Чудо для миллиардера. Новогодняя история
Глава 1
Валя
Лечу домой на крыльях…
И это несмотря на то, что снег идет, валит крупными хлопьями, а я чемодан за собой тащу. Такси не проехало к нашему с Ваней дому.
Замело все…
Ночь. Скоро колокола будут бить двенадцать, и праздник к нам придет, а я вот в командировку ехала.
Вот так вот. Работа такая. Вернее, шеф мой безбашенный трудоголик… Должна была с ним лететь на завод, где аврал под Новый год, станки сломались и еще черт-те что там творится, но…
– Погода нелетная. Все рейсы отменены…
Когда премилая девушка – сотрудница аэропорта, улыбаясь, пыталась вразумить моего лютующего босса, я в душе радовалась…
Домой! Домой! К Ванечке! Вместе Новый год встречать! С оливье и звоном бокалов под бой курантов…
Наготовила я всего заранее, хотела с Ванечкой отпраздновать. Муж мой. Скоро у нас годовщина. Мы с ним рано поженились. На последнем курсе…
Ветер продувает, холодно становится, а я себя грею мыслями, что сейчас домой зайду и мужа обрадую.
Ну разве это дело – Новый год одним встречать… Вдалеке друг от друга… Хорошо, что все отменилось. Ведь правду говорят – как новый год встретишь, так и проведешь, а я вот хочу с мужем, чтобы вместе и в радости…
Чемодан с трудом сквозь сугроб протаскиваю. Тяжело очень. Я Ванечке набрала, хотела попросить, чтобы пришел, помог. Он ведь у меня хороший.
Да телефон у него, видимо, сел. Вне зоны доступа…
Сжимаю зубы и сдуваю прядку с мокрого лба. Еще чуть-чуть осталось. А дальше подъезд теплый, хоть и обшарпанный, лифт и наша съёмная двушка…
Мы копим на собственное жилье, ну как копим, все время то да се, Ванечке вот недавно пришлось зимние ботинки купить, так что на ипотеку пока не накапливается…
– Фух… – захожу в подъезд, он у нас старенький. С полом шашечкой. Откидываю мокрые темные пряди со лба.
Жму на кнопку лифта и жду… жду…
Подбадриваю себя, что справилась, что вытерпела, что все хорошо…
Ну хорошо же ведь?
Пусть у шефа моего сорвался вылет… но для меня хоть радость – Новый год проведу с любимым и дорогим мужем…
Наконец, створки открываются и из кабины выходят веселые ребята. Они пускают конфетти, гудят.
– С Новым годом, тетя! – улыбается один мне и окидывает веселым взглядом…
– И вас с Новым годом! – отвечаю, растянув губы в улыбке.
Тетя… Дожили… а ведь я не многим старше…
Хотя. Запыхавшаяся. Красная. Волосы, наверное, превратились в воронье гнездо на голове… Я, между прочим, этот чемодан тащила о-го-го сколько!
Захожу в кабину лифта и втягиваю ноздрями воздух. Вот впервые не пахнет у нас тут гадко, словно собачка пенсионера с третьего этажа опять отметила территорию…
Апельсинами пахнет, мандаринами и детской радостью, которая живет в душе каждого человека и цветет обещанием чуда на рождество.
Становится зябко. Снег, припорошивший волосы, тает. У меня по дороге оторвалась пуговка от искусственной шубки, так что и деловой костюм, в котором я на Новый год чуть в командировку не улетела, неприятно льнет к коже, холодит.
Наконец, створки открываются, и я выхожу на своем этаже.
Не знаю, почему не звоню в звонок, не тарабаню в дверь, наверное, хочется сделать сюрприз любимому Ванечке.
И я нащупываю в сумке свои ключики, вставляю в замок и открываю.
Прохожу и сразу с порога вижу, что мой золотой Ванечка на стол накрыл. Даже с моего места видно оливье, которое я готовила, запеченное мясо.
Молодец мой Ванечка. Хоть и один, но в доме должна быть атмосфера праздника. Как там говорят, как новый год встретишь, так его и проведешь…
Поэтому нужен праздник, украшения…
Замечаю, как весело блестит в углу серебристая елочка. Я ее по скидке брала, очень она мне понравилась, и не прогадала. Стоит красавица, переливается гирляндами.
И я прохожу в дом. Замечаю свечу, что горит на столе. Романтично как-то…
– Ванечка… – зову, но, видимо, после холодного воздуха у меня голос пропал. Такое у меня бывает, надо немного поберечь связки и пройдет…
С детства такая вот проблема. Вроде здоровая, врачи говорят, что все нормально, а вот так…
Поэтому больше не напрягаю связки, стягиваю мокрые сапоги с ног и топаю по коридору в сторону комнаты…
Не знаю, что именно заставляет напрячься. Возможно, то, что помимо аромата мандаринов, в воздухе витает запашок приторных женских духов.
Знакомых.
Очень знакомых.
– Ванечка… – шепчут губы на автомате, а улыбка вянет на губах, так как я подхожу к столу и вижу, что мой оливье уже пробовали, причем по наличию приборов – двое…
А еще бокал с шампанским… и на кромке его отпечаток ядреной красной помады, коей я никогда бы не воспользовалась…
Странный звук…
Глотаю едкий ком. И чувствую себя как в анекдоте, где муж вернулся из командировки раньше времени. На губах дурацкая улыбка цветет…
Просто дебильная. Ведь не может же быть такого в жизни. Это все из разряда анекдотов. Любит меня Ванечка, души во мне не чает, как и я его.
Жмурюсь. Пытаюсь понять себя. Убедить, что мне привиделось, но стоит глаза открыть, как на полу я вижу чужое нижнее белье.
Ярко-алое.
Под цвет помады на кромке бокала.
Больно становится где-то в груди и хочется уйти, а я протяжный стон слышу…
На негнущихся ногах иду в сторону маленькой спальни, где все оформлено моими руками, с любовью и трепетом, а там…
Не может так в жизни быть. Только в анекдотах. Чтобы любимый муж с близкой подругой развлекался, пока жена пашет и в командировки на Новый год летает…
Однако, может. Все может быть. И я глазам своим верить не хочу…
Но…
– Ваня… Кира… Ваня… – шепчу как дура, но любовники на моей кровати меня все равно слышат.
Моя подруга с Вани моего спрыгивает, хотя… не моего, видимо… а муж на меня смотрит и говорит коронное анекдотное:
– Валя… а ты же уехала?! Ты чего вернулась?!
А у меня ступор и слезы, которые в горле застывают, и шок накрывает полный, поэтому и отвечаю тихо из-за связок:
– А у меня командировку отменили…
Глава 2
Приваливаюсь к дверному косяку. Ноги слабнут. Элегантное черное платье по колено от делового костюма начинает давить в области груди, душить. Мне воздуха не хватает, кашлять начинаю. Приступ настигает и я, наконец, нахожу в себе силы сделать шаг назад из нашей спальни. Но легче не становится. Моя бывшая подруга заматывается в простыню. Между прочим, это был совершенно новый комплект постельного белья.
Калы там нарисованы белоснежные…
Мне понравилось.
Праздничный комплект. Совсем недавно купленный… Хотелось чего-то нового в жизни. Чтобы ух!
Я ведь женщина и всегда хотела чувств, чтобы голова кружилась, чтобы мурашки и бабочки, как в книгах, но этого никогда не было…
Муж только о своем удовольствии и заботился, а я… я привыкла… Да и не знаю я, как бывает… он у меня первым был и единственным…
А вот сейчас на белоснежную калу смотрю на простыне, которой подруга обмотана, и дурно становится, тошнота подкатывает…
И посмеяться хочется.
Глупая привычка перестилать белье утром тридцать первого декабря, чтобы новый год начать с чего-то нового…
Так хотелось перемен…
Ну как бы. Что заказывали. Получите и распишитесь, вот тебе и Новый год, Валюша, вот тебе и перемены и в твоей постели, на твоих свежих простынях такое вот непотребство.
Ком к горлу подкатывает, как вспомню, что я могла, ничего не зная, прийти и лечь в эту кровать, а может… а может, это у них не впервые?!
Летит вдогонку мысль и у меня живот скручивает узлом…
Слишком уж подруга ведет себя по-хозяйски, наклоняется, открывает ящик прикроватной тумбочки, достает оттуда пакетик влажных салфеток…
Зачем они ей вообще сейчас понадобились?!
И до меня доходит… возможно, для того, чтобы показать мне… она знает, что где лежит… знает… и пользуется…
Отшатываюсь дальше, и чуть не подпрыгиваю, ощущая под ногой скомканный кусок ткани. Алые труселя…
Почти падаю. Пячусь… Хочется на улицу. В холод. Чтобы голова остыла, чтобы дышать смогла…
Муж, наконец, натягивает треники, которые я ему, между прочим, покупала и, наконец, выходит ко мне. На лице недовольство. А я смотрю в его светлые глаза неопределенного цвета и пытаюсь хоть капельку раскаяния увидеть, хоть грамулечку сожаления…
Но там пустота. Чужой человек. Мужчина, ради которого я бегала, как белка в колесе.
Ванечка… Ванечка…
Мысленно повторяю его имя и меня передергивает. Когда этот здоровый мужик стал для меня кем-то наподобие ребенка на иждивении, которому надо все принести и на ложечке в ротик положить?..
Слезы обжигают глаза, но я не плачу, единственное, что удается произнести больным горлом, это банальное:
– Как ты мог?
Голос с каждой секундой садится все больше. Кажется, меня хорошо проморозило и пару следующих дней придется провести в полном молчании, чтобы связки не травмировать, но… мне становится на все наплевать.
Да и зачем мне кричать и топать ногами. Истерикой не поможешь. У меня в груди так пусто становится. Бездна какая-то непроглядная накрывает.
Тру грудную клетку и смотрю на своего мужа. Уже не моего, конечно, у него вон моя подруга бывшая в близких друзьях водится, затем на стол смотрю свой праздничный и горько становится.
Все осквернено. Все, что я так бережно создавала, порушено за одно мгновение…
А еще этот проклятый салат в глаза лезет, разворошенный.
Голос мужа раздается и заставляет меня вновь посмотреть на человека, которого я любила. Еще пару часов назад казалось, что души в нем не чаю…
Но…
– Короче. Валь, давай без истерик. Мы взрослые люди. Ты должна понять…
– Понять?! – спрашиваю одними губами, но Иван меня понимает, все же столько лет знакомы, у нас с ним в универе закрутилось, и я как дура влюбилась в смазливого блондина, но под оберткой оказалась гниль, аж на зубах оскомину дает.
