Возвращение на остров Свободы

Пролог

Размалеванные страшными драконами тачки, грохоча, как танки с диким ревом неслись за изящным, маленьким «Мустангом», как стая волков за зайцем. Слышался непрекращающийся звон – преследователи поливали жертву градом пуль, которые легко отскакивали от бортов «форда». Это бесило уродов, жуткие завывания время от времени оглашали окрестности. Вывалившись из окон, отморозки попытались попасть в низ щитка, прикрывающего колеса. Пара машин опасно сблизилась и торчащий на борту «плавник», как нож масло «разрезал» одного из них, фонтан крови ударил из остатков трупа, залив салон второй машины. Ее водитель потерял управление и вылетел в кювет. Разъярившись от неудач, один из бандитов вытащил гранатомет, выпустил ракету, которая с воем рассекая воздух ударила в бампер «жертвы», отрикошетив, вынесла мерзавца на полотно, прямо под колеса его сотоварищей. Одна из машин закрутилась на кровавом фарше, в нее врезалось еще несколько машин, увеличивая кучу искореженного железа. Страшный взрыв потряс окрестности – груду метала начали поглощать языки пламени. Впереди выросли разрушенные каменные ограждения моста. Как молния «Мустанг» понесся вперед, ощутимо подскакивая на раздолбленном покрытии. Пара уродов вылезла через люк в крыше своих «танков» и орала, потрясая дробовиками и гранатометами:

– Козел! Гребанный кусок дерьма! Мы тебя на кусочки порежем! Зажарим! И съедим!

Фрэнк усмехнулся и нажал рычажок, в днище образовался проем, из которого вылилась прозрачная жидкость, которая тут же застыла, как лед. Пара тачек завертелись волчком, снеся ограждения моста, они рухнули вниз. Но это только разозлило остальных. Стая рванула вперед с еще большей скоростью. Вместо того, чтобы увеличить скорость, Фрэнк сбросил ее, и бандиты начали стремительно нагонять его. Он нажал кнопку, у машины, у самого днища открылись небольшие, незаметные крылья, а сзади образовались ракетные сопла. Он взглянул на приборную панель, удовлетворенно заметив, что до цели осталось пару минут. Машина неотвратимо приближалась к огромному, зияющему обрыву – там, где мост был разрушен. Подлетев на всех парах к краю, Фрэнк нажал рычажок, из сопел вырвалось яркое, почти бесцветное пламя, машина взвилась вверх, перелетев сотню метров, шлепнулась на другой стороне и понеслась вперед. Бандиты радостно заорали вслед:

– Сопляк! Думаешь от нас уйти так! Не уйдешь! Мокрое место от тебя останется!

Одна за другой тачки преследователей переносились через обрыв и приземлялись на другой стороне. Фрэнк усмехнулся и щелкнул тумблером на панели. Странный, тягучий звук огласил окрестности и пролетные строения начали складываться, как костяшки домино. Как молния черный «Мустанг» летел вперед, а сзади обрушивались перекрытия. Вылетев на другой берег, Фрэнк резко развернул машину и остановился как вкопанный. Вылез из нее, медленно подошел к краю, туда, где только что еще были остатки моста и с улыбкой взглянул вниз – на дне неистовые языки пламени пожирали кучу металлолома – все, что осталось от «танков» его врагов. Вытащив из кармана сигареты и, откинувшись о борт машины, он с удовольствием закурил. «Твою мать, столько адреналина я еще не получал. Кто бы мог подумать, что здесь так круто будет», – подумал он с усмешкой.

Глава 1

Фрэнк бросил задумчивый взгляд на журнал, который лежал у него на столе, открытый на странице с громким заголовком: «Вечная молодость —Aqua Miracle »

– Ну и что тебе удалось выяснить, Лео? – спросил Фрэнк.

Лео протянул папку, которую Фрэнк быстро пролистал, вытащил фотографии. Покачал головой, увидев лица, перекошенные безумным весельем, похожие на восковые маски, поплывшие от жара.

– Так-так, отлично! Черт возьми, Лео. Прекрасная работа. Мы теперь сможем прикрыть эту мерзкую лавочку. Где они берут сырье, выяснили?

Лео поморщился, вытащил из кармана сигареты, закурил. И затем задумчиво проронил:

– Нет.

– Как это нет? – удивился Фрэнк. – Я вижу тут два, нет три отчета твоего человека, внедренного на фабрику Бартоломью. И что вы не смогли понять, откуда этот подонок берет сырье? – иронично добавил он.

– Они привозят состав в канистрах. Где берут, мы выяснить не смогли. Знаем только, что перевозят судами. Один из наших людей внедрился в команду. Его пропустили через такие «фильтры», будто брали на службу в Пентагон. Спрашивали, относится ли он с симпатией к коммунистам.

Фрэнк с улыбкой взглянул на Лео и спросил:

– И что он ответил?

– Сказал, что ненавидит. И демократов тоже, потому что те продались паршивым коммунистам и социалистам.

Фрэнк коротко рассмеялся и удовлетворенно отметил:

– Молодец.

– Вот, что ему дали прочитать для ознакомления, – добавил Лео, бросая Фрэнку брошюрку. – Ухохочишься. Я почитал. Большего идиотизма не видел никогда.

Фрэнк взял брошюрку, бросил взгляд на название «Человек – разумный эгоист», год издания —1948, и вдруг улыбка сползла с его лица. Лихорадочно пролистал и, подняв глаза на Леон, приказным тоном поинтересовался:

– Дальше что? Рассказывай! Быстро!

– Рассказывать больше нечего. Он исчез.

– Как это исчез? Его похитили? Почему ты не сказал об этом сразу? Надо было сразу идти в полицию.

– А что я бы там сказал, Фрэнк? Что советник мэра занимается промышленным шпионажем? – буркнул Лео.

– Так, понятно, – проронил Фрэнк, откидываясь на спинку кресла с недовольной гримасой. – Ты очень боялся меня скомпрометировать. Замечательно! А то, что пропал человек, тебе не волновало? Черт возьми, Лео. Ты должен думать о моей репутации в последнюю очередь. Понятно тебе? Ладно, я сам позвоню в полицию. Мне на мою репутацию наплевать. Расскажи подробней.

Лео поморщился.

– Его радиомаяк перестал работать в этих координатах.

Лео взял со стола папку, пролистал и ткнул пальцем. Изумился, увидев, каким удивлением, даже страхом засветились глаза друга. Фрэнк лихорадочно пробежался по клавишам своего ноутбука, вызвав карту. И нахмурился.

– Да-да, Фрэнк. Именно так. Здесь ничегошеньки нет. Никакой суши. Но его не выбросили за борт. Даже, если бы его убили, радиомаяк работал бы все равно, и мы бы его нашли. Но он просто исчез. Будто переместился в другое измерение.

– А судно вернулось?

Лео кивнул. Фрэнк отошел к окну, нервно закурил. Лео заметил, как у друга чуть заметно дрожат пальцы. Он подошел к нему и поинтересовался:

– Что дальше будем делать?

– Мне нужна твоя помощь, – глухо проронил Фрэнк.

– Я к твоим услугам. И что тебе нужно?

– Твои гениальные способности хакера.

– Вот как? Решил взломать сеть Пентагона и вывести «ястребов» на чистую воду? – поинтересовался Лео с иронией.

– Это было бы замечательно, только не сейчас.

– Фрэнк, если ты тоже пропадешь, я повешусь, – сказал Лео совершенно серьезно.

– Не пропаду. Я и не из таких переделок выбирался, – произнес спокойно Фрэнк.

Лео покачал задумчиво головой. Те места, из которых выбирался друг, оставили неизгладимый след на его внешности. В свои тридцать шесть тот имел совершенно седые волосы и взгляд человека, побывавшего в аду.

– Я с тобой, – сказал Лео.

– Нет. Один поеду. Ты мне там обузой будешь.

– Это еще почему? – обиженно перебил его Лео.

– Потому что я там уже был, а ты – нет, – объяснил спокойно Фрэнк.

Лео потерял дар речь. Изумленно взглянув на него, через силу он пробормотал:

– И ты действительно знаешь, что там находится?

– Думаю – да. Надеюсь.

– И зачем тебе туда тащиться? Не проще пойти в полицию?

– Копы там ничего не найдут, как не нашел я. Хотя потратил несколько месяцев, – ответил с горечью Фрэнк.

– Ничего не понимаю. Если ты там ничего не нашел, какого дьявола ты собрался? И что ты там надеешься найти?

– Город, Лео. Прекрасный город. Где живут мои друзья. И женщина, которую я люблю, – ответил он, и в его голосе Лео не услышал ни капли иронии, лишь затаенную печаль.

Ашер Захари, внушительного вида мужчина под пятьдесят, облысевший, и немного обрюзгший, но старательно поддерживающий себя в хорошей физической форме, взглянул на большие старинные часы, висевшие на стене слева от него, и подумал, что человек, которого он с определенным интересом ждет, должен появиться здесь с минуты на минуту. Он бросил удовлетворенный взгляд на раскрытую папку и вздрогнул от требовательного стука в дверь. Тут же, не дожидаясь разрешения, в кабинет прошел высокий, худощавый мужчина в светлых брюках и черной рубашке, короткие рукава обнажали мускулистые, жилистые руки, а расстегнутый ворот демонстрировал чрезмерно волосатую грудь. Темные волосы, выстриженные на затылке, переходили в изящные бакенбарды и заканчивались разлохмаченным чубом. Даже в помещении он не снял непроницаемых, солнцезащитных очков, закрывавших почти все лицо. Из-под них виднелись плотно сжатые, тонкие губы и квадратная, выступающая вперед, нижняя челюсть с недельной щетиной. Без приглашения гость подошел к креслу, повесил на спинку свою черную, кожаную крутку и вальяжно развалился. Вытащив массивный, золотой портсигар с огромным, ярко блестевшим «булыжником» на крышке, закурил. Захари чуть заметно поморщился от бесцеремонности гостя. Но ничего не сказал, ибо ждал именно этого.

– Ну что же, мистер Форден, вы прочли брошюру? – спросил Захари.

– Выучил наизусть, – хрипло бросил гость. – Иногда, кажется, я это написал. Настолько мне близко. Всегда ненавидел комуняк, и мерзких демократишек, которые давно пляшут под их дудку. Вы сказали, что черножопых там тоже нет?

– Совершенно верно. Ни левых, ни чернокожих, ни какой-либо другой швали. Мне импонируют ваши взгляды, – проговорил удовлетворенно Захари, сцепив пальцы на животе. – Так, так, у вас несколько судимостей. Бутлегерство, киднеппинг, вооруженный грабеж. Ого, непредумышленное убийство первой степени, – закончил Захари с явным одобрением.

Злая ухмылка искривила губы гостя.

– Заказчик попался капризным, – пояснил тот. – Но зато я приобрел влиятельные знакомства. Но ближе к делу, мистер Захари. Что я получу за свои бабки? Имеет мне смысл все бросать и тащиться в такую даль?

– Вы получите хороший дом, первоначальный капитал. Обмен ваших денег десять к одному. И никакого преследования полиции. Я вижу вас разыскивает Интерпол, – отметил Захари, лицо собеседника презрительно скривилось. – И запомните, вы никогда не сможете вернуться, – добавил он, бросив пристальный взгляд, пытаясь понять, какое впечатление эти слова произвели на него. – Даже, если будете испытывать сильную ностальгию.

– Это то, что нужно, – быстро ответил гость. – По «техасскому коктейлю» я вряд ли когда-нибудь соскучусь. Когда отправляться? – деловито поинтересовался он.

– Когда завершите дела здесь, – ответил Захари.

Гость рассмеялся коротким, злым смешком и бросил:

– Я здесь все закончил. А начинать не стоит.

– Через неделю из Города отправится теплоход. Теперь одна из кают «люкс» принадлежит вам, мистер Форден, – торжественно проговорил Захари, подавая собеседнику пакет документов в изящной кожаной папке.

Когда гость ушел, Захари раздвинув жалюзи, незаметно понаблюдал, как Форден садится в Каддилак CTS-V с затененными стеклами, и удовлетворенно подумал, что не ошибся в этом человеке. В таких они очень нуждались. Наглых, волевых, идущих на пролом, плюющих на общественное мнение.

Фрэнк стоял на палубе, облокотившись на перила, поежился, утро было промозглым, серым, прохватывал неприятный ветер. Закашлялся, и застегнул куртку до горла. Вытащил сигареты, но ощутил, что курить совсем не хочется. Ржавая посудина, пропахшая тухлой рыбой, совсем не походила на красавец-теплоход, который ему обещали. Хотя отдельную каюту, маленькую и тесную, он все-таки получил, в отличие от своих товарищей по несчастью, которые сидели кучей в тесном трюме, как селедки в бочке. Он держался особняком от них, но они тоже не жаждали познакомиться с мрачным типом в черных очках, которых он не снял, хотя солнце пряталось в темных, низких облаках.

– Привет, – услышал он чей-то голос.

Фрэнк недовольно обернулся и увидел молодого блондина с простоватым, округлым лицом и носом-картошкой. Судя по костюму – роскошному пиджаку с бархатным воротником, и светлым, хорошо отутюженным брюками, он тоже ехал в отдельной каюте.

– Борис Кайманов, – представился он. – Но зовите меня Бобби. Я так привык.

– Генри Форден. Можно – Хэнк. Вы русский? – поинтересовался Фрэнк.

– Да, – проронил молодой человек.

Фрэнк усмехнулся.

– Надо же. У меня отец – русский. И давно в Штатах?

– Нет. Лет пять. Хотел творить в свободной стране. Получилось плохо. Как думаете, нас там не поставят к стенке? – поинтересовался он.

– Не знаю, – честно сказал Фрэнк. – Но такая вероятность есть.

– Я живу в каюте неподалеку от вашей, – добавил Борис. – Давайте перекинемся в картишки. Не возражаете?

Фрэнк довольно кивнул. Они прошли в каюту молодого человека, которая казалась уютной и просторной. Борис достал колоду карт и спросил:

– Во что сыграем? В покер, преферанс, бридж?

– В преферанс, – ответил Фрэнк, ощущая поднимающийся в груди азарт.

Они сели за столик около окна, и начали игру. После первого круга, Фрэнк отвлекся, и обнаружил в вещах нового знакомого черный, кожаный футляр.

– Сакс? – спросил он. – Увлекаетесь?

Борис кивнул.

– Я – джазмен. А вы как к джазу относитесь?

– Уважаю. И люблю. Особенно Фрэнка Синатру, – ответил Фрэнк.

– А сами не пытались? – поинтересовался Борис.

– Мать мучила в детстве уроками на фортепьяно, так что при желании смогу заработать на хлеб себе таким путем, – усмехнувшись, объяснил Фрэнк.

– А, на самом деле, чем занимаетесь? – спросил Борис.

– Бизнесом, – честно ответил Фрэнк.

– Да? А говорили, что вы мафиози, – с улыбкой проронил Борис.

– Это одно и то же. Разница в том, попался или нет, – объяснил насмешливо Фрэнк.

– А вы попались?

– Пару раз, – бросил Фрэнк.

– Черт возьми, я опять остался при двух, – разочарованно проронил Борис. – Не знаю, какой бизнесмен, но игрок из вас отличный.

Он достал еще бутылку скотча. Разлил по стаканчикам. И, взяв один, сказал торжественно:

– Давайте выпьем за то, чтобы у нас там все получилось? Вы согласны?

– На брудершафт! – добавил Фрэнк, уже чуть заметно опьянев.

Выписывая ногами кренделя, Фрэнк отправился в каюту, когда уже было далеко за полночь. Доплелся до койки, и рухнул без сил, провалившись мгновенно в сон. И лишь ужасающий рев сирены заставил его проснуться. Находясь еще между сном и явью, Фрэнк отчетливо увидел сырые стены, по которым бежали струйки грязной воды, кандалы на своих руках и ногах, ощутил затхлый воздух. Вздрогнул и окончательно пришел в себя. Он по-прежнему находился в своей каюте, но теперь в иллюминатор бил яркий солнечный луч. Подхватив чемоданчик и пощупав вшитый в рубашку сверток, вышел на палубу. Пассажиры гуськом спускались по сходням вниз. С облегчением он вздохнул и огляделся. Над зданиями порта возвышались небоскребы из стекла и бетона, в воздухе пахло свежестью и цветущими липами. Его путешествие закончилось. Он быстро прошел к сходням и направился вниз. Всей толпой их загнали в тесный ангар, где не было даже стула. Солнце нагрело металлическую крышу, стало невыносимо душно и жарко. Фрэнк подошел к Бобби, стоявшему у стены, поприветствовал его. Бледный, измученный вид нового знакомого свидетельствовал, что тот очень растерян.

– Почему нас не выпускают? – срывающимся голосом спросил он. – Что с нами делать будут?

– Думаю, обычный контроль, – ответил спокойно Фрэнк. – Как на любой границе, для эмигрантов. Разве ты такого не проходил, когда в Штаты переехал?

– Нет. Иначе было, – проскулил Бобби. – Нас тут как рабов держат.

– Ну что же ты хочешь. Здесь особое место. Свои правила, – с горечью объяснил Фрэнк.

Бобби бросил на него испуганный взгляд. Фрэнк услышал, как называют его фамилию, одобряюще похлопал Бобби по плечу и пошел к выходу. Его провели в комнатку с узкими окошками у самого потолка. Здесь стоял стол, за которым сидел маленький, незаметный человечек с серой, ничем не примечательной внешностью, гладко выбритое лицо, маленькие глазки-буравчики, мешковатый фланелевый костюм. Фрэнк сел напротив и приготовился ждать

– Пол Келли. Проведу беседу, перед тем, как вы сможете обосноваться в городе. Вы читали это? – спросил он, показывая очень хорошо знакомую книгу с пафосным названием «Человек – разумный эгоист».

– Да. Очень внимательно, – ответил Фрэнк.

– Отлично. Поэтому вам будет очень легко понять, что в нашем городе приняты именно те законы, которые изложены в этой книге. Первое – в городе существует ничем не ограниченный свободный рынок. Вы можете покупать и продавать все, что душе угодно. Все взаимоотношения добровольны, вы свободны выбирать, что продавать, как и кому. Никаких ограничений в виде правительственных законов не существует. Правительственных органов тоже нет.

– А если я захочу открыть заведение, у кого разрешения получать? – спросил Фрэнк.

– Вы можете открыть что угодно, без всякого разрешения, вам не нужно получать лицензию на товары, которые вы хотите производить. Или услуги, которые хотите оказывать. Можете строить что хотите и как. Никакого контроля.

– Здорово! – воскликнул Фрэнк. – То, что нужно!

– В городе нет дорожных знаков – светофоров, пешеходных переходов, ограждений, линий разметки, ничего, что ограничивало бы вашу свободу, – продолжил Келли, не обращая внимания на комментарии.

– А дорожная полиция? – перебив его, поинтересовался Фрэнк.

Келли поморщился от бесцеремонности собеседника, но ответил:

– Никакой полиции. Вы сами следите за тем, как и где вы ездите, или ходите.

– А пьяным можно? – радостно спросил Фрэнк.

– Ну, если вам жизнь не дорога, – ответил Келли, скривившись. – Если вы собьете кого-то или столкнетесь с кем-то, разбираться будете сами. В городе есть несколько страховых компаний, которые обеспечивают защиту и помощь в разрешении этих вопросов.

– Круто! – воскликнул Фрэнк. – Именно об этом я всегда мечтал!

– Второе – никто не имеет права применять физическое насилие в отношении другой личности

– Как это? – изумился Фрэнк. – А если кто на меня нападет, я что должен как идиот стоять и не сопротивляться? – возмущенно добавил он.

– В случае самообороны вы можете нанести адекватный удар. Разрешается ношение любого оружия, которое вы можете себе позволить. Получать лицензию на него, естественно, не нужно. Третье – вы никогда никому не должны оказывать помощь безвозмездно. Это строго наказуемое деяние. Никакого альтруизма. В городе запрещена социальная помощь, благотворительность. Вы не имеете права никому помогать. Никогда. Вы хотите узнать почему?

Фрэнк равнодушно пожал плечами. Хотя ему очень хотелось узнать, с чем связаны ужесточение законов бывшего хозяина города – Алана Райзена, чью книжку ему все время совали под нос.

– Несколько лет назад альтруизм одного мерзавца, который незаконно проник в город, довел его до катастрофы, поставил на грань краха и полного разрушения, – сказал резко Келли. – Поэтому в нашем городе слово «альтруизм» является запрещенным. И карается высшей мерой.

– А кто будет наказывать? – спросил быстро Фрэнк.

– Ваши соседи, все, кто об этом узнает, – ответил совершенно серьезно Келли. – Тех, кто проявляет альтруизм, жалость, сострадание ждет виселица. В городе существуют частные суды, тюрьмы, палачи, которые выполнят эту работу. Ну и последнее – вы никогда не сможете покинуть наш город. Дабы не разглашать тайны его местонахождения. Вот ключи от вашей квартиры, адрес, документы. Ваши деньги вы можете обменять в любом банке города. С вас сто долларов, – закончил он.

Фрэнк вытащил бумажку с портретом Бенджамина Франклина и недовольно пробурчал:

– Почему квартира? Мне обещали дом.

– Мистер Форден, в наш город переехало слишком много людей с более значительным, чем у вас состоянием, – с чуть заметным презрением изрек Келли. – Поэтому за ваши деньги вы можете получить только пентхаус. Но потом в ваших силах заработать любой дом, по вашему вкусу.

