Развод, дракон и князь на выбор

Пролог

– Я убью ее! Убью! Слышите?!! Убью!

Я слышал! Еще как слышал! Напрасно он сомневался. Весь мой огромный мир неожиданно схлопнулся до лезвия, приставленного к шее Аяны, и ее расширившихся от ужаса глаз. Эйзерхан тоже смотрел на нее и на врага так, словно готов сам занять место всадницы. Я тоже был бы не прочь…

Увы, ни он, ни я ничего не могли сделать. Мы даже пошевелиться не могли, даже дернуться. За нами цепко следили десятки янки, готовые дать сигнал к убийству Аяны. Отряд врага слишком хорошо подготовился. Они бы воевали так, как подличали и гадили!

Но это же американцы! Воевать они не умеют! Зато интриговать, делать всякие подлости – это прямо у них в крови, на подкорке, на уровне инстинктов!

– Только двиньтесь в нашу сторону! – рыкнул янки на уродливой полулысой драконоптице. Странное и страшное существо дернулось, словно почувствовало, что я его мысленно критикую. Связи у гибридов с всадниками не было, поэтому пасть-клюв разрывала уздечка, как это делалось в старые времена с лошадьми. Зверь хрипел, порыкивал, но планировал на одном месте. Ему адски тяжело было нести сразу двоих. Все же драконоптицы куда меньше ездовых ящеров – максимум размером с полтора страуса. Для такого существа и один-то человек на спине – уже сложность и уже весьма ощутимая нагрузка. А тут двое. Аяна едва дышала от ужаса, и я увидел, что губами она говорит: «Матвей… мой сын…».

У меня слезы на глаза наворачивались. Я совсем перестал чувствовать боль от раны, которая еще недавно пронзала все тело. Я вообще больше ничего не мог чувствовать. Только страх: животный, дикий, неуправляемый. Страх, что сейчас ее просто не станет или эти твари увезут ее и что-то с ней сотворят.

Какая рана? Какое кровотечение? Какие там травмы?

Мне было плевать, что станет со мной.

Сашка внизу, в сражении разрывался. Я видел, что его тянет сюда, отец подает младшему брату знаки: мол, Тарлан и его сарканы попробуют разобраться. Ты там лишний! Ты нужен тут! В гуще боя! Ты все равно ничем не поможешь!

Схватка с янки на драконоптицах стремительно подходила к концу.

Противник медленно, но верно пятился к лесу, похоже, чтобы укрыться там на некоторое время. Залечить раненых, разбить лагерь, отправить сильно пострадавших домой, посчитать оставшихся, выстроить тактику и стратегию на будущее. Затеряться в густом буреломе, среди нехоженой чащи – раз плюнуть и это довольно-таки неплохой вариант. Потрепанное войско Павла Этельбера еще не готово было сдаваться и просить о капитуляции. Хотя мы прилично уничтожили драконоптиц. Но у янки остались их фирменные бомбы, и, возможно, какие-то еще сюрпризы, о которых мы пока даже и не подозревали.

Слава богу, подкрепление из Америки, если и планируется, то прибудет не скоро. Через Атлантический Океан даже на драконах почти тридцать часов лету, что уж говорить о кораблях – там придется плыть несколько дней.

Отец и Сашка завершали победную схватку и гнали войско Этельбера все дальше и дальше.

Я понимал – планируется отодвигать их в течение нескольких суток к берегу океана, пока помощь никак не может прибыть. Там с одной стороны их ограничит вода, с другой – мы, и все будет кончено. Посланцы от десанта сарканов уже донесли, что ждавшие врагов корабли, сожгли и остатки их развеяли по ветру. Так что отступать им теперь совсем некуда. Только вплавь перебираться через Атлантику.

Думаю, янки об этом подозревали. Поэтому дрались словно звери и рассредотачиваясь, скрывались в лесу и путая след.

Пока все складывалось в нашу пользу… В точности так как планировал мой отец. Изначально, сообщив лишь только избранным.

Все складывалось в нашу пользу, кроме захвата Аяны.

– Скажи Матвею, что я очень люблю его! – вскрикнула она.

Эйзерхан дернулся, я тоже едва не сорвался с места, но янки на гибриде слегка нажал сверкающим лезвием на шею Аяны – и я увидел, как ниточки крови медленно скатились на грудь попаданки.

– Не двигаться! Иначе я за себя не ручаюсь! Еще немного – и я перережу ей глотку!

Эйзерхан вскрикнул, а я прикусил губу. Выдохнул и произнес тихо, но практически ровно:

– Бери меня вместо женщины, я гораздо ценнее. Я – полководец и наследник императора Николая. За меня можно куда больше выторговать. Включая земли и многое другое. Отец ни за что меня не оставит.

Глаза Аяны пораженно расширились. Я усмехнулся: горько и тихо.

– Бери меня, – повторил свое заклинание. – Я старший сын императора Николая. Тот самый Девол, которого ваше войско панически боялось. Меня Этельбер куда больше оценит. А эта женщина… она просто же всадница! Зачем она вам? Лишь только обуза! Слезы, нытье… Я предлагаю отличную сделку!

– Тогда чего же ты так за нее печешься? – последовал вполне логичный вопрос.

– Я люблю ее больше жизни, – констатировал я и добавил: – Я отдам за нее все, что только потребуете. И вновь предлагаю себя на обмен.

– Мне надо подумать! Связаться с предводителем!

Я видел, что янки все еще колеблется. Заметил, как он связывается по окну мира, вернее подобию – более упрощенному. Мы захватили несколько этих устройств. Они позволяли налаживать связь на расстоянии, хотя и весьма плохо, и больше ничего не умели.

Я ждал, смотрел на Аяну и панический страх пробирал буквально до самых костей.

Боже! Я сотни раз рисковал своей жизнью, в том числе, и сегодня – в сражении с Этельбером. Но так я никогда еще не боялся.

Я не мог допустить, чтобы попаданка погибла.

Пусть делают со мной все, что только захочется. Пусть пытают, торгуются с отцом за наследника. Пусть казнят, если вдруг пожелают отомстить.

Но моя Аяна должна выжить!

Пока захвативший ее всадник гибрида переговаривался с начальством: в полголоса, тихо и исключительно по-английски, я посмотрел на попаданку и подмигнул, как когда-то, в нашу первую встречу.

– Аяна. Прости меня за все злые слова, за все, что когда-то сказал на эмоциях. Я с первой минуты, с момента знакомства, влюбился в тебя как мальчишка, без памяти. Я рад, что, наконец-то, могу это выговорить. Без ерничества, без гормонального давления гона. Просто как факт. Я без тебя не смогу. Не знаю, чем закончится все это противостояние. Но, если меня казнят или запытают до смерти, хочу, чтобы ты знала – я был дураком. Я столько моментов упустил, столько случаев. Да я бы все сейчас отдал за несколько минут просто с тобой, наедине, рядом. Просто дышать с тобой одним воздухом, просто разговаривать, просто обниматься. Аяна! Если я из плена не выберусь, выходи за Сашку, он намного лучше меня. Он сразу сумел признаться в своих чувствах. Не обижал тебя, не грубил и он любит тебя не менее отчаянно. Считай, что это мое вам благословение.

Она попыталась что-то сказать: я не понял – возразить или же согласиться. Говорить с лезвием у горла очень сложно для слабой женщины.

Но в эту минуту янки закончил общаться со своим начальством по связи.

Вскинул на меня глаза и резко произнес:

– Хватит уже ваших страстных признаний! От патоки просто губы слипаются! Мы приняли решение и согласны на обмен. Дай нам слово сына императора и наследника, что все сделаешь честно. Не станешь дурить и пытаться обмануть во время обмена!

– Слово наследника, сына императора и дворянина!

Я выдохнул, словно уже победил в битве. Да нет, даже не так – выиграл всю войну.

Кохган задергался, затрубил, завозмущался.

– Лезь к моему первому заместителю! – приказал мне начальник отряда американцев, который и захватил нашу попаданку.

Я спокойно и неспешно перебрался на гибрида – вторым человеком, прямо перед всадником. И сразу показал в руке пистолет. Мол, если обманете – мало вам не покажется. Кохган тотчас трубно поддакнул. Солдаты из моего отряда потрясли в воздухе ружьями и огнеметами, предупреждая и поддерживая.

Командир янки сделал резкое движение и сбросил Аяну с птицеящера. Эйзерхан поймал ее прямо в воздухе. Я внимательно проследил за тем, как Аяна уселась на своего дракона: прочно и ровно.

Затем выбросил пистолет и ощутил, как к глотке приставили холодный металл клинка. Острое лезвие царапало кожу. Внезапно меня полоснули по шее шокером, и перед глазами разлилась чернильная тьма…

Глава 1

Я растерянно слушала объяснения императора. Все казалось каким-то чужим, ненастоящим после диких и бурных эмоций с Тарланом. Я словно взлетела в небо, парила, как вольные сарканы на своих ящерах, а потом – раз – и ухнула вниз. И ни тебе ящера, ни полета, ни воли… Только приземленные проблемы и трудности.

– Значит, парни отбыли в мятежную Новую Францию? – деловито уточнял Иван Алексеевич, родной дядя Тарлана и Александра. – Опять в германской губернии какие-то восстания! Ведь сами же захотели к нам присоединиться! Чего же теперь выпендриваются и буянят? Не хотят – пусть идут себе лесом! Помнится среди высших сарканов было много возражений против германцев! Больно у них психика нестабильная. То и дело начинают мнить себя высшей расой…

– Дак они и не жаждут отсоединения. Им хорошо в России: безопасно, технологично. Ни о каком суверенитете даже речь не идет! Они просто хотят другого императора. Вот так вот простенько и со вкусом, – я поразилась насколько спокойно и без малейших эмоций Николай Ашин это сказал. Будто речь шла о чем-то будничном, к чему он давно привык и смирился.

– О как! Это кого же, позвольте узнать? – вклинился Петр Федорович – муж тети княжичей. – Вроде как законных претендентов больше нет…

Я пока мало что понимала из их разговора, поэтому помалкивала и впитывала, запоминала, что получалось.

– А ты как думаешь? – вскинул бровь император.

– У меня вообще нет вариантов. Тарлана? Если только его… Но зачем? Он – твой сын и явный продолжатель твоей политики… – немного растерялся Иван Алексеевич. – Разве что, им кажется, будто княжич более резкий, решительный и легкий на подъем. Быстрее завоюет Америку или еще что. Или реабилитирует местных бывших губернаторов. Как их там?

