Острый перец на твоих губах
Пролог
– Я не могу так! – злится Равиль. – Ты вся дрожишь. У меня ощущение, что я тебя сейчас изнасилую!
Он отходит. Становится холодно. По обнажённой коже бегут морозные мурашки. Обхватываю себя руками, чтобы прикрыть грудь, но тут же одёргиваю.
Непривычно короткие волосы щекочут лопатки. Живот болезненно сводит от страха. Кусаю губы, чтобы не всхлипывать и ругаю себя. Нельзя так с мужчиной. Он уйдёт сейчас и это станет концом для меня.
Смелея, подхожу к нему сама. Провожу ладонями по массивным плечам, смотрю ему в затылок. Хорошо, что он отвернулся. Мне так немного легче.
Ладони скользят по рукам. Его мышцы напряжены. Они, словно стальные канаты, перекатываются под кожей.
Закрываю глаза, выдыхаю, вспоминая, как устроено мужское тело и как прямо сейчас доставить ему удовольствие, сделать так, чтобы все случилось.
Мои ладони двигаются вдоль его позвоночника. Замирают в районе ремня.
Брюки… Черт, они сильно мешают! Сейчас запутаюсь в ширинке от волнения, и он уйдет… Вспыльчивый, горячий очень. А сейчас особенно, потому что хочет и не берет. Я сама должна. Покажу, что готова, заведу чуть сильнее и он уже не остановится. Нам обоим станет легче, когда все произойдет.
Я хочу именно с ним. Не уверена, что когда-то смогу подпустить к себе кого-либо ещё.
Пальчиками пробегают вдоль ремня. Завожу ладони вперед. Равиль часто дышит. Напряжения в небольшой комнатке становится все больше. Это ведь не так должно быть…
А как? Я не знаю…
Алихан брал меня как хотел, где хотел и когда хотел. Всегда грубо, жестко, заботясь только о собственном удовольствии. Мама учила, что мужчине надо подчиниться, он главный, он решает. Я не могу допустить, чтобы Равиль ушел. Он не должен решить так. Я буду виновата в том, что он больше не придёт. Не хочу… Хочу, чтобы случилось…, хочу перестать бояться…
Мои пальцы смелее расстегивают его ремень, и все же смущённо путаются в ширинке, потому что через натянутую ткань брюк отлично чувствуют сильное мужское желание.
– Лайла!
– Пожалуйста, не говори ничего… – умоляю.
Слушая его хриплое дыхание кое-как справляюсь с замком на штанах, приспускаю их, сразу забираюсь под нижнее белье, обхватываю ладонью его эрекцию. Выдыхает со свистом сквозь сжатые зубы.
Горячая, бархатистая плоть напрягается и пульсирует в моей ладони. Знакомлюсь с его членом прорисовывая ноготком выпуклые венки, скольжу ладошкой к напряжённым яичкам, ласкаю там, аккуратно перебирая чувствительный орган.
– Лайла… – Равиль снова хрипит мое имя. Уже не так раздражённо.
Меня все ещё потряхивает, но я продолжаю. Возвращаюсь к члену. Обхватываю его, плавно веду к основанию и обратно. Накрываю ладонью налившуюся головку, очень аккуратно размазываю капли смазки.
Целую его в спину, трусь об нее сосками. Ласкаю его член интенсивнее сжимая в руке. Крепкая мужская ладонь накрывает мою. Равиль помогает. Несколько движений мы делаем вместе. Это сводит низ моего живота уже не от страха, от желания…
– Иди сюда, – тянет за запястья, обводит и ставит перед собой.
Упирается пульсирующей, неудовлетворённой эрекцией мне в живот. Прикасается пальцами к моему лицу, сминает губы. Чувствую, как от него пахнет силой и желанием.
Поверх пальца к моим губам прикасаются его губы. Рука скользит на затылок, горячий язык вдавливается в рот. С непривычки на секунду сжимаю губы, вместе с ними плотнее сжимаются бедра. От собственного неожиданного стона впускаю настойчивый язык Равиля к себе в рот.
Второй рукой он рисует силуэт, проводя ладонью по моей раскаленной коже. Наши языки переплетаются, играют кончиками друг с другом.
Равиль разворачивает меня к себе спиной. Упираюсь ладонями в подоконник, откидываю назад голову…
– Что ты со мной делаешь, женщина… – хрипит он, проводя возбужденной головкой по моим набухшим нижним губкам. Чувствительно давит на вход.
Ну вот и все. Он теперь не сможет остановиться…
Глава 1
Лайла
За некоторое время до…
– Ччч, – глажу сына по спине. – Спи, пожалуйста. Спи, сынок.
Малыш капризничает. Он никак не может привыкнуть к новому месту. Вообще к нашей новой жизни. Он ее просто не знает. Да и я… Я тоже ничего не знаю о ней.
Год прошёл с тех пор, как Виктор Завьянов спас нас с Амином из плена, в котором и родился мой малыш. Аллах сделал мне подарок на день рождения. Он подарил мне сына, а потом и свободу.
Мы с Амином научились засыпать под гомон мужских голосов, под звуки выстрелов. Мы научились есть, пить, дышать и даже радоваться в заброшенной бетонной коробке, где нас вряд ли бы кто-то нашел, если бы не один упрямый, тогда еще майор, который подарил нам шанс на новую жизнь.
Сейчас в маленькой комнате общежития мой сын плачет, а я учу его спать в тишине.
В коридоре хлопает дверь.
– Бах, – распахивает глаза и сжимается Амин.
– Нет, – глажу его по волосикам. – Просто дверь. Давай поспим, – улыбаюсь.
Он берет в свою крохотную ручку мой указательный палец, шмыгает носиком и опять закрывает глазки. Пою ему колыбельную на родном языке. Мама не пела мне в детстве. Эту песню я слышала во сне, пока лежала в клинике без сознания. Мужской голос напевал мне ее, и я запомнила.
Амин, наконец, засыпает. Целую его в лобик, тихо встаю, подхожу к окну плотнее укутываясь в вязаную кофту. За окном весна, а мне все равно холодно. Это тоже перманентное состояние. Пока не получается от него избавиться.
Смотрю на свое отражение в оконном стекле.
– С днем рождения, Лайла, – смаргиваю с ресниц слезинку. – С днем рождения, Амин, – смотрю на своего сопящего малыша.
Мне восемнадцать сегодня. Возраст, когда девушка обретает женскую силу. В небольшом поселке, откуда я родом, для таких девушек устраивается большой праздник. На улице накрываются столы, из дома несут все, что есть, пекут пироги, заваривают ароматный чай и выносят из погребов лучшее вино. Помню, как мечтала, что однажды такой праздник будет и для меня, но в наш дом пришли двое: Алихан Гаджиев и его сын, Эльдар.
Меня продали замуж, увезли из родительского дома в мой личный ад, который гораздо страшнее стрельбы за окном. Младшая и любимая жена главаря террористической группировки – статус не самый безопасный. Мой муж был чудовищем, для которого человеческая жизнь не стоила ни цента, но его сын…
Снова перевожу взгляд на Амина. Никто никогда не должен узнать, что мой малыш не от Алихана…
Амин ворочается и кряхтит. Возвращаюсь в кровать, обнимаю его, целую в макушку и заставляю себя спать.
Есть такое слово: «надо». Надо спать, есть, двигаться, ходить, дышать, просто жить. Мне есть ради кого, и я даже улыбаюсь.
– У нас все будет хорошо… – шепчу сыну и снова напеваю колыбельную.
Утро привычно начинается с шума в коридоре. Люди просыпаются, занимают очередь в общий туалет, ванную, на кухню. Амин тоже открывает глазки.
– Доброе утро, – ерошу его темные волосики. – Устроим себе праздник сегодня?
Мое чудо в ответ забавно улыбается, тянется ко мне ручками. Обнимаемся и ждем, когда народ в коридоре разойдется, чтобы тоже умыться и позавтракать. От кризисного центра, где мы все еще числимся и занимаемся со специалистами, на мою карточку пришли деньги. Это в честь дня рождения дополнение к пособию на ребенка и жизнь. Вот их мы и прогуляем!
Из окошка светит яркое, теплое солнышко. Не будет сегодня плохого настроения!
Переодеваюсь в длинное домашнее платье, застилаю кровать, беру Амина за ручку, и мы топаем с ним умываться, потом берем из комнаты его любимую машинку и шагаем на кухню. Сажаю сына за стол, ставлю на плиту ковшик с молоком для каши. Амин возит игрушку по столешнице издавая характерное: «Врррум – вррум».
– Вот ты где, – в проходе появляется соседка. Очень тяжелая по характеру, грубая женщина. Нас никто не трогает здесь кроме Раи и ее часто меняющихся, не особенно трезвых мужчин.
