Избушка, кот и другие неприятности Наськи Соловьевой

Глава 1

– Эй, Наська, – услышала я до боли знакомы голос Фролова Борьки, чтоб его кандрашка схватила! – Ну че, сделала домашку?

– Слушай, Фролов, отвели, а! – ответила этому задире, закатывая свои голубенькие глазки кверху.

– Не понял, ты че такая борзая? – тут же насупился он, начав дышать, как бешенный буйвол перед родео.

– Да потому что ты уже задрал меня! – рявкнула так, что у самой в ушах зазвенело. – Сколько можно? Может, ты уже сам, для разнообразия сделаешь домашку? Ах, – спохватилась я, прижимая руку к груди, словно сильно чему-то удивляясь. – О чем это я? – Борька усмехнулся, видимо думает, что я одумалась и дам ему сейчас все списать, как миленькая. Ага, щаз! Не тут-то было! – Для этого же мозги нужны, которых у тебя, видимо, отродясь не бывало.

Борька тут же изменился в лице: брови сошлись на переносице, ноздри раздуваются, а губы плотно сжаты, что даже желваки вздулись.

У-у-у, нервишки-то шалят.

Усмехнулась про себя. С первого класса этот недотепа у меня списывал. А я никогда не могла дать отпор, пока все не дошло до маразма – он забирал у меня тетради с домашним заданием так, словно я была обязана их вообще на блюдечке с голубой каемочкой преподносить да в ножки низко кланяться! Урод, блин!

Но сегодня моему терпению пришел конец! Да-да, в мои шестнадцать лет, которые, между прочим, пришагали именно сегодня, я вместо того, чтобы принимать поздравления (хотя меня никогда в классе и не поздравляли одноклашки – считают занудой и зубрилкой), я торчу в коридоре с Фроловым и пытаюсь отстоять свое личное пространство и достоинство.

– Вот что, Борька, с первого класса ты меня терроризировал, но всему приходит конец! Как и моему терпению, – он сделал недоуменное лицо, приподняв правую бровь вверх. – Короче, если хочешь и дальше списывать, то плати мне за это бабки! Почему я, умница и красавица должна делать для тебя что-то бесплатно?

– Слышь, Соловьева, ты ваще берега попутала? Тебе че, по шее дать? – недовольно осведомился Борька, уперев руки в бока.

– Я тебе сейчас сама накостыляю так, что мама родная не узнает! – рявкнула я, уже реально озверевшая.

Боже, как же он достал меня!

– Фиг я тебе больше дам списать, пока не заплатишь! За каждую домашку по сто рублей! Не нравится – проваливай! – и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, гордо вошла в класс, оставив Фролова стоять в коридоре с открытым от удивления ртом.

День, на удивление, пролетел незаметно, даже Борька ко мне больше не приставал, только вот за то, что у него не было домашки, получил «двояк». Я же, довольная, как кот, объевшийся сметаны, просто игнорировала его, когда он буравил взглядом мою спину.

Меня, как и ожидалось, никто из одноклассников не поздравил, а учителя и вовсе, словно забыли о нем. Но да ничего, я привыкла, так что нисколько не обиделась. Знаю, что придя домой, меня будут ждать самые любимые и близкие люди: мама, папа и бабушка Вера…

Жду – не дождусь этого момента!

Когда прозвенел звонок с последнего урока, я спокойно собрала все учебники и, сложив их в рюкзак, закинула его на плечо, чтобы затем, не торопясь, покинуть класс.

Вот только жаль, что я не заметила, как в этот самый момент на меня смотрел Фролов, каким злым был его взгляд… И, что самое главное, не обратила внимания на то, что он последним вышел из класса, хотя до этого момента был всегда самым первым – ему всегда не терпелось свалить со школы.

Преодолела коридоры, спустилась по лестнице и даже покинула школу, чтобы отправиться к мосту… До дома оставалось дойти совсем ничего – только перейти железнодорожный мост, пройти по проселочной дороге и я была бы дома.

Но, увы, сегодня этому было не суждено сбыться.

Переходя через мост на другую сторону, даже поставив ногу на ступеньку, поздно заметила, что за мной кто-то идет. Люди на мосту – обычное дело, поэтому я и не обратила внимание, и…

– Гадина проклятая! – услышала злобное шипение позади себя. Хотела обернуться и посмотреть кто же это, как почувствовала сильный толчок в спину…

Нога соскользнула со ступеньки и я, не удержав равновесия, полетела вниз, уже прекрасно осознавая, что падение будет страшным и болезненным…

Лишь в самый последний миг, перед самым ударом, все же увидела того, кто столкнул меня со ступенек моста – Фролов Борька. И взгляд его, увы, оказался очень уж довольным, а не испуганным… Он специально столкнул меня!

«Гад!» – пронеслось в мыслях прежде, чем почувствовала, как проваливаюсь в пустоту и мир, вдруг, завертелся красочным калейдоскопом, унося меня в неизвестность.

Глава 2

– Эй, ты, чего разлеглась тут, ведьма недоделанная? И зачем ты свалилась на мою голову? Жил себе – не тужил, да горя не ведал, и тут на тебе, свалилось «чудо» рыжее. – Услышала чей-то очень уж недовольный голос.

Кое-как разлепила глаза, чтобы взгляд тут же уткнулся в чистое, без единого облачка небо. Красота-а-а. А воздух то какой!.. Поглубже вдохнула его, чувствуя во рту легкую сладость и свежесть. Кайф!

– Эй, ты, – снова это недовольный голос.

Подняла голову, чтобы найти того, кто зудит мне тут над ухом, мешая созерцать чарующе чистое небо и наткнулась на довольно крупного, размером со среднюю собаку, черного кота, смешно шевелящего длинными черными усищами.

– Ой, какой хорошенький! – умилилась я, протягивая к нему руку, как вдруг услышала злобное шипение, а затем…

Кот выгнулся дугой и… мамочки мои! заговорил человеческим голосом:

– А ну, прочь свои руки от меня, ведьма! Ты не достойна трогать своими грязными культяпками мою шикарную шерстку!

– А-а-а-а! – заверещала я, подпрыгивая, точно меня оса в одно место ужалила.

– Ты чего орешь, ненормальная? – прижал уши к голове кот, вытаращившись на меня, как на сумасшедшую.

– А-а-а! – продолжала орать, не зная, куда бежать.

– Да прекрати ты уже! – взмолился кот, прижавшись пузиком к земле и прикрывая лапками ушки. – Оглохну же из-за тебя!

– Помогите-е-е! – кричу, бешено вращая глазами в поисках защиты.

Первое, что попалось на глаза – длинная ветка, которую я тут же схватила в руки.

– Эй, ты чего это удумала? – настороженно поинтересовался кот, смешно начав пятиться своим толстым задом назад.

– Ты… ты кто такой? – заикаясь, поинтересовалась я, держа ветку наизготовку. Ну, хоть орать перестала, что уже хорошо.

– Ростислав Великолепный. – Представился кот, продолжая пятиться и прижимать ушки к голове.

– Чего? – недоуменно переспросила я, нахмурившись.

– Еще и тупая, – удрученно покачал этот котяра головой.

– Кто тупая? – ощерилась я, тут же приняв весьма воинственный вид.

Странно, никогда за собой раньше такого не замечала. Всегда и в любой ситуации оставалась спокойной и рассудительной, в конфликты не вступала, как и в споры, а тут… да я же готова была эту ветку в ход пустить…

– Ну уж точно не я, – хмыкнул кот, настороженно глядя на меня, но уже перестав пятиться своим пухлым задом.

– Я тебе сейчас покажу тупую, – пригрозила ему, начав наступать. – У меня, между прочим, одни четверки и пятерки в школе! Ни оной тройки.

И так я это произнесла, что даже гордо выпятила грудь и задрала подбородок кверху.

– Пф, – фыркнул кот, закатывая кверху свои большие зеленые глазище, – тоже мне, умняшка нашлась.

И вот тут-то меня и осенило!

– Слушай, Ростик, – съерничала я, – какого фига? Ты же ведь не настоящий! – и так я довольно хмыкнула, что даже на душе легче стало. –Так что, котик, тут два варианта: либо ты мне снишься, либо у меня после падения начались конкретные глюки, – заключила я, откидывая ветку от себя подальше. Не, ну а чего бояться-то, если все не всамделишно? Верно, не нужно!

– Э-э-э, – протянул кот, смешно округлив глаза и приоткрыв клыкастенькую пасть с большущим розовым языком-лопатой.

– Вот то-то и оно! – хмыкнула я. – Ну что, раз уж это все мое воображение, то можно и поразвлекаться! Кстати, а что это за место такое необычное?

Я огляделась по сторонам, отмечая то, как постаралась моя фантазия. Лес, посреди которого расположилась большая поляна, усеянная различными цветами; неподалеку старенький домик с покосившимся крылечком, накренившейся трубой и прохудившейся крышей.

На козырьке крыши, нахохлившись, прикорнул филин.

«Красивый», – подумала я, делая шаг в сторону этого домика.

– Слушай, Ростик, – обратилась к этому толстозадому коту, – вот скажи мне, почему, если это мои глюки, то тут все так, как моя фантазия точно никогда бы не на придумывала?

– Да потому, что это не плод твоих воображений, о, невоспитанная особа! Ты попала в другой мир…

– Да? – удивленно переспросила я, вскидывая брови вверх. –Н-да уж, чего только подсознание не выдает. Бред, конечно, но о-о-очень интересный!

– Да не бред это! – взвизгнул кот, ощерившись. – Ты – потомственная ведьма, Настасья, уже в девятьсот девяносто восьмом поколении! И перенесло тебя сюда лишь потому, что твоя магия родом из этих мест!

– Э-э, – подзависла я, недоуменно глядя на кота. – Ничего не поняла. Какая еще, на фиг, ведьма?

– Самая что ни на есть обыкновенная, – фыркнул Великолепный, поворачиваясь ко мне спиной, и, шевеля пухлым задом с шикарным пушистым хвостом, направился в сторону избушка, оставив меня стоять посреди поляны с раскрытым от удивления ртом.

– Ну, – обернулся котейка, тяжело вздыхая, – чего встала, горемычная? Пошли, буду тебе владения потомственные показывать.

Я же, усердно обдумывая его слова, даже ни на миллиметр не сдвинулась с места, продолжая пялиться на огромного жирного кота, смешно виляющего мохнатым задом и гордо вскинув усатую мордашку вверх.

Я усмехнулась: такой милашка! Надо его как следует потискать!

И это стало моей первоочередной задачей. В конце то концов, это же мои глюки, а не его, значит я и только я решаю, что мне с ними делать дальше!

Почесала руки, предвкушающее улыбнувшись. Ох, Ростислав Великолепный, держись! Наська Соловьева выходит на тропу ми-ми-мишности и потискивания!

Знал бы Ростик, что его ждет дальше, то со всех лап бы несся куда подальше, а не вышагивал, гордо задрав голову, в сторону покосившейся избушки…

Глава 3

– И так, Настасья, – начал менторским голосом вещать этот пушистый комок шерсти с длинными усами и пышным хвостом, точно у Мейн-куна, – эта избушка будет служить тебе домом. Да, с вижу она, конечно, не очень… – скривил мордочку Ростик, из-за чего я невольно улыбнулась, поглядывая на него с захватническим умыслом – хочу ПО-ТИС-КАТЬ!!! Мое!

– Настасья, а чего это ты удумала, а? – подозрительно сощурив свои глазки, настороженно поинтересовался он.

– Хо-чу! – вдохнула я, протягивая свои руки к нему.

– Настасья… Наста… Настя! – заикаясь и снова пятясь задом к домику, заверещал Ростик.

– А ну, иди сюда, морда твоя лохматая! – взвизгнула я, бросившись за котом, чтобы схватить его и как следует потискать.

Ростик же, не будь дураком, изловчившись в последний момент, дал от меня деру, при чем с такой пробуксовкой, что даже пыль поднял! Вот честно, такого зрелища я не ожидала…

Вы когда-нибудь видели огромного кота, кило, этак, на пятнадцать, а то и того больше, улепетывающего со скоростью торпеды? Только у этой «торпеды» пузо во все стороны колышется и пухлый зад все время перетягивает назад, мешая бежать. Но Ростик-то, похоже, упертый, все равно бежит, сверкая пятками с розовыми подушечками…

Не, ну как улепетывает… Он, конечно бежит… ага, да вот только это ведь он думает, что бежит стремительно и простой человечке его никогда не догнать, вот только правда заключалась в том, что догнать его не составит особого труда, так, придется лишь чуть-чуть ускорить шаг.

Усмехнулась и про себя добавила: «Да уж, Великолепный, отожрал ты себе пузо и зад так, что даже убежать не можешь! Вот как только поймаю и вдоволь натискаю, сразу же посажу на строжайшую диету!»

