Багровое небо. Книга 1

ПРОЛОГ

Отрывок из «Летопись Нового Света»

Верховный Жрец Илларион

700 год Нового Света

«Эта история началась в 700 году Нового Света, когда звезды на небе светили ярко, когда небо всегда было голубого цвета, когда сердца людей не знали ужаса.

Был обычный день. Солнце было в зените, птицы нежились в лучах весеннего ветерка. В то время я был Верховным Жрецом храма богини Ариадны.

Тогда земля раскололась. Два мира соединились. Из тьмы появились существа – полулюди, полудемоны, в чьих глазах был хаос и тьма. Они были сильны, быстры и обладали немыслимой силой.

С их приходом изменился привычный порядок вещей: звезды в небе пропали, солнце перестало ослеплять Землю своим ярким светом, небо окрасилось в багровый цвет.

Багровое небо было символом их власти и одновременно источником их сил. С каждой минутой, с каждым часом, из Разломов прорывалось все больше демонических тварей, которые безжалостно убивали детей, стариков и женщин.

С их приходом люди познали магию. Черная магия демонов убивала нас изнутри, вселяла в наш мозг самые страшные иллюзии и сводила с ума. Мы были беззащитны против такой силы. Мы умирали. Мы сходили с ума. Мы покорялись этой силе.

Короли всей Нэрии объединились в борьбе против ужасного и сильного врага. Они забыли все свои разногласия, позабыли о войнах между собой. Столицы каждого из государств превратились в поля битв. Воздух пропитался запахом крови и гнили, земля окрасилась в алый и черный цвета крови воюющих рас.

Война была жестокая. Магия демонов была бездонная. Люди гибли, города превращались в руины.

Наши силы были на исходе.

Багровое небо над головами вселяло в наши сердца отчаянье и поражение в этой неравной войне.

Я наблюдал за этим кровопролитием пять лет. Каждый день я слышал крики людей, каждый день я вдыхал металлический запах их крови. Я был бессилен, я не мог спасти их. Пять лет я безустанно молился Ариадне, чтобы она послала нам спасение и надежду.

Тем временем, как другие не верили в божественную благодать, да и вовсе забыли имена богов, я верил, я отчаянно просил свою богиню о помощи.

Во время Ритуала Связи я услышал ее голос.

Он был нежным и мягким, как утренний ветерок. Богиня дала надежду человечеству, послав Божественную Искру в наш мир. Эта Искра таила в себе невероятную мощь и огромную силу. Мне пришлось пожертвовать всем, отказаться от всего, что было мне дорого ради спасения мира. Я принял это с честью и гордостью.

В этот день, мир озарила ослепительная вспышка.

Человечество воспряло духом. Вместе с божественной силой, оно обрело надежду на лучший финал этой истории.

Теперь силы были равны.

Нам удалось закрыть Разломы.

Мы остановили вторжение столь прекрасных и опасных созданий.

Мы получили силы сражаться за свое будущее.

Королевства восстали из пепла.

Багровое небо рассеялось будто дым, наши головы вновь озарило ослепительное солнце, запели птицы, появились звезды.

Мировоззрение человечества изменилось. Мы поняли, что не одни в этом мире.

Мы должны быть готовы защищать свое будущее любой ценой.»

ЧАСТЬ 1 РАБЫНЯ

ГЛАВА 1

Я брела по темному лесу. Впереди лишь дубовая роща, окутанная сумраком ночи. Луна над моей головой скрылась за облаками, благодаря чему я перестала различать камни, ямы и пни под своими ногами. Колени уже стерлись в кровь от постоянных падений на каменистую землю.

Главное не останавливаться.

Главное идти вперед.

Я не героиня какой–либо сказки, прочитанных родителями в детстве. Я – обычная девчонка, проданная в рабство своими же родными. Конечно, денег за мою тощую тушу дали немного, однако они смогли выплатить часть своих долгов. Хоть что–то.

Были времена, когда наша семья жила счастливо, хотя я уже и не помню ни тех дней, ни имен родителей или их лиц. Это было так давно, да простит меня Ариадна за этот великий грех.

Десять лет назад меня продали в рабство господину Шильтэ, который жил на окраине Туманного Плато. Он славился своей жестокостью, богатством и праздным образом жизни. Его поместье – это ад на Земле, по–другому не скажешь. Рабов и неугодных хозяину пытали, избивали и убивали. Забредших к нему во владения без дозволения ждала мучительная ночь…

Десять лет я подавала господину Шильтэ еду, чистила его вонючие сапоги, опорожняла его отхожее место, прибирала его покои после очередной попойки, стирала его постельное белье. Одним словом, я не жила, а существовала в этом круговороте отчаянья.

Несколько месяцев я планировала свой побег, высчитывала смену караула у стражников, искала пути побега. И вот я наконец дышу полной грудью, впитываю запах мокрой листвы. Самое главное – покинуть Туманное Плато до восхода солнца, иначе, умирать я буду долго и мучительно в тех жутких подземельях под особняком.

Я понятия не имела, что буду делать, когда пересеку границу проклятого Плато, я даже не знала как выглядит граница: пустая полоса леса или же огромная стена из какого–нибудь железа, что было бы в духе хозяина здешних мест. А про свой путь до Элисбора – столице на севере, я и не думала. Главное выбраться отсюда, а дальше, дело за малым: найти лошадь, найти съестные припасы и бежать, бежать и еще раз бежать на север.

Я никогда не спрашивала, почему это место зовется Туманным, но сейчас я понимаю почему. Эти земли, не считая шикарного особняка господина, окутывает густой туман, даже ночью он затуманивает землю, от чего я плохо различаю рельеф местности. В доказательство своим мыслям, я приложила грязную, рваную перчатку к саднящим коленям.

Несмотря на все падения, я продолжила идти вперед, не сбавляя темп. Если ориентироваться по положению Луны, времени у меня в обрез, а именно, часа три, не больше.

С восходом солнца начинается моя рабочая смена, и, если я не появлюсь на перекличке, все, включая хозяина узнают о моем побеге и пустятся в погоню. На лошадях.

Нужно прибавить шаг. И главное не оборачиваться.

Как я и планировала, к началу восхода солнца я достигла пограничья. Хвала богам, стены и прочей защиты не было, лишь указатель у главной дороги «Туманное Плато» и жалкий деревянный забор, длинною в несколько лиг, который, между прочим, покрылся инеем. Не удивительно, ведь приближается самая холодная зима за последние пять лет. По крайней мере, я слышала это от сплетников, гостивших в нашем поместье.

Я еще раз взглянула на побелевший забор. В голове мелькнуло сразу две мысли: к началу заморозков я просто обязана добраться до столицы и найти койку в каком–нибудь захолустье на окраине. Вторая мысль будоражила мои поджилки: один шаг отделяет меня от свободы, один шаг и я покину чертов ад, служивший мне домом с десяти лет.

Я, не задумываясь перешагнула преграду. Руки тряслись, ладони вспотели. Неужели, это один из моих снов, что снятся мне почти каждую ночь? Это не может быть сном. Я ковырнула кровоточащую рану на колене. Ногу пронзила боль, кровь запачкала мне палец.

Это не сон.

Я обернулась туда, откуда пришла, жадно вслушиваясь в могильную тишину этого места. Не было ни звуков птиц, ни шелестение листьев и никаких признаков погони. Только густой туман, что укрывал землю и прятал меня от посторонних глаз. Это радует, хотя расслабляться не стоит, нужно идти дальше, углубляясь в лес.

Только зайдя вглубь леса и убедившись, что погони нет, я позволила себе оглядеться вокруг. В лесу царила тишина. Замерзшая почва хрустела у меня под ногами. Утреннее солнце скрылось за облаками, а холодный ветер поднимал с земли морозную пыль. Иней, который видела я на гнилой преграде сопровождал меня и в лесу, покрывая камни, стволы кустарников и опавшие листья. Удивительно, как изменился пейзаж за считанные километры от границы. Перемены в климате ощущала и моя кожа: нос, щеки и руки покраснели от холода, зудели и щипали. Я сняла с рук перчатки и начала растирать замерзшие щеки и нос. Тонкая потрепанная телогрейка только делала вид, что грела. На самом деле холодный ветер пробирался через множество дыр и угрожал заморозить мое сердце.

Через несколько часов моей прогулки в лесу, я продрогла насквозь, а голод взял надо мной власть, отчего сил двигаться дальше не было. Живот урчал как дикий зверь, отпугивая всех диких зверей. Все, что я смогла стащить с кухни после ужина, я съела. Яблоко ушло еще в первые три часа странствия в тумане, а небольшую горсть орехов я одолела после пересечения границы. Я даже и думать не могла, что мир такой огромный. Теперь весь мой план побега казался мне настолько смешным: пересечь границу? Найти лошадь и продовольствие? Отправиться в столицу? Я скривила губы в гримасе отчаяния. Глупый план глупой девчонки. Почему я не задалась вопросом, где я найду лошадь в этой глуши, а о припасах я уже молчу, не на дереве же они растут.

Я села на ближайший камень. Его холод потушил во мне приливы ярости и отчаянья. Я взяла с земли замерший сучок и стала калякать на земле карту, пыталась по памяти воссоздать оригинал, который видела в кабинете господина Шильтэ последний раз. Естественно, многие фрагменты я не запомнила, однако крупные города и реки оставались в памяти. Помнила и о небольшой деревушке недалеко от границы, однако, спустя три часа путешествия, я до сих пор ее не нашла. Кто знает, может…

Мои размышления прервали звуки, исходившие с главной дороги. На фоне тишины леса, крики прихвостней Туманного Поместья я различала очень хорошо. Их было трое и все трое на лошадях. Тут же, я завалилась на землю, прижимаясь к стволу голой ивы. Мне было страшно. Я даже перестала дышать. Я их не видела, зато очень хорошо слышала. Они были близко. Мое сердце билось с такой силой, что казалось, земля содрогается.

– Где эта поганая девчонка? – раздался грубый мужской голос.

– Эй, девка, выходи. Параша господина воняет. Он недоволен! – эту фразу второй вояка явно адресовал мне. Неужто он надеется, что при упоминании вонючего горшка Шильтэ, я прибегу и буду умолять вернуть меня в поместье? Мерзкие солдафоны, как же я их ненавижу! Именно эта троица постоянно издевалась над рабами. То била нас палками, то запирала нас в холодном сарае. Слышала даже, что они приставали к некоторым девочкам!

– Гилд, Фобб, смотрите в оба. Эта крыса может прятаться, где угодно. В трех лигах отсюда есть деревня. Поищем там, а после повернем назад, – я замерла прислушиваясь. Это явно голос Тарима – их командира. Интересно! Говоришь в трех лигах, какая ценная информация!

– Зачем поворачивать, босс? Ведь только рассвет?

– Затем, Фобб, что господину не нужны проблемы с Фурином. Ты же знаешь, что отношения напряженные, – Тарим явно не в восторге от этого конфликта. Они продолжали что–то обсуждать и, параллельно, выкрикивали мое имя. Но с каждой минутой, их голоса пропадали среди тишины леса.

Хотя, звуки окончательно стихли, но я все еще не решалась подняться. Так и пролежала на холодной земле несколько минут, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Собираясь встать, я увидела небольшой куст лесной либрихи. Ее красные ягодки скрывались за листьями, от чего, я не увидела их сразу. Все еще не решаясь подняться, я подползла к кустарнику и начала жадно собирать сочные ягоды, которые от такого холода, тоже покрылись инеем. Они были размером с ноготь, очень мягкие и сочные. Я запихнула горсть либрихи в рот и начала наслаждаться сладким вкусом. Ее сок моментально заполонил мой желудок, и он перестал урчать как дикий зверь. Я поднялась на ноги. Нужно двигаться дальше и уж точно не по главной дороге.

Впереди еще три лиги по замерзшему и холодному лесу.

Я дошла, а точнее, доползла до деревни, где–то к обеду. Зимнее солнце уже явно было не в зените, но все еще светило достаточно ярко. Войдя в городские ворота, меня встретила оживленная толпа на улице. Их дома выглядели как один большой кусок угля, что свидетельствовало о недавнем пожаре. В воздухе витал запах костра, а с неба, будто снег, падал черный пепел.

Мужчины, одетые в меховые шапки и куртки, таскали обгоревшие бревна и выносили их на поляну за воротами, Другие мужики приносили новую древесину для отстройки поврежденных зданий. Работали даже женщины – часть из них выносила сгоревшую утварь, а другая половина прямо на улице в котле готовила обед. Чем ближе подходила к ним подходила, тем сильнее пахло тушеным мясом, луком и картофелем. Я приложила ладонь к своему урчащему желудку. Нужно найти таверну. Умираю с голоду.

Оглядевшись по сторонам, я заметила, что не вся деревня сгорела. Большая часть построек в центре осталась либо нетронутой, либо сгорела лишь незначительная часть. Однако, все жители деревни трудились над восстановлением пострадавших зданий. Меня никто не замечал, никто не смотрел в мою сторону и не задавал вопросов. Ну что же, это очень даже хорошо. Не нужно оправдываться и рассказывать не существующую легенду. Хотя, «историю» своей тяжелой жизни я придумала еще в лесу. Надо было же чем–то голову занять.

Тяжелая дубовая дверь со скрипом открыла мне путь в таверну «Золотой колос». Меня встретил ароматный запах тушеного мяса и костра. Внутри было очень бедно и грязно. Интерьер совсем не соответствовал названию. Старые чумазые столы. Вместо стульев либо бочки из–под вина, либо доски, прикрученные к деревянным стенам. Людей было не много, так что хозяйка сразу заметила мое поведение.

– Приветствую, милочка. Какими судьбами ты тут?

Хозяйка таверны была достаточно молода и привлекательна. Больше всего в глаза бросались ее черные как уголь волосы, большие и пухлые губы и стройная фигура. Возможно, благодаря своей яркой внешности, это местечко до сих пор держится на плаву.

– Доброго дня, хозяйка, – я подошла к стойке, за которой стояла женщина, – Мне очень нужна комната на одну ночь.

– Три Серебреника и комната твоя, – с натянутой улыбкой произнесла девушка.

– У меня нет денег, но я могла бы, – я не успела договорить, как меня перебили.

– Нет денег, нет койки. Давай, проваливай! Благотворительностью я не занимаюсь! – хозяйка даже не стала слушать меня и начала указывать на выход. Помимо яркой внешности, она еще имела паршивый характер.

– Я могла бы отработать свой кров. Видела, что в деревне случился пожар и многие лишились дома. Как думаешь, хозяйка, куда они пойдут вечером греться, ужинать и спать? Тебе одной этой ночью не справиться. Ты захлебнешься в таком потоке, и я сомневаюсь, что кроме тебя и того мужика на кухне, тут кто–то работает! – не знаю, откуда во мне взялась эта наглость, но по лицу хозяйки я поняла, что она задумалась над моим предложением.

– Хорошо, одна ночь, – хозяйка посмотрела на меня долгим оценивающим взглядом, а затем вздохнула, – Будешь разносить заказы, драить полы и готовить комнаты для постояльцев. Иди за мной, покажу тебе твою койку, – девушка вылезла из–под барной стойки и направилась к лестнице. – Марк!

– Чего тебе, Люсинда? – из кухни вышел мужик, на вид лет сорока, в кухонном фартуке и весь перепачканный мукой. Это тот повар, которого я видела в соседней комнате.

– Последи за залом, я скоро вернусь.

Мужик сел на табуретку и стал отряхивать свои руки. А мы тем временем, забирались по скрипучей и прогнившей лестнице на второй этаж. Длинный коридор утопал во тьме, лишь три подсвечника, что висели на стене, освещали это место.

Люсинда открыла самую дальнюю дверь ржавым ключом и толкнула меня внутрь.

– Вот твоя комната, – Люсинда обвела тонкой бледной рукой пространство комнаты, – Как говорится, милости прошу.

Да уж, комната больше напоминала сарай. Такие же прогнившие стены, скрипучие полы. Из мебели стояла только одна койка и ночной горшок. Пахло плесенью и сыростью. Было темно и лишь одно маленькое окошко пропускало солнечный свет.

Эта комната напоминала мне общаг, где спали все рабы в поместье Шильтэ. Ну ладно, десять лет жила в таких условиях и еще одну ночь проживу.

Люсинда прочитала мои мысли по выражению лица.

– А ты ожидала королевские покои с мягкой периной? Как жаль. Ну что ж, располагайся, но знай, если этим вечером у меня будет пусто, вылетишь на улицу. Жду тебя внизу через час, – она улыбнулась, но эта улыбка больше походила на волчий оскал, затем девушка вышла.

Я осталась одна.

Я села на койку и снова осмотрела комнату. Комната в таверне исчезла, сменившись таким же грязным и вонючим общагом в том самом аду. Я не могла поверить, что теперь я свободна, что теперь одна скитаюсь по этому миру в поисках выживания. Уж лучше выживать снаружи, чем медленно умирать внутри того дома.

Слишком много событий произошло за последние сутки. Я ужасно устала, проголодалась и замерзла. Закрыв лицо руками, я не смогла сдержать поток слез. Все лицо намокло, в горле пересохло и разболелась голова. Все пережитые эмоции смешались в один большой ком, который стремительно меня пожирал.

Со скрипом, дверь снова открылась. Я вскочила, вытерла слезы. Но оказалось, что я зря испугалась. На пороге снова стояла Люсинда, да еще и держала поднос с горячим супом.

– Ты чего тут рыдаешь? Твои вопли слышны даже на первом этаже, – мне показалось, или ее голос стал мягче? Да еще и еду принесла, неужели сжалилась надо мной, – Как тебя зовут, девушка?

– Айрика.

Люсинда кивнула и протянула мне поднос с горячим обедом, аромат которого заполонил эту маленькую комнатушку.

– Это мне?

– Да, суп с говядиной. На, поешь. Как закончишь, спускайся, покажу тебе фронт работ.

Спустя двадцать минут, я спустилась на первый этаж. Время близилось к закату, на улице понемногу темнело, поднялась метель. Как я и предполагала, в таверне было очень людно, все столики были заняты. Тесное и душное помещение наполнилось гулом мужских и женских голосов, а в воздухе аромат свежей еды смешивался с противным запахом пота. Люсинда стояла за барной стойкой и разливала эль и медовуху. Она махнула мне рукой.

– Ну наконец–то! Будешь разносить напитки и еду. Бери вот эти три медовухи и неси тем, что сидят у самой двери, – она указала на трех крепких мужиков, которые оживленно болтали между собой, – У них еще будет запеченные бараньи ребра. Шевелись! Нас ждет много работы.

Я кивнула. Взяла три большие кружки с медовухой и понесла тем троим. Чтобы добраться до них, мне приходилось протискиваться через толпу.

Пока я разносила напитки и еду, с разных углов таверны слышались все новые и новые заказы. Я спешно передавала заказы Люсинде и Марку, на что повар постоянно причитал, что на всех еды не хватит.

Так прошел почти весь вечер. Время близилось к полуночи. Я ужасно устала и валилась с ног. Половина посетителей разошлись по комнатам на втором и третьем этажах, оставшаяся половина продолжала сидеть. Некоторые играли в карты и пили эль, другие обсуждали былой пожар и строительство новых домов, третьи сидели в самых темных углах зала и молча скорбели по близким, чьи жизни закончились в адском огне. Я искренне сочувствовала последним.

– Вот эти два супа и эль нужно отнести мужчинам в серых плащах, – Люсинда пододвинула ближе ко мне деревянный поднос и кивком указала на тех, кому предназначался этот заказ.

Я взяла поднос и понесла мужчинам. Начала выкладывать блюда и напитки на стол и услышала обрывок их разговора:

– Перед тем, как прийти сюда, видел, как в ворота вошли три всадника, рожи их были такими мерзкими! – говорил тот, что помладше.

– Уверен, что это очередные мародеры с Туманного Плато. Когда уже Фурин примет меры против этих живодеров? – сказал второй.

Услышав про трех всадников из Туманного Плато, я сразу поняла про кого идет речь. Тарим, Гилд и Фобб. Они в городе. Ну вот и все, моя свобода длилась недолго. Они придут сюда и утащат меня в жуткие подземелья. Одному Альянсу известно, что меня там ждет.

Я была в оцепенении несколько секунд, но потом, все-таки, решила спросить:

– Подскажите, когда это было?

– Что? – вопросительно посмотрел на меня младший мужчина, чье лицо покрывали рыжие веснушки.

– Когда вы видели тех троих? – повторила я свой вопрос.

– Часа два назад, как раз шел сюда. А что? – оба мужика уставились на меня.

– Наверное, эти мародеры явятся сюда. Мне нужно предупредить хозяйку. Хорошего вечера! – я выпалила эту фразу и двинулась к Люсинде, однако что-то заставило взглянуть в окно. И в ужасе я увидела, как из метели на лошадях выходят те трое, что преследовали меня в лесу. Они направляются в таверну «Золотой колос».

Почему они до сих пор тут, ведь до полудня собирались вернуться к своему хозяину под каблук? Хотя, меня это интересовало сейчас меньше всего. У меня было минут семь, чтобы покинуть это место. Но как? Если я выбегу из главного входа, они тотчас меня увидят и поймают. Далеко на своих двоих я не убегу.

Я не знала как мне быть. Решила все-таки подняться к себе в комнату. Чтобы не вызывать подозрений, я медленно двинулась к лестнице, стараясь не попадаться на глаза Люсинде. На этот раз, лестница не скрипнула под моим весом.

Оказавшись на втором этаже, я рванула к себе в комнату. Зайдя в нее, я повернула замок ржавым ключом. Это единственное, что я могла сейчас сделать.

Я села на койку и начала думать, как мне быть. Сердце бешено колотилось, а виски стучали так, что в глазах вырисовывались темные пятна. Мои раздумья прервало окно, которое открылось из-за сильного ветра снаружи.

Меня осенило! Окно! Я подошла ближе и выглянула. Моя комната выходила на задний двор. Никаких других построек впереди не было. Только лес.

Это был мой шанс. Если я выпрыгну, то смогу убежать, оставшись незаметной. Окошко было маленьким, но мое худое тело сможет протиснуться. Я посмотрела вниз. Не слишком высоко, чтобы разбиться, вдобавок сильная метель нагнала сугробы. Падать будет не больно.

Я оглядела свою комнату. Мои мокрые и рваные перчатки висели на спинке кровати, а плащ, такой же потрепанный, лежал на самой койке. Я подбежала и спешно начала завязывать плащ и одевать перчатки. Уже повернувшись к окну, мое внимание привлекло одеяло, которым был укрыт матрац. Одеяло было из тонкой шерсти. Решив, что в такую погоду эта вещь может спасти мне жизнь, завязала узлом у себя на талии и направилась к окну.

Я уселась на оконную раму, не решаясь спрыгнуть. Уверенности мне придали звуки, доносившиеся с первого этажа. Это был Тарим и его приятели. Они уже тут. Времени медлить больше не осталось. Затаив дыхание я поддалась вперед и вывалилась наружу. Летела я недолго, несколько секунд, а после почувствовала боль в ногах. Приземлилась я именно на них. На некоторое мгновение я потеряла равновесие и чуть ли не упала, но вовремя пришла в себя. Через несколько секунд я уже направлялась в лес. Темный, холодный и страшный. Я понятия не имела, что меня ждёт дальше.

После получасовой пробежки, я сменила бег на шаг. Ноги гудели от напряжения и боли. Тело содрогалось от усталости, дыхание сбилось. Я решила сделать пятиминутный перерыв и отдышаться. Остановившись, я облокотилась на стоящее рядом дерево и жадно хватала ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. В глазах прыгали яркие блики, горло обжигало от обильного холодного воздуха. Полностью придя в себя, я позволила себе осмотреться.

Меня окружал заснеженный лес. Буря стихла. Луна светила очень ярко, под ее светом снежинки блестели, словно тысяча алмазов. Они блестели всюду: на земле, на деревьях, на камнях. Их свет и свет луны превращал такую глубокую ночь, как эта, в самый яркий день. Я могла спокойно ориентироваться, темнота не колола глаза. Никаких звуков не было, лишь хруст снега под ботинками, и громкий стук собственного сердца.

Зимний лес был прекрасен. Высокие деревья с заснеженными ветками тянусь высоко, к самим звездам. Своей густой белой кроной они создавали арку из ветвей, вынуждая следовать по их намеченному пути с высоко поднятой головой. Метель стихла, но ветер все еще блуждал по лесу, стряхивая белоснежный снег с кроны деревьев. Снежинки падали мне на лицо и одежду. Под светом полной луны они казались дождем из драгоценных камней, переливались и блестели. А какой запах царил в этом лесу! Я сделала глубокий вдох, наслаждаясь запахом мокрой коры и чистого горного воздуха. В этот самый момент, я поняла, что ради этого мгновения стоило рисковать своей жизнью.

Адреналин потихоньку отступал, и я начала чувствовать холод. Он пробирался через шерстяное одеяло и мой плащ. Я ощущала мороз через ладони, ноги и лицо.

Не знала, переживу ли я эту ночь. Даже если и переживу, каковы шансы на то, что я не умру в этом лесу завтра или послезавтра от холода и голода. Надежда начала уходить от меня, но упрямо, я двигалась вперед. Чтобы отвлечься, мое воображение посылало мне картинки возможного будущего в Элисборе. Я счастливая, сытая управляю цветочной лавкой на главном рынке столице. О таком можно только мечтать. Почему цветы, я понятия не имела. Возможно, меня преследовали давно забытые воспоминания о своей потерянной семье.

Мои счастливые мысли и картинки в голове пропали после того, как на фоне белоснежного леса, я увидела черную фигуру вдалеке. Возможно, разумнее было бы побежать к этой фигуре с криками о помощи, но я не доверяла никому. Кто знает, может быть это Тарим ожидает моего появления.

Я решила приблизиться и посмотреть кто там. Фигура стояла спиной ко мне и не видела моего появления. Я старалась не торопиться и шагать очень тихо и аккуратно. Снег скрипел под моими ногами, но на таком расстоянии услышать его было невозможно. Мне удалось приблизиться на достаточное расстояние, чтобы наблюдать за незнакомцем или незнакомкой.

Плащ оказался не черным, а темно синим, голову скрывал глубокий капюшон. Фигура начала что–то говорить на неизвестном для меня языке. Это был мужской голос. Он продолжал говорить, будто читал молитву.

Да что он там говорит? Я старалась разобрать хоть слово, но без толку. А потом случилось то, что я и не могла вообразить.

После того как незнакомец перестал бубнить, он начал что–то делать руками. Его руки окутала темнота, словно туман, заклубилась у ног незнакомца. Это зрелище повергло меня в шок. А руки того человека продолжали источать густой туман.

Это что, черт возьми, такое? Это магия? Не может быть. Я не могла в это поверить, руки задрожали, голову заволокла пелена. Магия! Очень редкий и опасный дар, который передается только с кровью. Не всякие могут ею владеть, а если и владеют – то только влиятельные люди, которые живут в Элисборе и не появляются в таких местах. За всю жизнь, я видела много знатных господ в поместье Шильтэ, но ни один из тех пьянчуг не обладал такой силой. Среди тех, кто всю жизнь прожил в удаленных частях страны, ходят слухи, что магия – вовсе выдумка, чтобы навести страх на обычных крестьян.

Я стояла и наблюдала за деревом, а незнакомец по–прежнему стоял ко мне спиной. Лица я не видела. Шокированная, я решила пуститься на утек, но неожиданно для себя, наступила на ветку, которая хрустнула. Звук был тихий, но я ужасно испугалась и спряталась за ствол дерева.

Несколько минут я стояла неподвижно, но потом решила выглянуть и посмотреть, что–происходит. К моему удивлению, незнакомец пропал. От его магии не осталось и следа. Я вглядывалась в темноту, пытаясь отыскать его темный плащ, но все четно. Наконец, решила выйти из своего укрытия и осмотреть ту поляну, где несколько минут назад творился кошмар.

Очутившись на той поляне, я снова начала искать глазами ту фигуру, искала следы, но ничего не было. Ни следов, ни признаков жизни.

– Что это было и куда он делся? – спросила я сама у себя. Естественно, ответом мне послужила тишина.

В этот же момент, я закричала от боли. Боль начиналась в лопатках и разливалась по всему телу.

– Привет, любопытное создание! – послышался голос у моего уха. Это был тот самый незнакомец. Он стоял сзади меня, глубже втыкая кинжал в мое тело. Я снова взвыла от боли, кинжал неумолимо проваливался в мою плоть.

– Ничего личного, просто ты видела то, что не должна была видеть! – его голос был таким спокойным, успокаивающим, но в то же время в нем чувствовалось отвращение и жестокость.

– Кто ты? – еле слышно выдавила я. Каждое произнесенное слово усиливало мою боль.

Он не ответил. Незнакомец резко вытащил кинжал из меня. Я почувствовала адскую боль, я кричала, но мой крик был бесшумным. Никто не услышит меня и не спасет. Этот лес будет моей могилой.

Силы покидали мое тело, стоять на ногах я уже не могла. Кровь пропитала одежду и капала на белый снег. Я хотела упасть, но незнакомец поймал меня за плечи и вместе с моим неподвижным телом присел на колени. Теперь я могла видеть его. На нем был меховой капюшон, который закрывал все его лицо. И лишь губы и подбородок оставались непокрытыми.

Я потянула руку к его лицу и хотела стащить этот капюшон, хотела посмотреть в глаза убийце, но он поймал мое запястье и отшвырнул.

– Прости, но такова твоя судьба. Надеюсь, смерть избавит тебя от страданий! – после этого, он скинул мое тело на землю, встал на ноги и отряхнул свой плащ. Затем вытер кровавый кинжал о ствол ближайшего дерева, развернулся и зашагал в темноту. С каждой секундой, он удалялся дальше, затем и вовсе исчез среди толстых стволов деревьев, окутав себя чернотой.

А я продолжала истекать кровью. Белый снег окрасился в красный цвет. Я чувствовала металлический запах своей крови.

Меня покидали последние силы. Я с трудом перевернулась на спину и посмотрела на яркую луну. Полнолуние. Я слышала, как мое дыхание становится все реже, веки тяжелеют, а тело больше не принадлежит мне. Через пелену, я смотрела, как снег падает с ветвей прямо мне на лицо. Сердце наполнилось сожалением и печалью. Я сожалела о том, что так и не добралась до столицы, что мне уже никогда не открыть цветочную лавку и не найти родителей. Мне было горько осознавать, что никто не будет помнить обо мне и некому будет оплакивать мое бездыханное тело. Одиночество и боль всегда были моими спутниками жизни, но я не думала, что они будут преследовать до последнего моего вздоха. Как жаль, что судьба уготовила мне такой исход.

Через несколько секунд боль исчезла, а глаза закрылись навечно.

В этот момент я умерла.

ГЛАВА 2

300 лет назад

Этой ночью я плохо спал. Мне снились кошмары. Снилось, будто я сгорал заживо снова и снова. Я слышал голоса, но так и не понял, кто со мной говорил. Помнил только адский огонь внутри своего тела.

Да, этой ночью я больше не сомкнул глаза.

После восхода солнца, я отправился по пустынным коридорам монастыря к алтарю, который находился на самом последнем этаже в башне. Вокруг было тихо, все послушники еще спали.

Я вошел в главный зал. Все пространство заливал яркий утренний свет. Позолоченные подлокотники кресел отражали солнечные лучи, гобелены, висевшие на стенах, переливались различными красками, а напольная каменная плитка была словно зеркало.

Мне нужно было миновать главный зал, подняться на второй этаж, чтобы открыть дверь, ведущую в башню монастыря. Меня ждало шестьсот ступеней вверх.

За свою жизнь в монастыре, я уже неплохо натренировал свое тело. Этот путь давно перестал казаться мне страшным. Мои ноги окрепли, дыхание перестало сбиваться.

Спустя некоторое время, мне удалось добраться до сердца монастыря. Зал Очищения содержал только самое необходимое: Алтарь для молитвы, умывальник, три скамьи по углам зала, белый ковер и большая чаша с вечным огнем. Это место было полностью залито солнцем. Окна отсутствовали, их заменяли огромные арки без рам и стекол. Зал очищения был всегда наполнен солнцем и обдуваем ветрами.

Умыв лицо и помыв руки, я подошел к алтарю. Пройдя шестьсот ступеней, мой разум уже очистился, осталось только помолиться.

