Ресторанчик Камогава. Записки с кухни

1

Сойдя с экспресса на станции Ситидзё линии «Кэйхан», Кёскэ Китано[3] поднялся по лестнице и вышел на улицу. Перед ним простиралась река Камо. С того момента, как Кёскэ переехал из префектуры Оита[4] в Осаку, прошло уже пять лет, но в Киото он прибыл в первый раз.

В предплечье Кёскэ, которое выглядывало из рукава белой рубашки-поло, впивалась лямка темно-синей дорожной сумки с эмблемой университета. По его шее стекали капельки пота. От поверхности воды отражались лучи солнца. Кёскэ, держа в одной руке карту и щурясь от яркого света, зашагал на запад.

Кёскэ добрался до улицы Каварамати-доори и, сверив свое местоположение с картой, развернулся в другую сторону. Торопливо оглядевшись, он покачал головой.

– Простите, а не подскажете, как пройти до храма Хигаси Хонган-дзи?[5] – обратился Кёскэ к мужчине на велосипеде, который вез деревянный ящичек с доставкой из ресторана.

– Хигаси Хонган-дзи, говорите? Прямо вам нужно. Перейдете улицу Карасума-доори и повернете направо. – Указав на запад, мужчина тронулся с места.

– На самом деле я ищу ресторан на улице Сёмэн-доори… – Кёскэ бросился вслед за уезжающим велосипедистом.

– А, «Камогава», что ли? – уточнил мужчина, останавливаясь.

– Точно-точно! Ресторанчик «Камогава». – Кёскэ показал ему карту.

– Тогда на третьем перекрестке поверните направо, затем на втором – налево. Увидите пятое здание по левой стороне – оно вам и нужно. – Объяснив Кёскэ маршрут, мужчина вновь принялся крутить педали.

– Спасибо! – громко закричал ему вслед Кёскэ, почтительно кланяясь.

Загибая пальцы, Кёскэ считал перекрестки, чтобы не пропустить нужный поворот. Наконец он оказался у цели. Перед ним высилось невзрачное двухэтажное здание, снаружи покрытое известью. Никакой вывески на нем не было. Все оказалось именно так, как ему и рассказывали. Кёскэ приложил руку к груди и три раза глубоко вздохнул.

– Здравствуйте! – во весь голос произнес он, открывая раздвижную дверь.

– Добро пожаловать! – повернулся к нему хозяин ресторанчика, вытиравший барную стойку.

– Я, в общем-то, ищу одно блюдо, – продолжил, не понижая голоса, Кёскэ, вежливо склонивший голову.

– Да вы не волнуйтесь так, мы вас не съедим! – улыбнулся Нагарэ Камогава. – Садитесь, пожалуйста! – добавил он, придвигая гостю алюминиевый стул.

– Спасибо. Прошу прощения. – Кёскэ механически, словно робот, опустился на красное сиденье. Впрочем, у него получилось немного расслабиться.

– Перекусить не хотите? – спросил Нагарэ.

– А м-можно? – неуверенно промолвил Кёскэ и тут же замолчал, словно прикусил язык.

– Еще бы! Вы ведь такой путь проделали. Можно и подкрепиться перед тем, как что-то разыскивать, – с этими словами Нагарэ скрылся на кухне.

– Вы ведь студент, не так ли? Активно занимаетесь спортом, скорее всего, ходите в какую-нибудь секцию. Кэндо[6] или дзюдо? Я угадала?

Перед Кёскэ, держа поднос с холодным зеленым чаем, стояла Коиси, дочь Нагарэ. Сегодня она была в черных джинсах и белой рубашке, с повязанным поверх длинным черным фартуком.

– Почти, – улыбнулся с озорным видом Кёскэ.

– Как же вы тогда пришли в такую форму, если не благодаря боевым искусствам? – недоверчиво произнесла Коиси, потрогав его предплечье.

– Да ну, что вы, мне над этим еще работать и работать. – Допив чай, Кёскэ принялся грызть оставшиеся на дне кусочки льда.

– Учитесь в Киото?

– Нет, в Осаке, в Физкультурном университете Кинки. Меня зовут Кёскэ Китано. – Поднявшись с места, он поклонился.

– Где-то я вас уже видела… – Коиси пристально посмотрела на Кёскэ.

– Правда? А мне казалось, что лицо у меня – весьма заурядное. – Парень смущенно улыбнулся, обнажив белые зубы.

– Откуда про нас узнали?

– Я живу в общежитии, там же и питаюсь. Но недавно в гостях у дяди я вспоминал, что мы ели раньше, и он приготовил для меня одно блюдо. Вот только его вкус был совсем не таким, как я помню… Тогда-то он мне про вас и рассказал. Еще и рекламу дал посмотреть, ту, что в «Деликатесах Сюндзю».

– Вот оно что, – хмыкнула Коиси, старательно протирая столешницу.

– Надеюсь, этого хватит. Молодые любят как следует поесть. – Невнятно бормоча, Нагарэ водрузил на поднос миски с едой и вынес в зал. – Если захотите добавки – зовите! – с этими словами он поставил поднос на стол.

– Вот это да!

Жадно втягивая носом витающие в воздухе ароматы, Кёскэ уставился на принесенные блюда.

– Рис у нас сегодня из префектуры Ямагата[7], сорт «Цуя-химэ». Положил вам побольше. Суп на свином бульоне. Овощи, конечно, не местного производителя, зато корнеплодов – хоть отбавляй. На большой тарелке я выложил вперемешку японские и европейские закуски. Мурену зажарил с мякотью сливы и подорожником, а к ним добавил еще и зеленого перца. Будет вкусно с вустерским соусом[8] – его я тоже сам приготовил. В маленькой мисочке – скумбрия, тушенная с пастой мисо[9]. К ней подается мелко нарезанный имбирь. Ростбиф из говядины – кстати, тоже местного производства – будет вкуснее, если завернуть в водоросли нори, макнув в васаби[10] и соевый соус. Из утиного фарша я сделал фрикадельки и поджарил с соусом тэрияки[11]. Попробуйте обмакнуть их в желтки перепелиных яиц. Вот здесь – тофу[12] с мелко порезанной кожей мурены. А к баклажанам Камо[13] я добавил пасту из карри. Пожалуйста, угощайтесь!

Кёскэ внимательно слушал объяснения Нагарэ, периодически кивая. Он даже несколько раз облизнулся.

– Обычно у нас таких изысканных блюд не предлагают. Давно к нам не захаживали молодые люди вроде вас – вон как отец разошелся!

– Коиси, а ну перестань!

Коиси с озорным видом показала язык и, словно не в силах сопротивляться гневному взгляду отца, скрылась на кухне вслед за ним.

Кёскэ хоть и кивал все то время, пока Нагарэ перечислял блюда на столе, но на самом деле не имел ни малейшего представления о большинстве из них. Мурена, скумбрия – названия рыб, конечно, он знал, но каковы они на вкус – он даже предположить не мог. Вустерский соус, ростбиф, карри – все это звучало знакомо, только обычно Кёскэ употреблял совершенно другие продукты.

Спустя несколько секунд напряженного размышления он решительно взял в левую руку миску с рисом, а в правую – палочки, подцепил одну фрикадельку, окунул в желтки перепелиных яиц, положил на рис и отправил в рот.

– Вкусно-то как! – с полным ртом воскликнул Кёскэ.

Следующими на очереди были жареная мурена и ростбиф. Тщательно прожевывая каждый кусочек, Кёскэ удовлетворенно хмыкал.

Сравнивать Кёскэ было особо не с чем, поэтому он и представить себе не мог, насколько хорош ресторанчик Нагарэ. Но он каждой клеточкой тела ощущал исходящее от здешней стряпни великолепие, отдаленно похожее на то впечатление, которое производят сильнейшие спортсмены на простого обывателя. То, что ему сейчас довелось попробовать, несомненно, превосходно – такие мысли посещали голову Кёскэ.

– Вам понравилось?

Нагарэ стоял сбоку от Кёскэ с чайничком холодного зеленого чая.