– Да. Я здоровый мужик. А ты… тебя все время нет… работа, а когда домой приходишь, так на кухне часами пропадаешь, вечно со своими авоськами домой тащишься, надоело… Я женщину рядом хочу видеть, а не бабу, которая все время пашет… Ты даже маникюр не делаешь…
По инерции смотрю на свои ногти коротко стриженные, без лака. Опять понимаю, что не успела накрасить ноготочки, но у меня на себя все времени не хватало, а сейчас мне в укор это ставят…
– Я же тебе готовила…
Почти неслышный шелест вместо слов, который все равно мой уже бывший муж слышит.
– Для борщей у меня мама есть! С ее щами ни одна стряпня не сравнится, а жена должна быть поактивней в постели, короче, я давно хотел сказать тебе, что не получается у нас.
Киваю. А сама вдруг замечаю, как подруга за спиной моего мужа мельтешить начинает, как смотрит на меня победно. Отвоевала мужа моего, а я, дура, у нее на кухне еще и плакала, что ребеночек у нас не получается, а Кира мне еще и пела, что для детей рано, и… а они тогда тоже спали уже?!
Когда я ей рассказывала о сложностях, о том, что муж меня перестает замечать, о том, что охладел, да и я прихожу уставшая и единственное, что хочу в постели делать – это спать….
Не хочу больше ничего слышать. Голос пока не исчез, просто говорю еле слышно:
– Просто уходи… уходи и… ее забирай…
Муж прищуривается. Видимо, ему моих эмоций не хватает, ему крики нужны, битье посуды. Но, во-первых, у меня голоса нет, чтобы кричать, а во-вторых, посуду жалко на них тратить…
Может быть, позже мне будет еще больнее, может быть, я буду выть от обиды и кусать подушку, чтобы голос приглушить, ибо за тонкими стенами соседи…
Но… это будет потом, а сейчас у меня в душе пустыня выжженная, и прах… пепел и прах… моих порушенных надежд и веры в лучшее… веры в то, что есть у меня человек надежный, который за меня так же, как и я за него…
– Вообще-то по документам я договор на съем жилья заключал и хата моя, так что по большому счету уйти должна ты, – выдает многозначительно муж, насупившись.
А я бросаю взгляд на окно, где уже метель поднялась, и киваю заторможенно. Единственный человек, к которому я могла бы поехать при ссоре с мужем, стоит за его спиной и смотрит на меня ехидными густо накрашенными глазами…
Видимо, у меня стресс и шок. Иными словами я объяснить не могу, почему поворачиваюсь и иду к дверям. Даже собственный чемодан не беру, который я собрала для короткой командировки. Ухожу с одной сумочкой, перекинутой через плечо. Спускаюсь по лестницам и выхожу в холод.
Ветер поднимается, метель и мороз, а я…
Я не по погоде одета, легко. Шубка не спасает от снежинок, которые большими хлопьями с неба падают. Во дворе недавно мной встреченные пацаны петарды запускают.
Слышу крики:
– С наступающим! Ура!
А у меня даже слез нет…
И хорошо, что нет, а то мороз дорожки эти в льдины превратит. Такие же, что и у меня в сердце колючими шипами поднимаются.
– Тетя! – слышу крик в спину и передо мной паренек выпрыгивает, тот самый из лифта, смотрит на меня веселыми глазами.
– Скажи имя… Нагадай мне…Мы в игру играем…
Улыбаюсь мальчишке и мысленно желаю ему всего самого хорошего и имя называю, которое на ум приходит:
– Александра…
Парень кричит во всю глотку своей компании, которая его ждет. Девчонки, мальчишки. Счастливые, девятнадцатилетние…
Я старше-то лет на семь всего, а будто между нами века… Так чувствую.
– Давай тогда и я тебе загадаю, – неожиданно говорит курносый паренек, а я к нему приглядываюсь, наверное, он видит, что в глазах у меня слезы застыли, потому что делает шаг ко мне и говорит доверительно:
– Такого чела встретишь, который на руках носить будет и плакать больше не будешь. И раз ты мне назвала имя Александра, то и я нагадываю тебе Александра повстречать, – ржет как конь пацан и добивает, – только мужика…
Парень улыбается до ушей, а до нас уже доходят крики:
– Петюнь, ну чего застрял?! Что там?!
– Все путем! Нагадала! – кричит в ответ и опять смотрит на меня. – Ну, бывай, тетя!
А мне вдруг его обращение слух режет, поэтому одергиваю обормота:
– Ну какая я тебе “тетя”? Я что, так старо выгляжу?
Бросает на меня внимательный взгляд, а сам уже идет к своим друзьям:
– Да нет, теть. Ты красивая. Я таких, как ты, не встречал. Да и видно, что молодуха, только выражение лица меняй, а то старухой будешь!
Отвечает и убегает к ребятам, которые опять разбегаются во все стороны, запуская петарды.
А я чувствую досаду. Я ведь действительно себя загнала, ломовая лошадь, а не женщина, вот я кто.
Поворачиваюсь и ухожу со двора. Без цели иду. Без понятия. Только спустя минут пять становится совсем зябко. Понимаю, что нужно забиться куда-нибудь в тепло, зубы стучать начинают, а я к дороге выхожу, смотрю по сторонам.
Небо то и дело озаряется салютами, которые люди во дворах пускают. Слышу веселые крики. Поздравления.
Все живут в ожидании чуда. Все надеются.
Я тоже ждала…
Но сегодня кто-то там наверху решил сдернуть розовые очки с моих глаз и показать, что вся моя жизнь – одна сплошная ложь…
Свет фар вдалеке воспринимается как спасительный круг, но машины проезжают мимо. Не останавливаются. Да и я бы на ночь глядя не остановилась.
Снег падает все сильнее, прищуриваюсь, явно понимая, что, возможно, из-за снега у меня вся тушь потекла и я похожа на выброшенную на улицу панду.
В груди свербит. Я до сих пор поверить не могу, что Иван так со мной поступил. Заставил уйти в холод, в мороз, в никуда, прекрасно понимая, что мне идти по факту некуда.
Измена – это только начало моего прозрения, оказывается, я и не знала, что за зверь живет рядом со мной. Столько лет ему отдала, заботилась, лечила, когда, о, ужас, градусник показывал температуру тридцать семь по Цельсию.
Муженек ложился, а я бегала вокруг него, чаями поила, готовила куриный супчик, поила бульоном с ложечки, ухаживала, словом.
И только сейчас понимаю, что эта игра в одни ворота была, что мне повезло, я не болела сильно никогда, а в те редкие несколько раз, когда температура достигала отметки за тридцать девять, Иван мог максимум сбегать за лекарствами в аптеку.
Опять резь начинается в груди, а я на дорогу смотрю, на автомобили и понимаю, что всем есть куда спешить, есть с кем праздник отмечать, а вот я…
Я осталась одна-одинешенька на дороге и стремительно замерзаю…
Машины проезжают мимо, а я, наконец, вспоминаю, что у меня вообще-то сумочка с документами и наличкой при себе имеется. Командировочные на карточке я использовать не успела, выдыхаю радостно, хоть что-то осталось.
А еще у меня мобильник имеется, а в нем приложение. Значит, могу вызвать такси, которое заберет меня с улицы, а дальше…
Дальше я решу, куда податься. Должно же в городе хоть какое заведение открытым быть, где можно хотя бы согреться, обдумать, что делать, как быть.
Все же шок сказывается, мозг отказывается воспринимать ситуацию, обдумывать, складывать.
Предательство. Измена. Боль. Самые близкие люди оказались самыми жестокими и подлыми…
Потом подумаю об этом. Сейчас надо себя спасать от замерзания и окоченения…
Копошусь в сумочке ледяными пальцами, которые кажется, что скоро просто отваляться, наконец, цепляю серебристую пластину.
Не самый хороший телефон, не модный, зато надежный.
Зарядка на исходе и я чертыхаюсь сквозь зубы. Жму на приложение, определяю свое местоположение, а дальше включается запрос с поиском и никто не отвечает на мой клич.
Ни одна машина. Я повторяю, снова и снова, а на глазах уже слезы цветут. Хочется вернуться обратно, хоть в подъезд, там теплее, чем на улице.
Ком в горле стоит глубокой обидой, мне больно, глаза жжет от слез.
Опять смотрю на дорогу, поднимаю руку в желании остановить хоть кого-то, чтобы меня увезли отсюда, чтобы хоть на недолгое время оказаться в тепле салона.
Машин мало, все спешат домой. Кто будет попутчицу брать. Все же семейный праздник, да и, наверное, люди боятся. Все это понимаю, но внезапно на глаза попадаются фары. Они едут сначала быстро, надвигаются на меня, а я руку поднимаю еще выше и машу отчаянно, чтобы остановился.
Кажется, я в шаге от того, чтобы как в фильмах выскочить на трассу и остановить машину собственным телом, но жизнь – это не кино и такой фортель может быть последним, что я смогу сделать в жизни, поэтому я в отчаянии машу рукой и, о, чудо, замечаю, что автомобиль начинает сбавлять скорость…
Глава 3
Замечаю черно-желтые шашечки и выдыхаю. Такси. Конечно, я не выгляжу как красотка, которая может незнакомые автомобили останавливать.
Скрежет шин и машина тормозит, а я замечаю и покореженный бок, и не самый свежий салон, где на зеркале заднего вида висят какие-то фенечки странные. Их много.
– Куда едем, красавица? – стекло чуть спускается, и я слышу голос с акцентом.
Недолго думаю, открываю дверь и сажусь. Запашок здесь не из лучших, но все же я только что чуть не околела на улице, так что не время привередничать.
– Так в какую сторону едем? – поворачивается водитель ко мне и смотрит добродушно. – С Новым годом!
– И вас с Новым годом! Мне бы в центр. Где весело… Я не знаю… Не хочу быть одна в новогоднюю ночь…
Отвечаю осипшим голосом, и мужчина бросает на меня внимательный взгляд. Может, что и понимает по моему внешнему виду. Но решает смолчать.
Поворачивается и с соседнего сиденья берет какой-то то ли билет, то ли рекламный бланк, хотя конверт по ходу.
