Дом царя Давида

Пророки

По узким и кривым улицам Иерусалима шёл путник, укрываясь от солнца большой накидкой. В полуденный зной людей почти не было видно на улице, и путник старался идти ближе к домам, тень спасала его от палящего зноя. Он дошёл до нужного дома и постучал в дверь. Из окна второго этажа выглянул человек и, узнав пришедшего, он спустился вниз и открыл ему дверь.

Они обнялись и, пройдя внутрь, хозяин дома сказал:

– Я очень рад тебя видеть Гад, давно мы с тобой не виделись.

– Я тоже рад тебя видеть Нафан мы не виделись с тобой очень давно, я несколько лет провёл в Раме городе Самуила и составлял его записи. Его книги Судей и Руфь я теперь даю на прочтение младшим пророкам.

Пройдя через двор, они поднялись на второй этаж, а затем ещё выше на крышу дома.

– Вот здесь я веду свои записи, закончил книгу Самуила, теперь вот группирую наши с тобой записи которые можно ещё добавить сюда.

Они присели на табуреты, и гость отведал небольшой ужин, состоящий из фруктов, сыра и вина.

Затем Гад сказал:

– Как твоя семья поживает? Как твои дети? Как твой скот?

– Спасибо все живы, здоровы, сыновей хочу представить ко двору царя.

– Слышал царь взял себе новую жену, и она родила царю сына.

– Да да всё верно взял себе жену по имени Вирсавия у них родился сын Соломон.

– Это очень благородно, что царь взял вдову своего воина ещё и беременную, весь Израиль скорбел, когда ребёнок умер.

– Всё это верно, но то, что я написал в этом свитке, может, опорочить царя.

Гад взял свиток и углубился в чтение. Посмотрев на Нафана, он тихо произнес:

– Да это будет очень неприятная история для царя. Но мы с тобой служим истинному Богу и потому мы обязаны это записать в свиток Самуила.

– Больше всего меня беспокоит приговор царю. Царь призвал Вирсавию, которую увидел с крыши во время омовения и спал с ней. Когда она забеременела, он вызвал Урию, чтобы тот провёл ночь со своей женой. Когда это не получилось, он приказал Иоаву поставить его в первых рядах и когда он погиб взял Вирсавию себе женой. Слово Бога было ко мне, и я обличил его. Бог сказал, отныне в доме твоём будет война, и близкий твой будет спать с твоими жёнами прилюдно. Приговор Бог приведёт в исполнение, и я со страхом жду когда это начнётся.

– Ты всетаки внеси эту запись, а я отнесу её к младшим пророкам, будем надеяться, что Бог не допустит больших бедствий.

1

Жаркое лето было на исходе. Дожди выпадали все реже и землепашцы с нетерпением ожидали сбора посева зерновых. Царь Давид крепко держал власть уже второе десятилетие. Однако в Иерусалиме его не было. Царь Давид вел войну против Филистимлян и взял с собой царевича Амнона. В отсутствие правителя царевич Адония сидел на троне и возглавлял оборону Иерусалима. Его брат царевич Авессалом занимал должность командующего обороны столицы.

В этот день царевич Авессалом устроил большой выезд вдали от славного Иерусалима. Кавалькада всадников на мулах в роскошных одеждах медленно продвигалась в сторону владений Авессалома.

Ионафан, одиннадцатилетний сын Первосвященника Авиафара, был на два года старше Ахимааца, сына священника Садока. Оба оруженосца ехали на лошаках в свите царевича Авессалома.

– Авессалом сходит с ума, – говорил Ионафан, – Царь скоро вернется и возможно он привезет большой обоз с добытым добром и людьми. А он решил устроить выезд да еще поближе к землям египтян. Захотел еще одной войны.

– Эти Филистимляне, – сказал Ахимаац, – Сколько лет мы воюем с ними. Теперь вот сам царь Давид направился на войну. Неужели ему удастся уничтожить столь могучего противника.

– Жаль, что мы не поучаствовали, – вздохнул Ионафан, – Давид смирил воинственных Сирийцев, подчинил Амон и Моав, разгромил и покорил жестоких Эдомитян. Сейчас пришло время решить вопрос с Филистимлянами. Но за эти годы войны они не сдали нам ни одного города.

– Не забывай, что филистимляне возвращали все свои земли обратно, – хмуро произнес Ахимаац, – К тому же царь постоянно сам ходит в походы, помнишь, что они сделали с Самсоном, когда поймали его.

– Я тоже этого опасаюсь. Но с другой стороны наше войско уже одержало победу. Я слышал, что основное сопротивление уже сломлено и идет осада Гата.

Ахимаац лишь неопределенно заметил.

– Слышал я про Гат. Один из самых укрепленных городов. Взять штурмом будет тяжело.

– Будем надеяться, что наше войско хотя бы вернется с большой победой. Слышал я, что филистимляне готовились нанести большой удар по нам, и поэтому Давид опередил противника и вынужден был вступить в войну на опережение.

Вечером разбили лагерь. Авессалом удалился с приближенными в свой шатер. Авессалом недавно отметил свое тринадцатилетие, но в поход его не взяли.

В шатре с царевичем сидели два дальних родича. Ионадав, сын Шамы, уже год служил в свите царевича. И Аммесай, сын Авигеи сестры Давида и Иефера.

Авессалом уже выпил бутылку вина и говорил он уже с трудом.

– Мой брат Амнон старше меня всего на два года. Он всего лишь сын Ахиноамы Изреельтянки. А я внук царя Гешура. Я могу претендовать на престол Израиля. А меня даже в поход не взяли.

– Мой господин, – Аммесай преклонил голову, – придет время и, вы сможете объединить своей властью Израиль и Гешур. Ваш царствующий отец знает об этом.

– Да господин, – поддержал его Ионадав, – вы больший наследник по праву и по способностям.

Авессалом откинулся на одеяла и пробормотал:

– Отец не взял меня в поход, потому что мой дед не еврей, но когда Гат падет кого–то надо ставить над гарнизоном. Мой брат Амнон всего лишь сын Ахиноамы, а я внук царя Гешура.

Царевич заснул. Аммесай посмотрел на Ионадава.

– Наш царевич жаждет власти, но уверен ли ты в своих словах?

– Много амбиций и жажда власти нормально для царевича из семьи Давида. Бог небес и земли сделал царем Саула, а затем отдал Царство в руки Давида. Скоро встанет вопрос, кто будет управлять нашим Царством.

– Если Гат падет, Амнон как наследник станет возле царя, и никто не осмелится оспаривать его право, – пробормотал Ионадав.

Ионадав вышел из шатра. Было уже поздно. Он вспомнил дом своего отца Шамы. Елиав его дядя, князь Иуды взял его к себе, но ему хотелось большего, и потому он ушел ко двору царя Давида.

Но даже сейчас ему было по–прежнему скучно. Быть слугой царевича не совсем приятно. Авессалом завидует брату и в тоже время он весьма безрассуден. Когда приедет Давид, он Ионадав попросится в поход. Возможно, на поле боя он сникает славу и почет.

Утром Ахимаац встал от того что Ионафан резко разбудил его.

– Вставай соня, – Ионафан в спешке одевался, – весь лагерь уже снимается со стоянки.

– А почему в такой спешке.

– Прибыл гонец из Иерусалима. Царь идет с большой победой.

– Ого.

Ахимаац вскочил и начал собирать свои вещи.

Горожане Иерусалима, услышав о возвращении царя, с радостными лицами выходили из своих домов. Они шли к дому Давида.

Иерусалим – город иудеев, носил до этого разные названия; Иевус, город Иевусеев. Царь изменил его название и частично перестроил его. Горожане собрались вдоль большой улицы и с не терпением ожидали появления царя. Наконец появилась процессия левитов в белых одеждах, а за ними колесницы царя и его военачальников. Под приветственные крики толпы за колесницами появились отряды копейщиков. Затем в цепях шли рабы филистимляне, в повозках везли награбленную добычу. Завершали процессию корпуса чужаков воинов очень похожих на филистимлян.

Триумфальное шествие вышло к дому Давида, и левиты направились к шатру, где находился ковчег Соглашения. Царь и его приближенные встали возле шатра.

Первосвященник Авиафар поднял руки, обращаясь к народу.

– Наш царь вернулся с большой победой. Он захватил город филистимлян Гат, и небесный бог даровал нам победу.

– Мы победили наших врагов, – закричал царь, – Мы победили наших угнетателей. Радуйся народ. В честь победы повелеваю устроить гулянье на три дня.

Народ приветственно закричал:

– Да живет наш царь!!!

Царь Давид повелел:

– Проследите, чтобы народ получил еду и вино.

После этого царь вошел в свой дом благословить своих домашних.

В тронном зале царь восседал на престоле. Придворные и знатные лица слушали его торжественную речь.

– Мы сломили сопротивление самого сильного из городов Филистимлян, и мой сын Амнон отличился при штурме Гата.

– Спасибо отец, – поклонился Амнон, – мы славно бились на стенах Гата. Мы все бились храбро, и я бы хотел отличить многих воинов. Они заслужили пить царское вино.

– Они получат не только вино, – сказал Давид, – А ты Амнон готовься принять под руку западный корпус.

Ионадав, бен Шама посмотрел на бледного Авессалома. Похоже, ему было сейчас не сладко. Наверное, это участь всех младших после наследника сыновей. Пора подумать о своем будущем при дворе Давида.

Наутро Ионадав попросил у царя разрешение сопровождать Амнона в Западный корпус.

2

Иерусалим был большим городом, и поэтому на его территории было несколько десятков таверн и постоянно дворов. В основном они предназначались для чужестранцев, но и местный горожане любили проводить там время. В таверне было довольно шумно. Уже неделю как шли празднования победы над филистимлянами. В таверне были воины, местные горожане и землепашцы с полей. Все выпивали и пользовались возможностью погулять.

– Я бился с самим Иоавом бен Саруи. Мы взяли их крепость ночью. А эти дурни оставили там небольшой гарнизон. Потом мы отбили все их атаки и захватили город.

– Ты не лез на стену по лестнице, когда по тебе стреляют стрелами и кидают камнями. Захватили вы крепость и отсиделись там.

– Да если бы не мы вы простояли бы еще год под этими стенами.

Шум поднимался такой что уже и землепашцы хвалились боевыми ранами. Горожане выкрикивали хвалу воинам и спорили с землепашцами, где это они могли получить такую рану.

В углу сидел хмурый человек. Звали его Ионадав бен Шама. Иудей, ставший оруженосцем царевича Амнона, сделал столь головокружительную карьеру, что при дворе стал очень популярен. Он часто приходил в такие заведения, чтобы послушать, о чем говорят люди и знать настроение народа.

