Над головой моей – Святой…

Часть I

• Добралось тело до постели,
• Мозги тотчас же улетели,
• Сомкнулись веки, тяжесть уст,
• И вижу – предо мной Иисус.

• Глаза, как небо, голубые,
• Одежды лёгкие льняные.
• Походка лёгкостью красива,
• Идёт навстречу – просто диво.

• Не смел в глаза взглянуть Мессии,
• Мужик я, родом из России.
• Он подошёл ко мне, он рядом,
• Я разговор веду с ним взглядом,

• Сиянье звёзд нам не преграда,
• Я рядом с ним. И в том – награда.
• Стою и глаз поднять не смею,
• Боюсь, спросить я не успею.

• Про жизнь и счастье, про свободу,
• Как пить нам всем Святую воду,
• Хочу спросить я про Иуду,
• Как победить его, паскуду!

• «Несёт беду в честно́й народ,
• Изжить он хочет весь наш род.
• Продал он вас за серебро,
• Продаст весь мир, его добро.

• Распятье Ваше, наша Вера,
• Любовью всё озарено,
• Надежда жизни Православной,
• О, ты, мой Бог, всегда со мной!

• Когда на свет я вновь родился,
• На теле крест Ваш появился,
• Висит на нити, чуть дрожа,
• К нему спешит моя душа.

• Душа спешит, от Вас, от Бога,
• Просторна светлая дорога,
• Спешит, чтоб тело обуздать,
• Чтоб телу чётко дать понять:

• Влетела я на целый век,
• Обузой стал мне человек,
• Ведь тело нужно воспитать,
• Чтоб Человеком ему стать.

• И вижу: вот родился я,
• Народ стоит у алтаря,
• Священник взял меня на руки,
• И не спеша в алтарь понёс.

• Душа на взводе, тело плачет,
• Зачем в алтарь? Ведь я же мальчик!
• Куда, мой Бог, меня несут?
• Несут в алтарь, крестить несут.

• В алтарь меня священник внёс,
• О, Боже, мой распят Христос,
• Висит распятье на кресте,
• Лик отражается в воде.

• «Не бойся, – говорит он мне, −
• Три раза окунись в воде».
• Меня священник поднимает,
• В купель три раза опускает.

• Затем, подняв над головой,
• Сказал: «Гляди, вот твой Святой,
• Распят, страдает на Кресте,
• Он будет жить в твоей душе».

• Я мал ещё, не понимаю,
• Смотрю на Крест, слюну глотаю,
• Елейный крестик на челе.
• Я был седьмым в моей семье.

• Брат выносил меня из храма,
• О, Боже мой, какая драма,
• С Крестом и Богом разлучала,
• Меня крестившаяся мама.

• Мой крестик в сумку убирала
• На дно и чем-то накрывала,
• Спасала Крестик, не шутя,
• Как кровное своё дитя.

• Спасла! Свинцово-оловянный,
• Да будь он хоть и деревянный,
• Меня им в храме окрестили,
• Навек с Крестом соединили.

• Мы жили скромно, небогато,
• На семерых одна зарплата,
• С годами я всё больше рос,
• Меня не покидал Христос.

• Мой Крест в комоде сохранился,
• Лежал, завёрнут в лоскуток,
• И мама с лаской говорила:
• «Тебе храню его, сынок».

• Года – вода, текут рекой!
• Я в детстве был совсем худой,
• Святой присматривал за мной,
• В семье я был тогда седьмой.

• Пора мне в школу, мне шесть лет,
• Лежит в комоде амулет,
• Мой крестик со Святым распятьем.
• Стоял в строю я в классе пятым,

• За первой партой я сидел,
• Учителю в глаза глядел,
• Смотрел и слушал, как учили:
• Про партию всё говорили.

• Спасибо партии родной
• За урожай и за покой,
• За ту страну, где я родился,
• За интернат, где я учился.

• Спасибо Сталину, Хрущёву…
• Но почему же не Святому,
• Что слуг народа всех создал?
• Учитель дальше продолжал:

• Спасибо нашему народу,
• Что плюнули в святую воду,
• Что церкви разом разломали,
• И поминать людей не стали.

• Спасибо за социализм,
• Что приведёт нас в коммунизм,
• Спасибо этому, тому,
• Отцу, что отстоял страну.

• В войне он смело воевал,
• Здоровье всё своё отдал!
• Учитель смотрит на меня,
• И продолжается бредня.

• Спасибо нашему Иуде,
• Что преподнёс Христа на блюде,
• Чтобы его затем распяли,
• И мы чтобы его не знали.

• Не знали всех своих Святых,
• Не знали и своих родных,
• Церквей не знали бы, законов,
• Российских битв и полигонов.

• Врагов народа посажённых,
• Людей, от веры отлучённых,
• Учёных наших заключённых,
• Писателей умалишённых.

• Мы бы не знали всех царей,
• Князей, России сыновей,
• Как Бог за нас за всех страдает…
• Учитель дальше продолжает,

• На небо головой кивает:
• Там наш Гагарин пролетает,
• Докажет всем, что Бога нет,
• И выдадут ему билет.

• Билет красивый, спору нет,
• Он не похож на амулет,
• Гагарин Юрий прилетел,
• Вздохнул свободно, песню пел.

• Пел про природу, про поля,
• Пел, как мала наша Земля,
• Похожа вся на островок,
• Забыл наш Юра про шнурок.

• Никита Юрия встречал,
• Взгляд от шнурка не отрывал,
• Готов был крикнуть: «Мать твою»,
• Смотрел он вниз, как на змею,

• И прошептал: «Юр, Юр: шнурок!
• Не наступи, смотри, сынок!», —
• Тогда пройти Никита смог,
• С улыбкою простил их Бог.

• Никита к Юре подбежал,
• В свои объятия забрал,
• Сто двадцать раз поцеловал,
• Пяток наград ему вручал.

• А сам всё к уху припадал,
• Губами трепетно шептал:
• «Скажи мне, Юра, не тая,
• Как встреча с Богом у тебя?

• Какой он есть, в каком обличье,
• Какое там его величье,
• Какую он там пищу ест,
• Какой несёт над миром Крест?».

• «Прости, Никита, – молвил Юра, —
• Какой там Бог, что за фигура?
• Вы плохо тему рассчитали,
• С утра на смерть меня послали.

• Сознанье потеряв в полёте,
• Пришёл в себя я в самолёте,
• Везут меня сюда на бал,
• Шнурок чуть праздник не сорвал!»

• Никита радостно сказал:
• «Ведь я вас всех предупреждал,
• Что Бога нет, а есть Никита,
• Народу и стране защита!».

• Ботинки надевает он,
• Чтобы стучать вовсю в ООН!
• Вскипели детские умы,
• Учитель вспомнил мать Кузьмы.

• Учитель дальше продолжал,
• Как Герман наш Титов летал,
• Как Терешкова Валентина,
• После полёта говорила:

• «Осталась чудом я живой,
• Спасибо партии родной».
• Глаза мои полны слезой,
• О, Боже мой, а где Святой?

• Взлетая в космос на ракете,
• Забыли все на этом свете,
• Что в детстве вас тайком крестили,
• Иконку в руки вам вложили,

• Чтоб охранял вас ваш Святой
• Чтоб в вашей жизни был покой,
• Чтобы светла была дорога,
• Прости партийных, ради Бога…

• Учитель голову поднял,
• Затем немного позевал,
• Тут кто-то что-то прошептал,
• «Иди к доске», – он мне сказал.

• И вот я у доски стою,
• И тихо внятно говорю:
• «Висит портрет, на нём Ильич.
• Что сделал этот старый хрыч?

• Царя с семьёй он расстрелял,
• Историю свою предал,
• Страну он в хаос погрузил,
• Об этом кто его просил?

• Народ от церкви отлучил,
• Священников он всех убил,
• Иконы старые продал,
• Кто образован – всех изгнал.

• Забрался он на броневик,
• Упрятал нос в свой воротник,
• Бесстыдно показавши люду,
• Какой он, Ленин, был Иуда!».

• Учитель медленно встаёт,
• Указку в руку он берёт,
• Заносит враз над головой,
• И тут оказия, Святой.

• Спустился, чтоб меня спасти,
• Указку в щепки разнести.
• Учитель в гневе закричал:
• «Дневник на стол и вон, сказал!».

• Подал дневник я и шепчу:
• «Что не хватало Ильичу,
• Разбил под старость паралич,
• Договорился наш Ильич.

• Лежит теперь он не в земле,
• На Красной площади, в тюрьме,
• Тюрьму назвали мавзолей,
• Теперь там выставлен злодей,

• Или его набор костей,
• Чем привлекает он людей?».
• Был изгнан я на десять дней
• Из школы, родины своей.

• Бреду домой, не понимаю,
• За что все так меня ругают,
• Ведь я же правду преподнёс,
• А в правде Бог, Иисус Христос.

• Зашёл домой, а дома мама
• Кричит, не выдержала срама:
• «За что тебя, сыночек, так!
• Учитель ваш совсем простак,

• Такому будет не зазорно
• Читать собакам подзаборным!
• Не накажу тебя, сынок,
• Лежит в комоде лоскуток».

• Я маму поблагодарил,
• Пошёл комод наш приоткрыл,
• Ищу глазами лоскуток, —
• Да вот он, спрятан в уголок.

• Лежит и светится, сияет,
• Иисуса жертву прославляет.
• И вдруг мой звонкий голосок,
• Сказал при всех: «Прости, мой Бог».

• Отец под вечер появился:
• «Ну, что, сыночек, отличился?
• Считаешь всех за дураков?
• У самого-то нет мозгов!».

• Одной рукой ремень снимает,
• Другой – штаны с меня спускает,
• Ремень над попою занёс,
• Тут вспомнил про меня Христос.

• Ремень папаши – стальной трос,
• Но спас меня дверной откос,
• Ремень за доску зацепился,
• Папаша на меня свалился.

• Лежим мы на полу вдвоём,
• Ремень попал в дверной проём,
• Отец мой страшно разозлился,
• И долго-долго матерился.

• Пришла с работы моя мама,
• Пришла с ночной, сильно устала,
• Поднявши на меня глаза,
• Всё сразу мама поняла.

• «Ты что творишь, каков наглец,
• Ведь ты ему родной отец,
• Ты руку поднял на ребёнка,
• Паршивая твоя душонка.

• Учитель зол на малыша,
• Больна сейчас его душа.
• За что? И в чём его вина?», —
• Спросила мама у отца.

• «Язык не держит за зубами,
• Гуляет с вредными друзьями,
• Намедни этот обормот
• Рассказывал всем анекдот:

• Никита, лысый идиот,
• Сидит в Крыму, ареста ждёт,
• К нему туда никто не едет,
• Закрылся в туалете, бредит!

• Вчера у дома на скамейку
• Приклеил с кнопками наклейку,
• Сидел в кустах и ждал развязку,
• Кто сядет на его замазку.

• Сел на неё наш дед Игнат,
• А он совсем не акробат,
• Исполнил он тройной кульбит,
• Пузырь с водярой был разбит.

• А тут соседскому коту,
• Жестянки привязал к хвосту,
• Без остановки бегал кот,
• Пугал в округе весь народ.

• Из уст ребёнка – всё про Бога!
• В тюрьму ведёт его дорога,
• Он, не стесняясь, всем гласит,
• Что есть Святой, над ним парит».