– Владимир Корф и его родственники, которых он рассадил по всему высшему аппарату, дабы все могли доить бедных провинциалов.

– Вот может он надеется, что Тарлан более горячий, скорый на решения и шебутной сможет найти с ним общий язык?

Император дал родственнику вдоволь погадать, даже не перебивал и не возражал. Когда же Иван Алексеевич закончил тираду, хитро усмехнулся и сообщил. Причем, видимо, такую сногсшибательную новость, что у остальных родственников челюсти отвисли. Ярина поперхнулась блинчиком, а Ольга закашлялась от глотка чая. Петр Федорович отставил свою кружку и воззрился на Николая Ашина так, словно не верил тому, что услышал.

А ответил император следующее:

– Вот и не угадали! Они требуют на престол ни кого иного, как Павла Этельбера.

– Кого? – пискляво уточнила Ярина, когда наконец-то смогла говорить.

– Он же умер! – пораженно выпалил Петр Федорович.

– Вы шутите? Это же бред! – добавил Иван Алексеевич.

– Это шутка? – округлила глаза Ольга. – Зомби апокалипсис? Или что? Этельбер же погиб в бою с тобой, Коля!

Император опять невесело усмехнулся.

– Во-первых, мертвым Этельбера никто не видел. Мы все наблюдали, как он падал с высоты птичьего полета и одновременно получил несколько выстрелов энергией дракона. Плюс пламя моего Туранга. Но, если помните, мой смелый брат, – Николай Ашин аж оскалился. – Прикрывался в бою своим ящером. Тот получил страшные повреждения, лишился ноги и крыла. Поэтому, собственно, они и начали падать. Однако же мертвым не видели ни Этельбера, ни его Халифа.

– Он рухнул в тайгу, поэтому никто не искал. Все считали, что, если Этельбер еще жив, он сам объявится, повинится и ты простишь его или назначишь наказание. Ты слыл самым демократичным и гуманным правителем из существующих. Невзирая на подлую тактику Этельбера, он все же честно сражался – один на один – и вполне заслужил помилование и изгнание… – вмешалась Ярина.

– Все так. Ты правильно говоришь. Тем не менее, Этельбер так и не явился к нам для помилования. И никто не слышал о нем до сих пор. Однако же и в тайге его тело так и не было найдено. Как и тело альфа-дракона Халифа.

– В тайге легко затеряться. Его могли пожрать звери…

– В общем. Есть предположение, что Этельбер все-таки выжил. Мы с советниками также уверены, что мятежников Новой Франции явно настропалили из «дружественной» Америки. А это значит, что мой брат скрывается там.

– А как же его дракон? Как же Халиф? Неужели его не увидели бы хотя бы в небе! Дракон должен летать не реже чем раз в месяц! Иначе начинает болеть и хандрить. А через годы… вообще умирает от застоя энергии внутри и прочих вредных для организма процессов, – растерянно уточнил Иван Федорович.

– Думаю, он болен и остался инвалидом. Мне показалось, мы почти перебили крыло Халифа. Еще у него фактически оторвало лапу.

– И он еще жив? – поразился Иван Алексеевич. – Дракон без крыла не может летать. Он должен был упасть и сразу разбиться!

– Почему он не разбился? А, дочка? – вдруг обратился ко мне Николай Ашин. И остальным подмигнул: – Аяна, если что, у себя на родине работала физиком… И она очень умная женщина.

Матвей перестал есть и воззрился на меня, и я почувствовала острую необходимость подтвердить мнение императора. Тем более, что остальные родственники тоже не сводили с меня глаз и слушали с пристальным вниманием.

– Ну-у-у… Как я поняла – местные драконы летают за счет резервуара с особенной энергией, которая работает, как реактивная тяга. Выбрасывает в воздух прямо сквозь тело ящера особенные и ультрамелкие частицы. Поэтому дракон без одного крыла и даже без обоих не упадет и не разобьется. Но летать, по идее, он тоже не сможет. Крылья – это нечто вроде парусов корабля. Без управления потоками ветра, без балансирования за их счет в небе, дракон превратился бы в неуправляемый объект. Нечто вроде большого воздушного шарика. Летучесть есть, а управления нет.

– В точку! – усмехнулся Николай Ашин. – Дочка? А ты чего вся пригорюнилась? Переживаешь за Александра? Или за Тарлана?

Император посмотрел на меня так пронзительно, с таким пониманием и такой мудростью, что я предпочла переменить тему.

– Ваше величество. Конечно же, я волнуюсь. Ведь княжичи – мои теперешние родственники и они явно рискуют в этом походе против разъяренной толпы, явно хорошенько раскаченной заговорщиками. Я знаю, что толпа – это как единое гигантское чудище, способное на то, на что в одиночку никто не решится. Добавим к тому стадный инстинкт…

Император усмехнулся и хитро кивнул: мол, понял я почему так печешься за мужа.

– Ваше величество, могу я спросить? – тут же добавила я.

– Конечно же, дочка. И можно уже без величества, без церемоний. Только на официальных приемах и при дворе. Ты стала неотъемлемой частью семьи и вполне можешь общаться со мной запросто.

– А как же мне к вам тогда обращаться?

– Николай. Устроит?

– Более чем. Николай… Кхм… Я еще не очень изучила особенности вашего мира. А вообще что такое Новая Франция? И почему там живут не французы, а германцы?

– Мы владеем землями до границ старой Франции.

– Вы уже завоевали Германию и Францию?

– Нет, они присоединились к нам добровольно. Еще долго просили, а мы все раздумывали. Теперь вот жалеем. Там вечно проблемы. Во Франции то и дело мятежи аристократии, они там друг друга регулярно убивают. Опять же – дуэли, одна за другой. У нас они, естественно, тоже случаются. Но не в таком же количестве и не с массовыми жертвами! А вот теперь еще одна из провинций Германии хочет посадить нам нового императора.

– Этельбер – это ваш младший брат? Тот самый, что мог, как и я с Эйзерханом, путешествовать в другие миры?

– Да. И также перемещаться у нас очень быстро, как будто естественными порталами прыгать.

– А мой Эйзерхан так тоже умеет?

– Еще как! Увидишь. Он мощнее Халифа. И это было одной из причин, почему мы не уничтожили его как положено. Дали Эйзерхану дополнительное время на то, чтобы призвать собственную наездницу.

– Но разве трон наследуется не старшим сыном? Если, конечно, тот не отрекся или не правит уже в другом месте?

– Не совсем так, – усмехнулся Николай-Ашин. – Такое правило, действительно, существует. Но если у младшего княжича дракон более мощный и более альфа, он имеет право оспаривать трон.

– Что наш младший брат и сделал однажды! – добавила Ярина и брезгливо фыркнула. – Там было нечто. Он был раздолбаем. Каких свет не видывал! Позором семьи! Летал в разные параллельные Вселенные, приносил оттуда всяческие штуковины. Привозил девиц, делал их пленницами… Любовницами, наложницами, и так далее. У них же нет прав в нашей стране. Они, фактически, тут и не существуют. В общем, вел себя он ну просто отвратительно. Николай, как старший брат, его уговаривал, пытался увещевать и хоть как-то ограничивать. Однажды обратился к матушке Зилант, и та как-то сделала так, что Халиф больше не мог перемещаться в иные миры.

– А потом Павлу втемяшилось в голову, что Халиф – самый альфа-дракон из всех альфа-драконов и Турангу до него далеко, – продолжил историю жены Петр Федорович. – Поэтому Павел и должен стать императором. Думаю, и тут опять не обошлось без Америки. Эти янки вечно пытаются мутить воду. Хлебом не корми – дай им чужого. Чужой земли, власти над чужими народами, чужих природных богатств и технологий. Даже умы чужие! Ты вообще в курсе, Аяна, что в Америке практически нет ученого, которого не переманили бы из других стран. За огромные деньги, и всяческие ништяки?

– Кхм… У вас все тоже самое в плане Америки. Тамошние ученые в науке не рубят, и янки покупают умы из-за границы, – задумчиво резюмировала я все услышанное. – А возможно ли, что недавние события… я имею в виду проблемы с фейерверками, – я не знала – посвятил ли император родню в ту ситуацию – на совете их не было, поэтому и обогнула острые углы. – Странные события на самой границе, с этими непонятными заморскими птицами, это все звенья одной цепи? И следы все так же приводят в Америку?

– И восстание туда же! Это уж как пить дать! – вмешался Иван Алексеевич и с улыбкой добавил: – Мы в курсе появления мелких драконоптиц, а еще взрыва американской бомбы возле дворца.

Я выдохнула, император довольно кивнул.

– А ты молодец. Здорово зашифровала. Даже я бы не догадался, если бы не знал. Да, я тоже думаю, что все это связано.

– Американцы хотят посадить на наш трон вашего младшего брата Этельбера? – удивилась я. – Но зачем?

– А зачем им в Африке подставные правители? Чтобы охочий до власти и развлечений император делал все, что им нужно, все, что попросят. Уверен, что у них примерно такой уговор. Американцы помогают Этельберу сесть на мой трон, а он позволяет им разграбить страну.

– Американцы и в другой Галактике Американцы! – выпалила я на сильных эмоциях. – Но ведь княжичи справятся? Подавят восстание? И сами не пострадают? – спросила у Николая.

– Должны. Оба воевали и уже много раз. А тут… какая-то горстка смутьянов. Не думаю, что Америка верит в мятежников. Это просто очередной уже отвлекающий маневр, дабы мы не думали об их происках. Попытка ослабить нас и рассредоточить. Американцы еще не настолько неадекватны, чтобы не понимать силу моих сыновей. Они, как никто, ее хорошо знают – прочувствовали во время нашей войны. Бежали, только пятки сверкали! Тарлана знаешь, как прозвали тогда?

– Как? – не удержалась я от вопроса.

Император хихикнул: мол, все-таки лед между вами постепенно стал таять. Ну, что ж? Шило в мешке не утаишь. Однако же подтверждать его догадки я не спешила.

– Моего старшего сына янки прозвали Девол! По-ихнему дьявол. Вот как! Едва он появлялся на поле боя на своем Кохгане – янки бежали. В последних боях – сразу сдавались. Так что… да, я не думаю, что они ставят на дурачков Корфов. Те поверили янки и начали бунтовать уже по-настоящему, без мелких смут и интриг. Уверен, им даже подкинули немного оружия и чутка солдат для пущей уверенности. А парни привезут нам подарочки в виде пленных с весьма странным говором. «Уаше велийчество… посчадитте». «Мы поняйли сваю ашибку».