Кот же тем временем, запыхаясь, умоляюще кричал:

– Оду… одумай…ся смертная! Ты… ты чего удумала? Пой… поймать само…го Рости… Ростисла..ва Ве.. великолепного?

– Пф, – выдала я, ухмыляясь и спокойно идя позади пушистика, – а чего тебя ловить, вот сейчас устанешь «лететь, аки ракета», – съехидничала я, – сам мне и сдашься. Мне даже напрягаться не придется.

– А вот шишь тебе, ведьма! – фыркнул кот, резко крутанувшись на месте, и где только сил на это взял? – Не достойны ты меня трогать! Не заслужила!

И, о чудо, пулей пронесся мимо меня, резко запрыгивая а ближайшее дерево, и уже оттуда, тяжело дыша, изрек:

– Ты, Наська, глупая девчонка. Совсем глупая. Вместо того, чтобы владения свои новые оглядеть, да с живностью местной познакомиться, ты, дуреха малолетняя, за хранителем рода ведьменского погналась.

– За кем? – не поняла я, удивленно вздернув правую бровь и недовольно глядя на жертву моих будущих экспериментов.

– За хранителем, – устало покачал котик мохнатой головой, начав вылизывать передние лапки. – Я ж тут не просто так, сижу…

– Ага не просто, – поддакнула ему, по малю-у-у-усеньким шажочкам приближаясь к дереву – «островку» безопасности Ростика. – Ты вон, себя вылизываешь, и в ус не дуешь.

Кот тут же отвлекся от своего сверх важного задания и теперь удивленно взирал на меня сверху вниз:

– А зачем мне в усы себе дуть? – не понял он, смешно покрутив носом и скосив на него же свои зеленющие глаза.

Я хохотнула, ибо косящий кот с глупым выражением лица… ну, это нечто.

– Ростик…

– Ростислав, – машинально поправил он меня, ощупывая лапками носик с усиками.

– Ростик, – настояла на своем, деловито подбоченившись, – ты мне лучше скажи, как выбраться из этого дурдома?

Великолепный, наконец-таки, оторвался от своего занятия и теперь недовольно уставился на меня.

– Послушай, Настасья, вот, что я тебе скажу…

И я честно приготовилась его слушать – вон, даже приближаться к нему перестала, остановившись.

– Ты – ведьма. Молоденькая совсем, вижу, что только-только силы свои начинаешь набирать, от того и портал смогла открыть сюда, но… Я смотрел в кадке заговоренной, что с тобой случилось.

– Да? – удивилась я, взметнув обе брови вверх.

– Да, – кивнул он, все же соизволив спрыгнуть с дерева обратно на землю, – и прошу сейчас не перебивай меня. – Я уже хотела ослушаться, как он тут же добавил: – Это очень важно для тебя!

Тяжело вздохнув, кивнула. Пришлось согласиться его выслушать. Хотя, если быть честной, мне и самой стало любопытно, что же он мне такого сообщит.

– Помнишь мост?

Нахмурилась. Так, мост…Железнодорожные пути, ступеньки и… Борька Фролов! Точно!

– Ах, гад он этакий! – взвизгнула я, тут же подскакивая на месте и начав метаться по поляне. – Он же… я же… Мне же… А он! Га-а-ад!

И вот чувствую, что сейчас разревусь. Обидно!

– Ты, Настенька, когда сюда перенеслась, то все, кто тебя когда-либо знал, забыли, словно тебя и не было никогда, – печально выдохнул Ростислав, сочувственно глядя на меня.

– А мама? А папа? Бабушка? – с надеждой спросила у него и… Ответ поняла по его глазам, – они … Они что, больше не будут обо мне помнить? Совсем-совсем?

– Прости, Настасья, но нет, никто и никогда о тебе уже не вспомнит в том мире. Когда ты из-за опасности погибнуть открыла портал, то сработало равновесие: попав в этот мир, все моментально забыли о тебе в том мире! И теперь тебе придется налаживать жизнь здесь. Других вариантов нет. – Пожав плечиками, ответил Ростик.

– У-у-у, – вою я, дергая на себе рыжие, точно огонь волосы. – Ма-а-а-ама-а-а!

– Настя, – попытался успокоить меня кот, но у него ничего не вышло.

– Мамочка-а-а! У-у-у-у! – и слезы по щекам ручьем. – Ну почему? Я ведь так молода! Я жить хочу-у-у! Домой хочу-у-у! Папуличка! Бабулечка! А-а-а!

– Не плачь…

А я реву белугой, не имея ни желания, ни сил остановиться – так жаль себя, что словами не передать.

– Настасья, – снова обратился ко мне Ростик, недовольно дергая носом и усами, – прошу тебя, успокойся.

– Да как же я могу успокоиться, меня никто не помни-и-ит, никто не люби-и-ит! – вою, бегая по поляне, и методично вырываю волосы с головы.

– Да прекрати ты уже! Зато у тебя есть шанс, что в этом мире запомнят! – рявкнул кот. – Или что, ты тут приведением бестелесным по поляне носишься и воешь, как голодный расфуфырь с болота?

– Чего? – тут же остановилась, как вкопанная. – А это еще кто?

– Так, – устало покачал головой Ростик, – об этом завтра. И поверь, когда проснешься, то забудешь абсолютно обо всем, чтобы было с тобой до того, как ты попала сюда. А теперь, неугомонное ты создание, спи!

И он что-то тихо-тихо прошептал, от чего я зевнула, потерла глазки, затем зевнула еще раз и, присев под деревом, чья тень отлично скрывала от полуденной жары и палящего солнца, тут же вырубилась.

– Ох, горе ты луковое, – снова покачал головой хранитель, и устроил свою пухлую тушку возле моих ног, положив тяжеленную голову мне на колени. – Чую, намаюсь я с тобой еще. Ох, намаюсь.

Глава 4

– М-м-м, – потянулась до хруста в косточках, довольно улыбаясь. Давно я так не спала.

– О, проснулась, спящая красавица, – услышала смешок в свою сторону. – Тогда вставай, нечего тут валяться без дела.

– Ох, Ростик, – сладко зевнула я, снова потянувшись, – вот заразы ты мохнатая. Совести у тебя ни на грамм нету.

– Знаю, – хмыкнул мохнатый, проходя совсем близко от меня и, словно ненароком, задевая своим пушистым хвостом мой нос.

–А-а-апчхи! – раздалось оглушительное, и вредно хихикающий кот, быстрыми перебежками удаляющийся от меня, уселся недалеко от выхода из избы. – Ну, язва мохнолапая, я тебе устрою, – пригрозила ему кулаком, хотя прекрасно понимала, что ничего я ему не сделаю – жалко шерстку портить.

– Ага, как же, устроит она, – весело ощерился Ростик, тут же пересаживаясь поближе к двери. Ага, значит, все же опасается меня. И тут до меня кое-что дошло:

– Ой! – мгновенно подпрыгнула я с удобной лежанки, теперь принимая сидячее положение. – А как это я тут оказалась? Я ж под деревом уснула.

– Уснула, – кивнул кот, подтверждая мои слова, – да вот только ночью на улице не безопасно, потому и пришлось уволочь тебя в избу, а не то какой зверь бы тобой полакомился. Звери они, знаешь ли, такие – разрешения у тебя спрашивать не станут, просто кусок с ляжки оттяпают и…

– Вот давай без подробностей! – прервала его тираду. – Уволок, и ладно, не надо мне страшилки рассказывать.

Кот на это лишь хмыкнул, но промолчал. Правильно, не стоит меня злить.

Огляделась по сторонам: небольшая комнатушка с огромной русской почкой почти по середине, небольшой стол и длинная скамейка вдоль него, накрытая вязаными покрывалами, на полу «дорожки» с красивыми узорами, на стенах травки сушенные да полки с различными склянками. За печкой разглядела какую-то то ли бочку, то ли кадку – фиг его разберет, но зато в этом нечто удобненько так расположилась «мохнатая» метла. Да уж, похоже никто давненько ей никто прутики-то не менял.

–Ростик, – обратилась к довольному коту, внимательно следящим за моим поведением. – А чей это дом, м?

– Твой, – как ни в чем не бывало, ответил он, укладываясь у порога, но продолжая все так же внимательно наблюдать за мной.

– Как это мой? – не поняла я, почесав макушку, тем самым растрепав и до того не идеально лежащие на голове волосы.

– Скажем так, – хмыкнул он, – по наследству досталось от прежней хозяйки.

– Да? – удивленно изогнула бровь, продолжая осмотр помещения. – А чего мне тут делать?

– Ну как что, – устало отозвался Ростислав, зевая во весь свой клыкастенький рот, – жить, Настасья. А еще…

– Что? – тут же подалась вперед, заинтересованно его слушая.

– А еще на тебе ответственность за всю живность лесную! – гордо выпятив грудь, уведомил меня этот мохнатый комок шерсти.

– Чего?! – опешила от его заявления. – Да на кой мне это нужно?

– Ну, может и не нужно, но выбора у тебя все равно нет, – упрямо вздернув мордочку вверх, выдал этот… кошак, одним словом.

– Почему?

– Да потому, что ведьмы ты потомственная, Настасья, – как маленькому ребенку начал разъяснять он. – Вот скажи, что ты помнишь из своего прошлого?

Я призадумалась. А и правда, что я помню?

Так, однозначно в памяти присутствуют родители, но не помню, почему живу не с ними; бабушку помню, которая безумно меня любит и постоянно пытается чем-то накормить вкусненьким… вернее, пыталась.

Школу помню и приставучего Борьку Фролова, который вечно к урокам был не готов и из-за этого всегда у меня списывал. Тоже мне, блин, нашел бесплатный ГДЗ!

От этих воспоминаний даже фыркнула. Но при этом где-то глубоко в душе что-то шевельнулось и тут же спряталось, словно не желая быть обнаруженным. Ну, я, собственно, не сильно то и хотела.

Что еще помню… ну… снова призадумалась… Да ничего примечательного-то в моей жизни и не было, поэтому воспоминания, точно вода сквозь пальцы утекали, а я и не пыталась их задерживать. Ну, не живу с родителями и бабушкой, значит, так нужно… Для чего? Фиг его знает. Возможно, именно Ростислав Великолепный мне об этом и поведает.

– Да мало чего я помню, – как-то неопределенно пожала плечами, и тут же, с надеждой в голосе поинтересовалась: – А это не странно?

– Нет, – кивнул довольный кот, подняв свой зад и теперь мощной лапой открывая входную дверь. – Эта магия здешнего мира начала работать. Скоро ты забудешь все, что может потревожить душу и сердце, и не вспомнишь ничего из своего прошлого. – Ростик, хмыкнул: – Ну а раз все так удачненько складывается, то идем – нужно владения твои новые показать. А то где это видано, чтобы ведьма, да мест своих не знала! – Родик покачал головой и, махнув пушистым хвостом, вдруг как рявкнет: – А ну, п-шшшла, чего расселась, аки барышня на выданье?! Ведьма ты, или кто? Вот и нече мне тут сидеть и глазенками хлопать.

Тут же подскочила с лежанки и бросилась на выход вслед, нагло виляющему  пухлым задом, котом.

 Честное слово, я просто немного растерялась, а так.. Ух, показала бы я этому котище, где раки зимуют! Зараза мохнозад… мохнлапая!

– Итак, Настасья, – нравоучительно начал Ростислав, как только мы оказались за пределами небольшого домика, стоя теперь почти на том же самом месте, где я вчера и познакомилась с котиком, и теперь он, смешно шевеля большим носом, продолжил вещать: – то место, где мы находимся, называется Темный лес, а мир, в который ты попала – Радмар. Давай мы с тобой немного пройдемся, и я познакомлю тебя с некоторыми из важнейших обитателей этого леса.

Честно говоря, мне показалось, что я пилюлю с эффектом отупения проглотила, потому как вообще перестала что-либо соображать после слов о другом мире. И вот ведь парадокс – умом-то я понимаю, что должна паниковать, ведь другой мир, это вам не шутки, но душа моя оставалась спокойной и непринужденной, будто я всегда жила в этом мире, а конкретнее, в Темном лесу. Странно все это…

–… не любит, – меж тем поучительно продолжал Ростислав, бодро вышагивая по узенькой дорожке в самую глубь лесной чащи. – Поэтому, Настасья, если не хочешь его этим разозлить, то советую держать язык за зубами, иначе, горемычная ты моя, нам с тобой си-и-ильно не поздоровится!

Я же, состроив умную «мину», теперь размышляла: «Чего же такого я не должна говорить, а главное  кому»? И ведь стыдно переспрашивать у Родьки, вдруг еще обидится, что я прослушала все, что он мне говорил. Эх… Знала бы я, к чему это может привести, лучше бы переспросила сто раз, получив за это небольшой нагоняй, чем то, что произошло дальше… Э-э-эх!

