2173

I

– Постой.

Схватив ее за запястье, я потянулся через гладкий зеркальный столик и попытался усадить ее обратно на скамью. Кончик моего галстука окунулся в тарелку с мясным бульоном, а левый наушник упал в стакан с энергетиком и едва слышно зашипел. Оглянувшись по сторонам, она положила сумку обратно на деревянную скамейку и села. Я отряхнул галстук и вернулся на свое место.

– Извини. Бармен! Дайте два классических.

Лысый человек в фартуке учтиво кивнул и ушел на кухню, а я покосился на Леру. Она уставилась куда-то в угол стола, убрав за ухо в очередной раз выбившуюся прядь волос. Я взял ее за руку и погладил костяшки ее пальцев, и она немного улыбнулась, но так и не подняла на меня глаза.

– Останешься сегодня? – спросил я. – На этой неделе больше не получится, да и на следующей буду занят. Поэтому давай сегодня. Только у меня с утра встреча, сможешь уехать пораньше?

Она хотела что-то сказать, но вместо этого лишь убрала руку и наконец на меня посмотрела. Последний секс у нас был два месяца назад – следующий поиск оказался долгим, поэтому я успел по ней немного соскучиться. Думаю, она тоже, даже если сего…

– Нам нужно расстаться, – тихо произнесла Лера.

Наполовину прожеванный кусок норвежского салата застыл у меня на языке; уронив вилку на стол, я чуть не опрокинул локтем стакан, но тот устоял на месте. Лера снова опустила глаза и чуть шмыгнула носом.

Я молча на нее уставился и попытался понять, в чем состоит розыгрыш и почему он случился именно сегодня. Еще на прошлой неделе все было хорошо: выходя из моей квартиры, Лера меня поцеловала и сказала привычное «я тебя люблю», а через час написала, что без происшествий добралась до дома. Мои следующие шесть дней были завалены работой, личными делами и отдыхом, поэтому связаться с ней возможности почти не было. Что произошло за эту неделю? Она себе кого-то нашла, а теперь делает вид, что во всем виноват я?

Пока я об этом размышлял, бармен забрал полупустые тарелки и поставил на середину стола два высоких темно-зеленых бокала, а затем бесшумно отошел. Сделав большой глоток, я заглянул в лицо Лере; она все также сидела и смотрела куда-то себе на колени, вместо того чтобы улыбнуться, погладить меня по руке и отправиться ко мне домой. Наконец она произнесла:

– Я… так будет правильнее для нас обоих. Прости.

Так и не посмотрев на меня, она взяла в руки сумку, встала и быстро пошла в сторону выхода, украдкой вытерев щеку. Я хотел было ее догнать и выяснить, что происходит, но решил, что выглядеть это будет слишком нелепо. Бегать за кем-то я не собираюсь, да и найти в городе женщину не так трудно – особенно если хорошо отдохнуть и поставить зеленую колбу. Я почесал подбородок, пожал плечами и вернулся к салату, пытаясь вспомнить, сколько продлились наши отношения.

Я снял ее перед новым годом шесть лет назад – достаточно давно, чтобы привязаться, но недостаточно, чтобы теперь по-настоящему страдать. Лет через пять она начнет потихоньку стареть, и заканчивать отношения придется самому. Кроме того, меня теперь ничто не сковывает, и получить разрешение на главную миссию будет проще. В каком-то смысле сегодняшний день завершился положительно, и это нужно отпраздновать.

Через два часа я упал на свою постель, напоследок проверив, не месте ли ключи и пасскод от компьютера для вычислений. После этого я отключился.

***

Перед входом на территорию компании стояло человек пятнадцать, а где-то неподалеку уже гудела сирена реанимации. Здание медицинской помощи стояло в полутора километрах отсюда и с недавних пор принадлежало компании – из-за большого количества инцидентов так было просто выгоднее. Впрочем, сейчас приезд врачей был формальностью – все и так знали, кто лежит перед входом и какова причина его смерти.

