Надежда оживает в преисподней

Пролог

– Принимай!.. – мяч стукнулся сбоку о бутсу, но нападающий быстро сориентировался и уже гнал его к воротам.

– Обводи!

Юноша с длинными светло-каштановыми волосами молниеносно оценил ситуацию в штрафной, но его снесли, едва он успел переступить линию.

– Пенальти!.. – возгласил крепкий арбитр в оранжевой майке.

– Я пробью, я! – прибежал откуда-то светлоглазый футболист, прыгая от счастья, как ребенок.

– Тебе нельзя бить: я тебя удалил с поля! – заявил арбитр.

– Когда?! За что?!

– Я тебе пять желтых показал за разговоры, а ты все обратно приходишь! И потом, ты играешь за другую команду, Габри!.. Иди к зрителям!.. Миша, будешь бить?..

Судья был неумолим. Он поставил мяч на точку, и сбитый нападающий подошел к нему под рев зрителей.

– Давай, Миша! – кричали с одной стороны.

– Самуил, не робей! – подбадривали с другой вратаря.

Нападающий сделал глубокий вдох и взглянул на своего брата, застывшего во вратарской. Встретились взгляды, встретились ожидания. Удар!..

– Больше не буду вас судить, – арбитр снял футболку и переоблачился в рубашку.

– Ну, победила же дружба, – автор забитого пенальти обнял блондина-вратаря, на что тот ответил улыбкой.

– Это было весело, – к братьям подбежали две девушки: одна – невысокая с мягкими формами, другая – тоненькая и изящная.

– Агне́сс, – Самуил поцеловал в щеку свою болельщицу.

– Диана, – Михаил взял за руку свою.

Внезапно кровь застилает веки и кашель прорывается из груди.

Первый архангел рая хватает ртом воздух, чувствуя, что задыхается. Но чьи-то пальцы разгоняют его страх. Михаил открывает темно-карие глаза и видит над собой женское лицо.

– Тише, тише, спи, – руки помощницы гладят по волосам, его голова покоится на ее коленях.

Он слабо кивает и опускает ресницы. Ему показалось, что он снова лежит на холодной скале и жизнь покидает его… Но нет, нет… это прошло.

Вот они, лица братьев-архангелов, поздравления его генералов. Он сам преображенный и уже исцеленный от раны адского меча…

Его левое запястье дергается, вдавливая и вдавливая лезвие в чужое тело… Но тут его руку накрывает другая рука.

Бирюзовые глаза Агнесс, ее светлые волосы и улыбка.

Окончание футбольного матча снова предстает перед его закрытыми очами. Он берет ее локоть и говорит: «Теперь пойдем на нашу тренировку?..» Такую давнюю, что и Земля не была еще сотворена, и ангелы были все вместе, и Самуил с безмятежностью глядел на него…

Какая пытка… Удар за ударом… А у него совсем нет сил…

То ли снова возгордился второй по рождению архистратиг, и Михаил обрушивает меч, свергая родного брата в преисподнюю, то ли тысячи веков спустя они дерутся на узком каменном мосту, и первый архангел, раненый, наносит победный удар.

Или же все это в прошлом, и он лежит на мягкой траве райского лазарета, просто грезит, просто засыпает…

– Победа за раем!!! – внезапно его вернули в настоящее дикий вопль и бой барабанов. Михаил встрепенулся, но его удержали пальцы Агнесс.

– Габри, ради всех песен, которые ты написал! – воскликнула она. – Пожалуйста, перестаньте кричать! Здесь раненые лежат!

Архангел Гавриил, опешив, остановился, а с ним и его музы с различными музыкальными инструментами – целый оркестр. Изрубленные воины – а они тут были повсюду, – утешаемые ангелами-целительницами, глядели на них с мольбой, хотя некоторые и смогли поднять большие пальцы вверх, словно поддерживая это «ура».

– Мы же поздравляем армию… – произнес архангел вдохновения нерешительно.

– Гаврюшечка, это чудесно. Но идите пока в другие места: здесь всем еще очень больно, а Миша до сих пор засыпает каждую минуту.

– Ему года два надо поспать после всего, что случилось, – поддержала одна из сестер милосердия. Она сидела совсем рядом, бдя перед изувеченным генералом небесного легиона.

– А лучше четыре. Тогда мы все порадуемся победе вместе, – сдавленно улыбнулся генерал. Он лежал на животе и жестоко страдал от глубокой раны в груди.

– Я же попросила отложить праздник, – напомнила Агнесс.

– Это же не праздник, а поздравление небольшое…

– Но пока и с этим повременим, ладно, мой хороший? – ласково попросила помощница первого архангела.

– Хорошо, – покорно кивнул Гавриил. – Но… – он вдруг выраженно вздохнул, с тревогой оглядев лазарет. – Ведь мы все равно победили, да?..

Внезапно из глаз архистратига вдохновения полились слезы. Агнесс увидела, как к нему поспешил Рафаил – «главврач» госпиталя, покровитель ангелов исцеления и покаяния.

– Еще один срыв, – прошептала сестра милосердия.

– Родной, утешься… Тебе просто надо отдохнуть, – Рафаил взял брата за плечи. – И поговорить с кем-нибудь. Пойдем со мной. Там у нас целая группа взаимной поддержки собралась из тех, кто переживает. Такая группа, что и Америка бы обзавидовалась.

– А кто в ней?.. – поинтересовался Габри.

– Уриил, Зарина, ангелов-хранителей много, муз твоих.

– А… А китайские музыкальные шарики там есть?..

– Будут: сейчас сделаем, – Рафаил увел брата вглубь своих владений – уголка райского сада с обширными полями, деревьями и цветущими кустами. Всем, что необходимо для выздоровления.

– А́гни, мы действительно победили? – раскрыл глаза Михаил.

– Да. И ты полностью исцелен. Но нужно поспать чуть-чуть. Ты был такой бодрый, но, когда вернулись в рай, сразу немного поник. И все остальные тоже… Все раны обострились.

– Ага…

Мощнейший поток белого света с небес, какого он еще не видел никогда, сотряс его тело, заставляя кричать от боли и умолять отпустить его из этой жизни.

Но… все уже закончилось. Он все вытерпел и теперь лежал в раю среди своих легионеров.

Просто отдохнуть.

– Я скоро вернусь, – Агнесс бережно переложила голову Михаила на подушечку. – Роза, последи за ним, пока я делаю обход Земли, хорошо? – она подняла с травы меч воительницы легиона и приладила ножны на бедро, взглянув на сестру милосердия. – Он видит какие-то сны. Гладь его по голове, когда вздрагивает, это их прогоняет.

– Хорошо, конечно. Я все равно не отойду от Мирослава и за Михаилом посмотрю, – ответила девушка, дежурившая рядом с генералом.

Мирослав едва улыбнулся, скорее, траве под носом, чем ей.

– Пока. Я скоро буду, – Агнесс наклонилась и поцеловала Михаила в лоб. – Я люблю тебя.

– И я тебя, Диана, – ответил он в полузабытьи.

Агнесс слегка махнула ладонью.

– Не четыре года поспать, а десять, – молвила Роза понимающе.

– Агнесс, – Михаил вдруг открыл глаза. – Я видел искру в глазах. Видел ее… – и он снова провалился в сон.

Часть первая.

Сладость и горькие ноты победы

Глава 1

Женщина могла бы смутиться и обидеться на неосознанно произнесенное чужое имя, имя ее сестры, но только не ангельская дева, а тем паче не главная воительница небесного легиона. Ангельский мир был лишен ревности, обид и чувства собственности, любовь в нем простирала свои крылья на всех, равная и свободная. Тела его обитателей представляли собой тонкие энергетические структуры, в которых сердце трепетало невещественной бабочкой, а прикосновение пальцев передавало больше, чем могли передать земные объятия.

Грудь Михаила вмещала в себя всех духов и людей, и Агнесс, словно котенок, не имеющий зубиков и коготков, обосновалась, свернувшись клубочком, на его сердце, где ей было тепло и прекрасно.

Так и жили ангелы, дышащие благодатью Божьей, свободные от греха. Лишь взрослея, они познавали искушения, и если преодолевали их, то не знали потом… долгое время.

Битва с сатаной от имени Земли вернула время испытаний.

Агнесс сотрясла с ресниц последний прах боя, который закончился всего несколько часов назад. Все ангелы были тогда на грани, она сама ходила по тонкому острому лезвию над бездной, но сейчас не хотела более думать об этом.

Она снова со своим архангелом, все небесные легионеры вместе, хотя и изрезанные демонскими мечами и истоптанные адскими сапогами. Лишь на ней не было ни царапины. И ей предстояло сделать дозорный обход Земли одной, как они обычно делали его вдвоем с Михаилом…

Не то чтобы она опасалась вылазки демонов: им сегодня пришлось куда хуже, чем военным ангелам. Истощенные и побежденные, падшие из рая духи стонали по закоулкам ада, не имея иного источника сил, кроме людских пороков, которые, истраченные на ускользнувшую из рук сатаны победу, теперь предстояло собирать заново. Ангелов же утешал и питал бесконечный Божественный свет.

Вообще-то небесные силы не нуждались в сне. Но иногда, в минуты большого душевного утомления, они вдруг засыпали. И просыпались обновленными.

Агнесс помнила, как тысячи лет назад первый архангел забылся сном, когда она оставила его одного с народившимися из светлого облака семью ангелочками-близнецами – будущими генералами небесного легиона. А они последовали его примеру, кучей-малой заснув около его плеча.

Агнесс задумчиво прикусила губу. За спиной у нее мелькали крылья, появлявшиеся всякий раз, когда ангелам нужно было лететь по небесам.

Сегодня светлые духи боролись от имени планеты за символ образа и подобия Божьего в душе человеческой, чтобы он не только сохранялся, но и расцветал в каждом, а также за шансы на покаяние, дабы любой мог одним крутым поворотом изменить самую пропащую ситуацию.

Они выиграли битву. В их распоряжении были силы добрых дел, совершенных человеческими руками, и немного той милосердной энергии, что они оторвали от своих собственных тел.

Этого не хватило. Дьявольские войска, вышедшие на земные просторы под предводительством падшего архангела Самуила, называемого также Денницей – сотворенной зарей на небосклоне, – превосходили энергией людского греха ресурсы легиона ангелов. Они уже праздновали победу в своих бурлящих черной кровью сердцах, однако легионерам, проявившим небывалую самоотверженность, удалось разбить семь армий тьмы. Ни одного целого воина не осталось на поле боя. Лишь Агнесс…

За этим наблюдали иные архангелы и ангелы, невоенные, те, кто нес другое служение и не участвовал в битве: огненные провозвестники любви, сестры милосердия, молитвенники, подвижники, проводники небесных даров и Божественной милости…

Князь преисподней вступил в игру последним, вызывая на поединок первого архангела – служителя силы Господней Михаила. Измотанный битвой, которую он, в отличие от дьявола, вел наравне с рядовыми легионерами, Михаил не мог отклонить вызов. Он поднялся на узкий каменный мост, согласно словам Христа символизирующий духовный путь1, и принял бой.

Заслуженных людьми сил уже не оставалось. Княгиня преисподней готова была зажечь сотню фейерверков, стоя на возвышении рядом с лагерем сатаны, за победу своего мужа…

Первый архистратиг лишь оборонялся и тянул время и вскоре получил жуткое ранение: меч Владыки ада разрезал его правое плечо. Подхватив оружие левой рукой, Михаил продолжил битву на последнем издыхании.

С ним было благословение Пресвятой Девы Марии – покровительницы небесного легиона, – были оброненные ею слова: «Сделай все, что сможешь». Но Михаил, упав одним коленом на камни, решил сделать куда больше.

Он взял свою собственную архангельскую энергию, свой потенциал и весь свой внутренний мир и направил их на битву, не заботясь о том, что все это, иссякнув, лишит его небесного чина, вечной жизни… И он до конца не знал чего еще, потому что ни один ангел или архистратиг так никогда ни делал.

Денница не мог поступить так же: его власть зависела от его архангельской мощи, этим он превосходил всех демонов ада и потому управлял ими. Без нее он лишился бы своей короны и своего Царства. Но и у него были резервы. Самуил пустил в ход накопленные адом ресурсы – те, что таились в украшениях адских демонесс, портьерах, зеркалах, залах для развлечений в преисподней, бесчисленных бутылках в барах… Все это разрушилось, вдыхая во Владыку новые возможности для победы.

И когда силы с обеих сторон были истрачены, последнее движение руки небесного архангела мечом Божьей славы свергло дьявола обратно в его опустошенные владения.

Проклятия своей сестры, Владычицы преисподней Дианы, Агнесс не забудет никогда. Как и накатившую на Михаила бледность, головокружение, едва не свалившее его с моста, и вдруг – кровь из плеча! У ангелов не шла кровь.

Никто тогда еще не знал, какую страшную молчаливую жертву приносит первый архангел, выигрывая этот поединок.

Он сделался смертным. Просто смертным, даже не ангелом.

Из памяти Агнесс никогда не изгладятся часы ужаса, бинтов, затуманившихся любимых глаз. Он уходил от них; его жизнь, которая была дарована бесконечной, утекала сквозь пальцы братьев-архангелов и ее руки. Он признавался ей в любви и оставлял на нее командование небесным легионом… Но она не готова была принять такой дар.

Молитвы архангелов и ее моления достигли небес, вызвав колебание скал и явление Самого Господа и Матери Его.

Михаил был излечен. Он был возвращен планете и ей.

Теперь же Земля крутилась своим чередом, на ней было и хорошее, и плохое. Служили обрадованные ангелы. Демоны-искусители, смущенные и потерянные, едва продолжали свою работу. У людей оставались шансы… Будут ли они реализованы?..

Агнесс закончила обход и поспешила обратно в райский сад, невидимый, распростершийся где-то в небесах, в ином измерении, объединяющий ангелов и души праведников, нашедших здесь покой после земной жизни.

Глава 2

Ад слегка приободрился примерно через год после битвы.

В рамках программы по восстановлению былого величия Князь первым делом пустил огромные силы на наведение лоска в высшей касте. Этому весьма обрадовались приближенные к телу женщины. Да и генералы адских войск тоже.

Лишенные физического естества бессмертные демоны также обитали в другом измерении и обладали сверхъестественными способностями. При этом некое сходство их тел с человеческим организмом обеспечивало им возможность наслаждаться рядом благ: сексом, выпивкой, употреблением того, что окончательно затуманивало разум.

Дамам вновь стали дарить драгоценности, платья и необходимые силы для корректировки фигуры, лиц и ногтей. Свои бонусы получили военачальники и воины армий преисподней, наилучшим образом проявившие себя в сражении с ангелами. Было отреставрировано убранство их комнат, обновлены запасы сил и всего необходимого для того, чтобы пользоваться популярностью и позабыть горечь поражения.

Высшие слои демонского общества смогли тихонько вздохнуть с облегчением. В то же время рядовые демоны-искусители продолжали прозябать в похолодевших еще сильнее – теперь до инея – помещениях, их домах-комнатах, падали от усталости на удлинившихся рабочих сменах на Земле и довольствовались урезанными до предела «пайками»-зарплатами. Многие и вовсе потеряли рабочие места, подпав под «оптимизацию», состоявшую в сокращении должностей и увеличении числа обязанностей. С каждым днем низшие касты ада становились все злее. Отчаяние постепенно брало над ними верх в Царстве, которое никогда не было к ним особенно благосклонно.

Надежда в этом безнадежном мире стояла прямая и серьезная, в облегающем черном платье и без улыбки на устах, обслуживая посетителей огромного бара, разбитого прямо на Главной адской площади.

Князь решил, что несколько постоянно действующих отдельных баров – для избранных, для простых воинов и для работяг – просто необходимы после того, что всем пришлось пережить.

А хороший праздник лучше, чем приличное существование, скрасит будни черни, да и высшее общество привыкло к масштабным развлечениям и голодало по ним. Приблизившийся День преисподней как нельзя лучше подходил для достижения поставленной цели.

Салюты, сцена с разными танцами и номерами, плазменные экраны, транслировавшие все подробности нарядов и татуировок артистов. И много-много выпивки вкупе с особым оформлением питейных довершали обстановку сделанного веселья и возрождения.

Надежда попала в заведение для сливок общества и потому беспрестанно вызывала косые взгляды иных женщин, привлеченных для развлечения самых-самых генералом армии греховных удовольствий Ираклием и его ближайшими помощниками. Никто не знал, откуда она взялась, какого имела покровителя и почему так нагло и спокойно посягает на их права. Презренная тварь.

Барменша – новейшее изобретение, кто-то вроде психолога для спивающихся демонов, которым никогда не суждено спиться до конца. Самуил понимал, что его воинам всех рангов и званий необходимо изливать кому-то душу, когда на них свалилось столь тяжелое поражение и ноющие по сей день раны. Пусть лучше их жалобы принимают на себя уши пустоголовых кукол, больше всего на свете волнующихся о размере своей груди, чем злость на злость и ярость на ярость ляжет в разговорах вооруженных мужчин между собой.

Толпа веселящихся приветствовала обновление на подмостках. Князь тьмы, архангел преисподней Самуил, вышел на сцену вместе со своей супругой. Он был на голову выше самых высоких демонов, строен и могуч. Красная рубашка облегала его широкие плечи, а пояс на темных брюках – узкие бедра. Длинные светлые волосы, заточённые в хвост на затылке, дополняли нереальность его образа.

Его жена Диана была великолепна. Она выглядела совсем юной и свежей. На соблазнительной и подвижной фигуре шелестело короткое платье в розовых тонах, приближая ее к облику голубоглазой инженю. В самом деле, даже сапфировый цвет глаз ее изменился, посветлев и прояснившись на несколько оттенков. Денница с обольстительной улыбкой вел свою избранницу за руку. Их отношения, заискрившиеся с новой силой, переживали, как все думали, повторный медовый месяц, точнее, уже год. У них все было отлично. Это должны были засвидетельствовать все вокруг.

– Как бы не так, восстановим мы свое могущество к следующему празднику, – произнеся сию потопную2 фразу, за барную стойку плюхнулся всей своей мощной фигурой черноволосый мужчина с синими глазами. – Слышишь ты, красотка неземная, лей, что у тебя там припрятано на сегодня особенного.

Он указал движением головы на Надежду, стоявшую к нему вполоборота.

Генерал Алан – начальник армии гордыни, одной из шести армий преисподней, поименованных и служащих во имя главных пороков – носил прозвище Красавчик и полностью ему соответствовал. Безупречный, с фирменным, одновременно холодным и притягивающим взглядом, мужественным лицом завоевателя, словно-таки смазанным небрежным превосходством и опаленным угасшей страстью, едва заметной родинкой над самой губой и скла́дным телосложением, пред которым в обожании преклонялась вся женская часть ада. Он был одет во все черное, и на руке у него блестело платиновое кольцо.

Сегодня многие могли разочароваться в государственном устройстве ада. Но только не Алан. Он никогда и не был им очарован. Только самим собой.

– Эй ты, уродливая зебра, руки от нее убрала, пока я тебя не провез лицом по всем равнинам, – он недвусмысленно вернул другую барменшу, попытавшуюся оттеснить избранную им собеседницу, на ее место.

Алан сдвинул темные брови. Ему хотелось сострить и насчет фигуры Надежды, которая не обладала по здешним стандартам надлежащими переходами: грудная клетка невыпуклая, отчего и пышный бюст смотрится не столь выигрышно, а талия – широковата. Но он передумал, когда она повернулась спиной, ища нужные бутылки и банку с вишнями. Сзади она была просто идеальна. И эти стройные и сильные ноги, которые угадывались через длинный подол с разрезом… пожалуй, он мог бы и захотеть попробовать сегодня такие.

Ему не нужно было долго разглядывать ее, чтобы это понять. Иногда казалось, что ему вообще не требуется смотреть, будто у него вместо третьего глаза встроен автоматический анализатор женщин, присваивающий им баллы с точностью до тысячного знака после запятой.

Она уже была напротив, отделенная барной стойкой, опустившая темные глаза, с высоким хвостом густых темно-каштановых волос, и готовила коктейль, а он наградил ее еще одним ледяным, но уже с бликом желания взором.

– Волосы-то хоть настоящие? – поинтересовался Алан.

– Да, – уверенно ответила девушка. – Хотя с этих индийских торгашей париками станется… – добавила она негромко.

Расслышал ли он эту реплику за громыхавшей музыкой?..

– А теперь переходим к самому вкусному, – Князь с центра сцены обратился к своему народу. Несколько прожекторов были устремлены на него и на его привлекательную супругу. – К клубничкам на пироженках, так сказать. Дианочка…

– Пойдем отсюда, – Алан вдруг схватил барменшу за плечо. – И вон те две бутылки возьми. Нет, вон те, говорю же. Не слепая ведь.

Надя наконец выбрала нужное зелье, а дальше генерал очень легко вытащил девушку из-за стойки и растворился вместе с ней в адском полумраке.

Но внимание всех демонов в это время было приковано к середине площади.

– Вы все знаете, что наша непростая, но потому и героическая эпоха породила новых смельчаков, всем сердцем преданных лично мне и моему Царству. И сегодня мы чествуем их, как и следует восславлять истинных героев войны, – улыбка Князя говорила о том, что он был с награждаемыми всей своей душой.

Впрочем, он давно уже раздал звания, титулы и премии, а вот официальная церемония откладывалась до вожделенного праздника.

– Итак, этот волнующий момент наступил. Для награждения приглашаются в первую очередь наши доблестные генералы.

От темноты отделился начальник стражи и максимально незаметно – хотя он и не страдал иллюзией, что может быть заметным – передал хозяину преисподней увесистый комплект орденов. И вновь исчез за кулисами.

Княгиня выступила вперед, готовясь встречать молодцов.

– Смелый и беспощадный, первый генерал Варфоломей, – возгласил Князь.

В обязанности Княгини входило улыбаться, а также обнимать генералов за плечи и премировать их поцелуем в щеку. Однако вид Варфоломея заставил ее замяться. Руки ее дрогнули и так и не коснулись его, а принужденные к такой участи губы втянулись.

Возможно, дело было в отталкивающей внешности начальника первой адской армии, созванной в честь похоти и садизма. Серые глаза его выражали зверство и угрожающий холод, один зрачок сильно косил, словно следуя за некрасивым шрамом, проходящим через веко и бровь.

– Победивший больше ангелов, чем можно себе вообразить, награждается Орденом за заслуги перед адом первой степени, – Князь приладил на его грудь отличительный знак под грохот аплодисментов.

Варфоломей удалился.

– Второй генерал, столь же красивый, сколь и бесстрашный, несравненный Алан, приглашается для вручения Ордена…

Некоторое время ничего не происходило. Все оглядывались по сторонам в поисках виновника.

– И он не был бы начальником гордыни, если бы снизошел до признания своих заслуг, – не без юмора заметил Князь. – Продолжим же… Третий генерал – храброе орудие, таран в нашем бою… Булат, иди к нам.

– Где этот ублюдок твоего крыльца? – прорычала Диана на ухо мужу, пока довольный, крепкий, как вековой пенек, на сцену выходил начальник третьей по счету армии злобы, привлекательный для многих в своем простом и однозначном лице.

– А я почем знаю?!.. – шепотом огрызнулся Самуил, его светлые ресницы злобно дрогнули. – Не ты ли следишь за их задницами?..

– Не имею намерений!.. – Диана хотела что-то добавить, но надо было чмокать Булата, что она сделала весьма скоро и бесстрастно. – Сам отбрей его, если хочешь!..

– За что?.. – Булат остановился, обнажая свою несообразительную сущность.

– Это не о тебе, – шепнул Князь. – Тебе только награды и бонусы, дорогой наш соратник, – он возвысил голос, приладил к Булату «лейбл» и отпустил его, похлопав по плечу.

Генерал покинул сцену, помахивая ладонью и раздавая улыбки под грохот толпы.

– Четвертый генерал… Дементий.

Начальник армии лени, и этим все сказано. Но воевали-то они в тот раз неплохо… смотря с кем сравнивать. Диана приложила губы к подставленной ей гладкой щеке. Всем доволен – лишь бы не напрягаться.

– Пятый генерал, предприимчивый и хитрый, как и подобает настоящему демону…

Начальник армии греховных удовольствий и развлечений Ираклий вышел, светя своими сахарными зубами, задорным профилем, черными как уголь и прорезающими, как заточенный нож, глазами. Он бесцеремонно отклонился от поцелуя Княгини и чмокнул ее прямо в губы, после чего прижал к себе. Диана кокетливо развела руками, Князь с кривой улыбкой слегка покачал головой.

– Убью, мразь, – услышал Ираклий нежный женский голосок вслед.

– Наш несравненный молодец и затейник, отправивший ангелов стонать от ран на камни, – возгласил Князь. – Еще раз тронешь ее, будешь стонать вместе с ними, – негромко пообещал он в нагрузку. Подтверждением тому стал весьма недвусмысленный взгляд и сжатое до синяка предплечье.

В заключение Орденом первой степени награждали генерала армии страха Казимира – шестого и последнего военачальника. Сегодня он выглядел веселым, подтянутым и жизнерадостным, совсем не как всегда. Тонкие, производившие болезненное впечатление черты лица вдруг успокоились, один уголок губы самодовольно ухмылялся. В глазах Дианы мелькнуло снисхождение. Хорошо хоть, что Князь не решил премировать этого неудачника – начальника стражи Леонарда, который тоже водил в битве жалкий экспериментальный отрядик, состоящий из душ почивших грешников. Неслыханное дело!.. В аду никогда не использовали «отработанных» на Земле людей. Неудивительно, что эта затея с треском провалилась.

Никто уже особенно не помнил, что и солдат Казимира перебили в два счета, но на то была иная причина…

Далее началась процедура водружения орденов на грудь элитников – так называли воинов адских армий, – провозглашенных героями той войны. Княгиня отодвинулась на край сцены. Им поцелуев Царицы этого мира, хвала бездне, не полагалось. Ей и так хотелось прополоскать рот с марганцовкой.

– Я бы променял весь ад с троном Князя в придачу на эти вот кочковатые просторы с пожухшей травой и жалкими беседками. Чисто ради разнообразия.

Где-то в жаркой части Европы над землей сгустились сумерки, даря ей долгожданную прохладу.

Алан лежал на спине, одетый большими татуировками на руках, и смотрел в звездное небо. Рядом с ним дежурила открытая бутылка вина. Вокруг ни души, ни домов. Прекрасное зрелище. На его плече устроилась красивая женщина с такой же бутылью из бара: презентовал он лично. Ценный подарок в нынешних условиях.

– А ты как думаешь? – спросил он.

– В аду не принято, чтобы барменши сильно думали.

– Только если я об этом не прошу.

– Тогда ладно. Красиво. Я здесь как-то работала, когда была ангелом.

– Каким? Михайловским? Хранителем? Я так и думал: его отпечаток прям виден. В непреклонных и далеких от жизни идеалах до сих пор пребываешь.

– А ты проницателен. Мог бы стать и первым генералом, – отозвалась Надежда со смешком. Ночь рассеяла ее обычно мрачноватое настроение и побудила дать себе волю. Она села, перебирая распущенные волосы. Оказались неподдельными. Не отвалились, по крайней мере.

– Ты знаешь, что за такое 99 из 100 демонов выбили бы тебе последние настоящие зубы? Если ты еще сохранила их с такими выкрутасами, – Алан поднял брови и впервые за разговор взглянул ей в лицо.

– Вряд ли это будет опаснее работы с теми женщинами в баре. Я, кстати, тебя еще не поблагодарила за спасение от одной из них.

Ее улыбка была такая искренняя, что изгнала ехидство плохой шутки. Она как будто проведала тайны его внутреннего мира и обращалась к ним, минуя заборы, плетни и проволоки, расставленные вокруг.

– На здоровье, – генерал взглядом испытал ее глаза и губы. – Та действительно была какая-то жуткая.

Происходящее хотя бы ненадолго унесло Алана из про́клятого места, которое было его домом. Странно, ненавидевший болтовню, он в последнее время испытывал потребность с кем-то поговорить на совершенно разные, серьезные или гротескные темы. Но удовлетворить ее было куда труднее, чем получить обожание очередной женщины.

Все они были либо глупы по его придирчивым критериям и так млели от того, что на них обратил внимание сам Красавчик, что ничего путного и произнести не могли, либо прикидывались дурами. Нет, окружавшим его и прикидываться было не нужно. В этом он был уверен.

Своих коллег-генералов он считал в сто раз более тупыми, чем любая адская вертихвостка. Князь, с которым он обычно держался как бы на равных, занимал свое место не для разговоров с подчиненными. Диана же, командовавшая повседневной работой всех военачальников да и всей рутинной работой ада… она была умна… Но с ней… с ней они могли только ругаться… Если… Если только… Его мысль ушла.

Кто бы мог подумать, что ему поможет дурная затея с женщинами-барменшами? Обнаружив эту слегка отстраненную, как и он сам, но производившую весьма цельное впечатление собеседницу, он не мог с удовлетворением не отметить свою заслугу в этой находке.

– Откуда же ты взялась? Ни безвкусного блеска, ни имбецильной улыбки, как ценят Ираклиевские парни… Неужто какой-то его элитник был сражен твоим шармом наповал и сосватал тебя в этот ярмарочный гадюшник?..

– А ты совсем не помнишь? – Надежда снова улыбнулась, и Алан заметил, как преображается в этот момент ее лицо. Но он все еще не замечал, что стал смотреть женщинам в глаза гораздо чаще.

Ангел, который жил в раю, всем своим существом ощущая Божественную благодать, переживший ярчайшую победу и величественное возрождение архангела Михаила после боя с сатаной, несчастная Надежда все равно утратила чувство необходимости своего призвания. Как это могло произойти? Но это уже произошло.

Она отпала с болью и разбитым сердцем совсем недавно, вскоре после этой самой победы рая. Первый отрезок времени после удара об адские скалы просто вывалился у нее из памяти.

Она вспоминала, как ее волокли по камням ужасные демоны.

А дальше их кто-то окликает и подходит. Начинается странная потасовка. В голове у нее проясняется, она плачет и старается держаться за своего спасителя, который кладет ее в теплую постель и что-то говорит, вроде успокаивая. Его руки, от которых непроизвольно исходит энергия, постепенно возвращают ей силы и рождают желание прижаться сильнее.

– Я что, отбил тебя у каких-то отморозков? – Алан был удивлен не меньше, чем она сама. – Подожди-ка…

Он поднимал в голове этот случай, который давно истерся из его горделивого мозга, не терпящего мелочей:

– То были элитники первой адской… Тебя Варфоломей хотел заграбастать…

– Они говорили не про Варфоломея, – произнесла она. – А что Князь постарается…

– Они вели тебя к Князю? – Алан уставился на Надежду, которая грустно улыбнулась. – Ничего себе ситуация… А почему не стражники? Это же их работа…

На лицо генерала легла ироничная усмешка. Такой самодеятельности никто себе не позволял. И он бы не позволил, если б знал.

– Я-то думал, что насолил первой адской, а я тебя у самого Князя отобрал. Что ж, хоть разок получилось…

Сарказм его был обращен на себя самого, но Надежда не понимала его значения.

– Поэтому ты была такая квелая? Стражники всех держат до истощения перед первым походом к Владыке и Царю… Я-то думал: это из-за того, что тебя уронили головой о стену, пока я разбирался с теми двумя…

– И из-за этого тоже… Хотя вряд ли удар мог повредить еще больше.

– И отвратное платье это тоже объясняет. Никогда не понимал, почему бы не привести сначала девку в порядок. Верно, видит в этом ритуал: взять в первозданном виде, – он имел в виду Князя. – Ясно, почему ты за меня так хваталась… Я тебе сил отсы́пал горстью…

– Да. Но не только поэтому. Ты мне понравился, – вымолвила она.

– Ха… Никогда не слышал ничего более утешительного.

– Утром ты распорядился дать мне комнату, – девушка проигнорировала уничтожающую насмешку, – нужные силы и все необходимое из ресурсов второй армии. Я живу рядом с обеспеченными любовницами твоих элитников и до сих пор ни в чем не нуждаюсь. Дан, твой подчиненный, помогает мне во всем по твоей просьбе. С работой тоже помог.

– Он-то поможет женщине, не сомневаюсь, – пробормотал Алан. – Ты уникальная уже тем, что я – уникальный благодетель. Не ожидал от себя такого…

– Так что знакомы мы давно…

– И как тебя зовут?

– Надежда.

Вот издевка, а не имя.

Алан плохо помнил ее. Но он хорошо знал, что сподвигло его стать «меценатом» этой довольно-таки решительной и остроумной брюнетки…

Тот случай произошел через полгода после битвы и примерно за месяц до Надежды. На Главной площади ада нашли хрупкую ангельскую девушку, «свежепавшую», со светлыми волосами и великолепными синими глазами, совсем как у Дианы. И Князь с плеча подарил Алану право первой ночи. Он иногда так делал.

Второй генерал впервые за долгое время провел два дня с таким наслаждением. Даже что-то вроде нежности почувствовал он. Но и это чувство оказалось в конце концов исчерпано.

Он отпустил красавицу, дав достаточно сил на первое время. А через несколько дней Ираклий как бы невзначай рассказал о том, как после визита к Князю «ту голубоглазенькую» разодрали на равнинах на части извращенцы первой адской армии – армии похоти и садизма.

Именно та изуверская выходка заставила генерала гордыни поступить столь щедро и осмотрительно с отобранной, как он думал, у злейшего врага Варфоломея добычей.

– За это я должен был хотя бы воспользоваться тобой самым грязным образом, – заметил он.

– Все было по взаимному согласию, – ответила она.

