Темные секреты драконов. Часть 1

Глава 1

– Ну, привет, академия моих кошмаров, – проговорила я, выходя из магоби́ля и бросая быстрый взгляд на высокое здание административного корпуса.

Такое же серое и унылое, как и семь лет назад. Тогда пришлось отсюда бежать, а сегодня меня снова ждали.

Поправив светлое пальто, я осторожно переступила лужу и включила сигнализацию магобиля. Почти все места на парковке оказались заняты. Оно и понятно: конец ноября, разгар рабочего дня… И я снова новенькая. Хорошо, что на этот раз приехала преподавать, а не учиться.

Ветер ударил в лицо, безуспешно попытался растрепать прическу и даже пробрался под юбку.

Я лишь усмехнулась, радуясь собственной предусмотрительности: ничто не могло испортить моего образа сегодня. Светло-русые волосы я собрала в тугой классический узел, выпустив две витые пряди по вискам и зафиксировав их магией. Слегка подкрасила серо-зеленые глаза тушью, отчего и без того густые длинные ресницы сделали взгляд особенно выразительным. Губы подмахнула блеском прямо перед выходом из магобиля. Надела любимое красное платье длиной до колен, с рукавами в обтяжку и вырезом в форме лодочки. Закрытое, но отлично подчеркивающее достоинства фигуры «песочные часы». Сегодня как никогда было важно чувствовать себя красивой и уверенной.

Ведь я понимала, сколько сил отнимет новая встреча с этим местом.

Раньше в академию Ти́риандра Серого набирали либо чрезвычайно талантливых бедняков, либо – за отдельную плату – детей из очень богатых семей. Учебное заведение было на высоком счету. Но это было семь лет назад. Теперь, насколько слышала, академия пришла в упадок.

Сунув в рот мятную конфетку, я ненадолго прикрыла глаза, отдаваясь воспоминаниям. Нелегко возвращаться туда, где совершила главную ошибку, перевернувшую жизнь с ног на голову. Здесь я доверилась не тому парню, за что моя семья расплачивалась и по сей день.

Открыв глаза, передернула плечами, отгоняя ненужные мысли, и направилась к воротам. На них была изображена неприметная выцветшая руна, которую я подпитала магическим импульсом. Орнамент засветился зеленым. Уже через пару минут к стоянке вышел полный лысый мужчина в форме охранника.

– Здесь нельзя парковаться, – строго сказал он, указывая на место декана факультета некромантии.

Там стоял мой магобиль.

Охранник оказался ниже меня на голову, смотрел очень недовольно. Говорил он с одышкой:

– Уберите магобиль. Никак нельзя. Это место гера Налсу́ра Ардо́. Он – декан некромантского факультета. Понимаете вы? Или что?

– Понимаю. – Я взглянула в глаза охраннику и улыбнулась, добавляя: – Уверена, декан будет не против уступить. Ведь он лично пообещал создать для меня наилучшие условия.

Судя по лицу мужчины, моя фирменная надменная улыбка возымела правильное действие. На полных щеках появились багровые пятна, а в глазах отразился испуг.

– Гера Эффит? – догадался охранник, глядя на меня, как жертва на удава.

– Абсолютно верно, – кивнула я.

Он шумно сглотнул, сделал шаг назад.

Я продолжала растягивать губы в улыбке. Хотелось быстрее завершить разговор.

– Вас ждали, – хрипло сказал охранник. Затем, опомнившись, затараторил: – Очень рад знакомству. Всего вам светло… ой! Доброго дня вам. То есть здравствуйте, гера.

Его рука потянулась вперед, дрогнула и опала плетью вдоль туловища.

Охранник нервничал, я чувствовала себя все более утомленной. Общение с новыми людьми никогда не доставляло мне удовольствия. Им – тем более.

– И вам не хворать, – кивнула я, прекращая улыбаться. – Давайте поговорим о деле.

Охранник быстро закивал.

– Будьте любезны, помогите мне с багажом, – попросила я, протягивая мужчине рун-ключ от магобиля. – Гер Ардо обещал дом для проживания. Он ведь готов? Попросите крепких надежных студентов отнести мои чемоданы туда. Буду весьма за это признательна.

Охранник принял рун-ключ со священным ужасом в глазах.

– Все сделаю в лучшем виде, гера, – заверил он, вновь отступая. – Можете не волноваться.

– Спасибо, – кивнула я, – волноваться и правда не хотелось бы. Поэтому объясните студентам, что в чемоданах есть хрупкие предметы. А у их хозяйки – черная тетрадь для записи имен будущих жертв. Шучу.

Охранник нервно рассмеялся. Я снова улыбнулась – поддержать его, но он моментально затих. Вздохнув, озвучила последнюю просьбу:

– Ключ от магобиля пусть оставят на вещах.

Завершив речь, я развернулась и направилась к административному зданию. Пора пообщаться с будущим работодателем.

В академии имелось всего четыре основных факультета: боевой магии, артефакторики, лекарей и некромантии. Семь лет назад мой отец был здесь уважаемым человеком. Деканом некромантского факультета. А я училась на третьем курсе артефакторного. Подавала большие надежды, как будущий специалист. Пока все не закончилось всплеском темной магии и причинением вреда здоровью другого студента…

Конрад. При воспоминании о нем, я сбилась с шага.

Каждый раз, когда думала о Конраде Экхане, словно оказывалась на стыке прошлого и будущего, на пороге самого сильного из своих страхов.

Тряхнув головой, прошла дальше – в огромный холл, отделанный белым мрамором. Шла как в тумане. Не покидало чувство нереальности, ведь это место часто мне снилось. В кошмарах.

Но настало время перебороть себя. В оглушительной тишине, разбавляемой лишь стуком моих каблуков, я поднялась к приемной декана некромантского факультета. Коридоры словно вели меня в прошлое, где все было по-прежнему: широкие каменные подоконники, портреты великих магов на серых стенах, поскрипывающий паркет на полу, даже запах… Пахло старым деревом, свежей краской и немного благовониями – для отпугивания злых духов.

Мой отец работал здесь больше двадцати лет. Еще до моего поступления ему часто приходилось приводить меня с собой.

Я любила это место. Мечтала учиться здесь. В его стенах я встретила первую любовь. И возненавидела настолько, что пробудила спящую годами тьму.

Подняв руку, быстро постучала.

– Войдите, – раздалось с той стороны.

Я обхватила рукой кованую ручку в виде кобры, потянула вниз и толкнула дверь от себя.

Маленькая прямоугольная приемная тоже не изменилась. Слева – дверь в кладовую, переделанную под кухню, массивный стол секретаря и напольная вешалка для одежды. Справа – комната с архивом и черный кожаный диван под широким окном. Прямо – кабинет декана некромантского факультета.

– Добрый день, – раздалось из-за стола секретаря. – Я могу вам чем-то помочь?

Я взглянула на худенькую брюнетку с большими черными глазами. Ее личику-сердечку очень шла короткая стрижка под каре – по последней столичной моде. Пухлые губы она накрасила красной помадой. Девушка была красива и очень молода. Младше меня лет на пять, а ведь мне всего двадцать четыре…

В общем, выбор Налсура меня удивил. Почему-то казалось, что он возьмет в помощницы более зрелую женщину – с опытом в канцелярском деле, а не милашку для утех.

– Мне нужен гер Налсу́р Ардо́, – сказала я, прекращая осмотр незнакомки.

– Вам назначено? – уточнила девушка. Она чуть улыбнулась, и на щеках появились очаровательные ямочки.

– Назначено, – кивнув, тоже позволила себе легкий оскал. – Я – гера Василиа́ра Э́ффит. Меня просили приехать к полудню.

– О, к-конечно. – Секретарь словно заново меня увидела. Вскочив, она принялась нервно разглаживать юбку-карандаш, а затем поправлять манжет на кремовой блузке. Опомнившись, указала мне на диван, предлагая: – П-прошу вас, присядьте. Гер Ардо вот-вот будет. М-может быть, чаю?

После нашей короткой беседы, бедняжка начала слегка заикаться. «Трепетная какая», – подумала я и ответила отрицательно. Пить чай из рук незнакомки? Нет уж, увольте.

– Т-тогда к-кофе? – Девушка заикалась все сильнее.

Ее выделяли яркая внешность и точеная фигурка, но в глазах светилась уйма наивности, а в движениях сквозила явная неуверенность.

«Как Налсур мог выбрать себе ЭТО? – негодовала я. – Неужели просто решил использовать дурочку? Для работы она вряд ли годится. Наверняка падает в обморок от каждого его ледяного взгляда. А уж если Налсур не в настроении, то его аура точно вызывает мигрени…»

– Ничего не нужно, – ответила я, на этот раз присаживаясь на диван и прикрывая глаза.

Внутри закипала злость на Налсура. Он всегда действовал максимально правильно и принципиально, чем невольно добился моего расположения. И вдруг эта девица…

Вспомнилось любимое изречение дяди: «В любом яблочке найдется червоточинка».

Разочарованно вздохнув, я попыталась восстановить состояние покоя. И тут раздался резкий стук. Секретарша уронила на пол пресс-папье и испуганно уставилась на меня.

– П-простите, – прошептала она, – я не хотела вас отвлекать. С-спите, п-пожалуйста.

Ответить я не успела. В этот момент открылась дверь.

Сначала я ощутила подавляющую энергию, а потом услышала «приветствие» от дорогого друга:

– Какого гадства ты припарковалась на моем месте, Лиара? – бросил Налсур на ходу. – Чего ты добивалась?

– Очевидного. Хотела задеть тебя, – улыбнулась я декану Ардо.

Налсур – высокий, широкоплечий, с черными волосами, затянутыми в хвост на затылке и выбритыми на висках – явился в приемную. К слову, бритые виски – не дань моды, а необходимость. Именно в этом месте были нанесены рисунки, способные защитить от проникновения в его голову менталистов. Татуировки предупреждали любителей покопаться в чужих секретах, что хорошим это не кончится.

Налсур был одним из тех, кто знал слишком много и не мог себе позволить делиться информацией.

На сгибе локтя он нес черное пальто. Темно-серый костюм-тройка подчеркивал подтянутую фигуру. В глазах декана зияла сама тьма.

– Из-за твоей шалости мне пришлось слушать причитания гера Вида́ка почти четыре минуты, – зло сообщил он, встав напротив меня. – Как ему жаль, как он старался изменить ситуацию; как уговаривал темную геру поступить правильно, но ты была непреклонна; как ему тяжело от мысли, что мне придется испытывать неудобства из-за тебя…

– Чудно́, – улыбнулась я, припоминая толстячка. – Какой милый подхалим. Значит, гер Вида́к?

– Не вздумай причинить ему вред, – тут же приказал Налсур. – Никому здесь. Что бы они ни сделали, Лиара, ты должна…

– Всех понять и каждого простить? – рассмеялась я. – Милый, иногда ты очень забавно шутишь.

