Академия семи стихий. Дорога домой

Пролог

Я неслась вперед, не разбирая дороги, лицо и руки горели, уже не раз трагично пережив встречи с кустами, ветками и даже мелкими пташками.

Казалось бы, последние могли быть и порасторопнее, не из неоткуда же я перед ними взялась?

Впрочем, критично никто не пострадал, да и, как всегда, говорил отец, намазывая мои синяки и ссадины: цела ли та поверхность, которой не повезло со мной встретиться?

Так, о чем это я…

Удивительно, какие мысли приходят на ум в самые отчаянные моменты жизни.

А причины отчаяться были и даже несколько: резерв почти на нуле, ещё немного и даже мое «ясновидение» уже не сможет мне помочь, что толку от глаз, если тело в отключке?

Да еще и это промозглое чувство внутри, возникающее всякий раз, когда нас с Марком разделяют миры. Хоть бы справиться без него, хоть бы успеть добежать. Будь мой верный амарок сейчас со мной – проблемы с наполнением резерва бы не стояло, но он сейчас нужнее там, рядом с родителями, кто—то должен их уберечь…

Вокруг было неестественно тихо, в огромном лесу, полном нежити, птиц, животных и зачарованных растений, самый громкий звук – грохочущий пульс в моих ушах.

Словно все вокруг замерло в ожидании.

Стоило бы уделить этой тишине больше внимания, но тут невидимая чужому глазу нить пути, ведущая к последнему известному, а от того и надежно скрытому, источнику магии в этом мире начала становиться все толще, ярче, словно дрожала от силы, которая ее питает.

Замечательно! Значит я уже почти на месте.

«Ещё чуть—чуть, Эльсевар, ещё немного и я буду рядом, дождись меня, не наделай ошибок, прошу!»

Я требовала, умоляла, кричала о том, что нужно придерживаться плана, что нам нельзя разделяться, что все получится.

«Но, когда он меня слушал?!»

Этот мерзавец запер бы меня в самом глухом подземелье (что он, собственно, и сделал), чтобы уберечь.

Интересное дело: засыпать под звездами, окутанной горячим телом своего мужчины, желая, чтобы это ощущение длилось вечно, чтобы проснуться прикованной цепью, выточенной темными эльфами (прочная, ага, как же), за лодыжку в одной из пещер подземного мира.

«Вот те на – патриархат!»

Клянусь, притащу ему на поток отряд феминисток в следующем семестре, посмотрим, как запоет все отделение, атакуемое инициативными и, что самое главное, неприкосновенными адептами.

А ведь обещал, что ментальное внушение никогда больше в отношении меня не использует, свежо придание!

А как ещё я бы не почувствовала все произошедшее?!

Перенос в другой мир ещё ладно, портал. Пристегивание тоже – ну, да, крепко я сплю, но ведь не все 48 часов!

Спасу его и убью, а потом попрошу Лео воскресить его и снова убью, но сначала спасу!

Упрямая душа отказывается жить в мире, где его нет, в любом из миров.

Нет, я не позволю ему так поступить, мы найдем выход, он должен жить, вертела я такое геройство!

Не нужна мне безопасность такой ценой, пусть потом и не взглянет на меня, в монастырь пусть отправляет, да я даже согласна на летние каникулы отправиться к его чопорной матери на «перевоспитание», лишь бы остался цел…

Углубившись в мысли, только краем глаза уловила смазанное движение, но ещё до того, как успела затормозить и прислушаться – тело словно прошибло насквозь.

На миг все вокруг озарилось фиолетовым свечением. Теплая, влажная рубашка прилипла к телу, неестественно выгнутому, мир смазался, чтобы вскоре взорваться болью.

Лежа на земле, судорожно пытаясь вдохнуть выбитый из легких ударом в спину воздух – я увидела её.

Вместо удивленного вдоха – рваный хрип. Вместо чувства облегчения – осознание.

Собрав крохи сил, сжимаю предусмотрительно взятый с собой, артефакт, зажмуриваюсь, ожидая воронки переноса, но ничего не происходит. Сжимаю снова и ещё. Неужели разбила при падении? Нет… открыв глаза, упираюсь взглядом в ее лицо, ставшее таким родным, однако теперь искаженное гримасой из отвращения и предвкушения.

Прежде чем сознание окончательно ускользнуло, сердце пропустило удар – человек, которому я доверяла больше всего на свете – предатель…».

Глава 1. Тайны семьи

Просыпалась я долго и с наслаждением, лучики солнца пробивались сквозь ажурные занавески, отскакивая солнечными зайчиками от хрусталиков на медленно покачивающейся от ветерка люстре, еле слышно поскрипывали половицы на первом этаже – наверняка мама опять проснулась ни свет ни заря и вовсю хозяйничала на кухне.

Сладко потянувшись в постели, я поплотнее закуталась в одеяло и наконец окончательно разлепила глаза.

Как же все—таки здесь красиво – из окна виднелись верхушки деревьев, активно населявших сад, раздавалось пение птиц, пол медового оттенка украшал вязанный ковер, привезенный некогда дедушкой из экспедиции в Чили, чуть поодаль кресло—качалка, в которой много лет назад маленькая я, сидя на коленях у бабушки,  слушала сказки о далеких магических мирах, где стихии были живыми, звери и птицы – разумными и волшебными, а мир населяли колдуны, маги, нежить, русалки, драконы, грифоны…

Напротив стоял стеллаж, заполненный книгами, но я так и не нашла той, где были бы все те истории, что она мне рассказывала.

Бабушкино воображение, конечно, выше всяких похвал, а уж какая память – все это держать в голове!

В груди заныло – бабушка и дедушка покинули нас в одночасье, в то утро мы нашли их в объятиях друг друга, мирными и заснувшими вместе навек.

С тех пор прошло три года, родители решили не возвращаться в город, остались здесь в родовом поместье, ведь такой дом требует присутствия жизни.

Как бы мне не хотелось остаться здесь – все же приходилось довольствоваться не слишком частыми приездами на выходные и, если получится, проводить с родными часть каникул.

Студенческая жизнь требует городского ритма жизни.

Вот и сегодня была вторая суббота наступившего лета, и я наконец могла спокойно поваляться в кровати, никуда не спеша и не зубря очередной конспект по гражданскому праву.

С этими мыслями я обняла подушку, собираясь перевернуться и ещё немного подремать, вдыхая пьянящий загородный воздух, как…

– Кииииира-а-а-а! – раздался протяжный мамин крик снизу.

– Кира, вставай! Ты же так весь день проспишь! А кто говорил, что хочет испачкать руки в бабушкином саду? А мы ещё хотели найти твои старые вещи на чердаке!

«Если не отзываться, она успокоится ещё на какое—то время и перестанет меня дергать» – мелькнула мысль, но тут же была безжалостно раздавлена звуками приближающихся шагов мамы по лестнице, а в следующую минуту дверь распахнулась, явив мне пышущую бодростью и «великими» идеями родительницу, которая, по—видимому, не собиралась сдаваться в своих начинаниях по моей скорейшей побудке.

– Мам, ну пожалуйста, дай мне ещё полежать полчаса—час, у меня давно не было такой возможности!

Воинственно—жалко пропищала я, пытаясь укрыться от пытливого взора госпожи Левиаф.

А сейчас к ней по—другому и не обратиться, стоит, воздуха побольше в грудь набрала и явно готовится выдать мне тысячу и один аргумент о пользе «ранних» для меня и, слишком «поздних», по ее мнению, просыпаний. По глазам вижу – не сдастся!

– Кирриада Фемида Левиаф, ты сейчас же встанешь, приведешь себя в порядок и спустишься к столу! Мы с отцом неделями тебя не видим, нет, месяцами! Ты хочешь мне сказать, что из тех двух жалких дней, которые ты выделила на встречу с семьей, один ты проспишь?! Если через двадцать минут тебя не будет внизу, пеняй на себя, милая!

Выслушав эту отповедь, выразила немое согласие, со стоном откинув одеяло, свесила ноги с кровати, собираясь встать. Получив короткий поцелуй в макушку, была в итоге предоставлена самой себе, дождавшись хлопка двери – натянула легкий халатик и таки отправилась в ванную.

Мой завтрак = родительский обед прошел мирно, поделившись последними новостями с учебы, получила гордый папин взгляд и порцию наисвежайших сплетен от мамы. Улучив минутку, накинула на плечи плед, взяла пузатую чашку с недопитым травяным чаем и отправилась в сад.

Это место всегда было визитной карточкой нашего поместья, удивительно, но сад словно жил своей жизнью – он ничуть не изменился с тех пор, как бабушки не стало, а мама клянется, что у нее не хватает ни времени, ни сил им заниматься.

Каким—то чудесным образом бабушке удалось создать здесь что—то вроде самостоятельной экосистемы.

Иначе как объяснить то явление, что он не зарос сорняками, растения не увядают, а наоборот пышно цветут круглый год, невзирая не отсутствие подкормок/прополок/подсадок?

В детстве мне нравилось думать, что он волшебный, что каждая травинка, цветочек, паучок и деревце растут здесь со специальной целью, что чай из собранных здесь трав – убережет от всех болезней, а мед местных пчел – вылечит даже душевный недуг.

Да—да, всё бабушкины сказки.

Погрузившись в эти мысли, вдохнула поглубже, словно пытаясь сохранить частичку всего этого у себя внутри и присела на ступеньки крыльца.

Наслаждаясь видом, не сразу заметила подошедшего и севшего на ступеньку выше отца.

Этот рослый, суровый на вид мужчина, с большими теплыми ладонями был для меня примером, опорой и оплотом безопасности всю мою жизнь.

Улыбнувшись, он притянул меня к себе так, что я оказалась в коконе его объятий.

– О чем задумалась моя малышка? Уже хочет от нас сбежать? – усмехнулся он.

– Вспоминала детство, пап. Ты знаешь, я ведь правда верила, что это место волшебное и живое, когда была совсем маленькой. Помнишь, как бабушка рассказывала о том, что здесь все неспроста чудесное? Порой мне кажется, что они с дедушкой до сих пор здесь, погляди, ведь ничего не изменилось! – сбивчиво проговорила в ответ.

– Я тоже чувствую их присутствие, дочка, и даже больше – знаю, что они рядом – подмигнул он мне.

Это было непривычное для него откровение. Шумно втянув носом воздух и протерев глаза, он выпустил меня из объятий, встал и спускаясь по лестнице сказал:

– У меня остались дела в мастерской, мама просила тебя забраться на чердак и поискать вещи, которые мы могли бы отдать соседкой семье, у них подрастают маленькие детки.

– А где она сама?

– Ушла к тете Аглае, отнести выпечку. Но мы то знаем, что на часах полдень, а значит настало время мыть кости – хохотнув, бросил он на прощание.

Проводив удаляющуюся фигуру взглядом, я встала и прошла в дом, собираясь с силами, чтобы выполнить данное вскользь обещание…

Разразившись серией чихов и несколько раз едва ли не получив инсульт, в очередной раз наткнувшись на липкую паутину, я совсем потеряла счет времени, перебирая одну за другой коробки со своими детскими вещами.

Чего тут только не было: плюшевый кролик Боб – мой преданный партнер по былым приключениям, разноцветные речные камешки, которые я собирала, когда мы с дедушкой ходили ранним прохладным утром на рыбалку, книги, меж страниц которых сохранились засушенные садовые растения, рисунки, фотокарточки с указанием даты и происходящих на момент съемки событий, одежда и даже бирка из роддома, гласившая «04:12 29.02.2000г. К. Левиаф».

Мама обожала рассказывать о том, что ее девочка родилась в момент, когда взошла луна. Никогда не могла понять, что в этом примечательного, однако многочисленные родственники лишь посмеивались в ответ на все мои расспросы.

Взгляд зацепился за что—то поблескивающее в тени шкафа, подойдя поближе, подняла с пола кожаный ошейник с тяжелой металлической застежкой. На жетоне была гравировка «Марк. Адрес: Поместье Левиаф, тел. 8—567—7—..».

Поглаживая потертые временем буквы, вспомнила нашего огромного лохматого пса. Никто не знал откуда он взялся – просто пришел к дому одним осенним вечером, мокрый и могучий, разлегся на веранде. Дедушка пожалел его, накормив, поставил миску с водой, которая так осталась там по сей день.

