Варяг. Мечи франков

Размер шрифта: 13

Глава 1. Белозеро. Хрольв Пешеход

Норег был огромен. Не меньше двух метров ростом. Из рубахи, которую он носил, для такого, как Сергей, можно было выкроить две, если не три.

– Это что еще за потомок троллей? – вполголоса спросил Сергей Дёрруда.

– Его зовут Хрольв Пешеход, – так же негромко отозвался Дёрруд. – И его отец – ярл Мёрский Рёнгвальд по прозвищу Мудрый, а дедом был Эйстейн Грохот. Что же до троллей, то в тех землях их, я слыхал, хватает. Может, какой и наведался к мамке в гости, пока законный муж в вике был. – Дёрруд хмыкнул.

– Тролли, должно быть, славные любовники, – влез расположившийся за спиной Дёрруда Наслав. – У них же все каменное!

– Завидуй молча, – бросил через плечо стоявший рядом с Сергеем Ререх. – Рёнгвальд-ярл нам троюродный дядя по матери и славен многим.

– Кто ж не знает победителя скоттов, – проворчал Дёрруд.

«Я не знаю, – подумал Сергей. – А не помешало бы. Рёнгвальд-ярл, значит. Ладно, потом».

Сейчас его больше интересовал сам гость. Вот это громадина! И он, получается, четвероюродный брат Стемидычей. Очень интересно!

– Рёнгвальд и сам не мелок, а этого не зря Пешеходом прозвали. Ни одна лошадь нести такого долго не может.

– Даже франкская? – соскочило у Сергея с языка.

Ререх посмотрел на него. С интересом.

– Да слыхал я, что франкские лошади покрупнее наших.

– Да ваших нурманских лошадей иная собака покрупнее, – раздалось за спиной.

На этот раз Машег не выдержал. А как же без него, если речь зашла о лошадях.

– Можно подумать, ваши больше! – не удержался уже Траин.

– Больше. Хоть на Мара глянь Вартиславова, – фыркнул Машег. – И ты еще наших больших лошадей не видел! У нас такие великаны есть, что и этого Пешехода запросто понесут. Правда, недолго, – честно уточнил он. – Они вообще не для скачек. Только для боя. Но и такого вот всадника в броне и свою броню понесут, выдержат. Их у нас ромеи берут. Их катафракты…

– Рты закрыли, – прошипел Ререх.

Но поздно. Взгляд гостя сместился в их сторону. Мазнул по Сергею, остановился на Дёрруде… и огромный норег склонил косматую голову. Кивнул. И Сиггтрюггсон тоже кивнул в ответ.

Сергей ощутил гордость. Его Убийцу даже этот каменный тролль знает.

– В трапезную! – наконец объявил Стемид и над подворьем прокатился радостный гул.

Дружинники и хирдманы гостя смешались и дружно двинули ко входу в терем.

Торжественная часть закончена, и можно пожрать.

– Со мной, – бросил Ререх Сергею. – Познакомлю тебя с братом.

Вблизи Хрольв Рёнгвальдсон казался еще громаднее. Слоновьи ножищи, горилльи лапы, длинная раздвоенная борода, ниспадающая на бочкообразную грудь.

– …Я думаю, их короли срут золотом, – вещал нурман Стемиду и Трувору. – Иначе откуда у них его столько. Приходи и бери.

Трувор не просто слушал, внимал. Князь Стемид же – сомневался.

«Нас приглашают грабить франков», – подумал Сергей.

Франки, франки… В свое время Сергей торговал с ними довольно активно. И с теми, которые германцы восточные, и с теми, которые германцы западные, то бишь французы. Насколько это перспективно сейчас?

– Вартислав Дерзкий, – представил Ререх Сергея.

Гигант глянул мельком, кивнул небрежно и сразу отвернулся. Проигнорировал мелочь.

И Сергей тут вспомнил. И сообразил, кто перед ним. И, естественно, юность опередила мудрость.

– Соглашайся, Рёнгвальдсон! – громко заявил Сергей.

– Что? – Тяжелая голова повернулась. Взгляд сместился книзу. – Что ты сказал?

– Я сказал: когда франкский конунг предложит тебе что-то, соглашайся, Хрольв-конунг. Сделай это, и получишь в благодарность обширные владения на земле франков.

– Это кто? – спросил Хрольв у Стемида.

Представление, сделанное Ререхом, он уже забыл. Или не услышал. Рост большой, до мозга звук снизу доходит медленно.

Вместо Стемида ответил Трувор, на этот раз именем и прозвищем не ограничившись:

– Наш брат Вартислав-хёвдинг.

– Хёвдинг? – удивился великан. – А не маловат?

– А ты не великоват для морского конунга? – задал встречный вопрос Сергей. – Не пора ли собственной землей обзавестись?

Хрольв удивился. Потом рассердился. Потому что озвученная Сергеем мысль – один в один его собственная.

А затем пригляделся к Сергею внимательнее, оценил оружие, украшения, одежду, добавил к увиденному сказанное Трувором и задал другой вопрос:

– Ты знаком с конунгом франков?

Сергей покачал головой.

– Я слышал о землях франков. От купцов, которые с франками торгуют. Там много хороших земель, за которые постоянно идт борьба.

– Ты слышал, а я там воевал! – фыркнул великан. – Чтобы франкский конунг захотел отдать свою землю такому, как я… Большей глупости я не слышал!

Сергей нахмурился… Но сумел обуздать обиду. Нурман же не его назвал дураком, а только в словах усомнился.

Но ответил тоже без поправок на размер туловища и личное превосходство собеседника.

– Знаешь, сын Рёнгвальда, как в лехитских постоялых дворах нанимают охранников? – спросил он.

– Откуда ж мне знать? Я в тех землях постоялых дворов не держал. Я там грабил! – Хрольв захохотал, и кое-кто из его людей, прислушивавшихся к разговору, тоже засмеялся.

Вокруг уже собралась небольшая толпа своих. Поглядеть, как Сергей общается с важным гостем. Предвкушал народ: что Дерзкий учудит? Репутация у Сергея соответствующая.

– А делается это просто, – сказал Сергей. – Тот, кто хочет наняться, должен побить того, кто охраняет постоялый двор. Побьёт – значит, слабого взашей, а его на это место.

– На что ты намекаешь? – сдвинул брови гигант. – Хочешь меня оскорбить?

За плечом тут же встал Дёрруд. Приготовился.

– И мысли такой не было, – ровным голосом ответил Сергей. – Просто история. Зачем мне оскорблять гостя и родича моего конунга? Это по меньшей мере невежливо. Но обещаю тебе, Хрольв Рёнгвальдсон, если я захочу тебя оскорбить, ты сразу это поймешь.

– Такая длинная речь, – проворчал Хрольв. – И понял я из нее только одно: твой отец не научил тебя уважению к старшим.

– Мой отец научил меня тому, что уважение надо заслужить, – парировал Сергей. – И я был бы не против заслужить твое уважение, потому что тогда ты слушал бы не только себя, но и меня тоже.

– Трувор сказал, ты его брат, – пророкотал гигант. – Но у Стемида-конунга только трое сыновей. Кто твой…

– Теперь четверо! – не слишком вежливо перебил Сергей. – Я его родич по браку.

Чистая правда. Именно Стемид был за общего отца на их с Ререхом совместной свадьбе. Как единственный кандидат. Второй, Избор, отказался. Без объяснения причины. Сергей, впрочем, и не расстроился. Предложил ведь исключительно из желания подольститься. И закрепить, так сказать, родство. Потому что был почти уверен, что хитрый ведун утаил что-то важное. Без чего овладеть фамильной боевой техникой «от Вильда Морехода» не получится.

– Твой язык быстр, как у лягушки, – ухмыльнулся Хрольв.

– Ты удивишься, Рёнгвальдсон, но мой меч еще быстрее, – парировал Сергей.

– Не уверен в этом.

– Может, и так. Не проверишь – не узнаешь.

– А вот мой меч точно быстрее твоего, здоровяк, – проворчал Дёрруд.

Ухмылка Хрольва стала шире:

– Убийца! А мне говорили, ты сдох где-то во Фризии.

– Напутали чутка, – проворчал Дёрруд. – Не во Фризии, а в Гардарике и не убили, а всего лишь сломали пару ребер да в плен взяли.

– Ребра-то зажили? – уточнил Хрольв.

– Давно.

– Тогда иди сюда, делатель вдов! Дай мне убедиться, что это ты, а не твой призрак!

Они обнялись.

– Теперь самое время выпить! – заявил Хрольв.

– Ну так пошли, – сказал Ререх. – Столы накрыты. Пиво сварено. Хватит даже такому, как ты, брат.

Хрольв сделал шаг к крыльцу, потом остановился, глянул на Сергея.

– Мы не договорили, – сказал он с легким намеком на угрозу. – Хочу понять, к чему твоя история, лягуш… хёвдинг Вартислейв.

И хохотнул.

Сергей вскипел, но его опередил Убийца.

– Поговорите еще, – вовремя вмешался Дёрруд. – Мой хёвдинг Варт ест втрое меньше тебя, но болтает почти столько же.

– Этот малыш – твой хёвдинг? – переспросил гигант. – Да его отец, верно, из Асов, если ты сменил на него Груду Развалин[1]?

Дёрруд не ответил Хрольву. Посмотрел в глаза… И сказал другое:

– Не слыхал, Хрольв, как там мои?

Великан покачал косматой головой, подумал и добавил:

– Среди тех, с кем я гонял франков, твоего брата не было.

Повернулся и вразвалочку зашагал к терему. Если тролли существуют, то выглядят они примерно так. Во всяком случае, со спины.

А еще они так и не договорили. Но, может, и к лучшему, потому что ничего конкретного Сергей сообщить Хрольву не мог. Ничего, кроме того факта, что в той, прошлой реальности он стал герцогом Нормандии. А в этой Сергей даже не знал, есть ли во Франции такая область. Но мог предположить, что ее пока что не существует. Ведь что такое Нормандия? Это то, что так или иначе связано с нурманами. Вернее, с норманнами, как их называют в тех землях. Людьми Севера…

Впрочем, сделав свое сомнительное заявление, Сергей достиг главного: обратил на себя внимание Хрольва. А сбудется оно или нет – время покажет.

Глава 2. Схватки ночные…

– Не кусайся! – возмутился Сергей, коленом отпихивая Колхульду.

Та хихикнула, напрыгнула кошкой, уселась верхом, наклонилась. Длинные, чуть влажные волосы упали Сергею на грудь.

– А вот возьму и совсем откушу! – посулила она. – И нечем тебе тогда будет франкских девок портить!

– Не хочешь, чтобы я пошел с Хрольвом? – удивился Сергей.

Его шестнадцатилетняя жена была дочерью ярла и знала, как устроен мир воинов. Без разницы, нурманы они или варяги. Или еще кто-то. Пока ты в силе, ты сражаешься. Разишь врагов, берешь добычу, множишь славу. И делать все это лучше не на своей, а на вражеской территории.

– А сказала бы «не хочу», ты не ушел бы?

– А ты скажешь? – заинтересовался Сергей.

– А и сказала бы, ты же все равно уйдешь…

– Эй! – Сергей сжал ее лицо ладонями, притянул, слизнул со щеки соленое… Слезу? – Что такое, счастье мое? Я ведь здесь, а ты плачешь!

– Но ты уйдешь, – всхлипнула Колхульда. – И будешь там других любить. А я здесь…

Упала ему на грудь и расплакалась по-настоящему.

Сергей некоторое время бормотал ей на ушко что-то успокаивающее…

Не помогло.

Пришлось перейти к радикальным мерам: взять крепенько за ягодицы, перевернуть и, преодолев слабое сопротивление, медленно и печально, вернее, нежно и деликатно…

Ну это сначала деликатно. А потом всхлипы Колхульды изменили тональность, натренированные верховой ездой бедра стиснули ребра Сергея, спинка выгнулась, и Сергей больше не задавал ритм, только двигался быстрее, быстрее…

– Дава-ва… – выдохнула Кулхульда, сжав Сергея внутри жаркой пульсирующей плотью. – Да-а-а…

И зарычала, когда так похожая на агонию судорога скрутила ее, заполнила без остатка, а потом медленно-медленно отпустила. Вытекла, словно вино из развязанного меха, оставив, опавшую, обессилевшую, мокрую… И свободную от всех мыслей и эмоций.

Сергей поднялся, поцеловал распухшие губки, накрыл юную жену льняной простынкой, а сверху шерстяным одеялом, подхватил вторую простыню и, голый, вышел на свежий воздух через маленькую дверь на торце, обошел дом, бросил простыню на край колодца, зачерпнул ведром из стоящей рядом бочки и с удовольствием опрокинул на себя. И еще разок, пока огонь в чреслах не притух.

К сожалению, а вернее – к счастью, молодой организм было не так просто успокоить.

Желтоватая пятнистая луна висела над краем леса. Теплый вкусный воздух пах дымом и скошенным сеном. Город спал, даже собаки не тявкали. Мир, покой, безмолвие…

– Вижу, вождь, маловато тебе одной жены.

Сергей едва не подпрыгнул от неожиданности. Развернулся резко.

На скамье у стены, в тени, сидела Искора.

– С чего ты взяла? – буркнул Сергей, расстроенный, что миг единения со вселенной порушен.

– А то я не видела, как ты от нее выскочил… С копьем наперевес.

Насмешка… Нет. В голосе ни малейшей иронии.

– Ну, допустим, – согласился Сергей, заворачиваясь во влажную простыню. – И что дальше?

– Дальше? – Искора поднялась, вышла из тени.

Что это на ней? Исподняя рубашка?

Два шага, и она рядом. Волосы…

Что за запах? Сергей напряг память… Нет, не получается. Но точно нездешнее. Он тронул их рукой… Электрическая искра уколола палец. Точно Искора!

Сергей засмеялся, обнял ее, притянул. Простыня упала на землю.

– Давно хотел это сделать… – прошептал он в девичье ушко, спрятавшееся под дивно пахнущими волосами.

– А и сделал бы…

Пальчики пробежались по его животу. Легко, легко… Сергея озноб продрал. Как по голым нервам прошлась.

– Искора, не надо… Не здесь… – шепнул он.

– Укради меня… княжич…

И потянула за руку.

Сергей наклонился, подхватил простынку…

Он уже сообразил, куда его увлекают.

В конюшне было теплее, чем во дворе, и пахло… конюшней.

Мар, учуяв хозяина, негромко заржал.

Нет, братишка, не к тебе. В соседнем, пустом, стойле – по пояс свежескошенного сена.

Простынка накрыла сено за мгновение до того, как Искора увлекла Сергея на травяную перину. Легла рядом, задрала шелковую рубаху, ухватила его левую руку, сунула между бедер, сжала:

– Чувствуешь, как я тебя хочу? Нет, не вырывайся, лежи, княжич! Терпи!

Десять ловких пальчиков заплясали по телу: шее, груди, животу, чреслам…

Ни разу не коснулись сокровенного, но Сергея буквально трясло от возбуждения.

– Терпи…

И он сдерживался. Потому что чувствовал кончиками пальцев сочащуюся влагу. Не он один терпел…

Бедра разжались, Искора отбросила его руку:

– Нет, лежи! Я сама!

И через секунду оказалась наверху. Перехватила руки Сергея раньше, чем они накрыли острые груди. Сергей лишь на миг ощутил огрубевшей кожей ладоней ее соски, и вот его руки уже прижаты к простыне, холодный твердый сосок трогает его губы, а бедра Искоры скользят по его бедрам… то совсем медленно, то чуть быстрее, вверх-вниз, еще вниз, глубже…

Искора замерла, шепнула:

– Нет, не шевелись…

Сергей замер. На грани. На волосок от взрыва. Чувствуя, как жажда накрывает его и сходится там, внутри вздрагивающего лона…

А когда терпеть становится невозможно, Сергей втягивает ртом живущий собственной трепетной жизнью сосок, прижимает его языком к нёбу и прорывает плотину. Бедра Искоры приходят в движение: быстрые резкие рывки. Она словно пловец, поймавший гребень волны и несущийся на нем.

Лоно ее сжимается – аркан на шее пойманного жеребца…

Черный жеребец в соседнем стойле ржет и лупит копытами по стенке. Он чует и чувствует хозяина…

…И ничего не заканчивается, только начинается.

– Ты сама Лада… – шепчет Сергей, впитывая музыку, которую играют на его коже пальцы и губы Искоры.

– Ага, я Лада… и Фрейя… – Хриплый от недавнего крика голос проникает в Сергея. Голос – тоже ласка. Возбуждающая.

Сергей подхватывает ее под коленки, опрокидывает навзничь. Искора вскрикивает от неожиданности, и от этого вскрика, от нечаянного сопротивления пойманных в плен сильных девичьих ног у Сергея едва не падает планка. Плоть входит в плоть, как меч новичка. Резко и до упора.

Искора снова вскрикивает. Чуткое ухо Сергея ловит неправильность. Ей больно.

И контроль возвращается. И вместе с ним – дивное чувство единения.

Снова грохот. Успокоившийся было Мар вновь приходит в неистовство. Вместе с ними.

Но теперь уже не Искора, а Сергей ведет, держит на острие с уверенной властной силой, так же, как сжимает ее тонкие щиколотки, жестко, до боли…

– Не знала, что ты тоже так можешь…

Искора рядом. Сытая, полностью расслабленная кошка. Естество Сергея в ее руке, но в этом нет ни страсти, ни желания. Естественный, не контролируемый сознанием жест.

– Тоже – это как? – лениво интересуется Сергей.

Темнота наполнена запахом Искоры и его собственным. Они перебивают запахи конюшни и даже запах травы, на которой они лежат.

Сергею хочется пить. И, наверное, сполоснуться. Но так… Не особо.

А думать не хочется совсем.

– Чувствуешь… – говорит Искора.

Голос слабый, ленивый… Он – отдельно от девушки. Паучок, бегущий по поверхности воды, которой стало ее тело. То, что было недавно – это как рождение, жизнь, смерть и снова рождение… И она, Искора, – младенец, впервые увидевший этот мир. Слабый, беспомощный, но ничего не боящийся. И совершенно счастливый.

– Что чувствую? – спрашивает Сергей.

– Себя, меня… все. Все…

И засыпает.

Сергею очень хочется сделать то же самое, но он собирает волю в горсть, осторожно высвобождает славно поработавший орган из девичьей ладошки, заворачивает Искору в простынку и открывает соседний денник.

