Мужчина – руководство по эксплуатации

В августе девяносто третьего скорый поезд мчал меня в Москву. Мне было двадцать, я в первый раз ехал в столицу, а там меня ждала девушка – юная красавица с озорными глазами и очаровательной улыбкой. Правда, мы еще не были знакомы. Лично.

Двумя годами раньше мы узнали о существовании друг друга, состоя в заочном клубе поклонников одного музыканта. Люди со всего Советского Союза объединились в клуб по переписке – общались, писали друг другу о жизни, дружили.

И естественно, что через несколько месяцев общения мы стали обмениваться фотографиями – всем хотелось представлять своего собеседника.

Когда я увидел Ее фото, мое сердце запело. Влюбился? Слишком громкое слово. Но эта девушка не выходила из моей головы, и однажды я написал ей, что хочу приехать. Удивительно, но она ответила согласием и даже пригласила остановиться у нее!

И вот за окном перрон. Я беру цветы, выхожу из вагона, моментально узнаю ее в толпе, делаю шаг: «Здравствуй!»

И по первым звукам ее голоса, взгляду, движению рук чувствую: совершенно не мой человек…

Тот снимок, что она мне выслала, был редким вырванным из жизни мигом – она вовсе не являлась такой в реальности. Я был очарован тем, чего не существует.

Чего я хотел, когда ехал в Москву? Поскорее увидеть ангела, который тронул мое сердце! Но этот ангел был плодом нечестного фото и моих собственных фантазий.

Сейчас, когда знакомства в соцсетях стали нормой, та же история повторяется миллионы раз: выкладывается самая эффектная фотография, пишутся правильные слова, но такая афиша не имеет практически ничего общего с настоящим человеком.

Мне хочется от женщины честности, естественности и искренности. Нужен не рекламный образ, а реальный человек, который появился не на ночь, а на долгие годы, полные взаимного интереса, уважения и любви.

Глава 1

Хороший мальчик или подонок?

Попробуем ответить на вопрос: почему многим женщинам очень нравятся безответственные подонки и почему их воротит от надежных и любящих хороших мальчиков?

И почему женщины всю жизнь мечутся между двумя типами отношений? В одних они чувствуют спокойствие, но вместе с тем – безжизненную пустоту и скуку, а в других – горит огонь сексуальной страсти, но женщина страдает.

Такие колебания связаны с тем, что одни отношения выражают душное требование правильной жизни, а другие – мучительное желание. Из этого рождаются два образа мужчины: один из них – «хороший мальчик» или верный муж – олицетворяет для женщины жизнь, в которой все четко расписано и предписано, запланировано и распланировано. Это жизнь, подчиненная нормам и требованиям, которая строится на основе ожиданий общества, окружения, но в первую очередь – на основе представлений ее матери.

Тут все четко: какая должна быть семья, как все должно быть устроено в отношениях, как должно вести себя с мужем. То есть как НАДО.

А другой мужчина, скажем, для красочности, «подонок» или любовник, олицетворяет для нее жизнь желания, не скованного никакими рамками требований. Это «ХОЧУ» в чистом виде.

И чем сильнее женщина сдавлена этим «надо», тем больше вероятность, что ее «хочу» в какой-то момент снесет ей голову, как Анне Карениной… И вот уже ее неуправляемое и неконтролируемое «хочу» вырвалось и противопоставило себя всем ожиданиям и нормам социума.

Этот внутренний конфликт между «хочу» и «надо» приводит к тому, что в отношениях, пропитанных требованием быть с правильным мужчиной, таким как Каренин, она чувствует пустоту, скуку и вину за то, что не испытывает взаимности. В этих отношениях женщина чувствует, что ее жизнь подчинена «правильным» ожиданиям семьи, окружающих и матери, но все это часто приводит к утрате желания и вкуса жизни.

И вроде бы все хорошо, но женщина чувствует, что эмоционально задыхается в отношениях с «правильным» мужчиной. У нее часто буквально возникают проблемы с дыханием. Ей душно. Ее собственному желанию в таком союзе не хватает места, она погружается в унылое, депрессивное состояние.

