Ад пуст. Все бесы здесь. Часть 3

Третья часть Блю

Боль. Боль в каждом нервном окончании. Изнуряющая, выматывающая, лишающая рассудка, заставляющая умолять всех святых о том, чтобы это наконец закончилось. И щемящая, пожирающая пустота. Никаких воспоминаний, никакого света в конце тоннеля, никакого долгожданного облегчения, ничего. Моя смерть никак меня не избавила от того, от чего я так отчаянно бежала и искала спасения в небытие. Словно судьба издевалась надо мной, лишив даже последнего, на что можно было надеяться в этой непроглядной тьме. Звук чьих-то голосов, какой-то раздражающий писк раздавался так, словно тонул в толщах, кубометрах воды. Я не могла разобрать и слова, пытаясь понять, какого черта вообще происходит. Почему даже теперь – никакого, черт возьми, покоя?!

Так вот она какова жизнь после смерти? Темнота и нервирующее эхо чьей-то определенно эмоциональной речи? Прямо скажу, не то, что бы я ожидала.

Ощущение собственного тела, словно чужого, изнывающего от боли, особенно в области чуть ниже груди, не оставляло никакой возможности снова вернуться туда, где мой рассудок хотя бы пару минут пребывал в забвении. Выбора у меня не было. Опять. Снова здорова, ну что за нелепость? Где бы я не была, по какую сторону завесы бы не находилась, в каком бы из миров не очутилось мое бренное тело, но иного выхода, кроме как открыть глаза и лично убедиться в том, что я опять облажалась, не было. Веки словно налились свинцом, отказывались слушаться. Но я должна была понять, где я, кто я (а я ли это вообще теперь, или воплотилась в новом теле младенцем?) и какого черта все так болит?

Я была готова к чему угодно, но явно не к яркому искусственному свету операционной. Да, это определенно была она. Какого Дьявола?! Я сложила свою голову в Инфернуме, там нет больниц! И там нет Мередит. Смертная никак не могла оказаться там, даже если весь мир сошел с ума, человек не способен попасть в иной мир. Если только… Неужели и она, и Асмодей, и Габриэль… Нет, нет, только не это! Они ведь не могли тоже умереть! Иначе, как еще объяснить знакомую мне светлую голову среди всей этой четверки, это веснушчатое, милое моему сердцу лицо моего дорогого Лайнуса?!

Но как? Почему? Что я пропустила? Неужели моя жертва была напрасна, завеса была прорвана, Терра, а за ней и Каелум с Инфернумом пали, и все, кого я знала, мертвы? Твою ж мать, Блю, да как ты вообще смела надеяться, что твоя смерть способна хоть что-то изменить?! Никогда такого не было и вот опять, вечно все через жопу. Даже благородный поступок не способен изменить того, что я – неудачница, и все мои планы перманентно летят к чертям.

Но что-то не клеилось. Не ладилось. Не срасталось, твою ж налево!

– Лайнус? – я не могла узнать собственного хриплого голоса, как и не могла поверить, что это – не галлюцинация, постигшая погибший мозг.

Чудо, наконец и остальные, минуту назад убеждавшие меня, что я жива и они тоже, благодаря мне, удосужились обернуться. Это он. Это точно он. По одним обезумевшим, побледневшим лицам было очевидно, что вижу Лайнуса не я одна. Как бы хреново мне сейчас не было, как бы не хотелось выть от ломоты и боли во всем теле, я не способна спутать облик своего умершего друга ни с чьим другим. Именно таким я его и запомнила, и, кажется, даже если пройдут сотни, тысячи лет, я не способна его забыть, как бы я этого не боялась в минуты отчаяния. Те же светлые волосы, пухлые губы, милое, наивное детское личико, бледные, едва заметные веснушки, что и у меня самой проявлялись после интенсивного загара, та же улыбка… Такое не стирается из памяти просто так. Но тогда… Какого черта вообще происходит? Такой же немой вопрос застыл на губах всех остальных, присутствующих в операционной.

– Какого Дьявола? Как? Я своими глазами видел твое бездыханное тело! – озвучил Асмодей то, что вертелось у меня самой на языке.

– Сейчас не время во всем этом разбираться, нужно уносить отсюда Блю в безопасное место и как можно скорее, – решительно бросил Лайнус, снимая капельницу со стойки. Голос. Голос, пусть и казался несколько изменившимся, более твердым, что ли, но это его голос. Таким он был до того, как ангел умер на моих глазах. – До начала рабочего дня здесь не должно остаться никаких следов вашего здесь пребывания. Мередит, справишься?

Моя соседка испуганно переглянулась со мной, хватая губами воздух так, будто она – рыба, выброшенная на сушу в разгар засухи. В глазах девушки застыли слезы, а ее кожа стала белой, как простыня, еще больше подчеркивая ярко-огненную шевелюру. На какой-то момент мне даже почудилось, что она напрочь лишилась дара речи. Этого еще не хватало!

– Погодите-ка, – вмешался Габриэль, наконец сложивший два плюс два. – Так это и есть почивший Лайнус Вайтвилл? Тот самый, про которого вы мне говорили? Но как? Вы ведь все, надо полагать, видели его смерть?

– Браво! Наконец дошло! – Асмодей взмахнул руками, выхватив из рук Лайнуса пакет капельницы. – Я не знаю, кто ты, и как нас нашел, но не позволю и пальцем коснуться Императрицы Инфернума.

– Да я и не претендую, можешь лично унести ее отсюда, только давайте оставим препирательства и выяснения отношений на потом. Сейчас нет на это времени, – Лайнус уставился на Габриэля с необъяснимым моему затуманенному рассудку предвкушением. И только сейчас я поняла почему, обратив свой взор на оголенную грудь ангела, на которой красовалась портупея из серебристой кожи, заканчивающаяся искусными ножнами, из которых лился загадочный голубой свет. Даже в самом бредовом сне я не могла бы до такого додуматься. Мираж был чертовски реален, словно весь мир сошел с ума, и я вместе с ним.

– Что это? Габриэль, только не говори мне…, – прохрипела я, чувствуя, как голова окончательно поехала кругом, но все же набралась сил и выдавила из себя фразу, которую до чертиков боялась озвучить. – Нет, нет, нет, только не это, только не сейчас. Почему… Ты? Именно ты? Почему реликвия выбрала тебя?!

Но мой ангел лишь обреченно вздохнул и кивнул. Объяснения тут были не нужны. Пророчество все еще имело свою силу, и именно сейчас второй элемент паззла явил себя миру. И предводителем войска Каелума Светящийся меч, Разгоняющий мрак ночи выбрал именно его, именно Габриэля. Сколько же времени я пробыла в отключке, и каким волшебным образом все происходящее сейчас напоминает дешевый роман? Светящийся меч, воскресший Лайнус, выжившая я. Это уже перебор! Во всех смыслах и во всех трех реальностях! И держать рвущееся из груди негодование не было сил.

– Что, мать вашу, здесь произошло, пока я была в отключке? Или я все еще в болезненном бреду и мне все это снится по ту сторону жизни? – рыкнула я, от полного непонимания происходящего уже выходящая из себя. Боль мало-помалу отступала, а взамен ей мне на пятки наступала ярость. – Ну? Вы так и будете молчать, как сборище идиотов? Никто не хочет объясниться?

Габриэль и Асмодей отчаянно переглянулись, в то время как Мередит, будто вынырнувшая наконец из плена оцепенения, подошла к Лайнусу, робко, словно боясь спугнуть этот мираж, коснулась его щеки, а затем заключила его в свои объятия, облегченно вздохнув.

– Я ни черта, абсолютно ни черта не понимаю, но я так рада тебя видеть, – промычала девушка и отпрянула от моего друга. Умершего, черт возьми друга. – Что нужно делать? И я согласна, Блю отсюда нужно уносить.

– Габриэль, тебе нужно вернуться в Каелум и оповестить Рай о том, что Сияющий меч нашелся спустя почти три тысячи лет. Асмодей – бери Блю и уноси ее в их квартирку на Бейкер-Стрит. Я помогу Мередит прибрать здесь, и скоро мы к вам присоединимся. И уже там, в безопасности, я попытаюсь ответить на все ваши вопросы, но сейчас нам и правда нужно поторопиться.

– А кто тебе вообще дал право распоряжаться? Кто ты, Дьявол тебя подери, такой? – фыркнул Асмодей, вперившись злобным взглядом в парнишку. – Ты умер, мать твою, я своими собственными глазами это видел! С чего мы вообще должны тебе доверять? Быть может, на Бейкер-Стрит только нашего появления и дожидаются, а, красавчик?

– Ты знаешь меня, Асмодей, уж не думаешь ли ты, что твое ранение на поле боя затмило и твой разум?

– А я с ним согласен, – вмешался Габриэль, скрестив руки на груди. – Кем бы ты ни был, я тебе не доверяю. И Асмодею самому нужна медицинская помощь, потому на Бейкер-Стрит ее отнесу именно я, а там уже посмотрим, сможешь ли ты меня убедить, но без защиты я Блю не оставлю, даже не рассчитывай.

– А моего мнения никто спросить не хочет? – я попыталась приподняться на локтях, тут же за это дорого поплатившись. Острая боль на какой-то миг ослепила, вышибла дух, вынуждая вернуться обратно в лежачее положение.

– Блю, пожалуйста, не тревожь рану! – тут уже вмешалась Мередит, бросившая на меня укоризненный взгляд. Девушка начала метаться по операционной, собирая медикаменты в прозрачный пластиковый пакет. – Давайте уже перестанем спорить, вытащим тебя отсюда, а там уже будем разбираться со всем этим дерьмом.

– Наконец хоть одна разумная фраза, – Лайнус одобрительно кивнул моей соседке, открыл один из металлических ящиков и закинул в ее поклажу пару сменных пакетов для капельницы. – Тогда встречаемся на Бейкер-Стрит. Асмодей, Габриэль, мне не важно, кто из вас отнесет Блю туда, но пожалуйста, не позволяйте ей пока вставать и уж постарайтесь, чтобы к нашему возвращению все труды Мередит не были пущены по ветру. С этим, надеюсь, вы способны справиться?

Асмодей и Габриэль переглянулись, практически одновременно тяжело вздохнули, и демон, поразив меня до глубины души, вручил пакет капельницы ангелу, жестом указывая на меня.

– Хоть один волос с ее головы упадет, я повыщипываю все твои ангельские перышки, и Сияющий меч тебе никак не поможет. Тебе просто повезло, что я пока не в состоянии поднять ее на руки. Но знай, это не будет длиться вечно, вот увидишь. Я ранен, да и Блю кое-как вернулась с того света только потому, что твои сородичи бросили нас один на один с вселенским злом. Помни об этом, ангелок.

– Уж поверь, этого я и сам не смогу забыть. И о Блю я теперь сам позабочусь, – рыкнул Габриэль, одарив Асмодея злобным взглядом.

Задаваться вопросом, что же черт возьми тут происходит, да и какая черная кошка пробежала между этими двумя, пока я была в отключке, не было сил. Мне до безумия хотелось оказаться где-то подальше отсюда, а горячие руки Габриэля, обвившие мою талию в следующий миг, тепло его такого родного тела и вовсе лишило желания сопротивляться и спорить. Я все еще не могла простить его за предательство, за его бесчувственность и холодность по отношению ко всему, что мы пережили. Но в этот самый момент была по-настоящему рада, что он – рядом, и теперь не бросается громкими фразами о долге и чести. На злобу попросту не было сил. Я даже упустила момент перемещения в пространстве, с невероятным облегчением чувствуя, что мое сознание снова проваливается в небытие. В кои-то веки боли там не было.

Глава 1

Я чувствовала себя как никогда отдохнувшей и выспавшейся. Приятные, родные запахи собственной спальни, погруженной в закатный полумрак, словно вернули меня в то время, когда предвкушение очередных разборок в баре «Перекресток Дьявола» было единственным, что меня заботит. Быть может все, что со мной произошло, смерть Лайнуса, возвращение Габриэля, восхождение на трон Инфернума, религиозные фанатики, Бали, предательство Кармы и гибель Альбы, завеса, портентумы, все это – было лишь бредовым, невероятно красочным сном? Сейчас я была бы даже не против повернуть время вспять. Но повязка на моем животе чуть ниже ребер, воткнутая в вену игла капельницы и дремлющий, сидящий прямо на полу у моей койки Лайнус красноречиво говорили об обратном. Мне все это не почудилось, не приснилось. На моей шее все еще невиданным грузом висит ответственность и сила, о которой я никогда не просила.

– Лайнус? – прошептала я хриплым, неузнаваемым даже для себя самой голосом. Отчаянно хотелось пить, жажда превратила язык, губы и глотку в пышущую жаром пустыню. – Лайнус, проснись.

Ангел встрепенулся, помотал головой из стороны в сторону, зажмурился, подскочил на ноги и присел на мою кровать.

– Доброе утро, точнее, вечер, Блю, – ну вот, все та же растерянная улыбка. Я не посмела бы и мечтать, что однажды увижу ее снова. – Как ты? Как себя чувствуешь? Что-нибудь болит?

– Нет, кажется, – дабы увериться в собственных словах, я приподнялась на локтях, усевшись у изголовья кровати. Удивительно, на этот раз боль не накрыла меня с головой снова, вторя каждому движению. – Не принесешь стакан воды? А лучше, наверное, целую цистерну. Я готова осушить океан.

– Да, конечно же, – Лайнус дотянулся до прикроватной тумбы и вручил мне в руки стакан с желанной жидкостью. – Вот, приготовил как раз к твоему пробуждению. Хотел бы предложить тебе пива, но Мередит была весьма убедительна, когда обещала за это содрать с меня три шкуры.

Я за минуту осушила весь графин, так предусмотрительно подготовленный ангелом, с упоением ощущая, что словно с каждой каплей ко мне возвращаются жизненные силы. Вот теперь я действительно чувствовала себя так, будто заново родилась. Хотя, если учесть тот факт, что моя жертва уничтожила целую армию портентумов, в своих сравнениях я была не так далека от истины.

– Где… Где все остальные? Все в порядке? Завеса уцелела?

– Да, твоими стараниями – завеса цела, – Лайнус выдавил грустную улыбку. – Габриэль не дождался твоего пробуждения и умчался в Каелум. Мередит, залившись добрым литром кофе, отправилась на работу, взяв с меня обещание каждый час докладывать о твоем состоянии. Асмодей, кажется, все еще спит на вашем диване. Его смертная тоже подлатала, понося неотложную помощь демонов на чем свет стоял. Демону здорово досталось на том побоище, я даже в определенной степени восхищаюсь тем, как стойко он снес свою рану, не отключившись в разгар наших жарких споров в операционной. Все в порядке, и я рад, что и ты идешь на поправку.

Я с добрые пол минуты переваривала полученную мною информацию, а в голове по кругу навязчиво крутилась одна единственная мысль, вопрос, который по своей значимости уступал даже явлению Светящегося меча в этот мир.

– Лайнус, – я помедлила, не понимая, с чего начать. Не отдавая себе отчета, положила свою ладонь на предплечье Лайнуса, чтобы наверняка убедиться, что он – жив, что моей погибший друг – здесь, сейчас. Из плоти и крови, а не сотканный из болезненных, несбыточных фантазий. – Я так скучала. Ты даже представить себе не можешь, как сильно я тосковала по тебе каждый проклятый день. Как ненавидела саму себя, как мечтала все исправить, но я не могла, Лайнус, я ничего не могла изменить…

На глазах навернулись слезы, когда теплая ладонь ангела легла на мою, переплетая наши пальцы. Вот теперь все снова было правильно, снова был шанс, была надежда, что я не потону в кромешной тьме, что у моей черной души все еще есть возможность найти путь к спасению. Боль, разочарование, обида, горечь, обреченность и одиночество, все они отступали, когда моя ладонь была в руке Лайнуса. Словно так всегда было задумано. Мой ангел будто всегда был моим личным спасательным кругом, какими бы глубокими и беспокойными не были пучины и водовороты событий, в которые меня беспощадно забрасывала судьба. Все было реально, когда мой добрый друг, пожалуй, единственный, кто никогда меня не предавал, был рядом.

– Тише, тише, Блю. Я все понимаю, – губ ангела коснулась легкая улыбка. – И я тоже скучал по тебе, каждый Божий день скучал. Но я не мог, я просто не мог…

В комнате повисла тишина, когда голос Лайнуса превратился в шепот. Не мне одной это долгожданное воссоединение приносило ровно столько же радости, сколько и боли. Сколько времени потрачено в пустую, сколько слез пролито, а ведь все могло сложиться иначе, всего лишь знай я, что для нас не все потеряно.

– Теперь, пожалуйста, объясни мне. Что… Как… Ты…

Слова комом застревали в моем горле, ведь я не представляла, как описать весь ураган эмоций в своем сердце. И только благодаря моему обессиленному состоянию после клинической смерти моя кожа не запылала огнями Инфернума, иначе я не могла этого объяснить. Ведь меня в этот самый момент буквально разрывало на части. Как такое вообще возможно?! Я своими собственными глазами видела его смерть! Видела, как вижу его сейчас, вполне себе живого и здорового! Мой мир безумен, но не настолько, чтобы мертвые возвращались к жизни. История не знает ни единого такого случая, если не считать библейских сказок, но ведь они не имеют никакого отношения к реальности!

Лайнус вздохнул, обреченно уставившись на наши переплетенные пальцы. Понурые плечи поднимались и опускались в такт каждому его вздоху.

