Тульская область. Это моя земля #киберпутеводитель
Авторы: Сулейков Андрей, Черняк Олег, Качелинск Рекреона, Шерина Вера, Денброва Светлана, Лыкова Ольга, Батхан Вероника, Стрелков Владислав, Бунина Анастасия, Арефьев Дмитрий, Погарелова Анастасия, Биличук Ксения, Лещинская Наталья, Камилл Марк, Махель Анастасия, Козина Марина, Самсонов Михаил, Воробьев Юрий, Фолтин Дмитрий, Ерёмина Наталия
Продюсер Андрей Сулейков
Продюсер Анастасия Подорожная
Продюсер Елена Наймушина
Дизайнер обложки Наталья Рыбальченко
Корректор Ольга Рыбина
Иллюстратор Наталия Венедиктова
© Андрей Сулейков, 2024
© Олег Черняк, 2024
© Рекреона Качелинск, 2024
© Вера Шерина, 2024
© Светлана Денброва, 2024
© Ольга Лыкова, 2024
© Вероника Батхан, 2024
© Владислав Стрелков, 2024
© Анастасия Бунина, 2024
© Дмитрий Арефьев, 2024
© Анастасия Погарелова, 2024
© Ксения Биличук, 2024
© Наталья Лещинская, 2024
© Марк Камилл, 2024
© Анастасия Махель, 2024
© Марина Козина, 2024
© Михаил Самсонов, 2024
© Юрий Воробьев, 2024
© Дмитрий Фолтин, 2024
© Наталия Ерёмина, 2024
© Наталия Венедиктова, иллюстрации, 2024
ISBN 978-5-0056-5058-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Тульская область. Это моя земля
Типичные ассоциации, связанные с Тульской областью: самовары, пряники, Арсенал, Ясная Поляна, Лев Толстой, Белёвская пастила, Куликово поле, Бежин луг, Тульский кремль, Засечная полоса…
Авторы легенд «Тульская область. Это моя земля» рассказали истории, которые близки местным жителям и привлекательны для гостей региона.
Сборник составлен из работ победителей литературного конкурса, прошедшего под девизом «Такое могло произойти только в Тульской области».
Коллекция легенд «Тульская область. Это моя земля» – этап создания киберпутеводителя по Тульскому краю. Развитие проекта предполагает проведение киношколы, съемку короткометражных фильмов, проведение музыкальных конкурсов, создание аудиокниги, видеоигр, квестов, авторских туристических маршрутов, сувениров, гастрономических специалитетов и предметов искусства.
Благодарности
Издательство «Это моя земля» выражает признательность партнёрам литературного конкурса «Тульская область. Это моя земля» и литературной мастерской «Такое могло произойти только в Тульской области». Партнёры проекта:
• Министерство молодежной политики Тульской области
• Министерство культуры Тульской области
• Комитет Тульской области по развитию туризма
• Тульский областной центр молодежи
• Издательство «Литературная газета»
• Президентская платформа «Россия – страна возможностей»
• Программа «Больше, чем путешествие»
• Программа «Другое дело»
• Агентство стратегических инициатив
• ОСИГ – Общенациональный Союз Индустрии Гостеприимства
• Вести Туризм – информационное интернет-агентство
• Международная туристическая выставка «Интурмаркет»
Вступительное слово Владимира Машкова
Тула – моя родная земля, моя малая родина. Здесь я родился, здесь покоятся мои предки, здесь и сейчас живут мои родственники. Часто бывая в Туле, с удовольствием наблюдаю, как с каждым годом город преображается, становится не только красивым, но и комфортным, безопасным для жителей и привлекательным для туристов.
Я искренне рад, что благодаря действенной помощи губернатора Тульской области Алексея Геннадьевича Дюмина Тульская область стала пилотным регионом в проекте по отбору творческой молодежи для учебы в Театральной школе Олега Табакова. Школа была создана нашим великим учителем с целью ранней профессионализации талантливых ребят, окончивших девять классов. После пяти лет обучения в Школе выпускники получают дипломы о высшем актерском образовании. Каждые два года мы с педагогами отправляемся в большое путешествие по России – на поиски талантливых девятиклассников. Тула всегда является первым городом, где проходят отборочные туры, ведь здесь созданы все условия для ребят, мечтающих стать артистами.
В Центре одаренных детей «Мастерская талантов» открыто театральное направление, благодаря которому школьники имеют возможность осваивать азы профессии при Тульском театре драмы.
Театр, драматургия, литература – тесно связанные между собой виды искусства. В 2022 году, объявленном Годом народного искусства и нематериального культурного наследия, задача раскрытия креативного потенциала тульской молодежи была реализована в литературном конкурсе городских легенд под девизом «Такое могло произойти только в Тульской области». В конкурсе победили более двух десятков авторов, в том числе благодаря литературной мастерской, организованной издательством «Это моя земля», которое помогло проявить и развить литературный талант жителей Тульской области, рассказать об истории, искусстве, ремеслах и ярких достопримечательностях региона.
⠀Владимир Львович Машков,народный артист РФ,художественный руководитель Московского театра Олега Табакова
Вступительное слово Алексея Давлетшина
Правительство Тульской области на постоянной основе выделяет гранты на поддержку молодежных инициатив. Общественные организации и физические лица Тульской области используют эти ресурсы для реализации креативных проектов. Тульский областной центр молодежи координировал проведение литературного конкурса «Тульская область. Это моя земля», а также литературной мастерской, прошедшей под девизом «Такое могло произойти только в Тульской области».
На конкурс поступило около сотни заявок. После оценки жюри Издательство «Это моя земля» включило 23 легенды в сборник, который стал первым этапом к созданию киберпутеводителя по региону. В планах развития проекта: аудиоверсия книги, экранизация легенд, создание авторских маршрутов, создание квестов, игр по мотивам легенд. Миссия проекта – повысить ценность проживания в Тульской области и привлекательность региона для путешественников.
В преддверии 650-летия Куликовской битвы проект поддержали Агентство стратегических инициатив, Министерство промышленности и торговли Тульской области, Министерство культуры Тульской области, Комитет Тульской области по развитию туризма.
Лично меня вдохновляет то, что создается талантами креативной молодежи, воплощается в ярких текстах о Тульской области – Мастерской России.
⠀Алексей Фаритович Давлетшин,министр молодежной политики Тульской области
Предисловие продюсера
В полупрозрачных одноразовых халатах, больше напоминающих пеньюары, чем одежду для посетителей пищевого производства, наблюдаем через стеклянную стену за таинством превращения молока в сыр. Выведываю секреты производства у директора Тульского молочного комбината, как будто завтра собираюсь строить сырный цех. Александр Иванович секреты не таит. Напротив, делится мечтой. Хочу, говорит, чтобы, кроме пряника и пастилы, туристы еще один гастрономический сувенир увозили из Тулы – сыр «Тульер».
Дегустация ошеломила. И «Тульер» был закуплен для дома для семьи в неприличных масштабах. Где-то заплакал тренер по фитнесу.
Идей вдохновился писатель Олег Черняк продегустировал и… выдал одноименный рассказ. Уверен, после публикации вырастет спрос на сыр и на профессию сырного сомелье.
В период конкурса мы провели литмастерскую и Тульская земля обогатилась не только легендами, но и сказителями.
⠀Андрей Сулейков, продюсер
Яблочный Спас
Андрей Сулейков
«Ночь яблоком стучит в окно»
(с) А. Шаганов
– Кто ж солит мясо в начале маринования? Ты в школе химию учил? – выпалила на выдохе и, звонко шлёпнув, зажала себе рот рукой. Тебя не спрашивали, балда.
Хозяин дома в ответ на мой возглас прикусил губу и залился краской, я покраснела в ответ.
– Девушка, – сказал он, мягко откашлявшись, – а вы в школе не учили, что шашлык – это мужское дело?
Учили. Как же! Мой отец всегда хотел мальчика. Даже имя придумал – Иван. Но родилась девочка… И да, я отлично готовлю, но терпеть не могу шашлыки.
– Мясо высохнет, отдаст воду! Ты раны что ли не солил никогда?
– Душевные раны?
– Обычные! Соль тянет воду на себя!
– Как ты сейчас внимание тянешь?
Ах, ты!
Я вскакиваю, цепляюсь сарафаном за щепу, сарафан рвётся. Ловлю его взгляд на выглядывающем через форточку клока бедре. Чёрт! Чёрт меня дёрнул!
– Слушай, – я подхожу близко-близко, раздувая ноздри, протыкая хозяина дома зрачками. Он с хрипом вдыхает и отшатывается. Смоляные мои волосы взвивает ветер. – Мясо. Лук. Кинза. Чёрный перец. Если руки не оттуда растут, с уксусом не балуйся, залей жирным кефиром. Кислота разрушит волокна, а жир сделает мясо сочным. Посолишь перед жаркой. Иначе будут сухари, а не шашлыки.
– Господи, – молится он, – Откуда ты такая взялась?
– Из табора! – я вскидываю лицо вверх, фыркаю и ухожу прочь.
…
Отец всегда говорил, хочешь есть мясо – умей добыть мясо. В моих девять принёс мне из хлева чернявенького кудрявого молочного ягнёнка.
– Убивай быстро, Ива. Не сомневайся. Коли вот сюда.
А потом тушку готовили на вертеле целиком, и все окрестные малыши подставляли под капли жира кусочки хлеба, нанизанные на пруты. Жир пропитывал хлеб, огонь обжигал. Дети розовыми пальчиками хватали обугленные краюшки, дуя на пальцы и смеясь, уносились прочь. А я снова и снова во снах втыкала острый узкий нож в горло ягнёнку.
