Сборник рассказов по вселенной S-T-I-K-S

Недоброе утро

Глазки открывались с большим трудом, но я сильно на этом и не настаивал. У меня выходной. Это жене надо чапать на свою работу, а я еще не могу оторвать голову от подушки. Нет сил. Это все из-за тяжелого сновидения. Вредно читать на ночь фэнтези, где много страшилищ и крови.

– Я ушла. Двери закрывать?

– Не надо. Встаю уже. Ждал, когда аромат кофе меня разбудит и не дождался. Вновь закемарил.

– Кофе закончилось. Окна не открывай. На улице жуткая вонь. Наверно, опять на ферме силос развозят, а ветер в нашу сторону. И туман очень густой.

– По дороге не иди, только по тротуару. Дебилы гоняют, несмотря на туман.

Дверь за женой закрылась, а я предпринял решительную попытку встать. Получилось. На подушке осталось мокрое пятно от набежавшей слюны.

Теперь быстро проведать «фарфорового товарища»! Утро начинается не с кофе, а с него, любимого.

Кислая вонища со стороны фермы пробилась в комнату и вызвала неприятное ощущение во рту. Надо срочно запить эту гадость.

Разогреть воду в чайнике не получилось – электричество пропало. Неожиданностью стало и отсутствие гада. Покрутив туда-сюда вентиль плиты и не услышав никакого шипения, я сильно расстроился. Такого на моей памяти не было. Даже, когда была авария на газопроводе в центре поселка, газ в других частях по трубе подавался.

Хочется курить, но старое правило – не курить на пустой желудок, отправило к холодильнику, где оставалось немного молока.

Утолив утренний голод стаканом молока с печеньем, вышел во двор.

Туман действительно был очень густым. Вчера было прохладно и дождливо, а сегодняшнее утро уже обещало солнечный и жаркий день. Вероятнее всего, туман, это следствие перепада температур.

Приложение «Погода» в смартфоне отказалось открываться – интернет исчез следом за электричеством и газом. А может и вместе с ними. Все-таки люди очень зависимы от благ цивилизации.

Поднявшийся легкий ветерок дал надежду, что туман скоро разойдется.

Потягиваясь и зевая, вышел за калитку. Мимо прошли две коровы, подгоняемые соседкой.

– Привет, сосед!

– Доброе утро, Аня. У тебя то же света и газа нет?

– Еще час назад пропали. Звонила на «горячую линию», а связи тоже нет. А туман какой? Из-за него на час позже коров выгоняю на пастбище. Ты в отпуске?

– Угу. Отсыпаюсь.

Закрыв калитку, отправляюсь в дом. В планах на сегодня было уборка старых листьев в палисаднике и саду, но природная лень отправляла меня в дом, чтобы дочитать книгу. Вечером сон не дал «добить» последние десяток страниц.

Упав на диван и достал из-под него книгу. С твердого черного переплета на меня скалились острые белые клыки. «Миры Артема Каменистого S-T-I-K-S». Владимир Мельников. Оскал Стикса».

– Ну, что, тёзка? Добью твой опус и буду во дворе работу работать!

Книга «зашла» и очень не хотелось, чтобы она заканчивалась. Но оставалось всего двенадцать страниц «послесловия».

«Вот утро сегодня, один в один с переносом в Улей. Туман. Кисляк. Пропал свет и газ», – мысль пришла, когда я, дочитав последнюю страницу, захлопнул книгу.

Вновь открыв первые страницы, перечитал эпилог романа.

«Вы даже себе представить не можете, сколько раз вы копировались в Стикс.

Скучно живете? Вас угнетает обыденность и все надоело? Кругом серая тоска и ничего не радует? Хандра и чувство постоянной усталости? Тогда можете быть уверены, что ваши двойники-иммунные проживают, в лучшем случае, сутки, а потом или погибают в лапах монстров, или сами накладывают на себя руки. Да и те, кому довелось обратиться в монстра, вряд ли дотянут до уровня «лотерейщика». «Ползун», «медляк», максимум – «прыгун», вот ваш уровень в том мире.

Удачливый рейдер с рядом полезных даров и не знающая преград «суперэлита», в прошлой жизни не могли быть серыми и скучными личностями».

Интересно, какой бы дар Улья мне достался? В лотерею я играл только в ранней юности и даже дважды выигрывал в «Спринт» по двадцать пять рублей. Но это было больше тридцати лет назад.

Мысли о прочитанной книге ушли в сторону от нахлынувшей головной боли. Я противник лекарственных средств и даже не запоминаю, что от чего надо принимать. Йод и активированный уголь, вот перечень, который я уважаю. Забыл совсем! Еще «панкреатин» – когда переел и «лоперомид» – когда не то съел. Для запоминания лекарств существуют специально обученные люди, в моем случае, это жена.

Порывшись в коробке с лекарствами и своей памяти, выбрал «цитрамон». Это вроде бы от головной боли должно помочь. Таблетки, еще с детства, могу вкидывать в себя без воды. Вот такая редкая способность, не всем доступная. Но запить ее необходимо, поэтому плетусь на кухню и прикладываюсь к носику холодного чайника.

Туман почти развеялся, но работа во дворе откладывается из-за головы.

В коридоре мелькнула быстрая черная тень. Кот проскочил из спальни в зал.

– А где мое пушистое недоразумение? – иду искать кота, который до сих пор оставался не тисканным.

Поиски длились долго. Такого за котом я еще не замечал. Обычно утром он сам появлялся, и назойливыми воплями требовал еду.

– Миха! Кыс-кыс-кыс. Ты где, пля?

Вообще-то его зовут «Миха-бля», после того, как он покушался на жизнь волнистого попугая, но сегодня я сократил имя – голова продолжает болеть, несмотря на принятое лекарство.

Кот нашелся под диваном и совершенно не хотел оттуда выбираться. Не поддался даже на кусок колбасы, который я ему подсунул. Наоборот, он стал злобно шипеть и пытался ударить когтями по руке.

– Хрен с тобой, мохнатое чудовище! Жрать захочешь и придёшь.

Вновь решил выйти за двор, чтобы узнать хоть какие-то новости у прохожих. Нацепив универсальные для всех времен года галоши, отправился за калитку, успев заметить, как из дома вылетел Миха, и скрылся в дырке забора.

Туман полностью растворился и яркое солнце заливало все вокруг. Только что вернувшиеся с юга скворцы, устроили шумовое шоу в густо заросшей шелковице.

Головная боль со лба переместилась в затылок и пульсировала мощными толчками.

– Привет, Володь! – мимо, возвращаясь с ночной смены на ферме, брел сосед Николай.

– Здаров! Это с вашей территории так кислой хренью утром тянуло?

– Неа. Думаю, что это дальше был источник вони. Наверняка от наших соседей. Там новые арендаторы печи установили для сушки семечек, а топят паллетами. А ты где разогнался?

– Голова у меня что-то бу-бу. Пойду в магазин за минералкой.

– Голова и у меня болит, но это от самогона. Вечером, после дойки, тракторист выставлялся.

– А повод какой?

– Да не помню. Я позже всех подошел. Сейчас дома похмелюсь и все пройдет.

Дойдя до перекрестка, я остановился. Тут обычно дежурил еще один сосед, тоже Николай, который «стрелял» у прохожих сигареты. Не из жадности он их не покупал. После инсульта жена за ним строго следила и предупредила всех продавцов в поселке, чтобы ему не продавали. Сегодня его не было.

До магазина было двести метров. Оставалось только наискосок перейти дорогу, но сделать это я не торопился. Слева, от центра, на большой скорости неслась синяя иномарка.

«Еще один дебил не местный! Впереди очень крутой поворот. Уже с десяток таких лихачей, вместо движения по главной дороге, улетали на ферму, снося или ворота, или ограждение».

«Дебил» оказался местным и до поворота не доехал, а слетел в кювет, и пробив деревянный забор бабки Верки, врезался в ее сарай.

Я уже собрался бежать в ту сторону, чтобы помочь лихачу, как от магазина донеслись жуткие вопли. Кричала женщина.

«Что за утро, такое насыщенное событиями?».

Я быстрым шагом направился к магазину, где, не переставая ни на секунду, визжала женщина.

За углом магазина мне открылась страшная картина. Вокруг молоковоза, издавая визжащие крики, бегала продавщица Людка, а за ней гонялся местный дурачок, семнадцатилетний Сережа, рожа которого и в обычные дни не отличалась чистотой, а сегодня была вся перепачкана кровью. Кровь была свежая и явно принадлежала второй продавщице, Ленке, которая лежала возле входной двери с разорванным горлом.

Я удивился своему спокойствию при осмотре места трагедии. Не было ни чувства удивления, гнева или страха! Мне было это абсолютно безразлично. Промелькнула мысль, что я такой равнодушный к этому зрелищу, потому что перечитал слишком много страшилок из мира Стикса, где такое – обыденное явление.

Масла в огонь эмоций Людмилы подлил, появившийся из магазина водитель молоковоза. С таким же, как и у Сергея окровавленным лицом, он, упав на колени, вцепился зубами в еще кровоточащую рану Ленки и резким рывком головы, вырвал из нее кусок шеи.

Людмила, уловив момент, когда Сергей замешкался, вскочила на колесо и очень проворно взобралась на желтую бочку машины.

– Вовка! Помоги! Они с катушек совсем съехали, – орала она оттуда, призывно размахивая руками.

От всего увиденного, геройский запал во мне как-то быстро иссяк. Сергей, хоть и считался малолеткой, обладал силой, свойственной многим душевно больным людям. А крепкое телосложение водителя-людоеда не давало уверенности в моей победе, в случае, если я решусь вмешаться. Опять же, эта жуткая головная боль не давала адекватно реагировать на происходящее. А в драке всегда нужна хорошо соображающая голова.

Боль из затылка переместилась на шею и теперь жутко пекла кожу немного ниже края черепа.

«Все-таки надо вмешаться, – подумал я и скрывшись за углом магазина, оторвал штакетник от забора, – Людка, баба симпатичная. Грудастая. Может мне эта помощь ею зачтется, когда весь этот кошмар закончится».

Собравшись с духом, я выскочил на площадку и нанес удар штакетиной по голове Сергея, однако свалить его не смог, а очень сильно рассердил.

– Бей его! Бей еще! – кричала продавщица, перебираясь с бочки в открытую кабину, пользуясь тем, что я отвлек на себя нападавшего.

На втором ударе, который пришелся Сергею в середину лба, штакетник переломился, а я получил сильный удар по лицу и упал на спину, по пути сбивая водителя молоковоза. Перекатившись в сторону, я вскочил на ноги, увернувшись от захвата водителя, и бросился к машине с желанием запереться там от нападавших и сильно сожалея, что вмешался.

– Вовочка! Что же это происходит? Конец света? Весь мир сошел с ума или это только в нашем поселке?

– Не знаю, Люда, но из кабины я выходить пока не собираюсь. Посмотри лучше, у этого кровососа воды в кабине случайно не завалялось?

Воду мы не нашли. Нам оставалось только наблюдать, как два людоеда, утробно урча, с чавканьем обгладывают некогда стройное тело Людкиной напарницы.

Мне сильно хотелось пить. Казалось, что язык сморщился и присох к нёбу. В ответ на постоянную болтовню Людмилы я ничего не мог сказать. А боль, тем временем, охватила и голову, и шею, и плечи, которые стало выкручивать. Перед глазами начали проплывать радужные круги, а в самих глазах появилось ощущение, как будто в них попала пыль.

– Володь! Что с тобой?

– Да, что-то со зрением. Круги плывут и пелена какая-то. Тебя вижу размыто. То цветные кружки летали, а теперь какие-то серые или черно-белые. И пить хочу. Еле-еле язык чувствую.

– Потерпи. Думаю, что скоро полиция должна приехать.

Я хотел напомнить ей, что телефонной связи в поселке нет, но передумал. Нахлынула лень и какая-то апатия. Созерцая на пиршество двух людоедов, вспомнил о прочитанных книгах.

«Реальный перенос в Улей, – думал я, стараясь не вслушиваться в нервозную болтовню Людмилы. – Туман, кисляк, людоеды. А у меня типичное споровое голодание».

– Вовка! Ты чего удумал, гад? – до меня долетели слова женщины, и я осознал, что мое лицо уткнулась в ее грудь. – Нашел время, дурак.

Резкая боль, огромной раскаленной иглой, пронзила позвоночник, заставив тело выгнуться назад и запрокинуть голову. Обратным движением вниз, голова упала на Людкину грудь, а зубы вонзились в ее кожу. Продавщица истошно заорала и начала наносить удары по голове, но это ей не помогло. Теперь уже бывший постоянный покупатель ее магазина, проглотив первый кусок ее плоти, вонзил свои зубы ей в шею и прокусив гортань, разорвал ее рывком головы в сторону.

***

Два часа спустя проходивший мимо машины «топтун», который опоздал к общему пиршеству на новом кластере, заметил, что в кабине кто-то есть. Мощным ударом когтистой лапы, он вырвал водительскую дверь и отбросил ее в сторону. Несколько мгновений он буравил своим взглядом сытого и перепачканного кровью «бегуна», успевшего без конкурентов хорошо отожраться на теле первой своей жертвы. За тем, не обращая внимания на недовольство «бегуна», вытащил останки тела и цокая пятками по асфальту, перешел на другую сторону улицы, где занялся поеданием еще оставшегося на спине и ягодицах мяса.

«Моя свита, следуйте за мной!», – прозвучал в голове «бегуна» мысленный приказ и он, выбравшись из покореженной кабины, направился следом за вожаком, пытаясь догнать двух «жрачей», покорно идущих за «топтуном».

Спортивные штаны на слабой резинке сразу же слетели вниз, отягощенные испражнениями, и замедлили скорость передвижения. Но скоро они уже слетели с ног, вслед за галошами, и «бегун», увеличив скорость бега, догнал стаю.

Путь предстоял в соседний кластер, где будет много хорошей еды.

Апрель 2023.

Написан для первого межавторского сборника «Кисляк».

Аквариум

«У правды есть цена. Будет лучше,

если тайны останутся под толщей

воды.

Если не хочешь стать

утопленником

или кормом для хищных рыб,

не подходи к водной глади

и не участвуй в заплыве».

Обычно яркое освещение в кабинете Генерала было заметно уменьшено, и созданная атмосфера полумрака расслабляла собравшихся за столом руководителей базы так же здорово, как коньяк, который они смаковали, расположившись в удобных креслах.

– Полковник, меня очень впечатлила ваша реакция на информацию о возможности появления новых территорий рядом с нашей локацией, – Архимед явно переходил к деловой части этой встречи. – На мой взгляд, она вас взволновала даже больше, чем внезапное нападение на нашу колонну.

Полковник никак внешне не отреагировал на его слова, только вновь наполнил алкоголем опустевший бокал.

– Меня же это очень сильно заинтересовало с научной и практической точки зрения. Я побывал в метрополии, где сделал доклад нашим кураторам и получил одобрение на необходимые исследования. Мне был предоставлен допуск к определенной информации, которую прежде они не считали для нас важной. Эту неделю я просидел в архиве, узнал много нового и кое-какие выводы для себя сделал. Считаю необходимым поделиться ими с вами, господа.

Итак, как давно нам, я имею в виду Европейскую Конфедерацию, известно о мире, именуемом Стиксом? Тридцать с небольшим хвостиком лет. Активно Проект функционирует девять. Как я понял из изученных материалов, этому миру сотни лет. Эти документы из различных источников: исследовательские и военные миссии, данные, собранные аборигенами мира, которые своей целью ставили изучение Стикса и понимание его предназначения. Информация собиралась спецслужбами метрополии по крупицам. В основном это данные разведки по другим государствам, которые также активно работают в этом мире, – «научник» сделал паузу и продолжил: – или в других похожих мирах. Да, да, господа, других мирах. Вы слышали о килдингах? Это религиозная секта, имеющая очень сильные позиции в Улье. Себя они именуют «Дети Стикса». В нашей зоне о них попадаются только отрывочные сведения, но это не значит, что документов тут нет. Они, скорее всего, очень хорошо засекречены. Есть информация, что самые главные сектанты появились в этом мире еще во времена строительства египетских пирамид. Представляете? Тысячи лет в мире, где властвует смерть! Какой силой они могут обладать? И какими знаниями?!

Так вот, в архиве мне попали в руки данные, согласно которым неведомые создатели мира иногда сворачивают те или иные территории. Их место занимают черные кластеры. Чернота вытесняет все живое или постепенно, давая возможность иммунным аборигенам и монстрам мигрировать, или внезапно, уничтожая все и вся.

Вот по нашей локации у меня нет данных, как давно существует этот мир. У нас даже нет сведений, есть ли у иммунных аборигенов объединения, изучающие мир и процессы в нем. А у наших конкурентов такие объединения местных есть. Называются Институты. И некоторые выводы этих Институтов также попали в руки наших разведчиков метрополии.

Теперь Генерал, добавив в бокал янтарной жидкости, сделал маленький глоток.

– И какие вы, Архимед, сделали выводы из обретенных вами в архиве знаний?

– Есть несколько версий по смыслу существования этого мира… или миров. Сразу скажу, что ни у кого нет понимания, кто же этот сверхразум, который все это создал и руководит процессами. А теории только о том, для чего это сверхразуму могло понадобиться в его реальности. Версий множество, но я выделил три, на мой взгляд, основные.

