Живые есть?

Глава 1

Вы когда-нибудь сходили с ума на несколько часов? Чтобы, раз, и вы – псих, попадаете в странный мир к жутким обитателям, а потом – два, и вы сидите у себя дома и пытаетесь понять, как такое могло произойти и, как теперь жить с этим. У меня, например, такое происходит каждый день.

Я просыпаюсь нормальным человеком, пью кофе, топаю на работу, а чуть после, схожу с ума. Вечером, если удастся уйти пораньше, то снова прихожу в себя и попадаю в реальный мир.

Беда лишь в том, что я ещё не решила для себя, где мне лучше, в реальности или в другом мире. Нет, конечно, другой мир совсем не сказка, и не там не бегают единороги, и нет возможности летать. Но попав однажды на другую сторону, начинаешь любить её какой-то странной сумасшедшей любовью, которую трудно объяснить простому человеку.

– Алис, возьми на себя дом доктора Лаврова, – попросил Антошка, когда я зашла в его кабинет.

День только начинался, и я ещё не успела сойти с ума.

– Лаврова хотел взять Эдик, – заупрямилась я.

Дом покойного деда. Ну, кому он нужен? Толи дело с домами, имеющими жуткую историю. А Лавров был всего лишь лором, никаких специфических операций, странных смертей и уж тем более убийств. Он был хорошим дядькой, только одиноким.

– Эдик не может, – сказал, как отрезал Антошка.

Я опёрлась руками на стол и заглянула в зелёные глаза парня. Пять, десять, двенадцать. На тринадцатой секунде он, как всегда не выдержал и отвёл взгляд.

– Погоди, – насторожилась я. – Эдик уже был в доме?

– Был, – тихо ответил Антошка и потрепал свою рыжую шевелюру. На самом деле его звали Сашей, но "Антошка" прилипло как-то само по себе ещё в начале карьеры, и так и закрепилось.

– Испугался? – я потёрла ладони.

– Что-то там не так. Алис, съезди, проверь. Ты самый чувствительный – Антошка сделал вдох и проглотил слово "медиум", – человек.

– Ну, если так, то давай адрес. Уж больно утро скучным выдалось.

Солнце почти полностью проснулось, но ещё не улыбалось. Я трясусь в автобусе и еду на край города. В общественном транспорте всегда полно разноготивной энергии. У нас в конторе все так делают. Не выспался – прыгай в автобус, хандришь с утра – полезай в метро. Нахватаешься от пассажиров всякого и волосы потом часа полтора дыбом на загривке топорщатся.

Стою, держусь за поручень, смотрю в окно, а рядом со мной баба стоит. Не женщина, а именно баба. Юбка до пола, с сальными пятнами в области бёдер, в руках пять пакетов с продуктами, лицо не умыто, волосы собраны в скукоженый пучок. Вот, все едут на работу или по делам, а эта уже с базара домой направляется.

Ей не хватало только троих-четверых детишек, да стальной косы подмышкой. А веет от этой бабы отчаянием, безволием и самобичеванием. Ешь – не хочу.

Я закрыла глаза и мысленно потянулась к её ауре. Серая с полосками пурпурного и болотного. Ух! Аж, до рези в глазах. Резкие чувства стали заполнять мой разум и бум, разлетелись на сотни жёлтых искорок.

Волна пупырышек пробежала от моих кончиков ног до самого затылка. Энергия заполнила каждый кровеносный сосудик, и мне захотелось пробежать оставшийся путь.

Баба эта конечно, долго не протянет. В один прекрасный момент просто свалится замертво и всё. Не понимают такие люди, что самоедство в прямом смысле лишает души. Человек пожирает сам себя. Глупые.

Автобус фыркнул и остановился на убогой остановке в виде каменной коробки. Я в последний раз посмотрела на бабу и пожелала ей спокойной смерти. Может, ПОСЛЕ ей станет легче?

– Лавров, Лаврушкин, где же ты у нас?

Пропела я, и остановилась напротив длинного двухэтажного здания.

– Ого! Может, его лучше просто снести?

Дом выглядел не просто убого или потрёпано, нет, он разваливался на глазах. Второй этаж выглядел лучше первого и словно грозил его раздавить в случае чего.

Я вытащила из сумочки ключи и подошла к двери. Внутри слышались человеческие голоса. Сейчас будем делать перекличку. Открыла дверь и попала в уютный дворик со столом и стульями по кругу. Дворик в доме! Значит, пора.

Я закрыла глаза, представила перед собой пелену тумана, и вошла в неё. Я сошла с ума.

Двор был заполнен людьми, стол накрыт и завален блюдами. Сидящие были одеты в чёрное. Значит, похороны. И точно, в углу дворика, на двух табуретках стоял небольшой гробик. Для Лаврова маловат размером.

Я прокашлялась и деликатно спросила:

– Живые есть?

Сидевшие за столом не обратили на меня никакого внимания. Интересно, что они здесь все делают?

Слева от меня располагалась дверь, которая тихо приоткрылась. Из неё выглянул парень и поманил меня пальцем. Живой, что ли?

Вот, теперь я зашла в здание и огляделась. Штукатурка сыпалась прямо на голову, стены в разводах и плесени. Мебель сломанная, покрытая вековой пылью.

– Привет, – произнёс парень и дотронулся до моего плеча.

– Ты, что живой, что ли? – обалдела я.

– Да хрен его знает. Ты первая к кому я смог прикоснуться.

Симпатичный. Невысокий, но не толстый, прям, как мне нравятся. Правда, на вид ему лет около двадцати. Маловат для меня.

А глазки серенькие, красивые, нос ровный, скулы идеальны. Стоп! Мне нужен Лавров!

– Ты, как сюда попал?

– Вроде дело было. А тут, эти. Жуть! А ты, как вошла?

– Молча, – грубо ответила я. Не, ну а что с ними носиться, что ли?

Парень смотрел на мои волосы. Они на этой стороне всегда отличались роскошью и цветом.

– Ясно. Звать, как? Что молчишь?

Мертвяк. Просто, странный. А, как коснуться меня смог?

– Буянить не будешь?

– Нет, – ответил, а сам всё на меня как-то странно поглядывает.

Теперь стало понятно, почему Эдик сбежал отсюда. Тут место не хорошее. Непонятно почему меня одну отправили, тут целая контора нужна.

– Поможешь? – спросил паренёк.

– Навряд ли. Но если покажешь мне весь дом, то возможно, что-нибудь придумаю.

И тут, случилось то, что ещё ни разу не происходило на моём веку. Он взял меня за руку и повёл по коридору. От его ладони исходило приятное тепло, которое начало передаваться и мне. Возможно, я зашла слишком далеко и тут такое в норме? Но маленькие занозы страха засели в подкорке мозга.

– Смотри, тут эти двое, – и он указал на комнатку с двумя детьми. Старшая, лет пяти-шести играла на полу. А маленькая лежала на столе и резко перевернувшись, полетела вниз. Мои инстинкты едва успели дать команду рукам. Я поймала кроху и прижала к себе. На вид ей было около полугода. Молча, уставившись на меня, она громко причмокнула и закрыв глаза, уснула.

– Дурдом какой-то. Ещё есть?

Я прижала ляльку к себе, а парень, снова взял меня за руку и повёл дальше. Старшая девочка, так и осталась сидеть на полу, не обращая на нас внимание.

Коридоры и комнаты отличались обстановкой и временными дополнениями. Объединяло их только старение. На стенах местами висели картины явно не нашей эпохи.

В одной из комнаток мы нашли мальчика десяти лет, прятавшегося под столом. Подтяжки и непривычного кроя рубашка выдавала его происхождение. Он тут уже не один десяток. Из стен торчали металлические ручки, похожие на переключатели. Только для чего они, было не понятно.

– Привет, – обратилась я к мальчику.

Он сидел к нам спиной и никак не реагировал. Я посмотрела на парня.

– Он молчит. Но пару раз я видел, как он встаёт и нажимает эти рычажки в стене.

– Вот, что бывает, когда без подготовки суёшься в омут. Надо было сначала проверить всю подноготную дома.

Положила младенца на стул и достала из сумочки телефон. Антенны нет. Жаль. Глубоко забралась.

– Ещё есть кто-нибудь?

– Тебе нужны ещё? – в глазах парня застыл ужас.

– С чего это ты такой эмоциональный, а? – спросила я, и тыкнула его пальцем в лоб, но ничего не произошло.

– Больно.

– Для мёртвого ты слишком живой, а для живого… В общем, ты бы тут и часа не продержался. Придётся, потом рапорт писать на твоё тело.

– Дело?

– Неа, тело.

Пока я разбиралась с парнем, младенец на стуле перевернулся и тут же полетел головой вниз. Послышался хруст, а затем, воздух наполнила звенящая тишина.

– Она так и будет падать. Оставь её.

И мои руки замерли в сантиметрах от малышки.

– Слышь, сероглазик, не лезь! – рявкнула я, и подняла младенца. Та снова открыла глаза и сделала губки бантиком.

А в милых глазах парня читалась обида. Ну и пусть обижается, не маленький, жалеть не буду.

– Мне надо выйти.

– Ты уйдёшь?

– Прости, милый, но работа, на то и работа, что с неё можно уйти.

Я ещё раз для убедительности тыкнула парню в лоб и закрыла глаза. Перешагнула через туманное марево и тут же шум улицы оглушил меня. Словно я много часов находилась в полной тишине.

Перед глазами разбитое окно, за ним по дороге сновали машины, прохожие, дети. Я снова стала нормальной. Теперь комнаты отличались. Современные обои, целая мебель, книги, разбросанные по полу. Ковры.

Телефон в руке завибрировал, и я машинально сняла блок.

– Алло.

– Алиса, ты ахренела? – взревел голос в телефоне.

– Антошка, ты чего орёшь?

В животе у меня ужасно заурчало и слюни наполнили рот.

– Два дня ни слуху, ни духу! Только не говори, что ты ещё у Лаврова?

– Два дня, – шёпотом повторила я.

– Сдохнешь ты, а отвечать буду я. Я тебе какое задание дал, найти Лаврова, а ты куда пропала?

– Так я у него самого. Только не нашла ещё. Антош, тут место мутное, можешь на него историю покопать?

– Хорошо. Скину файлом. Значит, Эдик не преувеличивал, когда говорил, что это дурдом?

– Да нет, всё намного проще, просто временные цикличности наложились друг на друга. Что-то очень сильное повлияло на это место, вот оно и перемешалось.

– Алис, ты чего там ревёшь, что ли?

Я провела рукой по лицу и удивилась, из глаз ручьём текли слёзы.

Вот это денёк выдался. Точнее, два.

– Антош, я домой. Отосплюсь и вернусь к Лаврову.

– Ты в порядке, Алис?

Я огляделась и не нашла парня, которого окрестила «сероглазиком». Хорошенький он, жаль, что странный. Обычно, от моего прикосновения мёртвые отправляются дальше, а этот никак не реагирует. Может, как в сказке: ни жив, ни мёртв. Это бы многое объяснило.

В отражении остатков стекла на меня смотрела женщина тридцати лет. Прямые короткие волосы убраны за уши, немного курносая и с необычайно синими глазами, полными грусти.

– Я в порядке.

Вышла из дома, и едва передвигая ноги, направилась к остановке, небольшой заряд энергии мне не помешает. Обернуться и взглянуть на дом, не хватило мужества. Что-то в том пареньке было странное и притягательное одновременно. Может, мне пора кота завести? Телефон завопил о том, что батарея почти полностью разрядилась. Два дня и дом доктора Лаврова. Какие тайны хранил заурядный врач лор? Но если думать рационально, то вполне возможно, что дело не в докторе, а в самом доме. Слишком много временных цикличностей, а они сами собой не накладываются друг на друга. Что-то им помогло. Энергетический разлом? Сеансы по призыву мёртвых?

Подъехал автобус, и я запрыгнула в последнюю дверь. Вот так встреча! Передо мной снова стояла «баба». Если бы я её не попробовала, то в жизни бы не узнала. Накрученные волосы волнами лежат на плечах, на лице красивый и нежный макияж, платье тёмно-коричневого цвета с глубоким декольте, грудь того и гляди сейчас выпорхнет. Ножки в туфельках на шестисантиметровых каблучках. Красотка! Только взгляд выдаёт затравленность и депрессию.

Я машинально потянулась к её ауре и тут же почувствовала, как та чернеет и сыпется. Послышался крик, сдавленный стон, и когда я открыла глаза, то посреди автобуса уже лежала «баба» с чернеющими губами.

– Доктора, скорую! – кричали пассажиры и старались хоть как-то помочь женщине. Водитель остановил автобус прямо на дороге и присоединился к остальным в оказании помощи.

