Метисы

Ночная тень медленно, но неотвратимо наползала на город со стороны необъятной степи, чтобы погрузить во мрак все, что попадется на пути: неприступную каменную стену, окружавшую город; мирно спящие домики, надежно укрывшиеся за ней; опустевшие улицы, площади, и рынки. И дальше, через портовые кварталы к водной глади Большого Медвежьего озера.

Призрачный Тигр бежал по опустевшему городу, ноги сами несли привычным маршрутом по кривым и узеньким переулкам, через самые темные углы нижнего города. Чьи кварталы как всегда тонули в сизой дымке исходящей от чадящих лампадок, развешенных на столбах. Пучки травяного сбора внутри лампадок медленно тлели всю ночь, выпуская тонкие струйки сизого дыма, расползавшегося по всей округе. Он словно туман сглаживал неприглядный облик нижнего города, скрывая в себе невзрачные старые домики. Тигр прекрасно видел в темноте, слышал любой шорох и даже сквозь этот дым мог учуять дичь. Маршрут привычен и отработан годами, ведь именно тут может поджидать добыча. Выскочив из одного переулка, метис пересек улицу и скрылся в другом, продолжая свой путь. Темный, узкий проулок заканчивался стеной не меньше шести метров высоту. Он, не задумываясь, увеличил темп, набирая скорость перед самым препятствием. Толчок и охотник взмыл вверх, отталкиваясь от стен соседних домов, перемахнул через преграду и отправился дальше. И все же эта ночь отличалась.

Легкий ночной ветерок освежал и бодрил, принося в город запах Зарамской степи, благоухающей цветущими травами в конце лета. И от этого привычные унылые пейзажи необъяснимо радовали глаз. Как жаль, что через пару недель травы отцветут и в бедные кварталы вернется царящая здесь едкая смесь прозванная горожанами запахом нижнего города. Метис чувствовал себя бегущим по лугу: только он, ночь, охота и пьянящее чувство свободы. Луна, плывущая в звездном небе, притягивала взгляд, сегодня она казалась больше и белоснежней, чем обычно. В голове зародилась мысль остановиться, задрать голову и по-пацански завыть гулко и протяжно, чтобы вой, оглушая окрестности, пролетел по улочкам и переулкам и, отразившись от стен домов, вторил ему эхом. Но нельзя, сейчас в каждом доме, укрывшись за надежными стенами, наглухо запертыми дверями и ставнями, спали люди, до смерти боявшиеся ночи. А вернее гостей, что приходят ночью: хищные твари, монстры, нежить и прочие, питающие слабость к человеческой плоти, были отнюдь не редки в этих местах. И то, что Хвард был большим городом, играло с ним злую шутку. Ни высокие каменные стены, ни надежные стальные решётки на стоках и сливах, ни дополнительная стена отделявшая порт от города и даже дым от особого сбора не помогали. Твари всегда находили новые лазейки, в надежде добраться до столь желанной человеческой плоти. Что не мешало городу продолжать расти и богатеть.

Вдруг впереди раздался лязг когтей о каменную мостовую, привлекая к себе все внимание Тигра. Глубокий вдох носом и он обеими ноздрями учуял не только запахи цветущего луга, но и запах дичи. Болотная сырость и гниль: ошибки быть не могло – это Упырь. В тени подворотни глаза явственно различили мощную фигуру монстра. Массивный трехметровый гигант, с сильными, но короткими ногами и длинными, как плети руками, венчавшимися четверкой острых когтей. Полусгнивший уродливый нос постоянно гонял воздух в поисках жертвы, челюсти клацали в ожидании плоти, а два горящих мертвым огнем глаза уставились на выбежавшего из-за угла седовласого охотника. Издав гортанный крик, монстр выкинул руки вперед. Тигр отскочил в сторону, по-кошачьи легко приземлившись на четыре точки, застыл на мгновение, словно хищник в засаде, готовый поставить точку в чьей-то жизни. И как только когти ударили по мостовой, высекая фонтаны искр, метнулся вперед. Он действительно был подобен призраку, казалось, что охотник просто исчезает в одном месте и через мгновение появляется в другом. Подойдя в упор, Тигр нанес удар. Кулак, облачённый в боевую рукавицу, изготовленную из кистей горного тролля с толикой ментальной силы вложенной владельцем, со свистом рассёк воздух и врезался в грудь. От сокрушительного удара внутри с гнилым хрустом сломались ребра, второй пришелся в голову, раскроив череп. Тяжелое, грузное тело монстра, пошатнувшись, осело в пыль подворотни.

Ночная охота началась. Читающие по воде предсказали спокойную ночь с небольшим количеством слабой «дичи». По такому случаю Тигр … отпустил сына Саламандра на первую одиночную охоту. И сейчас он бежит где-то по улицам торговых районов среднего города, впервые без прикрытия и надзора старших, предоставленный сам себе. Пускай, ему давно пора вылезти из-под отцовского крыла. Да и сегодняшние «гости» не смогут причинить ему хоть какой-то вред. Легкое дуновение ветерка принесло новый еле уловимый запах, разжигая в глазах огонек тревоги.

Саламандр гнал панцирного волка, постепенно наращивая скорость. Зверюга мчалась на пределе своих возможностей и уже начала выбиваться из сил. Чувствуя приближение смерти, волк запетлял по подворотням, сворачивая наугад и стараясь запутать преследователя. Вот за очередным поворотом показался тупик, монстр медленно попятился к стене, угрожающе скаля зубы.

«Ну, вот и все», – разжигая азарт, произнес Саламандр, вынимая из-за пояса два небольших топорика, сделанных из панциря болотной черепахи. Но тут сзади донесся негромкий рык, а затем показались еще трое волков бежавших следом. Западня захлопнулась. Зверюги, скалясь и рыча, неспешно закружили вокруг своей добычи, выжидая удобного момента, чтобы кинуться и разорвать глупого двуногого. Медленно потекли секунды ожидания, волки нарезали круг за кругом, они словно смаковали момент. Резкий рывок разорвал затянувшуюся паузу, и тут же тишина ночи наполнилась звуками боя.

Волк прыгнул вперед, метя в спину. Ловко крутнувшись, Саламандр ушел от атаки, завершая манёвр ударом; топорик, просвистев в воздухе, рубанул по вытянутой из панциря шее. Не задумываясь и следуя только инстинктам, припал на одно колено, рубанул наотмашь, вспарывая брюхо второму. Действуя наверняка, третий и четвертый кинулись одновременно с двух сторон. Саламандр подставив одному правую руку под укус, всадил топорик по самую рукоять второму в голову. Три мертвых тела валялись на земле, а четвертый со свирепой яростью, пытался повалить свою добычу, прокусить рукав и, наконец, добраться до мягкой, сочной плоти. Вдруг волк отскочил, замотал головой, разинул пасть и слабо взвыл. Вместе со звуком из пасти пошел дым. Легкая усмешка промелькнула на лице охотника: «Отец оказался прав, когда заставил обработать куртку мазью из желез огненной саламандры». Волк начал биться в агонии, а из пасти вырывались клубы густого едкого дыма с запахом палёного мяса. Точный удар поставил точку в бою, прекратив страдание зверя.