– Жалкая дрянная пародия, а не День ада!.. – Княгиня четкими шагами зашла в потаенную комнатку, находящуюся в скале, служившей постаментом для тронов Владыки преисподней и его супруги, и завешанную плотным гобеленом.

Ад был выстроен сплошь из камней, образовывающих причудливые лучи коридоров – местных улиц с потолками. В их недрах были вырублены помещения – жилища демонов. Улицы сцеплялись между собой проулками, порой обрывающимися в самом неожиданном месте, и сходились на огромном центральном пространстве – Главной площади ада. Последнюю украшала выгнутая махина, на которой обычно – за исключением особо парадных случаев – пустовали два кресла-престола. Сверху на скале раскидывался дивный балкон, эксклюзивно для размышлений Князя.

Диана принялась снимать с шеи жемчужное ожерелье, состоявшее из множества нитей, которые вдруг порвались, и жемчуг, прыгая, рассыпался по полу.

– Черт тебя дери! На кой ляд вещи-то крушить?! Что, побрякушки уже не удовлетворяют?!.. – следом за женой вошел Князь. Он, как спасение, взял из маленького бара бутылку портвейна. Его пальцы сорвали с горлышка обертку, силой мысли он вытащил пробку.

– Вот именно, что побрякушки, а не украшения!.. Безвкусная нечисть! – Княгиня стащила с рук браслеты. – Как вся сегодняшняя вакханалия!.. Паршивая тень несчастной фантазии пятого генерала!..

– А ты никогда ничем не бываешь довольна, да?! – Самуил рассвирепел. Жена поливала талант Ираклия, но он чувствовал, что все раздражение направлено на него. – Попробовала бы сама сделать что-то толковое, а не…

– Я прорву лет пашу на свое Царство и в итоге получаю…

– Твоего здесь ничего нет, – злобно напомнил падший архангел. – Царство – мое, а весь твой образ – моя милость к твоей бездарной капризной особе…

– Ой, да забирай это … Царство! Забирай вместе со своей милостью! – она закидала мужа остатками драгоценностей. – И ночью под себя подложи один из репьев с твоих владений!..

– Так вот оно что! – Самуил отмахнулся от полетевших в лицо сережек и колец. Всех, кроме обручального. – Да ты ревнивая курица!.. В твоем саду я уже похозяйничал сегодня, тебе мало?!..

Ноздри его прямого, слегка загнутого вниз носа, хищно раздулись. Он надеялся, что его утреннее внимание обеспечит супругу хорошим настроением минимум на сутки. Но не тут-то было! К вечеру она снова сделалась фурией. И это при том, что весь праздник он обхаживал ее, будто новую любовь!..

В последнее время она попросту сводила его с ума. Все эти истерики… Да, не та роскошь, не те силы. Ужасный праздник, хотя Ираклий и старался, как мог. Но как можно повторить истощенному, как старый ишак, Царству роскошь прошлых лет, когда оно находилось в зените могущества?!..

Неужели нельзя было потерпеть некоторое время?! Тем более, что ад стремительно набирал силы обратно… Князь столько всего делал для этого!.. Алчная стерва…

Самуил приблизился, испепеляя лицо жены ненавистью.

– Как и тебе всегда мало целующих твой зад!

– Заткни рот, кошка!

– Сам заткни!.. Баран!.. – ее запястье хрустнуло под его рукой, полился нескончаемый поток сравнений и эвфемизмов, тела́ пронзила боль от захватов и ногтей.

Самуил опомнился через несколько минут. Его обдавало тяжелое дыхание жены, прижатой к стенке, налившейся его страстью, но не подобревшей ни на миллиграмм. Близость не вдохнула ничего светлого и в него самого.

– Добилась своего?.. Сегодня ты уже точно ничего не поймаешь – проваливай отсюда.

Он отошел от нее, застегивая пояс и восстанавливая отлетевшие пуговицы и разорванные места на рубашке.

– Кошмарных тебе снов, – Диана резкими движениями поправила платье на идеально красивой груди и крутых бедрах и двинулась на выход. – Сгори в своем аду!..

– Мой ад – это твое присутствие!..

Самуил опустился на диван и зажал виски́ руками.

Начальник стражи Леонард удивился получить двух мокриц, которых в аду использовали для передачи сообщений, почти одновременно. Первая немедленно вызывала его к Князю, вторая – к Диане.

– Лучшее шардоне для Княгини преисподней, – он стремительно появился в шикарной гостиной Владычицы – только хозяева ада и первые лица Царства могли похвастаться двухкомнатными покоями, состоящими из смежных спальни и подобия кабинета – и откупорил сразу две бутылки. Диана уловила торопливые движения. – Что-то еще желаешь, прекрасная?..

«Прекрасная»… Так вежливо обращались здесь ко всем женщинам. В этом отношении ад был более чем куртуазен.

– Почему так долго?! Сядь и выпей со мной один бокал, – холодно потребовала жена сатаны.

– Прошу простить, прекрасная. Дела Царства не оставляют…

– Ой, да говори попроще!.. Что, мой ненаглядный прибрал к рукам и тебя со всеми потрохами, как он подминает под себя все, что передвигается по этим заплесневелым камням?!.. Так скройся же!.. Спеши!.. Надеюсь, тебя он приложит сегодня так же, как меня!..

– Я могу прислать кого-то из стражников для исполнения поручений Княгини… – он прекрасно знал, что она могла попросить его остаться, только чтоб насолить мужу.

– Шестерка шестерки?.. – саркастично подняла брови Диана. – Нет уж, спасибо!..

Она взяла бокал и отвернулась. Ничего нового, обычно их разговоры проходили именно таким образом: она кричала, он терпел.

Леонард бросился к Князю, которого недавно оставил в компании спиртного в зале рядом с троном. Серая форма главного стражника будто сливала его с окружающей обстановкой булыжников.

– Лучшая брюнетка ада скоро будет в твоем распоряжении, – заверил Леонард, останавливаясь перед медитирующим на стакан хозяином. Настроение Князя было гнетущим.

– Ага… – коротко ответил он.

– Могу я…

– Не можешь.

В этот миг в комнату вошла сияющая дама с великолепными формами, и Леонард понял, что теперь он лишний. Князь указал ей взглядом на другой край дивана.

– Это самый счастливый день в моей жизни, Светлейший Князь! – рассыпалась барышня.

– Захлопнись, устрица. Тебя не для разговоров позвали, – расслышал Леонард, закрывая за собой дверь, ведущую к лестнице с другой стороны скалы.

Князь продолжил смотреть перед собой. В его глазах рисовались отблески черного металла. «Покажи ему, кто мы есть…» – в голове помимо воли пронеслись слова жены и алые огни в полных желания зрачках, благословляющих его перед поединком с небесным архангелом.

Он должен был подчинять ее себе, Княгиню, несущую соблазн и прихоти всех женщин на свете, тем самым устанавливая над их головами свой флаг. Он обязан был держать ее горло в своих руках. И да, он этого хотел.

Вероломный брат… Подстава, случай… Подлый, подлый ход!..

Нет, теперь он не мог допустить, чтобы супруга отбилась от его власти. Он брал над ней верх, подавляя каждую клеточку ее тела. Он не выпустит эту птицу из своих рук. Черт, да он бы разодрал ее плоть на куски, может быть, это хоть как-то утолило бы его жажду…

Он еще сожмет в своем кулаке всю планету, посмевшую косо посмотреть на его господство через глаза архангельской помощницы. Он выдавит из Земли все соки, как из гнилого апельсина… Нет, спелого апельсина. Зачем ему гнилой сок?

Совсем скоро он сделает это… У него в запасе вечность для победы…

Вечность… Самуил очнулся, взглянув на облизывающую его обоими глазами женщину рядом. Но образ Дианы вновь предательски заслонил ее лицо. Бездна, опять этой стерве удалось обосноваться в его голове.

– Сигарета есть?.. – спросил Князь.

Глава 3

Я ощущаю абсолютное счастье. Полное, бескрайнее, безмерное. Наше небо не имеет ни облаков, ни пределов, а восходящие по ночам звезды яркие и теплые в своей высоте. Совсем как твои глаза.

Миновала буря, иссякли подземные ручьи искушений, испытания сломали свои копья. Я не чувствую ничего, кроме любви. Здесь обитает только Бог, что бы ни происходило, какие бы события ни развивались. Он все Тот же. И мы все те же, какими бы ни становились.

Облик Михаила, начальника небесного воинства, архангела Божественной силы, сочетал в себе необыкновенную мощь и плавность спокойствия. Высокий и складный классической фигурой, как и все архистратиги. Светло-каштановые волосы завивались и падали на плечи. Лицо оттеняли темно-ореховые глаза, бесконечные своей глубиной. Почти прямой нос, слегка расширенный в середине переносицы и густые темные брови довершали гармоничное впечатление.

Сколько тысяч лет ему было, но Михаил продолжал оставаться молодым. Излеченный от ранения дьявола, лицом он стал совсем юным, подростком. Но несколько прошедших месяцев в раю вернули ему неопределенное «слегка за двадцать».

Морщинка, поперечно надломившая лоб сбоку от переносицы – отражение всего, что он переживал за Землю, – изгладилась с его лица, оставляя прошлые события лишь в воспоминаниях.

Архангел Михаил был ангелом-хранителем Земли, первым из девяти сотворенных Богом архистратигов, один из которых позже отпал от рая. Под его началом служили райские войска – небесный легион, разбитый на семь полков под предводительством семи ангельских генералов, похожих, как капли воды, близнецов. В управлении легионом и во всех иных делах рядом с Михаилом была помощница Агнесс, его ближайший друг. Стройная, как стрела, светловолосая девушка с бирюзовыми глазами и красивыми в своей решительности линиями профиля.

Она была сотворена Богом следом за архангелами вместе со своей сестрой Дианой, той самой, которая нынче именовалась Княгиней преисподней и которую мало занимали воспоминания о райской жизни.

Первоначально Агнесс была назначена в помощь второму из высших духов – архистратигу Божественной власти Самуилу. Диана же сделалась спутницей Михаила. Но дни и поступки распорядились иначе…

Помимо небесных войск, рука Михаила управляла иными по служению ангелами – хранителями человеческих душ, приставляемыми к каждому рождающемуся человеку. Также первый архангел следил за безопасностью и порядком во всем райском мире, условной линией разделенном на ангелов и праведные души людей, обитающие на обособленном участке бескрайнего небесного сада.

Сегодня взгляд командующего небесным легионом не напоминал ни об одной битве. Только зарисовками на бумаге были заняты его пальцы, создавая проект нового пейзажа и новых горизонтов того «уголка» – так в раю повелось называть личные владения архистратигов, – где им с Агнесс предстояло проводить свои часы. Они с помощницей заняли весь мраморный стол, а их планы могли бы занять годы: им некуда было торопиться. Такое дело не терпело суеты. И они так долго его откладывали…

Прежний их ландшафт невозвратимо пострадал в преддверии битвы, о чем некоторые вспоминали со смущением, а другие – с восторженными подробностями.

Теперь же архангел рисовал с одного края ватмана, а Агнесс – с другого. Это все, что было сейчас нужно.

Поляна их радовала просторами и множеством лавок, стоящих полукругом. Она собирала всех желающих – от братьев-архангелов с их многочисленными идеями до веселых зверьков и птичек, не хотевших останавливаться в своих играх. Особенно много их было вокруг архангела Гавриила – Габри для близких, но далёких у него и не было, – благого вестника Божьего, покровителя творчества, обладавшего всеми во вселенной талантами и всей ее живостью и быстротой.

Начальник ангелов-вдохновителей с необычной для него молчаливостью, преисполненный чувства собственного достоинства, сдвинув светлые пушистые брови, приходил сюда, кажется, уже третий месяц по календарю вечности, чтобы заниматься плетением огромного бисерного украшения – полотна с узором, которое становилось больше и ярче, но не кончалось, а все еще только начиналось.

Опять же невероятно для главы всех затей, он вел себя настолько тихо, что о его присутствии можно было позабыть. В его воздушных пепельных волосах пыталась устроить гнездо пришедшая в гости белка, а цветастый котенок дремал на коленях. По бокам устроился целый полк разных птичек, чирикавших друг с другом, похоже, об очень значимых делах.

Агнесс вдруг неудержимо рассмеялась.

– Что? – удивился Михаил.

– Не могу забыть вчерашний спектакль. Вернее, твое лицо. Ты смотришь его уже в четвертый раз, а смеешься так, как будто веселящий газ – это главный реквизит на сцене.

– Что я могу поделать, если ты великолепна в роли себя, а Габри непревзойден в роли меня. Гораздо реалистичнее, чем я сам. Ты, кстати, потом хохочешь не меньше моего.

– Над твоей реакцией, а не над сюжетом!

– Сюжет превосходен. Хотя, на мой взгляд, в некоторых местах… Короче, я уж точно так не выражаю свои мысли, как мой герой.

– Ты не можешь диктовать произведению, как тебе говорить, – вдруг вмешался Гавриил. – Автор не обязан ухватывать твои слова, он должен следовать за создаваемым характером. Это и есть искусство!

– Но ты же сам тайно организовал спектакль именно про меня, – попытался возразить старший брат.

– Во-первых, не тайно, а сюрпризно!.. А затем, искусство не про кого! Оно про характер!..

Габри встряхнул украшением из бисера так, что все птички в радиусе семи метров подлетели вместе с ним.

– Ладно, согласен.

– Искусство не требует согласия.

– Тогда не согласен, – Агнесс покатилась со смеху, понимая, что Михаил готов подыграть каждому слову Главной Музы.

– И несогласия тоже. Искусство нетребовательно. Оно говорит само за себя. И внимание к нему идет само собой. Его привлекать не имеется нужды. Также.

Габри встал. Украшение заструилось вокруг поляны, обернулось о единственную массивную ножку стола, оплело скамейки, пробежало по траве.

– Да ты творец! – изумилась Агнесс получившейся вещи.

– Лишь один Бог – Творец, – ответил Габри. – Что у вас? – живо поинтересовался он, подходя к столу и хватая ватман. – Молодцы. Лучше ничего не видел.

– Серьезно? И ничего не предложишь переделать? – Михаил удивленно поднял брови. Это тоже никак не было похоже на его Габри.

– Нет. Мне надо к сочинителям од заскочить, а потом к художникам. Я буду завтра к вечеру!

На вечер следующего дня было запланировано совещание архистратигов, которое должно было состояться прямо здесь.

Архангел вдохновения наижарчайше расцеловал своих ближних и исчез.

– Не забывай, что в нашем интерьере все равно будет «десятикилометровая» бисерная штука, – голос Агнесс вновь зазвенел колокольчиком.

– Я же не всемогущ – стереть собственную память, – Михаил оглядел витиеватые загогулинки. Но счастье его оставалось абсолютным.

Прошло полчаса. Первый архангел и его помощница не спеша создавали в своем обновленном уголке мраморные чаши, превращая их в живописные бассейнчики с разноцветными рыбками. В середине каждой чаши была сделана фигурка цветка, из которой выбегали струи фонтанов.

Потом они вдвоем раскинули пять неогороженных клумб, где полевые цветы соседствовали с шикарным розами, и придвинули близстоящий широколиственный лес к краю образовавшейся «поляны чудес». Стало намного уютнее.

– Что мы еще хотели? – Михаил приподнял с земли творение Габри.

– Может быть, все-таки отодвинем лес обратно? Раз мы решили создать пространство для всех, кто приходит, а не просто место для себя.

– Согласен. Смотри, уже новые птички прилетели, – Михаил указал на шныряющих в клумбе трясогузок.

– Мне всегда нравились кусты, усыпанные воробьями, – улыбнулась Агнесс.

– Давай сделаем, – Михаил сосредоточенно взгромоздил украшение из бисера себе на плечи, опустив его сзади наподобие королевской мантии. Получилось длинно и странно.

Зеленый кустарник с воробьями, еще лавочки и побольше неподстриженной травы, чтобы в ней хотелось посидеть.

– Хорошо, а с украшением-то что?.. Не хочу обидеть Габри, – вернулась к теме Агнесс.

– Но оно сюда совершенно не подходит. Как бейджик средневековому проповеднику, – Михаил, с гордостью державший свою «мантию» на прямой спине, с небольшим вздохом снял ее.

– Но мы же не можем…

– Нет, конечно. Он о ней не забудет.

– Как приделать странно не подходящую нам штуку к интерьеру… к которому она не подходит?.. – Агнесс остановилась. – Я чудно́ выражаю свои мысли, ты не находишь? Как я вообще командую небесным легионом?

– Не переживай. Они всё умеют читать по твоей микромимике. Так как образованны разносторонне, – отозвался первый архангел. – Не подходит, говоришь?.. Это же замечательная возможность.

К наступлению сумерек по местному времени Михаил и Агнесс, довольные своими трудами, прилегли прямо в траву, любуясь проделанной работой. Ближе к лесу, в каких-то метрах от них, красовалось большое переливающееся сооружение. Оба улыбались, глядя на него.

– А это не плагиат? – Агнесс взглянула на архангела.

– Это репродукция. Ну, я попрошу Габри зайти к Гюставу и утрясти вопросы авторских прав. Но, по-моему, наша башня в сто раз лучше: у нее огоньки разноцветные. Давай проверим.

Михаил открыл в воздухе овальное окошко, в котором красовалась запись вида на центр Парижа. В полутьме всемирно известная башня сверкала знаменитой мерцающей подсветкой.

– Да, наша лучше, – заключил он, а Агнесс в который раз засмеялась.

– Завтра будем говорить о том, о чем договорились? – в ее глазах появился вопрос.

– Да. И посмотрим, что думают остальные.

– Спасибо, что пришли, – Михаил не уставал обниматься с прибывающими на совещание братьями, хотя они почти что и не расставались в последнее время. Пережившие столько всего из-за битвы с сатаной, они постоянно тянулись друг к другу, желая не просто чувствовать, но и видеть присутствие.

И вот все в сборе. Рыжеволосый Уриил, четвертый из небесных архангелов, начальник ангелов Божественной любви и богопознания, покровитель науки и исследователей, одетый в красную рубашку и темные брюки и в буквальном смысле этого слова пылающий огнем, язычками бегущим у него из кожи. Эта отличительная черта была присуща и всем его служителям, в том числе ближайшему ангелу Зари́не – эффектной девушке с алыми волосами в великолепном платье, облегающем ее мягкую красивую фигуру.

Улыбающийся архистратиг молитвы, покровитель храмов и монастырей Салафиил – пятый из райских братьев, со светло-голубыми глазами и лучистыми локонами, ниспадающими на плечи. Такими все обычно и представляли ангелов. Оживленный Гавриил в безразмерной футболке, на которой значилась зеленая галочка, и несколько счастливых воздушных муз – парней и девушек. Рядом его любимый почти двухметровый младший братик, которого он до сих пор ласково именовал Карапузом, – седьмой небесный архангел Варахиил, или просто Варх, податель даров, охранитель любящих пар и младенцев в утробе, вид которого являл образец крепости и здоровья.

Глава целителей, третий светлый архистратиг Рафаил, для краткости Ральф, был, как всегда, в белом и дарил всем свои теплые, будто незаконченные, улыбки. Его сопровождали сестры милосердия, скромные девушки с лепестками белой розы на блузках – символами ангелов покаяния и врачевания. Шестой архангел Иегудиил – оплот подвижничества, помощник в преодолении трудностей – изменил недавно обычной для него молитвенной рясе. Лишь длинные деревянные четки привычным спутником бегали у него в руке. На левой щеке у него виднелся удивительный для ангелов шрам, оставленный в незапамятные времена перстнем возгордившегося брата и с тех пор не заживающий до конца.

Самый младший из братьев – служитель милосердия Божьего Иеремиил, лицо которого несмотря на все треволнения на планете сохранило юные черты подростка – примостился на газоне недалеко от скамейки, которая предназначалась для Агнесс и Михаила, и был очень задумчив, хотя на его щеках более не лежала бледность.

Семеро генералов-близнецов небесного легиона, светя синими глазами, а также несколько девушек-легионерок выстроились немного позади.

Все обращали внимание на башню. Михаил переадресовывал их внимание к исходному материалу – бисерному полотну, которое так долго делал Габри. Архангел вдохновения хранил таинственно удовлетворенный вид, а окружающие изумлялись проявленной выдумке старшего из братьев. Новый интерьер был предметом не менее живого обсуждения.

Когда улеглись приветствия и первые впечатления и все нашли себе место в отреставрированном уголке, Михаил начал собрание с молитвенного обращения к Богу. Затем, так как никто не смог удержаться, гости еще минут пятнадцать обсуждали «меблировку».

– А где теперь бе́лки? – спросил Варх. Его рука откинула со лба прядь темных жестких волос, а серо-зеленые глаза еще разок зорко осмотрели поляну. Он улыбался, отчего на одной только щеке у него играла небольшая ямочка.

Белочки до недавних пор являлись завсегдатаями уголка Михаила и жили на дереве рядом с его рабочим столом. Представлялось логичным, что он их вернет, когда наконец заново обустроится. Впрочем, и Варахиил, и остальные братья хорошо помнили, как милых зверьков напугало охватившее уголок перед битвой пламя огненного архангела. Не только белки были тогда в страхе!..

– Они теперь предпочитают жить в лесу и прибегать время от времени, – пояснил Михаил. – Когда тут Ур, в гости идти не хотят.

– Я их не виню, – вздохнул Уриил, вспоминая, как сжег всё и чуть не сжег всех, выбираясь вместе с братьями из воздушной ловушки Князя тьмы, в которую тот заточил близких Михаила.

– Птички еще пока так близко с ним не знакомы, – подал голос Габри, осматривая снующих в ветках и траве малышей.

– Мы все принесли жертву, – произнес Михаил. – И я спрашивал и себя, и Агнесс раз сто пятьдесят, наверное, имел ли, в частности, я право отдавать потенциал архангела ради того, чтобы не проиграть поединок с Самуилом. Ведь все мы знаем о том, что поставлены не для того, чтобы подменять людские дела или промысел Творца. И я не получал прямого разрешения свыше на этот шаг, да и не было времени этого сделать…

– На узеньком мосту и под градом ударов точно не было, – вымолвил Уриил.

– Так или иначе… Агнесс убедила меня в том, что здесь применима давнишняя истина: это был мой выбор в крайней ситуации, который не противоречил ни одному небесному закону, и я мог его сделать по своему усмотрению. В своих молитвах я почувствовал примерно такой же ответ. По сути, когда чем-то жертвуешь – это именно каждый раз выбор, сознательный, интуитивный… да все вместе. Мил – лик Божьего милосердия, он лучше меня это может объяснить.

– Нет, продолжай ты, – отозвался младший архангел Иеремиил, за которым закрепилось это ласковое краткое имя – Мил. Его служение заключалось в том, что он ежеминутно пропускал через свое бесплотное тело тысячи людских мук и бедствий Земли, тем самым смягчая, очищая, ходатайствуя о прощении и облегчении как для тех, кто страдал сам, так и для тех, кто заставлял страдать других.

– Как вы знаете, – сказал Михаил, – сейчас я имею прямое предписание: больше подобные жертвы с моей стороны или со стороны кого-либо из архангелов и ангелов повториться не должны. Сейчас мы почти с чистого листа начинаем. Даже спустя год с лишним нет ни прежних сил у преисподней, ни запаса энергии в «копилке добрых дел» людей, как мы ее называем. Все обнулилось, все было потрачено на бой. К нашему райскому миру это, слава Богу, не относится. Но наш мир для нас и для душ праведников, а не для тех, кто еще на Земле…

Братья молчали, взгляды были устремлены на лицо Михаила или погружены в недра собственных душ.

– И люди, и мы с вами попались на дьявольский обман. Десятилетия до битвы мы думали, что у нас все хорошо. В той мере, конечно, в которой это может быть на Земле. Духовные ценности многих тысяч людей казались укоренившимися, их стремления – твердыми… Но в один момент все рухнуло. Потому что ключевое слово здесь – «казались». А оказались не более, чем налетом на их жизни, от которого они легко отреклись, лишь начались испытания или прозвучали голоса иных «проповедников», призывающих совсем к другим целям…

– Этому было много причин, – Агнесс повела речь Михаила дальше. – Мы не раз разбирали случившееся по полочкам на предыдущих совещаниях и общаясь один на один. Теперь важно решить, как строить нашу работу дальше.

– Я думаю, что отныне она должна стать еще более личной, – молвил Михаил. – Направленной на индивида. На пару или родителей и детей. Сегодня прежде всего и как никогда именно личность может ответить Богу взаимностью и упрочить свою духовность, так что буря не снесет дом, построенный на камне3. Такова тенденция настоящего времени и всей истории… Полагаю, мы должны выбрать этот путь.

– «Читайте все – мне все равно, я говорю с одним»4, – архангел Уриил процитировал известные стихотворные строки.

– Да. Если у вас есть возражения, дополнения или вы не согласны в корне, мы можем в любой момент отредактировать или пересмотреть этот постулат. Что скажете?..

Но все молчали, обдумывая его слова.

– Я согласен, – наконец произнес Иегудиил. – Для меня это всегда так и было.

– Согласен, – поддержал Уриил, и все остальные подали голоса за.

– Остальное покажет время, – подытожил Михаил, и его глаза остановились где-то в дальних далях. И легче, и труднее, когда что-то уже не в руках у тебя, а лишь касается твоих пальцев.

– Миша, можно вас с Агни на минутку, – Иеремиил подошел к брату, когда совещание закончилось и все шумно переговаривались маленькими непринужденными компаниями, а Габри презентовал достоинства леса на отшибе. Никто не знал, зачем он это делает. Этот лес произрастал тут испокон веков, просто его иногда передвигали. Но теперь-то он служил фоном башне и новому прибежищу, где Михаил собирал всех под свои крылья!..

– Да, Мил. Ты хорошо выглядишь, тебе теперь легче? – Михаил всецело переключился на «маленького» брата, так его называли остальные архангелы.

Со времени начала ангельского служения на Земле первый и последний по рождению архистратиги были связаны особыми узами: Михаил был опорой для Иеремиила, словно своим плечом помогал ему нести самую тяжелую из всех нош. Переживающий немыслимое и потому несколько отстраненный, оберегающий свой внутренний мир, где происходило таинство милосердия, Мил привык чувствовать боль и справляться с ней. Это была глубоко индивидуальная работа восьмого архангела и его ангелов, при которой можно лишь тихо присутствовать, но в которую нельзя проникнуть. Она отражалась почти постоянной болезненной бледностью на щеках Мила и глубиной таких серьезных светло-карих глаз, будто он смотрел туда, докуда не мог дойти взор ни одного из братьев.

– Не могу не признать. Ад пока слаб. Все стало ровнее, – ответил Иеремиил. Агни потянулась и обняла его плечи, а младший из архангелов взял ее руку. – Миша, это же не твое решение – прервать текущее служение на Земле твоего ангела-хранителя Анжелины?..

– Ее, – коротко ответил первый архистратиг.

– А почему ты не удержал ее от этого шага? Она говорила: ты годами не пускал ее в небесный легион. Почему ты решил, что у меня она служить сможет? Она каждый день – а уже к обеду ее работа заканчивается – оказывается у Ральфа в лазарете и там плачет до вечера. И это сейчас, когда наше служение существенно облегчилось. Утром история повторяется заново. Я прошу, чтобы вы с Агнесс забрали Анжелину обратно к себе и дали ей отдых… Девушке очень тяжело приходится.

– Мил, я не могу. Я чувствую, что не вправе ей препятствовать, – покачал головой Михаил. – Легион – нельзя, это не ее. Он просто исковеркает ей жизнь, я это точно знаю. Но она хочет к тебе. Пожалуйста, не отказывай ей.

– Но это абсурд. У нас специфическое служение. Это даже не жертва. Это ежедневная жизнь в таком вот режиме. А ей больно и плохо, и она не может этого терпеть, не говоря уж о том, чтобы жить с этим нормальной жизнью… Я не в силах на это смотреть.

– Попробуй взглянуть по-другому, – сказала Агнесс. – Просто возьми ее под свое покровительство, поговори с ней. Может быть, вы вместе решите, что делать дальше.

– Возможно, она привнесет что-то, чего еще в твоем служении не было, какой-то небольшой, но значимый штрих. Не зря же она так тяготеет именно к нему, – Михаил ответил на сомневающийся взгляд брата. – Я согласен с Агни. Возьми под личную опеку. Там видно будет. В конце концов, милосердие терпением не исчерпывается. Ты самый мужественный из нас. Анжелина – своего рода меч, металл и принципы. Но они не подходят для легиона. Похоже, они созданы для чего-то другого. Конечно, это твое решение, и я не могу тебе приказать, это просто мнение.

– Ладно, я поговорю с ней, – решился Мил. – Спасибо, ребята. Зайду в лазарет. А вы… берегите башню. И друг друга, – добавил он всерьез.

– Мил всегда держался особняком. Даже, когда искал поддержки, – произнесла Агни, когда младший архангел растворился в воздухе.

– Лучше и не опишешь, – согласился Михаил. – Но почему бы и независимости не отдохнуть там, где ее поймут?..

– Это сделает А́нжи?..

– Пути Господни неисповедимы.

Глава 4

Надя подавила вздох, в десятый раз протирая и так чистый бокал. В баре было две основные обязанности: выглядеть красиво и не мешать монологам гостей. Драить посуду и изображать скромность при этом не возбранялось.

– Черт дери, ну и денек, – к ее части стойки плюхнулся очередной удалой вояка. Герой войны, иных в этом баре, кроме еще генералов и их пассий, не обслуживали. – На что эти … тренировки, если воевать в ближайшие столетия никто не собирается? – он задал риторический вопрос, используя непристойное прилагательное, обозначавшее принадлежность к легкомысленным женщинам.

– Желаешь что-то расслабляющее? – Надя взглянула в его лицо и встретила восходящую улыбку.

– От этого не откажусь. А ты свободна сегодня вечером, что ль?.. Или сейчас можешь отлучиться?

Такие вопросы задавали ей не раз. Нет, она не могла уходить со смены. Но теперь Надя и рта раскрыть не успела, как знамя схватила бойкая коллега с кудрявыми волосами янтарного цвета.

– У нее дружок есть. Чай, ревнивый слишком, если действительно есть. А я вот вся в твоем распоряжении, если хочешь. Текилы, мой Геркулес?..

Герой переключился на декольте новой жрицы, перетянувшей его на свою сторону.

Надя не изменилась в лице. Алана ей простить не могли. Но это было и на руку. Она не слишком стремилась к долгим объяснениям и мимолетным связям.

Иные элитники пели примерно те же романсы.

– Ненавижу эту жизнь… Где он, просвет, скажи мне, красотка? Рана в груди ноет до сих пор, а этот орден… Ну не закрывает ее… Бонусы не те… Только между нами, слышишь?

– Клятва барменши, – Надежда приложила руку к груди, напоминая, что ее уста не повторят ни одного пьяного слова, обличающего доблестного воина.

– Вот, – продолжал коренастый представитель войска Булата. Смышленый для демона злобы. – Раньше премии зашкаливали. После этой битвы все развалилось. Только не думай, что у меня энергии нет. Для меня и моих женщин достаточно. Если мне женщина понравится, я не жалею для нее…

Несмотря на свой интерес к барменшам, на деле немногие мужчины умели дождаться окончания их рабочего дня. Девушек бесило такое положение дел, и они, вопреки взаимной неприязни и конкуренции, даже договорились подменять друг друга в случае особо удачного улова. Но Наде никто помогать не собирался.

На некоторые реплики ответить было нечего.

– Я ему говорю: «Серьезно? А по зубам не хочешь?!..»

– С тех пор меня на улицах все узнают.

– Она говорила: «Кто ты такой, чтоб я с тобой?» А теперь я ей ответил, что найду и покрасивей, чем она, с ногами подлиннее.

– Черт-те что и сбоку бантик! Плесни-ка еще.

А на другие так и хотелось отозваться, но Надя сдерживалась.

– Нет, сегодня я точно не в настроении.

– Извини, красотка, ты не в моем вкусе.

Хотя никто не спрашивал и не предлагал. Ну и ладно.

– Как подружку твою зовут?..

Они и вправду думали, что барменши дружат между собой?..

Комплименты могли бы порадовать, но почему-то не трогали ни ее воображение, ни ее сердце. Ни даже самолюбие.

– Бездна, я за такие глаза, как у тебя, все бы отдал.

– Чего ты хочешь?.. Бриллиантов?

– Да хоть и женюсь, если попросишь, чем я хуже Князя?..

Жалобы на преданное доверие тоже не были редкостью.

– Я этой шлюхе чего только не давал… А она у меня под носом с этим ублюдком из этой ублюдской шестой армии…

– …пятой армии…

– …второй армии…

– …с этим извращенцем из первой армии, представь себе…

– С жалким искусителем, даже не с элитником, врубаешься?..

– …корыстная тварь…

– …пропади она пропадом…

– …ненавижу эту подстилку.

Что касалось взаимоотношений межу воинами, Надя удивляло: как они вообще умудрялись идти строем к одной цели?

– Бросить бы эту чертову службу. Хочу грести силы, как наши генералы, и ничего не делать.

– Ленивые сволочи из четвертой армии еле шевелятся на тренировках, а получают столько же, сколько мы.

– Этими уродами из первой армии только детей пугать… Может, выпьешь со мной?

Да, завершалось все обычно на этой позитивной ноте.

– Налей еще. Твое здоровье, детка.

– Так во сколько ты заканчиваешь?..

Явление дам проходило непросто. Сюда абы кто не попадал. И избранная когорта прекрасных, добывших «пропуск» в первый бар какими-либо путями, считала себя в сотни раз выше жалких барменш.

– Подруга, плесни-ка до краев да не расплещи, – перед Надей расположились две блондинки в коротких платьях, открывших, едва они сели, все перспективы знакомства.

– Текилы?

