Мортена: Перерождение

Глава 1

Во мгле чёрными кляксами мелькали знаки и цифры, буквы и символы. Словно все виденные и давно знакомые мне обозначения смешали миксером и высыпали в произвольной последовательности. Некоторые заменялись фигурами и выцветали, на их место вставали то ли руны, то ли клинопись. Возможно, они выстраивались в определённой закономерности, но я не понимала в какой. Стоило подумать об этом, как мельтешение упорядочилось, оставив знакомые буквы. Правда, читать от этого легче не стало. Надпись замигала красным:

«ВНИМАНИЕ! Повреждения экспериментального образца составляют 77%. Травмы несовместимы с жизнью. Инициализация невозможна. СРОЧНО поместите экспериментальный образец в регенерационный модуль».

«Какой модуль? Какие травмы? Какой ещё образец?» – закончить мысль я не успела. Надпись сменилась:

«Определите приоритет регенерации: … открытая черепно-мозговая травма; … компрессионный перелом позвоночника; … перелом костей таза и конечностей; … гидроторакс лёгких; … повреждения печени и селезёнки».

– По телу танком, что ли, проехали? Откуда такие повреждения? – искрой промелькнула мысль. – И… что такое танк? А-А-А-А! Не отвлекайся! Что за чем лечить будем?

Без мозгов совсем беда, хоть иногда кажется, что многие прекрасно обходятся без них. Не хочу быть овощем с мозгами наружу, поэтому в первую очередь черепно-мозговая, потом лёгкие, а дальше – печень и селезёнка. Переломы оставим напоследок.

«Приоритет признан оптимальным. Инициация начнётся через…»

Надпись оборвалась на середине. Наступила пустота. Звенящее, одинокое, мелькающее всеми оттенками нигде и ничто. Время будто насмехалось надо мной своей относительностью. Год прошёл или день? Попытки что-либо вспомнить не давали результата. Ни личности, ни воспоминаний. Неоспорим лишь факт существования и собственного осознания. Откуда-то всплыло знакомое: «Я мыслю, значит, я существую».

Снова загорелась надпись в красной рамочке:

«ВНИМАНИЕ! Переход к третьей стадии регенерации. Экспериментальный образец признан пригодным к инициации. Загрузка цифровой копии – 25%».

У меня появился слух, и это стало хоть какой-то связью с внешним миром, существующим за пределами пустоты. Монотонный гул сродни трансформаторной подстанции уютным коконом окружал всё вокруг, поглощая посторонние звуки. Изредка слышались лёгкие шаги, а однажды даже удалось подслушать чью-то ссору. Говорили тихо, но при отсутствии прочих органов чувств слух обострился до предела. До меня то и дело долетали обрывки фраз:

–…ты не можешь оставить это без внимания. Они столкнули сестру со скалы! – чуть хрипловатый возмущённый женский голос почему-то согревал ледяной сгусток, засевший на месте души.

– Она – выбраковка! Ей нет места среди нас. Девочки поступили милосердно, оборвав её страдания, – холодом этого голоса можно было заковать во льды Антарктику.

«Что за Антарктика?»

– Ей нет шестнадцати! Она не прошла обряд Единения, так что не вам судить о её природе! С чего вдруг вы возомнили себя духами отцов-прародителей?

– Отцы-прародители завещали, что выживает сильнейший! Реда – выродок! Она с рождения отравлена марисой.

– Она с рождения отравлена твоей ненавистью, как напоминание о муже-изменщике. Ты не пожалела ни драгоценных запасов марисы, ни собственное дитя ради мести. Но она выжила вопреки твоим стараниям. Уже одно это говорит о том, насколько она сильна. Дай ей время!

– Она – пятно на нашей безупречной родословной. Когда Реда не обернётся, позиции наших наследниц пошатнутся, а их шансы на безупречную партию снизятся. Никто не захочет играть в генетическую лотерею.

– Убить одну, чтобы упрочить позиции других… – с горечью констатировала защитница моего тела. – Ты заигралась, Дара. Кажется, от аспидов в тебе гораздо больше, чем от ягуаров.

– Я имею право принимать такие решения. Я – амори, единственная наследница и будущая правительница наших земель.

«Боже, сколько пафоса и самодовольства. Чувством собственного величия можно потолки подпирать».

– Ты – амори, пока я не заявила свои права.

«Ого! А ведь кто-то сейчас угрожает, причём осознанно и без прикрас».

– Ты не сможешь этого сделать. Некому продолжить твой род, – осторожно возразила самовлюблённая стерва.

– Ты ошибаешься. Я до сих пор сильнейший воин нашего рода. Тотем это подтвердит. Не вынуждай сбивать с тебя спесь подобным образом, Дара. Держи своих сук подальше от Реды, иначе отправитесь обратно в тот блошатник, из которого явились.

Стерва и в совокупности мать этого тела задохнулась словами и вышла вон, оставив последние угрозы без ответа, а вот моя нечаянная покровительница подошла ближе и ласково прошептала:

– Я не дам тебя в обиду. Ты, главное, восстановись, а с этими суками мы ещё повоюем.

И снова тишина и монотонный гул скрыли лёгкие шаги. Я осталась наедине со своими мыслями. А поразмыслить было над чем. Девочка, Реда, совсем подросток ещё, даже шестнадцати нет. Но встряла по-крупному. С такой семейкой врагов не надо. Отец – кобель гулящий, что, впрочем, ещё не делает его плохим человеком. Слишком мало информации для оценки. Мать, судя по разговору, пыталась избавиться от ребёнка ещё в утробе. Сестры скинули со скалы. И только дальняя родственница на правах феи-крёстной пытается не дать расправиться с бедной сироткой при живых родителях. Если выживем, а выживем мы обязательно, нужно держаться поближе к фее-крёстной, а ещё лучше начать у неё учиться. Звание «лучший воин рода» не за красивые глаза дают. Есть у меня предчувствие, что выжить в этом мире и в этой семейке – задача нетривиальная. Значит, будем повышать собственные шансы.

Восстановление шло медленно. По моим подсчётам прошло не менее трёх дней, прежде чем появились новые вводные:

«ВНИМАНИЕ! Переход к четвёртой стадии регенерации. Загрузка цифровой копии – 55%.

ВНИМАНИЕ! Оператор получает доступ к управлению экспериментальным образцом.

ВНИМАНИЕ! Болевые ощущения снижены на 50%».

Едва мелькнула последняя надпись, тело взорвалось болью. И это ощущения наполовину снижены? Не хочу знать, каким было бы полное восприятие.

Не могла пошевелиться, тело не слушалось. Даже веки не поднять, чтобы рассмотреть, где нахожусь. Ощущения оказались столь всеобъемлющими, что напоминали последнюю агонию умирающего тела. Так должны были чувствовать себя жертвы святой инквизиции где-то в пыточных подвалах, но никак не цифровая копия без чувств, эмоций и тела. Впрочем, тело теперь у меня было. Мысли цеплялись за незнакомые слова: «цифровая копия», «оператор», «инквизиция», пытаясь отыскать в них хоть какой-то смысл, но память молчала. Зато сквозь боль пробивалось предчувствие беды, словно палач уже занёс над головой топор и ждёт команды оборвать мою странную недожизнь.

Послышались торопливые шаги, приглушённые шелестом тяжёлой ткани. Учащённое дыхание неизвестных эхом разносилось под сводами помещения, намекая, что навестить меня решили вовсе не степенные матроны.

– Давай быстрее, пока Муар ушла. Нужно довести до конца начатое, – шипела неизвестная особа. – Она ничего не почувствует, просто уснёт.

– Миа, может, не стоит? Всё-таки сестра… – прозвучало неуверенно и почти рядом со мной.

– Ты ирбиса себе хочешь? – зло отрезала, судя по всему, Миа и, получив в ответ невнятное бормотание, добавила: – А я хочу статус амори! Никто не должен узнать о том, что в семье есть выбраковка!

– Но Муар говорит, что семья… – чуть ли не плача принялась увещевать совестливая, но её грубо прервали.

– Заткнись! Иди, посторожи, я вернусь через минуту.

«А вот и сестрички пожаловали».

Шелест ткани всё отдалялся, а спустя секунду в голове, которая и без того раскалывалась от боли, полыхнул глухой удар о что-то твёрдое. Из глаз брызнули слёзы, а по позвоночнику прокатилась волна огня. Веки, наконец, повиновались, и я распахнула глаза, успев заметить, как к лицу подносят подушку. «Сестричка» моего возвращения в сознание не заметила.

«Смена приоритета! СРОЧНО! Запустить регенерацию верхних конечностей! – мысленно прокричала я в мироздание. – Без боя не сдамся».

«Запрос смены приоритета принят. Срок восстановления увеличен».

– Прости, Реда, но ты должна была подохнуть ещё в утробе матери, – безапелляционно заявила Миа. – Мы всего лишь восстанавливаем биологическую справедливость. Слабые особи обречены на смерть.

Холёные женские пальчики с аккуратно заточенными кошачьими коготками опустили подушку мне на лицо, прижимая со всей силы. В сумраке я не успела рассмотреть убийцу, но буквально чувствовала, что желания придушить меня у Мии было хоть отбавляй. Из глубин сознания поднималась ярость. Пока ещё слабая, она костерком дрожала на ветру в поисках подпитки.

«Ах ты ж, сука! Собственную сестру подушкой ради какого-то статуса!» – дёрнув ещё не восстановившейся кистью, я нырнула в боль, как в кипяток. Кости трещали, рассыпаясь в прах и заново восстанавливаясь в одном им ведомом порядке. Меня, как мечту сумасшедшего энтомолога, распяли раскалёнными иглами.

– Зачем цепляешься за жизнь, которая тебе не принадлежит? – ласково приговаривала «сестричка», видимо, заметив мои потуги пошевелиться. – Ты здесь никому не нужна, – сквозь слои ткани доносилось ядовитое мурлыкание. – Мать тебя ненавидит, а отец продаст любому старому извращенцу. Ты слабая! К чему эта борьба?

Её слова могли бы отравить душу настоящей сестры Мии, подавляя на корню всякие попытки сопротивления, вот только я точно знала: я – не Реда. И сдохнуть от подушки не планирую. Огонь ярости всё разрастался, жадно слизывая боль с солнечного сплетения и расходясь во все стороны. Адское пламя окутывало тело. Я сгорала в нём, словно птица феникс, заново восставая из серебристого пепла. Кисть мелко задрожала, повинуясь моему желанию оказать хоть какое-то сопротивление. Откуда-то пришла мысль, что добро должно быть с кулаками.

Послышался отчётливый скрежет когтей по камню. Моих когтей. А в следующее мгновение я вслепую ударила сестрицу наотмашь и почувствовала, как когти вспарывают нежную кожу, рассекают мышцы, крошат хрящи и мягко, словно раскалённый нож сквозь масло, выходят на свободу. Недоумённый, по-детски обиженный визг ещё не успел затихнуть, когда рядом оказалась высокая темнокожая женщина, рычащая не хуже разъярённой тигрицы. Ей хватило секунды, чтобы верно оценить ситуацию. Подушка, наполовину сползшая с лица, моя окровавленная рука и обезображенное лицо Мии не имели двоякой трактовки. Чуть в стороне, кажется, заламывала руки ещё одна девушка, всем видом показывая, что она здесь не при чём.

– Вон отсюда, – тихий рокот её голоса пробрал до мурашек даже меня. – Передайте своей матери, что я исполню угрозу.

Девицы ретировались. Миа напоследок одарила меня ненавидящим взглядом, но перечить не решилась. Я же пыталась рассмотреть спасительницу. Высокая, стройная, гибкая, с шоколадного цвета кожей и налитыми кровью глазами, она цепко всматривалась в моё лицо, чего-то ожидая. Чёрное платье по силуэту больше показывало натренированное тело с обилием шрамов, чем скрывало. Украшения из золота и янтаря переливались в смоляных волосах, ожерельем спускаясь по шее и перекликаясь с парными браслетами на предплечьях и запястьях. Каждому её вздоху вторил мелодичный звон.

– Имя? – она буквально сканировала меня взглядом. – Как твоё имя?

Конечно, можно разыграть полную потерю памяти, но я отчего-то не решилась. Что, если она действительно способна распознать ложь?

– Реда, – тихо отозвалась я, использовав ранее услышанное в отношении этого тела имя.

– Полное имя, – не унималась фея-крёстная, продолжая сверлить меня взглядом. Я успела заметить, как её кисть покрывается алым туманом. Очертания руки смазывались, и под ними выступала угольно-чёрная лапа пантеры с когтями больше моих пальцев. Мне явно не доверяли и стремились проверить свои опасения.

Врать смысла не было: полного имени я не знала. И уже собиралась честно признаться в амнезии, как из глубин памяти проявилась череда блёклых картинок. Обнажённая темнокожая девушка с раскосыми глазами приплясывает на снегу, всматривается в небо и, раскинув руки, кружится, задорно смеясь. Спустя мгновение эта же девушка, защищая меня, яростно отбивается от злых духов, жаждущих нашей крови. Последним миражом стала исчезающая фигура, которая держала меня за руку, называла сестрой и просила не сдаваться. Я вспомнила имя.

– Рогнеда, – слова едва проталкивались сквозь горло, сдавленное спазмом. – Рогнеда Ягер.

Неужели я заняла место той, кто так отчаянно меня защищал? Или эти воспоминания не мои, а тела?

– Что ещё помнишь? – уже спокойнее спросила спасительница, видимо, удовлетворённая ответом. Свет вокруг руки погас, кошачья лапа исчезла.

– Ничего.

– Так бывает после травм головы, – она ласково погладила мою ладонь. – Имя – это первый шаг. Со временем память восстановится. Отдыхай. Больше тебя не потревожат.

– А вы… – «кто», хотела я спросить, но оборвала фразу на середине, наткнувшись на бритвенно-острый взгляд.

– Муар. Я – твоя бабушка и, возможно, приёмная мать в будущем, но об этом рекомендую не распространяться.

Бабушка… Эта бабушка выглядела так, что хоть сейчас замуж отдавай. Это же сколько ей лет и какая здесь продолжительность жизни? Хотя, если учесть ускоренный метаболизм, натуральные продукты питания и фантастическую медицину, которую я продолжаю на себе испытывать, подобное не должно удивлять.

Муар ушла, оставив после себя смесь запахов пряной корицы и горького апельсина. Мне же оставалось восстанавливаться и рассуждать о всём произошедшем.

Что мы имеем? Базисом у нас шёл последыш в правящей семье, которую уже дважды пытались убить сестры. В активе – контролируемый перенос меня из другой реальности или временного этапа в умирающую Реду. В пассиве – связь меня настоящей и Реды в другом прошлом. Под знаком вопроса конечная цель переноса и вероятность сохранности двух личностей в одном теле. Я очень не хочу верить, что настоящая Рогнеда погибла, упав со скалы. А ещё особняком выделяется странная система взаимодействия этого мира со мной.

Стоило вспомнить об оповещениях, как одно из них тут же замигало в воздухе красным. Надо же, даже глаза закрывать не пришлось.

«ВНИМАНИЕ! Переход к пятой стадии регенерации. Загрузка цифровой копии – 85%.

ВНИМАНИЕ! Открыт доступ к способностям экспериментального образца.

ВНИМАНИЕ! Не рекомендуется использовать способность „полиморфизм“ до полной инициации».

«Знать бы ещё, что такое полиморфизм».

На удивление, ответ высветился сразу же, словно кто-то сменил кадр на плёнке диафильма. Для разнообразия надпись проявилась не в тревожно-красных, а в голубых тонах.

«Полиморфизм – это наличие двух или более явно отличающихся морфов или форм у особи. Генетически редкое явление, влекущее за собой психическую и физическую нестабильность экспериментальных образцов».

«С нестабильностью мы разберёмся, и тогда кого-то ждёт большой сюрприз», – злорадно подумала о матери и двух сёстрах, так пекущихся о чистоте крови.

***

Покинув Реду, Муар приказала личной гвардии охранять внучку и отправилась прямиком к брату. Тот в последнее время совсем ослаб без поддержки духов рода, но стойко держался, уступив место лечения Реде.

Марук, младший братик. Последние циклы дались ему особенно тяжело. Ничто не справлялось с его недугом. Моложе Муар на двадцать циклов, нынче он практически не вставал с постели. Смоляная коса стала молочно-белой, тело иссохло и одряхлело. Кожа трескалась, словно банановые листья на солнце. Сил не хватало даже на оборот. А ведь он не разменял и двухсот циклов. Их отец ушёл на последнюю охоту, когда ему было вдвое больше, чем Маруку.

Далеко внизу гремела музыка, лился смех, звенели радостные голоса ягуаров, отмечающих день Единения. Пылали костры, курились благовония, молодёжь щеголяла друг перед другом обретёнными ипостасями. Ночь свободы бушевала в крови ураганом, подавляя человеческое и отпуская животное начало. Ближе к полуночи пляски вокруг костров сменятся необузданной страстью, а возгласы поздравлений плавно перетекут в стоны удовольствий. Но это всё внизу, в долине. Резиденция же правящего рода располагалась на возвышении, с трёх сторон обрамлённом скальными склонами. Высеченная в толще белого мрамора, она жемчужиной сверкала на рассвете и багровела в лучах угасающего светила. Здесь всегда царили прохлада и покой.

Муар ступала бесшумно, боясь потревожить чуткий болезненный сон брата, но опасения были напрасны. Восковой мумией он застыл среди промасленных простыней, практически сливаясь с ними. Россыпи разноцветных подушек, подоткнутых под спину, должны были отвлечь внимание от состояния правителя ягуаров, но контраст с его болезненной бледностью только усиливался. Марук хмурился, сжимая родовой перстень в тонких узловатых пальцах.