«Первая добыча, поздравляю Вас, – самодовольно произнес Саламандр, обращаясь к себе, – но не стоит расслабляться, нужна еще парочка трофеев, чтобы с утра похвастаться отцу своей удалью», – промелькнуло в голове, и он направился к выходу из тупика, как вдруг из-за угла начала выплывать большая тень, сопровождаемая тихим, мурчащим рыком. Поудобней перехватив топорики и нервно облизнув губы, Саламандр попытался сделать шаг вперед. Не вышло, тело не слушалось, будто его сковало невидимыми путами, тянувшими назад; холодный пот выступил на спине и юный охотник попятился. Собравшись с духом, пересилил себя и сделал шаг вперед, затем второй, третий и застыл в ожидании. Тем временем тень неспешно росла, выползая из-за угла и принимая более четкие очертания. И вот из-за поворота вслед за тенью вышел хозяин – тигрокрыс. Огромная кошка, в холке выше коровы, с тигровым окрасом и вытянутой, схожей с крысиной, мордой. Вальяжно, переставляя лапы зверь шел вперед, бесшумно ступая по земле, а следом за ним показался второй. Саламандр попятился. Сойтись в рукопашной с тигрокрысом, а тем более с двумя, могли попробовать только лучшие охотники общины, такие как Призрачный Тигр или Ночной Орел, их насчитывалось десятка два, три. Зверь обладал феноменальной скоростью и живучестью, его когти запросто могли вскрыть латный доспех, а всего один удар могучей лапы мог поставить точку в жизни дикого быка или вепря. Спина на удивление быстро достигла стены, хотя раньше тупичок казался куда длиннее. «Вот и все, – прошептал себе под нос Саламандр, – но я же не какой-то человек-лавочник, я охотник». Эти слова будто заклинание помогли ему выйти из ступора, глубокий вдох, выдох и вот он уже готов биться до конца в своем последнем бою.

"Уууууууууууууууууууннннннннн", – раздался протяжный то ли свист, то ли трель. Это был Ночной Орел, стоявший на крыше трехэтажного дома как всегда с легкой усмешкой на губах. В одной руке он держал странного вида рожок, а другой ловким элегантным движением, больше подходящим для сцены, извлек из мешочка, висевшего на поясе, пригоршню порошка, поднес к лицу и дунул. Мириады блестящих пылинок слетали с ладони и легким снежком, кружась и танцуя в воздухе, опускались вниз, сверкая будто маленькие звездочки в лунном свете, завораживая и притягивая взгляд. Вот лучики отраженного лунного света начали превращаться в тонкие нити, а светящееся облако в переливающуюся сеть. Накрыв хищников она начала стягиваться, сковывая движения. Тигрокрысы пытались разорвать путы, сотканные из казавшихся столь хрупкими на первый взгляд нитей. Сеть трещала, но продолжала сдерживать в плену могучих хищников. Потрясённый и ошарашенный Саламандр не отрываясь смотрел на этот клубок, ожидая развязки. В тот же миг из-за угла выскочил отец. Не сбавляя скорости, отхлебнул из фляги, начал интенсивно перемешивать жидкость со слюной, крепя флягу обратно на пояс. Сложив боевые рукавицы в виде причудливой трубочки, Тигр поднес их к губам и выдохнул всей грудью. Струя яркого обжигающего пламени вырвалась наружу, преодолела расстояние в два десятка шагов и с жадностью накинулась на копошащийся клубок. Громкий чудовищный вопль боли, разлетелся над городом и через несколько секунд стих. Пройдя мимо горящих тел, глянул на сына и устало произнес: «успел».

– Мммм, да…чего-то я не помню, чтобы читающие так ошибались, – задумчиво произнес Ночной Орел, подойдя к остальным.

– Странно как-то, они же не голодные были и не за добычей пришли, – Тигр немного помедлил, подбирая слова, – просто шли убивать, еще и вдвоем.

– Да, – одобрительно кивая головой, подхватил Орел, – редко когда эти хищники сбиваются в стаи, только в голодные времена, и то для охоты на крупного и опасного зверя. Странно – и чуть подумав, добавил, – они хоть и не нежить, но вдвоем должны оставлять вполне явный след, что же читающие его просмотрели?

– Если так, то кто-то за такие ошибки получит хорошую трепку, – коротко обронил Тигр.

– Нам пора, – сказал Саламандр, вмешиваясь в разговор старших, указывая на запад.

Там уже начал разгораться новый день и первые отблески солнечного огня робко осветили край горизонта, разбавляя черноту неба до светло-синих тонов. Вскоре свет от небесного огня осветит все вокруг, принося утро на улицы города.

Хвард – один из пяти свободных городов, образовавших вольный торговый пояс, лежавший на границе со степью, соединяя несколько крупных торговых путей. Первый – из дальних восточных царств, второй – берущий свое начало с белоснежных песчаных берегов Сальмы, что лежала на западе, и третий – южный, по которому шли товары из Великой степи. За три сотни лет кочевники поняли, что гораздо выгоднее торговать, чем заниматься набегами. Те же, кто не захотел менять привычный уклад жизни, сложили свои головы в бесконечных боях, оставив о себе лишь память, жившую в песнях, распиваемых караванщиками на привалах у костра. С тех пор прошли многие годы мира, но горожане продолжали смотреть на степняков с опаской, помня, что когда-то степь принадлежала черным магам, ученикам Алора Безумного, того, кто развязал войну Забвения. А кочевые племена преданно служили черным магам, готовые по первому приказу отправиться в набег за рабами или живым человеческим материалом для темных ритуалов.

Хвард был крупнейшим из свободных городов, ведь именно отсюда, с берегов Медвежьего озера, начинался речной торговый путь. Ведуший вглубь Сользарского союза – самого крупного и сильного государства на материке. Хотя это был всего лишь осколок некогда огромной империи, созданной Сользарами, последними учениками Великих. Тех что пожертвовали собой в последней битве, дабы навсегда остановить обезумевшего брата. Сам город, так удачно расположившийся на берегу, одним боком упирался в воду озера, другим – в подножье горной гряды Бурых гор. За двести с небольшим лет он сильно разросся, пройдя путь от ярмарочного поселения вблизи нескольких торговых путей, до города, не уступающего в размерах имперской столице. И все это благодаря торговле. На его улицах: в больших и маленьких лавках можно было легко найти товары со всего света, столь редкие и дорогие в пределах самого союза и даже многое из того, что было под строгими запретами святого престола. Все потому, что святой престол церкви-защитницы основанный Сользарами и захватившей власть над всем союзом после их ухода, не имел никакого влияния в вольных землях. Конечно, в городах стояли храмы, где люди молились четверым Великим творцам и спасителям мира. Никто не запрещал горожанам посещать службы и подносить дары, да и сами священнослужители находились под защитой Совета городов, не желавшего ссорится со святым престолом. Но ни места в городском совете, ни права вето престол не имел. Правда, это имело и обратную сторону, взамен на деньги и власть, церковь предоставляла защиту для своей паствы от богомерзких порождений тьмы. Отряды паладинов патрулировали улицы городов Сользарского союза, готовые в любой момент встать на защиту горожан. И быть бы со временем свободным городам под пятой союза, если бы не Его Величество случай.

