Античная сказка

Пролог

Оля не верила в сказки. Вообще ни в какие: ни в мистику типа домовых и привидений, ни в судьбу и принцев на белых конях и прочих средствах передвижения. Будучи девушкой прагматичной и рациональной, она справедливо считала их исключительно развлечением, годившимся только для чтения под уютным пледом. Разумеется, когда нет более захватывающих занятий.

Вернувшись из университета, она пошла на кухню. Очень хотелось есть, пить и вообще… Устала она сегодня и, похоже, простудилась. Идти никуда не хотелось. Взгляд остановился на медной турке – мамином подарке к началу самостоятельной жизни. Оля жила одна в небольшой уютной квартире совсем недавно. И уже завела свои маленькие традиции, например, варить кофе, а потом, не спеша, сидеть с ним в кресле-качалке, тоже подаренном мамой, глядя на огонь в камине. Да, в камине! Ну, строго говоря, это был не совсем камин, а электрическая панель, чего ещё ждать от городской квартиры? Но Оля очень его любила и относилась к нему с непонятным почтением, как к настоящему камину с всамделишным огнём. Так… надо добавить корицы, чёрного перца, имбиря и кардамона. Этот рецепт она прочитала в маминой тетрадке с рецептами ещё давно, но опробовать его получилось только сейчас. Оля варила кофе сама, без всяких кофеварок – в турке на плите, как учила бабушка – страстная кофеманка. Подождала, пока поднимется пенка, вылила напиток в большую чашку с критским орнаментом, купленную ею в Греции, и понесла, конечно, к камину. Села в кресло, вгляделась в «языки пламени».

Огонь плясал, ничуть не смущаясь того, что он вообще-то ненастоящий. В общем, ничто не предвещало, но… Оля на секунду отвернулась, потянулась за шоколадкой. Тоже, кстати, ароматной, с перцем. А когда снова взглянула на камин, застыла, забыв отправить её в рот. На стекле отчетливо проступили очертания молота. Через секунду молот сменился… бородой! Спустя ещё две минуты, на неё смотрел и их обладатель – широкоплечий мужик в хитоне. Пламя освещало его мускулистую, но немного несуразную фигуру. Более того, он был не один. Рядом виднелся чёткий силуэт стройной, удивительно изящной женщины в струящихся одеждах. За ней – немного тяжеловесная, но статная женская фигура в шлеме и доспехах. Оля, к счастью, истеричкой не была, поэтому ни орать, ни убегать не стала. Уселась поудобнее и, удивляясь собственному спокойствию, стала рассматривать камин. Силуэты двигались. Мужик положил молот и сейчас пил что-то из большого кубка, явно предложенного девушкой. Женщина в доспехах со скучающим видом ждала, пока он напьётся. Более того, силуэты становились всё чётче, обретали краски, а каминное стекло начинало напоминать экран, на котором показывают кино. Причём кино явно мифологического содержания! В этом Оля, выросшая на дедушкиных рассказах о древнегреческих богах, героях и битвах и в детстве игравшая «в богов», не сомневалась. И с изумлением узнавала в мужике Гефеста, а в женщине в доспехах, конечно, Афину. Немного подумав и повспоминав, опознала и девушку – Хариту, прекрасную жену божественного кузнеца. Осмелев, Оля протянула руку к каминному стеклу, но в этот момент изображение пропало. Она посидела немного, вглядываясь в «языки пламени», которые как ни в чём ни бывало плясали на опустевшем стекле, но больше никто не появился. Было даже немного обидно, а продолжение?

Продолжение не заставило себя ждать. На следующий день любопытство не давало Оле покоя, и как только пары закончились, она не поехала с друзьями, звавшими её с собой в кофейню, а пораньше вернулась домой. И, первым делом, побежала к камину. Хлюпая носом и держа в руках ароматную чашку, уселась в кресло. Камин не разочаровал. Сегодня он показывал не кузницу, а лужайку. Трава, редкие цветы, вдалеке ручей, что-то похожее на вход в грот, слева два раскидистых дерева, а справа – Артемида. «Точно, она», – подумала Оля. Потому что такой шикарный лук со стрелами, гладкий, словно лакированный, и хитон до колен могли быть только её. Артемида Олю не видела, но почему-то обеспокоено оборачивалась, глядя по сторонам, и скоро пропала. Назавтра верный камин показывал дворец Гелиоса, с самим солнечным богом в сияющем венце и его гостями: Эос в жёлтом (шафранном, – старательно вспоминала Оля) пеплосе, и, судя по грустному тонкому лицу и серебристому одеянию, Селеной. Ещё через день – роскошные покои Геры, обставленные тяжёлой мебелью, отделанной деревом цвета старого золота со стилизованным павлином, вырезанным на спинках, и обитой матовой тёмно-брусничной тканью. А вот покои Афины («да, – лихорадочно соображала Оля, – точно, её, вон, сколько оружия, но одежда женская») были выдержаны в серебряно-стальной гамме и радовали лаконичностью.

Тут Оля расхрабрилась и протянула руку прямо в каминное стекло, к серебряной сове, стоящей на простом столике на длинных тонких ножках. Её рука легко прошла через экран камина, но до совы не дотянулась, потому что от страха и неожиданности девушка отпрыгнула подальше. Олю поразило не только то, что гладь стекла совершенно не сопротивлялась вторжению, но и музыка, сразу зазвучавшая в ушах. Она никак не могла понять, что это за мелодия, но была уверена, что ни разу её не слышала. Музыка была тихой и совершенно чарующей. И ещё запахло цветами, их тонкий аромат примешивался к терпкому запаху кофе. Чудеса, так не бывает! Больше Оля камин не трогала, гораздо безопаснее наблюдать «кино» со стороны. Невидимый киномеханик не скупился, демонстрируя и вход на Олимп – величественные золотые ворота с затейливой вязью, закрытые большим чуть розоватым облаком, и пиршественный зал с огромным балконом, на который непонятно откуда лился золотой свет. В зале за огромным столом из мрамора цвета слоновой кости сидели боги. Оля узнала Зевса – крупного мужчину с властным лицом и орлом на могучем плече, и Геру в роскошном пеплосе с золотой вышивкой. Аполлона – удивительной красоты молодого мужчину, конечно, с кифарой. Афродиту – всю в драгоценностях, с немного капризным прекрасным лицом. Гебу – совсем юную девушку в изысканных серебряных украшениях, грациозно лавировавшую между пирующими и державшую золотой и серебряный кувшины…

А через неделю, когда Оля уже привыкла быть зрителем этих необыкновенных картин, всё изменилось. Вначале она увидела молодого человека с кудрями, спрятанными под крылатой шапочкой, и лукавым прищуром карих глаз. «Конечно, Гермес», – сразу опознала она. Гермес не удовлетворился ролью живой картины и… шагнул в комнату. Оля от неожиданности перевернула чашку и плюхнулась в кресло, круглыми глазами уставившись на бога. По комнате плыл аромат корицы, разлитого кофе и, опять, цветов.

