Сказки древних богов

Моей доченьке

И, с благодарностью, моей матери

Пролог

Вы когда-нибудь пили кофе с орехами? Вот и Ольга никогда не пробовала. Но это не помешало ей без раздумий, полагаясь лишь на интуицию, добавить в кофемолку фундука, а получившийся напиток щедро приправить медом. Она вылила готовый кофе в чашку, села в кресло перед камином, с удовольствием попробовала результат своего эксперимента и ожидающе посмотрела на гладкое стекло.

И не зря: вскоре на нем появились берег реки, к которому близко подходил хвойный лес, небольшая изба и заросли малины. В кустах копошились дети, перемазанные ароматной ягодой с головы до ног. Дверь распахнулась, и из сеней на крыльцо вышла молоденькая русоволосая девушка в длинной льняной рубахе и фартуке и, видимо, позвала малышей в дом. Две девочки лет пяти-шести и мальчик помладше, сверкая босыми пятками, взбежали по ступенькам.

Оля отхлебнула сладкого, на удивление мягкого кофе, поудобнее устроилась в любимом кресле и заинтересованно оглядела место действия. Изба была невысокая, бревенчатая, разрисованная яркими узорами. Крыша покрыта дёрном, а к срубу пристроено что-то похожее на хлев. Из незастеклённых окон шел дым, видимо, девушка готовила обед. По двору деловито сновали куры, у колодца стояло несколько грубых глиняных горшков. Чуть подальше сушилось сено, были сложены топоры, серпы и какие-то неизвестные Оле орудия.

– Олеада, твоя неугомонность поразительна! – раздался из соседнего кресла голос Гермеса. – Кто на этот раз?

– Я думаю, вятичи. Славянское племя, когда-то населявшее нашу землю. Москва стоит как раз на месте их селищ. Я старалась открыть дорогу именно к ним, но не успела разглядеть височные кольца у девушки, поэтому не уверена, получилось ли у меня.

– Что такое височные кольца? – заинтересовался бог.

– Украшения славянских женщин. Носили их, понятное дело, на голове, вплетали в волосы или крепили к головному убору. У разных племен они были разной формы, кольца вятичей, например, называют «семилопастными». Часто их делали из серебра. Эх… – Оля мечтательно улыбнулась, – вот бы их примерить!

– Любопытно! – Гермес подвинулся поближе к камину. – Этот мир надо изучить!

Глава первая

Кто не мечтает прожить несколько жизней? Ольга проживала, как минимум, две. Жизнь московской студентки была благополучна и насыщенна, но по увлекательности она не могла сравниться с жизнью в мире богов древней Эллады. Никто не знал о том, что у неё имелся ни много ни мало – дворец, и не где-нибудь, а на Олимпе, по соседству с древнегреческими богами. Ни мама, ни бабушка с дедушкой, ни подруги, ни молодой человек, с которым она встречалась последний год, не были в курсе этого невероятного, но, тем не менее, неоспоримого факта.

Оля являлась счастливой обладательницей турки, неизвестно когда, где и кем сделанной и купленной её мамой в Праге. Медная посудина с загадочными рунами придавала сваренному в ней кофе волшебные свойства: он помогал открывать дорогу в другие миры. Чаще всего для этой цели использовался электрический камин, установленный в Олиной квартире, хотя проход открывался из любого места, где можно было приготовить кофе (нужный рецепт складывался сам собой) и сосредоточиться. Любопытная девушка успела освоиться в мире греческих мифов, получив там звучное имя Олеада и подаренное самим Зевсом жилье в обители олимпийцев[1]. Побывала она и в древнеримском мире, краем глаза заглядывала в скандинавский.

А сейчас предметом её интереса стала славянская история и, конечно, мифология. Будучи уже опытной «проводницей», Оля могла открыть дорогу не только в конкретный мир, но и в конкретное его место. Что же выбрать?

Выбрала она Петршин. Древний пражский холм, на вершине которого в стародавние времена находилось святилище Перуна, всегда интриговал её. Оля не раз бывала в Праге, не раз поднималась наверх и на фуникулёре, и пешком, и не единожды ловила себя на мысли, что место это непростое. Да, сейчас на Петршинском холме смотровая башня, сады, фонтанчики, аккуратные дорожки и подстриженные кустики, но, она была уверена, мощная необузданная сила языческого капища никуда не делась, а просто спит под ухоженными газонами и цветочными клумбами.

«Осторожность никогда не помешает», – решила девушка и предложила Гермесу составить ей компанию. Лёгкий на подъём бог, не менее любопытный, чем она сама, с удовольствием согласился и, приняв вид невзрачного чешского крестьянина, шагал рядом, напевая что-то себе под нос. Олин костюм был полностью создан её божественным приятелем, который уже натренировался на хитонах и пеплосах, а теперь осваивал новые фасоны. Ольга была одета в длинную рубашку из сурового льняного полотна с вышивкой на вороте и по подолу, в такт её шагам позвякивали височные кольца (выяснилось, что у чехов они имели на конце латинскую букву S). Косы из Олиных волос никак не получалось, так что пришлось убрать их под платок и изображать замужнюю женщину. С обувью пришлось повозиться: объяснить Гермесу, как выглядели лапти, стоило больших трудов, в конце концов, пришлось их нарисовать.

Они поднимались всё выше и выше по широкой тропе. Небо хмурилось, мощные раскидистые дубы качались на ветру, с треском ломались сучья. Птицы молчали, парило – явно собиралась гроза. Из-за туч пробивались последние солнечные лучи, а вскоре скрылись и они. Тем временем тропа кончилась. На вершине холма стояло громадное деревянное изображение Перуна – сурового бородатого мужчины. Вокруг идола был выложен круг из камней, а за ним, тоже по кругу, горели костры, их пламя на фоне грозового неба выглядело тревожно и даже зловеще. За кострами был насыпан вал, заключающий капище в кольцо. Ни жрецов, ни простых людей – на холме не было никого. Оле стало не по себе, она подвинулась поближе к Гермесу, который внимательно рассматривал святилище. Вдруг небо озарилось молниями, грянул оглушительный гром, и рядом с деревянным Перуном появился Перун вполне живой и материальный. Тоже огромного роста, с развевающейся на ветру бородой и каменной молнией в руке. Камень поблёскивал – похоже, это был кремень. Славянский бог грозы молча шагнул к непрошенным визитёрам. Гермес мгновенно задвинул девушку за спину, а сам, миролюбиво улыбаясь, двинулся навстречу Перуну. Он уже вернул свой обычный облик, и крылышки на его шлеме и сандалиях замерли, готовые в любой момент поднять бога в воздух. Оля в панике прижалась к стволу росшего неподалёку дуба, лихорадочно соображая, рвануть ли домой или немного подождать – узнать, чем всё закончится, а может и помочь Гермесу, если понадобится (хотя чем она, смертная, могла помочь богу?). Тем временем, славянский громовержец взмахнул рукой, и перед ним встала сплошная стена дождя. Теперь богов совсем не было видно, только ветер стал еще сильнее, молнии засверкали ещё чаще, а от грома заложило уши.

Рядом с девушкой кто-то чихнул, и она с воплем шарахнулась в сторону.

– Не пугайся, краса, – хихикнул кто-то у её ног.

– Кто здесь?

– Я, – логично, но совершенно неинформативно ответил небольшого роста косматый мужичок с зелёными волосами и зелёной же бородой.

«Лесной дух?» – пронеслось у Оли в голове.

– Ты здесь живешь? – она решила проверить свою догадку.

– Живу. Приглядываю за этой рощей. Священная она, Его, – тут мужичок благоговейно указал на водяную стену.

– А почему здесь нет людей?

– Когда Он приходит, никого не должно здесь быть. Зачем вы сюда явились? Чужаки, как я вижу?

– Мы просто хотели посмотреть на это место. Откуда нам было знать, что мы не вовремя?

– А-а… – дух раздосадовано махнул рукой, – ну ничего, спутник твой, поди, сможет всё Ему объяснить. Смотрите мне, дубы не трогать! – он погрозил Оле крючковатым, покрытым мхом пальцем и исчез.

Внезапно гроза стихла, выглянуло солнце, а дождевая стена испарилась без следа.

– Ну что, испугалась? – к девушке подлетел целый и невредимый греческий бог, спрыгнул на землю и снова «оделся» в льняную рубаху и штаны.

– Ага! – закивала та. – Сначала Перун, потом… – она указала на дуб, – лесной дух пришел. Страшно!

– Перун… – хмыкнул бог. – Занятный дядька, отца мне напомнил. В общем и целом, мы нашли общий язык. Ты же знаешь, мне нет равных в дипломатии! – Гермес гордо подбоченился, но тут же рассмеялся. – А что за дух?

– У нас его называют лешим, а как его зовут чехи – не знаю, – пояснила Оля. – В принципе, он мирный. Сказал, что мы не должны были приходить сюда сегодня, когда бог спустился на землю. Велел не трогать деревья – это священная роща Перуна. И всё.

– Насыщенная у нас с тобой прогулка. Пойдём отсюда, посмотрим лучше на окрестности.

– Обязательно! Я хочу увидеть, какой была Прага в это время.

Прага… была. Конечно, со средневековым городом под красными крышами она имела мало общего. Но укреплённое поселение на месте будущего Пражского града уже стояло. На берегу Влтавы суетились рыбаки, на зелёных холмах паслись коровы и овцы. Помня о том, что первые чешские князья правили в Вышеграде, Оля потащила Гермеса вверх по течению. Ориентироваться было сложно – не было ни знаменитого Карлова моста, ни его предшественника, названного Юдитиным.

– А о чём вы говорили с Перуном? – полюбопытствовала она по дороге.

– Двум богам всегда есть, о чём поговорить, – отшутился Гермес. – Потом как-нибудь расскажу, а пока посмотри, какие в этом мире наглые нимфы!

– Как нимфы? Где? – удивилась девушка. – А-а-а, русалки?

