Весть. Взгляд из тьмы

Земля противоречий

Наш рассказ начинается в некогда блистательной стране Элтрании – земле, которая пережила взлеты и падения, видела эпохи триумфа и горьких утрат. Элтрания когда-то напоминала картину первозданной чистоты, неподвластной порокам и лишенной тяжести веков, несущейся через поколения. В те времена ее пейзажи были свежи, как дыхание весны, а народ силен, как сама земля, на которой он стоял.

Однако то было давно. Сейчас же этот цветущий край медленно погружался в тягучее болото собственных ошибок и безразличия. На ее плечах лежал неимоверный груз – наследие долгих лет, накопленные беды и несправедливости. Элтрания, кажется, уже скоро будет близка к тому, чтобы коснуться дна, и возможно, именно на этом дне скрывается ее надежда, надежда на перерождение. Ведь только достигнув истинных глубин, можно оттолкнуться и стремительно возвыситься вновь. Таков извечный цикл жизни – чередование расцвета и упадка, от пиков зеленых холмов до мрачных морских глубин. Страна, застывшая на пороге нового витка своей истории.

Между тем, ее просторы все еще хранили память о прошлом величии. Это была огромная страна с границами, охватывающими все мыслимые природные красоты. От ледяных северных пустошей до влажных, наполненных жизнью тропических лесов, Элтрания казалась миром в миниатюре. Здесь можно было найти убежище по душе: одни прятались в крохотных горных деревеньках, другие строили жизнь в оживленных прибрежных городах, а третьи обретали спокойствие среди широких степей или в сумрачной прохладе густых лесов. И хотя эта разнообразная земля предлагала столь многое, у ее народа с каждым поколением было все меньше сил, чтобы удерживать свое богатство.

Жители Элтрании, как и их предки, носили на себе печать сурового нрава. Немногие могли назвать их добродетельными в полном смысле этого слова. На хмурых лицах редко появлялись улыбки, а честная прямолинейность часто переходила в резкость, которую многие считали грубостью. И все же среди этого многообразия характеров иногда попадались исключительные личности, чьи стремления и мечты разительно отличались от общей массы. Эти люди порой оказывались светлыми пятнами на фоне общего уныния.

Северный ветер часто ласкал стены Альдоса – столицы Элтрании, расположенной на неприступном горном плато. Ее история уходила в такие глубины времени, что даже старейшие книги не могли достоверно ответить, был ли выбор этого места стратегическим или случайным. Альдос жил своей особенной жизнью. Улицы, изрезанные тесными переулками, обступали высокие дома, оставляя каждому прохожему ощущение, будто его сжимает сама история. Здесь не было места для слабых – ни в прямом, ни в переносном смысле.

Те, кто пытался найти свой уголок в этом городе, ежедневно боролись за место под холодным северным солнцем. Люди стекались сюда толпами, стремясь обрести свою долю столичного комфорта и счастья, однако не всем удавалось укорениться в ее твердой, почти враждебной почве. Под сенью каменных стен выросла династия правителей, чье имя внушало одновременно и страх, и уважение. Соверен, окруженный мудрым Советом Архонов, держал бразды правления железной хваткой. Его законы были суровы, его правление не допускало вольности. Для местных жителей это было нормой, способом сохранить порядок и не дать Элтрании пасть жертвой хаоса. Для чужеземцев же все это представлялось явной диктатурой, мрачной и пугающей.

И все же этот порядок имел свою цену. Элита столицы жила в достатке, опираясь на труд жителей окраин, которым все чаще не хватало средств даже на кусок хлеба. Альдос, подобно хищнику, вытягивал из страны ресурсы, концентрируя все лучшее внутри своих стен. Горная местность и суровый климат делали его зависимым, запасы продовольствия и все, что питало город, привозилось извне. На плечи жителей других регионов ложилось тяжелое бремя, вынуждая их обеспечивать столицу всем необходимым. Горожане Альдоса не видели в этом ничего необычного: ведь они считали свой труд не менее важным. Однако взгляды провинциалов были куда менее лояльны. Они видели в столице не защитника, а паразита, высасывающего соки из земли ради удобства своей элиты.

Необжитые земли Элтрании оставались пустынными, несмотря на их огромный потенциал. Люди, привыкшие к городскому шуму, избегали покидать пределы крупных поселений. Плотность населения в городах росла, как и моральное напряжение их жителей. Люди, вынужденные бороться за теплое место, становились все жестче и расчетливее. В узких улочках Альдоса частенько гремели ссоры и конфликты, словно превращая подобное поведение в хроническую болезнь городского быта.

А власть все так же крепко восседала «на своем троне», но фундамент ее уже начал расшатываться, меняя народное уважение на страх. Соверен и его окружение умело подавляли протесты, устраняли угрозы, убирали с пути неугодных. Законы, в своей основе – железные, прогибались под интересами сильных мира сего. Мелкие бунты и несогласие существовали до тех пор, пока они не угрожали основам правления, но стоило недовольству выйти за пределы дозволенного – его безжалостно подавляли. Жестко и быстро, без оглядки на методы.

Элтрания, некогда воплощение силы и надежды, превратилась в страну противоречий. Она оставалась землей возможностей, но лишь для тех, кто мог выжить в ее жестоких реалиях. Ее народу, некогда гордому и свободному, теперь приходилось бороться за кусок хлеба и крупицу свободы. Однако даже в этом сумраке оставалась надежда: пока страна жива, ее цикл не завершен. И как ночь сменяется днем, возможно, Элтрания еще сможет подняться из мрака к свету.

Первая встреча

_{Начало месяца Листопадис, 3035 год со дня очищения}

_{Элтрания, центральный регион}

Солнце клонилось к закату. Его лучи, еще пару часов назад столь жаркие, начали угасать. Последний месяц лета выдался умеренно знойным, и вся природа, точно понимая, что осенние холода скоро нагрянут, запасала остатки летнего тепла. Густая трава тянулась вдоль хвойных лесных массивов, и лишь небольшая тропа нарушала сплошной природный ландшафт. Тропа постоянно петляла и была не столь широка, однако было заметно, что ей часто пользовались. Густая трава, хоть и пыталась захватить отдельные участки глинистой дорожки, не могла закрепиться, постоянно уступая под натиском сапог странников.

Юный парень, широко шагая, преодолел очередной изгиб дороги и взглянул на небо. Его путь лежал в ближайший крупный город, и он собирался успеть за городские стены до заката солнца. Черноволосый, чуть выше среднего роста, он выглядел так, будто был создан для тяжелого труда: широкие плечи, крепкое телосложение, натренированное годами работы на ферме. Его карие глаза, теплые, но немного усталые, внимательно скользили по линии горизонта, выискивая привычные ориентиры. Родившийся и выросший на юге страны, он носил на себе отпечаток этого жаркого края, смуглая кожа его была словно пропитана палящим солнцем, под которым он провел большую часть своей юной жизни.

Сын фермера, он был одет соответственно своему происхождению: поношенная, но прочная рубаха из грубой ткани и штаны, усиленные кожаными вставками, которые были сделаны для того, чтобы выдержать бесконечные дни, проведенные в полях. Его сапоги, хоть и ухоженные, видали лучшие времена: кожа на носках высохла и потрескалась, а подошва выглядела так, точно вот-вот должна была прохудиться, обнажив его натруженные ступни. Несмотря на это, юноша двигался уверенно и быстро, ведь даже изношенная обувь не могла замедлить его стремления.

Казалось, еще вчера он был обычным мальчишкой по имени Дорион, жил в просторном доме с хозяйством, под боком у заботливых родителей. Жизнь его не знала забот и трудностей, все предвещало спокойную, размеренную жизнь фермера. Возможно, однажды он бы даже мог стать зажиточным хозяином, который смог бы позволить себе больше, чем его соседи, но такая судьба претила ему. С детства увлекаемый рассказами странствующих путников, мальчик жаждал приключений. Казалось, он всегда знал, что не создан для обычной, пресной жизни. Однажды взяв в руки игрушечный меч и щит, он больше не мог представить себя никем, кроме как воином. Время шло, и меч был забыт, теперь он стал странствующим магом, покорителем далеких миров и укротителем огненной стихии. Вскоре и этого оказалось мало; магический посох был отброшен, и руки мальчишки уже сжимали эльфийский лук. Возглавив элитный отряд эльфийских стрелков, он мнил себя стражем древней рощи и защитником лесных дриад.

Мальчик рос и все больше погружался в пучину крестьянского быта. Он помогал отцу пахать поля и собирать урожай. Его руки крепли, спина становилась шире, а взгляд наполнялся печальным осознанием того, что все его мечты о великих приключениях остались лишь в его детских играх. Очередной день, очередная порция фермерских забот и проблем. Так мальчик стал мужчиной.

И вот однажды Дорион осознал, что тот самый маленький мальчик все еще жив, где-то внутри, и ему нечем дышать. Огонек в его душе все еще не угас, все его нутро взывало к разуму. Внутренний голос твердил: скоро последний шанс стать кем-то особенным будет потерян. Еще пару лет, и отец полностью передаст ему «бразды правления», взвалив на него большую часть задач по хозяйству. Обуреваемый осознанием всей тщетности своего положения, парень твердо решил, что готов рискнуть и не упустит свой шанс, чего бы это ни стоило. Нет, он не собирался сорваться и бросить все в один момент, отправившись в путь без плана. Будучи смышленым и впитав отцовскую рассудительность, молодой фермер осознавал, что его путешествие требует тщательной подготовки. Прежде всего, нужно было накопить достаточно денег, чтобы продержаться первое время на новом месте. Что ж, решение принято, цель поставлена.

Это заняло чуть больше полугода. Талтон здесь, дополнительная работа там, и вот уже неплохая стартовая сумма у него в кармане. Однако пока еще было слишком рано, нужно было выбрать правильный момент, но момент все не наступал. Наконец нагрянула дождливая осень, дороги утонули в грязи, а затем пришла зима…

Зима, весна и лето, каждое из времен года таило в себе новые препятствия, которые останавливали Дориона. Он понимал, что в очередной раз застрял в этом бесконечном круговороте дел именуемым жизненными заботами. И вот однажды, после осеннего завершения уборки урожая, он понял, что лучшего момента чем сейчас уже может и не представиться. Ложась в постель, он лелеял свое стремление, храня заветную мысль: завтра он будет собираться в путь. Наконец-то он сможет покинуть отцовский дом отправившись на встречу долгожданной мечте.

Первая часть плана была проста и тщательно продуманна. Горсть талтонов в кошельке грела сердце, а разум пылал, воображая грядущие приключения. Хорошо отдохнув, уже на следующее утро Дорион проснулся на рассвете. Он оставил лишь короткую записку, в которой постарался объяснить родителем свой поступок, а также смягчить их беспокойство. Взяв небольшой мешочек со скромными запасами еды, кошелек и нож, парень отправился в путь. Родители еще спали, когда юноша последний раз оглянулся, прощаясь с родными холмами и постройками. Так началась его дорога, его путешествие, его приключение.

С очередным изгибом тропы лес начал отступать все дальше от края дороги. Город становился все ближе, и тропа вскоре должна была превратиться в полноценную загородную дорогу. Когда солнце коснулось вершин многочисленных елей, Дорион с удовольствием ступил на поросшую травой брусчатку. Это было верным признаком того, что до города оставалось всего пару дальшагов, а может, и меньше. Поправив небольшой заплечный мешок, юноша ускорил шаг, тихо что-то напевая. Это был деревенский стишок или песенка, которую обычно любят дети.

Дорион вновь погрузился в раздумья. Его планы, казалось бы, столь продуманные, имели свои преграды. Он был уверен, что сможет добраться до Альдоса, великой столицы, и даже осесть там. Его накопления позволяли снять комнату или угол на первое время, несмотря на высокие расценки столичных постоялых дворов. Но что дальше? Каждый герой должен с чего-то начать. И здесь было лишь два варианта, казавшиеся приемлемыми: он мог поступить в школу магов огня или же податься в рекруты ордена паладинов.

Оба пути обещали ему возможность прославиться и найти надежное «братство» сторонников. Школа огня превращала обычных мальчишек и девчонок в настоящих магов, укротителей стихий огня и ветра. Орден паладинов, напротив, закалял людей и создавал из них опытных воинов, мастерски владеющих мечом и щитом. Однако была одна проблема: оба пути требовали наличия магической искры. Неважно, кто ты, ученик мага или оруженосец паладина – если ты не был рожден с магическим даром, достичь истинного величия не удастся. В лучшем случае, ты до конца своих дней будешь прислуживать тем, у кого этот дар есть; в худшем – даже не переступишь порога этих славных обителей.

Дорион знал, что судьба не наградила его магическим даром, хотя в тайне надеялся, что он может и ошибаться. Это надежда согревала его душу: а вдруг его магический дар все еще спит, и какой-нибудь маг сможет его разбудить?

Смутный план, скажете вы? Да, и парень это прекрасно понимал. Однако какой у него был выбор? Остаться дома в ожидании того, что дар проявится сам? Или надеяться, что странствующий маг случайно зайдет в их фермерские угодья? Нет, все это казалось ему куда менее реальным, чем его собственная попытка заявиться в школу магов. Говорят, столица – город широких возможностей, и оказавшись там, любой мог пробиться вверх. Главное – это использовать свой шанс, ухватиться за любую возможность. Юноша был полон надежд и амбиций и верил в собственные силы.

Солнце опустилось за кроны деревьев, и последние остатки дневного тепла испарились в одно мгновение. Дорога перестала петлять, и где-то впереди показались огни городских факелов. Дорион, воспрянув духом, устремился вперед. Он знал, что, скорее всего, сможет снять небольшую комнату в таверне и сегодня наконец поспать в мягкой кровати. Ночи под открытым небом ему уже порядком надоели, хотя и не были для него чем-то невыносимым. Выросший в семье фермеров, парень провел большую часть ночей в постели, но не раз ночевал в стогу сена, а то и в местах похуже. Согреваемый мыслью о теплом крове, Дорион внезапно осознал, что его тело покрылось мурашками, а волоски на коже зашевелились словно на холодном ветру. Дорога, в один миг, утонула в холодном облаке тумана.

Казалось, еще пару минут назад хорошо прогретая поверхность брусчатки была готова отдавать тепло всю ночь, но сейчас камни как будто потеряли все свои запасы. Лес вокруг затих. Ни пения птиц, ни стрекотания насекомых. Даже лягушки, уже вышедшие на свое ночное дежурство, разом умолкли. Контраст был настолько разительным, что Дорион, всю жизнь проживший в лоне природы и много раз бывавший в лесу, не мог этого не заметить. Что-то было не так. Животные затихают либо охотясь, либо когда чувствуют, что охота началась на них.

Рядом был кто-то достаточно большой и опасный, настолько опасный, что все живые создания почувствовали угрозу. Дорион медленно потянулся к рукояти ножа, висевшего на поясе. Пальцы уже обхватили шершавую поверхность оружия, как вдруг он услышал тихий шелест воздуха. Замерев, он прислушался: где-то в глубине лесного массива по правую руку послышался прерывистый шорох. Всмотревшись в лес, он, на миг, увидел два красных огонька, мелькнувших между деревьями. Все это было как наваждение: огоньки были невероятно быстры и уже через секунду растворились во тьме.

Внезапно высокая трава, слегка покачиваясь, начала двигаться от лесной кромки в сторону дороги. Это не мог быть ветер, но и животное не могло абсолютно бесшумно передвигаться по густым зарослям. Дорион прислушался: тишина. Лишь размеренный шелест воздуха, подобно ветру, играющему с листьями.

Парень наконец извлек нож и занял оборонительную позицию. С каждой секундой страх охватывал его все сильнее. Неведомый зверь продолжал двигаться в его направлении, не издавая при этом ни звука. Казалось, самое правильное решение: бежать. Бежать в сторону города, к свету факелов. Городская стража могла бы защитить путника, но ужас уже сковал его ноги. Спустя еще пару секунд движение в траве прекратилось – всего пару шагов разделяли юношу и неизвестность.

Этот звук, цикличный, словно кузнечные меха, сейчас был в непосредственной близости. Казалось, это было дыхание. Однако Дорион не мог понять кто из животных мог бы иметь столь необычный ритм. Время остановилось, но мысли в голове юноши мелькали молниями, проносясь одна за другой.

Медведь? Нет, ни один медведь не умеет передвигаться беззвучно. Но кто, кроме медведя, мог обладать столь огромными легкими? Кто мог представлять опасность заставившую весь лес умолкнуть?

Внезапно гробовая тишина окутала все вокруг – звук дыхания прекратился. Электрический разряд пронесся по телу юного путника. Дорион вспомнил, как в детстве частенько наблюдал за тем, как фермерские кошки охотятся на мышей. Кошки подкрадывались медленно и грациозно, занимая позицию и готовясь к смертельному броску. Их лапы беззвучно зарывались в почву, ища опору, а мышцы всего тела, будто стальные пружины, набирали силу для резкого рывка. Самое главное – перед прыжком кошки набирали побольше воздуха и замирали, прекращая дышать.

И вот охота началась: стебли травы резко расступились, и массивный силуэт рассек ночную мглу. Дорион, получивший ответ на свои вопросы и осознавший неизбежность произошедшего, все же успел принять верное решение. Его колени подогнулись, и он рухнул на землю, пытаясь пригнуться и уйти с линии атаки. Однако зверь был невероятно быстр. Черное пятно летело столь стремительно, что уже через мгновение грудь зверя столкнулась с головой юноши, дезориентировав последнего. Импульс был слишком силен, хоть удар и пришелся лишь вскользь. Парень на секунду оторвался от каменистой дороги и, пролетев пару шагов, гулко приземлился на спину. Это было не самое удачное падение, однако когтистые лапы монстра не зацепили его. Несмотря на легкий шок, юноша остался цел.

Прошло лишь мгновение, и Дорион начал приходить в себя. Приподнявшись на локте, он осмотрелся. Зверь, кажется, растворился в воздухе, однако дорога не была пуста. Вдали виднелась пара людских силуэтов. Возможно, это были какие-то путники так же, как и он идущие в город.

Питаемый отчаянной надеждой, Дорион поднял дрожащую руку, пытаясь привлечь внимание, но тишину ночи разорвало низкое, устрашающее рычание. Оно прозвучало откуда-то из темноты, пугающе близко. В следующий миг из мрака отделился темный силуэт на четырех лапах. Он двигался медленно, уверенно, с пугающей грацией, как хищник, уже выбравший жертву.

Дорион замер, не отрывая взгляда от приближающегося создания. Свет только что взошедшей луны тускло освещал дорогу, скрываемую лесными тенями. Длинные тупые когти скрежетали по булыжникам дороги, монстр был все ближе. Эти когти, точно выкованные из черной стали, обрамляли лапы настолько массивные, что их размеры напоминали скорее ноги лошади, чем лапы волка. Шерсть существа была густой, черной, как сама ночь. Она блестела, будто покрытая инеем, отражая холодный серебристый свет.

Когда создание шагнуло ближе, свет выхватил его морду, и Дорион почувствовал, как сердце его падает в глубокую пропасть. Огромная пасть, полная бледных, острых клыков, открылась чуть шире. Из нее медленно стекала густая слюна, падая на каменную мостовую. Похожий на волка, зверь, однако, являлся скорее огромным псом. Лапы пса ударили по камням, сотрясая воздух. Его силуэт внушал первобытный ужас, но настоящий кошмар скрывался в глазах. Алые, словно пылающие угли, они сверкали жутким, почти разумным гневом.

Дорион смотрел в эти глаза, утопая в бездонном омуте. На мгновение он забыл, как дышать. Его сознание охватило странное ощущение: смесь страха, боли и какого-то обреченного спокойствия. Эти глаза предвещали конец. В них была звериная ярость, не знавшая пощады, и холодный, нечеловеческий разум, предвкушавший удавшуюся охоту.

Мгновение. И пес бросился вперед. Дорион едва успел заметить размытую тень, как массивные лапы с глухим ударом обрушились на камни всего в нескольких малшагах от его головы. Тварь замерла, нависнув над юношей, точно раздумывая, с чего начать. Она наклонила массивную морду и жадно втянула воздух вынюхивая что-то. Дыхание зверя было обжигающе горячим, с запахом крови и сырой земли.