• С порога мать отцу кричит:
• «Ты что, чёрт лысый, говоришь!
• За что ты так его хулишь?
• Хороший наш растёт малыш.

• Лежит дорога его в храм.
• Безбожникам – позор и срам,
• Народу сколько потравили!
• Или мозги твои забыли?

• Давай-ка, вспомни ту беду,
• Когда пошёл ты на войну,
• Подбит был танк твой на ходу,
• Ты, весь в крови, лежал в бреду.

• Стонал ты сильно, звал на помощь,
• Бог увидал с небес ту немощь,
• Твой хриплый голос произнёс:
• «Приди, спаси меня Христос».

• Спасли тебя и подлечили,
• На инвалидность посадили,
• От всех работ освободили,
• В подарок костыли вручили.

• Ты вспомни своего отца,
• Кем он служил в те времена?
• Служил священником он, Богу.
• Кто перешёл ему дорогу?

• Кто отдавал такой приказ
• Ломать наш Храм всем напоказ?
• Кто его святость расстрелял,
• И без вины земле предал?

• Лежит в могиле возле храма.
• Без времени ушла и мама,
• Любила, верила в отца,
• Хранила верность до конца.

• Так за кого ты воевал?
• За тех, кто веру убивал?
• За тех, кто церкви разломал?
• Народ свой сотнями стрелял?».

• «Нет, – говорит тогда отец, —
• Я не предатель, я боец.
• Я воевал, чтоб наш юнец
• Красавец был и молодец».

• В мозги мои вселился Бог.
• Прослушав этот диалог,
• Я стал немного понимать,
• Что для ребёнка значит мать.

• И вылез я из-под кровати:
• «Прости, папаня, Христа ради,
• Ведь ты у нас войны герой,
• Неважно, что совсем хромой.

• Родители твои святые
• На жизнь тебя благословили,
• На фронте, пап, ты смелым слыл,
• Никто про это не забыл.

• Отцовский глаз слезу родил:
• «Сынок, меня ты огорчил.
• За вас я кровь свою пролил,
• Чтоб ты, сынок, счастливым был».

• Отбыл я наказанья срок,
• Пришёл на первый свой урок,
• В класс я к ребятам захожу,
• И к первой парте подхожу.

• Учитель смотрит на меня:
• «Садись подальше у окна,
• Меня ты сильно оскорбил,
• Ведь мой отец в ЧК служил.

• Он многих ваших посадил,
• Кого-то просто пристрелил,
• Врагов народа не жалел,
• И очень рано заболел».

• «Огонь всю душу выжигал,
• Господь его и наказал», —
• Сказал, не разомкнув уста,
• Я, грустно глядя в небеса.

• «Теперь уже вы октябрята,
• Вы все примерные ребята.
• Со звездочки, что так горит,
• Ильич, ваш дедушка, глядит».

• Меня не взяли в октябрята,
• Не все – примерные ребята!
• Звездой меня не наградили,
• И с первой парты попросили.

• Учитель дальше продолжает,
• Матроса Сашу вспоминает
• И тот проклятый гололёд,
• Что откатил его на дот.

• Учитель Зою вспоминает,
• Что заживо коней сжигает,
• Убитый горем наш народ,
• Ведет её на эшафот.

• Он вспомнил, что молодогвардейцы,
• Как настоящие индейцы,
• На почте ночью втихомолку,
• Открыли не свою посылку.

• Курили немцев табачок,
• Цигарку завернув в стручок,
• Посылка дорого им встала,
• Индейцев поутру не стало.

• «Ты, – говорит учитель мой, —
• Не знаешь Родины родной,
• Не знаешь ты своих вождей,
• Что в светлый путь ведут людей.

• Не знаешь ты звезды с Володей,
• Что выдали всем на заводе,
• Завод – «Заветы Ильича»,
• Звезда – кусочек кумача.

• Кумач, наш стяг, висит в Кремле,
• Пропитан кровью всех людей,
• Всех россиян, что расстреляли,
• Без времени земле предали».

• Учитель что-то вновь сказал,
• Но тут звонок его прервал.
• Урок окончен. Перемена.
• С учителем опять проблема.

• «Останься, – говорит он мне, —
• Поговорим наедине,
• Ребята не должны нас слушать,
• Пусть яблоки идут все кушать».

• Остался я, стою напротив,
• Поговорить совсем не против,
• Дышу учителю в пупок,
• И с нетерпеньем жду звонок.

• Учитель сверху произнёс
• Всего один простой вопрос:
• «Ты всё зовешь и славишь Бога,
• К Кресту ведёт его дорога.

• А где тот Крест, где амулет,
• Людей счастливых всех завет?».
• Подняв глаза свои на свет,
• Учителю шепчу в ответ:

• «Любовь и Вера наш завет,
• Распятье Бога амулет,
• Все люди есть творенье Бога,
• А Крест с распятьем их дорога.

• Дорога эта, не секрет,
• Ведёт туда, где амулет,
• Людей дорога в Храм лежит», —
• Я слышу, что звонок звенит.

• Учитель тихо говорит:
• «Не знаю, что и где лежит,
• Я вот всю жизнь свою учу,
• Но многое понять хочу».

• Врагов он вспомнил и врачей,
• Негодных никуда людей,
• Художников-авангардистов,
• Не то поющих нам артистов.

• Он вспомнил красный уголок,
• Атеистический кружок,
• Писателей с кривым пером,
• Короче, в общем, ни о чём.

• Седьмое вспомнил ноября,
• Красивый день календаря,
• Когда толпою весь народ
• На демонстрацию идёт.

• Учитель ладно говорит,
• И взор свой на меня косит,
• Он громко больше не кричит,
• Душа его о нас болит.

• Урок начался. Тут как раз
• Вернулись октябрята в класс.
• Учитель вдруг им говорит:
• «Какой красивый храм стоит!».

• Ученики насторожились,
• За дневники свои схватились:
• Какой красивый? Что за храм?
• В окне мы видим старый хлам.

• Весь перекошен, весь помят,
• А на дверях табличка «Склад».
• Где красоту он увидал?
• Наверно, чёрт его достал!

• Учителя вдруг понесло,
• Велел всем встать, смотреть в окно.
• «Вон люди по́ полю гуляют,
• И Бога с храмом прославляют.

• Какой над ним красивый Крест!
• Весь в золоте осенний лес,
• Трезвон колоколов стоит,
• Кадило на цепи дымит.

• Красивый, умный там народ,
• Не то, что мы – какой-то сброд!
• Любовь и Веру прославляют,
• Все чинно парами гуляют.

• А дети там – пчелиный рой,
• Играют шумною гурьбой,
• И весь народ спешит туда,
• Святая там течёт вода.

• Детей в ту воду окунают,
• С крестом пелёнкой обтирают,
• Священник крестит всех детей,
• Во славу Родины моей.

• И под приятный благовест,
• На шею надевают Крест,
• Святой на нём распят Христос.
• И запах ладана, и роз…».

• Ты, Русь моя, моя отрада,
• Моя любовь, моя награда!
• Спасибо тебе, Господь Бог,
• Что Родину ты уберёг.

• От Ленина и от Хрущёва,
• От Сталина и Горбачева,
• От революции, от смуты,
• От перестройки пресловутой.

• От хитроумных иудеев,
• От олигархов и злодеев,
• И сохрани нас, Господь Бог,
• От всех глупцов и дураков,

• От голубых и педофилов,
• И от чиновников строптивых,
• От всех убийц, от воровства,
• От блуда и от колдовства.

• Прости, что мы Тебя не чтили,
• Почти на век Тебя забыли,
• Кресты с церквей все посбивали,
• И колокольни разломали.

• Прости, что в церкви не стояли,
• Святым свечей не зажигали,
• Прости, что в Пасху весь народ,
• Спешит к себе на огород.

• Прости, что всех родных забыли,
• Погост в помойку превратили,
• Что на могиле без Креста
• Стоит гранитная плита.

• Учитель наш в окно смотрел,
• И октябрятам всё дудел,
• Надуло в голову ему,
• Опять он вспоминал войну.

• «Товарищ Сталин спас народ!
• За Сталина он в бой идёт!
• Враги народа – генералы,
• Позиции напрасно сдали.

• В НКВД их расстреляли,
• Тихонько тайно закопали,
• Про все их черные дела,
• Никто не вспомнит никогда.

• Наш Берия, стратег великий,
• Собрал учёных знаменитых,
• В шарашку всех определил,
• Один раз в день гулять водил.

• Опять учитель про Никиту,
• И про дружка его, Броз Тито,
• И про китайцев, и про Мао,
• Собак сожравших чао-чао.

• Опять он вспомнил заключённых,
• Врагов народа истощённых,
• Что строили водоканал.
• Никита всем свободу дал!

• Глаза наполнились слезой:
• Какой учитель наш тупой!
• А, может, он душой больной?
• «Прости его», – сказал Святой.

• Учитель снова посмотрел
• В ту сторону, где я сидел.
• «Вон − враг народа!», – он сказал
• И пальцем чётко указал.

• «Давай, вставай, иди к доске», —
• Недобро говорит он мне.
• Смотрю на класс, душа дрожит,
• От красных звёзд в глазах рябит.

• «Лечить врагов таких нам нужно,
• Ребята, бейте его дружно!», —
• Учитель первым подлетел,
• Дал оплеуху! Я присел.

• Затем все разом подскочили,
• Лицом на пол меня свалили.
• И били, били меня впрок,
• Пока не зазвенел звонок.

• Я долго на полу лежал,
• Не помню, кое-как я встал,
• От боли сильно спотыкался,
• До дома всё-таки добрался.

• Вон храм разрушенный стоит,
• Над ним советский флаг висит,
• Спина и ноет, и болит.
• Святой с небес мне говорит:

• «Прости, прости ты всех ребят,
• Зла не держи. Пусть говорят!
• Ты видишь этот старый храм,
• Советской власти стыд и срам?

• Настанет срок, и восстановят,
• Грязь наносную перемоют,
• Придут и те, кто разрушал,
• И те, кто Крест в душе держал.

• Придут все в храм. По одному.
• Свечу поставят лишь одну.
• Одну свечу – за Отца Бога,
• Одну свечу – за Сына Бога,

• Одну свечу – духу Святому,
• Одну свечу – Храму родному,
• Одну – за всех, всех убиенных,
• Одну – за всех непогребенных,

• Одну – за здравие людей,
• Одну – за Святость всех мощей.
• Свечу поставят за свой срам,
• Придёт прощенье тогда к вам.

• Ребята весело шагают,
• Поют, Володю прославляют,
• Куда идут и что поют,
• Ребята сами не поймут.

• Ходили мы рядами, пели,
• Три года разом пролетели,
• Тела немного подросли,
• И мы в четвёртый класс пошли.

• Меня отец, герой войны,
• Поставил в первые ряды,
• Учителя были так рады,
• Пиджак отца был весь в наградах.

• Директор школы-интерната,
• Ребёнок пролетариата,
• Сквозь строй детей к отцу бежит,
• И громко, громко говорит:

• «Смотрите, дети, на героя!»
• Все аплодировали, стоя.
• «За вас достойно воевал,
• Чтоб каждый человеком стал!

• Чтоб родину свою любили,
• Чтоб ветеранов не забыли,
• Историю чтоб каждый чтил,
• Страну советскую любил.

