Пламенные небеса

Глава 1

Миральда

Наш маленький дом утопал в зелени и цветах. Я играла с братьями на улице, бегая по дорожкам сада. Вдруг яркое солнце, только что освещавшее небосвод, ушло за чёрную тучу, и с неба хлынул дождь. Взяв двух братишек за руку, я потащила их в дом.

– Сильно вымокли? Идите переоденетесь, – в прихожую вышла мама.

– Да, мам, там целый потоп. Я пойду к себе, – оставила братьев на маму и ринулась в свою комнату.

В этом году я окончила школу. Поступить в институт не получится, как бы хорошо я ни училась. Институт – место платное. Я девушка и могу трудиться на низкой должности какой-нибудь уборщицей или официанткой, а позже выйти замуж. Само собой, это будет небогатый мужчина, работающий на одном из предприятий простым работягой. Если повезёт, то меня заприметит один из клерков, родители которого накопили на колледж для своего сына. Все руководящие посты занимали мужчины из богатых семей – так было всегда и так будет вечно.

Тяжело вздохнула. Несмотря на красоту белого павлина, я вовсе не заносчивая. Наоборот, считаю свою привлекательность никому не нужной, ведь она не сможет ничего дать, кроме пошлых приставаний.

Моим младшим братьям-близнецам по десять лет. Родители уже сейчас копят на их обучение. Они сочли, что им нужнее, чем мне. Я снова перевела дух, надевая сухое платье. В этом мире и девушка может высоко взлететь, на это большие деньги нужны.

Вечером все собрались за ужином. Отец сидел на своём месте и улыбался через силу. Сердце тревожно забилось в груди. Что-то случилось, но папа всё равно ничего не скажет при детях. Я уже не ребёнок. Я имею право участвовать в семейных разговорах.

– Отец, если что-то случилось, я тоже хочу знать. Я взрослая, – решительно заявила я.

– Тебе только восемнадцать, Миральда, – хмуро произнёс отец.

– И что? Я совершеннолетняя, хочу присутствовать на семейном совете, – не унималась я.

– Хорошо, поговорим после ужина, – согласился отец.

Я посмотрела на своих родных. Все как один были белокожими и светловолосыми, с голубыми глазами. У меня тоже волосы белые как снег, а вот глаза – бирюзовые. Мама говорила, что один из её далёких предков имел такой цвет глаз, а вообще, это редкая генетическая мутация. Из-за этой необычной радужки на меня часто поглядывают местные мужчины. Но, к большому сожалению, в их глазах читалось: «А как это будет – переспать с не такой, как все?» Я же хотела увидеть в глазах мужчины любовь, а не желание удовлетворить любопытство, а потом бросить.

– Я сейчас приду, не начинайте без меня, – встала из-за стола и пошла в уборную.

Плеснув на лицо воды, снова посмотрела на себя в зеркало. Иногда я ненавижу свою внешность, потому что из-за неё не могу выбраться из посёлка, в котором живу.

В конце прошлого века оборотни жили так же, как и сейчас. Самые сильные и большие птицы правили миром. Семейство соколиных и ястребиных занимали высокие посты, владели всеми предприятиями и другими доходными заведениями. Грифы наживались на оборотнях как могли: держали банки и магазины. Совы и филины в основном занимались наукой или работали в школах и институтах. Остальным оборотням досталась незавидная участь клерков, рабочих и обслуги. Впрочем, это не мешало какому-то орлану иметь любовника-цаплю из низших слоёв, а супругу выбирали всегда из своих. Считалось, что у разных видов не будет потомства.

Всё изменил один сумасшедший учёный-филин по фамилии Ёрге. Он выбил грант на свои исследования, а после стал искусственным путём скрещивать близкородственные виды. В результате этих экспериментов появились белые павлины. Воодушевлённый открытием, Ёрге пошёл дальше. Оказалось, что и межвидовое потомство может появиться и быть вполне жизнеспособным. Иногда ребёнок получал только гены мамы или отца, но в некоторых случаях рождалась жуткая смесь уродцев.

Эксперимент закрыли, пятидесяти детёнышам позволили жить, но запретили размножаться – всем, кроме белых павлинов. В результате чистокровных белых на сегодняшний день насчитывалось всего лишь около пятисот особей.

Я вернулась на кухню. Близнецы ушли к себе, а родители сидели напротив друг друга и ждали меня. Сев на своё место, кивнула, давая понять, что готова слушать.

– Не знал, что беда постучится в наш дом. Всё шло хорошо. Мы с мамой зарабатываем достаточно, чтобы рассчитываться за кредит и немного копить денег. Сегодня я получил вот такое письмо из банка, – отец достал из ящика стола конверт, вынул из него лист бумаги и начал читать: – «Уважаемый заёмщик Ладо Павлай, хотим уведомить вас, что банк переходит в руки Капиро Нурмана, в связи со смертью прежнего владельца Отио Нурмана. Новый владелец принял решение повысить ставку по кредиту с тридцати процентов до шестидесяти на всю оставшуюся сумму долга. Остаток по вашему займу на покупку жилья составляет сто шесть тысяч краймов. Вы можете расплатиться по старому договору, если погасите кредит полностью в течение месяца. В случае отсутствия таковой суммы вам надлежит явиться в банк за получением нового договора». Вот так, мои дорогие.

– Но это же грабёж, Ладо! Как он может?! Сколько лет нам ещё платить, два года?! – взволнованно произнесла мама.

– Если бы не умер прежний хозяин банка, то да, два года. Его сынуля оказался крохобором похлеще папаши. Аленита, я заехал после работы в банк и всё узнал. Если я не рассчитаюсь за месяц, то мне добавят проценты, а потом раскидают всю сумму на год. Этот урод гриф приказал уменьшить всем сроки наполовину. Банковский работник сказал мне, что кто-то берёт ссуду в другом банке, чтобы погасить здесь. Кто едва лишь купил жильё и не смог получить ссуду в другом банке, вынужден продавать дом и ютиться у родителей, – отец грустно опустил голову.

– А наш накопительный счёт? – с надеждой в голосе спросила мама.

– Ты забыла, что мы в прошлом месяце внесли предоплату этими деньгами за обучение детей в институте? Через семь лет от нас ждут вторую часть суммы. Самое поганое, что в других банках мне ссуду не дали. В одном из них раскидали сто тысяч на полгода, но это нереально. Найти шесть тысяч не так уж и сложно, но сто…

– Если мы заключим новый договор, от семейного бюджета будет оставаться половина моего заработка. Ведь Миральду не завтра возьмут на работу, придётся ещё поискать место. Мы не сможем прокормиться на такие крохи, Ладо, – по щекам мамы потекли слёзы. – Пять лет платили кредит… И что теперь, единственное жилище продавать? А идти куда?

Я слушала речь родителей и всё больше впадала в панику. Знала, что мама не ладит с родителями мужа. Переезд к ним означает выслушивать постоянные упрёки. Есть возможность поселиться в семье дедушки и бабушки с другой стороны, но тогда пришлось бы ютиться всем семейством в крошечной комнате. Родители мамы очень бедные, они живут в доме общей площадью сорок квадратных метров. Наше жилище тоже небольшое, но оно состоит из трёх спален и кухни.

Нужно помочь родителям достать деньги на погашение кредита. Для этого есть один способ. Страшно представить, как я пойду на такой шаг, но что делать? Я обязана спасти свою семью, а братья должны встать на ступень выше по социальной лестнице. Я вздохнула, окончательно решаясь на такой шаг, а потом с вызовом посмотрела на родителей.

– Я найду деньги на кредит. Поеду в столицу на аукцион, продам свою девственность, – выпалила я, пока не успела передумать.

– Нет! – грозно сказали оба родителя.

– У нас нет другого выхода! Я хочу вам помочь! – крикнула я, взмахнув руками.

– Я бы размазал по асфальту мозги того, кто узаконил подобные аукционы, – проговорил сквозь зубы отец, сжимая до хруста кулаки.

– Ты никуда не поедешь. Да, не спорю, сейчас не столь важно девственница ли девушка, вошедшая с мужем в храм Создателя. Это полторы тысячи лет назад невинности придавалось значение. Всё равно, наша дочь не проститутка. Ты не поедешь на этот позорный аукцион, Миральда, и точка. Мы с отцом найдём выход. Обратимся к друзьям, займём деньги. Заберём предоплату из института, – строго заявила мама.

– Но тогда Прем и Свит лишатся места. Оракул же сказал, что у них талант к медицине, из них выйдут хорошие врачи.

– А про тебя он сказал, что ты будешь прекрасной женой. Даже если ты не девственница, тебя возьмут замуж. Но после столичного аукциона можно даже не мечтать об этом. В наших краях до сих пор не смогли с этим смириться. Ты забыла, что нас мало. Я расскажу тебе правду… На таких, как мы, идёт охота. Самые лучшие подпольные бордели готовы заполучить такую девушку, как ты. Именно поэтому никто из белых павлинов не покидает пределы своего города, а за девушками следят родители, – парировала мама.

Так вот почему отец и мама почти до последнего класса отводили и забирали меня из школы? Сказали бы раньше, я бы не ругалась с ними по этому поводу.

– Хорошо, я вас поняла, – удручённо сказала я, поднимаясь из-за стола. – Я пойду к себе, раз уж ничем помочь не могу. Завтра начну искать работу.

Зашла в свою комнату, достала небольшую сумму из-под матраса. Родители могли давать в качестве карманных денег сущие крохи, но я копила их целый год. Мечтала подарить что-нибудь братьям на день рождения, которое у них будет через неделю.

Торопливо пересчитала купюры. На дорогу в столицу хватит и ещё чуток останется, чтобы добраться до места, где обычно проходит аукцион. Снова спрятала деньги под матрас, потом легла на кровать и дрожащими руками набрала на телефоне: «Столичный аукцион по продаже девственниц».

Читая официальный сайт компании, которая этим занималась, я ужаснулась. Оказалось, что всех не особо красивых оборотней могли продать в пожизненное услужение. Девушки были вынуждены готовить, убирать дом богатого мужчины или его семьи до конца жизни. Случалось и такое, что девушку покупал пожилой человек, а после смерти она переходила по завещанию к кому-то из родни. Красивых оборотней продавали в качестве постельной игрушки на одну ночь или на всю жизнь. Даже парней можно купить в качестве слуги.

