Тени Империй

Глава 1: Пепел Порт-Артура

Порт-Артур дышал дымом и ржавчиной. Алексей Волконский стоял у края пирса, щурясь от солёного ветра, что гнал с моря запах пороха и гари. Ему было семнадцать, но выглядел он моложе – худой, с растрёпанными русыми волосами, что лезли в глаза, и руками, огрубевшими от работы. На нём болтался старый кадетский мундир, давно потерявший пуговицы, – единственное, что осталось от былой гордости рода Волконских. Он не был солдатом, не был даже настоящим магом, как его старший брат Григорий. Он был никем – мальчишкой, что таскает ящики в порту за медяки, пока война пожирает всё вокруг.

Русско-японская война гремела уже полгода. Пушки грохотали где-то за горизонтом, и в городе шептались, что японцы вот-вот ударят снова. Алексей не особо вслушивался в эти разговоры. Его мир ограничивался скрипом досок под ногами да тяжестью груза на плечах. Но сегодня что-то было не так. Воздух звенел, будто натянутая струна, и тени под ногами казались гуще, чем обычно. Он списал это на усталость – последние три ночи он почти не спал, разгружая бесконечные баржи с углём и порохом.

– Эй, Волконский! – окликнул его хриплый голос. Это был Фёдор, старый портовый грузчик с лицом, похожим на смятую бумагу. – Ты там не заснул? Тащи ящик, шевелись!

Алексей кивнул, подхватил деревянный короб с патронами и побрёл к складу. Тени шевелились у его ног, словно живые, но он привык их не замечать. Так было с детства – странные пятна, что плясали в углу зрения, особенно когда он злился или боялся. Бабка, пока была жива, шептала, что это проклятье рода, но Алексей не верил в сказки. Магия – удел аристократов, а он давно перестал считать себя одним из них.

Склад гудел от голосов. Матросы, солдаты, портовые крысы – все сновали туда-сюда, как муравьи перед дождём. Алексей поставил ящик у стены и вытер пот со лба. В этот момент небо раскололось. Грохот ударил по ушам, земля дрогнула, и где-то вдали взметнулся столб огня. Японцы. Снова.

– К орудиям! – заорал кто-то. Люди бросились врассыпную, словно стая птиц, вспугнутая выстрелом. Алексей замер, не зная, куда бежать. Он не был бойцом, не умел держать винтовку, но ноги сами понесли его к пирсу – туда, где море могло дать хоть какое-то укрытие.

И тут он увидел её.

Она стояла у края причала, будто явилась из другого мира. Девушка, не старше двадцати, в странном одеянии – тёмное кимоно с серебряными нитями, перехваченное поясом, на котором поблёскивали тонкие пластины, словно доспехи. Длинные чёрные волосы вились по ветру, а в руках она сжимала короткий меч. Её глаза – янтарные, яркие, как закат, – смотрели куда-то за горизонт. Алексей остановился, не в силах отвести взгляд. Она была красива, но не той красотой, что манит, а той, что заставляет чувствовать себя меньше, чем ты есть.

– Ты кто такая? – вырвалось у него, прежде чем он успел подумать. Глупый вопрос, но тишина между взрывами давила на нервы.

Она не ответила. Вместо этого её взгляд метнулся к нему, и в тот же миг воздух за её спиной сгустился. Двое в чёрных одеждах, с лицами, скрытыми масками, возникли из ниоткуда, как тени, сорвавшиеся с цепи. В руках у них блеснули клинки. Алексей даже не успел крикнуть – всё произошло слишком быстро.

Девушка развернулась, её меч взлетел в воздух, встречая удар первого нападавшего. Сталь зазвенела, но второй убийца уже был за её спиной, занося кинжал. Алексей не думал. Он просто рванулся вперёд, хотя в голове стучало: "Что ты делаешь, идиот?" Он схватил обломок доски с земли и с размаху ударил второго по голове. Тот рухнул, как мешок с углём, но первый уже повернулся к Алексею. Клинок мелькнул у самого его лица, и он отшатнулся, споткнувшись о ящик.

– Беги! – крикнула девушка, её голос был резким, но мелодичным, как звон колокольчика. Она шагнула вперёд, и её меч рассёк воздух, заставив первого убийцу отступить. Алексей хотел послушаться, но ноги не двигались. Он смотрел, как она танцует между ударами, как её кимоно трепещет на ветру, и чувствовал, что тени вокруг него оживают. Они тянулись к ней, к убийцам, к нему самому, словно голодные звери.

