Домой через время

"Проба пера". На редактора нет средств, так что публикуется, как есть.

Все имена, законы физики, события и пр., описанные в данном произведении – плод фантазии автора. Все совпадения случайны. Так же описаны сцены насилия.

[email protected] – обратная связь, напутсвия, пожелания, хейт.

Спасибо

Виктории Т.

Владимиру Ю.

Олегу Ч.

Григорию И.

Ивану Т.

Агаси В.

Ивану А.

За помощь.

I

Про таких, как Ирон, говорят «типичный». Худощавый, светлые волосы, не высокий. Заурядный, в общем. Родился он в обычной семье, где было трое детей, и он четвёртый. Старший брат был очень активным и любил заниматься спортом, средний брат увлекался музыкой, а младший брат был очень общительным и популярным в школе. Ирон же был самым младшим, тихим и застенчивым ребенком, который не любил выделяться из толпы. Из-за того, что он самый младший, Ирон получил от братьев прозвище «четвёрка». Злого подтекста в этом не было, но Ирону казалось оскорбительным это прозвище. Родители не обращали на него особого внимания, потому что считали, что он сам справится со своими проблемами. Так они себе говорили, боясь признаться самим же себе, что на него не хватает времени и желания, ведь его братья более перспективные. «Живой и хорошо», – думали родители. В школе он не имел многих друзей и проводил большую часть времени за учебой. Он не участвовал в школьных мероприятиях и не выделялся ни в чём.

После окончания школы пришло время поступать в ВУЗ, Ирона спрашивали «кем ты хочешь быть?», но однозначного ответа он дать не мог. Чаще всего ответ был «я не знаю». Когда он всё же определился со своей будущей специальностью – автомеханик в местном техническом училище. Ведь в то время Ирона привлекали автомобили и ему хотелось бы научиться разбираться в их конструкции, ремонтировать и модернизировать каким-либо образом. На это родители его недоумевающе возражали: «Ты с ума сошёл? Иди в университет или в техникум на железнодорожника. У людей с такими специальностями зарплата гораздо выше». Как бы Ирон не отпирался, он не смог переубедить родителей, сдался и пошёл в железнодорожный техникум. Он учился без какого-либо энтузиазма и даже не знал, на кого конкретно он учится. Формулировка специальности не давала чёткого ответа на вопрос «кем можно работать?», но это не особо и волновало Ирона. Он почти четыре года своей жизни отдал учёбе на профессию, с которой никогда не свяжет свою жизнь. Он себя спрашивал: «кто в этом виноват?». Родители? Ответ был утвердительным. Ведь это родители его отговорили идти на ту специальность, на которую хотел поступить их сын. Кто знает, как бы сложилась судьба, пойдя в училище на автомеханика? Может, он бы набрался опыта работы в этой сфере у себя в городе, стал бы профессионалом и ему было бы мало просто чинить автомобили, а затем уехал бы в город гораздо более крупный. Возможно, он бы там познакомился с нужными людьми, которым понравился профессионализм Ирона и бы посоветовали попробовать себя в автосервисах, где не просто ремонтируют автомобили, но и улучшают их характеристики – тюнинг-ателье, проще говоря. Фантазировать можно было бесконечно, но упущенных возможностей не вернуть уже никогда. В конце концов Ирон признался себе, что это он во всём этом виноват. Это именно он послушал родителей и дал себя уговорить. Можно сказать, он добровольно сдался и пошёл туда, куда ему скажут. Во всех своих неудачах Ирон винил себя и больше никого другого. Он пришёл к выводу, как ему казалось верному, что человек сам хозяин своей жизни, а советы сторонних людей, пусть даже самых близких – не больше, чем внешние факторы, на которые человек обращает внимание или нет, не зависимо от его силы воли воспрепятствовать «рекомендациям». Нехватка этой самой силы воли не оправдывает человека в собственном решении и это не повод винить в неудачах других людей. Ирону ничего не осталось, кроме как смириться с этим. Он хоть и старался не пропускать лекции, но и не участвовал в студенческой жизни. После окончания техникума Ирон нашел работу в распределительном центре. Работа на складе, где нужно коммуницировать с людьми по минимуму казалось идеальным решением. Его работа была скучной и монотонной, и он не знал, что ему делать со своей жизнью. Да и не особо хотел что-то менять, так как за долгие годы просто привык к этому. Он начал все больше времени проводить дома, смотреть разного рода развлекательные шоу, но больше уделял время и научно-популярным видео о космосе, физике и тому подобное и играм в компьютерные игры. Естественно, он не разбирался в том, что он смотрит, но это его очень интересовало и завораживало. «Неплохо бы сорваться и улететь отсюда, хуже уже не будет». Эта мысль всё чаще его посещала, но от понимания, что это фантазии и это невозможно, Ирон с тоской возвращался в реальность. Его братья редко звонили ему и не приглашали на семейные встречи. А если и звонили, то вспоминали о нём в самый разгар вечера и Ирон приезжал, когда все уже начали расходиться по домам. Родители тоже не проявляли к нему особого внимания. Он привык к своей одиночной жизни, но и не видел в этом ничего плохого. Со временем он начал чувствовать себя все более одиноким и изолированным от мира. Однажды он заболел и вынужден был оставаться дома на неделю. В это время он осознал, что его жизнь не имеет смысла и что ему нужно что-то изменить, но понятия не имел, каким образом.

Семья обычная: мать, которая работает бухгалтером, отец программист и три брата – Рой, Фабиан и Нелон. Вчетвером они проводили много времени в детстве. Например, во время игры время от времени кому-то из братьев нужно было куда-то отойти и остальные интересовались куда он уходит и надолго ли – не доиграли ведь. Ирону так же нужно было отойти на какое-то время. Вскоре он вернулся и продолжил играть с ребятами, как ни в чём не бывало. Так продолжалось некоторое время, всё было как обычно, пока в какой-то момент маленький Ирон не поймал себя на мысли, что про него никто не спрашивает. Тогда он намеренно молча отошёл от братьев, зашёл за угол и стал слушать. Потом аккуратно выглянул и увидел, что Рой, Фабиан и Нелон играют дальше, как будто Ирона не было вовсе. Мальчика это расстроило, и он подошёл к маме, всё объяснил и спросил почему так?

– Не расстраивайся, они, наверное, были так увлечены этой интересной игрой, что не замечают ничего вокруг, – ответила мать, не оборачиваясь на сына.

– Но когда любой из них встаёт и уходит, то все это видят.

– Не придумывай. Иди поиграй с ребятами, – отмахнулась мать и переключила канал телевизора на кухне.