Фрэнк вышел из комнатушки с полным ощущением, что его разыграли. Никак не мог представить жизнь в городе, где нет никаких законов. Увидев газетный киоск, с замиранием сердца бросил взгляд на дату и с облегчением вздохнул. С тех пор, как он покинул это место, прошло всего три года. Хотя, радоваться тоже не стоило. В этом городе один год мог идти за десять. Развернув купленную карту, Фрэнк присвистнул от удивления. Город значительно вырос, превратился в крупный мегаполис. Сейчас он походил на маленькую страну. С трудом обнаружив где-то на самой окраине дом, в котором ему выделили квартиру, Фрэнк понял, что добраться туда пешком не представляется возможным. Вздохнул, вышел за ворота и чуть не оказался под колесами мчавшегося на него «понтиака». Поток машин двигался совершенно хаотично, в любом направлении, Фрэнк не увидел не только линий разметки, но даже тротуаров. Отскочив в сторону, мысленно выругался и решил, что первым делом нужно купить тачку. Но вот незадача – чтобы купить, нужны местные деньги, а их можно получить лишь в банке, куда надо каким-то образом добраться. Живым. Фрэнк, скрепя сердце, решил проголосовать. Существовала опасность, что абориген завезет к черту на кулички и ограбит. Около него остановился массивный, «носатый» Паккард 50-х годов прошлого века. Фрэнк заглянул внутрь, увидев тщедушного человечка с лысой головой, на которой изредка пробивались кустики волос.

– Седьмая авеню, дом двадцать один, – сказал Фрэнк.

– Пять баксов, – пробурчал неожиданно густым басом человечек.

Сев рядом на переднее сиденье, Фрэнк недовольно подумал, что зря перестраховался и указал адрес за квартал до банка. Водитель скорее мог испугаться его, небритого типа в черных очках. Откинувшись на заднем сиденье, Фрэнк осматривал город, ощущая, как сосет под ложечкой от воспоминаний. Мимо проносились цветущие липы, чугунная ажурная решетка, особняки в стиле барокко менялись на небоскребы, протыкающие небо своими шпилями. Машина ощутимо подскакивала на колдобинах, и Фрэнк подумал с иронией, что за эти годы никто так и не удосужился отремонтировать улицы. Автомобиль резко затормозил около подъезда. Фрэнк хотел вылезти, но вдруг ощутил, как ему в грудь уперся ствол.

– Сто баксов, – просипел водитель. – И медленно. Иначе продырявлю, – добавил он с нескрываемой злобой.

Фрэнк опустил глаза вниз, и, увидев дуло револьвера, подумал, что таксистом работать в городе очень выгодно. Показывая свои движения, он сунул руку в карман, достал мелочь, отсчитал сто баксов и протянул водиле. Смерив его презрительным взглядом, тот быстрым движением нажал кнопку, и лихо выпихнул Фрэнка в открывшуюся дверь. И мгновенно исчез из поля видимости. Фрэнк встал на ноги, и, отряхнувшись, только покачал головой, усмехнувшись про себя, что отделался слишком легко. Водитель мог убить его и заполучить все бабки случайного попутчика.

Быстрым шагом Фрэнк направился в сторону банка, не теряя бдительности. Хотя здесь движением было очень редкое, опасность попасть под колеса оставалась. Пройдя сквозь вращающуюся дверь банка, Фрэнка оглушила сирена, он интуитивно вжал голову в плечи. Но потом увидел, что никто к нему не бежит, сломя голову, и не орет: «Руки за голову!» Остановившись посреди просторного зла, огляделся по сторонам. По залу дефилировали люди, деловито подходили или отходили от окошек. Фрэнк попытался спросить одного из них, где ему обменять деньги, но человек бросил такой осуждающий взгляд, что Фрэнк осекся и замолчал. Наконец, подошел к первому попавшемуся окошку.

– Я хочу обменять американские доллары на местную валюту, – произнес он.

Голос гулко прозвучал под сводами зала, но не возымел никакого действия. Обернувшись по сторонам, Фрэнк вдруг заметил в углу несколько информационных автоматов, как стояли раньше в метро. Они даже чем-то их напоминали. Фрэнку показалось, что он услышит женский механический голос: «Транспортная сервис-служба. Чем могу помочь, сэр?». Изучив меню, Фрэнк понял, что «волшебный ларец» откроется только, если он кинет ему монетку. Чертыхаясь, истратив почти всю мелочь, которую обменял в порту, наконец, добрался до нужной информации. Его осенило, проблема была в том, что он совершенно зря надеялся, что кто-то захочет помочь ему. Безвозмездно. Усмехнувшись, направился к нужному окошку и сунул туда пачку купюр. Получив искомое, вздохнул с таким облегчением, как будто ему пришлось, угрожая оружием грабить этот несчастный банк.

Выйдя наружу, Фрэнк обратил внимание на автосалон с надписью «Golden Motors», на другой стороне. Резво уворачиваясь от несущихся по улице машин, Фрэнк добрался до двери в салон. Информационных автоматов он не заметил, поэтому быстро подошел к единственному продавцу, стоявшего в центре со скучающим видом, и быстро сказал:

– Мне нужен форд «Мустанг». Лучше GT или «Кобра».

И с удивлением увидел, как глаза продавца испуганно расширились, кровь отлила от лица и он пролепетал:

– Форды не выпускаются в нашем городе, сэр. Это запрещено.

Фрэнк хотел спросить, почему проводится дискриминация пионера американского автомобилестроения, но не решился.

– Можем предложить Шеви кабриолет, – взяв себя в руки, произнес продавец.

Фрэнк задумался. Собственно говоря, если «Мустанг» заполучить не суждено, то все равно, какую машину покупать, лишь бы ездила. Вдруг раздался резкий, мерзкий вой сирены. Продавец, вжав голову в плечи, быстро шмыгнул в служебное помещение. Вместе с воем сирены со скрежетом стали опускаться металлические, гофрированные щиты. Они закрыли высокие окна, выходящие на улицу и стену, с выходами. Ничего не понимая, Фрэнк огляделся и вдруг услышал звук, как будто кто-то консервным ножом вскрывали огромную жестяную банку. В щите образовался проем, из него упала вырезанная плита. Через дыру шагнуло трое бритоголовых парней в кожаных куртках и штанах с заклепками на самых неожиданных местах. Один из них, поменьше ростом, но, видимо, самый наглый, увидев зазевавшегося покупателя, вразвалку подошел к Фрэнку и просипел:

– Быстро, кошелек.

Фрэнк, не торопясь, достал из внутреннего кармана бумажник, куда предусмотрительно положил лишь мелкие купюры. Главарь, взяв кошелек, бросил недоуменный взгляд, будто удивлялся, что крутой мужик так легко расстался со своими капиталами.

– Куртку сними, – добавил он приказным тоном.

– И штаны, – хихикнув, сказал один из сопровождавших главаря.

Фрэнк медленно стащил с себя куртку, бросил главарю, и пока тот жадно ощупывал добычу, молниеносно выхватив беретту «Шторм» «национального» 45-го калибра, упал на пол. Под сводами гулко прогремело несколько выстрелов. Главарь, получивший пулю в лоб, рухнул вниз, как подкошенный. Один из подручных, раненый в плечо и грудь, корчился на полу. Третий отморозок, вместо того, чтобы схватить оружие, затрясся мелкой дрожью, на четвереньках побежал к проему и выпрыгнул наружу. И Фрэнк с презрением поморщился, услышав, как громко завизжали шины отъезжающей машины. Отдышавшись, осмотрелся и подумал, что надо как можно быстрее линять отсюда, пока его не захапала полиция. За убийство человека ему светила, как минимум тюрьма. Он направился к проему, как вдруг услышал подобострастный голос:

– Подождите, сэр, мы можем кое-что предложить.

Фрэнк удивленно оглянулся, подумав, что продавец шутит. Не обращая никакого внимания на валяющийся труп и бившегося в конвульсиях окровавленного бандита, продавец быстро оказался рядом и заговорщически пробормотал:

– У нас есть один экземпляр форда. Правда, в плохом состоянии… Хотите посмотреть?

Фрэнк кивнул и пошел вслед за продавцом. Они вышли на просторный двор, где под навесами стояли автомобили всевозможных цветов и марок. Продавец довел его до самого дальнего угла, стащил брезент, и Фрэнк замер, ощутив, как сильнее забилось сердце. Его собственный «Мустанг Кобра Джет»! Фрэнк тут же радостно понял, что машина вовсе не в таком уж плохом состоянии. Он сам перед тем, как покинуть город, выкрасил ее так, что она казалась полной развалиной. Подняв капот, с ликованием обнаружил, что хотя двигатель в грязи, пыли, паутине, но цел и невредим.

– Сэр, к сожалению, у нас нет автомехаников, которые бы могли восстановить двигатель. Никто не занимается фордами, – быстро проговорил продавец с сожалением, решив, что потенциальный покупатель сильно разочарован развалюхой.

Но Фрэнк, стараясь не выдать своих чувств, медленно произнес:

– Вы можете мне предоставить инструменты?

– Конечно, сэр, – пролепетал продавец. – Десять долларов в час.

Фрэнк усмехнулся, никак не мог привыкнуть, что здесь надо платить за все. Он провозился пару часов, сменил маслопроводы, отчистил крышку воздухозаборника от ржавчины, перебрал движок. И наконец, затаив дыхание, сел за руль, любовно провел по нему, ручке ручного тормоза, переключения скоростей, приборной панели. Попробовал педали. Показалось, что даже знакомый запах еще сохранился в салоне. Удовлетворившись, Фрэнк вновь вышел в зал, заметив, что тела убраны, кровь замыта, а щиты подняты. Посредине по-прежнему, скучая, стоял продавец.

– Где я могу покрасить машину? – спросил Фрэнк.

– У нас, сэр. Пятьдесят долларов, – радостно ответил тот. – В какой цвет желаете?

– «Воронова крыла», – ответил Фрэнк, усмехнувшись от мысли, что нарушает заповедь Генри Форда: «Если машину надо красить, значит пришло время купить новую».

Он выехал за ворота, включил радио, покрутив ручку, и услышал голос Фрэнка Синатры, который пел «Come Fly with Me». Отбивая ритм пальцами, вжал педаль газа в пол, ускорение прижало к креслу, и он ощутил подступающую к горлу невероятную радость, сердце забилось сильнее, будто удалось заполучить синюю птицу удачи, за которой гнался всю жизнь. Он не знал, с каким сожалением проводил его взглядом продавец. Тот решил, что сильно прогадал, продал такую роскошную машину всего за двести баксов. «Откуда мне знать, что этот чувак такой спец?!» – раздраженно думал он.

Фрэнк решил первым делом посетить завод Роджера. Несколько раз проехав по улице, остановился в недоумении. И вдруг понял, что на месте завода возвышается здание из серого бетона с маленькими окошками. Чтобы окончательно убедиться в этом, Фрэнк вылез из машины, подошел к подъезду и понял, что именно на этом месте раньше находился завод, с голубым овалом и словом «Ford» над входом. Радость от покупки машины угасла. Он уселся за руль и ощутил, что жутко проголодался. С той поры, как он ел в последний раз, прошли почти сутки. Желудок явно начал давать о себе знать. Остановился около одного заведения, и решил зайти. С опаской. У входа задержался, его пронзила мысль, не отравится ли он, ведь страховку он купить не успел. Но голод пересилил страх. Внутри помещение напоминало погребок со стенами, имитирующими булыжную кладку. Играла ласкающая слух музыка. Фрэнк сел около столика на мягком кожаном диванчике. Когда через четверть часа официант принес еду, выглядевшую вполне съедобно, Фрэнк углубился в нее, ощутив, как у него разливается по телу приятное тепло. Заботы и тревоги ушли на второй план. Он вздрогнул и выронил вилку, когда услышал знакомый женский голос. Бросил быстрый взгляд на эстраду. Там стояла певица в роскошном малиновом платье, с разрезами по бокам, обнажавшим стройные ножки. Длинные, черные, как смоль волосы, большие, манящие глаза, чувственный рот. Сомнений не осталось – это была Эдит. Реальная, живая, во плоти. Ему захотелось сразу броситься к ней, но он взял себя в руки, придирчиво рассмотрев, радостно удивился, что она совершенно не изменилась, на лице не появилось ни одной морщинки. Будто бы не прошло почти три года с тех пор, как взрыв вынес его из этого города. Его смутило, что Эдит с ее обворожительной внешностью и дивным голосом поет в забегаловке, но подумал, что в принципе это легко исправить. Представил с удовольствием, как опять откроет для нее театр, где она сможет блистать, как прежде. А закончив все дела здесь, просто увезет ее, наконец, в Сан-Франциско. С улыбкой он внимал голосу, и с нетерпением ждал, когда сможет, наконец, обнять стройное тело, прижаться к губам. Представил, что это настоящая удача – в первой же забегаловке найти главный объект своих поисков. Не иначе, как произошло чудо, и небо вознаградило за все переживания. Когда подошел официант, Фрэнк, вытащив, стодолларовую бумажку, с намеком произнес:

– Я хотел бы поговорить с девушкой, которая только что пела.

Официант изумленно взглянул на него и вдруг гнусно захихикал.

– Мистер шутит, – пробормотал он.

– Я не шучу, – зло бросил Фрэнк, ощущая, как в груди копиться ярость. – Я готов заплатить за это.

Официант, даже не взяв купюру, отошел от Фрэнка и ушел, содрогаясь от смеха. С полным желанием разнести это заведение на куски, Фрэнк ринулся в служебные помещения. Ощупывая беретту в кобуре, обошел коридор, открывая двери и наткнулся на худосочного типа в болтающимся на нем фланелевом, мятом костюме.

– Мистер, что вам здесь нужно? – гнусаво спросил тот.

Фрэнк остановился и процедил сквозь зубы:

– Я хочу увидеть певицу.

– Певицу? – удивленно переспросил тип. – Какую?

– Которая только что пела! – прорычал Фрэнк. – Понятно? Это что так сложно?!

Парень, взглянув на него с нескрываемой жалостью, как на тяжелобольного, проронил:

– Хорошо, пойдемте.

Он прошел к последней комнате, распахнул дверь. Фрэнк ворвался туда, оглянулся по сторонам, в поисках трюмо, за которым должна сидеть Эдит, но комната скорее напоминала чулан, без окон. Затхлый, противный запах бил в нос. С потолка на шнуре спускалась тусклая лампочка. Около стен стояли рассохшиеся стеллажи с барахлом. Парень подошел туда, где стояла длинная, серая коробка и отодвинул крышку. Фрэнк бросил туда взгляд и замер.

– Это механическая кукла, – объяснил парень. – Вы, наверно, недавно в городе? Таких кукол вы можете купить во многих магазинах. Разных, поющих, или для секса. Как пожелаете.

– Робот? А реальная женщина? Прототип? – нетерпеливо спросил Фрэнк. – Она не возражает против этого?

Парень вдруг взглянул на него с таким же ужасом, точь-в-точь, как продавец в автосалоне. И через паузу тихо проговорил:

– Мистер, реальной не существует. Естественно. Она уничтожена.

Фрэнк ощутил, как почва уходит у него из-под ног.

– Как это – уничтожена? – переспросил Фрэнк. – Убита?

– Вы задаете слишком много вопросов, – бросил недовольно парень.

Фрэнк вытащил купюру, сунул в руку, но тот скривился и не стал брать.

– Будете продолжать в том же духе, окажитесь на виселице, – проскрипел он. – Если хотите узнать подробно, советую посмотреть подшивки газет за октябрь 1959 года, – добавил он и быстро ушел, высоко поднимая ноги, как цапля.

Фрэнк поплелся к выходу. Без сил опустился на сиденье. Все оказалось напрасным. «Надо узнать, что все-таки произошло» – упрямо подумал он. Открыв справочник, нашел ближайшую библиотеку. Остановив машину у входа в здание, похожую на большую коробку для обуви, вошел внутрь и увидел скучающую консьержку.

– Мадам, мне нужно просмотреть подшивки газет, – сказал он.

– Двадцать долларов час, – ответила она с таким же равнодушным видом.

Фрэнк вытащил сотню, бросил ей и начал подниматься по лестнице. В читальном зале он увидел такую же скучающую женщину, которая совершенно не обрадовалась посетителю.

– Мадам, мне нужны подшивки «Tribune», «Standard» и «Городских новостей» за октябрь 1959 года, – произнес он, заметив с удивлением, как испуганно воззрилась на него дама.

– «Городские новости»? – пролепетала она. – Мистер, все экземпляры этой газеты уничтожены.

Фрэнк ощутил, как теряет контроль над собой.

– Почему? – грубо спросил он. – Почему «Городские новости» были уничтожены? Чем эта газета помешала? Вы можете мне объяснить? Тем, что критиковала принципы бывшего хозяина этого города? Поэтому? Говорите! Я заплачу вам! – добавил он, понимая, что в этом проклятом месте ему никто не поможет бесплатно.

Дама начала бледнеть, краснеть, покрываться пятнами. Простой вопрос ее напугал так, что она оказалась на грани обморока. Но Фрэнк так злобно смотрел на нее, перекатывая желваки, что она, наконец, выпалила:

– Эту газету издавал враг нашего города. Он пытался разрушить, уничтожить все! Из-за него произошла катастрофа!

Фрэнк тяжело вздохнул, задержал на минуту воздух в легких. Он не мог объяснить испуганной женщине, что сам выпускал эту проклятую газету.

– Ладно, дайте «Tribune» и «Standard», – пробормотал он.

Получив подшивки, Фрэнк уселся за стол, начал просматривать. Несколько месяцев было пропущено, естественно, во время гражданской войны. Когда он долистал подшивку до октября, ему в глаза бросился заголовок: «Суд над пособниками Фрэнка Фолкленда!». Он дошел до списка под заголовком: «Мерзавцы получили по заслугам!», перед глазами вспыхивали знакомые имена: Эдит Веллер, Берта Верден, Юджин Коллинз, Питер Стэнвуд, Роджер Кармайкл, Эстелла Райзен, Дэвид Дэнтон, Симона Бонье. Список возглавляла его собственная фамилия. Против каждого стояла одна фраза: «казнь через повешенье». «Они всех казнили из-за меня. Даже тех, кому я просто помог», – подумал Фрэнк с горечью. Он медленно встал из-за стола и пошел к выходу. Больше всего ему хотелось застрелиться, прямо здесь из его беретты.

Когда он вышел на улицу, уже совсем стемнело. Тусклые фонари бросали неверный свет на окружающие предметы. Он сжал зубы до боли, до хруста и вдруг увидел типа, который копался рядом с его «Мустангом». Выхватив пистолет, прикончил его, сел за руль и без сил опустил голову на руль. Он не знал, сколько он просидел – десять минут, двадцать. Потом вдруг вспомнил, что в этом городе он должен выполнить еще две задачи, о которых даже не начал думать. Завел машину и направился к дому, где ему выделили квартиру. По мере того, как он приближался к месту назначения, дома становились все меньше и хуже, редели деревья и когда Фрэнк остановился около нужного дома, у него напрочь пропало желание вообще вылезать. Окна дома выходили на пустырь, больше похожий на помойку, заваленную тряпьем, раздавленными банками, разбитыми бутылками, ржавым железом. Взяв себя в руки, уняв дрожь, Фрэнк вылез из машины, достал беретту, взвел курок, и огляделся. Часть окон было разбито и заткнуто тряпьем, или фанерой. Загнав машину в самый дальний угол двора, он забросал ее мусором, подумав, что совершенно напрасно потратил полсотни баксов на покраску. С сомнением оглядевшись, направился к подъезду. Здесь воняло дешевой похлебкой, испражнениями, стиранным бельем. Он поднялся на последний, пятый этаж, квартира меньше всего походила на пентхаус, скорее на мансарду, со скошенным потолком, со стенами из необструганных деревянных балок, выкрашенных в голубовато-серый цвет. Она состояла из двух комнаток, крошечной кухни с плитой и двумя газовыми горелками. В спальне стояла кровать, которая занимала почти все пространство и высокий, узкий деревянный шкаф. В другой комнате – диван с разодранной спинкой, круглый столик и в углу крошечный телевизор. Фрэнк усмехнулся, получить за его пятьсот тысяч подобную лачугу он совсем не ожидал. Хотя по сравнению с остальными неприятностями это уже не имело значения. Сел на диван, который жалобно скрипнул под ним и вытащил свежие газеты, решил просмотреть биржевые сводки. И вдруг нахмурился, заметив на первой странице «Tribune» заголовок, набранный крупным кеглем: «Справедливое возмездие!», опустив глаза ниже, ощутил, как холодеет от ужаса. На первой странице шел фоторепортаж о казни нескольких человек, которые обвинялись в левых взглядах. Подпись под первой фотографией гласила: «Справедливый приговор!», потом шла фотография с тремя висящими трупами на виселице и последняя, с этими же трупами, лежащими на земле. «Так вот до чего дело дошло», – подумал Фрэнк безнадежно. «И все из-за моего проклятого альтруизма». Он ушел в спальню, упал без сил на кровать, уставился в потолок, взял пистолет, взвел курок. «Нельзя быть такой тряпкой! Черт возьми!» – подумал он сердито. Бросил пистолет в ящик, укрылся дырявым пледом и ощутил что ужасно, адски устал. Глаза стали слипаться, в последнюю минуту подумал, что хорошо, если приснится Эдит.

Его разбудил дикий шум, вопли, что-то звенело, будто били посуду, потом с грохотом начала падать мебель. Ничего не понимая, Фрэнк сел на кровати, прислушался. Звуки усилились, но все перекрывал детский, отчаянный крик: «Папочка, папочка, не надо!» В первую секунду, Фрэнк решил броситься на помощь. Но остановил себя: «Твою мать, очередной порыв и окажусь на виселице!» И вдруг подумал с улыбкой: «Черт с ним. Может «там» мне дадут встретиться с Эдит…» Он взвел курок береты, сбежал вниз, перешагивая длинными ногами через несколько ступенек. Туда, где слышался страшный шум. Ногой распахнул жалкую, фанерную дверь. И увидел здоровенного бугая с ножом, который изумленно уставился на возникшего перед ним странного парня. Фрэнк, молча наставил на него «пушку» и процедил сквозь зубы:

– Если не прекратите скандал, всех замочу к чертовой матери!