И тогда он услышал это – шёпот. Тихий, но отчётливый, будто кто-то говорил прямо в его голове: "Докажи". Алексей моргнул, пытаясь понять, откуда идёт голос, но в этот момент первый убийца бросился на девушку с новой силой. Её меч дрогнул, и она упала на колено, едва успев отбить удар. Второй, очнувшись, уже поднимался с земли, сжимая кинжал.

Алексей не знал, что делать. Он не был героем, не был магом, но что-то внутри него щёлкнуло. Тени под ногами рванулись вперёд, как чёрные змеи, и обвили второго убийцу. Тот вскрикнул, выронил оружие, а потом рухнул задыхаясь. Первый замер, глядя на Алексея с чем-то похожим на страх, но девушка не дала ему шанса. Её меч вонзился ему в грудь, и всё закончилось.

Тишина упала на пирс, тяжёлая, как мокрый снег. Алексей стоял, тяжело дыша, и смотрел на свои руки. Тени вернулись к нему, послушные, но живые. Он чувствовал их – холодные, текучие, как вода, и в то же время твёрдые как сталь. Что это было?

Девушка поднялась, убирая меч в ножны. Её янтарные глаза остановились на нём, и в них мелькнуло что-то – удивление? Благодарность? Она шагнула ближе, и Алексей невольно отступил.

– Ты… маг? – спросила она. Голос был мягче, чем раньше, но в нём всё ещё звенела сталь.

– Я… не знаю, – выдавил он. Это была правда. Он никогда не понимал, что с ним происходит, и уж точно не хотел разбираться в этом посреди войны.

Она посмотрела на него долгим, изучающим взглядом, а потом протянула руку. На её ладони лежал маленький амулет – чёрный камень, оправленный в серебро, с вырезанным символом, похожим на спящего дракона.

– Возьми, – сказала она. – Это твоё.

– Что? – Алексей нахмурился, но она уже вложила амулет ему в руку. Камень был тёплым, почти живым, и от него исходил слабый пульс, как биение сердца.

– Меня зовут Акико Такамура, – добавила она, и в её голосе мелькнула тень улыбки. – Запомни это имя. Мы ещё встретимся.

Прежде чем он успел что-то сказать, она повернулась и исчезла – не ушла, а именно исчезла, растворившись в воздухе как дым. Алексей остался один посреди пирса, сжимая амулет и слушая, как где-то вдали гремят пушки. Тени у его ног шевелились, будто ждали приказа, а в голове крутился только один вопрос: что, чёрт возьми, сейчас произошло?

Он не заметил, как с неба посыпался пепел – мелкий, серый, как предвестие чего-то большего. Война была только началом.

Алексей стоял, сжимая амулет, и смотрел туда, где только что растворилась Акико. Её имя – Акико Такамура – звенело в голове, как отголосок колокола, но он не мог понять, почему оно кажется знакомым. Ветер гнал по пирсу клочья дыма, и пепел оседал на его мундире, смешиваясь с грязью и солью. Где-то вдали снова ухнула пушка, но теперь звук казался приглушённым, словно война отступила на второй план, уступив место тому, что только что произошло.

Он опустил взгляд на амулет. Камень в его руке был гладким, тёплым, и от него исходило слабое свечение – едва заметное, но реальное. Алексей провёл пальцем по вырезанному символу, похожему на дракона, и почувствовал, как что-то внутри него отозвалось. Тени у его ног дрогнули, словно услышали зов, и на миг ему показалось, что они шепчут – неразборчиво, но настойчиво. Он тряхнул головой, прогоняя морок. Это всё усталость, сказал он себе. Или шок. Или то и другое вместе.

– Волконский! Ты оглох, что ли? – голос Фёдора вырвал его из оцепенения. Старик ковылял к нему, опираясь на кривую палку, что заменяла ему трость. Его лицо, и без того сморщенное, теперь было перепачкано сажей, а глаза блестели от смеси страха и злости. – Чего застыл? Японцы лупят по гавани, а ты тут как столб! Бери ноги в руки, пока нас всех не накрыло!