Пожизненную рабыню хозяин мог подарить, продать и поделиться с друзьями, если она наскучила. Последнее казалось самым страшным. Не собираюсь продаваться в пожизненное сексуальное рабство.

Я открыла страницу с оплатой. Оказалось, лоту отдают стартовую цену, а всё, что сверху, заберёт владелец фирмы. Прочитав исходную цену за одну ночь, я грустно улыбнулась. От пятидесяти до ста тысяч краймов, в зависимости от факторов. В числе этих самых факторов указывались: красота, здоровье, молодость и раса.

Когда узаконили аукцион, нашлось немало бедняков, готовых продать себя в богатые семьи. Никто не знает, что творится с этими несчастными за стенами богатого жилья, но желающих продать себя не убывает.

На предстоящий аукцион уже заявлено сто лотов. За меня дадут сто тысяч и обязательно купят, я же уникальная. Нужно поспешить. Аукцион послезавтра вечером. Он проходит раз в месяц. Есть ночной автобус до столицы. Я обязана успеть.

Быстро собрала самые необходимые вещи в рюкзак, кинула его под стол и легла. Притворилась спящей, а ночью тихо выскользнула из дома, оставив на кухне записку. «Простите меня, пожалуйста. Уехала на аукцион. Когда вы прочтёте моё послание, я буду уже далеко от дома. Обязательно вернусь с деньгами. Люблю вас всех. Миральда».

Глава 2

Миральда

Я обезопасила себя, как могла. Надела белоснежную толстовку с глубоким капюшоном и солнечные очки на половину лица. Накинутый на голову капюшон скрывал волосы и лоб до самых глаз, а очки не давали рассмотреть зрачки. Шею замотала белым шерстяным шарфом.

На автовокзале я купила билет до столицы и сидела в углу здания, время от времени кашляя в платок. Оборотни шарахались, предполагая, что я больна.

В автобусе я села на своё место, которое было в самом конце салона у окна. Положив рюкзак на колени, ещё ниже натянула капюшон толстовки и уснула.

Проснулась от криков водителя.

– Сейчас будет стоянка на заправке пятнадцать минут! Кто хочет в уборную – может выйти. Поторопитесь с делами!

Вышла из автобуса вместе со всеми. Повезло – на заправке был магазинчик и несколько уборных. Побежала в сортир, а потом в магазин. Вчера я так разволновалась, что забыла о еде.

Пачка печенья и бутылка минеральной воды стоили недорого и я, улыбаясь, вернулась в салон.

Утолив голод несколькими печеньями, решилась включить телефон. Было только девять утра. На экране высветились несколько пропущенных вызовов от родителей. Потом гневное СМС от мамы. Через несколько минут письмо от отца. Тот писал, что он не успеет к аукциону, чтобы остановить меня, но, несмотря ни на что, всё равно любит. И снова СМС от мамы, она умоляла сообщить, что всё в порядке.

Я ответила, что благополучно села в автобус и к вечеру прибуду в столицу. Потом пообещала сообщить, как побываю в офисе фирмы.

Всё оставшееся время поездки я сидела, отвернувшись к окну. Моим соседом оказался пожилой дедушка-сова, который пялился в книгу, не интересуясь попутчицей. Я возблагодарила Создателя за везение с соседом и водителем автобуса, который давал нам сходить в уборную и размять ноги только на заправках, расположенных вне населённых пунктов. Города и посёлки мы проезжали, не останавливаясь, и я не уставала любоваться в окно автобуса незнакомыми местами.

Наконец-то приехали. Я взглянула на часы, понимая, что опаздываю. Поездка общественным транспортом отклонялась. Нужно на такси. Так быстрее. Я ещё и города не знаю. А если меня не возьмут на аукцион, как домой добираться? Денег не хватит. Попрошу родителей, и они переведут мне системой быстрых наличных через банк.

Решившись, я направилась к стоянке такси. К счастью, там нашёлся молодой мужчина, который согласился отвести меня до места по сниженной цене, узнав, куда я еду.

В офис фирмы, которая занималась не только аукционом, я влетела перед самым закрытием.

– Мы закрываемся, приходите завтра, – не дав и слова сказать, произнёс красивый мужчина средних лет.

– Здравствуйте, мне очень нужно, пожалуйста! – почти крикнула я.

– Что происходит, Колин? – из кабинета директора вышел кондор.

Я видела кондоров только по телевизору и сейчас смотрела на мужчину, которому по виду было лет пятьдесят, округлившимися глазами. Голова лысая, за исключением рыжего хохолка, торчащего на макушке. Лицо слегка сморщенное, с большим носом и глазами навыкате.

– Здравствуйте, я хочу на аукцион, – промямлила я дрожащим голосом.

– Ага, и поэтому посреди лета так тепло оделась? Даже шарф нацепила. Ты что, заболела? Мы не принимаем больных. Иди отсюда, – махнул рукой кондор, указывая на дверь.

– Я не больная, я всё объясню, но наедине, – возмущённо произнесла я.

– Пф, ладно, заходи, – милостиво разрешил мужчина, пропуская в кабинет. – Можешь звать меня господин Конрштайл.

Кондор встал посередине комнаты, скрестив руки на груди. Он скептически смотрел на меня, будто хотел сказать: небось уродка какая-то, раз лицо прячет.

– Меня зовут Миральда. Я хочу продать свою девственность, но согласна только на одну ночь. Мне нужно сто тысяч и оплата дороги домой, – дрожащим голосом сказала я, стягивая с себя шарф и снимая очки.

Конрштайл чуть не засмеялся, это было видно. Что я смешного сказала?

В следующую секунду он в изумлении округлил глаза. Ещё бы, перед ним стоит чистокровная белая пава. Кондор подошёл ближе и, подняв мою голову за подбородок, рассмотрел глаза.

– Это не линзы. У меня уникальная мутация радужки, – сглотнув, произнесла я.

– Да уж, вижу. Тебе хоть восемнадцать лет есть? Если меньше, то ничем помочь не могу. Возможно, я и скотина в чём-то, но закон не нарушаю. И почему ты одна?

– Родителям нужны деньги, но они не хотели меня отпускать. Мне есть восемнадцать, могу паспорт показать.

– Просто так сюда не приходят, только за деньгами. Идём быстрее, пока врач не ушёл. Капюшон надень.

Врача мы застали в дверях, но тот согласился задержаться. Он закрыл кабинет на ключ и заставил меня раздеться догола. Потом быстро взял кровь на анализ и приступил к осмотру.

Я чувствовала, как щёки загорелись румянцем, было неловко под пристальным взглядом двух мужчин. Нужно потерпеть, я сама согласилась на это. В конце концов, это не самое страшное, что мне предстоит.

– Одевайся. Всё с тобой хорошо. Кровь чистая, кожа тоже. Девственница – это точно. Можешь участвовать в аукционе, – услышала я мнение врача.

Стала лихорадочно напяливать свои шмотки, а кондор довольно улыбался. Наверняка, за всё время существования аукциона, к нему в первый раз пришёл белый павлин.

Корнштайл проверил мой паспорт. Восемнадцать, кстати, мне исполнилось в прошлом месяце. Потом хозяин аукциона начал поглаживать меня по голове, плотоядно улыбаясь. Наверное, подсчитывает свою прибыль, гад.

Вскоре мы снова зашли в кабинет устроителя аукциона. Здесь была простая мебель, без роскоши и вычурности. Несколько закрытых шкафов, стол и три кресла. Я села в одно из них и уставилась на хозяина кабинета, который с шумом плюхнулся в директорское кресло с высокой спинкой.

– Вот твои деньги, малышка, – улыбнулся кондор, кладя на стол пачку, перевитую банковской лентой. – А это на дорогу, – сверху легла пара мелких купюр.

– Когда я смогу их забрать?

– Сразу, как подпишем договор. Я не могу дать тебе никаких гарантий, что ты вернёшься домой. Опрометчиво было ехать без взрослого мужчины. О нет, не смотри так, я не хочу тебе сделать ничего плохого. Просто все, кто уже прибыл на аукцион, поселены за счёт фирмы в многоместные номера одной из гостиниц. Кормят их тоже за наши деньги. Дело в том, что врачишка, который тебя осматривал, очень болтлив. Через пару часов половина города будет знать о тебе. В эти номера обязательно наведаются те, кто держит подпольные бордели. Ты лакомый кусочек, Миральда. Представь, что я помогу тебе этого избежать, тогда они будут караулить тебя после аукциона. Обычно покупатель проводит ночь с девушкой в дорогом отеле, а потом иди на все четыре стороны.

– И что теперь делать? – мои губы невольно задрожали.

– Не знаю, да и не мои это проблемы. Подпишем договор – забирай деньги, а дальше аукцион, и мы больше не увидимся. У меня есть предложение: я даю тебе, скажем, вот эту сумму, и ты соглашаешься продать себя пожизненно. Представь, будешь жить в богатом доме под защитой сильного мужчины. Тебя оденут во всё самое лучшее и будут кормить за одним столом с хозяином. Таких деликатесов ты сроду не пробовала, – слащавым тоном заговорил кондор.

– Предлагаете мне за деликатесы и шмотки рабыней стать? Чем это отличается от проституции? – я нервно взглянула на вторую стопку денег.

– Я скажу чем, раз ты не понимаешь. Тебя будут холить, лелеять и беречь. В подпольном борделе не берегут, там выжимают из девушки деньги любыми путями. Первое время на тебя будет большой спрос, а потому десять клиентов за ночь, не считая дневного времени. Что, неужели денег мало? Тут двести тысяч. Пф, хорошо, вот ещё столько же, но это моё последнее предложение, – кондор достал из ящика стола ещё пачку и придвинул ту, что лежала отдельно.

Я посмотрела на деньги. Продать себя пожизненно? Нет уж. Я о семье мечтала, о детях.

– Нет, я хочу составить договор на одну ночь. Как-то уеду, до этого мне везло, – решительно заявила я, гордо вскидывая голову.

– Ты думаешь, я откажусь от денег, на которые уже успел облизнуться? Я сам тебя продам в бордель, – Корнштайл взял телефон и стал что-то делать в нём.

Я занервничала. Неужели действительно продаст?

– Ну вот, скоро я за тебя получу два миллиона. Без обид, Миральда, это просто бизнес. А сто тысяч я, так и быть, перечислю на счёт твоего отца, если ты мне его скажешь, – ехидно улыбнулся Корнштайл, показывая СМС на телефоне.

