Призраку не место в доме

1

Глубоко вонзив руки в карманы распахнутой куртки, Веня вышел на крыльцо. Ширина и разворот плеч выдавали в нём боксёра. Он недовольно обернулся назад на большую красную надпись, висевшую над головой: «Военкомат».

– Хмэх, там нет буквы «е»… уроды!

Уставшие глаза искали место, где отдохнуть: на целую округу лишь пара прохудившихся зданий, разбавленных чёрными больными деревьями, да парой редких столбов. Сбоку доживала свой век автобусная остановка полная людей.

Веня похрустел по первому ноябрьскому снегу в сторону разноцветных курток, шапок и шарфов – пожалуй, это были единственные яркие пятна на этом отшибе. Солнца не было ни за грязными облаками, ни за горизонтом.

Гудящий мотор и дребезжание, как от консервных банок, резко оживило скучающую толпу. Подъехавший старый автобус, напоминающий буханку хлеба, с нарисованными от руки голубыми цветами, приветливо распахнул двери, приглашая внутрь.

Веня вынул из кармана деньги и прочий мусор. Склонив голову над горсткой монет, он уныло почесал затылок:

– Не густо, что б я сдох! Тут даже на милостыню не хватит…

Пока все кучковались в очередь, Веня стоял решительно дальше остальных, словно его отпугивали добрые лица. Громоздкие сумки, мелочь, затерявшаяся в дальнем кармане, грохот мотора, заставляющий переспрашивать – всё это чудовищно растягивало очередь.

Мужчина в пальто и красных ушах нервно курил в самом конце. Он тушил очередной бычок о снеговика, постоянно поглядывая на часы. Перед ним стояла маленькая девочка и любовалась билетами, пока её мама спорила с какой-то женщиной.

Вскоре за билетами никто не следил.

– Сегодня мне точно везёт! – коварно оскалился Веня одной стороной рта.

Оглянувшись по сторонам, он уверенно пошёл навстречу подвернувшейся удаче. Не сбавляя шага, Веня слепил снежок и со всего размаху ударил им в ухо курильщику. Тот ошарашенно обернулся: никого! Веня обошёл его с другой стороны, даже не думая останавливаться. Его спина встретила крепкий напор возмущённых голосов:

– Молодой человек! Куда без очереди!?

– Безобразие!

– Эй, парень! Тут все вообще-то ждут!

– Давайте я вам помогу, бабушка! – предложил Веня, пенсионерке, волочащей тяжёлые клетчатые сумки по грязным ступенькам.

Старушка говорила очень быстро и громко:

– Ой-ой, – добродушно улыбнулась она. – Спасибо тебе, милок. Я бы сама, да вот сил никаких не осталось.

Веня молча поднял две клетчатые сумки и шустро зашагал по ступенькам. Внешний вид выдавал в нём проходимца… Совершенно не удивительно, что он получил острый ответ в спину на подобного рода благодетель.

– Каков нахал! – желчно протягивали женщины, переглядываясь между собой.

– Как так можно?! Ещё и беспомощной старухой прикрывается!

– Жулик! Жулик самый настоящий!

Трясущимися руками бабушка стянула рукавичку с иссохшей ладони, потупленными пальцами пересчитывая мелочь. Мужчина, сидевший в полразворота за водительским сидением, не сводил глаз со старухи и её грошей, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю. Его глаза, привыкшие к трагедиям, ничего не выражали, а хмурое лицо прикрывалось густыми усами.

– Иди, бабуля, – поравнялся с ней Веня. – Я заплачу.

Она хотела что-то сказать, быть может даже возразить – не смогла. Сморщенное лицо искривила улыбка, а на бледных глазах начала проступать влага.

Подождав, пока бабушка отойдёт от них, Веня обернулся к водителю:

– Денег у меня нет, возьми часы. Хорошие, совсем новые, – он вытянул вперёд запястье, косо посматривая на мужчину в конце очереди, нелепо озирающегося по сторонам.

Водитель смотрел ему строго в глаза, точно выискивая там подвох. Он часто ездил в этом направлении, и опыт ему позволял определять неладное, казалось, по одному движению рта. Он не спешил давать ответ, внимательно всматриваясь Вене в лицо, а потом в часы.

– Вот что, парень, – вздохнул он, – денег я с вас не возьму, по понятным причинам. А часы эти верни тому, у кого украл.

– Идёт, – расстёгивая ремешок ответил Веня.

– Куда вы едете?

– Куда она – не знаю, – Веня кивнул в сторону бабушки. – А я до конечной.

Эти слова резко притупили остроту возмущений, бросаемых в сторону Вени. Казалось бы, всего пара человек замолкло, а напряжением обдало всю толпу. Вскоре опостылый гул возобновился вновь: каждый говорил о своём, не хватало только тех, кто услышал Веню: они юрко перешёптывались.

– Давно я туда не заворачивал, – покачал головой водитель. – Все раньше выходят.

– Ну а мне-то что?

– Я туда не поеду. Не спокойно там в последнее время…

Веня выпаливал его взглядом, нервно сжимая челюсть.

– Зашибись, – фыркнул он и, недовольно размахивая плечами, выпрыгнул из автобуса.

Не желая смотреть в любопытные лица, Веня ускорил шаг. Голоса затухали, очередь заканчивалась.

– Сколько время, приятель? – поравнялся он с человеком в коричневом пальто.