– Casic Tafao Gasis, да будет моя вера искренняя, а сердце чистое. Да будет молитва моя посланием, а восточный ветер посланником. Возношу молитву Ариадне – богине солнца. Прошу здравие всем верующим и надежду неверующим. Прошу долгого мира и процветания всем, кому ты указываешь путь. Ибо я твой посланник в этом мире.

Ариадна. Моя богиня и покровительница. Владычица солнца и мой смысл жизни. С детства я избрал путь проповедника и следую по нему до сих пор. Меня не интересовали земные утехи, власть или деньги. Мой долг следовать свету моей богини и наставлять других.

После молитвы, мои послушники уже проснулись и ожидали меня в классе. Прежде чем эти маленькие девочки и мальчики станут жрецами, им необходимо освоить науку и понять, как устроен мир. Я, как Верховный Жрец, руководил их обучением.

Войдя в класс, малыши тут же утихли.

– Доброго вам утра, юные Жрецы.

– Доброе утро, наставник, – хором поприветствовали меня ученики.

Я оглядел класс. Наше помещение было небольшое. В дальнем углу стояли книжные стеллажи, там я хранил учебники. Обучающие гобелены висели позади меня, двадцать парт на двадцать детей, однако, один стол пустовал.

– Где Тоббиас?

– Он плохо себя чувствует. Расстройство желудка, – ответила малышка Бетти – самая одаренная ученица класса.

– Ладно, будем надеяться, что это действительно так.

В прошлый раз, когда Тоббиас притворился больным, у нас были большие проблемы с Надзирателями Порядка города. Этот сорванец отправился в замок, встретиться с Королем. Сплошное разочарование, а не ученик.

– Наставник, какая сегодня тема урока? – спросила Бетти, идя к книжным полкам, чтобы достать учебники.

– Сегодня мы поговорим о богах и божественном Альянсе. Бетти, учебники по этой теме на второй полке. Раздай ребятам.

Бетти кивнула, взяла тяжелые книги и раздала каждому ученику.

– Начнем, пожалуй, с Ариадны, покровительницы нашего монастыря. Ариадна – богиня солнца и старшая богиня, которая входит в Божественный Альянс.

– А что такое Божественный Альянс, наставник? – спросил один из учеников.

– Божественный Альянс – это группа богов, которые поддерживают равновесие нашего мира. Всего их пять: Ариадна – богиня солнца, Кротос – бог земли и земледелия, Джелайя – богиня всех рек, озер и морей, Мелек – бог ветров и грома и Айворок – бог огня, он же возглавляет Альянс. Это ясно?

Класс молча кивнул. А я тем временем разложил на столе пергамент с портретами богов и по одному показывал их ребятам. В глазах учеников я видел восхищение. Каждое божество было воплощением красоты, силы и великолепия.

– Наставник, а почему Айворок занимает такой высокий пост? Огонь – это ведь разрушение, – такого вопроса я конечно ждал, каждый раз одно и то же.

– Сразу видно, молодой человек, что уроки по миросозданию вы прогуливали. Что такое огонь? Это горячая пустота. Из пустоты появился мир, появилось солнце, небо, вода и земля. Огонь – это прародитель всего живого и не живого, все, что тебя окружает создано благодаря пламени. Эти знания передавались нашими предками. Айворок почетно занимает данный пост, кроме того, он является хранителем всех знаний. Думаю, этих вопросов больше не будет.

Ребята листали свои учебники, а я тем временем рассказывал о взаимосвязи всего живого между собой.

Солнце близилось к зениту, мне нужно было заканчивать свой урок.

– Дети, спасибо всем вам за сегодняшний урок. Но впереди вас ждет еще домашнее задание. Вам необходимо найти… О боже, что происходит? – Стекла начали ломаться, книги летели со своих полок, земля содрогалась. Я видел страх в глазах моих учеников.

– Дети спокойно! Держитесь друг за друга! – я направился к окну, чтобы понять происходящее. Увиденное повергло меня в шок. Это было не землетрясение, я даже не знал, как это описать, – Ариадна, сохрани нас!

За городскими стенами, на соседнем холме земля начала раскалываться на две части. Разломы были небольшие, но их было очень много. Оттуда доносились страшные вопли. Разлом извергал кроваво–черный смог, который поднимался все выше и выше. Я видел, как десятки жителей вышли из своих домов. Они хотели посмотреть, что происходит. А земля все дрожала. Многие не могли удержаться и падали, некоторые держались за опоры, забирались на крыши и деревья чтобы лучше разглядеть случившееся.

Мне было хорошо видно, ведь монастырь находился на противоположном холме. Я понимал, что назревает что–то ужасное.

И я не ошибся.

Через несколько минут вопли усилились. Из Разломов начали вылезать чудовища. Их кожа была черной как ночь, глаза красные и безжалостные, зубы сверкали как двадцать кинжалов. Их было много. Какие–то твари ходили на двух ногах, какие–то – на четырех.

Они вылезали, словно муравьи и так же быстро разбегались по холму. Некоторое время они просто стояли, осматривались. А после чего, увидели городские стены и горожан, дрожащих от страха на крышах домов.

С их присутствием день сменился ночью. Солнце скрылось за густым красным туманом. Над нашими головами сияло багровое небо и кровавое солнце.

Земля перестала дрожать, однако облегчение мне это не принесло.

– Ау, есть кто снаружи? – крикнул я.

Я посмотрел на детей, они в ужасе стояли в противоположном углу класса и смотрели в окно.

– Илларион? – в класс вбежала наша кухарка. Ее лицо было не отличить от поварского халата – такое же белое. В полных ужаса глазах, я увидел собственное отражение, – Илларион, что это такое?

– Я не знаю, – я старался сохранять невозмутимый вид и не вдаваться в панику, но мне было очень страшно. Нас всегда пугает то, что мы видим впервые и не можем объяснить. Сейчас как раз такой случай, – Возьми детей, собери послушников, всех, кого найдешь. Спуститесь в крипту. Я приду за вами.

– А ты?

– Останусь тут и буду наблюдать. Дети, идите за миссис Ховард. Она отведет вас в безопасное место.

Дети были перепуганы до смерти. Я чувствовал их ужас и от этого, мне становилось еще страшнее. Кто–то плакал, кто–то – пытался молиться, кто–то молча смотрел мне в глаза.

– Пойдемте малыши, возьмитесь за руки и не разбегайтесь, – миссис Ховард повела учеников к выходу. Самая последняя была Бетти. На пороге она оглянулась на меня.

– А как же Тоббиас? – спросила она, едва сдерживая слезы.

– Я найду его и приведу в крипту, – я слегка кивнул ей, – Давай, иди.

Точно, Тоббиас! Где же этот негодник? Где его искать? О, Ариадна, молю, пусть он будет в стенах монастыря.

Я помчался по коридорам в крыло, где были жилые комнаты учеников. Я надеялся его там найти лежащего и ноющего от боли. В противном случае, этот малец мог быть в самом центре этого кошмара.

Пробегая, мне на пути встречались испуганные жрецы. Каждому из них я велел бежать в крипту и ждать моего возвращения. Они безоговорочно подчинялись.

Коридоры привели меня в общежитие детей. Я начал заглядывать в каждую комнату. Пусто. В отчаянье я пнул последнюю дверь.

Тоббиас сидел под столом и тихонько хлюпал носом. Увидев меня, мальчик кинулся в объятия. Я крепко его обнял. О Ариадна, спасибо, что он оказался тут.

– Наставник, что происходит? – мальчик еле выговорил это предложение.

– Не знаю, Тоббиас, не знаю. Нам нужно в крипту, там безопаснее. Пойдем.

Я взял его за руку, и мы побежали по коридорам. Пробегая мимо окна, выходящего на ту злополучную поляну и на город, я был шокирован и не смог идти дальше. Те твари пытались прорваться через городскую стену и реку, окружающую городские ворота. Некоторые из них начали махать руками и… О Ариадна, что это? Вода мгновенно замерзла. Замерзла в середине июля.

– Что за черт? – брань вырвалась из моих уст, словно я был заядлым выпивохой.

Тоббиас начал подходить к окну, чтобы посмотреть, но я оттолкнул его.

– Идем, быстрее, – крикнул я.

Что это было? Что за волшебство? Оно реально? Столько вопросов крутилось на языке.

Мы добежали до центрального зала с алтарем. Я увидел там жрецов, которые сидели на лавке и молились.

– Не время для молитв! – крикнул я, – Все быстро в крипту! Живее! И мальца с собой возьмите. Ждите меня там.

Я решил подняться в Зал Очищения и посмотреть на происходящее с высоты. Однако, не успел я добежать до лестницы, как земля снова начала трястись, а вопли были слышны еще громче.

ГЛАВА 3

Этот сон был такой реальный. Побег из поместья, первые заморозки, обгоревшая деревня, «Золотой колос», прихвостни Шильтэ, зимний лес и моя смерть. Я не хотела просыпаться, ибо умереть в том лесу это лучше, чем суровая реальность, в которую я вернусь с пробуждением.

Сквозь сон я почувствовала запах свежего хлеба и яблок. Погодите–ка, какие яблоки и хлеб в нашем вонючем общаге?

Я открыла глаза и подскочила на кровати. Меня окружали деревянные стены небольшой хижины. Мягкая перина стояла в дальнем углу около окна, а рядом деревянный столик, на котором был стакан с водой и мокрые тряпки. Они были все в крови. В моей крови. И она была черная. Может это не кровь вовсе?

Последнее что я помню, так это того незнакомца, что вонзил кинжал в мое тело и адскую боль. Я отодвинула шерстяное одеяло и увидела, что туловище было перевязано бинтами. Это был не сон.

Где я?

Сначала я выглянула в окно. Было утро. Солнце еще не дошло до зенита, однако для холодного декабрьского утра, оно светило очень ярко. Сам домик стоял около леса. Во дворе был небольшой сарай, откуда доносились звуки скота. Неподалеку лежала куча дров, а на скамейке сидел старик и курил сигарету. На вид ему было лет пятьдесят, с седой бородой и волосами. Он сидел в теплой телогрейке пускал колечки из дыма, не замечая меня.

Я мгновенно приняла упор лежа, боясь попадаться очередному незнакомцу на глаза. Хватит с меня неожиданных знакомств. Медленно и бесшумно, я спустилась на пол и на коленях поползла в другой конец комнаты, поближе к камину и еде. Я так хотела есть, что мои мысли путались, а живот урчал, словно дикий зверь.

С каждым движением ко мне возвращались отрывки из жизни, однако эта жизнь была не моей. Возможно, это был сон, который снился мне этой ночью. Возвращались воспоминания о монастыре, желтых мантиях, ужасных землетрясениях и о маленьком мальчике, который тихонько плакал под столом и звал свою маму. Чем больше воспоминаний возвращалось ко мне, тем сильнее кружилась голова и тем отчетливее я слышала голоса внутри себя. Их было много, я не могла разобрать речь. С каждым звуком, силы вновь покидали меня, ноги становились ватными, а голова разрывалась от боли.

Закрыв глаза, я чувствовала магию, очень похожую на ту, которую я видела на поляне той ночью. Я ощущала ее всеми клетками тела, я чувствовала ее запах. Та темная магия пахла гнилью, туманом и кровью. Моей кровью, которую я пролила на белоснежный снег под яркой луной.

Голова ужасно болела, я не смогла более сопротивляться обстоятельствам и рухнула на деревянный пол. Не знаю, откуда у меня взялись силы, чтобы перевернуться на спину, но это было последнее, что я смогла сделать, ибо мое сознание утекало, будто песок сквозь пальцы. Деревянный потолок хижины превращался в белоснежный холст, а запах свежего хлеба и яблок казался нереальным. И лишь седая борода, и седые волосы держали меня в сознании.

Чьи–то теплые руки тормошили мое щуплое тело. И чей–то низкий голос просил меня остаться. Но было слишком поздно. Я вновь упала в объятия гнили, тумана и черной крови.

Багровое небо и кровавое солнце. Оно завладело моими снами. Я вновь видела монастырь и землетрясения. Я снова проживала чью–то жизнь в своих снах. Я была заперта в своей голове и не могла выбраться. Кто–то заставлял меня смотреть, как чьи–то дома рушатся, как множество людей дрожат от страха и не знают, как помочь самим себе.

Я кричала, просила выпустить меня, но руки не принадлежали мне, как и все мое тело. Это была не я.

– Нееет! – разрушив свою клетку, я вернулась в реальность.

Однако, картинка с прошлого пробуждения немного изменилась. Передо мной сидели четверо мужчин. Одного из них я узнала по седой бороде и седым волосам. Это был тот старик с сигаретой в руке, которого я видела на улице. А остальные предстали передо мной впервые. Однако, их желтые мантии казались мне до боли знакомыми.

На вид, оставшиеся три незнакомца были довольно молоды, лет двадцати пяти, все со светлыми длинными волосами и диадемами на голове. На вершине диадем красовалась яркое солнце. Их желтые мантии были сшиты, будто из золота. Причудливые узоры из темной шелковой нити украшали манжеты и основания капюшона. Вышивка передавала яркие солнечные лучи и цветы папоротника. Не знаю, почему именно папоротник. Может это их священное растение?

– Наконец–то ты пришла в себя. Здравствуй! – сказал один из мужчин и после этого он поклонился. Остальные последовали его примеру.

Я в недоумении моргала, смотря на то, как четверо мужчин склоняются перед рабыней из Туманного Плато.

– Что происходит? Я сплю? – мой голос в этой хижине казался чужим. Он был хриплый и низкий. Изо рта воняло, будто кто–то сдох. Если подумать, я ведь умерла. Поэтому, запаху удивляться не стоит.

– Мы давно ждали твоего появления. Как тебя зовут? – со мной общался один из трех мужчин в золотых мантиях. Скорее всего, это их старший.

– Я отвечу на ваши вопросы только после того, как вы ответите на мои! – ну вот опять эта дерзость и смелость. Все, как в тот раз, в «Золотом колосе», когда я торговалась с хозяйкой за койку и горячий суп.

– Где я? – это был первый вопрос.

– Ты в моем доме. Меня зовут Степан Дигерт, – на этот раз, в разговор включился старик, – Я нашел тебя в лесу, ты истекала кровью и еле дышала. Принес сюда и поработал над твоей раной. Ты пришла в себя, значит я проделал хорошую работу. Знаешь ли, многие травы, которые я использовал, чтобы выходить тебя, редко встретишь в этих краях. Пришлось идти в соседнюю деревню. Хоть у них сгорела половина поселения, травы удалось раздобыть.

Я сразу поняла, что речь идет о той деревушке, где я встретила Тарима и его компанию. Точнее сказать, где он меня нашел.

Я смотрела на старика, а он лишь улыбался мне. Но в его взгляде, я увидела усталость и грусть. Наверное, он не спал несколько дней. Неловкое молчание дало мне время оглядеться.

Степан был хоть и старый, но в отличной физической форме. Его седые волосы всеггда собраны в хвост, а борода аккуратно подстрижена. Старик сидел на деревянной кресло–качалке, сложив руки на груди. Его поза, взгляд и жестикуляция показывала всем присутствующим, что он тут главный, а мы – обычные гости.

Его дом был под стать своему хозяину – идеальный порядок, чистота и уют. В хижине находилось три окна, из которых в помещение проникало закатное солнце. Оно подсвечивало лица всех четверых мужчин и огромный деревянный стол, позади Степана Дигерта. Вдоль деревянных стен было очень много книжных шкафов, а в самом дальнем углу стоял камин, на огне которого кипел котелок. Ничего лишнего. Только нужные вещи.

– А кто вы? – я обвела пальцами мужчин в желтых мантиях.

– Мы служители монастыря Арос. Ты слышала о нем что–нибудь? – со мной по–прежнему говорил лишь один их трех.

– Нет, я впервые слышу про это.

– Монастырь Арос находится в стенах города Элисбор, на севере. Монастырь поклоняется богини Ариадне, мы ее жрецы. Нас отправили за тобой. Тебе необходимо прибыть в Элисбор.

– Интересно получается! Монахи прибыли из столицы на юг ради девчонки, имя которой даже не знают. Выглядит подозрительно, согласны, мистер Дигерт?

Старик только улыбнулся и продолжал смотреть мне в глаза. От его взгляда, кровь стыла в жилах.

– Ты ведь умерла? Тебе совсем не интересно, каким чудом ты до сих пор живешь и дышишь? – я чувствовала, как главарь желтых плащей начинает давить на меня и мое любопытство.

– Да, ты прав. Мне очень интересно узнать, что произошло, но жизнь научила, не доверять незнакомцам. Они могут воткнуть тебе нож в спину и оставят умирать одну в пустом лесу! – последние слова я выпалила с такой злобой, будто тот кинжал принадлежал ему – мужчине в желтом плаще.

– То, что произошло с тобой – ужасно. Я тоже был когда-то ранен, и я помню ту боль, которую испытывал. И я очень хорошо запомнил страх перед смертью. Мы оба выжили и это знак. Ты спросишь «Какой?». Знак того, что мы слишком важны для богов, чтобы забирать нас на небеса. Мы проживем долгую жизнь. Свой путь я уже выбрал и не жалею. Теперь этот выбор предстоит сделать тебе. Бояться умереть или бороться за свою жизнь и надрать зад всем, кто тебя обидит. Что же выберешь ты? – его тон был спокойным, успокаивающим, словно он укладывал ребенка спать.

Его слова заставили меня глубоко задуматься. Он оказался прав. Передо мной было два пути: сбежать ночью и всю жизнь быть в бегах и умирать с голоду или же уйти в Элисбор вместе с ними, не зная, что меня ждет дальше. Думаю, выбор был очевиден.

Столица была моей конечной точкой. Поэтому я приняла решение поддаться судьбе и поехать с ними. Эти парни помогут мне безопасно добраться в Элисбор, а далее, я решу, как поступить. В добавок ко всему, мне нужны были ответы на миллион вопросов, а эта троица, определенно, что–то да знает.

– Хорошо, господин Жрец. Я поеду с вами, но мне нужны ответы на вопросы касательно моей смерти и воскрешения. И еще, сможете ли вы гарантировать мне не только ответы, но и безопасность?

– Меня зовут Астэр. Ответы ты получишь. Часть – от меня, часть от Верховного Жреца монастыря Арос. И Твоя безопасность отныне наша главная задача и смысл существования.

Моя безопасность теперь смысл их существования? Я постаралась пропустить эту фразу мимо ушей.

– Тогда, Астэр, веди меня в монастырь и готовься рассказать мне свою историю.

Астэр лишь сделал легкий поклон, положив правую руку себе на грудь и улыбнулся лукавой улыбкой.

ГЛАВА 4

Астэр со своими спутниками хотели выдвигаться немедленно, однако Степан настоял на том, что я еще слишком слаба, чтобы ехать верхом. По его словам, для восстановления, мне нужно хотя–бы две ночи и три больших чеплашки с мясом.

Монахи не настаивали, но по их лицам, задерживаться на такой период времени, совсем не входило в их планы.

Следующие два дня я провела в постели, изредка выходя на улицу, чтобы подышать воздухом, но дальше двора я не заходила. Как оказалось, домик Степана находился в самом лесу. Он предпочитал одинокий образ жизни, поэтому отказался от любых соседей. Тут он занимался скотоводством, охотой, а летом ко всему прочему, подключалась рыбалка.

В домике мы остались одни, монахи ушли в соседнюю деревню, ссылаясь на нехватку спальных мест. Они обещали вернуться на второй день с восходом солнца. Времени оставалось немного, завтра мы выдвигаемся в путь.

Степан больше не пугал меня и от его взгляда кровь не стыла в жилах. Мы много разговаривали. Он много чего рассказывал мне о мире, ведь в прошлом этот старик был боцманом на одном корабле, который перевозил шелка и специи из дальних стран, названия, увы, вылетели у меня из головы. Взамен его рассказов о былом, я поведала ему нелегкую историю из своей жизни:

– Я помню немного. Раньше мы жили в Элисборе. Где–то на окраине. Дом был небольшой, но двухэтажный. На втором этаже мы жили, а на первом – мама торговала травами и цветами, которые сама выращивала в саду за домом, а иногда собирала в лесу. Я не помню ее лица, ее голоса, но запах свежих роз, запомнился навсегда. Отец был простым конюхом у какого–то богатого господина. Платил он хорошо. Но однажды, отец забыл запереть дверь конюшни на ночь, а на утро, лошадей уже не было. Не знаю, то–ли их украли, то–ли они сами сбежали. Следующей ночью, прислужники того господина подожгли наш дом, надеясь, что мы сгорим заживо. Как видишь, мы остались живы, чудом спаслись. Наша семья лишилась всего: цветочная лавочка сгорела дотла, а вместе с ней и мамин сад. Дома больше не было, а вдобавок ко всему, те черти, что учинили пожар, избили отца. После этого, его рука так и не восстановилась, и он не мог найти работу. Денег оставалось все меньше, мама просила милостыню, а жили мы под мостами и копались в мусоре, пытаясь найти хоть что–то съедобное. Это продолжалось до первых заморозков. В декабре это было. Спать на улице было невозможно, а денег на ночлег не было. После этого, родители повели меня на рынок. Они остановились около одного мужика. До сих пор помню его кривые зубы и толстый живот. Тот передал им маленький мешочек с деньгами, и они ушли, даже не обернулись. Мне было десять, когда они продали меня в рабство, – у меня пересохло во рту, нужно было смочить горло.

Мы сидели за круглым дубовым столом и пили чай с малиновым вареньем. На улице уже смеркалось, единственным источником освещения была лампа, стоящая на столе и потрескивающий огонь в очаге. Этот треск немного успокаивал меня, а пламя лампы качалась в разные стороны, приглушая накопившуюся боль и обиду на родителей. Как они могли продать своего ребёнка как какую–то свинью. Этот ответ навсегда останется без ответа.

Я потянулась к железной кружке с облепиховым чаем. Взяла ее двумя руками и сделала большой глоток. Повернулась к Степану, ибо он молчал уже долгое время. Старик смотрел на меня. Огонь лампы отражался в его карих глазах, губы были напряжены, а брови изогнуты. Он всматривался в мое лицо, ища дорожки слез. Я не помнила, что такое слезы. Последний раз я плакала, когда родители бросили меня. С тех пор прошло десять лет. За это время ни одна слезинка не пролилась с моих глаз, хоть жизнь у меня была не сахар.

– На рынке, у того толстого работорговца, я провела несколько месяцев. Никто не хотел брать девочек, считая нас вторым сортом, бесполезным вложением. А вот мальчики уходили быстро. С одним я познакомилась. Сэмом его звали. Но через два дня он пропал. Я сразу поняла, что больше его не увижу. Однажды утром, пришел знатный господин. Он долго выбирал детей и наконец–то купил меня и еще пару ребят. Сначала я радовалась, наивно полагая, что моя жизнь будет лучше, чем на рынке, но ошиблась. Нас купил господин Шильтэ из Туманного Плато. Он славился жестокостью и бездушием. Он часто избивал рабов, а его прихвостни издевались над нами, а некоторых девочек – насиловали. Спасибо богам, эта участь выпала не мне. Хотя, благодарить богов тут не за что. Мне приходилось умываться собственной мочой. Зачем? А чтобы от меня воняло, и эти уроды не подходили ко мне. Последние десять лет я провела в поместье Шильтэ, выполняя грязную работу. Часто были смены в местной библиотеке, где я научилась читать самые простые и короткие словечки, но какое–либо письмо прочитать не смогу. Было сложно, страшно. Служба у Шильтэ сломила меня и научила бояться людей. Однако, мечтать я не разучилась. Я хочу открыть свою цветочную лавку и продавать самые красивые розы в столице. Найти свое место в этом мире, которое будет принадлежать лишь мне одной. Но мои желания были неосуществимы, пока я рабыня. Я сбежала с того злополучного поместья. Меня преследовали, но я смогла спрятаться в лесу. Я брела по ночному лесу и увидела мужчину. Я уверена, что он использовал магию. А через минуту, ощутила жгучую боль от его кинжала. Он убил меня и скрылся за стволами деревьев! – я снова глотнула, уже остывший чай и посмотрела на Степана.

Он молча, смотрел на меня. В его взгляде, я видела жалость. Навряд ли он пожелает такой судьбы своим детям или внукам.

– Я очень рад, Айрика, что, пройдя через такие трудности, ты осталась мечтательницей. Не многие могли бы мечтать о цветочной лавке, находясь в рабстве и постоянном унижении. Ты большая молодец, девочка! – Степан похлопал меня по плечу и улыбнулся. Его улыбка осветила всю хижину, настолько она была лучезарная. Никто еще не говорил мне таких слов.

– Степан, у меня к тебе вопрос, – я повернулась к старику, стараясь успокоить участившееся сердцебиение, – Давно хотела спросить, но не решалась.

– Задавай. Что именно тебя интересует? – старик сделал глоток чая и облокотился на спинку стула, сложив руки крест на крест.

– Когда я первый раз пришла в себя, то увидела на том столике, – я указала пальцем на столик у кровати, – Кровавые бинты. Они были черные. Скажи, Степан, это ведь была кровь? Моя?

Степан долго не отвечал, он погряз в своих мыслях, снова переживая те дни, когда я отчаянно боролась за жизнь. Наконец, он начал свой рассказ:

– В тот день, я был на охоте и выслеживал одного большого волка, который зачастил ко мне на участок. Я долго выслеживал его. И наконец, нашел. Я выпустил восемь стрел, но все ушли в молоко, быстрый оказался, зараза. Ты не подумай, я хороший охотник, но тот волк…Прыгал как сайгак, уворачивался от каждой моей стрелы, а в конечном счете и вовсе удрал. Из–за всей этой беготни, я не уследил за временем, а когда опомнился, было уже темно. Я возвращался домой, идя строго на юг, к своему хлеву и увидел чьи–то следы. Это был не волк, вовсе нет. Это был человек. Я очень удивился, ведь в этом лесу встретить человеческие следы, да еще и свежие, очень редкое явление. Пошел за ними. И тут ночь превратилась в день. Небо ослепила яркая вспышка света, она длилась несколько секунд, но даже слепой бы увидел такое. Он больше напоминал столб света, уходя куда-то в небо. Мне пришлось ускориться, ибо все происходящее казалось мне очень странным и пугающим. Шел минут десять. Дошел до небольшой опушки и увидел девушку. Тебя, Айрика. Ты лежала на белоснежном снегу, а под тобой была алая лужа крови. Я подбежал к телу, начал искать пульс и нащупал его. Твое сердце еще билось, но ты умирала, истекая кровью. Опоздай я минут на пятнадцать, не удалось бы вытащить тебя с того света. Хоть твое сердце медленно, но билось, лицо у тебя было как снег – белое. Я понес тебя к себе в хижину и всю ночь возился с твоей раной, обрабатывая ее, зашивая. Я нанес одну мазь, очень действенная штука, мне всегда помогает при порезах и ранениях. Замотал в чистые бинты и уложил спать, – Степан сделал паузу. Я думала он закончил свой рассказ, но старик сглотнул слюну и продолжил, – Через сутки я решил нанести еще мази и сменить повязки. Но то, что я увидел, в буквальном смысле ошарашило меня. Повязки были с черным пятном. Сначала я подумал, что мазь так реагирует на твою кожу – окрасила бинты в черный. Но стоило мне развязать ткань, я потерял дар речи. Рана потихоньку затягивалась, но еще кровоточила. Ты истекала черной кровью, деточка. Я не поверил своим глазам. Такого не могло быть, внушал я себе. Но против реальности не попрешь, это была кровь. И она была черного цвета. Спустя два дня случилось еще кое–что. Я снова начал менять тебе бинты, ты вроде спала, я без труда перевернул тебя на живот. Но в какой-то момент, ты начала говорить. Я уж подумал мол наконец–то девчонка пришла в себя, но твои фразы пугали меня. Ты говорила: «Время пришло, они уже близко. Смерть, тьма и разрушение». Признаюсь, меня редко, что может вывести на такие эмоции, но те слова, что ты произносила и та интонация, испугала меня не на шутку. А после ты развернулась на спину и открыла глаза. Они были черные как ночь, в них не было ничего живого. И ты начала кричать. Твой крик был похож больше на вопль животного. Ты орала, извивалась на этой кровати, рушила все, что было рядом. Будто демон вселился в тебя. Это продолжалось каждые четыре часа ровно три дня. На третьи сутки я решил отвлечься и нарубить дров для очага, а когда вернулся, увидел тебя – лежащую на полу. Подумал: «Боже, опять сходит с ума», но, когда развернул тебя, увидел, что это были твои глаза, а не демонские. Ты теряла сознание. Я тряс тебя, просил слушать мой голос и не засыпать, но ты меня уже больше не слышала и не видела. А ближе к вечеру нагрянули эти жрецы. Они объяснили, что к чему и я позволили им остаться рядом с тобой. А дальше, ты и сама все знаешь, – его рассказ закончился. Степан взглянул на меня, ожидая какого–либо ответа. Но мне нужно было больше времени, чтобы переварить услышанное. Наконец, я спросила:

– Что они тебе сказали?

– Они тебе сами расскажут. Я знаю лишь часть той истории. Просто подожди до завтра, а потом сама все узнаешь и поймешь, – конечно же, Степан ничего не расскажет о разговоре с Астэром.

– Хотя бы намекни, а, Степан, – его имя я произнесла с мольбой, в надежде, что он поведает суть их разговора с желтыми плащами.

– Не торгуйся со мной, деточка! – его тон стал строже, спина выпрямилась, а руки упрямо сжались на груди, – Не люблю я торгашей.

– Ладно, твоя взяла. Завтра сама все узнаю.

Степан довольный кивнул и начал вставать со стула. На нем были просторные штаны с начесом цвета еловых веток, черная мятая рубашка с длинным рукавом. Она была простенькая, но вышивка из белых ниток на рукавах делала ее не такой мрачной. Сапог не было, он оставил их подле входной двери, там же стояли и мои рваные ботинки. Вместо них, на ногах у старика были шерстяные носки с забавным рисунком бабочек. Эти носки смягчали его образ сурового старика, ведущего обособленный образ жизни.

Бывший боцман поднялся со стула и направился к двери. Я схватила Степана за рукав его черной рубашки и подняла голову, чтобы увидеть его лицо. Волосы по–прежнему были аккуратно зачесаны, а глаза отражали блики огня.

– Спасибо, Степан. Ты спас мою жизнь и терпел все мои причуды. Хоть это была не я, но хлопот тебе доставила знатно. Спасибо, что приютил и накормил девчонку, которая и за всю жизнь не сможет отплатить тебе за доброту, – я не готовила благодарственную речь. Эти слова прозвучали робко и неуверенно, словно я видела Степана впервые и его присутствие вновь пугало меня.

Старик смотрел мне в глаза. При свете лампы, я увидела тень улыбки на его лице. Наверное, мои слова хоть чуть-чуть тронули его холодное сердце.

Только сейчас я заметила, что до сих пор держу его за рубашку. Я хотела одернуть руку, но Степан взял мою руку и накрыл ладонь своими, мозолистыми и морщинистыми.

– Ты ничего не должна мне, Айрика. Просто живи по правилам и морали, это все, о чем я прошу тебя. Помни, что такое добро, а что зло.

Теперь его слова тронули мое сердце. Сегодняшний вечер был похож на посиделки отца и дочери за чашкой чая. Я не помнила, какого это болтать с отцом отхлебывая горячий чай и греясь у камина. Сегодня, Степан Дигерт показал мне, что вечера могут быть не только темными и страшными. Они могут быть наполненными искренними разговорами и теплыми прикосновениями.

– Одевайся, девочка, нам нужно еще кое–что сделать до твоего отъезда, – старик отпустил мою ладонь и потопал к своими сапогам, стоящих на мокрой тряпке у входа.

– Куда это мы? Ночь на дворе, – я вскинула бровь и вопросительно посмотрела на него.

– Ты хоть, когда–нибудь делаешь то, что тебе велено, не задавая лишних вопросов? – Степан балансировал на одной ноге и шнуровал свой правый сапог, – Будь ты моей дочерью, научил бы смирению еще в колыбели. Одевайся, чего сидишь?

– Ладно, ладно. Выходи ты первый. Мне нужно переодеться. Не май месяц все–таки, – парировала я, вставая со стула.

Степан покачал головой, осуждая мою дерзость и вышел на улицу. В доме стало тихо, и лишь треск догорающих поленьев в очаге и мое дыхание нарушало тишину декабрьского вечера.