– Я хотел бы целиком и полностью ответить на все твои вопросы, но я не могу. Ведь я сам толком не понимаю, что произошло, – пробормотал себе под нос Лайнус, не решаясь поднять на меня взгляд. – Я помню, как мы вернулись из бара, помню, что перешел границы дозволенного. Помню дождь, чей-то оклик из-за спины, острую вспышку боли и твое перепуганное лицо… А потом темнота, провал, и вот я очнулся на своей собственной кровати в Каелуме. Помню, как плакала моя мать, как злился отец, как они не позволяли мне и шагу ступить из собственных покоев на протяжении долгих дней, недель, месяцев, ведь о моей смерти всем было известно, а неожиданное, чудесное воскрешение в столь смутные времена могло лишь навлечь беду на наше семейство. Но я не мог остаться в стороне, когда, выбравшись однажды ночью из собственной спальни, рискуя понести за свое непослушание суровое наказание, узнал от одного из смотрителей границ Каелума, что стало с тобой. О троне, о Вершителе судеб, о полноправном статусе Императрицы, о заигравшихся фанатиках, о Габриэле, о завесе…

Он знал. Все это время он знал. Знал, что происходит, знал, во что я ввязалась. Знал, где я. Легко мог явиться на одну из Адских вечеринок, разузнать об Императрице, да хоть как-нибудь мог найти способ заявить о себе! В конце концов, даже не выбираясь из Каелума, можно ведь было, не рискуя практически ничем, дать знать, что он жив! Мог прийти в мои покои, мог добраться до Габриэля, о котором ему прекрасно было известно, хотя бы через него передать весточку, хоть какой-то намек, что он жив и здоров, чтобы я не винила себя каждый день в его смерти! Мы ведь были так близки, буквально жили друг другом, разве так поступают с теми, кто дорог?!

– И все это время… Ты никак не дал мне знать, что ты жив? Черт подери, Лайнус, ты сейчас серьезно?! – вся радость от воскрешения моего друга померкла на фоне его жестокости. – Ты хотя бы представляешь, через какой Ад я прошла, пока тебя оплакивала? Хотя бы на пару минут отдаешь себе отчет в том, что, знай я, что ты жив, что я по-прежнему могу найти в тебе безграничную поддержку того, кому я не безразлична, все могло бы сложиться совершенно иначе?!

– Знаю, знаю, Блю, но и ты меня пойми! – в сердцах бросил ангел, подняв на меня удрученный, потерянный взгляд. – В последнюю нашу встречу я сам перечеркнул всю нашу дружбу, опрометчиво поставил на кон все, что мы с тобой построили! Я не мог себе этого простить, а уж о том, чтобы внести в твою жизнь еще больше неразберихи, когда на твои хрупкие плечи обрушилась вся тяжесть правления Инфернумом, даже и мысли не мог допустить. Мне казалось, что я тебе не нужен. И я сам виноват в том, что так случилось. А потом началась вся эта чехарда с завесой, стало понятно, что Каелум вам не поможет. От своей матери я узнал, что Императрица Инфернума сложила голову на поле боя, немыслимым образом в акте самопожертвования уничтожив армию портентумов. Да, Рай в курсе, какой ценой тебе досталась эта победа, и все они, мягко говоря, в шоке. Ведь всем известно, что такой выброс энергии возможен только при гибели члена королевской семьи Каелума… И я не удержался, сорвался прямо на поле боя, но обнаружил лишь окровавленный кинжал Каелума с именными рунами рода Габриэля. Само провидение привело меня в вашу квартирку на Бейкер-Стрит, где я смог сложить дважды два, найдя пятна крови и перепачканные бинты на ковре. Я знал, что Мередит не позволит тебе умереть. И в своем предположении не ошибся. Остальное тебе уже и так известно. Но ты должна знать, что я безмерно, безумно виноват перед тобой. Я должен был найти способ сообщить тебе, что жив… Но я попросту струсил. А потом уже было поздно что-то менять.

Моя спальня погрузилась в молчание. Я не могла даже понять теперь толком, какие конкретно эмоции меня обуревают с немыслимой силой, ведь их было слишком много, чтобы попытаться облечь их в слова. Всего было слишком много. Как всегда в моей жизни – слишком. Но где-то в глубине души словно затеплился крошечный огонек, огарок свечи, погасший в день смерти Лайнуса. И злость уступила место радости, затапливающей сознание. Завеса цела, Лайнус жив. Разве можно мечтать о чем-то большем?

– Прости меня. Я не думала об этом… В таком ключе. Ведь и сама виновата перед тобой, сама тебя оттолкнула.

– Не стоит, Блю. Мы оба хороши, – губ Лайнуса коснулась легкая улыбка. – Но в конечном итоге, я рад, что ты смогла меня понять. По правде говоря, тебе это всегда мастерски удавалось.

– Ты знаешь… Знаешь, что произошло со мной? В моей памяти тоже провал с того момента, когда я без чувств повалилась на поле боя.

– Габриэль все рассказал. Пока дежурил у твоей постели, чуть ли не каждую минуту проверяя пульс. Честно сказать, никогда бы не подумал, что ангел Каелума будет так сильно печься о демоне. Мне даже казалось, что он готов в любой момент поменяться с тобой местами, – Лайнус ехидно улыбнулся.

– Даже так?

– Представь себе. Ну так вот, со слов твоего защитника, он нашел тебя на поле боя в Инфернуме, когда энергетическим выбросом на его глазах армию портентумов разметало на лоскуты. Ты и правда погибла там, Блю. Пусть теперь и абсолютно очевидно, что ты – первая в своем роде полукровка, да еще и королевских кровей. Но ты принесла себя в жертву, и мне безгранично жаль, что тебе пришлось выбрать такой путь, – ангел замялся, понурив плечи. – Габриэль не придумал ничего лучше, кроме как перенести тебя сюда, передать в заботливые руки Мередит. Они пытались тебя откачать, как и меня когда-то, но было уже поздно. Ты умерла, по-настоящему умерла на том поле боя. И ты бы не вернулась к жизни, если бы не произошло немыслимое. Ангел и сам не понимает, как это произошло, но он смог перенести Мередит в операционную.

– Что? Но как?! Как он смог?! Это ведь невозможно, никому прежде не удавалось переносить смертных через завесу! Это противоречит всем законам природы!

– Вот именно, Блю! Это просто из ряда вон! Но стоит ли нам удивляться? Нам, которые вернулись с того света… Что же насчет Габриэля… История не знает таких случаев, но, быть может, явление Сияющего меча что-то в нем поменяло еще до проявления реликвии на свет, даровало способности, которых мир не видывал… А там уже Мередит смогла воспользоваться имеющимися ресурсами, появился Асмодей, что так же пытался найти вас на Бейкер-стрит и сложил дважды два, а затем и я. Дальше, я думаю, ты уже сама понимаешь, что произошло.

Я пыталась переварить информацию, но мозг словно превратился в клубы ваты. В этой истории было куда больше вопросов, чем ответов. Одно удивительное событие было хлеще другого, таких безумных совпадений просто не бывает. Да каких там совпадений, иначе, как чудом, все, что произошло, назвать нельзя. Мое воскрешение, воскрешение Лайнуса, перенос Мередит в пространстве, обретенный Габриэлем Сияющий меч… И все это, черт подери, в один проклятый день! Пытаться найти причины и следствия – сомнительная затея, с какой стороны не посмотри. Мозг можно сломать, а так и не прийти к более или менее сносным ответам.

Словно почувствовав мои душевные метания, Лайнус присел у изголовья кровати рядом со мной, обнял за плечи, укладывая мою голову себе на колени. Размеренными, легкими движениями ангел принялся перебирать мои волосы. Как тогда, раньше, когда все было так просто. Будто и не было всего этого безумия. Заветное тепло моего старого друга, его необъяснимая умиротворяющая аура словно делали все проблемы и невзгоды невесомыми, незначительными, стирая усталость и боль. Именно то, что нужно было сейчас.

– Расскажешь мне? Обо всем, что с тобой произошло? – нежно улыбнулся Лайнус, глядя на меня сверху вниз. – Знаю, рассказ получится долгим, но я столько пропустил, да и нужно же чем-то себя занять, пока Мередит не вернулась с работы. Ну и знаешь… В голове не укладывается – ты и правление Инфернумом. Надо полагать, что это то еще и веселье! Хотя, ты столько лет прожила среди людей, в мире крупных корпораций и холдингов, что готов покляться, что для тебя трон – что-то вроде назначения в качестве топ-менеджера.

– Ооо, даа, – простонала я, лукаво ему улыбнувшись. – Надеюсь, ты удобно сидишь. Твои уши – именно то, чего мне так не хватало все эти месяцы.

Глава 2

Я утратила счет времени, пока как могла кратко рассказывала Лайнусу обо всем, что со мной произошло за все те долгие месяцы, что все считали его умершим. Эмоции сменялись на лице ангела с бешеной скоростью. Где-то он от души смеялся, где-то грустил, где-то ругался самыми бранными словами, которых я прежде от него не слышала, но лучшего слушателя все равно невозможно себе представить. Рядом с ним я необъяснимо чувствовала себя в полной безопасности. Мне было спокойно, комфортно, все тревоги отступали, мне не нужно было притворяться и прятаться за маской незыблемой твердости духа. С Лайнусом я – это я, не больше, не меньше. Слабая, обессиленная, погрязшая в своей тоске и непроглядной печали. И я не знала, какие высшие силы благодарить за то, что вернули мне, пожалуй, единственного, перед кем мне не нужно было играть свою осточертевшую роль. Я так расслабилась, забылась так, что даже опешила, когда совершенно незаметно на пороге показался Асмодей, обозначивший свое присутствие демонстративным покашливанием.

– Извините, голубки, не помешал? – ехидно бросил демон, облокотившись о дверной косяк.

Вся грудь Асмодея была туго перемотана бинтами, кое-где даже проглядывали бледные, едва различимые разводы крови. На открытых участках кожи рук и шеи тут и там виднелись глубокие ссадины от когтей портентумов, заклеенные пластырем. Да и сам мужчина был несколько бледнее обычного, что при его смуглой коже придавало ему весьма болезненный вид. Я даже забыла, как здорово его потрепала наша битва за мир.

– Нет, что ты, проходи, – Лайнус неловко отодвинулся, вынудив меня покинуть плен его теплых рук, из-за чего я даже издала вымученный стон.

Пока я вот так лежала на его коленях, казалось, что все, что произошло – отошло не на второй план, а как минимум на десятый. И возвращаться в настоящее время было сродни изощренной пытки. Будто с похмелья меня заставили пробежать марафон, отстоять смену в баре, жонглируя шейкерами, при этом изображая довольную, счастливую улыбку.

– Вижу, что тебе уже значительно лучше, – демон констатировал очевидный факт, на что я могла лишь утвердительно кивнуть. – Твоя смертная подружка и правда творит чудеса, я и сам в определенный момент не был уверен, что выкарабкаюсь, но нет же. Повезло тебе с соседкой, хоть где-то ты умудрилась обзавестись нужными связями. Ничего не болит? Рана не тревожит?

– Да нет, вроде бы. Что даже странно, – дабы убедиться в собственных догадках, я потянулась, размяв затекшие мышцы. Но ничего, что хоть как-то бы напомнило о смертельной ране в груди, никакого намека на боль за этим действом не последовало. – В душ бы еще сходить, и вообще считай, как заново родилась. Можно снова начинать беспокоиться о мире во всем мире.

– Ну уж нет, медичка взяла с нас слово, что ты не при каких обстоятельствах, повторяю – не при каких не начнешь геройствовать, – запротестовал Асмодей, предостерегающе выставив перед собой руки.

– Да брось, ее ведь нет здесь. А мне просто смерть как хочется смыть с себя ночь битвы. Метафорически и физически. Мои штаны уже ко мне приросли и скоро начнут смердеть похлеще портентумов.

– Блю, давай подождем возвращения Мередит? – умоляюще выдавил Лайнус, вжавшись в высокий ворот своего балахона. – Тут осталось-то всего ничего. Она придет, осмотрит тебя, а там уже видно будет.

– Ну уж нет. Я буду осторожна, честно, – я уже вытащила из вены иглу капельницы, опустила ноги на пол, прислушиваясь к собственным ощущениям. Все было в порядке. – Мне и правда нужно встать, я тут графин воды осушила.

– Да что ж ты будешь делать! – Асмодей взмахнул руками, тут же схватившись за повязку на своей груди. Демон неловко пошатнулся, благо, Лайнус успел вовремя спохватиться и подхватить его под плечи. – Спасибо, не нужно.

Асмодей попытался отпрянуть от ангела, побледнел и снова едва не завалился.

– Да брось, ты ведь на ногах не стоишь, идем, – Лайнус повел Асмодея обратно в гостиную, и это был тот самый момент, которым я не могла не воспользоваться.

Пока эти двое медленно брели до гостиной, я аккуратно, прислушиваясь к собственным ощущениям, тихо, но достаточно быстро выхватила из шкафа первый попавшийся комплект одежды и проскочила в ванную. Никакого головокружения, обессиливания, да вообще ничего, никаких намеков на рану в груди, которая едва не утащила меня на тот свет. Я лишь довольно хмыкнула сама себе, повернула щеколду дверного замка и уставилась на себя в зеркало. Трудно было припомнить тот день, когда на Терре я выглядела настолько свежей и отдохнувшей. Недосып, похмелье, похмелье в борьбе с недосыпом, недосып из-за похмелья, всегда было что-то, из-за чего на меня без слез невозможно было взглянуть. Но сейчас я была свежа, как хрустящий огурчик прямиком с грядочки. Отросшие уже почти до лопаток волосы пусть и безнадежно спутались, но все равно блестели так, будто я провела в парикмахерской целые сутки кряду. Лицо и вовсе чуть ли не сияло юношеской, даже несколько наивной красотой молодой девушки. Никак не походило на повидавшую виды демоницу, сутки назад вернувшуюся с того света. Ну да черт с ним. Некогда любоваться, успею еще. Надо полагать, что Мередит намесила в капельницу такой коктейль, что он не просто с того света способен вернуть, да еще и пару сотен годков скостить, с этой рыжеволосой ведьмы станется.

И, пока никто не очухался и не начал выносить дверь, я скинула с себя остатки одежды и шагнула в ванную. Блаженное тепло воды согревало мое озябшее тело, уносило прочь все воспоминания о былой битве, об отчаянии, о безрассудном акте самопожертвования, о сделанном выборе. Ароматный шампунь и гель для душа прогоняли из памяти прочь проклятые мной, все еще словно свербящие в носу запахи крови, стали и смерти. Я старалась быть аккуратной, но все равно безнадежно намочила повязку на груди. Оставалось лишь надеяться, что обилие хлорки в городской системе водоснабжения сведет на нет все возможности подцепить заразу. В худшем случае – можно отправиться в Инфернум, а туда бактериям и инфекциям дорожка заказана.

С лихвой насладившись водными процедурами, я насухо вытерлась полотенцем, надела чистое белье и джинсы и протерла рукой запотевшее зеркало. Дурное предчувствие закрадывалось в мою голову, пока я планомерно осматривала свою верхнюю часть тела, перехваченную бинтами в области чуть выше солнечного сплетения. Благо, хотя бы спортивный, перепачканный кровью и теперь валяющийся в корзине с грязным бельем бюстгальтер с меня никто не снял после битвы. О том, что честолюбивому Лайнусу наверняка было неловко наблюдать меня даже в таком виде, я, конечно же, не подумала. Асмодей-то с Габриэлем ладно, чего они там не видели…

Но все же было несколько странно, что в местах, где красовался медицинский пластырь, на руках, предплечьях, животе, груди не было никаких следов. Полоски ткани склеивали абсолютно здоровую кожу.

Чушь какая-то. Пусть рана Асмодея и была куда серьезнее этих царапин, но он едва волочил ноги. А тут… Порезы портентумов не заживают так быстро. Как и ранение, нанесенное ангельским клинком, не могло не оставить после себя ощутимых последствий. А что если?

Сомневаться и взвешивать все за и против не было времени, ведь за дверью уже раздавались ошалевшие крики Асмодея и причитания Лайнуса. Но в глубине души я была почти уверена, что, стоит мне размотать бинты на своей груди, в худшем случае я увижу мастерские стежки хирургической иглы. Так или иначе, мне нужны были свежие бинты, чтобы не довести Мередит до белого каления своей выходкой. Своего лечащего врача я злить теперь точно не собиралась. От ее расположения зависела не только моя жизнь, но и здоровье потрепанного Асмодея. Да только…

– Какого черта? – выругалась я, согнувшись в три погибели, ведь даже отражению в зеркале я теперь не могла поверить. – Бред какой-то. Просто бред. У меня крыша поехала, как пить дать.

Я резко открыла дверь, чуть не сбив стоящего подле нее Лайнуса с ног, и гордым маршем прошагала в гостиную.

– Сколько дней я провела в отключке, мать вашу? – рыкнула я, уставившись на опешивших ангела и демона. – Неделю? Месяц? Вы что, сразу сказать не могли или струсили поведать мне горькую правду?

Лишь по непонятным мне самой причинам, моя кожа до сих пор не запылала огнями Инфернума. Ведь в этот самый момент я была готова рвать и метать. И сдерживаться не была намерена ни на секунду.

– Блю, еще даже суток не прошло, поверь, – промямлил Лайнус, переглянувшись с Асмодеем, выглядывающим из-за дивана. – Габриэль унес тебя из операционной чуть больше четырнадцати часов назад.

– Конечно, так я вам и поверила, кретины. Сколько. Прошло. Времени? И не надо рассказывать мне сказки, ведь вот оно, подтверждение вашей лжи, – двумя руками я указала на абсолютно гладкий живот. Ни швов, ни ссадины, ни даже шрама. Ровным счетом – ничего там не было.

– Какого…, – Асмодей попытался приподняться на ноги, да только снова побледнел и в бессилии рухнул обратно на диван.