Метисы – проклятое племя, созданное черными магами для охоты и охраны. Бежав от своих темных владык, оказались между молотом и наковальней. Люди боялись их и презирали, а святой престол объявил вне закона, призвав к полному уничтожению. Хотя на первый взгляд незнающий человек не сразу поймет, кто стоит перед ним. Белые, практически бесцветные волосы, бледная кожа и лишь радужка глаза у пережившего переходный возраст метиса, окрашивалась более ярко, чем у человека и с куда более богатой палитрой цветов и оттенков. По внешним признакам метисы почти не отличались от людей, но физически превосходили во всем: силе, ловкости, реакции и выносливости, способные видеть в полной темноте и с обостренным обонянием. Такими их создали черные маги, соединив людское начало с проклятой кровью демонов. Метисам нужен был дом, а людям защита. Отцы-основатели, стоявшие во главе свободных городов, заключили договор со старейшинами племени, по которому метисам разрешили поселиться в двух городах, лежавших ближе всего к степи, и даже платили копеечное жалование. А взамен метисы по ночам патрулировали улицы, охотясь на ночных гостей, и делали это куда эффективней паладинов.

Метисы рысцой возвращались с охоты, их путь лежал туда, где раньше стояли первые городские кварталы – у самого подножья Бурых гор. Их строили еще на фундаменте старого городища, возведенного и разрушенного во времена древних эпох. Когда город начал расти, те, кто мог, постарались переехать в новые кварталы подальше от метисов, поселившихся в городе и катакомб, лежавших под старым городом, кишевших опасными тварями. И вскоре эти кварталы начала превращаться в трущобы – место обитания преступников и бандитов. Шло время и ситуация накалялась. Сброд, живший в трущобах и считавший их своей вотчиной, не хотел мириться с соседством мерзкого племени. Однако городской совет все устраивало, а решить вопрос, силой запугав метисов, было сравнимо с самоубийством. Шло время, и котел людского недовольства и ненависти бурлил все сильнее и сильнее, пока не взорвался. Никто так и не знает, что произошло на самом деле. Скорей всего, местные жители, желая избавиться от ненавистного соседа, по чей-то подсказке провести магический ритуал, призвав в наш мир демонов. Вот только этот кто-то забыл предупредить о скверном характере демонов. Им было все равно кого убивать и подчиняться жалким людишкам они не собирались. Трущобы запылали, а по улицам потекли реки человеческой крови. К утру, когда метисам удалось перебить демонов, заплатив за эту победу высокую цену, на месте трущоб осталось лишь тлеющее пепелище и море истерзанных обгоревших тел. Видя последствия ночной бойни, городской совет не стал разрывать договор, боясь остаться без защиты. Да и гибель жителей трущоб была им скорее на руку, чем поводом для скорби и волнения.

Похоронив погибших из своей общины, метисы на совете равных приняли решение перебраться в катакомбы под городом. Где кроме ходов и туннелей были огромные подземные залы до полусотни метров высотой и нескольких километров в диаметре. Это заняло почти полсотни лет и унесло жизни многих охотников, в общине тот период прозвали войнами за пещеры. Часть катакомб полностью зачистили, туннели и проходы в другие завалена. Труды и жертвы оказались не напрасны, за следующие годы община смогла отстроить себе новый дом, целый подземный квартал. Все это сделало город более безопасным и дало новый виток развития и роста. Из-за гулявших по Хварду слухов о той страшной ночи, люди не спешили селиться рядом, но нехватка земли внутри городских стен вынуждала ставить постройки все ближе к входу в подземелья. Шли годы и пустыри на месте трущоб начали застраивать складами и постоялыми скотниками: строениями для содержания лошадей и волов приезжих торговцев, все ближе подступаясь к входу в подземелье. В результате, в распоряжении метисов осталось не так много земли: большую часть занял совет матерей под огороды для выращивания целебных трав, а другую – под хозпостройки ремесленников. И, конечно же, адская яма – так горожане называли место, куда свозили и где утилизировали туши тварей, убитых ночью. Многие городские мальчишки хвастались, что были в ней и даже видели, как сжигали останки, но почти все врали.

Вот впереди показались развалины древнего храма, через которые лежал путь в общину. У входа, как всегда, дежурила группа «встречающих»: пара охотников, трое мастеров, на случай если ночью попалось что-то ценное, и несколько юношей-дежурных из школы охотников.

– Доброе утро, – поздоровался дежурный ведший запись, – что у вас?

– Доброе, хотя как знать. Упырь, – произнес Тигр. – Вот здесь, – добавил, показав на карте, лежавшей перед дежурным, место. По лицу парня отчетливо читалось, как сильно его расстроила эта новость. Возиться с огромной, вонючей тушей упыря никому не хотелось.

– И здесь мы двоих тигрокрысов завалили, – эти слова мгновенно привлекли внимание всех встречающих, – пришлось сжечь, – этого хватило, чтоб интерес исчез. Охотникам хватило этой информации, ремесленники снова приняли скучающий полусонный вид, поняв, что там нечем поживиться, да и в глазах дежурных погас огонь восторга, пылавший там всего секунду назад. Одно дело, своими глазами увидеть мертвые тела здоровенных хищных тварей, и совсем другое возиться с их обгорелыми останками.

– Орел, – обратился Тигр к другу

– Сегодня небо было чистым – коротко бросил охотник

Четверо дежурных-посыльных стоявших за спиной ведущего запись, начали недовольно переговариваться, обсуждая предстоявшую неприятную работу.

– Это еще не все, – произнес Саламандр, подойдя к столу с картой, – рядом с останками тигрокрысов, вы найдете четырёх панцирных волков, – немного подождав, пока молодняк поймет, что сулит им эта находка, пояснил, – Санки, возможно, мастера заберут парочку, но два в любом случае останутся.

– О, видал, – произнес Тигр с ухмылкой.

– Молодец, – подтвердил Орел, глядя на то, как поменялось настроение у дежурных, которые уже начали делить обещанную добычу. – Он сделал их сегодняшний день, – подмигнув другу, добавил уже громче, – и волков завалил, и тигрокрысов в ловушку заманил, – приукрасил охотник, подливая масло в огонь воображения учеников, смотревших на Саламандра, как на героя.

– Пусть все себе забирают, – проронил один из ремесленников, подымая настроение парням еще выше.

Доложив о добыче, охотники направились в подземелье. Широкий не пологий спуск вниз, казавшийся на первый взгляд мрачным и пугающим, почти сразу поворачивал направо, а через метров сто плохо освещённый широкий коридор заканчивался, выходя в огромную пещеру, где и располагалось поселение метисов. Дорога еще метров сто шла вперед, затем поворачивала под прямым углом и неспешно спускалась вниз по склону.

Тигр, шагая вперед, смотрел на мирно спящий квартал: на двух и трехэтажные аккуратные домики, выстроившиеся вдоль широких улочек, на храм читающих, расположившийся левее на холме и горделиво возвышающийся над всеми постройками как бы намекая на свою значимость; на дом совета, чьи стены в этом освещении отливали серебром. Мастерские и кузни ремесленников, как и школы, находились дальше и отсюда были не видны. Все вокруг освещалось мягким не ярким светом, исходящим от кристаллов, установленных на столбах как фонари. Вбирая свет днем, они потом всю ночь освещали пещеру.