Мужчина слегка дёрнулся, точно оторвавшись от своих мыслей и суетливо задрал руку на уровень глаз и обомлел. Нервно похлопывая себя по карманам, он уронил взгляд под ноги в надежде на то, что часы просто сползли с руки.

– Что, часов нет? – Веня натянуто сыграл удивление. – Ну так возьми мои! – он бросил их незнакомцу и стремительно покинул место действий, оставив пострадавшего разбираться в произошедшем.

Нескончаемая магистраль, окаймлённая голыми деревьями. Серое, безоблачное небо, нависшее над километрами опустевших полей. А вокруг тишина, словно весь мир притаился и ждёт. Путь предстоял долгий…

Веня устало шлёпал по мокрой каше из снега и грязи, тяжело вдыхая пасмурную атмосферу. Он шёл прямо по разметке: машины перестали заворачивать сюда километров десять назад. Дорожных знаков становилось всё меньше, ямы всё чаще прерывали дорогу. Затем и вовсе густой хвойный лес поглотил отчуждённого скитальца. Животных тут давно не было, даже грибы не росли. Историй было много на этот счёт. Верить хотя бы в одну из них – значит, заразиться безумием тех параноиков, что их рассказывают.

Жизнь свернула в другую сторону – дом совсем рядом.

2

Переступив поваленный на бок придорожный знак, гласящий «Весёлковое», уши прорезал внезапный свист. Веня рывком поднял голову: худой парень в мешковатой одежде настойчиво подзывал к себе из лесного заслона.

– Веня! Ты вовремя! Давай сюда! Что ты там возишься? Пойдём, – он озирнулся пару раз, – пока возможность есть!

– Ильюха? – прищурился Веня, заглядывая за деревья. – Чё ты тут забыл?

– Пойдём скорее, там уже наши ждут! – выбежал на тропинку Илья.

– По какому поводу?

– Тебя встречаем… или провожаем… – задумался он. – Да харош, как будто для встреч нам нужен был повод.

– Тоже верно, – пожал плечами Веня.

Окружённая ёлками и соснами, дорога из мелких камней была тут прямой и единственной, но у Ильи сегодня было другие планы на этот счёт.

– Срежем, так быстрее будет, – кивнул он в сторону хвойных насаждений.

– Смотри мне, если оно того не стоит… – пригрозил пальцем Веня полуобернувшись.

Илья большим пальцем провёл две скрестные линии на левой груди. Крест на сердце был его любимым знаком. У него с рождения не задалось с этим органом: больно слабое. Забрав одно, природа наделила другим. Он часто ставил сердце на кон, не потому что не верил в магию клятвы, а потому что хрупкость сердца компенсировал железным словом.

– Ну так что, взяли? – спросил Илья через плечо, уклоняясь от колючих ветвей.

– Нет, не годен оказался.

– Почему?

– Не бери в голову.

– Рад, что не пошёл границу топтать?

– Уж лучше бы пошёл, чем бездельничать который день подряд.

– Сдалась тебе эта война.

– Это тоже ремесло. Хоть будет чем руки занять и на чём заработать.

– Веня – автор книги «Богатей, обнищая всё вокруг»

– Да харош тебе.

– Ай, не парься, – махнул он. – Будет время – найдёшь своё.

– Угу, – наполнив этот звук сарказмом, Веня увернулся от ветки, – а сейчас мне ты что предлагаешь?

– Выкинуть календарь и не жить цифрами.

– Совет на миллион.

– Я свой выкинул и проблем не знаю.

– Бухой, что ли?

– Ну не трезвым же я его выброшу! Тихо! – пригнулся он.

Веня настороженно оглянулся, пригнув колени. Никого рядом не было, только холодный ветер дул в спину. Лес учащался: пробираться дальше сквозь заснеженные ветви было невозможно. Парни вышли на дорогу.

Их путь лежал через изжёванные прошлым тоннельные улочки, водившие кругами. Маленькие, прибитые к земле домики чередовались с многоквартирными муравейниками. Пара трёхэтажных домов и один высотой в десять – на столько хватило терпения правительства, прежде чем свернуть благоустройство этого места.

Обогнув ржавые гаражи, они вышли в бывший яблоневый сад. Он, как отчуждённый ребёнок, рос один на отшибе. Без внимания он увядал.

На одном из деревьев толстой верёвкой была подвешена автомобильная шина – качели для тех, кто однажды доходил досюда. Покачиваясь из стороны в сторону, в них сидел Костя, а рядом, облокотившись о дерево стоял Даник, спрятав лицо в капюшон.

– Уже вернулся? – удивился Костя, встретив Веню.

– Как видишь.

– Слышь, завязывай с этим! – махнул Илья. – Показывай, где…

Веня, подозрительно посмотрел на них.

– А нету, – ответил Костя, спрыгнув с качелей.

– В духовном смысле? – сморщив бровь, спросил Илья.

– Трупа нет! И следов нет – ничего нет! Понимаешь? Как будто и не было!

– А он и после смерти незаметным остался… – пробормотал Илья, оглянувшись на собачий лай где-то сбоку.

– Какой труп? – нарушил молчание Веня.

Костя заглянул за его спину: пусто, и только лишь голубая церквушка из чистого дерева поблёскивала позади. Костя посмотрел ровно в глаза Илье, потом Вене:

– Савельича сегодня мёртвым нашли, – говорил он полушёпотом.

– Станком зажевало?

Костя повернул голову в сторону Даника.

– Он лежал в луже собственной крови, и грудь была порвана. Лицо синее, словно душили, будто дикий зверь за душой полез, а горло закрыл, чтобы через рот не ушла.

