Жить хорошо…

Глава 1

Мягко и нежно кисточка вырисовывает уголок оконной рамы, желтый цвет просто брызжет и будоражит воображение. Большинство английских ресторанов выкрашено в желтый цвет, где-то вычитала Анна, но где это видано – покрасить все окна русской усадьбы в цвет солнца?! Анна, посмеиваясь над своими мыслями, самозабвенно продолжает красить. И действительно, от яркого цвета в ее руках старинный дом пробуждается и обретает новую жизнь.

Анне дом в селе Сосновом достался в наследство от родителей, которые неожиданно для нее, сначала мать, а потом отец, скончались от сердечных болезней в районной больнице. У Анны был шок от случившихся событий, какая-то растерянность перед жизнью и … пустота. Вдохнуть жизнь в эту пустоту ей помогли краски.

Анна с удовольствием пьет черный кофе и всматривается в собственное творение. Высокие, выбеленные стены комнаты залиты солнцем. Ощущение света – оно везде и множится в геометрической прогрессии. Мягкая мебель бирюзовых оттенков, голубой ковер, желтые окна – вот, пожалуй, самые яркие штрихи этого необычного дома.

Она решила сегодня заняться чтением. Еще с прошлого лета в старинном секретере лежат ее любимые романы и детективы. Анна давно поняла, что намного приятнее перечитывать то, что уже понравилось, причем желательно просто читать и наслаждаться, а не пытаться что-либо запоминать, вдумываться, анализировать, «алгеброй гармонию проверять».

Ей сорок лет, много это для Анны или не очень? Она пытается шутить, что находится на рубеже второй половины жизни. Первая половина ее жизни была достаточно успешной: институт иностранных языков, замужество, аспирантура, защита диссертации по английской филологии и теперь заведование кафедрой в том же институте. Работа ей нравилась, пожалуй, даже больше, чем большая, современно обставленная, но холодная и какая-то пустая городская квартира, которую населяют только два человека и одна собака. Муж Анны Павел является соучредителем крупной строительной фирмы, доход от которой позволяет вести достаточно обеспеченный и стильный образ жизни.

Анна обожает собак, в частности, своего бультерьера Аарона, который все же больше привязан к супругу. Павел всегда его сам вывозит на собачьи выставки, вязки и прочие собачьи, и не очень, тусовки. Павел их городскую квартиру сделал по своему вкусу: много всякой техники, модернистской мебели, психоделических расцветок, много лоска, много пространства (и пустоты, добавила бы Анна). Павел ведет жизнь успешного бизнесмена, следит за всеми аксессуарами этого образа жизни. «Положение обязывает», – любит повторять он, настаивая на смене машины супруги. Анну вполне бы устраивал ее старенький «Порше», но, по настоянию Павла, его пришлось заменить на скоростную «Ауди». Анна никак не могла привыкнуть к, казалось бы, простому управлению изысканной машиной. Более того, Анну смущало повышенное внимание к машине обитателей Соснового: кто восхищался, кто завидовал и желал всех напастей обладательнице красавицы-машины. Анне был неприятен разительный диссонанс «Ауди» с заросшей травой оградой ее любимого дома. Она, в отличие от Павла, не любит привлекать внимание к своей личности, тем более к личным вещам. Да, Павел – фетишист, но ведь это даже не порок, правда?

Мелодия мобильного телефона отвлекла Анну от размышлений и созерцания игры света. Новости тревожны, Аарон заболел, его Павел даже отвез в клинику, сам не может контролировать лечение из-за большой занятости, ждет Анну…. Итак, бегство в себя, похоже, срывается. Анна подходит к старинному зеркалу, машинально начинает поправлять пушистые каштановые пряди. Сегодня она заколола их в замысловатую прическу, точнее, прическа сама получилась при наличии ее роскошных длинных волос и нескольких заколок. Она очень любит свои волосы и тщательно за ними ухаживает. Анна была шокирована, когда Павел неожиданно предложил ей сделать модную короткую стрижку. А ведь она полагала, что Павлу, кроме ее больших серых глаз, стройной фигуры, нравятся еще ее русалочьи волосы. Все правильно, но где-то Павел услыхал незатейливую глупость – «волос длинный, ум короткий» – и решил еще и сменой прически подтвердить высокий уровень интеллекта супруги. Старинное зеркало не льстит ей сегодня. Собственная внешность не приносит удовлетворения. Эта озабоченность, напряженность определенно не молодят. Анна продолжает вглядываться в морщинки на лбу, возле уголков рта, они ее окончательно «заводят». Что это с ней? Необходимо действовать: спасать Аарона, помогать Павлу!

Она оглядела солнечную гостиную: репродукции ее любимого Гогена, ее собственную сирень, написанную маслом в минуты вдохновения, которое случается только в этом доме…. Все это предстоит быстро зачехлить, убрать, отодвинуть любимую красоту на задний план в угоду требованиям жизни.

Вечер в августе быстро заканчивается. Ее родная Иткутская область находится в Сибири, что означает необходимость натягивать теплый свитер и брюки для путешествия в течение нескольких часов на машине до города.

«Ауди» плавно идет по шоссе, от кондиционера быстро становится тепло, ритмичная музыка бодрит и настраивает на боевой лад. Анна успокаивает себя тем, что все образуется, нельзя переживать из-за собаки так же, как из-за ребенка. Отсутствие детей у них с Павлом привело к возведению собачьих проблем в ранг человеческих. Восьмилетний, белый крепыш Аарон был их любимой деточкой, мать которого, кстати, долго жила у них и погибла с его рождением.

Звонок брошенного на соседнее сиденье телефона заставил ее вздрогнуть. Аарон умер в больнице. Странные судороги были тому причиной, несмотря на все меры по спасению собаки, произошла остановка сердца. Павел теперь просил ее не приезжать, так как сам со всем справится. Он советовал ей расслабиться и переключиться на отдых в усадьбе. До окончания отпуска у Анны оставалось две недели, срочных дел в городе у нее не было. Изумленные гаишники на посту наблюдали, как серебристая «Ауди» на приличной скорости вдруг резко затормозила и, сделав поворот на 180 градусов, взяла курс на Сосновое.