Я вышла и остановилась напротив. Сойти с ума под вечер? Представила туман, но шагать не стала, лишь заглянула краешком глаз. На пустынной дороге сидела женщина, которая всего минуту назад была красивой и желанной. Сейчас у неё частично отсутствовали пальцы на руках и ногах, тело тоже было в дырах. Она сама сожрала свою душу и теперь превратилась в жуткое существо.

Эх, люби себя, Алиска, а иначе, будешь похожа на эту жалкую особу.

Я вынырнула из тумана и пошла оставшийся путь пешком. Нагуляю аппетит и заодно интерес к жизни. Ведь, никогда не знаешь, сколько тебе осталось.

Глава 2

Проснулась я, как ни странно, спустя восемь часов, и чувствовала себя бодрячком. За кружкой кофе размышляла о странном доме Лаврова. В нашу контору всегда поступали «интересные» заявки. Вынести из проклятого дома, какую-то значимую вещь, выгнать духа шумной соседки или найти кого-то, кто там застрял. Я, чаще всего занимаюсь поисками пропавших. Прихожу, нахожу и выхожу. Три значимых слова в моей работе. Кто заказал найти Лаврова, я не знала, такую информацию знает только шеф, а его я видела лишь однажды, когда устраивалась в контору. Поэтому, на все мои вопросы отвечал Антошка, наш заведующий по «тёмным домам». Контора кстати, так и называется «тёмный дом». Название наверняка придумывали на ходу, потому что сесть и поразмыслить у нас не бывает времени.

Я достала мобильник и открыла файлы на клинику-дом доктора Лаврова. Покопаю немного и отправлюсь обратно.

– Такс, фото его я уже видела, дядька, как дядька, ничего примечательного. Рыхлое лицо с оспинами, нос картошкой, светлые волосы ёжиком, – произнесла я вслух, а мыслями прикоснулась к лицу парня, которого встретила в том доме. – Интересно, стоит рассказать о нём сейчас или просто, потом внесу в доклад?

Я вспомнила прикосновение руки и почувствовала тепло, словно он находится рядом. Сильная связь. Странный парень. Интересно, как его зовут?

– Алиска, ты с кем тут разговариваешь? – спросила сестра, входя на кухню.

Я посмотрела на свою точную копию и улыбнулась.

– По телефону говорила. Ты чего так рано встала, сейчас только семь утра.

– И почему риэлторы так рано ходят на работу? – Алина достала с полки печенье, и, не дожидаясь ответа, вернулась в свою комнату.

У меня всегда были странные чувства к сестре близнецу. Она не знала, чем я занимаюсь на самом деле и где пропадаю сутками. Приходилось врать ей с самого детства. Она родилась Нормальной. И порой, я ей даже завидовала. Как объяснили мне в конторе, что ещё в утробе матери, я поглотила все её способности, как доминантный близнец. Так бы мы сейчас были на равных. Но то, что было много лет назад – уже история, и её не повернуть вспять.

За Алиной закрылась дверь, и я вернулась к байкам о доме.

– Так, поехали, – я открыла файл и стала читать вслух для того, чтобы лучше запомнить. Алина всё равно ещё минут сорок не выйдет из своей комнаты. У неё йога по расписанию.

– Тысяча восемьсот двадцать третий, земля принадлежала знатной семье, открывшей здесь гостиницу. Так вот, что это были за рычажки! Они передавали сигнал консьержу из номеров. Дальше. Согласно бумагам чета не имела детей. Чей же мальчишка?

Я машинально потянулась к сигаретам сестры на столе, но вовремя отдёрнула руку. Раз бросила – значит бросила.

– Тысяча девятьсот первый. Еврейская община. Часть постройки обрушилась во время служения. Вот, что за люди были во дворе. Ясно. Тысяча девятьсот пятидесятый, брат с сестрой выкупили часть здания. После того, как их родители узнали о сексуальной связи детей, в доме произошёл умышленный пожар. Ходили слухи, что молодые успели обзавестись двумя детьми. Доказательств нет.

Потом дом простаивал. И в двухтысячном его полностью выкупил доктор Лавров.

Дальше в файле шла вырезка из газеты. "Знаменитый профессор Лавров после инцидента с пациенткой, сменил профиль, купил старый дом на отшибе и открыл бесплатную клинику для малоимущих".

– Что за инцидент? – я снова потянулась за сигаретами. – И кем он работал до этого?

Будильник на телефоне оповестил о выходе из дома, и я благодарно его отключила. Последние несколько месяцев я перестала чувствовать время. День прошёл или секунда, чувствовалось одинаково. Происходило это всё из-за частого пребывания на другой стороне. Там время стоит, и ты попросту перестаёшь его чувствовать совсем.

Скорее в автобус и на работу. Я, как могла, отгоняла мысли о парне, застрявшем в доме, но он просто маячил перед глазами. Что в нём такого? И в этот же момент моя ладонь потеплела, как от прикосновения.

Может, я скоро умру, и Они начали меня чувствовать? Я слышала от Эдика такие истории. Когда люди перед смертью начинают видеть то, что другим и в кошмарах не снилось. Одна нога уже за порогом, а другая всё ещё в мире живых.

Дорога пронеслась незаметно. И вот, я стою около дома Лаврова и пытаюсь разглядеть силуэты в окнах. Ничего. В этом мире их уже нет.

Битые кирпичи на углах здания, покосившиеся рамы. Но местами висели даже занавески. А второй этаж, был целым, но он-то меня и пугал больше всего. Слишком белые стены, запах больницы доносился даже до улицы.

Я достала ключи и сжала в руке. Мне нужен Эдик.

Он у меня стоял на быстром наборе и его голос послышался уже через несколько секунд.

– Алиса, доброе утро, какие новости?

– Эдик, не дури, что ты видел в доме?

– В каком? – пауза, – Ты видела их.

Я засунула палец в рот и погрызла ноготь.

– Ты поднимался на второй этаж? – спросила я, тоже выдержав паузу.

– Да. Но я не нашёл Лаврова.

– И тупо скинул всё на меня! Эдик, у меня полно своих домов.

Я люблю свою работу, но здесь происходит, что-то не то. Слишком много временных потоков перемешались. Оставшиеся бедняги попросту не в силах уйти самостоятельно.

– Я сейчас приеду.

– Уже не надо. На кой ты мне здесь?

– Я думал, что так и нужно, – тихо выдохнул сотрудник. – Дождись меня.

Но на этих словах я уже дала отбой.

Зайти, найти и выйти. Ничего сложного.

Я открыла дверь, зажмурилась и… сошла с ума.

Во дворике на этот раз никого не было. А, где евреи? Зашла внутрь дома и огляделась.

– Живые есть?

По протоколу мы обязаны проверять наличие живых. Если таковые имеются, они обычно сразу же появляются. Но сейчас ничего не произошло.

– Сероглазик.

Хорошо. Будем искать. Зашла в комнату к детям – пусто. К мальчишке из гостиницы, тоже никого. Что здесь произошло за одну ночь?

Из разбитых окон лился мягкий свет, но его источником было не солнце. В этом мире непонятное освещение. Небо сияет само собой, словно и есть один единственный источник света в этом мире.

Обстановка напоминала заброшенный музей. Кресла, торшеры, картины, чучела животных, и всё это покрыто толстым слоем пыли. Комната за комнатой. И ни одной души.

Я дошла до лестницы, ведущей на второй этаж и замерла. Наверху было темно, словно окон там не существовало. Но остановило меня не это. На своей шее я почувствовала тёплое дыхание.

Дыхание! Я не трусиха и работаю в конторе четыре с половиной года, но некоторые вещи заставляют пугаться. Не оттягивая момент ужаса, я резко обернулась и встретилась взглядом с моим пропавшим парнем, сероглазиком.

– О, – вздох облегчения вырвался из моей груди, – Ты здесь.

Он снова взял меня за руку и потянул в одну из комнат. Идти пришлось не долго, и я успела разглядеть фигуру парня. Кажется, он немного ниже меня. И точно младше. И будь он живым, общество не оценило бы мои мысли по отношению к этому юному телу.

– Сюда.

Это была старая прачечная. Ну, или что-то похожее. Там стояли три большие стиральные машины с зияющими круглыми ртами, с которых капала грязная вода.

Он подтолкнул меня к стенке и сам встал напротив, причём, очень близко. Я чувствовала его дыхание на своём лице.

– Кто ты такой?

Я подняла руку, желая прикоснуться к нему, но так этого и не сделала.

Серые глаза до глубины были наполнены болью. Казалось, что его разрывают изнутри. Но ведь так не бывает. Чувства – это удел живых.

– Тебя так долго не было.

Я замерла от его голоса.

– Что-то изменилось?

– Да.

– Тогда, блин, просто расскажи, в чём дело? – заорала я и в этот же момент услышала знакомый голос.

– Живые есть?

– Есть, – раздражённо ответила и пошла в сторону Эдика.

В этом мире невозможно противиться одному простому вопросу, если ты живой, а задаёт его работник «тёмного дома». Моё тело выпроваживалось из прачечной, а голове стоял крик. Я пыталась схватить тёплую руку, которая вела меня несколько секунд назад, но пальцы лишь скользнули по ладони, успевая почувствовать искорки энергии.

Моё сознание выдернули из сумасшествия, и я снова стала нормальной.

– Я пожалуюсь, и тебя уволят, – прикрикнул Эдик, тряся меня за плечи.

Высокий и накачанный, он сильно выделялся в нашей конторе. Бывший боксёр, любитель публики, стоял передо мной, согнувшись в три погибели, чтобы заглянуть в глаза. Меня этот зрительный контакт добьёт сегодня.

– Чего рёвешь? Я за тебя перепугался. Знаешь, сколько раз я орал "живые есть"? Двадцать семь! Да, что с тобой такое, Алиса? Ну, не реви.

Он встал на колени и прижал мою голову к своей широкой груди.

– Ну, успокойся.

Эдик провёл рукой по волосам и замер.

– Давай, продолжай, меня успокаивать, – попросила я. – Мне это сейчас очень нужно.

Интересно, почему я снова плачу? Что за эмоциональный барьер я перешла.

– Алис, у тебя волосы поседели. Прямо, белые, белые.

– Просто выведи меня до конца, и они снова станут прежними. Я поэтому ни с кем не хожу в паре. В этом мире моё тело выглядит немного иначе.

– Алиса, ты полностью вышла. Мы на стороне живых.

В момент, Эдик поднял меня на руки и вынес из дома, несмотря на мои протесты.

– Хорошо, что я на машине.

– Отпусти, я не маленькая и не больная, – затарабанила я кулаками по мощным плечам.

– Ты едешь к шефу.

– К Антошке?

– Выше.

У меня округлились глаза. Эдик посадил меня на переднее сиденье и завёл мотор.

– С тобой, что-то происходит и лучше будет узнать об этом первыми.

– Почему ты передал этот дом мне? – крикнула я, пиная изнутри дверь.

– Потому, что меня попросили.

– Кто? – моя нога застыла в воздухе, в миллиметре от стекла.

– Обитатели дома. Когда я пришёл, они голосили твоё имя.

– Но…

– Это были крики о помощи. Я думал, что ты справишься, но всё пошло криво.

Машина дёрнулась с места, и я бросила последний взгляд на дом Лаврова. На втором этаже в белоснежном окне виднелся силуэт. Сердце ёкнуло. Это был он, мой сероглазик.

Глава 3

Я сидела в кабинете шефа, и молча грызла ногти. В окне за спиной Анатолия Геннадьевича отражались мои седые пряди. Да, было как-то непривычно, словно, я всё ещё находилась в мире мёртвых. Как такое могло произойти?

– Как такое могло произойти? – повторил мои мысли шеф. – Ты должна была контролировать ситуацию. Алиса, ты ведь не первый год работаешь в нашей конторе.

– Я, не заходила так глубоко. Всё происходило на самой поверхности.

– Ты забылась, и теперь, Алиса, у тебя проблемы, – шеф встал и прошёлся к шкафу с папками, потянулся к одной из них, но потом передумал.

– В смысле проблемы? Волосы можно перекрасить, – заупрямилась я.

– Ты ведь знаешь протокол, я должен отстранить тебя от работы на две недели, пока твоя внутренняя гармония не сольётся с внешней. Ты ведь могла остаться там навсегда. Что отвлекло твоё внимание, что ты не заметила ход времени? Так ведь и помереть не долго.

Ну конечно он меня просто запугивает. Я чувствовала, когда нужно остановиться, просто он переживает за своих сотрудников.

– Вы всё, Анатолий Геннадьевич?

– А ты хочешь услышать что-то ещё?

