Планы ветряной мельницы

Все события, происходящие в романе, вымышлены, любое

сходство с реально существующими людьми – случайно.

Автор.

… Лика словно раздвоилась, будто не она вела машину, а кто-то другой, собранный и дисциплинированный. А настоящая Анжелика Кружалина от стресса почти ничего не соображала.

Да еще этот снег… При дальнем свете фар казалось, что вокруг только ночь, снег и холод, и «ауди» едет по Чукотскому тракту или перевалу Дятлова.

«Не советую спешить, – предупредила «Алиса», – впереди камера. Направлена в спину».

Мысленно Лика всегда добавляла прилагательное «горбатую». Получалось: «камера смотрит в горбатую спину».

Тяжелые снежные хлопья врезались в лобовое стекло, дворники не справлялись, пришлось сбросить скорость.

Как раненое животное, Лика хотела одного: спрятаться в нору и зализать раны.

Нора находилась в элитном дачном поселке под Люберцами. Досталась она Лике от деда – хирурга, профессора военно-медицинской академии.

Проезжая под шлагбаумом, она механически кивнула двум бравым охранникам, замершим по стойке «смирно» при виде ее машины.

И вот тут внутри у Лики что-то лопнуло, как натянутая до предела струна, и она поняла, что это лопнуло терпение.

Анжелика переключила скорость и понеслась по поселку. Подняв снежный вихрь, резко затормозила у дома, хлопнула дверкой авто, вышла из машины. Снег моментально залепил глаза. Шмыгая носом, Анжелика открыла ворота и загнала «ауди» в гараж.

Из гаража поднялась по бетонной лестнице в дом, где ее ждал четырехлетка-лабрадор по кличке Цезарь.

Лика присела на корточки перед собакой, обняла за шею и пожаловалась на злодеев, окопавшихся на фирме. Нетерпеливо помахивая хвостом, пес вежливо выслушал хозяйку, для порядка лизнул ее в ухо.

День был хуже некуда, и сил у Лики не осталось, и на прогулке она спустила Цезаря с поводка. Он выскочил за ограду, и Лика потеряла бы пса в темноте, если бы от первого снега тот не пришел в неистовство и не тявкал на весь поселок.

А Лика, наконец, дала волю слезам…

…Снег валил без перерыва всю ночь. К утру двор был занесен сугробами, и Лика с неким садистским наслаждением взялась за лопату. Ей даже вспомнилась фраза то ли из Достоевского, то ли из Чернышевского: «Чем хуже, тем лучше».

Может быть, тебе просто пора все изменить, под ровное скольжение лопаты, подумала Лика.

Она очистила подъездную дорогу к гаражу и тропу от крыльца к калитке, и вывела Цезаря за ограду.

В другое время Анжелика обрадовалась бы нежданно-негаданно свалившемуся на нее отпуску.

В другое время… Кажется, то, другое время осталось в другой жизни, за кулисой. А из «туманного далека» отчетливо проступали абрисы увольнения по статье.

Над головой у Лики, распушив хвосты, переговаривались птичьими голосами и перемахивали с дерева на дерево белки. Цезарь наставлял уши и занимал стойку, потом опять принимался азартно скакать и тявкать, поводок резко натягивался и держал Лику в тонусе.

– Добрый день, Ликуша, – окликнул ее скрипучий старушечий голос.

От неожиданности Лика вздрогнула и не сразу увидела странную фигуру в палисаднике соседнего дома.

Между кустами самшита стояла маленькая, сухонькая старушка. С затаенной тоской в уголках глаз она смотрела на дорогу – поджидала внука. Укутанная в плед, старушка была похожа на малую архитектурную форму.

– Здравствуйте, Александра Гавриловна, – севшим от долгого молчания голосом отозвалась Лика.

Гавриловна была одной из немногих старожилов, переживших деда. По правилам хорошего тона следовало остановиться и проявить внимание к соседке, но у Лики не было ни сил, ни желания выслушивать многократно повторенные истории, застрявшие в памяти старушки.

Звонок телефона спас Лику от необходимости изображать заинтересованность. Мимикой и жестом Лика извинилась перед Гавриловной и прошла мимо, доставая из кармана парки мобильную трубку.

Звонил Алексей Шургин, начальник службы безопасности компании.

– Да? – ответила Лика и прочистила горло.

– Анжелика Васильевна? – раздался возле уха тенор Алекса. На ее памяти так официально Шургин не обращался к ней ни разу. – Не отвлекаю?

Алексей был сослуживцем бывшего мужа Анжелики, и в компанию попал благодаря ее протекции. Лика знала о романе Алекса с заместительницей шефа – лакированной, блестящей и противной, как жужелица дамой с такой же блестящей, похожей на сценический псевдоним фамилией Бисерова. Лика относилась к их роману индифферентно. Да и кто сейчас порицает подобные связи? Разве только Гавриловна со товарищи…

– Не отвлекаешь, Алексей, – сухо усмехнулась Лика.

– Лик, ты сможешь завтра подъехать в офис? – Голос Алексея потеплел, в нем проклюнулись непротокольные нотки сочувствия.

Именно эти сочувственные нотки и насторожили Лику.

– Зачем? Меня же до конца месяца отправили в отпуск.

Внутреннее расследование, начатое против Анжелики Кружалиной, привела к отстранению Лики «до выяснения», как значилось в «приказе по армии искусств».

– Да тут некоторые штатские решили тебя на детекторе прогнать, – насколько возможно небрежно объяснил Алекс.

– На детекторе лжи? – не поверила Лика. Ее объял ужас.

«На самом деле подозревают в похищении документов и шпионаже или просто хотят унизить?» – пронеслось в голове.

– На нем самом, – подтвердил Шургин.

– Когда?

– Завтра.

– В субботу?

– У некоторых штатских не бывает выходных.

– Я преисполнилась.

– Бывает. В общем, подъезжай к двенадцати часам. Я тебя встречу.

Попрощавшись с Шургиным, Анжелика отстегнула Цезаря от поводка. Пес сорвался с места, будто его выпустили из пращи, и понесся к реке, а Лика прислонилась к удачно подвернувшейся сосенке.

Тааак… Еще третьего дня проверка на детекторе Лике казалась чем-то далеким и невозможным! Проверяют преступников, двойных агентов… Еще вороватых, неблагонадежных сотрудников, взяточников и коррупционеров…

И вот на тебе… Так и до сумы с тюрьмой можно докатиться… Конечно, как юрист она знала, как переменчива бывает фортуна.

Но это… На память Лике пришло горестное восклицание библейского Иова Многострадального: «Ибо ужасное, чего я ужасался, постигло меня, и чего я боялся, то и пришло ко мне»…

Ну и черт с ними, пусть проверяют, ей нечего скрывать!

Пусть выясняют, если им от этого легче, зло подумала Анжелика, отвлеченно рассматривая следы каких-то зверьков на снегу. Может, кошачьих, может, беличьих. Вон сколько их здесь, и тех, и других.

Независимая аудиторская компания, где работала Анжелика Кружалина, принадлежала Карлу Гасановичу Кипиани.

Компания называлась «Environment, Social, Governance», (сокращенно – «ESG»), что в вольном переводе означает заботу об окружающей среде и обществе.

Время от времени Анжелика ловила себя на мысли, что ушлый Карл Гасанович специально напустил тумана. Во всяком случае, за три с половиной года работы она так и не поняла, на чем специализируется «ESG».

То на ее столе оказывался пакет документов горнодобывающей компании, то фармацевтической, то лесозаготовительной.

Если бы Лику спросили, как она к этому относится, она бы ответила, что нужно заниматься чем-то одним. Хотя, безусловно, польза от разностороннего опыта была очевидна. Волей неволей приходилось вникать в суть проблем регионов и разных отраслей промышленности и расти над собой.

В обязанности Кружалиной входил анализ документов и выработка юридического решения проблемы. Штат юристов готовил предложение. Готовый кейс «ESG» продавала заказчику. Если требовалось, Анжелика представляла заказчика в арбитражном суде, но, как правило, до суда дело не доходило.

Еще неделю назад все было замечательно.

Потом на летучке Римма Бисерова объявила, что у них новый клиент, некая магаданская горнодобывающая компания «Буюнда-золото».

– Займись сама этим делом, – обратилась Римма к Анжелике.

Это было не по правилам, но Лика промолчала. Начальству виднее.

Со слов Бисеровой, компания подала в суд на Росприроднадзор – те остановили предприятие за превышение допустимых выбросов хлора. Для Лики не стало неожиданностью, что некоторые добывающие компании используют хлор для нейтрализации цианидов.

Нужно было найти для «Буюнда-золото» способ выйти из спора с краевой администрацией без потерь. В крайнем случае – с минимальными потерями.

Компании отправили типовой клиентский договор, они подписали его и прислали в «ESG» документы. Потом произошла странная история, мгновенно переросшая во вселенский конфликт.

Лика даже не успела изучить документы, как они пропали.

Кому они понадобились? Что это – война региональных кланов или столичные разборки, – на эти вопросы у Анжелики ответа не было.

Чтобы разобраться, требовалась независимая экспертиза документов… В общем, круг замкнулся.

Маразмом Анжелика не страдала и отчетливо помнила, как забирала пакет у секретаря Ларисы, о чем свидетельствовала подпись в журнале регистрации.

Кабинет старшего юрисконсульта, как и кабинет директора, выходил в приемную. Забрав пакет у Ларисы, Анжелика принесла его прямиком к себе в кабинет. На столе распаковала пакет, извлекла из него набитый документами ярко-голубой пластиковый портфель с застежкой.

Лика помнила в деталях, как выбросила оберточную бумагу в мусорную корзину и, заперев дверь на ключ, ушла на обед. Портфель оставался на столе.

Отобедав в соседнем кафе, Лика вернулась в кабинет и села за компьютер – составить опись документов и отправить предыдущему заказчику готовый кейс.

Часа через полтора где-то на периферии сознания скользнуло запоздалое беспокойство, но Лика еще какое-то время продолжала стучать по клавиатуре. Подсознание продолжало свою работу, беспокойство нарастало… Внезапно внутри у нее разлился холод: папка!

Приговаривая шепотом: «Чертик, чертик, пошутил и отдай», Анжелика заглянула под стол, отодвинула кресло, обследовала пол, все шкафы, мусорную корзину, перерыла все в кабинете, но никаких следов документов не обнаружила.

Папка фантастическим образом исчезла. Вместе с упаковочной бумагой из мусорной корзины.

Именно эта деталь – исчезнувшая упаковочная бумага – несколько успокоила Лику. Для вора обертка не могла представлять ценности. Значит, это кто-то свой забрал упаковку, на которой был обратный адрес.

На всякий случай Лика выглянула в приемную и осторожно спросила у Ларисы:

– Лар, слушай, а ты не заходила ко мне в кабинет, пока я обедала?

Стильная серебристо-седая Лариса оторвала глаза от монитора, хлопнула накладными ресницами:

– Ты ж на ключ закрыла кабинет. А что?

– Да нет, ничего, – промямлила Лика.

В следующую секунду она на ментальном уровне поняла, что эта история будет иметь неприятные последствия. Анжелика обозвала себя психопаткой, но беспокоиться меньше от этого не стала.

Был конец четверга, и Лика, не откладывая, нашла в интернете магаданскую компанию «Буюнда-золото» и набрала указанный номер телефона.

Лика услышала в трубке странный зуммер, похожий на переадресацию звонка, и уже потеряла терпение, когда на другом конце ей ответил густой завораживающий бас.

Лика только успела подивиться, как быстро столичная мода на референтов-мужчин достигла глубинки, как бас представился генеральным директором «Буюнда-золото» Федором Маршаловым и поинтересовался, чем может помочь.

Генеральный сам отвечает на звонки? Лика уже ничему не удивлялась.

Она назвала себя и, пресекая любые вопросы, попросила прислать ей копию всех документов на электронный адрес:

– Адрес сейчас смс пришлю, – завершила она маневр. И завораживающему басовитому Федору Маршалову ничего не оставалось, как сделать под козырек.

Маршалов не подвел, минут через двадцать документы пришли на электронную почту. Внутри у Лики словно выключилась сирена и установилась звенящая тишина, как на судне после отключения корабельной тревоги.