Первая версия, что создатель питается энергетикой эмоций этого мира. Ужас, страх, боль, паника и другие негативные состояния – генератор для энергетического вампира.

Другая версия, что этот мир всего-навсего – исследовательский эксперимент. Как аналогия: на лабораторном предметном стекле под микроскопом помещено исследуемое вещество, а сверхразум наблюдает за происходящими процессами, добавляет в вещество новые ингредиенты и изучает реакции на них. Если взять за основу эту версию, то исчезнувшие территории – это за ненадобностью смытые в раковину отработанные после исследования вещества. А новые территории – просто предметное стекло с другим образцом.

Третья версия, так сказать, бытовая. Вы все знаете о скребберах – загадочных и зловещих существах Стикса. Их описано множество видов. Где они больше всего проводят времени? На черных кластерах. Где они чаще всего встречаются? На западе. А что у нас на западе? Пекло. Кто хозяйничает в нем? Твари красного спектра шкалы классификации. Жемчужники. Вершина пищевой цепочки этого мира. А питаются представителями этой самой вершины скребберы, которые не вписываются в формулу этой цепочки, так как они сюда, как их корм, не попадают, а живут тут. Эта версия вызвала у меня некоторую ассоциацию. У вас когда-нибудь был аквариум?

– В детстве хотел, но родители были против. Потом служба, переезды и командировки. Не до рыбок было, – ответил Генерал.

Полковник же отрицательно мотнул головой, а после потер пальцами виски: мигрень усилилась, мужчина решил, что у него подскочило давление из-за спиртного, он взял со стола закрытую бутылку с минеральной водой, открутил крышку и почти наполовину осушил пластиковую тару.

– И я не держал, но часто бывал у друга, который имел дома большой аквариум. Мне нравилось смотреть, как рыбки плавают, гоняются друг за другом. Восхищался красотой красок водного мирка. И еще глядел, как он кормил своих рыбок. В основном это был сухой корм. Мне же нравилось, когда он бросал туда мотыля и мучных червей. Мотыля он покупал на рынке, а вот мучных червей выращивал сам в домашних условиях.

– Что-то пока не понял? – Генерал нахмурился.

– Представьте, что у создателя Улья есть любимые рыбки.

– Скребберы! – воскликнул Полковник, уловив мысль Архимеда.

– Именно. Скребберы. Как в аквариуме у моего товарища – большое разнообразие рыбок: гуппи, сомики, телескопы. Они живут своей жизнью в замкнутой локации и время от времени им подбрасывают корм.

– Я понял: Стикс – большой аквариум создателя, где живут и радуют его взор разные виды скребберов, а все переносы кластеров имеют своей задачей лишь выращивание корма для настоящих хозяев этих владений.

– Ясно. Но как вы объясните появление нового аквариума? – Генерал уже давно отставил недопитый бокал и вникал в доводы коллеги.

– Аквариум – не совсем правильный термин для данного случая. Он зацикливает ваше воображение в замкнутом прямоугольнике, главным образом, из-за воды, которую сдерживают стеклянные стены. Скорее для этого описания подойдет акватеррариум, где скребберам созданы условия для жизни. Пекло – место их кормления. Остальные территории – экосистема для развития этого корма. А иммунные – совсем маленький процент отбросов кормовой базы.

– То есть, если эти самые отбросы слишком сильно засорили экосистему, то акватеррариум надо чистить?

– Угу. Живность отселили, все вычистили, продезинфицировали и заселили новую партию для разведения корма.

– Хорошо. Согласен. Но как тогда могут сообщаться эти территории? Стены!

– У вас опять срабатывает шаблон мышления человека: «Акватеррариум – это куб с четкими границами в виде стен». Не забывайте, что мы тут столкнулись совсем с другим мышлением, построенном на другой, чуждой и непонятной нам логике. И физика тут абсолютно иная. Что нам известно о географии этого мира? Вот вы задумывались, в каком геометрическом пространстве он расположен? Опять же, наш шаблон – форма Земли, условный шар, на поверхности которого существует наша цивилизация. Проводимые нами здесь опыты не дают нам оснований считать, что этот мир расположен именно на шаре. География нашей локации – участок местности протяженностью в несколько тысяч километров и около тысячи в поперечнике. В вершинах есть сужения и проходы в другие регионы. Мы в них, как мне помнится, прорваться не смогли, но аборигены иногда проскакивают. А теперь представьте не шар и не куб, а, например, усеченный октаэдр. Это многогранник с четырнадцатью гранями. А есть еще икосаэдр, где таких граней двадцать. В звёздчатом октаэдре двадцать четыре плоскости.

– Архимед, геометрия явно не наш конек еще со школьной поры. Я помню эти красочные картинки сложных многоугольников в учебнике и понимаю, о чем речь. Давайте разговаривать, по существу.

– Ясно, ясно. Увлекся. Так вот, если взять какой-либо сложный многоугольник и поместить нашу локацию на одну из его не наружных, а внутренних плоскостей, то картина мироздания будет выглядеть совсем по-иному. Мы на одной плоскости, а что там на множестве других, знает только собственник этого сооружения. Кроме этого, за мою теорию о внутреннем расположении мира говорит и чернота вокруг нас.

Вот скажите, Полковник, на какой максимальной высоте могут находиться наши летательные аппараты без риска повреждения бортовых приборов?

– Максимум – тысяча метров и только в центральной части. В районе базы – триста – четыреста, а ближе к черноте вообще лучше не соваться. Там сто – сто пятьдесят метров.

– Вот! Отклонения поля черных кластеров направлено от границы в сторону стандартных кластеров. У расположенной рядом плоскости многогранника – то же самое. Чем меньше угол между смежными плоскостями, тем больше отклонение этого поля по вертикали.

– Если честно, то в голове сейчас салат от избытка информации. Но вы все так точно и красочно представили, что могу озвучить вывод, который я для себя сделал.

– Охотно послушаю.

– Новые территории могут находиться не за горизонтом, а на соседней плоскости многогранника. Получается, что ракеты и метеозонды с листовками для иммунных новичков мы запускали не в сторону, а, возможно, вверх!

– Именно так я и думал. Но все это, коллеги, всего лишь мои умозаключения, сделанные после долгого сидения в архиве. В ближайшей перспективе это мы проверить не сможем. Кстати, чуть не забыл. Есть еще одна теория возникновения новых территорий. Но это не из архивов. Один из моих сотрудников, как бы в шутку, сказал, что этот мир – чья-то игра, как в компьютере. Представьте, создал Некто игровой аккаунт – нашу локацию мира. Играет себе год, два, три. Развивает персонажей, прокачивает их, поднимает статистику. И тут приезжают в гости родственники на длительное время. А у них сынок, который увидел новую игрушку и давай канючить: «Дядя, дай поиграться». А дядя трясется над каждым пунктом своей игровой статистики и понимает, что пацан сразу угробит все, что нажито непосильным трудом. А тут еще жена шипит: «Дай гостю посидеть за компьютером». Какой у него будет безболезненный выход? Создание нового игрового аккаунта. Слепил по-быстрому и на, играйся, сопляк, с нулевого уровня.

– Хорошее сравнение с нашей ситуацией. Ох, и накосячит этот новичок! Точно накосячит.

– Мне сейчас вспомнилась перепалка старших научных сотрудников Университета, невольным свидетелем которой я стал во время прошлой вылазки, – лазутчик подался вперед и заговорил невесело. – Они считают: наш мир на грани гибели; все, что не превратится в пыль, будет подвержено мутациям. Люди могут стать монстрами, пожирающими друг друга. Чтобы найти способ пережить приближающийся кризис, создали симулятор, который копирует сознание людей и перемещает созданных «игроков» на «поле боя». Эти манипуляции позволили убедиться в том, что человек – приспособленец и сумеет остаться на верхних ступенях пищевой цепочки, даже когда все пойдет… под откос. Некоторые работники лаборатории Университета все еще думают, что они лишь часть эксперимента, бедолаги не верят в то, что Стикс – это не какая-то разработка их современников, а более масштабное и необъяснимое явление.

– Уморительно! – рассмеялся молчавший до этого момента командир отряда разведки. – Вы не далеки от истины, но все ваши гипотезы, как и вы, скоро станут прахом.

– О чем ты? – Генерал махнул рукой на хорошие манеры и поднялся на ноги.

Собеседник, в голосе которого проскальзывала пассивная угроза, с вызовом посмотрел на собравшихся в кабинете жалких людей и закурил. Весельчак закашлялся и выдал:

– Блин! Давно не употреблял эту дрянь. Отвык.

«Внешники» повскакивали со своих мест. Командир отряда не выпускал сигарет из рук, когда возвращался с миссии, от этой вредной привычки он не мог избавиться, а может, не хотел. Тот, кто откинулся на спинку кресла и улыбался надменно, не был их знакомым.

– Ты копия… – озвучил страшную догадку хозяин кабинета.

– Ага, я позаимствовал защитный костюм своего двойника. Он мне многое о себе рассказал: я довольно изобретателен в пытках, – похвастался гость.

– Из-за твоего появления по нашему миру расползется зараза! – заорал Генерал.

– Так и было задумано! – копия заразительно рассмеялась.

Хозяин кабинета хотел втащить незваному гостю, но его остановило прозвучавшее позади урчание. Генерал медленно обернулся и увидел, что глаза издавшего бессловесный «гимн смерти» Полковника утратили блеск жизни и теперь были матово-черными.

– У-р-р-р, – зараженный сорвался с места и повалил хозяина кабинета на стол.

За дверью тоже началась возня. Крики, ругань, выстрелы, треск битого стекла под ногами – любимый рингтон копии зазвучал отовсюду.

«Зря вы полезли в наш "аквариум" своими немытыми руками, черти», – подумал гость, стирая тыльной стороной ладони попавшие на его лицо брызги крови Генерала.

В рассказе использованы персонажи из цикла «Гримасы Стикса».

В поисках семьи

– Игорек! Ты вернулся! – радостная Люда, бросив развешивать постиранное белье, бросилась к вернувшемуся из командировки мужу, который появился в калитке. – Что ж ты такой грязный и небритый?

– Так случилось. Как тут у вас? Порядок?

– Все хорошо, Игорь. Мама в доме борщ варит, а я стирку затеяла. Детвора в школу только-только пошли. С утра был такой сильный туман, что тротуара не видно было, а как он рассеялся, я их отпустила. Знала бы, что ты вернешься, оставила б дома. Какие там занятия, если электричества во всем поселке нет? Я руками достирывала. Есть будешь?

– Перекушу с дороги.

Игорь регулярно уезжал в командировку на две недели, работая проводником на поезде дальнего следования.

Поставив в коридоре большой рюкзак, он отправился на кухню к матери. За десять лет такой работы сына, мать обыденно отнеслась к его возвращению. Поздоровавшись она налила в тарелку горячий борщ, добавив туда сметану.

– В холодильник не лезьте пока, чтобы дольше держался. Не известно сколько света не будет, – нарезав хлеб, она всегда уходила во двор, оставляя супругов одних.

– Пусть пока чуток остынет тарелка, – Игорь прижал к себе жену и поцеловав, подтолкнул ее к спальне. Истосковавшаяся по ласке мужа, супруга тут же направилась к кровати, на ходу снимая блузку.

– Мамка молодец у нас. С пониманием относится, – тяжело дыша от нахлынувшей страсти, женщина, обхватив мужа, свалилась на кровать.

Через пятнадцать минут Игорь ел сильно остывший борщ, отказавшись от предложенной женой рюмки, чем сильно ее удивил. Он всегда «для аппетита» выпивал пару рюмок во время обеда.

– Не хочу пока. Может позже, а сейчас не буду. У тебя голова не болит?

– Болит. Сначала в висках болело, а сейчас боль на затылок сместилась. А ты откуда знаешь?

– Да глаза у тебя какие-то болезненные.

– Тошнит и слабость во всем теле. Это из-за запаха противного. Такая вонь стояла, что трудно было дышать. Кислятина. Как будто машину гнилой капусты за двором выгрузили.

– Приляг пока и отдохни. Чего с больной головой мотаться?

Дождавшись, когда Людмила ушла в спальню, Игорь вышел во двор.

– Может что помочь, мать?

– Отдыхай с дороги. Завтра поработаешь. Надо и забор подправить от соседей, и шиферину на сарае заменить.

– Ладно. А как самочувствие? У Люды голова раскалывается.

– Это у вас, молодых, от всяких пустяков она болит. Я привычная. Болит и болит, а свое дело надо делать.

– Так болит или нет?

– Ну, болит, – мать перестала подметать двор, в которой ветром нанесло мусор и перья с куриного загона и уставилась на сына.

– На-ка, вот хлебни. Может полегчает, – Игорь протянул ей фляжку.

– Воняет! Как такое дерьмо можно в рот брать?

– Сделай всего один глоток. Это хорошее средство.

– Опять какую-то хрень тебе китайцы в Хабаровске втюхали. То мумие, то корень женьшеня, – пробурчала женщина, но один глоток все-таки сделала, сильно сморщившись от вкуса.

– Ну, как? Не отпустило?

– Фу! Нет.

– Подождем еще немного. Может скоро подействует.

Махнув на сына, мать опять взялась за метлу.

– Иди лучше жене внимание удели.

Зайдя в дом, Игорь остановился в коридоре и прислушался. В спальне сопела заснувшая жена. Он принес из кухни табурет и уселся на него, наблюдая за матерью через окно и прислушиваясь к звукам из спальни.

Первой его насторожила мать. Она перестала подметать и бросив метлу, выпрямилась, уставившись на сарай. В это же время в спальне сопение жены стихло. К ней он и отправился в первую очередь.

Людмила сидела на кровати, смотря перед собой, не обратив внимание на вошедшего мужа. Игорь приблизился и сел рядом с ней, осторожно положив руку ей на плечо, на что она никак не отреагировала. Он терпеливо ждал, уже понимая, что ничего хорошего ожидать не стоит. Как только его ухо уловило, что на вдохе жена издала тихий, урчащий звук, он резким движением сломал ей шейные позвонки.

Уложив труп на кровати, он укрыл тело одеялом и вышел из комнаты.

Мать все так же стояла во дворе, пялясь на сарай. Игорь прошел мимо нее быстрым шагом и заскочил в курятник. «Пустыш», еще несколько минут бывший родным для него человеком, направился следом. Тем временем мужчина перебрался в соседний сарай, где когда-то их семья держала корову, и вышел во двор, тут же замкнув обе двери. Убивать ее он так и не решился и в этот раз.

***

– Ты решил опять туда отправляться? – Фантик, дежуривший на КПП стаба, открыл калитку для своего приятеля.

– Да. Решил. Буду ходить, пока кого-то не найду из своих, когда они станут иммунными. Если пропущу хоть одну перезагрузку моего кластера, потом винить себя буду. Ведь именно в тот раз кто-то из них мог оказаться иммунным. Не прощу потом себе этого, – Горюн, спешил, чтобы успеть пристроиться к каравану, направлявшемуся в нужном ему направлении. – Увидимся, Фантик.

Уже прошел год, как Горюн очутился в этом мире и теперь, каждые двадцать дней он отправлялся к себе домой, рассчитывая попасть туда перед очередным переносом его кластера.

По началу он мотался в компании нескольких товарищей, таких же, как и он «вольных рейдеров». Посещение его кластера было для них небольшим факультативом с бонусом в виде домашних посиделок в доме Горюна. Обращение надо было ждать около пяти часов, и они успевали перекусить домашней едой, которую готовила его мать или жена. Основной задачей их группы был сбор и доставка в стаб перекупщику тонны титановых слитков из цеха металлургического предприятия.

За полгода таких поездок Горюн успел хорошо заработать. Перекупщик платил горохом. Компаньоны спускали свой заработок в кабаках и борделе стаба, сразу после возвращения, а он пускал на развитие своего дара «скрыт», из-за которого рейдеры и приняли его в свою ватагу.

Потом вся их ватага погибла, нарвавшись на матерого «рубера», который дар Горюна в прикрытии товарищей проигнорировал и убил всех, кроме него. Его дар смог спрятать от той твари.

Вернувшись в стаб без добычи и практически нищий, он встретился с перекупщиком, который дал ему своих людей и сделал очередной заказ на титан. Но Улей, издеваясь, вместо прошлого предприятия перенес кластер с мебельной фабрикой.

Тогда перекупщик предложил ему индивидуальный заказ. Золото. Он согласен был брать ненужный всем остальным металл в любых количествах.

Горюн догадывался, что перекупщик ведет свои дела с «внешниками», но ему было безразлично. Главное – получить свою плату.

С его даром он мог теперь себе позволить такие путешествия в одиночку.

По дороге в «свой» кластер Горюн успевал заскочить в несколько мест, где перезагрузка прошла довольно давно и опасных для него тварей там не было. За то, были большие ювелирные магазины.

Проехав с караваном два десятка кластеров, он соскочил с машины и углубился в лес, чтобы срезать путь.

Семь небольших по размеру пустующих кластеров он прошел очень быстро. А за тем остановился. Впереди, вместо обычного для этого места леса, раскинулось большое черное поле.

«Вот тебе и сюрприз!», – подумал Горюн, глядя на новый черный кластер, прикидывая, с какой стороны его лучше будет обойти. Черные кластеры в последнее время стали появляться в этом секторе все чаще и чаще. Если он сообщит в стаб об этом изменении первым, то его карман потяжелеет на десяток споранов.