Я решила утеплиться, глядя на падающий снег за окном. Эта картина, напомнила мне о моем недавнем плане – до первого снега добраться в столицу. Тогда я еще не знала, что территории Шильтэ – это единственное место в регионе, куда снег еще не добрался. Я усмехнулась своей былой глупости, ведь не умри я в лесу от потери крови, умерла бы от холода и опять же, в зимнем лесу, но на этот раз, никто бы меня не спас.

Я направилась к небольшому комоду, неподалеку от кровати и выдвинула первый ящик. Покопавшись в нем, я нашла теплые штаны и рубашку из овечьей шерсти, которую одевала, выходя вчера на крыльцо. Нужно поторопиться, а то дед Степан опять будет причитать.

На была мне лишь толстая льняная рубашка в пол, в которой я спала и шерстяные носки, конечно, не такие нарядные, как у старика. Я быстрыми движениями сняла с себя ночную рубашку и натянула другую, ту, что из овечьей шерсти. По началу, рубашка неприятно колола тело, но через несколько секунд это чувство ушло, сменившись на комфорт. Штаны я также натянула второпях и завязала шнуровку на поясе, чтобы те, не дай бог, не упали. Вещи не мои, а Степана, и поэтому они мне велики. Носки решила не менять. И так сойдет.

Подбегая к двери, я натянула рваные сапоги и на ходу застегнула свой старый и потертый плащ. Ночной двор встретил меня морозным ветром и падающим снегом. Я вдохнула свежий, но холодный воздух. Выдохнув, облачко пара сорвалось с моих уст и растворилось в ночном воздухе. Подняв голову вверх, к небу, я удивилась огромному количеству звезд, которые сияли ярче любой свечи.

Во дворе ничего не изменилось. Сарай все также стоял неподалеку от дома, однако все створки окон и двери заперты. Я заходила туда вчера днем. Сарай хоть и не большой, но просторный. Степан держал в нем двух кур, двух кроликов и одну корову. Напротив сарая, у самой лестницы, располагалась лавка, на которой сидел тогда старик и пускал колечки из дыма. Лавку знатно припорошило снегом, посидеть не получится. И наконец, впереди виднелся лес. После произошедшего, он меня пугал, а кожа покрылась мурашками. Я не желала возвращаться в ту глушь, ибо страх по пятам следовал за мной.

Мой взгляд упал на Степана, который стоял неподалеку от сарая и гладил лошадь по гриве. Откуда у него лошадь и почему раньше я ее не видела?

– Неужто, Степан, ты решил на ночь глядя на лошади покататься? Да и откуда ты ее взял? – крикнула ему с крыльца, не решаясь спуститься ниже.

– Чего там встала как вкопанная? Лошадь никогда не видела или снега боишься? Спускайся давай, – он махнул рукой, зазывая меня к себе. Я решила не спорить и побрела по сугробам к Степану и кобыле.

– Откуда она тут? – спросила я уже во второй раз.

– Желтые плащи прибыли на лошадях, а эту красавицу привезли с собой. Она для тебя.

– Для меня? Подарок что ли? – я удивленно посмотрела на животное.

Она действительно была красива. Мягкая коричневая грива, аккуратно причесана. Нет ни одних узлов, хвост пышный и такого же каштанового оттенка. Сама лошадь темно серого цвета, а на мордочке белое пятно, размером с яблоко. Я никогда раньше не видела лошадей так близко, не говоря уже о том, чтобы так свободно ее гладить. Я немного нервничала и не решалась дотронуться до гривы, но все-таки приложила руку к ее теплому телу.

– Думай как хочешь, но не обольщайся. Не пойдешь же ты в столицу на своих двоих? Вот на этой лошади и поедешь. Астэр попросил придержать ее у меня в конюшне до его возвращения, а на остальных лошадях они уехали в Топки на постоялый двор. Там сами уже позаботятся о своих четырехногих.

– У тебя есть конюшня? – я начала оглядывать владения старика. Я не видела никаких пристроек, откуда же тут взяться конюшне?

– Да есть, даже лошадь имеется! А ты что думала, я пешком хожу в соседние деревни? Здоровье уже нынче не то, а вот раньше мог и пешком до Топки дойти. А конюшня за домом, чуть дальше.

Я начала вглядываться в ночную мглу, ища нечто похожее на сарай, но было слишком темно, глаза устали от напряжения. Я сдалась и перевела взгляд на Степана.

– Так, зачем ты привел ее сюда? – не погладить же вывел.

– Ты, небось, и на лошади никогда не сидела. Как собираешься ехать шесть дней? Не похоже, что те серьезные парни будут обучать тебя верховой езде, – старик почесал затылок и перевел взгляд на лошадь. В его тоне не было издевки или подкола. Он просто констатировал факты.

– Шесть дней?! – выпалила я так громко, что лошадь навострила уши. Я не ожидала, что эта фраза вырвется из моих уст.

– А ты что думала? Путь не близкий. Возможно, больше времени потребуется. Кто знает, в каком темпе вы пойдете, – он продолжал гладить кобылу, совсем не смотря на меня. Наверное, он устал от моего общества и хотел поскорее избавиться. Вон, даже не смотрит мне в глаза. Стыдно, наверное, – Думаю, нужно потренироваться, чтобы ты целой добралась до Элисбора.

Я хотела возразить, но Степан шикнул на меня и всучил мне в руки поводья. Он начал рассказывать, как залезать на лошадь, как слезать, да и в целом, как себя вести, сидя на животном. Рассказал также про простые приемы верховой езды, а именно, как тормозить и наоборот, как начинать движение. Степан рассказывал все настолько понятно, что моя вторая попытка оказалась удачной и я смогла прокатиться на лошади, при этом ни разу не упав.

Старик похлопал меня по плечу, похвалил за хорошую работу. После полуночи мы направились в дом. Я забралась на кровать под теплое одеяло, а Степан, как обычно, постелил себе одеяла у камина, повернулся ко мне спиной и мгновенно уснул.

А я спала той ночью плохо.

ГЛАВА 5

Пробуждение было не самым приятным. Кто–то тыкал меня в бок, заставляя открыть глаза. Рядом стоял Степан и толкал мое худое тело половником.

– Просыпайся! Они уже прибыли. Ждут тебя! – половником он указал на окно.

Снаружи и правда, стояли жрецы в желтых плащах. Они облокотились на своих лошадей и ждали моего появления. Первым меня увидел Астэр. Он весело улыбнулся и помахал мне рукой. Остальные лишь поклонились, сделав легкий кивок головы.

Я отвернулась от окна, хмыкнула и зарылась головой в подушку.

– Небось, полночи ворочалась вот и не выспалась? – Степан стоял ко мне спиной и разливал чай по кружкам тем самым половником, которым меня толкал. Сегодня он был при полном параде: чистые волосы были собраны кожаным жгутом, седая борода аккуратно причесана. Одет в темные войлочные брюки, заправленные в высокие белые носки и вязаный свитер цвета слоновой кости.

Я ничего не ответила, а просто поднялась с постели. На прикроватном столике лежала стопка новых вещей. Коричневые кожаные штаны и меховая рубашка лежали сверху. Внизу блестел желтый плащ из плотной ткани, такой же, как у жрецов снаружи.

– Что это? – указывая на наряд, спросила я у Степана.

Тот обернулся и посмотрел сначала на меня, а потом на столик.

– А, это? Старший Жрец принес их. Тот, что с надменной улыбкой. Только прошу, не упрямься, одевай, что дают. В своем тряпье ты далеко не уедешь, продрогнешь на смерть.

По правде сказать, я не собиралась спорить. Моя одежда, действительно, выглядела не лучшим образом. Она не подходила для путешествий по зимнему лесу.

– Я переодеваюсь, не поворачивайся, – сказала я старику и начала снимать с себя ночную рубашку, которая была мне в пол.

В доме было настолько тепло, что, стянув с себя всю одежду, я не почувствовала разницы.

Бинты мы со Степаном сняли еще вчера вечером, но рана по-прежнему доставляла мне дискомфорт, хоть и заживала быстро. Я потянулась за меховой рубашкой и быстрым движением продела руки в рукава, а затем и голову. Мех приятно щекотал грудь, от чего вырвался непроизвольный смешок. Стоя спиной к кровати, я решила сесть и надеть штаны, однако краем глаза увидела, что забыла зашторить окно.

Я выглянула на улицу. Жрецы стояли на своих местах. Они определенно видели, как я переодеваюсь. Однако, те, что всегда молчат, опустили головы и не смотрели в мою сторону, а у старшего, видать совсем нет манер. Он стоял, опираясь на свою лошадь и смотрел на меня, хитро улыбаясь и скрестив на груди руки. Астэр даже глазом не повел, когда я показала ему кулак и с силой дернула шторку, заканчивая это представление.

Желтый плащ шел последний. Я перекинула ткань через плечо, натянула глубокий капюшон на голову и завязала завязки на шее. Как и у жрецов монастыря Арос, мой плащ был украшен вышивкой из черных нитей. Листья папоротника буквально росли у оснований манжетов рукавов. Они были разных размеров, хаотично извиваясь, будто живые. Вышивка так же была и у капюшона, по всей окружности плаща. Она передавала яркие солнечные лучи самого жаркого дня лета. Присмотревшись к плащу внимательнее, я заметила, что ткань блестит на солнце, будто золото, а на подоле вышито маленькое солнце. Плащ был прекрасен, идеальная работа мастера.

Я закончила переодеваться. Провела руками по желтой накидке, разглаживая складки и направилась к столу, где Степан подготовил все для завтрака. На столе стояли две кружки, те самые, из которых вчера пили облепиховый чай, рядом была вазочка из стекла с малиновым вареньем, тарелка с двумя яблоками лежала поодаль. И главным блюдом на столе была овсяная каша с маслом.

Степан жестом пригласил меня к столу, и я покорно села. Мы ели молча. Никто из нас не проронил ни слова, хотя, я часто ловила на себе косые взгляды старика. Будто он хотел мне что–то сказать, но не мог. Он так и не заговорил со мной, даже когда я встала и направилась ко входной двери.

На привычном месте моих старых и потрепанных сапог не было. Я начала осматривать коридор, ища свое рванье, однако все четно. Вместо них стояли новые кожаные сапожки черного цвета. Они были идеально чистыми, что при взгляде на них, я видела свое отражение. Все вещи, которые монахи принесли для меня, выглядели очень дорого. Будто я была принцессой, привыкшая жить на широкую ногу.

Я молча зашнуровала новую пару обуви и вышла вон.

Меня встретило морозное утро. За ночь, снега выпало еще больше, отчего я не видела ступеней – они скрывались под белой пеленой. Увидя троицу, что ждала меня, я тяжело выдохнула облачко пара и начала спускаться с крыльца. Хруст свежего снега сливался с пением птиц, сидящих на ближайших к дому деревьях. Среди них были и ели, чей аромат пропитывал это место хвоей и шишками. Утро выдалось хоть и морозным, но солнечным. Ни единого облачка я не заметила на голубом небе.

Когда оставались всего две ступени, я сконцентрировала свое внимание на движениях. Астэр подошел к крыльцу и ждал подле, а потом подал мне руку, как истинный кавалер. Я приняла его заботу, боясь поскользнуться. Его рука была мягкая, по сравнению с рукой Степана, но такая же горячая. Он слегка сжал мои пальцы и помог спуститься.

– Ну как размерчик? Все вещи подошли? – его тон был мягок, как его рука, и весел, как его улыбка, но я читала между строк. В этих словах слышалась издевка. Он определенно глазел на меня, пока я переодевалась.

– Будто ты не знаешь! – ответила я, проглатывая смущение.

– Нет, что ты! Я ничего не видел, – он поднял руки вверх, в качестве поражения. Но я не поверила его оправданиям.

– Все жрецы в вашем храме такие или только ты такой распущенный?

Он пару секунд молчал, идя к моей лошади. Остановившись, повернулся ко мне и с усмешкой ответил:

– Не переживай, миледи, тебя и пальцем никто не тронет и не посмотрит в твою сторону. А если посмотрит – будет иметь дело со мной, – последнюю фразу договаривал он серьезно, без прежнего веселья и задорства. Наверное, не шутил он тогда, говоря, что защищать меня теперь его смысл жизни. До сих пор не могу понять значения той фразы.

Я ничего не ответила, лишь пошла вперед, к своей лошади, которую Астэр держал за поводья. Кобыла была спокойная, лишний раз не дергалась и не брыкалась. Я осторожно погладила лошадь по гриве и подошла к седлу, чтобы залезть.

– Давай помогу, – сказал Астэр.

– Не нужно, я сама, – после этих слов, я поставила одну ногу на стремена, а вторую – перекинула через туловище лошади и села в седло, поправляя желтый плащ.

– Ого, – удивился жрец, – Ты умеешь ездить верхом? Неожиданно. Ты, оказывается, непростая штучка.

Я ничего не ответила. Спасибо Степану за вчерашние уроки по верховой езде. Без него мне бы всегда пришлось просить помощь у этих троих. Не хотела снова зависеть от мужиков.

Степан.

Он так и не вышел проводить меня. И не проронил ни слова за завтраком. Может зря я тоже играла в молчанку. Нужно вернуться в дом, поблагодарить и попрощаться. Как только я собралась слезть с лошади, Степан сам вышел во двор. Все присутствующие повернулись на звук открывающейся двери.

Степан выглядел суровым лесничим, к которому лишний раз лучше не подходить, особенно в этой меховой шапке и шубе из дикого зверя.

Старик потопал ко мне. В руках у него был небольшой мешочек. Дойдя до лошади, он взял ее под узды и отвел на пару шагов в сторону. Астэр недовольно посмотрел на него, но дал нам время попрощаться.

Степан показал мне мешочек.

– Я тут положил немного вяленого мяса, пару яблок, сухофрукты и хлеба. Перекуси в дороге, – он начал завязывать мешочек с продовольствием на седло.

– Спасибо, – я взяла его правую руку и сжала ее, – Спасибо за все.

Я смотрела ему в глаза, мне хотелось обнять деда и никуда не уезжать. Мне было так спокойно в этом лесу, в этом доме, в компании человека, который обо мне заботился. Впервые в жизни, после долгого рабства.

Степан тоже сжал мою ладонь. Свободной рукой он достал из–за пазухи кинжал в ножнах. Я удивленно вскинула бровь.

– Возьми это, – шепотом произнес он, – Я не особо доверяю этим монахам. Нельзя тебе уезжать безоружной. Спрячь его и носи с собой. А, не дай бог понадобится, вытащи из ножен и просто коли негодяя, который будет угрожать твоей жизни. Без надобности не доставай, поняла?

Я кивнула и взяла в руки кинжал. Он был небольшой, но достаточно тяжелый, по сравнению с обычным столовым ножом. Сделан из металла, даже рукоять, а на эфесе была изображена капля из голубого прозрачного камня. На ножнах выцарапана надпись на неведомом мне языке. Я провела большим пальцем по буквам и посмотрела на Степана.

– Не спрашивай, сам не знаю. От отца достался, – старик взялся за подол моего плаща, делая вид, что поправляет его. Но на самом деле, он закрывал обзор, давая мне время завязать кинжал под рубашкой. Готово. Не удобно, конечно, но тут уже дело привычки.

– Навести меня, когда устроишь свою жизнь. Буду рад снова увидеть тебя! – на его лице была грустная, но улыбка.

– Обязательно.

Он кивнул и отошел ближе к крыльцу.

– Все хорошо? – Астэр подкрался бесшумно. Он стоял вплотную к моей лошади.

Я кивнула, отвечая на его вопрос. Тогда парень полез в карманы своих штанов и достал оттуда коричневые перчатки с меховой подкладкой. Он взял мою правую руку в свою и аккуратно надел на меня перчатку. Тоже самое проделал и со второй, после чего, посмотрел мне в глаза.

Сейчас, находясь в трезвом состоянии, не опьяненная болью и кучей лекарств, у меня появилась возможность оглядеть жреца. На вид ему лет двадцать пять. Довольно хорош собой, хоть и худой, но жилистый. Обычно, за такими парнями, девчонки со всего города бегают. Имея голубые глаза, его взгляд всегда глубокий, будто смотришь в глубокое озеро, а длинные золотые волосы до лопаток, придавали ему особого шарма и загадочности. Сегодня они были собраны в легкий хвост золотой заколкой у основания шеи. Узкие розовые губы и широкие коричневые брови гармонично смотрелись на фоне бронзового цвета кожи. По его загару сразу понятно, какому богу он поклоняется.

Пусть, все эти сказки про богов и Альянс передаются из уст в уста, я не верю небылицам. Я верю только в то, что могу увидеть. Единственное, чего я не отрицаю, так это магию. Видела ее собственными глазами, хоть и пытаюсь забыть.

Мои спутники залезли в седло и направились в сторону леса. Через него, мы выйдем на тракт, а далее по прямой на север. Таков был план.

Напоследок, я обернулась. Степан стоял у крыльца. Едва заметно, кивнул мне, напоминая о кинжале, который висит у меня под рубашкой.

Через некоторое время, дом и его хозяин, скрылись за ветками деревьев. Я больше не оборачивалась.

В лесу стояла тишина. Лишь хруст снега под копытами лошадей выдавал наше присутствие. Когда не думаешь о том, как бы спастись от погони, этот лес оказался на удивление сказочным.

Утреннее солнце пробивалось сквозь стволы деревьев. Его лучи превращали снег на земле и ветвях в сверкающие драгоценные камни. Я с восхищением смотрела на этот пейзаж, стараясь не упустить ни одной детали этого волшебного мира. Но жрецы оставались невозмутимы – для них здесь не было ничего необычного.

До тракта мы добрались спустя два часа ходьбы по зимнему лесу. Дорога уходила за горизонт, ничем не выделяясь на фоне окружающей местности. За ночь ее знатно припорошило снегом. Придется сбавить скорость.

В разговоре я узнала имена двух других жрецов. Крупного мужчину со щетиной на лице звали Карл, а молодого парня лет семнадцати – Ники. Они рассказали мне, почему не общались со мной раньше. Оказалось, их пугал дед Степан своим суровым взглядом. Ники признался, что при виде старика у него начинали дрожать руки и стыла кровь в жилах. Ему казалось, что дед вот-вот превратится в злого медведя и разорвет его на части. Я только улыбнулась, представив Степана медведем, который сидит на скамейке и курит сигареты.

Астэр все это время молчал, концентрируясь только на дороге. Он ехал впереди, я держалась чуть поодаль, а замыкали нашу колонну Карл и Ники. Парни, о чем–то шушукались и смеялись, я уже не слушала их разговора. Мое внимание приковал Астэр.

Он великолепно держался в седле и был превосходным наездником. Его движения были плавными и грациозными, осанка – прямой, а голова – гордо поднятой. За весь день пути он ни разу не изменил своего положения, словно ожившая статуя. А вот у меня уже затекла спина и болели ноги. Я мечтала слезть с лошади и пройтись пешком.

Я немного ускорила шаг кобылы и почти поравнялась со жрецом. Как и в последнюю нашу встречу, на нем были черные кожаные штаны, заправленные в длинные сапоги до колен, черная телогрейка из плотной ткани и такой же золотой плащ, как у всех нас. Одежда была проста, но в то же время практична. Лишь его меч привлекал внимание. Он был повязан на поясе и убран в ножны, однако эфес заслуживал восхищения. Рукоять тонкая, сделана из стали и имела гравировку в виде лозы, охватывающей всю рукоять от начала и до конца.

– Тебе не кажется, что пришло время? – мне нужны были ответы на обещанные вопросы.

Астэр медленно развернул голову в мою сторону. Сейчас в его лице не было прежнего озорства и сияющей улыбки. Губы были плотно сжаты, а глаза не выражали ни капли эмоций.

– О чем ты говоришь?

– Ты обещал ответить на мои вопросы. Думаю, сейчас самое время! – я перевела взгляд от тракта на его лицо.

– Я обещал ответить лишь на часть вопросов, миледи. Остальное узнаешь в храме, – его глаза заискрились стоило мне посмотреть в его сторону.

Я согласно кивнула и жестом попросила начинать свой рассказ.

Какое–то время, может несколько секунд или минут, он молча смотрел на уходящую за горизонт тропу, а потом тихим голосом спросил:

– Насколько хорошо ты знакома с историей? А именно с Багровой Войной?

– Я плохо знаю историю, даже читать не умею, – призналась я, стыдливо опуская глаза.

– О Ариадна, откуда ты взялась такая безграмотная? – он чуть ли не закричал от удивления, а потом понизил голос и продолжил, – Ладно, тогда я начну с самого начала, а вопросы свои прибереги напоследок.

Я цокнула языком и закатила глаза, но спорить не стала. Ведь Астэр прав во всем. Меня продали в рабство еще до того, как я научилась читать и писать. Откуда же мне знать, что происходило лет триста назад? Не во сне же мне это приснится?

– Триста лет назад в наш мир вторглись демоны. Пришли через Разломы. Они были отвратительные, беспощадные слуги зла. Все бы ничего, но только те твари обладали силой, неизвестной нашим предкам – магией. Они с легкостью превращали лето в зиму, могли насылать страшные иллюзии и читать мысли. С их приходом поднялся жуткий красный смог и небо перестало быть голубым. Оно стало Багровым. То время вошло в историю как Багровая Война. Пять лет продолжалась неравная битва. Но однажды, Боги пощадили нас и послали в этот мир Искру, таявшую в себе часть божественной силы. Ее принял Верховный жрец нашего Храма – Илларион. С помощью этой Искры, мы смогли закрыть Разломы и перебить оставшихся демонов, – Астэр на секунду умолк, вдохнув морозный зимний воздух, а затем вновь продолжил рассказ, – После победы, прожил он недолго, однако его устами Боги послали нам пророчество. Оно гласит: «Под полной луной прольется красная кровь. Живое умрет и возродится вновь. Яркая вспышка озарит небо. Это будет знак – зло возвращается».

Я молчала, переваривая услышанное. Речь шла обо мне. В ночь моей смерти было полнолуние. Я умирала в зимнем лесу, истекая кровью. Все это, не может быть простым совпадением.

– Пять дней назад, – продолжил жрец, – Я вышел на задний двор храма и любовался ночным пейзажем и полной луной. Ночь превратилась в день, столб света поднялся в небо где-то на юге. Наш храм стоял на ушах, ведь это пророчество передавалось каждым монахом из уст в уста. Все мы, знали, что означает эта ночь. Мы поняли, время пришло. Верховный Жрец отправил нас троих на юг искать того, чья судьба переплелась с пророчеством. С трудом, мы нашли ту поляну, где тебя нашел Степан. Доказательством чего, была огромная лужа красной крови. А неподалеку стоял дом, где мужик выхаживал тебя. Так мы и оказались рядом, в момент твоего пробуждения.

Теперь ясно, зачем они искали меня и как нашли. Однако, некоторые вопросы остались без ответа. Пора прояснить ситуацию.

– Первый раз, очнувшись, я увидела бинты. Они были в крови, и эта кровь была черная. Позднее, Степан подтвердил, что это моя кровь и отныне она имеет черный цвет, – я до сих пор не верила в это суждение, однако, шансов проверить у меня пока не было.

– Да, все так. Отныне, в твоих жилах течет черная кровь. Но есть еще кое–что, что может тебя напугать. Мы договорились, быть откровенными друг с другом, поэтому скажу как есть. Таким цветом крови обладаешь не ты одна, Те демоны проливали на нашу землю такую же черную кровь.

Я чуть ли не подавилась собственной слюной.

– Что? Ты хочешь сказать, я теперь – одна из тех тварей, что убивали людей триста лет назад? – я была в шоке. От удивления, мои брови полезли на лоб, а голос дрожал.

– Я не могу ничего утверждать, ибо я не знаю всего. Однако мне известно кое–что – божественная кровь имеет такой же пигмент. У Иллариона была черная кровь в момент его смерти. Но я не знаю, почему кровь у Богов и демонов одинаковая, – Астэр развел руками. Он правда не знал, спрашивать и докапываться до сути было бы бесполезным занятием.

– Зачем вы ведете меня в свой храм? Я что, теперь заложница? – я не хотела снова стать чьей–то прислугой или и того хуже – рабыней. Не зря же я, рисковала своей жизнью, убегая из того жуткого поместья.

– Нет, конечно, ты не заложница и насильно держать тебя там никто не будет. Однако, ты слышала пророчество. Если еще не поняла его сути, – Астэр повернулся ко мне и сделал скучающее лицо, – то поясню. Твоя смерть и воскрешение было знаком того, что демоны скоро вернуться, мы должны быть готовыми. Тот свет, что был в ночь твоей смерти, это новая Искра, посланная богами. Тебе нужно до прихода тех тварей, овладеть магией, чтобы закрыть порталы, но уже навсегда. От тебя зависит судьба людей.

Вот тебе на. Как быстро меняется реальность. Совсем недавно, я мыла ночные горшки своего господина и, порой, задумывалась о самоубийстве. А теперь меня везут в храм и возлагают огромные надежды.

Чем выше ты поднимаешься, тем больнее падать. А падать я не хочу.

Придется предпринять все силы, чтобы этого не случилось. То, что где–то накалякано пророчество о моей смерти, еще не делает меня его заложником. У меня есть свои собственные мечты и желания.

– Почему вы считаете, что зло – это демоны, которые перебили триста лет назад? Может быть речь вовсе о другой беде.

– Исключено, – цокнул Астэр, – В Нэрии нет никаких других бед.

Пока, мне не о чем спрашивать. Все, что интересовало меня, я узнала. Возможно, появятся новые вопросы, но их уже буду адресовать Верховному Жрецу.

Мы шли по тракту на север пять дней. Нам попадались небольшие поселки и постоялые дворы, где мы останавливались на ночевку. Пейзаж изо дня в день особо не менялся: все те же засыпанные снегом деревья, ясная погода и трое мужчин в золотых плащах.

С Астэром мы особо не общались, но я постоянно ловила на себе его взгляды. А вот с Ники и Карлом мы подружились. Парни очень многое поведали мне о жизни в храме, о богах, о Багровой войне. Понятное дело, что они не были свидетелями тех событий, однако в библиотеке Ароса хранилось очень много летописей и сказаний.

Наступал конец пятого дня нашего путешествия. Начало смеркаться, но до сих пор на нашем пути не встретилось ни одно поселение. Я уже решила, что мы будем ночевать в лесу. Однако спустя двадцать минут я увидела вдалеке свет и дым. Это был небольшой поселок. Гостевого двора не было, однако Карл договорился с одной женщиной, и та пристроила нас на ночь в своем доме.

Как ни странно, люди всегда узнавали нас по желтым плащам и молились нам вслед. Они верили и поклонялись Ариадне, просили у нее побольше солнечных дней в наступающем году. В такие моменты я лишь кивала, не зная, что говорить верующим и как себя вести. Я ведь не часть религиозного мира.

Дом женщины, которая согласилась помочь нам, был крошечный. Единственное место, где мы могли поспать – это чердак. Место там было мало. Только на двоих.

Астэр и я решили переночевать там, а Карл и Ники ушли на сеновал, прихватив у хозяйки четыре теплых одеяла. Они пожелали нам доброй ночи и скрылись в ночи.

Мы со жрецом поднялись на чердак по шаткой и скрипучей стремянке, которая была приставлена к задней части дома. Я поднималась медленно, с опаской, но ласковый голос Астэра, который остался внизу, придал мне смелости. Когда Астэр поднялся ко мне, он зажег лампу, и я смогла разглядеть пространство чердака.

Чердак был очень тесным, пыльным и тёмным. Стены и пол были деревянными. В углах стояли плетеные коробки разных размеров, лежали старый матрас и соломенные игрушки. В центре помещения возвышались деревянные балки, на них были развешаны сухие травы и чеснок. Повсюду виднелась паутина и пыль.

Астэр поставил лампу на пол, снял плащ и повесил его на гвоздь, который торчал из стены. Затем он подошёл к старому матрасу и скатал его в трубочку.

– Обстановка, конечно, не самая лучшая, но эта ночь – последняя. Завтра ближе к вечеру мы прибудем в столицу. А это, – он указал на матрац пальцем, – пойду вытряхну. Не горю желанием всю ночь чихать.

Я кивнула и проводила его взглядом, пока Астэр не исчез в темной ночи. С его уходом стены начали давить на меня, а паутина в углах превращалась в путы. Я потянулась к кинжалу, проверяя, на месте ли он. Клинок, как и прежде, висел у меня под рубашкой. Я никому из спутников не рассказывала и не показывала. Это будет моей тайной.

Я последовала примеру жреца и сняла свой плащ. Гвоздей в стене больше не было, пришлось положить золотую ткань на пыльную соломенную корзину. После чего, решила отстегнуть и ножны кинжала, мало ли Астэр увидит и заберет себе. Перевязь со сталью я завернула в капюшон плаща.

Как только я закончила, услышала, как Астэр взбирается по стремянке на чердак. В одной руке держал свернутый матрац, а в другой – принес шерстяное одеяло, любезно предоставленное хозяйкой дома.

– Что делаешь, миледи? Прячешь что–то? – он посмотрел на мои руки и накидку.

– Было бы что прятать, – парирую я, – Решила раздеться.

– Тогда почему на тебе до сих пор рубашка и брюки, – мне так сильно захотелось стереть его наглую ухмылку с лица.

– Дурак! – я кинула в него соломенную куклу, которая попалась мне под руку.

Астэр начал хохотать, отмахиваясь от пыли, которую подняла та игрушка. Его смех был мелодичный, как весенняя капель и, в тоже время, бархатистый, как самая дорогая ткань. Я улыбнулась, слушая его заразительный смех. Он больше напоминал мальчишку, такой же беспечный и наглый. Неожиданно, я поймала себя на мысли, что мне нравится проводить с ним время, слушать его смех и тупые шутки. И где–то в глубине души, я жалела, что завтра последний день нашего путешествия.

Астэр бросил матрац, расправил его, затем пошел к своему плащу, висевшем на ржавом гвозде. Он резким движением постелил накидку на старый матрац и бросил шерстяное одеяло.

– Что ты делаешь? – я следила за каждым его движением.

– Что–что! Готовлю тебе постель. Или ты собиралась спать на пыльном матраце? – он жестом пригласил меня прилечь.

– А как же ты? Где будешь спать?

– А я сяду вон там, – Астэр кивком показал мне угол, в котором валялись соломенные рваные игрушки.

Меня тронула его забота. Он отдал мне единственный матрац, встряхнув его перед этим, взял у хозяйки одеяло для меня, а сам решил спать сидя в пыльном углу, еще и без плаща.

Но спорить и уговаривать лечь со мной я не стала.

Я присела на матрац, поставила рядом лампу и начала растирать замерзшие пальцы над огнем. Хоть на чердаке мы и были защищены от северного ветра и снега, но температура была почти та же, что и снаружи. Зачем я сняла плащ? Теперь не наденешь его, ведь рядом сидит Астэр и смотрит на меня своими хищными глазами.

Во время всей поездки, его взгляды постоянно были обращены в мою сторону. Иногда он смотрел с искрой в глазах, иногда, в его выражении не было ничего. Два куска льда.

Астэр, сидевший в углу чердака, подошел ближе и опустился на колени напротив меня. Нас разделяла лишь лампа и пара сантиметров. Он взял мои замерзшие руки и начал растирать своими теплыми ладонями. И уже через минуту кровь снова хлынула в мои одеревеневшие пальцы.

Я подняла глаза и посмотрела в его лицо. Длинные золотые пряди выбивались из хвоста и торчали в разные стороны, губы были плотно сжаты, а в глазах увидела свое отражение. В них была усталость и тоска.

Мое дыхание участилось. Астэр тоже начал дышать чаще. Он по-прежнему сжимал мои руки и смотрел в глаза. Так мы просидели около пяти минут.

– Я еще кое–что хотел сказать тебе, – шепотом произнес он. Я молчала и ждала продолжения, – Я рассказывал тебе, что в ночь твоей смерти поднялся столб света и была яркая вспышка. Боги послали в наш мир Искру, ту самую, которая хранит частичку их магии. Ты – проводник Богов в мире людей. Ты теперь не человек, но и не бог. Тебе придется столкнуться с трудностями, с которыми тебе никто не поможет. Хоть некоторые из людей обладают магией, но обучить тебя никто не сможет. Твоя магия – она другая, пугающая и настолько сильная, что ты можешь уничтожить столицу. Просто помни, что ты теперь служишь лишь стороне добра. От тебя зависит будущее не только Элисбора, но и всего континента.