– Что в чашке? – по-хозяйски спросил Гермес.

– Э-э-э… кофе! – пролепетала Оля. – Со специями!

– Хм… – задумался бог. – Так вот, почему последнюю неделю мы все чувствуем себя так, как будто за нами подглядывают! Зачем ты сварила этот напиток? Не боишься проникать в покои великих богов?

Он нахмурился и хитрющими глазами посмотрел на Олю.

– Что вы, я не хотела! Я же просто кофе пила, мне рецепт мама дала! – Оля не знала, как ещё оправдаться. – Я не думала подглядывать, камин сам… И вообще, я вас всех с детства знаю, мне про вас много рассказывали!

– Ладно, ладно, – Гермес даже улыбнулся, видя Олино замешательство, – теперь ты знаешь, что варить этот напиток… хм… чревато! Хорошо ещё, я решил проверить, что происходит. А если бы Гера сама решила разобраться? Или Артемида? Да она всю Аркадию обшарила в поисках того, кто посмел за ней наблюдать! От тебя бы мокрого места не осталось, смертная девочка! Впрочем… – бог опять прищурился, – ты не так уж проста. Кто, говоришь, научил тебя варить этот кофе?

– Варить – бабушка. А рецепт мамин, но она сама кофе не варит, не любит. А я очень люблю и решила попробовать. Но я же не знала! – опять стала оправдываться Оля. – Мне просто хотелось, чтобы было тепло, уютно…

– Вот что, – прервал её Гермес, – давай договоримся, что кофе по этому рецепту ты пока не варишь. И к этому стеклу близко не подходишь! А я ещё вернусь: пока твои способности непонятны, а меня волнует безопасность наших границ.

– Конечно, конечно! – поспешила согласиться Оля. – Этот рецепт использовать не буду и вас тоже буду рада видеть!

Гермес хмыкнул, посмотрел на неё и, не прощаясь, шагнул в каминное стекло.

Да, дела… Оля сидела, переваривая услышанное. Способности? Волшебные рецепты? Кофе – проводник в мир богов? В голове не укладывается… Надо с мамой поговорить, откуда взялся этот рецепт. И, кстати, остальные тоже! Ведь в маминой тетради было много кофейных рецептов…

На следующий день она, только прибежав домой, кинулась на кухню. Высыпала в турку кофе, добавила кориандр, тмин и немного соли. А потом устроилась с дымящейся чашкой у камина, откусила шоколадку (тоже с солью, разумеется) и стала ждать. Когда чашка почти опустела, на экране проступил силуэт здоровенного одноглазого мужика с копьем. «Один!» – опознала Оля с замиранием сердца, поскольку со скандинавской мифологией тоже была знакома.

Ну что ж, посмотрим… Похоже, всё только начинается!

Глава первая

Мир языческих богов довольно жесток. Если уж под ласковым (ну и иногда иссушающим, не будем лукавить) солнцем Греции, в её оливковых рощах, лесистых горах, прохладных гротах и шумных городах творились, порой, весьма шокирующие вещи, то что уж говорить о суровой северной природе и её не менее суровых детях – воителях, разбойниках и мореплавателях. И местные боги (а также великаны, цверги и исполинские волки) вполне соответствовали представлениям своих народов. Поэтому знакомство Оли с героями скандинавских сказаний было не таким приятным, как с древнегреческими богами, но и, к счастью, недолгим.

Мягко говоря, недолгим. Не более пяти минут, включая время на поиск валерьянки (которой в доме отродясь не водилось). Вопреки Олиным ожиданиям, Один её заметил! С интересом оглядел и решительно направился в её сторону. Легко преодолел каминное стекло, быстро обвёл единственным глазом комнату, поудобнее перехватил копье, издал боевой клич и начал приближаться к замершей в ужасе девушке, вцепившейся в кресло. «И где, спрашивается, мудрость, за которую он отдал второй глаз? Чего сразу кидаться?» – совершенно несвоевременно подумала Оля. Спасительная мысль пришла внезапно. Из глубин подсознания вынырнули сцены то ли из фильмов ужасов, то ли из мистических книжек, когда герой, спасаясь от тёмных сил, очерчивает вокруг себя круг. Оля в панике огляделась. Чертить было нечем. Но рядом на столике стояла чашка с ещё остававшимся на дне кофе. «Попытка не пытка», – подумала она, и, схватив чашку, резко вылила напиток, проводя черту перед креслом. На круг его не хватило, но этого почему-то оказалось достаточно. Фигура грозного бога стала размываться и вскоре, к Олиному облегчению, исчезла, оставив девушку приводить в порядок нервы. Валерьянки, как уже говорилось, она не нашла, поэтому трясущимися руками заварила себе чаю (ну его, этот кофе, одни потрясения с ним) и села на кухне, потому что в комнату идти боялась. Когда она немного успокоилась, то задалась справедливым вопросом: а что, собственно, изменилось, раз герои её каминного фильма теперь её видят? И, кстати, почему Один исчез, когда она разлила кофе перед собой? Почему, например, не испарился Гермес, ведь она тогда тоже вылила напиток, пусть и случайно? Хотя… Оля вспомнила, что тогда её чашка не опустела. И рецепт был другой. Интересно, дело в этом? В любом случае, она дала себе слово, что больше не полезет во всё это непознанное, опасное и… такое интригующее!