«Пит, у меня есть белая пава с бирюзовыми глазами. Готов продать за два миллиона прямо сейчас».

«Пиши, куда подъехать. Деньги, как всегда, переведём на твой банковский счёт после того, как увидим товар».

Прочитав всё, я в панике подбежала к двери и подёргала ручку, пытаясь удрать. Было закрыто. Тогда я обернулась и посмотрела на мужчину глазами, полными слёз.

– Вы обещали не причинять мне вреда, – умоляюще проскулила я.

– Я и не буду. Просто продам тебя, и всё тут. А что с тобой будет дальше – не моя забота. Так как, договор и четыреста тысяч или бордель? Даю минуту на размышление, Миральда. Учти, сбежать ты отсюда не сможешь. Двери закрыты, мы на десятом этаже.

– Я в полицию позвоню, – я достала телефон. – Алло, меня зовут Миральда Павлай. Я нахожусь в офисе «Радость жизни», где вербуют на аукцион. Не могли бы вы приехать? Он меня заставляет…

– Как вы достали, сучки продажные! Сначала торгуете своим телом, а потом кричите, что вас в деньгах обманули. Договор читай правильно, дура, – рявкнул голос мужчины, перебивая мою речь, а потом вызов скинули.

Смахнула слёзы со щёк. И что теперь делать? Я не хочу в бордель обслуживать толпу мужиков. Мама же предупреждала, что такие, как мы – ценный товар. Деваться некуда, из двух зол нужно выбирать меньшее.

– Деньги мои родители должны получить прямо сейчас. Когда я буду знать, что вся сумма на их счету мамы, я всё подпишу, – тихо вымолвила плачущим тоном.

– Хорошо. Говори номер счёта, – кондор открыл крышку ноутбука.

Я снова села в кресло и попросила воды. Потом позвонила маме, чтобы узнать номер счёта. Она называла нужные цифры, а я повторяла за ней вслух.

– Мам, не волнуйся, я в порядке. Скажи, деньги пришли? Их уже отправили.

– Да, но тут четыреста тысяч. Почему так много, Миральда? Я читала, за одну ночь больше ста не дают.

– Я подписала пожизненный контракт, мам. Прости, но так нужно. Зато вы сможете выучить близнецов в институте, и ещё деньги останутся. Возможно, меня купит мужчина, который разрешит нам иногда видеться, – с трудом выговорила я, стараясь не разреветься.

– Нет, ты не можешь такое подписывать! Нет, дочка! – закричала в трубку мать.

– Я люблю тебя, мам, прости, я уже оформила бумаги, обратной дороги нет. Передай отцу и близнецам, что я их тоже люблю, – я скинула вызов и затравленно посмотрела на кондора. – Составляйте договор, господин Корнштайл, я его подпишу. Только мне нужны гарантии безопасности.

– Не бойся, ты будешь до аукциона находиться в моём доме. Покушаешь сытно, примешь душ, а после тебя покупатель не даст в обиду, – лучезарно улыбнулся кондор, обнажая все зубы.

Глава 3

Асари

– Фьють-фьють, фиу-фиу-фиу, – прокричал я.

Сайлас посмотрел, откуда свист, и увидел, как я на него пикирую.

– Блин! – брат отскочил в сторону.

Я опустился на землю в метре от него, а потом из грозной чёрной птицы обернулся человеком.

– Асари, ты на меня охоту открыл? – улыбнулся Сайлас, поправляя пиджак.

– Хах, можно подумать, ты испугался, братишка? – хохотнул я, надевая на голое тело халат, который подобрал с травы. – Идём в дом, чаем напою. Правда, я свою домработницу уволил, но уж чай смогу приготовить.

Мы с Сайласом из рода чёрных орлов. Принадлежим к высшей касте «Зрящие с Небес». Большинство оборотней из этой касты занимают руководящие посты в правительстве, а также остальные высшие должности, по сути управляя всем. Именно мы слывём самыми беспощадными среди всех оборотней. Остальные оборотни из «Зрящих» подмяли под себя доходный бизнес: нефть, газ, золото и алмазы.

Следующая каста по нисходящей называется «Парящие в Небесах», туда входят владельцы крупных банков, заводов и прочих производств. Также к ним относят военных и полицейских. Последняя каста, «Стремящиеся в Небеса», включает в себя специалистов, то есть оборотней, которые получили высшее образование, и со временем у них будет шанс сменить касту. Сейчас такое возможно и изредка происходило, но в древние времена подобное случалось всё же чаще. Тогда «Зрящие» были правителями, «Парящие» – управленцами и воинами, а «Стремящиеся» – ремесленниками, прочие птички выживали, как могли.

В нынешние просвещённые времена существовало скорее видовое превосходство, когда какое-то семейство птичьих занимало определённую нишу. Например, совы, обычно выбирающие преподавательскую деятельность или научную сферу.

Мы, братья Оренграунд – единственные сыновья президента страны. Тридцатидвухлетний Сайлас владеет сталелитейными заводами. Жена родила ему сына и дочь.

Мне двадцать девять лет. Не женат. Я владелец большой сети ювелирных магазинов и клуба в столице – для тех, кто любит секс пожёстче.

Зашли на кухню. Обстановка тут выполнена в стиле модерн. Точечные светильники, встроенная техника, стильная мебель бежевых тонов – всё гармонично сочеталось и, как ни странно, создавало ощущение уюта. Мне нравился мой дом, в него вложена душа и много средств.

– Прости, я предпочитаю есть на кухне. Столовая для меня одного – как-то слишком, – повинился я, ставя чашки с чаем на стол.

– Тебе нужно жениться, брат. Двадцать девять лет – это не тот возраст, когда гуляют как хотят. Обычно в это время у многих уже есть наследник. Кстати, из-за чего ты уволил свою домработницу? По-моему, славная была девушка, – улыбнулся Сайлас, отпивая из своей чашки.

– Кида пыталась залезть ко мне в штаны. Я понимаю, когда секс ради взаимного удовольствия, но здесь явно был дальний расчёт на то, что я возьму её замуж, побывав с ней в постели. Озвучил условия. Меня интересует связь без обязательств. Кида заявила, что она недостойна такого обращения. Представь, какая-то домработница из бедной семьи строит из себя гордячку. Я её выгнал.

– Правильно сделал, – усмехнулся брат.

– Недавно отец предложил мне начать встречаться с Гросин. Семья Орд состоятельна, к тому же девушка очень красива. Ты же знаешь, что я умею заглядывать в прошлое. Я немного поковырялся в её мозгах. Гросин бережёт свою внешность. Она от каждого крошечного синяка на теле готова верещать так, будто конец света наступил. Я уже молчу об изменениях во время беременности. Для неё это недопустимо.

– Асари, ты в курсе, как воспитывают элиту. Ни одна девушка из элиты не станет добровольной сабой. Всех учат быть гордыми, непримиримыми и жёсткими буквально с пелёнок. Гросин не сможет быть сабой, каким бы сильным мужчиной ты ни был.

– Среди нас есть те, кто готовы стать сабой, но это только на одну-две сессии. Просто хотят нервы себе пощекотать. Кто-то идёт на эксперимент ради любопытства, а потом говорит, что больше не будет, – улыбнулся я.

– Не понимаю я твоих увлечений, хотя осуждать не стану – дело твоё. Мне непонятно, где вы берёте их, если из нашего круга не всегда идут на это? – поинтересовался Сайлас, разворачивая очередную конфету.

– Свободные нижние – девушки из бедных семей. Им за каждую сессию деньги платят. Есть те, кто соглашается на долгосрочный контракт. Я не тематик. Просто купил прибыльный клуб. Иногда пользуюсь свободными нижними для разнообразия секса. Что будет дальше – не знаю. Похоже, пора заключить долгосрочный контракт, осточертело одиночество, – вздохнул я.

– Пф, что ты будешь делать, если девушка через месяц-другой разорвёт контракт? У меня есть идея получше. Завтра я иду на аукцион. Может, и ты со мной?

– Был я на этом аукционе, ничего интересного. Девушки, которые жаждут хоть кончиками пальцев прикоснуться к богатой жизни. Парни, мечтающие, что в будущем престарелая дама, купившая их, выйдет за него замуж и отвалит наследство. Знаю парочку смазливых парней, которым это удалось. А тебе зачем туда?

– Моя супруга снова затеяла скандал: ей кажется, что я сплю с нашей приходящей домработницей. Не изменяю я ей, честно, брат. Только Емма больно хорошенькая и мне не верят. Тина уволила её и заявила, чтобы я выбрал на аукционе рабыню страшнее, чем сама смерть, а лучше всего, если будет мужчина. Нет уж, только не это. Согласен на некрасивую даму.

– Два безумных ревнивца. Как вы уживаетесь друг с другом? – хохотнул я. – Согласен с твоими доводами, иду с тобой. К тому же, я смогу поймать в когти сразу двух зайцев. Заставлю девушку шустрить по дому и ублажать меня в постели.

– Завтра в пять вечера соберутся богатые мужчины и дамы со всех крупных и мелких городов. Разумеется, только те, кому нужен живой товар. Жду тебя у входа. Я заказал два места в первом ряду ещё в начале месяца, так и знал, что ты пойдёшь со мной, – довольно улыбнулся Сайлас.

***

На следующий день я оделся как можно небрежнее. Бежевые джинсы и пиджак с искусственным состариванием, которое сейчас было в моде. Вместо рубашки – футболка. Брат ждал меня у ресторана в классическом синем костюме. Поздоровались и вошли в зал. На аукцион приезжали на такси или на машине с личным водителем, потому что каждому подавали бокал дорого вина, от которого не принято отказываться.

Ресторан находился при самой дорогой гостинице столицы. Это был большой зал, обустроенный в стиле барокко. Резные спинки кресел, круглые столики с изящными ножками и белоснежными скатертями. Стены расписаны фресками, а потолок украшали несколько больших люстр из хрусталя. Всё здесь буквально пропитано изяществом. Мне нравится.

Администратор на входе сверил наши с братом имена со списком гостей и дал поручение официанту проводить за столик.

Я удовлетворённо улыбнулся: наше место было в первом ряду ровно посередине. За ним уже сидели двое ястребов среднего возраста. Они о чём-то увлечённо разговаривали, но, увидев нас, захотели встать для приветствия.