– Не знаю, как лучше и сказать… Вкусно – не то слово. Это даже я прекрасно понимаю, даром что совсем не гурман.

– Отлично! Это ведь для нас, поваров, решающий момент. Если гость остался недоволен – ничего уже не поделаешь. А если понравилось – значит, есть шанс, что он вернется вновь, – наливая чай, заметил Нагарэ.

Кёскэ несколько раз повторил про себя эту фразу.

– Как закончите, я проведу вас в офис – он в дальних комнатах. Моя дочь уже ждет вас.

– Кстати, насчет этого… – Кёскэ одним глотком осушил стакан и продолжил: – Может, ну его?

– Как так? Вы же ради этого и приехали! – Нагарэ подлил ему еще чая.

– Я так хорошо поел… Теперь, кажется, ничего и не нужно больше. – Кёскэ повертел стакан в руках.

– Что-то я не очень понимаю… Вы пришли сюда за вкусным обедом или все-таки в поисках блюда, рецепт которого затерялся в дальних уголках вашей памяти? Кстати, не прояснились ли, часом, ваши воспоминания? – неожиданно спросил Нагарэ.

– По правде говоря, то, что я ищу – даже не блюдо… Так, пустяк, – ответил, не поднимая головы, Кёскэ.

– Не знаю, что вы имеете в виду, да только я твердо уверен: еда, простая ли, изысканная ли, все равно остается едой, – произнес Нагарэ, глядя прямо на него.

Кёскэ в ответ не проронил ни слова, лишь несколько раз похлопал себя по щекам.

– Ну что же, я готов! – наконец сказал он.

– Прошу сюда! – Нагарэ с улыбкой указал ему на дверь в глубине помещения.

– А это?.. – Взгляд Кёскэ привлекли фотографии, висевшие по обе стороны коридора.

– В основном – блюда, которые я когда-то готовил. – Нагарэ не спеша шел впереди.

– Вот это да! Да вы мастер на все руки! – Кёскэ, слегка замедлившись, принялся рассматривать снимки.

– Скажете тоже. Даже среди шефов высочайшего уровня нет тех, что бы все умели. А вот если сконцентрироваться на чем-то одном – так и до звезды Мишлена недалеко! – Остановившись, Нагарэ обернулся.

– На чем-то одном?.. – Кёскэ тоже замер и взглянул на потолок.

– Что-то не так? – уточнил Нагарэ.

– Да нет, все в порядке. – Кёскэ быстро пошел дальше.

– Садитесь, пожалуйста.

Коиси уже ждала их в дальней комнате.

– Спасибо. – Кёскэ, слегка поклонившись, устроился посередине дивана.

– Заполните, пожалуйста, вот это, – Коиси, сидевшая напротив, протянула планшет с бумагой.

– Это что, заявка на поиск? Почерк у меня, конечно, так себе, надеюсь, сможете разобрать, – пробормотал Кёскэ, несколько раз покачав головой, и принялся выводить иероглифы шариковой ручкой.

– Физкультурный университет Кинки, Кёскэ Китано… А, вспомнила наконец-то! – воскликнула Коиси, хлопнув в ладоши.

– Ох, вы меня испугали! – посмотрел на нее Кёскэ.

– Вы ведь пловец, да? «Надежда нашего спорта» – я недавно читала про вас в еженедельнике, – продолжила девушка. Глаза у нее засверкали.

– Надежда – это уж чересчур… – Смущенно улыбаясь, Кёскэ передал собеседнице планшет.

– А вы будете выступать на следующей Олимпиаде? – спросила Коиси, просматривая бланк.

– Да, я прошел отбор на квалификационных соревнованиях, еще и с рекордом! – Кёскэ гордо выпрямил спину.

– Точно, вы же тогда победили и в вольном стиле, и в плавание на спине!

– Мне тогда многие сказали, что лучше бы я сконцентрировался на чем-то одном.

– Что ж, удачи вам! Давайте теперь к делу. Что именно вы разыскиваете? – поинтересовалась Коиси, поджав губы.

– Стыдно признаться, но я хочу вспомнить рецепт бэнто с водорослями нори, – тихонько ответил Кёскэ, опустив взгляд.

– Вы имеете в виду бэнто, в котором на рис кладут нори, а в качестве закуски добавляют жареную рыбу и рыбные палочки в кляре? Его еще едят теплым.

– Не совсем. Я о том, что без закусок. Только рис и водоросли сверху. – Голос Кёскэ стал еще тише.

– Только водоросли? Без закусок? – Коиси слегка наклонилась вперед.

– Именно, – практически шепотом ответил Кёскэ. Его крупное тело словно уменьшилось в размерах.

– И ели вы его, как я понимаю, не в заведении… – Коиси посмотрела прямо на него.

– Бэнто готовил мой отец.

– Вот оно что. Не будет ли проще тогда обратиться к нему? Семья ваша, как я поняла, проживает в городе Оита, что не так уж и далеко отсюда.

– Мы с отцом уже лет пять не общаемся, – пробормотал Кёскэ.

– То есть вы даже не знаете, где он сейчас?

– Слышал, что где-то в Симанэ[14].

– Симанэ? Но почему именно там?

– Мой отец – азартный игрок. По этой причине они и разошлись с матерью. Даже когда он заболел, то пожалел денег на свое лечение и вместо этого поставил все до копейки на велогонку и проиграл. А потом набрал кредитов.

Теперь отец живет в Симанэ у своей сестры, на деньги которой сейчас лечится, – с печальным видом сообщил Кёскэ.

– Значит, отец сейчас в Симанэ… А ваша мать? – Сделав отметку в блокноте, Коиси подняла глаза.

– Мама вышла замуж во второй раз. Живет в Кумамото[15].

– Когда примерно разошлись ваши родители?

– Во время летних каникул, я тогда только поступил в среднюю школу[16] номер три в Оите, так что, выходит, лет десять назад. Мама откладывала деньги на семейную поездку, а отец все спустил на ставки – это и стало последней каплей. Младшая сестра уехала с мамой, а мне стало как-то жаль оставлять отца одного…

– Поэтому с тех пор вы жили вдвоем. Он работал? – Коиси перевернула страницу блокнота.

– Развозил туристов. Правда, мне кажется, скачки и велогонки занимали в его жизни гораздо большее место, – усмехнулся Кёскэ.

– Давайте уточним еще раз. До того, как вы пошли в среднюю школу, вы жили в Оите вчетвером. Затем летом того года ваша мать ушла из дома вместе с вашей сестрой, а вы остались с отцом.

Теперь вы живете в Осаке. До какого момента вы находились в Оите?

– На втором году обучения в старших классах, летом, я получил приглашение от спортивного клуба в Осаке и перешел в школу при Физкультурном университете Кинки. С тех пор и живу в общежитии.

– Получается, с отцом вы прожили четыре года? – загибая пальцы, посчитала Коиси.

– В здании старшей школы находилась столовая, поэтому обедал я обычно там, но пока я доучивался в средних классах, отец каждый день готовил для меня бэнто.

– И иногда это был тот самый бэнто с водорослями нори?

– Я бы сказал – не иногда, а всегда. – Кёскэ улыбнулся уголком рта.

– Всегда? Вы имеете в виду – каждый день? – Коиси слегка приоткрыла рот от удивления.

– Я сам виноват. Когда отец впервые приготовил мне бэнто, я искренне его похвалил. Сказал, мол, ужасно вкусно. Папа обрадовался и решил готовить по этому рецепту каждый день – для верности ничего в нем не меняя, – с печальным видом объяснил Кёскэ.

– Кажется, ваш отец немного консервативен, – вздохнула Коиси.

– Каждый день все повторялось. Надо мной стали посмеиваться друзья. Из-за этого я стал съедать свой бэнто очень быстро, прикрывая содержимое крышкой, чтобы никто не видел. Неудивительно, что вкуса его я почти не помню. Хотя он явно был что надо! – твердо произнес Кёскэ.

