Магический «Оливье». Новогодняя хвостистория

***

Ещё в начале декабря Дуняша начала мечтать о том, что Филипп сделает ей предложение в новогоднюю ночь. Они познакомились, когда обоим было по двадцать четыре года, и жили вместе уже пять лет. Неудивительно, что Дуня изводила себя навязчивыми мыслями о пышной свадьбе и о детках уже не первый год. Она мечтала о близнецах, чтобы сразу мальчик и девочка, хотела дать им созвучные имена – Витя и Вика или Дима и Дина. Хотя, если бы судьба подарила ей хотя бы одного ребеночка, девушка бы тоже не расстроилась. Осуществить ее мечту, в общем-то, было не так уж и сложно: они с Филиппом давно вместе, со здоровьем у них обоих, слава богу, всё хорошо, родители с обеих сторон просто одержимы мечтой о внуках. Да и молодые они ещё по нынешним меркам.

Но Филипп и слышать ничего не желал ни о свадьбе, ни (уж тем более!) о детях. Всякий раз, когда Дуня в разговоре аккуратно пыталась затронуть эти темы, ее сожитель учинял такой скандал, что ей потом месяц приходилось извиняться и всячески заглаживать «вину».

«Свадьба – пустая трата денег! Мещанская, изжившая себя традиция! Дети – хлопоты, нытье и бесконечные траты», – любил повторять Филя.

Дуняшу больно ранили такие циничные взгляды на жизнь ее возлюбленного – она из простой семьи, воспитанная на традиционных ценностях, не могла понять, как можно жить бездетными и чувствовать себя счастливыми? Ей казалось, что пара без детей – это не меньшие сироты, чем дети из детдомов! Кто позаботится о них в старости? Зачем тратить впустую самые свои золотые годы? В двадцать девять лет все ее подруги давно замужем (некоторые и не по одному разу), у некоторых уже по трое детей! А Дуня вроде как тоже замужем, но без кольца на руке, без пышного белого платья кажется, что и ненастоящая семья у них с Филиппом. Иногда Дуне чудилось, что даже их любимая кошка Пулька – белая разноглазая красавица, пушистая и линяющая до нЕльзя. Смотрит на Дуню с укором, мол «сколько я могу вам настоящего ребёнка заменять?» В такие моменты девушке казалось, что кошка любит и понимает ее больше, чем Филипп….

Но, вопреки тому, что ее сожитель был непоколебим в своем негативном отношении к официальному браку и детям. И ничем никогда не демонстрировал того, что его позиция в этих вопросах вдруг пошатнулась, это не мешало Дуняше по-девичьи мечтать, что вот-вот Филипп образумится и поймет, что нет на свете ничего ценнее и важнее семьи!

Острее всего ее надежды на скорое исполнение мечты ощущались перед Новым годом (вот как теперь). Каждую новогоднюю ночь девушка с замиранием сердца ждала, что сейчас ее любимый Филя достанет из кармана пиджака красную (можно синюю или зелёную, или золотистую) коробочку с помолвочным золотым кольцом и при всех друзьях и родных в этой торжественной волшебной обстановке наконец-то произнесет: «Авдотья, я люблю тебя! Я прошу тебя стать моей женой!» И все гости ахнут от восторга и неожиданности! А сама Дуня заплачет от счастья…

О том, что пора бы уже остепениться двадцатидевятилетнему Филипу, намекала не только возлюбленная, но и родители тоже. Как ни странно, но у Дуни с мамой Филиппа (потенциальной свекровью) были замечательные отношения. И это несмотря на то, что их союз можно было бы считать мезальянсом, ведь Дуняша из простой семьи заводчан казалась бы не ровня Филиппу, отец которого владел мебельным цехом, а мама имела в городе сеть текстильных магазинов. Но, как ни удивительно, Марьяна Константиновна сама свела своего старшенького сыночка Филечку с Дуняшей, настолько девушка ей понравилась при первой встрече, что она сама лично изъявила желание их познакомить.

Заприметила ее Марьяна Константиновна, когда проходила санаторно-курортное лечение. Дуняша тогда была только-только после четырех лет учебы в медучилище. И ей каким-то чудом повезло устроиться работать массажисткой в круглогодичный санаторий «Медовая нега», где и поправляла здоровье ее будущая свекровь (пока неофициальная). Это учреждение работало с девяносто первого года, и добрая слава о нем гремела на весь их родной Калининград и область.

Услужливая, неконфликтная, добросердечная Дуняша Свердловская напомнила проницательной бизнесвумен Настеньку из сказки «Морозко». Настолько добрая от нее шла энергетика. Но при этом внешне она не походила на тихоню и неженку. А наоборот – крепкая, грудастая, с фигурой пухленького херувима, Свердловская напоминала рабочую лошадку – безотказную, непривередливую, двужильную.