Община метисов насчитывала чуть больше ста дворов, половина боеспособных мужчин занимались охотой, неся ночную стражу. Другие постигали тонкости ремесла, снабжая охотников оружием и доспехами, используя в изготовлении не только обычные материалы, но и части убитых монстров: шкуры, кости, сухожилия и другое. Или же постигали мудрость в храме читающих по воде. Хоть женщины могли и становились читающими и ремесленниками, а в редких случаях даже стражницами, прошедшими обучение в школе охотников. Чаше всего следили за семейным очагом, растили и ухаживали за детьми, помогая им пережить переходный возраст. А через Совет матерей ведали многими внутренними вопросами. Исходя из особенностей своего вида, метисы организовали жизнь в общине, где мужчины, гонимые инстинктом охотника, занимались внешними вопросами общины, а женщины с их материнским инстинктом на уровне всего вида решали внутренние вопросы, хранили мир и порядок. Сильно обострившиеся инстинкты были такой же особенностью их вида как: сила, выносливость или ментальная мощь, особенно развитая у охотников и читающих. Именно благодаря этой способности, метисы усиливали свои физические возможности или же, вкладывая их в оружие, использовали наложенные чары. Эти и другие особенности вида проявлялись в полную силу после того, как метис преодолевал возрастной барьер, во время которого начиналась последняя стадия формирования организма, обычно с тринадцати до пятнадцати лет. Самые опасный и уязвимый возраст: двое из пяти подростков умирали. Что бы не пробовали читающие и знахарки, помочь умирающим они не могли.

Материнский инстинкт – именно он подтолкнул метисов на бунт против своих владык, в те далекие времена, когда их племя служило черным магам. Никто точно не знает, как это было, но в книгах читающих есть записи. О детской смертности, когда из десяти выживал только один. О частой гибели взрослых, гонимых волей владык на охоту за монстрами, ради забавы и пополнения коллекций. И о великой скорби, что охватила всех матерей, лишая желания жить и словно сжигая тела изнутри. Все это поставило их вид на грань вымирания не оставив выбора и тогда, ради выживания, метисы подняли бунт, убили создателя и сожгли его замок. В книгах та ночь записана как «Ночь свободы». Но на этом ничего не закончилось. Степь запылала, сорвавшиеся с поводка кочевые племена начали резню, вспоминая старые обиды, и каждый хан захотел подчинить себе всех остальных; по степи потекли реки крови. И в этом хаосе никто не забыл о метисах и их «предательстве». Степняки и ученики верховного черного мага устроили охоту, желая полностью извести это племя. Охотники превратились в добычу, и хотя за каждую голову приходилось платить очень высокую кровавую цену, это никого не останавливало. А покинуть степь метисы не могли, так как святой престола объявил их вне закона, прировняв к порождениями тьмы. Все это в очередной раз поставило племя на грань вымирания и если бы не договор с свободными городами, то там бы их история и закончилась.

Тигр в очередной раз поймал себя на мысли: «как же тут все изменилось за прошедшую сотеню лет» – хотя сам еще не прожил и сорока. Сырость и мрак, господствующие в подобных местах, были изгнаны. Полностью переделанная сеть вентиляционных каналов снабжала квартал свежим воздухом, а хитроумная система из магических кристаллов и зеркал освещала улочки, принося под землю солнечный свет.

Мысли роились в голове охотника, создавая единую какофонию. Он думал обо всем и ни о чем конкретно, за этими размышлениями он дошел до дома. Дверь привычно скрипнула, шаг за порог и вот он дом.

Оказавшись внутри метис почувствовал наплыв чего-то доброго, теплого, светлого, как всегда после ночной охоты вернувшись домой. Туда, где можно побыть слабым и отдохнуть от дел и хлопот.

– Доброе утро, Вен, как прошла ночь? – спросила жена, обращаясь к Призрачному Тигру мирским именем.

– Доброе, все хорошо, – устало ответил он, стягивая сапоги. – За исключением небольшого сюрприза, но ты же знаешь – твой муж самый сильный, умный и красивый, а главное скромный, – добавил он, с улыбкой обнимая её.

– Уж конечно скромнее тебя пойди найди, даже среди читающих нет таких, – улыбаясь, согласилась Вада. – А как дела у Хорса?

– Хорошо, он у нас смелый да смышленый. Если так все дальше пойдет, скоро серебряный ранг получит, а там и до второго имени недалеко, – мечтательно заговорил Вен. – Я его послал в храм с донесением, скоро должен прийти. – Как будто дожидаясь снаружи именно этого, вошел Саламандр. – А вот и наш герой, гроза волков и тигрокрыс, – произнес охотник, добавив в голос торжественных ноток.

– Да ну тебя, – в ответ пробормотал сын усталым голосом. – Мам, завтрак готов? Есть хочу.

– Ждет только вас, мойте руки и садитесь за стол, – ответила Вада, помогая сыну расстегнуть ремни на куртке.

– А как наша малышка? – негромко спросил охотник, когда сын прошел в столовую.

– У Морьяны температура повысилась, – с нотками страха в голосе произнесла Вада.

– Все будет хорошо, она вся в нас, сильная как я, и красивая как ты, – попытался подбодрить жену. – Скоро все пройдет, вот увидишь. И следующей весной на праздники новолетья ты наденешь ей на голову венок луноцветов. Эх, наша малютка так быстро выросла.

– Так все и будет, – согласилась Вада, сдерживая накатывавшие слезы.

– Долго вас ждать? – донесся с кухни недовольный голос сына.

– Пойдем завтракать, – сказала она мужу, полностью взяв себя в руки.

За едой Вен не мог избавиться от поселившегося внутри чувства тревоги. Тигрокрысы, ошибка читающих, болезнь дочери – все эти мысли сплетались в единый непонятный узел, распыляя внимание и не давая сосредоточиться. Покончив с едой, он отправился спать, и, провалившись в сон, на время обрел покой.

Дальше дела совсем вышли из-под контроля, полетели под откос, словно снежная лавина, сминая привычный жизненный уклад. Читающие продолжали ошибаться, раз за разом давая не верные прогнозы и дело чуть не дошло до драки, когда после очередной ночи принесли сильно израненного охотника, пострадавшего от нападения нежити из разряда проклятых. Такая добыча оставляла явный след который заметит да же новичок из школы читающих, не говоря о посвящённых. И если бы не вмешательство Старейшин и Достопочтенной матери, охотники учинили расправу над теми, кого считали виновными.

С той ночи охотникам запретили одиночные патрули, только группами; из-за этого приходилось проходить куда большие расстояния и выходить на охоту чаще, на отдых оставалась одна ночь. И пусть с них сняли работу с подрастающим поколением в школе и другие обязанности. Ночные патрули сильно выматывали, усталость накапливалась, увеличивая риск ошибки. Не важно, что видели читающие, выходя на охоту каждый понимал, он может столкнутся с чем угодно. Из подворотни могла вынырнуть не безобидная по меркам метисов тварь, а что-то очень опасное, способное поставить точку в жизни даже охотника золотого ранга.