Мар тычется мордой, обнюхивает, фыркает.

– Стоять! – велит Сергей, перетаскивает в денник пару охапок сена, устраивает на нем Искору, накрывает поверх простыни ее же рубахой. Шелковой, однако.

– Стереги, – велит он Мару.

Теперь жеребец никого, кроме Сергея, к ней не подпустит.

Не хватало еще, чтоб девушку кто-нибудь из конюхов разбудил.

Помыться второй раз сил уже не хватает. Состояние – будто через два хольмганга прошел. С победой.

Собственно, так и есть.

Поднявшись наверх, Сергей падает на кровать рядом с Колхульдой…

Нет, думать о том, что произошло, он будет завтра. Сейчас – спать.

И мгновенно отрубается.

Глава 3. И схватки дневные

Эту ночь следовало… обдумать.

Но… не хотелось.

Проснувшаяся раньше Сергея Колхульда умчалась по каким-то хозяйственным делам, так что с утра они не пересеклись. Знала ли она о том, что ее муж…

Нет, вряд ли. Не такой она человек, чтобы проигнорировать подобное.

Или такой?

По прежней своей жизни Сергей помнил, что ревность у большинства здешних жен включается в полную силу, только если дело касается материальных ценностей и их наследования. А к случайному сексу на стороне правильная жена воина относится да, без одобрения, но и без гнева. Ну покушал мужчина в столовке, а не дома. Проголодался, бывает. Сказывался, впрочем, и тот момент, что сам процесс далеко не всегда радовал женщину. Подавляющее большинство мужей тупо сбрасывало напряжение. Ухватил, задрал подол, реализовался и пошел по своим мужским делам.

Вот, к примеру, Дёрруд. Наложницу свою юную он явно жаловал. Угощал вкусным, подарки дарил, радовал как мог. Но не самим процессом.

Сергей пару раз думал: а не вмешаться ли? Но каждый раз себя одергивал. Потому что не просят – не лезь.

Подъем. Завтрак. Все как обычно, только на пару часов позже.

Тренироваться не хотелось. Все-таки ночка выдалась… непростая. Тем не менее Сергей принудил себя восемь раз исполнить ведунов комплекс, а потом взял Мара и охлюпкой поехал на озеро.

В озере уже плескались Стемидовы дружинники. Тоже лошадок купали.

Отпущенный на волю Мар тут же хватанул за загривок подвернувшегося жеребца. Не всерьёз – доминирования ради.

– Эй! – возмутился хозяин коня.

Но тоже так, для порядка.

Мара в Белозере знали. И чей он – тоже.

Некоторое время они плыли вдвоем: Мар и Сергей. Потом вороной повернул к берегу. Не любил он плавать. Вот подраться – другое дело, а заплывы точно не его. Так что и Сергею пришлось поворачивать.

– Стоять! – велел он, натягивая штаны. – Даже и не думай!

Вороной показал зубы, топнул задней ногой, взметнув песок.

И вдруг взъярился по-настоящему, прижал уши, оскалился.

– А ты ничего, мелкий. Крепкий.

Пешеход. Как тихо подобрался.

Тоже без рубахи.

Ну у него и масса. Плиты грудных мышц – не всякому копейному острию длины хватит пробить.

– Тише, тише. – Сергей погладил Мара по шее. – Это свой.

Вороной чуть успокоился, но остался настороже: развернул уши к Хрольву.

Разницу между «свой» и «друг» он понимал.

– Хорош конек. Дорого отдал?

– Друзья подарили.

Сергей тоже был настороже. На пиру у князя они так и не поговорили. А здесь – не лучшее место. Они с Маром вдвоем, и пояс с оружием – на куче одежды. А за Хрольвом – целая свита, да и сам он хоть и полуголый, но при оружии. И стоит так, что пересеченное белым росчерком шрама брюхо едва не упирается в Сергея.

Нет, прямого нападения ему можно не опасаться, вот «поставить на место» – это запросто. Примерно как недавно Мар унизил попавшегося под раздачу жеребца.

Да пошел он, этот Пешеход… пешим порядком. Да, конунг. Да, здоровенный, как полярный мишка. И что с того? Большое дерево громче падает, и только.

– Крепкий у тебя живот, конунг, – сказал Сергей. – Но разговаривать я хотел бы с тобой, а не с животом. Будь так добр – отойди на пару шагов.

За спиной Хрольва кто-то заржал. Кто именно, Сергей не видел. Мощный торс Пешехода полностью закрыл обзор.

Сергей приготовился. Главное – ни в коем случае не показать, что опасаешься. И не дать себя сцапать, само собой.

– А чем тебе не по нраву мое брюхо? – пророкотал Хрольв. – Завидуешь?

…И сдал назад.

– Глянь, Торгнюрсон, на этого белобрысого… хёвдинга, – сказал он своей уменьшенной копии, нурману нормальных размеров. Нормальных для нурмана, понятное дело.

– Вартислав Дерзкий, – сказал нурман. – Я слышал о тебе. – И куда-то за спину Сергея: – Эй, люди, все хорошо. Мы не съедим вашего юного хёвдинга!

– А может, мы беспокоимся, Стевнир, как бы он вас не съел?

Сергей оглянулся. Позади – человек сорок белозерской гриди. И Дёрруд. Сергея сразу отпустило.

– Тоже решил искупаться, – сказал Убийца. – А молодых на Гримисона оставил. Он в своем деле неплох.

И это верно. Грейп Гримисон отроков тренировал, еще когда был в хирде Сергеева тестя Торварда-ярла. Наставник из него лютый. Сергей имел возможность в этом убедиться. И полностью одобрить. Потому что ведро пролитого на тренировке пота эквивалентно литру крови, не пролитому в бою. Как-то так.

– Не веришь мне? – спросил Убийца.

– Не-а. – Хрольв ухмыльнулся. – Я ж еще не ослеп.

– Хёвдинг, – Дёрруд повернулся к Сергею, – не покажешь нашему другу Хрольву, как ты умеешь валять по песку кабанов?

Это он серьёзно?

Бороться с Пешеходом у Сергея не было ни малейшего желания.

– Не покажу. Мне его убить придется, чтобы повалить. А это долго. Да и он вряд ли согласится.

Взрыв хохота.

– Ого! – сказал Пешеход, когда смех стих. – Он же решил, Убийца, что ты ему со мной побороться предложил!

Ну и голос у него. Рык медвежий, а не голос.

– А со мной?

Стевнир.

Тоже не подарок. Воин. Причем на пике развития. Сантиметров на десять выше Сергея и килограммов на двадцать тяжелее.

Но двадцать – не сто. В принципе, можно попробовать. С оружием Сергей с таким пока не рискнул бы, а вот голыми руками – почему нет? Тем более такому и проиграть не зазорно.

– С тобой я бы, пожалуй, попробовал.

– В глаза не тыкать и песок не бросать, – деловито предупредил Дёрруд. – По причинному месту не бить и не хватать!

– Само собой, – ухмыльнулся Стевнир. – Не стану я твоего хёвдинга… портить. Так, помну немного.

– Так он не обо мне, он о тебе беспокоится! – зеркально осклабился Сергей. – За конем моим приглядите, а то кинется.

– Приглядим, – пообещали ему. – Покажи ему, Варт, как у нас ихнего брата песком кормят!

Ух ты! А приятно, когда в тебя верят!

– Круг! – скомандовал Хрольв.

Присутствующие разошлись и сомкнулись, образуя кольцо… Которое тут же разомкнулось.

Княжичи пожаловали. Ререх и его младший брат Турбрид.

Им объяснили ситуацию, и Ререх вмешиваться не стал. Только напомнил: без крови.

– Это уж как получится! – весело отозвался Сергей.

– Получится, получится! – пробасил Стевнир. – Даже не сомневайтесь.

Сергей махнул рукой: готов.

Стевнир сделал приглашающий жест: начинай.

Ну как скажешь.

Сергей сорвался с места. Стевнир чуть присел, готовясь…

Но нет. К такому он готов не был.

Сергей подсмотрел этот прием у константинопольских профессиональных бойцов. И заточен тот был как раз против таких противников. Более тяжелых и мощных.

Прием нехитрый, и уклониться от него не так уж трудно. И угадать легко. Если знаешь, чего ждать.

Стевнир не знал. Он, похоже, решил, что Сергей споткнулся. Даже подался навстречу, собираясь навалиться и прижать к земле. Вернее, к песку.

Зря. Кувырок с подкатом и на выходе снизу двумя ногами, когда к силе удара добавляется еще и неслабая инерция кувырка.

Целил Сергей в грудь, но из-за встречного рывка Стевнира в грудь не попал, влепил точно в подбородок.

Челюсти у нурманов крепкие. И шеи тоже. Опять-таки борода смягчила удар. Смягчила, но не радикально. Стевниру прилетело так, что устоял бы разве что такой гигант, как Хрольв. Хотя до челюсти Хрольва Сергей бы вряд ли дотянулся. Он бы и до Стевнировой не достал, если бы тот не ринулся навстречу.

Бум!

Голова нурмана дернулась назад, а сам он рухнул вперед. Ничком. И остался лежать.

«Вот черт! Неужели я ему шею сломал?» – испугался Сергей.

Хрольв бросился к упавшему, ухватил за плечи, легко, как ребенка, перевернул, придерживая голову…

Глаза Стевнира открылись. Он сделал попытку встать…

Неудачную.

– Тихо, тихо, друг… – пророкотал Хрольв. – Полежи немного.

– Что это? Где мы?

– Все хорошо. Ты и Дерзкий поборолись немного. В кругу.

– Дерзкий – это кто?

– Это я, – сказал Сергей, становясь рядом. – Помнишь меня?

– Ты… – Лицо Стевнира напряглось, но тут же разгладилось: вспомнил. – Ты – младший брат по браку вот его! – И показал на Ререха. Сергей заметил, что рука его недавнего противника дрожит. – А еще у тебя конь такой красивый, черный, сердитый… – И с тревогой: – Это конь меня лягнул, да?

– Это я тебя лягнул, – сказал Сергей. – Уж извини, что ногой. Но руками я б с тобой не совладал. Может, лет через пять, а пока только так.

– Он что, меня победил? – спросил Стевнир у Пешехода. – Он? Меня? Быть не может. Не верю…

– А придется, – вмешался Ререх. – Мой брат умеет… удивлять. Рёнгвальдсон, надо нашего друга в дом отнести. На солнце ему сейчас вредно. Я пошлю за носилками.

– Не надо. Сам отнесу. – Стоящий на коленях Пешеход подхватил Стевнира, без видимого усилия встал и зашагал вверх по дорожке. Немаленький Стевнир у него на руках казался ребенком.

До чего ж он огромный, этот Хрольв-конунг. Нет, без тролля тут точно не обошлось.

Глава 4. Дела семейные по-варяжски

– Он хорош, этот безусый хёвдинг, – сказал Хрольв Пешеход, поглаживая пухлую задницу лежащей на коленях девки.

Задница была хороша. Даже лапища Хрольва не могла накрыть ее целиком.

– Когда я убил своего первого врага, мне было меньше, чем ему сейчас, – возразил Стевнир. – И мне тоже было пятнадцать, когда я взял в руки кормило своего первого драккара.

– Так и есть, – согласился гигант. – Только он добыл свой драккар сам, а тебе его подарил отец.

– Мой отец – йотландский[2] ярл! А кто его отец, вообще неизвестно!

– Ну, положим, кое-какие мысли на этот счет есть, – пророкотал Хрольв, всовывая ладонь между девкиных ляжек.

Та тихонько охнула: больно. Охнула, но так и осталась лежать ничком поперек вытянутых ног конунга.

Друзья сидели на брошенных на пол медвежьих шкурах. В предоставленных Пешеходу покоях не нашлось мебели под его размер. Но Хрольв к такому привык. Так же, как и к тому, что многие его недооценивали. Полагали, что боги наградили Пешехода могучим телом, и только. И он не спешил их в этом разубеждать, так что о том, что он, Хрольв Рёнгвальдсон, умеет думать не хуже своего отца, знали немногие.

– И я говорю не об умении убивать, – рассудительно произнес гигант. – Проткнуть человека копьем или срубить ему башку – дело нехитрое… Помолчи, дай договорить! Я о том, что он умеет думать. Думать, находить правильное действие и использовать это. Согласись, с тобой у него вышло отменно!

– Да я сильнее его вчетверо! – возмутился Стевнир. – Он схитрил, но больше я на такое не поймаюсь!

– В бою «больше не поймаюсь» не бывает, – сказал Пешеход. – У мертвецов нет второго раза. А суметь победить врага, который вчетверо сильнее, – это как раз свойство хёвдинга. А говорят, что он удачлив. Нет, не спорь! Этот юнец – прирожденный вождь. Нет, ну как он тебя ловко уложил! Как вспомню, так восхищаюсь.

– Это потому что он не тебя лягнул, а меня… – проворчал Стевнир и потрогал челюсть.

Больно, однако. Хорошо хоть, голова больше не кружится и не болит.

– Меня он бы так не лягнул, – усмехнулся Пешеход. – А ты радуйся, что борьба была дружеская. Вот если бы он тебе так по мудям приложил… – И хохотнул.

– Тебе бы он точно по ним и попал, – сердито проговорил Стевнир. И поглядел на девку, распластавшуюся на бревноподобных ляжках Хрольва. Девка была здоровенная и раскормленная, как моржиха. Как раз какая и нужна другу. Пешехода не всякая выдержит.

– Не попал бы, – мотнул головой конунг. – Я сразу увидел, что он не споткнулся.

– Это потому что ты сбоку стоял. – Стевнир не понимал, почему друг так нахваливает варяжонка.

Не понимал, потому что его не было рядом, когда юнец сказал Хрольву о том, что франкский конунг предложит ему землю франков. Вот о чем Хрольв никак не мог забыть. И то, как парнишка расправился со Стевниром, лишь добавило дровишек в костер конунговых мыслей.

Но одно Хрольв Рёнгвальдсон знал точно: юный хёвдинг должен пойти с ними на землю франков.

И еще его обязательно надо помирить со Стевниром. Может, передать ему то, что сказал о парне Дёрруд? Ведь если Убийца прав, то другу стыдиться нечего. Сыграть в кости с одним из… Нет, вряд ли Дёрруд прав. Но Стевниру он предположение Убийцы передаст обязательно. Позже. Сейчас у Хрольва будет другое занятие.

Девка тоже почувствовала шевеление под своим животом и вздохнула. Хотя, может, все и не так плохо. Этот нурманский князь очень богат. Вдруг подарит ей серебрушку?

– Ты заправил моей холопке! – Колхульда была возмущена.

– Что за вздор? – изумился Сергей. – Кто тебе такую глупость сказал?

– Так мне сама Искора и сказала! – Глаза юной супруги пылали яростью.

Неожиданный поворот.

– Искора – не холопка, – внес поправку Сергей, выигрывая время, чтобы придумать способ урегулирования ситуации. – Ее отец был владетелем и воеводой князя там, на своей земле.

– Она моя прислуга!

– Она твоя охрана. По моей воле. А род у нее – достойный. Скажешь тоже… Холопка!

Но сместить предмет разговора не удалось. Искора и об этом позаботилась.

– Поэтому ты хочешь взять ее женой? Потому что у нее род достойный? – выкрикнула Колхульда.

– Это тебе тоже Искора сказала? – уточнил Сергей.

– Да! – И слезы на глазах.

Какая-то она слишком эмоциональная нынче.

– Кому моей женой быть – это мне решать. – Сергей приобнял Колхульду за плечи. – Но главной и в доме, и в моем сердце всегда будешь ты.

Покривил душой маленько насчет сердца. Но по хозяйству Колхульда была главной и такой останется.

– И насчет жены я тоже пока не решил, – добавил он.

А нечего было Искоре впереди саней бежать.

– Ах ты еще не решил? – задохнулась от гнева Колхульда, развернулась стремительно, аж юбки взлетели, и выбежала из дома.

Оно и к лучшему. Лишнего наговорить не успела. Уступать право решать за себя Сергей не собирался. Никому. Ни Колхульде, ни Искоре.

Но Искора… Хор-роша девка. Неужели и впрямь думает, что секс, даже такой классный, позволяет ей говорить от имени Сергея?

– И как это понимать? – Он отыскал Искору на стрелковом полигоне. Вгоняющей в центр мишени одну стрелу за другой. Со ста шагов. Практически не целясь. Талант, однако.

– Ты о чем, княжич? – И взгляд такой… Невинный-невинный.

– Я не княжич, – рыкнул Сергей, отнимая у девушки лук и отправляя в налуч. – Как понимать твой разговор с Колхульдой?

– А что я сказала? – похлопала ресничками.

– О второй жене!

– А разве нет? – совершенно искренне удивилась Искора.

– Что «нет»?

– Ты же возьмешь меня второй женой… – Умильная мордочка. – После того, что ночью было?

Огорчила. Сергей думал, что она умнее.

– А что-то было? – осведомился он.

– А что, не было? – Искора сердито прищурилась. Хороша. Так бы и взял прямо здесь. Не в жены, разумеется.

– Полагаешь, я должен жениться на каждой, кто мне норку подставил?

Дернулась. Первое желание – врезать. Второе желание – сбежать. Сергей читал ее, как рукопись.

Как совсем недавно – Колхульду. Нет, эта опаснее.

Потому что оба рефлекса подавлены.

– Я не каждая! – Четко так, с расстановкой. И после короткой паузы: – Я тоже… ведаю.

– И что ты ведаешь?

Боковым зрением засек, что к ним идет Машег, показал ему жестом: не сейчас.

– Все, – отчеканила Искора. – Что хочешь меня. Что проверяешь сейчас. И что в жены возьмешь! Так чего ждать? Пока ты в вик уйдешь с этим здоровым нурманом?

Уже интереснее. Откуда такая уверенность?

– А если я скажу – нет?

– Тогда ты меня больше не полу…

И осеклась, увидев его насмешливую улыбку.

А может, вспомнила, как Колхульда когда-то предъявила аналогичный ультиматум и как Сергей на это отреагировал.

В любом случае сориентировалась она мгновенно и тут же внесла поправку:

– Я клялась тебе как вой, а не как женщина! Коли не хочешь быть моим мужем, то и я вольна выбирать, с кем мне быть.

– Конечно, ты свободна.