И Лика посчитала инцидент исчерпанным. В конце концов, Карл Гасанович мог за чем-нибудь приходить к ней в кабинет, пока Ларка выходила из приемной.

Как бы там ни было, Лика повеселела, включила чайник, достала новую упаковку «Жокея» и срезала с нее верхушку. Голова еще не освободилась от предыдущего дела, мысленно Лика перебирала его подробности.

Две ложки молотого ароматного порошка помогли переключиться на неведомую «Буюнда-золото». Это была своего рода традиция, кофе помогал Лике перезагрузиться.

Заварив кофе, Лика вернулась к компьютеру, распаковала заархивированный файл завораживающего Федора. Тут Лике взбрело в голову, что впереди выходные, и хорошо бы поработать дома с документами. С этой мыслью она вставила в разъемник флешку и скопировала на нее данные.

Едва Лика успела извлечь флешку из гнезда, в дверном проеме показалась серебристая голова.

– Анжелика, папка из Магадана у тебя? – спросила Лариса.

Вопрос показался Лике странным и застал ее врасплох, будто на нее напали из-за угла. Лика снова обозвала себя психопаткой.

– Нет, папка куда-то подевалась, – неохотно призналась она, – я думала Гасанович зачем-то взял. Но у меня все есть на электронке.

– Ок, – буднично кивнула Лариса и скрылась за дверью.

Лика сунула флешку в сумку и уехала домой.

Уже на следующий день, в пятницу, как по заказу или по расписанию, составленному кем-то коварным и опытным, разразился скандал.

В приемной Лику встретила Лариса, и, закатывая глаза, сообщила:

– Тебя ждет Римма.

Ничего хорошего это не предвещало.

– Ну что, звезда, – с фальшивой улыбкой пропела Римма, стоило Лике появиться на пороге ее кабинета, – доигралась?

Дальше все завертелось и понеслось в родовом режиме.

Анжелику попросили написать объяснительную.

К делу подключился Шургин. Он сообщил, что дубликаты ключей от всех кабинетов имеются только у Карла Гасановича, но он вчера в офисе не появлялся.

Лариса клялась, что никого из посторонних в офисе не было. Тем не менее, папка испарилась.

Анжелика поначалу старалась соблюдать статус-кво, не поддаваться панике, говорила себе: найдется, мало ли документов теряется на столах юристов… Потом все как-то само находится.

В Ликином случае «авось да небось» не сработало, папка так и не нашлась, и подозрение пало… на нее, на Анжелику Кружалину.

Пропавший пакет документов оброс, как снежный ком, и вот уже ее любезно приглашают пройти проверку на детекторе лжи.

Лика оторвалась от сосенки и пошла за Цезарем к реке. «Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно», – к месту вспомнила она, прокладывая в снегу дорожку к реке.

С высокого берега открывался классический зимний пейзаж среднерусской полосы.

Крутой берег нависал над когда-то судоходной рекой, и тропинка здесь обрывалась. Невольно залюбовавшись, Лика постояла на краю обрыва.

По странной ассоциации Лика вспомнила про флешку – она так и возила ее в сумке. Неосмотрительно, между прочим, учитывая детектор.

Детектор… Ужас. Лика закрыла глаза и потрясла головой.

Она не понимала, в чем дело. Что все это означает? Кто за всем этим стоит?

Если кто-то метит на ее место начальника юридического отдела, то зачем такие сложности? Карл Гасанович мог просто сказать: пиши заявление по собственному желанию.

«Нужно посмотреть, что на флешке, может быть, там есть ответы на все мои вопросы», – подумала Лика, и от этой мысли ее бросило в жар. «Не вздумай смотреть документы перед проверкой на детекторе! – предостерег внутренний голос. – Спрячь флешку подальше и забудь о ней».

В некоем ступоре Лика смотрела, как Цезарь зарывается носом в снег и пытается взять чей-то след.

Она тоже пыталась взять след и все глубже зарывалась в дело о пропаже.

Кстати, Карл Гасанович так и не появился в офисе ни в тот день, ни на следующий. И хранил все это время странное, если не сказать подозрительное молчание. По мобильному телефону отвечала супруга, на все вопросы вышколенная армянская жена заученно твердила: «Карлуша болеет».

Ладно, болеет, так болеет.

Достав из кармана телефон, Анжелика поискала в его памяти номер с улыбкой чеширского кота на аватарке. Номер отыскался быстро, будто только и ждал случая.

– Привет, – хрипло произнесла Лика, услышав в трубке простуженный баритон. – Ты что, тоже болеешь?

– Грипп поймал где-то. А кто еще болеет?

– Гасанович наш.

– А-а, – протянул абонент в нос. – А у тебя как дела?

Лика коротко вздохнула.

– Ахромеев, кажется, мне нужна твоя помощь…

– Неужели? – скептически произнесла трубка, и Анжелика поняла, что идея обратиться за помощью именно к нему, была ошибкой. – А я думал, что тебе моя помощь никогда не понадобится. Ты же у нас железная леди с нерушимыми принципами.

Анжелика смахнула с дисплея аватарку, сунула трубку обратно в карман и закрыла глаза. Черт, черт, черт!

…– Черт! – не сдержался Ахромеев, услышав сигнал отбоя в трубке. – Нет, она еще и обижается!

Надо еще разобраться, кто из них должен обидеться.

Уже неделю он валялся с температурой, и Ликухе не было до него никакого дела. Мама права: Кружалина – махровая эгоистка. Вечно только о себе думает.

Ахромеева знобило, голова трещала, все тело ломило, мышцы и кости стонали.

Кряхтя, он спустил ноги в шерстяных носках на пол, нашел на придвинутом к дивану журнальном столике блистер с жаропонижающим, выдавил таблетку и сунул в рот. В чашке оказалось пусто, и Ахромеев, втягивая воздух сквозь зубы, собрал себя, нашарил ногами тапки, поднялся и потащился на кухню.

Таблетка во рту стала таять и растекаться по языку, и Ахромеев рефлекторно скривился.

Графин с водой и дольками лимона оказался на видном месте – на обеденном столе. Ахромеев запил, наконец, таблетку и устало прикрыл веки.

Позвонить и попросить о помощи – это было так не характерно для Кружалиной, что другого мнения быть не могло: придется мобилизоваться, собрать себя в кучу и навести справки, что там у Ликухи случилось.

Однако же позвонила! Значит, он выбрал правильную стратегию: отстал от нее. Перестал навещать, не напоминал о себе, и вот – результат! Правы китайцы, сто раз правы! «Если хочешь что-нибудь поймать – сначала отпусти».

Он вернулся на диван, выудил из кармана толстовки мобильную трубку и попросил встроенную «Алису»: «позвони Шургину».

– Ало? – бодро откликнулся на другом конце связи Шургин.

– Привет, – грустно произнес Ахромеев. – Алеха, что там у вас стряслось?

Бывший сослуживец Алексей Шургин и поведал Ахромееву странную историю, в которую угодила Кружалина.

Ахромеева бросило в пот, и он не сразу сообразил, что это начала действовать жаропонижающая таблетка.

Выслушав Шургина, болящий задал ему несколько вопросов, на которые у Алексея не было ответов, и простился.

Оба знали, что ответы надо найти, и чем быстрей, тем лучше.

Какой бы Ликуха не была эгоисткой, Ахромеев ее в обиду никому не даст. Почему?

На этот простой вопрос у Ахромеева был один простой и ясный ответ: потому что Ликуха Кружалина – его любимая женщина, его жена. Что бы она сама по этому поводу не думала и не говорила.

Лично он развод считал временным неудобством и даже кольцо обручальное с пальца не снял…

…Детектор лжи, он же полиграф, размещался в полуподвальном помещении офиса, в вотчине Алексея Шургина.

Он встретил Лику с мрачным видом в мрачном коридоре без окон, провел в комнату с плотными шторами, попросил отдать ему сумку и оставил наедине с плюгавым службистом в сером джемпере и джинсах. По совпадению Лика тоже была в сером джемпере и джинсах.

– Присаживайтесь, – скучным голосом велел Плюгавый.

Небольшой ноутбук с проводами и датчиками вогнал Лику в ступор. От стресса она поглупела, реакции у нее замедлились. Это происходило с Ликой всегда, стоило ей расстроиться.

Она подалась к стулу за монитором, но служака не дал ей сбиться с курса. Он направил ее к инквизиторскому креслу, усадил и опутал датчиками.

Лика сглотнула. Сердце колотилось как у испуганной птицы, ладошки и подмышки взмокли.

– Ваша задача – на все вопросы отвечать «нет», – объяснил Плюгавый. – Вы меня понимаете?

Анжелика затравленно кивнула.

– Вас зовут Анжелика Васильевна Кружалина?

– Нн-нет, – с запинкой ответила Лика.

– Вы любите спиртное?

– Нет.

– Ваш день рождения 12 февраля?

Снова секундная заминка:

– Нет.

– Вы употребляете наркотики?

– Нет.

– Вы уже совершали кражи?

Вот оно, главное!

– Нет! – возмутилась Лика.

– Ваши родители звонят вам?

– Нет. – Чем дальше, тем вернее Лика чувствовала себя подопытной морской свинкой.

– Вы шпионите в пользу конкурентов?

– Нет! – выкрикнула несчастная подопытная.

Вопросы повторялись и чередовались, и Лика потерялась во времени. Казалось, унизительная процедура не закончится никогда.

Она все-таки закончилась. Когда у Лики уже плыли круги перед глазами, и она уже путала смысловое значение частиц «нет» и «да», и, спотыкаясь, заплетающимся языком отвечала невпопад.

Всегда вежливый и молчаливый Алексей с виноватым видом вернул Лике сумку и проводил по подвальным лабиринтам наверх.

Когда Анжелика вышла из офиса на улицу, она испытывала такое острое чувство гадливости, точно все эти два часа рылась в мусорных отходах.

Лику встретила та же морозная сырость, тот же мокрый снег и ветер, те же голые деревья, те же машины на парковках. Мир и не заметил, что над Анжеликой Кружалиной надругались в извращенной форме.

Больше всего ей хотелось поскорее попасть домой, в душ, смыть с себя похожие на плевки вопросы.

Она села в свою простуженную «ауди» и подождала, пока прогреется двигатель.

Постепенно брезгливость сменилась опустошением.

До ее сознания донесся аэропортовский перезвон, Лика расстегнула молнию на сумке и достала телефон.

– Анжелика Васильевна? – услышала она уже знакомый бас из Магадана. – Это Федор Маршалов.

– Да, я слышу, – сделав над собой усилие, отреагировала Лика.

– Как у вас дела? Мне сказали, что в «ESG» начато против вас внутренне расследование.

Анжелика сдвинула брови. Вот только этого не хватает! Не иначе Лариска-крыска, язык как помело.

– Федор, как вас по батюшке?

– Можно просто Федор, – разрешил бас.

– Мои дела вас не касаются, – резко ответила Лика. Все же намек гада Ахромеева на железную леди имел под собой основание.

– Подождите, – заспешил далекий Федор, – я уверен, что вы ни в чем не виноваты.

– Благодарю, – сухо произнесла Лика. – Но я не нуждаюсь в вашем сочувствии.

– Это не сочувствие. Я в точно таком положении, как вы. Мы с вами друзья по несчастью, понимаете, о чем я?

Намек был более чем прозрачным, и Анжелика сосредоточилась.

Какая между нею и Маршаловым может быть связь? От Москвы до Магадана шесть тысяч километров. На Дальнем Востоке ей бывать не приходилось, она вообще дальше Сочи нигде не бывала – Ахромеев был «не выездной».

– Почему вы так решили? – наконец, разлепила рот Лика.

– Потому что под меня копают, пытаются завести дело. Я предлагаю объединить усилия.

– Каким образом? Вы в Магадане, а я в Москве.

– Мне кажется, надо искать причину в «ESG».

– Почему вы так думаете?

– Потому что если бы заказчик был здесь, в Магадане, папку не удалось бы отправить к вам, она бы здесь и пропала.

– Логично, – согласилась Лика. – Может быть, дело не в документах?

– Вы хотите сказать, что кто-то метит на ваше место?

– Мне так показалось.

