Большой букет по старой моде

Размер шрифта: 13

Вступительное слово

Несколько строк о творчестве

АЛЕКСАНДРА СГАДОВА

Я познакомилась с творчеством Александра чуть менее 20 лет назад с момента знакомства с этим удивительным человеком. За это время его поэзия стала важной частью моей жизни. Она многогранна. Это и любовная лирика, и чудесные образы времен года, и дружеские стихи о домашних питомцах, и философские размышления о смысле жизни и своём месте в ней.

Удивительные образы и сравнения очаровывают с первых строк:

Скоро полночь. Ангел ночи
Трет глаза моей рукой.
Вдалеке мерцает Сочи,
Окунувшийся в покой.
Фонари сверкают в скверах,
Современный колорит,
И под звёздным интерьером
Месяц тлеет, не горит.

К рождению своих стихов Александр относится очень серьёзно. Это важная работа его души, которой он занимается каждый день, веря в то, что лучшие, конечно , впереди, что его шедевры рядом и , может быть, именно сегодня день их рождения.

Меня всегда удивляют его стихи о Любви, наполненные теплом и нежностью. Для меня не вяжется образ крупного, уже пожилого, бородатого, седого мужчины с тем образом романтичного подростка, который он находит в себе:

Уже весна взывала к возрожденью
Избавиться от вьюжных холодов,
Стать для Амурных выстрелов мишенью,
Солдатом романтических фронтов.

Погибнуть, если нужно, на задание,
Но пронести мужской терновый крест,
Запомнив радость первого свиданья,
И страстный, бурный поцелуй невест.

В своих стихах Александр часто бывает резким, прямым, мужественным.

Пережитые события жизни наложили свой отпечаток на его творчество. Это, безусловно, и ранняя потеря родителей, и участие молодым лейтенантом в ликвидации аварии на Чернобыльской атомной станции, и расставание с любимой, и желание начать свою жизнь практически с нуля, когда ему было уже за 50:

Я живу в разряде тока,
С напряжением в груди,
И питаюсь от истока,
Что с рожденья позади.
Я иду, и тянет кто-то
Моей жизни провода.
Это трудная работа
Подавать мой ток всегда.

И конечно, подкупает точность сравнений и неожиданность образов, которые придают колорит и индивидуальность творчеству Александра:

Мы боимся жить, как в небе птицы.
Зачеркнув ненужные мечты,
Каждый день под маской прячем лица
И не видим неба красоты.
Я такой же, как и все на свете.
Только стал с годами замечать,
Как беспечно вкусно пахнут дети
Молоку и персикам под стать.

Желаю вам, прочитав книгу Александра, пережить вместе с ним эмоции и чувства современного человека, разобраться в философских ожиданиях автора и просто порадоваться возможности поразмышлять над его стихами.

Пусть так и будет…

НАТАЛЬЯ КИРПИЧНИКОВА – большая почитательница поэта.

Александр Николаевич Сгадов

www.stihi.ru/avtor/sgadov

Коренной Сочинец Александр Сгадов родился 27 марта 1951 года. Успешно закончил школу №9 имени Николая Островского, в которой в своё время учился лётчик-космонавт дважды Герой СССР Виталий Иванович Севастьянов. Был лично знаком с космонавтом, который помог в 2004 году опубликовать в центральной прессе сатирическое стихотворение Александра «Прощайте льготы».

В 1980 году закончил Московский Автомобильно-Дорожный институт. В офицерском звании в 1987 году принимал участие в ликвидации катастрофы на ЧАЭС.

Неоднократный лауреат Международных фестивалей в номинации «Авторская песня» и «Поэзия». В 2008 году стал лауреатом международной премии в области литературы и искусства конкурса «Чернобыльская Звезда» за аудио диск «Чернобыль-памяти страница». Награждение проходило в Москве 10 октября 2008 года.

В этом же году Александр Член Союза писателей России. По повести «Часы для учителя» написан киносценарий. На стихи Александра созданы несколько дисков, в том числе авторский диск песен о городе Сочи. Песня Александра «Приговорённый грешник» на стихи Галины Дадукиной 23–25 ноября 2018 года в Молодогвардейске отмечена почётной грамотой V юбилейного литературного Фестиваля «Муза Новороссии», в котором приняли участие более 60 литераторов и бардов из ЛНР, ДНР и России.

В 2019 году на заочном фестивале в Харькове за своё произведение «Стяг Победы» удостоен, помимо гран-при, призом «Зрительских симпатий».

Авторские концерты Александра звучали в Москве, Санкт-Петербурге, Костроме, в Краснодарском крае. Особые памятные концерты были в Чернобыльской зоне в 1987 году.

Дочь от первого брака. Внук закончил юридическую академию в Санкт-Петербурге.

Более 17 лет женат на Наталье Кирпичниковой, которая так же принимала участие в ликвидации катастрофы на Чернобыльской станции. Майор медицинской службы.

В данное время является Советником председателя Российской организации Союз Чернобыльцев России.

Ведёт правозащитную деятельность Чернобыльцев города, направленную на выполнение Закона Российской Федерации №1244-1 от 15 мая 1991 года «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие Чернобыльской катастрофы».

Готовятся к изданию ещё два тома лирики и к годовщине Чернобыльской трагедии сборник лучших произведений по Чернобыльской тематике.

Больная душа

Я пришёл к врачу однажды
По талону на приём.
Тот сидел в халате важный,
Думал что-то о своём.
Попросил об одолженье:
Мою душу излечить.
Поднял взгляд от удивленья,
Предлагая мне остыть.

Вдруг сказал: «Побойся Бога!
В человеке нет души.
Это всё придумки, чтобы
Выколачивать гроши…
Строить в позолоте храмы,
Обирая нищий люд.
А душа – придумка драмы,
Для людской беды приют…

Не один хирург на свете
Не видал в упор души.
Пациенты, словно дети,
Ты с леченьем не спеши…»
Молодой, красивый доктор
И с отличием диплом.
У него всезнайства гонор
Свежевыжатым плодом.

Но пока не знает жизни:
От души не бил, не пел,
Не присутствовал на тризне,
Под Кабулом не горел.
И не чувствовал, что рядом
Возле сердца – есть душа,
Часто раненная взглядом,
Коль зазноба хороша.

Иль рыдающая горько,
Если друг ушёл навек.
Водка-для души настойка,
Слаб без дружбы человек.
Но душа, как сталь бывает,
И крошит в бою врага,
Никогда не погибает,
И солдату дорога.

Дед весною над Рейхстагом
Стяг Победы водрузил.
В нём в душе жила отвага,
Предавала в схватке сил:
«Не грусти, знаток в халате,
Знаю точно, есть душа!..
Может быть другим некстати,
Кто поклонник барыша.