Действительно, чуть в отдалении от мужиков, возившихся с сетью, в тихой заводи плескались нагие девушки, совершенно не прячущиеся от людей. Или люди этого мира их не видели? Волосы, как водится, синие, длинные и распущенные, а глаза – пугающие, словно рыбьи, пустые и безжизненные.

– Давайте не будем подходить к ним? – Оля схватила бога за рукав. – Не могу объяснить, что меня пугает, но уверена, что к ним идти не стоит. Утопленницы всё же…

– Если боишься, погуляй вон там, – тот махнул рукой в сторону селища, стоящего, по Олиным расчётам, на месте будущего Вышеграда, – а я не могу упустить такую возможность, зачем иначе пришёл, если не осмотрю тут всё?

Девушка неохотно побрела к поселению. Оно было окружено валом и состояло из десятка изб, похожих на ту, которую она недавно видела в камине. В одной пекли хлеб, и от одуряющего запаха заурчало в животе. Рядом, видимо, располагалась корчма, в которой шумели приезжие купцы.

В центре стоял большой двухэтажный дом с большим двором. «Княжеский», – предположила девушка. У терема собрался народ, и Оля смешалась с толпой. На большом резном крыльце стояла молодая статная русоволосая женщина с жёстким властным лицом. Одета она была не так, как остальные чешки, предпочитающие рубахи из сурового льна, похожие на Олину. Белая рубашка из тонкого полотна была украшена яркой вышивкой, а поверх неё переливалась на солнце парча длиннополого пальто (или плаща?). Башмаки были расшиты золотой нитью, затейливый чепец (тоже из парчи) украшали серебряные височные кольца, оканчивающиеся элегантным изгибом буквы S, на шее переливались жемчужные бусы.

Рядом возвышался широкоплечий мужчина, по сравнению с которым она выглядела совсем хрупкой. Его наряд тоже намекал на высокое положение: плащ из тонкой шерсти с вышитым воротником и золотой застежкой, шапка с меховым околышем. Но по тому, как он поводил могучими плечами и поправлял ворот, было видно, что ему в этой одежде неуютно.

«…теперь супруг мой, Пржемысл!», – услышала девушка окончание фразы, и её осенило: «это же легендарная княгиня Либуше, передает власть своему молодому мужу, Пржемыслу». Бывшему пахарю суждено было стать основателем чешской династии Пржемысловичей, но пока он не знал, какой след оставит в истории Чехии, и хмурился от смущения под приветственные крики соплеменников[2]. Вдруг Олю кто-то тронул за плечо, она подпрыгнула от неожиданности, обернулась и ахнула.

Гермес был потрёпан, местами поцарапан, но в целом вполне доволен. Его одежда была перемазана тиной и травой, а такого очумелого шального взгляда у бога девушка ещё не видела.

– Русалки? – понимающе спросила она.

– Кто ж еще, – развёл руками герой-любовник. – Ты правильно сделала, что не пошла к ним, они не любят женщин.

– А мужчин? – не удержалась от шпильки Оля, очень уж забавно ей было видеть Гермеса таким.

– Определённо, любят, – хмыкнул бог, – но девчонки, конечно, странноватые… любого закружат-запутают своими песнями, танцами и разговорами. Еле ноги унёс!

– А вы как хотели? Наши русалки – ого-го! – гордо заявила Ольга.

– Хватит насмехаться, Олеада, пойдём лучше домой. Насмотрелась на свою любимую Прагу?

– Пойдёмте, – согласилась девушка. – Если захочу, я сюда ещё попозже загляну.

Домой – это значит, на Олимп. Оля не возражала, ей тоже хотелось немного отдохнуть в своём дворце, погреться на солнышке и искупаться в море. Они быстро вернулись в Москву, девушка, не откладывая, сварила «греческий» (с корицей, чёрным перцем, имбирём и кардамоном) кофе и уже через минуту вместе с Гермесом стояла перед входом в обитель эллинских богов. Оры, открывшие золотые ворота, приветливо улыбнулись – с ними у проводницы уже сложились приятельские отношения. Вестник богов тут же умчался по делам, а Оля не спеша направилась к своему дворцу, стоящему в отдалённой части Олимпа на берегу ручья.

Цветущие липы одуряюще пахли, серебристые листики растущих рядом олив шелестели от лёгкого ветерка. Так! Переодеться – и на море! Для отдыха Оля облюбовала чудесную бухточку в Халкидиках, где можно было валяться в тени сосен хоть целый день – вокруг не было ни души. Она сменила свой любимый хитон цвета запылённой розы (работа Артемиды) на простой белый (его не жалко намочить в море), захватила вина и фруктов и побежала к подружке, богине юности Гебе.

– Геба, ты дома? – от жизнерадостного Олиного крика сидящие на кипарисе птицы разлетелись в разные стороны.

– Её нет, она у отца, – сзади прозвучал мелодичный голос Аглаи, одной из харит. – Тебе чем-то помочь, Олеада?

Девушка замялась. Аглаю она близко не знала, хотя с её мужем Гефестом общалась довольно часто. Но харита располагала к себе, и Оля решила не стесняться.

– Я хотела поплавать в море, но сама перенестись в Халкидики не могу. Если вам не трудно…

– Конечно, не трудно. Только представь себе подробно место, в которое хочешь попасть. Я же не была там, мне нужно понять направление.

– Не хотите пойти со мной? Место замечательное, и пляж там очень удобный, – неожиданно предложила она харите.

– А давай! – улыбнулась Аглая. – Мне не помешает отвлечься от домашних дел. Гефест всё равно в кузнице, раньше ночи не освободится.

Они прекрасно провели время у моря. Харита оказалась очень приятной собеседницей, деликатной и доброжелательной. И очень уставшей от роли идеальной жены, матери и хозяйки, редко покида-ющей свой дворец. Так что отдых на пляже ей совсем не помешал. Мелкий золотистый песок, мягкое рассеянное солнце из-за пушистых сосновых веток, яркие пахучие цветы – мечта!

– Спасибо, Олеада! Как хорошо, что ты меня вытащила сюда, – Аглая с видимым удовольствием плескалась на мелководье, щурясь от солнца. – Место здесь чудесное.

– Я рада, что вам здесь понравилось, – Ольга отплыла подальше и блаженно качалась на волнах. – Жалко, в вашем мире не приняты купальники.

Действительно, купаться в хитоне было неудобно, а раздеваться девушка стеснялась. Это нимфы здесь без комплексов, а для неё купаться голышом непривычно.

– Купальники? – переспросила Аглая и отвлеклась. – Смотри, зимородок! – она указала на маленькую птичку с голубой спинкой и оранжевой грудкой, сидящую на камнях. – Ты знаешь историю Алкионы и Кеика?

– Что-то смутно помню… – задумалась Оля. – Алкиона превратилась в зимородка, кажется?

– Совершенно верно. Она очень любила своего мужа, фессалийского царя Кеика. Когда Кеик погиб при кораблекрушении, она вне себя от отчаяния бросилась на морской берег, нашла тело мужа и горько оплакивала его. Отец сжалился и превратил их в птиц. В те дни, когда ставшая зимородком Алкиона высиживала яйца в гнезде, носящемся по волнам, море было спокойным и безопасным. А потом она куда-то пропала, и я ничего не знаю о её дальнейшей судьбе.

– Грустная история… – вздохнула Ольга, и Аглая печально кивнула.

На Олимп они вернулись уже к вечеру. Харита поспешила домой, а Оля допоздна, как это частенько бывало, засиделась у Гебы. Конечно, она не могла не рассказать подружке о последних событиях, мире древних славян, Перуне и Праге. Обещав обязательно показать богине этот мир, девушка вернулась в свою квартиру.

Глава вторая

Дома Ольга устроила погром и кавардак – искала книги по истории славян. Несколько лет назад она самозабвенно копалась в истории своего района и обнаружила, что когда-то здесь были поселения вятичей (совсем недалеко велись раскопки) и начиналась их древняя дорога, проходящая практически через весь юго-запад Москвы. Естественно, перечитала кучу всего о восточных славянах вообще и о вятичах в частности. А побывав в Праге ещё в детстве и влюбившись в этот город, проглотила всё, что смогла найти о его истории и о чехах. Потом неугомонная девушка увлеклась чем-то другим, а книги остались. Вот теперь они и пригодятся, надо только их найти.

Через полчаса, чихая от пыли, она поняла, что без генеральной уборки в книжном шкафу не обойтись, а еще через час устало плюхнулась в кресло. На компьютерном столе лежала внушительная стопка, но Оля, будучи девушкой импульсивной, поступила совершенно нелогично: проигнорировав с трудом найденные книги, направилась на кухню варить кофе. Конечно, с мёдом и орехами.

На этот раз она решила повнимательнее присмотреться к вятичам. Что может быть интереснее, чем оказаться там, где выросла, но, например, за тысячу лет назад? Оля быстро переоделась в наряд, который создал для неё Гермес перед тем, как отправиться в Прагу. Вряд ли в нём её примут за соплеменницу, но хотя бы издали она не будет сильно отличаться от местного населения. Помня пояснения бога о том, что хронологической точности и полного совпадения событий от миров, которые она открывает, ждать не стоит, любопытная проводница не стала концентрироваться на времени. Зато приложила все усилия, чтобы попасть ровно на место своего дома в мире древних славян.

И, похоже, ей это удалось. Выйдя из верного камина, она оказалась в лесу, даже скорее в роще – светлой и не такой глухой. Ни людей, ни, к счастью, зверей поблизости не было, только где-то стучал дятел, а в орешнике копошилась белка, разбрасывая вокруг скорлупу лещины. Под ногами краснели ягоды земляники, потрясающе ароматные и сладкие. Вспомнив о встрече с лесным духом на Петршине, Оля предпочла побыстрее выйти на дорогу. Широкая тропа шла к небольшой речке, там поворачивала и продолжалась уже по берегу. Девушка остановилась у плакучих ив и попыталась сориентироваться. Похоже, она стоит на берегу Чуры, которая в её мире текла в подземном коллекторе, выходя на свет только в устье, перед впадением в Москву-реку. Вода была чистой, а течение довольно быстрым, несмотря на близость истока. Раздался всплеск. «Русалки», – решила Ольга, огляделась, но никого рядом не обнаружила, только вдалеке поднимался дым от костра. «Показалось!» – с облегчением подумала она и ошиблась.