Очередной день клонился к концу. Горожане спешили покинуть улицу и укрыться в своих домах, ведь скоро ночной мрак будет безраздельно властвовать повсюду. Вен стоял у шкафа, решая, что сегодня возьмет с собой. Как же это бесило, идти на охоту обвешанным, словно бродячий торговец, и при этом впустую пробегать всю ночь. Так: меч, два кинжала, топор, боевые рукавицы, несколько цепочек из лунной стали с крючками на концах, перевязи с метательными ножами, сумка с алхимическими зельями и доспех. Покосившись еще раз на свою привычную куртку, усиленную костяными пластинами, Вен печально вздохнул. Скорость – один из главных его козырей, недаром он считался самым быстрым во всей общине. Но делать нечего, панцирный доспех в такой ситуации мог спасти жизнь, да и расстраивать жену не хотелось, добавляя лишний повод для тревоги и переживания. Дочери так и не стало лучше, температура сильно выросла и последние два дня она провела в бреду.

– Пап, ты идешь? – спросил Хорс, заглядывая в комнату.

– Да, от меня ни на шаг, – ответил Вен, закрывая шкаф.

– Как обычно, – пробормотал Хорст, – уже неделю город вообще пустой, носимся как угорелые, дергаясь от каждой тени и шороха.

– Уж лучше так, чем как две недели назад, – ответил отец, – на твой век дичи хватит.

Теперь по ночам город патрулировали четыре усиленных отряда. Первый – территорию бывших трущоб и часть нижнего города. Второй – кварталы ремесленников и вторую часть нижнего города. Третий – порт и торговые районы, а четвертый – средний город. В верхний город, где стояла ратуша, представительство гильдий, многие административные здания и дома самых богатых горожан, их не пускали. Там ночной дозор несла гвардия префекта, набранная из бывших паладинов из числа недоучек и дезертиров из святого воинства. Да и вместо чадящего травяного сбора там жгли масло, завозимое из Сользарского союза. Все это обходилось очень дорого для городской казны, но верхи с готовностью платили, лишь бы жить как можно дальше от проклятого племени нелюдей.

Орел и Тигр бежали по улицам нижнего города, кроме их двоих в отряд входило четверо серебряных и шестеро бронзовых охотников. Ночь как ночь, тихая и спокойная, ни одного малейшего намека на «гостя», что мог прийти без «приглашения». Городские улочки были безопасны, так же, как и днем. Дозор подходил к концу, очередная пустая ночь, полная ложных тревог и опасений. Все настойчивее усталость напоминала о себе, накапливаясь в ногах и спине. Лишняя поклажа и постоянная беготня выматывали, вытягивая силу. И куда сильнее выматывало неизвестность, сегодня излишняя предосторожность и перестраховки оказались напрасны, а что ждет в следующий раз

Как вдруг…

«АААААУУУУУУЛЛЛЛЛЛЛЛЛ!…», – раздался протяжный звук тревожного рожка, проносясь над крышами домов и разлетаясь далеко по округе. Охотники встали как вкопанные, пытаясь понять, откуда доносится звук. «АААААААААУУУУУУУУУЛЛЛЛЛЛЛЛ!», – прозвучало снова. Орел в несколько шагов взмыл по фасаду дома вверх, расправил крылья и сделал небольшой круг, осматривая окрестности, и спикировал обратно вниз.

– Бегом в порт, – выпалил он и отряд сорвался с места галопом.

– Кто там? – спросил Тигр.

– Донный ползун, огромный, – бросил через плечо Орел. – Метров шестидесяти, ему наверно лет триста, не меньше.

«Так, так, так», – начел ворошить свою память Тигр, пытаясь докопаться до знаний, что с таким трудом туда вколачивал старик Форлат. Двулапая хвостатая тварь, с огромной пастью, живущая на дне водоемов; передвигается опираясь на две руки и длинный массивный хвост. «Так, что еще? – охотник пытался вытянуть из памяти все, что там было. – Они растут всю жизнь, шестьдесят метров – пытался на ходу подсчитать его возраст, хотя бы примерно – ну да, лет триста», – как и сказал Орел. – «Это очень плохо, кроме размера, еще и шкура с годами становится толще и прочнее. Но к этому возрасту они засыпают, впадая в летаргический сон и через несколько лет окончательно обращаются в камень. Ползун таких размеров просто не сможет двигаться под тяжестью собственного тела», – проскочило в голове. «Ошибка Орла? Сразу нет, – товарищу Тигр доверял как себе. – Стоп, сейчас не это важно, что у нас есть против него? Я обвешан как старый барахольщик, вот только это все не поможет, Орел тоже нет, остальные?» Тигр бросил взгляд за спину: «сомневаюсь, значит, заманим на боевой пустырь и там разберемся».

Выбежав из-за очередного поворота, отряд охотников оказался на широкой улице, ведущей прямиком к порту. Красное зарево плясало на ночном небе. Ситуация резко набирала обороты. Метисы, не сбавляя скорость, миновали портовые ворота, слева и справа замелькали складские строения, добротные и крепкие, многие купцы устраивали свой дом на верхних этажах склада. Впереди замаячил темный силуэт огромного тела монстра, обрамлённого заревом пожара.

Выскочив на открытое пространство, широкую полоску земли, разделяющую склады от причалов, Тигр смог оценить картину целиком. Вдали на причале горело как минимум пяти кораблей, а также земля возле причала. Огромная тварь, не меньше шести метров в холке, опираясь на три конечности, медленно продвигалась вперед, клацая здоровенной пастью, для которой коровья туша сгодилась бы на один укус. Мощные четырехпалые лапы с глухим хлопком опускались на землю, оставляя после себя глубокие следы. На его фоне фигурка охотника с луком казалась хрупкой игрушкой. Разящий Ветер осыпал ползуна градом стрел, пытаясь привлечь его внимание, но все бестолку, тварь не замечала этих атак. Остальные отсиживались в стороне.

– Правильно, не фиг лезть на рожон и рисковать понапрасну, – проговорил Орел и жестом отправил охотников бронзового ранга к ждущим команды товарищам.

– Где Кукольник и остальные? Здесь не все? – спросил Тигр, подбежавший первый к Ветру.

– Ушел вместе с серебряными готовить пустырь к встрече, – ответил охотник и, опережая вопросы, продолжил, – ползун на меня не реагирует, я его шкуру даже своими бронебоями взять не могу. Вон они, намертво застряли, – с этими словами он указал на голову монстра, из которой торчало несколько стрел из каменного дуба – вогнал ладони на две не меньше. Ни глаз, ни ушей у него нет, чувствую себя полным дураком, – подытожил Ветер. – Ну что, Орел, твой выход. Пока он не дошел до складов, а то быть беде.

Орел лишь театрально поклонился и следом сорвался с места, не сбавляя скорости, взбежал по стене вверх, расправил крылья и воспарил. Заложив вираж, облетел ползуна, зайдя со спины, и закружил над тварью. Главным талантом Орла считались не его боевые навыки, которые были на уровне охотника золотого ранга, не оружие в виде крыльев из туманной стали, не контроль ментальной силы, что позволяло управлять ими и летать, а его манки. Тигр не знал случаев, когда дичь не шла на зов Орла. И вот раздался тихий протяжный свист, находящийся на самом пороге слышимости, а вместе с ним пришло чувство легкой щекотки, как будто кто-то водил маленьким перышком в ухе, слегка касаясь, доставая до самого мозга. Неприятное, раздражающее чувство, от которого хотелось поскорее избавиться.