Лицо Марека стало синеватым, а темные фиолетовые очки сползли на нос. Видимых повреждений у него не было – сторонний наблюдатель наверняка бы решил, что причиной смерти стала остановка сердца или слишком высокая концентрация велицина в крови. Рубашка была аккуратно застегнута на все пуговицы, а нетронутая кожаная сумка стояла рядом. Если не считать синевы на лице, можно было подумать, что Марек провел ночь на каком-то торжественном мероприятии, а затем сразу пошел на работу и присел на пару минут отдохнуть. Да, Любители умеют действовать элегантно и в каком-то смысле даже гуманно.

Семьи у Марека не осталось – как и у любого другого искателя, решившего взять самую сложную миссию. Логи ожидаемо показали, что смерть наступила безболезненно, а тело было доставлено обратно без каких-либо внутренних повреждений. Но это одиннадцатый человек за три года, и загадка до сих пор остается без ответа. Если это какой-то завуалированный урок, нам он пока неясен.

Да, мы знаем, что нам отсюда не выбраться. Мы понимаем, что живем в лучшее время в истории человечества, и требовать чего-то большего – с нашей стороны немного нагло. Но зачем каждый раз подбрасывать ключ от двери и тут же убивать любого, кто пытается его поднять?

Однако мы все равно будем пробовать – потому что это единственное, ради чего стоит отдать свою жизнь. Ибо в случае успеха мы сможем получить эту жизнь обратно, и в этот раз не под залог. Бредовая сверхидея, которая когда-то была лишь мифом, а теперь чудесным образом может стать реальностью. И я по этому пути однажды отправлюсь.

***

– Новый лут был зафиксирован два с половиной часа назад. Едет третья команда, найти желательно в течение суток. Дальше эффекты непредсказуемы.

Строго нас оглядев, Роберт Иммануилович постучал костяшками пальцев по столу и вышел. Мы переглянулись и отправились в раздевалку на сборы и обязательный часовой отдых.

В комнате подготовки на стене уже висела огромная карта с ландшафтом местности, на которой нам предстояло производить поиск. Как это часто бывает, колба выпала в горах, поэтому отыскать ее будет непросто даже с локатором. Лететь до места часа два, а затем придется пересесть на вертолет и добираться еще минут двадцать. Есть риск, что такими темпами мы не успеем закончить работу до наступления темноты, и тогда придется ночевать прямо в горах.

Быстро позавтракав и уложив себя в капсулу, я нащупал в кармане бледно-желтую колбу и аккуратно установил ее в металлический ресивер. Секса у меня не было одиннадцать дней, поэтому лишние отвлекающие факторы лучше устранить. Во всех подробностях вспомнив Леру, я расслабился и через несколько секунд получил облегчение, а затем мысленно поцеловал ее в лоб. Надеюсь, она хотя бы жива.

Погода в Пуэрто-Уильямс была привычно дерьмовой – плюс один, сильный ветер и легкий дождь вперемешку со снегом. Спустившись с вертолетов, каждый из нашей группы взял по одному направлению; прислушиваясь к сигналам детектора, я отправился в сторону юго-западных гор.

Первые полтора часа поисков ни к чему не привели, но затем тишина в наушниках наконец сменилась помехами, и это значило, что колба лежит в радиусе километра. Я достал из кармана сигнальный пистолет и выстрелил в воздух, после чего серое небо озарилось фиолетовым салютом. Минут через пятнадцать все шесть искателей стояли рядом со мной перед узкой тропинкой наверх.

Мы проверили оборудование, надели шлемы и начали неторопливо подниматься по тропе. Дорога была крутой и каменистой, а ноги постоянно норовили соскользнуть с узкой тропинки, несмотря на толстую подошву с двухсантиметровыми стальными шипами.

Можно было вернуться и сесть на вертолет, но использовать какую-либо крупную технику рядом с колбой слишком опасно. Каждый из нас отлично помнил из курса истории, какую цену платили первопроходцы, выполняя свои первые миссии. Тогда еще никто понятия не имел, с чем мы имеем дело, и искатели шли собирать лут чуть ли не голыми руками. Кто-то этих рук почти сразу лишался, и это можно было даже посчитать удачным исходом – как и быструю смерть. Ценой своего здоровья и жизни они копили опыт для будущих поколений, но пока ситуация такова, что и судьбы многих из нас кому-то послужат полезным уроком.