Я постаралась не слишком уж сильно радоваться тому, что Тарлан, вроде бы, не должен пострадать. И, если император прав – вернется княжич ко мне весьма скоро, и мы, наконец-то, нормально поговорим!

Но Николай Ашин все-таки заметил мое настроение и вдруг сказал, глядя на меня с хитрым видом:

– Я рад, что судьба вашего буйного мужа стала не совсем вам безразлична, Аяна.

– Я просто переживаю за ваших сыновей! Они мне не чужие! – вспыхнула я. Кажется, аж щеки стали пунцовыми. Даже Матвей оглянулся, заметил, усмехнулся и принялся дожевывать блинчик.

Все остальные члены императорской семьи галантно и деликатно отвели взгляды. И только Николай Ашин в своем фирменном стиле добавил:

– Тебе, дочка, виднее.

И покачал головой. Дескать: ох, уж мне эта молодежь! Думает, никто ничего не замечает и не подозревает! Дети! Ну воистину же – дети!

После завтрака я погуляла с Матвеем по пышному императорскому парку. Все здесь выглядело просто великолепно: цвело, росло и благоухало. Гладкие, как стекло, каменные дорожки, явно из мрамора, а местами – даже из янтаря, аккуратные конусовидные деревья, березки – стройные, словно танцовщицы… Клумбы с огромными, яркими розами, пахучими лилиями, экзотическими ирисами… Солнышко, тепло и легкий ветерок.

В кронах деревьев заводили арии соловьи и, лишь время от времени, их перекрикивали другие пернатые, будто напоминали, что и они тут живут.

По небу величественно плыли целые каравеллы облачных кораблей.

Мы получали истинное удовольствие.

Матвей начал строить домик на дереве – набирал веток, плел ажурный шалаш. Кажется, этому его научила Гульнара, и я прямо залюбовалась на моего маленького талантливого архитектора. Старалась помогать ему – искала подходящие материалы. Придерживала, где надо, а где требовалось – скрепляла.

Но спустя два часа я передала сына с рук на руки гувернанткам, а сама отправилась к Эйзерхану.

Дракон с самого завтрака не на шутку тревожился – явно ощутил сильные эмоции, которые вызвала во мне «встреча» с Тарланом. Так что мне нужно было его успокоить.

Эйзерхан нервно бродил по драконьему лугу под присмотром вездесущего драколога Владимира. Тот время от времени останавливал на моем ящере цепкий взгляд, оценивал и возвращался к работе. Сегодня Владимир тренировал молодняк на другом краю драконьего луга. Завидев меня, Эйзерхан бросился навстречу: осмотрел, обнюхал, потерся щекой. Я обняла дракона за шею, насколько возможно, если твой ящер размером с двухэтажный особняк и с наслаждением прикрыла глаза. Мне было с ним так хорошо, так спокойно и так здорово… Только с Матвеем я себя лучше чувствовала. Впрочем, Эйз ни разу не ревновал к сыну.

– Всадница… Моя маленькая саркана, – ласково телепатировал дракон. – Ты как там? Что утром случилось? Ну кроме отбытия княжичей в Новую Францию.

Я задумалась – стоит ли объяснять и показывать Эйзу все то, что случилось между мной и Тарланом. Мой мозг явно скрыл это от ящера. И, наверняка, не просто из скромности. У саркан был особенный дар – мы утаивали от драконов то, что им не следует им знать или может обернуться проблемами, узнай об этом какой-то из ящеров. И раз Эйзерхан ничего не почувствовал, и даже ни о чем не догадывался, следовательно, скорее всего, не стоит посвящать его в детали случившегося.

– Кхм… – замялась я, придумывая, что бы ответить.

– Не хочешь говорить, можешь не говорить, – совершенно не обиделся Эйзерхан. – Я не рискну лететь с тобой в небо без страховки Александра или Тарлана. В прошлый раз вышло не очень.

Он так вздохнул, будто винил во всем именно себя.

Я ласково погладила Эйза по шее.

– Это не ты, это все подлые янки. Ты все сделал правильно, Эйзерхан. Ты просто умничка. Ушел от столкновения, не задел бомбу… Как ты вообще увидел того мимикрирующего к небу ящера?

– Мы чувствуем подобное чем-то вроде радаров. Как летучие мыши, – пояснил Эйз, – Это необходимо для ночных путешествий, когда освещение крайне скудное, а фар, как у энергомобилей, у птиц и других ящеров нет…

Дракон вздохнул и резко мотнул головой.

– Если бы с тобой что-то случилось…

Сглотнул и замолчал, словно окаменел.

– Эйз, а можно щекотливый вопрос? Это не про нас, ты даже не переживай.

– Спрашивай, – отозвался дракон.

– А вот, если всадник погиб… или его дракон… не дай бог, конечно…

– Могут ли они найти замену?

– И это и…

– На продолжительность жизни саркана гибель дракона не повлияет. Он как бы запрограммирован жить столько, сколько прожил бы его ящер, если бы скоропостижно не скончался или еще что… Что же до всадника… Да, драконы живут и после смерти саркана. Но как – вот это уже вопрос из вопросов. Кто-то особо даже и не переживает, если всадник был тем еще засранцем. Дракон не в силах ослушаться саркана и сделает все, что тот прикажет. А люди, знаешь ли, всякие попадаются. И мы не выбираем себе всадников, исходя из их человеческих качеств. Все решает слепая и немая Фортуна. Однако же я знаю собратьев, которые после гибели всадников сами бросались в жерла вулканов или в печку с драконьим огнем, где сжигают не нашедших себе людей ящеров.

– Ужас! – покачала я головой.

– В общем, поскольку сегодня мы не летаем, давай прогуляемся по соседнему лугу. Ты же хочешь узнать побольше про Этельбера?

– Да мне вроде как много уже о нем рассказали.

– Хих. Я поведаю тебе то, что ни один из родственников не захочет. И это тебе будет крайне полезно. Именно тебе!

– Почему же именно мне?

– Вот послушаешь мою историю и сама все увидишь. Я сейчас про Тарлана и Александра и их противостояние из-за тебя. Будем называть вещи своими именами. Оба влюблены в тебя, как мальчишки.

– Серьезно?

Я слегка покраснела и смущенно спрятала взгляд.

– Моя маленькая саркана. Между нами ведь нет скрытых тем, и нам нет необходимости лукавить, обманывать. Княжичи тебя отчаянно любят, соперничают из-за тебя и сходят с ума от ревности друг к другу. И это… очень похоже на то, что я наблюдал несколькими веками раньше… Я тогда еще только-только вступал в силу…

– Да ла-адно?

– Идем… Все подробно тебе расскажу. Увы. История все-таки повторяется.

Мы двинулись в сторону соседнего луга.

– В общем… Княжич Павел Этельбер не просто так стал претендовать на престол. Вначале ему и дела не было до правления. Слишком большая ответственность, слишком много потребует времени. И вообще ему дико нравилось свободно путешествовать, иногда бедокурить, жить в параллельных мирах. Короче, о правлении Этельбер даже и не мечтал. Его абсолютно и без вопросов устраивало, что трон займет старший брат Николай. Он взвалит на себя заботу о государстве и процветании подданных империи. А Этельбер продолжит жить так, как ему заблагорассудится.

– Но американцы его все-таки надоумили? Типа они помогут управлять государством, а Павлу нужно лишь стать императором? Почета много, а вся ответственность на других?

– Все так и одновременно не совсем так.

– Становится все интересней и интересней.

– Ага. Этельбер и Ашин влюбились в одну женщину – княгиню Ольгу, в девичестве Астафьеву. Хотя она и не уродилась сарканой, эта женщина была просто невероятной. Умной, как ты, восхитительной внешне и по-настоящему аристократичной, эффектной. В общем, она была просто совершенством. И оба княжича отчаянно влюбились. Соперничали из-за нее, ухаживали наперебой и оба сделали ей предложение. Но Ольга сразу влюбилась в Ашина… И Этельбер увы, остался не удел. А потом уже княжич спелся с американцами. И те убедили несчастного отвергнутого влюбленного, будто все дело не в том, что Ольга просто обожает своего жениха. А в том, что…

– Ашин император! И если Этельбер сможет занять трон, Ольга выйдет замуж уже за него!

– Да! Это выглядело глупо, нелепо! И совершенно не в характере Ольги. Она была воистину уникальным человеком. Добрая, умная, интеллигентная, образованная. И ни за что бы не променяла любовь на возможность стать императрицей. Просто у них с Ашином с первой минуты возникла та самая пресловутая искра…

– Но янки заморочили голову Этельберу и тот заявил собственные права на трон?

– Именно так, моя маленькая догадливая саркана. И есть еще один весьма интересный момент. Уверен, Ашин это сразу же заподозрил, но прямо тебе ни за что не расскажет.

– Ты о чем? – я аж всполошилась. – Вроде император ко мне относится хорошо, даже назвал дочкой несколько раз. Не верю, что он лукавил и не вполне искренен!

– Ашин искренен и честен, можешь не сомневаться. Но он, наверняка, кое-что сопоставил. Дело в том, что Этельбер как-то путешествовал в мир металлических птиц и паровых двигателей. Рассказывал об этом несколько раз, делился даже с прадедом Петра Павловича. Я думаю, что ты…

– Его потомок?

– Именно так. Ты, действительно, императорской крови.

– Но почему же тогда император Николай заставил меня выйти замуж за Тарлана, а не удочерил, объявив родственницей его брата?

– Кхм… Закон вполне позволяет подобное. Да и доказывать Ашину ничего не пришлось бы. Только члены императорской фамилии способны править драконами, и никто больше.

– Совсем-совсем? Ты в этом уверен?

– Абсолютно. Только лишь те, в чьих жилах течет кровь Болгар-Романовых, могут ментально общаться с драконами и обладают всеми преимуществами сарканов. В этом и плюс императорской фамилии и отчасти даже трагедия драконов.

– Потому что сарканов меньше, чем их?