Ионадав вышел из таверны и направился в дом Амнона. Мимо пронесли паланкин черного цвета. Посмотрев ей вслед, Ионадав даже шаг сбавил. Этот паланкин принадлежал главе отряда телохранителей царя свирепым воинам керефеям и фелефеям из филистимлян.

Ионадав подождал, пока паланкин не скроется вдали и только после этого продолжил путь. Больше всего Ионадав мечтал стать таким же всесильным человеком, но пока прозябал в оруженосцах. Еще полгода назад он служил Авессалому, но счел его не перспективным и сменил хозяина.

В паланкине несли Бенаю бен Иодая, главу хелефеев и фелефеев. Наступила весна, и большая часть войск вышли с территории Филистимлян. Вызов к царю очень заинтриговал Бенаю, и он готовился к тому, что речь пойдет о новом походе. Ахиш сохранил свою власть в отличие от Газы и Азота. Более того Ахиш выделил пограничные крепости отдав их Давиду. Но оставался еще Гезер и Экрон. Поэтому логично, что речь пойдет о новом военном походе.

Давид принял его на крыше своего дворца, где он часто отдыхал. Он сидел в беседке и читал свиток. Беная приблизился и, не заметив никого, сильно удивился. То, что охрана была здесь это вполне понятно. Тот факт, что он не видел их, очень его порадовал.

– Мой господин.

Давид повернулся и жестом пригласил Бенаю присесть.

– Докладывай Беная. Как обстановка в городе и как обстоит дело в Филистии.

– Мой господин. Обстановка пока спокойная. Но насколько я знаю, царем по–прежнему остается Ахиш. Должен ли я предпринять усилия на западном направлении.

– Насколько я знаю тебя, ты уже предпринял определенные шаги в этом направлении. Но могу тебя успокоить у меня договор с Ахишом. Он желает покоя и готов стать моим вассалом. Но проследить за этим надо.

– Моя обязанность следить за вашими врагами, поэтому мои люди тщательно следят за перепиской царя Ахиша. Но можно ли доверять человеку потерявшего по сути все. Он потерял свое царство и свое членство в союзе. К тому же теперь филистимляне Газы будут искать нового хозяина и Ахиш может попасть под их влияние.

– Ты предлагаешь мне устранить Ахиша либо вторгнуться в Гезер, – с интересом спросил Давид, – Я понимаю твои опасения, но сейчас нам нужен мир. Война разрушает экономику любого царства. Народ должен успокоиться, а в условиях постоянных войн это не возможно. Поэтому ты отправишься в Гат, и поставишь там нашего управляющего.

– Вы даете мне много заданий, но я не могу уследить за всеми вашими врагами.

– Что ты имеешь в виду?

– Вы окружили себя этими филистимлянами и приблизили к себе этих чужаков Иттая и Хушая. Но что если они предадут вас, что мы сможем сделать, если вы не доверяете своим братьям.

– Смелое высказывание и потому прогонять не буду. Я приблизил их к себе, потому что они славные воины и верны мне. А ты следи за ними, чтобы контролировать их. А сейчас возьми людей, сколько тебе потребуется, и поезжай в Гат.

– Все сделаю мой царь.

Ахиш царь Гата сидел в беседке и наблюдал за птицами, плескающимися в пруду. Молодая девушка подошла и встала в нерешительности. Один из прислужников тихо подошел к Ахишу и наклонился, шепотом сообщив о визитере.

Ахиш повернулся и приглашающее махнул рукой. Она подошла и присела рядом. Ахиш тихо произнес:

– Далида я рад тебя видеть.

– Мой господин Авимелех (возможно царь батюшка или отец мой царь). Я пришла поговорить. Я слышала, что вы присягнули царю евреев Давиду.

– Да уже все обговорено и скоро приедут послы Давида.

– Но мой Авимелех зачем. Давид захватил Газу и Ашкелон и внешние наши стены, и вы сдались. Гезер мог прислать нам помощь либо Экрон.

Ахиш долго смотрел на пруд и ничего не говорил.

– Я понимаю твое беспокойство, но это все для вас. У меня с ним договор. Он получает Гат, и признает суверенность нашего царства. После меня будет править мой сын Ахиш.

– Но можно ли доверять Давиду? Он коварный и бесчестный человек. Он жаждет собрать воедино всю прибрежную равнину, а Гат слишком лакомый кусок, чтобы он отказался от захвата. Имея Гат, он сможет развить наступление на Гезер.

– Я понимаю твое беспокойство, но помимо всего прочего я даю ему мир на западных границах.

– Боюсь предположить, что он этим не удовлетворится…

Большой приемный зал был продолговатой формы в середине которого находился на большом постаменте престол Давида. Вдоль стен стояли знатные люди Израиля. В связи с переходом под власть Давида Газы, Ашкелона и Гата, было много представителей из городов Филистимлян, Гешура и Маахи.

Возле престола стояли особо приближенные к царю, в том числе сыновья Давида. Особо выделялся Амнон как очевидный наследник престола, но и Авессалом стоял с таким видом, что было не понятно кто же наследник Израиля. Рядом стояли младшие царевичи Адония и его братья.

Адония был младше Авессалома, но любимец военных и многие восприняли это как факт особого расположении царя к своему младшему сыну.

Зазвучал гонг, и появились гости. Посол шел со своими приближенными и слугами к престолу. Дойдя до престола посол, вышел вперед. Посол и его люди поклонились.

Вышел вперед Ахитофел советник Давида.

– Сегодня все владетели Филистимлян приносят клятвы верности царю. Но мы особо выделяем Гат. Подойди посол Гата.

Посол подошел ближе.

– Царь дарует вашему царству право на суверенное управление своими землями. Царь не будет предпринимать никаких действий на нарушение ваших границ, если вы не нарушите мир. Мы готовы держать границы открытыми мирно торговать с вами.

Посол поклонился.

– От лица моего царя Ахиша я заверяю вас, что мы не нарушим границ и готовы мирно торговать и не запрещать перемещений наших и ваших людей между нашими землями.

Ахитофел вручил указ в руки послу и тот с поклоном ушел.

3

Авессалом вошел в престольный зал, высокий ростом с большой гривой волос ниспадающей на плечи он гордой походкой прошел к престолу. Просторное помещение пустовало. Бывали дни, когда на приеме у царя собирались несколько сотен человек. Но сегодня был обычный день, когда царь отдыхал.

Авессалом вспомнил, как назначили военачальником Амнона и горечь опять подступила к горлу. Авессалом давно ждал для себя такой чести, но брат его обошел. Более того Амнон был естественным наследником всех земель Израильских. А сейчас Ахиш передал власть над Гатом. Но Авессалом рассчитывал все же получить свое, поскольку он сын Давида. Или хотя бы северные земли, где была родина его матери.

Авессалом постоял еще не много посреди пустынного зала и вышел во двор. Дворец Давида был огромным сложным комплексом. Авессалом заходил в Зал Аудиенций. Справа располагались помещения Давида и его домашних. Слева административные комнаты. Изза духоты окна были небольшие, но во внутреннем дворе был водоем.

Двухэтажный дворец окружал со всех сторон внутренний двор. По двору ходили слуги и рабы. Справа располагались большой Зал приемов и Арсенал. Слева казначейство и Зал судей. Днем, когда солнце сильно печет, никто не желал покидать прохладных комнат. Авессалом прошел мимо водоема и посмотрел в дальнюю часть двора, где располагался еще комплекс зданий. Возможно, Давид сейчас там, но так и не решился поговорить с отцом.

Несмотря на жару из казначейства вышел молодой человек и Авессалом с удивлением узнал Иодая бен Беная.

Иодай склонил голову в приветствии и попытался пройти мимо. Но Авессалом остановил его вопросом:

– Если не ошибаюсь, вы идете в комнаты Вирсавии?

– Да это так царевич.

– Как странно, что вы так часто ходите к новой жене моего отца. Я слышал вы советник и какое же дело у вас к Вирсавии.

– Мне поручили воспитание Соломона вашего брата.

Это многое объясняло. Авессалом и сам находился на воспитании с детства, но только у Ахитофела. Вирсавия стала женой Давида в сложный период его борьбы с Амонитянами и Сирийцами. Вирсавия устроила на многие места своих родственников и поговаривали, что Соломона готовят в наследники престола.

Авессалом хорошо знал, что брак с Вирсавией был вынужденным по причине ее беременности. А теперь Соломона обучает сын Бенаи.

– Рад нашей встрече Иодай бен Беная, – сказал Авессалом, – Я давно не видел твоего брата Аммизавада? Надеюсь, он в полном здравии?

– Я иду сейчас в комнаты Вирсавии и увижу его. Царь поручил ему охранять Соломона.

– Какая может с ним беда случится, лучше пусть идет ко мне в оруженосцы. Так и передай ему.

Иодай попрощался и ушел. Много вопросов осталось у него на языке. Зачем сыновья Бенаи опекают Соломона, может, правы злые языки, что его тянут в наследники. Можно порадоваться, что это не Амнон, но лучше от этого не стало.

Авессалом в задумчивости покинул дворец, и сев в паланкин направился за город. Там его слуги уже разбили лагерь. Когда на него нападала тоска, Авессалом всегда выбирался на прогулку в свои владения.

За городом к паланкину подскакали на лошадях несколько воинов. Амессай приклонил голову.

– Мой господин.

– Поехали, – хмуро произнес Авессалом и задернул занавеску.

Караван царевича двигался на запад до вечера. Вечером разбили лагерь. Амессай вошел в шатер Авессалома. Тот был мрачнее обычного.

– Господин. Я хотел бы узнать. Почему мы так близко подошли к границе Гата?

Авессалом взглянул на своего офицера и сказал:

– Год назад нас покинул Ионадав бен Шама. Он хороший воин, и сейчас служит в Западном корпусе. Но недавно я получил письмо от нашего друга. Ионадав возвращается на службу.

– Прекрасная новость, – обрадовался Амессай, – Я сильно скучал без него.

Полог шатра откинулся, и воин громко произнес:

– Мой господин.

– Говори.

– К вам прибыл Ионадав бен Шама. Он просит принять его.

Авессалом был удивлен.

– Давай впусти его.

Ионадав вошел и поклонился царевичу.

– А мы уже начали скучать без твоего общества, – заметил царевич.

– Теперь не придется! – весело произнес Ионадав, – Мой господин, как я рад вновь видеть вас!

– Я сильно скучал без твоего общества Ионадав, – сказал Авессалом, – При дворе царя слишком все обыденно.

– Я рад вновь вас видеть мой господин.