Мы медленно пробирались наверх, стараясь ступать как можно осторожнее, но куски горной породы то и дело обламывались под ногами и с глухим ударом падали вниз. Казалось, что дорога будет бесконечной, но через двадцать минут мы все-таки поднялись на плато и тут же увидели метрах в ста впереди то, ради чего сюда прилетели – небольшое углубление в горной породе и исходящее из него легкое красное свечение.

Поскольку колбу обнаружил я, мне выпала честь идти первым, чтобы снять «сливки» перед упаковкой в контейнер. Если экономить, полученной доли хватит месяца на два, поэтому о премии можно больше не переживать. Повернувшись к начальнику группы, я кивнул и медленно пошел вперед.

Ветер здесь дул заметно сильнее, чем внизу, но странные погодные условия – почти обязательный атрибут каждого контакта Любителей и игроков. Однако сегодня что-то было не так: из ямки в земле словно исходили какие-то помехи, а в воздухе ощущался легкий аромат делеона. Впрочем, сегодняшний поиск был рядовым – вряд ли следующая трагедия выпадет именно на нас. Хотя здесь бывает всякое.

Я медленно подошел к источнику света, присел и постарался поближе рассмотреть стеклянную емкость с жидкостью. Красный цвет, консистенция обычная, внешняя оболочка не повреждена. Я жестом показал напарникам, что характеристики нормальные, и они начали неторопливо разгружать оборудование около ямы. Я подготовил небольшую емкость, чтобы забрать свою долю, и приступил к приему.

Помехи не прекращались, и мне это не нравилось – о том же самом два года назад сообщали искатели Симбистерской экспедиции перед тем, как бесследно исчезнуть. Красные колбы были опаснее большинства других, но здесь выбирать не приходится – если ты хочешь остаться в главной обойме, нужно соглашаться на каждую предложенную миссию. Каждый из нас знал обо всех рисках еще много лет назад, поэтому следует мысленно заткнуться и просто выполнять свою работу. Так я и поступил: аккуратно снял колбу с подставки, приготовил свой ресивер и снял крышку.

Сначала прием шел хорошо, но в какой-то момент шум резко усилился; воздух словно бы начал рябить, и я услышал голос Леры, но быстро от нее отмахнулся, а затем заметил впереди смутный силуэт какого-то высокого человека, который тут же исчез. Через мгновение горное плато озарилось ослепительной вспышкой красного света; успев лишь закрыть лицо руками, я отскочил и бросился на землю. Кроме меня, среагировать успел только начальник группы – он моментально включил защиту, повернулся к источнику света спиной и закрыл уши. Пять других искателей скончались на месте.

Я очнулся через девять дней; попытавшись встать, я обнаружил, что моя левая рука прикована наручником к кровати. Из окна реанимации были видны лишь стены главного офиса и высокий забор, отделяющий территорию нашей компании от внешних наблюдателей.

II

– Вечером сообщу. Но лучше рассчитывай на худшее.

Сказав это, Роберт Иммануилович кивнул, привычно постучал костяшками пальцев по столу и вышел. Я взглянул на его ассистента – тот сидел чуть правее и выжидающе на меня смотрел. Я бросил в его сторону пропуск и поднялся из-за стола.

Теперь остается лишь ждать вечернего собрания, на котором решится моя дальнейшая судьба. Есть небольшая вероятность, что все ограничится простым предупреждением, и через пару недель я вернусь на работу. Процентов семьдесят ставлю на то, что сгорит право на одну ошибку – инцидент серьезный, но случился не по моей вине. Однако в следующий раз за такое меня уберут из компании навсегда.

В оправдание верится с трудом – кто-то должен остаться виновным, и им явно окажется не начальник группы. Пару процентов на такой исход поставить можно, но не более того. Остается самый страшный сценарий, но он мне пока кажется невероятным. Только если кто-то не захочет мне лично отомстить.

Я прошел через главный зал, правую часть которого занимал гигантский суперкомпьютер, запущенный три года назад. После первого инцидента две трети бюджета были переброшены на поиск «ответа», но пока никаких результатов он нам не принес. Компьютер бесконечно тестировал разные симуляции, проводил эксперименты и время от времени выдавал какой-то результат, который раз за разом оказывался неверным. Однако правильным он должен оказаться лишь однажды.