– Не крадись. Она успела раньше, – скрипучий, каркающий голос нарушил вязкую тишину. Вздох сожаления сменился хриплым кашлем, сотрясающим едва живое тело. – И тебе я отвечу то же, что и ей. Ты в своём праве.

Муар присела на край постели, не боясь испачкать платье. Сжав руку брата, она машинально отметила, насколько та холодна. Кровь едва циркулировала в его венах, замедляясь и с трудом протискиваясь сквозь объятия неизвестной болезни. Говорить не хотелось. Печалить тоже.

– Реда очнулась, – улыбнулась Муар, подавая Маруку кубок с тёплым пряным питьём. – Я и раньше подозревала, что она не выбраковка, но сегодня, увидев физиономию Мии, могу с уверенностью утверждать: у нас ещё одна кошечка.

Брат улыбнулся, но взгляд его остался печальным.

– Нужно провести твою аморацию, пока я ещё могу это пережить. Давно следовало исправить ошибку юности, – он откинулся на подушки, утирая пот со лба рукавом ночной рубашки. – Иногда мне кажется, что болезнь – это наказание за отрицание воли тотема.

– Не говори глупостей! Ты стал амори более ста циклов назад, и на то была веская причина. Ты правил мудро, не втягивая наш народ в распри и улаживая споры соседей.

– Возможно, я был достойным амори, но совершенно точно оказался никудышным отцом.

– Нет бесчестья в любви к собственному чаду, – Муар забрала опустевший кубок, подав брату легчайший батистовый платок, чтобы утереть губы.

– Я должен был воспитать из неё будущую амори. И не смог. Шепотки долетают даже сюда. Реда стала последней каплей.

– У всех разные критерии истинности правителя. Знаешь, старая Гюрза гордилась бы Дарой. Вот уж точно, кровь не водица. – Марук хмыкнул, вспоминая тёщу. Старая кобра уже разменяла третью сотню, но все ещё цепко держалась за трон, провозгласив, что отдаст власть той наследнице, чей яд на неё подействует.

– Я слышала, она ищет очередного любовника. Всё никак не успокоится.

– О, её проблема будет посерьёзней нашей. Тотем не признал амори никого из ныне живущих членов рода. Она всё ещё надеется родить наследника и параллельно вызывает к себе погостить всех двуипостасных, что состоят с ней в родстве до третьего колена. Дару с девочками тоже пригласили.

– Отпустишь?

– А куда я денусь. Отпущу на лето к бабушке, – сарказм его тона можно было черпать чашей. – Всех, кроме Реды. Пока у малышки не установится прочная связь со зверем, в этом серпентарии ей делать нечего. А старшие пусть посмотрят на отношения в других семьях. Может, хоть тогда начнут ценить то, что имеют, – Марук сжал ладонь сестры в жесте поддержки, осторожно вкладывая родовой перстень с чёрным агатом. – Да и тебе будет проще тренировать котёнка: не придётся постоянно оглядываться, ожидая выходок от её сестричек.

Глава 2

Ночь прошла спокойно. Сторожить мой покой приставили двух гвардейцев. Их тихие разговоры вселяли осторожный оптимизм. Оказывается, далеко не все здесь желали смерти Реде. Солдаты, напротив, искренне радовались, что маленькая айше пришла в себя после таких страшных травм. Я так поняла, что айше – это аналог принцессы. С этим статусом упоминали Мию, Уму, и, как ни странно, но мать Рогнеды, Дару. В то время как к именам Муар и Марук добавляли амори.

Следовало бы определиться, как мне теперь называть родственников Рогнеды. С учётом амнезии на фоне травм холодное отношение к ней и сёстрам было бы вполне логичным. Тем более, что я не смогу разыгрывать тёплые родственные чувства, зная, что они пытались убить нас.

Нас. Я отчаянно верила, что где-то должно было остаться сознание прежней владелицы тела. Возможно, меня сюда перенесло для помощи ей. Ведь во сне же так бывает. Опять же, люди, впадающие в кому, тоже иногда рассказывали, что проживали целые жизни. Сумбура в мысли добавляло непонимание цели. Зачем? Почему?

Если здраво оценить исходные данные, то мои позиции здесь не так уж плохи. Статус и способности мне перепали. Полиморфизм намекал на наличие нескольких форм. И, судя по светящейся кошачьей лапе у Муар, формы эти явно животные. Осталось освоиться в этом дивном мире, чтобы не чувствовать себя слепым котёнком.

После череды визитов мой покой действительно охраняли. Из доступных развлечений был лишь обзор реанимационной палаты. Условия здесь царили самые что ни на есть спартанские. Опять эти неведомые понятия, явно уместные из прошлой жизни, но объяснить которые я не могла, как ни старалась.

Я лежала на голом камне, из удобств – подушка, которой меня чуть не придушили, да простынка поверх голого тела. Ещё выделялись едва заметные серебристые нити, опутывающие меня, словно кокон. Если бы не это странное излучение, здесь было бы темно как в склепе. Я рассматривала ладонь с длинными узкими пальцами и бурыми разводами засохшей крови под ногтями. Мою ладонь с кофейного оттенка кожей. К этому нужно было привыкнуть. А ведь меня ещё ждёт чужое отражение в зеркале.

Чужое… Не такое оно и чужое, если вспомнила Рогнеду, но не смогла вспомнить себя. Это пугало больше всего. Я обживалась в чужом теле, в чужой жизни, в чужом мире. Неужели собственную память отшибли, чтобы мне было легче обосноваться здесь? Ведь, наверняка, у меня была семья, друзья, любимый человек. Почему-то внутренне я ощущала себя старше возраста Рогнеды. Воспринимать всё как путешествие? А вернусь ли я потом? Есть ли мне вообще куда возвращаться?

Память молчала, не реагируя на мои размышления. Зато отреагировало мироздание.

«Загрузка цифровой копии – 100%. Инициализация завершена. Оператор получает доступ к Ядру Генетическому Усовершенствованному. Желаете осуществить запуск ЯГУ в тестовом режиме?»

– Каковы задачи ЯГУ? – решила уточнить, прежде чем давать разрешение на тестовый запуск.

«Приоритет ЯГУ – спасение жизни Оператора».

– Второстепенные задачи?

«Второстепенные задачи определяются Оператором».

Удобно. Попробуем.

– Даю согласие на запуск ЯГУ.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем я услышала:

– Приветствую Оператора в локальной версии эксперимента «Мортена» № 1M_*D5Z34B.

Голос казался смутно знакомым.

– ЯГУ, а мы не могли раньше встречаться? – с сомнением уточнила у ядра.

– Взаимодействие Оператора с ЯГУ частично осуществлялось в локальной версии эксперимента «Мортена» № 1M_*D5Z34А.

– Как звали Оператора в локальной версии эксперимента «Мортена» № 1M_*D5Z34А? – затаив дыхание, уточнила я, надеясь обрести универсальную отмычку к собственной памяти.

– Данная информация не являлась приоритетной. Идентификация Оператора основывается на генетическом коде. В связи с низким процентом соответствия генетического кода Оператора генетическому коду нулевого носителя рода работа ЯГУ в локальной версии эксперимента «Мортена» № 1M_*D5Z34А была сопряжена с риском для жизни Оператора, что вступало в конфликт с основным приоритетом существования ЯГУ: «Спасение жизни Оператора».

И тут глухо. Значит, буду вспоминать самостоятельно. Однако информация ЯГУ натолкнула на некоторые догадки, которые очень хотелось проверить.

– ЯГУ, каков процент соответствия генетическому коду нулевого носителя рода у этого тела?

– 87%.

Я прикинула открывающиеся перспективы. Вспомнился плакат с надписью: «Быстрее! Выше! Сильнее!». Не знаю, к чему он относился в прошлой жизни, но здесь явно имел отношение к Рогнеде. Будто отвечая на мои мысли, ЯГУ добавила самосвал дёгтя в ложечку мёда:

– Использование повышенной скорости регенерации, полиморфизма и улучшенных физических кондиций возможно исключительно благодаря инициализации цифровой копии оператора. Естественное психофизическое состояние экспериментального образца нестабильно и с 90% вероятностью привело бы к летальному исходу.

Меня такой вариант категорически не устраивал. Какой бы не была жизнь Рогнеды до моего подселения, я постараюсь её улучшить. Она меня защищала где-то там посреди заснеженного нигде. Долг платежом красен.

Раннее утро ознаменовалось визитом айше Дары. Стоило отдать должное гвардейцам, приказ никого не впускать ко мне они выполнили. В ответ получили ушат яда из уст айше. Вот только ни угрозы, ни истеричные приказы гвардейцев не проняли, и Дара ушла ни с чем.

Была ещё одна хорошая новость. Светящийся регенерационный контур погас. ЯГУ подтвердила мои догадки о полном выздоровлении, однако предупредила, что физические кондиции этого тела на данный момент едва дотягивают до человеческих. А значит, мне предстоят усиленные занятия физкультурой.

Кое-как замотавшись в простыню, дабы не светить голым задом, я вышла к гвардейцам и попросила провести к амори Муар. Те вопросов не задавали, коротко поклонившись, попросили следовать за ними. Узкий тёмный коридор без единого факела скоро закончился, и мы вышли на улицу. Яркий свет ударил по глазам, пришлось остановиться, давая тем привыкнуть. Мои охранники терпеливо ожидали, пока я приду в себя. Проморгавшись, я заворожённо застыла от нереальности представшего передо мной пейзажа.

На вершине белоснежной скалы сверкал в лучах рассвета мраморный дворец с резными башенками, ажурными арками и обилием невесомых переходов, спускающихся на близлежащие террасы. Террасы располагались в шахматном порядке, зеленея деревьями-исполинами и гирляндами цветущих лиан. Сказочности добавляли серебряные струи водопада, часть воды из которого распределялась по террасам, образуя каскады озёр и фонтанов. Я слабо представляла, как можно было так органично совместить природный ландшафт и чудо инженерной мысли.

Обернувшись назад, упёрлась взглядом в громадный чёрный обелиск, у основания которого темнел зев подземного хода. От камня расходились волны тепла, согревая и успокаивая душу, измученную вопросами без ответов. Я, скорее, интуитивно почувствовала эмоции обелиска, которые отпечатались в сознании фразой: «Не бойся! Ты дома! Мы поддержим!»

От этих слов стало удивительно хорошо, словно в крови заискрилось шампанское. Сразу захотелось любить весь мир и это место, в частности. Нет, я понимала, что такая реакция, скорее всего, нетипична. Но как же было хорошо! Я раскинула руки в стороны, кружась и подставляя лицо ласковому утреннему солнышку. Тело распирало от лёгкости и эйфории. Казалось, ещё чуть-чуть, и я оторвусь от земли, взмахнув крыльями, устремлюсь в безбрежную небесную синеву. Рука уже потянулась скинуть мешающую полной свободе нелепую тряпку поверх тела, как сознание взбунтовалось от ненормальности происходящего.

– ЯГУ, какого чёрта со мной происходит?

– Неконтролируемый всплеск полиморфизма. С вероятностью 70% организм экспериментального носителя жаждет обернуться птицей. Энергетических запасов на полноценный оборот недостаточно, возможна частичная непродолжительная трансформация.

– … – я выругалась цветасто, забористо и от души, вцепившись в простыню как в последний оплот нормальности. Эйфорию как ветром сдуло. – То есть я это контролировать не могу?

– У Оператора это получается значительно лучше, чем у экспериментального образца. Полный контроль невозможен при текущих психофизических показателях.

– Можешь в общении заменить «экспериментальный образец» на «Рогнеда»? Мне так будет комфортней.

– Принято.

Я кивнула гвардейцам, показывая, что готова продолжить путь. Они, стоит отдать им должное, даже бровью не повели на моё кратковременное чудачество, сохраняя полнейшую невозмутимость. Вот это выдержка.

При свете дня удалось рассмотреть своих телохранителей. Высокие, с угольной кожей, одеты в подобие кожаной брони и набедренные повязки. На ногах сандалии с ремешками крест-накрест до колена, к которым крепились ножны с кинжалами. За спиной виднелись рукояти кривых сабель, а на поясе – металлический диск с заточенным по кругу лезвием и странный кастет, имитирующий кошачьи когти. При такой экипировке двигались они на удивление бесшумно. Рядом с ними я чувствовала себя неуклюжей, каждый мой шаг отзывался шелестом мелких камней под ногами.

Я предполагала, что мы отправимся во дворец, но гвардейцы, напротив, указали на террасу двумя ярусами ниже той, где мы сейчас находились. Навскидку расстояние было порядка ста метров. С высоты прекрасно просматривался тренировочный комплекс, где сейчас занималась группа воинов. Кто-то проходил полосу препятствий, кто-то сходился в рубке на саблях, а кто-то тренировался в метании металлических дисков, замеченных мною на поясе у гвардейцев.

Сколько не всматривалась, я не могла рассмотреть среди тренирующихся амори Муар, пока в паре саблистов один из бойцов не зацепил другого, срезав черный платок с головы. Вслед за слетевшей тканью на свободу вырвались смоляные косы по пояс, давая понять, что второй соперник – женщина. Амори радостно улыбнулась, пожала руку своему сопернику и, судя по реакции бойца, похвалила, правда, при этом указав на тонкую кровоточащую полосу наискось пересекавшую могучую грудь воина.

Соперник благоговейно опустился на одно колено перед Муар, скрестив перед собой руки.

– Что это за знак? – невольно вырвался у меня вопрос, прежде чем я успела подумать, что айше должна бы помнить культурное наследие, передающееся веками. Но было уже поздно.

– Сурам признает неоспоримое превосходство соперника и просит продолжить обучение у амори, – безукоризненно нейтральный ответ, если бы не чуть нахмуренные брови.

– Есть ли какой-то график посещения тренировочной площадки? – задала более отвлечённый вопрос, стараясь переключить внимание гвардейца от своей оплошности.

– Это площадка для личной гвардии амори. Тренироваться с амори – великая честь, а уж попасть к ней в ученики – мечта всех ягуаров. Обычно занятия здесь проходят на рассвете.

Я посчитала бойцов, выходило тридцать особей. Маловато для личной гвардии. С другой стороны, я ещё ничего не знаю о местном укладе, а уже пытаюсь делать какие-то выводы. Может, остальные на патрулировании или с важными миссиями в разъездах.

Мы спускались по широким ступеням, которые, вероятно, иногда служили ещё и скамьями для зрителей. В столь ранний час я заметила лишь нескольких мальчишек пяти-шести лет от роду, с восторженным взглядом следящих за тренировкой своих кумиров. Увидев нас, Муар нахмурилась и поспешила навстречу.

– Не стоило приходить сюда. Приступ может повториться, – амори с беспокойством всматривалась в моё лицо, пытаясь обнаружить следы приближающегося недуга. Ещё бы понять, что это за приступ.

– ЯГУ?

– Состояние здоровья в норме. Никаких тревожных показателей.

Выдохнув с облегчением, я не успела ничего ответить, как боец, фехтовавший в Муар, подхватил меня на руки и отрапортовал:

– Позвольте, доставлю маленькую айше во дворец и вернусь на тренировку?

Бабушка кивком дала разрешение. Я же тихо переваривала происходящее. Похоже, что к Рогнеде здесь относились как к тяжелобольному ребёнку, не имеющему собственного мнения. Делалось это без малейшей насмешки лишь с исключительной заботой, и по щелчку пальцев такое отношение вряд ли изменится. Свои позиции придётся завоёвывать.

В замок меня доставили, можно сказать, с ветерком. Сурам лихо перепрыгивал с одного резного мостика на другой, словно они сами выстаивались в кратчайшем пути к дворцу. Во время одного из таких прыжков я рассмотрела, как вниз аккуратно спускают кого-то в паланкине.

«Интересно, вопрос в возрасте или состоянии здоровья?»

Вообще, стоило больше узнать об окружающем мире, но у кого? Ответ на мой вопрос встречал меня у деревянных резных дверей, заламывая руки.

– Хвала духам отцов-прародителей, маленькая айше очнулась! Пойдемте скорее, я велела приготовить ваш любимый завтрак. Вы же неделю пролежали в святилище, мы уже думали, не очнётесь!

Пожилая высушенная временем женщина протягивала ко мне руки со скрюченными пальцами. В длинные седые косы были вплетены сухие перья, бусины, кусочки кожи и меха разных животных. Всю видимую из-под одежды поверхность тела покрывали татуировки, придавая то ли служанке, то ли нянечке жутковатый вид.

«Ведьма!» – мелькнула мысль и исчезла, оставив после себя чувство грызущего беспокойства и неясной опасности. А женщина продолжала причитать, пытаясь забрать меня из рук Сурама.

– Иди отсюда, служивый! Нечего тебе делать на пороге покоев маленькой айше, – выпроваживала она бойца, но тот не спешил ставить меня на пол.

Я невольно заглянула в лицо ведьме, но та мгновенно отвела взгляд, что не добавило уверенности. Чуть извернувшись в руках воина, сделала вид, что поправляю растрёпанные волосы, а сама шепнула Сураму:

– Не уходите, прошу. Я не хочу оставаться с ней наедине.

Тот лишь едва заметно кивнул, давая понять, что воспринял мою просьбу серьёзно.