Ирон вновь вернулся к братьям, но играл он уже без особого энтузиазма и вскоре ушёл от них в другую комнату.

Подобные ситуации продолжались, и он вырос в замкнутого человека, избегающего общения с людьми особенно, с противоположным полом, так как если у него и были какие-то отношения, то продолжались они, максимум, месяц и то назвать это «отношениями» язык не поворачивался. Позже он для себя решил, что лучше быть одному. А если конкретно, то после случая, когда он подошёл к девушке и просто сказал «давай знакомиться», на что она предложила «пойти погулять». Мягко говоря, Ирон себя в тот момент возненавидеть из-за того, как он нелепо заговорил, насколько это было глупо. Если бы у него был в кармане пистолет, то он с необычайной лёгкостью поднёс бы его к своему виску и вышиб себе мозги. Позже он примирился с этим и продолжил жить дальше, но уже в одиночку. Логично, что и друзей у него не так уж и много, их можно пересчитать по пальцам одной половины ладони. Точнее, друзей, чтоб прям «друзей», не было. Приятели, не более. Старые знакомые со школы пара человек, один знакомый с университета. На этом всё.

II

Утро Кевлина всегда начиналось в 6 часов утра. Автоматические жалюзи озаряли комнату ярким светом утреннего светила. Вместе с утренними лучами в комнату заходила мама, чтобы позвать сына на завтрак. Затем ему нужно было идти в школу.

Его родители были учёными. Его отец Деннек работал в институте технических наук, а мать – Атойа в институте космологии. С ранних лет они прививали Кевлину любовь к науке и проявляли заботу и всегда поощряли сына за стремление к изучению науки и техники, давая ему доступ к лаборатории и различным научным экспериментам. В эти моменты юный Кевлин всегда произносил фразу: «Ура! Эээээксперименты!». Поскольку Кевлин был единственным и долгожданным ребёнком в семье, его родители проявляли излишнюю заботу. Отец всегда присутствовал на экспериментах, проводимых его сыном и это всегда были только те эксперименты, которые были знакомы его отцу или матери. Кевлин хотел сделать собственное открытие, но родители препятствовали этому, так как боялись, что он сделает что-то не так и может произойти что-то ужасное. Нередко Кевлин тайком пробирался в родительскую лабораторию. Несколько опытов прошли успешно, однако мама зачем-то зашла в лабораторию, увидела сына, и выругала его. С того момента Кевлину был запрещён доступ в лабораторию, а на дверь был установлен сложный кодовый замок с отпечатком ладони и сетчаткой глаза. Узнав об этом, мальчик решил, что будет полезно в будущем в добавок к своим знаниям в технике и космологии заняться и программированием.

Всего через пару недель после начала изучения без особого труда мальчик взломал родительский замок в лабораторию. Заходить он туда не стал, а лишь показал родителям своё достижение. Даже после этого он сам заходил туда уже реже поскольку Кевлину было там уже тесно в плане опытов.

Кевлин рос обособленным человеком и с головой уходил в учёбу, свои занятия, увлечения и хобби. У него не было проблем с учёбой, но и не любил быть в центре внимания. Одевался соответствующе своему поведению – это всегда серые или тёмные тона. Параллельно с увлечением космологией и машиностроением начал заниматься новым для него хобби. У него не оставалось времени ни на друзей, ни на личную жизнь. Он только изредка – пару раз в неделю, мог выйти на улицу развеяться, чтобы разгрузить голову. Затем снова погружался в работу. После окончания школы с отличием и золотой медалью за выдающиеся достижения в учёбе Кевлин долго колебался между тремя своими страстями – космологией, машиностроением и программированием. Хорошо подумав, он решил поступить в технический институт на машиностроение. Кратко говоря, он мечтал о полёте в космос. Но и остальные свои увлечения он не оставил. Учёба в институте походила в чём-то на учёбу в школе: Кевлин так же очень мало общался с одногруппниками – кратко и по делу. Всё время был занят. Однажды ему пришла в голову построить собственный звездолёт.

Окончив институт с красным дипломом, юноше были отрыты многие жизненные дороги. В честь окончания вуза родители подарили сыну квартиру, и он переехал жить туда. Кевлин выбрал профессию инженера-конструктора летательных аппаратов параллельно изучал и их пилотирование. Достигнув немалых успехов в работе, он честным трудом и головой за небольшой промежуток времени заработал повышение до старшего инженера-конструктора летательных аппаратов. Прилично зарабатывая на своей должности, он откладывал деньги на строительство собственного летательного аппарата. Во время работы Кевлин обзавёлся полезными знакомствами, в том числе с директором по производству запчастей и конструкторов для ракет, звездолётов и других летательных аппаратов. Благодаря этим двум факторам он смог приобрести все нужные ему детали для конструирования собственного звездолёта. Кевлину пришлось уйти с работы, чтобы посвятить себя этому делу. Процесс был кропотливым, но Кевлин отлично понимал своё дело и смог за несколько лет собрать небольшой, но юркий и быстрый космический корабль. Активное участие в разработке, конструировании и сборке принимал его отец. В один из таких дней Деннек ему поведал о теории, которая говорит о том, что во вселенной на другой планете может жить идентичная копия другого человека. Речь шла о внешнем сходстве. Сходство может быть настолько точным, что если поставить рядом таких одинаковых людей, то никаким образом нельзя отличить кто из них, кто. Кевлину казалось неожиданным новое увлечение отца, ведь он подобными вещами никогда не интересовался, но нельзя отрицать, что эта идея в какой-то степени заинтриговала его. Всю оставшуюся жизнь Деннек посвятил этой теории. Проводя исследования и расчёты. Атойа поддержала супруга, принимала активное участие в изучении этой теории и в дальнейшем они ею занимались уже вместе.

Вскоре, у матери Кевлина обнаружили злокачественную опухоль, к сожалению, на той стадии, где операция уже была бессмысленна. В мире, высоких технологий, где люди могут сесть в звездолёт и отправиться в космос точно так же всё равно что выйти в магазин за хлебом, научились колонизировать даже безжизненные планеты, строя на них свои базы, оазисы жизни, так и не научились бороться с раком. Могли лишь сдерживать его и то ненадолго, но чем дольше его сдерживали, тем больше он становился агрессивным. Сказать, что его семья была шокирована – ничего не сказать.