– Не стоит, сидите, мы не на официальном приёме, – улыбнулся Сайлас.

Поздоровались друг с другом, а потом каждый занялся своим делом. Ястребы продолжили тихо общаться, а мы с братом стали рассматривать буклет.

В нём оказалось несколько разделов. Парни и девушки для работы по дому и саду. Девственницы на одну ночь и для пожизненного рабства. Все были сняты в полупрозрачных одеждах, а под фото стояло имя и возраст.

Первые два варианта я пролистал не глядя. А вот третий рассмотрел внимательно. Здесь было много красивых и просто привлекательных девушек, но никто не впечатлил. Вместо последнего фото, вставлен белый лист. «Девушка-сюрприз. Миральда. Восемнадцать лет», – гласила надпись.

Я посетил пару аукционов и не помнил, чтобы в прошлые разы были вот такие сюрпризы. Предполагалось, что лоты будут выпускать в том порядке, в котором они размещены в буклете. Вздохнул и перевёл взгляд на брата.

– Интересно, что может уникального предложить старый Конрштайл?

– Не знаю, Асари. Я в любом случае хочу дождаться этот лот и посмотреть на него. Ты кого-то уже выбрал? – ответил тихо брат.

– Здесь нет той, за кого я хотел бы отвалить баснословные деньги. На одну ночь брать точно не буду. Сейчас все спят с кем хотят, не дожидаясь свадьбы. Особенно среди высших каст стоит поголовный разврат, вот девственность и стала уникальна. Её готовы покупать за большие деньги. Мне это кажется расточительством, – пожал плечами я, беря бокал вина со столика.

Наконец, на сцену вышел аукционист. Он поприветствовал всех, широко улыбаясь, а после открыл торги.

– Прошу вас, господа, оставаться до конца аукциона. У нас есть для вас лот-сюрприз. Девственница Миральда, которой едва исполнилось восемнадцать лет. Девушка очень красива, к тому же умеет управляться по хозяйству и готовить. Впрочем, подробности в конце аукциона. А сейчас встречайте, Ангус, продаёт себя в пожизненное услужение, двадцать лет. Парень умеет…

Мужчина за специальной стойкой говорил, а снизу на сцену выдвинулся помост с поручнем. Он начал медленно крутиться, демонстрируя парня со всех сторон. Тот был одет в полупрозрачную накидку на голое тело. Он поступал в услужение и поэтому не требовалось показывать его обнажённым.

Со скучающим видом заметил, как кто-то стал бороться за Ангуса. Потом я посмотрел в глаза парня, проникая в мозг и считывая прошлое.

– Всё банально. Родители пьют беспробудно. Кроме него, в семье ещё трое детей. Парень не мог устроиться на нормальную работу из-за родителей, устал от голодной жизни и подался в рабы, – шепнул брату.

– Ну, по крайней мере, будет сытым, одетым и спать на кровати в собственной комнате. Возможно, придётся работать много, но он сам пошёл на это, – ответил Сайлас.

Я продолжил смотреть дальше. Ангуса увели со сцены, а потом подвели к столику его владелицы. Парень сел на маленький стульчик у ног хозяйки.

Круг опустился под сцену, чтобы вернуться с новым лотом. Я сделал глоток превосходного вина и с удовольствием смотрел, как брат борется за самую невзрачную девушку на этом аукционе. Досталась она ему всего за сорок тысяч краймов, благодаря тому, что за лот вступили в бой только двое мужчин. Соперник Сайласа быстро сдался – видимо посчитал, что такой лот не стоит больших денег.

– Что скажешь, брат? – спросил Сайлас.

– Девушка – сирота. Отец погиб, когда ей было три года. Мама умерла месяц назад. Дом забрали за долги, и она вынуждена продать себя, чтобы не жить на улице.

Официант подвёл девушку к Сайласу и поставил маленький стульчик у его ног. Потом подал считыватель. Проверив сумму на экране, брат приложил банковскую карту. После этого на стол лёг контракт лота.

Девушка испуганно пялилась на брата.

– Садись, я собрался остаться до конца. Меня зовут господин Сайлас. Не бойся, в моём доме тебя не обидят, – брат потрепал её по голове.

– Нас боятся, – весело хмыкнул я.

– Что ты хочешь, мы из семьи президента. Нас обязаны бояться, – вернул мне улыбку Сайлас.

Я с трудом дождался последний лот. Перед глазами крутились красивые голые девушки, но всё было не то. Наконец, на сцене появилась по Миральда. Её тело с головы до ног скрывала плотная материя. Я увидел только изящные пальцы, которыми та обхватил поручень.

– Итак, наш лот-сюрприз. Миральде в прошлом месяце исполнилось восемнадцать лет. Девушка здорова и физически крепкая. Более того, она очень красива. Годится не только для постели и работы по дому, но и для услады вашего взора. У Миральды редкая генетическая мутация – радужка бирюзового цвета. Могу сказать, что это настоящий бриллиант сегодняшнего аукциона. Такого, возможно, не будет больше никогда, – торжественно произнёс аукционист.

Я скептически улыбнулся на пафосную речь мужчины, но тут он резко сдёрнул ткань с девушки. Зал ахнул. На сцене стояла настоящая белая пава. Она оказалась настолько красива, что моё сердце пропустило удар и понеслось вскачь.

Мы, орлы, видим мелкие предметы с большого расстояния, поэтому сейчас я наблюдал, как испуганно дрожит девушка. В её глазах застыли слёзы, а губы дрогнули, будто прочитав молитву из пары слов.

Внедрился в её прошлое. Старый уродец Конрштайл обманул девчонку, заставив подписать вместо контракта на одну ночь, пожизненную кабалу. Хоть денег прилично родителям отдал, а те были против участия дочери в аукционе. Миральда сбежала из дома, чтобы помочь семье. Что ж, малышка, ты будешь моя.

– Не станешь за неё бороться? – удивлённо шепнул брат.

– Скажу своё слово последним, Сайлас. Пусть погрызутся из-за девушки. На это даже весело посмотреть, – негромко произнёс я.

Помост поворачивался, а Миральда вцепилась в поручень до побелевших пальцев, хотя, куда уж белее – её кожа и без того практически мраморная.

Когда она снова встала лицом к залу, помост остановился. Я осмотрел девушку ещё раз. Красивая. Изящный нос. Розовые губы. Тело такое, что его хочется целовать и ласкать. Волосы длинные и белые как снег, казалось, что на ощупь они будут мягче пуха. Я увидел, что Миральда испуганно смотрит на меня, и послал ей многообещающую улыбку.

Глава 4

Миральда

Маленькая пачка печенья, которую я съела в течение дня, не насытила. Поэтому, несмотря на потрясение, желудок урчал и даже побаливал, прося подкрепиться. Я не стала отказываться от еды.

Кондор привёз меня в свой дом и усадил за один стол с домочадцами, попросив не стесняться и насладиться пищей. Перед этим он предупредил: если я сбегу, мои родители обязаны будут вернуть четыреста тысяч краймов и ещё столько же в качестве компенсации.

Я и не думала сбегать до аукциона, не собиралась доставлять такие проблемы своим близким. Отчаянно надеялась, что судьба пошлёт мне престарелого мужчину, который раз в месяц потискает в постели, а в остальное время заставит ухаживать за домом.

Перед сном я тщательно помылась и легла в выделенной комнате. Не спалось, мысли витали вокруг предстоящего позора. Мне уже объяснили, что таких, как я, выводят на сцену голыми. Мама и отец были правы: не стоило мне сюда ехать, тем более одной. Только теперь уже ничего не изменить. Нужно уснуть. Завтра тяжёлый день.

Утром меня никто не разбудил, и я проспала завтрак. Пожилая служанка накормила прямо на кухне, иногда поглядывая сочувствующим взглядом. Потом пришла супруга Конрштайла и повела в гостиную. Разрешив посмотреть телевизор, женщина развернулась и поспешила уйти.

Я рассмотрела богатую обстановку комнаты. Здесь была такая роскошь, которая просто резала глаз, потому что всё сверкало и блестело позолотой. Решила включить телевизор. На одном из каналов шёл сериал. Это немного отвлекло от грустных мыслей.

Кондор предупредил, что едет. Он попросил супругу вывести меня на улицу. Я забралась в автомобиль, и мы сразу поехали в ресторан.

Всех, кто приехал продать себя, согнали в помещение под сценой, а после заставили раздеваться. Никого не волновало, что вместе с девушками были парни. Я встала в тёмном углу, но всё равно не смогла избежать взглядов в свою сторону.

– Сегодня противный кондор, благодаря белоснежке, заработает баснословные деньги, – сказал кто-то.

– Если кондор такой противный, зачем шла к нему? – усмехнулась молоденькая самка журавля.

– По той же причине, что и ты. Тут все примерно в одинаковых обстоятельствах.

Я не стала вступать в перепалку девушек. Только с завистью посмотрела на тех, кому разрешили надеть полупрозрачные балахоны. Когда приготовления были завершены, нас рассадили в порядке очерёдности. Я оказалась последней, поэтому позволила себе прикрыться руками и опустить веки.

– Вставай, пора, – ткнул рукой в плечо парень, помогающий аукционисту.

Я встала на опустившийся помост и вцепилась в поручень. К удивлению, на меня накинули ткань, скрывшую тело с ног до головы, потом велели держаться крепче.

Когда платформа поднялась, я услышала, как ведущий расписывает мои достоинства. На глаза навернулись слёзы. Уже не раз прокляла тот импульсивный порыв, заставивший приехать сюда. Утешало одно: у родных больше не будет финансовых трудностей, они даже обучение близнецов смогут оплатить.

Неожиданно с меня сняли покрывало. По залу тут же понеслось удивлённое: «Ах». Аукционист назначил стартовую сумму в четыреста тысяч краймов, а платформа подо мной начала медленно крутиться.

Я прикрыла рукой пах, чувствуя, как глаза застилает пелена слёз. Суммы выкрикивались настолько быстро, что аукционист даже не успел ни разу молоточком стукнуть.

Я мутным взглядом оглядела зал. Рассматривала богатых мужчин и женщин, насколько могла. Во втором ряду сидел сова. Он выкрикнул сумму в миллион. Мужчина был в очках, и весь его вид выдавал почтенный возраст. Пожалуйста, пусть я достанусь ему. Жаль, сова прекратил бороться, когда прозвучала сумма в полтора миллиона.