Обходить черноту он решил с западной стороны. Там, кстати, находился небольшой городок, в котором ювелирный магазин он чистил всегда на обратном пути. В этом походе план пришлось подкорректировать.

На этот раз магазин был целый. Никто так и не позарился на его содержимое. Зайдя с тыльной стороны здания, Горюн достал рулон скотча и плотно заклеил им стекло небольшого окна подсобного помещения магазина. Несколькими сильными ударами он разбил стекло и быстро убрал оставшиеся в раме осколки. Владелец сильно полагался на сигнализацию и не оборудовал окна металлическими решетками, что облегчало работу мародеру.

Еще, чем был хорош этот объект, перенос кластера происходил не в рабочее время и ему не было необходимости, собирать украшения в каждой витрине. Все золото хранилось в одном месте – в большом металлическом сейфе, ключи от которого Горюн всегда находил в столе директора магазина.

Только одну брошь, в виде бабочки, он спрятал в кармане куртки, чтобы подарить жене, а три с лишним килограмма украшений в холщовом мешке отправились в рюкзак. Не очень большой вес для сильного иммунного, никак не повлиял на скорость передвижения. До «домашнего» кластера было уже не очень далеко.

Звуки сильной стрельбы он услышал, когда до дома оставалось пройти всего три кластера. Поднявшись на высокий холм, Горюн остановился, укрывшись за стволом большого дерева. В километре от него происходил необычный бой. Вернее, это было побоище. Посередине пшеничного поля, через которое проходила дорога, было разбросано много техники. После таких повреждений она уже никогда не сможет быть восстановлена. Три восьмиколесных танка с высокими башнями стали кучами раскуроченного металлолома. Еще пять остовов, которые когда-то были большими грузовыми машинами, дымясь застыли в разных местах, вдали от танков. Водители явно пытались покинуть это место, разъехавшись в разные стороны. Теперь они и пассажиры валялись раздавленными кровавыми лепешками, втоптанными в созревшие колосья. Живых на поле видно не было. Исполин, который мог быть причиной гибели людей и техники, лежал между двух таких машин.

«Скреббер!» – вначале ужаснулся Горюн, понимая, кому принадлежит тело, в нескольких местах разорванное попаданиями снарядов. Гигантский таракан с панцирем, отливающим серебром, раскинув в стороны множество лап, даже в таком положении был более двух метров высотой.

Но судя по звукам стрельбы, бой еще не закончился. Где-то за соседним холмом продолжали звучать длинные очереди крупнокалиберных пулеметов, иногда заглушаемые выстрелами пушек и разрывами их снарядов.

Осмотрев в бинокль растерзанную технику, Горюн пришел к выводу, что это скорее всего был отряд «внешников», которые выследили самое ужасное создание Стикса. Только с скреббером всегда не ясно, кто охотник, а кто жертва. Это поле сражения доказывало такую аксиому в очередной раз.

Горюн не колебался ни минуты. Это был единственный для него шанс сразу же изменить всю свою жизнь в этом мире.

Отстегнув от рюкзака, который оставлял на холме, топор, он бросился к туше монстра. Времени у него было мало и Горюн это прекрасно понимал. Рано или поздно, но бой за холмом завершится, и победители обязательно вернуться сюда за трофеями. Он должен успеть первым.

Влезть на скреббера он смог только с хвоста. Цепляясь за небольшие наросты на пластинах, Горюн взобрался на спину исполина. По гулявшим в Улье байкам, он знал, что спорового мешка, как у других тварей, тут не будет. Самое ценное находится внутри туловища.

Осмотревшись по сторонам, Горюн приступил к работе. Вгоняя острие топора в зазоры между пластинами, он смог прорубить панцирь и кое-как отогнуть в сторону одну из пластин. Удача снова улыбнулась рейдеру, когда, разрубив мышцы твари, он наткнулся на большое овальное яйцо, размером с охват взрослого человека. Еще несколько минут ушло на то, чтобы топором отделить яйцо от окружающей его плоти.

Осторожно ступая по пластинам, ощупывая ногами каждый свой шаг, Горюн спустился по хвосту на землю, прижимая к себе яйцо, от которого исходил сильный запах, напоминающий муравьиную кислоту. Так, в обнимку со своим трофеем, он и побежал назад, на вершину холма. Выбросив из рюкзака все содержимое, он достал большой кулек и пожалел, что бросил на скреббере свой топор. Оболочку яйца пришлось вскрывать ножом. Под плотной, напоминающей сильно спрессованный картон, оболочкой спорового мешка твари, был монолитный янтарь.

Засучив рукав куртки, Горюн погрузил ладонь в пластилиноподобную массу и начал перебирать ее пальцами. Главное сокровище этого мира он нащупал в самой середине мешка. Аккуратно доставая руку, рейдер уже знал, что жемчужина там не одна. Еще, как минимум одна, коснулась его запястья при извлечении первой «белки».

Всего он нашел шесть жемчужин. Не веря в свою удачу, Горюн быстро, но тщательно обтер ладонь, бережно собирая весь янтарь, который он переложил в пакет.

Мешок с золотыми украшениями полетел в кусты. Теперь ему не надо будет рисковать на кластерах. Он стал обладателем огромнейшего состояния. На всю семью, потратив пять жемчужин, он спасет детей, жену и мать. Они будут спасены, а он сможет получить сильные дары от Улья. И останется еще одна, которую светить он не будет. На долгую безбедную жизнь им пока хватит и янтаря.

Надо было как можно быстрее покинуть это место. Включив на всякий случай свой дар, Горюн быстрым шагом направился назад, чтобы выйти на асфальтированную дорогу и не оставляя следов, обойти по большой дуге этот кластер. Ему нужно было торопиться. До загрузки его кластера оставалось совсем мало времени.

***

Горюну повезло еще раз, когда, дождавшись окончания загрузки кластера и исчезновения кисляка, он, направляясь к дому, встретил своих пацанов-близнецов, спешащих в сторону школы.

– Игорек! Ты вернулся! – радостная Люда, бросив развешивать постиранное белье, бросилась к вернувшемуся из командировки мужу, который появился в калитке. – Что ж ты такой грязный и небритый? Андрей! Алексей! А вы чего вернулись?

– Это я им сказал назад возвращаться. Как тут у вас? Порядок?

– Все хорошо, Игорь. С утра был такой сильный туман, что и тротуара не видно было. Мама в доме борщ варит, а я стирку затеяла. Электричества во всем поселке нет. Пришлось руками достирывать. Есть будешь?

– Не буду. Не когда. Пошли быстро все в дом.

Усадив всю семью за стол, Горюн всех расспросил об их самочувствии. Всем нездоровилось.

Достав портсигар, в котором он обычно носил горох, Горюн вынул пять белых шариков и выложил их на стол.

– И что это такое, сынок?

– Лекарство от всего, мать.

– Снова тебе китайцы какую-то хрень втюхали!

– Некогда объяснять. Всем надо проглотить по одной. Я тоже с вами.

Мальчишки тут же отправили в рот по шарику, но скривили недовольные лица, поняв, что это не сладость.

– Фу! Не вкусно! – почти одновременно выдали оба парня. – Можно, мы пойдем погуляем?

– Нет, – резко ответил Горюн. – Мама, Люда. Глотайте, чтобы я видел. От этого жемчуга сейчас зависит ваша жизнь. Когда проглотите, я все вам объясню.

Жена проглотила «белку» первой и тут же отметила, что от этого у нее волнами по телу разошлось тепло. Скривив недовольное лицо, проглотила и свою жемчужину мать. Горюн облегченно выдохнул и заулыбался.

– Теперь слушайте.

Начать свой рассказ о мире, в котором они оказались, он не успел. Часть дома, где располагалась спальня и детская комната, мгновенно разлетелась от мощного удара огромного щупальца. Еще несколько щупалец меньшей длинны и диаметра, обвили кольцами и вырвали из кухни тела шести ошарашенных нападением людей и отправили их в широкую пасть.

Последнее, что успел увидеть еще живой Горюн, были большие жвала, пропихивающие в глотку его жену.

Скреббер отодвинулся назад, позволяя обрушиться части крыши, которая опиралась на его спину, пока он пожирал носителей сокровенных частиц его погибшей самки.

Он мчался по следу от места гибели его самки, ориентируясь на запах, который похититель сокровенного оставлял за собой. И он успел. Частицы не успели раствориться в организмах этих существ.

Но это еще не все. Рецепторы уловили нужный ему запах. Развернувшись и снеся при этом часть забора, скреббер протянул к рюкзаку Горюна длинный хоботок. Проникнув внутрь, хоботок всосался в янтарную массу и через несколько мгновений поглотил все до мельчайшей капли.

Теперь Он мог отправляться обратно в черные земли, чтобы восполнить свою энергию и искать новую самку.

Апрель 2023.

Для межавторского сборника рассказов «Кисляк» по вселенной Стикс.

Гороскоп

Очередное грёбанное утро. Не выходной, и поэтому жутко хочется спать. Подъём! Голова немного отрывается от подушки, зевая ртом, но не желая шевелить килограммовыми веками.

Мозг, осознавая, что, если его носитель сейчас не покинет уютного ложа, то он погибнет от голодания, заставляет тело принять вертикальное положение, и начав шевелить нижними конечностями, отправляет в санузел.

Приказав сонному организму немного приоткрыть один глаз для прицеливания, уже я сам, а не мозг, отдаю долг природе, шумно расстреливая струёй фарфоровое чудо цивилизации. Теперь можно и умываться, отгоняя холодной водой дремоту.

Взбодрившись, перехожу сразу на кухню. Чайник на плиту, мало и сыр из холодильника на стол, а хлеб в тостер. Вот теперь пульт в руку и включить кухонный телевизор, чтобы музыкально-информационный шум первым начал засорять мое сознание. Потом к нему присоединяться попутчики в транспорте, коллеги, интернет из всех гаджетов, кроме настольной лампы, а вечером, жена, которая сейчас уже вышла после ночного дежурства с работы, и направляется домой.

Быстрый перекус сопровождается перелистыванием новостей в смартфоне. Именно быстрым, с чтением только заголовков. Мне некогда вчитываться, ибо добираться надо в центр миллионного города. Вначале бегом до остановки. Потом маршрутка до метро. На метро семь станций и длинный эскалатор.

Уже одеваясь возле двери, понимаю, что телек остался включенным.

«..роги – вам сегодня нужно отдохнуть и расслабиться». Перед следующей фразой я замираю – попал как раз на свой знак зодиака. «Водолеи – ни в чём себе не отказывайте. Вы сегодня достойны этого».

Вот спасибо, тебе, добрый составитель гороскопов. Жене как раз точно совпадет. Она Козерог. Будет отсыпаться.

Что сулит день Рыбам дослушивать не стал. С любовницей Иркой мы расстались два месяца назад и теперь этот знак мне не интересен.

Главное, что я себе могу позволить ни в чем не отказывать! Смешной гороскоп. Что я себе могу позволить? Не оплатить проезд в маршрутке? А у водителя по гороскопу – высади «зайца».

Первый раз поддаюсь искушению не отказывать себе любимому в метро. Еду сидя, потому что вагон, как ни странно оказался полупустым для этого времени!

Вторая поблажка в супермаркете по пути на работу. Кроме пакетированного чая и упаковки семечек, разрешаю себе себя побаловать четвёрке свежих эклеров. Их ждет короткий жизненный путь от кассы магазина до моего кабинета, где они отлежаться пару часиков и будут с удовольствием поглощены где-то в промежутке между началом работы и обеденным перерывом.

На подходе к работе вижу хвост длинной очереди клиентов, которые ожидают открытия моего учреждения. Интересно, во сколько приходят ее занимать первые, если сейчас без десяти восемь, а в очереди их под сотню?

Работаю я на улице Артема в Городском психоневрологическом диспансере № 3.

Не доктор и не санитар. В трудовой должность значится согласно штатного расписания – специалист компьютерного набора, а фактически – «Миша, спасай!».

У нас и психов нет почти, если не считать заместителя заведующего – Игоря Мартыновича, и старшей медсестры, престарелой Клавдии Ивановны. Вот кому, кому, а этим бы я с удовольствием отпустил хороший подсрачник, повинуясь рекомендации гороскопа.

Прохожу мимо очереди, сопровождаемый злыми взглядами ожидающих восьми часов людей. Два раза в неделю, во вторник и в четверг, у нас такие вот аншлаги. Со всего города едут люди, чтобы получить справку, что они у нас на учете не состоят. Кому для устройства на работу, для будущих опекунов, для получения водительского удостоверения, и еще целый букет причин, где требуется такая бумажка. Раньше справки выдавали по запросу все четыре диспансера, но потом крайним сделали только наш. Полгода назад кто-то гениальный решил, что бумага – анахронизм, и справки по месту требования направлять стали по электронной почте. Продолжалось это чуть меньше месяца. Потом последовало усовершенствование – в дополнение к электронному письму вновь нужна и бумажка с печатью. Отсюда и нервная очередь под стенами.

Но это не моя головная боль. Моя тема – чтобы исправно работало компьютерное «железо» во всех кабинетах. Работы мало, так как вся техника у нас относительно новая. Однако, если бы она не ломалась, у кого-то возникла бы мысль, а чем занимается Михаил, получая громадную зарплату?

Спасибо криворуким сотрудникам и уборщицам! Девяносто процентов поломок, это отошедшие кабеля питания и интернета. А так как работа ответственная, «чинить» компьютеры я всегда переношу в свои апартаменты. Так и народ видит, что я работаю, и пострадавший персонал осознает мою значимость.

В «ремонте» главное, это правильная стратегия. «Поломка» в бухгалтерии перед начислением зарплаты чинится в течение двадцати минут, а после – до трех часов. Все врачи, на которых держится работа, приравниваются к бухгалтерам перед зарплатой.

А вот криворукие Игорь Мартынович и Клавдия Ивановна, своим бестолковым тыканьем по клавиатуре, способны вывести «ящик» на целый день, заставляя меня «переустанавливать винду, чистить материнку, и проводить полную дефрагментацию жёсткого диска». По крайней мере так я говорю заведующей, когда они жалуются на то, что я медленно ремонтирую их компы. А вот нехрен Мишу было обижать!

Как раз сегодня надо вернуть Мартыновичу его ящик, который «обновлялся» со вчерашнего обеда у меня под столом.

– Теперь хоть будет работать? – спрашивает недовольный мной, жизнью и своей должностью Игорь Мартынович, ожидая, когда я подключу все провода и запущу комп.

– Зависит от пальцев. Не жмите сразу «Эскейт» и «Контрол альт ф 4», и все будет хорошо, – отвечаю, не высовываясь из-под стола.

– Я так не делал!

– Скорей всего не заметили! – бросаю уже на входе, отправляясь сразу не в кабинет, а в курилку, где по времени должны собраться медсестры. Под сигаретку рассказываю пару анекдотов «на грани» дозволенного, мысленно мечтая выполнить с ними рекомендации для Водолеев хоть у себя в кабинете, хоть на их площади, и отправляюсь к себе. Меня ждут эклеры.

После чая и сладостей нирвана прервана поломкой сразу двух компов. «Чиню» их, вытянув ноги и закрыв глаза, но меня будят стук и злые голоса: – Миша, открой!

Пока спал, диспансер погрузился в мир апокалипсиса. Пропали электричество и вся связь, что в совокупности с ожидающей бумажек толпы, грозило еще и Армагеддоном.

– Ты что ли туман не видел? – удивлялись сотрудники. – Не только за окном ничего не видно было, но казалось, что он и в помещения проникал.

– Некогда было в окно смотреть. Пришлось кое-что припаять.

– Может из-за запаха припоя ты и запах не почувствовал, который был всюду?

– Может. Я схожу в универ. Узнаю, что у них со светом. Они от другой линии запитаны. Если есть электричество, значит скоро и у нас появится, а нет, значит что-то глобальное.

Это я так замаскировал свой поход в столовую педуниверситета, где регулярно обедаю. Готовят вкусно, а цены приемлемые. Опять же, на этой неделе на кассе Лариса – дама за сорок с томными голубыми глазами и прелестным пятым размером во всегда глубоком декольте. Не могу себя не порадовать и отказать в созерцании того, что надо пробовать.

На входе в универ меня ожидает еще один экземпляр, ожидающий моего поджопника. Вредная бабка-вахтерша, с мерзким скрипучим голосом ежедневно спрашивает: «Куда?», хотя даже сонный коала уже мог запомнить, что я каждый день иду в полуподвальное помещение, вкушать яства общепита.

– Куда?

– Туда, – показываю пальцем на боковую лестницу, и бабка скрывается за барьером.

В столовой меня ждет Лариса и облом – электричества нет и в их здании. Свет проникал только через несколько окон под самым потолком помещения.

– Если сильно хотите есть, могу предложить голубцы. Их закончили готовить перед самым отключением. Еще теплые. Оплата только наличкой.

– Давайте три штуки и три куска хлеба. Обожрусь, и помру молодым.

Лариса, как всегда, улыбается.

Кроме меня в зале никого. Лариса тоже выходит, оставив меня одного. Никуда не торопясь, тщательно пережёвываю голубцы, смазывая их дармовой горчицей.