А для русского – важнее,
Полюбить большой душой
Нашу Родину нежнее
В храме с крышей золотой,
С верой древнего народа,
Победителей судьбы.
В душах спрятана порода
С ликом Божьей красоты…»

Для леченья по старинке
С другом ночь проговорю.
Боль, душевные дробинки
Верной дружбой удалю.
Есть душа в ранимом теле,
И в бессмертье верю я.
Жаль, хирурги не сумели
Душу отыскать. А зря…

Дрозд распелся

Нынче утро выдалось ранним.
Поперёк хмари дрозд распелся.
Ах, шельмец! Слух мой ранит.
Четыре октавы. А ему тесно…
Лень за ним следом басом
Или тенором выше.
Дочка с женою разом,
Просят: «Папаша!.. Тише…»
Надвину на грудь одеяло,
Подушкой прикрою уши.
Что-то меня обуяло…
Ты, а не я – лучший…

Которая осень

Которая осень кружит в листопадах,
Пурпурней заката за окнами клён.
Пейзажная роспись в богатых окладах,
И словно свечой каждый лист освещён.
Увядший стремится подняться с ветрами,
Сто метров хотя бы ещё пролететь.
Внезапно свалиться на землю с дождями…
Но жить до конца, не почувствовав смерть.

Я осень люблю за великую щедрость:
Она может людям богатства раздать
В надежде, что вспомнят дородную спелость
И Райских небесных садов благодать.
Похожим хочу быть на царские жесты.
С собой даже рубль не забрать в небеса.
И вы, раздавая себя, куролесьте,
Важнее вся жизнь и её полчаса.

Настанет момент, что снега одолеют,
Камином удержит в уюте зима.
И хвоей запахнет, как будто елеем,
И жизнь о себе вдруг напомнит сама,
Что канула в лету прошедшая осень,
Сорвавший лист, клён раздел догола.
Остались поленья из плачущих сосен,
Да с прошлым далёким в камине зола…

И был потоп

Плюхнул ливнем дождик в отдых,
Распугал на пляжах люд
Загорелых и голодных,
Кто от цен курортных лют.
Плещет море в серый берег
В одиночество волной
Равнодушно, без истерик,
Разбавляя соль водой.

Для форели эти ванны,
Для разгула рыбаков.
И на буне «ёжик» странный
Из уды и поплавков.
Рыбакам плевать на дождик,
На сбежавший вмиг бомонд.
Каждый в таинстве художник,
В небе видевших Джоконд

И русалок в Черных водах,
Звавших в глубину не раз,
Призрак в старых пароходах,
Чтоб начать потом рассказ.
Слава Господи, рыбёшка
Зацепилась за крючок.
Вот такая, как ладошка,
К настроенью – светлячок,

Молчаливая, без сказок,
Без короны между глаз.
Но красивая, зараза,
Без надуманных прикрас.
Отпустил, плыви на волю,
Нагуляй по жизни вес,
Испытай просторов волю,
И живи в стране чудес.

Дождик кончился внезапно
В благодарность рыбаку.
В летней свежести приятно
Костровую ждать уху…

И был потоп

И был потоп… Смывал разлив округу,
А в доме, где недавно шла «грызня»,
Забыв скандал, былую заваруху
За дом боролась «прежняя родня».
Безропотно, без крика и надрыва
Вставали грудью под потоки вод,
Без бравурного лозунга с призывом
Трудился каждый, как солдатский взвод.

Когда ж под утро кончились напасти,
Усталые уселись за столом,
Забыв былых размолвок с чушью страсти,
И что одни «предательства кругом».
Отец у сына стёр полозку грязи,
А тот смахнул с плеча отца листву…
Как странно, но принёс поток согласье,
Любовь, оставив в доме на плаву…

Мы уходим от прошлого дальше

Мы уходим от прошлого дальше
По дорогам в тревожную высь,
Там есть свет без укоров и фальши,
Где рождается светлая мысль,
С добротой, чистотой белоснежной,
Что толкает с рожденья в полёт
С верой в разум и финиш успешный,
И в бессмертье, что каждого ждёт.

Мы уходим от прошлого дальше,
Сыплет время в барханы пески
Из минут и событий редчайших
Вдоль несущейся в пропасть реки.
Мы безвольно плывём к водопаду,
Но к паденью не каждый готов.
Только радуга знает, как надо,
Сколько в жизни осталось шагов.

Мы уходим от прошлого дальше,
Новый день любим, вешний восход,
Птиц, что будят под утро пораньше,
Невзирая на время невзгод.
Очень сложно пожить настоящим,
И не думать, что будет потом,
Человеческим призрачным счастьем,
Дорогих охраняя теплом…

Мы уходим от прошлого дальше
По дорогам в тревожную высь,
Где есть свет без укоров и фальши,
Там, где правит всем будущим, мысль…

На вершине душою останусь

Не скучай… Я всего на неделю
Без тебя потеряюсь в часах.
Мне застелют туманы постели
В безмятежных седых облаках.
Охранять станут горы Кавказа
И в расщелине снежный язык.
На вершине я не был ни разу
И к равнинам уснувшим привык.

Не скучай. Это право мужчины
На подъёме себя обрести,
И над пропастью вдруг без причины
Ощутить страх всесильный в груди.
Но карабкаясь вверх, не сдаться,
Верить в финиш почти неземной.
На вершине душою остаться
С волшебством и до звёзд красотой …
Не скучай…

Образ твой узнаю из тысячи
Романс

Моей любимой жене

-1-

Образ твой узнаю из тысячи
В суете городов и дорог.
Душам нашим захочется близости,
Мы для встречи отыщем предлог.
Каждый ищет в свиданиях нежности,
Что умеют рассвет оживить.
В лебединой поре безмятежности,
Нас научит над миром парить..
Нас научит над миром парить…

-2-

Голос твой узнаю из тысячи,
Не расслышать нет в мире причин,
Льётся в небе весенними высями,
В птичьем хоре такой он один.
В нас разбудит земное прекрасное,
И подарит нам мир красоты.
Наше чувство любви ненапрасное,
Моя песня – желанная ты.
Моя песня желанная – ты.

-3-

В мире звёзд узнаю из тысячи
Путеводную сердцу звезду.
Не туши, тёплый свет не выключи,
Без него я во тьме пропаду…
Возвращайся весной капелями,
Укажи журавлям к гнёздам путь.
И в дуэлях укрой за метелями,
И о нашей любви не забудь.
Ты о нашей любви не забудь.

Любимой в день рождения

Время проносится талой водою,
В небе пылает заря
Жаркой, горячей в рубинах свечою,
Звёздами мир примиря.
Сколько рассветов и сколько закатов,
Посланы в жизненный срок?
С громким паденьем седых водопадов,
С бьющей форелью у ног.

В часе рожденья мы ищем ответы,
С прошлым плывём по реке.
Любим из зимних снегов первоцветы,
С нежным признаньем в строке.
Только не знаем в пути перекаты,
Водовороты судьбы.
Мы в нашем счастье в полётах крылаты,
Жаль, что от солнца слепы.

Но всё равно, пролетая, стремимся
Видеть вечерний закат.
Снимком на память в альбомах гордимся,
Каждый мгновениям рад!
Ты не спеши отмечать день рожденья,
Дольше в заре проживи.
Жизнь-это в наших минутах паренье
В брызгах из чувств и любви…

Первомай

Поэту Доценко Николаю Петровичу и его «школе» Выживания

Размахался Клавдий флагом,
Глеб гармошку разорвал.
«Рупор» управлял парадом
И показывал оскал,
Говорил о коммунизме,
О победе над врагом,
О великом ленинизме,
Что построит нищим дом-
В светлой сытости, хрустальный,
Без подвалов для… ЧК-а…

По этапу в город дальний
Увозили мужика…
Глаз подбит, опухло ухо,
Десять лет за анекдот.
Ах, судьба-злодейка-сука,
Да соседушка – урод…
Все каракули-доносы
Подшивались на врагов.
И судили кровососы
В кровь избитых дураков.

