Ты помнишь, да, Саш? – посмеивается папа. – В детстве Лина к тебе на колени забиралась и грозилась, что как повзрослеет, замуж за тебя выйдет.
Я торопливо тянусь за стаканом воды. Я домогалась этого мужчины, будучи ребенком? Господи, ну что за день?
– Помню, – откликается мужчина, занимая стул рядом со мной. – Лет двенадцать прошло с тех пор, наверное.
Я чувствую на себе его взгляд, но повернуться не в силах. Вот же дернул меня черт надеть это платье. Какое-то оно слишком… голое.
– Пятнадцать, Саш. Каролине две недели назад двадцать исполнилось.
– Отличный возраст, – сдержанно замечает Александр. – Марку через месяц будет девятнадцать.
Любопытство берет верх над смущением, и я все же заставляю себя повернуться лицом к собеседнику.
– А Марк это кто?
Сейчас без облака пара я имею возможность как следует его разглядеть. Темные глаза с редким миндалевидным разрезом, четкая линия бровей, выступающие скулы, волевая челюсть… Александра я совершенно не помню, но словам папы верю. Он напоминает киноактера, так что нет ничего удивительного в том, что в детстве мне хотелось за него замуж.
Взгляд мужчины задерживается на моей щеке – на той, где родинка, и возвращается к глазам.
– Марк – мой сын.
Содержит нецензурную лексику.