– Вот именно, какого, и это я вас спрашиваю! Потому что, если верить вам, меньше суток назад я своей собственной рукой вогнала вот сюда кинжал Каелума. И это, на минуточку, если кто-то забыл, разнесло в щепки армию портентумов. Потому, либо мы все все-таки умерли, либо вы мне нагло врете, либо я вообще ни черта не понимаю, и вытрясу из вас всю душу, пока не пойму!

– Какого лешего вы вообще разрешили ей встать, чертовы вы идиоты?! – раздался громогласный голос Мередит из-за спины.

Я аж подпрыгнула на месте и обернулась. На пороге, с пакетами из супермаркета в руках, стояла разъяренная как фурия соседка. Глаза девушки высекали молнии, желваки ходили ходуном, а дьявольский взгляд метался от меня к Лайнусу, от него – к Асмодею, и так по кругу.

– И чем тебе моя повязка не угодила, дура ты набитая?! Жизнь совсем не дорога? – взгляд Мередит упал на мои влажные волосы. – О, так ты еще и помыться успела, надо же! Стоило ли сомневаться, что для тебя моя бессонная ночь в попытках вернуть тебя с того света гроша ломаного не стоит!

– Мередит, слава Дьяволу, ну хоть ты вразуми эту ополоумевшую, – простонал Асмодей, не рискуя высунуться из-за спинки дивана. – Она тут готова нам головы снести за то, что мы врем ей о времени, проведенном в отключке.

– Да что ты говоришь! – рыкнула девушка, остервенело скидывая с себя ботинки и бросая зимнее пальто прямо на пол. – А ну живо марш в постель, Блю! Уговаривать долго я не стану, помяни мое слово. И твой величественный статус тебе не поможет. Пока ты здесь – ты мой пациент, и не приведи Господь…

Злостная речь Мередит оборвалась на полуслове, стоило ей подойти ко мне вплотную и уставиться на то место, где предположительно когда-то была смертельная рана.

– Какого…

– Вот именно, какого, Мередит! – я театрально взмахнула руками, встретившись взглядом с пытающимся прикинуться шлангом Лайнусом. Ангелу все эти перепалки и скандалы явно были не по душе. – Может быть ты, с медицинской, научной точки зрения прояснишь, как так, меньше чем за сутки, если верить этим кретинам, от ангельского клинка не осталось и следа, а?

– Я своими собственными глазами видела, лично тебя зашивала, как так, – соседка присела на колени и принялась ощупывать кожу вокруг того места, куда я вогнала кинжал Габриэля. – Не понимаю…

– А я тут о чем распылаюсь? Я тоже не понимаю, Мередит! Какого лешего здесь вообще творится? Где хотя бы шрам, хоть что-нибудь! Почему потрепанный Асмодей словно только-только выбрался с поля битвы, а на мне – не единой царапины? Стесняюсь спросить, что за коктейль ты намесила в мою капельницу, раз регенерация достигла уровня каких-то идиотских сказочек?!

– Я ничего, ничего не месила, честно… Ничего такого, что дало бы такой эффект, – промямлила Мередит, осунувшись, все еще сидя передо мной на коленях. – Быть может, это все твоя реликвия? Она дает тебе какие-то преимущества перед другими?

Я на минуту задумалась. С одной стороны, лучшего объяснения сейчас трудно было найти. С другой – наверняка об этом было бы известно раньше. Но я не припоминаю, чтобы Вершитель судеб даровал своему обладателю небывалую регенерацию. Да и в целом все было из рук вон странно. Все прошедшие сутки были словно бред сумасшедшего, напрочь слетевшего с катушек религиозного фанатика, чья крыша давно отправилась в далекое пешее путешествие. И незнание бесило меня до чертиков, до скрипа зубов.

– Лайнус, Асмодей, допустим, вы правы, и прошли всего лишь какие-то четырнадцать часов с момента моего пробуждения в операционной. Есть идеи по поводу вот этого вот, – я жестом указала на свой живот. Ответом мне была лишь звенящая тишина. – Ясно все с вами, другого я и не ожидала. Что ж, тогда мне придется отправиться туда, где ответы могут найтись. Да и Инфернум должен знать, что их Императрица жива. Как и Каелум, которому тоже стоит…

Только сейчас я поняла, что если не прошло еще и суток с момента моей героической гибели, то именно сегодня тот день, когда Габриэль и Михаэлла должны обручиться. От осознания неумолимого финала нашей с ним истории из меня будто дух вышибло. Ну конечно же. Вот почему его до сих пор здесь нет. Возможно, именно сейчас Рай празднует восхождение на трон нового Императора, которому нет дела, выжила ли та, кого он поклялся беречь. Все его клятвы и обещания – пустые слова. К черту его, пусть только благодаря ему я и выжила в итоге… Но если бы не он, я бы и не дошла до такой степени отчаяния, что вопрос моей жизни и смерти так остро встал бы в эту роковую ночь. Пусть катится на все четыре стороны. Хотел бы – был бы сейчас рядом, как Лайнус караулил у моей постели, как бы мой милый друг не хотел оправдать его поступки. Мне оставалось лишь тяжело вздохнуть, чтобы не дать волю непрошенным слезам.

– Итак, Лайнус, ты как, остаешься здесь? Или отправишься в Каелум? – ангел лишь пожал плечами. – В любом случае, Дьяволом тебя умоляю, не пропадай. Ты не для того воскрес из мертвых, чтобы я так просто тебя потеряла снова, но мне и правда нужно в свое царство, пока там анархия не зацвела пышным цветом.

– Я все понимаю, Блю, у тебя теперь своя тяжелая ноша правления, – пробубнил Лайнус, понурив плечи.

– Эй, ну ты чего, – всю злость на Габриэля и всех ангелов вместе с ним как рукой сняло при одном взгляде на моего поникшего друга. Я подошла к нему и положила свои руки на его плечи. – Прилетай ко мне в любое время дня и ночи. Тебе я всегда буду рада. Да и при необходимости могу замолвить словечко перед твоими суровыми предками. Я ведь, как выяснилось, не такой уж ненавистный демон, как они предполагали. Быть может, скостят срок твоих наказаний, если ты будешь якшаться с полукровкой… С дипломатической миссией, например, как тебе такое?

Лицо Лайнуса озарилось одухотворенной улыбкой, и он заключил меня в крепкие объятия.

– Тогда пусть будет так. Я вырвусь к тебе, как только смогу.

– Отлично, Асмодей? Ты как? Осилишь перенос в пространстве?

– А ты моего мнения не хочешь вообще узнать? – надув губы, бросила Мередит, уже стоящая передо мной в полный рост. Лайнус благоразумно ретировался в сторону. – Я тут вообще-то ужин планировала организовать в теплом ангельско-демоническом кругу.

Дурья башка! Я ведь даже ни разу не поблагодарила соседку за свое спасение. Да и вообще за все, что она сделала для меня, для Асмодея, для всех трех миров вместе взятых. Я кинулась ей на шею, зарыв пальцы в огненную шевелюру. До скрипа зубов хотелось остаться. И правда, вместе поужинать, поделиться впечатлениями, послушать ее версию развития событий, да только неистовое желание понять, какого черта вообще произошло, прояснить все у Астарота или другого представителя совета, да и избавить своих подданых от мук неведения было куда важнее.

– Прости меня, Мередит, – прошептала я девушке в шею. – Ты даже не представляешь, как невероятно, безумно я тебе благодарна. Благодарна за все, от и до. Начиная от моего лечения, заканчивая не дюжим пониманием и принятием творящейся в твоей жизни по моей вине вакханалии. Но мне и правда нужно в Инфернум. Мой народ понес огромные потери, сейчас им как никогда прежде нужна надежда…

Мередит высвободилась из моих объятий и обреченно вздохнула. И только сейчас я услышала, что к звенящей тишине нашей конуры добавились звуки размеренного сапа. Мой взгляд метнулся в сторону дивана, где в самой неудобной позе подергивался крепко спящий Асмодей. Должно быть, наша перепалка его утомила, или бессилие после ранения и безрассудных попыток меня остановить взяло верх, но он забылся крепким сном.

– Я все понимаю, Блю, – Мередит выдавила печальную улыбку. – Возвращайся, как только сможешь. И при малейшем намеке на внутренние травмы – сразу сюда. Но Асмодею пока лучше остаться здесь. Уж не знаю, похожи ли нагрузки у демонов при переносе в пространстве на те ощущения, что испытала я не так давно, но, как лечащий врач, я бы настояла на том, что ему лучше пока не испытывать судьбу. Как демон очухается, и сам сможет отправиться за тобой следом. Ну или сама заберешь, как окрепнет.

– Спасибо тебе. Спасибо еще раз. За все спасибо, – не удержавшись, я снова бросилась ей на шею.

– Ну все, все, а то мне не захочется тебя отпускать, и я найду поводы задержать королеву Ада, уж поверь. Будь только добра, оденься поприличнее. У нас тут не пляж, да и в Инфернуме, полагаю, тоже, чтобы щеголять точеным телом. Не знаю, как у вас, но у нас королевская чета в неглиже не ходит.

Скрипя сердцем, я выпустила соседку из своих объятий, ловя себя на мысли, что подруг, подобных ей, у меня не было за всю жизнь. Смертные, все-таки, удивительные создания. Богатые на доброту, участие и понимание. Ангелам и демонам до них шагать и шагать.

Вихрем я метнулась в свою спальню, облачилась в теплый серый свитер, распрощалась с Мередит и Лайнусом и прорвалась через завесу в родные пенаты Инфернума. Я понимала, что перепалка с по-настоящему близкими мне существами – ничто, в сравнении с тем, что ждет меня в погруженном во мрак домом. Но сейчас я как никогда прежде была полна решимости и силы духа не дать ему упасть на колени.

Глава 3

Бальный зал Инфернума встретил меня пугающей тишиной. И пустотой. Никакой привычной громоподобной музыки, света стробоскопов, суетящихся официантов, ни единой живой души. Лишь только пустующая барная стойка, столики, танцпол. Словно весь Инфернум вымер за недолгое время моего отсутствия. От одного вида пустующего помещения и звука моих шагов, эхом отражающегося от стен, по коже побежали мурашки. В сознание непрошено закрадывались худшие опасения. Где все, черт их подери?!

Сражаясь со страхом, я переметнулась в тронный зал и облегченно выдохнула. В тусклом свете зажженных факелов за моим столом восседал Астарот. Демон, устало облокотившись на свою руку, лениво листал фотографии мест силы Терры. Сейчас все они едва мерцали. Никакого намека на приближающийся очередной прорыв завесы. Слава Дьяволу, у нас все еще есть время собраться с силами.

– Астарот, – наигранно прокашлявшись, я возвестила о своем присутствии демона, прокладывая свой путь от входа к столу.

– Блю?! – с лица Асторота сошли все краски, когда его взгляд метнулся ко мне.

Я еще никогда прежде не видела его таким бледным. Словно он увидел призрака. Хотя, что уж там греха таить, если ему известен исход битвы за завесу, именно в таком свете я в этот самый момент перед ним и предстала.

– Глазам своим не верю…

Демон привстал, с недоверием уставившись на меня. За каждым моим шагом, за каждым движением, пока я усаживалась в кресло напротив него, он наблюдал так, будто вот-вот или кинется мне на шею с распростертыми объятиями, или вонзит в меня острый кинжал.

– Астарот, это я. Это – и правда я. Можешь задать любой вопрос, ответ на который известен только мне. И я на него отвечу. Что бы ты там себе не надумал – но это по-прежнему я, Дьяволица Блю десятая. Живее всех живых.

Демон-советник с неверием смотрел мне в глаза, словно пытался в моих мыслях прочесть правду, увидеть истину. Он плавно, осторожно поднялся, обошел стол, аккуратно приподнял меня за плечи, сверля изучающим взглядом.

– Что ж, ты – это не мираж, – хмыкнул демон скорее сам себе. – Назови имена. В правильной очередности. Всех, кого мы проверяли на предмет предательства.

– Верье. Альба. Оливия.

– Правильно. Где именно ты рассказала мне о подозреваемых, и кто еще был в этом списке?

– Это было в подземелье замка Истины. А что насчет демониц… Розье. И Карма, конечно же. Ее кандидатуру мы отмели сразу. И это было моей огромной ошибкой.

– Поверить не могу, – прошептал Астарот, проведя горячей рукой по моей щеке. – Это и правда ты. Но как? Как ты выжила? Ведь твоя смерть…

– Да, знаю, знаю, моя жертва уничтожила армию портентумов и сохранила завесу. А затем Габриэль забрал меня с поля боя, Мередит откачала и прооперировала в Лондонской больнице, Асмодей примчался туда, пытаясь найти, и вот я стою здесь.

– Асмодей выжил? – пробормотал Астарот с придыханием. – Когда он вырвался из цепкой хватки Левиафана и исчез с порога спешно воздвигнутого полевого госпиталя, тот был готов поклясться, что демон не вынесет переноса в пространстве! Не все раненые демоны в итоге дождались помощи, а Асмодею крепко досталось.

– Да, Мередит и его подлатала. Он сейчас в нашей квартирке на Бейкер-Стрит, идет на поправку. Пока ему лучше не рисковать, а я вырвалась, как только пришла в себя. Именно поэтому я очень рада, что наткнулась здесь на тебя. У меня сотни вопросов. Да и новостей тоже.

– Я в шоке. Как говорят смертные – остановите землю, я сойду, – опираясь на письменный стол в качестве поддержки, Астарот вернулся на насиженное кресло. – Кто-то еще в курсе, что Императрица Инфернума восстала из мертвых?

– Габриэль, Асмодей и…, – я не знала, стоит ли вообще говорить о нем, но в такой ситуации любая деталь могла быть значимой. – Лайнус.

– Лайнус?! Он ведь умер! Я лично видел его тело! Ты теперь видишь души ушедших?!

– Вот именно, Астарот. Лайнус необъяснимым образом выжил. Стоял передо мной ровно так же, как и ты, из плоти и крови. Как и я, что уж там говорить. Все эти месяцы его родители не давали ему и шагу ступить из родной обители, опасаясь преследования.

– Но как?!

– Вот именно, как – никому непонятно. Как и со мной. И я надеялась, что ты сможешь хоть что-то прояснить. Ведь я сама лично меньше суток назад вогнала себе в грудь кинжал Каелума. И теперь…, – проще было показать, нежели объяснить. Я задрала свитер, продемонстрировав Астароту абсолютно гладкий живот. – Вот сюда был нанесен удар. Когда я пришла в себя в квартирке на Бейкер-Стрит, на мне не было уже не царапины. Не единого намека на смертельную рану, да и на остальные тоже, каких после сражения с портентумами было немало. Но, я клянусь, я чувствую себя так, будто только что родилась. И я надеялась, что у тебя могут быть ответы, потому что от всего у меня просто голова идет кругом.

– Ахаха, – демон залился истеричным хохотом. – А какие ответы ты хочешь услышать, Блю? Я не меньше твоего сейчас в растерянности и полном непонимании. Тысячелетняя история наших миров не знает случаев возвращения мертвых к жизни. Это противоестественно, что в Инфернуме, что в Каелуме, что на Терре. Исключений нет.

– Вершитель судеб может дать такие бонусы? Привилегии, иначе говоря?

– Нет, и еще раз нет! Да, реликвия плохо изучена, ведь проявлялась только в руках правителя Инфернума, а он не больно-то спешили делиться ее секретами, если таковые вообще были. Но она ни коим образом не дает силы над жизнью и смертью. Я бы связал это все с умопомрачительными способностями твоей смертной подружки-доктора, вытащившей тебя с того света, если бы не гибель портентумов… Пусть даже и так, но как объяснить воскрешение ангела Лайнуса Вайтвилла? Не я один наблюдал его мертвое тело, не могло же всему совету это причудиться!

– А что насчет Сияющего меча… Он дает силу… Над перемещением смертных в пространстве? – бросила я, понимая, что хуже уже не будет.

– Ты меня окончательно добить решила? Ты ведь шутишь, верно? Сияющий меч… Тоже твой? И ты перенесла смертного через завесу? Кого? Где он?! Ты притащила человека в Инфернум? Совсем голову потеряла, Императрица?! – Астарот рыкнул последнюю фразу с таким остервенением, что я даже испугалась. Надо было срочно реабилитироваться в его глазах.

– Нет, Сияющий меч не у меня… Он…

– Да говори ты уже, Дьявол тебя подери! – кожа демона-советника, всегда сдержанного в своих порывах, запылала огнями Инфернума. Нужно запомнить этот день, когда прежде опальная демоница довела такого хладнокровного представителя Ада до ручки.

– Он у Габриэля. Проявился в операционной, когда я вернулась к жизни.

– Раздери меня черти…

– Вот именно. Раздери. Но только еще до этого он смог перетащить мое бездыханное тело и мою соседку Мередит в городскую больницу. Потому я и спрашиваю, могут ли древние реликвии давать своему обладателю какие-то сверхсилы. Потому что я в шоке и ужасе не меньше твоего.

– Каелум в курсе? Что их реликвия нашла своего владельца? – обреченно прохрипел Астарот, сверля меня взглядом.

– Думаю, что да. Габриэль не дождался моего пробуждения и умчался прямиком туда. Возвестить о радостных новостях и взойти на трон Каелума.

Астарот с минуту изучающе смотрел мне в глаза, словно надеясь, что я вот-вот засмеюсь и скажу, что это все розыгрыш, как в дурацком телешоу появятся демоны с хлопушками и воздушными шарами и вручат какой-нибудь бесполезный подарок за участие, вроде мультиварки или видеодвойки. Да и вообще все мои рассказы – плод моей больной фантазии после клинической смерти. Но мне и самой было не до смеха, а советник, так и не дождавшись хоть какого-то снисхождения с моей стороны, запрокинул голову и злостно выругался.