Глава 5

Стоило нам только ступить в самую темную часть леса, как Ростик вдруг остановился и, почтительно склонив голову, торжественно произнес:

– Приветствую тебя, хозяин чащи лесной, да не прогневайся на мирных путников, а прими нас, чтобы познакомиться с новой ведьмой Темного леса.

А я стою, поджилки трясутся, зуб на зуб не попадает, а глаза, точно два бездонных блюдца – страшно, пипец. Я еще никогда в жизни в лес не заходила, тем более в такую глухомань!

И только я подумала, что больше, по идее, бояться просто невозможно, как вдруг совсем близко от меня с Ростиком, метров, эдак, пять-семь, может и больше, зашевелилось что-то корявое, трухлявое и… с горящими желтыми глазами, размером с мой кулак!

– Кто-о-о посмел потрево-о-ожить мой со-о-он? – провыл-проскрипел этот… это… нечто!

– Ростислав Великолепный, – снова склонился в поклоне кот, а я…

– М… мам-м-м-моч… чки… – проблеяла кое-как, чувствуя, как на затылке начали шевелиться волосы, а по коже побежали неприятные мурашки… Короче, покрылась я гусиной кожей, а по спине такой холодок пробежал, что я непроизвольно передернула плечами.

– Мамочки? – прошелестел голос неведомого чудовища, уставившись точнехонько на меня. – Никогда такого странного имени не слышал…

– Хозяин лесной, не серчай на эту безголовую, это она сдуру болтнула – не подумала…

– А зачем же ты ко мне глупую-то приве-е-ел? – провыл трухлявый… эм… пенек?

Не, ну а как его еще обозвать: труха сыплется, ветки во все стороны торчат, листики такие, словно их сперва хорошенько пожевали, а затем выплюнули за ненадобностью, а еще сам этот, как его там… короче, он здоровый, раза в два меня выше, но такой скрюченный, что можно подумать, будто передо мной такой ста-а-а-арый-старый дедок. Ему лишь тросточки не хватает, чтобы идти стало легче.

– А… а вы кто? – осмелилась я все же задать животрепещущий вопрос.

И вот тут я поняла, что что-то явно сделала не так: кот, испуганно мяркнув, резко упал жирным пузом на землю и прикрыл голову лапами, тихо повторяя: «Ой, дура, ой и дура! Я же предупреждал! Ой, что будет… домой хочу…»

Стою, понять не могу, что такого я спросила, вроде вопрос-то не страшный и ничего в нем такого нет, но стоило только перевести взгляд с Ростика на… вот эту трухлявую образину, как поняла, что, таки, да, я что-то ляпнула, не подумав.

– Кто я такой? – прошипело это существо, начав раскачиваться из стороны в сторону, и смотрит на меня при этом так, что будь у меня хоть капля стыда, я бы точно сгорела на месте, а так… стою, значит, ничего не понимаю, кот от страха дрожит, мистер-Пенек отчего-то злиться и… Видимо, причиной всего этого являюсь, непосредственно, я.

Ну, я и ляпнула:

– Ну так что, как зовут-то вас, а? Не Пеньком же называть, в конце-то концов, – и так непринужденно пожала плечами, что сама приофигела. И откуда только столько наглости во мне? Никогда за собой не замечала раньше!

– Кто Пенек, я? – еще пуще начал шипеть он, размахивая своими ветками в разные стороны, словно руками, да вот только беда – он их, похоже, не контролировал, потому как они пытались дотянуться до меня, но у них, у «рук», ничего не получалось. Я даже хмыкнула.

Ой, зря!

– ТЫ еще и насмехаешься надо мной?! – окончательно взбешенный, взревел хозяин леса, наступая на меня.

– Кто? Я? – всамделишно удивилась, вскидывая брови. – Что вы, ни в коем разе.

– Молчи, дурочка, молчи! – подсказал мне Ростик, но я не я, если послушалась бы какого-то кота.

– Короче, мистер, я вас не знаю, не понимаю, для чего этот жирдяй, – кивнула в сторону кота, – меня к вам привел, но это крайне невежливо стоять и молчать, когда к вам обращаются. Вы вообще соображает, о чем я вас спрашиваю?

Непонятное существо даже замерло на мгновение от моей наглости, а затем, ка-а-а-к, заорет:

– Да как ты смеешь так разговаривать со мной?! Ты, – и презрение во взгляде, а в словах яд, – жалкая человечка! Еще слово, и ты никогда не выйдешь из моего леса!

– Ой ли! – хмыкнула я, доставая из кармана свой мобильник. – Компас еще никто не отменял. Где Север – знаю, остальное – дело техники.

– Молчи-и-и! – уже откровенно рыдая и трясясь всем своим тучным тельцем, провыл Ростик, в ужасе глядя на Трухлявого.

– Слушай, ну чего ты боишься какую-то корягу, а? – поинтересовалась у него, при этом четко осознавая, что у самой страх куда-то пропал. Странно это все.

Не, ну серьезно! Передо мной страшное чудовище, от которого реально мороз по коже, а я не боюсь и даже имею наглость дерзить ему! Чудеса, да и только!

– Послушайте, неуважаемый, а давайте-ка мы тихо и мирно разойдемся, кто куда, и все… словно мы друг друга никогда не видели. А?

– КАК. ТЫ. СМЕЕШЬ. ТАК. СО. МНОЙ. РАЗГОВАВРИВАТЬ?! – грозно прорычал этот ненормальный Пенек, грозовой тучей надвигаясь на меня. И столько в его взгляде жгучей ненависти появилось, что, таки, да, я поняла, что, походу, переборщила. Язык – враг мой!

Вот тут-то мой инстинкт самосохранения и сработал. Ну, лучше поздно, чем никогда!

– Эм, – начала я пятиться задом, не упуская из вида это космато-трухлявое чудовище, – кажется, нам уже пора… – а затем Ростику: – Поднимайся, зверюга мохнатая, нам ноги нужно уносить…

– Н… не могу-у, – промяукал кот, еще сильнее вжимаясь пузом в землю и вращая глазами, как ненормальный.

А монстр-то все надвигается… Только… медлительный он какой-то… Хотя, вон, уже пара метров до нас с котом остались.

– Слушай ты, котяра недоделанный, а ну, поднимай свой жирный зад и выводи меня из этой чащи! Сам завел, сам и выведешь! – и я даже притопнула ногой для пущей убедительности.

Но все мои увещевания не возымели ровным счетом никакого эффекта – кот все так же продолжал лежать на земле…

И вот тут я заметила странность: Ростик все это время смотрел на это чудовище и не мог отвести от него взгляд…

– Ростик, а посмотри на меня, а? – попросила кота.

– Он не с-с-с-сможе-е-ет, – прошипел мистер-Пенек, надвигаясь и…

Вашу ж маковку! У него, оказывается, еще и пасть имеется! Да не абы какая, а с сами натуральными клыками во всю харю! Да он и меня заглотить может и даже не подавится!

– Ростик! – взвизгнула я, теперь и в самом деле сильно испугавшись – как-то нет желания стать закуской этому монстру. – Ростик, вставай и бежим, на фиг, отсюда! Ты зачем вообще меня сюда притащил?

– По… познакомиться, – честно ответил он, но взгляд на меня так и не перевел.

И тут до меня дошло:

– Ах ты черт болотный! – разъяренно посмотрела на хозяина леса. – Ты же моего Ростика гипнотизируешь! Ах ты ж чучело трухлявое! – да, я очень и очень сейчас злая! – Да чтоб тебя крысы погрызли! Да чтоб у тебя ветки отсохли и обломились! Да чтоб твоя лиственная шевелюра отпала, на фиг, и никогда больше не отросла, да чтоб ты иссох, сволочь лесная!

– Настя! – взмолился Ростислав, в ужасе глядя на опешившего монстра, который, почему-то, начал пятиться назад, а затем и вовсе испуганно уставивлся на меня.

– Ведьма, – только и сумел прошептать он, прежде чем случилось невообразимое!

Откуда ни возьмись, появилось целое полчище крыс, с рвением принявшиеся грызть этого гада, ветки дружно сделали тайм-аут и… отвалились, к едрене-фене! Ну а листочки приказали «долго жить», последовав примеру веток – опали на землю небольшой кучкой… сам же монстр, даже и сказать ничего не может, лишь беззвучно шевелит зубастой пастью и… сохнет. Не, серьезно, этот Пенек реально начал стремительно сохнуть… Пока от него не осталась лишь одна труха.

И вот стою я, значит, открываю и закрываю беззвучно рот, не в силах даже пошевелиться, Ростик же наоборот, поднялся с земли и в ужасе уставился на то, что не так давно нас хотело сожрать…

– Настасья, а ты вообще знаешь, кто это был? – осторожно поинтересовался кот.

Неопределенно пожала плечами, не в силах оторвать взгляда от трухи.

– Это, между прочим, был сам хозяин леса – Леший. Он тут главный… – посвятил меня в детали Ростислав, а затем уже тише добавил: – Был главным. Теперь, кажется, он – главная труха этого леса.

Честно говоря, стояла в шоке, но если наивно подумала, что на этом все и закончилось, то вот тут я глубоко ошиблась. Стоило только сделать шаг в сторону, как путь мне преградили те самые крысы, что не так давно грызли самого Лешего и, на чисто русском, отрапортовали:

– Задание выполнено, госпожа ведьма. Какие приказания будут дальше?

Все, теперь полный кабдздец! Мой разум решил взять тайм-аут и побыть в небытие какое-то время.

Последнее, что запомнила – кинувшийся в мою сторону кот с воплем «Настя!», и мой мир померк.

Глава 6

– Настенька, ну очнись же, – теребил меня за плечо кто-то очень настырный.

– Ростик, – прохрипела я, пытаясь разлепить глаза, – прекрати тормошить, а то голова и так уже раскалывается!

– Ну, слава богу, – выдохнул кот, – ну и напугала же ты меня!

Кое-как поднялась, усаживаясь на траве, огляделась.

Темного леса не было – я снова оказалась на залитой солнце полянке, а рядом со мной все тот же вредный жирный кот огромных размеров!

– Ну что, Великолепный, – с сарказмом поинтересовалась я, пронзая его взглядом, – что скажешь в свое оправдание? Ты зачем меня к тому монстру повел? Хотел, чтобы он меня сожрал?

– Что ты! – тут же замахал лапками Ростик, тем самым опровергая мои слова. – Знакомиться, Настасья…

– Наська, – машинально поправила его.

– Он ведь тут главный… был. Все к нему на поклон ходили, и никто без его ведома не имел права колдовать в лесу, даже ведьма. Нужно было прийти, склониться в почтении, вопросов глупых не задавать и вести себя тише воды и ниже травы… А ты что учудила? Я для чего тебе инструктаж проводил? Ты где в это время витала? В облаках, что ли?

Не стала ему говорить, что и правда задумалась и совершенно пропустила мимо ушей все, о чем вещал этот пушистик.

– Вот что теперь делать, а? Кто лес охранять от жителей окрестных деревень и сел будет? Они ж теперь так распояшутся, что нам, зверям лесным, бежать придется! Нет у нас больше хранителя! – запричитал Ростик, хватаясь мохнатыми лапками за голову.

– Ой, да ладно тебе, – отмахнулась я, – может, оно и лучше, что этого пенька трухлявого не стало? Вон, как он тебя в страхе держал, ты даже с места сдвинуться не мог. Кстати, а почему? Он что, и правда тебя гипнотизировал?

– Нет, – покачал головой кот, смешно морща носик, – у него магия древняя была, которая позволяла жителями лесными управлять, а тут ты… Кстати! – словно вспомнив что-то сверх важное, воскликнул хранитель рода ведьминского, – а почему его магия на тебя не подействовала? Я, значит, и с места сдвинуться не мог, а ты перемещалась легко и непринужденно, да еще и колдовать как-то умудрилась.

– Кто? – удивленно уставилась на котика. – Я? Колдовать? Ростик, ты в своем уме? Головой чай, не ударялся, не? Нет у меня никакой магии! Отродясь не бывало!

– Нет! – уверенно начал трясти головой пухляш. – Это у тебя нужно спрашивать: не ударилась ли ты головой. Ты зачем Лешего изничтожила?

– А какого фига он магию применял? Зачем пасть свою на меня ощерил? Ему что, так сложно было ответить на мой скромный вопрос?

– Да никто никогда не спрашивал его имени, Настасья! – зарычал Ростик, вздыбливая пушистую шерсть.

Уй, пусечка какой! Потискать его, что ли?

– Все и так знали, кто он такой!

– А вот я не знала! – рявкнула в ответ.

– А если бы ты внимательно меня слушала, то и вопросы задавать бы не пришлось! – шипел кот, грозно глядя на меня.

– А если бы ты меня к нему не повел, то и слушать бы тебя не нужно было! – тут же парировала я.

– Да если бы я тебя к нему не повел, то ты не смогла бы колдовать да дела великие творить! Ты же потомственная ведьма, Настасья!

– Наська! – снова поправила его.