Пожалуй, Сергей тоже поспешил. Поторопился. Разбираться с ней следовало точно не здесь, а в каком-нибудь более укромном месте. И уж точно не на стрелковом полигоне, на глазах у нескольких десятков его собственных бойцов.

Кстати, о стрельбе.

– А скажи мне, свободная, как ты так метко стрелы кладешь?

Сергей просто хотел сменить тему, но получилось любопытнее.

– Я же сказала: чувствую. И тебя чувствую. И куда стрела попадет – тоже.

Ух ты!

– А на мечах?

– На мечах – нет, – с искренним огорчением сообщила Искора. – Не получается.

– А давай попробуем! – загорелся Сергей.

Секс – это очень круто. Но битва, битва – это куда важнее.

Сергей огляделся. Взгляд упал на новичка, которого муштровал Машег. Мелкий пацан, но уже с мечом. Чей-то сын… Нет, не сын. Брат Наслава. Как зовут… Сергей тоже не помнил.

– Искора, вон того позови!

Сорвалась, побежала. Без вопросов. Может, и впрямь взять ее в жены? Ладно, сейчас поглядим.

– Меч покажи, – велел он пареньку.

Достал. Аж глазки загорелись.

Сергею просто был нужен его клинок. Но не будем расстраивать своего будущего гридня.

– Покажи, что умеешь.

Парнишка показал. А ничего так. База есть.

– Коли меня! Еще раз!

Да, рубил он лучше. О, и Наслав тут. Беспокоится за родича.

– Наслав, дай свой!

Длинноват и тяжеловат. Для Сергея. Наславу – в самый раз.

– Гляди, вьюнош!

Сергей изобразил короткий укол. Потом укол с выпадом. Потом классический строевой: вперед-вправо.

– Повтори!

Парнишка, гордый тем, что вождь назвал его, детского, вьюношем, старательно повторил.

– Локоть не оттопыривай, плотнее к боку. И резче. Клинок – острие копья, рука – древко. И вес вкладывай… Вот так, хорошо! А теперь… лови! – Сергей бросил меч Искоре.

Перевернувшись в воздухе, клинок лег рукоятью в выброшенную ладонь. И почти в ту же секунду Сергей в два прыжка оказался рядом и… Клинок Наслава лязгнул, уведенный в сторону сильной частью позаимствованного у подростка меча.

Неплохо. С минуту Сергей чередовал рубящие и колющие, постепенно наращивая темп. Искора отбивалась и уклонялась. Уверенно, но не более чем. И не отвечала.

– Атакуй! – потребовал Сергей.

– Смысл? – пропыхтела девушка. – Ты закрыт!

– Так раскрой!

Попыталась. Не слишком умело. И безуспешно. И это притом, что Сергей работал в четверть силы и очень неторопливо.

– Почувствуй меч, как ты чувствуешь стрелу! – крикнул Сергей.

Попытка не удалась.

– Он… неуклюжий! – пожаловалась девушка.

– Закончили!

Позаимствованные мечи вернулись к хозяевам. Чуда не произошло.

– Та-ак! Это что такое? – рявкнул Сергей, обнаружив, что вокруг собрались все обучающиеся, включая стрелков и их наставника Машега. – Бар Захариах! Ты что, отдых объявил?

Машег опомнился, ухмыльнулся:

– Наслав! Почему твои отроки бездельничают?

Варяг встрепенулся:

– На рубежи, косорукие! А вы двое взяли тупые стрелы и в пару. В голову не бить! Одноглазые нам в дружине не нужны!

Все разошлись, включая и Искору. Воспользовалась моментом и сбежала.

Остался только Машег.

– Пойдем-ка в тень, к ручью, – сказал он. – Промочим горло.

Брусничная водичка. Прохладная. Кисленькая. Какой контраст с пылью, которую глотают сейчас твои подчиненные. Хорошо быть хёвдингом.

Сергею вспомнился Избор, который так любил прихлебывать горячий медок, сидя на крылечке… И глядя, как его подопечный истекает потом, несмотря на утренний морозец.

– Наконец-то ты решился, порадовал девочку! – Хузарин несильно ткнул Сергея в бок.

– Так заметно?

Сергей никак не мог привыкнуть к «новому» Машегу. Тот, из прошлой жизни, едва доставал ему макушкой до подбородка. А этот, хотя и похож на того, будто родной сын, уже перерос Сергея минимум на вершок и в свои пятнадцать успел обзавестись усами, намеком на будущую бороду и смотрелся если еще не мужем, то уж точно не юнцом. А у Сергея, ровесника хузарина, только-только белесый пушок начал пробиваться на верхней губе и даже плечи толком не раздались. Что, впрочем, не так уж плохо. Значит, ему еще расти и расти.

– Еще бы не заметно! Так и сияет! – Машег подмигнул. – Славно ты ее отпахтал!

– Она к Колхульде ходила, – пожаловался Сергей. – Сказала, я ее второй женой беру.

– Огонь девка! – Машег засмеялся. – А и бери! Если Колхульду не жалко.

– Сейчас не понял?

– А что тут непонятного, – пожал плечами хузарин. – Колхульда твоя хороша. Но она – вода текучая, медленная, а Искора – пожар степной. Пока жена твоя старшая будет в зеркало глядеться, эта все вокруг дотла сожжет. А из лука она уже сейчас бьет лучше всех, хотя и сила у нее женская. Но ты бери ее, брат! А нет, так мне отдай! Ух каких она мне сыновей родит! – Машег закатил глаза. – Такие не журавля, сокола в небе достанут!

– Мечтай, – буркнул Сергей. – Пойдем железом поиграем.

– А пойдем!

Машег теперь проигрывал Сергею десять из десяти, но, оптимист, не терял надежды взять реванш.

* * *

А вот кто десять из десяти брал у Сергея, так это Ререх.

Но при этом не забывал дипломатично сообщить: «Неплохо. Растешь».

Вот и сегодня, разделав Сергея, как охотник – заячью тушку, тоже похвалил:

– Лучше, Варт. Не зря тебя Избор хвалит.

– Меня? Избор?!

Сюрприз. Наивысшая похвала, которой он сам удостаивался от ведуна во время трех последних поездок, это хмык и пренебрежительно оброненное: «Сойдет для убогих».

– Он самый. Говорит, этак ты скоро меня обгонишь в Вильдовой пляске.

Ну да. Вильд Мореход. Тот, от кого у их рода секретная техника. Секретная! А Ререх о ней так громко…

Сергей быстро огляделся. На княжьем подворье народу полно. Жара спала. Самое время гриди потренироваться, а старшим – погонять детских и отроков. Детских, правда, здесь нет. У них свое место. Но… «Вильдова пляска». Вслух.

– Не беспокойся. – Ререх, как это часто бывало, угадал его мысли. – Слова – это слова. Слушай, смотри – не жалко. Это как сквозь запертую дверь глядеть. Ее открыли для отца, для меня, братьев. Скоро и ты войдешь. А больше никто.

– А сам Избор?

– Избор дверь и открывает. Он… хм… ключник. Пойдем кваску попьем и о семейном поговорим. Слыхал от Кольгримы, ты вторую жену взять хочешь?

Ну, бабьи языки…

– Еще не решил, – буркнул Сергей.

– Решишь, мне покажи. Все же в наш род входит.

– Да ты ее видел. – Сергей принял у холопки деревянный ковш… Теплый, зараза. – Искора, десятника моего Милоша дочь.

– Знаю Милоша, – кивнул Ререх. – И ее знаю. Доброй крови девка. Красивая, храбрая и стреляет метко.

– Это да, – подтвердил Сергей. – В бычий глаз со ста шагов. А уж какая проворная! Той ночью с ней побыл, а сегодняшним утром она уже к Колхульде: «Вартислав меня женой берет!»

Ререх заржал.

Отсмеявшись же, сказал:

– У тебя теперь два пути: или в жены брать, или сказать Милошу, чтоб кнутом ее поучил – за длинный язык. Ну, или взять в жены и самому поучить. Ха-ха-ха!

Весело, блин, ему.

– Наложницей ладно, возьму, – заявил Сергей.

– А вот это нехорошо. – Ререх перестал ухмыляться. – Не того она рода. И ее, и отца ее кровно обидишь. Лучше уж так, полюбовницей оставь.

И Ререх прав. У Сергея язык опять впереди ума оказался. И, в отличие от бабьего, Искориного, не в цель угодил, а мимо ляпнул.

– В общем, решай, – подытожил княжич. – Я, считай, одобрил. И отцу о том тоже сказать могу. А ты, знаешь… С Колхульдой посоветуйся. И поаккуратней с ней. Когда женщина дитя носит, ее…

– Чего?! – взвился Сергей. – Какое еще дитя?!

– Думаю, твое. Или сомневаешься? – Ререх удивился.

– Не сомневаюсь, – проворчал Сергей, переваривая услышанное. – Но хотелось бы такие новости от жены узнавать.

– А ты дома с утра появлялся? – уточнил Ререх. – Вот то-то. А мне Кольгрима сказала. За трапезой.

– А мне – молчок, – буркнул Сергей.

– И ты б с ней к знахарке пошел? – скептически приподнял бровь Ререх.

Сергей мотнул головой.

– Вот и я о том. Кому ж твоей жене открыться, если не сестре старшей? Так что двигай домой и порадуйся. Не напивайся только. После заката отец старшую гридь собирает. Будем решать, кому с Хрольвом на франков идти.

– А чего тут решать? – проворчал Сергей. – Ты и пойдешь. И я с тобой.

– Так и есть, – согласился княжич. – Однако поговорить надо. Ряд заключить. Пешеход хоть и родич, а все же нурман. Сам понимаешь…

Сергей понимал. О дележке добычи надо уговариваться заранее, на берегу. Обязательства, клятвы взаимные. Причем правильные клятвы, потому что… нурман. Такой любые договоры похерит, если нужда в союзниках отпадет. Сергей это по прошлому опыту помнил очень хорошо. И потому ответственность за выполнение клятв должен нести не конкретный нурман, а боги, у которых он на доверии. И они же в случае нарушения клятв будут с ним разбираться. Но только в том случае, если все формальности соблюдены. И пусть этим занимается Стемид. Он – князь. У него опыт, авторитет. А Сергей поприсутствует и тоже, может, что-то полезное вставит, если понадобится.

Деятельный сегодня денек, однако. И вечерок тоже будет еще тот… Насыщенный.

Но поговорить Сергей решил сначала не с Колхульдой.

* * *

– Пусть решает сама, – вздохнул Милош. – Я вмешиваться не стану.

– Она – твоя дочь, – напомнил Сергей. – Что думает она, я знаю. А что думаешь ты? Забудь о том, что ты мой человек. Ты ее отец. Что бы ни сказал, я приму.

Следовало уточнить: «Приму, но сделаю по-своему», но зачем?

– Искора – моя дочь, да, – вздохнул Милош. – Но я воспитывал ее без матери и, наверное, не так, как следовало воспитывать дочь. Может, потому, что боги не дали мне сына…

– Пока не дали! – перебил Сергей. – Не вижу седины в твоей бороде. И ты слишком хороший воин, чтобы погибнуть в бою. Не в моей дружине, старина…

Не помогло. Мрачный-мрачный.

Его можно понять. Милошу досталось. Человек верно служил своему князю, водил сотню, ждал боярства…

И новый князь выкинул его из дому, как собаку. Из старшей гриди – в скоморохи-шпионы. Так себе карьера. Да еще и дочь с собой пришлось взять. Так что росла девушка не в домашней обстановке, а в условиях, приближенных… Нет, даже не приближенных, а просто боевых.

В общем, сложная получилась девушка. По здешним понятиям не из лучших невеста. Такой в приданое пару килограммов серебра маловато. А если жених уровня Сергея, так по понятиям не меньше сорока гривен требуется. Деньгами или имуществом. Милош, само собой, не беден. В дружине Сергея бедных гридней нет. Но Сергей знал: долю свою Милош не в сундуке хранит, а в дело пускает. А поскольку дело у них воинское, то, значит, в броню и оружие. А учитывая, сколько стоит качественный меч, добрый хузарский лук, ладная кольчуга… Та же синдская сабля, доставшаяся Сергею трофеем, для понимающего человека тянет на свой вес в золоте.

В общем, нет у Милоша свободных сорока гривен. Даже десяти нет. И это проблема.

Сам-то Сергей и без приданого обойдется, но тут уж для Милошевой чести урон. И это сейчас Искора на все согласна, лишь бы Сергей ее принял. А вот потом… Бесприданница – это на всю жизнь пятно. И детей ее этим попрекать станут.

И тут в голову Сергея пришла отличная мысль.

– А знаешь, Милош, я готов жениться на твоей дочери! И в приданое за ней потребую немалое. И не серебром. Делом.

Насторожился. Но не запротестовал. Доверяет. И, наверное, вспомнил, какое приданое Сергей с Торвальда-ярла потребовал. Не имуществом, а бойцами. Правда, и серебро в договоре тоже имелось.

– А дело это такое: ты должен жениться сам. И справим мы две свадьбы разом. И женишься ты на той, на кого я укажу.

Уточнять, что невесту Милошу он подберет не абы какую, а тоже достойную, Сергей не стал. Милош дочь любит, но даже ради ее счастья честью поступаться не станет.

– Ну, княжич… – Милош настолько растерялся, что даже порядок обращения нарушил, хотя и знал, что Сергей не любит, когда его княжичем именуют.

Пусть думают что хотят, тут он даже за, но никаких пап-князей.

«Я в своем роду старший», – напоминал Сергей строго.

В общем, удивил он Милоша. Но соображал тот быстро, так что уже через пяток секунд осознал, что ему предложено, поразмышлял полминутки, взвесил плюсы-минусы, оценил подарок, оценил отличный выбор «взаимозачета» по старшинству, встал, поклонился и сообщил уважительно:

– Да, вождь! Я благодарю!

Но благодарность благодарностью, а навыки разведчика взяли свое, и Милош тут же, на правах будущего родственника, попытался извлечь из Сергея сакральную информацию: узнать, кому он, Милош, в открывшейся перспективе станет сватом[3].

– Не скажу, – мотнул головой Сергей. – И поверь, друже, эта тайна из тех, что перевернут все, во что ты веришь.

И не соврал, что характерно.

Они посидели еще немного, поговорили о всяких воинских мелочах, а потом пришло время Сергею отправляться на княжий совет, и он ушел, оставив Милоша пусть и в изрядной озабоченности, но в целом вполне счастливого.

…Чего нельзя было сказать о Колхульде, к которой Сергей заявился уже ближе к полуночи, потому что «посиделки» у Стемида изрядно затянулись. И продолжались едва ли не до рассвета. Причем безрезультатно, если не считать результатом опустевшие бочки с пивом. Но Сергей смылся значительно раньше. Желания участвовать в пылкой дискуссии о том, кто и сколько вкладывает в будущий поход и какие дивиденды должен получить в случае, если… и если иначе… и если… у Сергея не было. Тем более никто его и не спрашивал, поскольку торговались главным образом Хрольв со Стемидом.

– Пойду я, – шепнул Ререху Сергей. – Мне домой надо. Ну ты знаешь. А если кто спросит, своих к походу я подготовлю сам, а долю в добыче нам – как обычно.

Это «как обычно» тоже рассчитывалось непросто. Но регламент такой дележки был стандартный практически для всех относительно независимых участников похода.

– Иди, – разрешил княжич. – Я за тебя все, что нужно, скажу.

И Сергей ушел. Очень надеясь, что этот бесконечный день наконец-то закончится и можно будет как следует выспаться.

Но – увы. Колхульда ждала. И она была сердита.

И что характерно: ждала не в дневной одежде, а в короткой рубахе из голубого шелка, подаренной Сергеем. Рубаха Колхульде шла. Смотрелась в ней юная супруга очень сексуально. Хотя голенькой она выглядела еще лучше.

Надо полагать, изначально она собиралась поработать исполнителем желаний. Но за прошедшие часы перешла из состояния правильно выдержанного джина в ипостась джина передержанного.

Остановившийся в дверях Сергей и сказать ничего не успел, как на него едва не обрушился гнев прекрасной валькирии.

– Как ты смеешь… – начала Колхульда, предварительно вдохнув поглубже.

Но больше ничего сказать не успела.

Сергей сгреб ее, стиснул, поднял, закружил по комнате. Потом аккуратно уронил на ложе, прижал, глянул в расширенные зрачки, в которых плясал огонек изложницы, и спросил строго:

– Почему я узнаю об этом от других, жена? Почему о моем первенце я узнаю не первым?

– Отпусти меня! Раздавишь!

Ну надо же. Прошлой ночью такой груз ее не смущал. Вряд ли за сегодняшний день Сергей стал существенно тяжелее.

– Отвечай!

Со Сладой он ни за что бы себя так не повел. Потому что любил. И был любим. А с Колхульдой…

Нет, ее он не любит. Хочет, да. И сейчас хочет. Но это точно не любовь. Сергею было с чем сравнивать. Любил он Сладу. И бедную Елену…

А Колхульда… Да, он взял ее в жены. И только. Хочется верить, что ребенка, которого она родит, Сергей любить будет.

– Обойдешься! Отпусти меня немедленно!

– Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? – ледяным тоном поинтересовался Сергей, не ослабляя захвата.

– Да!

– Ты действительно этого хочешь?

– Ты оглох? – Ярость так и рвалась из нее. – Я же сказала: отпусти меня!

– Как скажешь.

Он встал на ноги. Подождал, пока Колхульда поднимется. А хороша! Волосы растрепались, глаза горят…

– Как скажешь, – повторил он. – Раз ты не желаешь быть моей женой, я тебя отпускаю. Возвращайся к отцу. Твое приданое я верну. Серебро. Что же до воинов, то они пусть сами решают. Так сказал твой отец, когда отдавал их мне. Так будет и сейчас.

Колхульда онемела. В прямом смысле. Открывала и закрывала рот. И ни звука.

Сергею было ее жаль.

Но воспитательный процесс следовало довести до конца.

– Нынче ночь. Потому я разрешаю тебе остаться в моем доме. Переночевать можешь в общем зале. Завтра получишь серебро и наймешь кого-нибудь, чтобы сопроводил тебя в дороге. Если кто-то из моих воинов захочет уйти с тобой, я препятствовать не буду. И отцу скажешь, что ушла по собственной воле. Если пойдет слух, что я тебя выгнал, тебе трудно будет снова выйти замуж.

И опять ни звука. Окаменела.