Мужчина в рубашке и джинсах наклонился в мою сторону. От него пахло сигаретами. Сладко так, пахло. На его лысине играли блики от солнца, а в карих глазах проглядывалась искренняя забота.

– Нет.

И не дожидаясь ответа, я вышла из кабинета.

Отстранить меня на две недели от работы, в которой я души не чаю? Я не чувствовала себя больной, утомлённой или грустной. Я была, всё та же я, только цвет волос чуть изменился. Но не иметь шансов погружаться в иной мир, для меня было равносильно смерти. Я игралась с призраками столько, сколько себя помню. Проживаю две жизни, и они мне обе нравятся. Я часть обоих миров. Меня воспитывали интересные души, а с живыми сложно найти общий язык.

– Зайка моя,– подсела я к Антошке, – Ну, хоть ты скажи, что со мной всё нормально.

– Алиса, с тобой всё нормально, – ровным тоном сказал Антошка.

– Дай, мне какое-нибудь маленькое дельце. Ну, хоть какой-нибудь домик, где недавно скончалась простая добрая старушка.

– Ты же понимаешь, что мне уже сообщили, и ты отстранена.

– Ну, и не надо, – психанула я, и вышла из конторы.

Сами потом пожалеют и позовут меня обратно, чтобы я разбиралась с домом Лаврова.

Я вернулась домой, чем приятно удивила свою близняшку. Она несказанно обрадовалась, что мы сможем провести вечер вдвоём, посмотреть какой-нибудь ужастик с попкорном, и поболтать о мальчиках.

Какие ужастики? Какие мальчики?

Единственное, что меня радовало – это общение с мёртвыми.

– Алиска, я только что скачала новый фильмец и заказала две огромные пиццы.

Дома пахло сыром и скукой.

Я, молча, прошла мимо неё и закрылась в своей комнате. Но дошла до середины и замерла. На своей шее я почувствовала тёплое дыхание. Всё в точности повторялось, как в доме Лаврова. Но ведь Он не может находиться здесь? Я закрыла глаза, и шагнула через марёво тумана. Комната тут же преобразилась. В углу на старом сундуке сидела старушка и что-то вязала, справа от меня у окна на толстый верёвке висел мужчина лет сорока с высунутым языком, яростно пытаясь что-то мне сказать, помогая себе жестикуляцией.

И всё, а Его здесь не было.

Я тут же шагнула обратно. Если узнают в конторе, меня вообще уволят к чертям. По правилам, мы не должны переходить порог иного мира в своём доме, это грозит вечным сумасшествием.

Зазвонил телефон.

– Чего тебя? – грубо спросила я.

– Алис, ты дома?

– Дорогой мой, Эдуард, вам фото прислать или сестру позвать?

– Не ерничай, я сейчас подъеду, поговорить надо.

– Как хочешь, – я отключила телефон и свалилась на кровать.

Почему тот парень не выходит у меня из головы? Чем он так зацепил, что я до сих пор не рассказала о нём начальству? Такие серые и грустные глаза, и тепло его руки. Оно было намного сильнее, чем страдания той бабы в автобусе. Смерть совсем уже близко, не иначе.

– Алис, тут к тебе пришли, – заглянула в комнату Алина, и сразу же вслед за ней втиснулся Эдик.

Он оглядел комнату, присвистнул и бочком, бочком, что бы ничего не задеть уселся в одиноком кресле.

– Ты случаем не ведьма?

Я продолжила лежать, глядя в потолок.

– У тебя тут тысячи ловцов снов, какие-то пучки с травами, мешочки с камнями. Я не удивлюсь, если за полками стоит метла, – он привстал и тут же сел обратно. – У тебя там метла!

– Эдик, ты по делу или как?

– Зачем тебе метла? Ты медиум, а не колдунья.

– Это для антуража. До встречи с конторой я выживала, как могла.

Через открытое окно влетела бежевая моль и уселась на оплавленную свечу.

– Боюсь представить, как твоя комната выглядит в другом мире.

– Намного лучше, поверь, – я села, и, пождав колени, опёрлась на подушки. – О чём хотел поговорить?

Эдик заёрзал в кресле, вероятно, ища подходящие слова.

– Рассказать, наверное, не смогу. Попробую, показать.

О, я слышала об этой методике. Когда один медиум делиться своими эмоциями от пережитого момента. Но на практике, ни разу не видела. Ознакомительную теорию мне давали ещё на первом году службы. Пару раз пробовала, но кроме головной боли ничего не получила.

– Падай рядом, – и я похлопала по кровати.

Эдик пересел из кресла и взял меня за руки.

– Только не сопротивляйся, а то в обморок упадёшь.

Я переложила свои руки поверх рук Эдика и почувствовала прохладу. Совсем другие чувства. И, не успела сделать вдох, как волна эмоций захлестнула меня. Сначала, это были нерешительность и растерянность. Дворик с евреями, подумала я. Но тут, же холодная решимость свинцом осела в ступнях, и Эдик двинулся дальше. А потом, началась неразбериха. Я скорее увидела, чем услышала разные голоса. Они все твердили одно, и тоже: «Алиса».

Почувствовала неуверенность, а впереди ждали двое деток, жалость к ним захлестнула весь разум. Ещё один ребёнок. Бесстрашие таяло, как снег на солнце. А потом и вовсе встало в ступор.

– Что это? – едва заставляя язык слушаться, спросила я.

– Лестница на второй этаж, – далёким эхом ответил Эдик.

Страх, чёрной пеленой стоял перед нами, не пропуская наверх. Что-то неосязаемое появилось на ступенях и вдруг, на огромной скорости бросилось прямо на нас. Я застыла с бесконечным желанием сделать вдох. Сколько бы я не старалась, но лёгкие не наполнялись воздухом. Ещё мгновение и нечто поглотит нас. И тут, я заорала, что есть силы.

Эдик отпустил мои руки, перед глазами всё плыло разноцветными кусками, а в голове пульсировали крики с моим именем.

– Это Лавров? – задыхаясь, спросила я.

– Точно, не он. Я вообще не уверен, что он всё ещё там.

– Святые духи, – я схватилась за голову, стараясь побороть тошноту. – И ты отправил меня в этот хаос? Ты хотел моей смерти? Уходи.

– Алиса, всё нормально? – заглянула в комнату Алина.

– Я только, что узнала, что дом, над которым я работала, ушёл в другое агентство, – не задумываясь, соврала я.

Близняшка перевела взгляд на Эдика и взметнула вверх брови.

– Спасибо, Эдик, что предупредил меня, и жаль, что так рано уходишь.

– Алиса, – сквозь зубы произнёс бывший боксёр.

– До встречи завтра на работе.

– Ты нужна им больше, чем мы представляем. Они ведь столько ждали, просто, ты, наверное, ещё не готова.

– Это я-то не готова? – вскочила я, и тыкнула Эдику пальцем в лоб. – Такой жлоб испугался, а я не готова?

Эдик поднялся и вышел. Алина закрыла за ним дверь. Мысли в моей голове кружили по спирали, то вверх, то вниз. Почему ему не встретился мой сероглазик? Его глаза вновь появились перед моим лицо. Столько боли. Откуда такие раздираемые чувства в столь юном теле?

– Алина, – заорала я из комнаты, – Где там твоя киношка? Будем устраивать пижамную вечеринку двух старых дев.

Из коридора донёсся взрыв хохота. Мы были во многом с ней похожи, и обе так и не вышли замуж. Ждали того самого. А тот самый, возможно, ещё не родился.

До полуночи время пролетело, как на метле. Были просмотрены два фильма ужасов про зомби, и съедена груда попкорна и мороженного. Такие вечера – редкость в нашей маленькой семье.

– Алис, это ваш охранник из конторы был? – засыпая, спросила Алина, укутавшись в плед на диване перед телевизором.

– Эдик? Нет, он такой же сотрудник, как и я.

– Большой.

– А то, он бывший боксёр, – ответила я и с удовольствием зевнула.

– Из боксёров в риэлторы?

Так, и что ей ответить? Не скажешь же, что после нокаута у него открылся дар, и он начал видеть погибших бойцов на ринге. Чуть не свихнулся, но вовремя попал в нашу контору. Нет, не скажешь.

– Это всё из-за матери. Больна она, и он не может постоянно рисковать, участвуя в боях, вот и выбрал спокойную работу.

– Значит, он не женат? – лукаво спросила сестрёнка.

– Даже не думай! У него в голове не просто тараканы водятся, а целые крокодилы.

Мои глаза медленно закрывались, в голове становилось мягко и воздушно. Я приобняла Алину, и отдалась власти Морфея.

– Алиса, – голос позвал тихо, но настойчиво. Я почувствовала прикосновение к щеке и открыла глаза. Около меня лежал парень с дома Лаврова. Он гладил левой рукой мои серебристые волосы и грустно смотрел в глаза. Блин, даже во сне не даёт покоя.

Вокруг всё казалось серым и старым. Даже кровать, на которой мы лежали, при движении издавала пыльные вздохи. Но сейчас пыль заботила меня в последнюю очередь. Тепло исходившее от молодого тела рядом, переходило ко мне и наполняло странной энергией.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?

Его пальцы скользнули по плечу и пробежали до локтя. Остановились, слегка сжали и снова вернулись в исходную точку. Мне понравилось. У меня было немного мужчин, и не сказать, что бы я была избирательная, нет, просто работа занимала большую часть моей жизни, и я не жаловалась. А тягу к физическим контактам никто не отменял.

Я хотела снова спросить про имя, но его рука резко переместилась на мою талию и сильно сжала. Было не больно, было горячо. Тепло исходившее от него, зажигало в моём теле яркие вспышки неконтролируемого пламени. Неужели, во сне можно ощущать такое?

Кровать скрипнула, и он навалился на меня сверху. Жар пробежал по всему телу, срываясь с губ тихим стоном.

– Алиса…

– Да, – ответила я, с трудом выравнивая дыхание.

– Алиса, – и он поцеловал меня.

Цунами эмоций настолько захлестнуло меня, что кажется, я потеряла во сне сознание, так как иных объяснений у меня не было. Всё закружилось только вокруг наших губ. Моих, пухлых и его тонких, больше в мире ничего не существовало.

Я проснулась от яркого солнечного света, бившего прямо в лицо. Проснулась у себя в комнате, а не в зале перед телевизором. Потянулась и почувствовала усталость в ногах. Вот так вот, спать в неудобной позе.

Дверь в комнату приоткрылась, и голова Алины заняла большую часть проёма.

– Проснулась, соня?

– А, что уже утро? – поморщилась я от того, что сегодня не смогу пойти на работу.

– Дело к вечеру идёт.

– Да ладно, я столько проспала?

За окном действительно садилось солнце, а мне жутко хотелось есть.

– Злая ты, Алиска, – близняшка вошла и прыгнула ко мне в кровать. – Мне боксёра не дала, а сама с ним ночью гулять ходила.

– Чего? – не поняла я.

– Ночью убежала и вернулась лишь под утро. Ещё и грязная вся. Так бы сразу и сказала, что сама на него глаз положила.

Алина говорила, что-то ещё, но я её уже не слушала. Ночью я была точно не с Эдиком, тогда с кем? Неприятные подозрения ползли по пыльной одежде к тому месту на талии, где виднелся отпечаток руки. Горячие поцелуи, объятия и возможно, что-то ещё. Я ночью была в доме Лаврова!

Вот теперь пора бить тревогу. Таких странностей за мной ещё не наблюдалось.

– И голова вся белая, – Алина взъерошила мои волосы. – Не отходит, чем измазалась?

Я встала, и не говоря ни слова, направилась в ванную. Нужно привести в порядок себя и свои мозги. Кажется, эту ночь я провела с призраком. Но самое странное в этой истории, что мне нравились наши встречи и прикосновения. Этот парень зажигал во мне такие чувства, о которых я даже в самых лучших романах не читала. Он пробуждал во мне древние силы природы и освобождал от оков мира живых. А вот, с волосами придётся, что-то делать.

Глава 4

Два дня я провела в состоянии амёбы. Ела, спала, ползала по квартире. Алина, приходя с работы, заставала меня в основном, лежащей посреди комнаты прямо на полу. В дом Лаврова по ночам я больше не бегала, но мысли о сероглазом пареньке не оставляли в покое.

А ещё, безумно хотелось в иной мир, к его мрачным красотам и обитателям. Наркотическая зависимость по мёртвым. Но шеф прав, гармония должна быть восстановлена. И я его покорно слушалась.

На третий день, когда на звонящем телефоне высветился номер Антошки, я чуть не завизжала от радости.

– Слушаю, Александр, – деловым тоном ответила я.

– Алис, шеф разрешил взять тебе небольшое дело, так что заедь…

– Антошечка, любимый мой, сразу бы так, – замурлыкала я.