Ползун не имел ни глаз, ни ушей и ориентировался в пространстве за счет ментальных способностей своего мозга, подобно летучей мыши с ее эхолокацией. Из-за чего щекотка усиливалась многократно, становясь совершено невыносимой. Тварь замотала головой, пытаясь избавиться от перышка в мозгу, но даже не стала нападать на раздражавшую мушку, крутившуюся рядом, продолжила продвигаться вперед. Орел старался кружить как можно ближе, привлечь внимание к себе и увести на пустырь, туда, где ждет Кукольник. Но все без толку. Вдруг Ползун встал, почти поравнявшись со складами, стоявшими ближе всего к воде, по брюху зверя пробежали волны судорог и поползли вверх по телу.

– В сторону! – выкрикнул Разящий Ветер Орлу, указывая стоявшим рядом укрыться за телегами. Как только волна судорог достигла пасти, наружу вырвался мощный поток слизи, обильно поливая стену склада.

Оказавшись на открытом воздухе, слизь вспенилась, закипела и тут же вспыхнула как драконьи железы.

– Нет, нет, нет, – замотал головой Тигр. – Они не могут плеваться огнем.

– А этот может, – произнес Орел, приземлившись рядом, – куда хуже, он на мой манок не подается, драться придется здесь и, если мы что-нибудь не придумаем, к утру будет пылать весь порт.

– Уже здесь, – донесся из-за склада выкрик и следом появился Золотого Минотавр.

Крупный, тяжело бронированный охотник золотого ранга, несмотря на свою комплекцию и доспех, бежал впереди своего отряда. Следом появился Танцующий Богомол с клинками на изготовке. Массивные, изогнутые на концах, солнечные мечи по своей форме напоминали нечто среднее между тесаком и косой. Не раздумывая, на всем ходу вонзил клинки в хвост зверя, оставляя за собой глубокие, длинные порезы, но недостаточно, чтобы пробить шкуру и нанести серьезную рану. Ползун злобно зашипел, мотнул хвостом, пытаясь достать укусившую его мошку, и двинулся дальше.

– Что будем делать, какие мысли? – спросил Богомол, оказавшись рядом с остальными.

– Он ни на что не отвлекается, тупо прет вперед, – коротко изложил Орел, – валить здесь будем, и еще он огнем плюется.

– Здесь так здесь, – безразлично произнес Богомол, как будто весть про огонь он и так знал. – Рыбак, на вас с остальными серебряными периметр и подстраховка, бронзовые пусть в порту пожар потушат.

– Гора, наши пусть тоже в порту помогут, – обратился Тигр к одному из своей группы. – А ты вместе с Саламандром проверьте склад, там скорей всего люди, вытаскивайте на улицу всех, даже если упираться станут.

– А где снежный Барс? Его холод сейчас был бы очень кстати, – спросил Ветер.

– На стене. Там какие-то твари полезли в лоб через стену. Отряд Барса остался, помочь городской страже.

– У меня есть идея, – привлек общее внимание Минотавр, – отвлеките ползуна, а я попробую ему на голову запрыгнуть с той вышки, – хитро прищурился, указывая пальцем на деревянную вышку не меньше десяти метров в высоту, – может, получится достучаться до него, – с этими словами он выпустил широкие лезвия катаров из наручей.

Охотники еще раз переглянулись, именно в такие моменты они, обладатели высшего ранга, доказывают свое право называться золотыми, не только рискуя своими жизнями, но и возлагая на свои плечи ответственность за общину и все, что произойдет здесь и сейчас.

Ползун практически достиг горящего склада, как вновь над головой закружилась надоедливая мушка со своим щекочущим писком, в бок больно кольнуло, но лапа, попытавшаяся схватить вторую мушку, поймала лишь воздух. И тут в брюхе начала зарождаться новая волна судорог, поползла вверх, подымая из желудка очередную порцию горючей смеси.

– А вот это точно нет, – произнес Тигр, раскручивая цепочку из лунной стали. Бросок, цепочка просвистела в воздухе, в несколько витков обмотала пасть зверя, хоть только что была не длиннее метра. Как раз вовремя: очередная волна слизи подкатила к горлу, готовая вырваться на свободу. Ползун замотал мордой, пытаясь избавиться от связывающих оков. Слизь все равно находила себе проходы, пробиваясь наружу между зубов, и брызнула во все стороны. Дождем проливаясь на землю вокруг и тело самого ползуна. Его мало беспокоило, что он оказался посреди пекла, даже огонь был бессилен перед бронированной шкурой. Тварь продолжала хватать себя за морду, пытаясь снять тонкий, но очень прочный намордник.

Минотавр, поднявшись на смотровую вышку, выжидал удачного момента, когда ползун окажется достаточно близко и подставит спину. А вот и он. Короткий разбег в пару шагов, толчок и охотника с целью разделяют несколько метров: правая рука в замахе с катаром на изготовке, чтобы вогнать его с лёту. Как вдруг с хрустальным звоном лопнула цепочка, осыпаясь мириадами сверкающих песчинок. Ползун ловко извернулся, встречая метиса разинутой пастью, усеянной острыми, длинными зубами. Клац и пасть закрылась за охотником.

Не раздумывая ни секунды, Тигр потянул за хитро спрятанную петельку и перевязь с оружием с бряцаньем упала на землю, а сверху доспех. Только меч остался в руке. Глубокий вдох, выдох, второй вдох, и тут же Тигр сорвался с места, за мгновение преодолев разделяющее его с ползуном расстояние. Расчет, план, шансы, все эти и другие мысли просто исчезли из головы, как только частокол смертоносных зубов сомкнулся за другом. Удар меча по старой ране оставленной Богомолом без толку, меч просто проскользнул по шкуре, не оставив следа. Рывок, удар в живот – тот же результат. Еще рывок и Тигр вбежал вверх по телу зверя, повиснув на одной из торчавших из морды стрел, резанул по горлу, лезвие лишь оставило не глубокий порез, опять рывок, и вот охотник стоит на загривке, осыпая затылок зверя градом ударов. Ползун отреагировал неожиданно, заколотив руками и хвостом вокруг себя, ломая все, по чему попадал, даже для крепких складских стен такие удары не проходили бесследно. Тигр тут же отступил, разрывая дистанцию и уходя от шальных ударов, начал жадно хватать ртом воздух, пытаясь отдышаться, насыщая кровь кислородом. Может весь его маневр и занял несколько секунд, но потребовал немало ментальных сил. Ползун продолжал крушить все вокруг, не давая к себе подойти, один из его ударов проломил стену горящего склада, обрушив ее и часть крыши вовнутрь.