– А теперь одевайся и уходи из моей спальни. Нет, погоди! – Он отстегнул от лежавшего на сундуке пояса Колхульды связку ключей. – Ты здесь больше не хозяйка, – пояснил он. – Вот теперь все. Прочь с моих глаз!

Последние слова он говорил уже в пустоту.

Ноги Колхульды подогнулись, и она рухнула бы на пол, если бы Сергей не успел ее подхватить.

«Похоже, я перебрал с воспитательным воздействием», – подумал он, второй раз укладывая ее на постель.

Даже кольнуло сочувствие. Все же так обращаться с беременной женщиной – жестоко.

Но как говорил когда-то старый Ререх, настоящая власть над чем-либо у того, кто способен это что-то уничтожить. И если Колхульда почему-то решила, что эта власть – у нее, следует раз и навсегда избавить девушку от иллюзий. А не получится, придется ее действительно отправить к отцу. Спать в одной постели с той, которая в любой момент может превратиться во врага, Сергей не собирался.

Очнулась она быстро. Увидела Сергея, улыбнулась… Вернее, только начала улыбаться. Чуть раздвинулись губки…

И замерли.

Вспомнила. Ротик приоткрылся. Глаза расширились и…

– Не гони меня, господин мой, – бормотала девушка, уткнувшись Сергею головкой в живот, пряча лицо. – Накажи меня… Побей… Только не прогоняй, любимый… Ты господин мой…

Сергей положил руку на пушистый круглый затылок.

– Довольно, – ровным голосом произнес он. – Я тебе верю. Оставайся.

Отнял руку, которую Колхульда принялась целовать, взял голову в ладони, глянул в зареванные глаза.

– Ты – моя, – сказал он властно. – Я твой господин. И бить тебя я не стану. Ты Торварддоттир. Дочь ярла. И когда-нибудь станешь женой конунга. Ты будешь матерью моих сыновей. Ты будешь сильной, гордой и верной. Для меня. И для них. Не подведи меня, Колхульда! – И посмотрел на нее «взглядом князь-воеводы». Тем взглядом, который действовал лучше самых суровых предупреждений и угроз даже на матерых воинов.

А потом сел на кровать рядом и сказал обычным, будничным голосом:

– Я голоден. Принеси мне поесть.

Подскочила. Бросилась из светлицы в постельной рубахе…

– Стоять! Исподнее накинь!

Ахнула, натянула через голову длинную закрытую по местным обычаям рубаху и – за дверь. Только босые пятки по лестнице прошлепали.

«Когда поем, надо ее как следует… отлюбить», – подумал Сергей.

Или не надо? Беременная же.

«Пока живот не виден, можно все», – как живой прозвучал в голове рассудительный голосок Сладиславы.

И будто кто-то сердце тронул.

«Сладушка моя…» – Сергей стиснул зубы так, что из глаз слезы потекли.

Громкий топот, теперь уже вверх по лестнице, выдрал его из воспоминаний.

Колхульда вернулась, гоня перед собой нагруженную снедью холопку.

Еды хватило бы на троих.

Мясо жареное, копченое, вареное, горшок с кашей, еще теплой, кувшин пива литра на три, вино в стеклянном кубке, который Колхульда лично водрузила на сундук. Пихнула холопку: «прочь!» – присела у ног на медвежью шкуру.

– Поешь, любимый… – проворковала умильно.

И увидела слезы на его щеках.

И, конечно, отнесла на свой счет. Ахнула, обняла колени Сергея, глянула снизу огромными тоже влажными глазищами – озерами, проговорила нежно-нежно, чуть слышно, но твердо:

– Прости меня, Варт, прости меня, глупую. Фрейей и Фрейром клянусь, Ньёрдом жизнедарящим, сама умру, но больно тебе не сделаю… Никогда!

Сергей вздохнул, улыбнулся через силу, сказал так же негромко:

– Все хорошо, девочка моя. Все уже хорошо.

То была неправда, но Колхульда поверила. Легко верить тому, кого любишь.

А Стемид с Хрольвом в ту ночь так и не договорились. Переговоры затягивались, и ни одна из сторон не собиралась уступать. Похоже, не идти им в этом году во Францию.

Ну, может, и к лучшему. Потому что в город приехал Избор. И предложил подъехать к нему домой дней через пять.

И Сергей поехал. Общество Избора было не особо приятно. Но – надо.

Глава 5, в которой потустороннее происхождение Сергея вызывает сомнение

– Хвалил? Я? Тебя? – Избор заскрежетал.

Удивительно противный у него смех.

Даже полуволк морду брезгливую скорчил, когда они с Сергеем переглянулись.

Когда-то Сергею казалось, что тот Ререх его выбешивает. Теперь же он точно знал: по умению вывести из себя тот ведун этому уступает раз в двадцать.

Избор их перегляд с полуволком засек и среагировал мгновенно:

– Сожри его!

Зверь заколебался. Помедлил этак с секунду перед тем, как прыгнуть. И прыгнул неправильно. Не по волчьи «рванул-отскочил», а по-собачьи, полным весом. Схватить, повиснуть, повалить. Дал возможность Сергею уклониться.

– Замри!

Огромный мохнатый зверь, размером раза в полтора больше матерого волка, на этот раз выполнил команду мгновенно. Тормознул, вспахав землю передними лапами, и замер.

– Ты что же, вымесок, волю взял? – Избор ухватил его за кудлатый загривок, придавил книзу.

Полуволк жалобно, по-щенячьи пискнул. Сергея буквально окатило волной безнадежного отчаяния, нутряного животного страха.

– Оставь его!

Зачем он это сказал?

Само вырвалось.

Избор отпустил зверя, выпрямился.

Теперь Сергей ощутил настоящий страх. Темный ужас источался из ведуна, словно запах гари от надвигающегося пожара.

Полуволк заскулил, припал к земле…

Сергей увидел, как клубами поднимается позади ведуна чужое, чуждое и лугу, на котором они стояли, и лесу вокруг, нечто абсолютно невместное ясному солнечному дню, да и всему живому миру. То, против чего у человека нет ни сил, ни средств.

Или есть?

Рука его сама легла на оголовье синдской сабли.

Красный огонь против темного пламени.

Нет, не красный. Белый.

Но не тот, что хранил Сергея в прошлой жизни. Тот еще не пришел.

У этого не было власти изгонять Тьму. Зато власть указать ей место – была.

«…Неуязвимость в тебе самом», – всплыла фраза-воспоминание из глубин памяти.

И Сергей ощутил ее.

Тот, кто привел его в этот мир, явно обозначил: «Этот мой».

И Тьма остановилась. Не испугалась. Не исчезла. Признала чужое право.

А потом ушла.

– Уяснил? – спокойно осведомился ведун.

Сергей помотал головой.

– Уяснил что? Что это вообще было? Кто это был?

– Кто это был, тебе виднее, двоедушец. – Избор присел рядом с полуволком, погладил, пробормотал успокаивающе: – Все, все, дурачок. Минуло уже, отпускает.

– Но ты знаешь? – с напором спросил Сергей.

– С чего ты взял? – Измор хмыкнул. – Я не знаю, я ведаю. Творю, что должно и что нужно. И сейчас то же было.

– Было, говоришь? – Сергей даже зубами скрипнул. – И зачем тебе это было нужно?

– Мне? – вновь удивился Избор. Очень искренне удивился. – Не мне. Тебе.

И другим тоном, благодушно-доброжелательным:

– Надо бы поросенка изловить. Захотелось, знаешь, поросятинки. Но это после. Сначала за девками сбегаем.

– Девчатинки захотелось? – язвительно осведомился Сергей.

– Угадал. Я, знаешь, всегда до этого дела охоч был. В твои годы…

Сергей понимал, к чему разговор. Ведун «замыливает» ему память. Размывает воспоминание о том, что видел Сергей, превращает воспоминание о белом и черном в подобие сна. Уводит с поверхности вглубь, чтобы спустя некоторое время воспоминание перестало быть реальным, превратившись в «А не привиделось ли?». Старый уже так делал, и Сергей раньше не успевал понять, что происходит. Теперь же наловчился. И замечать, и противодействовать. Более того, догадывался, что это часть тренировки. Той самой: научиться видеть невидимое. Собственно, только этим они сейчас и занимались. Видеть и запоминать. Как это связано с родовым умением князей белозерских, Сергей не знал. И не факт, что связано. Но в жизни точно пригодится. Вернее, в выживании.

«Кто по Кромке не ходит, Нави не видит, – говорил ему Избор год назад. – Тому и не надо. Кому суждено в Навь уйти, тот увидит, когда срок придет. А прежде – лишнее».

«Почему лишнее?» – спрашивал Сергей, но ответа не получал. До этой весны. Нынче же Избор снизошел: «А ни к чему несведущим срок свой торопить. Глянет такой за Кромку – да и помрет от страха».

И захихикал еще противнее, чем обычно.

Сергей решил тогда: пошутил старый. Ан нет.

«Не в том дело, что он на смерть глянет, а в том, что смерть непременно глянет в ответ. А из простака от сего взгляда и дух вон».

«А из тебя – нет?»

«А из меня – нет. И из тебя нет».

«И с чего у нас такая стойкость?» – скептически осведомился Сергей. Он далеко не всегда мог понять: правду говорит ведун, шутит или очередной развесистой клюквой потчует.

«Мне сие по ряду дано. Ряд у меня с Той Стороной, а какой – тебе знать лишне. А ты хоть не ведун, а двоедушец. А сие значит: часть Нави в тебе. Свое своего не порушит… А может, и не от Нави та часть, – пробормотал Избор, будто вглядываясь во что-то за спиной Сергея. – Очень может быть, что не от Нави…»

«А от чего тогда? – спросил Сергей, весьма заинтригованный. – Что есть с той стороны, кроме Нави?»

«Много чего. – Ведун помахал растопыренной пятерней. – Столько, что и не счесть».

«Ну хоть что-то, – не отставал Сергей. – Что, например?»

«Например, Ирий», – сказал Избор.

Как интересно.

«А Ирий – это что?»

«То тебе лучше знать!» – отрезал ведун.

«Это почему же?» – удивился Сергей.

«А потому, что я там не был, а ты… – Избор ткнул Сергея в лоб твердым пальцем. – А ты – был».

А за девками они отправились на выселки, располагавшиеся от ведунового жилья километрах в четырех. Совсем рядом по местным меркам.

Глава 6. Секс, клады и княжеская гордость

Выселки – это от слова выселять. Выселять, впрочем, можно по-разному. Можно, к примеру, сына семейного отселить. Добром и с добром. Такие изгоями называются.

А неугодных выставить. Из рода. Или из общества. Такие именуются извергами. На этих выселках обитали именно такие. Изверги. Кому княжьим повелением запрещено жить в городских посадах, близ дорог и на иной «цивилизованной» территории. Убрали их с глаз долой лет двадцать назад. Еще при прежнем князе.

Почему?

Верят неправильно. Вернее, у них неправильный бог.

– Изверги они. Чужой человек рассветной стороны чужую веру принес, – пояснил Избор. – Научил их змею кланяться[4]. И не тому, что Кромку бережет, а другому, мелкому, который только девок портить мастак. Прячется у них в соромном месте и блудить побуждает.

– И на что такой бог годен? – удивился Сергей. – Девок портить и без него найдется кому. И баб таких, что на передок слабы, хватает. И в лес их вроде не гонят. Иную муж вожжами поучит, и только.

– Эти как раз не слабы, – хохотнул Избор. – Очень даже неслабы. Ну да сам узнаешь скоро. А извергли их поначалу не мы, а община новгородская. Это они бежали далеко. В самую чащу забрались, чтоб забыли о них и службы змею править не мешали. – Ведун ухмыльнулся. – И, заметь, не мешают. Потому что я рядом. Присматриваю.

– А ты, значит, не мешаешь?

– А я им помогаю. – Ведун изобразил жестом, как именно он это делает. – А что иной раз мешок зерна или еще чего прихвачу, так это справедливо. Моя это земля. На два поприща окрест моя. Так у нас со Стемидом уговорено.

Неплохой кусочек, однако. И даже, как выясняется, не совсем безлюдный.

– А что еще этот змей может? – спросил Сергей. – Кроме блудилища. Вот тот же Волох, например, тоже это самое поощряет, но к нему все же за другим ходят. Приплод умножить, богатство. Еще волоховы жрецы целить умеют. И повеселиться, – добавил Сергей, припомнив последнее посещение капища.

– Ихний змеюк, они говорят, тоже богатство дать может. Клады стережет. И открывает тому, кто глянется.

– Или той. – Сергей пнул заленившегося коня.

Мара он к Избору не брал. На всякий случай. Вдруг скажет: «Подари!» С него станется. А этот с виду крепкий меринок мухортой масти оказался ледащий. Не пнешь – не побежит.

– Или той, – не стал спорить Избор.

– И как, много он им кладов наоткрывал? – поинтересовался Сергей.

– Покуда ни одного. Видать, не глянулся никто. – Избор хмыкнул. – Да сейчас сам увидишь. Приехали.

Верно. Сергей увидел.

Кладами в этом поселении точно не баловались. Низкие дома-землянки, коровенки на лугу – в южных деревнях иная коза покрупнее будет.

Навстречу уже спешил здешний, надо полагать, главный. Вид у лидера сектантов – под стать селению. Оборванец. Только что не босиком. Голова нечесана, в бороде мусор, одежка некрашеная, как у раба. Только пояс цветной, блекло-рыжий. И ножик на нем. Значит, все же не раб.

Но и не главный, как оказалось.

– Змеелюбец где? – не поздоровавшись, рыкнул Избор.

– Хворает, великий господин. Неможется ему!

Потеет, будто в бане. Перепугался.

– А девки для тебя готовы, великий господин! – залебезил замарашка. – Ждут.

Избор спрыгнул с коня, подступил к извергу вплотную:

– Откуда знал, что я иду?

Смерд втянул голову в плечи, став еще мельче в сравнении с рослым ведуном.

– Малой прибежал. Видел вас на тропе.

– Шустрый, – проворчал Избор.

– Так напрямки бежал, через овраг, – пояснил изверг. – Девок станешь смотреть?

– Стану, – величественно обронил Избор.

Сейчас он был в ипостаси княжьего сына и брата и в этом варианте нравился Сергею больше, чем в формате вредного старого ведуна.

– Змеелюбцу скажи: к нему позже зайду. – И Сергею: – В избенку на коне решил въехать? Не получится.

Пошутил, однако.

– А надо?

– Надо что?

– В избенку. Мне девки грязнопятые не нужны.

– Ну извини! – развел руками Избор. – Княжон здесь не водится.

«Блохи здесь водятся, – подумал Сергей. – И вши».

Ошибся. Стайка девок, которых минуток через пять Избор вывел из избы-землянки, выглядела куда лучше, чем встретивший варягов косматый мужичок.

Вымытые, ладные, в выстиранных рубахах, лыковых черевичках.

– Которую берешь? – спросил Избор.

– Обойдусь.

– А я вот эту. – Избор поманил пальцем. – И вот эту тоже.

Не самые симпатичные. Что по местным меркам, что по личным – Сергея. Только и прелести, что молоденькие.

В «приданое» девкам мужичок принес мешок репы. Избор не отказался.

– Лови. – Он метнул извергу-сутенеру медяк. – Натешусь, верну.

Тот поймал монету. Закивал часто.

– Дурачок, – сказал Избор. – Думает, с прибытком верну. Уж два года, как я у них девок беру, а все надеется.

– Не получается? – с сочувствием спросил Сергей, разворачивая коня.

Избор глянул остро. Шутки он любил. Но только односторонние. Когда сам, а не над собой.

Решил все же – не издевка. Сказал сурово:

– Я княжью кровь по скудным утробам не разбрызгиваю.

– Травки пользуешь? – понимающе отозвался Сергей. Благодаря Сладе он неплохо разбирался в местной контрацепции.

– Травки – бабам. Я ведун. Захочу – не только у меня, и у тебя деток не будет.

– Со мной вряд ли получится, – усмехнулся Сергей. Всякие колдовские штучки на нем всегда работали слабо. Потому что не верил он в них. В Христа Сергей верил. И в Перунову силу тоже. А сглаз… Он хорошо помнил, как от него в прежней жизни всякие ворожеи шугались, опасаясь, как бы он их не «сглазил».

– Еще как получится! – заверил ведун. – Если корешок с бубенцами отчекрыжить.

– Это да, – согласился Сергей. Но тут же добавил: – Если.

Избор захохотал. Девка, бежавшая рядом с ним, держась за стремя, подобострастно хихикнула. На всякий случай. Языка нурманов она не знала.

Сергей покосился на ту, что перебирала ножками рядом с его конем. Светлая макушка, ленточка девичья, маленькая лапка, ухватившаяся за стремя. Меринок шел шагом, но ножки у девок покороче конских, так что бегом. Ничего, километра четыре осилят.

Осилили.

Когда впереди показалась ведунова оградка, девки даже не запыхались.

Сергей спешился, отворил. Выскочивший из ворот полуволк немедленно кинулся к девкам. Те замерли. Полуволк их старательно обнюхал. Девки сочились страхом, но помалкивали.

– На выселках думают, он оборотец, – сказал ведун по-нурмански, кивая на зверя. – И что особо до девок лаком. Сначала уестествит, а потом сожрет.

– Особо?

– Ага. Если не девка, то просто сожрет. – Ведун хихикнул.

– А ты что ж не опровергнешь?

– Пусть думают. То мне на пользу.

«Небось сам слух и пустил», – прикинул Сергей. Подхватил повода кобылки и мерина, но Избор остановил:

– Девки лошадок обиходят. А ты за поросенком сбегай. А лучше за двумя. Кудлатого возьми. Он покажет, где кабанье стадо.

Полуволк понял. Умный. И слово «кабаны» знает. А вот имени у него нет. Не дал хозяин. «Кудлатый», «вымесок», «блохастый», «псоватый»… Но полуволк всегда угадывал, что зовут именно его. Умен, зверюга. Может, и впрямь оборотец?

Поросенка они с полуволком добыли. Даже трех. А потом на пару спасались бегством от главы семейства. В принципе, Сергей мог завалить и его. Но зачем? Вот если бы тот попытался сожрать поросят, тогда пришлось бы. А так Сергей взобрался на камень и пересидел, пока кабан-папаша ярился. Недолго. Обогнувший стадо полуволк напал на подсвинка-годовика, и живой четвертьтонный снаряд рванул на подмогу. А Сергей спокойно спустился, подобрал поросят, увязал вместе и двинул к ведуновой избушке. Через некоторое время к нему присоединился полуволк.