– Дела наши хуже некуда, ты ведь сама это наверняка понимаешь? Я наивно полагал, что, если не станет тебя, то и пророчество будет разрушено. Я не желал твоей смерти, нет, но в такой ситуации это было единственным плюсом. А теперь… Я должен известить совет. Обе реликвии нашли своих обладателей, один из которых вот-вот взойдет на трон Каелума, обретая полноценный статус полководца. Что бы мы не предпринимали, на какие бы героические жертвы ты не пошла, религиозные фанатики своего добились.

Астарот был прав. Прав по всем аспектам. Я и сама была склонна придерживаться таких выводов, но все же была зыбкая надежда, что это – лишь моя тревожность и страх перед неизведанным играют злую шутку. Но все было очевидно. Маятник судьбы запущен и с каждой минутой раскачивается с новой силой. И когда он раскачается на полную – не сносить нам всем головы.

– Я могу отправиться с тобой к совету? Или они на слово тебе поверят, что Императрица Инфернума воскресла?

– Я думаю, что сейчас тебе лучше побыть вместе со своими поверженными подданными. Они должны знать, что Инфернум по-прежнему силен, по-прежнему готов бороться с тобой во главе, – взгляд Астарота потеплел, и он даже позволил себе через чур сентиментальную для советника четверки улыбку. – Я рад, что ты жива. Еще полгода назад не подумал бы, что буду рад этому так сильно. Пусть это и порождает больше вопросов, чем ответов. Но, похоже, Аболим действительно был прав. Ты имеешь отношение к трону Каелума каким-то образом.

– Да, я знаю. Именно поэтому решилась на эту жертву, – ну не говорить же ему, что пыталась уйти из этого мира из-за несчастной любви и безысходности!

– Кассиэль просветил, надо полагать?

– Да, он. Тебе он тоже рассказал о Дьяволе девятом и…

– Люциде, да. Поведал, когда стало известно о твоей смерти и гибели портентумов. Самолично примчался принести свои соболезнования, извиниться за бездействие Каелума и поздравить с победой, пусть и давшейся такой ценой. Быть может, и насчет воскрешения тебя и Лайнуса он окажется более сведущ. В любом случае, мне пора к совету, а тебе – в полевой госпиталь. Его развернули в особняке Верье, думаю, дорогу ты помнишь.

– Забудешь тут, как же, – буркнула я сама себе, когда Астарот уже растворился в пространстве.

Теперь мне ничего не оставалось, кроме как лицом к лицу столкнуться с тем, чего я так боялась: с горем, утратой и исполинской печалью от гибели сотен моих подданых. Но бремя правления не зря так называется. Иначе, зачем вообще нужна власть, если ты своим примером не можешь подать пример стойкости и силы духа другим? Но прямо сейчас, кажется, я была по-настоящему готова принести собственную трусость в жертву долгу.

Я ожидала удрученной, тяжелой обстановки, доводящей до дрожи и слезливой истерики. Особняка Верье, погруженного в какофонию стонов, плача, обилие крови, заплаканных глаз и печального шепота. Но никак ни того, что предстало перед моими глазами. Среди понатыканных буквально повсюду в коридоре коек, настилов, раскинутых пледов с ранеными демонами сновали мои сородичи с белыми повязками на предплечьях. Они латали раны, ставили капельницы, просто тихо подбадривали или подкармливали тех, кто нуждается в заботе и внимании, с такими безмятежными, умиротворенными лицами, словно заботливые родители, ухаживающие за больными простудой детьми. Из колонок, расположенных, предположительно, где-то в гостиной, доносилась приятная, жизнеутверждающая мелодия. Во всех помещениях были зажжены свечи, а не люстры, освещающие их приятным, теплым, трепещущим светом. Словно все, что происходило здесь и сейчас – не последствия кровопролитной битвы. А всего лишь ночь в родной обители, где добрый, горячо любимый родственник немного захворал. Единственным, что напоминало действительность и истинное предназначение этого сборища, были, разве что, редкие укрытые темными тканями тела и лица. Тела и лица тех, кому даже такая радушная, искренняя помощь оказалась бесполезной. Было бы гораздо проще, если бы тут царил хаос, раздор и болезненные крики, гораздо проще злиться и проклинать оставивший нас Каелум, фанатиков и портентумов. Ведь такая грустная гармония буквально выворачивала нервы.

Во всеобщей неторопливой суете до поры до времени на меня даже никто не обращал внимания. Я просто проталкивалась через толпу, лишь изредка ловя на себе молчаливые, не верящие взгляды. В этой обстановке безропотного принятия гибели никто даже не смел повысить голос, выказать свое удивление столь бурно, чтобы нарушить эту печальную идиллию. Словно даже появлению призрака погибшей Императрицы Инфернума никто бы не удивился. В озадаченных, грустных, восхищенных взглядах это читалось настолько предельно четко, что невольно наворачивались слезы: вот она, предводительница войска, даже после смерти ее дух не смог оставить нас без своего покровительства. Блю ушла, но память о ней, о ее подвиге все еще настолько жива в наших сердцах.

Я не удержалась от того, чтобы нет-нет, да похлопать заботливых демонов с белыми повязками на предплечьях по спине или плечу, похвалить их старания, приободрить дожидающегося участия раненого демона. Все они словно смирились с моей кончиной, не видели в явлении призрака ничего удивительного, как погруженный в лихорадочный бред больной не различает реальность и агонию. Наконец, оказавшись в гостиной, я нашла владелицу особняка: Верье с подносом напитков в одной руке и пакетами капельниц и бинтами в другой грациозно лавировала между коек. Ее стройное тело, облаченное в длинный шелковый черный халат, собранные в элегантный, чуть растрёпанный пучок шикарные волосы еще больше наталкивали на мысли о неумолимом сходстве воздвигнутого в ее обители госпиталя с уютным семейным лазаретом. Тут уже не было моих сил притворяться молчаливой невидимкой: я не знала, выжила ли она в этой битве, а хоть одно знакомое лицо сейчас было благословенным подарком. Любой из тех, кто был мне хоть мало-мальски близок и дорог, выживший в этой резне, стал на вес золота.

– Верье, – облегченно выдохнув, я бросилась ей на шею, отчего опешившая демоница едва не выронила свои подносы. – Давай, помогу.

Я взяла из рук демоницы подносы, пока она заледенела, словно статуя, и опустила их на ближайший свободный участок пола.

– Верье, это я. Я знаю, что у тебя много вопросов, но у меня, уж поверь, их не меньше! И я так рада, что ты жива. Я не видела, смогла ли ты уцелеть, а мы и без того понесли столько потерь, что тебе я рада так… Короче, конкретно сейчас никому я так не рада. Как остальные? Левиафан? Белен? Кроули? Все выжили? Сколько демонов вернулись с поля боя?

Я засыпала озадаченную демоницу десятками вопросов, да только она не спешила на них отвечать, все еще с неверием оглядывая меня с ног до головы. Словно для нее, как и для всех здесь, я была лишь плодом болезненного бреда, фантазией, доживающей свое ностальгией о покинувшей этот мир последней Императрице Инфернума. Наконец она озадаченно склонила голову на бок и с придыханием прошептала.

– Блю? Дьяволица Блю десятая? Это и правда ты? Ты к нам вернулась?

– Да, Верье, это я. Живая и здоровая. И я с вами. От начала и до конца. И так будет всегда, – гордо прошептала я, сама искренне веря своим словам.

Это – мой мир. Это – мой народ. И я – их Императрица, их предводительница, старшая сестра и мать в одном лице, не важно, кто я в действительности по праву рождения. И мне не нужна никакая другая семья, кроме этой. Конкретно в этот момент, когда мои поданные явили собой чудо милосердия, участия и доброты, я не хотела быть частью никакой другой семьи, родной ли или названной.

– Но как… Ты ведь погибла… Я своими собственными глазами видела, как ты отвлекла на себя армию портентумов. А потом, говорят, твоя героическая смерть, твоя жертва стала единственным, что сохранило завесу…, – демоница в неверии водила по моим волосам, сотрясаясь мелкой дрожью.

– Знаю, знаю, все именно так и было, но усилиями моей смертной соседки-доктора я смогла выкарабкаться, показала смерти средний палец и послала к чертям собачьим. И я здесь, чтобы и остальные узнали, что рано падать духом, что зерно царской крови не потеряно, ваша предводительница снова с вами и готова хоть тысячу раз положить свою жизнь на чашу весов, если того потребует ее Родина.

– Это ты. Это и правда ты. Даже в самой смелой моей фантазии ты бы не стала так красноречиво доносить свою уверенность. Дьявол всемогущий, Блю, – Верье заключила меня в свои объятия, на пару десятков секунд застыв, успокаивая бьющееся о грудную клетку сердце. Демоница отпрянула, прочистила горло, утерла непрошенные слезы и теперь уже громогласно прокричала. – Слушайте все и внимайте. Судьба благоволит Инфернуму. Наша предводительница, Дьяволица Блю десятая способна одержать победу не только над портентуми и предателями, но и даже над самой смертью.

Присутствующие в помещении демоны словно в один миг вынырнули из своего умиротворенного сна и обернулись в нашу сторону. По гостиной пронесся ропот удивленных шепотков, стоны, облегченные возгласы. Десятки глаз демонов уставились прямо на нас.

– Усилиями одной из смертных, ради которых Императрица повела нас в бой, наша смелая воительница вернулась, восстала из пепла. Разве это не доказательство того, что все жертвы были не зря?! Разве это не доказательство того, что длань судьбы указала на единственного верного потомка Дьявола?! Вы видите ее так же, как и я – наша Владыка жива, жива и здорова! И она с нами! Инфернум силен, силен, как никогда, ведь даже беспощадной смерти нам есть что противопоставить, пока она с нами!

Гомон голосов стал еще громче, и когда казалось, что я вот-вот оглохну, не решаясь подобрать и слова после такой вдохновляющей речи Верье, раздался утробный, протяжный вой. Все демоны в миг умолкли, когда вой повторился, только теперь ближе, словно он доносился откуда-то прямо из сада под окнами. На третий раз, в тот момент, когда никто из демонов уже не решался сделать и вдоха, в гостиную вошла красивая, белоснежная, исполинских размеров волчица с яркими голубыми глазами. Почему-то в тот самый момент у меня не было сомнений, что это – именно особь женского пола, уж слишком аккуратными, гармоничными были черты ее гордой, даже в какой-то степени аристократичной хищной морды с опасным оскалом клыков. Следом за ней показались и другие волки, такого же размера, но совсем другого, иссиня-черного окраса шерсти хищники с горящими адским пламенем глазами.

Казалось, что даже музыка стала играть в разы тише, когда в воцарившейся тишине предводительница стаи мягкой поступью прошла вдоль моих подданных, приблизившись ко мне на расстояние вытянутой руки. Волчица втянула ноздрями воздух в районе моей поясницы, опасный оскал исчез… А я так и стояла, боясь пошевелиться, вздохнуть, да просто отвести взгляд от голубых глаз гордой хищницы. И уже в следующую секунду она подставила лохматый загривок под мою руку, удовлетворенно закрыв глаза. Так преданный пес, потерявшийся давным-давно, спустя годы находит своего хозяина.

– Степные волки вернулись. Альфа привела свою стаю домой, к своей хозяйке, – прошептал кто-то из демонов, пока я боялась повести даже единым мускулом на своем лице, зарывая пальцы в лоснящуюся платиновую шерсть.

Глава 4

Трудно как-то однозначно описать все, что происходило дальше. Трепет, страх и восхищение моих подданных, впервые за тысячи лет увидевших степных волков, сменились неистовым ликованием по поводу их возвращения. Да и моего тоже. Два эти события, одно из которых больше походило на чудо, чем другое, превратили полевой госпиталь в балаган. Сначала осторожно, сотрясаясь всем телом, а затем, осмелев, мои сородичи один за другим подходили к исполинских размеров хищникам, довольно виляющих хвостами, когда кто-то принимался чесать их за ухом и гладить лоснящуюся черную шерсть. Моя волчица смотрела на все это действо свысока, с гордо поднятой головой, словно для нее, как для вожака стаи, подобное проявление дружелюбности было истинным ребячеством. Она не отходила от меня не на шаг, следовала немой тенью, пока я обхаживала койки больных, беседовала с демонами, принимала поздравления и купалась в искренней радости после своего возвращения с того света.

Удивительно, но никому из моих сородичей словно не было никакого дела до того факта, по каким именно причинам моя жертва уничтожила армию портентумов. Вопреки обыкновению никто даже и не попытался упрекнуть меня в ведении двойной игры, в шпионаже, усомниться в преданности. Возможно, причиной такой снисходительности было возвращение степных волков, коих не видели уже тысячелетия. Будто сам факт присутствия этих гордых хищников в полевом госпитале сводил на нет все предрассудки и домыслы. Волки не вернулись бы из изгнания абы к кому. Они были преданными спутниками древних Правителей Инфернума, иначе никак. И уж если не доверять их инстинктам, то во что вообще верить?

Пришлось несколько отложить пересчет раненых, поиски среди выживших после бойни знакомых, ведь чуть ли не каждый подданный желал лично поздороваться и обняться, заверив в своей бесконечной преданности. Я даже не ожидала, что мой приход в место великой скорби закончится неистовым воодушевлением не сходить с намеченного пути: отстоять свой дом любой ценой, бороться из последних сил со злом, откуда бы не росли его проклятые костлявые руки.

Наконец, когда вереница страждущих, как мне казалось, закончилась, и я готова была уже молить о пощаде, или просто сбежать в свои покои, на мои плечи легли горячие сильные руки.

– Ну теперь-то мне можно будет сложить мерзотную песенку? – мелодичный голос Кроули будто снова вернул мне жизненные силы.

– Кроули! – я свешалась на демона так, словно я – белье, вывешенное сохнуть на заборе. – Как же я рада, что ты жив, что ты цел! Но еще больше буду рада, если ты уведешь меня отсюда. Я с ног валюсь и хочу выпить. От всего происходящего у меня голова кругом.

– Не у тебя одной, Императрица, не у тебя одной. Расскажешь все за бокальчиком горячительного? За твой счет, разумеется.

– Уже промотал все жалованье министра культуры? – хмыкнула я, беря демона под руку.

– Нет конечно. Инвестировал. Вложился в развитие искусства, только и всего.

– Только не говори, что инвестициями ты называешь заказ нового инструмента?

Кроули заговорщицки сощурился, пристально уставился мне в глаза, но тут же обреченно вздохнул.

– Проницательная, что аж бесишь, Императрица. Но да, ты права. Поверь, оно того стоит. Я такой дизайн придумал, все просчитал, эти струны будет слышно даже в землях портентумов, будь они не ладны… Ну так что, готова? Насколько я помню, запасы в бальном зале еще целы. Вот только, – демон кивнул головой в сторону волчицы, следующей за нами по пятам. – Тебе не кажется, что нужно отпустить твоих питомцев? А то они так и будут слоняться вместе с тобой.

– Точно! – от радости встречи с одним из самых близких мне демонов я даже забыла о пришествии волков. – Но как это сделать? Приказать? Попросить погулять во дворе замка Истины, пока мы пьянствуем?

– Если я правильно помню древние легенды, ты должна дать Альфе имя. Так ты признаешь предводительницу стаи своей, а вместе с ней и всех ее сородичей, – поведя плечам буркнул Кроули, словно озвучил известную всем истину.

Мой обескураженный взгляд не заставил себя ждать, и вся процессия: я, Альфа, черные волки остановилась, когда я уставилась на демона, словно он – то ли гений, то ли сумасшедший. Хотя, как, помнится, говорил герой одного известного на Терре фильма это – две крайности одной и той же сущности.

– Ну что? – Кроули одарил меня озадаченной улыбкой. – Это для всего Инфернума я – недалекий бард. Никому даже и дела нет до того, как глубоко я уважаю нашу культуру, сколько книжек и летописей в свое время перечитал, чтобы пополнить словарный запас, да и почерпнуть вдохновения для своего творчества.

– Даже как-то неловко, – мне ничего не оставалось, кроме как потупить взгляд в пол. – В таком ключе о тебе я бы даже никогда и не подумала. Теперь сама чувствую себя недалекой.

– Все в порядке, Блю. Я ведь и сам никогда не кичился своими знаниями. Да и не то, чтобы они часто пригождались. Ведь в моей голове, по правде говоря, настоящая помойка из тысяч прочтенных фолиантов. Хорошо хоть сейчас от них есть толк.

– Так и что…, – я помедлила, ведь никогда бы не поверила, что с мифическими степными волками все будет так просто. – Мне просто нужно придумать ей имя, и дело в шляпе? Волки будут возвращаться по первому моему зову? Или как? Никаких загадочных ритуалов, выкованных в жерле вулкана ошейников и жертвоприношений?

– Сразу видно – воспитанница культуры смертных, – ехидно бросил Кроули, когда мы уже вышли во двор усадьбы Верье. – Вечно эти люди все усложняют и приукрашивают. Но в целом – вроде того. Достаточно просто придумать имя. Во всяком случае, так было написано… Не помню, где именно, но точно было. Идеи есть? А то я могу подкинуть парочку.

– Ну уж нет, знаю я твои идеи, – хмыкнула я, даже не пытаясь предугадать, что там мог придумать Кроули.

Пусть он и удивил меня своими глубокими познаниями истории и культуры Инфернума, но из песни слов не выкинешь: своей саркастической и ироничной натуре он едва ли способен изменить даже в серьезных вещах. А, глядя на гордую, статную, невероятно красивую и в то же время опасную волчицу, иначе, как серьезно, я не могла к ней относиться, а уж тем более доверить ее наречение кому-то, кто никогда не скупился на нелестные нецензурные фразочки. Давно ли я сама перестала быть такой, кто за словом в карман не полезет? Думать не хотелось. Власть и статус изменили меня, и бесполезно было пытаться это отрицать.