В Икоре все знали: темные всегда отдают долги. Как за хорошее, так и за плохое. Таков наш непреложный закон. А еще отличались удивительно хорошей памятью…

Секретарша снова что-то уронила. Налсур же, явно сделав правильные выводы из моих слов, попросил уже мягче:

– Забудь о Видаке. Он не стоит внимания. Есть гораздо более важные кандидатуры.

Мы скрестились взглядами. В приемной повисла напряженная тишина, прерванная секретарем. Девушка чихнула. Налсур нахмурился, посмотрел на нее, и та испуганно пролепетала:

– П-простите.

Я не стала сдерживаться – прикрыла глаза ладонью и произнесла громкое «М-да!». Скрывать собственного отношения к столь вопиющей ситуации не собиралась. Зачем бы такому, как декан некромантов, брать на работу вечно трясущуюся и заикающуюся студентку? Вывод лежал на поверхности. Вернее – на красивом личике с милым вздернутым носиком и пухлыми губками.

– Не х-хотела вам м-мешать, – залепетала девица.

И Налсур изменился, как по щелчку пальцев: принялся заверять помощницу, что все хорошо. А в конце речи совсем меня поразил – широко улыбнулся. Я сначала подумала, показалось. Стоял-то он в профиль. Но, пройдя чуть в сторону и присмотревшись, поняла: точно! Его губы растянулись, обнажая зубы. Не для того, чтобы напугать оппонента многообещающим оскалом, как это делала я, а чтобы понравиться.

Он очаровывал свою секретаршу!

– Хо! – недовольно выдала я.

Налсур резко посмотрел на меня. И указал на дверь в свой кабинет, приказывая:

– Пойдем!

Я пожала плечами и проследовала куда отправили.

– Ни́ла, сделай мне чай и что-нибудь перекусить, – попросил Налсур снова мягким низким голосом. Почти мурлыкающим.

Я даже с шага сбилась.

– А вашей гостье? – тихо уточнила девушка.

– Она параноик, – ответил Налсур, – не пьет и не ест из незнакомых рук. Предлагать бесполезно. Пусть умирает от жажды. Не сочувствуй – Лиара не заслужила.

Озадаченная таким уровнем гостеприимства и откровений обо мне, я задержалась на пороге кабинета и поспешила поддержать беседу:

– Все темные так или иначе параноики, уважаемая Нила. Каждый в своем, – пояснила я секретарше, добавляя дальше громким шепотом: – Например, гер Ардо никогда не поцелует женщину с помадой на губах. Боится, что его СНОВА попытаются приворожить и затащить в постель. Так что все, кто красят губки в расчете на привлечение внимания нашего декана, идут…

– Лиар-ра! – зарычал Налсур. – А не пошла бы и ты… в мой кабинет?

– С удовольствием, – улыбнулась я. – А ты пока можешь сделать для меня чай. Мы ведь не чужие, дорогой. Твоим рукам я доверяю. Они умеют невероятное.

Щеки Нилы вспыхнули алым, под цвет помады. Налсур слегка опустил голову, глядя на меня исподлобья и словно готовясь к магической атаке. Энергетика тьмы в помещении стала настолько ощутимой, что любой светлый немедленно лишился бы чувств. И мне вдруг стало очевидно: мои слова действительно разозлили дорогого друга! Бесстрастный декан факультета некромантии был в бешенстве. Не каждый такое вынесет.

Я присмотрелась к смущенной, но по-прежнему пышущей здоровьем секретарше, кусающей алые губы, и сделала новое открытие: она – сильная темная. Хотя ауры не ощущалось, как у совсем слабой магички. Загадка, однако…

Таинственности добавляло еще и то, как бережно к ней относился Налсур. Не помню, чтобы раньше он так волновался из-за посторонних. Значит, милашка Нила для него не чужая. Она для него – своя?!

Ледяная тьма, неужели и Налсур способен на чувства?!

Отметив изумление на моем лице, Налсур прочистил горло, как бы напоминая, куда меня послал. Я развернулась и послушно вошла в кабинет, ощущая, как разгорается внутри нехилое любопытство.

– Лиара, ты заставляешь меня сомневаться в правильности принятого решения, – сказал Налсур, ворвавшись следом и закрыв дверь. – Возможно, я действительно погорячился, позвав тебя на работу.

Мне хотелось согласиться с ним и уйти. Тем более он знал, при каких обстоятельствах нам с отцом пришлось покинуть академию семь лет назад. Тогда, не сумев сдержать эмоции из-за предательства, я дала волю магии и не смогла себя контролировать. И из меня вырвалась тьма. Потом… Потом были последствия.

Казалось, давно пришло время все забыть, но я не могла. До сих пор видела кошмары о тех временах, хотя теперь гораздо реже.

Работать в академии – совершенно не то, о чем я мечтала. Мне хотелось бежать отсюда без оглядки. Но ответить отказом на приглашение Налсура я не могла. Сюда меня привели вовсе не его просьбы, а обстоятельства. И имя им – дядя Нильс.

Родной брат отца давил на меня, напоминая о долгах прошлого. Когда-то дядюшка очень нам помог, и теперь меня обязали узнать нечто важное об одном из студентов. Сделать это получилось бы, лишь находясь здесь.

– Хочешь уйти? – с прищуром спросил Налсур. – Вперед.

Он указал на дверь.

Я усмехнулась. Очень хотелось, чтобы Налсур выгнал меня сам. Тогда было бы, чем оправдаться перед дядей. Но Нильс – тот еще темный. Оставаться его должниками навечно мы с отцом совсем не хотели.

– Молчишь, – усмехнулся друг, расценив мое молчание, как своеобразное признание вины. – Тогда поговорим о вакансии. Как ты знаешь, академию покинули сразу два преподавателя. Так что я вынужден просить о помощи. Ты ведь приехала по доброте душевной, так?

Налсур говорил и смотрел так, словно знал все мои секреты и давал возможность признаться сейчас. Покаяться заранее. Потому что потом могло стать поздно – он, как все темные маги, не любил ложь. Недоговоренности относил туда же.

Меня ждала расплата за обман. Но не сейчас, а значит, оставалось время выкрутиться.

Я улыбнулась и кивнула:

– Помочь тебе в сложные времена – единственная цель моего визита.

Налсур прошел за свой стол и жестом предложил занять место напротив.

– Даже не думал, что в тебе есть та самая душевность, – поделился он, вынимая из выдвижного ящика папки. – Но раз уж ты здесь, дорогая подруга, поверю тебе, как никому другому. Как себе.

Налсур посмотрел на меня и улыбнулся. Совсем не так, как делал это в приемной. Теперь в его глазах поселилась неприкрытая угроза. И я почти уверилась: он знал о моих делах с дядей!

Тьма витала в его взгляде. Я лишь пожала плечами и присела на предложенное место.

– Лиара, – проговорил Налсур почти ласково, – прежде чем подписать с тобой договор, скажу как есть: я отвечаю за всех, кто учится на моем факультете. За каждого. Сделаешь больно им – считай обидела меня.

– Ты молодец, – похвалила я, стараясь внешне оставаться расслабленной. – Так держать.

«Спокойно. Он не может знать о моем долге», – подумала про себя.

– Значит, настаиваешь, что приехала только ради обучения студентов, – вздохнул Налсур.

– Да, – припечатала я.

– Жаль, – в тон мне сказал он. И, посмотрев, сообщил ледяным тоном: – Тогда я буду предельно откровенным за нас двоих, дорогая Лиара. На этом моменте игры кончились. Запомни: если, преследуя цели дяди, ты навредишь моим подопечным, я сделаю тебе больно. Не пощажу. Несмотря на дружбу.

«Знает!»

Я замерла, с ужасом обдумывая услышанное.

Если Налсур знал, что я соглашусь на предложение работать из-за требования дяди, то почему позвал меня? Проверял, пройду ли я проверку? Что ж, это провал. И что теперь?

Будь у меня хоть какой-то выбор, я бы уже бежала. Делать из гера Ардо врага – все равно что на спор совать голову в пасть голодного тигра. Пощады ждать не стоило. Но и тропинок для отступления мне не оставили.

А значит, предстояло рискнуть.

– Так что там за подопечные? – спросила я, закинув ногу на ногу и изобразив заинтересованность. – Рассказывай уже, не томи.

Налсур не ответил. Какое-то время он продолжал смотреть на меня, давя на остатки совести, припрятанные очень глубоко внутри. Не знаю, смог бы он что-то найти или нет, но ему помешал стук в дверь. Милая секретарша принесла декану бутерброды, овощной салат и чайник с двумя чашечками.

Упрямая. Решила напоить и меня.

– Все, что вы просили, гер Ардо, – сказала она без заикания.

И складки на лбу Налсура волшебным образом разгладились, а губ – клянусь ледяной тьмой! – коснулась очередная милая улыбочка.

– Спасибо, Нила, – ответил он бархатным голосом, – этого сейчас очень не хватало. Ставь все туда. – Он указал на журнальный стол у окна. – Мы закончим с герой Эффит, и я наконец перекушу. Ты – мое спасение.

По мере его долгого нудного монолога мое лицо все больше вытягивалось от удивления. А на последнем слове я вовсе забыла о своих несчастьях. Любопытство затмило все, даже самые жуткие страхи.

Спасение? Серьезно? Налсур, которого я знала много лет, был предельно серьезен, собран и максимально следил за словами. Каждое было по делу. И вдруг такая расточительность… И вдруг такая нежность во взгляде и в голосе!

Нила поставила поднос, мягко улыбнулась Налсуру и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Я внимательно следила за каждым ее действием, а потом посмотрела на друга, собираясь все же спросить, что вообще происходит?

– Она – не твоего ума дело, – тут же обломал все Налсур.

– Но ты…

– Не. Твоего. Ума, – процедил он, выделяя каждое слово.

– Остынь. Не моего? Ну и ладно, – солгала я. – Забыли. Так что там с работой?

Налсур смотрел оценивающе, внимательно. Явно взвешивал мои слова, решая, так ли я прониклась его требованием отвалить?

Я ждала, мирно сложив руки на коленях и глядя в ответ со всей преданностью человека, обожающего изображать наивность.

В итоге Налсур покачал головой, потер переносицу, и… мы вернулись к самой насущной теме.

– Если ты все же примешь мое приглашение работать здесь, то предстоит много дел, – вздохнув, начал он. – Ты будешь вести начертательную некромантию у второго и третьего курсов. Здесь их имена и краткие характеристики. – Он выложил на стол стопку бумажных папок. – Также на тебе проектирование магических схем у пятого. Проблема, как сама понимаешь, с последними. Из пятнадцати человек с первого курса их осталось семеро. Остальные отсеялись или перевелись в процессе обучения. Требования к выпускникам-некромантам становятся все жестче, многие предпочитают более легкий путь. Перед тобой характеристики на каждого из семерки.