– Но тогда зачем заводить расследование против меня? Можно, конечно, предположить, что меня хотят посадить на крючок и манипулировать, чтобы использовать против вас. Но это какой-то слишком изощренный способ. Можно же просто предложить неугодному сотруднику уволиться…

Тут их мнение с Федором совпадало. Действительно… Все чертовски странно…

– Н-да, – пробормотала Лика.

– Так вы согласны?

– С чем?

– Объединить усилия – согласны? – сформулировал Федор.

Лика помолчала.

– Как вы это себе представляете?

– Я могу прилететь в Москву на какое-то время.

– А как же расследование против вас?

– Я договорюсь.

Лика помолчала.

Единомышленник ей не помешал бы. Хотя, что толку будет от магаданца в Москве? Связей у него здесь нет, чем он может помочь?

– И чем же вы поможете мне? – озвучила свои сомнения Лика.

– Одна голова хорошо, а две – лучше, – оптимистично сообщил магаданец.

– А если серьезно?

– А если серьезно, я десять лет прослужил опером в нашем управлении.

– Почему ушли?

– По ранению уволился.

– Ну хорошо, приезжайте, – разрешила Лика бывалому Федору. – Вас нужно встречать?

– Нет, – улыбнулся Федор, и Лика вдруг представила его лицо от чего-то с широко расставленными, как у детей, глазами.

– У меня есть, где остановиться, не переживайте, – поспешил успокоить далекий единомышленник. – И встречать меня не нужно. До созвона, Анжелика Васильевна.

И трубка замолчала.

Лика посидела с задумчивым видом, перебирая в памяти разговор. Исчезнувшая папка с документами… Неизвестный бывший опер Маршалов с неожиданным предложением…

Чем дальше, тем страшнее, как говорится.

Лика уже было решила отключить телефон, но трубка в ее руке взорвалась трелью – на этот раз звонила Лизавета.

– Привет. Как у тебя дела? – спросил напевный грудной голос.

– Паршиво, – призналась Лика.

– Могу приехать к тебе.

– Прости, Лизавет, сил нет, – отказалась Лика, – меня на детекторе только что проверяли.

– С ума сойти, – посочувствовала Лизавета, и у Лики на глазах выступили слезы.

– Теперь я безработная. Если узнаешь о вакансии, дай знать.

– Конечно.

– Ладно, пока, – сдавленно пробормотала Лика и отключила телефон.

В салоне «ауди» стало жарко, Лика чуть приспустила стекло, подставила лицо холодному потоку и утерла ладонями слезы. Совсем ты расклеилась, старушка, обозвала она себя и сорвала машину с места.

… Цезарь сонно ткнулся лбом Лике в колени.

– Соня, – ласково пожурила она пса. – Всех воров проспишь, охранник.

Это было преувеличение. Воры их закрытый дачный поселок обходили стороной.

Анжелика надела на пса ошейник, пристегнула поводок и вывела со двора. Пока закрывала калитку, Цезарь взвизгнул и рванул поводок.

– Стой, – прикрикнула Лика и недовольно оглянулась. И вздрогнула от неожиданности, обнаружив рядом с собой долговязую фигуру.

– Тьфу, Ахромеев, напугал, – в сердцах сказала Лика.

– Что, нервишки сдали? – оскалился неожиданный гость.

– Ахромеев, ты приехал поиздеваться? – тут же заняла оборону Лика.

– Над тобой поиздеваешься, как же, – простужено прогудел Ахромеев. – Давай, прогуляемся.

– Давно ты здесь?

– Ты же мимо меня проехала.

Лика покачала головой. Как это она не обратила внимания на заснеженный УАЗ «Хантер» под забором?

Ахромеев повернулся к Лике спиной и, кутая горло шарфом, направился в сторону от дома. И у Лики не осталось выбора. Как всегда, когда она имела дело с Ахромеевым.

Волоча ноги, она потащилась за бывшим мужем.

Минут десять они топали молча.

Дойдя до трассы, Ахромеев остановился.

– Сколько я тут не был? – спросил он, повернувшись к Лике.

Лика подняла лицо и посмотрела снизу вверх. Невозможно, подумала быстро, – невозможно, чтобы ничего не изменилось. Не позволительная роскошь в ее положении. И не такая она дура…

– Два года, – сделав над собой усилие, ответила Лика и обругала себя идиоткой.

Все эти романтические сопли – для тургеневских барышень. Это она точно знает, сколько лет прошло, месяцев и дней. Только минуты не подсчитала. А Ахромеев занят государственными делами, ему не до розовых соплей…

Они помолчали, глядя на беснующегося Цезаря, не подозревая, что в этот момент оба переживают схожие чувства – боли и сожаления.

Воспоминание кольнуло Ахромеева прямо в сердце.

Оказывается, он помнит здесь каждую тропинку, помнит, как все начиналось, помнит дрожь, которая охватывала его от любого случайного прикосновения к Лике. Разница между ними в том, что он хочет все вернуть, хочет продолжения… А она? На самом деле не хочет его или просто злится? Ахромеев много бы отдал, чтобы ответить на этот вопрос.

– Значит, Цезарю уже четыре года? – странным голосом спросил Ахромеев.

Лика лишний раз убедилась, что она права.

– Значит, – односложно подтвердила она.

Ахромеев достал пачку разовых платков, извлек один и вытер нос.

– Ладно, давай к делу, – прогундел он, и лирическое отступление на этом завершилось.

Лика молча кивнула.

– Я еще на больничном, – сообщил Ахромеев, – время есть, навел справки. Все хреново. Похоже, это заказ. Собственно, я приехал проверить, есть у тебя в доме и в телефоне прослушка или нет.

Он помолчал, ожидая Ликиной реакции. Лика в этот момент смотрела на Цезаря и чувствовала, как ее пробирает холод – не от мороза, а от слов Ахромеева.

Прослушка? Заказ? Во что же она вляпалась? Или это не она, а милейший Карл Гасанович вляпался?

Случайная мысль поразила Лику. Так вот почему Гасанович исчез, как за плинтус завалился.

Цезарь припадал на задние лапы, тявкал и поскуливал, глядя на дерево. Белки сводили его с ума.

– Что молчишь? – не утерпел Ахромеев.

– Я не молчу, – отозвалась Лика, вынырнув из собственных дум. – Ты же приехал не для того, чтобы выслушать меня. Наверняка у тебя есть готовое решение. Ты знаешь, что нужно делать в таких случаях. Делай.

– Пригласишь на чашку чая?

– Пойдем, – уныло пригласила Лика своего незваного и такого долгожданного гостя. – Цезарь!

Она взяла неугомонного пса на поводок, и они побрели назад, к дому.

Расчищенные тропинки снова замело, завтра придется чистить, – без всякого энтузиазма отметила Лика, отпирая калитку.

Пока Ахромеев обходил все комнаты с датчиком, Лика вытерла Цезарю лапы, и пес тут же умчался за Ахромеевым.

В ванной Лика с отвращением стянула с себя пропахшие казематом джинсы и джемпер, переоделась в домашний костюм и умылась.

Выйдя из ванной, Лика устроилась на кухонном диванчике, задрала ноги на подлокотник и позволила себе небольшую передышку.

Анжелика долго привыкала к одиночеству, но сейчас, когда Ахромеев бродил по дому, поняла, что так и не привыкла.

Счастливый Цезарь прискакал на кухню, подлетел к диванчику, Анжелика едва успела отвернуться, как теплый мягкий язык лизнул ее в ухо.

– Цезарь, фу! – пискнула она.

Сумрачный Ахромеев вошел, одним взглядом вобрал Лику всю целиком, будто сфотографировал на долгую добрую память.

– Ну что, нашел прослушку? – Лика поспешно спустила ноги с дивана.

– Нет, в доме я ничего не нашел, – ответил бывший муж, и Лике послышались в его голосе легкие нотки разочарования. – Будем считать, что мы их опередили.

– Их? Как ты думаешь, кто они?

– На этот вопрос я тебе пока ответить не могу. Пока, – со значением добавил Ахромеев. – Завтра поставлю тебе видеокамеры на крыльце, в коридоре и в гостиной. Давай телефон.

Он протянул ладонь, и на безымянном пальце блеснуло обручальное кольцо, которое Лика собственноручно надела ему на палец в Загсе. Надо же, как преданность идее!

Свое колечко она упрятала в дедовский сейф, где оно и лежало по сей день в бархатной коробочке цвета пирожного «Красный бархат»…

Застарелая обида, дремавшая в сердце, подняла голову и показало раздвоенное жало. Как Ахромеев мог с ней так потупить?

С Ликиным телефоном в руке Ахромеев устроился за столом.

Мягкий свет от светильников падал сверху на аскетичное, с острыми скулами лицо, легкая тень устроилась в глазницах и прильнула к векам.

Цезарь тут же разлегся у ног Ахромеева. Лика почувствовала укол ревности. Предатель.

Глупая обида на животное говорила только об одном: боль живет и здравствует в глубине ее сердца.

Знакомство, звонки, переписку, редкие встречи, первые прикосновения – в памяти у нее, как у соседки Гавриловны, застряли подробности их с Ахромеевым любви.

Их любовь не была бурной страстью, от которой теряют голову. Она не была пожаром. Это было ровное, спокойное, сильное, зрелое чувство, и Лика была уверена, что его горения хватит до конца, до березки.

Ошиблась.

– Цезарь, место, – отдала команду Лика севшим голосом.

Цезарь посмотрел на хозяйку, в собачьих глазах отчетливо читалось сомнение.

– Давай, давай, – развеяла собачьи сомнения Лика.

Делая одолжение, Цезарь нехотя поднялся и устроился в своей лежанке.

Лика включила электрический самовар и под его уютное сопение стала собирать на стол.

Ахромеев уже пролистал список Ликиных контактов в телефоне, наткнулся на незнакомца по имени Федор, хотел удалить, но поостерегся.

Проверил настройки телефона, ничего, что бы вызвало подозрение, не нашел и теперь из-под полуприкрытых век наблюдал, как Лика двигается, открывает дверцы шкафчиков, поднимает руки, от чего под свободной толстовкой прорисовывается тонкая талия.

Ахромеев вдруг разволновался. Как объяснить этой женщине, что он ни в чем перед ней не виноват? Угораздило же его выбрать именно ее. Насколько было бы проще, если бы она была, как все…

Чувствуя на себе неотрывный взгляд Ахромеева, Лика достала банку с заваркой (чай в пакетиках она не признавала), мельхиоровые ложки из ящика стола, чашки и блюдца семикаракорского сервиза, нарезала сыр и вареную колбасу.

Колбаса была последней, но Лика под угрозой смерти не призналась бы Ахромееву в своих денежных затруднениях.

Честно говоря, затруднения пока не наступили, но та самая кулиса отбрасывала тень на ближайшее будущее. Квартиру на Юго-Западной и дедовский дом – без работы ей не вытянуть коммуналку. К тому же Цезаря кормить надо и самой что-то есть… Машина – удовольствие не дешевое. Может, стоит дом сдать в аренду и переехать пока в квартиру… Или наоборот…

– Так что ты узнал? – не вынеся тревожного молчания, спросила Анжелика.

– Не так много, на самом деле. Знаю только, что пакет отправили из Магадана поздним вечером, в одиннадцать сорок. В такое время любая секретарша уже вовсю тра… занимается любовью, – спохватился Ахромеев. – То есть, пакет отправил кто-то другой, и он хотел это сделать без посторонних глаз. Что любопытно: отправитель вызывал курьера не в офис. По документам курьерской службы проходит адрес гостиницы «Магадан». Отправитель платил наличными и не засветился.

– Ты, конечно, у нас спец, но тебе не кажется, что все это слишком сложно – инсценировать похищение папки, заводить расследование…

– Возможно, заказчик хотел подстраховаться. И еще. Кто-то очень не хочет, чтобы экспертную оценку делала именно ты.

– Чушь, – бросила через плечо Лика. – Эти люди должны знать, что у меня нет никакой личной заинтересованности.

– Думаю, в этом как раз все дело. Сейчас тебя обложат со всех сторон. А через некоторое время тебе сделают предложение, от которого ты не сможешь отказаться. И у тебя появится личная заинтересованность.