«Агония, это агония», – пронеслась в голове Тигра отрезвляющая мысль. Тут же, будто подтверждая его догадку, из брюха, где раньше зарождались волны огненной рвоты, наружу вырвались два клинка, разошлись вверх и вниз, нанося смертельную рану. Из разреза кувырком выкатился Минотавр, увлекая за собой все содержимое желудка. Откатившись подальше, чтобы не попасть под удар умирающей твари, Минотавр встал, воздев руки вверх, и победно заревел. Оказавшись на открытом воздухе, смесь из желудка вспыхнула. Не сдержавшись, Тигр захлопал, любуясь представшей картиной. Крупная фигура Минотавра охваченного пламенем, стояла посреди небольшого пылающего озерца на фоне поверженного гиганта.

Откуда-то сзади повеяло холодом, мгновенно изгоняя тепло летней ночи и жар горевшего вокруг огня. Тигр обернулся, к ним приближался Снежный Барс, окружённый порхающими вокруг него снежинками. По меху дивного зверя, обитавшего на хрустальных пиках Бурых гор, которым был отделан доспех, тут и там пробегали ледяные искорки. Рог стужи в руке слегка светился, изготовленный из большой раковины покрытый рунными письменами и зачарованными самоцветами, венчался черепом того самого дивного зверя. Оружие сейчас аккумулировало вливаемую хозяином силу. Барс поднес раковину к губам, и первая струя морозного пробирающего до костей воздуха вырвалась наружу, погасив горящего Минотавра и все вокруг. Тот лишь недовольно пробормотал что-то, Барс в ответ пожал плечами и направился к горящему зданию склада.

– Как же ты меня напугал, дурень, – произнес Тигр, похлопав друга по плечу.

– А чего бояться, я ему не по зубам, – почти с детской бравадой ответил Минотавр, – а про огонь и говорить нечего. Зато вот этот изверг чуть в сосульку не превратил, – добавил он, недовольно зыркнув в сторону Барса.

– А изнутри его резать оказалось куда проще, даже шкура его легко подалась, надо читающим рассказать, пусть в свои книги запишут – толи сказал то ли спросил подошедший к ним Богомол

– Саламандр, – крикнул Тигр, выискивая сына взглядом.

– Да, отец, – отозвался тот, быстро оказавшись рядом.

– Что там с людьми, был кто на складе? –

– Вон там сидят, в себя приходят, – с этими словами юный охотник указал на группу горожан в одних сорочках, пытающихся понять, что происходит, – вытащили всех, – добавил он, опережая возможные вопросы.

«На сей раз обошлось», – подумал про себя Тигр. Солнце еще не выглянуло из-за горизонта, но его свет уже вовсю теснил ночной мрак на небе, заявляя свои права на господство. Пожар потушили, часть склада превратилась в кучу обгоревшего мусора, так же несколько кораблей затонули прямо у причала и теперь лишь мачты торчали из воды. Покрытый инеем ползун, скрючившись, лежал на земле в замерзшей луже содержимого своего желудка и множество раковин-жемчужниц вмерзли в застывшую жижу.

Саламандр поддев одну топором, высвободил из ледяного плена, и теперь вертел в руках, разглядывая крупную красную раковину. «Огневка», – вспомнилось само собой название этих моллюсков, обитавших только в теплых морях, чьих названий Тигр не смог вспомнить, но он точно знал, они живут в соленой воде, а ползун в пресной, и встретиться в природе никак не могли.

– Что вы наделали? – чей-то выкрик вывел его из размышлений. – Вы же меня по миру пустили! – Кричал пожилой мужчина с внушительным животом в перепачканной грязью и сажей ночной рубашке, – я этого так не оставлю и буду жаловаться!

– Кому? – непонимающе, по-доброму спросил Минотавр.

– Городскому совету, – выкрикнул пожилой торговец так, что слюни полетели во все стороны, – вам, уродам подземным, территории специально выделили и не маленькие не для того, чтобы вы свои забавы устраивали рядом с жильем порядочных людей. Вы хоть знаете, сколько стоит мой дом и сгоревший товар?

– Не дороже твоей жизни, тебя и всех твоих близких из огня вытащили, – попытался достучаться до разума Орел.

– Живой, спасибо, а жить на что? Устроили пожар, а потом хотите, чтобы вас благодарили? – продолжал распаляться человек. – Ну, я на вас управу найду, вы мне все вернете до последнего гроша, по миру пущу, но свое верну. Выродки подз......

– Рот прикрой, – с железными нотками в голосе проронил Богомол, осаживая человека.

– Вот ведь вляпались, – буркнул себе под нос Тигр, прекрасно понимая, что никто не собирается признавать их заслуги, – все, как у людей, а мы опять виноваты.

Торговец умолк, перестав кричать, и только гневно раздувал ноздри, гоняя воздух. Из соседних складов начали выглядывать осмелевшие зеваки, а к месту боя спешил отряд городской стражи, еще и с наемниками из числа гвардейцев и каким-то чиновником. Пузатый погорелец кинулся к ним и что-то затараторил, тыча пальцем в охотников, явно рассказывая какие-то небылицы, выставляя себя бедной жертвой, пострадавшей от глупых выходок заигравшегося отребья.

– Эй, толстяк, – выкрикнул Саламандр, привлекая к себе внимание погорельца и всех остальных, – как я понял дело в деньгах, так может рассчитаемся прямо здесь и разойдемся миром.

– Откуда у тебя, голодранца, такие деньги? Ты даже не представляешь, сколько стоит мой дом и товар, что там хранился, – начал вновь распаляться человек.

– Ты прав, не знаю, но… – после этих слов охотник с помощью топорика раскрыл раковину и извлек жемчужину, – я не знаю сколько и она стоит, но точно знаю – дорого, – крупная ало-красная жемчужина, сверкающая сотнями искорок в лучах раннего солнца.

– Этого все равно мало, – произнес человек более тихо, не сводя глаз с драгоценного шарика в руке метиса.

– Тут их много, забирай все.....

– Все равно мааллло… – попытался соврать толстяк, но дрожавший от волнения голос, его выдавал, – предлагаешь какую-то дешевку, – наконец он смог оторвать глаза от жемчужины и взглянув в лицо метиса, продолжил, – и вообще это территория моего склада и все, что на ней лежит и так мое....

– Ну, раз дешевка, – не дослушав торговца, Саламандр с небрежным видом выкинул жемчужину, постаравшись, чтобы она приземлилась между толстяком и стражей.

Торговец с неожиданным проворством прыгнул в грязь, приземлившись на четвереньки, обеими руками накрыл драгоценность. Поднял и начал аккуратно очищать ее от грязи, рот не произвольно расплылся в глупой улыбке, а глаза как будто остекленели.

– Значит не такая она и дешёвая, – произнес Саламандр, нависая над человеком. – А что касается остальных, никто не имеет право трогать то, что остается после охоты без одобрения общины. За нарушение виновный выдворяется из города и теряет все имущество в пределах его стен. Это ваш закон, – продолжал охотник с нажимом в голосе, – решай, либо забираешь жемчуг и расходимся с миром, либо ты его больше не увидишь.

– Согласен, согласен, – затараторил толстяк, энергично кивая головой, – если отдадите мне все, я согласен, – видно было, что слова давались ему с трудом.

– Забирай, – закончил Саламандр.