На стол легли новые папки, а Налсур все говорил:

– Так случилось, что все они – сильные маги, и все еще с трудом контролируют эманации тьмы. Необычный набор, Лиара, нетипичный для выпускников нашей академии. Иногда эмоции управляют ими, а не наоборот. И тогда тьма берет верх. Тебе ли не знать, каково это… В общем, находиться рядом с семеркой пятикурсников чрезвычайно тяжело. Во время практических заданий эманации тьмы такие, что светлым рядом даже делать нечего. В этом году студенты на пике силы, и от них отказалась преподавательница. Также ушел куратор, ведущий практические занятия.

– Все так плохо? – удивилась я.

– У бедолаг сдали нервы, – кивнул Налсур. – Начались постоянные кошмары, беспричинная тревожность, страхи преследования и другое. По нарастающей.

– Эти преподаватели не были темными магами? – уточнила я.

– Были. Но со слабым даром, – ответил Налсур. – Обычно их способностей вполне хватало для ведения уроков даже у пятого курса. Но эти ребята – все как на подбор сильные. Мало того, что темные, так еще почти в каждом есть шокрилийская кровь, которая усиливает их дар.

Шокрилийская кровь! Я подобралась: вот она, важная информация, от которой зависела моя свобода от долга.

– Им нужен рядом кто-то покрепче, – продолжил Налсур. – Преподавателей по всем остальным предметам я подобрал как следует. Только с проектированием магических схем вышла промашка.

Я кивнула, забирая стопку дел пятикурсников. Быстро пересмотрела и нахмурилась. Пересчитала дела и, прищурившись, посмотрела на Налсура.

– Я не великий математик, но здесь несовпадение, – сообщила, заломив бровь. – Ты говорил о семерых студентах.

– Это – сюрприз, – с каменным лицом невозмутимо сообщил Налсур. – Видишь ли, восьмой – «мертвая душа». Его отец хорошо платит за то, что сын числится здесь, а на самом деле занимается на дому. Академии нужны деньги, потому мы не стали отказываться. Зовут парня Гоме́р До́рах. Находиться здесь он не может – слишком опасно.

– Он чистокровный шокрили́ец? – поняла я.

Налсур кивнул, наблюдая за моей реакцией.

Я опустила взгляд на папки, делая вид, что снова пересматриваю дела.

На самом деле я думала о задании дяди. Среди будущих учеников был парень – чистокровный потомок драконов, выходец из королевства, в котором восемь лет назад случилась попытка переворота, и с тех пор происходят регулярные кровопролитные конфликты.

– Сомнения гера Дораха обоснованы. За шокрили́йцами, в которых силен зов крови, идет охота, – снова заговорил Налсур, устав ждать моей реакции. – Их отлавливают наемники. Одни – чтобы убить, другие – чтобы насильно вернуть на родину и обязать завести там семью. Чистокровным шокрилийцам не позавидуешь. Вот и прячутся, стараясь ничем себя не выдать.

Я уже слышала все это раньше от дяди: в день, когда он пришел и потребовал принять предложение Налсура о работе.

Дело было «с душком» – это стало очевидно по восторженному сиянию в глазах Нильса Эффита.

«Найдешь для меня скрывающегося шокрилийца, и все, – говорил дядя, пожимая плечами. – Просто скажешь имя. И забудешь об этом. Пустяк, который освободит вас с отцом от долга. И, предвидя твои вопросы, сразу скажу: найденный шокрилиец не пострадает. Я лично стану его хранителем; доставлю на родину живым и невредимым. Могу принести клятву, дорогая, что ты не станешь сообщницей убийства. Закон никто из нас не нарушит. От тебя требуется самая малость: начни работу в академии, проверь каждого пятикурсника-некроманта, найди «моего» и освободись. Разве это не лучшее предложение в твоей жизни?»

Определенно, я не считала это предложение лучшим, но пожала дядину руку, скрепив договор магией. Потому что на кону стояла наша с отцом свобода. С тех пор я убеждала себя, что не сделала ничего плохого. Да и с дяди взяла клятву о непричинении вреда. Что могло пойти не так?

Оказалось, многое.

Например, этот Гомер, которого и вовсе спрятали где-то вдали от академии. Если он – моя цель, то все дальнейшие старания окажутся бесполезными, а время будет потрачено зря. Но и дядя не сможет придраться. И никто не пострадает.

– Лиара, есть проблема? – Налсур пощелкал передо мной пальцами, привлекая внимание.

– Пока не знаю, – опомнилась я. – Пойму, когда приступлю к работе. Кстати, считаю, что Дорах все же должен появиться здесь. Мне никогда не приходилось отчитываться за успехи студентов, отсутствующих на моих занятиях. А я – человек принципов.

Налсур смотрел на меня пару секунд и вдруг, растянув губы в широкой улыбке, засмеялся, качая головой:

– Лиара, ты – это что-то. – Он подмигнул. – Знаю я твои принципы. Они очень гибкие. Настолько, что их даже не стоит называть такими громкими словами.

– И все же…

– Гомер не приедет, а у тебя будет новый опыт, – все еще посмеиваясь, припечатал Налсур. И тон его, несмотря на внешнюю веселость, не оставлял сомнений: этот спор я не выиграю.

– Посмотрим, – не стала сдаваться я.

Налсур усмехнулся и вновь выдвинул ящик в столе. Вынув оттуда связку ключей, он протянул ее мне со словами:

– Аудитория шестьдесят шесть – твоя вотчина. Принимай сразу. Ни́ла внесет твои предметы в расписание уже завтра. Дом тебе тоже выделили. Вещи уже отнесли туда. Среди папок пятикурсников есть адрес и карта местности, если вдруг ты что-то забыла.

– Как насчет новых сюрпризов? – хмуро уточнила я. – Будет еще что-то, о чем лучше знать заранее?

– Угу, – кивнул Налсур. – Тебе придется не только преподавать, но и курировать пятый курс. Это не слишком обременительно.

– Не слишком обременительно курировать семерых некромантов, которые с трудом контролируют собственную силу? – уточнила я, чувствуя, как закипаю. – Мы о таком не договаривались.

– Дядя не говорил тебе, что придется принять все мои условия? – Налсур уставился на меня удивленно-наивным взглядом.

Он напоминал, что я в зависимом положении. И это жалило хуже змеи. Мне захотелось гордо уйти. Нахамить. Больно уколоть. Сделать хотя бы маленькую гадость этому ужасному человеку. Но да, дядя весьма доходчиво объяснил мне, что я должна получить работу любой ценой.

– Ты втянешься, – пообещал Налсур, глядя мне в глаза. – Со временем. Кроме того, вы с группой очень сплотитесь, пока будете выезжать на практику…

– Мы… что? – Я до последнего надеялась, что ослышалась.

– Практика. Это обязательно, – невозмутимо ответил Налсур. – Без выездной практики курс не будет считаться пройденным. Министерство образования ужесточило некоторые правила. Уверен, твой дядя приложил к этому руку, подергав за ниточки. Так что пятый курс обязан побывать на двух практиках за год. Пока не было ни одной. В целях обеспечения безопасности я выделил вам в сопровождение сильного боевого мага. Во время выездов он будет числиться под именем Дораха.

– Та-а-ак, – протянула я, уже понимая, что сюрпризов меня ждет намного больше, чем было заявлено. – И зачем необходимо обеспечивать безопасность во время рядовой практики? Студенты настолько плохо себя контролируют?

– А я не сказал? – Налсур снова сделал наивный взгляд. – Пятеро из семерых студентов имеют отношение к Шокрилии. Некоторые из них – прямые потомки высших драконов, другие связаны с высшими очень близким родством.

Я уперлась ладонями в стол и холодно уточнила:

– Иными словами, на них охотится оппозиция и наемники, нанятые Советом Шокрилии, чтобы насильно вернуть на родину драконов, судить за побег и заставить создать семью? – спросила я, поднимаясь со стула. – Не удивительно, что Дорах остался на домашнем обучении. Как же остальные осмелились приехать?

– У их родителей нет той суммы, за которую я готов прикрыть глаза на отсутствие студента в академии, – пожал плечами Налсур. – Но не переживай. Я очень стараюсь обеспечить нашим студентам безопасность. Самая большая угроза, по сути, появляется именно во время практики. Вне стен академии ребята особенно уязвимы. Поэтому пятый курс сопровождаешь ты и… дополнительная сила.

Я смотрела на Налсура, гадая, все ли сюрпризы он раскрыл. Наглец, который звал поработать в академию так, словно мне предстоял полугодичный санаторный отдых за чужой счет, явно оставил самое «вкусное» напоследок.

И нет, я не ошиблась в нем.

– Ты зря волнуешься, Лиара. – Налсур тоже поднялся и слегка оскалился, добавляя: – Вашу защиту я доверил лучшему. Магистр боевой магии, назначенный вам в сопровождение, – твой старый знакомый.

«Нет-нет-нет-нет! – мысленно провыла я. – Ледяная тьма, только не ОН!»

– Ко́нрад Э́кхан, – добил меня Налсур, победно сверкнув темными глазищами.

Мерзавец!

Я шумно вздохнула, старательно подавляя растущие волны гнева, хаотично сменяющиеся ужасом. Не лучшая гамма чувств для темной магички.

– Он работает с нами с этого учебного года, – продолжил Налсур так, словно не замечал моей реакции. – После вашей стычки семь лет назад Экхан уехал. Перевелся в другую академию. С тех пор я о нем не слышал, но теперь рад его появлению. Как ты знаешь, он из потомков драконов и достаточно спокойно переносит нашу тьму. Даже твой срыв не сильно сказался. Это важно с учетом нынешних обстоятельств. Пятый курс должен быть отлично обучен боевым заклинаниям, а Экхан, как ни странно, прекрасный учитель. И защитник превосходный. Я проверял его лично.

Налсур говорил непривычно много.

Я непривычно много молчала, гадая, понимал ли бывший друг, что делать врага из меня тоже чревато?

– Ты как? – закончил он.

– Хорошо, – солгала я, продолжая переваривать услышанное и пытаясь принять это.

У меня все еще был выбор. Плохой, но был. Дверь никто не запирал, меня не держали. И хотя дядя ясно дал понять, что неудачи не потерпит, я могла уйти и придумать себе оправдание. А потом смотреть, как дядя заставит отца снова уволиться, чтобы «помочь брату с более важными делами». Не-на-ви-жу!

Налсур молчал – ждал моего решения.

И я его приняла.

– Твой рунномер у меня есть, – проговорила отстраненно-холодно. – Если возникнут вопросы – свяжусь. И пусть вечером кто-нибудь занесет в дом расписание на завтра.

– Лиара, я озвучил условия. – Налсур вышел из-за стола, не сводя с меня взгляда. – Ты согласна со всем, что услышала? Я не потерплю здесь врагов. Все в стенах этой академии подчиняются правилам и находятся под моей защитой.