Пес никогда не ночевал в доме, предпочитая проводить время на воле, не сидел на цепи, а потому время от времени отсутствовал, но всегда возвращался. Когда бабушки с дедушкой не стало – он ушел на очередную прогулку, но так до сих пор и не появился.

В глубине души мне хотелось верить, что с ним все в порядке, что однажды я приеду навестить родителей, а Марк как ни в чем не бывало будет лежать на веранде, приветливо помахивая хвостом.

Из воспоминаний меня выдернул мамин окрик, оповестивший о ее возвращении домой, промокнув глаза, я подалась было по направлению к выходу и со всего размаху шлепнулась прямо на коробки, зацепившись краем кофты за резной выступ шкафа.

Сдавленно кряхтя и глотая ругательства, попыталась встать и, запнувшись о коробку, впечаталась в дверь.

Тут же снизу донеслись взволнованные голоса родителей, сдавлено ворча и потирая ушибленные конечности, зло захлопнула дверь и поспешила в гостиную.

Не дойдя пару ступенек, замерла, услышав:

– Кира, это что, кровь?! Как ты умудрилась? Тебе просто нужно было рассортировать вещи! Пойдем скорее, нужно тебя обработать – обеспокоено засуетилась мама.

– Я услышала, как ты пришла и хотела спуститься на перерыв, а там шкаф и коробки и в общем, вот, – путано начала я объясняться.

– Наверху—то все цело? – участливо поинтересовался папа.

– Папа!!! – обвинительно воскликнула я, на что получив лукавый взгляд и поцелуй в висок, обиженно пыхтя проследовала за мамой.

– Габриэль, эти твои шуточки…выйдут тебе боком, так и знай! – начала было мама, но осеклась, стоило рукам отца обвиться вокруг ее талии.

– Дорогая, таков уж я, а что я могу поделать? Ты родила мне смелую и бойкую дочь, однако это не гарантирует безопасность всему, что ее окружает – в полтона посетовал отец.

Удостоившись укоризненного взгляда супруги, он, подняв руки, словно сдаваясь, оставил нежный поцелуй на ее плече и с довольной улыбкой удалился, кинув напоследок: «Если что – я в кабинете».

Как выяснилось – упав, я обо что—то распорола тыльную сторону ладони.

Выслушав не одну гневную тираду о своей «уклюжести» с перерывами на заботливые отеческие реплики и объятия, тему пришлось исчерпать, ведь мое тело начало подавать недвусмысленные намеки громким и требовательным урчанием желудка.

– Золотце, ты же с самого утра ничего не ела! – всплеснув руками, воскликнула мама, спеша к холодильнику.

Она начала выкладывать на стол многочисленные закуски, пирожные, напитки, салаты, рассуждая вслух о том, что совсем ничего нет на горячее. Нам с отцом пришлось в четыре руки ее оттягивать от плиты, чтобы не вздумала готовить на ночь глядя.

– Хорошо, дорогой, я обещаю не готовить, если ты разведешь камин – хитро промурлыкала мама.

– Но Эллайда, на дворе лето! В доме дышать будет нечем! – возмутился он.

– Габриэль, ну пожалуйста, это навевает мне воспоминания о былых днях, когда вся семья была в сборе и расположившись на ковре под звуки потрескивания поленьев, мы играли в настольные игры, обсуждали все на свете, смотрели кино… – жалостливо начала она

– Хорошо, сейчас принесу дров, любимая… А вы пока накройте на ковре, устроим домашний пикник! – согласился он и под восторженным взглядом мамы удалился во двор.

Вечер прошел замечательно, дом был наполнен теплом и смехом, расположившись у камина и вооружившись подушками, мы почти прикончили все содержимое холодильника, разговаривая обо всем на свете.

Перебирая кисточки на пледе, в который меня завернул отец и глядя на отблески языков пламени, я задумчиво спросила:

– Мама, папа, а Марк не возвращался пока меня не было?

– Нет, детка, мы и сами его очень ждём, уверен, что он в порядке. Может это просто пес, но ему тоже нужно время пережить утрату… – нахмурившись проговорил отец.

– Родные мои, я никогда не думала, что так люблю животных, пока у нас не появился Марк. Я до сих пор благодарна ему за твою жизнь, милая… – прошептала мама.

– Благодарна за мою жизнь? Ты о том недоразумении на рыбалке?

– Недоразумении?! Кира, тебя тянуло на дно! Дедушка при всем желании не успел бы до тебя доплыть, а мы это видели с другого конца озера, я тогда молилась всем богам о чуде! И тут Марк появился из—под воды и потащил тебя на себе с неимоверной скоростью… а тот случай, когда он рычал и не выпускал из дома бабушку, она не могла понять в чем дело, ругалась на него, замахивалась, а через пять минут крыша веранды обвалилась! Если бы она успела выйти… это самая умная собака на свете! Никак не пойму, что это за порода и не представляю, сколько ему лет. Но все, чего я хочу – чтобы он жил как можно дольше – срывающимся голосом выпалила она.

Папа крепче приобнял ее, шепча что—то на ушко, она прильнула к нему, заметно успокоившись.

Как же я их люблю подумала я и сказала это вслух, подползая к ним, чтобы утонуть в их объятиях, как в детстве.

Полежав ещё немного, мы решили расходиться спать.

– Милая, ты все вещи перебрала? Спусти их вниз, пожалуйста, утром за ними заедет сосед – сказала мама перед уходом.

Кивнув ей, я поспешила наверх.

Поднявшись на чердак, я потянула за цепочку светильника, так как за окном уже давно стемнело и чердак окончательно погрузился во мрак.

Мда, несмотря на всю свою хрупкость, бардак я устроила знатный всего одним падением – одна коротка порвалась и примялась, другая перевернулась и из нее высыпались вещи, шкаф сдвинут, на двери вмятина (а нечего было долбить по ней ногой в ярости). Вздохнув, я приступила к наведению порядка.

Переложив вещи из порванной коробки в целую и поставив ее поближе к двери, я подняла следующую и начала собирать в нее рассыпавшееся по полу содержимое и тут поняла, что пара речных камешков провалилась в половую щель. Попробовала приподнять половицу, про себя отметив, что пол в этом месте ощутимо теплее… деревяшка поддалась, камни были под ней, собирая их задело рукой что—то под полом, просунув руку чуть дальше нащупала гладкий, плоский предмет и вытащила на поверхность.

Это оказалась книга, удивительно, но на ней совсем не было пыли, как будто кто—то только что ее туда положил.

Но я точно знаю, что сюда до меня минимум год никто не заходил.

Покидав оставшиеся вещи в коробку, я нашла глазами кресло, стащила с него защитный чехол, устроилась поудобнее, чтобы получше рассмотреть находку.

Итак, темно синий переплет тисненый золотом. Названия нет. Покрутила, повертела – пусто. Попыталась открыть – не вышло.

Да как же это… попробовала снова – ничего. Что за дела?! Предприняв попытку открыть книгу руками/зубами/ногами/об пол/об шкаф/силой мысли и не достигнув желаемого результата, сдаваться я не собралась – даже наоборот, азартно взглянула на лежащий неподалеку канцелярский нож.

Вскочив, метнулась к нему и схватила, конечно же, за лезвие. Пальцы обожгло болью.

Черт, не одно так другое! Повезло, что успела быстро отдернуть руку, порезы вышли неглубокими.

Теперь уже наверняка вознамерившись открыть книгу во что бы то ни стало – мрачно и решительно двинулась к находке.

Но стоило мне прикоснуться к ней на этот раз – комната внезапно озарилась золотисто—голубым свечением и так же быстро все погасло.

Я проморгалась, мелькнула мысль о том, что я, наверное, потеряла сегодня слишком много крови и переутомилась, да и поздно уже… нахмурившись, перевела взгляд на книгу, которая теперь пестрела обложкой, расшитой вензелями, а в середине читалось: «Наша история» и подпись – Карнелия Левиаф.

Я зажмурилась, чтобы прогнать наваждение, я была готова поклясться ещё пару минут назад обложка была пуста и эта вспышка света. В голове всплыло: а вдруг это та самая книга бабушкиных сказок? Бабуля ведь всегда умела творить чудеса, может и здесь тоже она постаралась. Может это особые чернила, которые проявляются на свету? Или от трения? Или я просто не сразу разглядела второпях?

Задержав дыхание, я вновь попыталась раскрыть книгу, и она поддалась.

Первый лист оказался пуст, проведя по нему рукой нащупала выемку, как если бы это было ответная часть очень тонкого пазла, попробовала перелистнуть – опять ничего. Господи, эта книга упрямее моей матери!

Пораскинув мыслями, стала перебирать коробки в поисках карандаша – если попробовать закрасить выемку, может удастся понять, что это за изображение такое?

Спустя полчаса и ещё больший разведенный бардак, мне удалось найти коробку старых карандашей.

Приблизившись, уселась поудобнее и легонько заштриховала всю область предполагаемой выемки, взяв книгу, подошла поплотнее к свету, чтобы рассмотреть получившееся.

Да это же львиный зев!

Мда, бабушкины уроки в саду не прошли даром, не знаю, мечтала ли она вырастить из меня ботаника, но вот чего я точно не могла предполагать – так это того, в какой именно ситуации эти знания мне помогут!

Так—так… возможно я схожу с ума, но вдруг это и есть ключ??

Ну, бабуля, не перестаешь меня удивлять!

Я почти сорвалась в сад, как меня остановило осознание – сейчас же только начало июня. А эти цветы распускаются ближе к середине лета, это что, столько ждать, чтобы подтвердить свои догадки?

Кусая губы, я меряла шагами комнату, размышляя о том, как поступить.

Положить книгу на место и вернуться в середине лета? Нет, это слишком долго.

Взять ее с собой в город? Шестое чувство подсказывало мне; что книга не должна покидать пределов дома.

Практически отчаявшись, я рухнула в кресло, мучительно перебирая мысли… погодите—ка, книга с засушенными травами!

Я ведь только утром видела ее, может там есть и нужное мне соцветие?!

Стремглав бросившись к только недавно перебранной коробке, я почти по пояс провалилась внутрь нее и недолго прокопавшись, выудила на свет необходимый сборник рассказов.

Наспех пролистав страницы, не поверила своей удаче – вот он!

Дрожащими руками взяла хрупкий цветочек и приложила аккурат к обнаруженной выемке и замерла на месте – лист сам собой перелистнулся и на глазах начали появляться рукописные буквы, складывающиеся в слова:

«Моя дорога внучка, Кирриада!

Если ты читаешь это, значит я не зря посчитала твое рождение предзнаменованием, уверена, что ты сейчас читаешь это своими круглыми от удивления глазами и практически не дышишь!

Кира, я достаточно хорошо тебя изучила, чтобы знать, что я права, а ну ка вдохни!»

Я судорожно сделала вдох, в голове было непривычно звеняще пусто, медленно осев в кресле, постаралась выровнять дыхание и вернулась к прочтению.

«У тебя наверняка много вопросов, пожалуй я отвечу на самый значимый из них – нет, это не фокус, не чудо и не химический эксперимент. Тебе сейчас сложно это принять, большую часть времени ты росла в логически доказанной модели мира, это нормально, этот мир не привык к магии, ее здесь органически никогда не существовало, не считая тех частичек, что принесли с собой жители иных миров, но…»

Стоп, что?! Магии?? Иных миров?? Наверное, я сплю. Как ещё это объяснить? Нет, я, конечно, занимаюсь таро, верю в энергетическое поле, в силу природных стихий. Но магия? Наличие других миров?

Это невозможно! Хотя, появляющиеся сами собой буквы, обложки и цветочные замки мне до этого тоже показались бы невозможными. Но что я тогда делаю? Это какой—то кривой сеанс спиритизма? А свечи, а доска Луиджи не нужны, не? Так, надо сохранять спокойствие. Завтра утром я проснусь и все это откажется невероятным сном, если только я смогу его запомнить. Успокоив себя этими мыслями, продолжила мммм..диалог с бабушкой?..

«Спасибо, что решила перестать перебивать меня своим недоверием!» – саркастически гласила книга.

«Пока ты не начала искать дополнительные рациональные объяснения – я продолжу, хорошо? Итак, твоя тяга к трезвому взгляду на мир – это нормально, тебя ведь так воспитали, но все же и нам с дедушкой удалось внести свой вклад во время твоего взросления. У тебя есть навыки травницы, а это 85% успеха при зельеварении или занятиями алхимией, дедушка познакомил тебя со стихиями – водой, воздухом, природой и ее обитателями, да—да, не зря именно с ним вы так часто отправлялись в походы. В этом мире практически нет магии, однако мы воспитали в тебе уважение к ее природным носителям и дали знания о том, как с ними взаимодействовать».