«Теперь ты не человек». Эта фраза до сих пор звучала где–то внутри меня.

Я не человек.

Кто я?

– Зачем ты все это говоришь? – таким же тихим голосом спросила у жреца.

– Завтра мы прибываем в храм, там тебя уже ждет наш Верховный Жрец. Возможно, он кое–что будет не договаривать, пытаясь защитить тебя от горькой истины. Я лишь хочу, чтобы ты знала правду и у тебя было время переварить все до того, как ты войдешь в городские стены. Если в чем–то сомневаешься, то всегда можешь обратиться ко мне за помощью.

Мысль о том, что Верховный Жрец намерен меня обманывать теперь не давала мне покоя. Как, отныне, верить его словам. Спасибо, Астэру, что предупредил и остался на моей стороне.

Я отпустила его руки и начала укладываться спать. Теплое одеяло окончательно согрело мое тело. Астэр отправился в свой пыльный угол, в котором, уселся на соломенные игрушки, скрестил руки на груди и пытался уснуть. Я видела, как трудно ему это дается.

– Иди сюда, – я похлопала по шерстяному одеялу, приглашая его лечь рядом с лампой.

– Ты хочешь, чтобы сегодня ночью, мы спали вместе? – с этим вопросом, игривый взгляд жреца вернулся, а на лице нарисовалась все та же ехидная улыбка.

– Так уж и быть, потерплю одну ночь, – со скучающим видом, развела руки в стороны.

– Только помни, ты сама меня позвала!

После этих слов, Астэр чуть ли не бегом преодолел почти весь чердак и юркнул под одеяло. Хоть до этого, он и говорил, что ему тепло, но сейчас, находясь рядом, я видела, как дрожит его тело и стучат его зубы.

Я повернулась к нему спиной и начала засыпать.

Уже сквозь сон почувствовала его крепкие объятия и прерывистое дыхание, но возмущаться у меня не было сил. Я провалилась в глубокий сон.

ГЛАВА 6

300 лет назад

Шел пятый год этого безумия. За это время демоны обосновались почти в каждом крупном городе материка. Столицы соседних государств превращались в руины, а число жертв уже не сосчитать. Элисбор они не трогали. Хоть и ходили вокруг да около, убивая и грабя окраины города, оставляли нас напоследок. Многие перебрались за городские стены, а те, кто не смог это сделать, умерли в ужасных муках.

Наша армия была бессильна. Солдаты и добровольцы убивали лишь малую долю тех тварей. Демоны умели очень многое. Кто-то читал мысли и предсказывал ходы любых солдат, с которыми тот встречался, кто-то пускал иллюзию, от чего человек сходил с ума, а кто-то просто был превосходным бойцом. Магия оказалась для нас чудом и одновременно – проклятьем. Мы не знали ранее что это, а теперь не знаем, как с ней бороться. Мне оставалось только молиться. И я каждый день молился Ариадне, слыша крики и чувствуя запах крови, которыми пропитался воздух.

Багровое небо продолжало возвышаться над нами, уничтожая надежду и веру в счастливое будущее. Никто больше не верил в богов. Наш храм опустел. Многие служители покинули его на второй год Войны, а верующие забыли к нам дорогу. Главные ворота храма больше не открывались. Но несмотря на все это, я продолжал верить и молиться.

Это все, что я мог.

Я сидел в молитвенном зале на первом этаже и мысленно возвращался в прошлое, когда был счастлив. В те времена это место было наполнено жизнью. А сейчас здесь пусто и тихо. Лавки покрылись пылью, окна были зашторены, а пыль и паутина собрались почти в каждом углу. Монастырь, казалось, был заброшен, но продолжал служить домом для десяти монахов и пяти детей – моих последних учеников.

В полной тишине деревянная дверь со скрипом отворилась. Я услышал, как по каменному полу стучат каблуки. Открыв глаза, я увидел своего друга – Леопольда, который уже двадцать лет служил в этом храме. Леопольд бежал к алтарю, едва дыша.

– Что случилось? – громко спросил я, и мой голос эхом разнесся по пустому помещению.

– Дербенг пал, а тамошний король бежит на юг. Это еще не все, – Леопольд остановился в метре от меня, упер руки в бока и начал восстанавливать дыхание, – Демоны первым делом, уничтожили храм Айворока, а местных жителей просто погнали со столицы как скот. Все они живы и скоро прибудут с королем в Элисбор. Надеюсь, наш король примет беженцев.

– В государственном хранилище осталось очень мало зерна и другого продовольствия. Не знаю, как поступит его Величество, когда начнется резня за хлеб и пшено.

Леопольд пожал плечами. Я решил навестить детей и проверить состояние Тоббиаса. Последнее время, малыш, очень много болеет. Каждая его болезнь проходит все тяжелее предыдущей.

– Илларион, дружище, постой! – Леопольд схватил меня за рукав и потянул назад. Я остановился и посмотрел на него, – Есть еще кое–что, что тебе нужно знать. Помнишь город Псарта, тот, что на востоке?

– Да, лет десять назад мы отправили туда Николаса в небольшой храм смотрителем, – Николас был нашим другом и тоже служил в этом монастыре, однако, смотритель храма Ариадны в Псарте скончался. Этот пост достался Николасу. Он хорошо исполнял свои обязанности эти десять лет.

– Возвращаясь сегодня с рынка, я встретил Николаса. Он тут, в столице! Прибыл с беженцами. Так вот, он мне поведал одну интересную историю, – Леопольд огляделся и понизил голос, – Как ты знаешь, в городе Псарта есть большой храм Ариадны и небольшие монастыри Мелека и Джелайи. Месяц назад в город ворвались демоны. Они сожгли дотла монастыри Мелека и Джелайи, но храм Ариадны оставили нетронутым. А после просто ушли. Николас рассказал мне, что в Денберге на столицу Бостонии было нападение демонов, которые уничтожили весь город, за исключением храма Ариадны. Это действительно странно: все кругом горит, но монастыри, посвященные Ариадне, остаются нетронутыми.

Я молчал несколько минут, обдумывая причины такого поведения.

– Нужно встретиться с Николасом. Он не говорил, где остановился? – спросил я у Леопольда.

– Он прибыл сегодня, хотел остановиться в нашем монастыре. С ним еще пять служителей. К вечеру будет.

Я кивнул и направился к выходу. Открыв деревянную дверь, я попал в просторный холл, в центре которого располагалась лестница, ведущая на второй этаж. Наш монастырь был построен из каменных монолитных блоков, начиная со стен, заканчивая верандами и ступенями. По обе стороны от лестницы находились два длинных коридора, которые вели к жилым комнатам. Главный холл был таким же заброшенным, тёмным и пыльным, как и все остальные помещения монастыря. Запах сырости и плесени здесь ощущался сильнее, чем на втором этаже. На фресках с изображениями Ариадны лежал толстый слой пыли, витражные стёкла были разбиты, а огромные деревянные люстры под потолком сгнили. Давно мы их не зажигали.

Я направился по одному из коридоров в общежитие учеников. За пять лет многое тут изменилось. Окна были или выбиты, или треснули после последнего землетрясения. Какие-то двери были заколочены. Пыль перемешивалась с грязью и сухими листьями с прошлого сезона. А самое угнетающее – это гробовая тишина, напоминающая склеп на нижних этажах монастыря.

Я дошел до конца коридора и потянул дальнюю дверь. Тут была комната Тоббиаса. Он больше не был трусливым мальчишкой, которого я помнил, теперь он – пятнадцатилетний парень, готовый уйти на фронт, как только раздастся звук горна.

Но сейчас Тоббиас напоминал мне того беспомощного юнца, которого я нашел в этой комнате пять лет назад. Болезнь совсем лишила его сил. Мальчик спал. Рядом с ним сидела его возлюбленная Бетти, та самая лучшая моя ученица. Ее каштановые волосы были собраны в тугую косу, губы плотно сжаты, а на глазах проступали слезы. Девушка осторожно вытирала пот со лба любимого и пела ему колыбельную. Они очень любили друг друга, и если Бетти его потеряет, она не сможет пережить эту боль. Я очень переживаю за их судьбу.

– Как он? – спросил я, подойдя к койке.

– Все так же, плохо, – Бетти тяжело вздохнула и повернула голову в мою сторону, – Пока не приходил в себя. Я дала ему все, что могла, все травы, которые есть у нас в лазарете, но бестолку.

Я положил ей руку на плечо и сжал его. Девушка закрыла глаза, и слезы потекли по ее щекам.

– Эта какая–то черная инфекция, никто не знает, как лечить ее. Леопольд сказал, что в городе еще пять человек слегли с этой заразой, но один уже поправился, пришел в себя и даже ест сам, – я пытался приободрить Бетти.

Никто не знает, как лечить этот недуг. Всё начинается с головокружения и слабости, затем головные боли, немеют руки и ноги, а в конце – ужасная температура. Не многие могут находиться в сознании, большинство его теряют или засыпают.

Я дотронулся рукой до лба парня, проверяя температуру. По–прежнему жар. Далее поднес указательный палец к носу. Дыхание тяжелое и прерывистое. Нужно больше времени. Он еще не скоро придет в себя.

Я осмотрел комнату Тоббиаса. Это было небольшое помещение. У стены стояла деревянная кровать, у окна – стол и старый комод, а напротив кровати находился умывальник, который раздражающе капал. Окна были зашторены, поэтому в комнате было темно и душно. Я подошёл к окну и отодвинул занавески, пропуская в комнату багровый свет. Бетти зажмурилась от неприятного цвета. Затем я открыл форточку, и в комнату ворвались свежий воздух и запах мокрой земли. Комната наполнилась свежим воздухом. Из окна открывался вид на монастырский сад – единственное место, где можно было почувствовать себя живым. Я довольный направился к двери.

– Не закрывай ни шторы, ни окно. Может быть это поможет.

Бетти посмотрела на улицу, а после продолжила напевать колыбельную. Я закрыл дверь с той стороны и оставил их одних.

Николас прибыл как раз под ужин. Я с Леопольдом и еще тремя служителями сидел в столовой и ел пресную монастырскую булку и кашу. Это место, не считая наших жилых комнат, единственное в монастыре, где ничего не поменялось за время войны. Тут чисто и светло. Об этом мы заботимся каждый день.

– Илларион, приятель! Сколько лет, сколько зим! – Николас влетел в столовую и кинулся ко мне с распростертыми объятиями. Мы долго обнимались, после чего, я взял его за плечи и посмотрел на своего старого друга.

Николас был младше меня на четыре года и ниже на несколько сантиметров. Однако сейчас, в этой комнате, он выглядел как старик: его длинные и лохматые волосы утратили свой прежний блеск. Раньше Николас не носил бороду, а теперь она достигала его подбородка и была такой же лохматой, как и его причёска. Неизменным остались лишь его карие глаза, густые черные брови и широкая улыбка.

Я был рад встретиться с давним другом, отчего улыбался ему в ответ еще шире.

– Николас, добро пожаловать! – воскликнул я, обнажая все тридцать два зуба.

Когда-то мы трое: я, Леопольд и Николас, были юными студентами и учились в стенах этого монастыря. Мы были очень дружны и всё делали вместе, но в какой-то момент бывший Верховный Жрец отправил Николаса в Псарту, убеждая нас всех, что он готов управлять храмом, хоть и небольшим. А через пару лет меня назначили Верховным Жрецом. Под моей властью оказались все храмы и монастыри Ариадны. Это была моя цель и моя мечта, которую я смог осуществить. Леопольда я оставил рядом со мной как верного друга и хорошего помощника, а с Николасом мы больше не пересекались. Лишь получал годовые отчеты почтой из храма в Псарте.

Вот такая история.

Я попросил Фарина, одного из жрецов, помочь разместить послушников, что прибыли вместе с Николасом. Фарин кивнул и удалился из комнаты.

Мы трое сели за большой стол из красного дерева и начали вспоминать молодость. Мы так бурно обсуждали прошлое, что не заметили, как наступила ночь. Все послушники уже давно оставили нас одних.

Наконец, мы вернулись в настоящее. Пришло время обсудить текущие проблемы и задать волнующие вопросы.

– Леопольд рассказал, про нападение на Псарту и про сгоревшие храмы. Расскажи, что видел, Ник, – прервав молчание, сказал я другу.

Николас полминуты молчал, смотря в дальний угол столовой. Тени от факелов, пленили его, напоминая о событиях в Псарте и встречи с демонами. Такое невозможно забыть.

Я никогда не видел их так близко, однако, с башни монастыря открывается хороший вид на город и прилегающие территории. Я наблюдал за ними издалека.

Многие демоны ничем не отличаются от нас. Такое же строение тела, рост, походка, волосы. Но есть среди них и настоящие чудовища, передвигающиеся на четырех ногах. У этих тварей иссине-черная кожа, острые уши. Они похожи больше на волков, чем на людей, и издают такие ужасные звуки, которые ни один человек не способен повторить.

– Каждый день на протяжении пяти лет наш город жил в постоянном страхе. Хвала Ариадне, Разломов рядом с Псартой не было, но мы слышали, что соседние города и поселки пали, превращаясь в руины. Все жители находились в постоянной готовности – бежать или драться. Кто-то собрал почти все свои вещи в узелок, а кто-то наточил ножи, вооружился топорами и молотками. Но большая часть покинула свои дома, одна Ариадна знает, где они сейчас, – Ник сделал паузу, закрыл глаза и упер подбородок в свой правый кулак, а затем продолжил рассказ, – Месяц назад я сидел в храме, читал молитву. Услышал крики, доносившиеся с улицы. На проповеди в тот день ко мне пришло человек пятнадцать. Все мы подбежали к окнам, открыли двери, чтобы увидеть происходящее. Через городские ворота прошло около восьми демонов. Пять из них были неотличимы от людей, выделяла их среди толпы только одежда, сотканная будто из черного пепла и смолы. Они были невероятно красивы. А трое больше походили на больных чумой волков. Иссине-черная обгоревшая кожа с такими же черными волдырями, огромный прогнивший рот с большими зубами и красные глаза, горящие от ярости и ненависти!

Да, таких же тварей видел и я.

Николаса передернуло от воспоминаний, но он хотел рассказать свою историю до конца.

– Люди, кто увидел их, начали кричать, в панике прятались под лавки. Ох, ребята, в храме начался сущий кошмар. Я закрыл дверь и попросил всех отойти от окон. Мы начали молиться в последний раз, думая, что смерть уже близко. Но прошло полчаса, крики на улице угасли, а звуков бойни не было слышно. Я подошел к окну посмотреть, что происходит снаружи. Вы и представить себе не можете, каково было мое удивление, когда улицы оказались пустыми, следы крови и мертвые тела также отсутствовали. А в противоположных частях города горели монастыри Джелайи и Мелека.

– А остальные дома? – спросил Леопольд, сидевший напротив Ника.

– Остальные дома стояли нетронуты. Лишь те монастыри полыхали, будто факелы. Демоны смотрели на это, пока последняя балка не превратилась в пепел, а после просто ушли. Они будто искали что-то в тех монастырях, но не нашли. Больше всего нас удивило то, что они покинули город так же неожиданно, как и пришли. Естественно, мы больше не могли находиться в Псарте, боясь, что это затишье временное. Мы покинули город, бросили его в лапы демонам.

– Действительно, очень странно все это! – воскликнул я, наливая в глиняные кубки колодезной воды, – А что на счет Денберга?

– А что там? Товарищ мой жил там раньше, рассказал похожую историю, – Николас развел руками, – Подожгли храм Айворока, сожгли дотла город, а храм Ариадны цел и невредим.

– Должны быть причины такого поведения. Возможно, Ник прав, они ищут что–то и это может находиться в любых храмах, кроме храмов Ариадны, – резюмировал я.

Леопольд задумался, почесав свой подбородок, сказал:

– Или их что–то связывает с религией.

Мы с Николасом недоверчиво повернулись в его сторону и вскинули брови.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я, поглядывая на Ника. Он, как и я ничего не понял.

– А что, если демоны как–то связаны с религией, а именно с Ариадной? Возможно, они поклонялись ей раньше. Это и объясняет, почему храмы под ее покровительством остаются целые, не только в Псарте и Денберге, но и в других регионах континента.

– Что? Поклонялись? Ты видел этих тварей? Не похоже, что они молятся кому–то, кроме смерти, – Николас раздраженно стукнул кулаком по столу. Наши глиняные бокалы подлетели и со звуком упали обратно.

– Возможно, их история настолько глубока, а мы только и можем плавать на поверхности. Никто не знает, где и кем они были до того, как открыли Разломы, – Леопольд был прав. Мы ничего не знали о демонах и никогда не задавались вопросом, почему многие из них так похожи на людей. Возможно, у нас есть общие предки. А, возможно, это просто магия.

– Ты что, защищаешь их, Леопольд? – воскликнул Николас. Он был на взводе. Еще одно слово и он бросится на Лео, я уверен.

Я подскочил и встал между парнями, создавая видимую преграду для Ника. Он всегда был вспыльчив, но сейчас, завелся не на шутку.

– Пора заканчивать наши посиделки, – вмешался я в их спор, – Как Верховный Жрец прошу, расходитесь по комнатам. Завтра обсудим все остальное.

– Но, Илларион! Ты разве не слышал этого сумасшедшего? Нашелся, защитник хаоса! – Николас продолжал возмущаться, он искал поддержку в моих глазах, но я не собирался разжигать еще больший конфликт.

– Николас, я сказал расходимся! – в приказном тоне ответил я другу.

Ник хищно усмехнулся. Он развернулся и направился к двери. В его походке читалось оскорбление и раздражение. Не будь меня в этой комнате, произошла бы драка.

– Мы еще вернемся к этому разговору, коллеги! – последнюю фразу он выплюнул с сарказмом, а после чего, хлопнул за собой дверь.

Мы остались с Леопольдом одни. После этого концерта, тишина была благоговением. Так мы стояли еще несколько минут, наслаждаясь покоем.

– Отчасти ты прав, Лео. Мы правда не знаем ничего о демонах. Но сейчас не время задумываться об этом. Иди спать, а я пойду помолюсь, – действительно, время было позднее.

Друг кивнул, взял меня за плечо и сжал его. Этот жест был больше похож на знак благодарности. После этого, Леопольд растворился в черных коридорах монастыря.

Я решил помолиться перед сном в зале Очищения. Выйдя следом за Леопольдом, я попал в темный прохладный коридор. Единственным источником света была лампа, которую держал в руке. Тени от пламени плясали на каменных стенах, пугая мое воображение. В них я видел демонических тварей, убивающих моих друзей и учеников.

Я тряхнул головой, прогоняя дурные мысли. Однако, меня не отпускало чувство, что за мной следят. Я резко обернулся, молясь, чтобы за спиной никого не было. От этого движения, пламя погасло, оставляя меня в полной темноте.

Я хорошо знал эти коридоры и мог передвигаться с закрытыми глазами. Я побрел дальше, в главный холл, убеждая себя, что всё это – игры моего воображения. Дойдя до большой каменной лестницы, стоявшей посередине холла, я взялся за холодный поручень.

Ночная прохлада, струящаяся из разбитых витражей, обволакивала заброшенный зал монастыря и успокаивала мое нарастающее беспокойство. Я начал подниматься по лестнице. Гробовую тишину нарушали мои тяжелые шаги и шелест сухих листьев, гонимых полуночным майским ветром.

Поднявшись на второй этаж, я отправился по коридору, ведущему к башне монастыря. Второй этаж был менее заброшен. Окна целы, а сухих листьев гораздо меньше. Раз в месяц Фарин подметает каменный путь к залу Очищения. Я открыл большую дубовую дверь в конце коридора. Передо мной появилась винтовая лестница из шестидесяти ступеней.

Поднявшись в зал Очищения, первым делом я направился к умывальнику, стоящему рядом со входом. Необходимо помыть руки и лицо. Война также отразилась и на этом зале. На каменных стенах появились трещины, идущие от пола до самого купола. Результат самых первых землетрясений. Белый ковер, который когда-то покрывал холодную каменную плитку, стоял скрученный в трубочку в дальнем углу комнаты. Чаша с вечным огнем, находившаяся по центру, уже долгое время пылилась. И лишь алтарь оставался неизменным.

Я сел на лавку напротив больших арочных окон. Сложил руки у груди и начал молиться Ариадне. Я всегда просил одно и тоже – помощь в этой неравной войне. Хоть, боги и не слышали моих молитв, я продолжал отчаянно просить.

«Casic Tafao Gasis, да будет моя вера искренняя, а сердце чистое. Да будет молитва моя посланием, а восточный ветер – посланником. Возношу молитву Ариадне – богине солнца. Прошу, помоги одолеть зло и защитить добро. Прошу, защити своих детей от сил разрушения. Даруй нам надежду».

Я закончил молитву, но еще несколько минут сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь холодным ветром.

«Илларион».

Я услышал женский голос. Он напоминал голос матери, такой же нежный и убаюкивающий.

Открыл глаза и начал оглядывать помещение.

– Кто здесь? – ветер подхватил мой вопрос и унес в ночное небо.

В зале Очищения никого не было, лишь холодный воздух гулял по башне, обдувая каждый сантиметр моего тела.

«Илларион».

Голос звал меня.

Я тихими шагами направился к арочным окнам вглядеться в ночную мглу.

– Кто ты? – в пустом зале эти слова больше походили на испуганный голос ребенка, потерявшего свою маму.

«Ты просил меня помочь. Будь готов, Илларион, помощь уже близко, не противься событиям. Что должно произойти – произойдет».

Ариадна.

После стольких лет молитв! Я не мог поверить, что она говорила со мной. Ущипнув себя за щеки, я понял – это не сон. Это реальность.

– Ариадна, что все это значит? Быть готовым? К чему? – я прошептал свои вопросы, глядя на ночной город, огни которого стремительно гасли, погружаясь в поздний сон.

Богиня молчала. Она покинула это место, унося с собой прохладу и легкий ветер. Я вновь остался один, на этот раз с огромный количеством вопросов.

– Ариадна! – я крикнул ее имя куда–то в ночное небо, в надежде, что богиня ответит. Но она молчала.

Мне хотелось поведать о случившемся друзьям. Окрыленный, я помчался к выходу и в полумраке преодолел шестьсот ступеней вниз. Мои тапки скользили по каменному полу, но я продолжал бежать, не заботясь о своей безопасности.

Спустившись на первый этаж в главный зал, я остановился, чтобы отдышаться. Присев на корточки, начал восстанавливать свое сбитое дыхание. В гробовой тишине я услышал шуршание сухих листьев. Звук был мимолетным, но мой острый слух уловил каждый хруст, исходивший из дальнего угла. То место было не освещено, я не мог ничего разглядеть. Только тьма, режущая глаза.

Однако интуиция подсказывала, что это вовсе не ветер решил поиграть со мной. Я вскочил на ноги и достал из-под серого халата небольшой кинжал, который всегда носил с собой после вторжения.

Надеялся, что он никогда не пригодится. Как же я ошибался.

Я тихими шагами направился на звук. Тот, кто прятался в тени, очень хорошо видел каждое мое движение. Чем ближе я подходил, тем тяжелее становились мои шаги и учащалось сердцебиение. Ладони вспотели, а рукоять кинжала скользила. Я крепче вжался в холодный металл, направляя в него весь свой страх.

Но это не помогло. Мое тело немело, перестало слушаться, а подсознание выдавало страшные картинки ближайшего будущего. До того злосчастного угла оставалось менее двадцати шагов, но я не мог идти дальше.

– Кто тут? – крикнул я, вглядываясь в кромешную тьму.

Тишина.

Я выставил руку с кинжалом перед собой. Этот клинок достался мне от наставника – покойного Верховного Жреца Сизима, а ему – от предшественника. На эфесе было изображено солнце и папоротник. На основании клинка выгравировано: «Diosus Lustsenta», что означает «Рассекатель зла».

Я стоял в такой позе несколько минут, не решаясь подойти ближе. Звуков больше не слышал, но кинжал все еще находился у меня в руке. Разбитое витражное стекло пропустило луч полной луны в зал, освещая почти всё помещение. Угол, возле которого я стоял, был пуст, ничего, кроме сухих листьев, там не было.

Я облегченно выдохнул. Да уж, перепугался не на шутку. Я собирался опустить свой кинжал, как вдруг в отражении стали увидел кого-то, стремительно приближающегося ко мне. Я резко повернулся, все еще держа перед собой кинжал.

Некто схватил меня за руку и быстрым движением вывернул ее. Я почувствовал жжение в области живота. Опустив туда глаза, увидел, что «Рассекатель зла» вошел в мою плоть по самую рукоять. Я приложил руку чуть ниже ранения, пытаясь сдерживать алые капли крови. Они стекали обильными струйками, сочились между пальцев. Горячая кровь ощущалась даже через плотную ткань халата, а воздух рядом приобрел металлический запах, от которого меня чуть ли не вывернуло.

– Любопытное создание, – этот голос был подобен раскатам грома, такой же низкий и пугающий, – Эх, Верховный Жрец Ариадны, ты не должен был сегодня умирать.

Только сейчас я набрался смелости взглянуть на своего убийцу. Рядом со мной стоял мужчина в чёрном плаще с глубоким капюшоном. Его одежда была похожа на ткань, сотканную из пепла и смолы. На плаще были видны грубые и неровные складки, словно это были угли в очаге. Перчатки, закрывавшие его руки, были того же чёрного цвета, что и его мантия, и казались второй кожей. Всё, как описывал Николас.

Демон.

Незнакомец толкнул меня на каменную плитку, залитую собственной кровью. Я упал, чувствуя нарастающую боль, словно заживо варюсь в горячем котле. Корчась от боли, я посмотрел на демона. Под капюшоном я видел лишь его подбородок и губы, которые не выражали никаких эмоций. Не было радости или ухмылки. Он стоял и наблюдал за моей смертью. Ему было все равно.

Я чувствовал, как последние силы покидают меня, а веки тяжелеют. Эта комната с каждой секундой растворялась в небытие, а жизнь испарялась из моего тела, подобно капли росы под утренним солнцем. Демон сделал шаг вперед и резким движением достал кинжал из моего тела. Я почувствовал, как моя кровь заполняет пространство, опустошая меня до последней капли.

Мужчина сел на корточки и вытер испачканный кровью клинок о мою золотую рясу, а после поднес его под луч багровой луны и всмотрелся в надпись.

– Dious Lustsenta, – произнес он шепотом, смотря мне в глаза, – Если не против, оставлю себе, – Он встал, засовывая мой кинжал себе за пазуху и направился к разбитому окну.

Я увидел его удаляющуюся спину, а после чего, сделал последний вдох.

«Будь готов, Илларион, помощь уже близко, не противься событиям. Что должно произойти – произойдет».

Значит, я должен умереть.

ГЛАВА 7

Я кричала, а по моим щекам текли горячие слезы. Тело отчаянно трясли и просили вернуться в реальность. Я распахнула набухшие глаза, окружающий мир поплыл вокруг меня, а чей–то силуэт гладил мои волосы.

Передо мной на коленях сидел Астэр. Взгляд его был полон беспокойства и ужаса, а тело напряжено как камень.

Давно мне не снилась чужая жизнь.

Я с ужасом вспоминала подробности своего сна. Резко отбросив одеяло, я села на старый матрас. Моё тело было мокрым и липким от пота, а одеяло пропиталось сыростью. Я поспешно ощупала свой живот, пытаясь найти следы от ранения. Кажется, моя память точно помнила, куда вошёл кинжал, словно всё произошедшее было на самом деле. Я провела ладонью по животу и облегченно выдохнула, поджав колени к подбородку.

Сегодня я умерла еще раз.

Понемногу я возвращалась в реальный мир. Передо мной уже не каменные стены монастыря, а деревянная крыша хижины, в которой мы остановились на ночь.

Я перевела взгляд на Астэра, сидевшего рядом.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил он, беря мою мокрую ладонь в свою.

– Да, вроде бы, – левой рукой я потерла веки, сметая остатки слез на влажные щеки, – Снилось, как я умираю. Опять.

– Ты так кричала во сне, думаю весь поселок слышал эти крики, – он потянулся к моему лицу и начал вытирать слезинки.

Я замерла. Его прикосновения были мягкие, нежные и горячие. Пальцы лениво двигались по моему лицу, касаясь каждой морщинки на коже. Закрыв глаза, я почувствовала покой. Все тревоги и страхи ушли. Мне хотелось прильнуть к его груди и раствориться в этих теплых объятиях. Тело само дало толчок, и через секунду руки обхватили его талию, а голова уткнулась в длинные золотистые волосы. Они пахли ладаном и апельсином.

Мне не хотелось сейчас ни о чем думать и сожалеть. Я наслаждалась моментом. С ним.

Астэр обнял меня, уткнувшись губами в макушку. Я слышала, как его сердце стало биться чаще, а он, в свою очередь, слышал мое. Мы сидели так несколько минут, вдыхая запах друг друга. Он и я стали единым целым и не желали разжимать руки.

– Не засыпай, – прошептал жрец мне на ухо. Его горячее дыхание обожгло мою кожу, а мимолетное прикосновение губ пробудило фонтан эмоций.

– Почему нет?

– Уже рассвет. Пора выдвигаться в путь, – Астэр кивком указал на входную дверь, – К закату уже войдем в ворота столицы.

Этот день настал. Сегодня передо мной откроется новая жизнь и новые люди, которые будут глазеть на меня и обсуждать за спиной. Готова ли я к этому? Хотя это пугало меня меньше, чем осознание, что Астэра я, возможно, больше не увижу.

Мои размышления прервал громкий стук в дверь и голос снаружи.

– Просыпайтесь! Пора выдвигаться, – определенно, голос Карла. Похоже, он сегодня не в духе.

Я встала и начала отряхивать свои штаны и рубашку. За ночь одежда помялась, а волосы растрепались и торчали в разные стороны. Пахло потом и сыростью чердака. Я подошла к плащу и незаметно для Астера вытащила кинжал из-под одежды. Повернувшись к нему спиной, я закрепила кинжал на поясе.

– Что там делаешь? – раздался голос со спины. Жрец тоже поднялся и начал завязывать свой плащ. Он стоял в метрах трех и не видел ножен, но его вопрос звучал с искрой подозрения и недоверия.

– Не смотри! Повязка на груди развязалась, – да я мастер лжи! Если у него есть хоть капля совести, вопросов задавать больше не будет.

– Могу помочь, – опять эта самодовольная улыбка и пошлая интонация. От нежного и чуткого парня, которого я видела минуту назад, не осталось и следа.

Как быстро он меняет маски! Нельзя доверять таким людям. Нельзя.

– Занимайся своими делами, – сквозь зубы выпалила я, делая последний узелок на поясе, – А если закончил – выходи.

– Ладно, миледи. Только не ворчи.

Астэр подошёл к двери и, резко толкнув замёрзшее дерево, начал спускаться по крутой и хлипкой лестнице. Когда он окончательно скрылся из виду, я подошла к выходу и накинула глубокий капюшон своего плаща. Затем, ухватившись за деревянную балку, я начала спускаться вниз. Лестница качалась, скрипела, а ноги скользили по замёрзшим ступеням. Когда я была уже достаточно близко к земле, Астэр подхватил меня за талию и поставил на твердую почву. Мои сапоги сразу же провалились в глубокий снег.

Утро выдалось холодным и пасмурным. Небо затянули черные тучи, не пропуская солнечный свет, а морозный воздух сковывал легкие и щипал кожу. Я поспешила надеть перчатки, подаренные жрецом, чтобы хоть как-то согреть замерзшие руки.

Карла снаружи не было, однако его следы на снегу подсказывали, что он вернулся во двор.

Астэр взял меня под локоть, и мы побрели через сугробы к центральному входу хижины. Домик был небольшой, стоял на окраине маленького поселка. В метрах трехстах от калитки, возвышались еще пара таких же маленьких построек. Во дворе одного из них я увидела, как мужчина в теплой телогрейке метет снег, заваливший его участок. Мощеной или грунтовой дороги не было, лишь протоптанная тропинка, ведущая к главному тракту.

Во дворе нас уже ждали Карл и Ники, а рядом стояла женщина. Скорее всего, это хозяйка дома. Она выглядела лет на сорок. Ее рыжие волосы были собраны в тугую косу и обмотаны вокруг головы. Глаза маленькие, словно бусины. Одета хозяйка была в потрепанную телогрейку из овечьей шерсти, на ногах тканевые сапоги, перемотанные плотной тканью. На руках женщина держала младенца, который сопел, укутавшись в теплое одеяло.