День был дождливый и безветренный. Спокойный, безмятежный и умиротворённый. Равно погоде на улице Атойа ушла из жизни. Она потеряла сознание по дороге с работы. Зонт, что спасал её от дождя упал на землю. Вслед за ним на холодную тротуарную плитку легла и она. Заботливая мать больше никогда не сможет похвалить сына за его успехи, она не увидит, как её сын на пару с его отцом закончили строительство звездолёта. Она ждала этого дня не меньше, чем Кевлин. Любящая жена больше никогда не сможет поцеловать и поддержать супруга. Прохладный летний дождь ещё сильнее остужал её тело.

На похороны прибыли родственники. Многие с других планет. Кевлин был достаточно взрослым чтобы понимать, что смерть – это естественный процесс. Врачи сказали, что Атойа приняла её быстро и безболезненно. В какой-то степени это как-то «утешало», но какое может быть утешение в смерти самого близкого тебе человека? Больнее всего по Кевлину ударила неожиданность. Доктора так и не смогли определить точный период, когда это должно было произойти, но понятно одно – по прогнозам она должна ещё жить. Кевлин не смог долго находиться среди даже своих родственников, особенно в такой день. Сразу после погребения он направился к себе домой. Через пару недель он пришёл в себя и в скором времени вместе с отцом, которому как ни крути, но пришлось принять смерть супруги, продолжил собирать звездолёт и в конце концов закончил свой проект.

Первый запуск прошёл удачно и Кевлин сходу решил устроить стресс-тест своего детища. Вопреки наставлениям и запретам отца, он направился в открытый космос и вышел на орбиту. Новоиспечённому пилоту открылся поистине удивительный космический пейзаж. Позади его родной планеты были ещё две, а перед ней материнское светило. Для него это было настоящее открытие – увидеть всё своими глазами.

По возвращению домой, Кевлин выслушал отца, как будто он снова без разрешения ставил опыты в родительской лаборатории. Это напомнило ему его мать. Отец внезапно остановил свою речь, понимая, что подобные вещи говорила Атойа, про тот случай.

III

Девушка по имени Лиэл, родилась в бедной семье в маленьком городке на окраине большого мегаполиса. Её отец был алкоголиком и работал санитаром в больнице, который часто избивал и насиловал её мать, и Лиэл была вынуждена смотреть на это каждый день. Когда ей было 10 лет, её мать умерла от побоев, и Лиэл осталась одна с отцом. Он продолжал пить и избивать дочь за малейшие проступки, пока однажды её крики не услышали соседи, затем вызвали полицию. Лиэл была очень запугана и всячески «защищала» отца, говоря, что побои она получила от неизвестных нападавших и вообще она ничего не помнит. Её отца не посадили, но её забрали.

Так Лиэл оказалась в детском доме, где её часто унижали другие дети. Она была очень одинока и не имела никаких друзей.

Когда ей исполнилось 16 лет, она начала замечать, что видит сквозь стены и предметы, но видно было лишь очертания и некоторые цвета. Чётких лиц видеть она не могла. Она не могла объяснить это явление, но понимала, что это необычно. Она рассказала об этом врачу, который отправил её на обследование. Там выяснилось, что у нее есть рентгеновское зрение.

Лиэл была очень рада, что у нее есть такая способность, но скоро поняла, что это не так уж и хорошо. Девушка видела все, что происходило вокруг неё, включая насилие и жестокость. Это приводило её в ужас и вызывало у нее сильный стресс. Она решила использовать своё рентгеновское зрение для добра и начала работать в больнице. Лиэл помогала врачам обнаруживать скрытые травмы и различные заболевания у пациентов. Но скоро она стала чувствовать себя измотанной и изнуренной от всего того, что она видела. В обычный день, под вечер она собиралась домой и увидела, как некий человек в белом халате насилует пациентку. Девушка бегом отправилась сообщить об этом в полицию, но ей не поверили, так как нет ни свидетельств, ни показаний даже от жертвы. Вскоре после этого тот человек узнал о том, что она знает, и начал преследовать её. Впервые это произошло ночью, как только насильник узнал о происшествии и Лиэл была вынуждена бежать без оглядки и скрываться. Ей было не важно, кто это был, главное – уйти от преследователя. Она понимала, что он не остановится, пока не найдёт её и не убьёт. Лиэл пряталась в разных городах и меняла своё имя, но он всё равно находил её.

В конце концов, он нашел её и убил. Столкнувшись лицом к лицу с насильником, она узнала в нём своего отца. Лиэл умерла от многочисленных побоев и ножевых ран. Но перед этим незадолго до смерти, её рентгеновское зрение было передано другой девушке, в квартире которой она укрывалась от преследователя в последний раз – Мэл. Лиэл будто знала, что для неё завтра не наступит никогда. В порыве ярости отец Лиэл не обращал на окружающую обстановку, включая новую знакомую Лиэл. Сама Мэл – бойкая девушка и могла за себя постоять и позаботиться о себе, так как она рано осиротела. Её родители погибли у неё на глазах, когда автомобиль на большой скорости сбил их на тротуаре. Тогда Мэл было 7 лет. Когда отец Лиэл начал приходить в себя, он принялся обыскивать квартиру в поисках свидетелей, которые могли где-то прятаться. Услышав звук открывания входной двери, он притаился за углом и ждал, когда очередная жертва пройдёт мимо него. Мэл увидела окровавленную подругу и пришла в ужас.

Она достала из сумки свой нож, который носила с собой на случай «острой» необходимости и сказала убийце, что она знает, что он здесь. Ей не понадобилось задействовать свою способность, так как преступник поступил очень опрометчиво и за ещё не остывшем трупом молодой девушки шли кровавые следы ботинок, ведущие прямо по коридору, повернувшие затем направо. Он вышел ей навстречу и остановился, собираясь с силами. В его взгляде не было ни отчаяния, ни жалости, ни сожаления, а лишь злоба и ярость. С первым шагом убийцы Мэл взмахнула рукой, которой держала свой нож и метнула в сторону него. Для него же это было слишком неожиданно, так как привык, что его жертвы не проявляли сопротивления и он не успел сообразить, что в него летит острый предмет, что и стало причиной его смерти. Нож угодил в левый глаз по самую гарду и его конец даже немного торчал из затылка. Вынув нож и вытерев его, она похоронила Лиэл, вернулась в квартиру, собрала вещи, купила билет до Гапероа и смогла улететь.