– Нась-ка! – смешно скорчив рожицу, съерничал котик. – Тьфу на тебя, безмозглая! Ты даже не представляешь, что натворила!

– Ну, так осведоми меня об этом!

– Если выражаться твоим языком, то хана нам всем! – выдал Ростик, и для пущей убедительности скрестил лапки на груди и вывалил язык наружу.

– Хана-хана-хана! – вдруг раздалось со всех сторон.

Я, чуть привставая, огляделась, выискивая глазами тех, кто пропищал. И чуть не закричала!

Крысы! На меня устремилась целая армия здоровенных крыс!

– Госпожа ведьма! – пропищала одна из вновь прибывших, здоровее-е-енная такая! вставая на задние лапки и приставляя к своей голове переднюю лапку. – Ваш личный состав к службе готов. Какие будут приказания?

– Етить твою ж маковку! – ошарашено выдохнула я, шлепаясь задом обратно на землю.

Крыса почесала затылок и выдала:

– Задача не ясна. Можно поконкретнее?

– Копать-хоронить! – выдала я любимую фразу Мейвис из мультика, которую с радостью переняла у нее в свое время.

– Так точно! – отчеканила крыса и, втянув живот, выпрямилась во весь рост, чтобы отдать честь, а затем шустро свалить с глаз моих. Уводя за собой и полчище своих собратьев.

– Будь так любезна, Настасьюшка, – медовым голоском начал Ростик. И мне это ох, как не понравилось. – Ну, вот и что ты сейчас сделала? И кого же, по твоему мнению эти вонючие грызуны пойдут копать, а затем хоронить? М? Ты куда их направила?

– А… я… – начала заикаться. – И что теперь делать?

– Это ты у меня спрашиваешь? – выпучил свои зеленые глазище этот комок шерсти. – Ты хоть иногда думаешь, прежде чем что-либо сказать? Твоя пустоголовка хоть иногда соображает адекватно?

– Ростик, а… а почему они меня слушаются? А еще, почему они говорят?

– Почему слушаются? Да потому, что ты СЛОВО ведьминское сказала, магия твоя родовая сработала, а почему говорят… – он довольно хмыкнул, – ну так ведь и я тоже разговариваю. Или ты этого не заметила?

– Ну почему же, заметила, – насупилась я, складывая руки на груди.

– А раз заметила, то вот послушай тогда еще: мы, Настя, существа волшебные, потому как живем в мире, наполненном магией. А этот лес, милочка, он под охраной самого могущественного существа был – Лешего. Он оберегал нас всех от охотников и браконьеров, не давал нас в обиду, советом мог подсобить, коли припекало.

– А что взамен? – подозрительно сощурилась, глядя на кота. – Не поверю, что это он все по доброте душевной делал.

– А в замен мы ему жертву приносили, – как-то нехотя ответил Ростик, и почему-то отвел глаза в сторону.

– А если быть поконкретнее? – начала выпытывать у него.

Но он лишь покачал головой и резко перевел тему разговора:

– Домой пошли, ты ж, поди, голодная.

И правда, об упоминании о еде живот так заурчал, что, боюсь, его с другого края Темного леса слышно было.

– Ладно, – согласилась с ним, – идем. Я и в самом деле голодна так, что готова быка целиком проглотить!

Ростик как-то странно на меня покосился, словно соизмеряя мой рост и рост того, кого я хотела схомячить и, кажется, его это весьма и весьма впечатлило, если судить по тому, как удивленно расширялись его глаза. Что ж, не буду его разубеждать в обратном. Но и пусть не надеется, что избежал разговора о жертве Лешему – я еще выведаю у него все секреты. Даю слово! Не зря же я – Наська Соловьева. Девочка с Земли!

Глава 7

Как только мы оказались в избушке, Ростик, запрыгнув на лавку, деловито сел, положи лапы на стол и скомандовал:

– Сливки мне! Чистые, не разбавленные!

От такого командирского тона я приофигела и хотела, было, уже пойти да усы вырвать за такую наглость, чтобы впредь не приказывал больше. Не, ну а как еще расценивать, если кроме меня и этого мехового комка в избушке больше никого не было? Как вдруг…

Изба покачнулась, печка пыхнула жаром, из-за чего я даже рукой прикрылась, чтобы она меня ненароком не опалила, а затем начали происходить настоящие чудеса: на столе появилась, сияющая белизной, расшитая узорами скатерть, за ней последовала большая миска, напротив – неглубокая тарелка с зеленой каймой по краям, на середине стоял, начищенный до блеска, самый настоящий самовар. Возле Ростика, словно из воздуха появилась кружка и столовые приборы, и даже сливочки в миске появились, а рядышком пироги да плюшки, а еще на большом подносе жаренная курочка с картошечкой, посыпанная зеленью… М-м-м, вкуснятина! У меня даже слюнки побежали, а желудок скомандовал громкое: «ДАЙ ЖРАТЬ, ЗАРАЗА!»

И вот стою я, значит, слюной истекаю, а Ростислав, чтоб его, Великолепный, с дово-о-ольной мордой наяривает сливки! Глазки от удовольствия прикрыл, усы подрагивают, коготки из лапок вылезают да стол царапают, а еще этот гад мохнатый мурчит!

– Ростик, – медовым голоском позвала его, а он даже ухом не ведет. – Ростик! – Уже более грозно. Молчит, комок шерсти ходячий! – Я тебе сейчас усы повыдергиваю!

– А? – тут же отвлекся от сливок кот, удивленно вскинув на меня взгляд. – Чего орешь, ненормальная?

– Ты офигел? – выдала я, подбоченившись. Кот недоуменно нахмурился, смешно шевеля носом с замаранными в сливках усами. – Ты почему один ешь? А я?

– А чего ты? – не понял он. – Тебя что, кто-то держит, что ли? Садись, да ешь. Или тебе что, особое приглашение нужно?

И столько в его голосе ехидства, что как я им только не захлебнулась!

Но, с другой стороны, он ведь прав – меня никто не держит, а потому…

Тут же устремилась к столу, села на лавку и набросилась на жаренную курочку.

О-о-о-о, какая же она вку-у-у-усная! Корочка хрустит, мяско с косточки слезает – такое нежное, сочное… А еще картошечка… м-м-м!

Жую… ням-ням…

Кот: чавк-чавк, мррр, чавк…

Я: Ом-ном-ном… отламываю куриную ножку, и в рот ее! Ох, как же это обалденно!

И замечаю вот такую странность: Ростик уминает сливки с такой скоростью, что можно только позавидовать! Затем резво хватает кусок курицы и, почти не жуя, заталкивает в себя, затем еще один и еще, после чего пошла картошка!

Я от такого зрелища даже жевать перестала.

– Эм, – начала, кое-как проглатывая непрожеванную пищу, – Ростик, а ты, чай, не подавишься, не?

– Точно! – воскликнул кот и… налил целую кружку чая!

Матюшки-батюшки! Он же горячий!

– Ты что делаешь? – попыталась отобрать у него этот кипяток, но кот так на меня зыркнул, так рыкнул, что я тут же прекратила.

– Не лезь, человечка! – прорычал Великолепный и… как ни в чем не бывало, продолжил поглощать пищу, прихлебывая горячим чеам.

– А… – и вот так мне обидно стало, что я положила курочку на тарелку и встала из-за стола.

Кот даже ухом не повел! Зараза!

– Чтоб ты подавился, котяра мохнозадый! – пробурчала себе под нос и…

Ростик реально начал давиться!

Глазенки вытаращил, закашлялся, но… ни курицу, ни чай из лап не убрал, наоборот – стал еще пуще толкать их в себя!

Эттто еще что за фокусы?

– Ростик, ты совсем с ума сошел? – опешила от его поведения. – Ты ж подавишься, ненормальный!

– Отстань, презренная! – прохрипел он и… продолжил толкать в себя еду!

– Ростик! – взвизгнула я. – А ну, брось каку!

Он и бросил! В меня!

– Ах ты, гад облезлый! – взревела, тут же кидаясь к коту. – А ну, отдай сюда эту вонючую курицу, ты, жира комок!

– Сама жирная! – тут же гневно парировал Ростик, протягивая лапы к обглоданной птице. – Моя!

Не дожидаясь, пока он ее схватит, первой сгробастала и, подбежав к печке, закинула в топку.

Ой, что тут началось!..

Дом затрясся, все ходуном заходило и кто-то ка-а-ак заорет:

– Ты что творишь, идиотка рыжеголовая?!

– М…мам-м-мочки, – выдала я, чуть сгибая ноги в коленях и прикрывая голову руками.

– Наська! – проорал кот не своим голосом. – Ты что натворила?! Ты зачем курицу в топку выкинула?

И снова чей-то неведомый голос:

– Живьем спалю-у-у-у!

– Бежим, дурочка! – взвыл кот, бешено вращая глазами и хватаясь лапками за голову. – Она ж нас сейчас и правда спалит!

– К-к-кто? – отбиваю зубами барабанную дробь.

– Изба! Етить тебя коромыслом! – выругался кот и попытался выскочить наружу.

Не ту-то было! Дверь оказалась заперта!

– Ой! – выдохнул кот, обреченно глядя на меня. – Нам каюк. Спасибо, Нась-ка!

– А че я-то? – обиженно выдавила из себя, тоже пытаясь открыть дверь – не поддается, зараза! – Это ж не я курицу целыми кусками в себя толкал, чай кипяточный в себя вливал и даже глазом не повел! Ты жрал, как ненормальный!

– Я?! – взвился Ростик, вздыбливая шерсть. – Да чтоб я, воспитанный и интеллигентный кот так себя вел? Да ни в жизнь! Вот те зуб! – и он даже щелкнул зубами для пущей убедительности.

– Я те что, врать буду?! – заорала на него. – Да больно надо! Я ж тебя…

Договорить не успела, потому как… Изба, вдруг, резко накренилась и… резвым шагом куда-то пошагала!

– А-а-а-а! – заверещала так, что сама чуть не оглохла.

Ростик упал на пузо, уши к голове прижал, хвост поджал и лежит, трясется весь.

– Пропал! Столько лет жил, горя не знал, и надо же было заявиться этой ведьме безголовой! Вот так и помру в расцвете лет!

– Вот я вас! – снова этот противный голос. – Вот я вам покажу! Вы у меня сейчас попляшете! Мою стряпню, да в топку? Не прощу!

– Прости ее! – взмолился кот, чуть ли не рыдая. – Не думала она, что творит!

– Че это не думала? Очень даже думала! Не фиг было в себя эту дрянь пихать! Ты ж из-за нее соображать перестал! – тут же попыталась оправдаться я, держась за край подоконника, чтобы не свалиться – изба-то несется, не пойми куда, а потому нас с Ростиком трясет так, что мама – не горюй!

– У-у-у-у! – взвыла избушка и… припустила пуще прежнего.

– Ро…о…о…о…сти…и…и…ик, по-мо-мо-мо-ги-и-и-и! – визжу я, цепляясь теперь уже чем придется, за что придется.

Кот же, вытаращив глаза так, что те чуть на лоб не лезут, вцепился когтями и зубами в пол.

– Не мо-о-оху-у-у! Шам кое-как де-е-ержу-у-усь!

И тут я как заору:

– СТОЯ-А-А-А-АТЬ!

И мы реально встали, как вкопанные! Вернее, изба резко остановилась, а нас с Ростиком так швырануло, что мы оба вылетели из этого треклятого домика: он через дверь, я – через окно.

И забросила нас в такое болото, что словами не передать!

Избушка же, довольно хмыкнув, развернулась и поскакала обратно.

И вот только сейчас я и увидела, что ноги-то у нее цыплячьи!

Ну, курица ты облезлая, я тебе еще покажу! Будешь знать, как Наську в болото моськой окунать!

Глава 8

– Да, чтоб тебя, курица драная! – закричала я, махая вслед избушке кулаком. – Чтоб ты сквозь землю провалилась, зараза криволапая!

Да, я злая! Очень и очень злая сейчас. Нет, ну что за наглость – выкидывать из избы? Да еще прямиком в болото! Это же… это же просто свинство!

– Ну, доберусь я до тебя, ох, получишь ты по первое число, – грозно рычу – кричать-то смысла нет – все равно не услышит, а сама стою, обтекаю. Склизкая и ну о-о-очень «ароматная» вода стекает по моему лицу, рукам и одежде, а сама я по колено в этой мутной болотной жиже.

Фу, противно как!

– Ну, цыпленок бройлера, если я из-за тебя телефон испортила, то я тебе…

– Да хватит уже! – взвизгнул Ростик, отфыркиваясь.

И вот тут я все же соизволила на него взглянуть.

Боже! От его вида чуть заикаться не начала.

Этот котяра кое-как выбрался из болотной жижи и теперь стоит, отряхивается, да вот только… Шерсть стала одним огромным склизким колтуном, с которого стекает болотная вода, с боков свисает тина, на лапах вонючая глина… Ростик нос морщит, недовольно фыркает, а взгляд ошарашенный и чу-уточку злой. Ну как чуточку, вы когда-нибудь видели разъяренного бойцовского пса? Ну вот, примерно таким и был сейчас взгляд у котика.