Пока их не было, Избор, судя по его довольному виду и порозовевшим девичьим личикам, времени не терял. Впрочем, и лошадки тоже были в порядке. Расседланные, паслись на лужке. Мерин Сергея недовольно фыркнул, почуяв кровь, и с опаской скосил взгляд на полуволка. В отличие от кобылки Избора, он к зверюге еще не привык.

Сергей быстренько подвесил, выпотрошил и ободрал поросят, порадовав требухой партнера по охоте, а собственно процесс приготовления доверил девкам, потому что неугомонный ведун велел выполнять тренировочный комплекс. В процессе комментировал исполнение. В основном сообщениями, что Сергей ленив, мало работает, медленно двигается и вообще неуклюж, аки новорожденный теленок. Впрочем, было и пяток полезных замечаний, после которых Сергей, полагавший, что движется безукоризненно, осознал, что ошибался.

Вообще же у Сергея возникло ощущение, словно он лыжник, который ломится по свежему сугробу и никак не может нащупать присыпанную лыжню. Чувствует, что она есть, и совсем рядом, но – не получается.

Примерно через полчаса ведун смилостивился и сказал:

– Довольно. Утомил меня. – И дал знак девкам накрывать поляну.

Угу. Мы пахали…

Обедали по понятиям. Избор с Сергеем вкушали, девки прислуживали.

Свинину с овощами запивали медовухой местного, то есть ведунова производства.

Когда мужчины потрапезничали, девки домели, что осталось.

Кости утилизировал полуволк.

– Поспим, – сказал Избор. – Ночь у нас будет… яркая.

«У тебя», – мысленно уточнил Сергей.

Пользовать девок он не собирался. Чтобы подобные особи возбудили его интерес, Сергей должен быть очень, очень голодным.

Но то, что произошло после полуночи, было поинтереснее, чем секс даже и с привлекательными девушками.

– Гляди и запомни, – сказал Избор. – Их знак.

Черненький головастенький червячок повыше курчавого лобка. Простенькая татушка. Ничего особенного. Как и сама девчонка. Низенькая, коренастая, выпуклый сытый животик, острые грудки, кожа в пупырышках от холода. Всей красоты – что молоденькая. И вторая такая же. Один в один. Сестры?

– Он – твой повелитель, – кивнул на Сергея ведун. – Понравься ему.

– Да, господин.

Девчонка окинула Сергея оценивающим взглядом. Его. Она. Оценивающим!

Девка, на которую даже юный организм Сергея не счел нужным отреагировать, оценивала, насколько он ей интересен. Очешуеть!

Шагнула поближе. Глаза сузились, ноздри короткого, чуть приплюснутого носика расширились. Принюхивается?

Пусть. Лишь бы руками не трогала.

Глаза открылись. Рот тоже. Похоже, понравился ей Сергей. Ну да ее проблемы.

– Молодой господин…

Голос изменился. Стал заметно ниже. Слегка запрокинула голову. Облизнулась. Вожделение налицо. Одностороннее.

– Возьми меня, молодой господин!

Сергей хмыкнул. Не отреагировал.

Но когда цепкая лапка потянулась к его штанам, дозированным толчком отбросил девку на лавку у стены. Даже не ойкнула.

Пожирала его взглядом. Облизывалась. Кошка и сметана. Чужая сметана.

Похоже, и «кошка» осознала: не про нее сметанка. И решила обойтись без посредников.

Уселась поудобнее, раздвинула ноги, запихнула пальцы внутрь…

Сергей повернулся к Избору. Ну и на фига…

– Гляди! – велел Избор. – Гляди, как я учил!

Сергей скривил губы. По его мнению, глядеть было не на что.

Вторая голая девка мнения Сергея не разделяла: не сводила с подружки глаз. При этом шевелила губами. Молилась, что ли? Кстати, у нее над лобком – такой же червячок.

Ведун больно ткнул локтем в ребра, прошипел:

– Смотри, несмысл! Упустишь!

И то верно. С самоудовлетворяющейся девкой происходило необычное. Во-первых, она нагрелась. Причем не согрелась, а именно нагрелась. Пупырышки пропали практически сразу, а потом кожа начала стремительно краснеть. Вроде бы. Потому что в красноватом свете факела точный цвет определить было затруднительно. И вообще, трудно было понять, что Сергей видит обычным зрением, а что… специальным. Вот показалось, например, что от девки парит. Как облитый водой горячий камень. А чуть позже Сергей и огонь разглядел. Внизу живота девки, внутри, мерцало-пульсировало пламя.

– Ты видишь, – удовлетворенно констатировал Избор.

– Что-то вижу, – согласился Сергей. – И что это?

– Вот такая у них сила. Огненный змей.

– И что?

Видений всяких Сергей в обеих своих жизнях видел немало и научился подходить к ним практически. Опасно или нет? Можно ли извлечь пользу, и если да, то какую?

– А то, что это дар их бога. Своим.

– Ну я-то ему не свой, – справедливо заметил Сергей.

– И что с того? – недовольно проворчал ведун. – Поросенку, которого ты съел, ты тоже не свой.

– И в чем же дар поросенка?

Сергей догадывался, к чему клонит Избор, но предпочитал точные формулировки.

– Его дар – вкусным быть, голод утолять. Но чтобы это получить, потрудиться надо. Например, постараться, чтоб вепрь тебя не запорол.

Логично.

– С этим даром – так же, – продолжал ведун. – Слабого сожжет, сильного укрепит. А подчинишь себе, ни одна болезнь не прицепится, раны будут заживать как на волке.

– А бог ихний вроде того кабана? – уточнил Сергей.

– В корень зришь, – хохотнул ведун. – Придет время, и ты его – как кабана… Ух! Глянь, как наяривает!

Глаза девки закатились. Пламя уже не мерцало и полыхало вовсю.

– Вот сейчас, гляди, не упусти свой урок!

Девка выдохнула со свистом, пламя вздулось шаром, накрыв ее полностью, но тотчас сжалось, cвернулось в жгут, вырвалось из девкиного нутра вверх и ушло в продух. Девка обмякла и повалилась на засыпанный соломой пол.

– Бог ушел…

Это сказала вторая девка. Вернее, вздохнула.

– Видел? – поинтересовался Избор. – Оценил?

– Вроде, – не слишком уверенно проговорил Сергей. – И в чем урок?

С тем, что он видел, что-то происходило. Точнее, с ним, Сергеем, происходило. С его памятью. Нет, он помнил то, что только что видел, но как-то… смутно. Будто сон. Яркий, но… сон.

– Не «вроде», а запоминай, – строго произнес ведун. – Повтори мысленно, укрепи в уме. Кромешное – оно такое. Ни вещи оттуда, ни память о них у нас не держатся. Рассвет придет, и все, что не удержишь, истает. Потому запоминай. И то запоминай, что незримое не зрят не потому, что его нет, а потому, что оно как след на снегу, что сам себя заметает. Миг – и уже не спознаешь. А там и вовсе время заровняет, как метель снегом. Что видел, забыл. Будто и не было.

Ну надо же. Сергей только сегодня о том же думал. И немедленно получил очень зримое доказательство. Или это ему ведун специально устроил?

Сергей покосился на Избора. Ведун поймал его взгляд, подмигнул. С таким выражением, что Сергея аж передернуло. Прям как у полуволка, когда тот кишки кабаньи, давясь, глотал. Показалось даже, что рот и борода ведуна в крови перемазаны.

Вот что за пакость!

Свалившаяся с лавки девка пришла в себя, охнула, заворочала головой, попыталась подняться…

– Помоги сестре, – велел Избор второй. – А потом сюда иди.

Подошла. Мелкая. Ниже Сергея сантиметров на десять, а Избору и вовсе по плечо. Замерла, не поднимая головы. Дышит часто, сосочки напряглись, пахнет… возбуждающе. Гормоны все-таки проснулись.

– Хочешь ее? – спросил Избор.

– Хочу, но не буду. Лучше скажи, я тебя правильно понял? То, что мы видели, это все люди видят, только забывают потом?

– Видят не все. Я. Ты. Ререх. Прорвич, которого ты Костяному подарил. Немногие зрят, но еще меньше – ведают. Ты мог бы. Но не будешь.

– Почему?

Девка вздохнула, качнулась, перенеся вес на другую ногу. Запах от нее ослаб.

– Тебе невместно! – вдруг рыкнул ведун и хлопнул Сергея по спине с такой силой, что его от неожиданности бросило вперед, на девку. Пришлось ухватить ее, чтобы устоять.

Девка с готовностью приникла, но Сергей ее тут же отодвинул. Повернулся к Избору:

– Не понял?

– Я и сам не понял, – пробормотал ведун.

Сергей понял: тот смущен. Интересно, почему?

– Значит, не будешь девку? – перевел разговор Избор.

Сергей мотнул головой.

– Тогда спать иди, – буркнул ведун.

Он явно был недоволен. Знать бы еще чем?

Да пофиг.

Сергей развернулся и вышел во двор.

Полуволк тут же оказался рядом. Лизнул руку. Вот кто признал старшим без всяких унизительных процедур. Даже против хозяина пошел сегодня: не стал рвать, когда приказали. Сергей почесал зверя над бровью. Полуволк потерся о бедро, скульнул, потом взвыл негромко. Снаружи так же негромко отозвались. Стая мамашина пришла.

– Иди, погуляй, – разрешил Сергей, приоткрывая створку ворот.

Зверь скользнул наружу и потерялся в тенях.

Сергей сел на колоду для рубки дров, задумался, перебирая в уме все случаи, когда он видел всякое потустороннее. Случаев было много. Но первым вспомнился тот из прошлой жизни, когда на них со Сладой на ночной полянке напало лесное чудище. А может, и не лесное… Чуть не задушило, гадское. Тот Ререх, который старый, объяснил потом: мол, время было для чудища удачное. И место. Граница меж Той и Этой Сторонами крепка, но временами слабнет. Так что не только всякая дрянь снизу лезет, но и сверху. Бывает, и боги спускаются не в духе, а в самой настоящей плоти. Могут даже женщину оплодотворить.

И попробуй не поверь, когда сам лично в такую гадину ножом тыкал. А нож, что характерно, втыкаться не желал.

Что в сравнении с этим какие-то оптические эффекты?

Ага, в домике тишина наступила. Натетешкался старый.

«Сейчас выползет наружу и примется жизни учить», – подумалось беззлобно.

Вышел. Первым делом – к бочке с водой. Потом – к Сергею.

– Зачем кудлатого выпустил?

– Пусть побегает. Или мы кого-то боимся?

Хмыкнул.

Уселся рядом. Сдавил лапой плечо Сергея.

– Воин от бабы никогда не откажется, – произнес наставительно.

– Угу. – Сергей подавил желание высвободиться. – И от пожрать тоже. Но это не повод жрать из свиной кадки.

– Всяко бывает. – Избор отпустил плечо. – У нас свининка осталась или ты все кудлатому скормил?

Сергей промолчал.

– Ладно, пойду ушастого поймаю. – Избор поднялся и пошел к воротам.

«Интересно, как ты его голый ловить будешь? – злорадно подумал Сергей. – Удом потрясешь заместо морковки?»

Каково же было его удивление, когда тот минут через пять вернулся, неся за уши здоровенного зайца. Причем живого.

– Убей и обдери, – велел он Сергею.

И проворно ухватил за руку, когда Сергей достал из кармашка в сапоге дареный ножик.

– Не этим, ослоп[5]! Обычный возьми!

Заяц, что интересно, во время их диалога сидел рядом, не шевелясь, словно загипнотизированный.

Ну да не важно какой. Еда есть еда.

– Не знал, что ты так можешь, – сказал Сергей.

– А это так, баловство, – отмахнулся ведун. – Зайца силком изловить любой малец сумеет. А я проголодался. Блохастого сгонял бы, но ты ж его отпустил.

И другим тоном:

– Завтра в Белозеро поедешь. Ререху скажи: кубок золотой, тот, что я давеча на пиру у них видел, тот, что со змеями, мне привезет. Я его заговорю. Выпьет – живым от франков вернется.

– Значит, пойдем все-таки с нурманами?

Ведун ответом не удостоил. Он все уже сказал. И Сергей ему поверил. Формально результат переговоров зависел от Стемида, но Стемид – князь, а Избор ведун, а ведун, как начинал догадываться Сергей, в некоторых аспектах повыше князей. Особенно в вопросах прогнозирования будущего. Полезное качество. Ради этого умения стоит потерпеть скверный нрав Избора.

А сейчас спать. А то уже птички запели. Лето.

Глава 7. Дальняя родня и геополитика ближнего прицела

Через две недели они выступили. Поздновато, поскольку весенний паводок уже прошел, но идти им не на юг, так что проблема невелика.

Задержались же, потому что Стемид с Хрольвом детально согласовывали вложения и дивиденды. Будь это бумажный договор, страниц на тридцать получилось бы. Но и без записи стороны четко помнили все пункты и закрепили соглашение правильными клятвами, которые, учитывая здешний менталитет, были посерьёзнее подписей и печатей, поскольку контролировались судьями не человеческими, а божественными.

От варягов с Хрольвом отправлялся Ререх. Он, кстати, успел сгонять к Избору и завезти требуемый кубок. Кубок был Стемидов, но князь действие одобрил. Даже то, что после ритуала ведун оставил кубок себе, тоже нареканий не вызвало.

Отправлялись варяги на четырех кораблях и при полном самообеспечении. Одним из кораблей был «Хродгейр» Сергея. Тоже на полном самообеспечении и с частичной автономией. Во всем, включая раздел добычи.

Сергей был доволен. Ререх тоже был доволен. Существовала некоторая вероятность, что Стемид отправит и Трувора тоже и тогда придется выяснять, кто из братьев главный. Но белозерский князь учел опыт прошлогоднего похода, в котором старший княжич показал себя не слишком удачливым военачальником.

Трувор, кстати, и сам это понимал, так что в новую авантюру не рвался.

А вот младший княжич, Турбрид, наоборот, очень хотел присоединиться. Даже готов был пойти простым гриднем. Но его не взяли.

Корабля своего у Турбрида не имелось, а простым гриднем княжичу – невместно.

Турбрид ходил мрачный. Чтобы заработать на корабль, надо где-то взять хорошую добычу. А чтобы взять добычу, нужен корабль. Корабль был у папы. И не один. Но папа корабля не дал. Сказал: со мной пока походишь.

В общем, недовольство Турбрида было понятно.

Еще одна недовольная жила у Сергея дома. Искора.

Девушка надеялась, Сергей возьмет ее с собой. Полагала себя полноценной боевой единицей. Настолько сильно надеялась, что к Сергею даже Милош обратился. С просьбой не тащить дочь в поход.

– Я еще из ума не выжил, – успокоил его Сергей.

Искора обиделась.

И старательно Сергея избегала.

К полному удовлетворению законной жены.

Однако за пару дней до отправления Сергей беглую любовницу изловил и почти силком приволок к Колхульде.

– Пока меня не будет, принимай ее как сестру, Торварддоттир! – торжественно объявил он.

И на всякий случай уточнил:

– Младшую сестру. А ты, Искора, повинуйся ей во всем, как мне. Кроме воинских дел. И запомни: за жизнь ее своей ответишь! Уяснила?

Девушка уяснила. И, к некоторому удивлению Сергея, осталась довольна. Решила, что он таким образом объявил ее невестой.

Колхульда не возражала. На нынешнем этапе отношений ей было достаточно того, что она – главная управляющая. Плюс приоритет ее будущих сыновей.

Колхульда вообще как-то успокоилась, эмоциями больше не брызгала. Периодически вообще отрешалась от мира и замирала с загадочной улыбкой. Надо полагать, беременность вошла в новую фазу.

С семьей он разобрался, и это было хорошо. Дел у Сергея в связи с будущим плаванием – невпроворот. Помимо подготовки к походу еще и торговля. Процесс вроде налажен, и каждый участник знает свою задачу. Но здесь как на войне. В любой момент что-то может пойти не по плану. И на этот внеплановый случай у людей Сергея тоже должен наличествовать план. Здешние заместители Сергея Войст и Валь в импровизациях сильны не были. Первый – по простоте, второй – по молодости. В этом хорош был Прибысл, человек Сергея в Новгороде, однако полного доверия к нему не было. Ну да как-нибудь устроится. Главное, гадить ему, родичу варяжской княжьей линии и любимчику киевского князя Олега, вряд ли кто-то рискнет.

И вот он наконец наступил, день отплытия.

На «Хродгейр» занесли последние мешки с припасами. Сам корабль к этому времени усилиями нурманов был доведен до идеала. Даже парус с рангоутом поменяли. Дёрруд утверждал: «Копье славы» сейчас в лучшем состоянии, чем в момент схода со стапелей. Или с чего там сходят новенькие нурманские драккары.

«Любой из Ререховых обгоним, – заверил Убийца. – Хоть под парусом, хоть на веслах».

Последнюю ночь Сергей провел с Колхульдой. Скорее нежно, чем страстно. Все же беременна юная супруга.

Страстной была предпоследняя ночь. С Искорой.

И именно ей Сергей поручил заботу о Маре. Конь был другом. Доверить друга можно не всякому. Искоре – можно.

Отправились.

Семь боевых единиц. Сергей на своем, вернее, на своем и Машеговом «Хродгейре», три корабля Ререха и три драккара Пешехода.

На взгляд Сергея, для победоносной войны с франками маловато.

Но беспокоился он недолго. Только пока не вышли в Балтику, где ждала основная флотилия Пешехода. Еще одиннадцать кораблей.

Нельзя сказать, что великое войско, но уже серьёзная сила. Тысяча викингов.

Правда, Сергей не знал, какими силами нынче располагают франкские графы и герцоги. Это здесь, на Руси, тысяча профессиональных воинов способна любой город по выбору взять. Ну, может быть, кроме Киева. А у франков, насколько он помнил, армии посерьёзнее. Хотя у них сейчас междоусобица в разгаре. Может, все не так пессимистично?

