Здравствуй, космос, Новый год

Новый год на земле, в небе и далее…

Один из самых любимых праздников на планете Земля, веселый, добрый и вселяющий надежду, люди отмечают уже не одно столетие. В разное время, разные месяцы и по разному летоисчислению. И хотелось бы, чтобы эта придуманная людьми торжественная грань между прошлым и будущим существовала до тех пор, пока развивается наша суетливая цивилизация. Нам привычно, что встреча Нового года – праздник домашний, сытный, собирающий семью вокруг праздничного стола. Это время покоя, приятных впечатлений и сладких ожиданий.

Писатели и поэты в христианских странах уже давненько начали обращать внимание на Новый год и Рождество. Постепенно сформировался своеобразный литературный жанр, известный нам как «святочный» или «рождественский рассказ». Он был особенно популярен в XIX веке, а его отличительной особенностью, как правило, является наличие чего-то чудесного, волшебного, фантастического. Многим известна целая серия рождественских историй английского писателя Чарльза Диккенса, знают и сказку Ганса Христиана Андерсена «Девочка со спичками»; менее известны «Святочные рассказы» русского писателя и издателя Николая Алексеевича Полевого. Но зато все знают повесть Николая Васильевича Гоголя «Ночь перед Рождеством» – фантастическая история, написанная красивым живописным стилем с веселым сюжетом, перемешанным чертовщиной и волшебством. Но, наверное, самым известным «представителем» этого жанра является сказка немецкого романтика Э. Т. А. Гофмана «Щелкунчик, или Мышиный король». Здесь автор дал волю своей буйной фантазии, но что более важно для нас, в этой повести присутствует как встреча Нового года, так и главный его атрибут – ёлка с игрушками и традиционными детскими подарками. Кстати, у Гофмана есть еще одна новогодняя история. В рассказе «Приключения в новогоднюю ночь» именно эта ночь подарила герою встречу с известным литературным персонажем Петерем Шлемилем – человеком, который продал дьяволу, нет, не свою душу, а… свою тень.

В XX веке на время перехода между старым и новым годами стали обращать и писатели-фантасты. Одним из первых был советский классик, фантаст Александр Беляев, опубликовавший в 1933 году шутливый НФ рассказ «Встреча Нового, 1954 года». Герой, выпускник электротехнического института, в канун 1953-го года поспорил с друзьями, что на следующий год по радио поздравит всех своих однокурсников с праздником с помощью новейшей приемно-передающей радиостанции. Но когда наступило 1 января 1954 года и наш герой начал спешно поздравлять друзей, оказалось, что у всех их, живущих в различных точках нашей огромной страны, в настоящий момент (из-за разницы часовых поясов) то ли еще не наступил праздник, то ли уже давно прошел…

А в рассказе Михаила Ляшенко «Необыкновенное приключение» (1958) друзья торопились на вездеходе в праздничную Москву, но заблудились в лесу и оказались в 1990 году; и всё из-за испытания учеными опытной установки… машины времени! Зарубежные фантасты также иногда строили сюжет своих произведений, используя Рождество. Так, герои рассказа Айзека Азимова «Рождество на Ганимеде» (1942) – эмми, местное население одного из спутников Юпитера, которые отказалось работать только лишь потому, что поверили в рассказ о том, что на Земле есть некто Санта-Клаус, который летает по небу на санях, запряженных восьмеркой северных оленей, забирается в дом через трубу и раскладывает подарки по носкам. Так что если Санта-Клаус не явится на Ганимед, они бросят работу. Так что землянам пришлось предоставить эмми этого самого Санту.

На этой юпитерианской луне происходит и действие рассказа Павла Амнуэля «И было утро…» (2021), начавшееся в преддверии Нового года – одиннадцатого Нового года по юпитерианскому летоисчислению. Жители этой земной колонии в праздничную ночь преподнесли старейшему жителю исследовательской колонии на Ганимеде Вере Павловне самый лучший подарок в жизни – встречу с давно погибшим её мужем, что стало возможным только благодаря новым достижениям земной науки.

У фантастов свои причуды. Их произведения и так наполнены чудесами и прочими нереальными штучками, а в описанных ими новогодних днях происходят еще более странные, чудесные, волшебные происшествия и встречи. Особенно это касается космических далей и всего связанного с чужими мирами. Вот американский фантаст Рэй Брэдбери в рассказе «Подарок» (1952) решил предположить, как будет выглядеть рождественский сюрприз через сто лет. Но, как показывает время, Новый год и Рождество выдерживает напор времени и практически не меняется, даря маленьким ребятам все те же вкусные и яркие подарки: сладости, игрушки, приход Деда Мороза или Санта Клауса.

А итальянец Джанни Родари в повести «Планета новогодних ёлок» (1962) попытался воплотить свои мечты и представления о мире. Где царит добро и мир, где нет нужды и насилия. Вместе с главным героем Марко читатель путешествует в другом мире и узнаёт особенности райской жизни Планеты новогодних ёлок, где всегда царит весна, где нет места злу, насилию и печали, а люди тратят свое время так, как им захочется.

Вот только едкий пересмешник Роман Арбитман именно в Новый год, когда отгремели салюты, были съедены праздничные салаты и выпито шампанское, в рассказе «Одиножды один» (2015) глобально подошел к решению кризисов в стране. Сразу же после празднования Нового года 1 января опохмелившийся народ с удивлением и ужасом понял, что «весь окружающий нас мир со всеми нашими соседями исчез. Южнее, севернее, восточнее и даже западнее России отныне не было вообще никого. Сразу за полосатыми пограничными столбами с двуглавым орлом начинался мировой океан – без конца и края». В общем, Россия осталась одна-одинешенька на всей планете. И что теперь делать? И как быть?..

Для отечественных фантастов со стажем празднование Нового года в фантастическом произведении, прежде всего, по-видимому, ассоциируется с известной повестью братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Ее вторая часть под названием «Суета сует» начинается аккурат вечером 31 декабря в понедельник, когда заведующий вычислительным центром НИИЧАВО Александр Привалов заступил на дежурство, и заканчивается утром 1 января во вторник. Именно в эту ночь в лаборатории профессора Выбегало и «вылупилась» из автоклава «модель человека, неудовлетворённого желудочно», единственной способностью которой наблюдалось только пожирание всего съедобного. Профессиональные любители творчества братьев Стругацкий «Людены» определили, что сие действо происходило не в будущем, а в ночь с 1962 на 1963 год.

Но чаще всего фантасты все же описывают события близкого или далекого будущего. Их так и тянет рассказать читателю о делах грядущих, неизвестных и удивительных.

К примеру, на двадцать лет вперед перенес своих героев Виктора Безорудько в юмореске «Пассажиры с «Кометы» (1959). В новогоднюю ночь на борту стратосферного самолета-такси, направляющегося к Владивостоку, встретились мужчина и женщина, и в процессе разговора узнали друг друга, вспомнили свою студенческую молодость 1959 года. Они учились в Киевском политехническом институте, вместе были на практике, и вот теперь им по счастливой случайности приходится встречать новый 1979 год на новеньком стратоплане на огромной высоте.