– Я сам это видел! – прервал его Костя. – Собственными глазами! Он лежал тут недалеко, а теперь даже и следов не осталось.

– А он до Воскресения мёртвых под небом лежать должен? – смутился Илья.

– А кто его забрал? Милиция так быстро сюда не доедет, если вообще поедет. Родственников у него не было, да и никому он не нужен был! А тут за ним люди в костюмах на чёрном Линкольне…

– Денег задолжал? – предположил Веня.

– Нахрен деньги обычному трудовику? – возмутился Илья. – Он на водке существует.

– Да и взять с него нечего было, чтобы так жёстко с ним обойтись, – подметил Илья. – Он же сирота.

– Отличный экземпляр, чтобы испытать оружие, – вставил Даник. – И мы ничем не отличаемся. Каждый, словно с мишенью на спине. Охотнику можно не целится: все как один. Все как один на ладони, отсечённой от мира за воровство тех, кто им управляет.

Слова Даника часто играли свойственной художнику эзотерикой, несмотря на то, что он был принципиальным приверженцем точных наук. Книги по математике из рук не выпускал, как здешние не выпускали сигареты.

– Завязывал бы ты с этой алгеброй, – косо посмотрел на него Илья, – тут умники не в почёте… Нормально мы тут живём. Да, не курорт, но и не Африка. У нас тут есть, что выпить, – он с улыбкой постучал пальцами по шее.

Вопросы всплывали в голове Вени, как всплывали пузырьки в стакане содовой. Ответов найти не удавалась. Тогда, подняв голову в туманное небо, ответ сам нашёл его глаза.

– Давно его забрали? – спросил он.

– Может час назад, – ответил Костя.

– Он жил в том доме, – кивнул Веня в сторону двухэтажки рядом с гаражом, – если ты меня подсадишь…

– Ну и нахрена?

– Ты сам сказал, что кто-то заметает следы. Надо хвататься за возможность, пока она есть.

– Слишком рискованно, да и они бы точно уже об этом позаботились. Что ты вообще хочешь найти дома у простого трудовика?

– Вот и мне интересно.

– Нам пора уходить, – прервал Даник, оглядываясь на редких прохожих вдалеке. – Слишком долго стоим на месте, запятнанном кровью.

– Если и лезть туда, то точно не сейчас, – согласился Костя.

– Завтра-послезавтра его отпевать будут. Даю зуб на отсечение, что придут все.

– Уходим отсюда, – сказал Костя, выйдя вперёд. – не хочу, чтобы нас записали в подозреваемые.

– Тогда в разные стороны, – подхватил Илья, поравнявшись с ним.

– По двое, – настоял Веня.

Попрощавшись, они разошлись по двум сторонам. Как правило, чем дальше они отходили от этого злополучного места, тем оживлённей должны были становится улицы, но сейчас всё было иначе. Все попрятались по домам и смотрят из окон, кто идёт мимо. Люди встречались им редко.

– Видимо уже все знают – говорил Веня, наблюдая за тем, как бабы хватаются за сердца и запирают детей в доме. – Так что же там произошло? Неужели у нас маньяк появился?

– Никто не знает, – пожал плечами Даник, наступая на борозду от автомобильных колёс. – Но слух точно всех облетел: слишком яркое событие для места, где ничего не происходит.

– Это ты подожди, сейчас мужики подопьют и на поиски отправятся, – в его словах проблёскивала злость. – За Савельича я и сам этого дегенерата найду, вспорю и на входе в Весёлковое повешу, чтобы знали.

– Тебе не страшно? – потерянно проговорил Даник.

– За себя я не боюсь.

Не успели они подойти к косому забору из тонкого, прогнившего дерева, как из маленького дома выбежала большая краснощёкая женщина преклонного возраста с редкими седыми волосами, собранными в хвост.

– Ой! Даничек! Даничек, слава Богу ты жив! – кричала она.

– Иди давай, – остановился Веня и протянул ему руку.

– Ой! Иди скорей в дом! У нас тут такое! О Боже мой! – хромая, приближалась она к калитке.

Данику стало понятно, что Веня дальше не пойдёт. Он с горьким волнением посмотрел на друга и пожал ему руку. И ушёл, ничего не сказав. Лишь только обернулся у самой калитки и опекающие руки затянули его за забор.

С приходом темноты улицы полностью опустели. Небо засыпало седыми звёздами. В окнах постепенно переставало блестеть электричество. Пролитая кровь жестоко и неоправданно волновала тех, кто не спал. А позже проснулись ещё несколько…

В одном из тамбуров девятиэтажки Илья заклеивал изолентой дверные глазки. Щёлкнул выключателем, осветив сидевших на полу Веню и Костю. Неприятное известие собрало их в доме, где жилые этажи прерывались нежилыми.

– Что ты знаешь? – спросил Веня, у опустившегося на коврик Илью.

– Тоже, что и соседи… – настороженно вспоминал он, в бледном свете лампы. – Благо, за тонкими стенами живут одни пьяницы и сплетницы…

– Короче.

– Казантипыча нашли возле продуктового с порванной грудью и синим лицом.

– Как!? – выпучил глаза Костя.

Илья, обратив лицо в печаль, посмотрел на него строго.

– Святой был человек… – Веня досадливо потупил глаза в пол.

– За жизнь и мухи не обидел, – подметил Илья.

– Какой только урод посмел убить батюшку!? – негодовал Костя. – И где Даника черти носят?