– Ты купил куски мёртвого барана в пластиковом ведре и даже пожарить их не можешь! – в горле клокочет, шипит змеиная песня.
– Ты ведь не ругаться приехала, Ива?
А и правда, не ругаться же?
Друзья позвали в загородный дом с ночёвкой на сене. С баней, с горячим душем, камином, пиром, лесом… Я гналась за тишиной, скучая по родине, но…
Смотрю на хозяев дома – пару с дочуркой. Он – тот самый повелитель бараньих сухарей – черноголовый, кареглазый. Она – прозрачная блондинка с тонкими губами и колючим взглядом. Девочка – несмеяна – уголки рта всегда вниз. Маленькая безрадостная рыхленькая капризуля. Такая в горах не прошла бы и километра. Голос ультра-звонкий, прошивает стены. Отдельная комната спасает меня от изображения, но звук долетает без преград. Токсичности добавляет музыка – нелюбимые ритмы делают только хуже.
Зачем ты приехала, Ива?
Огромный стол накрыли сразу на все этапы пира. Шашлык дымится в центре, его обрамляют плошки с зеленью и соленьями, на правом фланге самоварная дивизия, с чашками, розетками, зефиром. Хозяин потирает ладони, направляясь к морозилке, где индевеет соответствующий моменту напиток. Я подсаживаюсь на угол. Мне с бокалом красного взаимности достаточно.
– Ты шашлык с пастилой ешь?
Смотрю себе в руки и не могу поверить – это действительно пастила. Не тонкие жёсткие увяленные разноцветные пласты, которые по зубам только ненасытным детям. А мягкие лёгкие пружинящие матово-пряничные кусочки, которые я, очумев, приняла за хлеб.
Хозяин с улыбкой:
– Старинный рецепт из Белёва. Без грамма муки, представляешь? У нас Белёве тысячи гектар яблоневых садов, и каждый двор на свой лад готовит. И фабрика есть! Прикинь, мы до сих пор сушим пастилу в дровяной печи, как в царское время.
Я снова заливаюсь краской.
– Попробуй, Ива. Тебе понравится. С шашлыком я не ел, но в разных странах пастилу принято подавать по-своему. В России с теплым молоком или чаем, с медовухой или вином. Можно разрезать на кубики и смешать со сметаной. Можно добавить в мороженое.
Попробуй, Ива. Тебе понравится.
В Англии тонкие ломти со взбитыми сливками подают к кофе. В Испании – к мандариновому желе. Во Франции – к белому вину и шампанскому. Париж самый первый в Европе открыл магазин Белёвской пастилы.
Разговор за столом плавно перетек в русло: кто, когда, в каких странах, что пробовал. Мужчины потянулись на перекур, я сбежала в лес. Наконец-то. Ищу полянку – зашить сарафан. Иголка с ниткой у меня по завету отца всегда при себе. Приготовлена на обратной стороне отложного воротника. Как у Золушки…
Тропинка мелькает. Нежный шёлк молодой бересты ласкает ладонь. Беспечно краснеет земляника. Сворачиваю с тропы, и скоро под кедами пружинит мох и пузырится, чавкает коричневатая влага. Перепрыгивая по кочкам, выбираюсь на поляну, с краю которой – молоденькая яблоня с завязавшимися плодами. Устраиваюсь под ней. Тишина… Ноги приятно греет полуденное солнце, щекочет травинка. Муравей, встав на задние лапки, обозревает владения, забравшись на большой палец моей ноги. Последний стежок, узелок. Откусываю нитку и… вижу Хозяина.
– Тут источник недалеко. Местные за родниковой водой ходят. А эту поляну не знают, – голос Хозяина спокойный, мягкий. Он приближается, смотрит прямо в глаза.
– Ты чего здесь? А семья? А гости? – одеться не могу – тянусь к солнцу. Волосы – вороновы крылья – щекочут щёки. Сижу ровно, дышу ровно. Не скрыться – нечего и пытаться.
– Гости в доме не первый раз. Опёки не требуют. А девушки – жаворонки. Встают обе рано, поэтому дневной сон в обнимку не пропускают. На час или два выключаются. Если хочешь, успеем прогуляться до родника.
– И с кем ты так обычно прогуливаешься?
– Обычно один.
– Любишь одиночество?
– Ценю!
Я поднимаюсь с глубоким вдохом, потягиваюсь, тяну руку к ветке, срываю, кусаю. Яблоко взрывается во рту, кисло, сладко. Не отводя глаз, протягиваю плод Хозяину на раскрытой ладони.
– Хочешь? – и он наклоняется, придерживая, обнимая ладонь тёплыми, сухими руками, кусает в ответ. Пальцы мои заливает соком.
– Я её черенком привез из Белёва. А теперь – урожай зреет – ты первая, кто… – оборвал, вдохнул, – а если вдоль ствола смотреть на облака, кажется, что летишь.
Бросает куртку на траву, ложится, кладет голову на корни, задирает подбородок. Протягивает руку…
Яблоки в небе, ветка тонко режет воздух, в ритме ветра качается над нами. Листья то лоснятся зеленью, то матово обнажают жилы. И я вижу, как листья бьются, пульсируют, дышат, и как в них течёт вода, соль. И под пальцами моими бьются твои жилы, и я вижу, как в них течёт кровь, соль.
Наши яблоки летят в облаках, как аэростаты.…
…
Он часто вспоминал не-Наше прошлое. Я садилась напротив и ровно, твёрдо, внимательно смотрела в его глаза. Он рассказывал о Хозяйке, как был влюблён, как они жили… и каждое его слово остро сверкало, как нож для ягнят.
Убивай быстро, Ива. Не сомневайся. Коли вот сюда.…
…
Предложил на выходные смотаться в Белёв.
– Я тебе всё-всё покажу. Тебе понравится, – вдохновенно начал описывать вид на Оку.
– Договорились. Будешь моим гидом!
…
В день экскурсии встали затемно. Первым транспортом добрались к месту сбора. Перекличка в группе. Звонок смартфона. На экране лицо Несмеяны – уголки рта, как всегда, вниз. Резко отворачиваюсь. Отхожу.
– Я не могу ехать. Дочь заболела.
– Чем?
– Не знаю. Температура, кашель.
– Обычная! Простуда!
– Откуда знаешь?
– А чем ты поможешь? Ты врач?
– Как ты не понимаешь? Она моя дочь!
– Как ты не понимаешь? Она ребёнок, она по возрасту должна болеть! Ты не можешь по каждому чиху срываться к ней, тем более, сегодня!
– Прости!
– Ты ведь слышишь, чьи слова она произносит? Выполнить обещание или вестись на манипупяции – это твой выбор!
– Прости…
…
Сумерки уплотняются, я запрокидываю голову и смотрю вверх. Беспросветно. Мне в лицо мокро, колко, кусаче падает и падает небо.
Белёв несуразный, внезапный, противоречивый. Пасынок Тульской губернии. Дорога к нему идеальная, но обрывается выбоинами на въезде. Только расслабишься – как тряхнёт! Обитаемые храмы милосердно соседствуют с обезглавленными церквями. Некогда богатый купеческий город на излучине Оки, прославленный кружевами, пивом, лыком и ножами теперь спасается яблочной диетой и пастилой.
Экскурсия по фабрике и музею закончилась, сбор на привокзальной через полчаса. Велено поторапливаться. Небо больно щиплет нос, зябко лезет за воротник.
Группа вдохновенно мчит за пастилой, зефиром, яблочными дольками. Я было тоже рванула, но, стиснув зубы и мелочь в кармане, решила, что мне интересней памятники. Вот крадусь к обледеневшему Льву Толстому. Толстой был в Белёве один раз проездом, и вот на тебе – памятник… На носу, голове, плечах его мокрый, пятнистый снег. Я хочу дотянуться, отряхнуть, согреть, но не выходит, и я в отчаянии бью ногами каменное подножие. Люди поворачивают серые лица и, ёжась, втягиваются обратно в воротники.
Бабка перед фонарным столбом у импровизированного прилавка, собранного из пластиковых и картонных ящиков, окликает меня.
– Дочкя, угостись. И полакомисси, и хвигурку не спортишь.
– Испортила уже… и не только фигурку.
– Попробуй хрустилУ. С корицей? С ягодками?
Смотрю в морщинистое лицо. Бабка улыбается мне, щёки в румянах. Неровно накрасила. Под сумеречным фонарём румяна – грязные пятна. Рукой без перчатки закрываю рот, откашливаюсь. Дома не смолчала и сейчас не могу. Холодные пальцы. Холодное кольцо. Снег усиливается. Дождь усиливается…
– Замёрзла? К хрустилЕ взвар отведай – с травами, мёдом. Согреесси!
– Ну… наливайте.
Слышу свой голос и не узнаю. Таки охрипла. Лучше б чего покрепче предложила мне, бабка, а то – взвар, знаешь, не лекарство.
– Хлотни хоряченького, полегчаить.
Полегчает, да? Скоро возвращаться, а куда? Некуда возвращаться. Обида такая, ни с варевом, ни с сухарями – не проглотишь.
Отхлебнула. Проглотила. Взвар дымит, обжигает через пластик.
– Двое суток пекла, сутки сушила! Царю-батюшке такие подавали! Нравитси?
– Очень! Сколько стоит?
– 50 рублёв! Всяко яблочками хрустеть пользительней, чем картошкой пересоленной.
Жизнью пересоленной хрустеть. Картошка-то что… Мелочь звенит в бабкину ладонь. Сухарики, шурша, опадают в бумажный пакет. Рассыпаются в золотистую пыль. В пыль…
– Откель будешь, дочкя?
Какое дело-то тебе, бабка?
– Из Москвы. Да уезжаю уже.
– Москва далёко. Ваши в дороху беруть по две меры. Тем более, ты с благоверным. Бери!