– Создатель, помоги мне, – взмолилась я одними губами, было страшно и стыдно.

Снова вглядевшись в зал, я поняла, что за меня уже торгуются единицы, последние ряды отсеялись быстро. Лиц оборотней, сидящих так далеко, я почти не различала, поэтому невольно посмотрела в первый ряд.

Прямо напротив меня сидели два ястреба и два орла. Один из орлов смотрел на меня пристально, но в торгах не участвовал. Даже в таком состоянии я заметила, что мужчина красив. Чёрные как смоль волосы и глаза, аристократичные черты лица. На шее молодого мужчины была стилизованная татуировка в виде глаза. Зрящий с небес! Нет, только не это! Пусть он не борется за меня! Кто угодно, но только не он! Я запаниковала. Нет ничего хуже, чем попасть в рабы к высшей касте. Те могут сделать с тобой всё, что захотят и ничего им за это не будет.

Мужчина пристально посмотрел на меня и улыбнулся. В этой красивой улыбке было какое-то обещание. Моё сердце чуть из груди от страха не выпрыгнуло. Даже до нашего посёлка доходили слухи о жестокости оборотней из касты зрящих. В ушах зазвенело, а потом звуки стали проходить будто сквозь вату.

– Три миллиона, – выкрикнул кто-то.

– Три двести, – тут же приняли ставку.

– Три пятьсот! – не унимался первый.

Потом цены снова подняли, ещё двое мужчин решили побороться за меня. Большинство сидящих в зале уже прекратили накручивать цену. На цифре в четыре миллиона двести тысяч отсеялись почти все. Я размытым от слёз взглядом видела, что карточки поднимают только двое.

– Четыре миллиона восемьсот тысяч, – крикнул сокол из первого ряда.

– Четыре миллиона восемьсот тысяч – раз. Четыре миллиона восемьсот тысяч – два. Четыре миллиона… – выкрикивал аукционист.

В последний момент поднял карточку тот самый орёл с татуировкой.

– Пять миллионов! – громко озвучил он.

Я зажмурила глаза, чтобы не смотреть на этого мужчину, а в уши вбивался звук деревянного молоточка, отдаваясь противным эхом в голове.

Мужчина за стойкой в последний раз стукнул по дереву и громогласно произнёс:

– Продана за пять миллионов! Сейчас к вам подведут вашу покупку, господин!

Меня дёрнули за руку и буквально потащили с помоста. Покупатель не стал дожидаться у столика, пошёл навстречу, снимая с себя пиджак. В следующую секунду меня закутали в ткань, и я ухватилась руками за края, не давая им разойтись.

– Где её одежда?! – грозно произнёс мужчина.

– Сейчас принесём. Вот контракт и считыватель. Расплатитесь, господин, – опустив глаза, произнёс какой-то парень.

Орёл приложил карточку к устройству, потом выхватил из рук официанта контракт и недовольно сверкнул глазами.

– Сейчас, господин. Её вещи уже несут, – испуганно промямлил официант.

– Прекращай пугать всех своим грозным видом, брат. Дай я рассмотрю твоё приобретение, – раздался голос рядом.

Ко мне подошёл тот самый орёл, что сидел с моим покупателем за одним столиком. Я крепче вцепилась в пиджак, который был мне не по размеру.

– Не бойся, я не собираюсь тебя снова раздевать. Меня зовут Сайлас Оренграунд. А это мой родной брат Асари, – сказал мужчина, показывая рукой на моего покупателя.

Я нервно посмотрела на братьев и шумно вздохнула. Кто не знает Оренграундов? Симон Оренграунд – президент нашей страны. Внезапная догадка поразила, словно молния. Так это сыновья президента? Я не просто попала, я пропала навсегда. Этот мужчина вцепится в меня когтями и ни за что не отпустит. Ещё бы, он за меня такие деньги заплатил, которые моим родителям придётся полжизни зарабатывать.

– Рюкзаки ваших рабынь, – прибежал ещё один официант.

Только теперь я заметила, что рядом с Сайласом стоит невзрачная девушка с короткими ногами и чуть приплюснутым носом. Светло-каштановые волосы были слегка взъерошены. Я безошибочно угадала, что она из рода уток.

– Не стой, иди одеваться, – Асари кинул мой рюкзак на ближайший свободный столик.

Я торопливо натянула на себя рубашку и джинсы, а потом подала мужчине пиджак.

– Спасибо, – сказала тихо.

– Поехали домой, Миральда. До свидания, Сайлас, заглядывай в гости, – улыбнулся Асари.

– Обязательно. Хочу посмотреть на эту красавицу в другой ипостаси.

Я быстро попрощалась и засеменила за хозяином. Теперь именно так следовало обращаться к этому человеку. Чётко понимала, что меня купили как рабыню, но всё равно смириться и говорить этому мужчине «хозяин», было тяжело.

– Как мне к вам обращаться? – рискнула спросить я.

– Господин Асари. Можно просто господин, – не оборачиваясь, ответил тот.

Я заметила, что у него очень красивый голос ко всему прочему. Сама я мелодичным тембром похвастаться не могу.

Мы пришли на стоянку машин. Из чёрного автомобиля выбежал водитель и услужливо открыл заднюю дверь. Я с опаской покосилась на машину. Она, как и сам владелец, была похожа на хищника: обтекаемые формы, изящество и грация. В нашем небольшом посёлке такие дорогие автомобили не ездили.

– Садись с другой стороны, – буркнул орёл, залезая в салон.

Я осторожно присела на кожаное сидение. Закрыла дверь и притулилась к ней, словно хотела стать одним целым с шикарной обивкой. Машина тронулась, и неожиданно всё, что со мной произошло, неподъёмным грузом рухнуло на плечи. Всхлипнула, утирая кулаком набежавшие слёзы. Я не хотела плакать, но почему-то не могла остановиться.

Асари

Я наблюдал за девушкой. Она сидела и дрожала, тихо всхлипывая и размазывая кулаком слёзы по щекам.

– Ну, что ты, как маленькая, в самом деле? – достав из кармана платок, протянул его девушке.

– С-спасибо, я больше не буду, честно, – заикнулась Миральда, шмыгнув носом.

Неожиданно в её рюкзаке пиликнуло.

– Дай мне телефон, Миральда, – попросил я.

Девушка дрожащими руками протянула гаджет. Телефон оказался старым, но с сенсорным экраном. Открыв смс, я прочитал вслух:

– Умоляю, сообщи о себе, как сможешь! Мы волнуемся. Это написала твоя мама. Я уважаю родителей, которые так заботятся о детях. Знаю, что ты без спроса уехала на аукцион. Вернее, спросила, но тебе не разрешили. Запомни, Миральда, теперь я для тебя всё: родитель, любовник, господин. Каждое свое действие за пределами дома, ты будешь согласовывать со мной. Повторится такое, как с родителями, и ты будешь наказана. А сейчас стоит успокоить твою маму.

Я нажал на кнопку вызова.

– Алло, дочка? – раздался взволнованный голос.

– Здравствуйте, меня зовут Асари Оренграунд. Мне необходимо вам сообщить, что я отныне хозяин вашей дочери.

– Господин Оренграунд, я мама Миральды, Аленита. У нас есть деньги. Мы можем вернуть их и забрать нашу девочку? – с надеждой в голосе спросила женщина.

– Разумеется. Верните мне пять миллионов краймов, которые я за неё заплатил, и забирайте, – спокойно ответил я.

– Так много? Мы за всю жизнь столько не накопим. Тогда можно просьбу? – я хмыкнул, забавляясь. Смелость матери, желающей защитить своего ребёнка, поражала. – Разрешите с ней поговорить. И ещё, я читала, что вы можете поделиться покупкой, мне бы не хотелось… Впрочем, я не имею права на этом настаивать.

– Госпожа Аленита, не хочу вас пугать, но я сын президента страны. Как думаете, такие, как я, делятся своими игрушками? Можете не переживать, ваша дочь со мной в безопасности, если будет послушной. Я впечатлён вашей любовью к ней, поэтому раз в месяц Миральда будет вам звонить, чтобы вы знали, что с ней всё хорошо. Большего вы от меня требовать не имеете права.

– Я бесконечно благодарна вам за возможность общаться с Миральдой, – затараторила женщина.

– На, скажи пару слов, – я передал трубку девушке.

– Мам, не переживай, со мной всё хорошо. Меня не обижают. Мы едем домой к господину Асари, где я буду жить. Я люблю вас всех, помните об этом. Мам, исполни мою просьбу, внеси деньги за обучение близнецов в ближайшие дни. Хорошо, мам, я тоже тебя люблю.

Выключив телефон, Миральда вложила его в мою руку, коротко поблагодарив. Потом девушка уставилась в окно автомобиля, шмыгая носом.

Глава 5

Миральда

Я прибыла в свой новый дом. Не знаю, имею ли право называть дом хозяина своим, но хотелось верить, что здесь мне будет если и не хорошо, то хотя бы сносно жить. Никто достоверно не знал, что происходит с теми, кто продался в пожизненное рабство. Само собой разумелось, что девушку заставят работать по дому или ублажать мужчину в постели. Что, помимо этого, с ней творят? Слухи ходили разные, одни страшнее других. Кто-то в них верил, а кто-то нет.

Говорили, что изобрели препарат под названием «Эйфор», который вызывал привыкание, но вместе с тем чувство счастья и беспричинную радость. Напичканная наркотиком девушка позволяла делать с собой всё что угодно. В таком состоянии её хоть сапогами избивай, она всё равно будет радостно улыбаться. А самое страшное, что при отмене наркотика оборотень корчился от боли и был готов грязные ноги хозяина языком мыть, только бы дали очередную дозу.

Поначалу никто не верил в это. Одни говорили, что всё чушь и такого не бывает. Другие заверяли, что в столичных магазинах, для сильных мира сего, ещё и не такое продаётся.

Я ходила покупать лекарства в аптеку, но ничего необычного на полках не видела. Всё было стандартным: мази для старческих болячек и микстуры с пилюлями от простуды. Оборотни тоже болели, как и любые животные в этом мире, например, кошки.

Однажды слух о наркотике подтвердился. В один из домов привезли девушку, которая продалась четыре года назад. Хозяину она наскучила настолько, что несчастную привезли к родителям и кинули во двор прямо в лужу, как тряпичную куклу.