Точно в канун смены веков происходят события в рассказе американского фантаста Роберта Силверберга «Новогодний вечер 2000 года» (1957), где происходит спор о том, когда все таки правильно встречать наступление нового тысячелетия – 1 января 2000 года или 1 января 2001 года. И ведь в реальности в конце 1999 года в среде ученых, общественников и обывателей действительно происходили жаркие диспуты о правильности той или иной даты Миллениума.

И немного о праздновании Нового года на земной орбите.

Если речь идет о НФ произведении, то на орбите встречали праздник герои рассказа Бориса Лапина «Новый год на орбите» (1962). В новогодний вечер Дед-Мороз упрашивает таксиста отвезти его на ракетодром, откуда особое ведомство «РОСГЛАВДЕДМОРОЗ» осуществляет доставку Дедов-Морозов на ракетах во все уголки страны. Но так уж случилось, что сторож, охраняющий человекоподобную машину «КИБЕР А-ПЧХИ» напоил «КИБЕРа», который теряет над собой контроль и ошибочно выводит ракету не на баллистическую траекторию «Космодром – Иркутск», а на круговую орбиту вокруг Земли. А ведь в ракете в это время находились Дед-Мороз и таксист.

А вот в реальности уже практически полвека, как Новый год встречают вне пределов земного притяжения. Впервые это случилось на рубеже 1973 и 1974 годов, когда в это время в космосе оказались три американских астронавта, Джеральд Карр, Уильям Поуг и Эдвард Гибсон. Они первыми «перешагнули» в новый год. А четыре года спустя на орбитальной станции «Салют-6» отпраздновал новый 1978 год и первый советский экипаж. Тогда в космосе были Юрий Романенко и Георгий Гречко, которые согласно традиции нарядили небольшую ёлочку и… чокнулись тубами с космическим питанием! И только с 1986 года, когда появилась орбитальная космическая станция «Мир», Новый год стал отмечаться на земной орбите регулярно.

Конечно, это далеко не вся ретроспектива новогодних фантастических произведений. Авторы произведений НФ переносили свои праздники на другие планеты Солнечной системы («Как явился Христос в Рождество на Луну» Дэвида Релла, «Рождество на Венере» Джека Макдевитта и др.) и даже была попытка представить новогодний праздник глазами инопланетян («Странная болезнь» Игоря Дручина). Поэтому настоящий сборник, думается, пополнит копилку рождественских сюжетов, подарив читателям немало приятных минут.

Вот тебе и Новый год

– Жаль, отражатель Солнце загораживает… Да и смотреть там, если честно, уже не на что! Обычная звёздочка, даже не первой величины! – Бортинженер Андрюха Гапчук как-то равнодушно высказывал очевидные вещи, хотя в его глазах читалась плохо скрываемая грусть. – Вот бы домой!

– А нам до Проксимы ещё полтора года лететь… – вторит ему Саня Манов, астроном-наблюдатель, – а на Земле сегодня новый год встречают! Как считаете, ребята, может и нам отметить это дело?

– А кто нам запретит? Правда, нечем…

– Кто это тебе сказал? – встрял в разговор Лёха Калужский, космонавт-исследователь, которому после выхода из Облака Оорта уже нечего исследовать, и теперь он с энтузиазмом хватается за любую затею. – Я тут наварил немного…

– И ты молчал? – в один голос чуть не прокричали Саня с Андрюхой.

– Да, повода не было… К тому же, получилось совсем уж мало, а экипаж у нас – пять человек… На всех – не хватит! Или, поделим по братски…

– Или по честному!

– Или по старшинству!

– Или поровну?

– Или по справедливости…

– Так, друзья! Я вижу, мнения разделились… Давайте решим общим собранием экипажа. Тем более, что нужно кликнуть только Михалыча и Свету…

Доктора Свету нашли быстро – она раскладывала какой-то мудрёный пасьянс. А вот Сергея Михалыча, нашего командира, пришлось подождать: он почему-то вспомнил, что именно сегодня должен сделать профилактику «запасной кувалды»…

И вот, в 23.20 по земному времени, мы собрались в кают-компании.

На столе красовались размоченные сублиманты. Выглядят они, может, не столь аппетитно, как блюда, которые они изображают, но мы не сильно расстраиваемся по этому поводу: вкус у них отменный!

Естественно, главным украшением новогоднего стола была бутылочка «Калужковки», того самого самогона, который Лёха приготовил из подручных средств.

– Так, друзья! – ко всем обратился командир. – Сегодня мы собрались за этим столом, чтобы встретить новый, две тысячи сто двадцать такой-то год! Кстати, Саня, а какой новый год сегодня на Земле встречают?

Саня замешкался, что-то пробормотал, но его никто не слушал, даже командир.

– Итак, благодаря нашему доброму товарищу, Алексею Калужскому, мы располагаем небольшим количеством дивного напитка… Не знаю, на сколько он дивный, полностью полагаюсь на вкус и мастерство космонавта-исследователя…

Так вот, друзья! Количество «зелья» таково, что делить его на всех – никакого смысла нет. По сему, предлагаю провести конкурс, победитель которого станет счастливым обладателем этого вот напитка… Какие будут предложения?

– А давайте, – предложила Света, – весь напиток достанется тому, кто расскажет самую интересную историю, как он встречал Новый год!

– Ну, это очень уж субъективно! Одном одно интересно, другому – другое…

– А давайте мы будем делать паузы в месте, где должна быть «неожиданность». Если кто-нибудь угадал продолжение – уже «провал»! Например, «Открываю бутылку, а оттуда… – Хоттабыч! – Вакуум! – Толпа маленьких пришельцев…». Понятно, да?

– Конечно!

– Годится!

– А как будем с теми, до кого очередь не дойдёт? Вдруг победителем станет первый рассказчик? Или, скажем, все истории окажутся предсказуемыми и победителя не будет?

– Действительно, как?

Михалыч секунду подумал и предложил:

– Тогда, даём высказаться всем, а в случае, если победитель будет неочевиден, или будут ещё претенденты, то будет второй тур…

– А потом – полуфинал, потом – пенальти, и что там ещё…

– Давайте, не будем усложнять! В конце концов, не настолько велик приз, чтобы нам ссориться! Не на корову играем!

– Хорошо! Кто будет первым?

– Давайте, проведём жеребьёвку!

– Давайте!

По результатам жеребьёвки, первым взялся рассказывать Андрей. Его предыстория слишком была долгой, и потому – его прервали:

– Андрюш, мы знаем, что ты – большой мастер художественного слова. А ведь уже без двадцати! Мы не успеем к полуночи…

Признаться, мы и не заметили, что времени осталось совсем немного. Решили, что рассказ не должен длиться дольше двух минут: этого хватит, если не «литься мысью по древу».

Ладно! Следующим будет… У кого номер два?

– У меня! – сообщила Света. – За два года до старта я ещё училась в Центре Гагарина…

– Мы все там учились! – буркнул уязвлённый Андрюха, но его никто не поддержал.