Даль Сибири, в центре зона
И колючки в три рядка.
Из тюремного вагона
Слышал бубны топора.
Вырубались километры
Нескончаемой тайги.
Над кострами в снегах ветры
Лютовали вдоль реки.

Но особая издёвка -
Первомайский бравый марш.
С вышки целилась винтовка,
На трибуне – главный страж.
Пьян с утра, глаза сверкают,
С матом лозунги орёт.
Строй ослами обзывает,
Из нагана в небо бьёт.

А внизу рядами строго
Зэки дружно вторят шаг.
По бечёвке скрытой – в ногу.
«Левой, левой», – сердцу в такт.
За ошибку, строгий карцер
На неделю в холода,
Да по почкам ординарцы
Бьют прикладом, кто куда…

Вышел летом раньше срока,
Заменилась власть в стране.
Жизнь она порой жестока,
Если ты не на коне.
Только учишься паденьям,
А особо – коль встаёшь.
И невидимым везеньем…
Если выжил, в гору прёшь…
Без парадов и без флагов
И без лозунгов в глаза,
Без пенсне партийных магов,
Что орут про чудеса.

В Первомай шёл просто в поле,
В колосящийся простор,
От приклада помня боли
И расстрельный взвод в упор.
Где-то Клавдий пьяный с флагом,
Рвал гармошку в клочья Глеб…
Жизнь суровая с ГУЛАГом…
Помнил крошки на обед…

Хороший выстрел

Издалека далёкого и прошлого
Обычно метит снайпер-время в грудь.
И пуля бьёт предельно осторожного,
И ты не в силах глубоко вздохнуть.
Безмолвной рыбой рассказать пытаешься,
Пошире раскрываешь в болях рот.
В душе своей ещё сопротивляешься,
Мелькают мысли: «Снова повезёт»…

Но он – стрелок, отличнейший убийца,
Ему поставил сам Господь зачёт.
Он не был в роли доброго кормильца,
Его в квартире даже кот не ждёт.
С полсотни лет предсердие на части,
В костюме от Кардена на асфальт.
Но коль подумать: «Смерть в мгновенье-счастье…»
И не поспорить: «Это жизни факт…»

Где, снайпер мой, из прошлого – далёка,
Собрал ли для убийства карабин?
Я знаю, смерть к другим всегда жестока,
Но точный выстрел я прощу один.
В большое сердце, что любило часто,
Пробей весь мир и будущий успех.
Над рукописями смерть с огнём не властна,
А телом умереть – совсем не грех…

Но только не предателем Иудой
И не в гражданской битве на коне…
Стреляй в меня, мишенью честной буду.
Хороший выстрел, словно в старь, в цене…

Я алычи любил цветенье

Я алычи любил цветенье,
Когда в туманах белый цвет
Дарил мне в детстве удивленье
Цветочной вьюгой много лет.
Я аромат весенний помню,
И он не стал в годах иным.
Лишь чувства скрягой экономлю,
Что сердце делает седым.

Но все цветения в тумане,
Движенья запахов весной,
Живут привычками в дурмане,
И тенью следуют за мной.
Я не гоню вчерашний образ,
Весну, встречая каждый год,
Калейдоскоп, что жизнью собран,
И нас с тобой переживёт…

Разомлела женщина на солнце…

Разомлела женщина на солнце,
Подставляя разные места.
Разомкнула блузки крючкотворцы,
И на лавке ручки развела.
А когда глаза свои открыла,
Двадцать глаз смотрели мужиков.
Спрятать грудь под кофточку забыла,
Приманив случайных женихов.
Нет мольбертов. Щёлкали на память
В телефоны женщину-мечты,
С юнкерским азартом и мечтами,
Восхищаясь видом красоты.

И с названьем – Милая Венера,
Случай непредвиденный весной…
Разошлась толпа почти мгновенно,
Не позвал никто её с собой.
Женщина, вздохнув чему-то тяжко,
Застегнула слабые крючки…
И пошла домой к себе бедняжка,
Прошептав: «Какие ж дурачки…»

Я у времени честно служу

Уплывают с минутами месяцы,
Растворяясь, тревожат года.
В прошлых днях, красит мир куролесица,
Побелела моя борода.
Мне не нужен кредит на столетие,
Я доволен сегодняшним днём.
Не расскажет ромашек соцветие,
Сколько вёсен ещё проживём.

Не ропщу, что часы не песочные,
И не видно песчинкам конца.
Прижимали событья порочные
Под большими очками слепца.
Каждый день благодарности Господу
Возносил, и часы заводил.
Но не мучал Архангела просьбами.
С верой в лучшее прочно дружил.

Мир рассветов – в разряде везения,
А закаты – к удаче большой,
Журавли в облаках – к настроению:
Клин, как в детстве, зовёт за собой.
Боль терпима в моём подсознании:
Крик напомнит, что жив, что живой.
Жизнь ценнее в последнем свидание,
Если Смерть вдруг задела косой.

Каждый день циферблатный с минутами.
Этим кладом земным дорожу.
Не швыряюсь годами и сутками.
Я у времени честно служу.
Сыплет сонно песочное горлышко
Золотые минуты страды,
Спрятав прошлое где-то на донышке,
Скрыв ненужных метаний следы…

Искать в туманах счастья Рай

С утра весна, апрель цветеньем
И с непогодой под окном,
Неприглушённым песнопеньем
Без микрофонов за углом.
Но как звучат к любви призывы…
Дрозд в соло круче соловья.
Не повторяются мотивы
В руладах страстного огня.

Ещё рассвет не виден даже,
Не прокричали петухи,
А здесь – на птичьем вернисаже
К грехам взывают женихи.
Подумалось, как всё чудесно:
Птенцы родятся без помех.
Грачихи подлинно известно:
«Господь Любви прощает грех…»

Я спрятал мысль под одеяло,
К тебе прижался невзначай:
«Давай весной начнём сначала,
Искать в туманах счастья Рай…»

Трофейные слоны

Разрешили в Африке отстрелы
Многотонных, возрастных слонов.
Показалось, на благое дело:
К старости не каждый был здоров,
И в любви степенен стал донельзя,
Позабыв былую страсть и прыть.
А в сафари, целься иль не целься,
Вам помогут славу раздобыть.

И пошла стрельба в слонов «трофейных»,
Груды бивней, хоботов не счесть.
Братья потянулась безыдейных,
Кто убийством зверя тешил спесь.
Только стали замечать, что стадо,
Оставаясь без «седых» слонов,
Перестали понимать, как надо,
Защищаться от иных врагов.

Убивать друг друга научились,
Если самка нравилась одна.
Молодые на смерть в гневе бились.
Трудные настали времена.
В засуху не ведали дороги,
Что вела всех жаждущих к воде.
Вожаков убил «палач двуногий»,
В разрешённой глупостью страде.