– Заедь в контору, подлиза, и поработай со стажёром.

– Александр, вы в своём уме, какие стажёры, я одиночка!

Но пятки уже чесались, руки искали чистые джинсы, мозги думали, как на месте избавиться от новичка и свалить к Лаврову.

– Через полчаса у меня в кабинете, – и Антошка положил трубку.

Вот оно, истинное счастье трудоголика – вызов на работу.

Вихрем ворвалась в автобус, даже не замечая, кто находится рядом. Семь остановок пронеслись, как мгновение. И вот, двери конторы! Одноэтажное задние с окнами без решёток, бежевые стены и деревянные советские двери. Замерев перед входом на минуту, восстановила дыхание, и как ни в чём не бывало, вошла.

В кабинете Антошки ко мне спиной сидела девушка, по беглому осмотру было понятно, что она нервничает и боится. Я плюхнулась в соседнее с новенькой кресло и улыбнулась.

– Физкульт привет!

– Я смотрю, ты соскучилась? – со смехом произнёс Антошка.

– Не говори ерунды, я прекрасно отдыхала.

– Могу, конечно, ошибаться, но на тебе топик от пижамы.

Я медленно опустила взгляд на грудь и покраснела.

– Лето, жара. Ой, да, пофиг! У меня тут в шкафу полно одежды. Даже больше, чем дома. Так, что не парься, переоденусь.

– Как скажешь. Алиса, это Марина. Она на неделю твой стажёр и я хочу, чтобы ты объяснила ей принцип работы, – Антошка повернулся к девушке, – Марина, это Алиса, она поможет тебе разобраться, что да, как.

Я посмотрела на Марину. Ненавижу людей с этим именем. Судьба поистине коварна.

В кресле сидела серая мышка в очках, с ободком, держащим короткую чёлку, в юбке до колен и серой блузке. С какого столетия её выкопал шеф?

– Мне просто с ней сидеть? – морщась, спросила я.

– А хочешь?

– Не хочешь!

– Тогда держи.

И Антошка протянул мне дело в файловой папке. "Кузьмина".

– Это ты? – посмотрела я на мышку.

– Нет. Я Хвостикова.

– Храни нас духи! – воскликнула я и махом головы, показала Антошке на дверь.

Он вышел вслед за мной.

– Алиса, я понимаю, что ты способная, но так открыто глумиться на новенькой?

– Я хочу к Лаврову.

– Дело Лаврова заморожено. Но его курирует Эдик.

Я из-под бровей глянула на сотрудника.

– Ладно, расскажи о Марине.

– Монастырская. Как туда попала, не говорит, но до недавнего времени была не примечательной. А после смерти игуменьи стала видеть странные вещи. Ну, шеф, конечно, её и прибрал к рукам. А, что? Леся замуж вышла и теперь с детьми возится, Армешка до сих пор в гипсе, кому работать?

– А мне нравилась наша маленькая конторка. А эта, Марина, точно одна из наших, может, просто умом тронулась?

– Наша. Шеф проверил.

В коридоре запахло плесенью, и по ногам ударил горячий влажный воздух.

– Алиса, хватить мутить, иди, работай.

Я заглянула в кабинет и позвала мышку. Она, молча, вышла и потопала за мной. В комнате отдыха никого не было, и мы уселись на полу среди больших подушек. Монашечка никак не могла устроиться, чтобы не помять юбку.

– Читай дело и говори, что об этом думаешь.

– Я? – спросила мышка.

– Мне бумага не нужна, чтобы понять, кто помер и кого нужно искать.

Моя гордыня начинала переливаться через край. А девушка открыла папку и тихо, но вслух стала читать.

Кузьмина, квартира, шорохи, стуки, серые грустные глаза. Дыхание на шее. Прикосновение к талии.

– Вы уснули? – вернул меня голос к реальности.

– Чего?

– Вы, как будто уснули, – повторила мышка.

– Так, давай сразу обговорим мелочи, тебе сколько лет?

– Двадцать восемь.

– А мне тридцатник, так, какая я тебе "вы"? И если я застыла, это не значит, что сплю, я работаю.

– Угу.

– Что ты поняла из дела?

– Что в квартире обитает сущность. Раз даже соседи жалуются.

– Бабка это. Наверное, что-то забыла и теперь постоянно возвращается. Зайти, найти и выйти.

Хотела ты, Алиска, бабку, вот тебе, пожалуйста. Возись!

Мышка смотрела на меня, как щенок на косточку, только ещё и с восхищением.

– Запоминай, по негласному протоколу, в первую очередь, мы обязаны проверить на наличие живых.

– Это, как?

– Куда бы ты не вошла через порог миров, всегда спрашивай " живые есть".

– А если есть? – испугалась мышка.

– Значит, в первую очередь вытаскиваем живых.

– Это люди?

О, почему Я не задавала таких вопросов?

– Чаше всего это либо свои, либо те, кто случайно находится там в это же время. Ну, соседи зашли, или бездомные.

Мог ли мой сероглазик быть бездомным? На вид он вроде одет опрятно.

– Алиса, а что дальше?

– Дальше? Поедем искать нашу бабку.

Я зашла к себе в кабинет и среди кучи тряпья нашла нормальную футболку. Рыжик Антошка проводил нас взглядом из окна своего кабинета и продолжил курить.

Автобусы в ту часть города, куда нам надо, не ходили, пришлось взять такси. Водитель попался молчаливый, и быстро довёз до места назначения. Пятиэтажный дом, третий подъезд, второй этаж. И, очередная глухомань! Поднялись по ступеням. Я достала ключ, данный Антошкой, и открыла дверь.

– Есть живые? – заорала мышка.

– Ты больная, что ли? – я подтолкнула её внутрь и захлопнула дверь.

Квартира нас встретила запахом плесени и тёплой сырости, словно соседи затопили кипятком.

– Я по протоколу.

– А по логике не пробовала? Мы не в гос. учреждении работаем, нам лишняя огласка не нужна. Ладно, давай руку, буду учить на деле.

Мышка протянула свою холодную лапку, и я отметила, что прямо сейчас до чёртиков хочу в дом Лаврова. Хочу в этот пыльный музей с его странными обитателями, к евреям и деткам. Но больше всего, хочу вновь почувствовать тёплое дыхание на шее.

– А теперь, закрой глаза.

– Угу.

– Видишь, клубится туман у ног?

– Нет, я ничего не вижу, глаза же закрыты, – виновато произнесла Хвостикова.

– Храни, нас духи! – я выдохнула, и шагнула в туман, силой таща за собой бывшую монашку.

Тихая до этого квартира наполнилась треском и шорохами. Обои мокрыми кусками скатывались со стен, под ногами хлюпала зелёная жижа. С потолка свисали лохмотья, похожие на водоросли. Вот ведь бабка запустила себя!

– Что скажешь? – повернулась я к мышке.

На её месте стояла красивая девушка без глаз. Такое впечатление, что они отсутствовали с рождения. Просто два гладких бугорочка под бровями. Душа красива, но слепа.

– Поэтому в монастырь пошла? Не видела ничего хорошего от людей?

– Не только. А у вас… тебя, волосы изменились.

– Знаю.

Я два часа вчера красила волосы, чтобы не дай бог, кто-либо в конторе заметил, что они поседели. И вообще, это странно. Все, кто переходит порог миров, меняет облик тела на душу, а у меня лишь волосы седеют, да глаза зеленеют. Что не так с моей душонкой, даже шеф не знает. А может, знает, но молчит.

– Это мир мёртвых?

– Да. А теперь, быстро собралась и сказала мне, что не так с бабкой.

– Ну, всё кругом сырое и мокрое, это её душа так выстрадала много влаги?

– Верно. Полжизни нытья и самобичевания, и вот, результат. А теперь, по протоколу, живые есть? – крикнула я.

Из комнат не донеслось ни звука. Топая по воде, мы прошли в кухню. За небольшим столиком сидела старуха больше напоминающая жабу, вся в слизи, противно издавая, квакающие звуки. Заметив нас, она зашипела и сползла с табуретки.

– Не пойду! – гаркнула бабка.

– Куда ты денешься! – я подошла, как можно ближе и ткнула пальцем прямо в её мерзкий лоб.

Бабка забулькала, как сода на уксус и превратилась в пар, оставляя после себя лужу грязи с пузырями.

– Куда она делась? – спросила мышка, выглядывая из-за моего плеча.

– Ушла. Наше прикосновение для них, словно лифт.

– Куда?

– Я там не была, поэтому ничего путного сказать не могу. Но здесь им не место.

– А, тот кто?

От этих слов мне стало не хорошо. Я не чувствовала ещё чьё-то присутствие, но это не означало, что его нет.

– Алиса…

В затылок ударилось тёплое дыхание, и я на долю секунды потеряла над собой контроль.

– Это свои.

Резко обернулась, в желании встретится взглядом с серыми глазами, но за мной никого не было.

– Он совсем не был похож на человека. Даже после смерти.

– А на кого похож? – спросила я, боясь ответа.

– Демон, – прошептала мышь.

– Зайти, найти и выйти, – произнесла я, взяла за руку мышку, закрыла глаза и шагнула через туман.

Кухня преобразилась, и имела традиционный вид советских Хрущёвок. Отныне, квартира пуста и готова к заселению.

– А, что это было? – спросила мышка, когда мы вышли из подъезда и остановились.

– Где? – в моём кармане джинсов лежала начатая пачка сигарет. Алина таскает мои шмотки, или я в тайне от себя начала курить?

– Оно было длинное и тёмное. Я в монастыре находилась недолго, но если верить писаниям, то с нами в квартире была нечистая сила.

– Бес, демон?

– Ты мне не веришь?

Если бы! Твоя душа может увидеть многое, но это точно был не демон.

Мы пошли пешком до дороги чтобы поймать такси, а я хотела успеть за один день объяснить принцип нашей работы потому, что Марина мне не нравилась всё больше и больше.

– Три главных слова-действия: зайти, найти и выйти. Чтобы осуществить последнее, нужно найти душу и прикоснуться к ней. Я, например, тыкаю пальцем в лоб. Эдик, щёлкает по уху. Леся, сейчас она в декретном отпуске, прикладывает руку к сердцу. Придумай, что-нибудь своё и получай от этого удовольствие. И потренируйся переступать порог. Я тебя вечно водить за ручку не буду.

– А, кто такой Лавров?

Под ногами покатились камушки, птицы словно притихли в деревьях. Мышка стояла так, как будто не сделала ничего странного. Словно, мы подружки и обсуждаем давних друзей.

– Где слышала? – я достала из пачки сигарету и покрутила между пальцами.

– Просто, фамилия сама на ум пришла. Может, это от бабушки?

– От внучки. Не лезь в это дело, если хочешь остаться с глазами.

На этом наш разговор закончился. Мы, молча приехали в контору и так же молча разошлись, мышь в комнату отдыха, я в кабинет Антошки.

– Саш, – начала я.

– Ого, с козырей заходишь, чего хочешь? – он сидел за столом, зарывшись в бумаги.

– Убери от меня эту странную девку, а?

– Не понравилась?

– Нет.

– А шеф от неё в восторге. Может, пришло время научиться работать в команде?

– Ты спятил? Я сумасшедшая на девяносто шесть процентов, а она, просто, странная.

– Боишься, что переплюнет тебя? – он достал телефон и ответил на сообщение. – С волосами, что?

– Что? – вскочила я и подбежала к зеркалу. Фух, просто лохматая, седина не вылезла. – Дурак, ты Антошка!

– А ты, ненормальная! – крикнул он мне вдогонку, когда я покидала кабинет.

Был только полдень, а мои ноги тянуло в сторону дома Лаврова. Покататься в автобусе, что ли, утолиться разноготивной энергией?

– Алис, – крикнул Эдик, пробегая мимо моего кабинета, – Привет, бежим, срочный вызов, расскажу по дороге.

Я пулей вылетела в коридор и столкнулась с мышью.

– Мне сказали, что я поеду с вами.

– Хорошо, но не путайся под ногами, – а сама подумала, лишь бы она ногу по дороге сломала себе.

У выхода из конторы стояла малышка Эдика – красный БМВ. Что тут скажешь, такие мы сумасшедшие. Я запрыгнула на переднее сиденье и приготовилась к поездке, но озвученный адрес, согнал краску с моего лица. Это был мой дом.

– Алис, что-то случилось с Алиной.

– Дурной, что ли? – моя реакция всегда была сумбурной.

– Шеф сказал ехать без тебя, чтобы дров не наломала, но я так не могу. Просто, давай доедем и уже на месте всё решим. Ты только не паникуй раньше времени, договорились?

– Если ты сейчас не тронешься с места, тебя не найдут даже ни в одном из миров, – сквозь зубы процедила я.