– И довелось мне…

– Заступить на дежурство!

– Отправиться в лес!

– Пойти с подругами в баню!

– Встретить Деда Мороза!

– Не угадали! Довелось мне проспать! Просыпаюсь, когда все уже…

– Всё выпили!

– Куда-то ушли!

– Передрались!

– Утро настало!

– Ну вот… Угадали… А я только подошла к самому интересному…

– А всё, Светик! Твою историю оборвали, можно сказать, в самом начале… Кто там у нас следующий?

Жребий пал на Михалыча. Командир поправил воображаемый галстук, изображая какого-то киногероя, и начал:

– В тот самый год, когда Доктор Света оконфузилась, я дежурил…

– По части!

– По кухне!

– По апрелю…

– Эээ… Продолжай, командир!

– До утра было ещё далеко. Все суетятся, празднуют, салюты бабахают. И вдруг…

– Свет погас!

– Пожар!

– Припёрся проверяющий!

– Ты знал! Андрюх, ну можно же было для приличия…

– Конкурс есть конкурс, Михалыч! Не обижайся!

– Кто следующий?

– Лёха!

– Давай, Лёха, удиви нас!

– Дело было пять лет назад. Я к тому времени уже летал на лунной трассе, ТК-23 «Проворный», лаборант-стажёр. В новогоднюю ночь – моя вахта, но дело не в этом. Захожу к рулевым, а там…

– Пьяный матрос!

– Балерина!

– Министр межпланетных дел!

– Кто-то не из экипажа…

– А вот и не угадали! – обрадовался Лёша. Там – бутылка с…

– Самогоном!

– Шампанским!

– Пустая…

– Почему же пустая? Сказано ведь, что «с»… – Помог Лёша.

– С окурками!

– Смело, конечно, но нет!

– Не томи, Лёха! С чем бутылка-то?

– С лимонадом! А рядом…

– Закуска!

– Три стаканчика!

– Журнал «Мурзилка»!

– Дед Мороз…

– А вот и не угадали! Рядом – письмо! Мне! От…

– Жены!

– Из центра Гагарина…

– Ну, с вами не интересно! Вы всё знаете и без меня!

– Ладно, кто у нас следующий?

Все посмотрели на Саню. Астроном, казалось, был где-то далеко… Потом, он начал свою историю:

– Дело было совсем недавно, буквально за пару месяцев перед полётом. Вот, вроде, ничто не предвещало никаких происшествий. Иду я домой, еду на лифте на свой этаж, о чём-то задумался, а тут…

– Свет погас!

– Лифт сломался!

– Застрял между этажей!

– Да чёрт его знает, это ж Саня! У него всё не как у людей!

– А тут – открывается дверь! И я вижу…

– Что не своём подъезде!

– Что ты в пустыне!

– Толпу встречающих!

– А вот и нет! Я вижу, что уже приехал! Подхожу к двери, достаю ключик, а тут…

– Всё-таки, свет погас!

– Землетрясение!

– По голове стукнули?

– Не тот ключик?

– Ну что вы, братцы! Дверь вдруг открылась, а там…

– Инопланетяне?

– Темно и никого нет!

– Не твоя квартира!

– Даже боюсь предположить…

– А там – моя Оленька! А за шторой – босые ноги…

– Да ладно! Не может быть!

– Да что ты на Олю наговариваешь!

– А вот за это – можно и по морде!

– А за шторой – босые ноги нашего сына! Он хотел меня напугать!

Все засмеялись.

– Ладно, а дальше-то, что?

– А дальше – захожу я в прихожку, раздеваюсь, только сполоснул руки, сел за стол, как…

– Всё-таки, свет погас!

– Что-то бабахнуло!

– Тебя вызвали кого-то подменить…

– Гости пришли?

– А тут – зазвенели куранты по телевизору и настал Новый год!

– Да, Саня! Похоже, что на этот раз – ты победил! – объявил Михалыч. Кстати…. Сколько у нас времени остаётся?

– А не остаётся! Это по корабельному времени ещё пять минут, а на Земле уже – пятое февраля! Скорость-то у нас какая?

– Ноль восемь «С»! За корабельный час – на Земле два месяца проходит!

– Вот! Ребята! Когда вернёмся домой, будем рассказывать, как мы Новый год больше месяца отмечали!

– А вот давайте, за это и выпьем! – Объявил кудесник-самогонщик Лёша. Кстати, у меня для вас сюрприз! – С этими словами он нырнул под столик и достал оттуда ещё четыре таких же бутылочки.

– Вот тебе и Новый год! Здрас-с-с-те! – только и сказала Светлана.

– А что? Новый год – ночь чудес! – Ничуть не удивился Калужский. – Это обязательно нужно отметить!

– Отмечу… В приказе! – буркнул Михалыч. – Впрочем, в честь Нового года – амнистирован! Ночь чудес ведь!

В ремонтном ангаре

…Великолепно также рассольник из потрохов и молоденьких почек, а ежели любите суп, то из супов наилучший, который засыпается кореньями и зеленями: морковкой, спаржей, цветной капустой и всякой тому подобной юриспруденцией…

Чехов А.П. «Сирена»

В ремонтном ангаре было пусто и гулко. Дежурный механик, зевая во все свои три рта, готовился заступить на смену. Поспать как следует ему не удалось, поесть – тем более, и желудки его теперь исполняли сложный, многоголосый хор голодных. Организм старшего инженера межпланетной космической станции, уроженца маленькой планетки на окраине галактики, от природы был довольно крепок, но сегодня он чувствовал себя разбитым. Щупальца ломило, глаза слезились, клонило в сон. «Чтоб их норры взяли… – про себя ругался он, – устроили столпотворение! На космодроме не протолкнуться, в гостинице стены трясутся, в столовой всю нормальную еду смели…»

Такое, в общем-то законное, возмущение вызвали экипажи нескольких звездолётов, спешно прибывших в последние дни. Вернуться из экспедиций они торопились, чтобы успеть к какому-то празднику, который повсеместно отмечается на их родной планете. А когда к ним присоединились несколько дружественных команд, хоть и выходцев из другой галактики, но прекрасно знакомых с обычаями родины своих старых знакомых, жизнь на станции окончательно стала невыносимой.

А сегодня им понадобилось ещё и звездолёты ремонтировать. «Норра вас забери!» – мысленно приветствовал гостей несчастный дежурный механик.

Гостей было трое, звездолётов – две штуки. На лицах вошедших отражалась почти материнская тревога, словно они привели захворавших отпрысков на приём к врачу.

– Приветствую, – буркнул механик, – предварительно нажав нужную кнопку на универсальном переводчике-синтезаторе речи, – следуйте за мной.

И пошлёпал в свой… он гордо называл кабинетом эту обшарпанную выгородку, в которой помещался большой стол со стульями, маленький диван, шкафчик и совсем крошечный стеллаж с нужными в работе мелочами.

Маленький робот-помощник подкатился к столу, ожидая распоряжений, но хозяин едва заметно махнул щупальцем, и робот замер в углу, готовый явиться по первому зову.