Выйдя из машины у запертых ворот родного дома, Анна ощутила непонятное напряжение. Долго возилась с засовом, потом открывала замок в двери. Включенные фары машины во дворе не подсвечивали, а, наоборот, странным образом мешали манипуляциям с замками. Влетев в пустой дом, она принялась везде зажигать свет. Замкнув за собой дверь, расположилась на диване в гостиной, но вспомнила, что не щелкнула кнопкой сигнализации, оставила в машине мобильный и неизвестно, закрыла ли ворота. Досадуя на себя, вышла во двор, заперла ворота на засов, повернулась к машине и обнаружила, что не видит мобильника, оставленного на водительском сиденье. Пришлось садиться в машину, включать все освещение, при этом она почему-то боязливо закрылась изнутри и, наконец, обнаружила его на заднем сиденье. Находка облегчения не принесла, Анна попыталась успокоиться. Завершив все манипуляции с машиной и с замками, она пошла в кухню и сварила кофе. Кофе ее всегда тонизировал и приводил в норму. Пока шипела кофеварка, Анна лихорадочно соображала, чем теперь заняться, как распланировать дальнейшее свое пребывание в Сосновом. Про неприятное известие от Павла думать не хотелось, хотелось просто почувствовать себя комфортно и отдохнуть. Рядом с верандой находится душ, но, прежде чем его принять, она отчего-то захотела наполнить дом звуками, музыкой, живыми существами. Забравшись с ногами на диван в гостиной, переключая каналы телевизора и отпивая маленькими глотками кофе, она постепенно приходила в норму и подумала, что теперь, после душа, пожалуй, сможет заснуть. Внезапно раздалась мелодия телефона, но она медлила, гадая, что это за звонок. Звонил одноклассник, ее давний друг, который постоянно жил в Сосновом и, не обремененный семьей, собирал каждый год друзей под свою холостяцкую крышу вот уже двадцать с лишним лет. Толик доложил, что завтра должны приехать «большие люди», как он называл своих друзей-одноклассников, занимающих заметное положение в обществе. Действительно, дети сельской интеллигенции учились в свое время с удовольствием и на совесть, почти все из класса, за исключением непутевого добряка Толика, работали кто ректором престижного вуза, кто директором банка, кто руководил своими фирмами. Анна всегда была рада этим встречам, отношения всех между собой оставались прежними, приятно будоражили и бодрили. Она поделилась с Толиком своими новостями, пообещала, что завтра к обеду непременно будет у него, и они наметят развлекательную программу.

Переговорив, Анна отключила телефон, затем телевизор, затем ритмичную мелодию. Стало тихо-тихо, почему-то не лаяли соседские собаки, надо было превозмочь себя и пойти в душ. Луч света с веранды освещал незакрытую душевую кабинку, поднимался по лестнице до темного второго этажа. Цокающие шажки по деревянному полу сверху просто подбросили сердце. Стало нехорошо до шума в ушах. Откуда-то изнутри, из детства, поднимался просто панический страх. Что это?! Не хотелось шевелиться, но обострившийся слух больше не улавливал ничего необычного.

Нет, так дело не пойдет! Не будет она здесь сегодня ночевать в таком состоянии. Наскоро приведя все в порядок, Анна выскочила во двор. Открыв ворота, сев в машину и вырулив из ограды, впервые задумалась: а куда же она, собственно, едет? Сельчане, которые всегда вели обособленную жизнь, на ночь все наглухо запирались, ее друзья – дачники еще не приехали, а явиться в полночь к Толику без договоренности с ним было бы верхом неприличия. Дозвониться до него, оказалось, проблематично: отключил или убрал куда подальше мобильник. Жил он не близко, но на своей машине Анна смогла бы быть у него через 10 – 15 минут. Можно подъехать и еще раз попытаться позвонить-посигналить.

Проверив засов на воротах, и оглядев чернеющую в полумраке усадьбу, она направилась к урчащей машине. Но ее «Ауди» рванулась и, обдав Анну пылью, скрылась за крутым поворотом. Никого в машине не было видно, высокие спинки, затемненные стекла, никого – мистика… Вдруг она ощутила, что за спиной кто-то стоит, но повернуться не удалось, резкий запах от ткани, прижатой к лицу, погрузил ее в звенящую пустоту.

Глава 2

Павел, тем временем, сидел на скамейке напротив входа в ветлечебницу. Курил уже третью сигарету подряд, чего обычно себе не позволял, заботясь о здоровье. Он отменил все утренние встречи, перестроил рабочий график в связи с кончиной Аарона. Петя, услужливый молодой менеджер, узнав о происшествии, предложил помощь, но Павел отказался и попросил больше никого не информировать о подробностях частной жизни главы фирмы. Павел вскоре пожалел, что отказался от Пети, не представляя пока как поступить с завернутым в плед бездыханным Аароном, лежащим в багажном отделении его джипа. Докурив сигарету и отметив, что листья уже начинают желтеть и даже опадают, несмотря на почти безветренную теплую погоду августовского дня, Павел направился к машине. Когда что-то случается для тебя значимое, обычно все вокруг начинает восприниматься по-другому. Включается механизм отстранения от действительности, самоанализ какой-то…Павла выбила из колеи смерть друга. Именно друга! Он подумал, что это уже вторая потеря за год, вспомнив, как его компаньон скоропостижно скончался на Рождество. Грешно, конечно, сравнивать….

Направляясь по объездной дороге к садовому обществу, где сторожем работал Васильич, давний приятель его умершего родителя, Павел прокручивал в памяти события последних месяцев. Успешные дела в строительной фирме постепенно сходили на нет, и, надо признаться, что спад произошел после нелепой кончины компаньона Константина. Несмотря на разногласия между ними в распределении обязанностей и прибылей, следует отметить, что Константин имел отличную деловую хватку, помноженную на соответствующее экономическое образование. Дружба между ними уже не получалась из-за взаимной антипатии жен, из-за разного взгляда на все кроме бизнеса. Доверие и уважение были, конечно, как в начале. Чувствовалась зависимость друг от друга, сформировавшаяся еще после военной службы в Чечне, где они, собственно, и познакомились, направленные туда после учебы в разных вузах города.

– Наконец-то появилси, Павлуша. Давненько не виделись, – резво затопал отворять ворота подрулившему джипу Васильич. – Случилось что ль чево? – Как в воду глядел старик. После приветствия Павел молча показал содержимое пледа, дед заохал и пошел за лопатами.

– Вот тут под яблоньками и место будет твоему другу. Копать-то не разучилси?…

Через час Васильич принес Павлу полотенце и пригласил в натопленную баньку, потом сунулся с ковшиком: «Давай поливать буду!».

Вечером, сидя на веранде за столом с привезенной снедью и стремительно заканчивающейся водкой, которую дед похвалил: «Как слеза», Павел оттаял душой.