– Я пробовала только бэнто с водорослями из магазина, поэтому до конца не могу понять… Неужели и вправду ваш отец не добавлял каких-то закусок, только рис и водоросли? Может, хотя бы посыпал сверху стружкой сушеного тунца? – Девушка набросала схематичный рисунок в блокноте и показала Кёскэ.

– Кажется, припоминаю что-то подобное. Бэнто по рецепту отца состоял из трех слоев. В самом низу – рис, потом сушеный тунец с соевым соусом, дальше – нори, а сверху – маринованная слива. Состав и порядок слоев не менялись. – Кёскэ дополнил рисунок недостающими деталями.

– В его вкусе было что-нибудь особенное? Сладость или, наоборот, острота?

– По-моему, это был самый обычный бэнто. Не сладкий и не острый. А еще как будто что-то хрустело на зубах, – пробормотал Кёскэ, уставившись на рисунок.

– Хрустело? Обычно так говорят о блюде не лучшего качества. Мне всегда казалось, что и рис, и сушеный тунец должны быть мягкими, разве нет? – склонила голову Коиси.

– А еще иногда чувствовалась кислинка, – с горькой усмешкой добавил молодой человек.

– Может, просто продукты были несвежие? – улыбнулась Коиси. – Да шучу я, шучу. Рис, водоросли и тушеный тунец – такой рецепт сложно испортить. – Она обвела рисунок пальцем.

– Я тоже так думал и однажды взял такой же бэнто в столовой в общежитии, но на вкус он был другим. Я еле его доел. А вот папин бэнто улетал мгновенно, – возбужденно произнес Кёскэ.

– Тогда вы были совсем молоды, на обед у вас ничего, кроме этого бэнто, не было, не так ли? И как вы сказали, вам очень не хотелось, чтобы друзья видели, что вы едите, поэтому вы проглатывали все в один миг. – Коиси, напротив, была максимально сдержанна.

– Может быть, – неуверенно пробормотал Кёскэ.

– Ваш отец часто готовил?

– Пока мама жила с нами, я не помню, чтобы он вообще появлялся на кухне.

– Получается, бэнто с водорослями было его единственным коронным блюдом… А почему вам захотелось вновь попробовать его?

– Недавно мне позвонила тетя. Похоже, дела у отца совсем плохи. Сказал, что хочет увидеться еще хоть разок…

– Мне кажется, вам бы пошло это на пользу. Отец как-никак пытался о вас заботиться, каждый день готовил обед с собой в школу.

– Возможно. Но если предположить, что отец не хотел придумывать новые блюда только потому, что я был для него в тягость, то встречаться с ним как-то не хочется. – Кёскэ нахмурился.

– Я считаю, все равно стоит встретиться, – пожала плечами Коиси.

– Что же особенного было в этом бэнто?.. Я подумал, если получится воссоздать его, то я вспомню свое состояние души в то время, – сказав это, Кёскэ плотно сжал губы.

– Мы, конечно, постараемся сделать все возможное. Но я советую вам не игнорировать просьбу отца, – упрямо повторила Коиси.

– Рассчитываю на вас, – громко произнес Кёскэ. Затем он поднялся с дивана и поклонился Коиси.

Увидев входящих в зал Коиси и Кёскэ, Нагарэ выключил телевизор, стоявший на подвесной полке.

– Ну как, удачно побеседовали?

– Да, но мне кажется, случай в этот раз непростой, – ответила Коиси.

– В общем-то, как и всегда. В любом случае, будем стараться изо всех сил. Интересно, что же такое мы ищем? – обратился Нагарэ к дочери.

– Бэнто с водорослями нори, – ответила та.

Кёскэ, слегка поежившись, неуверенно улыбнулся.

– И что же в этом сложного? Раз плюнуть! – воскликнул Нагарэ.

Улыбка тут же исчезла с лица молодого человека.

– Не волнуйтесь, все будет хорошо. Положитесь на моего отца. – Коиси хлопнула парня по спине.

– Надеюсь, все получится. – Кёскэ склонил голову, затем потянул в сторону раздвижную дверь.

– Эй, тебе сюда нельзя! – зашикал Нагарэ на полосатого кота, проскочившего в открытый проем.

– В Оите у нас тоже был такой кот. А как вашего зовут?

– Хирунэ[17]. Мы назвали его так, потому что днем он только и делает, что спит. – Коиси поманила кота рукой, и тот, поглядывая с опаской на Нагарэ, медленно приблизился.

– Кстати, я совсем забыл спросить – когда мне теперь можно к вам прийти? – Кёскэ опустил на землю сумку, висевшую у него на плече, и достал смартфон.

– Сможете через две недели? – спросил Нагарэ.

– Через несколько дней я как раз буду на сборах в Киото, так что смогу. – Кёскэ сверился с календарем в своем смартфоне.

– Мы на всякий случай еще раз свяжемся с вами, – добавила Коиси. На руках у нее устроился Хирунэ.

– Спасибо! – Убрав смартфон обратно в сумку, Кёскэ направился на запад.

– Если хотите ехать по линии «Кэйхан»[18], то вам в другую сторону! – крикнула ему Коиси. Молодой человек остановился и медленно повернулся.

– Никогда не мог нормально ориентироваться в пространстве. – Широко улыбнувшись, Кёскэ двинулся в противоположном направлении.

– Берегите себя! – Нагарэ помахал ему вслед.

Кёскэ вновь замер.

– Я забыл заплатить! – Со смущенным видом он вернулся к ресторанчику.

– Разберемся в следующий раз. Посчитаем вам вместе с оплатой за расследование.

– Сколько же, интересно, выйдет… – Кёскэ бросил взгляд на Коиси.

– Да вы не беспокойтесь пока об этом, – добродушно посмотрел на него Нагарэ.

– Что ж, тогда до встречи! – Кёскэ еще раз поклонился и быстро двинулся прочь от ресторанчика.

Проводив его взглядом, Нагарэ и Коиси вернулись в зал. Хирунэ тихонько мяукнул.

– Кёскэ Китано и бэнто с нори. Неожиданное сочетание. – Коиси тщательно вытерла столешницу.

– Я заметил, что ты была с ним очень обходительна. Он твой знакомый? – Устроившись у барной стойки, Нагарэ открыл блокнот.

– Пап, ты что, не узнал его? – Коиси замерла.

– И почему я должен был его узнать? – Нагарэ с невозмутимым видом продолжал перелистывать страницы.

– Кёскэ Китано – пловец. Кандидат в олимпийскую сборную. Успешно выступает во всех стилях – и на спине, и баттерфляем, и вольным, – Коиси изобразила руками движения пловца.

– Вот оно что. Впрочем, это не имеет значения: я все равно приложу максимум усилий для успеха этого дела. – Нагарэ достал с полки карту.

– Кто бы сомневался. – Коиси выразительно закатила глаза.

– Оита, значит. Скумбрия у них там просто пальчики оближешь! Решено – надо ехать.

– Я тоже хочу!

– Привезу тебе оттуда подарок. А ты пока, будь добра, присматривай тут за всем. Нельзя оставлять дом без присмотра, да и мама заскучает.

Коиси в ответ только пожала плечами.

2

Спортивные сборы студентов Физкультурного университета Кинки проходили в кампусе Фука-куса в районе Фусими[19]. Через несколько дней после приезда Кёскэ наконец-то смог взять выходной.

Трепеща от волнения, он сел на электричку линии «Кэйхан».

Позади осталась станция Фусими Инари[20], окрашенная в красный, как и знаменитые тории[21]. Еще через две остановки электричка нырнула под землю. Наконец она прибыла на станцию Ситидзё.

Кёскэ закинул на плечо небольшую сумку и вышел на платформу.

Молодой человек, плохо ориентировавшийся на местности, заблудился, хотя и был здесь уже не впервые. Зажав в руке измятую карту, он медленно двигался вперед, пытаясь вспомнить дорогу. Спустя несколько минут он оказался перед знакомым зданием.

– Добро пожаловать! – с улыбкой приветствовала его Коиси.