• Вы били немцев вдалеке!
• Держите микрофон в руке,
• Скажите пару слов ребятам,
• Надежде нашей, октябрятам.

• Отец мой микрофончик взял,
• Трусцою к центру похромал.
• И взглядом ищет, где же я?
• Да вон, во льдине полынья.

• «Стоят со звёздами ребята,
• Его не взяли в октябрята,
• Сказали все, что сын плохой,
• Всем говорит – над ним Святой».

• Смотрю на папу в тот момент,
• Спасибо вам за комплимент!
• Отец негромко говорит,
• А микрофон в руке дрожит.

• «Она Иисуса нам рожала,
• К груди ребёнком прижимала,
• Руси Покровом она стала,
• От бед, ненастья нас спасала.

• Да если б не Святая мать,
• Москвы б сегодня не видать,
• Кто научил нас воевать?
• Конечно же, Святая мать.

• Не даст в окопах замерзать
• Родная нам Святая мать,
• От ран не даст нам умирать,
• Нас вылечит Святая мать.

• Товарищ Сталин в трудный час,
• Икону нашу, Божью Мать,
• В киоте в самолёт поставил,
• И против ворога направил.

• Победный час тогда пробил,
• Народ наш вскоре победил,
• Вы, наши дети, нам под стать,
• Пребудет с вами Божья Мать».

• Директор смотрит на отца:
• «А что супруга не пришла?
• Она такая же, как Вы,
• С медалями, герой войны».

• Отец смутился, покраснел,
• Ответить сразу же сумел:
• «Да, есть в семье у нас гордыня,
• Моя супруга, героиня.

• Работает как на износ,
• Побереги её Христос,
• На фронте Вера воевала,
• За всех детей кровь проливала».

• Отец – директора, вставая,
• Спросил: «Что грудь твоя пустая?
• С кем бился ты, с кем воевал,
• Иль на фронтах ты не бывал?».

• Директор густо покраснел,
• Промямлил: «Я же заболел,
• Когда пришла война в наш дом.
• Меня устроили в райком.

• Победу я в райкоме встретил,
• Счастливым стал на белом свете,
• Болезнь покинула меня,
• Теперь стою здесь у руля».

• «Да, – говорит ему отец, —
• Тяжёлый ты пронёс венец.
• В войну девчата воевали,
• А вы в райкомах всё болтали.

• Болезнь вы там свою лечили
• И орденов не заслужили.
• Райком для вас передовая,
• Отсюда грудь ваша – пустая».

• Стоял директор, одинок,
• Спасение его – звонок!
• Пошли все дети на урок,
• С отцом беседа была впрок.

• Мы вновь заходим в класс наш светлый,
• Стоит учитель неприметный,
• Всем он кивает головой,
• Глядит, а надо мной Святой.

• Учитель сходу поперхнулся,
• Со стула чуть не навернулся,
• Он воду из графина пьёт,
• Ногою ножку стула бьёт.

• Хрипит он, кашляет, вздыхает,
• К портрету руки воздымает.
• Ильич с портрета, Боже мой,
• Прости скорей его, Святой.

• Ильич на Божеском суде
• Поверил Бога правоте,
• Горят в аду его останки,
• Лишь в мавзолее две болванки.

• Учитель тут в себя приходит,
• И разговор с детьми заводит:
• «Все отдохнули, посвежели,
• Дни лета быстро пролетели.

• Скажите, как вы отдыхали,
• Какой музей вы посещали,
• Какие книги вы прочли,
• Кому из взрослых помогли?».

• Встает косматая девчонка:
• «Мала, – кричит, – была избёнка,
• Из сена, не из кирпича,
• В разливе, там, у Ильича».

• Другая девочка встаёт
• И говорит, что наш поход
• Партсъезду посвящённый был,
• Никто об этом не забыл.

• А хорошист наш с первой парты,
• Раскрыл учителю все карты:
• «Я урожай помог собрать,
• Пшена с полей, охапок пять».

• Друг друга все перебивали,
• Рассказ о лете начинали:
• Я бурую доил корову,
• В ночном я слушал дядю Вову,

• Я – в лагере, а я – в Артеке,
• Я – на рыбалке, я – в балете,
• Я – в мавзолей, а я – в музей
• Бескрайней Родины моей.

• Один кричит, что он с лопатой,
• Сажал картошку бабе старой,
• Другой кричал, что он босой,
• Скосил траву чужой косой.

• Учитель разом всех прервал:
• «А ты как летом отдыхал?
• И что ты сделал для страны?
• Скорее классу расскажи».

• Я из-за парты поднимаюсь,
• Смотрю в окно и удивляюсь,
• Разбитый храм ещё стоит,
• Душа о нём всегда болит.

• «Всё лето я не отдыхал,
• Отцу в болезни помогал,
• С утра куплю ему чекушку,
• Ржаного хлеба четвертушку.

• Схожу за пачкой папирос
• И всё поставлю на откос,
• Отца к откосу посажу,
• Сам далеко не отхожу.

• Откос у нашего подъезда,
• Был знаменит. Со дня приезда
• Он был скамейкой и столом,
• Кутить к нему ходил весь дом.

• Я по двору хожу, гуляю,
• С качели папу наблюдаю,
• Сидит на лавке, водку пьёт,
• На разговор жильцов зовёт.

• Придут к нему наши соседи,
• Начнут житейские беседы,
• Когда кто умер, кто родился,
• Кто вовремя на ком женился.

• Кому достался отворот,
• Расскажут тихо анекдот,
• Чтоб коммунист не услыхал,
• На нас донос не написал.

• Про Вову и про Кузьмича,
• Про кукурузу и Хруща,
• Про Брежнева, про Ильича,
• Горит в Кремле его свеча.

• Нальют и выпьют за войну,
• Припомнят всех людей беду,
• Затем ещё одну нальют,
• И про героев запоют.

• Или спортивный грянет спор,
• Как не забил Стрельцов свой гол,
• Как Лёва Яшин взял пенальти,
• Как скачет на бревне Саади,

• Санеев прыгнул дальше всех,
• Тройной прыжок его успех,
• Валера Брумель взвился ввысь,
• Кричит на планку: «Не свались!».

• Наш Сологубов капитан,
• Войны великой ветеран,
• Канадцам шансов не давал,
• Хоккей советский прославлял.

• А Жаботинский, наш штангист,
• С помоста смотрит, как артист,
• Железный гриф руками взял,
• Вес штангу чуть не поломал».

• Учитель мой рассказ прервал:
• «Ах, ты всё лето проскакал?
• Бил по двору свои баклуши,
• В рассказах старших парил уши?

• Ты Родину ничем не славил!
• Ты партию в беде оставил!
• Ты не ходил в наш мавзолей!
• Ты не исправился, злодей!

• Все дети летом отдыхали,
• Стране партийной помогали!».
• Учитель вновь пошёл в разнос
• И задаёт такой вопрос:

• «Скажи, ребёнок-дармоед,
• Несчастный жук наш короед,
• Что делать будем мы с тобой?»,
• А надо мной опять Святой.

• Учитель вновь перекосился,
• В лице своём он изменился,
• Затем мне низко поклонился,
• Я очень сильно удивился.

• Учитель сильно закричал:
• «Смотрите! Вот наш идеал,
• Всё лето силы надрывал,
• Советской родины штурвал.

• Герой войны – наша награда,
• Уход за ним одна отрада!».
• За совесть дальше он кричал,
• Со стенки наш Ильич упал.

• Упал Ильич, стекло разбилось,
• Лицо опять перекосилось,
• Знамение пока висит,
• Учитель детям говорит:

• «Отец его в войне сражался,
• Танк был подбит, он подорвался,
• Его поступок – всем урок».
• За дверью прозвенел звонок.

• «Останься, – вновь ко мне учитель,
• Сухой души моей мучитель, —
• И расскажи про амулет,
• Тебе всего лишь десять лет».

• Я подошёл опять к окну,
• Смотрю на храм и говорю:
• «Все мы рождаемся на свет,
• Нам церковь дарит амулет.

• Его храним и бережём,
• Уходим в старости вдвоём,
• Он на груди, всегда со мной,
• Он самый близкий, мой родной.

• Он и утеха, и отрада,
• Он наше горе и награда,
• Учитель наш и всех Отец,
• Он долгожитель и мудрец.

• Когда идём мы воевать,
• Над нами кружит Божья Мать,
• А если нужно что спросить,
• Святой придёт и огласит.

• Мы в парк выходим отдыхать,
• Вокруг природа, благодать.
• Дурного нужно обуздать,
• Кого зовём? Святую Мать.

• Берём мы в руки карандаш −
• И вспоминаем «Отче Наш»,
• Проснувшись утром, мы встаём,
• С Крестом по жизни мы идём.

• Когда обедать мы садимся,
• Ему, родному, мы крестимся,
• Кто людям пищу всю даёт,
• С небес дары кто нам несёт.

• Когда в жару мы умираем,
• В степи морозной замерзаем,
• В руке сжимаем амулет,
• Христа посланника завет.

• К перерожденью малыша
• К нему летит его душа.
• Я задаю всем нам вопрос:
• Причём душа, причём Христос?».

• Учитель смотрит мне в глаза,
• В его глазах уже слеза,
• Платок достал он из кармана,
• Глаза протёр он без обмана.

• «Откуда ты всё это знаешь,
• Скажи, где знания черпаешь,
• Ты Бога, жизни есть знаток,
• Вернись за парту, уж урок».

• Ребята в класс гурьбой ввалились,
• За парты дружно разместились.
• С чего начнет наш патриот,
• Все дети смотрят ему в рот.

• Недолго он в окно смотрел,
• Осенний ветер налетел,
• И что-то грохнуло с забора,
• Учитель наш кричит: «Аврора!».

• «Авроры» залп дал нам понять,
• Что нужно власть Царя менять,
• Взять Зимний приступом дворец,
• И с церкви сбить Святой венец.

• Ильич на стенке удивился,
• Вновь чудом на пол не свалился,
• (Тугую привязали нить,
• Теперь уж точно не свалить).

• И я сказал: «Наверно, зря
• Холопы сбросили Царя,
• Помазанник он всё же Бога,
• В народ ведёт его дорога.

• Чекисты подлость совершили,
• Царя с царицей застрелили,
• С детьми жестоко обошлись,
• Штыки о сердце обожглись».

• Мой детский разум, продолжая:
• «Чем думали, царя свергая,
• Что манна упадёт с небес?
• А вылез всенародный бес.

• Поверг Россию в нищету,
• В гражданскую втянул войну,
• Народы голодом морил,
• Про Крупскую совсем забыл.

• Детей не даровал им Бог,
• Отсюда и в мозгах порок,
• Россию немцам он продал:
• Иуда так не поступал!

• Стоит «Аврора» у причала,
• Нет ни конца, и нет начала,
• Висит на ней бесовский флаг,
• Весь в орденах кровавый стяг.

• Да лучше б вовсе утопили,
• Мозги народу не мутили,
• Консервной банки гниль, труха,
• А ей дают всё ордена.

• Учитель и Ильич очнулись,
• Между собой переглянулись,
• Опять он начал выступать,
• Царя и Бога прославлять.

• Ильич уже хотел упасть,
• А я шепчу: «Что за напасть,
• Стальная нить крепка, цела,
• Нет на тебя, Ильич, стекла».

