Поговори со мною, мама!

Монолог матери

Нашим мамам

Мамочке

Потеря

Сердце матери

Всё, о чём нам мама говорила

Жила-была девочка

(фрагмент из одноимённой книги)

Мама – какое это тёплое слово…

Моя мама была замечательным человеком, факт того, что, когда её не стало зимой, она была в возрасте, ей исполнилось 84 года, а собрала она на свои похороны огромное количество людей… Несмотря на жуткий холод и ветер, люди пришли проститься с этим удивительным человеком. Обычно, когда умирает человек в возрасте, не так уж много собирается людей проводить его, но не в случае с мамой.

Я была очень маленькой девочкой, но могла уже читать, прочитала на её руке такую надпись: «Нет счастья в личной жизни». Ну и конечно, я спросила у неё:

– Мама, почему так у тебя написано?

На что она ответила:

– Подрастёшь, расскажу!

И вот я подросла и опять за своё:

– Почему?

– Дочка, жизнь она такая была, потому и написала так… – ответила мама.

– А что у тебя случилось? – не могла угомониться я.

– Во время войны это я написала, – глаза её стали влажными.

Мама рассказала свою историю.

Мама работала на Орском мясокомбинате (в цехе медпрепаратов). Она отличилась на работе, так как она у нас была очень ответственная и трудоголик… Её отправили на слёт стахановцев в Москву в 1943 году.

Стахановское движение – массовая форма социалистического соревнования, всенародное движение за повышение производительности труда.

После этого маму и ещё одну девушку направили на учёбу в город Миасс. И вот на вокзале бабушка встала на колени и попросила маму не уезжать…

– На кого ты нас оставишь, кормилица ты наша? – заплакала бабушка.

Дело в том, что мама, работая в цехе медпрепаратов, свой паёк, который ей полагался как работнику мясокомбината, отдавала в семью, а сама, как все работники цеха, питалась тем, что они готовили из бракованной крови. По очереди выходили домой и разносили по домам продукты, которые смогли сэкономить. Они практически не выходили из цеха, постоянно там работали. А дома у неё были ещё два младших брата, сестрёнка и приёмная сирота. Один из братишек после наводнения в 1942 году опухал от голода, и здоровье его было сильно подорвано. Вот бабушка пошла на такой шаг и уговорила маму не ехать. Дедушка и старший брат были на фронте. Тяжело было ей кормить семью…

Вот, когда подошла мамина очередь выносить продукты, её остановили на охране и арестовали за хищение социалистического имущества… Так она пострадала за отказ ехать учиться.

– Но всё-таки есть справедливость, – сказала мама. – Наш сменный мастер Павел Иванович смог за меня заступиться и смог доказать мою невиновность, – продолжила мама.

– Мама, а ведь в это время всё решалось по законам военного времени? Как он не побоялся? – спросила я.

– Не побоялся, он нас всех жалел и беспокоился за нас, о себе он никогда не думал, он просто такой был человек, – ответила мама.

Маме пришлось отсидеть почти полгода, пока разбирались с её делом. После её выхода она была ещё и реабилитирована. Но пережитое отразилось на её восприятии жизни, может, из-за этого она была такой мудрой… Мама называла фамилию мастера, но я не запомнила, к сожалению…

Не имея специального образования, мама знала, как с кем разговаривать, как разрулить ту или иную ситуацию, чувствовала, за кого из сыновей надо заступиться, а кого отправить давать сдачи самому. А меня, после того как я натворю что-нибудь, она не ругала, а молча осуждала, что мне было больнее, чем если бы она накричала на меня!

Мама была очень весёлой по жизни, и это тоже помогало ей переносить все трудности… Я горжусь своей мамой.

Моя мама Мустафина Таскира Гарифовна.

«Ландыш серебристый»

Никогда не забуду эти нежные, в меру сладкие духи «Ландыш серебристый». Наверное, они, вместе с «Красной Москвой» воплощали в себе аромат целого поколения советских женщин.