Прибыв на Гапероа, Мэл смогла найти квартиру. Её родная планета и Гапероа находятся в одной области звёздных систем. Это что-то вроде страны на межзвёздном уровне. Денежная валюта единая, поэтому особых трудностей с переездом и финансами не возникало. Так же, благодаря своей приобретённой способности, смогла устроиться в больницу, где сильно удивила весь медицинский персонал и её смогли быстро оформить на работу в качестве медицинской сестры приёмного отделения, где Мэл с помощью своей способности могла определить недуг и направить его к соответствующему врачу. Хоть она и ничего не понимала в медицине, за ней всегда был закреплён врач, который отлично понимал, о чём говорит его подчинённая, объясняя ему, что, как и где конкретно беспокоит пациента и помогал формулировать диагноз. Вскоре после успешного лечения нередко приходили к ней уже бывшие пациенты и выражали большую благодарность за быструю и безошибочную постановку диагноза.

В один из таких дней в отделение к Мэл вошёл молодой человек, жаловавшийся на острую боль в области живота. Этот диагноз Мэл и сама сумела поставить, так как он был у многих– аппендицит. На что врач сказал: «Браво» и в срочном порядке определил его в специальное отделение, а дальше его уложили в палату.

На следующий день, после операции молодой человек, выходя из больницы, проходил мимо отделения, где работала Мэл. Она его заметила и спросила о его самочувствии. Это был стандартный вопрос, который она задавала всем выздоровевшим. Молодой человек слегка опешил, кротко ответил «нормально» и ушёл.

«Странный какой-то», – подумала Мэл и продолжила заниматься своими делами.

– Это вам… Спасибо.

Мэл подняла глаза и увидела перед собой стеклянный купол на ножке, в котором был и цветы – один большой белый и несколько красных, и розовых поменьше. За ним стоял тот самый молодой человек. Она улыбнулась и ответила благодарностью, сказав «спасибо».

– Вас же Мэл зовут?

Девушка посмотрела на свой бейдж и ответила:

– Ну, вроде да.

– Я… Кевлин, – робко произнёс он.

– Рада знакомству.

В воздухе повисла неловкость. Несколько секунд паузы прервались слова Мэл:

– Мне нужно возвращаться к работе.

– О, да, простите, конечно, может мы встретимся после вашей смены?

– Что?

– Что?

Через секунду Кевлин спросил, как бы самого себя:

– Я это вслух сказал?

– Да, вслух, – суховато ответила Мэл, затем добавила, – хорошо, я заканчиваю в шесть часов.

– Тогда до встречи.

Кевлин едва не покраснел и ушёл в абсолютном непонимании того, что он сейчас сделал, но назад пути нет, придётся идти на встречу. Сама Мэл не до конца понимала почему, но она от нового знакомого не чувствовала какой-либо угрозы, поэтому смогла согласиться на предложение о встрече.

IV

Все дни были ничем не отличающиеся от предыдущего. Ирон встал по будильнику в 6:30 утра. Первым делом, как только он открыл глаза, направился в ванную. Он посмотрел на себя в зеркало. Его отражение смотрело на него уставшими серо-голубыми глазами. Лицо было таким, каким оно бывает после достаточно тяжелого рабочего дня, с тем лишь отличием, что это было только утро, знаменующее начало дня. Он на несколько секунд о чём-то задумался, затем, открыв кран, ополоснул лицо водой. Далее он «на скорую руку» сделал себе завтрак. Движения его были медленными, аккуратными и не потому, что он педантичный. Позавтракав, он с той же медлительностью оделся и направился к выходу. Слушая музыку под стать его тоскливому состоянию, Ирон понимает, что ему начало нравиться то, что он чувствует – внутренний холод, меланхолия, безмятежность и одиночество. С этим пониманием пришла даже незначительная лёгкость. Это маленькое принятие самого себя не способствовало хоть сколько-то раскрасить мир, который он видел в чёрно-белом цвете.

Рабочий день проходил, как всегда. Ирону нужно было достать большую коробку с верхнего стеллажа. Она больше неудобная, чем тяжёлая. Так как он не привык просить кого-либо о помощи, в этот раз он снова брался за работу в одиночку. Когда он добрался до нужной коробки и потянул её на себя, Ирона начало шатать на лестнице. Пытаясь устоять, он начал пытаться балансировать, в ответ на это уже сама лестница пошла ходуном. Внезапно лестница остановилась, Ирон сразу положил коробку на место и быстро ухватился за стеллаж.

– Был бы ты поосторожнее, – прозвучал голос снизу.

Ирон посмотрел вниз и увидел парня в кепке, державший лестницу, на которой стоял Ирон. Он не смог из-за козырька разглядеть лицо.

– Ты можешь скинуть коробку мне и спокойно спуститься, – предложил парень.

– Уверен, что поймаешь? – спросил Ирон.

– Да, кидай.

Ирон взял коробку, разместил её в пространстве ровно над своим помощником и просто отпустил руки. Коробка ринулась вниз, но парень без труда её поймал и поставил на пол. Ирон спустился вниз, не забывая поблагодарить незнакомца. Не смотря на него, он взял коробку и пошёл к тележке.

– Может, тебе ещё понадобится помощь? – спросил парень вслед.

– Я, думаю, нет, – обернулся Ирон и увидел себя.

Он так подумал. Парень, стоявший перед ним, была его точная копия, только в синей кепке, другой одежде и причёска несколько короче. Ирон провел в ступоре несколько секунд.

– Не знал, что у меня есть брат-близнец или какого хрена? – настороженно произнёс Ирон.

– Я Кевлин, – сказал парень напротив, протягивая руку, – я недавно тут.

– Тогда, быть может, тебе чем-то помочь?

– Да, мне терминал дали, но я не имею понятия, как им пользоваться. Почему-то никто ничего не объясняет. Все занятые такие.

– Понимаю, сам тоже ходил у всех спрашивал.

Ирон объяснил Кевлину как работать с терминалом и в течение дня они работали вместе.

Конец дня. Ребята сдали смену, переоделись и направились к выходу. За рабочий день Кевлин показался Ирону своей противоположностью. Он легко находил темы для разговора, общительный и очень дружелюбный. С непривычки Ирон даже насторожился, но, в целом, ничего плохого в этом не видел. Кевлин это заметил и спросил: «В чём дело?», на что получил небольшой рассказ о своей жизни. Ирону даже как-то заметно полегчало. На самом деле ему это было нужно настолько, что уже не важно, кому выговариваться.

– Да, туговато тебе пришлось, – проговорил Кевлин.

– Я привык уже.

– Завтра выходной. Чем занят будешь?

– Я из дома почти не выхожу. Посижу за компом, поиграю, лягу спать.

– Не, не, не. Давай завтра на природу выйдем. Ты когда последний раз мясо жарил на костре?

– Это было далеко в детстве.