В то время как с другим, «неправильным» мужчиной – она претерпевает мучительное состояние и невыносимые чувства. Эти отношения переполняют ее ревностью, злостью и обидой. Это болезненная, но очень страстная связь, наполненная пульсацией жизни. Женщина становится зависимой от противоречивых, взрывных эмоций, как от тяжелого наркотика. ОН ей нужен.

Главная черта хорошего мальчика: он нравится ее маме. Женщина предъявляет его в первую очередь именно ей. Собственно, он и олицетворяет для женщины материнское требование быть правильной женой и матерью. Но с этим хорошим мальчиком ей скучно и тошно. Он, как правило, нудноват и душноват, в отношениях с ним она совершенно не испытывает желания. Секс с ним беспросветен и однообразен. Да и секс ли это? Или унылое исполнение супружеского долга на брачном ложе?

Хотя со стороны эти отношения выглядят идеальными – не к чему придраться, – а ее всю воротит, ей неприятна сама мысль о предстоящем сексе, который нависает над ней, как дамоклов меч. Уклониться, имитировать или перетерпеть? Вот что занимает ее мысли каждый вечер. А ведь это такая тема, которую даже с подругой обсудить невозможно. Она чувствует вину за эти «неуместные» для правильной жены мысли.

Вообще говоря, «он хороший» – это исчерпывающее определение, и хороший он в первую очередь для ее матери, которая не нарадуется на зятя: «Как НАМ с ним повезло!», «Какой же он у нас замечательный, какой ответственный, не пьет, не курит, называет тещу мамой!». Подташнивает от такой правильности…

А ведь эта «правильная жизнь» скрыто подразумевает отрицание женской сексуальности. Именно поэтому на хорошего мальчика у женщины не стоит. Сказать прямо – это вовсе не те отношения, в которых живет желание.

Вообще, если мужчина хочет, чтобы женщина испытывала к нему сексуальный интерес, ему не стоит быть слишком правильным, не стоит заискивать перед тещей или пытаться дружить с ней. Путь к сексуальному интересу женщины точно лежит не через ее мать. Пусть лучше дружит с ее кошечкой, это гораздо продуктивнее.

Так вот, с одной стороны, у нас «хороший мальчик», с которым душно и в отношении которого она не испытает желания, а с другой стороны – «подонок». Умный подонок. К нему женщина испытывает влечение, страсть, переживает муки ревности… Этот «плохой мальчик», в отличие от «хорошего», часто обращается с ней просто отвратительно: унижает ее, не звонит, изменяет и не чувствует за это вины. Его важная черта – он ни в чем себе не отказывает: живет как хочет. Ему плевать на ее чувства, в отличие от «хорошего мальчика». Подонок делает все то, что она себе никогда бы не позволила.

Да, кстати, этот подонок НЕ нравится ее матери. Отношения с таким мужчиной – это то, что женщина внутренне противопоставляет материнскому требованию правильной жизни. Он совершенно «неправильный». Разумеется, никакая мать не хочет такой судьбы для своей доченьки.

Подонок – это олицетворение желания, не скованного никакими рамками. Он не хочет и не способен быть верным: ему важно сохранить за собой право нарушать любые запреты. Он не ведется на женские манипуляции и никогда не дает женщине взять верх в отношениях. Роман с таким мужчиной – это головокружительный коктейль из страдания и наслаждения.

В книге Жоржи Амаду «Дона Флор и два ее мужа» различие между «правильным» и «неправильным» проявлено особенно ярко. С одной стороны – хороший, нудный и скуповатый муж, который заботится о главной героине и дружит с ее матерью, но с ним она не чувствует себя сексуальной женщиной. А с другой стороны – отъявленный мерзавец, Гуляка, который бьет ее, спускает в карты все ее состояние, спит с ее подругами за ее спиной… Но только к этому негодяю героиню и влечет. Он единственный, кто может поставить на место ее мать. По сути, он исполняет подсознательное желание главной героини, признаться в котором она, подавленная матерью, себе не позволяет: сказать той «нет».