– Да уж не родниковой водички!..

Надежда налила без звука, предоставив соль и кусочки лайма.

– Красотки, скучаете? – к новоприбывшим тут же подсел кавалер, взгляд которого, как он ни старался обратиться к безупречным скулам и дерзким глазам или хотя бы к украшениям, лежащим в вырезах платьев, постоянно опускался к разоткровенничавшимся подолам.

В ответ была тишина.

– Что, онемели, что ли?..

– Уж не от твоего присутствия точно, – одна из девушек смерила взглядом самоуверенного претендента.

– Я – герой войны, между прочим.

– А мы «между» не знакомимся.

– Хамоватая, значит?..

Намечался конфликт.

Надя отыскала взор своей коллеги, та указывала движением головы на охрану, которая ходила по периметру бара и состояла из воинов разных армий, сменявших друг друга. Но вооруженных стражей порядка интересовали скорее те, кто слонялся за пределами ВИП-пространства, надеясь обойти фейсконтроль, а вернее, проверку социального статуса. Мелкие потасовки с девушками или девушек между собой скорее забавляли, чем взывали к их долгу.

Вмешивались охранники тогда, когда начиналась драка представителей разных армий или же когда конфликт начинал угрожать сохранности бара как такового.

Надежда знала, что на этапе создания заведений была высказана идея запретить приходить сюда с оружием. Но какой же воин без своего меча!..

А награжденный герой войны – тем более. Это была совсем недавно созданная прослойка, существующая над жесткой кастовой системой ада, которая, как считалось, вобрала в себя лучших из всех воинов.

Генералов тоже часто именовали героями, но им отдельного звания было не нужно: они и так составляли первую ступень преисподней, над которой стояли лишь Князь и его законная супруга. К высшей касте относились, кроме того, тринадцать избранных любовниц дьявола, которых он, к слову, безо всяких колебаний разделял со своими военачальниками, в отличие от его супруги Дианы, остававшейся ни для кого не доступной и вовсе не по собственному желанию, а под угрозой пыток и молекулярного уничтожения Князем. Номинально среди первых был и начальник стражи Леонард, но остальные обычно игнорировали этот факт, особенно в последнее время.

Вторая каста – элитники, воины шести адских армий: похоти, гордыни, злобы, лени, греховных наслаждений и страха, из которых и выбрали наиболее отличившихся героев. Обычные стражники – опять же вторые лица в Царстве, но не совсем…

Третье сословие – простые демоны, искусители человеческих душ, работавшие на Земле. Они были разбиты на множество отрядов, возглавляемых элитниками армий, и имели более узкую специализацию в рамках их «служений». Сюда же относились женщины, не входящие в отряды и существующие за счет отношений с мужчинами или торгующие собой, реже – мужчины, живущие на средства своих дам.

Были в аду и отверженные демоны, так называемые «второсортные», которые не имели ресурсов для нормального существования и потому теряли жилые комнаты и изгонялись с улиц ада на бескрайние ровные пространства – равнины. Они проводили почти все свое время лежа пластом на камнях или слоняясь без сил там же. Массовые сокращения работников в отрядах, а также общее падение уровня обеспеченности энергией, благодаря которой тут делалось все, начиная от красивого профиля, заканчивая убранством помещений, повлекли значительное увеличение количества второсортных демонов.

Стоило ли говорить о том, что в этом военизированном патриархальном мире в первую очередь лишались работы женщины?.. Путь наверх же лежал для них единственно через благосклонность покровителя мужского пола. Чем выше, тем лучше. Но и падение с подобного олимпа было весьма вероятно. Сложнее чем раньше было удержаться на плаву: мужчин раздражало истощение адских сил и исчезновение прежнего женского шика, и они стремились забыться в объятиях новизны.

Души грешников в кастовую систему не входили, как и ни в какую систему вообще. Ими тут в принципе мало интересовались. Аки бревна они складывались в бездонных застенках где-то на равнинах и лишь своими стонами могли напомнить о том, что еще существуют и чувствуют.

Но в данный момент Надежду не волновала социальная несправедливость и несбывшиеся мечты людей, мнивших себя служителями сатаны и ожидавших посмертной награды. Она помнила, как последняя драка на работе обернулась порезанным лицом для одной из барменш, которую задело пролетевшим бокалом.

В тот раз охрана поспешила на помощь, только когда начали разбиваться бутылки и ломаться стулья. Возможность же рукопашной между оскорбленным воином и двумя женщинами была более чем реальна и вполне приемлема по здешним нравам, как и вступления в нее всех, кто сейчас мирно попивал в сторонке за стойкой или за столиками.

– А ты подальше-то отодвинься, что слоняешься вокруг того, что не твое?.. – это было следующее, что услышал тот, кто в свое время боролся за свою адскую «отчизну».

Видимо, блондинки имели либо мнили, что имеют высокого покровителя. Или же просто отличались повышенным нахальством, что было очень даже вероятно.

Коллега-барменша вовсю жестикулировала Наде.

– Я могу чем-то помочь тебе? – вмешалась Надежда, стараясь милой улыбкой разогнать тучи, настигшие воина.

– Уйди, вобла. Не видишь: я разговариваю?..

Надя вновь посмотрела на коллегу, которая, тихо чертыхаясь то ли на ее неумелость, то ли на зарвавшихся стерв, подошла к оскорбленному посетителю.

– За счет заведения выпить не желаешь?.. И все остальное включено… – она подмигнула. Здесь было недорого, учитывая уровень важности посетителей, но все же приятная мелочь. Рассчитанная, как и полагалось, в невидимых силах, а не в монетах и купюрах.

– Желаю, – сухо отозвался элитник.

Да, надо, что ли, подучиться технике разрешения споров… Или же она срабатывала, только когда в нагрузку предлагался весьма телесный бонус?..

Демоны имели значительно менее совершенный организм и были не так чувствительны, как светлые духи. По местным улицам обычно ходили пешком. Перенестись куда-то, исчезнув из атмосферы, можно было, лишь отправляясь на Землю, либо приложив колоссальные, истощающие усилия. Зато в воздухе самой планеты они летали вполне беспрепятственно. У падших ангелов также имелись не несущие никакой функциональной нагрузки органы: желудок, печень, легкие, сердце, позволяющие, как все они думали, в полной мере наслаждаться жизнью. В жилах текла настоящая кровь, правда, черная по цвету и тухлая по запаху.

И если небесные служители получали энергию непосредственно от Создателя, то тела бесов нуждались в постоянной подпитке силой греха, которая тут не доставалась просто так. Без нее они чахли, слабели и ужасно выглядели. Вот почему еще, а не только из соображений эстетики и приятности, в аду так ценилась красивая ухоженная внешность. Она была знаком устроенности в жизни и могущества ее обладателя.

Помимо всего прочего, демоны не нуждались в еде, зато им нужен был ежедневный сон для восстановления бодрости. Впрочем, все зависело от количества сил, которые они получали на работе в виде зарплаты или же иным способом. А хозяином всей энергии здесь был дьявол. Именно к нему, как к падшему архангелу и повелителю преисподней, автоматически стекалось все изъятое у людей, и только он разделял богатство между своими подданными. И в последнее время ему весьма перестали нравиться те, кто воровал у него… Раньше, когда недостатка не было ни в чем, на это обращалось мало внимания.

Прежние страсти отделившихся от Бога духов требовали своего полного утоления. И их обладатели очень расстраивались, когда такового не получали.

Надя вздохнула с облегчением от того, что новый барный конфликт был исчерпан. Психотерапия здесь имела место не только в форме разговоров…

Князь сумел отойти от ранения архангельским мечом недели через две после рокового поединка, то есть очень скоро, так как Диана регулярно прилаживала ему за повязку весьма действенное лекарство в виде белых лепестков, которое ей досталось довольно чудны́м образом.

Первые дни после битвы Княгиня постоянно бдела возле мужа и была предупредительна, чиста помыслами и невероятно сладострастна в своих мурлыканьях. Самуила это заставляло хмурить брови, но он не имел ни сил, ни воли, чтобы сейчас отказаться от такого ухода.

Он спал, и его глаза беспокойно ходили под ве́ками из стороны в сторону.

«Диана… Моя богиня… Ты увидишь, что правильно избрала меня…»

«Михаил!!! Я буду твоим Каином, Авель!»

«Пришло время выяснить, кто из нас достоин обладать Землей».

«Силы Земли закончились. И на чем ты продолжишь бой, Михаил?..»

В его снах носились обрывки фраз, сказанных им во время битвы с раем.

– На своем потенциале архангела. Защищайся… – в мозг ворвался знакомый голос, Самуил вздрогнул всем телом и проснулся. На его груди лежала светловолосая головка Дианы, она смотрела на свои накрашенные ногти, прилаживая на безымянный пальчик маленький стразик.

– Какого дьявола?! – он рванулся в сторону, и жене пришлось соскочить вбок. – Что ты тут вытворяешь?!..

– Я?! Я просто лежала со своим мужем!..

– А это что такое?! – он схватил ее руку. – Последние силы Царства изводишь на мерзопакостную штукатурку?! Медуза ты безмозглая!..

Диана вскрикнула от боли.

– Уйди уже от меня! Хватит тут крутиться!.. Проваливай к себе! Вон, я сказал!..

Немало оскорбленная, Княгиня хлопнула дверью со всей силы.

Никто не видел ее в течение двух суток, пока Князь не послал за Дианой начальника стражи. Живой демон в качестве вестника выражал куда большее почтение к ее персоне, чем мокрица, и Самуил неуклонно следовал этому куртуазному правилу в обращении с супругой.

– Светлейший, прекрасная Княгиня выгнала меня и велела передать, что никуда не пойдет, – доложил вернувшийся Леонард.

– Это с чего еще? – Денница поднял бровь. Он уже чувствовал себя лучше, но ему не нужны были семейные драмы.

Ад до сих пор дышал на ладан, любовницы совсем отупели и постоянно что-то выпрашивали, да и работой пора было заняться вплотную. А все основные заботы по руководству искушениями со времен открытия таковых лежали на плечах Дианы.

– Я могу еще раз пойти и передать, что ты…

– Не надо. Я сам пойду!.. А ты свободен. Вернее, сходи проведай, как генералы справляются. Что глаза выкатил?! Иди, говорю! Выясни, что с демонами-искусителями и какой ерундой армии страдают. Вперед, пошел!..

Леонард, изумленный необычными поручениями, ранее никогда не следивший за генералами, которые считали себя выше него, словно звезды, сияющие над лужей, все же поспешил подчиниться. Кто знал, на кого сейчас падет весь гнев. И Князю он был по-прежнему предан всей душой отвергнутого высшим обществом.

– Что ты удумала опять?! – Князь ворвался к жене без стука.

Диана сидела за своим столом напряженная, как тетива. Гостиная ее, она же рабочий кабинет, была не столь изысканна, как в прошлом, но все-таки прелестна. Диана умудрилась крохами сил навести здесь порядок, восстановив потрескавшуюся мебель из темного дерева: резные кресла, софу, шкафы. В баре теперь были затемненные стекла, чтобы скрыть недостаточное нынче разнообразие напитков. На стенах висели все те же бордовые шторы, пряча враждебность серого камня. На столешнице, как всегда, чрезмерно ярко и душно пылал единственный канделябр.

Княгиня не работала, но вокруг были раскиданы деловые папки. Ее волосы перехватывала диадема, найденная где-то в закромах, а грудь облегало полупрозрачное фиолетовой платье. В руке дымилась сигарета. Весь ее облик, заставляющий в нынешних условиях мысленно составлять смету на его обретение, просигнализировал Князю, что в его супружескую гавань нахлынули черные волны.

– Я тебя зову, а ты сидишь тут покуриваешь?! – рявкнул он. – Встала и пошла!..

Диана поднялась, бледная от ярости. Скулы ее свело, а глаза сверкнули ненавистью:

– Убирайся из моей комнаты!..

– Озверела?!.. Я – твой Князь!

В ответ Диана подошла и с силой толкнула Самуила в грудь.

– Да хоть Римский Папа! Я не приду к тебя больше! Никогда!.. Ты предал меня! Ты хотел меня бросить! Ты позволил генералам и шлюхам меня унизить!.. Я тебя ненавижу, слышишь?! Ты мне больше не муж!..

Это были не шутки. Диана взбунтовалась против его власти, и Самуилу предстояло разобраться с проблемой. Он готов был избить ее до полусмерти, но знал, что голым насилием мало чего добьется. Черт, она все пустит под откос, если вобьет себе в голову, что больше не преклоняется перед ним!..

Он лишь крепко схватил ее за руки:

– Когда я хотел тебя бросить, что ты выдумала?!

– Перед битвой!.. Ты сам сказал, что хочешь заменить меня! И на кого?!.. На кого, я тебя спрашиваю?! На эту ангельскую подстилку!

Вот тебе на – выплыло!.. Князь уже почти забыл, как вознамерился искушать помощницу Михаила, суля ей немедленное прекращение военных действий, если она вступит с ним в брак.

Конечно же, все выглядело не так прямолинейно, как вспоминалось теперь, и потому вполне могло бы сработать. Агнесс, как и архангелы, в тот роковой момент проходила период испытаний, когда светлые духи вновь подвергались своим слабостям и переосмысливали жизненный выбор. Кроме того, у нее случилась серьезная размолвка с Михаилом, поскольку тот, вопреки ее мнению, дал согласие на немыслимый эксперимент – земное рождение молодого ангела-хранителя, посылаемого к людям со специальным поручением.

Самуил сумел убедить Агнесс, что Диана по своей воле прекратила с ним супружеские отношения и изменила ему, что душа его исстрадалась и просит перемен и искупления. И что только она, спутница, предназначенная ему самим Богом еще в раю, может помочь переменить его жизнь, а вместе с ней и судьбу всей планеты. Вдобавок он пообещал, что брак их будет чисто платоническим, дабы не оскорбить ее ангельскую сущность. Он много всего сумел навесить на ее ослепленное мировой болью сердце и даже изобразил в своих глазах то, что окончательно убедило ее в правдивости его намерений…

И теперь Диана решила это вывалить.

– Думаешь, я это серьезно?!.. – воскликнул Князь. – Ты – неугасимая звезда преисподней, искристая Княгиня, считаешь, что я правда собирался от тебя отказаться? Я лишь желал немного охладить твою гордыню, чтобы ты поревновала и побесилась!

Он сам готов был поверить сему: так убедительно прозвучали его слова.

– Ты хотел пустить меня по рукам! Пообещал меня своим генералам!..

Диану душили рыдания. Она вырвала свои пальцы из лап Самуила и вцепилась в свои волосы. Неожиданная радость возвращения к мужу, когда план с Агнесс провалился, ужас его поражения в, казалось бы, выигранном поединке с архангелом, серьезная рана, непрестанная забота, позволявшая ей постоянно быть рядом, – поначалу все это затмило кошмары, которые он заставил ее пережить в дни перед битвой.

В ее голове словно затерлось мелом, как она падала перед ним на колени, умоляла не оставлять ее, а он называл ее дешевкой и со сверкающим взором признавался, что все годы врал о своей любви и ее исключительности.

Но, когда он вытолкал ее из спальни и она вернулась в свои потухшие комнаты, обессиленная, среди бесчисленных рабочих бумаг, в поникшем Царстве, потерявшем надежды на скорое мировое господство, воспоминания о тщательно планируемой замене вернулись обратно, как лавина, накрывая ее безумием.

Княгиня знала, что планы мужа были более чем серьезны, какую подготовку он провел, какие хитросплетения разработал, вплоть до имитации искры, сияющей лишь в зрачках небесных архангелов, чтобы только уверить помощницу Михаила, что он честен и открыт перед ней, как книга Песни5. Столько стараний ради той, что однажды уже лишила ее другого архангела!..

Он бы взял в жены эту Агнесс, он бы сделал ее Княгиней ада, если бы только она отвернулась от рая… Никто не мог передать всю глубину отчаяния и страшной бессильной злобы, владевшей Владычицей ада в те страшные дни и ночи. Для нее все было кончено. Кончено, ведь она потеряла любовь Князя.

– Ты врешь!.. Ты врешь мне, жалкий, паршивый изменщик! – вскричала она, сотрясаясь от внутреннего урагана.

– Бездна, Диана, ты же никогда не была дурой! – закричал Самуил. – Да поддайся нам Агнесс – она стала бы обычной адской шлюхой!.. Я бы выдавил из нее все секреты рая, а потом выкинул бы к второсортной шпане на равнины! Ты же сама это ей сказала…

Княгиня действительно бросила такое в лицо своей сестре, когда та воссоединилась на поле брани с Михаилом и посмела раскрыть свой рот в адрес ее мужа. Она бы еще и не такое могла сказать…

– Ты хотел меня опозорить… – вымолвила Диана сквозь слезы, но Самуил уловил, что она засомневалась в своих построениях.

Он-то тогда не сомневался, что ему удастся завладеть Агнесс и сделать ее новой супругой. Хотя и не был до конца уверен, что так легко расстанется с Дианой, отдав все права на нее другим.

Черт, да все бы могло быть и так, как он говорил сейчас. Агнесс могла бы и не подойти на роль Княгини!.. Теперь он смотрел на ее лицо снова, оценивал фигуру… Простушка, обыкновенная и двумерная – стоило ли вообще так очаровываться ей?..

– Ты сколько веков меня знаешь?.. Не знаешь, что ли, как я умею тебя пощипать?.. Дьявол, ты же дикая, ты нарываешься сама все время. Ну, иди сюда…

Какой-то хаос стал носиться в голове, папки со стола полетели на пол, Самуил крепко держал ее в своих руках… И Диана пришла в себя в своей спальне, побитой и расколотой, потому что на приведение ее в порядок не хватило того, что она припрятала за эти две недели общения с Князем. Ведь энергия передавалась не только в виде зарплаты, но и при совсем иных отношениях…

Диана лежала под одеялом, а Самуил курил, сидя к ней спиной. Если уж она снова вызывает в нем такую страсть… Так ли невероятно звучит, что он все еще в ее власти?..

– Значит, ты любишь меня как раньше?.. – спросила она, встряхнув волосами. Одеяло упало на ней до пояса.

– Как сама думаешь? – он посмотрел через плечо и грязно улыбнулся. – Найди того, кто способен тебя не хотеть, – эти слова доставили ей особое удовлетворение. – Надо придумать, что дальше, – буркнул Князь.

– С Царством?..

– С бизнесом по производству спичек!.. С Царством, конечно…

– Поискать предателей, которые стали причиной поражения?.. Твой Варфоломей подошел бы… – Диана откинулась на подушку.

– Бездна, Ди! Оставь свои мелочные счеты. Я не буду сейчас казнить своих генералов. Это развалит все окончательно. Надо взять кого помельче…

– Объяснишь всем, что планы нападения были слиты архангелу. Он, наверняка, нарушил все законы Вселенной, влез в неприкосновенные ресурсы Земли, чтобы восстановить свой потенциал архангела. А использовал ли он его вообще?.. В любом случае ты так сильно ранил его, что он и за век бы не выкарабкался, если бы не играл грязно… – Диана выдала мужу набор «истин», которые хотя и были несколько противоречивы и, мягко говоря, спорны, вполне могли лечь в основу новой официальной истории ада.

Как же хорошо она могла соображать!.. Особенно после его объятий.

– И потом, было ли то, что произошло, действительно поражением? Или это на самом деле стратегическая победа, истощившая Землю и приблизившая наше господство?.. – ее глаза заблестели, и Самуил невольно залюбовался ей, вновь вдохновленной.

– А я думал: ты меня ненавидишь, – он ехидно поднял бровь.

– Поищи тех, кто может тебя не ненавидеть и не упиваться этим, – Княгиня вскинула голову.

– И что, это такая победа, что ли? – возглас изумления посмела подать гордыня в лице Алана.

Генералы собрались за прямоугольным столом в конференц-зале, где проходили рабочие встречи верхушки ада, и слушали своего Князя.

– Красавчик, похмелись уже или иди гуляй, куда хочешь, – ответил Самуил с раздражением. Он был недоволен тем, что Диана опаздывает и не поддерживает его речь. – Это стратегическая победа. Рай обессилен.

– А ад пляшет от радости? – нахмурился Алан.

Князь посмотрел на него, жалея, что не согласился с идеей жены проредить предателей в высших рядах. Остальные генералы сидели понурые, а Варфоломей на своем свирепом искаженном лице хранил печать неопределенности. Его все еще терзали последствия страшного ранения в грудь, полученного от помощницы Михаила.

– Ад будет плясать, когда начнутся публичные истязания тех, кто совершил измену, – угрожающе вымолвил Самуил.

Через считанные минуты, подтверждая слова мужа, в комнате появилась Княгиня, а следом за ней – Леонард и другие стражники, ведущие в кандалах избитых в кровь элитных воинов.

Мероприятие было запланировано: Князь вчера отдал главному стражнику соответствующий приказ, вооружил до зубов и накачал энергией его лучших подчиненных, а также отправил ему в помощь на условиях полной конфиденциальности не особо любивших своих генералов элитников, которые сейчас остались за кадром. Однако он не знал, что Диана самовольно решит помогать в этом деле: такой договоренности не было. С другой стороны, она, в отличие от Леонарда, весьма удачно представляла авторитет Царства. Да и в конце концов, надо же и Княгине было как-то развеяться.

– Это еще что?! – генерал удовольствий Ираклий дернулся, узнав двух своих подчиненных, а рядом начальник страха Казимир, увидев одного из лидеров своего войска, побледнел так, что перестал быть узнаваемым.

По залу пронеслись чертыханья.

– В каждой армии нашлось по три-четыре предателя. Да, в твоей – пять, первый генерал, – злорадно бросила Диана.

Арестованные едва стояли на ногах. Они уже подверглись допросу с пристрастием и потому не имели сил спорить со своей участью. Вероятно, за нарушение тишины им пообещали еще худший расклад, если таковой можно было вообразить.

Княгиня подошла к Самуилу, жарко поцеловала его в губы и опустилась на свое законное место рядом с супругом.

– Я этого терпеть не буду! – вскочил Алан. – Ты ополоумела?!

– Сядь и не смей открывать рот на свою Княгиню, иначе отправишься вслед за ними, – пообещал Князь ледяным тоном, который знаменовал окончание обмена мнениями. – Вот молодец. К завтрашнему вечеру жду от каждого предложений по предстоящей казни и развенчанию ангельского вероломства при попытке переломить ход сражения. А от тебя, Ираклий, наша бесценная Муза, текста вступительной речи.

Будучи ангелом, генерал пятой армии служил под началом архангела вдохновения и потому по праву считался теперь Музой ада – зачинщиком всяческих беснований.

Казнь в преисподней, где все были бессмертны и не находилось иного мира для падения, все же существовала. Она заключалась в том, что демонские тела разрывали на мелкие кусочки и развеивали по равнинам, так что они уже не могли соединиться обратно. Их обладатели погружались в летаргию, дожидаясь Страшного суда.

– От тебя, Варфоломей, единственного, кто нам истинно верен всем своим сердцем среди изменников и малодушных, – Самуил посмотрел на ужасающее лицо первого генерала, – я хочу видеть план предварительных пыток с целью получить признания вины и кандидатуры палачей для принародной экзекуции. Руководить процессом будешь лично – это тебе подарок от меня. Казнь через неделю, – Князь встал, и генералы молча поднялись с мест. – Да, и ваши зарплаты – вечером сегодня. Хотя сомневаюсь, что вы их действительно отработали. А ты, Леонард, приведи в порядок нашу чертову дюжину девок, а то смотреть на такой ад стыдно. Бездари и лентяи. Хвалите камни, что я и вас не посылаю на пытки, – Князь смерил всех стальным взглядом и вышел.

Стражники вывели из зала шатающихся пленников.

– Хорошее начало дня, – пробормотал Ираклий, прижимая руку к правому боку. В бою ангельский меч проткнул его печень, и шрам упорно не желал затягиваться, повергая поэтическую натуру пятого генерала в глубокое уныние.

– Получай от него удовольствие – это твоя работа, – произнесла Диана. Она повернулась и, резко покачивая бедрами, последовала за мужем. – Кстати, – она вдруг замедлила ход, – можешь начинать проветривать свою фантазию, несравненный талант. Скоро будет и небольшой пряник, и ты организуешь церемонию в узком кругу. И получше, чем обычно.

– Ты мне? – переспросил Ираклий, который явно переживал о другом и поэтому не сразу уловил ироничного обращения.

– А у нас есть еще праздничные таланты? Не знала! – Диана расхохоталась и захлопнула дверь с той стороны.

Повисла тягучая пауза.

– Давайте по домам, – вздохнул генерал лени Дементий.

– Даже я сегодня с этим согласен, – подтвердил Ираклий.

Как ни претили генералам подобные манеры, да еще и после того, как их выжали словно лимоны во время ужасающего боя, а потом урезали поток «зарплаты»-энергии с королевской дозы до аптекарской, они опустили головы и подчинились. Они знали, когда Князь начинал говорить серьезно. Тогда лучше было прикусить языки. Во избежание суровых проблем со здоровьем и досрочного излечения от них вместе с жизнью.

Кроме того, только он мог вернуть все, как было раньше. Или хотя бы сызнова сделать им приличные бары в комнатах. Это было первое, чего так хотелось.

Диана же возвратилась под сень милости мужа и теперь, естественно, мстила им за все унижения, которым они ее подвергли, думая, что Князь и вправду сменит себе жену. А Алану отдельно – за его неожиданное сочувствие к чужому несчастью. Впрочем, для нее все они были одинаково презренными. И сейчас они были готовы с этим примириться.

После демарша с предателями Княгиня преобразилась в странную сторону. Черты ее лица и изумительная фигура приобрели нечто легкое, определенная доля невинности стала сквозить в ее самоуверенной натуре.

Кто-то мог рискнуть, сказав, что она сделалась слегка похожей на Агнесс, но сама Диана яростно бы отвергла это предположение. Скорее, она хотела подчеркнуть свою независимость, хотя и оставаясь при муже и слушая его веления, обрести собственную жизнь и тем умножить свою привлекательность.

Она начала одеваться в тонкие светлые платья с раскидистыми юбками, собирать волосы на затылке и в таком виде «ходила в народ», посещая простых воинов, которые все еще мучились от своих незаживших ран.

Осознав масштабы бедствия, постигшего ее королевство, Диана распорядилась организовать места для лечения, чтобы вытащить несчастных из одиночества запустевших комнат, провонявших несвежим дыханием.

Для этой цели была переоборудована часть равнин. На них расставили огромные шатры с рядами кроватей. Блестящий организатор, Диана рекрутировала из более или менее здоровых элитников охрану, чтобы вояки разных армий не устраивали беспорядков в госпитале, соревнуясь между собой.

У каждого воина образовалась удобная теплая кровать и постоянное внимание красивых сиделок. Этих адских «сестер милосердия» собрали по всей преисподней. Задача их сводилась к оказанию всяческого внимания и большого обожания «раненным в бою за ад верным солдатам Царства». Остальная часть лечения состояла в разного рода настойках, в которые по толике вмешивали столько целительных сил, сколько, на взгляд Княгини, ад мог себе позволить в данный момент. Затем их щедро разбавляли алкоголем. Главное не результат, а процесс. Армия, по сути, пригодится еще не скоро.

Сама Княгиня регулярно посещала своих подданных, поддерживая их дух. Так она могла выставлять напоказ свою красоту, купаясь в лучах мужского внимания.

Почему нет?.. Раньше она предпочитала высшее общество, но сейчас ей обрыдли проклятые генералы. Чем же хуже взгляды элитников?

Она заходила даже к простым искусителям, среди которых теперь тоже преобладали мужчины. Диана нисколько не спорила с тем, что по сокращению рабочих мест начальники отрядов первыми повыкидывали женщин. Пускай работают шлюхами, коли не могут пробиться на должность сестер милосердия или хотя бы в чьи-то любовницы.

Так из неприступно гордой Княгини, обитающей на далекой вершине, она превратилась в любимую всеми красавицу-королеву. Это вызвало странный огонек в глазах Самуила.

– Ты теперь заступница всех страждущих, – произнес он, когда она ворвалась в его роскошную отремонтированную гостиную, довольная и энергичная, с кипой планов по восстановлению всего и вся.

– Ты же не против? – поинтересовалась Диана с деланной наивностью.

– Я никогда не против своей жены.

Диана скользнула взглядом по лицу главного стражника, который стоял тут же с видом истукана, и поспешила удалиться по своим делам. Их теперь у нее столько!..

– Что скажешь, Владыка? – Леонард привык читать малейшие помыслы на лице своего Господина.

– Приглядывай за ее очаровательной юбочкой. Чтобы какой-нибудь банный лист не прицепился к ней во время этих боевых походов.

– Всегда делаю. Усилить наблюдение?

– Да, напрягись, пожалуйста.

– Что-нибудь еще?

– Сгоняй на Землю за ящиком абсента для Варфоломея. Бедняга совсем никакой.

– Я имел в виду прекрасную Княгиню… Но это тоже сделаю.

– Она – свободная женщина за пределами рабочего времени и моей комнаты. Кто я такой, чтобы этому мешать?.. – рассуждая, вымолвил Князь.

– Что-нибудь для твоего настроения, Всесильный?..

– Ты что-то слишком обеспокоен им в последнее время, Лео. Сходи развейся. Пообщайся с Казимиром, если приспичило побеседовать. А мне для разговоров хватает Дианы и наших девочек.

– Как скажешь, Князь.

Леонард поджал губы. После своего излечения Самуил ни разу не выразил ему одобрения или покровительства. Только требовал все больше, унижая своими намеками. Все это происходило из-за провала во время битвы экспериментального отряда воинов, который был доверен Леонарду.

Начальник стражи знал, что теперь надо было заново завоевывать расположение хозяина. Но как это сделать, если все старания удостаивались только иронии?.. Если бы он был умнее и ценил то, что имел раньше безграничное доверия Князя в личных делах, а не лез в эту проклятую войну…

И почему Леонарду всегда не терпелось стать вровень с генералами?.. Им досталось от Князя по первое число, а он был втоптан в грязь ниже их подошв.

Глава 5

Когда Агнесс зашла на поляну, предназначенную для военных упражнений, на первую после битвы тренировку, то невольно ахнула. Она, конечно, ожидала, что все будут в немного расслабленном состоянии, но чтоб в таком…

Поляна больше напоминала клуб по интересам. Половина легионеров была в штатской одежде. Многие мирно беседовали друг с другом, сидя на траве. Другие играли в тихие игры: шахматы, шашки. Кто-то гонял в бадминтон.

Генерал Радослав, один из шести близнецов-начальников райских воинов, был поглощен разговором и улыбкой своей воительницы Александры, с которой все последние десятилетия он только и делал, что до хрипоты спорил о стратегиях и боях. Теперь же гармоничнее пары было и не найти.

– Вот ты где, – Агнесс обнаружила Михаила в отдалении, где он полулежа выстругивал из дерева фигурки ангелочков и животных. Меч Божьей славы уютно лежал в полевых цветах. Она опустилась на колени. – Какие будут распоряжения? Слепить сцену сотворения мира из пластилина?..

– Прости, родная. Я действительно хотел, чтобы мы немного потренировались: как никак уже достаточно времени прошло. Мы так и сделали… минуты две. Потом мечи сами собой опустились у всех и я понял, что не стоит никого принуждать. К тому же, сама знаешь, что раны у многих все еще дают о себе знать.

– Значит, я просто опоздала и пропустила молниеносную разминку, – она улыбнулась, ее рука поправила прядь волос Михаила. Агнесс была в боевом наряде: обтягивающие штаны, заправленные в высокие сапоги, эмблема с изображением Вифлеемской звезды на груди, широкий пояс с ножнами.

– Я тут подумал: если бы за нами сейчас шпионили демоны с целью перенять тактику боя, то войн с адом больше никогда бы не было. Мы бы состязались на ярмарке поделок, – Михаил водрузил к ногам помощницы деревянного ангела-хранителя с поднятой рукой. – Кстати, как поживает другая половина наших служителей?

– Ангелы-хранители? Хорошо. Вроде оправились от всей этой истории. Я стараюсь, чтобы у них не возникало эйфорических настроений. Все же эта победа была скорее даром, чем мы и люди ее заслужили. Кроме тебя.

Михаил промолчал, поглядев куда-то в небо. Агнесс погладила его по щеке, не понимая, согласен ли он с последней ее фразой.

– Мы можем вернуться в наш уголок? – спросила она.

– Не знаю, птенчик, справятся ли они без нас, – улыбнулся первый архангел. – Но позовут, в конце концов, если мячики для пинг-понга закончатся.

Появление в уголке заставило Агнесс издать возглас еще одного изумления.

– О!..

– А, я же вас еще не представил друг другу. Агни, это – Плюх. Наш новый резидент и любимец, – Михаил расставил по столу сделанные своими руками фигурки.

Агнесс попыталась найти глаза питомца. Но это было невозможно. Пушистый, как сотня распушенных упаковок ваты, ангорский кролик весело устремил на нее свой нос: только его и было видно на мордочке. Он был весь белый, лишь на кончиках ушей – серая дымка волосков.

– Плюх?.. – переспросила помощница.

– Ты знаешь: в именах я не силен. Он так забавно плюхается в траву со скамеек, когда скачет по уголку. Он очень игривый. И его нужно постоянно расчесывать, – в руке Михаила появилась щетка, и он принялся ухаживать за шерсткой благодарного животного.

– Хороший, – она погладила кролика по ушам. – Габри?..

– Ну́ так… По-моему, он сильно разволновался, когда застал нас за тем, что я заплетал тебе косу. Вот результат… На твои волосы у меня, похоже, времени не останется, – Михаил от души рассмеялся. – Впрочем, Плюх иногда сбега́ет к лесу. Они с белками приглянулись друг другу.

