Ключи от рая

Пролог

Написав слово «пролог», я немного грешу против истины. Обычно в прологе описывают предысторию тех или иных событий, я же хочу просто собраться с мыслями и понять, с чего именно начать свой рассказ. Это не так просто, как может показаться на первый взгляд. Я долго думал о том, рассказывать ли об этом вообще и не лучше ли всё сохранить в тайне – ведь всё равно мне никто не поверит, моя история вызовет лишь насмешки и скептические улыбки. Но осознание того, что кому-то всё это может пригодиться, более того, поможет спасти свою жизнь, заставляет меня браться за перо. Если человек знает о том, что с ним происходит, он уже не безоружен.

Сегодня двенадцатое декабря. Кажется, какой-то праздник, хотя я могу и ошибаться. Только что часы пробили полночь, но спать не хочется. Я вообще теперь мало сплю. Большую часть свободного времени я просто сижу и жду. Заканчиваю работу, ужинаю, потом сажусь в кресло и жду. Хочется верить, что работа над этой рукописью поможет мне хоть на время уйти от тяжелых мыслей.

Первый час ночи. Я сижу в своем кресле и вслушиваюсь в тишину, с надеждой на то, что вот-вот услышу знакомые голоса. Я не знаю, придут ли они – уж слишком много я наделал ошибок. И Чуи наверняка их отговорит, даже если они простят меня. Я действительно повел себя глупо, и у них есть все основания забыть обо мне. Это так – и все-таки я жду. Жду и верю. Ведь сказал же Кот, что они придут за мной, что мы еще встретимся. А Кот никогда не ошибается…

С чего же все-таки начать? Никогда не думал, что писать так трудно. Но я попытаюсь…

Итак, с чего все это началось… Наверное, все началось с того, что я купил этот чертов дом…

Глава первая

Этот дом я купил по случаю – просто так получилось. Думаю, основную роль здесь сыграла моя жадность, нежелание упускать подвернувшуюся возможность. Я давно собирал деньги на квартиру, но все никак не мог угнаться за вечным, как грязь на наших дорогах, ростом цен. То, что мог купить, покупать не хотел, а то, что хотел, купить не мог. И когда по случаю мне подвернулся этот дом, причем за совершенно смешные по нынешним временам деньги, я раздумывал очень недолго.

Строго говоря, мой новый дом был не совсем новым. А если говорить точнее, совсем не новым, ему давно уже перевалило за сотню лет. Его почти не было видно с дороги – находясь в глубине участка, в трех десятках метров от обрывистого речного берега, дом целиком скрывался в густом заросшем саду. Это не был обычный плодовый сад – скорее, он напоминал девственный лесной уголок. Несколько берез, осины, два тополя рядом с древней проржавевшей калиткой. Густые заросли малины и смородины – уже много лет за ними никто не ухаживал, и они росли сами по себе, давая, по словам прежнего хозяина, неплохой урожай. Чтобы увидеть дом, надо было пройти от калитки метров десять – только тогда вы могли заметить массивные каменные стены, уже слегка поросшие мхом с северной стороны.

Дом действительно был старым. По словам соседей, когда-то в нем жила знаменитая в этих местах гадалка, а по совместительству еще и колдунья. Потом этот дом принадлежал какому-то жандарму – меня не оставляла мысль, что его в этом доме привлекал огромный мрачный подвал. После того, как большевики взяли власть в свои крепкие мозолистые руки, в этом доме поселился врач – весьма, говорят, неплохой. Однако в тридцатые годы следы врача затерялись где-то в районе Соловков, и всё последующее время здесь жила чета художников, а потом их дети и внуки. И наконец, этот дом купил я – так уж получилось, что последний отпрыск славного рода художников решил податься в Америку, а потому спешил избавиться от порядком поднадоевшей ему недвижимости. В цене сошлись быстро, благо отпрыск торопился на богатые заграничные земли, и я перебрался в эти хоромы.

Правда, хоромы уже давно обветшали, но в целом дом был крепким и солидным – именно это мне в нем и нравилось. Со временем я надеялся что-то подновить, облагородить, привести это древнее сооружение в божеский вид. Дальнейшие мои планы были весьма меркантильными – я хотел продать особняк за нормальную цену и купить себе тихую уютную квартиру. Но вышло все совсем по-другому…

Ремонт я и в самом деле сделал, в основном своими силами. Кое-как привел в порядок сад, потом дал в газету объявление о продаже. Но покупатели почему-то не ломились, да я и сам уже не слишком настаивал. Привык, привязался к этим старым стенам, к древним скрипучим половицам. А главное, почувствовал это место своим домом.

За два последующих года я свыкся с домом окончательно и уже не помышлял ни о каком переезде. Мне здесь нравилось, я мог гулять в саду или выйти с удочкой на берег реки, спустившись по крутой извилистой тропинке. Правда, солидной рыбы здесь уже давно не водилось, но разве в рыбе счастье?

Памятное для меня утро девятого мая началось вполне буднично. Была суббота, да к тому же еще и праздничный день. Правда, меня праздники никогда особо не интересовали – у меня свободный график работы, я работаю тогда, когда хочу или когда это нужно. Иногда неделями ничего не делаю, потом просиживаю за компьютером сутками. В этом есть как свои плюсы, так и минусы. Плюсы в том, что ты свободен, как ветер. Минус – в том, что поневоле становишься отшельником.

Итак, утро девятого мая для меня ничем не отличалось от остальных дней. Проснулся я поздно, в половине десятого – вчера работал до трех ночи, отлаживая строптивую программу. Умывшись, соорудил немудреный холостяцкий завтрак – поджарил пару яиц да кусок колбасы, заварил чай. Открыв буфет, достал литровую банку с медом. Точнее, из-под меда – заглянув в банку, вспомнил, что мед мы доели с Андреем два дня назад. Это мой друг, он работает в нашем местном зоопарке – возится со змеями, крокодилами и прочей нечистью. Они его любят и почти не кусают. Впрочем, все его попытки приобщить меня к природе, то есть устроить в моем чудесном доме нечто вроде маленького зоопарка с массой всевозможных тварей, пока ни к чему не привели. Просто моя любовь к природе имеет свои пределы.

Так вот, о меде. Обнаружив, что мед кончился, я встал и пошел в подвал. Чтобы попасть в него, надо выйти из столовой, зайти под ведущую на второй этаж лестницу и открыть низкую дверь, сбитую из крепких сосновых плах – что я и сделал. Включив свет, я спустился по стертым ступеням и оказался в подвале.

Мне кажется, именно подвал представлял главную достопримечательность этого дома. Огромный и глубокий, с массивными каменными сводами, он поистине поражал воображение. Прямо посередине проходила столь же массивная стена, разделяя подвал на две равных части. Раньше он был забит всяким хламом и остатками гниющих овощей – купив дом, мне первым делом пришлось все тщательно вычистить. Потом я привез три кубометра свежих сосновых плах и соорудил массу всевозможных стеллажей, после этого подвал приобрел вполне приличный вид.

Итак, спустившись в подвал, я прошел к интересующему меня стеллажу. Протянул руку – и замер в недоумении. Меда не было…

Это было в высшей степени странно и необычно – глядя на пустую полку, я задумчиво поскреб затылок. Может, я его куда переставил или кому отдал? Вздор, не переставлял и не отдавал. А провалов в памяти я за собой раньше как-то не замечал.

Я нахмурился. Нет, мне не было жалко пропавшего меда – к слову, там стояли две литровые банки. Просто я не понимал происшедшего, именно это и беспокоило меня больше всего. Или кто-то сюда наведался в мое отсутствие?

Это вроде бы все объясняло, если бы не было столь же невероятно. Во-первых, я никуда из дома в последнее время надолго не уходил – разве что в магазин бегал. Во-вторых, у меня достаточно крепкие замки, причем нестандартные, вряд ли кому под силу вскрыть их за такое непродолжительное время. Да и вообще это бред – лезть в подвал ради двух банок меда, когда в том же доме легко можно найти массу гораздо более ценных вещей?

Я внимательно оглядел подвал, затем проверил содержимое полок – после чего нахмурился еще больше. Если мне не изменяет память, вот на этой полке у меня стояло пять банок сгущенки – а не три…

Чертовщина какая-то… Еще раз оглядев подвал, я взял с полки банку с малиновым вареньем, пожал плечами и вылез из подвала.

Настроение было испорчено. Открыв банку с вареньем, я намазал маслом кусок булки и стал пить чай, размышляя о том, что бы все это значило. Каюсь, ничего путного в мою голову не приходило – ну не привидения же стащили мед, в самом деле. Я уже допивал чай, когда из подвала донесся приглушенный грохот бьющегося стекла.

Это было уже слишком. Подскочив и уронив недоеденный бутерброд, я быстро прошел в кладовку и взял тяжелую монтировку, думая о том, что теперь-то уж этот гад от меня не уйдет. Открыв подвальную дверь, щелкнул выключателем и осторожно спустился вниз. Оглядел подвал – и опустил свое страшное оружие. В подвале никого не было.

Здесь и в самом деле никого не было, я тщательно оглядел каждый закуток. Ну негде здесь спрятаться, в этом я был уверен. И прошмыгнуть мимо меня никто не мог, в этом я тоже мог поклясться. Но в том, что здесь кто-то был, у меня не оставалось сомнений – на полу, прямо под стеллажом, лежали перемешанные с малиновым вареньем останки трехлитровой банки. В довершении всего я с удивлением обнаружил пропажу оставшихся банок сгущенки и баночки клубничного варенья. Если так пойдет и дальше, то скоро у меня останутся голые полки. А может, унесут и их.

Нельзя сказать, что я испугался, это не так. Но происходила явная чертовщина, творилось что-то непонятное. Поневоле вспомнишь о всяких барабашках.

Я никогда не считал себя особо верующим человеком. Впрочем, и неверующим тоже. Допускал, что в этом мире могут происходить странные вещи, но столкнулся с ними впервые. Мой технически грамотный ум пытался уйти от чертовщины, выдвигая разного рода заумные гипотезы, но все его попытки ни к чему не привели. Не было у меня логичного объяснения произошедшему.

Обыскав подвал еще раз, я сходил наверх, положил на место монтировку. Взяв ведро, совок и тряпку, спустился вниз и стал убирать учиненный барабашками погром.

Шел третий час дня. Я сидел на втором этаже, в своем рабочем кабинете. Сидел и думал о том, что происходит в моем подвале и как мне быть дальше. Из всех версий наиболее подходила версия полтергейста – правда, она совершенно ничего не объясняла. Никто еще внятно не объяснил, существует ли полтергейст на самом деле и что он собой представляет. А кроме того, я не слышал, чтобы при полтергейсте что-то пропадало. Я даже мысленно поздравил себя – возможно, мой подвал впишет новую страницу в историю изучения этого таинственного явления.

Впрочем, все это было чушью. Ну не верил я в эти полтергейсты – гораздо правдоподобнее было предположить, что кто-то все же нашел способ проникать в мой подвал. Кто его знает – может, там потайной ход? Дом-то ведь очень старый.

Так я просидел до четверти третьего. А потом нашел выход – невероятно простой, как и все гениальное. Хорошо, пусть не выход – по крайней мере, моя затея могла пролить свет на происходящие в подвале события.

Начал я с того, что отыскал древний пакет с мукой и сито, затем включил в подвале свет и спустился вниз. Все было на месте – убедившись в этом, я отсыпал в сито муки и стал осторожно посыпать пол…

На то, чтобы засыпать весь пол, у меня ушло почти полчаса. Я сыпал муку очень тонким слоем, опасаясь, что ее не хватит. Впрочем, мои опасения оказались напрасны – оглядев свои труды, я удовлетворенно вздохнул. Если кто-нибудь сюда явится, он непременно оставит свои следы. Все остальное уже дело техники.

Остаток дня я посвятил работе, это помогало отвлечься от истории с подвалом. В десятом часу вечера выключил компьютер, снова взял монтировку и осторожно спустился в подвал. Стоя на нижней ступеньке, внимательно оглядел доступную моему взору часть подвала – слой муки был девственно чист. Ничего, я подожду – поднявшись наверх, я выключил свет и снова закрыл подвал.

Больше в этот вечер я в подвал не спускался, в этом просто не было смысла. Спать я лег в начале второго ночи, с надеждой на то, что завтра все эти тайны наконец-то прояснятся.

Проснулся я в начале восьмого, мне хватило терпения не броситься в подвал сразу – я умылся, не спеша позавтракал. И только после этого спустился в подвал, убеждая себя в том, что вряд ли увижу там что-нибудь интересное.

Я ошибся, это стало ясно после того, как я разглядел на посыпанном мукой полу четкие маленькие следы. Удивляясь тому, что моя глупая затея сработала, подошел поближе, присел на корточки и внимательно вгляделся в отпечатки.

Это были следы чьих-то маленьких башмаков. Впрочем, не таких уж и маленьких, отпечаток чужого башмака был лишь ненамного меньше отпечатка моего тапочка. Зато был гораздо уже, это я отметил особо. Не иначе, здесь и в самом деле кто-то был.

Оставалось понять, откуда приходит таинственный посетитель – у меня не было никаких сомнений в том, что теперь я это непременно выясню.

Я медленно шел вдоль следа. Ага, вот здесь незнакомец остановился и что-то у меня позаимствовал. Все верно, украл пакет с изюмом. А здесь у меня до сегодняшнего дня стояло малиновое варенье. Вчера я взял литровую банку, трехлитровую этот гад расколотил. Оставалось еще три литровых. Теперь ни одной…

В груди у меня медленно росла злость – судя по всему, неизвестный воришка бродил здесь, как у себя дома. Поэтому я не стал выяснять, что у меня пропало еще и быстро пошел по следам незнакомца. Дошел до конца подвала – и уперся в стену.

Что-то не сходилось. Не сходилось до такой степени, что в голову снова полезли мысли о всякой чертовщине. Итак, еще раз: вот отсюда он вышел, следы очень четкие. Походил по подвалу, стащил варенье и пакет с изюмом., вернулся. И снова ушел… в стену?

Не веря своим глазам, я ещё раз внимательно все осмотрел – судя по всему, мой воришка действительно вышел из стены и в стену же ушел. Не иначе, и в самом деле – привидение.

Мне стало не по себе, вид уходивших в стену следов не укладывался в голове. Этого просто не могло быть, а потому я со всей серьезностью начал искать потайной ход. Я даже сбегал наверх за фонариком, я осмотрел каждый кирпич, осмотрел пол и потолок – и все впустую. Не было здесь хода. Ну не Копперфильд же сюда приходил, в самом деле. К тому же вряд ли бы он стал воровать у меня варенье.

Итак, ситуация запуталась еще больше – я смотрел на мощную каменную кладку, думая о том, что могло за ней скрываться. Мелькнула мысль пробить в стене дыру, но у меня хватило выдержки пока этого не делать. Правда, снаружи я дом все-таки осмотрел, но ничего подозрительного не обнаружил.

Пришлось подняться на второй этаж, в свою спальню. Улегшись на кровать, я стал думать.

Итак, в мой подвал явно кто-то проникал, я получил тому материальное подтверждение. Но этот некто проходил сквозь стену, а это уже не укладывалось ни в какие рамки. Оставалось решить, что делать дальше.

Конечно, можно было обратиться в милицию. Только не знаю, как там отнесутся к рассказу о ворующем варенье привидении. После такого рассказа мне останется одна дорога – в дом с желтыми стенами. Меня это не прельщало, поэтому вариант с милицией отпадал.

Что еще? Взять у Андрея видеокамеру и попробовать запечатлеть незнакомца. Хороший вариант, да и вообще было бы неплохо позвать Андрея. Только это можно сделать не раньше вторника, он в очередной раз умотал куда-то за своими зверюшками. Говорил, что ему обещали какую-то редкую жабу. А может, лягушку, для меня разница небольшая. В общем, до вторника его дома не будет, и это плохо. Вдвоем бы мы что-нибудь придумали.

Около полудня я снова сел за работу – история с привидениями меня уже здорово достала. Нет, я люблю тайны, но не тогда, когда они у меня в подвале.

День прошел спокойно, воришка больше не появлялся – я специально спускался пару раз в подвал и вглядывался в следы. А ближе к вечеру у меня мелькнула очередная идея, весьма простая. Суть ее была такова: зачем мне видеокамера, если я всё могу увидеть сам?

Место для наблюдения я подготовил заранее – убрал с верхней полки одного из стеллажей всяких хлам. В том, что полка меня выдержит, я не сомневался – сам делал. Для удобства постелил сложенное вдвое одеяло. Получилось вполне терпимо. Пусть только этот негодяй теперь появится…

На охоту за привидением я отправился в половине двенадцатого ночи, жалея о том, что у меня нет хорошего оружия. И хотя монтировка и черенок от лопаты при случае могли сыграть свою роль, было бы спокойнее иметь под рукой что-нибудь более солидное – калибра эдак двенадцатого. Увы, я никогда не относился к охоте с должным почтением, о чем теперь очень сожалел.

Свет в подвале я, разумеется, не включал. Подсвечивая себе фонариком, осторожно забрался на полку, проверил, хорошо ли мне видно злополучную стену. Черенок от лопаты примостил за спиной, монтировку и фонарик положил под руку. Правда, в душе все это вызывало у меня смех – вряд ли где-нибудь в мире кто-нибудь охотился за привидениями более экзотичным способом.

К моему удивлению, странные звуки я услышал еще до полуночи – похоже, привидения не слишком-то соблюдали предписанный им режим работы. Сначала за стеной послышались чьи-то неторопливые и весьма тяжелые шаги, мне даже стало немножко не по себе – а что, если это нечто возьмет и войдет сюда? Не совсем ясно, кто из нас тогда окажется охотником. Сжав в руках монтировку, я затаил дыхание и замер.

Однако незнакомец прошел мимо, я облегченно вздохнул и вытер со лба капельки пота. И тут же вздрогнул, услышав далекий утробный рев – вслушавшись в эти жуткие звуки, я заколебался. Может, выбраться отсюда? Пока не поздно?

Впрочем, выполнить это благое намерение я уже не успел…

Сначала появился свет, и свет этот шел прямо из стены. Приглядевшись, я с удивлением понял, что стены как таковой уже просто не было – была лишь туманная, слегка колеблющаяся, белесая полоса. Вот она шевельнулась сильнее, я закусил губу и покрепче сжал монтировку. Волосы на моей голове ощутимо зашевелились.

Из стены показалась рука – худая и дряблая, с зажатым в ней масляным фонарем, по стенам скользнули призрачные тени. Затем туман окончательно расступился, и в нескольких шагах от меня очутился странный маленький человечек, его вид заставил меня вспомнить о гномах. Но это был не гном – по крайней мере, не такой, какими я их себе представлял. Ростом заметно выше метра, в сером мешковатом халате, перетянутом на талии веревкой, с большим грязным мешком за спиной и в мятой широкополой шляпе. Особенно удивили меня его башмаки – узкие, с загнутыми носками. Не было никаких сомнений в том, что на полу я видел именно их отпечатки.

Мой гость огляделся, я непроизвольно затаился. Убедившись, что все спокойно, незнакомец удовлетворенно хмыкнул и хозяйской походкой пошел по подвалу. Его не было несколько минут, все это время я слышал лишь тихие шаги, довольное покашливание и невнятное бормотание. Наконец он вернулся, в зажатом в правой руке мешке явственно угадывались контуры нескольких банок.

О том, чтобы схватить незнакомца, я даже не думал – все происходящее было настолько невероятным, что я просто лежал, жадным взглядом ловя каждое его движение. Вот он снова подошел к стене – взглянув на нее, я понял, что стена снова стала стеной. Обычные твердые кирпичи, самые настоящие. Но незнакомца это не смутило – поставив мешок на землю, он вытянул руку, глубоко и шумно вздохнул, после чего начертил пальцем в воздухе странный знак, нечто вроде перечеркнутого молнией скрипичного ключа. Стена шевельнулась и расплылась туманными струями.

– Ха! Так-то вот, гляка барабука… – удовлетворенно произнес незнакомец, подхватил свой мешок и спокойно шагнул в колеблющийся туман. Мелькнули последние отблески света, и все исчезло…

Я дрожащей рукой включил фонарик – и успел увидеть, как из растаявшего тумана проступила обычная каменная кладка.

Медленно, никуда не спеша, тянулись минуты, а я все лежал и не мог шевельнуться. У меня не было сил подняться – дрожали колени, надрывные удары сердца отдавались в висках. Наконец я все-таки приподнялся, кое-как слез с полки. Подошел к стене и недоверчиво ощупал холодные камни.

Это была самая обычная стена, массивная и неприступная, без всякого намека на недавнюю эфемерность.

Не скрою, я чувствовал себя в эти минуты далеко не лучшим образом. Кое-как выбравшись из подвала, прошел на кухню, заглянул в холодильник. Пожалуй, впервые в жизни пожалел о том, что у меня в доме нет спиртного. Налив стакан купленного накануне кваса, залпом осушил его, поставил стакан на стол и медленно побрел в свою комнату.

Никогда в жизни мне еще не было так плохо. Крепко закрыв за собой дверь, я сидел в кресле и думал о том, что мне теперь делать. В самом деле, что? Заложить стену кирпичом – покрепче, ряда в три? А что толку… Да и не в этом ведь дело – я понимал, что пытаюсь уйти от основной проблемы, пытаюсь спрятать ее за глупыми мелочами. Проблема была во мне – хотел я того или нет, но приходилось признать, что все мои представления об окружающем мире летели в тартарары. Расскажи мне все это кто-нибудь другой, и я бы не поверил. Но ведь никуда от этого не деться, я видел все собственными глазами. Видел незнакомца, видел окутанную туманом стену, из которой этот самый незнакомец и вышел. Как быть со всем этим? Это не пресловутые тарелочки, это не где-то там – это здесь, внизу, у меня в подвале.

Надо ждать Андрея, это решение пришло само собой. Вдвоем мы что-нибудь обязательно придумаем. А сейчас я просто лягу спать – и будь что будет…

Проснулся я лишь в десятом часу. В комнате играли веселые солнечные блики, в саду пели птицы. Если бы не проклятый подвал, жизнь вообще была бы прекрасна. Может, просто засыпать его землей? Или еще лучше, залить бетоном. А что, тоже идея…

Позавтракал я без всякого аппетита, затем сел работать – идти в подвал мне не хотелось, я пытался забыть о нем. Но работа не шла, все мои думы так или иначе возвращались к ночным событиям. В конце концов я не выдержал и выключил компьютер. Нельзя все это оставлять просто так. Надо что-то делать…

Начал я с того, что надел старые джинсы и выгоревшую зеленую рубаху, напоминавшую о днях армейской службы. На ноги нацепил столь же старые, но еще крепкие кроссовки – не один десяток километров прошагал я в них по лесным и горным тропинкам.

Инструмент у меня был вполне подходящий. Повозившись в сарае, я добыл оставшуюся от прежнего хозяина кувалду, большую ржавую кирку, молоток и узкое длинное зубило. После чего, прихватив весь этот металлолом, спустился в подвал.

Судя по всему, этой ночью здесь больше никого не было. Я даже не стал выяснять, что стащил у меня незнакомец и сразу принялся за работу – не я буду, если не узнаю, что там, за стеной…

Трудился я в поте лица – что и говорить, хорошо работали наши предки. За час мне удалось-таки выдолбить в стене огромную выбоину, но пробиться наружу пока не получалось – слишком уж толстой оказалась проклятая стена. Тем не менее, я не унывал: времени у меня было много, терпения тоже хоть отбавляй.

Продолбить стену насквозь я сумел лишь к трем часам дня. Кое-как расковыряв дыру величиной с кулак, заглянул в нее, запустил туда руку, затем задумчиво растер на ладони комок сырой земли.

За стеной ничего не было. Точнее, была самая обычная земля. И никакого подземного хода…

Инструменты я бросил в угол, затем присел на нижнюю полку стеллажа и задумчиво взглянул на изуродованную стену.

Выходит, здесь что-то совсем другое. Только что? Если туманное марево не вело за стену, то куда же оно вело? В какой мир?

Я вздрогнул – похоже, мой ночной гость и в самом деле приходил из другого мира. Другой мир – мистика какая-то. Но ведь я сам видел этого человека, видел, как он проходит сквозь стену. Ну не привиделось же мне все это.

Попробовать? А почему бы и нет…

Наверное, так уж создан человек, что именно любопытство толкает его на поистине безрассудные шаги. Дайте папуасу гранату, и он рано или поздно обязательно выдернет кольцо – выдернет только потому, что проклятое любопытство, проклятый вопрос «а что, если сделать так…», заложены в него самим Господом Богом.

Я не думал о том, что это может быть опасно – просто подошел к стене и медленно повторил движение незнакомца. Перечеркнутый молнией стилизованный скрипичный ключ.

Ничего не произошло – впрочем, я ни на что и не рассчитывал. Разочарованно отступил в сторону, когда краем глаза заметил туманное марево. Рывком обернулся…

Это и в самом деле было нечто. Я стоял и смотрел, раскрыв от изумления рот, как разрастается светлое пятно, как поглощает оно добротную каменную кладку, превращая ее в невесомый струящийся туман.

Мне было страшно – в то же время, я был очарован этим зрелищем. Где-то в глубинах сознания одновременно возникли и теперь яростно боролись две мысли. Одна была полна восторга – «Всё получилось! Иди и посмотри, что там!», другая билась в истерике, пытаясь уберечь меня от необдуманных поступков.

Победила, разумеется, первая. Я осторожно коснулся тумана пальцами, затем запустил в него руку по локоть. Ничего страшного не произошло, я ощутил лишь очень необычный зуд в пальцах. Еще не до конца понимая, что делаю, я медленно и осторожно шагнул вперед…

Вокруг клубился туман – вытянув руку, я сделал еще шаг, пытаясь разглядеть, что там, впереди. Не зная, как отразится туман на моем и без того не слишком богатырском здоровье, я задержал дыхание и снова шагнул вперед. Где-то в глубине души раздался слабый окрик протеста, я подумал о том, не лучше ли вернуться, но как раз в это время туман передо мной начал светлеть и я, отбросив сомнения, сделал очередной шаг.

Я стоял в лесу, позади меня, само по себе, клубилось белесое облако. Оно быстро таяло и вскоре исчезло совсем.

Но мне уже было не до этого – я просто стоял и смотрел, ошеломленный открывшимся мне зрелищем.

Это и в самом деле был другой мир. Вокруг высились величественные деревья с мощными бугристыми стволами, в ослепительно голубом небе белели пряди облаков. Медленно и величаво пролетела стая каких-то птиц, до меня донеслись их громкие гортанные крики. Здесь было очень красиво и спокойно – наверное, именно поэтому я так вздрогнул, когда где-то поодаль раздался свирепый протяжный рык.

Пожалуй, мне лучше вернуться, впечатлений для первого раза более чем достаточно. Обернувшись, я посмотрел туда, где только что была стена тумана. Начертил в воздухе скрипичный ключ, перечеркнул его молнией. Ничего не произошло. Странно… Боясь поверить в случившееся, я повторил попытку – и опять безрезультатно.

Плохо. Очень плохо… Меня начал охватывать страх, я неожиданно понял, какую совершил глупость. Может быть, самую большую в своей жизни.

Попытался вернуться снова, и опять безуспешно. Озаренный внезапной догадкой, начертил знак в зеркальном отражении – ничего.

Я чертил волшебный знак снова и снова, пытаясь открыть проклятый коридор, но ничего не получалось…

Сердце билось громко и тревожно, по лицу ползли капельки пота. Колени ощутимо тряслись.

– Идиот… – прошептал я, смахнув рукавом пот и испуганно оглядываясь вокруг. – Господи, какой же я идиот…

Я попался, осознание этого горького факта наполнило моё сердце ужасом. Вдалеке вновь послышался рев неведомого монстра, мне стало совсем не по себе. Ничего более кошмарного я не мог себе и представить.

Надо было что-то делать, но что? Пожалуй, сейчас я отдал бы все за то, чтобы этот кошмар оказался всего лишь сном.

Но это был не сон. Я оглядывался вокруг и убеждался в этом все больше и больше.

Глава вторая

Это действительно был не сон. Шевелил ветер вершины деревьев, пели птицы, где-то неподалеку то и дело раздавалось рычание неведомого зверя. Мне положительно надо было возвращаться…

Я провел на этом богом проклятом месте часа два, перепробовав за это время всё, что только мог. Не меньше сотни раз начертил я проклятый знак, испытал все возможные и невозможные варианты – и все впустую. Стыдно сказать, но я даже молился – по настоящему, стоя на коленях. Я обещал Богу всё, что только мог, я пообещал ему даже построить храм, обещал не грешить и быть истинным христианином. Увы, Бог меня явно не слышал.

Потом меня охватило уныние – я понял, что не смогу вернуться домой. По крайней мере, не смогу сам. Разве что дождаться этого нахального гнома и попросить его провести меня. Это была идея, я немного воспрянул духом. Надо просто подождать его…

На всякий случай я тщательно заметил место, откуда вышел в этот мир. Затем отошел к одному из деревьев, присел в тени ствола и стал ждать. Не может быть, чтобы этот мошенник не вернулся – у меня в подвале так много всякого добра…

Так прошло ещё часа два, местное солнце уже начинало клониться к закату. За прошедшее время я слегка освоился со своим новым положением, оно уже не казалось мне таким жутким. Ничего, все образуется, скоро вернется гном и проведет меня назад. За это я щедро вознагражу его вареньем и сгущенкой.

Впрочем, гном все не шел. Мне уже порядком надоело сидеть, поэтому я поднялся и стал осматривать окрестности – в конце концов, надо пользоваться случаем. Когда мне еще удастся здесь побывать.

Итак, я находился в лесу. Лес был довольно приятным – хотя бы тем, что в нем не было комаров. С одной из сторон, – если судить по солнцу, это был юг, лес казался более уютным. Он был светлее и чище, там было меньше бурелома и кустарников. Еще раз убедившись в том, что не потеряю заветное место, я медленно пошел в ту сторону.

Впрочем, далеко идти не пришлось. Не прошел я и сотни шагов, как наткнулся на дорогу. И уже одно это говорило о том, что мир этот был обитаем.

Дорога оказалась довольно заросшей – судя по всему, автомобили по ней не ездили. Тем не менее, мне удалось различить на ней следы узких колес. Вероятно, здесь проехала телега.

Сразу за дорогой снова начинался лес. Осмотревшись, я заметил дерево с характерной раздвоенной вершиной. Теперь я был уверен, что в случае чего без проблем отыщу заветное место. Решив, что для первой вылазки сделано более чем достаточно, я снова вернулся к своему дереву и стал ждать гнома.