– Здравствуйте, – киваю, продолжая следить за молоком.
– Ты своего сопляка когда угомонишь уже? Опять полночи спать не давал. И ноет, и ноет вечно.
– Это ребенок, – стараюсь говорить спокойно. – Дети плачут иногда.
– Да мне насрать, кто он! Притащилась сюда, нерусь, еще и выродка своего приволокла. Жили без тебя спокойно. Нет! Благодетели хреновы, всех подбирают, нормальным людям жизни потом нет! Я на тебя жалобу в центр напишу, поняла меня?! Пусть забирают. Это ж надо… И орет, и орет… Еще и в службу опеки напишу. Не умеешь обращаться с ребенком, пусть отберут и отдадут тем, кто умеет. Мы хоть спать здесь все спокойно будем.
– Знаете что?! – во мне поднимается волна гнева.
– Ну что? Что?! – полноватая хамка уперла руки в бока, выпятила вперед грудь без лифчика и двинулась на меня.
Внутри тут же все сжалось и рефлекс «Закрыть себя и ребенка от нападения» сработал быстрее, чем осознание, что именно этого от меня и ждали.
– То-то же! А то вякает она мне тут. Еще раз услышу, что он орет ночью, учти, напишу бумагу!
У меня молоко зашипело, вытекая на плиту из ковшика.
– И плиту помыть за собой не забудь. Ничего не умеешь, дикая. Даже пожрать приготовить.
Дикая…
Да, я дикая! Но я ведь не виновата…
Дрожа и всхлипывая, быстро снимаю ковш с остатками молока с плиты, отмываю ее и ставлю заново. Варю Амину кашу. Немного накладываю и себе.
– Привет, – на кухне появляется еще одна наша соседка, Александра. – Чего глаза на мокром месте? Опять Райка бузила? – киваю. – Не плач, девочка. Дура она просто. Аминчик, здравствуй, – улыбается сынишке. – Держи яблочко, – протягивает ему сочный желтый фрукт. Амин знает тетю Сашу и с удовольствием берет из ее рук вкусняшку. – У вас день варенья же сегодня?
– Да.
– Какие планы?
– Погулять хотим пойти. Деньги от центра пришли подарочные.
Саша только улыбается шире на мои слова.
– Вот и правильно. А вечером ко мне заходите, я торт куплю. Мы с тобой посидим, – подмигивает Александра. – Ну и Райку, если что, пошлем, – смеется соседка. – Так, все. Хорошо с вами, но я на работу. Держите хвост пистолетом. Пока, халёсий, – треплет Амина по волосикам. – жди от меня вечером тоже подарочек.
– Не нужно, – пытаюсь возразить.
– Ну вот еще! У дитя день рождения, а тетя Саша без подарка. Да карапуз? – сынок часто кивает ей в ответ. – Вот видишь. Маленький мужчина со мной согласен.
Глава 2
Лайла
Мой маленький мужчина, вцепившись в яблоко, решил не доедать кашу. Это не страшно, пусть кушает витамины. Пока он чавкает, быстро мою посуду. Возвращаемся с ним в комнату, переодеваемся и идем гулять.
Так тепло сегодня. Уже практически лето по ощущениям.
По плану у нас сначала парк, потом магазин игрушек, а там посмотрим. Еще бы на рынок заскочить, продукты заканчиваются.
В ближайшем парке у сына появились друзья. Детки его возраста и на годик постарше. В тени деревьев на детской площадке есть песочница, качели, горка и всякие лазилки для малышей. Амин с удовольствием забирается на горку и под стон пары мамочек самостоятельно скатывается вниз на мягкий настил. Заливается смехом, отряхивает штаны на попе и повторяет все по кругу.
– Ты совсем не боишься? – не выдержав, ко мне обращается одна из мамочек. – Он же может удариться.
– Поверьте, горка – это не самое страшное, что может случиться, – улыбаюсь женщине. – Я ведь слежу за ним, так что все хорошо.
Накатавшись на горке, Амин просит покачать его на качелях, а потом они с другими детками возят песок на большом самосвале с ярким кузовом и лепят куличи. Показывает мне, довольный такой. Сердце радуется, что у него теперь есть детство и шанс испытать все это.
Над головой в листве скачут и чирикают воробьи. Дует легкий теплый ветер. Рядом тихо разговаривают те самые мамочки, обсуждая распродажу в детском магазине, питание, мультфильмы, детский сад.
– Лайла, а вы в какой садик пойдете? В наш? – обращается ко мне одна из них.
Садик в этом районе один.
– Да. С сентября начнем привыкать, – киваю.
Нам через кризисный центр дали там место вне очереди.
– Ой, здорово. Значит мы с вами в одну группу попадаем. Это хорошо. Деткам будет легче привыкнуть.
– Согласна.
– Лайла, а мы вот папу вашего ни разу тут не видели. Он работает много, да? Мой вот целыми днями на работе, с сыном вечером часик поиграет и спать.
– Папу Амина убили год назад, – отвечаю с ледяным спокойствием. – Амин, – зову сына, – пойдем погуляем.
– Ужас какой. Извини, пожалуйста, – тут же реагирует женщина.
– Ничего, – машу рукой.
Помогаю сыну очистить одежду от песка, беру его за ручку, и мы потихоньку уходим по аллее в сторону магазинов. Общение с людьми – часть моей психотерапии. Я послушно выполняю это задание от психолога, иначе сидела бы на другой скамейке и не отвечала на совсем нетактичные вопросы. Они ведь гораздо старше меня, но по какой-то причине не знают, что есть вещи, куда просто нельзя лезть. Если бы я хотела рассказать о муже или чем-то еще личном, я бы рассказала сама. А спрашивать…
Ладно. Мы с ними просто разные. Не мне осуждать.
Покупаю Амину мороженое. Садимся с ним на скамейку под дерево пока он ест, иначе перемажется весь и мы больше никуда не попадем. С довольной моськой малыш облизывает свой ванильный шарик в вафельном стаканчике, я задумчиво смотрю на работающий фонтан. Он разбрызгивает прохладную воду по округе. На солнышке она превращается в летящую радугу.
– Смотри, Амин, – показываю сынишке. – Красиво. Хочешь потрогать радугу?
Получив утвердительный кивок, за ручку веду его ближе, но так, чтобы нас сильно не намочило. Амин сам тянет ладошку к брызгам. Они щекочут нежную детскую кожу. Сынок так счастливо улыбается, что я не могу сдержать слез. Щемящее чувство в середине груди не дает полноценно вздохнуть. Это настолько здорово, что эмоции просто вытекают наружу солеными каплями.
– Люблю тебя, – шепчу ему, целуя в щечку.
Амин обнимает меня за шею, поднимаю его на руки. Так и идем в сторону магазина игрушек за подарком. Он выбирает яркий конструктор. Дорогой для нас. Все равно не могу отказать ему сегодня. В конце концов деньги от центра пришли именно на день рождения. Да и пособие у нас повышенное, так что грех жаловаться.
На обратном пути заглядываем на рынок. Амин обнимается со своим подарком, а я несу пакет с продуктами в общежитие. Раскладываю все в маленьком холодильнике в комнате, ополаскиваю сынишку под душем, кормлю остатками вчерашнего куриного супа и укладываю на дневной сон. А сама на кухню. Надо приготовить ужин. Тем более Саша в гости звала. С пустыми руками нельзя и я ставлю в духовку простой пирог с картофелем и луком.
– Тук-тук, – вечером в дверях появляется голова Александры. – Можно?
– Конечно, – улыбаюсь женщине.
– Ух ты какой у тебя конструктор, – присаживается она перед Амином. – Красота. А я тебе вот что купила, – протягивает ему самосвал, похожий на тот, что дети катали в песочнице, только немного меньше.
В глазах Амина снова светится радость.
– Сынок, тете Саше надо сказать «спасибо», – тоже сажусь на пол рядом с ними.
– Не мучай ребенка, – одёргивает меня Саша. – Я без его «спасибо» точно проживу. Он всему научится, тем более у вас садик впереди. А чем у нас так вкусно пахнет на весь этаж? – переводит она тему.
– Я пирог испекла, – улыбаюсь соседке.
– Тогда пойдем скорее чай пить.
Оставляем игрушки на полу и идем в соседнюю, точно такую же, как у нас, комнатку. Быстро накрываем с Сашей раскладной столик. Амин садится смотреть мультики по телевизору.
– За твой первый год на свободе, – улыбается Саша, поднимая бокал с красным вином. Чайник так и стоит нетронутым на кухне.
– Спасибо, – делаю пару маленьких глоточков из своего бокала.