– Я понимаю, – ответила, едва двигая губами.

Громко вздохнув, Налсур попросил:

– Загляни завтра в отдел кадров – там контракт на полгода. А сегодня еще есть время подумать. Взвесь все услышанное.

Я не ответила. Выйдя из кабинета, пронеслась по приемной, даже не взглянув на секретаршу. В голове царил океан из мыслей и сомнений, а на кончиках пальцев проявилась тьма. Мне нужно было место, чтобы уединиться и успокоиться. Я никому не могла позволить стать свидетелями моей слабости.

Глава 2

Учебный корпус встретил тишиной.

Для меня она была особой: жуткой, отправляющей в прошлое и оголяющей глубоко затаенные страхи.

Когда дядя говорил, что я обязана принять приглашение Налсура, понимала: будет паршиво. А ведь тогда я не знала про Экхана.

Перед внутренним взором невольно всплыл образ высокого широкоплечего красавчика. Конрад покорил меня сразу, с первой встречи. Я училась на втором курсе, когда он появился в академии. Помню, как знакомая с придыханием рассказывала о новеньком. Он перевелся откуда-то на четвертый курс и сразу стал объектом пристального внимания девчонок.

Я гнала его образ, но куда там! Видела его, будто наяву. Короткие черные волосы, волевой квадратный подбородок, орлиный профиль, четко очерченные крупные губы, темно-карие глаза с густыми изогнутыми ресницами. Смуглая кожа. Крепкое сильное тело. Сколько раз я из приемной отца любовалась тренировками четвертого курса, куда перевелся Конрад…

Он стал моей первой любовью, от которой я таяла, а магия внутри пробуждалась и готовилась прорваться наружу.

Тьма обожает эмоции. Благодаря им, она часто захватывает под свой контроль слабых магов, сводит их с ума и толкает на страшные вещи. Тогда я знала об этом лишь из учебников.

Не отдавая отчета в том, что делаю, свернула в один из коридоров и вскоре остановилась напротив ниши, в которой семь лет назад окончательно пробудилась моя сила. Остановившись, горько усмехнулась. Сердце стучало как сумасшедшее.

Нервно засунув папки с делами под мышку, я открыла сумку и на ощупь нашла мятные леденцы. Вынула дрожащей рукой первый попавшийся и тут же уронила.

Некрасиво выругавшись, отследила, как зеленый леденец в прозрачной обертке весело прокатился вглубь ниши, где и ударился о стенку. Я вздрогнула от этого звука и с удивлением осмотрела место, не понимая, что меня сюда привело?

Затем пришло понимание: я здесь, потому что это место семь лет пугало меня до дрожи, приходя в кошмарах. И конечно, мне стоило убедиться: оно совсем не такое страшное, как рисовало глупое воображение. Просто ниша в стене.

Нарочито громко рассмеявшись, на ватных ногах я заставила себя пойти за конфетой.

– Что здесь вообще может быть страшного? – пробормотала, нагнувшись и бросив вызов стенам здания: – Старая мерзкая академия! Я больше не боюсь, ясно?

Нет. Ей ясно не было. И она приняла вызов.

Иначе как объяснить произошедшее следом?

В коридоре раздались уверенные шаги, а затем, спустя тридцать два биения в грудной клетке, мне явился до жути знакомый профиль. Время остановилось, пока я смотрела из своего убежища на Конрада Экхана. Совсем как тогда.

Семь прошедших лет стерлись, словно их и не было. И я снова чувствовала себя жалкой, ничтожной, глупой. Это шокировало. Даже в худших предположениях я не думала, что будет так… плохо.

Больно-страшно-мучительно. И притягательно одновременно! Потому что Конрад был не просто хорош, кажется, он стал лучше прежнего.

Жаль!

Ужасно хотелось увидеть Экхана лысым и с пузом. Впрочем, он был старше меня всего на два с половиной года, так что лет через дцать имел все шансы обрести облик из моих страшных фантазий.

«Хватит!» – потребовала от себя же, прикрыв глаза и призвав спокойствие. Ледяная тьма отозвалась, сковав эмоции.

С губ сорвался болезненный вздох.

Экхан, почти прошедший мимо, замер, а потом заглянул в мою нишу, едва не уничтожив одним своим взглядом великую стену отчуждения, которую я выстраивала долгие годы. Кирпичик за кирпичиком, превращая себя из испуганной нежной девчонки в сильную женщину, способную дать отпор кому и чему угодно.

Нет. Я больше не слабая.

Приказала себе собраться. Теперь я – хозяйка своей силы и своих эмоций. И мне плевать на Конра…

– Василиара?

Второй раз за все время нашего знакомства он назвал мое полное имя. Его голос – глубокий, низкий, тот самый… – отозвался во мне порывом шагнуть вперед и улыбнуться. Он всегда действовал на меня так. До последнего дня.

Думала, это прошло. Но обманулась.

Я помнила Конрада все эти годы. Слышала во сне. И молилась о том, чтобы никогда больше не встретиться с ним. Но, видимо, снова что-то сделала не так.

Невероятным усилием воли я взяла себя в руки и медленно вышла на свет. Не спеша развернула поднятую конфетку, сунула в рот и посмотрела на кошмар из прошлого.

– Привет, – произнесла, старательно следя за интонациями.

Но не уследила за взглядом. Он принялся блуждать по Экхану, изучая и запоминая, чтобы потом сотни раз прокручивать перед мысленным взором. Снова и снова. И искать изъяны. У кошмара обязаны быть изъяны. И слабые места должны быть.

Но… Конрад, кажется, стал еще выше, еще шире в плечах. И еще мужественней. Он больше не был двадцатилетним парнем с широкой открытой улыбкой. Теперь в его коротких смольно-черных волосах появились две седые пряди, убранные назад: от висков к затылку. На правой брови тоже обнаружилось новшество: широкая полоска-шрам. В ухе серьга-артефакт с необычным узором. Из-под ворота футболки-поло виднелся черный рисунок, которого я не видела раньше. Темно-карие глаза, обрамленные густыми черными ресницами, смотрели оценивающе, без тени веселья.

Я тоже смотрела в них. Понимала, что долго этого делать нельзя, ведь однажды меня уже затянуло в их омут. Но мимолетно… кто мне запретит?

Конрад ответил мне взаимностью. Он рассматривал меня, не стесняясь и не прячась. И я поймала себя на мысли, что хотела бы знать: как ему увиденное?

Моргнув, прогнала навязчивые глупые мысли и, чуть прикрыв глаза, увидела их… Четко очерченные губы Конрада, расчерченные шрамами справа. Вот он, эпицентр моих кошмаров.

Семь лет назад, не совладав со своим даром, я приказала тьме запечатать его рот. Чтобы замолчал. Чтобы не смел больше со мной говорить!!! Никогда. И тьма отозвалась, вырвавшись из меня с огромной силой.

За случившееся меня могли не только отчислить, но и наложить более серьезное наказание. Например, заблокировать дар и возможность передать его детям.

Отец в отчаянии обратился к родному брату, занимающему уже тогда неплохой пост в министерстве магии. В итоге дяде Нильсу удалось замять дело. Как он рассчитался с Конрадом и ректором академии – осталось тайной. Но они не стали заявлять о случившемся и поддерживать слухи.

А дальше начался кошмар. Отец лишился должности, меня перевели в другую академию. Мы оба дали магическую долговую клятву дяде. Жизнь стала совсем иной. Я купалась в чувстве вины перед отцом, училась идеально контролировать магию и иногда выполняла поручения дяди.

А теперь передо мной стоял тот, с кого началась катастрофа. Тьму с губ Конрада убрали, но…

– Ты мог уже давно свести эти шрамы, – поморщившись, сказала я. – Или нравится выставлять себя жертвой? Смотрю, бро́ви тоже досталось… Копишь уродства?

Я говорила едко, с трудом сдерживая внутренний яд, копившийся годами.

Конрад молчал. Он продолжал рассматривать меня, чуть склонив голову набок. И я совсем не узнавала эту его новую манеру поведения. Отчего нервничала еще больше.

– Коплю уродства? – наконец повторил он с ленцой. – Можно сказать и так. Я и правда не убираю некоторые шрамы сознательно. Например, эти. – Он указал на свои губы. – Они напоминают, что иногда стоит заткнуться. А этот… – Конрад поиграл бровью. – О том, что стоит всегда смотреть в оба. Есть еще кое-что там… – Его взгляд устремился вниз, в область пояса. – Они напоминают, что не стоит заигрываться даже с самыми красивыми кошечками…

Боги, он ни капли не изменился! Я передернула плечами, сбрасывая наваждение. Не хватало еще снова запасть на Экхана, превратившись в прежнюю дурочку.

– Мне нет дела до твоих отметин! – прервала я Конрада, сделав брезгливое выражение лица.

А он рассмеялся:

– Как скажешь, Лиара. Как скажешь… Но кое-какие из них – наши общие.

Конрад чуть скривил губы, демонстрируя увечье, которое я оставила на нем. И мне стало не по себе. Я давно отказалась от чувства вины перед этим типом, убедив себя, что он сам спровоцировал тьму. Так было понятно и удобно. Так на меня не давило лишнее. Тем более Конраду хорошо заплатили за проявленное понимание.

Но теперь, глядя в его глаза и слушая голос, я снова ощущала это странное давление внутри. Становилось тяжелее дышать, в горле рос ком, а в животе закручивалась спираль страха. Все как тогда. После осознания, что натворила.

Потом были слезы, ужас, истерика. И желание увидеть Конрада, чтобы он простил. Но меня не пустили. А после, когда дядя Нильс все уладил, мне сообщили, что Экхан принял большой откуп и уехал.

«Он умеет торговаться, – с усмешкой говорил потом дядя. – Уважаю таких хватких парней. Далеко пойдет!»

Воспоминания придали сил. Я моргнула, разбивая прошлое, и всмотрелась в Экхана заново. Нет, он точно больше не был прежним беззаботным красавчиком, разбивающим сердца направо и налево. Осталось лишь знакомое лицо, которое не портили даже шрамы. Парадоксально, но с ними Конрад стал еще привлекательней.

– Так какими судьбами ты здесь? – спросил он, вырвав меня из задумчивости.

– Приехала работать, – ответила я спокойно. Эмоции почти улеглись.

Его взгляд скользнул к папкам у меня в руках, затем снова к моему лицу. К губам, шее, к вороту рубашки. Меня изучали и не скрывали этого.

– Будешь преподавать у пятого курса? – уточнил Экхан, делая шаг в сторону и опираясь одним плечом на стену. – Интересный выбор декана. Вы, наверное, очень близки, раз он доверил любимчиков тебе. Не думал, что мы вот так встретимся. Но рад.

– Зря, – честно сказала я. – Добрыми коллегами мы точно не станем.