Я перевела дыхание, если верить всему, что здесь написано, то из меня пытались вырастить ведьму?!

«ага, скоро на метле летать начнешь и курам лапы обрывать для постройки избы, может дослушаешь прежде, чем строить выводы, недоверчивая моя?» – беспардонно прервала книга мои размышления.

Она что, читает мои мысли? Осенило меня.

«Не она, а бабушка и если ты ещё раз отвлечешься, то разговаривать с тобой мы будем в другом тоне, дорогая!»

Все—все, я вытянулась по струнке и приготовилась покладисто внимать.

«Тем лучше, милая. Мы с дедушкой не коренные жители этого мира, ну или «Земли», если тебе так угодно. Дело в том, что мы были вынуждены переселиться сюда незадолго до рождения твоего отца, так как из «Селиума» – нашего родного мира, постепенно утекала магия, и чтобы обезопасить ребенка, мы приняли решение покинуть его на время, чтобы убедиться в наличии магических сил Габриэля, ведь без них – ему было бы сложно там расти. Когда магический мир истощен – жизнь в нем поддерживается его обитателями…»

«Селиум» – я перекатывала это слово на языке и как будто что—то внутри меня шевельнулось, приветствуя эту информацию.

Знаете, как ощущение дежавю – словно ты это видел, говорил, делал и знал, но почему—то совсем забыл.

Книга требовательно шевельнулась в моих руках (ого, она еще и так умеет?)

«Кира, я знаю, что принять все это с первого раза непросто, но ты должна знать, что была рождена магически одаренной девочкой и раз ты нашла эту книгу – дар проснулся. Ведь сама ты наверняка и не догадалась бы, что книга открылась не сама по себе, а за счет прикосновения крови. И если бы эта кровь была лишена искры магии – ничего бы не вышло. Да, милая, ты – маг, оставаться на Земле означает никогда не исполнить своего предназначения, означает тосковать по Селиуму душой до самого конца, означает наплевать на свой дар!»

Оставаться на Земле? Конечно оставаться! Здесь же все – семья, друзья, учеба, подработки, все мои увлечения, все, к чему я привыкла, здесь мой дом, в конце концов!

Спасибо большое, бабушка, но я, пожалуй, откажусь от такого наследия. Представляю лицо родителей, когда я скажу: «Мама, папа, я теперь чародейка и улетаю в другой мир исполнять предназначение!».

Мама в обмороке, папа – скрутит в бараний рог и отправит прямиком в необходимое заведение, буду там с шаманами дружбу водить, ведьмами и Наполеонами бон чертями!

Ага, как же, бегу и падаю! Двадцать четыре года прожила здесь, почти магистратуру закончила, вот—вот полной грудью вдохну и что теперь? Болтаю с книжкой, будто это бабушка и размышляю о перемещении между мирами.

А мама говорила, что нужно вовремя ложиться, хорошо питаться, лишнюю бутылку не пить, а я что? Допилась, получается, совсем – пропала девка!

Решительно захлопнув книгу, положила ее сверху на свой древний гербарий и уже собиралась запихать их подпол вместе, чтоб неповадно было.

Но псевдо—бабушка буквально вылетела из рук, плюхнулась на пол и раскрылась, жутко вибрируя: «Кирриада, это все ради твоего же блага. О родителях не беспокойся, мы всегда рядом с ними на случай, если что—то произойдет, не думаешь ли ты, что они просто так в одночасье бросили городскую жизнь и остались здесь?

Мы любим тебя, наша девочка!»

А следом: «Selium. Тutissimum locum».

Я что, прочла это вслух? – всплыло в сознании прежде, чем я провалилась во тьму.

Глава 2. Постельные ссоры

Я пришла в себя резко, словно включили свет, тело ломило, в горле пересохло, руки затекли, что—то судорожно прижимая к моей груди, голова раскалывалась.

Глубоко вдохнула и выдохнула, вспоминая события ночи – давно мне не снилось таких подробных и странных снов.

Решила заставить себя открыть глаза и почему я так плохо себя чувствую? Я что, уснула на полу чердака?

Приоткрыв веки, удивилась тому, как темно вокруг, сколько же я спала…?

Резко осеклась на этой мысли, когда поняла, что из темноты за мной неотрывно кто—то наблюдает.

– Кто здесь? Который час? – разлепив губы, хрипло проговорила я.

Не дождавшись ответа, сфокусировалась на лице стоящего рядом с кроватью человека, стоп, кроватью? Это что, не чердак?!

– Вы кто такой? Вы меня похитили! Как я здесь оказалась?! – надрывно прокаркала ему, окончательно придя в себя.

Глаза глядящего на меня мужчины сузились, черты лица приобрели хищное выражение, шумно втянув в себя в воздух, незнакомец проговорил:

– Вопросы здесь буду задавать я. Немедленно объясните, что Вы делаете в моей спальне в такое время? Решили таким образом получить зачет? Соблазнив декана? Как Вам вообще удалось пройти сквозь защиту…? – голос был наряженный и одновременно какой—то уставший.

Я оторопела глядела на него, понимая, что все произошедшее – совсем не сон.

– Простите… но где я нахожусь? Я не помню как сюда попала, но могу Вас заверить, что никакой зачет мне не нужен… Я читала книгу, а там бабушка и я сказала, что хочу остаться дома, но теперь я здесь… с Вами – окончательно запутавшись сама, попыталась объяснить ему.

Он молча на меня смотрел, а я смотрела на него. Справедливости ради, посмотреть было на что: высокий рост, широкие плечи, этот мужчина крепко стоял на ногах, правильные черты лица, четко очерченный подбородок, прямой нос, глубоко посаженные, темные, как ночь, глаза, недовольно взирающие на меня с высоты. Что—то в его облике меня пугало, хотелось поскорее скрыться из его поля зрения.

– Ваше имя, адептка – сквозь зубы приказал он.

– Кирриада Левиаф… Кирриада Фемида Левиаф – скороговоркой поправила я саму себя и поспешила добавить: но я не адептка!

– А кто? Очередная юная невеста, обязанная своей наивностью и беззащитностью растопить мое черствое сердце? Передайте моей матери, что мне это неинтересно. Свободна! И да, скажите ещё, что идея подсунуть мне женщину в виде оборванки оригинальна, но и это меня не тронуло – усмехнулся он, оглядев меня с ног до головы.

Оборванка…? Я?! Мельком проверила свою одежду: обтягивающие короткие черные шорты с высокой посадкой, малиновый топ на тонких бретельках, белая вязанная накидка сверху. Да, вид не для подиума, но «оборванка» – это слишком!

– Слушайте Вы, не знаю как—вас—там, я могу понять недовольство вторжением в Вашу спальню, но хамства и оскорблений в свой адрес я не потерплю! А передать Вашей матери готова только то, что она Вас отвратительно воспитала! – выпалила я, про себя отметив, что голос в полной мере ко мне вернулся.

Не отрывая от меня глаз, он одним движением преодолел разделяющее нас расстояние и навис надо мной, уперевшись на вытянутые руки подле моей головы, сквозь зубы процедил:

– Адепткой моей академии Вы не являетесь. Утверждаете, что моя мать Вас ко мне не посылала. Повторяю ещё раз: кто такая и что здесь забыла?!

– Пришла помочь Вам найти последнюю каплю ума, судя по всему! Повторяю, ещё раз по слогам: Кир—ри—ада Ле—ви—аф. Как оказалась именно здесь – без понятия. Вам ясно или может Вам брусничного чаю заварить? Говорят, помогает память сохранить! – окончательно взорвалась я.

Незнакомец на секунду замер, а в следующую с рычанием сгреб меня в охапку и вышвырнул с кровати на кресло.

Да что ж я постоянно в этих креслах то сижу?! Не к добру это всё.

Я устроилась поудобнее, прикрыв краями накидки, героически подбитые на чердачном полу днем ранее, колени и с вызовом уставилась на него.

Сев на кровати он двумя пальцами потер переносицу, протяжно выдохнул и проговорил:

– Хорошо, давайте начнем сначала, Кир—ри—ада Ле—ви—аф – передразнил он меня. – Меня зовут Эльсевар Савди Фон Савлазар, я – ректор Селиумской Академии Семи стихий, в стенах которой мы с Вами сейчас находимся. Что последнее Вы помните до пробуждения?

Перебирая в памяти события, рассказала:

– Я была в гостях у родителей в нашем родовом поместье, перебирала вещи на чердаке, случайно наткнулась на книгу, она оказалась как бы живая, понимаете? Строки появлялись на пустом листе, страницы сами перелистывались, словно в ней была душа моей бабушки… Она рассказала мне про другой мир «Селиум», что они с дедушкой жили там до того, как перебрались на «Землю», что я должна отправиться на свою родину, а я отказалась, но потом случайно вслух прочла слова, кажется, это была латынь… А потом темнота.

Я украдкой взглянула на него, он явно глубоко задумался над всем услышанным. Некоторое время стояла напряженная тишина.

– Вы имеете отношение к древнему роду Левиафар Фон Кираз?

Я попыталась выудить что—то подобное из памяти:

– Насколько мне известно – нет, но ещё вчера утром, как оказалось, я почти ничего не знала о происхождении своей семьи. – устало пробурчала ему в ответ, и тут меня осенило – Вы можете помочь мне вернуться домой?

– К сожалению, это невозможно – припечатал он.

– Но… как? Я же здесь оказалась, скажите, что мне нужно сказать вслух ещё раз, чтобы все стало как было?! – взмолилась я.

– Все не так просто. Более двадцати лет такие перемещения не практикуются, количество природных источников магии сократилось в разы. Для создания портала необходим постоянный подконтрольный поток магии хотя бы четырех стихий не ниже 8го уровня силы, сплетенных между собой. И даже при наличии всего перечисленного – гарантии того, что вы вернетесь домой, а не будете расщеплены на мириады частичек в портальной воронке – нет. – бескомпромиссно заявил этот… ректор.

– Но что мне в таком случае делать? Мне нужно вернуться домой. В этом мире у меня никого и ничего нет, я не знаю его законов, мне нечем себя прокормить… – от осознания собственного бессилия и неизвестности, по щеке скатилась предательская слеза, а как же родители? Они проснутся, а меня нет. Я – единственный ребенок в семье и нет никого, кто мог бы объяснить им, что произошло.

Мой поток мыслей был резко прерван лаконичным:

– Я готов предложить Вам поступить на бюджет в мою Академию. Факультет выберете после проверки уровня силы и превалирующей стихии. Вам выделят комнату, адепты обеспечены комплектом одежды, питанием, стипендией. Единственное условие – сохранить в тайне факт Вашего «Земного» происхождения. Не навсегда, но на время. А я попробую разобраться в том, как нам вернуть Вас назад. Времени у нас много – обучение длится 6—8 лет, в зависимости от выбранной специальности. Согласны? – он выжидающе посмотрел на меня.

– 6—8 лет?! У меня есть образование, я – дипломированный юрист, ещё немного и закончу магистратуру – а там и до прокурора рукой подать! – воскликнула я – Сколько конкретно времени Вам понадобится, чтобы понять, как вернуть меня домой?

– Может год, а может и вся жизнь. Вам может казаться, что проблема лежит на поверхности, но, уверяю Вас, это не так.

Выслушав все сказанное, мое терпение лопнуло окончательно и слезы полились рекой, вся жизнь без близких? Вся жизнь в чужом мире? Меня ведь похоронят там, на Земле, родители всю жизнь будут себя винить…

Встав, он резко обратился ко мне, скривив губы:

– Если хотите жалеть себя и размазывать сопли, прошу покинуть помещение, сырость мне здесь ни к чему. Либо соглашаетесь на обучение, либо выметаетесь. Уговаривать Вас я не намерен.

Я опешила:

– Вам говорили, что у Вас дырка вместо сердца? Куда я пойду?! Я, по—Вашему, должна была с энтузиазмом взвизгнуть и повиснуть у Вас на шее за такое щедрое предложение? Не нужны мне ни Ваши подачки, ни Ваша чертова академия. Мне нужно найти путь домой! – вконец перестав себя сдерживать, проорала ему в лицо.