• Учитель мне: «Ах ты, подлец,
• Ты – нехороший сорванец.
• Аврора, мол, плохая стала?
• Она в войну нас всех спасала».

• А я учителю в ответ:
• «Да если б не стрельнул корвет,
• Страна не знала б голытьбы,
• И не было б тогда войны.

• Всем говорил Бог Аполлон,
• Когда входил на стадион,
• Аврора – это от души,
• Богиня утренней зари».

• «Опять про Бога он твердит», —
• Учитель детям говорит,
• Мы все – весёлые ребята,
• И наше имя – октябрята!

• Вас в пионеры примут скоро,
• Повяжут галстуки на горло,
• И кинут клич: «Ты будь готов»,
• Ответ один: «Всегда готов!».

• Опять сомнение в мозгах,
• Учитель наш, как на дрожжах,
• Кричит, что я такой-сякой,
• А надо мной опять Святой.

• Учитель быстро говорит:
• «Подводный флот наш знаменит,
• Врагам на море даст отпор,
• Под компасом лежит топор.

• Мы что-то там не рассчитали,
• Подлодку в море подорвали,
• Лежит она на самом дне,
• На горе всей нашей стране».

• Учитель быстро говорит:
• «Вьетнам в огне давно горит,
• Бомбят его американцы,
• Для нас злодеи и заср^*нцы.

• Наш друг, товарищ Хо Ши Мин,
• Всему Вьетнаму господин,
• Войска свои он в бой ведёт,
• Американцев всех порвёт».

• Ещё про джунгли нам сказал,
• Что пару раз там побывал,
• Большую видел обезьяну,
• Орал, кричал, он вспомнил маму.

• Вдруг наш учитель побледнел,
• За стол тихонечко присел,
• Слезинки с глаз его катились,
• Мы дружно все насторожились.

• Рыдая, выдавил он хрип:
• «Гагарин Юрий наш погиб,
• Испытывал он самолёт,
• Кто-то прервал его полёт.

• На МИГе ввысь, в полёт летели,
• Да, что-то там не досмотрели,
• Он первым был в гостях у Бога,
• Теперь обратная дорога.

• На Красной площади светло,
• Несёт его политбюро,
• Лафет, колёса, сильный скрип,
• В стене Кремлёвской Юра спит.

• Весь мир встречал его с цветами
• И провожал его с цветами,
• Огромный был авторитет,
• Подпортил чей-то он портрет.

• Скорбим о Юре, просим Бога,
• Душа летит его с порога,
• Любви не просим, лишь добра,
• Любимым Юрий был всегда».

• Учитель перешёл на крик:
• «Убит наш Мартин Лютер Кинг!
• Американцы не простили,
• Их идеалы раздавили.

• Проклятый империализм,
• Как Гитлера родной фашизм,
• Страны героев не щадили,
• Роберта Кеннеди убили».

• Недолго мой сатрап ревел,
• Звонок давно уже звенел,
• Зовёт ребят всех отдохнуть,
• На жизнь по-новому взглянуть.

• Для всех детей есть перемена,
• А для меня одна проблема,
• И вновь учитель мне кричит:
• «Мой мозг уже давно кипит,

• Тело не спит, воздух глотая,
• Дорога в жизнь моя кривая,
• Глаза всё ищут амулет,
• Ильич висит, а счастья нет!».

• Опять Ильич перекосился,
• Учитель снова удивился,
• Портрет учителю в ответ:
• «Да я ж твой верный амулет,

• Ильич, ведь ты же не крещёный,
• Учитель наш умалишённый,
• Ведь ты подобен сатане,
• А это грех, уже вдвойне».

• Учитель Ильичу в ответ:
• «Гляди, каков ты амулет,
• Тебя-то в детстве окрестили,
• Твои мозги Христа забыли.

• Ты сотни поломал церквей,
• Уродец Родины своей,
• Ты возомнил из себя Бога,
• А сам висишь вон – у порога».

• От слов таких Ильич смутился,
• Портрет опять перекосился.
• «В звезде ты видишь силуэт,
• Вот это есть ваш амулет».

• Стоял я, слушал диалог,
• Над храмом появился Бог:
• «Какую ересь вы несёте,
• Простой ведь мысли не поймёте —

• Висит портрет, на нём злодей
• Несчастной родины моей,
• Полвека вы его все чтили,
• С ума наверно по сходили.

• Смотрю на храм, сидит бродяга,
• Какой Ильич наш доходяга,
• Икону из себя он льёт,
• Иудин верный патриот».

• Уста младенца всё гласили:
• «Народ в крови вы утопили,
• Родную Русь всю развалили,
• Свечу Святую загасили.

• Вам, недалёким, не понять,
• Что Русь всегда должна стоять,
• На вере, правде, торжестве,
• И на одном святом Христе».

• Ильич вдруг наш преобразился:
• «Недаром в детстве я крестился, —
• Кричит учителю, – халдей,
• Безбожник, старый иудей!

• Да, виноват я перед Богом,
• Да, каюсь перед всем народом,
• Мой прах не предадут земле,
• В аду гореть моей душе.

• «Да, да! – кричит ему учитель, —
• Ты наш злодей и наш мучитель,
• Ты погасил Священный свет,
• А сам кричишь «я амулет»!

• Висишь на стенке, истукан,
• Как неотёсанный болван,
• Не тот указываешь путь,
• Скорей бы, чёрт, тебе заснуть».

• Я вновь вступаю в перебранку,
• Вкусив солёную баранку,
• Копейка, грош её цена,
• Но как она была вкусна…

• «Вы спор напрасный учинили,
• Про храм наш старый позабыли,
• Стоит, покрытый весь листвой,
• Такой он близкий и родной.

• Кресты все золотом горят.
• Сломал, Ильич, его ты зря!
• Безбожников мы народили,
• Святых людей совсем забыли.

• Где нам крестить теперь детей?
• Где нам молиться за людей?
• Где отпевать нам всех умерших?
• Где исправлять нам души грешных?

• Венец, венчания корона,
• Лежит в углу возле амвона,
• Святой воды нет больше в мире,
• Купель с вином стоит в трактире.

• Святейший мученик Андрей
• Пошёл с торгов за пять рублей,
• Кадило, где парил елей,
• Купил учитель-иудей.

• А спор ваш в чём, каков предмет?
• Вам нужен Бога амулет?
• Для вас пока на нём замок!».
• Звенит пронзительно звонок.

• Учитель всех нас отпускает,
• А сам на что-то намекает,
• А сам глядит сатрапу в рот,
• Какой он, всё же, идиот.

• И снова про капитализм,
• Про НАТО, империализм,
• Про то, где наш стоит райком…
• Директор в класс проник тайком,

• Детей он всех перепугал,
• Через секунду класс стоял.
• Учитель адски хохотал,
• Директор в классе речь держал.

• «Большие вы уже ребята,
• Отличные вы октябрята,
• Пришла пора совет держать,
• Завхоза нужно выбирать.

• Кому доверить этот пост?
• Подумайте, вот вам вопрос.
• Нам староста по горло нужен,
• Ведь интернат наш перегружен.

• Нам нужен классных парт учёт,
• Чернил исписанных отчёт,
• Разбитых окон пересчёт,
• Завхозу все пойдет в зачёт».

• Ребята тут насторожились,
• Работе взрослой удивились,
• Директор что-то прокричал,
• Наш класс панически молчал.

• Качал учитель головой:
• «Вот, твой отец – войны герой,
• Нам всем ты вроде не чужой,
• Завхоз ты будешь мировой».

• Директор тут заверещал,
• Что Бог меня им всем послал,
• Учитель брызгать стал слюной,
• А надо мной опять Святой.

• Директор «браво» мне сказал,
• А класс ладоши разминал,
• Учитель мне: «Ты озорной,
• Завхоз совсем наш молодой!».

• Я мал ещё, не понимаю,
• Хожу, карандаши считаю,
• Вчера разбили два окна,
• Опять мне будет не до сна.

• На кухне повар, наш толстяк,
• Плечом сломал дверной косяк,
• А кастелянша баба Зоя,
• Пролом устроила в заборе.

• Наш школьный дворник, дядя Жора,
• С метлой стоит возле пролома,
• На страже родины стоит,
• Всегда хмельной, но боевит.

• Учитель как-то мне сказал:
• «Уроков я не отменял,
• Завхоз, конечно, ты хорош,
• Мозги же стоят медный грош».

• «Да, да», – тогда я отвечал,
• И на уроки побежал.
• Учитель наш журнал держал,
• Класс от восторга замирал.

• Мою фамилию читает,
• Класс в мою сторону кивает,
• Учитель вновь по центру встал,
• Свой рот открыл и продолжал:

• «Студентов местная орда
• Французов чуть не подвела,
• Хотели в оборот их взять,
• Опомнились, им благодать.

• У них отличный есть пример,
• Как нужно жить в СССР,
• Всех главарей сажать в темницу,
• На каторгу студентов, в Ниццу».

• Учитель вслух опять мечтает,
• Войну с французом вспоминает,
• «Нам не понять этих месье,
• Одно дерьмо в их голове.

• Французам этим не понять,
• Как трудно Магадан поднять,
• Как трудно жить на Валааме,
• Известно только «русской маме».

• Учитель дальше продолжал,
• Весну он в Праге вспоминал,
• Про танки наши вспомнил он,
• И резолюцию ООН.

• Кричит, что чехи все зажрались,
• Американцам все продались,
• Мы наведём порядок в Праге,
• Сказал генсек наш на параде.

• А эти крысы-диссиденты,
• Кремлю враждебны элементы,
• Плюют на наши постаменты, —
• Обидные для нас моменты.

• Кто успокоит эту мразь,
• Давно наглеющую всласть?
• Наган, обойма и курок!
• За дверью прозвенел звонок.

• И снова дети дружно встали,
• На улицу играть бежали,
• Я не бегу и не дремлю,
• Сижу, в окно на храм смотрю.

• Учитель вновь мне говорит:
• «Душа моя давно болит,
• Глаза мои бы не видали,
• Как предки наши храм ломали.

• Кресты сбивали, купола,
• Иконы шли все на дрова,
• Топили ими дом слепых,
• Огнём вознесся лик Святых.

• Всю утварь из церквей тащили,
• Старушки местные все выли.
• Портреты вешали вождей,
• Из храмов сделали музей.

• Музей людей наших убогих,
• Музей вождей всех однобоких,
• Музей заветов Ильича,
• Да вон висит он, саранча.

• У нас на стенке свой Ильич,
• В красивой рамке старый хрыч,
• Висит, всю пыль в себя вбирает,
• Кто, подлого, его не знает!

• Ах, дети, все вы октябрята,
• Вы юные страны орлята,
• Вы серп и молот понесёте,
• Про Ильича всегда поёте».

• «Тебе всю жизнь перекосили,
• Тебя, похоже, не крестили», —
• Продолжил со стены Ильич,
• В ночи лесной картавый сыч.

• «Жаль, крепко к стенке я прибит,
• На тросе мой портрет висит,
• Но, если бы ослабла нить,
• Я научил тебя бы жить».

• «Нет, нет, не допусти Господь,
• Из стенки вынуть старый гвоздь,
• Ты, наш завхоз, давай прибей,
• Портрет к стене ещё сильней.