Моя мама тоже была поклонницей этих духов. Иногда мне кажется, что других она и не знала, но они удивительно ей подходили. В них так естественно сочетались изысканность и простота. Словно глоток весны в зимнюю стужу, приятен и свеж.

Этот запах сопровождал меня всё детство. С ним я засыпала, когда мама приходила поцеловать меня на ночь. С ним просыпалась, когда, сонно топая на кухню, заставала маму, уже собранную на работу. Тюбик этих духов неизменно стоял в серванте, возвышаясь над дешёвой советской косметикой: тональный крем «Балет», тушь «Ленинградская», безымянная красная помада и он… «Ландыш».

Мама… Как приятны были её объятия. Они словно согревали изнутри, заряжая невидимой энергией, дающей силы жить, успокаивали и подбадривали. В них хотелось раствориться полностью и возродиться вновь. Уходили нелепые сомнения, отступали печали… Никто не умеет так обнимать.

Как незаметно промчалось время, равнодушно отчитывая года, десятилетия. Уже в прошлом Советский Союз, в прошлом «Ландыш серебристый», и мама тоже уже в прошлом. Вокруг суета, взрослые заботы. Для ностальгии даже времени нет. И, кажется, уже давно отвыкла называть кого-то мамой. Не жду тёплых объятий и поцелуев. Просто живу. Бегу, бегу, словно пытаясь догнать кого-то, и всё равно не успеваю.

Сегодня, проходя мимо неприметного магазинчика, я наткнулась на рекламу скидок и решила его посетить. И вдруг… знакомый флакон. Взяла в руки, послушала запах и сразу купила. Они мамой пахнут. Принесла домой и долго боролась с желанием побрызгать все углы, дабы почувствовать её знакомое присутствие, но всё же успокоилась и побрызгала только подушку. Буду обнимать её ночью и вспоминать тёплые мамины объятия.

Всем нужна мать… в любом возрасте. Её тепло ничем не заменить.

«Морозный вечер. Вьюга засыпает…»

Мама

Мамины руки

Всё ушло

Прости

Отец

Старая тетрадь

Незабываемое

Ничем она не знаменита

«Когда я решила написать о моём современнике, то долго думала, кого же выбрать. Ведь писать надо о таком человеке, которого хорошо знаешь, которого уважаешь, с которого берёшь пример.

Я знаю многих людей, которые достойны уважения и с которых можно брать пример. Но плохо, что я с ними ни разу не разговаривала и не видела в лицо: я имею в виду наших знаменитых учёных или героев-космонавтов. А что толку переписывать их биографии? Не мы одни – весь мир гордится ими.

И я решила написать о самом близком мне человеке, о том, кого я хорошо знаю, кого уважаю, с кого беру пример, – о своей маме.

Моя мама ничем не знаменита. Её портрета нет на Доске почёта. Но я уважаю её больше всех. Она всегда учила и учит меня тому, что знает и умеет сама. Не раз она говорила мне: «Делай так, чтобы не только тебе было хорошо, но и другим тоже».

Я запомнила эти слова. На многих примерах вижу подтверждение этих слов. Мама всегда что-нибудь делает, а значит, и помогает кому-то. Вот уже 21 год она учит ребят. Учит тому же, чему научила и меня.

Профессия учителя! Я, например, считаю её самой главной. Почему? Потому что, если тебя учитель не научит, ты ничего не будешь знать. Не сможешь стать ни инженером, ни лётчиком, ни шофёром. От учителя во многом зависит, каким ты станешь, как сложится твоя жизнь. Вот почему многие, вспоминая школьные годы, вспоминают и свою первую учительницу, вспоминают не просто так, а с благодарностью. А благодарность – самая лучшая награда для учителя.

Мама тоже рада, что бывшие ученики не забывают её. Часто к праздникам нам приходят поздравительные открытки от них. Это значит, что маму не забыли, значит, ученики благодарят за те знания, что она дала им. Кто знает, кем они будут, но они непременно кем-то будут, и в этом есть мамина заслуга.