– Ну, так скажи, чем ты занимался этот год, – весело спросил Авессалом, – Может, ты уже женат?

– Увы, – развел руками Ионадав, – Я одинокий волк. А здесь я по особому поводу. Как вы знаете, я приставлен к царевичу Амнону, и он сейчас идет к вам.

– Амнон, – удивлено спросил Авессалом, – Что ему здесь надо.

– Он узнал, что вы здесь неподалеку и очень захотел вас навестить.

– Может ему послать красивую филистимлянку, пусть окрутит его, чтобы он забыл про нас? – невесело бросил Авессалом.

– Да, это было бы весело, – заметил Ионадав и продолжил, – в общем, он идет сюда и мой долг предупредить вас.

Снаружи раздавались недовольные голоса. Полог шатра откинули в сторону, и вошел высокий молодой человек.

– Здравствуй брат. Примешь меня в свою компанию?

Авессалом напряженно посмотрел на вошедшего. Тот был скромно одет в военно–полевую одежду. Он с гордым видом взирал на людей Авессалома и нахально усмехался, видя замешательство своего брата.

Наконец Авессалом гордо вскинул голову и развязно произнес:

– Заходи Амнон. Что будешь пить. Есть вино и лепешки с медом.

Амнон взглянул на окружение царевича.

– Отошли своих людей. Ты разве не желаешь посидеть один на один со своим братом.

Авессалом дал знак Амессаю и Ионадаву удалиться.

Ионадав вышел из шатра.

– Ионадав, – Амессай обнял того, – Тут без тебя все скисло. Пошли ко мне. У меня есть бутылочка вина.

– Пошли, – весело сказал Ионадав.

Наутро Ахимаац и Ионафан встали пораньше. Вчера они прибыли в свите Амнона, но от вечерней попойки отказались. Придворная свита не считала зазорным в чем–то себе отказывать. Но Ахимаац и Ионафан дети священников и были воспитаны иначе.

– Похоже, братья царевичи вчера хорошо погуляли? – сказал Ахимаац.

Ионафан поискал глазами царственных отпрысков. Авессалом стоял мрачный возле своего шатра и смотрел в сторону рощи, куда вели Амнона два воина.

– Похоже, Амнон слишком перепил, – произнес Ионафан, – Теперь будет до обеда валяться в повозке.

– И что Авессалом будет его ждать, – Ахимаац с интересом смотрел на царевича.

– Без Амнона он все равно не уедет, – убежденно сказал Ионафан, – Это слишком опасно для его чести.

– Может, поможем царевичу, – спросил Ахимаац, – мы же в его свите.

– Ни стоит, – ответил Ионафан, – Амнон слишком тщеславен, и терпеть возле себя может лишь рабов.

Ионадав подошел к Авессалому.

– Когда мы отправляемся мой господин, – спросил он?

– Скоро, – мрачно произнес Авессалом, – Амнон не умеет пить. Позор царской семьи. При всем честном народе он валяется в кустах. Отец узнает, точно отошлет в провинцию овец считать.

– Может организовать завтрак?

– Да. Хоть чем–то отвлечь людей от этого позорного зрелища.

Ионадав пошел к поварам распорядиться на счет завтрака, а Авессалом продолжал стоять у шатра. Эта ночь ему надолго запомнится. Амнон пил всю ночь и похвалялся своими подвигами. Как он выдержал все это, Авессалом и сам не мог понять.

Лишь после обеда караван двух царевичей двинулся в путь. Выезд был испорчен уже тем, что царевич Амнон лежал в повозке и постоянно стонал.

Авессалом мрачный как туча ехал на лошади и мечтал лишь об одном. Скорее бы уже все это закончилось. Он посмотрел вперед и увидел, что караван остановился и к нему направляется Ионадав.

– Господин, там из вашего поместья люди приехали.

– Мне сейчас не до них, – мрачно произнес Авессалом.

– Но может у вас в поместье есть лекари.

– Ему поможет лишь хороший меч,– сказал Авессалом, – пусть привезут Фамарь, мою сестру она хорошо разбирается в травах.

Придворные и воины сидел на поляне. Все с интересом смотрели, как молодая девушка поит питьем царевича Амнона.

Амнон шатаясь, встал и направился к брату.

– Премного благодарен, – сказал он. – Ваша женщина спасла мне жизнь. Кто она такая? Служит у тебя дома?

– Это Фамарь моя сестра ты разве ее не узнал.

– Фамарь, твоя сестра?! – переспросил Амнон, – она выросла просто красавицей. Тем не менее, я благодарен. По прибытии в город пришлю ей подарок.

– Не стоит этого делать.

Амнон сильно помрачневший, уехал со своими людьми в Иерусалим, а Авессалом поспешил в свое поместье. Авессалома одолевали мрачные предчувствия. Амнон столь откровенно смотрел на Фамарь, что ей самой стало неловко. Амнон был известен тем, что не упускал ни одной служанки во дворце, царь об этом знал, но пока он не трогал евреек, ему никто ничего не говорил.

4

Амнон прошел через дворцовый двор, снисходительно принимая поклоны придворных. Он вошел в свои апартаменты и лег на ложе.

На сегодня у него особых планов не было, но пренебрегать своими обязанностями Амнон не хотел. Он слишком хорошо знал, как царь обращается с нахлебниками.

Вошел Ионадав.

– Мой господин.

– А Ионадав, – Амнон благосклонно махнул рукой, – Заходи. Ну что там у нас на сегодня?

– Сегодня рассматривает вопрос об увеличении пограничного гарнизона на границе с Филистимлянами.

– Этот вопрос надо решать поскорее, – Амнон задумался, – Мы смяли в прах и пыль три их города. Экрон сейчас является оплотом беглецов филистимлян, но они слабы и поэтому справимся с ними. Насколько я помню там тридцати тысячный гарнизон. Надо попросить у отца еще двадцать тысяч и пройти эту Филистию насквозь до самого Великого моря.

– Ваш отец, Велик и Могуч, – с поклоном произнес Ионадав, – И он, несомненно, будет рад подумать о закрытии этого вопроса. Но хочу напомнить моему господину, что война только закончилась, и люди нуждаются в отдыхе. Такие вопросы лучше решать на Совете царском при одобрении царя Давида. Я не желаю, чтобы мой господин испытал недовольство грозного Давида.

– Не преувеличивай Ионадав, – проворчал Амнон, – Мой отец могуч. Но скоро я буду царем, и Я стану более могучим. Я не стану советоваться по каждому пустяку с советниками и управляющими.

– Буду рад вам служить всегда мой господин. Но я слышал, что царь обещал передать престол Соломону вашему брату. Он приставил к нему сыновей Бенаи, Иодай бен Беная занимается с ним, а его брат охраняет его.

– Все это интриги Вирсавии молодой жены моего отца, – мрачно произнес Амнон, – Вот поэтому я и не хочу держать советников при дворе. Ее дядя Ахитофел из прислужника стал одним из первейших советников, про него говорят, что он мудрее Бога. Ну ладно, – махнул раздражено рукой Амнон, – Что там еще?

– Господин Иоав бен Нахаш напоминает, что у вас с ним назначена встреча.

– А Иоав первейший человек при дворе. Я жду его сегодня в обед. А что поделывает мой братец Авессалом. В прошлый раз мы хорошо вместе отдохнули.

– Ваш брат Авессалом в последнее время мало появляется при дворе. Он взял себе жену и удалился в свое поместье.

– О мой братец решил завести себе наложницу, – удивился Амнон.

– Я слышал, что он взял себе жену.

Амнон удивленно посмотрел на Ионадава.

– Он решил взять себе законную жену очень смелый и глупый поступок. Мой отец так сделал, а теперь мы все царевичи ссоримся кто же из нас первый. Может поэтому он и обещал, что Соломон станет царем.

В этот же день Амнон встретился с Иоавом. Иоав бен Нахаш был весьма суровым полководцем. Он был племянником Давида, но совсем не был на него похож. Суровый и властный он больше был похож на льва.

– Каковы твои планы принц на будущее, – спросил Иоав?

– Будущее, – переспросил Амнон, – А что тут планировать. Я старший сын царя. Когда Бог заберет его Я стану царем.

– И какие же доводы ты приведешь, чтобы хотя бы я поверил в тебя?

Амнон просто задохнулся от возмущения.

– Да я старший сын царя, – закричал он, – Я сын Ахиноамы первой жены моего отца. Это самые главные факторы.

– Понятно, – произнес Иоав, – А Авессалом внук сирийского царя Гешура. А если будет необходим мир с сирийцами. Какое решение примет царь? Вспомни также своего брата Адонию сына Хаггит. Он тоже родился в Хевроне. Я был с ним все эти годы и хорошо помню, как он стал царем. Мы были изгоями, а теперь посмотри на нас. Хочешь стать царем не жди, что к тебе пойдут люди только потому, что ты старший сын.

Амнон задумчиво опустил голову.

– С самого детства мы соперничали. Неужели мне придется еще и доказывать перед всеми, что я более достойный кандидат в цари. Что я могу сказать людям, чтобы оказаться лучше моего брата.

– Тебе придется сделать это самому. Покажи своими поступками, что ты наследник. Думай Амнон. Давид смирил филистимлян, но Экрон так просто не сдастся. Уже сейчас Авессалом ведет себя необдуманно. Он постоянно совершает путешествия к границам Гата. Все это выглядит подозрительно.

Амнон задумчиво смотрел на небо. Был еще полдень.

– Я попрошу у отца двадцать тысяч воинов и захвачу Экрон.

Этим же вечером Амнон позвал музыкантов и слушал музыку, пребывая в очень мрачном настроении. Ионадав налил вина и подал царевичу.

– Что вас так беспокоит, – спросил Ионадав, – вы постоянно пребываете в мрачном настроении. Царский сын, скажи, почему ты всегда такой печальный? Может мне поискать рабыню, которая скрасит ваше одиночество.

– Спасибо, – сухо произнес Амнон, – Ты Ионадав всегда рядом, но здесь ты не поможешь. Дело это деликатное и очень личное.

– Я готов помочь, – сказал Ионадав, – Иоав помог вашему отцу избавиться от Урии. Если вы мой господин поведаете что случилось, то возможно я смогу помочь.

Амнон мрачно взглянул на Ионадава. Он тихо произнес:

– Я влюблён в Фама́рь, сестру моего брата Авессало́ма. С тех пор как она поила каким–то отваром, не могу спокойно спать, все думаю о ней.

Ионада́в, сказал Амно́ну:

– Ложись в постель и притворись больным. Когда твой отец тебя навестит, попроси его: „Пусть придёт моя сестра Фама́рь, приготовит при мне еду, которую обычно дают больным, и накормит меня“.