• Не приведи Господь, случится,
• Что наш Ильич вдруг возродится,
• Сметёт он в хаос всю страну,
• Развяжет новую войну.

• Придёт и призрак, весь косматый
• Карл Маркс, чертяга бородатый,
• И свяжут в красный узел всех!
• Не наводи меня на грех».

• Учитель вновь вскипел до края:
• «Гляди, Ильич, какая краля,
• Научит жизни он меня,
• Не заросла его стерня!

• Ты посмотри на этот храм,
• Вам, коммунистам, стыд и срам,
• До основанья всё ломали:
• Фашисты так не поступали.

• Людей вы православной веры
• Отправили всех на галеры,
• Сибирь им всем родная мать.
• Тебя, Ильич, им не достать…

• Из пьяни нищей, из отбросов,
• Слепили тысячу колхозов,
• В село послали продотряд,
• Бегут оттуда все подряд.

• Партийным стал любой колхоз,
• Тюрьма – всем, даже за навоз.
• Скажи, наш маленький завхоз, —
• Учитель задает вопрос, —

• Как храм родной нам оживить,
• Святой водою окропить,
• Затем людей всех пригласить,
• Народ весь Русский освятить.

• Глаза забиты кумачом,
• Вон той заразой, Ильичом,
• Красивый храм хотят глаза!»,
• Как искра брызнула слеза.

• Учителя я пожалел,
• Сказал ему, что не посмел,
• Вступать в их скромный диалог,
• Благослови, Господь мой, Бог.

• «Вам память нужно освежить,
• В субботу в Божий храм сходить.
• Придя, поставить Богу свечку
• И вспомнить бедную овечку,

• К иконе, ко Святой Марии,
• Которую все поносили,
• Прийти, поцеловать оклад,
• Поймать её душевный взгляд.

• Угодника вы, Николая,
• Просите, Бога вспоминая,
• Чтобы простил ваши грехи,
• Господь Иисус, нас всех спаси.

• И так вы год должны молиться,
• Чтоб от грехов своих отмыться,
• Чтоб благодать на вас спустилась,
• Чтоб ваша мать вами гордилась.

• За год вы крёстных подберёте,
• И так же в храм их отведёте,
• Начнёте Богу вы молиться,
• На праздник можно окреститься».

• Я мог бы долго толковать,
• Как храм больной наш открывать,
• Как Бога сделать уголок…
• Увы, пронзительный звонок.

• Учебный день тут завершился,
• Обедать! Пищеблок открылся,
• За стол все сели, стали есть,
• А мне и некогда присесть.

• Доем я позже свой обед,
• Убрать мне нужно кабинет,
• Чтобы он грязью не зарос,
• Я ж в интернате был завхоз!

• Потом все весело гуляли,
• Ходили, Лёню прославляли,
• Мне с ними некогда гулять,
• Кровати нужно сосчитать.

• И так крутился целый день,
• Работать было мне не лень,
• Учителя меня хвалили,
• На полдник яблок приносили.

• Подходит ужин, но поесть
• Опять мне некогда присесть,
• Бегу я спальни открывать,
• Всем детям нужно где-то спать.

• Замки я в спальнях открываю,
• А сам внутри себя мечтаю,
• Как повар, добрый наш толстяк,
• Даст обглодать быка костяк.

• Иду тихонько в пищеблок,
• Детей уж нет, для них звонок
• Пронзительно звенел ко сну,
• Пойду поем, потом засну.

• К раздаче подошёл трусцой
• И что я вижу, Боже мой,
• Лежит на блюде мой костяк!
• Какой он добрый, наш толстяк.

• Я с чёрным хлебом кость глодаю,
• Прошедший день припоминаю,
• Про стул, про стол, про храм Святой,
• И слышу с кухни: «Ешь, седьмой!».

• Пью сладкий чай, сижу, мечтаю,
• А наш добряк слезу пускает:
• «Отец твой храбро воевал,
• Он, как и ты, недоедал».

• Недолго я ещё сидел,
• Толстяк совсем наш раздобрел,
• Морковь мне дал своей рукой,
• О, Боже мой, над ним Святой.

• Покушал я, порозовел,
• Затем столы все осмотрел,
• Все стулья к ним пересчитал,
• Учебный блок меня позвал.

• Никто из взрослых не решался,
• Тем более не нанимался
• Ходить в ночи, тушить весь свет,
• В учебный блок и лазарет.

• Тогда я был немного мал,
• Как я всем вам уже писал,
• Я многого не понимал,
• Но страх в себе одолевал.

• Иду наверх, в руках ключи,
• Чтобы закрыть в дверях замки,
• Шестой этаж, свет не погашен,
• Гашу его, на радость старшим.

• Спускаюсь вниз, второй этаж,
• Гляжу вперёд, что за пассаж?
• Мужик высокий, худощавый,
• Хромой, на морду весь прыщавый,

• В руках дрожащих – длинный нож.
• Меня так просто не возьмешь!
• Я встал в сторонку, наблюдаю,
• В душе я Бога поминаю.

• Ножом дверь нашу ковыряет,
• В замок он что-то там вставляет,
• Хромой ногой откос толкает,
• Дверь не сдалась, он отлетает.

• Я в тот момент кричу: «Постой,
• Мужик, противный и плохой!»,
• В одно мгновенье свет гашу:
• «Замок закрыт, привет! – кричу, —

• На этаже входная дверь,
• Броня дубовая, поверь!»,
• Бегу я вниз, машу рукой,
• А надо мной опять Святой.

• Я с лестницы и напрямик,
• Кричу ночную няню в крик:
• «Будите Жорика с метлой,
• Лазутчик на передовой!»

• Мы дядю Жору разбудили,
• Метлу скорей ему вручили,
• Зачем нужна эта метла?
• Достаточно и топора.

• «На фронте я служил в пехоте,
• Врагов, как он, ломал в окопе,
• Скорей веди меня, завхоз,
• Прохватит вмиг его понос».

• Пошли в учебный блок мы с Жорой,
• Потом прошли по коридору,
• Поднялись с ходу на этаж,
• Замок открыт, лазутчик – наш!

• Момент понадобился Жоре
• Скрутить лазутчика в дозоре.
• Ведём его мы на допрос,
• Смотрю наверх – вот наш Христос.

• Мы в штаб лазутчика спустили,
• Допрос с пристрастьем учинили,
• Погладил Жора свой топор,
• Пробил лазутчика запор.

• Тотчас к нам помощь подоспела,
• Преступника опять нагрела,
• Сажают в чёрный воронок,
• Надолго стих его звонок.

• Добряк тут с кухни прибежал,
• К груди меня своей прижал,
• Рыдали тихо взаперти:
• «Прости, сыночек, нас прости,

• Мы эту мразь пять лет ловили,
• В учебный блок вдвоём ходили,
• Чтоб гадость эту отловить,
• Которая мешает жить».

• Мы час ещё втроём сидели,
• Картошечку в мундире ели,
• Потом нам Жора дал понять,
• Что нужно детям ночью спать.

• Да, да, иду скорее спать,
• Ведь завтра новый день опять,
• Побрёл я спать, едва живой,
• Гляжу – со мной опять Святой.

• А утром – солнечный рассвет,
• Ворвался солнца яркий свет,
• Вставать мне нужно в ранний срок,
• Зубной поставить порошок.

• Затем обратно в пищеблок,
• Пока не прозвенел звонок,
• Нарезать всем на завтрак хлеб,
• Покрасить дверь, ночной ущерб.

• Встаю я быстро, умываюсь,
• Спускаюсь вниз и удивляюсь:
• Народ огромною толпой,
• Кричат все разом, я – герой!

• Я мал ещё, и я смутился,
• Директор наш развеселился,
• А Жорик с длинною метлой
• Кричит, как все: «Ты наш герой!».

• Директор речь всем произнёс:
• «Смотрите, быстро он подрос,
• Он сын отца войны героя!»,
• Все аплодировали, стоя.

• Учитель встал возле меня,
• Кричит: «А школа-то − моя!
• Ильич в руках его светился,
• Как быстро он переменился».

• Все дружно лозунги кричали,
• Меня, малого, обнимали,
• И только самый добрый повар,
• Всё понимал про этот сговор.

• Все покричали, разошлись,
• На завтрак дети собрались,
• С утра неважный аппетит,
• Душа у повара болит.

• Перед уроками − линейка,
• На Жоре нашем тюбетейка,
• Стоят ребята, чуть дыша,
• В груди колотится душа.

• «Да, выходи уж к детворе, —
• Кричит директор в рупор мне, —
• Да, выходи уже скорей,
• Ты наш герой, наш Прометей».

• Я медленно к нему шагаю,
• Сам от волнения зеваю,
• Со всех сторон летит «ура»,
• Поймали демона вчера.

• Стоял и слушал я народ,
• Вот старший пионер поёт,
• Стихи читает первоклашка,
• Красивая на ней рубашка.

• Наш Жора с грязною метлой
• Всем рассказал, как ночью той
• Враг подошёл к нашей границе,
• Теперь сидит в сырой темнице.

• Учитель речь опять толкает,
• Себя и школу прославляет,
• В руках его кремень, Ильич,
• Ты тоже, как и он, москвич.

• Учитель галстук притащил,
• Ему директор: «Кто просил?
• Над ним сияет Бога Крест,
• Не вписан он в наш манифест».

• Учитель галстук в руки взял,
• Поднёс к лицу и весь измял,
• Как будто носовой платок,
• Опять, Ильич, в тебя плевок.

• Опять кричит учитель, стоя:
• «Вы посмотрите на героя,
• Огромный в нём потенциал», —
• И затянул «Интернационал».

• Все дружно расходиться стали,
• Мои ко мне все подбежали,
• И быстрой шумною толпой
• Ввалились в класс, почти родной.

• Учитель, радостный такой:
• «Урок сегодня не простой,
• Мы чествовать должны героя.
• Опять аплодисменты, стоя.

• Вступай на центр наш герой,
• Скажи, как ночью тёмной той
• Не допустил врага в наш класс,
• Не подложил он нам фугас».

• «Что говорить вам, я не знаю,
• Я мал, ещё не догоняю,
• Не понимаю, что и где…
• Не бросил школу я в беде.

• Помог мне Жорик и Добряк,
• Дубовой двери наш косяк,
• Помог замок, помог затвор,
• В ловушке оказался вор».

• Учитель смотрит на меня:
• «А где заслуга тут моя,
• А где заслуга коллектива,
• Или партийного актива?

• На подвиг вдохновил Ильич,
• Ему бы выдумал ты спич,
• Он наш партийный идеал,
• Вот кто на подвиг нас послал».

• Учитель вновь ко мне проник:
• «Да я ведь старый фронтовик,
• Ходил в разведку в тыл врага,
• Матёрого брал языка.

• Все в бой идут, а я бегу,
• Все водку пьют, а я не пью,
• Бойцы устали, спят в окопе,
• Я сон их охраняю в дзоте.

• Я всю войну провоевал,
• Снаряд здоровье подорвал,
• Я всю войну провёл в дороге,
• Оставил роспись на Рейхстаге».

• И дети слушали урок,
• Пока не прозвенел звонок.
• В душе своей перекрестился,
• За парту сев, расположился.

• Когда все вышли в коридор,
• С учителем вновь разговор.
• Ильич в портрете удивился:
• «Да ты, учитель, отличился!