– Похоже, барахлят двигатели, – без предисловий начал старший, человек средних лет с усталыми серыми глазами и седым ёжиком волос.

– У всех? – невозмутимо поинтересовался механик.

– У всех, – подтвердил его товарищ, крупный ящер с нежно-оливковой чешуйчатой мордой, грустным взглядом и такой внушительной пастью, что его рык переводчик-синтезатор разбирал разве что чудом.

– Мы вместе заправились на транспортном узле Т278, -пояснил молоденький бортинженер, длинным крючковатым носом и резкими движениями напоминающий хищную птицу.

– Зря, – проговорил хозяин, – норра знает, что они там подмешивают в топливо. У меня таких растяп, как вы, по трое за дежурство случается.

– Мы очень торопились, – заёрзал бортинженер, – добирались издалека, топливо кончалось, сделать крюк на надёжный транспортный узел не успевали. Я решил, что раз у них лицензия… – тут ящер заскрипел зубами, и парнишка поёжился. – Вы же сможете помочь? Если часто видите подобные повреждения? – он с мольбой взглянул на дежурного механика.

– Что же вы все так торопитесь, – сварливо отреагировал тот, – космодром скоро лопнет от вас, а всё лезете…

– Знаете, сколько времени мы проводим в экспедиции? – вздохнув, начал старший. – Сколько не бываем с семьями, мучаемся от невесомости? Не можем расслабиться хотя бы ненадолго?

– Так вы сюда расслабляться прилетели?

– Ну потерпите уж. Новый год встретим как люди и обратно…

– Новый год?

– Праздник такой, – пояснил ящер, – у них очень любимый. Традиций куча, подарки дарят… Начало нового цикла, надежды на лучшее, исполнение желаний… Милый праздник, – заключил он, – мы его вместе с ними отмечаем, всегда.

– У нас тоже есть похожий, – оживился механик, – когда заканчивается теплый сезон, мы собираемся и готовим грандиозное угощение! Норра меня задери, – с досадой добавил он, поглаживая жалобно урчащий на три голоса живот, и, просветлев лицом, продолжил: – А представьте себе, только что выловленный краснохвост. Свеженький, только разделанный, жемчужно-розоватый, аж прозрачный! Холодненький, пахнет солью… Его берешь, поливаешь холодным соком астериуса, кладёшь на язык…

– И запить земным белым вином, – вдохновенно добавил ящер, – а ещё можно отвара листьев медуники…

– Никогда не пробовал! – встрепенулся старший.

– Что ты, я сварю! У меня медуника с собой. Только варить её лучше в вашем молоке.

– Где ж я тебе здесь молоко возьму…

– Ну тогда аромат не раскроется как надо, – развёл лапами ящер, – она же не просто сладкая, там столько оттенков… Немного терпкого, немного фруктового, но очень мягко, язык обволакивает, – тут он высунул внушительный раздвоенный язык и со значением пошевелил им, – будто мама готовила.

– А какой новогодний пирог готовила моя мама, – пустился в воспоминания старший, – он прямо как живой был, аж дышал. Отрежешь от него, тёплого, кусок – пахнёт ванилью, кардамоном, корицей, корочка чуть прогнётся, потом треснет, а под ней мякиш – пористый, упругий, ароматный, и груши, соком истекают…

Механик гулко сглотнул, но овладел собой и спросил:

– Вы, собственно, что хотите обсудить? Звездолёты мы посмотрим, работы выполним согласно нормативам.

– Да-да, понимаю, – кивнул старший, – мы хотели попросить сделать ремонт вне очереди. Сегодня новогодняя ночь, но уже через земные сутки нам нужно стартовать. Это возможно?

– Не обещаю. Две машины, топливная система… Даже если я останусь после дежурства, я не успею… Минимум, пять земных суток.

– Трое суток, – требовательное выражение глаз человека сменилось умоляющим. – Наш бортинженер останется и будет вам помогать, а мы заплатим по двойному тарифу. Лично вам, – добавил он.

– Попробую, – дежурный механик улыбнулся правым ртом. – Давайте сюда данные для доступа. Похоже, я так и останусь голодным.

– Я, видимо, тоже… – подал голос бортинженер, – а ведь я привёз такую дичь, к новогоднему столу берёг…

– Какую? – оживился ящер. – Откуда у вас там дичь, в искусственной колонии?

– Так с Земли завезли, разводим. Наши леса богаче земных!

– И что ты привёз?

– О-о-о, – закатил глаза парнишка, – карпаччо из оленя, сыровяленное. Его тоненько настрогать, набросать сверху ягоды можжевельника, посыпать молотым чёрным перцем, только крупно-крупно смолотым, – он поднял вверх узловатый указательный палец, – и к нему подать брусничный взвар!

– Так, заканчиваем здесь и пора, надо ещё стол накрывать, – совсем не солидно вскочил старший.

– Да что там накрывать, – поморщился бортинженер, – у меня всё аккуратно упаковано, только разложить. А, ещё для паштета из косули нужна прозрачная вазочка, такое нужно подавать красиво! Надо нарезать, чтобы было виден нежный маслянистый слой, потом едва заметная коричневая корочка, потом тёмно-красная шапочка клюквенного желе, а в ней ягодки, маленькие, упругие… Раскусишь – кислый сок смешается с паштетом, и…

– Это надо есть с броквяными лепёшками, перебил дежурный механик, переменившись в лице, – обязательно подогретыми, чтобы были мягкие, чтобы травами пахли… Знаете, какие травы в них кладут? М-м-м… Их собирают только весной, пока побеги молодые и не горчат, и только на берегу моря, тогда они пропитываются неповторимым ароматом. Потом сушат над огнём, а на угли обязательно надо плеснуть ладдского масла, чтобы дым был душистым…

– Разрази меня Трод, мы идём? – грузно поднялся ящер, и старший с готовностью кивнул.

– Идём! – расхрабрившись, заявил бортинженер. – Я знаю, что виноват, но Новый год же! Утром уже буду здесь, вы же справитесь пока без меня?

– Нет, – отрезал потерявший терпение хозяин, безуспешно пытающийся унять урчание сразу трёх желудков, – если хотите срочный ремонт, то я с вами.

– Думаю, ребята уже всё приготовили, осталась твоя дичь, – ящер мечтательно прикрыл глаза кожистыми веками.

– Пойдёмте уже, – раздражённо проворчал старший, – а то Новый год встретим здесь.

Вывалившаяся из тесного кабинета возбуждённая компания едва не затоптала маленького робота-помощника, выглянувшего из своего угла. Оставшись один, он направился к неприметному шкафчику. Набрав хитрый код, распахнул дверцу и вытащил две канистры с машинным маслом и бутылочку со смазкой.

Потрескивая от нетерпения, робот водрузил своё богатство на столик и ровно, красиво расставил кружки. Потом очень аккуратно, стараясь не пролить ни капли, налил в каждую кружку маслянистой жидкости. На секунду замер, любуясь цветом угощения, и потянулся к первой кружке. Бережно взял её, пошевелил газовым анализатором, наклонился к пахучей жиже и внезапно замер. Раздался сигнал, оповещающий о неисправности, из вентиляционных отверстий несчастного работа повалил дым, и перегоревшая плата отключилась.