Глава 5

В машине все сидели, молча, даже, когда нас подрезала блондинка на джипе, Эдик лишь пробормотал, что-то о кривых ногах. У меня же в голове крутились сотни вопросов, но я не понимала с какого начать. Молчала и мышь. Пятнадцати минутная поездка длилась вечность, добавляя капельки отчаяния и нервозности.

Когда подъехали к дому, там уже стояла машина Антошки. Я вышла и посмотрела на окно нашей кухни. Несмотря на яркий день, там было темно, словно стены выкрашены в чёрный цвет.

– Эдик, она жива? – спросила я пересохшими губами.

А потом, до меня дошло. Не глядя под ноги, понеслась по ступеням, сшибла шефа и у двери в квартиру врезалась в Антошку. Он поймал меня и крепко прижал к себе.

– Алиса, стой! Кто её сюда пустил?

А я, рвусь внутрь, в черноту, где должна быть моя близняшка. В голове звон, и последние её слова про Эдика, который ей понравился.

Антошка хоть и не бывший боксёр, но по силе не уступает тяжелоатлетам. Его руки сжимают меня всё крепче, ноги оторвались от пола, и я барахтаюсь в воздухе.

– Отпусти, Саш, – попросил шеф. – Алиса, ты меня слышишь?

И Анатолий Геннадьевич щёлкнул пальцами у моих глаз. На секунду, лица вокруг обрели чёткость, а потом, снова расплылись.

– Держись! – издалека услышала я и провалилась в бездну.

Руки Антошки больше не сковывали мои движения, да и моих рук тоже не было. Существовал лишь разум в необъятной пустоте. Тёмная материя всего сущего.

– Алиса, теперь, я надеюсь, ты выслушаешь меня, – возникли слова из ниоткуда.

– Да.

Ни одной мысли, любые понятия стёрлись, жизнь не имела смысла.

– Мы не знаем, что произошло в вашей квартире. Мы не уверены, что Алина в это время находилась внутри. Поэтому, прекрати панику и постарайся нам помочь.

– Хорошо.

И меня отпустило. В лёгкие бешено ворвался воздух, мозг словно перезагрузился. Я упала на кафельный пол в подъезде, не понимая, задыхаюсь я или наоборот захлёбываюсь.

– Саш, придержи её. Безвоздушное пространство – это не поездка в горы.

Мне доводилось слышать о том, как выдёргивают душу из тела, но пробовать на себе не приходилось. Не советую.

Я поднялась на ноги с помощью Антошки, и уже более трезво оценила ситуацию.

– У Алины сегодня был выходной.

– Зайдёшь? – спросил шеф, переступая порог чёрнеющей квартиры. Представлялось, как огромная чёрная бомба взрывается, пожирая всё на своём пути. Там не осталось ни единой светлой точки.

И тут, я поняла, что не хочу увидеть того, что может ожидать внутри. Достала из кармана сигареты, закурила, подавилась дымом и села на ступеньки.

– Живые есть? – послышалось за спиной.

Минут через десять ко мне присоединился Эдик. Закурил рядом и попросил извинения, что привёз меня, несмотря на запрет шефа.

– Ничего. Я поступила бы так же.

Признаться, я надеялась, что, выйдя, шеф скажет, что всё кончено и мою сестру уже не спасти. Это был самый лёгкий выход.

– Её там нет, – сказал Антошка, выходя из квартиры.

Я продолжала смотреть в пол и закурила ещё одну сигарету. От никотина кружилась голова, во рту стоял кислый привкус.

Мы спустились вниз и встали около машин.

– Шеф, скажите, что там произошло? – спросила я, стараясь удержаться на ногах.

– Там было, что-то страшное, – произнесла мышь, мотая на пальцы носовой платок.

– Пошла прочь! – и сигаретный окурок полетел в сторону Марины.

– Алиса, возьми себя в руки, – возмутился шеф.

– Я не могу взять себя в руки, пока эта зараза находится около меня.

Алина – единственный человек, который остался у меня. А теперь не стало и её. Моё сердце было уверено, что сестры нет в живых. А дурная мышь, только усугубляла ситуацию.

Все сели по машинам и направились в контору. Никто не подходил со словами утешения, не хлопал по плечу и говорил, что я справлюсь. Все собрались в комнате отдыха и устроили мозговой штурм. Меня же оставили в кабинете шефа, на стареньком диванчике.

– Алис, – вошёл Анатолий Геннадьевич, – скажи, честно, в доме Лаврова ты ничего слишком странного не увидела?

– Я не думаю, что есть связь, – грубо ответила я и закрыла глаза.

– Что ты там видела? Мы ведь все заметили, что ты изменилась. Волосы, глаза. Ты хоть в зеркало смотришься?

Глаза? Да, не заметила.

– Эдик подозревает, что души в том доме застряли не случайно. Там ведь только дети были, верно?

– И евреи.

– Я про само здание.

Шеф уселся на пол у дивана и взял мою руку.

– Я немного покопал, и выяснилось, что ты погибла несколько лет назад в авиакатастрофе.

– Ошибка, – я отдёрнула руку.

– Когда я брал тебя на работу, то полностью доверился тем данным, что были известны. Англия, Америка, Сибирь, зачем ты вернулась обратно?

– Не нашла нужные ответы. У меня обычно их меньше, чем вопросов.

– Кто ты?

– Я просто, хочу найти сестру.

– Что ты видела в том доме? – шеф снова схватил меня за руку, словно я намеревалась сбежать.

– Его! – заорала я и села, – Странный парень, ни живой, не мёртвый. Но от него исходит энергия. Я не знаю, как это объяснить.

Я вскочила.

– А если вам так интересно, почему сами не съездили к Лаврову и не посмотрели?

– Да потому, что был там! И Эдик был и Санька. Но никто кроме тебя его не видел, понимаешь?

– Как так?

За окном медленно садилось солнце, птички щебечут, машины сигналят. А у нас в конторе погребальная тишина.

– Можно, я уеду?

– Нет, сегодня останешься у Эдика.

– Не поняла! – И пока я пыталась понять, что от меня хотят, шеф вышел из кабинета и запер за собой дверь.

– Зашибись! Запер! Я ведь могу выйти, пройдя через порог миров.

Но что-то останавливало ноги. Всё, что сейчас нужно, это отправиться к Лаврову и найти Алину, а я стою и думаю.

Что не так с этим домом, кто такой Лавров? Мне ведь так и не дали точную информацию. Секунда решимости на побег улетучилась, как дым. Я села за компьютер шефа и открыла интернет.

«Лавров Игорь Семёнович, тысяча шестьдесят первого года рождения. Профессор, нейрохирург одной из городских больниц. Был снят с должности за халатность приведшей к смерти пациентки».

– Дура, ты, Алиса, о таких вещах нужно узнавать в первую очередь, – сказала я сама себе.

«После скандала Лавров открыл небольшую клинику на окраине города и не привлекал внимание до самой своей смерти».

– А, почему имени убиенной нет в статье? Зато, имеется дата рождения. Ба, храни нас духи, восемьдесят два года! Кто берётся за операции в таком возрасте? Что он с ней делал?

Вбила в поисковик Игорь Семёнович Лавров нейрохирург. Вышло то, что я уже видела, за исключением одной статейки.

«Игорь Семёнович Курлапов. Маленькая статья одного учёного была посвящена оккультным наукам, влияющим на развитие мозга. Ещё в институте запретили его проект, в котором с помощью хирургического вмешательства можно было раскрыть потенциал мозга на более высокие частоты. Настроить чувствительность разума, чтобы увидеть то, что скрыто от нас пеленой между мирами. Простыми словами, умение видеть душу».

Я стиснула зубы. Эти вкладки уже были некогда открыты на компьютере шефа. Он специально послал туда именно меня! Нет заказчика на душу Лаврова. Она нужно Анатолию Геннадьевичу.

Сердце разрывалось от осознанного. Моя сестра оказалась пешкой, которую принесли в жертву, ради новых достижений в нашей работе.

Не раздумывая больше не секунды, я закрыла глаза и шагнула за марево тумана. Прошла по коридору с язвами на стенах и остановилась напротив комнаты отдыха. Через приоткрытую дверь виднелся весь наш коллектив вместе с новенькой.

– Марина, – позвала я через мысленный туман.

Девушка заёрзала, словно, что-то доставляло ей дискомфорт. Она меня не видит, но чувствует душой. Я была уверена, что чувствует.

– Можно я выйду? – спросила мышка и приложила руку ко лбу.

– Конечно, – ответил шеф, – в первый день всегда сложно.

Я отошла от двери, но Марина всё равно задела меня и вскрикнула.

– Ты чего? – привстав, спросил Эдик.

– Ничего, – и вышла.

Марина не понимая, что влечёт её из комнаты отдыха, вышла и посмотрела по сторонам. Я знала, что так делать нельзя, но всё же продолжила. Прикоснулась рукой к её плечу и подтолкнула к выходу.

Вместе с порогом конторы, я одновременно перешагнула через миры.

– Алина? Я уж думала, что сошла с ума, – воскликнула она, продолжая теребить платок.

– Не ори, мы все здесь сумасшедшие. Пошли. Есть одно важное дело и мне нужна твоя помощь.

– Хорошо. Только, предупрежу остальных, – и мышь развернулась к зданию.

– Не сейчас. Тут, дело для девочек.

Я, превозмогая ненависть, взяла её за руку и повела к дороге. Пусть, духи, хранившие нас, простят меня, но я не вижу иного выхода. Мне нужен призрачный душеотвод. Если я отправлю мышь на второй этаж, как подопытную, а сама в это время найду сероглазого, то мы с ним придумаем, как мне найти сестру. А ещё мышь может стать жертвой, если что-то пойдёт не так. В паническом бреду, я была готова на всё.

Мы сели в такси, и я назвала адрес Лаврова.

Вне железной бензиновой зверюги, опускались сумерки. Вечерние переговоры птиц, парочки, идущие в кино или с работы, дети, щенки. И мы, направляющиеся на смерть.

– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе найти сестру?

Я повернулась к мыши, сидящей позади меня.

– Нет. Ты не сможешь, но я знаю того, кто на это способен.

Правая рука тарабанила по торпедке, левая доставляла боль самой себе. Один ноготь входил под другой и давил до крови. И так, с каждым пальцем.

– Там, в квартире произошло, что-то ужасное.

– Ты уже говорила. Помолчи, я думаю.

Мне хотелось заткнуть её по жестче, но доверие мыши мне ещё пригодиться.

Машина остановилась у дома-клиники и моя "подруга" ахнула. Мы вышли и подошли к двери.

На секунду в голове мелькнули мысли о боге и наказании за мой план, а потом, я услышала голоса. Пели на еврейском. Горько, с рыданиями. Навряд ли бог оставил бы своих детей в таком ужасном месте. Страх кары отошёл на второй план.

– Так, мы… Марина, мы сейчас войдём в дом, и ты поможешь мне отыскать одного человека. Всё, что будет происходить вокруг, тебя волновать не должно, ясно?

– Там их много, да? – глаза девушки были полны ужаса.

– ОНИ, на мне. Тебя заботит только один человек – Лавров. Мы должны найти его первыми.

Я протянула руку и вновь ощутила прохладу от её кожи.

Надеюсь, со стороны никто не заметит наш переход, так как замок на двери сменили, а ключей не дали.

Я закрыла глаза и представила туман у моих ног. Сегодня его цвет играл от малинового до фиолетового, а не привычного серого. Моя душа рвётся из тела.

Во дворике, как и в первый раз сидело много людей. В углу небольшой гробик. С нашим появлением пение стихло. Головы сидящих резко и с хрустом повернулись в нашу сторону, глазницы были пустыми.

– Мама! – вскрикнула безглазая, крепче сжимая мою руку.

– Тише, – обратилась я к мертвецам, – Сегодня мы за вами. Я никого здесь больше не оставлю.

Жуткие пустые взгляды, холодили кровь, челюсти мёртвых сжимались так сильно, что у двоих с треском обвисли.

– Держись рядом, – прошептала я мыши. Она мне пока, нужна живой.

В этот раз я не пошла влево, сразу к двери в дом, нет, я направилась вдоль забора по правой стороне, к гробику.

Тела евреев поворачивались в нашем направлении. Они не хотели нам зла. Никто не хочет зла другому просто так. Эти люди опасались за того, что лежал в гробу.

– Алиса.

– Тсс.

– Там внутри не ребёнок.

Я заглянула в чёрный бархат. Ребёнок. Маленький, синющий, но всё, же ребёнок. Утонул, либо задохнулся. Что видит, эта бывшая монашка?