Когда царю сообщили через Ионадава, что Амнон приболел, то он сам пришел навестить его. Амнон лежал, укрывшись одеялами, и выглядел очень слабым.

На вопрос, не прислать ли ему лекаря Амнон попросил:

– Моя сестра Фамарь уже лечила меня. Пусть придёт моя сестра Фама́рь, испечёт при мне пару лепёшек и накормит меня.

Давид послал слуг домой, чтобы они передали Фама́ри: «Прошу, пойди домой к твоему брату Амно́ну и приготовь ему поесть». Фама́рь пришла к Амно́ну. Он лежал в постели. Она замесила тесто и при нём приготовила лепёшки. Потом она взяла сковороду с лепёшками и подала Амно́ну, но он не стал, есть и сказал:

– Пусть все выйдут! – и все вышли.

Амно́н сказал Фама́ри:

– Принеси еду в спальню и покорми меня.

Фама́рь взяла лепёшки, которые приготовила, и принесла их Амно́ну в спальню. Когда она подала ему лепёшки, он схватил её и сказал:

– Ложись со мной, моя сестра.

Но она сказала ему:

– Нет, брат! Не бесчести меня. Так не делается в Израиле. Это же безумие! Как я переживу такой позор? Да и о тебе пойдёт дурная слава в Израиле. Прошу тебя, поговори с царём. Он не откажется выдать меня за тебя замуж.

Но Амно́н не стал слушать Фама́рь и, схватив ее за платье, бросил на ложе.

Ионадав стоял вместе с людьми царскими за дверью. Он слышал ее крики, но ничего не сделал. Он презирал Амнона, но больше всего он хотел стать первым в царстве и потому был готов поставлять всех девушек в спальню Амнона, чтобы тот был доволен.

Амнон с презрением смотрел на плачущую Фамарь в изорванном платье. Теперь она была ему не интересна. Он сказал Фама́ри:

– Вставай, убирайся отсюда!

 Она возразила:

– Нет, брат! Прогнав меня, ты поступишь ещё хуже, чем уже поступил.

Но он не стал её слушать.

Позвав юношу, который ему прислуживал, он велел:

– Выпроводи эту отсюда и запри за ней дверь. Слуга вывел её и запер за ней дверь. Тогда Фама́рь посыпала голову пеплом и разорвала своё красивое платье. Схватившись за голову, она шла и рыдала.

Авессалом увидел ее и прижал к себе.

– Это Амно́н сделал с тобой такое? Никому не говори о том, что случилось, сестра. Он твой брат. Старайся не думать об этом. С этого дня ты будешь жить в моем доме.

Давид, узнав о случившимся, ожидал, судебного разбирательства между своими сыновьями. Но Авессалом не стал обвинять Амнона, опасаясь потерять свое имя. Давид обязал Амнона выплатить виру Фамари, а через полгода выдал замуж за вдового сотника.

5

Наступила весна. Работники, подоткнув рубаху, очищали поля подготавливая землю к посеву ячменя. По дороге проехали всадники затем прошли копейщики. Работники с интересом смотрели что будет дальше. Появилась большая колесница, в которой сидели трое мужчин и один из них Адонирам, начальник подневольных работников.

Работники быстро разбежались по своим местам, хорошо зная скверный характер Адонирама. Следом за колесницей проехал еще один отряд всадников.

В колеснице сидели царь Давид, Адонирам и Иосафат бен Ахилуд. Адонирам закончил свой доклад и откланявшись сошел с колесницы. Иосафат сказал:

– Мой царь Амнон недавно вернулся из северных земель. Местные владетели жалуются на его посягательства их дочерей. Я решил что будет лучше его вернуть. Два года уже прошло, Авессалом назвал свою дочь Фамарь и скоро вновь станет отцом. Он приехал из своих владений, и жаловался мне, что очень недоволен тем как поступили с Фамарь. Он желал сам о ней позаботиться.

– Чтобы она прожила во вдовстве нет, пусть лучше обретет покой в семье. А с Амноном надо что то делать. Поговорю я с ним по душам. Пригласи моих сыновей ко мне на ужин.

На ужин к царю Давиду пришли его сыновья. Амнон и Авессалом сидели в дальней части стола. По правую руку сидел трехлетний Соломон. По левую руку сидел калека Мефивоше́т, внук Саула. Прошло два года, и за это время Авессалом ушел весь в семью и говорили, что свою дочь он назвал Фамарь. Амнон тоже провел вдали от Иерусалима в наказание. Но Давид любил своего первенца, и потому поскольку не было обвинений со стороны Авессалома, дело замяли.

Ужин прошел спокойно. Амнон и Авессалом иногда посматривали друг на друга. Давид обратился к Амнону:

– Войско без тебя скучает, не хочешь вернуться к командованию?

– Мой отец, – удивился Амнон, – Это честь. Я больше не посрамлю тебя царь отец.

– А ты Авессалом, – повернулся Давид к Авессалому, – Не хочешь заняться, чем нибудь полезным. Может, хочешь стать управляющим? Я осматривал свои виноградники и мне кажется, что за Адонирамом надо приглядывать.

– Я подумаю, – Авессалом нахмурился, – А почему я не могу стать военным?

Амнон усмехнулся. Давид посмотрел на своего сына.

– У меня много командующих, зачем тебе быть одним из них. Не хочешь становиться управляющим тогда поезжай в Галаад. Там сейчас неспокойно, поэтому принимай город под свою руку. А ты Амнон поезжай на Филистимскую границу. Участились нападения на границе, поэтому наведи там порядок.

Авессалом почувствовал, что его хотят отослать как можно дальше. Он собрался с духом и как можно спокойней сказал:

– Мой царь отец у меня родился сын, и я не могу сейчас уезжать так далеко. И я был бы польщен твоим царь присутствием в Ваал–Хацоре что возле Эфрема. Мои люди стригут там овец, и поэтому случаю будет большой праздник. Я приглашаю тебя и твоих слуг на мое торжество.

Но царь ответил Авессало́му:

– Нет, мой сын! Если мы все придём, то будем тебе в тягость.

Несмотря на уговоры, Давид отказался, но дал своё благословение.

Тогда Авессало́м сказал:

–Если ты не пойдёшь, то пусть хоть мой брат Амно́н пойдёт.

Царь возразил:

– Зачем ему идти с тобой?

– Он мой старший брат и твой царь первенец. Это большая честь для всех моих домашних, если царь, таким образом, поприсутствует и даст нам свое благословение.

Царь устало махнул рукой.

– Хорошо я отпускаю своих сыновей, кроме Соломона он еще мал для таких путешествий.

Вечером Авессалом уехал в свой дом. Город веселился. А он все вспоминал проклятый царский ужин. У него на глазах Амнона восстановили во всех правах, а его отправляют как можно дальше. И он ничего не может сделать. Авессалом подошел к окнам и посмотрел на веселящиеся толпы.

Вошел слуга и осторожно произнес:

– К вам посетитель мой господин.

– Я никого не хочу видеть. Он представился?

– Да мой сао. Это Бенаия бен Иодай.

Авессалом был заинтригован. Он ожидал увидеть своего брата или Иоава бен Церуи. Но Бенаия бен Иодай до сих пор никогда не приходил к нему. Глава царских телохранителей был таинственным человеком и его многие боялись.

– Проси.

Бенаия вошел и без приглашения сел.

– Я заинтригован. Что такого важного ты можешь мне сообщить Бенаия бен Иодай. Ты глава царских телохранителей, неужели ты пришел арестовать меня?

– У царя есть для этих целей гатянин Иттай. А пришел я, чтобы сказать вам, что вы и ваш брат, глупые юнцы. Вы поссорились друг с другом из–за вашей сестры, более того вы попали в опалу и надолго лишились милости царя.

– Не забывай, с кем разговариваешь слуга престола. Я царский сын, а ты всего лишь слуга. И в опалу всегда можешь попасть ты. Помни свое место раб.

Бенаия бен Иодай сидел с каменным лицом, что еще больше напрягало Авессалома. Бенаия бен Иодай снисходительно улыбнулся и продолжил:

– Я помню, кто я и служу Давиду, поскольку это мой долг. Я знаю, что он помазан на Царство нашим Господом и его пророком Нафаном. Сейчас нужен мир в Царстве Израиля, а вы два царевича нарушаете мир. За насилие над Фамарь ты не выдвинул обвинения и не убеждай меня, что ты простил Амнона. Я вижу ты затаил обиду но прошу ради мира в Доме Давида усмири свой гнев.

Авесалом с недоверием слушал Бенаию бен Иодая. Он вдруг понял, почему Давид хочет отослать его. Однако все это не имело значения. То, что он задумал он свершит.

– И что теперь, – сухо спросил он?

– Уезжай на восток и забудь обо всем, вот мой совет,– жестко ответил Бенаия, – Усмири свою гордыню.

Бенаия ушел, а Авессалом вновь стоял у окна и смотрел на город.

– Я еще поквитаюсь с тобой Амнон за мою сестру, – прошептал Авессалом в пустоту…

Стрижка овец шла в начале весны, и сопровождалось большим торжеством. На торжестве часто присутствовали левиты и собирали часть шерсти в священный дар. Торжество устроенное Авессаломом было очень торжественным. Было выпито много вина Авессалом приказал зарезать несколько ягнят, чтобы устроить торжественный ужин для своих братьев.

Амессай подошёл к Амнону сидевшему с растерянным видом, он оглядывал гостей, явно искал Фамарь.

– Её здесь нет, не знаю, слышал ли ты, что царь выдал её за своего военного, недавно потерявшую жену думаю, она будет вполне счастлива в этом браке.

Амнон посмотрел на Амсессая и сказал:

– Страсть овладела мной, я был словно в дурмане, а когда всё произошло, я почувствовал себя осквернённым нечистым, поэтому я и прогнал ее. Когда я её вижу, я вспоминаю что овладел собственной сестрой. Жаль я не могу об этом рассказать Авессалому.

Аессай предполагал что планировал, сделай Авессалом, сыновья Иессея всегда относились к нему с презрением и потому спасать Амнона он не собирался.

– Авессалом тебя слушать не будет, поэтому пей царевич вино и забудь обо всём.

Когда Амнон опустошил бурдюк с вином к нему подошёл Авессалом. Посмотрев ему в глаза, он произнес:

– Пора нам посчитаться с тобой брат.

Амнон усмехнулся:

– А я думаю, почему ты так долго ждал, боишься со мной биться, ждал, когда я буду пьяным, но я в любом состоянии одолею тебя.