В ремонтном ангаре снова стало пусто и гулко.

Москва, ноябрь-декабрь 2022 г.

Новый год с гваа

В детстве нас волнует много вопросов. Почему светят звёзды? Есть ли кто-то на небе? Где живёт Дед Мороз? А потом мы становимся взрослыми, скучными и всезнающими. Получаем ответы на все эти вопросы. Точнее, думаем, что получаем. Но порой одна-единственная встреча меняет всё.

Я не случайно выбрал именно эти вопросы, нет. И не то, чтобы они волновали меня больше всех других. Впрочем, давайте по порядку.

Меня зовут Александр, для друзей – просто Алекс. И я продаю игрушки. Родителям детей, для которых игрушки всегда будут, пожалуй, самым главным в жизни. И я отлично умею продавать игрушки. Ничего личного, просто бизнес. Если не я, так кто-нибудь другой. По крайней мере, я а) продаю хорошие игрушки; б) умею подбирать игрушку под конкретного ребёнка. Невелик талант, скажете Вы? Так попробуйте, и посмотрим.

Приближались новогодние праздники. То самое время, когда хваткий парень вроде меня за несколько недель может успешно сделать половину годовой выручки. И прикупить себе потом что-нибудь классное. Машину, например. Разумеется, не игрушечную.

Люблю Новый Год. Не, не из-за всяких ёлок-мандаринок. Я же не верю в разные там домики на Северном Полюсе или Великом Устюге. Люблю именно по тем причинам, о которых уже говорил раньше. Деньги и возможности. Возможности и деньги.

В эти предновогодние дни особым спросом пользовались пушистые снеговики и фигурки гремлинов. Причём, как милых мохнатых магвайев, так и злобных зеленокожих уродцев, которые получались, если мохнатиков облить водой и накормить. Ну, в смысле, так показывали в кино. В жизни же так не бывает. Как не бывает Деда Мороза со Снегурочкой.

30 декабря. Последний рабочий день в уходящем году. Боже, как прекрасно это звучит! И особенно прекрасно, когда ты возвращаешься домой, продав нереальное количество дорогущих гремлинов. К камину и бокальчику хорошего коньяка. Да даже, чёрт возьми, и к украшенной ёлке. Я бы, честно говоря, не стал бы заморачиваться с украшением дома, но ведь кто-то же обязательно придёт в гости. Да и девушкам наряженная ёлка возле моего чудесного камина наверняка добавит романтического настроя. С этими прекрасными мыслями я и добрался до дома.

Настроение было преотличное, коньяк – достойным, огонь уютно потрескивал. И даже украшенная ёлка совсем не бесила. «Лепота», – как говорил великий русский царь в одном известном фильме. Пару раз повторенный коньяк сделал своё дело, я окончательно расслабился и запел. Точнее, начал бубнить какую-то мелодию. И только спустя пару минут понял, что я напеваю уже набившую за эти дни оскомину «Джингл Беллз». Ещё спустя минуту, до меня дошло, что на самом деле мелодия звучит где-то совсем рядом со мной.

А потом я проснулся. Во втором кресле сидел непонятно как втиснувший в него своё чудовищно толстое тело седобородый мужик в красном и угрюмо смотрел на меня. В бороде его торчали многочисленные крошки и разноцветные конфетти. Не выпуская наглого вторженца из виду, я протянул руку к коробке для сигар.

Нет, на самом деле я не курю. Просто в коробке у меня лежит маленький шестизарядный револьвер. Чтобы быть под рукой. На всякий случай. Видимо, случай наступил.

– Ты же не собираешься стрелять в Деда Мороза?

У толстяка оказался высокий писклявый голос, не соответствующий его габаритам. Но поразил меня, конечно, не голос. А сама фраза.

Рука замерла на полпути к коробке, и я изумлённо вытаращился на наглеца.

– Да знаю я, что у тебя там, тоже мне секрет. – И нежданный гость скорчил скучную мину. А я продолжал молчать и таращиться, силясь сказать что-нибудь осмысленное.

– Ладно, давай по делу, – продолжил представившийся Дедом Морозом. – Дом продашь?

– Какого хрена? – заорал, наконец, я и взвился с кресла.

– Ясно, – поморщился старик. – Взрослые. Конфетку хочешь?

В одну секунду он жестом заправского фокусника извлёк из неведомо откуда появившегося у его ног мешка конфету, развернул фантик и запихнул мне в рот. «Резеда. Как в детстве», – промелькнуло у меня в голове, покуда я ошалело жевал лакомство.

А «Дед Мороз» тем временем начал рассказывать мне историю. В которую я почему-то окончательно и бесповоротно поверил.

Сами они называли себя крайне непроизносимым названием вроде «гваакварла-чего-то-там». Жили гваа в галактике с ещё более непроизносимым названием, а на Землю впервые попали несколько столетий тому назад, когда один из телепортов (мы называем их «чёрные дыры») неожиданно дал сбой. Так они думали поначалу. Это случилось 31 декабря по земному летоисчислению.

Наша планета оказалась особенной. Благодаря строению ядра. Или мантии (я плохо разбираюсь в геологии). В общем, поле Земли обладает какими-то особыми свойствами, благодаря которым, находясь здесь, можно открывать порталы в любые точки не только на самой планете, но и во Вселенной. Если понимать систему. Так что поздравляю вас, земляне, мы, в определённом смысле, живём в чём-то вроде Центра Мироздания.

Но есть ещё кое-что. Благодаря этому чудесному свойству, наш шарик привлёк внимание кое-кого ещё, помимо гваа. Скрэмблов (ну, примерно так, если на земном и в сокращённом виде), в частности. И, если гваа по своей природе были исследователями и творцами, то скрэмблы – ворами технологий и аннигиляторами.

Скрэмблы нашли Землю первыми. Но, то ли в силу того, что, как я уже говорил, технологии они воровали и напортачили что-то при воспроизведении, то ли произошло взаимодействие с порталом гваа, то ли геополе Земли повлияло, гваа очутились на нашей планете раньше. И, собственно, взяли её под защиту. Так у нас появились новые боги.

Причём тут Новый Год, спросите вы? Потерпите, я к этому веду. Примерно раз в году (начинаете понимать?) в силу расположения галактик уже неработающие порталы древних цивилизаций самопроизвольно активируются и становятся открытыми чуть ли не для всех желающих. Фактически, халявный пригласительный для всякой космической сволочи вроде скрэмблов. А с учётом особенностей Земли, мы, как недоразвитая с галактической точки зрения цивилизация, вообще в группе повышенного риска.

Так вот. Порталы, разумеется, проложены в определённые точки. Вот те самые. Северный полюс, Великий Устюг… Врубаетесь? Понимаете теперь, кто такие Дед Мороз, Санта и прочие Йоулупукки? Бинго! Самые что ни есть типичные гваа. В их первозданном виде. Толстые седобородые гуманоиды. Во всяком случае, в нашей Галактике они выглядят так.