• Ты вспомни сорок первый год,
• В Узбекистан большой поход,
• В последнем ты сидел обозе,
• Как муха гадкая в навозе.

• Бежал ваш род, что было сил,
• Обоз вас еле разместил,
• Да ты, учитель, рассмешил,
• Как на фашистов ты ходил.

• Ты всем кричишь, что фронтовик,
• Но крыса ты, ты тыловик,
• Погрязли вы в войну в тушёнке,
• Паршивые твои глазёнки».

• «Ты что, Ильич, гад, говоришь,
• Перед героем ты висишь,
• Бандит не спёр с тобой портрет», —
• Сказал учитель комплимент.

• Ильич наш дальше продолжал:
• «Как, ты в войну всех поддержал,
• Все в бой идут, а он их ждёт,
• Все водку пьют, а он не пьет.

• Поставил роспись на Рейхстаге,
• Как литр взял в универмаге,
• Ты наш убогий фронтовик,
• Тебе везет, звонок звенит».

• Тут дети снова в класс зашли,
• Стоит учитель у доски,
• Счастливый взгляд, прям, как свеча,
• Столетие у Ильича.

• Стоял застенчивый апрель,
• Всё в лужах, за окном – капель,
• В полях – красивый первоцвет,
• От лета теплого привет.

• Мозги учителя проснулись,
• К стене, к портрету повернулись,
• «Вот наш спаситель, вот герой, —
• Сказал учитель наш дурной.

• – Да если бы не старший брат,
• Мучитель и Царя сатрап,
• Все б угнетённые мы были,
• Сегодня в школу не ходили».

• Портрет на стенке наш расцвёл,
• Ведь я его вчера протёр,
• Той самой тряпкой кумача,
• Портрет похож на Ильича.

• Учитель дальше продолжает,
• Глаз от стекла не отрывает,
• Сто лет великому вождю,
• А я на храм в окно смотрю.

• Смотрю в окно на храм, мечтаю,
• Над храмом голуби летают,
• Мечтаю, чтобы мы дожили,
• Святого храма дверь открыли.

• Учитель снова говорит:
• «Душа моя за всех болит,
• Горит в ночи моя свеча,
• Учу заветы Ильича.

• Поедем завтра в мавзолей,
• Частицу родины моей,
• Вас в пионеры примут всех,
• Для Ильича большой успех».

• «Да лучше б вышли вы с метлой,
• Храм обустроить наш Святой,
• Вот Ильичу была б награда,
• Смотрел бы он из чрева ада!».

• Опять учитель прогремел:
• «Сто лет Ильич наш всех терпел,
• Лежит он тихо в мавзолее,
• Открыты постоянно двери».

• И вновь я тихо говорю,
• А сам в окно на храм смотрю:
• «Да лучше б двери затворили,
• Чтоб лоботрясы не ходили.

• Народ огромною толпой,
• Стоит в могильник тот сырой,
• Лежат кусочки Ильича,
• Чело, рука и два хряща.

• Идёт толпа, слезу пускает,
• Народ не весь навзрыд рыдает».
• Учитель вновь нам говорит,
• Кадык его уже дрожит.

• Глядит в портрет, пустил слезу,
• Кричит: «Я что-то не пойму,
• Как все мы жили без вождя?».
• «Хреново», – добавляю я. —

• Как жили с ним, как без него,
• Лежит на площади дерьмо,
• Зачем на свет его зачали,
• Да лучше б мы его не знали.

• Придумал план он ГОЭЛРО,
• Да нам без лампочки светло,
• Свечей прекрасная лампада,
• С небес нам светит, как награда».

• Я тихо, тихо продолжал:
• «Дворец, как Вова, Зимний брал,
• Упёрли всё, что можно было,
• Собак порезали на мыло.

• Дал клички нашему народу:
• Ты «меньшевик», ты за свободу,
• Ты «большевик», ты наш герой,
• Неважно, что совсем тупой.

• Ты анархист, и твой Махно,
• Для Вовы полное дерьмо,
• Он учредил власть всех советов,
• Воров, бандюг, авторитетов.

• Раскрасил всю страну в два цвета,
• Хорошая, сказал, примета,
• Своих раскрасил в красный цвет,
• В кровь превратился наш рассвет.

• Чужих раскрасил в белый цвет,
• России нашей высший свет,
• Затем все краски он смешал,
• Гражданскую войну начал».

• Учитель: «Что ты говоришь,
• Неблагодарный наш малыш?
• Ильич всего себя отдал,
• Чтоб наш народ не голодал».

• «Спасибо», – говорю я вслух,
• А сам смотрю на этих двух,
• Морил он голодом страну,
• В Гражданскую втянул войну.

• В войне брат брата убивал,
• Ильич наш книги все писал,
• Народ великий голодал,
• Ильич Арманд облюбовал.

• Учитель задаёт вопрос,
• А сам всё смотрит на откос:
• «Скажите, дети, мне быстрей,
• Кто самый лучший друг детей?».

• Все дружно хором отвечали,
• Ногами по полу стучали:
• «Ильич! Владимир! Ленин наш!»,
• Я посмотрел, какой шабаш.

• Я крикнул в класс, одной строкой:
• «А совесть где, а где Святой,
• Бог жизнь земную всем нам дал,
• Ильич, в мозгах один развал».

• Наш класс меня не услыхал,
• И я тогда им всем сказал:
• «Дороже вам ваш друг Ильич,
• А мне родней Святой кулич.

• Святая Пасха у дверей».
• В ответ: «Не порть нам юбилей,
• Мы Ленина младой приплод,
• Нас пасху мавзолей зовёт».

• Учитель вновь на злобу дня,
• С ехидцей смотрит на меня:
• «Святую Пасху вспомнил он»,
• А я ему: «Хамелеон».

• Я продолжал ему бубнить,
• Хотел на совесть надавить:
• «Пойдёшь ты в храм ночных свечей,
• А здесь ты всё про юбилей».

• Учитель вдруг наш покраснел,
• Чуть мимо стула не присел,
• Ильич с портрета от дверей:
• «Иди, учитель, в мавзолей».

• Затем смотрю я на портрет,
• И думаю: в ночной момент,
• Уж лучше б вор тебя украл,
• Тогда б ты нас не доставал.

• Сто лет исполнилось тебе,
• Ты не даёшь родной стране,
• Нести свой благоверный Крест,
• Звезды Иисуса яркий свет.

• Твой прах земля не принимает,
• Душа твоя в аду пылает,
• Опять учитель, взгляд косой,
• А надо мной парит Святой.

• «Зачем ты лезешь к юбиляру,
• Нашёл бы ты другого в пару,
• Ильич не стерпит, не простит,
• Дамоклов меч уже висит».

• «Дамоклов меч мне не преграда,
• Смотреть на храм одна отрада,
• И в свой столетний юбилей,
• Ильич, как и тогда, злодей.

• Ты все бубнишь про мавзолей,
• Про кладбище своих вождей,
• А мне милее воск свечей,
• На Пасху всех наших церквей.

• Да, он любил стравить народ,
• А сам, как тряпка, в огород,
• Сидит и смотрит за кустами,
• Как разбираемся мы с вами.

• Теперь Ильич наш покраснел,
• Да, лучше б, чёрт, ты побелел,
• Творил ты красный беспредел,
• Со стороны на всё смотрел.

• Ты лучше вспомни тот рассвет,
• Когда потух царей всех свет,
• Затем невинные тела,
• Вы добивали до утра.

• А утром вывезли их в лес,
• Облили кислотой в до вес,
• В сердца детей штыки вонзали,
• И в шахту вниз тела бросали.

• Ты вспомни золото церквей,
• Что продано за сто рублей,
• Ты весь церковный капитал,
• За революцию отдал.

• В деревни пьяный продотряд,
• Красных карателей наряд,
• В руках портреты Ильича,
• Страшней его нет палача».

• «Ты что, малой, опять понёс? —
• Учитель задаёт вопрос, —
• Все мы встречаем юбилей
• Советской родины своей.

• Ильич советы те создал,
• Заветы всем нам написал,
• Ячейки в партии открыл,
• Всех несогласных посадил.

• Для страха пущего в Сибирь
• Детей дворян всех пригласил,
• Пусть поднимают Магадан,
• Молиться едут в Валаам».

• «Детей дворян в Сибирь возили,
• Самих дворян всех застрелили,
• Не нужно портить красный цвет,
• Им всем от Ленина привет.

• А что он сделал со столицей,
• Москвой, всех городов царицей?
• Был белокаменный музей,
• А стал кровавый Колизей.

• Все улицы назвал в честь сброда,
• Он вспомнил каждого урода,
• Он дал им псевдоимена,
• Теперь Москва посрамлена.

• Мой дед любил на колеснице
• По Поварской, да вдоль Мясницкой,
• На Самотёк заехать в храм,
• Затем к Смирнову в ресторан.

• На Знаменке и на Волхонке,
• Стоят красивые избёнки,
• В Зарядье просто красота,
• Вот вам старинная Москва.

• Хитровка, Мытный и Кривой,
• Все эти улицы со мной,
• Обжорный, Свешников, Земской,
• Блестят невиданной красой.

• Родился я в Грауэрмана,
• Ждала меня там моя мама,
• В Москве родился на Арбате,
• Теперь учусь здесь, в интернате».

• Сидит весь класс заворожённый,
• Слегка задумчивый, смущённый,
• Ильич отнял у нас урок,
• За классной дверью вновь звонок.

• Все дети снова дружно встали,
• На горло галстуки вязали,
• Все хором крикнули «привет»,
• Лежит в комоде амулет.

• Учитель говорит мне от портрета:
• «Пойми, что нехорошая примета,
• В столетний юбилей вождя хулить,
• А может в церковь нам сходить?».

• «В молитве может только Бог простить,
• Вам не мешало б церковь посетить,
• Вы только не берите с ним портрет,
• Анафема на нём, церквей запрет».

• Ильич: «Анафему с нас сняли,
• Сто лет в аду мы полыхали,
• Меня с собою ты возьми,
• Святой водою осени».

• Я этим двум опять в ответ:
• «Анафема – церквей запрет,
• Во-первых, нужно вам креститься,
• Затем пред миром повиниться.

• Просить прощений всех Святых,
• Просить у всех своих родных,
• Пересмотреть земной свой путь,
• Царей семью в Москву вернуть.

• А тело ваше в мавзолее,
• Сто лет лежит, никак не преет,
• Не преданно оно земле,
• Отсюда больно и душе.

• Что б тело в землю схоронить,
• Людей Святых не прочь спросить,
• Затем отпеть всей церковью нужно,
• И закопать его поглубже.

• Да завтра пасха, в храм пойду,
• Святой воды там наберу,
• Кулич поставлю, освящу,
• Всех нищих медью одарю».

• Задумался Ильич в портрете,
• Как быть теперь на этом свете,
• Кто закопает, отпоет,
• Теперь уж черт не разберет.

• Учитель наш сказал втихую:
• «Неси лопату штыковую,
• Возьмем директора «москвич»,
• Доволен будет наш Ильич.

• На Красной площади, в углу,
• Отроем яму поутру,
• Положим Ильича скелет,
• А сверху школьный постамент.

• Все дети станут приходить,
• Стихами будут говорить,
• На постамент цветы внесут,
• Рукою отдадут салют».