Краем глаза он заметил спрятавшуюся за низкий комод худенькую женщину, которая закрывала двух белобрысых малышей с большими распахнутыми глазами – одного лет пяти, другого постарше – лет двенадцати.

– Чо здесь надо? – пробурчал амбал, поигрывая ножом.

От него несло жутким перегаром, он плохо держался на ногах. Фрэнк понял, что ублюдок в дупель пьян, и не видит в руках противника пистолета. Выстрел обрушил на голову разъяренного главы семейства куски штукатурки. Это немного охладило его.

– Нож брось, – сказал спокойно Фрэнк. – И пасть затки, иначе дырок в тебе наделаю. Понял? Я не шучу.

Амбал заморгал глазами. Небритый мужик, явившийся ниоткуда, если не испугал, то сильно озадачил. Но следующий выстрел заставил его выронить нож. Фрэнк бросил быстрый взгляд на женщину, которая дрожала в углу, и постарался сделать вид, что его совсем не волнует ее состояние.

– Значит так. Я – Генри Форден. Сюда переехал. И пока здесь живу, здесь не будет никаких скандалов. Если услышу шум, – медленно чеканя слова, ледяным тоном проронил Фрэнк. – Наделаю из всех вас фарш. Понял, гребанный кусок дерьма? – закончил Фрэнк, обращаясь лично к бугаю.

Тот, несмотря на габариты, значительно превышающие противника, вдруг затрясся мелкой дрожью, и, поморгав глазами, пробормотал, чуть заикаясь:

– Да, мистер Форден, мы поняли. Этого не повторится. Обещаю.

Глава 2

Фрэнк проснулся от осторожного стука, или скорее царапанья в дверь. Лишь к утру он задремал беспокойным, поверхностным сном и странный шум заставил его мгновенно очнуться. На пороге стол белобрысый мальчуган с банкой, которую он сунул Фрэнку и сказал, сильно картавя:

– Мама просила передать. Спасибо, мистер.

Фрэнк усмехнулся, подумав, что у него теперь появилось оправдание в виде оплаты за помощь. Он ощутил, что здорово проголодался, а в доме, кроме подаренной банки варенье нет ничего. Зашел в ванную комнату, покрутил ручку душа. Естественно горячей воды в подобном доме отродясь не водилось. Но ледяной поток только заставил мозги быстрее заработать. Фрэнк вспомнил, что в этом городе защита осуществляется страховыми компаниями. Поэтому первым делом решил обратиться в подобное учреждение. Он нашел машину там, где ее оставил, в куче мусора. Теперь роскошный «мустанг» опять стал выглядеть, как развалюха, но это уже совершенно не волновало.

Фрэнк выехал на улицу, яркое, солнечное утро совсем не улучшило его мрачного настроения. Ощущение тупой, бессильной безысходности, когда ничего нельзя вернуть, исправить, заполняло душу. Доехав до ближайшей конторы, Фрэнк остановил машину, вышел, огляделся. Страховая компания располагалась в высотном многоэтажном офисном здании с маленькими окнами-бойницами, и с квадратными колоннами, отделанных гранитом. На двенадцатом этаже, рядом с дверью висела мраморная табличка с выбитыми на ней золотыми буквами: «Возрождение». В небольшой комнатушке, за столом скучал клерк, худощавый молодой человек с простоватым лицом, с гладко приглаженными, блестящими от бриолина волосами.

– Что вы хотите, сэр? – спросил молодой человек.

– Застраховать свою жизнь, машину, квартиру, – ответил Фрэнк, протягивая ему документы.

Клерк еле сдержался, чтобы не зевнуть, взглянул в паспорт, и равнодушно проронил:

– Где вы живете, мистер Форден?

– Двадцать седьмая авеню, дом двадцать один.

Молодой человек скривился и поинтересовался:

– Вы недавно приехали в город? Чем занимаетесь?

В его голосе звучало нескрываемое презрение.

– Пока ничем. Только приехал. Буду заниматься бизнесом. Автомобильным.

Клерк вздохнул и изрек:

– Что у вас за машина?

– Форд «Мустанг Кобра Джет 428».

Молодой человек ощутимо поморщился и пробурчал:

– Мы пока не можем вам помочь. Когда у вас будет работа, тогда приходите.

– Какая вам разница, есть у меня работа или нет? – стараясь держать себя в руках, раздраженно спросил Фрэнк. – Я заплачу вперед за несколько месяцев. Я располагаю средствами.

– У нас такие правила, – ответил клерк. – Для тех, у кого нет определенного дела, мы можем выполнить только разовые поручения, если оплата будет вперед.

– Какие поручения? – удивился Фрэнк.

– Ну, например, вы захотите решить вопрос с вашим компаньоном, или конкурентом. Мы поможем вам. В кратчайшие сроки.

Фрэнк непонимающе взглянул на молодого человека, пытаясь осознать, что тот имел в виду. Увидев мучения собеседника, он разъяснил:

– Если вам кто-то мешает, мы его устраним. Также его семью, родственников, знакомых. Как закажите.

– Убьете? – осторожно уточнил Фрэнк.

– Да, – просто ответил клерк. – Цена зависит от оружия, которое будет применяться и количество объектов. Оптическая винтовка – дороже, зато чище и незаметнее. Можем отравить, задушить, инсценировать самоубийство. Все, что подскажет ваша фантазия.

– А как с правосудием?

– Очень просто. Мы предоставим вам адвоката, прокурора, судей. На выбор. Если захотите – присяжных. Некоторые наши клиенты очень любят, когда присяжные выносят вердикт, – объяснил собеседник. – Также на выбор любая тюрьма. От камер с комфортом отеля Ритц до каторжных работ, в кандалах. Наши клиенты могут быть уверены, они получат все, что пожелают.

– А если семья жертвы тоже будет клиентами вашей компании, то как тогда? – поинтересовался Фрэнк. – В пользу кого склонится чаша Фемиды?

Фрэнк тщетно пытался скрыть иронию, но клерка это не взволновало.

– Мистер Форден, вы задаете слишком много вопросов, – произнес он сакраментальную фразу. – Кстати, за визит вы должны заплатить двадцать долларов.

Фрэнк вытащил купюру и проговорил:

– Ну и на каких условиях вы предоставите мне услуги?

– Если у вас будет солидный бизнес. Скажем, оборот товаров, услуг не менее ста тысяч в месяц. Если меньше, то вам придется искать другую компанию.

– А как вы выясните, солидный у меня бизнес или нет? Или так – фикция, раздутый мыльный пузырь?

Клерк с превосходством взглянул на Фрэнка.

– Легко, мистер Форден. Приходите, когда разбогатеете, – добавил он, швыряя паспорт под нос несостоявшегося клиента.

Фрэнк вышел на улицу, и вдруг показалось, что сотни оптических винтовок смотрят на него с крыш, из открытых окон, он будто видел дуло, прицеливающиеся из-за занавесок. В переулках скрывались отморозки, готовые броситься на жертву и придушить ее одним движением. Он направил свой «мустанг» к другому зданию, где находилась страховая компания «Древо жизни». Его встретила внушительная, железная дверь. Набрав код, он услышал резкий, металлический голос:

– Что угодно?

– Хочу заключить договор с вашей компанией, – быстро сказал Фрэнк.

– Ваше имя? – спросил невидимый собеседник.

Фрэнк назвал свое вымышленное имя и услышал грубый ответ:

– Мистер Форден, мы не заключаем договоры с кем попало.

В других агентствах его встречали или грубо, или равнодушно. В душе копилась злость и ярость. Несколько раз проезжая мимо магазинов, торгующих оружием, Фрэнк жаждал зайти туда, купить пистолет-пулемет М60 и расстрелять к чертовой матери всех клерков, которые отказали ему. Когда список агентств иссяк, он почувствовал себя совершенно беспомощным. Просидев четверть часа, упершись лбом в руль, он ощутил, как отчаянье вдруг начало исчезать, переходить в упрямое желание отомстить этому равнодушному, мерзкому миру. А для этого надо быть очень и очень богатым. Где он может стать очень богатым? Конечно, на бирже. Перед глазами вспыхнул образ Мартина Грея, друга детства, который мгновенно разбогател на биржевых спекуляциях. «Пришло время использовать опыт Мартина», – подумал Фрэнк. Хотя друг никогда в жизни не стал бы давать советы кому-либо. Особенно просто так. Но Мартин часто подшучивал над Фрэнком, говорил, что его честный друг никогда в жизни не сможет кого-то обмануть, заполучить деньги легким путем. Фрэнку так надоели издевательства Мартина, что он предложил ему пари. В кратчайший срок сделает себе миллион из воздуха, создав финансовый пузырь. И когда этот «пузырь» лопнет, Мартин потеряет кучу денег. Мартин расхохотался в ответ и предложил:

– Я ставлю на это свой загородный дом в Майями, а ты, ну скажем акции на один из филиалов твоей компании? Идет?

Фрэнк согласился. Через пару месяцев, Мартин напомнил Фрэнку об их разговоре.

– Я не вижу договора на приобретение акций, – сказал он с иронией. – Кажется, ты обещал. В случае проигрыша.

– Я же продал тебе акции моей компании, – сказал весело Фрэнк. – Она называется «Белые страницы». Издательство. Выпускает огромными тиражами бестселлеры.

Мартин смертельно побледнел и через паузу пробормотал:

– И что это не так?

– Разумеется, нет. Это фикция, мыльный пузырь. Но как я это сделал – моя коммерческая тайна.

Конечно, Фрэнк не стал рассказывать, что с помощью своего друга-хакера, Лео Макконела запустил в Интернет слухи о нескольких бестселлерах, по популярности находящихся на втором после Корана. Оплатил рекламу самым популярным блоггерам, которые ненавязчиво предлагали прочитать «великие» творения, издававшиеся процветающим издательством «Белые страницы». Лео создал в Сети фальшивые блоги, в которых не существующие люди обменивались бурными впечатлениями об этих книгах. Фрэнк даже не понял, почему на это фуфло купилось столько людей. Ему удалось сделать два миллиона на продаже акций издательства, которое якобы издавало несуществующие бестселлеры. И он считал это самым отвратительным поступком в своей жизни. И никогда не смог справиться с виной перед другом.

Фрэнк отправился в библиотеку, опять засев за подшивки газет, чтобы подробно изучить фондовый рынок. Он обладал великолепной памятью, аналитическими способностями, поэтому быстро запоминал, просчитывал тенденции, математические модели. Все это не имело никакого значения, главным было узнать реальную информацию о состоянии дел всех компаний города. На следующий день он приехал на биржу, которая располагалась рядом с площадью Атлантов в большом, нелепом здании с квадратными колоннами, над которыми возвышалось странное сооружение из темно-серого камня с маленькими окнами-бойницами. Новичка здесь приняли не штыки, но равнодушно. Стрекотали телеграфные аппараты, брокеры выкрикивали цифры. Вечером, после закрытия Фрэнк ушел с чувством, что большие собаки считают его маленькой шавкой, которая путается под ногами, но, в сущности, мало мешает. Вложив десять тысяч, на следующий день он потерял три, на следующий день – еще пять. Но через некоторое время Фрэнк начал понимать, что, поскольку никакого контроля со стороны административной системы не существует, цены акций существующих компаний оставались пассивными, скакали вверх и вниз акции компаний-однодневок, которые торговали непонятно чем. Деньги появлялись и исчезали из воздуха. Теория волн Элиота, которым чаще всего подчиняется ситуация на любом рынке, здесь не работала. Существовала несколько конкурирующих групп, которые управляли ценами. Фрэнк понял, что входя то в одну, то в другую группу можно почти без потерь выходить из любой операции. Поначалу это стоило ему немалых денег, но затем он, наконец, сумел понять законы. Минимизировав свои потери, каждый раз закрывал свои позиции с прибылью. Но дело продвигалось медленно, чтобы занять высокое место, нужно было получить быстро как минимум миллион, и Фрэнк продумал и организовал несколько мошеннических схем, послуживших разорению нескольких банков и крупных брокерских контор. Фрэнк устраивал все через подставных лиц, но прекрасно понимал, что нажил себе огромное количество врагов, которые в небольшом городе его «вычислят» и отомстят. Он не стал покупать страховку. Потому что понял, что их деятельность мало похожа на защиту жизни и здоровья клиентов.

Фрэнк вернулся домой, виллу на берегу озера. Участок стоил безумных денег, поэтому здесь мало, кто мог позволить себе жить. Всегда существовала опасность нападения воров, поэтому Фрэнк создал невидимую, но очень эффективную защиту против непрошеных гостей. Она не закрывала прекрасный вид на озеро, в котором отражались деревья и горы на другом берегу, но позволяли легко ликвидировать любого, кто посмел бы без разрешения приблизиться к вилле ближе, чем на сто метров. Фрэнк прошел в прихожую, просмотрел почту. И выбросил все приглашения в мусорную корзину. В последнее время он все сильнее ощущал тупое равнодушие. Вытащил бутылку скотча и, усевшись в кресло, закрыл глаза.

– Мистер Форден, – услышал он голос горничной Аманды. – К вам пришел мистер Бейли. Он хочет поговорить с вами.

– Не знаю никакого мистера Бейли, – бросил устало Фрэнк. – Пусть убирается ко всем чертям.

Через паузу Аманда, чуть заметно волнуясь, повторила:

– Мистер Бейли говорит, что ему очень нужно. Вопрос жизни и смерти.

Эти напыщенные слова вдруг рассмешили Фрэнка, и он решил увидеть наглеца, который под таким глупым предлогом собрался проникнуть к нему. Он включил защиту третьего уровня – «защитный барьер», который прозрачной стеной огородил его от посетителя. Защита первого уровня обволакивала все тело невидимой, пуленепробиваемой пленкой, но требовала огромных энергетических затрат.

В комнату прошел невысокий, худощавый человек, в поношенном, темно-сером костюме, его вытянутое лицо с печальными, круглыми глазками выражало полное отчаянье. Редкие кустики волос топорщились на голове, в руках он мял старую, поношенную шляпу.

– Мистер Форден, я пришел к вам, чтобы просить, – начал без всяких предисловий мистер Бейли. – Просить вас не уничтожать мою компанию. Пожалуйста, если цена акций еще упадет, я разорюсь.

Фрэнк удивленно взглянул на посетителя. За то время, как он провел на бирже, участвую во многих махинациях, разорилось не меньше десятка компаний. Пара владельцев застрелилась на его глазах. Один принял яд и умер в страшных мучениях. Фрэнк поморщился, вспомнив, как умирающий залил фиолетовой пеной весь пол.

– И мне что до этого? – поинтересовался Фрэнк. – Ну и разоритесь. Это ваши проблемы. Вы думаете, что есть причина, по которой я вдруг решу вам помочь?

Фрэнк подумал, что Бейли упадет на колени, начнет умолять, просить, воздевать руки. Но он тихо сказал:

– Я знаю, это глупо. Но мне почему-то показалось, что вы не такой, как все. Простите, я ошибся.

Он развернулся, чтобы уйти. Фрэнк взглянул на его сгорбленную спину и вдруг спросил:

– Мистер Бейли, что делает ваша компания?

Гость обернулся, в его глазах появился проблеск надежды.

– Автомобили, – быстро ответил он. – Мы выпускаем легковые автомобили. Нам очень трудно конкурировать с другими компаниями, но некоторым наши машины нравились, – закончил он совершенно упавшим голосом.

Фрэнк так быстро выскочил из-за стола, что ткнулся лбом в защитную стену, и грязно выругавшись, выключил ее.

– Мистер Бейли, сколько стоит ваша компания. Реально?

– Восемьсот тысяч, – ответил Бейли. – Стоила. Сейчас около трехсот. Вы хотите купить?

– Я хочу посмотреть ваш завод, – ответил Фрэнк.

Бейли удивленно взглянул на него и пробормотал:

– Я не хотел бы продавать… Вы ведь закроете его? Люди останутся без работы.

– Нет, я не собираюсь закрывать. У меня другие планы, – произнес Фрэнк с улыбкой. – Ну, идемте.

– Вы хотите прямо сейчас посмотреть? – удивился Бейли. – Сейчас поздно, все закрыто.

– Ладно, завтра утром. Где находится ваш завод?

– Около площади Меркурия. Мистер Форден, вы не будете понижать цены моих акций? Пожалуйста.

– Не буду, – ответил Фрэнк, хотя понимал, что это совершенно невыгодно. Когда можно уронить цены и скупить почти даром.

На следующее утро, он отправился на площадь Меркурия. Он всегда ездил один. Считал, что телохранители лишь расслабляют и от них мало толку. Увидев проходную завода Бейли, Фрэнк ощутил, как от воспоминаний сжалось сердце. Это чем-то напоминало завод Роджера, хотя само помещение было меньше, но расположение цехов, внешний вид здания почти не отличался. Фрэнк прошел в сборочный цех, ухмыльнулся, увидев конвейер. Рабочие бросали на него злые, раздраженные взгляды и опять углублялись в работу. Видимо, они уже знали, что скоро у компании появится новый владелец.

– Мистер Бейли, позовите мне главного инженера, пусть расскажет о работе вашей компании.

Бейли удивленно воззрился на него и пробормотал:

– Мистер Форден, зачем вам это нужно?

– Боитесь, что я украду ваши секреты? – поинтересовался с улыбкой Фрэнк. – Просто хочу понять уровень вашей работы. И что можно изменить.

Бейли ошарашено посмотрел на биржевого спекулянта, который интересовался производством автомашин и через паузу сказал:

– Хорошо, мистер Форден. Я позову.

Фрэнк прошел за ним в кабинет, где стоял большой круглый стол из красного дерева, окруженный стульями со спинками, обитых зеленой кожей. Через четверть часа в кабине зашел полноватый мужчина в белом халате, средних лет с намечающейся лысиной, и представился:

– Пол Дженкинс, главный инженер.

– Расскажите мне о вашей работе. Что вы выпускаете, о сериях, о новых и старых разработках.

Дженкинс удивленно посмотрел на Фрэнка, хотел что-то возразить, но осекся. Сел за стол и начал рассказывать. Когда он закончил, Фрэнк вытащил из кейса пачку бумаг и, протянув Дженкинсу, спросил:

– Скажите, насколько трудно будет перевести производство на выпуск подобных моделей?

Дженкинс осторожно взял из его рук чертежи, развернул, углубился в них. Через десять минут, он поднял глаза на Фрэнка, в глазах светилось плохо скрываемое восхищение.

– Если это действительно можно сделать, это гениально. Чья эта разработка, мистер Форден? Если можно заполучить этого конструктора…

– Это моя разработка, – сказал спокойно Фрэнк. – Но это так, лишь эскизы. Я представлю вам нормальные чертежи, марки сплавов.

Он вдруг ощутил легкий приступ дежа-вю. Год назад он также сидел в почти похожем зале и разговаривал о создании нового двигателя с мастером цеха и главным инженером. Ему так и не удалось воплотить идею в жизнь. Арест, смерть, воскрешение. Вернувшись в исходную точку, Фрэнк потерял абсолютно все. Стоило ли начинать вновь? Ради кого? Роджера больше нет. Нет Эдит, Берты. Нет никого, ради кого стоило что-то делать. Но неожиданно просидел до позднего вечера за чертежами, ощущая упрямое желание творить назло жестокому миру. Когда глаза начали слезиться от усталости, и в комнате стало темнеть, Фрэнк встал, пощелкал выключателем и понял, что просто хуже видит из-за того, что впервые за пару месяцев сидел целый день, смотря в одну точку. Он сложил чертежи, закрыл дверь. На заводе уже никого не осталось, горела лишь пара тусклых лампочек, и Фрэнк чуть не расшиб нос, пробираясь к выходу.

– Ты, стоять! – услышал чей-то крик. – Руки подыми.

Обернувшись, Фрэнк увидел старичка в спецовке, который выставив вперед дробовик, подозрительно рассматривал странного субъекта. Фрэнк улыбнулся, поднял руки к голове и стал ждать, что предпримет сторож. Старичок, шаркая ногами, доковылял до Фрэнка, взглянул в лицо и проговорил скрипучим, надтреснутым голосом:

– Чего тут делаешь?

Фрэнк насмешливо рассмотрел сгорбленную фигуру, изрезанное глубокими морщинами лицо, редкие, седые волосы, тонкие губы.

– Я – новый конструктор мистера Бейли, – ответил Фрэнк, стараясь, чтобы голос звучал испуганно. – За чертежами засиделся допоздна. Позвоните ему. Документы у меня во внутреннем кармане.

Он мог легко обезоружить старичка, и одним ударом размазать по стенке, но показалось забавным разыграть испуг. Сторож подошел к нему, вытащил бумаги, поднеся к подслеповатым глазам, прочел:

– Генри Форден. Ну ладно, иди, – добавил он через паузу. – И не сиди так поздно.

Он ушел, шаркая ногами, а Фрэнк, усмехнувшись, вышел на улицу. И поежился. Солнце зашло, стало прохладно, сыро. Прохватывал неприятный, пронзительный ветер. Светили редкие фонари. Фрэнк всегда удивлялся, что они вообще горят. Каждый бизнесмен занимался освещением самостоятельно, поэтому фонари в городе были всех размеров и форм. От самых причудливых, напоминающих греческие статуи, до простых палок с тусклыми лампочками наверху. Но чаще всего не было никаких, улицы бедных районов с закатом погружались в беспросветную темень. Добрался до машины, усевшись за руль, вдруг почувствовал, что впервые за пребывание в этом городе, день прошел не зря. Он завел машину, и направился к своей вилле. Но проезжая по улице, увидел страшную аварию, превратившую в кучу мусора несколько машин, перегородивших полностью дорогу. Он выругался, свернул в объезд, и вдруг заметил знакомую фигуру. Остановив машину, он вылез и радостно воскликнул:

– Привет, Бобби! Узнаешь?

– А, Хэнк! – вскрикнул Бобби. – Как дела, дружище? Куда ты запропал? Я хотел найти тебя, но ты стал такой крутой. Побоялся обращаться. Выпьем?