В это время Вера пыталась дозвониться до Павла. В офисе сказали, что в ближайшие дни его не будет, мобильный не отвечал, а домой она не решалась звонить, зная, что есть определитель, и, более того, не понятно все ли еще жена в отъезде. Их встречи с Павлом были не частыми, представляли собой затяжной вялотекущий роман еще со студенческой скамьи. Павел умел держать женщин на расстоянии. Эта его интригующая самодостаточность и притягивала их, несмотря на заурядную внешность. Вера в него влюбилась, учась еще на первом курсе строительного института. В их группе было всего две девочки. Ее родители надеялись, что стройная и большеглазая дочь в окружении стольких сокурсников быстро найдет себе достойную пару. Но Вера позволила себе безоглядно влюбиться далеко не в самого видного из них – Павла. Мужчинам нельзя показывать излишнюю ими заинтересованность, это отпугивает и, в лучшем случае, они оставляют покоренную ими женщину на "потом" или вообще игнорируют. Верина преданность приятно льстила Павлу, и он относился к ней сначала как к другу. Вера сама спровоцировала их первую близость на следующем курсе. Для Павла это оказалось приятной неожиданностью, именно приятной, так как теперь сами собой были решены его физиологические проблемы. Они стали встречаться то у нее на квартире, которую ее родители снимали для дочери-студентки, то у него в комнате общежития, потому что оба раньше жили в далеком поселке Луговом, но почему-то там никогда не встречались и даже не были знакомы. Однокурсники к ним привыкли, воспринимали как устойчивую пару. Как-то раз на студенческой пирушке кто-то безапелляционно спросил: «Когда на свадьбе гулять будем?». Вопрос застал Павла врасплох, а Вере больно царапнул душу. С тех пор она сама стала над этим задумываться, анализировать их отношения. Полной неожиданностью для всех стало появление Анны. Их группа отмечала защиту дипломов в любимом кафе города. Павел в «Байкале» частенько бывал, персонал знал его и друзей. По такому особому случаю, они расположились в отдельной кабинке. Когда веселье было в разгаре, Павел почувствовал легкую дурноту от съеденного и выпитого, и на правах своего пошел покурить через служебный вход во внутренний двор.

Дворик был самый обыкновенный, с бабушками у подъезда, с детишками в песочнице. Его привлекли гневные высказывания сидевших поблизости старух о неподобающем выгуле собак. Действительно, пуделек, взявшийся не пойми откуда, основательно задрал заднюю лапку на покосившийся столб, воткнутого в песок, облезлого детского грибка. Малыш, как ни в чем не бывало, пытался зачерпывать лопаткой теперь уже мокрый песок. Пуделек радостно подскочил к Павлу на его свист. И тут к ним подлетела его хозяйка. Павлу тогда показалось, что он видит сказочную королеву. В темный холодный вечер девушка выбежала в открытом, почти прозрачном, пастельно-бежевого цвета платье, с развевающимися длинными каштановыми волосами, в шлепках без пяток. Павел до сих пор помнит алый цвет лака на ее пальчиках на ногах. «Королева» пристегнула пудельку ошейник и сказала, что обычно Пава не откликается на свист и не гадит в песочницах. Павел усмотрел перст судьбы в созвучии имен, не замедлил представиться и завязался разговор о собаках, именах, банкете и его поводе. Разговор оказался интересным и для босоногой красавицы. Она сообщила, что свой диплом она отметит завтра в этом же кафе. А в этом доме она снимает квартиру и выгуливает пуделя соседки, которая весь июнь занимается посадками на даче и приплачивает квартирантке за заботу о собачке. Тут Павлу пришлось проститься, так как за ним уже шли друзья, и хорошо еще, что не было Веры…

Глава 3

Анна очнулась от боли в затылке. Нет, раскалывалась вся голова, а тело казалось неуправляемым. Открытые глаза ничего не видели. Запах сырости и земли наполнил ее тошнотой, которая не замедлила извергнуться. Она пошарила руками вокруг, перевернулась на четвереньки, опираясь о влажную землю ладошками, попыталась встать. Исследовав свое узилище по периметру, подняла руки и нащупала не струганные доски над головой. В одном месте доски можно было чуть-чуть приподнять, но как сдвинуть лаз в подвал, если она кое-как достала до него, стоя на цыпочках.

Голова отказывалась соображать, но ощущение опасности приводило организм в порядок. Она неутомимо изучала подвал и нашла бочку. Возможно, бочка была пустая, но сдвинуть эту махину не представлялось вероятным. Анне удалось подтянуться и вскарабкаться на поверхность бочки. Стоя на ней, невероятно изогнувшись, пыталась отжать крышку подпола. Вначале крышка чуть приподнялась, почти ничего не было видно, но реакции извне на шум в подполье не последовало. Одержимая идеей покинуть это место, Анна предприняла совершенно не свойственные ей усилия и выбралась на поверхность.

Это была деревенская изба. Подпол был рядом с печью, напротив, перед окном стоял клеенчатый стол с задвинутыми под него табуретами, справа была дверь, которая со скрипом отворилась в темные сени. Ячеистые оконца сеней чуть проливали свет раннего утра на какие-то мешки, полки с банками, коробки с инструментами и различный хлам. Дверь сеней была ветхой, со щелями, но закрытой снаружи. Для побега оставались только окна.

Она попыталась вытащить одну из двух рам окна в избе, но услышала отдаленные звуки сдвигаемой щеколды у ворот и кинулась в сенцы. Какая-то железка с полки помогла выставить ячеистое оконце, и, с трудом протиснувшись в него, она вывалилась на колючки малины и битое стекло на завалинке. Пригибаясь, кинулась через двор в сад. Огород отделяли от двора и сада хозяйственные постройки. Можно было спрятаться в одной из них, но обезумевшая от страха Анна бежала дальше. И еще хорошо, что деревенские собаки на нее никак не среагировали, возможно, крепко спали на рассвете.

Бескрайние просторы огородов все не заканчивались, направо были картофельные поля с высокими заборами, налево…. Налево тоже шел высокий дощатый забор, но дальше была улица. На забор Анна взбиралась лишь однажды в детстве, подоспевшая вовремя бабушка стащила ее, при этом нарядное платьице оказалась порвано сзади от подола до самого воротничка. Теперь спортивный костюм не стеснял движения, но, спрыгивая в лопухи и крапиву обочины дороги, Анна повредила лодыжку. Местность была ей не знакома. Прожив 18 лет в Сосновом, Анна никогда не бывала на многих его улицах, так как село было большим. Оно тянулось на многие километры вдоль реки, соединив со временем несколько деревень. Похоже, в такой бывшей деревне, а теперь микрорайоне, и оказалась Анна.

Раннее утро заливало неяркими красками покосившиеся, но глухие изгороди, а также мощные заросли крапивы и лопухов вдоль них. Самих домов и их обитателей пока не было видно. Прихрамывая, она, как ей казалось, бежала вдоль улицы, которая вывела к реке. Анна все еще ощущала опасность, но решила, что в свете дня на глазах стольких окон, устремленных на реку, сможет беспрепятственно привести себя в порядок. Вода оказалась ледяной, сильное течение сбивало с ног. Пытаясь изо всех сил удержаться, стоя в воде, Анна принялась оттирать пятна на спортивных брюках светло-бежевого пастельного цвета. Ей удалось также умыться и немного пригладить спутанные волосы, все еще изображавшие подобие прически. Мокрая, но опрятная, она теперь дрожала от легкого утреннего ветерка.

Автобус ходит с 5 или с 6 часов? Раньше этот вопрос ее никогда не интересовал, теперь пришлось искать автобусную остановку и укрываться там от ветра. Что произошло? Машину угнали, ее ограбили, решила она, не нащупав золотых часов на запястье и любимых колец, да еще похитили непонятно с какой целью. Но одна цель становилась для Анны очевидной – упущено драгоценное время для успешного розыска машины. Необходимо срочно позвонить в полицию и заявить о случившемся.