– Габри меня уже неделю донимает с прической, – вспомнила Агнесс.

– Нет, только не давай ему экспериментировать над ней!.. Это будет для меня пострашнее битвы с адом.

– Договорились. Тогда и ты свою не жертвуй его таланту.

Он уже мог шутить на тему боя. Михаил выздоровел стремительно, как и подобало архангелу Божественной силы. Просто встал, освеженный несколькими часами чудно́го сна на ноги, и уже больше не чувствовал недомогания. Его лицо, лицо шестнадцатилетнего после возрождения, обрело былую мужественность, отобразив на себе несколько условных земных годов.

Агнесс все еще изучающе глядела на знакомые черты: разгладившийся лоб, темные густые ресницы, почти черные глаза, светившиеся новыми лучами тепла, как будто помягчевшие.

Словно отвечая на ее мысли, он взял ее ладонь. Их миры соприкоснулись на ангельской коже. Агнесс увидела себя сидящей у фонтана в прежнем уголке первого архангела в тот день, когда ад уже протянул к Земле свои руки, а Михаил решил открыть ей самое сокровенное, что было в его сердце. Тайну архангела. Его мир, его сознание и силу. Секрет архангельской искры – неизъяснимого чуда, невещественного неестественно белого света, внезапно пробегавшего в зрачках и повергавшего в трепетный ужас тех, кто наблюдал за ним… Присущей лишь небесным архистратигам.

Агнесс не знала, что такая же точно искра мерцала в ее собственных глазах, когда, победив первого генерала ада Варфоломея и еще многих демонов, она возвращалась к раненому Михаилу, приняв по его приказу отчет ангельских войск о победе…

А она… она открыла ему тогда свою душу. Свою суть и интуицию. Свой иррациональный мир красоты и женственности, к которому он прикоснулся с нежностью и наблюдал восхищенно. С тех пор они не просто стали друг другу ближе, чем мог быть кто-то из ангелов. Она постоянно присутствовала в нем обособленным мирком, набором клеточек в сердце, и сама ощущала его рядом всегда.

Можно ли было жить с подобной близостью?.. Она откликнулась им небывалой болью во время искушений и мобилизации перед войной. Она заставила его отгораживать от нее бездну, которая клокотала у него внутри, смущая помыслы и спутывая чувства, а ее – бежать от него по небу без оглядки. А потом вернула их друг другу.

Сражаясь с дьяволом, Михаил черпал в ее предчувствиях свои маневры. Она хранила его в те решающие моменты как ангел-хранитель хранителя всей планеты.

Она изменила его навсегда. Как и он изменил ее.

– Михаил, – первый архангел поднялся из-за стола, он уже ожидал, что сегодня утром к нему придут «парламентеры» из ангелов-хранителей, которые не скажут ему тех же слов поддержки, что несколько месяцев назад высказали братья.

Десятка три светлых духов зашли в его уголок.

– Добрый день, Макс, Ждан, Адриана…

– Приветствуем, – возглавляющий пришедших Макс остановился напротив и замолк. Все остальные тоже молчали.

– Рассаживайтесь и расскажите, о чем хотели, – предложил Михаил. Глядя, как ангелы занимают скамейки, он вернулся за стол и приготовился слушать.

– Я хотел бы начать с того, – произнес Макс, – что мы внимательно изучаем концепции работы, предлагаемые тобой, и никогда не судим о них огульно. Исполняя распоряжения, мы глубоко вникаем в суть… Мы не всегда были согласны со всем, что говорилось, но всегда признавали архангельский авторитет и следовали правилам. Когда стал претворяться в жизнь новый план о приоритете личной или узко-семейной работы, у нас были возражения, но мы решили подождать и посмотреть. Сегодня же мы хотим заявить, что не разделяем твоего мнения по ряду причин. Здесь все написано, – ангел показал небольшую книгу.

– Я сам возьму, – Михаил остановил привставшего Макса, поднялся и забрал из его рук переплетенные бумаги. Архангел листал их несколько минут. – Резюмируя суть? – его взор поднялся.

– Это может прозвучать неуважительно…

– Скажи как есть.

– Мы полагаем, что ты упустил одну из самых значительных возможностей для рая. Прости, мы все знаем, на какую жертву ты пошел…

– Дело не в том, что было раньше, а в том, что сейчас, – Михаил не возвратился за стол, голос и лицо его оставались спокойными. Он стоял перед своими ангелами, высокий и серьезный. – Мне надо будет внимательно изучить все, что вы представили. Какова ваша просьба?

– Наше прошение… – произнес Макс, но тут же переменил стиль речи. – Михаил, мы любим тебя. Но считаем, что неверно ставить на первое место индивидуальную работу. Религия всегда строилась на соборности, и мы полагаем, что и в остальных сферах должны работать с коллективными ценностями, развивать общины и группы.

– Я никогда от этого не отказывался, – напомнил первый архангел.

– Но то время и силы, что ты выделяешь на это теперь, непозволительно меньше, чем нужно. Мы просим поэтому отпустить всех нас работать по тем направлениям, в которые мы верим, и не заставлять, сожалея, творить то, что мы считаем неправильным.

– Хорошо. То есть я вас понял. Для окончательного ответа мне нужно прочитать ваши бумаги, все обдумать и помолиться. Дорогие ангелы, что-то еще?..

– Я думаю все, – Макс оглядел собравшихся, все кивнули, опустив глаза. Подобный диалог нелегко давался обеим сторонам. – Не будем больше тебя отвлекать. Ждем твоего ответа.

Ангелы встали и покинули уголок. А Михаил остался рассуждать сам с собой о явившейся перед ним впервые «оппозиции».

Он руководил сразу двумя служениями. И если в легионе все было несколько проще, поскольку строился он, как и любая армия, на строгой дисциплине, то ангелы-хранители – это была несколько другая история…

Для ангельской части рая разногласия и инициативы не были в новинку. У Габри каждый занимался, чем хотел; у Рафаила все, ясное дело, лечили и принимали раскаяние устоявшимися способами, возможно, какие-то дискуссии о методах и возникали, но они были тихие и спокойные, как сами сестры милосердия и их начальник… Ур всегда посмеивался, говоря, что абсолютно не управляет своей самостоятельной помощницей Зариной, которая не спрашивала его мнения, когда утверждала волевые решения, словно флаг на Эвересте. У них были особые отношения. Такая любовь и порыв, кто мог понять до конца огненных ангелов?..

Салафиил, Иегудиил и Иеремиил испокон веков признавали самобытные способы служения своих ангелов, а Варх, милый Варх… Михаил не знал или не помнил, с кем и о чем тот когда-либо жарко дискутировал, кроме обожаемого брата Габри. Карапуз… надо будет спросить у него, что ли…

Дело осложнялось тем, что первый архангел был стражем всего ангельского мира. Но, кажется, он найдет решение, поскольку, пока еще Макс говорил, он ощущал, как оно зреет у него в груди и как обнимают его предчувствия Агнесс. Оставалось только проверить и свои умозаключения, и написанное на бумаге.

– Поскольку инициатива не нарушает ни один из существующих законов и нет иных препятствий для ее реализации… – темно-карие глаза Михаила окинули вновь собравшихся ангелов-хранителей. Сегодня помощница была рядом с ним и поддерживала его слова, хотя ее подобное отделение ранило, пожалуй, больше, чем самого архангела. Он это чувствовал. – Я, как начальник ангелов-хранителей, даю вам свое согласие. Вы будете работать по своим программам все свое время, имея право не выполнять мои распоряжения для остальных ангелов-хранителей в части содержания служения, но не… прошу обратить внимание, – Михаил призвал взгляды на себя, поскольку ангелы уже начали радостно переговариваться между собой. – В части соблюдения безопасности вы, как и остальные, связаны моими инструкциями и обязаны исполнять их немедленно. Также прошу вас подробно отчитываться о проделанной работе, что, судя по представленным мне разработкам, не составит для вас большого труда.

– А мы будем по-прежнему как ангелы-хранители у людей… или как?.. – поинтересовался Макс.

– Поскольку ваша концепция не вписывается в нашу, я решил, что вы будете работать параллельно с ангелами-хранителями отдельных людей и станете покровителями школ, общин и других коллективов, – Михаил увидел в глазах собеседника элемент разочарования. – Сам посуди: мы не можем давать или отбирать ангела-хранителя в зависимости от того, принадлежит ли человек к какой-либо группе. Я долго размышлял об этом и понял, что вас лучше закрепить на постоянной основе за самим собранием людей, а не за его членами. По крайней мере, на первое время.

– А хорошая идея, – молвила ангельская девушка, коих в рядах мирно взбунтовавшихся было меньшинство.

– Хорошо. Мы согласны. Спасибо, Михаил, – ответил Макс.

– Вот проект положения о вашей деятельности. Жду ваших предложений. А пока начинайте так, как вы это видите. Прямо сейчас.

Агнесс увидела, что он улыбнулся, отпуская своих ангелов в плавание по неизведанным проливам.

– Как мы дожили до этого? – полушутя спросила она уже наедине.

– Ты подожди еще немного: Макс улетел строить общину, Радослав и Александра взяли длительный отпуск, Мил, кажется, обзавелся личной помощницей… Скоро ты перейдешь на постоянную работу в театр Габри, а я буду спорить сам с собой о своих излишне жестких методах и начну сочинять корявые четверостишия.

Агнесс посмеялась: каков вопрос – таков ответ.

Ангелы были служителями Божьими и Пресвятой Девы, а не их личными подчиненными.

Да, все как в Великобритании: есть Верная оппозиция Её Величества6, но не оппозиция Её Величеству. В этом смысле Михаил занял роль премьер-министра «при дворе» Владычицы Небесной.

– У меня есть для тебя более интересное хобби. Пойдем, покажу, – поманила помощница.

Через несколько мгновений Михаил и Агнесс возникли на отдаленной тихой поляне, где их ждали специальные приспособления и «новый» вид вооружения. Агни вручила архангелу лук и стрелы и с улыбкой рассказала о том, насколько здорово пострелять на досуге, какие приятные ощущения это дарит, отвлекая от иных забот. Михаил с интересом взглянул на мишени.

Помощница выровняла его плечо и правильно положила пальцы, уча целиться, как некогда он учил ее воевать. В самом деле, то был прекрасный отдых. И забавно: через полчаса Михаил уже стрелял лучше, чем она после долгих тренировок.

«Упражнения Купидона» – так потом окрестил архангел столь чудесное занятие.

Глава 6

Диктатура порождает диссидентов. И ад, кроме орд, жаждущих побольше сил и удовольствий, вызвал к жизни движения, ищущие лучшей жизни в другом мире. В мире, откуда они ушли. В раю. Вымаливающие прощение и последующее искупление на Земле, поскольку все падшие ангелы обязаны были родиться в человеческом теле, прежде чем снова попасть домой.

Группы, борющиеся за обретения Бога, начали формироваться в преисподней в незапамятные времена. Самуил знал об этом и периодически поручал Варфоломею с оными расправиться, обвинив в измене Царству, но на месте прежних, как мелкие грибы, поднимались новые. В итоге Князь плюнул на их присутствие, предпочитая небольшую слежку за тем, чтобы «деликатесные организмы» не перерастали в крупные проблемы. В конце концов, от них не было такого уж большого вреда. Не больше, чем от того, что Диана сверкала чулками перед его армиями.

Пусть «детишки» развлекаются, почему нет?.. Если доступна лишь плохая выпивка и страшные девушки, можно и деревяшкам помолиться ради красочного действа.

Предводитель одной из религиозных групп, юноша с романтичным именем Лионель, осознавал свое призвание четко и ясно. Он должен был вырваться из пут ада сам и помочь в этом другим.

Ранее искуситель одного из отрядов армии гордыни, затем отряда страха перемен, а теперь – лени и отказа в помощи ближнему, работа в котором отнимала меньше всего сил, он посвящал все свободное время своему тайному сообществу. Он не был агентом генералов Царства, что являлось вполне обычным делом в других группах, наподобие того, как спецслужбы внедрялись в духовные структуры на Земле. Лионель был честен с самим собой и с окружающими.

Его последователи собирались в его небольшой комнатке или где-нибудь на отдаленной части равнин и беседовали о Боге, грехе, отпадении и раскаянии. Они молились все вместе Господу и публично каялись в своих злодеяниях. Состав группы был небольшой, но стабильный, и Лионель свято верил, что они на верном пути. А когда их ряды стали пополняться, он расценил это как благословение свыше. И среди новеньких его внимание сразу привлекли две девушки с карими глазами: одна – высокая и красивая, другая – менее заметная, но все же довольно хорошенькая. Невооруженным взглядом видно: чистые, непорочные души.

– Эльза, – представилась последняя.

– Надежда, – сказала ее подруга.

Будучи протеже Алана, которая за это звание платила совсем недорого, учитывая стойкую симпатию, которую она сразу же почувствовала к генералу, Надежда дни и ночи проводила в квартале элитных воинов гордыни и их подруг. Сперва она хотела пойти работать в отряд искусителей, чтобы сбросить зависимость от исчезнувшего из ее жизни после первой же ночи благодетеля. Но потом быстро поняла, что любой такой отряд – гораздо бо́льшая кабала, попав в которую, придется считаться с вполне определенными желаниями начальника и его заместителя и возросшей конкуренцией среди женщин.

Тогда Надя решила, доколе продолжался поток дармовых сил, посвятить себя чтению книг, размышлениям и прогулкам. Это должно было хоть как-то привести ее мысли в порядок, совершенно расстроенные после падения из рая.

Надя бродила среди камней и давала отпор завистницам, стараясь не представлять себе возможных последствий своих изысканий. Что еще могло ее напугать после падения в бесконечный коридор боли с самых облаков?..

В одну из таких прогулок она познакомилась с Эльзой – бойкой девчонкой, которая отчитывала какого-то пьяного забулдыгу, отталкивая его от себя. Надя помогла ей отвадить нежелательного кавалера и узнала, что тот успел пропить дневную зарплату, а теперь хотел, чтобы на него обратили внимание за красивые глаза, коими, возможно, от количества выпитого он, кстати, не обладал.

Эльза занималась древнейшей профессией, но только по необходимости, так как ее недавно вышвырнули из искусителей генерала лени Дементия.

– Представляешь: там быть неленивым плохо! – запальчиво объяснила она. – Но тут разницы, если честно никакой. Что мне тогда приходилось делать, то и теперь. Уж пойми меня правильно…

Генералы и демоны каждой армии страдали тем пороком, во имя которого они служили. И ни один коллектив не любил, когда кто-то отличался.

Так завязалась дружба двух девушек. А вскоре Надя попала в проект с барменшами.

Любопытная и недостаточно умная, зато сохранившая способность испытывать искреннюю приязнь и сопереживать, Эльза все пыталась дознаться, кто является покровителем Нади. Но та отмалчивалась, позволяя подруге думать, что встречается с кем-то из элитников армии гордыни.

Удивительным случаем стало свидание с Аланом на Празднике ада. С тех пор его визиты к Наде стали повторяться, однако они не были столь частыми, чтобы заполнить собой ее жизнь, которая теперь состояла из общения с генералом, работы в баре, обезумевших от собственной красоты и значимости коллег-барменш, книг и иногда, когда оставалось свободное время, – долгих прогулок…

Отдельно следовало упомянуть взаимодействие с одним из элитников второй адской армии, который по приказу Алана должен был обеспечить Наде комфортное существование. Впрочем, она старалась не злоупотреблять своим положением, прибегая лишь к коротким переговорами с тем, кто держался с ней, как подобает малознакомому, но вежливому мужчине, готовому помочь даме, если того требовал долг.

Прошло некоторое время и знакомство Нади с Эльзой подтвердило свою жизнеспособность. Девушки начали проводить все больше времени вместе, хотя инициатором встреч оставалась прежде всего подруга. Надя соглашалась на них. Одиночество в аду приносило слишком много мыслей, начинало грызть душу и вводило в уныние. Кроме того, совсем не стоило разбрасываться теми, с кем было комфортно и можно спокойно поговорить: диковинной редкостью это являлось в аду. И Надежда гадала: была ли в том милость Господа, от которого она в муках отвернулась.

Как бы то ни было, один из дружеских разговоров перешел в интересное русло.

– Я пала полтысячелетия назад и уже не помню почему, – тут Эльза покривила душой. – Но с тех пор я не оставляю надежды, что все можно исправить. Глупо, думаешь?

– Нет… Хотя я сама еще не успела решить для себя. Я тут меньше года.

– Ты была свидетельницей битвы?! – Эльза аж замерла. Она была уверена, что Надя из давнишних. Такая спокойная, словно знает всю подноготную. Да еще и с элитниками второй адской встречается!

– Я работала ангелом-хранителем всю взрослую жизнь, немного прослужила после битвы.

– Так это то, что нужно!.. Ты можешь пойти со мной?!

Эльза раскрыла свою душу спешно и жарко. Она со страстью говорила, что уже давно не видит своего пути обратно к Богу в одиночестве. Она примкнула к одной из местных «церквей», которая собирается несколько раз в месяц, чтобы напомнить о том, как следует жить, и помолиться.

Их встреча с Надей – не иначе как промысел Божий и великий дар. Многие здешние – а в их группе в особенности – поговаривают, что нынче историю ада искажают. И все захотят послушать, что же случилось на самом деле, из уст того, кто находился в те дни в раю.

Надя согласилась. Хотя это и отозвалось в ней коротким тяжелым бременем.

Она и не заметила, как оказалась в эпицентре собрания, а все вокруг сыпали и сыпали вопросами.

– И что ж, выходит, архангел Михаил не воровал энергию людей? Не были задействованы запрещенные приемы?..

– Странно это даже представить, если учесть, что ангелы действуют в защиту человека, используя энергию благих дел. Ее в битве и применили. Но этого было мало. Энергией злых дел верховодят демоны. Есть еще и собственный потенциал Земли, но его никто взять не может, даже если очень захочет: он сам по себе, отвечает за различные формы жизни и прочее…

– И это не было стратегической победой ада?

– Решайте сами. В чем она выразилась, по-вашему? – Надя ответила вопросом на вопрос.

– В истощении рая и символической значимости. Да и если б не предатели среди наших солдат…

– Целью битвы для ада было лишить человечество дополнительных возможностей для раскаяния. Так называемого «последнего шанса», который дается в самых безнадежных духовных ситуациях каждому человеку. Разве это удалось? Насчет предателей ничего не знаю. Но вы разве не слышали, как бывает с наказанием невиновных и с награждением… – она не успела договорить.

– Но Князь утверждает, что это шаг к господству над планетой!

– Архангел Михаил принес в жертву свой потенциал, который был возрожден по воле Божьей. Если это победа зла, то я – Дельфийский оракул, – Надя ощутила, как ее грудью завладевает раздражение. – Простите, мне что-то нехорошо… Я больше не могу обсуждать эту тему сегодня.

Надежда сидела на своей кровати, обуреваемая самыми мрачными чувствами.

Она уже несколько раз была на встречах, но они почему-то не давали ей ничего хорошего. Ни совместные молитвы, ни благие разговоры. Напротив, после них ее опустошенной душе ангела становилось лишь холоднее. Словно сковывало что-то. Закрадывался невнятный страх.

Пару раз Эльза таскала ее и в другие группы.

Надю все время просили рассказать о битве. Особенно усердствовала Эльза, рекламируя ее как главного спикера. Надя, не выдержав, наконец осадила подругу: «Не пора ли заняться своим внутренним миром, а не копаться в том, что было?!» Ей сразу же стало стыдно, и она попросила прощения. Слишком долго она жила в квартале гордыни. Так вести себя нельзя.

Эльза пожала плечами и сказала, что не обиделась. Надя ведь пойдет в воскресенье с ней к Лионелю?..

Надежда ушла от ответа.

Следующие несколько бдений она пропустила из-за смен в баре. Возвращаясь с работы домой, в этот раз под утро, усталая и поникшая, Надежда думала только о том, чтобы подушка забрала все мысли из ее головы.

Но не тут-то было. На повороте ее поверг в испуг незнакомый мужчина, запросто поздоровавшийся и шагнувший навстречу.

Через минуту Надя поняла, что перед ней стоит Лионель:

– Тебя давно не было, куда пропала?

– У меня много работы. Никак не вырваться, – ответила она, гадая, к чему все это.

– Ты же понимаешь, что в одиночку спасение из ада невозможно?

– Если честно, я не думаю, что все так категорично. Ты уж извини. Я знаю, как ты стараешься…

– Вместе мы сильны, как ворох прутьев, который нельзя сломать. По одному мы раз и сломлены!.. – патетическая речь переходила в нечто нехорошее. – Господь сам утвердил соборность.

– Все-таки для людей, а не для демонов, – попыталась возразить Надя. Разница была очевидной.

– Ты не понимаешь, что мы можем потерять, – Лионель внезапно схватил ее за руку. Надя резко отдернула предплечье, но он вновь сжал его до синяка. – Такая женщина, как ты, одна на миллион. Я это сразу понял, как тебя увидел. Если мы соединим свои усилия, мы спасем не только себя, но и десятки других.

– Что ты от меня хочешь?! – воскликнула Надя, пытаясь изо всех сил выдраться из жестяной хватки.

Он хотел всего. И прежде всего того, чего она совсем не хотела.

– Ты растрачиваешь себя на этих возгордившихся тварей, подумай, что ты делаешь со своей душой?! Тебе нужен мужчина, который поведет тебя к Богу, а не в бездну, в которую ты скатываешься сейчас!..

Довольно!

Надя пообещала закричать и позвать на помощь, если он не отпустит ее и не отстанет навсегда. Здесь у нее найдутся покровители, которые ее защитят, пусть будет уверен!..

С проклятиями на устах Лионель был вынужден удалиться.

– Ты пойдешь сегодня на встречу? – через неделю Эльза задала обычный вопрос. Но Наде пути туда были заказаны.

– Одна в такой вечер?

Появление Алана без стука, принятого тут как знак вежливости, заставило ее вздрогнуть всем телом и отвлечься от созерцания стены. Мысли ее были путаные и тягучие и текли сами по себе.

– Неприятна моя персона? – генерал оценил ее реакцию. Он зашел в комнату, как хозяин, и остановился напротив кровати, на которой она сидела в простом темном платье.

– Нет. То есть приятна. Неожиданно; я задумалась, – Надя поднялась, он уже подошел вплотную.

– Что у тебя в руке?.. Бездна меня породила! Детка, да это крест! Ты не знаешь, что такое пахнет изменой Царству?

– Как будто я одна во всей преисподней сижу с распятием, – горько бросила Надя и отложила сакральный предмет на тумбочку. Ее запястье слегка трепетало.

– Мне-то все равно: будь ты хоть пророком группы архангелистов, где, кстати, главным мой подчиненный.

– Что?! Клим – твой демон?!..

– А ты уже и там побывала?.. Да, это самая крупная группа, и мои парни возглавляют ее уже пару веков. С тех пор как удалось сместить их фанатика-лидера. Серьезно, завязывала бы ты с ними, – посоветовал генерал гордыни. – Твоя красота нуждается в других руках…

– Я не была у них, – ответила Надежда. – Просто слышала. На другие собрания ходила, но больше не пойду. Особенно, если у вас там все схвачено.

– Не все и не везде: мелочь нас не интересует. А тебя, я смотрю, привлекают вдохновленные вещатели сект?.. – ухмыльнулся Алан.

– Я ни с кем из них не имела никаких связей, если ты об этом, – она взглянула в его холодные глаза.

– Я бы это сразу понял. Эти черти хорошо устроились: трясут перед девками своими убеждениями, обещая им вечное блаженство, а потом ненавязчиво залезают под блузку, одаривая, чем могут… Хотя бы реальным на этот раз, – он критически посмотрел на ее безыскусную одежду. – Хватит сидеть тут, переодевайся. Сегодня ты идешь со мной на тусовку высшего уровня. Все сливки в одном корыте.

– Куда? – у Нади внутри все похолодело.

– Светлейший Владыка и все остальные. Одевайся стильно. До середины бедра, черное или темно-коричневое, с открытыми плечами. Декольте необязательно.

– Но я… не хочу.

– Я не спрашивал, чего ты хочешь. Одевайся, не тяни.

Он взял ее за талию и начал поворачивать, облачая сам силой своих движений. Вот она – его создание, и он хотел показать ее остальным. Пусть другие наслаждаются глупыми любовницами, здесь у него настоящий бриллиант, хоть и не совсем выдержанный по формату. Но ее нежелание следовать принятым в аду канонам красоты, скорее, даже привлекало.

Большая светлая зала, легкая музыка. Стойки с напитками. Красивые, откровенно одетые официантки. Высшее общество. Князь весь в черном, стройный, как ягуар, с золотой цепью, виднеющейся из-под распахнутого ворота рубашки; пояс с привлекающей внимание золотистой бляшкой. Разговаривает с генералами. Все они в сборе.

Очаровательные, кричащие своими нарядами о роскоши подруги. Диана, в платье, которое делало ее почти голой: голубое на лямках, короткое, с открытой спиной, стоит на периферии с тремя героями войны. Поощряет своей благосклонной улыбкой воинские подвиги.

Мало кто знал, сколько усилий и энергии стоила ее внешность. Она существенно переменила довольно крупные формы тела и овал лица, данные ей от рождения. Ни грамма лишнего не было на тончайшей талии и стройных белых ногах, скулы и подбородок очерчено выделялись. А вот золотые волосы и слегка вздернутый носик с азартом не позволяли забыть, что перед демонами все та же Диана, которая некогда поспособствовала бунту Самуила против рая, утверждая его в мысли о превосходстве над другими братьями.

Прибытие Алана заметили все, его спутницу длительным вниманием не удостоили. «Подумаешь, еще одна его баба», – так объяснила это себе Надя. Лишь несколько барышень, видимо, нацелившиеся сегодня именно на генерала гордыни, смерили ее пристальными взглядами.

Надя, которая была напряжена, словно еж, свернувшийся в клубок, и нервничала так, что зубы болели, почти вздохнула свободно и взяла свой первый мартини. Алан отвлекся на «друзей», и она решила, что говорить ей сегодня необязательно.

– А кто это прекрасное невинное дитя? – время шло и шло, запутавшееся в бокалах, когда ее ушей достиг размеренный голос.

Проснувшись от нереальности, Надя подняла голову. Спрашивал Князь. О ней. Все глаза устремились в одну сторону, фразы умолкли.

Она посмотрела в его лицо, и ноги ее покрылись мурашками. Это никак не вязалось со спокойным женственным обликом, но сейчас она выругалась про себя, как распоследний мастер по обуви.

– Надежда – моя подруга, – бросил Алан.

– Правда?.. Надежда нашему Царству не помешает. Когда будет любовница Уверенность, тоже приводи, – ответил Самуил с усмешкой и тут же потерял интерес. Надя выдохнула где-то внутри себя.

Князь окликнул супругу, прерывая ее разговоры с воинами. Его брови были сдвинуты. Элитники отступили быстрее, чем Княгиня от них. Диана, мило улыбаясь, подошла к супругу.

Ох уж этот повторный «медовый месяц»… Второй год пошел после битвы, а Князь по-прежнему хватал ее и тащил к себе в спальню по несколько раз в неделю. Как давно такого не было!.. Словно осатанел.

Пусть в Царстве было далеко не все в порядке, пускай Диану бесил недостаток ресурсов и выводила из себя тупая неповоротливость генералов. Пусть День преисподней прошел не так, как хотелось. Она всегда ненавидела этот праздник за то, что муж не мог воздержаться от измен в часы, которые должны были принадлежать только им.

Все можно было пережить, разбив пару предметов мебели и голову Леонарда. Княгиня вновь чувствовала себя незаменимой не только в работе, но и в постели своего супруга. Самуил смотрел на нее с кривой улыбкой, любуясь ли, ревнуя или мечтая проучить за неуместное кокетство, госпитали и игру в «королеву народа», и видел, что в ее глазах, как это бывало, предвкушающее наслаждение соседствует с вызовом, а амбиции – с желанием быть у него в подчинении.

Глава 7

– Я думал: Александра, когда вернется, попросит командование собственным отрядом, – Михаил отошел от тренирующихся на траве легионеров и заговорил с Агнесс вполголоса. – А она подошла ко мне и сказала, что хочет на время вовсе покинуть легион.

– Она объяснила мне, что больше не стремится к этому, – негромко ответила Агни. – Ты же видел: еще до того как уйти в совместный отпуск они с Радославом достигли полного взаимопонимания и гармонии. Он ничему не препятствовал, а она ничего не требовала. Так бывает. Дай им отдохнуть: они столько перенесли.

– Я же не спорю. Давай тебе, как обладательнице архангельской искры в глазах, отдадим легион Радослава?

– Миша, мне правда этого не нужно. И искра архистратигов… она говорит только о том, что есть еще много тайн, нам неподвластных. Может быть, просто вольем легион Рада в остальные? Я хочу заниматься чем и раньше вместе с тобой. Хотя и готова водить войска сама в любой момент, когда ты скажешь. Но каких-то больших перемен не хотелось бы.

– Как скажешь, – согласился Михаил. – Мы же идем после тренировки?..

Уриил вошел в уголок Михаила и Агнесс и обнаружил там лишь архангела Божественных даров Варахиила, кормящего воробьев. Он поднял глаза на архистратига любви и просвещения.

– Привет. Наши «всадники апокалипсиса» опять верхом уехали кататься? – поинтересовался Ур.

– Да, так и написали в записке, – Варахиил рассмеялся сравнению. – Лошади их любят, ведь они им то сахар приносят, то яблоки.

– Ясно. Михаил хоть не трубит при этом? Тогда не все так страшно, – Уриил уселся на лавку, от груди его взвились оранжевые искры. Стриженые волосы задорно обрамляли чистое лицо, увенчанное на лбу тремя родинками, образовавшими треугольник. Горбинка на носу выдавала характер.

– Зачем ему трубить лишний раз? Он же не Билл Клинтон, – ответил на шутку Варх. – А после они на футбол собираются.

– На английский, я надеюсь?.. – спросил Уриил. Михаил и Агнесс настолько разнообразили свой досуг в последнее время, что даже воздушный Габри мог бы удивиться.

– На него, не волнуйся. Они сидят там на краюшке поля невидимые и болеют. Правда, за разные команды.

– За какие?

– Агнесс то ли за «МЮ», то ли за «Манчестер Сити», я так и не понял.

– А Миша?..

– За какой-то «Лестер»7.

– Он что, не мог выбрать клуб с меньшими перспективами?..

– Подожди, может с Мишиной поддержкой все изменится, – усмехнулся Варх. – Хотя навряд ли.

– Эх, на дворе конец 2015 года, а мы все птиц и лошадей кормим. Никаких высокотехнологичных развлечений.

– Если хочешь, сходи к Габри. У него там гаджетов целая гора. Музы приносят все новинки.

– Да, знаю. А ты в курсе, что у моих ангелов, которые работают с учеными, наконец выделилась отдельная специализация – просветитель в области интеллектуальных технологий?

– Нет, не знал, – улыбнулся Варх.

– Хочешь, тоже слетаем куда-нибудь на Землю? – предложил Ур.

– Извини, я еще вчера обещал Агни, что посижу здесь, пока их нет. В последнее время у ангелов-хранителей много вопросов возникает и им нужна поддержка.

– Ладно. Пойду к Габри. Может пойму наконец, чем же эти гаджеты так хороши.

Когда Михаил и Агнесс вернулись в свой уголок, вид у них был самый счастливый. А разрисованное лицо Агни не оставляло сомнений в ее клубных симпатиях. На входе их встретил озадаченный Гавриил и безмятежный Варахиил.

– Здрасьте!.. Сколько ж вас ждать? – произнес Габри.

– И тебе привет. Мы почти сразу пришли, как охрана выпустила со стадиона, – Михаилу не изменило чувство юмора.

– Вы совсем как дети стали! – возмутился Гавриил. – Разве так можно?

– Но воевать-то практически не с кем, а все остальные дела сделаны, – напомнила Агнесс.

– Неужели все?.. Что-то я не вижу на легионерах новой формы, которая была запланирована сто лет назад! – воскликнул Габри.

– Всего-то четыре–пять, а не сто… – сказал Михаил. – И потом мы считали, что ты все еще размышляешь над ней.

– Я уже все придумал. И нам нужно снять мерки. Больше никаких отговорок! По одному за мной!.. А лучше – по двое…

Глава 8

– Чего надо?.. – вместо приветствия Самуил сдвинул русые брови.

– Список упавших с неба ангелов. Еще несколько отправились к нам с Земли, – Леонард возник в конференц-зале и протянул хозяину преисподней небольшую бумагу.

Князь, который, вероятно, в одиночестве прятался здесь от любовниц, взял ее в руки и задумчиво пробежался взглядом.

– Все еще немного, но определенная положительная… – начальник стражи хотел сказать «динамика», но Владыка перебил его.

– Всех сразу на помойку. Новые искусители в отрядах нам не нужны.

– Позволит ли Князь…

– Я тебе позволю выпивку нормальную принести. Когда уже достанешь?

– Буквально через полчаса, Светлейший, мои стражники доставят с Земли все, что требуется. Позволь сказать, что среди отпавших попадаются, хоть их и немного, ангелы с большим опытом работы и было бы целесообразно…

– Ладно, подготовь соответствующие приказы и дай мне взглянуть на их резюме. А лучше сам взгляни. Нет, спроси у генералов. Хотя… пусть Диана решает. Черт, нет, принеси, я решу сам. Падших девок на площади и равнинах никто не трогает?

– Как можно, Князь… Это табу. Все они вначале твои.

– Они стали уродливые как на подбор. Будто Михаил специально от них избавляется, чтобы мне насолить… Как же все осточертело в этом бедламе.