Я ждал его почти до ночи, страстно надеясь на то, что этот мерзкий человечишко всё же вернется. А потом услышал звук, от которого волосы на моей голове явственно зашевелились.

Это был рёв всё того же неведомого зверя, он раздавался уже совсем близко. Чудовище явно шло ко мне, в этом не было никаких сомнений. Треск сухих ветвей под его ногами раздавался все ближе, потом я разглядел среди деревьев неясное шевеление. Ещё минута, и я увидел зверя во всей его красе.

Мне трудно сказать, что это было за животное – уверен, Андрей от него был бы в восторге. Ростом зверюга оказалась с хорошего быка, ее мускулистое тело покрывала короткая шерсть, низко посаженную голову венчали острые рога. Животное скребло когтистыми лапами землю, расшвыривая сухие ветки, в его глазах читался явный гастрономический интерес к моей скромной персоне. И что удивительного в том, что я вскочил и бросился бежать?

Не знаю, сколько я бежал – пять минут, десять. Выскочив на дорогу, я несся во всю прыть, чувствуя за спиной тяжелые прыжки зверя и слыша его громкий обиженный рев.

Потом оно отстало, благо жертва оказалась на редкость прыткой. Уже совсем стемнело, когда я остановился у обочины и, тяжело дыша, опустился на землю. Оглянулся – дорога была пуста. Тем не менее, я не спускал с нее глаз, готовый в любой момент продолжить свой забег.

Мне повезло, животное так и не появилось. Однако вернуться назад я бы не рискнул за все блага мира. Да, где-то там был поганый карлик, из-за которого я попал в этот чертов мир. Но где-то там же бродила и зверюга. Шансы на то, что я попаду ей на ужин, были гораздо предпочтительнее шансов встретить карлика. Уж лучше я проведу здесь еще один лишний день.

Так прошло еще около получаса, когда я понял, что пора подумать о ночлеге. Даже в обычном земном лесу ночлег представляет определенные трудности – особенно, если у вас с собой ничего нет. А здесь, в чужом мире, полном неведомых мне существ, он представлялся мне настоящей проблемой.

Я не решился забираться глубоко в лес – если не ошибаюсь, многие звери боятся выходить к дороге. Значит, переночевать надо где-нибудь здесь, а утром, как только рассветет, я вернусь к своему дереву и буду ждать карлика.

Спать я устроился под большим деревом близ дороги. Было довольно тепло, это меня радовало – там, дома, в лесу обычно холодно и сыро.

Сон не шел, я лежал и смотрел сквозь кроны деревьев на звезды. И хотя кроны заслоняли ночное небо, я окончательно убедился в том, что нахожусь в другом мире – звездное небо оказалось мне совершенно незнакомо. Я хорошо разбирался в астрономии, поэтому знал, что не ошибаюсь. Это и в самом деле был совсем чужой мир.

Я не заметил, как уснул. Зато утреннее пробуждение имело все шансы навсегда отложиться в моей памяти.

Проснулся я от того, что кто-то довольно чувствительно пнул меня в бок. Открыв глаза, я сразу понял, кто именно.

Рядом со мной стоял по-настоящему могучий человек – высокий, широкий в плечах, с крепкими мускулистыми руками. Он был одет в увешанные металлическими пластинами кожаные доспехи, на его широком поясе висели меч и большой нож. Лицо здоровяка лоснилось от пота, губы растянулись в улыбке.

– Гасклит… – радостно сказал он, глядя на меня. Потом обернулся. – Господин казначей, я гасклита поймал!

Я перевел взгляд – и понял, что мы здесь не одни. На дороге стояла большая аляповатая карета, запряженная шестеркой странных мускулистых животных с длинными, похожими на крысиные, мордами. В карете сидел щуплый человечек с кислым лицом, его свисавшая из окна рука была унизана перстнями. Вокруг кареты расположилась охрана, десятка два боевиков верхом на тех же странных животных. Сложением и амуницией стражники заметно уступали стоявшему передо мной здоровяку.

Лошади, – если только можно было так назвать этих тварей, – нетерпеливо повизгивали и перебирали лапами, в воздухе стоял тихий звон сбруи. Сидевший в карете человек зевнул, потом наконец-то удостоил меня взгляда.

– Гасклит? – лениво произнес он. – Давненько я их не видел.

– Прикажете вспороть ему брюхо? – Здоровяк с готовностью вытащил меч, звук выползающей из ножен стали показался мне в высшей степени неприятным.

– Даже не знаю, Лучо. Вряд ли стоит тащить его в Канкар.

По лицу здоровяка расползлась довольная ухмылка. Взглянув на меня, он проворно поднял меч.

– Подождите! Я же ничего не сделал! – вытянув руку, я с отчаянием взглянул на человека в карете – или казначея, как назвал его здоровяк.

– Гасклиту не обязательно что-то делать, – кисло улыбнулся казначей. – Того, что ты здесь, вполне достаточно.

– Но я попал к вам случайно! – произнес я, опасливо косясь на занесенный меч.

– Об этом я и говорю… – вздохнул казначей. – Ладно, оставь его, Лучо. Отвезем его к Мастеру, он любит с ними возиться.

– Как скажете, господин казначей. – Здоровяк с видимой неохотой сунул меч в ножны, потом угрюмо взглянул на меня. – Вставай…

Свое приглашение подняться с земли он сопроводил довольно чувствительным пинком.

Новый день оказался даже хуже предыдущего. Я с опаской взглянул на здоровяка, думая о том, что я, собственно, здесь делаю. Вместо того, чтобы сидеть сейчас за экраном монитора, я сижу на земле в каком-то богом проклятом месте, и какой-то ублюдок пинает меня в бок ногой в драном кожаном сапоге.

Впрочем, грустные мысли отнюдь не помешали мне быстро подняться с земли – кем бы ни был стоявший передо мной здоровяк, но шансов сладить с ним у меня сейчас явно не было, к тому же он был не один. На мгновение я посмотрел в лес, размышляя о том, не попытаться ли мне сбежать, но здоровяк быстро и удивительно ловко схватил меня за шиворот.

– Удрать хочешь? – ухмыльнулся он, приподняв меня над землей. – От меня еще ни один гасклит не убегал.

– Поторопись, Лучо… – сказал казначей, затем небрежно махнул рукой. Сидевший на передке кареты кучер взмахнул кнутом – лошади взвизгнули, карета скрипнула и в сопровождении охраны покатилась вперед.

– Ненавижу гасклитов, – произнес здоровяк, опуская меня на землю. – Попался бы ты мне одному…

Держа меня за шиворот, он подошел к своей лошади, рывком поднял меня в воздух и перекинул через шею этого странного зверя. Потом забрался в седло сам, лошадь присела и обиженно взвизгнула.

– Пошла… – здоровяк намотал на кулак узду, лошадь снова взвизгнула и мягко побежала вперед.

Нельзя сказать, что мне чересчур нравилось мое нынешнее положение. Моя свисающая вниз голова почти касалась колена здоровяка, шаги лошади отдавались в теле неприятной дрожью. Уцепившись руками за сбрую, я думал о том, что первый контакт с аборигенами оказался не слишком удачным. А может, наоборот – тут ведь смотря как считать. Хорошо уже то, что этот здоровяк меня не прикончил.

К концу второго часа пути я окончательно выбился из сил. У меня болели ребра, болели ноги, болело всё, что только может болеть. Уж лучше бы я просто бежал за этой уродливой лошадью и ее не менее уродливым наездником.

Несмотря на мое неудобное положение, я все же умудрялся посматривать по сторонам, в основном мне была видна лишь левая сторона от дороги. Окружающий пейзаж не отличался разнообразием – кругом, куда ни глянь, тянулся все тот же лес. Впрочем, к концу второго часа пути стали появляться отдельные проплешины, один раз мы пересекли по деревянному мостику небольшую речушку. А потом и вовсе начались обжитые места.

То, что я мог видеть, больше всего напоминало небольшие лесные хутора. Разбросанные там и сям бревенчатые домишки, клочки распаханной земли с уже пробивающимися ростками. Но самым странным было то, что я совсем не видел людей. Создавалось ощущение, что они просто прятались при виде нашей грозной процессии.

А потом я увидел город – в том, что это именно так, у меня не было никаких сомнений. Он был окружен глубоким, заполненным водой, рвом, сразу за рвом начинались постройки. Мы переправились через ров по широкому бревенчатому мосту, под колесами ехавшей впереди кареты загрохотала булыжная мостовая. Здесь уже было много людей, но большинство из них явно не горели желанием встречаться с нашим отрядом. Кто-то торопливо отходил прочь, иные прятались в дома. Те, кто не успел спрятаться, жались к стенам домов. Некоторые дома были каменными – судя по всему, в них жила местная знать.

Улицы города не отличались особой чистотой. В некоторых местах, в основном рядом с лавочками торговцев, стоял зловонный гнилостный запах. Если здесь когда и убирали мусор, то явно относились к этому без особого рвения.

Прошло еще минут десять, и наша процессия под крики и свист мальчишек торжественно въехала на территорию огромного каменного замка. Следом за нами опустились массивные решетчатые ворота, я разглядел вооруженную стражу. Карета остановилась во внутреннем дворе замка, я устало вздохнул – ну наконец-то…

Здоровяк слез с лошади, затем довольно грубо стащил меня на землю. Впрочем, я не обиделся, было невыразимо приятно вновь ощутить под ногами опору.

– Гасклита поймали… – услышал я тихий смех стражников. – В тюрьму ведут. То-то Мастер обрадуется…

Они явно говорили обо мне, я снова почувствовал себя неуютно. Не знаю, почему, но встречаться с этим самым Мастером мне как-то не хотелось. Уж слишком зловеще это звучало.

– Шагай… – угрюмо сказал здоровяк, толкнув меня в спину. Пришлось подчиниться.

Мы прошли через всю дворцовую площадь, я увидел у стены небольшой навес. Под ним темнела сбитая из толстых досок дверь – судя по всему, это и была тюрьма. Подойдя к двери, здоровяк несколько раз стукнул в нее кулаком – дверь заходила ходуном, потом открылась, из нее высунулся худощавый человек в потрепанном камзоле.

– А, Лучо… – сказал он, взглянув на здоровяка. – Давненько тебя не видел. Ты к Мастеру?

– Нет, Кунс, в другой раз. Передай ему от меня подарок… – Здоровяк небрежно подтолкнул меня к двери, лицо тюремщика расплылось в улыбке.

– Смотри-ка – гасклит. – Он довольно потер руки. – Давненько они не попадались.

– Не сезон, наверное, – усмехнулся Лучо. – Ладно, определи его… – Он повернулся и пошел прочь, позвякивая амуницией.

– Тебе сюда. – Тюремщик неприятно засмеялся, потом оглянулся. – Возьмите его.

Из-за его спины появились три стражника, вооруженные мечами и короткими деревянными дубинками. Впрочем, габариты стражников, на мой взгляд, позволяли им вообще обходиться без оружия. Мне захотелось бежать, я рванулся прочь, но было уже поздно – да и куда бы я убежал? Меня схватили, потом долго вели по узким мрачным коридорам. Наконец лязгнул засов массивной двери, затем последовал сильный толчок в спину, и я растянулся на грязном каменном полу.

– Гасклитов здесь не хватало, – раздался чей-то ленивый голос. Я услышал шаги, кто-то подошел ко мне и сочно сплюнул на пол – отвратительного вида плевок размазался по полу прямо передо мной. Это было уже слишком.

Я медленно поднялся, отряхнул с колен пыль, потом взглянул на стоявшего передо мной человека. Он был в рваной, залоснившейся от грязи, куртке и таких же штанах, по небритому лицу гуляла ухмылка.

– Выворачивай карманы, – сказал он, продолжая ухмыляться. – Быстро…

– Карманы? – тихо повторил я, чувствуя, как в груди у меня все закипает. – Сейчас… – Я покорно кивнул, после чего коротким и точным ударом в челюсть отправил негодяя в нокаут.

Я никогда не любил драться – там, в прежней жизни, я всегда предпочитал все конфликты улаживать миром. Но жизнь в большом городе поневоле заставляет чему-то научиться, и порой эти навыки оказываются востребованы.

В камере стало тихо. Оглядев притихших заключенных, а их было человек десять, я невольно усмехнулся. Судя по всему, я только что сделал что-то совершенно недопустимое для гасклита.

– Ещё желающие будут? – спросил я, оглядев притихших сокамерников. – А то мне не жалко.

Увы, желающие все-таки нашлись. Поднявшись с пола, ко мне медленно пошел невысокого роста оборванец, он был лыс и весьма крепок на вид. Следом поднялись еще двое, их недвусмысленно агрессивный вид заставил меня нахмуриться. Оборванца я, положим, еще уложу, но сладить еще и с этими…

Ситуация принимала дурной оборот, но отступать было некуда. Повернувшись вполоборота, я стал ждать.

– Если бы ты знал, как я не люблю гасклитов, – сказал лысый крепыш, приближаясь ко мне демонстративно развязанной походкой и потирая кулаки. – Гасклиты так забавно хрипят, когда их режешь…

Я не стал ждать окончания его монолога – едва он приблизился на дистанцию удара, демонстративно замахнулся кулаком. Противник вскинул руки, я качнулся в его сторону и стукнул недомерка ногой в пах. Когда он согнулся, обхватил его лысую голову и поддел снизу коленом.

Получилось неплохо, но насладиться своим триумфом я не успел – подоспевшие приятели недомерка бросились на меня, к ним поспешили присоединиться остальные обитатели камеры.

Будь у меня побольше свободного пространства, я бы мог продержаться дольше. Мне удалось пару раз достать нападавших, потом меня сбили на пол, в голове зазвенело от пропущенного удара. Все остальное я уже воспринимал в тумане – прижавшись спиной к полу, по-возможности защищал локтями бока, уворачивался от ударов в лицо, отводил руками мелькавшие ноги и кулаки. Противников было много, они мешали друг другу, но все равно долго так продолжаться не могло. Пропустив очередной удар, я невольно открылся, затем в глазах сверкнуло, и все исчезло…

Думаю, я пробыл без сознания считанные секунды, об этом говорило то, что я остался жив. В камере что-то происходило – открыв глаза, я различил охранников, лупивших заключенных дубинками. Перевернувшись на живот, я встал на колени, попытался подняться – и тут же получил дубинкой по спине. После чего снова предпочел растянуться на полу.

– Грязное отродье! Я вам покажу, как в мою смену драки затевать! – орал один из стражников, охаживая заключенных дубинкой. – Я из вас фаркахов сделаю!

Наконец все утихло. Заключенные сбились в углы камеры, желания спорить со стражниками больше ни у кого не было. Мрачно оглядев притихших заключенных, начальник охранников подошел ко мне и злобно пнул в бок.

– Поднимайся! Вечно из-за этих тварей проблемы!

– Отведем его вниз, – предложил один из охранников. – Эти его все равно удавят.

– Там же сварг, – возразил другой.

– Ну и черт с ним, им обоим там самое место. А потом Мастер его к себе заберет.

Начальник на секунду задумался, затем сунул дубинку за пояс.

– Ладно, тащите его вниз. Поганый гасклит…

Меня схватили за руки и вывели из камеры, затем по узкой лестнице повели куда-то вниз. Пока мы шли, я оценивал свое состояние – вроде бы ничего не сломано, даже зубы целы. А синяки и ссадины не в счет.

Мы спустились метров на пять, не больше, затем прошли с десяток шагов по мрачному полутемному коридору – свет пробивался сюда сквозь маленькие отверстия, пробитые в потолке.

Вот и камера – не иначе, для особо важных преступников. Лязгнул засов, один из охранников открыл дверь, после чего последовал уже знакомый мне толчок в спину. Правда, на это раз я был готов к нему и сумел удержаться на ногах. Позади гулко хлопнула дверь, заскрежетал засов, я устало вздохнул и огляделся.

Камера была маленькой, метра три на три, не больше. Как и в коридоре, свет сюда пробивался сквозь небольшое отверстие в потолке.

На полу, справа от меня, сидел человек, на ногах у него я разглядел кандалы. От них к вмурованному в стену кольцу тянулась короткая толстая цепь.

– Новый постоялец… – прокомментировал мое прибытие заключенный. – Еще и гасклит. Ладно, все не так скучно будет. Садись.

Я послушно сел, благо ноги и так уже меня почти не держали.

– Как тебя звать? – спросил незнакомец.

– Кирилл… – ответил я.

– Интересное имя… Я Ив. Давно у нас?

– Со вчерашнего дня.

– Понятно… – Ив устало вздохнул. – Не повезло тебе.

Я был полностью с ним согласен. Тем не менее, захотел кое-что уточнить.

– Где я? – тихо спросил я, взглянув на собеседника.

– В тюрьме, – усмехнулся Ив, демонстративно звякнув кандалами.

– Это я уже понял. Почему меня все называют гасклитом?

– Потому что ты гасклит. Ты вывалился из другого мира.

Это я уже знал и сам. Тем не менее, ответ Ива возродил во мне какую-то надежду.

– Я хочу вернуться назад. Как мне это сделать?

Ив грустно усмехнулся. – Даже не думай. Это дорога в один конец.

Мне снова стало не по себе. Я совсем не хотел провести в этом мире остаток жизни.

– И что мне теперь делать? – спросил я, прижавшись спиной к стене.

– Здесь не любят гасклитов, – признался Ив. – Когда тебя поведут к Мастеру, увидишь узкий мостик, под ним есть колодец – в нем раньше хранили воду. Если сумеешь туда прыгнуть, считай, тебе повезло.

– Там есть выход? – быстро спросил я.

– Выход? – Ив как-то странно усмехнулся. – Да, в каком-то смысле. Если тебе повезет, ты разобьешься. Все лучше, чем попасть к Мастеру.

По спине у меня поползли мурашки. Мне все меньше и меньше нравились слова собеседника.

– А кто такой Мастер? – Я снова взглянул на сокамерника.

– О, это знаток своего дела, – опять усмехнулся Ив. – Настоящий виртуоз. Он проведет тебя по всем кругам ада.

– Но зачем? – спросил я, чувствуя, как в душе все холодеет.

– Зачем? – Ив потрогал кровоподтек под глазом. – Во-первых, это ему просто нравится. А во-вторых, вдруг ты знаешь, где находится Дверь.

– Ты имеешь в виду место, где я попал в этот мир?

– Вывалиться в этот мир можно где угодно. Я говорю о настоящей Двери.

– Что такое настоящая Дверь?

– Да какая тебе теперь разница… – Ив устало закрыл глаза.

Несколько минут мы молчали, потом я снова взглянул на собеседника.

– Почему я не могу вернуться назад?

– Почему? – Ив снова открыл глаза. – Ваш мир очень плотный. Легко спрыгнуть со скалы, но попробуй потом на нее взобраться.

– Хорошо, пусть труднее – но ведь можно? Я же сам видел, как туда проходил карлик.

Ив замер. Потом очень медленно повернул ко мне голову.

– Ты видел карлика?

– Да. Он воровал у меня в подвале варенье, я видел, как он проходил сквозь стену. Он чертил в воздухе знак, появлялся туман. Я сделал так же. Потом меня чуть не убил мечом здоровенный детина, а теперь я здесь.

– Лучше бы он тебя убил, – сказал Ив и закрыл глаза.

Говоря откровенно, мой собеседник уже начал меня раздражать. Тем не менее, я сдержался. Ив молчал, молчал и я, не желая быть докучливым.

– Ты помнишь то место? – нарушил Ив затянувшееся молчание.

– Да. И очень хорошо.

– Это плохо, – вздохнул Ив. – Все-таки тебе придется прыгнуть с мостика.

– Но почему?

– Почему? Ваш мир полон оружия. Будет очень плохо, если Корриган до него доберется.

– А это еще кто?

– Тоже очень милый человек, – усмехнулся Ив. – Уверен, теперь ты с ним познакомишься. А впрочем, дай-ка руку… – Ив крепко ухватил меня за запястье.

Это было очень странное ощущение – казалось, я с головой окунулся в густой клубящийся туман. Все вокруг померкло, ушли в небытие звуки, в теле появилась ужасающая слабость. Я почувствовал, как замедлило свой бег сердце, оно билось все реже и реже – надрывно, с пугающими перебоями. Стало трудно дышать, я с трудом ловил ртом воздух, но сил на это оставалось все меньше и меньше.

А потом все кончилось. Я лежал на полу, жадно глотая воздух, рядом сидел побледневший Ив. Его лицо было усталым, на лбу выступили капли пота.

– Не получилось… – тихо прошептал Ив. – Проклятый Корриган…

Я медленно приподнялся, прижался спиной к стене. Взглянул на Ива.

– Что это было?

– Что? – переспросил Ив. – Ничего особенного. Просто я хотел убить тебя.

– Но за что?!

– Скорее, зачем. Если ты расскажешь о Двери, Корриган доберется до вашего оружия. В чем в чем, а в этом вы мастера.

– Но я не расскажу!

– Ты ещё не знаешь Мастера. Он вытянет из тебя все жилы, ты скажешь все, что знаешь – и даже то, чего никогда не знал. Я бы убил тебя, если б мог… – Ив отвернулся.

Снова воцарилось молчание.

– Ив… – Я тронул собеседника за рукав. – А при чем здесь ты?

– При чем здесь я? – Ив повернулся и снова взглянул на меня, потом устало улыбнулся. – Просто я берегу свой мир, – на слове «свой» он сделал явный акцент. – Это моя работа. Если Корриган до него доберется, будет плохо.

Признаюсь, я не сразу понял сказанное Ивом. И лишь когда нюансы его фразы отложились в моем сознании, удивленно взглянул на сокамерника.

– Кто ты, Ив? Ты тоже из другого мира?

– Я сварг. Ты попал сюда из нижнего мира, я – из верхнего. Ты попал случайно, а я… – Ив грустно усмехнулся. – Я здесь работаю.

– В тюрьме? – Я не смог удержаться от ехидного замечания.

– Нет, – спокойно ответил Ив. – Сюда я попал случайно. Не повезло.

– Понимаю. Мне тоже не повезло… – Я задумчиво посмотрел на собеседника. – И все-таки, Ив, я смогу вернуться назад? Через Дверь?

– Вряд ли. Ваш мир очень плотный…

Загрохотал дверной засов, в камеру вошли стражники. Один из них оглядел камеру, потом указал на меня пальцем. – Вставай…

– Прощай, – прошептал Ив. – И не забудь о мостике. У тебя нет выбора…

Я медленно поднялся и подошел к стражнику, его коллеги тут же схватили меня за руки и вывели из камеры. За спиной глухо лязгнул засов.

Мы снова поднялись по лестнице, затем меня повели по узкому полутемному коридору. Коридор был очень длинным и извилистым, с многочисленными ответвлениями, пару раз мы поднимались и спускались по старым выщербленным ступенькам. А затем я увидел тот самый мостик, о котором говорил Ив, под ним зияло жерло большого глубокого колодца.

Прыгать вниз я не стал. Во-первых, меня довольно крепко держали, а во-вторых, я был просто к этому не готов. Возможно, мне и суждено умереть скорее, чем я на то рассчитывал, но ускорять этот процесс мне не хотелось.

А потом я оказался в просторном светлом зале, его сводчатые потолки напомнили мне подвал в моем доме. Все связанное с прошлой жизнью казалось уже чем-то далеким и нереальным, я с грустью подумал о том, что теперь-то уж точно не смогу к сроку закончить работу.

Окна зала были забраны массивными решетками, в самом зале находилось множество разнообразнейших приспособлений, в коих мой изощренный технический ум без труда признал примитивные, но действенные орудия пыток. Если Ив не ошибался, то скоро мне придется с ними познакомиться. Впрочем, не только с ними…

Меня усадили в большое металлическое кресло, стражники встали у дверей. Два человека в кожаных фартуках ремнями примотали мои руки к подлокотникам. Судя по всему, эти люди были подручными пресловутого Мастера. Я почувствовал себя весьма неуютно.

– У Иова свежий эль появился, – сказал один из подручных. Он был довольно щуплым, его прыщавое лицо выражало скуку. – Сходим вечером?

– Отчего не сходить… – зевнул его коллега, невысокого роста толстячок. – Сходим…

– Надо и Гарта позвать. Он уже отлежался.

– А чего с ним? – спросил толстяк. – Болел?

– Ага. Сдуру к Эльвире полез.

– Понятно, – кивнул толстяк. – Сглазила, ведьма?

– Не то слово – неделю корчился. С ней лучше не связываться…

– Это точно, – согласился толстяк. – Я в прошлом месяце ее по заднице шлепнул, так мне потом так спину скрутило, не приведи Господи. Пришлось извиняться.

– И что?

– Что, сразу отпустило.

– Ведьма – она и есть ведьма, – подытожил разговор первый подручный. – Её бы к нам сюда, уж мы бы позабавились. О, Мастер идет…

Я вздрогнул, представив, какое чудовище сейчас появится. Мое разгоряченное воображение рисовало огромного полуголого мясника в заляпанном кровью кожаном фартуке, с большими волосатыми лапами. Именно поэтому, увидев Мастера, я даже слегка разочаровался.

– И кто же тут у нас сегодня? – спросил Мастер, подходя ближе. – Ай, какой симпатичный… Надо же…

Мастером оказался человек лет шестидесяти. Он был невысок ростом, худощав и лысоват, его впалые щеки заросли густой щетиной. Его явно мучила одышка, к тому же он заметно хромал на левую ногу. На нем была старая серая рубаха с обтрепанными рукавами, кожаная безрукавка неопределенного цвета, вытертые штаны. Обут он был в короткие кожаные сапоги, в руках держал посох, на который тяжело опирался при ходьбе.

Самым примечательным в этом человеке оказались его глаза – даже когда Мастер улыбался, они оставались холодными и блеклыми, словно затянутыми тусклой серой пеленой. Заглянув Мастеру в глаза, я невольно побледнел – от этого человека можно ожидать чего угодно.

– Жалко… Ай, как жалко-то… – сказал Мастер, его подручные подобострастно захихикали. – А что делать? Гасклиты хуже чумы. Давим их, давим, а они все лезут и лезут. Дучо, приготовь инструменты…

Толстячок бросился исполнять приказание Мастера, его щуплый напарник поставил рядом с моим креслом металлический столик.

– Послушайте, я же ничего не сделал… – в горле появился комок, я тяжело сглотнул. – Я хочу вернуться домой.

– Все хотят вернуться домой… – согласился Мастер, тяжело хватая ртом воздух. – А как это сделать? Как, я вас спрашиваю? Разве бы я был против… Дучо, не забудь длинные иглы… И ведь всё лезут, лезут. Дома им места мало…

– Но я не хотел, – торопливо сказал я. – Я же не специально!

– Конечно, не хотел, – согласился Мастер. – А кто же хочет… Шел себе, гулял, а потом раз, и ты здесь. Нехорошо…

Толстячок принес и поставил на стол большой металлический поднос – взглянув на него, я почувствовал себя еще хуже. И впервые подумал о том, что Ив был прав, когда говорил о мостике.

Опираясь на посох, Мастер коснулся разложенных на подносе инструментов, их тихий металлический лязг привел меня в еще больший ужас. Судя по всему, Мастер прекрасно сознавал, что творится в моей душе.

– Приятный звук, верно? – сказал он и засмеялся, его хриплый смех прозвучал в тишине зала особенно жутко. – Это же музыка…

Выбрав один из инструментов, им оказалось нечто вроде скальпеля, Мастер взглянул на меня и улыбнулся. – Будем начинать… Дучо, принеси воды.

– Ему? – Дучо кивком указал на меня.

– Мне, дурень. Мне…

Дучо бросился выполнять приказ, Мастер задумчиво оглядел меня.

– Заголи-ка ему рубаху, Мучо…

– Да, Мастер… – щуплый помощник бросился исполнять приказание.

Судя по всему, у подручных Мастера был накоплен в этих делах немалый опыт. На то, чтобы расстегнуть мне рубашку и стянуть ее до локтей, Мучо понадобилось несколько секунд.

– Замечательно… – сказал Мастер, оглядев меня. – С таким материалом всегда приятно работать.

– Можно я, Мастер? – попросил Мучо. – Ну хоть немного…

– Не торопись, Мучо… Успеешь еще… Я тебе ноги оставлю…

Наверное, я очень слабый человек, и вид сверкающей стали в руках Мастера не смог оставить меня равнодушным – особенно после того, что рассказал мне о нем Ив. Кроме того, я не раз встречал в книгах мнение специалистов, утверждавших, что нет человека, способного противостоять пыткам – особенно, если работает мастер своего дела. Ты все равно выложишь все, что знаешь, это лишь вопрос времени. Об этом, кстати, говорил и Ив. Так стоило ли упорствовать? Может, надо придумать что-нибудь поумнее?

– Подождите! – торопливо сказал я, почувствовав, как отточенная сталь коснулась моего плеча. – Я все скажу!

– Я тебя ещё ни о чем не спрашивал… – сказал Мастер и улыбнулся. Слегка повел рукой, я почувствовал острую боль, по плечу поползли капли крови.

– Я знаю, что вам надо! – быстро произнес я. – И я покажу вам Дверь – при условии, что вы меня отпустите.

– Хитрец… – сказал Мастер. – Ты меня обманываешь.

– Я говорю правду! Дверь в лесу, надо начертить рукой знак, тогда появляется туман. Я прошел через туман и попал к вам. И я могу показать, где это. Мы могли бы договориться.

Мне показалось, или инструмент в руке Мастера и в самом деле дрогнул?

– Это интересно… – сказал Мастер. – Кто тебе рассказал о тумане?

– Да никто мне ничего не рассказывал, – ответил я. – Просто я живу в доме, в котором раньше жила колдунья. Она книжку оставила, там все было написано. Дверь у меня в подвале. Я попробовал, и у меня получилось. А назад вернуться не смог. Заснул у дороги, ну и… попал сюда…

Не знаю, почему, но я пока решил не говорить о карлике – все еще надеялся на то, что он может помочь мне вернуться. А книга – это правдоподобно.

– Занятно… – сказал Мастер. – Ну где тебя носит, Дучо… – взяв из рук прибежавшего помощника кувшин, Мастер не спеша отхлебнул воды, затем поморщился и вернул кувшин Дучо. – Холодная… Ты же знаешь, Дучо, мои зубы не любят холода…

– Свежая… – Дучо виновато пожал плечами. – Бак только что наполнили. Не успела нагреться.

Впрочем, вода Мастера уже не интересовала. Опираясь на посох, он задумчиво смотрел на меня, размышляя, что со мной делать. Дучо, желая искупить вину, заботливо подставил Мастеру стул, но тот на него даже не взглянул.