Из-за поворота, наконец, показался оранжевый автобус. Он неспешно подрулил к конечной остановке. Не вышло ни единого пассажира навстречу Анне. Кондукторша, лицо которой ей показалось знакомым, уставились на нее как на ожившую утопленницу. Анна подошла к водителю и стала вкратце объяснять проблему. Он немедленно предоставил свой телефон для звонка, предложил довезти до полиции. Молодая, но обрюзгшая кондукторша, в вытянутых на коленях трико и в нелепой розовой майке с допотопной сумкой для билетов через плечо, ничего не сказала, правда, билет купить не предлагала. На протяжении всего пути она завистливо разглядывала стройную даму, с облегающего спортивного костюма которой почему-то стекала вода.

Поблагодарив шофера, Анна влетела к дежурному, попросила, прежде всего, телефон. Звонок в городскую квартиру оказался неудачным. Дома в шесть утра никто не брал трубку. Мобильный Павла докладывал, что «абонент не доступен». В офисе ответил охранник. Ему Анна и дала поручение разыскать супруга и попросить его в ближайшее время выйти с ней на связь. Дежурный разобрался в ситуации и предложил сделать заявление об угоне и грабеже, все подробно объяснить и записать. Больше всего сейчас не хватало содержимого сумочки и ключей от дома.

Толика ее звонок разбудил на почте, здание которой охранял. Он заверил, что к девяти приедет за ней и поможет ей попасть в свой дом. Удивлению его, как и следовало ожидать, не было конца. Его сочувствие и просьбы успокоиться вывели Анну из состояния «повышенной боевой готовности» и она, ощутив дикий холод, попросила у полицейского одеяло. Закутавшись в него, занялась необходимыми в таких случаях формальностями.

Старенький «Запорожец» Толика подрулил к зданию полиции на полчаса раньше. Глубоко затянувшись сигаретой Толика, Анна принялась вновь вспоминать этот кошмар.

– Радуйся, что жива, – мудро сказал Толик. – Или машина твоя кому-то понравилась, или кто-то решил извести все ваше семейство и вашу фирму.

Далее им пришлось в течение получаса убеждаться в прочности замков и запоров ее усадьбы. Хорошо еще, что у нее был схрон с запасными ключами от входа в дом для таких вот непредвиденных обстоятельств. Попав наконец в родные стены, предоставила Толику возможность исследовать содержимое бара и холодильника, а сама пыталась согреться под обжигающей струей душа. Душистое тепло махрового халата и чашка приготовленного Толиком кофе вернули Анне ощущение реальности.

– А куда это тебя понесло на машине на ночь глядя? – Задал Толик резонный вопрос, на который у Анны не находилось ответа. Действительно, признаваться, что она непонятно чего испугалась в родном доме, и, в общем-то, направлялась к нему, было нелепо и глупо. Поэтому уклончивый ответ, что были кое-какие дела, только навел туман. Толик про себя отметил, что это еще та семейка и определенно у отдыхающей отдельно дамочки кто-то есть.

– Чей это был дом? – повторил Толик вопрос полицейского, но ни номера дома, ни названия улицы Анна не знала.

Почему-то в ее сознании угон машины и пребывание в странном доме, точнее подвале дома, не были связаны.

– Возможно, сообщники угонщиков все еще находятся в том здании, – не успела подумать она, как возле ворот затормозил «газик» с мигалкой, и полицейские чины вошли в незапертую дверь. Отдав честь хозяйке и ее гостю, старший из них попросил проследовать к машине и взглянуть на арестованного. Оказывается, полицейские нашли дом по ее описанию и задержали находящегося в ограде пьяного мужика. Анна, естественно, первый раз видела Петьку Сенькова, дважды судимого за драки и появившегося в его родном доме накануне. Петька утверждал, что дома не ночевал, а пил с соседом Спиридонычем, а старуха мать лежит уж вторую неделю в районной больнице. Разбуженный опухший сосед Петькино алиби не подтверждал, точнее ничего вразумительного не говорил, поэтому Петьку как подозреваемого повезли в отделение полиции. Толик знал всех сотрудников и спросил Семена – капитана, командующего двумя полицейскими, об их дальнейших планах.

Оказывается, все уже оповещены. ГАИ давно ввело операцию «Перехват», во второй половине дня ожидают оперативников из города. В фирме супруга все в курсе, ведется следствие, самого Санина, вы только не волнуйтесь, найти не удается.

Глава 4

Павел ощущал запахи и буйство красок бескрайнего русского поля. Он дышал полной грудью и вглядывался в перспективу дороги, по которой шел. Впереди явственно просматривались два женских силуэта. Они были слишком далеко, чтобы наверняка их узнать, и Павел решил догнать. Тропинка вела к обрыву, а дамы куда-то исчезли. Он наклонился над высоким песчаным склоном, нависающим над неглубокой прозрачной речкой, всматриваясь в ее дно. Вдруг неожиданно из прибрежных зарослей выплыла Анна со смотрящими в небо глазами и раскинутыми широко руками. Он почувствовал, что устремиться вниз к жене – Офелии ему могут помочь. Заметив боковым зрением другой женский силуэт, он ощутил толчок в спину.

– Павел, проснись, ты просил разбудить тебя в десять, – Вера, держа в одной руке чашку с кофе, другой трясла его за плечо. Он взглянул на нее, все еще находясь под впечатлением тревожного сна.

– Ты сегодня очень беспокойно спал. У тебя на фирме или дома неприятности? – поинтересовалась Вера. Признаваться в своей сентиментальности, а тем более в осложнениях на фирме, не хотелось. Притянув к себе, Павел поцеловал Веру в щеку и ощутил изумительный аромат свежести от пышного тела. Вера и в сорок лет была очень хороша собой. Полнота не портила ее пропорциональную фигуру, лицо представляло образец Кустодиевской красоты, но сама Вера постоянно была одержима идеей выглядеть еще лучше, еще привлекательнее. Поэтому она на протяжении многих лет была платиновой блондинкой, и Павел уже забыл, что когда-то она была шатенкой, а какое ее лицо без грима, пожалуй, вообще не знал. Вчера он ей позвонил вечером из машины, выясняя можно ли к ней заехать. Услышав его голос, Вера прервала все свои занятия и принялась готовиться к встрече. Верина двухкомнатная квартира была, как всегда, убрана. В холодильнике имелось достаточно еды, чтобы не бежать в супермаркет. Вера достала ажурную скатерть и накрыла ею резной стол из дорогого румынского гарнитура, подаренного еще родителями. Вазу с лилиями, купленными ею самой по дороге из проектного института, где она продолжала работать, несмотря на маленькую зарплату, водрузила на стол рядом с запотевшей бутылкой шампанского, которое очень любила. Павел, после долговременного отсутствия, появился нетрезв, чего обычно себе не позволял, но в этот раз неприятности с собакой и встреча с Васильичем все объяснили. Приняв душ и вкусно поев, Павел, наконец, почувствовал себя комфортно. Он окинул взглядом диковинные цветы на окнах, пушистые ковры, развевающиеся капроновые шторы…. На ум пришло пошлое в данной ситуации слово «гнездышко». Огромная кровать со спящим котом в центре хорошо просматривалась в открытой двери спальни. Посмотрев вечерние программы и поболтав ни о чем, они направились туда, и у Павла, как обычно, перехватило дух от ослепительности Вериного тела, от изысканных запахов парфюма. Она всегда чувствовала малейшее его желание, малейшее его движение и, казалось, от его удовлетворенности сама получала удовольствие. Павел обычно отмечал, что ни одна другая женщина не знает до такой степени его желаний, ни одна другая не может их так удовлетворить. Но в этот раз ему почему-то захотелось сопротивления…

– Смотри-ка, на определителе есть телефон вашего офиса, обычно сюда они не звонят, да и знает мой номер только твой охранник, – удивилась Вера. Павел разблокировал свой мобильный и позвонил на работу. Секретарь немедленно доложила о похищении жены, об угоне машины, о том, что его разыскивает следователь.