Но сколько я не вглядывалась в бирюзово-голубые глаза волчицы, словно видящей меня насквозь, сколько не пыталась облечь в достойное определение красоту ее платиновой шерсти, так разительно отличающейся от окраса ее сородичей, как бы не искала подходящего сравнения для ее хищной стати, но из головы словно вышибло все мысли. Ничего, абсолютно ничего ей не подходило. В голову лезли лишь глупые клички собак со времен моей жизни на Терре. Но разве может быть что-то общее у Лэсси и мифического создания, обитающего в степях Инфернума, ведущего за собой целую стаю отличных от себя сородичей и способного дать отпор портентумам? Пытаться сравнить Альфу и домашнего питомца с Терры было сродни постановки в один ряд чихуахуа и волкодава. Кощунством, не больше, не меньше.

– Ну как успехи? – словно прочтя в моем лице обреченные на провал потуги, бросил Кроули, скрестив руки на груди. – Помощь нужна?

– Не знаю. Чувствую себя тупой. Как же тебя назвать, Дьявол, может, сама поможешь? – я присела на колени, положив обе ладони на лохматый загривок волчицы. – Не знаю, понимаешь ли ты меня, но я прямо в ступоре. Боюсь ошибиться, боюсь не оправдать твоих ожиданий, ведь имя – это так важно. Я ведь даже сама не знаю в итоге, кто я, и настоящее ли имя, к которому я привыкла, или при рождении Люцида нарекла меня совсем иначе…

Но Альфа мне не ответила, да и не могла. Но в глубине души я надеялась, что само ее появление во главе стаи значит достаточно много, что мы, такие не похожие на других, связаны столь крепко, чтобы улавливать мысли друг друга… И мои надежды совершенно необъяснимым образом претворились в жизнь. Идея возникла в моей голове словно яркий луч света, рассеявший тьму. И я даже не могла абсолютно уверенно сказать, что это была лишь моя мысль. Словно в этот момент, когда я вглядывалась в эти мудрые, открытые, доверившиеся глаза волчицы, я смогла уловить всю ее суть. Всю нашу суть, если уж быть до конца с собой откровенной. Альфа словно была создана для того, чтобы прийти именно ко мне. Несмотря на то, что, как и я, она была альбиносом, буквально белой вороной среди сородичей, она как-то смогла завоевать их доверие и уважение, возглавить их триумфальное возвращение в самые мрачные, самые темные времена. Мы – иные, но это не сделали нас чужаками. Наоборот, наше разительное отличие словно сплотило остальных вокруг нас.

– Алиус? – на имя, что я прошептала в белоснежную морду волчицы, она отозвалась задорным вилянием хвостом, чего никак не позволяла себе прежде. Да, обозначение «иного» на латыни, не блистало потрясающей фантазией, но к чему все усложнять, когда это наверняка отражает суть этой удивительной хищницы? – Тебе нравится, верно?

– Алиус? Серьезно, Блю? Так просто? Даже не попытаешься проявить фантазию? – фыркнул Кроули, за что удостоился испепеляющего взгляда нас обеих. – Понял, заткнулся. Алиус так Алиус. Вполне соответствует ситуации.

– Алиус, я не знаю, что я должна делать, но, надеюсь, ты мне поможешь, – я продолжила свою беседу с волчицей, теперь уже поднявшись на ноги. Но не поддаться искушению и не потрепать лохматый загривок я все равно не смогла. – Я бесконечно благодарна вашему возвращению в столицу Инфернума, особенно сейчас, но мне нужно вернуться к делам правления, а вам… Дьявол, как же это все нелепо…

– Просто отпусти ее и все. Они сами найдут путь обратно. Альфа приведет волков по первому твоему зову, – не выдержал Кроули, нашедший себе отвлечение в почесывании пуза одному из волков, завалившегося на спину на заснеженном газоне. – Ты ведь вернешься к папочке, Плуто?

– Плуто? И кто из нас нахватался земной культуры? – я закатила глаза, не веря своим ушам.

Назвать «Плуто» волка размером с добрую лошадь – вот что действительно было где-то за гранью здравого смысла. Но, видя то, с каким задором на вновь обретенное имя отозвался хищник, который в этот момент скулил, как шелудивый щенок, не стала даже пытаться что-то изменить. Возможно, не я одна сегодня обрела верного друга. Кроули, как по мне, тоже нуждался в ком-то, кто бы с подобным рвением и азартом относился к любой его, даже самой дурацкой идее.

– Алиус, сегодня ваша помощь мне не понадобится, – Альфа словно и правда понимала меня, уставившись пронзительным, внимающим взглядом. Удивительное создание. – Но, я надеюсь, скоро мы снова увидимся. Можете охотиться за пределами колец защиты, обустроиться на территории замка Истины, если пожелаете, короче – живите своей жизнью. Скоро увидимся, милая.

Алиус кивнула, повела мордой в сторону своей стаи, издала протяжный, печальный вой, а уже в следующий момент волки растворились в пространстве, словно их никогда и не было. Я даже опешила, ведь о том, что они настолько похожи на нас, что могут преодолевать завесу с такой же легкостью, как и демоны, я не знала. Я даже почувствовала какой-то болезненный, необъяснимый укол в груди. Разлука с Алиус ощущалась мною в этот момент так, будто минуту назад я встретилась с самым лучшим другом, которого не видела вечность, а теперь на его месте осталась лишь пустота. А ведь я еще столько не успела ей сказать, стольким поделиться, и совсем не важно, что она не может мне ответить, но, я не сомневалась, она выслушает и все поймет. Словно за какие-то полчаса мы породнились настолько, что стали одним целым, неделимыми элементами паззла. Возможно ли вообще так скучать по существу, о чьем существовании еще несколько часов назад даже не подозревал?

Моя растерянность не ускользнула от цепкого взгляда Кроули.

– Не бойся, Блю. Они вернутся, стоит только позвать. Алиус теперь с тобой до последнего вздоха одной из вас.

– Да нет, все нормально.

– Я не думаю, что ты сейчас говоришь правду, – демон положил свою горячую ладонь на мое плечо. – Вы теперь связаны, и разлуку друг с другом будете ощущать всегда. Потому, как правило, Императоры Инфернума селили своих питомцев прямо в своих спальнях. Но ты еще к этому придешь, а пока… Знаешь ли, купом сам себя не выпьет.

Глава 5

Мы с Кроули перенеслись в пустынный бальный зал, где демон, дабы хоть как-то сгладить гнетущую тишину, тут же включил музыку, зажег свет над барной стойкой и лично налил нам пару бокальчиков. Льда он, как не старался, так и не нашел, но сейчас я была готова выхлестать половину запасов, даже если бы весь купом был по температуре схож с ослиной мочой. Как бы неожиданно хорошо не закончилось посещение полевого госпиталя, но напряжение после пережитого все никак не желало отпускать скованные мышцы. А других достойных и доступных методов расслабиться я, увы, не знала. В былые времена я бы тотчас отправилась прямиком в объятья Габриэля, рассказала бы все, утолила свой сенсорный голод с лихвой, уснула бы с ним бок о бок, и все проблемы как рукой сняло. Но теперь… Теперь мне оставался только купом и вполне себе сносная компания.

– Жаль, что с нами нет Белена. Он бы точно раздобыл и лед, и закуски. Надеюсь, он скоро вернется за барную стойку. Я, знаешь ли, привыкла к существованию личного участливого бармена, – отрешенно бросила я, отхлебнув теплого купома, отчего Кроули аж поперхнулся. – Все в порядке?

– Так ты не в курсе? – смуглый демон на секунду побледнел, а его глаза затопила магма. – Блю, Белен… Он… Белен не выжил.

Из меня будто весь дух вышибло мощным ударом по солнечному сплетению, а проклятый купом комом стал в горле. Вся радость от моего возвращения, от возвращения Лайнуса, от возвращения степных волков и наречения Алиус, от воспрянувшей надежды на лучшее будущее для Инфернума померкла, прекратилась в какой-то призрачный мираж на фоне могил тех, кто этого счастливого финала уже не увидит… И, как на зло, загребущие когти смерти забрали самых достойных, самых невинных, самых лучших. Белен, ну как же так… Добрый, участливый, сообразительный, совсем еще юный, но уже такой понимающий, прошедший через боль скоропостижной утраты любимой… А сколько еще тех, кого я не знала лично, как его и Альбу, скольких эта кровопролитная бойня забрала с собой? Сколько судеб и надежд оборвались в эту ужасную ночь?

Но такова цена войны. Она всегда требует свою плату, а победы даются особенно дорого, порой подводя к одному единственному логичному вопросу: а стоил ли триумф того?

И будь я простой демоницей, я бы могла себе позволить сейчас зарыдать, завыть белугой, когда горечь потерь и осознание произошедшего накрыли меня словно цунами, сметающее на своем пути все хорошее ледяным беспощадным потоком. Ушла бы в депрессию, в скорбь, сбежала, скрылась, спряталась ото всех, как я это умела. Но я прекрасно понимала: теперь я не могу себе этого позволить. Как бы паршиво не было на душе, я не должна, как тогда, на поле боя, сдаться и довериться судьбе. Время строить из себя несчастную жертву прошло. Настала пора иному – собрать себя в кучу, набраться смелости и лицом к лицу столкнуться с последствиями. И словно даже мой организм подтверждал мои твердые намерения: как бы меня не переполняли в этот момент эмоции, моя кожа по-прежнему не запылала огнями Инфернума наподобие светящегося Кроули. Не по мне одной эта битва прошлась, словно танком.

– Ну тогда, за Белена, – прохрипела я, поднимая стакан в воздух. – За Альбу. За всех героев и защитников Инфернума и Терры, кто пал жертвами этой битвы.

Мы с Кроули выпили залпом, не чокаясь, не сговариваясь отдавая дань ушедшим минутой молчания. Почему-то сейчас не было никаких сомнений, что в истории Инфернума эта ночь и этот день навеки останутся памятной датой. Днем великой скорби и великой победы. И хотелось верить, что мы с умом воспользуемся последним.

– Кто-то вел подсчет падших в бою? Сколько демонов по-прежнему готовы сражаться с портентумами? Сколько разбежались и спрятались на Терре? – наконец, я нарушила тишину, пытаясь перевести собственные размышления в понятное русло сухих статистических данных.

– Ты меня спрашиваешь? – обреченно бросил Кроули, разливающий напитки из бутылки. – Я похож на счетовода?

– Нет, я просто надеялась, что в мое отсутствие кто-то возьмется за ум и попытается навести порядки.

– Блю, ты, наверное, забыла, что подобной хренью обычно занималась Карма. Которую ты лично отправила на тот свет, пусть и поделом ей. Но пойми. Как бы ты не старалась, так быстро Инфернум не перекроишь. А браться за работу в такой момент… Прости, но мне нечего тебе ответить.

– Дьявол, – я чертыхнулась, снова наполнив наши бокалы. – Сейчас бы помощь проклятой предательницы была бы как никогда кстати, но что теперь попишешь. Пригрела на своей груди змею, так пожинай плоды.

– Кто ж знал…

– Вот именно, я должна была знать. Должна была догадаться. Чтобы теперь не остаться абсолютно беспомощной…

– Как говорят на Терре – держи друзей близко, а врагов – еще ближе. Так что считаю, ты с лихвой оправдала свой жизненный опыт, – на мой упрекающий взгляд Кроули ответил невинной улыбкой. – Да перестань, Блю. Разберемся со временем. Благо, пока оно у нас вроде есть. Помощника я, так уж и быть, тебе найду. Такого, которому можно доверять, кто наверняка не предаст и не опорочит твою честь ни единым поступком. Ну и выдержит твои запои и желание снять с себя ответственность за всякую бюрократическую муть. Так, чтобы даже я не смог придумать пакостную песню.

Шальная мысль от осознания последних фраз Кроули пронеслась в моем мозгу словно вспышка молнии. Ну конечно! К чему искать, если я и без того прекрасно знаю того, кто подходит под это описание? Кто схож со мной во взглядах, мировоззрении и не понаслышке знаком с банальными правилами управления корпорациями и бюрократией? И, раз уж я решила ломать шаблоны одним своим существованием, то почему бы и нет? А уж как это воспримут демоны… Посмотрим, его мнение тоже не помешало бы узнать.

– Кроули, ты просто гений!

– Знаю, знаю, не благодари, помогу, чем смогу, – опешил демон, когда я чмокнула его в курчавую макушку и вихрем умчалась из бального зала.

Мне нужно было выдохнуть, все продумать, понять, как сделать свой визит максимально безболезненным, да и вообще – знать бы, куда именно надо переноситься. Но на пороге моей спальни моя проблема решилась сама собой.

Чертовщина какая-то. Я бы даже подумала, что кто-то научился читать мои мысли, или я просто стала до безобразия предсказуемой, если бы не была так рада его видеть.

– Лайнус, как ты здесь оказался?! – я окунулась в теплые объятия своего друга, вдыхая приятный запах луговых трав.

Как ни крути – никогда представителям Каелума от этих ароматов природы и первозданной свежести не избавиться.

– Да вот, не смог удержаться, – ангел неловко высвободился из моих объятий. – Все не решался зайти, ты уж прости, что вот так без разрешения забрался в императорское крыло.

– Да ты брось, ты же знаешь, в Инфернуме тебе всегда рады! Во всяком случае – рада я, а это, можно сказать, одно и то же, – бросила я, открывая перед ним дверь своей спальни. – Входи, хоть посмотришь на императорские покои. В Каелуме тебе такого не покажут.

Я выпалила это, а тупая боль без моего желания полоснула меня где-то в районе груди. Конечно, не покажут. Ведь теперь царские покои будут занимать Габриэль и Михаэлла, а они едва ли примут воскресшего друга демоницы.

Лайнус застыл на пороге, с удивлением рассматривая открывшийся его взгляду интерьер.

– Знаю, знаю, моя реакция была примерно такой же, – я плюхнулась на уютный диванчик, похлопав рукой рядом с собой. – Ну, рассказывай. Как там Асмодей? Еще не довел Мередит до ручки?

– Ну, с момента твоего отсутствия прошло всего пол дня. Так что на этом фронте без особых изменений. Как… Как твои подданные, Императрица?

– Что за обращение такое? – хмыкнула я, округлив глаза.

– Ну, мы ведь в твоем царстве. Надо обращаться к тебе подобающе…

– Лайнус, милый ты мой, – черт подери, как же я скучала по этому робкому взгляду из-под белесых ресниц. Былая решительность, что ангел проявил в стенах больницы, словно канула в лету. И вот со мной уже снова мой Лайнус: робкий, застенчивый, нерешительный и участливый. Даже и подумать не могла, что его присутствие в такой переполненный на события день принесет такое немыслимое облегчение. Словно весь мир замедлял свой бег, когда этот стеснительный ангел был рядом. – Для тебя я навсегда останусь просто Блю. Ничего не изменилось.

В подтверждение своих слов я прилегла к нему на колени, положив его ладонь себе на плечо. Выстраданное прикосновение родных рук сглаживало абсолютно все, даже самые острые углы.

– Если тебе будет так угодно, то хорошо, – на щеках Лайнуса забрезжил яркий румянец, граничащий с томатной краснотой, отчего ангел со свистом выпустил воздух сквозь зубы.

Ну конечно. Как я могла забыть. Ведь в нашу последнюю встречу перед тем, как он, как все полагали, погиб, наше общение было несколько иным. Но я все еще надеялась, что воскрешение нас обоих, да и в целом безумие, творящееся вокруг, даст нам время со всем этим разобраться. Хотелось верить, что и Лайнус это понимает. Очень хотелось.

– Инфернум приходит в себя, – я поспешила заполнить болтовней неловкую паузу. – Много раненых, много погибших, и в этом бардаке просто некому разбираться. Не помню, успела я тебе рассказать, но моя помощница – Карма, оказалась одной из воротил заговорщиков.

– Что?!

– Представь себе! Я уж думала, что Терра научила меня не доверять первому встречному-поперечному, но хрен там плавал!

– И что же с ней стало?! Только не говори…, – прошептал Лайнус, глядя мне в глаза.

– Да, мне пришлось прикончить ее, лично испачкать руки в крови предательницы, но я не жалею. Сколько лжи и раздрая эта проклятая лгунья принесла в мой мир, да и не только в мой… Но эта тварь стала незаменима, занималась всякой тягомотиной, до которой мне дела не было. Так что я осталась без своей правой руки. И знаешь что? – я заговорщицки подмигнула Лайнусу, ведь моя безумная идея буквально распирала меня изнутри.

– Теряюсь в догадках, – губ Лайнуса коснулась теплая улыбка.

– Кажется я знаю того, кому могу безоговорочно доверять, кто достаточно умен и расчетлив, чтобы с легкостью ее заменить. Лучшей кандидатуры просто не найти.

– И кто же этот несчастный? Прости меня, Блю, но мне тяжело представить, чтобы кто-то мог удостоиться такого почетного звания и не лечь костьми, с твоим-то рвением все наладить, – ехидно ухмыльнулся ангел, поглаживая мои плечи.

– Да перестань! Ты же прекрасно понимаешь, к чему я веду. Лайнус, ты идеально подходишь для этой роли! Мы же с тобой ладили со времен нашей первой встречи, так к чему искать кого-то иного, когда подходящий кандидат всегда был рядом! Тем более теперь, когда в Каелуме ты вынужден скрываться, а тут займешь достойное место! – я сама не могла нарадоваться своей гениальности.

И как я раньше не подумала, что подобное назначение не просто поможет моему другу выбраться из четырех стен родной обители, но и проложит своеобразный мост между Каелумом и Инфернумом. Лучшего варианта и исхода событий даже представить было сложно.