Старым не нужна порою самка.
Только опыт, нажитый в годах-
Это мудрость – жизненная лямка,
Что живёт до смерти в стариках.
Перестали убивать «трофейных»,
Научилось стадо выживать.
Больше деток стало у семейных.
От кого?.. Лишь самкам лучше знать…

Немножко о вечной Любви

Весны я чувствую дыханье
И ароматную волну,
Что будит юности желанье,
Пойти с романсом на свиданье,
Порвать гитарную струну.
Прочесть в податливые уши
Шекспира, выдав за себя.
И растревожить строчкой души,
Платочек, протянув плакуше,
Жалея, искренно, любя.

Весна тревожит пробужденьем
Не только молодой листвы,
А высшим властным повеленьем,
Отбросив скромные сомненья,
Дождаться выстрел тетивы.
В Амура верую безмерно
И попадание в мишень.
Он для меня – герой примерный,
В любовной страсти правомерный,
Кто ищет всюду сердцем цель.

Мы с ним сидим, обнявшись дружно,
Пьём за любовь, который час.
Весной нам обожанье нужно,
И дама та – не равнодушна
По блеску и сиянью глаз.
Пусть пробуждаются весною
Все чувства, словно первоцвет.
И дрозд поёт над головою,
Что я одну назвал женою
На миллионы нежных лет…

Вечерний ангел

Вечерний ангел крыльями заката
Легко коснулся голубой волны.
Вернулась в порт сбежавшая регата,
За вольность, не признав своей вины.

Канат-охранник свяжет ненадолго.
Но красоту, кто сможет удержать?
Рванёт подельник-парус силой шёлка,
Чтоб неземную встретить благодать

С солёным ветром, брызгами простора,
С дельфиновым каскадом над водой.
Псалмы, расслышав ангельского хора,
Воскресшей и проснувшейся душой…

Вечерний ангел крыльями заката
Заставит парус возвратиться в порт,
Где за побег ждёт каждого расплата
И теснота земная борт о борт…

…а с ним пришла Весна…

Сорвался снег, просыпался под утро,
Отвергнув календарь, а с ним – весну.
Создав проблемный шквал, не очень мудро,
Живущим людям, объявив войну.
Они всю зиму ждали пробужденья,
Цветения невесты-алычи,
Дроздов солистов, чуда песнопенья,
В багетных рамах жаркие лучи.

Десант небесный захватил просторы,
Пленил надежды на цветущий рай.
Скукожились от страха веток поры,
Листву, не выпуская невзначай.
Коты притихли возле батареи,
Забыв маршрут на мартовский чердак,
Смотрели, как кружились по аллее
Колючие снега лихих атак.

Но щёлкнул в небе выключатель света,
Позвав Ярило в полдень из-за туч.
И улыбнулась старая планета,
И оказался дрозд-солист певуч.
Романсом он воздал теплу с востока,
Дал жизнь ростку из хлебного зерна.
И побежали речки с водостоков.
Март наступил, а с ним пришла Весна…

И вальсом зазвучит Весна

Уже туманит утро марта,
Скрывая алычовый цвет,
В клоках укуталась мансарда,
С воспоминаньем прошлых лет.

Она давно живёт на свете,
Весну встречавшая не раз,
Прознав, что есть поэты-дети
С особым зреньем карих глаз.

Когда творят ночами строчки,
Сложив в заслуженный куплет,
И расцветают утром почки,
Даря рассвету нежный цвет.

Поэты управляют чудом,
Весенним правят волшебством.
Срывают рифмы неоткуда,
И приглашают счастье в дом.

Спешащее с весёлым Мартом,
С бутылкой красного вина.
В гирляндах расцветёт мансарда,
Напишет вальс Любви Весна…

В мой день рождения…

В который раз, в который год
Приходит день рождения.
Душа всех близких созовёт,
Поставит угощение.
И Маяковский за столом
Покажется громадиной.
Шаляпин запоёт, как гром,
Закусит медвежатиной.

Есенин станет пить за всех,
«Сафо» курить неистово,
Мечтая, что найдёт успех
Без крови и без выстрела.
Ему всю правду не скажу,
Я сам живу в неведенье.
Строками в сердце дорожу,
Душевным исповеданьем.

За все грехи – дорога в Ад.
А он в Раю замученный:
«Мой, друг! Тебе сегодня рад.
Ты властью не приученный…»
Гуляйте, пейте, мужики,
И поэтессы дивные.
Живые в комнате стихи
Прекрасные и длинные.
Мои друзья на много лет,
Бессменны в дни рождения.
И снова я не так уж сед,
В хорошем настроении.

«Брегет» на пальце не крути,
Прочти, Сергей, знакомое.
В святых давным-давно – цари,
Семейство погребённое.
Не станем праведно судить.
Судья один над временем.
Продолжим завтра с вами жить,
И быть бессмертным семенем…

В который раз, в который год
Приходит день рождения.
Душа без спроса созовёт,
Живых… Не приведения…

Липецкий вокзал

Михаилу Барвинскому и Пантелеевым Сергею с Натальей

Мои друзья примчались на вокзал,
Всего минуту поезд на стоянке.
Я почему-то сутки встречи ждал
Не для попойки и лихой гулянки.

Конечно, не успели рассказать,
Как эти годы без меня скучали.
Другим приезжим было не понять
Как женщина с друзьями обнимали.

Втроём, в шесть рук поэта одного.
Не больно, но волнительно немножко.
Передавалось из сердец добро:
Видна была в сиянии дорожка.

Тепло от тел и блеск цыганских глаз,
Желанье ободрить в годинах лиха.
Нам дружбу Бог, как ценный дар, припас.
Лишь избранным шепнул о кладе тихо.

Как незаметно пять минут прошли,
Состав запел гудками расставанья.
И души разбивались в хрустали
От целованья в губы на прощанье.

Два парня и липчаночка-душа:
«Прощайте, други. Берегите время.
Жизнь наша – новой скачкой хороша.
В седле удержит старой дружбы стремя…»

В моей башке застрял магнитофон

В моей башке застрял магнитофон…
На ленте жизнь с мелодией романов,
С обилием разрывов и изъянов,
И слышен часто расставаний стон…
Тогда варю картошку, сыплю соль,
Нарезкой чёрный хлеб, лучок к селёдке,
Как панацея – шкалик русской водки,
Чтоб снять от прошлых звуков сердца боль…

Бесшумно за столом мои друзья,
Отец и мама, бабка с папиросой,
Которой и сейчас курить нельзя,
Но тянет «Беломоры» без вопросов.
Смеётся, чуть прикрыв беззубый рот,
И от улыбок в комнате свеченье,
И радуга до Северных широт
В любое время всем на удивленье.

Я с поминаньем – подпою куплет,
Звучащему во мне магнитофону.
С гитарой сброшу три десятка лет,
И перестану замечать икону.
Мелодия во мне звучит всегда
Из прошлого и хором поднебесья.
И меньше от разлук в душе беда,
И как бальзам по сердцу ваша песня…

В моей башке застрял магнитофон,
На ленте жизнь с мелодией романов,
С обилием разрывов и изъянов…
Но с прошлым – в настоящее влюблён…

Водопады любви

Сергею Есенину

Разболталась непогода,
Рвутся ветры на корме.
Кто-то молит с верой Бога,
Кто-то крестится убого,
Кто-то с выпивкой в корчме.