Беда не приходит одна. Еще и другая народная мудрость прокручивалась: пришла беда – отворяй ворота. По изменившемуся лицу Павла Вера догадалась, что произошли серьезные неприятности, удовлетворившись кратким объяснением случившегося, накормила его и проводила на битву с ними. Вера расстроилась, подумав, что теперь, пожалуй, пройдет впустую взятый ею из-за него недельный отпуск. Когда Павла не было рядом, жизнь представлялась ей чередой серых будней, и только с его присутствием включались какие-то особенные внутренние часы отсчета счастливых мгновений полноценной жизни. Любовь…

Глава 5

Переступив порог своей приемной, Павел сразу столкнулся взглядом с сухощавым человеком неопределенного возраста, который сидел в кресле рядом с рабочим столом секретарши Лидии.

– Больцов Семен Иванович, старший следователь прокуратуры Заельцовского района, – отрекомендовался он. Представившись и пожав руку следователю, Павел провел его в свой кабинет. Лидия занесла объемную папку для новых документов и спросила, когда доложить ему о текущих делах.

– Пожалуйста, оставьте нас на полчасика и, если можно, приготовьте кофе, – обратился Санин к секретарше.

– Боюсь, что наша беседа займет больше времени, Павел Владимирович, но я буду предельно краток, – приступил к долгому разговору следователь.

Больцов просидел с Саниным около двух часов и завершил допрос тем же вопросом, с которого, собственно, его и начал:

– Где вы провели ночь, Павел Владимирович?

Павел попросил следователя не осложнять его отношения с женой, но вкратце вынужден был сообщить о Вере. После ухода следователя, он закрылся в кабинете и попытался еще раз переосмыслить все случившееся. Машину жалко, но Анна жива, все поправимо. Он по привычке набрал номер ее мобильного, но не получил ответа. «Ведь его тоже украли», – осознал потом. Теперь сложно поговорить с Анной, телефоны ее друзей Павел не знал, а Анин дом телефонизирован не был. Подумав, что Анне, вероятнее всего, понадобится его помощь и поддержка, решил оставить дела хотя бы на сутки еще и поехать к ней. Вызвав Лидию и проинформировав ее о своих планах, он, наконец, стал знакомиться с текущей деловой информацией. Пришло сообщение, что счет фирмы в одном из британских банков заморожен, в связи с проверкой законности предыдущих сделок, как понял английский текст Павел. Письмо было от руководства банка, но кто производит проверку, в какой срок и каких именно сделок – не разъяснялось. Доступ к информации по международным валютным операциям был у Павла в некоторой степени, а полная осведомленность только у покойного ныне Константина. Последние сообщения о current account фиксировали 268 тысяч фунтов. Запрос в данный момент, несмотря на соответствие пароля и ключей, выдавал сакраментальное Access denied.

«Только этого сейчас недоставало!» – подумал Павел. Общая ситуация представлялась весьма плачевной. За прошедшие без Константина полгода строительная фирма «Новоселье» не смогла погасить вовремя текущие кредиты и только частично заплатила налоги. Несколько коттеджей превращались в убыточный «долгострой» из-за недопоставок элитных строительных материалов, что уже вылилось в судебные тяжбы с заказчиками и в сокращение количества строителей на фирме. Константин никому не раскрывал своих влиятельных друзей по бизнесу. Об отдельных сделках Павлу ничего не известно, но так как они, как правило, были успешными, он не настаивал и надеялся со временем узнать о них подробнее от самого Константина. Не успел…. Встреча Нового года в банкетном зале ресторана с сотрудниками фирмы и их женами принесла тяжелый осадок. Дружный коллектив был разобщен из-за ревнивого ока своих половин, более того выяснились некоторые неожиданные нюансы. Оксана, жена Константина, уделяла подчеркнуто много внимания … Павлу. Анна всегда относилась к нему ровно. Во всяком случае, он никогда не чувствовал, что его ревнуют. Поэтому Павел вначале с удовольствием танцевал с фигуристой Оксаной, но когда почувствовал, что его разгоряченная плоть реагирует на красавицу, которая тоже забылась в экстазе танца, то усилием воли отстранился. Эти мгновения они оба запомнили, а Оксана, намеренно игнорируя Константина, весь оставшийся вечер засматривалась на Павла. Между компаньонами пробежала кошка. Выяснять что-либо они не могли, да и было ли что выяснять? Константин теперь придерживался официального стиля общения. Павел знал мало об их браке. Константин познакомился с Оксаной в Сосновом, когда гостил на даче у Павла и Анны. Константина тогда поразила «местная» красавица с московским выговором. Каково же было его изумление, когда выяснилось, что у них билеты на один и тот же рейс на Москву, где у Оксаны квартира, а здесь когда-то жили ее предки. Через месяц Константин вернулся из командировки уже с законной женой, которая поразила всех в их фирме «Новоселье» своей голливудской внешностью. Ходили слухи, что белокурая бестия с ногами от шеи была одно время женой известного режиссера, в другое время – женой известного спортсмена. Константин не подтверждал и не опровергал эти слухи, появившиеся, возможно, от зависти. Пять лет Оксана была Константину женой. Чувствовалось, что он ее очень любит, не было отказу ее желаниям. Она продолжала ежегодно летать в Москву, где у нее оставалась квартира. Павел даже бывал там одним летом в гостях. Да, туда приходил и Аслан, их общий друг, который тоже жил какое-то время в Москве. Однажды они оказались в гостях в квартире Оксаны. Хозяйка всем понравилась и оказала радушный прием друзьям мужа. Больше информации ни у кого никакой не было. Правда болезнь Константина несколько высветила их с женой своеобразные отношения. После празднования Нового года Константин серьезно занемог. Врачи на основании всех соответствующих симптомов поставили диагноз – грипп, но течение болезни было на редкость угрожающим. Константину было трудно дышать, на фоне страшных головных болей временами темнело в глазах. Когда он окончательно впал в беспамятство, перевезли в реанимацию, но из-за нарастающего отека легких спасти его не удалось. Оксане пришлось срочно сообщить, чтобы успела прилететь из Москвы на похороны мужа. Появилась она моментально, но, прежде чем оказаться у гроба, успела побывать у адвоката и перевернуть весь дом в поисках непонятно чего. На церемонии прощания Оксана была очень бледна и старалась не смотреть на одутловатое синюшное лицо покойного супруга. Когда настало время подойти прощаться, с ней случился глубокий обморок, который скомкал всю церемонию. Ее раньше всех увезли домой, а вереница машин вернулась к фирме, где в банкетном зале прошли поминки. На следующий день Оксана позвонила Саниным, просила Павла показать ей бумаги мужа, связанные с международными операциями. Павла неприятно кольнуло, что он и понятия не имеет, где эти бумаги, и в каких операциях ему теперь крайне необходимо разобраться. Оксане он не стал демонстрировать свою неосведомленность и уточнил, что личных бумаг Константин на фирме не держал, а служебной информацией они ни с кем не имеют права делиться. Другого ответа Оксана, видимо, и не ждала, но попросила Павла открыть для нее кабинет мужа, чтобы взять оттуда свои подарки: картину, вазу и некоторые безделушки. Павел вызвался лично ее сопровождать и отвезти назад. Субботним морозным утром он подъехал к особняку Константина и позвонил по мобильному Оксане. В одном из окон на втором этаже появился ее силуэт, и через минуту она уже вышла из дома. Джип Павла наполнился великолепным ароматом духов Оксаны. Она села рядом с водителем и Павел то и дело отвлекался от дороги, посматривая то на белокурые волосы, то на унизанные драгоценностями пальчики, нервно теребящие изящную сумочку, то на глянцевые колени, то и дело, прикрываемые соскальзывающим норковым манто. Оксана была бледна, но выглядела хорошо. Настроение ее было странным. Она экзальтированно смеялась, рассказывала, какой новомодный ремонт успела сделать в своей московской квартире, какие у нее планы на покупку мебели и штор.