И своё слово она честно держала. Целую неделю. А потом не выдержала и снова взялась за турку и баночки со специями. Но решила на этот раз не экспериментировать, а обратиться за помощью. Конечно, к Гермесу, ведь больше никого она в мире древнегреческих богов не знала, а к скандинавским, по понятным причинам, соваться ещё раз не хотела. Наверняка, он ей всё объяснит. «Только как сделать так, чтобы бог узнал, что я хочу с ним поговорить, и пришёл?» – над этим Оля ломала голову целый день. Так ничего и не придумав, она решила действовать наугад. Назавтра, встав пораньше, сварила кофе по первому, «греческому» рецепту с корицей, чёрным перцем, имбирём и кардамоном, уселась в кресло и начала гипнотизировать камин. «Гермес, пожалуйста, приходите, мне нужно посоветоваться! Простите, что нарушила нашу договоренность, но мне очень нужно поговорить!» – Оля повторяла одно и то же разными словами довольно долго, но безрезультатно.

Камин показывал берег неширокой реки, поросший невысоким кустарником и яркими цветами. Вокруг никого не было. Вдруг в «кадр» забежала собака. Рыжая, поджарая, явно охотничья, с умными грустными глазами. Потом ещё одна, потом ещё и, наконец, появилась их хозяйка, женщина в коротком хитоне, с луком и стрелами за плечами. «Артемида!» – сразу узнала Оля. Рискнуть? Удивляясь собственной смелости, Оля сунула в каминное стекло сначала руку, потом вторую и, зажмурившись, сделала решительный шаг вперёд. Переход в другой мир оказался удивительно лёгким. Как будто налетел лёгкий ветерок, и вот она уже стоит на берегу речушки, вдыхая тот самый цветочный аромат и слыша ту самую негромкую чарующую мелодию.

Первое, что она увидела – собаку, которая мгновенно подбежала к ней и теперь настороженно обнюхивала её одежду. Оля замерла, стараясь не показывать страх, подождала, пока собака обойдет её со всех сторон, и тихонько позвала:

– Артемида! Великая богиня, вы позволите с вами поговорить? Мне нужна помощь, я хотела обратиться к Гермесу, но не смогла до него докричаться.

Артемида царственно повернула голову («вот это осанка!» – восхитилась Оля), осмотрела девушку с ног до головы (вероятно, джинсы и футболка, в которых Оля ходила дома, были слишком экстравагантны для этого мира) и низким мелодичным голосом спросила:

– Кто ты? Откуда? Зачем тебе нужен мой брат?

– Я не из вашего мира. Как попадаю сюда и как можно попасть отсюда в мой мир, до конца не понимаю, поэтому хотела поговорить с Гермесом. Он обещал прийти ко мне и разобраться во всём этом, но пока его нет. Да, меня зовут Оля, полное имя Ольга, – запоздало представилась девушка, глядя на богиню во все глаза.

Артемида не была похожа на знаменитую статую Дианы Версальской, которую Оля видела в Лувре, когда они с мамой были в Париже. Невысокая, не атлетичная, а скорее изящная, с миндалевидными карими глазами и каштановым волосами, спадавшими крупными волнами. Золотые серьги широкими полукольцами, подвеска в виде медведицы, стоящей на задних лапах[1]. Хитон лавандового цвета, сандалии из светлой мягкой кожи с тонкими ремешками. Поодаль стояли нимфы, молодые босые девушки, явно подражающие Артемиде одеждой и манерой двигаться, напоминающей кошачью. Собаки столпились около богини и выжидающе замерли.

– Интересно… Теперь вижу, кем был тот невидимый соглядатай, которого я чувствовала, но так и не смогла разыскать. Гермес что-то намекал, что у него скоро могут появиться для нас новости, когда он разгадает какую-то загадку. Ты, значит, и есть та самая загадка? – Артемида лукаво улыбнулась. – Раз я узнала об этом раньше, расскажи мне подробности.

Немного смущаясь, Оля приступила к рассказу и под конец поймала себя на мысли, что чувствует себя очень свободно, даже в лицах изобразила свою встречу с Одином.

– Да… Скандинавские боги – это тебе не олимпийцы, – задумчиво обронила богиня, – но ты любопытна как лисица! Это же надо, так бесстрашно лезть в то, что не понимаешь! Впрочем, и для меня всё происходящее пока не совсем ясно. Надо с братишкой, всё-таки, поговорить, наверняка у него уже есть идеи. А пока он занят в Аиде, погуляем. Пойдём, – охотница увлекла Олю за собой, одновременно сделав знак собакам, – покажу тебе Аркадию[2].

Оля с сомнением оглядела свою одежду. Что-то ей подсказывало, что её джинсы не будут поняты обитателями этого мира. Заметившая это Артемида прищурилась, небрежно повела рукой, и в следующее мгновение девушка обнаружила, что одета в хитон цвета запылённой розы. Потрясающе! Ткань была тонкая, шелковистая и еле заметно пахла цветами.

– Пойдём! – повторила богиня.

Собаки потрусили рядом, стоявшие в сторонке нимфы тоже двинулись за ними.

Оля ступала по сухой нагретой траве и не верила в происходящее. Было жарко, но воздух всё равно оставался свежим, вкусным. Пахло далёким морем, соснами и цветами. Они шли через оливковую рощу между деревьями с кривоватыми стволами, причудливо изогнутыми ветками и серебристой листвой. Оля не удержалась, сорвала оливку, машинально засунула её в рот и сбилась с шага – во рту разливалась горечь. Какая гадость! «Ну когда уже я перестану тащить в рот что ни попадя!» – запоздало раскаялась девушка и стала озираться в поисках чего-то, чем можно было перебить противный вкус. Артемида остановилась, с иронией наблюдая за её мучениями. «Вода! – наконец дошло до несчастной, – мне срочно нужна вода!» И забыв о том, что она, вообще-то, находится в другом мире, неизвестно в какой местности Древней Греции, в компании богини и нимф, она припустила обратно к реке. Вода! Какое блаженство! Вода была необыкновенная. Прозрачная, прямо хрустальная, студеная, на вкус потрясающая, почти сладкая. Такой воды Оля не пила никогда, даже в той же Греции, только современной, на термальном курорте недалеко от Коринфа, где из крана текла минеральная вода. Горечь ушла моментально. Оля напилась, умылась и встала, любуясь речкой. Она видела, что к ней подошла Артемида, но уходить не торопилась. И неудивительно, прямо перед ней сидел красивый юноша с синими волосами и синими же глазами, одетый в серебристый хитон. Он появился внезапно и как-то незаметно. Вроде и не было никого, а в следующую секунду пожалуйста, сидит на большом камне, свесив мускулистые ноги в воду, и с ироничной улыбкой наблюдает за ней.