Девушка барахталась в воде и смеялась, выкрикивая: «Море, я плыву, смотрите!»

Уже на следующий день соседи говорили, что слышали её крики. Родители даже за обезболивающим в аптеку бегали, но ничего не помогало. Дочь металась по постели неделю, заламывала руки и звала хозяина. Потом всё прекратилось, ей стало лучше, но что с ней творилось все годы жизни у хозяина, девушка не рассказывала даже родителям.

Сейчас я вспоминала этот страшный случай и озиралась, стоя во дворе дома. Территория оказалась довольно большая, обнесённая высоким забором. Сверху острые пики торчали, как бы намекая, что перебраться через ограду не получится. На калитке и воротах – замки, открывающиеся с брелока.

Посмотрела на двухэтажный дом и сглотнула. Заходить внутрь было страшно. Асари, не глядя на меня, шёл вперёд, но я будто корни в землю пустила. По дороге мы заезжали в аптеку, хозяин вышел оттуда с маленьким пакетиком. Теперь я заворожённо смотрела на пакет в его руках, подрагивающий при ходьбе.

– Ты решила превратиться в дерево? Не стой там, идём в дом, – сказал Асари, обернувшись на пороге.

Я посмотрела на свои кроссовки и с трудом оторвала ноги от земли, чтобы продолжить путь. Мужчина придержал дверь и пропустил меня вперёд.

Я попала в просторную прихожую. Здесь стоял специальный гарнитур со шкафом и высокой обувницей, а также была табуретка. Асари переобулся в тапки, а потом подал мне розовые шлёпки.

– Твоя домашняя обувь, Миральда. Пока будешь ходить в том, что привезла с собой. В ближайшие дни я куплю одежду, которую хочу на тебе видеть. Может быть завтра, если срочных дел не образуется. Спать будешь в комнате для прислуги. Идём.

Асари открыл двери, и я попала в холл с широкой лестницей. Мужчина не дал мне ничего рассмотреть, схватив за руку, куда-то потащил.

Мы оказались в уборной. Асари забрал у меня рюкзак, а потом дал пять минут, чтобы умыться и справить естественные нужды. Я проследила взглядом, как мужчина прикрывает дверь с той стороны, и принялась за дело. В туалет хотелось жутко.

Быстро осмотрелась. Нашей семье хватило бы средств прожить год, продай они отсюда хотя бы раковину. Мраморные полы и стены. Повсюду отделка каким-то золотистым металлом.

Поспешила помыть руки и выйти. Асари провёл меня под лестницу. Там обнаружилась небольшая дверь.

Сердце застучало взволнованно. Асари открыл вход и пропустил меня вперёд. Я округлила глаза от изумления: моя комната в родительском доме была больше этой. В каморке, а по-другому и не скажешь, уместились: деревянная односпальная кровать, маленький угловой шкаф, небольшой столик с зеркалом и стул. Окно было узкое, но с красивыми цветными занавесками.

Асари кинул мой рюкзак у порога, а пакет положил на стол. Я с опаской покосилась на него. Что там?

– Жди здесь, я сейчас приду, – строго приказал хозяин.

Я подошла к окну и уставилась на улицу. Хотелось посмотреть, что лежит в пакете, но побоялась гнева хозяина. Впрочем, мужчина отсутствовал считанные минуты. Он зашёл в комнату и мне показалось, что в тесном пространстве стало нечем дышать.

– Ложись на кровать, Миральда, – улыбнулся мужчина.

«Так быстро? Всё будет прямо сейчас?» – мелькнула тревожная мысль в голове.

– М-мне раздеваться? – заикнувшись, спросила я.

– Да, блузку сними и ложись на спину.

Я расстегнула пуговицы и кинула блузку на пол. Тело стало подрагивать. Решила задавить в себе страх и всё вытерпеть. В следующую секунду сердце ускорило бег от ужаса и буквально билось о рёбра. Асари достал из паркета вакуумную упаковку. Надорвав её, он вынул шприц, наполненный белой жидкостью, потом вставил в шприц иглу и взял в руки, смоченный антисептиком, ватный диск.

Я забилась в угол между столом и окном, присела на корточки и смотрела бешеным взглядом на руки хозяина. Меня затрясло от страха. Умоляюще закричала:

– Нет, не надо! Пожалуйста, только не наркотик! Пожалуйста, я буду делать всё, что скажете! Я всё сделаю добровольно, только не надо так!

– Успокойся! – рявкнул Асари. – Это не наркотик, даю честное слово. Ложись на кровать, Миральда, не нужно меня провоцировать.

Асари

Миральда тряслась в углу и, казалось, не могла нормально соображать. Я понимал, что девушка перепугана до обморока. Она приехала помочь семье. Хотела продать себя на одну ночь, но всё пошло не по плану.

Знаком с пройдохой Конрштайлом достаточно хорошо: тот не упустил бы выгоды и по-любому заставил подписать рабский договор.

Пава досталась мне, оборотню, о котом ходят не самые добрые слухи. Что бы ни говорили, но я не был законченной сволочью – чтил кодекс доминантов, хоть и не причислял себя к ним. Дом обязан заботиться о душевном и физическом состоянии своего саба.

Я положил шприц и вату на стол, чтобы не пугать девушку ещё больше, а потом шагнул к ней. Поднял её на ноги, обнял и ласково погладил по голове.

– Успокойся, Миральда. Мне нужна адекватная любовница и домработница, а не танцующая и хохочущая девушка под кайфом. В твоей жизни никогда не будет наркотика, я обещаю тебе.

– Честно-честно? – спросила девушка, словно маленькая.

– Честно-честно, – невольно улыбнулся я. – Понимаешь, Миральда, я человек с необычными характером. Тебе будет трудно привыкнуть ко мне. Через забор ты не перелезешь и в калитку без меня не выйдешь. Остаётся перелететь преграду. Не хочу, чтобы ты в первую же неделю сбежала от меня, поэтому купил блокатор оборота. После укола ты месяц не сможешь перекинуться. Не переживай, это не опасно и не имеет побочных эффектов. Только в самом начале нужно чуточку потерпеть. Ложись на кровать.

Миральда

Я почувствовала, как меня подводят к кровати, но сопротивляться уже не хотелось. Я и сама не понимала почему, но всё же поверила мужчине. Позволив себя уложить на мягкий матрас, замерла в ожидании.

Асари провёл несколько раз влажной ваткой по плечу, а потом быстрым движением воткнул шприц. Я моментально почувствовала, когда лекарство начало проникать под кожу – тело охватил невероятный жар. Стоило мужчине вынуть иглу, как меня скрутило в сильном спазме. Ощущения были такими, будто мышцы и сухожилия переплелись между собой в жгуты, а потом за них резко дёрнули, вырывая из плоти. Прогнувшись в спине, я поднялась на лопатки и закричала на всю комнату от боли. Асари тут же прижал меня к матрасу своим телом.

– Тш-ш-ш, потерпи, хорошая моя, сейчас всё пройдёт, – ласково шептал он.

Боль ушла довольно быстро, но осталась ужасающая слабость, на теле выступила испарина, и меня начало знобить. Я не могла даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы встать. Асари приподнялся и поцеловал в лоб.

– Ты умница, Миральда. Больше ничего не бойся. Ты должна мне доверять, я не хочу тебе навредить. Полежи немного, а я пойду бутербродов нарежу на ужин. К сожалению, повар из меня отвратительный, но придётся довольствоваться этим. С завтрашнего дня обязанности по дому на тебе.

– Хорошо, господин, только я умею готовить простую пищу. В нашей семье деликатесов не ели.

– Не переживай, я не привередлив в еде, – улыбнулся мужчина, поднимаясь с кровати.

Господин ушёл, а по моим щекам заструились слёзы. Я быстро смахнула их рукой, решив, что не стоит раскисать. Чего теперь реветь, когда сама виновата? Родители предупреждали, что нельзя ехать на аукцион, а я хотела как лучше и попала в неприятности.

Через некоторое время Асари вернулся. Он спросил, смогу ли я встать. С лёгкостью поднялась с кровати, будто и не было этого болючего укола. Надела блузку и пошла вслед за хозяином. Тот привёл на кухню, объяснив, что за годы жизни в одиночестве привык есть именно тут.

– Я не собираюсь ничего менять, можешь на этот счёт не беспокоиться. И всё же, ни один раб не сидит с хозяином за столом. Да, питание одинаковое, объедками никого не кормят, но сама понимаешь… Поэтому ты будешь кушать всегда после меня. Садись, а потом я покажу тебе всё.

Я осторожно опустилась на стул. На столе стояла кружка чая и горячие бутерброды с мясной нарезкой и сыром. По правде говоря, желудок скручивало спазмом от голода, поэтому я поспешила впиться зубами в бутерброд.

Асари в это время стоял у разделочного стола и, скрестив руки на груди, рассматривал меня, будто оценивая: прогадал он или нет, купив меня на аукционе. Я смутилась, а ещё была раздосадована. Хотела сбежать, но теперь это невозможно. Без крыльев я простой человек, которого легко поймать. Павлину не тягаться по скорости с орлом, но стоило попытаться улизнуть. К сожалению, мой хозяин оказался достаточно предусмотрительным, чтобы не допустить побега.

Глава 6

Миральда

После ужина мне показали кухню. Хозяин открывал все шкафчики. Я внимательно изучала содержимое, запоминала, что где стоит. Уже завтра мне придётся готовить. Асари рассказал, во сколько обычно встаёт, чтобы позавтракать. Разумеется, в выходной день удастся поспать подольше.

– Я не привыкла долго спать, – ответила я вежливо.

Асари выгнул бровь, посмотрев на меня насмешливо.

– Ещё бы тебя не устраивало. У тебя нет выбора, Миральда.

Смутилась, не знаю, что ответить. Разумеется, по умолчанию я должна быть согласна со всем, что предложит мне хозяин. Теперь никуда не деться: сама влезла в эту кабалу. Винить себя и заниматься самобичеванием как-то не хотелось, но всё равно было неприятно.

В горле появилась горечь, будто я съела не меньше килограмма перца. Захотелось зареветь, но я подавила этот порыв. Бесполезно. Может быть, кого-то разжалобили бы мои слёзы, но только не оборотня из клана видящих. Такие никогда никого не пожалеют.