Они зашли в маленький бар, уставленными круглыми столиками, на которых стояли стульчики – заведение закрывалось. На стенах висели огромные панно, с изображенными на них небоскребами Нью-Йорка ночью.

– Класс, – сказал Фрэнк. – Ну и как у тебя дела? Выступаешь? – спросил он, кивнув головой на черный рояль, стоявший на небольшой, приподнятой над полом эстраде.

– Да. Дела неплохо идут, – ответил Бобби. – Не так, как хотелось. Но все же. Что выпьешь?

– Виски.

Они присели за столик, Бобби щелкнул пальцами и показал два пальца. Через пять минут им принесли пару стаканчиков и бутылку.

– Ну что, никто на тебя не наезжает? – поинтересовался Фрэнк.

– Да плачу кому надо. Страховым компаниям, – ответил Бобби, скривившись. – А у тебя страховка есть?

– Нет. На фига она мне? Я сам могу себя защитить. Только деньги на ветер, – ответил Фрэнк весело. – Я думаю сам открыть страховую компанию. У меня есть такие штуки, которых ни у кого нет.

– Правда? И что это? – спросил Бобби заинтересованно.

– «Защитный барьер», электроловушки, тысяча вольт, кто вступит, мгновенно в головешку превращается, «невидимость» и вообще куча всего.

– Да, это круто, – проронил Бобби уважительно. – Но знаешь, защита это хорошо, но вот если сам окочуришься, тебе это не поможет.

– А что есть что-то такое, что поможет? – спросил Фрэнк с иронией.

Бобби загадочно взглянул на него, потом выбежал из-за чтола и притащил папку из черной кожи, с золотым тиснением. Протянул Фрэнку и сказал:

– Я пока первый взнос внес. Можешь себе представить, что они здесь смогли сделать?

Фрэнк открыл папку, бросил взгляд и замер. Поднял глаза на Бобби.

– Да-да, Хэнк, я думал, это – фантастика, но мне показали, как это действует. Результат потрясающий. Но миллион многовато для меня. Не знаю, смогу выплатить, а ты ведь наверняка сможешь.

На фотографиях Фрэнк увидел так хорошо ему знакомые стеклянные цилиндры, внутри обитые кожей.

– Да, Хэнк, они в этом отсталом месте умудрились сделать клонирование! Для людей! – продолжил Бобби радостно. – Я даже подумать об этом не мог раньше!

– Это не клонирование, – глухо сказал Фрэнк. – Это другое. Они возобновляют взрослых. Сразу, – добавил он.

– Ну не важно, как это называется. Но можешь себе представить – бессмертие! – мечтательно проронил Бобби.

– За очень большие бабки, – саркастически проронил Фрэнк, откидываясь на спинку стула, скрестив ноги. Он достал сигареты, закурил, и его лицо приняло глубоко задумчивое выражение.

– Ну да, деньги немалые. А что ж ты хочешь? Это дорогого стоит. Конечно, не всем по карману. Но лучшим!

Фрэнк оторвался от своих размышлений, вновь взял папку, пролистал и нахмурился.

– Эта компания принадлежит Мюррею Уолту? Хорошо устроился. Откуда он взялся, это Уолт гребанный?! Как же так произошло! Черт возьми! – воскликнул он вдруг, ударив кулаком по столику, так что подскочили стаканчики

– Что произошло? – не понял Бобби.

Фрэнк поморщился, он не мог сказать, что во время правления Райзена о бизнесмене Мюррее Уолте в городе никто не слышал. Каким образом ему удалось присвоить себе камеры жизни?! Вдруг, будто удар током, его пронзила мысль. «Черт возьми! Еще не все потеряно! Я могу вернуть Эдит!» Он вдруг задорно подмигнул Бобби и предложил:

– Хочешь что-нибудь на твоем ящике сбацаю? Не возражаешь?

Бобби смущенно взглянул на него, но кивнул утвердительно. Фрэнк скинул куртку, засучил рукава. Быстро сев к роялю, он легко пробежался по клавишам, ощутив вновь прилив невероятной радости и счастья, заполнившие душу. Начал играть нечто бравурное, похоже чем-то на один из «Трансцендентальных этюдов» Листа, то пробегал легко, то мощно и сильно ударяя по клавишам. Когда закончил, подумал, что Бобби скажет: «На хрен ломаешь мой инструмент!», поднял осторожно глаза, но увидел ошеломленное лицо Бобби, он стоял позади рояля и смотрел в оцепенении.

– Ты так классно играешь, – пробормотал Бобби, наконец, чуть заикаясь. – Я думал, ты шутишь. А ты мастер.

– Да брось ты, – смущенно сказал Фрэнк, вставая со стула. – Я уже все позабыл. Так, иногда играл. Для знакомых, – добавил он, и мысленно добавил: «И для Эдит».

Фрэнк хотел спуститься вниз, вдруг заметил, как на сцену вышла стройная, худенькая, как тростинка девушка в белой блузке в синюю полоску, без рукавов и голубых шортиках, открывающих длинные, точеные ножки. Коротко постриженные, светлые волосы делали ее похожей на очаровательного мальчика. Она подошла к Бобби, и положила тонкие, гибкие руки на плечи, прижавшись к его щеке.

– Сейчас, мы скоро уже уходим, – сказал он, поцеловав девушке руку. – Наташа, это мой друг Хэнк. Классный пианист.

– Очень приятно, – сказал Фрэнк, ощущая, как серо-зеленые, изящно изогнутые тетивой лука, глаза девушки притягивают, будто магнитом. – Генри Форден. Бобби шутит, я – бизнесмен.

– Я слышала, как вы играли, мистер Форден, – сказала девушка неожиданно низким, идущим откуда-то снизу, грудным голосом. – Мне очень понравилось.

– Наташа поет в моем заведении, – объяснил Бобби. – Блюз. Классно поет. Хэнк, приходи послушать. Обязательно! Может подыграешь ей?

– Босс, вас к телефону! – услышал Фрэнк чей-то крик.

Бобби сбежал со сцены, и Фрэнк остался наедине с девушкой, чувствуя странную неловкость. Вновь пробежал по клавишам, и изобразил печальную мелодию «Lady Day», и напел первые строчки «Her day was born in shades of blue». Девушка вдруг подхватила неожиданно мощным контральто, от которого, кажется, завибрировал клавиши, и Фрэнк почувствовал, как волны прошли по всему телу, сконцентрировавшись внизу живота. Доиграв мелодию, он поднял глаза и увидел, как она смотрит, маняще улыбаясь. Смущаясь, встал из-за инструмента и бросил взгляд в зал. Бобби вернулся, и на его лице ясно читалось восхищение.

– Ну ладно, Бобби, я пошел. Спасибо за гостеприимство. Сколько я тебе должен?

– Ничего, – быстро пробормотал Бобби. – Заходи, Хэнк. У вас здорово получилось.

Фрэнк вышел на улицу в прекрасном расположении духа, открыл дверцу машину и подумал, что не так все здесь плохо. Он может попробовать вернуть Эдит и тут же перед глазами всплыл нежный овал лица Наташи, ее упругие груди, выпирающие сквозь тонкую блузку, безупречной формы бедра. Но помотал головой, отгоняя образ. Мурлыча под нос веселую мелодию, завел машину и направился к своей вилле. Вырвавшись на шоссе, понесся вперед как молния. Вдруг, громко ревя, нагнал грузовик Volvo Титан Турбо. Фрэнк изумленно проводил его взглядом, и нажал на газ. Обогнал, но взглянув в зеркало заднего вида, увидел, что грузовик быстро приближается. «Что за чертовщина! Твою мать! Как они могут с такой скоростью ехать?!» – подумал Фрэнк, взглянув на спидометр, который показывал уже сто десять миль. Грузовик вновь обогнал его, и вдруг почти под колеса кто-то выбросил здоровенный мешок. Фрэнк интуитивно отвернул руль и на огромной скорости влетел в лесок, росший рядом с шоссе. Машину страшно затрясло на кочках, корнях, раскисших старых листьях. Остановив «Мустанг» в ярде от здоровенного, в три обхвата, ствола дуба, Фрэнк ощутил, как дрожат пальцы. Вылез из машины, придирчиво осмотрел и вернулся на шоссе. Решил оттащить мешок в кусты, но вдруг услышал тихий стон. «Черт, да это человек! Ну вот, скажут, что спас из альтруистических побуждений», – подумал он с усмешкой. Усадив жертву около дерева, достал из кармана шприц с сывороткой и сделал укол, хотя не было никакой уверенности, что эта доза не окажется последней и человек на его глазах не превратится в бешеного мутанта. Фрэнк обошел машину, постучал шины, заглянул под днище, и с облегчением подумал, что отделался легким испугом. Машина цела и невредима. Обернувшись, Фрэнк, что человек пришел в себя и уже направлялся к нему.

– Ну как, все в порядке? – спросил Фрэнк.

– Спасибо, – глухо ответил тот. – Подвезешь? Заплачу. Потом. Сейчас нет ничего. Эти козлы все забрали.

– Дружки твои? – усмехнувшись, поинтересовался Фрэнк. – Чем насолил? Ладно, давай садись, только рожу вытри. Она вся в крови у тебя, – добавил он, подавая салфетку. – Куда везти?

– Парковая аллея, дом семнадцать.

Фрэнк развернул «Мустанг» и направился обратно в город, подумав: «Такие порывы могут мне дорого обойтись. Да и черт с ним!»

Глава 3

Фрэнк вначале увидел упавшую перед носом пачку банкнот, поднял глаза.

– Привет, Хэнк, – услышал он.

– Стив, чего пугаешь. Это что – оплата за будущий заказ? – спросил Фрэнк с иронией. – Кого надо убить?

– Если надо, сам убью. Это за то, что ты меня спас.

– Ладно, Стив, мелочи, – бросил Фрэнк. – Как ты нашел меня?

Достал сигареты, предложил и закурил сам.

– По твоей машине. Только ты один ездишь на черном форде «Мустанг Кобра Джет», – ответил Стив. – Все остальное дело техники. Генри Форден – чрезвычайно влиятельный в нашем городе бизнесмен. Скоро скупит весь город.

– И как ты интересно понял, что это «Кобра»? – с интересом спросил Фрэнк, не обращая внимания на лестную характеристику, которую дал ему Стив.

– Очень просто, я же сам собирал эту тачку. Когда на заводе лорда Кармайкла работал.

Фрэнк внимательней взглянул в его лицо, будто пытаясь вспомнить, и поинтересовался:

– И кем работал?

– Мастером участка. Это была последняя модель, которую Фолкленд хотел запустить в серию. Мы успели собрать одну пробную тачку. Он обкатывал ее.

– И ты его знал? – спросил Фрэнк, и чуть заметно нахмурил брови.

– Близко нет. Но он руководил всеми проектами по «Мустангам», а я как раз стал мастером участка, когда Фолкленд хотел заменить конвейер модульным методом. Но он не успел ничего сделать, – грустно закончил он.

Фрэнк вздохнул и проговорил:

– Все из-за него произошло, альтруиста хренова. Если бы не он, все иначе было бы.

Стив чуть заметно поморщился и тише произнес:

– Да вранье все это. Я считаю. Не был Фолкленд мерзавцем.

– И почему ты так решил? – спросил Фрэнк насмешливо.

– Фрэнк был честным, порядочным. Помогал от души, не потому что хотел что-то взамен получить – славу, популярность. Просто такой он был. У него все от сердца шло.

– Зато потом все начал разрушать, власть хотел захватить, – холодно сказал Фрэнк, отводя глаза.

– Да не он это был! – воскликнул Стив, огляделся по сторонам. – Не он, – тихо повторил он. – Когда Фолкленд воскрес. Якобы. Я тоже примкнул к нему. И сразу понял, что тот подонок не он.

– Почему?

– Глаза у него другие были. У Фрэнка – честные такие, ясные. А у этого ублюдка – глаза змеи. Да и выглядел он иначе. Лишь физиономия чуть похожа была. А в нашем городе сделать физиономию можно какую хочешь. Жаль. Если бы Фрэнк был жив, все иначе пошло бы. Он и тачки такие классные делал, – мечтательно произнес он.

– И какие? Самые обычные, – проворчал Фрэнк.

– Дурак ты, Хэнк, – беззлобно сказал Стив. – Фрэнк делал на века, ему плевать было, что человек купит его тачку и всю жизнь на ней ездить будет. И она не развалится через полгода. Чтобы он опять пришел и еще купил. Не о бабках он думал, душу вкладывал. Так никто больше не работает. Все только мечтают, как облапошить, бабла настричь.

– Ну и идиот, – бросил Фрэнк. – Надо модели менять, как можно чаще, иначе смысла нет вообще этим заниматься.

– Много ты понимаешь, – возразил Стив. – Он все время пытался новое внедрите, но все равно тачки делал так, чтобы они долго служили. Металл, литье, обработка – все на высоте.

– Стив, я недавно завод купил. Спортивные авто по типу фордов буду выпускать. Не хочешь ко мне пойти работать? – поинтересовался Фрэнк.

– Нет, извини, Хэнк. У меня же свое дело есть. Казино «Флэш-рояль».

– Ну и как тебе это?

– Неплохо. Но бандюки наезжают постоянно, – тяжело вздохнув, признался Стив. – А страховые эти компании хреновы только деньги тянут. И ни черта! Никакой защиты! Суки.

– Стив, ну ведь сам сюда приехал. Райзен тебе свободу обещал? – саркастически спросил Фрэнк, зная прекрасно ответ.

– Да, Хэнк, россказни Райзена многим башку задурили. И я такой же. Тоже думал – раз коммуняк не будет, значит, будет красота. А на самом деле, оказалось не свобода здесь, а беспредел полный.

Фрэнк очнулся от воспоминаний, взглянул на часы, стрелка неумолимо приближалась к цифре шесть. На табло бежали строчки цифр На его лице не дрогнул ни один мускул. Еще пять секунд. Все.

– Ну, Хэнк, ты молоток. Почти сто кусков за один день! – воскликнул Майк, высокий, худосочный парень в белой рубашке с расстегнутым воротом, и широких, висящих на нем брюках.

– Да ладно, завтра все в пыль превратится, – бросил Фрэнк.

– Ага, или ты сразу сделаешь лимон. Пойдем выпьем, может это мне удачу принесет, – сказал Майк с чуть заметной грустью.

Они перешли через дорогу от здания биржи и сели за один из столиков. Фрэнк только сейчас смог расслабиться.

– Хэнк, как тебе так удается, я поражаюсь. По твоему лицу ни фига не поймешь – выигрываешь ты или летишь вниз, – сказал Майк. – Зачем тебе все это не пойму. Город скупить хочешь на корню? Так тебе «Барон» не даст это сделать.

«Барон» была кличка Мюррея Уолта.

– Почему? – поинтересовался лениво Фрэнк. – Он такой особенный? Убьет меня?

– У него в руках все ниточки от этого театра марионеток. Захочет, от тебя мокрое место останется, – саркастически проронил Майк. – И никакие камеры жизни не помогут.

Официант принес им бутылку красного вина и два бокала.

– Ого, божоле Morgon 1929 года! – присвистнул Майк. – Что празднуем? Только не говори, что сегодняшний твой выигрыш. Для тебя это не новость.

Фрэнк откинувшись на спинку стула, изрёк:

– Завод купил. Буду машины выпускать.

– И что? Это для тебя праздник? Ты что-то в этом понимаешь? – поинтересовался равнодушно Майк, наливая себе вина. – Класс, – восхищенно проронил он, пригубив бокал.

Фрэнк усмехнулся и ответил:

– Немного разбираюсь. Есть несколько идей.

– Неужели твои идеи стоят больше, чем успехи здесь? Не верю. Одни убытки. Я бы на твоем месте купил бы себе яхту.

– Угу, и где на ней ходить-то? По Зеркальному озеру? Замечательно. Или выставить рядом с домом, чтобы все завидовали, – язвительно проронил Фрэнк.

– Ну не знаю, зато круто. А завод, грязь, копоть. Поиграешься и все равно спихнешь кому-нибудь. Я тебя знаю, – погрозив пальцем, сказал Майк.

– Мистер Форден, – услышал Фрэнк тихий, будто извиняющийся голос официанта. – Вас к телефону.

– К телефону? – удивленно переспросил Фрэнк. – Кто это интересно узнал, что я здесь? Странно. Ладно, Майк, сейчас приду, только все не выдуй. Оставь мне хоть немного, – добавил он.

Он подошел к стойке, взял трубку и услышал взволнованный голос Бейли:

– Мистер Форден, у нас проблемы.

– Проблемы? Что, черт возьми, случилось, Бейли? Рассказывайте!

– Какие-то люди пришли к нам, сказали, что теперь это их собственность. Я спросил их, ваши это люди, но они ответили, что нет. Мистер Форден, вы не присылали своих людей?

– Как они выглядят? – перебив его, спросил нервно Фрэнк.

– Они все с оружием, и масках. Это не ваши люди? – заикаясь, переспросил Бейли.

– Бейли, слушайте меня внимательно. Ничего не предпринимайте, чтобы их не провоцировать. Через полчаса я буду у вас. И, пожалуйста, успокойтесь. Все будет в порядке, уверяю, – стараясь оставаться спокойным, отчеканил Фрэнк.

Он вернулся к столику, и, взяв свою куртку, сказал:

– Без меня допивай. Бывай.

– Ты куда? – спросил с осоловевшими глазами Майк.

– Собственность свою выручать, – ответил Фрэнк.

Через полчаса, Фрэнк остановил «Мустанг» недалеко от проходной и быстрым шагом направился внутрь. В коридорах стояли вооруженные люди в масках. Увидев Фрэнка, они напряглись и перехватили автоматы. Фрэнк прошел в цех. Посредине стоял высокий, широкоплечий парень в тяжёлом бронежилете. Он был без маски, и Фрэнк узнал в нем главаря одной из группировок, выполняющих задания страховой компании «Руки прочь!» Вытянутое, лошадиное лицо заканчивалось округлым подбородком, кустистые густые брови нависали над прищуренными, близко посаженными глазками, длинные, засаленные патлы выбивались из-под нелепой в этих обстоятельствах бейсболки и торчали в разные стороны. Носогубная складка, глубоко прорезанная на физиономии от ноздрей к подбородку, делала его похожим на марионетку, у которой челюсть открывается, когда ее дергает за ниточки кукловод.

– А, Форден. Что ж ты пришел один-то? У, да ты без бронежилета, – протянул парень, увидев свободно расстегнутый ворот рубашки Фрэнка. – Что ж ты так? Думаешь голыми руками с нами справиться? – насмешливо протянул он.

Фрэнк взял стул, поставил в середине прохода, спокойно, с достоинством сел, положив ногу на ногу. И скрестив руки на груди, проронил:

– Ротбард, на каком основании ты вперся на мою собственность? Или ты не знаешь, что завод принадлежит мне?

– Тебе, Форден? Сообщаю официально: контрольный пакет акций принадлежит мистеру Гранту.

Фрэнк презрительно скривился и спросил, передразнивая Ротбарда:

– И с каких это пор он принадлежит мистеру Гранту?

– Уже давно. Мистер Бейли передал его нам. Правда, мистер Бейли?

Бейли, испуганно моргая глазами, взглянул на Фрэнка и пробормотал:

– Правда. Но…

– Понятно. Вы заставили его подписать контракт силой.

– Это не имеет никакого значения, Форден. Это наш завод, и ты тут явно лишний. Ты можешь только признать этот факт и убраться отсюда, как можно скорее, – с нескрываемым чувством превосходства изрёк Ротбард.

– А у меня такое сильное впечатление, что лишние – ты и твои головорезы. И я предлагаю тебе – через пять минут ты уносишь свои копыта отсюда, вместе с твоими говнюками. Ты понял меня, Ротбард? Или сильно пожалеешь.

Ротбард вальяжно подошел к Фрэнку и саркастически изрек:

– Я очень испугался твоих угроз. Весь дрожу. Ты не видишь, как я дрожу? Я скажу, мистеру Гранту, что бывший владелец компании, мистер Форден, очень расстроился, напал на меня и хотел убить. Мне пришлось защищаться и, увы, он погиб, – произнес он, и медленно взвел курок. – Ах, какая жалость, мой выстрел попал прямо ему в сердце.

– Замечательно, – улыбнувшись, сказал Фрэнк. – Я именно этого и ждал.

– Кстати, Форден, знаю, у тебя нет страховки для камер жизни. Так что ты умрешь навсегда. Неужели тебе так хочется сдохнуть из-за этого поганого заводишка? – поинтересовался Ротбард.

– Думаю, что мне удастся выжить, – объяснил спокойно Фрэнк. – Уверен в этом.

– Очень сомневаюсь, – с мерзкой ухмылкой бросил Ротбард.

Прогремел выстрел. Лицо Фрэнка осталось совершенно невозмутимым. Ротбард, нахмурился, взглянул в дуло. Выстрелил в сторону. Пуля легко воткнулась в стальную станину и глубоко застряла в ней.

– Ну, давай, Ротбард, еще раз попробуй. У тебя пока еще есть время, – сказал насмешливо Фрэнк.

Ротбард явно был в замешательстве, но взял себя в руки и вновь взвел курок. Один за другим над сводами прогремело несколько выстрелов, но все пули, отскочив от невидимой преграды, окружавшей Фрэнка, со звоном усыпали пол.

– Ну ладно, Ротбард, – сказал, наконец, Фрэнк. – Я дал тебе возможность позабавиться. Теперь пришло мое время. Начинаем, – спокойно сказал он, будто обращаясь к своему воротнику.

Ротбард непонимающе взглянул на Фрэнка, но вдруг резко обернулся, услышав вскрик. Один из его подручных захрипел, рухнул вниз, из перерезанного горла хлынула кровь, залив пол. Фрэнк поморщился и пробурчал себе под нос:

– Аккуратнее, твою мать! Потом не отмоешь!