Да и красота в ней уже тогда, в юные годы, зарождалась натуральная, притягательная, колдовская – зеленые глаза, огненно-рыжие густые волосы ниже поясницы. Даже непропорционально пухлая по сравнению с верхней нижняя губа и россыпь красных конопушек по всему лицу и телу были ей в плюс. Губы придавали лицу сексуально-капризный вид, а конопушки заставляли будто бы светиться изнутри, что выгодно выделяло Дуняшу среди размалеванных косметикой девчонок. Марьяна Константиновна, не будь дурой! Сразу смекнула, что такая работящая, красивая – отличная пассия для сыночка Филиппа! Чтобы не пилила, ублажала и могла безропотно выносить все выкрутасы ее избалованного первенца.

Кому как не родной ей было знать, как непросто с Филей. Выросший в семье с достатком выше среднего, в юности он был настолько невыносим, что отец Станислав Филиппович (у которого тоже характер не сахар) хотел построить неуправляемого отпрыска в кадетское училище, но супруга не позволила.

С возрастом Филипп, конечно, немного подуспокоился, но по сути так и оставался вспыльчивым эгоистом.

***

Однажды так случилось, что бесконечные пьянки-гулянки сменились вдруг почти затворничеством. Произошло это, когда Филя увлекся сочинительством. Теперь его было не оторвать от ноутбука, он по уши влюбился в писательское дело. С тех пор, как он написал свой первый в жизни рассказ, ничего более манящего, чем мерцающий таинственным светом в ноутбуке белый лист, у него и на свете-то и не было…

Закончив московский литературный институт (дистанционно, на заочке), Филя всего себя посвятил работе над своими книгами. «А Дуняша? Ну что Дуняша, пусть будет, раз уж маме она так нравится… Да и готовит она вкусно, не уродина, вся такая тепленькая-мягонькая, как говорится, и мучное, и ночное!» – думал писатель.

При всей своей фанатичной любви к работе Филипп не был графоманом. Он был готов придираться к каждой буковке, к каждой запятой в своих сочинениях, мог по полгода (и больше) продумывать план сюжета, педантично связывать меж собой всех персонажей, и каждый у него был с характером! Никаких «картонок» Филипп не терпел! Его сочинения действительно были добротные, поэтому толстые литературные журналы, самиздатовские альманахи с удовольствием брали его почти не требующие редактуры рукописи.

Да, ещё плюс родительские деньги служили хорошим подспорьем в писательской карьере. Одно время Филя писал только детективы, но потом усилием воли заставил себя переключиться на сочинение детских сказок. По его мнению, это направление было наиболее перспективным – рынок был не настолько «перегрет» молодыми талантливыми авторами, как в жанре фэнтези или его любимого детектива. Выбирая стезю детских сказок, Филипп решил, что это поможет ему найти самый короткий путь к всеобщему признанию и большим (очень большим) деньгам! И засел за написание целой серии сказок «Привет, Кото-космонавты!»

Дуняша обожала, когда Филипп читал ей свои сказки на разные голоса с эмоциональной интонацией. Он читал, и глаза его светились от удовольствия. Сказки его добрые и поучительные, слушая их, Дуня смеялась и хлопала в ладоши! Ей и правда нравились истории Филиппа до щекотки в животе, а иногда, наоборот, до слез от умиления и трогательности некоторых моментов.

В том, что ее Филипп – настоящий писатель (гений), у Дуняши не было сомнений, да и в обществе его все воспринимали всерьез. Он уже давно был членом Калининградского союза писателей России. Печатался на постоянной основе в местном альманахе и по нескольку раз в месяц (а то и чаще) посвящал всевозможные поэтические вечера и самодеятельные городские концерты.

Все умилялись, какие добросердечные сказки пишет этот чернявый худосочный паренек. Больше двух метров ростом, он был сутулый, как морской конёк, близорукий и бледный. Моложавый, в квадратных очках и густых кудрях, как у Пушкина (только крупнее), он походил бы на вечного подростка, но черная аккуратно подстриженная бородка спасала положение.

Никто из знакомых (кроме самых близких) не мог бы заподозрить этого сказочника, у которого даже фамилия смешная и милая – Мишуткин. В том, что со своей девушкой он ведет себя как домашний тиран

Бесконфликтная, позитивная Дуняша первое время была в шоке от исторических выходок Филиппа. Но со временем попривыкла к тому, что нередко он кричал так, аж посуда дребезжала, и казалось, что побелка с потолков начнет облетать! Для того чтобы устроить скандал, особого повода писателю не надо было. Нарваться на конфликт Дуня могла, если приготовила что-то не то и не так (по мнению Филиппа). Если пылесосила не в то время, не в том месте. Музыку девушка имела право слушать только в наушниках, а телевизор смотреть только при минимальном звуке.

Ее обязанностью было приносить Филиппу в комнату обеды и ужины и тихо-тихо, не говоря ни слова, убираться вон.

«Я как подавальщица при Сталине», – думала Дуняша с грустной иронией, но предъявлять претензии Филиппу? Ну уж нет! Она же не самоубийца!