– Вы – бог этой реки, да? – наконец спросила Оля.

– Я – сама река, Эриманф, – туманно ответил юноша.

– Очень приятно, меня зовут Оля, – чувствуя себя полной дурой, представилась девушка. – А вы…

– Девочка, нам пора, – прервала её Артемида. – Ты, конечно, можешь заглядываться здесь на каждую реку, но мы не будем тебя ждать.

– Да-да, конечно, – тут же встрепенулась Оля и с явной неохотой обернулась, – бегу! Эриманф, я была рада познакомиться!

– Если хочешь, приходи в мой храм, он очень красивый, со статуей из белого мрамора. У немногих рек такие есть. В пяти стадиях[3] отсюда, ниже по течению, – предложил речной бог.

– Обязательно, я никогда не была в таких храмах! – с воодушевлением обещала Оля. – И у вас очень вкусная вода, спасибо! – вежливо добавила она и побежала догонять богиню и её свиту.

– Ты интересуешься нашими храмами, Ольга? – неожиданно спросила Артемида. – Тогда посмотри на этот.

Тут богиня сделала неуловимый жест, и ошарашенная Оля поняла, что стоит на мощёной крупными камнями дороге перед большим прямоугольным зданием с колоннами.

«Ионический ордер», – машинально определила девушка, вспомнив дедушкины объяснения. Храм был ярким, богато украшенным синими и красными узорами – это было очень необычно для неё, привыкшей видеть выбеленные солнцем развалины и остатки статуй. Внутри святилище, в котором не было ни души, оказалось разделённым пополам почти глухой стеной. Артемида повела её правее, и Оля, оглянувшись назад, успела разглядеть слева только статую сидящего бога, опирающегося на посох, вокруг которого обвилась змея. «Асклепий», – поняла она, уже входя в правую часть храма. Здесь было на удивление свежо и прохладно. Пол украшала мозаика, стены были отделаны колоннами из бледно-розового мрамора. В глубине находился жертвенник и стояла мраморная статуя женщины в длинных одеждах, обнимающей детей, девочку и мальчика. Она тоже была раскрашена – пеплос цвета охры, золотистые волосы, глаза из зеленых агатов, лазурные хитоны детей. На пьедестале статуи были изображены сатир, играющий на авлосе, и слушающая его игру прекрасная девушка, тоже с авлосом в руках[4].

– Это ваша мать, брат и вы? – Оля узнала в скульптурной группе Лето, Аполлона и Артемид у.

– Ты удивительно осведомлена, – рассмеялась богиня. – Пожалуй, я не ошиблась, решив потратить на тебя этот день.

Оля не успела сообразить, что же ответить, потому что из-за алтаря вышла высокая стройная женщина с золотыми кудрями, зелёными глазами и тонкими чертами лица. Она излучала поразительное спокойствие, вызывала желание рассказать обо всех бедах и тревогах и внушала уверенность в том, что тебя поймут, утешат и обязательно помогут, как в детстве, когда бежишь к маме пожаловаться на разбитую коленку и тебе становится легче от одного её голоса.

– Здравствуй, мама! – улыбнулась Артемида и шагнула ей навстречу.

Лето обняла дочь, ласково погладила по волосам.

– Я ждала тебя, – сказала она тихо. – Ты вернёшься сегодня на Олимп? Твоя охота затянулась. Мы с твоим братом хотели поговорить, все вместе. Он уже вернулся из Дельф и успел даже в очередной раз влюбиться и разочароваться, – тут мать и дочь понимающе переглянулись.

– Да, мама, – так же тихо ответила Артемида. – Я скоро буду, мне надо закончить здесь одно дело.

Взгляды богинь остановились на Оле. Лето чуть заметно улыбнулась и обратилась к ней:

– Ты ведь у нас впервые? Любопытные у тебя способности. Думаю, мы ещё встретимся, девочка.

Оля закивала, так и не придумав, что сказать. А Лето погладила Артемиду по щеке и в следующий момент растворилась в воздухе.

– Нам надо идти, – Артемида направилась к выходу из храма, и Оля поспешила следом. – Я покажу тебе ещё одно место, а потом передам младшему братцу, пусть он решает, как быть дальше.

Они вышли под жгучее полуденное солнце. Рядом – ни деревца, только почти сухая от зноя трава. Вдалеке виднелся город (Мантинея, как позже выяснила Оля) – каменные крыши, шумная площадь, ещё несколько храмов. Мимо трое пастухов прогоняли стадо коз, вокруг которого носились грязные, но совершенно счастливые собаки. К городу уходила пыльная дорога из крупных каменных плит, по которой шли несколько женщин с корзинами, полными оливок, айвы и миндаля. Богиня-охотница махнула ждущим их нимфам, и вокруг снова всё поменялось.

На этот раз вокруг них росли роскошные сосны с удивительно длинными густыми иголками и большими шишками. Пахло нагретой хвоей и немного смолой.

– Я люблю здесь бывать… – задумчиво обронила Артемида. – Из всех моих имен мне больше всего нравится Кедреатис – Кедровая[5].

«Точно, кедры, сосны не бывают такими», – подумала Оля. В самом старом и могучем дереве она увидела дупло, а в нём – потемневшую от времени доску, украшенную цветами.

– Это тоже вы? – девушка кивнула на вырезанное на доске довольно грубое изображение богини. – Когда вы Кедровая, вы такая?

– Ты угадала, – вместо Артемиды ответила вышедшая из-за дерева… дриада?

Да, девушка с зелёными глазами, одетая в пеплос цвета мха и коричневые сандалии, не могла быть никем другим. В её светло-каштановые волосы были вплетены цветы, шею украшало простое серебряное ожерелье, в руке она держала кедровую шишку. Дриада почтительно склонилась перед Артемидой, а в следующий момент из-за стволов соседних деревьев выглянули ещё несколько лесных нимф и приветствовали богиню. Все они были смуглыми, в одежде разных оттенков листвы и всевозможных украшениях из чернёного серебра – браслетах, диадемах, ожерельях, серьгах, которые мелодично позвякивали в такт их движениям. Артемида царственно кивнула дриадам, потрепала стоящую рядом собаку по холке, что-то ей шепнула, и псы разбежались по роще с весёлым лаем. Нимфы, сопровождающие охотницу, разговаривали в стороне. Оля переходила от дерева к дереву, уже давно не удивляясь происходящему. Возможно потому, что и нимфы, и боги вели себя вполне по-человечески. Чудесные перемещения в пространстве, конечно, производили впечатление, но окружающие воспринимали их как нечто обыденное, и это помимо воли передавались Оле. Да, она вполне освоилась и уже не будет мямлить, разговаривая с Гермесом (теперь ей стало немного стыдно за свою растерянность). Впрочем, она немедленно получила возможность исправиться, потому что к ним стремительно приближался никто иной, как вестник богов, подрабатывающий проводником душ в подземное царство.