– Его не будет, – ответил Веня.

– По пятам ходит какой-то ублюдок больной, а он решил ночью никуда не вылезать? – возмущался Костя.

– Правильно сделал. Он единственный из нас, у кого есть хотя бы намёк на будущее. Если он предпочитает мордобою книги, не тебе его судить.

– Товарищи! – вскочил Илья. – Да о чём вы тут вообще? По нашей земле ходит убийца, а вы горбатого лепите! Его почерк – мучительная смерть, а мы тут дрожим, как крысы по углам!..

– Чё ты орёшь? – махнул ему Веня.

– Бесполезно, – усмехнулся Костя в ответ.

– … Сколько ещё наших близких умрёт, – продолжал Илья, – прежде чем его поймают? Мало маньяков повидали? Менты его лет десять высматривать будут, пока он не ошибётся! А сколько ещё невинных ляжет от рук душегуба?..

– Илья!

– Уймись ты! – поднялся Веня. – Я лично этого мерзавца за каждого убитого спрошу. Этот не соскочит, как все остальные.

– А кто соскочил-то? – спросил Костя. – Им же высшая мера положена.

– Спустить курок – считай отмучался? Забить насмерть, как скотину – вот, что они заслужили.

Ребята замолчали ненадолго, словно были в растерянности. Последние события обескураживали и с этим нужно было что-то делать. И тогда Костя спросил:

– А следы? Следы нашли? Хоть что-нибудь должны же были найти.

– Не знаю, – ответил Илья. – Мне через стены не докладывают о полицейских сводках.

– Ну да, что там можно узнать, там же одни алкаши живут…

– И сплетницы, – добавил Илья.

– Но ясно одно, – не слушал его Костя, – этот подонок всё ещё здесь! Ух, мразь, повесить его мало!

Илья уселся, доставая из куртки сигарету. После пламенных речей, ему часто хотелось перекурить.

– А ты куда лезешь? – спросил он. – Ладно Веня со своей справедливостью, но ты-то внук офицера.

– Мой дед самых честных правил уже затрахал со своей честью!

– Угу, а сам-то что? Подмазан так, что уже завтра полковником можешь стать.

– А я и без погон себя обеспечу.

– Не дай Бог я встречу этого дегенерата… – бурчал себе под нос Веня.

– Деда, что ли?

– Богу плевать на нас! – не сдержался Костя. – Не трать даже слова на такие вещи.

– Всё-таки батюшка… – поддержал его Илья, смотря на Веню.

– Нихрена не вяжется, – скатился по стене Веня.

Ребята ненадолго замолчали. Воздух пропитывался табачным дымом, утяжелялся. Снизу доносились какие-то крики.

Смерть батюшки – духовного наставника – угнетала, как угнетали серые стены. Жесткость, с которой его убили – пенила кровь.

– А я знаю, кто это был, – вдруг нарушил тишину Костя.

– Ну, не тяни! – загорелся Веня.

– Эта та ненормальная, что камни в колодец бросает!

– Зоя?

– А ты сам подумай: живёт одна, всё время нашёптывает что-то невнятное, а её тяжёлый взгляд я могу почувствовать даже задним карманом брюк! Её даже цыгане стороной обходят. Отравляет воду своими окультисткими камнями. А зачем – никто не знает.

– Ну бросает она эти чёртовы камни в колодец, ну и что с того? Не первый день бросает.

Кашель перебил его речь.

– Никому до этого нет дела, – дым заслонил лицо Ильи. – Она самый обычный божий одуванчик, слетевший с катушек.

– Поговаривают, – продолжил Костя, – она собственного сына убила…

– Говорить можно, что угодно, – ответил Веня.

– Ну а что ты от меня ждёшь? Чтобы я с поличным поймал эту швабру потасканную!?

– Приведи мне хоть одно доказательство, и я прямо сейчас пойду ей шею сломаю!

– Ну… полнолуние?..

На лестнице послышались шорохи и осторожный шаг по битому стеклу. Веня посмотрел на Илью.

– Не бери в голову, – ответил он. – Или тебе нравится идея убивать людей из-за непогоды? К тому же она не единственная, кто приехал сюда накануне.

– Кто ещё?

– Какой-то пожилой ветеран и писатель-сказочник.

– Думаешь: кто-то из них?

– Ха, да чтоб они о мой труп споткнулись! – улыбнулся он, разведя руками. – Я бы не стал подозревать их только за то, что они не местные.

– А я бы стал, – вставил Костя. – Сюда даже слоны умирать не приходят, а тут сразу трое приехало.

– Даже писателя подозреваешь?

– А что, если он читает детям сказки только для прикрытия? А сам убивает, чтобы хороший детектив написать.

– Художник рисует с фруктов на столе, а этот – с трупов на земле? – иронизировал Илья. – Пока нет доказательств, ты не в праве сомневаться. Это обижает человека.

– Да мне насрать!

– Надо что-то делать, – поднялся Веня, – не зря же мы тут собрались!

– Что ты хочешь больше: словить убийцу или людей, что заметают следы? – спросил Костя.

– Твою мать! Надо срочно идти к магазину, пока там ещё есть улики!

– Ну его нахрен, – покачал головой Костя, уперевшись в стену, – сейчас нас всех там положат.

– Я с тобой, – вскочил Илья. – Ай! – скрутился он, схватившись за сердце. – С-су… сердце!

– Завязывал бы ты курить!