– Гасклиты всегда были хитрыми… – пробормотал Мастер, внимательно глядя на меня. – Кто золото обещает, один вечную жизнь пообещал… – Мастер тихо засмеялся. – Удавил я его. Мучиться так целую вечность… – Он прижал руку к груди и закашлялся. – Не для меня это…

– Я вас не обманываю. Умные люди всегда могут договориться – разве не так?

– Да, говоришь ты складно… – кивнул Мастер. – И писать, конечно, умеешь?

– Умею.

– Оно и видно… – Мастер снова кивнул. – Грамотный… Только ведь ум не всегда пользу приносит. Обычно от него одни беды…

– Может быть. Только я все равно говорю правду. И это легко проверить.

– Проверим, конечно… Как не проверить. Только не ошибись – если обманешь, сильно пожалеешь. Неделю умирать будешь. Здесь, в этом зале… – Мастер устало вздохнул. – Ладно, Дучо, уведите его. Да, что еще – посадите в нашу камеру. Так спокойнее… – повернувшись, Мастер пригладил дрожащей рукой остатки волос и медленно пошел к выходу, тяжело опираясь на посох.

Глава третья

Это была большая и довольно мрачная комната. Серые каменные стены навевали уныние, дневной свет с трудом пробивался сквозь узкие окна. Обстановка выглядела богато – несколько деревянных, отделанных золотом, шкафов, заставленных серебряной и золотой посудой, огромные настенные часы с мерно качающимся маятником. Почти в центре комнаты, ближе к окну, стоял большой стол, рядом расположились два грубых кожаных кресла. Справа виднелась дверь в соседнюю комнату.

У окна стоял человек, задумчиво глядя вниз, на дворцовую площадь, на раскинувшийся за территорией дворца город. Он был высок, хорошо сложен, одет в дорогую, хорошей выделки, темную кожаную одежду. На широком поясе висела кобура и нечто круглое в небольшом кожаном мешочке.

Черты лица человека были довольно приятными, разве что удивительно резкими и мрачными. Еще более мрачным и холодным был его взгляд.

В дверь постучали.

– Войди… – процедил человек, не поворачиваясь. Дверь тут же открылась, в комнату скользнул слуга, невысокий человек в парадной ливрее с золочеными галунами.

– Господин Корриган, к вам Мастер, просит принять его… – почтительно поклонившись, слуга взглянул на хозяина, ожидая его решения.

– Пусть войдет, – холодно ответил хозяин, удостоив наконец слугу взгляда. – И принеси вина.

– Да, Повелитель, – еще раз поклонившись, слуга попятился и вышел из комнаты.

Проводив его взглядом, Корриган вздохнул, затем снова взглянул сквозь витую решетку на город.

– Какое убожество… – пробормотал он и поморщился. – Это не Париж. И даже не Москва.

Послышался скрип двери, Корриган обернулся – в комнату вошел Мастер.

– Приветствую Повелителя… – Мастер слегка поклонился, опираясь на посох. Он тяжело дышал, при его одышке подъем к апартаментам Корригана был весьма трудным делом.

Корриган задумчиво взглянул на Мастера. Что тут скажешь – нужный человек, преданный. Но вряд ли его хватит надолго, скоро придется подумать о замене.

– Садись. – Корриган указал рукой на кресло. – Сейчас принесут вино.

– Спасибо, Повелитель… – Мастер сел в кресло, устало перевел дух. Корриган опустился в соседнее кресло, их изготовили местные умельцы по его чертежам.

– Хорошо здесь. Мягко… – Мастер удовлетворенно вздохнул.

Появился слуга. Поставив на столик бутыль с вином и пару серебряных кружек, поклонился и быстро выскользнул за дверь.

Взяв бутыль, Корриган наполнил кружки, протянул одну Мастеру.

– Держи. У тебя какие-то новости?

– Да, Повелитель… – Мастер отхлебнул вина, поморщился. – Холодное. Зубы не терпят…

– Дай сюда… – Корриган взял у Мастера кружку, поставил на стол и коснулся её ладонью. Его рука слегка задрожала, кружку окутало голубоватое сияние. Оно держалось несколько секунд, затем исчезло.

– А теперь? – Корриган подтолкнул кружку, Мастер осторожно взял ее.

– Да, – сказал он, глотнув вина. – Теперь хорошо… – закрыв глаза, Мастер медленно выпил содержимое кружки. – Замечательно…

Поставив кружку на стол, Мастер снова взглянул на Корригана.

– У меня там интересный человечек появился. Гасклит.

– И что же в нем интересного? – сухо осведомился Корриган.

– Он знает, где находится Дверь.

– Наверняка лжет, – медленно произнес Корриган.

– Да, наверное, – согласился Мастер. – Но он рассказал любопытные подробности.

– А именно?

– У него дом, в котором раньше жила колдунья. Дверь в подвале. По его словам, он нашел книгу, в которой все описано. Начертил знак, Дверь открылась… Он прошел через туман и оказался здесь. Назад вернуться не смог… Я поговорил с Лучо, он все подтвердил. Говорит, что нашли этого гасклита в лесу у дороги, он спал под деревом. Хотели убить, но Гуко приказал доставить его ко мне.

– Занятно… – согласился Корриган. – Или ему кто-то рассказал об этом, или…

– Или он нашел Дверь Серафимы.

– Уже пытал его? – Корриган бросил на Мастера быстрый взгляд.

– Нет пока. Это никогда не поздно… – Мастер усмехнулся. – Хорошее у тебя вино. Дышать легче становится.

– Просто у тебя астма.

– Что? – не понял Мастер.

– Неважно… – Корриган снова наполнил кружки, затем слегка подогрел кружку Мастера. – Где он сейчас?

– В камере, я его к себе посадил… – Мастер глотнул вина, причмокнул губами.

– А что со сваргом? Молчит?

– Ты же знаешь, их пытками не возьмешь. Это не гасклиты… Пусть посидит, может, что и надумает.

– Мне это уже надоело. Не давай ему еды.

– Сдохнет, – возразил Мастер.

– С каких это пор ты стал таким жалостливым? – усмехнулся Корриган.

– При чем тут жалость… Ты же сам говорил, что он может нам пригодиться. А впрочем… – Мастер устало махнул рукой. – Так что с гасклитом делать?

– Я подумаю. И не забудь хорошо накормить его. Еда делает человека мягче.

– Но потом ты отдашь его мне? – В голосе Мастера проскользнула тревога.

– Ну разумеется, – улыбнулся Корриган. – В этом ты можешь не сомневаться.

* * *

Камера, в которую меня посадили, оказалась очень маленькой. Узенькое окошко было забрано толстыми металлическими прутьями, хотя особого смысла в этом я не видел – все равно протиснуться в эту щель было невозможно.

Здесь тоже не оказалось кровати или нар – голый каменный пол, в углу расположился туалет в виде прикрытой крышкой низенькой деревянной кадки. Сев у окна – а точнее, под окном, я прижался к стене, обхватил колени и стал думать.

Итак, мне пока удалось избежать пыток. Надолго ли, нет, но удалось. Если они мне поверили, то наверняка захотят увидеть все собственными глазами. Значит, уже сегодня или завтра меня повезут к лесу. А вот что будет дальше?

У меня не было ответа на этот вопрос. Да, я мог бы показать им Дверь. И что потом? Не говоря уже о том, что это может принести большие неприятности моему миру, может пострадать мир Ива. Признаться, я пока не совсем разобрался в этом переплетении миров, но суть от этого не менялась – нельзя показывать Дверь этим людям. Ив был прав, это может привести к катастрофе. К тому же меня потом все равно убьют, в этом я не сомневался.

Выходит, у меня остается единственная надежда – попытаться сбежать по дороге. В крайнем случае, завести этих гадов в какие-нибудь дебри, подражая незабвенному Ване Сусанину. Правда, я совсем не знал этой местности, но какая, в конце концов, разница?

Были у меня и другие думы. Судя по всему, появление гасклита – до чего мерзкое слово – здесь никого не удивляет. Это мы ничего не знаем об этом мире. А почему? Ив ответил на этот вопрос довольно ясно, сказав, что это дорога в один конец.

Кое-что не сходилось. Если это дорога в один конец, то как ко мне попадал карлик? Насколько я успел понять, он вообще шлялся между мирами без каких бы то ни было проблем. Ходил в мой подвал, как к себе домой. Значит, вернуться можно? Да и Ив, как мне кажется, говорил не о Двери. И Мастер упомянул о том же – шел, шел, бац – и ты здесь. Вывалился, или провалился. Безо всякой Двери.

Выходило, что я среди гасклитов состою на особом положении. Я не вывалился в этот мир, я пришел сюда сам. Хотя лучше бы я этого не делал.

Небо за окном уже начало темнеть, когда лязгнул замок моей камеры, дверь открылась. Я был уверен, что это не сулит мне ничего хорошего, но ошибся. Вошедший стражник поставил на пол миску с едой и кувшин воды. Будь он один, можно было бы попытаться сбежать, но за дверью маячили еще как минимум двое. А значит, придется отложить это удовольствие на будущее.

Снова хлопнула дверь, я быстро подтянул к себе миску – только сейчас я почувствовал, как зверски голоден. Сколько я уже здесь? Как минимум сутки, даже больше. И за все это время я не проглотил ни крошки. Да и воды не выпил не капли – потянувшись к кувшину, я с жадностью напился. Неплохо, теперь можно и перекусить…

К моему удивлению, еда оказалась довольно вкусной – я и не знал, что здесь так хорошо кормят. Больше всего еда напоминала плов, особенно вкусны были тающие на языке кусочки мяса. Сюда бы еще немножко перца…

Опустошив миску, я глотнул воды, после чего почувствовал себя значительно лучше. Более того, я даже стал думать о том, что буду делать, если выберусь отсюда. В смысле, если попаду домой. Разумеется, сразу все расскажу Андрею. А потом? Ведь наличие соседних миров произведет настоящий переворот, это будет самое выдающееся открытие за всю историю науки. Мое имя станет в один ряд с именами Ломоносова, Ньютона, Эйнштейна. А может, даже слегка потеснит их.

Главное, чтобы все это не попало в ФСБ. Эти парни свое дело знают – сразу наложат на все гриф «Секретно», а то и «Сов. Секретно», попытаются использовать все это в военных целях. Не знаю, как это можно использовать, но они найдут способ, в этом можно не сомневаться. А вот для меня все может обернуться довольно скверно. Я ведь свидетель, к тому же главный – если вообще не единственный. Говорят, что ФСБ уже давно не занимается устранением свидетелей, но кто их знает. Во всяком случае, верить этим парням на слово не стоит. А это значит, что надо сразу поднять шумиху. Газеты, радио, телевидение. Раздуть шум, чтобы уже никто не мог это дело замять. В этом случае я и в самом деле имею шанс попасть в учебники. И что самое приятное, еще при жизни.

Вероятно, мои мысли были очень глупыми. Но так уж устроен человек, ему не хочется думать о грустном. И что удивительного в том, что я, лежа на холодном каменному полу в тюремной камере, мечтал о светлом будущем?

Проснулся я еще затемно – от холода и боли в боку, спать на каменном полу было чертовски неудобно. Перевернулся на спину, сунул руки под голову. Но заснуть уже не смог.

Перед самым рассветом где-то запел петух. Это было удивительно – здесь, в чужом мире, слышать пение петуха. Немного другое, чем у нас, более хриплое и протяжное – и все равно такое родное. На глаза у меня невольно навернулись слезы. Только сейчас я понял, как же там, дома, было здорово…

Уже совсем рассвело, когда дверь в мою камеру открылась, и неулыбчивый охранник забрал пустую посуду, другой поставил миску с едой и новый кувшин с водой. Это было приятно – не иначе, у них здесь трехразовое питание.

Позавтракал я с аппетитом, размышляя о том, как обмануть этих типов. Если меня будут охранять такие же головорезы, как в прошлый раз, у меня есть все шансы от них сбежать. Не думаю, что эти здоровяки смогут бежать по лесу в своей амуниции быстрее, чем я. К тому же на ногах у меня кроссовки, легкие и удобные – а это что-нибудь, да значит. Мне бы только попасть в лес…

После завтрака прошло минут сорок, когда дверь снова открылась, вошли четверо стражников. Учитывая, что больше в камере никого не было, мне стало ясно – это за мной.

– Вставай… – сквозь зубы процедил один из стражников, я не стал его расстраивать и поднялся.

Остальное мне было уже знакомо, меня подхватили под руки и потащили по коридору. Вперед, налево, потом направо. Теперь прямо, вот и знакомый мостик. Мне стало немного не по себе – судя по всему, меня снова вели к Мастеру.

Так оно и оказалось. Правда, Мастера в пыточном зале пока не было, но это меня не слишком утешило – его прыщавый худосочный помощник раздувал мехами угли в небольшом каменном очаге. Я не мог понять одного: зачем тогда было меня кормить? Или они исповедуют древний принцип – накормить осужденного перед казнью?

В зал вошел Дучо, второй помощник Мастера. Увидев меня, улыбнулся. – Ведите его сюда… Готово, Мучо?

– В самый раз… – худосочный помощник взял большие щипцы и вытащил из углей раскаленный кусочек металла. Мне стало совсем нехорошо.

Стражники потащили меня к очагу – я упирался, как мог, но это не помогло.

– Головой к наковальне… – распорядился Дучо, меня тут же сбили на колени рядом с большой каменной тумбой, на ней был закреплен массивный металлический брусок.

Послышался звон цепи, Дучо задрал мне голову и ловко надел на меня тяжелый металлический ошейник. Затем сжал его, меня снова приложили головой к тумбе. На мгновение я ощутил у шеи сильный жар – и только тогда сообразил, что происходит.

Глухо застучал тяжелый молоток, края ошейника впились в кожу. Ловко расклепав раскаленную заклепку, Мучо отложил молоток, меня отпустили.

– Готово, – сказал он, затем взял конец прикованной к ошейнику цепи и намотал ее на руку. – Гасклиту на цепи – самое место… – Мучо засмеялся, потом дернул цепь, заставляя меня подняться.

Я встал на ноги, меня трясло от злости. Никогда в жизни меня еще так не унижали.

– Ты не прав, Мучо, – возразил толстячок. – В петле гасклит смотрится гораздо лучше. Помнишь, как дрыгал ногами тот, последний?

– Помню, – сказал Мучо. – Он мне тогда весь пол обгадил.

Взглянув на прыщавого помощника, я оценил расстояние, слегка повернулся и со всего размаха поддел его ногой. Хорошо поддел, качественно, это я понял сразу. Охнув, Мучо вытаращил глаза и со стоном осел на пол, выпустив цепь из рук. Подхватив ее, я размахнулся и с разворота ударил концом цепи толстячка. Получилось тоже очень неплохо – толстяк вскрикнул и схватился за лицо, его пальцы тут же окрасились кровью.

Большего мне сделать не дали. Один из стражников коротко и точно саданул меня кулаком в живот, второй стукнул по спине, вырвал у меня цепь и намотал на руку. Два других охранника тут же заломили мне руки за спину.

– Убью… – шипел Мучо, корчась на полу, его прыщавое лицо перекосилось от боли. – Удавлю гадину…

Дучо стоял на коленях и отплевывался, роняя на пол крупные капли крови. Наконец он поднялся с колен и посмотрел на меня, его взгляд был полон ненависти. Судя по всему, цепь раздробила ему челюсть – губы у Дучо были разбиты, с подбородка капала кровь. Захрипев, он подошел к очагу, взял тяжелую кочергу. Его руки тряслись. Ухватившись поудобнее, пошел ко мне, я не лелеял никаких иллюзий относительно его намерений. Но готов был встретить его, благо ноги у меня были свободны.

Этого не понадобилось. Едва Дучо замахнулся, один из стражников вытащил меч и коснулся им груди толстяка.

– Не велено, – сказал он.

Дучо тяжело дышал, его глаза пылали злобой. Но меч у груди был хорошим аргументом – застонав от боли и от ненависти, Дучо бросил кочергу и отошел в сторону.

– Ай-ай-ай, Дучо… Нельзя же быть таким неосторожным, – раздался у меня за спиной тихий хриплый голос. – Я ведь всегда говорил, что с гасклитами надо держать ухо востро… А ты, Мучо? Уж от тебя-то я этого не ожидал…

Опираясь на посох, Мастер подошел ко мне, на его губах играла улыбка. – Нехорошо, друг мой. Это же казенное имущество… – Он тихо засмеялся.

– Я не собака, чтобы меня привязывали на цепь. – Мой голос дрожал от злости.

– Собака? Знаю… Рассказывали… Только как же иначе? Я же не хочу, чтобы ты сбежал. А так хорошо будет… Покажешь Дверь, тебя отпустят. Не покажешь… – Мастер вздохнул и взглянул на стражников. – Ведите к воротам, его ждут…

– Ты вернешься… – сказал Мучо, зло глядя на меня. – Ты еще вернешься…

Что еще сказал Мучо, я не слышал. Стражники подхватили меня под руки и выволокли из зала.

Весь путь по тюремным коридорам прошел на удивление спокойно – после того, как мы вышли из зала, стражники позволили мне идти самому. Впрочем, цепь они держали крепко, что отметало всякие мысли о побеге.

Никогда не думал, что солнце и свежий воздух – это так здорово. Даже если они совсем чужие. Меня вывели во двор, здесь было довольно людно. В сотне метров от меня, у парадного крыльца, стояла карета, рядом с ней прогуливались две дамы в явно роскошных по местным меркам туалетах. Увидев меня, одна из них что-то сказала подружке, затем обе рассмеялись. Я невольно скрипнул зубами.

– Гасклита ведут… – послышался чей-то голос, сопровождаемый громким смехом. Посмотрев вправо, я увидел на ступеньках соседнего крыльца человек пять прислуги.

– Куда его, как думаешь? – спросил один из слуг. – Топить?

– Ты что, гасклитов не топят. От них вода портится.

Новый взрыв смеха, я увидел, что ухмыльнулись даже мои суровые конвоиры.

У закрывающих въезд во двор решетчатых ворот стояла еще одна карета, большая и открытая, запряженная восьмеркой лошадей. Лошади лежали на земле, отдыхая перед дорогой. Неподалеку от кареты, близ стены замка, расположился весьма внушительный кортеж – на мой взгляд, он насчитывал не меньше трех десятков стражников. Их лошади были привязаны к вмурованным в стену металлическим кольцам, сами стражники находились поблизости. Кто-то проверял амуницию, иные расселись на ступеньках парадного крыльца. Увидев меня, стражники зашевелились, двое из них встали и пошли мне навстречу.

– Этот? – спросил один из них, принимая цепь из рук моих конвоиров.

– Да. И поаккуратнее с ним, шибко прыткий.

– Что, дергается? – поинтересовался стражник, наматывая цепь на руку, его напарник усмехнулся и положил руку на рукоять меча.

– Ага. Он Дучо изувечил.

– Да ну? И как?

– Зубы ему цепью выбил. И Мучо досталось, теперь долго по бабам шляться не будет.

Стражники загоготали. Наверное, это и в самом деле было смешно.

– Ладно, учтем… – Мой новый конвоир потянул цепь. – Пошли…

Мы двинулись в сторону кареты, теперь я смог разглядеть ее как следует. Судя по всему, в ней ездил кто-то из местной знати, она выглядела гораздо просторнее и комфортабельнее той, на которой ездил казначей. Карета была открыта сверху, но в задней ее части располагался подъемный полог – что-то подобное делают в кабриолетах, автомобилях с открытым верхом.

– Залазь… – сказал стражник, когда мы подошли к карете. Я послушно забрался на задний ряд сидений, они оказались довольно мягкими. Впрочем, насладиться удобствами в полной мере мне не удалось – стражник перекинул цепь назад, натянул ее – так, что я даже не мог опустить головы. Потом привязал ее к чему-то, затем снова подошел ко мне. В руках у него появился кожаный ремень, с помощью второго стражника он связал мне ноги, затем повторил ту же процедуру с руками. Если у меня и были какие-то надежды на побег, то теперь они окончательно растаяли.

– И запомни, – стражник сурово взглянул на меня, – если будешь перечить, он тебя убьет.

Спрыгнув на землю, стражник отошел, оставив меня гадать, кто именно может отправить меня на тот свет. Впрочем, здесь это мог сделать любой.

Прошло еще несколько минут, когда тихий гул голосов внезапно смолк, стражники вскочили со ступенек и почтительно вытянулись.

Из дворца вышел человек. Он был высок, широк в плечах, черты его лица были резкими и необычайно мрачными. От него буквально веяло силой, это впечатление еще больше усиливала темная, почти черная, одежда. Но больше всего меня удивило не это – на его широком кожаном поясе, помимо странного круглого мешочка и кинжала в ножнах, висела кобура с пистолетом.

Незнакомец неторопливо забрался в карету и сел рядом со мной. Небрежно махнул рукой, возница тут же вскарабкался на передок кареты, лошади лениво поднялись с земли. Охранники торопливо отвязывали лошадей и забирались в седла, заскрипел механизм подъема решетки – два стражника быстро вращали большой деревянный ворот. Наконец возница тронул вожжи, карета дрогнула и мягко сдвинулась с места.

Незнакомец тихо вздохнул, затем внимательно посмотрел на меня. Под его тяжелым взглядом я почувствовал себя на редкость неуютно.

– Как тебя звать? – тихо спросил он, от его голоса меня невольно бросило в дрожь. Странный это был голос – низкий, исполненный силы.

– Кирилл… – столь же тихо ответил я.

– Как ты попал сюда?

Я прекрасно понял, о чем он спрашивает, но предпочел прикинуться дурачком. С них обычно меньше спрос.

– Меня привели стражники.

Собеседник мрачно улыбнулся, потом небрежно коснулся моего плеча. Сухо щелкнул разряд, я вскрикнул от боли и неожиданности…

Еще будучи школьником, я как-то по незнанию коснулся высоковольтного провода в работающем телевизоре. Результат тогда был потрясающим – меня отбросило в сторону, я свалился на пол. По телу бегали мурашки, сердце испуганно колотилось. Сейчас, после прикосновения этого странного человека, я чувствовал себя не лучше.

– Как ты сюда попал? – повторил свой вопрос незнакомец.

– Прошел через Дверь… – ответил я, хватая ртом воздух. Только теперь я сообразил, что в руке у незнакомца ничего не было. Он просто коснулся меня пальцем.

– Как ты ее нашел?

– Я купил дом. Убирался в подвале и нашел тайник. В нем была книга с описанием того, как пройти в этот мир…

– Ты лжешь, – спокойно сказал незнакомец и снова коснулся моего плеча.

Это было ужасно. Я воочию видел струившийся по моему телу голубой огонь, я хрипел и дрожал от невыносимой боли – а незнакомец все не убирал руку. И когда он наконец отпустил меня, я бессильно повис на цепи.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы как-то прийти в себя. Сердце работало с ужасающими перебоями, мышцы неконтролируемо подергивались. Хуже, чем сейчас, мне еще никогда не было.

Рядом ехал всадник, он смотрел на меня с нескрываемой ухмылкой. Я сразу узнал его, это был Лучо. Тот самый тип, что нашел меня.

– Как ты нашел Дверь? – повторил свой вопрос незнакомец и холодно взглянул на меня.

Я не мог обмануть этого человека. Кроме того, я совершенно точно знал, что еще одной такой экзекуции не перенесу.

– У меня пропадали вещи… – говорить было на редкость трудно, почему-то болело горло. – Я стал следить и увидел карлика. Видел, как он проходил сквозь стену.

– Фарках… – пробормотал незнакомец. – Я так и думал.

Он замолчал, несколько минут мы ехали молча. Наконец снова взглянул на меня.

– Если ты покажешь Дверь, у тебя будет шанс сохранить свою шкуру. Будешь хитрить, я убью тебя.

Я молча кивнул – насколько мне позволила цепь.

Снова воцарилось молчание. К этому времени мы добрались до моста через ров, под колесами наконец-то перестала грохотать мостовая. Стало удивительно тихо – карета мягко катилась по дороге, слышались лишь разговоры охранников, шорох лап лошадей да позвякивание конской сбруи. Встречавшиеся нам на пути жители, едва завидев кортеж, предпочитали разбегаться в стороны, и я их хорошо понимал.

Надо ли говорить, что настроение у меня было довольно мерзким? Я просто не видел выхода из сложившейся ситуации. Сбежать я не мог, показать Дверь – тоже. Я был уверен, что меня убьют сразу после того, как я её покажу. А не показать Дверь – значит обрекать себя на новые муки. Я уже был готов умереть, но быстро. Ив был прав, говоря о том, что у меня нет выбора. Там, в камере, он пытался меня убить. Выходит, он просто хотел мне помочь.

Чтобы отвлечься от грустных дум, я стал смотреть по сторонам. Что говорить, это был довольно красивый мир. Кругом простирались леса, слева раскинулось большое живописное озеро. На воде покачивались лодки – наверняка рыбаки. Выходит, здесь тоже есть рыба. Да и как ей не быть, это же природа, а она, как известно, не терпит пустоты. Если есть вода, значит, в ней есть жизнь…

– Из какого ты города? – спросил незнакомец, я вздрогнул. Мне не хотелось говорить правду, а хитрить было опасно. Поэтому я выбрал промежуточный вариант.

– Из Москвы…

Нельзя сказать, что я однозначно врал, я и в самом деле несколько лет провел в столице. Но уехал, так и не сумев привыкнуть к жизни в этом мегаполисе.

Глаза собеседника подернулись туманной дымкой – судя по всему, он погрузился в воспоминания.

– И как там, в Москве? Все еще делят власть?

– Да…

Собеседник мрачно улыбнулся, но больше ничего не сказал.

Это действительно был очень странный человек. И, кажется, я начал понимать, кто он. Ив упоминал какого-то Корригана, я был готов дать голову на отсечение, что это и был мой собеседник. Впрочем, я знал только имя, но понятия не имел, кем этот человек является. Ну, а от того, что он со мной проделывал, и вовсе попахивало какой-то чертовщиной.

Шел третий час нашего путешествия, я с невольным ужасом узнавал знакомые места – еще немного, и мы приедем. И что тогда?

У меня не было ответа на этот вопрос. Оставалось ждать – и молить Бога о том, чтобы он послал мне спасение. В крайнем случае, хотя бы быструю смерть.

Вот и то место, где меня нашел Лучо. Судя по всему, стражник тоже отличался хорошей памятью – процессия остановилась, Лучо подъехал к Корригану.

– Повелитель, это здесь. Вот тут я его нашел, под деревом…

Кивнув, Корриган взглянул на меня.

– Итак?

– Это дальше, – сказал я, мой голос был хриплым и слегка подрагивал. – Я шел по дороге.

– Только не пытайся водить меня за нос… – Корриган протянул руку к моему плечу, я вздрогнул.

– Я говорю правду. Это действительно дальше.

– Хорошо. Едем…

Процессия двинулась дальше. Я уныло смотрел на медленно проплывающие мимо меня деревья, зная, что скоро появится знакомое дерево с раздвоенной вершиной. И что тогда?

Не в моих силах было оттянуть неприятный для меня миг – минуты бежали удивительно быстро, и вскоре я заметил знакомую раздвоенную верхушку. Она все приближалась, поравнялась с нами – и осталась позади. Я промолчал.

Лошади продолжали тащить карету, Корриган все так же мрачно смотрел вперед. Неизвестно, сколько бы все это продолжалось, если бы мы не прибыли к развилке. Одна дорога, более узкая, уходила влево, вторая загибалась вправо. Меня словно что-то подтолкнуло, я торопливо взглянул на Корригана.

– Нам сюда, налево…

– Стой! – скомандовал Корриган, потом взглянул на меня. – Ты в этом уверен?

– Да, я пришел оттуда. Честно…

Корриган задумался, потом взглянул на Лучо.

– Куда ведет эта дорога?

– В Гнилой лес, мой господин. А оттуда к Речному тракту. Это короткий путь, здесь обычно купцы ездят. Удобно очень.

– Поворачиваем… – хмуро сказал Корриган, Лучо и десяток стражников первыми свернули на дорогу. Следом повернула и наша карета, за ней потянулись остальные всадники.

Эта дорога оказалась гораздо уже, карета то и дело цепляла кусты. Лошади недовольно повизгивали, возница тихонько бормотал что-то непечатное – наверняка в мой адрес. Я внимательно смотрел по сторонам, всем своим видом выражая крайнюю заинтересованность. Мне нужно было найти что-то характерное, чтобы я мог выдать это место за искомый знак. Тогда мы пойдем пешком, а там уж как получится.

Неожиданно процессия остановилась, послышалась ругань стражников и недовольное повизгивание лошадей. Я пригляделся и увидел впереди на дереве, метрах в трех над землей, огромного рыжего кота. Его шерсть, скорее даже золотистая, нежели рыжая, лоснилась в лучах солнца. Удобно разлегшись на толстой ветке и свесив пушистый хвост, кот лениво вылизывал лапу.

– Опять эта дрянь… – пробормотал Корриган. – Вперед!

Повинуясь приказу, возница щелкнул вожжами, прикрикнул на лошадей, те протащили карету с десяток метров и снова остановились, не желая идти вперед. Кот теперь был совсем рядом.

– Прекрати! – сказал Корриган, мрачно взглянув на кота. – Или я найду на тебя управу!

– Никто не хочет поболтать с бедным старым котом… – произнес кот полным печали голосом.

Я едва не поперхнулся. Не спорю, в этом мире много странностей – но говорящие коты… Это уже было слишком.

– Мне некогда с тобой болтать! – сказал Корриган, с трудом сдерживая ярость.

– Лучше болтать, чем воевать, – многозначительно ответил кот. Приподнявшись на ветке, он сладко потянулся, потом прищурил один глаз и взглянул на меня. – О, да у нас гости… Скверная компания, молодой человек, очень скверная. Но звезды благосклонны к отмеченным духом… Лучо, ты опять сэкономил на панцире? – Кот взглянул на командира стражников и демонстративно зевнул. – Зря, Лучо, зря, скупость еще никого до добра не доводила… Ладно, господин советник, мне и в самом деле пора. И берегите Глаз, он вам ещё понадобится… – Кот махнул хвостом, повернулся – и растаял в воздухе. Именно растаял, растворился – от него, в отличие от его знаменитого Чеширского тезки, не осталось даже улыбки.

– Повелитель, о чем болтала эта глупая скотина? – почему-то шепотом спросил Лучо. – Он что-то сказал о моем панцире? – Стражник окинул взглядом свои доспехи.

– Я найду способ уничтожить эту мерзость, – раздраженно пробормотал Корриган. – Вперед!

Возница тронул вожжи, лошади послушно рванулись вперед.

– Далеко еще? – Корриган холодно взглянул на меня.

– Несколько минут. Мне трудно ориентироваться, я же шел пешком. Просто я запомнил в том месте одно дерево и скажу, когда оно появится.