Парадоксально, но именно с мерзавцем героиня чувствует себя женщиной. Не в том смысле, что он дарит ей цветы или ухаживает за ней, а в том, что она ощущает себя в контакте со своей сексуальностью, со всей своей внутренней страстью. Только он умеет смотреть на ее тело таким взглядом, благодаря которому она чувствует себя желанной. Он, подобно змею-искусителю, открывает ей ее наготу и дает доступ к наслаждению. Отношения с ним – это взрыв страсти. Гулякой она дорожит именно потому, что через него пролегает путь к ее собственной женской сексуальности.

Но неужели женщина может обрести контакт с самой собой, только повстречав на своем пути настоящего мерзавца?

Вряд ли женщина сознательно мечтает о подонке. Скорее она неосознанно предвкушает встречу с ТЕМ САМЫМ, кто осмелится открыть ее «ящик Пандоры». Не всегда подонок реален. Зачастую это просто женская фантазия о таком своевольном мужчине. И чем сильнее женщина задавлена требованиями, тем неизбежней ее встреча с «Вронским».

Глава 2

Не виноватая я, он сам пришел!

Сейчас я выскажу мысль, которая станет до конца понятна лишь к концу книги.

Подонок, Гуляка, Вронский – все эти персонажи просто являются выражением бессознательной потребности женщины встретить такую фигуру в своей жизни. Появление подонка в жизни женщины – это не роковая случайность, не совпадение, не ошибка – это внутренняя необходимость найти, или даже создать, ТОГО, КТО НЕ ПОБОИТСЯ взять вину за ее желание, за ее наслаждение, за ее «грех» на себя.

Но способен ли мужчина из плоти и крови бросить такой «безбожный» вызов?

В средневековых легендах встречается образ инкуба. Инкуб – это демон, который блуждал в поисках женского наслаждения и посещал женщин ночью в эротических снах. Он вступал с ними в отношения без их ведома и заставлял женщин «грешить» ПРОТИВ СВОЕЙ ВОЛИ. По сути, инкуб – это женский ответ на строгие рамки средневековой морали. Это протест женского «грешного» «хочу» против нравственного «надо».

Одна из самых распространенных женских сексуальных фантазий – это мужчина, который берет женщину силой против ее воли: мужчина, освобождающий ее от вины за собственное наслаждение. Безусловно, вторжение фантазии в ее жизнь в форме реального насилия – это не то, чего женщина на самом деле жаждет. Фантазия на то и фантазия, чтобы остаться сном, грезой, но не стать кошмарной явью.

Любопытно, что incubus – это не только имя демона наслаждения, но еще и название ночного кошмара. Например, в английском языке слово «кошмар» – nightMARE – буквально так и переводится – «ночной демон». Ночной кошмар – это место, где собственные бессознательные желания и наслаждения реализуются в форме страха и ужаса.

Средневековые религиозные суды к женским снам относились со всей строгостью. Они оценивали виновность женщины за отношения с инкубом по степени добровольности. Принципиальным для дальнейшей судьбы грешницы становился вопрос, была ли связь с инкубом желанной или же он взял ее силой. Понять это – задача, знаете ли, непростая, учитывая, что никто из перевозбужденных ученых мужей со свечкой в ее снах не стоял.

Все эти фигуры вроде инкубов, демонов и оборотней сохранялись в пространстве культурного воображаемого именно благодаря женскому желанию – найти достойный и подходящий для себя объект; женскому желанию, которое сохраняло эту фантазию порой даже ценой расплаты.

Слишком страстная женщина в давние времена могла запросто обнаружить себя на дыбе. От инквизиции она претерпевала пытки и мучения. Хотя, вообще говоря, мазохизм и женское наслаждение зачастую идут рука об руку. Достаточно взглянуть на средневековые сцены экзорцизма: изгнания бесов или даже самого дьявола. Посмотрите, ведь эти содрогания женского тела, конвульсии, вопли, крики – одновременно и нечеловеческие страдания, и сцены мучительного женского наслаждения, которое она мазохистически претерпевает.

У женщин есть бессознательная потребность быть наказанной за «греховные» фантазии и желания. Причем наказание, боль и наслаждение удивительным образом переплетаются. Так что одно уже нельзя отличить от другого.