Но ему здесь не место. Я наклонилась над распухшим личиком с закрытыми глазами и осторожно прикоснулась пальцем ко лбу.

В этот же момент, вихрь из чёрных одеяний закружил с воем по всему дворику. Наши души начало рвать и кидать в разные стороны.

– Алиса! – заорала мышь, пытаясь поймать мою руку.

Я в то время, лишь закрыла глаза и попробовала расслабить свой разум.

Через секунды всё стихло.

Дворика перед нами больше не было. Мы находились в небольшом коридорчике, обставленном со вкусом девяностых годов. Настенная вешалка, тумбочка и зеркало, покрытое мелкими трещинами.

– Алис… – с нарастающей паникой заорала мышь.

– Не смотри на своё отражение, – холодно ответила я, и пошла к двери в конце коридора.

– Но там, у меня нет глаз.

– Но ты же это как-то увидела, значит всё в порядке. Давай, у нас ещё куча дел.

Я открыла дверь и улыбнулась, напротив меня стоял сероглазик. Его грустные серые глаза, выражали тоску и в тоже время радость.

– Алиса, – произнёс он тихим голосом, от которого становилось жарко.

– Мне нужна твоя помощь, – попросила я и протянула вперёд руку, чтобы коснуться и вновь почувствовать ошеломляющую энергию этого мира.

– Алиса, с кем ты говоришь? – спросила мышь. – Перед нами лишь пустота.

Я закрыла глаза, не останавливая руку. Горячие искры пронзили душу, даря вместе со спокойствием надежду. Крепкие руки обхватили остатки разума и унесли в неизвестном направлении. Алисы больше не было.

Глава 6

В жизни множество вещей, которые нас не устраивают. Одни, мешают стать хорошим человеком, другие вредят правильной концепции существования. Но мы, люди, не очень-то стараемся изменить себя, нет, проще прогнуть окружающих и мир. А если, не получается, то можно ещё и всех обвинить в своей неполноценности.

Мы не даём себе жить, и не желаем этого признать. Это и есть главный недостаток человечества.

Я знала, что поступаю не правильно, но не могла остановиться. Смогу ли я быть Алисой, признав слабости и жестокость? Нет.

И вообще, Алиса уже пропала. На месте моего существа ничего не было, осталась только ироничная улыбка. Своеобразный чеширский кот.

Пропало всё, тело, желания, боль, тяга к жизни. От Алисы осталась тень, висящая в полной темноте.

Времени нет, миг застыл в вечности, купаясь в черноте безмолвия. И на фоне безумного спокойствия до меня долетел голос. Откуда он шёл и к кому обращался, было не понятно. Но он нарушил спокойствие и по глади безвременья расползлись круги.

Голос звал и требовал. А я больше не хотела быть нужной, это слишком тяжело. Лучше раствориться и успокоиться. Стать незримым облачком в стране безмятежности.

– Алиса! Живые есть?

Слова больно вонзились в разум, цепляясь и проникая внутрь. Живая боль заставляла кричать.

И я закричала. Заорала так, что чуть перепонки не лопнули. Тёмные волны окатили меня с головой, заставляя разум съёжиться от холода. Веки разомкнулись, и перед глазами открылась ночь с мириадами ярких звёзд. Возникло дыхание, которое замерло от великолепия вселенной. А затем, моё тело с огромной скоростью полетело вниз.

Мысли словно ветер врезались в лицо и заполняли голову абстрактными картинками.

– Я не хочу обратно! – в испуге закричала я.

Это была не первая моя смерть, но не слушайте тех, кто говорит, что умирать страшно. Поверьте, возвращаться обратно – намного хуже.

Темнота сменилась сумерками и обрела очертания стен с мебелью. Моя душа провалилась в тесное тело и отозвалась острой болью. Крошки мусора впивались в спину и затылок, во рту пересохло, перед глазами прыгали светлячки. А потом, появилась дурная голова, решившая оживить меня.

Глаза мыши опухли от рыданий, сопли, и слёзы перемешались на подбородке. Отвратная картина. Лучше умереть, чем так выглядеть.

– Алиса, очнись! Мне страшно, не оставляй меня! – вопила экс монашка, шлёпая меня по щекам.

В какой-то момент, я перехватила её руку и с силой сжала.

– Ещё раз вернёшь меня к жизни, я стану твоим самым жутким кошмаром.

Да, возможно, эти слова прозвучали так, словно мне не зачем было жить, но иногда такие мысли проскакивают, даже у самых довольных жизнью людишек.

– Ты пропала, как призрак, и я не знала, что делать. А потом, подумала, что нужно довести до конца дело…

– Ты нашла Лаврова? – я села, и хрустнула шеей поворотом головы.

– Нет, прости.

– Так, что же ты делала?

– Тыкала во всех пальцем.

– Ты, что?

Я засмеялась и потёрла затёкшие ноги.

– А с чего уверенность, что ты не «тыкнула» в Лаврова?

Мышь встала с пола и отряхнула юбку.

– Я каждый раз спрашивала, кто он.

Вот те на, а мышка-то оказывается с мозгами попалась.

– И многих натыкала?

– Одиннадцать.

Хорошо. Мышь сделала за меня большую часть работы, остаётся найти Лаврова и мою сестру.

– Значит, на первом этаже переловила всех. Топаем, дальше.

Я встала, не без помощи мыши. Умирать – это вам не падать на роликах. Мысли крутились, как на карусели, немного подташнивало. Почему, пойдя на встречу сероглазому, со мной произошло что-то непонятное и я провалилась в безвоздушное пространство. Сомнения о смерти становились очевидными.

Я зачем-то улыбнулась Марине, но получилось кисло и не дружелюбно. Каждая клеточка моего тела ныла и скулила, разум тосковал о мёртвой тишине.

Мы прошли весь коридор и остановились напротив лестницы, уходящей в чёрноту. Марина пару раз споткнулась и чуть не расквасила нос. Слепая, блин.

– С кем ты говорила, когда пропала? – тихо спросила мышь, поглядывая наверх. – Он страшный?

Ха! Напротив, он премиленький.

– Ладно, ужасы всего мира подождут пять минут, пошли.

Я взяла мышь за руку и провела через туманный порог миров. Яркий свет ударил в глаза и согрел кожу. Рассвет. Тепло жизни. Надежда. В этом мире ещё есть кое-что, что может перевесить весы отчаяния.

Я достала сигареты сестры и закурила. В кармане зазвонил телефон.

– Алиса, боже, ты видела, что произошло с нашей квартирой? – завопила в трубку Алина.

– Какого чёрта! Ты куда пропала?

Сердце заколотило с огромной силой. Голос сестры отбросил многие вопросы и действия подальше от всей беготни за Лавровым.

– Я ходила на свидание, – робко произнесла близняшка.

– И, как, родная?

– Думаю, он тебе понравиться. Но что нам делать с квартирой? Там был взрыв?

– Посиди пока у кого-нибудь из соседей, я как приеду, всё улажу.

– Алисочка.

Я чмокнула трубку и отключила телефон.

– Нам нужно найти Лаврова и отправить дальше, но здесь находится ещё один персонаж, и я не знаю, как с ним быть, – повернулась я к мыши.

– Кто он?

– Почему ты ушла в монастырь? – вопросом на вопрос ответила я. Меня это мучило с самого начала нашего знакомства.

Мышь поправила юбку и прислонилась к подоконнику. Я подумала о светлом отпечатке на чёрной попе, но промолчала.

– Мои родители думали, что я одержима. Что в меня вселился бес, когда я начинала рассказывать о том, что вижу странных людей, непохожих на живых. А они окружали меня почти всю жизнь. Просто, раньше я сторонилась их и не шла на контакт.

– Стоп. Шеф сказал, что ты прозрела после смерти матери настоятельницы.

– В каком-то плане, да. Она пришла ко мне после смерти и рассказала, что на самом деле со мной происходит. Что демонов нет, есть лишь души, которым тяжело покинуть место смерти. И дар, дарованный мне богом, который стоит развивать.

Я в конец запуталась. Кто врёт? Зачем врать вообще? В жизни и так полно всякой хрени, а тут все что-то скрывают.

Сигарета истлела в руке, и я её просто отбросила.

– Алиса, скажешь о том, что видела?

– После смерти?

– Нет, до. Про Него.

Хорошо.

– Это некая энергия, имеющая физическую силу на уровне первого порога. Но вижу её только я.

Я не стала вдаваться в подробности о том, как выглядит мой этот парень, сероглазик мой, и делиться им, не собираюсь.

По шее пришёлся ветерок, и я автоматически приложила руку к тому месту. Он звал меня. Кожа вспомнила прикосновения, и стало тепло.

– Нам пора.

– Можно, я сама попробую шагнуть? – спросила мышь.

– Легко, давай, ты первая.

Мы вернулись к лестнице. Ничего странного, серые ступени, выбеленные стены. Сверху льётся солнечный свет.

– Есть предложение поинтересней. Давай, посмотрим со всех сторон?

И не шагая через миры, я просто поднялась на второй этаж.

Коридор клиники не отличался от других клиник абсолютно ничем. В длину метров семь, пять дверей по бокам, три слева и две справа. Смотровая номер один, смотровая номер два, находились справа, а вот другие двери не имели табличек.

– Марин, ты осматриваешь эти, а я возьму те.

Мышь кивнула и взялась за ручку.

Мерзко. Толчком ноги я открыла первую дверь и попала в личный кабинет. Шкафы, стол, полки с бумагами и книгами. Ничего из ряда вон выходящего. Среди книг я не нашла талмуды по оккультизму или брошюры демонологии, ничего сверхъестественного.

Вторая дверь тоже не принесла хороших известий. Стеллажи с медицинским инвентарём. Из первой смотровой вышла мышь и вопросительно посмотрела на меня. Я отрицательно покачала головой, мол, пусто, как поле после покоса.

Надеюсь, третья дверь даст хоть какой-то результат.

Печалька. Совершенно пустая комната. Без мебели и ковров. Даже лампочки не было на потолке.

– М-да, товарищ Лавров, скучно жил.

– Что там? – через моё плечо заглянула мышь, – Ого, ничего себе!

– Да, пустота.

– Да нет же, неужели ты не видишь?

Я обвела глазами стены и потолок.

– Ничего.

Ах, ты ж! Слепая ты, моя монашка!

Я закрыла глаза и шагнула через порог. В тот же миг, яркое пламя ослепило меня на какое-то время. Жар полыхнул по оголённой коже, оставляя красные отметины. Но я не испугалась. Эти мгновения вернули меня в прошлое, к очень хорошему другу, которого со мной больше не было.

В центре комнаты алело пламя в виде пентаграммы.

– Что это такое?

Около меня появилась безглазая красотка.

Смотри-ка, сама прошла, быстро учится.

– Это по ходу, один из ритуалов по призыву демона.

– Дьявола?

– Нет, он, наверное, очень занят, потому что всегда появляются только демоны, разных рангов.

– Откуда ты знаешь? – удивилась мышь.

– Скажем, так, опыт имеется. Но странно, тут другое, почему до сих пор горит огонь?

– Это опасно? – мышь, взяла меня под локоть и наклонилась.

– Для мира живых нет, а вот для этого, да. Это, как дверь, не буду объяснять между чем, но у нас в данный момент, бродит гость среди мёртвых.

Мысль о сероглазом парне возникла в голове, но я её тут же отбросила, как можно дальше.

– Это, то самое, что ты видела, когда мы вошли? – тут же догадалась красотка.

– Нет. Это не может быть он.

И в этот момент я почувствовала дикую тягу вернуться к выходу. В голове появились буквы, складывающиеся в слова.

– Марин, прыгаем обратно, только держись за меня.

И мы шагнули через порог с такой скоростью, что меня чуть не вырвало, а мышь и вовсе отключилась.

– Живые есть? – донёсся снизу голос шефа.

Помедли мы хоть секунду, то сейчас стояли бы перед всей конторой. А мне это не нужно.

Солнце гуляло высоко и грело по-взрослому. Хотелось, есть, и пить, живот издавал страшные звуки. А мышь, бледно-жёлтая лежала на грязном полу и почти не дышала. Да, без подготовки, наша работа очень опасна.

Но, где же Лавров? Только, если… Его здесь и не было. Бред! Шефу нужен доктор, иначе для чего всё это?

На чёткий и логический план у меня было лишь несколько секунд. И я не стала терять время. Вернулась в комнату с пентаграммой, прошлась, ничего не ощущалось. Значит, спокойно можно спрятать. Прятать там, я собралась мышь. Шеф и ребята поднимутся сюда, пройдя через порог. Живой они её не заметят, а душу скроет пламя на полу.

Я оттащила девушку в дальний угол и встала в центре комнаты. То, что я задумала, возможно, убьёт меня. Но ведь мы уже через это проходили, значит, сильно страшно не будет.