– Я готов любым образом облегчить твою скорбь, – предложил Леонард.

– Тогда притарань пару ящиков с бутылками и отвадь Диану до конца дня. Скажи, что на все вопросы я отвечу завтра.

– Как пожелаешь, Князь… – Леонард наклонил голову. – Возможно… следует устроить публичное избиение кого-нибудь из падших ангелов?.. Мы так давно этого не делали, хотя после битвы они были названы нарушителями всех законов Вселенной…

– Названы и есть, – ответил Самуил. – Пусть их бьют другие второсортные, если хотят. А я не намерен тратить силы. Хватит и казни предателей.

Вечером Леонард вошел в рабочую комнату стражи и, устало стянув с себя сапоги, развалился на стуле. Он вперился в одну точку. Никого из подчиненных не было в помине.

Леонард глубоко вдохнул. Он начинал ненавидеть свою должность.

Вскоре дверь с противным скрипом отворилась и появились два стражника. В руках у них были огромные пластиковые канистры с непонятной жидкостью. Следом вошли еще два, неся в ящиках бутылки с разнообразным алкоголем.

– Тихо вы! Вас никто не видел?.. – Леонард небывало оживился.

– Никто.

– Марк, закрой дверь и встань на стреме с той стороны!..

– При всем уважении, начальник, ты сам знаешь, что никто приличный в наше «тараканье гнездо» не заглядывает, – напомнил второй стражник, на что Леонард лишь хмуро промолчал.

Раньше они пользовались хоть каким-то уважением, теперь стало модно считать их отбросами этого мира. Что ж, зато эти отбросы могли напрямую повлиять на качество жизни…

– Расставляйте бутылки рядами, – Леонард взялся руководить процессом. – Крепкий алкоголь в один ряд, вина сюда. Красители и ароматизаторы принесли?

– Все здесь, – Марк показал кучу пакетиков.

– Вениамин, переливай сюда, – главный стражник достал откуда-то из-под стола пустую стеклянную тару и стопки этикеток и акцизных марок из разных уголков Земли.

– Думаешь, никто не заметит подставы?.. – усомнился подчиненный.

– Князю мы еще днем пригнали все как надо. Варфу и Алану разбавим хорошее наполовину… в знак особого почтения. Остальным алкашам – чистую муть. Им хоть помои налей – не заметят. А на нынешних баб я бы и суррогат не стал тратить… Пора и нам погулять на славу.

Замена дорогого алкоголя на странные жидкости пошла быстро, весело и тихо. Через два часа стражники уже несли «подарки» в комнаты первой касты. Глубоко за полночь все они вернулись в рабочую комнату и расположились на отдых.

Леонард окинул довольным взглядом свой ближайший резерв и с удовольствием присосался к элитному рому, которым должен был сегодня наслаждаться генерал Ираклий. Получи свою язву на гнилой желудок, несчастный заносчивый урод.

– Собираешь осколки сердец? – Надя хотела было ответить милым ничего не обещающим взглядом, но тут узрела слишком известное смуглое лицо и жемчужные зубы. Весь бар затих при появлении звезды.

Еще вчера вечером, зная, что ни свет ни заря ей нужно на смену, она сидела в комнатке Эльзы и была полностью погружена в себя. Настолько, что, когда очнулась, не знала, сколько выпила коньяка: полстакана или третий бокал. Эльза без устали говорила, словно не замечая, что ее мало слушали. К себе Надя ее никогда не приглашала: ни к чему ей было узнавать правду о генерале гордыни, который вечно появлялся в самое неожиданное время.

Подруга вроде немного дулась, но могла это пережить. В комнатке демонов четвертой армии, где ей позволили остаться многочисленные связи, было довольно убого, но все же сносно. А алкоголя, подаренного «поклонниками» или купленного на их «деньги», у Эльзы всегда было завались, хотя качество его и вызывало сомнения.

– Представляешь, этот козел так мне и сказал: бесперспективна для спасения.

– Кто? – Надя обнажила полное отсутствие внимания в предыдущие полчаса. Но, увы, ее слишком терзали образы «сливочной» вечеринки, на которой она побывала. Темная сексуальность и власть исходили от мужчин первой касты ада, этого нельзя было не заметить. Князь же и вовсе являл собой водоворот самой бездны, не спрашивающий ничего у твоей воли… Как и его жена, испепеляющая, разрезающая, словно обоюдоострая бритва, верховная жрица всех знаемых грехов. А еще и другие… Не скоро можно было отойти от первого знакомства.

– Да этот Лионель! – Эльза была слишком возмущена мужчиной, чтобы разозлиться на женщину. – Я ему и ответила: «Не хочешь больше спать со мной – не надо!» Больно мне это сдалось!.. Хоть бы что-то подарил когда-нибудь или энергии подкинул, а то все тарахтит о своем, будто он король мира!

– А с этим из второй группы ты не встречаешься? – поинтересовалась Надя. Похоже, Алан весьма точно знал, чем занимались местные спасители душ. И не только ей Лионель делал предложения о рае, который, как выяснялось, был не более чем эвфемизмом в его устах.

– С этим?.. О, нет. Но там есть один парень…

Надежда никогда бы не взялась осуждать Эльзу за ее работу ночной бабочкой, ведь и сама она была содержанкой. Но, выходит, у подруги была еще масса иных увлечений. Проще говоря, она спала со всеми подряд в религиозной ли группе или вне ее. От этого начинало пахнуть лицемерием.

Но Надя скоро решила, что с ее собственной стороны это ханжество, которое не менее противно. Квартал гордыни… снова он. Так, как Эльза, делали здесь все. А она сама была всего лишь падшим ангелом среди других таких же неприкаянных.

– Генерал, какой приятный сюрприз в нашем заведении. Желаешь напиток дня? – черное платье барменши всегда притягивало внимание посетителей.

– Брось, к чему так официально. Наденька, кажется?.. Я же к тебе специально заглянул. Коктейли есть?

– Само собой. Предпочитаешь тропические? – она улыбнулась, опять же ничего этим не суля.

– Предпочитаю вкусные.

– Сию минуту, – генералам надо было улыбаться изо всех сил и желательно неистово взмахивать ресницами, если хватало способностей сочетать все эти мимические премудрости. Надя отвернулась, намешивая в бокал всего. Ираклия тут же обступили другие женщины, отдыхавшие, а вернее, охотившиеся в баре, и свободная барменша.

Он мило болтал, ожидая свой напиток.

– За вас, прелестницы, – генерал удовольствий посвятил свой тост прекрасной половине. – Что вы застыли? Не волнуйтесь: я никуда от вас не денусь. Дайте поговорить по делу, и я вернусь к нашим светским развлечениям. Давайте – на тот край.

Так в меру мило он спровадил образовавшуюся свиту.

– Ну? Как поживаешь?..

Надя почувствовала, как острые зрачки разрезали ее глаза напополам. Взгляд Ираклия мог взбудоражить и напугать. Дамский угодник, но она не сомневалась: он мог бы вмиг стать личным палачом, если ему что-то сильно не понравится.

– Благодарю, отлично, – ответила она.

– Такая выдержанная и красивая, и где наш чопорный трудоголик тебя откопал?..

– Не узнаю описания, генерал… – уклончиво усмехнулась Надя.

– Все ты узнаешь, проказница, – рассмеялся Ираклий.

– Тогда здесь и откопал.

– Молодчина!.. Ты, естественно. Он – идиот. В нейтральном смысле этого слова, понимаешь?.. Вряд ли он ценит твои достоинства, как они того заслуживают.

– Таков удел гордыни, генерал. Хорошо, что есть и другие.

Кто тянет ее за язык?.. Светская беседа, каноны флирта, защитительный туман!.. Как кальмар нужно прятаться за чернильным пятном.

– Другие… – пальцы Ираклия прикоснулись к ее шелковым волосам, лежащим сегодня длинной распущенной волной через плечо. Он поглаживал их, словно восхищаясь и раздумывая.

– Уверена: твоим обществом здесь польщены все дамы, – Надя легонько отодвинулась якобы для того, чтобы взять банку с вишнями, которая теперь отгораживала ее от него, как единственный негодный редут.

Она так хорошо строила из себя глупенькую. Ираклий был поистине очарован.

– Значит, он в приоритете?.. – прямо спросил генерал удовольствий.

– Так уж получилось, – притворно вздохнула Надежда.

– Жаль. Он разобьет твое сердце. Поверь мне. Если нужно будет склеить, обращайся.

Ираклий залпом допил коктейль и, решив, что держать свое обещание перед другими женщинами в такой ситуации будет слишком пошло, бодро пошел искать приключений в другом месте.

Мужчина со знойной южной внешностью, в облегающих танцевальную фигуру джинсах. Гербом его армии выступала обнаженная до пояса девушка с прожженной сигаретой грудью, выглядывающая с игральной карты. И этим все сказано.

Ираклию было не привыкать к отказам. Носящий кличку «Итальянец», хотя ему намного больше подошло бы созвучное слово, начинающееся с приставки «за-», он буквально считал своим долгом подбить клинья к чужой подруге. Его не раз отвергала главная любовница Варфоломея Жанна; он позволял себе фамильярности даже с Княгиней. Полное игнорирование мужской солидарности и «Кодекса братана»8.

Надежда не могла знать всех подробностей, но понять линию Ираклия было не так уж сложно.

Комплименты многочисленных мужчин, их жажда, обращенная на нее, способны были подбодрить и улучшить женское настроение, но в то же время несли в себе опасность не только подчинения и управления ее телом и судьбой, но и падения во множество пороков, и так витающих вокруг нее в воздухе и норовящих завладеть душой. И Надя чувствовала это кожей.

Довольно было того, что ад изменял ее сущность каждый день. Этому почти невозможно было противиться, ведь они все жили энергией греха. Лишь «посвящения» через постель Князя ей пока удалось избежать. Говорили, что именно оно являлось причиной «своеобразия» местных женщин: вливающийся в истощенное тело ураган непомерной власти сотрясал их мир и ставил с ног на голову. После такого все они пылали как прожектора и не искали в жизни уже ничего, кроме повторения незабвенной ночи…

Это пугало. Очень сильно. Окончательно потерять себя – что может быть страшнее? Наде хотелось провалиться под одним лишь пристальным взглядом черных глаз Самуила, каково же было попасть под атомную бомбу его могущества?

Однако порой ее захватывало неистовое телесное желание, и она не могла думать ни о чем другом. В конце концов, практически все мужчины вокруг нее были столь притягательны, манящи… и иногда обходительны. Утонуть бы с головой в этом водовороте «любви», не анализируя и не давая прогнозов. Но это была не любовь. И Надя каждый раз сдерживала себя и терпела. Если бы Алан был с ней чаще, возможно, такого бы не происходило…

Она по-прежнему по неизвестной причине видела в нем что-то неуловимое, чего не было в других. Наверное, это иллюзия. Скорее всего. «Совершенно точно», – говорила она себе, стараясь утвердиться в своем выводе.

Просто образ ее спасителя от страшной участи женщины в аду. Но чувство нежности и притяжение, которые он рождал в ней, были вполне реальны. И они отличались от всего, чем потчевали ее другие.

Еще один светский вечер. И прошел он идеально.

Надя почти позабыла, что находится в аду, так мило себя сегодня все вели. Даже Алан легонько улыбался. А она шутила вполголоса, и ему, похоже, это нравилось.

Вечер планировалось закончить у него в гостях. Надя зашла в генеральскую гостиную, где бывала всего несколько раз: Алан предпочитал приходить к ней.

– Ну что, уже хочешь спать? – игриво спросила она.

И в этот миг все драматично переменилось. Он повернулся к ней, и в глазах его было жестокое ехидство.

– Понравился вечерок в компании весельчаков и их подружек?.. Какие же безмозглые у женщин головы, туда влезешь – посыплются безделушки и грязные простыни.

Резкая смена фарватера ударила Наде в кровь. Ее радость обратилась в бедствие, а сердце больно стукнулось и замерло.

В последнее время, сидя одна в своей комнате, она все чаще натыкалась на мысль, которая волновала ее и даже страшила: второй генерал зацепил ее больше, чем она того хотела. В груди ее разливалось тепло, и она готова была дарить его ему.

Да, он находился где-то вверху этой злобной иерархии, не раз позволяя себе колкости, граничащие с оскорблениями, мог подолгу не заглядывать к ней. И она, конечно же, не была единственной. Но все же… во всех их разговорах, в их прикосновениях для нее было что-то большее… И похожее и непохожее на то, что трепетало некогда в груди ангельской девы.

Будучи светлым духом, она никогда не задумывалась о поиске друга, хотя знала, что многие и в раю переживали влюбленность и духовное единение, выбирая себе близкого. Это касалось и архангелов, и простых ангелов. У Михаила испокон веков была сокровенная подруга Агнесс, у Уриила – Зари́на, множество ее знакомых ходили парами, подопечные Варахиила так вообще служили по двое. Такая дружба никогда не рождала ревности, чувства собственности, страсти обладания. Это были качественно иные отношения, не схожие с теми, что строили на Земле люди, и уж тем более далекие от преисподнего мира…

Надю тогда вполне устраивала ее жизнь в равном общении со всеми, ей было хорошо. Могла ли она знать, что когда-то испытает такое к мужчине?

Ах, да к черту!.. Краска бросилась ей в лицо, губы дрогнули. Но ее реакция лишь раззадорила генеральский аппетит до несчастий.

– Ага, я так и думал. Трудно что-то возразить на правду? Иди поспи. Должно пройти.

Надя повернулась и молча направилась вон из покоев. Ее сковала немая судорога, как будто крик о помощи. Она закрыла дверь с той стороны, отпустила ручку и вдруг схватила ее снова и рванула на себя.

– Ты – дикарь! – в голову ее не пришло ничего лучше. Она пылала яростью и мало контролировала слова. – Ты как будто ждал хорошего, чтобы его испортить!..

– Не видел ничего хорошего. И с истеричками не разговариваю. Возвращайся в свою комнату. Покорно благодарю, – он опустился за письменный стол и как ни в чем не бывало наливал себе стакан виски.

– Я вернусь! И конечно, тебе дела нет до всего этого! Какого дьявола… Даже если я люблю тебя – ведь это же ни черта не значит!..

Она готова была убраться из его комнаты и его жизни, но ее слова отчего-то возымели на него действие.

– Что, прям так и любишь?..

Он смотрел прямо, а она вынуждена была отвести взор. Боже, какой стыд… Это не должно было слететь у нее с языка. Она ведь поклялась, что не произнесет такого вслух… Будь проклят алкоголь и все это проклятое место с его проклятыми вечеринками…

– Что молчишь? Слуха лишилась или дара речи?..

Стул лязгнул по полу. Броситься наутек или остаться было для Нади одинаково плохим решением. Ноги ее застыли, как у статуи.

Алан приблизился и, взяв за подбородок, насильно повернул к себе ее лицо.

– Давно к тебе эта мысль присосалась?.. Почему в глаза не смотришь?

Пуститься в отрицание? Смело подтвердить сказанное? Слова бессмысленны перед этим убийцей душ: в таком звании она после сказанного им не сомневалась, и она сама дала ему в руки все ключи и козыри.

Надя выбрала молчание. Взглянула на него и снова отвела взор.

Алан так и остался стоять, больше ни о чем не спрашивая, и рука его была забыта на ее подбородке. Телом Нади внезапно овладела слабость, в голове все поплыло, и она тихонько издала вздох, нарушивший тишину.

– Ну все, успокоилась?.. Иди ко мне, – его тон смягчился, но едва ли она хотела сейчас его объятий.

Алан притянул к себе и почувствовал, как вяло воспротивилось ее тело.

– Брось. Я не хотел тебя обидеть.

– Нет, ты хотел… – возразила Надя. Невысказанные, невыплаканные слезы шумели у нее в висках; ничего не имело уже значения.

– Ладно, хотел. Разве ты еще не привыкла ко мне?..

Из его голоса ушла вся злоба, будто просветление настало. Он подхватил ее на руки, в который раз словно унося из одного мира в другой. В нем самом было раздвоение, словно уживались разные личности: к одной ее тянуло, да и не могло не тянуть, а другая просто уничтожала.

Он донес ее до стола и усадил у себя на коленях, у лица ее оказался стакан, от которого она не имела права отказаться. Спиртное должно было усмирить дрожь, предательски поползшую по всему ее телу, но увы… Откуда взялась эта реакция?.. Она почти никогда не плакала, но озноб выдавал все ее эмоции.

– Успокойся, все хорошо. Да не трясись ты… Тебе нечего боятся. Не со мной. Что ты там говорила? Хотела чего-то? – слова текли спокойные, ладони бережно лежали на талии. – Чего именно, скажи. Я сделаю.

– Ничего…

– Перестань. Хотела же?.. Я сделаю.

Алан курил, лежа на подушке, за весь ад, вместе взятый. А у Нади слезились от дыма глаза, и ей хотелось накрыться еще двумя одеялами с головой.

– Мне просто интересно: как ты дошла до этого? – спросил он.

Надя помолчала:

– Если ты решил распять меня, то прошу: лучше добей одним ударом. И я пойду переживать это к себе домой. Подышу заодно.

– А, дым, – он рассеял его движением руки, и воздух стал свежим, как в горах. – И все-таки?.. Ты не похожа на ту, что принимает опрометчивые решения.

– Я понятия не имею. И это не решение… Ты не должен был ни о чем знать. Я не хотела. И уж тем более не имела права выговаривать тебе за что-то… Это просто абсурдно.

После паузы она добавила:

– Предлагаю прекратить эти странные отношения, они и так затянулись.

– Может, странных я и искал, тебе такое в голову не приходило?.. – она не отзывалась. – С меня сил не убудет.

Он наконец-то затушил сигарету и полез под одеяло.

– Прости… У меня не было никакого морального права. Я ненавижу себя за то, что случилось сегодня.

– А я тебя нет. Хорош на сегодня мозгоправства и самобичевания. Спокойной ночи, – Алан повернулся на другой бок. А ее мысли остались тлеть на маленьком кусочке простыни.

Осознав, что любит – а как ангел, не потерявший еще до конца своей сущности, она не могла не узнать этого чувства, – Надя действительно дала себе зарок не выдавать своего секрета ни за что на свете. Утром того дня, в который его нарушила.

В самом деле, для чего говорить об этом с тем, кто приходил к ней попросту развлекаться?.. Его хотели и обожали все женщины ада – вот новость-то в ее лице!.. После их свиданий в его постель ложились десятки любовниц, она была одной из череды одинаково серых – хотя возможно и симпатичных – особей для простого завладения без сопротивления.

Бывший ангел-хранитель, Надежда не раз наблюдала за любовными историями на Земле. Она видела, как люди порой неспособны пережить, что их чувства невзаимны, начинают плавиться и ползать на коленях. Нет, такой судьбы она для себя не хотела.

Она думала, что сохранит достоинство, переживет все свои эмоции наедине с собой. Будет переживать… месяцы или годы. До тех пор, пока он не выставит ее из своего круга. Или чувства не утихнут сами собой… Или он выкинет что-то такое, что навсегда отворотит ее от него и поможет сердцу угомониться.

Но все пошло совсем по иному сценарию.

Как же это было возможно?.. Все ее намерения рухнули. Она все еще не оправилась от удара, который он с таким наслаждением нанес ей в тот вечер; все еще горела от смущения, вспоминая, насколько ласков и внимателен он с ней был после всего этого.

С того случая минул месяц. Алан продолжал приходить, и Надя постоянно ожидала, что он воспользуется возможностью уничтожить ее на корню, используя то самое признание. Но этого не происходило. Более того, он вовсе не возвращался к данной теме.

Новая боль подкралась с другой стороны.

Надя только что вернулась в свою комнату с работы, ужасно уставшая, напичканная отвратительными эмоциями. Еще одна частица веры во что бы то ни было хорошее умерла в ней сегодня.

Не успела она снять каблуки с гудящих ног, как к ней ворвался изрядно пьяный генерал гордыни.

– Сколько можно дожидаться, когда ты будешь не на работе?..

Его мало заботили не только ее чувства, но и ее ощущения. Он очень резко и грубо прижал ее к краю стола. То, что происходило дальше, оказалось для нее шокирующим и диким. Ожидавшая морального удара, она была теперь растоптана еще и телесно, в то время как ее любовник преспокойно выбирал в ее баре – непременном атрибуте жилища любого уважающего себя демона, а уж тех, кто имел высоких покровителей и подавно – подходящий напиток и со спокойной душой уселся на край столешницы, смакуя этот вечер.

– Чего ты?.. – спросил Алан. Он вдруг заметил, что его девушка полулежит на постели, совершенно уйдя в себя. Обычно она была куда радостнее после их свиданий. – Надя?.. Есть кто дома?

Она вытерла лицо рукой и слабо пробормотала, что все в порядке.

– Налить тебе чего-нибудь?

Она лишь покачала головой.

– Ты же знаешь, что тут ничего такого в виду не имеется. Должна была бы уже привыкнуть к разному: столько времени в аду.

Ее опустошенный взгляд был еще одним ответом. И заставил его призадуматься. До него уже доходили слухи…

– О, камни!.. Неужели?.. Да ты исключительна не только потому, что умеешь читать! – Алан развеселился не на шутку. Такое надо было отметить в анналах адских достижений!..

Недаром проницательный Князь при первой встрече поприветствовал ее как «невинное дитя». Она и в самом деле была такой!..

Надя очень надеялась, что генерал столько выпил в тот день, что назавтра не смог бы вспомнить о своем открытии. Она совершенно не желала афишировать свой образ жизни там, где наличие единственного мужчины расценивалось как признак того, что женщина либо вконец неказиста, либо неудачлива и глупа, как паркетная доска. А скорее всего, и то, и другое: ведь при надлежащих ухищрениях вполне можно было добиться массы не очень взыскательных любовников, выкачать из них побольше энергии, поправить с ее помощью свою внешность и двинуться дальше…

Но ее надеждам не суждено было оправдаться. Вместо ада под вывеской «я тебя люблю», ее поджидали другие его круги.

Второй генерал не только хорошо запомнил произошедшее, но и решил навести более подробные справки. До конца удостоверившись, что только он является предметом, которому Надя дарит свою благосклонность, он просто-таки пришел в циничный восторг. Подтвердив ее прозвище «невинное дитя», Алан при каждом удобном случае подтрунивал над ее «монастырскими» замашками, которые придавали ей «выдержанность, как вину в подвале».

Надя сносила его язык с виду стоически, на душе же ее было очень тяжело. Он смотрел на нее теперь с ироничной жалостью, как смотрят злые люди на тех, кто сошел с ума.

Что-то с тобой не так?.. Тобой же многие интересовались?.. Ты что, отказывала всем?.. Прямо всем?..

Это вполне могло оборвать их отношения, которые почти что перешли в разряд нестерпимых. Но временами его издевательства утихали, и унижающая едкость в его глазах уступала место иным чувствам – страсти и чему-то еще, не до конца понятному. Но затем все повторялось.

– Ты решила, что обязана хранить мне верность, когда я выделил тебе содержание? – осведомился Алан. Его собственные слова вызвали новую усмешку. – Хочу расстроить, детка, но я никогда не ставил перед женщинами таких задач. И сейчас не ставлю. Что молчишь?

– Я поняла тебя, – она наклонила голову.

– Чего ты краснеешь?.. Я правильно раскусил твои мотивы?

– Отчасти. С моей стороны было бы свинством… А отчасти – не знаю.

Большей определенности ему добиться не удавалось, как он ни пытался расколоть ее мозг.

Однако в голове генерала семена догадок проросли гораздо дальше, чем могла бы подумать растоптанная в самых сокровенных чувствах Надежда. Могло ли случиться такое, что Алан владел тем, чего не было даже у Князя?..

Глава 9

Самуил поднял голову от подушки, не в состоянии вспомнить, какой сегодня день. Все они слились в одну протяжную мелодраму с элементами фарса.

С момента битвы прошло уже несколько лет, но ничего так и не изменилось. Вернее, менялось со скоростью черепахи. И пусть ад уже поднабрал сил – люди как-никак продолжали исправно грешить, – на каждом шагу до сих пор приходилось сталкиваться с ограничениями.

Летающий в облаках мозг видел с высоты горящий золотом город, нет, целое государство – преисподнюю в зените своего могущества, – которое создал он. Здесь полуголые девушки танцевали, подставляя свою изумительную кожу лучам прожекторов, желания выполнялись мгновенно и сверх запрашиваемого. Напитки, дикие, оригинальные, собранные со всех концов мира, шумели в крови. Он и его приближенные не успевали выбирать развлечения из веера разнообразия, прожигая вечные жизни в свете свечей и чудаковатых ламп…

Но приятнее всего – непререкаемое царствование над тьмой энергии собираемого греха. Ад не производил собственных сил, но ему это было и не нужно. Ее миллионами потоков собирали демоны-искусители со всегда готовых слушаться смертных и несли в казну, как пчелы в улей. Над всем этим он, всемогущий архангел, только ему подчинялся этот водоворот по праву сильнейшего. Он умел побеждать, убеждать и покорять. Это было у него в крови, в его природе. Тысячи, миллионы падших ангельских женщин, каждую из которых он застолбил для себя, все прошли через его спальню, чтобы надолго подтвердить выбор между раем и адом.

Все это ласкало его, забавляло и давало ни с чем несравнимое ощущение не знавшего запретов господства. Хотелось только растянуться на кровати и помурлыкать.

Он – единственный Властитель в ближайшем кругу друзей, блистательных, но не равных ему генералов и воинов, наслаждающихся жизнью. Что творилось за бортом армий и войн, его мало интересовало. Не смог попасть к миске со сметаной – сам дурак.

Раньше его правление было безгранично, безбрежно, не требовало усилий. Он плел свои планы по завоеванию мира только для своего удовольствия. Все остальное Земля делала для него сама. Так по крайней мере считал он, сводя многочасовую работу жены над искушениями и иные повседневные адские заботы, пожирающие все ее время, к глупой текучке, на которую способна даже баба. Он всецело доверял ее умениям и ее собачьей преданности. Нужно было только вовремя бросать косточку, чтобы она продолжала подчиняться и обожать.

Безумная выходка первого архангела, решившего отказаться от своего могущества в обычном для него приступе извращенной гордыни и рисования перед женщинами. Сколько она высосала соков, заставив броситься очертя голову вперед вместо того, чтобы быть дальновиднее и перенести битву на более удобный момент!..

Всему виной капризная Диана, вечно требовавшая всего и сразу! И какого дьявола он вообще связал себя с ней убогим кольцом на безымянном пальце?!..

Самуил пригладил волосы и, сощурившись, попытался найти глазами женщину, которую, по идее, вчера выбрал. Мог бы жениться и на ней – меньше бы было проблем. Да с любой их было бы меньше, чем с Дианой!.. Черт подери, он ходит к ней теперь по три раза в неделю, выкладывает все свои силы, как тягловый вол, а она по-прежнему вертит хвостом, дурит и смеет ему возражать!

Никого не было. Значит, отослал девку к чертовой матери, чтобы выспаться.

Голова болела. Ее разрывало и донимало беспокойство, смутное недовольство.

Он начал вспоминать свои ночные грезы. Как в них просочилось лицо жены, сонм любовниц, неясно из какого года, оружие, драки, скандалы… Лязг железа.

У Князя вдруг засосало под ложечкой: ему не хватало былого могущества, блеска, блеска и еще раз блеска, нарядов, обожания, настоящего, не требующего ответа, а не такого, как ищут нынешние ушлые девки.

Он встал с постели и, облачившись в самый шикарный халат, который только смог придумать на несвежую голову, вышел в гостиную. Повсюду валялись пустые бутылки, был страшный кавардак. Князь начал припоминать, как провел вчерашний вечер. Кажется, девушек было две или три… И такая разруха.

Самуил взглянул на себя в зеркало. Его глаза были почему-то зелеными, и он щелкнул пальцами, меняя их прирожденный цвет на более подходящий для Князя тьмы темно-карий.

Он опустился за массивный письменный стол. Из одного ящика достал якобы целебные корешки, засунул под язык, стал копаться в других закромах. Во рту отдало горечью, и он яростно сплюнул. В баре нашелся абсент – куда лучшее лекарство. Из его руки помчалась мокрица, требующая явиться начальника стражи.

– Звал, Светлейший?.. – Леонард пришел очень быстро, так как налаживал «хозяйство» в покоях первой касты. Здешние комнаты, принадлежавшие генералам, его тринадцати основным любовницам, а также чертоги самого Князя, находились в престижной западной части ада. Лишь резиденция Княгини была предусмотрительно вынесена подальше, в северную часть. Бок о бок с ней жили стражники и их начальник, служащие ее приказам… и надзирающие за ее чаяниями.

Леонард увидел, что вся комната засыпана бумажками и Князь, держа в свободной руке бутылку, продолжал вытряхивать из стола свои рабочие документы.

И почему их не перевести полностью в цифровой формат? Сила привычки…

– Где чертов годовой бюджет?.. – Князь не поднял глаз.

– Официального документа на этот год нет, Владыка…

– Как нет?! А куда ж он делся, позволь узнать?!..

– Ты решил… что можно пока и без него, – Леонард тактично примолк.

Самуил стал припоминать, что, когда Диана принесла ему на подпись проект распределения ресурсов на очередной период, он, увидев, насколько тот снова не соответствует его ожиданиям, назвал ее жадной циничной кошкой и велел убираться в нору, из которой она вылезла.

– А… ну да. Но что-то же есть? Наброски?..

– Есть в электронном виде, – Леонард открыл в воздухе файл, который так и не был утвержден и которым он уже полгода успешно руководствовался на собственный страх и риск.

Князь превратил буквы и цифры в бумаги. Его пальцы замяли воронье перо – письменную принадлежность и атрибут власти, – которым он пользовался вместо банальной ручки.

– Та-ак… Здесь сокращаем. Это вычитаем. А это ей на что?.. Вот самовлюбленная стерва!.. Обойдется. А тут что еще за грязь?..

– Это на госпиталь Дианы, Князь, – Леонард взглянул на расчеты. – Он совсем немного…

– Какой еще госпиталь?! Устроила тут…

– Позволь заметить, что это прекрасно успокоило воинов. Сейчас там долечиваются единицы и некоторые изредка проходят процедуры оздоровления. Его ликвидация вызовет такую реакцию Княгини…

– Без тебя знаю! Шибко грамотный, что ли?!.. – огрызнулся Самуил. – Госпиталь оставить. Расходы на искусителей урезать на четверть.

– Но, Владыка, они и так уже были уменьшены вдвое, еще одно сокращение…

– Заткнись и выполняй! Я здесь Князь и никто другой!.. Хвала бездне…

Леонард хотел напомнить про долгосрочную перспективу и про гнев Княгини, неусыпно ведущей все дела Царства, но предпочел закрыть рот. Самуил отхлебнул до половины бутылки и ему начало легчать. Жизнь налаживалась.

Он придумает новые планы битвы, покорений и прочего, когда захочет. Всем остальным достаточно знать, что победа будет за адом. А уж в ближайшие лет пять или через десять столетий не их собачье дело.

– Черт, я уже и здравоохранение им обеспечиваю, скоро университеты открывать начнем, – проворчал Денница. – Что за бардак? – он покосился на разгромленную гостиную. – Организуй здесь уборку… С кем я вчера был, не знаешь?

– С Эллой из тринадцати… Были еще три девушки, но ты потом велел им уйти…

– Вот курицы. Измельчали шлюхи, раз их хочется выгнать.

– Светлейший… я…

– Что?..

– Дело в том, что…

– Короче!.. Не мнись, как девка!

– Я не хотел тебя расстраивать. Но она действительно та еще птичка. Хоть и красотка ослепительная… Я застал ее сегодня за тем, что она трепала остальным любовницам, как ты всю ночь с ней откровенничал. И якобы даже плакался в жилетку.

– Я что делал?!.. – Князь поднял бровь. – Да кто в это поверит! Когда я кому-то плакался?

– Никогда, Всесильный, – последовал ответ.

Золотой принцип: не помню – значит не было. Он так хорошо работал!

– Я велел ей помалкивать.

– Спасибо и на этом, – сухо проронил Князь. Он отхлебнул еще абсента. – Рассчитай текущий состав тринадцати.

– Что, весь?..

– Нет, половину! Весь состав, говорю.

– Но мы столько потратили на восстановление их привлекательности… по высшему разряду.

– Делай, я сказал. Отними обратно, что можно. И устрой конкурсный отбор. Я сам выберу достойных. Я не могу работать, если меня не устраивают те, с кем я сплю!.. Неужели непонятно?!.. Ну, тебе-то нет. Хм… Может быть, еще… – Князь задумчиво пролистал две последние страницы «бюджета»; с пера на пол капали чернила, но он этого не замечал. – Еще с отбросами что-то сделаем? Почистим дно, так сказать…

Отбросы адского мира – второсортные, опустившиеся демоны, которые уже почти что создали давку в беспредельном мире равнин… Они никому не мешали. И не помогали.

– При всей их бесполезности, Владыка, – тут Леонард смолчать не смог, – они тратят только то, что набирают из воздуха, – отзвук наших собственных грешков, пыль… и еще какую-то мелочь. Мы больше энергии изведем на их казнь. И это может вызвать такую панику, что…

– Да пошутил я, расслабься. Дуй выполнять. И уборщицу пришли посимпатичнее.

Падение словно разреза́ло ангельское тело на полосы, давило и перемалывало его, не давало дышать.

Надя больно ударилась всем телом и замерла на камнях. Легкие не могли принять нового воздуха, свинцом наливающего потяжелевшие ребра.

– Чуть на меня не рухнула! – послышалось сверху. – Обалдели там совсем!..

Отпавшие из рая ангелы попадали прямиком на Главную площадь ада. После битвы их, правда, стало намного меньше.