Алексей кивнул, но не двинулся с места. Он сунул амулет в карман мундира, чувствуя, как тот оттягивает ткань, будто весил больше, чем должен. Фёдор, не дожидаясь ответа, схватил его за рукав и потащил к складу.

– Дурень ты, Волконский, – ворчал старик, пока они пробирались через толпу. – Война кругом, а ты пялишься в пустоту. Небось девку какую приглядел, да? Бабы до добра не доводят, уж поверь мне.

Алексей промолчал. Он не стал рассказывать про Акико, про убийц, про тени, что сами бросились на врага. Фёдор всё равно не поверит – старик считал магию сказками для богатых да спятивших. А может, и правильно считал. Алексей сам не знал, во что верить.

Они добежали до склада как раз вовремя – новый взрыв прогремел совсем близко, и крыша над соседним пирсом рухнула, подняв облако пыли. Вокруг кричали, кто-то молился, кто-то ругался. Алексей прислонился к стене, переводя дух, и впервые за день почувствовал, как дрожат руки. Не от страха, нет – от чего-то другого. От силы, что бурлила внутри, непривычной и чужой.

– Ты в порядке, парень? – Фёдор хлопнул его по плечу, глядя с неожиданной тревогой. – Бледный ты какой-то. Не ранен?

– Всё нормально, – соврал Алексей, отводя взгляд. Он не хотел объяснять, что творится в его голове. Как рассказать, что тени, которые он всю жизнь считал пустяком, вдруг ожили? Что они слушались его, как собаки слушают хозяина? И что эта девушка – Акико – знала больше, чем сказала?

Фёдор хмыкнул, но спорить не стал. Он достал из кармана мятую жестяную флягу, отхлебнул и протянул Алексею.

– Глотни, полегчает. Самогон дрянной, но нервы успокаивает.

Алексей покачал головой. Ему не нужен был самогон – ему нужен был ответ. Он вытащил амулет из кармана и сжал его в кулаке, словно мог выдавить из камня правду. Кто такая Акико Такамура? Почему она дала ему это? И что значит "мы ещё встретимся"?

В этот момент небо над Порт-Артуром озарилось красным. Японские снаряды падали один за другим, превращая гавань в хаос. Алексей смотрел, как огонь пожирает деревянные мостки, как люди бегут, теряя всё, что у них было. И вдруг он понял: это не просто война. За дымом и криками скрывалось что-то ещё – что-то, связанное с Акико, с амулетом, с тенями.

– Пошли, Фёдор, – сказал он, наконец отрываясь от стены. – Надо выбираться отсюда.

Старик кивнул, и они двинулись вдоль складов, пробираясь к старой барже, что стояла у дальнего причала. Алексей не знал, куда идти дальше, но сидеть на месте было нельзя. Война наступала, и с ней – его собственная судьба, о которой он пока не подозревал.

Они шли молча, под грохот канонады и треск горящего дерева. Пепел сыпался всё гуще, оседая на волосах и одежде, как снег в декабре. Алексей то и дело оглядывался, будто ждал, что Акико появится снова – шагнёт из дыма, с мечом в руках и янтарными глазами, полными загадок. Но её не было. Только тени следовали за ним, цепляясь за пятки, как верные псы.

Когда они добрались до баржи, Фёдор хлопнул в ладоши и крикнул капитану – низкому мужику с бородой, похожей на мочалку:

– Егор, заводи посудину! Пора сматываться, пока нас не разнесло!

Егор сплюнул за борт и кивнул. Баржа была старой, с облупленной краской и дырявым днищем, но выбирать не приходилось. Алексей забрался на палубу, помогая Фёдору перетащить ящики с припасами, которые они успели прихватить. Мотор закашлял, выплюнув облако чёрного дыма, и судно медленно отвалило от берега.

Алексей стоял у борта, глядя, как Порт-Артур исчезает в огне. Он думал о доме – о старом поместье Волконских в двух днях пути отсюда, где его ждал брат Григорий с вечными насмешками и кулаками. Думал о матери, которую никогда не знал, и о том, почему её лицо вдруг всплыло в памяти – смутное, как отражение в мутной воде. И думал об Акико. Её слова – "Запомни это имя" – звучали в голове, как приказ.

– Ты чего такой задумчивый? – Фёдор плюхнулся рядом, отхлебнув из фляги. – Война, она такая. Либо сломает, либо закалит. Ты уж выбирай, парень.