– Здравствуйте! – Кёскэ с обеспокоенным видом поискал глазами Нагарэ.

– Не переживайте. Отец разобрался с вашим делом. Просто ему кое-что нужно, поэтому придется немного подождать.

Коиси поставила на стол чайничек с холодным зеленым чаем и стакан.

– Я вчера не мог уснуть. – Кёскэ из последних сил подавил зевок.

– Не думала, что вы так близко все принимаете к сердцу. Как же вы тогда на Олимпиаде выступать будете? – хихикнула Коиси, наливая чай в стакан.

– Это совсем другое, – угрюмо ответил Кёскэ.

– Простите, что заставил ждать! Я тут придумал для вас одно развлечение, – из кухни показался Нагарэ.

– Ну дела! Ты ведь уже должен был подготовиться, а вместо этого опять что-то затеял.

Услышав слова Коиси, Кёскэ приподнялся и заглянул на кухню.

– Все в порядке?

– Более чем. – Склонив голову, Коиси улыбнулась уголком губ.

– Ну вот я закончил! – Нагарэ вышел в зал с прямоугольным подносом, на котором стояли две коробочки с бэнто.

– Это на двоих? – усмехнулся Кёскэ. За завтраком он съел три миски риса.

– Вам не обязательно есть все. Я лишь хочу, чтобы вы могли сравнить вкусы.

Нагарэ поставил на стол алюминиевые коробочки, прикрытые крышками.

– Значит, они разные? – Кёскэ внимательно смотрел то на одну, то на другую.

– А вы проверьте сами. – Поклонившись, Нагарэ скрылся на кухне.

– Отец, кажется, положил достаточно, но если вам не хватит – говорите. – Забрав чайничек и стакан, Коиси последовала за отцом.

Оставшись один, Кёскэ выпрямил спину и одновременно поднял обе крышки.

На вид оба бэнто с водорослями ничем не отличались друг от друга. Сверху рис был покрыт нори, который, в свою очередь, был вдоль и поперек расчерчен аккуратными разрезами. Кёскэ вдруг вспомнил, что именно так обычно и делал его отец.

Если присмотреться, можно было понять назначение этих одинаковых разрезов – два вдоль, три поперек: они позволяли разделить рис на двенадцать порций, которые было удобно брать палочками. Перед глазами у Кёскэ отчетливо предстала картина: бэнто таяло на глазах, становясь все меньше и меньше с каждым укусом.

Сначала он решил попробовать бэнто, стоящий слева. Молодой человек взял коробочку в руки, подхватил палочками нижний левый кусочек и отправил в рот. Рис, сушеный тунец, водоросли – именно такой трехслойный бэнто и готовил отец Кёскэ.

– Как вкусно! – вырвалось у него.

Закрыв глаза, он прожевал рис. Потом принялся за следующий кусочек. И в самом деле, просто восхитительно! То, чем кормили в столовой их общежития, и рядом не стояло.

Тогда, наверное, второй бэнто получился не таким удачным? Или наоборот, еще вкуснее, чем первый?

– А вдруг…

Кёскэ потянулся палочками к правой коробочке. Как и в первый раз, он начал с левого нижнего квадрата и стал есть их один за другим.

Пока Кёскэ жевал, по его лицу скатилась слеза. Потом еще одна, и еще. Смахнув их ладонью, он опять как следует прожевал рис. Не в силах больше сдерживаться, молодой человек вдруг громко разрыдался.

Что это, ностальгия по прошлому? Точно нет. Но и грусти тоже не было. Кёскэ и сам не понял, что заставило его расплакаться.

Вкус, безусловно, был другой. Он не мог точно сказать, как именно это понял, но бэнто, стоявший справа, оказался точной копией того блюда, что готовил для него каждый день отец.

– Ну как, получилось? – Нагарэ вышел из кухни и остановился позади Кёскэ.

– Да, именно так все и было, – закивал он, вытирая слезы.

– Вот и славно. – Нагарэ налил в стакан холодный зеленый чай.

– Тот, что слева, тоже вкусный, но правый… – Глаза Кёскэ заблестели от слез.

– Это и есть бэнто с водорослями, который каждый день готовил для вас отец. – Нагарэ с теплотой посмотрел на него.

– Объясните, пожалуйста. На вид оба бэнто совершенно одинаковые, а вот на вкус…

– Особого секрета тут нет. Скорее, все дело в том, как отец к вам относился.

Нагарэ положил на стол папку.

– Относился ко мне… – Кёскэ удивленно посмотрел на нее.

– Бэнто слева, разумеется, прекрасен. Но ваш отец не остановился на стандартном рецепте. Он постарался сделать его не только приятным на вкус, но и сытным, а еще придумал, как продлить срок его хранения.

– Мой отец? Он все это придумал?

– Стряпал он действительно так себе. Но он все-таки решил приготовить бэнто с водорослями, а вы неожиданно для него похвалили это блюдо. После этого ваш отец не знал, что делать дальше, поэтому решил обратиться за советом в забегаловку, куда часто ходил сам. Сказал, что хочет приготовить для вас лучший в Японии бэнто с нори.

– В забегаловку?

– Кажется, это заведение было популярно среди таксистов. Вкусно, недорого, и есть место для парковки. Называлось оно «Арамия» – ее посещали многие коллеги вашего отца по «Туристическим перевозкам Бунго». Располагается это кафе позади здания администрации префектуры, и Кёта Китано обедал там каждый день. Хозяин, господин Арамия, хорошо его помнит. – Нагарэ достал из папки фотографию «Арамии» и положил на стол.

– И здесь… – Кёскэ опустил взгляд на снимок.

– Местечко и в самом деле неплохое. Хоть и простенькое совсем, но рыба – необыкновенно вкусная. Отец ваш, например, предпочитал брать комплексный обед с жареной ставридой, так вот, скажу я вам – мне в Киото больше нигде не доводилось такого пробовать. Высший класс!

Нагарэ показал Кёскэ фотографии блюд на своем смартфоне.

– Пап, не отвлекайся! Давай уже ближе к делу, – строго произнесла Коиси.

– Да не волнуйся ты так! Для нашей истории важно понять, что господин Арамия – настоящий мастер во всем, что касается рыбы. Он из семьи рыбака, а одно время даже держал суси[22]-ресто-ранчик. И именно благодаря ему этот бэнто с водорослями и получился таким вкусным. – Нагарэ забрал коробочку из правой руки Кёскэ. – На первый взгляд разницу понять сложно. Даже если хорошенько присмотреться.

Нагарэ слегка пошевелил палочками квадратик риса в правом верхнем углу, прямо напротив того места, откуда начал Кёскэ.

Кёскэ с Коиси внимательно за ним наблюдали.

– Но, вообще-то, отличия есть. – Нагарэ аккуратно положил кусочек на крышку коробочки.

– Три слоя – кажется, все как надо, – изучив его сбоку, заявила Коиси. Кёскэ согласно кивнул.

– Секрет – в середине. Посмотрите сюда. Эта стружка из тунца отличается от другой, да? – показал им Нагарэ.

– Так это же и вовсе не сушеный тунец, а свежая рыба! – удивленно воскликнула, приглядевшись, Коиси. Кёскэ же, похоже, так и не понял, в чем заключается разница. Вид у него был весьма растерянный.

Нагарэ ушел на кухню и принес оттуда деревянный ящичек, в котором лежала рыба.

– Это рыба-меч. Названа так по своей форме. Ее жарят, затем разделяют на тонкие полоски и кладут в бэнто. Приправляют соевым соусом и соком кабосу[23]. И рыба-меч, и кабосу – местные продукты в Оите, а последний еще и позволяет увеличить срок хранения готового блюда. С сушеным тунцом вкус был бы обычным, а вот рыба-меч добавила ему насыщенности.

– Рыба-меч, значит? И ее… – Кёскэ посмотрел на рыбу.

– Вы всегда съедали свой бэнто в спешке, чтобы друзья не увидели, поэтому и не замечали эту хитрость.

– Не обращал внимания на содержимое.

