Я закоренелый холостяк и бабник, она умница и скромница. И ещё дочь моего когда-то лучшего друга, которого я не видел почти двадцать лет. Друга, готового пристрелить любую особь мужского пола, взглянувшую на его дочь. Да я и не стремился вроде, пока однажды девчонка сама не пришла ко мне с необычным предложением.
Содержит нецензурную брань.
Меня, Антона Жукова, величайшего разгильдяя и бабника, ждёт суровое испытание. Дочь, о которой я знал лишь понаслышке, приезжает поступать в институт. И я поселил ее у себя… вместе с подругой. Уверен, эта Соня только прикидывается правильной девочкой, а на самом деле охотница за богатыми мужиками. Коим являюсь и я. Только пытаясь ее разоблачить, я сам не заметил, как оказался на крючке.
Занял место на парковке, нахамил и… поцеловал. Наглый, самовлюблённый бабник – вот он какой, Дмитрий Власов, лучший друг моего жениха. Только почему рядом с ним моё сердце стучит быстрее, а тело охватывает дрожь? И как так вышло, что когда мои мечты стали рушиться, именно он оказался рядом, чтобы помочь?
– Тоха, твою мать… Можешь спать с кем угодно. Но о девчонках Чарушиных забудь.
– Зачем ты мне это говоришь? – киплю на эмоциях. – Сам знаю.
– Чара нам как брат. Значит, и они почти сестры. Понимаешь? Маринка, мать твою, тоже!
– Знаю, – высекаю повторно. – Не собираюсь я ее трогать, ясно?
Безусловно, не собираюсь. Никогда не собирался. Но стоит только увидеть ее, все мое благоразумие летит к черту.
Особенно после того, как у нас с ней появляется секрет. Один нестирающийся из памяти секрет, который моими трудами намотает на себя еще тонну порока.
– Сыграем, Марин? – выдыхает Шатохин приглушенно.
Понимаю, что именно он воскрешает. И, ожидаемо, задыхаюсь от волнения.
– Мой список желаний закончен, – высекаю решительно. – Пусти!
– В этот раз список будет моим. Ты не можешь мне отказать.
– Нет? – нервно смеюсь. – Я, конечно, понимаю, что у тебя ни стыда, ни совести, Дань… Но чтобы настолько! Я через месяц замуж выхожу! Тебе это хоть о чем-нибудь говорит?
– Не выйдешь ты замуж, Марин.
– А вот и выйду!
– Не выйдешь, сказал.
_
Когда-то Даниил Шатохин считал меня своим запретом. Теперь он – запрет для меня. И сжигать эти запреты по его желанию я не намерена!
– Что ты здесь делаешь? – шелестит испуганно. – Ты нарушаешь договор!
– Ты нарушила его первой, – жестко отражаю это обвинение я.
– Да… Прости…
– Прости? – задыхаюсь от ярости. – Ты, мать твою, снова мир мой перевернула! И теперь… Хочу тебе кое-что напомнить.
– Не надо… Не надо, Саш… Просто уезжай, пожалуйста…
Только я уже хватаю ее за плечи. Заставляю смотреть в глаза.
– Ты – моя. Запомни это навсегда.
Тот, кто любил по-настоящему, понимает, что это чувство не имеет прошедшего времени. Другой вопрос, что одной любви, чтобы быть вместе, не всегда достаточно.
В нашем случае воссоединение невозможно.
Мы друг для друга – смерть.
И даже это неспособно держать нас на расстоянии вечно.