Безразлично мазнув по мне взглядом, ответил:

– Академия Семи Стихий считается самым престижным высшим учебным магическим заведением, из 1000 желающих попасть на обучение, проходит от силы 120 человек. И никто им не предлагает без вступительных экзаменов оказаться прямиком на бюджетной форме. Я даю Вам выбор взять себя в руки и обучиться обращению со своим даром и возможно даже (кто знает) начать самостоятельно открывать порталы куда бы то ни было или рыдать о своей судьбе в подворотне. У вас десять минут на размышления, а по истечению этого срока – предложение будет аннулировано. Время пошло. – бросил он на ходу, по пути захлопнув за собой массивную дверь, отрезав тем самым меня от своего общества.

Мерзавец! Бесчувственный! Чурбан! Придурок! Напыщенный индюк! Кривится он, рыдающие женщины его раздражают!

Вскочила я, начав пинать кровать, что есть сил. Этого мне показалось мало – простынь выбесила своей идеально ровной заправленностью, выдрала ее приговаривая «уговаривать он меня не намерен, как же, бла—блааа, лучшая академия…», тьфу! Заметив на прикроватной тумбочке стакан – запустила им в дверь, чтоб неповадно хлопать было.

Один из осколков, отскочив от ручки, полетел обратно, я отшатнулась, но щеку он зацепить все—таки успел.

Вконец обессилев и запутавшись в простыне, я осела на пол, стирая горькие слезы и уговаривая себя не сдаваться.

В таком виде он меня и нашел – всклоченная, дезориентированная, с размазанной по щекам кровью, я, насупившись, следила за его передвижениями.

– Я вижу, что за это время Вы в полной мере взвесили свое решение…—озираясь по сторонам, произнес господин Ректор – каков будет Ваш ответ?

– Я согласна – пробурчала, пытаясь вырваться из пут простыни.

– Не расслышал, госпожа Левиаф, будьте добры повторить – усмехнулся этот самовлюбленный убл..уважаемый Глава Академии.

– Я СОГЛАСНА! – наконец освободившись от простыни, прорычала я.

Его глаза хитро сузились:

– Превосходно, следуйте за мной, а простынь лучше накиньте, все лучше, чем разгуливать на глазах у преподавательского состава беззащитной ободранкой…

Опешив от этой наглости, ругаясь про себя на чем свет стоит, я, гордо проигнорировав последний комментарий ректора, отправилась следом за ним.

Щеку саднило, в теле явственно ощущалась слабость, желудок отчаянно урчал, но я упорно сохраняла внешнюю невозмутимость.

В молчании мы преодолели несколько коридоров, лестничный пролет и оказавшись перед двустворчатыми витражными дверьми, остановились. Скосив глаза в мою сторону, ректор тихо приказал: говорить буду я, Вы – стоять, хлопать глазками и делать то, что я скажу. Все ясно?

Захотелось стукнуть его по голове так, чтобы глаза навсегда остались косыми. Так ведь говорят? Проглотив все то, что мне сейчас хотелось бы ответить, хмуро кивнула и двери отворились.

Хочу заметить, шумоизоляция у них что надо – прежняя тишина моментально растворилась в гомоне множества звуков.

Кто—то спорил, кто—то нараспев зачитывал что—то на латыни, кто—то отчитывал, судя по форме и понурому виду, нерадивого адепта, кто—то вслух составлял учебный план и все сказанное, будто материализуясь, появлялось на доске перед ним. Само помещение было светлым, просторным, свет заливал его сквозь ничем не занавешенные огромные арочные окна во всю стену. Повсюду были диковинные растения, с сидящими на них маленькими пестрыми птичкам, то и дело оглашающими все пространство звонкой мелодичной трелью.

На первый взгляд казалось, что комната бессистемно забита под завязку, но чем дольше я оглядывалась по сторонам, тем виднее становилось, что она особым образом зонирована, более того – каждая отдельная область слегка подсвечивалась разными цветами, клубясь и даже поблескивая.

Занятая изучением новой территории, я не сразу заметила, что все звуки резко стихли, а присутствующие (каждый до единого) смотрят только на меня. Хотя, может и на нас?

Украдкой глянула на ректора – какой все—таки отталкивающий человек, сиюминутно портит все, что попадается ему глаза, даже птички и те петь перестали.

Поскорее бы все это закончилось, надеюсь потом его вовсе никогда не встретить!

Тем временем, он все—таки соизволил нарушить тишину:

– Доброе утро, коллеги! Представляю Вам новоиспеченную адептку Академии Семи Стихий – Кирриаду Фемиду Левиаф. Предвосхищая Ваши вопросы, личное дело адептки находится у меня, в целях ее собственной безопасности – она зачислена на обучение лично мной, минуя установленный порядок. После прохождения проверки перстнем Истины – соотвествующий факультет получит официальное уведомление о направлении. Если у кого—то появятся дополнительные вопросы – жду в своем кабинете. Посещение строго по одному! – бесстрастно произнес он, обведя взглядом присутствующих.

Послышался нестройный хор голосов: «принято, магистр Савлазар».

Взяв меня под локоть, ректор направился в дальний конец помещения, когда нам навстречу выпорхнула невысокая женщина с миловидным лицом и копной шоколадных волос, одетая в изумительное приталенное платье в пол, насыщенного изумрудного цвета, склонив в голову в знак приветствия, звонко прощебетав:

– Магистр Савлазар, светлого дня! Прошу прощения, что отвлекаю, но я чувствую в этой юной особе сильную магию земли, а у нас в этом году как раз на потоке недобор, могу ли я рассчитывать на пополнение наших стройных рядов? – хитро подмигнула она.

Сохраняя на лике маску безразличия, магистр, тем не менее, спокойно и вежливо ответил: – госпожа Драци, попадёт мисс Левиаф на Ваш факультет будет известно только после прохождения ею известных Вам проверок, до выполнения указанного обстоятельства – ничего обещать не могу. – она понимающе склонила голову на бок, улыбнувшись.

Не произнося больше ни слова, мы проследовали к двери, расположенной справа от дальнего окна, выйдя в очередной коридор, магистр произнес:

– Вы великолепно держитесь, продолжайте в том же духе, с Вами довольно приятно общаться, пока Вы держите язык за зубами.

Я уже вдохнула побольше воздуха в грудь, чтобы высказать ему все, что я думаю о его напыщенной персоне, как нас окликнули:

– Эльсевар, новенькая, мы только вас и ждём!

Справа по коридору открылась дверь, откуда доброжелательно улыбаясь, виднелась только голова, обращавшегося к нам мужчины. На секунду я им даже залюбовалась: ясные голубые глаза, золотистые волосы легкими кудрями, спадающими на лицо, пухлые губы, ровные зубы, слегка вздернутый нос. Внешность его располагала настолько, что я невольно улыбнулась в ответ.

– О, наши люди, Эльсевар, сознавайся, ты тайно провел сюда очаровательную адептку, чтобы наконец от меня избавиться посредством женитьбы? – рассмеялся блондинчик.

– Гарэн, я много раз предупреждал тебя не обращаться ко мне по имени при посторонних. – поджал губы ректор, продолжив – а если ты решишь вести себя в том же духе, до свадьбы ты не доживешь.

Подняв руки в примирительном жесте, Гарэн произнес:

– Приношу извинения, магистр Савлазар. – и уже обращаясь ко мне: Как Ваше имя, адептка? Разрешите представиться, меня зовут Гарэниэль Фон Ликато, я проректор по магическим изысканиям.

Я только открыла рот, чтобы ответить, как была нахально прервана звенящим тоном ректора:

– Ее имя – Кирриада Левиаф и это все, что тебе необходимо знать. Давайте уже начнем… —сказал он, проходя вглубь кабинета.

Это помещение резко отличалось от яркой и светлой преподавательской комнаты, обстановка была бедная: стол, стул и два кресло по бокам. Небольшое окно и стены, выполненные из черного гранита. Замерев на пороге, я вопросительно посмотрела на ректора.

Поймав мой взгляд, он жестом пригласил меня присесть в одно из предложенных кресел, сам разместился напротив, Гарэн сел на стул и, придвинувшись ближе к столу, озвучил:

– Кирриада, мы находимся в помещении, предназначенном для измерения уровня магического потенциала, стены обшиты поглощающимися панелями, что убережет и нас и Вас и академию в принципе от любого возможно неконтролируемого всплеска сырой магической силы.

Сырой? Подумала я, господи, сколько ещё понятий мне придется усвоить, чтобы хоть немного начать понимать окружающих.

Заметив мое замешательство, он произнес:

– Любая неосвоенная носителем магия считается «сырой», от того, что вы научитесь ею пользоваться, «приготовленной» она, само собой не станет. – усмехнулся он – но перестанет нести потенциальную опасность окружению. Если только Вы сами не захотите использовать ее как таковую.

Дав мне осмыслить сказанное, продолжил:

– Сейчас мы наденем на Вашу руку особый артефакт – перстень Истины, со дня основания Академии эта «безделушка» выступает самым точным мерилом магического потенциала и классификации его направленности. Идентификация проста: цвет или цвета, которыми загорится перстень отвечают за проявленные в Вашем даре стихии: бесцветный (дрожащий) – воздух, голубой – вода, зеленый – земля, алый – огонь, белый – целительство, черный – некромантия, фиолетовый – менталистика. Уровень силы мы проверяем исходя из насыщенности цвета. Должен заметить, что при первичном анализе уровень может быть совсем слабым, но по мере Вашего овладения магией – начнет расти и крепнуть за счет увеличения резервы. Готовы приступить?

Пребывая в некоторой прострации, я рвано сглотнула и посмотрела на ректора, последний коротко мне кивнул, дрожащими пальцами я приняла кольцо из рук Гарэна и медленно надела…ничего не произошло. Как так? Я что, зря здесь очутилась? Бабушка ошиблась? Но тогда почему книга открылась, почему произнеся те слова, я оказалась в другом мире?!

Деликатно кашлянув, Гарэн отвлек меня от вихря мыслей, сказав:

– Для призыва произнеси: «Мanifesta te ipsum».

От напряжения во рту пересохло, медленно, боясь ошибиться повторила сказанное.

Меня ослепила вспышка света, в помещении поднялся вихрь, зажмурившись, я подумала – наверное, воздух.

Постепенно ветер стих, а мне стало нестерпимо жарко, следующим этапом воздух вдруг стал как в тропиках – теплый и влажный, чтобы вскоре наполниться запахом свежескошенной травы.

Я бы так и сидела с закрытыми глазами, если бы не восторженный возглас откуда—то сбоку:

– Элсе… Магистр Савлазар, откуда Вы ее взяли?!

Приоткрыв один глаз, я увидела, что кабинет больше стал похож на какой—то танцевальный клуб, а перстень на моей руке – на диско шар.

Я завороженно смотрела на искрящиеся, поблескивающие переливы, никогда не видела раньше такой красоты!

В следующий миг, магистр с грохотом отодвинул кресло, встал, сорвал перстень в моей руки и процедил, обращаясь к Гарэну:

– Никому ни слова о произошедшем, земля и вода сияли ярче всех, значит они и превалируют – остальным передашь тоже самое. Курировать обучения по менталистике, некромантии и целительству буду я лично, без привлечения посторонних. Распорядись об оповещении необходимых факультетов сегодня, чтобы завтра она приступила к занятиям. Выполнять!

Вытолкнув меня за дверь, он на миг прижал меня к себе, я от неожиданности обхватила его руками за плечи. Буркнув: «Зажмурься», он сжал какой—то медальон на собственной шее.

– Глаза уже можно открывать. – сказали мне, выпустив из стальной хватки.

Я слегка пошатнулась, поняв, что меня мутит.

– Надеюсь нет необходимости повторять Вам все то, что я озвучил в кабинете Гарэна? Это официальная версия, которая должна на 100% совпадать с той историей, что Вы будете транслировать однокурсникам и преподавателям. Если это ясно, переходим к следующему – сейчас я перенаправлю Вас коротким порталом в Ваши покои, форма и учебные принадлежности будут внутри, расписание появится на доске в гостиной сразу после того, как будут оповещены соотвествующие факультеты о Вашем к ним зачислении, в Академии служат Горлоки – особый вид сущностей, в идеале владеющих бытовой магией, родом с границы подземного мира. Сядете за обеденным столом – они появятся, чтобы приготовить Вам желаемую еду, понадобится помощь по остальным бытовым вопросам – стукните дважды по любой деревянной поверхности для их призыва. Еще раз напоминаю о том, что история Вашего происхождения – тайна для всех и каждого. Вопросы?