– Идём, я покажу тебе дом. Надеюсь, ты хорошо орудуешь тряпкой?

Асари пошёл вперёд. Я последовала за ним. Отвечать на вопрос не стала. Даже если бы я не умела прибраться, я обязана этому научиться.

Мы пошли по двухэтажному особняку. Заходили во все комнаты. Я видела, что здесь поработал самый лучший дизайнер. Каждая комната была отделана по-своему. Мебель весьма дорогая. Моя семья не смогла бы себе позволить столик для кофе, который стоял в гостиной.

– Это моя спальня, – сказал хозяин, открывая дверь одной из комнат на втором этаже. – Тут нужно убираться особенно тщательно. Ненавижу грязь и пыль. Постельное бельё должно меняться каждый день.

Я зашла в комнату вслед за Асари и нервно сглотнула. Кроме кровати и прикроватной тумбы мебели тут не было. Зато имелась дверь в гардеробную. Её мне тоже показали. Одежда, которая висела на вешалках, оказалось настолько дорогая, что я просто побоялась к ней прикоснуться. Представила, что могу испортить хотя бы одну рубашку при стирке или глажке – и мне чуть не сделалось плохо.

– Я показал и рассказал тебе обо всём, Миральда. Теперь иди к себе, – тихо произнёс хозяин.

Я воспользовалась предоставленной возможностью и меня, будто ветром, вынесло из комнаты. Напрягала близость орла и наличие кровати рядом. Никуда не денешься, когда-нибудь нам всё же придётся переспать друг с другом, но я хотела отсрочить этот момент как можно дольше.

Зашла к себе, села на кровать. Часы над столом показывали, что пора спать. Я завела будильник, чтобы не проспать и вовремя приготовить завтрак, потом начала раздеваться.

Неожиданно в комнату зашёл Асари. Вот где у него манеры? Даже не постучался. Я прикрыла тело покрывалом. Глупо. Как же всё глупо, будто он не видел меня голой. Да что там, все на аукционе видели. Природная стеснительность всё равно дала о себе знать. Я стояла и дрожала, думая о том, что он припёрся с определённой целью.

Мужчина подошёл ближе, посмотрел на меня таким взглядом, что хотелось бежать прочь. В его взоре читалась чистая похоть. Сколько раз я видела такое выражение лица у парней, которые на меня смотрели.

Асари прочертил пальцем дорожку от виска до подбородка, потом обвёл контур губ. Неужели всё будет именно сейчас, здесь, на этой узкой кровати, не предназначенной для двоих?

– Не трясись, я пришёл пожелать тебе спокойной ночи. Сегодня ничего не будет, Миральда.

– Спокойной ночи, господин, – промямлила я.

Асари улыбнулся, поцеловал меня в уголок губ и ушёл.

Асари

Миральду вынесло из моей комнаты, как только я позволил ей уйти. Я планировал лечь спать, но почему-то оказалось необходимым пожелать девушке спокойной ночи. Когда такое было, чтобы я настолько заботился о своей служанке? Впрочем, так даже будет лучше, если девушка поймёт, что я не худшее зло на Земле.

Без стука зашёл в её комнату. Зачем церемониться, ведь я у себя дома. Девушка уже успела раздеться. Она посмотрела на меня затравленным взглядом и, содрав с кровати покрывало, прикрыл им своё голое тело.

Я не удержался, подошёл к ней, провёл кончиком пальца по лицу, попробовал насколько мягкие её губы. Захотелось поцеловать. Даже не так, впиться в её уста, заявляя о себе. Она моя до самых кончиков волос. Я купил её на аукционе и, по сути, могу делать всё, что хочу. Мечтал я о многом, фантазии затмевали мозг, я просто не мог думать о чём-то другом.

Вот она – кровать, можно завалить на неё и тупо трахнуть. Девушка смотрела на меня с таким испугом, будто вот-вот упадёт в обморок. Нет, так нельзя, она должна хотя бы немного привыкнуть. Я поцеловал её в уголок рта и ушёл.

Вместо спальни завернул на кухню. Налил бокал виски и встал у окна. Медленно надвигалась ночь. Я посмотрел на огни города, мерцающие вдали, и нахмурился. Как же сейчас хотелось к Миральде. Обнять. Ласкать. Подчинить себе.

Знал, что если девушка начнёт сопротивляться, то я тупо её сломаю. Сломанные игрушки иногда невозможно починить, поэтому я предпочёл перетерпеть. Лучше заглушить похоть спиртным. Мне это неплохо помогало.

Сам не понимаю, что на меня нашло, но когда я увидел её там, на аукционе, моё сердце замерло. Какой силой обладает эта пава, что смогла приворожить меня? Я выкинул за девушку пять миллионов краймов. Для некоторых семей – баснословное состояние, они будут зарабатывать их всю жизнь.

Миральда

Уснуть в чужом доме удалось не сразу. Если у Конрштайла я ещё как-то смогла расслабиться, то здесь не удавалось. Всё время ждала, что орёл вот-вот вернётся и потребуется лечь с ним. В его слова, что сегодня ничего не будет, верилось с трудом. Оборотни из высшей касты способны на любые подлости – так всегда говорил отец.

Утром я проснулась по звонку будильника. Хотелось спать. Решила сходить в ванную и принять бодрящий душ. Стало намного легче и я могла спокойно готовить завтрак. Надела запасную одежду, которую взяла с собой и зашла на кухню.

Что бы такое приготовить? Мама утром всегда варила кашу, но я ещё вчера заметила, что в шкафчике нет ни одной пачки с крупой. Пришлось быстро месить тесто и жарить оладьи.

На разделочном столе стояла навороченная кофемашина. Вчера Асари показал, как ей пользоваться. Я порадовалась своей прекрасной памяти и приготовила кофе.

Асари появился на кухне в помятой футболке и шортах. Он быстрым шагом подошёл ко мне и обнял сзади. Я чуть кофе не расплескала. Поставила чашку на стол и замерла в испуге.

– Доброе утро, Миральда, – прошептал Асари, потом прикусил мочку уха.

– Доброе утро, господин, – промямлила я.

Его руки полезли под мою футболку. Я напряглась и вцепилась в край разделочного стола. Тёплые пальцы прогулялись по моему животу.

– Не надо, прошу вас, – невольно вырвался жалобный всхлип.

Асари развернул меня, ткнул спиной к столу так, что я больно ударилась копчиком о его край. Два пальца поддели подбородок и подняли голову, а чёрные глаза посмотрели так, будто я сейчас его оскорбила.

– Для тебя не существует слов: не надо, не буду, не хочу. Ты сама пошла на это, Миральда. Твоей самой большой ошибкой в жизни было приехать на аукцион. Теперь не жалуйся, – резким голосом произнёс мужчина.

Я понимала, что это так. Дура, думала просто переспать одну ночь с богатеем и забыть обо всём как страшный сон. Не вышло. Ничего, я обязательно сбегу. Возможно, удастся перейти границу и попросить убежище в Волтмаре. Если волки окажутся настолько добры, что позволят жить на их территории, я буду счастлива. Да, Волтмар ближе всех. До других государств мне просто не долететь. Поймают по дороге и вернут хозяину.

– Накрывай на стол, Миральда. Если я и дальше буду с тобой миловаться, то опоздаю на работу.

Асари отстранился. Я поставила на кухонный стол чашку с кофе и тарелку с оладьями. Даже не подумала отложить себе. Просто ушла, чтобы не мешать ему кушать. К удивлению, хозяин оставил для меня ровно половину.

Глава 7

Миральда

Асари уехал на работу. Обещал вернуться вечером и велел приготовить ужин. Он также оставил на столе новенький телефон, в котором был только один номер. Я помнила наизусть номера родителей и могла бы позвонить, но Асари запретил ставить пароль на телефон. Понятно для чего, чтобы он в любое время проверял, с кем я созванивалась. Гадкий орёл, прислуживай ему ещё.

Делать нечего, засунула посуду в посудомоечную машину и направилась драить дом. Глаза слипались, очень хотелось спать. Ночью всё время просыпалась в тревоге. Не хочу, чтобы он ко мне прикасался, не говоря уже о большем. Я ведь всегда мечтала о сексе с любимым. Вот мы поженимся, потом у меня появятся птенцы. К сожалению, мне никогда не испытать счастье, стать мамой.

Слёзы закапали, орошая пол. Это я так своими слезами весь дом вымою. Прекращай. Будь сильной. Шмыгнула носом и снова продолжила надраивать полы в комнате хозяина. Интересно, когда он захочет меня, то позовёт сюда или придёт ко мне? Моя кровать слишком узкая. Комната – маленькая. Двоим в ней не развернуться. Настоящая конура. Мог бы поселить в одну из гостевых спален. Всё равно там никто не живёт. Ага, мечтай. Рабыне никогда не позволят жить, как хозяину.

К обеду я уже прибралась во всех комнатах. Остался только холл и прихожая. Поставив ведро с чистой водой на пол, зашла на кухню. В шкафу нашлось несколько пачек лапши, которая быстро заваривалась кипятком. Удивительно. Разве станет такой богатый человек, есть пищу для бедняков? Возможно, он купил это на крайний случай или прежнюю служанку кормил этим. Асари же говорил, что до меня тут была девушка, которую он уволил.

Быстро поела, помыла тарелку под краном и направилась домывать пол. Швабры в доме не было. Пылесоса тоже. Скорее всего, Асари нравится, чтобы всё делали руками и не пропускали ни один угол. Видел бы он, как я мучилась, чтобы под кроватями помыть. Хорошо хоть они достаточно высокие и можно залезть под них, обтирая своей тушкой пыль с пола.

На новом телефоне было приложение с музыкой и фильмами. Я всунула наушники в уши, включила музыку и положила гаджет на столик. Беспроводная гарнитура работала на несколько метров от телефона. Это безумно радовало.

Наклонилась, схватилась за тряпку и начала пятиться назад. В ушах бухали басы, я не услышала, как кто-то вошёл. Врезалась попой в преграду и мою талию обхватили руки. Дёрнулась в испуге и от этого один наушник упал на пол.

– Не дёргайся, у тебя сейчас самая выгодная поза, – я узнала голос хозяина.

Вздохнула с облегчением, но в следующую секунду почувствовала, как об меня потираются выпуклостью в штанах.