Я беру с моей мамы пример. Чтобы вы знали почему, начну с того времени, когда она только начинала работать. Молодая учительница начальных классов попала по распределению в школу, где русских было очень мало (Красноярский край). Её учениками стали дети коренных жителей – хакасов. Часто учительница и ребята не понимали друг друга. Приходилось объясняться каким-то другим способом, но в конце концов они всё же находили общий язык. А сколько было смеху на таких уроках: дети и учительница говорили зачастую очень непонятно, коверкая слова.

Родина моего детства. Я плохо помню её. Вспоминаю только крутой берег речки Чулым и высокие кедры. Здесь мама проработала десять лет. Она знала людей, и люди знали её.

Когда наша семья переехала в Архангельскую область, то ещё долго мы получали письма из тех мест.

Здесь, на новом месте, в лесном посёлке, маму теперь тоже знают все. Знают и, я чувствую, уважают.

Родители просят совета, интересуются успехами детей. А дети? Часто бывает так – робкий стук в дверь, и чей-нибудь девчачий голос, робко: «Нина Алексеевна, мне нужно придумать костюм. Помогите!»

И мама помогает. Вместе обсуждают детали, мама даёт нужные вещи. Девочка уходит довольная: костюм есть. Кому-то нужно книжку, и он тоже идёт за ней к своему учителю. Кто-то не может решить задачу и тоже спешит к Нине Алексеевне.

Иногда я смотрю на маму и думаю: «Как у тебя хватает сил и терпения, мама!»

Оказывается, хватает. Это потому, что мама любит свою работу и много времени проводит в школе. Папа сначала удивлялся, почему её так долго не бывает дома, но потом привык: знает, что она в школе, что она с ребятами.

Как и каждая учительница, мама переживает за ребят, радуется их успехам. Сколько раз бывало так: приходит она домой радостная и говорит: «Сегодня мои ребята молодцы, все задания сделали. Многие из них пятёрки получили».

Сейчас мама – воспитательница в группе продлённого дня и завуч школы. Дела ещё прибавилось, но и тут она успевает.

Вот и всё о моей маме. Ничем она не знаменита, но я её уважаю и очень люблю. Хочу быть похожей на неё. Обычно хотят быть похожими на героев, совершивших подвиг, но ведь и моя мама, и все матери Земли совершают подвиги, только мы – их дети – не замечаем этого. И кем бы она ни была, уборщицей или машинисткой, врачом или педагогом, всё равно она – мама.

Мне не надо говорить о том, что мама – самый дорогой и близкий нам человек. Все это и так знают. Но ведь знать – одно, ценить – другое. Как порой мы обижаем своих мам, сами того не замечая, и только потом, когда сами становимся взрослыми, всё понимаем!

Закончить рассказ о маме я хочу словами песни. Они лучше выразят мои мысли. Слова эти просты и всем понятны:

Это сочинение – память о самом близком для меня человеке.

У окошка

«Поговори со мною, мама!»

Вершинина Мария Макаровна, мама шестерых детей, бабушка пятнадцати внуков, прабабушка девятнадцати правнуков и прапрабабушка трёх праправнуков. Мы благодарим мамочку за то тепло, которое она нам подарила! За чистую душу, за любящее сердце, за ласковые руки, за добрые глаза! Низкий поклон тебе, наш ангел-хранитель, наша единственная, неповторимая, замечательная мамочка!

Мамочка, любимая, родная

«Поговори со мною, мама!»

Доброта

Картошка в мундире

Начнём с довоенного времени. Шура (моя мама Александра Сергеевна, девичья фамилия Фомичёва) была младшая в семье. Мария была средняя, старшим был Виктор. Младшие, по своей Наташке знаю, самые озорные и всюду лезут. Главным образом из-за того, что их опекают старшие. Вот и Шура попадала во всякие истории, то ей во время игры в лапту нос расквасят, да так, что приходится к врачу везти, кровь останавливать, то приходится от быка спасать… Я об этом уже писал, но если не успел, напишу.