Представила туман под ногами, и, выдохнув, перешагнула. Место, куда должно было занести моё тело, могло оказаться адом или чем-то похуже. И почему в последний момент, я подумала о теле, а не о душе?

Миг. Запах стоялой воды окружил меня. Пели лягушки, где-то капала вода.

И я почувствовала, как крики ветра начинают разрывать мою сущность. Становилось адски больно, зубы лопались прямо во рту, глаза горели, словно их выжгли углями. Пальцы выкручивались в обратную сторону. Внутренние органы вынули и обваляли в песке.

Ветер выл, кости ломались, и в какой-то момент на моей шее среди всей этой вакханалии бесов, почувствовался выдох.

– Открой глаза, – голос был тихим, но твёрдым. И знакомым.

Набрав в лёгкие кислотного воздуха, я мысленно помолилась добрым духам и открыла глаза. И все звуки стихли, оставив только кваканье лягушек и падение капель в воду.

Вместо комнаты с пентаграммой, стояла ночь с редкими деревьями. Под ногами чмокала болотная вода, и слабые жёлтые огоньки вспыхивали в разных местах.

– Они не найдут тебя здесь, Алиса.

Я повернулась и увидела его лицо. Оно было обезображено и, кажется, в нём присутствовали звериные части. Тело осталось человеческим.

– Ты…, – я потеряла дар речи. Не от страха, нет, в своей жизни я многое повидала, тут, скорее всего от разочарования. Он мне нравился, а теперь похож на монстра.

– Мне жаль, – снова заговорил "парень".

– Жаль, что ты демон, а иначе у нас могло, что-то получиться?

Не везёт мне с мужиками. Даже демон какой-то хлипкий попался.

– Жаль, что назад тебе не вернуться.

Глава 7

– Ну, тут ты немного перегибаешь, я к этому готова.

Подумаешь, померла, эка невидаль! Хватит с меня всякой хрени. А здесь, вроде и место не плохое, уютное. Пасмурные сумерки, тёплые огоньки на кочках болота. Лягушечки, может и цапли водятся. За Алину я больше не беспокоилась.

– Тебя, как зовут-то?

С этим вопросом давно надо было разобраться.

– Я Гаап! – заревело ветром со всех сторон.

Азы демонологии я так и не постигла. Имена, иерархия, силы и слабости, от всего это меня отделяла бездна лени и загруженный график. Но спокойствие наполняло меня, как жидкость сосуд.

– Раз уж у меня в запасе целая вечность, расскажи о себе.

Крокодильи брови на лице демона изогнулись в удивлении.

– Ты хочешь знать обо мне?

– Почему бы и нет. Давай, поболтаем. Знаешь, я уже сталкивалась с демоническими сущностями, и они, скажем так, не очень-то шли на контакт. Поэтому, пообщаться было бы интересно.

Рваный рот с гнилыми акульими зубами изобразил улыбку. Месиво кожи, мышц и тканей зашевелились на лице Гаапа и через секунду приняли облик человека. Вернулись знакомые грустные серые глаза.

– Гаап, демон в человеческом обличии, могу принудить к любви или ненависти, показать прошлое или изобразить будущее. Обладаю тайными науками и сакральными знаниями.

– Алиса, простая смертная, с душевными ранами, постоянной тягой к неприятностям. Медиум.

Я протянула руку, чтобы официально закрепить наше знакомство. В ответ его рука сжала мою и, искрящееся тепло пробежало через всё тело. Почему нельзя просто, трогать друг друга и наслаждаться вечностью? Ах, да, так ведь не бывает, всегда что-то испортит счастливый конец сказки.

– Демон, принуждающий к любви? Это многое объясняет. Мог и не стараться, я девушка падкая на юных красавчиков.

Я ногой скинула с кочки два огонька и уселась. Прохладный ветерок шевелил волосы, на губах присутствовал вкус сладкой ванили. Тишина и покой.

– Это твой мир? – спросила я, любуясь демоном.

– Это твой мир.

– Моё собственное загробное болото?

– Ты так и не поняла, – Гаап с досадой улыбнулся, – Ты жива, понимаешь?

– Нет, ты сказал, что я мертва!

Только я начала осваиваться, как мне тут же опять ставят палки в колёса. Помирать, так до конца.

– Я говорил, что нет назад дороги. Ты завершила обряд.

Маленькая зелёненькая лягушка прыгнула на колено и посмотрела на меня.

– Чёрт бы вас всех побрал!!!

Огоньки и комья травы полетели в разные стороны. Сколько можно издеваться? Я психанула и стала топтать болото, любимое несколько секунд назад.

Демон. Да, какой из него демон, тряпка адская, попытался остановить мою истерику, и получил по лицу. В чём потом, я раскаялась. Но это потом.

– Ты! – едва дыша, заорала я. – Зная, твоё имя, я ведь могу изгнать тебя!

– И ты это сделаешь, не узнав, во что ввязалась?

– Сука.

Он обошёл сзади и обхватил меня, не давая махать руками.

– Я ждал тебя с самого начала. Тот докторишка мнил себя лордом тьмы, и пытался с помощью моих знаний, видеть больше, чем допустимо. Потом, появился другой властолюбец и привёл тебя. Но в его планы не входило оставлять тебя в живых.

– То есть? – перебила я, выкручивая голову назад, что бы посмотреть на демона.

– Он хотел использовать тебя в виде жертвы. Алиса?

Я перестала сопротивляться и сникла. Ни на кого нет надежды. Каждый пытается либо съесть тебя, либо продать, как мясо.

– Он желал сжечь тебя в моём пламени и стать моим учеником. Но ты первая принесла жертву и заменила его.

Мышь! Я бросила Марину в огненную пентаграмму. Да, я хотела навредить ей, потому, что она меня бесила, но не убивать.

– Алиса?

Лавров вызвал демона, Анатолий Геннадьевич избавился от лора, я избавилась от Марины. Я убила не виновного.

– Алиса?

– Душа Марины, где она?

– Уже поздно.

Он отпустил меня, и я рухнула в лужу вместе со своей судьбой.

– Верни её!

– Это так не делается.

В глазах демона читалось человеческое сожаление. Он стоял посреди моего болота и растерянно что-то шептал на непонятном языке.

– Тогда я требую обмена. Свою душу на душу Марины.

Гаап присел рядом и приподнял моё лицо.

– Алиса, я не могу. Всё случилось, так как и должно было случиться.

– То есть ты заранее знал, что будет?

– Твоя история выжжена на стенах ада. Алиса, ты даже не представляешь, что тебя уготовано.

– Ты ждал меня в этом доме и играл со мной, когда я появилась?

– Тут, что-то другое, – демон задумчиво потёр подбородок. – Ты изменила ход событий. Я никогда не ошибался в будущем, но с тобой не знаешь, как всё может измениться. Ты другая.

Я встала и прошлась с кочки на кочку. Медленно мысли становились словно чужими.

– Вопросы задавать можно?

Гаап кивнул.

– Хорошо. Я случайно заключила сделку с демоном и продала свою душу. Ты мне даёшь взамен знания и богатства.

Демон вновь кивнул.

– Вопрос: почему ты так выглядишь?

Я говорила вполне серьёзно, а это малый начал смеяться, причём почти до слёз.

– Поистине, люди странные существа, но женщины… Это же целая отдельная веха в истории.

– Сейчас вот обидно сказал.

Серые глаза улыбались. К тёмным волосам Гаапа так и тянулись руки, что бы потрепать шевелюру.

– Алиса, я готов предложить тебе все знания мира.

– Почему ты так молодо выглядишь?

Брови демона взметнулись вверх от удивления.

– Мой облик создаёт твоя фантазия.

– Чёрт, я извращенка. Тебе же на вид лет двадцать.

– А так?

В миг, сероглазый парень обернулся страшилищем, как в фильмах ужасах. Вместо ног мохнатые копыта, выгнутая спина, руки с кривыми длинными пальцами, на голове два скрученных рога. Рот был полон острых жёлтых зубов, с которых стекала пена. Огромные глаза, налитые кровью венчали весь демонический образ.

– А так? – проревел жуткий бас.

– Уже интереснее.

Моё сердце лишь на долю секунды ёкнуло от страха, а потом я улыбнулась. Каким бы страшным Гаап не представал передо мною, он всё равно оставался сероглазым парнем с тонкими губами.

– Ещё вопросы?

– Когда я открыла дверь, вошла в здание и потянулась к тебе, куда я попала? Мышь… Марина сказала, что я умерла.

– Ха, ты просто сама того не понимая, провалилась уровнем глубже. Я всё ещё в раздумьях, как ты путешествуешь сквозь миры?

Гаап цокая копытами, сделал круг вокруг меня.

– Я давно наблюдаю за тобой, но нашим нельзя приближаться к тебе.

– С чего это вдруг.

Я снова села на кочку и захлопала глазами.

– Странная ты.

Вот так поворот! Услышать такое от демона, пик моей гордости! Я ещё немного посидела, пораздумывала и наконец решилась:

– Всё, я устала. Давай, уже закончим эту тягомотину и разойдёмся каждый по своим делам.

Гаап вернул себе вид сероглазаго юнца и цокнул языком.

– Не выходит.

Я закатила глаза и встала напротив демона. Его лицо неимоверно манило к прикосновениям. Я потянулась вперёд, и наши губы встретились, передавая жар друг другу.

Сбылось, мои пальцы вцепились в волосы, а его когти царапнули мне спину. Я выгнулась, прижимаясь сильнее к молодому телу. Гаап издал рык, переходящий в стон, а затем, резко оттолкнул меня.

– Кто ты? – он снова обернулся демоном.

– А так всё хорошо начиналось,– я вздохнула и закрутила головой в поисках выхода. – Дай мне уже знания и забирай душу. Надоело тут торчать.

– Сделки не будет, – ревел бес.

– Передумал.

– Чёртова баба, где твоя душа?

– Дома, в кладовке, придурок, – заорала я, пугаясь перемене демона.

Гаап взмахнул лапой и всё прекрасное болото исчезло. Мы находились в пустой комнате с пентаграммой.

Спустя минут двадцать бушеваний с обеих сторон, мы, наконец, успокоились и сидели на полу у холодного тела Марины.

– Ты меня совсем не боишься, – констатировал факт Гаап в теле парня.

– Ты мне даже нравишься. Я просто, не понимаю в чём у нас проблемы? Я тебе душу, ты мне знания.

– Бездушная, – вздохнул демон.

– Опять обзываешься?

– Да нет, ты действительно живёшь без души. В какой-то момент, даже мелькнула мысль, что ты одна из нас.

Я улыбнулась. Демон по имени Алиса. Забавно.

– Может, тогда, я ангел?

– Глупости не говори.

– Маринку жалко. Она ведь только из монастыря к нам перевелась, – я подпёрла голову руками.

– Нет. Её тот мужик перетянул.

– Шеф! – внезапно вспомнила я.

– Сиди. Они малость заняты препятствием на первом этаже.

– М-да.

Мой палец чертил пентаграммы на деревянном полу. Чувства вели себя странно. Вроде бы накалены до предела, и в то же время, я была равнодушна ко всему на свете.

– Гаап, я какая-то странная.

– Я тоже. Это из-за обряда. Формально сделка завершена, но, ни одна из сторон ничего не получила.

Я положила свою голову на колени демона и посмотрела снизу вверх.

– А, где моя душа? – спросила шёпотом, как будто это было опасно.

– Я уверен, что ты родилась с ней, но она, как будто сокрыта или спрятана.

– Может, я уже продала её?

– Я бы знал, – он наклонился ко мне. Его дыхание скользнуло по моей щеке. – С самого начала ты показалась мне странной, а потом всё вышло ещё хуже. Чувствую, ты испортишь мне жизнь.

Теперь настало время смеяться мне.

– Что? – спросил он.

– Мне так все бывшие говорили.

На лестнице послышался шум и мужские голоса.

– Тебе пора разобраться с этим домом.

И Гаап подтолкнул меня под зад, чтобы я встала.

Когда, на выходе из комнаты я оглянулась, у стены была только мёртвая Марина. И почему меня не трогает её труп?

– Алиса! – в коридоре меня сбил Эдик и прижал к себе. – Ты в порядке? Что случилось? Мы несколько часов не могли пробиться к вам.

Затем он отодвинул меня от себя и хорошенько рассмотрел, на наличие травм и отсутствие конечностей.

Из-за спины Эдика появился Антошка и шеф. Последний, вызвал на моём лице брезгливое выражение. И, что мне делать с этим человеком?

А мысли уже рисовали кровавую расправу. Мне не терпелось добраться до него и выпотрошить, как месячного ягнёнка на жертвенном камне в полнолуние.