– Извини, босс, – послышался чуть смущенный голос из пустоты.

Остальные ублюдки вздрогнули и начали лихорадочно оглядываться по сторонам, но один за другим оказывались на полу. Невидимые руки хватали их и одним движением сворачивали шею. Ротбард растерянно озираясь по сторонам, вскинул автомат. Перевел испуганно глаза на Фрэнка и пролепетал, заикаясь:

– Форден, как ты это… Как ты это сделал?

– Ротбард, я тебя предупреждал? Предупреждал. Ты не послушал. Теперь пеняй на себя.

Ротбард в отчаянье вскинул автомат и кружась на месте с перекошенным от страха лицом, начал поливать воздух очередями. Израсходовав обойму, перезарядил и вдруг ощутил, что кто-то сильно схватил его под руки, вырвал автомат. У него подкосились ноги, и он безвольно повис.

– Что это с тобой, Ротбард? Ты побледнел? Тебе дурно? Да, здесь немного душно. Ну, ничего, сейчас мы тебя выведем на свежий воздух, ты там проверишься, – проронил спокойно Фрэнк. – Да и передай, пожалуйста, мистеру Гранту, что на мой завод могут приходить только те люди, которых я сам позвал. Те, кто придет без приглашения, не могут рассчитывать на мой радушный прием. Понял?

Ротбард чуть заметно кивнул. Невидимые силы потащили его к выходу и выкинули наружу. Фрэнк встал, подошел к стоящему у стены смертельно бледному Бейли и сказал весело:

– Все в порядке. Не волнуйтесь. Да, Бейли. Сообщите рабочим, что следующие три для них выходной, который будет оплачен полностью, как рабочие дни.

– Зачем? – спросил Бейли тихо, вытащил из коробочки лекарство и дрожащей рукой положил в рот.

– Я хочу переоборудовать это место, установить защиту от непрошенных гостей, – объяснил Фрэнк. Я это хотел сразу сделать, но не думал, что кто-то так быстро заинтересуется.

Бейли слабо кивнул. Фрэнк вышел наружу, увидев, что Стив и его трое парней стали видны. Пожал руку Стиву:

– Молодцы. Сколько я тебе должен?

– Ничего. Но…– поднял указательный палец, с намеком сказал Стив. – Первый «Мустанг» мой. Обещаешь?

Фрэнк только улыбнулся в ответ. Проводив взглядом Стива, который садился в массивный Понтиак, и взглянул на часы. «Еще успею к Бобби», – подумал он.

Он приехал почти к самому началу, занял столик, который Бобби оставил для него и приготовился слушать. На эстраду вышла Наташа в блестящем, огненном платье, сверкающем под прожекторами, чьи лучи сходились в центре. На ней был парик, длинные, светлые волосы, спадали на плечи, закрывали как плащом. Она запела с такой силой и мощью, что казалось задрожали стены. С легкостью переходила из одной октавы в другую, поднимаясь выше, затем вновь спускаясь в самый бронзовый низ. Репертуар состоял из популярных песен, много раз спетых разными певцами и певицами, но ей удалось как-то совсем иначе, проникновенно, эмоционально интерпретировать по-новому каждую песню. Чувственным исполнением она напоминала чернокожую «императрицу блюза» Бесси Смит, и Фрэнк поймал себя на мысли, что голос Наташи, манера исполнения больше подошла бы чернокожей певицы, но в городе сохранялся негласный расистский закон – никаких цветных. Он усмехнулся и вновь стал внимать страстному голосу. Когда она ушла, ее место занял невысокий, худощавый певец в концертном костюме и галстуке-бабочке. После выступления Наташи его встретили неважно. Фрэнк оглядел зал и понял по гулу, что люди не довольны. Певец быстро ушел. И Наташа вышла вновь, в другом платье – цвета черненного серебра, облегающим гибкое тело, как змеиная кожа.

– Мистер Форден, – услышал Фрэнк шепот, и, обернувшись, увидел официанта, который совал ему записку. Развернув ее, покачал головой недовольно. «На кой черт я ему понадобился!» Но все-таки встал и пошел за официантом.

– Бобби, что случилось? – спросил Фрэнк, с удивлением наблюдая, как тот испуган и подавлен. – На тебя наехали что ли? Что ты нервничаешь?

– Хэнк, выручай. Очень тебя прошу, – пролепетал Бобби дрожащим голосом. – Я не знаю, что делать.

– Бабки нужны? – поинтересовался Фрэнк. – Сколько?

– Нет, Хэнк. Я сам тебе заплачу. Помоги, пожалуйста, – плачущим голосом пробормотал Бобби.

– Да что с тобой, твою мать! Объясни по-человечески! – прорычал Фрэнк.

Его уже начало злить, что Бобби отвлекает его, и не дает послушать Наташу.

– Понимаешь, Моррисон в стельку пьян, он не может выступать, – быстро проговорил Бобби. – Этот мерзавец нажрался так, что двух слов связать не может.

– И я тут причем? – перебил его раздраженно Фрэнк. – Слушай, Бобби, я хочу послушать Наташу. Она классно поет, а ты меня задерживаешь.

– Хэнк, Наташа простужена, она и так уже перепела больше нормы, но у нее, понимаешь, связки. Хэнк, я прошу тебя, выступи. Ну хотя бы пару песен, каких хочешь, – умоляюще пробормотал он.

Фрэнк ошарашено воззрился на Бобби, пытаясь подобрать слова.

– Бобби, ты вообще в своем уме? Я – бизнесмен, да и петь я ни хрена не умею. Это будет еще хуже, чем с Моррисоном. Твои посетители меня отметелят в лучшем случае, а в худшем – пристрелят.

– Нет, Хэнк, ты классно пел. Тогда с Наташей. Я слышал. И играешь ты здорово. Ну выйди, исполни пару номеров. Я понимаю, ты не очень готов, но импровизация даже лучше. Я тебе на саксе подыграю.

Фрэнк тяжело вздохнул, стараясь не смотреть на перепуганного Бобби, мысленно выругался, подумав, что не сможет включить защиту для себя, аккумулятор сел после общения с Ротбардом. И если недовольные его исполнением захотят убить его, он отправится на тот свет. Навсегда.

– Ладно, дай мне какой-нибудь костюм что ли, – бросил он глухо, заметив с сильным неудовольствием, какой радостью засветились глаза Бобби.

Фрэнк вышел к роялю, стараясь не смотреть в зал, отгородившись невидимой стеной. Пробежал по клавишам, заметив, что инструмент не настроен, как надо. И стал петь «Балладу Мэкки-ножа» из «Трехгрошевой оперы», стараясь не сбиться и в самый ответственный момент не забыть слова. На втором куплете вдруг почувствовал, что убивать его пока не собирается. Бросив быстрый взгляд в зал, увидел, что слушатели подпевают ему и отбивают ритм ладонями. Это подбодрило его и он начал выдавать такие пассажи, что казалось рояль покраснеет стыда. Он решил включить последним куплетом строчки Брехта, о мире света и мире тьмы, богатых и бедных. Сделал это совершенно бездумно, но это вызвало почему-то сильный резонанс в зале. Ему хлопали так, будто, по крайней мере, он открыл секрет вселенского счастья. Обретя веру в себя, Фрэнк исполнил залихватскую «I’m Gonna Live Till I Die», которую очень любил. Про себя отмечая со стыдом, что от его исполнения Фрэнк Синатра в гробу бы перевернулся. Но зал, раззадоренный смелым решением подавать все песни каким-то неожиданным, необычным способом, воспринимал его эксперименты на ура. Когда он, адски уставший, встал из-за рояля, то ему рукоплескали так, будто он мировая знаменитость. Он ушел за кулисы, чтобы отдать костюм Бобби и, столкнувшись с ним, поморщился, увидев нескрываемое восхищение в его глазах.

– Хэнк, ты просто мастер, – воскликнул он. – Нет, честно!

– Ладно, Бобби, – бросил Фрэнк, отводя пачку банкнот, которую пытался ему сунуть Бобби. – Я для себя играл.

– Но ты можешь у меня выступать, – быстро проговорил Бобби. – Вместе с Наташей!

Фрэнк чуть не расхохотался, представив, как утром будет спекулировать на бирже, днем придумывать новые модели автомашин, а по ночам выступать в клубе у Бобби. И тут уже не поможет никакая «волшебная вода». Через пару месяцев он точно отправится на кладбище. Решил наотрез отказаться, но вдруг вспомнил Наташу, ее стройное тело, длинные, безупречные ноги, которые виднелись в разрезе ее роскошного платья, чувственный голос и неожиданно для себя сказал:

– Ладно, Бобби, я подумаю.

Он спустился в зал, ощутив, как зверски пересохло в горле. Официант принес бутылку виски. Опрокинув стаканчик, Фрэнк подумал, что не так уж отвратительна жизнь в этом проклятом городе. Из служебного помещения вышла Наташа, она переоделась в белую блузку, обтягивающие голубые бриджи и выглядела по-домашнему милой. Увидев его, улыбнулась и присела за столик.

– Вы замечательно выступили, – сказала она немного простуженным голосом, и Фрэнк понял, что Бобби не врал. – Мне очень понравилось.

Фрэнк лишь усмехнулся.

– Да ничего особенного. Что выпьете?

– Спасибо. Не хочу. У вас хороший голос. Поете с душой, – продолжала она. – Техника, правда, неважная.

– Да, я знаю, из меня певец, как из дерьма пуля, – бросил Фрэнк, усмехнувшись.

– Нет-нет. У вас сильный голос, достаточно большой диапазон. Техника – дело наживное, а голос – от Бога. Вам надо только немного поупражняться. И играете вы замечательно. Вы долго учились музыке?

Фрэнк заметил призывный свет в ее глазах и подумал, что не стоит ссориться с Бобби из-за его девушки.

– Мать мечтала, что я стану великим пианистом, – ответил Фрэнк. – А я рояль ненавидел. Правда, потом даже понравилось. Хотя, вряд ли из меня что-то получилось бы.

– Подвезите меня домой, – попросила она, нежно сжав его руку.

– А как Бобби? Он не будет возражать? – поинтересовался Фрэнк, понимая, куда она клонит.

Наташа улыбнулась, блеснув глазами из-под пушистых ресниц, и спокойно ответила:

– Не будет. Я сама себе принадлежу.

Фрэнк подумал, что его каким-то непостижимым образом тянет к певицам, и ни к чему хорошему это не приводит. Они вышли на улицу и Фрэнк заметил, что около его машины копошится какая-то темная личность. В прямом и переносном смысле.

– Наташа, подожди меня здесь, пожалуйста, – бросил он, стараясь скрыть раздражение.

Вытащив беретту, подкрался сзади, и процедил сквозь зубы:

– Ну и какого хрена тебе здесь нужно?

Мужик вздрогнул, резко обернулся, и Фрэнк увидел блеснувший в свете луны нож, который тот угрожающе выставил, но тут же опустил, оценив по достоинству неравенство сил.

– «Мустанг» 67-го года, я не мог удержаться. Извините, мистер, – пробормотал он.

– 68-го, – поправил Фрэнк, поймав себя на мысли, что ситуация настолько комична, что он сейчас рассмеется.

Тип попятился, развернулся и убежал, сломя голову. Фрэнк, уже улыбаясь, махнул рукой Наташе, она подошла, села в машину.

– Как ты умеешь уговаривать людей, – с улыбкой проронила она, погладив его по бедру.

Бешеное желание вырвалось наружу. Он сжал ее в объятьях, начал жадно целовать, в шею, расстегивая блузку, лаская упругие груди, с быстро затвердевшими сосками. Но с трудом оторвался, осознав, что маленький «Мустанг» неподходящее место для продолжения. Увидев ее сияющие глаза, смущенно пробормотал:

– Поедем ко мне? Не против?

Она обвила его шею и вместо ответа поцеловала в щеку. Улыбнувшись в предвкушении удовольствия, Фрэнк завел машину. Выехал на одну из улиц, и мысленно выругался, обнаружив очередную аварию. Автовладельцы решили не прибегать к услугам своих страховых компаний и бурно выясняли отношения с помощью собственных частей тела. Свернув в узкий переулок, повел машину в объезд. Неожиданно прямо перед ним выскочил массивный Понтиак и перегородил путь. Фрэнк затормозил и ощутил слабый удар в бампер. Сзади «Мустанга», откуда не возьмись, возник кабриолет Плимут «Бельведер» небесно-голубого цвета, явно побывавший в крутых переделках, разбитые фары, искореженные крылья. В его дверце при свете фонарей зияла огромная вмятина, которую «Мустанг» оставить никак не мог. От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой. Бросив напряженный взгляд на Наташу, Фрэнк сказал:

– Сиди тихо.

Вылез из машины, и увидел, как к нему направляются три отморозка.

– Ну, ты, козел, – прошипел один из них, плотный, широкоплечий битюг с гладко выбритой башкой. – Видел, что своей телегой сделал? На хорошие бабки попал. Понял? Гони сейчас, или фарш из тебя сделаем.

Двое сопровождающих недвусмысленно держали в руках Steyr, компактные, но чрезвычайно эффективные, пистолеты-пулеметы. И Фрэнк с легкостью осознал, что идти напролом бессмысленно. Кроме того, наличие в его машине девушки сильно ослабляло позиции.

– Сколько? – спросил он спокойно, делая вид, что хочет достать бумажник.

– Десять кусков и быстро, – процедил главарь.

– Многовато. У меня с собой нет столько. Может, лучше в мою страховую компанию обратитесь? – предложил Фрэнк, заметив, как главарь презрительно скривился.

– Прям сейчас. Разбежался. Быстро бабки гони, или без шаров останешься, – пригрозил он, направляя нехилую пушку «Desert Eagle» в пах Фрэнка.

– Ну, так бы сразу и сказал, – проронил Фрэнк спокойно. – Чек возьмете? Сейчас выпишу, – добавил он.

Один из отморозков обошел «Мустанг» и радостно воскликнул:

– Какая телка! Эй, чувак, дай развлечься. Мы долг скостим. А?

Фрэнк усмехнулся и ответил:

– Давай половину? Идет?

Он бросил быстрый взгляд по сторонам – поодаль стояла еще пара машин. А около дома напротив – контейнер для мусора.

– Половину? А это стоит того? – протянул с сомнением бандит, нагло разглядывая перепуганную до полусмерти девушку.

Фрэнк сунул руку в карман, нащупал пульт, контуры его тела задрожали, и он … исчез. «Твою мать, куда делся, сука!», – истошно завопил главарь. Пока бандиты лихорадочно оглядывались в поисках жертвы, Фрэнк вынырнул из-за контейнера. Выхватив беретту, навел красный кружок на грудь главаря, который, хлопая глазами, озирался по сторонам. Почти неслышный хлопок заставил бандита зашататься, он рухнул, как подкошенный. Оставив «обманку», Фрэнк переместился за спины отморозков, и пока они пытались изрешетить ни в чем не повинный мусорный контейнер, влепил пулю в затылок еще одного мерзавца. Оставшийся бандит, раненый в плечо, лишь открыв рот, ошарашено взглянул, когда Фрэнк, насмешливо откозыряв, нырнул за руль. Бросил задорно смертельно побледневшей Наташе: «Поберегись!», включил задний ход и снес Плимут. Развернувшись, на бешеной скорости рванул с места побоища. Оставшиеся бандиты опомнились и пустились в погоню. «Только бы хватило аккума», – подумал Фрэнк. Резко крутанул руль влево, затормозив около дома. Щелкнул рычажком на панели. Машина вдруг замерцала, и исчезла как мираж в пустыне. Через пару минут мимо них на полном ходу проскочило две массивных тачки, больше похожих на броневики. Фрэнк с облегчением вздохнул, устало протянул руку и вновь щелкнул рычажком.

– Ты как? – спросил он Наташу, скосив на нее глаза.

– Вроде ничего, – заикаясь, пролепетала она.

Они добрались до виллы. Фрэнк вылез и с сожалением понял, что «Мустанг» восстановлению не подлежит. Фэстбэк смят в лепешку, кривыми зубьями сверкали жалкие остатки стекла. Тяжело вздохнул, помог Наташе выбраться. Она обвела глазами двор, изящный фонтан, вход, украшенный колоннами, и проронила:

– Неплохой домик.

Они поднялись на второй этаж, и Фрэнк без сил упал на диван, раскинув безвольно руки за спиной. Наташа осмотрелась. Гостиная была оформлена в белом стиле – стены, тюлевые занавески на огромных от пола до потолка окнах; обшитые белым полотном кресла, длинный диван с кучей подушек разных форм и размеров. Она выглянула в окно, увидев великолепный вид на Зеркальное озеро. Фрэнк достал из маленького холодильника шампанское, разлил по бокалам и сказал:

– Выпьем за встречу!

Наташа лишь пригубила и спросила с лукавой улыбкой:

– Где у тебя ванная?

– Ванная, говоришь? – таинственно улыбнувшись, проронил Фрэнк, и взял со стеклянного столика пульт. – Сейчас покажу. Какую температуру воды мисс предпочитает? – спросил он галантно.

Стена отъехала в сторону, а за ней оказался небольшой бассейн, в который быстро начала набираться вода. Наташа сделала шаг, и будто оказалась на берегу реки, которая начиналась с утопавшего в зелени водопада, по перепадам которого бежали сверкающие на солнце потоки воды, струились между каменистых берегов, и убегали в густую рощу. Присев, провела рукой по камням, которые оказались податливыми и теплыми, будто нагретыми солнечными лучами. Засмеялась счастливым смехом, быстро сбросила одежду и прыгнула в воду. Фрэнк быстро оказался рядом, сжал в объятьях, жадно впился в ее рот, начал покрывать поцелуями шею, грудь. Они выбрались на берег, Фрэнк достал пену, поливая ее тело, мягко провел ладонью по груди, спустился вниз к животу, ощущая, как она дрожит от его прикосновений. Она приподнялась, и тоже начала намыливать его тело ласкающим движением. Ощущая, как постепенно нарастает возбуждение, прыгнули в воду, обняв друг к другу. Она вдруг выскользнула из его объятий и, нырнув в воду, выплыла, приманивая его, как нимфа. Он бросился за ней, прижал к бортику, они начали шутливо бороться, пока она не отдалась, будто уступая его грубой силе. Они слились в единое целое, паря будто на облаке, в невесомости. Он замирал, и когда наслаждение уменьшалось, начинал вновь, проходил губами по ее прелестям, ласкал, гладил, возбуждая и вновь доводил почти до вершины и останавливался. Играл на ее нежном теле, как на флейте, извлекая сильными пальцами мелодию страсти.

Утомленные любовной борьбой, они долго лежали рядом на теплом берегу «озера», в которое Фрэнк превратил бассейн. Отдышавшись, отправились в спальню.

– Очень уютно, – сказала Наташа.

В просторной комнате, оформленной в теплых тонах, параллельно окну, которое закрывали плюшевые шторы кофейного цвета, стояла широкая кровать с резной, деревянной спинкой под балдахином из струящегося полупрозрачного темно-мандаринового шелка, и шкаф красного дерева. Когда они вошли автоматически загорелись незаметные светильники, окрасив интерьер в мягкий, таинственный свет. Наташа нырнула под одеяло, и поманила Фрэнка, который тут же присоединился к ней. Прижавшись, она вдруг сказала, лукаво улыбнувшись:

– Я хочу быть твоей женой. Но ты, наверняка, женат. Такие мужчины не бывают холостяками, – продолжила она, проведя пальчиком по его груди.

– Какие такие?

– Сильные, мужественные, способные защитить. Таких мало. И все заняты. Ты ведь мог меня отдать им, а сам бы по-тихому уехал. Но ты остался, рисковал ради меня, разбил машину.

– Я для себя старался, – ответил он, усмехнувшись. – Зачем такую роскошную девушку отдавать каким-то козлам? А тачку я себе еще сделаю. Еще лучше. У меня автозавод есть, – добавил он с напускной гордостью.

Он перевернулся на спину, заложив руки за голову и задумчиво спросил:

– Наташа, зачем ты сюда переехала? У тебя такой чудесный голос. Хоть немного, но я разбираюсь в этом. А ты в забегаловке поешь. Могла бы стать настоящей звездой блюза. Мировой знаменитостью. Свободы захотелось?

Она прижалась к его груди щекой, обняв, и через паузу поинтересовалась:

– Ты действительно хочешь узнать?

– Не хочешь, не отвечай. Не буду лезть тебе в душу.

– У меня был брат, очень красивый, умный, – через паузу, самозабвенно начала она. – Статный, высокий, необыкновенные глаза, голубые, как небо в ясный полдень. Бархатный, чувственный баритон. Сильные, мускулистые руки.

– Родной брат? – чуть нахмурив брови, переспросил он, понимая, куда она клонит.

– Видишь, тебя это смущает, – печально проговорила она. – Всех это смущает. Раздражает, коробит. А мы любили друг друга. Это преступление.

– Ну почему преступление? Могли сменить фамилию, уехать куда-нибудь.

– А мы решили переехать сюда. Здесь никого не волновали вопросы морали. И мы были счастливы.

– И куда он делся? – поинтересовался Фрэнк.

– Умер. Его убили. Увлекся азартными играми, казино, наркотики, ипподром. Полиция не стала никого привлекать к ответственности. Хотя все знали, кто это сделал, – объяснила она и голос заметно дрогнул. – Мне было очень трудно. Но я смогла выжить. Работаю, нахожу привлекательных мужчин, – добавила она, опять прижавшись к нему.

– Чтобы забыться? – хмуро резюмировал он.

– Да, знаешь, такое ощущение небытия. Когда ты вроде бы в реальности, и в то же время не здесь, а в своих фантазиях. Не живешь, существуешь между слоями времени.

– Но сейчас ты можешь воскресить его, – сказал Фрэнк. – С помощью камер жизни. Деньги только нужны. Любого человека можно восстановить. Надо только иметь его генетический материал. Ткани тела.