– Ты забыл, что я взяток не беру? – не оборачиваясь, спросила Лика.

От настойчивого взгляда Ахромеева у нее немел затылок и деревенела спина.

Стриженый затылок с ложбинкой на тонкой шее притягивал Ахромеева, как медонос пчелу, усилием он заставил себя отвести глаза и принялся рассматривать свои кулаки.

– Анжелика, не будь наивной. Есть масса способов заставить человека сделать то, чего он не хочет делать. Выловят, к примеру, нашего Цезаря, и поставят перед тобой условие: либо ты получишь любимого пса по частям, либо подпишешь нужные документы. Что ты выберешь?

Лика хмыкнула под нос не столько от людоедского прогноза Ахромеева, сколько от того, что он назвал Цезаря «нашим», и покачала головой.

– Ахромеев, у тебя профессиональная деформация.

Она поставила на стол сервировочные тарелки, масленку, сахарницу, блюдца, разложила ножи и чайные ложки.

– Это опыт. Всегда есть быстрый и эффективный способ решить проблему. Очень надеюсь, что до твоих родителей эти люди не доберутся.

Лика побледнела и опустилась на тяжелый, с высокой спинкой стул.

– Родителей?

Сколько Лика помнила своих родителей, они постоянно были в разъездах. Их и сейчас не было в стране. Технологи пищевой промышленности, мама с папой отлаживали хлебопекарное производство в очередной командировке. Собственно, Лику воспитывал дед.

– Это я так, на всякий случай, – смягчился Ахромеев. – Ничего нельзя исключать. Как говорится, предупрежден – значит, спасен. Самовар закипел, – не меняя интонацию, добавил он.

Лика поднялась, открыла шкаф, достала заварочный чайник и всыпала в него заварку.

Конечно, она жила не в питомнике, и слышала о вымогательствах, шантаже, угрозах… и про киднепинг слышала. Но это могло случиться с кем угодно, только не с ней!

– Я думаю, ты преувеличиваешь.

Ахромеев у нее за спиной скептически ухмыльнулся:

– Я преувеличиваю?

Лика залила заварку кипятком и накрыла «бабой на самовар», куклой в стиле прованс.

– Ты, кто ж еще.

Ахромеев, скорее преуменьшал. Он просто не хотел расстраивать Лику.

То, что ему удалось выяснить, не понравилось ему настолько, что он отправился в дом, где жила по-прежнему любимая женщина и все напоминало о потерянном рае.

– Энджи, скажи, ты счастлива? – неожиданно для себя спросил Ахромеев.

Лика замерла с чашкой в руке. Ей точно уши ватой заложило. «Энджи, Энджи…», – разошлось кругами по всему организму, и Лику затопило теплой волной.

Никто ее так больше не звал. Родители и родственники называли ее Ликуней, иногда Ликушей. Подруга Лизавета звала ее без затей, Ликой. Один только Ахромеев придумал ей это странное, англо-саксонское имя, больше похожее на псевдоним. И называл ее так в особые моменты…

Особых моментов было много, но об этом лучше не вспоминать…

Анжелика смотрела на бывшего мужа и не шевелилась.

– Ало, Лик? Ты где? – забеспокоился Ахромеев.

– Здесь я, здесь, – слабым голосом отозвалась она.

– Так что? Ты счастлива?

– А ты?

– Я первый спросил.

– А я первая не стану отвечать.

Они улыбнулись друг другу, и у Лики вдруг поднялось настроение.

Плевать она хотела на заговор вокруг нее. И вообще. Для начала она перестанет страдать – вот, что она сделает. Потом повидается с Лизой, потом уволится со старой работы и найдет новую.

– Я уволюсь, – поделилась планами Лика.

– Думаешь, тебя куда-нибудь возьмут?

Такого поворота Лика не допускала, и мысль показалась ей абсурдной.

– Что ты нагнетаешь! – рассердилась она.

– Поработала бы ты с мое в конторе, поняла бы, что я не нагнетаю. Если за тебя взялись серьезно, то уже завтра, – Ахромеев зачем-то посмотрел на часы с хронометром, – или послезавтра тебе позвонит ваш Гасаныч и начнет уламывать тебя забыть про документы и пакет, который сперли у тебя со стола.

Лика вскинула на бывшего мужа глаза.

На самом деле ничего удивительно в том, что Ахромеев посвящен в детали, не было – они с Шургиным по-прежнему дружили. Просто Ахромеев использовал любую ситуацию, чтобы поддержать в ее глазах реноме агента 007.

– Шургин уже доложил? – выступила с ответным номером Лика.

– Ты забываешь, где я работаю.

– Я об этом никогда не забываю, – с особой интонацией ответила Анжелика. По закону жанра ей отводилась роль мисс Манипенни, но Лика пренебрегала всеми законами, кроме юридических.

– Ты же получила на электронку копии документов? – Вопрос прозвучал так буднично, что Лика чуть не пропустила его и не прокололась.

Она на мгновение замерла, что-то вспомнила и поскучнела.

Чертова Лариска, опять подслушивала! Не офис-менеджер, а находка для шпиона.

– Получила. Но это было вечером в четверг. А в пятницу меня уже отстранили. Так что… – Лика скривила рот, от души надеясь, что убедила Ахромеева.

Ахромеев кивнул, но блеск в его глазах выдавал его с головой: он не такой опрометчивый, чтобы верить кому-либо на слово. Он все привык проверять, проверит и сейчас.

На автопилоте Лика намазала хлеб маслом, сделала бутерброд с колбасой и сыром и протянула гостю.

– Так говоришь, Гасанович позвонит не сегодня-завтра?

– Позвонит, позвонит. Не сомневайся.

– А если не позвонит?

– Если Гасаныч не позвонит, значит у него все еще хуже, чем у тебя. Тогда тебе позвонит незнакомец. Или знакомец. Не суть, – увлеченно поглощая бутерброд, вещал Ахромеев. – Главное, что он предложит забыть про пакет и документы.

– Я преисполнилась. Мне прямо интересно, – соорудив новый бутерброд, призналась Лика, – что их так возбудило? И где Гасанович? Жена, как попугай, всем отвечает, что он болеет. Это что за болезнь такая, если он не может поговорить по телефону? Речь отнялась? В чем вообще дело? Ради чего все это? Неужели из—за вредных выбросов? Это же рабочий момент, обычная текучка.

Лика нацелилась на бутерброд и уже открыла рот.

– Откуда ты знаешь про вредные выбросы?

– Бисерова на летучке сказала, – объяснила Лика.

– Может, дело в новой технологии? – тихо, будто размышляя вслух, предположил Ахромеев.

Анжелика так и застыла с открытым ртом.

– Мне как-то это в голову не пришло…

– А ты случайно копию не сняла с документов?

Ахромеев мазнул Лику преувеличенно равнодушным взглядом.

Она откусила бутерброд и принялась сосредоточенно жевать.

Ларка точно не видела, как она копировала на флешку файлы. Камер в кабинете нет…

– Не успела, – проговорила Лика с полным ртом.

Они помолчали, глядя друг на друга. Ахромеев беззаботно спросил:

– А нельзя в твой рабочий комп войти с домашнего компа?

На лице Лики отразилась работа мысли, между бровями обозначилась мелкая морщинка.

– Нет. Вся рабочая переписка ведется с корпоративного сервера. Там такая защита стоит, что мама не горюй.

– А кто еще, кроме секретарши Гасановича, знает, что тебе прислали документы на почту?

– Тебе и это Шургин доложил?

– Да, Алекс сказал. Иначе мне пришлось бы пытать вашу Ларку.

Лика помотала головой.

– Я никому больше не говорила, только Ларке.

– А Ларка умеет молчать?

– Вот чего-чего, а молчать Ларка не умеет от слова совсем.

Ахромеев запихнул в рот остатки бутерброда и, страдальчески морщась, спросил:

– Слушай, Ликунь, у тебя ничего посущественнее нет пожевать? Я сегодня без обеда…

– У меня есть кукурузная каша с тыквой. Будешь?

– Ужас. Ладно, давай свою кашу. А то мне думается плохо.

Анжелика направилась к холодильнику, достала кастрюльку и сняла с полки глиняную пиалу – она нежно любила керамическую посуду и все время ее прикупала.

Ахромеев за ее спиной воровато сунул в рот кружок колбасы.

– Вряд ли то, что ты получила из Магадана, сохранилось у тебя на почте, – поделился очередной мыслью он. – Думаю, твой комп уже почистили.

Лика положила кашу в пиалу, поставила ее в микроволновку и обернулась к Ахромееву.

– Думаешь, они такие всемогущественные? Одно дело – подставить меня, и совсем другое дело – влезть в мой рабочий комп, собственность компании. И потом – на это нужно время.

– Всемогущественный у тебя я.

Лика едва совладала с лицом.

– Ты не у меня.

– А, ну да, ты же у нас железная леди, убеждений не меняешь! – усмехнулся Ахромеев и вокруг его глаз собрались лучики, которых раньше Лика не замечала. И в смешке его не обнаружилось ничего, кроме горечи, и это тоже стало для Лики открытием. Раньше Ахромеев был оголтелым оптимистом.

Микроволновка пискнула, Лика достала пиалу и поставила перед бывшим мужем.

Ахромеев вздохнул как пещерный человек при виде цыпленка.

– Слушай, вкусно, – удивился он, орудуя ложкой. – На завтрак бы такую кашу. Ммм.

– А что, твоя не готовит тебе?

Ахромеев скрипнул зубами:

– Лика, ты дура? Сколько можно повторять: нет никакой «моей»! Я уезжал в командировку и не мог, не-мог, – с нажимом произнес он, – сказать тебе ничего. Это была секретная операция. Я для всех тогда пропал без вести. Можешь ты это своими мозгами понять?! – Ахромеев выразительно постучал по лбу пальцем.

Лика не обиделась. В разных вариациях этот диалог они вели уже больше года.

Для всех, кроме своей мамы, снова вспомнил Ахромеев. В тот злополучный день он не смог дозвониться Лике, и попросил маму съездить к жене и все объяснить. Но подозревать маму в том, что она не выполнила его просьбу, он не мог.

– Остынь. Нет у тебя «твоей», есть чужие.

– Я понял, зачем нужны юрисконсульты: чтобы голову морочить людям, – проворчал Ахромеев.

Лика забрала у него в мгновение ока опустевшую пиалу, поставила в мойку и вернулась за стол.

– Сколько, интересно, сейчас времени в Магадане?

Ахромеев вскинул руку, посмотрел на свои командирские часы и ответил:

– В Магадане сейчас два часа ночи.

– Н-да, поздновато. Часа через три-четыре позвоню.

– А в шесть утра будет в самый раз? – с сарказмом поинтересовался Ахромеев.

– Ладно, напишу сообщение.

Анжелика потянулась к телефону, который по-прежнему лежал рядом с Ахромеевым, но он перехватил ее ладонь и легонько сжал.

– Я смотрю, у вас доверительные отношения с заказчиком?

– Очень доверительные. Он приедет на днях, поможет мне разгребать эту кучу.

Ахромеев разжал пальцы и, поглядывая на Анжелику недоверчиво, как курица на зерно, уточнил:

– Не понял. Кто приедет?

– Заказчик из Магадана.

– За каким он сюда приедет?

– Говорю же: поможет мне во всем разобраться.

– Так-так-так, – затряс стриженой головой бывший муж. – А звать его как?

– Федор…

– А фамилия у этого магаданского Федора имеется?

– Имеется. Маршалов.

Анжелика с вызовом посмотрела на Ахромеева и чуть не рассмеялась – Ахромеев надулся и стал похож на обиженного маленького мальчика с детских фотографий.

Надутый Ахромеев достал свой смартфон и сказал в микрофон:

– Маршалов.

– Будешь наводить справки о нем? – спросила Анжелика с ехидством.

– А как же! Кстати, я у тебя сегодня переночую, – как о решенном деле сообщил бывший муж.

Лика опешила.

– А твоя не будет возражать? Или у вас так заведено?

– Нет никакой «моей»! – взревел Ахромеев. – Ты тупица.

Лика сделала вид, что оскорбилась.

– Уходи, Ахромеев.