– Братец, ты вовремя! – Артемида помахала рукой Гермесу. – Забирай свою нарушительницу границ, а мне пора домой.

Гермес резко затормозил (Оля только вблизи увидела, что он летел, хотя и не высоко от земли, но быстро) и шутливо поклонился охотнице.

– Сию минуту, я уже здесь! И как вас занесло в Орхомен? Иди уж, сестричка… На семейный совет спешишь? А то я смотрю, Лето извелась вся: то Аполлона высматривает, то о тебе спрашивает…

Бог неожиданно цепким взглядом окинул Артемиду, с невозмутимым видом прислонившуюся к ближайшему кедру, и повернулся к Оле.

– Ну здравствуй, любопытная девочка. Всё-таки не послушалась меня? Так я и знал… Что ж, сейчас всё подробно мне расскажешь, особенно о том, как и зачем ты тут оказалась.

– Ну вот и прекрасно! – рассмеялась Артемида. – Продолжай своё расследование, мы ждём результатов.

Богиня улыбнулась Оле на прощание, что-то тихо сказала подошедшим нимфам и растаяла в воздухе.

Гермес, до этого момента парящий в полуметре от земли, спрыгнул на землю прямо перед девушкой.

– Ну как тебе у нас? – начал он светскую беседу, – понравилась Аркадия? Эти горы – наша колыбель, на каждом шагу – дорогие нам места. Сама природа, каждая гора, каждое дерево, источник, ручей – всё пронизано нашим духом. Поэтому мы стараемся бывать здесь почаще, по крайней мере, многие из нас.

– Очень! – с жаром ответила Оля. – Здесь потрясающе! И Эриманф (тут она порозовела), и храм, и кедры, и нимфы (в этот момент из-за ближайшего дерева выглянула любопытная дриада, но тут же спрятались среди пушистых веток), и как мы перемещались!

– Ха! Кедры! Подумаешь, Кедреатис… Видела бы ты мою статую из можжевельника в храме на горе Киллена! – хвастливо заявил бог. – А какие птицы там водятся! Белые дрозды! А Гермеи, которые закатывают в мою честь фенеаты! Любо-дорого смотреть! Ты обязательно должна их увидеть![6] – тут Гермес отклонился от природосозерцательной темы, но быстро исправился. – А сейчас, так и быть, покажу тебе аркадские горы. Я же здесь родился, грот Киллены – мой первый дом. Пошли, по дороге расскажешь, что у тебя такого стряслось, что ты здесь оказалась. Кстати, – Гермес оглядел Олину одежду, – ты уже вполне освоилась, такими темпами скоро сойдешь за нимфу! Рассказывай!

И Оле пришлось опять рассказывать о своём нервном знакомстве со скандинавским верховным божеством, причём в мельчайших подробностях. Впрочем, именно подробности оказались самыми важными.

– Соль, говоришь? – переспросил Гермес. – Ну тогда мне всё ясно. Не догадалась?

Оля отрицательно замотала головой.

– Ты хоть знаешь, насколько непростая вещь соль? Она вполне могла защитить тебя от Одина и заставить его уйти, когда ты вылила кофе с солью перед собой.

– А почему он меня увидел? Такого же никогда не было!

– Как это не было? А я как пришёл в твой дом? – лукаво улыбнулся Гермес. – Но со мной ситуация другая, мне пришлось использовать сок волшебной травы, чтобы увидеть сквозь границу мира и заметить тебя. А в случае с Одином… Думаю, причина в той же соли, она послужила ему своеобразным проводником. Так что очень не советую тебе сыпать её в кофе – у тебя определённо есть способности, и это может закончиться непредсказуемо.

– Артемида вовсе не грозная и не наказала меня, как вы пугали, – вдруг вспомнила Оля. – Наоборот, показала мне много интересного. А почему вы с такой иронией сказали, что её ждет семья? – девушка набралось смелости и задала интересующий её вопрос.

– Мы все – большая семья, – серьёзно ответил бог. – Но, как в любой большой семье, в нашей случаются всякие, мм-м… сложности. Мы всё-таки не простой человеческий род, у нас и забот больше, и возможностей. Да и по силе мы, олимпийцы, примерно равны – не считая, конечно, отца. Ну так он и не участвует в наших ссорах и… – Гермес замялся.

– Интригах? – подсказала Оля.

– Но-но, не забывайся, всё же о великих богах говоришь! Хотя, – тут он улыбнулся, – можно и так назвать. В общем, по некоторым вопросам наши с сестрой мнения не совпадают. Впрочем, у меня много сестёр. Так что всё непросто, а с твоим появлением может ещё больше запутаться, – загадочно закончил бог и, не дав Оле вставить слово, обвёл рукой невысокие скалистые горы, у подножия которых они остановились. – Посмотри, это Трикрены. Я решил, что нам не помешает попить. И, кстати, поесть. Уверен, Артемида и не подумала тебя покормить.

Оля и не заметила, как они сюда вышли. Вроде шли неспешным шагом, разговаривали… Видимо, Гермес как-то сократил их путь или, в какой-то момент, перенёс их сюда, но вот когда именно, она не заметила. Так же незаметно они оказались прямо перед скалой, из которой били источники. Стекая по серому известняку, мелодично журчала прозрачная вода. Уши немного заложило, и девушка поняла, что они поднялись в горы; огляделась и действительно увидела далеко внизу дорогу, бегущую по зелёной долине. Справа скала обрывалась в бездну, слева виднелся вход в пещеру.

– Сурово, да? В этом есть своё обаяние… Когда я только родился, меня купали в этих источниках, – стал рассказывать бог. – Как давно это было, а привычка восстанавливать силы именно здесь у меня осталась.