Интересный тут зал. По какой причине такое решение было принято, но пространство, где стояли столы было отделено от раздачи и кассы декоративной решёткой, которая на самом деле выглядела не только эстетично, но и надежно. Справа и слева были проходы для посетителей, который при желании можно было закрыть такими же решётчатыми дверями. Возможно, что в зале проводились какие-то мероприятия, типа корпоративов, что требовало отгородить его от помещения кухни с материальными ценностями.

Доев, отправился назад на работу, попрощавшись с Ларисой и ее подругами, что-то шёпотом обсуждавших на лестнице.

Выйдя на крыльцо, мое желание отправляться через дорогу сразу улетучилось. Толпа жаждущих справок клиентов уже штурмовала центральный вход, который сдерживал Игорь Мартынович. Эх! Жалко, что я не в этой толпе! Такого случая, ни в чем себе не отказывать и отпустить ему хороший пинок, вряд ли еще подвернется.

Но присмотревшись внимательней, я понял, что толпа вовсе не хочет его просто пнуть. Множество рук, протянутых к заместителю заведующего, жаждали вцепиться в его одежду.

Я уже сделал пару шагов, спускаясь по ступенькам, чтобы броситься на помощь, но вовремя успел остановиться. Серая Мазда, разогнавшись по дороге с односторонним движением между припаркованных на обочине автомобилей, с грохотом влетела в столб уличного освещения. Покорёженный капот скрылся в облаке пара, выплеснутом разбитым радиатором, а водителя выбросило инерцией вперед, где он замер на вывалившемся лобовом стекле. Как я заметил, кроме меня на это происшествие никто вообще не обратил внимание! Мало того, Игорь Мартынович ужа был сбит с ног и его не было видно под столпившимися над ним людьми. А к «ждунам» справок начали присоединяться и простые прохожие.

Но и это еще не все! В проходной арке, ведущей во двор диспансера, я увидел ноги лежащего человека, над которым склонилось трое людей. Судя по их действиям, они вовсе не оказывали ему помощь, а как раз наоборот, убивали самым дичайшим способом – рвали его зубами. Ноги бедолаги дергались в агонии, размазывая по асфальту вытекавшую из-под него кровь.

– Что вы творите! – крикнул я через дорогу, и тут же ощутил себя полным кретином. Вся эта толпа повернулась на мой голос, дав мне возможность обозревать их почерневшие нечеловеческие глаза. Толпа качнулась в мою сторону, а я бросился внутрь университета.

«Чёрт!», – подумал я, пробегая мимо большой и тяжёлой двери, которую подперли кирпичом. Отодвигать его, чтобы закрыть распахнутые двери, я не успевал, и поэтому бросился в фойе.

Вредная бабка-вахтерша, вместо привычного «– Куда?», выдала противный звук, сильно напоминающий урчание моего живота в периоды слабости. Заметил ее глаза нелюдя, и не удержавшись, дернул ее за край платка, натянув его ей на глаза. Я давно хотел это сделать, а сегодня могу себе позволить не отказывать в удовольствиях.

Перескакивая через две ступени, едва не сбив с ног Ларису с подругами, которые проводили меня заторможенными взглядами, влетел в столовую. Проскочив за решётку, закрыл первую дверцу, быстро разобравшись с примитивным, но надежным по виду запором, и сразу перебежал ко второй двери, расположенной возле кассы, которую тоже запер.

Теперь можно немного отдышаться и поразмыслить над своим положением. Зомбо-апокалипсис, в который угодил город-миллионник, явно не вышел из телевизоров. Это дело рук мудаков из секретных биолабораторий, и мне совершенно безразлично, где эти уроды проводили свои мерзкие эксперименты: в далеком «забугорье» или на соседней улице. Твари выпустили из пробирок возбудитель для обращения людей в людоедов. Вопрос только по мне. Я все еще сопротивляюсь и все же скоро тоже обращусь, или же сия чаша меня миновала?

Если первое, то за оставшееся у меня время я уж точно не буду себе ни в чем отказывать! Тут же подхватил с подноса ватрушку, на которой было больше всего творога и самая крупная изюминка, пару раз откусил ее. Если мне предначертан второй вариант, то выживать насыщенному будет легче.

Тем временем зал для клиентов столовой наполнялся. Полсотни людей, или уже бывших людей, напирая друг на друга, старались пробраться ко мне поближе. Давка на входе была жуткая.

Тут была и бабуля-вахтерша, с лица которой уже сполз платок, давая ей возможность лицезреть злыми глазами молодого «хулюгана» не уважающего старость, и несколько преподавателей и студентов университета, лица которых мне примелькались при посещении столовой, и даже несколько наших врачей и медсестер в своих белых, но уже сильно перепачканных кровью халатах. Ближе всех, прижатая толпой к решетке как раз возле вывески с сегодняшним меню, стояла Лариса. Руки, которые она не успела протиснуть сквозь прутья, были плотно прижаты к туловищу. За решётку частично смогли протиснуться только ее огромные груди, готовые вывалиться из лифа платья.

Она, как и все остальные, не сводила с меня глаза, а ее «урррр» нельзя было выделить в жутком урчании многоголосой толпы.

Несмотря на такое количество страждущих, мечтавших вкусить моей плоти, я решил еще что-то перекусить и открыл крышку противня.

– О! Жареная морская рыбка! С лучком! Лариса! – крикнул я, обращаясь к бывшей кассирше, – Почему мне ее не предлагала? Рыбку можно и холодной кушать!

Я руками взял сразу два куска деликатеса, который в обычные дни «кусался» ценником, не позволяя его брать без ущерба для семейного бюджета, и начал есть, откусывая от них по очереди. Гороскоп был полностью прав – сегодня мне можно все.

Взяв еще один кусок рыбы, я губами обобрал с него лук и приблизился к решётке.

– Хочешь меня? – спросил я у Ларисы, но ответ не расслышал. – А кушать хочешь?

Зомбачий язык мне был не понятен, и действуя по интуиции, я поднес рыбу к губам кассира. Как только ее рот открылся чуть сильнее, я отправил кусок между ее зубов.

– А как же ты меня можешь отблагодарить, красапета моя грудастая? В засос целоваться не рискну, а вот облобызать твои прелести, которые так и просят этого, попробую. Давно хотел сделать это, а сегодня, кто я такой, чтобы перечить приказу звезд?

Убедившись, что те руки, которые мутанты смогли просунуть сквозь решётку до меня дотянуться не смогут, я, немного склонившись, по-взрослому, со слюнями, поцеловал Ларису в каждую грудь, оставив на левой кусочек жареного лука. Поцелуй можно было и продлить, но клацающие над головой зубы прелестницы не располагали к продолжению такого интима.

– Спасибо, милашка! Но нам пора расставаться.

Подхватив одной рукой еще одну рыбешку, а второй скрутив всем зомби фигу, решив заменить ею непатриотичный «фак» со средним пальцем, я отправился в глубины кухни, в поисках запасного выхода.

Он быстро был найден. Двери были заперты, но ключ был в замке. Вытерев жирные пальцы о занавеску, я отпер замок и открыл двери, которые тут же захлопнул, провернув ключ назад. Весь внутренний двор университета был заполнен студентами, которых было больше двухсот. И вся эта тусовка взревела, увидев меня так близко и совершенно не надкусанного.

– Прелестно! Единственный выживший среди полутысячного войска зомби, а выбраться не смогу.

Вернувшись в столовую, решил, что торопиться мне некуда. Спасатели рано или поздно должны будут объявиться, если и не для спасения выживших, то хотя бы для зачистки областного центра от мутантов. Условия у меня достаточно хорошие для ожидания – еда и питье в большом количестве. Единственный минус – толпа людоедов на расстоянии руки. Вопрос – сколько придется мне в этой столовой куковать?

В этот момент я вдруг понял, что могу и не дождаться появление спасателей. В зале столовой собралась такая толпа голодающих, что решётка, а вернее ее крепления к потолочному перекрытию, поставили под сомнение мои предположения о прочности конструкции. При взгляде наверх, сердце ушло в область пяток – два вбитых в потолок штыря уже были выломаны. Оставалось еще три крепежа, которые уже имели значительный люфт от раскачивания конструкции.

Несколько минут я молча обдумывал свое положение в свете выявленных изменений в обстановке. В случае прорыва людоедов, спрятаться тут было негде. Единственный вариант – большой котел с крышкой, был плохим вариантом, так как крышку изнутри удержать я не мог.

Смерть зло подмигнула мне, из-за спин урчащих без умолку зомби, напоминая о скорой встрече.

Сколько раз пересматривая фильмы о зомби, я, как и все, ставил себя на место героя, а не обратившейся твари. В фантазиях я без колебаний убивал мутантов из любого оружия: огнестрел, бита, топор и даже вилы. Увы, но такого арсенала в наличии не было совершенно. Только ножи. Их было не меньше десятка, но я выбрал самый большой.

Классический шеф-нож с клинком в тридцать пять сантиметров и широким у основания лезвием, отлично лег в ладонь. Мне сегодня можно все! Хотел быть героем? Да пожалуйста! Я шел вдоль решетки, нанося рубящие удары по просунутым сквозь прутья рукам, но бывшие земляки совершенно не чувствовали боли.

Я сменил тактику. Проходя в очередной раз по проходу, наносил колющие удары в область сердца, опасаясь, что убиенный, рухнув вниз, утащит глубоко погруженный в тело нож. Первых в ряду студенток убивать было трудно, но дальше я уже не задумывался: шел и колол. Исключением была только Лариса, которой я сжал свободной ладонью правую грудь, и бросив коротко: «Извини, я пока занят», пошел дальше, убивая людоедов одного за другим.

То ли запах крови взбудоражил толпу, то ли они приревновали меня к Ларисе, но их поведение резко активизировалось, что тут же отразилось на решётке – оторвалось еще одно крепление. Финал стал еще ближе.

Надо было предпринимать что-то кардинальное и убийственное. Если нет огнестрела, а в этой ситуации помог бы только пулемет с большим запасом патронов, буду взрывать.

Если и уходить, то красиво. Легенды б этом слагать некому, но для моего самообожания достаточно того, что это мое решение, а не безмозглых тварей.

В варочном зале три круглых котла, к которым подведены газовые трубы. Провернув вентиль на одном, убедился, что давление газа еще присутствует. Сразу открываю все краны, и перейдя к окну, закрываю форточку. Вытяжки, хоть они и не работают без электричества, затыкаю тряпками и одеждой поваров.

Выглянул в зал на раздачу. Печально. Осталось одно крепление слева, а справа часть решётки уже прогнулась внутрь, а по наклону уже ползет пара самых голодных.

Пока газ накапливается, отправляюсь на защиту рубежа. Ларисы не видно. Замечаю ее белокурую прическу возле пола. Бедолажку напирающая толпа подмяла и задавила своей массой.

Вот твари! Так надругаться над нашими чувствами. От злости ударами снизу, умерщвляю еще несколько прытких монстров. Они замирают на наклонившемся барьере, поливая пол ручейками своей крови.

Дышать становиться все труднее. Газ легче воздуха, поэтому я сажусь на пол, где еще как-то можно дышать. Хрен знает, какая концентрация должна быть в помещении. Я не шахтер, и не газовщик. Сука! А спички?

Пробегаюсь по варочному залу и не нахожу ни одной коробки. Искать зажигалки по вещам поваров уже нет времени. И тут замечаю блеск трубки бытовой пьезозажигалки. Дурень! Только дошло, что такие котлы спичками не зажигают. Проверять исправность не стал – вдруг она рабочая, а гости не собрались!

Грохот в зале возвестил, что толпа вандалов справилась с преградой и спешит ко мне. Это очень хорошо, так как газ, хоть и не токсичен, но уже сильно вытеснил кислород и дышать становится невыносимо.

Зомбаки вваливаются в помещение, отталкивая друг друга, а я забираюсь на средний котел, подняв руку с зажигалкой повыше, где газа уже много.

Сегодня все делаю только в свое удовольствие.

Смерть улыбается из-за спин мутантов, и я весело подмигиваю ей в ответ и нажимаю кнопку.

Январь 2023.

Рассказ написан cпециально для сборника «Кисляк-IV».

Пекло

– А расскажи о Пекле, Дед Ахрип, – Матрос, приглушив звук телевизора, повернулся к главе стаба. – Ты был там?

Все присутствующие, прекратив разговоры между собой, тоже повернулись в его сторону. В складывающейся обстановке, тема была интересна для всех.

– Хм…, – Ахрип задумался, прикидывая, что и как рассказать, чтобы было всем понятно. – Ты какие города знаешь с самым большим населением?

– На географии когда-то учили, что столица Мексики – Мехико, самая большая по численности, – ответил Матрос.

– Это у вашей истории она большая, – тут же его перебил Плаха. – У нас японская Йокогама. Еще индийские Мумбаи и Дели. Там самая большая плотность народа.

– Не спорьте. Это не важно. Главное, чтобы вы могли представить себе такой город. Плотная застройка, улицы, забитые транспортом, толпы спешащих по своим делам людей. Представили?

– Да. Я Мехико так именно и представил.

– А теперь весь этот город целиком перемещается в Улей. Пара десятков миллионов людей появляются в новом мире, без какой-либо информации о том, что произошло. И совсем не важно, через какой период времени начнется в этом городе обращение. Они просто не успеют все обратиться. Может и не начнут даже обращаться. Почему? Да потому что рядом, на соседнем, таком же огромном кластере, чуть раньше загрузилось Дели, где полным ходом отъедаются твари всех размеров. И их так много, что они уже начали драться между собой за пищу. А тут, бац, и рядом Мехико! И все они мчатся в него за свежей порцией хорошего, еще не испорченного обращением, мяса.

Спрятаться в таком месте невозможно никому. В Пекле царствует не «элита», а «суперэлита». Такие монстры руководят огромными стаями, состоящими из обычных «элитников». И у всех очень сильно развиты чувства. Острый слух, отменное обоняние. А еще сверхспособности от Улья. Рано или поздно, но они вычислят каждого иммунного, который умудрился забиться в глубокую подземную нору. Они услышат его дыхание или стук сердца. Почуют запах пота, который выделяется от сильного волнения. Просканируют все здания и подземные коммуникации, как это делают сенсы у иммунных. Найдут, раскопают и сожрут. И прятаться долго там не получится, так как суперохотников очень много и все они ищут в первую очередь иммунных. Ну, а когда те закончатся, начинают подъедать тварей, которые меньше них.

Но и это продолжается не долго, потому что по соседству появляется какой-нибудь Нью-Йорк или Шанхай. И твари устремляются уже туда, но тоже не на долго. Опять прилетает Мехико. Громадное количество пищи постоянно обновляется.

– «Суперэлита» большая?

– Тебе руками показать? Как рыбаки делают? Конечно большая. Огромная. Я видел тварь, которая длинной была метров пятьдесят и высотой в холке доставала до середины окон третьего этажа. Гигантский ящер, утыканный тысячами шипов, медленно продвигался по улице города. Он сам не охотился. Это не с его сноровкой делать. Для поиска и доставки пищи есть многочисленная свита, которая частой гребенкой прочесывает всю округу и стаскивает в пасть вожака стаи большую часть добычи. Все лучшее – вожаку.

– А как же ты выжил, если видел такое чудовище, да еще и со свитой?

– С очень большого расстояния в бинокль. На наше счастье тогда орда распалась. Вернее, скорей всего, она распалась раньше на несколько частей, разошедшихся в разные стороны. А потом и эти части распались на большие стаи. Вот такую стаю мы и увидели, когда она входила на свежий городской кластер. А еще нам просто повезло.

– То есть, если иммунный, то из Пекла выбраться невозможно?

– Несколько фантастических историй о таких счастливчиках я слышал. Только одного знал лично. Но там сработал фактор везения. Белорус один был в Лос-Анджелесе, куда направился в поисках лучшей жизни и успел прожить целый месяц.

Работал в компании по уборке помещений. Не помню уже как они по-мудреному у них называются. Вот его и направили на уборку офиса на самом верху небоскреба в центральной части города.

На его счастье здание было с вертолетной площадкой на крыше. Когда внизу начался ад, до них твари не быстро добрались. А факторов везения оказалось много. И обращаться люди начали не очень быстро, и вертолет был на площадке, а товарищ этот оказался бывшим военным вертолетчиком и успел разобраться, что к чему с управлением новой для него машины.

И еще им хватило горючего, чтобы долететь до кластера, который твари в большинстве своем покинули, а уже там его подобрали отчаянные рейдеры за жемчугом. Да и спасли они его только для того, чтобы показывать за спораны «человека из Пекла». От них он тоже вырвался с большим трудом. Но это другая история.

– Пекло, это место, где добывают жемчуг?

– Я знавал несколько отчаянных ватаг, которые мотались в ту сторону. Нет, не в Пекло, а в кластеры, которые прилегают к нему. Чёткой границы у него нет. Есть места, где мегаполисы граничат с обычными населенными пунктами, с небольшим количеством людей, промзонами, парками, которые переходят в леса. Граница Пекла размыта. Вот в этих местах иммунные выжить могут, при условии, что группа состоит из старожилов, наделенных боевыми дарами, которые подобраны друг к другу, а люди умеют ими пользоваться, спаяны и действуют как единый организм.

Чтобы сунуться туда, рейдеры месяцами тренируются, чтобы понимать друг друга с полуслова, по жесту, по движению головы.