Я оказалась на полу, придерживая простыню, чтобы она не сползла. Служанка приобняла меня за плечи, оказавшись едва не на две головы выше меня. Она что-то тараторила про завтрак, любимые фрукты айше, купель для омовения с курильницами и благовониями. Дверь покоев отворилась и захлопнулась за нашими спинами, отрезая такого безопасного Сурама от владений татуированной ведьмы.

Стоило переступить порог, как интуиция взвыла об опасности, заглушая все попытки мыслить рационально. В покоях курились благовония с приторно-резким запахом, но не это стало сигналом к действиям. Посреди покоев был выбит в толще скалы бассейн с изумрудно-зелёной водой, парующий не менее ядовито-салатовой дымкой. Пар клубами растекался по полу, поднимаясь облачками к потолку и вновь спускаясь вниз в своей убийственной циркуляции.

– Ну же, маленькая айше! Вам стоит привести себя в порядок. Купель ждёт вас! Всё, как вы любите! – она подталкивала меня к бассейну, на ходу стягивая с тела простыню.

Пар забивал лёгкие и мешал думать, затуманивая сознание. В глазах двоилось, ноги подкашивались.

Где-то на задворках сознания надрывалась ЯГУ:

– Внимание! Обнаружены ядовитые вещества, влияющие на физическое и психическое состояние! Немедленно покиньте зону поражения!

Глава 3

В шаге от бассейна в памяти всплыло одно единственное слово «мариса», и я закричала что есть мочи:

– Сурам!

Мой крик ещё не затих, как воин вломился в покои, цепким взглядом осматривая каждый их уголок в поисках опасности. Служанка что-то верещала про нарушение традиций и гулящих черномордых кошаков, а я, собрав последние крупицы разума, выдавила из себя всего две фразы:

– Взять под стражу! Мариса!

Ведьма оборвала визг на середине, почуяв непосредственную угрозу. Извернувшись змеёй мимо цепких лап Сурама, она метнулась к бассейну, но, поскользнувшись на мокром от испарений полу, упала, ударившись виском о каменный бортик. В тишине послышался отчётливый хруст костей. Служанка больше не поднялась. Сурам проверил у неё пульс, отрицательно махнув головой на мой вопросительный взгляд. Подхватив простыню с пола, он быстро завернул меня в неё и вынес из покоев.

Как-то не так я себе представляла заботу о едва воскресшей принцессе после двух неудавшихся покушений. Как говорится, «тут вам не здесь». Я наивно предполагала, что к айше приставят охрану. Не тут-то было. Обо мне, кажется, забыли сразу после выноса из зоны поражения. Оставив меня у стеночки, Сурам перекинулся пятнистым леопардом и исчез в неизвестном направлении. Ещё удивительно, что при таком отношении оборотень остался караулить под дверью, поверив моим опасениям.

В покои возвращаться не имело смысла, а стоять посреди крытой террасы было, как минимум, глупо. Я в нерешительности переминалась с ноги на ногу, пытаясь решить, куда идти и что делать. Спасение пришло в лице невысокой полненькой женщины средних лет в странном платье цвета индиго и такого же цвета платке, повязанном на голове. Женщина несла в руках деревянный поднос с различными кушаньями. Я не узнала ни одно из них, более того, с толку сбивала необычная расцветка блюд. Другой вопрос, что пахло это всё умопомрачительно, провоцируя на урчание мой изрядно оголодавший желудок.

– Да что ж это делается? Эта карга старая совсем за дитятком не смотрит! Вся исхудала, отощала! Одни кости! Пойдемте, маленькая айше! Ури вас накормит! – служанка как раз подошла к распахнутой двери покоев и мимолётом оценила картину с распростертым телом на полу. Нимало не удивившись, Ури чуть нахмурилась и всё же произнесла:

– Да простят меня духи отцов прародителей, но из неё уже давно пепел сыпался! Туда ей и дорога! Пойдёмте, айше, на веранду, поедите на свежем воздухе. А то тотем, конечно, вас подлечил, но свежий воздух он завсегда детям полезен.

Я покорно последовала за Ури. Пока она единственная казалась островком обыденности и приземлённости в этой незнакомой жизни. Женщина шла, чуть покачивая бёдрами, при этом абсолютно бесшумно. Ни одна чашка не звякнула. С учётом своего социального статуса, Ури всё равно оставалась оборотнем.

То, что я по незнанию приняла за крытую террасу, оказалось балконом, опоясывающим мраморный дворец по периметру. Завернув за угол, мы прошли через ажурную арку и оказались в царстве живой природы. Каменная площадка была небольшой, пять на пять метров. По краям её оплетали зелёные лианы толщиной с мою руку. Кадки с высокими незнакомыми деревьями возвышались живыми колоннами. Корни деревьев уже давным-давно совершили побег из старинных полуразрушенных кашпо и врастали в камень. Под сенью раскидистых крон стояла плетёная мебель с обилием цветастых подушечек. Уютно.

Но самое потрясающее – это вид на водопад, открывающийся с площадки. Потоки воды срывались со скал с грохотом. Невесомая водяная взвесь ощущалась в воздухе, оседая на коже прохладой шёлка. Ограждения у площадки не было. Не считать же ограждением лианы.

Я осторожно подошла к краю и заглянула вниз. У подножья скалы за тысячи лет потоки воды выбили в камне озеро. Кристально чистая вода пенилась, бурлила, словно жаждала утянуть в свой водоворот.

Над струями водопада солнце преломлялось в каплях, образуя невесомые искрящиеся радуги в несколько ярусов.

Я смотрела на простор и не могла насмотреться. Хотелось вдыхать полной грудью, раскинуть руки и....

– Айше, нет! – вскрикнула встревоженно Ури.

– Внимание! Опасность частичной трансформации! Полная трансформации невозможна, – набатом звучал в моей голове голос ЯГУ.

Я шарахнулась от края, цепляясь за лиану. Растение мягко пружинило под рукой. Как резинка.

– Айше, не подходите к краю! Вы прошлый раз сорвались, едва живы остались. Хорошо, сестры на помощь позвать успели, – Ури взяла меня под локоток и провела к маленькому столику, где уже расставила угощение.

Вот как, значит, звучит официальная версия. Занятно.

– Ури, а где старшие айше? Я их не видела.

– Так с утра отбыли с посольством к Кобричам, – ответила служанка, поправляя за моей спиной подушки. – Бабка ваша приглашение прислала ещё полцикла назад, вот поехали старших внучек показывать.

Хм. А Ури – прекрасный источник информации, главное, правильно им воспользоваться.

– А как же я? – подняла на служанку широко распахнутые глазищи, словно вот-вот собиралась заплакать.

– Дык, вы же поутру ещё восстанавливались, никто ж не знал, когда очнётесь. Матушка ваша ходила в святилище, да только ушла ни с чем. Пришлось так отбыть.

Что-то мне подсказывало, что айше Дара явно не за этим приходила. И что неслучайно всех зачинщиц покушения убрали с глаз долой.

– Маленькая айше, если пообещаете к краю больше не ходить, то я вас одну оставлю. У меня ещё на кухне столько дел…

Служанка явно не решалась оставить меня одну, чтоб не дай духи, я повторно не решила отправиться в полёт. Заверив Ури, что буду паинькой, осталась обедать.

Разглядывая поднос, раздумывала, с чего начать. Вазочка с ломтиками чего-то фиолетового пахла почему-то жареным мясом. Мозг никак не мог сопоставить запах и цвет, испытывая диссонанс. Красным цветом были окрашены ломтики ещё в двух пиалах, но они пахли фруктами. Какая-то рассыпчатая крупа имела желтоватый оттенок, а несколько пиал были практически бесцветными.

– И что из этого можно есть? – пробормотала я в нерешительности, вспоминая цвет марисы в покоях и с опаской взирая на разноцветные блюда.

– Проанализировав визуальные маркеры Оператора, рекомендую начать с фиолетового, как с наиболее питательной пищи. Красное – с высоким содержанием полезных веществ, витаминов. Жёлтое – всё ещё полезно. Белое – нейтрально.

Доверившись ЯГУ, я с опаской закинула в рот фиолетовый ломтик. Горячее сочное мясо таяло во рту. Необычные пряности лишь оттеняли его вкус. Закончилось оно прискорбно быстро. За ним в ход пошли фрукты и овощи, остальные блюда продегустировала, но не осилила. Пока я опустошала наиболее аппетитно пахнущие пиалы, ЯГУ информировала:

– Оператор рефлекторно использует пассивный силовой конструкт, определяя потенциально полезные и вредные вещества. На основании данного конструкта ЯГУ может рассчитать программу питания для оптимального восстановления и улучшения физических кондиций Оператора.

– Было бы хорошо. А то меня ветром сносит.

– Здесь нет воздушных колебаний.

– Да я в переносном смысле. Слабая очень. Мне это не нравится, – я откинулась на подушки, признавая очевидный факт. – Этак меня когда-нибудь точно убьют и ничегошеньки им за это не будет. Слабые здесь не выживают. Надо начинать тренироваться, а для этого нужно напроситься к амори Муар в ученицы.

Но пока актуальными оставались вопросы, где жить и во что одеваться.

Простыня, конечно, сослужила хорошую службу, но я обратила внимание на одежду Ури. Платье служанки мне показалось несколько фривольным. По сути, это два куска ткани, сквозь которые продевались тонкие кожаные шнурки и завязывались на плечах, образуя бретели. Если бы не пояс на талии, то любое дуновение ветра развевало и без того полупрозрачную ткань. Более того, детали одежды между собой не были сшиты, оголяя по бокам всё… от ушей и ниже. Выглядело экзотично и откровенно, особенно с учётом полного отсутствия нижнего белья. На фоне такого наряда моя простыня была настоящим монашеским одеянием.

Расправившись с обедом или запоздалым завтраком, я собрала пустую посуду и задумалась, куда вернуть. Оставлять после себя свинство не хотелось даже с учётом местного статуса. Особенно из-за него. Если следовать логике, то кухня должна располагаться где-то внизу, дабы не будоражить запахами весь дворец. Значит, будем спускаться, пока не услышу соблазнительные запахи. Подхватив поднос, я отправилась в поисках любой лестницы, ведущей вниз. Внимания я «почти» не привлекала. Насколько бесшумно шла Ури, настолько же громогласно перемещалась я. Пиалы и чашки звякали друг о друга, напоминая фальшивый колокольный звон.

«Вестибулярка ни к чёрту, – мысленно выругалась я на свой крестный ход. – Меня так в ученицы не возьмут. Надо с этим что-то делать».

В задумчивости я не сразу отреагировала на реплику ЯГУ:

– Вы почти вернулись к своим покоям.

– Ты-то откуда знаешь? – справедливо возмутилась я.

– Я строю трёхмерную модель дворца и прилегающей местности на основании пройденного вами пути.

– ЯГУ, тебе кто-нибудь говорил, что ты исключительно полезна? – я нагло льстила, но не кривила душой. Функционал этого Ядра мне всё больше нравился.

– Дайте подумать. Если не ошибаюсь, в прошлую нашу встречу вы назвали моего разработчика мудаком, и обвинили в том, что цивилизация двуипостасных пришла в упадок из-за нерасторопности действий других ЯГУ по спасению Операторов.

– Чего не помню, того не было! – хмыкнула я. – Подозреваю, наше общение прошлый раз не задалось. Ты кстати, действительно, проявляешь себя с исключительно полезной стороны. Почему я тогда на тебя ругалась…

ЯГУ промолчала, не посчитав нужным ответить на вопрос, из чего я сделала вывод, что не всё так однозначно было в прошлом. Обвинения были не беспочвенны.

Подойдя к своим покоям, наблюдала за активной деятельностью. Тело уже вынесли, изумрудно-зелёный отвар марисы вычерпывали из бассейна в глиняные амфоры и герметично закупоривали горлышка воском. Стены, полы и мебель протирали маслами с благовониями. Запах стоял такой, что глаза слезились, но, как ни странно, поверхности после протирки переставали фонить зелёными оттенками. Весь текстиль, начиная с постельного белья, подушек и заканчивая занавесками на балкон, заворачивали в тёмную ткань, предварительно смоченную маслами.

«Вот это команда по дезинфекции», – я с удивлением наблюдала за быстрыми и профессиональными действиями двух девушек и двух парней.

– На ближайшие три дня маленькой айше следует выбрать другие покои на этаже, пока эти полностью очистятся и станут безопасны, – Сурам преградил мне путь, недоуменно рассматривая поднос с пустой посудой в руках.

Я кивнула, но всё же возразила:

– Всё понимаю, но хотя бы одежду…

– Я передам амори ваши пожелания на этот счёт.

Оборотень рассматривал меня пристально, чуть прищурив глаза. Стоя рядом с ним, мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть в глаза. Высокий, зараза. И сильный. Грудь воина была испещрена белыми шрамами, среди которых розоватой коркой виднелся след сегодняшней тренировки. Пялиться было неприлично, поэтому я попыталась перевести тему:

– А вы не подскажете, как пройти… – я хотела сказать на кухню, но само собой вырвалось, – … в библиотеку?

Похоже, опять привет из прошлой жизни.

– Вы с этим туда собрались? – я смогла удивить Сурама. – Может, сначала на кухню, а потом в зал памяти?

Вот и славно! Проводник нашёлся сам!

– На кухню можно сейчас, поблагодарить Ури за вкусный и полезный завтрак, а в зал памяти, может, вечером, если вы не будете заняты на дежурстве?

Сурам рассматривал меня так, будто у меня две головы выросло. Похоже, я что-то не то ляпнула. Пришлось стоять и мило улыбаться, стараясь не коситься на его шрамы. Авось, сойду за пришибленную на всю голову. Пауза затягивалась.

– Раму, проведи маленькую айше на кухню и обратно.

Эх, а согласия так и не дал. Значит, библиотека пока отменяется. Сама я дорогу туда не найду.

Приказ был отдан и выполнялся молниеносно. Одна из девушек, скинула замасленные тканевые обмотки с рук, стянула через голову тёмную накидку и, сняв обувь, осталась передо мной босиком в лёгком розовом платье фасоном один в один как на Ури.

– Айше позволит забрать поднос? Так будет быстрее и … тише. – Девушка зарделась, её кофейного цвета кожа чуть покраснела. Похоже, моё фееричное блуждание слышало полдворца с учётом чуткого слуха оборотней.

– Спасибо.

Я отдала поднос, не став упорствовать и позориться дальше. Раму лёгкой походкой дошла до первого попавшегося угла и надавила на стену. Каменная плита бесшумно сдвинулась от лёгкого нажатия, обнажая уходящую вглубь лестницу.

Неудивительно, что я так и не смогла найти путь вниз.

Мы спускались быстро и без разговоров. Раму одной рукой держала балансирующий поднос, а другой нежно касалась стены, отчего та начинала слегка светиться. Присмотревшись, я поняла, что стены покрыты мхом, светящимся от прикосновения.

«Вот это экологически чистая подсветка, управление на уровне тачпада. Даже не светлячки».

Лестница закончилась таким же закоулком. Одно нажатие, и мы вышли посреди воистину монументального зала. Кухонный цех соответствовал размерам самолётного ангара. По бокам вдоль стен с широкими арочными проёмами виднелись столы, открытые очаги, печи. Повсюду сновали женщины и мужчины в одеждах цвета индиго. Гул разговоров, жарки, варки, выкриков. Посреди кулинарного хаоса, размахивая скалкой, стояла Ури, поторапливая своих подчинённых и снимая пробы с подносимых блюд.

Мы с Раму застыли, боясь привлечь к себе внимание, но от зоркого глаза Ури ничего не укрылось. Она всплеснула руками, увидев нас, и ринулась в атаку:

– Да как же это? Зачем, маленькая айше? Мы бы всё убрали, – она выхватила поднос из рук Раму и тут же передала пробегающей мимо девушке. – Здесь душно, и гомон. Вам может стать плохо. Пойдёмте на свежий воздух.

Ури взяла меня под руку и повела за собой в маленький внутренний дворик, скорее напоминавший колодец, увитый плющом. Где-то высоко в небе светило солнце, но его лучи не достигали земли, здесь царила приятная прохлада и полумрак. На маленьких скамейках сидели с коктейлями в руках и отдыхали подчинённые Ури. Они ретировались, едва заметив нас. Словно из ниоткуда возник ещё один коктейль специально для меня. Я отметила, что жидкость в нём переливалась золотистым цветом.

– Что это? – я полюбопытствовала, присматриваясь к искрящимся звёздочкам внутри. Они шипели пузырьками газа, словно шампанское.

– Энергетический напиток для восполнения сил.

Я отпила глоток и почувствовала, как по горлу скатывается прохладный комочек и взрывается маленьким солнышком. Кофе проигрывал этому энергетику всухую. Казалось, я могу свернуть горы одним мановением руки. Зрение обострилось, различая ранее незаметные морщинки в уголках глаз Ури. Слух улавливал её мерное глубокое дыхание и даже спокойное сердцебиение. Я смутилась. Чтобы отвлечься, перевела взгляд на стены искусственного «колодца». Обвитые местным плющом и лианами они подсвечивались белыми точками. Я осторожно прикоснулась к одной из точек, ощутив чуть шершавый выступ на стене, который достаточно удобно обхватывался пальцами. В задумчивости поглаживая камень, я пыталась уловить навязчивую мысль или скорее воспоминание за хвост.

– ЯГУ, ты дорогу сюда запомнила?

– Да.

– Нужно будет сюда наведаться.

Я ещё не понимала зачем, но смутные ассоциации вертелись в голове. Отвесная стена, выступы разной формы, лианы-веревки, высота, адреналин в крови, секунда свободного падения до срабатывания системы…

Скалодром. Это природный скалодром, один из лучших тренажеров для тела. Я чуть не запрыгала от радости.