Торговец вскочил и побежал к валяющейся неподалеку туше Ползуна, по пути что-то выкрикивая домочадцам, разобрать было сложно, волнение и переполнявшие его эмоции мешали, а также и то, что он пытался делать это на бегу.

– Вот это смена у тебя подрастает, – хлопнув друга по плечу, произнес Орел.

– Сам удивлен, – согласился Тигр, жестом подзывая сына, – и что это было?

– Прошу простить меня за дерзость, – произнес юный охотник, склонив голову, – за то, что говорил без разрешения от лица всей общины.

– Да, черт с ним, – произнес Минотавр, сгребая парня в медвежьи объятья, – дерзкий, чертяка.

– Это конечно не хорошо, что ты начал серьезный разговор ни с кем не посоветовавшись, – начал отец, – но у тебя и выбор был небольшой, ты поступил правильно, – и совершено другим тоном спросил, – ты лучше объясни, как ты понял, что ему этот жемчуг так нужен?

– Так это еще в школе, когда с советом матерей ходили на рынок. Иногда по делам с Достопочтенной матерью заходили в верхний город. Она встречалась с кем-то важным, а я ждал на улице, вот там и увидел магазины с большими прозрачными витринами вместо стен, а в них украшения из золота с камнями и жемчугом, красивые и очень дорогие.

– С волшебными камнями? – переспросил Богомол.

– Нет, с обычными драгоценными камнями. Люди ценят такие камни дороже золота и металлов, – подытожил Саламандр. – Ради такой награды они способны пойти на многое.

– Ну что, пердуны старые, век живи – век учись, – подколол товарищей Снежный барс, самый молодой из охотников золотого ранга, – думали, что все знали, а вот вам сюрприз – чуть подумав добавил – Чего-то мы задержались, не пора ли домой?

Охотники еще никогда не возвращались так поздно, солнце уже встало и на улицах появились первые прохожие, которые пугливо провожали взглядом крупный отряд метисов, бегущих рысцой. Рабочий день короток, он начинался сразу после восхода и заканчивался перед закатом. Еще немного и улицы будут заполнены спешащими по своим делам людьми. Тигр, бежавший в голове отряда, всматривался в лица встречных прохожих, обдумывая то, что произошло в порту.

Как давно он выходил в город после рассвета? Еще в школе охотников во время дежурства, а после ее окончания, когда получил свое первое имя, совсем перестал встречаться с людьми. Всеми торгово-денежными вопросами в общине ведали старейшины и совет матерей, распределяя жалование охотников и доход от торговли на покупку продовольствия или других необходимых общине вещей. Обычный охотник любой категории почти не встречался с людьми и не задумывался, что ими движет. Каждый в общине знал, что люди любят золото, на этом, пожалуй, все. Они существовали рядом, ходили по одним улицам, но никогда не пересекались и не пытались понять друг друга. Люди боялись метисов, считая их полудемонами, необходимым злом, с которым приходится мириться. Этот страх был продиктован гуляющими в изобилии по городу слухами. Ведь все же знают, что сгоревший квартал пал жертвой впавших в боевое бешенство метисов или то, что комендантский час объявлен потому, что бегающие по ночам ублюдки, не задумываясь, разорвут любого, не делая различий между человеком и монстром. Метисы же считали всех людей лживым, трусливым племенем, готовым на все ради золота.

Вот так они и живут, до сих пор двигаясь устоявшимся, привычным путем с шорами на глазах, даже не пытаясь что-то изменить, остановиться, снять шоры и оглядеться вокруг. Увидеть всю картину целиком. Повседневные дела, проблемы, суета, спешка, боязнь не успеть что-то сделать, и вот они – шоры. А ведь даже у них есть чему поучиться, продолжал размышлять Тигр. Понять, что ими движет, ведь они так же способны любить, делать добро и стремиться к свету. За этими размышлениями дорога пролетела незаметно, вот он вход, подземелье, коридор, тропа, дом, Вада. Вада!

Она сидела на пороге дома: кожа белая как снег, губы, сжатые в тонкую бледную ниточку, дрожали, а по щекам катились крупные слезы. Не произнося ни слова, он вбежал в дом, в несколько шагов оказавшись рядом с детской, успокоил волнение, заставляя, будто сорвавшееся в галоп сердце, биться в привычном ритме. Вошел. Его дочь, свернувшись калачиком, пыталась согреться, лежа под тремя одеялами, Ее бил жестокий озноб, глаза закрыты, а из приоткрытого рта слышался слабенький стон вперемешку с бредовым бормотанием.

Вен, как завороженный, смотрел на дочь. Страх и ужас воцарились в сердце, захватив все мысли без остатка. Он опустился на колени перед кроватью, от бессилия хотелось взвыть и лезть на стену. Могучий воин, всегда выходивший победителем из боя, невзирая на силу врага, ничем не мог помочь умирающей дочери.

«Нет, не может быть. Должен быть выход!» – вскричал он про себя. Среди спутанных в неразборчивый клубок мыслей, что-то промелькнуло, еле уловимое и еще не до конца понятное. Но это был шанс и он ухватился за него двумя руками, словно утопающий за обломок корабля, проплывающий мимо.

Никому ничего не говоря, достал из комода каменный ларчик с причудливой резьбой и серебристой окантовкой. Погладил по крышке, выискивая скрытый замок и, выставив пальцы в нужном положении, нажал. Внутри с тихим щёлчком сработал механизм замка, позволяя открыть крышку. Не доставая из ларца, Вен аккуратно развернул сверток из черной блестящей шерсти. Немного покопавшись в амулетах, он остановил свой выбор на браслете с небольшим красным камнем, внутри которого, сверкая искорками, горел живой огонь. Спрятав амулет за пазуху, закрыл ларец и убрал его обратно. Глубоко вздохнув, собираясь с мыслями, направился к шкафу с оружием.

«Может позвать Барса, он не откажет. Нет, не стоит впутывать кого-то еще, уж очень большими неприятностями грозило это дело», – обдумывал Вен, решая, что взять. Оставив все оружие и доспех, Тигр надел свою привычную куртку, взял небольшой сверток из шкафа и вышел из дома. Вады уже не было, оно и к лучшему, не придется врать. Вен шел по главной улице квартала, погруженный в раздумья, прокручивая в голове раз за разом недавно придуманный план. Не требуя контроля, ноги сами привели к тяжелым, массивным дверям построенного из гранита храма. Открыв массивную створку, вошел внутрь обители читающих. Как он и думал, почти никого, как и на улице, много народу ушли наверх, ученикам и ремесленникам необходимо вывезти тушу ползуна в адскую яму, а учитывая его размер, массу и прочность шкуры, работы предстояло много; также охотники для сопровождения и читающие, чтобы попытаться разобраться в произошедшем.

Метис окинул зал взглядом: большое круглое помещение с высокими потолками и колоннами по периметру, украшенный фресками и гобеленами, содержавшими сцены из истории народа. Несколько узких, высоких, стрельчатых окон были скорей декоративным украшением, магические свечи освещали все вокруг, загоняя мрак в самые укромные уголки. Он до сих пор помнил тот не передаваемый восторг, испытываемый в детстве, что рождался в нем, стоило лишь перешагнуть этот порог.