Те, кого я знавал, ходили не на охоту. Представьте себе один выстрел в таком месте! То-то. Они ходили на собирательство. Твари конкурируют за право первыми добраться до добычи. Стая враждует с соседними стаями. Одиночки претендуют на место в стае или на лидерство в ней. Стычки и схватки происходят постоянно. Вот найти такое место, где была схватка и остались тела сильно развитых монстров, была большая удача для рейдеров.

– Но риск оправдывался?

– Еще как! Мой отряд нанимала такая ватага для их охраны после такого рейда. Вернее, они нас наняли и оставили предоплату, что мы будем ждать их два месяца в стабе, который был самым близким к Пеклу. Наниматели вернулись за три дня до окончания срока. Я был удивлен, что вернулась вся десятка. Теперь нам предстояла дорога в центральный регион, где они собирались оставаться. Мы добирались почти три месяца.

– Сам же говорил, что за одну жемчужину могли убить.

– Говорил. Бывало такое и не раз. И это только то, что стало известно всем. А сколько неизвестных случаев! А к чему вопрос?

– Так ты и твои люди могли спокойно обогатиться за счёт охраняемых?

– Не могли. Во-первых, нас и наняли, потому что знали нашу репутацию. А, во-вторых, такие дела заключаются в присутствии ментанта, который фиксирует, что подвоха не будет с обоих сторон. И расторжение договора происходит тоже при ментанте.

– А как справиться с «суперэлитником», если у него такая мощь и свита?

– Хороший вопрос. Тем более, что нам скоро предстоит самим на практике с этим столкнуться. Так вот, я не знаю ни одного случая, когда «суперэлиту» убивали иммунные. Ни одного! Но их все же убивают.

Мои знакомые находили остатки такой твари. Судя по тому, что они тогда увидели, сделали вывод, что «супера» убил Неназываемый. Хоть мы и в стабе, но вы все поняли, кого я имею в виду.

Все собравшиеся закивали. О скребберах Ахрип однажды им рассказывал. Хотя это было и давно, но рассказ о самом страшном творенье Улья всем запомнился очень хорошо.

– Это сейчас телефоны удобные и легкие, а в те времена рейдеры с собой фотоаппараты не таскали. Ни к чему это было. Поэтому знаю только со слов. «Суперэлитник» был почти полностью лишен своей брони на спине. Передние лапы были оторваны и валялись в стороне от тела. В спине была выгрызена огромная дыра от шеи до середины спины. Так что моим дружкам не довелось заглянуть в споровый мешок покойника.

Дед Ахрип усмехнулся и продолжил.

– Мне в этом повезло больше. Однажды отряд, в котором я тогда обретался, поспешно уносил ноги от «внешников», сильно расстроенных нашим появлением в их зоне деятельности. Пару раз нам «на хвост» садились муры, но мы успешно отбивались. А потом эти преследователи пропали.

Пересидев несколько дней в подвалах городка на старом кластере, пошли дальше. А через пару полевых кластеров и нашли кладбище с погибшими тварями. Там «супер» и валялся, в окружении трупов своей свиты. У всех не было ни одной ранки. Их «внешники» с воздуха газами накрыли.

Вот мы на радостях, забыв об опасностях, бросились проверять споровый мешок вожака. Час мучились с защитным капюшоном. Обычно после смерти твари, биологическая броня теряет свои свойства. А тут что-то пошло не так. Еле-еле смогли подорвать краешек защиты, под который подсунули гранату.

– Помогло? – тут же уточнил нетерпеливый Матрос.

– Да. Третья граната только помогла оторвать пластину. Дальше было уже легче. Но мы так увлеклись, что чуть было сами не полегли рядом с тварями. На наше счастье самолет «внешников» в этот раз не нес на себе баллоны с отравой. Он обстрелял нас из пулеметов в несколько заходов, заставив рассеяться и искать укрытие в лесах. О потрошении трупов свиты не могло быть речи, но и с одного спорового мешка добыли столько, что хватило на всю нашу ватагу.

– А сколько там было жемчуга?

– Матрос, не считай чужих денег. Спать потом не сможешь. Вот как завалим свою «супертварь», будешь ведрами спораны таскать.

Сентябрь 2023.

Рулька

Суббота, это хорошо. У меня законный выходной, который в этот раз я решил посвятить «празднику живота», то есть обжорству и «обпивству», от слова – пиво.

А чревоугодие, которое, как известно является грехом, я компенсирую трудолюбием, а именно, личным приготовлением еды. Готовлю только я сам по двум причинам. Первая, когда готовлю, то настраиваюсь на последующее потребление и физическое единение с продуктом.

Вторая причина – живу сам.

В обычные холостяцкие дни моим символом независимости на кухне являются купленные в магазине пельмени, прием которых разноображу добавлением или сыра, или обжаренных шампиньонов. Но это скорей исключение, чем правило. В основном – вода, соль, лаврушка, а при готовности чуток чёрного перца и сметана.

Сегодня готовлю свое фирменное блюдо. Рулька!

Эту часть свиного окорока я купил накануне на рынке рано утром, недалеко от дома. Быстро вернувшись домой, я бросил ее в холодную воду, чтобы отмокала, и отправился на работу.

Возвращаясь домой докупил другие ингредиенты: темное пиво, немного вешанок и горчицу в зернах. Пиво я покупаю только разливное. Пить предпочитаю тёмное, но сегодня к двушечке такого, взял пол-литра еще и светлого.

Утренний кофе, и за работу.

Еще раз хорошо промыл рульку, помогая руке ножом, убрав все сомнительные пятна со шкуры. Сегодня делаю блюдо из задней ноги, так как в передней, мяса всегда меньше. В основном тут собраны хрящи, соединительные ткани, сухожилия.

Мясо на рульке имеет обильные жировые прослойки и покрыто толстым слоем жира, оно очень нежное и ароматное, но требует длительной термической обработки.

Сделав глубокие прорези в мясе, напичкал их большими зубчиками чеснока.

Объект готовки в кастрюле отправляется на мелкий огонь под крышку. Но не просто в воде, а в пиве. В кастрюлю светлое, а тёмное пока пусть продолжает томиться в недрах холодильника. Теперь пару часов мне ничего не надо будет делать. Буду грестись во дворе, время от времени поглядывая на кухню.

Время варки вышло. Запах варенного мяса будоражит воображение, но это еще не все. Теперь финальный этап – запекание. Смесью горчицы, кетчупа и соуса терияки густо смазываю отваренную рульку, и отправляю ее в рукав для запекания. Чтобы мясо не чувствовало себя одиноким, туда же бросаю грибы и две среднего размера картофелины, разрезанные на четыре части. А теперь фишка блюда – стакан темного пива в чрево рукава. Пускай мясо привыкает к тёмненькому. Уже скоро они познакомятся и смешаются.

Духовка разогрета и ждет противень, но в этот момент гаснет свет. Это для меня не критично, а вот то, что через десять минут после этого погас еще и огонь в духовке, просто омерзительно. До полной готовки осталось всего двадцать минут!

Выбегаю во двор, здрасьте! Туман такой, что я еле-еле нашел дорогу к сараю, где у меня хранится баллон с газом. Бегом, бегом назад в дом, пока не успела упасть температура в духовке. Отсоединяю шланг плиты от центрального трубопровода, и привинчиваю к баллону. Огонь восстановлен!

Но тут начинаю внюхиваться. Кислятина. Вначале подумал, что не плотность в соединении пропускает газ, но потом понял, что запах не только на кухне, но и на улице.

Пусть воняет. Мне есть, чем занять себя в оставшееся до готовности блюда время. Пиво!

Смочил пол-литровый бокал с полустертой эмблемой какого-то курортного поселка, и налил пенный тёмный-тёмный напиток, холод которого сразу передался на стенки – стекло запотело, а самые крупные капельки конденсата слезинками стекли вниз, образовав лужицу на столешнице.

Пиво надо пить правильно. Вначале бокал подношу к носу и вдыхаю аромат напитка. Проклятый кисляк в воздухе испортил все восприятие, но я не сдаюсь и мой нос опускается к самой шапочке пены. Так лучше, но настроение все-таки подпорчено. Хорошо, что туман почти рассеялся и теперь не мешает насладиться цветом напитка. Обычно я поднимаю бокал, чтобы посмотреть через пиво на свет лампочки. Сегодня этот этап пришлось опустить.

Смотреть и нюхать, конечно, хорошо, но ведь пора уже перейти к самой приятной части – испробовать. Но никаких маленьких глоточков! Набираю в рот большой объем напитка и держу его несколько секунд, возбуждая все рецепторы. И вот только теперь глотаю. Но это еще не все! Тут же подношу бокал снова и не останавливаясь делаю шесть больших глоткой. Вот теперь бокал можно ненадолго поставить на стол.

Поводив языком по нёбу, наслаждаюсь карамельным послевкусием. Хорошо! До готовности рульки еще десять минут. Отправляюсь на веранду, чтобы взять сигарету. Сигаретка и допивание бокала как раз скрасят ожидание.

Взять сигарету я не успеваю. Наоборот, быстро бросаюсь к входной двери и закрываю на замок. У меня во дворе дерутся два жутких монстра! Две твари с сероватой кожей, обтягивающей мощные выпирающие мускулы, лупцуют друг друга, нанося размашистые удары длинными руками-лапами.

У меня не было никакого желания наблюдать за этим поединком. От страха я действовал только на рефлексах. Бежать мне было не куда. Дверь одна, а на всех окнах добротные металлические решетки. Дом оказался для меня западней. Я прыгнул внутрь шкафа-купе, срывая в нем зимние куртки, которыми укрылся с головой, стараясь походить на кучу тряпья.

Ждать в полной темноте и духоте было страшно. Звуки драки стихли через несколько минут, и я молил Бога, чтобы победитель отправился куда угодно, главное, чтобы подальше от меня.

Высунув голову из-под куртки, я немного отодвинул дверцу шкафа.

Увы, но мои мольбы не были услышаны. Улица у меня густонаселенная и очевидно таких заявок в этот момент было очень много. Монстр смотрел в комнату не шевелясь, обводя ее только глазами. Я закрыл глаза, надеясь, что это мне поможет остаться незамеченным.

Но их пришлось открыть, чтобы понять, что происходит. Оказалось, что монстр выламывал оконную решетку, вцепившись в нее двумя лапами. Но это был не ширпотреб, а сделанная по заказу моим кумом-слесарем, добротная вещь, которая не только была сама по себе крепким изделием, но и хорошо была вмонтирована в кирпичную стену.

Существо нервничая что-то бурчало себе под нос, но усилия, судя по грохоту, только возрастали. Судя по звуку, крепления таки не выдержали насилия, а казавшаяся надежной от воров преграда, грохнулась где-то во дворе, отброшенная сильной тварью.

И тут до меня донеслись сначала шаги, а потом обычный человеческий голос, который я никак не мог ожидать в такой ситуации.

– Как думаешь, где в этот раз будет?

– Так вариантов не много. Шкаф, под кроватью или в чулане под оцинкованной ванной в позе зародыша.

– Так и в шкафу такая же поза.

– Да мне пофиг на его позы. Главное посмотри, из-за чего перлись через половину поселка, да еще и драться с «лотерейщиком» пришлось.

– Я, кстати, на него ставил. Бицепсы у него лучше прокачались, чем у тебя.

– Но победил я.

Голос победителя был громким, но каким-то с присвистыванием.

– Победил ты, но не честно. Ты ведь даром его от себя оттолкнул, а уже потом смог опрокинуть на спину и клевцом добить. А на кулаках он тебя додавил бы.

– А ты и рад, Повар.

– Конечно. Теперь добычу пополам делить надо.

Я весь обратился в слух и тут услышал характерный скрип открывшейся духовки.

– Вот это аромат, Кок. Как же я люблю это творение.

– Согласен. В стабе у Кнопы такое не получается почему-то. Вынимай рульку.

– Блюдо возьми в буфете. И нож большой.

– А пивасик он сегодня начал пить чуть раньше.

– Вряд ли. Скорей всего сделал больше глотков при пробе. О, Улей! Какой запах!

Запах от освобожденной из рукава рульки наполнил весь дом, а мой рот слюной. Не смотря на опасность ситуации, организм отреагировал именно так.

– Хозяину оставим? – спросил второй, не свистящий голос.

– С какой это стати? После переноса право собственности утрачивает свою юридическую силу. Кто первый схватит, тот и хозяин. Если не очканет выйти, так уж и быть, еще бокал пива ему выделим.

Диалог сопровождался причмокиванием – «гости» пожирали мое кулинарное творение, и как я уже понял, догадывались, где я могу прятаться, и теперь издевались.

Не то, чтобы мне захотелось пива, хоть жажда действительно требовала утоления, но я решился, и отодвинув дверцу, выбрался в комнату.

– Я же говорил, что в шкафу! – заявил монстр, ткнув в мою сторону костью рульки на которой еще оставались мясные фрагменты.

– Ты не говорил, что именно там он будет ныкаться. Ты только перечислил места, где он мог быть.

Второй «гость» был обычным человеком. Такой же рост как у меня. Фигура, скрытая армейской камуфлированной курткой, поверх которой была разгрузка с короткими автоматными магазинами, тоже не как не выделялась. Небольшая рыжеватая борода. Человек как человек, только общающийся с каким-то рептилоидом.

Рептилоид тоже был в форме защитного цвета, со множеством обвеса на ремнях. Тут было все: магазины к автомату, гранаты в отдельных подсумках, большой кинжал в закрепленных на груди ножнах, крюк на длинной рукоятке в поясной петле.

Два штурмовых автомата лежали на дальнем от меня краю стола, немного скрываемые блюдом с почти исчезнувшей рулькой.

Аромат сочного мяса, специй и легких ноток жаренных грибов, уже не моего блюда, ударил в нос.

Гости, не прекращая тщательно пережёвывать мясо, развернулись ко мне.

– А скажи-ка нам дружище, сколько будет двенадцать умножить на двенадцать? – спросил ящер, начав после вопроса обсасывать кость.

– Легко. Сто сорок четыре. Это…

– Двенадцать во второй степени. Я же знаю, что ты это знаешь. Голова болит, сухость во рту, слабость присутствуют?

Я соглашаясь просто кивнул.

– На, вот, – он протянул фляжку, – глотни чуток для знакомства.

– Думаешь, Кок, что Эдик иммунный?

– Так кластер наш самый быстрый во всей округе, – Кок глянул на часы. – Уже полчаса прошло после переноса. Девяносто девять процентов уже урчат полным ходом, а вот Эдик даже математику не забыл, да и на пиво взгляд косой бросает. Хотел бы урчать, на твое мясо смотрел, а не на пиво.

– Ну, иммунный, так иммунный. Выходит, что третьим будет.

– Это поглядим еще. Если дар бесполезный, зачем нам в команде балласт?

– И то верно. Опять же, рульку делить на три не очень и выгодно.

– Была бы возможность как-то отсемафорить в наш мир, чтобы Эдик теперь не одну, а две рульки запекал.

– Три!

– Ну, или так! – ящероподобный пододвинул к краю стола блюдо, на котором сиротливо лежали сморщившиеся от температуры грибы. – Вкуси чуток своей стряпни. Дорога хоть и недальняя, но живот бурчать будет, как у «медляка». Только быстро, не смакуя особо. Уже выходить пора.

Дальше все вновь развивалось стремительно. Улица, грузовая машина, обшитая листами железа с шипами, снующие вокруг люди с оружием, трупы соседей на дороге вперемешку с трупами монстров. Команда на погрузку и выдвижение в стаб. Автомат, который мне небрежно ткнули, заставив прижать его к груди. Потом тоненькая брошюра, которую я, офигиевая от текста, читал, подставляя страницы под тусклый свет лампы кунга.

Потом был стаб. Проверка у суровой тетки, которую называли Мамочка. На двери ее кабинета было начертано синим фломастером «Ментант», а какой-то озорник, тоже фломастером, но красного цвета, под надписью очень качественно изобразил две женские груди.

Вечером я, Кок и Повар сидели в кафе «Набитое брюхо жрача».

– Ты так и не понял, Эдик, кто мы такие с Коком? – начал Повар, отправляя в рот первую порцию копченых колбасок, которые сразу запил большими глотками тёмного пива.

– Неа. Брошюрку всю трижды перечитал.

– Не в ней дело. А в нас троих. На Кока не смотри. Он, как ты понял, кваз. На меня внимательно посмотри.

Я смотрел на лицо Повара. Уши, слегка прикрытые рыжеватыми волосами. Нос с едва заметной горбинкой и чуточку сдвинутой в сторону переносицей, как и у меня, пропустившего в юности удар кулаком в дворовой драке. И глаза такие же.

– Дошло? Ты, я и наш серокожий друг, мы все – один и тот же человек. И наш родной дом прилетает стабильно раз в год в Улей, когда в зале на настенном календаре третье сентября, а хозяин устраивает праздник для себя любимого, готовя рульку в духовке. Год за годом, сначала Кок сам, а потом со мной, мы отправляемся в родной кластер, чтобы отведать своей рульки, которую никто из нас тогда не смог попробывать.

– То есть, Кок тут два года, а ты год?

– Кок в улье десять лет. Я восемь. Просто все остальные переносы приносили не иммунных Эдиков, и нам приходилось их упокаивать. Мерзкая, скажу тебе, процедура.