– Будь это поединок я бы вышел против тебя, но это расплата и потому сейчас ты умрёшь.

Амнон встал и кинул бурдюк в Авессалома.

– Если бы была возможность, я бы сейчас не стал трогать твою сестру но что случилось то случилось, раз ты так хочешь, будем биться насмерть.

Авессалом посмотрел за спину Амнону, двое выступили из тени и ударили Амнону копьями в спину. Амнон застонал, но всё ещё стоял на ногах и в это время третий нанёс удар копьем в живот. Со свирепым взглядом и кровавой пеной на губах он упал на землю и умер.

Царевичи, увидев это, вскочили на мулы и сбежали. Авессалом стоял над телом брата и глухо сказал:

– Дело сделано.

Давид, закончивший ужин с Вирсавией, заметил внезапное оживление во дворце. Люди бегали по коридорам, стучали двери, раздавались крики. Он наклонился через окно и заметил при свете танцующих факелов несколько мулов, которых слуги вели в стойла. Давид попросил одного из слуг узнать что происходит.

Слуга вернулся весь бледный.

– Мой царь… Мой царь! Царевичи… Твои сыновья… все убиты!

Давид весь побледнел.

– Убиты – кем? – закричал он.

– Прости меня, мой царь, прости меня… Авессаломом!

Эфраим прибежал с другими слугами: он поддержал шатающегося Давида и довел его до комнаты. Едва войдя, Давид разорвал свои одежды и с криком бросился на ложе. Женщины кричали в своих комнатах и царапали лица.

В это время в царской спальне появился Ионадав. Он прошел через толпу и бросился в ноги своему дяде.

– Пусть мой господин не думает, что убили всех царских сыновей. Умер только Амно́н. Это было сделано по приказу Авессало́ма. Он замышлял это с того дня, как Амно́н изнасиловал его сестру Фама́рь. Пусть мой господин, царь, не обращает внимания на слова, будто умерли все царские сыновья, потому что умер только Амно́н.

Наконец Давид пришел в себя, приложил руки к лицу, посмотрел на своего племянника и крикнул надломленным голосом:

– Откуда ты это знаешь?

– Я расскажу тебе это, мой царь, мой дядя. Но успокойся сначала.

Давид оперся о плечо молодого человека, чтобы встать. Новость распространилась по дворцу. Вскоре из окна послышался крик женщины. Это была Ахиноам, мать Амнона. Плач других людей заполнил ночь. К горю Ахиноам присоединились остальные женщины.

– Оставьте нас, – сказал Давид. – Эфраим, принеси нам воды.

А когда они остались одни, Давид налил воды в бокал и велел молодому человеку сесть на табурет.

– Теперь рассказывай.

– Амнон увидел Фамарь, твою дочь, сестру Авессалома. Он обезумел от желания. Был как больной. Не мог и часу прожить, чтобы не видеть ее.

Ионадав опустил глаза.

– Это я ему посоветовал сказать тебе, что он болен и попросить тебя разрешить Фамарь позаботиться о нем.

Давид задохнулся. Он вспомнил свое желание Вирсавии. Вся эта история напоминала его собственную, о который он хотел бы забыть.

– Я все это помню! – сказал он тихо.

Давид почувствовал себя состарившимся; он все это знал. Тогда он разгневался на Амнона. Он не наказал его, так как не хотел еще одного скандала во дворце. Это был его старший сын, и он его любил.

– Мне казалось, что все забыто, погребено, – сказал он. – Прошло два года… И Фамарь смирилась…

– Авессалом, он не забыл. Я был на этом празднике стрижки овец. Амнон поехал туда вместе с другими. Авессалом вчера вечером организовал великолепный праздник. Мы много выпили. И когда Амнон опьянел, Авессалом приказал своим слугам убить его. Они это сделали в нашем присутствии, закололи его копьями. Мы убежали.

Давид долго молчал. Таить злобу два года! Он выпил немного воды, и у него сдавило сердце. Он сказал:

– Вы словно дикие ослы. Знаете только свои желания и силу. Вы знаете лишь власть. Вас никогда не учили закону.

Ионадав вопросительно посмотрел на него.

– А где сейчас Авессалом?

– Он сбежал. Я не знаю куда.

– Ему лучше не возвращаться.

Забрезжила заря.

Эфраим постучал в дверь.

– Дозорный заметил по дороге, идущей по склону холма, спускается множество людей. Ему показалось, что он узнал царевичей.

Ионада́в сказал царю:

– Вот видишь, царские сыновья вернулись. Всё так, как говорил твой слуга.

Давид вышел на террасу. В серых сумерках раннего утра он и вправду узнал своих сыновей, которых вел Адония. Они продвигались сквозь лохмотья ночных туманов. А неподвижное тело, завернутое в плащ и лежащее на одном из мулов сзади, это, несомненно, был Амнон. Слезы покатились по его щекам.

На лестнице раздались шаги, открылась дверь, это были плачущие царевичи. Он принял их в свои объятия. Один лишь Бог мог судить.

Хушай молча, поднял чашу с вином.

Иттай поднял чашу и выпил. Похороны прошли тихо. Давид не стал устраивать пышные похороны своего старшего сына. Иттай винил себя в произошедшем.

– Я должен был охранять наследника, – тихо произнес он, – Я должен был почувствовать, что Авессалом не успокоится, но убить брата кто вообще мог представить такое. Кто мог предположить, что Авессалом решится на такое.

– Я тоже не думал, что такое произойдет, – тихо произнес Хушай, – Кстати, ты же служил у царевича. Как так получилось, что он прогнал тебя? Ты мог бы быть уже большим человеком при дворе…

– Все не так как ты думаешь, – угрюмо произнес Иттай, – Я был воином того корпуса которым командовал царевич. Мы брали Гат, мы громили войска филистимлян, моавитян и других. Но однажды в походе против Амонитян, наш корпус ушел далеко на север. Мы перехватили гонца и узнали, что идут сирийцы на нас с большим войском. Необходимо было отступить, но царевич пожелал продолжить грабительские рейды. Я встал у него на пути, и он приказал мне убираться вон.

– Теперь понятно все. Ты предупредил Давида, и вы встретили сирийцев и разбили их. Царевич прогнал тебя и потребовал твоей казни. А Давид прогнал его и отстранил от командования. Хорошо, что он не узнал тебя раньше.

– Думаю, он уже знает обо всем, – глухо произнес Иттай, – Я поймаю его и приведу к царю на суд.

– Даже не думай Иттай об этом. Все Авессалом бежал, а Амнон мертв. Авессалом долго не сможет скрываться и рано либо поздно вернется.

6

Большой отряд всадников одетых в броню остановился на берегу реки. Отряд возглавлял царский сын Адония сын Давида. Уже несколько дней они преследовали банду грабителей, что совершали налеты вдоль земель Дана и Ефрема. Грабители ушли, теперь это было ясно в Филистимскую землю.

Адония спешился на землю и, сняв шлем, подошел к реке. Вытащив платок, он смочил его и вытер распаренное лицо. Посмотрев на другой берег, он повернулся к своим офицерам. Они спешились и подошли к нему.

– Теперь ясно, что беда пришла к тем, кого мой отец простил. Филистимляне нападают на наши земли. Пора показать им нашу силу.

Один из командиров возразил:

– Мой сао мы не знаем кто эти грабители. Возможно, они и не связаны с Ахишом. Мы знаем лишь, что они укрылись в Филистии. Пожалуй, стоит запросить совет у царя. Между нашими землями договор о мире и не стоит его нарушать. Царь может не подержать наш поход.

Адония поморщился. Не любил он, когда ему давали советы. Но этих командиров специально выбрали, чтобы они помогали Адонии. Поэтому резко обрывать он не стал.

– Мы должны устранить угрозу, а потом поговорим и с Ахишом. На ночь остаемся здесь, пока не подойдут наши отряды. А утром переправимся на тот берег. Отправьте курьера в Иерусалим, и я уверяю вас, царь не остановит нас. Как разберемся с грабителями, известим обо всем Ахиша.

Командиры ушли отдавать приказы. Адония повернулся к своим оруженосцам Ионафану и Ахимаасу. Бывшие оруженосцы царевича Авессалома были отданы Адонии. Видимо в наказание за поддержку глупых затей Авессалома. Ионадав и Амессай вообще уехали, опасаясь гнева Давида. Ионафан и Ахимаац по полной расплачивались за верность царевичу.

– Ионафан расставишь охрану и разошли всадников прочесать округу. Ахимаац ты ждешь наши подкрепления и разместишь прибывших. А сейчас поставьте мне палатку и организуйте ужин.

Позже вечером встречая прибывших копейщиков, Ахимаац встретился с Ионафаном. Он возвращался после обхода караулов. Наблюдая, как ставят многочисленные палатки, Ионафан сказал:

– Наша верность обернулась наказанием. Но хуже всего то, что я не знал о планах Авессалома. Он имел право на месть а царь не наказав Амнона сам создал такую ситуацию. А теперь мы в ужасном положении. Адония относится к нам как к отребью.

– Мы можем сделать как Амессай, – заметил Ахимаац, внимательно смотря за прибывающими военными, – Уедем в свои дома. Или можем бежать в Гезер и затем в Гешур. Можем сбежать и предупредить Ахиша обо всем.

Ионафан внимательно посмотрел на Ахимааца.

– Интересное предложение. Но я надеюсь, ты это не серьезно.

– Конечно, у меня отец не выдержит позора.

Ионафан решил прекратить дальнейший разговор и ушел.

На грабительские рейды уже давно не ходят отряды свирепых воинов под руководством удачливых князей. Царь Давид прошелся по всей земле Филистимской уничтожая своих врагов. Но после военных походов в небольших городках скопилось много бывших военных.

Они были сборищем южан бежавших от новой власти. Своими в этих землях они не стали, поэтому решились на налеты. Но их грабежы быстро пресекли, и они едва унесли ноги. Сейчас группа из двух десятков человек грелись у костра.

Предводитель говорил:

– Мы сделали первый шаг. Здесь мы в безопасности. Сейчас отсидимся, а потом вернемся. Там много богатых городов, еще поживимся.

– Сомневаюсь я, что стоит продолжать, – возразил ему собеседник с длинными усами и шрамом над глазом, – Нас быстро остановили. И они преследовали нас и по реке. Они не остановятся, пока нас не поймают. Я ухожу.

Начался спор, который мог перерасти в схватку. Но внезапно из темноты появились всадники. Они кололи копьями мечущихся грабителей и рубили их мечами. Все кончилось быстро, и когда Адония подошел к раненому его товарищей готовили к казни.

– Я смотрю, ваш вожак бежал. Не скажешь куда?