– Его кремировали, – ответила она печально. – Но это уже не имеет значения. Камеры жизни можно использовать только для живущих сейчас. Это не писанный закон Уолта. Он так решил.

– Вот как, – протянул расстроено Фрэнк. – Жаль.

– А ты хотел кого-то воскресить? – спросила она. – Ты ради этого сюда приехал?

Фрэнк тяжело вздохнул, ничего не ответив. Объяснять Наташе из-за чего он приехал в этот проклятый город, совершенно не хотелось. Ее слова огорчили, но не настолько, чтобы впасть в отчаянье. Он предполагал, что вернуть Эдит с того света будет очень нелегко.

Глава 4

– Мистер Форден, я повторяю вам, что я против. Вы просто не осознаете опасности.

– Дженкинс, я не понимаю, что вы волнуетесь, – сказал весело Фрэнк. – Если я погибну, владельцем компании опять станет мистер Бейли. Я завещал ему завод.

Дженкинс насупился, и опустил глаза. Фрэнк подошел к машине, еще раз придирчиво осмотрел и скомандовал:

– Начали!

Ощущая поднимающийся азарт в груди, сел за руль, провел рукой по приборной панели, проверил работоспособность приборов. На полигоне был выстроен испытательный комплекс, похожий на многоэтажный лабиринт. Здесь Фрэнку предстояло испытать его новую модель «Мустанга». После того, как он расколошматил свою машину, убегая от бандитов, провел несколько бессонных ночей, чтобы придумать такую модель, с которой бы не случилось бы такого казуса. И, наконец, ему это удалось. Когда он увидел ее, что называется, во плоти, то решил, что попробует ее в деле первым. Но натолкнулся на упрямство главного инженера, который ничего не объяснив толком, упорно настаивал на том, чтобы Фрэнк не участвовал в испытаниях вообще.

– Включите на малую мощность, – скомандовал Фрэнк.

Он подошел к машине, еще раз придирчиво осмотрел и сел за руль. Взревел мотор и Фрэнк влетел в ворота лабиринта, пронесся по этажам вверх, вниз. В каждой стене открылись пулеметные гнезда, которые поливали машину градом пуль. Фрэнк слышал постоянный, нескончаемый звон. «Мустанг» вылетел в просторный зал, объехал его и помчался вниз к следующему переходу. Резко повернул влево, пронесся, как молния через узкий коридор и выехал наружу. Когда он вылез из машины, то увидел лицо Дженкинса, который глухо спросил:

– Вы не ранены, мистер Форден?

– Все в порядке, Дженкинс, – весело ответил Фрэнк. – Включите на среднюю мощность, – приказал он и вновь сел в машину, стараясь не замечать, как нахмурился Дженкинс.

Как молния пролетел по всем этажам лабиринта еще раз, но на этот раз кроме пуль, прочность машины проверялась еще и ракетами средней мощности. На этот раз Фрэнк к своему неудовольствию увидел в нескольких местах небольшие вмятины. Особенно сильно повредились стекла фастбэка, хотя металлическая, незаметная сетка смягчила удар, часть стекла все-таки разрушилась, превратившись в крошку, которая, однако же, не вывались, осталась на своих местах. Но он тут же понял, что лучше всего выдержало удар оргстекло, которое использовал для иллюминаторов батискафа. Оно стоило значительно дороже обычного бронированного стекла, но выдерживало не только давление миллион тон воды, но и выстрел гранатомета.

– Мистер Форден, я прошу вас не испытывать на полной мощности, – почти умоляюще сказал Дженкинс. – Вы видите, стекло не выдержало.

– Хорошо, Дженкинс, не буду, – ответил Фрэнк. – Сейчас другим займемся.

Выражение лица Дженкинса быстро изменилось с радостного на унылое. Он понял, что собрался делать Фрэнк.

– Так-так, отлично, – сказал Фрэнк. – Давайте пока на двадцать ярдов поставьте.

Он вновь сел в машину, проверил приборы, надел шлем. Машина как молния понеслась к искусственному карьеру, через который шел мост с разрывом посередине. Фрэнк щелкнул рычажком, удовлетворенно отметив, как аккуратно у самого днища открылись небольшие крылья и сопла сзади. Разогнав машину, нажал кнопку, из двигателей вырвалось пламя, машина взвилась в воздух, перелетев через разрыв, приземлилась на другой стороне. Фрэнк вновь осмотрел машину и, вытащив рацию, приказал: «Увеличить в пять раз». Он не видел, какой взгляд, наполненный нескрываемым ужасом, бросил Дженкинс. Фрэнк отвел машину подальше от обрыва, нажал педаль сцепления, переключил рычаг скорости. Набрав скорость «Мустанг» пронесся за секунды несколько сот метров, но вдруг с силой подскочил на колдобине, скорость упала, и Фрэнк, вылетев к обрыву, с досадой понял, что перелететь пропасть не сможет. Машина с ревом взвилась в воздух, но шлепнувшись на передние колеса, под своей тяжестью начала клониться назад. Фрэнк в последнее мгновение чудом успел выбраться и лишь увидел, как «Мустанг» рухнул вниз. Вытащив сигареты, Фрэнк закурил, стараясь утихомирить раздражение.

– Мистер Форден, я вам говорил, – услышал он за своей спиной тихий голос Дженкинса. – Вы могли погибнуть.

Фрэнк даже не обернулся, смял окурок и бросил вниз, туда, где догорал, как сбитый самолет, роскошный «Мустанг», превратившийся в груду мусора.

– Ладно, Дженкинс, это моя ошибка. Переоценил свои силы. Придется все расчеты провести заново.

Фрэнк вернулся к техникам, обдумывая, стоит ли продолжать после неудачи. Отругав мысленно себя за слабость, быстрым шагом направился к техниками и скомандовал:

– Модель номер пять.

Техники засуетились, выполняя приказ. Фрэнк постарался отключиться от всех неприятностей, сконцентрироваться на новой задаче. Когда все было готово, сел за руль новой модели, завел мотор. Стрелой пронесся по асфальту, вперед выросла стена из нескольких автомобилей, «Мустанг» ударился о них, разметав на куски. Остановившись, Фрэнк вылез и осмотрел, все повреждения его машины сводились к отвалившейся правой фаре, все остальное осталось нетронутым. «Ладно, это черт с ним», – подумал удовлетворенно. Тем временем на поле построили новую преграду – узкий коридор. Машина влетела в него, впереди возник щит с нарисованной условным автомобилем. Затормозив перед ним, Фрэнк дал по газам, включив задний ход, тачка снесла оказавшийся сзади массивный остов машины. Также задним ходом вылетел из коридора, развернулся. На этот раз результат оказался более приемлемым, и Фрэнк, усмехнувшись, подумал, если бы у него сразу было бы такое авто, когда его «заперли» в ловушке бандиты, им бы сильно не поздоровилось. Теперь автомобили, которые выпускал завод Фрэнка, по прочности превосходили любые другие, выпускаемые в городе, и возможно, в мире. Что не влияло на их ходовые качества, благодаря очень прочному, но легкому сплаву, небольшому по размеру, но мощному и надежному двигателю на сжиженном водороде, машины оставались компактными, хорошо управляемыми, и маневренными. Они не выглядели огромными бронированными динозаврами, как большинство тех автомобилей, которые любили покупать бандиты. В городе существовал негласный закон, запрещающий оборудовать легковые автомобили оружием. Но отморозки любым способом обходили его, устанавливая турели и гранатометы самостоятельно. Поэтому ночам и вечерами горожане не решались выезжать из дома.

Фрэнк, удовлетворившись испытаниями, подошел к Дженкинсу и проронил с улыбкой:

– Вот и все. Вы так боитесь, будто я ваш сын.

Дженкинс бросил на него быстрый, печальный взгляд и глухо сказал:

– Я не стал бы бояться за моего сына, он лоботряс и бездельник. Прожигатель жизни. Я даже не знаю, где он сейчас – в борделе или на ипподроме. Без него наш мир обойдется, без вас – нет.

Фрэнк перестал улыбаться и, похлопав Дженкинса по плечу, сухо бросил:

– Не надо так думать. Без меня мир тоже обойдется. Без всех нас.

Он отошел в сторону, закурил.

– Мистер Форден, – раздался требовательный, густой бас. – Пожалуйста, посмотрите.

Фрэнк взял папку, пролистал, и, достав ручку, перечеркнул пару цифр и написал сверху новые.

– Гилберт, я сто раз говорил. Ставить 380, какого дьявола вы поставили 650?

– Такой маломощное авто никто не будет покупать, – объяснил спокойно Гилберт.

– Какое маломощное?! – разозлился Фрэнк. – На этой модели движок превышает в полтора раза существующие в городе!

– Это реально. Но все же завышают. А если мы не будем завышать, люди будут делить пополам и считать, что наш движок дает всего 150-200 лошадиных сил, – быстро проговорил Гилберт. – А из него можно выжать 420, а с нитро все 700! Если мы поставим 650, это будет лучше, чем у Кеплера.

– Какой смысл врать, Гилберт? Люди купят и поймут, что их надули. На черта это нужно?

– Люди и так знают, что их обманут. Поэтому и нужно ставить 650, чтобы они могли сами скостить и понять, что наши авто – лучшие.

– Значит так, Гилберт. Я здесь хозяин. Если я сказал ставить реальную цифру, вы будете это выполнять, или вылетите с работы, – не выдержав, раздраженно прорычал Фрэнк. – Все, идите.

Фрэнк увидел, как к нему со всех ног несется Брайтон, помощник бухгалтера. На его простоватом, круглом лице с веснушками отражался такой ужас, что Фрэнк даже испугался, не горит ли что-то.

– Мистер Форден, – еле отдышавшись, проговорил сдавленным голосом, Брайтон. – Пришел мистер Мизес.

Фрэнк грязно выругался, заставив простодушного Брайтона покраснеть. Мизес был экспертом нескольких страховых компаний, которые нанимали его, чтобы он засвидетельствовал, что продукция того или иного завода является безопасной и ее можно страховать. Без опасения потерять деньги. Чего больше всего боялись страховые компании, так это страховых случаев, когда им приходилось возвращать с таким трудом нажитые деньги. На краю полигона уже показалась тощая фигура с тросточкой, в идеально сидящем темно-синем твидовом костюме, и с плечами, подложенными ватой, чтобы хоть немного отличаться от швабры. Фрэнк собрался с силами и пошел навстречу.

– Приветствую вас, мистер Форден, – сказал Мизес высоким, манерным голосом. – Я надеюсь, вы подготовились. На этот раз, – с намеком сделав акцент на последнем слове, добавил он.

– Да, мистер Мизес. Пожалуйста, я вам все покажу.

Высоко поднимая ноги, как цапля на болоте, Мизес пошел следом за Фрэнком. Они вошли в ангар, где в ряд выстроились новые модели автомобилей, которые собирались запустить в серию. Мизес прошелся мимо туда и обратно, и сказал таким же манерным, брезгливым тоном, указывая костлявым, длинным пальцем:

– Вот это.

Фрэнк усмехнулся, стараясь не подавать виду. Мизес выбрал самую роскошную машину, сделанную на основе форда Thunderbird 1962-го года, четырехместный кабриолет с цельнометаллическим кузовом на массивной несущей раме, съёмным тканевый верхом и мощным движком. В декоре использовалось много бесполезных, но изящно выглядевших финтифлюшек, контуры эффектно подчеркивала блестящая, хромированная отделка. Зная вкус Мизеса, Фрэнк рассчитывал, что тот выберет именно эту машину. Эксперт уселся за руль, оглядел приборную панель и коротко спросил:

– Вы установили радио?

– Да, и не только, мистер Мизес, – сказал Фрэнк, стараясь, чтобы голос звучал подобострастно. – Пожалуйста, часы и тахометр встроен в рулевую колонку.

– Это удобно, – проронил Мизес. – Что еще?

– Рулевая колонка регулируется по наклону и вылету, боковые стекла, радиоантенна с электроприводом, – начал рассказывать Фрэнк. – Большая колесная база обеспечивает высокую плавность хода. И еще…

Он достал из кармана плоскую, прозрачную коробку, вставил диск, и нажал кнопку. Мизес замер, услышав, как из встроенных, незаметных колонок полился объемный звук. Он бросил быстрый взгляд на Фрэнка, в котором сквозило удивление. Но тут же лицо приняло обычное невозмутимое выражение.

– Мы хотели посоветоваться с вами. Это будет отвлекать водителя, и влиять на безопасность движения, – сказал Фрэнк. – Поэтому собираемся это убрать из серийной модели.

– Да-да, это правильно, – проронил Мизес. – Но здесь оставьте.

Фрэнк еще раз похвалил себя за находчивость. Конечно, Мизес очень хотелось владеть эксклюзивной тачкой. Он завел машину, выехал на полигон и медленно поехал по гоночной дорожке. Пошел на следующий круг так лихо, будто участвовал в гонке. Фрэнк с улыбкой наблюдал, как эксперт гоняет, как заправский гонщик по полигону. Когда он через полчаса остановил машину около Фрэнка и вылез, его глаза радостно горели, как у мальчишки, которому дали посидеть за штурвалом турбореактивного истребителя. Осмотрев машину еще раз, Мизес оправил костюм и постарался надеть на лицо маску безразличия, чтобы не выдать своего восторга.

– Мистер Форден, я не могу рекомендовать ваши изделия для страхования тех компаний, интересы которых я представляю, – холодно проронил он.

Фрэнк нахмурился. Эксперты и агенты страховых компаний и так зачастили на его завод, после того, как он стал выпускать новые модели, которые постепенно завоевывали авторынок. И после визита каждый уезжал на одной из машин, чаще всего самой дорогой и элегантной. Но Мизес, похоже, оказался более жадным, чем остальные агенты.

– Почему? Вам не понравилось, мистер Мизес? – спросил Фрэнк, тщетно пытаясь скрыть раздражение.

Мизес взглянул на собеседника сверху вниз, хотя был на две голову ниже и надменно объяснил:

– Вам придется сменить эмблему на всех машинах, которые собирается продавать ваш завод.

Фрэнк холодно спросил, перекатывая желваки:

– Почему?

– Я понимаю, мистер Форден, – изрёк Мизес. – Что у вас такая фамилия, но издалека фамилия Форден в голубом овале похожа на эмблему машин Форда. А вы прекрасно знаете, что в нашем городе запрещено выпускать форды. Вы понимаете это?

Фрэнк очень захотелось придушить Мизеса, или, по крайней мере, вмазать по его наглой физиономии. Но тут же понял, что его мальчишеская выходка под своим вымышленным именем завуалировать настоящую марку машин, выпускаемых именно по типу компании Ford Motors, может ему дорого стоить.

– Да, конечно, мистер Мизес. Мы сменим эмблемы. Прямо сейчас.

– Ладно, на этой машине не обязательно. Здесь незаметно, – проронил Мизес, кивнув на T-Bird, будто демонстрируя великодушие, хотя на самом деле проявляя страстное нетерпение завладеть как можно быстрее понравившейся тачкой. – Благодарю за сотрудничество.

Фрэнк проводил взглядом «Буревестник», на котором уехал эксперт и лишь покачал головой, перекатывая желваки.

– Выпейте, – услышал он голос Дженкинса, и увидел протянутый им металлический стаканчик. – Успокойтесь. Бренди.

Фрэнк опрокинул стаканчик в рот и процедил сквозь зубы:

– После общения с мистером Мизесом, никакие пропасти уже страшны не будут. Да, Дженкинс, надо быстро сменить все эмблемы на вот это, – Фрэнк вытащил блокнот и начертил овал и в нем две буквы: H&F. – Вензель из букв Эйч и Эф. Без голубого фона.

– Почему? – изумленно спросил Дженкинс.

– Потому что мистер Мизес мне напомнил, что в нашем городе нельзя делать форды, – усмехнувшись, объяснил Фрэнк. – Кстати, я до сих пор не знаю почему.

Дженкинс помрачнел и через паузу ответил сухо, старательно отводя глаза:

– Потому что форды выпускал завод лорда Роджера Кармайкла, где конструктором работал Фрэнк Фолкленд, который объявлен главным врагом нашего города.

– А, тот подонок-альтруист, который разжег гражданскую войну. Что-то слышал об этом, – проронил Фрэнк с наигранным осуждением.

Дженкинс поморщился и тихо, но твердо, сказал:

– Не был он подонком.

Фрэнк, бросив на него изучающий взгляд, спросил:

– Почему вы в этом так уверены?

– Фолкленд построил приюты для умственно отсталых детей. Я жертвовал на них. Мы пересекались много раз. А потом, когда началась гражданская война, он вломился в мой дом и ограбил.

– Ну, вот видите, значит, он действительно был подонком, – подытожил Фрэнк.

– Мистер Форден, ну какой смысл грабить меня? Я никогда не был богат, – сказал с досадой Дженкинс. – И, кроме того. Когда он пришел ко мне, он даже не узнал меня.

– Может, только сделал вид.

– Нет. Вы можете не верить. Но он и выглядел иначе, – задумчиво проговорил Дженкинс. – Ну как вам объяснить. Внешне, фигурой. Фолкленд был худощавый, высокий. Чем-то на вас похож. Извините, если вам это неприятно, – добавил он смущенно. – А тот подонок, кто убивал и грабил, был ниже ростом, крупнее. У Фолкленда были удивительно ясные, добрые глаза. Приятный, располагающий к доверию, голос. А у того мерзавца голос был такой, что казалось, водят железом по стеклу. И глаза тигра-людоеда.

– Ну, когда он воскрес, то стал похож на себя самого, – начал Фрэнк и запнулся, испугавшись, что проговорился.

– Кстати, да! – обрадовался Дженкинс. – Я никак не мог понять, в чем дело. Фолкленд же сделал пластическую операцию, чтобы выдавать себя за Эдварда Кармайкла. Когда он воскрес, никак не мог походить на племянника милорда. Значит, тот мерзавец точно был не Фрэнк Фолкленд!

– Ладно, Дженкинс. Давайте вернемся к нашим делам, – сухо сказал Фрэнк. – Через неделю автосалон. Мы должны хорошо подготовиться. Я собираюсь увеличить продажи в два раза, поэтому необходимо продемонстрировать все наши достижения.

– Вы будете участвовать?

– Разумеется, Дженкинс, – сказал спокойно Фрэнк. – И не переживайте за меня так сильно. Если я погибну, камеры Уолта меня воскресят.

– У вас нет страховки, – глухо пробормотал Дженкинс. – Я знаю.

– Специально заключу, чтобы вас не нервировать, – усмехнувшись, пообещал Фрэнк.

Вечером сидя в клубе у Бобби, Фрэнк соображал, что своим нежеланием оплачивать камеры Уолта, вызывает подозрение. Вряд ли кто-то мог подумать, что один из самых богатых бизнесменов города жалеет деньги на собственную жизнь.

– Привет, Хэнк!

Фрэнк очнулся от своих мыслей и увидел весело улыбающегося Бобби, который стоял рядом с его столиком.

– Можно?

Он присел за столик и сказал:

– У меня есть к тебе грандиозное предложение.

Фрэнк бросил удивленный взгляд, и быстро предупредил:

– Бобби, я не собираюсь больше петь где-то еще, кроме твоего клуба.

Бобби поморщился и Фрэнк понял, что друг хочет предложить очередное выступление за пределами его забегаловки.

– Хэнк, ты не представляешь! Это будет фантастика! Выступление в театре «Золотая маска»!

Фрэнк помрачнел. Этот театр навевал печальные воспоминания. Он купил это помещение и отремонтировал для Эдит. Она пела там «Кармен». С огромным успехом. Увы, успех развить не удалось.

– Бобби, ты в своем уме? Из меня певец, как из дерьма пуля. Ты хочешь опозорить меня на весь город? – проронил Фрэнк с досадой, откинувшись на спинку стула. – Я никогда не соглашусь на подобную аферу.

– Хэнк, ты не представляешь, как ты стал популярен, – быстро проговорил Бобби. – Ты просто себя не ценишь. Я тебя заверяю, успех будет потрясающий. И потом, ты исполнишь там всего пару песен. Мэкки-ножа и еще что-нибудь. Только последний куплет не надо.

– Почему? – удивился Фрэнк.

В городе не существовало никакой цензуры. Каждый мог петь что угодно и как угодно.

– Ну, так будет Уолт. А он не любит подобные наскоки на богатых.

– Постой, постой, Бобби. Ты что уже билеты продал и раструбил на весь город, кто там выступать будет? – раздраженно воскликнул Фрэнк.

Бобби стушевался, и покраснел.

– Хэнк, ну пожалуйста, пару песен, – начал клянчить он. – Там будет петь Наташа, Миша и Курт. Потом будет банкет. Там тоже будет присутствовать Уолт. Он любит джаз.

– Бобби, я не пойму одного. На кой черт тебе сдался Уолт?! Почему ты хочешь, чтобы ему понравилось то, что ты делаешь? – поинтересовался Фрэнк. – Он никто в этом городе, ни глава, ни хозяин, ни мэр. Просто обычный бизнесмен.

Бобби замялся и Фрэнк почувствовал, что тот чем-то сильно смущен.

– Он самый влиятельный бизнесмен. Самый крутой. От него многое зависит, – упавшим голосом проговорил Бобби. – Ты просто не понимаешь, что с такими людьми надо водить дружбу.

– Значит так, Бобби, – сказал Фрэнк жестко. – Или ты, черт возьми, мне объясняешь, на кой хрен тебе понадобилась дружба с Уолтом, или я выступать не буду. Вообще!

Бобби помялся и, наконец, пробормотал:

– Он может дать скидку на камеры. Понимаешь, мне очень хотелось получить страховку, но у меня никак не хватает на это бабок. Пожалуйста. Хэнк. У тебя же тоже страховки нет, – добавил он радостно. – Если ему понравится, ты получишь со скидкой!

Фрэнк задумался. Знакомство с Уолтом и так входило в его планы. Правда, представать перед ним в таком комичном виде совсем не хотелось. Но он надеялся, что Уолт и не заметит.