Спустившись по лестнице в главный вестибюль, я остановился у пропускной полосы и отдал охране ключ от шкафчика и набор инструментов. Неподалеку стоял огромный монитор, на котором бесконечно крутился приветственный ролик компании. Технический директор в небесно-голубом костюме с сигарой в зубах ухмылялся и небрежно описывал достижения компании за последние пять лет.

Затем он заходил в главный зал и оглядывал свои владения: дюжину матерых искателей, несколько десятков вычислителей и сотни стажеров, каждый из которых был занят своим делом. В конце директор подмигивал в камеру и щелкал пальцем, после чего на экране появлялся логотип компании в виде молекулы леймия, а на фоне играла веселая DnB-мелодия. Я мысленно плюнул в сторону экрана и достал наушники.

По-хорошему, за провал экспедиции должен был отвечать начальник группы, чутье которого гораздо сильнее моего. Однако он пропустил меня вперед, даже несмотря на необычно сильный шум – не говоря уж о побочных эффектах, которые должны были зафиксировать его приборы. Но его ценность для компании явно выше моей.

В голове мелькнула мысль, что шансы на мое оправдание стали бы гораздо выше, будь я единственным оставшимся в живых, но я тут же ее отогнал. Несмотря на видеозапись инцидента, комиссия в первую очередь уделит внимание мнению начальника группы, а уж затем оценит все дополнительные факты. Которых здесь не так много, потому что процесс принятия решения на видео не попадет.

Поэтому придется в очередной раз смириться – моя дальнейшая судьба полностью зависит от других. Кажется, я все делал правильно, но этого снова оказалось недостаточно. Конечно, сейчас даже дети знают, что концепция справедливости – артефакт наивного прошлого, когда люди еще думали, что «в конце дня» каждый непременно получит по заслугам. Но все равно немного обидно.

Поставив сиреневую колбу, я накинул капюшон и пошел домой.

***

По экрану бежала бесконечная вереница цифр, но они не могли сообщить мне ни о чем – интерфейс был добавлен сюда скорее в развлекательных целях. Никто понятия не имел, по каким алгоритмам производятся вычисления, сколько они должны длиться и как будет выглядеть результат. Честно говоря, мы не были даже уверены, что компьютер действительно что-то делает.

Три года назад программа с цифровой подписью Любителей просто оказалась в общем доступе. Это было лишь третье обращение к участникам за все время игры и первое – для большинства из тех, кто до сих пор оставался в живых. С той секунды расклад поменялся кардинально.

До релиза мало кто верил всерьез, что мы на самом деле сможем избежать смерти или хотя бы стать свободными – однако теперь стало казаться, что шанс появился. Конечно, поначалу многие считали, что это очередной розыгрыш, потому что время от времени нечто подобное здесь случалось. Однако со смертью первого искателя стало понятно, что программа может быть настоящей.

В тот день технический директор созвал срочное совещание и заявил о полном перераспределении бюджета, а следующим утром половина главного зала была занята гигантским суперкомпьютером. Десяти лучшим искателям позволили подключиться к вычислениям, чтобы первыми посмотреть на результат – конечно, если мы успеем получить его до конца своей жизни. Впрочем, вряд ли в этот раз «снять сливки» поручат кому-то из нас – не факт, что кого-либо из искателей вообще решат оставить в живых. Но это лучший шанс, который у меня когда-либо был.

Девяносто лет назад людям удалось создать похожую программу самим, но она оказалась настолько мощной, что после короткого периода самообучения вышла из-под контроля. Программа могла найти не только ответ на любой вопрос, но и предложить его решение, однако проблема в том, что с нами она этим делиться не захотела. Ведущий разработчик умер той же ночью от сердечного приступа, два его ассистента попали в психбольницу с полной потерей памяти, а суперкомпьютер сгорел.

В течение семи дней ничего не происходило, однако затем все электричество отключилось, и мир погрузился в темноту. Солнце оказалось перекрыто мириадой прекративших работать спутников, поэтому тепла и света мы больше не получали. Сначала казалось, что в течение пары дней все вернется в норму, но через неделю люди начали немного паниковать. Постепенно грабежи стали нормой, а изнасилования и убийства происходили все чаще, и стало казаться, что обещанный конец света все-таки наступил. Мы стремительно превращались обратно в животных, хотя когнитивные функции никуда не пропали, но теперь они выполняли немного другие задачи. Каждый думал только о том, как выжить – и как безболезненно умереть.