По реке плыла небольшая ладья из резного дерева. На ней стояла высокая, стройная голубоглазая девушка в белой чуть светящейся рубашке и затейливом головном уборе из лент и разноцветных бусин. Оля восхищённо замерла.

– Здравствуйте! – поздоровалась она с девушкой.

– Ты не из этого мира, – певучим голосом откликнулась та, – откуда ты? Что тебе нужно на нашей земле?

– Я живу здесь, недалеко. Только в другом мире, вы правы. А как вы узнали?

Оля уже давно не смущалась, общаясь с различными божественными сущностями – опыт у неё был богатый. Только вот не могла понять, кто перед ней, славянскую мифологию она знала плоховато.

– Люди, живущие в нашем мире, не видят нас, пока мы сами этого не захотим, – подтвердила недавнюю Олину догадку её собеседница. – И что это за мир?

– Он совсем другой. Там на месте этой рощи, – Оля показала, откуда пришла, – огромный каменный дом. Ну и… – она замялась, – разные механизмы, машины, технологии… Сложно объяснить, но у нас совершенно иной уклад, быт, вообще все отличается. Кто вы? – она сменила тему, поскольку не знала, как кратко и понятно объяснить мифологическому существу, где она живет.

– Берегиня, – ответила девушка. – Оберегаю эту землю, леса, поля, реки. Я пришла, потому что почувствовала появление чужака.

– Обещаю, что не причиню вреда вашей земле, – поспешила заверить её Оля, – я хотела только посмотреть. Можно я немного погуляю по окрестностям?

– Можно, – разрешила Берегиня. – Но скоро полдень – остерегайся Полудницу, обходи стороной поля.

– Спасибо за предупреждение.

– Прощай.

Ладья двинулась вниз по течению, унося невозмутимо смотрящую вдаль богиню. Оля проводила её взглядом и вернулась на тропу.

Направилась она, как ей казалось, на восток. Прошла рощу, которая когда-то была на месте её дома, брошенные поля (наверное, их когда-то засевали, а теперь, когда почва истощилась, оставили) и минут через пятнадцать остановилась перед невысоким холмом. Ровный, аккуратный, он был явно рукотворным. Рядом обнаружился еще один, за ним – еще. «Курганы вятичей, – дошло до неё, – так вот они какие, совсем скромные».

Рассудив, что недалеко от кладбища должно быть селение, Оля пошла дальше. По её расчётам, она находилась на земле будущей усадьбы «Черёмушки». Речушка, журчащая впереди, подтвердила её догадки: как раз здесь должна протекать Коршуниха, раньше называемая Черёмушкой, а еще раньше – Вздериножкой. Тоже узница коллектора в современной Москве. Интересно, как её называли жители этого мира? Например, девушки, устроившие на берегу стирку? Тут Ольга запоздало спохватилась: вблизи её точно сочтут чужестранкой. А вдруг в рабство захотят забрать или что похуже? Она поспешно спряталась в зарослях и, осторожно высовываясь из своего укрытия, попыталась оглядеться.

Девушки, возившиеся в воде, весело болтали, не забывая ловко полоскать рубашку за рубашкой. К ним подошла ещё одна, постарше, что-то им сказала и присела на берег. В отличие от «прачек», одета она была довольно нарядно: обычная для славян рубашка из сурового полотна была украшена красной вышивкой на вороте и плечах и подпоясана ярким шнурком. В светло-русых волосах – головная лента, на которой закреплены круглые височные кольца с аккуратными лепестками по нижнему краю[3] (теперь Оля была уверена, что это селение именно вятичей) и бахрома, обрамляющая лицо. На шее – бусы из горного хрусталя и гривна, на руках – витые браслеты. Немного посидев, женщина направилась обратно к домам. Селище стояло на мысе между речкой и оврагом. Несколько невысоких, будто вросших в землю[4] изб, какие-то деревянные навесы, колодцы, сложенное сено, куры, гуси, собаки… Через овраг – поле, на котором, громко переговариваясь, работали мужчины. Дорога петляла по берегу реки и уходила вдаль, к зюзинским селищам и ясеневским глухим лесам.

К Оле подбежала собака, настороженно обнюхала её туфли и залаяла. Не дожидаясь того, что кто-нибудь обратит на это внимание, иномирная путешественница предпочла оперативно ретироваться.

Вернуться откуда угодно для неё не составляло труда – нужно было всего лишь сосредоточиться на чашке кофе, стоящей на столике в её квартире, и шагнуть в проход, неведомым образом открывшийся в воздухе. «Хватит, теперь все вылазки – только в аутентичной одежде и желательно не в одиночестве, – постановила Ольга, выравнивая дыхание (собаку она всё-таки испугалась). – Гермесу всегда всё интересно, вот его и буду звать».

Гермес, конечно, многим интересовался в других мирах, но сейчас его заботило другое.

Его вызвал к себе Зевс и отправил к Мельпомене с повелением явиться перед царём богов как можно скорее. Вестник богов поручение выполнил и заметил, что муза очень расстроена, даже подавлена. Разумеется, любопытный бог не мог не заинтересоваться, что же стряслось. И то, что он выяснил, было в высшей степени интригующим.

Пропала сирена Аглаопа, дочь Мельпомены. Казалось бы, что такого? Но всё дело в том, что Аглаопа была мертва, как и её сёстры. Давно, после Троянской войны мимо острова Анфемоэсса, где жили несчастные сирены, получившие в наказание от Деметры птичьи ноги[5], проплывал Одиссей. Известный хитрец (и, кстати, правнук Гермеса) успешно миновал губительный остров благодаря тому, что заткнул уши своим спутникам и велел им привязать себя к мачте, чтобы не поддаться чарам сирен. Он был первым мореплавателем, не сгинувшим у скалистых берегов Анфемоэссы, не в силах противиться завораживающему и манящему пению (не считая аргонавтов, которые всё-таки потеряли там своего товарища, Бута) и тем, из-за кого смертоносным девам суждено было погибнуть. Следуя предсказанию оракула, они бросились в море, как только Одиссей скрылся за горизонтом.

Но, как теперь оказалось, погибли не все. Мельпомена, заранее знавшая о предсказании и не желавшая смириться с ним, попыталась спасти дочерей. Ей удалось вытащить только Аглаопу и поселить на одном из соседних безлюдных островов. Сирена жила там уединённо и не горела желанием общаться даже с матерью. Возможно, скучала по сёстрам, возможно, выжив вопреки пророчеству, чувствовала себя лишней в этом мире – кто знает… Муза изредка навещала дочь, находя Аглаопу неизменно печальной. А недавно обнаружила, что сирена исчезла. Бесследно и, главное, неизвестно когда, ведь Мельпомена в последний раз видела её несколько веков назад. С тех пор она, следуя просьбе дочери, не появлялась на её острове.

Встревоженная до крайности мать, несмотря на опасность быть наказанной за самоуправство, решилась поделиться своей бедой с Аполлоном. Кифаред помочь ничем не смог и после бесплотных поисков рассказал всё отцу. Зевс вызвал к себе музу, и так Гермес узнал о таинственном исчезновении полуженщины-полуптицы.

Конечно, Оля тоже была в курсе – слухи распространяются быстро, а её подруга Геба по роду своей деятельности присутствовала на всех советах и пирах олимпийцев. Посочувствовала горестно вздыхающей Мельпомене (с музами она была дружна), посетовала на несчастливую судьбу сирен и отвлекалась на другие события.

А разные события на Олимпе происходили постоянно. Сейчас, например, в разгаре был пляжный бум. Аглая рассказала сёстрам об их с Олей вылазке в Халкидики, они её повторили и нашли место идеальным, а пляжный отдых – весьма заманчивым. Вскоре их мнение разделили и другие небожительницы и даже небожители. Гефест по Олиному эскизу соорудил подобие лежаков и зонтиков, которыми в её мире были уставлены греческие побережья. Богини пришли в восторг. Когда девушка научила олимпийцев пляжному волейболу, оживились и боги.

«Да… забавно… – лениво размышляла Ольга, наблюдавшая со своего лежака за игрой Ареса и Аполлона против Гермеса и Диониса, – только жалко, что теперь нужно искать новое место для отдыха, здесь же яблоку негде упасть». Действительно, половина Олимпа оккупировала её любимый, некогда безлюдный пляж. На низком столике стояли кувшины с нектаром и амброзией, вокруг на лежаках устроились Афродита, Артемида и Персефона. Под соснами о чём-то оживлённо переговаривались Деметра с Афиной. Геба взбунтовалась и, заявив, что виночерпием она работает во дворце Зевса, а здесь собирается отдыхать, демонстративно растянулась на лежаке рядом с Олей.

– Олеада, ты как всегда в гуще событий, – к ним подошёл закончивший игру вестник богов.

– Вообще-то это мой пляж! – сварливо отозвалась Ольга. – А теперь здесь уже спокойно не отдохнёшь. Куда бы мне податься? Может, в Коринфию? Я там была, там хорошо…

– А не скучно будет одной?

– Скучно мне не бывает, – рассмеялась девушка и рассказала Гермесу и Гебе о своих похождениях у вятичей.

– Берегиня? Сразу почувствовала твоё появление? Интересно… – задумался бог. – Кстати, а у славян есть такой город, Киев?

– Конечно, Киевская Русь была большим государством.

– Сходим с тобой туда?

– Давайте! Я и сама хотела, – обрадовалась Ольга.