Фрэнк приехал в театр. Вошел внутрь и ощутил, как на него нахлынули воспоминания, сжалось сердце. Вышел в зал, интерьер которого почти не изменился с тех пор, как он в последний раз его видел. Те же бордовые, бархатные кресла, балконы, украшенные позолоченными венками. Он взглянул на ложу, где они, кажется, давным-давно сидели с Роджером. А Эдит в ярко-красном платье пела на сцене Хабанеру. После спектакля они поссорились, и Эдит чуть не погибла. Фрэнк поморщился. Отвратительно ощущать себя опасным человеком, знакомство с которым приводит к смерти людей, с кем он сближается. Хотя надежда воскресить Эдит не покидала, он старался отогнать мрачные мысли, сосредоточиться на выступлении. Вышел на сцену, где стоял белый рояль, а на возвышении инструменты. Он не понимал, почему согласился на это выступление. Может быть, просто хотел найти повод побывать в том театре, который напоминал об Эдит.

– А, Хэнк, трясешься? – услышал он голос Наташи.

Она вышла на сцену и весело оглядывала его.

– Да нет. Чего бояться? Если меня попытаются линчевать за хреновое выступление, я буду отстреливаться до последнего патрона.

Он сел за рояль, открыл крышку и провел по клавишам.

– Зря ты так. Ты стал гораздо лучше петь, – сказала Наташа, заходя с другой стороны рояля и бросая на него лукавые взгляды. – Правда. Удивительно, как в тебе сочетается умение делать деньги и талант музыканта.

– А что, по-твоему, музыканты не умеют бабки зарабатывать? – спросил насмешливо Фрэнк. – Тем более, я не музыкант, а бизнесмен, который дурью мается. Дурака валяет.

Он начал наигрывать свою любимую песенку «Wrap Your Troubles In Dreams»: «Переместите свои неприятности во сны и проспите их». Наташа стала подпевать ему, и на душе почему-то стало легче, будто бы он действительно оставил все проблемы.

– Отлично! – воскликнул Бобби, который неожиданно подошел к ним, и стал невольным слушателем. – Вы удивительно хорошо спелись.

Фрэнк почувствовал себя неловко. Фраза Бобби звучала двусмысленно. Хотя судя по тому, каким тоном он это сказал, не собирался устраивать скандал из-за того, что Наташа ушла к Фрэнку. Он отнесся к этому удивительно равнодушно. По крайней мере, делал вид, что равнодушен.

– Ну ладно, репетируйте, – сказал Бобби, решив, что он лишний. – А я пойду проверю все.

Стрелки часов неумолимо приближались к семи, и Фрэнк почувствовал, что начинает нервничать. Ругал себя и Бобби последними словами, что согласился на эту авантюру. Представлял полный провал, свистящий от возмущения зал. Порывался пойти к Бобби и наотрез отказаться. Зрители начали заполнять зал, Фрэнк из-за кулис наблюдал, как они рассаживаются на местах, и вдруг поймал себя на мысли, что больше всего почему-то хочет увидеть Мюррея Уолта. Перед глазами всплыло лицо Райзена, его пронзительные карие глаза, с презрением смотрящие на мир. Райзен мертв, но в образе «Барона» Уолта, Фрэнк видел именно Алана Райзена. И вот в ложу вошел высокий, светловолосый мужчина в сопровождении темноволосой девушки с короткой стрижкой. Фрэнк понял, что это Уолт, хотя раньше никогда его не видел. В газетах он читал лишь биржевые сводки, и как выглядел новый глава города, его раньше не интересовало. Попытался рассмотреть получше, но лицо ускользало. Все, что удалось понять, что Уолт моложе Райзена, он выглядел на сорок-сорок пять лет, и был явно привлекательнее, аристократичные черты холеного лица, волевой подбородок. Его портил только крупный нос с резко очерченными крыльями и спинкой, что придавало ему хищное выражение. Фрэнк сел к роялю, и начал импровизировать в стиле Телониуса Монка, надеясь, что за его «скачками» и рваным исполнением не так будет заметен дилетантизм. Тем временем музыканты заняли свои места в оркестре. Вышла Наташа в шикарном платье, скроенном просто, но элегантно, два куска ярко-красной материи, соединенных у горловины и на талии. Она блестяще исполнила песню из репертуара Пегги Ли: «Fever». И вместе с Бобби, который играл на саксе, «Why Don't You Do Right». Фрэнк периодически бросал взгляд на ложу Уолта, но в темноте не мог разглядеть, нравится ему выступление или нет.

После того, как Наташа нежно и проникновенно спела «I love the way you're breaking my heart» Фрэнк остался один. Он должен был исполнить пару песен, аккомпанируя себе на рояле. Собрав все свое мужество, начал петь «Балладу Мэкки-ножа», стараясь не сбиться, если услышит недовольный свист. Но расслабился, каким-то шестым чувством осознав, что зал внимает с интересом. Ободренный он решил исполнить песню своего сочинения, извлекая из черно-белых клавиш ритмичную мелодию. И через пару аккордов услышал шум в зале. Он напрягся, но взял себя в руки и начал играть и петь еще громче и уверенней. Гул нарастал, и Фрэнку приходилось все сильнее бить по клавишам. Вдруг на крышку рояля упала пара капель, которые зашипели, будто кислота, разъедая лакированное дерево. Осторожно подняв глаза к потолку, он в изумлении увидел, как над головой быстро собирается клубок зеленоватой полупрозрачной пены. Масса росла, будто на дрожжах, провисая под своей тяжестью. В ее глубине образовалась темная сердцевина, которая приобрела контуры человека, или существа, похожего на человека в грязных, измусоленных брюках и драном пиджаке. Каким-то невероятным способом, прикрепившись к потолку, урод собрал в комок пузырящуюся массу и кинул вниз. Фрэнк в последнюю секунду успел отпрянуть, и лишь с дрожью в сердце наблюдал, как стул, в который угодил ядовитый клубок, расплавился, потек, будто сделанный не из стали и пластика, а изо льда. Бросив быстрый взгляд в зал, Фрэнк обнаружил, что шум возник вовсе не из-за его ужасного пения, а из-за того, что там орудовали такие же странные существа. Они стремительно бегали по потолку, вскакивали на стены и бросались клубками ядовитой массы. Люди в панике устремились к выходу. Но пена, превратившись в жидкость, издавая невероятный смрад, разлилась по полу, преградив путь.

Фрэнк ринулся к выходу со сцены, но чуть не столкнулся с ухмыляющимся уродом, который размахнулся, чтобы бросить груду пены, переливающуюся всеми цветами радуги, будто мыльные пузыри. Фрэнк отскочил в сторону, вытащил револьвер и разрядил обойму в физиономию монстра. Тот зашатался и рухнул вниз. Перескочив через него, Фрэнк выбежал в коридор, услышал испуганные вопли, топот ног. «Твою мать, ни одного дробовика! Ничего! Идиот!» – отругал он себя и вдруг его осенило. Он кинулся к выходу из театра, вытащил из багажника своего «Мустанга» дробовик, патроны, оптическую винтовку и гранатомет. Нагруженный добром, быстро взбежал на верхние ярусы. Удобно расположившись, установил невидимый барьер рядом с собой, и меткими выстрелами начал уничтожать чудищ. Обнаружив стрелка, они кучей бросились к нему, окружив со всех сторон, начали поливать кислотным дождем. Барьер стал слабеть, и Фрэнк ощутил, как его обжигают капли ядовитой жидкости. «Так ну что, дело хреново», – подумал Фрэнк. Его взгляд зацепился за пару коробочек с патронами, экспериментальными. Он недавно их купил, но ни разу не пробовал. Быстро зарядил дробовик. Выстрел потряс своды маленького театра, будто ударили в сотню барабанов. Один из уродов задергался, по его телу прошли разряды электротока, и с тихим воплем он свалился и затих. Образованный эффективностью новых боеприпасов, Фрэнк перезарядил дробовик и метким выстрелом снес башку еще одному монстру. И тут же ощутил, как буквально в дюйме пронеслась струя ядовитой жидкости. Лишь пара капель угодила на пиджак, и прожгли в нем немаленькие дыры. Разряжая в уродов дробовик со скоростью пулемета, Фрэнк умудрялся молниеносно отскакивать в сторону, избегая клубков пенистой кислоты. Дуло раскалилась, обжигало руки, но он не ощущал ни боли, ни отвратительного амбре, источаемого пузырящейся массой, которой забрасывали его мерзкие ублюдки. Наконец, последний, задергался на полу и замер навсегда. Фрэнк, тяжело дыша, подошел к краю балкона и заметил, что в зале осталось лишь пара уродов, у которых явно истощился кислотный заряд, поэтому они лишь спрыгивали с потолка и стен, набрасываясь на зрителей, пытаясь задушить голыми руками. Фрэнк спустился в оркестровую яму и, заняв удобное местечко в будке суфлера, добил отморозков.

В совершенно вымотанном состоянии он добрался до гримерки, сбросил прожженный пиджак на кушетку, и устало опустился перед трюмо. Рубашка висела лохмотьями, превратив его в бродягу. Это показалось таким комичным, что Фрэнк вдруг затрясся нервным, нескончаемым смехом. И осекся, когда услышал хлопанье двери.

– Хэнк, собирайся быстро. Мы едем!

Фрэнк обернулся на голос и бросил такой испепеляющий взгляд на Бобби, что тот мог превратиться в головешку. Но Бобби не обращая никакого внимания, продолжал орать:

– Хэнк, мы едем сейчас к Уолту. Он захотел дослушать концерт у себя в особняке.

– Бобби, иди в жопу, – устало проронил Фрэнк, возвращаясь к бездумному разглядыванию своей измазанной в крови физиономии.

Бобби подлетел к столику и кинул перед Фрэнком шприц с сывороткой.

– Это от Уолта! Бесплатно! Ну, то есть, как оплата за наше выступление у него! Хэнк, он очень хочет, чтобы ты выступил! Понимаешь?! Это успех! Потрясающий успех! Ты не можешь отказаться!

Фрэнк матерно выругался, взял шприц. Затем раздраженно начал рыться в шкафу, пытаясь отыскать что-то подходящее. Бобби оказался рядом, быстро перевернул все вверх дном и вытащил белый смокинг.

– Вот в это переодевайся и через пятнадцать минут мы тебя ждем в машине.

– Я на своей поеду, – сказал, как отрезал Фрэнк таким тоном, что Бобби не смог возразить.

Он вылетел из гримерки, громко хлопнув дверью. Фрэнк, переодевшись в смокинг, посмотрелся в зеркало, усмехнувшись своему нелепому виду, и поплелся к «Мустангу». «Черт, я не спросил, где живет этот проклятый Уолт», – подумал он и тут же увидел на лобовом стекле записку. Сев за руль, покачал головой. Уолт жил в особняке Алана Райзена. «Мог бы и сам догадаться», – подумал он, заводя машину.

Уже стемнело, Фрэнк опустил боковое стекло и свежий ветер, врывался в кабину, обдувая приятным холодом его разгоряченное лицо. Раны уже почти зажили, только ныла сильно обожженная левая рука. Почему-то вспомнилось, как он гонял по городу, чтобы убить время перед тем, как отдать выкуп мерзавцам, которые похитили Эдит. Как ему хотелось сжечь этот город дотла. Сейчас желание стало крепнуть. Но кто виновник гибели Эдит, Берты, Роджера? Он так и не понял, кто обвинил их в преступлении, которого они не совершали. И приговорил их к смертной казни? Райзен к тому времени был уже мертв. Кто же организовал этот мерзкий процесс? Ради разгадки этой тайны стоило повременить и не разносить город на клочки. Он пронесся мимо ярко освещенного, каменного здания и через полмили осознал, что это есть цель его путешествия – бывший особняк хозяина города, который застрелился на его глазах. Фрэнк нахмурился, развернул машину и через пару минут уже поднимался по каменным ступеням.

Его уже ждали. Надменный дворецкий в темно-бордовой ливрее, расшитой золотом, провел его по коридору и ввел в ярко освещенный зал, с широкой винтовой лестницей, ведущей на балкон. Здесь все поражало роскошью и дурным вкусом. Тяжелые бархатные портьеры с золотыми шнурами, живописные полотна авангардистов вперемешку с полотнами старых мастеров, скульптуры, современные поделки, поражающие своей безвкусицей.

– Мистер Форден, очень приятно познакомиться с вами лично, – произнес Уолт. – Нам с женой очень понравилось ваше выступление. Жаль, что вас прервали.

Фрэнк уже смог внимательно рассмотреть его. Вблизи Уолт казался моложе, хотя эта молодость производила обманчивое впечатление, как свежий лак на старой, тряпичной кукле.

– Дорогая, это Генри Форден, один из самых успешных бизнесменов нашего города, – продолжил он, взяв под руки молодую женщину, которая подошла к ним. – Моя жена Эдит.

Фрэнк замер, ощущая, как земля уходит из-под ног. Взял себя в руки и пробормотал:

– Очень приятно, миссис Уолт.

– Вы очень талантливый человек, мистер Форден, – произнесла она мелодичным тоном. – У вас приятный голос. И вы замечательно умеете импровизировать. Редко кому удается совместить в себе столько талантов.

Глава 5

– Что с тобой, Хэнк? – спросила Наташа. – Ты сам не свой.

Фрэнк взял сигареты, сел на кровати и нервно закурил.

– Наташа, я устал просто. Пойми. Это все так наслоилось. Этот дурацкий концерт, мутанты.

– Нет, вижу, ты просто влюбился в жену Уолта. Глаз с нее глаз не сводил. Рулады исполнял. «Моя единственная любовь», – раздраженно проворчала она.

– Ты что ревнуешь, киска? – спросил, усмехнувшись, Фрэнк. – Мы с тобой вроде бы договаривались, что ничем не будем обязаны друг другу. А ты уже решила, что на меня имеешь виды?

– Хэнк, ты просто урод! Я никаких на тебя видов не имею. Но совесть все же иметь надо, – бросила Наташа возмущенно. – Нельзя так по-свински обращаться. Я не половая тряпка, о которую можно ноги вытирать.

Она встала с кровати, всем своим видом показывая, как обижена, и начала одеваться. Фрэнк смял окурок, и хрипло пробормотал:

– Наташа, останься, пожалуйста, мне и так хреново. Я просто дико, адски устал в этом проклятом городе. Не представляешь как. Прости.

Она замерла на месте с юбкой в руках. Подумав через полминуты, бросила на кресло и опять прилегла рядом, обняв его за талию.

– Ладно, Хэнк, я понимаю. Ты так мужественно пел, когда над тобой этот урод появился. Я видела из-за кулис. Это было ужасно страшно, а ты все равно допел до конца. Вот это выдержка!

Он лег на спину, подложив руку за голову, и задумался. Наташа прижалась к нему и стала медленно целовать.

– Ты где-то совсем не со мной, – сказала она расстроено. – Далеко от меня.

Он прижал ее к себе и ответил с грустью:

– Проблем оказалось больше, чем я думал.

Голос Стива оторвал его от воспоминаний.

– Хэнк, я бы перестрелял бы эту комиссию хреновую. Не дать лучшему конструктору ни одного приза?

– Плевать, Стив. Для меня важно показать людям, а что там будут писать их газетенки, без разницы. Люди будут на машинах ездить, а не на их призах, – бросил Фрэнк, пытаясь скрыть досаду.

Действительно из пяти призов за конструкторские разработки ему не дали ни одного. Его новшеств никто будто не заметил. Больше всего призов получил Кеплер, чьи легковые автомобили поражали экзотическим, футуристическим дизайном, созданным на основе идей различных фирм – Мерседеса, Крайслера. И в особенности роскошных моделей Кадиллака, а в их технических характеристиках красовались огромные цифры, указывающие запредельную мощность двигателя. Форды выглядели очень скромно на их фоне, и в плане дизайне, и в плане ходовых качеств. Хотя пока Фрэнку еще не дали возможность продемонстрировать его машины в деле. А на бумаге технические характеристики машин Кеплера выглядели поистине впечатляющими.

– Ну, ты им надеюсь в заездах гонщиков покажешь, – сказал Стив. – Хочешь я приму участие?

– Нет, я сам буду вести. Хотя, Дженкинс готов был на коленях меня умолять не участвовать, – с иронией проронил Фрэнк. – Даже не пришел посмотреть, как я выступлю.

Они сидели на трибунах, наблюдая, как техники в голубых и оранжевых комбинезонах суетятся, готовят поле для заездов. Конечно, с тех пор, как Фрэнк покинул город, автомобилестроение сделал большой шаг вперед. И теперь ему приходилось бороться не с допотопными машинами Блейтона, похожими на бронированных черепах, а с вполне современными. Но здесь авторынок также неохотно поворачивался лицом к новичку. Фрэнку удалось модернизировать и автоматизировать производство, поэтому при прекрасных ходовых качествах и надежности автомобили были дешевле аналогов. И надеялся, что поскольку его никто не воспринимает всерьез, никто не захочет его убить, как Блейтон.

Фрэнк бросил искоса взгляд на ложу внизу, там сидел Уолт с женой. С Эдит. Той, которую считал погибшей. Она не узнала его. По крайней мере, не показала вида, что узнала. На вечере, устроенном в особняке Уолта, после того, как на театр напали мутанты, ему так и не удалось с ней поговорить. Хотя какой это имело смысл сейчас, когда она вышла замуж за самого влиятельного бизнесмена города? Кто такой по сравнению с ним, Фрэнк Фолкленд, проникший в город под чужим именем? Тот самый Фолкленд, которого обвиняли во всех бедах города, гражданской войне, грабежах, хаосе? Она изменилась, в уголках глаз и рта появились еле заметные морщинки. Но осталась такой же очаровательной, соблазнительной и желанной, хотя остригла свои прекрасные, длинные, густые волосы.

– Ладно, я пошел, – сказал Фрэнк. – Через пять минут старт.

– Ну не пуха тебе, – проронил Стив. – Все ж, если понадобится моя помощь, я всегда готов. Ты ж знаешь.

Фрэнк молча сбежал с трибуны, выехал на дорожку. На первом этапе было нужно лишь преодолеть быстрее всех прямой участок трассы. Когда взревели моторы, «Мустанг» так быстро набрал скорость, что на другой стороне стадиона оказался еще до того, как остальные прошли половину. На табло зажегся список, который возглавлял Фрэнк. «Хорошее начало», – удовлетворенно подумал он. На втором этапе нужно было не только пройти трассу за минимальное время, но выполнить несколько пируэтов под триста шестьдесят градусов, задним ходом, крутить сложные элементы. Фрэнк не был настоящим гонщиком, поэтому начал проигрывать более профессионалом. Хотя, машина слушалась его великолепно, будто он грациозно танцевал вальс. С трудом преодолев все препятствия, Фрэнк вновь увидел на первой строчке списка свое вымышленное имя. После перерыва начался следующий этап – прыжки через препятствия, с трамплинов. Фрэнк разогнал машину, она взвилась в воздух, перелетела яму и остановилась в дюйме от бетонного забора. Следующим участвовала машина компании Кеплера. Гонщик не рассчитал, и машина пошла юзом, врезалась в забор и раскололась на две части. Фрэнк насмешливо наблюдал растерянного гонщика, который чудом остался жив. Остальные машины падали в яму с песком, сваливались с трамплина, разбивались о забор. Фрэнк взглянул на табло, и вдруг заметил, что его фамилия переместилась на вторую строчку. Он еще раз прокрутил все выступления. Его проезд был лучшим! Почему же только второе место. Решительным шагом он направился к жюри, которое сидело в кабинке за столиками.

– Мистер Крамер, почему у меня второе место? – не скрывая раздражения, спросил Фрэнк.

Крамер, плотный мужчина с будто вдавленным внутрь лица носом, бросил на него холодный взгляд и процедил:

– Вас оштрафовали на сто очков.

– Почему? – изумился Фрэнк.

– Это наше дело, – пробурчал Крамер. – Не мешайте работать, Форден.

Фрэнк грязно выругался и пошел к машине, чтобы приготовиться к следующему заезду. По сложному маршруту, который проходил между скал, по каменистой, извилистой тропкой и заброшенной стройке. Фрэнк хорошо знал эту трассу, он помнил о нескольких хитрых поворотах, где можно срезать угол и получить несколько важных секунд. Добравшись первым до финиша, он вылез из машины, снисходительно наблюдая, как остальные гонщики заканчивают трассу гораздо позже его. Он взглянул на табло и увидел с изумлением, что его фамилия опустилась на третье место. Это после впечатляющей победы! Фрэнк ворвался в комнату жюри и раздраженно воскликнул:

– Какого черта третье место?! Я победил в заезде! Вы что спите что ли? Или вы слепые, черт вас побери?!

– Не кричите, мистер Форден, – холодно сказала дама с высокой прической–начесом, в официальном, деловом костюме, сидевшая рядом с Крамером. – Вы не по правилам прошли трассу. С вас сняли двести пятьдесят очков. Скажите спасибо, что мы вообще не сняли вашу компанию с заезда.

– Как это не по правилам? Каким правилам? – в бешенстве закричал Фрэнк, намереваясь разнести комнату к чертям собачьим.

– Вы срезали угол, уменьшая длину вашего пути. Это не по правилам, – объяснил Крамер ледяным тоном. – Идите к своей машине, иначе мы действительно аннулирует ваш результат.

– Подождите-подождите. Где в правилах указано, что нельзя срезать углы. Разве там не ясно сказано: «срезайте углы, выбирайте оптимальный путь»? – спросил Фрэнк, стараясь держать себя в руках.

– Вы забыли, мистер Форден, прочитать то, что написано в вашем контракте мелким шрифтом. Там написано, что администрация имеет право менять правила по своему усмотрению. Вам понятно?

Фрэнк ощутил, как в груди поднимается бессильная ярость.