Раньше, в античную эпоху, таким партнером для женщины – фигурой, с которой ассоциировалось женское наслаждение, – был Зевс, регулярно вступавший в связь с простыми смертными девушками, например, в образе зверя. И они, выбранные богом, всегда жестоко расплачивались за эту страсть. Или, скажем, библейский змей-искуситель, который совращает замужнюю Еву на порочный путь наслаждения, смешанного с болью, виной и с последующим наказанием.

Времена идут, но суть не меняется. Фразы «Накажи меня!», «Сделай мне больно!» и «Невиноватая я – он сам пришел!» остаются актуальными для женщин во все времена.

По сути, подонок – это современное воплощение средневекового инкуба. Подонок – это по-прежнему женский сон.

В новое время аналогом демона наслаждения стал мужчина-вампир или мужчина-оборотень. Мужчина-хищник. Он одержим желанием и подчиняет женщину своей воле. Только такому она может отдать всю себя, без остатка. «Возьми меня!»[1]

В реальных отношениях «остатком» наслаждения часто является вина, в то время как подонок как будто сообщает: «Тебе можно, я беру все на себя!»

Подсознательная фантазия о том, что кто-то может наслаждаться без вины, настолько притягательна, что женщина готова наделить простого смертного чертами инкуба из ночных грез. Таким образом, бессознательным сексуальным партнером женщины является скорее не реальный мужчина из плоти и крови, а инфернальное существо, демон, вампир, оборотень, хищник, подонок – все те, кого она порождает своей фантазией, своим желанием и кто вводит ее в пространство наслаждения, вины и «греха».

Интересно, что все эти «друзья женщин» связаны с влиянием Луны и женскими циклами. По легенде, именно в полнолуние обычный мужчина превращается в зверя или вампира, одержимого жаждой крови. Луна в самых разных культурах отсылает к загадочной женской сексуальности, женскому желанию и наслаждению. Без Луны не было бы и оборотней. Именно женское желание пробуждает в мужчине зверя.

Женщина может говорить о притягательном мужчине так: «В нем есть что-то дьявольское». Буквально это значит следующее: он вписывается в ее инфернальную фантазию.

В книге «Дона Флор…» описывается, как героиня отчаянно зовет своего покойного первого мужа, который был человеком сжигающей страсти. В ответ на ее призыв тот является к ней в виде призрака, чтобы доставлять ей наслаждение, которого она лишена в отношениях с новым – нудным, скупым на желание, хорошим мужем. Фантазия о подонке – это более современное проявление все того же женского средневекового сексуального фантазма про связь с дьяволом.

Почему никакой мужчина из плоти и крови не может в полной мере соответствовать этой женской фантазии?

Да просто потому, что у любого реального мужчины (в отличие от бестелесного ночного демона), даже у такого совершенного, сильного и могучего воина, как древнегреческий герой Ахилл, есть неустранимая ахиллесова пята.

Что такое ахиллесова пята? По легенде, мать Ахилла Фетида хотела сделать своего сына бессмертным и для этого окунула его в священную реку Стикс. Получился полубог, мечта любой женщины. Он стал неуязвим, за исключением одного незначительного места на его теле: пятки. Того самого места, за которое его держала мать. И именно в это место попала стрела, что стало причиной смерти Ахилла.

О чем говорит этот миф? То, что делает уязвимым любого мужчину, – это место его связи с матерью.

А теперь представьте мужчину мечты рядом с женщиной. Он обнимает ее, наполненный страстью, и в эту секунду раздается звонок: ему звонит тревожная мать, и он вынужден поднять трубку, чтобы ее не расстраивать. В одно мгновение мужчина мечты превратился в глазах партнерши в маменькиного сынка. Демонам матери не звонят.

В мужчине навсегда остается неустранимая «ахиллесова пята»: его бессознательная связь с матерью. Это приводит к тому, что любая женщина и отношения с ней для мужчины в большей или меньшей степени заражены материнским образом. Женщина всегда сохраняет в его глазах материнские качества. Иногда доходит буквально до того, что женщина кричит в отчаянии, обращаясь к нему: «Я тебе не мать!»