– А с друзьями не собирались вместе?

– Эти друзья превратились в знакомых. Ссор и разногласий никаких не было, просто у них появились семьи, разъехались, кто куда, я стал сам по себе.

– Ладно, тогда как насчёт завтра?

– Ну… давай, – немного неуверенно ответил Ирон.

Полночи Ирон не мог сомкнуть глаз. Уж больно похож на него Кевлин. «Ну не может это быть случайностью», – размышлял Ирон в мыслях, – «хотя с другой стороны, откуда мне знать, может, и бывает такое. Даже голос почти такой же, отличия едва различимы».

Ирон проснулся от телефонного звонка. Он увидел, что это Кевлин и ответил.

– Да, Кевлин.

– Привет, ты что только проснулся?

– Похоже на то. Что случилось?

– Я уже всё купил, думал ты сейчас соберёшься и выедешь.

– Дай мне полчаса.

– Хорошо, я тебе скинул геолокацию, где я присмотрел место, скажи, это далеко от тебя?

Ирон взглянул на локацию и ответил:

– В 10 минутах ходьбы.

– Отлично. Можешь собираться и выходить, я как раз всё подготовлю.

Ирон ещё несколько секунд провёл в кровати, оделся и вышел на улицу и направился к месту встречи. Погода была замечательная. Не мудрено, весна как-никак. Кевлин, завидев Ирона помахал ему рукой. Незамедлительно последовал ответ тем же жестом от Ирона.

– Дрова на месте. Разжигай костёр, я займусь мясом, – попросил Кевлин.

– Окей, – ответил Ирон.

Дрова загорелись и, когда от них остались источающий адский жар угли, Ирон задал вопрос:

– Каков шанс встретить идентичного тебе человека? – спросил Ирон.

– На самом деле, вероятность крайне мала.

– Это что, можно как-то рассчитать?

– Есть формулы на этот счёт.

– Серьёзно?

– Абсолютно, – уверенно сказал Кевлин, помещая сетку для гриля, наполненную мясом, над углями.

– Так говоришь, как будто знаешь эти формулы и можешь рассчитать.

Кевлин долго собирал мысли в слова, а затем сказал:

– Я не буду ходить вокруг да около. Всё равно не знаю, как это объяснить. Я не с твоей планеты.

– Шутить изволишь?

– Ты видишь, что я смеюсь?

– Тогда что ты несёшь?

– Людям радость, – ответил Кевлин с каменным лицом.

– Мне вызвать санитаров?

– Ну попробую сначала объяснить. Я родом из другой галактики. Она старше, чем ваша и цивилизации оттуда нашли друг друга и научились общаться. Нам повезло гораздо больше – мы друг к другу ближе, обитаемых планет больше. Почти в каждой звёздной системе есть по одной как минимум. В моей их 3. Спросишь, как это возможно? Отвечу. Так как моя цивилизация старше, технологии у нас куда лучше, мы нашли способы «оживлять» планеты и делать их обитаемыми. Нет смысла тебе это рассказывать, потому что даже для ваших учёных это слишком, да и ресурсов у вас таких нет.

Ирон недоверчиво отнёсся к словам Кевлина и спросил:

– Так значит, ты – инопланетянин. А где вот эти глаза большие или антенны из головы? Телепатией не общаетесь? И почему ты выглядишь как обычный человек? Почему ты свободно владеешь моим языком? Почему ты дышишь тем же воздухом, что и я?

– С воздухом и моим внешним видом проще, чем ты думаешь. Моя планета – «Гапероа», – пояснил Кевлин, переворачивая сетку для гриля, – копия твоей планеты Коцитуг на 100 процентов. Вид жизни такой же. Отсюда аналогичное развитие. Что до языка…

Кевлин повернулся спиной, задрал козырёк и у него на затылке Ирон увидел небольшой чёрный объект, встроенный в кожу. Кевлин повернулся и продолжил:

– Проще говоря, это «контроллер». Он соединяется с моим мозгом. В него можно загрузить, например, базу данных любого языка. С помощью алгоритмов, не буду вдаваться в подробности, каких именно, он может служить, как переводчик. Если совсем просто объяснить, я данные твоего языка загружаю в контроллер, он обрабатывает их, переводит, передаёт их мне в мозг, и я могу разговаривать, как носитель языка. Взломать эту хрень до сих пор никто не может, а появилась она очень давно.

– И ты мне это рассказываешь потому что?…

– Потому что мой отец посвятил почти всю свою жизнь на изучение теории двойников во вселенной. Не просто похожих людей, а именно точно таких же. Не беря в учёт склад характера, а именно по физическим параметрам. Я продолжил его изучения и вышел на тебя. Я хочу ему тебя показать пока он ещё жив.

Замолчав, Кевлин разложил жареное мясо по тарелкам и одну протянул Ирону. Он взял и принялся есть.

– Ну и почему я должен тебе поверить? Мы знакомы меньше суток, – спросил Ирон.

– Хочешь верь, хочешь – нет, дело твоё. Но почему я сразу об этом тебе говорю, так это потому, что времени у меня не так много, как это обычно бывает.

– Где обычно бывает?

– Да не важно. Мой отец на последнем издыхании, и я делаю всё возможное, чтоб он ушёл с чувством не зря проделанной работы.

– Как мы попадём к тебе на планету? – поинтересовался Ирон.

– Через кротовую нору. Она больше похожа на портал из-за её размеров. Мы научились их синтезировать и управлять ими, открывать и закрывать в любой точке пространства.

– Сколько меня здесь не будет?

– Недолго. Никто не заметит твоего отсутствия. Когда ты можешь быть готов?

– Ну точно не сегодня и вряд ли завтра, потому что в последнее время мои близнецы их других галактик сдали редко звать меня в гости, я от этого отвык и мне нужно время. Сечёшь?

– Язви сколько угодно, у меня нет на это настроения.

– Погоди. То, что ты копия меня, хоть и надо признать довольно точная и эта твоя байка, которую ты мне поведал мало внушает доверия. Иными словами, липучкой на затылке и рассказом, явно придуманным «на коленке», я не верю.

– А, байка. Хочешь доказательств? Справедливо. Будут тебе доказательства.

Кевлин достал из рюкзака чёрную куртку и вернулся к Ирону.

– Надевай, – сказал Кевлин.

– Ух ты, курточка. А мы, пещерные люди ещё такого не придумали, – продолжал явиться Ирон, надевая куртку.

После того, как Ирон до конца застегнул замок, Кевлин сильно оттолкнул Ирона, и он упал, но не совсем. Удара он не почувствовал, а лишь мягкое замедление, после чего, его тело остановилось.