– А вот и вы! – Ники, увидев нас, вскинул руки к небу, будто благодарил богов за наше возвращение.

– Хорошо спали? – в голосе Астэра слышалась издевка.

– Прекрасно! Стог сена лучше, чем моя большая кровать в монастыре, – Ники закатил глаза, указывая на старый сарай.

Карл все это время стоял позади, сложив руки на груди, и наблюдал за их перепалкой. Ники явно был недоволен проведенной ночью. Да и наши условия были не лучше: такой же холод, кругом пыль и грязь.

С каких пор я стала такой придирчивой? Раньше и на холодном полу была рада уснуть, а теперь что?

– Простите, жрецы! Это все, что я могла предложить. Мой дом маленький, я едва помещаюсь с ребенком, – услышав их спор, женщина поникла.

– Все в порядке, Фири, – наконец, в разговор вмешался Карл. Он положил свою руку ей на плечо и сжал его, – Если бы не ваше гостеприимство, мы бы провели эту холодную ночь в лесу.

Карл метнул укоризненный взгляд сначала на Ники, затем на Астэра. Те, согласно кивнули и сделали небольшой поклон.

– Я приготовила вам в дорогу. Возьмите! – Фири протянула мне небольшой узелок, из которого просачивался горячий запах булочек на пару.

Я с удовольствием приняла угощение. Вдыхая аромат свежей выпечки, я вспомнила, как давно не ела. Как же мне хотелось отведать эти хрустящие булочки!

– Спасибо за ночлег, – произнес Астэр, направляясь к калитке.

– Помолитесь за меня Ариадне! – она стояла около крыльца, баюкая малыша и махала нам рукой.

Мы с Астэром вышли на тропинку, где нас уже ждал Ники и наши лошади. Запрыгнув на них, мы галопом направились к главному тракту. Нужно спешить, если хотим добраться до столицы к закату.

Чем ближе была столица, тем сильнее менялся пейзаж и погода. Темные тучи сменились голубым небом и теплым солнцем. На тракте, всегда сопровождаемом густой чащей, появлялось все больше деревень. С каждым разом поселки становились населённее и богаче. Деревянные хижины сменялись каменными домами и мощеными тропинками. Появлялись местные рынки и главные площади. Путников на тракте прибавлялось, встречались телеги, груженные продовольствием или шерстью. Все они стремились на север, в город.

Всю дорогу я думала о своем сне. Астэр рассказывал мне об одном жреце, который спас жизни и закрыл Разломы. Как же его звали? Асарилон? Ирилаон?

Илларион.

Тот самый жрец, что являлся мне в кошмарах. Это его жизнь я видела в своих снах.

Но как это возможно? Между нами, целых триста лет! Кто–то намеренно посылал мне эти сны. Но вопрос, кто это и зачем он это делает?

Однако меня не покидало беспокойство. Казалось, я упускаю что-то важное. Я начала вспоминать события прошлой ночи. В наших судьбах есть нечто общее – это смерть. Его убил демон в глубоком капюшоне. А меня убил…

Постой–ка!

Я вспомнила ночь своей смерти. Магия. Кинжал. Кровь. Мужчина в капюшоне. «Любопытное создание». Те же губы и подбородок. Та же фраза, которую мы слышали, пока умирали. Это один и тот же человек. Бьюсь об заклад, убил меня тем же кинжалом, который стащил у Иллариона в ночь его смерти.

Это заключение подвергло меня в шок. Я вздрогнула.

– Что–то случилось? Ты побледнела, – Астэр подъехал ближе, вытаскивая меня из раздумий.

– Все в порядке! Просто, вспомнила свой сон, аж мурашки пошли.

Хоть мы и сблизились, но я пока была не готова доверить ему все свои секреты и мысли. Мне нужно самой разобраться, кому стоит доверять, а кому нет.

Я хотела отвлечься. Засунула в мешок руку и достала последний пирожок, который нам дала Фири. Булка уже остыла и была жесткая, но начинка из капусты по–прежнему хрустела.

– Ответь–ка на один вопрос, жрец, – я посмотрела на Астэра, не переставая жевать остывший пирожок.

– Ну давай, задавай! – ему явно не понравился мой тон. Это читалась в его голосе и взгляде.

– Эта одежда, я указала на золотой плащ, кожаные штаны и рубашку, – Выглядит очень дорого. Сразу видно, шили ее где-то в столице. Вещи идеально подошли мне по размеру, но вы не могли привезти их с собой, ведь даже не знали, кого ищете. Я могла оказаться мальчиком или ребенком. Да и в Топках такое не продается. Откуда она взялась?

– Ты права. Одежда была пошита в столице. Я не привез ее с собой.

– Что ты имеешь в виду?

– Это магия.

– Что? – от удивления я уронила надкусанный пирожок на землю, – Так вещи не настоящие? Только я их вижу? Я что, голая?!

Я судорожно начала щупать каждый сантиметр ткани, сначала на плаще, потом на штанах. На ощупь настоящий материал.

– Успокойся! – Астэр схватил меня за запястье и отдернул руку, – С помощью магии я перенес их в дом того старика. И нет, ты не голая. Будь оно так, я бы и взгляд не оторвал!

Я толкнула его свободной рукой под ребра. Какой наглец! Не жрец, а распутник. Уверена, что вместо молитв, он ходил в бордель и наслаждался обществом голых дам. Кошмар какой.

– Ты умеешь пользоваться магией? – спросила я, смотря исподлобья. Я всем своим видом давала понять, что не верю ему.

Магия настолько редкий дар, что владеть ею считалось настоящей удачей и благословением богов.

– Да, немного. Но не проси наколдовать тебе драгоценные камни или гору золотых монет. Я такое не умею, – Астэр пожал плечами и поскакал вперед, не давая мне шанса узнать больше.

Как и планировалось, к закату мы оказались на окраине Элисбора. Всё выглядело очень бедно. Небольшие деревянные постройки тянулись вдоль мощеной дороги. Чем дальше от главной улицы, тем хуже выглядели дома: прогнившие окна или двери, дырявые крыши, выбитые стекла. Обстановка подсказывала, что этот район – один из самых бедных в столице.

Мы направились по дороге в сердце города. На улице уже темнело, зажигались фонари. Я аккуратно заглядывала в окна, пытаясь разглядеть, как живут тут люди, но безуспешно. Толстые занавески не пропускали внутрь взгляды любопытных зевак. А вот постоялые дома и бары, наоборот, зазывали жителей и гостей насладиться хорошим вечером в компании выпивки и веселых танцев. Таких мест тут было полно. Везде слышалась музыка, горели огни, толпы пьяных мужчин и женщин вываливались на главную дорогу, чтобы подышать, подраться или опорожнить свой желудок. У кое-каких заведений на крыльце валялись тела спящих пьянчуг.

Этот район вселял в меня страх и небезопасность. Я подъехала ближе к Ники и Карлу, крепче схватившись за поводья.

Мы ехали молча. Никто не хотел привлекать на себя лишнее внимание, однако наши плащи поневоле заставляли людей оборачиваться нам вслед. Они знали, кто едет.

Спустя минут пятнадцать окружение сменилось. Появлялось больше фонарей, каменная мостовая становилась более гладкой и чистой. Дома из дерева исчезли в ночной мгле, сменившись постройками из красного кирпича. Они были просторнее. Богаче. Выше. Больше не было гнилых домов и дырявых крыш, да и постоялые дворы с толпой охмелевших людей оставались позади.

Тут было относительно тихо, лишь цоканье копыт наших лошадей и звуки музыки, доносившиеся вдалеке, нарушали эту тишину. Я осмотрелась. От главной мостовой уходило множество троп. Жилые дома смешивались с магазинчиками, вывески которых я не могла прочитать. Между домами были натянуты фонари и праздничные ленты, украшались также карнизы магазинов красивыми букетами из сухих листьев.

– Что это за праздник? – шепотом обратилась я к Карлу, указывая на ленты и флаги.

– Близится праздник в честь трехсотлетия победы в Кровавой войне, – мужчина нагнулся ко мне, – Через неделю состоится праздничное шествие жрецов храмов Ариадны и королевской семьи.

– А что еще ожидается?

– Утром будет памятная проповедь в нашем храме с бесплатной едой для всех нуждающихся, потом шествие по главной мостовой. Ближе к вечеру на реке будут пускать бумажные лилии и загадывать желания. Очень красивое зрелище, ну и конечно же песни, танцы, выпивка!

На последнем, он сделал небольшой акцент и потрогал свои высохшие и потрескавшиеся губы. Вижу, ему не терпится поучаствовать в предстоящем празднике.

Отличная возможность выбраться из монастыря и поискать своих родителей.

Впереди нас ждал крутой поворот, следуя за которым, мы вышли к мощеной широкой набережной. С одной стороны стояли шикарные дома с большими окнами и собственными террасами, а по другую сторону плескались волны, ударяясь о каменные плиты набережной. Она тянулась через весь город с левой и правой стороны, а в конце впадала в бескрайнее море.

Этот район был полон красивых построек, выполненных в едином стиле: белые стены и темно-коричневые крыши. У воды были причалены лодки и небольшие корабли. Их было много.

Мы повернули направо и дошли до каменного моста, который пересекал широкую реку, а по другую сторону нас ждала гористая местность, где на вершине располагался огромный замок. Его золотые шпили стремились к небу, касаясь облаков, а за толстыми каменными стенами внутренний двор был вне досягаемости простых людей. От моста к замку тянулась широкая каменная дорога, которая могла вместить в ширину около десяти повозок.

От великолепия я остолбенела и вглядывалась в ночной замок.

– Шикарный вид, – Астэр подъехал ближе и тоже начал любоваться дворцом, – Но наша конечная точка не там.

Я повернулась к нему и вопросительно посмотрела в глаза. Жрец вытянул руку вперед и указал пальцем чуть на запад.

Там, на высоком холме, стоял второй дворец, чуть поскромнее, но всё такой же прекрасный. Сделан был из темных каменных монолитов с несколькими этажами и высокой башней с золотым куполом. Оба замка находились на одной высоте. Уверена, оттуда открываются потрясающие виды на город.

– Это монастырь Арос. Главный храм Ариадны. Мы почти пришли, – после этих слов, Астэр взял мою лошадь под узды и направился к каменному мосту.

Значит, это не королевский замок, а монастырь, куда лежал наш путь все это время.

Впечатляет.

Вот бы забраться на ту башню.

Я начала оглядываться по сторонам. Дорогу украшали кусты сирени вперемешку с розами и шиповником. Сейчас эти деревья больше напоминали дрова – сухие и безжизненные. Результат холодной зимы. Чем выше мы забирались, тем богаче были дома, должно быть, тут живет элита не только столицы, но и всего Эместиса.

Как и в других районах города, людей на улицах почти нет, за исключением пары человек, снующих туда-сюда с деревянный складной лестницей.

– Почему на улицах так пусто? – спросила я шепотом.

– На неделю ввели комендантский час перед праздником. Рабочие ночью перевозят телеги с продовольствием и украшают город., – Ники указал на мужчину в черном плаще, который копал небольшую яму для деревянного столба с флагами.

Мы продолжали дальше взбираться на холм. В скором времени нас встретила длинная кварцевая лестница, ведущая к массивным деревянным дверям, около которых стоял мужчина в золотом плаще и ждал нашего приезда. Он поклонился и повернулся к нам спиной, толкая тяжелую дверь. Она со скрипом открылась. Свет, исходивший из монастыря, был настолько ярок, что я невольно закрыла ладонями лицо.

– Добро пожаловать в наш Храм! – Астэр протянул руки ко входу, приглашая внутрь.

Все четверо, мы спрыгнули с лошадей и направились вверх по лестнице.

Главный зал монастыря Арос встретил меня высокими потолками, на которых изображалось солнце и его лучи. Огромная люстра свисала, освещая каждый уголок помещения. Витражные стекла переливались под светом пламени и создавали яркие блики на каменном полу. В центре зала располагалась кварцевая лестница, ведущая на второй этаж, а по бокам от нее шли два длинных коридора. Массивные фрески до самого пола с изображениями женщины украшали высокие стены.

У меня закружилась голова. Светлая и чистая комната резко превратилась в заброшенный зал с выбитыми витражами и гнилой люстрой. Блеск каменного пола заглушили сухие листья вперемешку с грязью и пылью, а запах ладана и апельсина – сменился на запах плесени и гнили.

Я была тут раньше. В своем сне.

Я резко повернула голову и начала глазами искать знакомый угол, где когда–то прятался демон, окутав себя темнотой. Найдя знакомые очертания, я с ужасом поняла, что стою на том самом месте, где умер тот жрец.

Схватившись за голову, я начала теребить волосы, отгоняя дурные мысли и воспоминания.

– Что с тобой? – Астэр подлетел ко мне и схватил за руку, веля остановить это безумие. Его запах ладана и апельсина вернул меня в настоящее.

– Я очень устала, голова болит, – какой раз ловлю себя на мысли, что еще ни разу не сказала ему правду. Нужно больше времени, чтобы понять, стоит ли доверять этому человеку.

– Осталось совсем немного. Потерпи минут пятнадцать, а затем, я покажу тебе твои покои.

– А чего мы ждем? – только сейчас я поняла, что после нашего появления в главном зале, мы не сдвинулись с места. Никто из нас.

– Верховный жрец Морнаг вот–вот появится, – не успев договорить, на лестнице появилась фигура мужчины.

Должно быть, это Верховный Жрец. Мужчина был высокого роста с лысиной, которая отражала яркий свет люстр. Шаги его были тяжелы, а осанка сутулая. Длинный халат цвета слоновой кости перевязан поясом из ткани, а ноги были обуты в белые чешки. Морнаг миновал последнюю ступень и направился к нам. Его взгляд был прикован только ко мне. Казалось, что он даже не моргал. Узкие карие глаза изучали мою душу, впалые щеки и тонкие губы придавали ему устрашающий вид, а густые черные брови поднимались будто от удивления или восхищения.

Его внешний вид чем–то напоминал Шильтэ, только тот был с волосами на макушке.

– Наконец–то! – Морнаг остановился неподалеку от нас, складывая руки у груди, – Мы так давно ждали этого дня!

– Здравствуй, Ваше светлость! – все трое моих спутников поклонились жрецу, а тот даже не смотрел на них. Его взгляд был обращен на меня.

– Айрика, значит, – Морнаг подошел ближе и стал обходить меня с разных сторон, будто я живая статуя. Затем он взял мою косу, накрутил ее на свою руку и потянул вниз.

– Ай! – вскрикнула я и резко дернула свои волосы, – Что вы делаете?

– Прости, дитя, я просто все еще не могу поверить, что ты настоящая. Само воплощение божие, – он не лгал. Его взгляд был полон восхищения и радости.

Я сделала скучающее лицо, всем видом показывая, что устала с дороги. Конечно, мой прием сработал, все заметили это.

– Ваша светлость, позвольте показать Айрике ее покои? Девушке нужно отдохнуть после недельного путешествия в седле, – в разговор вмешался Астэр.

– Ох, конечно, конечно! Прости за мою грубость, нужно было сразу проводить тебя в покои. Ники, подойди! – Морнаг махнул рукой, подзывая молодого жреца, – Проводи нашу достопочтенную гостью в лучшие покои этого монастыря. А ты, – затем он перевел взгляд на Астэра, – Пойдем со мной, мой мальчик. Давно не виделись. Нужно многое обсудить.

– Идем, Айрика, – Ники взял меня под локоть и повел к кварцевой лестнице.

Я не сопротивлялась. Схватившись за каменный поручень, я обернулась. Астэр что–то рассказывал Верховному Жрецу, а затем они, обнявшись направились к коридору и скрылись за поворотом.

Он даже не обернулся.

Мы поднялись на второй этаж. Тут свет был более приглушенный, чем в главном зале. От лестницы влево и вправо уходили широкие коридоры с огромными окнами в пол, форточки которых были распахнуты. Свежий морозный воздух обволакивал каждый угол, унося за собой запах ладана в ночное небо. Полы были из светлого камня, а стены – из темных монолитных плит, украшенных высокими гобеленами с изображениями солнца и женщины.

Уверена, что это Ариадна, покровительница этого храма.

Ники, держа меня под руку, повел по левому коридору до конца. Там мы уперлись в резную деревянную дверь. На дереве были высечены различные узоры, цветы и листья папоротника. Мужчина достал из кармана золотой ключ, вставил в замок и прокрутил до щелчка. Дверь открылась.

Мы вошли внутрь. Темнота поглотила наши силуэты. Я встала около двери, боясь окунуться в черные углы комнаты. Ники на ощупь двинулся вглубь помещения, доставая огниво из своего кармана. Через несколько секунд появилась искра, а затем зажглась лампа, висевшая на стене около входа.

Комната была просторная. Широкая двуспальная кровать с палантином стояла по правую сторону от двери, рядом были прикроватные столики, на которых не было ни единой пылинки. На противоположной стене располагался большой туалетный столик и настенное зеркало. Неподалеку расположился камин из кирпича, а в центре помещения – небольшой диван с золотой обивкой и мягкий белый ковер.

Комната выглядела дорого и обставлена со вкусом.

Пока я осматривала свои покои, Ники зажег еще две лампы, висевшие на стенах, и разжег камин. Комната наполнилась теплом и запахом паленой древесины. Плюхнувшись на мягкую перину, я повернулась к молодому человеку.

– Морнаг и Астэр – родственники? – их общение мне показалось теплым, как у отца и сына.

– Да, Его Светлость – дядя Астэра и по совместительству его наставник, – Ники убрал огниво в свой карман и сел на диван, вытянув ноги.

– Значит, Астэр будущий Верховный Жрец? Очень интересно.

– Да, действующие Верховные Жрецы выбирают себе преемников. Существует даже специальный отбор. Обычно, участвуют дети, обладающие частичкой магии.

– Получается, что Верховным Жрецом может стать только тот, кто обладает магией? А как же остальные?

– Те, кому судьба не подарила волшебство, если хотят служить богам, становятся обычными жрецами или же смотрителями храмов в провинциях.

– А как получить магию? – я встала и направилась к дивану, где сидел Ники.

– Ты что, в глуши родилась? Почему задаешь такие глупые вопросы?

Я пожала плечами, нахмурив брови. Взгляд Ники смягчился. Он упер локти в колени и посмотрел на меня.

– Магию нельзя получить по-своему или чужому желанию. Она передаётся только с кровью, и то не факт, что магия переходит от отца к сыну. Она может не проявляться несколько поколений. Эта материя не изучена, нам сложно понять ее законы и прогнозировать последствия. Астэру повезло. В его роду уже в трех поколениях подряд проявляется магия. Что Морнаг, что Астэр очень сильны. Лучше не злить их.

Ники резким движением поднялся с дивана и направился к выходу. В проходе он остановился и в пол оборота посмотрел на меня.

– Попрошу кухарку приготовить что–нибудь перекусить. Ложись отдыхай. Завтра тебя ждет долгий день. Сменные вещи вон в том ящике, – он пальцем показал на комод, стоявший недалеко от кровати, а затем захлопнул дверь.

Я осталась в одиночестве, обдумывая мир, в который попала.

ГЛАВА 8

Проснулась я от грохота, доносящегося из соседней комнаты. Открыв глаза, я лениво потянулась на мягкой перине и потерла глаза. Как ни странно, спала я отлично, никаких снов или кошмаров.

Я села на край кровати и спустила свои босые ноги на холодный каменный пол. Моя ночная сорочка щекотала голые икры, а длинные рукава закрывали пальцы рук. Я направилась на звуки, как неожиданно небольшая деревянная дверь в дальнем углу открылась. Из нее вышли двое парней, лица были одинаковые: узкие серые глаза, маленькие губы, худощавое тело и низкий рост. Близнецы.

Увидев меня, они слегка напряглись, но поклонились.

– Привет, – поздоровавшись с мальчиками, я помахала им рукой.

– Доброе утро! – близнецы не поднимали головы, а смотрели в пол, боясь заглянуть мне в глаза.

– Вы боитесь меня?

– Нет, что вы! – воскликнул один из парней и поднял голову.

– А, почему тогда, не смотрите на меня? – Я сложила руки на груди в ожидании ответа.

– Нам не велено смотреть на вас, миледи.

– Вот как! И кто же вам запретил?

– Его светлость попросил набрать вам горячую ванну и принести завтрак, – второй мальчишка приоткрыл дверь, из которой они вышли, и жестом показал деревянную ванну, наполненную горячим паром и ароматом лаванды.

Морнаг. Странный тип, а я в его логове. С первого взгляда, его внешность, походка, манера общения не вселяют доверия. А теперь, этот жрец запрещает окружающим смотреть мне в глаза, делая вид, что меня не существует.

Я оглядела близнецов. Они по-прежнему стояли, потупив глаза. Одеты были весьма прилично: широкие серые льняные штаны и такая же рубашка, перевязанная плотным шнуром на поясе. Их черные волосы были аккуратно причесаны. Не похоже, что они рабы, скорее всего, в будущем жрецы, а сейчас всего лишь мальчики на побегушках.

– Ну, нам пора, – сказал первый малый, – Когда закончите собираться, идите на первый этаж, в главный холл. Его Светлость будет ждать вас там.

Не успев, я открыть рот, как парнишки выбежали из комнаты, хлопнув дверью. Все ли послушники такие запуганные или только дети?

Дверь в ванную оставалась открытой и манила горячей водой и ароматным паром. Я вошла в небольшую комнату. Стены и пол были по-прежнему из монолитов, на полу лежал небольшой ковер, вышитый из плотных нитей. Посередине стояла большая дубовая ванна, со всех сторон обтянутая тонкой вуалью. Чуть поодаль прятался маленький столик, на котором я увидела деревянное ведро с водой и каменный умывальник, торчащий прямо из стены.

На ходу я стянула рубашку через ноги, одурманенная теплом, исходящим от горячей ванны. Ночная сорочка упала на пол. Перешагнув ее, я встала рядом с бортиками купели, вдыхая запах сухой лаванды. Опустившись в горячую воду, я застонала от блаженства. Горячий пар сразу же окутал все мое тело, пробрался под кожу, согревая замерзшие во время долгого путешествия руки и ноги. Я и забыла, каково это – лежать в горячей воде, наслаждаясь теплом и покоем.

Последний раз я принимала ванну в отцовском доме десять лет назад, а попав в рабство, быстро забываешь, что такое чистая кожа. Мылись мы раз в три недели в холодном пруду, от воды которого немели руки и ноги, а про теплое и свежее полотенца и мечтать не могли. Вытирались чем придется. Летом лопухами, а зимой своими лохмотьями, называемыми формой. До сих пор помнила то чувство, когда натягиваешь на влажную кожу мокрые вещи, что одеревенели на морозе.

От этих воспоминаний я ещё глубже опустилась в кипяток и начала ногтями карябать свою кожу, пытаясь содрать грязь, оставшуюся со времени пребывания в вонючем особняке.

В купальне я провела почти час, плескаясь в ароматной воде и мыля всё тело, однако, вспомнив о встрече с Верховным Жрецом, мгновенно поднялась на ноги. Перешагнув через деревянные бортики, я опустила ноги на ковер. Он тут же намок, впитывая капли воды, которые стекали по всему моему телу и волосам.

Взяв полотенце, я начала усердно вытирать свои мокрые волосы, руки и ноги. Тело покрылось мурашками. Я ощущала холодный воздух, исходивший из щелей деревянной двери.

Оглядев всю купальню, я поняла, что забыла взять сменную одежду.

– Черт! – выругалась я, поднимая с пола свою ночную рубашку.

Накинув ее на плечи, я повернула ручку двери и вышла из купальни. Волосы на моих руках тут же ощутили прохладу.

– Брр, ну и холодрыга! – выругалась я, увидя потухший огонь в камине.

– Да, холодно! – раздался голос позади.

Я резко обернулась на звук. Возле двери стоял Астэр, уперевшись в стену. Он не смотрел в мою сторону, но я уверена, боковое зрение его не подвело. Отвернувшись, я дрожащими руками стянула рубашку с плеча и накинула на голое влажное тело.

– Что ты здесь делаешь? – крикнула я, краснея от злости.

– Тебя не было уже несколько часов. Я переживал, вдруг случилось что–то.

– Что со мной может случится в стенах вашего монастыря? Не ты ли говорил, что это самое безопасное место в столице? – как же раздражает его наглость!

– Да, говорил, но, когда ты рядом со мной, я спокоен, – он медленно повернул голову в мою сторону. Его взгляд был уставший и поникший, волосы растрепаны, а широкие жёлтые штаны и хлопковая рубашка – помяты.

– И все же, мог бы постучаться, прежде чем вламываться в комнату, – мой пыл немного угас, стоило взглянуть в его голубые глаза. Они словно кричали мне: «Все хорошо, верь мне».

– Я стучал, но никто не ответил, поэтому вошёл, – его хитрый взгляд обвел все очертания моего тела под легкой рубашкой, – Прости, я не хотел смущать тебя! Буду ждать на первом этаже, но имей в виду, если снова пропадешь, я вломлюсь в эту комнату ещё раз.

С этими словами он открыл скрипучую дверь и удалился. В спальне стало тихо, лишь бешеный стук моего сердца нарушал тишину. Стоило увидеть его лицо или услышать его голос, как сердце начинало биться чаще, ладони потели, а мысли путались.

Что со мной не так?

Я тряхнула головой, прогоняя образ Астэра из моей головы. Подойдя к прикроватному столику, где лежал поднос с завтраком, я обнаружила, что овсяная каша остыла и превратилась в лепешку, горячий клюквенный морс стал холодным, и только монастырская лепешка осталась неизменной. Я схватила булку и начала жевать, пытаясь унять звуки кричащего живота.

Суховато. В ход пошел холодный морс. На вкус оказался чудесный – несладкий и в меру кислый. Даже холодный, он утолил жажду и согрел мое тело.

На кашу времени не оставалось. Я подошла к небольшому деревянному комоду, дверцы которого скрипели, стоило только дотронуться до них. Открыв последние полки, я нашла нижнее белье из грубого хлопка. Затем в верхних ящиках обнаружила золотистое платье из батиста с тонкой хлопковой подкладкой белого цвета. Платье, конечно, красивое, струящееся, но не по сезону. Я отложила его и начала копаться дальше. В ящике остались лишь тряпки, непригодные к носке. С досадой я стукнула по деревянным дверцам, отчего они со скрипом закрылись. Делать нечего, придется наряжаться. Прежде чем стянуть с себя мокрую рубашку, осмотрелась по сторонам. В комнате я была одна.

Мокрые волосы коснулись моей голой спины, а холодные капли воды начали стекать ниже, оставляя после себя неприятное ощущение. Я смахнула рукой остатки влаги и начала натягивать нижнее белье, затем и золотое платье.

Закончив с этим, я села на табурет напротив зеркала и обомлела.

В отражении я увидела совершенно другого человека. Мои чёрные, как смоль, волосы стали золотистыми, словно жидкое золото, и струились по плечам и спине. Темно-карие глаза теперь сияли янтарным блеском, а бледная кожа приобрела медный оттенок, словно я провела всю жизнь на солнце, и последних десяти лет рабства даже не было. Образ дополняли медовые веснушки возле носа. Неизменным остались лишь мои высокие скулы, короткий нос, худощавое телосложение и лицо – результат постоянного недоедания и тяжелого физического труда.

Новая внешность, которую подарила мне Искра, подчеркивала уже имеющуюся красоту. Передо мной была не рабыня, не замухрышка, а красивая женщина чистых кровей.

Я была ошеломлена увиденным и начала трогать свою кожу, пытаясь стереть веснушки, как будто они были нарисованы. Я теребила свои волосы, не веря, что смерть может так сильно изменить меня – и внешне, и внутренне. Я ощущала, как моя внутренняя сила постепенно крепнет, вытесняя страхи, сомнения и наивность.

Сейчас меня ждало ещё одно испытание – Морнаг.

Я взяла гребень, лежавший на туалетном столике, и начала расчесывать свои золотые волосы, вспоминая лицо Верховного Жреца, которое не вселяло ничего хорошего. Расчесав запутанные пряди, заплела высокий хвост, перевязав его жгутом.

Остановившись перед дверью, я расправила складки на своем воздушном платье и пригладила выпавшие из хвоста волосы.

Коридор встретил меня прохладным воздухом и запахом ладана. Дойдя до главной лестницы, я увидела, как шестеро жрецов, одетых в серые халаты, снуют туда–сюда. Кто–то подметает, кто–то – переносит коробки, а кто–то – просто проходит мимо. Однако все они, при виде меня, делают поклон и проходят мимо. В их движениях я видела, как они сторонятся и боятся меня.

«Ты больше не человек».

Голос Астэра прозвучал где–то внутри меня, вновь пробуждая панику, которая таилась далеко в душе. Мне нужно больше информации. Нужно научится читать и попасть в местную библиотеку, возможно там есть ответы.

Я взялась за поручень и начала спускаться по широкой кварцевой лестнице. Белые ступени переливались под солнечными лучами, которые проникали в помещение через огромные окна второго этажа. Чем больше ступеней оставалось позади, тем сильнее стучало сердце, и меня охватывала паника. Всё происходящее казалось мне очередной клеткой, в которой я была лишь пташкой, уверенной в собственной свободе. Чем больше углублялась в эти переживания, тем тяжелее становились мои шаги.

Оказавшись внизу, я оглядела помещение. Массивная входная дверь была распахнута, пропуская не только лучи зимнего солнца, но и холодный воздух, наполненный ароматом свежего хлеба и морской соли. Мои волосы, собранные в хвост, трепетали под властью ветра, извиваясь в разные стороны и прилипая к лицу. Яркие солнечные лучи освещали витражные окна, разноцветные стекляшки которого объединялись, формируя огромное солнце. Освещенные витражи наполняли комнату яркими бликами, окрашивая жёлтыми, красными и зелёными цветами не только каменный пол, но и гобелены с фресками на стене.

Около фресок Ариадны, я увидела Астэра, стоящего ко мне спиной. Его длинные золотые волосы были распущены и ловили каждый поток соленого воздуха, развиваясь на ветру.

В памяти всплыли наши теплые объятия на чердаке и его горячее дыхание на моей щеке. В ту ночь мне хотелось большего: его влажные губы манили меня, жажда поцелуя росла с каждым прикосновением. Эти два дня я старалась не вспоминать то влечение, которое охватывало меня всякий раз, когда смотрю на Астэра. Все это время я пыталась закопать зарождающиеся чувства где-то в глубине моего сердца. Но видя его каждый день, слыша этот бархатистый голос, мои попытки заранее обречены на провал.

Делая глубокий вдох и отпуская волну тепла, разливающуюся от сердца, я подошла к фрескам и остановилась рядом со жрецом. На широких каменных плитах изображалось лицо богини. Длинные волосы ласкали ее шею и плечи, спускаясь ниже, брови были аккуратно выгравированы в тонкую линию, высокие острые скулы и пухлые губы идеально обтесаны на грубом камне, а большие глаза, в которых отсутствовали зрачки, делали девушку поистине божественным созданием.

На одной фреске Ариадна стоит в полный рост. Ее худощавое тело, облаченное в легкую мантию, возвышается над городом. Руки подняты вверх и изливают лучи света. Они струятся по ее локтям и падают на город, освещая каждую крышу, благословляя светом все живое.

На следующей фреске снова изображение богини, но на этот раз она сидит на самом солнце, будто огненное светило – ее личный трон. Лицо проработано не так хорошо, как на предыдущих фресках. Много мелких деталей мастер упустил, однако общую суть передать сумел. Богиня солнца одаривает первых людей теплом. В одной руке держит маленькое солнце, а в другой – лист папоротника. Такой же, как на наших золотых плащах.

Астэр внимательно изучал каждую роспись. Его широкие брови нахмурены и чуть ли не касались друг друга на переносице, а по скулам ходили жваки.

– Солнце подарило первым людям жизнь, а лист папоротника – даровал им защиту от зла, – Астэр продолжал смотреть на последнюю фреску, поднося ладонь к лицу богини.