Веня отобрал у него бычок и швырнул в стену. Град искр фейерверком рассыпался на пол. Илья медленно опустился на пол.

– Не мороси, – ответил он, подняв болезненный взгляд, – сейчас отлежусь… и пойдём.

В ответ хлопнула дверь. На миг забежал свежий воздух. Ребята остались вдвоём, пока беглый шаг отдалялся от них.

– Вот же деби-ил! – схватился за голову Костя. – Ну куда он один ночью…

– Эй, – хмуро посмотрел Илья в его перепуганные глаза, – заведи себе привычку говорить так, чтобы не боялся повторить.

– А как мне его назвать?! Упрямый, как корнеплод… Его же грохнут!

– Забентуй пасть, если сказать ничего толкового не можешь!

– А ты сам подумай, – переметнулся к нему Костя, – если бы они хотели быть незаметными, стали бы разъезжать на машине там, где не у всех велосипед есть?

Глаза Ильи округлились, а лицо побледнело. Он был готов бросится в погоню за другом, если бы только мог встать.

– Это ловушка, – прошептал он. – Останови его! Ты ещё успеешь! Давай!

– И бросить тебя? – возмутился Костя. – Да не в жизни.

– С меня не убавится, не первый день живу с этим!

Костя не знал, что ответить. Илья прожигал друга глазами, пока его беглый взгляд искал, за что зацепится.

– Его только пуля остановит, – наконец ответил он.

3

Снаружи господствовали тьма и холод, наступивший с приходом звёзд. Худые просёлочные дороги гнали Веню в самое сердце – к магазину с виду напоминающий сарай. Тишину прорубали крепкие мужские крики и возбуждённый собачий лай. Среди тех, кто не спал, был человек, зашедший сюда втайне.

Ступив на мост, Веня сбавил шаг, магазин был совсем рядом. Накрыв бритый затылок капюшоном, Веня притаился в кустах. Всматривался – никого, и вокруг лежит мёртвая тишина. Вене и раньше приходилось видеть места преступлений, но от этого места как-то по-особенному стыло что-то внутри, как стыли ноги.

Веня кошачьей поступью обогнул магазин: ни тела, ни следов борьбы здесь уже не было. Он обходил окрестности снова и снова – ничего. Найти улики туманной ночью в грязном снегу, перетоптанным в кровавую кашу, было почти невозможно, как вдруг…

Звенящая бутылка побежала по асфальту и врезалась в сугроб. Чьи-то шаги. Очень шумные для такого места шаги. Словно этот человек вовсе и не пытался скрыться, раствориться в ночной мгле. Сердце прыгнуло, пульс брал разбег. Кровь согревала поледеневшие пальцы. Мысли путало навязчивое «бить или бежать». Бежать! Точно бежать! В погоню за фигурой, стремительно покидавшей место преступления.

– Эй, стой! – вдруг выпало у него изо рта.

Тёмная фигура только дрогнула и пустилась бежать, скользя и спотыкаясь. Веня бросился следом. Разглядеть негодяя не удавалось, а вот догнать получилось. Повалив незнакомца в снег, он понял, что в руках у него не жестокий убийца, а фигура хрупкой девушки. Порой, внешность бывает обманчива…

– А-а-а! – вскрикнула она.

Она перевернулась на спину. Из-под шапки блеснули испуганные глаза и выпали растрёпанные волосы. Веня застыл в недоумении, однако отпускать её не спешил.

– Что ты делаешь!? Пусти! ПО-МО…

Веня заткнул ей рот.

– Заткись! Кто тебя подослал? Где остальные? Что ты тут…

Не став дослушивать, она укусила его за палец. Веня резко одёрнул руку.

– То заткнись, то отвечай, – она глазами нарисовала дугу. – Отвали от меня, шизик!

Тьму вспорола яркая вспышка, родившаяся вдалеке. Две жёлтые фары несутся прямо на них по мосту, ведущему в тупик.

– Бери, что хочешь, только отпусти меня! – её тон внезапно перешёл на мольбу, а лицо потеряло хладнокровие.

– Это не за тобой? – нахмурился Веня.

– Я не хочу это проверять! Пожалуйста…

Веня оторвал девушку от земли и, крепко схватив за руку, побежал навстречу машине.

Летящие навстречу фары блеснули в испуганных глазах. Сердце накачивало кровь горячим адреналином. У неё появились силы на сопротивление.

– Нет! Отпусти! Я не хочу! Мне больно! – истерила она, вырываясь из рук и падая в грязь.

Это сильно замедляло. Веня явно спешил, словно боялся, что они проедут мимо. Он жёстко выломал ей руку – она закричала от боли. Веня взвалил её не плечо. Ноги скользили по мокрому снегу, но Веня только набирал ход. Заскрипели тормоза. Хлопнули двери. Мотор замолчал.

– Вставай… Эй, ты меня слышишь?..

Веня открыл глаза. Он лежал на твёрдом песке, а рядом сидела она, ударяя его в плечо. Здесь, под мостом, почти не было снега. Они скатились сюда по крутому склону раньше, чем на них упал автомобильный свет.

– Просунулся? Надеюсь, тебе больно! Я бы хотела сказать «спасибо» за то, что не выдал меня, но ты меня сильно напугал! В чём проблема сразу сказать…

– Давно я отключился? – приподнялся Веня, вспоминая резкий спуск.

– Секунд пятнадцать.

– От кого ты… – он замолчал.

Сверху донеслись суетливые шаги. Их было трое, не меньше и они явно что-то искали.