– Я одна! – осеклась, – Здесь одна…
– Ты не одна, дочкя, я ж видю… Трохи в дороге клюнешь, трохи сберегёшь до дому. Попотчуешь Ваньку сваво.
– Откуда знаете, что не одна?
– А ты, когда смеесси, у табе на щеках по две ямочки.
Где ж ты видела, бабка, как я смеюсь?
– У меня… вот… все что осталось… – выгребаю мелочь.
– Деньги – госи. То – нет, то – горси… Давай сюды, досыплю доверху. Да на чипсиков ещё возьми…
…
В пакет, как в распахнутую дверь, врывается ветер. Хватает горсть яблочных чипсов, взвивает. Описывая круги и спирали, яблоки взлетают под облака, и я прощаюсь. С яблоками. С собой.
– Не надо, – говорю бабке и ставлю пакет на прилавок, – Не надо мне. Возьмите. Нет у меня никакого Ваньки. И ямочек на щеках тоже.
Ты сама – Иванка, Ива.
Не сомневайся. Коли вот сюда.
Замёрзшее моё тело под тонким осенним пальто взрывно горячеет. Я отворачиваюсь резко, чётко. Нащупываю пару застрявших монеток в кармане и с силой бросаю вниз. Снег усиливается. Дождь усиливается…
Деньги под ногами. Яблоки в небесах.
Чеканя шаг, возвращаюсь к группе. От мороза и темноты группа грудится, как стая пингвинов полярной ночью. Наш лайнер, отдуваясь, открывает обе двери, и мы впитываемся в темно-синее чрево. Белёвские колдобины сменяются скатертью трассы. Воркование мотора в сочетании с шумом дождя баюкают, усыпляют……
…
– Как хорошо, что ты вернулась… А я так ждал тебя. Вот, урожай собрал. С Нашей яблони. Наши-то яблоки – лучшие.…
…
В чёрном окне кухни – кристалл Полярной звезды. Запах трав, тепло мёда, вкус корицы, яблоневый дух. Высокие кружки дымят иван-чаем, накрепко сцеплены мизинцы.
Ты спас мой мир. Яблочный спас.
Справка об объекте
Музей пастилы компании «Старые традиции»,
адрес: Тульская область, г. Белёв, ул. Привокзальная, 21 Б
Пастила Белёвская – лакомство по старинному русскому рецепту, изготавливаемое исключительно из натуральных продуктов. В составе яблоки, сахар, яичный белок. Большое количество яблочного пектина, благотворно влияет на организм человека.
Яблочные Хрустишки – это сухарики из пастилы. В составе печеные яблоки, сахар, яичный белок. В диетическом варианте сахара нет. Хрустишки имеют кисло-сладкий вкус.
Музей пастилы компании «Старые традиции» знакомит с историей возникновения основных народных промыслов, которые принесли городу всемирную известность – яблочной пастилой и коклюшечным кружевоплетением.
Гости знакомятся с процессом создания волшебных кружев, дегустируют и приобретают сладости. В ассортименте фабрики «Старые традиции» до двадцати сортов пастилы, семь видов пастилы в шоколаде, десяток сортов зефира, пять видов мармелада, кисели.
Душа: мрак и свет
Наталия Еремина
Меня зовут Антон. Антон Семенович – зовут меня мои студенты. Антошей звала меня моя покинувшая этот мир матушка. Тохой я был и являюсь для близких мне друзей – Степана и Володи. Пусть они и посмеиваются над моим пристрастием к книгам, но все же с интересом слушают мои истории.
Сказать, что я люблю старые книги, – ничего не сказать. Писательство – не мое увлечение точно, издательское дело меня также не привлекает. Мне оставалось только пойти учиться на переводчика, копаться в старых языках и в то же время иметь возможность прикоснуться к прошлому. Реставрации же я научился в музее на специальных курсах.
Вы, наверное, не удивитесь тому, что я частый гость нашей областной научной библиотеки в Туле. Ее коллекция редких и ценных изданий греет мне душу. Я с огромным трудом добился возможности работать в этом месте. Каждая книга несет за собой много больше, чем просто текст, в нее помещенный. Это огромные усилия и душа автора, это труды редакторов и верстальщиков. Это каждый, кто участвовал в сборке книги.
А ведь раньше чуть ли не каждую книгу делали вручную. Это настоящие сокровища, ценность которых, как и ценность хорошего вина, растет с годами.
Книга – это не только отражение души автора, но и ваше отражение. Ведь вы читаете ее через призму своего опыта, вкладывая и извлекая из нее собственные мысли. Одна удивительная книга, с которой мне довелось столкнуться, стала открытием для меня.
У книги, как и у любого человека, есть имя. Это ее название. Так же как и людское имя, название книги меняется в зависимости от человека, который о ней говорит. Не кардинально, конечно. Но и меня Марусей никто не зовет. А если б и назвал, то наверняка за дело. И тогда это бы соответствовало моему содержанию, будь я печатным изданием.
Название книги, о которой я хочу вам рассказать, «Душа. Мрак и свет». Это сборник стихов Берты Нордэ, французской поэтессы, жившей в конце девятнадцатого – начале двадцатого века. Удивительно в ней то, что сколько бы я о ней ни рассказывал, книга словно требует от меня почтительности в произнесении полного своего названия. Язык не поворачивается назвать иначе. Возможно, если бы я так тесно с ней не работал, все было бы иначе.
История ее появления в коллекции библиотеки весьма проста. Это подарок автора книги – Берты Нордэ – Льву Николаевичу Толстому.
Внутри можно увидеть авторскую дарственную надпись: «Господину графу Льву Толстому в знак почтительного восхищения. Берта Нордэ». Все мы знаем заслуги графа Толстого, а вот об этой поэтессе, я уверен, никто из вас не слышал. И все же моя история будет не о ней, а о ее подарке Льву Николаевичу.
Помните, я говорил о призме опыта, сквозь который читатель впитывает в себя книгу. «Душа. Мрак и свет» тот случай, когда, напротив, книга впитывает опыт читателя. Один из моих языков – французский. Мне не составляет особого труда прочесть даже старый текст. Но каждое прочтение этого сборника словно другими словами играло в моем сознании.
Впервые, когда я взял книгу в руки, она была строга, скованна, если так вообще можно было бы говорить о книге. Ее текст давался мне с трудом. У меня начинала болеть голова. Я даже хотел прекратить работу с ней, но не мог себе этого позволить. Как это так? Книга меня отвергает?
Но шли дни, и я чувствовал, как налаживается контакт. Я обращался с книгой бережно, когда реставрировал переплет. Я старался читать ее вслух, ища разные смыслы в стихах Берты. Я ощущал, что когда я беру ее в руки, книга словно прощупывает меня, перенимая мой опыт.
Я долго работал с книгой. Потом из университета приходила комиссия, чтобы проверить мою работу. Я не хотел показывать комиссии эту книгу, предчувствуя беду.
И в то же время я был горд, словно сам был ее автором. После проверки все пошло наперекосяк. Словно тропинка, которую я прокладывал для «Души» к свету, резко изменила направление к мраку. Долго я не мог понять, в чем дело, а после узнал, что один из членов той комиссии скончался от того, что смешал алкоголь с лекарством. Я спрашивал об этом человеке: он потерял жену и детей в пожаре и от горя пристрастился к алкоголю. К сожалению, лекарства, которые он был вынужден пить в силу возраста, были несовместимы с алкоголем.
Книга переняла его настроение, тоску и зависимость. Я еле-еле вытащил ее душу из воронки этого омута. Потом похожее происходило при контактах книги с другими людьми. Я попросился курировать книгу, следить за ней и лично заниматься ее реставрацией. Я учил ее любви, искусству, заботе, вдохновению и счастью. Как мог, конечно. Мне казалось и кажется до сих пор, что я вкладываю в нее, словно в ребенка, свой взгляд на мир, позволяя выбирать между мраком и светом. Ее стихи все больше набирают вес, становятся глубже и ярче.
Я, как и все, постарею и умру. Человеческий век, наш с вами век, не долог, и когда-нибудь я не смогу быть с ней рядом. Поэтому прошу вас, читатели, если будете в Туле, загляните в коллекцию ценных и редких изданий областной библиотеки. Душа этой книги требует внимания, как душа человека.
Даже если вы не имеете возможности прочесть ее, просто постойте рядом. Полюбуйтесь на нее. Подумайте о чем-то хорошем, важном для вас. Вы почувствуете в ответ ее благодарность. Научите «Душу» хорошему. А после она передаст хорошее следующим поколениям.
Справка об объекте
Тульская областная научная библиотека
адрес: Тула, ул. Тургеневская, 48
Книга представляет собой сборник стихов французской поэтессы конца XIX – начала XX веков Берты Нордэ под названием «Душа. Мрак и свет». Издание отмечено дарственным автографом поэтессы, адресованным Льву Николаевичу Толстому. Дарственная надпись оставлена на французском языке. В переводе на русский звучит как: «Господину графу Льву Толстому в знак почтительного восхищения. Берта Нордэ».
Тульер
Олег Черняк
Бизнесмен Игорь Леонидович заметно нервничал. Его волнение передавалось всем, кто вместе с ним приехал в один из его загородных домов, построенный по всем канонам русского зодчества, недалеко от Тулы. Игорь Леонидович, заложив руки за спину, вышагивал по залу. Каблуки его туфель звонко стукали по покрытому лаком дубовому паркету, словно отбивали ритм для суетящихся вокруг стола официантов и поваров.