Некоторые мужчины пытаются разделить материнский и женский аспекты с помощью жены и любовницы, правда, делают это всегда более или менее безуспешно.

Таким образом, желание мужчины по отношению к женщине всегда ограничено этим материнским пределом. Его связь с матерью накладывает отпечаток на отношения с женщинами: то превращая его в требовательного сына своей супруги, то приводя к потере сексуального влечения. Мать желать нельзя.

Но к счастью для нас, простых смертных мужчин, существует спасительная женская фантазия, с помощью которой женщина может из заурядного мужичка создать грандиозную мужскую фигуру, Цезаря, восхитительного принца. «Я его слепила из того, что было!»

Именно эта женская способность и позволяет любовным отношениям случиться. А иначе никому из нас, мужчин, ничего бы от женщин не перепало. Для того чтобы вступить в отношения и желать мужчину, женщина должна им хоть как-то очароваться, даже ценой самообмана. Чтобы однажды, разумеется, обнаружить грустную правду жизни.

А потому давайте отдадим должное женским грезам о прекрасном принце, о рыцаре на белом на коне, о Мужчине с большой буквы «М», которым никто из нас, разумеется, не является. Но главное – благодаря этому нам есть к чему стремиться.

Глава 3

Женщина дня и Женщина ночи

Мы остановились на том, что есть сторона жизни женщины, связанная с требованием, и сторона, связанная с желанием. Требование, и в первую очередь материнское требование, глубоко укоренено в бессознательном любой женщины, даже если внешне она против этого протестует. Каждая женщина нуждается в материнском принятии и одобрении, хотя ей сложно в этом признаться даже самой себе.

И если соответствие требованиям женщина предъявляет открыто – семье, обществу, маме, – то желание всегда скрыто от постороннего взгляда.

Таким образом, разные аспекты женской внутренней жизни можно разделить не только на требование и желание, но и на явное и скрытое. Свои сексуальные фантазии или отношения с любовником женщина, разумеется, хранит в тайне. Назовем это различие внутри нее Женщиной дня и Женщиной ночи.

Женщина в роли заботливой матери и любящей жены – это Женщина дня. Это предъявляемая, одобряемая и уважаемая позиция, которая наделяет ее достоинством, весом и статусом в обществе. Она права, и она вправе.

Но это жизнь под чужим взглядом, который тебя оценивает. Это жизнь при свете дня. Для жены важна ее репутация, и ее недостойное поведение может запятнать всю семью. В арабских странах нередки «убийства чести», если жена изменила мужу: это бросает тень на весь род. Жена должна быть «безупречна».

Или мать. Сколько женщин мучаются вопросами: «Хорошая ли я мать? Все ли я дала своему чаду? Достаточно ли времени я ему уделяю? И что скажет об этом свекровь?» И сколько психологов озолотилось на этой женской тревоге!

В противоположность этому Женщина ночи – это мрак, покрытый тайной. Пространство сексуальных фантазий, грез, инкубов, оборотней и подонков – все это находит здесь свое место.

Если Женщина дня – это жена, то Женщина ночи – это скорее любовница. Слово «любовница» не должно вас пугать. Мы говорим об этом в самом широком смысле: женщина может быть любовницей и с собственным мужем, когда она олицетворяет собой объект его сексуальных фантазий.

Бывает, что оба эти аспекта – дневной и ночной – сосуществуют в женщине более или менее бесконфликтно. Например, днем она чувствует себя хорошей матерью, заботливой женой, а ночью – в отношениях с мужем – ощущает себя желанной любовницей, которая удовлетворена своей сексуальной жизнью.

Гораздо чаще эти две стороны ее женского существа находятся в глубоком и непримиримом противоречии. Для многих женщин с одним мужчиной возможно или одно, или другое. Или она хорошая жена и мать, напрочь лишенная жизни желания, или она наслаждается сексуальной страстью, испытывая при этом глубокое чувство вины.