– Настя, скажи честно, все именно так, как я думаю, или… – и он с такой затаенной надеждой взглянул на меня, что даже сердце сжалось.

– Ну, – начала я, почему-то отводя взгляд в сторону, – не все так плохо… Просто, придется тебя как следует отмыть, – и тихо добавила: – раз, эдак, десять; тину убрать…

И тут он, вывернув голову, чтобы посмотреть на себя, ка-а-ак завопит:

– Моя ше-е-ерсть! – заорал так, что уши заложило, при этом падая брюхом на траву и начиная кататься по ней, как ненормальный! – Моя чудесная, распрекрасная шерстка! Все пропало! Я опозорен! Сам Ростислав Великолепный похож на чучело огородное! Теперь весь Темный лес будет надо мною смеяться! Все, – резко, вдруг, прекратил он кататься по земле и сел, набычившись, – уйду в далекие земли и стану отшельником! Нет, монахом! Стану всех заблудших на пусть истинный наставлять!

– Ну, во-первых, не на огородное пугало, – начала я. Ну вот зачем, скажите мне, я это сделала? – А на болотное. Во-вторых, – я даже поучительно пальчик вверх подняла, – какой из тебя монах, а? Ты себя в зеркало видел? Ты же…

– Болотное? – взревел Ростик, выгибаясь дугой, правда, у него это плохо получилось – пузо мешало, все время притягивая кота к земле; глаза гром и молнии метают, пасть ощерилась и из нее клыки торчат. Острые, зараза! – Это я-то болотное?

Ух, как шипит, точно змея. И снова я, не подумав, ляпнула:

– Ростик, а у тебя в роду змей не было, не? А то знатно ты шипишь да ядом плюешься, – и еще хохотнула.

Не, ну чес слово, я не хотела его обидеть и уж тем более выбесить! Просто это у меня нервное. А когда я нервничаю, вот как в данный момент, то начинаю глупо хихикать и нести самую настоящую ересь.

– З-з-з-змей-й-йя?! – зашипел пузанчик и двинулся в мою строну. Даже когти обнажил – длинные, острые.

– Ростик, а чего это ты удумал, а? – настороженно поинтересовалась у него, делая шаг назад, тем самым сильнее увязая в болоте.

– Я те покажу змею, я те покажу пугало болотное! – идет, лапами трясет – глину-то нужно с них сбросить, спину выгибает, шерсть пытается вздыбить, да вот беда – она из-за болотной слизли приклеилась так, словно ее клеем «Моментом» намазали, а уж как глаза-то яростью сверкают!.. – Ты, – рычит он, – наглая, невоспитанная, безмозглая девчонка, не думающая о последствиях! Не зря твой род с незапамятных времен в жертву приносили да на кострах сжигали!

Недобро сощурилась, но пока молчу, жду, что еще скажет.

– Ты всего второй день в этом мире, но уже столько натворить успела, что в голове не укладывается! – аж повизгивая, кричит кот, делая еще пару шагов в моем направлении. – Лешего убила, крыс заговорила да на непонятное задание отправила! Кого они будут копать-хоронить? Вот кто знает теперь, что они учудят?! А если произойдет что-то страшное? Но нет, ты же не думаешь об этом! Считаешь, что это все хиханьки да хаханьки?! Дура ты безмозглая, а не ведьма! Еще и избу обидела! Вот где теперь ее искать?

– Не рычи на меня, – спокойно предупредила его, сдерживая свою злость и обиду.

Ну в самом-то деле, я только-только попала в этот странный мир, еще, можно сказать, учусь жить в новых для себя реалиях, я же не виновата, что тут все не так, как привыкла! Тут все для меня ново! Да и магия эта. Кто ж знал, что крысы мне станут подчиняться? А изба? Тоже мне, нежная барышня нашлась!

– Я сейчас тебе не просто порычу, но еще и покусаю так, что мало не покажется! Я твои рыжие патлы повыдираю так, что ты плешивой останешься. Нась-ка, недо-ведьма! – съехидничал он, сморщив нос в презрительной ухмылке.

– Слушай, Ростик, не беси меня, – предупредила его, перестав отступать – итак уже по самую задницу утонула в болоте, а ноги в кроссовках начали присасываться к глине, того и гляди, не выберусь потом.

– Ты еще мне и угрожать смеешь? – натурально удивился пузан, вытаращив на меня свои зеленые глаза-блюдца. – Да как только язык поворачивается? Не боишься, что отсохнет?

– Я тебе не угрожаю, а предупреждаю.

«Дыши, Настя, дыши, все будет хорошо, успокойся!» – успокаиваю саму себя.

– Засунь-ка ты свои предупреждения знаешь куда?! – рявкнул Великолепный, аж подпрыгнув на месте.

– Слушай, комок слизи ходячий! – начала рычать на него в ответ, – Я же выберусь отсюда, – ага, уже угроза слышится в голосе, – не посмотрю, что ты большой и жирный…

– Я не жирный, а пушистый! – взъерепенился Ростик.

– Ну, ага-ага, – состроив скептическую ухмылку, хмыкнула я, глядя на висящее почти до земли пузо. – Ты явно себя в зеркало никогда не видел.

Вот честно, ожидала всего, чего угодно, но не этого: Ростик, хотел, было, сделать шаг ко мне, но вдруг резко замер и, махнув на меня лапой, поник головой, даже уши прижал, хвост на землю упал.

– Да ну тебя, – расстроено выдохнул он и повернулся ко мне задом. – Глупая ты, Наська. Уйду я от тебя.

И реально пошел в противоположную от меня сторону.

– Э-э-э, – тут же отмерла я, начиная активно выбираться из болота, – ты это куда собрался?

– Подальше, чтоб глаза мои тебя больше никогда не видели! – рыкнул недовольно кот и… со всех ног бросился бежать.

– Ростик! – кричу ему вдогонку, а сама выгребаю из мутной, склизкой болотной жижи. – Стой! А если тут хищники?

– Вот пусть они тебя слопают, чтоб ты больше жизнь никому не портила, а я пойду изубшеньку свою родненькую искать, кормилицу мою ненаглядную. – Прокричал он, несясь, во весь дух. – Ох, и как же я без нее теперь? Похудею ведь, а вдруг, голодной смертью помру? – причитал он, удаляясь от меня все дальше и дальше, пока и вовсе не скрылся из виду.

А я, кое-как выбравшись на берег, рухнула на сухую землю. Одежда прилипла к телу, которое теперь еще и чесаться страшно начало. Лежу в позе морской звезды, двигаться не хочется, дыхание пытаюсь привести в норму.

– Ну, Ростик, попадись мне только на глаза, зараза! – пригрозила ему, даже кулаком в воздухе потрясла. – Так за уши оттаскаю, что мало не покажется. Это ж надо, – зевнула, – бросил меня на произвол судьбы! Но ничего, – снова зевнула, – сейчас, только немного отдохну, и пойду обратно… – и чем больше я говорила, тем страннее становилось: глаза начали закрываться, и все время тянуло зевать… Раз зевнула, два и… не заметила, как погрузилась в сон.

Глава 9

Ростик

– Вот ведь дурная, а! – ворчал Ростик, все дальше и дальше удаляясь от новоиспеченной ведьмы. – Столько лет жил и горя не знал, всем ведьмам из ее рода помогал, все мне были признательны и относились с уважением, трепетали перед моей мудростью. А эта? Мало того, что не слушает, что я ей говорю, так еще и ведет себя недостойно! Кричит, ругается, угрожает, крыс натравила на Лешего, избу обидела… Балбеска рыжеволосая!

Минут через десять максимально быстрого бега в экстремальных условиях, кот попытался остановиться, тормозя передними лапами, но из-за того, что на них налипла болотная глина, Ростик по инерции проехал пару метров, припадая на задние лапы и мокрый хвост, а затем, не удержав равновесия, полетел кубарем прямехонько в куст… с репейником.

– Да что б тебя! – взвизгнул он, вылетая оттуда реактивной торпедой, покрытый с головы до мягких подушечек лап репьем. – Это все Наська виновата! – сделал он свои умозаключения. – Она прокляла меня! Она всю жизнь мою с ног на голову перевернула-а-а! – провыл Ростик, пытаясь зубами отцепить намертво прицепившуюся колючку к подсохшему после бега боку. – Да что б ее пиявки болотные сожрали! Или кикимора под воду затащила…

И тут он осекся:

– Кикимора! – он даже колючки перестал выгрызать, хлопнувшись на землю своим пухлым задом. – Она же ее… Ох, что же я наделал?! Надо возвращаться!

Он огляделся по сторонам и понял, что не имеет ни малейшего понятия, в каком направлении двигаться – кажется, он заблудился.

– Эй, – тихо позвал Великолепный, оглядывая незнакомые ему окрестности, – тут есть кто живой? Ау-у?

– Ну, допустим, – раздался чей-то насмешливый голос откуда-то сверху.

– Кто здесь? – тут же подпрыгнул кот, озираясь по сторонам в поиске говорящего. – А ну, покажись!

– Вот еще, не стану я тебе на глаза показываться, а то еще съешь ненароком, – хмыкнул невидимый собеседник. – Ты же вон, какой страшный и облезлый, а вдруг, ты заразный?

– Я не облезлый! – тут же рявкнул Ростик, выпятив грудь вперед. – Это просто… – он запнулся на полуслове, а потом с ужасом: – Настя! Там же Настя совсем одна!

– Ну, не одна уже, – снова смешок сверху, – там к ней уже хозяйка болота прицепилась – силу пьет. В девчонке сила-то, видать, знатная, раз болото буйным цветом зацвело, да и сама Кикимора из-за этой девочки на сушу вылезла, чтобы быть поближе к источнику силы. Ты смотри, еще немного, и не она твою подопечную силы-то лишит, а затем и жизни.

– Настя! – закричал Ростик и, более не обращая внимания на репей и глину на лапах, бросился бежать.

Но его остановил все тот же голос:

– Постой, дурная твоя голова, не в ту сторону бежать собрался! Развернись… ага, да, сюда. Вот, а теперь беги, не сворачивая, не то в мертвую пустошь забредешь!

Узнав правильное направление, Ростик со всех лап бросился бежать, все время приговаривая: «Только бы успеть! Только успеть! Держись, Настюша, я уже бегу к тебе! Я спасу свою ведьму!»

– Ну вот, даже «спасибо» не сказал. А еще воспитанным себя называет, – произнес невидимый собеседник, горько вздыхая. – Вот так и помогай после этого.

Ростик же, уже не слыша того, кто ему подсказал обратный путь, несся со всех лап к ведьмочке, боясь опоздать. Ему казалось, что с каждой минутой он все ближе к своему провалу, что он опоздает, не успеет спасти. Никто не знает, но от того, насколько сильна ведьма, на столько же становится сильным и кот-хранитель, и чем слабее ведьма рода, тем слабее и хранитель.

– Держись, ведьма недоделанная! Ты, главное, не засыпай. Знаю я эту кикимору болотную, ей путника в свои топи завести, как воду взбаламутить – ничего не стоит! Ну, гадина зеленая, – зло шипел Ростик, быстро-быстро перебирая лапами, – я тебе устрою, если ты хоть что-то с моей Настей сделаешь! Я же тебе… я же… Фу-у-ух, уста-а-ал! – выдохнул кот, изнемогая от жажды и усталости, но бежать не перестал.

И уже, казалось бы, что выхода из этой чащобы нет, а силы вот-вот покинут тучное тельце кота, как появился просвет. И уже через считанные мгновения Ростислав Великолепный, с засохшей и скатавшейся в один сплошной колтун шерстью, покрытой со всех сторон репьем и грязью, ворвался на поляну с грозным мявком: «Настя-а-а! Я спасу тебя-а-а!»

И, снова не сумев вовремя затормозить, кубарем полетел на, опешившую от такого наглого врывания в свою идиллию, кикимору.

Трям-с, бам-с, ты-дыщ!

Картина маслом: кот, скосив глазки в кучку, сидит верхом на дезориентированной кикиморе, только и сумевшей сейчас открывать и закрывать рот, из которого несло, как из тухлого болота. Ростик, пытаясь вернуть зрение в норму, потрясает головой, с которой сыпется грязь прямехонько на хозяйку болота, из-за чего она все время морщится и фыркает; листочки, трава, через которую котику не раз приходилось продираться и репей с засохшей глиной.

– Ты, – все еще кося глазами, начал Ростик, пытаясь сфокусировать взгляд на зеленой морде-лица, – ты зачем к моей подопечной полезла?

Еще раз тряхнув головой, тем самым приведя зрение в норму, кот уже пристально следил за кикиморой.