Игорь Леонидович ждал старинного друга – лорда Роберта Бакера, члена палаты парламента Великобритании. Они познакомились много лет назад, когда Игорь Леонидович, будучи студентом, приезжал в Англию по обмену и жил в доме Бакеров. С тех пор он часто бывал у них в гостях, но Роберт, как его ни уговаривал друг, так и не решался приехать в Россию. На днях Роберт позвонил и сказал, что будет с недельным визитом в Москве и уже согласовал личную поездку в Тулу на один день. Конечно, Игорь Леонидович не так представлял себе эту встречу. Ему хотелось гулять с другом по лесу, собирать грибы, сходить на рыбалку и попариться в баньке.
Он мечтал поразить его красотой тульской природы и накормить той едой, которую в Англии попробовать невозможно.
Игорь Леонидович посмотрел на часы.
«Так, – рассудил он, – выехали. Через пару часов будут здесь, а если с мигалками и сиренами, то и еще раньше. Хотя вряд ли. Роберт не любит всей этой помпезности».
Он подошел к повару, руководившему расстановкой блюд, и спросил:
– Все готово, Петрович?
– Почти.
– Ну рассказывай, что тут где.
Они пошли вдоль длинного стола, уставленного тарелками и вазочками.
– Смотрите, – сказал повар, – белые грибочки с мелко нарезанным луком в сметанном соусе, язык говяжий отварной с хреном, пассерованный в сливочном масле, огурчики соленые с чесночком и укропом. Щука фаршированная и заливной карп.
– Карп? – удивился Игорь Леонидович. – Ты с ума сошел! Там же костей больше, чем мяса. Забыл, кого кормить будешь?
– Обижаете, шеф! – улыбнулся повар. – Я сам лично с пинцетом и лупой два часа над ним колдовал, как микрохирург.
– Молодец, Петрович! Надеюсь, что продукты не китайские?
– Не сомневайтесь, все наше. С подсобных хозяйств и ферм, – ответил повар и продолжил: – Тут паштет из печенки гусиной, капуста квашеная. Селедочка в яблочном уксусе, колбаска пяти сортов. Ну, естественно, икра: красная, черная. Понемногу салатиков разных сделал. Русских, традиционных. На первое будут щи в горшочках с кашей гречневой, а на горячее поросенка подадим фаршированного и пельмешек с лосятиной отварим. Тоже, кстати, сам лепил, под один калибр.
Вдруг Игорь Леонидович нахмурил брови.
– А это что такое? – возмутился он и указал пальцем на тарелку, в которой рядом с яркими дольками мандарина и черными виноградинами лежали неровные желтые, с мраморными прожилкам квадратики размером с игральные кости. В каждый из них была воткнута деревянная шпажка.
– Сыр, – ответил Петрович.
– Вижу, что сыр. Но почему так мало? Ты считаешь, что семь крошечных кусочков достаточно? Тебе не кажется, что на фоне потрясающего изобилия эта скудная тарелка смотрится просто убого?
– Игорь Леонидович, простите, – сквозь зубы процедил повар, – но это сыр «Тульер»!
– Тульер-мольер, какая разница! Сыр – он и в Африке сыр.
– Не соглашусь с вами, – возразил повар. – Это наш сыр, тульский, на молочном комбинате делают.
– Час от часу не легче! – воскликнул Игорь Леонидович. – Я английского лорда буду тульским сыром кормить? Он этих сыров знаешь сколько перепробовал? И французских, и швейцарских.
– Уверяю вас, наш «Тульер» нисколько не уступает, а на мой вкус – так еще и лучше.
Игорь Леонидович недоверчиво хмыкнул и взял с тарелки один кусочек. Словно профессиональный дегустатор, покрутил шпажку и осмотрел сыр со всех сторон. Постучал пальцем по коричневой корочке, понюхал и сунул кусочек в рот. Потом закрыл глаза и начал причмокивать, будто пытался выдавить из него сок. Разжевав кусочек, довольно улыбнулся.
– Ну как? – спросил Петрович.
– Достойно, – покачал головой Игорь Леонидович. – Очень даже достойно! Удивительное сочетание легкой сладости и орехового аромата. Ты мне голову не морочишь? Неужели в Туле могли создать такое чудо?
– Посмотрите на этикетку. Я же не буду вам врать, – ответил повар.
Игорь Леонидович снова потянулся к сыру, но Петрович легонько коснулся его руки.
– Не надо, – улыбнулся он.
– Это еще почему? – удивился Игорь Леонидович.
– Понимаете, «Тульер» создан не для еды. Он создан для наслаждения.
Это настоящий деликатес. Вот именно поэтому я поставил на стол только семь кусочков. Деликатеса не может быть много, его должно постоянно не хватать. Вы сейчас ощутили это прекрасное послевкусие и захотели снова ощутить его. У «Тульера» есть удивительное свойство – им невозможно наесться. Его хочется постоянно. И не нужно быть большим гурманом, чтобы это понять и навсегда влюбиться в этот сыр.
Игорь Леонидович встретил Роберта у входа в дом. Друзья обнялись и прошли в зал.
– Ты знаешь, Игорь, – сказал лорд, увидев накрытый стол. – У меня за три дня, проведенных в Москве, сложилось ощущение, что в России культ еды. Куда только мы не приезжаем, нас постоянно кормят и кормят. Неужели я выгляжу изможденным?
– Роберт, – улыбнулся Игорь Леонидович, – ты нисколько не изменился и выглядишь прекрасно. А хлебосольство – это от щедрости русской души. Это у нас в крови. Так что прошу к столу!
– Игорь, дорогой, можно попозже? Я еще от завтрака не отошел. А вот от бокальчика вина и чашечки кофе я бы не отказался.
Друзья устроились на веранде, с которой открывался прекрасный вид на Оку. Им подали кофе, бутылку душистого рислинга с кислинкой, торт «Наполеон» и тарелку с сыром «Тульер». Время за разговорами пролетело незаметно.
Как ни уговаривал Игорь Леонидович отведать настоящей русской еды, Роберт категорически отказывался.
– Что ж, дорогой друг, мне пора, – сказал Роберт, поднявшись с кресла. – Как у вас говорят, пора и честь знать.
– Слушай! – обрадовался пришедшей мысли Игорь Леонидович. – А давай я тебе еды с собой дам! Угостишь коллег. Когда еще доведется попробовать соленых грибочков, наших, настоящих? А огурчиков с чесночком, а?
– Не смеши, Игорь. Ты мне лучше скажи, каким сыром ты меня потчевал? Французский, швейцарский? Очень интересный вкус. Я в этом деле понимаю, но мне кажется, что раньше я такого не пробовал.
– Не поверишь, Роберт, но сыр местный, тульский! Конечно, за основу была взята швейцарская рецептура, но наши спецы что-то добавили, что-то убавили, и получилось замечательно.
– Значит, у нас такого не купить?
– Думаю, что пока нет.
Петрович, ставший невольным свидетелем разговора, вопросительно посмотрел на хозяина.
Игорь Леонидович утвердительно кивнул головой, повар исчез на кухне и через минуту вернулся, держа в руке увесистый сверток. Он улыбнулся и протянул его Роберту.
– Что это? – спросил тот.
– Сыр, – сказал Петрович и покраснел. Он впервые видел настоящего лорда и не знал, как себя вести.
– Мне? – удивился Роберт.
– Ну конечно тебе! – захохотал Игорь Леонидович. – Ешь на здоровье!
Друзья попрощались.
Роберт позвонил поздно вечером.
– Игорь, дорогой! Я в отеле. Мои товарищи передают тебе большое спасибо за сыр. Хорошего рислинга мы не нашли, но «Тульер» и без него прекрасно зашел. Будем ждать, когда он появится у нас в Англии.
На следующее утро Игорь Леонидович ехал в Москву. Он вез в подарок Роберту две головки замечательного сыра «Тульер».
Справка об объекте
Тульский молочный комбинат: Тула, ул. Некрасова, 7
«Тульер» торговой марки Endorf – это твердый сыр, изготовленный в России по швейцарской технологии. Светло-янтарный твердый сыр имеет нежный аромат и пряный, сладко-солоноватый вкус. Срок созревания от 6 до 7 месяцев.
На Тульском молочном комбинате проходят экскурсии, здесь выпускают кефир как из детства, уникальный питьевой творог и еще более удивительный продукт – йогурт со вкусом тульского пряника!
От добра добра…
Рекреона Качелинск
Василий был очень чувствительным парнем. Чувствительным, обидчивым, но не глупым, и когда девки собирались на Иванову ночь бросать в реку венки, чтоб узнать, где суженый живет, уговорил свою недалекую сестру Забаву пойти вместе с подружками к месту, где течение реки вывело бы венки к его, Василия, дому.
Среди подружек Забавы была красавица Ульяна. Ей было от роду 14 лет, Василию же стукнуло уже 30. Он не был завидным женихом, хоть и имел свое небольшое хозяйство. Девки сторонились его, потому как Вася был истеричен, горяч и сумасброден. К тому же худой и плешивый. А Ульяна… Ульяна была что называется кровь с молоком. Тугая русая коса почти по колено, покатые бедра под тонкой талией. Для четырнадцатилетней девки она была удивительно взросло сложена. Также Ульянка обладала пухлыми чувственными губами и васильковыми глазами.
Словом, Уля была полной противоположностью Василию. Она не была сосватана, так как родители девушки ждали хорошего жениха, которых в деревне Березовке, где все происходило, не было.
Хотя обряды на Иванову ночь не поощрялись церковью, и местный дьячок каждый год гонял девок от реки, это не мешало несосватанным девушкам облачаться в белые рубахи, вязать венки и бросать их в воду. Уля же, хоть и была крещеной, свято верила, что сам Господь отведет ее к жениху в ночь на Ивана Купалу. Очень уж хотелось ей замуж.