– А научил вашего отца этому рецепту господин Арамия. И тот следовал ему неукоснительно.

– Папа, который и готовить-то как следует не умеет… – Глаза Кёскэ вновь наполнились слезами.

– Похоже, та самая неловкость, о которой вы упоминали, и была той чертой, за которую все его любили. Когда в забегаловке я завел речь о вашем отце, многие вспоминали его с неподдельной теплотой.

– Надеюсь, он никому не доставил хлопот?

– Разное бывало, но никто не отозвался о нем плохо.

– Ох, как я рад! – Кёскэ как будто выдохнул с облегчением, наконец расслабившись. Кажется, он далеко не все знал об отце.

– А однажды у вашего отца случился такой разговор с коллегой. Тот засомневался, что вы полностью съедаете свой обед, и предположил, что остатки вы выбрасываете в мусорку.

Кёскэ отрицательно покачал головой.

– И тут ваш отец, всегда такой мягкий, переменился в лице и стал спорить с приятелем. Он доказывал, что его сын не может лгать и хитрить. И тем более никогда не выбросил бы в мусорное ведро бэнто, который ему приготовил отец.

Кёскэ пристально смотрел на коробочку с остатками риса.

– И правда, лучший в Японии бэнто с водорослями нори, – попробовав, заметила Коиси. Она кивнула раз, задумалась и вновь кивнула.

– Спасибо вам большое! Я могу его забрать? – Кёскэ накрыл коробочку крышкой.

– Конечно. Я приготовил для вас приготовил еще одну порцию, сейчас принесу, – улыбнулся Нагарэ.

– Мы его хорошенько охладили, – добавила Коиси, открывая морозилку.

– И я записал вам рецепт. Вы-то сами, конечно, готовить не умеете, поэтому берегите его, пока у вас невеста не появится. Если все сделать так, как здесь написано, то получится бэнто с водорослями, как у вашего отца. – Нагарэ вложил папку в бумажный пакет и протянул Кёскэ.

– Сколько с меня за все? – Кёскэ достал бумажник.

– Переведите, пожалуйста, сюда столько, сколько посчитаете разумным. – Коиси протянула ему листок с номером счета. – И не переусердствуйте – для студентов у нас скидка.

– Спасибо! – Кёскэ аккуратно сложил листок и спрятал в бумажник.

– Буду с нетерпением ждать вашего выступления на Олимпиаде! – Коиси пожала ему руку.

– Благодарю, – выпрямился Кёскэ.

– Отец ваш наверняка будет смотреть с удовольствием. Вы уж постарайтесь как следует! – крикнул Нагарэ ему вслед. Кёскэ уже стоял на пороге.

– Теперь ему, кажется, все равно. Забыл про меня, ушел с головой в свои ставки…

Кёскэ погладил по голове Хирунэ, прильнувшего к его ногам.

– Не думаю. Тот, кто готовил для вас каждый день этот бэнто если и захочет забыть, то не сможет.

Молодой человек молча поклонился.

– Если вам на «Кэйхан», то в другую сторону! – громко крикнула Коиси вслед Кёскэ, который уже было повернул по Сёмэн-доори на запад.

– Тьфу ты, опять то же самое! – Почесав затылок, Кёскэ развернулся и большими шагами двинулся в противоположную сторону.

– Ну ты посмотри – вылитый каппа[24], которого на берег вытащили, – с усмешкой промолвил Нагарэ.

– Все-таки я, наверное, сконцентрируюсь на баттерфляе! – Кёскэ, внезапно остановившись, обернулся.

– Удачи! – Нагарэ слегка склонил голову.

Кёскэ вновь двинулся на восток. Хирунэ коротко мяукнул.

– Пап, я тут все думала кое о чем, – начала Коиси, когда они вернулись в ресторанчик.

– И о чем же? – Закрыв за собой дверь, Нагарэ повернулся к дочери.

– Неужели у нас сегодня на ужин бэнто с водорослями?

– А почему бы и нет? Такого бэнто много не бывает.

– Всему есть предел. – Коиси, нахмурившись, принялась убирать со стола.

– Да шучу я, шучу! Сегодня сделаем сябу-сябу[25] из рыбы-меч. Думаю, будет не хуже, чем из мурены. – C этими словами Нагарэ двинулся на кухню.

– Другое дело! Теперь можно и выпить со спокойной душой. – Глаза у Коиси засверкали.

– А купил я эту рыбу на рынке в Оите. Красивое название у их торговой марки – «Серебро Кунисаки»[26]. Я решил, что ее можно использовать вместо мурены, поэтому и взял побольше, – объяснил Нагарэ, открывая дверцу холодильника.

– В ней и костей мало, поэтому готовить будет проще, чем из мурены, – заметила Коиси, тщательно протирая столешницу.

– А Кикуко тоже любила мурену, – добавил Нагарэ, доставая нож.

– Верно. Может, тогда рыбу-меч пустим на суси? Получится не хуже, чем из мурены, ведь так? Мама их просто обожала! – Коиси заглянула на кухню.

– Читаешь мои мысли! Все уже готово. – Нагарэ шагнул в комнату и постаивил на домашний алтарь тарелочку с суси.

– Мама, прими наш скромный дар! – За его спиной Коиси сложила ладони в молитвенном жесте.

1

Кана Такэда, переступая с ноги на ногу, бросила недовольный взгляд на светофор на пешеходном переходе. На противоположной стороне виднелась возвышающаяся над улочкой Сиокодзи-доори Киотская башня. Кана снова посмотрела на светофор.

Как только загорелся зеленый свет, Кана, одетая в серый брючный костюм, быстрее всех направилась вперед, почти бегом пересекая улицу.

– Последний раз ездила куда-то, когда мне было тридцать… И вот – первое путешествие за долгое время и сразу в Киото! Это так на меня похоже, – пробормотала Кана себе под нос. Получилось неожиданно громко, так что на нее даже обернулась парочка стариков с тросточками, которые тоже переходили дорогу.

Кана, даже не взглянув на них, стремительно двинулась на север, покатив за собой большой розовый чемодан на колесиках.

С улицы Карасума-доори она свернула на Сёмэндоори и вскоре оказалась перед конечным пунктом своего маршрута. Кана с силой потянула раздвижную дверь.

– Здравствуйте!

– Добро пожаловать! – Коиси Камогава, убиравшая посуду, на миг остановилась и повернулась к гостье.

– Это ресторанчик «Камогава»? – спросила Кана, поставив чемодан в угол.

– Верно, – холодно ответила Коиси, продолжая ставить тарелки на поднос.

– Мне нужно кое-что отыскать. – Сняв с плеча черную сумку, Кана слегка поклонилась.

– Вы у нас впервые? – Выражение лица Коиси слегка смягчилось.

– Приветствую! – Нагарэ Камогава вышел из кухни с белой шапочкой в руках.

– Простите, что я вот так, без предупреждения. Меня зовут Кана Такэда. Вас мне посоветовала госпожа Дайдодзи. – Кана протянула ему визитку.

– А, это с вами Аканэ любит выпивать время от времени? Она звонила мне где-то с полмесяца назад и кратко рассказала о вашей ситуации. – Держа в левой руке визитку, Нагарэ выдвинул алюминиевый стул. – Садитесь, пожалуйста!

– Спасибо. Простите за беспокойство. – Поклонившись Нагарэ и Коиси, Кана присела.

– Вы хотите перекусить? Могу что-нибудь придумать. – Нагарэ положил визитку на барную стойку.

– Я слышала, что такой еды, как в вашем заведении, больше нигде не попробуешь. Если это вас не затруднит, буду очень рада!

– Аканэ, конечно, любит все приукрасить. Не сказал бы, что таких блюд нигде не подают. Просто мы выбираем самые вкусные из сезонных продуктов и подаем их гостям. Есть что-то такое, что вы категорически не употребляете в пищу?

– Нет, я ем все, лишь бы было вкусно.

– Придется немножко подождать. Постараюсь управиться побыстрее. – Нагарэ нахлобучил свою шапочку и скрылся на кухне.