Порой женщина полностью превращается в одержимую мамашу, в которой исчезают все женские и сексуальные аспекты. Она перестает следить за собой, ходит в старом халате и живет только жизнью детей. Даже муж в такой семье – это еще один большой ребенок. Конечно, секс в такой семье стремительно «выходит из чата», оставляя двух партнеров исполнять свой родительский долг.

Но даже если женщина не является зашоренной домохозяйкой, вопросы, связанные с наслаждением и сокровенными фантазиями, часто пробуждают в ней чувство вины. Да что там греховные помыслы – даже время для себя может ощущаться ею как украденное у семьи.

Днем женщина работает, заботится о детях и муже, исполняет обязанности по дому. Но ночь – это время, когда она принадлежит самой себе. Ночь – это пора, когда все требования засыпают вместе с детьми, мужем, работой и мамой. Ночь – это не только постель. Ночью просыпаются ее желания. Желания, за которые ей стыдно, но которые ей дороги.

Соединить аспекты дневной и ночной женской жизни – задача не из легких, порой длиною в жизнь. Иногда женщине удается этого достичь на какое-то короткое время, а потом все опять разваливается.

На самом деле, очень непросто подружить в себе Женщину дня и Женщину ночи. Некоторые женщины могут жить только двойной или, скажем, раздвоенной жизнью: быть женой в одних отношениях, а любовницей – в других.

Это внутреннее женское противоречие напрямую зависит от устройства мужского желания. Мужское желание инициирует, пробуждает и возбуждает желание женщины. И наоборот: мужская неспособность видеть в ней сексуальный объект убивает в женщине всякое влечение к мужчине. Например, часто после рождения ребенка мужчина теряет сексуальный интерес к своей женщине и только и ищет повод, чтобы сбежать. Женщина чувствует себя нежеланной. Ее влечение к нему симметрично угасает. Для того чтобы ощущать себя женщиной, ей нужна опора в виде его желания. Ей нужно, чтобы мужчина ее хотел.

Хорошей метафорой для двух аспектов женского существа является Луна. У Луны две стороны. Есть теплая, светлая сторона, которая смотрит на ребенка любящим материнским взглядом и поет ему колыбельную. Но есть и обратная, темная сторона Луны, всегда скрытая от внешнего взгляда. Это что-то очень приватное и интимное.

Непостижимое женское желание ассоциировалось с Луной в самых разных культурах. Пути движения Луны по небу гораздо сложнее понять, чем движения Солнца. Античным и средневековым мыслителям и астрономам приходилось городить огород и придумывать всякие эпициклы, чтобы хоть как-то объяснить себе все эти капризы и месячные фазы Луны. В чем-то это сродни мужскому объяснению женского поведения, приливов и отливов настроения женщины в духе: «Да у нее просто ПМС! Женщина – существо иррациональное, что с нее взять!».

Женщина, как и Луна, – это загадка для наблюдателя. Причем женщина – это загадка не только для мужчины, но и в первую очередь для самой себя.

Многие девушки мечтают выйти замуж за мужчину, который будет их любить, с которым они будут счастливы и удовлетворены. В идеале брак является продолжением мечты женщины о том самом, которому она отдастся и который возьмет ее и увезет… от первого мужа. Для многих женщин первый брак случается, потому что надо, потому что «часики тикают», потому что ты никому не будешь нужна, потому что он такой хороший, потому что он нравится твоей маме. И этот хороший мальчик находится в полном отрыве от ее «хочу»: от любовных и сексуальных фантазий.

Для многих женщин брак – это соответствие требованию: «Я нормальная, я кому-то нужна, со мной все в порядке». Они выходят замуж за хороших мальчиков, которых они не хотят, только для того, чтобы сообщить своей матери: «Я там была, отстань от меня».

Или женщины обнаруживают себя в душной, неудовлетворяющей семье с тремя детьми, ипотекой и невыносимой свекровью только потому, что слушали всех подряд, но не себя. А развестись страшно. И никакой пульсации ночного желания в этой ее жизни, конечно, нет.

Глава 4

Мать или женщина

Есть два основных проявления женщины в этом мире: в качестве матери и в качестве женщины. Лучше всего это различие можно продемонстрировать через два фундаментальных для любого языка глагола: «иметь» и «быть».