– Ты не хандри, девочка, – она с нежностью смотрит на моего Амина. – У тебя есть самое ценное. Твой ребенок и твоя жизнь. Остальное… Пройдет, остальное, Лайла. И замуж еще выйдешь, – подмигивает мне. – Время лечит. Это я очень хорошо знаю.
Чистая правда. У Саши муж военный. Был… Они жили в военном городке. Несколько лет назад выехали в соседний город по поручению. Дочка с родителями напросилась. Мать выскочила воды купить. Машина взорвалась прямо у нее на глазах. Сашиного мужа и дочку не спасли, а ее направили в кризисный центр. Потом тоже дали комнату в этом общежитии. Возвращаться после трагедии ей оказалось некуда.
Я стараюсь брать с нее пример. Александра – невероятно сильная. У меня пока так не получается.
Амин засыпает у нее на диване. Мы не замечаем, как выпиваем еще по паре бокалов вина под мой пирог и простые закуски. Голова кружится от алкоголя. Я не пью, вообще-то. Алихан иногда протягивал за ужином бокал вина, но даже его я не допивала. Сегодня просто день такой… Сложный и радостный одновременно.
Саша помогает мне унести сынишку в кроватку.
– Пойдем воздухом подышим, – предлагает она.
Запираю дверь. В соседней комнате опять гуляют. И это Рая на меня орет, что сын ей спать мешает, но Амин не проснется. Такие звуки ему не мешают.
Выходим на улицу. Садимся на скамейку возле подъезда. Саша чиркает зажигалкой, прикуривая. Дымит в сторону от меня.
Сладковатый весенний воздух тоже пьянит. Голову никак не отпускает.
– Ты совсем не умеешь пить, – смеется Александра. – Такая смешная сейчас. А глазки горят, мне нравится. Это правильно, – гладит меня по волосам, как ребенка.
– Спасибо тебе за праздник.
– Ну вот опять ты со своим «спасибо». Перестань уже. Мне приятно, что могу помочь. Ох, это кого принесло? – смотрит на паркующийся недалеко от нас автомобиль.
– Не знаю, – тоже не без удивления рассматриваю иномарку первые пять секунд, пока не открылась дверь. – Равиль? – поднимаюсь со скамейки.
– Оу… – выдыхает Александра.
Выкидывает окурок, шепчет мне на ушко:
– Я ушла спать. К Амину загляну.
У нее есть запасной ключ от нашей комнаты.
Равиль уверенным шагом подходит ко мне, будто и не исчезал из моей жизни на весь прошедший год.
– С днем рождения, – в руки ложится огромный букет кроваво-красных роз.
Глава 3
Равиль
Вспоминаю, как шутил зять про мою сестренку. Эля его приворожила. Так вот в магию я не верю, в суеверия и прочую чушь тем более, но Лайла прочно засела в моей голове и вытравить ее оттуда не получилось. Стою сейчас, как дурак, смотрю в ее большие карие глаза и не знаю, что еще говорить.
Маленький, хрупкий олененок, пошатываясь, удивленно смотрит на меня.
– Ты меня помнишь?
Гений просто! Это вот тот самый вопрос, который надо задать девушке в данный момент.
– Да, – кивает и ее сильно уводит в сторону. Ловлю, машинально прижимая к себе. Олененок тут же превращается в один сплошной напряженный ком.
– Извини, – отпускаю, делаю шаг назад.
– Ничего, – не смотрит на меня больше. – это просто вино. Не надо было пить.
Уперлась своими красивыми глазками в цветы. Они дрожат в ее руках, а я напоминаю себе, почему не приезжал весь прошедший год.
После того, через что прошла эта девочка, как мужчина, я рядом был ей не нужен. Это скорее триггер для Лайлы, вгоняющий ее в панику, нежели опора и чувство стабильности, которые хотелось ей дать.
Ни о каких отношениях и речи идти не могло, а я… точно оказался не готов быть просто другом.
Это была сделка с совестью. Сам себя убедил в том, что все делаю правильно, ее психолог ведь подтвердил. Ну и разница в возрасте. Ей восемнадцать только сегодня исполнилось. Я не Алихан… не посмел бы прикоснуться раньше. И нас обоих ломало бы в таких отношениях. Я не хотел, чтобы ей стало хуже. Однажды, на пике отчаяния эта девочка уже всадила себе в грудь нож, еле вытащили с того света. Кто знает, куда бы все это завело в следующий раз. Если бы она вдруг сорвалась. И я исчез.
По договоренности с руководством кризисного центра помогал им с сыном деньгами под видом «повышенных пособий» или подарков на праздники.
А сегодня вот притащился сам…
– Ты права, пить тебе совсем не стоит. Как Амин?
– Все хорошо. Подрос. Сейчас учится говорить, – ее губ касается теплая улыбка при разговоре о сыне. – Равиль, я могу угостить вас пирогом. Он совсем простой, там жареный лук и картошка, но все равно вкусный. Хотите?
Знаю, что это банальная вежливость. Я ведь пришел в гости и отпустить меня голодным она не может.
– Хочу, – пользуюсь моментом.
Проходим с ней в общежитие. Я в таких не был ни разу. Это жесть. Как здесь вообще можно жить? Про то, чтобы жить с маленьким ребенком, я вообще молчу.
Путаясь в длинной юбке, Лайла сажает меня на общей кухне, ставит чайник, греет тот самый пирог. Пахнет очень вкусно, а мне нравится смотреть на нее.
Благодарно кивнув, ем угощение, запиваю дешевым черным чаем, и теряюсь. У меня давно не было отношений с женщинами. Случайные связи для снятия напряжения были, а вот с отношениями не сложилось. Все мое время занимали проблемы со здоровьем младшей сестры. Тогда я мог думать только о том, чтобы Элина жила как можно дольше и была счастлива. Сестренка уже год замужем, а я остался один и с головой окунулся в бизнес отца. Да и все мои мысли прошедший год занимала вот эта самая девочка, которая только-только превращается в молодую женщину.
И себе можно не лгать. Я сюда сегодня явился с конкретной целью. Попробовать шагнуть в эти отношения, но как это сделать, чтобы не напугать и не доломать Лайлу, пока не придумал.
Плана вообще не было. Я купил цветы, которые у меня больше всего ассоциируются с этой девочкой и вот, ем пирог на кухне общежития. А вчера мы пили у Завьянова и он вынес мне весь мозг, что я должен сделать этот шаг, иначе так и буду жрать себя изнутри сомнениями. Себя в пример приводил. Правильный пример. Я под хороший коньяк ему и Эльке пообещал, что перестану прятаться от отношений и съезжу к Лайле.
Вот и еще одну причину раскопал, почему я здесь…
После молчаливого позднего ужина, Лайла быстро убирает со стола.
– Я хочу пригласить тебя куда-нибудь. В ресторан или кино. Пойдешь? – ловлю ее взгляд, но она, как и положено, быстро отводит свой.
Бесит!
Сам топил за традиции, которые сейчас начинают раздражать. И есть мне было бы гораздо приятнее, сядь она со мной за этим старым пошарпанным столом.
– Одна? – Лайла все же поднимает на меня взгляд. Глаза черные почти от увеличившегося в размере зрачка.
Поднимаюсь с табуретки. Медленно подхожу к ней и замираю в половине шага от прикосновения. Сердце тут же заводится и начинает лупить в грудную клетку.
– Ты боишься меня? – голос предательски просаживается. Не прикасаясь к ее лицу, убираю в сторону темные пряди волос. Они были сильно длиннее…
– Нет, – врет. Я прекрасно вижу, как нервно колотится пульс на ее шее.
– Тогда я заеду завтра в пять, – ставлю ее перед фактом, – и ты мне расскажешь, куда хочешь сходить.
Глава 4
Равиль
Между нами неловкая пауза. Сейчас как раз тот момент, когда мне надо просто взять и уйти, чтобы не вгонять девочку в еще больший ступор. А я не могу! Ноги вросли в пол на убогой кухне, а взгляд так и блуждает по красивому лицу Лайлы.
Может просто забрать?
Где я и где свидания? От меня так будет больше пользы рядом. Последний год и отсутствие колоссальных расходов на лечение сестры помогли прочнее встать на ноги. Я могу дать олененку и ее сыну стабильность, комфортные условия для жизни, ну и себя сомнительным бонусом.
Так будет проще мне, а вот ей нужно совсем иное. Чтобы завоевать эту девочку, придется ломать себя, но я не хочу, чтобы ее колотило от страха рядом со мной. Ей надо как-то показать, что я не такой, как ее бывший муж. Мужчины разные бывают. Одни пытаются уничтожить, прогнуть под себя женщину, другие оберегают ее, как нечто очень хрупкое. Лайла хрупкая и мне самому страшно, что я не смогу нащупать грань и доломаю ее.