Не знаю, удовлетворил ли мой ответ Корригана. Он едва заметно кивнул, его лицо было удивительно хмурым – казалось, он о чем-то задумался.

– Что это за животное было – там, на дереве? – спросил я, осмелившись-таки задать вопрос.

– Колдовская дрянь, – мрачно ответил Корриган. – То, что он говорит, всегда сбывается.

– В каком смысле? – не понял я.

– В прямом. Эту тварь называют Вещим Котом.

Впереди показалась прогалина, я вгляделся вперед и увидел небольшую поляну. Пришлось на ходу сочинять новые подробности.

– Почти приехали. Это там, за поляной…

Корриган хмуро взглянул на меня, но ничего не сказал. Это было дурным знаком – если я не найду заветное место через пару минут, меня наверняка ожидает новая экзекуция.

Кортеж выехал на поляну, дорога уходила вправо. Я уже хотел было дать новые ценные указания, но не успел – Корриган резко пригнулся, что-то со свистом скользнуло у моего лица, вспоров воздух. Через мгновение свист послышался снова, Лучо вскрикнул и схватился за грудь. Из пробитой нагрудной пластины его панциря торчало оперение арбалетной стрелы.

И тут же лес взорвался криками, в воздухе засвистели стрелы. Несколько стражников повалились наземь, Лучо вытащил меч, но поднять его у него уже не было сил. Очередная стрела пробила ему горло, стражник захрипел и рухнул наземь, его лошадь испуганно шарахнулась в сторону.

– Гони! – заорал Корриган, возница стеганул лошадей. Но уехать карете не дали – в лоб передней лошади попала стрела, животное заверещало и упало, взрывая бьющими в агонии лапами землю, карета остановилась. А затем я разглядел и нападавших.

Их было не меньше сотни. Одетые в рваное тряпье, они спрыгивали с деревьев, бежали к стражникам и стягивали их на землю длинными баграми, затем тут же добивали ножами и саблями. Остатки кортежа яростно сопротивлялись, защищая Корригана, но силы оказались явно неравными.

Это понял и сам Корриган. Встав во весь рост, он выхватил пистолет, я с удивлением узнал в нем до боли знакомый «ПМ», и открыл огонь. Но удивило меня не это – вокруг Корригана появилось голубое свечение, его словно окутал светящийся туман. И туман этот отражал стрелы! На моих глазах две стрелы впились в туман и были тут же отброшены яркими голубыми вспышками.

Прежде чем кончилась обойма, Корриган успел уложить семерых нападавших. Судя по всему, запасной обоймы у него не было – а может, он просто осознал бесперспективность сопротивления. Мрачно взглянув на меня, Корриган сунул пистолет в кобуру и произнес короткую отрывистую фразу. Сияющий кокон полыхнул, я инстинктивно закрыл глаза. Когда я разжал веки, Корригана рядом со мной уже не было.

Его исчезновение я воспринял на удивление спокойно. Был человек и пропал, эка невидаль. Бывает. Гораздо больше меня сейчас беспокоило другое, и с треском вонзившаяся в спинку сиденья стрела лишь подтвердила мою озабоченность. Немного правее, и угодила бы мне в переносицу.

Последнего стражника убили прямо на моих глазах – высокий бородатый атлет сбил его на землю, прижал коленом к земле. Достал нож и перерезал стражнику горло.

Я не мог убежать, поэтому мне оставалось только сидеть и смотреть. И если сначала я воспринял появление этих людей как свое спасение, то теперь, понаблюдав за тем, как спокойно и буднично бородач убил стражника, я впервые в этом усомнился.

Стражник еще хрипел и бился в агонии, когда бородач поднялся и посмотрел на меня, его взгляд мне ужасно не понравился. Переступив через поверженного противника, бородач подошел ближе, запрыгнул в карету, с лезвия его ножа мне на колено стекла капля крови.

– Вот дьявол… – пробормотал бородач и сплюнул на пол. – Гасклит.

– Кто там, Инди? – с другой стороны кареты к нам подбежал невысокого роста человек. Он был лыс, на темени у него зиял огромный, едва затянувшийся, шрам. Особый колорит этому человеку придавали большие обвислые усы, своим видом он напоминал матерого запорожского казака.

– Гасклит… – с неприязнью произнес бородач. – Я думал, шишка какая.

– А чего он в карете едет? Эй, ты чего здесь делаешь? – спросил казак, с неприязнью глядя на меня.

– Я не знаю… – тихо ответил я. Говорить о Двери мне почему-то не хотелось. – Они поймали меня в лесу, отвезли в тюрьму. Сегодня утром надели ошейник и куда-то повезли.

– Столько возни ради гасклита? – недоверчиво произнес бородач. – А может, у тебя есть золото?

– Нет… – Я покачал головой.

– Брось, Инди, откуда у гасклита золото… – Казак повернулся и отошел к лежавшему ничком на земле Лучо. Перевернув стражника ногой, присел и стал методично обшаривать его карманы.

– Откуда вы только беретесь… – с досадой пробормотал бородач и схватил меня за волосы, затем запрокинул мне голову и взмахнул ножом…

– Инди! – послышался у меня над ухом звенящий женский голос, рука незнакомки в последний миг перехватила нож у моего горла. – Ты что, это же гасклит?!

– И что? – возразил бородач. – Зачем он нам?

– Не знаю, но зачем убивать? Или ты к Мастеру в подручные записался?

– Не говори глупостей… – Бородач нахмурился, но нож все же опустил. – Что нам с ним делать?

– Отпустим.

– Ты с ума сошла, Яна. Его поймают люди Корригана, и он им все расскажет.

– Инди, это глупо. Ты же сам видел Корригана.

– Может быть, но его все равно нельзя отпускать.

– Тогда возьмем с собой, – не сдавалась незнакомка.

– А на кой он нам? Что я с ним буду делать?

– Не знаю. Марку продадим.

– Разве что… Ладно, сама с ним возись. А лучше убей, надежнее будет… – Бородач вытер нож о мое плечо, сунул в ножны и спрыгнул на землю.

Я перевел дух – еще никогда в жизни я не был так близко от смерти. Медленно повернув голову, взглянул на свою спасительницу.

Определить возраст стоявшей рядом со мной дамы оказалось довольно трудно – лицо незнакомки закрывала металлическая маска с прорезами для глаз. На украшенном бронзовыми бляшками поясе висела сабля, к сделанным из толстой кожи боевым нарукавникам были прикреплены металлические пластины. В целом незнакомка выглядела весьма воинственно, пятна чужой крови на одежде говорили о том, что во время боя она тоже не сидела без дела. Оглядев меня, незнакомка – если я не ошибся, ее звали Яной – залезла на сиденье, перегнулась через сложенный тент и отвязала цепь. Я наконец-то смог наклонить голову – затекшие мышцы отозвались болью, и все равно это было невыносимо приятно.

– Спасибо, – сказал я. – Если бы вы еще сняли с меня этот ошейник…

– Как? – усмехнулась Яна. – Разве что голову тебе отрубить… – вытянув из сапога небольшой изящный кинжал, она одним взмахом разрезала стягивающий мои ноги ремень, затем снова спрятала кинжал в сапог.

– А руки? – напомнил я.

– Ты слишком болтлив для гасклита. – Разбойница вылезла из кареты и дернула цепь, я торопливо выбрался следом, морщась от боли в затекших ногах.

– Стой здесь… – Яна сунула цепь мне в руки и пошла к бородачу. Проводив ее взглядом, я задумчиво посмотрел на недалекую стену леса. Попробовать убежать? А смогу ли?

Шансы убежать были мизерные. Затекшие ноги только начинали отходить, по мышцам бегали мурашки – какой из меня сейчас бегун? Да стоит мне пойти к лесу, и меня тут же остановят. Сомневаюсь, что доводы моей спасительницы будут тогда играть хоть какую-то роль.

Я предпочел остаться, хотя меня и одолевали сомнения в том, правильно ли я поступаю. Присев на землю, я стал наблюдать за разбойниками.

Разбойники, а назвать их как-то по-иному у меня не поворачивался язык, не сидели без дела. Они собирали оружие убитых стражников, снимали с них одежду, ловили разбежавшихся лошадей. Двое выпрягли лошадей из упряжи кареты, с убитой лошади сняли сбрую. Я заметил, что одежду снимают и с убитых разбойников – их было человек десять, в основном те, кого убил Корриган. На моих глазах бандиты добили своего тяжело раненого товарища, это было сделано спокойно и буднично, без всякого намека на глупое сострадание и клановую солидарность. Работали разбойники удивительно слаженно – судя по всему, в этих делах у них был накоплен немалый опыт.

Наконец все закончилось. Оружие и амуниция были собраны и приторочены к спинам лошадей, разбойники начали покидать место боя. Я увидел идущую ко мне Яну и поднялся с земли – молча взяв из моих рук конец цепи, разбойница потянула меня за собой, через несколько минут мы уже шли по узкой лесной тропинке. Цепь от моего ошейника разбойница намотала на руку, шансов сбежать у меня по-прежнему не было. Более того, теперь они вообще превращались в ничто. Я еще мог надеяться удрать от тяжеловесных стражников, но скрыться от этих лесных оборванцев… К тому же как минимум половина из них вооружены арбалетами, а я совсем не хотел превратиться в утыканного стрелами ежика. Приходилось терпеливо ждать.

Пока мы шли, я снова вспомнил кота – или Вещего Кота, как назвал его Корриган. Странно, но Кот и в самом деле многое угадал. Ведь сказал он, что лучше болтать, чем воевать, и кто скажет, что он ошибся? Сказал, что Лучо сэкономил на доспехах – и пожалуйста, арбалетная стрела прошила их, как ржавую жестянку.

Помнится, он что-то говорил и про меня. Про то, что звезды ко мне благосклонны, если только я правильно его понял. Хотя именно этой благосклонности я пока не ощущал. Впрочем, я пока жив, и это внушало определенные надежды.

Разбойники шли молча и очень тихо, было даже странно сознавать, что столь большой отряд идет в такой тишине. Изредка раздавались сдавленные стоны одного раненого – его везли, перекинув через спину лошади. Не знаю, почему его не убили – либо рана оказалась не слишком опасной, либо человек был нужный. Режим молчания продолжался часа два, пока мы наконец не вышли на очередную лесную дорогу.

Судя по всему, опасные для разбойников места остались позади, я физически почувствовал, как спало напряжение. Послышался смех, разбойники начали перебрасываться шутками, обсуждать детали боя. Несколько раз мелькнуло имя Корригана, при этом разбойники явно сожалели, что не смогли его убить. Зато откровенно радовались его бегству, это они расценивали как большую победу.

Яна тоже расслабилась. Перекинув цепь в другую руку, она сняла маску, я увидел рядом с собой женщину лет тридцати, весьма привлекательную. У нее были приятные черты лица, сплетенные в короткую косу темно-русые волосы. Я с некоторым удивлением разглядел вплетенные в косу тонкие металлические цепочки, и лишь с опозданием понял, что они имели чисто функциональное назначение – защищали шею от сабельного удара. Впрочем, тяжелый меч стражника наверняка бы не ощутил этой преграды.

Мы шли еще с час, затем снова свернули с дороги в лес. Минут через сорок я различил впереди блеск воды, это оказалась большая спокойная река. Еще около получаса мы шли по тропинке вдоль реки, пока не вышли на большую поляну. Здесь разбойники остановились на привал.

Конец моей цепи Яна обвязала вокруг тонкого деревца.

– Попробуешь сбежать – убью, – сказала она и пошла к реке. Я не был особенно склонен верить ее обещанию – зачем тогда она меня спасала, но все равно покорно сел на землю. Затем, воровато оглянувшись, зубами развязал узел и освободил руки – не думаю, что меня за это убьют. После чего с наслаждением стал растирать затекшие руки, поглядывая на разбойников.

Только сейчас, глядя на то, с каким удовольствием разбойники умываются и пьют чистую речную воду, я понял, насколько мучит меня жажда. Судя по всему, это понимала и Яна. Вернувшись, она хмуро посмотрела на меня, от нее явно не ускользнул тот факт, что я развязал руки. Отвязав цепь, разбойница потянула меня к реке. И хотя сделала она это довольно грубо, я был все-таки ей благодарен. Стоило ли волноваться из-за какого-то гасклита…

Речная вода оказалась на удивление чистой и прохладной, я пил и не мог напиться. Затем с наслаждением умылся, все это время Яна терпеливо ждала. Точно так же хозяева наших земных собак ждут на прогулке своих четвероногих друзей – без особого удовольствия, с пониманием того, что с этим ничего не поделаешь. Но когда я начал замывать кровавое пятно на рукаве рубашки – в том месте, где бородач вытер свой нож, Яна деловито потянула меня прочь от реки.

Насколько я успел понять, Яна была подружкой бородача, остальные разбойники обходились с ней подчеркнуто учтиво. На отдых лесные братья расположились небольшими группами по пять-десять человек. В моей группе, кроме Яны, бородача и казака, оказалось еще девять разбойников. Меня снова привязали к дереву – прижавшись спиной к стволу, я стал продумывать варианты побега. Через реку мне не уйти – и цепь тяжеловата, да и проклятые арбалеты не дадут. Выходило, что надо ждать ночи. Мне очень хотелось верить, что я до нее доживу.

Пока я размышлял о своих перспективах, разбойники распаковали припасы, достали еду и приступили к трапезе. Насколько я понял, в основном они ели вяленое мясо, его длинные тонкие ломтики показались мне весьма аппетитными. Заметив мой неосторожный взгляд, Яна бросила мне надкушенный кусочек мяса, он упал в траву у моих ног. Я отвернулся, чем вызвал взрыв смеха со стороны разбойников, послышались несколько обидных для меня реплик. Впрочем, разбойники быстро потеряли ко мне интерес, увидев вышедшего из леса человека. Один из бандитов вскинул арбалет, но тут же опустил его.

Это был старик, его длинная седая борода развевалась на ветру. В руках он держал посох, одет был в простую холщовую одежду и выцветшую куртку из грубой кожи – довольно старую, перетянутую на поясе куском веревки. На ногах у него я разглядел столь же старые сапоги, покрытые многочисленными заплатами.

– Мир вам… – сказал старик, подойдя ближе.

– И тебе мир, Альварос, – ответил бородач. – Присаживайся.

Старику освободили место, он сел, положив рядом с собой посох, пригладил ладонью бороду. Потом взглянул на бородача.

– Давно тебя не видел, Инди. Поговаривали, что ты ушел на покой.

– Собирался, – кивнул бородач. – Но какой может быть покой в наше время? Кругом люди Корригана, того и гляди, к Мастеру попадешь.

– Я вижу, у вас удачный день? – от внимательного взгляда старика явно не ускользнули обновки разбойников – многие из них уже успели нацепить на себя захваченные трофеи.

– Да, повезло. Самому Корригану перья пощипали, – самодовольно отозвался бородач.

Старик покачал головой, новость о стычке с Корриганом его не вдохновила.

– Это было глупо, Инди. Корриган тебе этого не простит. Уже завтра леса будут кишеть его людьми.

– А тебе-то чего беспокоиться, Альварос? – усмехнулся бородач. – Или боишься Корригана?

Старик мягко улыбнулся. – Что может страшить старого человека… Мне просто жаль тех невинных, на ком Корриган выместит свою злобу.

– У всех свои проблемы, – ухмыльнулся бородач. – Угощайся.

– Спасибо, Инди. У меня пост.

– Опять? – как-то криво усмехнулся бородач. – Уж не брезгуешь ли ты нашей едой, Альварос?

– Если я скажу «да», что-то изменится? – Старик пристально посмотрел на бородача. Тот несколько секунд выдерживал его взгляд, затем отвернулся и подчеркнуто лениво откусил кусок мяса.

– Зря, – сказал бородач, пережевывая мясо. – Это хорошая еда.

– Я знаю, – согласился бородач. – Я вижу, у вас пленник?

– А, этот? – Бородач лениво посмотрел на меня. – Гасклит. Ехал с Корриганом. Хочу продать его Марку.

– У Марка не хватает работников?

– Не знаю. Даст за него пару монет, и то ладно.

– А если не даст? – Старик внимательно посмотрел на бородача.

– Тогда я ему кишки выпущу. Мне гасклиты не нужны, от них одни неприятности.

Бородач замолчал, молчал и старик. Я сидел под деревом и с невольной грустью думал о том, что с тех пор, как я попал в этот мир, все почему-то хотят меня убить.

– Продай его мне, – неожиданно предложил старик.

– Тебе? – удивился бородач. – А на кой он тебе сдался?

– Мне нужен помощник по хозяйству. Что-то я сдал за последнее время, один уже не справляюсь.

– Хорошо, Альварос. Десять золотых дашь? – на лице бородача мелькнула ухмылка.

– Два, Инди. Он и одного не стоит, больше тебе за гасклита никто не даст.

– Побойся бога, Альварос! Ты посмотри, какой гасклит, он же совсем свежий. Восемь монет, не меньше.

– Пять. – Старик полез в карман курки и под заинтересованными взглядами разбойников достал горстку золотых монет. Медленно пересчитал, их оказалось ровно пять. Взглянул на бородача. – Ровно пять, Инди. Или бери, или я ухожу… – Старик положил руку на свой посох.

– Ладно, Альварос… – Бородач быстро протянул руку и взял монеты. – Только ради старой дружбы. Марк бы мне за него вдвое больше дал.

– Может быть, – согласился старик, поднимаясь с земли. – Хотя скорее он бы просто у тебя его забрал.

– Еще не родился тот человек…

– Перестань, Инди. Ты ведь знаешь, что я прав. И лучше держись от Марка подальше, он в последнее время стал слишком многое себе позволять.

Бородач промолчал, но глаза его неприязненно сверкнули.

Старик подошел ко мне, прислонил посох к дереву, затем коснулся ладонями моего ошейника. Я почувствовал тихую вибрацию, ошейник дрогнул и рассыпался в пыль, обрывок цепи повис на дереве.

За последнее время я устал удивляться чудесам, поэтому просто нагнулся и стряхнул с себя тусклую серую пыль – все, что осталось от ошейника. Потом взглянул на старика.

– Пошли, – сказал старик. Взяв посох, он повернулся и медленно пошел прочь.

Было обидно чувствовать, что меня купили. Купили, как некую вещь, как покупали в старые времена рабов. Тем не менее, я предпочел пойти за стариком, чем остаться с разбойниками.

Старик не оглядывался, я шел следом – размышляя о том, не сбежать ли мне, благо сейчас это было совсем несложно. Но куда бежать? Кругом простирался лес, да что лес – чужой неизвестный мир, в котором мне просто не было места. Поэтому я не сбежал и покорно шел за стариком по лесной тропинке до тех пор, пока мы не вышли к весело журчащему лесному ручью.

Здесь старик остановился. Нагнувшись к ручью, он неторопливо напился, стряхнул с бороды сверкавшие в солнечных лучах капли воды и сел на поваленное дерево. И только после этого взглянул на меня.

– Садись, – предложил он, я покорно сел. – Как твое имя?

– Кирилл…

– Давно ты здесь?

– Третий день.

– Скверно. Говорил я Виго, что надо закрыть все дыры… – Старик устало вздохнул. – Что от тебя было нужно Корригану?

– Я не знаю…

Мне не хотелось говорить о Двери. Это знание и так уже чуть не стоило мне жизни.

Не знаю, поверил ли мне старик, но настаивать он не стал. Отдохнув несколько минут, поднялся с дерева и взглянул на меня.

– Ты можешь пойти со мной, можешь остаться. Выбор за тобой, – повернувшись, старик медленно пошел по тропинке.

Я растерялся – выходит, этот странный старик вернул мне свободу. В сознании вихрем закружились мысли, я подумал о том, что могу снова попасть в лапы бородача или того хуже, Мастера. Уж лучше я пойду за стариком…

Он зал, что я иду следом, но за всю дорогу так ни разу и не оглянулся. И хотя меня подмывало задать тысячу вопросов, я терпеливо молчал.

Мы шли около часа, пока впереди снова не послышалось журчание ручья. Ручей оказался не столь широк, как прежний, его берега густо заросли травой. В одном месте травы было меньше, тропинка подходила к самому берегу. Я подумал о том, что было бы неплохо снова глотнуть воды. Словно услышав мои мысли, старик остановился и взглянул на меня.

– Дай руку, – сказал он и протянул ладонь.

– Зачем? – вырвалось у меня. Тем не менее, я покорно подал руку, Альварос крепко схватил меня за запястье.

– Иначе ты не найдешь мой дом, – ответил старик и потянул меня к воде.

Это было очень странно – я ощутил в голове странный звон, словно где-то одновременно запели тысячи комаров, и тут же увидел перед собой перекинутый через ручей небольшой бревенчатый мостик. Он словно возник из ничего – старик крепче сжал мою руку, и я ступил на мостик. Я понимал, что и здесь, вероятно, не обошлось без колдовства.

Мостик оказался самым настоящим, без всякого намека на эфемерность. Сразу за мостиком звон прекратился, я увидел большую живописную поляну. Странно, но с той стороны ручья я этой поляны почему-то не видел. Это казалось тем более удивительным, что на ней, в нескольких метрах от меня, стоял большой, крытый соломой, бревенчатый дом.

– Если заблудишься, подойдешь к ручью и позовешь меня, – сказал старик. – Проходи в дом, там не заперто.

Так оно и оказалось. Приоткрыв дверь, я осторожно вошел внутрь.

Дом выглядел вполне прилично. Три комнаты – две маленькие, с грубыми деревянными кроватями, и одна большая, с аляповатой кирпичной печью в центре. Сами кирпичи были довольно грубыми и не всегда одинаковыми. Кроме печи, в комнате стоял большой деревянный стол и несколько лавок, справа я разглядел две небольшие двери – вероятно, это были какие-то чуланчики. В целом все выглядело очень просто, но добротно. В окна вместо стекол оказались вставлены тонкие ледяные пластины – что было очень странно, учитывая довольно высокую температуру. Не веря глазам, я подошел к окну, коснулся «стекла» пальцем.

Это и в самом деле был лед, я ощутил холод. Отнял палец, на «стекле» остался мой отпечаток.

Скрипнула дверь, в комнату вошел старик. Я удивленно взглянул на него.

– Это лёд? – Я снова коснулся пальцем «стекла».

– Лёд, – согласился старик.

– Но почему он не тает?

– Потому что я этого не хочу, – в глазах старика мелькнула усмешка. – Садись, сейчас будем обедать.

– Спасибо… – Я сел за стол, чувствуя себя очень неловко.

Еда была простой, но сытной. Посудой служили большие глиняные тарелки, обожженные и покрытые стекловидной глазурью. В поставленном стариком на стол большом котелке лежали куски холодного вареного мяса, на чистой холстине красовался каравай невероятно вкусного хлеба, я с удовольствием отламывал от него большие ароматные куски. Дополняла обед чашка с «огурцами» – на вкус эти соленые овощи и в самом деле напоминали малосольные огурцы. Запивали трапезу странным напитком, он напоминал нечто среднее между пивом и медовухой, слегка шипел во рту и приятно пощипывал язык.

За всё время трапезы старик не проронил ни слова – возможно, это была местная традиция, поэтому я не стал ее нарушать. Да и самого меня пока не слишком тянуло на разговоры, благо за последние дни я впервые смог поесть по-человечески, за столом. Лишь наевшись, я отодвинул тарелку в сторону.

– Спасибо… – поблагодарил я хозяина за обед, чувствуя, как разливается по телу приятное тепло. – Очень вкусно.

– Хорошая еда, – согласился старик, поднимаясь с лавки. – У меня дела, я ненадолго отлучусь. Поставь мясо в ледник, тарелки сполосни в ручье. Я скоро приду.

Старик вышел из дома, я остался один. Взяв котелок с мясом, подошел к двери одного из чуланчиков, открыл его – на меня пахнуло холодом, в воздухе заклубился туман. А я-то удивлялся, что мясо такое холодное.

В чуланчике на полу были уложены большие куски льда, застеленные сеном. На сене лежала половина туши какого-то животного – судя по всему, именно его мясо мы и ели. Здесь же стояли разнообразные бочонки и кадушки – поставив котелок, я торопливо выскочил из чулана и захлопнул дверь, благо холод пробирал до костей. Странно, но сквозь щели в двери не дуло. Холод держался только в леднике.

Не знаю, почему, но ледник уже не удивил меня так, как удивили ледяные стекла. Когда чудес слишком много, они приедаются.

Тарелки я помыл в ручье. Прямо перед домом находились небольшие мостки, там же стояла низенькая кадушка с мыльным зеленоватым раствором. Вернувшись в дом, я поставил тарелки на стол, затем прошел в одну из соседних комнат и прилег на кровать. Я не собирался спать – может быть, именно поэтому и заснул так быстро…

Глава четвертая

До города Корриган добрался на чужом коне – забрал его у первого встречного всадника. Конь был довольно щуплым и лишь визжал, когда Корриган пришпоривал его, но быстрее от этого не бежал. Сразу за мостом, увидев группу стражников, Корриган спешился и поднял руку, призывая всадников остановиться. Да они и сами остановились, увидев, кто именно перед ними. Рядом начали собираться зеваки – не каждый день можно было увидеть Корригана так близко.

– Коня… – мрачно сказал Корриган. Начальник стражи, статный широкоплечий человек в форме дворцовой гвардии, без лишних слов соскочил на землю и подвел своего великолепного коня – высокого, с буграми перекатывающихся под тонкой кожей мышц.

– Прошу, Повелитель… – сказал стражник, вручая Корригану поводья. – Это большая честь для меня.

– Твое имя? – спросил Корриган, забираясь в седло.

– Барон Райв, старший конвойного отряда при дворе Его Величества короля Любомира.

– Жду тебя через час во дворце, тебя пропустят… – Корриган тронул поводья, конь взвился и ринулся вперед, подминая лапами растерявшихся зевак.

Конь и в самом деле был хорош – спеша во дворец, Корриган думал о том, что этот молодой стражник ему пригодится. То, что он без раздумий отдал своего коня, а не приказал это сделать кому-нибудь из подчиненных, говорило о многом. К тому же он назвал его Повелителем, что не совсем соответствовало истине: в стране номинально правил король Любомир. Впрочем, все знали – или догадывались – что власть Любомира не распространяется дальше его апартаментов и реально всем заправляет именно Корриган, главный королевский советник. Что до короля, то это был слабый и безвольный человек, после смерти королевы-матери он без особого энтузиазма принял трон и большую часть времени предпочитал проводить в замке или на балах и прочих увеселительных мероприятиях. Корригану это было на руку, и за последние пять лет вся реальная власть целиком сосредоточилась в его руках. Король не протестовал, с удовольствием переложив на плечи Корригана всю рутину государственных дел.

Увидев Корригана, стражники у ворот быстро и без лишних слов подняли ворота. Он въехал во двор, бросил поводья в руки подбежавших слуг и быстрым шагом поднялся по ступенькам дворца. Зайдя внутрь, прошел в свои покои, стражники у дверей почтительно вытянулись. Не глядя на них, Корриган зашел в кабинет, закрыл дверь и устало опустился в кресло.

Он был мрачен и зол. Да, на дорогах королевства неспокойно, он это знал. Но когда шайка какого-то отребья позволяет себе нападать даже на него… Такое никому нельзя спускать с рук, и кто-то за это обязательно ответит.

– Луис! – позвал Корриган, дверь кабинета тут же распахнулась. Вошел слуга, слегка поклонился.

– Слушаю, Повелитель…

– Графа Лядова сюда. И передайте Мастеру, что у него сегодня будет работа, пусть пришлет охрану.

– Повелитель, графа нет во дворце, они только что отбыли с супругой в своё имение.

– Мне плевать. Пошлите за ним, и чтобы через двадцать минут он был здесь.

– Все будет сделано, Повелитель, – почтительно поклонившись, слуга быстро вышел.

– Они мне за это заплатят… – пробормотал Корриган. Взглянул на часы – скоро полдень. Да, гасклит сбежал от него, но можно попытаться его вернуть.

Он быстро поднялся с кресла, подошел к окну. Медленно и глубоко вздохнул, плавным движением вытянул из ножен на поясе кинжал. Сжал его обеими руками, взглянул на сверкающее в солнечных лучах лезвие.

– Омра… Умра… Имра… – Голос Корригана был тихим и очень низким. – Асура гратос… – Он поднес кинжал к груди, затем резким движением выбросил руки вперед, словно вонзая кинжал в невидимого врага, его тело задрожало от напряжения, на лбу выступили капли пота.

– Арракос амра… – Корриган расслабился, устало вздохнул, по губам его скользнула улыбка. Спрятав кинжал в ножны, он отошел от окна и сел в кресло. Секунду помедлив, открыл ящик стола, достал распечатанную коробку патронов. Пересчитав их, нахмурился. Мало, очень мало…

– Грязное отродье… – пробормотал Корриган, его взяла досада при мысли о том, что пришлось потратить на лесную шваль драгоценные патроны.

Достав из кобуры пистолет, Корриган вынул обойму, медленно снарядил ее, любовно протирая платком каждый патрон. Затем вытащил из стола плоскую коробку с ветошью и начал не спеша разбирать пистолет. Разобрав, протер ершиком ствол, глянул сквозь него на свет. Эта неторопливая и приятная работа успокаивала его, давала возможность собраться с мыслями. Да и все равно ее нужно было сделать – после того, как потратил восемь пуль на этих лесных негодяев. Оружие нужно беречь, особенно здесь, в этом мире.

Запыхавшийся Лядов появился спустя четверть часа после отведенного ему срока. Войдя в кабинет Корригана, почтительно поклонился, его обычно бледное холеное лицо раскраснелось, на лбу блестели капли пота.

– Прости, Повелитель, – произнес он, с трудом переводя дух. – Я спешил, как мог.

– Вы знаете, что сегодня произошло? – спросил Корриган, задумчиво вертя в руках пистолет.

– Н-нет… – запнувшись, ответил граф.

– Мой кортеж был разбит бандитами, все погибли. При этом я потерял гасклита, имевшего очень важные сведения. А теперь скажите, граф, кто возместит мне потери? И как?!

– Я не знал… – Лядов снова побледнел. – Вы бы сказали, я бы обеспечил вам надежную охрану…

– Я говорю с вами не об охране. Я говорю о том, до каких пор эти твари будут шастать в моих лесах? – Голос Корригана тяжелел с каждой секундой.

– Я уничтожу их, Повелитель… – в глазах графа мелькнул страх. – Я обязательно все сделаю…

– Вы обещали мне это еще два года назад, после того, как это отребье ограбило карету леди Гертруды. Я устал ждать, граф… – Корриган положил пистолет на стол, хлопнул в ладони, в кабинет тут же вошел слуга.