– Девчонка!.. Вроде ничего! – добавил кто-то. – Может, захапать ее?

– Бородавку тебе на язык!.. Ты же знаешь, сейчас за ней придут стражники. Это привилегия Князя.

– Почему вечно ему?

– Потому что он Князь! Вон возьми какую-нибудь дешевку из того угла. Чай, на нее тебе зарплаты хватит.

У Нади не работала голова. Ее забрал с площади какой-то мужчина. Долго вел за собой, почти нес: она еле передвигала ноги. Потом она оказалась в тесной клетушке, где не было ничего, кроме решеток и пола, и просто лежала. Лежала, пока из тела уходили последние силы, словно проваливались сквозь камни.

– Черт тебя возьми! – Леонард повернулся на возглас, который был обращен к нему.

Начальник стражи стоял на самой дикой части равнин, где располагались тюрьмы для людских душ. Воздух здесь был наполнен отчаянием и безумием. Буквально слышался плач и скрежет зубов. Тысячи рук ложились на прутья безразмерной камеры, стараясь преодолеть заточение, но все было напрасно. Князь не нуждался в тех, кто не мог работать на него после смерти. Для этого были служебные духи – падшие ангелы.

Лишь единожды он потратил множество ресурсов, чтобы временно возродить способности грешных душ к действиям, и отправил их на битву с раем как отдельный отряд. Но это была плохая идея.

– И вам доброго дня, – бесстрастно отозвался Леонард. – Зачем пришли?..

Брови его нахмурились. Напротив стояли два элитника первой адской армии – извращенцы, как их все называли – со злыми, исполосованными самыми темными страстями лицами. Одним словом, звери. И ближайшая армия Князя.

– Почему ты не выполняешь свои обязанности? Наш генерал не дождется, пока ты оформишь нормальный бар.

– Думаете, мне больше заняться нечем? У меня полно дел и без вас. Мои парни организовывают реставрацию убранства; всему свое время.

Раньше Леонард исполнял в основном приказы Князя и угождал прихотям Дианы да занимался внутренними делами. Сейчас же на него валили все, что только можно было придумать.

– Владыка жалуется: твои стражники приводят к нему совсем дохлых девок. Твоя задача – помариновать недавно упавшую, чтобы сильно не сопротивлялась, а не превращать ее в труп, который не двигается! – высказался один из элитников.

– Я еще раз говорю: мы не успеваем теперь. Демонов мало – просьб много.

– У нас у всех теперь всего меньше!.. Что ты тут вообще делаешь, о грехах советуешься с человеками? – поддразнил один из солдат.

– Не твое дело, – ответил Леонард.

После неудачного руководства злополучным отрядом, который был на голову разбит легионом почивших христианских воинов, собранных Михаилом в ответ, начальник стражи периодически зависал у «склада» для душ. Это было что-то вроде отдыха.

– У меня сейчас нет лишних рук. Если хотите, есть девка на подходе. Сами ведите ее Князю. А я займусь чертовыми барами ваших доблестных начальствующих, – он обобщил, желая куда более прозрачно намекнуть, что все генералы не принесли особой пользы в войне. Увы, говорить такое было бы опасно и для здоровья, и для собственного положения. Теперь продвигалась иная версия случившегося.

Предложение с девушкой устроило элитных воинов.

– Вставай красотка!

– Фу, какая же она замшелая! Ну ничего, Князь быстро вдохнет в тебя… чего нужно…

Это могло их несколько позабавить. Воины Варфоломея подняли Надежду, доставив при этом всю возможную боль и неудобства.

– Опять передержал, кретин!.. Давай мы сначала взбодрим ее слегонца?

– Ты что, нет. Таков закон.

– Да знаю я! Пошутить нельзя?

Долгие улицы-коридоры. Несколько раз ее приложили о стену. Передавали из рук в руки, о чем-то перекликались между собой. Надя была не в состоянии не то что реагировать, но даже держать глаза открытыми.

– Эй вы! Что тут шатаетесь? – прошло долгое невнятное время, когда в происходящее вмешался еще один мужской голос.

Элитники первой адской армии успели дойти до квартала первой касты, когда генерал Алан решил выйти из своих покоев, чтобы прояснить голову. Пониженное качество и увеличившееся количество алкоголя давали о себе знать.

Перед его глазам вырисовались представители ненавистной армии, которая не должна была именоваться первой. Потому что достойными этого он от момента становления ада считал только себя и своих воинов.

– Какое твое дело… генерал.

– Именно: я – генерал. А вы что тут забыли? Что вы сделали с девчонкой?

Алан был в злобно прокисшем настроении. В последнее время так было почти постоянно. Поругаться с подчиненными заклятого врага – это могло ненадолго помочь развеять тучи. Теперь он жалел только о том, что его меч остался в комнате. Но ему ли не справиться с двумя олухами?..

– Мы тебе не подчиняемся. У нас свой начальник.

– Ваш генерал командует лишь привязанными к кровати шлюхами. И вы, смотрю, не решитесь овладеть девкой, не предоставив ей взамен сотрясение мозга.

– Что ты сказал про нашего генерала?!..

– Про вашу гиену?.. Ничего хорошего. Поставьте девушку на землю и можете убираться.

– Армию твою дефектную мы поставим на карачки… И тебя вместе с ней.

Дальнейшие слова были бы излишни.

Удары Алана оставались четкими. И реакция на встречные выпады была молниеносной.

Надя вскрикнула, оказавшись выпущенной из сальных рук и с силой ударившись головой. Не разобрать движений, но за пять минут все было закончено.

– Крови нет?.. – ее тронули за плечо. Надя поняла, что один из элитников Варфоломея без сознания лежал на ней. Второй валялся где-то рядом. – Вылезай оттуда.

Видя, что она не может подняться и вообще плохо ориентируется, генерал сам вытащил ее из-под грузного тела.

Вскорости Надя была под его одеялом, все еще серая лицом и беспомощная.

– Выпей – тебе это поможет, – он присел рядом на постель и поднес к ее губам бокал сладкого вина. Второй рукой помог ей приподняться.

Прикосновения и отчасти вино вернули Надежде немногие долгожданные силы. Она вдохнула, издав короткий звук. Глаза раскрылись прямо в лицо ее спасителя. Он не ожидал такого проникающего взора, в котором было столько всего разом: болезненность, вопрос, беззащитность, немой трепет. Он сделал движение, помогая ей выпить еще глоток, и в ответ почувствовал слабое прикосновение пальцев к своему запястью. Ее веки опустились, но рука оставалась на его руке, не отпуская. Алан отставил бокал на тумбочку и накрыл ее щеку ладонью.

Что она обрела в тот вечер в его объятиях?.. Был ли это отчаянный бросок в поисках спасения или начало безответной любви простолюдинки к рыцарю? Но казалось, что она открыла мир, недоступный никому.

Надю разбудил голос, доносящийся из гостиной через отворенную дверь спальни. Зрачки остановились на покрашенной в красноватый цвет стене, на которой неряшливо зиял небольшой, но заметный скол. Большой шкаф стоял приоткрытым, на полу валялись кожаные брюки и мужская рубашка с эмблемой второй адской армии – двумя широко расставленными кошачьими глазами. Одежда была скомкана, и виднелось только одно роковое око. Венчал лежащую кучей форму свернутый пояс с металлической бляшкой.

– Не в службу, а в дружбу: проследи, чтобы все было нормально. Комната и все, что попросит.

– В каких пределах, генерал?

– В любых, я не нищий.

Надя попыталась подняться, но поняла, что она совершенно голая под одеялом. Девушка замерла в нерешительности.

Алан в халате зашел в спальню, за ним – светловолосый элитник армии гордыни. Так Надя впервые увидела Дана.

– Где твое платье, красотка? – спросил военачальник.

– Будет сделано, генерал, – ответил на распоряжение воин. – Она очень красивая, – он едва оглядел ее. – У тебя отменный вкус. Как всегда.

Алан пропустил комплимент мимо ушей.

– Ну и уродство, – пробормотал он, найдя у стены тряпку, которую и одеждой назвать было сложно. – Сделай себе новое. Что молчишь?.. Дан, выйди, я ее соберу.

Элитник удалился обратно в гостиную. Алан по-деловому вытащил новую знакомую из постели и материализовал на ней простой, но элегантный бежевый наряд.

– Иди, – коротко распрощался генерал.

Времени было четыре часа утра. Страдая бессонницей, он любил спозаранок поставить на уши и всех остальных.

Первое время Дан смотрел на Надю с неким недоверием и выжиданием.

Ее комната пришлась ей по вкусу. Простая, но удобная. Двуспальная кровать – непременный «реквизит» всех демонских жилищ, даже самых бедных – стояла в углу; небольшой стол, кресло, три стула, шкафчик и маленький бар – все в коричневатых блеклых тонах. Местами мебель была потрескавшаяся, но вполне могла служить своей хозяйке. В баре гордо стояла полупустая бутылка недорогой русской водки.

– Доработать можно все, что потребуется, – сказал элитник.

– Благодарю. Спасибо тебе большое и твоему… генералу.

– Он просил, чтобы я всегда был к твоим услугам. Я через четыре двери, в триста третьей комнате. Если сейчас тебе больше ничего не нужно, я пойду, прекрасная.

– Просто Надя. А ты?..

– Даниил. Называй меня Дан.

– Благодарю тебя еще раз.

Она уперлась рукой в стол, так как ноги у нее гудели. Не то от пережитых волнений, не то от более приятных вещей, ранее ей неведомых.

Воин кивнул и удалился.

Надежда села на кровать и огляделась. Ей надо было привыкать к новой жизни, но ад оказался для нее не столь страшным, как для многих. И чувствовала она себя теперь хорошо, если не считать совсем легкого головокружения. Слишком много эмоций?..

Встреча с Аланом не могла не оставить в душе вспышки и волны. Надя разумно полагала, что генерал поместил ее сюда, имея намерение продолжить встречи. Возможно, скоро увлечение закончится, а тогда ей придется справляться со всем своими силами. Но ни то, ни другое не сбылось. Столь причудливая жизнь длилась уже три месяца.

Дана забота о Наде не обременяла. Она редко что-то просила, в основном книги. Алкоголь он стал предлагать сам, советуя, что получше. Вскоре напряженность ушла из его взгляда и он проникся к ней самой искренней симпатией. Ведь она была благодарной и никогда не требовала не только запредельного, но даже чего-то среднего. Понятие роскоши, похоже, ей было чуждо.

– Ты очень грустная, – заметил Дан как-то, зайдя ее проведать. – Что-нибудь случилось?

– Ничего. Все нормально.

– Что-то произошло на улице? Я давно хотел тебе сказать, что гулять одной здесь опасно.

– Да, я знаю. Спасибо, Дан. Но я просто изнываю без всякого занятия. Читать уже больше не могу, а земные фильмы наводят тоску… Хоть волком вой. На работу сейчас так просто не устроишься. Во всяком случае, мне такие условия ставили, что… Если еще и не гулять, то не знаю.

– Понимаю. Может, тебе какие-то развлечения организовать?..

– Спасибо. Но не стоит. Ты очень добр ко мне.

Она улыбнулась, и внутри него словно вспорхнули крылья бабочки.

Бездна и мрак!.. Нет, честь элитника и верность генералу превыше всего. Как бы это ни было сложно.

Через пару дней Дан вновь появился и сообщил новость.

– Послушай, ребята на тренировке только и обсуждают создание баров на Главной площади. Говорят, в них набирают девушек на должности барменш. Из навыков нужны умение слушать и приятная внешность. У тебя все это есть. Хочешь попробовать?.. Я попрошу, чтобы тебя поставили в самый приличный бар, который для первой касты.

Так Надежда сделалась подавальщицей напитков. Почему бы и нет?.. Теперь было, чем скрасить долгие дни. К тому же она узнала много нового и интересного. Могла бы получить диплом психолога. Адского психолога. Но так ли он отличался от земного?

Вторая встреча с Аланом повернула обычное течение ее жизни. Она не могла не признаться, что его визиты доставляют ей радость и она ждет его.

В остальном Надя изо всех сил старалась затягивать себя морским узлом. Только держаться, это была ее цель. И она благодарила Бога, что ее миновали ужасы, которые тут происходили. До того дня, как ее ввели в высшее общество.

Дальше больше: Алан попросил Дана проверить Надины увлечения и контакты. Из чистейшего жаждущего любопытства. Дан подтвердил, что на основании всего, что он видел, сколько выдавал ей энергии от имени генерала и как она ее тратила, да и по другим признаками Надя, скорее всего, не имела связей с иными мужчинами.

Собственно, элитник и сам давно задался тем же вопросом: ради чести генерала, разумеется. И был крайне удивлен ответом. Сколько и в какое бы время он ни пытался копать глубже, ему не удалось найти того, чего не было. Ценное качество.

С тех пор Дан поглядывал на нее еще более пристально и с не меньшим интересом и тягой. Да, она ходила на какие-то странные сборища религиозного толка. Чудачка, но слишком уж симпатична, чтобы заклеймить ее за такую мелочь. К ней приставали на работе, но ничего более.

В душе Алана этот факт навязчиво становился рядом с другой догадкой: в аду стали активно поговаривать, что Диана все-таки изменяет Князю. Или же очень близка к этому. Возможно, волна сплетен объяснялась пресловутым госпиталем и ее любовью к мужскому вниманию. Но… бездна подери, она была Княгиней ада, а не юной мечтательницей!..

Генерал начал думать, что слухи похожи на правду. Хотя таковая с трудом стыковалась с позиций Самуила, который всегда обещал расправиться с ней и с любым, если узнает… Однако, с другой стороны, у Князя был настолько извращенный и больной мозг: мог ли он дойти в своих извилинах до отрицания или рационализации?.. Он всегда тщеславно подчеркивал, что полностью контролирует чувства Дианы и хозяйничает в ее душе, как в своей курилке. Способен ли он был признать, хотя бы сам для себя, иное?.. Одни лишь подозрения о «жене Цезаря» не считались за что-то стоящее, пока муж исправно получал от нее, что хотел: ее постоянную изнурительную работу на его господство…

Диана обожала супруга всеми фибрами души и тела, но все равно стремилась оказаться в постели с другими, чтобы развлечься, оторваться. Чтобы быть полноправной богиней и получать то, что запрещал ей муж, пока сам творил неописуемое словами.

Все женщины в душе шлюхи как ни крути. Но, черт возьми, что же это за «северное сияние» он наблюдал в лице Нади?!..

Алан обожал наряжать и украшать ее. Со скрупулезностью дерматолога он рассматривал каждый сантиметр ее тела, изучал изгибы и повороты.

Один раз, устроившись спиной в его объятиях, она почувствовала, что его рука пытается сделать ребра более выпуклыми. Надя едва не поколотила генерала, наотрез отказавшись менять свою фигуру. Он усмехнулся, но настаивать не стал. Лицо же ее, с довольно крупными и при этом гармоничными чертами, большими глазами, плавным изгибом переносицы и в меру полными губами, сомнений в привлекательности не вызывало.

Портить нежную смугловатую кожу не выходящими из адской моды татуировками и проколами генерал не желал, лишь поставил любовнице одну небольшую картинку, изображавшую ласточку, рядом с левой лопаткой. Получилось невообразимо сексуально, особенно когда платье, неизменно темное, приоткрывало ее спину.

Он на удивление хорошо подбирал для нее фасоны, подчеркивающие достоинства, а из особенностей делающие изюминку. В том числе благодаря стараниям Алана, Надежда начала притягивать взгляды представителей высшей адской касты, завсегдатаем мероприятий которой он сделал ее против воли.

Ловушка постепенно закрывалась?..

Глава 10

Пьянство было в аду чем-то вроде социальной традиции. Здоровью схожих с трупами тел, в которых текла вонючая черная кровь, оно не могло сильно навредить. Зато, как и на Земле, алкоголь легко приводил к импульсивным поступкам и обострению чувства справедливости.

Дан просиживал штаны за стойкой в баре для элитных воинов в «теплой» компании представителей разных армий. Глаза его блуждали, а грудь периодически давила неслышные вздохи. На расстоянии десятков метров виднелось такое же заведение, но для избранных. Если бы его можно было разглядеть получше… И кабы он не старался так найти самую хорошую вакансию барменши…

– Налей еще!..

Дан устало покосился и подумал, что скоро оглохнет от своего соседа. Разошедшийся воин гордыни кутил справа, позабыв об обычной для второй армии холодности и надмирности своего существования.

– Хватит с тебя уже! Не то до дома не дойдешь!.. – жгучая брюнетка, слишком дерзкая для барменши, с диким взглядом карих глаз, рванула от посетителя пустой стакан.

– Заткнись, женщина, и налей виски! – вновь потребовал элитник.

Неужто кто-то из обслуги позволил бы себе такое в отношении представителей первой касты или героев войны?

Слева пил здоровенный и молчаливый воин злобы, словно поставил себе цель уничтожить все запасы бара, чтобы никому не достались. Дан увидел, что за столиком неподалеку прохлаждаются воины греховных удовольствий вместе с элитниками лени.

Откровенная вражда существовала только между демонами первой и второй армии. Кроме того, взрывной генерал Ираклий весьма недолюбливал хладнокровного Алана. А воинов армии злобы лучше было не бесить. Но потасовка могла возникнуть в любой комбинации.

Дан подумал, что она хотя бы развлекла присутствующих. Но из увеселений оставался лишь неуемный коллега, лишенный спиртного.

– Что повернулась пятой точкой? Это не лучший твой дар! – крикнул он барменше.

– И ты об этом вправду говоришь?.. – развернулась она, насмехаясь.

– То, что ты спала со мной, не дает тебе права…

Ах, вот чем объяснялось ее поведение.

– Кто говорит о тебе?.. Я сплю с кем повыше, и это дает мне право вести себя так, как я хочу! – женщина продолжала идти на конфликт. Видимо, вояка чем-то задел ее в то время, когда они крутили любовь, как опившаяся валерьяны кошка раскручивает мохеровый клубок.

– Это с кем же?.. – сдвинул брови элитник. Он был и вправду очень пьян: его шатало даже на стуле.

– С генералом Ираклием!.. – выдала девушка.

– С ним?.. – на губах воителя зародилась ирония. В эту минуту подошла еще одна компания воинов гордыни.

«И чего всех сюда несет сегодня?» – мелькнуло у Дана в голове.

– Здоро́во! – три элитника поприветствовали коллег по армии рукопожатиями и остались стоять рядом как истуканы.

– Ты слышал? – пьяный солдат нашел ближайшего собеседника. – Она спала с генералом Ираклием!.. Во достижение!.. Да он спит с любой шалапухой, – соединение двух слов дало непредсказуемый результат, – даже с такой дешево раскрашенной, как ты!..

– Эй, что ты там городишь?! – возмущение прилетело из-за столика, где гнездились греховные наслаждения. – У нашего генерала отменный вкус!..

– Извиняй, Макс, но все знают, что вкус, как и разборчивость, не в цене у начальника пятой армии, – голос возвысил один из вновь прибывших элитников гордыни.

– Он таких себе иногда берет, что диву даешься… – проговорил Дан, глядя в стакан. – Освежи бокал, родная, – он подозвал другую барменшу – блондинку, которая весело кривила губы от происходящего, но ничего не говорила.

– Всем дает свой шанс, – продолжил элитник свою мысль.

– Да, вы правы!.. – рассмеялся в ответ воин армии удовольствий. – У нашего генерала предпочтения бывают чересчур художественными! Выбор красоток не один из его талантов!..

– Как и нормальное чувство юмора, – пробормотал себе под нос Дан. Он встретился с пожирающим взором блондинки, но остался безучастен.

Дешевка. Всего лишь еще одна дешевка, которые ему осточертели. Светлые глаза воина так и стремились вырваться за пределы бара и проникнуть туда, где была поистине ценная женщина.

Все посмеялись над пристрастиями пятого генерала.

– Черт, Дан, – его внезапно хлопнул по плечу другой стоявший коллега. – Ты получил сегодня зарплату? Сколько там?

– Ты думаешь, что теперь под его защитой?! – не унимался в то время буян. – Да он тебя и не узнает, если снова увидит!.. Возомнила себя под крышей! Что, что губы дуешь?!

Девушка в самом деле надула изумительно пухлые губки. Со стороны Ираклия протекция действительно была весьма плохая. Одна бурная ночь, и поминай как звали.

– Еще не считал, – уклончиво ответил Дан. Не хватало еще обсуждать свои ресурсы. Мало, что ли, было в жизни проблем.

– А я посчитал, и… Дьявол, красотка, налей мне виски! – велел нежелательный собеседник дикой брюнетке. Он наклонился к Дану, и тот понял, что соратник уже и так успел отметить получку. – Я никак в толк не возьму: почему мы вынуждены пить тут это пойло, пока так называемые «герои войны» наслаждаются жизнью в элитном баре с элитными девками вместе с нашими начальниками и тринадцатью?..

– Это было решение генерала: кому давать звание, а кому нет. Утвержденное Князем, – Дан поджал губы.

Темноволосая барменша протянула элитнику гордыни стакан. Ее схватил за руку пьяный воздыхатель, расплескав половину. Женщина вскрикнула и выпалила ему в лицо несколько ругательств.

– Ник, угомонись уже!.. – велел коллега, забирая остатки своей порции. Его сейчас интересовал не алкоголь. Энергия за порции списывалась автоматически, и он только что угостил пол. – По каким критериям нас выбирали?! Вот ты, один из приближенных нашего генерала, что ты получил?.. А я?.. Я в битве положил дюжину ангелов. А кто стал героем?.. Серега, который меч держать нормально только что научился?.. Яр, который сразу получил по ребрам и лежал до конца битвы?.. Как это понимать?!

– Решения генералов были обоснованны, – наморщил лоб доселе молчавший воин злобы. Часто они не отличались умом. А впадая в ярость, так и вовсе ничего не понимали вокруг. Но этот был вроде ничего.

– Чем, позволь узнать?.. Тем, что воины особо отличились в битве? А кто это проверял? Кто видел кандидатуры и процесс принятия решений?!

Дан нахмурился еще сильнее. Он и сам не раз размышлял об этом. Алан вечно обращался к нему, советовался, давал персональные поручения. Но как пришло время наград, так они чудесным образом обошли его стороной. Единственной его «наградой» оставалась служба Наде…

Поборник прозрачности и демократии продолжал лютовать рядом, будто не слышал ранее о произволе.

– У нас получил героя Роланд, который пол-легиона Мирослава снес, – сказал воитель злобы.

– А кто еще?! Вот ты сколько ангелов положил?..

– Денис, хватит, – Дану это порядком надоело. Соратник продолжал стоять над душой, рядом вопили друг на друга Ник и барменша.

– Не знаю точно. С десяток.

– А кто должен знать?! У кого статистика, у кого подсчеты?!

Было похоже, что Денис сейчас договорится до Князя, у которого как у архангела был неограниченный доступ к Вселенской базе информации – аналогу земного Интернета, включающего в себя все общедоступные и секретные сведения о рае, Земле, преисподней и их обитателях за всю историю их существования, – и до его методов управления.

Последние заключались, в частности, в том, что составление примерного списка героев войны было отдано на откуп личным пристрастиям и убеждениям генералов. И последние не были в том виноваты: Самуил не удосужился предоставить им сколько-нибудь вразумительных данных, приходилось руководствоваться освященным веками принципом фонаря и нутра. Затем в истеричном настроении перечень черкала Диана, потом все кричали друг на друга на совещании, и Князь велел оставить самых презентабельных внешне, лояльных режиму, а на оставшиеся места назначить любых, лишь бы побыстрее разделаться с горьким послевкусием войны.

Если б не столь острая необходимость обеспечить преданность Царству, хозяин преисподней вообще бы не взялся за подобное. Не стал бы награждать Варфоломея, единственной заслугой которого явилась рана в груди, носящая имя помощницы Михаила, Казимира и его трухачей, которых истребили на корню, едва они подняли мечи, да и все остальные вряд ли заслужили ордена… да еще и первой степени. Черт, чего только ни приходилось придумывать, лишь бы укрепить веру в братство и честь! А сколько времени было угрохано на составление официальной истории битвы…

Так мера, призванная разрядить напряженность в рядах воинов, повлекла закономерные пересуды и еще большую злость. Одно дело просто не иметь и другое – не обладать тем, чем обладают соседи!..

– Наверное, ты прав, – в опасной близости пробормотал элитник злобы.

Но тут душа Ника не выдержала превратностей любви. Он схватил свою бывшую за волосы и с силой шарахнул ее лицом о стойку. Дальнейшие крики и рыдания съели все выводы.

Дан с нескрываемым отвращением поднялся и двинулся на выход, в дугаря пьяный Ник ретировался с досадой. Почему-то вслед за ними ушел и элитник злобы. Остальные помедлили и вернулись к своим разговорам.

– Тихо ты, всех распугаешь, – бойкая блондинка подошла к ревущей коллеге и предложила ей салфеток. – Иди домой: и без тебя здесь управимся, – взгляд ее уже звал еще двух девушек, хозяйничавших на другом конце длинной стойки.

Подобное решение споров между мужчиной и женщиной здесь было вполне нормальным. Никому бы и в голову не пришло осуждать элитника. Нарвалась, называется.

Надя шла домой без туфель, стараясь не повредить ноги о камни. Двенадцатичасовая смена: икры налились тяжестью, а скулы сводило от искусственной улыбки. Она почти что была готова расплакаться от изнеможения. Но лить слезы – это было не ее. Да и жаловаться на условия одной из лучших адских работ – тоже.

Едва она успела сменить узкое платье на удобный халатик, в комнату постучали.

Алан?.. Но он ждал ее послезавтра, в субботу. Неужели решил зайти сам?.. Обычно он врывался без предупреждения. И в последнее время был так погружен в работу, что почти ничего вокруг его не интересовало.

– Войдите.

Надя увидела в дверях Дана.

– Прекрасная… То есть Надя.

Давний знакомый обратился к ней и замолк в нерешительности, подбирая слова. Это заставило ее напрячься.

– Я хотел бы кое-что у тебя спросить. Или мне лучше зайти попозже?

– Не надо позже, Дан, я слушаю, – она присела на стол. – У тебя все в порядке? Я давно тебя не видела.

– Да… Да, все в порядке. Я хотел сказать тебе…

Он вновь мялся.

– Ты такая изумительная женщина. Я имею в виду, не только внешне. Ты умна, общительна, с тобой невероятно приятно разговаривать… И тебе не чужды понятия о чести… Ты не похожа ни на одну местную безделушку.

О, куда же он клонит?

Дан хотел что-то добавить про верность, но побоялся, что это будет истолковано как недопустимое вторжение.

– Спасибо за такую оценку. Не думаю, что я в полной мере ее заслуживаю.

– Ты заслуживаешь гораздо больше, – он взглянул на нее такими глазами, что Надя испугалась, что он в нее влюблен.

– Дан…

– Ты только не пойми меня неправильно! – поторопился он. – Я никогда не позволил бы себе говорить такого. Но я восхищаюсь тобой от всей души. Я хочу попросить у тебя об одном одолжении.

– Все, что я могу, – осторожно промолвила Надя.

– Я тоже хотел бы иметь нечто подобное, если это возможно.

– Что именно?..

– Красивую женщину, которая принадлежала бы мне. Я бы дал ей положение в обществе, условия жизни, свою комнату… Все, что она захочет. Я все-таки один из ведущих элитников ведущей армии.

– Но как я могу тебе в этом помочь?

– У тебя же есть подруга?..

Всемогущий Господи!.. Вот к чему все это!

Надя выдохнула с облегчением, но тут же наморщила лоб. Почему он выбрал для этих целей Эльзу, которую едва знал?

– Да. Но я не могу ответить за нее.

– Просто поговори с ней. Познакомишь ее со мной поближе?

– Хорошо, я сделаю то, что в моих силах. Как и ты для меня всегда.

Он иногда наблюдал общение подруг, когда Эльза заходила в их квартал. Надя все же стала приглашать ее к себе. Живая, непосредственная, вечно что-то рассказывающая, словно доказывающая, – вот какой представлялась она страдающему элитнику.

Надежда очень хорошо относилась к Эльзе. Дружеские отношения между двумя адскими женщинами были не меньше чем чудом. Но она знала и другие черты ее характера…

Однако она обещала поговорить. И они оба взрослые… демоны. Как же странно звучало это словосочетание.

Бездна, здравомыслящая ангельская девушка, кинувшаяся из рая в пекло, Надя думала, что будет умирать в преисподней в грязной канаве, допускала даже, что ее будут истязать какие-нибудь изуверы. Но лишь удивительные личности мучили ее теориями о достоинстве воина и неправильных дамах!..

Эльза встретила предложение сначала с изумлением, а потом – с нескрываемым восторгом.

– Это тот блондин высокого роста?.. А разве с ним не ты? – опешила подруга.

– Нет. Когда я такое говорила?

– Ну, я его видела несколько раз: он же подходил к нам. Так смотрел на тебя. Я думала: раз ты не рассказываешь, значит у вас все сложно…

– Нет, ничего подобного. Между нами никогда ничего не было.

Теперь придется сказать правду про ее отношения с генералом. Все равно Дан разболтает. Но Эльза была слишком поглощена планируемым знакомством.

– Невероятно!.. – она фактически прыгала на месте и кричала. – Прощайте, всяческие придурки!..

Ура прекрасной жизни!.. И теперь Эльза будет совсем рядом с подругой!

– Ты уверена, что хочешь этого? – переспросила Надежда. – Он нацелен на то, чтобы ты жила с ним постоянно, в одной комнате. И, похоже, чтобы он был единственным.

А почему ему вообще пришла в голову идея о беспрекословной преданности женщины? Надежду молнией пронзил очевидный ответ. На душе стало ужасно гадко.

– Будет, в чем проблема?..

– Ни в чем. Но ты с ним толком не знакома. Будешь ли ты счастлива?

– Мы в аду! А он красавчик!.. Да еще и элитник второй армии! Какое еще нужно счастье?

Действительно, какое?.. Так ли необходимо вообще лезть в это с Надиными земными категориями? В раю-то таких вопросов не возникало: о совместном проживании и определении того, что тебе нужно от партнера.

Свидание состоялось в тот же день. Союз образовался. Дан стал еще одним эксклюзивным обладателем постоянной женщины. И выглядел он вполне довольным. А Эльза светилась в буквальном смысле: она даже стала повыше ростом и стройнее. Отличное платье было также обеспечено, и за украшениями дело не постояло.

Надежда поняла, почему в аду все говорили, что Алан – законодатель мод. Генерал удовольствий мог выпендриваться со своими новинками в мире одежды, привычек и спутниц сколько угодно. Но именно то, что делал Алан для одного себя, все немедленно пытались повторить. Неужели скоро вся вторая армия спросит, нет ли у нее еще подруг?..

Вечером Надя смотрела в стену генеральских покоев, которую теперь прикрывали богатые шторы, пока Алан читал бумаги, лежа рядом с ней в постели.

– Я могу пойти к себе.

– Ты мне не мешаешь, – ответил он.

Девушка замолчала. Он никогда не гнал ее. Если приглашал, то, как правило, оставлял до утра. Заглядывал в ее комнату сам – так предпочитал провести там часы, пусть даже и молчал иногда подолгу, решая в голове глобальные адские проблемы.

– Можно тебя спросить?

– Если мой отказ тебя не остановит, то спрашивай, – сложно выразился генерал.

– Вероятно, это чересчур… Я знаю, что ты не любишь меня. Иначе бы уже сказал об этом. И я благодарна, что ты все равно добр ко мне.

– Это вопрос? – Алан не оторвался от букв. Его рука взяла с тумбочки едва початый стакан с виски и льдом. В последнее время он потреблял гораздо меньше.

– Нет. Я хотела узнать: ты сам любил когда-нибудь?

– В аду все признаются друг другу в любви постоянно. Хоть кого спроси, – отозвался начальник гордыни. Его губы распробовали спиртное.

Надя решила, что ответ отрицательный, но ошиблась.

– Да, любил. Но это было очень давно.

– Кто она?

– Неважно. Потому что ее больше нет.

– Что с ней стало?

– Ее просто больше нет, – на этом Алан поставил точку. – Спи, ты устала.

Он вскоре отложил бумаги и силой мысли потушил царящий в комнате рассеянный свет, а затем устроился на боку, спиной к Надежде. Когда она проснулась с утра, его не было рядом. И она вернулась к себе в квартал армии гордыни.

Глава 11

Глаза Михаила невообразимо округлились.

– Что?! – воскликнула Агнесс, влетая в уголок. Она еще не успела отбыть на Землю и примчалась обратно на зов своего архангела.

Обычно ангелы передавали друг другу сообщения с помощью птичек и бабочек, как демоны с помощью мокриц, однако в раю светлые духи могли общаться, на уровне чувств узнавая, что им хотят что-то сказать. Михаил и Агнесс и вовсе были уникальны, ощущая друг друга, где бы ни находились.

– Ты видишь то же, что и я?.. – он раскрыл перед ней Вселенскую базу информации. Неограниченный доступ к ней имели лишь архистратиги, включая падшего архангела Самуила. Но даже они не могли читать зашифрованные файлы, в том числе личные данные.

С военными целями шифры вскрывали взломщики, таковые были и среди ангелов, и среди демонов. Персональные досье позволяли себе трогать лишь отпавшие: это считалось грехом.

Простые ангелы и демоны довольствовались информацией из общего доступа, часть которой хранилась в формате, напоминающем социальные сети. Иногда им давались особые разрешения от архангелов посмотреть нечто важное.

И Агнесс узрела то же самое, что и ее начальник. В воздухе замелькали письменные донесения ангелов-хранителей. Вскоре в уголке появились многие из них, недоумевающие. Речи были у всех примерно одинаковые.