– Пока, – делаю еще шаг в сторону выхода.
– До свидания, Равиль.
«Ну!» – даю себе мысленный пинок. – «Вали уже. Пора. Хватит пялиться на нее. Пугаешь ведь!»
Ухожу. Чувствую себя странно, будто экзамен сдавал и провалил его. Надо бы как-то помягче. Больше спрашивать, меньше требовать, может что и получится.
Ну как дурак, честное слово! Я даже в подростковом возрасте к девчонкам проще подкатывал. Может в этом дело? Мне тридцать три, а Лайле всего восемнадцать. Куда я замахнулся?
Сажусь в машину. Не спешу включать свет. Рефлексирую и много курю, потому что природа требует вернуться и все же забрать. Между нами год. Вот тогда ее надо было забирать. Прямо из больницы! Я сам отпустил, сам ушел. И ей пошло это на пользу. Так может и не надо тогда лезть? Ей без меня лучше?
Все! Стоп! Это я вчера бухой у Виктора спрашивал, а сегодня уже нет обратной дороги. Завтра мы увидимся с ней снова.
Завожу машину и еду домой. Ловлю свой взгляд в зеркале. Немного шальной и растерянный. Вот сестренка бы сейчас вдоволь надо мной посмеялась.
Дома еще долго сижу на подоконнике, глядя на ночной город.
«Забери» – подсказывает внутренний голос.
Заберу… Вот завтра сходим на свидание и заберу ее к чертям из этой общаги. Я буду собой, а Лайле с малышом у меня точно будет лучше, чем в том рассаднике тараканов.
Решительным шагом иду в душ, после падаю спать.
На завтрак крепкий кофе на работе.
Смотрю на часы и решаюсь кое-что сделать.
Звоню в ресторан, заказываю полноценный завтрак для Лайлы и Амина. С детским меню вышла сложность, но общими усилиями с администратором мы собрали неплохой сет. К нему заказываю еще один букет цветов, в этот раз из вереска, лаванды и незабудок. Мне показалось, к завтраку он подойдет лучше, чем классические розы. Хочу, чтобы Лайла улыбалась, ей очень идет. Улыбка делают эту девочку еще нежнее, чище, светлее, хотя она сама этого еще не понимает. Этому тоже придется учить… улыбаться.
Вечером долго выбираю, что надеть. Черная рубашка – мрачно, белая – слишком официально. Есть еще темно-синяя, бордовая, серая… Все не то. Мне ведь нужно, чтобы она расслабилась. Нахрен тогда вообще рубашка?
Простые черные джинсы и нейтральная футболка цвета мокрого асфальта сели отлично. К образу добавляю черные туфли, часы и любимый одеколон.
По дороге к общежитию ничего не покупаю. Цветы уже были дважды, хватит повторяться. Мы лучше вместе придумаем, что я ей куплю. Пусть попросит.
Захожу в общежитие. В коридоре стоит отчетливый запах дешевых сигарет. Видно, что курят на кухне.
Точно заберу! Как ребенку вот этим дышать? Здесь даже меня тошнить начинает, хотя я сам курю не первый год.
Стучу в дверь, но открывается другая.
– Равиль? – интересуется красивая, взрослая, в сравнении с олененком, женщина. С ней моя Лайла вчера отмечала свой праздник.
– Да. А где…? – киваю на запертую дверь комнаты.
– У меня. Куришь? – снова киваю. – Пойдем, поговорим сначала, а потом я подумаю, отдавать тебе девочку или нет.
– Даже так? – усмехаюсь.
– А ты думал, все будет просто? Пришел, увидел, победил? Идем, – ведет меня за собой.
Выходим на улицу, устраиваемся на скамейке.
– Александра, – представляется женщина. – Цветы были красивые утром. Молодец. Ты понимаешь, во что влезаешь?
– Смотря, о чем вы сейчас.
– На «ты» было бы удобнее, – улыбается она. – Лайла коротенько рассказала вашу историю. Ты же понимаешь, что она еще девчонка совсем? К тому же поломанная. Жизни не знает, сопротивляться не умеет. Год самостоятельной жизни стал для нее неплохим уроком, плюс работа с психологом, но этого мало. Она все еще слепой котенок, едва открывший задернутые пленкой глазки. Тыкается везде, спотыкается и боится. А ты, – хмыкает, закуривая, – красивый, взрослый мужик с горячей кровью и явно непростым характером. Справишься ли? Лайле нужна опора, ей одной трудно, тем более с ребенком, но она не готова к тем отношениям, к которым ты привык. Она, конечно, даст тебе то, что нужно, но…
– Я понимаю, – перебиваю ее.
– Уверен? – подозрительно щурит глаза Александра.
– Да. Иначе не приехал бы. Я хочу забрать ее отсюда.
– Ну вот, а говоришь, что понимаешь. Здесь сейчас для нее дом. Ее дом, – подчеркивает, – это важно! Маленький островок уверенности. Да, соседи поганые, условия еще хуже, но это ее стабильность. Куда ты ее заберешь? А если не выйдет у вас ничего? Если ты хочешь, чтобы вышло, надо двигаться медленными шагами, а не сразу с места в карьер.
– Ты ее опекаешь? – рассматриваю внимательнее мудрую Сашу.
– Как могу, – она затягивается в последний раз, тушит окурок об урну, бросает его в ржавый бак. – Мы здесь все раненые. Даже пришибленная, хамоватая Райка стала такой не от хорошей жизни. Так что да, девочку я тебе обижать не дам. Считай, что я ее старшая сестра. У вас ведь принято согласовывать свидания со старшими?
– Да.
– Ну вот и согласовывай, – смеется Александра. – Только еще раз хорошо подумай, справишься ли ты с проблемной девочкой, которая ничего не может тебе возразить.
– Она не хочет идти со мной сегодня?
– Я этого не говорила, – загадочно отвечает Саша.
– Женщины… – раздраженно вздыхаю. – Вот и как вас понять?
– Раскрывать, как первый весенний бутон.
Меня ломает спрашивать у кого-то разрешение, когда можно просто взять и сделать, но ведь Александра права, я мыслю в корне неверно.
Пересиливая себя, обращаюсь к соседке олененка.
– Я могу немного погулять с Лайлой? Обещаю вести себя максимально пристойно.
– Вдвоем я вас никуда не отпущу. Погулять с Лайлой можно, если с вами будет Амин. Мальчишку можно посадить в коляску. И, – она заглядывает в мобильный. – К девяти они должны быть дома.
– Ты серьезно? – сжимаю в кармане штанов зажигалку.
– Серьезнее некуда. У ребенка режим, да и Лайле будет комфортнее, если будет задана конечная точка непривычного для нее мероприятия.
– Ладно, – сдаюсь.
– Ну тогда жди здесь. Они скоро выйдут.
Глава 5
Лайла
У меня есть совсем простое, но красивое платье. С волнением в сердце, отглаживаю длинную чёрную юбку с красными розами, так похожими на те, что подарил мне Равиль. Они рассыпаны по всему платью, только тканевый пояс полностью черный.
Платье идеально ложится по фигуре. Длинные рукава прячут руки, обычный круглый вырез едва открывает ключицы, свободная юбка стекает вниз к полу. На ногах удобные, мягкие туфли почти на танкетке. Из украшений только сережки.
Саша не велела мне выходить, пока не вернется. Собираю сына на прогулку, готовлю для него коляску.
– Нарядилась, – заглядывает соседка.
– Не надо было? Очень вызывающе? – волнуюсь еще сильнее, разглаживаю юбку платья ладошками.
– Почему не надо? Очень даже надо. Для себя! Тебе нравится, как ты выглядишь?
– Да, – откидываю косу за спину.
– Это самое важное, – подмигивает Александра. – А теперь слушай меня внимательно, девочка. Он вас домой должен вернуть к девяти вечера. Следи за временем и требуй, чтобы соблюдал. Пусть покажет, что уважает твои личные границы. Делай и позволяй ровно то, что ты готова позволить. Прислушивайся к себе и не бойся сказать нет. Мужчине можно и нужно возражать, если тебе что-то неприятно. Умный мужчина поймет и примет, а другой тебе не нужен. Другое ты уже проходила.
– Спасибо, – обнимаю соседку. – Я постараюсь.
– Постарайся, – улыбается Саша. – Только ты сама знаешь, как тебе лучше. Забудь про все правила, традиции ваши. Ты уже не там, ты в другом мире. Здесь другие правила. А еще у тебя сын и ему расти в вашей новой реальности. Когда не можешь думать о себе, думай о нем. Все, пойдем, помогу тебе с коляской.
Саша выводит нас с Амином на улицу и тактично оставляет наедине с Равилем.
– Привет, – Равиль подходит ближе, внутри меня все начинает пульсировать от волнения.