Окинув взглядом высоту скальных выступов, пришлось признать, что пока мне не светит покорить тридцатиметровые, хоть и не отвесные стены. Но зато в памяти всплывали осколки забытых знаний про тренировки, комплекс разминки, базовые занятия для укрепления вестибулярного аппарата. Вот чем я займусь, прежде чем напрашиваться к Муар в личное ученичество.

– Ури, а мы могли бы пересмотреть мой рацион?

***

Сурам наблюдал за тщательной уборкой следов неудавшегося покушения на маленькую айше. Шаг за шагом он восстанавливал в памяти разрозненные факты и малозначительные события так или иначе связанные с Редой. Воин пытался понять, почему сегодня откликнулся на странную просьбу ребёнка. Да, в их традиции дети – превыше всего, но выживает сильнейший, а таковой, к сожалению, Рогнеда не была.

Две старшие дочери айше Дары уже притягивали взгляд упругостью тела, воинственным дерзким нравом, младшая же… Болела. Двуипостасные практически не болеют. Могут восстанавливаться от ран, могут умирать, но не болеют. Болеют выбраковки.

Тем горше было видеть, как мучается гордая дочь своего народа при взгляде на младшую дочь. Молчаливый позор семьи. Тем необычней была позиция амори по отношению к этому ребенку. Воины не судачили, не пристало им обсуждать семейные дела своего предводителя. Но в тайне каждый из них не понимал, к чему такое пристальное внимание к заведомо бесполезной выбраковке.

Однако же, когда девчонка сорвалась со скалы, позиция многих изменилась. Во-первых, айше выжила. Неизвестно как, но она дожила до того, как её доставили к тотему. А это уже говорило о многом, в том числе и о скрытых резервах организма.

Во-вторых, нашлись те, кто видел, как айше «помогли» оступиться. Это только кажется, что в полупустом дворце никто ничего не видит. Как бы не относились к Реде до этого, но сейчас зрело справедливое возмущение подобным самоуправством. Общество держится на традициях, амори – первейшие блюстители устоев. Даже если в их семье родилась выбраковка, она должна была покинуть клан в свой срок и в соответствии со всеми традициями.

И, в-третьих, когда айше Миа тайком улизнула с праздника Единения, Сурам проследил за ней. Как один из самых перспективных бойцов он присматривал себе не менее статусную партнёршу. Почему бы не замахнуться на одну из айше. Невольно он стал свидетелем ссоры амори и айше, и заметил рваные кровоточащие раны на лице у Мии. Отпечаток был чужой. Следы когтей Муар Сурам носил на груди, Ума с причитаниями шагала за сестрой, заламывая руки, и руки эти были чисты. Оставалась только Рогнеда, а это означало, что у маленькой айше прорезались коготки.

Когда после тренировки Сурам вызвался доставить Реду в покои, он и подумать не мог, чем это закончится. Малышка не просто не вырывалась, как это было во время приступов, она спокойно лежала, осматриваясь по сторонам совершенно осознанным взрослым взглядом. Отмечая про себя странности, он добрался до покоев в рекордное время.

Увидев старую няньку, приставленную айше Дарой к младшенькой, Сурам поморщился. Она безотчётно вызывала у него отторжение. И вроде бы не её вина, что она дожила до глубокой старости, но ассоциаций с ходячим трупом избегать не удавалось. То ли от того, что страхи Реды удивительно совпали с его, то ли от сладковатого запаха тлена и разложения, витавшего в воздухе, но воин убедил себя остаться у двери покоев. Интуиция твердила, что так нужно, а своей интуиции Сурам привык доверять. Она и в этот раз не подвела, вот только опасность была намного более изощрённой, чем предполагалось. Мариса.

Приглядывая, как сноровисто убирают остатки заразы из покоев, Сурам поморщился. Где-то на грани слышимости разносился надоедливый звон, словно кто-то намеренно бил посуду. Звуки то приближались, становясь громче, то отдалялись, пока из-за угла не появилась маленькая айше с подносом. Она шла по камням, словно новорожденный котёнок, неспособный устоять на лапках. Природная грация двуипостаных позволяла им передвигаться бесшумно, но не в этом случае. А уж беседа оставила неизгладимое впечатление.

Айше спокойно смотрела ему в глаза при разговоре, не тушевалась, не избегала, не боялась, как это ранее бывало. Именно поэтому Сурам не сразу понял, какое предложение сорвалось с её уст. Прогулка в зал памяти после заката от ребёнка – это попросту противоестественно.

Его много куда приглашали: любоваться закатами и звёздным небом, наслаждаться купанием в водопаде и мерцанием фонтанов на террасах, но заниматься сексом в зале памяти? Он ошарашенно смотрел на маленькую айше, не в силах никак отреагировать на предложение. Втянув глубоко в себя воздух, Сурам снова ощутил запах смерти. Внимательно присмотревшись к Реде, он понял одну простую вещь. Это не ребёнок, чудом переживший две гарантированные смерти и пахнущий тленом, испорчен. Это он, Сурам, испорчен вниманием кошек, жаждущих его внимания и ласки. В этом случае Реда имела в виду именно то, что сказала, а не то, что принято подразумевать у взрослых под этими фразами.

Сурам смутился впервые за несколько десятков циклов. Кроме того, на ум пришла здравая мысль, что надо бы присмотреть за айше, пока она не оправится. Ведь далеко не все кошаки могут оказаться приверженцами моральных устоев. Вкусы бывают разные. А дети… Не пойман – не вор.

Глава 4

Для начала я выбрала себе новые покои. Главным критерием выбора стал не размер кровати, глубина бассейна или обилие драгметаллов в отделке. Мне приглянулись самые маленькие из всех увиденных апартаментов, но в них была своя изюминка. Кажется, до меня они принадлежали парню. Вообще изюма в них было как в кексе, но явно не с женской точки зрения.

Во-первых, они запирались изнутри массивной деревянной перекладиной, что в свете двух покушений на нашу с Рогнедой жизнь было немаловажно. Во-вторых, покои были хоть и маленькие, но двухуровневые. На первом уровне располагался местный аналог гимнастического зала с покрытым пылью инвентарём. Часть инвентаря я узнала по упрощённому сходству с тренировочной площадкой Муар. Подобие манекена для отработки ударов, шесты с поперечинами для набрасывания на них тонких металлических колец, турник, щит для метания сюррикенов. Сюда бы ещё упругий канат или гладкий шар с доской для балансирования, и я была бы счастлива. Здесь же на первом уровне располагался неглубокий бассейн три на три метра из белого мрамора с серыми прожилками. Чистая прохладная вода манила окунуться, но я оставила это на потом. Измученному тренировками телу предстоит ещё не раз там поваляться.

Здесь же за неприметной дверцей был местный клозет. Отверстие вырублено в скале, а смыв работал безостановочно. Видимо, для этих целей был отведён один из потоков с водопада. Удобно.

На второй уровень вела широкая каменная лестница, у основания которой спряталось небольшое рабочее место. Не полноценный кабинет, но сделать записи вполне можно. Деревянная мебель выглядела как новая. Резной стол с обилием ящичков из красного дерева дополнял стул с мягкой обивкой на спинке и сидении.

Вполне на уровне. Над столом висела уменьшенная копия карты неизвестного материка с обозначениями обелисков. Материк был единственный, со всех сторон омывался океаном, но имел в одном месте подковообразный залив, глубоко врезающийся в сушу. На берегу залива художник нарисовал не обелиск, а знак трилистника. Знать бы ещё, что это за место такое… столица? Это были мои первые знания о Мортене. Пробел в этом направлении нужно тоже устранять, и чем быстрее, тем лучше.

На второй уровень я поднималась в задумчивости. Здесь у дальней стены располагалась двуспальная кровать. Рядом с ней виднелся скромных размеров платяной шкаф. После посещения апартаментов с целыми гардеробными комнатами, этот был действительно скромным.

Ещё в интерьере присутствовали чайная зона с небольшим столиком и парой низких деревянных табуретов с маленьким вышитыми подушечками.

Комнату оформили в нескольких оттенках зеленого: от изумрудного до нежно салатового. Занавески, ласкаемые ветром, напомнили морские волны. Постельное бельё, расшитое серебряными нитями, имитировало растительность джунглей.

Я вышла на балкон. Мне ещё не попадались покои айше, где бы не было собственной смотровой площадки. Размеры и формы балконов разнились, были открытые с видом на утренние рассветы, были уютные беседки для любования закатами, и лишь эти апартаменты выходили непосредственно к водопаду. Грохочущий поток стремительно проносился мимо, брызги бодрили, вода в горах была ледяной. Внизу за водной взвесью и пенными бурунами виднелось небольшое озерцо, оно находилось выше по уровню, чем видимое мною ранее. Глубину на глаз определить не удалось, но чем-то оно привлекало внимание. Подышав свежим влажным воздухом, отправилась потрошить шкаф в надежде найти более приличную одежду, чем простыня или два куска ткани, по недоразумению незваные здесь платьями. И мне повезло.

В шкафу висело несколько тренировочных комплектов, состоящих из рубашки и штанов. Серые, без вышивки и прочих украшений, они были мне слегка великоваты, но выбирать не приходилось. Из осмотренных ранее покоев я прихватила несколько платьев местного фасона, но чувствовала себя в них откровенно неуютно. Особый дискомфорт вызывало отсутствие нижнего белья. Я специально присматривалась к Ури и Раму. Лёгкая ткань не скрывала столь пикантную подробность. Брать вещи с чужого плеча было странно, но не в простынке же дефилировать.

Пока переодевшись в тренировочный костюм, я отправилась к Ури. Нужно было решить вопрос с уборкой и с одеждой.

Шеф-повар Ягеров нашлась на кухне, только в этот раз я сама смогла повторить путь, проделанный ранее с Раму.

Я была невероятно горда собой, пока не увидела округлившийся от ужаса глаза Ури. Она с невероятной проворностью скинула с себя фартук, обернула его вокруг моей талии и, подхватив меня подмышку как пушинку, выбежала обратно в сумрак переходов. Едва камень за нашими спинами встал на место, она разразилась причитаниями:

– Да что ж это делается?! Да зачем же вы на себя беду кличете?! Пусть духи будут милостивы к этой болезной, ибо она не ведает, что творит! Во имя неба, земли и морских глубин! – Ури поочерёдно приложила пальцы ко лбу, солнечному сплетению и животу, а затем поцеловала висящий на кожаном шнурке знак трилистника.

А знак как на карте на берегу залива… Я ждала более внятных объяснений.

– Маленькая айше, снимите их немедленно, не навлекайте на себя беду, – в глазах Ури застыла мольба.

– Да в чём дело-то? Я не понимаю!

– Девочки, девушки и женщины никогда не наденут на себя атни по доброй воле. Табу!

Похоже, имелись ввиду штаны.

– Но амори их носит! – возмутилась я, вспомнив тренировку Муар, где её нельзя было отличить от остальных бойцов.

– Атни положены лишь воину, и то после изнурительного экзамена. Женщина, одевшая атни, прогневает духов, бросая вызов своей природе и своему предназначению, – назидательно вещала Ури. – Амори – лучший боец клана и одна из сильнейших кошек в Мортене. И она не женщина. Она достойна носить атни, как никто другой.

«О, как всё сложно! Здесь какая-то помесь махрового патриархата и боевых традиций».

Смущала только часть фразы, что амори – не женщина. Надо будет расспросить Муар при случае. Только ещё неизвестно, когда этот случай представится.

Штаны пришлось стянуть и свернуть в моток, попутно стукнув по загребущим рукам Ури, пытавшимся умыкнуть их. Фигушки, мне нужнее.

– Я, собственно, почему пришла, – спешила я перевести разговор в нужное русло, – может кто-нибудь мне помочь убраться в выбранных покоях?

– Так все покои айше регулярно убираются, – недоуменно ответила Ури.

– Мне бы двухуровневые убрать, – в моём голосе сквозила неуверенность. Реакция Ури была неожиданной.

– Маленькая айше, почему именно эти? Может, любые другие? – служанка заискивающе заглядывала мне в лицо и нервно кусала губы.

– Эти хочу, и не спорь! Никому ни слова! – я топнула ногой, включив царевну Несмеяну и состроив разгневанный вид. – Надо, сама уберу! Дай мне только ёмкость под воду да тряпки. И ещё, подготовь для меня швейные принадлежности, да шнуров кожаных побольше, буду усовершенствованием одежды заниматься. Не хочу воинов наших обижать, – я почему-то вспомнила про краповые береты, положенные только лучшим из лучших. Память продолжала подкидывать подарки-воспоминания.

После фразы про швейные принадлежности лицо Ури приобрело одухотворенный вид, дескать, ещё не всё потеряно, раз айше женским делом решила заняться. Чувствую, ждёт её большой сюрприз, как и всех остальных.

Покои в порядок я приводила вместе с Ури. Та пришла собственноручно мне помогать, сохраняя секретность. Во время уборки я разговорила свою помощницу под предлогом провалов в памяти и узнала много нового о Рогнеде.

Оказывается, девочка приехала к Ягерам всего пол цикла назад, до этого жила с отцом. Айше была нелюдима, сторонилась шумных компаний, старалась уходить в лес или к водопаду. По приезду к ней приставили няню из волков, которая была и компаньонкой, и служанкой в одном лице. Буквально сразу айше стало нездоровиться, у неё стали происходить приступы, в процессе которых она падала на землю и сотрясалась в судорогах.

«Ещё бы, если её травили регулярно!» – но оставила свои мысли при себе.

Айше предстояло прожить у Ягеров до совершеннолетия и пройти обряд первого оборота. Если бы зверем Рогнеды оказался кто-то из кошачьих, то девочка претендовала бы на трон Ягеров вместе с сёстрами, а если волчица, то отправилась бы к отцу.

– А если окажется кто-то другой? – закинула я удочку Ури, желая узнать больше подробностей про систему так называемого подданства по второй ипостаси.

– А кто ж у вас ещё может быть? Ежели не родительские, то только обряд Единения проходить. Пусть отведут духи от маленькой айше эту напасть. Там уже только мелочь на нас соглашается. Прошли те времена, когда к нашим душам тянулись звериные владыки. Обмельчали мы. Недостойны, – Ури горестно вздохнула, вытерла руки о передник и поцеловала трилистник украдкой. Видимо, я зацепила какие-то личные мотивы своими расспросами.

– Ури, а какая твоя вторая ипостась?

– Ласка!

– О, да ты у нас юркая, превосходная охотница и диверсантка! Такие таланты под носом пропадают, – похвалила я Ури, отчего та аж зарделась.

– Да бросьте вы! Скажете тоже! Кухня – моё место, моё поле боя, где я неизменно одерживаю победу! – Ури говорила с гордостью, уперев руки с мокрыми тряпками в бока. Однако всё же честно созналась, – когда я была в вашем возрасте, то обучалась с братом, тренировалась. Хотела пройти проверку на ношение атни. Крест на этой мечте поставил первый оборот, вернее, его отсутствие. Я тогда чуть не стала выбраковкой. Мне очень повезло, что Единение прошло успешно.

Я подошла к Ури и обняла покрепче за талию.

– А я-то как рада! Кто бы ещё возился с пришибленной на всю голову маленькой айше.

Ури ушла, когда покои блестели как у кота… кхм… глаза в темноте. А я совершила набег по гардеробным, выбирая наименее прозрачные ткани для своих целей. Ну что же, курсы кройки и шитья я не заканчивала, но в детстве одежду на кукол шила, а потому с энтузиазмом принялась за работу. К вечеру в моём гардеробе имелся набор бикини на завязках веселых расцветок, пара свободных шортиков и простейших маек, и несколько платьев, которые я по бокам стянула кожаными шнурками крест на крест вместо ниток. Ходить в них было не сильно удобно, зато ткань не норовила оголить телеса от каждого дуновения ветра. Пока на этом мои дизайнерские мысли иссякли, и я отправилась выгуливать одно из обновлённых платьев.

Цель прогулки была самая что ни на есть прозаическая: я везде совала свой нос, чтобы ЯГУ смогла составить полный трёхмерный план дворца. На окрестности пока не замахивалась. И так нужно было исследовать муравейник высотой под тридцать метров в толще скалы. Если бы не подсказки ЯГУ, из некоторых мест я бы просто не вспомнила, как выбираться. Оказывается, пешие прогулки, да ещё и спуски-подъемы по ступенькам – прекрасный вид физической нагрузки. В гости к Ури я сегодня наведывалась раз пять в и выпросила себе глиняный кувшинчик с местным энергетиком в разбавленном виде. Сворачивать горы мне сейчас не нужно, а вот общий тонизирующий эффект был налицо.

Повариха пристально осмотрела мой наряд со всех сторон и не нашла ничего крамольного. К ночи мы закончили обходить один из этажей дворца. Но этажом конструкцию назвать можно было лишь условно. На самом деле она напоминала соты в пчелином улье. По внутренним ходам можно было попасть как на верхние этажи по лифтовой системе, так в параллельные помещения на едином уровне-этаже. Это не отменяло крытых анфилад с каменными площадками снаружи дворца.

Пока назначения помещений от меня ускользали. Здесь не было привычных библиотек, бальных залов, кабинетов, столовых. Вообще внутреннее убранство посещённых комнат поражало простотой и отсутствием вычурности. Словно это не дворец правящей династии. Простая и добротная мебель, обилие камня. Декором служили растения и мозаики из различных минералов. Ни тебе ковров, ни гобеленов, ни золотых украшений.