– Ресторанный критик… Вы работаете в каком-то журнале? – поинтересовалась Коиси, бросив взгляд на визитку посетительницы.

– Да, пишу для журналов и газет. А недавно и на телевидение позвали, – с улыбкой ответила Кана.

– Вот как? Выходит, вы сначала вкусно едите, потом пишете статью о заведении, и вам еще платят за это?

– На самом деле не все так просто. Работы в последнее время поубавилось, – пожала плечами Кана.

– С госпожой Аканэ вы тоже сотрудничаете? – Коиси налила чай в чашку из керамики Карацу[27].

– Да, однажды. Мы, скорее, сошлись на почве того, что обе воспитываем детей в одиночку. Обычно выпиваем с ней два-три раза в месяц. – Кана вновь пожала плечами. Похоже, это уже вошло у нее в привычку.

– Здорово! А про нас тоже что-нибудь напишете?

– Сначала я попробую вашу еду, а потом – решу.

– Так я и думал! – Вновь выйдя в зал, Нагарэ расстелил на столе темно-синюю скатерть.

– Читаете мои мысли? – сконфуженно произнесла Кана.

– Кажется, вы любите вино? У нас, конечно, дорогих сортов не водится, но, может быть, вы захотите попробовать мое любимое? Сейчас принесу. – Нагарэ вновь скрылся на кухне.

– Эту ткань мы с мамой сами покрасили, когда ездили в Токусиму[28]. По-моему, неплохо получилось, – улыбнулась Коиси, разглаживая пальцем складки на ткани.

– А я вот не помню, чтобы мы хоть раз куда-то ездили с мамой, – грустно сообщила Кана.

– Ваша мама работает?

– Помогает отцу с его заведением.

– А что у него за заведение?

– Небольшая забегаловка в Хиросаки[29].

– Что-то вроде нашего ресторанчика?

– Нет, она не похожа на другие заведения в Киото. В ней подают все – от рамэна[30] до карри[31]. Здесь все совсем иначе, – с поникшим видом ответила Кана.

– На самом деле у нас практически то же самое, – улыбнулась Коиси.

– Поскольку уже наступила весна, мы подаем блюда в корзинке, – объявил Нагарэ.

В большой плетеной корзине, на дне которой лежала желто-зеленая рисовая бумага, лежали многочисленные тарелочки и чашки, полные еды. Кана тут же достала из сумки фотоаппарат.

– Можно я сфотографирую?

– Пожалуйста, если хотите. – Не успел Нагарэ договорить, как Кана, держа камеру в левой руке, сделала несколько снимков.

– По-моему, это называется профессиональная деформация. Получается, от нее никуда не деться, – саркастично усмехнулась Коиси.

– Стоит мне только увидеть что-нибудь вкусное… – Поменяв угол, Кана приблизила объектив и вновь сделала кадр.

– Ну как, получилось? – поинтересовался в перерыве между щелчками камеры Нагарэ.

– Да. – Кана торопливо убрала фотоаппарат обратно в сумку.

– В весеннее время года я решил подавать следующие блюда. Слева сверху…

– Подождите! – Кана торопливо достала из сумки диктофон, похожий на ручку, и положила на стол. – Продолжайте, пожалуйста.

Встретившись с ней взглядом, Нагарэ ухмыльнулся.

– Слева сверху, в чашке из керамики Карацу – вареные побеги бамбука из Нагаоки[32] и морская капуста из Идзумо[33]. Сбоку от нее, в прямоугольном блюдце керамики Орибэ[34] – горбуша, жаренная с молодыми листочками перца. В квадратной тарелочке Кутани[35] – омлет с зеленым горошком.

Прямо под ней вы можете видеть пять небольших круглых блюдец в стиле Имари[36]. Слева направо в них ракушки хамагури, запеченные с белой пастой мисо, салат из моллюсков асари с зеленым луком и сасими[37] из кафельника[38], приправленное соусом пондзу[39] и листиками перца. Курицу из Тамбы[40] я замариновал в соли и рисовых дрожжах и потушил.

Справа у нас мелкая форель, фаршированная рисом.

На круглой тарелочке рядом – жареные горные овощи и травы. Белокопытник, аралия, черный папоротник, лжекрестовник, папоротник-орляк, горная спаржа. Обычно из них делают тэмпуру[41], но я решил в этот раз пожарить в сухарях. Вкуснее будет, если присыпать солью с порошком маття[42]. Впрочем, вустерский соус с маринованным зеленым перцем-горошком тоже хорошо подойдет. Пожалуйста, угощайтесь! Налить вам белого вина?

Закончив с объяснениями, Нагарэ продемонстрировал гостье бутылку.

– Сейчас, минутку. – Не успев договорить, Кана вновь полезла в сумку за камерой.

– Это вино производит в Тамбе один мой приятель. Стопроцентное шардоне, выдерживается в бочонках из Франции. Как мне кажется, его тонкая кислинка отлично подходит к этому сезону. – Откупорив бутылку, Нагарэ наполнил бокал.

– Аромат очень приятный! – Понюхав пробку, Кана тремя пальцами взялась за ножку бокала и слегка наклонила его. – Очень вкусно! – Глаза у нее засверкали. Поставив вино, Кана взяла в руки бутылку.

– Рад, что вам понравилось. Конечно, лучше было бы его охладить посильнее, да вот только винного кулера у нас нет. Что ж, угощайтесь! – С этими словами Нагарэ ушел на кухню. Коиси последовала за ним.

В воцарившейся тишине зала раздался щелчок кнопки диктофона. Кана вновь осмотрела содержимое корзины.

– Ну что ж, все-таки начнем с жареного, – решительно произнесла она. Посыпав белокопытник солью с порошком маття, Кана отправила его в рот.

Стоило ей захрустеть первым кусочком, как тут же по языку разлилась горечь. Когда же она все прожевала, во рту осталось необычное сладкое послевкусие.

– Пока не забыла… – пробормотала Кана, доставая блокнот с ручкой. Левой рукой она что-то в нем записала.

Держа палочки в правой руке, Кана взяла кусочек жареного папоротника и, немного посомневавшись, обмакнула в соус, который был в маленькой тарелочке, и положила все вместе на язык.

– Ага. Соус тоже отличный. – Кивая, Кана вновь принялась писать в блокноте левой рукой.

Закончив с жареными овощами, она перевела взгляд на верхнюю часть корзины.

– В Киото даже побеги бамбука совсем не такие, как в других местах. – С хрустом откусив кусочек, Кана сделала еще одну запись – на этот раз она растянулась на три строки.

Отпив глоток вина, Кана по очереди попробовала жареную горбушу, а затем запеченные ракушки. Всякий раз, отправляя в рот очередной деликатес, она шептала что-то невнятное. Немного помедлив, Кана положила палочки и взяла ручку в правую руку. В левой она продолжала держать бокал с вином.

– А все-таки лучше всего удались сасими! – Доев остатки, Кана отметила блюдо в своем блокноте тремя звездочками.

– Ну как, вам понравилось? – Нагарэ вышел из кухни с серебристым подносом в руках и окинул взглядом содержимое корзины.

– Очень вкусно! Я, конечно, не впервые в заведениях Киото да и с местной кухней знакома хорошо, но ваш ресторанчик, безусловно, войдет у меня в топ-три. – Кана, опустив бокал на стол, взяла ручку в левую руку и с улыбкой на лице подчеркнула несколько строчек в своих записях.

– Это большая честь для нас! Только ведь мы подаем совсем не ресторанное меню, какое обычно предлагают в популярных местах Киото. У нас можно рассчитывать только на хорошее вино и неплохие закуски, – с невозмутимым видом заметил Нагарэ.

– Опять вы за свое. А ведь у вас обслуживание не хуже, чем в заведениях с тремя звездами Мишлена! – Кана несколько раз шутливо толкнула Нагарэ в бок локтем.

– Кстати, я заметил, что вы очень ловко управляетесь и правой, и левой рукой, – попытался сменить тему Нагарэ.