– Я? Я – правая рука Императрицы Инфернума? – Лайнус истерично захохотал. – Ты хочешь заставить своих подданных ополчиться на себя саму с вилами и факелами как во времена инквизиции? После всего, что произошло накануне и каким бы после этого не стало шатким твое положение демоницы-ангела?!

– Я тоже думала, что это внесет некую сумятицу… Но просто скажи мне, что ты согласен, прежде чем я ошарашу тебя до чертиков, – я уверена, именно моя ехидная улыбка вызвала такое радостное, несколько безумное одушевление на лице моего друга.

– У меня вообще есть выбор?

– По правде говоря – нет. Это то, чего ты заслуживаешь. Чего, на самом-то деле, заслуживал всю жизнь, – выпалила я, в эмоциональном жесте взмахнув руками. – Лайнус, ну серьезно?! Ты же ведь умница, каких поискать, даже среди ангелов, а в Лондонской городской больнице тебе вовсе делать нечего!

– Я даже не знаю, – промямлил Лайнус, снова раскрасневшись.

– Да соглашайся, что тут думать! После новостей о том, что Императрица Инфернума воскресла из мертвых, будучи полукровкой, твое назначение в качестве помощника никого уже не удивит, а тебя наконец возвысит!

– Блю! Ну как так можно?! Я ведь ангел Каелума! Демоны поднимут восстание, никогда меня не примут в ваших чертогах, а тебя и вовсе обвинят в двуличии после всего! – мне казалось, что от безысходности Лайнус вот-вот заплачет.

– Ты просто не знаешь того самого всего! После того, что произошло сегодня, даже твое восхождение на престол стало бы мелочью! – я не готова была сдаваться просто так. Не на ту напали.

– Ты склонна драматизировать события, моя дорогая Блю, но я даже не представляю, что такого должно произойти, чтобы назначение ангела помощником Императрицы Инфернума показалось мелочью…

– Вот именно, Лайнус! Ты не представляешь! Вот сейчас ты прям не поверишь! Просто охренеешь! Ты готов?

– Всевышний, к чему? – голубые глаза распахнулись донельзя, глядя на меня, лежащую на его коленях, сверху вниз.

– Степные волки вернулись! Я нарекла Альфу Алиус, она просто невероятна! Белоснежная, огромная, сильная, гордая…

– Что? Серьезно?! – по необъяснимым причинам ангел скинул меня со своих коленей, подскочил с места, и прошагал к двери, отвернувшись. – В смысле… Волки?

– Лайнус? Что-то не так? Ты что-то про них знаешь? Каелуму о них известно? Только не говори, что их возвращение – очередное нелепое пророчество! – я присела на диване, не понимая поведения своего друга. Какая муха его укусила?! – Лайнус?

Ангел продышался и повернулся ко мне, изобразив виноватую улыбку.

– Нет, это же здорово, то есть…, – Лайнус зарыл тонкие пальцы в свою светлую шевелюру, отрешенно глядя в окно. – Родители рассказывали мне о них. О том, что когда-то демоны приручили этих хищников и предводитель стаи бок о бок шагал рядом с Императором Инфернума. Но это было так давно, а теперь, когда столько всего происходит… Меня это просто несколько напугало, прости.

Лайнус спрятал руки в карманах своего бежевого худи, отчего ткань натянулась, оголив его шею. Я и сама толком не могла понять, в чем дело, почему мое внимание так привлекло это ничего не значащее явление. Флешбеками в моей памяти проносились воспоминания о том, как я видела глубокий порез на его горле в тот самый проклятый день, когда моя жизнь пошла под откос. Озарение настигло меня тогда, когда я, не отдавая себе отчета, приблизилась к ангелу на расстояние вытянутой руки.

– Лайнус…, – пальцы скользнули по тонкой коже шеи, отчего тот отпрянул от меня, как от огня. – Где шрам? Тут должен был остаться шрам. Хотя бы тонкий след. Но его нет. Ровно, как и у меня. Ни единого намека. Мне одной это кажется странным?!

Глава 6

Буря эмоций всего на долю секунды затопила голубую радужку глаз Лайнуса, а затем он отпрянул от меня и захохотал, как обезумевший, согнувшись в три погибели. Такой реакции я совершенно, абсолютно не могла понять. Какая муха его укусила?

– Что смешного я сказала? Лайнус? Лайнус? – но он продолжал хохотать, чем выбесил меня окончательно. – Что на тебя нашло, мать твою?

– Просто… Просто… Прости, я на минутку, – кое-как выдавил ангел, быстро прошагал в сторону двери и вышел из моих покоев.

Я стояла и обтекала. Какого черта здесь происходит? Где тут вообще надо было смеяться? Мне одной непонятно, или это какая-то идиотская игра? И почему я никогда прежде не слышала такого дурацкого, даже несколько зловещего смеха из уст своего друга?

Я прокручивала сказанные мною слова в голове еще добрые пару минут, не найдя там никакого повода для безудержного веселья, уже даже решив, что Лайнус тронулся рассудком от перспективы получения высокой должности и отправился обратно прятаться в родных пенатах за спинами родителей, но он снова меня удивил. С присущим ему обыкновенным, робким выражением лица он зашел обратно в мои покои, понурив плечи.

– Прости, Блю. У меня просто сдали нервы. Твое возвращение, возвращение волков, предлагаемая должность… Ты же знаешь, нервы у меня всегда были ни к черту для такого.

– Ну ладно, допустим, – бросила я, закатив глаза. Собственно, что-то подобное я и ожидала услышать, но в глубине души все равно его не понимала. – Так шрам… Как и у меня исчез сразу после твоего воскрешения?

– Ну да. Как и у тебя на следующий день не осталось и следа. Я думал, что ты понимаешь это и сама, по мне так это – очевидно. Я просто никак не предполагал, что это настолько тебя взбудоражит. Прости меня еще раз. Для тебя еще многое остается загадкой, и в твоем состоянии это – вполне нормально.

– Но я все равно не понимаю. Шрамы от ангельского или демонического клинка не рассасываются вот так просто. Ладно, в моем случае можно сделать ставку на принесение меня самой собой в жертву, на мой статус и какие-то неизвестные привилегии от обладания Вершителем судеб, но с тобой-то что не так? – я все никак не унималась, расхаживая по комнате из стороны в сторону. – Что такого общего объединяет наши с тобой абсолютно разные ситуации? Я погибла в Инфернуме от своей собственной руки, ты – на Терре от рук заговорщиков. Меня откачала Мередит, ты же как-то выкарабкался сам. Я – полукровка в статусе Императрицы Ада, а ты – просто ангел без как-либо привилегий…

– Я не хотел об этом говорить…, – Лайнус замялся, глядя себе под ноги. – Но я тоже не мог не размышлять об этом. Нет, ну это ведь абсолютный бред…

– Да что, говори уже! Любая идея будет хоть чем-то в этом омуте полной неизвестности!

– Нет, Блю, я не верю, что это может быть правдой, просто идиотская идея, забей…

– Лайнус, черт тебя подери, говори уже! Хватит мямлить как девчонка!

– Быть может, все дело в оружии? Не в том, кем и кому был нанесен роковой удар, а чем?

Меня словно холодной водой окатило в тот самый момент, когда в дверь постучали, и, не дожидаясь, пока я спущу на нарушителя спокойствия всех собак, на пороге показался Кроули.

– Оу, простите, что помешал, – Кроули оглядел нашу взбудораженную парочку цепким взглядом, остановившись на Лайнусе. – Ты еще что за чудо?

– Лайнус Вайтвилл, друг Императрицы с…, – начал было мой друг, да только я его перебила.

– Кроули, вот ты вообще не вовремя! Какого Дьявола ты сюда приперся?! Говори, зачем пришел и проваливай, – рыкнула я на демона, скрестив руки на груди.

– Да я много времени не отниму, так, буквально на минуточку, – выставив перед собой руки в защитном жесте, ответил демон. – Тут я перед сном решил взяться за подбор кандидатов в твои помощники, вооружившись планшетом Кармы. Так вот, Каелум похоже не в курсе, что ты ее прикончила, и…

– Резче можно? – я уже была готова выгнать его пинками, лишь бы его озадаченная рожа не маячила перед глазами в такой момент.

– Да я не резко и не планировал. А что тут, собственно, произошло, раз ты так взбесилась?

– Кроули, итить твою налево! Сейчас не время выискивать поводы для сплетен и мерзотных песенок!

– Понял, не мое дело, – демон повел плечами. – Ну так вот, Каелум приглашает Императрицу Инфернума и ее свиту на церемонию… Бракосочетания наследной принцессы Михаэллы и будущего Императора Габриэля. Завтра в полдень. Вот, собственно, и все. За сим – удаляюсь, доброй ночи.

Кроули в мгновение ока растворился в пространстве, оставив нас один на один с Лайнусом. Мы смотрели друг другу в глаза, переваривая сказанное Кроули, настигшие нас минуту назад догадки и словно ждали, что кто-то другой рискнет нарушить звенящую тишину.

– Ты ведь знаешь, кто подарил мне клинок, который я вогнала себе в грудь? – мои нервы сдали раньше. Ведь идея Лайнуса теперь почему-то уже не казалась такой бредовой. И ситуации складывалась не просто не однозначная. Она просто была из ряда вон по всем аспектам.

– Знаю… Поэтому и не хотел озвучивать эту идею. Ведь это ставит большой знак вопроса во всем происходящем последние месяцы. Но Блю, пожалуйста, не нужно сейчас бросаться с места в карьер и сносить головы, – взмолился Лайнус, подойдя ко мне и положив руки мне на плечи. – Мы легко можем оказаться не правы, можем искать ответы вовсе не там, где стоит, а твоя решимость может снова поставить ребром вопрос мира между Каелумом и Инфернумом.

– Вот завтра все и узнаем, – я не хотела врать в лицо своему драгоценному другу, хотела бы пообещать, что не буду резка в своих методах, но в данный момент мне действительно хотелось только одного: рвать и метать. Потому я с горем пополам выдохнула, запрокинула голову и наконец ответила. – А сейчас мне надо все хорошенько обдумать, выспаться, привести себя в порядок и раздобыть в бутике Инфернума какой-нибудь наряд, в котором будет уместно отправиться на столь значимый прием в Каелуме. Надеюсь, что ты рискнешь выбраться из своей узницы в резиденции родителей, и мы вместе сможем во всем разобраться, окей?

– Уверена, что ты сейчас можешь остаться одна? – с надеждой в голосе бросил Лайнус.

– Уверена. Мне и правда сейчас лучше всего лечь спать. И… Все-таки подумай над моим предложением. Вакансия помощника по-прежнему открыта для тебя.

– Хорошо, Блю, – губ ангела коснулась робкая улыбка. – Завтра, даст Всевышний, увидимся. Надеюсь, ты сможешь уснуть. А понадобится моя помощь – лично готов помочь тебе с выбором наряда. Ты же знаешь, тут я куда прозорливее тебя.

– Завтра посмотрим, – я прижала к груди своего друга, силясь успокоить беснующееся сердце. – Доброй ночи, Лайнус.

– Доброй ночи, Блю, – ангел явно нехотя высвободился из моих объятий, прошагал к двери и растворился где-то в коридорах Императорского крыла замка Истины.

Мне оставалось лишь чуть ли не силком заставить себя раздеться и улечься в постель. Благо, накопившаяся усталость и легкое опьянение пересилили желание прокручивать в голове все имеющиеся факты и догадки до посинения, и уже через пару минут я забылась тревожным сном.

Мне казалось, что я вовсе не спала, ведь когда лучи яркого солнца принялись терзать мои веки, проклинала все живое и молила о пощаде. Но как бы мне не хотелось погрязнуть в сладкой дреме, зарыться в одеяло с головой и никогда не выбираться из своей крепости, я должна была. Особенно теперь, когда догадки Лайнуса не давали мне покоя, а всю ночь во сне меня преследовали заговорщики во главе с Габриэлем, вооружившимся то Сияющим мечом, то подаренным им клинком. Я прекрасно отдавала себе отчет, что в любом случае – пока рано говорить о его причастности ко всей этой заварухе, на момент смерти Лайнуса он и вовсе был узником подземелья Инфернума и никак не мог приложить к этому руку. Да и в целом, не хотелось даже и мысли допускать, что он пал так низко, лгал в лицо так долго и так умело, что любой демон обзавидуется… Но ведь и он мог быть обманут, мог просто быть невольно втянут в эту игру, сам не ведая, какой подарок вручает мне. Все это предстояло еще выяснить и как можно скорее, но для начала нужно было справиться с заданием, в сравнении с которым укрощение заговорщиков казалось детским лепетом: мне кровь из носу нужно было платье для церемонии. И не просто платье, а нечто такое, что повергнет всех в шок и заставит Каелум, а особенно – Михаэллу еще долго жалеть о своем опрометчивом решении пригласить меня на эту проклятую свадьбу.

Я быстро приняла душ, даже не собираясь сушить волосы. Просто натянула на голову капюшон худи, накинула сверху плащ и переместилась сразу в пределы второго кольца защиты, молясь всем святым смертных, чтобы нашлось хоть что-то эдакое, что соответствовало бы моим суровым требованиям. В бутиках я не задерживалась больше, чем на пару минут, ведь ничего подходящего там не было, как бы не сокрушались от этого заспанные торговцы. Инфернум никогда не славился своей тягой к пышным нарядам, демонам было попросту плевать, а предпочтение черных, серых, красных и, в редком случае, зеленых и синих оттенков в одежде, не оставляло редким более или менее достойным платьям никакого шанса. Все было не то, все было не так, и я снова прокляла Карму: я не имела и малейшего понятия, где она заказывала эти вычурные, смехотворные наряды для церемонии коронации. А появляться в Каелуме в том же платье, в котором я была торжественно названа Императрицей Инфернума, я точно не собиралась.

Наконец, когда я уже отчаялась, мой взгляд упал на неприметную вывеску магазина, притаившегося между двумя барами. Название «Свадебные костюмы прямиком с Терры» сначала меня смутило, но, когда в витрине я увидела белое платье А-силуэта из плотного, непрозрачного шифона с чуть пышной юбкой, открытыми плечами, лифом, украшенным волнообразными складками ткани и широкими бретелями на предплечьях, пояс которого был перехвачен черной бархатной лентой с россыпью белых кристаллов, мое сердце остановилось. В довершение ко всему на манекене красовались длинные черные сетчатые перчатки чуть выше локтя и чокер из той же бархатной ленты, что и пояс. Лучшего платья мести и придумать было трудно. Ведь традицию облачения невесты в белое и дурной тон для всех остальных присутствовать на свадьбе в нарядах подобного цвета смертные взяли в Каелуме. Но я – Императрица Инфернума, так к чему мне придерживаться их идиотских правил?

Продавец, средних годов демон, спящий за прилавком с бутылкой купома в обнимку, поначалу даже будто не понял, что мой визит в его скромную обитель ему не причудился, а когда я бесцеремонно стащила с манекена платье вместе со всеми аксессуарами, поручая записать все на мой счет, побледнел так, будто увидел призрака. Словно пытаясь хоть как-то оправдать свою бестактность или мнимое неуважение к Императрице Инфернума, он даже предложил помощь своей дочери в наведении окончательного марафета: девушка годами училась искусству визажа и причесок среди смертных, но вернулась, когда завеса оказалась под угрозой. Так, ловкими руками тут же прибывшей демоницы, чьего имени я даже не запомнила, уже через час в отражении зеркала на меня смотрела та самая Блю, по которой я даже соскучилась: статная, дерзкая, невероятно красивая и роскошная. Девушка раздобыла где-то в закромах отцовского бутика длинные сережки, перекликающиеся с камнями на поясе. Моя внутренняя мстительница буквально ликовала: я уже видела кривые рожи обитателей Каелума при виде меня. При виде той самой изгнанницы, которую день назад они сами обрекли на смерть. Особенно ярко я представляла себе Михаэллу… Вот визгу-то будет!

С довольной, предвкушающей улыбкой я от души поблагодарила владельца магазина и его дочь и перенеслась в тронный зал, где меня уже дожидался Кроули. Мы с ним даже невольно хихикнули, когда посмотрели друг на друга. Не знаю, существует ли у судьбы чувство юмора, бывают ли вообще подобные совпадения, но внешний вид министра Культуры полностью соответствовал моему. Смуглая кожа Кроули ярко контрастировала с кипельно-белым брючным костюмом, белая рубашка была перехвачена черным узким галстуком, а в кармане пиджака красовался черный шелковый платок.

– Ну, Блю… У дураков мысли сходятся, так ведь принято говорить у смертных? – Кроули присвистнул, оглядывая меня с ног до головы. – Боюсь представить, какими мотивами ты руководствовалась, выбирая подобное платье.

– Лучше тебе и не знать, а то одной пакостной песенкой в твоем репертуаре я не отделаюсь, – отмахнулась я, с тревогой поглядев на часы на мониторе компьютера. – Так, в приглашении фигурировали только наши имена? Кто-то еще отправится в Каелум с нами?

– Там вообще не было никаких имен, кроме твоего. Я оповестил остальных родовитых демонов, но после битвы за сохранение завесы и предательства Каелума… Сама понимаешь, твоим подданым сейчас не до торжеств у тех, кого смело можно назвать врагами.

– Так… Ты так вырядился… Кроули, неужели ты – единственный, кто решился меня поддержать? – я не смогла сдержать умилительной улыбки. – Ты серьезно? Ты и не смог оставить девицу в беде?