– Даже так? – Он снова прищурился. – А знаешь ли ты, Васюша, что недобрыми иногда быть даже веселее? Я думаю…

– Прекращай! – Я снова перебила его. – Твое дело – прокачивать мускулы и учить этому же студентов. Не стоит утруждаться лишними мыслями.

Конрад криво улыбнулся и покачал головой, отчего одна седая прядь упала на его смуглое лицо:

– Не будь мы старыми друзьями, Васюша, – сказал он тихо, – я бы решил, что ты пытаешься меня унизить и завуалированно называешь тупым.

Я покачала головой:

– Никто не сомневается в твоем уме, Конрад, – сказала с нескрываемым презрением. – Раз преподаешь, значит, стал магистром боевой магии. Для этого требовалось сдать все итоговые и промежуточные экзамены. И даже если кто-то сделал это за тебя, ты нашел способ добиться результата. Умело кого-то использовал. Значит, умный. И по-прежнему очень находчивый.

Конрад чуть склонил голову вперед и смотрел теперь так, словно готовился к нападению. Но это продлилось не больше пары секунд. Затем он оттолкнулся от стены и предложил:

– А как насчет прокачать твой скилл не только в науках, Лиара? Быть сообразительной малышкой хорошо, но, как ты верно заметила, прокачивать можно и кое-что еще. Приходи как-нибудь с пятым курсом на плац. Я поищу под этой нежной кожей мышцы и объясню, как их проработать.

– Да ни за что! – фыркнула я, чувствуя, что снова начинаю заводиться от неприкрытого оскорбления. – Мои мышцы в порядке и без твоих проработок.

– Серьезно? – В его глазах блеснуло пламя тьмы. – Продемонстрируешь? Если не хочешь общаться на глазах студентов, приходи в мой дом. Покажешь, что умеешь. Я научу кое-чему еще… Опыт у меня богатый, делиться я только рад.

– Не думаю, что мужчине со сто́лькими шрамами стоит доверять, – покачала головой я. – Удивительно, что декан выбрал тебя для защиты студентов. Судя по отметинам, ты раз за разом совершаешь промахи. Мне неинтересно учиться у профессионала. Так что продолжай тренироваться на кошечках, Экхан. И вообще, я опаздываю.

Не прощаясь, резко развернулась на каблуках и пошла прочь. Внутри меня горело буйное пламя, а в голове назойливо бились картинки прошлого. Такого яркого и счастливого. До одного дня…

Семь лет назад

Я с детства мечтала влюбиться. Хотя и понимала, что при наличии темной магии вряд ли получится что-то путное.

И моя семья тому яркий пример. Отец – очень сильный темный маг. Скептик, циник, суровый на вид. Мама – посредственный серый маг. Что их связало? Чувство, как ни странно. Они любили друг друга, но каждый по-своему. Мама – самозабвенно, жертвенно, всей душой. Папа никогда не говорил о любви, но его отношение ощущалось в каждом жесте, взгляде, поступке.

Вот только их связь изначально была обречена. Другим магам тяжело выносить рядом темных. Эманации дара слишком тяжелы. Находиться рядом с темным магом, тем более сильным, – испытание. Иные маги чувствуют угнетенное состояние, головные боли, их тревожат плохие сны, начинается мания преследования, и все по нарастающей.

Мама выдержала семь лет. Сейчас я понимаю, что она совершила практически невозможное, столько продержавшись. Но в детстве, когда она уехала, я посчитала ее предательницей. Меня мама забрать не могла – уже тогда она ощущала притаившуюся во мне силу. Отец… Он никогда больше ни на кого так не смотрел. И не женился.

В итоге, не сделав нужных выводов, я все же захотела полюбить.

Только когда обожглась, поняла, как прав был отец. Не зря он советовал избегать любых привязанностей. Потому что иначе…

– Васюш, солнце, как там мой доклад? Мне сдаваться послезавтра, спасай.

Вообще-то, я – Василиара. Но красавчик-спортсмен Конрад Экхан предпочитает звать меня «дружище». Или Васюшка. Перечить старшекурснику я не смею, могу только преданно смотреть в темные карие глаза, соглашаться на все и делать за него домашку. Мы же друзья…

– Вот. – Я вынимаю из сумки скрепленные вместе листы, исписанные мелким округлым почерком. – Всё готово.

– Уже? Ты что, ночь не спала, благодетельница моя?! – Конрад смотрит обеспокоенно, хмурится. Мне кажется, он искренне переживает за меня. – Так нельзя.

Я смущенно пожимаю плечами, делаю шаг навстречу. И Конрад добавляет с усмешкой:

– Ты мне нужна здоровой, дружище. Нам еще учиться и учиться.

Уязвлено замираю. Очевидно – я нужна ему только как помощница. Но тут же улыбаюсь, понимая, что вскоре он рассмотрит меня как следует, и тогда-а!

Делаю над собой усилие, выдавливаю ответ:

– Да там, в общем-то, и делать нечего.

Конечно, вру. Задание было сложным, и я едва уложилась в срок. Но зачем расстраивать Конрада и признавать, что не сомкнула глаз?

– Ну ты даешь. Волшебница! Просто нереально. Спасла меня. Понимаешь? – Приобняв за плечи, он слегка сжимает пальцы. Тут же отходит, забирая доклад и обещая: – С меня десерт. Наши любимые пирожные.

Ненавижу безе, но из его рук готова есть даже фантики от конфет. Улыбаюсь как ненормальная.

– Ладно, мне пора на занятия. Пока, Васюш.

Перед уходом он подмигивает мне и слегка задерживает взгляд. Будто хочет сказать что-то еще… Но не говорит.

Я киваю уже ему в спину и иду к скамейке, собираясь выпить энергетический тоник. У меня едва хватает сил, чтобы держать глаза открытыми, а впереди новый учебный день.

– Он правда стоит того, Лиара? – Рядом садится Налсур – вечно хмурый помощник декана факультета некромантии. Моего отца. – Тебе бы учиться, а не стелиться под этого перекачанного болвана.

– Конрад не болван, – отвечаю я, копошась в рюкзаке.

– Кто-то должен открыть тебе глаза, – качает головой Налсур и неожиданно начинает душить заботой: – Он тебя использует. Всем очевидно, что ты влюблена в этого парня, и ему тоже. Конрад манипулирует чувством привязанности. Знаешь, что он встречается сразу с двумя старшекурсницами? И обе думают, что это – настоящая любовь. Держись от него…

– Тебе больше нечем заняться? – Не дожидаясь ответа, я вскакиваю и быстро направляюсь к учебному корпусу.

Налсур смеется мне в спину:

– Ты всегда бежишь, когда понимаешь, что я прав, Лиара.

– Ты не прав! – рявкаю, не оборачиваясь.

– Трусиха, – доносится со скамьи. – Тьма ест трусов на завтрак и закусывает ими на ужин!

Меня слегка потряхивает от злости, и я быстро сворачиваю в ближайший коридор. Затем в ещё один. Вижу нишу в тени, ныряю туда. Мне необходимо успокоиться, усмирить рвущийся наружу необузданный пока еще дар и вернуть спокойствие.

Налсур вечно говорит ерунду, зачем я вообще думаю над его словами? И что в них так сильно задевает? Ни-че-го! Все сказанное – ложь. Конрад не такой. И он точно что-то ко мне испытывает. Я вижу это в его взглядах, чувствую в коротких прикосновениях! И даже если у него кто-то был раньше, то все изменится, как только мы начнем встречаться. Обязательно. Все так и будет.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох…

– Экхан, подожди! – слышу совсем рядом.

Задерживаю дыхание, вжимаясь спиной в стену. Прислушиваюсь невольно.

– Ну попроси свою рабыню сделать и мне доклад. Чего тебе стоит? Эта мышка ради тебя на все пойдет. Она даже есть будет с твоих рук, если прикажешь.

– Я не хочу, чтобы кто-то ел с моих рук, – смеется Конрад. – Это негигиенично. Катись, Коул.

– Ну уступи мне ее. Ненадолго, – канючит парень.

– Нет. У меня на Васюшу свои планы, – следует ответ.

– Хоть заводи себе собственную марионетку, – тяжело вздыхает Коул. – Но я не смогу крутить девчонками, как ты. Это как отдельный зачет сдавать – думай все время, что сказать, каким тоном, правильно ли себя ведешь. Девчонки дико обидчивые. Тем более ботанички типа Эффит. Ты – мой кумир. Укротитель зубрилок.

Коул стоит напротив и картинно кланяется. Конрад смеется, проходит дальше, но оборачивается, собираясь что-то сказать другу. И видит меня. Ниша недостаточно глубока, чтобы провалиться в неё навсегда. А мне хочется.

– Василиара? – Кажется, Конрад впервые называет меня полным именем. Он замирает.

На его мужественном красивом лице отражаются поочерёдно изумление, неверие, что-то вроде сожаления. Он шагает ко мне, открывает рот…

И меня прожигает невероятной болью.

– Не смей! – ледяным, дрожащим от ярости голосом говорю я.

Затем происходит странное. Мне хочется кричать и плакать, что я и делаю в воображении. Но на самом деле сама иду навстречу, чувствуя, как бурлит в крови невиданная до этого сила.

Часть меня пугается, пытается сдержать прорвавшуюся наконец тьму, старается подавить эмоции. Но… взять себя в руки так сложно! Гораздо проще поддаться и позволить тьме ответить мерзавцу.

Отомстить за боль.

Унизить.

Наказать!

Перед глазами стелется туман, поджилки потряхивает от жуткой злости, какой не испытывала никогда в жизни. С кончиков пальцев тонкими рваными паутинками стекает на пол тьма.

Коул пятится. На его лице отражается растерянность, и это отзывается во мне восторгом. Пусть он боится! Пусть бежит!!!

Но Конрад продолжает стоять и смотреть. Он не испуган. Серьезен, собран, спокоен. Выставив вперед руку, просит меня успокоиться. Обещает объяснить услышанное.

Собирается лгать!!! Тьма помогает мне видеть его насквозь и требует расплаты.

– Василиара, – говорит Конрад своим чарующим голосом, даже сейчас пробирающим до мурашек, – мы сейчас выйдем отсюда, и я расскажу тебе…

– Тишина! – приказываю я, вскидывая руки.

И ледяная тьма рвется навстречу глупцу; закрывает его рот, чтобы не смел говорить со мной. Чтобы больше никогда не лгал!

Конрад дергается, мычит, мотает головой. В его руках появляется какое-то магическое плетение. Я подхожу к нему вплотную и, глядя сквозь черноту в злые карие глаза, сообщаю хрипло:

– Теперь, когда я узнала правила твоей игры, Экхан, меняемся. Танцуй, моя марионетка! До потери сознания. Пока силы не покинут тебя, танцуй!!!

Я хрипло смеюсь, дрожа всем телом. Вижу первые дерганые движения Экхана, подчиняющегося приказу, и… падаю первой, теряя контроль над собой.