И вот стали девки бросать венки в реку. Вася выяснил у Забавы, из каких цветов и с какими лентами будет венок Ули, и конечно же выловил его из реки. Когда Ульяна узнала, кто ее суженый, она заперлась в горнице, а через несколько дней отрезала тугую косу и ушла в монастырь.
Ожидаемо, что на Василия поступок Ульяны произвел сногсшибательное впечатление. Сначала он запил, но отец задал ему такую взбучку, что Василий, взрослый мужик, сбег в лесную чащобу.
Василий сидел на кочке в болотистой части леса. Он вязал веревку из камышового волокна и примерял себе на шею. Он решил утопиться в болоте. Василий нашел большой камень, выворотил его из земли, вытащив на свет божий мерзких гадов, что жили под камнем, а теперь готовился. Наконец веревка была сплетена, камень привязан к шее, и Василий, тяжело ступая из-за веса камня, тащился к воде.
Вася раскачивал камень и уже собирался совершить смертный грех, когда из-под воды поднялись два огромных жабьих глаза. Вася замер.
– Чего поделываешь? – растянуто пробулькало из болота. Голос был старушечий, приглушенный толщей болотной воды. – Топляков тут хватает…
Вася уронил камень себе на лапоть, упал от боли на пружинистую болотную почву и заскулил.
– Крещен, а собираешься против слова божьего пойти, – продолжил голос. – Слыхал о заповеди «Не убий»? Она в первую очередь о собственной жизни.
– К-кто ты? – Вася трясся от ужаса. – Отче наш, иже…
– Еси на небеси, – перебил его голос и хрипло рассмеялся. – Можешь в меня ладанкой бросить и крестом осенить, ежели тебе так спокойней будет. Да только не Дьяволова я и не Господня.
– Покажись, – завизжал Василий, схватившись за нательный крестик. – Со мной Бог!
– Да с тобой, с тобой, – скучающим тоном ответил голос, и из болота начало подниматься нечто.
Она была похожа на жабу с тонкими длинными лапами. Она была нага, ее пустые груди, похожие на сморщенные кожаные мешки, болтались почти до земли. Глаза торчали вверх, как у жабы, но в остальном лицо было похоже на человеческое – с огромным безгубым ртом и двумя дыхательными щелками.
С головы спускалась пакля из черных спутанных волос, что немного прикрывало наготу страшилища.
Она вразвалку подошла к Васе и присела на корточки невдалеке. Василий судорожно закрестился, бормоча под нос молитвы.
– Я подожду, – махнула она перепончатой лапой.
– Это господь испытывает меня, – прокряхтел Вася.
– Нужен ты ему, – хохотнула жаба. – Он там, – она указала пальцем с перепонкой наверх. – А ты здесь, один из самых бестолковых рабов божьих, сдается мне…
– Кто ты? – Василий поджал под себя ноги.
– Ну, – жаба поскребла по подбородку пальцем. – Как там меня величал крайний батюшка, что приходил нечисть гонять… Водяной – не водяной…
– Ты же баба, – сглотнул Вася.
– А, да, – жаба подковыляла к Васе поближе. – Что-то про бабу тоже было!
– Водяной может быть бабой?
– А что ж мы из тины вырастаем? – подбоченилась жаба. – Рождаемся ведь! Значит, ты топиться пришел?
Жаба почесала задней лапой под грудью, затем начала наматывать веревку на палец передней.
– Дай угадаю, девка, узнав, что ее суженый такой, – жаба замялась, – богатырь… в монастырь ушла?
– Откуда?
– Сойка на хвосте принесла, – хихикнула жаба. – Василий-Василий, – она покачала головой.
– Я не говорил, как меня зовут, – Вася не выпускал крестика из рук.
– Да отпусти ты уже крестик-то, – махнула лапой жаба. – Сказала же, не Дьяволова я.
Василий протянул к жабе руку, чтобы дотронуться, но та улыбнулась, обнажив растущие в два ряда клиновидные зубы.
– Знаешь, Василий, куда попадают такие богомерзкие твари, как я, после смерти? – Жаба подползла к Васе еще ближе и опустила водянистый зад вплотную к его бедру. – Нам не нашлось места на ковчеге, а для Сатаны мы… ну, простоваты видимо.
Вася чувствовал болотную вонь, смешанную с ароматом сырой земли, от жабы и молчал, чтобы не вдохнуть больше.
– Так вот, – продолжило вкрадчиво чудище. – Мы превращаемся в болотную тину. Гнием, опадаем на дно, но при этом все понимаем и чувствуем. Представь, Василий, лежишь на дне и чувствуешь, как на тебя гадит такая вот образина, – жаба указала перстом на свою морду.
– А зачем мне это знать? – прошептал Вася.
– Хочешь Ульяну в жены?
– В монастыре она, – махнул рукой Вася. – И вообще, с дьяволовыми отродьями нельзя дел иметь! Обдурят и в ад затянут.
– От дурень, – жаба отвесила Василию звонкий подзатыльник. – Я ж тебе сказала уже, что не от дьявола я.
– Все Дьяволовы лгут!
– Тоды, – жаба схватила нательный крестик Василия в липкую, покрытую слизью лапу. – Видал?!
Вася заорал, после чего получил еще один подзатыльник.
– Чего ты орешь, дурак? – возмутилась жаба. – Видал, не разразил меня гром и в темечко не вдарило молнией! Даже не обожгло серебром – значит не Дьяволова.
– И чего тебе надобно?
– Вот чудак-человек, – расхохоталась жаба. – Сам же ко мне пожаловал, хотя никто не звал. Но действительно, могем кое-что вместе провернуть.
Жаба опять почесала лапой под грудью.
– Ульяну, – продолжила жаба, – можно вернуть из монастыря, можно заставить и полюбить тебя, и даже детишек заведете. Я могу это устроить, но… попрошу кое-что взамен.
– Что-то богомерзкое? – спросил робко Вася.
– Ох, – жаба рассмеялась так, что ее надутое пузо заколыхалось из стороны в сторону, и та схватилась за живот, придерживая его. – Ты только что собирался свершить один из тяжайших грехов, а теперь спрашиваешь, не богомерзкое ли деяние мне от тебя нужно?
Она смеялась, брызжа зловонной слюной, и натирала свои выпуклые глаза еще некоторое время, затем продолжила:
– Нет, – сказала серьезно. – Понимаешь, не хочу я, чтобы после смерти на меня гадили пиявки и кикиморы, но для этого нужно креститься. Обратиться к Господу, так сказать… воцерквиться… Но заявиться в храм в таком виде, – жаба развела лапами, демонстрируя свои телеса. – Да и даже просто людям на глаза показаться – смерти подобно. Посему будет у меня к тебе просьба: я тебе – Ульяну, а ты мне – крестик и благословение.
– А так можно? – удивился Вася.
– Ну конечно! – улыбнулась жаба кровожадно. – Вижу, обедню ты не посещал ни разу, зато на каждый праздник, причастие… И пост соблюдал исправно… Думаю, от тебя благословение примут.
– А крестик? Как же я без ангела-хранителя?
– А ты ходишь верою или серебром? – съехидничала жаба.
– Верою, конечно, – подбоченился Вася.
– Если уж так тебе хочется при кресте быть, – жаба поднялась и подошла к воде. Она набрала полный рот и громко сглотнула. – Купи новый и причастись… Ты ведь помогаешь заблудшей душе обрести Бога…
– А если ты меня обманешь, – Василий встал и отряхнул комки болотного мха со своих штанов. – Ульяна-то в монастыре, и не думаю я, что там обрадуются такой… ну…
– А ты возьми с меня клятву, Вася, – жаба брызнула себе в морду водой. – Как с новонареченной сестры во Христе. Учти, что только если ты меня признаешь своей сестрой, меня примет Господь! К тому же ты всегда можешь рассказать обо мне батюшке, а тот другому и так далее, и придут они с огнем и мечом, как много раз было до этого…
Василий молчал, размышляя над словами жабы.
– Ну так как? – спросила жаба прервав молчание.
– Согласен!
Жаба тут же кинулась на Василия и увлекла за собой в омут.
По реке плыли венки. Василий узнал тот, что сплела Ульяна – васильковый с красными ленточками. Он зашел в реку по колено и выловил венок. Вскоре послышался топот босых ног и девичий смех, к дому Василия выбежала ватага девчат, во главе с красавицей Ульяной. Увидев Васю с ее венком в руках, Уля порозовела, опустила глаза и медленно подошла к суженому. Она не воротила взора, не убирала брезгливо нежных рук, надела венок на голову Василия и повела к отчему дому.
Родители Ульяны, несмотря на ночь, радушно приняли Василия, назвали его зятем и велели засылать сватов. На свадьбе гуляла вся Березовка, и многих мужиков потом жены гоняли ухватами за то, что те пьяными лазили под юбки соседкам.
Василий стоял у реки. Была ночь, изо рта шел пар. Вдруг Василий услышал из кустов у реки:
– Василий, Василий, – это был уже знакомый Васе голос – голос жабы. – Подойди, Василий, долг платежом…
Василий без страха подошел к кустам, откуда слышал голос. Жаба сидела на склизком камне и облизывала гигантским языком свои выпуклые глаза.
– Вот, – сказал он шепотом, чтобы никто ненароком не услышал, и снял с себя крестик. – Спасибо тебе, новая сестра во Христе, и да благословит тебя Бог!
Он натянул шнурок крестика на голову жабе, зацепив за выпуклые глаза, и перекрестил чудище. Жаба ничего не сказала, лишь нырнула в реку и была такова. В приподнятом настроении Василий бодро зашагал к дому, полный уверенности завтра прийти на заутреню, обзавестись новым крестиком и причаститься. А также заказать «Сорокоуст» за спасение души жабы, хотя и не знал ее имени. Но, запнувшись в темноте за деревянную чурку, Василий упал, ударился головою о колун и отдал богу душу.