– Да иди ты, – отмахнулся демон, подойдя ближе ко мне и беря под руку. – Во-первых, где, как не прямо в логове зверя можно нахвататься поводов для расширения моего репертуара. А во-вторых… Да, Блю, раз уж я накануне проявил инициативу в оказании тебе помощи, я, как истинный джентльмен, должен сдержать свое слово. И церемония бракосочетания в Каелуме, как по мне, то самое место, куда тебе отправляться одной не стоит.

– Ну значит, не будем заставлять гостей ждать нашего фееричного появления. Готова поставить твое месячное жалование на кон: видок у них будет тот еще, – буркнула я, видя, как лицо Кроули озарила заговорщицкая улыбка.

Глава 7

Дворцовая площадь Каелума встретила нас буйными ароматами цветущих садов, альпийской свежести и нежными лучами полуденного солнца. Климат и погода здесь в любое время года были примерно одинаковыми, никакого контраста между зимой, осенью, весной и летом, как в Инфернуме, здесь никогда не было. Раньше для меня это казалось действительно райской роскошью. Сейчас же, когда я привыкла, что ничто не вечно, и за промозглой зимой обязательно будет весна, а затем – знойное лето, а значит, ничто не навсегда, даже самые тяжелые или прекрасные времена, когда перемена погоды буквально отождествлялась с переменами и в жизни, постоянство Каелума казалось мне воплощением застоя. И я даже радовалась, что этот застывший, удобный и благополучный мир – больше не мой.

Поначалу медленно расхаживающие вдоль аллей придворные, разодетые по обыкновению резидентов Каелума в светло-голубые, сиреневые, бежевые, нежно-желтые и блекло-зеленые одеяния, словно вовсе не заметили нашего с Кроули появления. Я даже была несколько разочарована, но долго оставаться безымянными гостями нам не пришлось. Один за другим ангелы, с распростертыми крыльями или без, начали сворачивать шеи, перешептываться, бледнеть и яростно цокать языками, глядя то на Кроули, то на меня. Даже без короны на моей голове они прекрасно понимали, что за персона озарила своим появлением это скучное сборище. И я не могла не насладиться их недовольными, ошарашенными минами. Кажется, впервые во всей моей жизни, когда за глаза меня осуждали и поносили на чем свет стоял, я по-настоящему упивалась негодованием этих злопыхателей. Так и хотелось крикнуть во все горло: «Ну, чего уставились, кретины? Не ожидали, что та, кого вы обрекли на гибель, выживет? Или вас больше тревожит, что былая изгнанница посмела осквернить святые земли своими порочными ступнями? Или пугает тот факт, что она имеет такое же право на трон Каелума, как и ваша надменная наместница? А что вы скажете, когда узнаете, что в постели вашего будущего Императора она побывала пораньше этой напыщенной дуры?».

Конечно же я молчала. Лишь позволяла себе надменную, гордую, многозначительную ухмылку, ведя под руку Кроули в глубины сада, откуда раздавалась мелодия струнных. Конечно, в искусстве музицирования ангелы тоже не преуспели так рьяно, как демоны. Мелодии Каелума были весьма топорными, через чур официальными, эдакой смесью церковных напевов с легкой толикой фольклора. Никакой души в них отродясь не было, не говоря уже о том, чтобы пробирать до дрожи и вышибать слезу из своего слушателя глубоким смыслом текста и яркими аккордами. Всего лишь заунывная трель пары скрипок, да редкие акценты флейты. Эх, Михаэлла, для своей свадьбы, которой ты столько сотен лет ждала, могла бы сменить репертуар, заказать что-то более бодрое что ли, чтобы гости повеселились, а не мечтали залезть в петлю от скуки.

Но вся скука сошла на нет, когда мы оказались на центральной аллее Императорского сада. По периметру стояли весьма скромные фуршетные столы, заставленные ягодами и фруктами, да графины с прозрачной жидкостью. Не знала бы я, что мы в Раю, понадеялась бы, что это джин, водка, ром, мохито на худой конец. Но мы были в логове трезвенников, а значит ни на что, кроме родниковой воды, разлитой по хрустальным бокалам, здесь рассчитывать не стоило.

– Возьмем по бокальчику? – легкомысленно бросил Кроули, подталкивая меня к одному из фуршетных столов.

– Кроули, мы же в Каелуме, – мне оставалось лишь улыбнуться его неосведомленности. – Это – всего лишь вода. Ты хочешь освежить горло? Или похмелье мучает?

– Чтооо? Я иду в полицию! Увидимся в суде! – демон театрально взмахнул руками, упиваясь моим ошарашенным выражением лица. – Что? Думаешь, я один неплохо знаком с культурой смертных?

– Да нет, все хорошо, просто я несколько…, – договорить я не успела, ведь стоило мне отвести взгляд от фуршетного стола, как я чуть ли не лицом к лицу столкнулась с Габриэлем.

Я хотела бы сказать, что меня не обдало жаром и холодом одновременно, что мне было легко увидеть его таким… Статным, красивым, сильным мужчиной с распростертыми белоснежными крыльями в торжественном светло-бежевом костюме с воротником-стойка, с красующимися на погонах светло-голубыми петлицами, на плечах расшитыми рунами его рода. Он был прекрасен, на удивление хладнокровен, лицо не выражало не единой эмоции, и мне было тяжело не сорваться с места и не броситься на бег. Мне было невероятно сложно признать тот факт, что совсем недавно эти голубые глаза смотрели на меня не холодом, а неведомой прежде страстью и теплотой, что это сильное тело сжимало мое в объятиях, граничащих с удушением, эти губы говорили мне слова о вечной преданности и безоговорочной капитуляции, но в итоге… В этой битве я проиграла. Но чему меня научили последние несколько месяцев – так это держать лицо при любых обстоятельствах. Потому я просто спокойно выдохнула, изобразила дружелюбную улыбку, крепче взяв под руку Кроули.

– Будущий Император, уже готовы принимать поздравления? – демон опередил меня, щедро лишив необходимости разжать сцепленные зубы. – Разрешите представиться – министр Культуры Инфернума, Кроули. И, конечно же, позвольте представить – Императрица Инфернума, Дьяволица Блю десятая.

– К чему все это? Всем ведь известно, что мы знакомы, – отрешенно бросил Габриэль демону и обратился уже ко мне. – Блю, ты как? Рана не тревожит? Появляться здесь было не обязательно, ведь ты только пришла в себя… Я говорил Михаэлле, что еще не время, все нужно отложить, но сама знаешь, она…

– Не утруждайтесь, будущий Император. Со мной все в порядке, и я, как Императрица Инфернума, не могла не присутствовать на столь значимом событии, – краем глаза я заметила, как Кроули рядом расплывается в зловещей ухмылке, а это было тем самым грузом на весах, что помогал мне держать свою психику на плаву.

– Да что с тобой такое?! – прошептал мне это на ухо Габриэль, наклонившись. – Отойдем?

– К чему? Все политические вопросы мы с вами можем обсудить прямо здесь, не бросая тень на вашу честь.

– Кроули, прости, – не спрашивая у демона разрешения, ангел бесцеремонно отодвинул его от меня, беря под локоть. – Но нам нужно кое-что обсудить без посторонних глаз.

– Да ради Дьявола, – хмыкнул тот, доставая из внутреннего нагрудного кармана пиджака фляжку. – Я как знал, что достойного пойла в вашем царстве не дождешься.

– Оставь мне, пройдоха ты эдакий, – бросила я через плечо, когда Габриэль уже увлекал меня за собой в не заполоненную гостями часть сада, под загадочные двусмысленные перешептывания последних.

Ангел так и тащил меня буквально силком, пока мы не вышли на засаженную розовыми кустами и фрезиями аллею у восточного крыла замка Правосудия, куда вся роскошь предстоящего торжества не добралась. Тут, среди беснующихся отпрысков придворной свиты и их суетливых нянек, где никому не было дела до столь видных персон, Габриэль наконец отпустил мой локоть, широким жестом указав на скамейку.

– Присядешь?

– Нет, спасибо. Не хочу раньше времени безнадежно измять платье.

– Кстати о платье…, – ангел замялся и тяжело выдохнул. – Пусть и выглядишь ты потрясающе, но, признай, ты ведь специально это сделала? Надела наряд невесты?

– Зачту за комплимент, – я выдавила ехидную улыбку, видя, как по щекам Габриэля растекается румянец.

– Значит, специально.

– Значит, говори, что тебе нужно, пока сюда не сбежались сплетники и не опорочили твою драгоценную честь, – его раздражение меня только раззадорило, и со своей паскудной натурой провокатора я уже ничего не могла сделать.

Габриэль смерил меня непонимающим взглядом, сведя брови на переносице. Кажется, он никак не ожидал, что после всего я не кинусь в его объятья с разбега, умоляя передумать жениться на моей сводной сестрице. Или, быть может, он именно этого и хотел?

– Я не знаю, что с тобой случилось после клинической, как говорит Мередит, смерти, но ты стала какая-то совершенно другая, – наконец выдал ангел, сверля меня своими голубыми глазами.

– Какая, Габриэль? Спокойная? Дерзкая? Равнодушная? Не гнущаяся под гнетом чувств перед тобой? Не падающая на колени? Поясни, а то смерть не наделила меня возможностью чтения мыслей.

– Да что с тобой, Блю?! Я тебя совсем не понимаю!

– Что со мной? Что со мной, Габриэль? Ты серьезно спрашиваешь, что со мной? – из моих губ вырвался нервный смешок. – Мне начать перечислять по порядку, или ты сам достаточно умен, чтобы я тут не распиналась перед тобой, как учитель первогодки академии Каелума?

– Да, пожалуйста. Пусть так, но иначе я просто не в силах понять твоего поведения, твоей надменной спеси и хладнокровия, – ангел скрестил руки на груди, сомкнув скулы.

– Габриэль, ну ведь ты и сам прекрасно все знаешь, – затянула я, но тот был непреклонен. – Черт с тобой. Тогда так. Во-первых, ты меня бросил. Поставил долг и честь превыше всего, превыше нас, а когда я чуть ли не на коленях приползла молить о помощи, ты что сделал? Сделал вид, что не понимаешь, о чем я говорю.

– Блю, погоди, – ангел понуро опустил плечи, но я не позволила ему закончить.

– Ты сам хотел обо всем услышать, так что не перебивай. Итак, на чем я остановилась? Точно, на том моменте, когда вы с Михаэллой отправили Инфернум погибать в битве за завесу. Да, конечно, потом ты одумался, или тебя просто совесть замучила, но ты меня спас, за что я конечно благодарна… Хотя, погоди, откачала ведь меня Мередит, так что тут пятьдесят на пятьдесят. А дальше. Дальше – ты просто убедился, что мое сердце бьется, и отправился в Каелум готовиться к своей свадьбе с Сияющим мечом наперевес. Кроме того, ты даже допустил тот факт, что твоя невестушка отправит мне приглашение. Не для того ли, чтобы в очередной раз доказать, что между нами все кончено? И после всего того, что я только что перечислила, ты серьезно спрашиваешь, что со мной такое? И смеешь делать вид, что тебя беспокоит мое ранение?

– Все сказала? – прохрипел Габриэль, чья грудь вздымалась с такой силой, что казалось, что вот-вот пуговицы на его пиджаке лопнут.

– Да. Вопросы, возражения, предложения по поводу моего поведения остались?

– Куда там, ты прямо-таки к заседанию суда готовилась, не иначе! Но ты не пыталась хотя бы на минуточку взглянуть на ситуацию с другой стороны? С той стороны, где у меня не было выбора, кроме как покинуть Терру и известить свой мир о появлении Сияющего меча?

– О, ну надо же, старые песни о главном: у меня нет выбора!

– Блю, вот не надо, пожалуйста… На чем я закончил… Ты не думала о моменте, где меня тут же чуть ли не под стражу заключили, ведь я ослушался прямого приказа не вмешиваться в вашу битву? Где я был готов отказаться от всего, от престола, от долга, от чести, лишь бы все исправить, лишь бы ты жила!

– Так а что помешало? Что помешало вернуться на Терру и лично удостовериться, что со мной все в порядке, что не разошлись швы, что моей жизни не угрожает никакое внутреннее кровотечение?

– Я не мог, Блю, – отчаянно бросил ангел, зарыв пальцы в свою шевелюру. – Явление Сияющего меча повлекло за собой срочное собрание представителей элиты, меня тут же нарекли полководцем, но, чтобы иметь хоть какой-то голос в решении вопросов битвы за завесу, этого недостаточно! Я хотел вернуться на Терру, лично убедиться, что ты жива, но к тому моменту, когда закончилось это идиотское собрание, явился Астарот, который лично заверил присутствующих и Кассиэля в том, что Императрица Инфернума, абсолютно живая и здоровая, вернулась в свое царство и готова продолжить следовать намеченному ею пути. Все бы ничего, но он подтвердил наблюдения демонов: твоя мнимая смерть уничтожила армию портентумов, и жаркие споры разразились с новой силой. Этот балаган затянулся на всю ночь, а потом меня просто поставили перед выбором: либо я женюсь на Михаэлле сегодня же, лишая тебя любых притязаний на трон Каелума, либо вопрос престолонаследия остается открытым, ведь почивший Император лично тебя готовил и тому есть свидетели, оспаривания затянутся на долгие месяцы, а на вмешательство ангелов в любые битвы за завесу я никак не смогу повлиять!, – с жаром выпалил Габриэль, однако, в следующий момент его тон смягчился, и уже куда более спокойно он добавил. – Я потерял тебя однажды, когда тебя изгнали, и ничего не сделал. Я отправился за тобой в Ад спустя почти два тысячелетия, но нашел там только муки и страдания. Я был готов сам занять твое место, когда мы с Мередит пытались вернуть тебя к жизни. Я был готов снова отказаться от всего, но какой толк во всем этом, если в итоге ты все равно снова отправишься в битву одна? И если ты винишь меня за мой выбор в пользу долга и чести – пусть так. Но это – единственный способ, единственный рабочий метод, где я смогу тебе помочь! Где я хотя бы попытаюсь сделать все, чтобы снова не держать на руках твое окровавленное тело, проклиная себя за слабость и бездействие! Я не смогу, Блю… Я просто не смогу пережить это снова. И, я боюсь, что в следующий раз судьба уже не будет так милостива, и все мои молитвы о твоем воскрешении могут оказаться не услышаны…

Я молчала. Конечно, я не думала обо всем произошедшем в таком ключе. Даже и мысли не допускала, что у Габриэля могут быть причины поступить именно так, и это не только бешеное желание поскорее обручиться с моей сводной сестрицей, навеки перевернув страницу с моим именем… Возможно, у него и правда не было выбора. Если он говорит правду и действительно хочет иметь достаточно сил и влияния, чтобы вынудить Каелум вмешаться в следующую битву. Я не знала, что сказать, а ангел, похоже, решил воспользоваться моментом и окончательно меня добить.

– Я нашел твои рисунки у себя в спальне. И моя память вернулась. Я вспомнил все, от начала и до конца. Наше детство, юность, первые поцелуи и обуревавшие меня чувства… Вспомнил, почему отправился за тобой в Инфернум: я никогда не переставал тебя любить, Блю. Ни дня своей долгой, бесполезной жизни. И пусть я вспомнил все слишком поздно, пусть теперь я сам связываю себя по рукам и ногам узами брака, понимая, что обрекаю и себя, и Михаэллу на несчастливый союз, – ангел тяжело сглотнул, словно подавив стон. – Но если это – единственный способ спасти тебя, я готов заплатить такую цену. Мой выбор и недели назад казался мне чудовищным, мне пришлось солгать тебе в лицо, разбить твое сердце, и не было и дня, чтобы я себя в этом не винил. Сейчас лучше не стало, поверь. Но по крайней мере я начинаю осознавать, что, идя против воли своего сердца, я смогу сделать хоть что-то.

– Так все-таки ты вспомнил…, – слова комом встали в моем горле, а все сказанное Габриэлем пробирало до нервной дрожи. – Кажется, мы с тобой и правда всегда были обречены. Уилл бы оценил нашу драму. Ромео и Джульетта нервно курят в сторонке.

– Ты ведь говоришь о Шекспире? Я видел его рукопись у тебя на полке…

– О ком же еще, – хмыкнула я, пожав плечами. – Мы с ним были добрыми друзьями. Кто бы мог подумать, что его труды окажутся настолько пророческими для меня.

– Хочется верить, что в нашем случае все закончится не так плачевно. Во всяком случае сейчас я делаю все, чтобы не допустить подобного финала. Каждой клеточкой своего тела, каждой частичкой своей израненной души я хочу быть с тобой, Блю, – ангел уставился себе под ноги, не решаясь поднять алеющего лица. – Но хитросплетения судьбы диктуют другие правила, как бы они нам обоим не были ненавистны.

Я хотела бы ответить ему тем же. Хотела бы сказать, что и сама до последнего вздоха буду безраздельно принадлежать только ему. Что, сколько бы сотен лет не прошло, я по-прежнему не перестану надеяться, что однажды мы найдем выход, найдем путь, где наши тропинки наконец пересекутся и сольются в вымощенную прочнейшими камнями дорогу. Но я уже сама перестала в это верить. Да и не знала, хочу ли теперь снова жить несбыточными иллюзиями и тонуть в них, как в коварной пучине.

– Скажи же хоть что-нибудь. Просто дай мне надежду, хоть какой-то намек, что ты меня понимаешь и прощаешь, – взмолился ангел, подняв на меня свой поникший взгляд. – Не молчи, пожалуйста. Я знаю, что был кретином, понимаю, что прошу о многом, но я не могу отправиться туда, к ним, к Михаэлле, не убедившись, что мы сможем просто хотя бы мирно сосуществовать, сотрудничать, не ненавидя свой тяжелый выбор каждый день.