Секунда пронзительной тишины. Пес склонил голову чуть ниже, и с его пасти сорвалась капля вязкой слюны, упавшая на рубаху юноши. Затем он приоткрыл пасть, клыки сверкнули в холодном лунном свете. В этот миг Дорион, очнувшись от гипноза, почувствовал, как к горлу подступает отчаянный крик.

Юноша дернулся, попытавшись отодвинуться, но его тело, казалось, застыло в тяжелом оцепенении. Лишь его рука, все еще сжимала что-то твердое, нечто дарующее слабый луч надежды. Нож! Шершавая рукоять все еще согревала кожу его ладони. Дорион, не раздумывая, с замаха вогнал лезвие в бок чудовища. Металлический хруст, треск – но зверь даже не вздрогнул. На мгновение в его алых глазах мелькнуло что-то, похожее на удивление, однако это была не боль.

Зверь изогнул массивное тело, по-собачьи отряхнулся, и нож выпал из неглубокой раны на его боку, оставив лишь тонкий след. Капля черной, густой крови упала на камни, будто насмехаясь над попыткой юноши. Шерсть пса, густая и жесткая, не оставила ножу и шанса проникнуть глубже, сквозь плоть своего хозяина. Зверь снова склонился над ним, и его челюсти начали тянуться ниже, прямо к горлу. Дорион закричал – громко, хрипло, отчаянно, и его руки начали колотить по бокам монстра. Удары были бесполезны, как если бы он бил по каменной стене.

Вдруг, подобно молнии разорвавшей мрак ночи, раздался звонкий женский крик. Пес резко вскинул голову, отреагировав на пронзительный звук. В следующий миг его спину что-то ударило. Удар был слабым, как легкий порыв ветра, но этого было достаточно, чтобы отвлечь хищника от его жертвы. Молодая рыжеволосая девушка, в походном платье, удерживала в руках деревянный посох, которым только, что безуспешно попыталась отогнать опасную тварь. Пес не воспринял ее атаку всерьез лишь оскалив шипастую пасть.

Однако путница была не одна. Из-за ее спины показалась другая фигура и ее появление было пугающим и прекрасным одновременно. Девушка, высокая и темноволосая, вышла вперед, держа в руках мерцающий огненный шар. Этот сгусток света и пламени, в котором искры хаотично крутились и вспыхивали, словно живое существо, однако он был соткан из магии. Свет шара озарил ночной лес, отбрасывая длинные пляшущие тени.

Пес замер, ощерившись. Его рычание наполнило воздух вибрацией, и алые глаза сверкнули чуть ярче. Он ненадолго отступил, не сводя взгляд с шара. Однако прежде, чем он успел снова ринуться вперед, магический разряд сорвался с рук волшебницы. Вспышка света окрасила лес в оранжевые тона. Огненное лезвие шара с грохотом врезалось в бок зверя, и воздух разорвал пронзительный собачий визг.

Создание, пошатнувшись, замедлилось, а затем резко отпрянуло назад. Его глаза на миг встретились с глазами девушки. Волна боли и ярости подобно невысказанному проклятью, обдала волшебницу с ног до головы. Пес бросился в тень деревьев и, зарычав напоследок, исчез в лесу.

Дорион остался лежать на дороге. Его дыхание было прерывистым, сердце колотилось, будто пытаясь вырваться из груди. Мир вокруг казался размытым. Он видел силуэты девушек, слышал их голоса, но он будто находился под толщей воды, исказившей все вокруг. Прошло несколько мгновений, прежде чем он почувствовал легкое прикосновение. Девушка с посохом помогла ему присесть, и ее слова наконец возымели ясный смысл.

– Ты жив? – спросила она, глядя на него встревоженными глазами.

Дорион кивнул, но ответить не смог. Его разум все еще плутал в хаосе последних минут, а перед глазами застыли алые, горящие зрачки зверя. Он судорожно вдохнул воздух, пытаясь вернуть себе контроль над телом, но пальцы все еще дрожали, сжимая фантомную рукоять ножа.

– Я же говорила, он в порядке, – раздался легкий, чуть насмешливый голос, прервавший ночную тишину. Дорион повернул голову, и его взгляд остановился на девушке, стоящей рядом с ним. Ее голос звучал спокойно, но в нем угадывались нотки напряжения, словно она пыталась успокоить не столько Дориона, сколько саму себя.

Рыжие волосы девушки были слегка растрепаны, тронутые ветром и недавней суетой. Зеленые глаза, как изумруды, пристально смотрели на него, изучая с долей беспокойства. Она была одета в простое дорожное платье, потертое, но все еще аккуратное, а на ее спине висел небольшой мешок, почти теряющийся за очертаниями ее стройной фигуры.

– Он понимает нас! – продолжила она, бросив взгляд на свою спутницу, а затем, чуть смягчив голос, добавила, обращаясь к юноше:

– Меня зовут София. А тебя?

Дорион сглотнул и попытался ответить:

– Меня зовут Дор…

Его слова оборвал низкий, глухой рык, донесшийся из темноты в лесной чаще. Этот звук, подобно отголоску самой тьмы, заставил его вновь ощутить холод.

София резко обернулась в сторону леса и крепче сжала посох, который все это время держала в руках. Она чуть привстала на цыпочки, как натянутая тетива, готовая к новой атаке. Лунный свет мягко ложился на ее плечи, отражаясь от прядей рыжих волос, которые легли поверх дорожного плаща.

– Оно еще здесь! – выпалила она, впиваясь взглядом в темную линию леса.

Темноволосая девушка, стоявшая рядом, выглядела гораздо спокойнее, хотя в ее глазах все же мелькнула едва заметная тревога. Она слегка отступила на шаг, инстинктивно увеличивая расстояние между собой и невидимым врагом.

– Это не обычный волк, – тихо сказала она, ее голос прозвучал отрывисто, словно фраза, брошенная в пустоту. – Нам срочно нужно в город.

София кивнула, пытаясь осмыслить услышанное. Ее взгляд метнулся к Дориону, все еще сидевшему на земле. Не теряя времени, она решительно протянула ему руку:

– Вставай! Нам нужно убираться отсюда!

Ее голос вернул юношу в реальность. Рука, тонкая, но сильная, помогла ему подняться. Он почувствовал тепло ее пальцев, и на мгновение это успокоило его дрожь. Однако это чувство исчезло так же быстро, как и пришло, когда он краем глаза заметил движение у кромки дороги.

Черный силуэт зверя вновь появился в поле зрения. Он стоял в тени деревьев, неподвижный, как сама ночь, и смотрел прямо на них. Взгляд алых глаз был настолько пронзительным, что казалось, они способны прожечь даже каменную кладь.

– Бежим! – приказала София, не оглядываясь, и трое путников сорвались с места, бросившись по дороге в сторону городских ворот.

Дорога казалась бесконечной. Камни под ногами скрипели и выбивались из-под их шагов, холодный воздух резал легкие, но никто из путников не думал остановиться. Вдалеке мерцали огни города – слабая надежда, почти недостижимая.

Черный силуэт все еще следовал за ними, плавно и неторопливо, будто играя. Пес не ускорялся, но и не отставал, двигаясь как безмолвный хищник, наблюдающий за своей добычей.

– Быстрее! – выкрикнула София, и ее голос прозвучал почти отчаянно.

Темный лес наконец отступил, словно перестав преследовать их. Дорога вывела путников на открытую прогалину, залитую бледным светом луны. Городские стены вырисовывались впереди, высокие и неприступные, их массивные контуры внушали столь желанную безопасность. Ворота уже были видны, подсвеченные дрожащими огоньками факелов. Осталось совсем немного, всего несколько мгновений, и древние камни укроют их от взгляда алых глаз, от рычания, которое все еще отзывалось в их воспоминаниях.

София оглянулась через плечо на темную линию деревьев, мрак снова сомкнулся позади, скрывая опасность. Ее дыхание сбилось, но она не остановилась, лишь крепче перехватив свой посох.

– Кажется спаслись, – прошептала девушка, дрожащим голосом, когда створки закрытых ворот оказались прямо перед ее лицом.

Спектакль

Путники достигли городских ворот, но массивные створки уже были плотно заперты на ночь. Сбоку виднелась маленькая деревянная калитка, к которой сразу же устремилась запыхавшаяся София. Ее кулаки с силой забарабанили по тяжелому дереву, а голос, сорвавшийся на крик, эхом разлетелся по темной равнине:

– Откройте! Ради богов, впустите нас!

София стучала все сильнее, с каждым ударом чувствуя, как руки немеют от усталости. Дыхание рвалось из груди, а ноги, едва державшие ее, готовы были подогнуться в любой момент. Дорион остался стоять позади, всматриваясь в равнину, что тянулась к линии леса. Темнота казалась густой, почти осязаемой, словно сама ночь выжидала, готовая выбросить из своих недр тварь с раскаленными глазами.

Его взгляд беспокойно метался по стволам деревьев. Кругом было тихо. Эта тишина была неправильной – слишком тяжелой, слишком гулкой. Дорион провел языком по пересохшим губам, с трудом проглатывая ком в горле.

На стене раздались шаги и приглушенные голоса. Затем один из дозорных, нагнувшись через парапет, что-то выкрикнул своему напарнику у ворот. Вскоре калитка чуть приоткрылась, и в тусклом свете факела показался коренастый стражник. Он выглядел так, точно его только что выдернули из теплой постели: лицо усталое, тени под глазами, волосы взъерошены. Раздражение сквозило в каждом его движении.

– Кто вы такие и какого Мраксара вам надо здесь посреди ночи? – буркнул он, сверля путников взглядом, в котором раздражение смешалось с подозрением.

София, тяжело дыша, наконец, опустила руки. Ее голос, однако, прозвучал с новой волной решимости:

– За нами гонится какой-то монстр. Он там, в лесу.

Стражник нахмурился, крепче сжав факел. На мгновение его глаза застыли на лице рыжеволосой девушки. В ее взгляде все еще отражался страх, но за ним угадывались стальные нотки упрямства. Ему стало не по себе.

– Монстр? – медленно переспросил он, прищурившись и бросив взгляд в сторону леса. – Где?

– Он был совсем рядом, на окраине леса у дороги, – сказал Дорион, шагнув ближе, его голос звучал напряженно. – Это не просто зверь. Это был огромный пес или волк, больше лошади. У него глаза… красные, как угли, когти, будто стальные пластины.

Стражник бросил короткий взгляд на юношу, затем снова всмотрелся в густую тьму. Пальцы его невольно крепче сжали древко факела. Он хмыкнул, пытаясь скрыть то, что рассказ парня задел его более, чем он сам ожидал.

– Эрнест! – крикнул он, не оборачиваясь. – Ты что-нибудь видишь?

На стене послышался звук шагов, и голос дозорного донесся сверху с ленивой неторопливостью:

– Тихо все. Ни зверей, ни людей. Только ветер.

Стражник выпрямился, его плечи заметно расслабились. Он бросил на путников чуть более мягкий взгляд, но в его голосе все еще звучала нотка недоверия:

– Ну вот, спокойно. Это, наверное, был просто волк. Такое случается, в ночи, что только не привидится.

София ничего не ответила, только стиснула посох так, что ее костяшки пальцев побелели от напряжения. Она бросила короткий взгляд на свою спутницу. Черноволосая волшебница, молчавшая все это время, наконец вышла из тени, сделав шаг ближе к стражнику. Ее походка была неторопливой, почти ленивой, но каждый шаг приковывал внимание. Свет факела осветил ее лицо – бледное, как мрамор, с высокими скулами и глубокими голубыми глазами. Шею ее украшала тонкая серебряная нить, на которой виднелось пылающее огненное солнце, инкрустированное оранжевым камнем. Ее тонкие губы чуть приоткрылись, и голос, мягкий и низкий, как мелодия, нарушил напряженную тишину.

– Мы устали и долго были в пути, – сказала она с легкой улыбкой. – Возможно, темнота и страх исказили наши впечатления. Все же, не могли бы вы впустить нас? Нам нужен отдых.

Стражник застыл, подобно опьяненный ее голосом. Его раздражение улетучилось мгновенно. Он скользнул взглядом по изящной фигуре прекрасной незнакомки, на мгновение потерявшись в ее безупречной уверенности. Сглотнув, он выпрямил спину и поспешно попытался придать голосу лояльный тон, который все же не мог скрыть его старания угодить.

– Конечно, домена, конечно, – проговорил он, чуть осипшим голосом. – Вы и ваши спутники можете быть уверены: за городскими стенами вас никто не тронет.

Он потянулся к калитке и распахнул ее чуть шире, делая приглашающий жест. Затем, будто вспомнив о своих обязанностях, добавил:

– Если вам нужно что-то еще просто скажите. Я могу помочь.

Девушка подарила ему еще одну короткую, но ослепительную улыбку. Она слегка кивнула, проходя мимо, и, не сказав больше ни слова, скрылась в дверном проеме. София последовала за ней, бросив на стражника быстрый колкий взгляд, не замедляя шага.

Дорион вошел последним. Он обернулся, машинально осмотрев лес оставшийся далеко позади. Там, в непроглядной тьме среди стволов деревьев, на миг показалось едва заметное шевеление. Юноша моргнул, и оно исчезло. Калитка закрылась за ними с глухим стуком, оставив ночь и ее тайны по ту сторону городских стен.

Оказавшись внутри проходной комнаты, очаровательная особа даже не оглянулась. Ее шаги были быстрыми и уверенными, словно опасность, оставшаяся позади, ее больше не заботила. Достигнув противоположного конца проходной, девушка отворила массивную деревянную дверью ведущую на улицу и выпустила своих спутников наружу. Стражник, все еще следовавший позади, поспешил к ней, будто надеясь продолжить разговор или хотя бы обменяться парой лестных слов. Однако, не теряя зря времени, девушка ловким движением прикрыла дверь прямо перед самым его носом.

– Огромное спасибо за вашу службу, – донесся ее мелодичный голос сквозь узкую щель полузакрывшейся двери. – Прошу, возвращайтесь на пост и продолжайте защищать нас.

В ее словах сквозила безупречная вежливость, но тон, тонкий и почти игривый, заставил стражника замереть в смущенной растерянности. Он стоял перед закрытой дверью, глядя на нее, не веря в то, что прекрасная чаровница покинула его навсегда. Увы, дверь оставалась неподвижной, и он лишь уперся лбом в холодное дерево, пытаясь прийти в себя.

Тем временем, чуть поодаль, София и Дорион терпеливо ждали свою спутницу. София стояла, устало прислонившись к каменной стене, в то время как Дорион молча ожидал волшебницу. Когда она наконец вернулась, с легкой и спокойной улыбкой на лице, было видно, что от сопутствующего раздражения или беспокойства в ее взгляде не осталось ни следа.

– Избавилась от него, – с ноткой самодовольства бросила она, подходя к ним.

Дорион не мог не восхититься ее манерой. Эта женщина двигалась и говорила с такой уверенностью, что казалось, мир всегда будет плясать под ее дудку. Она играла со стражником, как искусный кукловод, и тот даже не догадывался, что стал лишь марионеткой в ее маленьком спектакле.

Тем не менее, Дорион был благодарен. Без ее хитрости они, скорее всего, провели бы эту ночь за воротами, под пристальным взглядом горящих глаз хищника.

Волшебница, приблизившись, дружески приобняла Софию за плечи и глубоко вдохнула прохладный ночной воздух, точно все, что случилось, было лишь легким приключением.

– Вот это ночка выдалась, да? – весело произнесла она, ее голос звенел легкой иронией.

София резко отстранилась, ее лицо было напряженным, а голос сорвался, дрожа от накопившихся эмоций:

– Виктория! Это было не приключение! Эта… Эта тварь могла нас убить!

Ее зеленые глаза блестели от навернувшихся слез, и она с трудом сдерживала себя от того, чтобы не разразиться истерическим криком. Дорион заметил, как ее пальцы крепче сжали посох, теперь только он удерживал ее от падения.

Виктория лишь пожала плечами, чуть откинув с лица прядь своих гладких черных волос.

– Ну и что? – спокойно ответила она, оглянувшись назад в сторону городских ворот. – Мы ведь живы, не так ли?

– Ты не понимаешь! – София шагнула вперед, ее голос стал громче, почти срываясь на отчаяние. – Оно ведь могло легко догнать нас! Оно нас просто… отпустило!

Ее слова повисли в воздухе, создавая неприятное ощущение своей правдивостью. Дорион, не выдержав, вмешался, его голос был тихим, но напряженным:

– Это ведь правда был не волк?

Виктория скользнула по нему холодным взглядом будто оценивая то, что он хочет услышать в ответ. Затем она снова пожала плечами:

– Какая разница? Главное, что мы спасли тебя.

Она ухмыльнулась, точно только, что выиграла спор. В ее глазах сверкнул легкий вызов, но Дорион лишь усмехнулся, понимая, что она намеренно пыталась разрядить обстановку провоцируя его.

– Мог бы хотя бы поблагодарить нас, – добавила она, хитро прищурившись. Свежая ловушка была уже подготовлена, следующий ход должен был определить ее новую жертву.

– Конечно, – Дорион улыбнулся, слегка покачав головой. – И за спасение жизни не принято благодарить только словами, верно?

София уже открыла рот, чтобы вмешаться, но Виктория, мгновенно ухватившись за его шутку, хлопнула юношу по плечу:

– Вот это я понимаю – поступок! Тогда за ужином и расскажешь нам, что ты забыл там в лесу.

Она подмигнула, а ее тон был таким веселым, что София, несмотря на слезы, тихо фыркнула, прикрыв рот рукой. Легкие смешки пробежали между подругами, на миг уменьшая напряжение, застывшее в воздухе.

Молодые люди направилась дальше по пустынным улицам города, а их шаги становились все тише. Дорион чувствовал, как с каждым мгновением гулкое чувство опасности начинает отступать. Впереди светились редкие окна, и ночной ветер теперь казался не зловещим, а скорее умиротворяющим.

Теперь, на какое-то время, они действительно могли почувствовать себя в полной безопасности.

Искра

Лонвил, оказался небольшим провинциальным городком с широкими пустынными улицами, который готов был радушно принять уставших путников. Этот город, как и многие другие в Элтрании, не поражал богатством или величием, но обладал своим тихим, умиротворяющим шармом. Ряды невысоких домой, сложенных из камня и покрытых черепицей, тянулись вдоль улиц, будто старые, умудренные жизнью стражи. Их стены несли следы времени: потрескавшаяся штукатурка, обветшалые ставни, местами заросшие плющом. Однако, несмотря на этот налет древности, они выглядели ухоженно, словно жители Лонвила заботились о своих домах с искренней любовью.

Улицы, достаточно широкие для телег и пеших прохожих, освещались редкими фонарями, излучающими тусклый, дрожащий свет. Этот свет бросал мягкие блики на каменные мостовые, пряча в тенях углы домов и пристроек. Ночь казалась здесь особенно тихой, обволакивающей, точно сам город уснул вместе со своими обитателями. Лишь иногда ночной ветер шевелил ветки деревьев, которые росли по краям улиц, добавляя едва уловимое движение.

Путники шли медленно, не торопясь, оглядываясь по сторонам. В этот поздний час на улицах не было ни души – ни редких торговцев, ни горожан. Лишь изредка из-за плотных занавесок домов пробивался теплый свет, выдающий, что за этими стенами, возможно, все еще идет тихая вечерняя беседа или горит свеча у окна.

Дойдя до центра города, молодые люди оказались на небольшой площади. Она была почти пуста, лишь ее середину венчала массивная статуя из темного камня. Дорион остановился на мгновение, чтобы рассмотреть ее. Это был бог огня Агнисар – высокий старец, в пылающей мантии, с поднятым вверх посохом, будто он собирался зажечь пламя прямо посреди ночного неба. Его суровое морщинистое лицо смотрело прямо перед собой, излучая спокойствие и силу. Такие статуи, как знал Дорион, стояли в каждом городе Элтрании, напоминая жителям о том, что даже в их скромных домах горит искра могучего божества.