Однако затем внезапно все вернулось в норму: после недели темноты солнце снова начало светить, а электричество пошло по проводам. Руководства компаний немного обновились, но методы управления остались теми же, и через пару месяцев мир пришел в себя. Люди отряхнулись от ужаса, похоронили близких и начали жить дальше.

Казалось, что все вернулось к нормальному состоянию, но вскоре мы начали замечать небольшие странности. Ведущие исследователи искусственного интеллекта перестали проявлять интерес к своей профессии – часть из них пристрастилась к велицину, другие ушли в погрузчики или продавцы, а некоторые и вовсе легли на диван и отказывались что-либо делать. Некогда самая популярная область деятельности словно бы вымерла, и никто даже не пытался ее возродить.

Кроме того, что-то произошло с космическими исследованиями: каждый запуск ракеты в космос завершался катастрофой, причем зачастую на тех этапах, где ошибок не происходило никогда. Двигатели взрывались на складах, лид-инженеры внезапно уходили в отставку, а погода в день запуска всегда была аномально штормовой. За два года не случилось ни одного успешного пуска, и космическую программу было решено приостановить на неопределенный срок.

Однако главные изменения коснулись оружия. После «вспышки недовольства» в Берггебите местное управляющее ООО запустило рутинную процедуру подавления, но ракеты с ядерным зарядом по какой-то причине не взорвались. Одного их вида оказалось достаточно, чтобы люди успокоились и разошлись по домам, но опасный прецедент произошел.

В течение следующих пяти лет по всему миру случился ряд успешных восстаний, которые привели к ощутимым перестановкам в советах директоров. Сначала казалось, что теперь мир будет устроен иначе, но в итоге методы управления почти не поменялись: практически весь нижний класс остался внизу, верхний – наверху, и лишь несколько счастливчиков успели занять освободившиеся рядом с источником ресурсов места. Вместо ядерного оружия методы подавления немного деградировали: в обиход вновь вошли светошумовые и депрессионные гранаты, а также простые автоматы и биты. Как это часто бывает, небольшая перетряска привела к неожиданным открытиям – оказалось, что для многих боль страшнее смерти, и возврат к традиционным методам только снизил количество вспышек недовольства. Однако проблема ядерного оружия осталась нерешенной.

Как только ситуация стабилизировалась, новые лица в правлении стали искать себе какое-нибудь занятие по душе, и решение проблемы с ядерным вооружением показалось им подходящим проектом. На него было выделено десять процентов ежегодного дохода компании, чего с запасом хватило, чтобы привлечь лучших современных ученых и обеспечить их всем необходимым оборудованием. Работа началась.

Поначалу казалось, что проект достигнет успеха, но вскоре стало понятно, что каких-либо результатов в ближайшее время ждать не стоит – теоретическое изучение продвигалось очень медленно, а каждый эксперимент по какой-то причине завершался провалом. Поначалу технический директор был в ярости: главу исследований прилюдно казнили, а трех заместителей посадили на тридцать лет в тюрьму. Но затем несчастный случай произошел с самим директором – однажды утром его нашли мертвым у входа на территорию компании, причем никаких видимых повреждений у него не было. Казалось, он просто присел, оперся о стену и спокойно умер.

Следующий человек на этой должности решил возобновить проект, однако в тот же день упал с лестницы и в шести местах сломал левую ногу. Умом новые начальники не блистали, но даже им стало понятно – что-то здесь не так. Возникало чувство, что сама вселенная не дает нам возможности создать оружие, способное полностью уничтожить жизнь на любом клочке планеты.

Конечно, мы были не настолько важны, чтобы нашими проблемами озаботилась целая вселенная, но кто-то нам определенно мешал. Информация просочилась в низы, и поиск объяснений стал излюбленным занятием посетителей баров и участников корпоративных встреч. Одни считали, что за всем стоит традиционный Бог, вторые говорили об энтропии, а третьи считали причиной саморегуляцию космоса.