Дышу глубже. Мы всего лишь погуляем. Нельзя всю жизнь прятаться.
– Добрый вечер, – слегка киваю головой.
– Придумала, куда хочешь пойти?
– Можно в парк. Там красиво и есть детская площадка, – предлагаю единственное, что приходит в голову.
В кинотеатре я никогда не была, да и в кафе тоже. Как там себя вести, чтобы не опозорить себя и мужчину, я не знаю, а парк вызывает ощущение безопасности. Там люди и знакомое все.
– Парк, – задумчиво произносит Равиль. – Ну хорошо, давай начнем с парка.
Идем некоторое время молча. На нас удивленно оглядываются те самые мамочки с площадки, с которыми я еще недавно общалась. Щеки тут же начинают гореть. Я ведь говорила им, что мужа нет, а сейчас иду на виду у всех рядом с мужчиной. Что они обо мне подумают? Что я лгунья? Или еще хуже, доступная…
– Лайла, что случилось? – мое смущение замечает Равиль.
– Кажется, парк оказался не самой лучшей идеей, – опускаю голову еще ниже.
– Эти женщины обижали тебя? – неправильно понимает он.
– Нет-нет, – быстро кручу головой. – Я раньше на людях только с мужем появлялась, с чужими мужчинами никогда.
– Черт… не подумал. Но здесь всем плевать на эти правила. Большинство их даже не знает. Да и пережитки это все. Большой город диктует свои законы. Слышала бы меня сейчас сестра, – смеется он.
– У вас есть сестра?
– Да, младшая. Она замужем за майором Завьяновым, который тебя спас. И давай все же на «ты» – просит он.
– Нет, – пробую на вкус это слово по отношению к мужчине, – я пока не готова. Мне удобнее говорить «Вы».
И так шумно выдыхаю от волнения, что Равиль снова улыбается.
– Хорошо. Пойдем в кино, раз тебе здесь некомфортно? В зале темно и все смотрят только на экран.
– Ой, – представила себя с ним в темном замкнутом помещении, пусть даже с сыном. – Лучше кафе, – можно ведь просто попить чай. Уж с ним то я точно не опозорюсь.
– Тогда предлагаю вернуться к машине и доехать до одного очень уютного местечка.
– А можно вон туда? – смелея, показываю рукой через дорогу на кофейню с открытой террасой. – И ехать никуда не нужно.
– Можно. Разрешишь? – кладет руку на ручку коляски. – Я только сестру раньше катал, интересно вспомнить.
– Да, пожалуйста, – позволяю Равилю взять управление коляской в свои руки. Сама внимательно слежу, чтобы все было хорошо.
В кофейне выбираю столик на улице. Амина пересаживаю на скамейку рядом с собой. Он тянется ручкой к солонке с яркой красной крышечкой, крутит ее в руке и немного рассыпает на стол.
– Амин, нельзя так, – тихонечко ругаю сына, забирая у него посуду. Малыш начинает кукситься. Достаю из коляски его игрушку, но она ему сейчас не интересна.
– Черный кофе, зеленый чай с жасмином для девушки, фирменные пирожные. Для ребенка теплое молоко, печенье и пустую солонку.
– Пустую солонку? – взлетают брови официантки.
– Это проблема? Давайте я просто куплю ее у вас.
– Не надо. Сейчас принесу, – девушка убегает и через минуту приносит Амину пустую солонку с такой же красной крышечкой.
Равиль только не понял, что пустая малышу неинтересна. В той же пересыпается туда-сюда соль. Ее можно насыпать на стол и повозить руками. Я не виню. Откуда ему знать, если у него нет своих детей?
А с чего я вообще взяла, что у него нет детей? Может и жена есть? Я ведь ничего о нем не знаю. И потащилась на свидание!
«Глупая Лайла!» – ругаю себя. – «Ты была уже второй женой. Ничего хорошего в этом нет! Первая жена ревновала, унижала и могла ударить по лицу, потому что муж больше любил тебя» – напоминаю сама себе.
Я, правда, не понимала, как она могла любить это чудовище. У меня не получилось заставить себя испытывать к нему теплые чувства. Боялась, подчинялась, но никогда не любила.
К Равилю я испытываю симпатию. Он мне кажется не таким, как Алихан или его сын, Эльдар. Но кто знает, где правда? Вдруг я ошибаюсь? В моем мире не выходили замуж по любви. Даже моя мама когда-то была продана в жены моему отцу. Со мной поступили так же, но в еще более раннем возрасте. Так сложно разобраться, как правильно жить, что можно, что нельзя.
Сынишка теперь играет с двумя солонками. Равиль пристально наблюдает за мной. Его взгляд горячий и открытый. Я все время отвожу свой, чтобы случайно не обжечься.
– Лайла, – зовет Рав, – посмотри мне в глаза, – просит он.
Несмело поднимаю взгляд и стараюсь больше не отводить. В животе все сводит до боли.
– Не бойся меня, я не обижу. Я не переставал думать о тебе весь этот год, – очень откровенно признается он. – Купил квартиру, в которой хватит места и для вас с Амином. Много работал, чтобы у меня была возможность обеспечить вас всем необходимым. Я чертов прагматик. Как вписать это в наши с тобой встречи, понятия не имею. Если ты будешь говорить со мной, мне будет легче. Ты можешь просить, если чего-то хочешь, что-то нужно, можешь выбирать место, куда мы пойдем. Я сделаю. А еще у меня к тебе предложение. Ты можешь посоветоваться с Александрой, если хочешь.
– Какое предложение?
– Я бы хотел поближе познакомить тебя со своей сестрой. Эля многому сможет тебя научить. И если ты думаешь, – очень открыто и от того завораживающе, по-мужски красиво, улыбается он, – что Элина будет топить за меня, то очень ошибаешься. Элька, как никто другой, знает, каким я бываю тяжелым. Не удивлюсь, если даже отговаривать начнет. Но я уверен, что после общения с ней, тебе станет еще немного легче. Как ты на это смотришь?
– Я была бы очень рада познакомиться с женой Виктора Завьянова, – в ответ тоже улыбаюсь. Впервые за этот вечер.
– Я бы очень хотел научиться делать так, чтобы ты чаще улыбалась. Но без тебя я не справлюсь.
– Я постараюсь говорить, – смущенно отвожу взгляд и закусываю губу.
– Спасибо, что даешь нам шанс, – Равиль тянется через стол и прикасается кончиками пальцев к моим, заставляя замереть на вдохе на долгих несколько секунд.
Глава 6
Равиль
Мне пора отвезти их домой. Обещал. Что я буду за мужчина, если не сдержу данное женщине слово?
Расплачиваюсь за наш скромный ужин. Толком и не поговорили с ней. Лайла все время закрывается. Она вроде раскрывает губки, чтобы задать вопрос, но тут же смыкает их и отводит взгляд. Это ранит что-то живое во мне.
Боится маленькая, а я ведь не враг. Я защищать буду, оберегать. Хрупкая она, знаю…
От соприкосновения с ее тонкими пальчиками мне кайфово больше, чем от секса. Это тоже странно, новые ощущения вызывают новые эмоции. Будто стальной стержень, который я таскал в себе много лет, стал размягчаться и гнуться под одним только взглядом этих карих глаз.
– Тебе что-то нужно из продуктов? – спрашиваю, вновь отобрав у нее коляску.
Набравшийся впечатлений, Амин сидит тихо и сонно моргает. Лайла тормошит его, чтобы не уснул прямо в коляске. Говорит, сначала надо искупать.
– Ничего не нужно, спасибо вам.
Меня раздражает ее это «Вам». Почему нельзя на «ты»? Это ведь не сложно и ни к чему не обязывает. Она держит этим «Вы» дистанцию от меня, поэтому злюсь. Хочется ближе. Мне мало того, что эта девочка просто идет рядом. И куда идет? В грязную общагу, где ей совсем не место!
Успокаиваю себя словами Александры. Раз Лайле важно иметь свой угол, пусть будет, я должен быть терпеливым.
– Давай я хотя бы Амину что-нибудь возьму? Что ему можно? Фрукты, соки, творог? Крупы какие-то? Молоко нормальное? – перечисляю ей.
– Фрукты можно, – соглашается, – остальное у нас правда есть. Мы не голодаем.
– Да я не… Ладно, – машу рукой и веду их в ближайший супермаркет.
Амин сам выбирает себе вкусняшки под смущенную улыбку его мамы. Очень трогательную и нежную улыбку. Я таких никогда не видел. Это не отпускает. Хочется напитываться ее теплыми эмоциями. Их слишком мало, словно мне в пустыне досталась последняя капля воды. Я смакую ее, сколько могу. Стараюсь удержать на кончике языка.