Даже если бы они и были, вы, ректор, последний человек, которому я хотела бы их задать – подумала я, сохраняя невозмутимый вид.

Приняв устойчивое положение, коротко ответила: «нет».

В ту же секунду на моей шее появился незамысловатый кулон: черный овальный камушек в тонком золотом ободке.

Магистр бросил, развернувшись:

– Зажмурьтесь. Сожмите.

Открыла глаза я почти уткнувшись носом в массивную дверь, на которой красовался позолоченный номерок «17».

Оглядевшись по сторонам, никого не увидела, удивилась таким пустым коридорам «в самом престижном учебном заведении», пожав плечами, надавила на ручку двери и вздрогнула, услышав резкое:

«Представьтесь».

Мысленно посетовав на то, что за последние сутки я разговаривала с неодушевленными предметами чаще, чем с живыми людьми, робко проговорила:

– Кирриада Левиаф.

На что в ответ получила: «Представьтесь».

Изрядно измотанная, голодная и раздраженная, рыкнула:

– Кирриада Фемида Левиаф!

Помолчав, дверь откликнулась: «Ну и чего стоим? Дерзить она научилась, а двери открывать нет! Понабирают простушек, а мне им дважды объясняй! Заходи уже, горе луковое! Активировалась я!»

Дверь что—то ещё продолжала ворчать, а я вовсю разглядывала свое новое и, надеюсь, временное место жительства.

Входная дверь вела в гостиную, выполненную в кашемировых тонах – мягкий прямой диван, отделял зону отдыха от рабочей, расположенной у окна.

На ворсистом ковре красовался прозрачный журнальный столик на золотых ножках. Справа от двери был книжный стеллаж во всю стену, слева – по—видимому, та самая доска, о которой рассказывал магистр Савлазар. По всему периметру комнаты на стенах расположились огоньки, создающее мягкое теплое освещение.

По левой и правой стороне от окон было по двери, решила начать с правой – это была спальня, в которой не оказалось ничего лишнего, большая мягкая кровать, застеленная белоснежным постельным бельем, балдахин из легкой вуали, тумбочки с двух сторон, очередной мягкий ковер и шкаф, в котором я почему—то не нашла формы.

В спальне была дополнительная дверь, скрывающая за собой санузел. Из окна открывался потрясающий вид на лес, которым, судя по всему, была окружена Академия.

Вернувшись в гостиную, заглянула в оставшееся помещение – им оказалась кухня со всем необходимым, кроме, наверное, холодильника.

А может их вовсе нет у них? Кто их знает. Нелюди ведь, как есть нелюди, в особенности один из них!

Фыркнув себе под нос, решила первым делом отправиться в душ. Все это напряжение обязательно нужно было смыть, а потом – заесть!

Кивнув сама себе, поспешила реализовывать.

Оказавшись в ванной комнате, я столкнулась с двумя проблемами:

Отсутствие каких—либо принадлежностей, собственно, для мытья.

Не было и намека на то, как включается вода, я уже молчу о том, что так и не поняла, откуда она должна литься!

Вспомнив наставления, подошла к бельевому шкафу и дважды стукнула по деревянной дверце. Ничего. Постучала ещё, и ещё, и ещё – ничего!

Он что, обманул меня? Сейчас, наверное, сидит там и ухахатывается, представляя, как я обстучала все доступные поверхности во всех комнатах и жду чуда!

Муд…Мерзавец! Всплеснув руками, разозлилась окончательно и села, кажется, на унитаз, по крайней мере, на него это было похоже больше всего.

Выдохнув, глянула на пол и отшатнулась, встретившись взглядом с тремя, ой, четырьмя парами возмущенно смотрящих на меня маленьких черных пуговок глаз.

Сглотнув, спросила:

– Вы… Горлоки?

Уничижительно пискнув, они согласно кивнули в ответ.

И уперев руки в бочка, продолжили буравить меня взглядами.

Итак, насколько я могу судить внешне – это были крохотные, размером с ладонь, человечки, с круглыми ушками, пушистыми щеточками усов под маленькими носиками, но самое главное отличие от микроскопических людей – нежно лиловый цвет кожи.

Собравшись с мыслями, сказала:

– Приятно познакомиться, я – Кира. А Вас так много пришло, потому что я слишком много стучала, да?

Синхронный напряженный кивок маленьких головок.

– Простите, я в следующий раз так не буду, честное слово! – оправдывалась я.

Спохватившись, что говорю с маленькими гостями сидя на унитазе, соскочила с него, поинтересовавшись:

– Подскажите, пожалуйста, где мне взять средство для мытья волос, тела? Ещё мне нужна щетка для чистки зубов и паста и крема нужны для кожи, ночной, дневной и для рук ещё! Питательный и лосьон для тела… – торопилась перечислить им все нужное я.

Неопределенно махнув ручками, трое Горлоков исчезли, оставив только одного.

С удивлением оглядевшись, обнаружила целый набор баночек/скляночек/тюбиков и зубных щеток.

Благодарно взглянув на оставшегося Горлока, уточнила:

– Как можно к Вам обращаться, Господин Горлок? Свое имя я назвала, а Ваших так и не услышала.

Получив долгий внимательный взор бусинок в ответ, я уже не надеялась на диалог как вдруг грудным мелодичным голосом прозвучало:

– Мое имя Кер, мисс Кира. Рад знакомству. Чем ещё я могу Вам помочь?

Ничего себе разгон от писка до нижнего регистра. Кто бы мог подумать такое, глядя на этих крошек??

Приветливо ему улыбнувшись, задала последний вопрос:

– Господин Кер, помогите разобраться, как включать и регулировать воду?

– Голосом! – гордо ответили мне, а в следующую секунду я осталась одна.

Такс, хорошо… голосом, значит голосом и громко озвучила: теплая вода!

Это возымело эффект, правда вода полилась и в умывальнике, и в душе одновременно. Вздохнув, сказала:

«Выключить воду». Все исчезло. «Теплая вода в душе».

Добившись желаемого, со спокойной душой сгребла в охапку все баночки и пошла «смывать негатив».

Просушив волосы полотенцем, задумалась над следующей дилеммой: надевать свою пропитанную пылью одежду мне не хотелось, форму я так и не нашла, как и банного халата.

Удостоверившись, что в мои окна из соседних заглянуть невозможно, стала расхаживать по комнате в чем мать родила. Но не ходить же мне голой весь вечер? Мне ещё звать Горлоков на ужин…

От мыслей меня отвлек стук дверь.

Так, кого нелёгкая принесла?

Стук повторился, настойчивее.

«Одну минутку» проорала я, мечась по комнате в поисках чего либо, что можно на себя накинуть.

Распахнув дверцы шкафа, нашла только сменный комплект постельного белья.

Тем временем, в дверь уже начали остервенело долбить.

– Иду! – Прокричала я, хватая первое попавшееся, что подвернулось под руку.

Спеша к двери, осознала, что опять взяла треклятую простынь!

Бегом добравшись до двери, отворила ее и запнувшись о натянутый край пыточного постельного предмета, с размаху вывалилась прямо на грудь к незваному гостю.

Сильные руки удержали меня за талию, помогая сохранить равновесие.

Ругаясь про себя, медленно подняла голову, уже зная, кого там увижу…

Глаза цвета ночи смотрели на меня удивленно, строго и насмешливо одновременно.

Осмотрев меня с ног до головы, ректор произнес: «Какая послушная девочка. Надоело—таки ободранкой ходить?».

Глава 3. Самозванка

Отшатнувшись от него, почувствовала, как щеки заливает румянец:

– Какими судьбами, магистр Савлазар? Мне казалось, что мы с Вами на сегодня попрощались – зло выпалила я, заталкивая подальше приступ смущения.

Подобрав полы простыни, чтобы на этот раз минимизировать риски падений, я отошла, увеличивая расстояние между нами.

– Что, стало некем командовать? – поинтересовалась с вызовом.

Смерив меня презрительными взглядом, он прошел внутрь, с треском захлопнув за собой дверь.

С обратной стороны тут же послышалось возмущенное ворчание.

Ага! – мстительно подумала я – круг моих единомышленников растет.

– Вы кое—что оставили в моих покоях, адептка. Неужто для того, чтобы вновь туда вернуться? – издевательски растягивая слова произнес он, протягивая мне мою книгу—гербарий.

Скрыв удивление под маской невозмутимости, ответила:

– Если мне предоставят выбор: расщепиться на множество частичек в попытке вернуться домой или посетить Вашу спальню снова, я выберу первое. Что—то ещё? – скучающе поинтересовалась я, потуже затянув простынь.

– У меня есть основания полагать, что я не зря предположил Вашу принадлежность к роду Левиафар Фон Кираз. Мне понадобится пара капель Вашей крови, чтобы подтвердить эту догадку. Также сообщаю Вам, что помимо предметов, которые вы будете посещать согласно расписанию, внеклассные дополнительное занятия Вам преподавать буду лично я. – холодно отчеканил ректор.

И прежде, чем я успела хоть что—то сказать, развернувшись, покинул мою обитель.

Устало опустившись на диван, я переваривала услышанное, краем глаза обратив внимание, на появившееся на доске расписание.

Попыталась оттолкнуть подальше мысли о том, что придется участвовать в каких—то кровавых экспериментах, да еще и регулярно видеться с магистром Савлазаром.

И это я ещё молчу о том, что нужно заново учиться жить в этом мире, а я даже не знаю правил этикета, норм общения, после горлоков – я не вполне уверена, только ли с людьми придется столкнуться!

Вскоре решив, что на сытый желудок думается лучше – я, нагнувшись, легонько постучала по полу, шепнув «Кер».

Мне повезло и уже через мгновение передо мной появилась знакомая мордочка маленького горлока.

– Господин Кер, мне очень нужен халат и легкий ужин, простите, до стола идти сил уже не было – виновато взглянула я на него.

– Мисс Кира, чем желаете отужинать? – блеснули пуговки глаз.

– А какие есть варианты? – робко поинтересовалась, надеясь, что смогу на слух разобраться в особенностях местной кухни.

– Хорошенько представьте желаемое и опишите мне в двух словах каждое блюдо, Горлоки – лучшие повара! – выпятив грудь колесом, воскликнул Кер.

Почесав переносицу, отдалась на волю воображения и протараторила: «Зеленый салат с креветками, апельсиновый пудинг и черный кофе!»

Горделиво кивнув, горлок щелкнул пальцами и в следующее мгновенье журнальный столик оказался сервирован всем необходимым.

Присвистнув, перевела взгляд на малыша и обратно.

– Мисс Кира, я могу идти?

– Господин Кер, а Вы не останетесь на ужин? – робко улыбнулась.

Вы когда—нибудь видели, как микроскопическая челюсть падает к микроскопическим ножкам? И я – нет. Занятное зрелище, скажу я вам, вот только, что я опять не так сделала?!

Подождала пару минут, удивленно косясь на горлока. Наконец, он отмер:

– Мисс Кира, поначалу я думал, что Вы так подшучиваете, обращаясь ко мне «Господин», а теперь ещё и предложили разделить трапезу…

– Я сказала что—то не то? Как бы там ни было – я совсем не хотела Вас обидеть.

– Вовсе нет – закашлялся он – поймите, в Академии горлоки на службе, мы – не рабы, однако большинство адептов – выходцы из семей высшего света! – расхаживая по столу и активно жестикулируя ручками, вещал он – нашими именами они вовсе не считают нужными интересоваться, не говоря уже об обращении «Господин»! – на выдохе закончил он.

Я хмурилась, переваривая услышанное, но прервав вереницу мыслей, переварить хоть что—то отчаянно потребовал уже мой желудок.

Смешно округлив глазки в ответ на надрывное урчание, Горлок пробормотал:

– Я с радостью составлю Вам компанию, мисс Кира, но давайте договоримся, с этого момента просто Кер.

– Тогда я – просто Кира! – отозвалась я и принялась за салат.