– Повезло вам, девушка… У меня тут пассажир обронил… Спешил… Я ему «забыли», а он отмахнулся, мол не до тебя… – пожимает плечами. – А мне не нужно. У Джамшуда семья. Дом. Я к своим еду отмечать. У меня детей трое. И жена Зулия – красавица. В Новый год семья вся вместе должна собраться, чтобы и дальше неразлучными быть. Джамшуд же не пойдет один в клуб, а пригласительный этот на одного…
Говорит с акцентом, немного комкано, но я понимаю суть сказанного и слезы на глаза набегают. Когда тебя предали – понимаешь ценность чужой верности.
– Да и я не работаю уже… Закончил с последним заказом… Домой ехал… Да вот вас увидел и пожалел просто, девушка красивая стоит одна и мерзнет в Новый год-то… нельзя… так… вот… может, сюда поедете? Это билет…
Показывает мне красивый прямоугольник, на котором на белоснежном фоне изображена серебристая елка. А внизу название элитного клуба. Это название даже я знаю.
Помню, как моя бывшая подруга Кирочка мечтала попасть туда. Все говорила, что связи нужны, а там… там миллионер на миллионере и надо, чтобы ее заметили.
Меня она с собой брать не собиралась, да и не нужно было мне это. У меня ведь муж…
Был.
Опять смотрю на зажатый в руках Джамшуда прямоугольник. Дорогая такая бумага. Это явно пригласительный. Тот самый, который бывшая подруга так жаждала получить, подключив свои связи в клубном мире.
Это было месяцев семь назад, а потом она резко охладела к этой идее и вот сейчас думаю, что, скорее всего, решила, что же ей за птичкой в небе бегать, вон взяла то, что под носом было, то, что было моим…
Мысль ошпаривает кипятком, все внутри узлом связывается. Это значит, что они уже столько месяцев за моей спиной…
Бледнею я, наверное, потому что водитель смотрит обеспокоенно.
– Девушка! Новый год же, ты не думай мне тут в обмороки падать! Джамшуту к семье надо! Праздник! Я тебя по больницам таскать не буду!
– Все… хорошо… – отвечаю хрипло и опять на конверт смотрю. На мгновение не вяжется, как такая вот бумажка может в этом такси оказаться.
И опять без слов добродушный мужчина с круглым лицом меня понимает.
– Новый год, девушка, машин нет… Вот и мне везет с богатыми пассажирами, ну так что, берете билет?
Киваю.
– Сколько я вам за него должна? – спрашиваю и тянусь к сумочке. Прикидываю, сколько наличности при мне.
Только вот водитель улыбается и протягивает мне прямоугольник.
– С Новым годом, девушка! Ничего не нужно. Чаевых просто за поездку оставьте. Сколько захотите. Каждый человек в новогоднюю ночь достоин чуда и… – внимательный взгляд мне в лицо, – вам это чудо явно задолжали…
Улыбаюсь краешком губ. Отчего-то пальцы дрожать начинают, когда забираю подарок от совершенно постороннего и незнакомого человека.
Доброта там, где ее не ждали.
Читаю адрес и месторасположение клуба на обратной стороне, водитель кивает, заводит мотор. Пока автомобиль едет в центр города, я смотрю на то, как снег садится, как хлопья ударяют в стекло.
Мысли как-то плавно перетекают к тому, что случилось. К измене самого близкого человека и я опять опускаю взгляд на билет в дорогой клуб.
Столько лет с Ванечкой вместе прожили. Он семьей моей стал, а у меня опыт родителей, когда двое душа в душу всю жизнь.
Вот и я мечтала, что Иван будет навсегда. Глупая дурочка. Теперь уже знаю, что после праздников и длинных выходных первым делом подам на развод. Так правильно. Не по пути нам. Да и как мне относиться к мужчине, который жену в холод и мороз на улицу выгнал, не ушел в теплую квартирку к любовнице, позволив мне зализывать раны в одиночестве в квартире, где мне казалось, что я счастлива, наверное, еще и как ни в чем не бывало сядут сейчас доедать то, что я приготовила к празднику…
Сердце щемит и обида душит.
Хотя, может, и правильно, что ушла я оттуда. Как остаться в квартире, где все напоминает о том, что тебя предали?
Провожу пальцем по изображению выпуклой серебристой елочки с шариками игрушек, красивая работа, пропуск в дорогой клуб. Может быть, это и судьба и кто-то сжалился надо мной и попал ко мне этот билет, чтобы проводить год с веселящейся толпой и оставить всю боль и невзгоды в прошлом…
Такси въезжает в самый центр города и останавливается рядом с фешенебельным зданием, а я смотрю из окна на черное строение полностью из стекла, на освещение, на мириады гирлянд, которые волной из светлячков проскальзывают по этой постройке.
Красиво так, что дух захватывает.
– Приехали, – рапортует водитель и оборачивается ко мне, называет сумму, которую накрутил счетчик, а я даю в два раза больше, улыбаюсь мужчине.
– С Новым годом вас! Вашей жене с вами очень повезло, – правду говорю и выхожу из такси.
Направляюсь к лестницам, по которым проходят разодетые в пух и прах молодые девицы. А я на них смотрю и мне холодно становится. Ультракороткие мини-платья в облипку, туфли на высоченных каблуках, кажется, на одной вообще босоножки, сверху накинуты полушубки. Мех дорогой. У всех как на подбор длинные волосы, явно наращенные, и я примерно понимаю стоимость таких грив, был однажды опыт в салоне красоты, где я случайно прислушалась к разговору мастера и клиентки.
Нацепить на голову чужие прядки, оказывается, стоит как три моих месячных зарплаты.
Окидываю себя взглядом. Пытаюсь понять, насколько моя одежда не соответствует этому заведению и празднику, который скоро начнется.
Да, внешний вид, конечно, оставляет желать лучшего, но мне плевать. Сжимаю покрепче пригласительный и смело ступаю вверх по лестницам. Подхожу к дверям, рядом с которыми стоят два шкафообразных мужчины, которые сверлят меня нечитаемыми взглядами.
Смотрят так, что у меня чуть душа в пятки не уходит, и на их лицах явно виден скепсис.
Но я придаю себе уверенности и протягиваю пригласительный. Один из бритоголовых бросает короткий взгляд на конверт и сразу же открывает передо мной дверь.
Надо же. Так просто. Недолго думая, иду вперед и сразу же окунаюсь в мир музыки и битов, драйва. Ведущий кричит со сцены поздравления и приглашает звезд эстрады, знаменитую группу, а я смотрю на толпу, вижу гардеробную и сдаю свою шубку.
– Простите, а где здесь туалетная комната? – пытаюсь перекричать музыку и спрашиваю у миловидной женщины с зачесанными назад волосами.
Показывает пальцем в нужном направлении и я иду в уборную. Протискиваюсь сквозь тела, которые дергаются в такт музыке, все в блестках и в мишуре.
Праздник. Он чувствуется здесь. Люди веселятся. А я прокладываю свой путь прямо к цели. Стоит толкнуть черную дверь, как я окунаюсь в мраморную комнату.
Сказать, что это туалет – язык не поворачивается, так как посередине стоит кофейный столик с диванчиками песочного оттенка, а вдали ровной шеренгой двери, судя по всему, как раз в туалет.
Но мне не это нужно, я обращаю взгляд в сторону зеркал и умывальников. Здесь почти никого нет, две высокие девушки модельной наружности покидают кабинки и бросают на меня странные взгляды, словно удивляются, что такая, как я, здесь делает.
Блондинка и вовсе окидывает мой наряд взглядом, в удивлении приподнимает бровь и кривит губы, излишне пухлые.
Я отстала от моды, раз считаю такой взрыв во рту, как после укуса пчелы, жутко некрасивым.
Дверь открывается, вновь обдает меня басами и битами, а девушки покидают уборную.
Я же подхожу к умывальнику и включаю воду. Запускаю руки под горячую струю, пар идет от воды, но мне все равно холодно, кожа краснеет. Я мерзну.
Нервное это. Наконец, делаю градус воды чуть теплым и поднимаю глаза к зеркалу, откуда на меня смотрит девушка. Правда, под глазами у нее синяки и вообще она без нормального праздничного макияжа, волосы темно-шоколадные собраны в хвост.
Пожалуй, волосы – мое богатство. Натуральные, длинные, до попы. Мама мне их никогда основательно не стригла, только кончики равняла, а я вот тоже привыкла, хотя всегда мечтала сделать модную стрижку боб, но…
Ладно. Ставлю сумочку на мраморную раковину и приглядываюсь к себе. Симпатичные черты, выразительные карие глаза. Я ведь молодая и совсем не дурна собой, только вот с Иваном жизнь превратила меня в тень себя прежней.
Я была задорной в университете, участвовала в активностях, так и познакомилась с Ванечкой, который покорил меня своей внешностью, в принципе, совершенно обыкновенной, но тогда мне казалось, что он красавец.
Тренировался, держал тело в порядке, но куда это все делось?
Наверно, в университете и осталось. Сейчас муж дефилирует по дому в трениках с выпирающими коленками, да с пивным пузом, обрюзг и ничего от того Ивана, в которого я влюбилась, не осталось.
Моргаю, отгоняя воспоминания. Не хочу думать о предателе. Смахиваю слезу, которая повисла на ресничке.
Пусть моя подружка теперь его обглаживает да обстирывает, щи варит, которые все равно не сравнятся с тем, что готовит моя змеюшка свекровь для своего великовозрастного сынули.
Да. Именно так. Я отчего-то мужу решила стать не просто женой. Как-то так получилось, что я стала ему и мамой, которая следит за тем, поел ли Ванечка, заштопаны ли штанишки у Ванечки и как-то так получилось, что муж стал натурой творческой, неуживчивой.
Все время в поисках хорошей роботы. Хотя. Нет. Не просто хорошей должности, ему бы, наверное, сразу же в министры надо было, а все, что помельче, так оно не стоит того, чтобы Ванечка свою попочку поднял с дивана, снял свои любимые треники и пошел пахать, как мужик, чтобы дом поднять, чтобы жену содержать, которая уйдет, скажем, в декрет.
Обида горчит на языке и губах, отдает болью в сердце. Столько лет играть в одни ворота и не замечать, как болото затягивает, как все идет в какую-то пропасть. Ведь брак – это усилие двух людей, их старание, работа над отношениями, взаимопонимание и поддержка.
В конце концов – это чай в постель, когда у тебя температура.
И вот только сейчас, хлебнув горечь измены, я понимаю, что все это время была одна. В отношениях. Во всем была только я. Мое старание, мое желание угодить родному человеку, забота.