У матери есть ребенок – на то она и мать. Она всегда помнит – или должна помнить, – что он у нее есть. И если она себе позволит на время забыть об этом, то окружающие быстро напомнят: «Тыжмать!» Она как мама не может и не имеет морального права забыть о своем материнском долге. Иногда женщине снятся кошмары о том, что она забыла о ребенке и с ужасом вспоминает об этом. Ничто не вызывает у нее такого сильного чувства вины, как ощущение себя «плохой матерью». И чем младше ребенок, тем большее место он занимает в ее мыслях, переживаниях и тревогах. Она всегда держит его в голове и в сердце. Ей важно, накормлен ли он, ухожен, здоров, все ли у него в порядке.

Позиция матери глубоко заложена в любой женщине, независимо от того, что она декларирует, и от того, есть у нее дети или нет. Например, женщине, у которой нет детей и которая никогда не планировала становиться матерью, может присниться неожиданное и радостное открытие: «У меня есть ребенок». То есть она с удивлением обнаруживает в себе материнство, которого раньше никогда в себе не осознавала.

Материнская позиция связана с потребностью проявлять заботу и изливать ее не только на детей, но и на котят, щенят и на существ, требующих от женщины максимальной самоотдачи, самоотверженности и жертвенности, – мужей. Всем известны случаи, когда женщина помещает на позицию ребенка своего ненаглядного. В хорошем браке, как и в хорошем материнстве, она помнит, что у нее есть муж: она заботится о нем, ей важно, поел ли он, как он одет, поглажена ли рубашка (недаром ухоженные женатые мужчины так привлекательны). Как это ни забавно, но материнская позиция и способность закрывать глаза на некоторые нюансы – важнейшая основа хорошего брака.

Иногда такое «материнство в браке» достигает чудовищного размаха, как в фильме «Покровские ворота», где брак Маргариты Павловны и Льва Евгеньевича Хоботовых целиком превращается в отношения матери и 43-летнего недоразумения, за которого она все решает. Муж для нее – это объект, которым она владеет. У них нет детей, и в прямом смысле Маргарита Павловна не является матерью, но в фильме показано, как для нее важна сама эта материнская позиция, связанная с «иметь».

Конечно, не обязательно быть Хоботовым, чтобы обнаружить себя в роли сыночка собственной жены. Порой и начальники, переступая порог дома, превращаются в инфантильных и вечно критикуемых нерадивых детей. Муж у жены есть, и своей критикой она это только подчеркивает: «Ты мой!» Лишиться его – значит потерять и себя саму как жену и мать. На этом месте образуется пустота.

Страх пустоты – это важнейшая причина, по которой многие матери не отпускают своих детей. Они просто зациклены на обладании и не способны отказаться от позиции владения своим драгоценным объектом. Неосознанно такие матери делают все, чтобы их дети не взрослели. Они хотят как можно дольше – желательно всегда – занимать материнскую позицию, которая им очень льстит. Ведь быть матерью – значит, во-первых, быть вправе, во-вторых, иметь смысл и, не в последнюю очередь, быть бесконечно кому-то нужной. Ну как от такого откажешься!

В целом все пафосные заявления в духе «яжмать!» связаны как раз с соблазнительной для нарциссизма позицией, которую можно бесконечно и с упоением предъявлять окружающим как право. «Я имею ребенка, и поэтому я вправе». Наглядно это «иметь» проявляется в бесконечных фотографиях собственного чада в соцсетях: «Смотрите все: у меня есть, я не лишена!» Ее страница в соцсети становится своеобразным сертификатом соответствия: «Одобрено и отлайкано».

Любопытно, ведь женщины, как правило, предъявляют себя в соцсетях или с одного, или с другого ракурса: или с позиции «яжмать!», или с позиции «меня все хотят!». На одну смотрит одобряющее общество, а на другую – желающий мужчина и его вожделеющий взгляд. Для него она является сексуально притягательной, а такую не грех и полайкать.