– Тогда завтра с утра зайду к тебе. Кофе с собой?

– Принесу вечером из Москвы, не проблема.

– Договорились. Тогда до завтра!

Божественный курьер умчался по своим делам, оставив подружек дальше нежиться под лучами Гелиоса.

Глава третья

В Киев они отправились утром следующего дня. Столица Руси порадовала солнечной погодой, резными избами и разодетыми горожанами. Очевидно, отмечался какой-то праздник. Оля с Гермесом немного потолкались в шумной толпе, поглазели на каменный княжеский терем с большим двором и дружинниками на этом дворе, лавки купцов, гончарные, кожевенные и ювелирные мастерские.

– Чехов я видел, вятичей, хоть и издали, тоже, – загибал по дороге пальцы любопытный бог, – а здесь какие племена живут?

– Поляне и немного северяне, насколько я знаю, – припомнила школьную программу Оля. – Интересно, кто сейчас правит?

Приставать к местным жителям с расспросами она побаивалась, вдруг скажет что-нибудь неуместное. Лучше пока послушать, что говорят вокруг. Удивительно, но долетающие до её ушей разговоры она понимала без усилий.

– Кстати, а как же языковой барьер?

– Что-что? – удивился Гермес.

– Как получается так, что я понимаю речь жителей миров, в которых бываю? Вон те крестьяне, например, первый раз в Киеве и восхищены каменными домами и высокими срубами. И как мы с вами сейчас разговариваем и понимаем друг друга? Так же не бывает!

– Ты смешная, ну как это не бывает? А как бывает? Обычная девушка варит кофе в обычной с виду турке и в обычном камине открывает разные миры, которые привыкла считать сказками и мифами. Конечно, здесь у тебя вопросов не возникает, – парировал бог.

– Да… всё это поразительно, невероятно и волшебно. И я, по всей видимости, никогда не узнаю, как это всё происходит…

– Не рефлексируй, Олеада, пользуйся своими умениями и радуйся. Если ты не нашла ответы на все вопросы, когда пила из источника Мнемосины, то такое знание, очевидно, не может быть воспринято и осмыслено человеком, ваши возможности ведь не безграничны.

Девушка расстроенно надулась, хотя не могла не признать правоту Гермеса.

За разговорами они вышли на берег Днепра. Там столпились люди, встречающие подходящие к берегу корабли. Корабли, судя по богатым украшениям и ярким парусам – непростые. Княжеские? На палубе, у самого борта, стояла пышно одетая высокая женщина с красивым аристократичным лицом и властным взглядом серых глаз. Она явно была здесь главной. «Княгиня Ольга?», – догадалась её восхищённая тёзка. Тем временем, на корабле происходила какая-то возня. Люди спускали паруса, сновали взад-вперёд с верёвками, встревоженно перекрикивались. Корабль сильно качало, и княгиня, потеряв равновесие, полетела в воду, но в последний момент зависла в воздухе и плавно опустилась в центр неведомым образом выровнявшейся палубы. На её лице застыла смесь паники, удивления и облегчения, но правительница быстро овладела собой и с невозмутимым видом встала в прежнюю позу. Народ ахнул, раздались перешёптывания: «Ящер, Ящер помощь явил! Княгиню спас!».

– Так меня ещё не называли, – раздался смешок Гермеса за Олиной спиной, – ну пусть будет Ящер[6]…

– Это вы помогли Ольге?

– А кто же ещё? – самодовольно ответствовал бог. – Этот их Ящер неизвестно где, а я здесь! Почему бы не предотвратить позорное купание такой интересной женщины в реке?

– Невидимо? А что подумают эти люди?

– Почему же, она меня видела. Но только она. А люди, судя по всему, привыкли к периодическому божественному вмешательству, так что никаких проблем.

Корабль, тем временем, наконец пристал к берегу, и княгиня под приветственные крики толпы сошла на землю. Её взгляд остановился на пригорке, где стояли Оля с Гермесом, и правительница Руси изменилась в лице. Оглянувшись на бога, девушка поняла, почему. Или в нём взыграло тщеславие, или просто захотелось развлечься, но вестник греческих богов сейчас имел свой обычный божественный вид: крылатые шлем, сандалии, кадуцей, короткий хитон. Помедлив, княгиня направилась к ним, жестом сдержав последовавших за ней дружинников. Подойдя, она сделала попытку опуститься на колени перед своим спасителем, но тот остановил её повелительным движением руки.

– Не стоит, – отстраненно молвил бог. – Мудро правь своим народом, это лучшая благодарность мне.

Ольга склонила голову, не решаясь ответить. На вид ей было лет тридцать. Наверное, к этому времени она уже овдовела и приняла на себя управление государством. Выбившаяся из-под шёлковой ткани тёмно-русая прядь, большие холодные глаза, точёные черты лица, изящные украшения. Кунья шуба, несмотря на то, что стояло лето, меховой княжеский головной убор.

– Вы останетесь в памяти потомков великой правительницей, равноапостольной святой, – не удержалась её современная тёзка, – меня назвали в вашу честь.

Похоже, для женщины Древней Руси, пусть и княгини, это было уже слишком. Она ещё раз поклонилась богу, с интересом (и опаской) покосилась на Олю, и, стараясь не терять достоинства, степенно (хотя было видно, как ей хочется поскорее ретироваться) вернулась к ожидавшей её дружине.

Гермес укоризненно посмотрел на девушку, та развела руками. Не смогла удержаться, что поделаешь? Хорошо ещё, что правительница не приняла их за демонов и не стала креститься и поднимать панику (Оле почему-то вспомнился старый любимый советский фильм). Видимо, киевская княгиня ещё не успела принять христианство, а представление язычников о мире вполне допускало явление людям различных божественных сущностей и вещих предсказателей.

– Пойдём, пророчица, – потянул её за рукав бог, – мне ещё нужно пообщаться здесь кое с кем.

Оля стояла, задрав голову и заворожённо глядя в небо. «Кое с кем? – усмехнулась она про себя. – А этот кое-кто, значит, ни много ни мало – Дажьбог».

Бог солнечного света, как ему и положено, появился в золотых лучах, озаривших небо. Нестерпимо яркие лучи спускались до самой земли, а по центральному, как по дороге, ехала колесница, запряжённая грифонами. Прекрасный юноша в сверкающих одеждах встал посреди небольшой поляны, на которой его ждали греческий бог и его любопытная спутница.

– Надо же, и здесь грифоны, – тихо удивился Гермес, – прямо как Немесида! Хотя, на первый взгляд, он больше похож на Аполлона, – пошутил он. – Ну что же, познакомимся…

Бог взглядом указал Оле на пенёк позади них, и она с недовольным видом на него уселась. Почему он не позволяет ей присутствовать при разговоре? Интересно же!

Как и на Петршине, разговора богов она не слышала, только на этот раз их закрыла стена света. «Надо выяснить, что у Гермеса за секреты! – размышляла Ольга, сидя на своём пне и обрывая ближайший кустик земляники, – ведь не зря он просит меня открывать дорогу в этот мир и знакомится с местными богами, при этом ничего мне не рассказывая! Что-то не очень похоже не простую прогулку. Может, в Прагу он и отправился со мной из любопытства, но сюда явился явно по делу!».

Земляника закончилась, стало жарко и скучно, поэтому она очень обрадовалась, когда Гермес, закончив свои переговоры, подошёл к ней, а лучи света исчезли вместе с солнечным богом.

– Ну что, Олеада, прогуляемся? – нарочито весело сказал он. – Не зря же мы оказались в таком очаровательном мире! А где здесь поля?

Поля нашлись недалеко, стоило им выйти из леса. Ближайшее, очевидно, использовалось не как пашня, а как пастбище. На нём под присмотром двух пастухов и трёх собак паслись коровы. Парни отошли к опушке леса и присели у костра, по-видимому, собираясь обедать.

– В полдень нельзя находиться на поле, – вспомнила Оля предостережение Берегини, – там можно встретить Полудницу.

– И что? – иронически хмыкнул бог.

– Она отрывает голову тем, кто с ней повстречается, – девушка, заинтересовавшись славянской мифологией после своего визита к вятичам, прочитала об этом вчера и весьма впечатлилась.

– Ты правда думаешь, что она сможет это сделать с нами? Я, конечно, в этом мире гость, но остаюсь сыном Зевса, не забывай!

Девушка смущённо промолчала. Она, привыкнув общаться с Гермесом накоротке, действительно порой забывала о его божественной силе. Вдалеке мелькнула фигура простоволосой женщины в белой светящейся рубашке, но к ним она не приближалась, кружась в неистовом танце посреди поля. Вдруг она исчезла, и вскоре стало понятно, почему.

К ним приближался могучий косматый бородатый мужчина в медвежьей шубе. Он прошёл мимо ничего не подозревающих пастухов, по дороге небрежно махнул рукой в сторону стада, окутав скот едва заметным облаком[7]. Олю осенило:

– Это бог?

– Конечно, если верить Дажьбогу – Велес. Между прочим, мой коллега, – пояснил бог эллинов, – на нём тоже купцы, пастухи и сообщение с подземным царством… Трудяга, как и я!

И вновь всё повторилось. Боги уединились, на этот раз просто исчезнув. Оля с опаской покосилась на поле и отошла поближе к лесу. На опушку вышел леший, очень похожий на своего чешского собрата, но, зыркнув в сторону удивлённой девушки, разговором её не удостоил и скрылся за деревьями.

– Всё, Олеада, мы молодцы! – раздался сзади довольный голос Гермеса.

Он был один, скотий бог уже удалился.

– Вы хотите вернуться? – обиженно спросила она.

– Пока да, нам нужно собрать информацию. Дома расскажу.

Однако бог интриганов так ничего толком не рассказал. С удовольствием поужинав в её дворце, он выдал задание: изучить всё, что она сможет найти, про Ирий. И, не снизойдя до объяснений, улетел в Аид по срочным делам, оставив Ольгу раздосадованной и уязвлённой.