– Ой, – елейным голоском, пролепетала болотистая карга, – а енто шо же, твоя шо ли? А я и не знала…

– Врешь! – рыкнул кот, припечатывая огромной грязной лапой собеседницу обратно к земле, когда та попыталась подняться. – Слушай сюда, пугало ты болотное, еще раз к Насте полезешь, я тебя в этом же болоте и сгною! Настька у меня сильная, а значит и я силой великой обладаю. Не посмотрю, что мы с тобой в мире много лет прожили, а когда нужно было, то и помогали друг другу, но сейчас… – он грозно зыркнул на притихшую кикимору: – я не дам тянуть из нее силы!

– Но почему? – заголосила она, морща лоб от недовольства. – Она же Лешему предназначалась! Ты ее должен был ему…

– Молчи! – рявкнул Ростик, ощерившись. – Еще слово, и я за себя не ручаюсь. Ты все поняла?

– Поняла, – недовольно кивнула хозяйка болота, отводя взгляд в сторону.

– Вот и славно, – хмыкнул кот, слезая с кикиморы. – А теперь пошла вон, чтобы глаза мои тебя не видели!

Просить дважды ее не пришлось – уже в следующее мгновение болотная жительница прыгнула в свою склизкую, дурно пахнущую жидкость и скрылась в ней, словно ее тут никогда и не было.

И как раз вовремя – девочка пришла в себя.

– Ростик, – позвала она, позевывая и кое-как принимая сидячее положение, пока еще не глядя на кота, – мне такой сон странный приснился, будто мы с тобой в избушке куда-то несемся, а потом она нас через окно вышвыривает и мы…

Настя осеклась на полуслова, увидев перед собой чумазого и облепленного репьем кота.

– О-фи-геть! – только и смогла выдохнуть она, открыв в изумлении рот.

– Закрой, – фыркнул Ростик, деловито усаживаясь рядом с ней, – а то муха залетит. И вообще, чего расселась тут? Вставай, давай, я проголодался уже. А раз избушки рядом нет, то пищу искать будешь сама, Наська-недоведьма!

И… он улыбнулся во весь рот, озорно посматривая на опешившую девочку.

Глава 10

– Ростик, – подозрительно покосилась на кота, – а чего это ты такой довольный, а?

– Да так, – хмыкнул он, отдирая лапой репейник с хвоста, – ничего. Все уже хорошо.

Скептически оглядела его от ушей до кончика хвоста: грязный, в репье, земле и листве… и почему-то немного подсвечивается то место, где он сидит. Мысленно пожала плечами, решая не обращать на эту странность внимания, мало ли, мир-то магический, мало ли, какие тут причуды могут быть, поэтому просто промолчала, ничего не говоря котику.

– Ростик, а ты где это лазил? Помню, из болота просто склизким вылез, а тут…

– Ой, – махнул он лапой, чуть-чуть ерзая задом по земле, – не спрашивай. Страху я, Наська, натерпелся, жуть! Ты давай лучше думай, что делать будем? Где избушку искать, м? – и он та-а-ак выразительно на меня глянул, что я даже смутилась.

– А чего я-то сразу? – насупилась, складывая руки на груди.

– Ну так, – поинтересовался он, мельком глянув на меня, а затем снова принялся очищать хвост, – а кто ее обидел? Кто курицу в топку закинул? Во-о-от, – поднял он лапку, ставя акцент, – значит, тебе и отдуваться. В общем, Наська, давай, поднимайся да айда искать кормилицу нашу.

И он попытался встать, да вот только…

– Ой, – прошептал он, удивленно глядя на меня, – а… а чего это, а?

– Эм, – задумчиво протянула я, глядя на… на приклеившегося пухлым задом к земле Ростика. – А-а, – протянула, пряча улыбку, – слушай, мохнатый, а ты, кажется, влип.

– Чего? – не понял он, еще больше удивившись.

– Говорю, встрял ты, котик, по самую зад… нижнюю часть, в общем.

Ростик, фыркнув что-то нечленораздельное, попытался встать, затем еще и еще, но не смог…

И вот тогда до него дошло:

– Настя, а я, кажется, застрял, – неуверенно, с опаской произнес он, глядя на меня огромными глазами-блюдцами. И в голосе столько мольбы: – Помоги, а.

Пожала плечами. Ну а чего бы и не помочь? Каким бы Ростик вредным и наглым не был, но все равно я котиков с самого детства любила, а этого тем более – он ведь такой огромный, а еще говорящий и… У меня наконец-то появилась возможность его потискать!

– Ладно, – согласилась, поднимаясь со своего насиженного места. – Давай помогу, горе луковое.

И подойдя сзади, подхватила его под мышки и попыталась потянуть на себя.

Но куда там! Этот кот весит, словно бегемот!

– Ростик, – пропыхтела от натуги, – а ты не хотел бы заняться фитнесом, не?

– Чем? – не понял он, смешно перебирая задними лапами, тем самым пытаясь свой немалый зад от земли.

– Да я вот думаю, – пыхчу, напрягаясь, как только можно, но фиг-то там! Котик тяжелый настолько, что моих сил тут не хватит. – Похудеть бы тебе не мешало.

Ох, лучше бы я этого не говорила!

– Я не толстый! – тут же взвился Ростик, еще сильнее начав скрести лапами, и все время фыркая. – Я просто пушистый! И… и… и вообще, у меня кость просто широкая! Вот!

Он даже кивнул для пущей убедительности.

– И вообще, я не виноват, что ты доходяга такая.

– Я не доходяга, – тут же ответила, снова потянув кота на себя. Ни фига, эффект тот же – Ростик, намертво приклеился к земле и отодрать его от нее было просто невозможно.

– А кто, если простого кота поднять даже не в состоянии?

Я даже тянуть его перестала от офигевания.

– Слышь, простой он, ты себя вообще когда-нибудь в зеркале видел? Да в моем мире есть собаки куда меньше тебя! Ты ж размером с… ну, не знаю, почти с овчарку! Только, может, поменьше на голову.

– Не сравнивай меня с этими слюнявыми, невоспитанными шавками! – тут же прошипел кот, зло зыркнув в мою сторону. – Про овчарок неведомых не знаю, но собаки – извечные враги котов! О-о-о – протянул он, шипя, точно змея, – эти грязные попрошайки, вечно заглядывающие в рот человеку! Фу, презренные!

– Знаешь, – начала я, отойдя на пару шагов от него и складывая руки на груди, – я вообще-то собак люблю. Они – лучшие друзья человека, не раз они спасали людей, между прочим, чего не скажешь о твоем брате, Ростислав Великолепный! – и столько в моем голосе сарказма и яда, что как им не поперхнулась, сама не понимаю.

– Не смеши меня! – зло хохотнул Ростик, пытаясь лапами отодрать себя от земли, правда, получалось у него это очень и очень плохо. Никак, скажем! – Как ты можешь любить их, Настя? Ты же ведьма! А значит априори обязана любить котов! А они… они же противные! Лохматые и слюнявые, а еще… еще они свои экскременты едят. Фу! – и его всего передернуло. – А мы, коты, культурные, чистоплотные и никогда не поведем себя неподобающе в какой-либо ситуации. И вообще, чего встала, а ну, тащи меня, ведьма недоделанная! – психанул он, рванув вперед, но все равно безрезультатно.

– Чего-о-о? – недовольно протянула я, вытянувшись по струнке и сжимая руки в кулак. – Ты вообще офигел, а, Великолепный? Ничего не путаешь? Я тебе не служанка! И нечего мне приказывать! И вообще, если хочешь моей помощи, попроси вежливо, а затем держи свой язык за зубами! Иначе оставлю тут одного, будешь тогда сам разбираться со своей проблемой!

– Да как ты смеешь?! – взвился усатый, гневно сверкая зелеными глазищами. – Ты с кем так разговариваешь, зараза малолетняя? Я – кот-хранитель, а ты, Наська, всего лишь ведьма, и то, недо!

– Да ну тебя, вот сам и выбирайся теперь, – обиделась, разворачиваясь и шагая в противоположную сторону от него. Предположительно туда, куда и убежала эта треклятая избушка. Но это не точно. Лучше пойду ее искать, чем останусь с этим злюкой.

– Эй, – услышала позади себя немного настороженный и удивленный оклик Ростика, – а ты это куда собралась?

– Подальше, чтоб глаза мои тебя больше не видели. Ростик-недокот! – вернула ему его же монету.

– Настя! Настя, стой! – заверещал лохматый, порываясь за мной, но куда там! Прилип он знатно. Интересно, кстати, почему? А не из-за того ли свечения? Хотя, теперь уже не важно, пусть сам выбирается. – Погоди-и-и! – Ага-а! В голосе слышу панику. Но продолжаю идти, не обращая на это внимания. Сам виноват, между прочим, нечего было обижать. У меня, между прочим, тонкая душевная организация, и я еще подросток. У меня переходный возраст, и все такое, а он мне… У-у-у, зараза мохнолапая!

– Наська, етить тебя за Лешим! А ну, вернись! Не смей бросать меня! – кричит в приказном тоне. Пусть кричит, все равно не вернусь.

– Настасья! – донеслось грозное, а затем… Он почему-то замолчал.

Ох, как хотелось повернуться, но я ж гордая, поэтому продолжаю идти бодрым шагом от него, пока не услышала:

– Нас… Наста… Настя-а-а-а-а-а-а!! НА-А-АСТЯ-А-А-А!!! ПОМОГИ-И-И-И!!! А-А-А-А-А-А!!!

И вот тут я, честно говоря, испугалась, потому что в голосе Ростика столько ужаса и паники было, что я тут же повернулась. И вовремя! Из болота вылезало НЕЧТО: огромное, склизкое, многорукое или правильнее сказать, многолапое и… мам-м-мочки, очень-очень зубастое! И зубы размером с мои пальцы! Честное слово, тут же хотела развернуться и бежать, куда только глаза глядят, но… там же Ростик и… и он намертво приклеился. Ох, зараза! Но котика в беде бросать нельзя, и я бросилась обратно к нему на выручку!

Глава 11

– А ну, пошло прочь от Ростика, чучело болотное! – кричу я, размахивая руками в разные стороны. Не, ну а вдруг он испугается неадекватную девчонку и сам свалит обратно?

– НАСТЯ-А-А-А! – воет котик, при этом пытаясь поскорее отодрать свою тушку с приклеенного места. – МЯ-А-А-А-У-У-У-У-У-У!!! МЯ-А-А-А-А!!! ПОМОГИ-И-И-И!!!

– Держись, Ростик, щас я его!.. – кричу, тут же оглядываясь по сторонам в поиске подходящего оружия. Нет, ну с голыми руками на здоровенное чудище идти – маразм и самоубийство в чистом виде. Я же не дурочка! Правда же?

А болотная образина, меж тем, все надвигалась и надвигалась на моего хранителя, протягивая к нему свои длинные загребущие лапы… Ох, ты ж ё-маё! С огромными когтями!

Ну, нет, чупакабра ты болотная, не отдам тебе Ростика на погибель неминучую!

Подхватила с земли здоровенную палку – еле-еле подняла, но она должна быть увесистой, иначе эта образина, покрытая болотной жижей, не прочувствует всю ярость, обуревавшую меня изнутри.

– А ну, пошел отсюда, гад!

До Ростика оставалось, от силы, полметра, когда я ураганом накинулась на монстра.

Бам-с! Трям-с! Ты-дыщ! Фигак! И жалобный вой: у-у-у-у!

– Я тебе покажу, как на моего Ростика пасть открывать! Я тебе…

Бум-с!

Короткий полет, и я лежу на земле, судорожно хватая ртом воздух.

Эта образина сумела-таки мне врезать, да так, что весь дух напрочь выбило!

– Настя! – жалобно мяукнул котик, встревожено глядя на меня, а я лежу, не в силах подняться – удар у этого монстра о-очень тяжелый. Куда мне с какой-то веткой с ним тягаться!

– Настюша, поднимайся, он же… он меня сейчас слопает, он же…

– М-м-м, – пытаюсь подняться, но в боку так болит, что даже слезы из глаз брызнули. – Ростик, – шепчу сквозь сжатые от боли зубы, – прости, кажется, он мне что-то сломал.

– Настенька! – и столько в его голосе жалости ко мне было, столько сочувствия и безнадежности, что… сама чуть не заревела!

– Пищ-щ-ща… – прошелестел монстр, снова надвигаясь на Ростика.

– Прощай, Настюшенька, не поминай лихом, – начал прощаться со мной мой пухляш, вытирая лапкой, выступившие из глаз, слезы.

– Ростик… – выдохнула, с ужасом глядя на то, как чудовище подобралось к котику и раззявило пасть… – прости меня.

У самой даже слезы из глаз полились. Хотела помочь, но… непутевая я – ничего же не умею.

– Ты беги, Настасья, беги, не зачем тебе смотреть, как меня сжирать будут. Не хочу, чтобы ты видела, как я…– договорить он не успел.