Странности на этом не закончились. Обнаружились перекрёстки, в которых видны были выходы в несколько направлений, но они не работали. Будто были зафиксированы с обратной стороны. ЯГУ отмечала их на схеме и советовала, пока не «подвергать себя риску неосмотрительными действиями».

Моё же природное любопытство жаждало докопаться до разгадки, но пока информации на эту тему не было. Назревала необходимость пообщаться с амори Муар.

Уточнив у первых повстречавшихся воинов о нахождении амори, получила ответ:

– Медитирует.

Представив себе некое спокойное уединённое место где-нибудь на берегу реки, я сильно удивилась, обнаружив бабушку Рогнеды на тренировочной площадке.

Оружие в её руках мелькало с невообразимой скоростью. Отсветы факелов отражались от заточенных лезвий, образуя вокруг неё едва заметный глазу световой покров.

Красиво и, наверняка, требует предельной концентрации.

Мы наблюдали с ЯГУ. Та анализировала «медитацию» амори и комментировала в процессе, что из этого я смогла бы повторить в нынешнем состоянии. Пока вердикт был неутешительным. Ни-че-го! Что-то подобное я предполагала, но надежда умирает последней.

Солнце уже давно скрылось за горизонт. Дневной зной сменился ночной прохладой, лаская разгоряченную кожу. Откуда-то потянуло солоноватым запахом моря.

***

Муар методично отрабатывала основные приёмы с саблей. Отсветы факелов мелькали на обсидиановой коже, словно блуждающее пламя ласкало свою любовницу. Ровное дыхание, полная сосредоточенность. Удар, уклонение, отскок. Выпад, поворот вокруг своей оси, удар. Танец с невидимым соперником продолжался.

Физическая нагрузка всегда успокаивала далеко не флегматичный темперамент амори. Вторая ипостась пантеры незримо проявлялась в поведении. Слишком порывистая, слишком живая, слишком резкая и скорая на расправу. Марук уравновешивал и дополнял сестру спокойствием и взвешенным подходом ко всем вопросам. Хотя Муар подозревала, что младший братишка железной рукой вытравил из характера всё лишнее, коря себя за события юности. Единственная схватка перекроила их жизни навсегда, заодно сменив и линию наследования в клане. А всё из-за одной драной кошки, Ядвиги Рейс. Её семья стала рассадником бед и несчастий для всей Мортены. Пятнадцать циклов прошло с момента её заточения, а эхо последствий до сих пор разносится над кланом Ягер.

Мало того, что она испортила жизнь Муар, так Ядвига ещё соблазнила мужа племянницы. Здесь некстати в Даре пробудились змеиные гены. Месть вышла жестокой. Отца Ядвиги казнили из-за одержимости марисой, поэтому никто не усомнился, когда дочь попыталась устранить беременную соперницу с помощью этой же отравы. Если убийство Дары ещё можно было отнести к сведению личных счетов, то покушение на младенца тянуло на высшую меру, с учётом груза семейных прегрешений в прошлом.

Только Муар и клановая повитуха волков знали правду. Дара собственноручно травила ребёнка в своём чреве, почти двое суток раскуривая марису в покоях.

Это был первый раз, когда Муар ужаснулась поступкам собственной племянницы, но, имея собственные счёты к Ядвиге, смолчала. Месть свершилась, Ядвигу заточили, вот только Реда не умерла. Слабая, болезненная, она назло матери и всем вокруг продолжала жить, мучаясь приступами столь кошмарными, что ребёнка то и дело приходилось отправлять к клановому тотему на восстановление.

Если разобраться, то страшным была даже не клевета из мести, а использование марисы против Рогнеды. Это уже тогда тянуло на предательство, а сейчас и подавно. Возможно ли, чтобы Реду травили регулярно на протяжении пятнадцати циклов, провоцируя приступы? Не похоже. Когда ненужное своим родителям дитя приехало к ягуарам, она была закрыта, необщительна и смотрела на всех с опаской, как загнанный зверь. Однако и приступов у малышки не наблюдалось, пока Дара не приставила к дочке волчью ведьму. Немыслимо. Невозможно поверить. Неужели племянница изводила родную кровь чужими руками?

Если вначале Муар надеялась, что Реда ошиблась, указав на марису, то сомнения отпали сами собой, стоило войти в малые покои младшей айше. Свежий воздух, проникающий через открытый балкон, не смог выветрить острый запах благовоний с примесью сумасшествия. Каждый вдох травил животную ипостась, заставляя её бесноваться, бороться за собственную жизнь. Когда-то давно, более ста циклов назад, отец дал им с Маруком ощутить на себе дыхание смерти для двуипостасных. Ощутить и запомнить на всю жизнь.

Реде несказанно повезло, что она смогла распознать отраву. Обыск в покоях Дары и двух других айше показал, что от марисового наследства осталась едва половина. Если остальная половина потрачена на убийство Рогнеды, то эту кровь проще вырезать под корень, чем передать будущее рода в такие руки.

Тяжкие мысли тем не менее не притупили чувства. Гонца с южных пределов она услышала издали. Тот дышал тяжело и шумно, не стесняясь своей слабости. Двухдневный забег в животной ипостаси не мог не сказаться на человеческой. Упав на колено, измученный гонец рапортовал лаконично:

– Три тела на берегу. Океаниды. Умерли не своей смертью.

– Выбраковки?

– Не похоже, есть дыхательные татуировки на шее.

– Я уведомлю Триарха и океанидов. Отдыхай. На рассвете отправимся обратно с консулами. Они засвидетельствуют погребение по водным обычаям и сообщат клану.

***

Духота дня сменилась столь желанной прохладой. Ночное небо, усыпанное мириадами звёзд, безразлично смотрело на поздних гостей, не желающих подчиняться природным ритмам. День для жизни, ночь для отдыха. Такой ритм привычен и продиктован самой природой. Противиться ему противоестественно, но необходимо, если воин находится на посту.

Сурам не был на посту. Он вдыхал полной грудью ночную прохладу, ощущая на разгоряченной коже далёкий океанский бриз. Сладкие стоны, едва сдерживаемые молодой кошкой, будоражили кровь и тешили самолюбие зверя. Сурам жадно двигался между ног партнёрши, обхватив её упругие бёдра, чувствуя влажный шёлк её желания. Ритмичные движения сопровождались всхлипами, кошка всем телом выгибалась навстречу, призывно подставляя грудь под умелые ласки любовника. Позволив себе частичную трансформацию, Сурам шершавым языком прошёлся по возбуждённым соскам. Протяжный стон и отметины от когтей на спине стали ему ответом.

Увлекшись реакцией молодого податливого тела, так чутко реагирующего на незамысловатые ласки, Сурам вдруг замер, словно наткнувшись на непроходимую стену.

Запах. Запах будоражил, поднимая градус крови. Пробуждая истинные желания, не обладать, срывая с губ сладостные стоны, а защищать, заботиться, ставя на пьедестал ту единственную, кто достоин быть свободной кошкой, гордой и своевольной, сильной и мудрой.

Очередным резким, практически грубым толчком оборотень заполнил случайную партнёршу до отказа, изливаясь в пока ещё не способное к зачатию чрево. Девушка всхлипнула и обмякла. Воин отстранился и попытался снова уловить столь манящий аромат, но солёный морской бриз уже развеял шлейф незнакомки.

Кто? Это не молодняк этого цикла, их запахи он знает. Гости? Могли ли прибыть посольства? Или в ком-то из недавних детей расцвела женственность вкупе со зверем?

Непременно стоило выяснить, ведь теперь это дело принципа. Ни один кошак не должен получить ту, кого мысленно уже присвоил Сурам. Ни одна кошка не откажет ему в чести стать парой перед духами. Он – личный ученик амори, он второй по силе после неё.

***

Я возвращалась с тренировки амори, несолоно хлебавши. Поговорить не вышло. Пока я наблюдала, ожидая окончания, на арене появились новые действующие лица. Судя по наскоро свёрнутой «медитации», вести были недобрые. Возвращалась к себе я в глубокой задумчивости. Маршрут подсказывала ЯГУ, напоминая заблаговременно, где стоит свернуть.

Первый день в новом мире вышел уж очень длинным. Скорее хотелось лечь в постель и забыться крепким сном без сновидений.

Уже практически повернув на очередную террасу без огней, я расслышала сладостные стоны и характерную возню.

Резко изменив направление движения, пришлось подниматься вверх по ступеням на следующий ярус, мысленно прося ЯГУ перестроить маршрут. Не хотелось отвлекать парочку от процесса, а сама я вуайеризмом не страдала, чтобы ждать в сторонке, пока они завершат начатое, и лишь потом продолжить путь.

На душе было грустно. Жизнь продолжалась. Под незнакомыми небесами кто-то занимался продолжением рода, а я даже не помнила, из какого рода я. Без роду, без племени.

– Оператор имеет кровное родство с родом Ягер, – тихо отозвалась ЯГУ, чутко улавливая мои печальные мысли.

– Род – это не семья. Как бы парадоксально это не звучало.

Неправильность происходящего крупными мазками рисовала весьма мрачную картину. Мать санкционировала убийство, сёстры попытались исполнить, бабушка, видимо, жила по принципу разделяй и властвуй. Неизвестно, чем ей другие айше не пришлись по душе, но и к младшей внучке она особо тёплых чувств не испытывала, скорее видела лишь альтернативу для своих планов. Пока выходило, что распрекрасному роду Ягер Рогнеда не нужна.

Вообще никому не нужна. Вроде бы и понимала, что здесь так принято, но глубоко внутри что-то сопротивлялось местному мировоззрению. Пока протест лишь поднимал голову, уступая место инстинкту самосохранения и желанию выжить, но я была твёрдо уверена, что это до поры до времени.

Чёрт, да ко мне лучше всех пока отнеслась служанка! Хотя с должностью Ури я пока так и не определилась. В моём понимании она всё же была ближе к шеф-повару или экономке. Но, почему тогда она взяла надо мной шефство, оставалось загадкой.

К себе в покои я добралась к полуночи и сильно удивилась. Стены мерцали тусклым серебристым светом, хотя светильников не было видно. Мерцал сам камень. Напомнило солнечные батареи, днём накапливающие энергию, а ночью отдающие. Я даже потрогала стены, проверяя на наличие мха, но его там не было. Шершавый прохладный камень, который начинал чуть интенсивней светиться, стоило лишь потереть активней. Природа полностью заменяла технологии. Необычно и интересно. Скинув с себя надоевшее платье, я поддалась соблазну окунуться в прохладную воду. Осторожно спускаясь по ступенькам, наблюдала, как одна задругой ступени начинали светиться, придавая воде нежно-голубой оттенок. Невероятное, сказочное зрелище. Лёжа на воде, слушая чуть слышный плеск, я расслабилась. Нервозность отступала, тревоги дня растворялись в нежности волн. Я выжила и не раскрылась перед местными, у меня есть еда, жильё и одежда.

Уже в полудрёме память навеяла фразу, сказанную до боли знакомым голосом: «Всё зависит от нас самих, никогда не сдавайся!»

Уснула я быстро и с улыбкой на губах.

Глава 5

Проснулась я с рассветом и сперва даже не поняла, где нахожусь. Золотистые росчерки разукрасили лиловое небо, ветра не было. В тиши тот тут то там слышалось пение птиц, и даже водопад, казалось, сбрасывал потоки со скал, уменьшив громкость.

Я потянулась всем телом, словно кошка. На душе было мирно и покойно.

– Вперёд, мой друг! Нас ждут великие дела! – подбодрила сама себя. Наскоро нырнув в купель, взбодрилась. Вода будто бы стала прохладнее, чем вчера. Но зубы от холода не стучали. Переодевшись в шорты с майкой, принялась за зарядку. Делая по памяти комплекс упражнений, подумывала, что мне неплохо бы ещё и бегать. Заодно и ЯГУ план окрестностей создаст.

Спустя сорок минут, обливаясь потом, я слегка поубавила свои грандиозные планы. Смыв пот, прикинула, в чём же выходить на пробежку. Обувь на ремешках Ури принесла ещё вчера, но многие ходили босиком. Это было непривычно видеть.

Представив бег по каменным ступеням босиком, тут же отмела подобные эксперименты. А значит, с обувью надо что-то придумать. Спускаясь в царство Ури, заметила заинтересованные взгляды, бросаемые в мою сторону. Я шла в маечке поверх бикини, на поясе болталась юбка, по бокам стянутая кожаными шнурами.

Не принятое здесь платье и не атни, ну и духи с ними. Я ещё хочу к водопаду выбраться. Может, удастся поплавать. Если бег пока недоступен, то плаванье ничем не хуже.

Ури встретила меня с улыбкой, чуть покачивая головой.

– Ишь какая! Не врут, значит. И правда наша маленькая айше оказалась выдумщицей.

Я чуть покрутилась перед Ури, давая рассмотреть со всех сторон. Лёгкая ткань юбки облаком разлетелась вокруг бедер и тут же осела.

– Хороша айше наша, хороша!

Я улыбалась, мне была приятна такая простая и искренняя похвала.

Поболтав немного и получив свой завтрак, выпросила с собой разбавленного энергетика и отправилась на поиски мастера по обуви. Обувь и одежда шились вручную, по меркам заказчика. Мне же предстояло придумать местный аналог кроссовок.

Старый мастер Кру жил на окраине поселения ягуаров. Маленький шустрый мальчишка-поварёнок провёл меня к неприметному домику из плетённой лозы. Оборотней ещё почти не было на улицах, но Кру уже бодрствовал. Стоило нам подойти, как скрипучий голос окликнул из-за спины:

– Светлого неба, урожайной земли и тихих вод вам, айше Рогнеда.

Я обернулась, вежливо повторив приветствие. На меня смотрел сухонький старичок с длинной белоснежной бородой и молодецкой серьгой в ухе. Серые холщовые одежды не скрывали рельефное жилистое тело, всё ещё чувствующее силу для работы.

Цепкий оценивающий взгляд мастера пробежался по моей фигуре и остановился на ступнях.

– Мастер Кру, я к вам с личной просьбой.

Старичок удивлённо взметнул бровь:

– Чем могу быть полезен маленькой айше?

Я попыталась объяснить свою просьбу, для наглядности нарисовав палочкой на земле примерную модель обуви, особо отметив её закрытость и необходимость хотя бы малейшей амортизации.

Мастер слушал, не перебивая, и следил за моими художествами.

– Позвольте узнать назначение этой обуви? – поинтересовался старичок, с интересом поглядывая на получившийся рисунок.

– Понимаете, у меня сейчас есть некоторые проблемы с полным оборотом, а форму после болезни нужно восстанавливать. Придётся делать это в человеческой ипостаси. Вот для бега эта обувь и нужна. А поскольку человеческая стопа не пружинит так же как та же кошачья, нужна искусственная амортизация, – я показала на прослойку из нарисованных шариков. – В такой обуви удобно будет бегать даже по камням.

Мастер Кру задумчиво жевал невесть откуда взявшуюся травинку и ухмылялся в седую бороду.

– Ну и задачку вы задали, маленькая айше. Но старому Кру будет интересно сделать что-то новенькое на старости лет. Есть у меня пара идей, – в глазах у мастера загорелся огонёк нетерпения. – Приходите завтра утром, покажу первые наработки, попробуете наощупь, то ли, что вы желаете.

Я благодарно поклонилась мастеру, заверив, что обязательно буду.

Мастер ушёл с улыбкой в дом, я же оглянулась в поисках дороги к водопаду. Мальчишка уже исчез, выполнив задание Ури. Я в растерянности не знала, куда идти.

– ЯГУ, помоги! Нужно к водопаду.

Перед глазами возникла очень упрощённая карта с точкой моего нахождения и примерным направлением движения.

Я пошла бодрым шагом, отмечая движение моей сигнатуры на карте. Вроде бы верно. Домики закончились, начался лес. Красивый, первозданный и невозможно знакомый. Не знаю откуда, но я знала эти места, словно раньше видела. Стянув обувь, зарылась босыми ногами в прелую, но тёплую листву. Вдыхая полной грудью утренний свежий воздух, я припустила лёгким бегом в направлении шума воды. Сочная зелёная листва папоротников, гирлянды цветущих лиан, раскидистые кроны в вышине, всё это было такое родное, что хотелось рассмеяться. Чувства переполняли. Выбежав на каменистый берег, замедлилась в поисках большого плоского камня. Он обязательно здесь должен быть!

Где-то в подсознании хмыкнула ЯГУ. Я, захваченная переживаниями, не придала этому особого внимания. Камень нашёлся. Чуть-чуть выше по течению он мостиком вдавался в стремительный поток. С трёх сторон его окружали высокие кустарники, скрывая от посторонних. Но я-то знала, что он там. Стянув майку и юбку, осталась в самодельном купальнике.

Солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом. Температура повышалась. Зной ещё не вступил в свои права, но тепло уже ласкало кожу, приглашая освежиться. Проверив завязки, бомбочкой прыгнула в воду. Подняв взрыв брызг, вынырнула и заливисто расхохоталась. Купальник остался на месте, и это радовало. Подгребать к своему камню пришлось против течения, и это оказалось весьма непросто. Моё физическое состояние пока оставляло желать лучшего. Ну, ничего, лиха беда начало.