А я на работу ходила и с температурой, и больная вусмерть. Потому что по счетам платить надо, потому что квартплата себя не заплатит, а Ванечка у нас “день гуляю, два больной, а на третий – выходной” – как в детской считалочке…
Внутри такая смута поднимается, что я кулаком о мрамор ударяю.
– С меня хватит!
Развод и девичья фамилия. Потому что этого я не прощу. Не прощу измены и не прощу того, что выбросил меня на улицу, не подумав, что человек, пребывающий в подобном шоковом состоянии, может и умереть от холода, потеряться в снегопаде. Да мало ли!
Чужой. Никогда не был мне тем, кем был отец для моей мамочки. Всхлипываю и прогоняю слезы.
– Так, Зорина, – называю себя девичьей фамилией, которую скоро верну, – отставить сопли. Праздник же. Пора наводить марафет!
Глава 4
Первое, что делаю – это стягиваю резинку с волос, выпускаю на волю свои волосы, которые густой волной падают на спину. Взбиваю их чуть пальцами, чтобы вернули привычный объем и слегка закрутились на концах.
Раньше мне в универе девчонки завидовали, что я без всяких салонов справляюсь. Что достаточно поиграть с волосами и эффект получается, который они часами добиваются, а я тогда смеялась.
Сейчас окидываю себя внимательным взглядом в зеркале, рассматриваю деловой пиджак, который надела поверх платья. Костюмчик строгий. Конечно. Но.
Быстро стягиваю с плеч ненужный в клубе атрибут. Я не в офисе и не на переговорах, бросаю на мраморную плиту рядом с умывальником.
Ну что же. Преображаюсь на глазах. Приталенное черное платье до колен. Конечно, без лишних вырезов и прочего. Но все же уже не как мышь выгляжу.
Взгляд цепляется за бусы, которые вывалились из сумки. Да-да. Чего там только нет. Закинула жемчужную полоску, думала, пригодится, чтобы чемодан не открывать.
Ну вот и пригодилась. Цепляю на шею. Белым цветом разбавляю мрачность. Окидываю себя взглядом и улыбаюсь.
В принципе, я ничего. Худенькая, не очень высокая. Без выпирающих частей тела, но впервые за долгое время я себе нравлюсь…
Обращаю внимание на свое лицо.
– Да, Зорина, бледная ты, как поганка, надо с этим что-то делать.
Киваю своему отражению и пробегаюсь пальчиками по завалу, который устроила.
Чего только в моей сумочке нет, от предмета личной гигиены и одноразовой зубной щетки с пастой до прокладок. Я ведь собиралась в командировку, так что закидывала все, что считала первой необходимостью.
Все же встречи планировались серьезные. В последнее время стареющий босс нашей фирмы стал все больше заваливать меня работой. Все же я личный помощник главного, но в какой-то момент я начала ловить себя на том, что и вовсе делаю его же работу за него.
Ярослав Павлович мужчина за шестьдесят, тучный, грузный, ворчливый. Пару месяцев назад его секретарь ушла в декрет, а я подала на ее вакансию. Одна из многих. Все же это место оплачивалось куда лучше, чем моя должность.
И самое интересное, что на собеседовании, которое провел сам Лукашин, он дал мне документы и попросил обработать. Не слишком секретарская работа.
Скорее – это должен был делать он, но…
Я пожала плечами и… справилась.
Вот так вот и стала референтом босса. Совсем недавно и зарплата приятная. Все думала, мечтала… что заживем с Ванечкой, что кредит сможем взять, что будем в своей квартире жить и обустраивать, а потом даст Боженька и ребеночек у нас будет.
Я ведь женщина и совсем не карьеристка. Есть у меня коллеги, которые считают, что беременность фигуру испортит и нужно, пока молодая, в жизни хорошо устроиться, но я всегда, сколько себя помню, хотела большую и дружную семью, чтобы на Новый год всем собираться за большим столом и чтобы детвора бегала и таскала с тарелок, что приглянется, как я в детстве.
Пример родителей засел глубоко в подкорке и хоть они у меня люди простые и из глубинки, зато ценности в нашей семье такие, что я всегда мечтала, чтобы так же.
Вот и должность референта главного восприняла как тростинку, за которую потяну и в дальнейшем добьюсь такого вот дома мечты, с теплом и уютом, чтобы стол большой на Новый год и людей много всех поколений, чтобы мои родители смогли приехать и им было где спать…
Сейчас вспоминаю, как Иван отреагировал на мое предложение пригласить моих маму с папой в столицу на новогодние праздники. Они же у меня никогда здесь не были, хотела повозить по центру, чтобы красоту эту неописуемую увидели, а Ванечка мне…
– Ну, зай, давай не сейчас, у нас места так и особо нет. Вот возьмешь кредит, квартирку прикупим и тогда уж позовешь своих, обрадуешь, а так на чужих постелях… нам не разместиться…
Вот сейчас вспоминаю этот разговор и сердце болью отзывается, я ведь как дура ему поверила, решила, что на следующий год обязательно все устрою, ведь с новой должностью у меня и денег прибавится и смогу все, а получилось… получилось, как в старом мультике, где коза говорит, что у них места мало…
Больно становится на душе. Обидно. И я нащупываю телефон и нажимаю на самый
близкий сердцу контакт под именем “мама”…
– Доча! С наступающим, моя хорошая! – слышу радостное через пару гудков. – Желаю счастья! Благополучия! Чтобы все по твоему сердцу было, Валюшка моя родная!
– И тебя с наступающим, мам, – отвечаю сипло.
– Валя?! Ты заболела? Что с голосом? – сразу же беспокоится, даже голос начинает немного звенеть.
– Ничего страшного, мам, у нас тут холод. Мороз сильный и снегопад. Я немного связки переохладила, пройдет, а так соплей нет, здорова…
– Маленькая моя, не бережешь ты себя… Совсем не бережешь. Я тебе устала говорить, что в первую очередь тебе о себе подумать надо, а ты за всеми и ради всех…
Вздыхает мама, а я понимаю теперь, почему все эти годы она Ивана не любила. Материнское сердце не проведешь. Помню, когда мы семьями перезнакомились, мама на кухне подошла ко мне, а я посуду за всеми мыла, в глаза заглянула и прошептала тихо:
– Дочка… ты бы не спешила… Валечка моя… Ты уверена, что именно этот мужчина достоин тебя и является твоей второй половинкой?
Помню, как тогда чуть тарелка не выскользнула из рук, а я на маму глянула впервые со злостью. Казалось, что она на что-то сокровенное покусилась, я тогда по уши втрескалась в Ванечку…
Вернее, я его сотворила, образ его соткала из качеств и черт, которые хотела бы видеть в мужчине, и видела то, чего и в помине нет, а вот моя мудрая мамочка, прожившая всю жизнь в любви с одним-единственным мужчиной, который нас на руках носил, видела правду.
– Я люблю Ивана, мама. И я выйду за него замуж! – сказала, чуть повысив голос, и моя добрая мамочка посмотрела на меня, будто сказать еще что-то хочет, а в ее глазах играла тревога, взгляд даже влажный был.
– Счастья тебе, доченька, это все, о чем может мечтать сердце матери…
От воспоминаний ком встает в горле. Ведь мама моя почувствовала, поняла еще тогда, что в крохотной съемной квартире, где мы отмечали то ли знакомство с родителями, то ли помолвку, не было счастья и любви…
Были только мои мечты, мои чувства и надежды глупой девочки-студентки…
Тогда за всеми домывала и убирала я. Вместо уборщицы и все сделала я. Всю готовку. На стол накрыла. Мои родители смогли вырваться и приехать к самой церемонии, так сказать, а задерживать их никто не спешил, так и уехали на следующий день…
В то время как родительница Ивана Зинаида Ярославна, моя будущая свекровь, нос морщила и замечания делала, якобы к мужу своему обращаясь Филиппу Васильевичу:
– Ох, Валечка салатик-то неправильно приготовила, здесь не хватает ингредиентов, ну я понимаю, что в деревне, может, нечасто готовят европейскую кухню, но сюда обязательно надо добавлять болгарского перца, он придает пикантность блюду, а так все пресновато…
Пресновато…
Любимое слово моей свекрухи. И ни разу ни одного слова поддержки, ни поздравления на праздники. Ничего…
Видимо, понаехавшая я должна была быть благодарна за то, что подобрали…
Хотя Ванечка сам-то не столичный вместе с воображалой маманей и затюканным папаней. Они из провинциального города, но да, я-то из деревни…
– Доча… доча моя… – возвращает меня в реальность голос мамы, – я же слышу, что случилось, маленькая моя?
Обращение родом из детства. Сколько бы тебе ни было лет, пока мама рядом – ты всегда для нее ее маленькая девочка, хотя я уже давно самостоятельный и взрослый человек. Вон муженька на хребте своем столько тащила, только дурой была и того, что творилось в собственной жизни, не замечала.
– Мам. Я развожусь с Иваном, – говорю совершенно спокойно.
Так странно, что по щелчку решение формируется и его, оказывается, так легко озвучить.
– Валечка моя… – выдыхает мама, – ты… ты ведь так любила его…
– Любила, мам. Вот до сегодняшнего дня любила и была полной идиоткой, а ты ведь меня предупреждала, с самого начала ты понимала, что не тот это человек, не “мой”, не тот мужчина, который заслонит собой от всего и позволит быть слабой, с которым не нужно тащить все на себе…
Выдыхаю тяжко. А мама моя молчит. Не спешит ответить коронным – я же говорила! Моя мамочка не такая. Всегда мягкая, понимающая, вот и сейчас она берет паузу и прежде, чем озвучить свое мнение, спрашивает:
– Расскажи мне, Валюша, что произошло… Новый год скоро, несколько часов осталось, а ты такое кардинальное решение приняла. Еще позавчера рецептик салата уточняла для новогоднего стола, хотела своего благоверного порадовать, несмотря на то, что в командировку уезжала…
Спотыкается на мгновение. Явно смекает что-то.