Что касается празднования Нового Года. Ну, вы же в курсе, что история никогда не была точной наукой? В общем, мы, люди, как обычно, утратили знания о том, что было, когда гваа были нашими богами. И о смысле ритуалов, связанных с открытием порталов. И о тотальной непереносимости скрэмблами смешанного запаха свежей смолы и хвои (берегите леса, человеки!). Так постепенно необходимая оборона голубого шарика превратилась в позднее семейное застолье с шампанским и подарками. Э-эх!

И да, про влезающего в камины Санту. С каминами человечество, как выяснилось, познакомили тоже гваа. Правильная кирпичная кладка, оказывается, позволяет создать что-то вроде «отнорка» для портала. Вот по этим отноркам гваа могут оперативно перемещаться между странами и городами. И, к сожалению, не только они. Ну, Вы понимаете.

В общем, камин в моём доме был более, чем правильным. И один из «дедушек» его нашёл и по нему же пришёл ко мне в гости. С предложением. Поскольку на носу был Тот Самый День, и через мой дымоход вполне может заскочить на планету самый что ни на есть скрэмбл. Поэтому, я просто-таки обязан свой дом срочно продать.

Серьёзно? Продать мною выстраданный дом, да ещё 30 декабря, да ещё с коньяком и камином? Впрочем, для бородача напротив это не было серьёзными аргументами. А его увещевания – для меня.

Пока мы с пеной у рта доказывали друг другу неправоту друг друга, каминная решётка чудесным образом исчезла, а из появившегося портала в комнату шагнул… Джим Керри. То есть, это первое, что пришло мне в голову. Поскольку замечательный комик у меня лично в первую очередь ассоциировался с образом Гринча. Ну, или это было следствием предновогоднего настроя.

В общем, перед нами стоял самый что ни на есть хмурый Гринч. Или кто-то на него очень похожий. Похоже, мне пора внимательно начать изучать детские сказки… А потом зелёный волосач схватил мою наряженную ёлочку и одним скупым движением выкинул её на улицу прямо сквозь оконное стекло.

Я перевёл обезумевший взгляд на гваа. «Скрэмбл», – прошептал он одними губами. Ну да, я же не знаю, как они выглядят. Точнее, не знал. Стоп, сегодня же только 30 число! Разве они не появляются только 31?! И тут, словно издеваясь, над камином пробили часы. 2 часа ночи. Или, если по-другому, 2 часа утра 31 декабря. Разговор с «дедушкой Морозом» был слишком долог.

– Что с ёлкой? – удивлённо спросил меня гваа.

– Пластик, – ответил я и смущённо пожал плечами.

А «Гринч» схватил деда за шею и без усилий поднял в воздух.

– Секрет! – торжествующе воскликнул пришелец. – Портал!

Голос у него, надо сказать был куда противнее и писклявей, чем у «деда Мороза». Что у них там в космосе с голосовыми связками?

Честно говоря, я ожидал, что толстяк сейчас достанет световой меч или что-нибудь в том же стиле и по-джедайски испепелит наглеца. Но «Мороз» только нелепо дрыгал руками и ногами в воздухе и сражаться явно не планировал.

Дальше я, не осознавая, что делаю, схватил стоящую над камином ёмкость и плеснул содержимое в морду «Гринча». Зачем? Почему? Наверное, это была истерика. Ёмкость оказалась аромалампой. Что могут сделать космическому злодею несколько капель масла в воде? Оказывается, очень даже много чего могут. Когда, против обыкновения, вместо моей любимой лаванды, оказывается смесь эфирных масел хвойных деревьев. В честь Нового Года.

Я уже говорил, что люблю покупать себе дорогие вещи. Настоящие. Включая масла. Не дешёвые ароматизаторы, а качественные экстракты. Зелёная кожа скрэмбла стала багроветь, из глаз потекли слёзы размером с кофейную чашку, а из груди прорвался наружу удушливый кашель. Он разжал руки, и освобождённый дед рухнул назад в кресло.

Зелёный монстр продолжал рыдать и кашлять. Чёрт, да у него же реально жуткая аллергия! Так и до отёка Квинке недалеко!

Воющий скрэмбл нырнул назад в портал, а «Мороз» что-то быстро протараторил в пряжку ремня и метнул вслед скрэмблу извлечённую всё из того же чудо-мешка изящную ёлочную игрушку в виде оленьей упряжки. Из портала донёсся стук копыт.

– Не уйдёт, – довольно сказал гваа. – Конфетку хочешь?

А я молча плеснул в стакан щедрую порцию коньяка. И во второй тоже.

Дом я, конечно, так и не продал. А вот работу пришлось поменять. Теперь я сам делаю игрушки. Много настоящих игрушек. Вместе с другими такими же, как я, посвящёнными в Тайну. С теми, кого обычно называют эльфами.

С Новым годом!

Рик долго работал исследователем планет, но ни на одной не обнаружил жизнь, хотя по некоторым признакам она была! Изучая планеты, он установил: разумные организмы прекращали своё существование из-за разрушительных междоусобных войн.

Надежда увидеть живых существ появилась, когда его направили на планету с голубым свечением. Знающие предположили, что она обитаема. Они пришли к такому выводу, анализируя отчёт наблюдателей. Пролетая над ней, они зафиксировали громкий звук, повторяющийся двенадцать раз. Выяснить, что происходит там, поручили Рику. Ему рассказали: после первого звука планета замирает, а после двенадцатого раздаётся мощный гул и она начинает искриться.

Рика переправили к голубой планете внутри светового луча, управляемого опытными астронавтами Звёздного дома. Перед отправкой предупредили: луч пошлют за ним в момент возникновения гула.

«Вот это меня занесло! – подумал Рик, опускаясь по спирали на планету, добавив: – Красивый “шарик”!»

Рик мягко коснулся твёрдой серой полосы, пролегающей зигзагом по нескончаемой белой поверхности планеты. Астронавт почувствовал холод, как только луч, перестав его оберегать от многочисленных космических вредоносных излучений, прекратил работу и вернулся в исходную точку. «Неужели Знающие ошиблись в своих предположениях? Планета необитаема?» – подумал он, глядя на пустынный пейзаж.

Рик достал записывающее устройство, намереваясь, как обычно, подробно описать увиденное, но не успел. Сильный удар сзади подбросил его. Реакция была молниеносной: он завис в воздухе, нейтрализовав гравитацию планеты, и стал невидимым, перейдя в пространство с восемью измерениями. Объект, сбивший его, был небольшим; из него появилось нечто. Оно, будто что-то высматривая, покрутилось на двух нижних конечностях, жестикулируя двумя верхними, потом юркнуло обратно, и объект продолжил движение. Астронавт решил выяснить: робот это или разумное существо. С помощью луча малой мощности из небольшого устройства, находящегося в кармане облегающего скафандра, он нагнал объект и разместился на нём, успев заглянуть в него. «Понятно, это средство передвижения с разумным существом, управляющим им. Мне повезло: планета обитаема!» – обрадовался Рик.