– Мы работали со своими подопечными. В какой-то момент искушения заглохли. Просто оборвались.

– Я даже контакт с демоном запросил. И знаете, что?.. Я увидел его. Он отключился и лежал на полу.

Обыкновенно ангелы и демоны не видели друг друга, даже когда стояли рядом с одним и тем же человеком. Встретиться и поговорить можно было, попросив об этом оппонента или вызвав его усилием собственной воли.

– Что происходит?.. Ловушка? – спрашивали ангелы.

– Возможно, это от раскаяния демоны падают?

– Мы можем оказать им помощь?.. Не в искушениях, а в себя их привести?

– Это точно не от покаяния. Когда мы все выясним, то соберем всех более или менее не занятых хранителей и расскажем о ситуации лично, – произнес Михаил.

Несмотря на неусыпное служение по охранению человеческих душ, в штатном режиме ангелы-хранители могли отлучаться в рай или иные места, сохраняя связь со своими подопечными. В решающие моменты они обязательно присутствовали совсем близко.

Агнесс энергично листала открытую ей Базу информации, пользуясь допуском Михаила. Вскоре все стало очевидно.

– Падший архангел урезал ресурсы своих демонов, – пояснил первый архистратиг, когда в уголке образовалась непролазная толпа его ангелов. – И уволил часть из них прямо во время искушений. Учитывая, что после битвы «зарплаты» демонов так и не достигли прежних размеров, а уровень жизни и личных накоплений упал, некоторым не хватило сил даже чтоб вернуться в ад. Можете их слегка привести в порядок и отправить обратно. Это не возбраняется.

– Я к этому извращенцу близко не подойду, – подал голос кто-то из девушек. – Я не воин и курсы самообороны для женщин не проходила. Мало ли что…

– Я не заставляю. Позовите легионеров. Знаете что? Лучше пусть все это сделают наши воины, взяв себе в помощь сестер милосердия Рафаила. Агни, организуешь?.. Надо позволить бедолагам дойти до их комнат. Если за ними еще остались жилища. Им куда хуже, чем нам…

– Значит, мы побеждаем демонов? – вопросил один из ангелов.

– К сожалению, это ничего не значит, – ответил Михаил. – Кроме того, что произошло некое перераспределение энергии, – на его лбу собралась напряженная морщинка. – Работаем, как прежде, до дальнейших распоряжений. Спасибо, все свободны.

Он наклонился к Агнесс:

– Птички, которых ты видела, полетели к нашим генералам. Расставим везде войска на всякий случай. Кто знает, что он задумал. Вдруг бросится в последний бой.

– Тогда он безумец. Это его окончательно добьет, – молвила помощница.

– Но это не исключено. Окопаемся, а я пока выясню, для чего все затевалось.

– Как плечо?.. – Диана, хозяйка госпиталя, навестила свои владения, которые теперь состояли в основном из площадок для восстановительной гимнастики. На них приходило совсем немного народу: те, кто особенно пострадал в битве, или кто никак не мог расстаться с недосягаемой супругой другого мужчины, всадившей занозу в их сердце.

Княгиня с тоской подумала, что вскоре заведение придется закрыть за ненадобностью. Жаль, ее оно так отвлекало.

Диана, великолепный ангел в своем нежно-розовом одеянии, коснулась спины очередного героя войны и подарила ему улыбку, которую можно было сделать целью существования. О чем он не преминул ей сказать.

В ответ Диана улыбнулась еще ярче, подбирая, какой бы фразой перевести и этого мужчину в запас «отдаленно возможных». Княгиню совершенно не волновало, что ее пальцы заставляют воинов, изнывая, метаться в огне и искать любую женщину, которая хотя бы слегка облегчит их страдания. Но никогда не излечит их полностью. Такова была ее власть, как жены дьявола.

Внезапно Владычицу ада что-то напрягло и она позабыла о легкости беседы.

– Где чертовы генералы?! Где этот увалень Леонард?! – Диана вбежала в свою гостиную, стуча каблуками по каменному полу, и тут же напустилась на бедного стражника – единственного, кого она сумела дозваться с помощью мокрицы.

Волосы ее растрепались, и она жалела, что госпиталь был так далеко, на ее ногах – высоченные каблуки, а телепортация в аду стоила целое состояние – при нынешнем положении дел непозволительная роскошь даже для Княгини.

– Не имею возможности знать про начальников войск. Леонард занят личным поручением Князя.

– Какого дьявола происходит?!.. Кто посмел вмешаться в мою работу?!

– Лично Князь. Документ у тебя на столе, прекрасная Княгиня.

Диана уже листала его, замусоливая пальцами.

О неполадках и новом приказе Князя ей сообщили оставшиеся в сознании искусители через специальные энергетические сигналы бедствия, придуманные ею самой давным-давно на случай экстренных ситуаций по работе. Заорали оглушительно, как гудки на автомобилях футбольных болельщиков!

Диафрагму и ребра перехватило, и Диана нагнулась к столу, чтобы не упасть.

– Ты в порядке, Светлейшая? – стражник поспешил ей на помощь.

– Руки прочь, животное!.. – прохрипела она.

Со вскриком резкой боли Княгиня выпрямилась и щелкнула пальцами, чтобы сменить наряд. Она оказалась в угрожающе коротком красном платье. И в этот момент над ухом раздалось, словно из динамика: «Лимит переодеваний на сегодня: осталось два».

– Альфа-рогатый идиот!.. – воскликнула Диана. – Где он?!

– Вероятно, на Главной площади… Но…

– Быстро за мной! – она выбежала из комнаты.

– Но, прекрасная… – стражник догнал ее на улице.

– Быстро, я сказала!..

Но «но» все же существовало весьма отчетливо. На подступах к центру ада Диана поняла, что дальше не пройдет. Все вокруг было запружено демонами. С площади доносился голос Князя и крики толпы.

Диана почувствовала, что ее ноги сбились в кровь, пока она колесила по всему аду, но эта боль сейчас отошла на второй план.

– Пусти, урод, иначе пожалеешь, что родился!

Ей все же удалось пробиться с помощью стражника на подступы к тронной скале. Но там ее ждало оцепление из элитников второй адской армии.

– Прости, прекрасная, но это воля Князя – не пускать никого, – бесстрастно пояснил красивый воин – один из прихвостней гордыни.

– Я – Княгиня!..

– Особенно тебя, – последовал ответ.

Реакции не пришлось ждать долго. Ею стал смачный плевок в лицо.

– Я запомнила твою рожу, обещаю: в армии тебя больше не будет!.. – прорычала Диана.

– Я понял, прекрасная, – красавец малозаинтересованно вытер лицо и продолжил стоять. Уж генерал такого точно не позволит, он твердо это знал.

На площади происходило шикарнейшее действо: Князь выбирал себе новых любовниц и решил сделать из этого запоминающееся шоу. Княгине было его не достать.

– Чтоб вас черти съели! – Диана отступила и, испустив проклятие, пошла прочь.

Добивая ноги об адские камни на длинной дороге домой, она слышала настойчивый стук крови в висках. Он напоминал о том, чего она давно так хотела, но пока не решалась осуществить…

– Вольно!.. – Михаил командовал, лично облетая своих воинов вдогонку приказам, переданным через птиц.

– Вольно-вольно, – Агнесс также являлась легионерам. – Снимаем усиленные посты. Все получили распоряжение архангела?

Архистратиг Божьей силы выдохнул, чувствуя, как спадает напряжение и с его помощницы, руководившей войсками на другом полушарии Земли. Подозрения об отчаянном броске Князя преисподней не подтвердились. И это принесло большое облегчение.

Ад не собирался идти в новое наступление. Он устроил большое представление, которое касалось только его обитателей.

Часть вторая.

Затянутые и разрубленные узлы

Глава 1

– Я с вами опустился до старческих вечеров, – молвил Ираклий. – Скоро коньяк начну тертой репой закусывать.

В одной руке у него были карты, в другой – сигарета и бокал. При чем здесь репа, адская наука установить бы не смогла.

За столом, напротив и сбоку, расположились генералы лени и страха Дементий и Казимир. Более бессмысленного времяпрепровождения и не придумаешь.

Но Ираклию сегодня оно нравилось. Мужчины облюбовали под посиделки конференц-зал, который был довольно удобен и для этих целей.

– А если на Землю сегодня, на какой-нибудь праздник? – предложил Каз.

– Не знаю. Энергии дополна уйдет, а эффект вряд ли будет таким уж оглушительным, – поморщился Ираклий, который без до́лжной фееричности дела́ делать не любил.

– Прошу прощения…

Генералы подняли головы. В дверях стояла женщина:

– Я не хотела вам мешать.

– Красавица, ты не помешаешь, – Ираклий с легкостью вскочил и подбежал к гостье. – Что привело к нам прекрасную пассию второго генерала?..

Его рука без сомнений обвилась вокруг нее, очерченные радужки темно-карих глаз с готовностью заглянули в лицо Надежды.

– Я думала, что у вас затягивается совещание. И что Алан здесь…

– Детка, ты еще так мало знаешь о том, что мы вкладываем в слово «совещание», – рассмеялся Ираклий.

– Тогда я пойду. Благодарю вас, генералы.

– Подожди. Ребята, я скоро, – соврал Ираклий коллегам. Он вышел вслед за высокой девушкой на сумеречную адскую улицу. – Если твой воздыхатель загулял, тебе не стоит печалиться. Я могу тебя сопроводить для изумительного досуга. Как друг подруги моего друга, разумеется, – в глазах генерала удовольствий сверкнули темные искорки, но Надежду это не взволновало.

– Нет, не в этом дело. Спасибо, генерал Ираклий, я пойду.

– Постой. Я могу помочь, – он настоятельно сжал ее предплечье, не давая сделать шагу. – И к черту эти официальные титулы! Называй меня по имени. Выкладывай, что у вас случилось.

Надежда мялась. Генералы не были друзьями. Даже приятелями их назвать было сложновато. Могла ли она навредить Алану?.. Но она все-таки решилась.

– Он сам не свой ходит уже третий день.

– Не беспокойся. Он такой и есть. Отстраненный и нос выше затылка. Значит, он в порядке.

– Нет. Он где-то был, я думаю. Или что-то случилось вчера. Словом… Я знаю, что нечто происходит, но не знаю, что именно. Он не появлялся. При этом посадил меня в свои покои и сказал ждать…

– Вот собака на сене, – пробормотал Ираклий. Лицо Нади и впрямь было потерянным. – Ладно, ты хочешь найти его?..

– Я хотела выяснить, что произошло. Я просто очень волнуюсь, чувствую, что ему угрожает что-то… Возможно, я просто придумываю… но у меня душа не на месте. Ты ничего не знаешь об этом? – пятый генерал пожал плечами, кажется, потеряв интерес. – Извини меня. Не буду тратить твое время.

– Я могу попытаться достать тебе запись того дня, – вдруг предложил он.

– Это возможно?..

– Хм. Нарушает некоторые адские законы, зашифровано и трудно. Но есть небольшие лазейки. Для тебя я готов развлечься и так.

– Я… не смогу тебе что-то предложить взамен… стоящее, – вымолвила Надя.

– Кудесница, ты недооцениваешь во мне джентльмена, – расхохотался Ираклий. – В ответ мне достаточно будет улыбки на твоем столь грустном, но таком симпатичном личике.

– Я говорю серьезно. Это не кокетство. Я не смогу ответить ничем таким… что обычно ждут от женщины, – она выбирала слова. Получалось патетично и длинно, но как иначе говорить в такой щекотливой ситуации, она не знала.

– И я серьезно!.. Повезло же Крысавчику, но он никогда этого не заметит, – Ираклий намеренно переделал третью букву в прозвище генерала, намекая на вторую его кличку – Крыса. – Я же говорил, что он разобьет твое сердце. Я буду в его гостиной через час, жди меня там.

– Почему там?..

– Технически проще получить информацию оттуда. Инфа про него, кабинет его, понимаешь?.. Подробнее долго объяснять. Базу информации удастся обмануть, нужно только посоветоваться с профессионалами.

– Ираклий…

– Да?

– Еще… Это может быть очень личное… Я бы не хотела…

– Деточка, ты даже расстроенная мыслишь трезвее всякого стратега. Я запишу и отдам тебе единственную копию при тебе же. И нет, я не буду смотреть. Делай потом с ней все, что захочешь.

Время тянулось мучительно долго. И Надя вздохнула с облегчением, когда в дверь зашел именно Ираклий.

– Без его кабинета ничего не получилось бы. Черт, как же жаль! Я бы посмотрел и некоторые другие ролики. Ну, про других. Надюшечка… Это даже меня встряхнуло. Знаешь, приключение все-таки. А я – большой любитель приключений. Я сходил к своим хакерам, у меня их несколько. Здесь все несложно, мне все объяснили мои парни… Я всегда самых способных выбираю, сразу их вижу, – пятый генерал наслаждался болтовней, крутящейся вокруг его персоны. Перед ним прямо в воздухе открылось овальное окошко с фрагментами адской жизни, затем в нем показались иконки с названиями, как на рабочем столе компьютера. Собственно, Ираклий сейчас управлял именно адским «компьютером». – Вуаля… Файл «Второй генерал. Вчера»…

Он сел рядом с Надей на диван и как бы невзначай положил ладонь на ее колено.

– Начнем с утра.

– Нет, он ушел вечером. Часов в восемь.

– О`кей. Та-ак… Держи, все готово.

Ираклий протянул Надежде что-то типа мини-проигрывателя с наушниками.

– Можешь смотреть и слушать. Я буду здесь для моральной поддержки, но не помешаю.

– Благодарю.

Надя нетвердой рукой приладила наушники и повернула экран так, чтобы его не было видно Ираклию. Ее колено сдвинулось, оставляя генерала ни с чем. Он искоса наблюдал за ее реакцией. Потом встал, чтобы нагло выпить из бара Алана.

Надежда молчала и не отводила взгляда от экранчика. В какой-то момент она вздрогнула, а глаза расширились от изумления и ужаса. Ираклий не знал почему, но его это тронуло. Она схватилась за губы, но продолжала смотреть. Наконец она нажала на стоп, швырнула проигрыватель на пол и с силой надавила каблуком, затем, опомнившись, уничтожила силой мысли.

– Что там, что?.. – любопытство Ираклия пересилило все на свете, он бросился к девушке, бившейся на диване как рыба.

– Ничего… Ничего…

Надины пальцы бешено цеплялись за платье. Это была беззвучная истерика. Дыхание ее прерывалось полухрипами-полувсхлипываниями. Ираклий крепко обнял ее и прижал к себе. Губы коснулись нежной кожи на виске.

– Что ты… Разве можно так убиваться из-за парня?.. Здесь ими хоть пруд пруди… Ты потом поймешь, что я прав. Это все ангельские предрассудки у тебя в голове. Поверь, жизнь может быть очень приятной. Я готов тебе это показать получше Красавчика…

Он чувствовал: все ее тело сжалось и трепещет, готовое раствориться, словно русалочка в пене морской, в каком бы то ни было убежище. Но Надя вдруг отстранилась, заключая себя в ежовые рукавицы.

– Спасибо, Ираклий. Я всю жизнь буду тебе благодарна. Особенно если отдашь мне вторую копию, которую ты, наверняка, сделал для себя.

– Ничего себе женщина, – пробормотал он. Но из кармана брюк действительно появилась флешка, которую Надежда тут же разбила взглядом на мелкие частицы.

– Пожалуйста, уходи. Я говорила, что не смогу тебе отплатить.

– Красотка, как ты горда, – эта стойкость и верность женщины собственному обещанию окончательно добила бывалого дамского угодника. Ираклий поднялся с ироничным выражением лица. – Оставлять своего рыцаря без подвязки так вульгарно. Но как хочешь. Всех благ.

Наде было не до его досады. Генерал вышел, прихлопнув дверью, а она схватилась за подлокотник. Сердце, разрывая горло, готово было пробраться наружу, а ноги леденели по всей длине. Ей казалось, что она сейчас лишится чувств.

Днем ранее в обед генералу гордыни передали бумагу с приказом явиться на внеплановую деловую встречу по делам покорения Земли. Важные документы курьером-стражником – это была новая мода преисподней. Аристократично и надежно. Для мелких сообщений по-прежнему использовались мокрицы. Для больших и неважных сообщений – крупные мокрицы: это была местная шутка.

Вечером Алан постучался в дверь. Этот визит не был рутиной, и второй генерал почему-то стал первым, кого позвали отчитываться о новых идеях по реставрации Царства и увеличению его могущества.

Воспоминания роились в груди и в голове, причиняя начальнику армии гордыни мучения, которые трудно было чем-либо заглушить.

– Да, заходи.

Голос Дианы был чист. Как и ее лицо с кристальными глазами насыщенного светло-синего теперь цвета. Завитки светлых волос обрамляли его овал, а взгляд был беспардонен и прям.

– Проходи и садись. Напротив меня, – велела она.

Алан помедлил. Диана встретила его, полулежа на диване, и подобная вольность не могла не удивить, так как была совершенной новинкой. Короткое лиловатое платье еле прикрывало ее тело, а декольте представало в самом выгодном свете, оттеняемое сброшюрованными листами, которые она держала в руках, как бы совмещая дела с небрежностью.

– Налей нам вина, – сказала Княгиня, когда генерал взял стул и устроился рядом с предательским диваном.

Алан отложил папки, которые были у него при себе, снова встал и молча налил по бокалу. Свой он отставил на пол, а ее отдал, едва коснувшись руки. Решительно обосновавшись на вышитой обивке стула, закинул ногу на колено и стал докладывать новую стратегию адской работы, не обращая внимания на то, что Диана иронично пропускает содержание его речи мимо ушей. Ее внимание было приковано к его черным ресницам и направлению зрачков. Как холоден он оставался! И как эти глаза умудрялись соблазнять?..

О взгляде Алана ходили легенды. Он почти никогда не смотрел прямо в лицо, но, когда внезапно дарил женщине манящий с привкусом растопленного льда взор, несчастная сдавалась без всяких слов.

Сегодня его вызвали, чтобы он предоставил последние разработки. Несколько раз Князь давал генералам такие поручения: сначала краткие тезисы, потом развернутые идеи и, наконец, полновесные «дорожные карты»9 и прилагающиеся к ним пошаговые руководства к действию. Интересно, кто-то подготовил столько же материалов, сколько успел это сделать Алан?.. Он много занимался работой в последнее время. Ему было, что сказать. И он скажет.

– Ты хочешь меня со света свести? – прервала его Диана. – Пишешь тома, а потом зачитываешь…

– Только самое основное, – он поднял лицо, будто прятавшееся от нее.

Княгиня села, босыми ногами касаясь пола, и потянулась, выгибая спину.

– Отложи это. Выпей, расслабься, – она поднесла к губам бокал.

– Прекрасная, к чему это? – прямо спросил генерал. – Ты же не жаждешь услышать мои мысли о работе?..

– Князь жаждет, чтобы я вас слушала, – бросила хозяйка преисподней. Она увидела, что он не очень верит происходящему. – Да ладно, – она рассмеялась. – Уж и поговорить нам теперь нельзя, что ли?..

– О чем нам говорить наедине?

– Мне просто стало любопытно: правда ли та девушка похитила твое сердце? И что она с ним теперь делает? Растапливает на горелке или хранит во льду?

Алан промолчал.

– Серьезно: ты так ее любишь, что сделал постоянной спутницей?..

– Ты знаешь, что я люблю тебя. И всегда буду любить, – он не дал ей отпустить какое-либо замечание. – Хоть это невозможно и кончено уже.

– Кончено?.. В каком смысле?

– Сама знаешь.

– Аланчик, ты воспринял все слишком серьезно, – видя, что он ровняет бумаги и хочет уйти, она прикоснулась кончиками ногтей к его щеке. Но он отодвинул ее руку без особых колебаний. – Какой же ты обиженный… Разве не сказано, что любовь «не помнит зла», «всегда надеется» и «все переносит»?10

– От тебя я не вспоминаю злого. Остальное же не мой конек. Я пойду, если позволишь.

– А если нет?.. – она повела бровями и улыбнулась. Ее колени едва тронули его ногу.

– Все равно пойду, – он захлопнул бумаги в папке.

– Гордость-гордость, – Княгиня откинулась на спинку дивана. Волна кокетства возвратилась к ней нетронутая чужими эмоциями. – Я лишь хотела узнать, принадлежишь ли ты мне еще.

– Видимо, навсегда, – он ответил уже у двери, не оглянувшись.

Еще так недавно этот мужчина признавался ей в любви и клялся положить жизнь к ее ногам. Диана помнила его полный страсти поцелуй и руки на своей талии. Здесь, в ее гостиной. Это случилось, когда они вместе готовили планы для битвы, которые должны были стать победными. Теперь она видела перед собой Алана, закопавшего свою любовь под большой камень и пришедшего оплакивать ее без слез. Желание застыло в безысходности. Неизменное, неоткликающееся.

Диана пожалела, что она действовала так явно: он сразу понял, что это всего лишь игра. Но она надеялась, что от такой игры он в любом случае не сможет удержаться. И поцелует ее снова. Большего она бы не позволила.

Все же он признался, что он ее вечный раб. Была ли она этим удовлетворена?.. Пожалуй. Еще одно подтверждение того, что в этом аду мужчинами властвует только она, будь то Князь или чернорабочий.

– Почему ты от нее не избавишься? – накануне Княгиня задала мужу вопрос о Надежде.

Недавно Самуил решил серьезно взяться за дела. Супруги вдвоем работали в его покоях за столом и уже разобрали кучку скучных, но важных для Царства вопросов. Достаточно большую, чтобы можно было поговорить о более волнующих вещах.

– Зачем мне это? Когда я избавлялся от красивых девок?.. – Денница не повернул головы, продолжая читать сводный отчет Дианы по искушениям.

– Насчет красивой – это большой вопрос. Не думаю, что ты хочешь, чтобы какая-то выскочка – вчерашний ангел – вертела твоим генералом.

– Ты же их всех своими считаешь? – его взгляд был пронзителен, но она не поддалась на провокацию. – Продолжай им вертеть сама.

Иногда Самуил намекал на такую осведомленность, что это могло испугать. Но Диана знала, что он, скорее всего, лишь догадывается о неровных чувствах Алана и не ведает, что между ними что-то произошло. Да и был-то всего лишь один жалкий поцелуй, бояться нечего!..

– Каким образом, интересно?.. – спросила она, откидывая волосы с плеча. И Князь прочитал раздражение за ее надетой игривостью.

– Вызови его к себе. Все равно нужно всех этих дураков послушать о планах по новой работе, иначе они ничего правильного не сделают. Сомневаюсь, что они в принципе об этом парятся. Думают, что все блага на них сыплются сами собой. Пусть Алан будет первым, он-то, наверняка, что-нибудь да выдумал за все это время. Пригласи его завтра же.

– И что дальше?

– Мне тебя этому учить? Делай, что всегда делала с примами-балеринами вроде него. Если он избавится после этого от своей зазнобы, поставь себе крестик в нужной графе.

– А вдруг я зайду слишком далеко? – Диана бросила в Князя насмешливый камешек.

Он отложил бумагу.

– Чтобы этого не случилось завтра, мне придется поработать с твоими далекоидущими желаниями сегодня же.

– Все шутишь?.. – Диана отвела взгляд, губы растянулись саркастично и ожидающе.

Но он не шутил. Хотя он уже не видел необходимости компенсировать жене пошатнувшуюся роскошь бытия частым присутствием в ее жизни – с их последней встречи наедине прошло почти полмесяца, – однако сейчас был не худший момент для того, чтобы немного обточить когти, которые она на него навострила и которые могли помешать продуктивной работе. А именно на последнюю он, насыщенный остальным, желал обратить свои силы.

Новость сразила Надю.

Знать, что мужчина имеет любовницу или хотя бы благоволит к сопернице, –нестерпимая боль для любящей женщины. Внезапно понять, что он принадлежит другой навсегда, – непревозмогаемое падение.

Ее тело уже почти бросалось в любую доступную пучину, но некая невидимая сила удержала ее на ровном месте. Туман повсюду, существовавший лишь в ее мозгу, но в нем она откуда-то знала, что делать и куда идти.

Алан возвратился домой поздно и не обнаружил Надю в спальне, хотя и велел ей сидеть там. Подруга пришла к нему, согласно договоренности, уже после того, как он узнал о необходимости отчитаться перед главной дамой Царства и всей его жизни.

Надежда застала его за хаотичными передвижениями по гостиной. Он то брал какие-то документы, то клал их обратно. На вопросы отвечал путано или пропускал их мимо ушей.

Решив, что возлюбленный просто-напросто занят – хотя его поведение и казалось ей слишком странным, и в сердце сразу что-то закололо, – Надя предложила оставить его наедине с работой. Но Алан властно остановил ее и, более того, отвел в свою спальню, страстный, но такой отстраненный, будто перед ним была не она и даже не другая женщина, а некий шаблон – любая представительница прекрасного пола.

– Жди меня в постели, – он предельно ясно указал ей на ее место.

Последующие его действия также были мало систематичны. Но он заставил себя собрать нужные бумаги, сделать необходимые выжимки и выводы. И даже не стал злоупотреблять алкоголем, поскольку обязан был предстать перед Княгиней таким, каким должен быть ключевой генерал Царства.

После же визита к роковой красавице Алан совершенно позабыл о том, что у него есть рассудок. Он метался от одной из первоклассных красавиц к другой, пил огненную воду, не считая стопок, творил все, что только приходило на ум и было доступно.

И когда все это осталось позади, он пожелал вернуться домой. А там должна была быть та, которой он велел остаться.

– Дан, сходи за Надей, – Алан, голова которого шла кругом от бурных событий предыдущих двух суток, вызвал своего элитника.

– Э… генерал, – светловолосый воин замер на месте.

– Что не так?

– Три часа назад твоя прекрасная Надежда нашла меня и сказала, что отдает свою комнату обратно.

– Куда? – не понял Алан.

– Тебе. Она отказалась от всех еженедельных сил, которые ты предоставлял. Все драгоценности и платья вернула.

– Что за чертовщину ты несешь?! Приведи ее немедленно.

– Вряд ли это возможно, генерал… Она передала вот это, – он протянул Алану запечатанный воском конверт.

Генерал посмотрел на склеенную бумагу, словно сомневался в реальности ее существования.

– Какого черта?!.. – выпалил он. – Где она?! Как ты ей это позволил?!..

– Генерал… она ушла. Ты ей управляешь, а не я. Она твоя женщина, а не…

– Задрал своими оправданиями, помолчи!..

До Алана наконец дошло. Он разорвал конверт и стал жадно читать. Остатки краски слетели с его лица. Он машинально опустился на стул и вперил взгляд перед собой.

– Я чем-то могу помочь? – осведомился Дан.

– Иди… Стой. Иди в бар, спроси о ней.

– Привести ее?

– Нет. Нет. Доложи, где она. Верни в ее комнату и запри. Нет. Лучше запри где-то еще… Я еще не решил…

– Генерал, ты в порядке?..

– Я всегда в порядке. А ты мне не ровня, чтобы задавать такие вопросы. Захочу – завтра вылетишь из моей армии и будешь милостыню собирать на равнинах. Так что захлопни раковину и иди выполняй, что я говорю!

Дан тоже изменился в лице, кивнул и вышел. Раньше Алан слушал его. И уж точно не угрожал в стиле: «Я твой хозяин, а ты – тряпка», будто перед ним была распоследняя адская подстилка, а не вернейший воин! Эта Надя перевернула все на свете! А он еще и мечтал о такой, как она! Нет, от этих баб одни беды, если позволить им слишком многое…

Надежда с трудом сдерживалась, отдавая Дану письмо.

– Спасибо тебе за все, – промолвила она.

– Хочешь, я позову Эльзу? – предложил Дан, видя, что творится неладное.

– Нет, она твоя жена… практически. Я не хочу вас впутывать. Прощай… Скажи ей, что я буду скучать.

Ему показалось, что на этот раз на ее глазах навернулись слезы. Но темнота уже поглотила ее силуэт. И прикосновение к плечу осталось горящим знаком последней дружбы… До конца прожегшим в его груди незаживающую дыру.

«Дорогой Алан, любимый мой.

Я пишу это, потому что не смогу заглянуть в твои глаза, а заговорить точно уж теперь не смогу.

Прости меня, я сделала то, чем нельзя гордиться. Но если бы я этого не сделала, меня бы все равно раздавило со временем то, чего я не знала. Потому что нельзя жить каждый день с любовью к тебе и не почувствовать этого.

Не спрашивай, откуда я узнала. Твое сердце и ты сам принадлежишь другой, всецело и полно, даже больше, чем это возможно.

Я всегда понимала, что ты не любишь и вряд ли можешь меня полюбить. Но наши отношения, твое ко мне отношение, делали меня почти счастливой, изымали из этого жуткого места и переносили в какой-то другой красивый мир.

Конечно, наивно было полагать, что я могу что-то значить для тебя – вершины всего ада и первого из первых. Первые, как подтвердилось, выбирают друг друга, а не кого-то еще.

Я могла бы жить с тобой без взаимности, но меня сожжет изнутри, если я прикоснусь к тому, кто в руках у другой. Для меня это противоестественно и, если хочешь, аморально. А главное – телесно невозможно.

Я ухожу и возвращаю все, что ты мне дал. Спасибо, что спас меня тогда и продолжал защищать от этого мира. Теперь, когда я понимаю, что происходило с тобой самим все это время, твое мужество кажется мне больше всего, чего я знала до этого.

Не ищи меня: ты не найдешь.

Люблю тебя вечно. Надя».

Алан не знал, что чувствует, как реагирует. Словно карусель, мир носился вокруг него. Диана, ее рука на его щеке, ее колени… Надя…

Его секрет!..

Да какой же надо быть сукой, чтобы сотворить подобное!..

В безумной ярости Алан опрокинул стулья и врезал кулаком по зеркалу в своей гостиной. Осколки посыпались на пол, на костяшках выступила кровь.

Найти! Найти, чтобы расправиться! Узнать обо всех, кто виноват в том, что она все раскрыла и затем ушла.

Вскоре вернулся Дан. Надежда уволилась из бара, и там никто не ведал, куда она пошла. Тогда Алан приказал элитнику привести Эльзу.

– Говори! Говори: где она?!.. – в бешенстве орал на нее генерал.

– Я не знаю!.. Честно! – Эльза заливалась слезами, а побледневший любовник пытался защитить ее от неистовства, коего он у своего начальника еще не видывал.

– Это правда! – вмешался Дан. – Она сказала, что не хочет впутывать подругу!

– А ты, баранья башка, послушал ее?! Идите оба вон, второсортное мясо!.. – указал он на дверь. – Дан! Стой!.. Подойди сюда! – Алан плохо контролировал слова и желания. – Организуй поиски! Узнай, с кем она была, кто ей помогает сейчас! Вызови других элитников, пусть прочешут весь ад сверху донизу!.. В нашем зале собери всех! Я приду через минуту!

Алан отвернулся. Была почти ночь. Она не могла далеко уйти, не рискуя собой. Но ей же море по колено! Она и на растерзание на равнинах может себя отдать… От этой мысли генералу, жаждущему свернуть бывшей любовнице шею, вдруг стало нехорошо.

Нет, нет, не Надежда. Она такого с собой не сделает.

Вскоре Ираклий ощутил на себе всю силу знания и наказуемость инициативы. Дан выяснил от Казимира и Дементия, что генерал удовольствий исчез с Надеждой в неизвестном направлении не далее чем прошедшим вечером и явился обратно весьма недовольный.

«Крыска она та еще, как и ее почитатель. Дохлая слишком», – объяснил он собратьям по оружию. Эти слова без всяких колебаний передал Дану генерал лени.

– Говори, мразь, что ты ей наболтал обо мне!

Ираклий рта не успел раскрыть, когда Алан, не церемонясь, ворвался к нему в спальню и вытащил его из постели, норовя отмутузить, как боксерскую грушу.

– Кому? О чем ты говоришь?!..

– Говори или я не отвечаю за твою уродливую татуировку! – Алан намекнул на художества, которые навел Ираклий, чтобы скрыть шрам на животе, оставленный ему райским генералом.

– Тихо!.. Я просто помог ей немного: она меня молила! Клянусь, я ее и пальцем не тронул!

– Тебе, гниль, она бы не дала и платок свой поднять!.. Каким образом ты ей помогал?!

Пятый генерал был вынужден расколоться. Выслушав, Алан с силой отбросил его в угол комнаты. Они были примерно в одинаковых весовых категориях, однако это выглядело так, будто заправский хулиган избивал хрестоматийного доходягу. Всеми конечностям Ираклий едва удержался от свидания со стеной.

– Отдай копию файла, которую оставил себе на память! И не ври, что ее нет!.. Или я из тебя все остатки перьев вытряхну!

– Копия была! – признался Ираклий. – Но она попросила выдать ее и уничтожила!..

– Молодец девочка!.. А ты – только сунь свой нос еще раз! – пригрозил Алан на прощание.

Полночи поиска и добрая половина армии гордыни не принесли результатов.

Алан плюхнулся на простыню, лишенный сил. Черные волосы упали на глаза. Гнев его за бессонные часы преобразился в устремленность наконечника: найти, найти, найти.

В его голове до сих пор не укладывался столь аномальный кульбит. Эта женщина, которая никогда не заявляла на него никаких прав, не смела раскрыть рта на то, что он спит с другими, не утверждавшая своего превосходства и неслыханной красоты, казалось, не имевшая никакой гордости, лишь колкое чувство юмора для самозащиты, вдруг выкатила, что бросает его. Его! Начальника главной адской армии!..