В нашей корзине появляются разноцветные яблоки. Как я понял, их Амин любит больше всего. Пластиковый лоток винограда без косточек и немного бананов. Упрямо веду их дальше. Нахожу стеллажи с детским питанием. Там соки, пюрешки всякие. Ни черта в них не разбираюсь.
– Выбери сама, я не знаю, что подойдет, – признаюсь.
Лайле неудобно еще раз мне отказать. Она выбирает интересный пакетик с фруктовым пюре и маленький сок. Скептически приподнимаю бровь. Реагируя на мой взгляд, в корзинку ложится еще что-то овощное сомнительного зеленого цвета. Олененку виднее, это же ребенок, я бы не стал такое жрать только из-за одного внешнего вида, а Амину нравится, наверное, раз она для него выбрала эту невнятную субстанцию.
– Нам правда хватит, Равиль. Амин еще ест супчики, кашу. У нас это все есть, я немного умею готовить, – снова смущенно улыбается.
– Совсем немного? – цепляюсь за ее слова, чтобы еще немного разговорить.
Ну, пожалуйста, девочка, говори со мной. Я год бредил тобой, а ты прячешься и молчишь.
– Так вышло, – отвечает и опять затухает, будто свечку задули.
Да что ж такое!
Расплачиваюсь на кассе. Вешаю пакет с покупками на руку и снова сам качу коляску, перетаскивая ее через бордюры.
Ладно, я для первого дня и так слишком много от нее получил. Могло бы и этого не быть, зная историю моего олененка. Надо просто почаще напоминать себе о том, через что она прошла.
Есть одно «но». Как только я вспоминаю это, мне еще больше хочется забрать Лайлу себе и защищать от всего. И бороться с этим оказывается довольно сложно.
На скамейке у общежития сидит Александра в ожидании нас. Женщина демонстративно смотрит на часы. А вот не надо так смотреть! Мы успели вовремя, как я и обещал.
– Как погуляли? – интересуется у Лайлы.
– Хорошо, – тихо отвечает олененок.
– Давай я помогу занести коляску, – предлагаю помощь.
– Не надо, – за нее отвечает Саша, – мы сами справимся.
– Понял, – решаю не спорить. – Лайла, – зову олененка, – завтра еще погуляем? – в этот раз без ультиматумов и давления.
Александра не вмешивается, дает моему наваждению принять самостоятельное решение.
– Я завтра не могу, – Лайла делает шаг ко мне, чтобы не повышать голос для любопытных свидетелей, торчащих на балконах. – Послезавтра.
– А завтра у тебя что?
– Психолог вечером. После встречи с ним, я совсем без сил. Извините.
– Тебе за это не нужно извиняться. Ты ни в чем передо мной не виновата. Если хочешь, могу отвезти тебя в центр, а потом забрать, чтобы не шастала одна по темноте. Не навязываю, – уточняю сразу, – просто предлагаю помощь.
– От помощи плохо отказываться…
– Лайла, – сам сокращаю между нами расстояние до неприличного в ее понимании минимума. Приподнимаю пальцами личико за подбородок.
– Руки! – ругает Саша.
Послушно убираю.
– Лайла, – начинаю заново выстраивать свою мысль, – мы с тобой сегодня уже говорили об этом. Я понятливый. Просто «нет» и я не давлю, не настаиваю и не навязываюсь. И нет, это меня не обидит и не оскорбит.
– Тогда нет. Мне лучше завтра побыть одной.
– Хорошо, – подтверждаю, что услышал. – Значит послезавтра мы с тобой еще немного погуляем. Я постараюсь приехать так же, часов в пять. Заодно скажу, когда познакомлю тебя с сестрой. Договорились?
– Конечно, – она дарит мне еще одну улыбку.
Счастливый от этого, провожаю их взглядом в подъезд общежития. И даже показанный мне Александрой кулак не портит настроение. Сонный Амин спотыкается, смешно кряхтит, стараясь помочь маме донести пакет со своими вкусняшками.
Уходить не хочется. Чувствую, что оставляю здесь что-то очень важное для себя.
Курю на скамейке пару сигарет и только после уезжаю.
Глава 7
Лайла
Психолог – это всегда тяжело. Он копается в моих самых глубоких и болезненных ранах, вытаскивает все оттуда наружу и учит, как с этим жить. Сначала больно, но потом, когда буря успокаивается, становится легче.
Самыми сложными были первые полгода, а сейчас я немножечко горжусь собой: Равиля близко подпускаю, с Сашей могу говорить почти обо всем, даже Рае могу ответить! не всегда, правда, но я очень стараюсь. Мой сын должен видеть сильную маму, он должен чувствовать себя в безопасности.
Сегодняшняя встреча вернула меня в ту ночь, когда был зачат Амин. Мужа не было дома. Они с группой уехали по делам. Первая жена Алихана спала в своей комнате, а в мою вломился без спроса сын моего мужа, Эльдар. Я и раньше его побаивалась. Он имел наглость делать мне пошлые намеки, прикасаться, пока не видит его отец. А в ту ночь словно с цепи сорвался. Он сделал это со мной прямо на нашей с мужем кровати. Я даже кричать не могла, так было больно и страшно.
Попыталась.
Он ударил меня по лицу так сильно, что в глазах на несколько мгновений потемнело. Пьяный, наглый, грубый. И никакой защиты. Мне казалось, ему было принципиально оставить во мне свое семя. Эльдар будто что-то доказывал себе или отцу, я не знаю.
Я не понимала тогда, это пришло позже, уже в разговорах с психологом центра.
Тогда, три года назад, меня переполняли лишь страх и отчаяние. До той ночи я думала, что мой муж груб со мной. Эльдар переплюнул своего отца.
Алихан вернулся через три дня после изнасилования…
Сейчас я знаю, как это правильно называется!
Муж, конечно, пришел в нашу постель в ту же ночь, но он был такой уставший, что все прошло невнятно. Алихан даже не заметил следов от чужих пальцев на моей коже и слез в моих глазах, пока кряхтел надо мной.
Через два месяца я узнала о беременности. Первая жена Алихана заметила изменения и к нам в дом пригласили женского врача. Посчитать точную дату зачатия оказалось несложно. Врач дал разброс как раз в два-три дня. Мужа устроило, он был счастлив, что у его любимой жены родится малыш, а я тогда уже знала, чей именно это ребенок. И сегодня мне страшно не за себя, а за то, что Эльдар выйдет из специальной психиатрической лечебницы, временно заменяющей ему тюрьму, найдет нас и отберет у меня Амина. Все остальное я переживу, но потеря сына разорвет мое сердце в клочья.
Иду по улице, все время вытирая слезы с лица. Прохожие оглядываются. Одна женщина даже остановилась и спросила, все ли у меня хорошо.
У меня правда сейчас все хорошо. Я еще никогда не была такой свободной, ни одного дня за свои семнадцать лет и вот только этот, последний год показал мне масштабы этого мира, пусть мир для меня пока – всего лишь наш городок, но я стала дышать в нем, говорить с людьми. Саша подарила мне книги и тетради. Читать я умею, этому еще мама научила в далеком детстве, а вот пишу, стыдно признаться даже самой себе, с ошибками. Школу ведь я не закончила, да и не училась толком.
У нас в маленьком поселке учителя были не очень хорошие. Мой отец считал, что женщине образование ни к чему вовсе, за нее будет думать мужчина.
Днем, когда спит Амин, я учусь, чтобы потом научить его. В сентябре сын пойдет в детский сад, я смогу поискать работу. Для этого мне тоже надо много учиться. Саша помогает, проверяет потом, задания дает и даже ставит оценки.
Мне нравится моя новая жизнь. Я пока не знаю, что делать в ней с Равилем, но и здесь можно найти плюс – у меня теперь есть право выбора и он, взрослый мужчина, слушает меня, разрешает высказывать свое мнение и спрашивает о моих желаниях.
Саша говорит, что именно так и должно быть. Я верю ей, надо только привыкнуть.
Резкая боль в плече вырывает меня из размышлений.
– Извини, – врезавшийся в меня парень, быстро скрывается в сумраке позднего вечера.
Потирая ладошкой ушибленное место, осматриваюсь по сторонам, чтобы меня еще кто-нибудь не снес. Мне на мгновение кажется, что я вижу знакомый мужской силуэт. Нервы тут же натягиваются, как струны, мышцы во всем теле напрягаются до боли, вдох сделать получается не с первого раза.
Закрываю глаза. Открываю, а силуэта уже нигде нет.
Показалось, наверное. Неоткуда ему тут взяться. Просто переволновалась, вспоминала об Эльдаре сегодня, вот и привиделось. Только вот идти одной домой стало страшно.