Я выбралась на камень и осмотрелась. Мне нужна была заводь, где бы течение было не таким сильным, для длительных тренировок. Что-то похожее было ниже по течению. Там русло реки разбивал на две части громадный валун, отрезая от полноводного бурного потока тихую заводь с золотистым песочком. То, что нужно. Там я плескалась добрых два часа. Если бы не энергетик от Ури, лежать бы мне на камешке загорая, а не наматывать круги в природном бассейне. Но даже с такой подпиткой я чувствовала себя измотанной. Солнышко уже основательно припекало, когда со стороны леса послышался топот и громогласный рёв. Земля под ногами задрожала.

Сквозь кусты, не разбирая дороги, неслось бледно-зеленое чудовище. Четырёхлапое нечто больше всего напоминало плод запретной любви динозавра и гиппопотама. В холке под два метра, с массивным туловищем, покрытым роговыми пластинами, плоской треугольной головой и сравнительно маленьким хвостиком как для четырехметровой туши взбесившегося животного. Чудище ревело, очумело размахивая головой во все стороны, и неслось к реке. За ним с гиканьем и свистом бежали два погонщика в набедренных повязках. Тот, что потолще кричал и ругался, размахивая руками, а вот худой как жердь, то и дело взмахивал кнутом. Свист рассекаемого воздуха всколыхнул в душе глубоко зарытые чувства. Человеческая ненависть и звериная кровожадность подняли голову. Глаза застила красная пелена ярости. Где-то на фоне била тревогу ЯГУ:

– Внимание! Частичная трансформация! Внимание! Полная трансформация невозможна! Внимание! Критическая потеря энергии!

А в это время над лесом разнесся громогласный рык. Мой рык.

Зелёная животина от греха подальше резко затормозила передо мной, практически сев на задницу. Загонщики замерли, как вкопанные, с ужасом оглядываясь по сторонам в ожидании кого-то весьма страшного. А я осела бесформенной кучей у ног животины, обессилев. Болотный динозаврик осторожно ткнул в меня носом, проверяя, жива ли, а потом лизнул. Изо рта его пахло травой, намекая, что зверюга предположительно травоядна и не схарчит меня. Подняв лицо, заметила, что у него глубоко в веке застрял металлический наконечник с обрывком кожаной тесьмы.

– Ты же мой хороший, – осторожно поднесла руки с раскрытыми ладонями к морде динозаврика, показывая, что не причиню вреда. Зверюшка обнюхала мои руки и с опаской покосилась одним глазом. Второй был залит кровью.

– Можно Реда тебе поможет? – я гладила болезного по морде, уговаривая согласиться на помощь. – Будет совсем чуть-чуть больно, но надо потерпеть.

Животина грустно вздохнула, совсем по-человечески закрыв глаза в страхе перед обещанной болью. Небольшой хвостик нервно бил по земле, но тело оставалось неподвижным, сжавшись и словно уменьшившись в размерах. Я осторожно раздвинула складки на веке, чтобы понять, как глубоко вошёл наконечник. К счастью, он был двухрогим, как на стреле, и зацепился лишь одним рогом. Вынув металлическую занозу из раны, я продолжала поглаживать животину и успокаивать:

– Вот ты какой хороший, смелый и сильный! Всё вытерпел!

Из-за спины динозаврика послышалось вежливое покашливание. Я медленно поднималась на ноги, одной рукой опираясь о голову пациента, другой сжимая окровавленный обрывок кнута. Вот уж не знаю, откуда у меня такая ненависть к кнутам, но эту животину я больше в обиду не дам, айше я или кто, в конце концов?

Массивная туша динозаврика безуспешно пыталась спрятаться за маленькой мной, одновременно поддерживая и не давая рухнуть наземь от слабости. Слабость сейчас – непозволительная роскошь.

Я с вызовом смотрела на двух погонщиков, которые с нагловатыми улыбочками расходились по сторонам, желая взять нас с динозавриком в кольцо.

– Не советую что-либо предпринимать, – мой голос звучал глухо. Сквозь него снова прорывались нотки рычания.

– Дитя, мы благодарны тебе за помощь. А теперь отойди от нашего зверя, – отозвался толстячок, выделив слово «нашего» и продолжая обходить меня сбоку.

– Я – Рогнеда, айше клана Ягер и урожденная княжна волчьего племени. Повторяю, не советую, что-либо предпринимать.

Мой голос звучал, на удивление, спокойно и холодно, как и должно айше правящего рода.

– Деточка, айше Реда при смерти уже семь дней, так что не морочь нам голову, – нахально отозвался тощий, злобно поглядывая на дрожащего всем телом динозаврика.

– Подойди сюда, и я оставлю на тебе метку своих когтей, – рыкнула я, блефуя. – Хочешь стать игрушкой для маленькой айше? – оскалила клыки и слизнула кровь динозаврика с кожаной перевязи. Блеф – наше всё.

«Надеюсь, она не ядовитая», – мелькнула с опозданием мысль.

В это время ЯГУ отчитывалась на мой мысленный запрос о последствиях повторной частичной трансформации, как в случае с Мией. Перспектива была не радужная. Если я сейчас продемонстрирую кошачью лапу, меня потом обратно надо будет нести реанимировать к тотему.

Кажется, моё маленькое представление возымело действие. Толстячок с ужасом взирал на мой окровавленный рот, а тощий засомневался. Так, надо закреплять успех. Надеюсь, что зверюга не стоит как полцарства, и мне позволят завести такого неординарного домашнего питомца.

– Представьтесь, чтобы я знала, кому оплатить свободу моего нового друга.

– В этом нет необходимости, маленькая айше, – раздался со стороны кромки леса уверенный голос Сурама.

Увидев воина, выходящего из-за кустов папоротника в полном боевом облачении, я выдохнула с облегчением и чуть не осела на землю, но динозаврик вовремя подставил лапу для опоры.

***

Сурам направлялся к мастеру Кру за запасными ремнями к обуви. Его отряду предстояло отправиться на границы с пустынями. Оттуда последнее время приходили тревожные вести о расшалившихся тварях. Поскольку территория смежная, зачищать предстояло с аспидами. Сурам горестно вздохнул, вспоминая ядовитых на язык змеюк в прямом и в переносном смысле. Отряды зачистки у них целиком состояли из женщин. Каким-то непостижимым образом змеиная вторая ипостась не наследовалась мужчинами. Среди мужчин Мортены бытовала шутка, что, только взяв в партнёрши аспиду, можно увидеть истинное лицо женщин. Но чего у змеюк не отнять, так это красоты и смертоносности.

Та же айше Дара, будучи наполовину аспидой, обладала более утонченными чертами лица, кофейным, но не эбонитовым цветом кожи и раскосыми глазами. Её дочери, квартеронки, переняли от бабки-аспиды не только красоту. Бонусом к ней шло и змеиное коварство, раз старшенькие не постеснялись подтолкнуть Реду со скалы.

Мастер Кру так и не вышел к Сураму, хотя обычно сам передавал заказы. Служка объяснил, что мастер с утра закрылся в мастерской над индивидуальным заказом маленькой айше и ещё не выходил. Не успел воин удивиться, что Реда вдруг отказалась от своего добровольного одиночества, как над лесом разнесся яростный рёв дикой кошки. Эмоции зверя смешались в невообразимый шторм, обещая врагу медленную и страшную смерть. Это кого же довели до состояния боевой ярости? Любые бои за пределами арены строжайше запрещены, поэтому Сурам, не мешкая, рванул на помощь. Вот только достигнув кромки леса, он услышал холодный и властный голос маленькой айше:

– Я – Рогнеда, айше клана Ягер и урожденная княжна волчьего племени. Повторяю, не советую что-либо предпринимать.

На берегу реки стояла малышка в каких-то странных обрезках ткани, едва прикрывающих девичьи прелести, и своим телом заслоняла ездового скута с окровавленной мордой. Загонщики медленно брали в кольцо девчушку, планируя вернуть себе сбежавшую собственность.

Вот только айше не собиралась отступать. В тот момент, когда малышка предложила одному из загонщиков стать её личной игрушкой и жадно слизала кровь с кожаной ленты, даже у Сурама вздыбились волосы на теле. Пора было вмешаться. Он и так увидел достаточно.

– В этом нет необходимости, маленькая айше, – Сурам сразу подтвердил статус малышки. Пусть она ещё не прошла обряд Единения, но в отсутствии амори Муар и старших айше, Рогнеда – второе лицо в клане, сразу после своего деда, Марука Мирного. Никто не смеет оспорить её слово, если вопрос не касается жизни и смерти.

Загонщики замерли. На лицах незадачливых дельцов отразился весь ужас их положения.

– Ваше желание для них – закон, не правда ли? – воин с улыбкой взирал на побледневших мужчин, демонстративно поглаживая заточенные метательные звёзды у себя на поясе. Ему хватило бы секунды, чтобы оборвать жизнь обоих загонщиков. Те, в свою очередь, низко кланяясь и извиняясь, пятились в сторону леса, теперь уже обходя по дуге самого Сурама. В их речитативе слышались слова благодарности, доброго здравия амори и всем айше, а также искренняя жажда подарить Ягерам такую мелочь, как ездовой скут. Достигнув кромки леса, оба мужчины исчезли с глаз кровожадно настроенной малышки и не менее кровожадно настроенного воина.

– Спасибо! – сорвалась из уст айше искренняя благодарность. Девушка медленно осела у ног скута. Громоздкая животина аккуратно улеглась рядом со своей спасительницей и тихонько постанывала, подозрительно косясь на Сурама единственным здоровым глазом.

Вообще скуты – мирные ездовые животные, но если уж у кого-то из них удается установить связь с ездоком, то более преданного боевого товарища не сыскать. Своим бронированным телом скут до последнего вздоха будет прикрывать даже умершего ездока. Ни один крупный двуипостасный Мортены не мог похвастаться такой связью. Ни один, кроме Реды. Сурам смотрел на малышку, всю изгваздавшуюся в крови животного и нежно поглаживающую скута по голове. Похоже, что-то сильно поменялось в характере ребёнка после двух покушений, если она, ранее не отвечавшая на нападки старших айше, не раздумывая встала на защиту более слабого существа.

Глава 6

Я сидела, привалившись к тёплой спине динозаврика. Он тихо и жалобно постанывал. Никогда бы не подумала, что такая зверюга может издавать подобные звуки. А гляди ж ты, все мы ищем кого-то сильного, кто в трудную минуту сможет нас поддержать и защитить. Динозаврик нашёл меня, ну а мне повезло, что появился Сурам.

Воин с интересом рассматривал наш дуэт, в задумчивости поглаживая метательные звёздочки на поясе.

– Поздравляю вас, маленькая айше. Вы только что приобрели себе верного друга до конца жизни.

– Чьей: моей или его? – я устало уточнила, поглаживая треугольную мордаху болотной животины.

– Если вы умрёте, он умрёт рядом с вами. Они очень преданы своим наездниками, – грустно ответил Сурам. – Поэтому берегите себя и его заодно.

Я кивнула, почёсывая нового друга по шее. Нужно было набрать воды и промыть рану, пока в ней не завелась какая-нибудь пакость, но сил встать просто не было.

– А у вас нет случайно с собой энергетика Ури? – спросила с затаённой надеждой у воина. Тот молча протянул мне маленькую крышечку с золотой жидкостью. Я вопросительно уставилась на предложенный объём. Казалось, сейчас меня с места не сможет сдвинуть даже стакан волшебного зелья Ури. Но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят, потому проглотила предложенное и поблагодарила от души.

– Вечером плотно поужинайте и полежите в купели, будет откат. Концентрация для вас слишком сильная, – честно предупредил меня Сурам, но кто ж его тогда услышал.

Силы вернулись, я даже зашла вместе со скутом, как его называл Сурам, в воду и тщательно промыла ему глаз и мордаху. Рана была не глубокая, но болезненная. Главное, внутри не было никакой грязи. Я пыталась представить, чем бы забинтовать рану, но такого размера полоски ткани у меня с собой не было. Заметив мою растерянность, Сурам успокоил:

– Пойдёмте, проведу вас на скутарню амори. Там ему помогут. Есть специальные мази из трав, они не дадут попасть заразе.

Прежде чем выйти из воды, попробовала оттереть кровь скута с тела, но она будто масло не смывалась. Даже чистка с использованием песка не помогла. Собственные вещи надевала с сожалением, но выбора не было. Не разгуливать же в одном бикини.

Мы степенно шли по узкой тропинке вдоль русла реки. Скут удивительно тихо для животного таких размеров следовал за мной. Сурам молчал, но явно грозился заполучить косоглазие, пытаясь ненавязчиво рассмотреть мою одежду.

– А ничего, что я вот так без спросу питомца приведу? – на всякий случай уточнила. Это перед загонщиками можно было качать права в гневе, а сейчас я понимала, что совершенно ничего не знаю о статусе айше, об обязанностях и правах. Не говоря уже об окружающем мире.

– Я не шутил, когда говорил, что ваше слово – закон, – терпеливо объяснял мне воин прописные истины. – Любой ваш приказ, кроме заведомо самоубийственного, будет выполнен. Просто вы никогда не пользовались своими привилегиями. – Сурам о чём-то задумался, но всё же добавил, – Я рад, что вашим первым решением было спасение беззащитного, а не заказ на цацки и тряпки. Этим вы похожи на вашего дедушку, амори Марука.

Дальше мы шли молча. Я догадывалась, кто мог затребовать себе тряпки в приказном тоне, и впервые поняла, что неплохо бы ещё и с дедушкой Рогнеды познакомиться.

***

Скутарня представляла собой сеть пещер внутри скалы. Каждое животное имело собственный просторный вольер с поилками и лёгким перекусом. Отдельно находились так называемые ясли для подращённых малышей и вольеры, где мамы ухаживали за самыми маленькими скутиками.

Рядом со скутарней располагался открытый выгул для тренировок, дрессуры и выездки зверей. Что меня особо удивило, это наличие собственного бассейна. Оказывается, скуты отлично плавают и получают удовольствие от водных процедур. Перемещаться на них можно и по суше, и по воде. Даже трёхдневные переходы по пустыне были им не страшны. В еде животинки тоже оказались непритязательны. Насчёт травоядности я сделала верное предположение. В случае необходимости могли и водоросли есть.

Всё это мне рассказывал мастер-смотритель Элу, проводя обзорную экскурсию перед приёмкой на поруки моего нового друга. Прежде чем отвести подранка в вольер, я погладила его и пообещала, что с ним здесь будут хорошо обращаться. Тот только горестно вздохнул, опустив голову к самой земле.

– Ну чего ты загрустил? – ласково поглаживала мордашку местного болотного скакуна. – Я буду тебя проведывать, будем выезжать с тобой в лес. У тебя здесь друзья появятся, а может, и любимая. Вон какой широкий выбор!

Грустная морда даже не оторвалась от земли, показывая всё своё отношение к моим аргументам. Мастер Элу незаметно вложил мне в руку какой-то белесый толстый корень, глазами показывая, чтобы я прикормила страдальца.

– Значит так, давай для начала тебя назовём! А то в самом деле подружиться подружились, а не познакомились. Меня зовут Реда, – я приложила раскрытую ладонь к груди. – А тебя… – я перебирала варианты, с которыми ассоциировался у меня скут, проговаривая их вслух. – Дино?

Ответом мне был заинтересованный взгляд и едва заметное отрицательное покачивание головой.

– Заврик? – и снова отрицательный ответ.

– Тиро? Стего? Дипло?

Но по унылой мордахе поняла, что ни один вариант болотному не пришёлся по вкусу. А что, если взять за основу цвет?

– Может, Хаки?

Динозаврик вопросительно уставился на меня здоровым глазом.

– Это цвет такой, смесь зелёного, серого, чёрного и жёлтого для маскировки на местности противника, – пояснила животинке значение придуманного имени. – Ты благодаря своему окрасу отлично можешь прятаться в лесу и в воде.

Раздумья длились недолго, ответом мне стало утвердительной покачивание головой и смачный такой лизь языком.

– Вот и умничка, Хаки! А теперь давай-ка разрешим мастеру-смотрителю Элу смазать твою рану и показать новый дом, – я протянула руку с белым корнем в виде взятки.

Подношение схарчили очень быстро, попутно облизав мне ладонь. Мастер Элу поднёс ещё один корень, но уже из своих рук. Хаки с опаской косился на незнакомца, но всё же принял еду.

Я постояла рядом пока мастер Элу ухаживал за новым подопечным, смазывал рану и осматривал его со всех сторон в поисках других ран. Их, к счастью, не оказалось. Уже уходя за смотрителем, Хаки обернулся и попрощался тихим вскриком помеси гуся и динозавра. Я помахала рукой в ответ, и Хаки скрылся в пещерах. Порой нам всем очень важно знать, что есть те, кто нас провожает и встречает.

Я грустно улыбнулась своим мыслям. Теперь у меня тоже есть существо, искренне радующееся моему существованию. Надо бы не обмануть его доверие.

***

Оставив Рогнеду на попечении мастера-смотрителя Элу Сурам удалился. Дел у него и так было невпроворот. Судя по внутренним часам, он опаздывал к отъезду. Хорошо, хоть Реду необходимо было провести на скутарню. Заодно и своего ездового скута забрал. Осталось захватить вещмешок из казармы.

Как старший по званию и силе он мог бы жить дома, но не любил оставлять без присмотра свой отряд. Пусть дисциплина в подразделении и была железной, но вторая ипостась иногда брала своё, что выливалось в редкие конфликты с кланниками ягуаров. Кого-то застукали в постели с чужой партнершей, кто-то повздорил с молодёжью, меряясь удалью. А разбираться со сем эти приходилось Сураму. Командир старался во всём быть примером своим подчинённым и вот теперь поскрипывал зубами от невозможности появиться вовремя в точке сбора. С другой стороны, зрелище, свидетелем которого стал Сурам, стоило того. Что и говорить, Реда удивила. Молчаливая, болезненная, тихая айше вдруг начала проявлять перспективные задатки.