– Ки-и-и-ийя! – раздался на всю округу грозный голос… Избушки?!

Вот эта да-а-а! Эта зараза куринолапая, которая не так давно от нас сбежала, вернулась! И каким же эпичным оказалось ее появление!..

На крыше огромная красная повязка, как у каратистов, занавески, точно плащ супер-героя развиваются, из трубы дым валит, да черный такой, что, кажется, будто он полнеба собой заполонил. А на лапах куриных заостренные шипы!

И вот несется она на всех парах, кричит что-то воинственное, а я сижу, рот раскрыла от шока, совершенно забыв о боли в боку, котик, между прочим, тоже сидит в полном офигее. А болотный монстр застыл с раззявленной пастью над Ростиком и слюной на моего хранителя капает. Да вот только они оба, похоже, этого даже и не замечают.

И тут избушка ка-а-ак налетит на болотное чудовище, да как давай его молотить лапами! Монстрик даже, сперва, растерялся от такого наглого нападения на его болотистую персону, лапами лишь прикрывается, да задом обратно в мутную жижу пятится. А изба разошлась не на шутку! Кудахчит, лапами с шипами машет так, что Джеки Чан позавидует!

И вот тут до монстра, похоже, дошло, что его начинают притеснять. Взревел так, что у меня в ушах зазвенело, ну и двинулся на кормилицу котовскую.

Картина Репина «приплыли», блин! Монстр ощерился, обнажив все свои зубище и пытается оттяпать кусок лапы у избы, она эту самую лапу моментально убирает и ею же, по наглой страшной харе, фигак-с! Ага, точно синяк под глазом появится! Рев монстра сотрясает болото, но он не отступает. Своими лапами с большущими когтями попытался ухватить «курицу» за все, что только попадалось на его пути, но не тут-то было! Избенка резко отпрыгнула и та-ак с разворота ему зарядила, что чудище отлетело от нее на добрых пять-шесть метров, приземлившись точнехонько на середину болота, утонув в нем по самую шею. Сидит, глаза в кучу, на голове шишка огромных размеров растет, глупо улыбается, а из пасти слюна капает.

– А-а! То-то же! – радостно заверещал Ростик, подпрыгивая на месте. – Знай наших! – а затем, повернувшись к избушке, ласково и с огромной любовью прошептал: – Вернулась, родненькая! Вернулась, кормилица ты моя! Не бросила на погибель неминучую! Ты ж моя хорошая!

А изба стоит, ножкой куриной по земле водит, крышу чуть накренила, труба теперь не черным подмыливает, а нежно розовым. И я поняла невероятное: избушка-то наша стесняется! Скажи мне кто-нибудь несколькими днями ранее, что такое возможно, засмеяла бы.

– Я тут это, – начала она, – подумала, и решила что… – замолчала, не зная, что дальше сказать. – В общем, вот.

И она, опустившись полностью на землю и спрятав длинные куриные ноги под собой, добродушно открыла входную дверь, приглашая Ростика войти.

Ох, какие у котика глаза в этот момент стали, словами не передать! Столько восторга и любви я у него еще ни разу не видела, а еще эта глупая улыбочка!.. И он даже пару шагов в направлении избы сделал, как вдруг…

– Ростик, а я? – пропыхтела, держась за поврежденный бок, все еще валяясь на земле. Встать не могу – больно.

Кот, отведя от избы влюбленный и до безумия преданный взгляд, посмотрел на меня, да так, словно и вовсе не видит, да еще и улыбается глупо.

– Ростик, – снова позвала его. – Ты меня слышишь?

– Настя, мы спасены! – восторженно прошептал он. – Защитница наша, кормилица ненаглядная вернулась за нами!

– Не за вами, а за тобой! – тут же нахохлилась изба, пустив из трубы немного черного дыма.

– Не понял, – чуть тряхнув головой, опешил кот. – Как это, за мной? А Настя?

– А она плохая! – фыркнула изба и…. Из двери высунулся кончик ковра, направленный в мою сторону.

Это она что, сейчас, типа, язык показала?!

– Да ты прости ее, избушенька, глупенькая она еще, не наученная уму-разуму…

– А мне-то что? Вот пусть тут и остается! Нечего было выкидывать то, что я готовила! Неблагодарная! – она даже окошками в другую сторону развернулась.

– Настя так больше не будет, честно слово кота Ростислава Великолепного! Мне-то ты веришь? – заискивающе поинтересовался Ростик, подлизываясь к этой «курице» не ощипанной!

«Ну, ничего, – думаю про себя, – я еще тебя так ощипаю, что мало не покажется!»

– Хм! – недовольно вздернув крыльцо вверх, хмыкнула эта зараза.

– А я обещаю всю-всю твоею еду съедать! Вот все, что приготовишь, съем!

– Все? – тут же повернулась к Ростику избушка, выпучив на него свои окошки. – Обещаешь?

– А то! Я ж слово дал. Но ты Настю прощаешь. Договорились? – хитро сощурился Великолепный, внимательно следя за своей собеседницей.

Изба призадумалась, а затем все же неуверенно кивнула, добавив:

– Но если она еще раз мою еду, да в топку!..

– Не-не, она больше такой ошибки не совершит! – клятвенно заверил ее Ростик, и даже лапкой на груди крестик поставил.

– Ладно, – смилостивилась «курица», – заходите.

Послав ей воздушный поцелуй, из-за чего с трубы снова нежно розовый дым повалил, Ростик тут же бросился ко мне, помогая подняться на ноги.

– Ну все, Наська, – пропыхтел кот, подныривая мне под мышку, чтобы я могла за него держаться, – с завтрашнего дня возьмусь за твое воспитание, а то, не дай святые воды, ты нас в такие неприятности втянешь, что потом последствия будем расхлебывать, да не расхлебаем.

Молча кивнула, соглашаясь. Ну а что, прав Ростик, я ж в этом мире ничего не знаю, а без знаний…. Без них никак. Это я уже поняла. Так что…. Ученье свет, а не ученье – тьма! Тяжело вздохнула, и, держась одной рукой за бок, а другой за кота, побрела в сторону нахохлившейся избы. Ничего, криволапая, я твоим воспитанием тоже займусь, а то, ишь, распоясалась! Чтобы ведьма потомственная еще разрешение спрашивала?! Не бывать этому!

Глава 12

Стоило только войти в избу, как она тут же поднялась на свои куриные лапы и припустила бежать, из-за чего я, не удержавшись, рухнула на колени, пытаясь удержаться, за что придется.

– Послушай, – прошипела я – бок-то все еще болит, между прочим, – а ты не могла бы как-то потише бежать, а?

Но изба меня будто не слышала, потому продолжила бежать в том же темпе.

– Эй, ты глухая, что ли? – рыкнула.

– Ростиславушка, – чуть ли не мурлыкая, обратилась она к коту, при этом не сбавляя скорости на ни на секунду, – скажи этой невоспитанной особе, что разговаривать я с ней не желаю.

– А может, – начал он, вцепившись когтями в лавку, – и правда чуть помедленнее, а? А то того и гляди, я свои когти все пообломаю.

– Ох! – выдохнула изба и… резко снизила скорость, из-за чего я тут же кубарем пролетела по всей избе, врезавшись в печь. – Прости, Ростислав, не подумала я, что тебе неудобно.

– Да ладно, чего уж там, – махнул лапкой котик, спрыгивая с лавки и подбегая ко мне. – Настюша, ты как, сильно ушиблась?

– Больно, – пропыхтела я, еле сдерживая рвущиеся наружу слезы. – Бок болит, – шмыгнула носом, пытаясь подняться, но не получилось – резкая боль в ребрах заставила охнуть и рухнуть обратно на пол.

– Ох ты ж, горемычная, – начал причитать Ростик, хватаясь лапами за голову, – не уж-то тот монстр тебя так сильно покалечил?

Смотрю на котика, а у самой из глаз вот-вот слезы польются, в горле ком стоит. Обидно так за себя стало, что словами не передать.

Увидев мой, наполненный болью взгляд, Ростик нахохлился, шерсть вздыбилась и как рявкнет:

– Ах ты, зараза криволапая! Ты что, не видишь, что Настеньке больно? Ты специально так неслась, чтобы ей досадить? Вот обижусь на тебя, и не стану больше есть твою еду, поняла?! Будешь других кормить!

– Но я же… – начала избушка, совсем остановившись и даже присев.

– Молчи! – рыкнул кот, помогая мне подняться. – Совести у тебя нет! Да если бы не Настя, то не смогла бы ты носиться вот так по лесу, да драться, как заправский воин Шаолиня! Тоже мне, каратистка недоделанная нашлась!

Я даже хихикнула от котейкиного сравнения, но тут же снова схватилась за бок – да уж, даже смех и тот причиняет боль.

– Потерпи, Настя, – прошептал Ростик, подныривая мне под мышку, а потом уже избе: – А ну, организуй нашей ведьмочке постель, да помягче и поуютнее, а не то я…

– Поняла-поняла! – тут же защебетала изба.

И… пространство, вдруг, начало кардинально видоизменяться: расширилось, стол и лавка пропали, как и кадушка с метлой, стоящие у печи…

Кстати, сама печь тоже куда-то запропастилась, а на ее месте появилась добротная кровать с резными спинками и мощными ножками.

На самой кровати огромных размеров перина, да, походу, еще и пуховая, здоровенные подушки, в которые можно зарыться так, что тебя в них не найдут, а застелено все сияющим белизной постельным бельем и расшитым яркими большим цветами покрывалом.

– Вау! – только и смогла выдохнуть восхищенное.

По избе прошла небольшая рябь. Кажется, ей понравилась моя реакция.

– Ты мне тут не ваукай, а ложись! – фыркнул Ростик, помогая улечься. – А ты, – обратился он к избе, -бульон готовь, да понаваристей! И не забудь чаю с малиновым вареньем. – Затем снова ко мне: – Настюша, ты же малику любишь, да?

– Люблю. – Кивнула, укладываясь на мягкую перину и откидываясь головой на пуховые подушки… Хорошо-о-о!

Я даже выдохнула облегченно – давление на бок снизилось.

– Ну и хорошо, – кивнул кот. – А теперь давай-ка я осмотрю тебя – не нравится то, как ты дышишь да за бок чуть что хватаешься.

Пожала плечиками и, чуть привстав, задрала кофточку повыше, так, чтобы бок можно было осмотреть.

– Охо-хо! – выдохнул Ростик, качая головой. – Ты только не пугайся, Настя, но, кажется, ты была права – какое-то ребро сломано. Но ничего, я тебя на ноги-то быстро поставлю. Не зря же я хранитель, – и он улыбнулся, показывая кончики беленьких клыков. – Так, – снова к избе, – давай-ка к живому озеру, надо с русалочьим племенем пообщаться – нам нужна жемчужина Ахора.

– Чего? – не поняла я, заламывая правую бровь. – Жемчужину чего?

– Ахора, – повторил Ростик. – Она поможет тебе не только излечиться, но и… В общем, сперва достать нужно, а потом я тебе все-все расскажу. Обещаю.

– А сейчас…

– А сейчас ты выпьешь бульона и поспишь, Настасья. Сон – лучшее лекарство. А пока будешь почивать, мы как раз к озеру-то и доберемся. А я как раз отмоюсь от болотной пакости, а то вон, вся шерсть скаталась. Ужас! Я же на голодранца какого-то похожа, а не на кота-хранителья! Тебе бы тоже, конечно, не мешало бы помыться, но понимаю, что сейчас ты не в состоянии. Ничего, вот заживет твоя травма, так я тебе баньку истоплю, да веничек березовый…

– Баня? – округлила от удивления глаза. – Где?

Даже осмотрела избушку – ничего подозрительного не наблюдаю, вроде, все как было, так и осталось. Или… или она ее где-то в себе скрывает, как и эту спаленку?

– Она в лесу, – хмыкнул Ростик, почесав лапкой нос, – спрятана от посторонних глаз.

– Ясно, – немного расстроилась – помыться хотелось так, что просто мОчи нет!

А изба, меж тем, идет себе спокойно, даже в наш с Ростиком разговор не встревает. Ишь, притихла-то как!

Только подумала об этом, как комната снова начала изменяться, даже, кажется, окна стали немного другого размера, а рядом с кроватью появился небольшой стол, да стул с высокой резной спинкой, да мягкой подушечкой на сиденье. Через мгновение стол уже был устлан беленькой скатеркой, украшенной каким-то причудливым орнаментом, поверх скатерти – две глубокие тарелки, ложки, вилки и даже нож, пара чайных блюдец, наполненных ароматным чаем с душицей и чабрецом, и огромное блюдо, в котором красовалась здоровенная рыбина, кажется, осетр. И картошечка с румяной запеченной корочкой… А аромат-то какой!.. Я чуть слюной не подавилась.

– М-м, – довольно протянул Ростик, усаживаясь на тот самый стул с подушечкой и беря в руки вилку и нож, – какая красота. Давненько я рыбкой не лакомился.