– Доча, а где ты? Командировку…
– Отменили, мам, – договариваю за нее, а потом и вовсе открываю всю неприглядную правду, – и я радостно бежала домой, чтобы с мужем своим Новый год встретить, все ведь приготовила и с тяжелым сердцем сегодня уезжала в командировку, но нас прямо перед самым вылетом развернули в аэропорту, погода нелетная… я домой… а там…
На мгновение прикрываю глаза и замолкаю. Все же это сложно. Это очень и очень сложно, признаться даже самому близкому человеку в том, что тебя предали. Так странно. Изменял мне Иван, а тошно мне…
– В общем, все, что наготовила, пришлось как раз к столу, а муженька я своего нашла на простынях в спальне вместе со своей подружкой. Стояла как дура и смотрела на весь процесс со стороны и так тошнить начало, они… даже не сразу меня заметили…
Всхлипываю и слышу резкое, мамино, повелительное:
– Так, доча! Не раскисай! Недостоин он тебя! Ты права, я сразу увидела, поняла, но ты… ты, моя дорогая, полюбила. И муженек твой был твоим первым сильным чувством и часто первая любовь – обман, я это знала… Недостоин он тебя…
Опять замолкает и слышу напряжение в трубке, а затем и голос мамы:
– Ты… доча… ты же его не простишь?
– Не прощу! – отвечаю порывисто. – Никогда не прощу! Он спал с Кирой и, судя по всему, это давно, да еще и…
Осекаюсь. В последний момент решаю не говорить всю правду. Не рассказывать, что муженек практически выгнал меня из квартиры в холод. Прекрасно зная, что мне некуда идти.
– Покупай билет, приезжай к нам, как раз сейчас у всех нормальных людей долгие выходные! Ты на своей работе как лошадь пашешь, приезжай, маленькая моя, дома и стены помогают…
Киваю своим мыслям.
– Я приеду, мам, сяду на первый поезд и к вам, все равно командировка отменилась, посмотрим…
– Дочка, а ты сейчас где?
Бросаю взгляд в зеркало и улыбаюсь широко и светло. Лицо даже озаряется. Так странно, именно в это мгновение кажется, что у меня крылья за спиной открываются и цепи спадают.
Слишком уж я загоняла себя в рамки и, видимо, внутри чувствовала, что живу во лжи, но разум отказывался воспринимать реальность, а вот сейчас все изменилось.
– Мам, я в клубе… Одном из лучших заведений столицы. Ты не поверишь, ко мне каким-то чудом пригласительный на новогоднюю ночь попал! Вот я решила воспользоваться возможностью и отпраздновать грядущий развод.
Моя умная мамочка молчит немного, а потом и отвечает серьезно:
– Отпразднуй, дочь! Как новый год встретишь, так и проведешь, а эта жизнь задолжала тебе радости…
С мамой мы заканчиваем разговор на волне позитива.
– Я тебя люблю, доча, прорвемся, даже не думай!
– И я тебя люблю, мамулик, папке привет!
Откладываю телефон и опять смотрю на свое лицо. Отбрасываю волосы за спину, и копошусь в маленькой горке из всего, что может быть в дамской сумочке.
Нахожу два тюбика с помадой. Один – мой привычный блеклый оттенок, но вот второй… второй радует оттенком ярко-малинового.
Мне как-то подарили коллеги, так я и бросила в сумку, да и забыла, а вот теперь смотрю я на эту помаду и понимаю, что самое то.
Провожу по губам, и сама удивляюсь, насколько этот цвет идет к моим темным волосам. Из зеркала на меня смотрит этакая соблазнительница.
Ну почему бы ею не побыть хоть раз?! Решаюсь и навожу полный марафет, даже ресницы тушью несколько раз крашу, чего раньше не делала. Времени не было.
Вечно у меня на себя времени не было…
Спустя минут десять на меня из зеркала смотрит офигенно красивая девушка с карими глазами. Немного грустными, но это теряется на фоне ярких не слишком пухлых губ.
Улыбаюсь себе белозубо и подмигиваю.
– А ты еще ничего, Зорина, совсем даже ничего!
А потом вдруг в мозгу вспыхивает дурацкая мысль. Присматриваюсь к себе и впервые за долгое, очень долгое время я себе нравлюсь.
Взгляд опять бросаю на свой телефон. Обдумываю идею, которая зажигается в моей шальной голове, и цепляю гаджет.
Была не была. Есть вариант, что телефон уже сдох, но мой мобильник показывает чудо выдержки, поэтому я ухмыляюсь себе под нос и захожу в приложение.
Говорят, каждая девочка должна иметь селфи в туалете какого-то шикарного клуба. Я, наверное, к девочкам отношения не имею, потому что когда коллеги обсуждали этот вопрос, я лишь улыбалась.
У меня отродясь таких вот снимков не было. Ну, во-первых, в институте как-то это все прошло мимо меня, а во-вторых, потому что… да потому что я стала ломовой лошадкой, вкалывающей и упахивающейся на работе так, что дома и руки не поднимались после того, как я обстирывала, обглаживала муженька, заодно и готовя ему супчик.
Отмахиваюсь от мыслей и улыбаюсь широко. Откуда-то приходит понимание, какие именно должны быть фотки.
Выпячиваю грудь и оттопыриваю попу, смотрю в зеркало и делаю несколько кадров. Сама офигеваю, какая я сейчас красотка. Видно, клуб волшебный и освещение тут подобранно специально для див интернет-просторов…
Как знать.
Загружаю фотографии. Ставлю подпись. “С Новым годом! Друзья! С новой счастливой жизнью без балласта! Да начнется праздник! Лично я намеренна хорошенько повеселиться, а вы?”
А еще и отмечаю пафосный клуб, где нахожусь.
Сразу же следует вереница комментариев. Вопросов, хороших пожеланий. И комплименты от мужчин…
Надо же…
Профиль открытый, поэтому комментируют даже незнакомые люди и все они в этот день желают друг другу и мне в частности – счастливого нового года!
На сердце теплеет.
Хочется улыбаться всем гадюкам и змеям назло, коих в моей жизни набралось достаточно. Пусть видят, что я не на улице, что не сломлена и не обливаюсь слезами.
Наоборот. Я буду отмечать Новый год так, как никогда, и я даю слово себе на все сегодня отвечать “да”.
Да новой жизни и новой мне!
Старая забитая я останусь в году уходящем. Там же, где моя любовь. Убитая и уничтоженная в ту самую минуту, когда мой муж решил привести в наш дом, в нашу постель другую.
Я сгребаю все свое богатство обратно в объемную сумочку и, наконец, покидаю фешенебельную уборную элитного клуба.
Стоит только распахнуть дверь, как меня обдает басами, а с потолка под хлопки обрушиваются серебристые блестки. Смотрится очень красиво. Проталкиваюсь сквозь толпу с трудом.
Улыбаюсь. Все пространство окутывает атмосфера веселья. Ведущий заводит толпу. А я целеустремленно пробираюсь к бару. Нахожу свободное место и немного неуклюже забираюсь на высоченный стул.
Рядом со мной сидит красивая девушка с губами-варениками, потягивает что-то ярко-лиловое с новогодними разноцветными украшениями в виде звездочек
– С наступающим! – наклоняется ко мне бармен и перекрывает мощным голосом толпу, а я смотрю на парня в шапке Санта Клауса и не могу не улыбнуться в ответ.
Явно во внешности мужчины присутствуют восточные нотки, массивная фигура и вот эта вот шапочка… Не удерживаюсь и хихикаю:
– С наступающим! – отвечаю тихонечко, связки не дают повысить голос.
Рукой хватаюсь за горло. Показываю, что не могу говорить громко. Парень улыбается широко и наклоняется ко мне совсем близко, обдает свежим дыханием:
– Что будете пить, красавица?
Опять голос молодого мужчины перекрывает биты, удивляюсь комплименту, который, судя по всему, искренний, так как мягкие карие глаза скользят по моему лицу, рассматривают с каким-то восхищением.
Тушуюсь. Давно на меня так никто не смотрел. Давно мне ничего приятного не говорили…
Я для мужа была чем-то вроде мебели.
Киваю в сторону девушки. Показываю пальцем на ее бокал.
Бармен отслеживает мой жест.
– Хочешь заказать то же, что и у нее?
Киваю. Без слов удаляется творить свои чудеса, а я с восхищением наблюдаю, как в умелых руках подбрасываются железные… эм… не знаю даже, как это называется… похоже на термос.
Неважно. Все равно красиво.
Спустя считанные мгновения бармен ставит передо мной совершенно иной напиток. Он красный. С сахарной крошкой по кромке бокала, а на дне плавает конфетка в виде вишенки.
– Это гораздо вкуснее. За счет заведения. Для самой красивой девушки, которая здесь присутствует. Пусть все невзгоды останутся в этом уходящем году…
Говорит, улыбаясь, причем лицо молодого мужчины озаряется искренностью, восхищением во взгляде. Это не подкат. Просто… просто такое чувство, что он хочет сказать что-то приятное. Немного теряюсь. У меня что, все на лице написано?!
Не хочу думать дальше. Просто благодарю бармена, который отправляется дальше принимать заказы.
Здесь стойка очень большая, длинная, прямоугольная и все забито, народа много, обращаю свой взгляд на сцену, где идет шоу.
Девушки в красивых блестящих мини, напоминающих одежду Снегурочки, отплясывают что-то наподобие канкана.
Не знаю, сколько я наблюдаю за этим красивым танцем, за грацией и движениями, соседка, что сидела рядом, спрыгивает со стула, уходит с мужчиной. Подмечаю краем глаза, но особо не присматриваюсь.
Новогоднюю ночь мало кто празднует в одиночестве. Особенно в подобных местах. Волей-неволей взгляд соскальзывает в зал, где парочки танцуют, смеются, швыряют друг в друга мишурой.
Прислушиваюсь к себе. К своим чувствам.
Хочется ли мне быть сейчас не одной? Возможно.
Хочется ли мне, чтобы здесь и сейчас рядом со мной был мой “скоро совсем бывший муж” – нет.
Отмахиваюсь от мыслей и наблюдаю, как Дед Мороз отплясывает брейк на сцене, и улыбаюсь. Шоу с перцем и юмором.
– Танька, тебя совсем не узнать! – рядом садится грузный мужчина лет за сорок. С пивным пузом, как у моего мужа, плюгавый, с жиденькими волосиками, сразу же кладет руку мне на коленку, которую чуть оголяет не самый короткий подол моего делового платья.
В шоке смотрю на мужичка. Не слишком адекватного, потом на руку его. На толстом пальце надето массивное золотое кольцо с камнем размером с булыжник, из-под рукава явно дорогого пиджака выглядывает золотой обруч часов и циферблат усыпан бриллиантами.