– Ага. Смотри, альфа-дракон может сделать беременной одну из десяти самок. Однако в каждом выводке не меньше двадцати яиц, а часто – и больше, при хорошей-то жизни. В результате, каждый альфа-дракон и сильный самец, который попроще, рождает по двадцать-тридцать детей. Плюс минус. Одно только немного уравновешивает рождаемость сарканов и моих сородичей. Не каждое яйцо, в итоге, вылупляется. Некоторые драконы гибнут еще в детстве. Да и яйца отлеживаются по нескольку лет. Лишь через пять-семь из них появляются новорожденные ящеры… А вот сарканы…

– Да, у них столько детей не получится.

– К тому же, далеко не все дети сарканов становятся всадниками. Часть рождаются людьми.

– Даже если оба родителя всадники?

– Ага. Именно так. Выручает тот факт, что некоторые драконы не вырастают до размеров ездовых и становятся теми самыми – мелкими для разведки. Один саркан может управлять большим драконом и несколькими маленькими, причем даже одновременно.

– Ясно. А простой человек не способен приручить дракона и с ним общаться?

– Увы, такого никогда не случается. Дракон должен хотя бы какое-то время иметь ментальную связь с человеком. Иначе его мозг обязательно деградирует. Ящер станет неуправляемым, опасным и диким. Начнет охотиться, как обычные хищники и представлять угрозу для окружения. Может атаковать незадолго до гона и после еще какое-то время. В общем, пока подобного не случилось, таких драконов обязательно убивают. И, в целом, это единственно правильное решение. Иначе мы получим огромных хищных ящеров, что летают по небу и жгут города. А в гон способны убивать и уничтожать все, что только покажется им неприятным.

– А если всадник внезапно погиб?

– Мозг остается и даже развивается. Такие драконы нередко становятся чем-то вроде тягловых ящеров. Тащат обозы с солдатами по земле и по небу. Оружие, провиант и прочее, прочее. Их не так мало, на самом-то деле. Я знаю не меньше двух сотен подобных.

– Ого! Это достаточно много. А почему они не способны просто летать с человеком? Тогда же всадников станет значительно больше!

– А как ты это себе представляешь? Без ментальной связи дракон не знает куда лететь и как именно. Только саркан притягивает к себе частицы энергии ящера, которые создают нечто вроде защитного купола, дабы укрыться от разреженного воздуха, помех вокруг и иметь больше кислорода на серьезной высоте полета. Человек не выдержит перегрузки, не сможет нормально дышать на такой высоте. Да и ветер, птицы, разные помехи смогут легко сбросить его с ящера. Ему потребуется нечто вроде кабины у энергомашины…

– Ну да, я понимаю, о чем ты толкуешь.

– И даже если технически это решаемо, ментальной связи все равно не случится. Всадник окажется просто беспомощным. Дракон не будет знать куда направляться. Нет, такая двойка, увы, невозможна.

– Жаль. Было бы здорово… для осиротевших драконов…

Мы с Эйзом немного помолчали, просто шагая вперед.

В вышине, в кронах деревьев чирикали птицы, словно аккомпанируя нашей прогулке. Под ногами шуршала молодая трава. Все казалось умиротворяюще-приятным. Кроме зудевшей мысли о том, что Тарлан с Александром сейчас на войне. Ну фактически ведь именно так.

– Не переживай за княжичей, моя маленькая всадница, – поймал мои мысли дракон. – Они вернутся, я тебе обещаю. Они и не в таких переделках бывали. Главное, чтобы не подрались из-за тебя, как случилось давно… между Ашином и его братом Этельбером.

– Думаешь, что такое, действительно, возможно?

– Надеюсь, что пока этого не случится. Оба понимают, что для Америки и Этельбера это станет подарком и не начнут цапаться до противостояния между нашими странами. Я так считаю. Но горячая кровь древних булгар, гон Кохгана и все такое… Не самые лучшие обстоятельства, чтобы Саша и Тар остались вдвоем. Однако деваться нам пока некуда. Никто лучше них дело не сделает. Да и появление княжичей – фактически как появление императора. Они – прямое его продолжение. И как бы символы нынешней власти против той, что пытаются навязать из-за бугра.

– Да уж… Будем надеяться, что этим двоим хватит ума, при их-то возрасте, знаниях и опыте, пока не начать друг с другом сражаться.

Я не думала о «командировке» Тарлана с этого ракурса и теперь слегка переживала за то, как братья себя поведут после схватки с мятежниками. Но решила положиться на ум и прозорливость княжичей Болгар-Романовых. Все же Америка сделала ход и даже не один в нашей партии. Склока между сыновьями императора была бы уж слишком на руку нашим врагам. И братья не могут этого не понимать.

Но почему-то с каждым часом, с каждой минутой мне становилось все более неспокойно. Я прямо чувствовала – что-то назревает и скоро. Эйзерхан тоже вдруг начал тревожиться.

И все-таки вместе нам было полегче.

Глава 2

Кохгана и меня все еще потряхивало. Фактически я сдернул его прямиком с гона. Дракон уже успел догнать нескольких самок, поэтому отчасти успокоил гормоны. И очень кстати! В провинции вооруженное восстание! Я чего-то подобного ожидал со дня на день.

Американцы любили рассредоточивать силы противника и тратить их на бессмысленные внутренние конфликты. Это была их фирменная подлая фишка.

И раз начались всяческие диверсии, вроде бомбы, начиненной убийственными веществами, янки и другим уж точно не погнушаются.

Отец сообщил мне о восстании перед завтраком. Я столкнулся с ним возле самой столовой и тут же отправился собираться в дорогу. Надо было сообразить – каких сарканов забрать, а каких оставить на военных маневрах. Прикинуть – какое нам потребуется снаряжение, взять ли энергопушки, или достаточно ружей.

В принципе, в Новой Франции – крупной провинции, что располагалась неподалеку от собственно Франции – вояки те еще: что местные, что наемники. Воду мутили тамошние ушлые аристократы. Отец отстранил их от управления территорией за воровство и самоуправство в ужасных масштабах. Новая Франция жила по собственным законам. Губернатор и его «жирное семейство» могли убить или изнасиловать любого попроще. Включая, менее худородную знать. Устраивали безумные, дорогущие вечеринки, а на пособия и пенсии сильно скупились. Все средства от продажи энергии драконов заводам по изготовлению разных устройств клали себе в карман и жили на широкую ногу. Дороги почти не чинили, новые водопроводы делать отказывались, как, впрочем, и канализации и многое другое…

Отец как узнал – так сразу отстранил их от управления провинцией и лишил привилегий. Все наворованное конфисковал в пользу простых граждан.

Естественно, бывшим «царькам» подобное не понравилось. Они долго «раскачивали лодку» и сеяли зерна бунта в разные буйные головы. Молодых и не вполне рассудительных аристократов склоняли на свою сторону всяческими средствами: от подкупа до угроз и еще много чего. Постоянно проводили разную пропаганду. Отец уже не раз подавлял там восстания, но казнить зачинщиков все никак не хотел. Теперь же он дал нам полный карт-бланш. Надеюсь, хотя бы еще не поздно навести порядок в Новой Франции и защитить нынешнее ее руководство.

Насколько я понял – пока дела плохи. Губернаторский дворец осаждали и атаковали. Стреляли по нему горючими смесями, фактически, держали чиновников в осаде.

Местная полиция и армия разделились. Кого-то купили или соблазнили интриганы, и те выступили заодно с высокородными мятежниками. Кто-то остался верен и предан своему долгу. В общем, разгоралась гражданская война, которую нам с Сашкой поручили остановить.

Я собирался в какой-то лихорадке. Все еще на эмоциях от встречи с Аяной. Не в силах понять – как теперь быть. Вернусь, увижу ее – и что дальше делать? Мне было стыдно и ужасно неловко за все, что случилось между мной и женой этим утром. Я считал, что она теперь меня возненавидит. И это выглядело хуже всего. Быть просто козлом по признаку пола и стать ненавистным козлом из-за случившегося – это уже совершенно разные вещи…

Воинов мы собрали без лишних проволочек. Взяли часть личной гвардии императора, несколько отрядов сарканов и прилично людей, которые как раз завершили учения.

Грузовые телеги для солдат и вооружения готовыми давно уже дежурили в арсеналах. Мы ведь загодя начали готовиться к войне. Так что проблем со снаряжением не возникло.

Уже спустя четыре или около пяти часов наш отряд стремительно летел в Новую Францию, планируя не делать остановок и прибыть на место где-то через пол суток.

Сашка, кажется, о чем-то догадывался. Потому что посматривал временами аж зверем. Однако мы еще на старте договорились: вначале государство, личная жизнь – позже. Подавим восстание, накажем мятежников, возьмем пленников в столицу для решения их участи, и потом уже пообщаемся на тему Аяны.

Брату явно было что мне сказать. Я же больше всего хотел бы его прибить, чтобы даже не приближался к моей жене. К моей! Она все равно моя, как ни крути! Формально, фиктивно, но все еще моя! И раньше, чем через шесть долгих лет, Аяна не сможет от меня освободиться!

Меня прямо клинило и гормональный фон Кохгана не самым лучшим образом действовал на организм. То воспоминания о сцене с Аяной захлестывали, все в паху начинало твердеть и болеть. Хоть останавливайся и вручную до опупения удовлетворяйся. То воспоминания о выражении лица жены заставляли меня самого себя ненавидеть.

Ну не мог я тогда с собой совладать! Но я же не взял ее, не нарушил ее требований! Я лишь заставил ее меня слегка приласкать. Заставил… Вот оно, главное слово. Она не хотела, ей было неприятно… Великий боже! Что же я натворил!

Впрочем, случись все опять с самого начала, я вряд ли сумел бы выкрутиться иначе. У меня гормоны разве что из ушей не лились. Желание зашкаливало, соображалка почти отказала. Я знал лишь одно – нельзя ее изнасиловать. Хотя подобные случаи были среди сарканов и женщин, в которых они влюблялись без памяти. Но я всегда осуждал и наказывал за подобное. Меньше всего мне хотелось бы сегодня стать вот таким же извращенцем и сволочью.

Под крыльями дракона мелькали пейзажи, и я старался на них отвлекаться. Это было самым безопасным времяпрепровождением.

Ленты рек проскальзывали сквозь кокошники гор, вплетались меж холмов и змеились по низинам. Пышные ковры крон деревьев мелькали внизу и пушились по ветру. Погода была теплая, мягкая и безветренная. И это облегчало нам путешествие. Словно сама природа нам благоволила. Вспоминались слова одного мудрого священника: «Бог всегда благословляет Россию. Поэтому и природа нам помогает. Мешает врагам и благоволит русичам».