Напротив статуи находилась таверна. Свет в ее окнах ярко горел, контрастируя с тусклым мерцанием фонарей на улице. Казалось, он манил прохожих заглянуть внутрь, обещая тепло и уют. Дорион вместе со своими спутницами переглянулся. Никто не сказал ни слова ведь выбор был очевиден.

Войдя во внутрь, они сразу почувствовали, как их окутало тепло домашнего очага. Таверна была небольшая, но чистая и уютная. Невысокие деревянные столы и лавки были расставлены по залу, а в дальнем углу потрескивал огонь в камине, освещая стены яркими отблесками пламени. Сотканные из темной ткани занавески слегка покачивались от сквозняка, а на деревянных балках потолка виднелись связки сушеных трав и веток.

Воздух здесь был насыщен приятным ароматом: дым поленьев, жареное мясо и пряности. Этот запах заставил желудок Дориона заурчать, напоминая о том, как долго он ничего не ел. Посетителей было немного, лишь пара местных мужчин, задумчиво потягивающих эль в углу, и женщина за стойкой, бесшумно полировавшая кружки.

Ночные путешественники выбрали столик прямо возле камина. Дорион опустился на стул с заметным облегчением, позволяя теплому свету огня обогреть его уставшее тело. София и Виктория устроились напротив, и юноша, наконец, смог без спешки рассмотреть своих спутниц.

Он не мог не заметить, насколько разными они были, словно воплощение противоположных стихий. София – невысокая и хрупкая, с рыжими волосами, обрамляющими мягкие черты ее лица. Ее зеленые глаза излучали доброту и тепло, а в ее манере держаться была какая-то простая искренность и открытость. Даже сейчас, в тусклом свете огня, она казалась тем человеком, чье присутствие способно согреть в самые холодные ночи.

Виктория же была ее полной противоположностью. Высокая и стройная, с длинными черными волосами, которые падали гладкими волнами на плечи. Ее лицо притягивало внимание – тонкие черты, выразительные глаза, в которых, казалось, отражались одновременно уверенность и некая насмешливая игривость. Ее движения были плавными, почти грациозными, но за этой элегантностью скрывалось что-то острое, в любой момент она могла перейти от сдержанной учтивости к стремительной прямоте.

Тепло и прохлада, мягкость и уверенность. Они такие разные, но так дополняют друг друга – подумал Дорион.

Заказав ужин и несколько бокалов пива, они начали с осторожного разговора, но теплая атмосфера таверны, аромат жареного мяса и тихое потрескивание камина сделали свое дело. Постепенно их речи стали оживленнее. София больше не молчала под давлением своей скромности, Виктория позволила себе расслабиться, а Дорион почувствовал, что может говорить с ними как с давними друзьями.

– Так вы знакомы с детства? – спросил Дорион, облокотившись на стол, когда девушки рассказали о своем родном крае.

– Да, – с улыбкой подтвердила София. – Мы выросли в одной деревне. Места там довольно уютные. Поля, леса. Река совсем рядом. Хотя жизнь иной раз была непростой, особенно в последние годы.

– Ужасно скучные места, если честно, – перебила Виктория, поднося к губам бокал. – Прекрасная природа – это, конечно, замечательно, но сколько можно смотреть на одни и те же холмы?

София покачала головой и чуть нахмурилась.

– Вики, тебе то легко так говорить. Ты жила в доме старосты! У тебя всегда было хорошее платье, просторная комната…

– И целый ворох организационных обязанностей, – язвительно добавила Виктория. – С раннего утра до позднего вечера я помогала отцу разбираться в жалобах соседей. «Кто-то украл у меня курицу!» «Почему он пашет ближе к моему полю, чем положено?»

София обиженно фыркнула, но в ее глазах мелькнула улыбка. Дорион рассмеялся, наблюдая за тем, как они слегка подшучивают друг над другом.

– А как у вас проявился магический дар? – спросил он, слегка подавшись вперед. – Вы ведь говорили, что поэтому и идете в столицу.

Виктория качнула головой и заговорила первой:

– О, это была такая скучная история! В деревню пришел маг огня. Обычный странствующий маг, старый, с посохом и плащом. Ну, ты понимаешь. Он сказал, что среди нас могут быть те, кто владеет магией, и предложил проверить всех. Я тогда подумала: «Почему бы и нет?»

– И сразу создала этот огненный шар? – уточнил Дорион, вспомнив, устрашающую огненную сферу в руках девушки.

Виктория ухмыльнулась, ее глаза весело блеснули:

– Да, это не отняло много времени, куда быстрее чем рассчитывал сам маг.

– А как было у тебя, Софи? – спросил Дорион, переводя взгляд на рыжеволосую девушку, которая заметно смутилась.

– Было сложнее, – тихо ответила она. – Маг сказал, что у меня есть искра, но… она будто дремала внутри. Он несколько дней пытался помочь мне пробудить ее, но так ничего и не получалось.

– Ничего? – вмешалась Виктория, поднимая руку, останавливая Софию. – Лучше расскажи ему, как ты вылечила мою ладонь.

Девушка заметно покраснела, но Виктория продолжала:

– Это случилось через несколько недель после того, как маг ушел. Я случайно порезалась серпом, когда помогала с урожаем. Кровь шла, как из ведра, а Софи вдруг взяла мою руку, положили свою ладонь поверх и… все. Рана затянулась, точно ее и не было.

– Ты это серьезно? – удивился Дорион, его взгляд теперь был прикован к Софии.

Рыжеволосая девушка только кивнула, скромно опустив глаза.

– Я тогда не понимала, что делаю. Просто хотела как-то помочь.

– Это и есть магия поддержки, – с легкой гордостью произнесла Виктория. – Ее дар более тонкий, но он ценится не меньше моего. Хотя я до сих пор думаю, что это несправедливо. Почему не две боевые волшебницы? Это звучало бы намного круче.

София рассмеялась, ее смущение начало понемногу отступать.

– Потому что кто-то должен вытаскивать тебя из неприятностей, когда ты ввязываешься в драки.

– Вот видишь, уже прозвучало, как комплимент, – Виктория ухмыльнулась и сделала большой глоток из своего бокала.

Дорион слушал их с неподдельным интересом. Он никогда раньше не встречал магов, а теперь сидел за одним столом с двумя девушками, каждая из которых обладала даром, способным менять жизни. Он не мог не восхищаться тем, как они говорили об этом, почти с легкостью, как будто магия – это всего лишь еще один кусочек их жизни, не более важный, чем завтрак или вечерняя прогулка.

Во время ужина Дорион несколько раз ловил себя на мысли, что Виктория наблюдает за ним слишком пристально. Ее пронзительные глаза изучали каждое его движение, она пыталась разгадать не только его слова, но и то, что скрывалось за ними. Под ее взглядом юноша чувствовал себя так, точно он находился на экзамене, где любое неправильное движение или неверное слово могли выдать какой-то его секрет. София, напротив, казалась расслабленной. Ее улыбка была открытой, искренней, подобно теплому свету солнца, который отражался в ее зеленых глазах.

– И после этого вы решили отправиться в столицу: школу магов огня? – спросил Дорион, стараясь сделать свой голос максимально спокойным. Однако он не смог полностью скрыть свое любопытство.

– Решили, – кивнула Виктория, откинувшись на спинку лавки. Ее тон был ровным, но взгляд снова задержался на юноше чуть дольше, чем того требовала обычная беседа. Словно она почувствовала его внутренний интерес, ее губы тронула едва заметная усмешка, и она ловко перевела тему:

– А теперь твоя очередь. Расскажи, откуда ты и что делал на дороге?

Голос волшебницы звучал непринужденно, но было ясно, что ее не устроят уклончивые ответы. Она ожидала откровенности.

Дорион слегка напрягся, но быстро собрался с мыслями. Он начал рассказывать о своем детстве на ферме, о тяжелой работе родителей и о своей мечте оставить скучную жизнь земледельца. Он говорил спокойно, избегая лишних подробностей, но, когда дошел до момента, почему оказался на дороге, внезапно решил солгать. Испуганный мыслью, что его могут не принять всерьез, если узнают, что у него нет магической искры, он решился на отчаянный шаг:

– Я тоже владею магией, – проговорил он, стараясь звучать уверенно.

Эти слова вызвали мгновенную реакцию. София ахнула, ее лицо засияло неподдельной радостью.

– Правда? – воскликнула она, чуть подавшись вперед. – Это удивительно!

Ее восторг был таким искренним, что Дориону на мгновение стало необычно приятно ее доверия и открытость. Она выглядела так, будто только что узнала, что ее новый друг – герой старой легенды. Ее радостные глаза засветились, и она даже слегка подпрыгнула на скамье.

Однако Виктория отреагировала иначе. Ее взгляд стал холоднее, а на лице появилось легкое напряжение. Она наклонила голову и чуть прищурилась, внимательно глядя на Дориона, словно пытаясь увидеть в его словах трещины.

– Вот это поворот, – протянула она, ее тон был одновременно насмешливым и настороженным. – И как же ты обнаружил свой дар?

Дорион почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Он понимал, что каждая мелочь в его истории может быть проверена, и потому начал рассказывать ее, тщательно выбирая слова. Его рассказ, возможно, слишком напоминал их собственный: странствующий маг, долгие поиски искры, момент озарения, когда маг уже покинул деревню.

София слушала с открытым восторгом, ее легкий смех иногда прерывал его слова, когда она пыталась задать уточняющий вопрос. Виктория молчала, лишь чуть заметно изогнув бровь. Ее взгляд буквально прожигал Дориона насквозь, заставляя его внутренне сжиматься.

Когда он закончил, легкая тревога засела в груди.

Надеюсь, они не станут слишком много расспрашивать.

– Так какой именно у тебя дар? – спросила София, явно не замечая напряжения в воздухе.

– Ну я… – Дорион замялся, стараясь придумать что-то убедительное, – Кажется, у меня что-то с магией воздуха.

– Что-то с магией воздуха? – повторила Виктория, и на ее губах появилась кривая улыбка. Ее глаза блеснули насмешкой. – Очень конкретно.

София поспешила сгладить ситуацию, хлопнув ладонью по столу.

– Это же здорово! Главное, что у тебя есть искра! Талант можно развить, правда, Вики?

– Конечно, – лениво отозвалась Виктория, но в ее голосе послышалось сомнение, которое она даже не пыталась скрыть.

Дорион почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Ее улыбка была слишком хитрой, ее взгляд – слишком пронзительным. Она будто знала куда больше, чем он мог предположить.

Глубокой ночью, когда ужин был съеден, а пиво начало терять свое влияние, компания решила озаботиться вопросом ночлега. Трактирщик, который был рад поздним гостям, предложил им несколько свободных комнат. Цена, очевидно, была завышена.

– Это же дорого, – нахмурилась София, глядя на хозяина таверны.

– А вы собираетесь искать другой ночлег в такое время? – пожал плечами трактирщик.

Дорион понимал, что спорить бесполезно. Он, не раздумывая, отсчитал нужное количество талтонов, стараясь не обращать внимания на взгляд Виктории, который, казалось, снова пристально следил за ним.

Когда они поднялись наверх, девушки пожелали ему спокойной ночи. София задержалась чуть дольше и, благодарно коснувшись его руки, сказала:

– Спасибо тебе за все. Ты так добр.

Ее голос был мягким, и в нем звучала неподдельная искренность. Однако слова лишь усилили укол совести, который все сильнее терзал Дориона.

– Всегда рад помочь, – ответил он с легкой улыбкой, хотя внутри у него бушевал ураган.

Виктория молчала, но ее взгляд при прощании был красноречивее слов. Пронзительные глаза словно предупреждали, она не забудет ничего сказанного им сегодня.

Когда двери их комнат захлопнулись, Дорион остался в одиночестве. Ночная тишина снова сгустилась вокруг, едва уловимый сквозняк из окна заставлял пламя свечи колебаться. Он пытался убедить себя, что тревога была лишь результатом перенесенных страхов, но внутри все кричало о том, что его ложь скоро выйдет наружу.

В ожидании перемен

Спал Дорион плохо. Ужас, который он, казалось, забыл, прочно засел в его сознании. Во сне он снова оказался на той дороге. Тишина вокруг была мертвой, как и тогда. И вот оно – неведомое существо возникло из темноты. Огромный пес с горящими красными глазами, в которых плясали языки жгучего пламени. Пес приближался, и Дорион чувствовал, как горячее дыхание чудовища обожгло его лицо. Клыки, длинные и острые, были готовы разорвать его на части. Он попытался закричать, но звука не было, только глухой рык зверя, становящийся все громче. Тьма вокруг сжалась, заполняя легкие, душа его, будто ядовитый дым. Он метался в постели, пытаясь вырваться из объятий этого кошмара.

Едва забрезжил рассвет, как Дорион уже знал, что больше он не сможет уснуть. Его мысли были спутаны, и, несмотря на кратковременный отдых, усталость не оставляла его. Спустившись в обеденный зал, он заказал кофе, надеясь, что горячий напиток хоть немного вернет ему бодрость. Зал был почти пуст. Трактирщик, поглаживая свою седеющую бороду, молча возился с посудой у дальней стойки. Тихий скрип дерева под его шагами казался единственным звуком в этой утренней тишине. Дорион осторожно огляделся, сел за стол и стал ждать пробуждения девушек.

Парень взял кружку с горячим кофе, заботливо доставленную хозяином заведения, но, вместо того чтобы тут же сделать глоток, несколько секунд просто смотрел на темную жидкость. Он глубоко вздохнул, размышляя о том, как все больше запутывается в собственной лжи.

Эти девушки могут стать моим шансом. Но как долго я смогу скрывать от них правду? Что если они попросят продемонстрировать мой дар?

Наконец, сделав первый глоток, Дорион почувствовал, как крепкий вкус кофе обжигает язык.

Не могла же эта встреча быть просто совпадением – размышлял он, поглядывая на лестницу, ведущую в комнату девушек.

Вся его жизнь была похожа на долгий, запутанный путь, но сейчас судьба, казалось, наконец-то протянула ему руку помощи. Девушки могли стать его пропуском в мир магии – шансом, о котором он мечтал с детства. Теперь главное: удержать их доверие и не дать своей лжи раскрыться. Решительно сжав кулаки, он крепче уцепился за эту мысль.

Когда девушки наконец проснутся, Дорион будет ждать их с готовым планом в голове.

Сегодня мы вместе отправимся в столицу!

Он не знал, как долго продлится это путешествие, но был уверен, что впереди его ждет нечто большее, чем просто дорога. Сегодня начнется его новый путь, и он не намерен упускать свой шанс.

Прошло уже несколько часов, как юноша сидел в одиночестве, ожидая пробуждения девушек. Солнце давно встало, и обеденный зал постепенно ожил: трактир наполнялся местными жителями, но их голоса не могли заглушить тревожные мысли.

Не могли же они уйти без меня?

Беспокойство росло в голове Дориона. Он нервно посмотрел на лестницу, ведущую наверх. Там, кажется, ничего не происходило.

– Ну, чего ты сидишь, как на иголках? – усмехнулся трактирщик, подошедший к нему что бы подлить горячего кофе. Его руки, привычно загрубевшие от работы, двигались с почти ленивой уверенностью, но взгляд оставался острым, цепким. – Девчонки-то от тебя не сбегут. Они вчера едва на ногах держались, как пьяные. Точно не до побега.

– Наверное, – хмыкнул Дорион, отводя глаза и делая вид, что наблюдает за пламенем в камине. Однако его беспокойство явно выдавала чуть напряженная поза. Трактирщик, кажется, это заметил, но промолчал.

– Не похоже, что ты просто так в столицу направляешься, – продолжил он, начав протирать соседний столик влажной тряпкой. – Сейчас дороги то все опаснее, особенно если с пустыми руками идешь. Слышал, что война назревает?

Дорион поднял взгляд, вынырнув из своих мыслей. Тема войны тут же привлекла его внимание.

– Слышал, – отозвался он. – Но слухи о войне ходят давно. Неужели это не очередное преувеличение?

Трактирщик усмехнулся, отложив тряпку и опершись обеими руками на краешек стола.

– Хм, да было бы так. Но на этот раз дело не шуточное. Войска уже стягиваются к границе. Мой брат двоюродный: он в караване работает, катается между Ходарией и Элтранией. Неделю назад видел целую колонну элтранских всадников. Знаешь, куда они направлялись? Прямо к ходарской переправе.

Дорион нахмурился.

– К границе с Ходарией, значит. Если Элтрания стягивает туда силы, это уже не просто слухи.

– Вот именно! – кивнул хозяин трактира, оживившись. – Я тебе говорю, война – дело решенное. Вопрос только в том, когда начнут.

Дорион задумчиво посмотрел на свою кружку, обхватив ее ладонями.

– Думаешь, весной?

– Весной, – уверенно ответил трактирщик, чуть подаваясь вперед, как будто хотел убедить его в своих словах. – Зимой никто не воюет. Снег и холод способны остановить любую армию. А вот весной, как только дороги станут проходимыми, войска пойдут в атаку.

– Может быть, – протянул Дорион, качнув головой. – Но, если они уже стягивают силы, разве не логично нанести удар сразу? Застать врасплох.

Трактирщик усмехнулся, точно знал ответ наперед.

– Это если бы Ходария могла дать отпор. А она не сможет. Ты ведь знаешь, что эта страна в несколько раз меньше Элтрании. Солдат у них раз-два и обчелся, а армия – жалкая тень нашей. Им сейчас хоть бы оборону организовать, а не на наступление надеяться. Нет, Элтрании нет смысла спешить. Они подождут, подготовятся, а потом ударят разом, чтобы раздавить их, как клопов.

– Думаешь, Ходария быстро падет? – спросил Дорион, подняв взгляд.

– Конечно, – хозяин кивнул с такой уверенностью, словно уже видел будущее своими глазами. – Они и двух недель не продержатся. Элтрания просто задавит их числом. Да и Соверен наш не дурак, готовится заранее. Говорят, он еще прошлой осенью начал набирать рекрутов в приграничных деревнях.

– Рекрутов? – удивился Дорион. – Зачем ему набирать крестьян, если у него есть профессиональная армия?

– А ты как думаешь? – ухмыльнулся трактирщик, вытянув палец в сторону Дориона, словно он не понимал очевидного. – Крестьяне – это пушечное мясо. Их первыми на передовую пошлют, чтобы профессионалы уже ударили по измотанному врагу. Это всегда так работает.

Дорион нахмурился, его пальцы крепче сжали кружку.

– Значит, страдать опять будут простые люди.

– А кто же еще? – хмыкнул трактирщик. – Соверен? Он будет сидеть в своей цитадели в столице, пить вино и наблюдать, как его генералы побеждают. Все, как всегда.

– А Ходария? – продолжил Дорион, игнорируя насмешливый тон собеседника. – Если она так слаба, почему они вообще решились на конфликт? Это же самоубийство.

Хозяин трактира пожал плечами, поднимая пустую кружку, оставленную кем-то из посетителей.

– Потому что им не оставят выбора. Земли у них мало, ресурсов еще меньше. Их загонят в ловушку, а потом сожрут с потрохами. В общем им теперь ничего терять. Но… – он вздохнул и почесал седую бороду, – Это все равно не спасет их.

Дорион на мгновение замолчал, обдумывая услышанное. Он видел в словах трактирщика смысл, но все равно чувствовал тревогу. Война всегда была чем-то большим, чем просто победа одной стороны над другой. Она несла за собой разрушение и боль, которые затрагивали всех, даже тех, кто не держал в руках меч.

– Так, когда, по-твоему, все начнется? – спросил Дорион, пытаясь еще раз убедиться в верности своих умозаключений.

– Весной, – повторил трактирщик твердо, словно его никто не мог переубедить. – Увидишь, как только снег растает, пойдет первый удар.

Дорион кивнул, задумчиво глядя на свое отражение в кофе.

Трактирщик, заметив, что разговор стал слишком уж серьезным, хлопнул ладонью по деревянным доскам стола.