– Представляешь, молча таскал меня по всему миру по каким-то своим делам, а мне о них ни слова! Олеада, пойдём туда, Олеада, пойдём отсюда, Олеада, открой дорогу, Олеада, пошли домой! – жаловалась она Гебе, сидя в её чудесном дворике под кипарисами.

Богиня юности сочувственно покивала и протянула Оле золотой кубок.

– Попробуй, это очень вкусно.

– А что это?

– Виноградный сок, свежий, только отжатый. С Крита.

– Постой, а почему у него такой странный вкус? – девушка удивлённо уставилась на подругу. – Смола?

– Сосновая, – довольно подтвердила та, – правда необычно?

– Очень, – воодушевлённо подтвердила Оля, с удовольствием отхлебнув терпкого напитка.

Геба подлила ещё, лукаво прищурилась и предложила:

– А давай сами выясним, что затеял братец?

– Давай! – поддержала её Ольга и тут же задумалась. – Надо начать с Ирия, выяснить всё про него. Может быть, тогда мы поймём, что заинтересовало Гермеса в этом мире. Ведь не зря же он со славянскими богами обсуждает что-то, не предназначенное для чужих ушей. И этим местом он тоже не просто так заинтересовался. Вернусь домой – буду искать информацию.

– Правильно! – согласилась богиня. – А дальше видно будет.

Любопытные подружки удовлетворённо подняли кубки.

– Между прочим, ты обещала показать мне этот мир, – укоризненно напомнила Геба, – когда отправимся?

– Завтра! – решила не откладывать Оля.

– Договорились, утром приду к тебе.

Посидев ещё немного, они отправились пройтись по Олимпу. Встретили озабоченную Гестию, возвращающуюся домой, и понурую Мельпомену, бредущую в противоположном направлении.

Было поздно, и остальные небожители уже разошлись по своим дворцам. На потемневшее небо медленно выезжала серебряная колесница Селены.

Глава четвертая

Отправиться утром в древнеславянский мир не удалось. Гебу вызвали во дворец Зевса исполнять свои обязанности божественного виночерпия на срочно созванном совете богов. Оля, изнывая от любопытства, осталась ждать подругу в своём дворце. Послонялась по комнатам (интересно, кто делает здесь уборку, когда ни посмотришь – ни пылинки?), перекусила (доставка еды в обеденный зал работала незримо, но бесперебойно), посидела с книжкой на балконе. Потом переместилась в тенистый дворик, в котором был разлит аромат цветущих лип, устроилась на берегу весело журчащего ручейка и задумалась. Конечно о том, что скрывает от неё Гермес. Перерыв все имеющиеся у неё здесь книги и содержимое электронной книжки, которую она всегда брала с собой, выяснила она немного. Интернет бы сюда для полного счастья, но что поделаешь, у каждого мира свои законы… Пока добытая информация была такова.

В Ирий на зиму улетают птицы и уползают змеи. Там цветут сады, растёт мировое дерево, текут молочная, медовая и пивная реки, поют райские птицы Сирин, Алконост и Гамаюн, обитают невиданные звери. Некоторые пишут, что в Ирии пребывают души предков. Возможно, там живут славянские боги. Попасть в него можно через омут или водоворот, а ключи от ворот хранятся у жаворонка. «Ну и зачем это Гермесу? – недоумевала Ольга, – Он об этом разговаривал с Дажьбогом и Велесом?».

Её размышления прервала Мельпомена, бредущая в находящийся недалеко гостевой дворец. Муза трагедии оправдывала свою профессию. Как всегда, драматический изгиб бровей, чуть кривящиеся в горькой усмешке губы, театральная маска в руке. Но глаза её были потухшими, а голос – безжизненным. Она поздоровалась с Олей и направилась дальше. Девушка хотела её остановить, но не решилась. О причинах печали музы она была осведомлена. Пропавшую Аглаопу пока не нашли, а Зевс, по слухам, был в гневе, и только горе безутешной матери и заступничество Аполлона спасло Мельпомену от сурового наказания. Расспрашивать несчастную Оле было неудобно, она боялась быть бестактной и не знала, какой тон лучше взять. Проще было дождаться Гебу – наверняка, у неё есть новости.

Новости были. Вернувшаяся Геба огорошила её: оказывается, исчезла не только Аглаопа! Алкиону и её мужа Кеика, которые последние столетия прожили в облике зимородков, тоже давно никто не видел. Тревогу подняла Амфитрита, заметив, что море уже не успокаивается, как раньше, когда в прошлом жена царя Трахина, а ныне яркая птичка, откладывала яйца. Опросили вездесущего Гелиоса и выяснили, что ни Алкионы, ни Кеика среди птиц нет, а в зимородках, гнездящихся теперь по берегам моря, нет ничего особенного – птицы как птицы, ни разума, ни божественной искры. Когда именно пропали крылатые супруги, солнечный бог ответить не мог, потому что не обращал на них внимания. Пока никакой связи между этими исчезновениями боги не видели. Разве только в том, что на острове Аглаопы тоже обитали зимородки, впрочем, как и на множестве других островов.

– Поэтому срочно созвали совет богов? – догадалась Оля.

– Конечно, – богиня кивнула, – отцу обязательно нужно всё контролировать, он не терпит, когда в мире происходит что-то неизвестное или необъяснимое для него. Всем поручено думать и, по возможности, искать.

– Интересно, что могло произойти? Если Гелиос их не видит… А Аид?

– Дядю тоже спрашивали, не знает. Хотя он больше на душах людей специализируется…

– Кстати, о душах, послушай, что мы пока знаем об Ирии… – и Оля ввела Гебу в курс дела.

– Молочные реки? Прелесть какая! Но знаешь… – богиня юности задумчиво повертела снятое с пальца кольцо, – я бы поостереглась идти туда одна. Место непростое. Души предков… напоминает иной мир. Какая, в сущности, разница, рай или подземное царство?

– Что ты, – возразила Ольга, – он описывается как место блаженства и беззаботности, идеальное в своей красоте. К тому же, души умерших в представлении славян находятся всё-таки не в Ирии, если я правильно всё поняла. Так что разница огромная! Вот в ваш Аид я бы ни за что не сунулась…

– Нет, – твёрдо сказала Геба, – разница лишь в форме, картинке. Поверь, она не так уж значительна. Возможно, это не относится к Ирию, но осторожность никогда не бывает лишней. Так что хотя бы Гермес нам понадобится. Тем более, он Психопомп[8], спускается к дяде каждый день.

– Согласна, – девушка не стала спорить, богине виднее, – тогда давай пока просто погуляем.

Прогулялись они очень весело и познавательно. На этот раз Оля решила посетить Новгород, не менее крупный и влиятельный в том мире, чем Киев.

Стоящий у озера Ильмень и истоков Волхова город, в котором началось русское государство, произвёл на путешественниц неизгладимое впечатление, потому что им повезло оказаться там в субботу. Новгородцы гуляли! С площади доносилась музыка и довольно стройное хоровое пение. Оля с Гебой поправили щедро украшенные бусинами головные уборы и припустили по деревянной мостовой, ориентируясь на звук. Богиня расстаралась: им очень шли вышитые рубашки, бусы и височные кольца с маленькими ромбиками[9]. Когда они дошли до площади, Оля восхищённо замерла.

– Смотри, – потянула она Гебу за рукав, – это же настоящий маленький оркестр!

– А что такого? – удивилась богиня, привыкшая к музицированию Аполлона и муз на пирах Зевса.

– Ну… – девушка смутилась, – я почему-то не предполагала, что древнеславянские музыканты собирались в такие ансамбли. Мне всегда представлялся или пастух со свирелью, или гусляр, тоже одинокий… И скоморохи, я думала, появились позже.

– Это скоморохи? – Геба указала на весело пляшущих, поющих и играющих молодых парней. Они не забывали задорно смеяться и заигрывать с благодарной публикой, которая вовсю подпевала и подтанцовывала.

– Думаю, да, – кивнула Оля, рассматривая музыкальные инструменты.

Она любила музыку, сама пыталась играть и петь (не профессионально, а для друзей), поэтому очень заинтересовалась. Крупный мужчина с роскошной бородой играл на трубе – деревянной, большой и низко звучащей. И как ему борода не мешает? Молоденький парнишка выводил трели повыше на тонкой длинной дудке («наверное, это пастушеская свирель, – подумала Оля, – у пастухов близ Киева, кажется, были похожие»). Меланхоличный толстяк наигрывал на гуслях, его пухлые пальцы скользили по струнам, натянутым на плоскую деревянную доску в форме птичьего крыла. Четвертый музыкант, худой мужчина неопределённого возраста, представлял ударную секцию, ритмично ударяя в обтянутый кожей то ли барабан, то ли большой бубен. Музыка была незамысловатой, как любая народная музыка этого исторического периода, но очень заводной. Трое ребят хором выводили весёлую песню, еще четверо – скакали вокруг, изображая подтанцовку. Впрочем, разогревать и заводить зрителей смысла не было – вокруг скоморохов уже кружилась и пела разудалая толпа. Девушки щеголяли украшениями и длинными косами, парни зажимали их в сторонке. Горожане постарше тоже не скучали, прикладываясь к квасу и медовухе.

– А чего мы стоим? Пошли!

Ольга прислушалась, примерилась и вполне аутентично заголосила вместе с певцами, ловко попав в такт. Ну и, конечно, присоединилась к плясунам, она никогда не упускала возможности потанцевать. Богиня юности рассмеялась и последовала её примеру.

Всласть наплясавшись, они выбрались из толпы и сбежали. Причина была простой: подмигивания древних новгородцев (высоченных, молодых, с пшеничными волосами, голубыми глазами и косой саженью в плечах – загляденье) стали слишком откровенными, а более тесное общение с местным мужским населением не входило в их планы, несмотря на несомненную привлекательность оного.