Добегаю до остановки, путаясь в полах длинной юбки, забиваюсь в угол и жду свою маршрутку. Достаточно я сегодня погуляла, меня там Амин ждет. Саша, наверное, уже устала с ним возиться.
Доезжаю до общежития, еще немного прохожу от остановки до нашего подъезда, быстрым шагом иду до комнаты Александры.
– Мама! – довольно визжит сынишка.
– Да-да, – улыбается Саша, – а вот и мама пришла. Ну как ты? Чего глаза такие перепуганные?
И ничего то от нее не скроешь!
– Так, – поднимаю Амина на руки, крепко прижимаю к себе, – показалось просто.
– Рассказывай уже, – вздыхает Саша. – В ванной все равно занято пока. Амину придется еще немного потерпеть.
В двух словах объяснила, что именно мне показалось.
– А ты уверена, что это не может быть Гаджиев?
– Откуда ему здесь взяться? Его же Виктор в психушку закрыл, а если оттуда отпустят, то только в тюрьму.
– На следующий сеанс попроси Равиля, чтобы отвез, а потом забрал.
– Нет! – делаю большие глаза.
– Да, Лайла! – строго говорит Александра. – Это просто услуга. Ты ему ничем не будешь обязана.
– Но ты говорила не оставаться пока с ним наедине, – напоминаю ей.
– Бывают ситуации, когда можно и нужно сделать исключение. Ты просто убедишься, что тебе показалось и все. Можно больше не просить и наедине с ним не оставаться, если сама не захочешь. Тут уже вопрос твоей безопасности. И твоего сына, между прочим.
– Я поняла. Спасибо, – благодарно улыбаюсь Саше.
Глава 8
Лайла
«Надо быть смелее» – даю себе установку уже в тысячный раз, глядя в запотевшее зеркало ванной. – «Саша права! Я и сама знаю, что не ради себя, ради сына должна перестать прятаться за своими страхами»
В дверь ломятся. Вздрогнув, быстро вытираюсь. На влажное тело надеваю домашнее платье, влезаю босыми ступнями в тапочки и выскакиваю в коридор. Рая с презрением на меня смотрит.
– Добрый вечер, – все равно здороваюсь. Она в ответ скалится только и крутит в пальцах сигарету.
Неприятная, грубая, но после того, что я сегодня увидела, больше не страшная. Я вспомнила, как выглядят настоящие чудовище, а это так, мелочи.
Тихонечко захожу в свою комнату, целую в лобик спящего Амина и уже спокойно сушу волосы, забираю из тумбочки тетрадку с заданиями от Саши, ухожу на кухню заниматься. Не буду включать в комнате лампу, сына и так еле уложила.
Вывожу буквы, стараясь делать строчки красивыми и ровными. У меня уже получается гораздо лучше. Сама вижу, где делаю ошибки в словах. Исправляю. Закончив, уношу все в комнату, беру книгу и возвращаюсь на кухню.
– Ты чего не спишь? – ругает меня вошедшая Саша. Показываю ей книгу, улыбается, гладит меня по голове, как ребенка. – Умничка. И скажи ему завтра обязательно.
– Скажу, – обещаю ей.
– Ну вот и славно, а теперь иди спать. Глаза вон, красные уже. Иди, девочка, день у тебя был тяжелый.
Она права. Сейчас бы отключиться без сновидений и проснуться только утром.
Возвращаюсь к сыну, обнимаю его, вдыхаю запах детского шампуня с волос. Амин забавно сопит, подложив кулачок под щечку.
– Моя драгоценность, – с улыбкой шепчу ему.
С трудом засыпаю. Меня утягивает в ночные кошмары. Все время просыпаюсь. Пульс, наверное, не меньше сотни, дыхание тяжелое. Выравниваю, напоминая себе, что все это сны, их не надо бояться, но стоит поглубже провалиться в темноту, как все повторяется. Не выдержав, встаю с кровати. Подхожу к окну, стою и наблюдаю, как первые лучики солнца отражаются от стекол стоящих вдоль бордюра машин. В груди горит неизвестное мне чувство. Долго не могу подобрать ему определение, перебирая знакомые слова, пока одно не попадает точно в цель: «решимость». Оно почему-то вызывает у меня улыбку. Надо будет спросить у Саши, правильно ли я помню его значение. Пока оставлю, мне все же кажется, это именно оно, чувство, когда ты готов вот прямо сейчас сделать нечто очень важное, на что не решился бы в иных обстоятельствах.
Еще раз улыбнувшись солнцу, иду на кухню, варю Амину вкусную кашу, тру в нее яблочко и возвращаюсь в комнату.
– Вставай, мой маленький, – глажу его по спинке и ножкам. – Уже пора.
День проходит как один из многих и ближе к пяти вечера горящее в груди чувство немного гаснет. Стоит посмотреть на Амина, и оно снова вспыхивает. Ради меня не надо, ради него, ради своего мальчика я буду и просить, и умолять если придется. Он не должен вернуться в тот ад, в котором родился.
Стук в дверь комнаты вызывает мурашки. Поправив все тоже платье с розами, в котором ходила на первую прогулку с Равилем, иду открывать дверь. Амин хвостиком топает за мной. Хватается пальчиками за подол и с любопытством выглядывает из-за моей ноги.
– Добрый вечер, – на пороге Равиль. Опять с цветами.
Красивые, полевые.
Амину протягивает небольшую красную коробочку, с прозрачной вставкой. Внутри грузовая машина.
– Нужно сказать спасибо, сынок, – напоминаю ему. Амин просто кивает. – Пока так, – извиняясь жму плечами. – Мы работаем над этим.
– Все хорошо, не переживай. Вы готовы?
– Да.
Запираю комнату. Равиль помогает с коляской. Амин капризничает, желая идти ножками. И так выходит, что мы с Равилем берем малыша за руки одновременно.
– Ты бледная, – замечает мой гость. – Что-то случилось?
Вот он, момент, когда чувству из моей груди надо дать выход, иначе меня просто сожжет изнутри.
– Я пока не знаю, – признаюсь ему. – Возможно, мне нужна помощь. Можно попросить?
Вот так. Вроде получается. Немного нелепо звучит, но еще месяц назад я бы даже такого не сказала.
– Конечно. Давай только определимся с направлением. Куда вы хотите пойти? Может все-таки на детскую площадку?
– Нет, – качаю головой. – Там будут вопросы, на которые я не готова ответь. В парке есть очень красивый фонтан. Мы с Амином любим его. Можно туда.
– Значит туда, – легко соглашается Равиль, а меня еще чуточку отпускает. Приятно, когда твои желания учитывают.
Доходим до фонтана. Устраиваемся на скамейке под деревьями. Амин берет из коляски машинку и немного отходит от нас, играется.
– Лайла, чем я могу тебе помочь?
– Ваша сестра, она ведь замужем за Виктором, тем, кто посадил Эльдара Гаджиева, – захожу издалека, стараясь правильно подобрать слова.
– Верно. Тебе нужна помощь Виктора? – правильно понимает он.
– Я пока не знаю… Мне бы просто узнать, не сбежал ли Эльдар из психиатрической лечебницы, – выдаю всю фразу на одном вдохе.
– Есть подозрение, что мог сбежать? – невооруженным взглядом вижу, как напряглись сильные мужские руки. На них тут же прорисовался рельеф их темных вен и тугих мышц.
– Мне кажется, я вчера видела его, когда возвращалась от психолога. Пошла пешком, чтобы прийти в себя после сеанса. Это мог быть и не он, но я очень боюсь… за сына, – добавляю, стараюсь дышать хотя бы через раз.
– Ты с ума сошла?! – на мгновение срывается Равиль. Шумно выдыхает сквозь зубы и уже мягче продолжает, – У тебя же сеансы поздно заканчиваются, девочка. Ночной город – не самое приветливое место для хрупкого цветка.
И я затухаю. Мой муж вот тоже считал, что мне не место ни в городе, ни на мероприятиях, ни вообще где-либо еще, кроме его спальни. Слишком красивая, слишком нежная, слишком хрупкая… Равиль тоже захочет посадить меня под замок?
А чего я жду от такого мужчины, как он?
– Лайла, – встает со скамейки и тут же садится передо мной на корточки, – я сейчас исключительно про твою безопасность. Да и не только твою. У меня Элинка тоже любила шастать по ночам, а я потом искал ее по всему городу. Мне не нравится, что ты потерялась сразу, – тянется к моим рукам, прячу ладошки под бедра. – Олененок, я знаю, ты боишься оказаться взаперти. Черт! Надо тщательнее подбирать слова, – говорит тише, ругая себя. – Одной ходить ночью и правда небезопасно. Дело исключительно в этом, а не потому, что я хочу забрать тебя и посадить под замок. Как – то так.