Я старался следить за обозами, за тягловыми драконами и всей процессией.

Сашка тоже не отставал и, как всегда, соответствовал.

Мне хотелось бы прибыть на место назначения засветло. Хотя бы еще на момент первых сумерек. Однако было ясно, что прилетим мы лишь вечером и сразу придется вступить в бой.

Обстановку изучим уже по ходу действия.

Разведовательные драконы доставляли донесения. И они подтверждали, что мой план – самый лучший.

Осада дворца градоначальника, его особняка, где находились лишь дети и женщины, атаки на другие правительственные учреждения шли полным ходом и весьма ожесточенные. Слава богу, драконов у нападавших раз, два и обчелся. Нескольких сарканов им удалось переманить. Всадники ведь тоже не все ангелы. Есть охочие до денег и власти, есть мерзавцы, что за лишний ломоть угодий мать родную продадут и отца покалечат.

Среди сарканов, как и среди обычных людей, есть преданные долгу, умные и ответственные, и есть разгильдяи, воры, предатели.

В общем, верные нынешнему правителю всадники, а также гвардейцы, солдаты и полицейские слали нам весточки, что дело дрянь и следует поскорее прийти им на помощь. Иначе победа мятежников не за горами.

Я начитал на камеру ответное послание – писать, когда едешь верхом на драконе – далеко не самое приятное занятие. Тебя потряхивает, нужно контролировать направление, постоянно держать ментальную связь с ящером. Тут не до пера, чернил и бумаги.

Разведовательные драконы же тащили и камеры с короткими видео о происходящем в провинции. Туда же я начитал короткие ответы. Вроде: «Мы в пути», «Летим» и «Держитесь», «Через несколько часов прибудем на место и дадим бой мятежникам, как полагается».

Все новые и новые мелкие ящеры сообщали, что бунтовщики практически прорвались и среди солдат то и дело слышится английский акцент. В принципе, мы это и так подозревали. Однако же точной уверенности не было. Теперь все наши предположения подтверждались в точности.

Мы с Александром по очереди детально рассмотрели – откуда и как штурмуют мятежники. Оценили – где больше солдат, а где меньше. Чтобы на месте сразу же разделиться и охватить все значимые участки сражения. Каждый из нас уже имел боевой опыт и был способен сражаться самостоятельно без подсказок.

Мы оба готовились к грядущему бою.

На время я даже забыл о нашем мужском соперничестве и о том, что брат претендует на Аяну, которую получит только через мой труп. Я начал даже немного понимать Этельбера, который пытался отбить у отца маму. Нет, не поддерживал, презирал дядю за глупость, за недальновидность, за то, что поддался на уговоры Америки и продал им родину со всеми вытекающими из этого последствиями. Войной, разрушениями, смертями невинных людей в гуще схваток и в дни городских штурмов. Не говоря уже о братском поединке не на жизнь, а на смерть и явными серьезными травмами у Халифа.

Но эмоции его мне были понятны. Я почему-то ставил себя на место не счастливого мужа, каким стал мой отец, а отвергнутого влюбленного.

Казалось, у Аяны и Сашки полное понимание. Они ведь и общаются всегда дружелюбно. У них не возникает язвительных перепалок, конфликтов и разных претензий друг к другу.

Но я все равно не мог отказаться от Аяны. Проще было отказаться уже от самой жизни.

Я ее не просто желал или влюбился, это было глубокое, сильное чувство, мощнее которого я никогда не испытывал.

Да, не получалось у меня с ней общаться. Я то ерничал, то домогался, вот, как сегодня. Я просто не владел собой рядом с Аяной. У Сашки все получалось значительно лучше. Но это не значит, что он лучше меня и сделает Аяну более счастливой.

Великий боже! У нас через несколько часов важное сражение! Ответственное! Влияющее на судьбы империи! А я опять думаю и мечтаю о женщине!

Я постарался сам себя урезонить и вновь начать планировать схватку, учитывая то, что узнал от разведки.

Слава богу, мы довольно-таки скоро прилетели, и меня захватили иные заботы.

Судя по огням и пылающим зданиям, что буквально рассыпались до горсток пепла, мятежники явно применили драконов. И это плохо и одновременно хорошо. Ящеры после хорошего выброса пламени какое-то время не смогут летать и, стало быть, у нас преимущество в воздухе не в количестве, а вообще, скорее всего, безусловное.

Ужасно же то, что в зданиях были люди: чиновники, отважные полицейские и военные, что пытались спасти законные власти. И в том, что не выжил никто, я был уверен. По счастью, дворец губернатора все-таки уцелел. Скорее всего, Корфы оставили его для себя. Уж больно они вложились в свое время в здание: в ремонт, в шикарную обстановку и меблировку. Одни только витражи на башенках и мансардах стоили, по-моему, целое состояние.

Тем более, что укреплялись в энергии дракона.

Я притормозил и сблизился с Александром.

Жестами показал, кто и куда движется. Отправил сообщения через окна мира всем командирам подразделений.

Я полетел к губернаторскому дворцу, где разгорелось самое жесткое сражение. Уж очень хотелось мятежным аристократам расправиться раз и навсегда с законным правителем. Сашка устремилась к зданиям поодаль, где шли схватки, но уже чуть менее свирепые, за жизни чиновников рангом поменьше.

– За отечество, за отца и… Аяну!

Почему-то мелькнуло в моей голове.

Я поднял руку вверх, призывая к атаке, и мы с моим войском ринулись в бой.

Как и предполагал, драконы, что растратили пламя на здания, остались на Земле вместе с сарканами и это сделало их легкой добычей. Я лично отправился сражаться со всадниками. Потому что все они – отчасти крови Болгар-Романовых – и именно я несу ответственность за собственных родственников.

Саркан оказалось чуть больше десятка. Кажется, тринадцать – чертова дюжина.

На земле ящеры хоть и кажутся неповоротливыми, тем более, среди городских зданий, улиц, скверов с деревьями и прочими помехами, все же вполне еще представляют угрозу. Могут встать «на дыбы» и рухнуть всем весом, пытаясь сломать кости моему Кохгану, могут драться лапами, как медведи, для равновесия опираясь на крепкий хвост. Однако у меня была масса опыта в подобных схватках и личные приемы. Мы с Кохганом взмывали вверх, если требовалось уворачиваться, отскакивали, если понадобилось уйти от атаки. И прицельно били в бунтовщиков-всадников.

В подобных случаях главное уничтожить человека. Дальше, если дракон не начинает атаковать, его вполне еще можно использовать в своих целях и убивать просто нет смысла. Если же ящер заодно с всадником, приходится уничтожать сразу обоих.

Поэтому, для начала, мы с Кохганом нацелились на яростно отбивавшихся мятежных сарканов, пока остальные высшие всадники сражались с предателями возле стен здания.

Я следил за ними – командиры справлялись неплохо и мое участие, помощь пока что не требовались.

Схватка длилась не так чтобы особенно долго. Все же низшие сарканы не такие умелые, да и опыта боя на драконах у них мало.

Огнеметы ни я, ни противники не использовали. В такой гуще схватки, рядом с мятежниками, которые сейчас сцепились с моими отрядами, легко можно было спалить и своих.

Поэтому мы обменивались редкими выстрелами и пытались сбросить друг друга с дракона при помощи лассо и старых приемов.

Стрелять в драконов – затея бессмысленная. У них лишь несколько поражаемых зон и они слишком малы, чтобы во время движения, жара битвы попасть хотя бы с энного раза. Глаза, уши, которые едва заметны и некоторые места на шее и брюхе. Разумеется, ящеры их не подставляют, а защищаются мощными лапами, где чешуя не пробивается ни выстрелом, ни обычным огнем.

Я изловчился и выбросил несколько лассо. Раз, два, три, четыре. Ближайшие сарканы, что пытались атаковать и меня окружать, уворачивались, однако же цель была вовсе не в этом. Пока всадники, что находились на ними, поодаль, считали, будто они в полной безопасности, я набросил другие лассо прямо на них и сразу шестерых содрал с ящеров. Как и предполагал, драконы не сопротивлялись, тут же ретировались на несколько метров и сели на землю, как послушные псы. Всадники погибли от неловких падений. Кто-то сломал шею, кто-то – позвоночник, кто-то – разбил вдребезги голову. Учитывая, что драконы от них отбежали, было ясно, что эти сарканы уже не жильцы.

Ближайшие же ко мне, уверенные, что за ними я охочусь своими бросками лассо, в ужасе попятились прямо на драконах, и начали палить в меня, не переставая. Кохган наклонился, подставил бока, лапы, скрыв меня непробиваемыми частями от пуль.

Тем временем, я снова изловчился, прицелился и бросил лассо в ошалевших противников. Они меня не видели из-за хвоста и лап ящера. Я их тоже, но запомнил – кто где находится. Из восьми лассо сработали пять. Хруст костей и стоны заглушили драконы. Два из них явно были привязаны к всадникам. Ринулись на нас и попытались выдохнуть пламя. Однако же энергии уже не осталось. Кохган лениво полоснул по ним лапами, как мы тренировались, сразу попадая по чувствительным точкам на брюхе и шее. Драконы завыли, задергались, отступили, и натолкнулись на оставшихся всадников. Кохган немедленно атаковал вновь – и получилась куча мала. Драконы падали, роняли сородичей, всадники попадали между телами, под лапы и хвосты, умирая от травм.

Я немедленно воспользовался ситуацией. Хватило нескольких выстрелов и специальных лассо для драконов. Они спеленали ослепленных пулями ящеров, дабы потом уже казнить их в огне.

Другие же драконы послушно придвинулись и сели передо мной в позы подчинения. Опустили головы и подставили шеи, как это делалось перед вожаком.

Я рукой скомандовал им оставаться на месте и полетел помогать нашим отрядам.

Сверху штурмовать мятежников оказалось удобно. Я будто неминуемая гибель с небес спускался на них, стрелял и взмывал снова.

Теперь бой уже превратился в рутину. Не дать в себя попасть, уклоняться, пригибаться и помогать Кохгану закрыть меня хвостом. Прицеливаться, стрелять и опять взмывать в небо.

Я весь превратился в опыт и инстинкты, задействовал по большей части, мышечную память.

Рефлексы работали просто превосходно. Кохган, возбужденный после удачных случек, я, на гормонах от гона дракона, действовали резко, жестко, но четко.

Немного более жестоко, чем в обычные дни. Но может это даже было и к лучшему. Раньше я старался больше брать в плен, теперь же – убивал практически без жалости.