Итак, с одной стороны – у нас материнская позиция, связанная с «иметь», а с другой – позиция желанной женщины, которая связана с глаголом «быть». Женщина проявляет себя иначе, чем мать. Если для матери объект заботы и обладания – это ребенок, то женщина, наоборот, сама является объектом, объектом мужского желания. Она хочет отдаться: «Возьми меня, если сможешь!» Она – то, что мужчина хочет, то, от чего он без ума. Женщина является женщиной относительно мужчины, его страсти, его стремления обладать ею. Женщину можно – и даже нужно – взять. И берет ее тот, кому это по силам.

Ранее мы упоминали о связи между женской сексуальностью, женским желанием и идеализацией мужчины. Женщина может возвести на пьедестал даже весьма посредственного персонажа, наделив его околобожественными атрибутами. Мужчину с большой буквы «М» создают женские грезы. Драгоценным объектом именно такого Мужчины она и хочет стать.

Чтобы женщина возжелала мужчину, он должен быть для нее в той или иной степени исключительным, выделяться из ряда других мужчин – только такому она и захочет отдаться. Ей важно, что она является исключительной для Исключительного. Что именно Он смотрит на нее с восхищением и вожделением и что именно она являет собой все то, чего ему не хватает. «Я хочу быть для Него всем!» – порой вздыхает влюбленная девушка.

Неслучайно женщина вновь и вновь вопрошает: «Ты меня любишь? Я для тебя важна?» Женщина так хочет получить предложение руки и сердца потому, что это утверждает ее абсолютную исключительность для мужчины. «Являюсь ли я для него сокровищем?» – этот вопрос мучает многих женщин.

Помните, как в тех же вышеупомянутых «Покровских воротах» медсестра Людочка, в которую главный герой влюблен, говорит: «Как?! Вы от меня отказываетесь?» – и убегает в слезах. Ее волнует, что в этот момент она не является для него бесконечно ценным и незаменимым объектом, от которого невозможно отказаться.

Каждая из этих позиций – «иметь» и «быть» – может по-своему ослеплять женщину. Например, Маргарита Павловна не хочет принять очевидное, лишь бы Лев Евгеньевич был всегда рядом и никогда не взрослел. Или Людочка, игнорирующая очевидное: ее поэт – это всего лишь инфантильный престарелый интеллигент-мазохист.

Любопытно, что герой влюбился в Людочку именно как в ту, в чьих руках находится шприц. Их любовь зарождается во время инъекций в задницу, ради которых он к ней и приходит. И если жена «пенетрирует» его морально, то Людочка – буквально. Таким образом, его глубинная позиция мазохиста остается неизменной и продолжает доставлять ему скромное, но стабильное наслаждение. Его «имеют», а он и рад[2].

Но отложим в сторону мужской мазохизм и вернемся к нашему вопросу. Роль женщины – вещь, гораздо более зависимая от мужчины и от его желания, чем роль матери. Женщина – существо, гораздо более эфемерное, чем мать. Мать живет в реальности: в окружении быта, дома, мужа, детей, школ, кружков и семейных посиделок. Женщина же в том смысле, в каком мы здесь об этом говорим, берет начало в мужских грезах. Недаром Ева была создана во сне Адама. Там она обрела свое подлинное место.

У матери есть ее дети, муж, уважение, дом, права, но часто нет желания мужчины, а женщина, хотя она может и не обладать всем этим, – сама является сокровищем.

Матери всегда есть на что опереться. Но для женщины утрата желания и любви со стороны мужчины может обернуться настоящей катастрофой. Как если бы с потерей мужчины она теряла саму себя. Женщина идентифицирует себя с тем, что в ней желанно для мужчины. И с его уходом ей приходится заново отстраивать и собирать себя по крупицам. Часто после расставания можно слышать от женщины: «Я потеряла себя…» «Ту себя, которой я была для Него» – но этой части фразы она обычно не осознает. Ее существо, то, кем она является, напрямую зависит от того, какой ее видит и хочет мужчина. Когда она вдруг перестает быть его сокровищем, то ощущает себя ненужной. Часто это приводит к провалу в депрессию: «Я больше никто. Меня больше нет».