Спустя сорок минут и две дополнительные порции кофе с пудингом, я знала следующее:

В этом году на первом курсе факультета природных стихий обучаются 42 отпрыска здешней «знати», 22 представителя простых столичных семей и 13 бюджетников из близлежащих городков;

Адепты питаются в основном в столовой, прием пищи в условиях собственных покоев ограничивается легкими перекусами;

Преподавательский состав в большинстве своем состоял из добродушных, справедливых людей, «горящих своим делом». Самыми суровыми Кер посчитал магистра Савлазара (ну кто бы сомневался), преподавателя по физической подготовке – профессора Крэйна и проректора Лепницки, заведующего кафедрой боевой магии.

Как я и думала, не все адепты являются «людьми» в буквальном смысле, есть и банши и разномастные оборотни, группка темных эльфов или «дроу», полудемоны, метаморфы, некроманты.

Не знаю, от усталости ли или обилия новой информации и происшествий, но глаза начали безжалостно слипаться, а тело наливаться тяжестью и очередной мой зевок все—таки дал горлоку понять, что на сегодня разговоры закончены.

Сонно поблагодарив Кера за вечер, я кое—как добравшись до кровати, уснула.

Утро наступило внезапно.

Воздух разрезал звук разорвавшегося прямо у меня под носом осколочного снаряда.

В ужасе подпрыгнув с кровати, я ожидала увидеть колоссальные разрушения вокруг, но комната была цела.

Оглянувшись по сторонам ещё раз, увидела на тумбочке возле кровати черный прямоугольный лист.

Стоило к нему прикоснуться, как проявилась серебристая надпись: «Светлого времени суток! Раз Вы читаете это послание – занятия Вы не проспали.

Еще раз напоминаю о необходимости верно выбирать выражения, общаясь с посторонними.

Подпись: Э.С.».

Конечно, проспишь тут! Ему академию взрывают с утра пораньше, а он записки мне подсовывает. Стоп, а как, собственно, она здесь оказалась? Он что, проник в мою комнату, пока я спала?! Встревоженная данным осознанием, я заметалась по комнате, в ярости от такого нахальства.

Собралась разорвать записку на мелкие кусочки. Не поддалась!

Решила залить водой, чтобы размягчить материал – не помогло!

Бросив на пол злосчастное послание, от всей души начала его топтать и снова содрогнулась от ужасного звука, вновь заполнившего все пространство.

Секунд через пятнадцать все стихло, чтобы раздалось: «Адепты Академии семи стихий! Через тридцать минут в холле центрального корпуса состоится собрание первокурсников. Присутствие обязательно!».

Тридцать минут?! В панике ввалившись в ванную с криками «Вода! Свет! Другая вода!» суматошно начала приводить себя в порядок.

На бегу приглаживая руками непослушные локоны, распахнула шкаф, на этот раз порадовавший наличием нескольких комплектов одежды: брючный костюм глубокого изумрудного цвета, черная и белая атласные рубашки, комплект водолазок серебристого цвета, юбка миди с разрезом посередине в тон костюму, семь комплектов простого нижнего белья, две пары лодочек – белые и бордовые, массивные ботинки и что—то вроде черного обтягивающего спортивного костюма со множеством кармашков, отделений и кожаных ремешков.

Сообразив, что изучать содержимое гардероба сейчас – не самое лучшее время, спешно натянула белье, юбку и черную рубашку. Покрутившись перед зеркалом, расположенным на обратной стороне дверцы, одобрительно подмигнула своему отражению – хороша.

Схватив лодочки цвета гнилой вишни, отправилась в гостиную – оценить масштаб дня, ведь вчера, занятая болтовней с Кером, на расписание я даже не взглянула.

Такс, первая пара – история возникновения миров, вторая – защитная магия, способы отражения атакующих заклинаний, третья – построение порталов!

Глубоко внутри проснулась и активно замотала головой надежда.

Я и не ожидала в первый же день приблизиться к своей цели. Радостно взвизгнув, продолжила читать: четвертая пара – физическая подготовка. Ага, значит возможность примерить необычный костюм появится уже сегодня.

И заодно проверить непредвзятость маленького горлока, не зря же он вчера меня стращал профессором Крэйном.

Учебных принадлежностей нигде не нашлось. Уже направляясь к выходу, краем глаза увидела что—то черное на журнальном столике, да сколько же он натаскал сюда этих записок?! Писательский маньяк!

Приблизившись, прочла: «Успокоилась? В таком случае, ставлю в известность, что до общего собрания осталось 5 минут. Опоздания караются»,

и, через секунду «…лично мной».

Охнув, бросила проклятую бумажку и выскочила за дверь.

В которую меня тут же буквально впечатал рыжий вихрь и.. остался на мне висеть!

Выровняв дыхание, отцепила от себя длинноволосое кудрявое нечто, прокашлявшись.

– О, прости, с тобой все в порядке? Я так торопилась, боясь опоздать на первое собрание! Это ведь моя мечта, представляешь?! Я! В академии семи стихий! Посмотрим, как они теперь заговорят! А то чуть что – «Олли, да из тебя ничего путнее придорожной ведьмы не выйдет!» Ха! – протараторила она, убирая с лица огненные прядки – А ты тоже первокурсница ведь, да? Пойдем скорее! Не то опоздаем! – воскликнув, потащила она меня за собой.

Я уже было открыла рот, чтобы ответить, быстро перебирая ногами вслед за… Олли? Как до меня донеслись вопли двери:

«Я!!! Триста лет их уму разуму учу! А они что?! Приперлась, окаянная, сначала хамит, потом мужики ее мной хлопают и подружку такую же притащила! Я буду жаловаться в профсоюз! Черта с два я ее на порог запущу!!»

Хмыкнув, Олли отозвалась на бегу:

– Суровая она у тебя, зато общительная! Моя вот всего разочек сказала: «Представьтесь!» и три дня молчала как партизан… может ее тоже шибануть? Посговорчивее станет! – рассмеялась она.

Улыбнувшись, ответила:

– Лучше раскрой секрет, как мою навсегда заткнуть… я – Кира, кстати.

Заболтавшись, я совсем не запомнила дорогу. В боку уже ощутимо кололо, когда, проскочив последнюю арку, мы оказались в огромном зале, под завязку набитом людь…эээ, адептами, исправилась я мысленно, заметив пару симпатичных рожек на голове ближайшего «парня» и кончик хвоста, мелькнувший в разрезе юбки Олли.

Осмотревшись, я поняла, что это помещение можно было бы сравнить с бальной залой – округлое пространство, с четным количеством отражающих друг друга огромных окон по обе стороны, широкая мраморная лестница с резными перилами посередине заканчивалась подобием подиума, в центре которого, возвышаясь над толпой, стоял ректор.

Вверх по лестнице расположился уже знакомый мне преподавательский состав.

Магистр Савлазар поднял правую ладонь вверх, призывая адептов к тишине. Собранный, уверенный, одетый в черный костюм тройку и белоснежную рубашку с кроваво—красным воротничком стойкой. Чуть влажные волосы спадали до середины шеи, в вырезе рубашки виднелся причудливый орнамент, сегодня он выглядел как настоящий Глава.

Бесстрастный взгляд скользил по разношерстной толпе, лишь на секунду задержавшись, встретившись с моим.

Ах вот как, магистр «Безразличие», так ли ты быстро отвел взгляд, когда тайком раскладывал записки по моей комнате?! Успела раздраженно подумать я прежде, чем мои мысли беспардонно прервал голос сами знаете, кого!

«Уважаемые адепты. Сегодня мы приветствуем вас в колыбели волшебства – Селиумской Академии Семи Стихий.

Прежде, чем вы приступите к занятиям, я озвучу ряд правил, которые каждый без исключения адепт академии, если, конечно, хочет таковым оставаться, должен соблюдать неукоснительно:

Комендантский час длится с 22:00 вечера до 06:00 утра.

На территорию корпуса некромантов вход осуществляется только с разрешения администрации.

Посещение Горлумского леса допускается исключительно в сопровождении членов преподавательского состава.

Запрещено ношение любой одежды, кроме формы, в учебные дни.

Выход в ближайший город осуществляется строго по выходным через стационарный академический портал, расположенный в третьем корпусе. Время посещения: с 09:00 до 19:00 часов.

Использование боевых заклятий вне стен академии запрещено. В случае наличия угрозы – сжимаете артефакт на шее и перемещаетесь свои покои. И только после этого подробно рассказываете произошедшее уполномоченным представителям Департамента магических преступлений.

Выносить имущество академии, а именно: артефакты, зелья, снадобья, оружие, предметы интерьера в город – запрещено.

Закончил повествование он и выдержав паузу, одарил адептов тяжелым взглядом.

– Желаю вам как можно скорее осознать все перечисленное и укорениться в своем желании в совершенстве овладеть своим потенциалом. Ступайте на занятия. – не прощаясь, спустился по лестнице, покинув помещение через скрытый от моего взора выход.

– Ндааа, суров! У тебя какая пара сейчас по расписанию? – вопросительно уставились на меня зеленые глаза, обрамленные пушистыми ресницами.

– История возникновения миров. – выудила из памяти я.

– Отлично! И у меня – подпрыгнув, она радостно хлопнула в ладоши, вновь потащив меня под локоть за собой.

Вознамерившись в этот раз запомнить путь, я помалкивала, осматриваясь под безостановочный восторженный гомон новой знакомой.

Наконец мы оказались перед нужной дверью и зашли в аудиторию – уже привычно светлую за счет окон в пол и, расположившись в третьем ряду, стали ждать прибытия преподавателя.

Рассматривая столы, заметила про себя, что все пришли с пустыми руками, значит отсутствие учебных принадлежностей белой вороной меня не сделает. Еле слышно выдохнула про себя, ощущение было такое, словно я полицейский под прикрытием, прямо сейчас внедряющийся в картель, одно неверное слово – и пуля в лоб.

Погрузившись в размышления, не заметила прихода профессора – сухонький старичок с элегантно выглядывающим из нагрудного кармана шелковым платком, опирался на отполированную трость, которую «кольцами» обнимала змея, а маленькая, усыпанная изумрудами головка мирно покоилась на деревянной ручке.

Дополняли этот образ отполированные до блеска туфли и клетчатые бежевые брюки. Да он сам был воплощением истории! Я не могла оторвать от него глаз.

– Рад приветствовать, адепты. Меня зовут – профессор Альберт Фон Лакруа. И уж простите за каламбур, но я счастлив, что ваша ученическая история начнется именно с Истории возникновения миров! – по—отечески усмехнулся он, патетично разведя руки в стороны.

По аудитории прокатились смешки.

– Приступим! Полагаясь на общепринятое летоисчисление, мы можем полагать, возникновение нынешнего измерения произошло более восьми тысяч лет назад… – погрузился он в рассказ.

Переведя взгляд на стол, я обнаружила стопку листов, скрепленных латунным зажимом. Рядом три разноцветных пера, не найдя чернильницы, попробовала вывести сегодняшнюю дату – кончик мягко заскользил по бумаге, удовлетворившись результатом, продолжила слушать лекцию, изредка делая заметки.

Остаток занятия пролетел быстро, ожидаемого звонка не прозвучало – просто в один момент профессор Лакруа, оповестив нас об окончании урока, отпустил восвояси.

Олли уже отработанным действием сцапав меня за локоток, устремилась к выходу.

– Ты успела позавтракать? Я такая голодная! Не успела ничего съесть перед выходом, так нервничала, так спешила! Готова оборотня съесть, право слово! Пойдем в столовую? У нас есть целых полчаса – быстро проговорила она.

Улыбнувшись этой детской непосредственности, согласно кивнула.

В столовой ожидаемо было много людей и нелюдей, нас окутал гомон голосов, смеха, рычания, шепотков и звяканья посуды. Протиснувшись к свободному столику, мы с облегчением опустились в кресла.

Перед нами тут же возник горлок средних лет, по крайней мере, по сравнению с Кером – этот выглядел на порядок старше.

Олли уже собралась что—то сказать, но я ее опередила:

– Светлого дня, меня зовут Кира, а это – указала я рукой на удивленную девушку – Олли. Как мы можем к Вам обращаться? – приветливо улыбнулась, желая восстановить справедливость в отношении лиловых малышей, памятуя о том, что вчера поведал мне Кер.

На меня уставились два, сильно различающихся по размеру, но одинаково удивленных лица.

– Они умеют разговаривать?! – воскликнула девушка.

– Так Кер не соврал?? – пробасил Горлок.

Я радостно оскалилась:

– Да! Нет!! – Нет, не соврал – уточнила я.