Я ж плевал на ветры злые,
По призванью – капитан.
У меня мозги другие
И виски от бед седые,
Попадал не раз в капкан.

Крепче руль и парус в небо,
Курс победный под рукой.
Верьте, люди, скупо, слепо:
«За зимой прибудет лето.
Кто не умер, тот живой…»

Всё проходит неизменно,
Без Фортуны нет удач.
Паренёк кромсает вены
В Англетере постепенно,
От Дункан не слыша плач,

Полубог, Рязанский идол,
Знавший от небес стихи.
Только лезвия на выбор
Тот в кожа́нке силой выдал
За строптивые грехи.

И душа в штормах отныне
Под романсы голосит.
Проповедником в пустыне
За собой ведёт в рутине,
Учит жить нас без обид…

Ощутите, люди, муку,
Боль распятого в крови,
Не надевшего кольчугу,
Восхитившего округу,
Водопадами Любви…

Февраль и Сочи

Какая дикость: сыплет вьюга
Какой-то смесью поперёк
И подвывает, как зверюга,
Что трётся мордой возле ног.

В глаза бросает горсть колючек-
Ежами северных широт,
Превредных льдинок белоручек,
Чтоб совершить переворот.

Убить движенье по дорогам,
Прервать хожденье чьих-то ног,
Людей запрятать под предлогом,
С боязнью выйти за порог.

Но жив пока ещё над нами
Создатель, кто не любит Зло,
Забыв порою за делами,
Своё святое ремесло.

Он в полдень вспомнит ярким солнцем,
Расплавит бесполезный бунт,
Добавит в мир зимы эмоций,
Весенних солнечных секунд…

Февральская белая вьюга

Замела округу юга
За ночь белая пурга.
Разукрасила подруга
Даже месяцу рога.
Только речке не досталось.
Мутно-серая спешит.
И картинку портит малость,
Размывая чуда вид.
Тишина на каждой ветке.
Лишь вороны на суку,
Как бездомные отметки
Портят с речкою пургу.
Пролетая грузно, скучно,
И срывая криком снег,
Знают, где горбушка лучше,
Где не ходит человек.

В каждой форточке февральской
Удивлённый женский взгляд.
Поражённый, адмиральский,
Что не требует наград.
Но пока не знает точно,
Как по снегу выплывать.
Это ж надо было ночью
Так фарватер засыпать.
Двери хлопнули у входа.
Вышел дворник воевать.
Наш столетний воевода
Вспомнил даже свою мать.
Заставляет закрываться
Словом форточки в домах.
И курящих улыбаться,
И услышать дамский: «Ах…»

Тишина пропала сразу
От лопатного скребка.
Расфальшивилась зараза
Си-бемолем старика.
Он минорами не в силах.
Вагнер генами в крови.
Задушил бы снег без мыла,
Без надежды и любви.
Ах, ты вьюга, вьюга, вьюга-
Час последний февраля.
Ты ненужная подпруга,
Всё равно, усилья, зря.
Соки жизни колобродят,
У дверей в заботах кот.
Скоро март, и он уходит,
Значит, кошка встречи ждёт.

Солнце вышло из засады.
Расплавляет белый снег.
Мы ему, как другу, рады,
Солнце – тоже человек.
Вся округа человечна.
Даже вьюга февраля.
Пусть всё будет в мире вечно.
И живите, жизнь – любя.

Забытый гусар

Денису Васильевичу Давыдову
27 июля 1784 – 04 мая 1839 гг.

Вечерело. Не хватало
Под закуску русской водки,
Песни, чтоб душа встречала
Певчий хор в косоворотках,
У костра, где в небо искры,
Подпевающих гусаров,
В ранящих сердца регистрах,
Под цыганские гитары.

Вечерело, тьма сгустилась,
Телевизор пел попсою.
Мне невольно загрустилось:
«Что случилось, Русь, с тобою?..
Где же ты, Денис Давыдов,
Генерал, поэт от Бога?
С рифмой стройной, без ушибов,
Очень вкусной, не убогой…»

Я заснул, а мне приснилось,
Как творил гусар романсы,
Зачеркнув с экранов гнилость,
И вручив России шансы:
Вспомнив, стать страны великой,
С языком до звёзд высоким,
Где поляны с земляникой,
Степи в запахах осоки…

Вечерело. Не хватало
В душах русского поэта-
Мирового капитала
И строки с костром из света…

1 марта

Сегодня ночью он расцвёл,
В овраге, под корягой.
Без суеты, жужжащих пчёл,
Став первым симпатягой.
Ещё не зная, что весна
С приходом запоздала.
И в этом не её вина,
А происки скандала,
Что вьюгой закатил февраль,
Закрывший перевалы.
Весна сказала: «Очень жаль.
Но всё уже бывало.
Не править на земле зиме
Нежнейшим чудным миром.
Ждёт сад, замерзший на холме,
От солнца эликсира.
Подснежник возле снега ждёт
В овраге под корягой.
Его спасаю каждый год,
Старателя-трудягу.
Коль нужно будет, я спалю
Лучами солнца вьюгу.
Я так подснежники люблю,
И всё отдам за друга.
И за мальчишеский напор,
Нашедший первоцветы.
Весну пусть славит птичий хор,
Поёт любви сонеты….»

Не зови меня по отчеству

Не зови меня по отчеству, не старь,
Не за должность уважай, а за дела.
Не за то, что в портупее я мытарь,
На погонах краснощёкая звезда.
Ты не кланяйся короне дорогой.
Всё проходит, просыпается песком.
Лучше знать ручей прохладный в жаркий зной,
Не шалаш иметь, а с милой славный дом.

Не считай себя умнее тишины.
Жизнь твоя во всей вселенной – божий миг.
И не может быть особенной вины,
Что вершины совершенства не достиг.
Не кичись богатством. Всё уходит в прах.
Даже рубль последний не забрать с собой.
И не прав бываешь, даже если прав.
Бог увлёк тебя с рождения игрой.

Не старайся перебить своих врагов.
Это лучшие твои учителя.
Не помогут сотни знатных докторов.
Срок оплат имеют жизни векселя…

Не зови меня по отчеству, не старь…
Самый сладкий – это твой последний вздох.
Отгадал кроссворд, закрыв горизонталь,
Остальные знал ответы только Бог…

Осень, я и кот

Клонит в сон осенний вечер,
Дождик за окном.
Нам с котом заняться нечем,
Не указчик дом.
Рыжий кот желтее листьев
В пёстрый листопад.
И текут потоком мысли
В лабиринт шарад.

Думаю: «С котом спокойней,
Без семейных драм,
В ванной комнате просторней,
Без строптивых дам,
Даже стирка реже в доме,
Пыль не так видна.
Мы с котом в фотоальбоме,
Фоном – тишина».

Но прервался «бунт в стакане»,
Заскрипел порог.
Дверь открылась, как в романе,
Дунул сквознячок.
Осень – классная девчонка
В комнату вошла.
И смахнула грусть легонько
Крошкой со стола.