Я молчала, следя за каждым его действием. Его лицо не выражало никаких эмоций. Я не могла понять, о чем он думает, глядя на эти фрески. Наконец, он оторвал руку от лица Ариадны и перевел взгляд на меня. Его голубые глаза прошлись по моей причёске, лицу и платью, а затем остановились на янтарных глазах. Стоя так близко и вдыхая его запах, огонь внутри меня начал стремительно разгораться. Это чувство было больше похоже на восход солнца, который постепенно переходит в горячий полдень.

– Чудесно выглядишь, – прошептал он, не отводя от меня взгляд.

– Спасибо, но в шкафу я нашла только это платье. В нем ужасно холодно, – я взялась за ткань наряда, демонстрируя его тонкие нити.

– Я позабочусь об этом, – его голос звучал не наигранно, он действительно переживал за мое благополучие, – Я ещё хотел кое–что сказать, – он потянулся к моей руке, но не успел договорить фразу.

С главной лестницы я услышала тяжёлые шаги и шарканье сандалий, а после чего раздался голос Верховного Жреца.

– Айрика! – воскликнул Морнаг, разводя руки. Его лицо растянулось в широкой улыбке, оголяя золотые зубы, – Ты тут, наконец–то! Я ждал тебя с утра, но потом отлучился в башню предаваться молитвам за теплое лето и богатый урожай.

– Прошу прощения, Ваше Светлость, – придется играть по их правилам, если хочу научится читать и добыть больше информации об этих их богах и чертовой Искре, – Я немного задремала в горячей воде.

– С тяжёлой дороги всегда так: пару дней восстанавливаешь силы, а после чего готов трудиться на благо нашего королевства и богов. Ладно, чего это я, – он почесал свою лысину и надел на голову высокую шапку, украшенную драгоценными камнями, которые блестели на солнце, – Сегодня тогда отдыхай, восстанавливай силы, а с завтрашнего дня начнем изучать магию. По утрам будешь тренироваться со мной, а вечерами… Не знаю, сама найди себе занятие.

– Я хочу воспользоваться вашей библиотекой. Есть ли она у вас? – Морнаг заглянул мне в глаза. Лицо его потускнело, кадык начал ходить ходуном. Было видно, что он напрягся.

– Да, ты можешь войти в монастырскую библиотеку. Астэр покажет тебе дорогу! – его глаза метали молнии. Казалось бы, простая просьба, но как сильно она испугала Жреца. В библиотеке, я уверена, точно что–то есть.

Морнаг кивнул своему преемнику и направился в соседний зал с алтарем, в котором уже собралась толпа слушателей дневной проповеди. Зайдя внутрь молитвенного зала, двери с грохотом закрылись, разнося эхо по всему монастырю.

– Почему его так обеспокоила моя просьба? – смотря на закрытые двери молитвенного зала, спросила я у Жреца.

– Все не так, как ты думаешь. В нашей библиотеке очень много древних артефактов, свитков и летописей. Доступ в нее имеют лишь несколько человек. В любом случае, Его Светлость позволил тебе войти в хранилище, а это значит, что доверяет тебе.

Звучит, конечно, красиво и убедительно, но что-то не даёт мне покоя. А может быть, я просто накручиваю себя, выставляя Морнага ужасным человеком, ведь нужно выставить кого-то злодеем?

Астэр встал напротив меня, загораживая двери, на которые я продолжала смотреть.

– Зачем тебе нужна библиотека, если не умеешь читать? – мужчина упер руки в бока и ехидно усмехнулся.

– Ты сейчас что, смеёшься надо мной? – тыча ему в грудь указательным пальцем, выплюнула я.

– Ни в коем случае, миледи! – Астэр взял мой указательный палец и сжал у своей груди. Я почувствовала его учащенное сердцебиение сквозь плотную ткань рубашки и ощутила рельефное тело.

Смущенная, я вырвала палец из его теплой ладони и осмотрела два длинных коридора, уходящие влево и вправо от главной лестницы.

– Этим я и хочу заняться. Как минимум узнать больше про эту вашу богиню и о своих новых навыках. А что, хочешь помешать мне?

– И не собирался этого делать. Я же говорил тебе, что буду на твоей стороне.

После чего он взял меня под локоть и повел по правому коридору. Большие окна по левую руку пропускали утреннее солнце, освещая каменную плитку и резные двери, сделанные из осиновых досок, которые раскинулись в ряд по правой стороне коридора. На низких лавочках сидели жрецы и что-то оживлённо обсуждали. При виде нас они поднимались со своих мест и делали глубокий поклон, прижимая руки к груди.

– Это коридоры общежития, – указывая на двери, произнес Астэр. Он по–прежнему держал мой локоть, не собираясь отпускать.

– Я думала, мы идём в библиотеку.

– Сначала, небольшая экскурсия. Будет неприятно, если заблудишься в первый же день!

Дойдя почти до конца, появился поворот налево и небольшая железная дверь. Астэр плечом толкнул ее, открывая дивный вид на сад. Кусты покрывал толстый слой снега, переливающегося на солнце, словно тысяча бриллиантов. Небольшой пруд в центре замерз, покрывшись прозрачным слоем льда. Он отражал небо подобно огромному зеркалу, ловя каждое движение облаков. Камни были аккуратно разложены у основания пруда, а болотные растения окоченели, создавая ледяной ковер, окутывающий почти весь монастырский сад.

Мы продолжили брести по коридору, но тут не было окон или дверей, а была лишь голая каменная стена по правую руку и большие колонны по левую, на каждой из которых выгравированы лучи Ариадны и надписи на мертвом языке.

Я вдруг вспомнила про кинжал, который мне дал Степан, ножны которого были расписаны на таком же древнем языке. Нож я надёжно спрятала под матрасом, но для безопасности, пожалуй, стоит держать его при себе.

Бредя по мощеному коридору, ботинки проваливались в небольшие сугробы. Недавно выпавший белоснежный снег хрустел под нашим весом, нарушая долгую паузу, возникшую между мной и Астэром. Его рука по–прежнему покоилась на рукаве моего платья, а я боялась пошевелить рукой или сделать вдох глубже обычного.

Мы упёрлись в такую же каменную дверь, что и вначале пути. На этот раз дверь так просто не открывалась, старый замок и ржавые петли скрипели под морозным воздухом и напором Жреца. Нехотя, но дверь поддалась и спустила нас в теплый коридор, схожий по своему строению с тем, откуда мы пришли.

В левой части монастыря располагалась кухня, где работали десять поваров и посудомойщиц. Кухня была огромная с кучей ящиков, полок и бочек, в которых хранились продукты. Тут царил аромат монастырских булок, вперемешку с тушеным мясом и красным перцем. Женщины в белых халатах и голубых фартуках носились по кухне с глубокими кастрюлями и котелками. Работа тут кипела, никто не замечал наши головы, просунутые в небольшое окошко раздачи.

Дальше по коридору Астэр показал мне общую столовую. Помещение больше напоминало своими размерами главный холл – просторное, с большими витражными окнами и каменными стенами. Около витражей стоял небольшой дубовый стол с резными ножками, больше похожими на виноградную лозу. К столу были задвинуты три массивных стула с высокими спинками и подлокотниками. Эти места явно предназначены для Верховного Жреца, его преемника и ещё одного влиятельного человека, с которым я, к несчастью или к радости, пока не знакома.

Перпендикулярно почетным местам располагались три простых длинных стола с лавками, без каких-либо узоров или резьбы. По левой и правой стене красовались яркие полотна с изображениями панорамы города.

Мы не задерживались подолгу в каждой комнате, а проходили дальше, знакомясь с устройством моего нового дома.

Мой новый дом. Монастырь Арос.

От этой мысли меня передернуло. Тут всё, начиная от богатых гобеленов и заканчивая людьми в длинных халатах и сандалиях, казалось мне каким-то чужим и неправильным, словно мое место вовсе не тут, а где-то там, за огромными деревянными воротами.

Всю дорогу Астэр о чем-то увлеченно рассказывал, но я уже не слушала. Мысли занимали воспоминания о прошлом, о родителях и о том, кем бы я могла стать, будь судьба ко мне более благосклонна. Затуманенный образ родителей всплывал чаще обычного, закрепляя мое желание их отыскать. Но как это возможно, помня лишь место, где был наш дом и зная свою фамилию, доставшуюся мне от отца?

Айрика Лайэр.

Никто не знал мое полное имя, да и я начала забывать его, проведя десять лет в рабстве под номером десять. В туманном поместье никто не церемонился с рабами и не узнавал их имена. Для Шильтэ и его прислужников мы были лишь номером в учётной книге. И только один человек в этом ужасном прошлом знал меня как Айрику, а не как номер десять. Увы, этот человек сложил свою голову на плаху в поместье за помощь девчонке, поверившей, что сможет убить Шильтэ до того, как он проснется.

Эта девчонка носила медный браслет с выгравированной на нем цифрой десять.

Я потянулась к правому запястью и нащупала тонкий цельный браслет. Он по–прежнему со мной, как напоминание о том, что я пережила и от чего убежала.

Возможно, когда–нибудь я сниму эти кандалы, но не сейчас.

Астэр привел меня в монастырскую библиотеку, которая располагалась на втором этаже у основания башни. Как только жрец повернул золотой ключ до щелчка и впустил меня в душное помещение, я ахнула от восхищения.

Библиотека занимала два этажа. Огромные потолки, до блеска натёртый каменный пол, большие арочные окна, закрытые деревянными створками, которые не пропускали лучи заходящего солнца. Около окон я увидела длинный стол, сделанный из красного дерева, на котором покоилась недавно потухшая лампа и стопка пыльных старых летописей. Обведя взглядом книжные полки, я заметила, что их было очень много и располагались везде: у стен до самого потолка, в середине помещения, образуя лабиринт. В дальнем углу была железная винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Гравюры на металлических поручнях и балках отражали огонь лампы, висевшей на стене недалеко от лестницы. Второй этаж был закрыт металлическими воротами и большим замком. Моему взору открывались лишь низкие шкафы и закрытые деревянными дверями книжные полки, уводя коридор вглубь этажа. Именно за тем замком хранятся древние знания и артефакты.

Я вдохнула затхлый запах библиотеки, наполненный пылью и ароматом старых книг.

Астэр тем временем направился в сторону арочных окон, жаждя поскорее открыть створки и впустить свежий воздух и теплые лучи зимнего солнца. Я обошла ближайший стеллаж, проводя рукой по корешкам древних книг и ощущая на своих пальцах прикосновения истории. Глядя на названия книг, которые не могла почитать, ощущалась вся беспомощность. Убирая руки с корешков, я опустила глаза, стыдясь своего недостатка.

Стыдилась я не того, что к двадцати годам не могла прочитать даже названия книг, а того, что в детстве убегала с уроков письма и рвала в клочья грамоты и прописи, которые покупал для меня отец.

Из этих дурных мыслей меня вытащила прохлада и свежесть зимнего леса. Я выглянула из большого деревянного стеллажа и увидела, что Жрец открыл окна и наслаждался видами на город. Его золотые волосы, развеваясь на ветру, приглашали меня подойти ближе и взглянуть на чудесные виды зимнего Элисбора.

Недолго думая, я встала рядом и вдохнула холодный воздух. Ожидая полюбоваться красивыми панорамными видами города, я увидела только пару жилых домов и стволы смешанного леса.

– Эти окна выходят лишь на лес и небольшой поселок вдали, – пояснил Астэр, увидя мое разочарование, – Чуть позже мы поднимемся в зал Очищения, и я уверен, те виды тебя не разочаруют.

Он подмигнул мне, поправляя свою рубашку, и направился к дальней полке, стоявшей у стены. Переставляя и перебирая стоявшие на ней бумаги, он нашел то, что искал.

Бросив на стол стопку тонких ярких книжек, мужчина отодвинул стул, жестом веля мне сесть. Не споря, я плюхнулась на стул и откинулась на жесткую деревянную спинку.

– Что это? – тыча пальцем в кипу книг, спросила я.

– Это детские прописи и грамоты, – Астэр открыл первую попавшуюся книгу и пододвинул ко мне, ехидно улыбаясь.

– Ты сейчас серьезно? – я хлопком закрыла прописи и сложила руки на груди.

– Ты хотела научиться читать, а это, – Астэр вновь открыл первую страницу и провел пальцами по картинкам, – Самый действенный метод.

Он прав. Нужно с чего–то начинать.

Больше я не спорила, а лишь пододвинула ближе учебник, надеясь, что эти детские прописи, в скором времени, дадут свои плоды.

ГЛАВА 9

300 лет назад

Меня окружала тьма, но она не вызывала страха. Я двигался по чёрным потокам, направляясь в неизвестность. Я чувствовал силу своего тела, хотя его уже не существовало. Оно осталось в реальном мире, истекая кровью и теряя последние признаки жизни.

Мое эфирное тело стремительно набирало скорость. Передо мной возникали картинки прошлого. Я видел своих умерших родителей, обнимающих меня на пирсе накануне крушения их корабля, я видел свое горе после их смерти, видел все трудности учебы в монастыре Арос, передо мной возникали образы моих друзей – Леопольда и Николаса, которые улыбались мне, сидя за партой в классе. Все мои радости и горести пролетали мимо меня, оживляя те чувства, которые довелось испытать в прошлом.

Я почувствовал резкий толчок и адскую боль. Вместе с тем меня наполнила мощная сила, которая согрела мою душу, как яркое солнце. Я открыл глаза и, корчась от боли, увидел яркий свет, который ослепил мои глаза, не привыкшие к нему после полной темноты. Моё путешествие завершилось, и я оказался в реальном, живом мире.

Понемногу возвращались запахи и слух. Я улавливал журчание воды из-под крана, чьи–то тяжёлые шаги. В воздухе чувствовался металлический запах крови и свежих покрывал.

– О, Ариадна, ты очнулся! – воскликнул чей–то голос, а затем раздались быстрые шаги к месту, где я лежал.

Я увидел Леопольда, держащего мокрую тряпку, которой он, скорее всего, вытирал мое лицо от пота или крови.

– Леопольд, дружище, – хриплым голосом произнес я, пытаясь сесть, – Помоги мне подняться.

Леопольд тотчас отложил мокрую тряпку на столик и придерживая меня за спину, посадил на кровать.

Я находился в своей комнате и лежал в своей кровати. Всё стояло на своих местах: двуспальная кровать из осиновых досок стояла около окна, откуда открывался вид на багровое небо и зверства, устроенные демонами. На прикроватных столиках, сделанных также из осины, я увидел книги, брошенные мной в день моей смерти, длинный гардеробный шкаф напротив окна был открыт, демонстрируя ночные рубашки, парадное одеяние и повседневные халаты. На письменном столе Леопольд оставил небольшой тазик с водой и кровавые тряпки.

– Что произошло? – мне было трудно говорить, губы высохли и потрескались, а язык онемел.

Леопольд пододвинул деревянный стул и сел в него, обхватив голову двумя руками.

– Это я хотел спросить у тебя! Я нашел тебя в холле у входной двери. Ты истекал кровью и совсем не дышал. У тебя не было пульса, Илларион! Что, во имя Ариадны, с тобой произошло?

Я молчал пару минут, вспоминая ту ночь и встречу с демоном. Ночь, которую я хотел бы забыть, но блеск моего кинжала и теплые капли крови на руке не давали этого сделать.

– Ариадна, – прошептал я ее имя и взял двумя руками ладонь Леопольда, – Она говорила со мной в ту ночь, представляешь?

На лице Леопольда не дрогнул ни один мускул, он продолжал смотреть на меня. В его взгляде читалось явное недоверие.

– Ясно! Ты только пришел в себя. Тебе нужен отдых. Поговорим, когда твой разум станет чище.

С этими словами Лео начал подниматься со стула, но я схватил его за предплечье и опустил обратно. От резких движений боль в области живота усилилась. Моя рана снова начала кровоточить.

– Хорошо, давай поговорим, приятель. Объясни–ка мне, что с тобой не так? – Леопольд схватил со столика бинты, испачканные черной кровью, и кинул их в меня, – Черная кровь. Твоя! Такого же, как у тех чудовищ, что убивают людей и сжигают дотла города?

После этого Леопольд из голенища сапога достал небольшой кинжал и полоснул острым лезвием по открытой ладони. Я шикнул, однако Лео схватил меня за запястье, заставляя смотреть. Я уставился на рану, из которой начали стекать капли крови. Они окрашивали мою кожу в черный цвет. Я ахнул, шокированный увиденным.

– Кто–нибудь ещё знает об этом? – спросил я, не сводя глаз с черных капель, стекающих на белоснежное постельное белье.

– Знают все, в том числе Его Величество. За этой дверью, – он указал на деревянную входную дверь, – Стоят королевские гвардейцы. Король отдал приказ не выпускать тебя до особого распоряжения. Все очень напуганы, считают, что ты превратился в демона.

Мы сидели в тишине, каждый погряз в своих мыслях.

Что же со мной произошло и что значат слова богини в ту ночь? У меня было много вопросов, ответить на которые могли лишь высшие силы. Вдобавок ко всему, люди считают меня демоном, злом среди своих. Лучше бы тьма поглотила меня, оставила бы с той прекрасной девушкой. Как за одну ночь моя жизнь превратилась в кошмар?

– Илларион, расскажи мне правду, – друг сел рядом со мной на кровать, поправляя подушки за моей спиной.

– Ты уверен, что хочешь ее услышать?

Боковым зрением я увидел, что Леопольд кивнул в знак согласия. Я перевел взгляд на своего старого друга. Хоть время и взяло свое, вычерчивая на его бронзовой коже глубокие морщины, в моих глазах Лео по-прежнему мальчишка с русыми волосами, которые закрывали уши и лоб. Большой нос вдыхал запах моей новой крови, а губы были поджаты. Его серо-голубые глаза наполнены печалью и одновременно радостью. Он устал. Плечи были опущены, а спина сгорблена. Несмотря на все это, друг продолжал выхаживать меня, хотя все отвернулись от Жреца-демона, чье имя Илларион.

– Сколько я был в отключке? – мне было интересно, как долго я балансировал на грани между жизнью и смертью.

– Дай–ка подумать, – Леопольд начал загибать свои толстые пальцы, считая в уме дни, – Почти неделю.

– Неделя? – воскликнул я, округляя глаза и поднимаясь на ноги.

– А точнее, пять дней. Тише ты, сядь! – Леопольд схватил меня за плечи и толкнул обратно на подушки, – Это ещё не всё. На время, Его Величество лишил тебя должности Верховного Жреца. Исполняет твои обязанности теперь Николас.

– Что? – как король мог лишить меня титула? По законам, король не имеет такой власти. Освободить верховного Жреца может только смерть!

А что же Николас? Как он мог принять титул, зная все порядки?

Я чувствовал, как моя кровь закипает внутри, грозясь потоком вырваться наружу.

– Я знаю, о чем ты думаешь, брат, – качая головой, прошептал Леопольд, – Я пытался вразумить короля и Ника, но они оба ничего не хотят слышать. В стране, видите ли, военное положение. Скоро пойдет королевский суд над тобой. И если ты не предоставишь убедительные объяснения с доказательствами, то, – Леопольд замолчал.

– То, что? – вскинув одну бровь, развел я руками, – Казнят?

Мой помощник кивнул, цокая языком. Зная Лео, уверен, он стоял до конца, уговаривая и защищая мое полумертвое тело.

– Нет, это уже не в какие ворота, – резким движением, я отдернул пуховое одеяло и поднялся на ноги. Мое туловище было перевязано бинтами, где у места ранения впиталась черная клякса – моя кровь, – Мне нужно увидеться с Его Величеством! Сейчас же!

– Да успокойся ты! Сядь и расскажи в конце концов все, что произошло!

– Хорошо, – я уселся на второй стул, уперев локти в колени и массируя одной рукой свои тяжёлые веки, – Это может показаться бредом, но ты должен мне верить. Если ты не поверишь, то никто не поверит.

– Я тебя внимательно слушаю.

Я рассказал ему всё: о разговоре с Ариадной, о ее бессмысленных фразах, о ночном холле, о встрече с демоном и своей смерти. После окончания моего монолога Леопольд ещё долго сидел молча, всматриваясь в мое лицо. Он был шокирован, я видел это в его глазах. Его грудь поднималась чаще, а дыхание было громким, ладони потели, поэтому он постоянно потирал их друг об друга.

Наконец, Лео сделал глубоких вдох и нарушил гробовую тишину, царившую в моей спальне.

– Ты видел его лицо?

– Нет, глубокий капюшон скрывал его, но подбородок и губы я разглядел.

– Я уверен, он что–то искал в нашем монастыре и выбрал весьма удачное время – пока все спали. Но один человек всё–таки бодрствовал. Ты, – он уткнулся своим указательным пальцем мне в грудь, не глядя мне в глаза.

– Ты пытаешься оправдать его? – я откинул его руку и испепеляющим взглядом обвел Леопольда с головы до ног.

– Я никого не оправдываю! – начал отнекивался Лео, – Ты сейчас в позиции жертвы и не можешь разумно оценить ситуацию.

Согласен. Я умер и вновь воскрес. Я зол на демонов и на людей, отвернувшихся от меня. Я полон горячей ярости, которую не могу контролировать, а могу лишь ощущать ее яркий свет.

– Ладно, закроем пока тему про демона. Скажи ещё раз, что сказала Ариадна.

– «Ты просил меня помочь. Будь готов, Илларион, помощь уже близко, не противься событиям. Что должно произойти – произойдет», – процитировал я слова богини, звучащие у меня в голове. До сих пор я помнил их, будто заучивал с детства или даже с рождения.

– И после этого ты умер, – Леопольд потёр свой широкий подбородок и уставился на красные облака за окном, – Понимаешь, к чему я веду?

– Думаешь, Ариадна предсказала мою смерть, считая, что это ключ к спасению мира? Моя гибель? – я подвинулся ближе к мужчине, пытаясь связать все события в одну большую паутину, плели которую боги Альянса.

Леопольд обхватил деревянные подлокотники стула, вырезанные в форме дикого зверя с острыми зубами. В его глазах вспыхнул огонек, он тоже начал выстраивать случившееся в логическую цепочку.

– После смерти я чувствую себя по-другому, речь идёт не о слабости и боли после ранения. Нет, тут что-то другое. Тепло с каждой секундой разливается по моим жилам, я чувствую себя сильнее, обострилось обоняние и слух.

– Вот оно же! – Лео стукнул кулаками по подлокотникам и подскочил на ноги, – Говоришь, что после смерти попал в тьму и с того момента у тебя появились эти чувства?

– Да. Подожди–ка, а что, если это была не просто мгла? Вдруг боги что–то передали мне, пока я путешествовал в своем эфирном теле?

Леопольд кивнул и начал расхаживать из одного угла комнаты в другой.

– Теперь все стало на свои места, – резюмировал я, откидывая голову на спинку стула, – События, про которые говорила Ариадна – это моя смерть. Она просила не противиться событиям, я покорно послушался ее наказа. Во тьме я тоже не сопротивлялся потокам, которые несли меня в разные стороны. Но остаётся один вопрос – какая помощь людям принесла моя смерть и воскрешение?

– А что если, – жрец наконец–то перестал маячить у меня перед глазами, – Тебя наделили магией! Это единственное объяснение твоим новым чувствам и черной крови.

– Магией? Нет, бред какой–то, – я вытянул руки, пытаясь наколдовать хотя бы что–нибудь, но все четно, – Видишь?

После этих слов мои руки за секунду нагрелись до состояния кипения и выпустили яркий шар. Он с быстрой скоростью отлетел к столу, превращая его в щепки. Таз с водой, стоявший на столешнице, с грохотом упал на каменный пол, заливая горящие куски дерева.

Мы с Леопольдом переглянулись. Он был в ужасе, однако на его лице расползлась улыбка, означающая «Я же говорил».

Я начал рассматривать свои ладони, которые приняли обычную температуру тела.

Лео был прав. Та тьма, которая засосала меня в самое сердце, была спасательной шлюпкой для человечества. Только через свою смерть я смог попасть в божественную обитель и впитать часть сил Альянса. С этой силой теперь можем противостоять армиям чудовищ. По крайней мере, я надеялся на это.

Но мы не сможем сделать это, пока я не пойму природу моей магии и не научусь ее контролировать. Всё становится еще запутаннее, чем было час назад.

«Я помогу, не беспокойся об этом».

Голос Ариадны прозвучал у меня в голове.

Она вернулась.

Я осмотрел помещение, убеждаясь, что никто кроме меня не слышал ее голос.

«Ты будешь моими руками, я помогу вам закрыть Разломы. Они уже давно потеряли человечность».

– Ариадна снова говорит со мной, – спокойным голосом сказал я, будто это обычное явление.

– Что? – Лео, сидевший на корточках и перебиравший обгоревшие щепки, повернул ко мне голову, – Что она говорит?

– Говорит, что поможет нам.

– Хорошо, теперь осталось самое сложное, – жрец подошёл ко мне и сжал мое плечо.

– Убедить королевский суд, – закончил я фразу и посмотрел на дверь, за которой стояли королевские гвардейцы и ждали приказа Короля.

Наконец, королевский двор назначил дату суда. Спустя три дня после наших с Леопольдом шокирующих открытий гвардейцы пришли за мной и повели в тронный зал, где через несколько часов соберутся советники и сам король.

За время ожидания приказа короля Ариадна поведала мне, что кровью черного цвета наделены не только демоны, но и боги тоже, а магическую силу я получил благодаря Искре, посланной через тонкую материю.

Тонкая материя. Я впервые слышал эти слова и понятия не имел, что они значат. А богиня тем временем была немногословна, больше ее голоса я не слышал, хоть и пытался связаться.

Королевская стража вывела меня через главные ворота монастыря. В заброшенном когда-то холле собралась толпа зевак и прислужники Ароса.

В первом ряду я увидел Николаса и Леопольда. Они о чем-то яростно спорили, но стоило мне появиться на первом этаже, как разговоры затихли. Я слышал лишь топот гвардейских каблуков и шарканье моих сандалий по каменному полу. Моей крови на полу не было, да и сами камни были натерты до блеска. Никаких сухих листьев и веток, грязи или пыли. Всё было как раньше – до вторжения этих беспощадных чудовищ.

Гвардейцы повели меня к выходу, а я видел перед собой только Николаса, а точнее, Верховного Жреца монастыря Арос. Он стоял и спокойно смотрел, как королевская стража ведет меня на возможную смерть, ведь я еще не был уверен, что королевский суд поверит в мою историю.

К нам подбежал Леопольд. Сегодня он был при полном параде, как и я. На нас обоих был расшитый золотыми нитями халат, на манжетах и горловине которого блестели янтарные камни. Длинный льняной халат был перевязан черным поясом из бычьей кожи, а поверх мы накинули парадную мантию из золотых нитей с глубоким капюшоном.

– Я иду с вами, – строгим голосом сказал Леопольд и эта фраза больше звучала не как просьба, а как приказ.

– Не положено. Отойдите! – страж, стоявший ближе всех к жрецу, толкнул его локтем, веля не стоять на нашем пути.

– Я буду свидетельствовать, я имею право! – больше Леопольд ничего не говорил, стражи расступились, пропуская его ко мне.

За нашими спинами я улавливал шушуканье в толпе. Они проклинали меня, называли отродьем, демоном, предателем. Чем больше людей подключалось, тем громче становились крики толпы и яростнее оскорбления.

Наконец, главный холл остался позади. Мы направились по мощеному тротуару в сторону королевского дворца, который находился на противоположном холме. Багровое небо, возвышающееся над нами, гасило яркие лучи майского солнца, пропуская лишь жалкие крохи, отчего многочисленные деревья и другие растения погибали, превращаясь в засохшие костяные изваяния. Новая реальность почти полностью опустошила хранилища с продовольствием, многочисленные поля с зерном превратились в безжизненные пустыни, а сочные ароматные фруктовые сады прогнили из-за нехватки солнечного света. Такими темпами к осени наступит всеобщий голод и начнется резня, но уже не с демонами, а с самими собой.

Элисбор, некогда зеленый край с огромным количеством красивых деревьев и кустов, с возвышенности напоминал больше выжженную пустошь. Я старался не вглядываться в пейзажи города, а сконцентрироваться на будущей встрече с королем и советом.

Спускаясь и вновь поднимаясь по широкому тротуару к главным воротам, ведущим во внутренний двор, я продумывал каждое слово, подкреплял их доказательством. К концу нашего пути я сформировал четкую позицию, в которую невозможно было не поверить.

Надеюсь, я выйду отсюда раньше, чем остынет ужин.

Всю дорогу никто не обронил ни слова. Леопольд тоже погряз в своих мыслях и переживаниях. Уверен, думал он о том же, о чем и я.

Королевские гвардейцы, одетые в коричневые мундиры и расшитые золотыми и серебряными нитями, открыли нам огромные деревянные ворота. Проходя мимо них, я заметил, как крепко они обхватили эфесы своих мечей, висевших на их поясе. Я усмехнулся, видя, как в прошлом Верховный Жрец Ариадны вселяет страх на королевскую стражу.

Центральные ворота со скрипом отворились. Перед ним появился внутренний двор королевского замка Эместиса. Ранее зелёный газон с сочной травой сейчас был похож больше на сено, раскиданное по всему саду. Прогнившие яблони и груши возвышались будто пики на поле боя. Огромный фонтан в центре погряз в пыли, а вода в нем тухла, покрываясь тиной. Подача воды в виде статуй женщин с кубками временно не работала, собирая на себе пыль и грязь. Когда-то давно этот двор был полон слуг, которые чистили, убирали и подметали, но сейчас были дела поважнее, чем натирать до блеска фонтан. Например, война.

Мы двинулись по мощеной тропе к ещё одним огромным дверям в два этажа. Там нас снова встретили гвардейцы в коричневых мундирах. Прежде чем открыть ворота замка, двое стражей подошли к нам и начали обыскивать, ощупывая каждую складку халата. Не найдя ничего подозрительного, гвардейцы кивнули нашим провожатым и молча распахнули деревянные двери с медными вставками по всему периметру.

За этими дверями был начинался королевский дворец.

Ну что же, время пришло принять свою судьбу.

Меня отвели в зал приемов – небольшую комнату в восточном крыле, где мы с Леопольдом ожидали около часа. Разглядывать убранство королевского дворца мне сейчас хотелось меньше всего. Да и вообще, меня тошнило, и болела голова. Всё казалось каким–то сном, а точнее, кошмаром, из которого я не мог выбраться.

Всё это время я стоял у широкого арочного окна и вглядывался в костер, горевший, где–то за стенами города. Деревянные двери с резьбой открылись, и внутрь вошли два вооруженных стражника.

– Королевский суд объявили открытым, – произнес один из гвардейцев, – Все члены прибыли и ожидают вас.

– Значит, не будем заставлять их ждать! – отходя от окна, воскликнул я.

Королевские слуги облепили меня с двух сторон и повели по длинному коридору, украшенному гобеленами с гербом Эместиса – желтым солнцем на красном полотне.

Леопольд шел позади нас и разглядывал убранство королевского дворца.

– Эй, Лео, – в пол оборота прошептал я.

– Что?

– Забыл тебе сказать кое–что. «Рассекатель зла» украден, – я отчетливо помнил, как демон вытащил кинжал из моей плоти и засунул себе за пазуху.

– Ты сейчас шутишь? – эхо его голоса разлетелось по длинным коридорам, пропадая за очередным поворотом, – Хочешь сказать, что древнюю реликвию богини так просто украли?

– Все не так. Демон убил меня моим же кинжалом, а потом забрал себе и скрылся, – я потер через халат рану, которая уже почти затянулась.

– О, Ариадна! Когда уже эти ужасы закончатся! – Леопольд покачал головой, прикрывая глаза ладонью.

Это моя вина. Не нужно было ввязывать Леопольда в эту историю. Нужно было самому во всем разобраться.

Восточное крыло дворца было пустым. По пути в тронный зал мы не увидели ни одного человека. Вероятно, король временно закрыл эти коридоры, чтобы не пугать людей во время судебного заседания и не привлекать лишнего внимания. Однако королевские стражи с копьями стояли на каждом углу. После очередного поворота мы увидели огромную деревянную дверь с королевским гербом. Стражи открыли её и расступились, позволяя нам войти внутрь.