– Я не почувствовал удара об землю, – лёжа говорил Ирон.

– Попытайся нащупать землю.

Ирон пустил руки на уровень, где должна быть земля. Её не было. Лишь опустив руки ещё ниже он её почувствовал. Кевлин сфотографировал Ирона в этом положении и жестом показал, чтоб он встал. Кевлин показал Ирону фото, где он буквально парит над землёй в дюжине сантиметрах над ней.

– Как тебе такое, Ирон?

– Это что вообще?

– Куртка, которая не даёт упасть, очевидно же. Ты её активировал, как только застегнул её. Работает как на спине, так и на животе. Брюки тоже такие есть, но брать с собой не стал.

– Ладно, стоит признать, что-либо ты и правда не отсюда либо это ты из какого-то высшего общества.

– Ага, рептилоид. Я достаточно тебя убедил?

– Думаю, да, но мне всё равно нужно время, чтобы обдумать.

– Только недолго. Времени в обрез.

Через пару дней Ирон позвонил Кевлину и сообщил, что может отправиться. Ребята встретились, вышли за город и свернули с трассы к полю. Вокруг не души. Кевлин потянулся к сумке, что-то из неё вынул, положил это на землю и попросил Ирона подсветить фонариком. В свете телефонного фонаря Ирон увидел устройство, похожее на бомбу: с проводами, лампочками, дисплеем и небольшой клавиатурой. Кевлин что-то набрал и раздался гул.

– Можешь выключать, – обратился Кевлин. Ирон так и сделал, и убрал телефон в карман. Из устройства вышла вспышка света и вместе с ней образовался до невозможного чёрный шар диаметром метра 2.

– Что это за хрень? – спросил Ирон.

– Это портальное устройство или «порталка» Подожди немного, – ответил Кевлин.

Меньше, чем через полминуты из чёрного шара появился дрон. Он недолго повисел в воздухе и улетел обратно.

– Теперь можем идти, – скомандовал Кевлин.

Ирон одновременно и Кевлином шагнул в бездну и их притянуло к ней, как бы засасывая во внутрь.

V

Их вытолкнуло из тьмы на какую-то дорогу, напоминающую взлётно-посадочную полосу, на улице ночь. Вдали виднелось какое-то здание, а за ним сиял город.

– Мы где? – спросил Ирон.

– Мы у меня дома – на Гапероа.

– Это что, планета так называется?

– Так точно. Пошли, нам нужно вызвать… такси. Ты уж прости, я буду называть некоторые вещи тебе знакомыми названиями. Ты тут ненадолго, поэтому не думаю, что тебе стоит забивать голову новыми названиями. Ни одно что-либо здесь не называется, как у вас там. Я-то ваши более-менее выучил, а тебя я хочу избавить от этого груза, если ты не против.

– Ну… давай, мне так проще будет. Я думаю, я тут на пару дней или на неделю.

– Ну да, вроде того.

– А какой у вас год сейчас?

– Поверь мне – это не важно. Лет этому миру очень много.

– Как далеко я от своей родной планеты?

– В 3 миллиардах световых лет.

– Ты с ума сошёл? Мать твою, о таких вещах в приличном обществе предупреждают! – закричал Ирон.

– Остынь. Ты вернёшься туда, и никто не заметит твоего отсутствия. Мы не тратили 3 миллиардов лет на преодоление этого расстояния. Мы пробыли в кротовой норе несколько секунд. Она спроектирована так, что человек или другое живое существо не почувствует особых дискомфортов.

– Как именно?

– Ты серьёзно? Реально думаешь, что ты вот это сможешь понять? Ты операционную систему без гайдов в интернете не установишь на комп, а ты спрашиваешь, как устроена искусственная кротовая нора. Ты, кстати, как вообще?

– Да, согласен, слишком сложно… Нормально. Слегка голова кружится и тошнит немного.

– На вот, выпей таблетку. Для первого раза это нормально. На обратной дороге я тебе ещё одну дам. Наш транспорт, пошли.

Приехал автомобиль, управляемый без водителя. Красного цвета, впереди широкая фара, которая светила ярко и далеко. Сзади такая же, только красная. Двери были широкие, полностью автоматические и открывались наверх, так что садиться в неё было весьма удобно. В ней было очень много места, что при желании можно было посередине поставить стол и поиграть в какую-нибудь игру по дороге. В ней не было водительского места. Как и в принципе ничего водительского. Только окна кругом.

До города добрались очень быстро по прямой дороге. Ирон сначала рассматривал интерьер машины. Когда въехали в город, Ирон не мог оторвать взгляд от него. Всё было такое незнакомое, чужое, хотя визуально всё напоминало ему дом. Но осознание, что он на другом конце вселенной его пугало.

– Все датчики у неё по кругу, так что за безопасность можешь не волноваться. По стандарту весь транспорт, что без пилота или водителя должен иметь датчики и камеры, – начал Кевлин.

– Ну пока что всё как на моей планете, что ли. «Киберпанк» я себе представлял немного иначе.

Кевлин скорчил вопросительную гримасу и Ирон разъяснил:

– Ну там, машины летающие, гигантские небоскрёбы, все увешанные огромными мониторами с рекламой, люди полу-роботы с имплантами и сами роботы по улице ходят, как обычные граждане.

А у вас тут машины ездят, небоскрёбы – да, есть и, довольно высокие, но рекламы на них примерно столько же, сколько в обычном крупном мегаполисе и у меня на планете.

– Ты в компьютер что ли переиграл? Тоже мне нашёл, Найт-сити. Рекламы немного, потому что она слишком отвлекает внимание, потому что наверху было уж слишком много аварий из-за того, что водители часто отвлекались и жертв было достаточно много, потому что внизу были прохожие и осадки в виде разбитых горящих машин их не очень радовали. Поэтому было принято решение ездить. А реклама сама собой убралась, потому что её просто никто не видел. Осталось вот только относительно внизу, да и то, по закону анимированные билборды должны быть на расстоянии не меньше 500 метров друг от друга и размером где-то около 2 на 5 метра.

Таким образом, если кого и заинтересовала информация, он притормозит, что, на самом деле, двояко: можно увидеть его в последний момент и резко затормозить и спровоцировать аварию, но, с другой стороны, зато не будет дождя из груды металлолома и количество жертв снизится до минимального или вообще не будет. Но, вроде как, все довольны, кроме тех, кто накупил пачку летающих машин. Но даже и они нашли в этом выгоду – они теперь продаются на аукционе за бешеные деньги – уже раритет, как вы это называете.