– Ладно, хватит об этом. Ты сам-то, надеюсь, в армию не собираешься?

– Нет, – поспешно ответил Дорион, поднимая руки. – Я просто путешествую.

– Ну вот и правильно, – сказал хозяин трактира с улыбкой. – Не стоит лезть туда, где мечи звенят. Береги голову на плечах.

Однако несмотря на эти слова, мысль о войне надолго засела у Дориона в голове, добавляя тяжести его и без того неспокойным мыслям.

Его тяжелые раздумья были прерваны появлением девушек. София первой спустилась по лестнице, легко потирая глаза и стараясь прогнать остатки сна. Увидев Дориона, она улыбнулась и радостно махнула рукой:

– Доброе утро! Мы думали, ты уже успел уйти без нас!

Ее голос звучал весело, но в нем читалась легкая тень беспокойства, будто она действительно боялась, что их новый спутник мог уйти, не попрощавшись. София бросила короткий взгляд назад, проверяя, спускается ли ее подруга. Виктория шла медленно, как всегда, сохраняя уверенность в каждом движении. Ее проницательный взгляд скользнул по залу, задерживаясь на каждом посетителе, будто она искала признаки опасности.

– Доброе утро, – сухо бросила она, едва заметно кивнув Дориону.

Ее тон был холоден, но не враждебен, скорее нейтрален, как у человека, который считает, что теплое отношение и уважение стоит сначала заслужить.

София устроилась за столом напротив Дориона и откинула прядь рыжих волос за ухо.

– Мы собираемся быстро перекусить и отправиться в путь, чтобы наверстать время, ты с нами? – спросила она, заглядывая ему в глаза с мягким любопытством.

– Конечно, – коротко ответил Дорион. Его взгляд на мгновение задержался на Виктории, которая продолжала смотреть на него так, будто взвешивала это решение, пытаясь понять стоит ли им продолжить путешествие в компании мало знакомого парня.

– Тогда закажем что-нибудь в дорогу, – бодро сказала София и окликнула трактирщика, который все это время незаметно прислушивался к их разговору.

Пока хозяин трактира принимал заказ, Дорион осторожно подсел поближе к девушкам, чтобы окончательно убедиться в том, что они теперь собираются путешествовать вместе. Однако его опасения вскоре рассеялись: София говорила о предстоящем маршруте так, будто новый спутник уже был частью их группы. Все шло хорошо пока Виктория не решила вмешаться.

– Лошади сэкономят нам время, – вдруг заметила она, опустив подбородок на сложенные ладони и бросив на Дориона лукавый взгляд. Ее голос был мягким, почти обволакивающим, но за этой мягкостью пряталась твердая уверенность, от которой невозможно было увернуться. – Разве это не разумно?

Она знала, что именно сказать и каким тоном. Ее слова, словно тонкая сеть, оплетали разум юноши, предлагая простое решение проблемы, которое, однако, несло с собой очевидные затраты.

Дорион чувствовал, как ее чары начинают медленно работать. Он восхищался тем, как ловко она обращается с людьми, но его кошелек точно не выдержал бы аренду лошадей. Он молча поставил кружку с кофе на стол и решил потянуть время, надеясь найти способ достойно выйти из ситуации.

– Лошади? – протянул он, сделав вид, что задумался. – Ну… это действительно сэкономило бы время, но аренда обойдется недешево.

Виктория наклонилась чуть ближе, ее глаза блестели, сейчас она была подобно кошке, затеявшей очередную игру.

– Неужели ты не хочешь ускорить наше путешествие? Чем скорее мы будем в столице, тем быстрее сможем получить желаемое. Набор в школу магов огня скоро закончится. Это ведь и тебе нужно.

– Да, возможно, – пробормотал он, опуская взгляд. Он понимал, что Виктория пытается переложить расходы на него, но не видел способа уйти от ее давления без открытой конфронтации. София тем временем сидела молча, ее лицо выражало легкое замешательство.

Не желая углубляться в дальнейшие переговоры, Дорион поднялся, привлекая взгляды собеседниц.

– Простите, я отойду на минуту. Нужно поговорить с трактирщиком о припасах.

Виктория проводила его холодным взглядом. Она явно поняла, что он просто уходит от разговора, но ничего не сказала в ответ.

Когда юноша отошел достаточно далеко, София обернулась к подруге, нахмурившись.

– Вики, ну зачем ты так?

– Что? – Виктория невинно подняла бровь, откидываясь на спинку стула.

– Ты опять пытаешься… использовать его, – вздохнула София, ее голос стал тише, чтобы никто не услышал их разговор. – Почему ты всегда так делаешь?

– Потому что у нас мало времени, Софи, – отрезала Виктория. – Чем быстрее мы доберемся до столицы, тем лучше. Лошади – это хорошее решение.

– Но это его деньги! – возразила София, покачав головой. Ее голос звучал отчаянно. – Мы можем добраться пешком. Мы ведь и так успеем.

Виктория нахмурилась, но промолчала. Она знала, что в таких вопросах мягкость ее подруги никогда не позволила бы ей воспользоваться чужой щедростью безвозмездно.

Когда Дорион вернулся за стол, тема с лошадьми полностью растворилась, словно никогда и не поднималась. Девушки встретили его с готовностью продолжить путь.

– Все готово? – спросил он, заметив, что София выглядела чуть довольнее, чем раньше, а Виктория хранила напряженное молчание.

– Да, – улыбнулась София. – Мы готовы.

Они расплатились с трактирщиком, купив немного хлеба, сушеного мяса, сыр и несколько кожаных фляг с водой. Трактирщик быстро подсчитал сумму, а затем бросил взгляд на Викторию, но та, не уделив ему ни капли внимания, продолжила проверять содержимое своего дорожного мешка.

Выйдя на улицу, они вдохнули прохладный утренний воздух. Лонвил, тихий и спокойный, все еще дремал. Его широкие улицы, освещенные осенними лучами солнца, казались удивительно мирными. София оживленно рассказывала что-то о предстоящем пути, ее голос звенел, точно весенняя мелодия. Виктория шла молча, бросая редкие взгляды на Дориона.

Юноша чувствовал эти пристальные взгляды, но не подавал виду.

Кажется, она не верит мне.

В голове мелькнула мысль, но он тут же отбросил ее. Сейчас было важно другое. Каждый их шаг приближал его к столице, к его цели – новой жизни, которую он только начинал строить.

Секрет

Дорога до столицы должна была занять еще неделю неспешного пешего путешествия. Однако ближайший город, куда направлялись путники, был относительно недалеко, и они рассчитывали добраться до него задолго до заката. Осень продолжала радовать теплой погодой: ласковое солнце светило сквозь легкую дымку, а ветер был едва заметным, лишь иногда колыхая золотистые листья на деревьях.

Путь давался легко, несмотря на вчерашний поздний ужин в таверне. Дорога, ведущая через густые леса и редкие поля, была оживленной. Они часто встречали других путешественников: торговцев с телегами, фермеров, направляющихся в ближайшие деревни, даже редких всадников. Это внушало спокойствие, ведь на таких дорогах не часто можно было встретить разбойников, да и дикие звери предпочитали держаться подальше от многолюдных троп.

Ближе к полудню, когда голод напомнил о себе, путники решили сделать привал. Они выбрали небольшую лесную опушку, словно созданную для отдыха. Мягкая трава простиралась зеленым ковром, усыпанным опавшими листьями, которые хрустели под ногами. Высокие деревья обрамляли поляну, их ветви переплетались, образуя естественный полог, через который просачивались солнечные лучи, играя золотыми пятнами на земле.

Недалеко от края опушки, у самой дороги, стоял алтарь, посвященный Агнисару. Это был простой, но внушительный каменный постамент с грубо высеченной фигурой бога в полный рост. Агнисар был изображен в виде безликого паломника с поднятой рукой, в которой он держал пылающее пламя. На постаменте виднелись следы времени: края были стерты, местами он даже покрылся мхом, но статуя сохранила свою силу и значимость. На алтаре лежали подношения: мелкие медные монетки, высохшие кусочки хлеба, фрукты и даже небольшая деревянная фигурка. Все это было данью уважения и дарами путников и местных жителей.

– Никогда не думала, что люди так щедро благодарят богов за безопасность на дорогах, – пробормотала София, бросив взгляд на алтарь, когда они устроились неподалеку.

– Это не просто благодарность, – отозвалась Виктория, поправляя ремешок своей сумки. – Люди боятся. Боятся огня, боятся смерти, боятся, что в один миг все, что они знают, может сгореть. Поэтому они и подносят эти скромные дары.

Дорион промолчал. Ему было не по себе от мрачного тона Виктории, но он понял, что в ее словах есть доля правды. У нее на шее Дорион не раз замечал изящный серебряный кулон в форме пылающего солнца – символ бога Агнисара. Этот знак был распространен среди набожных жителей Элтрании, которые искренне верили, что покровительство Агнисара способно уберечь их от бед и наделить силой в трудные времена.

Но что этот символ значил для Виктории?

Девушка не проявляла ни особой набожности, ни интереса к религиозным обрядам, хотя ее связь с огненной магией могла говорить об обратном.

Может, этот кулон всего лишь наследство, доставшееся ей в детстве? Или она, обладая магическим даром, видела в нем подтверждение своей избранности?

Дорион гадал, но спросить прямо не решался. Виктория держалась так, словно ее вера, или отсутствие таковой, были ее личным делом, обсуждать которое с ним она бы, вероятно, отказалась.

Путники развернули запасы, достали хлеб, сыр и сушеное мясо, купленные утром, и начали делать простые походные бутерброды. Лесное уединение и мягкий шепот листвы создавали идеальную атмосферу для отдыха. София весело болтала о мелочах, но Дорион чувствовал себя слишком расслабленным, чтобы активно поддерживать разговор. Даже Виктория на этот раз почти не перебивала ее, занятая своими мыслями.

Однако вскоре спокойствие было нарушено.

Дорион откусил очередной кусок хлеба, когда вдруг уловил странный звук. Он был тихим, будто ветер шевельнул траву и листья, но, что странно, ветра почти не было. Тишина на опушке становилась все глубже, все гуще. Ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Вокруг разлилось какое-то неестественное безмолвие, от которого по коже Дориона побежали знакомые мурашки.

Он замер, отложив хлеб в сторону, и поднял голову. Лес, недавно такой живой и светлый, застыл в ожидании чего-то. Его взгляд метнулся к деревьям, густо обрамляющим поляну, но ничего подозрительного он не увидел. Однако внутри у него все сжалось, как тогда, когда черный зверь впервые заявил о своем существовании.

София заметила его напряжение первой. Она нахмурилась, ее легкая улыбка исчезла.

– Дорион, что-то не так? – спросила она, ее голос был едва слышен.

Дорион ответил не сразу. Его ладонь медленно поднялась, прося молчания.

– Тише, – прошептал он, даже не взглянув на нее.

Виктория сразу уловила его настроение. Ее взгляд стал острым, как клинок. Она замерла, но ее тело напряглось, словно она была готова в любой момент броситься в атаку. Ее руки едва заметно сжались в кулаки, и она бросила быстрый взгляд на алтарь. Ее голос прозвучал тихо, но твердо:

– Что ты услышал?

– Пока ничего, – ответил Дорион, его глаза внимательно осматривали густые заросли. – Но лес… он слишком тихий и этот странный шелест.

София растерянно смотрела на своих спутников. Ее дыхание стало чаще, хотя она и старалась сохранять спокойствие.

– Может просто ветер?

– Нет, – покачал головой Дорион, стараясь говорить как можно тише. – Это не ветер.

Виктория нахмурилась и осторожно отложила свою сумку в сторону. София, все еще не понимая, что происходит, лишь крепче сжала свой посох, чувствуя, как от напряжения начинают потеть ладони.

В этот момент между деревьями мелькнуло что-то. Дориону показалось, что он увидел красные огоньки, два ярких пятна тут же исчезли в листве. Его сердце громко заколотилось, ладонь машинально потянулась к ножу на поясе.

– Я что-то видел, – сказал он, и его голос прозвучал как-то надломлено.

Прежде чем кто-либо успел среагировать, из-за поворота дороги послышались веселые голоса. Путники, группа из трех человек, вышли на дорогу, весело переговариваясь. Они помахали Дориону и девушкам, не замечая их тревоги.

Мир вокруг будто мгновенно ожил. Лес снова наполнился звуками: птицы запели, кузнечики застрекотали, а ветер, казалось, усилился, словно смывая странное наваждение прочь.

Дорион выдохнул и расслабил плечи, осторожно убирая руку с рукоятки ножа.

– Наверное, просто показалось, – пробормотал он, стараясь не выдать страх, поселившийся в его теле.

София фыркнула, возвращаясь к еде, но ее улыбка была немного натянутой. Виктория же не произнесла ни слова, однако ее молчание говорило больше, чем любые слова.

В глубине души Дорион знал: это была не просто паранойя.

Быстро завершив трапезу, компания собралась и продолжила путь. Дорион, осознав, что их, вероятно, спасло присутствие других путников, старался держаться недалеко от шумных групп. Он подгонял девушек, скрывая свой страх под предлогом усталости и желания пораньше оказаться в постели. София подшучивала над ним, но Виктория все понимала и не нуждалась в дополнительной мотивации, для того чтобы ускорить шаг.

Весь оставшийся путь Дорион незаметно оглядывался, пытаясь уловить тот самый взгляд или странный шелест. Но более никаких признаков их преследователя не возникало.

Вскоре они оказались в еще одном небольшом городке, напоминавшем Лонвил. Он встретил их шумом повседневной жизни. Кричащие дети бегали по улицам, торговцы переговаривались через прилавки, а где-то вдали доносились звуки кузнечного молота. Все казалось таким обыденным, будто никаких опасностей и не существовало вовсе. Дорион сделал глубокий вдох, чувствуя, как страх постепенно отступает, растворяясь в привычных звуках городской жизни.

София сразу воспрянула духом: ее глаза загорелись от предвкушения горячей еды и мягкой кровати:

– Вот это я понимаю – цивилизация! Никаких тебе ночевок посреди леса, – она весело рассмеялась, но в ее голосе уже звучала усталость от пройденного пути.

Виктория продолжала озираться по сторонам, ее лицо оставалось спокойным, но взгляд не покидала настороженность. Она не позволяла себе расслабиться, словно зная, что даже здесь они не были в полной безопасности.

Дорион посмотрел на нее и понял: он тоже не может позволить себе опустить руки. Та тварь или что бы это ни было, может быть где-то рядом прямо за городским частоколом. Она все еще следовала за ними.

Молодая компания быстро сориентировалась в городе и нашла недорогой трактир для ночлега. На этот раз они решили не засиживаться до поздней ночи – путешествие предстояло долгое, а усталость давала о себе знать. Немного перекусив в общем зале, каждый отправился к себе.

Дорион, устроился в своей небольшой комнате с единственной кроватью и узким окном. Он уже почти задремал, когда за дверью раздался тихий стук. Его глаза тут же распахнулись. Он напрягся, прислушиваясь. Стук не повторился, но что-то в этой внезапной тишине, прерываемой лишь шумом ветра за окном, заставило его сердце колотиться быстрее.

Может показалось?

Пальцы осторожно нащупали нож, лежавший у изголовья кровати. События последних дней сделали его настороженным. Он подошел к двери, все еще колеблясь, и приложил ухо к доскам.

– Ну открывай уже, это я, – раздался знакомый шепот. Голос Виктории был чуть раздраженным, но тихим, словно она боялась, что кто-то еще может ее услышать. – Надо поговорить.

Дорион медленно отодвинул засов и открыл дверь. Виктория тут же прошмыгнула внутрь, не дожидаясь, пока он отойдет. Она закрыла дверь за собой и прижала палец к губам, давая понять, что говорить нужно вполголоса.

– Что-то случилось? – спросил он, но Виктория не ответила сразу.

Она обвела взглядом комнату, точно проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь. Затем повернулась к нему, сложив руки на груди, и, нахмурившись, произнесла:

– Что это было в лесу? Ты снова видел эту тварь?

Ее голос звучал ровно, но глаза, несмотря на спокойствие, выдавали ее тревогу. Блеск их был острым, почти колющим, как шипы роз.

– Я не уверен, – начал Дорион, задумчиво. – Тень мелькнула, может быть, это просто игра света. Но… – он сделал паузу, переведя дыхание, – Чувство было таким же, как в тот раз. Точно таким же.

Виктория поджала губы, ее взгляд стал тяжелым, испытующим.

– Ты выглядел так, как будто увидел саму смерть, – холодно заметила она. – Ты уверен, что ничего не знаешь об этом существе?

Дорион на мгновение замялся, но ответил твердо:

– Я не знаю, почему оно преследует нас.

Она нахмурилась еще сильнее, прищурившись, пытаясь определить, лжет он или нет. Ее молчание длилось немного дольше, чем ему бы хотелось.

– Хорошо, допустим, ты не врешь. Но что ему нужно? Почему оно просто не напало? И за кем оно идет? Может быть, за тобой?

Виктория пыталась оставаться хладнокровной, но Дорион заметил, как ее пальцы едва заметно сжались в кулаки. Страх проскользнул в ее глазах, хоть она и пыталась его скрыть.

– Я не знаю, – ответил он, стараясь держать голос ровным. – Я встретил эту тварь всего на несколько минут раньше вас. Она может преследовать кого угодно. Или, может быть, просто случайно увязалась за нами, когда мы уходили из города.

Он не был уверен, поверит ли Виктория в его слова, но ее напряженное лицо слегка смягчилось. Она задумчиво посмотрела на стену, оценивая услышанное.

– Знаешь, Софии не стоит знать об этом. По крайней мере, пока мы не поймем, кто из нас ей интересен, – сказала она наконец.

– Согласен, – коротко кивнул Дорион.

Она задумалась на мгновение, затем, скрестив руки, сделала шаг ближе.

– Тогда так: мы идем в столицу, как и планировали. Будем осторожнее, особенно в лесу. Если это создание появится снова, я попробую отогнать его огнем, ведь в прошлый раз это вышло неплохо. А дальше решим, что делать.

Дорион молча кивнул. Ее логика была безупречной, но легкая тревога в голосе напомнила ему, что даже Виктория, такая сильная и уверенная, не чувствовала себя в безопасности.

Когда она повернулась к двери, ее движения снова стали плавными и уверенными, будто ничего не произошло. Уже взявшись за ручку, она обернулась, на этот раз с легкой, но отстраненной улыбкой.

– И помни, Софии ни слова. Мы договорились.

Ее улыбка была больше похожа на тонкую маску. Она одновременно вызывала трепет и заставляла насторожиться. В ней не было теплоты, но была скрытая сила, точно она держала в рукаве все выигрышные карты и знала об этом.

Виктория вышла, тихо закрыв за собой дверь. Дорион еще несколько минут стоял на месте, обдумывая их разговор. Он чувствовал, что что-то изменилось. Их связь стала глубже, прочнее. Теперь у них был общий секрет, но от этого становилось только тревожнее.

Снаружи ночь уже поглотила тихие улицы. Лунный свет пробивался сквозь узкое окно, заливая комнату холодным серебристым сиянием. Проверив засов, Дорион забрался в кровать. Тишина вокруг казалась гнетущей, но усталость все-таки взяла свое. Он крепко уснул, надеясь, что утро принесет хоть немного ясности.

Ночь прошла тихо, но на рассвете Дорион снова оказался во власти кошмара.

Во сне он стоял в лесу. Летний день был ясным, солнечные лучи мягко пробивались сквозь кроны деревьев, а воздух был пропитан ароматом свежей травы и смолы. Все казалось спокойным, почти идеальным. Птицы щебетали в ветвях, ветер ласково играл с листьями, а Дорион чувствовал, как тепло солнца приятно согревало кожу. Однако вместе с этим ощущением у него внутри что-то зашевелилось – что-то холодное и тревожное.

Вдруг лес замолчал. Звуки исчезли, как будто кто-то прервал лесную музыку. Осталась только пугающая тишина, в которой звенела каждая мысль.