Ворвавшись в аудиторию шестьдесят шесть, я заперла дверь, прислонилась к ней спиной и зажмурилась. Позволила себе минуту слабости. Такие состояния мне ненавистны, но они все еще часть жизни.

Размеренно дыша, я заставила себя успокоиться и медленно пошла вдоль стены. Я снова «ледышка Эффит», как прозвали меня семь лет назад в новой академии. И мне все нипочем. И я ничего не боюсь… «Ничего и никого!» – повторила про себя, направляясь к столу у окна.

Стараясь больше не думать про Конрада с его шрамами на губах, осмотрела по пути одноместные парты: старые деревянные с разномастными надписями, часть из которых сделана еще при мне.

Преподавательский стол завален бумагами. В углу – неровная стопка книг по начертательной некромантии. Замерев перед бардаком, обернулась – за спиной обнаружился встроенный в стену стеллаж с приоткрытой дверцей, из-за которой торчали свернутые в трубочку плакаты, уголки папок, ветка от дерева…

– С этим разберусь позже, – пробормотала я и направилась к невзрачной двери в противоположном углу помещения. Отперев ее ключом, полученным в деканате, вошла в небольшую прямоугольную комнатку и включила свет.

Обстановка в ней не вдохновила: большой стол с полками, раковина в углу, под ней ведро с тряпками, а дальше – вместо окон – несколько стеллажей с книгами. На полу – кое-как свернутые схемы на ватманах. В противоположном углу захлопнувшаяся мышеловка с куском засохшего хлеба, а напротив входа – манекен голого мужчины с очень грустным лицом и ярко-зелеными глазами.

Я передернула плечами: никогда не любила кукол. Было в них нечто пугающее даже темных. Сделав мысленную пометку избавиться от манекена, прошла вперед и встала в центре комнаты. Свет одинокой лампы желтил бардак вокруг, добивая и без того отвратное настроение.

– Какая прелесть, – пробормотала я, со скепсисом рассматривая предоставленное «богатство». – И почему с твоего факультета преподаватели бегут, Налсур? Конечно, все дело во влиянии темного дара студентов. Угу. Как же. А то, что условия никакие, – это к делу не относится.

Взгляд снова застрял на голом манекене с грустной физиономией. Воображение тут же приписало ему эмоции, и теперь мне начало казаться, будто пластиковому парню неловко. Он же совсем голый.

Сжалившись, сняла пальто и накинула на беднягу. Фасон манекену не очень подошел, да и размером он оказался крупнее меня, но выбирать не приходилось. Теперь несчастный выглядел как маньяк-извращенец из парка. С другой стороны, он оживлял мрачное помещение и придавал настроения.

Я улыбнулась:

– Назову тебя Ланс, – сообщила манекену, застегивая верхние пуговки пальто и ставя перед фактом: – Будем временно делить эту каморку на двоих. Пока не придумаю, куда тебя деть. Если ты против – уходи сейчас.

Демонстративно подождала пару секунд. Ланс – слава богам! – остался на месте.

Я победно усмехнулась, хлопнула его по плечу и вернулась к делам.

Поставила сумку на стол и провела по нему пальцем. Тонкий слой пыли подсказал, что прежняя преподавательница сбежала совсем недавно. Появился шанс обойтись небольшими магическими ухищрениями. Уборку я никогда не любила, но работать в грязи не любила еще больше.

– Что ж, хотя бы здесь я сегодня одержу победу, – заявила пыли и отправилась набирать воды в ведро.

Неонила Тард

– Нила, не забудь внести геру Эффит в расписание на завтра. – Гер Ардо прошел мимо секретарши, надевая на ходу пальто. – Это важно.

Неонила кивнула, опомнилась и ответила вслух:

– Само собой, гер.

Он остановился у двери, принялся хлопать себя по карманам. «Снова ищет руннофон», – поняла Нила и тихо подсказала:

– Наверняка он в портфеле.

Гер Ардо проверил догадку, выругался и тут же виновато улыбнулся Ниле:

– Ты – мое спасение, – сказал деловым тоном.

Ни капли нежности в словах. Ни капли того, что позволило бы ей мечтать о большем. Простое поощрение за наблюдательность и своевременную помощь.

Нила улыбнулась в ответ. Не так скупо, как он. Она не умела делать что-то вполсилы. И теперь краснела, чувствуя себя полной дурочкой из-за невозможности немедленно прекратить демонстрацию радости.

Но начальник снова зарылся в своем портфеле, затем приложил перстень рунномера к аппарату, посылая магический импульс. Наверняка вызывал водителя.

Нила невольно залюбовалась гером Налсуром. С недавних пор она мысленно начала называть его по имени. Это был плохой знак, но отказаться от этого удовольствия Нила не могла. Каждый раз, разрешая себе подобную шалость, она улыбалась и чувствовала себя так, словно становилась еще капельку ближе к нему, своему идеалу мужчины.

Что он идеал, она тоже поняла недавно. И сразу приняла, как само собой разумеющееся. Врать себе Нила не умела.

Если в первый месяц работы она слегка побаивалась гера Ардо, проявившего живое участие к провалившей экзамен студентке, то на второй уже ругалась с бывшими однокурсниками, посмевшими сказать какую-то глупость о декане. А теперь, спустя полгода, и вовсе пропала.

Ей нравилось смотреть на гера Ардо. И не только потому что он отлично сложен и очень привлекателен. Это тоже, конечно, но было и кое-что еще. Когда Нила находилась рядом с ним, она чувствовала себя особенной и защищенной со всех сторон. Словно его сила распространялась и на нее, и больше никакие несчастья не могли ей навредить. И даже провал в конце учебного года вдруг начал казаться ей скрытым подарком Судьбы, а не наказанием.

Конечно, Нила не строила иллюзий об ответных чувствах гера Ардо. Он – взрослый самодостаточный мужчина на серьезной должности, и она – пригретая им из жалости двадцатилетняя дурочка, провалившая итоговый экзамен по поднятию и допросу умершего. Кем бы она была в такой паре? Смешно представить… Хотя когда Нила все же представляла их вместе, она не смеялась. Ей было хорошо. Несказанно хорошо.

Один из ее бывших однокурсников, заметив, как рьяно Нила защищала декана их факультета, больше часа «промывал» ей мозги, напоминая, кто она, и кто Налсур Ардо…

Все знали, какой он: скупой на эмоции, замкнутый, властный, часто суровый и очень занятой. Нила вообще не представляла его в долгих отношениях. В первые месяцы работы она отправляла по его просьбе букеты нескольким разным женщинам. Цветы служили извинением за пропущенные свидания. Академия отнимала у гера Ардо много времени и «съедала» его личную жизнь. В последние месяцы не было и букетов. Декан факультета некромантии совсем погряз в работе.

Нила ужасно сочувствовала занятости начальника, но даже после «заботы» однокурсника втайне эгоистично радовалась отсутствию у декана любовных связей. Она не искала себе оправданий, просто принимала свою глупую необоснованную ревность как данность.

И именно в таком виде Нила нашла равновесие. Привыкла балансировать в этом состоянии неуместной влюбленности в недосягаемого мужчину.

Но в тот день равновесие пошатнулось от сквозняка, ворвавшегося в приемную вместе с герой Василиарой Эффит.

Слишком красивая, уверенная в себе и непосредственная. Как она говорила с гером Ардо?! Будто они уже муж и жена – не меньше!

Нила не знала, куда себя деть от урагана чувств, поднявшихся внутри. Она, конечно, слышала, что гер Ардо долгие годы дружил с семьей бывшего декана, и заставляла себя верить, будто между этими двумя нет ничего больше, чем…

Чем что?

Нила смотрела на идеальную фигуру приглашенной преподавательницы, заглядывала в искрящиеся смехом большие серо-зеленые глаза, восхищалась блестящими светлыми волосами, убранными в элегантную прическу, и немного завидовала тому, какой нежной и шелковистой на вид была кожа геры Эффит.

А уж какая у нее оказалась фигура!

Под расстегнутым светлым пальто виднелось красное платье с обтягивающим закрытым верхом и расклешенной от талии юбкой. Стройные ножки были обуты в замшевые светлые ботильоны на высоком каблуке.

Ухоженная, красивая, яркая и уверенная в себе – гера Эффит вызвала в Ниле зависть, какой она никогда не испытывала. Гостья выглядела очень молодо и свежо, будто сама совсем недавно была студенткой, но теперь приехала преподавать. А значит, чего-то уже добилась в этой жизни.

В отличие от самой Нилы.

От всех этих мыслей внутри бедняжки поднималась необъяснимая обида. И злость. И хотелось выйти вон, чтобы не слышать, как говорили эти двое: гер Ардо и гера Эффит. Слишком доверительно. Слишком эмоционально. Всего слишком!

И даже теперь, когда гера Эффит давно покинула приемную, Нила чувствовала угрозу своему шаткому равновесию и не понимала, что с этим делать? Оставалось только принять новое увлечение начальника и напоминать себе раз за разом, что у нее самой никогда и не было шанса…

– Как продвигается работа с методичкой?

Вздрогнув, Нила вскинула взгляд и обнаружила, что гер Ардо успел оказаться у ее стола. Хмурый, будто недовольный чем-то.

– Все готово, – поспешно ответила она. – Только что закончила вносить последние коррективы.

– Уже? – Гер Ардо не скрывал удивления, и Неониле почудился упрек в его голосе.

– Я старалась не спешить, – принялась оправдываться она, – все трижды проверила. Но если считаете, что нужно проверить еще…

– Не считаю, – перебил он и протянул руку. – Просмотрю по дороге в министерство. Уверен, там все отлично.

Она улыбнулась – естественная реакция на его похвалу. У Нилы просто не выходило иначе.

Отдав ему методичку, она спросила, стараясь никак не выдать волнения:

– Вас сегодня еще ждать?

Декан поджал губы и отвел взгляд, задумавшись. Затем пристально посмотрел на Нилу и покачал головой:

– Нет. Я вернусь поздно. Закончишь с правками в расписании и можешь идти домой. Отдохни. Только передай гере Эффит копию расписания через кого-то. Она будет ждать.

Гер Ардо ушел, снова напомнив о своей подружке.

Какое-то время Нила смотрела на закрывшуюся за деканом дверь, а потом вскочила и подошла к единственному окну. Открыла его нараспашку и обвела помещение злым взглядом. В приемной до сих пор витал стойкий назойливый цветочно-пудровый аромат. И если от его хозяйки избавиться было нельзя, то ее запах на своей территории Нила терпеть не собиралась!

Глава 3

Дом, в который меня поселили, оказался очень даже неплохим. Крепкий, уютный, со всем необходимым для непритязательной жизни.

Быстро скинув обувь, я вынула из оставленного в прихожей чемодана теплые тапки-зайцы и неспешно прогулялась по новым владениям. Насчитала три жилые комнаты, большую кухню, ванную с туалетом и одну кладовую. В доме было тепло, пахло свежестью. В одной из комнат для меня застелили двуспальную кровать. В противоположную стену был врезан камин, рядом заботливо сложили дрова.