– Не уйду, – буркнул в ответ он. – Ты хоть и тупица, но родная.

– Я тебе не родная.

– А кому ты родная? – быстро спросил Ахромеев. – Своему Маршалов?

– Я о его существовании узнала несколько дней назад, – склонившись над телефоном, зачем-то стала оправдываться Лика.

Она печатала родителям дежурное сообщение, с дежурным заверением, что у нее все хорошо.

– А на аватарке у него что? – не отставал Ахромеев.

– На аватарке у него тюлень. Или нерпа. – Отослав сообщение, Лика показала Ахромееву пользовательское фото, за которым скрывался Маршалов.

Демонстративно посмотрев на настенные часы, Лика собрала посуду, рассовала продукты в холодильник.

– Ахромеев, тебе правда пора, – как можно тверже повторила она и встала к мойке.

Ликина твердость не могла конкурировать с твердостью Ахромеева.

– Ликуха, я поживу у тебя, пока не разберусь в ситуации, – тихо, но властно произнес он. – Мне так спокойнее будет. Ничего личного, как говорится. Обстоятельства вынуждают.

Обстоятельства его вынуждают…

Лика хорошо знала эту интонацию. Она означала, что Ахромеев принял решение и поставил точку.

– Постели мне в кабинете, – уже мягче добавил он.

Лика только ниже опустила голову.

Целый год Ахромеев осаждал ее, как мамлюки Акру. Анжелика уже рассматривала варианты падения крепости, но осада неожиданно ослабела. Стоя у мойки с грязной посудой, Лика сделала неприятное открытие: она позвонила Ахромееву именно по этой причине… Вдруг у него кто-то завелся?

… Первые полчаса Лика воображала, как Ахромеев станет ломиться к ней в спальню, домогаться… Она станет сопротивляться, Ахромеев сломит ее сопротивление… Но она уступит физически, а дух ее бывший муж сломить не сможет… И все в этом ключе…

Время шло, ничего не происходило, будто в соседней комнате лежал не Ахромеев, а адепт Ордена Святого Франциска или импотент. Ахромеев не был ни тем, ни другим, и Анжелика призналась себе, что поведение бывшего мужа ставит ее в тупик. А еще говорит, что у него никого нет…

Под ровный храп, разливавшийся из кабинета, Лика не заметила, как сама заснула.

Утром, открыв глаза, Анжелика поняла, что проспала Царство Небесное.

И это было неожиданно и странно, и наводило на размышления.

Первая странность заключалась в том, что так спокойно ей давным-давно не спалось. Как ни геройствовала Лика, а присутствие в доме мужчины успокаивало гораздо сильнее, чем шлагбаум на въезде в поселок и крепкие охранники в будке, сильнее, чем пустырник с валерианой, чем Цезарь и ригельные замки.

Кстати о Цезаре! Это была вторая странность, и заключалась она в том, что пес не разбудил ее, а продолжал дрыхнуть на коврике у кровати.

– Собака, ты не заболела? – Лика свесилась с постели и потрогала собачий нос – он был мокрый и холодный.

Лика потянулась всем телом, вскочила и направилась в душ. В открытую дверь кабинета видна была кушетка с горкой пастельного белья – Ахромеев собрал постель, как в поезде, и вышел на своей остановке.

Ну и пусть катится, сказала себе Анжелика. Она почистила зубы, умылась, и встала под душ.

Завернув кран, растерлась полотенцем, торопливо надела белье, натянула майку и спортивный костюм и вышла из ванной.

– Вперед, Цезарь.

Пес лениво повернул голову, но так и остался лежать на коврике.

– Я ждать тебя не буду, – предупредила Анжелика и направилась мимо кухни в прихожую. И увидела на кухонном столе бумажный лист. Не иначе записка.

Это действительно оказалась записка.

«Жаль было тебя будить. Ты так крепко спала… Кстати, зрелище не для слабонервных… Цезаря я выгулял. Вернусь после обеда, привезу камеры. Когда проснешься, пришли список, что нужно купить. Хотел яичницу пожарить, залез в холодильник, а он пустой. Целую»

Лика покраснела от возмущения. Ну и тип!

Стоит палец протянуть, всю руку отхватит. Да что он себе вообразил? Теперь не отделаешься.

Лика споткнулась на этой мысли.

Лицемерка. Ты же сама хотела, чтобы он вернулся. Хотела? Хотела. Так что ты из себя корчишь недотрогу?

Цокая когтями по паркету, Цезарь притопал на кухню и стал шумно лакать воду из миски.

Анжелика включила самовар и достала из подвесного шкафа турку. Если ее лишили удовольствия гулять с собакой, то она не откажет себе в другом – в удовольствии не спеша выпить кофе.

Предвкушая тихий завтрак в обществе Цезаря, Лика залила кипятком кофе и поставила турку на огонь. Минуту спустя поймала пенную шапку, перелила кофе в любимую желтую чашку, включила телевизор и со вкусом устроилась на диванчике.

Звонок в калитку раздался так некстати, что Лика поморщилась.

Цезарь глухо заворчал.

– Это еще что такое? – строго спросила Лика пса. Полгода она таскала его на занятия к кинологу и ждала, что поведение собаки должно соответствовать затраченной сумме.

Лика подошла к домофону и застыла, рассматривая двух незнакомцев в форменных синих куртках и ядовито-желтых жилетах с надписью «Мосгаз».

Неожиданно Лику охватило необъяснимое недоверие к их физиономиям, курткам и жилетам. Они ей категорически не нравились.

Поняв, что их рассматривают, тот, что стоял ближе, улыбнулся.

– Вы к кому? – спросила Лика.

– Здравствуйте. – Парень улыбнулся еще шире. – «Мосгаз». Внеплановая профилактика газовых котлов.

По неведомой причине Лика колебалась. Цезарь угрожающе зарычал, Лика оглянулась на пса, потрепала по холке и открыла калитку.

Пройдя через двор, работники поднялись по ступенькам на крыльцо и вошли в дом.

Цезарь занял стойку и зарычал.

– Место, – строго сказала Лика псу.

Она включила в прихожей свет и со все возрастающим удивлением наблюдала, как работники надевают бахилы поверх обуви.

– Вот это сервис, – не удержалась от замечания она.

– А как же! – откликнулся улыбчивый парень. – Где у вас котел?

– Внизу, в подвале. – Лика показала на ступеньки, ведущие в гараж.

– А из подвала куда труба идет? – спросил второй.

Что-то показалось странным Лике в его вопросе или голосе – она не поняла.

– Труба идет в ванную, из ванной уже по всему дому.

– В ванной есть заглушка?

– Не знаю, – призналась Анжелика.

– Я пройду? – спросил второй.

– Да, конечно.

– Проводите в подвал? – попросил улыбчивый первый.

На долю секунды Лика смешалась.

– Цезарь, охранять, – велела она и пошла по ступенькам вниз.

Перед дверью в подвал ступеньки закончились. Лика толкнула дверь, щелкнула выключателем и обернулась.

Парень следовал за ней.

Они прошли мимо «ауди», дошли до выгородки с отопительным котлом, и Лика снова включила свет.

– А в связи с чем внеплановая профилактика? – из вежливости спросила она.

– В связи с тем, что в одном из домов взорвался газовый котел. Повреждения не сильные, обошлось без отключений. Но пришло предписание МЧС проверить все котлы.

– Ясно, – кивнула Лика.

Парень действовал методично: он повернул заглушку на газовой трубе, снял щиток с агрегата, позвонил напарнику и бросил в трубку:

– Я перекрыл газ.

Затем достал из рюкзака мини-пылесос и спросил, где розетка.

В этот момент Лика услышала лай Цезаря.

– Розетка вон там, – показала она, устремляясь к лестнице. – Сами разберетесь?

Не ожидая ответа, Лика припустила наверх.

Цезарь времени даром не терял. Не церемонясь с работником газовой службы, он загнал его в ванну и держал там. Стоило газовщику двинуться, Цезарь задирал верхнюю губу, и раздавалось грозное рычание…

Лика быстро оценила ситуацию и не без гордости отозвала пса:

– Цезарь, место.

Загнанный в ванну работник осторожно, оглядываясь на пса, выбрался из нее и приступил к работе. Он чиркнул зажигалкой и полез под ванную. Пока газовщик что-то исследовал, Цезарь не переставал рычать, и Лика увела пса в спальню и закрыла его там.

В этой суматохе Лика не сразу услышала звонок телефона. На экране возникла улыбка чеширского кота.

– Привет, – ответила Лика уже ровным голосом.

– Ты дома? – спросил Ахромеев.

– Дома.

Пользуясь моментом, Цезарь выбрался из спальни и незамедлительно облаял газовщика. Ахромеев тут же насторожился:

– Что такое? Кто-то пришел?

– Газовщики.

– А что случилось, почему ты вызвала их?

– Ничего не случилось, я их не вызывала. Внеплановая профилактика, сказали.

– Ты их впустила? – продолжал допрос Ахромеев. Голос звучал строго.

– Да, – промямлила Лика.

– А ты проверила у них документы? – В голосе Ахромеева уже отчетливо звучал металл.

– Н-нет, – неохотно призналась несчастная Лика.

– Проверь, – коротко распорядился бывший муж. – Я жду.

Из трубки исходили токи высокого напряжения, и Анжелика подчинилась.

– Молодой человек, – интеллигентно обратилась она к газовщику. – А удостоверение у вас есть?

Молодой человек повернул небритую физиономию к хозяйке и недовольно проворчал:

– Я на испытательном сроке. У нас Виталя главный, у него удостоверение спрашивайте. – Газовщик кивнул в сторону подвала.

– Ясно. Вы все уже сделали?

– Да. Все нормально, пользуйтесь.

Он собрал в пластмассовый чемоданчик нехитрый инструмент и направился к выходу.

– Ты слышал? – спросила Анжелика в трубку.

– Слышал. Лика, проверь удостоверение у второго. Я жду.

– Да они уже уходят, – радостно сообщила Анжелика Ахромееву.

И действительно: из подвала поднялся полномочный представитель «Мосгаза» Виталя, оба газовщика направились к входной двери и уже снимали бахилы. Вопрос об удостоверениях, с точки зрения Лики, терял актуальность.

Ахромеев был другого мнения:

– Я жду, – рыкнул он в ухо Лике.

– Постойте! – окликнула Лика покидающих ее дом рабочих. – С вами хочет поговорить… – Лика споткнулась.

Как назвать Ахромеева? «Бывший муж» – звучит более, чем странно. Муж?

– Один человек, – выкрутилась она.

Пресекая все возможные отговорки, Лика сунула в лицо Виталию трубку.

Виталия предложение почему-то не обрадовало. Из улыбчивого парня он трансформировался в угрюмого слесаря, Лике даже жалко стало его.

Мастер отравлять людям жизнь, Ахромеев засыпал парня вопросами, точно в кабинете оперуполномоченного. Виталий только успевал бубнить в трубку:

– Домоуправление номер два. Аварийная ситуация в поселке. Виталий Спирин. Дергачева Зинка. То есть Зинаида Ивановна, – уточнил парень, и Лика догадалась, что Ахромеев интересовался начальством газовщиков.

Наконец, Ахромеев удовлетворил профессиональное любопытство, Виталий вернул телефон хозяйке. На его постной физиономии появилась всезнающая улыбка.

– Ревнивый муж?

В ответ Лика виновато улыбнулась.

Парни уже ходко трусили к калитке.

Анжелика проводила глазами ядовито-желтые жилеты и спросила у Ахромеева:

– Ну что, ты успокоился?

– Нет. Мне не понравилась эта внеплановая профилактика. Я приеду и все проверю.

– Проверяй, – разрешила Лика. Хоть какая-то польза от бывшего мужа – в паре с Цезарем будет нести вахтенную службу.

… Ахромеев поставил на пол увесистые пакеты с логотипом гипермаркета и настороженно просканировал взглядом прихожую, коридор и спуск в подвал.

– Похоже, они нас опередили, – добавил он зловещим шепотом.

Лика хлопнула глазами. Она не знала, можно верить Ахромееву или нет. Может быть, это очередной спектакль, чтобы запугать ее. Запуганной женщиной легко манипулировать…

– Кого попало впускаешь в дом, – не преминул упрекнуть он Лику.