• Прослушав эту ерунду,
• Я этой паре говорю:
• «Какую вы несёте чушь,
• Сейчас, ей-богу, рассмеюсь.

• На Красной площади, в углу,
• Ильич схоронен поутру?
• На свалке, если Бог позволит,
• В земле поганой похоронят.

• Пусть прогниют его все кости! —
• На крик я перешёл от злости, —
• Бальзам и кожу пусть сдерут,
• Чтоб не видать нам этот труп.

• Вам не дано двоим понять:
• Россия – это наша мать,
• Мы первыми в земле родились,
• Навеки с Богом покрестились.

• Мы в мир приходим Православный,
• Над нами Крест летает славный,
• Когда уходим в мир иной,
• В ногах стоит он, наш родной.

• А в церкви нашей красота,
• Стоят иконы в три ряда
• Лики Святых и Православных,
• Нет среди них простых и главных.

• На голове Христа венок,
• Терновый путь наш так далёк,
• Он нам дорогу освещает,
• Прозреть людей всех призывает.

• При жизни на груди просвет,
• Несём нательный Бога крест,
• В рожденье нам его вручили,
• На жизнь с Христом благословили.

• Вам, двум убогим, не понять,
• Что есть Христос и Бога Мать,
• Есть наша родина Россия,
• Она природы всей Мессия».

• Учитель говорит: «Постой,
• Малыш наш добрый, не плохой,
• Как в ночь страстну́ю нам вдвоём,
• Сходить на Пасху в храм тайком?».

• Ильич наш разом разозлился,
• С учителем не согласился:
• «Собрались в храм идти тайком?
• Вот натравлю на вас райком!».

• Учитель шёпотом: «Ильич,
• Возьмём тебя, столетний хрыч,
• В рулончик завернём портрет,
• Оставим дырочку, просвет.

• Глазком ты будешь наблюдать,
• Как выглядит Иисуса мать,
• Как свечи мы Святым зажжём,
• И как помолимся вдвоём».

• А я учителю в ответ:
• «Нет, не возьмем с собой портрет,
• Нас не поймёт Святой народ,
• Откуда с вами этот сброд».

• Учитель: «Смилуйся, внучок,
• Хотя бы маленький клочок
• В храм надо взять с собой на Пасху,
• Чтоб освятить злодея маску».

• «С клочком я в церковь не пойду,
• Горит Ильич сто лет в аду,
• Грехи свои там выжигает,
• Об этом каждый Русский знает.

• Представь себе, вот мы пришли,
• Портрет злодея принесли,
• Вокруг стоит честной народ,
• В руках портрет, сидит там чёрт.

• Что скажет нам с тобой народ?
• С какой планеты этот сброд,
• На пасху, в храм, в Святой день наш,
• Чертей пригнали на шабаш.

• Славянский, русский наш мужик,
• Метлу, топор возьмёт и штык,
• Начнёт гонять нас и чертей,
• Отметим славно юбилей».

• Ильич со стенки: «Я же свой,
• Ведь я такой, как он, Святой,
• В делах своих весь класс со мной,
• Один лишь ты такой дурной».

• «Кричишь ты мне, что я дурной,
• Смотри, а надо мной – Святой,
• В делах твоих, с тобой весь класс,
• Замылил ты Российский глаз.

• Ты подожди ещё немного,
• Откроется детей дорога,
• В храм не пойдут, а побегут,
• Не нужен им, Ильич, твой кнут.

• Прозреют дети от болезни,
• Начнут петь правильные песни,
• Россия – гордая страна,
• Святая родина моя».

• «Да ладно, мне всего сто лет, —
• Кричит Ильич нам в кабинет, —
• В честь юбилея пожалейте,
• Святой воды хотя б налейте.

• Святая Пасха на дворе,
• А я повис здесь на стене,
• Хотел я повстречаться с Богом,
• Лишь лоб расшиб перед порогом.

• Вы отнесите меня в храм,
• Я, что хотите, вам отдам,
• Хотите рамку, мавзолей,
• Портрет с купюры в сто рублей.

• Пусть отпоют меня быстрей,
• И предадут сырой земле,
• Пусть крест поставят на могиле,
• И помянут меня в трактире».

• Гляжу я снова на портрет,
• Там чёрта виден силуэт,
• Негоже чёрту-сатане,
• Покоиться в святой земле.

• Я вновь к окошку, как пострел,
• На храм с любовью посмотрел.
• Стоял учитель, одинок,
• За дверью прозвенел звонок.

• Учитель посмотрел на класс:
• Все в галстуках? Каков атлас?
• Ильич приятно удивлён,
• Из всех ребят один крещён.

• Учитель начал свой урок,
• Ильич глядит на потолок,
• В открытый космос, в первый раз,
• Ворвался русский космонавт.

• Скафандр был ему велик,
• Леонова мы видим лик,
• На встречу с Богом сделал шаг,
• У телевизоров аншлаг.

• Наш телевизор КВН,
• Водой и линзой наделен,
• Ходил смотреть весь интернат,
• На тот магический квадрат.

• Учитель дальше прогремел,
• Фидель наш Кастро преуспел,
• Он первый секретарь на Кубе,
• Американцы все в испуге.

• Уинстон Черчилль, как узнал,
• Так тут же смерть свою принял,
• Не курит больше он табак,
• Не пьёт со звёздами коньяк.

• Синявский наш и Даниэль,
• Писатели, что не у дел,
• Срок получили, как награду,
• Народ потребовал свободу.

• Учитель наш порозовел,
• Восторженно на класс смотрел,
• Портрет задумался, висит,
• Учитель классу говорит:

• «Ну, наконец-то, наконец,
• В политбюро пришёл отец,
• Генсекретарь, такой родной,
• Он политрук наш боевой.

• Он Брежнев Лёня, не Фомич,
• Он так же, как и ты Ильич,
• С броневика он не кричал,
• Взасос полмира целовал.

• Он маршал наш, он генерал,
• Парад Победы принимал,
• Он всех детей отец родной,
• Но почему он не Святой?

• Наденет китель на парад,
• Медали золотом горят,
• Грудь расширяли для наград,
• Пошёл уж двадцать пятый ряд.

• Встаёт, как ранняя заря,
• Напишет «Малая Земля»,
• Один он побеждал в войну,
• Отвёл от всей страны беду.

• Затем бегом на Целину,
• Чтоб возродить свою страну,
• Всё это в книгах описал,
• Народ о нём давно мечтал.

• Он и писатель, и поэт,
• Он хлебороб и Архимед,
• Он садовод и пчеловод,
• Ну, в общем, полный огород».

• Ильич в портрете весь расплылся,
• Ну, наконец-то, появился,
• Наследник партии родной,
• Чуть шепелявый, но простой.

• Учитель дальше рассказал,
• Ахматову всё вспоминал,
• Узнав про выбор Ильича,
• Погасла светлая свеча.

• Больной Антон Шандор Ла-Вей,
• Собрал по миру всех чертей,
• Чертову церковь учредил,
• Не знаю, кто туда ходил.

• Собрать по миру всех чертей
• Помог ему наш юбилей,
• Ильич с портрета: «Ты злодей,
• Учитель, старый иудей!».

• «На Красной площади, – сказал, —
• Наш Лёня клятву принимал
• У молодежи всей страны,
• Чтоб в мире не было войны».

• «Да, да, – сказал Ильич, проснувшись,
• С портрета чуть не навернувшись, —
• Он премию за мир принял,
• Назвали её в честь меня».

• Учитель дальше продолжал,
• Как Мао всем нам угрожал,
• Он хунвейбинов распустил,
• Затем нам долго всем грозил.

• А дочь отца народов всех,
• Компартии огромный грех,
• Тайком в Америку свалила,
• Всех коммунистов удивила.

• Талант Гайдая больше всех,
• «Кавказской пленницы» успех,
• Развеселил тот фильм народ,
• Толпой в кино весь люд идёт.

• Вдруг грусть нахлынула, слеза,
• Учитель наш всплакнул слегка:
• Могилу у Кремля нашли,
• И неизвестной нарекли.

• Недолго голову ломали,
• Могилу больше не копали,
• Тянули нить, газопровод,
• Чем удивят теперь народ?

• Тут в мозг народного вождя,
• Пришла полезная мысля,
• Вместо могильного холма,
• Появится у стен звезда.

• Огонь на той звезде зажгут,
• Могилой место назовут,
• Конвой поставят у звезды,
• К огню никто не подходи.

• В саду с восторгом ждёт народ,
• Политбюро к звезде идет,
• Пришла пора кран открывать,
• Звездой могилу освещать.

• Насторожились все в момент,
• Кто будет зажигать фрагмент,
• Кому доверит вся страна,
• А совесть в партии одна.

• Настал торжественный момент,
• Пусть Лёня наш зажжет фрагмент,
• Достоин он такой награды,
• Нельзя чинить ему преграды.

• Наш Лёня, словно Прометей,
• С огнём к звезде ползком скорей,
• Дополз до самой середины,
• Газ с опозданием открыли.

• Поднёс он факел, не горит,
• Ильич на корточках сидит,
• Потом поднёс ещё два раза,
• Зажглось, он встал, ногам отрада.

• Скрипит Ильич, идёт к венкам,
• А голос шепчет «как ты там»,
• «Всё хорошо» в ответ звучит,
• Нахмурил брови Леонид.

• Учитель снова наступал:
• «Израиль всем урок нам дал,
• Арабов он атаковал,
• Дипотношения прервал.

• Война велась всего шесть дней,
• Иуда, старый наш еврей,
• Разбил арабов в пух и прах,
• Наверно потерял он страх».

• Затем учитель говорит:
• «Наш Че Гевара, друг, убит,
• Подстерегли на Кубе янки,
• Весь мир оплакивал останки».

• Учитель в крик заверещал:
• «Народ наш очень долго ждал,
• Пришёл Октябрь, юбилей!», —
• Какой учитель наш халдей.

• Ильич наш Лёня на параде,
• Всем коммунистам – по награде,
• Простому люду – всем привет,
• Смотри червонец на просвет.

• Прошло всего лет пятьдесят,
• Учитель напрягает взгляд,
• Опять Ильич заснул, сопит,
• Иудин юбилей проспит.

• Мы родины своей сыны!
• «Служили вы у сатаны», —
• Шептали детские уста,
• А глазки – к Богу в небеса.

• Учитель вновь заверещал:
• «Октябрь родину спасал»,
• А я ему: «Смотри на рот,
• В России пьяный приворот».

• Учитель снова глотку рвал:
• «Мой дед за это жизнь отдал!»,
• «Да лучше б в церковь он сходил», —
• В ответ ему я говорил.

• Опять учитель в крик кричит,
• За дверью уж звонок звенит,
• Бегут все дети в туалет.
• «А ты сиди!», – кричит дуэт.

• Ильич очнулся на звонок,
• Проспал от старости урок:
• «Ну что, обсудим на троих?»,
• Я мал ещё, я не привык.

• Учитель: «Что ты говоришь,
• Он маленький, ещё малыш,
• Останемся когда вдвоём,
• Тогда и выпьем и нальём».

• Учитель снова объявляет:
• «Теперь Октябрь тебе мешает,
• Народу праздник, юбилей,
• Чем не доволен ты, злодей?».