Гермес подошёл к ближайшему источнику, побрызгал на лицо воды, зачерпнул горсть. – Да… работенка у меня… вот не люблю я бывать в дядином царстве, потом весь день разбитый… А приходится – обязательства, отец не прощает непослушания, – разоткровенничался несчастный Психопомп[7]. – Так и ношусь по всему свету, контролирую кучу вещей, передохнуть некогда, а благодарности никакой!

Наконец, он подошёл к Оле и указал ей на соседний родник.

– Такой воды ты нигде не попробуешь. Даже в Эриманфе, – хихикнул бог.

Вода и вправду была удивительная. Сделав глоток, Оля почувствовала, как уходит усталость, а умывшись, была готова обойти пешком хоть всю Аркадию. Только очень есть захотелось. «Вероятно, побочный эффект», – решила девушка. Когда она вернулась к Гермесу, он невозмутимо сидел на камне, а перед ним была расстелена льняная салфетка.

– Обед? – предложил он.

– Конечно! С огромным удовольствием! – Оля готова была съесть барана.

Барана не было, зато присутствовали ячменные лепёшки, оливковое масло, паста из оливок и, разумеется, сами оливки – очень мелкие и невероятно ароматные, овечий и козий сыр, мед, яблочная смоква, миндаль и фисташки. Кувшин с вином и грубые глиняные стаканы стояли на соседнем камне.

И всё это было ужасно вкусным. «Вот, что значит, свежие натуральные продукты на свежем воздухе», – подумала Оля, уминая очередную лепёшку, щедро намазанную оливковой пастой, в которую она завернула сыр. Запила вином – терпким, ароматным, явно с какими-то специями. Вроде простая еда, но какая… божественная!

– Я хочу, чтобы ты поняла, какой он, наш мир, – словно прочитав её мысли, пояснил Гермес, – поэтому ты пробуешь то, что сейчас едят на обед в соседнем Фенее, в других городах Аркадии, в Коринфии, Беотии, Арголиде[8], да по всей Греции.

Девушка расправилась с лепёшками, зачерпнула горсть орехов и встала на краю скалы. Вдалеке виднелась ещё горы: одна высоченная, поросшая хвойным лесом, вторая пониже.

– Это Киллена, там жила моя мать, там она познакомилась с отцом, там я родился, рос, играл, узнавал себя и свои способности. А рядом – Хелидорея. На этой горе я сделал лиру, которая наделала в семье много шума. Кстати, она потрясающе звучала, я даже не ожидал… – бог погрузился в воспоминания.

– А ваша мать и сейчас живёт там? – как ей показалось, вполне уместно спросила Оля.

Но её собеседник неожиданно помрачнел.

– Нет, мама уже давно там не живет. Когда-то её часто можно было встретить здесь, с Артемидой – она была её спутницей. Но теперь… Как думаешь, как живется той, которая ярко светит, которой любуются, восхищаются, с надеждой ищут? Но которая не может пробежать по утрен ней росе, поплавать в горном озере, обнять своего сына? Той, которая стала звездой?

– Не знаю, – автоматически ответила девушка и осеклась. – Но как так получилось?

– Вот и я не знаю, – печально ответил Гермес, – но, тем не менее, у нас бывает и такая жизнь. Созвездие Плеяд – это моя мать, Майя, и её сестры. Кстати, благодарить за это я должен отца. Неужели он не мог придумать другого способа избавить мать и тёток от преследований этого безумного охотника, Ориона? – Гермес грустно улыбнулся. – Думаю, здесь не обошлось без Геры, её мстительность известна всем, а они с отцом уже были женаты, когда родился я. Как и Артемида с Аполлоном и ещё куча моих братьев и сестёр…

Они сидели молча. Бог задумчиво смотрел на камни, Оля машинально жевала оливку. Ей было неловко оттого, что полезла с личными вопросами к незнакомому человеку. «То есть, богу», – поправила она себя. Надо привыкать, что она теперь знакома не только с людьми, но и с вполне божественными сущностями, спасибо её неожиданным способностям. Кстати, а какие это способности, собственно? Все вокруг о них говорят, но никто ничего подробно так и не объяснил. И почему боги с ней возятся? Рассказывают, показывают, кормят… Но спрашивать Гермеса об этом она побаивалась, сама не зная, почему. Просто плыла по течению, наслаждаясь тем, что воочию увидела этот необыкновенный мир, который она с детства рисовала в своём воображении. Поэтому, когда Гермес заговорил о том, что ей пора возвращаться домой, она промолчала и не стала возражать.

– А как мне вернуться? Вы поможете мне?

– Конечно, – бог пошарил в полотняной сумке, перекинутой через плечо, и вынул пучок какой-то травы с мелкими круглыми листиками и длинными мясистыми стеблями, – сейчас и отправимся. Подойди поближе.

Он вытащил из пучка две травинки, одну протянул Оле, а вторую зажал в руке.

– Так. Сильно разотри это между пальцами, чтобы пошел сок, и намажь соком ладони.

Оля подчинилась и почувствовала, как руки начало покалывать.

– Отлично! Теперь вытяни руки перед собой и проведи ладонями по воздуху, вот так! – Гермес сделал руками круговое движение, будто протирает оконное стекло.

Получилось! Там, где ладони описали круг, проступили очертания камина, за ним виднелось Олино кресло, столик, книжный шкаф.

– Не бойся, сосредоточься на том, что видишь, и сделай шаг вперёд! – скомандовал бог, взял её за руку и пошёл первым.

Это оказалось совсем не страшно – возвращаться домой из другого мира. Удивительно, но её чудесный хитон не исчез при переходе, что очень обрадовало девушку. Теперь у неё есть настоящий древнегреческий хитон, да ещё созданный богиней! Просто восторг! Оля оглядела комнату. Здесь ничего не изменилось, часы на стене показывали те же десять часов утра, когда она уходила. Кофе так же стоял на столике и даже был горячим. Гермес без приглашения плюхнулся в кресло, Оля села к компьютерному столу, стоявшему рядом.

– Сварить вам кофе? Или, может, сделать чаю? – спохватилась она.

– Давай чаю, – отозвался бог, – люблю ваши напитки. И расскажи мне о себе и своей семье. Особенно подробно – о бабушке и маме. Чем каждая из вас занимается, к чему имеет талант, где бывала в своём мире. Есть ли у вас какие-то семейные легенды или просто интересные истории.

Оля принесла из кухни чайник с зелёным чаем, в который она положила листики мяты и лимон, и чашечки – маленький сервиз, который ей подарили друзья на прошлый новый год. Гермес взял чашку, поудобнее устроился в кресле и приготовился слушать.