Как я это определяю. Не знаю. Просто, когда вещь дорогая – это видно. Опять поднимаю изумленный взгляд на лицо мужчины.
– Вы… вы ошиблись, – отвечаю тихо, голос стремительно покидает меня.
Понимаю, что уже с завтра я на несколько дней замолчу. А потом связки отдохнут и как по волшебству голос восстановится. Будто это не я была, что говорить не могла.
Помню, когда в первый раз зимой так переохладилась, было дело в классе пятом, наверное. С девчонками на санках гоняли, я шарф сняла, пришла домой, открываю рот, чтобы что-то сказать, и ничего…
Мама тогда еще сильно перепугалась. Сразу же в поликлинику меня повела. Врач кучу лекарств прописал, а у нас денег не было, тогда всем задерживали страшно на заводе, где оба мои родителя работали, а в аптеке местной в долг лекарств не давали.
Помню, как увидела в тот день маму сгорбленную и рыдающую. Папа ее по спине гладил, успокаивал, а потом ушел и пришел поздно вечером. С лекарствами.
Я маленькая была. В доме у нас гордость была. Старинные часы. Дедушкины. Потом я узнаю, что они пропали. Папа в центр поехал и заложил семейную реликвию…
– Ну, Тань, чего ты ломаешься, как неродная?! – голос противного мужика возвращает меня из мыслей.
Каждый на шок реагирует по-своему. У меня день какой-то богатый на события, смотрю.
– Я не Таня! – говорю едва слышно, но мужчина меня либо не слышит, либо делает вид, что не слышит мой сип.
Клешня пробирается под подол и сжимает мою коленку.
– Такую красоточку я никогда не забуду. Хорош ломаться. Клиента, что ли, другого ждешь?!
Так…
Моя челюсть падает куда-то. И шмякается об пол с громким звуком, а я смотрю в маленькие похотливые глазки, которые едва видны за заплывшими щеками, и мысленно прикидываю, за кого же меня принял этот хомяк?!
Надеюсь, что не за ту самую. Обладательницу одной из древнейших профессий.
– Мужчина, я вас знать не знаю! Я не Таня!
Сиплю не особо убедительно, но тут понимаю, что жирдяй меня слышит. Очень даже хорошо слышит!
– Да, хорош, Танька-Встанька, я же не поскуплюсь. У любого тебя перекуплю. Зашла ты мне. У меня сейчас отдыхалово. Моя старая грымза смоталась с подружками на пару дней на курорт, так что гульнуть надо как следует.
То есть…
Опять смотрю на клешню мужчины и замечаю, что под массивным перстнем виднеется обручальное кольцо.
Ком подкатывает к горлу. Солидарность какая-то с женщиной, которую я не знаю, которую предают. Вот так вот. Низко. Мерзко. Цепляют в клубе девушку, которая промышляет вот таким вот…
Я не Таня! Но я поняла, чем именно занимается та девушка, с которой меня спутал этот пройдоха, как же сразу не заметила, что мужчина навеселе.
– Ну давай, Танюшка, по двойному прайсу оплачу, знаю, что на Новый год ставка выше…
Клешня мужчины поднимается еще выше, а мои нервы сдают, замахиваюсь бокалом и спустя мгновение слышу поросячий визг, а по морде лица изменщика стекают розовые капли.
– Ах ты…
Не жду, что последует дальше, спрыгиваю со стула, не забываю подцепить сумку и быстро лечу вперед, не разбирая дороги, страшно становится от того, что этот чокнутый меня нагонит.
Что-то очень жуткое промелькнуло во взгляде, когда я его облила. И незнакомец перестал напоминать упитанного безобидного хомячка…
Я убегаю от жирдяя, который оказывается юрким, оборачиваюсь на него, пропуская момент, как неожиданно кто-то толкает меня в спину, и я лечу вперед, меня выкидывает в центра зала, где танцуют и празднуют, заплетаюсь в собственных ногах и падаю вниз, ударяюсь о что-то твердое, сильное, раздается шумный резкий выдох. Не мой.
Меня обдает парами ментола и холода, каким-то странным образом я оказываюсь на… на коленях мужчины.
Поднимаю глаза и сталкиваюсь с ним взглядом. На мгновение словно мир останавливается. Или меня сильно приложило, но будто кто-то звук вырубает. Я не слышу рева толпы, битов и басов.
Вакуум. Я лишь смотрю в зеленые глаза, как в зеркало, и на дне этих глаз вижу свое удивленное и растерянное лицо.
Наконец, прихожу в себя, пытаюсь сползти с чужих колен, но властная рука ложится мне пониже поясницы и лишает возможности двигаться. За высокой спинкой дивана, на котором сидит мужчина, расположено темное стекло, служащее чем-то наподобие зеркала, именно в нем я вижу, как подобно тарану к нам приближается тот самый толстый мужик, а за его спиной мельтешат два амбала, явно работающие на этого ужасного изменщика…
Становится действительно страшно, ведь когда у людей развязаны властью и деньгами руки, они могут творить страшные дела…
Издаю запуганный писк, понимая, насколько серьезно я сейчас, возможно, вляпалась…
Опять взгляд с зеркала соскальзывает на незнакомца, который буравит меня тяжелым взглядом. Только сейчас, помимо ярких глаз, я вижу строгие, четкие линии его лица, высокий лоб, темные брови, которые сошлись на переносице, чуть длинноватый нос и резкую линию челюсти, говорящую о суровом и решительном нраве…
Будь я в другой ситуации, я бы восхищалась брутальностью и красотой мужчины, но сейчас на это нет времени, опять бросаю взгляд в зеркало, вижу, что боров уже рядом, поэтому действую на инстинктах.
Подобным индюкам сложно объяснить, что ты «не такая»… не та… ну что же, раз боров считает, что у меня здесь встреча с другим…
– Подыграйте мне, пожалуйста… – шепчу еле слышно тому, кто так уверенно прижимает меня к своей титановой груди, но мужчина даже бровью не ведет, а я… я… наклоняюсь и касаюсь губами его губ, впервые целуя абсолютно незнакомого мужчину…
Одно соприкосновение губ. И словно удар током получаю. Чуть не отшатываюсь, но хватка у мужчины крепкая, и рука фиксирует мой затылок, вплетается в мои локоны, а меня накрывает волна. Огненная, горячая. Она словно берет свое начало от моих губ, которые мужчина пленит, и растекается по позвонкам, пробивается по всему телу, окатывая пламенем даже кончики моих пальцев, которые начинает нещадно колоть…
Так странно… так невообразимо…
От шока я рот распахиваю и наглый незнакомец пользуется моим замешательством, чтобы углубить поцелуй, чтобы лишить меня воздуха окончательно.
Голова кружиться начинает так сильно, что я впиваюсь ногтями в плечи незнакомца, которые бугрятся мускулами даже под пиджаком…
Одна его рука сильнее сжимает мою ягодицу и… даже это движение отдает разрядом высоковольтного напряжения, которое с новой силой проскальзывает по позвоночнику.
Я вдыхаю неосознанно, еще ярче ощущая вкус мужских губ. Они пряные, с легкой ноткой ментола и чем-то таким приятным, что хочется пробовать и пробовать…
С мужем в последнее время мы практически не целовались. Как-то все затухло, даже не начавшись. Но никогда. Даже тогда, когда я думала, что повстречала мужчину своей жизни и влюбилась, поцелуй не вытворял с моей нервной системой подобных непотребств.
У Ванечки был холодный слюнявый рот, сейчас понимаю, что по ощущениям те поцелуи больше походили на лобызания лягушки, а здесь…
Я почти сознание теряю и сердце в груди отбивает барабанную дробь. Наконец, еще один мой всхлип срывается с губ, и мужчина чуть оттягивает меня от себя за волосы, заглядывает в мои явно ошарашенные глаза, его зрачки расширены, почти затапливают кислотную радужку, а я прикусываю пульсирующую нижнюю губу, когда слышу въедливый, противный голос:
– Я тебе не мешаю, Танечка?
Сглатываю. Открываю и закрываю рот подобно рыбе, но ответить мне не дают, мужчина ссаживает меня со своих бедер на мягкий диван, я дергаюсь, но сильная ладонь опускается на мое оголенное колено и пригвождает к месту, и тут я действительно рыпнуться боюсь, потому что незнакомец, который сидит рядом со мной, возвышается огромной скалой, да ладно, какая скала?!
Рядом со мной сидит целый бычара, которому я едва дохожу до плеча даже в такой вот позиции…
– Вообще-то мешаешь, – отвечает мой нежданный случайный знакомый и меня обдает льдом и пламенем его резких интонаций, поворачиваю голову и смотрю на чеканный острый профиль, на резкую линию скул.
Не назвать этого мужчину каноническим красавцем, но брутальность и мощь придавливают, вот и жирдяй, наконец, видит своего оппонента и повисает долгая пауза, а я смотрю на незнакомца с надеждой, молясь про себя, чтобы он меня защитил, не отдал этому толстяку…
– Эээ, – неожиданно выдает толстяк и бледнеет, а потом и вовсе пятнами идет. Весь боевой запал улетучивается, или же жирдяй привык быть крутым со слабыми женщинами, а вот напоровшись на мужчину, сразу же включает заднюю…
– Какие-то проблемы? – абсолютно спокойно спрашивает незнакомец. Тяжелая рука на моем колене отдает жаром и каким-то спокойствием.
– Нет… – отвечает боров, потом все же собирается и добавляет, – то есть да.
Мужчина, что сидит рядом со мной, приподнимает бровь в абсолютном молчании, подстегивая хрюна, и тот срывается.
– Господин Бестужев! Бабочка меня на деньги кинула, мы договаривались, что она отрабатывает эту ночь со мной, а по ходу она и вас надула… Танька – Встанька… Быстро встала и ко мне пришла! Отрабатывать будешь всю ночь, я тебе отвечаю!
От такого заявления у меня рот открывается, но из горла выходит лишь сип. Понимаю, что скоро стану немой, как рыба, и такой пробуду несколько дней…
Только мне почему-то от напыщенной речи хомяка смешно становится. Где он и где отработка на всю ночь. Вон уже едва дышит, а всего лишь слега побегал. Сердце, кажется, у него из груди уже выпрыгивает и лоб весь мокрый…
Тут едва мужика на минуту хватить может, а он про всю ночь. Вот мужчина, что пригвоздил меня к месту, полон мощи, так сказать, успела ощутить…
Стоит подумать про это, как паника накатывает, причем опасаюсь я уже не хрюна, который пыхтит паровозом. Одно его обращение к незнакомцу с пиететом по фамилии, да еще и с почтительным “господин” …
Влипла я. Одна пиранья, кажется, заставила меня прыгнуть в бассейн с акулой…
Пытаюсь дернуться, но незнакомец кувалдой словно прижал меня.