– Кажется, нам пора, – прошептал Веня. – Вот только не понятно: от кого бежишь ты.

– Взаимно.

Выдержав напористый взгляд, Веня решил не тратить время на расспросы. Он осторожно поднялся и начал медленно спускаться по песчаному склону ближе к основанию колон, державших мост. Девушка пошла за ним.

Приходилось постоянно петлять в поросшей траве, чтобы не наступить на стекло или другой мусор. Они шли в тишине под небом затянутым ночью.

Наконец под мокрые ноги легла дорога. Было очень холодно, но жаловаться не приходилось – некому. Из-за кустов выплыл одинокий домик из крупного кирпича. Они остановились возле каменного забора.

– Жди здесь, – сказал Веня и начал взбираться вверх по забору.

– Ну конечно это не твой дом, – усмехнулась она.

– Мой дом далеко отсюда, – сказал он, перемахнув на другую сторону.

Щёлкнул замок, калитка открылась. Веня стоял в проходе, заманивая девушку внутрь. Оглянувшись по сторонам, она пошла вперёд.

Здесь было очень просторно. Аккуратно высаженные клумбы и декоративные деревья окружали вымощенную камнем садовую дорожку. Ветер немного покачивал садовые качели. А в искусственном пруду что-то булькало.

– Чей это дом?

– Какой-то местной шишки, – ответил Веня, закрыв калитку.

– А ты разве не местный?

– Местный я там, где мы встретились.

– Там кто-то есть, – остановилась она. – В окне! В окне только что кто-то был.

Её дрожащий от холода палец указывал ровно на второй этаж. Веня подошёл к ней, и начал вглядываться в окно.

– Там никого нет.

– Я видела чью-то фигуру.

– Может, показалось.

– Я как будто в дешёвом ужастике.

Веню что-то насторожило. Это «что-то» обитало за стенами этого дома.

– Ты меня слушаешь? Я не хочу, чтобы обо мне снимали хронику…

– Тихо! – скомандовал он. – Планы меняются.

Они на полусогнутых свернули за угол, зашли за дом. Мёртвая тишина, идущая от стен и пустота, мелькающая в окнах – вот, что можно было заметить, пройдя тут ночью.

ЩЁЛК!

Словно выстрел прогремела отворившаяся дверь.

Веня поднял глаза на незнакомку – она побежала открывать задние ворота.

Веня замкнул провода – машина завелась. Он отворил соседнюю дверь, и девушка запрыгнула внутрь. Они спешили отсюда убраться: мотор слишком громко ревел для этой глуши. Ехали без фар, выглядывая дорогу в темноте.

**

В полуподвальном помещении сегодня было особенно многолюдно. За круглым столом сидел мужчина с уставшими глазами и японским паспортом. На против расположился некий гражданин в круглых очках, он помечал что-то в блокноте. С ним соседствовал переводчик. А рядом с комодом в позе лотоса сидел человек в жилетке.

– Я же просил меня не беспокоить! – кричал кто-то с прихожей.

– Но мы опаздываем на два часа, – виновато послышалось в ответ.

– Будут ждать, сколько потребуется! Всё!

Хлопнула тяжёлая дверь и в комнату вошёл человек спортивной наружности в капюшоне. Он виновато поклонился и занял своё место у маленького окна под потолком. Переводчик пододвинул человеку с уставшими глазами бумажку и постучал по ней карандашиком.

**

Они сидели в машине в одних куртках: штаны и обувь сохли у костра. Они были одни в окружении чёрного, таинственного леса, в котором ничего не растёт, кроме ёлок. Снаружи выл ветер, стучался в тонкие окна, хрустели ветви. Тусклая лампа освещала их разговор.

– Ты серьёзно подозреваешь меня в этом?! – недоумевала Алиса, закинув стройные ноги на переднюю панель автомобиля. – Если я сбежала из психушки, это не значит, что я буду людей убивать! Да ещё и так жестоко!

– Да я уже понял, что это не ты. – вздохнул Веня. – И тех людей, которые ночью приехали, ты тоже не знаешь?

– Я думаю: это врачи меня ищут по горячим следам.

– Твой недуг не настолько опасен, чтобы устраивать погоню. А вот тело похитить и следы замести…

– Сильно они огорчатся, когда поймут, что таких крутых, – она взяла это слово в кавычки, – ребят опередил толстяк в тельняшке и коротышка в туфлях и спортивном костюме.

– Дядя Боря и его сын… – задумался Веня. – Это точно не они, слишком православные.

– Такой себе аргумент, – усмехнулась она.

– Я лучше знаю.

Алиса закатила глаза – она так давала понять, что он сказал какую-то глупость. И ведь работало же. Так просто, доступно, а главное – без единого слова.

– У тебя есть, где спать? – спросил он.

– Я готова спать, где угодно, лишь бы не возвращаться к садистам в халатах! Те же психи, только с дипломом.

Веня удручённо смотрел в окно.

– Эти идиоты, – продолжала она, – всерьёз считают, что человека с больной душой можно вылечить бетонными стенами. Я лучше никому не скажу о своих проблемах, чем соглашусь на такое лечение.

– И то верно… – Веня почти её не слушал, всё думая о своём.

– Зато я мыслю нестандартно, – пожав плечами, оправдалась она.

– Был у нас один творческий до мозга костей, – повернулся к ней Веня, – а дали ему холст, так он в него красками бросаться начал.

Она улыбнулась одной стороной рта, положив голову на колено.