• «Злодей не я, – висит в портрете,
• Пока не знают это дети.
• И юбилей ваш сатаны,
• Разграбили вы полстраны.

• Чума всех красных на планете,
• Лекарство от неё в декрете,
• Придет пора, родится Мать,
• Придётся вам ответ держать.

• Представьте вы, что вас несут,
• На Бога благородный суд,
• В одной из чашек ваш скелет,
• Напротив Бога амулет.

• Вам первый он задаст вопрос,
• Вплотную подойдёт Христос.
• «Где амулет, что ж не принес?»
• Стеречь вас будет сильный пёс.

• Что вы ответите тогда,
• Попав с земли на небеса,
• Что вас Ильич крестить забыл,
• Вместо креста звезду вручил.

• А может человек Святой,
• Прошёл вас мимо, стороной,
• А может быть, врата закрылись,
• Поэтому вы не крестились.

• А Бога суд, он справедливый,
• В аду гореть тебе, строптивый,
• Коль душу дьяволу продал,
• Ильич себя уж там видал».

• Ильич опять за возмущался:
• «Да, да, я с Богом пообщался,
• Горю в аду уж много лет,
• А вот портрет мой, амулет.

• Иконой служит мой портрет,
• Тебе, учитель, амулет,
• А тело жаль, что не в земле
• Который год лежит в Кремле.

• Отлили памятников мне,
• Стоят они по всей стране,
• Их больше, чем церквей в России,
• Родню об этом вы спросили.

• Гореть в аду мне много лет,
• Не вижу я Святой свой свет,
• Но, слава Богу, я крещёный,
• Всё ж я учитель одарённый».

• Учитель строго Ильичу:
• «Гореть, как ты, я не хочу,
• Я выкину свой партбилет,
• Надену в церкви амулет.

• А в класс, на стенку, чтоб был свет,
• Повешу Бога светлый крест,
• Портрет, Ильич, я твой сниму,
• В каптерку тёмную снесу.

• На скорбный день я раз в году
• Портрет твой школе покажу,
• Чтоб знали наши дети, внуки,
• Что все служили мы Иуде».

• Ильич опять наш разозлился:
• «Учитель, ты ума лишился,
• Партийный выкинешь билет,
• Дадут тебе пятнадцать лет.

• В тюрьме зажжёшь свой яркий свет,
• Портрет вновь будет амулет,
• И будут помнить твои внуки,
• Как ты прислуживал Иуде».

• Учитель вновь кричит, халдей:
• «Один позор от вас, вождей,
• Гонять в аду вам всех чертей,
• Не видеть вам простых людей.

• В аду горит он на костре,
• Вот потому и жарко мне,
• Снимай портрет, – кричит, – быстрей,
• Чтоб не смотрел он на детей!

• Он с детства всех детей зовёт,
• Затем берёт всех в оборот,
• В бесовские свои дела,
• Вот и в развалинах страна».

• «Враньё, – Ильич наш говорит, —
• В стране такой прогресс стоит,
• Сорвался со стены портрет,
• Отсюда и в квартирах свет».

• Учитель вновь тому портрету:
• «Ты чушь несёшь по белу свету,
• В руинах церкви все стоят,
• А он мне всё про светлый взгляд.

• Есть человек, душа плюс тело,
• А есть страна, где наша Вера,
• Есть церковь, Бога благовест,
• Над храмом с ним распятья крест.

• Душа страны есть наша Вера,
• Прогресс страны есть наше тело,
• Но смертно тело без души,
• Как ты его не тормоши».

• Ильич наш перлы произнес:
• «Спроси учитель, вон завхоз,
• Что будет со страной родной»
• А надо мной опять Святой.

• «Скажи, завхоз, малыш наш славный,
• Как возродить нам храм наш главный,
• Как Веру нам в народ вернуть,
• Чтоб светлым был наш к Богу путь?».

• Стою и слушаю я брань,
• Кому нужна такая рвань,
• На Русь Святую замахнулись,
• В гробах Святые повернулись.

• А наш учитель неспроста,
• Рубить портрет начал с плеча,
• В тоннеле свет он увидал,
• Наверно, Бог к себе позвал.

• Я вновь в окно смотрю на Храм,
• Тебе, Ильич, позор и срам,
• России душу ты сгубил,
• В руины церкви превратил.

• Придёт пора, всё восстановим
• И вороньё с церквей прогоним,
• Откроем двери в Светлый Храм,
• За радость эту всё отдам.

• Твои слова да Богу в уши,
• Учитель наш ты пресловутый,
• Ты просишь малого совет,
• А сам – донос на педсовет.

• Зачем нам главный возводить,
• В окно смотри, наш храм стоит,
• Стоит один, как сирота,
• Нет звонницы и нет креста.

• Ты лучше всех бы нас призвал,
• Я б инструменты всем вам дал,
• И вместе шумною толпой,
• Отмыли б храм наш в выходной.

• А в следующий выходной,
• Пришли бы в храм, почти родной,
• Все стены Храма бы отмылись,
• Святые б нами загордились.

• Так потихонечку все вместе,
• Откроем Храм наш в поднебесье,
• Со временем воздвигнем крест,
• От храма звон, как благовест.

• Один откроем храм, второй,
• Затем четвёртый и седьмой,
• Проложим к ним свою дорогу,
• И скажем вместе: «Слава Богу».

• Ильич опять наш со стены:
• «Учитель, ты ж от сатаны,
• Займи-ка очередь ты в ад,
• Есть у тебя отдельный блат.

• Я подведу тебя к чертям,
• К партийным бывшим главарям,
• Мы чуть убавим огонёк,
• Чтоб испытал ожог ты впрок.

• Душа твоя давно больна,
• В неё вселился сатана,
• Ты всё на храм в окно глядишь,
• Да вон, с мальчишкой говоришь.

• С харизмой он, наш паренёк,
• Среди детей он одинок,
• Он мал, ещё не понимает,
• На что учителя толкает.

• А ты, партийный, ты весь мой,
• Давно ль не дружишь с головой,
• Ты стал наверно забывать,
• Что партия – родная мать.

• Кто обеспечил детство вам,
• Кто собирал вас по дворам,
• Учил партийной дисциплине,
• Лечил бесплатно в медицине?

• Да ты, учитель, позабыл,
• Как в вуз партийный поступил,
• Мозги барахтались в башке,
• Сидел бы лучше на горшке.

• Тебя и в школу-то не брали,
• Учить детей всё запрещали,
• Доверили лишь интернат,
• На знания ты небогат.

• А если взять твою культуру,
• Ты знаешь только Маньку-дуру,
• За жизнь две книги прочитал,
• «Муму» и Маркса «Капитал».

• А ты всё рвёшься к Богу в храм,
• Святые люди не по вам,
• Их всем наукам обучили,
• Мозги, как нужно, им вложили.

• Высокий дан им интеллект,
• Учёных степеней комплект,
• Всю жизнь приходу отдают,
• Молитвы каждый день поют.

• Всех в церкви молодых венчают,
• Затем приплод их освящают,
• По жизни в церкви нас ведут,
• Придёт пора, – и отпоют.

• И после смерти, по записке,
• Свечу поставят на могилке,
• И будут долго в церкви петь,
• Чтоб душу Святостью согреть».

• Учитель снова Ильичу:
• «Что ж не зажжёшь ты им свечу,
• Пошёл, покаялся бы Богу,
• Глядишь, простили б понемногу.

• Тебе, Ильич, нужно очнуться,
• В Святую воду окунуться,
• Направить силы всех людей
• На возрождение церквей.

• Висишь и смотришь ты в окошко,
• Стоит в развалинах сторожка,
• И что нам нужно предпринять,
• Чтоб данный Храм наш воссоздать?».

• «Пишите просьбу вы в райком,
• Затем пишите вы в горком,
• Затем придёт письмо в обком,
• Путёвку вам дадут в дурдом.

• Хотят все храмы воссоздать,
• Царя на трон, на власть призвать,
• За что полвека мы страдали,
• За коммунизм, за идеалы,

• Страдали мы за весь народ,
• Богатых брали в оборот,
• Святых людей в расход пускали,
• Чтоб нам мозги не полоскали».

• Стоял и слушал я вождя,
• Затем сказал: «Что за брехня!
• Расстреливать Святой народ?
• Какой же ты, Ильич, урод.

• Гореть в аду тебе всегда,
• Не видеть света никогда,
• Душе твоей покоя нет,
• Не мил ей стал наш белый свет».

• Учитель мне: «Я не такой,
• Поверь мне, мальчик дорогой,
• Ты в Храме нашем был крещён,
• Ты со Святым объединён.

• Могу лишь я слегка соврать,
• Но, чтоб народ свой убивать,
• Рука отсохнет у меня,
• Да проклянёт меня родня».

• Ильич с портрета: «Ой, ой, ой!
• Ему теперь он дорогой,
• Оповещу я педсовет,
• И отберут твой партбилет.

• Я Леониду Ильичу
• Протест в бумаге настрочу,
• Теперь не он наш дорогой,
• А парень тот, завхоз с метлой».

• Летели дни, затем недели,
• Как быстро годы пролетели,
• Сегодня я пишу для вас:
• Пошёл тогда в восьмой «Б» класс.

• Ведёт дорожка в интернат,
• Вокруг неё поля лежат,
• Пруд с блеском солнца за холмом,
• Дышу осенним холодком.

• Иду к забору, в нём пролом,
• Что Зоя сделала тайком,
• И Жорик наш стоит с метлой,
• Всегда веселый и хмельной.

• Переступил порог пустой,
• А Жорик мне кричит: «Постой,
• Куда ты лезешь напролом,
• Ведь есть ворота за двором».

• Меня наш Жорик увидал,
• В свои объятия забрал,
• «Ура» от радости кричал,
• Три раза в щёки целовал.

• Я рад ему, его приёму,
• Я рад и нашему пролому,
• В моей душе мой интернат,
• Глаза рябиною горят.

• «Скажи мне, – Жорик говорит,
• А голос у него дрожит, —
• Как там отец наш дорогой,
• Войны Отечества герой?».

• «Спасибо, – говорю в ответ,
• Отвешиваю комплемент,
• В глаза, чуть тусклые, смотрю,
• Ему негромко говорю, —

• Лежит отец-герой, болеет,
• Осколки в голове ржавеют,
• Одна нога совсем немеет,
• Друзья его придут, жалеют.

• За лето всё на наш откос
• Я пару раз его отнёс,
• Ходить совсем не может он,
• В ушах стоит тревожный звон».

• «Ты молодец, ты наш завхоз, —
• С грустинкой Жорик произнёс,
• Стою я здесь перед тобой,
• Здоровым будет наш герой.

• А повар наш, наш добрячок,
• Моряк отважный, толстячок,
• На фронте смерть не догоняла,
• В миру его она прибрала.

• От ран оправиться не смог»,
• «Прости грехи его, наш Бог», —
• Сказали детские уста,
• Глаза глядели в небеса.

• Стоял у клумбы, ждал линейку,
• Не забывал я ту лазейку,
• Где очень добрый наш толстяк,
• Быка глодать давал костяк.

• Я вспомнил те Святые слёзы,
• Когда со мной случились грёзы,
• Меня обнял наш добрячок,
• Он лучший в мире толстячок.

• Звенит звонок, мы в строй все встали,
• Учителя к нам подбежали,