Они вышли из города.

– Посмотри, как красива наша земля! – Оля обвела взглядом берег, водную гладь и расстилающиеся вдали поля. – Она гораздо севернее Греции, кстати, нам повезло, что сейчас здесь лето. Где-то рядом должно быть Рюриково городище, там княжил основатель династии Рюриковичей. Они правили нашей страной много веков. И недалеко, наверное, Перынь – знаменитое святилище Перуна.

– Да, здесь хорошо, – согласилась Геба, – интересный мир. А о ком она поёт? – богиня указала на сидевшую на берегу девушку.

Та задумчиво вертела в руках травинку и негромко, будто сама себе, напевала. Песня была печальной и светлой одновременно, слова было не разобрать.

– Давай подойдём поближе, отсюда плохо слышу.

– Подожди, нам тогда надо стать невидимыми.

– Заодно сделай так, чтобы нас не было слышно.

Божественные силы Гебы оказались кстати, и они с комфортом расположились рядом с девушкой.

– А она не местная, посмотри на височные кольца. Скорее всего, из северян. Возможно, из Чернигова. А может и из Киева, северяне там тоже жили.

– Олеада, я поражаюсь! Как ты их различаешь?

– Всё очень просто, – стала объяснять Оля, – гляди сюда: височные кольца закручены спиралью, очень красиво, кстати, мне нравится. Это характерно для украшений именно этого племени.

– А песня красивая, хотя мелодия и непривычная…

Они прислушались. Девушка пела о птице с дивным голосом, живущей на краю земли и откладывающей яйца в морские волны. Море сразу успокаивалось, а сказочная птица кружила над ним, напевая своим птенцам нежную песню.

– Надо же, как похоже на нашу Алкиону… – обронила Геба и ошарашенно уставилась на подругу. – Таких совпадений не бывает!

– Ну почему, бывает, наверное, – та пожала плечами, – в мифологии разных народов много заимствований и аналогий.

– Так это же совсем другой мир!

– Тогда давай возвращаться. Нам срочно нужна моя библиотека!

– Вот, смотри, – Ольга довольно уселась в кресло с книжкой в руке, – Алконост – мифическая полуженщина-полуптица, чарующий голос, живёт в Ирии, откладывает яйца в море… Всё сходится!

– В Ирии? Может поэтому Гермес им интересовался?

– Ты считаешь, он ищет в мире древних славян Алкиону? Но ведь только сегодня стало известно, что она пропала.

– Кто знает Мой братец всегда находит способ узнавать всё первым.

– Нет, как-то не верится, – девушка покачала головой и отправила в рот оливку, – как она могла туда попасть? Да ещё изменить облик? Здесь же Алкиона была зимородком? Она же не сирена…

– Аглаопа! – вскричала богиня юности, чуть не выронив кубок с амброзией.

– Не может такого быть, – Оля задумалась, – в конце концов, в другой мир без меня они бы попасть не смогли. А я их даже не видела ни разу!

– Это аргумент… – Геба вздохнула. – В любом случае, с Гермесом поговорить нужно обязательно, завтра же!

– Хорошо. Я тогда переночую на Олимпе, а рано утром, пока он никуда не успел улететь, пойдём к нему и потребуем всё рассказать.

Подружки, довольные своей сообразительностью, планом действий и вообще собой, поужинали, ещё поболтали и распрощались до утра.

Глава пятая

Как только Эос взлетела на небо, озарив Олимп розовыми, багряными и золотыми отсветами и пролив на его луга, рощи и сады благодатную росу, Олеада отправилась ко дворцу Гермеса. Она жила на тихой окраине, а дворцы богов располагались в центре. Девушка не спеша шла по дорожке, мощёной мрамором цвета мёда, и с удовольствием глазела по сторонам. Утром здесь было особенно хорошо: ещё не шумно, совсем по-домашнему. Боги, в большинстве своём, ещё спали, только Афина в компании верной совы устроилась на берегу озера и что-то ткала на небольшом деревянном станке, а в отдалении упражнялся с мечом Арес. Громко пели птицы, рассевшиеся в пышных кронах деревьев. В небе промелькнул радужный силуэт Ириды.

Вся эта тишь и благодать, судя по всему, совершенно не трогала вестника богов, поскольку он спешно собрался на землю. Оля успела вовремя: Гермес уже поднимался в воздух от дверей своего дворца, когда увидел отчаянно размахивающую руками девушку. А тут и Геба подоспела.

– Что случилось, девочки? – бог спланировал обратно.

– Надо поговорить! – задыхаясь, выговорила Ольга.

– Да, это срочно, – поддержала её богиня юности.

– Хорошо, только недолго, у меня неотложные дела, – согласился Гермес и взялся за ручку двери, украшенной резьбой в виде кадуцея. – Проходите.

Они устроились в овальном обеденном зале. Хозяин щёлкнул пальцами, и на столе появились фрукты.

– Слушаю внимательно. Что вас так встревожило с утра пораньше?

Оля молча положила в рот виноградину. Она не знала, как начать разговор, чтобы бог хитрецов рассказал им как можно больше. На то, чтобы услышать всё, что ему известно, она не рассчитывала, поскольку уже неплохо его изучила. Геба тоже выжидала, видимо, предоставив объясняться ей, как более заинтересованной в информации. И правильно, кого таскали по чужому миру как котёнка, не разрешая присутствовать при разговорах с местными богами? Чьи способности использовали, ничего не объяснив?

– Вы ищете Алкиону и Аглаопу в мире древних славян? – после всех раздумий победила Олина импульсивность и, конечно, обида, поэтому она ошарашила Гермеса прямым вопросом.

Тот обезоруживающе улыбнулся:

– Да.

Снова повисло молчание. И как теперь выяснять подробности?

– Значит, ты давно знаешь про их исчезновение? Почему ты не рассказывал об этом семье? – пришла Оле на помощь богиня.

– Нечего рассказывать. Пока, – бог усмехнулся. – Вот слетаю в Ирий, разведаю обстановку – тогда всё и расскажу. А вы как догадались? Вы меня приятно удивили!

– А вот! – самодовольно заявила Ольга. – Что же было делать, если вы держите нас в неведении. Посмотрели, почитали, подумали…

– И что вычитали, кстати?

– Не скажу! – надулась Оля. – Вы же ничего не рассказываете, я тоже не буду.

– Девочка, ты не забыла, с кем разговариваешь? – с сына Зевса слетела напускная весёлость.

– А я в вас не верю! То есть, вы не мой бог!

Гермес захохотал. Геба поспешила помочь:

– Олеада хочет сказать, что она жительница другого мира, где верят (и, кстати, не все верят) в других богов. И она не привыкла слепо подчиняться нам.

– А ты откуда так хорошо разбираешься в психологии этих людей?

– Ну… – богиня юности вспомнила свои московские похождения и улыбнулась, – она же мне показывала свой мир, знакомила со своими друзьями…

– Тогда конечно… – иронически протянул бог. – В общем, я не требую к себе поклонения, но уважения – определённо!

– Так я вас очень уважаю, – захлопала ресницами Ольга, поняв, что перегнула палку и ультиматумами ничего не добьётся, – просто очень любопытно узнать, что вы выяснили. У нас же только догадки…

– Сначала расскажи, что удалось найти об Ирии.

Девушка повторила всё, во что вчера уже посвятила Гебу. Заодно упомянула об их путешествии в Новгород и о песне, которую они там слышали.

– Прекрасно! – хлопнул себя по коленям Гермес. – Вернусь – осмотрю его внимательно. Не уходи никуда, откроешь мне дорогу.

– Но как же? – всполошились подружки. – А нам всё объяснить?

Бог хитрецов демонстративно закатил глаза.

– Что объяснить? – невинно поинтересовался он.

Геба с Олей страдальчески переглянулись. Как же с ним трудно!

– Скажите хотя бы, почему вы заинтересовались Ирием? – попыталась ещё раз девушка.

– Потому что я получил информацию о том, что могу найти там тех, кто раньше жил в нашем мире.

– От кого?

– Разумеется, от Перуна. От кого же ещё? – снисходительно посмотрел на неё Гермес.

– Например, от Велеса. Или Дажьбога, – не сдавалась Оля.

– У Дажьбога я уточнил некоторые детали. А побывать в практически соседнем мире и не встретиться со своим местным коллегой – глупо и недальновидно. Связи никогда не бывают лишними, к тому же Велес – мировой мужик. С Меркурием его познакомить что ли… – отвлёкся от темы Психопомп.

– То есть вы думаете, что Аглаопа и Алкиона в Ирии? А как они туда попали?

– Откуда же я знаю? Там всё и выясню.

– А меня с собой возьмёте?

– И меня! Только попробуй уйти без нас! – потрясла кулачком Геба.

– Девочки, я опаздываю. Давайте поговорим, когда вернусь, а?

Не дожидаясь ответа, вестник богов оперативно удрал через окно на своих крылатых сандалиях, оставив подружек в растрёпанных чувствах.

– Вот, как у него это получается? Всё выспросить, а самому отделаться общими фразами?

– Опыт, Олеада. За столько веков любой научится. Хотя… Я вот не научилась, – пригорюнилась богиня юности.

– Ну что, пойдём, погуляем пока? – предложила Оля. – Не сидеть же здесь… Узнаем, какие новости на Олимпе.

А на Олимпе, тем временем, разразился скандал. Главными действующими лицами были Афродита, Арес и… Эос. Ещё одним участником драмы можно было назвать Адониса, но его роль была второстепенной. Хотя именно с него, точнее, с его ежегодного возвращения из подземного царства в объятия Афродиты, всё и началось[10].