– Оксана, ты собираешься вернуться в Москву?! – уточнил Павел.

– У меня билет на понедельник, – заявила Оксана.

– Ну, мы уж тут как-нибудь без тебя проведем поминки на девятый день, по-моему, нужно еще и на сороковой помянуть…

– Как-нибудь, как-нибудь… – повторяла Оксана, очевидно думая о чем-то своем.

Глава 6

Павлу не хотелось заходить в кабинет Константина, но недоверие к Оксане и возрастающий интерес к рабочим документам компаньона заставили его пройти и снять пальто. Ключи, оказывается, у Оксаны от всех шкафов, а также от сейфа, были.      В сейфе, кроме приличной суммы денег в рублях, ничего не оказалось. Деньги Павел ей взять не разрешил до выяснения, личные ли это деньги Константина или фирмы. Оксана кротко согласилась и совершенно неожиданно для Павла резко наклонилась, подбирая ключик к шкафчику, расположенному на уровне ее щиколоток. У Павла бешено заколотилось сердце от обтянутой темно-синей лайкрой попки и бесконечных ног на высоких каблуках. Забывшись, он шагнул к ней и положил руку ей на бедро. Она продолжала изучать содержимое открытого шкафчика и, казалось, ничего не замечала. Вдруг пугающе резко разогнулась и скользнула в объятия к Павлу.

– Ах, как мне одиноко! – выдохнула она, склоняя голову ему на грудь. Павел с трудом сдерживал себя, все его естество рвалось навстречу этой роскошной женщине. Но где-то в уголке сознания прозвучал сигнал опасности, и он огромным усилием воли оторвал ее от себя и усадил на диван. Оксана, казалось, не сразу поняла, что произошло. Гнев отвергнутой красавицы вылился в уничтожение вазы, которая случайно оказалась у нее под рукой. В следующее мгновение она взяла себя в руки и, не глядя на Павла, стала заметать папкой осколки хрусталя. Павел молча снял со стены пейзаж, за которым, как Оксана сказала, она сюда приехала, и направился к выходу. Ссыпав сверкающие осколки в мусорный контейнер и замкнув трижды неладный шкафчик, скандалистка устремилась за ним. Ехали они всю дорогу молча, сдержанно попрощались. Оксана сказала, что месяца через три приедет и будет решать имущественные вопросы…

Павел еще раз просмотрел все необходимые бумаги у себя в кабинете, прибрал их в сейф и вызвал Лидию.

– Я съезжу в Сосновое за женой, вернусь завтра к вечеру. Прошу никакие документы в мое отсутствие следователю не давать и текущую информацию о состоянии дел на фирме не сообщать.

– Павел Владимирович! Не беспокойтесь, никто без Вашего ведома не будет допущен к нашим внутренним делам и не получит никакой информации, – Лидия была крайне удивлена жестким тоном Павла. – Павел Владимирович, может вам отвезти все ценные бумаги в банковский сейф?

– Я об этом уже подумал, – уклончиво ответил Павел на предложение референта. – В случае каких-либо новостей, сообщайте мне на мобильный.

– Вас еще следователь просил оставаться на связи, – напомнила Лидия. – Вы заедите домой или сразу в дорогу? – Павел взглянул на часы, был пятый час, в суматохе тяжелого дня время летело незаметно.

«Мне следует поехать прямо сейчас, – подумал, – в лучшем случае тогда доберусь до Соснового в девять».

В городе как раз начинался rush hour, час-пик по-английски, то есть на языке, который он сам неплохо знал, и которым владела профессионально его половина, то есть Анна. Джип постоянно застревал в уличных пробках, было невыносимо сидеть и терять время. Он набрал домашний номер Веры. Она сразу подняла трубку, была уже в курсе его неприятностей, попросила осторожней вести машину. Он извинился, что подпортил ей отпуск, посоветовал съездить к кому-нибудь из знакомых на дачу, чтобы немного отдохнуть. Вера ничего не ответила на его предложение, только еще раз попросила быть осторожнее.

Когда город остался далеко позади, Павел вздохнул свободнее. Джип он настроил на 160, и машина неслышно летела по автостраде. Движение и здесь достаточно интенсивное, но Павел был опытным водителем и теперь полностью сконцентрировался. Часа через три он остановился у кемпинга на берегу бурной речушки. Когда он пил кофе, раздалась мелодия мобильного. Это была Анна. Она воспользовалась телефоном одного из друзей. В офисе ей сказали, что он в пути, и она уточняла, где он и когда будет. Все получалось, как было намечено, – к девяти вечера Павел должен прибыть в Сосновое. На вопрос Павла о здоровье, Анна не ответила, попросила только вести машину осторожнее.

«Что они все сговорились, что ли?» – подумал про себя Павел и удовлетворенно сделал заключение, что обе женщины его любят.