– Какая же ты красивая. Я купил тебе одежду. Рано освободился сегодня. Я у себя. Позовёшь, когда будет готов ужин. Вещи можно надевать, они прошли чистку, – проворковал орёл, потом ударил ладонью по попе.

Когда его руки разжались, я потеряла равновесие и рухнула к его ногам. Этот гад даже не помог подняться.

– Ещё рано в моих ногах валяться, – насмешливо сказал он, потом перешагнул через меня и потопал к лестнице.

Я про себя обозвала его как только могла.

– Миральда, выпорю! – рыкнул Асари, обернувшись. – Я не вижу здесь тупоголовых орлов, только наглых павлинов.

– Это я-то наглая?! – возмутилась, не думая о последствиях.

Урод, даже подняться не помог, а я ещё и наглая.

– Вам не стыдно вообще!

Я поднялась, а орёл в два шага преодолел расстояние между нами. Потом схватил меня пальцами за щёки и приблизил лицо к себе. В его глазах полыхал чистый гнев. Мамочка, зачем я это сказала?

– Ещё раз обзовёшь меня уродом и будешь наказана. Я не потерплю подобного отношения, – строго сказал Асари.

Он что, мои мысли читает? Слышала, что некоторые из видящих обладают магией и гипнозом. Стало страшно, но от этого страха одновременно и смелость откуда-то взялась. Я не знала, что со мной происходит, и выпалила прямо в его лицо:

– Ну давай, накажи. Мне будет больно, я пойду зализывать раны. Ужин будешь готовить сам.

Не заметила, как перешла на неформальный стиль общения. Всё, мне конец. Сейчас костей не соберу.

Вместо того, чтобы меня ударить, Асари в удивлении расширил глаза и процедил сквозь зубы: «Заткнись». В следующую секунду моих губ коснулись чужие. Орёл стал сминать их и покусывать, пытался языком раскрыть рот. Не сразу, но я подчинилась. Зажмурила глаза, принимая поцелуй.

По венам потёк чистый адреналин, смешанный со страхом и удовольствием. Удовольствием?! От осознания этого я распахнула глаза и увидела его взгляд, полный желания.

Упёрлась в его грудь руками, чтобы отстранить от себя, но Асари сам меня толкнул с такой силой, что я снова стукнулась задом об пол.

Сидела на паркете, расставив ноги и руки в разные стороны, и с ужасом смотрела на мужчину. Не понимала, что сейчас произошло. Он выдал усмешку, а потом снял тапок и провёл ногой по моему бедру.

– Реши для себя, Миральда, хочешь ты меня или боишься.

– Не хочу! – крикнула я, будто выплюнула.

Асари развернулся и пошёл к лестнице. Я только сейчас поняла, что у меня жар по телу. От одного-единственного поцелуя возбудилась. Не может такого быть! Или может?

Когда мне исполнилось восемнадцать, мама пришла ко мне в спальню, села на мою кровать и обняла. Она затеяла разговор о том, снятся ли мне интимные сны. Мама задавала много стыдных вопросов. Я краснела, но отвечала на них.

– Мам, я вижу, как на меня смотрят парни. Не только павлины, но и мужчины других рас. Так противно. Как подумаю, что лягу с кем-то в постель – блевать хочется. Что если так будет всегда? – спросила о том, что волновало больше всего.

– Значит, твоё время ещё не пришло. Ты встретишь любимого, как я твоего папу и вам будет хорошо вместе. Бывают случаи, когда начинают бушевать гормоны. Тело захочет секса так, что ты не в силах будешь это остановить. Выберешь подходящего партнёра – и удовлетворишь собственную похоть. Просто ещё не пришла твоя весна. Она ко всем приходит по-разному, – откровенно ответила мама.

Неужели пришла моя весна, и я готова отдаться этому козлу? Ни за что. Нет и ещё раз нет.

Вдохнула несколько раз, унимая разгорячённую кровь. Потом подобрала пакеты с пола и отнесла в комнату. Вывалив вещи на кровать, вышла из конуры, не взглянув на обновки. Потом посмотрю.

Домыла полы и снова направилась к себе. На кровати лежал ворох одежды. Нужно признаться, орёл не поскупился и выбрал всё из качественной, дорогой материи. Тут были вещи и попроще, на случай уборки. Взяла серые брюки и такого же цвета рубашку для домашней носки, выбрала трусики и потопала в душ. Интересно, что Асари чувствовал, когда выбирал мне трусы?

В уборной я закрылась на щеколду, разделась и посмотрела на себя в зеркало. Мои предки были не так просты. Прадед владел некоторыми знаниями, которые прятал ото всех. Никому из родни они не передались. Только я, на чердаке дома дедушки и бабушки с папиной стороны, нашла старую тетрадь. Когда открыла её, по рукам побежали золотые искры. Я получила дар, который предпочла скрыть.

Втихаря изучила тетрадку. То, что я собираюсь предпринять, стоило сделать раньше. Впрочем, лучше сейчас, чем никогда.

Положила одну ладонь на затылок, другую на солнечное сплетение. Стала вспоминать заклинание. Надеюсь, что всё правильно, потому что по телу прошёл разряд, немного встряхнув. Если получилось, то Асари больше не сможет читать мои мысли.

Асари

Я влетел в свою спальню, хлопнул дверями, а потом прижался к ним спиной. Сердце в груди бухало, член стоял как каменный. Что со мной не так?

Когда зашёл в дом, увидел, как девушка моет полы задницей кверху. В ушах беспроводные наушники торчали. Она меня не слышала и пятилась назад. Зрелище оказалось настолько возбуждающим, что у меня пакеты выпали из рук и чуть дым из штанов не пошёл, такой огонь скользнул по телу.

Не удержался, схватил девушку за талию, затем потёрся о её попу пахом. Миральда испугалась, а когда я отпустил её – свалилась к ногам.

Первой мыслью было немедленно уйти, но в голову ворвалось то, о чём думает девушка. Мелкая засранка, она меня оскорбила, как только могла.

Вернулся и вырвал-таки свой законный поцелуй. Стало ясно, пава никогда не целовалась, но под моим напором раскрыла рот и ответила. Я её оттолкнул. Невыносимо оттого, что хочу её так сильно. Хочу до дрожи в теле. Завалить прямо на пол и поиметь. Кажется, девушка тоже возбудилась, хоть и отрицала это. Я прикоснулся ногой к её голому бедру ниже края шорт и попросил определиться: хочет она меня или боится. Та крикнула, что не хочет.

Пришлось быстро уходить, пока я не набросился на Миральду. Никогда ещё такого не было и не могло быть. Мы же оборотни разного вида. Да, в человеческой ипостаси не отличаемся и можем спать друг с другом свободно. Всего лишь спать, утоляя сексуальную жажду, а не желать, будто кроме неё не осталось других девушек.

Посмотрел на кровать. Представилась голая Миральда, извивающаяся на ней и стонущая от наслаждения.

Что она со мной сделала? Что? Когда увидел её ещё там, на аукционе, у меня оплавились мозги. Я хотел её себе со страшной силой. Если бы кто-то перебил мою цену в пять миллионов, я бы продолжал бороться за Миральду.

Нужно успокоиться. Разделся и голым упал на кровать. Возбуждение не спадало. Пришлось удовлетворять себя руками, пока не натворил бед.

Глава 8

Миральда

Я приготовила ужин и позвала хозяина, когда уже накрыла на стол. Тот вальяжно развалился на стуле и сказал:

– Прежней служанке я позволял смотреть телевизор в гостиной. Можешь включать.

– Тогда я в гостиной. Если понадоблюсь, скажите. Приятного аппетита, – промямлила я и поспешила скрыться с глаз.

Уйти поскорее было необходимо: Асари сверлил меня недовольным, подозрительным взглядом. Возможно, попытался прочесть мои мысли, но ничего не вышло.

Зайдя в гостиную, я сняла тапки и залезла с ногами на кожаный диван. Почему-то мне так всегда было удобно сидеть. Возможно, Асари будет против, но это его проблемы. Нужно сразу объяснять правила поведения в его доме.

Включила телевизор. Как раз начинался молодёжный сериал, который я смотрю. Я пропустила несколько эпизодов, но была рада снова окунуться в атмосферу этого фильма. Серия шла полчаса, и к тому времени, как она закончилась, в комнату вошёл Асари.

– Удобно? – спросил мужчина, присаживаясь рядом со мной.

– Простите, просто вы не объяснили… – я поспешила сесть как следует.

– Не нужно. Ты можешь сидеть как хочешь. Даже валяться тут и смотреть кино, когда меня нет. Я тебя в качестве любовницы покупал, а не поломойки. К любовнице относятся иначе. Скажем так, он на ступень выше простой уборщицы. Просто я решил никого больше не брать, раз уж ты тут. Не хочу конфликтов в этом доме.

– На самом деле мне нетрудно прибраться и приготовить поесть. Чем ещё заниматься, когда вас нет дома? – я безразлично пожала плечами.

– Я подключил на твой телефон не только музыку, но и приложение с кучей фильмов. Там нужен интернет. Всё уже настроено. Если будешь смотреть поздно вечером, надевай наушники. Насчёт того, что делать, я объясню. Убирать дом будешь два раза в неделю. Понедельник и четверг. В остальные дни готовь и, по мере надобности, стирай. Каждый день на моей кровати должно быть свежее постельное бельё.

– Во дворе что-то нужно делать?

– Нет. Раз в неделю приходит садовник из фирмы. Раз в месяц чистят бассейн. Разрешаю плавать, если умеешь.

– Не умею. У нас даже у главы посёлка бассейна не было, – вздохнула я.

– Тогда давай дальше пройдёмся по твоим обязанностям. Я купил тебя как любовницу, значит, ты должна ублажать меня в постели, – вкрадчивым тоном произнёс хозяин, а я покраснела от его слов. – По выходным мы можем ездить куда-то. В том числе и на светские мероприятия. У неженатых мужчин принято таскать на них своих красивых любовниц, чтобы похвастать ими. Твоя задача – ходить рядом со мной и молчать. Если что-то хочется – тихо спроси. Подают тебе еду – можешь есть. Нет – будешь терпеть до дома. Чтобы ни случилось – молчи, я сам способен постоять за тебя. Впрочем, к сыну президента и его спутнице никто не сунется. Должность не выборная, после отца пост займу я или брат.