– Стражу сюда…

Слуга вышел, Лядов побледнел еще больше. – Повелитель, простите меня… Я же был верен вам… Дайте мне еще один шанс, я не разочарую вас…

Вошли присланные Мастером охранники. С ужасом взглянув на них, граф упал на колени.

– Повелитель, сжальтесь… Пощадите…

– Взять его, – неприязненно произнес Корриган. Графа довольно грубо подняли на ноги, один из тюремщиков забрал у него меч в дорогих парадных ножнах.

– Меч оставь, – велел Корриган, тюремщик покорно положил оружие на стол.

– Не надо, Повелитель! Умоляю вас! – закричал Лядов. – Я же ничего не сделал!

– Об этом я и говорю, – холодно сказал Корриган. – Передайте Мастеру, что граф в его распоряжении. Он мне больше не нужен.

Графа вывели, Корриган взглянул на слугу. – Позови Власа.

– Да, Повелитель… – Слуга быстро выскользнул за дверь, спустя несколько секунд в кабинет вошел невысокий человек в скромном сером одеянии.

Корриган улыбнулся – судя по всему, эта лиса подслушивала под дверью. Впрочем, это даже хорошо. Пусть знает, что бывает с лентяями.

– Вы звали меня, Повелитель? – Влас улыбнулся и слегка поклонился.

Корриган молча смотрел на стоявшего перед ним человека. Конечно, со временем его тоже придется отправить к Мастеру – или к тому, кто придет Мастеру на смену. Влас хороший помощник, но в последнее время он стал слишком задирать нос. Взять хотя бы этот поклон – можно было нагнуться немного пониже и сделать это более почтительно. Увы, таковы люди – никогда не ценят доброты.

– Вот что, Влас… – Корриган нехотя разжал губы. – Составьте графу подходящий приговор. Заговор против Его Величества и все такое. Покажете мне, потом отнесете королю на подпись.

– А он подпишет? – недоверчиво осведомился Влас.

– Подпишет. Отдайте приговор на подпись и тут же – повторяю, тут же – попросите его принять участие в судьбе несчастной графини. Скажите, что она молода, хороша собой и негоже бросать столь милую даму на произвол судьбы. Король подумает – и подпишет. Распорядитесь, чтобы графиню сейчас же привезли во дворец. Отведите ей Розовую комнату, а там посмотрим. И пусть возьмет с собой служанку.

– Я все сделаю, Повелитель. – Влас понимающе улыбнулся и снова поклонился. – Что-то еще?

Корриган задумался, затем нехотя кивнул. – Да. Издайте распоряжение о розыске гасклита. Лет тридцати, мужчина, на щеке – вот здесь, внизу, – Корриган коснулся пальцем левой щеки, – у него родинка. Объявите за него награду в пятьсот золотых. Он должен прийти ко мне сам, но кто его знает…

– Будет исполнено, Повелитель. Я могу идти?

– Да. И посмотрите, нет ли за дверью барона Райва.

– Он там, Повелитель, – снова улыбнулся Влас. – Я поинтересовался, кто он, перед тем как зайти к вам.

– Тогда проси его… – Корриган раздраженно шевельнул рукой.

– Да, Повелитель… – Влас вышел, через пару секунд дверь открылась снова, в кабинет вошел Райв.

– Я приветствую вас, Повелитель… – Барон снял шляпу и отвесил поклон. Сделал он это, на взгляд Корригана, без особого трепета перед столь важной персоной, Корригану это даже понравилось. Если человек подобострастно лижет ноги и клянется в верности, то самое верное решение – это немедленно его удавить. Стоявший перед ним молодой человек, – на вид барону было не больше тридцати, – Корригану понравился. Барон – и служит в королевской гвардии. Явно беден, но кого сейчас этим удивишь? Канкар полон обнищавших отпрысков древних родов, приезжающих в столицу без гроша в кармане. И все надеются – на удачную карьеру, выгодную женитьбу…

– Откуда вы прибыли в Канкар? – тихо спросил Корриган.

– Из графства Ортисон, Повелитель.

– Давно вы здесь?

– Третий год.

– Вы хорошо знаете графа Лядова?

– Да, Повелитель. – Райв слегка наклонил голову. – Мне часто приходится с ним встречаться.

– Что вы о нем думаете как о начальнике королевской гвардии?

– Повелитель, не в моих правилах обсуждать своего командира.

– Барон, я хочу знать ваше мнение о графе Лядове – хочу знать, что вы о нем думаете.

– Он плохой командир. Замучил всех бесполезной муштрой, его люди ничего не умеют. Их просто некому учить – всех, кто хоть что-то может, граф отправляет на ордейскую границу. Считает себя первым на мечах и боится, что его обойдут.

– Хорошо, Райв… У вас есть желание послужить королю?

– И вам, Повелитель?

– И мне. – Корриган улыбнулся, подумав о том, что Райв не столь глуп. Впрочем, это даже хорошо.

– Да, Повелитель. Приказывайте, и я сделаю все возможное. И невозможное тоже.

– Хорошо, граф… – сказал Корриган, Райв вздрогнул. – Да, граф, я не ошибся. Назначаю вас командиром королевской гвардии. Это, – Корриган полез в стол, вытащил мешочек с золотыми монетами, – вам на первое время. Приказ о назначении через час будет доведен до сведения ваших подчиненных.

– Благодарю вас, Повелитель… – Райв взял мешочек с монетами и поклонился. Он был явно ошеломлен, но держался молодцом, что Корриган не преминул отметить. – А теперь скажите, что я должен сделать, чтобы оправдать оказанное мне доверие.

Корриган улыбнулся. Умен, ничего не скажешь.

– Мой кортеж сегодня разбила банда лесных оборванцев, это произошло на дороге, ведущей к Гнилому лесу. Ты найдешь это место, тела стражников должны быть еще там. Так вот: эти негодяи увели у меня одного гасклита, это очень важный человек. Возможно, он мертв, тогда он должен быть в карете или где-то неподалеку, у него на шее ошейник с цепью. Если он жив, то сейчас направляется к замку. В любом случае, ты найдешь и приведешь его ко мне.

– Я видел этого человека, – кивнул Райв. – У замка, сегодня утром.

– Тем лучше. Найди мне его, а его похитителей уничтожь. Мне надоели вылазки этих оборванцев, мои леса должны быть чисты от всякой швали. Выезжай сегодня же, даю тебе два часа на сборы. И пусть привезут мою карету.

– Да, Повелитель. Я все сделаю.

– Тогда можешь идти. Хотя нет, постой… – Корриган остановил новоиспеченного графа. – Дарю тебе имение графа Лядова и все принадлежащие ему владения. Надо же тебе где-то жить.

– Мой Повелитель, но как же… граф? – Райв нахмурился.

– О графе больше не беспокойся. Что касается графини, то сегодня же ее перевезут в замок, Его Величество позаботится о ее судьбе. Дарственную на замок тебе передадут в канцелярии по возвращении. Ты понял меня?

– Да, Повелитель. – Райв снова поклонился.

– Вот и чудесно. Можешь идти…

Райв вышел. Улыбнувшись, Корриган удовлетворенно вздохнул, взял со стола пистолет и откинулся на спинку кресла.

– Он его найдет, – произнес Корриган, нежно поглаживая оружие. – Из-под земли достанет. Если только этот поганый гасклит еще жив.

* * *

Проснулся я от того, что на меня кто-то смотрел. Поднял голову – и проснулся окончательно.

Рядом с кроватью стояла девушка, ее взгляд был полон любопытства. Именно так дети смотрят в зоопарке на зверей – и боязно, и интересно.

– Прости, – сказала она. – Я не хотела тебя будить.

– Ничего… – ответил я, поднимаясь с кровати. – А где Альварос?

– Скоро придет.

Теперь я смог как следует рассмотреть разбудившую меня незнакомку. Невысока ростом, лет восемнадцати – двадцати, одета в перетянутый красивым вышитым пояском сарафан. Ее русые волосы были довольно коротко подстрижены и едва касались плеч, карие глаза лучились озорством и смехом. Черты ее лица показались мне очень приятными. Девушка слегка шепелявила, что только добавляло ей шарма.

– Как тебя звать? – спросил я.

– Алина. А ты Кирилл, я знаю. Но я буду называть тебя Киром, хорошо?

– Почему Киром?

– Так лучше. Кирилл – это имя гасклита, у нас такого имени нет. Кир – совсем другое дело.

– Ну ладно. – Я пожал плечами. – Пусть будет Кир.

Не спорю, мне было нелегко так просто кастрировать свое имя. Но я был в чужом мире, и это приходилось учитывать. Как ни крути, а эта девушка знает, о чем говорит.

– Пошли к столу, я тебе эля налью, – сказала Алина и вышла из комнаты, ее шаги были удивительно тихими и мягкими.

Встав с кровати, я провел ладонью по щеке – не мешало бы побриться, только как? Придется отращивать бороду. С этой мыслью я поднялся с кровати и пошел за Алиной.

Элем оказался тот самый понравившийся мне напиток. Алина налила мне целую кружку, поставила на стол тарелку с полосками вяленого мяса.

– А ты? – Я взглянул на девушку.

– Я не люблю эль. – Алина демонстративно скривила губы. – От него морщины появляются.

– Уж тебе-то это пока не грозит, – сказал я и отхлебнул пенящейся на языке жидкости. Алина улыбнулась – судя по всему, мой незатейливый комплимент ей понравился.

Вяленое мясо оказалось слегка солоноватым, и это было восхитительно – в чем в чем, а в этом местные жители явно знали толк. Я с удовольствием съел несколько кусков, запивая элем, потом с невольным сожалением отодвинул от себя пустую кружку. От предложения Алины налить еще я отказался – нельзя потакать чревоугодничеству. Все время, пока я ел, Алина сидела рядом и смотрела на меня, как на какого-то чудного зверя.

– Ты дочь Альвароса? – спросил я, промакнув рукавом губы.

– Скорее уж внучка, – улыбнулась Алина. – С ним хорошо, он очень добрый.

– Он колдун?

– Колдун? – переспросила Алина, наморщив лоб. – Скорее волшебник. Колдовство – это плохо.

– А что, есть разница? – спросил я, и тут же понял, что вопрос был глупым. Похоже, разница и в самом деле была.

– Конечно есть, – быстро сказала Алина. – Колдовство – это когда людям делают всякие гадости. Когда град насылают, или болезни, или ветер за тобой пустят. А волшебство для добра.

– Лед в окнах – это волшебство? – спросил я.

Алина на секунду задумалась, затем пожала плечами. – Не знаю, – призналась она. – Это просто лед из заговоренной воды. А у вас не так разве?

– Нет. – Я покачал головой. – У нас не так. У нас окна стеклянные.

– Знаю, – сказала Алина. – У нас в городе так, в богатых домах. Кто победнее, закрывают окна пузырями койвов.

Меня не слишком интересовало, кто такие койвы, поэтому я постарался перевести разговор на другую тему.

– Скажи, а гасклиты у вас часто появляются?

– Когда как. Иногда каждый месяц, а иногда бывает, что и год нету.

– И что с ними происходит? – признаюсь, этот вопрос интересовал меня особо.

– Смотря куда попадет, – с готовностью ответила Алина. – Если к стражникам или если в город пойдет, то тогда плохо… – Она виновато отвела глаза, потом снова взглянула на меня. – В городе гасклитов не любят, говорят, что они несчастья приносят, болезни разные. А если где здесь, в лесу да выйдет к селению, то тогда ничего. Надо только одежду надеть нормальную, тогда тебя любой возьмет в работники.

– А если узнает кто? Донесет в город?

– А как узнает? Это сейчас на тебя любой глянет и сразу поймет, что ты гасклит. А без одежды все одинаковы – что люди, что сварги, что гасклиты. Если уж совсем плохо будет, скажешь, что перебежал из Ордеи. Никто не сможет проверить.

– Что такое Ордея?

– Страна такая, мы с ней всегда воевали. Они нас победили в последний раз, заняли наши земли. Теперь многие бегут оттуда сюда, вглубь страны.

– В Ордее плохо?

– Не лучше. К тому же у них язык другой.

Это было уже интересно.

– Другой язык? А какой?

– Ордейский, – терпеливо объяснила Алина. – Похож на наш, мы понимаем друг друга, только они слова чудно выворачивают.

– А сварги? Кто такие сварги?

Алина погрустнела. – Сварги – это боги… Ну, не боги, конечно, они из другой страны. Так же, как ты. Только ты из нижнего мира, а они из верхнего. У них там всё совсем по-другому.

– Лучше, чем здесь?

– Лучше, – тихо ответила Алина. – Намного лучше. Они не воюют, у них там машины чудные, по воздуху летают. Вообще машин всяких много. К тому же сварги очень добрые. Мой отец был сваргом… – Алина опустила глаза, я не стал спрашивать, что с ним случилось.

– Ты была там?

– Всего один раз, и то очень недолго. – Алина виновато улыбнулась. – К тому же мне помогал дед. Он сразу вернул меня назад, а больше пройти у меня не получилось. Туда очень трудно попасть. Точнее, легко, только не каждый туда попадет.

– Не пускают?

– Нет, там другое. К нам вот Мика приходит, пастух, так он там часто бывает. Он добрый, ему туда можно. Сколько раз с ним ходила – он проходит, а я не могу.

– Через Дверь? – спросил я с непонятной надеждой.

– Да, Дверь, – оживилась Алина. – Их много везде. У нас только три штуки – одна у болота, одна у Гнилого леса, и одна совсем близко, за ручьем. Это сварги их сделали.

– Зачем?

– Чтобы хорошие люди уйти могли. Так бывает – не может человек пройти, не получается. А потом раз, и проходит. Кто-то потом назад приходит, но это редко. У нас только Мика всегда возвращается.

– Ты говоришь, что могут уйти только хорошие люди. Выходит, ты плохая? Раз не можешь уйти?

– Я не знаю. – Алина улыбнулась и пожала плечами. – Дед говорит, что я очень сварливая и завистливая, часто злюсь, поэтому Дверь меня не пускает.

– А дед? Альварос может пройти?

– Может, конечно. Только он туда не ходит. Говорит, что там для него все чужое, что его мир здесь. Здесь он родился, здесь и помрет.

Не скажу, что мне все стало ясно. Тем не менее, помаленьку что-то начало проясняться.

– Скажи, а кто такие факрахи?

– Фаркахи, – поправила Алина, затем поморщилась. – Я не люблю их, они вредные. Всегда гадости делают, и шутки у них тоже гадкие.

– Но кто они?

– Ну как тебе объяснить… – Алина заерзала на стуле. – Фаркахи – это… фаркахи. Дед говорит, что они появились задолго до нас, когда еще людей не было.

Я хотел было уточнить насчет фаркахов, как вспомнил нечто гораздо более интересное.

– А кто такой Вещий Кот? Откуда он?

– Ты видел Кота? – оживилась Алина. – Когда?

– Сегодня, – ответил я. И в самом деле, это было сегодня – а кажется, что уже прошло так много времени. – Я ехал с Корриганом, а Кот сидел на ветке.

– Ты ехал с Корриганом?! – в голосе Алины смешались ужас и удивление.

– Да, – ответил я. – В карете… – Мне не хотелось уточнять, как именно я ехал, поэтому я снова перевел разговор на Кота. – А этот Кот, он кто?

– Не знаю, – пожала плечами Алина. – И никто не знает. Он появился давно-давно, тогда даже деда еще не было. Дед говорит, что его кто-то наколдовал. Только я бы сказала – наволшебничал. Он очень хороший, с ним интересно. Я его так давно не видела.

– Он может предсказывать будущее? Знает, что случится?

– Да, только не всегда. Иногда его просишь сказать что-нибудь, просишь – а он молчит, говорит, что не знает. А иногда начинает говорить и все-все рассказывает.

– И всегда говорит правду?

– Всегда. Он никогда не ошибается.

Дальнейшим мои расспросам помешали чьи-то тихие шаги. Я насторожился, но Алина тихонько коснулась моей руки.

– Не бойся, это дед. Чужой сюда не зайдет.

Это и в самом деле оказался Альварос. Увидев внучку, он улыбнулся.

– Познакомились уже?

– Да, познакомились… Деда, Кир говорит, что Кот вернулся.

– Знаю, видел уже. Говорит, жених твой скоро найдется.

– Где?! – Алина вскочила из-за стола. – Где он, деда?

– Не знаю еще. Ты же знаешь эту глупую зверюгу – наговорит с три короба, и сам не знает, что к чему. Да живой он, не переживай. Объявится скоро.

В глазах Алины стояли слезы, я чинно молчал, не желая вмешиваться в семейные тайны. Ну а то, что у такой красивой девушки есть жених… Было бы странно, если бы его не оказалось.

Дед явно находился в хорошем настроении. Взглянув на меня, он покачал головой. – Тебе надо переодеться. Смотреть не могу на эту гасклитскую одёжу… – Он прошел в соседнюю комнату. Я уже знал, что там стоят два больших сундука. Если не ошибаюсь, сейчас из меня начнут делать человека – именно так можно было понять утверждение Алины о том, что все двуногие твари делятся на людей, сваргов и гасклитов. Стать сваргом мне пока явно не светило, а вот превратиться в человека я, пожалуй, все-таки смогу. Обезьяне для этого времени потребовалось гораздо больше.

Не могу сказать, что одеяние «настоящих людей» мне понравилось. Альварос заставил меня снять все до последней тряпки, после чего вручил тонкие мягкие кальсоны, уже порядком вытертые, штаны с кожаными заплатами на коленях, холщовую рубаху. Дополнили мой гардероб столь же потертая кожаная куртка с большим капюшоном и короткие сапоги с завязками. Облачившись в новые для меня одеяния, я почувствовал себя удивительно неловко. И как только они могут в этом ходить…

– Пояс и нож. – Альварос достал из сундука последние атрибуты моего гардероба. – Меч простолюдину не положен.

– Спасибо… – Я нацепил пояс, вынул нож – он оказался узким, длинным и неожиданно острым. Сунув в рот порезанный палец, я озадаченно покачал головой.

Когда я вышел в зал, – именно так я стал называть большую комнату, – Алина удивленно вскинула брови.

– Ого! – сказала она. – И не скажешь, что гасклит.

– Спасибо, – поблагодарил я ее за довольно сомнительный, с моей точки зрения, комплимент – и тут же вскрикнул от боли.

Мне показалось, что в спину мне воткнули нож, боль была поистине адская. Я оглянулся, пытаясь понять, кто же меня ударил, но там никого не оказалось. Непонимающе взглянул на Альвароса, сделал шаг вперед. К моему удивлению, боль тут же ослабла. Остановился – вгрызлась в спину с новой силой.

В глазах у меня потемнело, я снова сделал шаг вперед и запустил руку за спину, пытаясь нащупать рукоять ножа. Странно, но там ничего не было.

– Асура гратос! – Дед удивительно быстро подскочил ко мне и схватил за плечи. – Имра! Умра! Омра!

Боль вгрызлась в спину в последний раз и исчезла. Альварос помог мне добраться до скамейки.

– Что это… было? – спросил я, хватая ртом воздух. Перед глазами у меня все еще плавали круги.

– Колдовство, – ответил Альварос и покачал головой. – Похоже, ты очень дорог Корригану, если он хотел заставить тебя вернуться.

Алина поднесла мне кружку с элем. – Выпей. Тебе повезло, что деда был рядом.

Я трясущимися руками взял кружку, жадно влил в себя ее содержимое. Потом облегченно вздохнул, протянул Алине кружку.

– Спасибо… Но как он это сделал?

– Корриган? – переспросил дед. – Он очень сильный колдун. Этот вид колдовства заставляет человека идти к своему хозяину – то есть к тому, кто наложил заклятие. Когда идешь к нему, боль уменьшается. Надень-ка вот это… – Альварос снял с шеи и протянул мне маленький серебряный крестик. – Это амулет, он защитит тебя от разного мелкого колдовства.

– Это вы называете мелким колдовством? – невольно усмехнулся я, надевая крестик. – А что же тогда крупное?

– Есть вещи и похуже, – уклончиво ответил старик. – Но тебе пока ничего не грозит. Большинство людей здесь имеют амулеты, без них у нас жить очень трудно.

– Дедушка их делает, – вставила Алина. – Заговаривает. И еще он людей лечит.

– Иногда, – добавил дед. С удовлетворением взглянул на меня, затем посмотрел на Алину.

– А ну-ка, прогуляйся немного…

Алина вспыхнула, мне показалось, что она сейчас нагрубит деду. Но сдержалась – пожав плечами, тряхнула головой и вышла во двор.

– Огонь, не девчонка… – усмехнулся Альварос. – Садись к столу, потолкуем…

Я пересел на другую скамейку, дед достал вторую кружку, налил себе и мне эля из маленького бочонка. Сев напротив меня, отхлебнул солидный глоток, зажевал его кусочком мяса. Вообще, сейчас он казался мне бесконечно более крепким, чем там, у разбойников. Теперь меня не покидала мысль, что это была всего лишь маскировка.

– Хороший эль, – сказал дед, взглянув на меня. – Прошлый год удачным был.

– Вкусный, – согласился я. – Похож на пиво.

За прошедшие минуты я пришел в себя, воспоминание о колдовстве Корригана казалось кошмарным сном. Не думал, что колдовство способно причинить такую боль.

Дед отхлебнул еще глоток, потом внимательно посмотрел на меня, я почувствовал себя неуютно. Слишком много в этом взгляде было силы и какого-то странного, необъяснимого спокойствия.

– Нам надо решить, как тебе быть дальше, – сказал Альварос. – Я не гоню тебя, можешь жить у меня столько, сколько захочешь – работы по дому хватит. Только это не решает вопроса. Тебе надо налаживать свою жизнь, нужно овладеть каким-то ремеслом. Кем ты был в своем мире?

– Это сложно объяснить. – Я невольно поморщился. – Я программист. У нас есть умные машины, они могут делать разную работу. Но их надо этому учить, я это и делаю.

– Мудрено, – сказал Альварос, хлебнув эля. – Здесь такого нет. Ну а можешь ты мечи ковать, шкуры выделывать, или хоть кружки делать? – Старик щелкнул ногтем по посудине с элем.

– Нет, – ответил я. – Я никогда этим не занимался. Я о другом хочу спросить…

– Ну так спрашивай, – усмехнулся Альварос.

– Как мне вернуться домой? К себе, в мой мир?

– Как вернуться… – Альварос едва заметно вздохнул. – Тебе лучше забыть об этом. Ваш мир не пускает назад.

– Но ведь фаркахи могут туда попадать?

– Это Алина тебе рассказала, – кивнул старик. – Фаркахи совсем другие – не такие, как мы. Фарках может попасть куда угодно, но человек – не фарках.

– А если я покажу Дверь? Можно попасть в мой мир через Дверь?

Альварос внимательно посмотрел на меня, затем взял бочонок и долил в кружки эля.

– Теперь я понимаю, что от тебя было нужно Корригану, – сказал он, отставляя бочонок. – Ты действительно знаешь, где находится Дверь?

– Да. Это недалеко от дороги, ведущей к Гнилому лесу. Если ехать из города. Там растет дерево с двумя вершинами, надо свернуть налево и пройти метров сто.

– Я знаю, – кивнул Альварос. – Это Дверь Серафимы. Она ведет в ее дом.

– Теперь это мой дом, – сказал я. – Я купил его недавно, а потом увидел фаркаха. Видел, как он проходил сквозь стену.

– Это Чуи, – вздохнул Альварос. – Уши оборвать негодяю.

– Так я могу вернуться через Дверь? – Я невольно подался вперед, с надеждой глядя на Альвароса.

– Нет, – тихо ответил Альварос. – Ты не сможешь пройти, у тебя не хватит силы. Даже я не пройду, а я в этом деле немножко смыслю.

– И никто не сможет пройти? Никто не проходил?

– Я этого не говорил, – возразил Альварос. – Серафима может ходить, когда захочет. Виго бывал в вашем мире.

– Как они это делали? – Я не стал уточнять, кто эти люди.

– У них есть сила. Если имеешь силу, все очень просто.

– И где ее взять?

– Где взять? – на губах Альвароса мелькнула усмешка. – Если бы все было так просто… Серафима – великая колдунья, ее с детства обучали всяким премудростям. Так же и с Виго. У тебя на это нет времени. Ты слишком стар.

Я нахмурился. Никто и никогда еще не называл меня старым.

– Пройти в мой мир может только колдун? – спросил я.

– Великий колдун или великая колдунья, – уточнил Альварос.

– Но они могли бы провести меня?

– Нет. Дверь тебя не пропустит.

Слова Альвароса рушили мои надежды. Понимание того, что мне придется провести в этом варварском мире остаток жизни, приводило меня в отчаяние. Я жадно припал к кружке, осушил ее до половины. Потом снова взглянул на деда.

– А сварги? Мне могут помочь сварги?

– Не думаю, – покачал головой старик. – Они не столь сильны. А кто тебе сказал о них? Алина?

– Нет… – Я покачал головой. – Я видел одного в городе. В тюрьме.

– Ты видел в тюрьме сварга? – с каким-то странным, непонятным для меня удивлением, спросил старик. – Когда это было?

– Вчера, – ответил я, подумав о том, что это и в самом деле было только вчера – хотя мне казалось, что с той поры прошла вечность. – Я сидел с ним в одной камере.

– Кто он? Ты знаешь его имя?

– Ив… Его звали Ивом.

Тихо скрипнула дверь, я увидел взволнованное лицо Алины – не иначе, настырная девчонка подслушивала под дверью наш разговор.

– Ты видел Ива?! – Она зашла в дом, прикрыла за собой дверь, затем медленно подошла к столу. – Он в тюрьме?

– Да, видел… – сказал я, еще не понимая ее взволнованности.

– Он жив? С ним все в порядке?!

– Жив… Но он прикован цепью к стене.

На глаза девушки навернулись слезы. – Он жив, деда! Жив…

– Ну конечно, жив… – Глаза деда блеснули. – Сказал же Котяра, что твой жених объявится. Вот и объявился…

Наконец-то что-то начало проясняться. Не иначе, тот сварг и есть жених Алины!

– Но ведь фаркахи искали его там, деда, – сказала девушка. – И не нашли.

– Значит, плохо искали. – Дед поджал губы, потом взглянул на меня. – Где ты его видел? В какой камере?

– Она в самом низу. Сначала меня посадили в общую, а потом перевели вниз. Надо спуститься по лестнице, потом пройти по коридору. Там всего одна камера, маленькая, в ней даже окон нет. А свет идет сверху, через дыру в потолке.

– Глупые фаркахи, – пробормотал старик. – Я ведь говорил Чуи – ищите, ищите лучше… С ним все нормально?

– Да, более-менее. – Я не стал говорить о том, что жених этой красотки пытался отправить меня на тот свет.

– Деда, надо идти к Чуи, – сказала Алина. – Сейчас же. Нельзя ждать, его могут убить.

– Сядь, – сказал дед. – Не суетись.

Алина села. Дед несколько минут молчал, то и дело прикладываясь к кружке с элем. Потом поставил пустую кружку, вытер усы. Взглянул на девушку.

– Уже темнеет, ночью мы все равно ничего не сделаем. Выйдем на рассвете. Кирилл останется здесь.

Слова деда меня немного покоробили. Судя по всему, эти люди шли выручать сварга – я не знал подробностей, но догадывался, что это может быть очень опасным делом. Да, для Алины и Альвароса я чужой человек, я ничего не смыслю в местной жизни. И все-таки взять ее, а меня оставить дома… Это казалось мне неправильным. Мучило меня и еще одно чувство – как бы то ни было, Альварос спас мне жизнь. И я просто обязан был хоть чем-то ему отплатить.

– Я знаю, от меня мало пользы, – сказал я, глядя на Альвароса. – Но все-таки я хотел бы пойти с вами. К тому же я был в тюрьме, я знаю, что и где находится.

– В этом нет смысла, – ответил дед. – А впрочем, ты и так пойдешь с нами, надо поговорить с Чуи насчет одного дельца. Алина, собери на стол, надо поесть да ложиться спать.

Девушка встала, принесла из ледника большую кастрюлю и поставила ее в печь, на толстую металлическую решетку. Сняв с выступа печи пустой глиняный горшок, широкий и плоский, сунула его под решетку, в горшке тут же вспыхнул огонь. Это было очень странно – казалось, что горит газ, разве что пламя было слегка зеленоватое. Оно вырывалось из горшка и жадно облизывало стоявшую на решетке кастрюлю.

Встав со скамьи, я подошел к печи и недоверчиво заглянул в горшок – насколько мог. Пламя действительно вырывалось из него, но как-то странно – казалось, оно возникало над горшком. В самом же горшке ничего не было, в этом я готов был поклясться.

– Горшок, конечно, заговоренный? – спросил я, взглянув на деда.

– Что-то в этом роде, – согласился Альварос. – Здесь все не так, как у вас.

– Я вижу. Но как это может быть? Там же ничего нет… – Я указал на горшок.

– Здесь все совсем по-другому, – повторил Альварос. – В вашем мире почти нет колдовства, он слишком жесткий. Наш мир гораздо мягче, он не связан вашими законами. Здесь возможно все, результат зависит только от твоей силы.

Словно подтверждая свои слова, он протянул руку и взял с подоконника крохотный, размером с солонку, горшочек, прикрытый широкой плоской крышечкой. Сняв крышку, положил ее на стол, сверху поставил горшочек. Тут же с тихим хлопком в горшочке вспыхнуло пламя. Оно было маленькое, но очень яркое и солнечно-желтое, в комнате стало светло. Только сейчас я заметил, что на улице уже совсем стемнело.

– Выходит, у вас много колдунов? – спросил я, не отрывая взгляда от пламени.

– Нет, это не так просто. Всему надо учиться, ничто не дается просто так. У людей обычно просто не хватает терпения. Им нужно всё сразу, – усмехнулся дед.

– А в моем мире эта штука будет работать?

– Нет, – покачал головой Альварос. – У вас это будет всего лишь горшок.

Альварос замолчал, молчал и я, глядя на яркое теплое пламя. Было странно видеть то, чего не могло быть.

Вскоре в кастрюле забулькало, Алина подошла к печи и вынула горшок, пламя тут же погасло. Поставив горшок на припечек, достала кастрюлю с едой, сняла крышку, в воздухе запахло чем-то вкусным.

Еда оказалась вкусной, разве что непривычно было есть деревянной ложкой. Но постепенно я приспособился и съел целую тарелку супа – если только это был суп. Дед во время еды молчал, молчала и Алина. Меня тоже не тянуло на разговоры – молча хлебая суп, я думал о том, как, должно быть, здорово было бы жить в таком мире. Ведь дармовой огонь – это энергия, это тепло. Бесплатное электричество, бесплатный свет. Каким чудесным мог бы быть такой мир…

В голове у меня мелькнула интересная мысль, но пришлось попридержать ее до конца ужина. Лишь поблагодарив хозяев за еду и дождавшись, пока Алина уберет тарелки, а дед вытрет усы после кружки доброго эля, я решился задать вопрос.