Вокруг было светло, тепло и уютно, в воздухе витали тонкие ароматы спелых фруктов.
Вася очнулся на светло-золотом песке, прищурился от света и, немного помедлив, встал. Он находился в месте, не похожем ни на что, где бывал Василий раньше. Вокруг летали пушистые облака, а прямо перед ним находились огромные кованые из золота ворота.
– Ох, нет, – разочарованно произнес Вася. – Я же только что женился…
Он подошел к вратам и увидел седого мужичка с бородой. Тот стоял у огромной, прислоненной к опоре ворот книге, которая была выше него на три головы. Мужичок был одет в длинное белое платье. Завидев Василия, он замахал руками и запричитал:
– Тебе не сюда, брат Василий, не сюда!
– А куда же? – удивился Василий.
Мужичок пролистнул несколько исполинских страниц своей книги и начал водить пальцем по написанному.
– Вот, гляди, – поманил он Василия. – «…И отдал свой нательный крестик водяной бабе, назвав ее сестрою да осенив крестным знаменем, затем разбил голову о колун».
– И что? – не понял Василий. – Привел ко Христу заблудшую душу, меня надобно без очереди пропустить!
– Вот чудак-человек, – посмеялся мужичок. – У водяных нет души, они поэтому не Божьи и не Дьяволовы, – помянув Дьявола, апостол Петр перекрестился. – А ты, да, привел… Принял…
Василий напрягся.
– Принял решение поменяться местами с нею, – апостол Петр указал на ворота перстом.
Там, за кованной решеткой, размахивая крестиком Василия, стояла жаба, одетая в белоснежное шелковое платье, и улыбалась, обнажив клиновидные зубы.
Справка об объекте
р. Красивая Меча (Красивомечье)
адрес: Ефремовский район, село Красногорье
Красивомечье – река протекает в глубокой и сильно извилистой долине, которая в одних местах принимает каньонообразный вид, а в других расширяется до 1—1,5 км.
Художественное описание реки и местности встречается в рассказах И. С. Тургенева (из цикла «Записки охотника»). «Там у нас, на Красивой-то на Мечи, взойдешь ты на холм, взойдешь – и, господи боже мой, что это? а? И река-то, и луга, и лес; а там церковь, а там опять пошли луга. Далече видно, далече. Вот как далеко видно… Смотришь, смотришь, ах ты, право!»
Сказки деда Окопа. Белёвская пастила
Вера Шерина
– Ехали цыгане, кошку потеряли, – грозит шалунам трубкой дед Окоп.
– Ну, деда, не надо про кошку! Фу!
– Кошка сдохла.
– Нет! – разбегаются внучата по кроваткам. – Сказку! Сказку хотим!
– А уже. Тишшшшш, неугомонные. Слушайте. Ехали цыгане, кошку потеряли, кошка отправилась на небеса, а в том месте, где ее прах пал, появился ручеек. Вода получилась в ручейке не простая. Кто ее попьет, сразу онемеет. Молчать будет до тех пор, пока не съест истины.
– Как это?
– Я сказку говорю или вы?
– Ты.
– Тады не мешай.
Ехал мимо того места барин. Ехал издалека, ехал далеко. Жажда одолела. Увидал ручеек и напился из него. Поехал дале.
Подъезжает к городу одному. Маленький такой, хороший городок. Оказался на улице большой, главной.
Подбегает к нему мальчонка и просит денежку. Барин хотел ему что-то сказать, а не смог.
Мальчонка рассердился и бросил в барина камнем. В барина камень не попал, а задел девицу, какая мимо шла. Девица несла корзину с яблоками. Камень в руку попал, корзина выпала, яблоки рассыпались.
Стала девица переживать, как же она теперь яблоки продаст. Они ж мятые.
Барин пожалел ее, достал золотой червонец.
– Ой, что ты, барин, они столько не стоят.
Барин молча подал ей червонец, яблоки в корзину сложил и стоит думает. Рядом торговая лавка, на ней табличка «Та самая». Барин туда и пошел.
Входит в помещение, там стол дубовый, возле стул резной, напротив купец:
– Проходи, гость любезный. С чем пришел?
Барин сказать бы рад, да не может. Показывает на корзину с яблоками. Купец улыбнулся и забрал корзину.
– Приходи через три дня.
Кивнул барин, спасибо, мол, и ушел. На улице снова девицу встретил.
– Барин, ты немой?
Нет, – машет головой барин.
– А ты случаем водички нигде не пробовал?
Да, – кивает барин.
Девица схватила его за руку и повела к знахарке. Отдала ей золотой червонец и на ухо что-то прошептала.
Знахарка улыбнулась и вынесла барину на тарелке не то конфету, не то хлебный мякиш.
– Ешь, – говорит, – вот истина.
Отведал барин угощение и заплакал, таким оно ему вкусным показалось. Сначала сладко, потом кисло, потом нежно, потом будто счастье по всему телу растеклось.
– Спасибо, – услышал барин свой голос.
Вышли барин с девицей на улицу.
– Вижу, ты девица добрая, выходи за меня.
– Не спеши, барин. Давай сговоримся. Если через год ты будешь на том же месте в тот же день, выйду за тебя.
Так сговорились они. Барин вернулся в «Ту самую» лавку. Купец дал ему с собой полную корзину пастилы. Барин отведал и понял, что ничего вкуснее он не пробовал.
Через год в тот же день идет девица на сговоренное место и видит: народу толпа. Дети, старики, женщины, мужики. У каждого по яблоку. Все веселые и нарядные. На дороге корзинка. Девица подошла и взяла корзинку. Стали люди подходить к ней и складывать в корзинку яблоки. Последним подошел барин, протянул яблоко, к нему колечко привязано. Обрадовалась девица и приняла дар.
После барин велел загрузить пастилу из «Той самой» лавки в три телеги, что с ним были.
Год он угощал своих друзей, и знакомых купцов, и деловых людей пастилой, а те ему денег давали, чтоб привез еще. Уехали молодые из города богатыми.
Напоследок барин оглянулся на выезде и увидел табличку с именем – Белёв.
Разъезжали молодые еще долго по разным местам большой России и угощали своих друзей и знакомых Белёвской пастилой. Так и узнали о ней всюду и стали за ней приезжать.
– Деда, а ты нам пастилы купишь?
– Не могу, – улыбнулась борода.
– Почему? – в один голос запричитали ребятишки.
– Пастилу, даже Белёвскую, можно где угодно купить, а вот истинную только в «Той самой» лавке. Загляните под подушки!
– Пастила! – запрыгали кроватки.
Окоп стряхнул трубку в печку, поглядел на внучат и вышел на двор, сел и в книжицу сказочку записал. Вот и вам велел передать.
Справка об объекте
ТПК «Старые традиции»
адрес: г. Белёв, ул. Привокзальная, 21Б
Компания «Старые традиции» – уникальный пример в российской истории производства сладостей. Потребителям предоставлен широкий выбор высококачественной продукции, производимой по классической, традиционной рецептуре белёвских мастеров- кондитеров. При производстве есть музей пастилы, где можно ознакомиться с историей создания белёвской пастилы, провести дегустацию лакомства, и главное – сразу купить десерт смогут все гости, которые посетят Дом традиций в Белёве.
Мятный сквер
Наталия Еремина
Я неслась на урок фортепиано. Быстрый шаг разве что немного успокаивал, нежели действительно эффективно приближал меня к школе. На улице вовсю набирала обороты весна, и это только нервировало. Хотелось сесть на лавочку и послушать щебетание воробьев, а не потеть на бегу к занятию и выслушиванию нотаций.
Я пробегала старый сквер рядом с Центральным переулком, когда меня окликнули.
– Внучка, помоги старой, а?
Я остановилась. Через сквер медленно шла бабушка. Сумки в обеих ее руках тянули к земле.
– Конечно, – не думая, я выхватила из ее рук сумки.
– Вот к тем скамейкам. Спасибо тебе, внучка!
Я молнией донесла до ближайшей скамейки сумки и, поставив, собралась было бежать. Бабушка шла так медленно, что пришлось подождать ее у скамейки. Сумки, конечно, никто бы не утащил, но так спокойнее.
– Вот спасибо, – еще раз поблагодарила она и села.
Я посмотрела на время, на бабулю и подсела к ней.
Воробьи оголтело носились друг за другом. Их игра была в самом разгаре. Прохожие сновали по переулку, совсем не обращая внимания на сквер.
– Разве ты никуда не торопилась?
Я махнула рукой.
– Все равно уже опоздала. Так и так будут ругать. Тогда уж хоть наслажусь немножко весной.
Бабуля усмехнулась и вздохнула.
– Я в твои годы тоже вечно бегала. А здесь мы с подружками спасались от суеты.
– В Мятном сквере?
– Да-да.
– А мне всегда было интересно, почему он все-таки Мятный? – больше из нежелания вставать и идти на занятие спросила я.
– Это мало кто знает, да, – бабушка улыбнулась.
– Значит, кто-то все же знает?
– Ты знаешь, чем примечателен это сквер?
Я пожала плечами.
– Тут тихо, уютно, всегда хочется идти немного медленнее. Но все равно не понятно, почему мятный. Никогда тут мята не росла.
– Тихо и уютно, да. А для чего хороши два эти состояния?
– Вы, бабушка, словно на уроке спрашиваете.
– Не волнуйся ты так. Это чудесное место для встреч и первых свиданий. Хочешь, чтобы дело точно состоялось, – пройдись перед встречей тут. Надеешься на крепкую семью – первое свидание назначь здесь. И когда не с кем поговорить, тут обязательно встретишь собеседника.