Виктор купил велосипед. Шура, естественно его угнала. Знаете, как младшие ездят на больших велосипедах? Они не садятся на сиденье, а продевают правую ногу через раму. Так, скособочась, и едут. Управлять только неудобно.

Село Юрятино состояло из двух улиц, расположенных буквой Г. Обе улицы выходили к мосту через реку Протву, а посередине улицы, где был дом Фомичёвых, находился пожарный пруд. Вот Шура в него и въехала. Остановиться не могла, не умела, да и Виктор бежал за своим сокровищем, ругался и размахивал пучком крапивы. Шуру из пруда выловили, повели сушиться, а велосипед вытащили багром.

Семья переехала в Москву, Мария и Виктор обзавелись семьями, а Шура осталась у родителей, Марии Васильевны и Сергея Кузьмича.

Так что хозяйством занималась её мама, а Шура училась, сначала в школе, а потом в училище, на чертёжника.

После начала ВОВ стала переучиваться на медика и одновременно работать в госпитале им. Бурденко. Готовить только так и не научилась, всё под маминой опекой жила…

Закрепили за Шурой немолодого раненного солдата. Он уже был не «тяжёлый», но ходить ещё не мог. Подзывает он к себе Шуру: «Дочка, вот тебе три картошины, ты на кухню сходи и отвари их в мундире».

Шура картошины взяла, спустилась на кухню и стоит, не знает, что делать. Повариха увидела и подошла к ней.

– Тебе чего?

Шура:

– Вот раненый три картошины дал, сказал, чтоб в мундире отварила. А я не знаю как. Мне что, рукав от шинели оторвать и в нём варить?

Кухня смеялась не менее часа.

Поварихи потом объяснили: нужно просто картошку не чистить, а так, в кожуре, и варить. Лишнее доказательство, что сестрички совсем девчонки были. Дома мамы готовили.

Моряк Мишка

Маме Шуре очень нравилось ассистировать на операции. Особенно готовить хирургические инструменты. Разбирать, стерилизовать, подавать их по команде хирурга. Эта любовь к инструментам появилась ещё на заводе, когда работала чертёжницей. Очень нравилось вычерчивать различные детальки. И уже после войны эта страсть продолжилась. Работала в стоматологии, тоже инструменты готовила.

Но это отступление. Операции были разные. Сложные и не очень. Перед операцией раненому делали наркоз, по-видимому, хлороформом. Сначала небольшую дозу. А потом основную – рауш, кажется, назывался.

Реакция на начальную дозу была у всех разная. Некоторые лезли драться. Таким сразу давали основную дозу. Был случай – раненый после первой дозы наркоза стал объясняться хирургу в любви. Хирург сказал:

– Пусть спит.

А в этот раз привезли крепкого солдатика, операция оказалась сложная, но он был в сознании. Что-то извлекали, осколок или ещё что.

Дали начальную дозу наркоза, и больной запел:

– Широкие лиманы,

Душистые каштаны,

Качается шаланда на рейде голубом…

Хирург говорит:

– Пусть допоёт…

Так до конца песню «Моряк Мишка» и дослушали.

Со мной, видимо, под впечатлением рассказа мамы, такой же случай был. Мне аппендицит резали, а его прозевали, и был гангренозный. Так я тоже пел. Как потом сестра сказала, пел очень тихо, но не «Моряка Мишку», а «Бригантину».

Были и менее романтические случаи.

Делали операцию по ампутации конечности, ноги. Шура готовила инструменты, в том числе и пилу, кость перепиливать. Её подружка должна была держать ногу.

Операция идёт своим чередом. Подружка ногу держит. От кости отделяют мышцы, кость перепиливают Нога остается в руках сестрички…