Раненых грабителей начали рубить.

– Ну, говори и можешь уходить.

Он не боялся этих евреев, но злость на вожака подвела его.

– Он бежал в крепость, что Макаца. Отпустите меня, и я покажу, где это.

Адония усмехнулся и встал.

– Я знаю это место.

В Гате все дела администрации подчинялись Далиде, царь Ахиш был болен, он уже не мог управлять городом, поэтому, когда пришла новость о захвате Макацы Далида была в растерянности. Как верховная жрица храма Астарты в Гезере она имела свои притязания на земли Макацы. Она не знала, что предпринять в этой ситуации, объявить войну Израилю, это было опасно. Поэтому посовещавшись с близким кругом советников, Она решила ничего не говорить Ахишу. Она послала письмо Давиду с требованием чтобы его люди оставили Макац также она послала большой военный отряд в Макац, чтобы предотвратить дальнейшее продвижение евреев. Однако дело затянулось переписка результата не дала, Давид отвечал следующим образом что ситуация на границе о занятии Макаца никак не влияет на взаимоотношения двух царств. Уведомил о полном соблюдении всех договоров о соблюдении границ и со временем пообещал удалить гарнизон из Макаца как только ситуация на границе станет спокойнее. Далиде стало понятно что вся это ситуация лишь начало но даже если Ахиш об этом узнает, он ничего не предпримет. Он был болен, лежал в постели, ему было уже не до проблем царства. Поэтому оставалось лишь ждать того дня когда всё окажется во власти Далиды и придётся всерьёз схватиться с Давидом.

Море в этот день было очень спокойным, ветер слегка колыхал траву на берегу. Гусиный клин начал кругами спускаться к воде, и в этот момент полетели стрелы. Три птицы упали, и клин взмыл в воздух. Трое мужчин в охотничьих одеждах вышли на берег реки, и оруженосцы бросились в воду, вытаскивая добычу.

Царевич Авессалом, с удовольствием посмотрев на сбитого им лично гуся, довольно сказал:

– Никогда я не ходил на охоту. Хотя стрелять учился, у нас вообще не принято охотится на животных. Это же создание нашего Бога, а первый охотник в наших писаниях был врагом нашего Создателя, поэтому мой отец не разрешал нам охотиться.

Княжич Иорам весело произнес:

– Здесь тебе запрещать никто не будет охота – это вообще привилегия знати, а ты к тому же внук нашего царя.

Его товарищ княжич Кеназ поддержал товарища:

– Соглашусь с княжичем охота это привилегия знати, простолюдинам некогда охотиться, они обрабатывают поля, а мы можем поохотиться. Да и смотри, какого жирного гуся ты убил сегодня, будет прекрасный ужин, попросим приготовить на вертеле жареного гуся.

Иорам тоскливо произнес:

– Еще бы на кабана сходить, вот это была бы весёлая охота, но нас троих там было бы мало, очень опасное животное.

Авессалом сказал:

– От гуся не откажусь, но на свинью не пойду, наш закон запрещает, есть свинину, грязное животное.

Иорам с Кеназом переглянулись.

– Царский сын, а почему ты сидишь здесь, а не требуешь от царя справедливости. Ты старший сын когда–нибудь ты станешь царём, ты совершил возмездие, убил насильника и теперь ты в изгнании. Если ваш закон настолько суровый что даже цари ему подчиняется, то скажи, нарушал ли царь хотя бы раз этот ваш закон.

Авессалом тихо произнес:

– Нет, последняя жена моего отца не по закону вошла в нашу семью. Царь отобрал её у мужа и убил его, он провёл с ней ночь, но она не могла ему отказать. Говорят, Бог наш покарал его за это и первый их ребёнок умер, потом родился мой брат Соломон и пророк Нафан объявил Божью волю, что этот ребёнок станет царём.

Тут даже Кеназ удивился.

– То, что ты рассказал очень интересно, такие случаи случались, но ты говоришь, что ваш закон един для всех. А царь совершил такое нарушение закона, а плод греха объявил ещё и наследником. Ты как старший царский сын имеешь все права на престол, а если царь стал безбожником, то народ от него отвернётся. Если станешь царём, позови нас, и мы будем служить тебе.

Иорам поддержал товарища:

– Да ты царский сын и имеешь все права на престол, и поэтому мы поддержим тебя, если ты решишь добиваться своих прав.

Авессалом сказал:

– Спасибо за такую поддержку, но пока я нахожусь здесь, я ничего сделать не могу. Уже два года я живу в этой земле и мой отец ни разу не прислал мне никакого послания.

Иорам сказал:

– Не торопись со временем, хотя помощь может прийти из другого места. В городе гостит один человек, и он уже спрашивал о тебе. Он родом из Гата и очень хочет поговорить с будущим царём Израиля. Думаю, что сегодня после ужина можно устроить разговор. Поговорите, может быть то, что он предложит тебе понравится царевич.

После ужина Авессалом вышел прогуляться в саду и к нему подошёл тот о ком ему уже говорили. Он представился:

– Меня зовут Кинеав и родом я из Гезера. Верховная жрица храма Астарты дочь царя Гата Ахиша а её сестра верховная жрица храма Астарты в Экроне. Они хотят мира от войны все устали, но ваши жрецы готовы проливать кровь они требуют новых походов от вашего безумного старого царя. Ты царский сын и мы хотим перемирия, готовы заключить с тобой договор, если ты в ближайшее время станешь царём.

Авессалом не доверчиво смотрел на него.

– Вы филистимляне наши враги. Несколько поколений наших предков воевала с вами. Были убиты вашими воинами наш судья Самсон, наш царь Саул и три его сына, а потом вы их повесили на стене в Бет–Шеана. Так о каком мире может быть идти речь.

– Я уполномочен вести переговоры о том, что происходит сейчас, говорить о том что делали наши предки не вижу смысла. Но ваш царь постоянно жаждет крови. Три города он захватил и на этом не остановится, а мы предлагаем помочь тебе царевич сесть на престол Израиля и вечный мир между нашими народами.

– Вы предлагаете мне убыть собственного отца, подвергнуть разорению часть населения, которые поддерживают моего отца. Я его старший сын и когда придёт время, возможно, стану царем, и мы вернёмся к этому разговору.

– А каким образом ваш отец царский сын стал царём. Может он был сыном царя Саула.

Тут даже Авессалом смутился.

– Нет, он был начальником царских телохранителей и мужем дочери царя Саула. Он попал в опалу я все южные земли стали его территорией. Он также сложил царю Ахишу до смерти царя Саула. Последний сын Саула был убит и после этого мой отец стал окончательно царём всего Израиля.

– Если ваш отец всё это сделал, то, как же ты царский сын боишься пройти этот путь.

7

В престольный зал вошел эскорт из военных боевых командиров и копейщиков евреев. Вокруг стояли придворные филистимляне. Командир прошел вперед к престолу, где сидел наследный царский сын Гата Ахиш младший.

Ахиш был еще молодым пятнадцатилетним юношей, но рядом с ним стояли его старшие сестры. Далиде было двадцать лет, а Аталии двадцать пять лет. Аталия была хмурой и смотрела на евреев с опасением. А Далида смотрела прямым уверенным взглядом владычицы.

Командир был молод, не старше Далиды. Выглядел он весьма гордым и особенно Далиде не понравился его нагловатая ухмылка. Он поклонился и чопорно произнес:

– Приветствую вас господин царский сын Ахиш сын царя Ахиша. И вас госпожа Далида дочь Ахиша и госпожа Аталия дочь Ахиша. Я царский сын Адония сын Хаггит и царя Израиля Давида. Мой отец царь давид отправил меня выразить вам соболезнования в связи с кончиной царя Ахиша.

Ахиш не шелохнулся. Он сидел молча. Далида произнесла:

– Спасибо вам за то, что прибыли поддержать нас. Надеюсь царь не забыл об обещании предоставить нам детям царя Ахиша управлять Гатом.

Адония усмехнулся.

– Мой отец помнит об этом. Но многие князья в Филистии могут оспорить этот договор. К тому же мы опасаемся, как бы некоторые сепаратистские лидеры не повлияли на юного царевича. Как вы знаете, я управляю Макацом. Мы вводим гарнизон в Гат и проконтролируем полную безопасность царской семьи.

Новость явно никому не понравилась. Придворные недовольно начали переговариваться. Далида переглянулась с Аталией. Она произнесла:

– Спасибо за вашу заботу. Но вы можете расположиться за стенами города. Здесь мы в полной безопасности.

Адония покачал головой.

– Нет. Мы расположимся во дворце. Мышь не проскочит. Наша обязанность, полностью контролировать вашу безопасность.

Далида с улыбкой произнесла:

– Спасибо за вашу заботу.

Она встала и вместе с Аталией и Ахишом удалилась из престольного зала.

– Негодяй! Мерзавец! Он нарушил клятву нашему отцу. Проклятый Давид.

Аталия и Ахиш спокойно сидели и смотрели на приступ истерии у Далиды. А она продолжала:

– Как он мог так поступить. Наш отец отдал ему венец Гата. А он предал клятву и прислал своего сынка Адонию. Вы видели как он нахально себя вел. Он уже чувствует себя хозяином. А завтра он захочет сделать меня своей наложницей.

При этих словах Аталия расхохоталась.

– Дала умоляю, пощади меня. Твоя фантазия не имеет границ. Он конечно нахал, но до этого не дойдет. Давид понимает, что народ наш будет все это терпеть, пока они соблюдают закон. Иначе, зачем вообще устраивать эту коронацию. Он просто хочет получить контроль над Филистией.

– Я призову на помощь Гезер, – спокойно сказала Далида сев на софу, – Они давно ждут своего шанса ответить. Евреи все больше ведут себя как хозяева Иоппии. С них уже боятся брать торговые пошлины.

– Зачем Давиду нужен наш город, – спросил Ахиш, – Он же теперь подчинил все побережье.

– Я думаю, дело все в том, что он хочет отдать дорогу на Иоппию иудейским купцам, – сказала Аталия, – Сейчас на побережье в основном даняне а купцам иудеям приходится делать большой крюк огибая Гезер.

– Это все неважно, – сказала Далида, – Я хочу, чтобы евреи убрались из моей страны. Я призову Гезер напасть на Иудею.

– Ты понимаешь, что гезериты потребуют в ответ за помощь поддержать их против Давида, – сказала Аталия, – А это означает долгую и кровопролитную войну.

– Я боюсь сестрица, – произнес Ахиш, опасливо оглядываясь на окна, – Давид могуч и ужасен. Так ведь говорят все люди. А если этот Адония обо всем узнает и захватит дворец.