По бокам серой полосы стала появляться растительность и постройки. Он видел подобное на других планетах, только всё было в запустении, а то и вовсе развалившимся. Здесь же выглядело ухоженным и обжитым. Объект остановился, существо вылезло из него и направилось к огромной площадке с множеством таких же, как оно. Рик последовал за ним, отметив: «Существо удивительно легко держится вертикально. Мы от этого быстро устаём».

Астронавт приблизился к ним. «Эти существа хаотично двигаются, постоянно издавая звуки, но пользуются не всеми многомерными пространствами, доступными на этой планете, иначе заметили бы меня». Рику пришлось включить определитель речи. Теперь он понимал, как примитивно жители планеты общаются друг с другом: они переводят мысли в звуки, а не направляют другому существу непосредственно в мыслящую часть тела.

Рик заметил, как особенно все смотрят на существо в красном одеянии, называя его Дедом Морозом.

Его посетила смелая мысль: не стать ли ему Дедом Морозом и прочувствовать жизнь этих существ в полной мере. Он быстро освоил их язык, а проверив окружающую среду трёхмерного пространства, сжал скафандр в шарик.

Для чистоты эксперимента, астронавт втянул в восьмимерное пространство существо в красной шубе и считал его внешность. Он подкорректировал под неё свою: четыре конечности, покрытые небольшой шёрсткой, как и туловище и вытянутую голову. Много времени заняло преобразование вертикальных зрачков глаз в круглые. Нетронутыми остались отверстия, улавливающие звуки. Закончив преобразование, Рик влез в красную одежду. Он моментально отрастил белую бороду с усами, а покрыв голову волосами такого же цвета, выпрямился и вернулся в пространство с тремя измерениями. Он уже знал: свою планету существа называют Земля, себя людьми, подразделяя на маму, папу и деток. Не успев освоиться в новом образе, инопланетянин услышал:

– А у деда Мооза не бывает хвоста.

Рядом с ним стояла детка в розовой одежде и показывала пальчиком на торчащий из-под одеяния Рика длинный мохнатый хвост.

– Точно, – подумал Рик, делая его невидимым.

– Дедушка Мооз, ты мне под ёлочку положишь гово-оящую куклу? – продолжила маленькая детка, дёргая его за полу красной шубы.

– Как она выглядит? – спросил пришелец с планеты, неимоверно удалённой от этих мест, милое существо, от голосочка которого у него пошло тепло по всему телу.

– Идём, покажу. Вот она. Подааишь? – опять спросила детка, показывая на куклу, которая очень понравилась ей.

За стеклом небольшой постройки было много всяких, как Рик уже понял, игрушек для маленьких деток бесхвостых обитателей Земли. Детка так смотрела на Рика, что у него внутри зазвенел один из трёх шариков, расположенных чуть ниже шеи. Они реагировали на его эмоциональное состояние. Так уж все на его планете были устроены. Незаметный для землян хвост Рика непроизвольно завилял, означая, как хорошо здесь его хозяину.

– Давай я тебе сейчас подарю? – произнёс Рик, наполняясь чувством нежности от общения с маленькой деткой.

– Хоошо, Дедушка Мооз, давай!

Пока детка произносила эту трудную для неё фразу, он успел побывать на зеркальной планете, исчезнув из поля зрения детки на секунду земного времени.

Двойные планеты невидимы для своих обитателей, хотя находятся рядом: они в разных пространствах Вселенной.

Рик добыл на зеркальной планете такую же куклу, однако брошка у неё была на левой стороне платьица, а у той – на правой. Ему пришлось развить самую большую скорость, перебирая множество кукол, пока нашёл нужную, а ещё он успел вставить в её голову разговорное устройство, разломав определитель незнакомой речи. Теперь кукла понимала детку и могла, правда примитивно, разговаривать с ней. Рик протянул куклу малышке с большими глазками и длинными ресничками, которая с обожанием смотрела на него.

– Здравствуй, я тебя люблю! – произнесла кукла, когда детка, поцеловав, прижала её к себе.

– Спасибо. Ты настоящий! – с восторгом произнесла детка, кивая головкой, в подтверждение сказанных слов.

– Лина, Лина, – позвала её создательница.

– Меня зовут. До свидания. Мы с тобой встеетимся, когда наступит дуугой Новый год? Да?

– Да! – пообещал инопланетянин, чувствуя искреннее желание детки увидеть его ещё раз.

Рик немного смущался: он не мог понять, кто такой Новый год, на что он должен наступить и зачем? А главное: почему земляне так этому радуются?

– А мне сделай паровозик с вагончиками и машинистом. Пусть он со мной разговаривает, а то папе всегда некогда, – проговорила другая детка, одетая в клетчатые штанишки и такую же курточку.

– Держи, – произнёс пришелец через секунду, протягивая ей игрушку.

– Наклонись, я тебя поцелую! – потребовала, улыбаясь, детка.

От поцелуя внутри у астронавта зазвенел второй шарик. Рика обступили люди. Они обнимали его, вовлекая в хоровод вокруг украшенной сверкающими игрушками ёлки. Рик еле успел приглушить внутренний звон трёх шариков, возникший от мощного эмоционального всплеска, почувствовав, как кто-то тянет его за рукав из хоровода.

– Эй, мил человек, а не осчастливишь меня водочкой? Смотрю, ты всех одариваешь, кому чашку, кому куклу, шапочку, а мне?

– Водочка? Это что? – осмелев, спросил инопланетянин пожилого мужчину.

– Э-э-э, да ты непьющий. У меня чуток ещё есть. Нако вот, глотни: Новый год всё же! Праздник!

Рик глотнул и…

– Друг, куда ты так рванул? – произнёс мужчина, наблюдая, как Дед Мороз исчезает в облаках. – Видать, настоящий! – прошептал он, широко раскрыв глаза. – А я прожил почти всю жизнь и не верил в это.

Когда Рик проглотил жидкость, всё внутри него начало гореть. Скорость восприятия и движения возросла в разы! Его выбросило в космос. Нарезав два круга вокруг голубой планеты с неимоверной скоростью, он вернулся в исходную точку.

– Ну что, принёс? – невозмутимо спросил собеседник, который терпеливо ждал его возвращения.

– Ах да, сейчас, – сказал Рик, воссоздавая сосуд с огненной жидкостью и протягивая ему.

– Одну? – удивлённо воскликнул тот и продолжил, хитро улыбаясь: – Новый год же. Не жадничай! Я смотрю, у тебя лихо получается делать чудеса!

Сделав ещё два сосуда, Рик и их отдал ему.

– Это другое дело. На всех хватит! – проговорил радостно мужчина и как мог быстро удалился, забыв поблагодарить благодетеля.

– Дед Мороз, а мне машину подарить слабо? – услышал Рик возглас мужчины, подошедшего к нему.

– А лошадь? Настоящую! – спросил другой.

– Хочу в Париж на все дни праздника! – кричала, смеясь, женщина.