– Я просто хочу много успеть, а времени всегда не хватает, – усмехнувшись, пожала плечами Кана.

– Может, хотите еще риса? У нас он сегодня с розовыми креветками и белокопытником.

– Вообще-то я уже наелась, но, может быть, после вина?

– Конечно-конечно! Тогда принесу позже с супом. – Зажав поднос под мышкой, Нагарэ удалился на кухню.

Пока Кана наливала себе вино, ее взгляд продолжал блуждать по содержимому корзины. Наконец она взяла в руки квадратную тарелочку из фарфора Кутани и поднесла к носу.

Запах зелени показался ей знакомым. Ложкой, поданной к обеду ранее, она зачерпнула горошек, перемешанный с яйцом.

Потом ее внимание привлекла форель, фаршированная рисом. Кана вновь направила на стол объектив своей камеры, почти вплотную приблизив его к рыбе.

Спинки форели на дисплее засверкали серебром. Внезапно Кана вспомнила, как давным-давно они с отцом ездили в другую префектуру порыбачить. Сначала они долго и безрезультатно забрасывали лески, но в конце концов рыба попадалась на крючок. В лучах летнего солнца чешуя ярко блестела, а сами рыбки извивались всем телом, вырываясь на свободу. «Рыбачить, конечно, весело, но, может, теперь отпустим их обратно в реку?» – как-то спросила Кана у отца.

В ответ на это он строго отчитал дочь: «Ловля рыбы – все равно что убийство. И относится это не только к рыбе – когда мы едим и мясо, и овощи, то в любом случае отбираем у них жизнь. Именно поэтому люди перед едой говорят «итадакимас» – «принимаю». Так что нехорошо будет, если мы рыбу выловим, но не съедим», – так объяснил Кане отец. Тогда она ходила в первый класс, и его нравоучительный тон не понравился Кане, что отразилось на ее лице. Внезапно отец отвесил ей звонкую пощечину.

Кана не могла сказать, что это навсегда отпечаталось в ее памяти, но иногда она все-таки вспоминала тот случай, всякий раз ощущая неприятное и горькое послевкусие где-то в животе. Кажется, именно с тех пор ее отношения с отцом испортились окончательно. Размышляя о событиях прошлого, Кана снова навела объектив на рыбу.

Когда почти все уже было съедено, Нагарэ принес небольшой глиняный горшочек:

– Весной все вокруг оживает. Я потушил вместе розовые креветки и белокопытник и смешал их с рисом. Получился солоноватый вкус, поэтому можно есть прямо так, а можно добавить пасту мисо и сделать тядзукэ[43]. Сейчас принесу еще супа.

Нагарэ выложил содержимое горшочка в небольшую миску для риса и вновь удалился на кухню.

Кана все повторяла про себя беспечно брошенное Нагарэ слово «оживает». Что-то определенно влекло ее к хозяину ресторанчика – то ли то, что он был ровесником ее отца, то ли то, что тоже был связан с интересовавшим ее ресторанным делом. Раздумывая об этом, Кана попробовала рис.

– Вкусно! – воскликнула она. Глаза ее заблестели.

Она восторженно отправляла в рот кусочек за кусочком, совсем забыв про фотографии.

Очень быстро ее тарелка опустела. Стоило ей положить добавку, как рядом появился Нагарэ, держа в руках длинный поднос с небольшой чашкой супа на нем.

– Ну как?

– Я и не ожидала, что так вкусно будет! – Накладывая рис, Кана с улыбкой повернулась к Нагарэ.

– Я рад. Лов в Юи[44] только начался, поэтому можно сказать: эти креветки – первые за год. А как говорится, если ешь то, что только поспело – будешь жить долго.

Нагарэ снял крышку с чашки супа, и оттуда поднялся пар.

– Как хорошо пахнет! – Приблизив лицо к ароматному блюду, Кана закрыла глаза и потянула носом манящий запах.

– Для этого рецепта бульон делают пустым, я добавил только нарезанный кубиками тофу. И для вкуса немного листочков перца.

– Только тофу? А аромат кажется гораздо более сложным.

– Я пожарил косточки и остатки от форели и сварил бульон на них. Все равно ее готовил, а так и выбрасывать ничего не пришлось.

– Вот оно что! Да, действительно, есть легкий запах рыбы. Значит, эти самые косточки… – Кана вновь принюхалась к пару, который поднимался из чашки.

– Форель ведь живет недолго – всего один год – так я слышал. Поэтому нам только и остается насладиться ее вкусом и дать ей упокоиться с миром. Иначе выйдет совсем грустно.

До этого момента разговорчивая Кана замолчала, словно прикусила язык.

– Когда закончите, я отведу вас в офис. – Зажав поднос под мышкой, Нагарэ скрылся на кухне.

Кана взяла чашку с супом в руки и сделала глоток. Небольшой, не больше пяти миллиметров квадратик тофу плавно скользнул на язык. В нос ударил аромат форели и перца. Кана шумно выдохнула:

– Если размышлять о жизни слишком много, можно и аппетит потерять. – Она поставила пустую чашку на стол. В горшочке оставалась еще примерно треть риса. Щеки у Каны раскраснелись то ли от выпитого алкоголя, то ли от чего-то иного. – Да, и не забыть про тядзукэ.

Вспомнив, что сказал Нагарэ, Кана торопливо положила себе еще риса, добавила белокопытник с мисо и залила чаем.

Взяв палочки, она принялась за тядзукэ, громко прихлебывая. В одно мгновение она опустошила миску, не оставив ни единой рисинки, и только потом положила палочки на стол.

– Вы готовы? – в тот же момент из кухни показался Нагарэ.

– Да, идемте, – решительно поднялась Кана.

Нагарэ открыл дверь сбоку от барной стойки и первым вошел внутрь. Кана, слегка помедлив, последовала за ним.

– Спасибо большое! – словно вспомнив, обратилась она к Нагарэ.

– Да не за что! Угощайтесь еще! – обернувшись, с улыбкой ответил тот.

– Что? – Кана вопросительно взглянула на него.

– Угощайтесь еще, говорю. Я рад, что вам все понравилось. У нас в Киото часто используют это выражение. Когда тебя благодарят за еду – так и хочется предложить добавки. В ресторанах, правда, такого обычно не услышишь, – остановился Нагарэ.

– Понятно. А я испугалась, что сейчас опять будем есть.

– Вы, кажется, упоминали, что у вас есть ребенок. Что он обычно говорит вам после еды?

– Было вкусно, мне очень понравилось. Что-то вроде этого.

– Простите мне мою наглость, но позвольте поинтересоваться – он действительно наслаждается тем, что вы готовите? – усмехнулся Нагарэ.

– Так ведь принято… Ничего больше, – смутилась Кана.

– Простите, сболтнул лишнего. – Поклонившись, Нагарэ пошел дальше.

Пожав плечами, Кана двинулась за ним.

Нагарэ постучал в дверь в конце коридора, и оттуда выглянула Коиси:

– Проходите, пожалуйста.

Закрыв за Каной дверь, Нагарэ отправился обратно на кухню.

– Вас не затруднит заполнить кое-какие документы? – Кана села напротив Коиси, и та протянула ей планшет с бумагой и ручку. Кана быстро принялась писать левой рукой.

– Вы левша?

– В детстве отец пытался меня переучить. Закончилось тем, что теперь я одинаково хорошо владею и правой, и левой рукой. – Улыбнувшись, Кана передала планшет обратно Коиси.

– Тридцать девять лет. А там и сорок не за горами.

– Не могу даже представить себе этот момент.

– Я тоже все пытаюсь с этим смириться, но пока не выходит. Итак, госпожа Такэда, что за блюдо вы разыскиваете? – Коиси положила смартфон на журнальный столик перед собой. – Отец рассказал, что вы записывали сегодняшний обед на диктофон. Я тоже решила попробовать, а то в последнее время память стала подводить. Могу, например, не записать что-то важное. Теперь же о заметках можно вообще не думать. Что ж, я вас внимательно слушаю. – С этими словами она включила диктофон.

– Я ищу бифштекс.