– Короче, юноша, – вступил в разговор кваз. – Ты уже определился: на стаб горбатишься или с нами Улей топтать, как вольные рейдеры?

– С вами, разумеется!

– Как окрестим новенького? – сразу спросил повар. – Может, пусть Рулька будет?

– Рулька – это святое. Ее только мы едим, а этого любой «кусач» сожрать может. А зачем «кусачу» рулька? Будет Кондитером.

– Ну, Кондитер, так Кондитер! – согласился Повар, и тут же крикнул в сторону стойки. – Кнопа! Солнышко наше! Где же рулька? У нас тут крестины или мы тупо нажраться пришли?

31.12.23.

Для сборника «Кисляк-IV».

Кошатники

Этот кластер был прямоугольной формы. Кусок какого-то города, название которого никому не было интересным, прилетал в Улей стабильно в полночь каждые двадцать восемь дней.

Этот кластер мог служить примером мирного сосуществования для всех иммунных. Расположенный на одинаковом расстоянии от стабов Тортуга и Малина, он постоянно «окучивался» как организованными мародерами из этих образований, так и группами, причисляющих себя к «вольным рейдерам». Однажды, в самом начале «окучивания» этого кластера, столкнувшись на соседнем кластере в ожидании перезагрузки, все участвующие в будущем разграблении города, провели переговоры, которые и закрепили основные принципы мародерства.

Как выяснилось, но групп, которые едут «за всем подряд», было всего две. Остальные специализировались на каких-то определенных направлениях: продукты, алкоголь, строительные материалы, одежда.

Кластер быстро был разделен по зонам мародерства, а со временем, когда городок был изучен всеми вдоль и поперек, у всех появились карты с обозначениями, кому и какой объект принадлежит. Взаимодействие дошло до того уровня, что, когда группа из Тортуги, которая специализировалась на форменной одежде и обуви, обнаружив на площадке перед своим магазином фуру с дорогим алкоголем, тут же сообщила об этом коллегам из Малины, специализирующимся на таком товаре.

У отряда Торшера было редкое направление деятельности. Они специализировались на кошках и у них не было ни границ сферы деятельности, ни конкурентов. Все мародеры согласились с тем, что коты этого кластера принадлежат Торшеру и его команде.

Раньше Торшер занимался охотой на несильно развитых тварей, обеспечивая себе норму живчика и проживание в стабе Малина. Охота была рискованным и малоприбыльным предприятием, связанным с постоянным риском для жизни. Все изменилось, когда он нашел на одном из кластеров свою будущую жену – Наташу, которую после проявления у нее дара сам и окрестил в Мурчелу.

Мурчеле верили все коты и кошки. Зашуганные перезагрузкой и последующими испытаниями, когда за ними гонялись все твари, начиная только что переродившимися хозяевами и заканчивая пришедшими на откорм монстрами, коты и кошки всех пород и окраса, моментально откликались на «кис-кис-кис» девушки, когда она включала свой дар.

Они выбирались из своих схронов, грязные и голодные, и с опаской озираясь на каждый шорох, шли на призыв, веря, что этот человек их не обидит. Мурчела их и не обижала.

Всех котов помещали в специальные клетки, снабженные поилками и кормом, которые стационарно были укреплены в кунге грузовика.

Кроме супругов в отряд входили еще четыре человека: водитель и три охранника, которые работали за фиксированную плату, но имели возможность дополнительного заработка при потрошении убитых ими тварей, если это никак не отражалось на безопасности группы.

Коты, а также шиншиллы и кроли, особо ценились не только в стабах, где их любили покупать жены состоятельных людей, но и среди рейдеров. Их часто называли «предпоследний шанс», когда надо было избавиться от преследования сильной и опасной твари. Кота просто выбрасывали, и он уводил преследователей за собой. Еще не было известно случаев, чтобы твари проигнорировали кошаков, предпочтя им людей. А «последним шансом» называли пистолет, из которого рейдеру стоило застрелиться, чтобы не погибать в пасти монстра.

Твари также реагировали и на собак, но с теми в рейдах было больше сложностей. Во-первых, они часто могли залаять, почувствовав опасность или скулили. А лишний шум на кластере всегда приносил опасность. Во-вторых, они воняли псиной, а еще не известно, что хуже в рейде – шум или запах.

Таким образом, коты, шиншиллы и кролики, отправляясь в рейд, далеко не всегда возвращались из него.

Но коты стоили дороже. Кроли и шиншиллы были слишком уязвимы для монстров. Они могли дать рейдеру совсем небольшую фору, чтобы оторваться. Коты же, благодаря своей скорости и маневренности, отлично уводили тварей и могли долго заставлять зараженных гоняться за собой. А если котику удавалось взобраться на верхушку толстого дерева, то на его вопли в это место стягивались абсолютно все твари, имеющие слух.

Так что бизнес у Торшера и Мурчелы процветал. Иногда, когда в Малине товар «залёживался» и начинал накапливаться, они отдавали излишки «под реализацию» торговцам, направляющимся в другие стабы, но по розничным ценам, установленным в Малине. Торгаши накручивали на котиках в богатых Цитадели и Тортуге две, а то и три цены.

Торшер даже как-то предложил самим оставить опасные выезды, а нанять для этого ловцов, передав свои угодья, и заниматься только оптовой торговлей, выезжая в другие стабы, но посчитав, что без дара жены количество товара снизится, отказался от этой затеи.

Сегодня у них был урожайный день. Еще ни разу они за один выезд не отлавливали сразу девять котов. Рекордом было поимка семерых лохматых. И все коты были именно такими, какие ценились больше всего. Восемь, не откормленных до ожирения и лени, домашних любимцев, изнеженных «Наташками», а настоящих убийц всего летающего и бегающего по дворам и по норам. Эти были способны не только задержать преследователей, но и скрыться от них. Девятым был морщинистый сфинкс, с миндалевидными янтарными глазами, несуразными ушами-лопухами, одетый хозяйкой в оранжевый свитер. Редкая порода, за которую Мурчела рассчитывала получить в двое больше, чем за другие пойманные экземпляры.

Постепенно мародёры покидали кластер, затарив свой транспорт нужным им товаром. Все чаще в эфире, на общей тут для всех радиоволне, звучали слова прощания и пожелания удачи.

Из Малины в этот кластер прибывало как правило четыре группы, кроме Торшера. Но в этот раз одна группа не появилась. В обратный путь раньше старались ехать одной колонной, что повышало безопасность. В этот раз Торшеру и его компании пришлось немного задержаться. Девятый кот, привлечённый даром, подал о себе знак, прыгая на подоконнике пятого этажа. Теперь Торшер возился с настоящей бронированной дверью, матеря хозяев квартиры за их расточительство на дорогую и качественную защиту от воров. Попутчики ждать не стали и покинули городок сами. Возня с дверью стала для группы Торшера спасением от гибели в компании со своими земляками.

Мурчела, держа девятой экземпляр на руках, спускалась следом за мужем. Выйдя из подъезда, они подошли к машине, где охрана их дожидалась с большим нетерпением. Еще час задержки, и можно не торопиться в обратную дорогу. До наступления ночи добраться до Малины, даже без учета возможных осложнений в пути, было нереально и придется устраиваться на ночлег в городе. Торшера это также не устраивало – лишний день в рейде, это увеличение расходов на оплату охране.

В этот момент ожила рация в кабине автомобиля.

– Торшер, это Азимут. Если слышишь, гоните в другую сторону. Здесь громадная стая. Скажи всем…

Передача оборвалась на середине фразы. Командир группы сразу понял серьезность ситуации. Он не стал вызывать Азимута, чтобы что-то уточнять, понимая, что тому, если он еще жив, сейчас не до разговоров. И так ему спасибо, что предупредил об опасности.

– Все в машину. Уходим.

– Куда? – уточнил водитель, запустив двигатель.

– Давай пока на северо-восток. Там река с целым мостом. Переждем. Если стая будет в эту сторону продвигаться, мост можно подорвать. У нас есть, чем это сделать.

Выбираясь из города Торшер по рации сообщил всем мародёрским отрядам о полученной информации. Все рейдеры, которые не торопились и планировали еще задержаться в городе, подтвердили, что тоже будут уходить в противоположную от Малины сторону.

– Как думаешь, Торшер, Азимут далеко от нас был, когда на связь вышел? – уточнил водитель, в очередной раз скосив глаза на зеркало заднего вида.

– По времени с момента их ухода, они не больше десяти километров от кластера могли уйти. А что?

– Да не нравиться мне пыль за спиной, – переключив коробку на пониженную скорость, он обогнал две фуры с алкоголем, которую на затяжном подъеме в гору тащили их коллеги. Это был не их профиль, но на сегодняшнем мародерстве этого товара было слишком много и по договоренности с «профильным» мародёром Азимутом, эти парни прихватили излишки себе.

В зеркале Торшеру было плохо видно то, что насторожило водителя, и он перебрался в кунг.

– Дайка мне глянуть на окрестности, – толкнул он в ногу пулеметчика, по пояс стоявшего в люке.

Пыльное облако на горизонте ему тоже очень не понравилось.

– Не нравится мне все это. Следи за тылом, – поручил он пулеметчику, спустившись назад и пробираясь на свое место мимо жены, игравшейся со сфинксом через прутья клетки.

– Ты прав. Пыль эта очень нехорошая. Если есть возможность, то давай ускоряться. Нам до реки еще десяток кластеров проскочить надо.

Пулеметчик заметил тварей через двадцать минут, истошно заорав об этом внутрь кунга. Твари появились не сзади, где их ожидали, а слева от дороги, выскочив из-за яблочного сада, занимавшего холмистый кластер.

«Кусач» и пара «топтунов», сильно опередив большую стаю, мчались наперерез их машине. Довернув ствол ПК, пулеметчик двумя очередями заставил «кусача» кубарем пролететь по земле, но «топтуны», лихо перескочив через подранка, быстро сокращали дистанцию. Этих неожиданно увертливых тварей удалось уложить, потратив половину ленты.

А потом твари повалили толпой. Оказалось, что большая часть орды длинным «языком» вырвалась вперед по низинным и ровным кластерам, на которых не было естественных преград. Теперь, привлечённые шумом гружёных машин, они рванули в направлении трассы.

Оба охранника, открыв заслонки на боковых амбразурах, били короткими очередями по тварям, которых не успевал сдерживать пулеметчик. Мурчела вела наблюдение за противоположной стороной.

– Дальше нас перехватят, Торшер! – крикнул водитель, показав на тварей, уже почти добежавших до дороги, где от них с плохими перспективами отстреливались экипажи впереди идущих машин.

– Сворачивай на просёлок. До реки должны успеть. Хрен с этим мостом! Нам главное в воду успеть сигануть.

Проселочная дорога шла под уклон, но была извилистая, а ехать напрямик машина не могла из-за громадного количества достаточно высоких холмиков, нарытых тут кротами. Твари, выскочившие на трассу, тут же бросились за ускользавшей от них добычей. Им вниз бежать было легче и расстояние быстро сокращалось.

– Мурчела, – крикнул внутрь кунга Торшер, – доставай кота. По команде бросай в заднюю дверь.

Кошка черепахового окраса, упав на грунтовую дорогу, тут же рванула в сторону ближайших кустов, уведя за собой десяток тварей.

Но новые преследователи, не заметившие это лакомство, сразу же сменили выбывших из гонки лидеров.

Охранники по очереди выпускали короткие очереди в самых близких людоедов.

– Торшер! У меня половина ленты осталось. Потом нам кранты настанут, – сообщил пулеметчик.

– У нас тоже БК на исходе.

Автоматчикам командир бросил два своих магазина, но их на долго не хватит.

– Экономьте патроны по максимуму! Мурчела! Отбиваемся котами.

До реки было совсем чуть-чуть и Торшер рассчитывал, что отловленных кошек им хватит для спасения. Но не все коты оказались такими проворными, как первая кошка. Два следующих, упав на дорогу не смогли сразу оправиться от падения и тут же были проглочены удачливым «кусачем», который даже не снизил скорости, чтобы подхватить лакомство. За следующим, белым и пушистым котом, он бросился в сторону, «подрезав» несколько бегущих за ним тварей, от чего они сбились в одну кучу, перейдя из лидеров гонки в аутсайдеры.

Сфинкса Мурчела достала из клетки последним. Она до последнего надеялась сохранить этот экземпляр и не потому, что он был дорогой. Сфинкс совершенно не выглядел способным к тому, чтобы спастись бегством.

– Прости, лысый! – женщина чмокнула кота между ушей и передала охраннику.

Выбросить «предпоследний шанс рейдера» он не успел. «Рубер», не имевший никакого отношения к орде, находился на своей территории и терпеливо дожидался в засаде, когда добыча сама приедет к нему. Выскочив из куста перед капотом машины, он своим появлением вынудил водителя резко вывернуть руль. Машина слетела на поле и опрокинулась. Первыми он сожрал Торшера и водителя, легко разворотив кабину. Потом погибли охранники, сильно раздражавшие «рубера» выстрелами в упор. Сфинкс исчез в его пасти, на несколько секунд продлив жизнь Мурчелы, которой он доверился, выбравшись из дома через открытую форточку.

Насытившийся «рубер» зло осмотрел собравшихся вокруг тварей. Это были его охотничьи угодья. Но тут Зов Орды проник в его разум и подчинил себе. Развернувшись, «рубер» побрел на восток за собратьями, оставшимися голодными.

Сентябрь 2023.

Рассказ написан для сборника «Кисляк» и впоследствии переработан в главу в романа «Ярость Стикса».

Институт

Мужчина достал телефон и набрал номер, подписанный у него как «Муза». Последние два месяца они созванивались каждый день. Современная дружба. Знакомство в интернете, где они зависали на одном сайте, переместилось в общение по телефону, и всего несколько раз общались при помощи видеосвязи.

Что общего у них? Только литература. Возраст с громадной разницей. Он «кошатник», а она… любит всех животных. Расстояние такое, что вряд ли кто-то из них отважиться, бросив работу и семейные обязанности, лететь через несколько часовых поясов, чтобы встретиться лично.

Обычно их общение по телефону длилось минут десять – пятнадцать. Обсуждали общие литературные темы, погоду. И никогда семью или политику.

Но были исключения в их размеренном общении – когда «накатывала тема». В такие дни они каждую свободную минуту писали продолжения своих очередных книг. В такие периоды всё общение сводилось к утренним смайликам «Привет» и вечерним «Хорошей ночи». Оба творили, и оба заметили, что такие периоды творческой активности в одно и тоже время «накрывали» не только их двоих, но и других коллег по творчеству. Писательский застой сменялся выплеском громадного количества произведений, появлявшихся на литературных платформах.

Наконец-то она ответила: – Привет.

– Привет. Как спалось?

– Ровно!

– Ничего «не наспала»? – он всё время так ее спрашивал, хотя найти сюжет во сне, это был его, а не ее конёк.

– Что-то смутное. Не запомнилось. А у тебя как?

– Тишина. Выдавил пару рассказов, но с нашей темой они никак не связаны. Сегодня еще раз вычитаю, и залью на сайт.

– Котики?

– Один о них, второй – воспоминания. Мозг явно взял паузу по нашей вселенной. Ладно. Не буду отвлекать. Хорошего дня.

– И я по домашним делам пошла. Буду ждать следующую вспышку на Солнце. Пока!

***

Меня назвали Клопом. Сразу после вонючего тумана, начавшаяся головная боль заставила меня раздеться и укутаться в тёплое одеяло. Недомогание, которое я связывал с магнитными бурями и своей метеозависимостью, всегда старался пережидать в горизонтальном положении, желательно и в тепле.

Там меня сонного и обнаружил мой крёстный, имени которого я не знал, и оно мне до сих пор не ведомо.

– Смотри какой сонный экземпляр! – кто-то наглый, с грубым голосом, откинул с меня одеяло. – Прямо, как постельный клоп! Пакуйте свежака в машину.

Пара военных, забросив за спины автоматы, ничего не поясняя, стянули мои запястья за спиной пластиковым хомутом и выволокли в одних трусах на улицу, где совершенно не церемонясь, зашвырнули в кунг грузовика.

– Принимайте клопа.

Так у меня появилось имя. Как я тут же узнал, таким «счастливчиком» я был один. Все остальные пленники, находившиеся в машине, записывались в журнал под номерами. А было нас тут собрано уже под дюжину.

– Сюда ложись, – военный, ведший записи, указал мне пальцем место на полу, между стеной и полной женщиной, на которой, кроме бюстгальтера другой одежды не было. Я подчинился, стараясь улечься аккуратно, чтобы не доставить неудобство соседке. Но военному моя медлительность не понравилась, и он пихнул меня ногой в зад.

Падение вышло неуклюжим и прямо на женщину. Она всхлипнула и издала глухой стон. Когда я перевернулся на бок, то увидел, что один ее глаз заплыл от синяка, а на губе была запёкшаяся кровь.

– Где мы? – шёпотом спросил я у подруги по несчастью.

– Молчи, – еле слышно прошипела она мне в ответ, – а то бить будут.

После меня пленники не добавлялись. Вскоре машина тронулась. Пол кунга был сырым и холодным, и я довольно быстро замёрз. Рефлекторно прижимался к телу женщины, жалея, что не попал между двух людей.