Ясность внес Стевнир Торгнюрсон, с которым Сергей за последние пару недель подготовки почти подружился. По мнению сына йотландского ярла, сунуться к франкам с тысячей бойцов было можно. Но рассчитывать на серьёзную добычу – вряд ли. Схватить что-то по-быстрому и смыться. Франкские конунги и герцоги располагали весьма серьёзными воинскими контингентами и вдобавок при появлении язычников забывали личные распри и дружно наваливались на «северных дьяволов». Однако «хапнуть и удрать» – совсем не то, о чем мечтал Хрольв. Это он уже делал, и небезуспешно. Правда, в самый центр не совался. Лотарингия, Фландрия, Северная Франция. Но всегда по одной схеме: стремительный бросок, еще более стремительный удар – и далее по обстоятельствам. Если местные силы ударить в ответ не спешат или не могут, то можно и подзадержаться: пленниками поторговать, территорию обобрать обстоятельно. А если на подходе какая-нибудь герцогская дружина – то на корабли и с попутным ветром к новой добыче. Или домой, если грузить уже некуда. Но в самые сладкие места Хрольв пока не совался. Силенок не хватало. Однако теперь будет по-другому. С мелким разбоем закончено. Нынче Пешеход планировал распотрошить как минимум одно из центральных графств. Блуа, например. А еще лучше – графство Парижское. И для такого масштабного мероприятия тысячи викингов было маловато. Требовалось как минимум втрое больше. А это значило, что нужен серьёзный партнер. И один такой у Пешехода на примете имелся. Вот только плясать у союзника на поводу Хрольв не планировал. А для этого требовалось усилить собственную позицию личными союзниками. Варягов он уже заполучил и теперь намеревался усилиться за счет привлечения их дальних родичей. С подачи Стевнира, кстати. Вот к этим родичам Хрольв и держал курс. Тем более что по пути.

Родичи сии были весьма дальние и не особо близкие варягам по духу, поскольку кланялись не Перуну, а другому товарищу. Зато обитали в удачном месте. В том смысле, что неподалеку от них было кого пограбить, а вот их самих обобрать затруднительно, потому что живут на острове, защитные укрепления которого таковы, что их за последние пару-тройку поколений штурмовать даже и не пытались. Идеальная база для масштабного разбоя. Тем более что грабить ходили в основном германцев, а ближайшими соседями островитян были словене-лютичи. С которыми у островитян то ли договор, то ли просто добрососедские отношения на почве взаимной выгоды.

Варяги уже провернули с родичами-союзниками пару дел, используя удобно расположенный остров в качестве базы. Особых богатств не добыли, но без прибыли не остались.

Название острова сразу показалось Сергею знакомым. Руян… Сергей поднапряг память… Ну да конечно. Руяном иногда называли остров Рюген, прославившийся в его прежней жизни тем, что считался едва ли не главным на побережье оплотом язычников. Причем язычников-пиратов.

Крутые там жили бойцы. Грабили всех. Даже данов, а ведь те сами кого хочешь ограбят.

В общем, прав Стемид. Очень даже перспективные союзники для налета на франков.

Но подробности не помешают, и Сергей решил обратиться к специалисту по западно-словенским землям. То есть к Милошу.

Милош был в курсе. В дружине его князя была пара лютичей с соседней для Рюгена территории. Они и на самом острове бывали, причем регулярно. По праздникам. Поскольку именно там, на острове, располагалось главное капище лютичского бога. И курировали это капище не лютичи, а местное племя. Сами они называли себя рюгами-ругами, а все прочие – руянами. На словенский лад. И устроились эти рюги-руги просто замечательно. Застолбили сакральную миссию: курировали важнейшее для всех окрестных племен капище. Причем утверждали, что так было издревле. То есть всегда. Нет, обычными способами вроде земледелия, рыболовства и грабежа руяне эти тоже не пренебрегали, но так, постольку-поскольку. Ведь что такое центральное капище? Это место, куда приходят, а в данном случае приплывают паломники. И не только по праздникам, но и в обычные дни. Ритуальные услуги – они такие. Замолить грехи, получить благословение, полезную информацию или в торжественных условиях провести важный обряд требуется и вне календарных мероприятий.

И за все вышеназванное принято платить. Жрецам. Руянским. А поскольку богатство – сила, то вышеупомянутые жрецы тоже сила. Светским лицам, понятно, тоже кое-что перепадало, однако то были лишь крохи. Жрецы везде одинаковы. Первым делом гребут под себя. Гребут все, включая власть. Так что совершенно естественно, что служители культа желали быть на острове главными. И судя по тому, что Сергею рассказал Ререх, не только желали, но и были.

Капище на острове – это нормально. Сергей помнил одно такое: на острове Хортица. Но там, на Хортице, на власть никто, кроме жрецов, не претендовал, поскольку никакой другой власти там и не было. Да и жрецов в то время, когда там принял, а вернее, возможно, примет смерть князь Святослав, было раз-два и обчелся. И тамошние кормители Хорса в относительной бедности, потому что богатых враз ободрали бы степняки.

На Рюгене иначе. Тут имелся собственный князь. С дружиной. И крепость. А собственно храм располагался уже внутри. И, по легенде, сама крепость как раз и была возведена, дабы защитить жреческое имущество. Причем возведена в некие незапамятные времена, опять-таки если верить распространяемым жрецами же легендам. Дабы усложнить изъятие ценностей у служителей культа. Следовательно, и князь и его дружина не более, чем служба храмовой безопасности.

Есть храм. Есть крепость для его защиты.

Но имелся нюанс. Рюген – остров немаленький. И народу на нем живет тоже изрядно. А потому дружина у тамошнего князя не на содержании у храма состоит, а совсем наоборот, немалые отчисления производит служителям культа. С точки зрения последних, так и должно быть. Ведь это они всем рулят и ценные указания выдают в виде прогнозов на будущее. Опять-таки ритуалы всякие. Вполне логично, что сей тяжкий сакральный труд должен оплачиваться, и щедро. Ну а как иначе? Как бы князь побивал ворогов, если бы не божественная поддержка? Да без божественного участия и колосок на поле не взойдет. Либо утопнет в лишних осадках, либо сгибнет от засухи, ведь именно бог и определяет, сколько дождя прольется и когда заморозки наступят. Определяет и выдает прогноз. Через жрецов, естественно. А если прогноз неблагоприятный, то его и изменить можно. С помощью тех же жрецов. Последние вдобавок еще и посмертие благоприятное через своего небесного шефа могут обеспечить для тех, кто щедростью отличился. Или неблагоприятное – для поскупившихся.

В общем, схема простая и не одними лишь язычниками практикуемая[6]. Одни трудятся, другие сражаются, а третьи с бубнами пляшут и лучшие куски с чужих тарелок на свои перекладывают.

Однако если составленная Сергеем на основе чужих рассказов картина правдива, то вряд ли Хрольв отыщет на острове поддержку. Потому что настоящим хозяевам острова участие руян в походе на франков не выгодно при любом развитии событий.

Если поход закончится неудачно и дружина руянского князя на чужбине сгинет, жрецам от этого прямой убыток. И число защитников убавится, и авторитет бога понизится: не защитил же. А если, напротив, большой поход окажется удачным, то он, как и всякий удачный поход, поднимет авторитет в первую очередь именно князя. А зачем жрецам князь с авторитетом?

По словам Ререха, тамошний князь авторитет повысить очень хотел, не говоря уже о повышении благосостояния, но без санкции жреческого руководства действовать не решался. Те совместные акции, которые варяги с ними проводили, назвать большими было бы изрядным преувеличением. В сравнении с ними даже зимний поход на чудь выглядел эпохальным. Княжич тоже полагал, что серьёзную поддержку Хрольв на Рюгене не получит. А скорее всего, вообще никакой не получит. Тем не менее Стемид порекомендовал Хрольву на Рюген-Руян заглянуть. Большая политика? Рассчитывал, что Хрольв попробует ограбить здешнее капище?

Ну да судьба Рюгена – не проблема Сергея. Ему и Париж завоевывать не обязательно. А на нынешних франков он в любом случае посмотрит. И на прочие народы сего времени.

Информация, как полагал Сергей, важнее пары-тройки серебряных чаш. Даже целой тонны серебра важнее. Так было в его прошлой жизни, так будет и в этой.

Так что не за славой Сергей нынче идет, а за ней родимой. Собирать же информацию в эту славную эпоху лучше всего не в одиночку, а в составе большого нурманского флота. Информацию и нужные знакомства. И франкские мечи. Потому что за них можно приобрести то, что серебром не купишь: благорасположение вождей. Ярлов, князей, конунгов. Проверено личным опытом. А где их делают, франкские мечи? Естественно, в землях франков.

О том и речь.

Путь до острова Рюген получился долгим, но относительно спокойным. Погода баловала. Опасность военного столкновения возникла только раз: когда слева по борту показались высокие берега самого острова.

Синее море, белые кручи, над кручами – яркая зелень…

Дивная картина, которую немного подпортили с полсотни мелких корабликов, хищной стаей бросившихся на перехват объединенной флотилии.

Вольные островитяне – охотники решили, что бог преподнес им подарок в виде трех кораблей Стевнира, обогнавших остальную флотилию.

Однако… фиаско, как говорят потомки великих римлян.

И что особенно неприятно для мелких хищников, так это то, что от крупных нас им не удрать. По скорости даже самая тихоходная снекка играючи достанет самый проворный баркас. И пиратики это знали. Так что, обнаружив, что торчащий из норы хвост оказался не лисьим, а драконьим, храбрые охотники затормозили и приготовились дорого продать свои разбойничьи жизни. Ну или продемонстрировать подобную готовность, справедливо полагая, что даны вряд ли полезут в драку, которая обещает не прибыли, а потери.

Обошлось без драки.

К месту потенциального конфликта подтянулись варяги и разрядили ситуацию. К вящей радости островитян.

Ну да. Это в прошлой жизни Сергея Рюген был могучим оплотом язычников и грозой данов и германцев. Ныне они так, мелочь флибустьерская. Но мелочь дружественная. Варягам.

А даны… Даны с варягами, следовательно, тоже не враги.

В общем, добычи не будет, зато по случаю чудесного спасения непременно будет праздник.

Глава 8. Рюген

«А отличное место», – размышлял Сергей, попивая рюгенское, вернее, руянское пиво в тени руянских дубов, под которыми хлебосольные хозяева разместили праздничные столы. Первоклассная база для набегов на сопредельные территории. Например, на тех же данов. Или германцев.

Нет, это в прошлой жизни Сергея на ближних к Руяну берегах обитали германцы. В этой действительности носители огня и меча единственно правильной христианской веры еще не прошлись по здешним берегам, изничтожая язычество. Потому этот кусок балтийского приморья все еще населяли мирные словенские племена.

Ну, относительно мирные, мысленно добавил Сергей, вспомнив, какое впечатление на него произвел стольный град здешнего князя Гриня.

Такую крепость целой армии викингов не взять. С трех сторон – многометровые кручи, обрывающиеся в море; с четвертой, западной – высоченный, метров под двадцать, земляной вал, увенчивающийся двойной стеной, служащей каркасом для плотно слежавшейся глины. Судя по тому, что видел Сергей, вал этот насыпали довольно давно. Да и деревянная часть укреплений была не вчера возведена. Хотя до ветхости ей еще далеко. Замаешься штурмовать. И брать в осаду бессмысленно. Запасов внутри наверняка на пару лет осады. И собственный источник внутри. Причем не колодец, а приличный родник. Такой орешек куснуть – без зубов остаться.

Но иначе никак. Богатств здесь наверняка скопилось немерено. Как-никак главный храм главного здешнего бога Свентовита[7], почитаемый не только на руянами, но и всеми западными словенами. Даже в прошлой жизни Сергея, когда христианские рыцари уже вовсю насаждали в здешних краях правильную веру, Свентовиту молилась большая часть местных. А закоренелые язычники, сбежавшие от крестоносных воителей на земли Руси, даже декларировали единство Свентовита и Сварога.

Однако Рюген того времени даже и не думал веру менять. И латы с ливами тоже достаточно уверенно отбивались от рыцарей-католиков, поскольку видели, что вместе с новой верой придет не только новая религия, но и новые хозяева. Чужаки.

Но это случится много позже, а нынче чужаками, пусть даже и условно дружественными, оказались варяги с нурманами. Посему в святилище никого из гостей не пустили. Но не демонстративно, а с более-менее удовлетворительным разъяснением. Дескать, эти мощные, изукрашенные резьбой ворота открываются только по праздникам и только для самых преданных почитателей Свентовита. Прочие же могут полюбоваться выглядывающей поверх ограды ярко-красной крышей и поразмышлять о вечном. Например, о покровительстве могучего и воинственного бога, что, незримый, лихо скачет по полю битвы на белом коне и вселяет ужас во всех врагов. Врагов руян, естественно. Собственно и в сам город-крепость, который жрецы полагали не более чем окрестностями храма, пустили немногих: Ререха с дюжиной варягов, Хрольва с парочкой приближенных. И Сергея как родича родичей.

Сергей местных понимал. В главном храме главного бога наверняка есть чем поживиться. Такое искушение для веселых нурманских парней.

Однако осторожность осторожностью, а законы гостеприимства священны. Так что большой пир состоялся. Снаружи. И руяне не поскупились. Яств и напитков хватило всем, так что большая часть воинства набралась до полного изумления.

А меньшая – нет. Хрольв не позволил. Поскольку знал: любимое время для коварного нападения – такой вот развеселый праздник. Да, боги не любят, когда нарушаются законы гостеприимства, но с богами всегда можно договориться. Особенно если боги свои, а гости – нет.

Сергей своим дружинникам никаких ограничений не ставил, однако сам с пьянкой повременил. И не только он.

Сразу после аудиенции к Сергею подошел старший сын руянского князя Стоислав и сообщил, что с ним желает побеседовать главный жрец. Настоящий хозяин острова Рюген.

Ну что ж. Если зовут, и зовут вежливо, то почему бы и не пообщаться. Странно, конечно, что именно его, а не кого-то поавторитетнее. Неужто просекли, что он – не совсем здешний?

Верховный жрец, а для «друзей» просто Мудрейший, выглядел ожидаемо. Стар, важен, обвешан множеством украшений с явным преобладанием драгметаллов. Посох, опять-таки, не из дешевых, бородища, седые патлы, изрядное брюхо и глаза фанатика, для которого все – грязь под ногами его бога. Кроме него самого, разумеется.

Кстати, о патлах и бородищах. У руян, как нетрудно было заметить, преобладали короткие стрижки. И лица мужчин в большинстве бритые. Ну, относительно бритые. Что было немного непривычно, ведь даже бритые подбородки варягов обращали на себя внимание среди всеобщего засилья бородачей. Такое обилие бритых и стриженых Сергей разве что в Западной Римской империи встречал, да и то среди тех, кто мог позволить себе личного брадобрея.

А вот жречество руянское местной моды не придерживалось. От сваргов и волохов их ни один парикмахер не отличит.

Но возвращаясь к Мудрейшему.

Фактический господин острова изучал Сергея долго и внимательно. Как истинный гурман – запеченного поросенка.

Потом задал единственный вопрос: возраст?

– Шестнадцать, – ответил Сергей уверенно.

Сколько лет новому организму, неведомо. Но по косвенным признакам – где-то лет пятнадцать. Плюс-минус год. Так что пусть будет плюс.

– Это хорошо. Ровесники с ним. – Жрец кивнул на мявшегося рядом княжича руянского Стоислава. – А есть ли среди ваших еще шестеро твоих лет?

– Может, и есть, – избежал определенного ответа Сергей. – А что надо?

Жрец нахмурился, пожевал губами… Но до ответа не снизошел.

– Он расскажет, – кивнул на Стоислава.

И жестом обозначил: свободны.

Сергей секунд десять боролся с желанием ознакомить лидера жреческого клана с основами вежливости, но справился. Просто повернулся и вышел. Быстро, пока не вскипело.

Стоислав догнал его снаружи.

– Нельзя так с Мудрейшим! – начал он.

– Ты кто? – спросил Сергей, резко развернувшись к нему.

– Я? – Стоислав удивился. – Стоислав. Мой отец…

– Кто твой отец, я знаю, – снова перебил Сергей. – Ты кто? Чем славен? Кто твои люди? Где твое золото, взятое в бою?

– Э-э… – Княжич растерялся.

– У тебя ничего нет, – констатировал Сергей. – И ты, у кого нет ничего, учишь меня? – Он продемонстрировал княжичу золотые браслеты. По паре на каждой руке.

Княжич, похоже, впечатлился. И вызова не принял. Взмолился:

– Выслушай меня, брат! Прошу!

Ну да, он Сергею и впрямь брат. По браку. Шестиюродный примерно.

– Ладно, – согласился Сергей. – Жду тебя с кувшином вина вон на том камешке. Поспеши.

Сработало. Примерно через пять минут рядом возник запыхавшийся Стоислав в сопровождении раба, который нес вино, чашки и кое-какие закуски.

Расположились. Продегустировали. И Стоислав наконец получил возможность поделиться печалькой: объяснить, почему он до сих пор не увенчанный победами командир воинского подразделения.

Потому что инициация.

По местным строгим правилам каждый воин, прежде чем быть представленным божественному воину и покровителю воинов Свентовиту, должен пройти испытание. В варианте княжича и наследника – очень серьёзное испытание. Поднести богу такой подарок, чтобы тот сразу понял: вот он, будущий князь. На первый взгляд вопрос вполне решаемый. Например, с помощью серебра. Тем более княжич уже пару раз сходил в походы и даже кое-какую добычу взял. Немного, но папа добавил бы.

Однако не все так просто. Оказывается, абы какой, даже и не рядовой, подарок не годился. Только тот, который потребует сам Свентовит. Через своего представителя, коим, как нетрудно догадаться, и являлся верховный жрец.

А тот давать задание не торопился. И не просто так, а по мотивам политическим. Демонстрировал Стоиславову папе, чьи на острове шишки.

Долго тянул… И вот наконец-то разродился. Заданием. И заданием, прямо скажем, для Стоислава практически невыполнимым. В течение трех дней добыть в ближайшем лютичском поселении нескольких девок. Подарок Свентовиту к ближайшему празднику. А поскольку в деревне обитали не какие-нибудь даны или германцы, а такие же поклонники Свентовита, то сделать это надлежало деликатно. То есть без смертоубийства. Но непременно с проявлением личной воинской доблести. Подсластило пилюльку разрешение взять с собой группу поддержки. Но исключительно из таких же неинициированных недорослей.