Дракон аналогично рвал когтями, топтал, тогда, как в спокойные дни и без гона, старался повалить и скорее уж обезвредить, нежели убить противника окончательно.

Мне было все равно – кто умрет, а кто выживет. Сдался – хорошо, не успел – сам виноват. Никто не тянул тебя сюда на аркане, знал на что шел, а не знал – не мои проблемы.

Спустя несколько часов все было кончено. Те, кто не погиб, массово сдались в плен. Конечно же, среди них обнаружились и янки. Однако они отчаянно пытались солгать, твердили, что просто такой у них говор и вообще они – дальние родственники Корфов.

Я был слишком зол для долгих переговоров, поэтому послал к ним спокойного Сашку.

Он двинулся навстречу сдающимся Корфам, которых мы обещали доставить в столицу. Начал спокойно командовать солдатами, дабы те рассадили пленников по клеткам, что размещались на тягловых драконах.

Я же отправился осматривать город, облетая на Кохгане, садясь и взмывая. За мной устремились семь высших сарканов – так, уже, исключительно на всякий пожарный.

Мало ли, где-то остались камикадзе, что с криками «За правду!» себя же взрывают, пытаясь прихватить и тебя на тот свет.

Нет уж! Хотят – пусть идут туда сами!

Надо было прикинуть – сколько потребуется средств и людей для починки всего, что было разрушено, взорвано и сожжено. А уничтожили Корфы довольно-таки немало.

Здания, деревья, похожие на спички, которые вставили в землю и подожгли. Трупы, раненые и прочее, прочее.

Больных и травмированных лечили местные медики. Наши, а мы захватили несколько врачей, тоже подоспели и помогали пострадавшим. У нас было правило – даже противника, если он ранен, следует вылечить. Потом уже судить и наказывать по всей строгости.

Низшие сарканы следовали за медиками, чтобы отметить врагов и мятежников. Некоторые пытались прикинуться «своими». Именно поэтому я и отправил к ним всадников. Сарканы каким-то шестым чувством в таких случаях понимали – кто друг, а кто враг. Поговаривали, что инстинкты пришли от драконов – те на уровне гормонов, что контролируют эмоции – понимали, кто с ними, а кто против них.

Возможно, все так и происходило в действительности. Низшие сарканы сортировали народ. Я же записывал в своем окне мира, в разделе «блокнот», что требует ремонта, какие необходимы тут срочные работы.

На окраинах города все выглядело целым, чистым и даже уже относительно спокойным. Жители приступили к собственным делам. Люди сновали по улицам как ни в чем не бывало.

Меня встречали криками и флагами.

Причем к обычному «Да здравствует император!» теперь добавляли и имя отца. Видимо, чтобы я их не спутал с мятежниками.

Я никогда особо не наслаждался ни восхищением толпы, ни ее преклонением.

Проехав весь город насквозь и поперек, я со своим отрядом двинулся за окраины, где уже был разбит лагерь. Сашка закончил с делами чуть раньше меня и начал устраиваться неподалеку от поселения.

Мы не любили селиться внутри, тем более, с обозами, и разъяренными драконами, еще не остывшими от ярости схватки. С пленниками в клетках и захваченными ящерами. А также с теми, что перешли на нашу сторону, когда лишились своих непутевых сарканов.

От лагеря пахло костром, шашлыком, походным уютом, который мне нравился.

Сашка встречал нас у палаточного городка.

Переносные здания-конструкторы, созданные непревзойденным гением Лома, как зонтики раскладывались, почти без помощи человека. Их укрепляли в энергии дракона, как и все, что касалось военных технологий, обмундирования и, естественно, оружия.

Так что жилища выглядели уютно.

– Тут переночуем, передохнем около суток и полетим назад? – уточнил Сашка, едва я спрыгнул на землю с Кохгана. Я только кивнул, и отправился перекусить. Мы оба понимали – разговор неминуем. Но оба откладывали его на то время, когда хоть немного остынем от боя.

Поэтому, разместившись в общей палатке, сели в раскладные комфортные кресла, взяли еду и начали разговаривать о деле.

Я с остервенением прожевывал мясо, чтобы не наброситься с кулаками на Сашку. Брат, похоже, поступал также.

Разговор начался с проблем и достижений.

С раненых, погибших, ущерба провинции. Пленных, их количества и первых допросов.

В принципе, ничего нового мы не услышали. Все, что уже знали или подозревали.

Корфы жаждали вернуть себе власть, из Америки им это, разумеется, пообещали, сказав, что лишь нужно сменить императора. Поскольку бывшие мятежные губернаторы особо не разбирались – насколько это опасно, их соблазнили деньгами и помощью. Действительно, подогнали солдат и оружия.

Чем все закончится, было понятно. Для всех, кроме мятежников и глупых сарканов, что вздумали встать под знамена изменников.

– Я сразу отправил доклад императору. Так, что он в курсе, что восстание подавлено, и мы привезем в подарок мятежников, – в конце рассуждений сообщил Сашка.

– Даже не сомневался, что ты не забудешь, – кивнул я брату на его сообщение.

Закруглив эту предсказуемую беседу, мы какое-то время сидели, молчали. Остервенело откусывали ломти шашлыки, запивали вином и продолжали молчать.

Было ясно – к чему приведет разговор.

Каждый осознавал и готовился к худшему.

Впрочем, мы оба немного ошибались, как потом показала беседа.

Глава 3

Большую часть дня я провела за расчетами и прикидками, которые скинул мне Лом. Ехать к нему в лабораторию не хотелось. Тем более, что до экспериментов с новым оружием было еще далеко, а уравнениями, графиками и аналитикой мне было проще заниматься в своих покоях.

Было дико интересно спустя многие годы опять вернуться к физике, пусть даже альтернативной. Хотя она мало отличалась от нашей, просто добавилась дополнительная субстанция – энергия дракона, при помощи которой удавалось сконструировать и сотворить то, чего не получалось в моем времени.

Я практически отвлеклась от проблем и забот, зарылась в вычисления, в прикидки и анализ, когда в голове раздался голос Эйзерхана.

«Хозяйка, Кохган и Филимон дико встревожены. Кажется, княжичи решились-таки на дуэль».

«А как же восстание? Разве они не заняты сражением с мятежниками?»

«Увы, нет. Мятеж уже подавили. Это и хорошая новость и плохая. Княжичи быстро и легко справились с ситуацией и теперь жаждут выяснить отношения. Ради этого даже задержались на месте».

«Когда запланирована дуэль?» – встрепенулась я.

«Завтра».

«А время?»

«Считаешь, драконы настолько равны людям, что даже время способны определять?» – нервно усмехнулся Эйзерхан.

«И что теперь делать?»

«Думаю, есть лишь один человек, который может предотвратить смертоубийство».

«Ты же говорил, что нельзя нам летать. А на энергомобиле этот путь займет несколько дней».

«Вот что я предлагаю…»

Я выслушала Эйзерхана и двинулась прямиком к императору.

Долго не думала, слишком переживала за Тарлана и Александра.

Вот же дураки! Ну просто мальчишки! Ну что решит этот их поединок?! Думала я по пути к императору, минуя лестницы и длинные коридоры дворца.

Ну вот кто может понять этих мужчин?

Разве мой выбор зависит от того, кто победит на дуэли?

Любовь и симпатия – они ведь сами по себе и владение оружием тут совсем не причем.

А уж русские женщины – и вовсе обожают жалеть. Так, что… пострадавший может оказаться даже более милым. Он вызывает сочувствие, желание подлечить и, как следствие – привязанность, более сильное чувство.

Великий боже! Только бы не пострадали! Доберусь и сама обоих прибью! Ну, честное слово, нашли время для ссор! Тут Америка жаждет нас захватить, объявился новый претендент на престол, враги создают опасное оружие и вывели собственных драконов до кучи.

А эти двое решили поцапаться!

Нет, точно обоих прибью и не пожалею!

Я в рекордные сроки добралась до покоев правителя.

Хорошо, мы с Ломом уже были в его кабинете. Иначе пришлось бы позориться и уточнять – где рабочее место императора Николая.

Уже возле дверей я заметила гвардейцев и адьютанта, который всегда был рядом с правителем.

Я оглянулась на князя лет тридцати: высокого, с темными волосами и карими глазами, пожалуй, слишком уж миловидного – его лицо скорее подошло бы девице. По-моему, его звали Анатолий Христофорович Долгорукий. Он вытянулся по струнке и поприветствовал:

– Доброго дня, ваше высочество.

– Могу я войти к императору для беседы? Это очень срочно и касается княжичей.

– Конечно, ваше высочество. Его величество предупреждали, что вас можно впускать к нему без ограничений.

– Он на месте? – зачем-то спросила я.

– Да, входите, – князь отворил мне дверь.

И да, пути назад уже не было.

Последний мой вопрос скорее оттягивал неизбежное. Ведь сейчас мне требовалось сообщить отцу княжичей, что они собрались биться насмерть из-за меня. То еще известие, ничего не попишешь.

Я осторожно протиснулась в кабинет, где вместе с Ломом рассказывала о бомбе, которую сбросили на нас американцы. Император поднялся и невесело усмехнулся.

– Ты из-за дуэли? Мои сыновья совсем сбрендили?

– Вы знаете? А-а-а… Туганг…

Я застыла, а император неспешно прошелся по кабинету.

– Аяна, – сказал слишком уж мягко, учитывая сложившуюся ситуацию. – Мои сыновья уже взрослые мужчины и, видимо, оба имеют на тебя слишком серьезные виды…

Он помолчал, прищурился и вгляделся в мое лицо.

– Ты ведь уже знаешь о моей истории с Этельбером?

Я вздохнула.

– Эйзерхан рассказал.

– Ладно. Как видишь, я и сам не безгрешен.

– Я бы хотела отправиться к ним, и попытаться их образумить, – тихо и нервно попросила я.

– Я не против. Возможно, тебе и удастся, – Николай Ашин покачал головой. – Но ты еще недостаточно хорошо умеешь летать на драконе? Это ведь так?

– Да, это проблема. Я пробовала летать на Эйзерхане всего лишь один раз, в тот самый злополучный день с бомбой. Но я все же летала и основные принципы знаю. Эйзерхан, к тому же, самый лучший дракон.

Николай рассмеялся: на сей раз вполне искренне.