– Где ты живёшь? – спросил Веня.

– Даже не думай, я не вернусь домой.

– Машину лучше вернуть до рассвета.

– Без проблем, мне кажется, что наши вещи уже высохли.

– Я поеду один. А ты иди к дому номер шесть. Постучи в заднее окно и скажи, что от меня – Илья тебя впустит. Только успей до того, как его родители проснутся. Общайся только с ним, и на улицу одна не выходи.

– Ох, как же это всё сложно!

– У тебя есть идея получше? – нахмурился Веня.

– Да, я просто могу раздвинуть ноги перед владельцем этой машины, и остаться у него.

Её лицо оставалось невозмутимым. У Вени дёрнулась бровь и свело челюсть от напряжения.

– Пошла отсюда! – он начал выпихивать её из машины.

– Я же пошутила! – рассмеялась Алиса.

– С такими шутками только в психушке и лежать.

– Пуф! – сложив пальцы пистолетом, она выстрелила себе в голову.

4

Веня вернулся в Весёлковое на рассвете. Редкие жители гурьбой шли на работу в ближайшие окраины. Они по-соседски переговаривались друг с другом, обсуждали новости. Дорога им предстояла дальняя, поэтому вставали раньше, чем пропадали звёзды.

Веня так сильно не хотел попадаться никому на глаза, что свернул с дороги. Сделав крюк, он неожиданно для себя наткнулся на милицейскую машину и грубый голос, разбавляющий утреннюю дымку:

– Да оставь ты эту собаку! – кричал из машины старший по званию молодому офицеру. – Привяжется ещё.

– Самый верный напарник, – ответил тот с улыбкой на лице. – Понравился я ей.

– Вот мы сейчас уедем, а пёс скучать начнёт, ты этого хочешь?

– И что, теперь её не любить?

– Пусть любит тот, у кого на это есть время, а у нас служба! А ну от-ставить! Отойди от лохматого! Нам ехать пора.

– Слушаюсь! – поднялся тот и пошёл в сторону машины.

Дворняга увязалась за ним, путаясь под ногами. Старший офицер с большим носом на это только фыркнул и отвернул голову. Вот тогда он и заметил Веню.

– Уж больно ты мне сына напоминаешь… Тебя как звать?

– А зачем тебе?

– Не дерзи, а то мигом закрою до выяснения личности, – он пригрозил Вене пальцем.

– Оно тебе надо? Веней звать.

– Меня Пётр Михайлович, – он выбрался из машины, и крепко пожал ему руку. – Вот что, Веня, страшные дела у вас тут происходят… По глазам вижу: знаешь, о чём я, – суровый взгляд на приветливом лице смотрелся неуместно.

– Что конкретно?

– Знаешь, кто в этом доме живёт? – он кивнул в сторону дома с косой крышей.

– Дядя Боря с семьёй.

– Дядя Боря с семьёй, – на выдохе повторил он. – А вот теперь не живёт ни он, ни его жена…

Веню серьёзно пошатнуло это известие, но в лице он остался спокоен.

– Чудовищные вещи происходят у вас… но это тайна следствия, нам не нужна паника. Так что держи язык за зубами.

– Давно они умерли?

– Ближе к утру. Может, видел чего-нибудь подозрительное?

– Нет.

– Сейчас каждая мелочь на вес золота, так что не юли, говори, ежели что-то знаешь.

– Меня здесь не было.

– Тьфу! А местные что говорят?

– Спроси у них. Или ты меня подозреваешь?

– В краже хлеба из магазина – вполне, но сейчас не об этом.

Молодой офицер завёл машину, вопросительно смотрел в сторону своего начальника.

– Что будет с убийцей, когда его поймают?

– Суд разберётся.

– Говно ваш суд.

– Да что ты? Небось и система прогнила?

– Целиком и полностью. И вы в ней всего лишь винтики.

– А ты тогда кто, маховик? То-то я смотрю от твоих решений многое зависит.

Веня не нашёл, что ответить.

– Нормальный ты парень, Веня, но голова у тебя горячая. Попадёшь в неприятности.

– Справлюсь.

– Совсем как мой сын. Батьку ни во что не ставит, потому что друзей его пересажал. А как обычный винтик может быть в этом виноват?

– А ты работу смени, глядишь, зауважает.

– Поздно метаться. Уже ни сил, ни здоровья, да и тут я уже при должности… Сигарета у тебя есть?

– Последняя, – ухмыльнулся Веня.

– Ну последнюю даже менты не забирают, да?

Веня опять замолчал и отвёл глаза в сторону. Ему почему-то вдруг стало стыдно, но он быстро отогнал это чувство.

– Ну понятно, – он досадно покачал головой.

Его отвлечённый взгляд переместился на чёрную машину, что отражалась в Вениных зрачках. Он обернулся: это был тот самый Линкольн.

– А этим что надо? – его усы недовольно подпрыгнули, и он двинулся навстречу прибывшим.

– Товарищ…

Молодой офицер хотел что-то сказать, когда Пётр Михайлович проходил мимо, однако последний по-дирижёрски сжал кулаком звуки.

– Здравия желаю! – проголосил он в опустившиеся окно.

Увидев старых знакомых, Веня решил не рисковать: боялся, что ночью они всё-таки сумели его разглядеть. Он резко повернулся к ним спиной и начал медленно отступать. До его ушей доносился суровый голос офицера:

– Так точно! Ещё двое… Сын покойных… Есть!