– Я тоже, – довольно улыбнулась, привставая на кровати и придвигаясь поближе к столу, морщась от боли в боку.

– А тебе никакой рыбы, – покачал головой кот, завязывая на шее салфетку, – для тебя, Настюша, бульон на рыбной основе.

И… передо мной появилась миска с мутной жижей и… щепоткой зеленого лука и укропа.

– Приятного аппетита, – хмыкнул этот… даже слов не нашлось, и начал за обе щеки уплетать ароматную и такую соблазнительно аппетитную рыбку.

Я же, глянув в свою тарелку, передернула плечами, печально вздохнула и взяла ложку, принявшись хлебать бульон, потому что другого, как я поняла, мне ничего не светит.

Кажется, это не я кота на диету посадила, а он меня. Н-да-а-а, дела!

Глава 13

Похлебав бульона, осторожно легла обратно на подушки и не заметила, как уснула.

И снился мне необычный сон…

Я бреду по широкому лугу, усыпанному разнотравьем и яркими разноцветными цветами, в небе светит полуденное солнце, легкий теплый ветерок нежно касается кожи и играет с моими рыжими волосами… И я в длинном легком летнем сарафане и туфельках-лодочках.

Глубоко, полной грудью вдыхаю аромат разнотравья, раскидывая руки в стороны, и закрываю от наслаждения глаза. Хорошо-о-о!

На душе легко и светло… Присела на травку, подбирая под себя ноги и смотрю на, ползущую по стебельку травинки, божью коровку. Красненькая, хорошенькая и такая маленькая… Расправила крылышки и улетела по своим делам. Улыбнулась – как же хорошо быть свободной!

Огляделась по сторонам… Красота! Огромный луг, а вокруг – густой лес…

– Эй! – услышала чей-то недовольный голос. – Ты что тут делаешь?

Даже привстала, чтобы понять, кто это ко мне обратился, и увидела, скачущего на гнедом жеребце парня лет семнадцати. Волосы, точно вороново крыло, по-юношески гладкие, но уже довольно четко очерченные черты лица, плотно сжатые губы, прямой аристократический нос и… синие, как морская бездна глаза!

Я даже дыхание затаила – никогда таких симпатичных мальчишек не видела!

– Крестьянка! – снова этот голос, в котором уже чувствуются низкие, бархатистые нотки. – Я к тебе обращаюсь.

Я невольно указала на себя, тем самым уточняя.

– Да-да! – кивнул парнишка, останавливая жеребца недалеко от меня. – Ты кто такая и что делаешь на земле моего отца?

– Простите, – смущенно отвожу взгляд от него, – но я не знала, что эти земли кому-то принадлежат. Я просто гуляла.

– Ты не здешняя? – ухмыльнулся он, одним движением спрыгивая с коня и спокойным, уверенным шагом двинувшись в мою сторону. – Кто ты? Откуда? И как зовут?

На что я лишь пожала плечами, осматривая незнакомца.

Высокий! Вот не просто высокий, а ВЫСОКИЙ! Примерно, если не обманывает зрение, под метр восемьдесят!! И я – метр пятьдесят четыре! Облачен в белую, расшнурованную на груди, свободного кроя рубашку, под которой уже прорисовывались довольно внушительные для его возраста мышцы. Черные брюки и высокие сапоги со шпорами.

– Ты что, юродивая? Чего молчишь? Язык к небу присох? – как-то подозрительно сощурился он, оглядывая меня с ног до головы.

Отрицательно помотала головой, но снова не проронила ни звука.

Парень скептически приподнял правую бровь, тем самым показывая, что не верит мне.

– Тогда скажи, как тебя зовут? – и почему-то хитро улыбнулся.

Улыбнулась ему в ответ, но ничего не произнесла.

– Хочешь поиграть со мной? – во взгляде появилась некая хищность и движения стали увереннее и резче.

Снова мотаю головой, отрицая.

– А мне кажется, что да, красавица, – мурлыкнул он, делая шаг ко мне.

От его комплемента залилась румянцем – никогда мне, до этого дня, ни один мальчик не говорил, что я красавица.

– Пойдем, – протянул мне свою руку, – я знаю тут одно место, где нас никто не увидит и не услышит.

И вот тут я насторожилась. Снова огляделась по сторонам – вокруг ни одной живой души.

Подозрительно сощурилась.

– Что? – тут же последовал вопрос с его стороны. – Я же вижу, что понравился тебе. Я всем девушкам твоего возраста нравлюсь. И даже тем, кто постарше. Ну, я не против с тобой… – и он сделал многозначительную паузу, поиграв бровями.

– Что-о-о?! – поняв, к чему он клонит, прошипела я, тут же ощерившись. – Да за кого ты меня принимаешь, франт напыщенный?

– О… так ты все же соизволила заговорить! – довольно взирает на меня этот детина. – И голосок-то какой приятный… Думаю, мне понравится…

– Мне плевать, что тебе там понравится, но отошел от меня! Быстро!

– Что ты сказала? – тут же нахмурился парень, недовольно глядя на меня с высоты своего немаленького роста.

– Я сказала: ОТОШЕЛ ОТ МЕНЯ, НА ФИГ! – уже откровенно рычу.

И такая злость, вдруг, внутри проснулась, перемешанная с лютой обидой, что даже в глазах мушки появились, а кончики пальцев приятно закололо.

– Да ты хоть знаешь, с кем дерзнула так разговаривать? – точно так же зарычал незнакомец. – Я…

– Плевать! – перебиваю его. – Лучше проваливай, по добру, по здорову, пока не пожалел!

– Я – сын…

– Я. СКАЗАЛА. МНЕ. ПЛЕВАТЬ! – рявкнула так, что мой голос эхом отразился на лугу, поднимая стайку притаившихся птичек в высокой траве.

По рукам прошлась легкая рябь и… кончики пальцев засветились нежно-золотистым свечением.

– Ведьма! – пораженно выдохнул парень, делая шаг назад. – Ты ведьма!

– А ты – придурок! – фыркнула, взметнув волосы так, что они огненным водопадом рассыпались по плечам.

– Ах ты… – начал он, сжимая руки в кулак и снова делая шаг ко мне.

Не стала ждать и выставила руки перед собой.

Не ведаю, откуда, но я точно знаю, что должна была сказать в этот момент:

– Анга! Эрхо ор!

И, к моему огромному изумлению, незнакомца отшвырнуло от меня так, что он приземлился точнехонько рядом со своим конем, который нервно перебирал ногами и постукивая копытами.

– Ох! – выдохнул незнакомец, приземлившись на задницу. Кажется, я даже слышала, как у него зубы клацнули! – Ну, зараза рыжая, – прорычал он, поднимаясь с земли, – ты пожалеешь, что посмела так вести себя со мной!

– А ты должен немедленно извиниться и зарубить себе на своем красивом носу, как НЕ НУЖНО вести себя с молодой девушкой, тем более незнакомкой! А вдруг, – я состроила удивленно лицо, – она окажется ведьмой? М? Так что давай, касатик, прыгай на своего жеребца и скачи, куда глаза глядят, иначе прокляну!

И я даже ногой топнула, поднимая небольшой белесый дым с золотистым свечением внутри.

– Ты еще пожалеешь, ведьма! – пообещал красавчик, запрыгивая на гнедого и стискивая поводья в своих длинных пальцах. – Придет время, и я найду тебя, чтобы отомстить!

– А ты сперва найди! – фыркнула я и, звонко хлопнув в ладоши, растворилась в своей же дымке, оставив этого олуха стоять посреди огромного луга совершенно одного…

Проснулась, точно от тычка… А, нет, это Ростик меня лапой пинает и похрюкивает, прикорнув на кровати у меня в ногах. Ух, зараза пузанистая! И лапа-то у него увесистая! Нужно запомнить, что нельзя, чтобы он мне подзатыльники отвешивал, а то последние мозги стрясет.

Улыбнулась, глядя на то, как смешно посапывает котик, подергивая усиками и ушами… Вредный он, конечно, обжора, каких мало, но все равно хороший.

Снова улеглась обратно на подушки, пытаясь не тревожить поврежденный бок. Задумалась… Странный какой-то сон… и тот парень… красивый, блин. Жаль только, что хамоват и без царя в голове. Тоже мне, взрослый нашелся! Но все равно красивый. Даже очень!

Печально вздохнула, жалея, что такие мальчишки бывают лишь во снах: высокие, красивые, обаятельные, пусть и дерзкие… А глаза! А эти упрямо поджатые губы!.. Грустно вздохнула.

Избушка неторопливо вышагивала по незнакомой мне местности, мерно укачивая. И я не заметила, как снова погрузилась в сон, но на этот раз уже без сновидений.

Глава 14

Проснулась от того, что кое-кто очень наглый тормошил меня за плечо своей пухлой мягкой лапкой, периодически выпуская коготки. Острые, зараза!

– Ростик, – промямлила я, отмахиваясь от пушистого надоедалы. – Отстань, я спать хочу.

– Вставай, засоня, – проворчал кот, снова толкая меня. – Сколько можно спать? Мы к живому озеру подбираемся уже, а ты все дрыхнешь! Вставай, я сказал! – мявкнул котик, треснув меня по лбу своей здоровой мохнатой лапищей.

– Ай! – вскрикнула, хватаясь за лоб. – Ты чего дерешься?

– Потому что! – фыркнул кот, нагло повернувшись ко мне задом и задрав хвост трубой.

Вот и весь ответ.

– Зараза, – пропыхтела, усаживаясь на кровати и держась за бок.

– Ростиславушка, – обратилась к пухляшу изба, – мы уже почти на месте. Ты бы ее подготовил, что ли.

И странно это так прозвучало, что я непроизвольно заинтересовалась.

– А о чем это она? – спросила у хранителя.

– В живом озере обитает русалочье племя, Настасья, – начал разъяснять кот, запрыгивая ко мне на кровать и усаживаясь пухлым задом прямо на мои ноги. – А они народ упрямый и, скажем прямо, нелюдимый. Общение с человеком, тем более с ведьмой, у них под запретом.

– Почему? – удивленно вздернула бровь вверх.

– Да потому, Настюша, что с незапамятных времен ведьмы использовали русалок для… – он запнулся, подбирая слова, а я внимала каждому слову, в нетерпении ожидая продолжения рассказа. – В общем, для своих ведьминских дел.

– Каких? – не унималась я, выпытывая у Ростика подробности.

– Ну…

– Да на суп они их пускали! – выдала избушка, почему-то резко остановившись, из-за чего меня качнуло вперед. Вот честно, если бы стояла, то точно грохнулась, а так… лишь сильно тряхнуло.

– Э-э-э, – ошарашено протянула я, глядя на недовольного кота.

– Вот кто тебя за язык тянул, а? – прорычал Ростик, махая лапой в воздухе, точно кулак показывая. – Не зачем Насте такое знать про ее предшественниц!

– А… а зачем из русалок суп варить? – Ну вот любопытно мне!

– Да потому, – Ростик тяжело вздохнул, разводя лапками в стороны, – потому что все люди не вечны, в том числе и ведьмы, а русалки могут прожить до трехсот лет. И когда-то давно одна ведьма из твоего рода, Настасья, провела эксперимент: поймала молоденькую русалку, ну и… зелья, колдовство разное… в общем, в темную она тогда обратилась. Зло в ней лютое поселилось, и никого сильнее ее не было на всем белом свете. И прожила она долго. Даже дитя родила от…

– Ростислав, – почему-то поникшим голосом обратилась к нему избушка, – не надо. Не стоить бередить то, что уже кануло в лету.

– Прости, – снова вздохнул Ростик. – В общем, с незапамятных времен русалки и ведьмы – заклятые враги. А как примерить обе стороны – не имею ни малейшего понятия. В те времена, когда все это случилось, меня еще и в помине не было. Мой дальний предок Валерьян Смертоносный тогда при той ведьме служил. Много легенд с тех пор по земле ходит, а правдивая лишь одна. – Он печально вздохнул, отводя взгляд в сторону. – Стыдно признаться, что коты-храниетели в черных ведьминских делах помогали. Долго род твой, Настасья, ненавидели. Пока не пришла Алена. Светлая ведьмочка, никому слова плохого ни разу не сказала, добро творила, животным помогала, как могла, лес берегла, а путников из чащобы непроглядной выводила в целости и сохранности. Люди то, прознав, что ведьма светлая появилась, пошли к ней с просьбами… Она и помогала… пока могла. Захворала Аленушка, а народ-то в деревнях дикий, невоспитанный… ну и начали возмущаться, что ведьма перестала лечить. А затем, когда мор пошел по городам да весям, начали поговаривать, что Алена наша проклятье на людей пустила… В общем, не выжила она, Настасья. – Ростик, шмыгнув носиком, вытер лапкой выступившие из глаз слезы. – Хорошая она была, никому зла за всю жизнь не сделала, а люди… вот они злые!