– Для каждого всадника его дракон – самый лучший. Это непреложная и естественная истина. Иначе мы не были бы так связаны.

– В общем… Мы с Эйзерханом подумали и готовы попробовать, если меня будут страховать ваши сарканы-гвардейцы.

– В этом можешь ни секунды не сомневаться. Подстрахуют и защитят, если потребуется.

– В таком случае, Эйзерхан предложил использовать старую версию седла, где всадника пристегивают еще и шее дракона. Пусть я буду ощущать себя неповоротливой и скованной, зато путешествие окажется более безопасным. И я готова отправляться немедленно.

Николай приблизился и взял меня за плечи.

– Я бы винил тебя в том, что случилось с княжичами. Но никто не виноват в чужих чувствах и желаниях. Надеюсь, ты успеешь прилететь до дуэли. И рекомендую начать говорить с Тарланом.

– Ппочему? – я спрятала взгляд. Словно император мог прочесть там обо всем, что случилось между мной и супругом.

– Он более горячий и более порывистый. Если сумеешь отговорить Тарлана, с Сашей окажется куда легче справиться.

Я тихо выдохнула, понимая, что Николай не имел в виду случившееся сегодняшним утром. И, слава богу, пока ничего не подозревает.

Император же усмехнулся: невесело и напряженно.

– Аяна. Я вижу больше, чем тебе кажется. Но если ты еще не готова ничего обсуждать, не стану настаивать. Ступай к Эйзерхану. Гвардейцев снаряжу тебе через полчаса максимум. Скажи Владимиру о старом седле. Уверен, у него остались подобные. И обязательно отследи – как с ним обращаться. Оно немного сложнее нынешних упрощенных.

– Спасибо, ваше величество.

– Не за что, дочка. Удачи тебе в твоем непростом путешествии. И в миссии, которая тебе предстоит.

Я поклонилась и устремилась к дверям.

А уже спустя час или около того летела в старом седле на Эйзерхане, в окружении еще двух десятков сарканов. Впереди показывал дорогу их командир и подавал сигналы, корректируя траекторию.

Я усиленно старалась держаться в седле, руководить Эйзерханом, ориентироваться на местности, чтобы в следующий раз полететь уже самостоятельно. И это помогало не рефлексировать, не дергаться: успеем ли, получится ли убедить княжичей отменить дурацкий поединок или оба упрутся как бычок рогом.

Все мое внимание, все мысли занимало одно: не рухнуть с дракона и придерживаться нужного курса.

Во время путешествия мы перекусывали, не останавливаясь и не слезая с ящеров. К седлу крепились сумочки с припасами. В основном, вяленое мясо, фляжки с питьем, хлеб, бутерброды. Есть верхом на драконе было слегка страшновато. Однако же нервы и нагрузки дали о себе знать, и я с аппетитом умяла целую упаковку сушеной и соленой буженины. Еще на старте я переживала, что могу захотеть в туалет. Ну, а что? Даже принцессы и короли туда ходят порой. Но, как ни удивительно, за всю поездку мне ни разу не приспичило. Эйзерхан заметил мое изумление и пояснил: «Организмы сарканов приспособлены даже к суточному непрерывному полету. Все отходы как бы концентрируются в венозной крови до поры до времени. И выводятся, когда появилась возможность».

Жаль, что в эту минуту я не спросила еще о другом. Не было бы неприятных сюрпризов от моего нового организма. Однако мне было сейчас совсем не до этого.

Всю ночь мы провели в небе. И я поняла – как важно то, что драконы способны ориентироваться в полете не только за счет зрения. Фактически – мы положились на них. Я даже слегка задремала. Потом встрепенулась, проснулась, в ужасе огляделась вокруг.

И дала себе зарок больше не спать. Однако у меня все равно ничего не вышло. Я еще несколько раз за ночь клевала носом и радовалась, что лечу в старом седле, в котором упасть – это надо еще умудриться. Оно имело прочную комфортную спинку, и от нее шли ремни к шее дракона, как бы ограничивая меня с обоих боков. Ноги пристегивались в нескольких местах, стопы закреплялись в чем-то вроде кармашков, которые также фиксировались ремнями.

К нужному месту мы прибыли примерно около полудня.

Солнце вовсю светило, в небе попадались деловитые птицы, облака то и дело наплывали, сгущались, однако дождя так и не случилось.

Издалека мы увидели огни и дым костров.

Затем – вдруг – словно мне всучили подзорную трубу – я в деталях рассмотрела палаточный городок.

«Зрение сарканов перестраивается в зависимости от потребностей», – подсказал Эйзерхан. – «А вон и генеральская палатка!»

Я сразу поняла – о чем он толкует, хотя указать дракон во время полета, конечно, не мог. Среди всех палаток, больше похожих на складные домики из непонятного материала, высилась самая большая, вместительная и с огромным флагом. Вообще на каждой палатке реял уже знакомый мне стяг. Триколор и в центре стилизованная фигура дракона вместо привычного мне двухглавого орла.

Наш отряд дружно пошел на снижение. И это оказалось для меня самым страшным, самым рискованным за все путешествие. Возможно, сказывался тот факт, что я еще ни разу не совершала посадку самостоятельно. Во время первой тренировки полета меня поймал Тарлан, и приземлились мы вместе. Теперь же у меня просто дух захватывало и сердце испуганной птицей рвалось из груди. Прямо рвалось, выпрыгивало, подскакивало.

Ощущения были самые странные. Невесомость, чувство падения, когда дракон сложил огромные крылья. Мы буквально ухнули вниз: падали, падали, падали…

Это было ни с чем не сравнимое, непередаваемое ощущение.

Я вцепилась в уздечку Эйзерхана и прижалась к дракону по максимуму.

Меня потряхивало все сильнее и сильнее. Руки и ноги просто заледенели.

Внезапно падение резко ускорилось. Казалось – еще пара секунд – и мы просто разобьемся о землю. Однако в последний момент ящеры одновременно спланировали, расправив гигантские крылья, и мягко встали на почву.

Я выдохнула, некоторое время просто сидела и приходила в себя.

Мы, наконец-то, прибыли.

От этой мысли стало немного полегче. Однако почти в ту же минуту накрыли новые, сильные переживания.

Как там поживают Тарлан с Александром?

Они еще живы? Не пострадали? Я успела или все это было напрасно?

Опасливые мысли черными воронами кружили, не давали покоя.

Надо было спешиваться и все выяснять, а у меня уже просто сил не осталось. Я безвольной куклой сидела на Эйзерхане и рефлексировала, и беспокоилась…

Глава 4

Какое-то время мы с Сашкой молчали и обменивались весьма красноречивыми взглядами. Наконец, я первым решил высказаться.

– Я смотрю твои намерения в отношении моей Аяны так и не остыли? А? Брат?

Сашка выпрямился, выпятил грудь, будто демонстрировал мне свою силу, и твердо ответил:

– Да. Я люблю ее и хочу жениться на ней.

– Не стремно ждать шесть лет до развода? Ходить вокруг да около, облизываться, ревновать? – подначил я младшего брата, все еще надеясь его образумить. Я ведь понимал, насколько некстати это наше соперничество, и ревность, и ссоры. Прямо проклятье какое-то над нашим семейством. Отец сражался с Этельбером на смерть, и там тоже была замешана Америка, а еще мама, которую оба любили. И вот – на же тебе! – история повторяется. Опять все в кучу: роскошная женщина, которой нет желанней во всем мире, я, и мой брат, одержимые, как мартовские коты, гон Кохгана, что в сто крат обостряет эмоции, и даже Америка тут как тут.

Я еще надеялся, что Сашка подумает и решит, что куда проще найти свободную красивую девушку. Он видный, интересный, влиятельный мужчина. Да на него же многие красотки заглядываются! Фрейлины Шахраз просто млеют, смотрят на брата из-под ресниц, кокетничают, пытаются вызвать интерес. Свет клином на Аяне ведь не сошелся!

Сашка думал, смотрел на меня исподлобья и вдруг выдал такое, что я аж опешил и все желание мирно урегулировать наш спор пропало напрочь, как небывало.

– Есть еще экстренный развод, если ты не помнишь, Тарлан. И его можно затребовать перед войной. Если женщина не очень уверена, что любимый мужчина вернется: целым, невредимым, здоровым и сможет быстро ей сделать детей… она имеет полное право перед войной просить о разводе. Ты забыл об этом, Тарлан?

У меня аж кровь закипела. Вот, засранец! Ведь даже войну решил обернуть в свою пользу! Если и Аяна об этом узнает, конечно же, она попросит императора о разводе. А отец? Что он решит в таком случае? Он уже отдал Аяну Сашке для обучения езде на драконе. Может и здесь уступит? В назидание мне, в наказание, чтобы жизнь медом не казалась!

А тут еще проклятое вчерашнее утро! Когда я набросился на Аяну со всей силой своей нерастраченной страсти и практически вынудил меня приласкать. Да, именно вынудил! Прямо заставил! У нее вообще выхода не было. Либо так, либо полноценный акт страсти.

Я выдохнул и сцепил зубы, а затем процедил:

– Нет уж, брат! Я не отдам тебе собственную жену!

– Да зачем она тебе? – вспылил Сашка. – Ты же совсем не хотел вступать в брак! Ты вообще не собирался жениться! Я же все отлично помню, Тарлан! Ну подумай, ты освободишься, опять будешь крутить вертеть с фрейлинами! Твоя жизнь вернется в прежнее русло! Для тебя же самого так лучше! Тарлан!

– А вот это ты видел, Сашка? – я показал брату увесистый кукиш и заполировал – продемонстрировал кулак.

Сашка поднялся, прошелся по палатке и развел руками:

– Ты в своем репертуаре, Тарлан. Она же нужна тебе лишь из-за гордости. Потому что ты и представить не можешь, что кто-то вдруг – о ужас! – выбрал меня! Не тебя – блистательного Тарлана Болгар-Романова – Девола для врагов и желанного любовника для многих дам. Ну, пожалуйста, брат, усмири свою гордость! Это же даже не гордость – а просто гордыня! Не думал же ты, будто все женщины всегда будут предпочитать тебя мне? В конце концов, это уже даже не по-братски! Я воин и княжич такой же, как и ты. И я тоже привлекательный, достойный мужчина! Тарлан! Да ты себе другую найдешь через полчаса! А мне никто, кроме Аяны не нужен!

Этот засранец меня же еще уговаривал!