Веня свернул в первую попавшую калитку и, немного высунувшись, наблюдал.

– Что это значит? – держась за фуражку, недоумевал молодой офицер.

– Распоряжение сверху.

Пётр Михайлович открыл дверь служебной машины и под руку вытащил оттуда бледную фигуру в спортивном костюме и туфлях. Это был Витя – сын покойных. Пётр Михайлович открыл дверь Линкольна и посадил туда подозреваемого. Теперь его судьбой распоряжались совершенно другие люди. Резкий разворот, пара мгновений и они исчезли из вида.

Пётр Михайлович вернулся к своему коллеге, сел в машину, и они неторопливо поехали в другом направлении. За ними побежала дворняга.

Веня молча шёл своей дорогой. Столько событий в короткое время отняло у него очень много сил. Он не хотел думать ни о чём, кроме жирного кота, следящего за ним с забора. Смотрел, как на преступника. Веня захотел бросить в него снежком, но быстро передумал, заметив знакомое лицо.

– Ты куда это так рано?

– В магазин спешу, – ответил Даник.

Его лицо и длинные волосы по обыкновению прятал капюшон. Он был единственным, кто посмел носить волосы «женской длинны». У остальных же парней волосы редко касались бровей.

– Там недавно батюшку убили… А, впрочем, не хочу об этом говорить. Спроси у кого-нибудь другого.

– Мы словно ходим по краю в этих окраинах, – тихо проговорил Даник.

– Уже готов к экзаменам? С сентября на улицу почти не выходишь.

– Всё время путаюсь в нулях, как в винограднике. А тяжёлые формулы с лёгкостью выплывают из головы.

– Но хоть что-то ты выучил? – Веня хмуро скосился на него.

– Непременно.

Они шли, как солдаты, нога в ногу. Магазин с заколоченными окнами был уже не за горами.

– Правильно, учись! Кто-то из нас обязательно должен выбиться в люди… – он уронил уставшие глаза.

– А вот у меня стойкое ощущение, что я от них отбиваюсь.

– Наверстаешь. Ты же не хочешь всё лето спину гнуть на поле, а зимой сидеть без работы? Поверь моему опыту – не хочешь.

Они ненадолго замолчали. Возле заснеженного порога пихали друг друга какие-то синяки в грязной одежде, перегородив вход в магазин. Но по мере того, как ребята приближались к магазину, их ссора смещалась в сторону.

– Как ты думаешь: когда кончается детство? – спросил Даник, смотря перед собой.

– Не знаю. Лет в десять, может раньше… Короче, когда ты понимаешь, что больше не можешь позволить себе беззаботную жизнь. Почему ты спрашиваешь?

– Все мы родом из детства, но всем там не хватит места. Кого-то жизнь выгонит раньше, – он ободряюще улыбнулся глазами, – а кто-то там останется до конца своих дней.

Веня почесал висок, переваривая эту мысль, но что-то не задалось. Он плюнул и сказал:

– Я тебя здесь подожду, а то я там задолжал немного.

Даник кивнул, и скрылся за дверью, из которой торчал поролон. Веня, присев на ступеньку, наблюдал за руганью пьяниц, которые вскоре махнули на всё и пошли клянчить мелочь.

– Живой! – радостно воскликнул Илья, проходивший мимо. – Я знал! Я верил! – он чуть с ног не сбил Веню своими объятиями.

– Не надейся, я раньше тебя не умру, – улыбнулся он.

– Каждый год прошу это на Рождество!

– Да пошёл ты.

– Слышал, что говорят? – присел он рядом.

– Из первых уст. Милицию встретил.

– Ты про этого усатого с лицом хозяйственного мыла?

– А ты откуда знаешь?

– Да я их по меньшей мере дважды видел! Они больше разглагольствуют, чем вынюхивают.

– А им и не надо, – пожал плечами Веня. – Этим дело занимаются серьёзные люди, кстати, те, что на Линкольне ездят. Своими глазами видел.

– Эх, такую историю испортили подробности! – махнул он. – Есть хочешь?

– Тут Даник, – серьёзно посмотрел на него Веня.

– Пускай. Он же ничего веселее рисованных писюнов в книгах не видел. А может, он их сам рисует, потому что клал он на эту учёбу…

– Не впутывай его в неприятности. У парня должна быть железная репутация, чтобы он имел весомые шансы свалить отсюда.

– Как скажешь, – ответил он, и выставил кулак.

Они сыграли в Камень, ножницы, бумага. Выиграл Веня. Даник вышел с пакетом продуктов. Веня накрыл его плечи рукой, и они пошли относить пакет домой. Илья, немного выждал, и зашёл внутрь.

Уже через минуту он догонял друзей, прижимая к груди буханку хлеба и сладкую газировку «Солнышко», чем они и угостились по дороге домой.

– Как там Алиса, проснулась? – спросил Веня.

– Какая Алиса?

– Должна была прийти к тебе ночью, – нахмурился Веня.

Илья в непонимании кривил лицо.

– Ну такая… с худым лицом, белые волосы и глаза цвета стали.

– Да ты прям призрака описываешь! Ещё и ночью…

– Как мимолётное виденье… – покачал головой Даник.

Илья неодобрительно скосился на него.

– Я встретил её ночью. Она искала, где укрыться.

– Ты ей веришь?

– Да.

– Тогда и я тоже. Но знаешь, что меня смущает в этой истории?

– То, что она не пришла?

– Никогда не слышал, что бы так восхищались серыми глазами, – подмигнул ему Илья.