Она не оскорбляла и не впадала в своем письме в истерику, она снова признавалась в любви, обещая хранить ее в своем сердце. Даже благодарила за доброту. Это его-то, чей живодерский язык угадывал больные места с математической точностью. Она бесцеремонно показала ему, что у нее есть своя воля и никому не преодолеть принятого решения. Внезапно вынырнувшее и расширившееся фундаментом чувство собственного достоинства оттаскало его гордыню за шкирку и удалилось непобежденное никем.

Это напрочь обескуражило, поставило в тупик… и взбесило.

А для чего он ее вообще ищет?..

Он что, разметает ее по кусочкам?.. Навряд ли. Врежет пару раз – возможно. Вытряхнет из нее дурь. А дальше?.. Он пока не знал. Но, дьявол, она его женщина, он лепил ее сам для себя неделями, и он вернет ее и распорядится так, как захочет!.. Он – генерал гордыни и не позволит об этом забыть ни одной душе!..

На вечернем совещании Князь и Княгиня не досчитались одного из военачальников.

– Аланчик не соблаговолит почтить нас своей персоной? – поинтересовался Владыка, поднимая бровь. Но все молчали. Ираклий покраснел до ушей, а Дементий и Казимир потупились. – Ну говорите, если есть чего.

– У него трагедия личная, – произнес Булат. – Его Надежда пропала. Он обыскал весь ад, но ее нигде нет.

– Да, некоторые из нас волшебники из волшебников, – Князь взглянул на жену.

– Скорее волшебницы, – отозвалась Княгиня.

Хотя им обоим не до конца было ясно, как все произошло, сладостно-ядовитые стрелы Дианы, безусловно, ужасали и оглушали триумфом.

– Вот только почему он за ней носится? – Самуил адресовал негромкий рассуждающий вопрос в воздух. – Неужели хочет убить?..

– Я бы сил пожалела, – пожала плечами Диана, отпивая вина из бокала. – Хотя ему виднее, на что растрачивать своих оболтусов.

В том, что ничем хорошим это не кончится, она была уверена, и злорадство бальзамом переполняло ее душу.

– Разве юбки стали уважительной причиной для пропуска совещаний и непочтительности к Князю? – подобного ответа от первого генерала можно было ожидать.

Сладострастный садист, он был известен также своей приверженностью патриархальному укладу и абсолютной власти своего Господина, почитая все, что касалось воинской чести и государственных обязанностей.

Но Самуил не был теперь расположен к менторским замечаниям закостеневшего вояки. Тем паче что Варфоломей и сам сотни лет назад умудрился обзавестись весьма своенравной любовницей, считающей себя ровней любому мужчине.

– Хорош с нотациями, Варф. Будь проще, и к тебе потянутся, – посоветовал Денница.

Варфоломей замолчал. Воля Князя для него была незыблема. Также как и ненависть ко второму генералу, позволявшему себе то, за что вполне можно было бы снести его смазливую башку.

– А ты откуда все знаешь? – Диана кивнула на генерала злобы. – Самым умным стал?..

– Так об этом все и на тренировке, и в баре, и даже по отрядам гудят. Алановских парней вытащили на поиски, – сдвинул брови Булат. Хотя посягательства на его интеллект часто заканчивались кулаками, Княгине это не грозило. К тому же он не понял, использовала ли она иронию или говорила серьезно.

– Может, она раскаялась? – предположил Князь с усмешкой.

– Смотря кто принимал ее исповедь, – усмехнулась Диана.

Глава 2

– Леонард, можно тебя?

Начальник стражи давно встал с постели, но словно только теперь был разбужен знакомым голосом, который он почти никогда не слышал обращенным к себе.

– Да… Да, генерал.

В штабе стражников царила безыскусная рабочая атмосфера. Сам Лео пил из чашки коньяк, желая, видимо, взбодриться.

Подобное решение стоило Алану многих размышлений. Надежду не могли обнаружить почти двое суток. Она была умна, и генерал предполагал, что ею приняты все возможные меры, чтобы этого избежать. Заработанные в баре силы она себе оставила, а этого хватит, чтобы найти жилье и, возможно, сменить внешность. Фу, он представить себе не мог ее другой.

Леонард же по должности главного стражника знал все входы и выходы ада и, по всей видимости, имел в руках уникальные скрытые рычаги, поскольку на него полагался во всех личных делах сам Князь.

– Ты, вероятно, слышал, что моя… – Алан осекся, не поименовав ее своей любовницей, – Надежда пропала в неизвестном направлении. Я пришел просить тебя об одолжении. Я знаю, что обычно с тобой не ладил. Но если ты найдешь ее, получишь от меня, чего захочешь. И, клянусь честью адской армии гордыни, я не произнесу больше ни одного плохого слова о тебе до Страшного суда.

Леонард сжал губы. Вчера он напивался в одиночестве, и у него по щекам текли слезы бессилия. Князь больше не любил и не ценил его. Он окончательно убедился, что потерял единственное, что ему было нужно от этой жизни.

– Я… хочу, чтобы ты замолвил за меня словечко перед Владыкой. Чтобы мне вернуть его расположение, – осторожно произнес Лео.

– Это и еще, что захочешь, только найди ее.

Алану понравилось, что стражник не задает лишних вопросов. Это куда как выгодно отличало его от генералов ада.

Начальник гордыни не прогадал. Вечером следующего дня у него был адрес. И теперь девушка больше никуда не скроется. За ней неусыпным оком следил Леонард.

Надежда дернула дверную ручку. В этом ужасном квартале хотелось скорее скрыться в свою комнату, пускай даже сырую, тесную и холодную. Зато она принадлежала ей одной. И никто не нарушит здесь ее горький, отчаявшийся покой. Пока не кончатся силы…

Она вошла. Одетая в простые джинсы и блузку с длинными рукавами. Волосы обрезаны и перекрашены в русый цвет. Две пуговицы расстегнуты: без этого тут работу не найти. Но ей нужно было быть очень аккуратной.

Надя не была уверена, пустится ли генерал на ее поиски или же посчитает это недостойным себя. Первый день она долго сидела дома без всякого дела. Чувствуя, что ей становится невмоготу, все же вышла ради главной теперь своей цели – поиска места, которое приносило бы доход и позволило бы ей быть независимой. Отряды лени или страха – вот выход. Вряд ли там кто-то заинтересуется ее прошлым, а если и будут подозрения, никто не поверит, что такая простая девушка могла иметь связь с самим генералом гордыни.

Надя отправилась на Главную площадь, где собирались отряды искусителей, каждый на своем особом местечке. Отсюда демоны отправлялись на Землю с поручениями от начальников.

Отрядами заведовали элитные воины, у которых имелись и другие заботы, и множество иных интересов. Чем успешнее был элитник и значимее отряд – например, Дан работал замом в коллективе с громким названием «Социальное тщеславие», без «услуг» которого на Земле мало кто обходился, – тем меньше времени праздно растрачивалось в компании подчиненных и больше посвящалось интеллектуальному труду: разработке стратегии, решению организационных вопросов, распределению сил. Начальники же непрестижных отрядов превращали присутствие на Главной площади в форму досуга.

Войдя на знакомое пространство, Надя чтобы проверить обстановку начала прогуливаться, как многие зеваки и искательницы кавалеров. И получила результат.

– Говорят, внешность сменить могла.

– И на что нам тогда ее изображение?.. Зачем ему вообще эта девка понадобилась – других нет?

– Тьфу, никакой перспективы. Только время потратишь. Плюнем на это…

Надя расслышала разговор демонов неподалеку – по виду элитников гордыни – и задрожала. Ей показалось, что они на нее смотрят, и она постаралась быстро и непринужденно отойти подальше. Теперь она видела, что повсюду ходят сдержанного вида мужчины с мечами, а у многих резидентов площади в руках фотографии. Совпадение?

Ноги сами вернули ее домой, где она зарылась в старое одеяло и не смела пискнуть. Часы тянулись мучительно. Наконец она снова решилась выйти. Ночью, с постоянными оглядками, двигалась маленькими перебежками…

Ее терзал огненный комок в груди – так представлялись эмоции, – и ей трудно было понять, сколько сил осталось и возникала ли слабость от переживаний или от того, что энергия была на исходе.

В баре, даже в самом лучшем, заработки были совсем небольшие: предполагалось, что на таком месте женщины легко найдут тех, кто их обеспечит, поэтому прилично платить им было необязательно. Кроме того, нужно было тратиться на приличные платья для работы и подходящие к ним украшения, и Надя всегда приобретала их сама. Комната же, даже такая, как сейчас, стоила огромных ресурсов.

Найти жилье в обстановке секретности было ох как трудно. Спасибо давнему знакомому сектанту – поклоннику ее рассказов о рае, к которому она решила обратиться. Он помог ей и при этом обещал молчать в тряпочку.

Работа, срочно нужна работа…

– Здравствуй, дорогая.

Из темноты ее потряс голос, разогнавший остальные мысли. Надежда резко развернулась. Перед ней предстала идеальная фигура Алана.

– Нет!..

– Да, моя прекрасная, – он шагнул к ней и схватил за плечи. – Ты думала, кинешь меня и на этом все?..

Его голос звучал зловеще спокойно. Все происходило, как во сне. Она осмелилась взглянуть в глаза. Лед. И варварская ярость.

– Алан, пожалуйста. Я не…

– Что ты мямлишь?! – он встряхнул ее. – Какой же ты оказалась дрянью!

Просвистел удар. Он двинул в ни в чем не повинный дверной косяк, то ли утоляя свою злобу, то ли желая показать, что вскорости ждет и ее.

У Нади подогнулись колени. Кровь бросилась в лицо, но она все еще владела собой:

– Дай мне уйти, я прошу тебя.

– Уйти?..

Он пресек попытку открыть дверь, оторвал девушку от пола и, дотащив до постели, повалил на нее. Надя больше не пыталась противостоять. Лишь сжалась в комочек, уткнувшись щекой в покрывало и поджав под себя руки.

– Уйти и оставить меня с этой белибердой, что ты мне написала? – генерал водрузился рядом – хозяин положения – и взял свое слово. – За кого ты меня приняла, девочка? Кто позволил тебе ломать мои личные файлы и путаться с этим клоуном?! Отвечай, рвань ты эдакая!.. Я вытащил тебя из лап извращенцев!.. Думаешь, они бы цацкались с тобой?! Думаешь, здешние оставили бы от тебя хоть кусочек?! Ты сейчас сидела бы в грязи, безумная и искалеченная, ты исполняла бы желания самых опустившихся демонов!.. Или ты сейчас этого захотела?!

Алан увидел, что тело ее дрожит, страшась избиения, его слов или же одного его присутствия. Как, он знал, дрожало всегда, когда происходили ужасные вещи.

– Почему ты молчишь?!

Надя почувствовала ладонь на своей пояснице. Его негодование слегка поубавилось, когда он высказал то, что столько часов копилось у него внутри.

Хотя бы ради этого стоило ее найти!..

– Я не могу… Пожалуйста, отпусти меня.

– Еще чего. Послушай меня, – он не допускал прекословия. Он говорил простые слова с нагой жестокостью, с которой мог разговаривать только он – вершина гордыни среди адского тщеславия. – Сейчас ты встанешь и вернешься в свою комнату. Вернее, это будет уже другая комната. Не жди, что она теперь будет хоть чем-то хороша. Тюремная камера и не должна быть такой. Ты будешь сидеть в ней до скончания века, взаперти. Будешь ждать меня, если я вдруг захочу прийти к тебе. Больше же к тебе никто приходить не будет. Ты не увидишь ни своих идиотских книг, ни вина, ни платьев, ни даже нормального халатика я тебе не позволю. И энергии у тебя будет ровно столько, чтобы ты могла с трудом дышать и не переставать думать о том, что ты сделала. Такого подарка, как забытье, я тебе не принесу. Я заставлю тебя наконец ощутить тот ад, в который ты пала со своих голубых небес. А знаешь почему? Потому что я так хочу. И я, поверь мне, детка, в твои игры больше не играю.

– Позволь мне уйти, – повторила Надя после длинной паузы.

– Не позволю.

Она молчала и была неподвижна. Взгляд, неподвластный ему, завис где-то на стене.

– У тебя нет выбора, – произнес Алан. Пальцы его сжали ее волосы, которые стали приобретать привычный оттенок и удлинились, рассыпаясь по красивой спине.

Надя собралась с силами и села на кровати, опираясь на ладони.

– Значит, нет… Дай мне… минуту.

– Ну и дыра здесь, – генерал огляделся, щурясь в полной темноте, слишком густой даже для преисподней. Он увидел, что Надя пытается собрать волосы в пучок. – Скажи: ты считаешь себя хорошей? По-прежнему думаешь, что та, кто любит, поступила бы так?

– Ты все прочитал в письме, – коротко ответила она.

– Да. И большей чуши я в жизни не видал. Подслушиваешь разговоры, «лечишь» мне душу, а потом еще и ставишь ультиматумы… И даже не можешь смотреть мне в глаза, потому что знаешь, что ты натворила.

– Могу, – она повернула к нему бледное лицо. Ему показалось, что в ее сознании он прямо сейчас избивает ее взглядом и словами. – Это не был ультиматум. Я не могу больше быть с тобой. Во всяком случае так, как раньше. Я была честна в письме. И честна теперь, даже если ты хочешь лишить меня свободы и последнего достоинства.

– Кто это тут заговорил о достоинстве?

– Я подчинюсь. Иначе ты казнишь меня или просто заставишь сделать, что велено, силой, верно?.. Какая же разница? Никакой. Хочешь – бери меня и издевайся, хочешь – выброси на помойку. Я уже в тюрьме.

– Скажи на милость!.. Может, ты разъяснишь, что изменилось с тех пор, как ты призналась мне в любви и нежилась в моих объятиях?.. Или тебе настолько не дает покоя, что она – королева, а ты – жалкая шлюха?

– Да, я женщина. И меня к земле клонит от ее великолепия. И… я когда-то спросила тебя, любил ли ты кого-нибудь.

– Я ответил, что любил.

– И что это было очень давно, закончилось и быльем поросло. Но тут… – она на секунду задохнулась. – Я поняла, что каждый праздник и каждый отчетный день ты смотрел на ту, к которой чувствуешь страсть, на единственную, кого хочешь обрести. А потом ты приходишь ко мне, и я… Когда у тебя в руках… твоя страсть – для нее, твои слова – для нее, твои мысли тоже только о ней. Я не присутствую даже в твоей постели – там только она!..

– Это не так, – Алан ответил после долгого промедления. – Я не думаю о ней, когда с тобой. С тобой я – с тобой, и так было всегда. Я бы не сделал по-другому, потому что… – он сжал губы, которые через мгновения прорвались новым гневом. – Дьявол, да ты меня ничуть не узнала за все эти годы! Ты всегда думала только о себе!

Они помолчали, и он заговорил быстро и зло:

– Да лучше бы ты провалилась сквозь все бездны и сгорела в геенне огненной! Диана – Княгиня ада, ее муж – сам Князь! Эта любовь не просто кончилась, она никогда не была возможна! Я отказался от нее, смирился с ней!.. Да я бы и забыл о ней, если бы не вы – две индюшки, которые постоянно напоминают мне!.. Что ты думаешь: она в любви мне хотела поклясться или переспать со мной?! Это игра! Здесь все игра! И все мы в нее играем!.. Она бы алтарь возвела своему архангелу, так она его обожает, бесценного! И ты думаешь, что любовь к ней правда горит и существует?! Ее нет, черт дери, я хочу жить так, что ее нет для меня!.. А ты… вымораживаешь просто!

Надя не произнесла ни слова в ответ. Сидела окаменевшая. Бесконечно долго.

– Возвращайся по своей воле, – вдруг промолвил он. – Я официально сделаю тебя своей любовницей.

– Это что-то изменит?.. – тяжело взглянула Надежда. – И вообще, что это за явление такое – официальная любовница?

– А что тебе нужно? Любовь? Возьми ее под мерзлым кустом, куда ее обычно тут выбрасывают. Я тебе предлагаю быть со мной, этого мало? Что я, не был внимателен к твоим потребностям?.. Да я даже письмо это глупое пять раз перечитал. Скажи, что это значит: «Не спрашивай меня, откуда…»? Ты же ушла и велела тебя не искать! Как я мог о чем-то спросить?!

– Я сделаю все, что ты хочешь.

– А то, что хочешь ты?..

– Не надрывай теперь мне душу. Дай захотеть хотя бы чего-нибудь.

Надя поднялась, вконец вымотанная. Алан встал следом и потянул ее за собой в коридоры улиц. Ослабевшей, ей думалось, что они никогда не придут, но вот уже его комната.

– Женщины, – ворчал он, укладывая ее в постель, снимая дешевую одежду и натягивая одеяло по подбородок. – У вас не может быть все просто. Вы норовите выгрести наши внутренности наружу. Вы не можете просто быть с нами. Вам надо объяснять все наши мысли… А их две: как бы вас раздеть и как бы не страдать потом от этого всю оставшуюся жизнь. Вам мало того, что мы совершаем… Вам нужны наши мотивы, наши мозги вам надо разглядеть под лупой. Да чтоб вы пропали вместе с оными. Спи. И ни звука больше не хочу слышать в ближайшую тысячу лет.

Она быстро провалилась в сон. Сначала в тревожный и страшный, потом в беспробудный и черный. Через энное количество часов Надежда приоткрыла веки: генерал спал рядом как сурок, уткнувшись носом в подушку. Сутки поисков не позволяли ему сомкнуть глаз, нервное возбуждение отпустило лишь сейчас.

Снова она проснулась от нестерпимой головной боли. Алан был уже на ногах. Он спросил, как она себя чувствует. Надя лишь слабо кивнула, и генерал протянул ей настойку. До вечера она провалялась в постели. А когда покинула ложе, тучи ее начали понемногу рассеиваться.

Надя набросила халат, который лежал для нее на тумбочке, и вышла в гостиную.

– Прошу прощения, – она замялась.

Алан оказался не один. Довольно тихо и немногословно он обсуждал нечто с Даном.

– Прекрасная. Я уже ухожу, – элитник искоса посмотрел на нее. – Генерал?

– Иди.

– Он меня ненавидит? – спросила Надя, когда дверь захлопнулась.

– Можно и так сказать. Я дал ему небольшую прибавку. За страдания.

– Сильно ему досталось из-за меня?..

– Он сам виноват. Если уж решил не удерживать тебя силой, должен был немедленно сообщить мне, а также проследить, куда ты ушла, – бесстрастно пояснил Алан. – Твои прелести полностью нейтрализовали его хватку.

– Почему же ты награждаешь его, раз он ошибся?..

– Он – ценный воин, не хочу его терять. Знаешь, в чем главная проблема моей армии?..

– Трудно найти тех, кто и красив, и умеет воевать?.. – попыталась слабо съязвить Надежда.

– Нет. Это как раз легко. Мне достаточно, чтобы их рожи не пугали женщин. Низкая планка, особенно для ада. Главная проблема армии гордыни – обидчивость. Задень чьи-то чувства – ввек тебе не забудут. Вот я и попытался как-то ему компенсировать. В любом случае больше он не при тебе. Твою комнату я устрою в квартале первой касты.

– А ты такой же? – полюбопытствовала Надя. Ответ ей не был так уж необходим, и, проигнорированная, она тут же перевела тему. – Разве можно устроить женщину в ВИП-квартал, если она не одна из тринадцати?

– Мне можно.

Алан был собран и уравновешен. Словно и не было бури. Надежда подошла и положила руку на его плечо, затем обняла, и он в ответ сжал ее пальцы.

– Такое надо видеть, – взбудораженные Булат и Дементий вошли в залу для отдыха, где лениво валяли дурака Князь и остальные генералы.

– Какое? – переспросил Самуил без сугубой заинтересованности.

Он развалился на софе, в его объятиях полулежала красивая блондинка с вермутом в руке. Рядом стоял кальян. Три начальника армий по-холостяцки играли в кости, пили и разговаривали за столом.

– Там в баре Красавчик и его барышня так зажигают! – воскликнул Булат радостно. – Мы с ними пару часов просидели!..

Видя благодушие генерала злобы, Князь повел бровью и включил через большое зеркало, висящее на стене, трансляцию с Главной площади в режиме реального времени.

Так это все та же девчонка!.. Занимательно…

Самуил отмотал изображение барных событий назад, и собравшиеся увидели появление Алана и Нади в заведении для первой касты. Роскошные: он – в светло-голубых брюках и такой же рубашке, на несколько пуговиц расстегнутой на груди, на шее – платиновая цепь, волосы непривычно уложены назад, она – в темно-синем мини с глубоким декольте, бриллианты спускаются в ложбинку на груди, длинные серьги в ушах. Гладкая прическа, приподнятая на затылке. Загляденье. И оба хранят торжествующие улыбки на губах.

Барменши и пара барменов – ныне здесь появились и такие в ответ на жалобы женщин, которым не очень хотелось пить, когда их обслуживали соперницы по красоте – приветствовали высоких посетителей.

Когда же парочка начала текилу-марафон, все искренне оживились. Обслуга стала подбадривать, музыку сделали громче, блистательных гостей обступили любопытные. Даже вокруг бара собралась заинтересованная толпа, едва оттесняемая охраной. Алан приказал пропустить внутрь нескольких своих элитников, не относящихся к героям войны, и праздник продолжился. К марафону присоединилось с десяток желающих, и всем было очень весело.

В какой-то момент к отрыву присоседились и Булат с Дементием, случайно прибывшие в питейную в удачное время.

Алан дня три выжидал, пока его Надежда придет в себя, не беспокоя ее ничем. Они ни разу не разговаривали о произошедшем. Он предпочел, чтобы, пока не состоится ее переезд в новые покои (который он, кстати, ни с кем пока не согласовал), подруга находилась у него, читая книжки, беседуя с ним, либо же молча размышляя на диванчике. Она больше не работала и круглые сутки могла быть рядом, он же спокойно отлучался, куда было нужно или угодно.

В ближайшем окружении генерал не афишировал, правда, и не скрывал, что они снова вместе. И вот сегодня такое смелое возвращение.

– Даже целуются по заказу поклонников, – отметил Казимир негромко.

– Впору журнал светской хроники открыть, – Дементий, сладко потягиваясь, расплылся в улыбке.

– И кто там будет? Только Алан со своими девчонками и мы с Дианой, – произнес Князь. – Крошка, пойди отдохни. Я зайду за тобой позже.

Он велел обосновавшейся на нем девушке сняться с якоря и оставить его наедине с генералами. Когда та подчинилась, Князь выключил зеркало и сотворил себе чашку кофе с коньяком.

– И больше никого?.. – переспросил Ираклий. Слова Самуила о содержании гламурного номера заставили его изменить выражение лица.

– А кто еще? – бросил Князь.

– Понятно… – протянул генерал удовольствий. С кривой миной он умолк. Воцарилась тишина. Князь глотал свой горячий напиток и думал. – Я пойду, пожалуй.

Ираклий поднялся с места, дошел до двери и отчетливо ей хлопнул, исчезнув из поля зрения первой касты на ближайшую неделю.

Выслушивать такие суждения – это уж слишком для главного постановщика, затейника, танцора и певца ада, с самой лучшей улыбкой, между прочим! Пусть Алан теперь развлекает всех на вечеринках, посмотрят тогда, каково подыхать от тухлой скуки!..

Ираклий и вовсе придушил бы себя, если бы видел, что в конце вечера Надежда и второй генерал исполнили по просьбам общественности весьма красивый танец.

– Как же от него легко избавиться, – хмыкнул Князь в адрес бывшей музы.

– И за что их так полюбили? – спросил Дементий.

– Привлекательная пара, пришли повеселиться, обратили внимание на простых бессмертных. Что еще надо? – размеренно проговорил Самуил. – Варф, ты бы устроил сегодня то, что нам всем нужно. И я не про выпивку.

Было известно, что Князь обращался за услугами генерала первой армии, когда традиционных отношений с женщинами ему становилось мало. И Варфоломей был готов организовать любую арену или бойню. Военачальник холодно кивнул в ответ, но в глазах его блеснул дикий огонь.

– Всех приглашаю, – Самуил встал.

– Клево! А Ираклий совсем ушел, что ли? – озадачился Казимир, который обожал прилипать к увеселениям более успешного приятеля.

– Музы любят вилять бедрами, – ухмыльнулся Дементий.

Надежда в этот вечер отпустила все свои чувства и поддалась удовлетворению. Высота, красота, гордость; она шла рядом с Аланом, как королева. На каблуках, почти равного с ним роста.

Нет, не в ее правилах было возносить себя над другими, но сегодня… Слишком много слез она пролила и страха испытала, чтобы сдерживаться.

Сегодня алкоголь вводил в приятное расслабление, и музыка помогала. Да и компания была куда проще, чем на закрытых тусовках с Князем и Дианой…

Глава 3

– Можно? – в комнату заглянул Леонард. Алан что-то писал за столом, а Надя читала, сидя на диване. Это зрелище вызывало умиротворение.

– Да? – Алан поднял глаза.

– Можно тебя на пару минут, генерал?.. – начальник стражи увидел, что Надя поднялась. Изумительная она, конечно. Вот почему Красавчик так из-за нее страдал.

– Я пойду к себе, – произнесла девушка.

– Не надо. Обожди меня в спальне, – сказал генерал гордыни. – Садись, – обратился он к Леонарду. – Выпить?..

– Не откажусь.

У Надежды были теперь свои прекрасные покои в пяти минутах ходьбы от ее покровителя. И звание «официальная любовница», которое раньше не давали никому и которое Алан придумал на ходу. Никто не знал, к какой касте она должна принадлежать, но Самуил удивительным образом проглотил еще одну выходку самодовольного гордеца. Как и то, что тот явился и сообщил, что пристраивает к элитному кварталу комнаты, дабы держать свою женщину поближе. Даже не спросил предварительно разрешения…

Алан набу́хал себе и Леонарду по полному стакану бренди безо льда.

– Ну? – спросил генерал.

– Я хотел узнать… Ты уже поговорил с Князем обо мне? Я-то свою часть работы сделал.

– Да, я знаю. Я жду момента. Ты думаешь, с ним можно в лоб начинать?.. – ответил Алан на разочарованный взгляд. – Он вмиг поймет, что я с тобой завязался, и толку не будет. Я скажу ему, что нужно, когда он расслабится, напьется и не будет думать об интригах. Но, бездна, гарантии дать не могу, что он воспримет все на ура.

– Понятно, от своих слов отрекаешься, – пробурчал Лео, уткнувшись в бокал.

– Ты сам просил только об этом. Я сделаю, но за него-то отвечать не могу. Подумай сам.

– В общем, никто мне не поможет, даже ломающий и создающий правила генерал Алан, – Леонард с сарказмом и горестью опрокинул выпивку себе в рот и налил из бутылки еще. – Так и проживу, как мразь отверженная, об которую он ноги вытирает… – добавил он с сумрачным отчаянием.

– Эй, – Алан сдвинул брови.

– А что «эй»? – Леонард взглянул затравленными глазами. Оказанная выдающемуся военачальнику услуга да и вся нынешняя жизнь выплеснули обычно подавляемые эмоции наружу. – Вы – генералы, у вас – девушки, силы, армии, его благосклонность. А у меня что? Теперь он меня и в грош не ставит!.. Я, между прочим, выполняю целые куски вашей работы, а разве это кто-то замечает?! Он думает, что так и надо!.. Он теперь не зовет меня вообще никуда и ни разу ничего не предложил ни для меня, ни даже для стражников!..

Алан слегка опешил от таких бурных излияний. Впервые он слышал, как эта амеба – таковым его считали здесь – стенает, как на дыбе.

Леонард опрокинул еще стакан и налил снова.

– Вау… Я не видел, чтобы ни одна девка так сохла по нему, как ты, – произнес генерал. Леонард только горестно улыбнулся, подтверждая комментарий. – Значит так: брось ты это сейчас же. Я свое обещание выполню. Но это не поможет, если ты будешь пить как лошадь и жаловаться при этом. Думаешь, Князь генералов не возит мордами об стол?.. Разве Ираклий, например, помнит об этом дольше, чем две минуты?.. Нет, он выкуривает кальян и забывает даже, как зовут его самого.

– Я так не могу.

– А ты попробуй! Ну, не так, как Итальянец. Но… смени эту форму на что-то более приличное. Своих приодень. Начните собственные тусовки. Пусть женщины захотят попасть к вам.

– Ты полагаешь, что кто-то такая, как твоя Надя, желает ходить к нам, если ее не заставят делать вид, что ей это нравится? – Леонард продолжал ныть сложными оборотами речи.

– У мужчины всегда найдется, чем привлечь женщину. Пусть это будут не фотомодели, но середнячки лучше, чем алкоголизм. Уныние – смертный грех, забыл?..

Леонард колебался.

– Заходи выпить в генеральский бар, когда там я или мои элитники. Я тебя приглашать не буду, но и выгонять тоже не стану. Генералы привыкнут к твоему присутствию: они же все тупые. Чем они лучше тебя? Посмотри на рожу Дементия или послушай шутки Булата! Да ты в десять раз умнее злобного чудака!.. И красивее Варфа! Но ты – нюня. Хотя вот Каз тоже тряпка, но живет же… Короче, генералы отличаются от тебя только тем, что уверены в своей значимости и самомнение у них покруче.

– Вот именно…

– И ты будь уверенным. В конце концов, за все эти века никакого другого начальника стражи я не видел. Гордись тем, что у тебя есть. Ты же всеми внутренними ресурсами распоряжаешься.

– На благо Князя…

– Уймись уже. Перестань это повторять. Ты приближен к нему, в этом твоя сила. Об этом все здесь мечтают. Давай вставай. Будь независим. Притворись хотя бы. И хорош выть. Это бесит. Пойди выбери крутой аксессуар, начни собирать ви́на. Да хоть самогон, но с разных концов света! Сам увидишь, как все поменяется, когда у тебя появится хоть какой-то интерес в жизни.

Алан закончил проповедь и внутренне выдохнул: чем он вообще занимается? Мрак…

Глава 4

Время в адской вечности длилось совсем не так, как на Земле или в раю. Надя и сказать-то точно не могла, сколько минуло часов, дней, возможно, недель…

Как бы то ни было, пришел черед нового великосветского раута в полном кремовом составе. Вновь сдержанный Алан с такой же выдержанной Надей явились на него, ничем не напоминая о том, что хотят и умеют развлекаться.

Дамы из тринадцати любовниц сверкали, как драгоценные камни, обхаживая генералов. Одетая в коралловое платье Диана, которую генералы

снова видели в основном по работе, загруженную до невероятности бумагами, делами и собственными эмоциями, сегодня полностью владела обществом Князя, сидя у него коленях и что-то с улыбкой нашептывая ему на ухо, на что он отвечал ей откровенным взглядом и легкими покачиваниями головы.

Несколько героев войны были допущены в круг избранных со своими девушками. Здесь был и Леонард, который в последнее время умудрялся все чаще пролезать в компанию первой касты. Рядом с начальником стражи стояла крепкая подружка в обтягивающем платье, сам он выглядел безмятежным и даже несколько лукавым.

Обстановка оставалась непринужденной. Повсюду стояли высокие столики с выпивкой, за большим столом посередине бросали кости. В последнее время эта игра вернулась в моду. Князь в ней не участвовал. Он рассеивался между россказнями жены и болтовней любовниц с генералами, никого по-настоящему не слушая.

– Алан, гордыня все побеждает, угумс? – вопросил Князь, когда генерал сел за игровой стол и сделал ставку. Надежда отошла к столику и взяла себе бокал.

Ее возлюбленного тут же облепили две девчонки из тринадцати. Она всегда воспринимала это молча. Как и те случаи, когда Алан забывал о ней на неделю или две-три, предаваясь чужим восторженным объятиям. Теперь она жила в эпицентре событий и как никогда могла знать подробности его жизни. Официальная любовница – лестный титул. Двухкомнатные покои в элитном квартале, где все и всё как на ладони… Это сделалось ее новым личным адом. И она училась в нем существовать, стараясь проявлять вовне лишь тишину и леденящее собственную душу спокойствие.

– Ага, – небрежно бросил второй генерал. – Ставлю на это свой памятный кинжал.

– О, а я – новый меч, – встрял Булат, как будто дело его касалось.

– Опять притащил свою потаскуху, – злобным шепотом заметила Диана, глядя, как Надежда остается в сторонке. Губы любовницы генерала были накрашены бордовой помадой и нежно касались пузырящегося шампанского.

– У феи Динь-Динь11 пыльца осыпалась, да, Диашка? – громко промолвил Князь.

Он увидел, как супруга вспыхнула в ответ на отсылку к своему сказочному таланту влиять на генерала гордыни. Получается, она управляла им не больше, чем одним из небесных архангелов!..

– Я избавлюсь от нее, – прошипела Княгиня.

– Только попробуй, – негромко молвил Князь. – Не смей трогать то, что облегчает мне полную власть над кем-либо. Иначе голой запру в нищем квартале на сутки. Думаешь, не сделаю? И не пытайся юлить. Поверь, тебе не захочется, чтобы я разбирался во всех твоих делишках.

Диана гордо отмолчалась.

– Ты становишься Жанной, – Самуил подбавил масла в огонь. – Скучно это, дорогая.

Он напомнил супруге о некогда самой опасной сопернице и самой долгоиграющей его любовнице, которая и ныне сохраняла свои связи с первой кастой благодаря нездоровой привязанности к ней Варфоломея. Жанна была стальной расчетливой женщиной, бывшей легионеркой, владеющей мечом с силой вепря.

Такое сравнение привело Диану в остервенение.

– Скука – это ты, баран нечестивый! Само воплощение! – Диана оттолкнула мужа и выпрямилась на высоченных шпильках. Ей принадлежало эксклюзивное право публично оскорблять Князя; он получал от этого эротическое удовольствие. – Я должна работать! Хоть кто-то должен делать это среди пустохватов и дармоедов!..