С приподнятым настроением он подошел к машине, привычным движением нажал на кнопку центрального замка, джип послушно чирикнул. Павел с удовольствием расположился на удобном кожаном сиденье, настроил любимую музыку, включил кондиционер и огни повышенной дальности. Джип быстро отъехал от красивого деревянного домика на опушке. Высокий хвойный лес еще предстояло преодолеть. Окрестности Соснового оправдывали название поселка. Дорога стала узкой и извилистой. Огни машины освещали плотный частокол сосенок, и, если бы не память хорошего водителя, вполне можно было бы забыть в какую сторону разворачивать машину. Крутые повороты после высоких горок были крайне опасны, но Анна всегда справлялась с ними на «Ауди», а «Крузер» Павла был, собственно, и сконструирован именно для таких дорог. Мысль об «Ауди» возникла не случайно, – вперемежку с музыкой радиостанция выдавала местные сенсации, и Павел услышал, что угнанная накануне машина жены известного иткутского бизнесмена Санина Павла Владимировича была найдена сегодня вечером в лесном массиве близ Соснового в овраге в крайне обгоревшем состоянии. Павел занервничал, ведь где-то здесь их сгоревшая машина, ее еще не должны были успеть поднять и увезти. И он взглянул на часы… А цифры табло бешено прокручивались в обратную сторону. Он недавно просмотрел криминальный сериал, где была точно такая же ситуация, и героям спасла жизнь только немедленная эвакуация из машины. Он открыл дверцу и вглядывался куда спрыгнуть. Вдруг страшная сила обрушилась на него сзади, разорвалась внутри красной огненной пеленой, которая вдруг разомкнулась перед ним, и он, откуда-то с высоты, увидел пылающий джип и жалкого искореженного человечка, застрявшего высоко в сосновых ветках, – себя.

Глава 7

Анна не находила места в одиннадцатом часу вечера. Мобильный мужа не отвечал. Она была очень благодарна бывшему однокласснику Семену, который, узнав о ее приключениях, тут же предложил оставить у себя его запасной мобильный до выяснения ситуации. Так как ситуация становилась все более запутанной, она позвонила следователю Больцову. Его ответ удивил. Сказал, что скоро к ней подъедут, просил ничего самой не предпринимать, и связь отключилась. Анна предчувствовала, что приключения не закончились, но сообщения о трагедии с мужем от подъехавших оперативников она никак не ждала. Больцов попросил ее поехать на места аварий их машин. Анна почувствовала щемящую дурноту, а когда пришла в себя, спросила, что с Павлом, то несколько успокоилась, когда сказали, что он не найден. За вторым поворотом, в глубоком овраге, они увидели серебристый бок ее «ауди». Сверху при сгустившихся сумерках виден помятый остов машины. Овраг был полон обугленными деревьями. В воздухе стоял тяжелый запах гари. Место теперь ограждено. К ним навстречу вышли полицейские, отдали честь своему районному руководству, сидевшему рядом с водителем в автомобиле Больцова. Начальник районного отделения полиции полковник Рябушкин распорядился, по просьбе Больцова, караулить объект и стал уточнять, как проехать к месту второй аварии.

– Еще один поворот и вы на месте, – сказал им гаишник. Полицейская «тойота» поехала дальше в лес. Минут через пятнадцать они увидели другой огражденный участок, стояло несколько полицейских машин, поодаль белела «скорая». Место взрыва было освещено со всех сторон фарами машин. Полицейские, сотрудники ГАИ и медицинские работники обшаривали лес с фонариками. Когда они вышли из машины, им сразу же доложили, что никаких следов Павла не обнаружено. Анна не знала, что и думать. Была смутная надежда, что он каким-то чудесным образом уцелел, спасся. Ей пришлось опознавать машину, как во сне вглядываться в выгоревший корпус, подтверждать, что номер, который на удивление хорошо читался и совсем не подернулся копотью, принадлежит (принадлежал) ее мужу. Анна не хотела уезжать, надеясь на результаты поиска. Наконец, все в округе было осмотрено, никаких следов Павла не обнаружено, Больцов странно ухмылялся, отметив для протокола, что водитель сам покинул идущую на небольшой скорости машину. Следов взрывного устройства не было найдено. Больцов еще подумал, что, ударившись при падении о дно оврага, машина могла загореться и взорваться сама. Анна ничего не думала, а стояла молча у машины Больцова, вглядываясь невидящими от слез глазами в черноту.

– Вас отвезти в Сосновое или в город? – вздрогнула от вопроса следователя. Приняла решение поехать с сотрудниками в город, похоже, именно там были ответы на многое из произошедшего. Полковник Рябушкин заверил ее, что машины, вернее, то, что от них осталось, будут доставлены на специальную площадку ГАИ, за их усадьбой тоже установлено наблюдение. Поблагодарив полковника, который остался на месте руководить действиями своих подчиненных, Анна плюхнулась на заднее сиденье машины Больцова и пыталась анализировать происходящее. Этим же, видимо, занимался и следователь, который после часа молчания вдруг стал допрашивать ее, когда она последний раз разговаривала с Павлом и о чем. Были ли у Павла с собой какие-либо документы с какой-либо конфиденциальной информацией – этого Анна совершенно не знала. О тяжелом положении фирмы она догадывалась, но причины и способы решения проблем организации ее пока не касались. Больцов стал подозревать Павла в ведении нечестной игры в решении дел на фирме, так как уличил его в двойной личной жизни. Анне Семен Иванович пока про это не говорил.

Вера с утра не находила себе места. После раннего пробуждения в голове осталось ощущение тяжести. Аппетита не было. Вера постоянно думала о Павле. Нельзя сказать, что ей было приятно, что он сейчас с женой. Ее одолевали нехорошие предчувствия, она поняла, что над Павлом нависла непонятная ей опасность. Больше всего тревожило ощущение скрытой угрозы. На ее звонок в офис ответила Лидия. Похоже она узнала Веру, так как сказала, что только что сообщили об аварии и о гибели Павла Владимировича Санина. Вера бессмысленно вглядывалась в очертания резного дерева кухонного гарнитура, вначале отчетливо различимые чашечки и блюдца внутри как бы приблизились к ней, а затем отступили в надвигающийся туман. Вера пришла в себя только от удара о пол, рядом лежал ее стул и растекался кофе из разбитой чашки. Превозмогая ощущение дурноты, она улеглась на диван и стала думать, что делать и как теперь жить.

В это же утро Анну разбудил звонок Больцова с тем же известием.

– Как же так, ведь при нас все обыскали, его нигде не было? – задала Анна резонный вопрос.

– Анна Павловна, к сожалению, был взрыв, на рассвете нашли останки, разбросанные в густых ветвях… Вы помните то место, – продолжал Больцов, – взрыв произошел рядом с глубоким оврагом, куда потом и упала машина уже без вашего мужа, а что осталось, теперь в буквальном смысле выискивают в верхушках сосен, растущих из того оврага.

Теперь Анна представила все детали местности, где действительно нужно было все внимательно осмотреть еще ночью.

– Вы нашли его тело? – уточнила Анна.

– Мы нашли его руку, – был жуткий ответ.