Кто-то попросил пить, но получил пинок и сразу замолк. Через какое-то время женский голос попросил охранника остановить машину и вывести ее по нужде. Такой же пинок, сопровождался матерщиной, которую я воспринял, как рекомендацию для всех испражняться под себя. Судя по запаху, некоторые пленники так и сделали.

Мне такой позор не грозил совершенно. Я был инвалидом первой группы. Почки не работают. Уже два месяца я три раза в неделю отправляюсь в областной центр, где прохожу курс гемодиализа – подключив аппаратуру, врачи чистят мою кровь.

Домой из больницы я вернулся как раз перед тем мерзким туманом.

Когда машина прибыла в конечный пункт, нас пинками подняли и вытолкнули наружу.

Оглядевшись, я заметил, что выгружалось три машины. Пленников, подгоняемых пинками ног и ударами прикладов, погнали в сторону металлического ангара. Мне тоже пару раз «прилетело», но не сильно.

Прежде чем загнать нас в ангар, была проведена санитарная обработка: разрезав стяжки, чтобы мы могли сами снять одежду и руками обмыться, двое конвоиров стали поливать нас водой их шлангов.

Несколько человек, наверно стесняясь своей наготы, замешкались в снятии одежды и тут же получили «ускорение» – конвоир стал их бить куском резинового шланга.

– Урри, не переусердствуй с мясом, – придержал его руку коллега, – сдача материала ожидается через день. Синяки не пройдут так быстро.

Закончив помывку, нас загнали в ангар.

– Отсыпайтесь, доходяги, – охранник запер ворота, а мы остановились всей группой, не зная, что делать дальше. Ангар был очень большой и тёмный.

Из глубины помещения появился мужчина. Он, как и мы, был голый.

– Меня зовите Староста. Эти меня так назвали, – он кивнул в сторону ворот. – Коротко о правилах. Кормят раз в сутки. В полдень. Утром и вечером по пятьдесят грамм живуна. Отхожее место в на другом конце помещения. Там несколько выварок с крышками стоит. Обитаем все в центральной части, а сюда только за обедом и живуном в очередь выстраиваемся. Вот и все правила. Проходите.

– А где мы? – спросил Старосту молодой, высокий парень, но тот отмахнулся, буркнув: – Иди. Там есть, кто любит болтать. Просветят.

В ангаре было больше сотни людей. Большинство из них устроились на кучах зерна и только некоторые бесцельно бродили, что-то бормоча, разговаривая сами с собой.

– У этих «кукуха» поехала, – увидев, что я рассматриваю бродивших, пояснил мне парень. – Перенос и информация о том, что нас тут ждет, сдвинули их шифер.

– А что ждет?

– Разделка на органы. Слышал, наверно, что нас мясом называли? Тут среди нас двое пленников есть, старожилы этого мира. Они нас и просветили, где мы оказались, у кого в плену, и что нас всех в конце концов ожидает.

«Новички», услышав его слова окружили парня с расспросами. Так мы и узнали об Улье, переносе в него осколков нашего мира, монстрах, живуне, внешниках и мурах. А еще о том, что долго пользоваться этими знаниями не сможем. Передача «оптовикам» ожидается если не завтра, то послезавтра точно.

– А дальше? – дрожащим от предчувствия плохой информации спросила молодая девушка.

– А «дальше» у нас не будет. Все пойдем на разделку. Уложат тебя, красавица, на стол, и вырежут все, что сочтут для себя полезным. Сердце, селезенку, почки. У меня яйца, а у тебя матку, если еще не рожала. Мы все тут – доноры. Мясо!

Через два дня за нами приехали покупатели.

Их старший со скучающим выражением лица ходил вдоль шеренг, в которые нас выстроили, рассматривая товар.

– И сколько тут собрали?

– Сто восемьдесят три.

– Возьму сто пятьдесят. По горошине за нос.

– А остальные? Возьми хотя бы за три спорана каждого.

– Нет. У меня места больше нет. Я, в отличие от вас, к товару отношусь бережно. Перевожу в комфорте. Сидя, а не так, как вы, насыпом. Мне, чтобы «внешникам» их сдавать, надо красоту навести. Как машине перед выездом на авторынок. Сто пятьдесят и всё!

– Может, хотя бы бутором возьмешь?

Оптовик, остановившись как раз рядом со мной, задумался.

– Глянуть надо, остались ли спецконтейнеры. А это что за хрень? – он ткнул в меня пальцем, показывая на следы от уколов на руках. – Наркоман?

– Нет. Только из больницы.

– Сто пудов, что брешет! – оптовик повернулся к старшему муру. – Этого при любом раскладе убирай. И фаршем его не возьму. «Внешники», по законам подлости, при выборочной проверке материала на него наткнуться, и забракуют всю партию.

Меня вытолкнули из строя, присоединив еще к пятерке парней и двум девушкам, которых забраковали чуть раньше.

Так мои неработающие почки спасли мне жизнь в новом мире.

Через час я и другие «счастливчики» таскали в грузовики выпотрошенные тела тех, кого не взяли покупатели живьём. Я перетаскивал и свою соседку по машине, и Старосту ангара, и экскурсовода, имени которого даже не спрашивал.

Когда покупатели уехали, старший отряда муров распорядился, чтобы нас использовали на хозяйственных работах: – До следующей партии пусть трудятся. Может жирок нагуляют и приглянутся.

Но долго «нагуливать» не пришлось. Уже этим же вечером прибыл еще один купец. Странный купец.

Мур, который перед первым покупателем только заискивал, этого боялся.

– Я ж не виноват, Доцент. Кто ж знал, что ты будешь в наших краях. Знал бы, оставил самых лучших для выбора. А так, только эти доходяги.

– Забираю всех. По два спорана.

Мур не стал оспаривать назначенную цену.

Таким образом, за три дня нахождения в Улье, я совершил головокружительную карьеру от «мяса» до сотрудника Института.

Если кто-то не в курсе, что из себя представляет Институт, то просветить эту тему, не ко мне. Не мой уровень, чтобы осознать всю величину и мощь данной структуры. Знаю только то, о чём мне успели поведать коллеги.

Институту есть дело до всего, что происходит в Стиксе, и ему пофиг на всё что тут происходит.

Вот такое философское единство и борьба противоположностей.

Институтским всё равно, кто с кем и за что дерется. Если им надо, они примирят на время даже стронгов с мурами. Или наоборот столкнут лбами стабы союзников.

Институт изучает мир. Он зримо и незримо присутствует повсюду, где есть иммунные. Даже если в стабе нет официального представительства, все равно кто-то, имеющий отношение к этой конторе, найдется.

Ходит такой анекдот, что один иммунный – это один иммунный, а если их двое, то один из пары, точно агент Института.

В Улье институтским интересно всё: физика перезагрузки кластеров, зависимость иммунитета от плотности спор во взвеси кисляка, особенности пищеварения у атомитов, отличие в метаболизмах «жрача» и «топтуна». Это темы, которые я слышал краешком уха.

Чем занимается отдел, которым руководит мой хозяин и спаситель от муров, я не знаю. Моя работа – делай, что скажут, и топай, куда пошлют. В прошлой жизни таких называли «лаборанты», а тут прилипло к нашей категория прозвище «Василий». В каком-то из миров мультиверсиума есть кинокомедия, где звучит фраза: «А это Василий, наш младший научный сотрудник». У меня я такого фильма не помню.

– Клоп. Подойди, – Доцент появился в нашем закутке неожиданно. – Хватит бездельничать. Завтра начнется новый этап в моих исследованиях. Ты будешь приобщен. Но начнешь уже сегодня. Отправляйся на КПП и жди. Должна подойти молодая женщина. Скажет, что ко мне. Ни о чем ее не спрашивай, а сразу сопроводи в гостиный двор. Комната под пятым номером. Делай, что попросит.

Гостья появилась через час моего ожидания. Не ясно, девушка или молодая женщина, так как Улей молодит. Вполне возможно, что может быть по биологическому возрасту старушкой. Но эта – вряд ли. Глаза молодые, но уставшие.

Я сопроводил ее в номер. Никаких особых пожеланий не последовало.

– Я отдыхать. Ужинать не буду. Свободен.

Она так устала, что даже имени, закрепленного за ней ассистента, не спросила? Или ей безразлично?

Рано утром всех «Василиев» собрал Доцент. Всего нас было двенадцать.

– Для новичков рассказываю, что надо будет делать. «Старики» тоже слушаем, а не ковыряемся в носах.

У каждого из вас будет свой клиент. Это те, кого вы встречали на входе в Институт. Задача: неотлучно быть при них, следя за состоянием. Видите, что знобит – укройте пледом. Не помогает – набросьте сверху одеяло. Надо добавить тепла – грелку под одеяло. Если в жар бросает – раскрыть и обтереть сухим полотенцем. Обмочились – сменить подгузник. С этого момента вы – молчаливые няньки. Ни звука в помещении!

Возле своего объекта я просидел двое суток. Сидел и любовался ее фигурой, чертами лица, волосами.

Женщин было только четыре и одна из них досталась мне. Повезло. Все наши клиенты лежали в креслах, чем-то напоминающих стоматологические, но немного шире, чем те. И лежали они абсолютно избавленные от одежды, то есть голые. Поэтому мне было чем любоваться на рабочем месте.

Клиентка спала, но сон этот не был обычным сном. Доцент каким-то образом отправил в такое состояние всех гостей-пациентов, как это делал гипнотизер в цирке. Тут не цирк. В Улье работают дары.

«Моя» корчилась иногда во сне, что-то беззвучно говорила, шевеля губами, иногда постанывала.

На соседнем кресле мужчина с бородкой, как у киношного пирата, часто срывался в крик, и ассистенту приходилось укрывать его толстым одеялом, чтобы приглушить звуки.

Через двадцать часов в себя пришел первый клиент. С помощью своего «Василия» он поднялся, и хлебнув большую порцию живуна отправился в душевую кабину. Больше я его не видел.

Постепенно клиенты просыпались, и нас становилось всё меньше и меньше. Моя проснулась одновременно с соседом-пиратом. Не обращая на меня внимание, она, улыбаясь, смотрела на него. Его глаза в ответ светились теплотой и любовью.

– Созвонимся? – тихо спросила она.

– Спишемся. Уверен, что теперь там предстоит громадная масса работы. А потом и созвонимся.

От моей помощи клиентка отказалась, самостоятельно поднявшись с кресла. Я только проводил взглядом ее восхитительную фигуру, негромко чмокнув губами, когда она скрылась в дверях.

– Понравилась? – рядом возник Ромарио, клиент которого покинул зал в числе первых.

– Угу. А кто они?

– Клиенты Доцента. Просвещу, как новичка. У этих проявились особые дары, которые по всюду разыскивает наш шеф. Они могут входить в резонанс с одним из его даров. У кого-то это первый дар. У нескольких третий или пятый. В Улье он считается бесполезным, а для Доцента самым интересным. В том состоянии, в котором они были в креслах, их сознание, пронзив пространство, соединялось с сознанием их двойников в мире-исходнике.

– И за чем это надо Доценту? Какой практический смысл?

– Все их двойники там, – Ромарио почему-то показал глазами на потолок, – обуяны Стиксом. Теперь обуяны. Пишут о том, что наши клиенты вкладывают им в сознание. Доцент находит таких, и ставит им особую метку. В один момент, когда он считает нужным, эта метка тянет клиентов к нам. Доцент погружает их в сон и возбуждает активность дара своим даром. А аппаратура, встроенная в кресло, делает этот резонанс еще сильнее. Клиенты «рассказывают» двойникам о своих приключениях или о случаях с их знакомыми. Там, – он вновь глянул вверх, – эти знания мучают людей до тех пор, пока они не выплеснут их из себя. А лучший способ выплескивания – книга. Если говорить об Улье в серьез, могут отправить в психушку. А бумага всё стерпит. Доцент даже выдвинул теорию, что двойники становятся стиксозависимыми, а без сеансов связи с нашими клиентами сильно страдают.

– Всё равно не пойму – зачем всё это нужно Институту?

– Доцент наш, большой любитель статистики. Сейчас таким образом он изучает, как отразится на выживаемости иммунных новичков подготовленность широких масс к переносу в Стикс через литературу. Такова тема его направления исследований. Долго это конечно, но нам тут торопиться некуда.

– А после эксперимента куда уходят клиенты?

– Каждый к себе. Мой, глава муровского стаба на северо-востоке. Сосед твоей, Пират – знахарь в Озёрном.

– А моя кто?

– Она новенькая. Это четвертый сеанс. Вольный рейдер. А ее соседка с другой стороны, содержит бордель в Колизее. Вот у кого истории на любой вкус!

– А ты откуда это знаешь?

– Всю литературу по Улью, какая попадается на кластерах, доставляют Доценту. Он ее штудирует, анализирует. А потом и нам книги дает читать на время. Большая, я тебе скажу, собралась библиотека.

– И когда следующий сеанс ожидается?

– Это решает Доцент. Он должен восстановить силу дара и ожидает, когда все клиенты восстановятся. В любом случае, минимум два месяца мы на должностях «приниси-подай-идинахрен-не мешай».

***

Привет! Как ты?

Здравствуй, Солнышко! Класс. Попёрло!

Рада за тебя. У меня сразу две классных идеи появилось.

Я же тебе говорил, что после магнитной

бури всё будет хорошо. Работай.

И ты трудись. Буду скучать по твоему голосу. Скорей бы выписаться.

Заболела? ((( Не знал!

Выписаться – в смысле выплеснуть всё накопившееся на бумагу)))

29.11.23.

Для межавторского сборника «Кисляк-III».

Инкубатор

– Коллеги, мне эта фигня с дарами у новичков, совсем не нравится, – с порога заявил знахарь Аид, появившись на совещании руководства стаба. – В последней партии, не дары, а какое-то издевательство. Улей над нами просто смеется. Смотрю одного, а у него направленность на чистоту одежды. Позвал Герыча для перепроверки, и он подтверждает. Второй, еще лучшее, воду озонирует. Третий может муравьев и комаров отпугивать. Вот скажите, на хрен нам такие дары?

– Дары не нам дают, а конкретным людям. Стикс сам знает, кому и что надо. Может они и могут развиться во что-то стоящее, но для этого надо горох и жемчуг глотать. Для стаба, конечно же, надо что-то боевое или общественно полезное.

– Оставь, Воробей. Аид прав – это Улей действительно смеется. Вспомните, когда вы сами попали сюда, какие события происходили вокруг вас? Людоеды, монстры, паника, кровь. Вот Аид хотел спасти раненую и от бурлящих в нем эмоций получил дар знахаря. Наш мелкий снайпер, Зеленый, хотел не промахнуться, когда стрелял в своего вожатого, и не промазал, хотя пистолет взял в руки впервые в жизни. Та же Русалка, когда ее «пустыш» жрал, хотела исчезнуть, отсюда и дар невидимости. Ты, Воробей, телепортируешь, потому что в тот момент дар проснулся, когда тебе сбежать надо было от опасности.

– Угу. «Топтун» собирался кусок задницы отхватить, а скорости мне уже не хватало.

– И я о том же. Новички, которых мы находим, благодаря нам, после попадания сюда, не испытывают таких нервных потрясений, чтобы вызывать развитие полезных для жизни в Улье даров. Нет у них нужного стресса. Курортные условия. «Ну перенесся в другой мир, но люди тут есть, живут как-то – я тоже выживу. Вот только одежда испачкалась». Вот и получил дар, заточенный на чистоту. То же самое и с отпугиванием комаров. Тепличные новички пошли. А люди, которых мы находим спустя пару дней, после переноса, имеют более-менее полезные дары. Они уже лиха хлебнули. Кто больше, кто меньше.

– И какие мысли есть по этому вопросу? Думаю, что ты уже и предложить что-то готов?

– Инкубатор для даров надо.

– Название впечатляет. Теперь поясняй.

– Сразу после переноса Дара нет. Зачем Улей будет энергию переводить на тех, кто возможно вот-вот на корм отправится? Мы примерную статистику с Герычем и Умником вели. Зачатки даров проявляются на третий-пятый день. Но если люди сразу попадают в экстремальные ситуации, дар может проявиться и в первый день. Нам для новичков стрессовые ситуации нужно устраивать. А если сами спасательную операцию на новом кластере провести, то сразу экстрим устроить для иммунных. В инкубаторе будем моделировать для них эмоциональные встряски: стрельбу, взрывы, имитацию нападение тварей. Глядишь, появится сразу что-то путевое.

– Согласен. Попытка не пытка, – Ахрип повернулся к Плахе. – Когда у нас грузится ближайший жилой кластер?

– Через два дня поселок Залютино в четырех кластерах к северу. Мы там еще новичков не подбирали. По хозяйским делам там, кроме пяти магазинов да гаража фермерского хозяйства на окраине, ничего интересного нет. А народа переносится много. Поселок городского типа. Семь пятиэтажек, десяток двухэтажных домов и большой частный сектор. Тысячи три народа точно там есть. Перезагрузка, со слов Зеи, должна быть рано утром. Когда осматривали этот кластер, на календарях воскресенье было. Так что, все будут по домам.

– Время есть, но не много. Готовьте сценарии и места для ваших экспериментов.

***

Остатки противного тумана все еще стелились по огородам приусадебных участков и небольшому скверу в центральной части поселка, а по центральной улице Залютино медленно двигался полицейский автомобиль с включенными синими проблесковыми огнями. Остановившись возле киосков, стоявших в окружении двухэтажек, водитель на несколько секунд включил сирену, которая своим резким, мерзким завывающим звуком, заставила проснуться и вскочить с теплых кроватей, всех жителей, и разразиться лаем собак в прилегающем частном секторе.