Далида подошла и обняла Ахиша.

– Мы справимся и перехитрим Давида, – прошептала она, – Мы сильней этого тирана.

– Ты поможешь нам Аталия, – спросила Далида?

– Чем? Я возвращаюсь в Экрон. Вы хотите развязать войну. Нет, я конечно помогу. Я могу поговорить с князьями, чтобы они не стали помогать Давиду. Но в Экроне я имею влияние лишь среди поклонников Астарты.

– Мы надеемся на тебя, – сказала Далида, – От этого зависит наше будущее.

В этот вечер Далида приняла у себя молодого человека. Его звали Реи, он служил царю Ахишу и был родом из одного из вассальных племен.

– Ты служил моему отцу. Сослужишь ли ты службу и для меня Реи?

– Я готов служить вам моя госпожа.

– Возьми этот перстень. Завтра моя сестра покидает Гат, и ты войдешь в число ее новых слуг. В Гезере этот перстень откроет тебе вход к царю, и передашь ему это послание.

– Я все сделаю моя госпожа.

– Иди Реи и будь осторожен.

На рассвете из городских ворот выходила торжественная процессия. Принцесса Далида провожала свою сестру Аталию. Аталия решила покинуть Гат. Военные отряды гатийцев, личная свита Далиды сопровождали Аталию. Также возле Аталии ехали на лошадях всадники копейщики. Эти воины были из Гезера. Они носили на шлеме перья как и все филистимляне.

Адония стоял на вершине башни и смотрел на процессию. Аталия уходит. Конечно, она как старшая имела право все возглавить, но нет. Но что если Аталия что–то замышляет. Он спросил:

– А если она поднимет на восстание экронцев?

Позади него стоял личный советник его отца, Хушай. Он давал советы царю во время походов и потому был приставлен к Адонии.

– Нет, – произнес Хушай, – Ее влияние в Экроне не слишком большое. В Экроне гораздо больше почитается Дагон и потому я бы не опасался неприятностей.

– И все же я опасаюсь…

Гарнизон Макацы был небольшим не более пятисот воинов. Поскольку оккупация не было предусмотрена, крепость захватили случайно, но Давид решил всё оставить, как есть понаблюдать, что из этого получится. Именно поэтому гарнизон не увеличивали и даже планировали сократить.

Адония сидел в комнате в высокой башне, масляный светильник освещал небольшое пространство над столом, за которым он сидел. Огонёк светильника под порывами просачивающегося сквозняка покачивался, отбрасывая причудливые тени на стенах.

Адония смотрел на лист бумаги и думал над текстом. Отъезд Аталии из Гата вызвал у него опасения. Поэтому он вернулся в Макацу и сейчас его люди все больше натыкаются на разъезды гезеритов.

Оруженосец открыл двери и впустил Ахимааца и Ионафана.

Запечатав письмо и положив его в футляр, он протянул его и сказал:

– Это послание нужно доставить к царю Давиду.

Ионафан молча, взял футляр, а Ахимаац сказал:

– Всё сделаем мой господин.

Адония беспокоился не просто так, он разослал конные разъезды и получал информацию обо всём что происходит. А происходило явно неприятная для него вещь, передвигались большие отряды, походу собирались штурмовать крепость.

Адония захватив крепость, не занимался благоустройством крепости, он попросту не успел. Узнав о передвижении больших отрядов гезеритов, он вновь отправил гонца к Давиду. Они пришли через неделю после отъезда Ахимааца, но к крепости приближаться не стали. Они поставили несколько лагерей, таким образом, окружив крепость.

Адония наблюдал со стены как к воротам идет несколько человек. Вперед вышел большого роста воин. Он держал копье как ткацкий навой и напоминал великана из легенд о поединке Голиафа и Давида.

– Меня зовут Лахми я брат Голиафа, что убил твой отец. Царский сын Адония вы захватили Макацу принадлежащую Гезеру, сдайте город, и никто не пострадает.

– Мы с тобой знаем незнакомец, что это ложь, – крикнул Адония, – Макаца принадлежит царю Давиду, иди к нему с претензиями.

– Ты сам выбрал.

Крепость можно было оборонять, но людей у Адонии было мало. На следующий день большие отряды направились к стенам крепости. Действовали они слаженно, лучники вели обстрел крепостных стен и под их защитой десятки отрядов полезли по лестницам вверх.

Адония метался по стене, пытаюсь увидеть слабые места в обороне. В этот момент он увидел, что дальнюю часть стены уже захватили и понял, что его просто перехитрили. Затрубив в рог, он отступил к высокой башне, его люди бежали к нему, а на стенах уже появились гезериты. Возле башни Адония стоял с лучниками, прикрывая отход. Его люди укрылись в башне, и в этот момент появился Лахми. Адония огляделся и увидел, что его люди были мертвы, он взял меч в руки, поскольку уйти он уже не успевал.

В этот миг посыпались стрелы из башни, и до Адонии Лахми дошел один. Отбросив утыканный стрелами щит, Лахми бросился в атаку, держа тяжелое копье. Адония метко пустил стрелу и сбил шлем с противника. Лахми кинул копье и разломал щит, царевич отлетел на несколько метров. Лахми схватился за голову и упал.

Гезериты попытались подойти к башне. Но посыпались стрелы и в ответ гезериты тоже начали стрелять. Когда они подошли к башне, то царевича уже не было, а Лахми был убит выстрелом в глаз.

Со стены послышался крик:

– Знайте филистимляне что вашего героя убил я Элхана бен Яира.

Трижды они подходили с разных сторон пытаясь овладеть башней, и каждый раз натыкались на ожесточённое сопротивление. Гора Гове хорошо подходила для обороны крепости и именно поэтому здесь когда–то построили крепость Макаца. Небольшая крепость в дальней части Макацы была неприступной, и потому было решено взять измором.

Гешур, небольшое царство, в северной части Палестины на Голанских высотах. В Гешуре скалистая местность и в небольшом городе Вифсаида правил царь Талмай сын Аммихуда. Царь Талмай подержал Давида в начале его правления надеясь на развал Израильского царства но вышло наоборот.

Он хорошо помнил царя Саула, то с какой яростью он воевал со всеми соседями. Давид был самым успешным из его военачальников. Когда царем стал Иш–Бошет, Талмай подержал укрепившегося в Хевроне Давида.

Гешур вернул себе прежние территории в предгорьях Голанских высот. Но Талмай по–прежнему опасался усиления Израиля и потому принял у себя опального своего внука Авессалома, сына Давида. Но в его верности Гешуру было сомнительно.

Реи смотрел на Авессалома. Царский сын был молчалив. Реи изучающее смотрел на спокойное лицо и холодный взгляд из под густой копны волос. Реи начал ворошить свою память, собирая все, что он знал о Авессаломе. Царевич был сыном Маахи, дочери царя Талмая. Будучи связан с царской семьей, Авессалом имел возможность претендовать на престол.

Но Давид благоволил к Соломону, сыну Вирсавии своей последней жены нареченной царицей. Своего старшего брата Амнона Авессалом убил за насилие над сестрой Авессалома. Его брат Килав умер рано и потому Авессалом был старшим сыном на сегодняшний день.

– Я надеюсь, наш договор остается в силе, – говорил Авессалом, – А эти ваши усилия по захвату Макаца просто смешны. Необходимо держаться уговора, вы сейчас разозлите царя Давида, и он приступит к захвату Гезера.

– Мы обещали направить войска в Израиль по вашему зову, – ответил Реи, – И сейчас наши войска вступили в Израиль. Еще не много и царство вашего отца развалится на части, и мы поднесем венец вам.

– Все же мой план лучше, – покачал головой Авессалом, – Мой отец очень опытен в политике, интригах и военных конфликтах. Неужели вы полагаете, что он будет просто смотреть на то, как вы разоряете его царство.

– Мой господин. Неужели Давид сможет отбиться.

– Да, – спокойно ответил Авессалом, – Любую внешнюю агрессию он сможет отбить. Мой отец уничтожил все независимые города в Израиле и захватил три города филистимлян. Он уничтожил Амон и Моав, а также разгромил сирийцев. А вы кто такие? У вас нет таких сил. Скоро он направит войска в Макацу и выкинет вас из Израиля. А после этого очистит Гат и займется Гезером.

– Как все просто, – Реи был ошеломлен, – Неужели у нас нет шансов.

– Возвращайся к своим людям и уводи войска, – строго сказал Авессалом, – Иначе все наши планы не состоятся.

Реи на следующий день был приглашен на обед к царю Талмаю. Талмаю было уже более шестидесяти лет. Он расширил пределы свое царства на Галаадские города, а затем вынужден был их отдать. Он постоянно опасался северного Хамата, сирийцев Цовы, Маахи и своего зятя Давида.

Они расположились в саду в беседке. Талмай пил разбавленное вино и смотрел на своего собеседника. Реи был еще молод, но уже назначен доверенным лицом Аталии. В то же время именно молодость давала шанс узнать, то, что иначе не узнаешь никогда.

– Так что вы скажете Реи, – говорил царь, – К чему приведет эта ситуация. Неужели филистимляне вернут себе свое влияние над Израилем. Вы что же направитесь в саму Иудею. А не боитесь, что они вас просто уничтожат.

– Возможно, – уклончиво ответил Реи, – В любом случае мы же нападем совместно с Экроном, возможно сирийцы помогут нам. Евреи не смогут найти силы, чтобы противостоять нам.

– Как интересно, – царь задумчиво смотрел на Реи, – Скажу одно. Если бы я не знал кто такой Давид, я бы поверил. А так нет. Вас ждет поражение. Да чуть не забыл, гонец доставил вам послание.

Реи взял свиток и развернул его. Текст письма ужаснул его. Израильтяне наступают на Гезер. Местные владетели переходят на сторону евреев.

– Что–то случилось, – спросил царь Талмай?

– Израильтяне в Гезере, – Реи посмотрел на Талмая, – Вы пойдете с нами. Мы же сможем победить с вашими воинами.

Талмай задумчиво смотрел в сторону не торопясь с ответом. Видимо прикидывал, что ему выгодней. Наконец он сказал:

– Это не моя война. Вы затеяли гиблое дело и хотите, чтобы я подставил под удар все мое царство. Нет, молодой человек. Я нейтрален в большой политике.

Реи понял, что спорить бесполезно. Попрощавшись, он быстро ушел собираться в дорогу.

8

Близ Шаалвима состоялось большое сражение израильтян и филистимлян. Филистимляне заняли позицию на равнине и имея преимущество в колесницах на заходили в горы. Израильтяне держались на холмах и вели прицельный обстрел стрелами. Потеряв много воинов, филистимляне отступили к Экрону.