В том, чтобы десантироваться на материк, проблем не было. А вот дальше возникали проблемы. Ближайший потенциальный источник подходящих барышень располагался совсем рядом. Лютичский городок с несколькими сотнями жителей. Девиц в нем было достаточно, и островитянам это было доподлинно известно, поскольку торговые отношения были налажены. Казалось бы, не такая уж сложная задача. Высадиться по-тихому, ночью, отсидеться где-нибудь, а утром так же по-тихому схитить барышень за пределы городских стен для сельскохозяйственных работ или лесного промысла. Вот только доблести в этом не было никакой. Ну какая воинская доблесть в краже девок? Воины должны с воинами сражаться. Тогда да, тогда славно.

Воины в городке тоже имелись. По прикидкам Стоислава, местные лютичи могли без напряжения выставить до полусотни бойцов. И половина этих бойцов квалификацией как минимум не уступала соискателям, коих, подходящих по возрасту, на острове было примерно с дюжину. Против полусотни.

А если добавить к этому одностороннее ограничение на смертоубийство…

В общем, любая сопутствующая похищению драка заканчивалась для похитителей прискорбно.

И ставивший задачу мудрейший не мог этого не знать. И князь руянский тоже.

Так что, оценив перспективы, папа княжича, которого героическая смерть сына в неравном бою стопудово не устроит, вынужден будет идти к верховному жрецу и униженно молить о смене задачи.

Молить же – не хочется. Все-таки князь. А деться некуда. Праздник все ближе, а инициация все дальше.

И тут, очень вовремя, на острове появляются гости. Причем весьма крутые. А среди этих крутышей – целая свора героического молодняка.

Идея подключить варягов к ритуальному похищению пришла в голову самому Стоиславу. Это обнадеживало, поскольку можно было не опасаться, что это какая-нибудь интрига говнистого старца. Смущало то, что сам старец отнесся к идее терпимо. Почему? Трудно сказать. Возможно, счел, что будет неплохо, если лютичи отправят за Кромку немного варяжской молодежи. И легшая между хозяевами и гостями кровь поставит жирную точку в переговорах о совместном походе.

Логика в этом была. Особенно если учесть выдвинутое мудрейшим дополнительное условие: на двух руян один чужак. То есть дюжина местных и шестеро пришлых.

Шестерых бойцов подходящего возраста в дружине Сергея найти можно.

Но вопрос: зачем это рискованное и не особо прибыльное развлечение Сергею и его парням?

– Свентовит примет вас! – с воодушевлением воскликнул Стоислав. – Для него потрудимся.

Сергей засмеялся:

– Я варяг. Мой бог – Перун Молниерукий. Что еще?

– Мой отец, Варт, он вам заплатит!

– Остановись! – Сергей поднял руку. Еще не хватало из родича превратиться в наемника. – Мы воины. Мы живем тем, что добудем. Я хочу знать, что мы добудем. И заранее договориться о том, как будем делить добычу. Мы идем за девками, так? Значит…

– Девки? Где? – рядом нарисовался Машег.

И Траин с Клепом.

– А мы тебя искали, а ты вон где.

Оба были изрядно накушавшись.

– Девки! – напомнил Машег. – Мне нужны девки!

Клеп с Траином поддержали хузарина дружным взрыком.

И Сергей их понимал. Девки – это важно. Особенно после долгого морского путешествия. Однако перед высадкой Ререх строго предупредил всех: к местным женщинам не подкатывать. Только по их собственной, открыто выраженной инициативе.

Никто тогда возражать не стал. Полагали: руянский князь пригласит в терем на пир, а в тереме доступных девок хватает. Поскольку эта услуга входит в стандартный набор гостеприимного хозяина.

Гринь в терем пригласил. Но не всех. Зато всех сколько-нибудь привлекательных женщин спрятал за городскими стенами, оставив снаружи лишь тех, на кого даже совсем пьяный нурман не позарится.

Впрочем, нурманам как раз перепало.

Прастен сказал: Хрольву и его хольдам-хёвдингам подогнали несколько баб. Надо полагать, в целях улучшения местного генофонда. А вот остальным викингам – шиш. Вернее, наоборот. Ни шиша.

Такое отношение категорически не нравилось ни рядовым нурманам, ни варягам. Но нурманов от радикальных поступков удерживали лидеры, а варягов – родственные чувства. Хотя, по мнению Сергея, родичи так поступать не должны. Если не хотят перестать быть родичами.

Ререх, однако, обсуждать «женский» вопрос отказался. Глянул мрачно и велел заткнуться.

Потому что и тем, кто был принят в княжьей резиденции, тоже ничего не перепало.

Местные дамы смотрели на гостей… Вернее, не смотрели вовсе. Попрятали и их. Пир проходил в строго мужской компании.

– Девки! – воодушевился хузарин. – Хочу!

И пришлось Сергею познакомить друзей-товарищей с предложением Стоислава.

– Мне нравится! – немедленно отреагировал Машег.

– И мне! – поддержал Траин. – Давай сплаваем за девками, Варт!

Сергею очень хотелось отказаться. Чуял подвох.

Но плох тот вождь, который игнорирует желания дружинников. Особенно друзей.

– Ладно, – скрепя сердце согласился Сергей. – Стоислав, как будем делить добычу? Пополам?

– Почему пополам? – возразил Стоислав. – Вас же меньше!

Сергей вздохнул с облегчением. Вот он, предлог, чтобы послать княжича в… самостоятельное путешествие.

– Ну как знаешь, – пожал он плечами и встал. – Нет так нет.

Лицо руянского княжича сморщилось. Прям как у обиженного ребенка. И к огромному огорчению Сергея, он сдал назад:

– Хорошо, пополам!

А вот Сергею отступать было уже некуда.

– Уговор, – кивнул он. – Добыча пополам. Девки тоже.

– Уговор! – подтвердил Стоислав.

Они ударили по рукам, и осчатливленный кандидат в полноценные воины убежал собирать команду.

Сергей вздохнул:

– Ладно, гридь, идите подберите еще троих малолеток, а я к Ререху. За разрешением.

Последняя надежда. Вдруг Стемидыч вето на акцию наложит?

Не вышло.

– Хочешь развлечься, сходи, – разрешил Ререх, узнав о намерении поддержать Стоислава. – Пешеход вряд ли отсюда уйдет раньше, чем через седмицу. Я бы и сам с вами сходил, только смысла не вижу. – Княжич белозерский махнул рукой. – Что у этих лютичей можно добыть? Челядь на продажу? Так нам она сейчас без надобности. А рыбу мы и сами наловить можем. Но вы сходите, повеселитесь. Только кроме тупых стрел боевые все же возьмите. Сдается мне, это похищение божьих невест их родне может и не понравиться. Пусть они тоже Свентовиту кланяются, и что с того? Вот ты бы что сделал, если бы кто-то решил у тебя жен позаимствовать в дар, допустим, Волоху?

– Я б его самого в дар принес, – без улыбки сообщил Сергей. – Перуну. Частями. Маленькими. Грейпа бы попросил, он умеет.

Глава 9. Невесты для бога

– Там? – спросил Сергей, махнув рукой туда, откуда тянуло дымом.

– Ага, – подтвердил княжич Стоислав, сколько-то-там-юродный брат Сергея. По браку, естественно. Ну да у Сергея теперь таких братьев полное лукошко. Варяги с кем только не успели породниться.

Этот, впрочем, не так уж плох. К Сергею – с уважением и вроде неплохой боец. В потенциале. А как на практике, скоро станет ясно.

Час назад они высадились на берег. Уютный маленький пляжик. Как раз на четыре вместительные рыбачьи лодки или один драккар. Но драккар Сергей решил не использовать. Чтоб лишнего внимания не привлекать. И не нарушать условия игры «только для тех, кому 16-». Два десятка бойцов. На такое количество хватило бы и двух лодок, но обратно юнцы-разбойники рассчитывали отправиться в расширенном составе.

Высадились в сумерках. К лютичскому городку подошли уже практически в темноте, но решили выждать еще часок-другой, чтоб обитатели спросонья всполошились посильнее.

На это и был главный расчет. Большой переполох, ловкие охотники, неуклюжие лютичи.

Весело!

С лютичами, впрочем, велено было обращаться бережно.

– Все поняли? Без крови! – в который уже раз повторил Стоислав.

Обращаясь при этом исключительно к Машегу, который еще до вояжа хвастовства ради продемонстрировал княжичу свою меткость. Впечатлить хотел.

Впечатлил.

– Утомил, – проворчал хузарин. – Не будет крови. Только синяки и шишки.

Стоислав еще немного побуравил его взглядом (в темноте, впрочем, не особо видно) и повернулся к Сергею:

– Все сделаешь как надо?

– Как ты сказал, так и сделаем, – перевел стрелки Сергей.

В их группе по положению он был самым опытным, и Стоислав это признавал. И он, и остальные островитяне. Но все-таки это была операция Стоислава и его команды. Это им нужно было поднять статус, следовательно, главенство, пусть даже и формальное, – за Стоиславом.

– Тогда как сговаривались: вы шумите, мы хватаем и бежим к лодкам.

– Первый выбор мой, – напомнил Машег.

Лучшая девка – ему. Он еще на Руяне оговорил это условие. Для того и показывал княжичу, как он крут.

– Твой, – буркнул Стоислав. И, передразнивая: – Утомил.

– Гридь, за мной, – скомандовал Сергей и мягким волчьим шагом припустил по еле заметной тропке. Их задача – выйти к городку со стороны леса. Причем выйти демонстративно и нагло. Чтобы сосредоточить на себе все внимание и дать возможность Стоиславу с руянами ворваться с тыла, то есть с моря, и произвести захват.

Что и где в городке расположено, Стоислав знал. Бывал в гостях не раз. Даже друзья тут имелись.

Но это не смущало. Не для себя же стараются, а для бога. Ну и для себя, конечно, тоже, но бог – это главное. На нем и ответственность. Так сказал верховный жрец. Кто это оспорит?

Шестеро бойцов. Машег, Траин, Лодур, Клеп, Эпир с Фьётрой. Эти свеи – не самые лучшие бойцы в дружине Сергея, но только они прошли возрастной ценз.

Юношеское испытание – оно для юношей, а не для таких, как Дёрруд.

На позицию вышли вовремя. Кодового (три-два-три) уханья совы долго ждать не пришлось.

– Траин, Эпир, Фьётра – со мной, – негромко скомандовал Сергей. – Лодур, Клеп, Машег – прикрытие. Машег – старший.

Сначала через луг. Это легко. Трава не объедена, а скошена. Так что даже навозных лепех нет. А вот дальше сложнее немного. Огороды. Плетни, земля, рыхлая после вспашки. Добраться до ограды – минут пять, если скрытно. Потом – через забор, пошуметь, подразнить собак, сломать что-нибудь… Это еще минут пять.

И ходу. Причем так, чтобы заметили со стены городка.

Надо, чтобы заметили.

Вроде все просто… Да не совсем.

– Стой, Варт! – Пальцы хузарина цапнули рукав Сергеевой кольчуги. – Нас смотрят.

Наблюдатель? Сергей прищурился… Не увидел ничего, кроме темной полосы частокола. Сторожевой вышки в поселке не было. Но поставить дозорного и без вышки могли. Прямо на забороло посадить. Оттуда и высматривают? Наверняка.

– Снимешь по-тихому? – спросил Сергей.

Машег помотал головой. Ну да, это ж не боевые стрелы. Смоляные нашлепки вместо наконечников.

Но дело оказалось не в этом.

– Много их. Пятеро. – И тут же уточнил: – Я вижу пятерых. Может, и больше.

Странненько. Один дозорный – это допустимо. Но пятеро! Причем со стороны леса. Их ждут? Может, длинноволосые жрецы подсуетились – сдали охотников?

По уму надо отменять операцию. Одно дело внезапный наскок с быстрым уходом, а другое – штурм приготовившегося к защите городка. Без шансов. Отступить не проблема. Но как поведет себя команда Стоислава? Сигналов для отмены они с княжичем не оговорили.

«Моя недоработка», – укорил себя Сергей.

По договоренности Стоислав должен начать, как только Сергей со своими поднимут шум. А если парень не вытерпит, сунется в одиночку?

Черт. Чувствовал ведь: мутноватая история. Вот на фиг ему это было надо? Девки для друзей – это важно. Но не важнее жизней.

Отойти просто так по-тихому нельзя. Запросто в трусости обвинят.

Однако и лезть в городок ну очень рискованно. Если лютичей предупредили и за частоколом ждет засадная группа, хорошего не будет. Даже если плюнуть на запрет кровопролития и бить по-настоящему.

Да, отступать нельзя. Но и отрабатывать по старому плану – дурость. Потому через стену они теперь не полезут.

Следовательно…

Сначала надо проверить, засада это или просто дозорных выставили неоправданно много.

И проверить легко. Если наплевать на скрытность. А наплевать придется. Рисковать собой и своими бойцами ради чужих обычаев Сергей не станет.

До стены метров сто. Видимость с нее отличная… Жаль, щитов не взяли. Кольчуги, понятно, местным стрелкам и с пятидесяти метров не пробить, но могут ведь и в конечность попасть.

– Уверен, что наблюдают? – на всякий случай уточнил Сергей.

– Вижу пятерых. Смотрят в нашу сторону.

Недоволен Машег. В нем усомнились.

– Внутрь не полезем, – решил Сергей. – Я выйду на открытое. Со мной Траин и Клеп. Остальным – ждать. Машег?

– Прикрою, – пообещал хузарин. – Подразнить их хочешь?

– Проверить, засада ли.

Машег кивнул.

– А как это проверить? – спросил простодушный Клеп.

– Поднимут шум, когда нас увидят, – значит, не ждут. А если выжидать станут, тогда засада, – пояснил ему Траин.

– А если там нет никого? – усомнился Клеп. – Я вот никого не вижу.

– Ни никого, а ничего, – высокомерно бросил Машег. – Потому что глаза у тебя как у курицы.

Клеп подумал: обидеться или нет? Решил: не стоит. И отвечать тоже не стоит. Машегу только угоди на язык.

– Вперед, – скомандовал Сергей и первым вышел из лесной тени.

Ноль реакции. Тридцать шагов от опушки. Теперь точно должны заметить. Но по-прежнему никакой реакции.

– Идем дальше, – шепнул Сергей.

Начались огороды. Вот тут заметить варягов немного сложнее. Плетни, кустики, пусть и редкие.

Есть! Теперь и Сергей увидел. Круглый силуэт шлема чуть ниже зубцов частокола. Шлем, не шапка какая-нибудь. А там еще один…

И никакого движения.

Точно засада. Ждут, когда Сергей с соратниками подойдут ближе. На бросок копья?

Ладно, попытайтесь.

– Ждите здесь, – велел он спутникам, вынимая из налуча лук. Из тридцати стрел боевых только десять. Остальные вроде учебных. Но если с двадцати метров долбануть – мало не покажется.

Прячась в тенях от кустов и низких плетней, Сергей преодолел еще метров сорок.

Ждут, гады. Точно пятеро. Не ошибся Машег. Но это наблюдают пятеро. Так-то их наверняка больше.

Ну, ловите гостинчик!

Сергей привычно выхватил из колчана три стрелы и выпрямился, цепляя тетиву кольцом на большом пальце.

Три стрелы – три секунды.

И три сочных удара. Дистанция-то плевая. С такой даже тупой стрелой глаз вышибить – нечего делать.

Впрочем, стрелял он не в глаза, а в шлемы. Или что там у них на головах.

Два – минус. Третий – нет. Временно. Потому что выпрямился во весь рост, и Сергей, «зачерпнувший» еще три стрелы, первую вбил лютичу в середину туловища.

Вторую…

Вторую отправил в открывшуюся калиточку, из которой показался «засадный полк».

Не обманула чуйка.

– Ходу! – крикнул он по-нурмански, отправил последнюю стрелу неприцельно, в толпу, сунул лук в налуч и припустил к лесу, для скорости перемахивая через препятствия, что в боевом обвесе – дело не простое, потому оглядываться некогда.

Совсем близко взвизгнула стрела. Только одна, что доказывало криворукость лютичских лучников. Но предосторожность не помешает.

– Траин, Клеп! Разошлись! – крикнул он, обнаружив, что парни впереди бегут чуть ли не локоть к локтю. Сам Сергей, выбравшись на луг, запрыгал зигзагами, сбивая прицел. Потеря времени, конечно, но может себе позволить. Сил под горлышко.

Ага, теперь заиграли уже свои стрелки. Короткие вопли за спиной – лучшая боевая музыка.

Да, стрелы тупые, но если прилетит, скажем, в коленку, то бегун разом превращается в ходуна. Или ползуна, если совсем не повезло.

Пашня кончилась, и, проломившись через подрост, Сергей нырнул в лесную тень и сразу остановился. Остальные уже были здесь. Здесь они и останутся. Бегать от местных по незнакомому лесу – плохая затея. Значит, надо навалять смердам прямо тут. Пусть осознают, кто в этом мире настоящие охотники.

Погоня, человек тридцать навскидку, отставала секунд на тридцать-сорок. Держались кучно, но все равно толпой. Идеальная цель.

– Машег, Фьётра – стрелки! Траин, собери строй!

Жаль, щитов не взяли. Но этих вахлаков уж как-нибудь удержат.

Сергей в секунды выпустил оставшиеся тупые стрелы, «уложив» человек семь. Машег примерно столько же. Потому что у него тоже иссяк запас «травматических». Только боевые остались. У Фьётры – аналогично. Зато проредили бегунов минимум наполовину.

Тех тоже потери впечатлили. Остановились шагах в тридцати, сбились в кучу, прикрылись щитами.

– Эй вы! – крикнул Сергей по-словенски. – Игры закончились! Домой идите!

– А то что будет? – не слишком уверенно отозвался кто-то из местных.

– А то и будет! – крикнул Сергей. – Будем убивать! Вас здесь положим! А потом в селище ваше придем и всех кровью умоем!

Молчание. Шепоток. Надо полагать, совещаются.

Ну-ну.

– А в городке у них тихо… – вполголоса произнес Машег.

Так и есть. И это не радует.

Не рискнули Стоислав со своими на городок напасть. Или даже и не планировали? Да уж. Вся эта история так и воняет подставой.

– Думайте быстрей, пока мы убивать не начали! – закричал он.

– А осилите? – подал голос еще один. С вызовом, но голосок-то дрогнул. Сколько их из калитки выбежало… И сколько добежало до опушки…

– Не сомневайся! – заверил Сергей. – Забирайте подбитых и проваливайте! До трех считаю! Раз…

Поверили. Похромали обратно.

Сергей вздохнул с облегчением.

Начни они убивать, неизвестно, чем бы обернулось.