– Загадками говорите. Но Мятный-то почему?
Старушка усмехнулась.
– Говорят, давным-давно сюда на свидание приходили кот с кошкой. Их хозяева жили в разных частях города, но и один, и вторая каждую неделю приходили сюда, чтобы помиловаться. Усатый кавалер каждый раз приносил веточку кошачьей мяты своей даме. Уж не знаю, где он ее брал, но каждый раз приносил.
– Вот это история! А что же было потом?
– Над парочкой умилялись, и среди влюбленных пошло поверье, что встречаться нужно обязательно в Мятном сквере. Я с мужем здесь и познакомилась.
Я посмотрела в небо. Облака неслись словно кот с кошкой. Даже мятный листочек разглядела среди них. «Обязательно надо позвать сюда Славку. Так. На всякий случай», – подумала я.
– Бабушка, давайте я вам сумки до дома донесу.
– А занятие как же?
– Ничего страшного. Я сейчас позвоню учителю. А вы мне еще про Тулу расскажите, пожалуйста.
Справка об объекте. Мятный сквер:
Тула, пересечение ул. Советская и пр. Ленина
Центр города Тулы. Сквер расположен во дворе дома, где собирается молодежь, почему такое название – можно только гадать.
Последний камень
Наталия Еремина
В село Красногорье Ефремовского района стучится весна. Каждый новый год, приходящий с весной, жители села встречают большим и пышным празднеством. В преддверии того самого праздника и произошла эта встреча.
Маруся, девушка шестнадцати лет, сидела на лавочке возле своего дома и плела ловец снов. Действие это медитативное, и Маруся, полностью погрузившись в процесс, не заметила, как к ней подошла незнакомка. Казалось, она полностью поглощена ловкими движениями Марусиных пальцев.
Маша подняла голову:
– Привет, я раньше не видела тебя здесь.
Незнакомка заморгала.
– Я, – начала она. – Забыла уже, зачем подошла.
Маша улыбнулась.
– Ты приехала к кому-то?
– Да, прости, – незнакомка потерла виски, пытаясь вернуться в здесь и сейчас. – Меня Ася зовут. Я с мамой приехала. Зинаида Петрова. Она жила здесь, когда была маленькая.
Машка кивнула. Про семью Петровых ей рассказывала бабушка. Мама Зинаиды поссорилась с главой деревни и уехала уже очень давно. О них уже давно никто не слышал. Но о причине, по которой вернулась Зинаида в село, Машка догадывалась.
– Так вы приехали на праздник?
Ася кивнула.
– Садись, не стесняйся ты так. Я вот плету ловцы как раз к празднику. А тебе сколько лет?
Ася помялась немного, но все же сказала:
– Пятнадцать, следующей весной будет шестнадцать.
Маша многозначительно кивнула. Ей очень хотелось расспросить Асю подробнее, но она не была уверена, что можно. К счастью для нее, Ася начала расспросы сама.
– А это правда, что село раньше называлось Ведьмино?
Машка улыбнулась.
– Да, было такое.
Она добавила несколько красивых перышек к ловцу. Тут же ветер, словно проверяя работу на прочность, поднял их в воздух. Тоненькие веревочки с деревянными бусинами их удержали.
– Это потому, что здесь жили, – Ася понизила голос, – ведьмы?
Машка расхохоталась, но быстро собралась и кивнула.
– А что смешного?
– Прости, к нам не многие приезжают, но вопрос у всех один и тот же.
– Понятно.
Девчонки снова помолчали.
– А еще говорят…
– Что же говорят? – не терпела Маша.
– Говорят, что ведьмы до сих пор живут здесь и каждый год на праздник прихода весны в ведьмы посвящают совершеннолетних девочек. Это правда?
– А ты как думаешь? – увильнула от ответа Машка. – Хотелось бы тоже?
Ася потупила взгляд, делая вид, что ей вдруг стали интересны собственные туфли.
– Все равно еще три года до совершеннолетия.
– У ведьм оно наступает в шестнадцать, – подмигнула Машка.
– А ты тоже?
Маша пожала плечами, говорить напрямую ей совсем не хотелось. Маме это могло не понравиться.
– А как проходит посвящение? Я слышала, что каждый год новая молодая ведьмочка делает подношение. Тогда она получает свою силу и служит дьяволу.
– Не совсем, – рассмеялась в очередной раз Машка. Ее очень веселила Ася и ее неосведомленность. Но Маша чувствовала, что ей было очень интересно.
– Как мне рассказывала бабушка, – продолжила Маша. – Посвящение проходило не каждый год.
Все-таки село не мегаполис, не каждый год молодой девочке исполняется шестнадцать. И это не жертвоприношение или просто подношение, это экзамен, к которому ведьмочка готовится всю жизнь.
– Ого.
Маша, довольная произведенным впечатлением, продолжила:
– Ты была на ведьмином Красногорье?
Ася закивала.
– Когда мы проезжали мимо, мама выходила прогуляться. Там много дырявых камней. Словно их кто-то ложечкой для мороженного выковыривал.
– Да-да. Ведьма же – это не просто колдунья. Это ведающая женщина. Она разбирается в травах, животных, заговорах, материи, в мыслях и снах. Каждая ведьмочка учится у матери или бабушки, перенимает ее опыт. И на экзамене должна показать мастерство, вырезав из камня своим умением круглый шарик размером с собственную ладошку.
– Как же это так? Как травами или толкованием снов вырезать шар?
– А вот! В этом и есть секрет мастерства. Не все сдавали с первого раза, конечно.
– А что потом делать с шариком?
– Это и будет подношение, только совсем не дьяволу.
– А кому?
– Каждая новая ведьма несет свой камень под самый высокий холм.
Проход под него открывается лишь раз в год, как раз в день прихода весны. Там под холмом ведьмы уже тысячи лет выкладывают огромную каменную мандалу. Говорят, что как только последний камень ляжет в узор…
– То что? – заерзала Ася.
– Ася!
Девочки повернулись на голос. У дороги стояла красивая женщина и махала Асе рукой.
– Ася, пойдем!
– Извини, – девочка вскочила. – Мама зовет. Мы же еще увидимся?
– Будет хорошо, если так.
– Вот, держи, – Ася протянула Марусе сжатый кулак. – Нашла по дороге сюда, вдруг пригодится.
Маша взглянула на ладонь, куда новая подружка положила свой дар. Это был маленький камушек, необычайно круглый. Он переливался на солнце разными цветами. Машка улыбнулась и вплела его в центр ловца.
Задача девушке предстояла серьезная. Через несколько дней на празднике прихода весны наступит ее очередь подтверждать свои умения. Она долго размышляла, как с помощью ловцов сделать то, что не каждому каменщику под силу. Но теперь Маша была уверена в себе. Ей предстояло завершить ведьмину мандалу. Многие женщины в этом году возвращались в село, чтобы стать свидетелями перехода в новую эру. Эру чистоты и благости.
Справка об объекте
Ведьмино Красногорье
адрес: Тульская область, Ефремовский район,
село Красногорье
Распложено на левом берегу р. Красивой Мечи и представляет собой крутой и высокий склон, интенсивно изрезанный короткими, но глубокими оврагами, в бортах которых имеется серия разрозненных четвертичных, мезозойских и верхнедевонских обнажений.
Ведьмино – старое название села Красногорье в Ефремовском районе. Была такая кампания в этих местах в годы советской власти – переименовывали неблагозвучные или неадекватные системе названия. Вот и получило бывшее Ведьмино новое имя – Красногорье. Однако люди, интересовавшиеся мегалитами, называют его как и прежде.
Название такое село получило неспроста. Здесь на окраине находятся выходы песчаников, образовавшие причудливые каменные формы, тут и там разбросаны камни с таинственными отверстиями.
Некоторые глыбы превышают по весу и размерам Конь-Камень.
Многие напоминают куски сыра, так как иссверлены глубокими круглыми чашами.
По-видимому, здесь существовал целый комплекс языческих святилищ. Возможно, это балтские племена, которые в свое время неплохо освоили теперешнюю Тульскую область. А может, этим знакам на камнях несколько тысячелетий.
Романцевские горы
Олег Черняк
К сидевшим за столом у окна двум молодым женщинам подошла официантка. Она поставила перед ними маленькие чашки кофе и тарелочки с яблочным пирогом, небрежно припорошенным корицей. Пожелав приятного аппетита, официантка улыбнулась и отошла к барной стойке.
– Вот такие дела, подруга, – опустив глаза, сказала Лена, медленно размешивая ложечкой пузырчатую пенку, подернувшую кофе.
– Да брось ты! – улыбнулась подруга.
– На крайний случай можно ЭКО попробовать.
– Можно, Катька, можно, но Костя не согласен. Говорит, сами будем стараться. Ему же главное процесс. А мне ребеночка хочется.
– Ленуся, я не понимаю. Если врачи говорят, что у вас у обоих все нормально, то в чем тогда причина? Может, не пришло еще ваше время?
– Эх, Катька, время-то, к сожалению, не приходит, а уходит. Тридцатник мне скоро. Я больше ни о чем и думать не могу. Живу как в тумане.
– Тридцатник – многовато, конечно, но тетки и в пятьдесят рожают, и ничего! – возразила подруга.
– Я сейчас хочу, а не получается, – ответила Лена и молча уставилась в окно.
– Так, Ленуся, хватит накручивать! – решительно сказала Катька. – Если постоянно об этом думать, так и не получится никогда. Отдохнуть вам надо. Съездить куда-нибудь. Подальше от всех. Вон раньше вы какие были: и на байдарках, и в горы. А сейчас как два увальня сидите. Никуда вас не вытащить.