Глава 8

Анне нельзя было расслабляться. Она ясно поняла, что фирма теперь обезглавлена и тот, кто добивался ее полного развала, с успехом довершает свое грязное дело. Итак, соучредителями были Павел и Константин, еще она вспомнила про их общего друга со времен военной службы в Чечне Аслана Разуева. Она очень пожалела, что не интересовалась делами «Новоселья». Похоже, что Аслан соучредителем не был, но на каких-то условиях финансировал фирму. Зарубежные валютные операции были связаны или должны были быть связаны с Асланом. Он уже давно перебрался из своей родной Чечни в, кажется, Англию. Вот вся информация, которой располагала Анна на данный момент. Хотелось выкинуть из головы лишние мысли, чисто по-женски разрыдаться. Чувство опасности, нависшей уже давно и над ней, теперь Анна ощутила в полной мере. Она отключила телефон, села за стол в кабинете и стала вырабатывать стратегию действий. Ей необходимо взять фирму под свой контроль, найти все необходимые документы, восстановить, вникнуть в текущие дела и помочь Больцову обнаружить и устранить опасность. У Анны были свои относительно небольшие средства, которые, как оказывалось, теперь ей очень и очень пригодятся. Юрист фирмы Павел Васильевич Синегорцев был человеком обстоятельным и компетентным, но преданным ли? Вот в чем вопрос. Поэтому в планы Анны входила поездка на фирму, но со своим адвокатом и разговор с их юристом. Она позвонила Лидии, попросила на час дня назначить встречу ее с юристом фирмы, а на четыре часа назначила планерку для руководящего персонала. У нее теперь оставалось несколько часов, чтобы подготовиться к серьезным действиям. Ее звонок не удивил Антона Головина, который был ее личным адвокатом буквально со студенческой скамьи. Они даже немного дружили, когда учились в одном университете: он на юридическом факультете, она – на факультете иностранных языков. Она еще шутила, что вот он выучится, и будет защищать ее деловые и семейные интересы всю жизнь.

– Ну, насчет семейных интересов, то вряд ли, – пошутил Антон, которому с одной стороны очень нравилась красивая девушка с густыми каштановыми волосами, но с другой стороны, – настораживал ничем ему не уступающий интеллект. Поэтому Антон в свое время для себя решил, что жену ему нужно без претензий, не то, что на лидерство, но даже на равноправное с ним положение в семье, а Анна может быть его другом, партнером, любовницей, наконец, если захочет…

– Антон, я очень прошу тебя немедленно заняться моими делами, если ты не в курсе, я тебе в двух словах сообщу, – сразу приступила к делу Анна. Антон был у нее дома через час. Стремительно похудевшая и побледневшая Анна в коричневом платье с глухим воротником, выглядела по-новому для Антона. Преуспевающий адвокат поцеловал ей руку, выразил соболезнования и немедленно прошел в кабинет Павла. Они занялись поиском и разбором бумаг, относящихся к делам фирмы, при этом Анна рассказывала о событиях.

Как и следовало ожидать, в шкафах и на полках ничего, относящегося к делу, не оказалось. Небольшой сейф был закрыт, ключи от него видимо были в барсетке погибшего Павла. Ее не нашли. Они проверили содержимое компьютера, и единственное, за что зацепился Антон, было электронное сообщение от Аслана. Причем то, что оно от Аслана, можно было догадаться только по электронному адресу, включающему в себя его имя латинскими буквами. В послании Аслана, датированном прошлым понедельником, говорилось: «Не беспокойся, все под контролем». Антон скопировал себе это сообщение и уничтожил его в компьютере. Антон попросил Анну рассказать ему об этом Аслане все, что она знает.

Павел и Константин были направлены после окончания учебы в институтах в Чеченскую республику для прохождения военной службы. Оба получили назначение быть при штабе строительного батальона и контролировать возведение нового корпуса Большого университета. Обстановка уже тогда в Грозном была неспокойной, к русским часто наблюдалось враждебное отношение, но до конфронтации еще далеко. (Действия романа происходят в 90-ые годы 20 века. Названия и события вымышлены – прим.авт.) Отец Разуева был деканом строительного факультета, и молодые офицеры не раз приходили к нему с чертежами, консультировались и даже привозили на стройплощадку. Вот так однажды и подъехали молодые люди к месту строительства на «жигулях» декана, за рулем которых сидел его сын Аслан. Семейство Разуевых было элитой в чеченской столице, они были дружны с Атбулатовым. Ходили слухи, что именно он, будучи премьером правительства (фамилии вымышлены – прим.авт.), помог Аслану поступить в МГИМО. Аслан сам смог очень неплохо учиться, его интересовала карьера дипломата. Тем летом, когда они познакомились, у Аслана были последние каникулы. Он собирался пожить дома, объехать отдаленные селения, впитать в себя местный колорит и дух Родины. Так как жил уже давно в Москве, он растерял своих местных друзей, да и уровень развития и интересы были теперь совершенно разными. Ему очень понравились веселые и остроумные русские офицеры, отец с матерью приглашали их домой. Никто не удивился, когда он вместе с новыми друзьями собрался съездить в Карамахи. Ребята отпросились в штабе на три дня, переоделись в штатское и на «жигуленке» втроем отправились в горы. В Карамахах у Аслана жила тетка. Они хотели за день добраться до села и остановиться у нее. Муж у Зары давно умер, и она одна, правда, при материальной поддержке отца Аслана, воспитывала троих дочерей. Их по-кавказски радушно встретило все семейство. Сытые и довольные, они вышли перед сном прогуляться. Величественные горы скрывал сгущающийся туман, чистейший высокогорный воздух переполнял легкие, а ноги за разговорами сами несли молодых людей все дальше и дальше от села по горной тропинке. Аслан пожалел, что не взял фонарика, смутное беспокойство нарастало. Он уже было хотел сказать ребятам, что пора возвращаться, но впереди на тропинке показались три силуэта, преградив им путь. Аслан инстинктивно дернулся в сторону, но вокруг них уже стояли обросшие вооруженные люди. Старший на чеченском языке приказал стоять и спросил, кто такие. Аслан объяснил, что это его русские друзья. О том, что они офицеры, он предусмотрительно промолчал. Бандиты, а что это бандиты, не приходилось сомневаться, стали прикладами подталкивать их куда-то в лес. Им связали руки одной веревкой, которую держал, намотав на руку другой конец, один из разбойников, при этом поигрывая длиннющим стилетом. Время, казалось, остановилось, кошмар был нескончаемым. Попытавшегося дернуться Константина сильно ударили в лицо, и он шел, почти ничего не видя заплывшими глазами, только плечи товарищей да натянутая веревка не давали ему упасть. Дойдя до хижины в горах, отряд остановился. Пленников завели внутрь, главарь распорядился их допросить. Выяснилось, что бандитам нужны были деньги, точнее, выкуп за них. Главарь не скрывал ни своего лица, ни имени. Узнав, что им пленен сам наследник Разуева, сказал, что полевой командир Гедаев, а это был именно он, не любит предателей, их кровный враг, но с чеченцев выкуп брать не будет, а за русских студентов (как представились офицеры) следует заплатить несколько тысяч долларов за каждого.