– Хорошо, что я не стал настаивать, чтоб ты рассказал про устройство кротовой норы. В моём мозгу уже поднимается температура.

Кевлин залился задорным смехом и Ирон невольно поддержал товарища лёгким смешком.

– Но город и правда красивый. На удивление, очень много зелени. Улицы широченные. Проезжая часть на вскидку такая же, как у нас, но что разделяет «свою» и «встречку» – это нечто! – восхищался Ирон.

И правда, было на что посмотреть. Между дорогами была широкая «зелёная» полоса – там росла трава, деревья с высокими стволами, а ветки начинались метров через 15, две пешеходные дорожки, копирующие проезжую часть: между ними и были те самые деревья, только пешеходы ходили как бы навстречу машинам. Это явление так же напомнило Ирону про дом, который находился чёрт знает где, и эта мысль снова погрузила Ирона в пустоту.

– Дай себе время немного привыкнуть. Помни, что никто не заметит твоего отсутствия.

Кевлину пришло уведомление на телефон.

– Пока я был у тебя мой отец умер. Я не успел ему сказать, что я закончил исследования, – сказал Кевлин.

– Мне жаль.

Друзья приехали к высоченному жилому дому. Недалеко от входа находился пожилой человек, который сидел с вытянутой рукой и что-то говорил на непонятном Ирону языке.

– Тут есть магазин по близости? – спросил Ирон.

– Зачем? – ответил Кевлин, – дома есть еда.

– Ну давай тогда ему принесём немного. Жалко человека.

– А тебе с этого какая-то выгода?

– Какой ты эгоист. Я не могу на него смотреть и потом корёжить себя, что я ничего не сделал, когда мог.

– Это ты мне говоришь об эгоизме? Люди все эгоисты. Ты себя послушай и не занимайся самообманом. Люди, да и вообще все живые существа, какие бы они не делали добрые дела – все они преследуют собственные цели. Возьмём тебя в пример. Ты хочешь ему помочь. А задавался вопросом: почему? Потому что тебя будет мучить совесть, ты сам себе хочешь сделать хорошо. Некоторые делают добро, опасаясь угрызений совести, другие просто хотят всем показать собственную важность и, в первую очередь, себя чувствовать, что они герои, чувствовать удовлетворение, потешить самолюбие. Всегда все делают всё исключительно для себя. Настоящей, искренней, не поддельной доброты – не существует. Всегда есть причина. Многие, когда делают что-то хорошее, просто не замечают этого, не знают даже об этом, но, если им начать копаться в себе, задавать себе вопросы по типу «а для чего я это делаю?» и честно отвечать на эти них, то им самим всё станет понятно, хоть и будет не очень приятно.

Ирон в растерянных чувствах направился ко входу. Двери открывались по сетчатке глаза или по опечатку ладони. «Прям как в фильмах про будущее», – подумал Ирон. Двери открылись так же автоматически и оба вошли в здание. Слева был робот-консьерж, который задавал какие-то вопросы на неизвестном Ирону языке.

В ответ на это Кевлин отдал роботу что-то вроде флешки, через несколько секунд вернул её владельцу и сказав что-то странное рукой махнул в сторону лифта и лестницы, пропуская посетителей вперёд.

Все стены были увешаны голографическими плакатами, рекламными вывесками.

– Почему так много повесили рекламы? – спросил Ирон.

– Потому что высоко наверху, где она была раньше, снизу её не видно. Меньше рекламы не стало и теперь она вся внизу. В домах и некоторых другого рода зданиях.

Друзья поднялись на 27й этаж в 54ю квартиру. Это была квартира Кевлина. Уютная и просторная. Справа расположилась гостиная, а проходя, через арку налево была кухня, слева от коридора небольшая хозяйская спальня, дальше справа ещё одна спальня, а напротив – комната Кевлина. Это и рабочий кабинет, есть зона отдыха и даже бар. Первым делом они зашли туда.

– Первое, что я хочу тебя дать – это линзы переводчики, – объявил Кевлин.

– Что-что? – не понял Ирон.

– А, ну да, ты же из этой… как у вас это называют из «деревни». Для начала тебе нужен небольшой имплант на затылок – контроллер. Почти все здесь с такими ходят. Он соединяется с твоей центральной нервной системой и к тебе можно крепить что угодно, например, вот эти линзы. Как только ты их вставишь себе в глаза, имплант их распознает, активирует и все эти не понятные тебе буквы и каракули превратятся в привычные тебе буквы. То есть ты будешь видеть уже готовый перевод на свой родной язык в реальном времени. Мне понадобилось не так много времени, чтоб собрать данные твоего языка, обработать и перевести.

– И что они прям дословно и правильно будут всё переводить? Это колоссальная работа, чтоб на 100 процентов перевести весь язык на другой, тем более, вообще неизвестный.

– Напомни, где мы находимся?

– Да-да-да, в мире технологий и все дела.

– Повернись, я вживлю контроллер. Это не больно, на концах игл обезболивающее, которое действует так мгновенно, что ты не успеешь ничего почувствовать.

Кевлин поместил на затылок Ирону имплант. Что удивительно, и правда не было больно. «Как комарик укусил», – вспомнил Ирон.

– Посмотри на этот постер, – попросил Кевлин.

Ирон посмотрел на него и откровенно ничего не понял из написанного, о чём объявил другу.

– Само собой, – продолжил Кевлин, – надень линзы.

Ирон взял одну линзу и надел на глаз, затем вторую.

– Ну а теперь? – Кевлин снова показал постер.

– Добро пожаловать, – спокойно прочитал Ирон, словно это было изначально написано на его родном языке.

– С их помощью ты можешь читать любые надписи на любой поверхности: будь то на текстурированной плоскости, неоновая вывеска или монитор – линзы передают изображение в контроллер, тот обрабатывает картинку, меняет буквы и предложения на понятный тебе язык и дальше это изображение транслируется тебе в мозг, будто нет никаких линз и имплантата.

– Вау, – воодушевлённо усмехнулся Ирон, – а как быть с речью? Или мне не придётся с кем-то разговаривать?

– Увы, большую часть денег я потратил на линзы, так что она остаток я купил тебе маску. Работает по такому же принципу, что и линзы – внутри есть внутренний микрофон, а снаружи динамики. Что ты будешь говорить, будет на моем языке. Маска так же соединяется с контроллером и на ней есть внешние микрофоны и всю речь, которые они смогут уловить, маска будет отправлять на имплантат, а тот уже тебе в мозг. Уловил, о чём я?