История была банальной на грани пошлости. Афродита, соскучившись за полгода по Адонису и наконец дождавшись его из Аида, в очередной раз потеряла голову от любви. Покинула Олимп, забыла о своих божественных обязанностях (хотя любить самой – разве это не первостепенная задача богини любви?) и, что важно, об Аресе. Который, казалось бы, смирился с тем, что любимую придётся делить со смертным и самозабвенно утешал её все эти полгода, пока Адонис пребывал в царстве Аида. Однако та страсть, с которой Киприда поспешила навстречу этому смертному, едва тот вернулся на цветущую землю, вывела Ареса из себя. Терпением неистовый бог войны никогда не отличался. Но на этот раз он не стал учинять скандалов, а обиделся всерьёз. Конечно, обиженного мужчину, да ещё такого брутального, всегда найдётся, кому утешить. Тем более, что бог войны был совсем не против. Наоборот, встретив как-то Эос, залетевшую на Олимп по делам, Арес активно принялся оказывать ей знаки внимания. Вечно юная титанида была очаровательна: стройная, лёгкая, крылатая, весёлая и, что ещё приятнее, благосклонно принимающая ухаживания сына Зевса. Это лето они проводили вместе, абсолютно довольные друг другом. Идиллию нарушила Афродита, которая уже пресытилась своим любовником, вернулась на Олимп и сегодня, наконец, вспомнила о боге войны. И обнаружила в его дворце счастливую парочку! Киприда явилась вовремя: Эос как раз покончила со своими ежеутренними обязанностями и решила навестить очень обрадовавшегося ей Ареса.

– Где такой шум? Что происходит? – удивилась Оля, когда они вышли из дворца богини юности.

– Похоже, ругаются вон там, – Геба ткнула пальцем направо, и они поспешили узнать, в чём дело.

Дойдя до золотого дворца со строгими колоннами, они поняли, что не ошиблись с направлением. Из окон доносились истерические женские крики и грохот падающей мебели. Тяжёлые двери, украшенные вырезанными на них мечами, распахнулись, и на улицу вылетела пунцовая богиня зари. Нервно взмахнув розовыми крыльями, она направилась к воротам Олимпа. Следом выбежала Афродита, чьё прекрасное лицо было искажено яростью, и понеслась к своему дворцу. За ней вышел Арес, который имел вид нашкодившего, но довольного щенка и прятал торжествующе-виноватую улыбку. Он проводил своих женщин взглядом и вернулся во дворец. Геба окликнула брата и, махнув Оле на прощание рукой, последовала за ним. А девушка решила догнать и расспросить Эос, с которой приятельствовала.

Удалось ей это только у самого выхода.

– Эос, подожди!

Богиня обернулась.

– Здравствуй, Олеада, – её голос звучал ровно, но щёки всё ещё пылали, было видно, что она раздосадована и расстроена. И напугана?

– Можно мне пойти с тобой?

– Почему нет, – хмыкнула Заря, – идём. Ты ведь не была у меня?

Не дожидаясь ответа, она взмахнула крыльями, и уже в следующее мгновение Оля с любопытством оглядывалась по сторонам. На Олимпе она за это время каждый закоулок изучила, а берег Океана, где жила Эос (а также Селена и Гелиос), видела лишь мельком.

Теперь она поняла, как много потеряла, не напросившись в гости в Заре раньше. На пустынном берегу гладкого как зеркало и бескрайнего как вечность Океана стоял переливающийся на солнце дворец. Какого цвета, Оля сказать затруднялась – он постоянно менялся, отбрасывая блики на розовато-перламутровый песок. И что-то навязчиво напоминал… «Аметрин!», – дошло до девушки. Загадочный самоцвет, в котором смешались аметист и цитрин, более всего подходил для описания дома Эос. Бледно-лиловый с золотом дворец, казалось, был сделан из огромного кристалла. Как и дорожки, скамейки и маленькая ротонда, стоящая рядом. Золотая колесница, на которой Ольге посчастливилось полетать, была «припаркована» у ворот, тоже золотых.

– Какая красота! Потрясающе! – вырвалось у гостьи.

Богиня улыбнулась.

– Здесь ничуть не хуже, чем на Олимпе, – сказала она с гордостью, – тем более, что, когда у седого Океана встали наши дворцы, его не было и в помине. Олимпийцы ещё не родились, а мы уже служили этому миру. Пойдём в дом.

Внутри всё так же переливалось, только мебель была покрыта тончайшей, почти прозрачной тканью цвета слоновой кости. Но невесомой она была только на вид: опустившись в кресло, Оля с удивлением поняла, что оно мягкое, как перина. Эос устроилась в соседнем. На столике перед богиней появились кувшины с нектаром и амброзией, а перед её смертной гостьей – золотые кубки и блюда с угощением. Проигнорировав пищу богов, Заря молча уставилась в окно.

– Между прочим, Уран – мой дед, – невпопад сказала она.

Девушка молчала, давая уязвлённой богине выговориться.

– Без любви этот мир сможет существовать, – продолжила Эос, – а вот без меня – нет. То, что она живёт на Олимпе, не даёт ей право так разговаривать со мной! Она возомнила, что может наказывать меня?[11] А он просто промолчал! Позволил ей устроить истерику и оскорблять меня! А сколько было слов, обещаний, признаний! На лире мне играл, представляешь? – богиня расхохоталась.

– На лире? Какая прелесть! Геба, кажется, рассказывала, что Арес пытается музицировать…

– Да, желая привлечь к себе внимание Афродиты, знаю. И со мной он был, чтобы вызвать её ревность. Пожалуйста, пусть и дальше разыгрывают свои драмы, но я в этом участвовать не собираюсь. У меня и своих забот хватает.

– Кстати, о заботах, – девушка попыталась её отвлечь, – хочешь, покажу тебе древнеславянский мир? Мы там с Гермесом и Гебой уже несколько раз были. Попробуем встретиться с их Зарей.

– Не хочу, не обижайся, – Эос грустно улыбнулась. – Мы слишком привязаны к этому миру, его небу. Другие нам не интересны.

– Ладно, – легко согласилась Ольга, – тогда я тебе про неё расскажу. Я читала, что Заря прядёт золотые и серебряные нити, спускающиеся с неба, делает розовое полотно, окутывающее его. А ещё пишут, что Заря не одна, их две – утренняя сестра, которая провожает солнце в начале дня, и вечерняя, которая его встречает.

– Красиво! – богиня немного повеселела. – Хороший мир ты открыла.

– Кстати! А если Гермес уже вернулся и ищет меня? Я обещала открыть ему дорогу… Можешь отправить меня на Олимп?

– Конечно, но лучше это делать не здесь.

Выйдя из дворца, Эос щёлкнула пальцами, и они подошли к воротам обители олимпийских богов. Оры доброжелательно кивнули Оле, с интересом посмотрели на богиню зари (видимо, скандальные новости уже успели распространиться) и подняли розовое облако, закрывающее вход.

– Счастливо, Олеада!

– Спасибо, Эос, до встречи!

Вестник богов действительно был в своём дворце и пребывал в раздражённом расположении духа.

– Где тебя носит, Олеада? Я же просил тебя быть на месте!

– Поэтому я вернулась. Простите, если заставила вас ждать, у меня были дела.

– Дела? Надо же, как ты у нас освоилась! – усмехнулся бог. – Ну-ну. Дорогу в Ирий хоть откроешь?

– Открою, конечно. А вы меня с собой возьмёте?

– И меня! – прозвучал с порога голос Гебы.

– М-м-м… А пойдёмте!

И они пошли.

Глава шестая

Оля никогда не видела таких ярких, сочных цветов. Впечатление было особенно сильным из-за контраста с пастельными, светящимися красками Олимпа. Перед ними расстилались изумрудные луга, поросшие цветами самых разных оттенков. Над ними летали крупные нарядные бабочки. Позади – кованые ворота, на которых щебетали маленькие птички, использовавшие ажурную вязь вместо жёрдочек. Воздух был сладким, лёгкий ветерок приносил с собой терпкий аромат растений и плодов.

– Так вот ты какой, мифический Ирий, – девушка с интересом огляделась.

– А ворота-то закрыты, – заметил Гермес, – твои способности, Олеада, всё-таки крайне полезны.

– Ещё бы, – отозвалась польщённая проводница, – вы в курсе, что вход сюда обычно расположен в водовороте?

– В водоворот я бы не полезла, – сообщила Геба, поправляя причёску.

– Поскольку климат здесь благоприятный, мы вполне можем осмотреться, – усмехнулся её брат, – за мной.

Разгладив славянские рубашки, разведчицы поспешили за своим крылатым предводителем.

– А-а-а!!! – раздался вскоре их дружный крик.

– Что случилось? – нехотя обернулся Гермес.

– Змеи!!!

– Ну конечно, змеи. Олеада, ты же сама говорила, что в Ирии зимуют змеи.

– Говорила… – согласилась пристыженная Ольга, – но я их боюсь! И потом, в славянском мире лето, почему они туда не вернулись?

– Кто их знает. Может, вернулись не все. А могла и ты в другое время нас закинуть, с тебя станется, проводница! – подколол её бог, и это разрядило обстановку.

А зрелище действительно было не для слабонервных. На ближайшем пригорке в лучах солнца грелись. нет, грелся огромный клубок змей, отвратительно шевелящийся, глянцево-чёрный, шипящий. Опасливо оглянувшись, они двинулись дальше. Теперь вокруг них цвёл, потрясающе благоухая, яблоневый сад.

– А где молодильные яблоки? – своевременно вспомнила Оля.

– Хочешь попробовать? Тогда нужно немного подождать, пока появятся. Но за эффект я не отвечаю. И эту воду, – Гермес указал на ручеек, журчащий неподалеку, – тоже пить не советую.

– Эти яблони вряд ли дают молодильные яблоки, ничего подобного я в них не вижу, – авторитетно заявила богиня юности, – к тому же их слишком много.

– Возможно… Смотрите, это молочная река?

Серебристо-белая вода, медленное течение, широкое русло – похоже, перед ними действительно была река Молочная. Мост отсутствовал.

– Так, девочки, переправляемся, – скомандовал бог.