Реи распорядился занять оборону на стенах. Но израильтяне не стали брать Экрон штурмом. Реи тяжело вздохнул. Израильтяне поставили лагерь возле города и стали ждать.

Реи с неприязнью вспоминал гешуритов. Вместо того чтобы помогать они остались нейтральными. Ишби–Бенов собрал своих людей и отступил в Гезер, где укрепился за крепостными стенами.

Войско филистимлян после ухода евреев разошлись по своим домам. Лишь сотня воинов осталась в Экроне. Хмурый военачальник Ишби–Бенов объезжал укрепления и проводил смотры.

В начале лета, наконец, появились израильтяне. Они встали лагерем возле Экрона и перегородили путь огромным частоколом и каменой насыпью. А еще пришло известие, что евреи прошли на север и поставили лагерь возле Гезера.

Ишби–Бенов поспешил в Гат, и с ним поехал Реи. Холодные дожди на равнине и постоянное пребывание в шатрах надоели посланцу Аталии. Они очень быстро добрались до крепости, и попали на военные совет.

Царь Гезера говорил:

– Израильтяне у наших дверей. Поэтому я предлагаю атаковать и уничтожить этот гарнизон. Если мы не сделаем этого, то они сами нападут на нас.

– Чушь, – закричал кто–то из Экронцев, – Трусы гезерские. Эти евреи прошли по вашим землям, а вы попрятались по норам как крысы. Если бы они прошли через наши земли, то у них земля бы горела под ногами. Один из тысячи добрался бы до Макацы.

Гезерцы вскочили, выхватывая мечи.

– Смерть Экронским подонкам!

Аталия встала и подняла руки. Разъяренные воины опустили оружие.

– Сядьте, – спокойно произнесла она, – Мы здесь собрались решать вопросы. А вы можете лишь оружием махать. Успокойтесь и давайте говорить по существу.

Все замолчали. По существу сказать никто ничего не мог.

Военачальник Ишби–Бенов произнес:

– Моя госпожа. Наши стены этим воякам не преодолеть. Но вот их нахождение так близко от нас опасно. Это сковывает нам руки. Мы не можем действовать пока они у нас в тылу. В то же время наше нападение спровоцирует прямое вторжение в наши земли евреев.

– Одобряю, – произнесла Аталия, – Мы ничего делать не будем. Мы подождем благоприятного времени.

Реи прошел в сад. В беседке сидели Аталия и Итма. Итма был военачальником Экрона родом из Моава. Это был интересный человек. Один из тысяченачальников Моава бежал в Экрон и был приближен к царю. Сейчас он был начальником войска Экрона и пытался не допустить падение этого города.

Еще он заметил неподалеку незнакомца в одежде израильтянина. Его звали Хушай. Он был советником царя Давида. Но Реи не доверял ему. Он вообще не доверял евреям.

– Так что вы скажете мне Итма, – говорила Аталия, – Можно ли надеться на помощь со стороны царя Экрона? Если царь поможет Гату и Гезеру то мы сможем выстоять против израильтян.

– Наш царь не испытывает проблемы с царем Давидом и очень не доволен что вы втравили его в эту войну, – ответил Итма, – Мощь Филистимлян уже не вернешь. А вот Израильтяне конечно опасны. Но мое мнение здесь не играет никакой роли. Царь Экрона решения принимает сам и пока не ошибался. Сами посмотрите, как он до сих пор сохраняет свое положение, когда три филистимских владыки уже потеряли свое царство.

– Падение трех владык дало шанс многим, – согласилась Аталия, – Но время маленьких царств ушло. Теперь правят большие царства, такие как Израиль. И скоро наш мир разделят новые владыки, и в этом мире Экрону придется подчиняться. Ваш царь проиграет и вас ждет прежнее положение провинции.

– И что предлагаете вы, – вновь спросил Итма, – Вы поставите царем нужного человека. Царем Гата сделаете Ахиша. И что дальше? Вам не удастся держать эти земли под контролем. А если начнется вторжение со стороны моря.

– Вы видите какой–то выход?

– Да. Примите титул верховной жрицы Дагона.

Аталия от удивления даже не знала что ответить.

– Да я понимаю, что это неожиданный ход. Но это необходимо. Ваша сестра уже объявила себя верховной жрицей Гата и Гезера. Вам нужен равнозначный титул для управления Экроном. Тогда и царь послушает вас.

– Но господин Итма, – наконец сказала Аталия, – Вы же знаете что это за титул. Всегда жрецом был мужчина, и подчинятся мне, многие не захотят.

– Да жрецы будут проклинать вас, – ответил Итма, – Но только если вы проявите слабость. Союз трех городов это большая сила и израильтяне не смогут победить вас.

– А что вы скажете господин Хушай?

Хушай поклонился Аталии.

– Моя госпожа я здесь не как представитель царя Давида. У меня свой интерес чтобы Экрон оставался грозным соседом. И потому союз трех городов станет такой угрозой, что израильтяне пойдут на переговоры.

Реи проводил Итму и Хушая, а Аталия удалилась к себе. Это решение нужно было принять ей самой. Поэтому она целый месяц исследовала древние манускрипты и советовалась со жрецами. Весной на большом собрании всех князей Филистимских Аталия была избрана верховной жрицей Дагона.

Иоав несколько раз просил царя вернуть Авессалома но Давид отказал. Про Авессалома больше не говорили во дворце. Братья и сестры избегали разговоров про беглого брата. Маана мать авессалома также ничего не говорила. Ни одна из двух жен Авессалома не просила о милосердии. Жены Авессалома уехали в Гешур.

Давид не хотел больше слышать про своего сына, но в Иерусалиме, во дворце, наполненном женщинами и другими честолюбивыми людьми, интриганами, сплетниками, слухи расползаются быстро. Авессалом убил его своего брата. Давид не собирался такое прощать.

Но дворец и Иерусалим словно померк без красоты и взрывов смеха Авессалома. Однажды на приеме по случаю визита царя Хамата Авишай рассказал историю.

– Сановник царя Хамата рассказал одну историю, которую сам наблюдал. Царь провел учет со своими советниками и призвал выплатить все долги своих рабов. Когда он стал собирать долги, к нему привели человека, который был должен ему 10 000 талантов.  Но поскольку ему нечем было заплатить, царь приказал продать его самого, его жену и детей, а также всё его имущество и выплатить долг. Тогда этот раб упал на колени и стал его умолять: „Подожди немного, и я всё тебе выплачу!“ Сжалившись, царь отпустил раба и простил ему долг.  А этот раб вышел от него, нашёл другого раба, который задолжал ему 100 шекелей, схватил его и стал душить, говоря: „Верни мне всё, что должен!“ Тогда тот раб упал на колени и стал его умолять: „Подожди немного, и я всё тебе верну!“ Но первый раб не захотел ждать, а приказал бросить его в тюрьму и держать там, пока он не вернёт долг. Когда другие рабы увидели, что случилось, это их сильно огорчило. Они пошли и рассказали обо всём царю. Тогда царь позвал того раба и сказал: „Злой раб, когда ты умолял меня, я простил тебе весь долг. Разве тебе не следовало проявить милосердие к своему товарищу, так же как я проявил милосердие к тебе?“ И разгневанный царь приказал бросить его в тюрьму и держать там, пока он не выплатит всё, что должен.

Взрывы смеха сопровождали рассказ. Но кто–то смеялся особенно прерывисто. Так смеялся когда–то Авессалом.

Давид поискал глазами того, чей был смех, – это оказался Адония. Он подражал манере своего брата.

– Что с Авессаломом? – спросил у него Давид, так как он знал, что Адония, как Иоав и Фамарь, обменивались с ним новостями через гонцов.

– Его старший сын, которому три года, умер. Его вторая супруга родила дочь, которую зовут Фамарь, – ответил Адония, немного сконфуженный тем, что отец уловил его сходство с Авессаломом.

Давид кивнул головой и задумался. Иоав заметил эту тень на его лице. Иоав уловил намек на то, что Давид стал скучать по сыну Авессалому.

Однажды утром Эфраим сообщил Давиду, что старая женщина просит встречи с царем; она говорила, что хочет изложить ему очень важное дело.

Он ее принял. Она странно укутала свою голову повязкой, как будто это была отрезанная голова. Старая, но еще крепкая, она простерлась перед Давидом.

– Помоги, мой царь! Я молю о твоей помощи! – стонала она.

– Что такое!

– Я вдова, мой муж умер. У меня, твоей служанки, было два сына. Они подрались в поле, но разнять их было некому. Один ударил другого и убил его.  И теперь все родственники ополчились против твоей служанки и требуют: „Выдай нам братоубийцу! Мы убьём его за то, что он отнял жизнь у брата! И мы не посмотрим, что он единственный наследник!“ Так они погасят мой последний уголёк и не оставят моему мужу ни имени, ни потомка на земле!

– Иди домой, а я распоряжусь о твоём деле, – сказал Давид. – Если кто–нибудь будет угрожать тебе, приведи его ко мне, и он не доставит тебе больше беспокойства.

– Мой господин, царь, пусть вина будет на мне и на роде моего отца, а царь и его престол невиновны!

– Если кто–то тебе что–нибудь скажет, приведи его ко мне, и он больше тебя не тронет, – пообещал ей Давид!

Она могла уйти на этом, но она осталась.

Она попросила:

– Пусть царь поклянётся своим Богом, чтобы мститель за кровь не убил моего сына и не принёс ещё больше горя.

Он пообещал:

– Клянусь Господом, живым Богом, ни один волос не упадёт с головы твоего сына.

Затем женщина попросила:

– Позволь твоей служанке сказать слово моему господину, царю.

Она была слишком словоохотливой, слишком театральной, и ее история была подозрительна. Давид заинтересовался.

– Говори! – ответил он.

– Зачем же ты задумал подобное против народа Бога? Говоря так, царь обвиняет самого себя, потому что он выгнал сына и не возвращает его. Все мы умрём и будем как вода, вылитая на землю, которую не собрать. Но Бог не отнимает жизнь, он ищет основания вернуть к себе изгнанника. Я пришла сказать это моему господину, царю, потому что люди напугали меня. Твоя служанка подумала: „Поговорю с царём. Может, царь сделает, как говорит его рабыня. Возможно, царь выслушает и спасёт свою рабыню от того, кто хочет лишить меня и моего единственного сына наследства, которое дал нам Бог“. Твоя служанка подумала: „Пусть меня успокоят слова моего господина, царя“. Ведь мой господин, словно ангел истинного Бога, отличает добро от зла. Пусть твой Бог Иегова будет с тобой!