– Хорошо. Почему же вы не оштрафовали Кайла Вудса? Он тоже срезал углы, только ехал медленнее. Почему вы вообще никого не оштрафовали, кроме меня? – поинтересовался он, понимая, что он лишь зря сотрясает воздух.

– Мистер Форден, – сказал спокойно Крамер, сняв очки. – Если вы будете продолжать в таком тоне, то лишитесь и своего третьего места. Ясно вам?

– Я подам на вас в суд, – тихо сказал Фрэнк.

– А вот это, пожалуйста, – так весело воскликнул Крамер, будто только ждал этих слов. – Сколько угодно. Если вы думаете, что вашим сутяжничеством сможете заработать авторитет в нашем городе, то подавайте. Судов в нашем городе полно, и все к вашим услугам.

Фрэнк медленно вышел из комнаты жюри, стараясь взять под контроль свои эмоции, которые уже били через край. Вернулся на трибуны, где его поджидал Стив.

– Хэнк, не переживай, – сказал Стив, явно пытаясь подбодрить. – Все равно все видят, что твоя машина – лучшая. Они тебя гнобят, потому что ты конкурент Кеплера. Но все эти подковерные интриги им не помогут.

Фрэнк молча сел рядом, вытащил сигареты.

– Стив, если бы я знал, что так будет, я бы ни за что не стал вообще участвовать, – проронил он холодно. – Они просто в душу мне плюнули. Знаешь, я подумал, на хрена я вообще этим бизнесом занялся? Спекулировал бы на бирже и дело с концом, – вздохнув, добавил он.

– Хэнк, если ты первым здесь решил стать, – произнес Стив с чуть заметной иронией. – Так Кеплер и Уолт тебе не дадут. А если просто тачки продавать, так здесь полный простор. У тебя здорово получается. Но первым, извини. И потом. Пока ты маленький, ты им не страшен. А когда начнешь зубы показывать, тебя мигом сожрут.

– Стив, если ты знал, что они будут топить меня, почему сразу не сказал? – спросил Фрэнк, с грустной усмешкой. – Я бы даже участвовать не стал. А то я ночи не спал, придумывал всякую хрень.

– А ты что думал здесь по честному все? – жестко ответил Стив. – Ты такой наивный так и не понял, что здесь законы волчьи. Выживаешь, как хочешь. И никто не будет тебе скидки давать, что ты новенький, слабый. Тебя сожрут и поминай, как звали. Понял? Не будь тряпкой. Не расклеивайся.

На следующий день автомобили проходили краш-тест. На место водителя усаживались манекен, внешним двигателем машины разгонялись и они врезались в бетонный куб. Фрэнк прошел в комнату жюри, увидев Крамера, который перекладывал бумаги.

– Запишите, мистер Крамер, – сказал Фрэнк. – Я не буду использовать манекен, сам сяду за руль.

Крамер поднял на него глаза, криво усмехнулся и проронил:

– Как угодно, мистер Форден.

– Это не запрещено правилами соревнования? – спросил Фрэнк ядовито.

– Нет, мистер Форден. Не запрещено, – саркастически изрёк Крамер. – Но страховку ваша семья не получит, если вы погибнете.

– У меня нет семьи, – сухо бросил Фрэнк и хлопнув дверью, вышел.

Он подошел к площадке, откуда машины начинали свой последний путь. Он должен был выступать третьим. Взревела катапульта, машину Раймонда разогнали. Страшный удар. Когда осела пыль, Фрэнк презрительно поморщился. От изящной тачки мало, что осталось. Передок, будто консервную банку смяло в лепешку, кузов скрутило, как мокрую тряпку при отжимании. Фрэнк понаблюдал, как техники по частям вытаскивают манекен из салона, открутив ноги, руки, распилив педали. Второй испытание проходила роскошная машина компании Кеплера, похожая на Кадиллак «Эльдорадо», с огромным моторным отсеком и высокими крыльями. Автомобиль выглядел массивным и чрезвычайно прочным. Фрэнк бросил взгляд на Кеплера, плотного мужчину, сильно за пятьдесят, в темно-сером костюме, старательно скрывающем недостатки фигуры с узкими, покатыми плечами и солидным брюшком. Возраст оставил неизгладимый след на его внешности, жидкие волосы обрамляли высокий, изрезанный глубокими морщинами лоб с сильными залысинами, маленький круглый подбородок переходил в брыли короткой, толстой шеи, над которой нависали дряблые щеки. На носу сидели солнцезащитные, в черной, уродливой оправе очки с оранжевыми стеклами, сквозь которые виднелись крошечные, глубоко посаженные глазки, почти без ресниц, с точками-зрачками. Редкие усы и бородка, посеревшие от времени, подчеркивали тонкие, плотно сжатые губы. Кеплер бросил довольный взгляд на монитор, на котором отражались результаты тестов, и снисходительно проронил:.

– Что, мистер Форден, изучаете опыт настоящих производителей? Учитесь, пока вас пинком под зад не вышвырнули с авторынка. Неудачников мы не любим.

– Да, Кеплер мне стоит у вас поучиться. Я бы очень хотел узнать, сколько вы заплатили Крамеру и остальным членам жюри, чтобы они лишали заслуженных баллов мою компании? Это удивительно. Чем лучше я прохожу этап, тем больше очков у меня снимают. Ваши принципы ведения дел меня восхищают, – язвительно проронил Фрэнк.

Кеплер не стал возражать и оправдываться, лишь криво усмехнулся. Он воспринимал Фрэнка, как маленькую шавку, которая путается под ногами, и может иногда тяпнуть, но не очень больно.

– Собака лает, караван идет, – сказал он, наконец. – Может вам, Форден, стоит вернуться к выступлениям в кабаках? У вас это несколько лучше получается, чем автомобили. А, мистер Муни, – сказал Кеплер, надев на лицо маску доброжелательности. К нему подошел молодой человек с аккуратной стрижкой, в белой рубашке в красную крапинку и темно-серых, широких брюках. В руках он держал блокнот.

– Мистер Кеплер, пару слов о вашей новой разработке, – сказал Муни почтительно. – Для нашего журнала «Авто и мотоспорт».

– Ну что ж, – проронил Кеплер, принимая позу памятника, театрально отставив вперед ногу, вздернув вверх нос и сложив руки на груди. – Конструкция кузова многократно усилена: крыша, моторный отсек, двери с новым наклонным брусом безопасности, пол, пороги. Мощная поперечная труба. Всего улучшено около двух дюжин кузовных деталей. За эластичным, но очень прочным пластиком передней панели и кожуха рулевой колонки энергопоглощающие вставки из полипропилена. Фронтальные и боковые подушки безопасности. Больше всего мы заботимся о сохранении жизни и здоровья покупателей наших машин.

Журналист благоговейно слушал Кеплера, быстро чирикая ручкой в блокноте. Не обращая никакого внимании на Фрэнка, будто тот был невидимым. Закончив, Муни поклонился, и с таким же подобострастным видом стал наблюдать тест машины Кеплера. После разгона и удара, машина отскочив, замерла, а на мониторе побежали результаты. Первое впечатление создавалось благоприятное. Деформация кузова оказалась умеренной, но лобовое стекло при ударе вывалилось из проема, водительская дверь оказалась сильно изломана, дверной проем сузился на несколько дюймов, рулевое колесо сместилось, а передняя панель была сорвана с мясом. Фрэнк, бросив взгляд на монитор, усмехнулся. Датчики «шейных позвонков» манекена зафиксировали превышение параметров скручивания, если здесь сидел живой человек, его шею сломало бы, как спичку. А «пассажир» получил бы смертельный удар виском о переднюю панель. Но машина получила четыре звезды из пяти. И фамилия Кеплера на табло обогатилась еще на двести очков. Фрэнк понаблюдал, как техники суетились, убирая останки кадиллака. Медленно подошел к своему «Буревестнику», провел рукой по изящному капоту, будто пытаясь подбодрить, как живое существо. Сел за руль и вывел машину на стартовую позицию. Краем глаза заметил, как техники, столпившиеся по бокам, открыв рот, смотрят на него, как на самоубийцу, который решил прыгнуть с моста «Золотые Ворота». Он надел шлем, подумав с иронией, что надо бы перекреститься, но вряд ли это ему поможет. Разогнал машину и, сжав зубы, направил прямо на бетонный куб. Услышал хруст размалываемого в кашу пластика. Автомобиль стукнулся о препятствие, четко сработали подушки безопасности. Фрэнк сидел, прислушиваясь к своим ощущениям. Яростный удар почти не повлиял на целостность салона, выстояла водительская дверь, чуть сместился руль, педали тормоза и сцепления ушли назад всего на дюйм. Фрэнк вздохнул и вылез из машины, оглядев его, удовлетворенно заметил, что повреждения его тачки минимальны. Бросил взгляд на табло и нахмурился. Его фамилия сместилась на пятую позицию. Когда он возник перед Крамером, тому явно хотелось отгородиться от недовольного гонщика стальным щитом. Фрэнк не успел открыть рот, как Крамер затараторил:

– Мистер Форден, ваш результат аннулирован, потому что без манекена невозможно оценить безопасность водителя.

– Вы спятили? Я жив и здоров, а моя машина практически цела и невредима. Почему вы не предупредили меня, черт возьми, что мой результат не будет засчитан?! Я хочу провести тест заново! – вскричал Фрэнк в отчаянье, ощущая как перед ним будто выросла кирпичная стена, которую он пытается пробить лбом.

– Мы не обязаны вас предупреждать о том, что и так очевидно. А тест вы повторить не можете. Это запрещено правилами нашего соревнования. Только один раз.

Фрэнк, тяжело дыша, вышел из комнаты жюри с ощущением бессилия. Он мог справиться с физическими препятствиями. Препоны, которые ставили подлые, ничтожные люди, разрушить он не мог. Вернулся на трибуну, и с мрачным видом стал наблюдать за остальными краш-тестами: ударом в столб, боковым смещением. Теперь в его машинах сидел манекен.

– Хэнк, а мой «Мустанг» тоже такой прочный? – прервав гробовое молчание, спросил Стив.

– Да. Я использовал свой собственный сплав. От удара он пружинит, и самостоятельно восстанавливает форму после деформации. У меня патент есть, – ответил хрипло Фрэнк.

– Круто, – протянул Стив восхищенно, наблюдая, как после столкновения со столбом, машина Фрэнка оттолкнулась от него будто резиновая, разбив лишь правую фару. – Хэнк, ты гений просто. Никогда не думал, что это возможно.

Фрэнк посмотрел на табло, заметив, что его фамилия переместилась на четвертое место. Жюри побоялось проигнорировать впечатляющие результаты его машин. Он откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза. Все это не имело никакого смысла. Азарт изобретателя, конструктора угас. Зачем он все это делал? Чтобы напомнить Эдит, что он лучший конструктор этого города? Надеялся, что это даст ему шанс вновь завоевать ее сердце, вернуть? Но все оказалось совершенно бесполезным.

После обеда проходил финал. На полигоне вырос мост, с разрывом посредине. Фрэнк вспомнил об первых испытаниях новой модели, которые закончились плачевно. Теперь он серьезно подготовился. Восемь из десяти машин легко преодолели разрыв в десять ярдов, лишь пара самых неудачных конструкций, промахнулись и свалились вниз, в яму с песком. Но к последнему этапу лишь две машины остались невредимыми – Фрэнка и Кеплера.

– Тридцать ярдов, – произнес Кеплер и бросил уничижительный взгляд на Фрэнка. – Ну что, не струсите? – поинтересовался он снисходительно. – У вас есть крошечный шанс выйти на третье место. Правда, очень эфемерный.

Фрэнк ничего не ответил. Самодовольство Кеплера смешило. «Неужели он всерьез верит, что его машины лучше, хотя он купил с потрохами жюри и всех членов комиссии?» – подумал Фрэнк.

Обе машины преодолели препятствие, хотя автомобиль Кеплера, который вел профессиональный гонщик Кайл Вудс, на пару секунд завис над пропастью, но умудрился не свалиться и чудом перебрался на другую сторону.

– Шестьдесят ярдов, – сказал Фрэнк, бросив взгляд на Кеплера, примет он вызов или нет.

– Форден, у вас плохо с головой, – бросил холодно Кеплер. – Остановитесь, пока не поздно.

– Отказываетесь, мистер Кеплер? – уточнил Фрэнк с улыбкой.

– Вы – сумасшедший? – скривившись, спросил Кеплер. – Не стоит так переживать из-за того, что вы проиграли. Все с этого начинали. У вас есть шанс вырасти в хорошего конструктора.

Эти слова здорово удивили. Кеплер решил снизойти до «неудачника», пытался отговорить, будто переживал за жизнь своего конкурента. И Фрэнк понял, Кеплер боится, что противник победит, а финальный аккорд может стать настолько запоминающимся, что все его усилия по подкупу жюри окажутся бесполезными.

– Кеплер, вы прекрасно понимаете. Если бы не ваша нечестная игра, я бы разбил вас на голову, – ответил насмешливо Фрэнк. – Я знаю себе цену. И играю всегда честно.

Кеплер отвел глаза, промолчав. Увидев, что мост развели на шестьдесят ярдов, Фрэнк подошел к своей машине. Постарался сконцентрироваться и выбросить из головы все неприятности, которые свалились на него сегодня. Сел за руль, завел мотор. Машина покатилась с горки, набрала максимальную скорость, открылись незаметные крылья, из сопел вырвалось пламя, и машина, будто перышко поднялась в воздух, перелетела обрыв и мягко приземлилась на другой стороне, с большим запасом. Фрэнк вылез, снял шлем с совершенно мокрой головы, и сердце забилось сильнее, он увидел, что его фамилия поднялась на третью позицию. Кеплер решил не рисковать.

Фрэнк вернулся на трибуны к Стиву, который казалось подпрыгивал на месте от удовольствия.

– Хэнк, поставь мне на мою машину такое же. Пожалуйста. Это фантастика! Ты летел, как на истребителе. Высший пилотаж! – заорал он радостно.

Фрэнк лишь устало откинулся на спинку и самоуверенно-снисходительно пробормотал:

– Стив, читай инструкцию, прежде чем что-то используешь. На твоем «Мустанге» это тоже стоит.

Под занавес все компании показывали свои новинки. Кеплер продемонстрировал роскошное авто, дизайн которого без сомнений был аккуратно скопирован с Кадиллака «Циклон», формой кузова напоминавший турбореактивный истребитель 50-х годов прошлого века. Посетители охали и ахали, проходя мимо этой машины, не обращая никакого внимания на скромную по дизайну машину Фрэнка, которая стояла рядом. Решив проявить благородство в отношении «неудачника», Кеплер подошел к Фрэнку и снисходительно спросил:

– Ну и какой же новинкой вы нас порадовали?

Фрэнк бросил на него быстрый взгляд и коротко ответил:

– Увидите.

– Неужели, это машина-трансформер и по мановению волшебной палочки превратится в нечто невероятно красивое? – произнес Кеплер саркастически. – Надо сказать, Форден, если ходовые качества ваших машин можно назвать удовлетворительными. То дизайн просто ужасающий. Никогда бы не додумался превращать автомобили в обмылки.

– Мистер Кеплер, я давно заметил, что вы мастер потакания вкусам нуворишей. Мне до вас очень далеко. Я делаю автомобили для людей, а не для денежных мешков.

– Ну-ну, Форден. Интересно, сколько вы продержитесь. Сигнал, – добавил он, усмехнувшись. – Ну покажите нам, на что вы способным.

Фрэнк загадочно улыбнувшись, сел в машину, которую Кеплер презрительно назвал «обмылком». В демонстрационном заезде участвовали автомобили лишь из тройки победителей. Фрэнк завел мотор, сорвался с места и начал нарезать круги на стадионе. Неказистая на вид машина двигалась быстро, будто парила над землей, не издавая ни звука. Когда Фрэнк остановился на финише и вылез, то увидел замершего от удивления Кеплера, который тут же захлопнул отвисшую челюсть и постарался принять бесстрастный вид.

– И на чем ездит ваша машина? – наконец, поинтересовался он.

– На мечтах, – ответил Фрэнк.

На следующее утро Фрэнк приехал на завод в подавленном состоянии. Третье место, вырванное с огромным трудом, казалось полным провалом. Вместо увеличения продаж он только ухудшил положение завода Бейли. Фрэнк взглянул на газету с огромным заголовком: «Будущее автопрома города – автомобили Джека Кеплера». Его взгляд зацепился за пару строчек:

Журналист: Мистер Кеплер, мы поздравляем вашу компанию с очередной безоговорочной победой на автосалоне!

Кеплер: Благодарю вас. Да, я рад, что наши машины оказались вновь лучшими. Мы многое делаем для этого. В первую очередь заботимся о внедрении всех новинок. У нас работают лучшие конструкторы.

Ж: Но мы видели, что машины мистера Фордена побеждали на нескольких этапах. Однако же по очкам он занял лишь третье место. Вы не считаете, что это неправильно?

К: Компания Фордена выпускает неплохие машины. Но они не могу соперничать с машинами нашей компании. И я говорю это не потому, что хочу похвалиться. Форден – подражатель, неспособный самостоятельно мыслить. Он поставляет на рынок то, что отвечает вкусам общества. И он проигрывает нам, первопроходцам, чьи изделия повышают знания и развивают вкусы. Свободным рынком управляют производители, а не потребители. И наибольшего успеха добиваются те, кто открывает новые горизонты, расширяют кругозор.

Ж: Но мистер Форден представил на автосалоне машину, которая ездит совершенно бесшумно, не отравляет воздух и вместо бензина использует воду!

К: В этом нет ничего кардинально нового. «Альбатрос» Фордена – обычный электромобиль. Да, он ездит на воде. Но чтобы проехать пару миль на нем, аккумулятор нужно заряжать почти сутки. И малейшее использование электроэнергии быстро сажает батареи. Вы не сможете включить лишний раз радио или кондиционер. Нужен ли вам такой трудоемкий в использовании автомобиль? Или вы хотите, чтобы ваше авто всегда было готово к поездке? Кроме того, я привык к шуму двигателя. Тишина в салоне меня пугает.

Ж: Чем можно объяснить тот факт, что мистер Форден показал лучшее время в ралли на трех трассах из пяти?

К: Генри Форден – профессиональный пилот. Такой человек на любой машине сможет прийти первым. Мы же делаем машины для обычных людей, которые не участвуют в гонках. Они хотят иметь надежный, удобный и дешевый автомобиль.

Ж: Машины Фордена дешевле, чем любые другие на авторынке города.

К: Да, Форден использует демпинг, продавая свою продукцию ниже себестоимости. Экономит на всем, в том числе на исследованиях в области надежности своих изделий. Это приведет только к тому, что купив такой автомобиль, вы не проездите на нем и двух недель. Он развалится. Машины Фордена сделаны из жести. Это одноразовые автомобили. Машины Кеплера сделаны на века.

Фрэнк презрительно скривился. Кеплер врал напропалую, без зазрения совести. Но ни одна газета города не стала бы печатать опровержение. А финансовое состояние Фрэнка не позволяло открыть и раскрутить газету. Он взглянул еще раз на данные продаж, тяжело вздохнул и вышел из кабинета. Подъехал к одному из самых крупных автосалонов. Прошел по рядам, увидев, что из десяти машин, выставленных на продажу, пять принадлежат компании Кеплера. Усмехнулся про себя, «Мустанг», над которым он корпел бессонными ночами, уже начал покрываться пылью.

– А вот это? – услышал Фрэнк вопрос, и развернувшись заметил в зале посетителя, рядом с которым стоял подобострастно продавец.

– Это? Ну что вы. Компания Фордена подставляет такое гнилье на рынок, что оно развалится, не проедите вы и полмили.

– Но я видел, что на автосалоне машины Фордена были лучшими на нескольких этапах, – возразил покупатель.

– Естественно. Они любят пускать пыль в глаза, – объяснил язвительно продавец. – Сделали пару машин особо прочной конструкции. С более мощным двигателем. Но эти авто они не продают в розничной сети, ибо их себестоимость превышает в несколько раз себестоимость аналогичных машин. Дешевле из чистого золота делать. Серийные автомобили Фордена – консервные банки, брус безопасности прикручен не к мощным контейнерам, а к тонкой полоске металла внутренней панели. При малейшем ударе передок сминается, кузов начинает комкаться, как газета, а двери разлетаются, как карточный домик.

– Зачем же вы, черт возьми, торгуете подобным хламом? – бросил недовольно посетитель.

– Форден навязывает нам свои машины, – быстро ответил продавец, презрительно скривившись. – Во что бы то ни стало. Отдает практически даром. Но их все равно никто не покупает.

Фрэнк оказался рядом и продавец испуганно вскрикнул:

– А, мистер Форден, я вас не заметил. Извините. Вот мы ведем разговор о вашей продукции.

– Я слышал, как вы ведете разговор, – ядовито проронил Фрэнк. – Значит так, мистер Джобс, давайте заключим пари. Я ставлю сто баксов на то, что эта машина, которую вы назвали гнильем, не разобьется даже, если я врежусь на ней в бетонный забор.

Джобс захлопал глазами от неожиданности, бросил растерянный взгляд посетителя, которого живо заинтересовал этот спор.

– Хорошо, мистер Форден, но я… не хотел ничего плохого.

Фрэнк молча подошел к «Мустангу», сел за руль и выехал за ворота. Автосалон находился на площади, посредине которой бил фонтан, окруженный бетонным ограждением. Фрэнк врубил третью скорость, машина резво снялась с места и понеслась вперед. Он видел, как перед ним увеличивается серая масса, ощущая в душе кипящую злость. Сжал зубы так, что из десен выступила кровь. Тачка с размаха ударилась о препятствие, ускорение выбросило Фрэнка вперед, он упал лицом в подушки безопасности, которые смягчили удар. Отвел машину от бордюра, вылез и с замиранием сердца осмотрел ее. Треснула правая фара, на решетке радиатора виднелось несколько царапин. Присел на парапет и закурил, поджидая Джобса и потенциального покупателя.