– Слушаюсь! – весело отрапортовала Геба и… исчезла.

Её ладная фигурка вскоре появилась на другом берегу, а Гермес повернулся к Оле.

– Ну что, Олеада, полетаем?

Девушка кивнула и не успела оглянуться, как оказалась у него подмышкой, а в следующее мгновение они взмыли в воздух. «Конечно, это не колесница Эос и не Пегас, но тоже щекочет нервы», – подумала пассажирка, осматриваясь. Летели они низко, но стремительно, внизу проносилась речная гладь. Когда она сменилась буйной травой, бог стал снижаться и, наконец, мягко коснулся сандалиями земли.

– Смотрите-ка, нас встречают, – он указал на Велеса, появившегося из воздуха прямо перед ними.

Скотий бог пожаловал не один. Рядом стояла женщина в длинном одеянии, расшитом странным узором. Присмотревшись, Оля поняла, что он состоит из множества веретён, соединённых ниткой, которая вилась от одного к другому крупными кольцами, и клубков пряжи. С пальцев богини спадали белые нити, исчезнувшие, как только она взмахнула руками. «Это Мокошь, пряха, богиня судьбы!» – догадалась девушка. У Мокоши были светло-русые волосы, лучистые голубые глаза и звонкий голос.

– Приветствую, гости нашего мира.

Велес кивнул Гермесу и добавил:

– Мы рады видеть вас.

– Благодарим за гостеприимство, – величаво (и куда делась обычная дурашливость?) склонил голову сын Зевса.

Геба последовала примеру брата, Оля на всякий случай поклонилась.

– Мы пришли с миром и надеемся пообщаться с обитателями Ирия, – продолжил бог эллинов.

– Кто вас интересует и почему? – поинтересовалась Мокошь.

– Алконост и Сирин, – прямо сказал Гермес. – Возможно, они связаны с нашим миром, но пока я не увижу их, не могу быть в этом уверен.

– Сирин любит отдыхать на ветвях Мирового дерева, идите туда, – изящная рука указала вдаль, и с пальцев пряхи опять сорвались тонкие нити, – а Алконост сейчас в море, хотите увидеть её – возвращайтесь через три дня.

– Мы признательны за помощь, – церемонно ответил ей бог и повернулся к Велесу. – Надеюсь вернуться и поговорить, не торопясь.

– Договорились, – подмигнул его славянский коллега, – удачи.

Хозяева, не прощаясь, исчезли, а делегация греческих богов (и примкнувшая к ним Оля) двинулась к Мировому дереву.

Чем ближе они подходили к своей цели, тем громче пели птицы. Маленькие разноцветные стайки кружили в небе, оглушающе щебеча. Когда птичий гомон стал почти невыносимым, он вдруг сменился чарующей песней. Прекрасный голос был неземным, мелодия – щемяще грустной. Они пришли.

Мировое дерево оправдывало своё название. Огромное, раскидистое, с мощным стволом и ветками размером со среднюю берёзу, оно уходило ввысь насколько хватало взгляда. Ветви начинались у самой земли, ещё немного, и они лежали бы на траве. А ствол, очевидно, не заканчивался здесь корнями, проходя сквозь землю. Создавалось такое ощущение, что весь Ирий лежит в кроне этой громадины. Неудивительно, что птица Сирин выбрала это место для отдыха, здесь как нигде чувствовалась необычность Ирия. Впрочем, назвать её птицей не поворачивался язык. На толстой ветке сидела… сирена? Полуженщина-полуптица в тёмно-фиолетовом одеянии с серебряной короной на хорошенькой головке подняла на путешественников бездонные чёрные глаза.

– Аглаопа? – взял быка за рога Гермес.

– Да, – печально отозвалась беглянка.

– Как ты? – неожиданно сочувственно спросил бог.

– Пою… Здесь хорошо, здесь я снова могу петь.

– Как ты попала в этот мир? – спросила Геба, и брат укоризненно покосился на неё.

– В чём моя вина? – мифическая птица захлопала крыльями, готовая в любой момент взлететь. Я стала чудовищем не по своей воле, убивала не по своей воле, выжила не по своей воле, но и пленницей ведь тоже не была.

– Мы пришли не потому, что ты в чём-то виновата, – поспешил исправить ситуацию Гермес. – Ты пропала, никто не знал, где ты. Мельпомена попросила о помощи.

– Мама пыталась устроить всё так, чтобы мне было хорошо… Но она не понимала, что мне всегда будет тяжело в мире, где для меня нет места.

– И вы нашли его здесь? – вступила в разговор Ольга.

Сирин кивнула.

– Я умею открывать дорогу в другие миры, – осторожно продолжила девушка, – никого кроме меня с такими способностями в Элладе нет.

– Сейчас нет, но был. Его звали Иржи.

– Проводник из Праги? – оживился Гермес. – Он же был у нас несколько веков назад.

– Да, он случайно попал на мой остров, когда учился перемещаться по Элладе с помощью своего маятника. И он единственный, кто понял меня и смог помочь.

– Отправив тебя сюда? Почему бы и нет, славянские легенды он знал прекрасно, с маятником обращался умело… – размышлял бог. – Но почему твоя мать подняла тревогу только сейчас?

– Я запретила ей приходить ко мне, чтобы она не остановила меня и не заставила Иржи меня разыскать и вернуть.

– Поэтому она обнаружила твоё отсутствие совсем недавно, всё сходится…

– Вы согласны встретиться с ней, если я её приведу? – перебила божественного сыщика Оля.

– Не знаю… В любом случае я не вернусь в Элладу. Наверное, нужно попрощаться с мамой… – по щеке сирены скатилась крупная слеза.

– Через три дня! – обещала девушка.

Полуженщина-полуптица, не ответив, снялась с ветки и взмыла вверх. Прерванная песня возобновилась, только мелодия стала ещё печальнее.

– Ну что же, – медленно произнёс Гермес, – давайте возвращаться. Сегодня нам здесь больше нечего делать.

Они сидели в маленькой ротонде во дворе дома вестника богов. Хозяин с сестрой с удовольствием употребляли нектар с амброзией, Оля щедро намазывала оливковой пастой лепёшку, в которую предварительно завернула нежнейший сыр с травами.

– Ну Иржи, ну ловкач! – нарушил молчание Гермес. – Под нашим носом отправлял всех желающих в другие миры, а я узнаю об этом только сейчас!

– Получается, он и Алкиону переправил в славянский мир? – задумалась Геба. – Зачем ей это понадобилось? Она была счастлива, неразлучна со своим мужем…

– Так и Кеик тоже пропал, – возразила Ольга, – наверное, они ушли вместе.

– Возможно, но зачем? Аглаопу я понимаю, но они… – не сдавалась богиня. – Им было здесь плохо?

– А зачем это Иржи? Он иногда бывал у нас, ни с кем не ссорился, ни в каких интригах не участвовал… – недоумённо добавил её брат. – Для чего ему понадобилось вмешиваться в ход событий в нашем мире?

– Через три дня всё узнаем. Расспросим Алкиону. И я бы ещё раз поговорила с Аглаопой, вдруг Иржи что-то говорил ей о своих мотивах. Мне показалось, что они были близки, у сирены были такие глаза, когда она о нём говорила… Меня вот, что волнует, – отвлеклась Оля, – получается, проводник, который приходил до меня, мог перемещаться по Элладе? Почему же у меня тогда не получается? Надоело бегать за всеми и просить меня проводить, как маленькую!

– Олеада, а источник Мнемосины на что? Прогуляйся к нему, вдруг поможет, – посоветовал Гермес.

– Да, как я про него забыла! Отведёте меня туда? – девушка фыркнула и рассмеялась. – Вот так и будете меня водить, пока не научусь!

– Легко! – улыбнулся бог. – Но позже: я должен заглянуть к отцу, рассказать о том, что нам удалось выяснить.

– А с Мельпоменой кто поговорит? – вспомнила Геба.

– А после залечу на Геликон, так и быть, – сделал одолжение вестник богов, – обрадую её. Олеада, ты домой?

– Не знаю, может, здесь переночую…

– Нет уж, мы с тобой вечером отправимся в твой мир.

– Зачем? – удивилась девушка.

– Отец запретил открывать отсюда дорогу в Рим, забыла? А вот про другие миры ничего не говорил. Отправишь меня туда из Москвы? Хочу повидать мать. Эх, я становлюсь сентиментальным… – Гермес демонстративно вытер несуществующую слезу и улетел.

– Видимо, он забыл добавить, чтобы я ждала его здесь? – ядовито поинтересовалась Ольга.

– Вероятно, – хихикнула Геба. – Пойдём ко мне, будем ждать твоего начальника с комфортом.

– Начальника? – возмутилась та. – Не дождётесь! А когда научусь сама переноситься здесь, куда захочу, тем более!

– Ну ты и строптива, подруга, – покачала головой богиня юности. – Не обращай внимания, никто здесь на твою свободу не посягнёт.

– И правильно! – подняла вверх указательный палец Оля.

Подружки расхохотались.

Глава седьмая

Через три дня в Олин олимпийский дом с утра пораньше явились бодрый Гермес, рассеянная Геба, временно вытершая слёзы Мельпомена с сопровождавшим её Аполлоном и… Афина в полном боевом вооружении. Как вчера рассказал Гермес, Зевс заинтересовался ситуацией и одобрил действия сыщиков. Особенно он отметил Олино участие и пользу, которую приносят её способности Элладе. Однако, зная авантюрный характер своих детей, он поручил старшей дочери сопроводить, присмотреть, проконтролировать Короче говоря, отправиться в Ирий вместе со всеми. А Аполлон, понятное дело, решил поддержать музу. Компания расселась в обеденном зале, Ольга занялась кофе – всё как всегда. «Надо здесь табло повесить, как в зале ожидания, – веселилась она про себя, – например: отправление в древнеславянский мир через пять минут, просьба пройти на посадку, не забывайте своё оружие!»