Оказавшись в тронном зале, я жадно всматривался в богатый интерьер. Огромная комната с высокими потолками и длинными колоннами, сделанными в виде статуй. Всего их шесть, и каждая из которых олицетворяла правителей прошлого. Весь интерьер был выполнен в серо-красных цветах и украшен гобеленами, фресками и полотнами. Пол и стены сделаны из серого мрамора, белые прожилки которого блестели в свете яркой люстры. В тронном зале было шесть окон, вместо обычных стекол в оконные проемы вставлены прозрачные витражи с рисунками цветов, которые в былое время переливались зелёным, красным и фиолетовым цветом. Канделябры на высоких подставках были установлены в самых темных углах зала, прогоняя глубокие тени, образующиеся даже в дневное время суток. На возвышении стоял трон из белого камня с медным обрамлением, а стена позади него украшалась красными шелковыми балдахинами и большим полотном с гербом Эместиса. Красная ковровая дорожка вела от центральной двери к самому трону, на котором сидел король Астикс.

Он был стар, с седыми волосами, едва доходившими до ушей. Тонкие прямые губы закрывала такая же седая борода, которая аккуратно причёсана и уложена. Глубокие морщины на его квадратном лице давали не менее шестидесяти лет. А за широкими коричневыми бровями виднелись глубоко посаженные серые глаза, смотревшие прямо на меня.

Одет был Его Величество в натертые до блеска железные доспехи, отражавшие яркие огни канделябров. А ажурная корона, покоившаяся на королевской голове, была сделана из золота и украшена яркими драгоценными камнями. Корона Эместиса напоминала больше ободок с устремляющимися вверх лучами, на пиках которых блестели красные рубины.

Король Астикс развалился на своем троне, уперев локти в белые подлокотники. Возле красной дорожки стояло шесть членов совета: три с одной стороны и три с другой. Мое появление отвлекло их от обсуждения государственных дел. Весь королевский суд, в том числе и секретарь, сидевший неподалеку от короля за небольшим столом из красного дерева, перевели на меня взгляды.

Я подошёл ближе к трону и сделал глубокий поклон.

– Приветствую вас, Ваше Величество! – я не поднимал голову, ожидая позволение короля. Краем глаза, я увидел Леопольда, стоявшего чуть поодаль и тоже склонившись перед правителем.

– Поднимись, Илларион, – голос короля был низким, будто где-то дрожала земля, – Все в сборе. Объявляю королевский суд открытым!

После этих слов, центральные двери с грохотом захлопнулись, заставляя мое сердце биться чаще.

ГЛАВА 10

300 лет назад

– Как вы знаете, Ваше Величество, я до мозга костей верующий человек, – начал я свою речь перед королевским судом. – Я ни воин, ни лучник, а обычный монах, который спасает души и просит помощи у богов. Это мой путь, который я выбрал ещё в далёком детстве. Каждый день на протяжении пяти лет я возносил молитвы Ариадне и просил помощи в войне, которую развязали тёмные силы. Эти молитвы постоянно улетали в багровое небо. Казалось, боги не слышали нас. Но в тот день произошло чудо!

Я остановил рассказ, оглядывая реакции присутствующих. Советники стояли по стойке смирно, сложив руки за спиной, и глядели на меня своими хищными глазами, а король, сидя на троне, поддался вперёд, жаждая услышать продолжение.

Не будем испытывать терпение Его Величества.

– Богиня ответила на мои молитвы!

– И что же она сказала? – презрительно усмехнувшись, спросил самый толстый советник, стоявший ближе всех к трону.

– Она сказала, что боги спасут нас, но для этого нужно следовать своей судьбе. Я понимаю, звучит это неубедительно, и у вас сейчас куча вопросов, но позвольте закончить рассказ. Ночью, возвращаясь в свою комнату, я услышал странные звуки у главной лестницы. Из ниоткуда появился демон и пырнул меня ножом в живот. Он что-то искал в нашем монастыре, но, скорее всего, ушел с пустыми руками. В итоге я там умер и не думал, что останусь в живых. После смерти попал в божественную обитель и впитал там Искру – частичку божественных сил. Ариадна продолжает говорить со мной. Оказывается, кровь с черным пигментом не только у демонов, но и у богов. Искра окрасила мою кровь, но это не значит, что я стал демоном или, как вам может казаться, чудовищем.

Я замолчал, ожидая каких–либо вопросов со стороны суда. Но король лишь засмеялся. Его смех был больше похож на гусиный гогот, который в этом огромном тронном зале звучал ещё громче.

– Это все? Эти аргументы ты подготовил в свою защиту? – король закинул одну ногу на другую и пожал плечами, делая скучающее выражение лица.

– Ты всерьез думаешь, Жрец, что обладаешь магией? – начал наседать все тот же толстяк, стоявший среди советников. Его лицо было надменно, а улыбка противно оголяла жёлтые зубы.

– Вижу, ты привел свидетеля. И, о чем же будет свидетельствовать твой помощник Леопольд?

– Ваше Величество, – Леопольд сделал шаг вперёд и поравнялся с моим плечом, – Я нашел Верховного Жреца уже под утро. Он лежал в луже своей крови, не дышал и тело уже остыло. Я думал, он умер, но Илларион открыл глаза, и они у него были черные, как бездна, – он ткнул указательным пальцем на свое веко, – Он начал что–то невнятно говорить, а затем вновь отключился. Я ухаживал за ним пять дней, но никаких странностей больше не наблюдал. А позднее, когда Его Светлость пришел в себя, он рассказал мне все то же самое и продемонстрировал свой магический потенциал.

– Вот как! – старый король перестал улыбаться. Он перевел взгляд от Леопольда ко мне, ерзая на своем шикарном троне, – Если все так, как говорит твой помощник, то прошу, Илларион, продемонстрируй и нам свою силу.

Король хищно улыбнулся, ожидая яркого представления и махнул рукой, веля приступать.

Ариадна, помоги!

Я отошёл на безопасное расстояние, после чего потерял контроль над своим телом и разумом. Чувствовал, будто я – марионетка в чужих руках. Я мог лишь наблюдать со стороны, как мои руки поднялись вверх, а ноги крепко вжались в мраморный пол. Все органы чувств обострились до максимума. За витражными окнами до меня доносился стук тяжёлого молотка по расплавленному металлу. Королевская кузница. Запах мужского пота ударил в ноздри, отчего те раздулись, как у разъярённого быка. Все тело начало нагреваться до адской температуры, а кровь превращалась в неугомонный поток лавы. Я видел, как моя плоть начала излучать яркий свет, подобно забытому солнцу. Зрелище было завораживающим: кожа светилась, глаза горели белым огнём. Я согнул руки в локтях и сделал выпад вперёд, выпуская из ладоней уже знакомые солнечные шары.

Магические сферы устремились вверх, пролетая над огромной хрустальной люстрой, разлетаясь там на миллион ярких песчинок. Их полет сопровождался чарующей мелодией арфы, звучащей только в моей голове. Блестящие искры сыпались, словно первый снег, переливаясь под светом множества канделябров. Зелёный, красный, синий, белый. Казалось, все цвета мира существуют только для нас и только в этом зале.

Все присутствующие подняли вверх головы и с открытыми ртами ловили магические бусины. Их головы блестели, лица покрывал толстый слой магической пыли.

Я резким движением опустил руки и сжал кулаки. Шоу закончилось. Тронный зал снова погрузился в свет огней и темных теней.

Король и члены совета ещё долго пялились в пустой потолок в надежде увидеть больше волшебных песчинок. Они молчали десять или пятнадцать минут, я не считал, но ощущал, что пауза затянулась. Серые глаза Его Величества вспыхнули, но не от злости или ярости. Они утопали в страхе и восхищении. Астикс подскочил на ноги и захлопал в ладоши.

В ту же минуту тяжёлые центральные двери открылись. В тронный зал ввалились пять гвардейцев, одетые в коричневые мундиры. Они загородили выходы, устремив свои точёные пики на меня. Я следил за каждым движением вооруженных здоровяков, а затем медленно повернулся к королю.

Астикс осторожной, надменной походкой спустился с возвышения, где стоял трон. Стук его каблуков гасила красная ковровая дорожка, но звяканье металлических доспехов напоминало звук кандалов, волочащихся по каменному полу. Дальше последней ступени король не пошел. Оно и понятно.

Между тем, я и забыл о существовании советников, настолько тихо они стояли, не издавая ни звука.

Пора нарушить угнетающее молчание.

– Эта была магия нашей богини. Я не чудовище и не демон, а защитник, призванный спасти всех нас.

– Почему мы должны верить вам, Верховный жрец? – вмешался в разговор худощавый рыжий советник, стоявший ближе всех ко мне, – Вдруг вы почувствуете вкус магии и власти, а после победы подчините нас своей воле?

Все советники начали одобрительно кивать и переглядываться между собой.

– Сейчас в ваших руках лишь одна жизнь, а в моих – тысячи и даже миллионы. Придется либо рискнуть и довериться мне, либо умереть! – я перешёл черту. Торговаться вообще не входило в мои планы, но что сказано, то сказано. Обратно свои слова не заберёшь.

– Вы что, угрожаете королю? – завопил третий советник, напоминавший больше жабу, чем благородного герцога.

– Ни в коем случае, господа! Я лишь констатирую факты. Либо нас перебьют демоны, либо мы сами перережем друг другу глотки, когда начнется всеобщий голод.

Советник–жаба хотел ещё что–то возразить, но в спор вмешался король.

– Довольно! – заорал Его Величество и топнул каблуком по мраморной лестнице. Его крик и грохот металла о камень эхом отразились от высоких каменных стен и оглушили всех участников заседания.

Наступила гробовая тишина. Казалось, никто даже не дышал, боясь издать какие-либо звуки. Астикс поднялся обратно по лестнице к своему трону и плюхнулся на него. Для старика его движения грациозны, быстры и решительны.

– Верховный Жрец во всем прав! – высказался король, рассматривая ногти, – Ещё ни один человек не обладал магией. Но по удивительной случайности боги наградили именно этого жреца частичкой своих сил. И мы будем глупцами, если казним того, кто может спасти наши жизни! Нужно уничтожить демонов до того, как они уничтожат нас!

Последнее предложение король произнес будто призыв, воодушевляющий солдат сражаться за него. Этот трюк сработал, советники согласно закивали головой, глядя, как Его Величество чешет свою седую бороду.

– Илларион, королевский суд отзывает свое обвинение и возвращает тебе титул Верховного Жреца! Винк, ты это записал? – король повернул голову в сторону королевского секретаря, сидевшего за маленьким столиком. Винк кивнул, поднося к Астиксу переносной столик из красного дерева, на котором лежал указ и королевская печать.

Его Величество взял золотую печать и стукнул по пергаменту, оставляя на нем герб Эместиса.

– Но знай, Верховный Жрец, – продолжил король, глядя только на меня. Его взгляд был холодный, будто лёд и строгий, как у настоящего правителя, – Не оправдаешь мое доверие, эти ребята снова придут за тобой, – король кивком указал на вооруженных гвардейцев, – Но на этот раз, окажешься не в тронном зале, а на виселице.

– Благодарю Ваше Величество за оказанную милость! – соблюдая все формальности, я рухнул ниц перед королем.

– Поднимись, Верховный Жрец! – Астикс поднялся с трона и начал спускаться по лестнице, – И кстати, теперь твое присутствие на военных советах обязательно, так что отправляй своего помощника в монастырь, пусть пакует твои вещички. Жить будешь тут, пока последний демон не испустит свой дух!

– Как скажете, Ваше Величество! – я не стал спорить с королем, ведь военные советы проходят почти каждое утро. Не наездишься туда-сюда.

Астикс покинул тронный зал в сопровождении своих гвардейцев, а за ним к выходу направились советники. Проходя мимо, кто-то одаривал меня восхищенным взглядом, кто-то пожимал мне руку, а кто-то высокомерно проходил мимо, не глядя в мою сторону.

Ну что же, главное, я убедил короля.

В тронном зале остались лишь мы с Леопольдом. Повернув друг к другу головы, мы с облегчением выдохнули и бросились обниматься.

– В какой-то момент, я думал, что король прикажет положить твою голову на плаху, – Леопольд похлопал меня по плечу и мы направились к деревянным дверям.

– Знаешь, я сам постоянно об этом думал, – признался я, разминая одеревеневшие руки и шею.

Покинув место заседания, мы оказались во внутреннем дворе. К тому времени солнце за плотными красными облаками сияло ярче. Полдень. Двор был по-прежнему пуст, лишь пара слуг катила тяжёлые повозки, гружённые мешками с зерном и бочками с молоком.

– Ваша Светлость, – раздался мужской голос.

Я обернулся. Позади нас стоял низкорослый мужчина лет сорока с длинными каштановыми волосами, завязанными в тугую косу. Лицо больше нагоняло отвращение, чем восхищение. На высоком выпирающем лбу виднелись глубокие морщины, бровей я не увидел, но на их месте красовались прямые черные линии, нарисованные краской. Узкие глаза, впалые щеки. На его бледной коже отсутствовал природный румянец, казалось, будто покойник поднялся из могилы. Одет мужчина был в черную рубашку, отчего его белая кожа казалась ещё бледнее. Коричневые штаны из бычьей кожи обтягивали тонкие, будто прутья, ноги, а высокие сапоги закрывали выступающие колени.

– Меня зовут Хабо, – представился мужчина, – Я старший дворецкий в этом замке. По приказу Его Величества, я выделил вам покои. Следуйте за мной.

Мы с Леопольдом переглянулись и с опаской пошли вслед за Хабо.

– Лео, подожди, – остановил я своего друга, – Король прав, тебе необходимо отправится в монастырь и сообщить всем решение королевского суда. Говори обо всем громко, пусть слышат все. Особенно Николас.

– Но, Илларион! Одного я тебя не оставлю в этом логове, – Леопольд вполголоса произнес свои опасения, указывая на башни замка.

– Со мной все будет хорошо! Я под защитой короля. Собери мои вещи и отправь кого–нибудь сюда, а сам оставайся в монастыре. Пока я отсутствую, все обязанности ложатся на тебя. Ты все понял?

– Понял, понял, – Леопольд закатил глаза, но спорить не стал.

– Ну все, иди! Позаботься о беженцах. Впусти в монастырь всех, кого сможешь.

Жрец кивнул и поковылял по мощеному тротуару обратно к воротам. Оглянулся лишь пару раз, а затем скрылся за деревянными дверями. А я тем временем следовал за дворецким в свои новые покои.

Покои оказались маленькими, но я всё понимал. Во дворце почти все комнаты заняты беженцами из других стран.

Я осмотрел помещение. В центре у стены стояла кровать средних размеров, сделанная из дуба. Перина была твердой. На шелковом постельном белье изумрудного цвета лежали пять подушек, соблазняя меня оказаться в их объятиях. Кроме кровати, я заприметил небольшой дубовый шкаф, полки которого пылились из-за отсутствия в нем чистой одежды. Но ничего так не притягивало внимание, как огромный камин, сделанный из темного камня, который можно добыть лишь высоко в горах. Углы камина окаймлены золотом, на котором мастер выгравировал незатейливый рисунок. Аккуратно сложенные поленья, лежавшие около очага, свидетельствовали о скрупулезности здешних слуг. Сам интерьер утопал в черном и зелёном. Темные стены украшались зелёными гобеленами с изображениями густого леса, тёмно-серый мраморный пол оттеняли зелёные занавески, закрывающие широкое окно.

Я подошёл ближе, вглядываясь в пейзажи города. Моя комната находилась в одной из башен, откуда открывался прекрасный вид на реку Айко и Жемчужное море, которое в свете багрового неба казалось красным, будто огромный океан крови всех павших в бою солдат. До меня доносились запахи города. Кровь перемешивалась с грязью и морским воздухом, пробуждая позывы к рвоте. Я закрыл настежь распахнутые деревянные рамы и отвернулся от окна, глотая поступающий ком.

То же самое я ощущал и в монастыре, однако меня успокаивали родные стены. Тут они давили подобно зловонной камере где-то в подземельях. Кровавые тучи становились с каждым часом все темнее и темнее, пряча и так еле заметное солнце.

Ужин мне принесли в комнату. Осторожно принюхавшись, я попробовал всего понемногу. Небольшая миска с тушеной капустой источала кислый аромат, но было вполне съедобно. Маленькая пшеничная булочка хрустела, стоило ей коснуться моих зубов, а теплый чай из полыни был просто отвратителен. И пах также. Трапеза была скромная. Никакого мяса или свежих овощей и фруктов.

Объяснение всему было – багровое небо. Разного рода коренья, фруктовые деревья и другие съедобные растения перестали расти ещё в первое лето войны. Скот тоже гиб от болезней или голода. Выжили лишь сорняки, да и другие растения, которые смогли приспособиться к новым условиям. Благо, пшеница, рожь и другие злаки выжили. За что несказанно благодарен.

После ужина я плюхнулся на свою твердую кровать и зарылся в зеленых шелках. Стоило голове оказаться на мягких подушках, как сон завладел моим разумом, погружая в свои глубокие чертоги.

Мне снилась красавица с черными волосами, бегущая в тумане навстречу свободе.

Я слышал громкий стук в дверь, но не мог оторваться от девушки, которая умирала в зимнем лесу. Я кружил над ней подобно морозному ветру, пытаясь сделать хоть что-то, чтобы спасти ее. Стук в дверь продолжался, вырывая меня из пленительных снов. Я открыл глаза и потер их тыльной стороной ладони, окончательно просыпаясь. Накинув теплый халат, который нашел на полке в купальне, я опустил ноги на ледяной пол и зашагал к входной двери. На пороге стоял Тоббиас. Живой и здоровый! Я улыбнулся юнцу во все зубы и обнял его за плечи.

– Тоббиас, мальчик мой, ты здоров! Как самочувствие?

– Ваше Светлость, я в полном здравии! – парень озорно улыбался и демонстрировал мне свой румянец.

– Проходи, не стой на пороге! – я отошел от дверного проема, приглашая парня войти.

Тоббиас влетел внутрь, неся за спиной большую корзину. Он ловкими движениями перекинул ее через плечо и поставил на мраморный пол.

– На самом деле, я с поручением к вам, Ваша Светлость, – юный жрец открыл корзину, в которой я увидел вещи из своего гардероба, – Жрец Леопольд просил передать это вам.

Тоббиас протянул мне небольшой конверт. Открыв, я обнаружил, что это письмо от Леопольда.

«Ваша Светлость!

По вашему приказу я во всех красках описал королевский суд и решение Его Величества касательно вашей дальнейшей судьбы. Особенно громко поведал перед Николасом о восстановлении вашего титула. Видели бы вы его лицо! Услышав новости, все начали благодарить богов и восхвалять вас. Слухи об этом уже просочились в город, и в скором времени о новостях станет известно всем.

Берегите себя!

Ваш друг, Леопольд Бернокс».

Пробежав глазами по каракулям Леопольда, я хищно улыбнулся, представляя, как скривилось лицо Николаса.

Да, мы были хорошими друзьями. За долгие годы нашей дружбы я закрывал глаза на его властолюбие и тщеславие. Но его желание занять мое место было уже слишком. Он бросил меня на произвол судьбы, отказываясь помогать давнему другу. Ну что же, это будет для Ника уроком, что не нужно жаждать того, что уже принадлежит другому.

Я с довольной физиономией сложил письмо пополам и засунул в карман своего халата. Шершавая бумага приятно щекотала мое бедро.

Я хотел задать Тоббиасу ещё пару вопросов, но за дверью раздался знакомый голос, напоминавший звук бьющегося стекла.

– Ваша Светлость, – позвал меня Хабо, – Королевский военный совет начнется через тридцать минут. Вам лучше поторопиться. Его Величество не любит, когда опаздывают.

Точно, Военный совет!

– Хотел бы я с тобой ещё поболтать, но меня ждут дела, – сказал я Тоббиасу, параллельно шарясь в корзине вещей, которую он принес.

– Честно говоря, мне уже пора возвращаться. Мы все молимся о вас! – парень направился к выходу, а я лишь смотрел на его спину, скрывшуюся за деревянными дверями.

Хабо вел меня по широким коридорам королевского замка. Вверх, вниз, влево, вправо. Мы то и дело поднимались и спускались по лестницам или сворачивали в новые коридоры. Ощущалось, будто я попал в мраморный лабиринт из высоких стен и потолков.

Наконец, мы пришли к нужному месту. Главный дворецкий распахнул резные деревянные двери и пропустил меня внутрь. Меня встретили богатое убранство комнаты. Большие арочные окна были открыты настежь. Майский ветер колыхал широкие портьеры цвета слоновой кости. Белые прожилки на сером мраморном полу отлично гармонировали с молочной обивкой кресел и большого дивана, ставшего у одного из окон. Массивный стол из дуба покрывал лак, отчего его поверхность блестела в свете канделябров, висевших на каменной стене. Кроме светильников, стены украшали большие полотна с картами Нэрии. В середине комнаты я увидел большой круглый стол, на котором разбросаны карты континента. Над пергаментами склонились шесть человек. Короля я заприметил сразу. Таких, как он, невозможно не заметить. Ещё одного мускулистого мужчину средних лет я помнил со вчерашнего заседания, а четверо незнакомцев были мне в новинку.

– Вы вовремя, Верховный Жрец, – подняв голову, произнес король.

Сегодня он был одет в простое одеяние. Белая хлопковая рубашка, расшитая золотыми и серебряными нитями, свободно лежала на его плечах, а кожаные обтягивающие штаны были заправлены в высокие сапоги. Поверх рубашки красовалась красная королевская накидка, обрамленная белым мехом. На спине золотыми нитями аккуратно вышито солнце – знак королевской семьи и государства.

Король познакомил меня с присутствующими. Мускулистый мужчина оказался военным советником. Другой, тот, что помоложе, являлся королем Бостонии. Парню было от силы лет двадцать. Его пухлое лицо не выражало ни капли эмоций, голубые глаза безжизненно уставились на карту, где недавно находилась его страна. Ещё один мужчина лет сорока, с кожей будто темный шоколад, оказался правителем южной страны – Ефриа, последним человеком в комнате была рыжеволосая женщина, на голове которой покоилась железная корона. Королева северной страны под названием Брэйден, славившейся своими богатыми железными рудниками.

Итак, все правители Нэрии в сборе, включая Верховного Жреца и военного советника Эместиса. Что же задумал король?

Вкратце, Астикс рассказал о случившемся со мной и моими новыми силами присутствующим, уверяя правителей, что моя магия – последний шанс. Королевская казна пуста, как и запасы продовольствия. Необходимо принимать меры, нужно бороться.

В течение двух часов советник, короли и королева спорили, как им лучше поступить. Кто-то из них предлагал пушки, кто-то яды, а кто-то считал, перебраться на другие континенты будет лучшим решением. Там о Разломах не знали, а на наши призывы о помощи лишь отмахивались. Так сказал военный советник. Я склонен ему верить, ведь за пять лет не было ни единого корабля с других материков, даже торговых. Слушая их крики и споры, я стоял над картой, внимательно изучая положение вещей. В этот момент у меня родился план, о котором я поведал Ариадне в мысленном диалоге. Она согласилась, сказав, что это лучшее решение из всех, что сегодня предлагали. Этот план точно сработает.

– Ваше Величество, – я кашлянул, привлекая внимание. В комнате стало тихо, все участники совета смотрели на меня, – У меня есть план.

– И какой же? – рыжеволосая королева упёрлась руками в стол, наклоняясь ближе ко мне.

Я подошёл к массивному письменному столу из красного дерева, взял там пергамент и чернильницу, затем вернулся обратно.

Шестеро пар глаз хищно следили за моими своевольным движениями. Я опустил гусиное перо в чернила, а после, на чистом пергаменте нарисовал круг.

– Знаете, как называется место, откуда выходят демоны? – задал я вопрос, но все молчали, – Эти Разломы ведут в Астрал. Это некий темный мир, в котором нет ничего, кроме тех существ. Давайте представим, что этот круг – это Астрал, – Я указал на неровный овал, который наспех нарисовал.

– К чему вы клоните, Ваша Светлость? – спросил король Ефриа, почесывая чернильные волосы на своей голове.

– Разломы – это двери, которые ведут в этот Астрал. Зайдя в одну дверь, ты можешь выйти из другой, – я графически изобразил двери и линии, соединяющие все «Разломы» в одну сеть, – И, если мы закроем одну дверь, демоны смогут выйти из другой.

Астикс смотрел на мой рисунок и кивал. Мысленно, он понимал, к чему я веду и что хочу сделать.

– Мы до сих пор не понимаем вашу задумку, – вмешался военный советник, пожимая плечами.

– Мы начнем закрывать все двери, кроме одной, – я ткнул пальцем в точку на карте, именуемую «Элисбор«.

– Это самоубийство! – завопил военный советник, – Все демоны окажутся у наших ворот. Нам не хватит армии и артиллерии. Мы все умрем!

– Я оставлю маленькую щель в Разломах. Демоны почувствую неладное и захотят выйти через другую дверь, но все они будут закрыты. Астрал большой, поверьте мне, они не смогут предупредить всех о случившееся. После закрытия Разломов, демоны выйдут сюда, но не все. Я вовремя закрою Элисборский портал, а те, кто не успел вернуться во тьму, будут в ловушке.

– И тут мы их встретим с армией и пушками, – закончил мою мысль Астикс, взглянув мне в глаза.

Я закивал, по–прежнему глядя на свои художества.

Получится ли?

«Все получится, это идеальный план».

Я благодарил Ариадну за поддержку, а она в свою очередь пустила теплый импульс по моему телу, принимая благодарности.

– Но как у вас получится закрыть все Разломы одновременно, находясь в столице? – пухлый король Бостонии подошёл к окну, вглядываясь в Разлом, находящийся в шестидесяти милях от городской стены.

– Для этого мне нужно забраться очень высоко. Северная башня замка подойдёт.

Мы все заулыбались, вкушая будущую победу над злом.

ГЛАВА 11

Прошло четыре месяца с тех пор, как я прибыла в столицу. Каждый день был похож на предыдущий. По утрам Морнаг обучал меня магии, но за всё это время мне ни разу не удалось повторить ни одного заклинания. Это очень злило Верховного Жреца. Бесполезные уроки угнетали меня, заставляя думать, что я ни на что не способна.

А вот уроки чтению и письму приносили огромные плоды. Я уже бегло читала фолианты, а буквы с каждым завитком становились всё разборчивее и разборчивее. Детские прописи давно пылились на дальних полках библиотеки. Моих навыков хватало, чтобы осилить учебники по философии, географии и истории. Каждый новый день приносил мне новые знания о мироустройстве и об истории прошлого.

С Астэром мы виделись только в библиотеке на уроках письма. Все эти долгие месяцы я томилась в ожидании его прихода в мои покои, но он так и не пришел. А намекнуть самой не хватило духу.

Сны о Верховном Жреце прошлого не так давно посещали меня вновь. Каждый сон складывался в одну картину, показывая мне больше деталей, чем было известно миру. Одно я знала точно: это не просто сны, а видения, которые призваны показать мне всю правду, произошедшую триста лет назад. После каждого сна я искала информацию в монастырской библиотеке, но находила лишь жалкие крохи, будто кто-то намеренно стер все упоминания об Илларионе. Исключением были лишь пара свитков и несколько страниц в летописях.

После очередного безрезультатного занятия с Морнагом я сидела в своей комнате и смотрела в окно. Холодный декабрь сменился теплым апрелем, отчего в воздухе летал запах мокрой земли и первых листьев. Я разглядывала весенний город через окно моей спальни.

Река Айко обвивала город подобно змее. Ее бурное течение несло многочисленные лодочки разных размеров и цветов. По мощеным тротуарам спешили кареты со знатными дамами и повозки, набитые мешками и коробками. От широких улиц уходили более мелкие тропы, затягивая взгляд в самую глубь Элисбора. А вдалеке виднелось Жемчужное море и огромная гавань, принимающая многочисленные торговые суда и рыбацкие лодки.

Но сердцем столицы оставался королевский замок из белого камня. Его высокие башни чуть ли не касались белоснежных облаков. На шпилях разворачивались флаги с золотым солнцем. Множество окон и балконов ловили на себе лучи полуденного солнца. Высокие стены загораживали обзор на внутренний двор и другие пристройки дворца. Я могла лишь любоваться высокими шалями и витражными окнами на одной из башен.

Переведя взгляд от королевского замка на город, я увидела, как вдалеке городские служащие развешивают яркие флаги и пестрые ленты на столбы, шпили высоких зданий.

Близится Мунсан, который знаменует конец этого года и начало следующего. На прошлое празднование победы над демонами меня не выпустил Верховный Жрец, считая, что я ещё недостаточно отдохнула с дороги и не окрепла. Надеюсь, в этот раз я смогу вдоволь насладиться сладким вином и красивой музыкой.

На праздник отправлюсь в любом случае. С позволением Жреца или нет.

Я решила больше не тратить время попусту, а направилась в библиотеку. Бредя по знакомым коридорам, передо мной возникали отрывки из моих снов. Битые стекла. Гниющее дерево. Пыль. Крики людей.

От этих ужасных картин мне хотелось выпотрошить свой завтрак обратно, но, поборов это дикое желание, я пошла дальше. Послушники больше не боялись и не сторонились меня. Они лучезарно улыбались, задавали дежурные вопросы из разряда «Как себя чувствуешь?» или «У тебя всё хорошо?».

Да, у меня всё хорошо. Нынешняя жизнь мне нравилась гораздо больше, чем жизнь у Шильтэ, хотя порой ужасные сны прошлого являются ко мне, теребя ещё не зажившие раны. В монастыре обо мне заботятся, кормят и поят.

Открыв двери библиотеки, мои лёгкие окутал затхлый запах старых фолиантов. К моему удивлению, Астэр сидел за столом с книгой в руках. Услышав скрип открывшейся двери, он взглянул поверх страниц на незваного гостя.

– Привет, – откладывая книгу на стол, произнес жрец, – Не ожидал увидеть тебя в этот час.

Обычно наши занятия проходят вечером. Но сейчас я хотела поискать новые сведения о Верховном Жреце Илларионе.

– Морнаг закончил наши занятия раньше, – промямлила я. Ну почему в его присутствии, я ощущаю себя полной дурой?

– Понятно. И как успехи?

– Будто ты не знаешь, – плюхнувшись в кресло напротив него, я стукнула по столешнице.

– Я предупреждал тебя ещё тогда, что твоя магия другая. Тебе не нужно стыдиться, особенно своих неудач. Если что-то не получается, то нужно изменить подход, – Астэр потянулся к моей руке и взял ее в свою теплую ладонь. Его мозоли щекотали мне пальцы. Но откуда у служителя храма такие руки, сродни рукам крестьянина, трудящегося в полях?

Я не стала отвечать на его совет, и руку тоже не отдернула. Я смотрела ему в глаза. Их голубой оттенок теперь напоминал не спокойное море, а глубокий бурный океан, затянувший меня в свои сети. Каждый раз, когда Астэр смотрел на меня своими глазами, когда говорил своим нежным бархатным голосом, весь мир пропадал из-под моих ног. Почему? Я не знала.

– Скоро Мунсан, – произнес жрец, не сводя с меня глаз.

– Да, знаю, – я повернулась к окну.

Прошлый Новый год я провела в компании не самых приятных людей Эместиса. Поместье господина тогда кишило пьяницами и развратниками, которые напивались в хлам и утаскивали служанок в самые дальние комнаты и коридоры дома. Ни о каком веселье и праздновании не могло идти и речи. По крайней мере, для нас – рабов.

Астэр помахал рукой перед моими глазами, вытаскивая из тех жалких воспоминаний.

– Ты слышала, что я сказал? – не переставая маячить своей рукой, спросил жрец.

– Эмм…Прости, задумалась.

– Говорю, что завтра мы с Верховным Жрецом уезжаем, – он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.

– Куда это? – я вопросительно посмотрела на него.

– Мунсан – праздник не только Нового года, но и праздник жизни. Каждый год Верховный Жрец обязан объезжать провинциальные храмы и проводить проповеди. Так как я преемник, мне тоже полагается присутствовать.

Лицо Жреца сделалось скучающим, будто он и вовсе не хотел перенимать этот титул.

– И надолго? – только это я могла выдавить из себя. Я не хотела, чтобы он уезжал. При мысли, что меня ждёт долгая разлука с ним, заставляла мое сердце биться чаще.

– На неделю. К последнему дню праздника, мы вернёмся.

Астэр встал из-за стола и направился к ближайшей полке, кладя книгу обратно. Я последовала за ним.

– Есть еще одна новость, миледи. В последний день Мунсан Его Величество пригласил нас на свой королевский бал–маскарад, – жрец ехидно улыбнулся, жаждя увидеть мое смятение и страх.