Мы по-дружески сидели:
Осень, я и кот.
Под гитару песни пели,
Просто, без забот.
И «маджару» за речами
Пили просто так.
Это счастье жить с друзьями.
Безусловно!.. Факт!..

В подаренном раю…

Последний день осенний свеж,
С коврами из листвы.
Покос «литовкой» выел плешь
В просторах муравы.
А мыши спрятавшись в стогу,
Незваных ждут гостей,
Следы попозже на снегу
Из зимних новостей.

Ну, а пока – последний час,
Ноябрьский и в лучах.
И яркий божий день для нас,
Деревья в кумачах.
Не каждый видит красоту,
Не ценит чудный миг,
Заоблачную высоту,
Что к звёздам напрямик.

В лукошко белый гриб кладу,
Мох мягкий подстелив.
Я не ищу в лесах вражду,
О лисах не забыв.
Но только лучшее в душе
Я с ноябрём храню.
Пожить, стараясь в кураже,
В подаренном Раю…

Талантливый и слепой

На детском конкурсе во всём ажиотаж,
Родители в волненьях рядом с чадом.
Судейский корпус – непременный страж
В суждениях, и как Сальери – с ядом.
За фортепьяно вундеркинды лет.
Звучат атакой сложные пассажи.
Плохих на сцене пианистов нет
На лучшем музыкальном вернисаже.
Два отпрыска один и тот же балл
В дуэли получили фортепьянной.
Назначен был для них второй финал.
И объявили конкурс с виду странный,
Что предложил в жюри слепой поэт:
«Пусть о весне расскажет каждый мальчик,
МузЫкой нарисует силуэт,
И как срывает ветер одуванчик…»

Один сыграл безликое враньё:
Все слышали заученные фразы.
За несколько минут одно нытьё,
О том, что он малыш голубоглазый.
Второй садился долго за рояль,
Как – будто размышляя, не играя.
И вдруг… от клавиш расцветилась даль
Тревожная, от звуков оживая.
Звенел ручей от таянья снегов,
Запел скворец, приветствуя рассветы.
Мир стал к рожденью по весне готов,
Лучами Солнца, высотой согретый.
За пять минут рассказан был роман,
Раскрытый увертюрой монолога.
Экспромт внимая, слушал меломан
И гениальность, присланную Богом.

Слепой поэт один из первых встал,
Приветствуя рождение таланта.
И повторил за ним движенье зал,
В овациях купая музыканта.
О, даже если ты с рожденья слеп,
Расслышать можешь гениальность в зале.
Несёт талант, как солнце, людям свет,
Ещё садам, чтоб в вёснах расцветали…

Мелькают дни, недели, месяцы

Мелькают дни, недели, месяцы
И с каждым годом всё быстрей.
Толкает время спины с лестницы,
Срывая с верхних этажей.

Мы набиваем шишки новые,
На теле синяков не счесть.
Диагнозы порой суровые,
Но в завершенье финиш есть.

За ленточкой – увидим в полночи,
Как тройку занесла пурга.
Но нет с тревогой жгучей горечи,
Что жизнь с паденьем нелегка.

Кружатся души без уныния,
Исполнит вьюга новый вальс.
Здесь седины не встретишь инея,
Даёт бессмертье новый шанс.

Мелькают дни, недели, месяцы,
Наступит вскоре Новый год.
Я в лифте мчусь, забыв про лестницы,
В судьбу поверив: пронесёт…

Первый снег любимый нами

Ветер рвёт остатки листьев,
Хулиганит дождь на пару,
Разгоняя очевидцев,
Каждому, придумав кару.
Зонтики, швыряя в лужи,
Унося порывом шляпы.
Как бы не был отутюжен,
Станешь мокрым и помятым.

В декабре в дождливом Сочи
Неуютная погода.
Даже пёс гулять не хочет,
Жмётся, терпит у порога.
Я собаку, понимая,
Всё равно тяну наружу:
«Друг, прости, зима такая,
Только двор собаке нужен».

Пёс торчком застыл в подъезде,
На разбойников взирая.
Гавканьем призвал возмездье,
Силы света вызывая.
И случилось в мире чудо:
Ветры улеглись с дождями,
Полетел без парашютов
Первый снег любимый нами…

Падают медленно снеги на паперти

Падают медленно снеги на паперти,
Ангелы кружатся над головой.
Белым дыханьем ложатся на скатерти,
Не нарушая полночный покой.
С боем курантов – минута рождения,
Снова струится надеждами год.
Утром прочтём на стекле с удивлением
Все предсказанья, что каждого ждёт.

Это так просто морозная письменность,
Текст монограммный спешит в вензеля.
В души с мечтой проливается искренность,
Чувства в любви, без которых нельзя.
Важно двоим прочитать предсказания,
Что предначертано небом седым.
Верь, что сбываются наши желания,
Если вдвоём одного захотим.

Прошлое в старом замешено вкусное,
Сдобное тесто пропахло зимой.
Есть в завершение праздника грустное,
Что повзрослели сегодня с тобой.
Лечимся счастьем, что рядом на паперти,
Кружат, как ангелы над головой.
Скоро родится Сын Божий у матери
Временем новым под старой звездой…

Я ругать не стану то, что было

Я ругать не стану то, что было,
Вспоминая отшумевший год.
Прошлое со временем уплыло,
Утонуло в бурных струях вод.
Разлетелось в брызгах водопада,
Образуя радугу-дугу.
В настоящем есть, что сердцу надо,
На знакомом с детства берегу.

Время, без сомнений, лучший лекарь.
Лечит от потерь и рваных ран.
И бросают костыли калеки,
Забывая прошлого дурман.
Делает сильней, что не убило,
И кольчуги наши из брони.
Прошлые события – горнило,
Выплавляют золотые дни.

Я ругать не стану год сбежавший,
Всё могу достичь, пока – живой.
Только жизни час – подорожавший,
Бриллиантом, самый дорогой.
Буду жить пружиной, до упора,
И не тратить время на вражду.
Новый год с надеждой встречу скоро,
И на ёлке подожгу звезду!

За окнами вьюга, зима без оглядки

За окнами вьюга, зима без оглядки,
Куда не посмотришь, кружится беспечно.
Под толщей сугробов лежат беспорядки,
Прикованы цепью мороза на вечность.

Не хляби дорожной, не листьев коврами,
Не грусти осенней в поэмах бессмертных,
Что годы на полках живут рядом с нами,
Толпу, восхищая в программах концертных.

Прекрасное время, когда у камина
На кресле с глинтвейном и кошкой сибирской
Взираешь на снег, что цветами жасмина,
Укрыл даль округи накидкой факирской.

От фокуса ждёшь волшебства непременно,
Хотя сединою покрыли метели.
Но знаешь, что детство в душе неизменно
Живёт в суете и мирской канители…

За окнами вьюга, зима без оглядки,
Поленья трещат, пахнет дымом сосновым.
Нам мудрое утро подарит разгадки,
И может вопрос, чтоб разгадывать снова…

Новый год – весёлый парень

Кружит, вертит непогода,
Валит непрерывно снег.
Скоро встреча с Новым годом,
Сказки любит человек:
Ель из леса со звездами
И гирляндой золотой.
Встречи ищет с чудесами,
С незабытою мечтой.