Нас отвлекает Амин. Он намочил футболку у фонтана. Прибежал к нам и хнычет. Неприятно ему. Быстро переодеваю, с собой всегда есть запасная.
– Не подходи очень близко к воде, – напоминаю сыну. – Опять будешь мокрый, – показываю на влажную футболку, расправленную на ручке коляски, чтобы быстрее высохла.
– Вот видишь. Ты сыну тоже объясняешь, что надо быть осторожнее. И я так же, – обаятельно улыбается Равиль. Меня от его улыбки и искреннего тепла в глазах отпускает.
– Я поняла. – киваю ему.
– Отлично. Теперь давай Виктору позвоним.
Равиль возвращается на скамейку, достает из кармана телефон, набирает номер и долго ждет. Внимательно слежу за Амином. Он оставил машинку возле лужицы, образовавшейся в ямке, а сам бегает за бабочкой и счастливо смеется. Чихает от лучиков солнца, пощекотавших его носик.
– Хороший мой, – шевелю губами.
Чувствую на себе взгляд Равиля. Опускаю ресницы. Неловко. Обжигает. В то же время приятно, ново и странно. В животе от волнения скручивает. Обнимаю его руками, стараюсь просто ровнее дышать.
Трусиха я. Самая настоящая трусиха!
В мужской разговор не вслушиваюсь. К этому меня приучили с детства.
– Вик сказал, – Равиль завершает вызов, – что Гаджиев все там же и тебе нечего бояться, но он сейчас все же уточнит и наберет меня. Кстати, в гости к ним можем поехать через пару дней. Как у тебя со временем? Говорю сразу, ехать далеко, так что туда с ночёвкой и пока ты не начала паниковать, сразу успокаиваю. Выдыхай. Комната у тебя будет своя. Если захочешь, даже на другом этаже от меня или в другом крыле. Там большой дом и природа – огонь просто.
– Я… – теряюсь от такого поворота, – не знаю даже.
– У тебя есть время подумать. Не давлю, – специально уточняет он.
– Я хочу познакомиться с вашей сестрой, просто не ожидала, что вот так.
– Понимаю, оправдываться необязательно. Могу поклясться, что не причиню тебя вреда и не прикоснусь против твоей воли, если тебя это успокоит, – серьезно говорит он. – Это просто выходные на свежем воздухе. Секунду, – отвлекается. У него звонит телефон. – Да Вик. Угу, понял. Спасибо, – и снова возвращает внимание мне. – Завьянову подтвердили, что Гаджиев на своем законном месте, – злорадно усмехается Равиль на последней фразе.
– Значит просто показалось, – выдыхаю с облегчением. – Я поеду с вами на все выходные, – соглашаюсь. – Только не клянитесь. Вашего слова будет достаточно. Я бы хотела, – опять теряюсь и подбираю слова. – Хотела бы попробовать в него поверить, – заканчиваю совсем тихо.
Глава 9
Равиль
Никогда я еще так не ждал выходные, как эти. Поставил задачи сотрудникам, которые остаются работать. Предупредил, что меня можно беспокоить только в самых экстренных случаях, когда перепробованы уже все доступные варианты и решить все равно невозможно. Покидал в сумку некоторые личные вещи. Теперь можно ехать за Лайлой.
У одного из сотрудников пришлось попросить на время детское кресло в машину. Так непривычно видеть его у себя в довольно грубой, не семейной тачке.
На улице еще тихо. Мы выезжаем ранним утром и сейчас эхом по двору разносится пение птиц, еще не заглушенное шумом города.
Облокотившись спиной на машину, звоню олененку.
– Доброе утро, – слышу ее мелодичный голос.
– Доброе. Я подъехал. Зайду?
– Да, конечно. Мы почти готовы, – даже в трубке слышу ее смущение.
Общага тоже еще спит. Неприятный специфический запах вызывает отвращение. Бесит, что я не могу их просто взять и забрать отсюда. Лайла слишком чистая для этого места… Ладно, посмотрю, что принесет мне эта поездка. Возможно, после нее все изменится.
Пара стуков в дверь и я в крохотной комнатке, где втроем уже тесно. Амин машет мне ручкой с кровати. В отличие от мамы, он стал довольно быстро подпускать меня к себе. Это круто, потому что ребенок избирательный, я уже успел заметить. Малыш далеко не ко всем так относится. Приятно, черт возьми, что я вошел в его круг доверия.
– Готов кататься на машине? – улыбаясь, беру его на руки. Лайла суетится, проверяя детские вещи в сумке. Ее там нет почти ничего, невооруженным взглядом видно. Надо это поправить.
– Равиль, извините, пожалуйста, что мы вас задерживаем. Готово, – застегивает сумку.
Сажаю на одну руку Амина, в другую забираю у Лайлы ее багаж. Девочка запирает комнату, быстро ныряет к соседке, перекидывается с ней парой слов.
Выходим на улицу, быстро грузимся в машину. С детским креслом справляюсь не сразу, немного запутавшись в куче ремней.
Надеялся, что Лайла сядет вперед, но девочка уверенно садится на свободное место рядом с сыном. Снова дистанция. Попробуем сделать так, чтобы она передумала.
Быстро проезжаем город, пока не начались пробки. На трассе мои пассажиры, как два любопытных ребенка, прилипают к окнам. Амин сонно смотрит в одно, Лайла, прижавшись ладошкой к стеклу, любуется видом из другого. Там ей мешает тонировка. Вот и повод. Тем более, что Амина укачало, он практически спит.
– Пересядешь вперед? Здесь лучше видно, – предлагаю Лайле, убавляя музыку в приемнике.
– Неудобно.
– Не правда, – смеюсь. – Здесь очень даже удобно.
Пару минут раздумий и любопытство побеждает. Съезжаю к обочине. Олененок пересаживается ближе ко мне. Облачко ее парфюма моментально обволакивает, будоражит мужское нутро. С удовольствием вдыхаю этот запах, прикрыв на секунду веки.
– Красиво, – улыбается Лайла, разглядывая через более светлую тонировку природу вокруг.
Подтверждаю кивком головы, рассматривая девушку. Хрупкая, изящная, плавная. Темный шелк волос заплетен в тугую косу и мой взгляд скользит по открытой шее с нежной кожей, к которой хочется прикасаться. На ней сегодня тонкое кремовое платье с поясом – веревочкой. Ткань совсем немного просвечивает, скрывая все самое интересное и оставляя простор для моих фантазий.
Она изменилась за этот год. Сейчас особенно хорошо заметно. Я помню ту затравленную девчонку, что лежала без сознания в клинике и не желала бороться за свою жизнь. Помню, как она сдалась, сделав последний решительный шаг, не поверив Виктору. Шрам от ножа на ее груди останется на всю жизнь, как напоминание той страшной истории. Прикоснуться бы к нему губами, показать ей, что все может быть иначе.
Хрупкая девочка стала женщиной. Она сама еще не понимает, но я вижу… На девчонку я бы не среагировал так. Надо просто раскрыть ее, показать, насколько она прекрасна.
Амин успел проснуться и начал капризничать. Лайла пересела к нему, вытащила из кресла на руки.
На посту нас тормознули.
– Здорова, – Виктор сел на свободное переднее рядом со мной. Пожали друг другу руки. – Олененок, как дела? – улыбнувшись, повернулся к Лайле.
– Здравствуйте, Виктор, – вежливая девочка улыбается ему в ответ. – Все хорошо.
– Отлично. Эля там заждалась уже, – смеется он. – Маленькая, а ты чего про Эльдара интересовалась?
– Показалось просто, – тут же тухнет она.
– И чего тебе показалось? – в Вике включается подпол антитеррора.
– Шла от психолога, он в толпе привиделся, – признается Лайла.
– Хм… Гаджиев еще в лечебнице. Через пару недель должны перевести в камеру, – рассказывает Вик.
Не доверять ему у меня нет оснований. У Лайлы тем более, но ведь всегда есть погрешность, и я решаю уточнить:
– Ты уверен? – разворачиваю машину, чтобы въехать к нему во двор.
– Он среди особо опасных. Если бы сбежал, подняли бы тревогу. Я бы узнал одним из первых, – разъясняет Вик. – Позвонил, сказали, что все в порядке. Я там буду проездом по своим рабочим делам через четыре дня, загляну в гости в Гаджиеву.
– Спасибо, – жму ему руку.
Выхожу из машины, мне на шею тут же кидается Элина. Обнимает. Я тоже соскучился. Лайла смущенно стоит в сторонке с сыном на руках. Ей непривычно видеть такие отношения между братом и сестрой. Она удивится еще сильнее, когда увидит отношения Виктора и Элины. А я хочу, чтобы видела и поняла, что вот так ей тоже можно.