Идеально. Хоть и ненадолго. Задерживаться здесь не входило в мои планы.

Вернувшись в кухню, я с надеждой заглянула в магохлади́тель, но увы – на него местное гостеприимство не распространилось. Внутри оказалось пусто, как и в моем желудке. В настенных шкафах нашлась самая разная посуда, но ни намека на крупы или что-то съестное.

Выругавшись, я помянула Налсура нехорошим словом. Конечно, я прихватила из дома кое-какой перекус в виде печенья и шоколадных батончиков, но сейчас хотелось «серьезной» еды. Желательно мяса.

Опершись на подоконник, я задумчиво уставилась на соседнюю яблоню. Попыталась вспомнить, до скольки в академии работала столовая, и можно ли еще разжиться хоть чем-то? В этот момент и раздался звонок в дверь.

– Первый гость – он самый важный, – пробормотала я, усмехаясь и представляя, как отправлю незваного «везунчика» за едой.

Однако веселье быстро сменилось удивлением. За порогом мялась пассия Налсура – Неонила.

– Я принесла ваше расписание на завтра, гера, – сказала она, протягивая мне сложенный вдвое лист и глядя глаза в глаза.

Я мысленно улыбнулась, заметив отпечатки неприкрытой злости на лице девушки. Кажется, мне все же удалось посеять зерна сомнений в ее душу. Кто-то ревновал меня к руководителю. На языке уже теплились новые фразочки, способные разжечь пламя сильнее. Но тут я заметила новое обстоятельство. Точнее, их было два, и они вкусно пахли.

Промасленные бумажные пакеты в руке Неонилы.

Голод моментально поднял голову и заставил язвительность замолчать. Мстить лучше сытой.

– Спасибо за проявленную заботу, – пропела я, старательно улыбаясь. А потом не удержалась и повторила за Налсуром: – Вы – мое спасение, Нила.

Не знаю, поняла ли бедняжка подоплеку в моей похвале, но внешне это никак не проявилось.

– И еще я взяла на себя смелость… – Нила протянула мне один из пакетов. Переминаясь с ноги на ногу, она робко улыбнулась, демонстрируя очаровательные ямочки. – Здесь кое-что на ужин. Я помню, что вы не принимаете еду и питье из рук чужаков, но подумала… Вдруг вы голодны, а ваши принципы имеют исключения? Не ищите в моих действиях плохого смысла, пожалуйста. Каждый вечер я захожу в столовую и беру ужин для себя и декана. У меня договоренность с поваром, чтобы оставлял несколько порций на вынос. – Она демонстративно потрясла вторым пакетом. – Сегодня гер Ардо уехал, и… В общем, это не я готовила, поэтому можете смело брать. А если нет, то… тогда… унесу.

Она говорила так долго, что я должна была испытать раздражение. Но этого не случилось. В этой девушке было нечто интересное: только что я видела ее злость, а теперь наблюдала искреннее желание помочь. Она ассоциировалась с открытой книгой, в которой невозможно скрыть хоть что-то. Или это была игра? Своими словами, действиями, мимикой Нила заставляла испытывать расположение, тянуться к ней в ответ, довериться.

Никогда раньше я не встречала таких людей. Может быть, именно поэтому Налсур пригрел ее рядом? Наблюдал? Следил и пытался понять, что это за дар?

– Давайте сюда пакет. Проверю еду специальным артефактом, – ответила я, предупреждая: – Если там есть хоть что-то, способное навредить, мы станем врагами. И завтра же я пущу про вас гадкую сплетню, Нила.

– Сплетню? – В темных глазах отразился священный ужас.

Я с воодушевлением кивнула. Дружить никогда не умела, за то мстить и пакостить – всегда пожалуйста.

– Разве есть артефакт, который может проверить даже на желание навредить? – уточнила умненькая девушка.

– Безусловно, – солгала я, не моргнув глазом.

Нила удивленно покачала головой:

– Ясно, – пробормотала она и тут же затараторила: – Н-надеюсь, у вас нет аллергии на эл-лементарные специи? Н-наши п-повара добавляют к к-к-картофелю с мясом ч-чеснок, лавровый лист и к-кинзу. А может, и еще что-т-то…

Она смотрела на мой пакет так, словно уже жалела о проявлении своей доброты. Еще бы. Но кто-то должен показать наивной бедняжке, что от добра нельзя ждать того же! Не в нашем мире. И где Налсур? Если уж пригрел глупую девчонку – нужно следить за ней.

Убрав пакет себе за спину, я спросила, не в силах побороть любопытство:

– Сколько вам лет, гера?

– Двадцать, – ответила она, бледнея. Затем добавила, заикаясь: – Только н-начала ж-жить.

– Ну, бабочки вообще живут от двадцати до сорока дней, – припомнила я. – И не жалуются.

– М-может, и жалуются, просто мы не п-понимаем, – парировала девушка, сделав шаг назад.

– До скорого, – улыбнулась я.

– До какого скорого? – нахмурилась она. – Зачем?

– Если в еде что-то вредное – приду мстить, а если нет, стану заходить на чай, – пояснила я очевидное. – Ведь вы, Неонила, войдете в круг моих близких, из рук которых я принимаю съестное. Станем подружками. Поздравляю.

– Мне с-стоит в-выразить благодарность за о-оказанную честь? – без энтузиазма спросила она.

Я кивнула:

– Это очень нас сблизит. Мы будем сплетничать, перемывать кости, обсуждать парней, заплетать друг другу косички… Представляете, как интересно получится?

– Нет. – Она нервно тронула свои короткие волосы. – Я, вообще-то, б-больше не планирую приносить в-вам еду. Я не д-добрая. Случайно вышло. Од-дин раз.

– Вот его-то нам за глаза хватит, – отмахнулась я. – Я добро помню почти так же хорошо, как зло.

– М-мне пора, – попятилась Нила.

– Берегите себя, – попросила я. – Одевайтесь теплее, отдыхайте как следует. У меня почему-то мало друзей. Не хочу терять даже потенциальных.

Она отвернулась и, не прощаясь, быстро пошла вниз по улице.

Невысокая, худощавая. Красивая, но из-за постоянного смущения немного жалкая. И ее глаза пока были полны доверия к миру и окружающим. Очень интересный экземпляр!

Покачав головой, я закрыла дверь и снова озадачилась: что в ней нашел Налсур? Хотя с видными сильными мужчинами часто случается подобное: они «западают» на милых девушек, которых хочется холить, лелеять и защищать даже от самих себя. С ними мужчины чувствуют себя этакими рыцарями, спасающими принцесс из плена. Потом устают спасать и бросают, превращая сказочную героиню в ту, кого позже сами же назовут ведьмой.

Подхватив с пола брошенные там раньше папки, я прошла в одну из комнат – самую большую. Усевшись на диван, придвинула журнальный стол и вынула из пакета еду. Пахло нереально. И даже если бы там действительно обнаружился яд – плевать. Тем более что к большинству из них у меня имелись антидоты. Аукнулась прежняя работа.

Уже доедая и все думая о нежданной кормилице, я ощутила нечто совсем неожиданное, даже шокирующее… Не только сытость, но и вину! Где-то на задворках души ворочалось недовольство из-за собственных придирок к секретарше Налсура. Ведь если девица действительно искренне проявила заботу, то, запугивая ее, я поступила несправедливо. Почему? По привычке. По заведенному давным-давно порядку. Темные не доверяли почти никому, и этому была причина: большинство из нас непременно нарушали слово, если это сулило личную выгоду. Работали только клятвы и магически закрепленный долг.

Что касалось друзей – у меня и правда их не было. Подпускать к себе кого-то слишком близко оказалось чревато: или меня использовали, или дядя заставлял использовать их. В конце концов я поняла, что так называемая дружба – это слабость, попытки пролезть ближе, чтобы получить выгоду для одной из сторон. Так что теперь сторонилась всех. Кроме Налсура. Но избавиться от него было тяжелее: этот был другом отца и приходил в наш дом, как к себе, уже много лет.

Задумчиво дожевав остывшую лепешку, я с негодованием посмотрела на пустой пакет. Мне не нравился ход собственных мыслей. Нельзя сомневаться в корысти других. Никогда. И милашка Нила наверняка имела темные секретики, спрятанные глубоко в шкафу. Стоило ли туда заглянуть?

– Полный бардак в голове, – покачала головой я, отгоняя непрошеные рассуждения. – Это от переедания. Слишком большая порция. Пора браться за действительно важные дела!

Вытерев руки и промокнув рот салфеткой, я взялась за папки, выданные Налсуром, и принялась изучать группу пятикурсников. Вскоре выяснилось, что среди студентов – одна девушка и шесть парней. Восьмой обучался дома. Характеристики на всех были краткие, сухие. Имелись среди семерки выходцы из приюта – их я решила проверить прежде всего. В остальном подтвердился факт необходимости знакомства с каждым лично.

Кто-то из этих пятикурсников был билетом в мою новую жизнь, и я не собиралась упускать шанс освободиться от долга перед дядей.

Еще около часа потратила на быструю распаковку чемоданов и принятие душа. Поставила будильник, легла в постель и, всего на секунду расслабившись, позволила себе вспомнить Экхана. Тут же накрыло ужасным осознанием: мы снова в академии! Он и я. Совсем рядом. Скорее всего, Конрад даже жил где-то в соседнем домике.

И, кажется, негодяй даже не понимал, насколько мне неприятен. Я ненавидела его всей душой! И именно поэтому наша встреча отозвалась столькими эмоциями. Он – болезненное эхо прошлого, воплощение моих страхов. А значит, важно избегать нашего общения и быстрее закончить дело.

– Так и поступлю, – решила я, перевернувшись на бок и взбив подушку. – Просто перестану его замечать. У меня есть цель, к которой нужно идти. Остальное – неважно.

«Но откуда в его черных волосах белые пряди? – Мысли неслись в голове одна за другой, отказываясь подчиняться приказам логики. – И рисунки на шее явно не простые. Как далеко они заходят на грудь? Или… еще дальше? Интересно, что именно там изображено? И серьга в ухе – артефакт, от которого веяло магией. Интересная штука, непростое украшение. Заказать бы себе что-то подобное у его мастера. И шрам на брови… А еще отметина от какой-то «кошечки»!»

– Уф, как здесь душно! – пожаловалась я вновь взбитой подушке. – Как вообще уснуть в такой обстановке?

«Где он был все эти годы? – Вопросы продолжали рождаться в голове один за другим. – Чем занимался? Почему вернулся сюда? Думает ли сейчас обо мне? Или забыл, как только мы разошлись?»

Я закрыла глаза ладонью, громко протяжно вздохнула и… забарабанила пятками по матрасу.

– Прочь из моей головы! – велела Экхану, глядя в потолок.