Он почувствовал, как кто-то приблизился сзади. Нежные руки обвили его плечи, а знакомый голос прошептал:

– Ты можешь мне доверять.

Он обернулся и увидел Викторию. Она стояла совсем рядом, ее глаза светились теплом, голос был мягким, почти убаюкивающим. Ее руки потянулись к его лицу, чтобы притянуть его еще ближе, и на мгновение Дорион утонул в этом взгляде.

Однако что-то было не так. Ее прикосновения стали обжигать кожу, а лицо начало медленно меняться. Черты Виктории исказились, превращаясь в зловещую, злорадную усмешку. Лес потемнел, и холодное, гнетущее чувство заполнило его до краев.

Из мрака вспыхнули два огромных красных глаза. Жар дыхания чудовища ударил в лицо, а пасть, усеянная острыми зубами, раскрылась прямо перед ним.

Челюсти звонко сомкнулись.

Дорион подскочил в кровати, сердце бешено колотилось. Его лоб был покрыт холодным потом, а дыхание сбилось, как у человека, только что бежавшего без остановки. Несколько секунд он тупо лежал, уставившись в потолок, пытаясь понять, где находится. Постепенно звуки реальности вернулись к нему: шум ветра за окном, скрип пола в коридоре. Сон был просто сном, но страх все еще крепко держал его в своих стальных объятьях.

Тишину нарушил громкий стук в дверь.

Дорион вздрогнул, его сердце снова пропустило удар. Он резко вскочил, подбежал к двери и приоткрыл ее, все еще борясь с остатками паники. На пороге стояла София. Она выглядела бодрой и радостной, ее волосы чуть растрепались, а глаза сияли в утреннем свете, словно ночь для нее прошла безмятежно.

– Доброе утро! – воскликнула она, ее улыбка была столь яркой, что буквально приковывала взгляд. – Ты выглядишь так, будто увидел привидение, – растерянно добавила она.

Позади появилась Виктория. Она облокотилась на дверной косяк и ее губы тронула едва заметная усмешка, в глазах блеснули веселые искорки.

– Может, он и вправду видел что-то… но, не то, что ты думаешь, Софи, – добавила она, прищурившись, и указав взглядом куда-то чуть ниже.

Только сейчас юноша осознал, что стоит перед ними в одном нижнем белье. Его лицо мгновенно залилось краской.

– О, – выдохнула София, ошеломленно прикрыв рот ладонью, но в ее глазах блеснуло насмешливое удивление.

Прежде чем она успела что-то добавить, Виктория разразилась смехом – неожиданно громким и звонким, весь ее холод и сдержанность рассыпались в один момент.

– Не волнуйся, – проговорила она сквозь смех, когда Дорион судорожно пытался захлопнуть дверь. – Внезапные гости с утра – это всегда так весело.

– Подождите внизу! – выкрикнул он, заливаясь краской и закрывая дверь.

София, уже не сдерживая смеха, весело кивнула.

– Ладно-ладно, – сказала она, уводя Викторию, которая все еще продолжала посмеиваться.

Дорион тяжело выдохнул и прислонился к прохладным дверным доскам, чувствуя, как покрасневшие уши буквально горят. За дверью еще какое-то время доносились приглушенные смешки, прежде чем звуки шагов его спутниц растворились в шуме толпы из общего зала.

Постояв несколько мгновений, он, наконец, оттолкнулся от двери, вытер пот с лица и начал собираться, стараясь вернуть себе спокойствие и уверенность.

Хорошее начало дня, – подумал Дорион натягивая штаны.

Однако в глубине души он все еще ощущал зловещую тень сна, так и не отпустившую его.

Противоречивая откровенность

Путники, пополнив запасы перед выходом, покинули город ранним утром. Небо было окрашено в мягкие розово-оранжевые оттенки, а свежий воздух наполнял легкие бодрящей прохладой. На траве мерцали капли росы, блестящие, словно разбросанные по земле жемчужины. Солнце только-только показалось из-за горизонта, его первые лучи освещали поля и дороги, пробуждая природу к жизни. Деревья вдоль дороги шепотом листьев приветствовали новый день, и молодая компания отправлялась в путь, полная оптимизма.

– Смотрите, какой туман над рекой, – весело воскликнула София, указывая на серебристое облако, стелившееся вдоль изгиба реки неподалеку. – Это же настоящее волшебство!

– Волшебство, говоришь? – отозвалась Виктория с легкой усмешкой. – Настоящее волшебство – это добраться до следующего города до темноты.

Дорион усмехнулся, слушая их. Утренние разговоры помогали ему отбросить остатки сонливости, делая шаги легче.

Дорога давалась просто. Ее ровная линия вела через небольшие деревушки и поля, уже собранный урожай аккуратно лежал в стогах вдоль тропы. Поля простирались до самого горизонта, давая отличный обзор. Лес, на который иногда поглядывал Дорион, оставался далеко за пределами их маршрута, что, безусловно, внушало чувство безопасности.

– Мне нравится осень, – сказала София, глядя на ряды деревьев, усыпанных золотыми и багряными листьями. – Листья такие красивые. Мне всегда казалось, что природа наряжается в свои лучшие одежды перед зимой.

– Тебе нравится осень, пока не начнутся дожди, – поддразнила ее Виктория, чуть ускоряя шаг.

– Ты, как всегда, разрушаешь любую романтику, Вики, – ответила София, надув губы, но в ее голосе не было упрека.

Дорион, шагая позади, улыбнулся их легкому подшучиванию. Атмосфера была теплой и уютной, хотя он не забывал иногда оглядываться через плечо. Его осторожность сейчас казалась лишней: за несколько часов путешествия никаких следов их преследователя так и не обнаружилось, но он все еще чувствовал себя не комфортно.

Постепенно к полудню они добрались до небольшой деревни. Путники зашли в местный трактир, чтобы пополнить фляги водой и перекусить. Деревня была тихой, ее каменные дома казались ветхими, но ухоженными. Местные жители здоровались с ними кивками, а трактирщик оказался настолько разговорчивым, что в подробностях рассказал о местных новостях.

– В столицу идете? – спросил он, подавая им хлеб и сыр. – Говорят, в стране твориться что-то не ладное.

– Что вы имеете в виду? – спросил Дорион, прерывая Софию, которая оживленно обсуждала с Викторией их маршрут.

– Поговаривают, что люди стали пропадать, – сказал трактирщик, понизив голос. – Войска Элтрании готовятся к войне, а путники пропадают прямо во время переходов между городами. Вы уж там по аккуратнее.

Дорион нахмурился, но промолчал. София тоже выглядела обеспокоенной, хотя Виктория, похоже, пропустила его слова мимо ушей.

Попрощавшись с трактирщиком, молодая компания вновь двинулась в путь. По мере того, как солнце поднималось выше, прохлада утра сменилась легким теплом, согревавшим спины и лица.

– Дор, ты всегда такой серьезный? – вдруг спросила София, обернувшись к нему.

– Я серьезный? – переспросил он, приподняв бровь.

– Да, ты все время смотришь на дорогу, на лес. Будто ждешь, что откуда-то выскочит дракон.

– Может он просто пытается найти повод сбежать от нас, – добавила Виктория с лукавой улыбкой. Девушка явно старалась перевести все в шутку, прекрасно понимая истинную мотивацию своего спутника.

– Просто привычка, – отмахнулся Дорион, но его улыбка была немного натянутой.

– Ну расслабься, – сказала София, качая головой. – Ты ведь с нами, а значит, все будет хорошо.

Ее слова неожиданно согрели его. Он улыбнулся, чувствуя, как напряжение немного отпускает плечи.

Прошло несколько дней. Каждый новый день был похож на предыдущий: дороги, поля, редкие лесные рощи. Иногда встречались деревни с шумными рынками, иногда одинокие путники, приветствовавшие их короткими кивками.

Виктория и София рассказывали истории о своих семьях. София говорила о многочисленных сестрах с легкой улыбкой, но в ее голосе порой звучали нотки грусти. Она рассказывала о самых простых вещах: о поле за домом, где они играли в детстве, о мамином пироге с яблоками, который она до сих пор считает лучшим на свете, и о том, как иногда скучает по дому.

Виктория, напротив, была более сдержанной. Однако, когда речь зашла о том, почему она покинула дом, взгляд ее стал серьезнее, а слова острее.

– Это было нелегко, – призналась она однажды вечером, когда они сидели у камина в уютной общей комнате постоялого двора. Свет пламени отражался в ее темных глазах, и Дорион заметил, как ее тонкая улыбка на мгновение исчезла. – Но я не могла остаться. Мой отец всегда думал, что знает, что для меня лучше. На этот раз он ошибся.

Дорион, который до этого молча слушал, осторожно спросил:

– Почему он был против? Разве он не понимал, что магия это… ну, дар?

Виктория усмехнулась, но ее взгляд оставался серьезным. Она откинулась в кресле, ее длинные пальцы легко коснулись деревянного подлокотника.

– О, он понимал. Но это ничего не меняло. Я его единственная дочь. Его гордость. Он всегда считал, что мое место рядом с ним. У старосты деревни должны быть наследники, верно? А что я могла бы там сделать с магией? Он боялся, что я стану кем-то… кем-то, кого он не сможет контролировать.

– И ты ушла? – спросил Дорион, чувствуя уважение и удивление одновременно.

Виктория слегка кивнула.

– Да. Это было единственным выходом, – она сделала паузу, взгляд ее на мгновение устремился куда-то в прошлое. – София помогла мне. Мы сбежали ночью, пока отец еще был в трактире и обсуждал со своими друзьями, как удержать меня в деревне.

– София? – удивленно переспросил Дорион, на мгновение глянув на рыжеволосую девушку, которая тихо спала, положив голову на сложенные руки.

– Да, – Виктория слегка улыбнулась, глядя на подругу. В ее голосе зазвучали теплые нотки. – Семья отпустила ее добровольно. Они были рады, что у Софи есть шанс начать лучшую жизнь. Ее родители пожелали ей удачи, даже дали немного денег на дорогу. А вот мой отец, – ее голос снова стал холодным. – Он решил, что магия это просто причуда, которая пройдет. И он был уверен, что сможет удержать меня дома.

Она слегка нахмурилась, проведя рукой по волосам, точно отгоняя неприятные воспоминания.

– Он догнал нас. Уже на следующий день.

– Что? – Дорион наклонился вперед, его голос стал напряженным. – И что вы сделали?

– Мы сделали то, что должны были, – спокойно ответила Виктория, но ее пальцы едва заметно сжались на подлокотнике кресла. – Мы запутали следы. Скрывались в лесу. Мне пришлось солгать семье дровосека, чтобы они позволили нам переночевать. А потом мы спрятались в овраге, пока отец и его люди не проехали мимо.

Она выдохнула, будто выпуская накопившуюся тяжесть.

– Он искал нас несколько дней. Потом, думаю, он сдался. Или просто решил, что я вернусь сама.

Дорион молчал, не зная, что сказать. Его уважение к Виктории росло, но в то же время он чувствовал, что за ее словами скрывается нечто большее.

– Тяжело оставлять все позади, – сказал он наконец.

– Тяжело, – согласилась она. – Но иногда это единственный способ двигаться вперед.

В ее словах звучала твердость, но Дорион уловил и скрытую грусть. Он понял, что Виктория, несмотря на свою решительность, не смогла полностью оставить свою прошлую жизнь позади.

Он отвел взгляд к огню и, поколебавшись, тихо сказал:

– Я тоже боюсь, что не справлюсь.

Виктория повернула к нему голову, ее взгляд стал изучающим.

– Ты? – в ее голосе прозвучал легкий скепсис. – Ты выглядишь спокойным, как озеро в тихую ночь. Что тебя может пугать?

Дорион горько усмехнулся, но не встретил ее взгляда.

– А если меня не примут? Если в школе магов огня скажут, что я недостаточно хорош? Что мой дар… – он на мгновение замолчал, осознавая, что чуть не сказал больше чем стоило, – слишком незначителен?

Виктория слегка наклонилась вперед, ее лицо стало мягче, но глаза остались серьезными.

– Каждый маг сталкивается с этим страхом. Это нормально. Я тоже, – она чуть улыбнулась. – Думала, что у меня ничего не выйдет, когда впервые вызвала огонь. Но если не попробовать, ты никогда не узнаешь.

Дорион стиснул зубы, удерживая на лице спокойное выражение. Ее слова звучали искренне, но они лишь усилили чувство вины. Ведь он знал: его маленькая ложь о магическом даре все больше вплеталась в их отношения.

– Может быть, ты права, – ответил он наконец, стараясь говорить твердо. – Надо просто двигаться вперед, как ты и сказала.

Виктория кивнула, но, заметив его мимолетное напряжение, чуть прищурилась, будто пыталась понять, что на самом деле скрывалось за его словами.

На мгновение они оба замолчали, слушая треск дров в камине. София мирно дремала, а в комнате было тихо и тепло.

– Знаешь, – добавила Виктория спустя пару мгновений, ее голос стал мягче. – Ты справишься. Я это вижу.

Дорион поднял взгляд и встретил ее глаза. Она улыбнулась, эта улыбка была такой спокойной, почти дружеской.

– Спасибо, – выдавил он, чувствуя, как внутри его разрывают противоречия.

Она кивнула и снова отвела взгляд к огню. Через некоторое время Виктория поднялась, поправила сползший с плеч плед Софии и прошептала:

– Нам всем нужен сон. Завтра будет долгий день.

Она ушла, оставив Дориона сидеть перед камином. Он еще долго смотрел на языки пламени, борясь с ощущением, что обманывает не только их, но и самого себя.

Иллюзия

Четвертый день пути начался так же спокойно, как и предыдущие. Солнце мягко грело спины, лениво поднимаясь над горизонтом, а свежий утренний ветерок ласково трепал волосы. Ровная дорога, окруженная бескрайними пустыми полями, тянулась прямо, как натянутая струна. Пожелтевшая трава на обочинах, кое-где покрытая пятнами ржавых листьев, напоминала о том, что уже наступила осень.

Лесная роща виднелась далеко впереди. Она обрамляла горизонт густым зеленым поясом, тонущим в дымке теплого дня.

Дорион шел немного позади девушек, его шаги были ровными, но взгляд то и дело устремлялся к линии деревьев. Лес оставался на почтительном расстоянии от дороги, и ничто, казалось, не угрожало им, но в груди все равно шевелилось тревожное ощущение. Он продолжал внимательно смотреть на рощу, словно ожидая, что из ее глубин появится нечто знакомое.

Виктория, как и он, время от времени бросала взгляд на лес. Ее движения были ненавязчивыми, но глаза, быстро скользившие по кустам и деревьям, выдавали напряженность. Они не говорили об этом, но понимали друг друга без слов. Общая тайна заставляла их следить за окружением с удвоенной осторожностью.

Когда холодок пробежал по его спине, Дорион замедлил шаг, чувствуя, как сердце слегка ускорилось. Ему показалось, что где-то среди деревьев мелькнула тень. Остановившись, он прищурился, пытаясь рассмотреть детали, но ничего подозрительного не заметил.

– Все в порядке? – спросила Виктория. Ее голос был тихим, но в нем слышались нотки настороженности.

– Да, – коротко ответил он, стараясь скрыть беспокойство.

Однако их обмен взглядами не остался незамеченным. София, шедшая впереди, обернулась и весело прищурилась.

– Ну же, Дорион, – сказала она с лукавой улыбкой. – Признайся, вы с Вики уже начали обсуждать, как назовете вашего первенца?

Дорион замер, ошеломленный неожиданным замечанием, но, увидев ее озорной взгляд, быстро взял себя в руки. Он улыбнулся, хотя почувствовал, как его щеки начали краснеть.

– Сначала нужно решить, кто из нас будет с ним сидеть, – ответил он, подыгрывая шутке.

Виктория усмехнулась, но на ее лице мелькнуло легкое раздражение. Она толкнула Софию в плечо, не сильно, но достаточно, чтобы рыжеволосая девушка покачнулась и фыркнула.

– Не смеши, – сказала Виктория с напускной серьезностью. – Дорион даже имени для себя придумать не сможет, не то, что для детей.

– Эй! – возмутился он, притворяясь оскорбленным. – У меня, между прочим, есть имя.

– Но ведь не ты его выбирал, – усмехнулась Виктория, хитро прищурившись.

София рассмеялась.

– Ну, тогда, Дорион, тебе точно стоит доверить Вики выбрать имя. У нее явно есть талант к таким вещам.

– Отличная идея, – подхватила Виктория, поднимая брови. – Начнем с чего-то простого. Как тебе: Агнис? Или, может быть, Витория?

– Витория? – переспросил он, скептически выгнув бровь. – Это как-то слишком похоже на твое собственное имя.

– Вот именно, – ответила она с самодовольной улыбкой. – Идеальное имя для идеального ребенка.

София не могла сдержать смеха, ее звонкий голос разливался над дорогой. Она весело напевала строчку из старой деревенской песенки о счастливой паре, дразня своих спутников.

– Ах, если б все мужчины были, как Дорион! – пела она, шагая немного впереди и пританцовывая. – Стройный, молчаливый, но, видимо, влюбленный…

Виктория покачала головой, едва заметно усмехнувшись.

– Тебе нечего делать, Софи? Или ты решила посвятить этот день песням?

– А что еще мне делать? – фыркнула та, оборачиваясь. – Я ведь не могу играть в гляделки как вы. Такие откровенные взгляды! Так и хочется бросить все и пойти искать свадебный наряд.

Дорион засмеялся, хотя чувствовал себя немного неловко. Он хотел было что-то ответить, но Виктория его опередила:

– Знаешь, Софи, если мы все-таки поженимся, тебя позовем подружкой невесты.

– И только? – вздохнула София с притворным разочарованием. – После всего, что я для вас сделала?

Дорион покачал головой, ухмыльнувшись, но внутри чувствовал, что шутки и смех служат лишь способом отвлечься. Его взгляд снова скользнул к линии леса. Ничего. Только легкий ветер, шевелящий листья, но чувство, что за ними следят, не исчезло. Виктория кажется также была немного напряжена, возможно чувствуя схожую тревогу.

Она тоже чувствует что-то.

Мысль, скользнувшая в голове Дориона кольнула, и его легкая улыбка медленно угасла. Однако София, как всегда, ничего не заметила. Ее беззаботный голос продолжал разрывать тишину дороги:

– Ладно, ладно, не ворчите. Я просто добавляю немного веселья в наш скучный поход. И, знаете, оно нам всем не помешает!

Так они добрались до очередного постоялого двора, где вновь разошлись по своим комнатам. Ночные кошмары больше не тревожили Дориона, и он быстро погрузился в сон.

Во сне он снова оказался в знакомом лесу. Был вечер: угасающие золотистые лучи солнца пробивались сквозь густые кроны, едва касаясь земли. Опадающие листья кружились в воздухе, словно танцуя, подхваченные невидимым ветром. Лес был тих и спокоен, но в этом спокойствии чувствовалась какая-то настороженность, почти затаенное ожидание.

Дорион стоял посреди лесной тропы, поеживаясь. Его рубашка едва защищала от холодного дыхания вечера. Прохлада пробиралась под ткань, заставляя кожу покрываться мурашками. Внезапно он ощутил тепло, оно словно исходило откуда-то изнутри. Нежные, почти невесомые руки обвили его плечи, согревая тело и прогоняя холод. Горячее дыхание коснулось его уха, и сердце забилось быстрее.

– Ты замерз? – прошептал мягкий, почти шелковый голос.

Дорион медленно обернулся и встретил взгляд Виктории. Ее глаза светились мягким теплом, а на губах играла загадочная улыбка. Она была так близко, что он почувствовал аромат ее кожи: что-то теплое, напоминающее древесный дым и специи.

– Я могу помочь тебе согреться, – добавила она с легкой игривостью.

Дорион не мог отвести взгляд от ее лица. Все вокруг казалось таким сказочным, но в то же время слишком реальным, чтобы быть просто сном. Он чувствовал, как ее руки осторожно тянутся к его лицу, как ее тепло заполняет каждую клеточку тела.