– Я хотел спросить… Там, у сваргов, в их мире – у них тоже есть колдовство?

– Отчего ж ему не быть, – усмехнулся Альварос. – Правда, они понастроили всяких машин, но есть и колдовство. Только они называют его по-другому. У них там даже наука есть соответствующая. Может, и сам еще все увидишь.

– К ним можно попасть? – быстро спросил я.

– Можно, – согласился дед. – Проще, чем в твой мир. Только не всякого туда пускают.

– Я знаю, Алина рассказывала. А что они делают здесь? Что здесь делает Ив?

– Следят, – ответил Альварос. – Наблюдают за тем, что здесь творится. Охраняют свой мир. Сейчас здесь всем заправляет Корриган, от него можно ждать любых гадостей.

– Корриган – гасклит? – спросил я, ожидая утвердительного ответа. – Я видел у него оружие – наше оружие, из моей страны.

– Нет, – несколько мрачно отозвался Альварос. – Будь Корриган гасклитом, было бы полбеды. Корриган сварг.

– Сварг? – недоверчиво переспросил я. – А оружие? И мне показалось, что он бывал у нас.

– Корриган – очень сильный человек. И очень сильный колдун. Когда-то, еще в мире сваргов, он совершил убийство. Его ждало изгнание, содержание на пустынном острове – и он предпочел бежать к нам. Его пытались поймать, но безуспешно, он нашел приют у Виго…

– Вы уже упоминали Виго, – я невольно перебил старика. – Кто это?

– Это могущественный колдун, прямой потомок колдунов прошлого. Корриган просил не выдавать его, каялся в своих ошибках, клялся, что искупит вину. Виго его принял и укрыл от сваргов, поверив в раскаяние юноши – я забыл упомянуть, что Корриган тогда был очень молод. Его и звали иначе, это имя он взял себе сам.

– А как его звали?

– Не имеет значения, того сварга больше нет. Корриган учился у Виго девять лет, затем Виго отправил его в твой мир – по его же просьбе. В твоем мире он пробыл пять лет, потом вернулся. И вот уже шестой год живет здесь. Втерся в доверие к королю Любомиру, теперь здесь все пляшут под его дудку.

– Значит, в мой мир все же можно вернуться? Ведь Корриган смог.

– Я не говорил, что нельзя. Просто это очень сложно. При всем коварстве и подлости Корригана нельзя не признать, что он очень талантлив, поэтому у него получилось. На твоем месте я бы думал о том, как попасть в мир сваргов, это гораздо проще. Там живет много гасклитов.

Снова стало тихо. Алина молча сидела на лавке у окна, задумчиво глядя на огонь, дед смотрел в темное окно.

– Скажите, – я облизнул пересохшие от разговоров губы, – насколько я понял, сварги живут хорошо. Так почему они не пытаются помогать вам?

– Помогать можно по-разному, – ответил дед. – Они не любят вмешиваться, это противоречит их принципам. Нельзя привести людей к счастью силой, люди должны быть к этому готовы. Сварги сделали Двери в свой мир – уже давно, лет сто назад. Сначала местные правители пытались их охранять, боялись, что все убегут. А потом поняли, что в этом нет смысла – мало кто мог пройти через Дверь. Это не так просто, я сам смог пройти далеко не сразу. Глуп был. – Альварос улыбнулся и погладил бороду. – Сто раз пытался, даже злился на сваргов – думал, что если уж я недостоин, то кто тогда? Потом успокоился, признал, что я недостоин того мира.

– И что?

– Ничего. Всё получилось. Меня хорошо приняли, я прожил у них несколько лет. Но потом вернулся.

– Вам не понравилось там?

– Не в этом дело. Просто там совсем другой мир, много техники. Гасклитам там нравится, к тому же им всё равно некуда деваться. Ну а я вернулся. Здесь мне лучше.

– Этих миров только три?

– Сложный вопрос… – Альварос кивком указал Алине на бочонок, там послушно наполнила кружки. – Я ведь тоже обо всем этом знаю не слишком много. Виго говорил, что миров бесконечное множество, они как гроздья ягод на ветках. Три наших мира очень тесно связаны, то, что происходит в одном из них, отражается на других.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Если у вас война, неприятности и у нас – это тоже могут быть войны, землетрясения, ураганы. И наоборот – происходит что-то у нас, это отражается и на вашем мире.

– Но как это может быть взаимосвязано? – не понял я. – В этом нет смысла.

– Смысл есть. Мы не придаем значения мелочам, мы не видим связи между явлениями. Ты от нечего делать сорвал травинку – там, у себя. А у нас в результате лес сгорел… – Альварос отхлебнул из кружки, вытер пальцем усы. – Все гораздо сложнее, чем мы думаем.

– И что теперь, травинку нельзя сорвать? – Я невольно усмехнулся.

– Не в том дело. Почему сварги живут хорошо – потому что глупостей не делают, относятся ко всему бережно. Тому же сваргу в голову не придет просто так сорвать травинку, от нечего делать – она ведь живая. Как ты к миру относишься, так и он к тебе.

– А сварги? Разве на них наши миры не влияют?

– Влияют, конечно. Но они понимают, как все происходит и научились уничтожать это влияние. Раньше ведь как было – летит, скажем, их машина летающая, что-то ломается в ней и она падает. Не должно ломаться, не может – а оно ломается. Почему, спрашивается? Да потому что наши с тобой миры на них влияют. Если у нас плохо, то и у них будет плохо, сломается даже то, что никогда не должно ломаться. Люди называют это случайностью, совпадением, роком, не понимая, что за всем этим стоит царящее в наших мирах разрушение.

– А что сделали сварги?

– Сварги – мудрые люди. Они нашли пустыню, далеко от людей, окружили её специальными машинами. Не знаю, как они это сделали, но именно туда стекает вся зараза от влияния наших миров, а машины всё это уничтожают, сводят на нет. И все равно в эту пустыню лучше не ходить, там можно погибнуть. В том месте всё всегда ломается, там на ровном месте можно упасть и сломать ногу. Одежда рвется, ветер так и норовит сбить тебя с ног или швырнуть в глаза горсть песка. Если что-то раньше болело, то там заболит обязательно. Очень скверное место. Зато в других местах очень хорошо.

– Вы были там? В той пустыне?

– Был. Мне показывали.

Альварос замолчал. Я медленно пил эль, думая о том, как мало мы знаем обо всем этом там, на нашей Земле. Выходит, мы действительно не одни, миров много и они очень тесно связаны друг с другом. Пришла мне в голову и еще одна мысль: я не раз слышал о необъяснимой пропаже людей. Так может, не стоит все списывать на бандитов, на всякие несчастные случаи? Ведь это так просто: шел человек, шел – и вдруг пропал. Исчез, провалился. Вывалился. Его ищут, но кто поверит, что он просто попал в другой мир?

Я снова взглянул на Альвароса. – Я вот о чем хотел спросить… Когда я ехал с Корриганом и на нас напали разбойники, Корриган исчез…

– Исчез? – с явным интересом переспросил Альварос. – Я думал, он просто успел убежать.

– Нет, он исчез. Сначала он светился – точнее, воздух вокруг него светился, даже стрелы отскакивали. А потом он исчез. Я хотел спросить – он ушел к сваргам?

– Нет. – Дед покачал головой. – Не к сваргам. У него было что-нибудь с собой?

– Даже не знаю… Пистолет был, кинжал в ножнах, и еще на поясе что-то висело, в мешочке.

– Он ушел в Потерянный Мир. Это очень плохое место.

– Еще один мир? Четвертый?

– Не совсем. Когда-то это действительно был полноценный мир. Но его уничтожили – давно, больше тысячи лет назад.

– Разве можно уничтожить целый мир? – недоверчиво спросил я.

– Можно. Раньше люди были гораздо сильнее, здесь жили великие колдуны – не чета нынешним. Но они все равно оставались людьми, и так же, как все люди, не смогли избежать ошибок. Я не знаю, что у них произошло – война, или еще что, или это была чья-то величайшая глупость. Только они сделали что-то такое, что уничтожило целый мир.

– В каком смысле – уничтожило? Что с ним стало?

– Этот мир теперь вне времени и пространства. Он затянут густым туманом, но это не туман. Попасть туда очень легко, зато выбраться назад очень трудно. А для простого человека почти невозможно.

– Что значит – вне времени и пространства?

– Там нет времени. Точнее, оно не связано с нашим. Ты можешь пробыть там вечность, а у нас не пройдет ни секунды.

– Там можно жить? Если попадешь туда?

– Ты не продержишься там долго, в том мире живут странные существа. Столкнувшись с ними, человек умирает.

– Хищники?

– Нет, это что-то другое. Они просто приходят и вытягивают из тебя все силы.

– Вы их видели?

– Нет. Те, кто их видел, мертвы. Сварги говорят, что эти существа отнимают энергию.

– Корриган сейчас там?

– Нет. Я же говорю, в том мире нет времени. Корриган удрал в тот мир, отыскал Дверь и вернулся назад – в тот же момент, как исчез. Сейчас он уже наверняка у себя в замке. Не забывай, он пытался тебя околдовать. А для этого надо быть в этом мире.

– А как попасть в тот мир?

– Я бы не советовал тебе этого делать, – усмехнулся Альварос. – Ты не сможешь вернуться.

– Но Корриган же смог.

– Корриган колдун, к тому же у него есть Глаз, он возит его в мешочке на поясе.

Говоря откровенно, моя голова уже начала пухнуть от всех этих новостей. Слишком много всего свалилось на меня за один раз, начиная от горшков с колдовским пламенем и заканчивая мирами вне времени и пространства.

– Что такое Глаз? – решился я задать еще один вопрос.

– Особый шар из горного хрусталя, с его помощью можно найти Дверь в Потерянном мире.

– Глаз… Кот говорил Корригану о Глазе, – вспомнил я. – Сказал, чтобы берег его, что тот ему пригодится.

– Кот всегда говорит правду… – Альварос допил эль, потом взглянул на меня и устало вздохнул. – Однако хватит болтовни для первого раза. Нам пора спать.

Я не возражал, благо глаза и в самом деле уже слипались. Завтра утром мы пойдем к тому проклятому карлику – и не я буду, если не выскажу ему все, что я о нем думаю.

* * *

День клонился к вечеру. Сидя в своем кабинете, Корриган просматривал отчеты графа Безрукова о состоянии дел на границе с Ордеей. Просматривал с нескрываемой улыбкой – судя по всему, в момент составления этой записки в душе графа не то что бы бесы боролись с ангелами – скорее, выбор шел между бесами и демонами. Было ясно, как день, что граф безбожно воровал казенные деньги – что на его месте, впрочем, делал бы любой. Но по ним надо было как-то отчитываться, вот и появлялись в отчетах разграбленные обозы, сгоревшие казармы, пропавшая от чрезмерной для этой поры жары провизия. У солдат подозрительно быстро изнашивалась одежда, а оружие так просто разваливалось в руках – только мастеру-арбалетчику было заплачено, по утверждению графа, больше двух тысяч монет.

По особой, наиболее прибыльной, статье проходили ордейские осведомители. Это вообще был неиссякаемый источник, и граф им беззастенчиво пользовался. Если судить по называемым графом суммам, то в осведомителях у него ходили все жители Ордеи, включая самого Императора.

Это была одна сторона медали. Другая заключалась в том, чтобы составить о себе выгодное мнение, для этого надо было отрапортовать о своих успехах. В успехах числилось многое, начиная с высокой воинской дисциплины, отменной выучки и пылкого боевого духа и заканчивая шестью повешенными ордейскими шпионами. За три отчетных месяца в королевство перебежало с Ордеи еще около пятисот человек, трое пытавшихся перейти на ту сторону схвачены, допрошены и преданы справедливому суду. Редкие вылазки противника всякий раз заканчивались неудачей и лишний раз демонстрировали высокую выучку вверенных ему, графу Безрукову, воинов. Потери упомянутых воинов за истекший период не превысили сорока человек, да и то в основном от лихорадки и простуды, вызванных нездоровым климатом…

Закончив читать эту чушь, Корриган снова улыбнулся. Ему показались весьма забавными порча провизии от излишне высокой температуры и гибель солдат от простуды и лихорадки. Безруков, конечно, хороший малый, но на этот раз он явно хватил лишку. Не иначе, придется и в самом деле укоротить мерзавцу руки… – Корриган небрежно бросил отчет графа на стол и устало зевнул.

– Луис! – негромко крикнул он, в кабинет тут же вошел слуга.

– Я слушаю, Повелитель… – Слуга почтительно поклонился.

– Жену Лядова привезли уже?

– С час как привезли, – ответил слуга. – Как вы и желали, поместили в Розовой комнате.

– Она там?

– Да, только что изволила отужинать.

– Хорошо, ступай… – на лице Корригана появилась ухмылка. Хороша женушка – муж в подвале у Мастера, ей бы косы рвать на себе, как примерной жене – а она, видите ли, изволила отужинать…

– Все они стервы… – пробормотал Корриган, глядя на закрывающуюся за слугой дверь. – Но некоторые из них удивительно хороши.

Поднявшись с кресла, он спрятал бумаги в стол, несколько минут постоял у окна, задумчиво глядя вдаль. Потом зевнул и вышел из кабинета.

Графиню он, как и ожидал, застал в отведенной ей комнате. Сидя за туалетным столиком, жена – а точнее, вдова графа Лядова рассматривала себя в маленьком серебряном зеркальце. Рядом сидела совсем еще юная служанка – увидев вошедшего Корригана, она испуганно вскочила.

– Вон отсюда… – лениво бросил ей Корриган, девушка с побелевшим от страха лицом прошла вдоль стены, опасливо косясь на Повелителя, и выскочила за дверь. Ее хозяйка тоже слегка побледнела, но сохранила самообладание.

– Господин Корриган… – Графиня поднялась ему навстречу и улыбнулась. – Рада вас видеть. – Она присела в реверансе, Корриган с удовлетворением отметил, что у графини весьма недурная грудь.

– К чему эти условности. – Корриган подошел к графине и посмотрел ей в глаза. – Думаю, мы теперь будем видеться довольно часто.

– Это для меня большая честь, – на лице графини проступил румянец, она улыбнулась. Улыбка была не вымученной, это Корриган отметил особо. Да и глазки сверкают как-то уж чересчур сильно – и не скажешь, что это заплаканные глаза несчастной вдовы.

– Вы очаровательны, графиня. – Корриган обнял ее за талию, слегка прижал к себе. Графиня не отстранилась, лишь с губ ее сорвался тихий, едва заметный, вздох.

Улыбнувшись, Корриган припал губами к атласной шее графини, та лишь тихо всхлипнула, ее руки шарили по спине Корригана.

– Восхитительно, – сказал Корриган, отстранившись от графини. – Просто восхитительно… – Он деловито развернул графиню и стал медленно расстегивать ее платье.

Разбираясь с многочисленными крючками и завязками, Корриган думал о том, какой, в сущности, отсталой является местная мода. Лучше всего обстоят дела у гасклитов, там с этим совсем просто. У сваргов хуже – чересчур целомудренны, нет той простоты и свободы отношений, к которым он успел привыкнуть за проведенные в Петербурге и Москве годы. О, что это было за время…

Покончив с завязками, Корриган плавно потянул платье вниз: графиня извивалась всем телом, стараясь быстрее освободиться от одежды. Потом вышагнула из упавшего на пол платья, оставшись в кружевных панталонах и столь же аляповатом бюстгальтере. Наверное, она казалась себе очень привлекательной в этом наряде, но Корриган лишь устало покачал головой. Не то, совсем не то. Они понятия не имеют, что такое бикини…

Приходилось довольствоваться тем, что есть. С улыбкой взглянув на зардевшуюся от свалившегося на нее счастья графиню, Корриган поднял ее на руки и понес к кровати.

* * *

Уже совсем рассвело, когда мы вышли из дома. Сначала я думал, что у Альвароса где-то есть лошади, но быстро понял, что идти придется пешком. Это меня даже обрадовало, я не имел ни малейшего желания связываться с этими длинноносыми тварями. Странные, конечно, животные. Интересно, чем они питаются?

Через ручей мы перешли по тому же узкому мостику. Сразу за мостиком я на секунду снова ощутил знакомый уже мне звон, обернулся, чтобы взглянуть на дом – и не увидел ни дома, ни мостика. Говоря откровенно, я ждал чего-то подобного, поэтому не слишком удивился увиденному. Мне хотелось узнать, как это получается, но я все же предпочел пока не докучать Альваросу расспросами.

На этот раз мы шли совсем в другую сторону. Тропинка узкой змейкой вилась среди зарослей, поэтому идти приходилось цепочкой. Впереди шел Альварос, держа в руке посох, за ним Алина. Я, соответственно, замыкал процессию, перекинув через плечо тощий мешок с одеждой – если нам удастся вытащить сварга, всё это ему понадобится.

Пока мы шли, я снова обратил внимание на то, как тихо и бесшумно идет старик. Сначала я думал, что он просто избегает наступать на сухие ветки, но потом понял, что это не так. Когда Альварос наступал на ветку, она просто не трещала.

Где-то через час нам снова встретился ручей, мы перешли его по торчавшим из воды камням. Я хотел было напиться, но Альварос запретил мне это.

– Здесь плохая вода, – сказал он. – Заколдованная.

– Козленочком стану? – с невольной усмешкой спросил я.

– Это плохая вода, – с нажимом повторил Альварос, слово «козленочек» ему явно было незнакомо. – Болеть будешь, а много выпьешь – умрешь.

– Много – это сколько?

– Хватит пяти глотков, – уже более мягко объяснил Альварос.

– А расколдовать нельзя? – спросил я.

– Нет.

– А как узнать, что вода заколдована?

– Посмотри на нее. Она не блестит.

Я пригляделся. И в самом деле, вода в этом ручье казалась необычайно тусклой, в ней словно не было жизни. Впрочем, именно так оно и было.

– А трава? – спросил я. – Деревья? Им эта вода не вредит?

– Нет. Ее колдовали для людей. – Альварос пошел дальше, я вынужден был прекратить расспросы, хотя вопросов у меня было множество. Например, такой: если ручей впадает в реку, не отравит ли он и её?

Всю дорогу я внимательно и с интересом смотрел по сторонам – теперь, когда надо мной не висел страх смерти, я живо интересовался всем встреченным на пути. Меня интересовало все – птицы, звери, трава и деревья. Глядя на окружающее нас разнообразие, я думал о том, как здорово было бы показать все это Андрею. То-то бы он обрадовался…

А потом мы пришли, я понял это лишь тогда, когда Альварос остановился, повернулся ко мне и взял меня за руку. Потом без лишних слов шагнул вперед, через пару шагов я ощутил знакомый звон. Еще несколько метров, и я увидел чью-то землянку. Или не землянку – не представляю, как правильно назвать это сооружение. Это был невысокий, заросший травой и деревьями, холм метров десяти в диаметре, чуть сбоку из него торчала кособокая труба, выложенная из плоских каменных плиток. Над трубой колыхалось едва заметное марево, но дыма как такового не было.

Землянка имела два окна: одно маленькое, второе еще меньше, оба «застекленные» кусками льда. Низкая, почти квадратная дверь сидела на больших ржавых петлях. Она находилась в небольшом углублении холма, защищенном от дождя примитивным соломенным навесом. Ведущие к двери ступеньки были выложены большими плоскими камнями, неподалеку от входа лежало толстое бревно. Судя по всему, оно служило скамейкой.

– Я туда не пойду, – заявила Алина. – Мы с ним опять поругаемся.

– Не глупи, Аля. Он обидится, – возразил дед.

– Ну и пусть… Ну хорошо, хорошо… – согласилась девушка, наткнувшись на тяжелый взгляд деда. – Но если он опять будет надо мной смеяться…

Первым, оставив посох у бревна, вниз спустился дед, за ним, положив мешок, я и только потом Алина, делала она это с явной неохотой. Дед открыл дверь и пролез внутрь, следом протиснулся и я. Спустился еще на пять ступенек – сосчитал специально – и только тогда смог во всех деталях рассмотреть открывшуюся мне картину.

Внутренне убранство этого странного жилища было подстать наружному. Простой глиняный пол, с глинистого же свода там и сям свисали корни кустов и деревьев. Три дерева росли снизу, пронзая свод насквозь, между ними были натянуты веревки. Около стен стояли несколько грубых деревянных шкафов, комод и короткая кривобокая кровать. Справа от входа расположилась каменная печь, вверх тянулась уже знакомая мне труба. Печь была проще, чем у Альвароса, здесь огонь горел под большим металлическим листом, порядком помятым и проржавевшим. Судя по всему, в центре листа прорезали отверстие, сейчас его прикрывал большой металлический чайник. Самым смешным было то, что это оказался мой чайник – только сейчас я понял, что он уже давненько не попадался мне на глаза. А лежал в подвале, я положил его туда после того, как купил новый чайник, электрический. Выходит, я и не заметил, как его позаимствовал этот маленький негодяй.

Сам негодяй сидел за столом в центре комнаты и с явным удовольствием ел мою сгущенку, зачерпывая ее из баночки металлической ложкой. Ложка была наша, земная, у меня были все основания полагать, что и эта ложка – моя. А значит, мерзкий карлик уже выбирался из подвала и шнырял по моему дому. Вот уж точно – проклятый фарках!

– Альво! – закричал фарках, увидев Альвароса, его сморщенное лицо расплылось в улыбке. – Уважил Чуи! И не один, эта глупышка тоже с тобой… – при этих его словах глаза Алины гневно блеснули. – А там кто? – Фарках с интересом взглянул на меня, затем бросил ложку и всплеснул руками. – Глазам не верю – гасклит! Гасклит, гляка барабука! Зачем ты его сюда притащил, Альво? Зачем нам здесь гасклит?

– А что, Чуи, ты не узнаёшь его? – спросил Альварос, подходя к столу. Придвинув низенький колченогий табурет, он сел, я заметил, что в комнате остался всего один табурет. Хотел было предложить его Алине, но девушка чуть ли не силой усадила меня на него, затем взглянула на Альвароса.

– Душно здесь, и сесть некуда. Я лучше там подожду… – Она повернулась и быстро поднялась по ступенькам. Хлопнула дверь, мы остались втроем.

– Любит она Чуи – ох, любит! – засмеялся фарках. – А какая она была хорошенькая, пока не выросла.

– С возрастом мы все глупеем, а некоторые – особенно, – согласился Альварос. – Так как, узнаешь гасклита?

– Узнаю? – удивился Чуи. – А почему, гляка, Чуи его узнавать должен? – Фарках снова запустил ложку в банку. – Для Чуи что один гасклит, что другой… Ты лучше вот это попробуй. Очень вкусно. – Фарках указал на банку, потом облизнул ложку и протянул ее Альваросу. – Только ему не давай.

Альварос усмехнулся, однако ложку не взял.

– Это действительно вкусно? – спросил он, повернувшись ко мне.

– Еще бы, – ответил я. – Это сгущенное молоко. Из моего подвала. Еще у него здесь должен быть мед и варенье. А может, еще что стащил, я не знаю.

– О чем это он? – озабоченно спросил Чуи, подтягивая к себе банку. – О чем он говорит, Альво?

– Это его еда, Чуи. Ты таскаешь ее из его дома.

Несколько секунд фарках удивленно смотрел на меня, потом почесал редкий ежик грязных засаленных волос.

– Гляка барабука… – тихо произнес он. – Тот самый гасклит… Тот самый, не видать мне больше эля! – Он радостно засмеялся и хлопнул себя по коленям. – Но где ты его взял, Альво? Откуда он здесь?

– Это надо у тебя спросить, – сухо ответил Альварос. – Ты почему мне ничего не сказал о Двери?

– Дверь? А что Дверь… – Чуи пожал плечами, взял ложку и стал выскребать банку. – Дверь как Дверь. Хочу хожу. Хочу не хожу. Никому не мешаю. Мое дело.

– А кто ответит за то, что он оказался здесь? – спросил Альварос. – И кто вернет его назад?

– А при чем здесь Чуи? Чуи правила знает. Один хожу.

– Чуи, ты маленький мерзавец. Этот гасклит видел, как ты прошел через стену. И пошел за тобой.

– Чушь, – убежденно заявил Чуи. – Не сможет Дверь открыть. Знака не знает.

– Знака не знает? Кир, покажи ему знак.

Я послушно нарисовал в воздухе знак, однако это не произвело на фаркаха никакого впечатления.

– Ты ему показал, – убежденно сказал он. – А Чуи не виноват.

– Чуи, не зли меня, – медленно произнес Альварос. – Надо признавать свои ошибки.

– Чуи не ошибается. Чуи как Вещий Кот, всегда говорит правду.

– Мерзкий фарках… – Альварос нахмурился еще больше. – Коморус экто апирус, эт кросус кентро миратус…

– Все, все, Альво, что ты! – в голосе фаркаха послышался испуг. – Не надо, зачем нам ссориться из-за какого-то гасклита?

– Твоя работа? – Альварос указал на меня.

– Раз говоришь, что Чуи виноват, значит, Чуи… – примирительно произнес фарках. – Хотя Чуи никогда…

– Чуи! – грозно произнес Альварос, фарках снова сжался.

– Ну ладно, ладно… – плаксиво произнес он. – Недоглядел Чуи, не заметил. Вошел, походил… И вышел…

– Просто так вышел? – спросил Альварос. – И ничего не взял?

– Ну взял, ну и что? Взял-то всего ничего…

– А ты знаешь, что у нас с ворами делают? – в голосе старика вновь послышалась угроза.

– Да какой вор, Альво – взял-то самую малость… У него там столько всего…

– Чуи!

– Ну взял, взял, Чуи больше не будет. Вот, возьми… – Он сдвинул ко мне пустую банку. – Чуи чужого не надо.

– Мерзавец ты, Чуи, – произнес Альварос. Правда, в его голосе уже не было строгости. – Маленький грязный мерзавец.

– Фарках, – уточнил Чуи. – Мы жили тогда, когда еще ни вас, ни сваргов, ни даже гасклитов не было. Мы самые древние, самые умные…

– И самые хвастливые, – закончил за него Альварос. – У тебя вода закипела.

– Ах, гляка… – Чуи проворно соскочил с табурета, схватил чайник и отставил в сторону, затем вытащил из печи горшок и поставил на пол. Огонь в горшке тут же потух.

– Твоя кастрюля? – спросил Альварос, взглянув на меня.

– Да. Это чайник.

– Чайник? – повторил старик непривычное слово.

– Да. Чай – это напиток такой. Трава такая, ее заливают горячей водой и потом пьют.

– Лекарство?

– Нет, просто напиток. Но можно и лечиться, только тогда надо лесные травы заваривать.

– Я понял, – кивнул Альварос. – Чуи, сделай-ка отвар гостю.

– Гасклиту? – неприязненно произнес фарках. Альварос взглянул на него и сдвинул брови.

– Да сделаю, сделаю, – быстро сказал Чуи. – Почему не сделать.

Достав из шкафа небольшой мешочек, Чуи зачерпнул горсть сушеной травы и сыпанул в чайник, затем взял со стола ложку и размещал.

– Ждать немножко, – сказал он, взглянув на меня и любезно улыбнувшись. – Вкусно будет.

Только теперь, когда фарках вышел из-за стола, я наконец-то смог разглядеть его как следует. Его нельзя было назвать карликом – скорее, он был просто маленького роста. При этом все в нем выглядело на редкость гротескно, фарках казался пародией на нормального человека. У Чуи были чересчур худые руки и явно великоватые для этих рук пальцы и ладони, морщинистое и мятое лицо покрывали редкие длинные щетинки. Несколько волосков торчали из ноздрей, сам нос напоминал дряблую картофелину. Чересчур длинные мочки ушей колыхались при каждом движении – казалось, они живут своей, независимой от хозяина, жизнью. Желтоватые зубы сидели крайне неравномерно, маленькие круглые глаза жались друг к другу. Щеки, напротив, были пухлыми и выдавались в стороны, придавая Чуи крайне плутоватый вид. Дополняли картину густые клочковатые брови, при этом левая была гораздо гуще правой. Да и вообще, складывалось впечатление, что Чуи в основном смотрел одним левым глазом, как бы выставляя его вперед.

Усевшись за стол, фарках с улыбкой глядел то на Альвароса, то на меня. Альварос пытался быть мрачным, но это у него не слишком получалось. Я и сам уже все понял – Чуи был из той редкой породы людей, – в данном случае фаркахов, – на которых совершенно невозможно сердиться. В их исполнении даже самая большая гадость казалась невинной шуткой, а главное, эти люди на самом деле не чувствовали за собой вины. Чем больше я смотрел на Чуи, тем лучше понимал всю безнадежность своего положения. Глупо рассчитывать на то, что он поможет мне вернуться домой. Да и вряд ли он сможет помочь – сказал же Альварос, что Дверь меня не пропустит.

– Чуи, – сказал Альварос, внимательно глядя на фаркаха. – Ты когда-то хвастал, что можешь пройти куда угодно. Это так?

– Хе, гляка барабука! – маленькие глазки фаркаха радостно сверкнули. – Куда угодно. Фаркахи все могут.

– И даже к сваргам? – осторожно спросил Альварос.

– К сваргам? Хе, могу и к сваргам. Чуи нет разницы.

– Как же ты попадешь к сваргам? Ты же не пройдешь через их Дверь.

– Пройду, – убежденно заявил Чуи. – Спорим.

– Ты не ответил. Как ты попадешь туда?

Чуи замялся, его маленькие глазки забегали – видимо, он сообразил, что попал в ловушку. Не сказать нельзя, а говорить – не хочется.

– Я жду, – напомнил Альварос. – Или мне снова прочитать заклинание?

– Не надо заклинание, – торопливо сказал Чуи.

– Тогда говори…

– Кольцо… – произнес Чуи, на него в эти секунды было жалко смотреть. – У Чуи есть Кольцо.

– Какое Кольцо?

– Простое. На один раз.

– Где ты взял его?

– У мальчишек выменял. – Чуи виновато поднял глаза. – Им оно не нужно, они даже не знали, что это. А Чуи пригодится.

– Где они его взяли?

– А Чуи без разницы. Где взяли, там взяли.

– Чуи!

– Ну хорошо, хорошо… В горах они его нашли – давно, года два назад, даже больше. Там обвал был, они дыру увидели. Пещера оказалась, там раньше древние жили. Там и нашли.

– Что там еще было?

– Не знаю, они все уже продали. Книги были, ещё что-то было, не знаю. Книги у них какой-то лавочник купил. Говорят, потом он их самому Корригану продал.