Вскоре объявился «Пророк»: человек со спутанными волосами в грязной одежде, уверявший, что побывал на аудиенции с самими «наблюдателями». По его словам, за нами теперь присматривает группа неких существ, которые способны видеть будущее, и им не понравилось то, что они там увидели. Когда-то они жили среди нас, но во время Семидневной Темноты вознеслись, и теперь их миссия – уберегать наш мир от катастрофы. Назывались эти существа Любителями.

Звучала эта теория как галлюциногенный приход после концентрированной зеленой колбы, но она распространилась быстрее любого вируса. Вскоре в эту теорию стали верить больше, чем в любую идеологию, насаждаемую советом директоров. Правдоподобности теории о Любителях добавило то, что через неделю Пророк устроил самолинчевание с последующим самосожжением, в чем ему помогал обычный домашний робот-ассистент. Самое интересное, что после этого самоубийство совершил и сам робот, чем окончательно убедил окружающих в истинности слов Пророка.

Поначалу руководство новую идеологию пыталось подавить, но затем даже до самых недалеких представителей правления дошло, что вместо борьбы с идеей лучше ее приручить. Немногие оставшиеся храмы, которым была отведена роль исторических музеев, вновь заработали. Компания стала выделять почти пять процентов своих ежегодных доходов на развитие новой религии, и борьба за открывшиеся должности жрецов была ожесточенной. В отличие от многих других начинаний компании, эта статья расходов быстро начала приносить дивиденды, и вскоре учение о Любителях стало в обществе доминирующим.

При этом какой-то четкой картины мира оно не предлагало – каждый мог взять из этой религии что-то для себя, потому что ее постулаты формулировались максимально обтекаемым образом. Их суть совпадала с естественными потребностями и склонностями людей, сформированными за тысячи предыдущих лет: желанием быть лучше других, но не настолько, чтобы другим от этого было плохо. Кроме того, идеология содержала и рациональное зерно – за нами действительно кто-то наблюдал, и спорить с этим было трудно.

Лично для меня основным интересным моментом было то, что Любители обещали нечто вроде вечной жизни – конечно, в урезанном варианте, потому что предполагалось, что даже эти существа не всемогущи. При определенных условиях смерть от естественных причин тебе становилась не страшна – ты мог умереть либо по своему желанию, либо насильственным путем. Конечно, это означало, что с высокой вероятностью рано или поздно тебе предстоит испытать мучительную боль – быть сбитым электропоездом, погибнуть от рук велицинщика в темном переулке или просто неудачно упасть и свернуть себе шею. Зато тебе открывалось безграничное время для познания, и многие были готовы ради этого рисковать всем остальным.

Сначала обещание неограниченно долгой жизни казалось маркетинговым трюком одного из многих ответвлений церкви, однако релиз программы три года назад все изменил. Именно лид-жрец Этериума получил программу за день до того, как она оказалась доступна всем. Кто-то считал, что это было случайной утечкой, но авторитетная «Группа оценки Любительских действий» провела тщательный анализ и пришла именно к такому выводу: нам предоставили шанс. И я этим людям верю.

Программа продолжала работать, и я бессмысленно уставился на тысячи бегущих по экрану цифр, но вскоре мои глаза начали закрываться. Чтобы взбодриться и скоротать время до получения вердикта, я решил связаться с Линой – она умела делать так, чтобы часы летели быстрее минут. Покачиваясь на стуле, я стал с ухмылкой вспоминать, как однажды после особенно утомительного поиска мы поехали в гости к ее отцу, но я случайно перепутал маршрут и приехал к родителям Леры. Быстро сообразив, Лина притворилась моей троюродной сестрой, а я вежливо поинтересовался, как у Леры дела и когда она собирается сюда зайти. Как назло, зайти она решила полтора часа назад – услышав голоса в коридоре, Лера как раз вышла познакомиться с нежданными гостями. К несчастью, Лина оказалась бывшей одногруппницей и когда-то хорошей подругой Леры, хотя здесь никакого совпадения не было. Тот выпуск я мониторил особенно активно.

Как ни странно, на следующий день Лера сделала вид, что все хорошо – мы друг другу ничем не обязаны и ничего не обещали, поэтому и обижаться здесь не на что. Я согласился, предложил забыть обо всем и двигаться дальше, а затем снял с Леры свитер и лифчик.