Конечно, Дуня понимала, что их совместную жизнь не назовёшь безоблачной, но слишком уж много факторов держала ее рядом с Мишуткиным. Дуне было страшно думать о том, что она должна будет САМА, ПО СВОЕЙ ИНИЦИАТИВЕ уйти от Филиппа! Такого перспективного, с трехкомнатной квартирой в престижном районе, который не пьет (только вино или шампанское, всегда в меру, не до пьяна) и не бьёт (и это правда, Филя даже когда орал до припадочного визга, ударить сожительницу не решался). «Работает парень и день и ночь! Все его уважают, в местных газетах пишут, по телевизору показывают», – с завистью говорили подружки. Да и, по мнению Дмитрия Павловича и Татьяны Ивановны, Дуняшиных родителей, Филипп – лучшая пара для их дочки! К тому же сваты (пока неофициальные) – люди щедрые и незаносчивые, что ещё надо? «Веселым парком, да за свадебку», – рассуждали консервативные родственнички. Одно их печалило – свадьбы-то нету! Ни свадьбы, ни внучат… В отношениях с Филиппом Дуню радовала только одно, что он позволяет ей проводить свободное время, как ей хотеться. Он не ревнивый и отпускает ее с подругами по магазинам и кофешкам. И что он спокойно относится к деньгам – подаркам не балует, но цветы не забивает покупать (по праздникам и после крупных ссор). Деньги на еду и бытовые расходы Дуня имела права бесконтрольно снимать с его карточки, которую чаще всего пополняли родители Филли. А свою зарплату девушка могла тратить на себя. По местным меркам сумма в месяц выходила очень даже неплохая. Да к тому же к официальной получке всегда приплюсовывались ещё и чаевые, которые с радостью давали рыженькому солнышку – их любимой массажисточки с золотыми ручками благодарные отдыхающие.

Дуняша радовалась, что может тратить такие внушительные суммы на подарки своим родным. И на своё любимое хобби – приют для бездомных собак. Она покупала для бедных песелей самый лучший корм, выгуливала этих милых четвероногих сироток, чистила вольеры, лечила лапы и глаза, а самое главное – стала администратором группы в социальной сети, где число подписчиков уже подходило к восьмистам тысячам и потихонечку росло. Неравнодушные люди могли поддержать собачий питомник рублем через донаты, желающие могли прийти, чтобы трудом оказать посильную помощь. Но больше всего радовало Свердловскую, что она имеет финансовую возможность сделать, хотя и не такую уж масштабную, как хотелось бы, но всё-таки рекламу своей группе, и посты о том, что четвероногие сиротки ищут дом и любящих «родителей», были действенным способом, чтобы пристроить как можно больше питомцев в добрые руки.

Дуня старалась, чтобы каждая фотка с собачками, каждый пост своей милашностью попадали в сердечко потенциальным «усыновителям». Вдвойне было радостнее на сердце, когда люди забирали домой собачек с физическими недостатками.

«Этот маленький черный комочек скоро вырастет в огромного пса, его долг – защищать своих хозяев, но кто защитит его от жёсткости этого мира? Ведь малыш слепой от рождения! Прежде чем идти в зоомагазин и покупать дорогую породистую собаку, которую обязательно купит кто-то другой, будет любить и баловать, вспомни, что в нашем приюте «ДРУЖОК» тебя ждет вот эта слепая любовь!» – писала Дуня в своих постах и обязательно прикрепляла к ним красивые фотки. Как-то раз она просила Филиппа помочь ей придумать текст, ей казалось, что у настоящего писателя это получится лучше, но он наотрез отказался! Ему вообще не нравилась, что Дуня так много помогает собачьему приюту: «От тебя псиной воняет!» – недовольно ворчал он, когда Дуняша возвращалась из питомника. На что девушка старалась отшучиваться. Она благодарила Бога, что Филипп просто бубнит, но никаких реальных преград ее волонтерству не учиняет.

Первое время она совмещала помощь приюту и детскому дому, но через пару посещений поняла, что для нее морально очень сложно с детками, что она уж слишком быстро привязывается к ним, и это ментально травмирует ее. И перестала лично посвящать детдом. Оставшись заочной благотворительницей, она каждый месяц покупала детям игрушки, вещи и сладости. Но еще и собачек бросить??? Ну уж нет! Это было выше ее сил! Даже если бы Филипп настаивал, она бы не отступила от своих любимых собачек!

Но ему, похоже, было все равно, чем занимается Дуняша, лишь бы она успевала создавать привычный для него комфорт и в постели не отказывала…

В глубине души Свердловская, конечно, понимала, что не о таком муже она мечтала, но у нее не хватило характера, чтобы что-то менять. Их отношения, движимые силой привычки, год за годом все больше и больше затягивали их обоих. И Дуняша, несмотря на все тяготы сожительства с Филипсом, верила, что он ее суженый, что он ее судьба и единственная настоящая любовь! До слез, до боли в сердце продолжала она безответно мечтать о свадьбе и детях, поэтому, когда утром тридцать первого декабря Мишуткин заявил, что хочет серьезно поговорить, девушка аж вся встрепенулась! Как будто горячим воском капнули на сердце, чуть обожженное, оно забилось томительно и быстро. «Неужели Филипп наконец-то решился и подарит ей колечко, даже не дожидаясь Нового года?!» – подумала Дуняша.