Меня прямо подкинуло на стуле – я вылетел ядром и метнулся по комнате. Рубанул обеими руками по воздуху, словно сражался с невидимым врагом, и рыкнул:

– Я ее не отдам! Слышишь? Ни за что не отдам!

И, видимо, у меня был такой вид, такая гримаса боли и злости, что Сашка вдруг приостановился и округлил глаза до размера блюдец.

– Ты-ы-ы… Любишь ее? Это, что, правда?

Он так удивился, что стало понятным, почему и Аяна не верила в любые мои добрые к ней чувства.

– Тарлан… Я даже и не предполагал… – выдохнул ошарашенный Сашка. – Я думал, она просто твой приз. Очередной, интересный, лакомый трофей. Мы же с тобой часто соперничали…

– Да, я люблю ее! – выпалил я. Не было смысла и дальше скрывать, делать вид, что жена меня не интересует. – Я хочу ее и отчаянно, безнадежно влюблен. Я жить без нее не могу, Сашка! И я ни за что тебе ее не отдам!

– Даже, если сама Аяна попросит? Даже если это ее выбор?!!

Я думал недолго – считанные мгновения. Мысли прокрутились в голове калейдоскопом образов и стремительных сценок, я представил, что «если», и что будет дальше. Если Аяна влюблена в Александра и сама попросит меня о разводе. Вообразил, как она это мне сообщает во всех красках. И свою реакцию очень четко представил.

Нет! Это было единственным словом.

Нет! Ни за что! Ни за какие коврижки! Она меня даже еще толком не знает! Она думает, что я злой, вредный, грубый и совершенно бесчувственный высокомерный бабник! Возможно, когда мы познакомимся, наконец-то, поближе, Аяна поймет, что я лучше, что я интереснее Сашки. Что я для нее… что для нее? Да все! Хоть в огонь, хоть в петлю!

Возможно, я не так хорош был в ухаживаниях, но я готов ради нее буквально на все! И отнять ее я никому не позволю! Даже брату, даже с ее же согласия!

– Я буду бороться за нее в любом случае, – выдохнул я. – Выбор – не выбор… Она еще плохо обоих нас знает. Ты показал себя сразу с лучших сторон, теперь моя очередь ее очаровывать.

– Тарлан! Да она к тебе совсем равнодушна! Она же всегда предпочитала меня! Неужели ты об этом не помнишь? Вспомни! Ты пригласил ее покататься на Кохгане, там, в вотчине Лома. И что Аяна ответила? Полетела со мной! Ты был рядом с ней на многих уроках езды на Эйзе. Но смотрела она всегда на меня! Тарлан! Она меня выбрала!

Он был настолько в этом уверен, впрочем, как и я до недавнего времени.

Но я все равно не мог отступиться.

– Она узнает меня и полюбит. А ты ей просто приятней и понятней. С тобой ей спокойно и легко общаться.

– Так в этом и состоят отношения, Тарлан! Чтобы двоим вместе было хорошо и легко! А вы ведь вечно, как кошка с собакой! Ну ты же сам это хорошо понимаешь! Подумай! Зачем нам ссориться из-за женщины! Если она уже сделала свой выбор, и ты прекрасно все это видел!

– От ненависти до любви! Не слыхал? Нет?

– Ну, да! Давай себя успокаивай и обманывай! Вот уж не думал, Тарлан, что ты настолько страус, такой трус. Не можешь признаться, что женщина, которую любишь, предпочитает другого!

– Да даже, если это и так, я отобью ее и завоюю!

– Опять это твое непревзойденное самомнение!

– Нет! Это мои чувства! Я люблю ее и никому не отдам!

– В таком случае, я думаю также!

– Тогда дуэль решит все вопросы!

Я выпалил все на эмоциях, на порывах. Сашка сжал кулаки, и зло вскрикнул:

– Согласен на поединок!

Картинно швырнул мне перчатку, которая до этого покоилась на столе. Словно, реально, ожидала своего выхода за кулисами нашей с братом перепалки.

Я ответил Сашке в похожем стиле.

– Я пришлю к тебе своего секунданта и немедленно переезжаю! Отцу обо всем сообщу срочной депешей! Он имеет право знать, что между нами случилось! Тем более, что дуэль состоится уже завтра! Я очень надеюсь, ты не хочешь откладывать?

Сашка меня не разочаровал.

– Конечно же, завтра! Я ждать не стану! Тем более, что война на пороге!

– Деремся до смерти? Или вообще как? – яростно рыкнул я важный вопрос.

– Как получится! – выдохнул Александр. – Я не желаю тебе смерти, Тарлан, и убивать не планирую. Ты же мой брат! Но я докажу, что Аяна – моя и ничья больше! Если я выиграю, ты отступишься?

– А если я выиграю, отступишься ты?

– На этом и порешим! Так будет лучше и для тебя, и для меня, и для Аяны!

– Честь имею, ваше высочество! Пришлю вам секунданта немедленно! – рыкнул я и пулей выскочил из палатки.

В спину прилетело резкое и решительное:

– Честь имею! Буду ждать нашего поединка и секунданта для уточнения условий!

Все, назад пути уже не было. А если бы и нашелся, я не смог бы отказаться от схватки с Александром в эту минуту. Все понимал – умом понимал. Как это абсолютно невовремя, когда враги на пороге, как это некстати, учитывая, что тут еще и пленные мятежники неподалеку, и они увидят конфликт, который нас с Сашкой развел по разным углам. Это шанс для врага вбить клин в наши ряды, если вдруг кто-то из захваченных умудрится сбежать. Мы постараемся не допустить подобного, но ничего нельзя исключать. В этом мире возможно всякое.

И, наконец, как это глупо, нелепо, схватиться сейчас из-за женщины, когда родина находится в опасности, когда от нас обоих – княжичей – требуется вся концентрация на внешних пределах.

Но я не мог отказаться! Просто не мог! Эмоции и гормоны гона бродили в крови, рвали на части приступом ревности. И убивали во мне все разумное. Нечто похожее, видимо, испытывал и Сашка – гон Филимона тоже приближался и грозил наступить через месяц-два.

Мы не могли сейчас отказаться.

Должны были, просто обязаны! Это был наш сыновий и воинский долг!

Но ни он, ни я не сумели поступить правильно.

Надо было видеть графа Татарского, когда я рассказал ему о дуэли и о том, что он теперь – мой секундант. Лицо графа вытянулось и посерело.

– Но, ваше высочество… как же так? Неужели миром никак не уладить?

– Ступай к брату и договорись об условиях дуэли! Одно слово – и ты уволен с поста! – рявкнул я на вконец опешившего адьютанта. Тот пулей вылетел из палатки и двинулся к моему брату.

А уже спустя полчаса мы назначили: время, оружие и отправились спать в разных палатках.

Глава 5

Ступор так и не проходил. Я сидела на драконе, моргала, переживала, боялась спуститься и еще больше страшилась узнать – что же тут сейчас происходит.

Ко мне подскочил командир сарканов из личной гвардии императора и галантно протянул руки, предлагая помочь слезть. Я решительно мотнула головой. Всадник остался рядом, на всякий случай, но больше не настаивал на поддержке.

Я должна тренироваться, учиться, а помощь лишь только мешает.

Я потерла виски, отдышалась, выпила немного теплого чаю и принялась отстегиваться от ящера. Закончив с ремнями, я, как обычно, вначале сползла на крыло, а затем легко спрыгнула вниз.

Ура! Получилось отлично! Я всякий раз начинала бояться, что упаду лицом вниз или же кувыркнусь. Но еще ни разу не ошибалась и всегда приземлялась, как надо.

К драконам подскочили солдаты из обслуги ящеров, насколько я поняла.

Я же двинулась в сторону палатки, которую приметила еще издалека. Меня приветствовали, глубоко кланялись, но ни разу не остановили и ни о чем не спросили. Я заметила, что на «окраине» палаточного городка выстроились огромные клетки с пленниками и ящерами. Там же, но чуть поодаль, паслись привязанные к столбам новые драконы – видимо, те, что не особо любили всадников и согласились перейти к нам.

Возле генеральской палатки маячил адъютант Александра – молодой граф Репнин-Калужский. Его назначили на должность недавно, и парень дико переживал, нервничал и часто действовал с большими излишествами. Завидев меня, белокурый молодой человек с серыми глазами и благородным лицом, тяжелой челюстью и высоким лбом, поклонился практически в пояс, а затем поцеловал мою руку.

– Княжичи Тарлан и Александр у себя? – уточнила я у Калужского.

Тот растерянно развел руками, и я подумала, что парни ушли, уже отправились на дуэль. Аж сердце упало и замерло, буквально начало каменеть.

А вдруг они уже ранены? Или даже кто-то погиб? Не знаю, как удержалась на ногах – колени неожиданно подкосились. Пришлось схватиться за край палатки.

– Вам плохо? Устали с дороги? – метнулся ко мне граф Калужский.

Я выставила перед собой руку.

– Нормально все. Говорите, где княжичи!

– Э-э-э… Ваше высочество, тут такое дело, – он снова замялся.

– Да говорите уже! – рыкнула я.

– Его высочество княжич Тарлан… переехал в другую палатку. А тут только княжич Александр. Их высочества готовятся к дуэли, которая состоится, – Калужский сверился со своим окном мира. – Через двадцать минут.

– Боже! Успела! – выдохнула я на эмоциях. – Где княжич Тарлан? Вы можете меня к нему проводить?

– Ваше высочество… дело в том, что я жду его высочество Александра. Он должен выйти с минуты на минуту. Я его секундант. А адъютант его высочества Тарлана – граф Татарский – сейчас с ним.

– Где мне найти Тарлана? – нетерпеливо вскрикнула я.

– Можешь не искать! Я сам нашелся!

Я крутанулась на пятках, чтобы увидеть мужа во всей красе. Он был, как всегда, одет во все черное. В черные брюки, рубашку, расстегнутую на мощной груди, и черный же кафтан с блестящими серебристыми пуговицами. Выглядел Тарлан просто отпадно. Ну какой же мужик! Это первое, что пришлом мне на ум. Он жив! Он в порядке и даже не ранен! Радостно зазвенела в голове следующая мысль весенней капелью.

Я аж дернулась – так хотелось броситься на шею Тарлана. Обнять его, сказать что-то приятное. В конце концов – объяснить, что я вовсе не отношусь к нему так, как подумал княжич. Что он мне нравится, даже может и больше… я еще не поняла. Но однозначно гораздо сильнее Александра.