Дав им пару минут, чтобы прийти в себя, а себе, чтобы получше рассмотреть присутствующих, увидела долговязого молодого человека с ежиком всклоченных темно русых волос, одетого в серый костюм и блуждающего между столиками.

Поймав мой взгляд, он приблизился и произнес:

– Привет, девчонки! Не против, если я присоединюсь?

И не дождавшись реакции, плюхнулся за стол.

– Я – Лео, приятно познакомиться. А вы с факультета природных стихий, да? Я по форме понял, как вам первый учебный день? – беззаботно сыпал он вопросами.

– Кхм, меня зовут Рэн, мисс Кира, мисс Олли, мистер..Лео. Что я могу вам предложить?

По очереди продиктовав свой заказ, мы продолжили знакомиться.

На фразе «овсянка, сэр», ребята странно на меня покосились, но промолчали.

А я внутренне хлопнула себя по лбу за такую неосмотрительность.

Разделавшись с едой, мы проследовали к выходу, когда мне преградил дорогу недочеловек и хмм..недогадюка?

Кожу его местами покрывали чешуйки, пальцы «украшали» черные когти, а раздвоенный язык проскочил между губ, когда он, прижав меня к себе вплотную свистяще прошипел:

– Такая красивая, такая сладко напуганная… – он шумно втянул воздух, прижавшись к моей щеке – …и в такой жалкой компании – бросив взгляд на Лео, он намотал локон моих волос на палец и когтем отрезал кончик!

– Мои волосы… – задохнулась я от возмущения.

– Тсс, малышка, это меньшее, что я мог забрать у тебя на память – мерзко улыбнувшись, провел он пальцем по моей груди.

– Никто. Не смеет. Трогать. Мои волосы. Змеюка ты подколотная! – проорала я, со всего размаху зарядив этому придурку между ног.

А когда он, сдавленно ругаясь, согнулся пополам – еще и подзатыльника влепила. Звонкий звук смачного шлепка разрезал наступившую тишину.

Не дожидаясь, пока лысый змей придет в себя, Олли проверещала:

– Бежим! – и схватив за одну руку меня, а за другую – Лео, рванула на выход.

Не знаю, сколько мы так пробежали, когда она наконец остановилась и прислонилась к стене, чтобы отдышаться.

– Кира, ты с ума сошла? Колотить на глазах у всех наследного принца королевства Змей!! – прохрипела она.

– Ага! Так и знала! Вот как есть змеюка же! Что снаружи, что внутри! Мерзкий, скользкий тип! – топнув ногой, воскликнула я в праведном гневе.

– Ты с Октара свалилась? Ты знаешь, что теперь будет? Если он сочтет это личным оскорблением короны, клан обязан будет прилюдно тебя казнить! – взорвалась она.

– Олли, ты издеваешься?! Он мне прядь волос отрезал. Прижимался ко мне, лицо трогал. – возмутилась – Мне что, надо было ему прямо там отдаться, раз он принц какой—то там доморощенный? – опешила я.

– Ну не отдаться, коечно, но попробовать решить вопрос миром.. – тихо вмешался Лео.

– Никто не смеет трогать мои волосы. И меня, против моей на то воли. Ни принц, ни король, ни папа римский. Разговор окончен. – отрезала я.

Вздохнув, Олли оторвалась от стены:

– Ладно, пойдем на следующее занятие, у меня сейчас защитная магия, а у тебя? – дождавшись моего угуканья, хитро прищурившись, спросила:

– Кстати, а кто такой этот Папа Римский?!

Неопределенно махнув рукой, я, в очередной раз посетовав на свой длинный язык, пошла вперед.

Лео, попрощавшись с нами около двери аудитории, сказал, что увидимся мы уже на физ.подготовке и скрылся за поворотом.

Занятие по защитной магии пролетело быстро.

Мы активно записывали формулы заклинаний, надиктованные хрупкой светловолосой профессором Агнельски. Что—то во внешности этой женщины неуловимо пленило взгляд, она была как сущий ангел, спустившийся с небес… пока не сотрясла яростным воплем помещение в добрых сто квадратов просто потому, что ей надоели шепотки на последних рядах.

Которые, кстати говоря, онемели после такого, похоже, навсегда.

Осудить – не осудили, но на будущее хорошо усвоили урок: внешность обманчива и даже в самом тихом омуте могут поджидать голодные полудемонессы. Ну вы поняли, да?

Потратив короткий перерыв на то, чтобы добраться до второго корпуса, расположенного ближе к кромке загадочного леса, мы наскоро перевели дух, когда я ощутила свербящее чувство между лопаток.

Знаете, такое впечатление, будто за тобой пристально наблюдают?

Оглядевшись по сторонам и не найдя подтверждения своей тревоге, я перевела взгляд на Олли, заметившую мое замешательство.

– Кира, все в порядке? Готова идти? – она приглашающе махнула рукой.

Услышав мое задумчивое «да», потянула на себя массивные двустворчатые двери.

Внутри оказалась арена, ну, или полигон. Окруженный семью рядами трибун.

Судя по всему, занятие предыдущей группы затянулось, так как мы имели возможность наблюдать за тем, как с ладоней немногочисленных присутствующих срывались разноцветные вихри, на полном ходу образовывающие воронки, в которых, собственно, и исчезали их создатели.

Приглядевшись, я поняла, что это не сокращает количество адептов.

Заходя в очередной портал, они просто выходили из такого же, возникающего на противоположной стороне помещения.

В центр площадки вышел крепкий мужчина скандинавской наружности, звучно хлопнув в ладоши, произнес:

– На сегодня все. Всем спасибо, все свободны! И чтобы построили мне такие же до каждой комнаты, все ясно?

Одобрительный гул стал подтверждением.

И адепты по одному стали исчезать.

Отряхнувшись, он перевел взгляд, на уже успевших столпиться за нашими спинами, однокурсников.

– Малыши! Добро пожаловать! Понравилось представление?

Судя по недовольному ворчанию мужской половины нашей разношерстной группы – представление может и понравилось, а такое обращение к сильным мира сего – точно нет.

– Чего стоим? Кого ждём? Рассаживайтесь, нас ждет много писанины. – махнув в сторону трибун рукой, призвал нас выполнять указание.

С каждой минутой я все больше понимала, что радость моя была преждевременной. Оказалось, что строить порталы – это не просто создавать воронку и улепетывать. Еще это сложнейшие расчеты и длиннющие формулы, удержать в голове которые мне не представлялось возможным.

Вид наших обреченных лиц, похоже только сильнее подстегивал преподавательский азарт, и профессор Торн диктовал все больше незнакомых терминов.

Изрядно уставшие и проголодавшиеся, мы, пожалуй, через чур восторженно встретили новость об окончании лекции.

– Мда, адепты, а вот это даже обидно… – протянул он. – Боги с вами, бездельники, имейте ввиду, что занятие по физ.подготовке будет проходить здесь же. Всего наисветлейшего! – крикнул он, заходя в ярко желтую воронку портала.

Весь путь до столовой Олли бубнила:

– Вот скажи мне, кто ставит физическую подготовку сразу после обеденного перерыва?! Как прикажешь проходить полосу препятствий с полным желудком? Не понимаю!

– Эмм, полоса препятствий? Я думала нас ждет что—то вроде растяжки, приседаний, упражнений на пресс, бега на месте… – протянула я, с сомнением глядя на девушку.

– Кира, признавайся, ты имеешь в родственниках западных дроу и тебя не выпускали с их земель? Может ты росла на драконьем полуострове? Я ничем, кроме вынужденной изоляции не могу объяснить твое незнание элементарных вещей! И на мой хвост ты волком смотришь и от однокурсников шарахаешься так, словно Рейка встретила! – выжидающе обратилась она ко мне.

– Олли, я не могу рассказать всего, но… – начала я.

– Так и знала! Вау! А драконы правда выжигают горы изнутри и забивают их под завязку древним эльфийским золотом? А они действительно не ограничены лишь одной ипостасью?! А.… – с воодушевлением обрушив на меня гору вопросов, она и не думала останавливаться.

Тем временем мы дошли до столовой. Судорожно пытаясь сообразить, как мне выкрутиться из этой ситуации и усиленно делая вид, что очень занята отодвиганием кресла – я с облегчением взглянула на подошедшего к нам Лео.

– Ну что, дамы, готовы попотеть? – весело подмигнул он.

Олли, отвлекшись на разговор с Лео, временно оставила меня в покое.

А я, улучив минутку, решила оглядеться в поисках утреннего нахала. То ли змеи едят реже людей, то ли его величество где—то активно сушил свою подмоченную репутацию, но я, облегченно вздохнув, убедилась в его отсутствии.

Литературно решив, что подумаю об этом завтра, начала активно представлять свое обеденное меню…

На полигон мы ворвались чуть ли не самыми последними, профессор Крэйн встретил нас выразительным взглядом прищуренных глаз. Многозначительно постучав пальцем по запястью, выкрикнул приказ: «Построились!» и следующий: «Шесть кругов вокруг корпуса, вперед!».

Вот что я в жизни не люблю больше отварных овощей и облепихи, так это бегать! Быстро ходить? Не вопрос. Очень быстро ходить? Не проблема! Но только не бегать… – разочаровано подумала я, труся вслед за ребятами.

Круга до третьего я ещё держалась, но после – сил передвигать ноги почти не осталось, я то и дело переходила на шаг.

– Имя, адептка! – вдруг рявкнул местный физрук.

– Оглянувшись, чтобы узнать, кому так не повезло и наткнувшись на хмурое лицо поняла, что фортуна сегодня не на моей стороне.

– Кирриада Левиаф! – задыхаясь откликнулась я.

– Два дополнительных круга, Левиаф!

Я скривилась и уже готова была возразить, как меня перебили:

– Три круга, Левиаф! Продолжишь стоять или достаточно?

Прикусив язык, я изо всех сил постаралась ускориться.

Уже практически ползя по заданному маршруту, вновь почувствовала на себе этот взгляд.

Что примечательно – это ощущение появлялось только на отрезке вдоль леса, стоило забежать за здание – все прекращалось.

Надрывно хрипя, я, закончив-таки девятый круг (ада), вернулась на полигон.

Следующие полтора часа можно было охарактеризовать только одним словом – кошмар.

Что там Кер говорил про этого садиста? Суровый? Обливаясь потом, я твердо решила во что бы то ни стало найти словарь и ткнуть в него маленьким лиловым носом!

А чтоб неповадно было в следующий раз вводить доверчивых иномирянок в заблуждение!

Этот… нехороший человек заставлял нас уворачиваться от летящих огненных шаров, а если не получалось – из ниоткуда на тебя выливалось ведро ледяной воды.

Требовал скакать по лестнице между трибун наперевес с тяжеленным бревном на плечах.

Подвешивая вверх ногами, приказывал развязать извращенное подобие тройного узла, обхватывающего лодыжки. Без рук!

Апофеозом и моим личным началом (теперь уж точно) конца стало задание выбраться из деревянного заколоченного ящика, похожего на гроб (вот бы Крэйна в нем похоронить – появилась тоскливая мысль). Кишащего пауками.

Будучи закованной по рукам и ногам.

Встав в конец очереди, я наблюдала за абсолютно спокойными одногруппниками с благоговейным ужасом.

Наверное, именно в этот момент я окончательно поняла, что все человеческое им чуждо!

Когда очередь дошла до меня, я на негнущихся ногах отправилась к ящику и застыв в метре от него, разглядывала полчище ненавистных мне созданий.

– Левиаф, быстрее. Занятие подходит к концу – поторопил меня Крэйн.

– Я не пойду… – прошептала в ответ.

– Я сказал быстрее, у меня нет времени с Вами рассиживаться – уже грубее рыкнул он.

– Так идите! – с вызовом развернулась к нему. – И я пойду… подальше отсюда! – решительно зашагала в обратную от гроба сторону.

Передо мной выросла фигура профессора.

– В ящик. Быстро. Не заставляйте меня повторять, адептка.

– Нет! – упорно стояла я не своем.

– Лезете в ящик и два круга вокруг здания – прошипел он.

– Нет!

– Пять кругов!

– Да хоть двадцать пять! Я не полезу в этот… гроб! – проорала я ему в лицо.

Взгляд преподавателя почернел.

– Прекрасно. Двадцать пять кругов. Всем. Живо! – процедил он и, резко развернувшись на пятках, вышел на улицу.