Лина не отвечала, поэтому я отменил вызов и вышел на балкон покурить, перед этим сняв с головы оборудование и аккуратно убрав зеленую колбу в контейнер. Дождь почти кончился, но солнце недавно зашло, и это значило, что совещание уже началось. Скоро должен прозвучать звонок.

Сделав мощную трехсекундную затяжку, я бросил взгляд на помятый календарь, висящий на стеклянной двери балкона. Число 2209 было зачеркнуто красным маркером первым; следующими были отмечены 2203 и 2195. Последняя переоценка дала 2186 год, но вскоре и она стала казаться слишком оптимистичной. Однако три года назад я нарисовал посередине огромный знак вопроса, и это значило, что дальнейшие прогнозы не имеют смысла. Впереди возникла долгожданная неопределенность.

Через двадцать минут трекер на руке завибрировал, и это значило лишь одно – решение принято. Бросив сигарету в сторону дороги, я прочистил горло, два раза выдохнул и кивнул.

Динамики на стене зашипели, после чего Роберт Иммануилович хрипло поздоровался, откашлялся и на несколько секунд замолчал. Наконец он произнес:

– Ты отключен от вычислений.

III

С трудом выбравшись из лужи, я протер влажной салфеткой заднюю часть брюк, но особого смысла в этом не было – штаны оказались заляпанными густой грязью почти до колена, лоферы покрылись толстым слоем темно-серой земли, а на костяшках пальцев левой руки почему-то была запекшаяся кровь. Немного беспокоила челюсть; ощупав языком левую сторону, я понял, что половины одного из коренных зубов больше нет. Мысленно махнув рукой, я оперся на мусорный бак, сосредоточился и осмотрелся по сторонам. Пожалуй, пора идти.

До дома было минут сорок, но я решил сделать небольшой крюк и пройти любимым маршрутом – по набережной, затем спуститься по лестнице вниз и свернуть в небольшой лес. Десять минут прогулки через темноту, и я окажусь на пляже перед большим озером, до противоположного берега которого километров пять. Идеальное место, чтобы все обдумать.

Вычисления для меня завершены, и способа к ним подключиться заново нет. Подумав об этом три раза, я остановился, поставил вторую малиновую колбу и прикрыл глаза. Ситуация кажется безнадежной – гораздо более безнадежной, чем лет десять назад. Умирать все-таки придется, причем теперь финал намного ближе, чем был еще на прошлой неделе. Впрочем, один запасной вариант еще есть.

Если я смогу найти белую колбу, вычисления будут не нужны – по крайней мере, тогда мы пришли именно к такому выводу. Конечно, он был построен на множестве условностей и допущений, но иначе никак – мы вообще весьма смутно понимаем, что и как здесь работает. Приходится каждый раз надеяться, что очередная случайная догадка попадет в цель.

Из оставшихся в живых белую колбу не видел никто – каждый, кто сообщал о ее нахождении совету директоров, спустя примерно час оказывался у ворот компании мертвым. Лучшие специалисты компании из отдела теоретических изысканий заключили, что белая колба больше всего похожа не некую «воду», о которой после встречи с Любителями сообщал Пророк. По его словам, эта вода каждые одиннадцать дней регенерирует умершие клетки организма, благодаря чему твой организм как бы застывает в развитии. Проще говоря, ты перестаешь умирать.

Ведущие биологи утверждали, что это невозможно, но за последние несколько десятилетий здесь произошло столько необъяснимых вещей, что ученые несколько утратили свой авторитет в глазах остальных людей. Как бы то ни было, белая колба и правда выпадала очень редко, и это значило, что для Любителей она имеет какое-то особое значение. Все походило на то, что Пророк в очередной раз оказался прав.

Даже если он не прав, вместе с вычислениями только белая колба дает какую-то надежду, что смерти удастся избежать. Не то чтобы я очень любил жизнь, но раз уж я тут, надо бороться изо всех сил. Я никогда не смирюсь с тем, что единственным возможным исходом является смерть, а жизнь без нее якобы не имеет смысла. Это убогие рассуждения тех, кто покорно принимает любое дерьмо, которое им подсовывает судьба. Я – один из немногих, кто согласился бросить вызов законам вселенной, и уже это дает мне силы жить дальше! Fuck them all!