Верно говорят, что кровь – не водица, рано или поздно берёт своё. Вопрос только, какая кровь преобладала в характерах других айше и как отреагирует тотем на ещё одну претендентку. Все ягуары втайне надеялись, что кровь Ягеров возьмёт своё хотя бы в одном из четырёх наследников мужского пола. Всё-таки хотелось кошкам ходить под предводительством мужчины, но наследственность непредсказуема. Все четверо оказались волчатами и не могли возглавить клан матери.

Сураму же такая ситуация была только на руку. Три наследные айше – это же прекрасная перспектива войти в род через партнёрство и встать во главе Ягеров. На династический брак претендовать он не мог, но его природных задатков вполне хватало, чтобы мягко возглавить клан по праву силы. Пусть айше развлекается, купается в тряпках и цацках, может даже иногда позволять себе эпизодические загулы с другими котами, но рожать она будет только от него. Уж он-то постарается, чтобы сравнение было в его пользу.

Рассматривая для своих целей Мию и Уму, Сурам склонялся скорее к Мие. Решительная, недальновидная, импульсивная и падкая на лесть и ласку кошка – то что надо, чтобы встать во главе Ягеров. Но, как ни странно, сейчас он уже не был уверен в своём выборе. Сначала этот запах, намертво запечатлённый в памяти. Запах сильной, равной! А теперь ещё и Реда, поступающая по совести.

Всего один поступок напомнил непреложную истину. Клан силён, только если во главе стоит мудрый и сильный амори. Амори выбирается не кланом, а духами и клановым тотемом. Они выбирают достойнейшего претендента или претендентку. И если сравнивать действия айше Мии и айше Реды, тотем вряд ли встанет на сторону старшей. А значит, нужно пересмотреть свои намерения. С другой стороны, нельзя открыто действовать. Вдруг Рогнеда не пройдёт обряд Единения и всё-таки станет выбраковкой. Для начала надо бы просто подружиться с девочкой. Неизбалованная вниманием она не должна устоять. Повод есть. Она сама приглашала Сурама в зал памяти. Значит, решено, начнёт уделать время маленькой айше сразу после возвращения с зачистки приграничья.

***

По древнему обычаю решение межклановых вопросов происходило на пограничной территории. С незапамятных времён на побережье предками выложен каменный знак триединства, символизирующий союз народов земли, воды и неба. Лепесток воды переливался идеально гладкой каплей аквамарина, лепесток земли чернел вулканическим базальтом с застывшими красными разводами, а небесное пристанище отмечал кабошон горного хрусталя, мерцая в отблесках огня. Сегодня факел пылал на стороне народа земли. Ягуары зажгли огонь, едва обнаружили тела погибших. Если океаниды не признают своих, то придётся отправлять весточку аэрам, и расследование затянется.

Временный лагерь, развёрнутый на побережье, был заметен издалека. Дым костра смешивался с резким запахом степной полыни, оседая на языке горечью воспоминаний. Муар скупо улыбнулась, невольно отмечая, что воины оберегали покой своей амори даже в мелочах. Муар не любила океан и всё, что с ним было связано. Соль морского воздуха бередила старую душевную рану, напоминая про давным-давно утраченный шанс на счастье.

Глубоко втянув носом горький дым, амори покосилась на скривившихся консулов океанидов. Ну да, не соль родных просторов, но они всегда могут уйти в свою стихию, если станет совсем невмоготу.

Отряд располагался на ночлег. Пока Муар выслушивала обстоятельные донесения, океаниды ушли в воду и вернулись лишь на рассвете. Вид у них был озадаченный и встревоженный.

Океаниды – скользкие по характеру, вечно отстранённые, холодные и невозмутимые, как стоячая вода в озере. Должно было произойти что-то серьёзное, чтобы они не смогли скрыть собственных эмоций, ведь реакцией на весть о трёх трупах были лишь едва заметный кивок и обещание на рассвете отправиться в путь. Никаких вопросов, уточнений, ничего. Даже в пути они хранили молчание, предпочитая во время редких остановок общаться жестами.

Сейчас же маска ледяного спокойствия дала трещину, сквозь которую проглядывали настоящие эмоции. Океаниды зажгли огонь на водной вершине знака триединства, подтверждая вступление в переговоры.

Хвала духам отцов прародителей, хоть не пришлось вызывать аэров. Хуже спокойствия океанидов только переменчивость настроения небесного народа. Те легко воспламенялись и также легко остывали от одного лишь слова. Могли сражаться насмерть, а спустя сутки полюбить врага отчаянно и на всю жизнь. Непредсказуемые союзники и крайне нежелательные враги. Хотя ещё неизвестно, кто хуже: открытые и переменчивые аэры или холодные и невозмутимые океаниды.

Холодные… Они такие не всегда и не со всеми. Помнится, нынешний амори кракенов Орис был горяч и страстен как аэр, ухаживая за юной Муар. И ведь она почти согласилась. Амори одёрнула себя, напоминая, с какой невозмутимостью бывший возлюбленный предложил ей стать одной из множества его партнёрш, раз уж она не сможет подарить ему наследника.

«Ещё я в очереди за объедками с чужого стола не стояла!» – ответ гордой Муар был язвителен и категоричен. Глубоко в душе она рыдала от несправедливости и разочарования, но сумела скрыть истинные чувства за напускным высокомерием. Истинная амори ягуаров никогда не стала бы «одной из».

Муар вынырнула из воспоминаний как из омута, чуть тряхнув головой и вдохнув полной грудью горечь полыни. Пора приступать к осмотру.

У каждого народа свои способы сохранения тел. Аэры используют лёд с горных вершин, а океаниды – глубоководные водоросли, выделяющие смолянистый обеззараживающий сок.

Ягуары же осторожно рассекали слой застывшего желе и вынимали тела один за одним, укладывая на наскоро сделанные столы для осмотра.

Чтобы тела не начали разлагаться, их подвергли консервации по всем правилам в ожидании заинтересованных сторон. В песке вырыли неглубокий бассейн, дно и стенки которого застелили в несколько слоев широкими листьями амры, проклеив стыки длинными срезами местных лиан для надежности. Бассейн наполнили морской водой и добавили несколько видов масел для обеззараживания. Тела поместили в импровизированную ванну с головой и добавили последний элемент – фуарадо, порошок превращающий раствор в желе и сохраняющий тела в исходном состоянии.

Муар рассматривала лежащие перед ней обезображенные тела, едва прикрытые выцветшими лохмотьями. Два молодых мужчины и хрупкая девушка возрастом чуть старше Рогнеды. Кожа покрылась глубокими язвами, кое-где проглядывали пожелтевшие кости. Судя по вздутию, тела провели в воде несколько дней.

Океаниды засвидетельствовали отсутствие колотых ран и следов укусов зверей. На лицах консулов читалась та же озадаченность, которая бушевала в душе самой Муар. Двуипостасные просто не знали, чем можно нанести такие увечья. Ещё больше удивляло, что естественная регенерация не справилась. А без понимания орудия и причин отсутствия регенерации определить злой ли это умысел или совпадение оказалось нереально.

Водники скрупулёзно опросили ягуаров, обнаруживших тела, и обыскали побережье вдоль и поперёк в попытках найти хоть какие-то следы. Увы, берег радовал белым песком и полным отсутствием чего-то ещё. Ни водорослей, ни рыб, ни моллюсков. Абсолютно безжизненная картина. Словно океанская волна слизала все следы, оставив двуипостасным лишь «подарок» в виде трёх изуродованных тел.

Муар помнила, что где-то недалеко от побережья находилось селение выбраковок. Их тоже стоило бы опросить, но на расстоянии суточного перехода следов людей не было, а значит, и необходимость в допросе отпадала сама собой.

Если быть честной, амори не хотела встречаться с изгоями. Вечно болеющие, недолго живущие и обиженные на двуипостасных выбраковки неохотно шли на контакт, предпочитая сторониться бывших соклановцев. В чём-то их можно было понять, изгнанные из родного дома, люди чаще всего морально ломались и скатывались в полуживотное состояние.

Были случаи, когда одичавшие и озверевшие выбраковки сбивались в отряды, выслеживали и убивали двуипостасных из мести. Такое не прощалось. Около четырёхсот циклов назад были даже карательные походы против изгоев. Двуипостасные просто перебили всё поселение выбраковок, включая женщин и детей. В зале памяти об этом нет информации, но отец в старости откровенно рассказал всё, как было, и просил не допустить повторения подобных зверств.

Поэтому лучшим решением Муар считала невмешательство в жизнь изгоев. Не стоит бередить их обиды и напоминать про ту жизнь, которую они когда-то потеряли. За последние сто циклов обряд Единения у ягуаров не прошло чуть больше сотни человек. Обычно это один-два человека в цикл, но иногда случаются и счастливые праздники, когда вся молодёжь обретает вторую ипостась.

Мысли плавно перешли на ситуацию с Рогнедой. По всем признакам она должна была стать выбраковкой. Именно поэтому старшие сёстры вознамерились кардинально решить вопрос с малышкой накануне праздника Единения. Вот только разукрашенная физиономия Мии без слов подтверждала, что Дара и старшие айше ошиблись. Как и сама Муар. Поэтому через полцикла Ягеры проведут отдельный ритуал для младшей айше.

Пока же амори присмотрится к Реде. Нахождение на грани общения с духами отцов прародителей не проходит бесследно. Остаётся надеяться, что душа и тело ребёнка, пережившие две гарантированные смерти, обрели жажду жизни для борьбы за своё место в этом далеко не дружелюбном мире. Слабым нет места в Мортене и во главе клана.

Муар отстранённо наблюдала, как ягуары рубили широкие листья амры и склеивали их между собой, создавая для погибших океанидов последнее пристанище. Работали на совесть, ведь на этих импровизированных лодках тела предстояло отправить домой. Где-то далеко, затерянный в водных просторах, располагался архипелаг водного народа, где они решали сообща спорные вопросы владения океаном. Туда же, видимо, и решили доставить тела погибших для прощания.

Водники не вмешивались в процесс строительства, признавая и принимая помощь от террианцев. От раствора фуарадо океаниды отказались, сняв с тел остатки одежды и обернув погибших в коконы из голубых водорослей в соответствии с собственными традициями. Каждое движение консулов было настолько плавным и нежным, словно они одевали и укладывали спать маленьких детей. Возможно, так оно и было. Наличие дыхательных татуировок отнюдь не означало совершеннолетие умерших. Тогда становились понятны скорбь и забота, сквозящие в поведении консулов. При мысли о том, в каких муках погибли эти подростки, даже Муар становилось не по себе, что уж говорить об океанидах.

Светило медленно клонилось к закату, окрашивая океан в палитру багряных красок. Было в этом что-то зловещее, словно на берег накатывались не бирюзовые волны, а потоки крови. Тела покачивались на пурпуре вод, ожидая своего последнего плавания домой. Ветер стих, лишь шелест волн убаюкивал погибших, страшась нарушить их вечный покой. Лодочки легко заскользили по волнам, повинуясь мощным гребкам огромного фиалкового кракена, уходящего за горизонт в лучах заката.

Прежде чем последовать за товарищем, один из консулов затушил огонь на знаке триединства, подтверждая отсутствие претензий к террианцам, и преподнёс Муар подарок. Чёрная жемчужина размером с человеческий глаз в ажурном коконе из выращенного вокруг перламутрового коралла с шипами наружу выглядела настоящим произведением искусства.

Дорого. Долго в создании. Хрупко. Уникально.

– Амори Орис напоминает, что амори ягуаров всегда желанная гостья во впадине кракенов.

Украшение плавно опустили на песок у ног Муар, и, не дожидаясь ответа, океанид растворился в волнах вместе с последними закатными лучами.

Глава 7

К Ури я добралась где-то часа через два, основательно заблудившись во внутренних переходах. Зато методом проб и ошибок разведался ещё один ярус дворца, на этот раз скальный. Мы наткнулись на искусственные ледники с продуктами, склады с оружием и даже небольшое подгорное озеро. Видимо, этот источник был на случай осадного положения.

Но были и переходы, не раскрывавшие своих тайн. Бродить было интересно, я почему-то не испытывала страха. От стен и мха исходил неяркий свет, зрение достаточно быстро подстроилось. После насыщенного дня усталость всё больше давала о себе знать болью в мышцах и тяжестью во всём теле.

То ли мы с ЯГУ действительно осмотрели все доступные помещения на этаже, то ли нам просто повезло, но следующий переход привёл уже к сети ходов, исследованных ранее. Оттуда до кухни было рукой подать, вот только я чувствовала себя все хуже.

– ЯГУ, что со мной? – я брела по переходу, еле переставляя ноги. Казалось, кухня находится запредельно далеко. В горле пересохло, воздух со свистом вырывался из лёгких.

– Оператор принял сильнодействующий энергетик. Экспериментальным образцам без устойчивого симбиоза с нулевым носителем рода рекомендован постельный режим и обильная калорийная пища.

Дойти бы ещё до них. Вверх я шла на чистом упрямстве, реагируя лишь на подсказки ЯГУ. Когда я вывалилась на кухню, попутно сбив с ног кого-то из помощников Ури, то уже слабо соображала от накативших температуры и слабости. Болело всё тело, ломило кости, выкручивало суставы, кожа обрела поразительную чувствительность. Прикосновения ткани ощущались сродни трению о наждачную бумагу.

– Вот же… Кошак безмозглый! – выругалась Ури, заглянув мне в лицо и увидев одной ей ведомые симптомы. – Сейчас, маленькая айше! Потерпите, станет легче. Вот, съешьте!

В глазах всё плыло, сфокусировать зрение не удавалось. Более-менее угадывался только фиолетовый цвет и запах, похожий на вяленое мясо.

Я слабо жевала волокна, скорее рассасывая их. Аппетита не было, но, как ни странно, стало чуточку легче.

– Сколько вы выпили? – голос Ури доносился словно сквозь вату и лучился заботой с нотками тревоги, пока она придерживала меня за плечи.

– Одну крышку.

– Хвала духам отцов прародителей, хоть на это мозгов хватило. Ух, я задам ему, как вернётся! Ишь, что удумал, ребёнка травить! Я это так не оставлю! Вот побегает у меня треть цикла на своих четырёх, я на него посмотрю.

Ури возмущалась себе под нос, обещая кому-то жестокие кары, пока я приходила в себя.

Кусочки фиолетового мяса сменились фруктами с оранжевой мякотью. Сочные дольки взрывались фейерверком вкуса во рту. Память пыталась предложить ассоциации, но, кажется, я ничего подобного в жизни не ела.

После такого странного перекуса я натурально осоловела. Глаза закрывались, неимоверно хотелось лечь спать прямо на полу. Холод камня меня ни капли не смущал, наоборот радовал приятной прохладой. Оценив моё состояние, Ури провела меня в покои и уложила спать, заверив, что завтра бельё и одежду заберут в стирку.

Дальше я позорно отключилась.

Новое утро в новом мире отозвалось бодрой такой болью во всём теле. Но эта боль была правильной и скорее приятной, сигнализирующей о том, что вчера организм получил достаточную нагрузку.

Ох, у меня же ещё встреча с мастером Кру. Пришлось вынимать своё тело из постели и идти делать зарядку с водными процедурами. Наскоро завершив обязательную программу, отправилась к Ури. Есть хотелось зверски. Я бы наверно слона съела, лишь бы только с сочной поджаристой корочкой.

Ури снова сокрушалась, что маленькая айше нарушает традиции. Негоже есть на кухне, но сытным завтраком накормила. При попытке вручить мне с собой бутыль с энергетиком я вежливо отказалась. Ещё свежи были воспоминания об откате. И вообще, нужно организм приводить в норму без стимуляторов. Так справлюсь.

К мастеру Кру я добралась за рекордных десять минут и была приятно удивлена результатом его работы. С виду его изделие было помесью мокасинов и кроссовок.

Мягкая кожа, изнутри напоминающая замшу, удобно охватывала стопу и закрывала голень. Мастер даже шнурки сделал, чтобы можно было подтянуть по размеру обувь. Подошва же представляла собой три полоски выдубленной кожи с большей плотностью. Между ними были вставки в шахматном порядке какого-то вещества, напоминающего пробку, но оно пружинило. Вначале я была скептично настроена, примеряя обновку, но, пройдя несколько шагов и попрыгав на месте, пришла в полный восторг. Подошва не просто амортизировала, она ещё и давала импульс к движению. Стопе было удобно, не жарко, обувь практически не ощущалась на ногах. Я искренне поблагодарила мастера, лучась от удовольствия. Он даже про рельеф не забыл на подошве для лучшей сцепки, вот что значит профессионал.

Мастер Кру колебался всего несколько мгновений, но, видя моё довольное лицо, всё же решился:

– Айше Рогнеда, могу я обратиться с просьбой? – мастеру было неудобно, но он не отводил взгляд.

– Чем смогу помогу, мастер!

– Могу ли я делать по вашему макету обувь для других?

Я, признаться, опешила от такого вопроса. Это, выходит, можно запретить?

– Мастер Кру, мой макет – лишь задумка, идея. Воплотили её в жизнь вы. Это, скажем так, наше совместное детище. И я только рада буду, если кому-то ещё пригодится такая обувь, – я смутилась, стараясь помягче сформулировать свою мысль. – Просто, остальные же, наверно, не имеют моих проблем.