Мы с годами те же дети,
От подарков млеем мы.
И важней всего на свете
Чудеса седой зимы.
Это санки вниз по круче,
Обязательно вдвоём,
Со слезой в мороз трескучий.
Но с любимой – нипочём…

Нужно только целоваться,
И от страсти тихо млеть,
Чувству первому отдаться,
И с горы всю жизнь лететь,
Сбросив годы-пароходы,
За плечами рюкзаки.
И принять от счастья роды,
Всем суетам вопреки.

Новый год – весёлый парень,
Наше славное дитя.
Пусть беда его не ранит,
Не обидят словом, зря.
Миру мир! Дитю конфеты,
Мандариновый надел.
Красит белый снег при этом,
Оставайся в сказке цел…

С рожденьем Бога

Морозно так, что стынут мысли,
Река во льдах течёт без рыбы,
Сосульки на ольхе повисли,
А по дороге снега глыбы.
Соченю – вкусную лепёшку
Пекла нам бабушка на масле,
Вручала в жадные ладошки
И с пожеланием: «На счастье».
И мы с сестрой звезду искали,
Что ярче к полночи светила.
Рожденье чуда с детства ждали,
В небесные поверив силы.

Прошли года, виски в сединах.
В Сочельник вновь ищу на небе
Звезду, что так необходима,
Чтоб указать дорогу в снеге,
В мирских раздорах и обидах,
Любви и ненависти всуе,
В рожденье, в горьких панихидах
И в первом робком поцелуе.

С рожденьем Бога! Вера наша
Вновь подымается крылами.
И видим путь, что дальше-краше
За вёснами и за делами.
Всех с Рождеством! С рожденьем чуда!
Пусть колокольная кантата
Несётся песней с неба люду
Весь день до самого заката…

Дар небесный

Облезлый день, промозглый и дождливый.
Уже не осень, видом не зима.
Застыл в недоуменье клён учтивый,
Почти, что без листвы, плешив весьма.
Разрезав лужи, носятся машины,
Ещё вчера помытые, в грязи.
Горят зачем-то фары без причины.
Но может в горы завезти такси.

А там уже снега на перевале,
Пуржит позёмкой с нотой соль метель.
Удар лавины вычислишь едва ли?
Коварнее иных пушистый зверь.
Беспечным людям не известна дата,
Они бессмертны с детства до седин.
И благодарны скромности проката,
И новым трассам лыжных паутин.

Беру большие санки под улыбку,
Давно не бегал я с винтовкой кросс.
Учу внучат не совершать ошибки,
По силам брать, когда позволит рост.
Ну, а пока впадаю в детство сразу,
Несусь с горы разъезженной вперед.
И, слава Богу, не упал ни разу.
Мой Ангел честь седую бережёт…

На побережье день в дождях облезлый.
В горах же счастьем выпал первый снег.
Печаль иль радость?.. Ребус наш небесный.
Важней, что выбрал в Жизни Человек…

Хочу простить

Хочу простить, но некого уже…
Друзья ушли, врагов сломило время.
И только память, дамой в неглиже
Стремительно бросает тело в стремя.

Я ей кричу: «Вернись! Я всё прощу…
Твоё распутство, пьянки и гулянки,
Любовь твою я в сердце помещу
Малиной на берёзовой делянке».

Но рассмеявшись, девочка в ответ,
Не оглянувшись, от меня умчалась…
Чего глядеть на тех, кто нынче сед,
Кому осталось жить такую малость.

Хочу простить, но некого уже…
Хожу в ночи очерченного круга.
И только память дамой в неглиже
Калачиком свернулась, как супруга…

Как зовут того, кто во дворе

Мерзкая погода в декабре,
С ветром дождик рвёт остатки клёна,
И листва ложится во дворе,
Наплевав на гневы управдома.
Он давно собрал в обслугу штат,
По дешёвке нанял азиатов,
Каждый, кто приехал – не богат,
Трудятся молчком, без лишних матов.

«Наши» в дождь не думают мести,
Убирать проделки листопада.
На собраньях болтовня в чести
С лозунгом, как лучше и что надо?..
Эти же без устали метлой
Машут поперёк дождей летящих.
И мешки, утрамбовав листвой,
Тащат мусор в ящик близстоящий.

Управдом давно махнул рукой,
Не понять менталитет старанья.
Показатели – мешки горой,
Привередливых жильцов признанье.
«Нашим» бы в делах упорства воз
И уменье подковать подкову.
Всё умеют, но «тупят до слёз»,
Будто бы душой живут в оковах.

Хочется прибавить за труды,
«Цирковую» приподнять зарплату.
Но потом не избежать вражды:
Зависть, как порок, владеет штатом…
Мерзкая погода в декабре…
Азиат собрал остатки клёна.
Как зовут трудягу во дворе?..
Жаль, не помним лучших поимённо…

Косарь

Осень прохладой накрыла округу,
Лето крылом унесло.
Вот уже изморозь с ближнего луга
Гонит туманом тепло.
Дождик питает созревшие травы,
Вышел в покосы косарь.
Слышно «литовку» у дальней заставы,
Слышится в отзвуках старь.

Осень курлычет, летящим полётом,
Строго несётся на юг.
Здесь на маршруте иные заботы,
Ширь разглядеть недосуг.
Вряд ли в полёте заметят делянку,
Лица уставших крестьян,
Тех, кто на поле в трудах спозаранку
Отданы Богом делам.

Стая уходит в грозу и раскаты,
Громы, как старцы, ворчат.
А на лугах, кто земной, не крылатый,
Учит крестьянству внучат.

Ах, осень, осень…

След эскадрильи разукрасил осень,
Как нотный стан без сочинённых нот.
И облака из дыма папиросен
В открытый не спешили в жадный рот.
Глотали люди небо голубое,
Заправленное сладким октябрём,
С крылатой чайкой в криках над волною,
Малинным и последним жарким днём.

Дожди и ветры обещали свыше,
«Страшилки» непогоды до весны.
А в этот день, душа всевышность слыша,
Жила в подсказках донной синевы.
С пролитым Гимном сказочной картине,
С биеньем сердца, что стучит не в такт.
И с новой песней, что со мной отныне
В гитарных звуках, собранных в кулак.

И я запел романс, с листа читая,
Вдохнув костров с листвой прогорклый дым:
«Ах, осень, осень! Дива золотая…
Я был и буду до конца твоим…»

И снова жёлтые аллеи

И снова жёлтые аллеи,
Где вальсом кружат листопады.
Метлою дворники-лакеи
В мешки собрать богатства рады.
С утра без отдыха, стараясь,
Добиться с честью результата,
Расцветкам радуг удивляясь
И колориту мецената.

Гуляю с псиной возле дома,
Флористика двоим известна.
Пёс тащит лист из красных клёнов,
Букет собрать, стараясь, честно.
Кладёт к ногам, бежит за новым,
Гербарий стелется коврами,
Пейзажем избранным, готовым
Под голубыми небесами.

Тяну ноздрями ароматы
И ощущаю сырость кожей.
Такой один из нумизматов,
Кто смог собрать букет пригожий,
Для самой нежной на пороге,
Пока мой пёс несётся к миске,
Вослед не слушая упрёки
И в гневе брошенные мысли.