Глава вторая

Оля маялась над чашкой чая под ожидающим взглядом Гермеса. Тяжело говорить о себе так, чтобы твой рассказ не превратился в краткую биографию, а собеседник не заскучал. Но, с другой стороны, ему же это для дела нужно, а не из любопытства. Тогда какая разница, биография, так биография!

– Я студентка, учусь на втором курсе университета. Таланты? Даже не знаю… я очень люблю музыку, играю на гитаре. Люблю рисовать, говорят, у меня есть способности. Танцую, кстати, хорошо. Готовлю посредственно, а вот кофе у меня получается вкусный, все хвалят, – старательно начала Оля.

Гермес хмыкнул и покосился сначала на неубранную чашку, пахнущую корицей, потом на камин.

– В Греции я была несколько раз. Мы с мамой почти весь Пелопоннес объездили: и Коринф[9], и Микены[10], и Аргос[11], и Спарту[12]. Были в Дельфах[13], недолго жили Афинах. На Крите ещё отдыхали на море, на Кипре. Я с детства очень люблю древнегреческую мифологию, – тут она запнулась, осознав, что мифология вдруг оказалась очень даже реальной. – Дедушка рассказывал мне о вас в детстве, вместо сказок. Он учёный, физик, но об истории и культуре тоже много знает. Бабушка музыкант, она очень талантливая. Когда она играет, я словно в другую реальность переношусь. Сейчас, конечно, они с дедушкой уже старенькие, а в детстве она часто со мной занималась и многому меня научила. Кстати, и кофе научила варить – это я рассказывала уже. В Грецию они с дедушкой тоже ездили. Мама юрист. А ещё она пишет фантастические рассказы и повести, это её хобби. Кстати, вы часто становитесь их героями, я эти вещи особенно люблю читать.

– Так, теперь расскажи про кофе и рецепты, которые ты используешь, – прервал её бог.

– Я расспросила маму – эти рецепты она привозила из своих поездок. Если встречала необычный кофе, записывала рецепт, для бабушки. Не видела, чтобы они их использовали: бабушка очень консервативна в своих кофейных предпочтениях, а мама практически всегда пьет чай. Но записи копились, и мама в конце концов перенесла их в свою тетрадку со всякими кулинарными рецептами. А я их переписала и стала пробовать, потому что люблю и кофе, и эксперименты.

– А камин откуда взялся?

– Из магазина. Обычный камин, новый, без особой истории. Мама подарила мне его на новоселье, когда я переехала в эту квартиру.

– Семейные легенды? Странности, совпадения, мистические события? – продолжал расспрашивать Гермес.

– Да нет… – озадаченно проговорила Оля, – ничего такого вспомнить не могу… Но я ещё подумаю!

– Так! – хлопнул себя по коленям божественный сыщик. – Картина мне в общих чертах ясна.

– Расскажете мне? И… я могу иногда бывать в вашем мире? Мне бы очень хотелось…

– Если не боишься, то почему бы и нет. Только со мной и после того, как мы проверим одну мою гипотезу, – разрешил бог. – А что до причин, по которым ты к нам можешь попасть… Думаю, дело вот в чём. Совпадения.

– Какое?

– Не какое, а какие, – поправил её Гермес. – Во-первых, у тебя, как и у твоей бабушки, музыкальный талант, а именно музыка – универсальный способ создания новой реальности, мира, если хочешь. Во-вторых, схожим способом является литература, особенно фантастическая, а твоя мама занимается писательством, к тому же не для заработка, а исключительно для души. Всё это ты впитывала с детства, все эти способности соединились в тебе. В-третьих, в вашем мире кофе – напиток культовый, практически магический. Какой ещё может похвастаться почти повсеместным распространением, наличием истовых поклонников, постоянным упоминанием в литературе, изображением в кино, фотографии, живописи?

Видя Олино удивление, Гермес снисходительно улыбнулся.

– Ты удивлена, что я знаком с реалиями твоего мира? Разумеется, я здесь не впервые, но сейчас не об этом. Так вот, что мы имеем? Тебя, конечно, одаренную определённым образом. То, что ты не занимаешься профессионально ни музыкой, ни литературой, ни живописью, ни кино (кстати, тоже мощнейший механизм), не имеет значения. Важны таланты, даже если не все они развиты. Плюс кофе. Плюс твоя увлечённость именно Грецией (тоже семейная, как я понял). И вот, ты попадаешь именно к нам.

– А камин?

– Камин просто проводник. Вместо него могло быть всё, что угодно, хоть дверца шкафа. Если бы ты сосредоточилась на ней, конечно.

– Но ведь это не такие уж редкие совпадения, – размышляла Оля, – значит, к вам часто вот так попадают люди?

– Самое интересное, что нет, – Гермес развёл руками. – Но почему – это мне ещё предстоит выяснить.

– А какую гипотезу вы хотите проверить?

– Узнаешь, если она подтвердится. Завтра приду, жди меня, – окончательно заинтриговал её бог и, поставив чашку, направился к камину.

Ну что за привычка уходить, не прощаясь?

Как хорошо, что завтра воскресенье! «А то со всякими древнегреческими богами можно и сессию завалить», – проворчала Оля про себя и пошлёпала мыть посуду. Благодаря трикренскому источнику она была бодра и полна энергии и собиралась применить эту энергию в мирных, то есть исключительно полезных целях. А конкретнее, дописать, наконец, первую главу курсовой, которую уже пора было показывать научному руководителю, и реферат, необходимый к грядущей совсем скоро зимней сессии. В общем, скучать до следующего утра ей не пришлось. А в воскресенье Оля снова встала пораньше, позавтракала и приступила к самому приятному – примерке хитона, хорошенько рассмотреть который она до сих пор не успела. «Всё-таки он потрясающий», – думала девушка, пропуская ткань между пальцами. Надела, покрутилась перед зеркалом, любуясь складками и озадачилась. А какие к нему подойдут украшения? Немного посидев над шкатулкой, задумчиво перебирая свои богатства, выбрала. Между прочим, греческий, пусть и современный, комплект из «бархатного» серебра, который ей подарила мама. Браслет из переплетающихся спиралью матовых серебряных лент, жёсткое колье и серьги, будто свернутые из таких же лент. Лаконично и изящно. И очень подходит и к простому крою, и к изумительному цвету хитона. Порывшись в шкафу, достала купленные на Крите сандалии с длинными тонкими ремешками. Волосы, подумав, закрутила в узел на затылке. «Да, вполне антично», – Оля с удовольствием оглядела своё отражение. Потом сварила кофе по уже привычному рецепту и стала ждать.