– То есть? – опять поясняет, приподнимая бровь. – Что и этого вытекает? Ты уже успел оплатить услугу?
В каждом слове такой металл, что становится ясно, что меня мой очередной “клиент” уступать не собирается.
– Господин Бестужев, я… просто… да… еще, в общем-то, нет…
Мужик теряется, а я выдыхаю. Хотя бы он сейчас не заявил, что еще и денег мне дал за… даже думать не хочу, за что, но явно понимаю, что речь про то самое и Танечка, оказывается, девочка весьма облегченной моральной ответственности.
Щеки жаром обдает. То есть не Танечка, а я вообще-то…
Прикрываю веки от ужаса. И это я-то, что кроме мужа ни одного мужчины не знала, да и… судя по поцелую с незнакомцем, я не знаю, как именно может происходить то самое действие между мужчиной и женщиной, если только один поцелуй с незнакомцем волшебным показался…
– Ну раз нет, то на нет и суда нет…
Ухмыляется мужчина и боров странно смотрит то на него, потом на меня, кивает, как болванчик. А я во всей позе своего спасителя вижу явный невербальный приказ – чеши дальше. Здесь тебе не обломится.
– Простите, господин Бестужев…
Наконец, отвечает хомяк и быстро исчезает в толпе, а я выдыхаю, поворачиваюсь к мужчине, чтобы поблагодарить, но наталкиваюсь на его зеленющие глаза, которые впиваются в мое лицо наподобие сканера.
И вот тут мне становится по-настоящему страшно…
Глава 5
Или не то, чтобы страшно, а вот будто током бьет. От меня к нему и обратно… Коленки дрожать начинают, или же это откат от самого крутого поцелуя в моей жизни…
– Ну, здравствуй, Таня… интересное знакомство у нас с тобой вышло, – выдает мужчина и в глазах искры зажигаются.
– Я не Таня… – сиплю, но незнакомец не понимает меня, музыка вокруг шумит, он не разбирает моих слов, лишь бровь вскидывает, а я рукой за горло хватаюсь, пытаюсь разъяснить, что связки простудила.
– Ты немая? – хмурится. – Так нет же, помню, ты что-то там шептала о помощи, когда ко мне на колени запрыгивала.
Еще раз повторяю жест, легонько постукиваю пальцами по горлу.
– Голос пропал… – едва различимо.
– Голос пропал? – доходит, наконец, и я отчаянно киваю. Складываю руки в молебном жесте и наклоняю голову, хочу сказать мужчине самое настоящее человеческое спасибо, если бы не он, я бы была в руках у того ужасного типа.
Незнакомец лишь окидывает меня игривым взглядом, понимая мой жест, и улыбается, а у меня от вида его белоснежных зубов, от чувственных губ, от того, какая волна тепла вдруг растекается по моему телу, дух захватывает.
– Не за что, Таня, обращайся… – отвечает тепло, и я вдруг понимаю, что передо мной сильный мужчина, не просто физически крепкий, но здесь и характер явно бетонный, а такие девочек не обижают. Им незачем. Любая в этом клубе будет выпрыгивать из своего мини-платьишка, стоит только этим зеленым глазам глянуть.
Вон как стайка девиц на нас пялится. Меня и вовсе явно прибить хотят за креативное знакомство…
Улыбаюсь своим мыслям и мужчине, а он на мне взгляд задерживает, скользит по шее вниз, надеюсь, что бусы мои жемчужные рассматривает, а не не самую выдающуюся грудь. Я по меркам этого клуба, наверное, одета, как монашка, но минутами ранее в туалете я себе нравилась.
Спохватываюсь, наконец, и еще раз киваю мужчине, порываюсь встать, но рука с коленки моей никуда не исчезает, заторможенно смотрю на его руку, затем опять в глаза и мужчина чуть приближает ко мне свое лицо, рассматривает он меня и мне отчего-то кажется, что я нравлюсь…
– Не убегай, Таня, если, конечно, тебя никто не ждет, можем вместе провести вечер. Мне как раз нужна молчаливая собеседница, – подмигивает ободряюще и рука с моей коленки исчезает.
Незнакомец дает мне словно возможность выбора. Позволяет уйти и я уверена, что задерживать не будет. Такие не заставляют. Им не надо.
– Ну так ты ответишь мне “да”? – опять улыбается весело, будто контрольный вопрос задает, а я свое обещание себе же вспоминаю, что в туалете дала, на вопрос отвечать “да”…
Прикусываю губу лишь на мгновение. Страшно вот так вот с головой окунаться в авантюру, но предательство, измена, которую я пережила сегодня, должны быть выбиты из меня чем-то вот таким вот сумасшедшим, и я лишь киваю мужчине.
– Вот и отлично, правильный выбор, – отвечает уверенно и поднимает руку.
Странно, но в этой толпе его то ли замечают, то ли конкретно к его столику приставлен личный официант, но рядом как по щелчку появляется парень в белоснежной сорочке, в черном переднике и с зеленым ярким обручем на шее. В честь праздника, что ли, нацепил.
– Что будешь, Таня? – спрашивает меня незнакомец, а я губы кусаю, пожимаю плечами и опять показываю на горло.
По-своему понимает мой жест и кивает.
– Горячий чай с малиной, лимоном и медом принеси для девушки и кусочек коричневого сахара на блюдце.
Официант кивает и испаряется, а я с широко открытыми глазами смотрю на мужчину, ведь он заказал то, что мне мама всегда давала, когда голос пропадал.
– Не смотри так, все мы детьми были, и я тоже иногда болел.
Киваю на слова мужчины, а самой больно в душе становится. Ведь мой Ванечка никогда не подумал бы мне чай заварить, напоить, когда вот так вот со мной происходило, все сама… а тут… да мне никто чай не заваривал, но одно то, что этот мужчина подумал об этом…
Чай приносят и я делаю глоток. Потом кладу кусочек сахара на язык и начинаю посасывать.
– Танюша… – опять обращается ко мне мужчина, а мне слух режет такое ласковое теплое обращение. Хочется, чтобы он меня моим именем называл…
Странная вспышка и я цепляю незнакомца за плечо. Сильное такое, каменное, тяну на себя. Мужчина не понимает поначалу, но поддается, может, ждет, что опять целоваться полезу, но я заставляю его приблизиться ко мне вплотную, разворачиваю лицо и почти приникаю к его уху, чтобы едва слышно прошептать:
– Я не Таня…
Музыка в клубе, кажется, только усиливается, не надеюсь, что незнакомец разберет мой шепот, но когда он разворачивается ко мне, то смотрит прямо в мои глаза.
– Не Таня, значит, – ухмыляется, – ну не Таня, так не Таня…
Не знаю, понимает ли он меня, понимает ли то, что хочу ему сказать. Отчего-то не хочется, чтобы этот мужчина думал, что я вот промышляю тем самым.
Думаю с секунду, а потом тянусь к сумке. Решаю набрать смс, объяснить ситуацию, чтобы вот этот вот красавец прочел и понял все правильно, но стоит только взять мобильник в руки, как он мигает мне на прощание и вырубается.
Прикрываю веки на мгновение и выдыхаю, поднимаю глаза на мужчину и показываю ему на телефон. Тыкаю по экрану, чтобы понял, что он сдох.
– Позвонить хочешь? – неправильно понимает меня, прищелкивает языком. – Не повезло, Звездочка…
Его обращение ко мне какое-то интимное и улыбка на губах. Но мне вот хочется возмутиться тому, что, может, у него все “Тани” звездочки, но в этот момент мужская рука поднимается и горячие сухие пальцы проходятся по моей щеке, тянутся к волосам и достают серебряную мишуру в виде звездочки…
Отчего-то смотрю на блестку, которая лежит на широкой ладони мужчины, и улыбаюсь.
– Я сегодня оставил телефон и решил оторваться по полной, ибо достало абсолютно все…
Говорит вроде бы и с иронией, но в глазах у него металл проскальзывает. Кажется, кто-то там наверху не хочет, чтобы все происходило так, как есть.
– Составь мне компанию, Звездочка, а я тебя потом довезу куда надо.
Грустно становится. А куда мне надо? В квартиру к без пяти минут бывшему мужу и псевдо-лучшей подруге?
Нет. Не хочу я туда. Больше ноги моей там не будет. И Ивана я не прощу. Никогда не прощу…
Опять становится горько. Прикрываю глаза и сжимаю зубы. Только бы не заплакать. Только бы не поддаться эмоциям и не утонуть под их весом.
Все оставить в этом году и пойти в новый.
Опять прикосновение к щеке, ласка и я распахиваю глаза, чтобы утонуть в зеленющих глазах незнакомца. От него веет силой, теплом и чем-то таким исконно мужским, что заставляет меня чувствовать себя женщиной, причем, как это ни странно, желанной женщиной.
Касание большого пальца к моей скуле.
– Ну так что ты решаешь, Звездочка?
Повторяет свой вопрос, а мне вот отчего-то кажется, что он о совсем другом спрашивает. О чем-то таком, от чего у меня внизу живота пожар просыпается. И опять искры летят по позвоночнику, как от поцелуя.
Теряюсь на мгновение. Сильные чувства просыпаются, подобно цунами. Они заворачиваются под внимательным взглядом. И я облизываю губы. Отслеживает этот жест и кажется, что ядовитые глаза вспыхивают.
Меня будто заворачивает в водах океана, тянет на дно, и все горит синим пламенем. Сегодня мое прошлое. Мое настоящее – все утеряно.
А впереди… Впереди меня ждет развод и собирание себя по кусочкам…
Из мыслей вырывает глубокий бархатный голос мужчины:
– Ты проведешь со мной эту новогоднюю ночь?
Смотрю в лицо мужчине, а у самой дух захватывает. Отчего-то кадры сегодняшней измены перед глазами. Трусы красные, споткнувшись о которые, я чуть не легла на пол в позе звезды…
Тошно становится от одного кадра, выплывшего в памяти. А еще появляются обида, горечь и холод… мороз, в который меня выкинули.
– Сегодня странный день, Звездочка. Все рушится, прошлое уходит и хочется чего-то нового… Как там говорят, как новый год встретишь?