Прошу «судью» о снисхожденье:
Он так старался в сборе «взятки».
Букет красив на загляденье,
Да и с любовью всё в порядке.
Простив, целуешь в щёку с ходу,
А псу кладёшь добавкой кости.
Пусть рядом где-то непогода,
Но счастье вновь зашло к нам в гости…

Мы жили когда-то в Советском Союзе

Мы жили когда-то в Советском Союзе,
Мы малыми были детьми.
Учила нас жизнь без шпаргалок, иллюзий
Всегда оставаться людьми.
Какие «мобилы», какие планшеты
И частный охранник до школ?
На первый урок шли с портфелем в рассветы,
Любили дворовый футбол.

Не знала семья, где с сестрою «гоняли»,
Где с нею лепили снежки.
Нас бабушки вечером к шанечкам звали,
С повидлом пекли пироги.
С сестрой доверяли в румянах квадраты
Из теста, поверх пирога.
А наши родители были женаты
И венчаны, наверняка.

Один телевизор на девять бараков
Ватагой ходили смотреть.
Ребёнок любой был для всех одинаков,
Не ведавший слова «запрет»…
Потом комсомол и взросление дракой.
Не били лежачих ногой.
Стараясь дружить с вожаком, с задавакой,
Не бандой, а дружной гурьбой.

Доносы строчил лишь подлец участковым.
За драку в суды не ходил.
Мы рано мужали в сознании новом,
Набравшись из опыта сил.
Хромой «не косил», от призыва не бегал,
На «лапу» врачам не давал.
Всем служба казалась началом, разбегом,
Для мышц и мужчин ритуал.

Мы выжили в детстве в Советском Союзе,
С уменьем – проблемы решать.
Достойно сухим выходить из конфуза,
Коль нужно стране, воскресать…
Что нас не убило, прибавило силу…
Эх, внуку бы опыт былой…
Ему б отыскать в недрах прежнюю жилу,
Пока дед седой, но живой…

Аллея клёнов

Алея клёнов на Мацесте
Застыли стражами дороги.
И в вечной сочинской фиесте
Они молчат одни из многих,
Роняя в осени наряды
Ладошками, пурпуры листьев.
Так для рекламы чудной надо,
Завлечь с мольбертом живописцев.

Я ж листопадом заворожен,
Ловлю воздушные виденья.
Но кроной пазл листвы не брошен,
А сложен радужным мгновеньем.
И можно рассмотреть картины,
Что небеса даруют людям
С дорогою не самой длинной,
С непредсказуемым маршрутом…

Разговор дождей

Горячий Ключ с осенними дождями,
Идёт потоком непрерывно дождь
С чуть слышными за окнами речами,
Где в правде часто скрыта жизни ложь.
Не может быть прекрасно увяданье,
И радуги не встретишь под дождём.
Поболе вспышки гроз в очарованье,
Да страх в душе промозглым серым днём.

Она-душа не может жить без красок,
И без полётов белых голубей,
На клумбах ищет миллион раскрасок,
И отрицает красоту теней.
Поток смывает прошлое о лете,
Без жара нет пылающих углей.
Но мир всегда прекрасен на рассвете,
Когда закончен разговор дождей.

Грустная пора, с утра плаксивая

Грустная пора, с утра плаксивая,
Для дождинок не найти платка.
Роща опадает молчаливая,
Кружит лист порывом сквозняка.
И ковром цветастым тихо стелется
Радугой беспечной по земле:
«Красота спасёт людей, – надеется.
Пусть поменьше гибнут на войне».

Падают солдаты в листья красные,
В листопаде кровь не так видна.
Бьют орудья с чем-то несогласные.
Только смерть погибшим не страшна.
Ангел собирает жизни павшие,
Без ранжира званий ставит в строй,
Души, чтобы не были пропавшими,
И в бессмертье списаны войной.

Божий полк в дождях стоит без знамени
И не ищет на земле врагов.
Время лечит, вытравит из памяти
Ненависть звериную фронтов.
Полк уходит в небеса дождливые,
Маршем, разрывая облака.
Ливни без указки торопливые
Смоют кровь с опавшего листка…

Кино

Я снимаю фильм многосерийный:
«Жизнь без боли» – новое кино.
Беспардонный, точно – беспартийный
И житейским принципам назло.
Сценаристом стал без миллионов,
И премьерный мне не нужен шум
С ядом журналистских скорпионов
И в софитах микрофонный бум.

Я снимаю фильм многосерийный,
Честный, без показа пошлых сцен.
Не бюджетный, в сценах – комедийный,
Без крутых дублёров, без подмен.
От предательств в буднях – сам страдаю.
Но напившись, не ищу петлю.
В Англетере сразу вспоминаю:
Не Дункан… С надеждой жизнь люблю.

Я снимаю фильм многосерийный
Из вчерашних прожитых новел.
Бог подскажет мне сценарий длинный,
Где в финале не найдёт прицел.
Просто поперхнусь последним шагом,
Рухну, задохнувшись за чертой,
Не узнав все прелести аншлагов,
Не вкусив, что значит слыть звездой.

Я снимаю фильм многосерийный,
Вырезаю сцены без любви,
Выстрелов не будет орудийных
И побед коварных на крови.
Править можно словом, а не мукой,
Пронеся свой крест, забыв про боль.
Жизнь-кино снимать – совсем не скука.
И твоя важней на съёмках роль…

В красоте всегда есть Божьи мысли

Я люблю с дождями листопады
И коврами красную листву.
Так хочу, чтоб люди были рады
Даренному с неба волшебству.
Собирали листья голых клёнов,

Продолжить чтение

Большой букет по старой моде

Вступительное слово

Александр Николаевич Сгадов

Больная душа

Дрозд распелся

Которая осень

И был потоп

И был потоп

Мы уходим от прошлого дальше

На вершине душою останусь

Образ твой узнаю из тысячиРоманс

Любимой в день рождения

Первомай

Хороший выстрел

Я алычи любил цветенье

Разомлела женщина на солнце…

Я у времени честно служу

Искать в туманах счастья Рай

Трофейные слоны

Немножко о вечной Любви

Вечерний ангел

…а с ним пришла Весна…

И вальсом зазвучит Весна

В мой день рождения…

Липецкий вокзал

В моей башке застрял магнитофон

Водопады любви

Февраль и Сочи

Февральская белая вьюга

Забытый гусар

1 марта

Не зови меня по отчеству

Осень, я и кот

В подаренном раю…

Талантливый и слепой

Мелькают дни, недели, месяцы

Первый снег любимый нами

Падают медленно снеги на паперти

Я ругать не стану то, что было

За окнами вьюга, зима без оглядки

Новый год – весёлый парень

С рожденьем Бога

Дар небесный

Хочу простить

Как зовут того, кто во дворе

Косарь

Ах, осень, осень…

И снова жёлтые аллеи

Мы жили когда-то в Советском Союзе

Аллея клёнов

Разговор дождей

Грустная пора, с утра плаксивая

Кино

В красоте всегда есть Божьи мысли

Образ твой узнаю из тысячи
Романс