Затем легла на живот и начала строить план быстрого решения проблемы. Важно было быстро обнаружить прячущегося студента, найти доказательства его силы и передать сведения дальше. И все. Мы с отцом получим свободу от долга, Налсур покатится к демонам со своими контрактами, а Экхан снова будет забыт.

Уеду. Буду жить там, где действительно хочу.

Ради счастья стоило немного потерпеть.

Засыпая, я улыбнулась, представляя себя отправляющейся в путешествие на юг страны. Но на грани сна и яви подсознание снова сыграло злую шутку. И мне чудились губы, расчерченные шрамами. С них срывалось хриплое:

– Василиара? Васюша. Иди сюда…

И сердце билось чаще, беспокойней, испуганней.

Той ночью я не нашла спокойствия даже во сне.

Утро далось нелегко. Из дома я вышла разбитой, голодной и одевшись в первый попавшийся костюм из немнущейся ткани. Затем совершила забег к административному зданию. Опаздывала в отдел кадров.

Сегодня мне предстояло закрепить за собой официальный статус преподавателя академии и куратора пятого курса факультета некромантии. Или отказаться от этого счастья.

Я выбрала первое.

Руководитель отдела кадров – милейшая женщина среднего роста и такого же телосложения – внушала страх еще моему отцу, темному магу большой силы.

Деловито скалясь, гера Комари́чи попросила быстренько подписать тонну стандартных бумажек и, дождавшись выполнения задачи, вежливо напомнила:

– Как уже сказано в контракте, в случае несчастного случая на территории академии вы даете согласие на захоронение вашего тела здесь же. И на опыты над ним. Поэтому, пожалуйста, старайтесь сохранить все конечности в надлежащем виде и в целом ухаживать за телом.

– За моим телом? – зачем-то переспросила я, косясь на стопку подписанных бумаг.

– Пока вашим, – кивнула гера Комаричи. – Бережнее с собой, гера Василиара. А то может выйти обидно.

– Как это? – не поняла я.

И женщина прояснила момент:

– Вот, скажем, бывший сантехник, гер Тиссир, ушел в известное всем нам состояние, которое мы очень осуждаем… – Она сделала паузу, пару раз щелкнула по шее указательным пальцем и продолжила: – Пошел домой и упал с моста в реку. Нашли его не сразу. И что?..

– Что? – Меня терзали нехорошие предчувствия. – Умер?

– Разумеется. Но возмутительно другое: сами понимаете, толку с такого тела – чуть. Ни вскрыть нормально, ни поднять ради практики. Только первокурсников на прочность проверить и пригодилось.

– Действительно обидно.

Я припомнила то, что знала о гере Комаричи. Она если и была магом, то весьма посредственным. Но почему тогда становилось настолько не по себе рядом? Видимо, не зря папа говорил в свое время, что все работники отдела кадров – скрытые темные. Как и бухгалтерия…

Покосившись на стопку подписанных бумаг, я осторожно заметила:

– При моем отце контракт был действительно стандартный. А теперь, как понимаю, в нем нововведения?

– Времена меняются, – пожала плечами гера Комаричи. – Приходится предвидеть на бумаге все возможные и невозможные случаи. С другой стороны, вам тоже хорошо.

– Да? – Я подошла ближе. Мне оставалось сделать пару шагов, и можно было схватить стопку подписанных листов. Почитать или сжечь. Как повезет.

И тут гера Комаричи предусмотрительно спрятала половину подписанных документов в миниатюрный сейф рядом с собой, одновременно отвечая:

– Если сойдете с ума по вине студентов академии, вам оплатят отдельную палату в очень хорошей психиатрической лечебнице.

– Почти курорт, – усмехнулась я.

– Но это при условии, что вина студентов будет доказана, – сразу добавила гера Комаричи. – Правоведы у министерства образования хорошие, выпестованные, с опытом. Тут вряд ли выгорит, но веру в чудо предавать нельзя.

– Чудеса – это прекрасно, – согласилась я, качая головой.

Правоведы, судя по всему, тоже из темных. Сто процентов. Просто их магия работает иначе – страшнее стандартной в разы.

– Да вы возьмите свои экземпляры, почитайте. – Гера Комаричи выдала мне папку, вложив туда оставшиеся документы, и продолжила: – Будут вопросы – обращайтесь. Только сразу говорю, я всегда очень занята. Так что лучше не надо. Ну а теперь, когда мы все прояснили, идите скорее, а то у меня мигрень от темной магии, а на страховку рассчитывать не приходится. Прикройте дверь плотнее с той стороны. До характерного щелчка. Чтобы не сквозило всякими прохожими. Заранее благодарна.

И, выдав элементарное заклинание воздушной стихии, она аккуратно, но неминуемо подтолкнула меня к двери.

Я не успела ни попрощаться, ни проклясть прекрасную женщину. Вот что значит профессионал, человек на своем месте!

Следующие несколько часов были потрачены почти впустую: на студентов второго и третьего курсов.

Мы разбирали сразу несколько пропущенных ими тем и быстро нашли общий язык. Конечно, несколько зарвавшихся парней пытались откровенно заигрывать и деморализовать меня неуместными замечаниями. В итоге было смешно. Но не им.

И лишь один неугомонный с третьего курса держался наглецом до конца пары. Миртон Эшер. Он начал знакомство с уточнения, сколько мне лет и какой у меня опыт: богатый или хотелось бы больше? Естественно, с «больше» он мог бы помочь.

Подобных шуток в его арсенале оказалось предостаточно, так что к концу учебного часа я его немного прокляла. Уходил этот паршивец с занятий последним. Обернувшись, подарил мне воздушный поцелуй, в котором сизым облачком отправил мое же проклятье на неудачу. Деактивированное. То есть обнаружил и избавился от него за считаные минуты.

Облачко долетело до меня и осыпалось пеплом на журнал, сложившись в слово: «пока».

Талантливый и дерзкий третьекурсник меня впечатлил. Именно поэтому я решила проверить, насколько быстро он разберется с новым заданием? Чуть более сложным. На этот раз геру Эшеру предстояло деактивировать неудачу во всех начинаниях.

– Если справится, получит отличную оценку, – пробормотала я, сметая пепел в урну. – А если нет, то за следующую неделю осмыслит свое поведение в лечебном крыле. В любом случае я – прекрасный преподаватель, ведь научу студента чему-то новому.

Очень довольная неожиданно раскрывшимся педагогическим талантом, я отправилась в столовую – поощрять себя обедом. Казалось, ничто не могло испортить моего настроения и перебить аппетит.

Кроме встречи со старым знакомцем.

– Бери мясное рагу, – подсказал Конрад Экхан, подкравшись в очереди к раздаче. – Пальчики оближешь.

– Не имею привычки совать грязное в рот, – отозвалась я, не оборачиваясь.

– Так у тебя грязные пальчики? – тихо уточнил Конрад, и я слышала улыбку в его голосе.

Сразу стало сложно совладать с эмоциями. Запах мужской туалетной воды ударил в нос. Не резкий, не навязчивый, но волнующий и запоминающийся. А от голоса Конрада, вставшего слишком близко, по шее побежали мурашки.

Проигнорировав последнее высказывание Экхана, я назло ему заказала рис с овощами. И возненавидела Конрада еще сильнее, потому что все мысли теперь витали только вокруг аппетитнейшего рагу.

Забрав свой заказ, я гордо направилась к небольшому столику в углу. Там ел Налсур Ардо. Вид у декана факультета некромантии был такой, словно он собирался убить любого смельчака, посягнувшего на его уединение. Я приняла это за приглашение присоединиться.

– Привет. – Улыбнувшись, поставила поднос с едой и подмигнула Налсуру.

– Я не хочу компании, – не стал юлить он.

– А я не хочу работать с Экханом на одной территории, – ответила я, вперившись взглядом в ненавистный рис. – Как будем решать наши проблемы? Уволишь Конрада?

Налсур вздохнул, посмотрел куда-то вдаль и, натянуто улыбнувшись, сообщил:

– С плохими чертами характера нужно бороться, становясь лучше день ото дня. Так что я рад тебе, Лиара. Пообедаем вместе. Как добрые друзья.

Я досадливо фыркнула, поняв, что Экхана никто не уволит. Погрустив немного, принялась есть. На самом деле мне тоже не хотелось компании. Я уже жалела, что подсела к Налсуру. Думала наказать его, а вышло как всегда. Так же, как с мерзким рисом без единого кусочка мяса…

И ладно бы Налсур молчал, так нет – его неожиданно потянуло на разговоры:

– Как ты? Обедаешь здесь, значит, контракт подписан и мои условия приняты?

– Угу, – лаконично ответила я.

– Если есть вопросы…

– Не во время обеда, – оборвала я Налсура.

Тот лишь усмехнулся и продолжил говорить. Кажется, так он решил проучить меня на будущее, чтобы не лезла.

– Что у тебя дальше по плану? – Налсур отложил столовые приборы и устремил на меня все свое внимание.

– Собираюсь вернуться в аудиторию, – отчиталась, встречаясь с ним взглядом. – Нужно готовиться к очередным лекциям.

– А своих уже видела? – Подперев щеку кулаком, Налсур растянул губы в насмешливой улыбке. – Познакомились?

– Через два часа у нас урок, – ответила раздраженно. – Там и познакомимся.

– Есть возможность посмотреть на них в работе. – Налсур не отставал. – Заранее. Понаблюдать со стороны. Интересует?

Я замерла, быстро обдумывая предложение. Кивнула и отложила приборы. Все равно рис казался слишком пресным.

– У них патанатомия, – поделился знаниями Налсур. – В секционной. Там, как ты помнишь, вместо стеклянной стены зеркало. Им тебя видно не будет, а ты присмотришься, кто что из себя представляет. Дела изучила?

– Ты о тех скупых характеристиках в три строчки? – спросила я недовольно.

– Для первого знакомства хватит, – ответил Налсур. – Это нужно ради безопасности студентов. Ничего, скоро сама пообщаешься и раскроешь секреты каждого пятикурсника.

Я сделала вид, будто не услышала последнего замечания. Отпила компот из стакана и засобиралась в секционную.

Но Налсур поймал меня за руку и заговорил вкрадчивым тоном:

– Ты должна проникать в умы студентов, чтобы помочь им принять и усвоить дар. Хороший куратор становится близким человеком на всю жизнь. А плохой – врагом. Тоже на всю жизнь. Я жду от тебя полной отдачи, ведь ты очень заинтересована в работе. Не так ли?

– Разумеется, – кивнула я, с достоинством выдержав пытливый взгляд Налсура.

– Ладно, тогда еще кое-что. – Отвернувшись, он поманил кого-то указательным пальцем.

Через четверть минуты я ощутила, как ко мне приблизились со спины. Встав боком, признала в подошедшем Миртона Эшера – наглого третьекурсника, в которого недавно отправила проклятье.