Лика сама не заметила, как под влиянием Ахромеева перешла на шепот.

– Не кого попало, а слесарей, – скорее из духа противоречия возразила она.

Цезарь спас их от ненужного препирательства – он вовремя появился в прихожей и подхалимски завилял хвостом.

– Вот только на Цезаря и надежда, – проворчал Ахромеев, пытаясь отыскать шлепанцы.

Между визитом газовщиков и приходом Ахромеева у Лики было достаточно времени, чтобы отправить на «Хэдхантер» свое резюме, и она чувствовала некое удовлетворение.

Вздохнув, Лика достала шлепанцы из шкафа и поставила перед своим добровольным защитником.

Бдительный бывший муж скинул сапоги и спросил:

– Куда они проходили?

– Один спускался в подвал, другой осматривал трубу в ванной.

– А ты, конечно, была с одним из них.

– Ну я же не могла раздвоиться, – повысила голос Анжелика.

Ахромеев шикнул на нее:

– Тссс. Дай угадаю. Тебе пришлось спуститься в подвал с одним из них?

– Откуда ты знаешь?

– От верблюда.

Он отстранил Лику и направился по ступенькам вниз.

– Ну я сначала спустилась с Виталием в подвал, – шепотом оправдывалась Лика, плетясь следом за бывшим мужем, – а потом услышала лай Цезаря и побежала спасать другого.

– Спасибо, хоть Цезарь есть, – повторил Ахромеев.

Открыв дверь в подвал, он извлек из кармана уже знакомый детектор, выдвинул из корпуса антенну и включил. Аппарат несмело пискнул и мигнул красным глазом.

Как ни изощрялся Ахромеев, в подвале детектор вел себя спокойно. Получалось, в конспирации не было никакой необходимости.

Факт этот разочаровал конспиратора (Лика без труда прочитала это на его физиономии), он озадаченно огляделся. На глаза ему попался распределительный щит интернет-кабеля. Потухшие было огни в глазах Ахромеева вновь вспыхнули, и он ринулся к щитку.

Открыв его, Ахромеев почти минуту хранил молчание.

Анжелика подошла сзади, встала за спиной у бывшего мужа и принюхалась.

От Ахромеева пахло… любимым мужчиной.

Она выключилась из реальности, стояла, оцепенев, втягивала ноздрями его запах и мечтательно листала в памяти картинки из прошлого…

Ахромеев оглянулся на нее.

Лика моргнула и сфокусировала взгляд на навороченных внутренностях щитка. Разобраться в них мог только спец по компьютерным системам.

– Они могли подключиться к сети… – изрек Ахромеев с умным видом. Впрочем, он все делал с умным видом.

Лика хмыкнула.

– Не смешно, – строго одернул Ахромеев бывшую жену. – Смотри, куда идет кабель.

Лика проследила за указательным пальцем умника – кабель уходил в пол.

– Теперь понимаешь?

– Что я должна понимать?

– Снаружи они подключиться не смогли. Пришлось бы рыть землю, а это привлекло бы внимание. Только отсюда. Надо звать профессионалов, – заключил он.

– Как? – насмешливо изумилась Лика, – неужели есть что-то, что ты не умеешь?

– Ну я не все могу, – заскромничал Ахромеев, увлекая Лику наверх. – Ты пока разбери пакеты из магазина, а я позвоню кое-кому.

Лика не стала возражать – на кухне она чувствовала себя намного увереннее, чем в подвале.

В пакетах обнаружились сыр, пачка кофе, упаковка помидоров черри, пакет сливок, батон, булки с изюмом, бутылка «Мерло» и баранья вырезка. Намек был более чем прозрачным. Ахромеев в своем репертуаре…

– Сто лет не ел нормального плова, – открыл душу Ахромеев, возникнув на кухне. – Сейчас Алекс Шургин приедет, мы с ним все здесь проверим и установим камеры слежения.

… Оперативности Алексея можно было позавидовать – минут через тридцать под забором тормозила мышиного цвета «Хёндэ Солярис», еще через минуту Алексей стоял под дверью дома с арсеналом инструментов и приборов.

Пока приятель переобувался в домашние тапки, Ахромеев выложил свои подозрения и спросил:

– Как думаешь, зачем они приходили?

– Да кто их знает, – Алексей пожал плечами. – Может, тестировали систему. Анжелика Васильевна, тебе не приходило какое-нибудь странное письмо на электронку? Может, рассылка была?

– Рассылки я обычно удаляю. А письма… ничего подозрительного не было, – задумчиво ответила Лика. Она вспомнила про Маршалова – почему-то он не ответил на ее просьбу и не прислал документы на новый эмайл.

– Они могут дистанционно подключиться? – продолжал беспокоиться Ахромеев.

– Могут, если они ай-ти-умники.

– Эти двое не были похожи на умников, – вставила Лика. – Эти двое были похожи на слесарей.

– Это маскарад, – авторитетно заявил Ахромеев.

Под их вялую перепалку Шургин проверил Ликин ноутбук и объявил, что все в порядке, посторонние устройства не подключены. Ахромеева этот факт озадачил еще больше.

– А что они тогда делали в доме?

– Говорю же, это были слесари! – без всякой надежды повторила Лика.

Сбить с толку Ахромеева было невозможно. Он умел двигаться к цели, обходя препятствия.

– Пойдем в подвал, – позвал он Алексея, и Лика заступила на пост у плиты.

Поход в подвал не занял много времени у мужчин. Услышав, что они поднимаются из подвала, Лика выглянула из кухни:

– Ну что?

– Ничего. – Ахромеев метнул острый взгляд в Алексея. Тот с готовностью кивнул.

– Но я схожу в домоуправление и все проверю, – добавил бывший муж.

Фраза, призванная усыпить Ликину бдительность, произвела обратный эффект. Подозрение выпустило когти и вцепилось прямо в сердце, и она в очередной раз обозвала себя психопаткой. Если за дело взялись спецы по безопасности государства, то ей остается курить бамбук в сторонке!

Спецы провели блиц-совещание и приняли решение вывести камеры слежения на телефон Ахромеева.

– А если ты занят, и у тебя телефон выключен, а мне вдруг понадобится срочная помощь?

Повышенное внимание к ее персоне Лике льстило, она поневоле подыгрывала мужчинам, хотя по-прежнему считала, что Ахромеев все усложняет и преувеличивает.

– Я не буду выключать телефон. Я буду ставить его на виброзвонок, – пообещал Ахромеев.

Получив вводную, Алексей достал из рюкзака инструменты, и мужчины с головой окунулись в работу.

Лике ничего не оставалось, как вернуться на кухню.

Наконец камеры были установлены в критически важных местах: на крыльце, в гостиной, в коридоре и на въезде в гараж.

Сигнал был устойчивым, шел он на смартфон Ахромеева – все было, как он хотел.

Тем временем за окнами наступила египетская тьма, плов созрел, и она позвала мужчин отужинать.

Алексей от ужина наотрез отказался, собрал инструменты и отбыл, оставив Лику наедине с бывшим мужем.

Лика несколько раз выразительно посмотрела на часы, но Ахромеев был глух к намекам.

– Пахнет так, что я сейчас слюной захлебнусь, – поведал он.

– Ахромеев, может, я тебе с собой плов заверну? Дома поешь.

– Еще чего! Плов нужно есть, пока он горячий! – возмутился нахальный гость.

Он отправился в ванную и по-хозяйски плескался там несколько минут. Появившись на кухне, откупорил бутылку вина и устроился за столом.

Неисправимый Цезарь улегся у ног Ахромеева…

Лика обреченно вздохнула. Она даже собаку не может ни к чему приучить, что уж говорить о мужчине…

Плов на удивление удался, несмотря на нервозность, которую вносили неустановленные слесари, Ахромеев со своими подозрениями и камерами слежения и в целом висевшее над Ликой увольнение по статье.

Ахромеев разлил вино по бокалам и спросил:

– Какие у тебя планы на завтра?

– Я теперь живу без планов. Как ветряная мельница – куда ветер подует…

– А вот это плохо, – не одобрил Ахромеев. – План обязательно должен быть, даже у ветряной мельницы. Нельзя поддаваться хандре. Давай, завтра на лыжах покатаемся.

– На лыжах? – переспросила Лика, и в глубине ее серых глаз расправили крылья воспоминания…

…Они с Ахромеевым познакомились на лыжне. Нет, не в каком-нибудь пошлом Куршевеле, а в подмосковном лесу.

Кажется, это было давным-давно, в ветхозаветные времена – пять лет назад.

Анжелика заканчивала аспирантуру и училась каждую минуту. В тот день она каталась на лыжах недалеко от дачи с плейером и наушниками в ушах – слушала лекцию по недропользованию.

– Лыжню! – рявкнул мужской голос ей в спину.

От неожиданности в первую секунду Лика испугалась. На второй секунде разозлилась. Что за идиотизм? Это что, олимпийская гонка? Надо тебе – обойди.

Она хотела сказать что-нибудь едкое, обернулась на мужскую фигуру в белом, с черными вставками, спортивном костюме и горнолыжной маске, не устояла на лыжах и приземлилась на пятую точку. Одна из лыж хрустнула, палки разлетелись, очки повисли на кончике носа. В груди у Лики медленно закипала и поднималась к горлу гремучая смесь обиды и злости.

Мужчина сошел с лыжни и снял маску.

– Вы целы? – Карие глаза с медовыми, похожими на тычинки вкраплениями, щурясь на солнце и снег, изучали Лику.

Под этим изучающим взглядом злость в душе Анжелики странным образом свернулась и улеглась, как белок в пробирке.

Лика сидела в снегу, смотрела поверх очков на возвышающегося над ней типа и молчала. С каждой минутой становилось все очевидней, что момент для возмущений и обвинений упущен.

– Вы целы? – повторил он вопрос.

– Цела, – недовольно отозвалась Лика. Недовольство обращено было к ней самой. Хороша же она… Рот открыла, как инженю смутилась, и в голове откуда-то взялась пошленькая мыслишка: попросит телефон или нет?

Возьми себя в руки, идиотка, сказала себе Анжелика.

Незнакомец отстегнул крепления на Ликиных лыжах, снял перчатку и протянул ей широкую ладонь.

– Давайте руку.

К этому моменту Лика успела мобилизовать волю.

Проигнорировав протянутую руку, (на которой, кстати, не было, кольца), она поднялась, поправила очки на носу и подобрала разлетевшиеся в разные стороны палки. Незнакомец поднял уцелевшую лыжу и обломки сломанной.

– Можете оставить это себе. – Лика воткнула палки в снег, вскинула голову и, проваливаясь по колено в снег, направилась в сторону дома.

– Э, нет, так не пойдет, – услышала она.

И тип возник у нее на пути.

– Меня зовут Родион Ахромеев. А вас?

И тут он так улыбнулся, что Лика сомлела.

В этой улыбке было все: поощрение, великодушие, нежность… Так мог улыбаться только по-настоящему сильный мужчина, защитник.

Эх…

Если бы Ахромеев тогда не улыбнулся, все было бы иначе, – часто думала Лика.

Но он улыбнулся, и Ликина оборона затрещала по всем флангам. Оставалось только выбросить белый флаг. А там, как известно, и до подброшенных в воздух чепчиков рукой подать…

Чуть позже, не прилагая никаких усилий, Ахромеев то же самое проделал с родителями, с их соседкой Гаврииловной, подозрительной и недоверчивой, как вертухай на зоне… С пятилетней племяшкой Ксюшей, сестрой Нинкой и ее мужем Иваном, угрюмым инженером-строителем… Только с подругой Лизаветой этот номер не прошел…

Но все, включая Лизавету, были единодушны: Родион Ахромеев – жених.

Он мог нести всякую чушь, заливать про космические корабли, которые бороздят просторы Большого Театра, а все вокруг были счастливы и ловили каждое его слово.

Полгода Родион Ахромеев наносил визиты, с кажущейся мягкостью подводя ее и все семейство к мысли о свадьбе.

Испуганная напором Лика попыталась спрятаться за аспирантурой, но это ее не спасло.