Рика целовали, с ним танцевали, выкрикивая мечты. Никто не ждал от него чуда. Все были счастливы от общения с ним, с друзьями и с незнакомыми людьми. Раздалась музыка; люди пустились в пляс, притоптывая и крича: эх, ух! Вихрь танца вовлёк и Рика. Ему пришлось не только останавливать сильный звон внутренних шариков, но и на секунду подняться в космос, используя карманный луч. Рик не хотел пугать людей своим настоящим видом, непроизвольно вырывавшимся из облика Деда Мороза. Когда вернулся, услышал первый бой часов на огромной башне, около которой проходило празднество. Люди хором считали: один, два, три…

– Двенадцать, – произнёс с сожалением Рик на родном языке землян.

Отовсюду раздалось громогласное «ура», затем начался новогодний праздничный салют. Небо расцвело огромными искрящимися фейерверками.

В этот момент Рик почувствовал, как его втягивает в световой луч. Он закричал, покидая Землю:

– Прощайте, друзья! Пусть на Земле всегда будет праздник! – Потом тихо добавил: – Хочу, чтобы Земля всегда была обитаема!

Когда прибыл в зал Звёздного дома, где его ждали Знающие, Рик дёрнул верёвочку хлопушки, из которой вылетели конфетти, зажёг бенгальский огонь и прокричал: «С Новым годом!»

Знающие при содействии Рика дистанционно вызволили землянина из восьмимерного пространства. Он появился в своей квартире под утро, потом всю жизнь рассказывал, как провёл время с разумными организмами галактики Млечный Путь, прибывшими посмотреть на праздник землян, и как они радовались его появлению среди них! Вот только доказать, что в новогоднюю ночь был абсолютно трезв, он так и не смог.

Большой взрыв[1]

Обожаю своего дедушку. Он пилот и выдумщик. Я не стараюсь понять, почему он называет меня то правнуком, то своим прадедом[2]. Я его просто люблю. У нас отличный космический корабль, огромный лайнер, где целые палубы заняты под лужайки, рощи и озёра. Но мне всё равно бывает скучно, и тогда дедушка развлекает меня: выращивает, например, себе длинную седую бороду, а потом втягивает её обратно; и чем короче борода, тем она чернее. Или ведёт меня на палубу где растёт высокая трава, и учит косить большой тяжёлой косой. Такое, вот, чудачество у моего дедули. Зачем, если разобраться, на космическом лайнере допотопная коса?

Дедушка только улыбается. Он считает, что я ещё не дорос до нужных знаний. По этой же причине меня не пускают к главной панели на капитанском мостике. А ещё, потому что на главной панели есть большая красная кнопка. Дедушка очень боится, что я эту кнопку буду трогать. Я постоянно говорю ему, что я уже большой и могу себя контролировать Дед мне не верит. Смеётся, качает головой и говорит:

– Нет, мой милый прадедушка, только не это! Ты такой импульсивный! Ты такой хитрый! Ты такой тревожный! И тебя бывает так много, что не знаешь куда тебя деть…

С этими словами он подхватывает меня на руки, поднимает вверх и, глядя мне в лицо, тихо шепчет:

– Только не расти! Не расти! Разве я управлюсь с тобой, с большим? Ты и маленький, такой трудный, такой тяжёлый!

И я спрашиваю его:

– Дедушка, а зачем со мной управляться? Я же хороший мальчик!

– А как же, – отвечает дедушка, – самый лучший! Только вредина и острыми предметами балуешься…

Кстати, у нас на корабле из острых предметов только дедушкина коса. Жутко интересный предмет! Дед её то уменьшает, то увеличивает, а лезвие лепит как пластилин. Я пробовал, у меня не получается. А дедушка то отвёртку из неё слепит, то серп, то перочинный ножик; по разному, короче, гнёт. А перочинный ножик любит особенно, очень ему нравится точить им гусиные перья. И лебединые. И вороньи. И странные какие-то, ни к одной птице не припишешь. И откуда у нас на корабле перья?

– О чём задумался, сорванец? – дедушка тревожно заглядывает мне в лицо, – опять думаешь о красной кнопке?

Сегодня я ему в этом не признаюсь. А то дедушка меня сразу в анабиоз загоняет. Без объяснений. И я говорю:

– Я скучаю, дедушка! В иллюминаторах только чёрный космос и всякие звёзды, но они такие скучные! Мне кажется, что между ними нет никакой связи… и я ощущаю себя очень грустным от этого. Поиграй со мной!

Дед на секунду задумывается, потом ведёт меня на медицинскую палубу. Я уже боялся, что снова будет камера анабиоза, но он просто ведёт меня к ростомеру. Долго смотрит на верхние цифры. Настроение у него плохое, я же вижу.

– Ты вырос на целых пять сантиметров, ты взрослеешь! Как жаль, как жаль!

И дед погружается в задумчивость. И борода его становится такой длинной, что волочится за ним по полу, и такой белой, как одна ледяная планета, которую я видел как-то через иллюминатор. Я беру его за руку и тащу за собой. На самую верхнюю палубу, там, где потолок – это прозрачная стена в виде купола. Мы стоим и вокруг нас течёт космос. Яркий и безжизненный, какой-то неудержимый, хаотичный, бессмысленный. У меня физическое ощущение, что части космоса никак не связаны между собой.

– Дедушка, а почему всё летит, а мы стоим? – наконец-то, я задаю вопрос, который меня давно волнует.

– Эээ, – дедушка, хоть и выдумщик, но явно не знает, что сказать, – старый космос-то. Обновлять надо.

– А почему космос как из разных кусочков? – я не успокаиваюсь, – а почему? Почему он не новый? И, всё-таки, почему мы не двигаемся?

Дедушка подбирает свою бороду до уровня чёрной кудрявой бороды и обещает:

– Поболтаем на эту тему, но попозже, сейчас мне на мостик. Дела, внук, дела! Пойди, поиграй на экстрим-уровень или поплавай. Ты подрос, так что можно не на озеро, а в море. И дед дружески подмигивает мне.

Но я не хочу на море или на крутые горки с тарзанкой. Я хочу в отсек с зеркалами. Дед меня туда почему-то не пускает. Это странно, я много раз рассматривал своё отражение в воде или в отполированных металлических панелях нашего корабля. Ничего особенного. Открываю рот, чтобы попросить разрешения, но дедушка предупреждает мой вопрос отрицательным покачиванием указательного пальца. Потом поворачивается и уходит. В руках у него коса, он что-то бормочет и вздыхает. Он чудак, всё-таки. Таскаться по космическому лайнеру, в окружении звёзд и планет, с допотопным тяжёлым неудобным инструментом. Но в этот раз эта мысль меня не рассмешила. Я обиделся и ушёл спать на садовую палубу. На лепестках из роз. Там всегда на моей лежанке насыпаны розовые лепестки с приятным запахом. Никогда не знал, откуда они берутся и зачем. Просто всегда есть. Розовые лепестки, вообще, всегда есть там, где я. Поэтому я просто лёг и заснул.