Короткая перекличка установила: раненых нет. Уже неплохо.

– Погляди на это, Варт! – Траин сунул Сергею стрелу со слегка погнутым наконечником. – Клепу прилетело.

– Сам цел? – уточнил Сергей.

– Цел. В юбке кольчуги застряло. Но кольцо наконечник порвал.

Неудивительно. Граненый, на бронь. Вывод: их не просто встречали, но, выходит, даже знали, что они в железе.

Что ж, можно сказать, они легко отделались. Хотя еще не вечер. Вернее, не утро.

– Нельзя такое прощать!

Лодур. Надо же, собственное мнение у свея прорезалось. Впервые за то время, что Сергей его знал.

– Зря ты их отпустил.

Это уже Траин. Но Геллирсону простительно. Он, считай, друг. Но вот тон, которым это сказано, Сергею не понравился. Но напомнить, кто тут старший, Сергей не успел.

– Хёвдинг!

Это Машег.

– Что «хёвдинг»? – обернулся к нему Траин.

– Зря ты их отпустил, хёвдинг, – сказал Машег жестко. – Такое правильное обращение.

– Да ты… – начал Траин, но умолк. Лица его Сергей в темноте не видел, но на нем наверняка отразилось понимание того, что хузарин прав. Обвинить лидера в неправоте – это вызов. На который лидеру положено ответить симметрично. То есть делом доказав, что он, лидер, круче. Бодаться же с Сергеем за власть Траину не по уровню. Тем более в боевых условиях. Так что сын ярла сказанное Машегом осмыслил и тут же поправился:

– Зря ты их отпустил, хёвдинг. Врагов живыми оставлять нельзя.

В принципе, верно. Но Сергей давно научился отвечать на подобные кровожадные предложения.

– Враги? – делано удивился он. – Эти? Нам? Ты сейчас пошутил, да?

Машег захихикал. Он соображал быстрее всех.

– Уходим, – сказал Сергей. – С той стороны городища тихо. Похоже, Стоислав со своими по неизвестной причине решили отложить охоту за Свентовитовыми невестами.

– Да понятно все с причиной, – презрительно бросил Траин. – Обгадились.

– Может, и хорошо, что не полезли, – сказал Сергей, старательно гоня мысль о предательстве. – Эти ждали. Солид против дирхема ставлю: побили бы руян насмерть. Пошли, други. Надо на остров возвращаться, пока не рассвело.

– Обидно вышло, – сказал Сергею рысивший следом Машег. – Мы бегали, стрелы тратили. Надо со Стоислава виру стребовать.

– Стребуй, я поддержу, – ответил Сергей. – А пока идем к нашей лодке, и на остров. Нет у меня больше желания местных гонять.

Глава 10. Предательство

Но желания – это одно, а возможности – совсем другое.

В этом Сергей убедился, когда они не обнаружили лодки, на которой приплыли с острова на материк. Ни своей, ни тех, на которых приплыли руяне.

И никаких сомнений в том, что это то самое место, откуда они выдвигались. Следы ног и лодочных килей – вот они.

Высказав все, что они думали по поводу союзников, бойцы умолкли и глядели теперь на Сергея. Давай, вождь, решай, как нам выпутываться.

Сергей поглядел на светлеющее небо. Солнце покажется примерно через полчаса. На острове, который от них отделяет сейчас двухкилометровой примерно ширины пролив, проснутся друзья. Варяги и викинги. И захотят узнать, куда подевались Вартислав и его спутники. Вот интересно было бы послушать, что на это ответит сбежавший руянский княжич.

– Что ж, – сказал Сергей, – вода теплая, плавать мы умеем, а тут недалеко.

И заржал, увидев ошарашенные лица соратников.

– Так, подобрали челюсти! Шутка это. А теперь вопрос: если у тебя нет судна, но оно тебе нужно, что надо сделать?

– Плот? – осторожно предположил Клеп.

– Купить? – еще более неуверенно проговорил Фьётра.

– И чем ты платить собираешься? – спросил Траин. – И кому?

Фьётра посмотрел на Сергея. Тот хранил молчание, рукоять любимой сабли поглаживал.

До Фьётры дошло.

– А у них! – махнул он в сторону лютичского городка. – А заплатим известно чем, железом!

– Вот, – одобрил Сергей. – Слова воина. И как мы это сделаем, Фьётра?

Парень задумался.

– Можно… – начал Траин, но Сергей поднял руку: дай человеку сказать.

– Бойцы там не особо сильные, – проговорил Фьётра, зачем-то пощупав обросший белесым пухом подбородок. – Но их много… А если как мы ночью хотели? Одни выманят, а другие налетят и уведут лодку побольше. А потом сюда и заберут остальных.

И уставился на Сергея: как ему план.

– Мысль верная, – одобрил тот. – Но неполная. Траин?

– Маловато нас для такой игры, – сказал сын ярла. – Но попробовать можно.

– Машег?

– А кто тебе сказал, Фьётра, что бойцы у лютичей слабые? – осведомился Машег.

– Так мы ж вроде сами видели… – проговорил тот и задумался.

Молодец. Спорить не стал, подключил мозг и сообразил: если охотник не видит медведя, это еще не значит, что медведь не видит охотника.

Тем более комментарий пришел от хузарина, а тот склонен скорее преуменьшать силы противника, чем преувеличивать.

– Машег, обоснуй.

– У тех, что за нами бежали, шлемов на головах не было, – сказал хузарин. – И молодые они все… – Поглядел на соратников и уточнил: – Как мы. А у тех, что на стенах, шлемы были.

– Может, это здесь игры такие? – предположил приятель Фьётры Эпир.

– Хороши игры, – проворчал Траин. – Мы их тупыми били, а они нас – острыми.

– Ну так не убили же никого, даже не ранили, – резонно возразил Эпир.

– Потому что не смогли, а не потому что не хотели! – парировал Траин. – Варт! Давай уже говори, что делать, а то я жрать хочу, а нечего!

– На, пожуй. – Клеп достал из сумки полоску вяленого мяса. – Еще кто хочет? У меня есть.

Молодец, запасливый.

Захотели все.

Жесткие, как обмотка рукояти меча, полоски заскрипели на зубах. Каждому досталось граммов по пятьдесят, так что управились быстро.

– Пойду гляну, как эти лютичи живут? – с вопросительной интонацией произнес Машег.

Вот это правильная мысль.

– Все пойдем, – сказал Сергей. – Разделяться пока не будем. Но вблизь – только мы с тобой. Все готовы? Тогда двинулись.

Нет, не похоже, что лютичи опасались нападения. Вот ватажка девок отправилась в лес, еще с десяток копались в огородах. У берега три бабы стирали белье, пятеро мужчин возились с сетями, выгружали улов. То ли с ночи сети ставили, а теперь забрали, то ли рыба здесь прямо у берега косяками ходит. И ни одного воина на стене. При открытых воротах и калитке. Последнюю затворить быстро, а вот ворота – они солидные, явно из тяжелого бруса.

– Вон смотри. – Машег толкнул Сергея. – Та лодка посередке. Она на воде уже. И весла прямо в ней лежат. Добежите до нее, раскидаете рыбаков, а я вас отсюда прикрою. А вон там, на мысу, вы меня подберете.

Роскошный план.

Один минус: эта готовая к заплыву лодка Сергею не нравилась. Может, потому, что стояла у открытых ворот, заглянуть в которые – никак. Распахнутый створ заслоняет. И рыбаки эти. Зачем их пятеро, когда достаточно двоих. И возятся они как-то слишком долго…

Но сразу делиться подозрениями с Машегом он не стал.

– Отходим к нашим, – распорядился он. – Там и поговорим. И посматривай тоже. Это их лес. Если где секрет сидит, мы его не вдруг заметим.

К своим подошли без происшествий. И следов свежих на глаза не попалось. Только звериные.

– Рассказывай, – велел Сергей Машегу, и тот изложил свой план.

Всем понравилось. Но когда Сергей поделился подозрениями, энтузиазм бойцов снизился.

– А давайте я гляну, что там за воротами, – предложил Фьётра. – Трубку из камышинки сделаю и водой подберусь.

Идея интересная, но…

– Не выйдет, – отклонил предложение Сергей. – Это не речка. Вода прозрачная, на солнце не бликует. Заметят.

– Лошадку бы мне, – вздохнул Машег. – Я б мимо проскакал, никто бы и тявкнуть не успел.

– А давайте я так пробегу! – предложил Клеп. – Я быстро бегаю, скажи, Траин!

– У них тоже бегуны найдутся, – не поддержал идею сын ярла. – Увяжутся за тобой и загонят. Это ж их лес.

«А ведь богатая идея, – подумал Сергей. – Рискованная, но интересная. Перспективная».

– Клеп и Эпир, – сказал он. – Оставите бронь, шлемы здесь. Все лишнее тоже. С собой по копью и мечи. Ножны закрепите так, чтобы бежать не мешали. Ваша задача – обойти городок и пробежать вдоль пляжа, по пути заглянув в ворота. Заметите что-то подозрительное – бросаете копья в сторону ворот и удираете со всех ног. Если все спокойно, огибаете городок и возвращаетесь сюда.

– А копья тогда не бросаем? – спросил Клеп.

– Копья пригодятся. Дальше. Возвращаетесь сюда, забираете свои вещи и бегом к месту, где мы высадились. Лодур, Фьётра, если засады нет, по моей команде бегом забираете лодку. Траин – ты с ними, но у тебя задача сложнее: попортить две лодки, которые на воде, и уйти вместе с Лодуром и Фьётрой. Машег! Мы с тобой прикрываем их с края берега.

– У меня стрел тупых не осталось, – деловито сообщил Машег. – Могу по ногам стрелять.

– По ногам, – согласился Сергей. – Вообще, как пойдет. Если будет опасно, плевать на то, что руяне говорили. Они нас бросили, значит, договора больше нет. У меня к этим, – Сергей махнул в сторону поселка, – обиды нет, но если кому умирать, то пусть это будут они, а не мы. Мы – варяги. Нам эти лютичи не соседи, а добыча. Все все поняли? Хорошо.

– А если вдруг что-то не так пойдет? – уточнил Траин.

Хороший вопрос. Только не вдруг, а почти наверняка. Это же бой.

– Не рискуйте зря, – сказал он. – Не получится взять лодку – просто уйдем. На острове наша дружина и Хрольвов хирд. Они, когда узнают, этих в землю вобьют и не заметят.

Если узнают. Неизвестно, что там наболтали сбежавшие руяне.

Но об этом Сергей говорить не стал. Не хотел подрывать боевой дух своей маленькой команды.

Выдвинулись. Вокруг городка ничего не изменилось. Разве что женщин снаружи прибавилось и одна из лодок отчалила и теперь маячила метрах в трехстах от берега. Но, по словам Машега, воинов в ее экипаже точно не было. Два полуголых мужичка и баба средних лет. Рыбаки.

Ладно, начинаем.

– Клеп, Эпир… побежали!

И они побежали. Сначала не спеша, экономя силы, но как только оказались на открытом пляже, рванули изо всех сил.

Опа! Пятерка орлов, все еще возившихся с сетями, встрепенулась и бросилась наперерез. Практически с голыми руками, потому что прихваченные сети можно не считать. Это ж не рыба.

Тем более бросить сеть успел только один. Эпир увернулся и на бегу сунул «рыбаку» древком в загорелое брюхо.

Все, голубчик. Отдыхай теперь на песочке в позе зародыша и радуйся, что древком получил, а не копьем.

Остальная четверка разом притормозила, когда Клеп изобразил, что замахивается.

Парни между тем уже пробежали две трети пляжа и могли теперь беспрепятственно видеть, что там, за воротами.

А там… Даже показывать ничего не потребовалось. Наружу вывалила толпа вооруженных граждан. И с громким топотом устремилась в погоню. Хорошая такая толпа, не меньше полусотни. Самые прыткие, человек десять, тут же оторвались от основной массы, растянулись цепочкой и первыми влетели в заросли вслед за Клепом и Эпиром.

– Не стрелять. – Сергей положил руку на плечо Машега. – Пусть. Главное, чтобы в обход не побежали.

Не побежали. Всей толпой скрылись в подлеске.

– Уважают, – пробормотал Траин.

Угу. Этакой кодлой за двумя бойцами.

– О! – воскликнул Машег. – Девки! Прихватим?

Кто о чем, а…

Хотя…

Мужчин на берегу – четыре с половиной экземпляра. Половинка – это тот, кого Эпир в живот приголубил.

Девки же… Веселенькая беспечная стайка из четырех певчих птичек примерно Сергеева нынешнего возраста. Певчих, потому что поют. Вернее, пищат.

А круто будет, если они не только сами выберутся, но и с добычей, которая оказалась не по зубам руянским.

«Мальчишка», – одернул сам себя Сергей. Но, поразмыслив, решил, что идея не так уж плоха.

– Что делаем, хёвдинг? – Траину не терпелось.

Но Сергей думал. В основном о том, сколько еще боеспособного народа осталось в городке. И насколько этот народ шустрый.

А вот это подарок! Двое подхватили болезного и повлекли в город. А двое оставшихся, сложив сети в лодку, отправились вслед за погоней.

– Берем девок! – решил Сергей. – И живо! Пока они из лесу не выбрались.

Взяли. Минуты за две. Те даже и не сопротивлялись. Вели себя как зайчишка, оказавшийся в зубах у волка.

– Фьётра, погонишь девок к берегу, когда мы возьмем лодку! – распорядился Сергей. – Траин, ты готовишь лодку, я порчу остальные. Машег, следишь, чтоб никто не мешал. Вперед. Без спешки.

И, подавая пример, неторопливым шагом двинулся к причалу.

Конечно, их заметили. Прачки на берегу. Но вопить не стали. Потому что без суеты шагали. И оружие не в боевой позиции. Мечи в ножнах, копья за спиной, луки в налучах.

– Вы чьих? – крикнула одна из прачек, выпрямившись. Поза игривая. Даже подобранную юбку не опустила.

Сергей приветливо махнул рукой. Молча. Оценил обстановку. Больших лодок – три. Плюс та, что «подготовлена» для них. Вывести пару из строя – минуты две. Пробил топором обшивку – и дело сделано. Примерно столько же потребуется Траину, чтобы проверить «подготовленную» на предмет сюрпризов.

Чем Траин немедленно и занялся. А вот Сергей медлил. Не хотел раньше времени проявлять агрессию – портить плавсредства. Тем более прачки к работе вернулись. А из городка… Дедок какой-то вышел. С топором. Большим. Ну, дедок с плотницким инструментом – это не боевой отряд. Сергей поманил его жестом. Властным. Он – воин, значит, независимо от возраста, стоит на более высокой ступени иерархической лестницы.

Дедок подошел. На вид еще крепкий. Рожа недовольная.

– Вы кто? – сразу заявил он на местном диалекте словенского.

– Мы нездешние, – на языке нурманов заявил Сергей. И уже по-словенски, но имитируя все тот же нурманский акцент: – Нужна лодка. Купить.

– Не продается! – мгновенно ощерился дедок.

– Купить или взять! – озвучил альтернативу Сергей. – Купить?

– Не… Эй, а что он делает?

Не понравилось деду, что Траин выкидывает камни, которыми, как оказалось, кто-то старательно наполнил лодку. Еще и парусом сверху прикрыл для маскировки. Ну да, логично. Подбегут захватчики, начнут спихивать ее в воду… А никак!

Много камней. Но Траин – парень крепкий. Справляется.

– Что он делает?!

– Работает, – спокойно пояснил Сергей. – Лодка? Купить?

– Не продается! – взвыл дедок, поднимая топор.

Его вопли привлекли внимание прачек. Но прачки – ладно. В створе ворот появилось еще трое местных. Тоже смерды. Ничего. В крайнем случае Машег их стреножит.

– Не злить меня, старый! – рявкнул Сергей. Перехватил руку с топором, вывернул, отнял инструмент. – Ты злить, я бить!

И рубанул по борту ближайшей лодки. Удачно получилось. Боевой топорик – легкий, а этот – в самый раз. Хрясь – и нет доски.

1 Напомню: Олаф Груда Развалин – датский конунг.

2 Йотланд – Ютландия.

3 На всякий случай напомню: сват и сватья – родители зятя (невестки).

4 Справка, не обязательная к прочтению. Змей как кумир – существо популярное. Достаточно Полоза уральского вспомнить. Последнего, кстати, достаточно часто полагают исконно славянской нечистью вследствие популярной привычки включать в не слишком богатую отечественную мифологию заимствованных у иных народов тварей. Змей как символ времени. Змей как образ конца света (у скандинавов), змей как символ энергии у индусов. И эротический символ, как же без него. Тем более некоторое внешнее сходство змея и фаллоса присутствует. В славянских мифах огненный змей – типичный инкуб. С классической атрибутикой в виде недолговечных драгоценностей, что подчеркивает его потустороннюю суть. Вещи из мира мертвых в мире живых не сохраняются.

5 Ослоп – дубина.

6 Пример подобной организации – распределение обязанностей, предложенное Римским Престолом диковатым готским вождям, коих смущало христианство. В особенности же заповеди «не убий» и «не возжелай». А уж непротивление насилию как-то в готский воинственный менталитет совсем не укладывалось. Но мудрая Церковь разъяснила: не все христиане в равной степени христиане. Есть простой люд, ничтожное сословие. Этим, как потомкам Адама, суждено проливать пот, и не более. На них ограничения и заповеди распространяются в полной мере. Есть священническое сословие. Этим тоже нарушать правила нельзя. И кровь нельзя проливать, и многое другое, благородному человеку приятное. А есть господа вожди, кои к Христу много ближе. Поелику готовы, как сам Христос, проливать кровь за святое дело. И им можно. И свою проливать, и чужую. Но исключительно если война, в которой они ее льют, правильная. А если неправильная, то нельзя. За это – лишение Божьей поддержки на этом свете и вечные муки – на том. Но им, благородным воинам, совсем не обязательно и даже нежелательно самим разбираться, какая война правильная, а какая нет. На то есть праведные и компетентные, то есть священники. Они и помогут, и подскажут, кого вождям можно резать и грабить без ущерба для души.

7 Свентовит, он же Святовит, возможно, даже Световид (но это неточно) – один из самых уважаемых богов западных славян. И если сфера его «деятельности» может быть интерпретирована по-разному, то сам факт существования его культа неоспорим, поскольку подтвержден как литературными источниками, так и археологией.

Продолжить чтение