– Я простила тебя. Во всяком случае, мне так кажется, – прошептала я, издав вымученный вздох. – Но, прежде чем говорить о сотрудничестве, я должна прояснить кое-что. И ты должен пообещать, что ответишь мне правду.

– Конечно, все что угодно, – в глазах Габриэля затеплился огонек надежды.

– Кинжал, что ты мне подарил. Которым я нанесла себе смертельный удар. Откуда он у тебя появился?

– Он был изготовлен для тебя на заказ местным ремесленником. Я сам выбирал рукоятку, форму и ножны. Почему ты спрашиваешь?

– Уверен, что тебе его не подарили? Что ремесленник не подменил клинок, заказанный тобой, каким-то другим?

– Ну да. То есть, кому бы это понадобилось? И почему ты спрашиваешь? – лицо ангела исказила тревога. – Блю? Что происходит?

– Лайнус…, – я не знала, стоит ли посвящать потенциального предателя в такие подробности. Однако, едва ли Габриэль может быть одним из них. Хотелось верить, что после всего сказанного им, после той искренности в голосе и взгляде, он не стал бы опускаться так низко. – После того, как на него напали фанатики, у него тоже не осталось ни единого шрама. Мы пытались найти совпадения в наших с ним ситуациях, хоть что-то общее, и подумали…

– Всевышний, ты же не думаешь, что я вручил тебе его специально, зная, что ты попытаешься с его помощью свести счеты с жизнью?! – ангел уставился на меня абсолютно ошарашенным взглядом. – Ты ведь не серьезно, Блю?

– Габриэль, я просто даже не знаю, что и думать! Эти совпадения и необъяснимость событий у меня просто из головы не идут, а другой достойной идеи просто…

Звонкий женский голос не позволил мне закончить. Я прекрасно знала, кому он принадлежит, и готова была придушить нарушительницу спокойствия на месте, плевав на последствия с высокой колокольни.

– Габриэль, милый, ну нельзя же заставлять гостей столько ждать! Церемония уже…, – Михаэлла, обезоруживающе прекрасная в своем кружевном белом платье с длинными рукавами, от самого лифа до подола расшитого переливающимися камнями, перекликающимися с вплетенными в длинные, едва присобранные светлые локоны россыпями бриллиантов, встала, как вкопанная, стоило ей встретиться со мной взглядом. Я даже не могла понять той бури эмоций, что на какую-то долю секунды отразилась в ее лице, застав меня врасплох. Словно всего на мгновение, на какую-то его долю в глазах мелькнула не привычная надменность и спесь, а… Облегчение и радость? Но она быстро вернулась к своему привычному амплуа, гордо вздернув подбородок. – Церемония уже как пять минут назад должна была начаться. Императрица, будьте добры, займите свое почетное место у алтаря. Долго мы с моим женихом вас ждать не заставим.

Глава 8

За время своего взросления в Каелуме я всего лишь единожды в более или менее зрелом возрасте побывала на церемонии бракосочетания ангелов. Тогда мне исполнилось семнадцать, Габриэль уже обрел свои крылья, наш с ним тайный роман только-только начал набирать обороты, и на подобные мероприятия я смотрела исключительно через призму невероятной романтичности и судьбоносности, видела в браке и свадьбе только прекрасные перспективы для влюбленных, которые, как я свято верила, в скором будущем должны были открыться и для нас с моим избранником. Конечно, тогда я не сидела в первом ряду, как сегодня, мне приходилось продираться через толпу гостей, выглядывать из-за их спин и крыльев, чтобы хоть краем глаза взглянуть на этот волшебный ритуал. Мне казалось, что для любой девушки и юноши не может быть дня счастливее.

Теперь же все виделось совершенно иначе. Я не помнила, был ли тот брак по расчету, были ли счастливы новобрачные, да и едва ли меня вообще в это посвящали. Подобные вещи в Каелуме никогда не обсуждались, и никто не задавался вопросом: есть ли хоть капля правды в их клятвах? Есть ли хоть какая-то надежда, что священные узы брака не станут оковами, которые навеки свяжут двух абсолютно не подходящих друг другу ангелов? Которые могут вовсе не желать этого союза, возможно, никогда не смогут обрести страсти в своей постели и не познают всей глубины и силы настоящей, трепетной любви? В своей юношеской наивности я бы никогда не задалась такими вопросами. Ну конечно же они будут счастливы! Такое пышное, красивое празднество не может закончиться ничем иным, кроме как крепким, наполненным самыми светлыми чувствами союзом двух любящих!

Как же я была глупа. Глядя, как дородный седовласый ангел безэмоционально зачитывает протокольные, избитые фразы о великом событии, как, словно застывшие статуи, молча и безропотно внимают каждому слову Михаэлла и Габриэль, чьи лица не выражают не единой более или менее соответствующей эмоции, я не верила уже ни во что. Хотя, нет, почему-то именно в этот момент в моей голове набатом бились фразы моего потерянного ангела, в которые теперь верилось, как никогда прежде: у меня нет выбора. И я была готова осыпать проклятиями, самыми бранными словами, которых не слышали ни в одном из трех миров, злодейку-судьбу, чьим жестоким решением как минимум двое обречены на тысячи лет без любви. И отчасти мне было даже жаль Михаэллу, которой от этой жизни тоже досталось. Мне хотя бы ненадолго, пусть цена и оказалась слишком высока, но мне выпал мизерный шанс на своей собственной шкуре ощутить, что это за невероятное чувство, какую силу и мощь оно в себе несет. Там, где есть любовь – непременно будет и боль. Эти подруги веками шагают рука об руку, пусть и не все вовремя это осознают. И абсолютно неважно, связаны ли будут страдания с увяданием чувств, неверным выбором спутника или с его скоропостижной кончиной, к которой никогда и никто не способен быть готовым, итог все равно один. Без света нет тьмы, и только познав с лихвой все их оттенки, можно научиться разглядывать тени, что отбрасывает каждая из этих двух неразлучных спутниц.

Когда все клятвы Михаэллы и Габриэля были произнесены все тем же безэмоциональным, механическим голосом, у меня не осталось никаких сомнений: никто из них этого союза не желает. Но долг, честь и статус никогда не спрашивают таких, как мы. Ритуал же нанесения на их запястья узора при помощи редкого растения, оставляющего витиеватые, неизлечимые ожоги своими ядовитыми стеблями, и вовсе показался мне отвратительным. Никто из новобрачных не издал ни звука, ни единого стона, когда лианы опутали их кожу. Придворные и гости повскакивали со своих мест, кричали слова поздравления и восхищения, а я видела лишь двух обреченных на вечные страдания ангелов. Мне даже стало стыдно за то, что я не была раньше способна понять всю тяжесть их положения. И всеобщего ликования я не смогла разделить, переглянувшись с таким же поникшим Кроули. Привыкший к бурным реакциям демон, наверняка не раз и не два побывавший на церемониях бракосочетания своих сородичей, кажется так же, как и я, понимал, что кроме страданий и боли этот союз не способен принести ничего никому из этих двоих. В лучшем случае – они станут хорошими друзьями, верными и преданными супругами, надежными союзниками. Но разве этого достаточно, если до гробовой доски ты не сможешь изменить своего выбора, а так и будешь повязан оковами с тем, кого никогда не выбирал? Когда холодными ночами в одинокой постели ты будешь грезить о том, чего у тебя никогда не будет? Когда тебе придется переступать через себя, идти против своего собственного желания, ложась в брачное ложе лишь с той целью, чтобы Императорская чета дала свои ожидаемые плоды? От одной только мысли об этом мне было тошно. И, как бы отвратительно это не звучало, но я даже радовалась, что Инфернум пока не спрашивает с меня ту же цену. Конкретно в этот момент я была готова пойти на что угодно, переписать законы, пойти против своего народа, но никогда не примерять на себя шкуру Михаэллы и Габриэля, которым судьба не предоставила даже выбора. А вдруг не только мой ангел в этот знойный полдень переступает через собственную волю и желание? Вдруг и у моей сводной сестры есть кто-то, с кем бы она действительно могла быть счастлива, да только он недостаточно родовит и не носит Сияющий меч в своих ножнах? Что, если все это время она ненавидела меня только за то, что у меня, как у младшего ребенка, была хотя бы малюсенькая надежда на настоящее счастье?

На все эти вопросы не было ответа, и, пока дородный ангел снова произносил свою монотонную, усыпляющую речь, переходя к процедуре коронации новых правителей, я не могла отвести взгляда от обреченных Михаэллы и Габриэля. Моя сводная сестра уже не казалась мне последней тварью во всех трех мирах. По крайней мере, пока она не открывала свой поганый рот, чтобы в очередной раз смешать меня с грязью, а стояла вот так под сводом арки, украшенной белыми цветами, абсолютно беспомощная и поверженная. Возможно, она понимала, что Габриэль никогда ее не любил и не полюбит. Осознавала, что моя незримая тень навсегда останется в их общей спальне, и никакой долг и честь здесь не помогут. Что же насчет моего ангела… Мне приходилось бороться с желанием вскочить на ноги, остановить это все, во всеуслышание заявить всему миру о том, что между нами было, чтобы за все грехи его попросту изгнали, лишили статуса, но избавили от необходимости всю жизнь прожить в кромешном аду. Но кому от этого будет легче? Большая сила и власть – это ответственность, за которую приходится очень дорого платить. Впервые мне казалось, что со мной судьба поступила несколько лучше, проявила милосердие и явила собой аттракцион невидимой щедрости, предоставила хоть какую-то скидку и свободу выбора. Святая ирония. Никогда бы не подумала, что в кои-то веки приду к такому выводу.

На головы Габриэля и Маихаэллы водрузили искрящиеся россыпями белых и голубых камней короны из белого золота, и наконец эта затянувшаяся унылая процессия подошла к своего логическому печальному финалу. Придворные поздравляли новоиспеченных Императора и Императрицу, а затем разбрелись по саду, вернувшись к своим тихим светским беседам и потреблению скромных закусок. Даже похороны в Инфернуме были мероприятием куда более веселым, чем эта грустная свадьба, а заунывные напевы струнных и флейты и вовсе хотелось оборвать, раскрошив инструменты о черепушки музыкантов. Я потеряла своего спутника из виду, тщетно пыталась высмотреть его фигуру в светло-одетой толпе, когда рядом со мной вдруг очутился один из немногих резидентов Каелума, которому я была искренне рада.

– Рад видеть вас в добром здравии, Дьяволица Блю десятая, – Кассиэль одарил меня своей добродушной улыбкой и протянул ладонь для рукопожатия. – Роскошно выглядите, впрочем, как и всегда.

– Ой, да перестань, – я не смогла сдержать ухмылки, протягивая советнику руку в ответ. – И мы ведь кажется уже обсуждали – Блю, просто Блю. Давно пора окончательно и бесповоротно перейти на ты.

– Наедине, да, согласен. Но на светских мероприятиях, где лишние уши могут заподозрить меня в излишней лояльности к Императрице Инфернума, мне бы хотелось соблюсти протокол. Особенно, когда речь идет о потенциальном кандидате на трон Каелума, – советник лукаво мне подмигнул, широким жестом указав на фуршетный стол. – Не желаете освежиться?

– Если только вы составите компанию полукровке, которой остальные гнушаются.

– Вы слишком строги к своей второй семье, Дьяволица. Страх и непонимание происходящего, а также невероятную злобу и стыд за их собственную слепоту вы воспринимаете за надменность, – советник наполнил хрустальный бокал из графина и протянул мне. – Впервые за две тысячи лет кто-то посмел поставить под сомнение все суждения насчет вашего происхождения. Сами понимаете, что мои сородичи не привыкли быть не осведомленными, и уж тем более – не правыми. А если принять во внимание тот факт, что в день вашего изгнания из Каелума ангелы буквально перечеркнули все старания многоуважаемого почившего Императора, который вложил так много в ваше воспитание как потенциального приемника, то и вовсе становится очевидным, как всем им теперь должно быть неловко. Они отреклись и стерли со всех страниц истории полноправную наследницу, которая, будь у нее достаточно наглости и жажды мести, могла бы легко оспорить все, что с ней сотворили.

– Хм, ты, как всегда, умеешь вразумить, советник Кассиэль. Но я бы не была так уверена в их стыде. Неловкость – возможно, но все остальное… Как знать, Кассиэль, как знать. И, если уж спросят, то уж будь добр, передай – никаких притязаний на трон Каелума у меня не было и не будет. Мне вполне достаточно моего царства, где не гнушаются полукровками и правителями-женщинами, – я сделала глоток из своего бокала и едва не подавилась. Не припоминаю, чтобы у родниковой воды был такой странный, немного сладковатый привкус. Мне пришлось повторить свое действо, взглядом выискивая возможные причины своих смутных догадок. – Кроули, вот же ж пройдоха.

– Что, простите? – ничего не подозревающий Кассиэль глотнул из своего бокала, даже не поморщившись.

– Я буквально на минутку. Никуда не уходите, – бросила я, наконец разглядев в толпе своего спутника. И как я сразу не заметила, что за время моего разговора с Габриэлем придворная свита и гости торжества через одного залились двусмысленным румянцем.

Причина была очевидна. И прямо сейчас мой спутник был занят именно тем, что придало родниковой воде такой странный вкус. Демон то появлялся, то исчезал, незаметно подливая в графины некую прозрачную жидкость из своей фляжки.

– Ты чего творишь?! – рыкнула я в самое ухо своему спутнику, когда тот в очередной раз материализовался возле одного из графинов.

– А на что это похоже? – Кроули подмигнул, прикрывая полой пиджака свои нехитрые манипуляции. – Пытаюсь как-то встряхнуть эту тусовку.

– Ты же понимаешь, что обрушишь на нас праведный гнев всего Каелума, когда выяснится, что делегация Инфернума превратила чопорное празднество в пьяную вечеринку? Кстати, что это вообще такое? – несмотря на то, что я пыталась изобразить искреннее негодование, останавливать демона я не спешила. Уж слишком велик был соблазн увидеть этих правильных и честолюбивых негодников под шафе.

– Один мой добрый знакомый изготавливает вполне себе сносный джин по рецепту смертных с Терры. Эти душнилы даже ничего и не заметят, а мы повеселимся.

– Кроули, остановись, пожалуйста, пока никто ни о чем не начал догадываться!

– Да ты только посмотри на них! Тебе не кажется, что они совсем не против? – Кроули кивнул в сторону пары фуршетных столов неподалеку, где уже начали выстраиваться очереди желающих «освежиться». – Да они нам в итоге спасибо скажут!

– Даже думать не хочу, сколько джина ты сюда притащил, – я закатила глаза, осатанело оглядываясь по сторонам, боясь, как бы кто чего не заметил.

– Достаточно, чтобы эти зануды расслабились и поведали мне тройку-другую грязных тайн. Сама понимаешь, я не могу вернуться в родные пенаты, не пополнив свой репертуар, – Кроули заговорщицки подмигнул, переместившись к другому столу, доливая в графин остатки джина из своей словно бездонной фляжки, вынуждая меня последовать за ним, чтобы прикрыть это действо.

Но никому до нас не было дела. Ангелы с превеликим удовольствием угощались напитками, становились более громкими и раскрепощенными, а из разных уголков сада то и дело начал раздаваться искренний смех. Не припоминаю, чтобы резиденты Каелума когда-либо славились достаточным чувством юмора, чтобы искрометно шутить. Не прошло и получаса, как подлив себе воды из графина, я на своей шкуре ощутила, что воды в них становилось все меньше, а джина – все больше. Демон начал мурлыкать себе под нос какую-то мерзкую песенку, упиваясь лицами раскрасневшейся и окончательно расслабившейся свиты. Какая-то миловидная русоволосая девушка-ангел в лиловом платье из фатина облюбовала моего спутника и завела с ним непринужденную беседу, отчего тот был готов чуть ли не из штанов выпрыгнуть, наслаждаясь вниманием такой красавицы. Кажется, и тут никто не находил ничего предосудительного, все словно забыли, что демон – представитель столь ненавистной расы, ведь через несколько минут вокруг Кроули увивались аж несколько раскрасневшихся девиц, бросающих на него двусмысленные вожделенные взгляды. Если паршивец именного этого и добивался, то сегодня он буквально превзошел сам себя. Такого внимания в Инфернуме он заслуживал разве что тогда, когда выводил из себя половину сородичей своими песенками и был вынужден спасаться бегством. Ну и пусть. Одним приходом со мной в стан врага он заслужил свою минуту славы. Оставалось лишь надеяться, что он будет достаточно благоразумен, чтобы не наворотить делов.

Зато благодаря усилиям Кроули, вопреки всем моим самым смелым ожиданиям, пиршество обернулось вполне себе сносным мероприятием. Кажется, что гости даже не догадывались, что пропорции их напитков планомерно подталкивали их к опьянению, кроме, разве что, Габриэля, встретившись взглядом с которым, я кое-как смогла удержаться от приступа хохота. Ну конечно же, побывавший на Терре ангел, перенесший с моей соседкой целый рейд по питейным заведениям, как никто иной понимал, что происходит и кто в этом виноват. Однако, он не спешил делиться этой тайной со своими подданными, лишь многозначительно задрал брови и закатил глаза. Его щеки, как и подавляющего большинства в этот час, тоже залились румянцем, и он поднял свой бокал в воздух, подмигнул мне, изобразив чоканье, и помотал головой из стороны в сторону. Я не знала, как реагировать, но в следующий момент Габриэль улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой, шепнул что-то на ухо Михаэлле и двинулся в мою сторону.

– Пообещай мне, что вы перестанете опаивать моих подданных, иначе до совета через час элита решит продолжить банкет на территории Инфернума и ни за что не захочет возвращаться к трезвому образу жизни, – пробормотал мне на ухо ангел, оказавшись по правую руку от меня, и теперь уже по-настоящему чокнулся со мной бокалом.