– Ошибаетесь, айше Реда. У нас очень много детей, которым эта обувь была бы очень кстати. Оборот они ещё не контролируют, а потому физические нагрузки у них минимальные. От этого страдает тело, и замедляется физическое развитие.

Интересно получается, то есть у них молодняк вообще никак не тренируют. Ясельки. Только после оборота за них берутся в полную силу. А меж тем гармоничное физическое развитие в детстве не может не сказаться положительно. Главное, не переусердствовать.

– Мастер Кру, конечно, я не против! – ободряюще улыбнулась мастеру. И тут мне пришла ещё одна дельная мысль. – А где можно найти мастера по работе с деревом?

– А вам нужно взаимодействовать с живым или мёртвым растением? – удивил меня вопросом мастер Кру.

– Мне бы универсала, – выкрутилась я, наверняка таких специалистов либо нет, либо очень мало.

Мастер Кру задумался крепко, чуть поглаживая свою седую бороду. Я не торопила с ответом, прикидывая как буду объяснять, что мне нужно.

– Универсалов, как вы говорите, у нас и не было никогда. Но я могу вас провести к старому Три, он занимается распределением мастеров для нужд клана. Он лучше подскажет, кто сможет выполнить вашу просьбу.

Такой ответ меня устраивал более чем. Мы степенно шли по самому нижнему ярусу поселения и беседовали с мастером Кру ни о чём. Я интересовалась, из чего сделана пружинистая прослойка между подошвами. Оказалось, что это местная лиана с пористой структурой. В живом состоянии она пружинит ещё больше, а в мёртвом остаются лишь остаточные явления.

– Ничего себе остаточные! Как же она тогда вживую пружинит? – невольно вырвался у меня вопрос.

– А вот, можете попробовать, – мастер Кру с удивительной для его возраста ловкостью взобрался по ближайшему дереву на высоту четырёх метров над землёй, цепляясь исключительно пальцами за кору, и скинул к моим ногам длинный побег вырвиглазной малиновой лианы. Растение было чуть меньше толщины моего запястья, покрытое узкими маленькими листьями, как чешуйками.

Мастер Кру спустился так же быстро, как и поднялся, а я всё ещё рассматривала лиану.

– Маленькая айше испытывает какие-то затруднения? – участливо поинтересовался мастер, видя моё задумчивое выражения лица.

– Да. Мне нужно, чтобы лиана была натянута между двух деревьев на расстоянии трёх-четырёх человеческих ростов и на высоте чуть выше колена, но при этом вредить растению не хотелось бы. И ещё мне нужна сеть из таких же лиан высотой два-три человеческих роста и шириной раза в два больше.

Мастер Кру удивлённо взирал на меня, но никак не комментировал странный запрос.

– Старый Три точно вам поможет, – хитроватая предвкушающая улыбка мелькнула на его лице, но я успела её заметить.

Распорядитель всеми деревщиками жил на другом конце поселения, практически на границе с джунглями, что, впрочем, было логично.

К моменту нашего прихода перед его домом столпилась компания мужчин, мирно беседующих и обменивающихся шуточками. Все они были одеты в бледно-зелёные набедренные повязки. Уже не в первый раз замечаю, что цвет одежды у местных разнится в зависимости от профессии. Здесь же в глаза бросались и другие отличительные черты. Так, у некоторых деревщиков виднелись заготовки под татуировки и разная степень выбритости головы.

Завидя нас с Мастером Кру, деревщики синхронно поклонились. Любопытные взгляды, бросаемы в мою сторону, сложно было игнорировать, но я нацепила на лицо вежливую улыбку и кивала в ответ на приветствия. Нас предложили пропустить вне очереди к мастеру Три. Пришлось отказаться, сославшись на то, что труд на благо клана всегда в приоритете, а вопрос маленькой айше может обождать.

Мужчины так на меня смотрели, будто у меня хвост вырос, я же демонстративно рассматривала жилище главного деревщика.

Домом ему служил ствол дерева толщиной в несколько обхватов. Низенькая дверца, маленькие окошки без стёкол с зеленоватыми занавесками из цветущих гирлянд неизвестных растений.

На уровне метров двух от земли виднелась площадка из сплетённых ветвей дерева, где сейчас о чём-то оживлённо беседовали вполголоса мастер Кру и низенький лысый мужчина. Солнечный свет, проникая сквозь крону дерева, отражался на гладковыбритой голове. Удивляло ещё и то, что от площадки в разные стороны расходились узкие подвесные мостки, свитые из лиан. Нигде не видно было метала. Я непроизвольно выискивала гвозди, заклёпки или ещё что-то подобное, но не находила.

Почувствовав на себе излишне пристальный взгляд, обернулась. Молодой парнишка, на вид лет двадцати с любопытством рассматривал мою обувь.

– Айше, позвольте задать вопрос? – краснея до кончиков ушей и тушуясь, пробормотал парнишка.

– Слушаю.

– А вам для чего такая странная обувь?

– Для занятий физическими упражнениями. Чтобы успешно пройти Единение, хочу развивать своё тело уже сейчас, – выдала заблаговременно заготовленную версию. Не буду же каждому рассказывать о собственных проблемах с оборотом. Хотя, скорее всего, все и так о них знают. Но придётся держать хорошую мину при плохой игре.

Парнишка как-то странно отреагировал, глаза его заблестели такой надеждой, будто я пообещала вылечить всю его семью от мирового поветрия как минимум.

– А… А… А разве существуют такие занятия? – заикаясь от собственной смелости произнёс оборотень.

– Ну если мастер Три сможет выполнить мою просьбу, то, возможно, появятся, – криво улыбнулась одной стороной лица.

Глаза парнишки загорелись фанатичным энтузиазмом:

– А что для этого нужно? Возможно, мы сможем помочь?

Хоть мы и разговаривали в стороне, но, как оказалось, к нашему разговору прислушивались, и теперь к нам начали подходить другие деревщики. Они кивками и заинтересованными взглядами давали понять, что тоже в деле.

Я ещё раз объяснила, что мне требуется и показала на малиновую лиану, скрывающуюся в кроне соседнего дерева. Для наглядности палочкой нарисовала на земле, как это должно выглядеть.

Сначала стояла гробовая тишина. Потом появились первые предположения, как это сделать. Через несколько минут обсуждение переросло в бурный спор, а ещё через пять минут стороны пришли к общему мнению.

– Айше, мы посовещались и решили, что это можно сделать, но только в одном месте, – объяснял всё тот же мило краснеющий парень. – Для жизни лерико необходимы постоянная тень и вода. Возле реки создать такое не выйдет, там очень солнечно для неё. Но здесь неподалёку есть небольшое озерцо, питаемое подземными источниками. Над ним кроны деревьев сплели полог, и солнце не обжигает лерико.

В голову пришла шальная мысль, но прежде чем её озвучить, я уточнила:

– А в озере водится что-то опасное?

– Нет, что вы, оно неглубокое, и вода там слишком холодна для опасной живности, – ответил уже другой деревщик, постарше возрастом и с толстенной косой на затылке. Остальная часть головы у него так же была выбрита, как и у мастера Три.

– А можно ли тогда натянуть лиану и сетку над озером? Ну чтоб, если срываться, то в воду, – пояснила я свою идею. Так-то меня и просто устроили бы натянутая стропа и сеть между деревьев. Но тогда пришлось бы озаботиться ещё верёвками для страховки. А озеро в качестве места тренировок – просто идеальный вариант. И полазать, и закалиться, если сорвался, то и поплавать. Сами того не подозревая, мужчины только что незатейливо улучшили систему тренировок. Опять же, место, судя по всему, не проходное, а значит, и меньше глазеть будут.

Мужчины снова начали совещаться, у некоторых в глазах появился азарт.

– Можно, но тут придётся потрудиться сразу нескольким подмастерьям, – снова ответил тот, что с косой. – Если айше не слишком спешит, мы могли бы этим заняться после смены.

О, айше никуда не спешит. У айше море времени. Я уже счастлива тем, что идею получится претворить в жизнь.

– Если можно, я бы хотела присутствовать при сотворении, – скромно попросилась в наблюдатели. Оно, конечно, нет ничего хуже, когда заказчик стоит над душой, но мне там предстояло провести ближайшие несколько месяцев, и не хотелось бы потом отрывать деревщиков от работы ради исправления неудобных огрехов.

– Конечно, айше!

– Нам самим интересно, что получится!

– Давайте здесь встретимся за два часа до заката, должны управиться, – доносились с разных концов голоса мужчин.

– А ну, цыц! Что столпились, как молодухи на караванном краю? – гаркнул мощный бас из-за спин подмастерьев.

Мужчины расступились, пропуская ко мне мастера Три. Тот, обёрнутый в подобие римской тоги зелёного цвета, напоминал лешего среди дубов старого леса. Низенький, коренастый, но с властным голосом и татуировкой, покрывающей всю левую руку от кончиков пальцев до шеи. Растительный орнамент выглядел настолько натурально, что хотелось потрогать его наощупь.

– Айше, они вам докучали? – брови мастера деревщиков сошлись на переносице, когда он грозно осматривал своих подчинённых.

– Нет, что вы, мастер! Наоборот, они вызвались помочь мне в одном маленьком деле после работы, если вы не против, – я мило улыбалась, врубая обаяние на полную катушку. Не знаю, как я выглядела со стороны, но мастер смягчился.

– Ну если так, то вижу моя помощь уже не требуется.

Чёрт, я же совсем забыла про субординацию и, считай, через голову мастера подрядила его подчинённых на выполнение своей просьбы. Нужно было срочно исправлять ситуацию.

– Мастер Три, если вы не заняты сегодня, то я бы попросила вас отправиться с нами. Более чем уверена, вы с высоты своего опыта сможете подсказать наиболее эффективные решения для поставленной задачи.

Мастер улыбнулся, с хитринкой посматривая на всех окружающих. Небольшая толика лести ещё никому не мешала.

– Я всецело доверяю своим подчинённым, айше. Они справятся и без моей помощи, но я с удовольствием посмотрю, что за конструкцию вы задумали воплотить в жизнь.

Мужчины стояли вокруг меня, улыбаясь от похвалы. Вот и отлично. Распрощавшись с деревщиками, отправилась к реке. Плавание никто не отменял, потом ещё следовало навестить Хаки, чтобы скут не заскучал без хозяйки.

***

Мастер Три наблюдал, как умело и уважительно общается маленькая айше с его подчинёнными. Без пафоса и надменности она расположила к себе собеседников и уже спустя пару минут что-то чертила на земле, объясняя на схеме свои пожелания. Давненько уже мастер не видел, чтобы его подопечные так слаженно и с энтузиазмом подошли к обсуждению и выполнению задания. Работа у них была достаточно однообразной, создание и поддержание нескольких защитных черт вокруг поселения на случай нападений, расчистка сельхозугодий от подступающего леса да строительство домов с воздушными переходами.

Что-то новенькое делать приходилось не часто, поэтому просьба айше и была воспринята с таким интересом. Когда мастер Кру пришёл к нему и рассказал об идее айше Рогнеды, посмеиваясь в седые усы, то Три вначале не поверил старому другу. Ведь все знали, что маленькая айше болезненная и замкнутая, она не то что не обращалась за помощью, она и среди оборотней старалась поменьше находиться. Сейчас же он видел перед собой не испуганного ребёнка, а уверенную молодую девушку, в глазах которой светились ум, умение расположить к себе и быстро делать выводы из полученной информации. То, как легко и естественно она сгладила неловкость от прямой просьбы его подчинённым, минуя мастера, делало честь её дипломатическим талантам.

***

Вечер наступил незаметно. Плавание и общение с Хаки заняли весь день. Скут так вообще устроил мне купания как в аквапарке. Мастер Элу поведал, что мой новый друг очень скучал. Он даже не пошёл с остальными скутами на выгул, грустно всматриваясь в угол, через который я ушла вчера.

При моём появлении Хаки радостно заверещал так, что у меня уши заложило. Я выпустила своего красавца из загона и погладила по шипастой голове, заодно осмотрев рану на веке. Та успела затянуться тонкой корочкой. Хаки неутомимо крутился вокруг меня и тёрся, словно собачка размером больше лошади. Наконец, он улёгся на землю, всем своим видом показывая, что хочет покатать хозяйку. Седла на нём не было, поэтому взбираться пришлось, выбирая, где шипы потолще, чтобы ненароком не обломать и не причинить боли своему скуту. Зря переживала.

Стоило мне усесться, как Хаки бодрой рысью потрусил к бассейну. Я не успела стянуть с себя верхнюю одежду, поэтому в воду плюхнулась, в чём была. Вытянувшись вдоль тела скута, я плыла. Прохладная вода ласкала разгорячённое тело. Натруженные мышцы расслаблялись. Хаки осторожно катал хозяйку, изредка попискивая от удовольствия. В какой-то момент я отцепилась от скута и решила дать ему возможность поплавать одному. Скут забеспокоился и, не раздумывая, поднырнул под меня, чтобы я оказалась на нём сверху. Вот только он не рассчитал силы и при выныривании подкинул меня в воздух. От неожиданности я завизжала и плюхнулась бомбочкой рядом с ним. Моему визгу вторил обеспокоенный крик Хаки.

Вынырнув и отплевавшись от лишней воды, обнаружила встревоженную морду скута прямо перед собой. Недолго думая, я улыбнулась и выдала:

– Ещё!

Взгляд Хаки из встревоженного стал шкодным. И я начала летать. Сначала это были неумелые бомбочки с кучей брызг, затем мы со скутом приноровились, и он подкидывал меня только после того, как я устойчиво встану ему на голову. Вот тут уже начались «рыбки», и даже одно недокрученное сальто получилось. Ещё неизвестно, кто больше получал удовольствия от водных процедур, я или скут. Под конец мы уставшие и довольные валялись на солнышке, обсыхая. Мастер Элу принёс мне несколько белых корней для Хаки. Я благодарно приняла лакомство для питомца и скормила разомлевшему от усталости скуту.

– В первый раз вижу, чтобы скут настолько спокойно вёл себя рядом с большой кошкой, – задумчиво произнёс мастер Элу. – Обычно они терпят рядом с собой только двуипостасных с мелким зверем.

– Я же ещё ребёнок, мастер. У меня не было полноценного оборота. Возможно, поэтому Хаки так добр ко мне.

Я устало вздохнула, прижмурившись от яркого солнца. Не объяснять же, что у меня с оборотом беда бедовая. Даже частичная трансформация вызывает почти коматозное состояние.

– Айше, может, по возрасту вы и ребёнок, но по разуму и ответственности – вполне зрелая личность. Многим этого не видно, но мы привыкли смотреть вглубь живых существ. Всегда можно отличить строптивца от лентяя, злобного нарушителя спокойствия от лидера, сильного добряка от заискивающего подхалима, – мастер Элу по-отечески смотрел на меня. – Вы – кошка, айше, большая мудрая кошка, но не такая как амори или старшие айше. Их звери эгоистичны, сильны, бескомпромиссны. Ваш же… Не такой. Думаю, поэтому у вас проблемы с оборотом. Вы не такая, как все вокруг.

Мастер Элу увёл полусонного Хаки с собой, а я осталась обдумывать услышанное. В чём-то Элу был прав. Рогнеда – не такая как все вокруг, она – полиморф, что уже явно выделяет айше из числа всех оборотней.

Но что если это было сказано ещё и в отношении меня? Я старше Рогнеды, из другого времени и с иными взглядами на жизнь. Может, поэтому я не могу освоить оборот? Моя душа – не Рогнеда, живущая с множеством ипостасей с детства и как-то находившая с ними общий язык. Для её ипостасей я – чужачка, захватившая тело и разум их хозяйки или подруги, смотря, как у них выстроены взаимоотношения. Может, поэтому любой частичный оборот ставит меня на грань жизни и смерти? Меня просто хотят изгнать вот таким незатейливым, но очень действенным способом. С этим надо что-то делать, должен же быть способ наладить связь с внутренним зверинцем, пока они меня не самоубили.

С этими мыслями я отправилась на встречу с деревщиками.

***

Я находилась в полнейшем шоке от увиденного. На моих глазах творилась самая настоящая магия. Такого я даже представить не могла. Но обо всём по порядку. Мы с мастером Три мило беседовали, следуя к оговоренному озеру. Неспешная десятиминутная прогулка, и мы оказались на месте. Солнце клонилось к закату, и свет едва рассеивал сгущающиеся сумерки. Джунгли вокруг жили своей жизнью. Отовсюду доносились шелест листьев, резкие выкрики птиц, шебуршание мелких зверьков. Я чувствовала себя некомфортно, но старалась этого не показывать. Озеро казалось чернильной кляксой, небрежно поставленной богами-подростками на черновике джунглей. Неровный берег, заросший высокой остролистой осокой, надёжно скрывал его от любопытных глаз.

Я заметила, как мастер Три погладил остролистые травинки, и те расступились, открывая едва заметную в сумерках тропинку. Татуировка на его предплечье слабо засветилась и тут же погасла. Мы вышли к воде.

Мужчины неспешно расходились вокруг озерца, диаметром около тридцати метров навскидку, обсуждая в полголоса предстоящую задачу. Сумерки сгущались, и я занервничала. Они же ничего не смогут сделать в темноте.

«Хоть бы ещё никто не поранился», – была моя последняя мысль, а затем мир неуловимо изменился. Секунду назад я ещё различала лица деревщиков вокруг озера, и вдруг окружающие деревья засияли мягким сиреневым светом. Гирлянды лерико оплетали всё вокруг ажурной паутиной, спускаясь к воде тонкими и гибкими корнями.