– Это сон? – прошептал он, но Виктория лишь мягко улыбнулась в ответ.

Он не смог устоять. Их губы встретились в легком, едва уловимом прикосновении, но этого оказалось достаточно, чтобы мир вокруг начал меняться. Лес медленно растворился в ослепительном белом сиянии, словно все происходящее было лишь вспышкой света.

В этот момент тепло исчезло. Все вокруг стало холодным и пустым. Дорион резко очнулся, выброшенный из сна в реальность.

Он лежал на твердом соломенном тюфяке, чувствуя, как холод с каменного пола пробирается сквозь тонкое одеяло. Сердце бешено колотилось, а на губах все еще оставалось странное ощущение, будто поцелуй был реальным. Легкий свет утреннего солнца пробивался сквозь маленькое окно, вырисовывая на полу бледные прямоугольники.

Время словно замерло. Тихое потрескивание угасающего огня в камине смешивалось с размеренным дыханием спящих путников. Дорион медленно сел, приподнявшись на локтях, и осмотрелся. София и Виктория спали, свернувшись клубочком на другом конце комнаты. Их дыхание было почти не слышным. Это редкое мгновение покоя напомнило ему о покинутом доме.

Он долго сидел, не двигаясь, обдумывая свой сон. Ощущение тепла и поцелуя казались такими реальными, что он невольно снова посмотрел на Викторию. Ее лицо, спокойное и расслабленное мирно покоилось на импровизированном соломенном ложе.

Пытаясь отвлечься, юноша встал, стараясь не разбудить девушек, и направился в общий зал.

Прочие постояльцы еще спали. В углу кухни, видневшейся из зала, хозяин заведения, крупный мужчина в замасленном фартуке, деловито раздавал команды помощникам. Он заметил Дориона и, прищурившись, помахал рукой дежурно улыбнувшись. Подойдя, юноша попросил стакан воды и присел у камина, наблюдая, как трактир медленно оживает.

Он сидел в одиночестве, погруженный в свои мысли вспоминая оставленный им некогда домашний очаг и родителей. Однако мысли о сне не отпускали его, постоянно вплетаясь в череду возникающих образов. Теплые прикосновения, мягкий голос – все это казалось ему одновременно волшебным и тревожным.

– Уже проснулся? – раздался позади знакомый голос, теплая рука легла ему на плечо.

Дорион вздрогнул, вынырнув из своих размышлений, и обернулся. Виктория стояла рядом, слегка растрепанная после сна, но с все той же уверенной осанкой. Ее взгляд был теплым, но одновременно проникновенным, будто она видела больше, чем должна была. На мгновение ему показалось, что он снова во сне.

– Замерз? – добавила она с легкой улыбкой, ее слова эхом отозвались у него в голове.

Дорион на секунду потерял дар речи. Он невольно посмотрел на ее руку, которая все еще лежала у него на плече, и, вспомнив сон, почувствовал, как по телу пробежала волна восторга.

– Эй, – Виктория слегка нахмурилась, заметив его странное молчание. – Ты так и будешь молчать?

– Прости, – наконец выдавил он, отворачиваясь, чтобы спрятать смущение. – Просто задумался.

Девушка убрала руку и села напротив. Ее движения были спокойными, но взгляд не отрывался от Дориона, словно она пыталась понять, что происходит у него в голове.

– Задумался? – переспросила она, опустив локоть на стол и слегка наклонив голову. – О чем?

Парень покачал головой, словно отгоняя мысли.

– О том, что нас ждет впереди. О столице.

Ее губы изогнулись в легкой, почти ироничной улыбке.

– Ты слишком много думаешь. Иногда полезно просто двигаться вперед и не пытаться предугадать все заранее.

– И это говорит человек, который никогда не оставляет ничего на волю случая? – с усмешкой заметил он, но в его голосе не было упрека.

Виктория хмыкнула, откидывая непослушные пряди волос обратно за плечи.

– Возможно. Но иногда воля случая все-таки помогает.

Посмотрев на пустой стол, она спросила:

– Ты еще не завтракал? Может, закажем что-нибудь?

– Да, можно что-нибудь перекусить.

Девушка кивнула и быстро подозвала хозяина заведения. То, как быстро тот отреагировал, лишь подтвердило подозрения Дориона: Виктория привлекает внимание абсолютно всех мужчин в округе, будто магнит притягивая их без особого труда.

Приняв заказ, хозяин, рассыпаясь в любезностях, завел непринужденную беседу и поинтересовался, куда направляются путники – на север в столицу или же на юг. Виктория спокойно отвечала на все его вопросы. Когда хозяин исчерпал весь запас подготовленных фраз, он собирался уйти, но внезапно его лицо просияло, и он вспомнил нечто, что могло продлить желанное общение:

– А вы слышали? Стоянка у Подножья сгорела дотла всего пару дней назад. Говорят, это был страшный пожар! – мужчина понизил голос, его глаза сверкнули, словно он раскрыл важную тайну. – Все, что было превратилось в пепел. Постояльцы едва успели спастись.

– Стоянка у Подножья? – Виктория слегка нахмурилась, но ее голос оставался спокойным. – Мы о такой не слышали.

– Ну как же! Вы ведь идете в столицу. По дороге на север, до самого Подножья больше не будет стоянок с ночлегом. Обычно путники останавливаются там на ночь, а уже потом идут дальше в горы. Теперь так не получится.

Дорион, насторожившись, уточнил:

– И что теперь делают все, кто идет в столицу?

– Ничего страшного, – хозяин, сложил руки в успокаивающем жесте. – Дороги здесь безопасны. Можно заночевать рядом со сгоревшей постройкой. Там есть хорошие полянки, и поблизости пост дозора, он недалеко: где-то пять дальшагов, вверх по склону.

Он бросил еще один услужливый взгляд на Викторию, надеясь на какую-то благодарность. В ответ девушка, лишь холодно кивнув, отвернулась, предполагая, что на этом их разговор был окончен.

Повисла неловкая пауза. Хозяин все еще пристально смотрел на прекрасную особу, но она, не желая продолжать беседу, спокойно встретила его взгляд и жестко сказала:

– Благодарю, мы все поняли, – ее голос был настолько тверд, что не оставлял места для возражений. – Справимся.

Ответ был настолько четким, что у мужчины не осталось шансов на продолжение диалога. Виктория, выждав мгновение и убедившись, что они остались наедине, серьезно посмотрела на Дориона. В ее глазах читалась тревога:

– Думаешь, он серьезно насчет пожара? – она коротко кивнула в сторону кухни, куда только что ушел хозяин. – Неужели там больше нет нормальных стоянок, до тех пор, пока мы не поднимемся в горы?

Дорион, хорошо знакомый с местной географией, тяжело вздохнул. Он знал, что в данной ситуации обстоятельства не стоило смягчать, но и пугать девушку еще сильнее ему не хотелось:

– Да, он прав. Мы уже на самой окраине центральной равнины. Еще немного и начнется подъем к первому горному плато. Думаю, там уже есть постоялые дома – столица-то близко. Но до плато поселений точно не будет.

Виктория задумалась, просчитывая возможные риски их дальнейшего пути. Посидев немного, она продолжила:

– Хорошо. Если мы не можем идти этой дорогой, что тогда? Есть ли другие пути? – в ее глазах мелькнула надежда, как будто она надеялась, что проблему можно решить несколько проще.

– Нет, отсюда ведет только одна дорога. Возвращение до обходной развилки займет пару дней, и это только в одну сторону. У нас нет столько времени.

Девушка задумчиво склонила голову, безмолвно соглашаясь:

– Конечно, нет. Но насколько безопасно идти до подъема и ночевать прямо в лесу? Ночи еще не такие холодные, но… – Виктория чуть прикусила губу, как будто сама не верила своим словам. – Одну ночь ведь можно пережить, да?

– Да, разведем большой костер, – попытался поддержать ее Дорион, но в его голосе все равно проскользнули нотки сомнения. Он бросил быстрый взгляд в окно, будто ожидая увидеть там что-то темное и жуткое. – Меня больше беспокоит та тварь, – тихо добавил он, его голос предательски дрогнул. Образ пса с горящими глазами снова возник перед глазами, заставив невольно поежиться. – Ты уверена, что она отстала? – вопрос был скорее риторическим, потому что он и сам не был в этом уверен.

– Мы ушли достаточно далеко от Лонвиля и не видели его уже сколько? Дня три? – Виктория произнесла фразу так будто пыталась убедить этими аргументами себя же в первую очередь.

Внутренний голос шептал ей, что идти дальше небезопасно. Однако здравый смысл и обстоятельства не оставляли выбора. Грядущие дожди могли размыть дороги, а холода только замедлят их продвижение. Набор в школу магов огня заканчивался уже через пару недель, времени почти не оставалось.

Наморщив нос, юная волшебница, как бы пересиливая себя, признала, что не может принять решение:

– А как насчет лошадей? Может, возьмем пару и доскачем до следующего города? – ее глаза загорелись очередной надеждой.

– Нет, не успеем, – Дорион махнул рукой, отсекая этот вариант. – На горных подъемах лошади идут не быстрее обычного путника.

Виктория тяжело вздохнула, понимая, что медлить больше нельзя. Все возможные варианты были рассмотрены. Она подняла глаза и увидела приближающуюся Софию. Ее подруга уже проснулась и направлялась к их столику.

– Ладно, – лицо ее стало решительным. – Берем побольше еды и идем. Если придется, я разберусь с этой тварью. И если кто-то еще решит нам помешать – с ним тоже, – ее тон был словно сталь и не терпел возражений.

София уселась рядом с подругой и сразу же почувствовала общую перемену в настроении. В воздухе повисло молчание: неловкое, насыщенное какой-то недосказанностью. Она прищурилась, с легкой улыбкой оглядывая своих спутников.

– О, простите, что прервала, – проговорила она с наигранной серьезностью, ее голос был игривым, а глаза блеснули лукавым огоньком. – Кажется, тут намечаются личные моменты, в которые мне лучше не вмешиваться?

Ее слова повисли в тишине, словно не достигнув своих слушателей. Дорион отвел взгляд, пытаясь скрыть свои эмоции, а Виктория, сохраняя невозмутимость, чуть приподняла бровь.

– Софи, – тихо начала она, ее голос звучал не как упрек, а скорее снисходительно, как у взрослого, реагирующего на детские шалости. Она мельком взглянула на Дориона, чьи глаза теперь были прикованы к кружке с водой, затем перевела взгляд обратно на подругу. – Нам намекнули, что сегодня мы снова будем ночевать под открытым небом. Так что приготовь свое теплое платье и одеяло.

Девушка чуть помрачнела. Ее лицо на мгновение потеряло радость, и она разочарованно вздохнула:

– Дальше нет постоялых дворов?

– Нет, – коротко ответила Виктория, потянувшись за своим бокалом. – Пока мы не поднимемся в горы, ничего не будет. А за один день мы туда точно не доберемся, как ни старайся.

София не любила ночевки в лесу: комары, сырость, холодный ветер и странные звуки леса казались ей скорее мелкими неудобствами, но и радости не приносили. Однако, когда хозяин постоялого двора принес горячий завтрак – дымящийся омлет с овощами и свежий хлеб, – ее настроение заметно улучшилось.

– Ну, хотя бы сейчас нас хорошо накормят, – пробормотала она, уплетая еду с аппетитом, который даже Виктория сочла завидным.

София сидела, наслаждаясь завтраком, но ее взгляд то и дело скользил к Виктории и Дориону, которые, казалось, избегали смотреть друг на друга. Она была уверена, что распознала все исходящие от них сигналы: взгляды, внезапное молчание, эта легкая напряженность.

Вики наверняка просто перевела тему разговора, чтобы скрыть смущение. Они же прекрасно смотрятся вместе. И почему бы нет? Если между ними что-то возникло, это же хорошо. Я не буду вмешиваться. Но, еще пара шуток лишней не будет!

После завтрака путники решили пополнить запасы перед очередным переходом. Дорион вызвался сам договориться с хозяином постоялого двора, рассчитывая, что тем самым спасет Викторию от его назойливого внимания. Однако девушка пожелала решить этот вопрос сама.

– Я пойду с тобой, – заявила она, отставив кружку.

Дорион удивленно поднял бровь.

– Мне показалось, что ты была не в восторге от его пристальных взглядов?

Виктория лишь слегка пожала плечами, в ее глазах мелькнула едва заметная искорка.

– Может, я просто уверена, что торгуюсь куда лучше тебя, – ответила она с самодовольной улыбкой.

София едва удержалась от смеха, наблюдая за их обменом репликами, и Дорион, немного сбитый с толку, все же не стал спорить.

– Ладно, – наконец согласился он, кивая в сторону кухни. – Тогда пойдем.

Виктория поднялась, ее движения были уверенными и спокойными, но, когда они уходили, София уловила едва заметное напряжение в ее осанке. Это ее только развеселило.

София, оставшись одна, медленно доела свой завтрак и откинулась на спинку стула. Ее разум уже прокручивал сценарии:

Вики, конечно, скрытная, но Дорион не такой. Если он чувствует что-то, то это будет заметно. А вдруг они уже все обсудили и решили быть вместе? Ах, это будет так романтично!

Тем временем молодые люди вернулись с внушительным набором припасов. Хозяин постоялого двора проводил их с довольной улыбкой, а Дорион не мог скрыть своего удивления, глядя на полученный результат.

– Ты все-таки знаешь, как уговорить человека, – сказал он, обращаясь к спутнице.

– Я просто хороший переговорщик, – отозвалась Виктория с легкой улыбкой.

София, глядя на них, подавила очередной смешок ничего не сказав. Ее мысли все еще витали где-то далеко, наполненные романтикой и мечтами.

Кровь и пламя

Компания быстро выдвинулась в путь, стремясь преодолеть как можно большее расстояние до наступления темноты. Выйдя за пределы деревни, они оказались на узкой, ухабистой дороге, которая петляла среди холмов, усеянных осенними деревьями. Золотые листья поблескивали в утреннем свете, мягко падая на землю с едва слышным шорохом.

По мере того, как день шел на убыль, природа вокруг постепенно менялась. Леса становились все более густыми, а равнины постепенно сменялись холмами и небольшими скалистыми выступами. Дорога, которую они выбрали, хотя и была безопасной, порой становилась узкой и покрывалась корнями деревьев, природа пыталась вернуть себе потерянное пространство. В редкие минуты тишины слышались далекие крики хищной птицы, парящей в небе.

Путники шли в молчании, время от времени обмениваясь краткими замечаниями о смене пейзажа. София периодически напевала тихую мелодию, а Виктория вела разговор с Дорионом о предстоящем подъеме. Лес вокруг становился плотнее, но местами просматривались поляны, на которых крестьяне или пастухи оставили следы цивилизации: затоптанная трава и редкие кострища, давно потухшие и заросшие мхом.

К обеду небо начало затягиваться тучами. Первые признаки ухудшения погоды напомнили о том, что путь предстоящей ночью не будет таким приятным, каким казался утром. Легкий ветер постепенно перерос в холодный поток, заставивший компанию плотнее закутаться в свои плащи. Однако дождя пока не было, тучи словно играли с ними, низко нависая и готовясь обрушить свою мощь в любой момент.

– Надо идти быстрее, – заметила Виктория, указывая на небо. – Скоро польет.

Спутницы Дориона не проявляли беспокойства. Они продолжали весело болтать и шутить, несмотря на ухудшающуюся погоду. Теплые вещи в рюкзаках быстро нашли свое применение, когда холодные порывы стали слишком частыми. Легкие походные мешки позволяли идти быстрее, но порой казалось, что ветер может сорвать с плеч даже их. София укуталась в шарф и, глядя на дорогу перед собой, не переставала подшучивать над своими спутниками, представляя как они будут отогревать друг друга во время ночной стоянки.

Весь день прошел в непрерывном движении. Они делали короткие остановки, чтобы отдышаться или перекусить. Время неумолимо бежало вперед, и, ближе к вечеру, лес начал редеть, уступая место каменистым склонам. Под ногами ощущались острые камни, а земля становилась тверже. Леса, которые защищали их от ветра днем, теперь отступили, оставив путников на открытом пространстве.

– Дальше будет только сложнее, – заметил Дорион, оглядывая скалистую местность, которая ждала их впереди.

Туман начал спускаться с подножия гор, словно предупреждая их, что ночь будет прохладной и сырой. Последние лучи солнца, которые едва пробивались сквозь тучи, быстро тускнели, небо покрылось сплошной серой пеленой.

Когда они подошли к подножию гор, лес окончательно исчез, оставив перед ними голые скалы и камни. Воздух стал холодным, дыхание путников превращаясь в легкие облачка пара быстро растворялось в сумерках. Подъем выглядел сложным и опасным: скользкие от влаги камни подобно ловушкам покрывали дорогу во тьме.

Наконец, путники добрались до остатков постоялого двора, о котором говорил хозяин таверны. Место выглядело так, точно его выжгли неумолимые языки безжалостного пламени. Черные обугленные бревна, обвалившиеся стены, которые когда-то защищали путников от непогоды, теперь торчали жалкими остовами, будто кривые пальцы мертвеца, тянущиеся к небу. Здесь больше не было тепла, не пахло вкусной едой, не слышались веселые людские голоса, только холодный ветер, играющий в пустоте.

София замерла, глядя на эту печальную картину.

– Здесь так тихо, – прошептала она.

Дорион молчал. Его сердце сжалось от этого вида, но он не позволил себе показать слабость. Сейчас у них не было выбора.

– Остановимся тут, – коротко бросил он, обводя взглядом ближайшие деревья. – Здесь должно быть подходящее место для лагеря.

Немного поодаль они нашли небольшую поляну, окруженную низкими деревьями и несколькими валунами, которые могли послужить укрытием от ветра. Путники быстро взялись за дело: София развела костер, Виктория помогала обустроить лежанку, а Дорион отправился за хворостом. Пока они работали, небо стало совсем черным, ветер усилился, предвещая начало дождя.

К тому времени, как они закончили, сверху начали падать первые капли. Дождь был мелким и редким, но обещал скоро превратиться в затяжной ливень. Огонь костра потрескивал, отгоняя мрак и сырость, его свет отражался на мокрой траве и камнях, переливаясь алмазной россыпью красок.

– Завтра нас ждет подъем, – наконец сказал Дорион, опускаясь на одну из лежанок. Его голос звучал спокойно, но уставший взгляд выдавал напряжение. – Лучше бы нам выспаться.

София кивнула, закутавшись в одеяло. Виктория молча смотрела на пламя костра, ее лицо казалось застывшим, но в глазах отражались колышущиеся отблески: живые, тревожные.

Ночь окутала их лагерь густой тьмой. Дождь усилился, превращая землю в вязкую грязь, но костер все еще горел, разгоняя холод. Дорион, чувствуя усталость, наконец улегся на свою импровизированную постель, но, прежде чем закрыть глаза, ощутил это: странное, обжигающее чувство, будто кто-то смотрел прямо на него.

Его сердце заколотилось быстрее, и он резко сел, вглядываясь в темноту за пределами света костра. Ничего. Только деревья, которые медленно качались под порывами ветра. Ощущение, однако, не пропадало и он решил встать и осмотреть лагерь тщательнее. Подойдя к костру, он взял лежавшую рядом дубовую ветвь повертев ее в руках. Кажется, увесистое оружие на мгновение придало ему уверенности в своих силах, отгоняя страх. Однако, прежде чем он успел им воспользоваться, позади нечто огромное и темное выскочило из мрака и метнулось в его сторону.

Тварь ударила его с такой силой, что Дорион рухнул на землю, едва не потеряв сознание. Придя в себя, он почувствовал чудовищный вес когтистой лапы, оказавшейся на его груди, а затем услышал низкий, зловещий рык. Это был он – огромный черный пес. Его глаза, горящие алым пламенем, были полны жуткого, нечеловеческого наслаждения, а пасть, из которой капала густая темная слюна, склонилась к его лицу.

София закричала от ужаса перебивая звук нарастающего дождя. Виктория вскочила на ноги, ее лицо исказилось от страха, но она мгновенно сфокусировалась.