– Ничего не понял, но очень интересно. Хотя принцип мне ясен, я не понимаю, как это реализовано.

– Тебе это так важно? Работает и работает.

– Слушай, Кев, а зачем ты это делаешь? Неужели ты просто позвал меня на экскурсию по своему миру, это явно стоит каких-то денег?

– Ну вот, ты быстро учишься. Зацени.

Кевлин показал Ирону что-то отдалённо напоминающее террариум, но довольно объёмный, с кнопками, мониторами и датчиками внутри. В самом террариуме находилась чёрная дыра, как объяснил Кевлин. К нему отдельно в задней части подсоединяется шахта, в которой две раздвигающиеся дверцы. Прозрачный квадратный куб Кевлин расположил таким образом, чтобы место соединения не было видно.

– Смотри, – Кевлин заинтриговал Ирона и насыпал в шахту камня и песка. Как только первая дверь закрылась, открывается другая и чёрная дыра, слегка притянувшись к выходу, поглотила содержимое шахты.

– Чёрт тебя дери, это что, твой домашний питомец?! – с недоумением спросил Ирон.

– Ну да. Пока некоторые из вас держат бесполезных хомячков, которые то и дело, что жрут и за ними нужно убирать и, к тому же, мрут через несколько лет в лучшем случае, моя Эрин производит излучение, которое питает мою квартиру. Видишь провода? Они уходят в стену и идут до щитка в коридоре, откуда распределяется энергия по всей квартире.

– А не боишься, что она выйдет из-под контроля и разрастётся? К тому же она понемногу двигается в сторону выхода.

– Нет, если не увлекаться кормёжкой и она испускает излучение и, так сказать, худеет, за счёт чего, собственно, производится энергия, да и внутри есть все необходимые системы стабилизации, в том числе и её местоположения.

– А как от неё избавиться, если что-то пойдёт не так?

– Вопросы, вопросы, вопросы. Я тебе приготовил комнату напротив, поселишься в ней. Там есть балкон, можешь выйти подышать воздухом.

VI

Ирон вышел на балкон. В одиночестве он рассматривал городскую панораму, светящуюся в темноте, которая уходила за горизонт.

Он вернулся в комнату и долго не могу уснуть. Никак не мог осознать, что он очень далеко от дома. Наконец-то Ирон заснул. Проснувшись ему приснился сон о его идентичном новом друге и как, они посетили его, незнакомый Ирону мир, а через секунду, Ирон осознал, что это не сон, увидев комнату, в которой он лёг спать. Встав и одевшись Ирон пошёл на кухню. Там уже сидел Кевлина, который его тепло поприветствовал и предложил позавтракать. Сам завтрак не сказать, что был сверхъестественным. На столе стояла вполне обычная бутылка молока, а рядом упаковка хлопьев.

– А ты что думал, у нас тут молекулярная кухня? – ехидно спросил Кевлин.

– Ага, и роботы, которые вас с ложки кормят.

– Не, такое только в домах престарелых. У них там вообще условия, я тебе доложу, такие, что сам бы хотел там оказаться. Ешь и пойдём осматривать достопримечательности.

– Твой мир для меня как одна огромная достопримечательность. Мусорный контейнер мне покажи, и я приду в дикий восторг.

– Кстати, хорошо, что напомнил.

Кевлин смахивает кружку с молоком на пол, и та разбивается в дребезги. Тут же из ниоткуда вылетает дрон и буквально начинает пылесосить место происшествия, вбирая в себя и молоко, осколки. Затем он присоединился к отверстию в стене и все отходы скинул туда.

– А у нас роботы пылесосы похожи на огромную шайбу.

– Дааа, я купил себе такой ради потехи. Так смешно было, когда он пока не врежется в препятствие, не поймёт, что дальше прохода нет – громко смеялся Кевлин.

– Ты купил, по всей видимости, самый простой, без камеры и с минимум датчиков, если таковые вообще были.

– Ну да, иначе было бы не так занимательно. Надевай маску и пошли.

– Чувствую себя как пёс в наморднике, которого выводят на прогулку.

После завтрака ребята вышли на улицу. Там было солнечно, очень тепло. Ирон повернулся в сторону вчерашнего бродяги и увидел, как его уже мёртвого грузят в машину двое: один робот, второй гуманоид. Ирон от них узнал, что старик умер от голода.

– Если бы я ему дал еды, он был бы ещё жив, – про себя сказал Ирон.

– Ну да, ты бы просто отсрочил его смерть, – холодно ответил Кевлин, – на день продлил бы его мучения. А теперь ему немного проще. Зная это, ты бы смог как-то с этим жить первое время?

Ирон отмолчался и устремил взгляд далеко в город.

К ребятам подъехала похожая машина, что привезла их прошлым вечером. Они сели и Ирон спросил, есть ещё разумные цивилизации?

– Да, в паре десятков световых есть несколько систем с обитаемыми планетами. Мне нужно будет отлететь туда по работе.

– А где ты работаешь? И когда ты полетишь?

– В транспортной компании. Нужно проконтролировать ход выполнения погрузочных работ важных грузов. Через час я уже должен отправиться.

– И что, ты меня тут одного оставишь? Хочешь, чтоб я помер, как тот бродяга?! – недоумевал Ирон.

– Нет, ты останешься с моей знакомой Мэл, она о тебе позаботится.

– Твою мать, о чём я думал?

– Расслабься, я ненадолго. Вон как раз и она. Тебе пора, а я поеду готовиться к отправке. Займи столик в кафе, Мэл скоро придёт.

Ирон вышел из машины и направился ко входу в кафе. Присев за столик у окна он принялся ждать Мэл. Через некоторое время в заведение зашла девушка. Ирон увидел её и то, что у неё необычные уши – они были заострены и очень красивая, а кожа была крайне необычного цвета – бирюзового. Она подошла к барной стойке. «Какая-то странная эльфийка», – подумал он.

Следующее, что Ирон увидел, как один проходящий мимо этой девушки парень вытянул что-то из её кармана и быстро направился к выходу.

– Стой! – закричал Ирон, вставая с места.

В ответ на это, вор побежал к двери выхода. Из-за того, что дверь открывалась на себя, Ирон выиграл немного времени, чтобы по пути схватить стеклянный стакан с соседнего столика, который оказался пустым и кинуть его в вора. Выйти он не успел, получив рассечение брови. Посмотрев камеры, сотрудники кафе быстро убедились, что Ирон не устраивал акт вандализма, а через некоторое время полиция увезла вора. Украденные предметом оказался телефон.