– Почему ты мне не сказал? – нахмурился Альварос.

– Ты же не любишь древних. Сам же не любишь, а Чуи виноват… – Фарках обиженно взглянул на Альвароса.

– Где Кольцо?

– Спрятал. Там же, у Золотого ручья. Тогда стражников много было – боялся, отберут. Думал, схожу потом, заберу.

– Собирайся.

– Туда?! – возмутился Чуи. – Не пойду. Лошадь ищи, или пусть вот он Чуи несет. – Фарках указал на меня. – А сам не пойду. Туда же целый день идти, да обратно еще, два дня будет. Не пойдет Чуи. Не проси даже.

– К Золотому ручью мы пойдем завтра, – ответил Альварос. – А сейчас мы с тобой пойдем в город.

– Зачем в город? – в голосе Чуи появилась озабоченность. – Не пойду в город. В городе не любят фаркахов. Чуи в последний раз чуть палками не побили.

– Ты пойдешь, Чуи. Ты мне что тогда говорил про тюрьму?

– Про тюрьму? – удивился Чуи. – А что тюрьма? Тюрьма ничего, стоит.

– Я знаю, что стоит. Ты говорил, что вы ее всю обыскали, что ты сам чуть ли не под койкой у Корригана лазил. Говорил?

– Ну, говорил… – Чуи неопределенно пожал плечами. Судя по всему, он всё ещё не понимал, к чему клонит Альварос. – Чуи всегда помнит, что говорил.

– Тогда почему вы не нашли сварга?

– Нет там сварга. Потому и не нашли, – убежденно произнес фарках. – Был бы, Чуи бы знал.

– Нет, говоришь? – в голосе Альвароса проскользнуло ехидство. – А вот он, – старик ткнул в меня пальцем, – его видел.

– Врет, – убежденно заявил Чуи. – Гасклиты всегда врут. Гасклитам нельзя верить. Я бы его на твоем месте выгнал.

– А я бы на твоем налил ему отвара.

– Ну ладно, налью. Почему не налить… – Чуи довольно лениво поднялся с табурета, взял чайник. Налив в тяжелую керамическую кружку пахнущего травами отвара, поставил ее передо мной и усмехнулся. – Вот, бери. Чуи воды не жалко.

– Спасибо… – произнес я, хотя никакого чувства благодарности к этому мерзкому существу у меня не было и в помине.

– Так ты идешь, Чуи?

– Куда? – удивился Чуи. – В тюрьму? Ни за что.

– В тюрьму, Чуи. Сварг там, это так же верно, как верно то, что я сейчас превращу тебя в дерево.

– Всё! – Фарках примирительно поднял руки. – Чуи идет. И вообще, у Чуи в городе важные дела. Чуи и без вас туда собирался.

– И не забудь Прутик, – напомнил Альварос, поднимаясь с табурета. – Жду вас наверху.

Отвар оказался довольно вкусным и на удивление сладким. Тем не менее, мне не хотелось оставаться наедине с фаркахом, поэтому я отставил кружку в сторону.

– Вкусно, – сказал я, взглянув на Чуи. – Только очень горячий. Я потом допью, когда вернемся.

Альварос уже почти выбрался наверх, я вылез из-за стола и последовал за ним, спиной ощущая плутоватый взгляд Чуи. Только сейчас, выбравшись наружу, я понял, как жарко было в доме фаркаха. С удовольствием вдохнул полной грудью свежий лесной воздух – и замер…

На бревне сидела Алина, а прямо перед ней жмурил свои огромные желтые глазищи Вещий Кот. Жмурил по той простой причине, что Алина почесывала его за ушами, гладила по голове, по сверкавшей золотистыми искрами спине.

– А вот и Кот… – сказал Альварос, увидев зверя. – Ты как раз вовремя. – Он наклонился и поднял свой посох.

– Р-р-рад видеть тебя в здр-р-равии и благополучии… – промурчал Кот, продолжая жмурить глаза. – О, я вижу молодого человека… – Кот чуть пошире открыл глаза. – Вы уже не путешествуете с господином Кор-р-риганом?

– Нет, – ответил я, во все глаза наблюдая за Котом. – Уже не путешествую.

– Это пр-р-равильно… Господин Кор-р-риган – не тот человек, с которым стоит пр-р-роводить вр-р-ремя…

– Я и не знал, что у вас водятся коты, – произнес я и тут же пожалел о сказанном – фраза показалась мне не только глупой, но и бестактной. Впрочем, Кот не обиделся.

– Увы, молодой человек, я единственный Кот на этой земле, – грустно произнес Кот, даже его отсвечивающая золотом шерсть слегка потускнела. – Хотя возможно, я когда-нибудь и встречу своих сородичей.

– У нас много котов, – сказал я. – Но они другие. Не говорят, и у них нет такой красивой шерсти.

Кот выгнул спину, его шерсть вновь сверкнула.

– Да, я слышал об этом… – сказал он, с интересом взглянув на меня. – Надеюсь, мне когда-нибудь удастся с ними пообщаться.

– Может быть… – сказал я, присаживаясь на бревно рядом с Алиной. – Можно? – Я с опаской протянул к Коту руку.

– Сделайте одолжение… – произнес Кот, вильнув хвостом.

Его шерсть оказалась теплой и на удивление настоящей. Проведя ладонью по золотистой спине зверя, я почесал его за ухом, под подбородком, кот замурчал.

Это было удивительное во всех отношениях животное. Или не животное – я вспомнил, как Корриган назвал Кота колдовской дрянью. Мне трудно было согласиться насчет дряни, но с тем, что здесь не обошлось без колдовства, спорить не приходилось. Только сейчас я сообразил, что у Кота совсем не кошачьи глаза – их зрачки оказались круглыми, а не щелевидными, как у кошек. Мне трудно было определить его вес, я не брал Кота на руки, но в целом я оценивал его массу килограммов в пятнадцать, не меньше. Там, на моей Земле, таких огромных котов нет – всякого рода лесных и прочих хищников я в расчет не беру.

Судя по всему, мне удалось произвести на Кота впечатление. Ну еще бы – мне ли, земному человеку, не знать все слабые места этих животных? Кот жмурил глаза и перебирал лапами, я заметил, что у него весьма приличные когти.

– Чудесно… – промурчал Кот. – Замечательно…

Пожалуй, довольно – я убрал руку, Алина обхватила Кота за шею и притянула к себе.

– Хороший зверь, – сказала она. – Добрый…

– У вас что, нет домашних животных? – спросил я.

– Ну почему нет? – возразила Алина. – У нас лурвики есть. Они милые, пушистые. Ты разве Каку у нас дома не видел?

– Нет, – ответил я, пожав плечами. – Не видел.

– В лесу где-то бегает, иногда по несколько дней пропадает. Ещё увидишь его.

Скрипнула дверь, показался Чуи с мешком в руках и с уже знакомой мне мятой шляпой на голове. Увидев его, Кот демонстративно зевнул и отвернулся в сторону.

– Эге, вот это кто! – ухмыльнулся фарках. – А Чуи думает, чего это так завоняло…

Чуи явно напрашивался на неприятности – на мой взгляд, Кот вообще ничем не пах. А и пах бы, не дело Чуи об этом говорить.

– Чуи! – Альварос слегка повысил голос.

– Перестань, Альво, – заявил Кот. – Стоит ли унижать себя препирательством с этим грубым примитивным существом.

– Это ты кого назвал примитивным, мешок рыжий? – возмутился фарках. – Да Чуи из тебя половичок для ног сделает!

– Половичок? – Кот отошел чуть в сторону и сел, задумчиво глядя на Чуи. – Как знать, Чуи, как знать. Ты вот говоришь, что будешь вытирать об меня ноги. А я почему-то уверен, что очень скоро буду лежать на твоих чудесных зеленых ветвях и точить когти о твою кору… – Кот выгнул спину и вонзил когти в бревно, послышался треск раздираемой древесины.

Чуи замер, мне даже показалось, что он стал слегка ниже ростом.

– То есть как это?.. – произнес он. – Ты о чем это говоришь? Альво, о чем это он?

– А ты не догадываешься? – осведомился Альварос с мрачной улыбкой. – Мне кажется, что и я смогу иногда отдыхать в твоей тени. Из тебя получится отличное дерево.

– За что, Альво? При чем тут Чуи? – Лицо фаркаха вытянулось, на него было жалко смотреть. – Чуи же ничего не сделал…

Первым засмеялся Кот – я никогда не слышал, чтобы коты смеялись, поэтому смотрел во все глаза. Смех кота был тихим, слегка шипящим, его желтые глаза весело щурились. Следом засмеялась Алина, что касается Альвароса, то он лишь усмехнулся.

Чуи несколько секунд смотрел на Кота, потом перевел взгляд на Алину, взглянул на Альвароса. Потом вдруг указал рукой на Кота и закричал:

– Чуи всё понял! Эта рыжая скотина солгала!

Теперь уже засмеялся и я, это и в самом деле было смешно. Смеялся даже Альварос – тихонько, поглаживая бороду, его глаза весело блестели.

– Запомни, Чуи: будешь себя так вести, я и в самом деле превращу тебя в дерево. Ты удивительно мерзкий тип.

– А разве Чуи виноват?! – запальчиво воскликнул фарках. – Что бы у вас не случилось, всегда Чуи виноват!

– Перестань, Чуи, – сказал Альварос. – Нам пора идти, надо до вечера успеть добраться до города. Прутик не забыл?

– Чуи никогда ничего не забывает, – важно ответил Чуи, показав всем грязный обшарпанный мешок – тот самый, с которым он наведывался в мой подвал. – Чуи все помнит.

– Так уж и не забывает? – Алина с усмешкой взглянула на Чуи.

– То не считается! – быстро произнес Чуи. – И вообще, её Мика забыл, Чуи здесь вообще ни при чем.

– Нам пора, – напомнил Альварос. – Алина, вы с Киром подождете нас здесь, мы с Чуи вернемся завтра вечером.

– Как это?! – возмутилась Алина. – Я пойду с тобой.

– Вы останетесь здесь, – строго сказал Альварос.

Я почувствовал себя неуютно. Судя по всему, Альварос не хотел брать меня в город. Не могу сказать, что мне так уж хотелось туда идти, скорее наоборот. Но существовали какие-то принципы, существовало, наконец, элементарное чувство благодарности. Альварос спас мне жизнь – и вот теперь он и этот мерзкий фарках шли в город вытаскивать из тюрьмы Ива, а я буду сидеть здесь? Никогда этого не будет.

– Могу я сказать? – Я взглянул на Альвароса. – Когда я видел Ива, он был уже довольно слаб. Может быть, его нужно будет нести, не говоря уже о том, что его еще надо вытащить из тюрьмы. Только я знаю, где именно он сидит. Без меня вы его не найдете.

– Это опасно для тебя, – возразил Альварос. – Может быть, ты не понял – у Чуи есть Кольцо, с его помощью можно открыть любую Дверь. Через пару дней мы с Чуи сходим за ним, и ты сможешь вернуться домой. Такая удача выпадает раз в жизни.

Он говорил правду – я понял это, взглянув Альваросу в глаза. Я не знал, что это за чудесное Кольцо, мне было на это глубоко наплевать. Достаточно того, что я смогу вернуться.

Это было невероятно, за последние сутки я уже свыкся с мыслью о том, что никогда не смогу попасть домой. Даже не то что бы свыкся – скорее, просто отказывался об этом думать. И вот теперь мне говорят, что через пару дней я буду дома. На мгновение я ощутил эйфорию, я подумал о том, что скоро весь этот кошмар закончится. Будет снова нормальная жизнь, будет та милая моему сердцу обыденность, о ценности которой я раньше даже не задумывался.

А потом эйфория прошла. Я взглянул на Альвароса, посмотрел на все еще сердитую Алину и самодовольного Чуи. Посмотрел на Кота – тот лениво подметал хвостом землю и жмурил глаза, всем своим видом показывая, что наши дрязги его не касаются. Я подумал о том, как буду себя чувствовать, сидя в этой берлоге – пусть даже вместе с красивой девушкой – и зная, что старик и этот маленький негодяй в данный момент где-то рискуют жизнью. Да после этого сам жить не захочешь.

– Давайте сделаем так, – тихо сказал я. – Сходим в город, найдем Ива. А потом уже поговорим о Кольце.

– Это будет пр-р-равильно, – промурчал Кот, потом взглянул на девушку. – А ты свое колечко не забыла? Оно тебе очень пригодится.

– Нет, – несколько растерянно отозвалась Алина, взглянув на руку – на пальце у девушки и в самом деле блестело небольшое золотое колечко. – Вот оно…

– Это хорошо, – сказал Кот. – Надеюсь, тебе его не жалко. И запомни: желтый цвет – не твой цвет. Не сегодня.

– Почему? – спросила Алина.

– Не знаю. – Кот лениво вильнул хвостом. – Ты же знаешь, мне в голову приходят разные мысли, порой очень странные.

Стало тихо. Молчал Кот, молчали Альварос с Алиной. Чуи хотел было что-то сказать, но тоже промолчал, опасливо покосившись на Альвароса.

– Хорошо, – сказал Альварос. – Мы пойдем все вместе. Но я не думаю, что это очень хорошая идея. А теперь надо идти, солнце уже совсем высоко.

– Пожалуй, и мне пора, – отозвался Кот. – Но мы еще увидимся…

– Спасибо и на этом, – ответил Альварос.

Облик Кота стал тускнеть и растворяться. Прошло еще несколько секунд, и Кот исчез.

– Как он это делает? – спросил я.

– Не знаю. Спроси у него сам, – ответил Альварос.

– А он скажет?

– Нет. – Альварос поудобнее перехватил посох и шагнул вперед.

Глава пятая

В любви графиня оказалась на удивление искусна. Да, она явно старалась произвести на него впечатление – и тем не менее, за всем этим проглядывало что-то еще. Корриган не сразу понял, что графине просто нравятся любовные утехи. Ну а то, что партнером ее был не кто иной, а сам Корриган, лишь сильнее возбуждало ее похоть. И когда утомленный ее ласками Корриган наконец-то поднялся с постели и начал одеваться, во взгляде графини промелькнуло сожаление. Она на четвереньках подползла к краю кровати, встала на колени и со стоном протянула к Корригану руки. Тот даже усмехнулся – графиня и в самом деле выглядела чертовски соблазнительно.

– Куда же ты… – прошептала графиня. – Не уходи… – Она коснулась ладонями груди, бесстыдно демонстрируя Корригану набухшие соски, затем ее руки опустились к животу, скользнули ниже…

– Посмотри на меня, – шептала графиня. Ее зрачки расширились, распущенные волосы волной легли на плечи. – Посмотри…

Она и в самом деле могла очаровать любого. Но Корриган умел властвовать не только над другими, но и над собой, к тому же он уже вполне пресытился ласками графини.

– Продолжим в другой раз. – Корриган с усмешкой смотрел на графиню. Ему вдруг пришло в голову, что бедный граф был мало что рогат – пожалуй, столько рогов не сыскать и во всем королевстве. Да, графиня знает толк в своем деле, в этом ей не откажешь. Но как-то неприятно сознавать, что ты у нее далеко не первый. Впрочем, это даже мягко сказано.

Одевшись, Корриган в последний раз взглянул на графиню – она сидела на кровати, в глазах ее горело разочарование. Да, он действительно смотрел на нее в последний раз, теперь у Корригана не было в этом никаких сомнений. Опыт – это, конечно, хорошо, но юная непосредственность гораздо лучше. Ну а что касается графини… Пожалуй, ее даже к королю допускать опасно – не вынесет дурачок, помрет, у него и так с сердечком плохо. А он ему пока еще нужен. Придется что-нибудь придумать. Разве что отправить ее к мужу…

– Приятного отдыха, графиня. – Улыбнувшись на прощание, Корриган повернулся и вышел из отведенных графине покоев.

Утро следующего дня он встретил в скверном расположении духа. Настроения не было – не было до такой степени, что Корриган даже стал подумывать о том, не спуститься ли к Мастеру. А может, просто пройтись по дворцу и кого-нибудь убить. Например, Власа… – Корриган взглянул на вошедшего в спальню помощника.

– Доброе утро, Повелитель. – Влас слащаво улыбнулся. – Прикажете подавать завтрак?

Лежа на кровати, Корриган задумчиво смотрел на Власа. Вот ведь тоже – человечишко. Дрянь, ничтожество – а все туда же, себе на уме. Умным себя считает, хитрым. Считает, что его, Корригана, наизусть вызубрил. Знает, когда что сказать, а когда, напротив, промолчать следует. Когда попросить что-то можно, а когда, наоборот, лучше не соваться. И ведь что главное, – думал Корриган, – стоит, улыбается, преданность в глазах собачья. А возьми сейчас случись со мной что-то – силу свою потеряю, в немилость к королю попаду, в клетку меня посадят – так ведь этот паразит первым же мне в глаза и плюнет. Не по принуждению плюнет, по натуре своей собачьей.

– Завтрак, спрашиваю, подавать? – снова спросил Влас и опять улыбнулся.

Будь у него под рукой пистолет, он бы его, пожалуй, сейчас застрелил. Но вставать было лень, поэтому Корриган лениво кивнул.

– Неси…

Поклонившись, Влас вышел, через открытую дверь спальни Корриган разглядел вошедшего с подносом слугу. Поставив еду на стол в кабинете, слуга быстро удалился.

Боится, – подумал Корриган. И правильно делает…

Ел он без особого аппетита, хотя еда была изысканной – такую, пожалуй, даже королю не подавали. Да и то слово, король, как всякий монарх в окружении подлецов и негодяев, всегда опасался, что его отравят. И потому, как ни крути, всегда ел вторым – точнее, доедал то, что перед ним уже кто-то попробовал. Обычно это был королевский повар или его дети.

Корриган таких опасений никогда не испытывал, его колдовские умения всегда позволяли ему отличить плохую еду от хорошей. Лет пять назад, на заре его дворцовой карьеры, Корригана и в самом деле пытались отравить. Это плохо закончилось для отравителя, больше подобных попыток не было.

Запив еду бокалом превосходного вина, Корриган постучал ложкой по серебряному бокалу, вошедший слуга быстро убрал поднос с остатками трапезы. Удовлетворенно икнув, Корриган вздохнул и откинулся в кресле. На сытый желудок мир уже не выглядел столь мрачным.

Вошел Влас, проскользнув в кабинет вороватой лисой.

– Что еще? – спросил Корриган. Пистолет лежал рядом, в столе, только протяни руку. Но желание убить уже прошло.

– Посыльный прибыл. От графа Райва.

– Пусть войдет…

Вошел посыльный. Это оказался воин лет сорока, пыльный и как-то по-особенному помятый, что говорило о проделанной им в большой спешке дороге. Поклонившись, посыльный взглянул на Корригана.

– Приветствую вас, Повелитель. Я от Райва…

– Слушаю тебя.

– Повелитель, мы нашли место боя, но гасклита там не было – ни живого, ни мертвого. Скорее всего, нападавшие забрали его с собой.

– Кто они?

– Люди Инди Бороды. Это их район.

– Я слышал о нем. – Корриган лениво кивнул. – Где сейчас Райв?

– Идет по следам разбойников. Хочет найти их логово, потом окружить и уничтожить. Вашу карету мы привезли.

– Хорошо, – снова кивнул Корриган. – И напомни Райву, что гасклит мне нужен живым. Пусть присылает посыльных каждое утро. Иди…

– Да, Повелитель… – поклонившись, стражник звякнул доспехами и вышел, придерживая меч.

Хлопнула дверь, стало тихо. Сидя в кресле, Корриган задумчиво пожевал губами, потом поскреб пятерней шею. Итак, гасклит, вероятно, еще жив, как это и можно было предположить. Может быть, и колдовство на него не подействовало, иначе давно бы уже вернулся в замок. А значит, Райву надо постараться его найти. Хотя бы в своих личных интересах.

* * *

К городу мы шли другой дорогой, в основном пробираясь узкими лесными тропинками. У Альвароса явно не было желания с кем-либо встречаться, поэтому он обходил встречавшиеся на нашем пути редкие поселения. Двигались мы на удивление быстро, мои опасения по поводу того, что фарках будет нас задерживать, рассеялись в первые же минуты. Фактически, он мог дать фору любому из нас – его ноги двигались удивительно быстро, на ходу Чуи что-то бормотал и размахивал в такт шагам левой рукой. Правой он придерживал перекинутый через плечо тощий мешок.

Город я увидел на исходе второго часа, что стало для меня полной неожиданностью – я предполагал, что идти еще как минимум столько же. Наверное, мы просто шли более короткой дорогой. Отдохнув под большим раскидистым деревом, мы выбрались из леса и пошли к городу.

– В городе тебе лучше молчать, – сказал Альварос, взглянув на меня. – Притворись немым, так будет безопаснее. Если что, ты – мой работник, в прошлом месяце бежал из Ордеи.

– Хе, работник… – усмехнулся Чуи. – Пусть лучше скажет, что он прокаженный, больше подходит. У меня даже колокольчик есть. – Чуи полез в карман и действительно вытащил маленький колокольчик.

– Динь-динь… – сказал Чуи, звякнув колокольчиком. – Это просто, будешь ходить и звенеть. Никто не тронет, даже денег дадут. Возьми. – Он протянул мне колокольчик. – Пригодится.

Взгляд Чуи был теплым и доброжелательным. К тому же фарках явно лучше меня разбирается в городской жизни – подумав об этом, я протянул руку и взял колокольчик.

– А теперь вдень его себе в нос, – сказал фарках и залился смехом. Засмеялась и Алина, даже губы Альвароса дрогнули в усмешке.

– Чуи, ты маленький негодяй, – сказал Альварос. – А ты, – старик посмотрел на меня, – никогда не верь этому плуту.

– Я это уже понял, – пробормотал я, сунув колокольчик в карман.

– Эй, а колокольчик? – Чуи требовательно протянул руку.

– Какой колокольчик? – спросил я, взглянув на фаркаха. – О чем это ты?

– Мой колокольчик! – возмущенно заявил Чуи. – Верни сейчас же!

– Ничего не знаю… – ответил я и под звонкий смех Алины прибавил шагу, оставив фаркаха позади.

– Чуи, это тебе урок, – сказала Алина. – Никогда не связывайся с гасклитами.

Чуи не ответил, однако до самого города я слышал позади себя его тихое раздраженное бормотание.

То, что я принимал за окружавший город ров, на деле оказалось рекой. Там, у центральных городских ворот, реку просто сузили, засыпав часть русла, чтобы можно было построить мост. Альварос не решился идти через центральный въезд, где всегда дежурили стражники, поэтому мы подошли к городу километрах в трех правее моста. На реке было много рыбаков, один из них за два рейса переправил нас на другую сторону реки, получив за это от Альвароса пару мелких монет.

Со стороны города берег оказался очень грязным, от груд мусора несло зловонием. У самой кромки воды лежал раздувшийся труп какого-то большого животного, внешне оно напоминало корову. Выбравшись из лодки, Алина зажала пальцами нос и быстро пошла вперед, я последовал ее примеру. Альварос и Чуи уже ждали нас, они переправились первыми.

– В центр сейчас лучше не ходить, – сказал Альварос. – Здесь неподалеку есть постоялый двор, подождем там до вечера, потом пойдем к Бучо. А тебе, – старик взглянул на меня, – лучше надеть капюшон.

Я молча повиновался. Впрочем, накинув на голову глубокий капюшон, я и в самом деле почувствовал себя уютнее.

Постоялый двор оказался в паре сотен метров от берега, это был большой трехэтажный дом, сложенный из массивных каменных блоков. Судя по всему, внизу располагалась харчевня, а верхние этажи занимали комнаты постояльцев.

Хозяином оказался невысокий плюгавенький человек в замызганном красном халате. Увидев Чуи, он помрачнел и замотал головой.

– Здесь нет места фаркахам. Убирайся отсюда!

– Он со мной, – сказал Альварос, посмотрев хозяину в глаза. – Надеюсь, это компенсирует ваши неудобства. – Он протянул руку и положил в торопливо подставленную ладонь золотую монету.

– Хорошо, – с готовностью согласился хозяин, проворно спрятав монету. – Но если он что-нибудь украдет, я позову стражу.

– Он ничего не украдет, – успокоил хозяина Альварос. – Это очень хороший фарках.

– Хороших фаркахов не бывает, – ответил хозяин. – Есть будете, или комнату?

– Сначала комнату, потом есть. – Альварос протянул хозяину еще одну монету.

– Сколько вас?

– Четверо. Дама будет с нами.

– Второй этаж, шестая комната… – Хозяин извлек из кармана связку ключей, отстегнул один и передал Альваросу. – В девятой барон Шаро, поэтому старайтесь поменьше шуметь.

– А что так? – поинтересовался Альварос.

– Нервные очень… – с досадой отозвался хозяин. – Еду наверх прикажете?

– Да, – кивнул Альварос и не спеша пошел к лестнице, мы постарались не отстать.

Комната оказалась довольно маленькой, мутные стекла единственного окна задерживали большую часть света, поэтому в помещении царил полумрак. У окна стоял большой деревянный стол, к стенам жались кровати. Рядом со столом стояли два стула, еще двумя стульями служили изголовья кроватей.

На столе стоял масляный фонарь, точно такой же я видел у Чуи, когда он наведывался ко мне в подвал. Стекло у фонаря было очень грубым и состояло из четырех пластин, заключенных в металлический каркас. Одно стекло вынималось – вытащив его, Альварос взял с подоконника плоскую жестяную баночку. Открыл ее, там оказался трут, кремень и кусочек рифленого металла, напоминающий обломок напильника. Подняв кремень над баночкой, Альварос стукнул по нему железякой, несколько крупных желтых искр метнулись к труту. Старик тут же раздул едва тлеющий огонек, потом осторожно взял горящий трут и зажег фитиль лампы. Кинув трут в баночку, закрыл ее и поставил обратно на подоконник. Потом вставил в лампу стекло и удовлетворенно вздохнул.

– Так будет светлее, – сказал Альварос и сел на край кровати.

– Хе, – хохотнул Чуи. – Ерунда какая. Хочешь, как днем будет?

– Не хочу, – ответил Альварос. – Нам нельзя привлекать внимания.

– Как хочешь. – Чуи сел на табурет, кинул мешок на пол. Подумав, поднял и положил его на кровать. – Почему еду не несут?

– А ты сходи, узнай, – посоветовала ему Алина.

– И схожу, – заявил Чуи, однако не сделал попытки подняться с табурета. – А лучше ты сходи.

Алина не ответила, фарках тоже предпочел не развивать не совсем приятную для него тему. Я сидел на дальней кровати, откинув капюшон и глядя на колеблющийся язычок пламени. Теперь, когда у меня появился шанс вернуться домой, я уже не смотрел на этот мир столь обреченно. Более того, пытался запомнить как можно больше из того, что меня окружало, старался накопить побольше ощущений. У меня не было сомнений в том, что больше я в этот мир не попаду. Не хватит у меня духа пройти сквозь Дверь во второй раз.

Прошло еще несколько минут, и в коридоре послышались шаги, в дверь постучали. Вошел официант, если можно было так назвать этого человека в грязной затасканной одежде, и поставил на стол блюдо с четырьмя тарелками, наполненными чем-то вроде жареной картошки вперемешку с кусками мяса.

– Сейчас принесу эль, – сказал он и вышел.

– Эта моя, – заявил Чуи, привстав и подтянув к себе наиболее аппетитную, на его взгляд, тарелку – в ней и в самом деле еды было чуть побольше. Взяв с подноса большую трезубую вилку, фарках придвинул табурет и с аппетитом принялся за еду.

– Чуи, как тебе не стыдно, – сказала Алина. – Даже подождать не можешь.

– А чего ждать? – отозвался Чуи. – Еда есть, вилка есть. Чуи знает правила.

– Я вижу, – хмуро сказала Алина и взглянула на меня. – Садись, Кир.

Еда оказалась не особо вкусной, но вполне терпимой. Принесенный официантом эль показался мне несколько кисловатым, это подтвердил и Альварос.

– Плохой эль, – сказал он. – Старый не продали, вот и смешивают с новым.

– А ты наколдуй им чего-нибудь, – предложила Алина.

– Ты же знаешь, этого нельзя делать.

– Знаю, – согласилась Алина. – Но все равно было бы приятно.

С постоялого двора мы вышли уже в сумерках. К моему удивлению, на узких улочках города оказалось довольно людно. Я снова натянул на голову капюшон и теперь смотрел на мир словно сквозь тоннель, ограниченный выступающими вперед краями капюшона. Альварос спокойно и размеренно шел впереди, стараясь поменьше привлекать внимание. Мы не отставали, даже заносчивый Чуи забился в середину нашей процессии – похоже, фаркахов в городе не жаловали. Порой нам попадались весьма колоритные личности – глядя на этих людей, я жалел, что у меня нет с собой посоха, как у Альвароса. С крепкой дубиной в руках я бы чувствовал себя гораздо спокойнее. Несколько раз раздавались недвусмысленные намеки и оскорбления в адрес Алины. Альварос на них не реагировал, да и меня схватил за рукав, когда я огрызнулся в адрес одного не в меру расшумевшегося типа.

– Мы здесь не для этого, – тихо сказал он. – Умей быть терпеливым.

Примерно через полчаса такого путешествия улочки стали пошире, на них стало гораздо меньше грязи и всякой швали, да простит меня Бог за то, что я так отзываюсь о людях. И хотя за это время заметно стемнело, все почувствовали себя спокойнее. Впрочем, центральные улицы таили свои опасности – завернув в одном месте за угол, мы нос к носу столкнулись с армейским патрулем. Трое вооруженных мечами стражников явно скучали от безделья, их командир был слегка навеселе.

– Стоять… – произнес он и вытянул руку. – Куда и кто такие?

– Лекарь я, мой господин. – Альварос почтительно поклонился. – К барону Олафу иду. Это внучка моя, барон ее в услужение к баронессе берет, а это увечный один, – Альварос указал на меня, я торопливо кивнул и сложил руки у груди, – барон обещал ему на конюшне место подыскать. Добрая душа у барона, да благословит его Господь.

– А этот куда? – Стражник взглянул на сжавшегося Чуи и положил руку на рукоять меча. – Фаркахам запрещено проходить в центр города.

– Знаю, господин, всё знаю, – кивнул Альварос. – Но уж очень он хорошо лечит. – А ведь барон так мучается, так мучается – ноги у него болят, еле ходит. И никто ведь помочь не может. Если его не пустить, барон осерчает. Я ведь обещал ему.

– Осерчает, господин, очень осерчает, – подтвердил слегка ободрившийся Чуи. – А мне его вылечить – что плюнуть, никто так лечить не может. Любого вылечу… – Чуи замолчал, получив незаметный, но чувствительный удар в бок от Алины.