– Нет! Не трогай его! – закричала она, вытянув руки вперед.

Она пыталась сотворить огненный шар, но пальцы предательски дрожали, магия не слушалась ее. Первая сфера погасла едва сверкнув. Вторая также рассеялась, не успев наполниться пламенем.

– Дорион! – закричала София, срываясь на истерический тон.

Дорион из последних сил удерживал ветвь поперек раскрытой пасти зверя, сдерживая натиск чудовищных челюстей. Дерево жалобно трещало, не выдерживая огромного давления.

Наконец Виктории удалось сконцентрироваться. В ее ладонях появился огненный шар, яркий, как вспышка молнии. Она тут же метнула его в зверя.

Пламя взвилось в воздухе, озаряя поляну. Огненный шар ударил пса в бок, заставив его отскочить. Рев боли вырвался из его глотки, а обугленная шерсть задымилась. Дорион откатился в сторону хватая ртом воздух.

Зверь быстро пришел в себя. Его взгляд снова обратился к Виктории, на этот раз полный ненависти и вызова. Он начал медленно двигаться к ней, обнажая белоснежные клыки.

– Не приближайся! – закричала она, поднимая руки. Новый огненный шар появился куда быстрее. Однако пес, предвидя атаку, легко увернулся от брошенного заклинания, рванув в сторону.

Виктория сделала еще одну попытку. Она собрала все силы, что у нее осталось, и бросила третий шар, но на этот раз зверь даже не пытался уклониться. Он бросился вперед и подставил лоб прямо под удар. Пламя взорвалось, опалив его шерсть, но он не дрогнул. Его алые глаза впились в девушку, полные злорадного торжества, словно он насмехался над ее попытками сопротивления.

– Нет… – прошептала Виктория. Ее руки бессильно опустились.

Она поняла, что магия ей не поможет. Ее огонь был ничтожен перед этой тьмой.

– Огонь бесполезен… – выдохнула она, оборачиваясь к Софии. – Прости меня.

Пес прыгнул.

Его челюсти сомкнулись на теле девушки с такой силой, что хруст костей был слышен даже сквозь шум бушующего дождя. Ее крик был коротким, почти беззвучным, прежде чем он оборвался навсегда. Тело обмякло, безвольно обвиснув в зубах зверя.

София закричала. Это был крик, полный такой боли и ужаса, что даже зловещая тварь на миг замерла, прежде чем развернуться и исчезнуть в лесу, унося свою добычу.

Дорион, лежавший в грязи, не мог пошевелиться. Все его тело дрожало, а в ушах стоял всепоглощающий гул. Его взгляд был прикован к тому месту, где только что была Виктория. Тело девушки исчезло, как и убивший ее зверь.

София рухнула на колени, закрыв лицо руками. Ее слезы, катившиеся по щекам, смешались с каплями дождя. Она больше не чувствовала ни холода, ни колючего ветра. Ее горе полностью сковало все прочие чувства, не оставляя в душе ничего кроме боли и страдания.

Тьма снова окутала лагерь. Остатки костра догорали, тихо потрескивая, а дождь смывал следы прошедшей битвы.

София сидела на том же месте, потрясенная, ее разум не мог принять реальность. Несколько минут она просто смотрела на темноту, где недавно исчез зверь, не в силах поверить, что ее подруги больше нет. Когда до нее начало доходить осознание, точно пробудившись от кошмара, она подползла к тому месту, где в последний раз видела Викторию, ее руки дрожали, когда она сжала в кулаке горсть земли, пропитанную кровью подруги. Горячие, соленые слезы стекали по ее лицу, капая на эту же землю. Горький, душераздирающий плач, разнесся по округе наполняя лес тоской и отчаянием.

– Вики… – шепот ее голоса был почти неслышен. В каждой букве было заключено столько боли, что казалось, воздух сжимается от этого звука.

Дорион, наконец, пришел в себя, его сознание медленно возвращалось после удара. Голова кружилась, перед глазами все еще вспыхивали яркие пятна, как от ослепляющего света. Он смутно осознавал, что произошло нечто ужасное. Пытаясь встать, он ощутил, как ноги подкосились, и он рухнул обратно на землю. Боль мгновенно пронзила его тело. Силы, казалось, покидали его с каждым вдохом. Пес причинил ему куда больше вреда, чем он мог подумать. Глубокие царапины пересекали грудь, бока пылали огненной болью, а левая рука почти не слушалась. На ней, вокруг следов укуса, расползалась синеющая опухоль. Он на секунду замер, не в силах поверить, что остался жив.

Однако что-то было не так. Медленно осматривая стоянку, его взгляд наткнулся на Софию, ее горестный плач достиг его разума, вытесняя прочие мысли. Он не слышал ничего подобного. Ее голос дрожал, а вместе с ним дрожала сама земля, казалось, что ее боль была настолько велика, что сама природа страдала вместе с ней.

Дорион почувствовал, как холод проникает в его кости, не из-за ран, а от того, что он наконец осознал: Виктория мертва. Она ушла, и больше ее не вернуть. Поняв это, он ощутил, как земля под ним пошатнулась, а воздух вокруг стал еще более тяжелым.

София, безутешно рыдая, сжимала окровавленные куски земли, и Дорион, собрав остатки сил, подполз к ней. Он не знал, что сказать. Существовали ли слова способные утешить несчастную девушку и хоть как-то облегчить ее боль? Все, что он сейчас мог сделать это медленно, осторожно положить руку ей на плечо и крепко обнять девушку, пытаясь хоть как-то разделить ее страдания.

Теплый ливень падал с неба, словно само небо решило оплакать Викторию вместе с ними. Он смывал кровь с земли, омывал руки Софии, очищая ее от страшных следов трагедии. Однако дождь не мог смыть ту боль, что разрывала сердца оставшихся в живых.

Постепенно, под действием стихии, слезы Софии стали менее интенсивными, но ее тело все еще содрогалось от рыданий. Ее душа была сломлена, разум истощен. Дорион почувствовал, как ее тело стало ослабевать и вскоре она потеряла сознание.

Он с замиранием сердца подумал, что потерял и ее, но быстро понял, что девушка жива, только лишь без сознания. Аккуратно приподняв ее, он, стоная от боли, и, несмотря на собственные раны, принялся укрывать Софию одеялом. Он сделал все возможное, чтобы сохранить ее в тепле, понимая, что Софии предстоит еще пережить этот ужас, когда она вновь очнется. Дорион чувствовал, как слабость накатывает на него, тело наливалось усталостью. Возможно, потеря крови и травмы начали брать свое.

Перевязав раны как мог, он взглянул на костер. Пламя слабело, угасая под давлением небесного потопа. Дорион с усилием подполз к кострищу, подбрасывая в него дрова, чтобы поддержать слабеющий огонь. Ему казалось, что теперь лишь это тепло отделяет их от ночной тьмы все еще таящей в себе опасность. Огонь был слабым, но сейчас он был единственной защитой.

Когда дождь начал слабеть, звуки стали приглушенными, а мир затих. Дорион сидел у костра, с дубиной в руках, понимая, что это жалкое оружие не спасет их, если зверь решит вернуться. Он не мог уснуть, его мысли терзали разум. Все, что произошло, обрушилось на него с новой силой: Виктория, его раны, шок Софии. Он не знал, что будет делать дальше. Он не знал, смогут ли они дожить до рассвета.

Груз утрат

Первые лучи солнца осторожно пробились сквозь рваные серые облака, словно боясь потревожить тяжелую тишину, окутавшую лагерь. Ночь отступила, но вместе с ней не ушли ни страх, ни боль. Слабое утреннее тепло не могло растопить холод, который поселился в душе Дориона. Он сидел неподвижно у костра, пустым взглядом глядя на едва тлеющие угли.

Солнце освещало мокрую от ночного дождя траву, заставляя ее блестеть, точно покрытую осколками стекла. Лес, оживший после ночного кошмара, наполнился звуками: жужжание насекомых, робкое пение птиц, шелест листьев. Все это казалось настолько чужим. Для Дориона этот мир больше не был привычным. Он выдохнул, чувствуя, как напряжение, державшееся всю ночь, на мгновение спадает. Однако вместо облегчения пришла лишь пустота.

Позади послышалось шуршание. София медленно поднялась с пропитанного влагой одеяла. Ее движения были неловкими, тело разучилось слушаться. Она поежилась, натянув на себя плащ, втягивая плечи от утренней прохлады. Ее лицо было смертельно бледным, темные круги под глазами выдавали бессонную ночь, а покрасневшие, опухшие веки напоминали о пролитых слезах.

Она села у костра напротив Дориона, глядя на него безмолвно. Все его тело словно статуя застыло в каменном напряжении. Девушка дрожала. Ее руки тянулись к углям, которые уже не давали тепла, но она даже не заметила этого. Легкие, беззвучные слезы стекали по щекам, будто сами по себе, не спрашивая ее разрешения.

Дорион, заметив ее состояние, пошевелился впервые за долгое время. Он повернулся к ней, его взгляд был усталым и пустым. Видя ее боль, он так до сих пор и не придумал, что ему следовало сказать. Как будто отголосок его собственных мыслей, София, не отрываясь от углей, прошептала, почти не двигая губами:

– Ее больше нет.

Голос был слабым, но в нем звучало что-то такое, что заставило сердце Дориона сжаться еще сильнее. София всхлипнула и подняла на него взгляд, полный боли и отчаяния.

– Что же нам теперь делать? – ее голос дрожал, подобно опавшим листьям на осеннем ветру.

Дорион медленно пододвинулся ближе. Ее руки дрожали от холода, но он знал, что это не просто утренний озноб. Осторожно взяв ее ладони в свои, он пытаясь согреть их. Пальцы ее были ледяными, такими тонкими и слабыми, как у ребенка.

– Софи, – его голос был низким, хриплым. Он сделал паузу, сглотнув ком в горле. – Мне жаль. Жаль, что я не смог… что мы не смогли.

Он не знал, что еще сказать. Виктория, ее образ, ее улыбка, ее сила – все это внезапно стало невыносимо тяжелым воспоминанием.

– Но она бы не позволила нам сдаваться, – продолжил он, пытаясь говорить твердо, но его голос подвел. – Она бы просто взяла нас под руки и потащила вперед. Даже если бы мы не захотели.

София посмотрела на него через пелену слез. В ее глазах на мгновение мелькнуло что-то похожее на тепло: слабая искра радостных воспоминаний. Она знала, что он прав. Виктория всегда была той, кто шел вперед, несмотря ни на что.

Девушка тихо всхлипнула и слабо улыбнулась.

– Да, она бы не позволила нам сидеть тут вот так, – прошептала она.

Повисло тяжелое молчание, нарушаемое лишь треском костра. Они оба знали, что это правда, но принять ее было невыносимо больно.

Наконец София глубоко вздохнула, как будто собираясь с духом. Она протерла глаза, стряхивая остатки слез, и тихо сказала:

– И куда теперь?

Ее голос был слабым, но в нем звучала тень решимости. Она понимала, что им нужно идти дальше, даже если каждый шаг будет даваться через силу.

Дорион поднял взгляд на горы, которые возвышались впереди. Там, на склонах, они могли найти помощь. Или хотя бы место, где укрыться и перевести дух. Он указал в сторону тропы, которая вилась вверх, теряясь среди деревьев.

– Там есть дозорный пост, мы найдем его, – сказал он. Его голос был твердым, но внутри он чувствовал неуверенность. Он знал, что идти дальше будет трудно, но оставаться здесь было еще хуже.

София, шатаясь, поднялась на ноги. Ее движения были медленными, как у человека, едва оправившегося от тяжелой болезни. Она глянула на гору, вдохнула прохладный утренний воздух и тихо ответила:

– Тогда пойдем.

Они перекусили, неспешно, безо всякого удовольствия. Еда, хотя и необходимая для поддержания сил, казалась пресной и тяжелой, словно их тела отказывались принимать хоть что-то, но они знали: впереди предстоял долгий путь, и силы будут необходимы. Собрав свои скудные пожитки, путники тронулись в дорогу. Узкая тропа тянулась вверх, уводя их все дальше от равнинных склонов и приближая к суровому горному плато. Воздух становился все более разреженным и холодным, с каждым шагом заставляя их дышать глубже, будто само дыхание превращалось в испытание.

Дорион шел, словно сквозь вязкий туман. Его ноги, ставшие каменными, едва двигались вперед. Бессонная ночь, потеря крови и общее истощение сделали каждое движение мучительным. Боль растекалась по телу, пульсируя в ранах, а его слабость становилась все более заметной. Стиснув зубы, он старался не подавать виду, опустив голову и сосредоточившись на тропе.

София, шедшая немного впереди, казалась крепче своего спутника, но ее молчание выдавало обратное. Ее лицо было лишено прежней мягкости и тепла, взгляд стал пустым, устремленным куда-то вдаль. Она шла медленно, равномерно переставляя ноги, будто они двигались сами по себе, без ее воли. Каждый шаг был таким же механическим, как и выражение лица. София не замечала ничего вокруг: ни холодного ветра, ни обломков скал, ни редких проблесков солнца, с трудом пробивающегося сквозь тяжелые серые облака. Ее сознание застряло где-то далеко, за гранью реальности.

Завывание ветра между скал дополняло общую картину угнетающей безысходности.

Дорога была хорошо утоптана, ее каменные ступени, поросшие мхом и местами обвалившиеся, свидетельствовали о том, что здесь проходило множество путников. Даже эти следы человеческой жизни не добавляли уверенности. Для них дорога была не спасением, а лишь продолжением их внутренней борьбы – шагом прочь от ужаса прошлого, на встречу новым испытаниям.

Часы медленно тянулись, пока они продвигались по серым склонам. Казалось, что дорога была бесконечной, и каждый шаг становился все тяжелее. Наконец перед их уставшими глазами появился первый признак приближающейся цели: частокол дозорного поста. Это укрепление, раскинувшееся на ровной площадке, казалось почти нереальным на фоне сурового пейзажа. Высокий деревянный забор защищал небольшой лагерь, где виднелись палатки, стойла для лошадей и оружейные стойки. В центре лагеря горел большой костер, его яркое пламя манило изможденных путников словно маяк посреди безликой пустоты. На сторожевой вышке замер дозорный, его фигура была неподвижна, лишь зоркий взгляд скользил вдоль по дороге.

Облегчение едва коснулось сердец путников, когда они подошли к воротам. Усталость давила, не оставляя места даже для кратковременной радости. Часовой, заметив их приближение, поспешно послал одного из дозорных на помощь. Молодой радан выбежал навстречу, его лицо озарила сочувственная улыбка. Он быстро оценил их состояние и, не дожидаясь объяснений, подхватил Дориона под руку, помогая ему сделать последние шаги.

– Давайте, я помогу. Выглядите так, будто вы прошли через Инферно, – сказал он сочувственным тоном, хотя в его глазах скорее читался интерес.

Дорион уже почти не слышал его слов. Пересекая ворота, он вдруг почувствовал, как его ноги больше не подчиняются ему. Последние силы покинули тело, и он рухнул на землю, более не способный передвигаться. Его сознание померкло, и единственное, что он уловил, было тяжелое дыхание, словно звуки далекого шторма.

– Эй, спокойно, парень, мы здесь, – голос дозорного был мягким и уверенным, но слова доходили до сознания лишь обрывками. Дозорные подняли его и, поддерживая под руки, понесли в одну из палаток. Лекарь, быстро осмотрев раненного гостя, начал обрабатывать его раны.

София, тем временем, осталась снаружи. Ее состояние хоть и было физически легче, но душевные раны, которые она не могла скрыть, оказались куда более глубокими. Она сидела на камне неподалеку от костра, плечи были опущены, а руки безвольно лежали на коленях. Взгляд был устремлен в пустоту. Дозорные пытались задать ей вопросы, но она отвечала лишь молчанием. Ее губы шевелились, девушка пыталась что-то сказать, но звуки застревали, не достигнув ее губ.

Прошло два дня, и лагерь жил своей обычной жизнью. Часовые менялись на постах, оружие звенело на тренировочной площадке, а костры горели, освещая серую местность. Однако эта обыденность никак не касалась двух путников. Дорион большую часть времени проводил в полудреме, едва открывая глаза, чтобы поесть или глотнуть воды. Лекарь уверял, что он быстро оправится, если только даст себе немного времени.

София находилась в состоянии глубокого шока. Она медленно возвращала себе контроль над мыслями, но ее внутренний мир был разрушен. Ее рассказ о звере с горящими глазами вызвал у дозорных лишь скепсис. Для них это звучало как сказка, особенно упоминание о том, что огонь не нанес твари вреда. Сержан командующий лагерем, выслушав ее, послал пару человек проверить место их ночной стоянки.

Через несколько часов они вернулись ни с чем. Дозорные нашли лишь угасшее кострище и следы волков. Дождь смыл все и чудовище растворилось точно никогда и не существовало. Сделанные выводы были простыми: путники встретили крупного волка, который, вероятно, утащил их подругу глубоко в лес.

Для Софии эти объяснения были несущественны. Она знала правду, знала, что Виктории больше нет. Ее слезы поутихли, но это молчание лишь подчеркивало глубину горя. Она часто плакала ночью, лежа одна в палатке, но днем пыталась сохранять внешнее спокойствие.

На третий день пребывания в лагере Дорион, наконец, смог подняться с постели. Его движения были скованными и медленными, как у человека, впервые пытающегося научиться ходить заново. Тело, все еще слабое после перенесенного ужаса и потерь, отзывалось на каждое движение тяжестью и болью. Однако прогулки по лагерю, хоть и короткие, приносили ему небольшую, но ощутимую пользу. Каждый шаг среди оживленного лагерного двора, с его суетливыми жителями, звоном оружия и запахом горящих костров, будто возвращал его к жизни, по капле вливая в него силы.

София держалась немного лучше, по крайней мере, внешне. Она помогала Дориону, если видела, что ему трудно, но сама почти не разговаривала. Ее молчание было громким – оно заполняло собой все пространство между ними, делая каждую минуту совместного времени тяжелой. Глаза ее, хоть и стали немного живее, все еще были наполнены мрачной пустотой, как у человека, которого тянет за собой груз утрат. Иногда она просто садилась у костра и смотрела на огонь, ища в его пляшущих языках хоть какое-то утешение.

Между тем военный лагерь, с его строгим распорядком и ограниченными ресурсами, не был местом, рассчитанным на длительное пребывание гражданских. Уже на третий день сержан, возглавлявший этот пост, недвусмысленно дал понять путникам, что их присутствие здесь не может быть продолжительным. Он говорил без грубости, но и без обиняков: лагерь – это форпост, а не гостиница. Запасы рассчитаны на солдат, которые держат дозор, а посторонние здесь не могут задерживаться дольше, чем это необходимо. Однако, чтобы их дальнейший путь был безопасным, им выделили проводника: молодого радана по имени Алрик. Его задача заключалась в том, чтобы проводить путников до ближайшего города, который находился в нескольких часах пути.

Сборы в лагере проходили в тягостной тишине. София и Дорион собирали свои вещи молча, даже простые слова могли разбудить боль, которую они оба так старательно пытались подавить. Молодые люди понимали, что говорить о случившемся сейчас бесполезно. Каждый из них нес свой груз, и этот груз был слишком тяжелым, чтобы делить его с кем-то еще. Они коротко поблагодарили сержана и дозорных за помощь, но благодарность прозвучала формально – никто не мог выдавить из себя больше, пребывая на грани эмоционального опустошения.

Когда они наконец вышли из лагеря, солнце уже поднималось над горами, окрашивая небо бледно-золотистым светом. Алрик шел впереди, уверенно направляя их по тропе, ведущей вниз, к равнинам. Его легкость в движении резко контрастировала с медленными и усталыми шагами его спутников. Дорион, стиснув зубы, старался идти, не показывая слабости, но время от времени его ноги подкашивались, а руки машинально хватались за стволы деревьев или выступы скал, чтобы удержать равновесие. София шла позади, молча погруженная в свои мысли, ее взгляд то и дело задерживался на горизонте, где линия земли встречалась с серым небом.