Вскоре в камине возник неясный силуэт, и вот уже бог стоит перед Олей.

– Я же говорил, что скоро тебя будет не отличить от нимфы, – весело начал он. – Молодец! И причёска, и украшения подобраны безошибочно. Быстро схватываешь! Но неплохо бы накинуть пеплос…

Бог щёлкнул пальцами, и на восхищённой девушке поверх хитона появился пеплос из светло-оливковой ткани, украшенной по краю изысканной вышивкой.

– Ну вот! Так гораздо лучше! – он довольно улыбнулся. – Кстати, давай придумаем тебе легенду. Простым божествам незачем знать о делах, касающихся границ, в курсе только олимпийцы. Так что для всех остальных ты – одна из нимф аркадских долин.

Гермес что-то пробормотал и, прищурившись, посмотрел на неё.

– Готово! Теперь никто из наших тебя от нимфы не отличит. Как твое имя, кстати?

– Ольга, сокращенно – Оля.

– Для нашего мира необычное. Тогда… скажем… Олеада! Согласна?

– Конечно! А что мы сегодня будем делать?

– новоиспеченную Олеаду распирало от любопытства и предвкушения чего-то необыкновенного.

Но пока необыкновенного предвиделось не так уж и много. Гермес раз за разом заставлял её варить новую порцию кофе и проходить с ним в древнегреческий мир, а потом возвращаться обратно, используя уже знакомую волшебную траву. Каждый раз они выходили в совершенно разных, знакомых и незнакомых местах. То к Эриманфу (Оля с надеждой огляделась, но речного бога нигде не было), то на вершину Киллены (ужасно холодно и ветрено), то в грот в Трикренах, то на безымянный, но очаровательный луг, то на берег моря («это точно не Аркадия», – поняла она). Но возвращались неизменно в комнату, где стоял камин и дымилась очередная кофейная чашка. Через несколько таких переходов бог стал просить Олю при варке кофе представлять какое-нибудь место в мире богов, в котором она уже побывала, но попасть туда, куда она загадала, никак не получалось. В очередной раз собираясь переходить через камин, Гермес попросил вторую наполненную чашку и оставил её по ту сторону на горном склоне, аккуратно пристроив между камней. Но затем они всё равно вышли в совершенно другое место, что его очень разочаровало. Да и Оля расстроилась, чашку ведь жалко!

– Так, всё, – неудачливый сыщик не скрывал раздражения. – Мне нужно пообедать, я устал думать на голодный желудок. Пойдём.

Он махнул рукой, и в следующий момент они оказались перед входом на Олимп. Девушка сразу узнала эти ворота, закрытые облаком, раньше она видела их в камине. Музыка, которая постоянно звучит в мире богов и к которой она уже успела привыкнуть, стала громче. Неужели она сможет попасть внутрь?

Ещё как смогла! Две девушки, одна в пеплосе цвета весенней листвы, вторая в охряном, подняли облако и распахнули золотые ворота[14]. Гермес взял её за руку, и они вошли. Мимо пронесся радужный вихрь, и Оля от неожиданности затормозила.

– Это Ирида, спешит по очередному поручению отца. Тяжела жизнь у нас, посланников богов… – притворно вздохнул божественный вестник и машинально потеребил крылышки на кадуцее. – Не бойся, пойдём.

Первое, что пришло Оле в голову – таких красок в мире не бывает! Чистых, радостных, но слегка приглушённых, почти пастельных. Словно с ярким цветом смешался нестерпимо белый свет. Трава и листва нежно-салатовые, цветы аметистовые, небесные и амарантово-розовые. Дорожки из медового мрамора, маленькие ротонды из жемчужно-белого. Чуть дальше – дворцы богов. В основном золотые, но казалось, что золото сплавили с серебром: такого нежного оттенка оно было. Один – серебряный, с отделанными перламутром колоннами, рядом – переливающийся золотом, серебром и бронзой. Чуть дальше стоял небольшой золотой дворец с круглым портиком.

– Ну что ж, у тебя дома я был, теперь покажу тебе свой, – бог сделал приглашающий жест, и они поднялись по ступеням из светло-персикового мрамора.

Удивительно, но несмотря на внешне металлические стены, внутри не было ни душно, ни жарко, воздух был свежим и прохладным. «Видимо, материал стен – это какая-то иллюзия, – подумала Оля, – или обычные законы физики здесь не действуют». Мраморный пол того же оттенка, что и ступени, маленький фонтан, мелкая мозаика на стенах – в меру величественно (жилище-то божественное всё-таки), в меру уютно. Они прошли в овальный зал с окнами до пола и большим, тоже овальным столом. Вероятно, хозяин дома, отличающийся красноречием и коммерческой жилкой, считал такой интерьер наиболее подходящим для проведения удачных переговоров. Впрочем, к радости давно проголодавшейся девушки, им предстояли не переговоры, а обед.

Этот обед совершенно не напоминал тот простой, хотя и удивительно вкусный крестьянский перекус в Аркадии. Стол был накрыт царский. На золотых блюдах – барашек на рёбрышках, форель, кальмары, креветки, чуть пахнущие дымком, на серебряных – ароматные травы и солёные оливки, сыры, виноград и инжир. В углу стоял украшенный цветочным орнаментом пифос с вином. На столе золотые и серебряные кувшины, по-видимому, с амброзией и нектаром, потому что Гермес прикладывался к ним с видимым удовольствием, но Оле не предлагал. Впрочем, она ничуть не расстроилась, перед ней стоял изящный кубок с изумительным вином со специями.

Когда они уже заканчивали трапезу, появились гости. Оля сразу узнала Гефеста – осторожная нетвёрдая походка, кривые, явно слабые ноги, могучий торс атлета, лицо с крупными чертами, короткая бородка на квадратном подбородке, открытая улыбка и, – тут он заговорил, – раскатистый бас.

– Здравствуй, брат! Наконец-то я тебя застал. Нужно поговорить до сегодняшнего пира.

– Я тоже так считаю, – к столу неслышно подошла Афина.