Они поженились. И ни разу за три года брака об этом не пожалела. Наверное, поэтому Анжелика и не могла простить мужа до сих пор – за счастье, которым он ее сначала щедро одарил, а потом циничным образом отнял.

…– Ау, Ликуха, ты где?

Ахромеев покачал ладонью перед ликиным остановившимся взглядом.

– Ты меня слышишь? Завтра на лыжах пойдем.

– Посмотрим, – сморгнув, вяло отозвалась она.

– Я только схожу в домоуправление с утра, и обязательно покатаемся, – гнул свою линию Ахромеев, будто не слышал Лику. – Ты мою постель не убирала из кабинета? – между делом поинтересовался он.

Лика закусила губу. Расхозяйничался.

– Нет, не убирала.

Она не станет скатываться до коммунальной склоки. Она наступит себе на горло, подождет, когда вся эта история с пропавшим пакетом разъяснится, а потом выставит его за порог.

Да, так она и сделает.

… Некоторое время Цезарь бродил по дому, как буриданова ослица, выбирая между спальней и кабинетом, потом устроился в коридоре и затих.

А Ахромеев… Ахромеев был отличным стратегом, и цель у него была долгосрочная. Он решил не давить на Лику, и дать ей время привыкнуть к мысли, что она никуда от него не денется. В перспективе Ахромеев планировал обвенчаться с женой, чтобы человек не разлучил то, что Бог соединил.

Не ведая о тайных планах Ахромеева, Лика опять с обидой прислушивалась к его храпу, и долго ворочалась под одеялом.

Утром, едва открыв глаза, она почти физически ощутила пустоту. По сонной тишине в доме определила, что Ахромеев ушел, и почувствовала, как подкрадывается к ней одиночество.

Постылое одиночество и согнало Лику с постели.

Она успела принять душ и сварить кофе, когда с шумом распахнулась дверь, и в прихожей завозился Родион.

Пустота в душе у Лики тут же заполнилась ликованием.

Лика снялась с места и сунулась в прихожую.

– Ахромеев, ты где был?

– В домоуправлении, – проворчал бывший муж, поддевая ногой шлепанцы.

– Да? И что?

– Что – что?

– Не прикидывайся, – учительским тоном сказала Лика. – Работают эти слесари у нас в жэке?

– Работают, – отмахнулся Ахромеев, явно желая замять тему. Лика усмехнулась и уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь ядовитое по поводу профессиональной подозрительности Родиона.

– Так я и знал! – недовольно прогремел он.

– Что знал?

– Что ты еще не собралась!

– Куда я должна собраться? – растерялась Лика.

– Ну ты и балда, Ликуха. Забыла? Мы же на лыжах идем сейчас.

– Что-то я не помню, чтобы я с тобой о чем-то договаривалась.

Ахромеев присел к столу, пригубил кофе из ее чашки и скривился.

– Это не кофе. Это раствор для клизмы.

– Подогрей, – беспечно отозвалась Лика.

– Это уже будет не кофе, – продолжал ворчать Ахромеев.

Лика просканировала его взглядом. Провал конспирологической теории испортил ему настроение или это что-то другое?

– Нечего было шляться где-то. Сделай новый.

Она сунула в рот пластик сыра – это оказался «Мааздам». Лика не любила сладкие сыры, но сейчас даже не обратила внимания на вкус.

Недовольный Ахромеев снялся с места, полез за туркой и зашелестел пакетом с кофе.

– Ликуха, ты давай, давай, – руководил он, – ускорься. По-быстрому сделай бутеры, и рванем с тобой. Что у тебя темнотища–то такая? Ты выгляни в окно…

Он поставил турку на огонь и повис над плитой.

Лика с недоумением посмотрела ему в спину, обтянутую свитером:

– Да что за спешка? Лыжня никуда не денется.

Ахромеев не ответил. Он подождал, пока кофе закипит, перелил его в чашку и только тогда посмотрел на бывшую жену.

Наткнувшись на его взгляд, Лика внутренне охнула… Ахромеев включил обаяние… Она пропала!

Держа чашку с кофе в одной руке, Ахромеев шагнул к окну, свободной рукой раздвинул шторы, и с востока на кухню хлынуло солнце и затопило все, и ослепило Лику, так что она зажмурилась.

На самом деле беспросветная мгла рассеялась, как по волшебству, откуда-то взялось солнце, хотя ничто не предвещало, включая старые кости, интуицию и прогноз погоды…

– Смотри, какое солнышко! Как… – Ахромеев споткнулся на слове и закончил другим тоном:

– Как заказывали!

Но Лика прочитала между строк все, что он хотел сказать, но не сказал: как тогда, пять лет назад…

Они помолчали.

О чем думал Ахромеев, понять было невозможно, а Лика представила, как они, легко скользя по лыжне, проткнут поредевший зимний лес, выскочат к городской черте, устанут, устроятся передохнуть на каком-нибудь сваленном стволе, выпьют кофе из термоса и перекусят бутербродами. Она очнулась от грез и сказала:

– Займись лыжами, а я сделаю бутеры.

– Ок, – с готовностью кивнул бывший муж, мелкими глотками отпивая из чашки.

Лика полезла в холодильник, нашла колбасу, достала бородинский хлеб, майонез, зеленый салат в пакете, черри и укроп с петрушкой.

У Ахромеева зазвонил телефон, и он, достав его, извинился, прихватил кофе и удалился на веранду.

Поддавшись порыву, Лика осторожно подошла к входной двери, приложила ухо к холодному металлу и прислушалась.

Голос Ахромеева звучал приглушенно, до Лики доносились лишь отдельные слова:

– Тогда магаданская братва… Пока нет. Не думаю. Да, все по плану. Минут через тридцать-сорок.

О чем это они? Ахромеев явно темнит…

Тут Лика случайно навалилась на дверь, раздался предательский скрип, и Ахромеев бодро завершил:

– Мы с Ликухой на лыжах уходим. Ну до созвона.

И не успела Лика отпрянуть, как Ахромеев заглянул в щелку и с мефистофельской улыбочкой спросил незадачливого фискала:

– Ликуха, ты что, подслушивала?

Лика вспыхнула и сердито буркнула:

– Ну что еще тебе может прийти в голову? Кажется, кто-то собирался на лыжах кататься.

– Так я готов. Лыжи у нас там же, в подвале?

Лика только вздохнула от этого «у нас». Все-таки какой Ахромеев нахальный. Ведет себя, будто кто-то другой уехал в командировку на неделю, а пропал на год.

– Лыжи там же, в подвале.

– Сейчас достану, и – вперед! – лучась оптимизмом, возвестил Ахромеев.

Задумчивая и притихшая Лика вернулась на кухню.

Зря она ему позвонила. Он решил, что прощен, а она и не подумала его прощать. И никогда не простит. Ни-ко-гда.

…Ахромеев шел по лыжне уверенно, ровно, красиво, без одышки. Цезарь носился вокруг них. Лика силилась понять, зачем Ахромеев взял пса с собой. Собака должна охранять дом, а не… портить лыжню. Было слишком хорошо, чтобы сердиться, и Лика отпустила ситуацию и стала наслаждаться прогулкой.

Снег искрился на солнце, как стеклярус, небо было чистым и высоким, и Лике на самом деле стало казаться, что все у них только начинается.

Конечно, она отстала и задохнулась, и плелась, как каматозница. Ахромеев был само великодушие. Ради нее сделал привал и пошутил:

– Задохлик ты мой, тренироваться надо, чтобы быть в форме.

– Надо, – не стала отрицать она очевидное, – но мне же не грозит разоблачение и переход через Альпы.

– Как знать, как знать, – хохотнул Ахромеев. – Может, из-за пропавшей папки придется тебя заграницу вывозить нелегально.

Лика послала Родиону полный осуждения взгляд.

Ухмыляясь под нос, он достал из рюкзака термос, пластиковые стаканчики и контейнер с бутербродами. Цезарь получил кружок колбасы, проглотил его и облизнулся. Жмурясь от счастья, сел у ног Ахромеева, но быстро вскочил и пристроил зад на рюкзаке.

– Вот хитрец, – усмехнулась Лика.

В тот самый момент, как Лика с наслаждением впилась в бутерброд зубами, телефон Ахромеева мелодично звякнул.

За те несколько секунд, что он доставал мобильную трубку из кармана куртки, лицо Родиона изменилось до неузнаваемости, стало жестким и чужим.

Анжелика онемела.

Таким она Ахромеева никогда не видела. Да она его не знает, догадалась Лика! Она не знает своего бывшего мужа, Родиона Вадимовича Ахромеева…

Уничтоженная собственной догадкой, Лика прожевала бутерброд и шепотом спросила:

– Тебя вызывают?

Родион посмотрел на Лику, и взгляд его смягчился.

– Нет. Я же на больничном еще. Вот, посмотри.

Лика пересела ближе к Ахромееву и заглянула в его смартфон.

По темному экрану двигались две фигуры…

– Это что? – спросила Лика, решив, что это видео. Возможно, с задержания.

Честно говоря, ей было не интересно, и смотрела она из вежливости. Все-таки это работа Ахромеева, дело его жизни… А она всегда с уважением относилась к его службе.

– Присмотрись, – попросил Ахромеев. – Это твои слесари?

Солнце было слишком ярким, дисплей – почти черным, рассмотреть на нем что-то было затруднительно.

Ахромеев заслонил ладонью телефон, Лика всмотрелась.

Что-то зацепило ее, она не сразу поняла – что…

Из тени проступал знакомый интерьер…

– Где это они?

Лику бросило в жар. Она прижала ладошку к губам, охнула, но все еще не могла поверить глазам…

– Как это? – Она посмотрела на Ахромеева, ожидая, что он утешит ее, скажет, что ей померещилось, что все дома похожи друг на друга…

Ахромеев молчал.

Значит, все то время, пока они наслаждались погодой и природой, двое чужаков шарились по ее дому, шныряли из комнаты в комнату… и искали…

Флешка!

Лика вскочила и снова опустилась на ствол дерева – ноги не держали ее.

– Что это? Где это? Что они делают? – Рот у Лики высох, язык одеревенел, мозги тоже.

– Думаю, что они ищут папку, – охотно растолковал Ахромеев, прощупывая Лику цепкими глазами.

Слова Ахромеева медленно достигли сознания.

– Папку?! Так у меня же ее нет! Я документы в глаза не видела! – пискнула она.

К счастью для Лики, это была истинная правда, и под всевидящим оком Ахромеева она не моргнула и не дрогнула.

Просмотреть документы на флешке она так и не успела: то детектор, то Ахромеев, то слесари – все время что-то отвлекало ее.

– Судя по их действиям, они думают, что ты спрятала документы, – сказал он.

Цепкие глаза отпустили Лику, она обмякла и привалилась к плечу Родиона, но через мгновение снова вскочила.

– Ахромеев! Как они попали в дом? Что ты сидишь? Сделай что-нибудь!

Он зачем-то посмотрел на часы и потянул Лику за руку.

– Успокойся, сядь и наберись терпения.

Лика послушно села и уставилась в телефон.

– И что? – через секунду спросила она.

– Тер-пе-ни-е, – по слогам продиктовал Ахромеев. Сам он был спокоен, как удав.

Именно это обстоятельство возмущало Лику до глубины души.

Она посмотрела в глаза бывшему мужу – солнце просвечивало их до самого дна, и Лика увидела, как на дне этих бесконечно любимых глаз водят хоровод черти.

– Это ты так развлекаешься, да? Извращенец.

Лика отвернулась с обиженным видом, и почувствовала, как бывший муж обнял ее и привлек к себе.

– Ликуха, у тебя свои развлечения, а у меня свои.

Ахромеев зарылся лицом Лике в шею и несколько секунд не шевелился.

– Какие у меня развлечения? Нет у меня никаких развлечений, – боясь пошевелиться и спровоцировать Родиона, глухо отозвалась Лика.

– Как нет? Есть! Ты развлекаешься тем, что держишь меня на расстоянии, хотя знаешь, что я по тебе с ума схожу. И кто из нас извращенец?

– Ахромеев, – стараясь сохранять спокойствие, начала Лика, – а когда ты сгинул, ты подумал, каково мне будет? Хотя бы на минуту представил, что я должна чувствовать?