Путь был относительно легким, но каждый шаг тянулся для них, как вечность. Алрик пытался разрядить напряжение, рассказывал какие-то истории о своей службе, но ни Дорион, ни София не поддерживали разговор. Им было не до этого. Их молчание словно обволакивало всех троих, даже молодой радан в итоге замолчал, оставив их наедине с мыслями.

Вскоре из-за низких лесов показались первые очертания городских стен. Вид массивных укреплений на горизонте вызвал смешанные чувства. София остановилась, глядя на них, как будто не веря, что они так близко к цели. Дорион, напротив, почувствовал слабое облегчение: он знал, что их испытание в горах закончилось, но вместе с этим пришло осознание: никакой город не сможет стереть того, что произошло.

Когда они подошли ближе, стены города поднялись перед ними, внушительные и суровые. Их белый камень, освещенный вечерним солнцем, казался непреодолимым барьером между прошлым и будущим. София, слегка приподняв голову, прошептала:

– Ну вот и все.

В ее голосе не было радости. Это был лишь факт, констатация завершения одного из самых трагичных этапов ее жизни. Она знала, как и Дорион, что город не принесет им покоя. Их прежняя жизнь осталась позади, погребенная под грузом утрат и скорби. Теперь перед ними была лишь неизвестность, которую им предстояло принять.

Вместе

Городская суета и величественные каменные здания Брокрейна встречали путников громкими звуками, терпкими запахами и пестрыми красками. Всего несколько дней назад они находились на грани жизни и смерти, и теперь, стоя среди кипящей жизнью площади, все казалось им каким-то нереальным. Массивные белые стены города, увенчанные шпилями и сторожевыми башнями, поражали своим величием. Узкие улочки переходили в широкие мостовые, заполненные горожанами, торговцами и экипажами, а яркие витрины лавок радовали глаз. Воздух был насыщен ароматами свежевыпеченного хлеба, жареного мяса и легкими нотками осенней сырости после недавнего дождя.

Средства у Дориона и Софии были на исходе, поэтому они выбрали скромный, но уютный постоялый двор на самой окраине. Толстые каменные стены возвышались над ними, как молчаливые стражи, даруя чувство защищенности, которого им так не хватало в последние дни. Здесь, за прочными дверьми, в тишине небольших комнат, они впервые за долгое время могли спать спокойно, не прислушиваясь к каждому шороху в ночи.

Первые дни в Брокрейне прошли почти незаметно. Дорион, оправлявшийся от ран, бродил с Софией по улицам города. Они наблюдали за повседневной жизнью, казавшейся такой далекой от их собственных переживаний. София выглядела спокойнее, хотя ее взгляд часто выдавал горечь утраты. Она не улыбалась, но в шумной и оживленной атмосфере города нашла какое-то утешение. Дорион же ловил себя на мысли, что все эти прогулки лишь временная отсрочка. Он понимал, что они не смогут остаться здесь надолго, но как поднять эту тему он не знал. Готова ли София продолжать путь и захочет ли?

Однажды гуляя по городскому парку, молодые люди любовались осенним пейзажем, когда София внезапно спросила:

– Ты когда-нибудь думал о богах? – их шаги тихо шелестели по гравийной дорожке, усыпанной опавшими листьями. Ее голос звучал спокойно, почти задумчиво, она перебирала в памяти собственные мысли, прежде чем произнести их вслух. – У Вики, например, всегда был Агнисар. Она… Она всегда говорила, что он ее вдохновляет. Помнишь ее кулон? Пылающее солнце.

Дорион кивнул, не говоря ни слова. Он тоже вспомнил серебряный кулон Виктории, который она носила постоянно. Этот символ всегда казался частью ее самой: решительной, сильной, уверенной.

– А мне всегда больше нравилась Эльдра, – продолжила София, чуть улыбнувшись. – Богиня света и справедливости. Она такая… чистая. Ты знаешь, у нее есть золотой жезл, «Луч рассвета». Он способен раскрывать ложь и пробивать любую тьму. Говорят, что, если нужно, он превращается в оружие. Не грубую силу, как у Агнисара, а что-то изящное. Справедливое. Я всегда думала, что если бы у богов были такие вещи, чтобы бороться за правду, то и у нас был бы шанс изменить этот мир к лучшему, – ее взгляд устремился вперед, к осенним деревьям, словно она видела в их желтых листьях отблески чего-то большего.

Она помолчала немного, а затем, повернувшись к Дориону, вдруг спросила:

– А у тебя кто любимый бог?

Дорион усмехнулся, пытаясь разрядить обстановку и немного повеселить девушку легкой шуткой.

– Ну, как и все жители Элтрании, конечно же, я люблю Агнисара, – протянул он, но, заметив ее прищуренный взгляд, добавил: – Ладно, честно? У меня нет любимого бога.

София слегка удивленно подняла брови, и он продолжил, пожав плечами:

– Родители в детстве пытались приобщить меня к Агнисару. Ну, ты знаешь, как это бывает: рассказы о его силе, жертвенные подношения, праздники. Но… не знаю. Чем больше они пытались, тем больше это казалось мне пустым, – он замолчал на мгновение, подбирая слова. – Наверное, я просто никогда не чувствовал в этом искренности. Для меня это все было как обязаловка, что ли. Как будто я должен поклоняться ему просто потому, что все вокруг так делают.

Он посмотрел на Софию и чуть улыбнулся.

– Может, я просто не создан для таких вещей.

Осень надвигалась все стремительнее. Небо часто затягивалось тучами, дожди становились холоднее, а ночи длиннее. Погода, точно подталкивая их к действиям напоминала, что дальше откладывать решение нельзя. Дорион провел несколько дней, раздумывая над тем, как им лучше добраться до столицы. Он обходил конюшни, говорил с торговцами и караванщиками, но цены за место в караване или экипаже оказались слишком высокими. Наконец, ему удалось договориться об аренде старого коня, отдав за это последний дартон. Конь, пусть и не первой молодости, был надежен и должен был доставить их до окраин столицы к вечеру следующего дня.

Однако Дорион все еще не знал, захочет ли София покинуть город. В последний вечер перед отъездом он пригласил ее на прогулку по узким улочкам Брокрейна. Вечер был прохладным, воздух пах дождем, а желтые фонари, горевшие вдоль улиц, придавали городу уютный, но немного печальный вид.

Когда они остановились на одном из мостов, откуда открывался вид на реку, Дорион наконец решился заговорить.

– Софи, я хотел поговорить, – начал он неуверенно, опустив взгляд на перила моста. – О нашем дальнейшем пути и о… Виктории.

Ее глаза, которые до этого блуждали по отражениям света в воде, медленно повернулись к нему. На лице читалась усталость, но во взгляде была готовность слушать.

– Что именно ты хочешь сказать? – тихо спросила она.

Дорион вздохнул, собирая мысли.

– Я не знаю, как ты все это выдерживаешь, Софи. Все, что случилось, я не могу перестать думать о том, что мы могли поступить иначе, – он замолчал, пытаясь подавить дрожь в голосе. – Если бы я настоял, чтобы мы вернулись или подождали караван… может, Виктория была бы жива.

София долго молчала, опустив взгляд. Ее пальцы дрожали, пока она сжимала подол своего плаща.

– Я тоже думаю об этом, – прошептала она наконец. – Но я не виню тебя. Я… – ее голос дрогнул, и она выдохнула, пытаясь взять себя в руки. – Я думала, что все будет иначе. Я даже надеялась, что между тобой и Вики что-то было.

Дорион удивленно взглянул на нее.

– Между мной и Викторией? – переспросил он. – Но ведь все эти твои шутки, это же были просто шутки?

София слегка улыбнулась, но ее улыбка была горькой.

– Да. Она всегда была такой сильной, решительной. Я думала… Я думала, что ты ей нравишься. И что вы, может быть, станете чем-то большим, чем просто друзьями.

Дорион покачал головой, опуская взгляд.

– Нет, София, это не так. Между нами, ничего не было. Мы просто не хотели, чтобы ты беспокоилась. Знали, что эта тварь может вернуться, и пытались держать тебя в безопасности. А теперь я жалею, что вообще позволил нам отправиться в это путешествие. Если бы я настоял на другом маршруте, если бы мы не торопились…

– Не говори так, – перебила его София, ее голос неожиданно стал твердым. – Это была не твоя вина. И не моя. Мы все приняли решение. Мы думали, что справимся.

Она замолчала, ее взгляд снова опустился на воду, где лунный свет переливался в мягких волнах.

– Я мечтала, чтобы все было по-другому, – продолжила она. – Мечтала, что мы втроем дойдем до столицы. Что Вики будет смеяться над моей наивностью, а ты… Ты просто будешь рядом с нами. Но теперь этого уже не будет.

Ее голос задрожал, но она продолжила:

– Виктории больше нет. И я не могу это изменить. Но я не хочу, чтобы ее смерть стала напрасной. Мы должны идти дальше, ради нее.

Дорион медленно кивнул, ощущая, как ее слова проникают в душу. Он понял, что она права. Все, что они могли сделать сейчас это идти дальше.

– Мы уедем завтра, – сказал он, стараясь говорить ровно. – У нас есть конь. Мы доберемся до столицы. Вместе.

София взглянула на него, ее глаза блестели от слез, но в них была решимость. Она кивнула.

– Вместе, – повторила она тихо.

Они долго стояли молча, слушая плеск воды и шум далеких городских улиц. Теперь у них была цель, но вместе с ней – неизлечимая рана, которую каждый из них будет нести до конца пути, до конца жизни.

Сквозь грязь и тьму

На следующий день они покинули Брокрейн, вновь отправившись навстречу своим мечтам. Путешествие выдалось легким. Осеннее солнце, хотя уже и не дарило былого тепла, позволило им двигаться в комфортных условиях. Узкие тропы сменялись широкими дорогами, деревни и маленькие городки мелькали один за другим, уступая им дорогу. Дорион уверенно вел коня в ровном темпе, стремясь пройти как можно больше, успев до заката. София, прижавшись к его спине, согревала юношу своим теплом, и оба они наслаждались молчанием, слушая мерное постукивание копыт и шум ветра в деревьях.

Вскоре, ближе к вечеру, небо стало медленно темнеть, наполняясь приглушенными красками заката. София начала проявлять беспокойство, тревожась, что ночные сумерки настигнут их раньше, чем они достигнут города. Однако ее опасения быстро развеялись, когда впереди появились первые признаки конечной остановки – столицы Альдос. Этот величественный город был скрыт за скалистыми выступами, и его внезапное появление казалось почти волшебным. Когда они приблизились, перед ними развернулась захватывающая панорама: Альдос, исполинский гигант, заполнил горную долину своими мощными стенами и многоярусными строениями.

Пригород столицы состоял из хаотично разбросанных домиков, в основном небольших и бедных. Эти странные постройки, прижимавшиеся друг к другу, казалось, были воздвигнутый в крайней спешке, построенные из мусора и остатков выброшенных материалов. Однако даже среди их ветхих стен чувствовалась жизнь: рабочие торопливо заканчивали дела, дети играли у дороги, а торговцы громко рекламировали свои товары. Лошадей и телег было так много, что казалось, дорога превратилась в бурлящий речной поток, порою хаотично меняющий свое направление. Дорион осторожно правил коня, стараясь не угодить под колеса груженой телеги или в вонючий сточный канал, тянувшийся вдоль дороги. Запах сточных вод смешиваясь с навозом и сыростью придавал пригороду неповторимый аромат, который мог надолго отбить желание повторного визита. София морщила нос, но ничего не говорила, понимая, что это лишь первые признаки города.

Первая стена, ограждавшая город, возвышалась впереди, обозначая границу между пригородом и самим Альдосом. Это были промышленные и ремесленные кварталы, где дым от кузниц поднимался высоко в небо, а воздух был наполнен металлическим запахом и копотью. Здесь улицы были шире, но плотность людей и телег только увеличивалась. Открытые каналы канализации все еще сопровождали дорогу, но ближе к стене их закрывали решетками, хотя запах сохранялся. Лошади, телеги и гул толпы создавали ощущение беспокойного движения, как будто сам город дышал и жил своей ритмичной жизнью.

За первой стеной начинались спальные районы. Дома здесь становились выше: двух- и трехуровневые строения с покатыми крышами теснились вдоль узких улочек, словно боясь, что им не хватит места. Жизнь тут текла медленнее, чем в пригороде, но и здесь улицы были заполнены людьми. Кто-то спешил по своим делам, другие сидели на крылечках и обсуждали новости, а дети гоняли мяч на небольших площадях. Улицы хоть и оставались шумными, но уже не были такими хаотичными. Пахло выпечкой из пекарен и жареным мясом из лавок, и лишь изредка этот аромат перебивался резким запахом конского навоза.

Вторая стена выделялась своей массивностью. Она охраняла центральный район города, где царила совсем другая жизнь: роскошная и изысканная. Здесь дома становились еще выше, достигая четырех или даже пяти уровней. Каменные фасады были украшены резными элементами, а улицы мощены чистым светлым камнем. В воздухе витал аромат дорогих духов, смешанный с запахом свежих цветов, украшавших балконы и витрины. Центральные улицы были наполнены телегами, каретами и пешеходами, но здесь все казалось упорядоченным, без лишней суеты. Среди прохожих иногда мелькали фигуры гномов, и, хотя их было немного, в столице они встречались гораздо чаще, чем в других городах. Их короткие крепкие фигурки резко выделялись на фоне изящных одежд жителей центра.

Вершиной этого величественного города была третья, самая высокая стена, скрывающая цитадель. Башни цитадели тянулись к небу, как будто пытались достичь облаков. Серые каменные стены, покрытые мхом и следами времени, казались непреодолимыми. Это был центр власти и управления – здесь решались судьбы не только столицы, но и всей Элтрании. Даже на расстоянии от цитадели веяло холодной торжественностью.

Решив не углубляться в город, Дорион и София остановились в пригороде, в самом его начале, среди низких, скромных строений. Лачуга, которую они сняли, была небольшой и скудно обставленной: простой деревянный стол, пара скамеек и односпальная кровать с продавленным матрасом. В углу стояла крохотная печь, уже давно покрытая пятнами копоти. Потолок скрипел от каждого дуновения ветра, а стены были тонкими, пропуская звуки улицы: шум проезжающих телег, стук копыт и негромкий гул вечерней жизни.

София бросила взгляд на помещение и устало вздохнула, но, увидев, что Дорион едва держится на ногах, не стала жаловаться. Они оба знали, что сейчас это максимум того, что они могли себе позволить. Близость городской жизни с ее бесконечным потоком людей и патрулирующими стражниками все же дарила чувство безопасности, которое все еще было важным. После всего, что они пережили, даже такая простая комната казалась неплохим убежищем.

– Думаю, здесь мы сможем немного передохнуть, – с натянутой улыбкой сказал Дорион, осторожно садясь на край кровати, опасаясь сломать шаткую конструкцию.

София лишь кивнула и опустилась на скамью у стола. Ее взгляд упал на небольшое окно, из-за которого доносился приглушенный шум улицы. Там, за грязным стеклом, жизнь продолжала бурлить, но для нее все это казалось теперь далеким и чуждым. Она провела рукой по деревянной поверхности стола, нащупывая шершавые борозды от старых порезов, и тихо пробормотала:

– Мы действительно добрались…

Дорион поднял голову и взглянул на нее. Ее голос звучал устало, но в нем слышалось и облегчение. Он кивнул, но ничего не ответил. Слишком много эмоций и мыслей роилось у него в голове, чтобы выбрать правильную фразу. Вместо этого он закрыл глаза, прислонившись к холодной стене, и на мгновение позволил себе расслабиться.

Эта ночь, несмотря на ее скромное обрамление, подарила им долгожданную передышку. Даже шум дождя, который вскоре застучал по крыше, не нарушил их покой. Однако Дорион долго не мог уснуть, его мысли блуждали, переплетаясь с тревожными воспоминаниями о прошедших событиях. И лишь под утро он провалился в беспокойный сон.

Ему снова снился осенний лес. На этот раз лес выглядел мертвым. Листья уже опали и устилали землю плотным ковром, сквозь который едва пробивались редкие проблески жизни. Высохшие ветви деревьев напоминали костлявые руки, хищно тянущиеся к низким серым облакам, точно пытаясь ухватить само небо. Влажный воздух висел неподвижно, насыщенный предчувствием дождя и тревожным запахом разложения. Тишина давила, глухая и зловещая, сам мир замер и перестал дышать.

Холодный порыв ветра пронзил его, обжигая кожу и проникая в глубь тела доходя до самых костей. Дорион содрогнулся, мгновенно почувствовав, как его сковывает дрожь. Каждый вдох давался с усилием, как будто воздух леса был пропитан чем-то густым, непроницаемым. Мгла расстилалась вокруг, перекрывая все попытки разобрать горизонт. Он стоял один, напрягая слух, но вокруг было тихо.

Оглядевшись в поисках хоть какого-то знакомого образа, он увидел лишь все такой же пустой лес, наполненный мрачными тенями. В глубине этого туманного мрака вдруг замерцали красные огоньки, как угли, раскаленные в призрачной печи. Их хаотичное движение сбивало его с толку, внушая страх. Свет и тьма словно сливались в единый танец, а сам лес отступал от этих огней, отдавая им власть и уступая дорогу.

И вдруг раздался смех. Холодный, пустой, отдаленный. Он эхом пронесся по лесу, отскакивая от невидимых стен мрака. Это был голос Виктории. Ее смех он бы узнал где угодно, но сейчас он звучал чуждо, неправильно, как треск ломающегося дерева. У Дориона перехватило дыхание. Он закрутился на месте, пытаясь понять, откуда доносится звук, но он был везде – вокруг него, над ним, под ним. Смех завывал, смешиваясь с гудением ветра, пока наконец не оборвался, оставив только гнетущую пустоту.

И тут перед ним появилась фигура. Она вынырнула из густой тьмы, будто всегда скрывалась там, ожидая нужного момента. Это была Виктория. Ее образ был почти нереальным: кожа светилась бледным призрачным светом, а длинные черные волосы, словно водоросли, медленно двигались в невидимом течении. Она стояла неподвижно, ее руки расслабленно висели по бокам, но ее глаза… они были пустыми, как два осколка замерзшего стекла. Дорион сделал шаг назад, не в силах отвести взгляд.

Она улыбнулась, но эта улыбка была жуткой. Ее губы растянулись слишком широко, почти до неестественного излома. И тогда она заговорила. Голос ее прозвучал, как гул грозы, низкий и вибрирующий, разрывающий тишину:

– Найди меня…

Эти два слова эхом прокатились по всему лесу. В его голове они звучали даже громче, чем собственные мысли. Виктория начала таять, ее силуэт растворился в воздухе, оставив после себя лишь запах гари и мгновенный всполох света. А затем все вокруг погрузилось в еще более густую тьму.

Из этого мрака вдруг вынырнуло нечто. Огненные глаза пса вспыхнули, разрезая мглу. Он не двигался, просто стоял, наблюдая за Дорионом. Эти глаза, казалось, прожигали его насквозь, и все, что он мог делать это беспомощно оставаться на месте. Затем пес резко прыгнул. Все случилось слишком быстро. Красные глаза устремились прямо к нему вызвав ослепительную вспышку боли, мир содрогнулся, утонув в ярком оранжевом всполохе света.

Дорион резко проснулся. Его тело было покрыто холодным потом, воздуха не хватало, словно он только что выбрался из ледяной воды. Он сел на постели, обхватив голову руками, и пытался вернуть себя в реальность. Комната казалась почти такой же темной, как и лес во сне. Огонь в маленькой печи едва тлел, разбрасывая слабые отблески света на стены. Его руки дрожали, а сердце все еще колотилось.

Дорион медленно поднялся с постели, стараясь не разбудить Софию. Подбросив пару дров в огонь, он долго смотрел, как пламя медленно оживает, прогоняя мрак. Однако холод внутри него не исчезал. Ему казалось, что лес, Виктория, и этот зверь – все это было чем-то большим, чем просто кошмар. Это было предостережение, которое он еще не мог понять.