– Катька! На какие шиши ехать? Ипотеку взяли, да и за машину еще кредит висит. Пашем как кони!
– И я про то же, – улыбнулась Катька. – Загнали себя, а на ребеночка сил нет. Моя коллега недавно была в Романцевских горах – это под Тулой. Вернулась в полном восторге. Большой компанией на машинах ездили, но можно и на автобусе доехать. Места, говорит, отпад: горы, озера. Жили в палатках. Так что затрат почти никаких. Хватай своего Костика, и подальше от работы и суеты. Удочки пусть возьмет. Вспомни молодость: свежий воздух, костерок, уха, романтика…
Услышав о рыбалке, Костя почесал затылок.
– Надо же, – хмыкнул он. – Оказывается, и у твоей Катьки в голове иногда умные мысли бывают. Поедем на машине. На недельку меня на работе точно отпустят.
– Значит, едем? – радостно спросила Лена.
– Не вопрос! Конечно!
Теплый ветер по-хозяйски залетал в салон машины через приоткрытые окна. Лена, откинув сиденье, дремала. Машину чуть потряхивало на грунтовой дороге, но это не беспокоило ее, а только сильнее убаюкивало. Растрепанные ветром волосы сваливались на лицо и щекотали нос. Она, не открывая глаз, смахивала их и улыбалась сквозь сон.
– Ленчик, по-моему, мы приехали, – сказал Костя и остановил машину. – Посмотри, какая красота: зеленое озеро!
Лена вышла из машины и потянулась.
– Ух ты! А тихо-то как, – шепнула она. – Людей здесь вообще нет?
– Людей полно, ты просто все проспала. Похоже, люди в эти места толпами валят. Еще утро, а от запаха шашлыков у меня уже слюнки текут. Музыка гремит, все фотографируются, свадьбы снимают квадрокоптерами, треск от них жуткий. Жизнь, скажу я тебе, тут кипит. Много таких, как мы. Все укромные места оккупировали. Говорят, что из года в год сюда ездят за тишиной. Я специально дальше проехал, чтобы никого не слышать и не видеть. Только ты и я.
Он обнял Лену за плечи и спросил:
– Надеюсь, ты не против, чтобы только ты и я?
Она чмокнула его в нос.
– Конечно нет! Посмотри, какие интересные горы! Я ничего подобного не видела нигде.
Костя огляделся и взобрался на небольшую возвышенность.
– Иди сюда, взгляни – какой вид открывается! Будто сказочный великан строил огромный песочный замок. Потом пошел дождь и смыл все острые грани, округлил их, а ветра заковали замок в непробиваемый панцирь. И на этом панцире, по чудесному велению природы, начали расти деревья и зародилась новая жизнь. А озер сколько! Большие, маленькие, и все разных цветов. Значит, великан не только замки строил, он еще и художником прекрасным был. Реально, какое-то чудо природы!
– Ладно, сказочник, – засмеялась Лена, – давай обустраиваться. Теперь все вокруг наше…
Лена проснулась на рассвете от давящей тишины: ни привычного скрежета трамвая под окном, ни сигналов машин – ничего. Она осторожно повернулась набок и посмотрела на мужа. Костя, свернувшись калачиком, крепко спал. «Классный он у меня! – подумала Лена. – Только тут, вдали от всех, можно по-настоящему оценить друг друга. Когда не заморочен проблемами, заботами, когда не надо спешить и суетиться. Я за эти дни ни разу не вспомнила о работе, только наслаждалась природой и любовью. Да и отдохнула прекрасно». Лена улыбнулась и вылезла из палатки.
По ярко-синему просторному небу тягуче ползли нерасторопные причудливые облака. Подгоняемые ветром, они, словно клочки рваного, рыхлого снега, прилипали друг к другу.
Если им удавалось хотя бы на мгновение прикрыть землю от сверкающего солнца, вода в озере тут же меняла цвет: из нежно-зеленой она превращалась в бирюзовую. Но стоило утренним раскосым лучам пробиться сквозь толщу облаков, вода вновь становилась зеленой. Лена зашла в озеро. Мягкий мелкий песок обволакивал ноги. Прозрачная вода бодрила прохладой. Лена огляделась, сняла футболку, бросила ее на берег и, раскинув руки, легла на спину. «Жаль, что сегодня уезжать, – подумала она. – В этой красоте неделя пролетела как один день».
Костя собирал вещи.
– Смотри, Ленчик, и окуньки мои подвялились, – сказал он.
– Если без фанатизма, да с пивком, наверное, до следующего лета хватит. Рыбалка тут и впрямь замечательная!
– Мы на будущий год снова сюда поедем? – обрадовалась Лена.
– Конечно! – ответил Костя. – Или тебе не понравилось? Только ты и я.
– Понравилось, Костя, очень понравилось!
Но на следующее лето приехать в Романцевские горы у них не получилось…
Прошло два года. К сидевшим за столом у окна двум молодым женщинам подошла официантка. Она поставила перед ними маленькие чашки кофе и тарелочки с яблочным пирогом, все так же небрежно припорошенным корицей. Пожелав приятного аппетита, официантка улыбнулась и отошла к барной стойке.
– Вот такие дела, подруга, – с улыбкой сказала Лена, медленно размешивая ложечкой пузырчатую пенку, подернувшую кофе.
– Значит, точно решили опять на Романцевские горы? – спросила Катька.
– Точно, Катька! Поедем за вторым. Нам же теперь братик нужен!
Лена повернулась к стоящей у стола летней коляске.
– Правильно, Маришка, нам же нужен братик?
Маришка не ответила. Она сладко спала, зажав в пухлых губках цветастую пустышку.
Справка об объекте
Романцевские горы
адрес: Тульская область, Узловский район,
Смородинское муниципальное образование,
особо охраняемая природная территория
«Романцевские горы»
Романцевские горы в Тульской области – уникальная природная локация, которая из-за своего рельефа и цвета напоминает поверхность Марса. Этот удивительный инопланетный пейзаж изначально был обыкновенным карьером, в котором добывали бурый уголь. Десятки лет понадобилось природе, чтобы сделать его таким, как он выглядит сейчас. Местность имеет несколько названий, все они неофициальные: Кондуки, Ушаковские карьеры, Романцевские горы. Любители красивых видов и самые активные путешественники взбираются пешком на самую высокую гору, с которой открывается очень красивый вид.
Казанская набережная
Светлана Денброва
2019 год. Сентябрь. На открытой киноплощадке уже никого, кроме меня, нет. Кажется, что только вчера в новом городском пространстве организовали первый лекторий, девушки в хлопковых шортах принялись расстилать коврики для йоги, заработала лодочная станция, зашумели концерты, мы каждую неделю ходили на кинопремьеры. Но сезон показов под открытым небом закрыт. Мне некуда спешить, я сижу на траве перед потемневшим пустым экраном. У меня хорошее воображение, и постепенно из впечатлений от только что увиденного фильма, недочитанных книг, шорохов сиреневых кустов и отблесков луны на воде складываются вполне различимые титры, а потом и сцены новой экранизации знакомой истории.
1897 год. На старом русле реки Упы, постепенно мелевшем, обустроили место отдыха и развлечений туляков. По набережной вдоль крепостной стены идет самая укромная аллея Кремлевского сада – аллея Любви.
Солнце все еще припекает, и у Катюши, которая крепко держит меня за локоть, намокли короткие русые завитки волос у самого лба. В полдень мы прятались в тени аллеи, но вот уже стоим на открытом участке набережной. От ботинок до самой реки спускается гладкий газон, из-за спины в воду, как в зеркало, глядится солнце. Я рассказываю Кате, что отсюда в 1788 и 1837 годах наблюдала фейерверки ее тезка Екатерина II, а еще наследник престола цесаревич Александр. Возле нас огромные качели-балансиры с гобеленовыми подушечками на сидении.
– Пойдемте, Ваше Высочество! Всего один раз! Поверьте, это безопасно, – в преувеличенно чопорном поклоне увещеваю я. Но Катюша робеет. Не очень-то крутой склон видится ей обрывом. Дух захватывает, когда она только смотрит с неподвижных качелей вниз, что же будет, если она рискнет полететь над пропастью?
– Сударыня, проявите же храбрость! – взываю я. И Катюша, в конце концов, уступает. Качели летят, ветер бьет в лицо, ревет и свистит в ушах. Кажется, от его напора нас унесет в реку.
– Я люблю вас, Катя! – шепчу я.
Качели замедляются, скрежет подвесов смолкает, и мы останавливаемся. Бледной Катеньке не до шуток.
– Больше никогда не будем качаться, – скорее вопросительно говорит она и присматривается ко мне: шептал ли я те слова или они послышались ей в гуле ветра?
Мы долго фланируем около воды. Катенька нетерпеливо ускоряет шаг, отвечает невпопад. Я понимаю, что ей необходимо говорить, спрашивать, но она не знает подходящих слов.
– Кому развлечений? Налетай, торопись! – зазывает билетер на представление в «Олимпию».
Мы садимся в третьем ряду, музыка грохочет, и опять при самом сильном и шумном раскате оркестра я говорю вполголоса.
– Я люблю вас, Катюша!
Когда постановка оканчивается, Катя окидывает взглядом зал, ждет чего-то, и на лице ее написано: «Неужели мне только послышалось?»
– Давайте еще покачаемся, – говорит она.
Мы поднимаемся по аллее вверх. Снова я сажаю Катю на качели, снова ревет ветер и страшно трещат поручни, но неизвестность больше пугает девушку, и, когда мы почти делаем «солнце» в третий раз, я вижу, как она следит за моими губами. Потому я молчу и затем провожаю Катерину с набережной домой. Она тянет время, идет не торопясь, но я не повторяю тех слов.