– Алиса, ты делаешь мне больно.

Я посмотрела на Эдика и свои ногти в его плече.

– Ты мужчина, можешь и потерпеть, – я похлопала его по другому плечу, и отодвигая прошла к шефу.

– Я тут кое-что нашла. Вам бы взглянуть.

У меня часто появлялись нотки жестокости, но я всегда их подавляла. Сейчас же, мне не терпелось выпустить своего демона наружу.

– Ребят, подождите в коридоре.

Я выставила руку перед Антошкой и Эдиком, пропуская вперёд шефа. Закрыла за нами дверь, глядя на его непонимающее лицо.

– Что ты сделала с Мариной?

– Принесла в жертву. Вы ведь тоже хотели сделать подобное, только с моим участием.

Анатолий Геннадьевич сжал губы и слегка наклонил голову вперёд, словно думал, идти на таран.

– Гаап! – позвала я.

– Что? – это имя явно удивило шефа. – Ты заключила сделку?!

– Вечно всё приходится делать самой, – заворчала я, не получая ответа от демона. Но, как же я была наивна, что способна постоять за себя.

Не дожидаясь следующего шага, шеф вцепился в моё горло, придавливая к стене. Растерянность и слабость привели к тому, что я тут же начала терять контроль. Перед глазами всё потемнело, воздух перестал попадать в лёгкие. Хрип вырвался из горла.

– Гааап.

– Сама справишься, бездушная.

Вот, что донеслось до моего сознания.

– Тварь, я корпел над этим делом несколько месяцев, а ты прибрала всю мощь себе, – шипел Анатолий Геннадьевич, сжимая руки всё крепче на моём горле.

Он был намного сильнее меня, и я это отчётливо понимала. Ноги барахтались в воздухе, руки слабо колошматили по мужским плечам.

– Сама, – донесся голос демона.

И в последний миг, когда сознание было готово покинуть мой разум, я представила туман и шагнула в него вместе с шефом.

Злость на собственное бессилие заставляло меня шагать всё глубже и глубже, пока мы не остановились в нигде.

Только крупицы разума и полная пустота. Шеф уже не цеплялся за меня физически, и я была свободна. Но этого было мало. Я разбивала его разум снова и снова. Полностью уничтожая "я" Анатолия Геннадьевича. Расщепила каждый атом сознания на миллиард ярких вспышек, которые тут же сгорали, не оставляя после себя ничего.

– Алиса.

– Идите к чёрту!

– Живые есть?

Орали голоса в моей голове. А я снова плавала в море безмятежности и больше ни о чём не думала.

– Алиса!

Кто-то сильно тряханул меня за плечи и в глаза ударил яркий свет.

– Жива!

– Проверь на разум.

– Я, что вам обезьяна, – едва двигая языком, произнесла я.

– Всё в норме, это наша Алиска.

Антошка поднял меня на руки и вынес из комнаты на втором этаже дома доктора Лаврова. Краем глаза я заметила шефа, над которым склонился Эдик. Глаза Анатолия Геннадьевича были широко открыты, но взгляд покрылся стеклянной поволокой. Нижняя челюсть отвисла и с неё капала слюна.

Глава 8

Проснулась я в конторе. За окном стояла ночь, рядом с моим диваном в кресле спала Алина. Я была уверенная, что Эдик и Антошка тоже где-то рядом. От слабого ночника толку никакого не было. Темно, как у меня в болоте.

– Господи, как башка-то раскалывается, – заныла я, поднимаясь на диване.

– Я бы попросил тебя, впредь, не выражаться при мне.

Я присмотрелась в темноту. У моих ног сидел Гаап.

– Ты про господа?

– Его самого.

– Хорошо. Стоп! Ты чего здесь делаешь? – сонливость пропала, уступая место удивлению.

– У меня проблемы.

– А, я-то здесь причём?

– Ладно, перефразирую, для бездушных: у нас проблемы!

– Пф, не говори глупостей, ты демон ада, какие нас могут связывать проблемы?

Я встала и погладила Алину по волосам. Она такая лапочка, когда спит. Словно любуюсь самой собой.

– Мы остались, связаны узами сделки, – мрачно произнёс сероглазый парень.

– То есть, я не получаю никаких знаний и власти, ты не утаскиваешь мою душу, но мы всё равно связаны? Просто, признайся, что влюбился в меня?

– Глупая бездушная.

– Хватит обзываться! – заорала я и чуть не разбудила сестру.

– Ты ещё не поняла? Ты уничтожила душу человека! Это даже демонам не подвластно. А я теперь застрял в теле нафантазированного тобой.

– Кого я уничтожила?

– Ты даже не понимаешь, что происходит, Алиса.

В этот момент в коридоре послышались шаги, и дверь в кабинет открылась, пропуская жёлтый свет.

– Алиса, ты очнулась! – радостно прошептал Эдик, подбегая и крепко обнимая меня. – А, с кем ты говорила?

Я посмотрела на Гаапа, Эдик проследил за моим взглядом, но никого не увидел. Или сделал вид.

– Просто, я проснулась и не поняла, где нахожусь.

– Ух, мы уж думали, что ты вместе с шефом канула в небытие.

– Куда я канула?

Я взяла Эдика за руку и вывела из кабинета. Хотелось кофе и чего-нибудь сладкого. Жаль было оставлять Гаапа в комнате с сестрой, но уверенность в том, что он на моей стороне, была крепче стали.

Мы прошли на кухню, я включила электрочайник и заварила чашку крепкого кофе.

– Рассказывай!

– Алис, тут такое дело, короче, шеф наш в коме. Врачи говорят, что мозг полностью мёртв и ждём теперь согласия от родных, чтобы отключить от аппарата. Марина тоже мертва. У конторы куча волокиты с бумагами и полицией. Могут вообще прикрыть.

– А, шеф, что? – не понимала я.

– Шеф, считай – мёртв.

Так вот значит, о чём говорил Гаап, я убила Анатолия Геннадьевича. Молодец, Алиса, и здесь отличилась.

– Мы думали, что и ты осталась по ту сторону, но видать, кто-то тебя оберегает. Высшие силы.

Или низшие, – подумала я.

– Погодь, Эдик, ты сказал, что шеф в больнице и врачи ждут родных. Это же не за несколько часов произошло?

– Нет. Когда врачи сказали, что ты стабильна, мы просто забрали тебя. А, так как квартира ваша в ужасном состоянии, то просто привезли в контору. Всё равно все здесь сидят. Ждут.

– Чего?

– Когда всё устаканится.

– Ясно. Я на минутку.

Я вышла с кухни и направилась в туалет. Села на край ванной, зачем-то установленной в конторе, и закрыла глаза. То, что произошло поистине ужасно, но это уже в прошлом и это история. Теперь нужно устраивать настоящее.

– Гаап, – тихо позвала я.

– Соскучилась?

Сероглазый парень возник передо мной из воздуха. Как удобно, и не нужно постоянно чертить пентаграммы и зажигать свечи.

– Мне нужна максимальная отдача от нашей с тобой сделки.

– Что ты задумала, бездушная?

– Воспользуемся тем, что натворили и извлечём максимум пользы.

– А убивать будем? – жадно спросил демон.

– МЫ будем делать всё!

Сероглазый потёр руки и улыбнулся.

– Порой с людьми тоже можно весело провести время.

– Ты далеко-то не забегай. Для начала нужно вернуть мышь.

– Ага, значит, всё-таки тронулась умом, – у демона тут же глаза наполнились грустью.

– Я про Марину. Если сделка не прошла, то и жертва остаётся в стороне. Я уверенна, если сильно захотеть, можно в космос полететь.

– Бездушная, ты придёшь в себя или нет?

Он злиться, а я смотрю на его губы. Как я до этого докатилась, что хочу ласки от демона?

– Ты же понимаешь, что я чувствую твои мысли?

– Класс! Значит, многое можно пропустить и не обговаривать. А теперь, я хочу получить немного твоих знаний.

– Ведь знал же, что с тобой будут проблемы и всё равно полез в это дело.

– Милый, топай к себе в ад и найди душу Марины, а я пока, узнаю, что-нибудь о нашей сделке.

Гаап в миг обратился в рогатого демона и с такой силой заревел на меня, что волосы остались стоять дыбом. А я, подумала о нашей супер команде и отправилась собирать совет «тёмного дома», что бы придумать, как оставить контору на плаву и продолжать помогать душам, обретать покой.

Глава 9

Контора «тёмный дом» располагалась на пересечении трёх улиц, к которым выходили четыре двора и одна дорожка. Именно поэтому мы и выкупили старое, советской постройки, здание и крепко там обосновались. Потоки энергии, что исходят от людей, проходящих мимо, живущих поблизости, работали для конторы, как свеже сваренный эспрессо на человека. Благодаря нам, здание имело свою сильную ауру и выполняло функцию защитного оберега для работников «тёмного дома».

Утро ещё только начиналось, а я уже стояла у входной двери, не решаясь зайти внутрь. Вот уже на протяжении недели, я каждый день стою у входа и заминаюсь. Что со мной происходит? Если всё свести к последним инцидентам (назовём их так), то вроде, пора уже привыкнуть.

Сделав над собой усилие, толкаю дверь, и вхожу в длинный и единственный коридор. Из третьей двери справа выглянул Антошка и вышел на встречу.

– Я смотрю, ты никак не привыкнешь к новой должности? Твоё сопение у двери слышно даже на Аляске.

– Привет, да я даже не знаю, как объяснить. Странное чувство, – я сняла куртку и бросила на общую вешалку в коридоре. Осень подбиралась к городу.

– Это лишь дело времени.

– Эдик уже приехал?

– Пока нет, он решил с утреца заскочить в дом Орловых. Ну, тот, помнишь, с убитой девочкой?

Конечно, я помню! Теперь все заказы и дела поступают напрямую ко мне, так как с недавнего времени я заняла пост погибшего Анатолия Геннадьевича. «Тёмный дом» со всеми потрохами теперь принадлежал мне.

– Саш, я к себе, минут тридцать не переживай за меня, окей? Мне нужно сосредоточиться на одном деле.

– Ок. Кофе будешь или в транспорте «позавтракала»? – подмигнул он мне.

– Кофе. Через полчаса, – и я скрылась в кабинете шефа.

Точнее, теперь это был мой кабинет, и сколько я его не переделывала, он никак не желал принимать новую хозяйку. А изменила я почти всё! Коричневые шкафы выбросила и поставила простую этажерку, стол поменяла на более маленький, как и кресло. На стенах повесила фото домов, с которых мы изгнали неспокойных духов, дабы не забывать, что зла в мире больше, чем добра. С окон сняла занавески, оставив просто голые рамы со стёклами.

Плюхнулась в креслице и закрыла глаза.

– Гаап!

Тишина.

– Гаап, блин, где тебя черти носят?

Окна были закрыты, но я почувствовала прохладное дуновение на шее. А затем, на плечо опустила рука. Нежно так, опустилась и слегка сжала пальцы.

– Мне сейчас не до нежностей, – я встала и встретилась с серыми грустными глазами. Ну, почему он не меняет внешность и зациклился на этой одной? Неужели и вправду застрял из-за меня?

– Алиса, у меня пока нет новостей.

– Месяц, Гаап, целый месяц мы бьёмся над тем, чтобы вернуть душу Марины! Ты же демон!

– Демон! А ты, человек! И, что с того?

Он вёл себя странно, словно, что-то скрывал от меня и боялся проболтаться.

– Во-первых, – начала я, но потом, устало опустилась в кресло, – Ладно, просто, странное предчувствие, будто что-то надвигается.

– Это наша сделка, которая формально заключена, а фактически совершенно не имеет силу. Я не могу вернуться в ад, не могу заключать новые сделки, хотя раньше я проводил их до десяти в день. Единственное, что я могу, так это торчать около тебя! – со злостью сорвалось с его губ.

Мне стало обидно от его слов, как будто я была чем-то противным даже для бесовского отродья. И Гаап частенько мне об этом напоминал.

– Я чувствую вину за то, что произошло с Мариной.

– Зря. Если с нашей затеей ничего не выйдет, то лучше не накручивать себя.

Я, как сидела за столом, так и уткнулась лбом в столешницу, а руки безвольно повисли вдоль тела. Но каждый волосок на теле получал слабый электрический разряд от находящегося рядом демона. Это бесило и отвлекало. Я человек, а точнее женщина. И некоторые вещи тело требовало слишком часто, а дать ему этого я не могла.

Гаап сел на стол и погладил по волосам. Ни к чему не обязывающее поглаживание, как пожалеть маленького ребёнка, а мне нужна была разрядка.

Не поднимая головы, я перехватила его руку и сжала.