– Бифштекс? Рубленый бифштекс в европейском стиле? Не гамбургер с котлетой?[45] – Коиси открыла блокнот.

– Верно. Только не такой, как подают в европейских ресторанах. Скорее, будто из маленькой забегаловки или даже столовой. Словно готовил не профессионал… Ой, вы только не обижайтесь. У вас ведь тоже совсем небольшой ресторанчик. Но я не про него…

– Не берите в голову. Что тут сказать, местечко у нас и правда простенькое. – С натянутой улыбкой Коиси продолжила: – Когда и где вы ели этот бифштекс?

– Кажется, его готовил мой отец. Но может и нет.

– Что значит «кажется»? Вы что же, никогда не видели, как он это делал?

– Я сама этот бифштекс не ела. Позвольте, я как следует все объясню. – Кана выпрямила спину и слегка прокашлялась.

– История, надо полагать, не самая простая? – Коиси наклонилась чуть вперед и приготовилась записывать.

– У меня есть сын. Его зовут Юскэ, ему шесть. Когда-то Юскэ ел тот самый бифштекс и теперь просит меня отыскать его.

– И его готовил ваш отец?

– Возможно. По крайней мере, это единственное, что приходит в голову.

– Пока что не очень понятно, – покачала головой Коиси.

– В выпускном альбоме из детского сада Юскэ был вопрос – какое ваше любимое блюдо? И мой сын ответил «бифштекс». Я ему ни разу такого не готовила, и вместе с ним мы его тоже не ели. Но кое-что я все-таки вспомнила. Это было в позапрошлом году, когда мы с Юскэ стали жить вдвоем. Тогда мы еще переезжали в Хиросаки. Пока меня не было, Юскэ оставался с моим отцом. И он что-то такое рассказывал – про то, чем дедушка его кормил. Мне кажется, больше сыну негде было попробовать бифштекс. – Кана нахмурилась.

– Странно как-то, что ребенок назвал бифштекс своим любимым блюдом. В детском саду таким не кормят, – заметила Коиси.

– В нашем детском саду вообще не кормили. Все брали с собой бэнто.

– В бэнто бифштекс тоже едва ли мог оказаться.

– Мой бывший муж – тот еще гурман и предпочитает есть рыбный или мясной стейк. Рубленое и перемолотое в фарш филе – совсем не для него, вот и Юскэ перенял у него эту привычку. Я с ним в этом вопросе солидарна, поэтому бифштекс никак не мог оказаться в нашем меню.

– И очень зря. Даже среди замороженных иногда попадаются очень вкусные! – не подумав, ляпнула Коиси. Кана в ответ бросила на нее суровый взгляд:

– Очень зря – это кормить своего ребенка едой со всякими консервантами, усилителями вкуса и прочей химической отравой!

– А если не использовать продукты быстрого приготовления, а самостоятельно отбить как следует мясо дома? – с серьезным видом возразила Коиси.

– Не понимаю, зачем портить хороший кусок? Почему не приготовить как есть? Не вижу смысла так напрягаться. Все равно получится жалкая копия, не больше, – не сдавалась Кана.

– То есть вы хотите сказать, что бифштекс – всего лишь пародия на мясное блюдо? – повысила голос Коиси. На некоторое время в комнате повисло неловкое молчание. – Извините, я погорячилась. – Коиси первой нарушила тишину.

– Все в порядке. Это вы меня простите. – Кана слегка склонила голову.

– Давайте вернемся к нашему вопросу. Если бифштекс готовил ваш отец, то, может быть, быстрее будет обратиться непосредственно к нему?

– С отцом у нас отношения весьма натянутые… Домой я не приезжала уже два года. Мне бы не хотелось сейчас просить его ни о чем, а уж поделиться рецептом бифштекса – тем более. Я даже не хочу признаваться ему, что Юскэ назвал его бифштекс своим любимым блюдом. – Договорив, Кана плотно сжала губы.

– Я, конечно, не знаю, что у вас произошло, но мне казалось, что дети всегда могут обратиться к родителям за помощью и те не откажут. Разве не так? – Коиси исподлобья взглянула в лицо Кане и тут же отвернулась с разочарованным видом. – Ладно, я поняла. Придется моему отцу самому этим заняться. Съездит к вашему папе и попробует этот бифштекс.

– Боюсь, этого может оказаться недостаточно, – повернувшись, быстро проговорила Кана. – Я ведь даже не знаю, угощал ли отец Юскэ тем же бифштексом, который подают в его заведении. Это знает только он. А я, как уже сказала, спрашивать не хочу.

– Дело-то, выходит, не самое простое, – покачала головой Коиси.

– У меня есть одна идея. Пусть ваш отец притворится, что собирает материалы для статьи. К нам часто приходят журналисты, и отец еще никому не отказал. Можно сказать, например, что он из «Деликатесов Сюндзю» – его только рады будут принять. Надо только с Дайдодзи договориться, – предложила Кана. На лице ее сияла широкая улыбка.

– Это вы, конечно, хорошо придумали. Но есть одна проблема – мой отец ненавидит ложь во всех ее проявлениях, поэтому, боюсь, ничего не получится. Впрочем, он как-нибудь выкрутится. Итак, как называется заведение? – Коиси приготовилась записывать.

– Ресторан «Такэда». Заведение старое – существует вот уже сто лет. – Кана достала из сумки фотографию и положила на журнальный столик.

– Как красиво! И столько снега! Это ведь давно было снято?

– Три года назад. Старина – единственное его достоинство. И именно это привлекает журналистов.

– Удивительно, что такое место сохранилось до наших дней. Я бы хотела там побывать. Нет, это же надо – сто лет! – Коиси, взяв снимок в руки, внимательно его рассматривала.

– На фотографии, конечно, выглядит неплохо. Да вот только, боюсь, если вы отправитесь туда и попробуете что-нибудь из местного меню – непременно разочаруетесь, – пожала плечами Кана.

– Раз так, то зачем вам тогда бифштекс из этого ресторана? – подражая тону гостьи, произнесла Коиси. Она протянула фотографию обратно Кане.

– Хочу сравнить мое любимое блюдо и то, что больше всего нравится Юскэ – тот самый бифштекс. – Засунув фотографию обратно в блокнот, Кана убрала его в сумку.

– И с чем же вы будете сравнивать?

– Недавно я писала статью об одном ресторанчике, который специализируется на мясных блюдах. «Стейк-хаус» в районе Сироканэ, в Токио. И там я попробовала турнедо Россини. Это говяжья вырезка, обжаренная с фуа-гра и трюфелем. Ничего вкуснее я в своей жизни не ела! Поверьте, я очень редко такое говорю – блюдо меня действительно впечатлило.

– Разве можно сравнивать стейк и бифштекс? Разница довольно существенная, – покачала головой Коиси.

– План у меня такой: сначала я дам Юскэ его любимый бифштекс, а потом отведу в «Стейк-хаус», где он сможет попробовать турнедо Россини. Тогда он наконец поймет, чем отличаются блюда высокой кухни!

– И для этого… – Коиси глубоко вздохнула.

– Я очень хочу воспитать Юскэ открытым ко всему окружающему, этаким гражданином мира. Хочу, чтобы никто не смел издеваться над ним только потому, что у него нет отца. Я хочу, чтобы у него было все самое лучшее. И я говорю не про материальные богатства, одной видимости благополучия недостаточно – гораздо важнее воспитать в нем правильный взгляд на вещи. Воспитать так, чтобы он не называл своим любимым блюдм бифштекс из провинциальной забегаловки.

Слушая Кану, Коиси вся раскраснелась и, прижимая руки к груди, едва сдерживалась, чтобы не обрушиться на нее с возражениями.

– Я вас поняла. Что ж, папа займется этим, – только и сказала она, захлопнув блокнот и с силой нажала на кнопку остановки записи.

– Благодарю! – Слегка склонив голову, Кана вскочила с места.

– Ну что, закончили? – завидев Кану и Коиси, Нагарэ отложил газету и повернулся к дочери.