Почему мне кажется, что в глазах незнакомца проявляется металл. И отчего-то думаю, что неспроста такой человек свой телефон не взял. В новогоднюю ночь принято звонить и поздравлять, а этот человек обрубил все…
Может, он не хочет, чтобы ему звонили? Может, у него тоже ночь прощания с прошлым?
Я смотрю в его глаза, вижу там что-то, но не могу понять, что именно, только вот интуитивно тянусь. Не знаю, как определить словами. Так, наверное, с попутчиками в поездах. Можешь всю душу излить, зная, что больше не встретитесь. Каждый сойдет на своей остановке и пойдет в свою жизнь…
– Ждать заставляешь, красавица, – ухмыляется и я улыбаюсь в ответ.
Отбрасываю все мысли. Все сожаления. Всю боль. Никогда еще на меня мужчина не смотрел так жарко и так горячо, никогда не чувствовала себя желанной.
А этот незнакомец… В нем мужественность прет. Харизма. Огонь какой-то. Нереальный. Невероятный. И на каком-то интуитивном уровне я чувствую, что он не навредит. Правда, также и осознаю, что наша встреча на одну ночь. На эту новогоднюю ночь.
Не знаю почему. Вот просто чувствую. Я еще не развязалась со своим прошлым, чтобы в мою жизнь пришло нечто новое. Но я на пути к этому.
Поэтому сейчас, глядя в глаза цвета хвои, я улыбаюсь. Затем киваю.
– Ответ принят.
Кивает мне и протягивает руку. Я же аккуратно вкладываю свои пальчики в широкую ладонь. Как на контрасте. Его рука сильная. Обжигающая. Пальцы длинные, с аккуратными лунками ногтей.
Незнакомец же задерживает взгляд на моей руке, на ноготках без маникюра и мне становится не по себе. Наверное, он привык к иному… отчего-то мне кажется, что там, в этой зелени проскальзывает удивление. Видимо, у “Тань” иные когти…
Рассматривает мою руку, а я вдруг понимаю, что его так заинтересовало. У меня на тыльной стороне ладони, ближе к запястью, есть маленькое родимое пятнышко, очень похожее на птичку с распахнутыми крыльями.
Обычно мне задают вопрос, не татуировка ли это. Ожидаю, что такой же вопрос последует и от властного незнакомца, но он не спрашивает.
В ласке проходится большим пальцем по клейму, мужчина поднимает глаза и смотрит в мои. Улыбается.
– Ласточка, значит. Тебе идет.
Пожимаю плечами. Не знаю, что ответить. Банальных вопросов этот мужчина не задает. Он вообще не особо разговорчив, но как это ни странно, мое молчание и его междометия сплетаются в какое-то комфортное ощущение, что с этим человеком мы на одной волне.
По крайней мере, на эту одну-единственную ночь.
– Ну что же, – выдает мой таинственный незнакомец.
Мужчина уверенно встает, и я поднимаюсь. На мгновение замираю. Я на каблуках ему едва до плеча дохожу, хотя не Дюймовочка.
Сильный он. Высокий. Мощный какой-то. Не понимаю, чего он хочет, но вот когда он тянет меня на себя, и я падаю в мужские объятия, меня обдает ароматом. Мускусным. Терпким. Ледяным. Морозным.
Прикрываю на мгновение глаза и вдыхаю, а у самой пальчики на ногах поджимаются, мой незнакомец же кладет руку мне на спину, а до меня доходит, что мелодия в клубе сменилась.
Стала другой. Не огненной. Не такой, под которую отплясывают в сумасшедших танцах, нет. Она стала тягучей и чувственной. Под такую соблазняют…
– Потанцуешь со мной, не Таня? – улыбается и в глазах у него черти самбу танцуют, а я решаю идти до конца, потому что тянет и потому что хочу узнать, каково это, когда мужчина так смотрит на тебя, будто никого, кроме тебя, нет и не существует.
Мужчина обнимает меня, ведет в медленном танце, а сам в глаза мои смотрит. В каждом его шаге чувствуется уверенность, характер.
Вспоминаю, как моя бывшая подруга меня науськивала:
– По тому, как мужчина танцует, можно понять, какой он в постели! – вещала Кира, перелистывая очередной журнальчик из жизни знаменитостей со страничкой по психологии.
– Чего фыркаешь?!
– Тут так написано. Как танцует, так и…
Резкий поворот и мой случайный знакомый заставляет прогнуться меня в спине под чувственную трель мелодии, а я вот понимаю, что статья-то была правильной.
Тогда я не придала ей значения, думала враки. Мой Ванечка ведь отродясь танцевать не умел, только ноги оттаптывал, а вот сейчас…
В том, как двигается незнакомец, как умело ведет меня, как заставляет мое тело трепетать, я понимаю, что этот мужчина умеет владеть не только своим телом, но и телом своей партнерши.
Опять выпрямляет меня и я опускаю руку на его широкую грудную клетку, в какой-то миг становится не по себе от его прямого пронизывающего взгляда и я опускаю веки, но мужчина ловит мой подбородок двумя пальцами и чуть приподнимает, заставляет смотреть ему в лицо.
– Не прячься, не Таня, – говорит мягко, а его большой палец легко очерчивает контур моих губ.
Зеленые глаза темнеют, радужка затапливается расширенным зрачком, а мужчина фокусирует взгляд на моих губах.
Затем опять смотрит мне в глаза и у меня сердце перестает биться.
– Я опять хочу попробовать твои губы, – говорит неожиданно хрипло и… выжидает.
Хищник, решивший дать шанс лани, возможность решить. А я молчу. И вопрос уже не в том, что голос пропал, а в том, что меня тоже тянет к этому незнакомцу. Причем так, что я сама чуть вскидываю подбородок, словно подстраиваюсь под рост мужчины, который улыбается так чувственно и порочно, обнажая белоснежный оскал с крупными зубами.
Все в этом незнакомце на контрасте с моим мужем. Я бы и рада была не сравнивать, но не могу. Это получается само собой.
Вот у Ванечки зубы маленькие, желтоватые, а вот у этого мужчины оскал – мечта стоматолога с буклета. Все в нем какое-то большое, значимое, вот и сейчас я замечаю, что когда он улыбается, у него две морщинки появляются у кончиков губ.
Замираю. У меня в горле сухо становится, а мой знакомый незнакомец приближает свое лицо к моему и накрывает мои губы. Взрыв. Цунами. Еще сильнее, чем когда я сама неуклюже ткнулась в его рот.
Мужчина притягивает меня к себе, держит так крепко, не дает упасть, потому что ноги меня подводят, слабеют, цепляюсь за широкие плечи, впиваюсь в них, дышу этим поцелуем и кажется, что перед глазами искры вспыхивают.
Отпускает меня на мгновение, приникает лбом к моему лбу и выдыхает жарко:
– Это какое-то помутнение…
Улыбаюсь отчего-то. Потому что да, именно помутнение…
Музыка на мгновение прерывается:
– Друзья! До нового года остались считанные секунды! Давайте посчитаем вместе!
Весь зал начинает гудеть, а над сценой с диджеем зажигается циферблат.
– Оставляем все невзгоды в прошлом году! Вступаем в новый! Который обязательно принесет счастье и радость! – заводит собравшихся диджей и начинает отсчет.
На экране появляются цифры, и толпа скандирует:
– Десять! Девять! Восемь!
Не успеваю досмотреть, мой незнакомец опять тянет меня на себя и я запрокидываю голову, чтобы утонуть в зелени его глаз. Таких насыщенных, полных жизни и силы…
– Три… Два… один… – кричат где-то рядом и в самый заветный миг, когда все вокруг начинают кричать, – с Новым годом! – незнакомец вновь целует меня и на этот раз его поцелуй словно стирает все предыдущие, уносит в водоворот ощущений, и я будто чувствую, как серебряная пыльца оседает на моих плечах, конечно, это конфетти, падающее с потолка, но… в эту секунду кажется, что этот поцелуй какой-то волшебный, стирающий прошлое и дающий надежду на будущее…
Поцелуй все длится и длится, мне кажется, что я парю, но в самый последний миг незнакомец меня отпускает, заглядывает в мои глаза, полные тумана, и говорит с улыбкой:
– С Новым годом, не Таня…
Улыбаюсь, а сама ужасаюсь тому, что мои руки лежат на плечах мужчины и мне комфортно, я не стремлюсь отдалиться.
– Я хочу провести с тобой эту ночь…
Опять говорит незнакомец, словно спрашивает и намекает на нечто другое. То, что я чувствую. Страсть, желание в глазах мужчины, нечто темное, жаркое, его рука прижимает меня все сильнее, дает прочувствовать всю силу мужчины, а я колеблюсь, возможно, краснею подобно девственнице.
Теперь понимаю, что меня приняли не за ту, за другую, а я почти девственница, ну не серьезно же… никого, кроме Ванечки, и не было.
– Подари мне эту ночь, – опять жаркий шепот в самое ухо и мурашки летят по коже, ударяют вниз в самый живот и что-то начинает крутиться спиралью.
А я в его глаза смотрю, как в пропасть прыгаю, когда просто киваю. Может, я и сумасшедшая, но мне даже некуда идти в эту ночь, а завтра, про него я подумаю потом.
Здесь и сейчас у меня голова кружится от желания стать женщиной в руках мужчины. Понять, каково это, когда тебя хотят и целуют с таким напором, так страстно.
Улыбается мой незнакомец и берет меня за руку, переплетает наши пальцы, и я понимаю, что, возможно, не я одна сегодня обнуляюсь и оставляю все в прошлом. Ощущение такое, что у каждого из нас свое прошлое, которое мы отказываемся забирать с собой в будущее.
Больше мужчина ничего не говорит. Он не отпускает моей руки, ведет меня к столу, где я оставила сумочку, забираю ее, а мой незнакомец бросает на стол огромную сумму, не глядя, не считая.
И опять такой жест, странный для меня. Привыкла к тому, что Ванечка в счет нос запускает и до последней копейки все считает, потом еще и официанта подзывает и все сверяет.
Помню, как ему показалось, что нас обсчитали на двадцать копеек, так мой муженек такое закатил, а в итоге вышло, что нам, наоборот, скидку сделали, которую официант потом аннулировал…
Не знаю, почему я сравниваю двух таких непохожих мужчин, просто кажется, что оно само получается и с глаз будто шоры спадают.