Из динамика громкоговорителя вначале послышался треск и щелчки, но потом он начал вещать четким голосом: – Жители поселка Залютино. Внимание! Ночью рядом с вашим поселком произошла техногенная авария, вызванная террористическим актом. Весь населенный пункт и прилегающая территория подверглись заражению. В целях недопущения несчастных случаев, электрическое и газовое снабжение населения прекращено. Мобильная и проводная телефонные связи не работают.

Властями принято решение о немедленной эвакуации всего населения из зоны заражения. Для проведения мероприятий по эвакуации населения, убедительная просьба немедленно покинуть свои дома. При себе иметь личные документы, воду и продукты питания на сутки. Лицам, имеющим огнестрельное оружие, просьба взять его с собой, не заряжая. Сейчас сюда начнет прибывать автотранспорт для проведения эвакуации. Соблюдайте спокойствие и следуйте указаниям представителей временной военно-гражданской администрации.

Во двор в это время въезжало четыре автобуса в сопровождении БТР и трех КАМАЗов, из кузовов которых спрыгивали бойцы в военной форме. Из открывшегося люка БТРа вылез Стержень, на плечах которого красовались полковничьи погоны. Рядом боец на разборном столике устанавливал и настраивал радиостанцию.

Полицейский автомобиль, выполнив свою миссию, снова включил сирену и отправился в другую часть поселка, на ходу продолжая оповещать население об эвакуации.

Первыми из подъездов появились мужчины, которых недовольные ранним пробуждением в выходной день жены, погнали для выяснения обстановки.

– Слышишь, военный, что вы тут за кипишь устроили? У людей законный выходной, а вы фигней занимаетесь, – к Стержню направлялся крупный мужчина в спортивных штанах и футболке, за которым шли еще двое худощавых, явно пенсионного возраста, мужчин.

– Мне каждому жителю персонально все рассказывать или, когда все тут соберётесь? Тебе, так уж и быть, сделаю исключение и расскажу, что будет. Мы соберем всех, кто выйдет в течение десяти минут и свалим отсюда, туда, где относительно безопасно. А ты, в своих комнатных шлепанцах на босую ногу, будешь нас догонять, потому что через пол часа здесь будет полно вот таких тварей, которые очень голодные и вопросов ты им задать не успеешь, – Стержень бросил на стол несколько картинок с изображением самых развитых тварей, которых удалось запечатлеть на данное время. Картинки в большом количестве распечатали на цветном принтере, сделав акцент на зубах и когтях монстров.

За поселком раздались первые выстрелы. Твари шли на кормежку в новый кластер и несколько мобильных групп сейчас отстреливали их, удерживая на границах населенного пункта.

Звуки выстрелов и кровожадный вид тварей на картинках подействовали сразу. Осознав серьезность ситуации, мужики бросились назад, а Стержень, достав громкоговоритель, обратился к неспешащим эвакуироваться жителям: – Внимание! Для непонятливых повторяем еще раз. Это не учения! Эвакуация будет проведена через десять минут. Те, кто проигнорирует наше сообщение, остаются сами со своими проблемами. Больше мы никого спасать не будем. Вывезем в безопасное место только тех, кто выйдет и погрузится в автобусы в указанное время. За поселком сейчас идет бой. Сколько бойцы смогут удерживать противника не известно. Прошу поторопиться.

Двор начал быстро наполняться людьми. Вместе с людьми, двор наполнялся шумом и хаосом. Самые проворные уже занимали сиденья в автобусах, понимая, что автобусы вместить всех желающих не смогут. Но были и такие, кто задавали может и нужные, но несвоевременные для такой ситуации вопросы.

– Граждане! – Стержень вновь взял громкоговоритель. – Повторяю, что с собой можно брать только продукты и воду на первое время. Никаких вещей мы брать вам не позволим. Для вашего шмотья места нет. Только люди. У кого есть возможность быстро взять свой личный транспорт, могут ехать на нем в составе колонны.

Военные, стоявшие возле дверей автобусов, не церемонясь отбирали у людей и выбрасывали огромные чемоданы, набитые одеждой.

– Дяденька военный, а Мурчика взять можно? – глядя снизу-вверх большими карими глазами, полными слез, на Стержня с надеждой уставилась девочка, лет десяти. К груди она прижимала маленького чёрного котенка, который прижался головой к ее плечу.

Стержень мельком взглянул на мать девочки, которая стояла в паре шагов от него. Присев возле девочки, он погладил котенка и спросил:

– Он твой друг?

Девчонка согласно закивала.

– Друзей бросать нельзя. Бери с собой, но смотри, чтобы никого не поцарапал.

Счастливая девчушка сорвалась в сторону автобуса.

– Постойте, – окликнул ее мать Стержень. – Садитесь в кабину грузовика, там поедете. В салонах автобуса людей как шпрот в банке сейчас будет. Водителю скажите, что старший приказал.

Стержень махнул ей в сторону КАМАЗа и направился к автобусам.

– Как погрузка?

– Бузят некоторые, психуют и пытаются права качать. Но, когда говорим, что сейчас уедем, усаживаются, куда говорим. Пока все по плану: в одном автобусе только мужчины, второй женщины, в третьем – смешанный состав. Охотники в кузов грузовика, патроны изымаем.

Еще три таких же группы, но меньшего состава, были в других частях поселка. Все группы должны были собраться в колонну в одном месте.

– Все, время! Выдвигаемся, – Стержень повернулся к радисту. – Передавай команду на выдвижение. В «отстойниках» и на маршруте пусть готовятся к встрече.

Первую «встряску» решено было сделать сразу на выезде из поселка, где дорога спускалась с холма и была с двух сторон прикрыта густыми лесополосами.

Когда колонна начала выезжать, она попала в полосу дыма, подготовленную при помощи двух десятков дымовых шашек, которые богатые садоводы используют для обработки садов и защиты от весенних заморозков. Как только автобусы въехали в непроглядный дым, рядом с ними стали взрываться взрывпакеты. Паника у вывозимых людей усилилась, когда совсем рядом с ними начали грохотать выстрелы, вначале одиночные, а за тем слившиеся в многочисленные очереди из автоматов. В транспорте прозвучала команда, чтобы все пригнулись. Несколько бойцов, нацепив противогазы, били прикладами в борта замедлившихся автобусов.

Автобусы увеличили скорость и вырвались из дымовой завесы. На поле, вдоль дороги валялись трупы монстров, которые бойцы из заградительных отрядов успели застрелить и перетащить тросами на маршрут эвакуации.

Стержень, расположившийся среди мужчин в кузове грузовика, показывал на них пальцем: – Все эти твари бежали к вам в поселок, чтобы вас жрать. И их тут огромное количество. Есть экземпляры и больше этих.

– Так дайте нам наши патроны.

– Вы по неопытности и от стресса больше друг друга постреляете. Доверьтесь профессионалам. Сейчас на фильтрационный пункт прибудем. Готовьтесь к выгрузке.

Вопросы по поводу незнакомой местности, он решил игнорировать, уклоняясь под видом радиопереговоров.

Самой большой проблемой в этом мероприятии было выявление и отделение иммунных людей. Кластер был «быстрый» и обращение должно было начаться в течении трех-четырех часов и протекать стремительно.

Для сортировки и последующей «встряски» иммунных выбрали кластер с животноводческим комплексом, где кроме сараев для скота находилось несколько больших металлических ангаров.

На бывшем току останавливались, выстраиваясь в ряд, автобусы и грузовики с людьми. В стороне организовали стоянку для личных автомобилей.

Тут уже командовал Умник, который поверх формы, набросил белый медицинский халат.

– Внимание, граждане. Вы все подверглись заражению, результаты которого могут начать проявляться уже очень скоро. Для определения состояния вашего здоровья мы здесь и находимся. Но обследование будет проходить в порядке очереди. Сейчас вас распределят по разным помещениям, где и будете ожидать своей очереди. Предупреждаю, что состояние может у кого-то резко ухудшиться. Первые признаки – помутнение сознания, неспособность говорить внятно, а также, неадекватные реакции в плоть до агрессии.

К сожалению, у нас пока не хватает возможностей для оказания быстрой помощи. Все сила брошены для сдерживания монстров и поэтому, находясь в помещениях, вы будете сами следить друг за другом.

После распределения ни в коем случае не пытайтесь покидать помещения! Это крайне опасно. Несколько монстров уже сюда прорывалось, но их удалось нейтрализовать. У нас уже есть погибшие и раненные. Ваша помощь нам – это находиться в помещениях и не мешать. Следите друг за другом. При ухудшении состояния сообщайте дежурному, который будет находиться снаружи. Наиболее ослабленных или агрессивных заболевших осматривать будем в первую очередь. Их необходимо выводить из помещений для передачи нашему персоналу.

Умник перевел дыхание и продолжил: – Если кто-то чувствует себя уже плохо, или плохо кому-то рядом с вами, им необходимо проследовать к большому ангару, где расположены медики и с аппаратурой. Остальные будут распределяться нашими сотрудниками.

После его слов три десятка человек сами направились к ангару. У многих имелись признаки слабости и нарушения координации.

Несколько бойцов, также, как и Умник, облаченных в халаты, играя роль медиков, начали сортировку людей. Отбор проводился очень быстро и сводился к проверке пульса, просьбы показать язык и пристальном осмотре глаз, в которые светили фонариком. На самом деле, все это была просто постановка. Главным заданием было разделить мужчин и женщин по разным зданиям.

– Тысяча сто тридцать человек и двадцать детей до пятнадцати килограмм. Их в столовую перевели. Слезы рекой там, – доложил Руль.

– Поревут и успокоятся. Слезы – не кровь. Некогда с ними возиться. Там поплачут и успокоятся, а в сараях и хранилищах их жрать первыми начнут или сначала затопчут, а потом сожрут. Те же, рыдающие сейчас, мамаши и бабушки.

Умник направлялся к мастерским, где разместили мужчин. – Я в ангар к мужчинам, «накручу» им еще нервишек.

Когда он вошел в помещение, то увидел, что большинство собралось недалеко от входа и только десяток, то ли самых смелых, то ли любознательных, прошли вглубь помещения, рассматривая двух убитых «спидеров», которых в ангар заранее затащили бойцы.

– Что это за чудища, доктор? – уточнил один из любознательных. – Вроде бы и на людей походи, в одежде, но рожи как-то перекошены.

– Это и есть жертвы заражения. Только их «накрыло» немного раньше, чем ваш поселок, и они вот так успели измениться. Не люди это уже были, а вот людей они и им подобные очень сильно хотят. В кулинарных, так сказать, целях.

Умник вышел в центр и повысив голос, который усиливался эхом от металлических стен и крыши, объявил: – Не стойте толпой. Распределитесь по всему помещению. Следите не только друг за другом, но и за окнами, воротами и стенами. Наши люди расположились на удалении от комплекса и держат периметр. Но прорывы тварей возможны и сюда. Мы ждем подкрепление, но, когда оно сюда доберется, пока не ясно.

– Дайте нам какое-то оружие, – раздался голос из толпы, который поддержали и другие.

Умник поднял руку, призывая к тишине: – Спокойно. Оружие не дам по двум причинам. Во-первых, вы находитесь на карантине и в случае ухудшения самочувствия, оружие в ваших руках будет опасно для окружающих. Напоминаю о возможной неадекватности поведения. А во-вторых, его нет. Все оружие у наших бойцов. Тут ранее располагались мастерские по ремонту сельскохозяйственной техники. Можете вооружиться подсобными средствами для самообороны, на случай, если мутанты смогут прорваться в ангар.

Развернувшись, он быстрым шагом покинул здание.

– Руль, через двадцать минут начинайте шоу, а я теперь «накручу» женщин.

– Понял, – Руль взглянул на часы и направился на противоположную сторону ангара, где его дожидались четверо помощников.

– Напоминаю: начинаем с одиночных выстрелов в воздух. Имитируем отстрел одиночных целей. Потом переходим на короткие очереди, как будто количество противника увеличилось, а дистанция сократилась. Как дам команду, взрывайте взрывпакеты вдоль стены и парочку бросьте так, чтобы на крыше бахнули, не успев скатиться. Потом я по верху стены отстреляюсь, а вы ломами по ней херячьте.

Бойцы громко засмеялись, но Руль показал им кулак, заставил смолкнуть.

Герыч, затесавшийся в толпе, выполнял роль наблюдателя-статиста. В женский ангар с такой же целью была внедрена Золотко.

После первых выстрелов, напряжение в толпе резко возросло. Появились спонтанные лидеры, которые отдавали команды или давали советы. Одним из таких лидеров был тот самый мужчина, который в поселке первым вступил в контакт со Стержнем. Он уже вооружился большим молотком с почерневшей, от пропитанного машинным маслом, ручкой и перебегал от одной группы людей к другой. – Эй, парни, лучше за трактором станьте, а то для шальной пули оцинковка на стенах не преграда. И лучше присесть всем. У тебя, папаша, что-то вид осунувшийся. Как самочувствие? Плохо? Давай, к дверям иди. Парни доведите деда до выхода и постучите. Пусть принимают дедулю.

Когда стрельба усилилась, он уже не советовал, а отдавал команды: – Сядьте или ложитесь. Кажется, скоро будет очень жарко.

Взрывы под стенами вызвали панику. Многие стали беспорядочно метаться, но большинство просто сместилось к противоположной стене.

Герыч заметил, что около сотни человек уже передвигаются довольно медленно, а реакция на внешние раздражители притупилась. Им все больше было «пофиг» на людскую суету вокруг них.

«Начинается», – думал Герыч, поднимаясь по скобам опоры мостового однобалочного крана, чтобы наблюдать с высоты. Заметив это, его примеру в других частях помещения последовало еще несколько человек.

Первый обратившийся появился через час, напав на соседа и укусив его за плечо. Сосед на такой акт агрессии отреагировал вяло, просто с силой оттолкнув напавшего, но тут же успокоился. Скорее всего сам уже пребывая в состоянии обращения. Обоих вытолкнули из ангара к «докторам», предварительно связав руки их же брючными ремнями.

Дальше обращения ускорились. Каждые пять-десять минут появлялись новые агрессивные. Двоих обратившихся первым убил сухощавый дед в синей бейсболке. Вооружившись большим гаечным ключом, он разбил его ребром головы напавших на его сына. А уже через минуту обратившегося сына оттаскивали от него самого.

Массовый обвал обращений произошел в конце второго часа. Началась людоедская вакханалия. На этом этапе Герыч уже сверху давал советы и команды «условно иммунным», где лучше укрываться. Несколько мужчин забрались на конструкции крана. Мужчина с молотком закрылся в кабине гусеничного трактора, надеясь на крепость стекол кабины и слабость рук нападавших.

Многоголосое урчание, отраженное от стен ангара, жутко давило на психику выживших.

– Эй! Внимание! – громко закричал Герыч и размахивая рукой, привлекая к себе внимание людей. – Когда с дальней стороны ангара откроют двери и толпа направится в ту сторону, надо выбираться к противоположным воротам. Готовьтесь и ждите.

Никто с ним не спорил и не задавал ненужных вопросов. Герыч включил портативную рацию, которую скрывал в кармане брюк: – Руль, я Герыч. Мы уже готовы. Отвлекайте тварей.

– Принято. Две минутки и начинаем.

Все двери внутри ангарных ворот имели дополнительную внутреннюю створку из стальной арматурной решётки. Когда открылась дверь и сквозь прутья внутрь заглянул Умник, туда устремились большинство обратившихся, но полсотни продолжали осаждать трактор и сторожить забравшихся на кран-балку людей.

– Вот как чувствовал, что придется использовать скрытые резервы, – сам себе пробормотал Умник и, натянув кожаную перчатку, извлек из большой спортивной сумки, кота с длинной белоснежной шерстью.

Домашний котяра, никогда даже не бывавший на улице и самым наглым способом отобранный у хозяйки, ничего хорошего от этого человека не ожидал и злобно шипя, пытался дотянуться до ненавистной руки когтями и зубами.

– Эге-гей! Смотрите, что я для вас тут приготовил! – кот, на вытянутой руке был поднят для всеобщего обозрения в самый верх дверного проема.

От мощного порыва огромной толпы, рванувшей к несчастному пушистику, ворота содрогнулись, но выдержали. Из всех ячеек дверной решетки к нему тянулись руки тварей.

Кот, ошалевший от такого внимания, издав вой отчаянья, сделал еще одну попытку освободиться, выгнув спину и каким-то образом умудрился когтем задней ноги поцарапать руку Умника, оставив на его предплечье три длинных кровоточащих борозды. Умник от неожиданности выматерился, но кота не выпустил, от чего тот стал орать еще сильнее, вызвав еще большую бурю эмоций в ангаре. Возле ворот на глазах выросла громадная куча из тел.

Когда уже все нелюди собрались возле ворот, в противоположных воротах открылась дверь, в которую заглянул Руль. Спокойной походкой к нему направлялся Герыч, которого догоняли и обгоняли выжившие мужчины.

– Всего восемь, Руль, из почти восьми сотен.

– Маловато. Жаль, конечно, ведь такое представление организовали. Я на три–четыре процента рассчитывал.