– Мой господин, прошу вас, выпейте доброго эля за здоровье барона Олафа. – Альварос взял командира стражников за руку и что-то вложил ему в ладонь. – Желаю и вам всегда быть в здравии, и жене вашей, и детям…

– Ладно… – Командир стражников небрежно махнул рукой. – Идите. Но чтобы ни-ни у меня там!

– Даже не сомневайтесь, мой господин. – Альварос поклонился и быстро засеменил прочь, мы постарались не отстать.

– Принесла их нелегкая, – проворчала Алина. – Нигде от них покоя нету.

– Мы почти пришли, – ответил Альварос, услышав ее слова. – Здесь близко.

Это и в самом деле оказалось близко. Не прошло и пары минут, как я увидел очередной постоялый двор, или гостиницу, как назвал бы я это место на земной манер.

Народу здесь было мало, сама гостиница казалась гораздо более уютной, нежели прежняя. Все выглядело на редкость чистым и аккуратным, даже стекла в окнах оказались прозрачными.

Хозяин явно знал Альвароса. Увидев нас, он всплеснул руками и бросился навстречу.

– Я знал, знал, что будут гости! – сказал он, подходя к Альваросу. – Как душа чувствовала.

– Здравствуй, Бучо, – ответил Альварос на радостные возгласы хозяина. – Все в порядке у тебя?

– Да конечно в порядке, разве может быть иначе?! Бучо порядочный человек, и клиенты у него порядочные люди… Алина, девочка моя, сколько лет я тебя не видел! – Хозяин подошел к девушке и смачно поцеловал ее в щеку. Алина приветливо улыбнулась в ответ, но было видно, что поцелуй хозяина ей неприятен.

Это был очень интересный человек – невысокий, толстенький и, в то же время, подвижный как ртуть. Подойдя ко мне, он взял мою руку в ладони и заглянул в глаза, мне волей-неволей пришлось откинуть капюшон.

– А это у нас кто? – осведомился Бучо. – Альво, познакомь меня с гостем.

– Это Кир, мой новый помощник, – сказал Альварос. – Помогает мне по хозяйству.

– Очень, очень рад. – Хозяин гостиницы крепко стиснул мне руку, потом мельком взглянул на Чуи и, не удостоив его внимания, вновь повернулся к Альваросу. – А вы, конечно, в городе по делу?

– Да, – кивнул Альварос. – Вот переночуем у тебя, а там и делами займемся.

– Конечно, конечно, – согласился Бучо. – У меня и номер есть хороший… Алиночка, конечно, будет отдельно?

– Нет, Бучо, дай нам одну комнату на четверых. – Альварос протянул Бучо золотую монету.

– Ну что ты, Альво, не стоило… – сказал Бучо, но монету все же взял. – Пойдемте, я вас провожу, у меня есть очень хорошая комната… – Он подошел к стене, снял ярко горевший масляный фонарь и быстро засеменил вперед.

Комната действительно оказалась хорошей. Большая и просторная, даже не с четырьмя, а с пятью кроватями. Бучо быстро зажег от своего фонаря две находившиеся в комнате лампы, стало совсем светло.

– Вот и хорошо будет… – произнес Бучо, прилаживая на место стекло фонаря. – Тепло, светленько… Располагайтесь, я сейчас велю принести ужин… – Он улыбнулся и выскользнул за дверь.

– Терпеть его не могу, – проворчала Алина. – Лучше где-нибудь под мостом ночевать, чем у него.

– Перестань, Алина. – Альварос устало опустился на кровать. – Он, конечно, не золото…

– Зато любит золото, – вставила Алина.

– Любит, – согласился Альварос. – Так ведь это и хорошо. Пока я плачу ему, все будет нормально.

– Хочется верить, – сказала Алина и тоже села на кровать. – Да, здесь ничего. Мягко.

Мы с Чуи последовали ее примеру. Кровати действительно были хорошие, я подумал о том, что даже там, дома, далеко не в каждой гостинице встретишь такой комфорт.

В дверь постучали, в комнату вошли три официанта в сопровождении Бучо. Повинуясь его указаниям, они быстро расставили на столе посуду, хозяин лично разлил в большие серебряные кружки эль. И хотя мы совсем недавно ели, я был не прочь перекусить снова – уж больно аппетитно все выглядело.

– Я ухожу, – улыбнулся хозяин, подходя к дверям. – Приятного аппетита. Если что нужно, я внизу… – выскользнув в коридор вслед за официантами, Бучо аккуратно прикрыл дверь.

– Прошу к столу, – сказал Альварос. Впрочем, кого-кого, а Чуи упрашивать не приходилось. Первым усевшись на табурет, он схватил вилку и подтянул к себе тарелку.

– Еда ничего, – сказал он, прожевав первый кусок. – Но хозяин – дрянь.

Я был склонен с ним согласиться.

После ужина, оказавшегося на редкость вкусным, мы легли отдыхать – Альварос хотел дождаться глубокой ночи. Фонари не тушили, да никто и не спал. Лежа на кровати, я размышлял о том, как Альварос планирует пробраться в замок. За ужином я попытался было спросить его об этом, но Альварос молча прижал палец к губам и кивком указал на дверь. Намек был вполне прозрачным, я даже смутился – и как я не догадался, что нас могут подслушивать? И вот теперь, глядя в потолок, я думал о том, как мы проберемся внутрь. Вероятно, Чуи знает дорогу, не зря же Альварос взял его с собой. Но все-таки мне было немного не по себе, я не представлял, как мы, безоружные, справимся с охраной. И хотя у меня был подаренный Альваросом нож, я сомневался, что смогу противостоять вооруженным мечами стражникам. Хоть бы что-нибудь более солидное было – шпага какая-нибудь, или сабля, как у разбойников. На худой конец, тот же меч, хотя это тяжелое оружие мне не нравилось. В итоге, как следует поразмыслив, я пришел к следующему выводу: если Альварос не позаботился об оружии, нам придется туго.

Насколько я успел понять, время в городе определяли по колокольному звону дворцовых часов. Гулкий звук колокола раздавался каждые три часа, всегда было слышно пять ударов. Особой точности здесь не требовалось, жители уже давно привыкли к столь экзотическому способу и трудно было предположить, что кто-то спутает полночь с тремя часами ночи. Не спутали и мы – когда снова раздался гул колокола, сообщая о трех часах ночи, Альварос поднялся с постели.

– Пора, – сказал он и взглянул на сладко похрапывающего фаркаха – Чуи успел задремать. – Алина, толкни его…

Алина так и сделала, причем не без удовольствия.

– А? – Чуи поднял голову, его взгляд был сонным и непонимающим. – Чего?

– Вставай, Чуи. Нам пора. – Альварос надел сапоги, натянул на себя куртку, я последовал его примеру.

– А, идти… – Чуи убито вздохнул, было видно, что ему чертовски не хочется вставать. Но спорить с Альваросом не приходилось – я не слишком верил в то, что старик способен превратить кого-то в дерево, но кто его знает. По крайней мере, Чуи в это явно верил, а потому без лишних проволочек поднялся с кровати. Обуви он не снимал, куртки тоже, в итоге оказался готов раньше нас. Пока мы одевались, он налил себе из оставленного хозяином маленького бочонка эля, с удовольствием выпил.

– Хороший эль. – Чуи с сожалением поставил пустую кружку. – Вкусный. Не то что на берегу.

– Росу доставай… – сказал ему Альварос, хмуро взглянув на фаркаха.

– А, росу… – Чуи взял свой мешок, развязал его. – Чего ее доставать. Здесь она… – Он поставил на стол небольшой пузатый флакон, потом вытащил с десяток перемотанных кусочками бечевы бумажных пакетиков. Пакетики были небольшие, размером с яйцо.

Альварос взял два пакетика, взвесил на руке, потом протянул мне.

– Держи.

– Что это? – спросил я, с опаской беря пакеты.

– Сонная роса.

– Роса?

– Ну, не совсем роса, просто мы ее так называем. Не задавай глупых вопросов.

Я слегка обиделся. – Но я могу хоть узнать, для чего она?

– Конечно, – в глазах Альвароса мелькнула усмешка. – Если тебя увидит стражник, кинь в него этот пакетик.

– Это что, гранаты? – Я удивленно взглянул на старика.

– Кинешь в стражника, и он уснет. Главное – попади, – терпеливо объяснил старик, я успел понять, что слова «граната» в его лексиконе не было. – И не забудь хлебнуть вот этого… – Альварос взял флакон, открутил крышку. Понюхал содержимое, поморщился, потом пару раз отхлебнул из флакона. Поставив его на стол, быстро запил элем.

– Чертова штука… – произнес он. – До костей пробирает.

– А это что? – Я осторожно взял флакон.

– Ты пей, – ответил Альварос. – Надо торопиться. Не меньше двух глотков.

Пришлось пить – приложившись к флакону, я влил в себя пару глотков.

Это оказалось даже хуже, чем я ожидал. Меня мгновенно бросило в жар, потом в холод, тело покрылось мурашками. Поставив флакон, я торопливо прильнул к кружке с элем.

– Мне тоже пить эту гадость? – спросила Алина.

– Нет. Ты останешься здесь, – твердо сказал Альварос.

– Ну уж нет… – Алина быстро подошла к столу, взяла флакон и поднесла ко рту. Я уже слегка отошел от шока и теперь с интересом наблюдал за тем, как эта гадость подействует на девушку.

Подействовала, судя по всему, хорошо. Алина побледнела, быстро поставила флакон и схватилась за кружку с элем.

– Проклятые фаркахи… – произнесла она, глотая эль, ее зубы стучали о край кружки. Поставив кружку, она быстро закуталась в куртку. – Только они могут сделать такую гадость.

– Да, – важно подтвердил Чуи, ничуть не обидевшись. – Только мы и можем.

– Ну да… – кивнула Алина. – Сами-то вы ее не пьете.

– Чуи это не нужно, – столь же важно подтвердил фарках. – Чуи и так везде пройдет. Чуи стена не помеха, – взяв флакон, он с важным видом закрыл крышку и спрятал его в карман.

Девушка не ответила, Альварос подошел к ней и взял ее за плечи.

– Алина, ты останешься здесь. И не спорь. – Старик слегка сжал руки, девушка вскрикнула, затем ослабла. Подхватил ее на руки, Альварос аккуратно уложил Алину на кровать.

– Прекрати! – гневно потребовала девушка, пытаясь пошевелиться, но тело ее не слушалось. – Сейчас же отпусти меня!

– Ты останешься здесь, – повторил Альварос, – погасишь фонари и будешь сидеть у окна. Если увидишь что-то подозрительное, выберешься через кухню и встретишь нас на дороге от замка. Ты все поняла?

– Я хочу с вами! – упрямо сказала девушка.

– Я вообще тебя взял зря, – вздохнул Альварос. – Надо было оставить тебя у Чуи.

– Надо было, – согласился Чуи. – Ей там самое место.

– А ты молчи, – возмутилась Алина, пытаясь пошевелить руками, это ей кое-как удалось.

– Все, Алина, мы идем. Жди нас, и помни, что я тебе сказал. – Альварос взял посох и взглянул на Чуи. – Прутик не забудь.

– Вот он, – сказал Чуи, продемонстрировав старику небольшую веточку. – Чуи ничего не забывает.

– Тогда пошли. – Альварос открыл дверь и вышел в коридор.

В коридоре было темно, лишь на лестнице горел фонарь. Потихоньку, стараясь не шуметь, мы спустились вниз. Все постояльцы спали, но уйти незаметно нам не удалось – за столом, неподалеку от двери, сидела толстая дородная женщина. Увидев ее, старик нахмурился, но отступать было некуда.

– Извини, Гелла, мы немного подышим свежим воздухом. Скоро вернемся. А Бучо где?

– Бучо? – Глаза женщины испуганно блеснули. – Спит Бучо. Он всегда ночью спит.

– Хорошо, хорошо, пусть спит. Мы скоро придем… – Альварос открыл дверь, женщина быстро встала из-за стола и всплеснула руками.

– Ай, и куда же это вы в ночь-то, господин Альварос? – запричитала она. – Времена-то какие нонче, опасно ходить ночью. Посидели бы, я бы вам эля свежего принесла…

– Тише, Гелла, не шуми. Я же говорю, скоро вернемся. И Бучо не буди, пусть спит.

Мы вышли, я спиной чувствовал растерянный взгляд хозяйки, до нас доносились ее тихие причитания.

– Ай, и как же это, а? Какая ж я после этого хозяйка, если гости среди ночи уходят? И постели мягкие, и еда хорошая, а уж эль-то, эль! Да нигде ведь такого эля нет…

Улицы были темными и пустынными – судя по всему, об уличном освещении здесь не имели никакого представления. Впереди теперь шел Чуи, за ним Альварос. Я шел позади всех, перекинув через плечо мешок с одеждой и то и дело оглядываясь – мне казалось, что за нами кто-то идет. Впрочем, это оказались всего лишь ночные страхи.

Вскоре мы свернули в узкий проулок – настолько узкий, что два человека уже с трудом могли здесь разминуться. Посмотрев вверх, я подумал о том, что дома весьма хороши для влюбленных – можно без помех шагнуть из окна в окно.

А потом мы оказались в саду, это произошло довольно неожиданно. Сад был густым и тенистым, безлунное небо почти не давало света. Я начал всерьез опасаться, что потеряю Альвароса – учитывая то, как бесшумно он умел ходить. Но не потерял: не прошло и пяти минут, как мы остановились у подножия высокой каменной стены, в темноте ночи она показалась мне просто огромной. Хотел было спросить у Альвароса, где мы, но он опередил меня.

– Тихо… – прошептал он, указав пальцем куда-то наверх. – Там стражники.

– Это замок? – изумленно выдохнул я.

– Да, его тюремная часть. Мы подошли с тыла, со стороны сада. Положи мешок…

Я положил мешок, потом снова взглянул наверх – ума не приложу, как можно туда взобраться. К тому же у нас даже нет веревки.

Впрочем, веревка не понадобилась – Чуи встал у стены, поднял Прутик и очертил им Дверь. Потом нарисовал в воздухе уже знакомый мне знак. И странное дело: знак засветился в темноте, а затем и вся Дверь пошла уже знакомыми мне туманными струями. Туман тоже слегка светился, было ощущение, что оттуда, из глубин замка, идет свет.

– Только и делов, гляка… – прошептал Чуи и шагнул вперед, Альварос схватил меня за руку и потянул следом.

Все было так же, как когда-то – там, у меня в подвале. Я ощутил знакомую уже мне щекотку, затаил дыхание – проклятье, так и не спросил, можно ли здесь дышать. Пол под ногами слегка пружинил, словно я шел по какой-то мягкой упругой поверхности. Вцепившись в руку Альвароса, я молча поклялся никогда больше не влезать ни в какие передряги – если только смогу вернуться домой.

Мы прошли метра два, когда Альварос остановился, я услышал тихий голос Чуи. – Прыгайте вниз. Невысоко…

Первым прыгнул Альварос, едва не сдернув меня вниз. Потом потянул меня за руку. – Прыгай, я поддержу…

Прыгать, не видя под ногами пола, оказалось очень мерзко. Я почему-то решил, что здесь глубже и чуть не сломал лодыжку. Зашипев от боли, присел, потом медленно встал. Пошевелил ногой, попробовал наступить. Больно, но жить можно.

– Все в порядке? – спросил Альварос.

– Да… – ответил я. – Все нормально.

– Сюда, сюда… – прошептал Чуи, Альварос снова нащупал мою руку и потянул вперед. Мы прошли шагов десять, потом тихо скрипнула дверь, я увидел полосу слабого света. Чуи открыл дверь сильнее, просунул голову. Убедившись, что все спокойно, махнул рукой. – Сюда…

За дверью оказался длинный узкий коридор. На стене, метрах в пяти от нас, висел фонарь. Я огляделся, мучительно пытаясь понять, что это за место.

– Ну? – Чуи взглянул на меня. – Куда теперь?

– Не знаю, – ответил я. – Я здесь не был.

– Чуи, ты болван, – прошептал Альварос. – Веди нас к камерам…

– Правильно, куда вы без Чуи? – важно произнес фарках. – Чуть что – Чуи виноват, а как надо – никуда без Чуи… – Он повернулся и пошел по коридору. Нам ничего не оставалось, как пойти следом.

Шагов через десять коридор повернул влево. Чуи осторожно выглянул из-за угла, потом махнул нам рукой – можно идти. Мы прошли немного вперед, вышли к развилке – и я чуть не вскрикнул от радости, увидев знакомый колодец.

– Всё, я знаю, где это… – Я тронул Альвароса за плечо. – Здесь совсем близко… – протиснувшись вперед, я быстро пошел по коридору, к явному неудовольствию Чуи.

– Вот увидишь, – слышал я позади себя его тихое бормотание, – заведет он нас куда-нибудь…

А потом случилось то, чего я боялся – из бокового коридорчика вышел стражник, здоровенный детина под два метра ростом, все произошло на редкость неожиданно. Мгновение мы смотрели с ним друг на друга, потом он выхватил меч, я схватился за нож. Сделать что-то большее я, к счастью, не успел – над моим плечом что-то мелькнуло, знакомый мне пакетик попал великану в грудь и лопнул, в воздухе появилось сверкающее серебристыми искрами голубоватое облачко. Стражник пошатнулся, выронил меч, оперся о стену и грузно сполз на пол.

– Он умер? – Я ошеломленно взглянул на Альвароса.

– Спит, – спокойно ответил Альварос. – Проснется под утро. Я ведь уже объяснял тебе.

Только сейчас я вспомнил, что Альварос и в самом деле говорил мне об этом – там, в гостинице. Нагнулся, желая поднять меч, но Альварос остановил меня.

– Он тебе не нужен. Куда дальше?

Мне не хотелось оставлять меч, но пришлось подчиниться.

– Сюда… – Я перешагнул через стражника и пошел дальше.

Вот и знакомая мне камера, из-за двери доносился громкий храп. Увы, ребята, я не к вам. Мне сюда – отыскав лестницу, я взглянул на Альвароса и стал спускаться.

Внизу было очень темно – кое-как спустившись по лестнице, я остановился. Очень жаль, что у меня нет фонарика.

Судя по всему, Альварос разделял мои мысли. Не прошло и нескольких секунд, как в руке у него вспыхнул огонь. Оглянувшись, я увидел у него уже знакомую мне «свечу» – ту самую, что Альварос зажигал у себя дома.

– Это там… – Я указал на дверь в конце коридора.

Дверь была заперта примитивной железной щеколдой – на то, чтобы открыть ее, понадобились считанные секунды. Первым внутрь проскользнул Альварос, за ним шмыгнул Чуи. И лишь потом вошел я.

Ив был здесь – сидя у стены, он щурился от яркого света и прикрывал глаза ладонью.

– Я уже устал вас ждать, – произнес он, по губам сварга скользнула улыбка. – Что-то вы запоздали… О, а этот что здесь делает? – Ив удивленно взглянул на меня.

– Помолчи, – оборвал его Альварос. Поставив «свечу» на пол, он присел рядом с заключенным, коснулся руками кандалов и на секунду напрягся.

Это уже было мне знакомо – кандалы дрогнули и рассыпались серой пылью. Подойдя ближе, я помог Иву подняться на ноги, его ощутимо покачивало.

– Чуи… – Альварос протянул руку, Чуи торопливо подал ему флакон.

Открыв крышку, Альварос молча подал флакон сваргу, тот без лишних церемоний отхлебнул два глотка, скривился. Я смотрел на него с сочувствием – штука и в самом деле на редкость мерзкая. Насколько я успел понять, именно благодаря ей мы могли пройти сквозь стену. Ив бы наверняка упал, если бы мы его не поддержали – его тело скрутило судорогой, и без того бледное лицо побледнело еще больше. Наконец он пришел в себя.

– Какая гадость… – тихо сказал он, отдав флакон Чуи, его снова передернуло.

– А теперь идем. – Альварос взял «свечу» и потянул сварга к двери.

Первым теперь шел Чуи – поднявшись по лестнице, он прислушался, потом махнул нам рукой, мы поднялись следом. Альварос загасил «свечу», мы быстро пошли по коридорам, благо дорога теперь была знакома.

Увы, уйти чисто нам не удалось, неподалеку от колодца мы наткнулись сразу на двух стражников. До них было метров восемь – увидев нас, один из стражников выхватил меч, второй громко заорал, зовя на помощь. После тишины подземелья его крик показался мне оглушительным. Возможно, я и пакет-то швырнул в него только для того, чтобы он замолчал.

Пакет угодил стражнику в плечо, в воздух взметнулось голубоватое облачко. Бросили пакеты и Чуи с Альваросом – один из пакетов пролетел мимо, стукнулся о стену и упал на пол, почему-то оставшись целым, зато второй угодил ринувшемуся на нас стражнику точно в грудь.

Никогда не думал, что тишина – это так здорово. Мы быстро прошли мимо поверженных стражников, Чуи на ходу поднял с пола уцелевший пакет с росой. Надо было торопиться – неизвестно, кого мог поднять крик стражника.

Но все обошлось. Мы благополучно дошли до интересующей нас двери, Чуи распахнул ее, чтобы внутри было светло. Теперь я видел, что мы находились в большой комнате, до половины заваленной всяким хламом. Пройдя к стене, Чуи поднял Прутик и очертил контуры Двери, для этого ему пришлось встать на цыпочки. Начертил знак, стена поплыла туманными струями.

– Быстрее… – Альварос потянул Ива за рукав, мы помогли ему залезть – «порог» двери располагался примерно на высоте метра. Следом пролез Альварос, за ним я и Чуи. Подумав, что для Чуи это высоко, я было протянул ему руку, но он даже не обратил на это внимания. Ну и черт с ним…

Снаружи было все так же тихо, я с нескрываемым облегчением вдохнул прохладный ночной воздух. Подняв лежавший в сторонке мешок, Альварос быстро достал одежду и обувь, помог Иву одеться.

– Идти сможешь? – спросил он, понимая, что Ив все равно слишком слаб.

– Да…

– Тогда пошли. Тебя могут хватиться в любой момент. – Поудобнее перехватив посох, Альварос быстро шагнул в глубину зарослей.

* * *

Это было ужасно: лежать и не иметь сил пошевелиться. И вообще, они поступили с ней удивительно несправедливо – именно это раздражало Алину больше всего.

Она снова попыталась пошевелиться. Руки уже немного двигались, но пройдет не меньше получаса, прежде чем проклятое колдовство сойдет на нет. Убедившись, что ей не подняться с кровати, Алина прекратила бесплодные попытки и молча лежала, кусая губы от негодования. О, если бы это был не дед, а кто-нибудь другой… Уж тогда бы она ему это так просто с рук не спустила. Впрочем, не мешает и деду устроить какую-нибудь мелкую пакость – пусть знает, как обращаться с ней таким образом.

Шли минуты, гнев Алины постепенно утихал. В глубине души она понимала, что не права – там, в замке, она бы им только мешала. Но все равно они не имели права поступать с ней таким образом…

Ее глаза медленно обшаривали комнату. Да, здесь красиво. Ровные потолки, каменные стены. Камень всегда лучше дерева, из дерева таких ровных стен не сделаешь. И цвет красивый, теплый…

Алина замерла – только сейчас она обратила внимание на то, что стены комнаты выкрашены в желтый цвет. А что ей сказал Кот? Он сказал, что желтый – не ее цвет. Не сегодня…

Девушка попыталась встать – не получилось. Уже лучше, но тело все равно еще не слушалось. Теперь желтые стены комнаты казались ей зловещими, Алина с ужасом думала о том, что если сюда сейчас войдут стражники, она ничего не сможет сделать.

Ждать, надо ждать. Еще немного…

Наверное, это были самые длинные минуты в ее жизни. Господи, как медленно ползет время…

Наконец ей удалось сесть на кровати, Алина стала растирать бесчувственные ноги, хотя понимала, что это бесполезно. Не вовремя дед сотворил с ней эту шутку – ох, не вовремя…

Итак, что ей надо сделать? Прежде всего, погасить лампы… – Алина сползла на пол и на четвереньках подползла к стене, радуясь, что может двигаться хотя бы так. Вот они, лампы, в двух метрах от пола. Господи, как дрожат ноги…

Медленно, по стенке, она поднялась на удивительно непослушные ноги. Ее шатало, на мгновение Алине показалось, что она сейчас упадет. Не упала – может, колдовство уже порядком выдохлось, а может, ей просто надо было устоять. Протянув руку к ближайшему фонарю, сняла его с крюка, задула пламя. Повесила обратно. Теперь второй.

В комнате стало совсем темно, Алина на дрожащих ногах подошла к окну. Это хорошо, что здесь такие прозрачные стекла…

На улице было тихо. Сначала Алина не могла разглядеть ничего, но постепенно глаза привыкли к темноте, девушка смогла различить улицу и ближайшие дома. Тихо, но все равно надо уходить. Накинув куртку, девушка выждала еще несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя, и осторожно выскользнула за дверь. Пройдя к лестнице, вспомнила наставления деда – надо уйти через кухню, так безопаснее.

Увы, пройти на кухню не получилось. Едва Алина спустилась вниз, как лицом к лицу столкнулась с женой Бучо.

– Алина, деточка, куда это ты? – ласково осведомилась Гелла.

– Извините, мне надо идти… – Алина попыталась обойти толстушку, но та загородила дорогу.

– Нельзя, Алина, ночь на дворе. Что Альво скажет, если я тебя выпущу?

– Я иду к деду, он ждет меня, – уже твердо произнесла Алина. – Пропустите меня.

– Никуда я тебя не пущу. – Гелла быстро схватила Алину за руку. – Вот еще что удумала, ночами бродить!

– Отпусти меня! – Алина вырвала руку и снова попыталась обойти Геллу, та опять преградила путь.

– Никуда ты не уйдешь! – прошипела Гелла, всё ее напускное благодушие разом пропало. – А ну, иди сюда…

Алина отшатнулась, Гелла снова попыталась ее схватить. Это ей не удалось, тогда толстушка стала теснить Алину к лестнице.

– Удрать вздумала? – Гелла нехорошо усмехнулась. – Никуда ты отсюда не уйдешь…

– Отпустите меня, вам же хуже будет… – прошептала девушка, уворачиваясь от толстых рук Геллы. – Не трогайте меня…

– Она мне еще и угрожает! – засмеялась Гелла. – Ничего, дорогуша, скоро ты заговоришь по-другому…

– Эдеро акос! – Алина вскинула руку и провела ладонью перед лицом хозяйки. Вскрикнув, та пошатнулась и закрыла лицо руками.

– Ударила! Она меня ударила! – запричитала женщина, потом отняла руки и захлопала глазами. Странные это были глаза – белесые, словно затянутые туманом.

– О Господи… – Губы Геллы затряслись, она дрожащими руками коснулась глаз. – Мои глаза…

– Я предупреждала… – Алина проскользнула мимо хозяйки и бросилась к двери. Распахнула ее – и замерла, увидев приближавшихся к гостинице стражников. Их было много, не меньше десяти, двое держали в руках заряженные арбалеты. А впереди, семеня ногами и постоянно оглядываясь, шел Бучо.

Алина медленно закрыла дверь, облизнула внезапно пересохшие губы. И бросилась к кухне…

Кухонная дверь оказалась заперта на щеколду – открыв ее, Алина заскочила в кухню и бросилась к черному ходу, через него обычно заносили продукты. В кухне было очень темно, Алина надеялась лишь на свою память, благо раньше не раз видела это место. Но все равно зацепилась за что-то рукой, раздался грохот бьющейся посуды.

Вот и дверь, Алина на ощупь попыталась открыть засов. Не получилось. Господи, да как же он открывается… Лишь через несколько мучительных секунд, показавшихся ей вечностью, она разгадала секрет щеколды – специальный металлический язычок блокировал ее движения, мешая возможным воришкам открыть дверь снаружи. Отжав язычок, Алина сдвинула щеколду, распахнула дверь и выскочила наружу.

Стражники успели подойти совсем близко, она поняла это, услышав стук подкованных сапог по булыжной мостовой. Оглянулась – и бросилась бежать.

– Стой! Лови ее!

– Не стрелять! Приказано живыми!

Крики раздались почти одновременно, Алина с ужасом поняла, что ей не удастся убежать – улица прямая, дома стоят впритык друг к другу, ближайший проулок слишком далеко. Ей не успеть…

И все-таки она бежала, уже понимая, что это бесполезно. Или… не бесполезно? Ведь сладила же она с Геллой – надо просто вспомнить, чему ее учили.

Это хорошо, что здесь так темно, – думала Алина, продолжая бежать. В темноте всегда легче затеряться. Да, двери домов закрыты, до проулка ей не добраться. А раз бежать бесполезно…

Подходящее место она увидела сразу – крохотный закуток за подпирающей свод большого роскошного крыльца колонной. Не закуток даже, просто густая тень. Остановившись, взглянула в сторону бегущих за ней стражников – и шагнула к колонне, прижалась спиной к холодному камню.

Грохот сапог приближался, Алина испуганно закрыла глаза. Потом открыла – глаза должны все видеть.

А потом пришло спокойствие, словно сошла на нее с небес неведомая благодать. Ушел в небытие страх, остались лишь оберегающая ее ночь и звездное небо. Еще осталась стена. Не такая уж она и холодная, если подумать, даже приятная, слегка шероховатая на ощупь. Прижаться, слиться с ней, позволить таящейся за колонной тьме поглотить себя. Это же так просто…

Послушно замедлило свой бег сердце, почти сошло на нет дыхание. Замерли мысли. Слегка опущенные глаза смотрели в никуда, одновременно видя всё.

Вот они, совсем близко – кажется, можно почувствовать на лице их зловонное дыхание. Пробежал мимо один, другой, за ним еще несколько. А этот скользнул по ней взглядом – и не увидел…

Еще трое, тоже пробежали мимо. Грохот сапог все дальше…

Алина устало вздохнула – удалось. Но скоро они опомнятся, поймут, что их обманули. Пойдут назад, обыскивая каждую щель. А значит, надо бежать. Бежать…

Но куда? С одной стороны дорогу перекрывают пробежавшие мимо стражники, с другой – стражники у постоялого двора. Ей не уйти.

Но надо было что-то делать. Алина вышла из-за колонны и медленно, стараясь ступать как можно тише, пошла назад, внимательно оглядывая стены. Да, ее никто не впустит. Но ведь совсем не обязательно спрашивать…

А вот и то, что она искала – высокая щербатая стена, ограждающая внутренний дворик. В другой ситуации Алина даже не попыталась бы на нее влезть, но сейчас выбора не было. Быстро скинув обувь, девушка перекинула сапожки через стену – в обуви здесь не залезешь.