За моей спиной прокатился всеобщий стон. То и дело раздавались нелицеприятные реплики в адрес «психованной человечки».

Не поднимая глаз, я вздохнула и побежала отрабатывать наказание.

Я лежала под огромным деревом с пышной и, почему—то голубой кроной листьев. Раскинув руки, пыталась восстановить дыхание (раз уж справедливость не получилось).

С завистью проводив взглядом Лео и Олли, которые убедившись, что я точно не голодна, продолжили спорить о чем—то и прогулочным шагом отправились на ужин.

У меня не было сил даже облокотиться на ствол, любое движение отдавалось болью во всем теле. Какие прогулки? Какой ужин?!

Нелюди – грустно вздохнула я, все—таки найдя в себе силы принять уже полулежащее положение.

Я любовалась бликами закатного солнца на темно—синей черепице близлежащего здания, окруженного цветущими деревьями, когда меня отвлек звук хрустнувшей ветки за моей спиной.

Ну и пусть хрустит, наверняка это просто белки или какие—то другие мелкие лесные обитатели, лениво подумала я, вернувшись к созерцанию.

Вскоре звук повторился, а потом снова и ещё раз, и ещё. Чувство слежки вернулось.

По коже забегали мурашки, сердце гулко отдавалось в ушах, но даже этот звук не заглушил совсем близко раздавшееся рычание.

«Стоило пойти на ужин с ребятами» – мелькнула мысль прежде, чем собрав остатки самообладания, я решилась выглянуть из—за дерева.

Глава 4. Родство душ

Смотря на припавшего к земле зверя, я вдруг осознала, что никогда в жизни не видела настоящего волка. Если это, конечно, был он.

Массивные лапы утопали в густой траве, уши прижаты к голове, словно он готовился к прыжку, сизая шерсть переливалась на свету. Он был словно окружен едва видимой глазу поблескивающей дымкой.

Оскалив зубы, хищник зарычал.

Выйдя из оцепенения, я стала отползать, приговаривая:

– Хороший мальчик, красивый. Не ешь меня, а? Мне ещё домой возвращаться.

Животное не шевелилось, напряженно наблюдая за чем—то позади меня.

Оказавшись на приличном расстоянии, я, не отрывая от него взгляда, медленно поднялась.

От ближайшего дерева отделилась тень и прозвучало:

– Какая вссстреча! Без своих друзей ты будешь более сговорчива? – медленно приближался ко мне чешуйчатый принц.

– Где свиту потеряли, Ваше высочество? Надоело позориться прилюдно, решили устроить тет—а—тет? – нервно съязвила я.

Рыкнув, он, резко оказавшись возле меня и вцепился в волосы, оттянув мою голову назад.

– Я оказал тебе чесссть своим вниманием, человечессская дрянь. Я могу убить тебя, а никто и пальцем не пошевелит по этому поводу… – начал он и в следующее мгновенье был сбит с ног смазанной тенью.

Не удержав равновесие, я кубарем прокатилась по траве.

Сдавленно всхлипнув от боли в теле, приподнялась, ища взглядом эту ахиллесову пяту логопеда.

Вокруг никого не оказалось. Вообще.

Куда он делся?! Оглянулась туда, где видела волка – тоже пусто. Что ж, это даже к лучшему.

Куда бы не подевался змеиный принц, надеюсь там навсегда и останется.

Хмыкнув про себя, что подтянуть физическую форму не мешало бы, как минимум для того, чтобы иметь шанс за себя постоять, я, отчаянно беспокоясь за свое душевное равновесие, отряхнулась и поплелась к себе.

Судя по всему, мой внешний вид был настолько жалок, что даже дверь молча пропустила меня внутрь покоев.

Не дойдя до кровати, я растянулась на диване в гостиной и не заметила, как уснула.

Меня разбудил оглушительный стук в дверь, сопровождающийся руганью:

– А ну перестань, окаянная! О, древние, прекрати ты меня колотить! Пигалица, да я тебе в прабабки гожусь, имей уважение!! – разразилась тирадой дверь.

– Быстро впусти меня внутрь, деревяшка бесполезная, вдруг ей там плохо стало, а ты упрямишься! – упорно колотила (уже кажется ногами) по оскорбленной двери Олли.

Кое—как встав, я, кряхтя, пошла открывать.

– Слава богу, живая! Я вечером дважды заходила, ты не отзывалась, а эта…– покосилась она на дверь, – отказалась рассказывать добралась ты домой или нет! Возле полигона тебя тоже не оказалось! Я так беспокоилась, а к Лео даже сходить нельзя. Закрытый некромантский корпус, чтоб его… Я полночи ворочалась! – трещала она, заходя во внутрь.

Критически осмотрев меня с головы до ног, выдала:

– Н—да, вряд ли ты на тренировку собралась, сознавайся, проспала всю ночь в этом?

Уныло кивнув, я вернулась к дивану, обессилено на него опустившись.

– Не стоило так беспокоиться, Олли, я в порядке. Вот только тело жутко ломит – поморщилась я.

Задумчиво кивнув каким—то своим мыслям, она выскочила за дверь с криком:

– Никуда не уходи! Я быстро!

Пожав плечами, я потащилась в душ.

В какой—то мере это даже помогло. Завернувшись в полотенце, я рассматривала висящую на вешалках одежду, размышляя о классическом женском – что надеть? Остановив свой выбор на брючном костюме, я засунула ноги в черные лодочки и вернулась в гостиную, на ходу заплетая ещё влажные волосы в небрежную косу.

Там меня уже поджидала Олли.

– Она что, впустила тебя без боя? – удивилась я.

– Впустила—впустила, я ей сразу сказала – если будет упрямиться, позову огневиков. Сжечь – не сожгут, но подпалины оставят! – мстительно улыбнулась она. – Держи! – мне протянули небольшой бутылек, с темно—коричневой тягучей субстанцией внутри.

Верно расценив мой вопросительно—недоверчивый взгляд, поспешила пояснить:

– Моя семья много лет занимается зельеварением, у нас целое производство. Одно из лучших в городе! – гордо произнесла она. – У меня всегда с собой запас разных снадобий на все случаи жизни, это – поможет взбодриться и улучшить самочувствие после серьезных физических нагрузок.

Откупорив пузырек, подозрительно принюхалась. Запах оказался сладковато—горьким. Явственно чувствовалась полынь.

– Да не нюхай ты его, а пей. Раз и все! Ты мне потом ещё спасибо скажешь – подбадривала меня девушка.

Зажмурившись, одним глотком опрокинула в себя содержимое, вмиг почувствовав, как по телу прошла волна облегчения – в голове прояснилось, мышцы расслабились, кожу слегка покалывало, словно ее натерли мятным лосьоном.

Распахнув глаза, я благодарна взглянула на Олли:

– Это удивительно! Мне стало гораздо легче, как это называется? Я хочу купить себе несколько таких на всякий случай… – начала было я, но быстро прикрыла рот, заметив как добродушный вид моей новой знакомой сменяется на возмущенный.

– Купить она хочет, я тебе куплю! – сварливо произнесла она, – нужно будет – просто попроси. Мы же подруги, какие деньги?! С ума сошла??

– П..подруги? Но ведь мы знакомы всего один день! – сбивчиво проговорила я.

– А будем ещё и всю оставшуюся жизнь. Так и знай. – отрезала Олли.

Разведя руки в примирительном жесте, произнесла:

– Хорошо. Прости. Мир?

– Мир. Но если мы прямо сейчас не отправимся на завтрак, я, как самая настоящая оборотница, закушу прелестной человечкой – пробурчала подруга, плохо скрывая улыбку.

– Так чего же мы ждем? – рассмеялась я, направляясь к выходу.

По пути в столовую я пересказала Олли события минувшего вечера. Высказав все, что думает о небезызвестном змее, она, злобно пыхтя, уселась за стол.

Я же, заметив неподалеку Лео, помахала ему рукой, предлагая к нам присоединиться.

– Смотри—ка, наша темная лошадка решила сменить стиль, – кивнула я на приближающегося парня. – И где только краску нашел, чтобы настолько выбелила волосы? Они как будто даже длиннее стали! – поцокала я.

Подойдя к нашему столику, Лео остановился, по очереди переводя на нас вопросительный взгляд.

– Лео, какие разительные перемены! Что—то произошло или просто захотелось чего—то новенького? – весело подмигнула ему Олли. – А ведь хорош!

Его лицо озарила волна понимания.

– Благостного утра, девушки! Меня зовут Луи Вайзсман. Я – старший брат того, за кого вы меня приняли. – лучезарно улыбнулся парень.

Олли поперхнулась своим напитком.

– Так у Лео есть брат на потоке! И он молчал?!

– Олли, полагаю, что он просто не успел нам рассказать, – начала я, жестом приглашая Луи за стол. – представляешь, как он удивится, узнав, что мы все выяснили сами?

Но девушка лишь отмахнулась, традиционно начав заваливать вопросами довольно улыбающегося молодого человека.

Остаток завтрака мы провели за разговорами. Оказалось, что Луи и Лео нарушив все мыслимые законы кровной передачи дара, родились дихотомиками, т.е. с абсолютно противоположной друг другу магией.

Однако работало это так, что каждый дар служил природным «усилителем» другого. Если Лео был рожден некромантом, то Луи – целителем.

Такая вот история о жизни и смерти, идущих рука об руку.

Луи рассказал, что этот феномен выявился не сразу. Учитывая тот факт, что семья Вайзсман издревле обладала сильной целительской магией, до того, как у малышей открылся дар, сомнений в его направленности ни у кого не возникало.

Но когда братья были в возрасте пяти лет, случилось событие, которое расставило все по местам: в одно летнее утро Лео потерялся в лесу.

Всю округу подняли на ноги, мальчика искали и на земле, и с воздуха – из столицы был вызван отряд грифонов.

Спустя несколько часов Лео нашли живым и невредимым, малыш настаивал на том, что просто помогал животным и сам не заметил, как заплутал в лесу.

Тогда никто не догадался разузнать в чем конкретно заключалась «помощь».

А на следующий день весь двор отчего дома был под завязку забит разнообразного рода умертвиями: полуразложившиеся белки, делили территорию с барсуками, плешивые птички, хрипло щебеча кружили сверху, худосочные оленята с мутными глазами пытались преодолеть ограждение, отделявшее землю имения от кромки леса.

– Вы бы видели лица родителей! – смеялся Луи, – когда счастливый Лео в припрыжку побежал обниматься со своими новыми друзьями.

Выяснилось, что мальчик, гуляя по двору нашел мертвую пташку с надломанным крылом, изрядно расстроившись он прижал хрупкое тельце к груди, от всей души пожелав, чтобы он ожила.

И она ожила.

Вдохновленный таким чудом, маленький Лео решил пойти в лес и попробовать найти других животных, которых он мог бы спасти.

И нашел.

А потом и они его нашли.

– Родители неделями уговаривали брата согласиться упокоить этот разношерстный зоопарк – вещал Луи. – но все бестолку! Все они жили на нашей территории вплоть до того, как нам исполнилось по шестнадцать лет и только после он внял родительским доводам. – наконец закончил Луи свой рассказ.

Распрощавшись с нами у кабинета алхимии, парень скрылся за поворотом.

Усаживаясь за лабораторный стол, Олли поинтересовалась:

– А он ничего, пригласим его пойти с нами на вечеринку в конце недели?

Я уставилась на нее, округлив глаза:

– А мы идем на вечеринку?

– Ой, я совсем забыла тебе рассказать, – заговорщическим шепотом начала она, – мы идем на праздник в честь начала учебного года. Всем факультетом! – подмигнула Олли.

– Но я ещё даже толком не освоилась, да и одежды по случаю нет – я приехала налегке и уже молчу о том, сколько нужно успеть сделать домашки… – уклончиво стала подбирать причины.

– Так. Мы идем и точка! Я навезла с собой кучу одежды, сегодня вечером пойдем ко мне и точно что—нибудь для тебя подберем. Возражения не принимаются! – припечатала эта тусовщица и перевела взгляд на вошедшего преподавателя.

Алхимия увлекла меня настолько, что я не заметила, как урок подошел к концу. Профессор Глэдир – приземистая барышная средних лет, с мудрыми глазами цвета янтаря и короткой стрижкой пшеничных волос, оказалась на удивление юркой и многословной женщиной.