– Ликуха, – в сто первый китайский раз за последний год виновато пробормотал Родион, – конечно, я понимал, каково тебе. Но я выполнял задание, и ничего, понимаешь, ничего не мог предпринять. Я не мог подать весточку! Не мог, не имел права.

– Если я тебя прощу, ты решишь, что тебе все можно. Опять уедешь на неделю и пропадешь на год. Отпусти. – Лика дернула плечом, но Ахромеев только крепче прижал ее к себе.

– Неет, – с улыбкой протянул Ахромеев, – теперь уже я посылаю кадровый состав в командировки, а не меня.

– Как тебе удалось так устроиться?

– А я за ту командировку получил внеочередное звание.

– И в каком ты звании теперь?

– Подполковника.

– Рада за тебя, – холодно сказала Лика, пытаясь стряхнуть с себя руку Родиона.

– Смотри-смотри! – призвал он, и Лика снова уткнула глаза в смартфон. И вовремя.

По каким-то неуловимым признакам стало понятно, что близится кульминация.

Взломщики на дисплее на мгновение замерли, стало тихо, но уже в следующую секунду тишина взорвалась командой:

– Всем стоять! Работает ФСБ России!

Развязка была стремительной и бурной. Грабителей положили лицом в пол, надели на них наручники и обыскали.

– Ну теперь можно возвращаться, – разрешил Ахромеев.

Сраженная его словами, Лика уставилась на бывшего мужа:

– Так ты специально вытащил меня на лыжах покататься? Ты знал, что они полезут в дом? И дал им это сделать? И даже Цезаря взял с собой, чтобы он не помешал этим гадам?

Коварство Ахромеева не знало пределов!

– И да, и нет, – увильнул Ахромеев. – Мне на самом деле хотелось покататься с тобой. И почему бы не совместить приятное с полезным?

– А что, извини, из этого приятное, а что – полезное?

Горло у Лики запершило. Снежный стеклярус, голые деревья и небо – все слилось в одно пятно у нее в глазах.

Она резко отвернулась, чтобы Родион не заметил, как ее расстроило его признание. Но он заметил.

Сильные руки сгребли Лику, развернули, и она уткнулась носом ему в грудь.

– Я просто подтолкнул их к действию. – Он наклонился к ней, как к ребенку и заглянул в глаза. – Иначе неизвестно, сколько времени они бы ждали удобного случая. Это растянулось бы на неделю или больше. Потом пошли бы на радикальные меры… А у меня больничный заканчивается… Ну, Ликуха, я же молодец! Если б мы с Алексом не установили камеры, мы бы потеряли контроль над ситуацией, а это не профессионально. Ты бы вернулась откуда-то, а у тебя в доме все перевернуто вверх дном. Тебе бы это понравилось?

Не поднимая глаз, Лика молча помотала головой.

Ахромеев вдруг коснулся ее губ совершенно невинным поцелуем, и Лика расстроилась еще больше. Она оттолкнула коварного бывшего мужа и, чувствуя на себе его настойчивый взгляд, бросилась собирать незатейливую посуду – одноразовые стаканчики и контейнеры, – в пакет. Затолкала пакет в рюкзак, застегнула молнию и встала на лыжи.

И не увидела, как за ее спиной Ахромеев вдруг наклонился, набрал в пригоршню снега и растер физиономию.

… Дорога к дому показалась Лике длиннее, чем от дома. Ее подгонял страх за беззащитное жилище, отчий дом, оскверненный какими-то мерзавцами.

Подъехав к дороге, Лика скинула лыжи и забросила их на плечо.

– Ликуха, стой! – позвал Ахромеев.

Он еле успевал за воинственно настроенной женой.

– Ну что? – досадливо спросила Лика, останавливаясь.

– Ну ты даешь! Прямо гиперзвуковая ракета.

Лика не могла ждать, пока Ахромеев отстегнет лыжи, и снова двинулась к дому.

– Ликуня, добрый день, – проскрипел совсем рядом треснутый стариковский голос.

Мысленно простонав, Лика затормозила и поискала глазами среди кустов самшита сухонькую фигуру. Гавриловна находилась на посту.

– Добрый день, Александра Гавриловна, – отозвалась Лика, с кислым видом. Она легко представила, какой допрос ей устроит старушка из-за нашествия чужаков в поселок, да еще и в соседний дом.

– Ликуня, что случилось у вас? – В мутных от времени глазках брезжило любопытство пополам с беспокойством.

Ахромеев догнал Лику и улыбнулся Гавриловне той самой улыбкой, от которой реки поворачиваются вспять.

– Добрый день, Александра Гавриловна. Давно вас не видел. Выглядите вы отлично.

– Ой, спасибо. – Комплимент несколько смутил старушку, но не настолько, чтобы сбить с мысли. – Я Ликуню спрашиваю, что у нее случилось.

– У Ликуни все в полном порядке, – заверил бдительную соседку Ахромеев. – Я же с ней!

– А вы разве помирились?

Стараясь не пропустить ни слова из уст Ахромеева, старушка сдвинула с уха шапочку из вылезшей норки.

Лика вздохнула:

– Помирились, Александра Гавриловна.

– Вот и правильно, – одобрила Гавриловна. – Вашему дедушке это понравилось бы. Он всегда говорил, что вы должны помириться. А то с одинокими девушками всякие неприятности случаются, и плохо, если защитить их некому.

– Все в порядке, Александра Гавриловна, – еще раз для верности сказала Лика, пятясь к родной калитке.

Вежливый до приторности Ахромеев простился с соседкой, догнал Лику у калитки и поймал за локоть.

– Не спеши, – понизив голос, будто глуховатая Гавриловна могла его услышать, сказал Родион. – Давай первым в дом войду я, а ты здесь меня подожди. Дай мне пять минут, – упредил он возмущенный вопль жены.

Несколько секунд у Лики ушло на обдумывание предложения.

– Ладно, иди, – согласилась она.

Анжелика осталась за калиткой и ревниво наблюдала, как Ахромеев запустил во двор Цезаря. Через пару секунд оба скрылись в доме.

Изнывая от нетерпения и беспокойства, Лика гипнотизировала электронные часы на экране телефона.

Стрелки двигались с садистской неспешностью.

Из дома тем временем вышел Алексей Шургин, и Лика не выдержала, двинулась ему навстречу сначала медленно, потом быстрее.

– Привет, – кивнул ей Алексей. Он еще хотел что-то сказать, но бросив в ответ «привет», Лика пронеслась мимо.

Взлетев на крыльцо, она пулей пролетела веранду, но в последний момент струсила и замерла перед входной дверью, украшенной осенним венком из искусственной рябины, калины и кленовых листьев.

Венок отъехал в сторону, и в проеме показалась довольная физиономия Ахромеева:

– Ты знаешь, все вполне прилично. Я думал, будет хуже.

Лика шагнула в прихожую, ойкнула и привалилась к стене.

Дом казался чужим. В целом создавалось впечатление, будто хозяева покидали жилище в страшной спешке.

Имущество и мебель не пострадали, но двери и дверцы шкафов и шкафчиков были распахнуты, ящики комода и столов – выдвинуты.

«Флешка» – пульсировало в голове у Лики. Нашли или нет?

Цезарь носился по комнатам как оголтелый, все обнюхивал, недовольно фыркал и тряс головой.

Лика вышла из ступора и напустилась на своего добровольного помощника:

– Ахромеев! А как они вообще в дом попали?

– Это у них надо спросить. Думаю, кто-то из них успел сделать слепок с твоих ключей, пока ты бегала между ними.

– А почему твои коллеги так много времени дали этим гадам? Посмотри, что они успели натворить!

– Ликуха, я же действовал не официально, – скроив виноватую мину, стал оправдываться Родион. – И так ребятам спасибо, что согласились… Ты не переживай, я помогу тебе с уборкой!

– Тут до ночи придется убирать! – Расстроенная Лика подобрала с пола свою любимую домашнюю кофту.

Рот Ахромеева растянулся в радостной улыбке:

– Да я просто мечтаю убирать до ночи!

– Врун. Тебе не звание должны были присвоить, тебя метлой поганой должны были гнать из конторы.

– А вот тут ты ошибаешься, – с обидой сказал Родион, – меня начальство ценит.

– Не сомневаюсь.

Лика расстегнула молнию на куртке, не дожидаясь помощи Ахромеева, закинула ее на вешалку, переобулась и в трагическом молчании обошла дом.

До спальни погромщики добраться не успели, хоть тут повезло. Но в кабинете все было перевернуто вверх дном, точно Мамай прошел.

Папки с домашними документами, фотоальбомы и юридическая литература из шкафов, вазочки для карандашей и ручек валялись на полу вместе с канцелярской мелочевкой. Букетик краспедии, которую Лика по случаю купила у бабульки возле метро, и тот чем-то помешал взломщикам…

Поминутно поглядывая на дверь кабинета, Лика заглянула за рамку с холстом неплохой копии коровинской «Зимы» на стене и облегчено вздохнула: дедовский сейф погромщики не нашли. Лика быстро набрала комбинацию цифр, потянула дверцу – флешка лежала там, где Лика ее оставила, – на нижней полке, рядом с красной бархатной коробочкой. Уф.

Она осторожно закрыла сейф, прикрыла его картиной и подровняла углы.

Выйдя из кабинета, она едва не налетела на своего помощника – тот стоял под дверью со шваброй и ведром.

Понятно. На свое обаяние Ахромеев уже не полагается, в ход пошла тяжелая артиллерия. Лика удивленно уставилась на своего добровольного помощника.

– А ты что собираешься делать? – на всякий случай поинтересовалась она.

– Ты разложишь по местам книжки и документы – я ж не знаю, где что лежало, – изложил он, – а я полы вымою.

– Наводить порядок, расставлять все по местам я буду завтра. Сейчас просто нужно поднять все с пола. Но если тебе так хочется, можешь вымыть полы. Где только они грязи столько нашли? Снег же кругом, – задала Лика риторический вопрос, глядя на грязные кляксы на паркете.

Внезапно она вспомнила про квартиру.

– Интересно, а на Юго-Западной они тоже побывали?

Ахромеев молча уставился на Лику.

– Не думаю, – изрек он после минутного молчания, хотя знал это доподлинно. – Похоже, они не знают про твою квартиру. Ты же туда не ездила последнее время.

– Даже это ты знаешь, – криво усмехнулась Лика.

Узнав, что Ахромеев «пропал без вести», она забрала единственное растение – фикус Бенджамина, – поставила квартиру на сигнализацию, и они с Цезарем перебрались к деду.

Ко всему соседи по площадке, пожилая супружеская пара, бывшие работники МВД, несли вахту у дверного глазка и при малейшем подозрении подняли бы гам не хуже сигнализации.

Лика вздохнула. При всем доверии к старичкам придется проведать квартиру.

– Хочешь, я съезжу с тобой? – точно читая ее мысли, предложил Родион.

– Не надо. Я сама.

Анжелика присела и принялась собирать с ковра содержимое вазочек и ящиков. Ахромеев последовал ее примеру, и несколько минут они подбирали рассыпанные ручки и карандаши, скрепки, кнопки, ластики и монетки, которые Лика иногда бросала в вазочки.

Несколько раз руки их соприкасались, и от этих прикосновений Лику всю принизывало, как током, и кровь ударяла в голову. В конце концов ей вдруг перестало хватать воздуха, она резко распрямилась, подошла к окну и открыла его.

– Можешь мыть здесь, – чужим голосом сказала она, покидая кабинет.

Сидя на корточках с карандашами в кулаке, Ахромеев посмотрел в спину жене. Едва она вышла, он отшвырнул карандаши и потер лоб.

Победа над Анжеликой Кружалиной и в первый раз не была легкой, а уж во второй раз и думать нечего быстро завоевать ее.

Камеры он уберет не все.

Одну, у входа в дом оставит. Так, на всякий случай…

…Разбудил Лику звонок телефона.

Несколько секунд, сонно щурясь, она всматривалась в незнакомые цифры.

– Алло? – еще не проснувшимся голосом настороженно ответила Лика.

– Анжелика Васильевна, здравствуйте, – бодро произнес смутно знакомый бас. – Это Федор Маршалов, я вам недавно звонил.