Но я не доставила ему такое удовольствие, обойдясь лишь удивлённо поднятой бровью.

– Ну что ты так смотришь на меня? – Астэр не выдержал мой взгляд и развел руками, – Король в курсе, что у нас гостит особая гостья, но про пророчество никто, кроме нас не знает.

Повсюду шпионы короля. А как иначе?

– Предлагаю разобраться с этим делом после вашего возвращения, – я уперлась в книжную полку спиной.

– Согласен, – закивал жрец и подошёл ближе.

Астэр всем телом упёрся ладонями в деревянный стеллаж, нависая надо мной. Он был так близко, что я ощущала его дыхание на своей коже. А его запах! Апельсин и ладан. Они просто сводили меня с ума. В глазах не было ничего, кроме его золотистых волос и ярких пятен, пляшущих передо мной. Мое сердце стучало подобно сотням барабанов, грозясь выпрыгнуть наружу к его ногам. Хотя где-то глубоко в душе я понимала, что мое сердце и так уже лежит у его ног. Я была неглупой и всё прекрасно знала и о любви, и о предательстве. И те чувства, которые сейчас испытываю рядом с ним, были определенно нечто большим, чем дружеское отношение.

Жрец нагнулся ещё ближе. Его дыхание защекотало мое ухо. Сейчас мне ничего так сильно не хотелось, как прильнуть к этим теплым губам. Сглотнув застрявший в горле ком, я мысленно отпустила эту затею.

– Я скоро вернусь, – прошептал он, целуя мою шею.

Ноги налились свинцом, а стук сердца заглушал все остальные звуки. Щеки предательски покраснели, стоило жрецу дотронуться до моей коже. Астэр наградил меня довольной улыбкой и направился к двери. Его походка была грациозна, легка, как у кота. Я мысленно выругалась за то, что дала застать себя врасплох.

После этой встречи, читать мне не хотелось.

Я ковырялась в шкафу, ища подходящий наряд для сегодняшнего праздника. В моем гардеробе появились новые вещи, за что нужно благодарить Астэра. Он подарил мне разноцветные платья из шелка и бархата, льняные рубашки и кожаные штаны. Все они дожидались своего часа на верхних полках, а теплые плащи с капюшонами висели на вешалках.

Прошло пять дней с момента отъезда Верховного Жреца и его преемника. Вестей я не получала, как и писем. Да и без того забот у меня хватало. Даже в отсутствии Морнага я практиковалась в магии, пыталась сосредоточиться на своих силах и прислушаться к внутреннему голосу. Но мои попытки не увенчались успехом.

Поиски информации о Илларионе также не сдвинулись с мертвой точки. Я проигрывала по всем фронтам.

Найдя подходящее платье из изумрудного шелка, я подошла к зеркалу и приложила ткань к своему телу. Платье было шикарное. Тонкие лямки цеплялись за корсаж, расшитый маленькими жемчужинами, легкая шелковая юбка волнами ложилась на каменный пол, а подол украшала ручная вышивка папоротника из бирюзовых шелковых нитей.

Я закрыла створки своего гардероба и принялась укладывать непослушные золотые локоны, сидя за туалетным столиком. Волосы заколола двумя заколками с золотыми вставками. Уши украшали серьги, а на шее у меня висела подвеска в форме яркого солнца.

Украшения мне также достались от Астэра, который три месяца назад приволок огромную шкатулку со всякими побрякушками. В это же время я познала силу макияжа, способного подчеркнуть уже имеющуюся красоту или полностью изменить внешность. Конечно, к кардинальным изменениям я не стремилась, но придать лицу ещё больше выразительности была не против.

Для кого я наряжаюсь? Этот вопрос не выходил из моей головы, как и то, почему спустя четыре месяца пребывания в монастыре я так и не нашла информацию о первом людском маге. Об этом, пожалуй, я подумаю завтра. А сегодня хочу повеселиться. Зря, я что ли сбежала из-под гнета Шильтэ, чтобы вновь быть чьей–то заложницей?

Верховный Жрец во время своего отъезда отправил ко мне одного монаха, чтобы тот «помогал» во всем. Но я-то знаю, что под этим словом он подразумевал не помощь, а слежку за мной. Благо монах был стар и не всегда поспевал, а если и поспевал, долго пытался восстановить дыхание.

С утра пораньше я направила ему письмо, в котором писала, что плохо себя чувствую и до конца вечера останусь в своих покоях. Старый монах, ничего не заподозрив, навестил меня и оставил одну «набираться сил».

Все шло по плану. После полудня, надев шикарное изумрудное платье и прикрывшись плащом из плотной ткани, я отправилась по коридорам монастыря в сад, где собиралась перелезть через стену и направиться прямиком на звуки музыки и запахи сладких пончиков и кексов.

Коридор был на удивление пуст. Я быстрым шагом преодолела главный холл, правое крыло, оказавшись у двери, ведущей в сад. Дернув за ручку, дверь предательски заскрипела, но без труда открылась.

Свежий воздух встретил меня ароматом сосен и пряностей, исходящим из открытого окна кухни. Повара были заняты рутинными делами, никто не заглядывал в сад, позволяя мне прошмыгнуть, не привлекая лишнего внимания.

Идя по открытому коридору, я искала выступы или сколы в каменной стене, визуально оценивая свои шансы на побег. Дойдя до противоположной двери, ведущей в левое крыло, я увидела глубокий выступ, с помощью которого я исполню свой план.

Я осмотрелась по сторонам. В саду было тихо, не считая пения птиц и криков, доносящихся с монастырской кухни. Я ногтями схватилась за камни стены, а левую ногу поставила на выступ. Подпрыгнув на правой ноге, руками ухватилась за бортики стены и начала подтягивать свое тело. Плащ и платье покрылись пылью и грязью, а ногти ломались, но я продолжала карабкаться вверх.

Левое колено уперлось в бортик, а после чего я смогла перекинуть правую ногу и попробовала сесть. Руки гудели от напряжения, а ноги стали ватными. Я не представляла, как буду забираться обратно, да еще и в темноте. Но не будем портить вкус победы. Задумаюсь об этом, когда придет время.

Несколько секунд я просидела на каменном бортике стены, а после чего спрыгнула на другую сторону. От удара ноги подкосились и заныли, а руки саднили и испачкались в земле. Поднявшись, я принялась отряхивать грязные ладони и испачканный плащ.

Я оказалась за стеной монастыря. Домов и иных построек тут не было, а окружал меня лишь густой хвойный лес. Запах еловой смолы и гнилых иголок приятно щекотал мои ноздри, легкий ветерок проникал сквозь плащ. Где-то вдали я слышала журчание ручья, который стекал с горной вершины и впадал в Айко.

Я двинулась вдоль стены, одной рукой держась за камни, а другой схватила подолы платья и плаща. Тропы тут не было. Я брела по грязной мокрой земле, то и дело наступая на какую-нибудь лужу, отчего мои ботинки покрылись толстым слоем грязи, а шелковая юбка превратились в чумазую тряпку. Но я продолжала идти, пока не вышла к небольшой гравийной дорожке. Она вела прямиком под окнами общежития и соединялась с тротуаром у центральных ворот.

Пригнувшись, я гуськом прошмыгнула мимо открытых окон, натягивая капюшон поглубже. Добравшись до центральной улицы, я позволила себе выдохнуть. Мой путь лежал по тротуару вниз, в центр города, где уже зажигались первые праздничные огни и вовсю доносился смех и звуки музыки.

Начало смеркаться. Я оказалась на главной набережной, где уже собралось огромное количество горожан, жаждущих повеселиться этой ночью. Я была в самом центре толпы и восхищалась обилием парчи, шелка и бархата. Женщины одеты в шикарные платья разных цветов. Красный, белый, желтый, голубой. Легкие юбки шуршали, а корсажи блестели в свете множества ламп. Мужчины не уступали дамам в элегантности. Тёмные бархатные костюмы или кожаные брюки с яркими рубашками, пестрые шляпы и прелестные лица. Эта роскошь опьяняла мой разум, голова начала кружиться, а сердце стучало в висках.

Я протиснулась через толпу к реке и уперлась спиной в небольшой парапет. Холодный камень охладил мое тело и успокоил поступающую тревогу. Плеск Айко перемешивался с громкой музыкой, криками зазывал и хохотом горожан. Я закрыла глаза и начала прислушиваться к звукам. Вот она, та жизнь, ради которой я рискнула всем.

Город утопал в ярких огнях, праздничных флагах, цветах. Меня окружали высокие богатые дома из светлого камня, украшенные бумажными фонариками и тюльпанами. Прямо на широкой мостовой раскинулись палатки, откуда доносились запахи жареной кукурузы, картофеля и мяса. Эти палатки тянулись вдоль всей набережной, привлекая с каждой минутой все больше голодных людей. Все ароматы смешивались, цвета и звуки соединялись в одну пеструю картину.

Я двинулась вглубь города, откуда доносились звуки музыки и смех танцующих. Повернув за угол, оказалась на такой же широкой мостовой, украшенной лиловыми и белыми флагами и фонариками, натянутыми от одной крыши к другой. Впереди на площади возвышался деревянный помост, на котором сидели музыканты и плясали десятки горожан под энергичную музыку барабанов, скрипки, гармони и флейты.

Вдоль улицы тянулись магазинчики с сувенирами, кафе, заполненные молодыми парочками, книжные бутики, чайные и питейные заведения. Я стянула со своей головы глубокий капюшон, расправила складки платья и направилась к помосту. Как и на набережной, меня окружала толпа. Кто-то стоял и общался, кто-то рассматривал витрины со всякими безделушками, а кто-то летящей походкой пробирался сквозь зевак к реке продолжать веселье там.

Все это напоминало сон. Такие же сны я видела почти каждую ночь, лежа на сырой подстилке жесткой кровати в подвале Шильтэ.

Неужели это все взаправду?

Толпа двигалась мне навстречу, отчего приходилось пробираться вглубь улицы, лавируя между разодетыми дамами и их кавалерами. Засмотревшись на витрину магазинчика, торгующего фарфоровыми статуэтками и посудой, я не сразу заметила мужчину, идущего мне навстречу. Мы столкнулись. Удар пришелся в правое плечо, отчего то заныло. Я перевела взгляд на человека в темной мантии, который уже прошел мимо меня. Его глубокий капюшон закрывал все лицо и волосы. Мужчина даже не обернулся, чтобы извиниться. Однако на несколько секунд остановился недалеко от витрины, сжал кулаки и пошел дальше, скрываясь в толпе пестрых дам, разодетых в цветные шелка.

Как же хотелось крикнуть ему вслед проклятия, но стоило мне открыть рот, как странное чувство накрыло мое тело. Оно напоминало чувство, когда сосет под ложечкой, но только в два, а то и в три раза сильнее. Да и плечо предательски напоминало о недавнем столкновении. Потерев ушибленное место, я еще раз всмотрелась в толпу, но незнакомец растворился, будто дым.

Я дошла до помоста и направилась к деревянной лестнице. Музыканты не прекращали играть энергичную мелодию, зазывая всех, кто стоял у парапетов, присоединиться к веселью. Скинув тяжелый плащ и оголив плечи и руки, я направилась в центр площадки.

Барабанщики начали отбивать новый ритм, после чего остальные музыканты подхватили знакомую им песню. Я совершенно не умела танцевать, но громкие удары и быстрые движения окружающих не отпугивали меня, а, наоборот, вселяли уверенность и азарт.

Я вскинула руки, и те извивались подобно змее, а вместе с ними и туловище. Я позволила музыке нести меня по всему помосту, будто по водной глади. Все движения были грациозные, легкие и плавные. Легкость и веселье наполнили все мое тело.

Дыхание сбилось, а голова кружилась, но я продолжала выгибаться в обольстительных па. Изумрудное платье кружилось вместе со мной. Его легкий подол был подобен волнам Жемчужного моря, который струился по моим ногам и с шелестом ложился на грубое дерево. Я чувствовала счастье, что с каждой нотой разливалось по жилам.

Когда мелодия закончилась, я ощутила одышку и усталость. Отойдя к дальним парапетам, я уперлась локтями и начала восстанавливать дыхание. Во рту было сухо.

Мне срочно нужно что-то выпить.

Я огляделась по сторонам. Меня окружали только питейные заведения, где подавали вино, эль, сидр и медовуху. Спустившись с помоста, я направилась к ближайшему заведению.

На здании красовалась вывеска «Бар моряков». Ну что же, подойдем ближе.

Смех, звуки битого стекла и песни донеслись до меня еще задолго до того, как я оказалась у ближайших столиков. На мостовой раскинулось около двадцати посадочных мест, которые были заняты. Ни одного свободного столика. Сам бар располагался на первом этаже небольшого дома, сделанного из темно-оранжевого кирпича. Окна напоминали иллюминаторы, откуда струился яркий свет десятков свечей. Массивная деревянная дверь с круглым окошком посередине была распахнута и подперта деревянной бочкой. А зазывала, стоявший около нее, пел морские песни и танцевал энергичные танцы. Он напоминал мне матроса: тельняшка свободного кроя висела на его тощей фигуре, черные штаны чуть ли не сползали с талии, а кепка постоянно падала на глаза. Но, несмотря на неудобную одежду, паренек неплохо справлялся со своей работой, заводя все новых клиентов в забегаловку.

Увидев, как я подхожу ближе, парень вприпрыжку подбежал ко мне и поклонился.

– Добрый вечер, красавица! Не желаешь охладиться хмельными напитками или перекусить свежим мясом. Жарим на углях. Просто пальчики оближешь, – замечая мой скептический взгляд и небольшой страх в глазах, зазывала продолжил, – Не бойся, госпожа! У нас весьма интеллигентные посетители, благородные дамы и господа. А еще, видишь того громилу, – парень показал рукой на здоровенного мужика с огромными мускулами и суровым лицом, – Это наш вышибала. Без разбору выкидывает пьяных дебоширов на мощеную дорожку. Заходи госпожа, не бойся.

Парень начал подталкивать меня ближе к двери. Его сладкие речи усыпили мое беспокойство, и я рискнула переступить порог бара.

– Вон смотри, как раз последнее место осталось. Для тебя, госпожа! Располагайся. Скоро к тебе подойдет наша официантка, – зазывала указал на столик, находившийся в дальнем углу около небольшого круглого окна.

– Спасибо! – я повернулась к пареньку и улыбнулась ему, а затем, натянув капюшон на голову, начала пробираться сквозь заполненные столики.

Как и снаружи, бар был заполнен десятками людей. Мужчины и женщины выпивали пиво, эль. Играли в карты или просто общались. Было шумно и душно. Мужской пот перемешивался с запахом женского парфюма, хмеля и жареного мяса. Голоса пытались перекричать громкую музыку. Все это создавало ощущение беспокойства и вызывало у меня головную боль.

Я уселась за свой столик. Он был круглой формы и сделан из дерева, а вместо стула использовались деревянные бочки, набитые песком. Я осмотрела сам бар. Интерьер сделан в морской тематике: кирпичные стены, отделанные деревянными досками. На них висели картины на пергаменте с изображениями рыбацких лодок и богатых фрегатов. Большая барная стойка напротив двери была забита грязной посудой, а около нее находился небольшой помост – импровизированная сцена. На ней стояли два музыканта, один играл на гармони, а второй пел и танцевал.

Я чувствовала себя тут крайне некомфортно. Казалось, что десятки присутствующих глазеют на меня, думая: «Что забыла тут эта рабыня?». Поежившись на бочке, я ощутила, как горячая волна разливается по моим рукам, ладони начинают гореть. Сделав глубокий вдох, я спрятала руки в широкие рукава плаща и положила на колени.

В эту же секунду ко мне подошла молодая девушка, одетая так же, как и зазывала. Однако вещи на ней сидели идеально, подчеркивая широкие бедра и большую грудь.

– Добрый вечер, госпожа! Что желаете заказать? – девушка присела на корточки, чтобы наши лица и взгляды поравнялись.

– Здравствуйте! – воскликнула я, пытаясь перекричать песни и громкие крики окружающих, – У вас есть вино?

– К сожалению, из напитков только пиво, эль, медовуха и вишневый сидр. Чего желаете?

– Мне, пожалуйста, кружечку эля. Закусок не нужно, спасибо.

Официантка кивнула, записывая мой заказ в небольшую книжечку, а после встала и направилась к барной стойке.

Напиток я ждала минут десять. За это время меня не покидало чувство, будто за мной наблюдают. Нет, не в баре, а на улице. Я всматривалась в темную пустую улицу через круглое окошко, которое выходило не на широкую улицу, а на узкий темный переулок. Но стоило мне повернуть к нему голову, это странное чувство пропадало. Казалось, будто в тени притаилось чудовище, которое смотрит на меня и изучает каждое движение, выжидая момента, чтобы напасть.

Большая деревянная кружка с грохотом оказалась на моем столике. От такого удара содержимое бокала начало переливаться через края, пачкая столешницу. Я ощутила фруктовый запах эля вперемешку с солодовой горечью.

Официантка, поставившая бокал на стол, растворилась в толпе, лавируя между столиками. А я тем временем обхватила деревянную посуду двумя руками и сделала глоток. Почувствовав нотки свежего хлеба, я отпила еще немного, после чего ощутила легкое фруктовое послевкусие, напоминающее вкус печеных яблок и корицы.

Газированный напиток ударил в нос, заставляя морщиться, а алкоголь придал мне некую легкость и спокойствие. С каждым глотком мои ноги и руки становились ватными, разум покрывала легкая пелена, а сердце беспокойно билось.

Опустошив бокал до последней капли, я достала из кармана две серебряных монеты и положила на стол в качестве оплаты. Заложив сегодня в ломбард одно кольцо с яшмой, я получила пять серебряных монет, которыми рассчитывала оплачивать свои сегодняшние покупки.

Я направилась к выходу. Звуки вокруг казались мне нереальными и тихими, зато собственное дыхание было подобно ударам по барабанам. Ватные ноги с трудом огибали столики, которые кружились вокруг меня, словно стая пчел. Алкоголь уже завладел моим разумом, превращая его в марионетку.

Не знаю как, но я вывалилась на мощеную улицу, где вовсю продолжали играть музыканты. Вдохнув холодный морской воздух, я поглубже закуталась в плащ и подняла голову вверх, к небу.

Там наверху, выше облаков, раскинулись тысячи ярких звезд, озаряя ночное небо над Элисбором. Сегодня оно, казалось, еще более прекрасным, чем в остальные дни. Не знаю почему. Возможно, всему виной выпитый алкоголь или же та свобода, которую я испытала этим вечером. Именно сейчас я чувствую себя живой и счастливой, без каких-либо обязательств и постоянной слежки. Я не хочу возвращаться в монастырь. Хочу и дальше глядеть на яркие звезды и мечтать о беззаботной жизни где-то тут, среди этих всех людей.

Я обвела глазами толпу. Мужчины и женщины, дети и старики. Все они смеялись, танцевали, куда-то спешили. На их лицах играло неподдельное счастье и восхищение.

Я знала, что сбежать одной не получится, тем более король в курсе, кто я и на что способна. Оставалось лишь вернуться в Арос, закрыться в своей комнате и ждать возвращения Астэра.

Вспомнив про него, в голове нарисовался четкий образ жреца, его горячее дыхание и стройное тело. Как он там? Вспоминает ли обо мне?

Погруженная в свои мысли, я направилась по тихому кварталу, обходя толпу на главных улицах. Тут было тихо. Музыка и шум празднества еле слышно доносились до моих ушей. В окнах почти не горел свет, а уличные фонари доживали последние минуты. Деревянные двухэтажные дома отбрасывали кривые тени на гравийную мостовую, создавая силуэты черных призраков. Я поежилась. Нет, не от холода.

Волоски на моих руках встали дыбом, а мурашки растеклись по всему телу. Внутреннее чутье подсказывало, что за мной продолжают следить, и этот кто-то вовсе не добрый волшебник.

Я резко остановилась и огляделась по сторонам. Пусто. Ни одного прохожего. Ни одного признака жизни. На этой темной улице я была одна. Уличный фонарь, стоявший рядом со мной, погас от внезапного ветра. Отчего окружение погрузилось во мрак.

Внезапно я уловила шаги позади себя и в этот же момент почувствовала нож на своей шее.

– Ну привет, тварь! – раздался знакомый голос.

ГЛАВА 12

Холодное лезвие ножа царапало мне кожу, а сильные шершавые руки держали мое запястье.

– Пора возвращаться домой, поганая девчонка. Господин будет рад снова тебя увидеть, – я ощутила тяжелое дыхание возле моего уха. Его голос был противный, с хрипотцой. Каждое слово тянул, наслаждаясь моей беспомощностью и страхом.

Я начала сопротивляться, пытаясь освободить руку из-под мертвой хватки Тарима – одного из прислужников Шильтэ. Тарим еще сильнее сжал мое запястье, отчего я ощутила покалывание в пальцах. Его острый нож глубже вошел в шею, образуя порез, из которого начала капать кровь. Прихвостни Шильтэ не видели в темноте, какого она была цвета, лишь я знала, что пачкает чистую кожу вовсе не алая кровь.

Тарим толкнул меня вперед, откуда из теней уже выходили Фобб и Гилд. На их лицах красовалась мерзкая ехидная улыбка. Трое мужчин окружили меня со всех сторон, держа в руках острые мечи и ножи.

– Заставила нас побегать за тобой по всему Эместису, мерзкая тварь. Господин чуть–ли шкуру не спустил за то, что упустили тебя! – прорычал Тарим, делая шаг ко мне, – Ну ничего, поганая рабыня, сейчас ты ответишь за все наши страдания!

– Как вы нашли меня? – кровь приливала к вискам, голова кружилась. Страх завладел моим телом, я уже не могла его контролировать. В голову приходила лишь одна мысль: это моя последняя ночь. Если эти мужланы меня не прикончат тут, прикончит Шильтэ.

– Чисто случайно, – раздался из-за спины голос Фобба. Молодое, но уже изуродованное лицо не выражало никаких эмоций. Он ковырял своим острым ножом грязь под ногтями, – Увидели, как ты скачешь по танцполу. Не сразу узнали, конечно, твое поганое личико. Сильно изменилась, но нас не проведешь!

Гилд все это время стоял в сторонке, занимая позицию наблюдателя, и не вмешивался в наш разговор.

– Довольно болтовни! – прошипел Тарим, делая еще один шаг ко мне и расстегивая ремень своих кожаных портков, – Пришло время платить по счетам, сучка! Ты такая чистая и опрятная, не то что, те девки из подземелья, – Тарим одной рукой держал ремень, а другой прошелся тыльной стороной ладони по моей щеке, спускаясь ниже, а затем схватил горло и сжал его.

От сильной хватки я покраснела и начала брыкаться, пытаясь сделать вдох. Чем больше я сопротивлялась, тем быстрее заканчивался воздух. Горло и легкие горели, руки и ноги немели, а лицо пылало от злости, страха и отчаяния. Я знала, что они хотят сделать со мной. Сначала изнасилуют, а после чего полуживую доставят Шильтэ, который еще кровожаднее позабавится со мной, а затем убьет.

Я пыталась обратиться за помощью к магии, но всё было тщетно. От такого напряжения голова начала кружиться, а окружающий мир поплыл. Мое тело обмякло. Фобб подбежал сзади, обхватив одной ладонью мои руки, а второй начал стягивать с моих плеч плащ.

Увидев мои оголенные плечи, Тарим набросился на меня, разрывая усеянный драгоценными камнями корсет. Я пыталась кричать, но Гилд вмешался в процесс и зажал мне рот своей вонючей ладонью. Она пахла дешевым табаком и протухшей рыбой. Я подавила признаки рвоты и начала сопротивляться ногами, пиная Тарима в живот. Тот в свою очередь обезумел от гнева и с размаху влепил мне пощечину. Щека начала адски гореть, будто раскаленное железо вылили на мою кожу.

Фобб разрывал задний подол моего платья, параллельно сжимая руки за спиной. У меня закончились силы сопротивляться, голова по-прежнему кружилась от напряжения и нехватки кислорода. Не думала, что праздник может обернуться кошмаром.

Какая же я дура! Зачем поперлась на этот праздник одна, да еще и глубокой ночью! В этом всем виновата лишь я. Небрежно относилась к урокам магии, самоуверенно покинула стены монастыря. За свою глупость и наивность я отдам самое дорогое – свою жизнь.

Позволив судьбе решать мою дальнейшую жизнь, я перестала бороться и закрыла глаза. Весь окружающий мир превратился в бурную реку, несущую меня куда-то в неизвестность. Пропали домики и звуки праздника, исчезла гравийная дорога, а свет единственного фонаря растворился в бесконечной тьме. В ней я уловила движение и услышала тихие ленивые шаги.

«Помоги мне!» Мысленно кричала я, умоляя спасти мою несчастную жизнь.

Шаги приближались, становясь все более тяжелыми и настойчивыми.

– Привет, ребята! – послышался голос из темноты. Я распахнула глаза, пытаясь всмотреться во тьму, – Огонька не найдется?

На свет вышел мужчина в длинном плаще и капюшоне, который он тут же скинул. Его лицо закрывала черная кожаная маска, пряча губы, подбородок и скулы. Маска была обычного кроя, ничем не привлекала внимания.

Незнакомец двигался к нам ленивой походкой, поправляя подол своего серого плаща. Его длинные черные волосы ловили танцующие блики от огня, который дергался за стеклом фонаря. Большие глаза и широкие темные брови наводили ужас и страх, а узкий и прямой нос казался был выточен из камня. В этой темноте я не сразу разглядела шрам на левой щеке. Он был светлый и не сразу бросался в глаза, однако при дневном свете не заметить его будет очень трудно. Мускулистое тело проглядывалось даже сквозь широкие льняные штаны на завязках и рубашку из такого же материала.

– Ну–ка парень, свали пока по-доброму советуют! – Фобб отпустил мои руки и достал из ножен свой кинжал, слегка покачивая его в разные стороны.

– Отпустите девчонку! – низкий голос незнакомца звучал спокойно и, я бы сказала, надменно.

– Пошел прочь! – заорал Тарим, доставая свой ржавый меч. Его глаза вспыхнули, а желтые зубы приняли волчий оскал.

– Спокойно, ребята. Вы чего такие нервные? – незнакомец стоял на месте, однако Тарим и Фобб уже подходили к нему вплотную, размахивая своими острыми мечами и кинжалами.

Приспешники Шильтэ накинулись на молодого человека, целясь ему в лицо и сердце. Сталь их оружия блеснула в свете тусклого огня лампы. Я взвизгнула и зажмурилась. Мое воображение дорисовало те картины, которые я боялась увидеть. Меня охватила паника, беспомощность и злость.

Теперь больше некому меня спасать.

Приложив усилия, я рискнула взглянуть на потасовку. Вместо кровавого трупа незнакомца я увидела мертвого Фобба и израненного Тарима, который валялся в ногах парня, держась за раненую руку. В глазах Тарима полыхала ярость и обида, он пытался встать и всадить свой кинжал в грудь незнакомца. Однако мужчина с легкостью отшвырнул бедолагу от себя, пнув ботинком в живот. Пока главарь банды ныл и корчился от боли, парень направился ко мне. В правой руке он сжимал кинжал, с которого стекала алая кровь и падала на землю, перемешиваясь с пылью и грязью.

Гилд, сжимающий все это время мое запястье, резким движением толкнул меня вперед и приставил свой кинжал к горлу.

Незнакомец остановился, посмотрел сначала на меня, потом на Гилда.

– Не подходи, ублюдок! – в голосе Гилда чувствовался страх, его грудь начала вздыматься чаще, а руки дрожали.

– А то что? – незнакомец поднял свой кинжал к лицу и начал всматриваться в густые капли крови на его лезвии. Все эти движения казались мне расслабленными, без тени страха или сочувствия.

Гилд молчал, крепче сжимая рукоять своего кинжала. Он смотрел на парня, переводя взгляд сначала на мертвого Фобба, затем на умирающего Тарима. Его загнали в тупик, мужчина не знал, что делать.

– К черту! – Гилд выбросил нож и толкнул меня вперед, а затем кинулся наутек.

Я не смогла устоять на ногах и упала в грязь, пачкая руки, ботинки и плащ.

Незнакомец сделал выпад. Его острый кинжал со свистом пролетел мимо меня и воткнулся в спину Гилда. Несчастный с криком упал и больше не двигался, и не произнес ни звука. Он умер.

Не в силах больше сопротивляться эмоциям, я разрыдалась. Мне было жаль себя, меня накрывал страх и одновременно облегчение, я хотела умереть, но в то же время благодарила богиню за возможность дышать. С каждым всхлипом моя израненная душа потихоньку затягивалась, мне становилось легче. С каждой слезой выходила тревога и возвращалась уверенность.

Парень в плаще подошел к мертвому Гилду и рывком вытащил свой кинжал, вытер об подол своей мантии и убрал в ножны. Затем взглянул на меня, валяющуюся в грязи.

– Вставай! Нужно уходить, – незнакомец подошел ко мне и подал свою руку.

Я схватила ее двумя руками и поднялась. Мой плащ превратился в промокашку и тянул меня вниз, ботинки промокли и хлюпали в грязи, а красивое дорогое платье было окончательно испорчено и разодрано.

Мужчина отпустил мои руки и скривился, вытирая испачканные мною пальцы о свои штаны. Затем подошел вплотную и сорвал с меня грязный плащ.

– Что ты делаешь? – я вскрикнула и посмотрела ему в глаза. У меня не было сил и желания связываться с этим человеком, особенно помня, с каким равнодушием он убил троих здоровых амбалов.

Незнакомец не ответил, а снял с себя свой плащ и накинул мне на плечи. Его движения были резкие, в них отсутствовала какая–либо причастность или забота.

Его глаза. Темно-карие глаза смотрели прямиком мне в душу, изучая и пробуя меня на вкус. Равнодушный взгляд завладел моим сознанием, не давая даже моргнуть. Эти глаза были сродни двум потухшим огонькам, тлеющим под ярким летним солнцем. Мне очень хотелось сорвать эту рваную маску и посмотреть на его лицо.

Без слов, он направился по темному переулку к звукам музыки и празднества. Его черные волосы и темные одежды сливались с цветом ночи, отчего силуэт терялся у меня из виду.

Я направилась следом, точнее сказать, бежала за мужчиной. Спустя пару поворотов и несколько минут морской воздух ударил мне в ноздри, а яркие лампы ослепили мои глаза.

Мы оказались на набережной, где по-прежнему царил хаос и веселье. Несмотря на наступающую ночь, толпы людей даже не думали расходиться по домам.

– Иди домой, – холодным низким голосом произнес незнакомец, а затем растворился в толпе, не давая мне шанса поблагодарить за спасение.

Хоть я была и рада его появлению в тот момент, интуиция кричала о том, что с парнем что–то не так, он опасен и безжалостен. Надеюсь, судьба больше не столкнет нас друг с другом.

Я бежала вверх по мощеной тропе к монастырю. Легкие горели, голова кружилась, а ноги отчаянно просили остановиться. Но я продолжала идти, не обращая внимания на усталость. Все мысли были заняты мужчиной в темном плаще. Всплывал образ мертвого Фобба, Гилда и умирающего Тарима. С какой легкостью он все-таки разделался с этими подонками.

Я тряхнула головой, прогоняя ужасные воспоминания, но на смену крови и трупам пришло другое воспоминание, еще страшнее предыдущих.

Его глаза. Темно-карие. В их отражении я будто увидела весь мир. Начало и конец. Смерть и рождение. Его глаза были такие глубокие, как два бездонных колодца, и такие мудрые, словно взгляд мудреца из далеких легенд.

Я хотела забыть его силуэт, но открытые черты лица, хладнокровие и дерзость глубоко впечатались в моей памяти. Казалось, я видела его и не один раз. Где-то в прошлом наши судьбы уже сталкивались, возможно, это было вовсе не мое прошлое.

Мысли плавно перетекли к воспоминаниям об Илларионе. Он часто являлся мне во снах, я проживала дни вместе с ним. С каждым сновидением умерший жрец становился для меня все ближе и роднее. Меня поражала его бескорыстная преданность людям и богам. Его открытое сердце и тонкий ум стоил десятки королевств. Впервые я желала оказаться со жрецом в одном времени, увидеть его воочию, поговорить обо всем и задать кучу вопросов.