Алексей усмехнулся, но ничего не ответил. Он не знал, что выбрать. Не знал, сломает ли его эта война или сделает кем-то другим. Но амулет в его кармане пульсировал, как живое сердце, и тени шевелились у ног, словно знали больше, чем он сам.

Баржа плыла по чёрной воде, унося его прочь от горящего города. Пепел всё падал, покрывая палубу тонким слоем, и Алексей вдруг заметил, что он не просто серый – в нём мелькали искры, крохотные, как звёзды. Он протянул руку, поймал одну, и она обожгла пальцы, оставив на коже слабый след – символ, похожий на тот, что был на амулете.

– Что за чертовщина… – пробормотал он, но договорить не успел. Тени вокруг него вздрогнули, и на миг ему показалось, что он видит фигуру – высокую, в длинном плаще, с глазами, горящими в темноте. Она стояла на берегу, далеко за дымом, и смотрела прямо на него.

– Фёдор, ты это видишь? – Алексей повернулся к старику, но тот уже дремал, прислонившись к борту. Когда он посмотрел снова, фигура исчезла.

Сердце стучало в груди, как барабан. Алексей сжал амулет сильнее, чувствуя, как тепло разливается по руке. Он не знал, что его ждёт, но одно было ясно: это только начало. Война, тени, Акико – всё это сплелось в клубок, который ему предстояло распутать. Или быть раздавленным им.

Баржа плыла дальше, и пепел падал с неба, как предвестие судьбы.

Глава 2: Наследие Волконских

Баржа скрипела и качалась на волнах, унося Алексея прочь от дымящихся руин Порт-Артура. Ночь опустилась на море тяжёлым покрывалом, и только слабый свет фонаря на носу судна разгонял тьму. Алексей сидел у борта, прислонившись спиной к холодному металлу, и смотрел на свои руки. Тени больше не шевелились – они затаились, как звери перед прыжком, но он всё ещё чувствовал их присутствие. Амулет, спрятанный в кармане, тихо пульсировал, словно напоминая о себе. Он не знал, что с ним делать, но выбросить не решался – слишком много вопросов крутилось в голове, и этот чёрный камень с драконом был единственной ниточкой к ответам.

Фёдор спал рядом, похрапывая и бормоча что-то про самогон и баб. Егор, капитан баржи, молча стоял у штурвала, его борода колыхалась на ветру как флаг. Алексей не спрашивал, куда они плывут – ему было всё равно, лишь бы подальше от огня и криков. Но в глубине души он знал, что рано или поздно придётся вернуться. Не в Порт-Артур, нет – в поместье Волконских, к Григорию, к прошлому, от которого он бежал последние два года.

Он прикрыл глаза, пытаясь отогнать усталость, но вместо сна перед ним всплыли обрывки воспоминаний. Старый дом на холме, окружённый соснами, с облупившейся краской на стенах и скрипучей лестницей. Бабка, сухая, как осенний лист, с глазами, что видели слишком многое. И голос – низкий, хриплый, полный злобы. Григорий. Алексей стиснул зубы, прогоняя образ брата. Он не хотел думать о нём, но память была упрямой штукой.

– Ты бесполезен, Лёшка, – говорил Григорий, ухмыляясь так, что шрам на его брови кривился. – Ни силы, ни мозгов. От тебя в роду один позор.

Алексей тогда молчал. Что он мог сказать? Григорий был старше, сильнее, и магия в нём горела, как пожар – настоящее пламя, что могло спалить всё на своём пути. А у Алексея были только тени – слабые, бесформенные как дым. Бабка пыталась его защищать, но после её смерти всё стало хуже. Григорий выгнал его из дома, бросив напоследок: "Иди, подыхай в порту. Там тебе место". И Алексей ушёл. Два года он таскал ящики, спал на соломе и старался забыть, что когда-то был Волконским. Но теперь, с амулетом в руке и тенями, что слушались его, он чувствовал, что прошлое возвращается.

Баржа причалила к берегу на рассвете. Небо было серым, как сталь, и мелкий дождь стучал по палубе, смывая пепел. Алексей помог Фёдору и Егору разгрузить ящики, а потом попрощался. Старик хлопнул его по плечу, сунул в руку краюху хлеба и буркнул:

– Береги себя, парень. И не лезь туда, где жарко.

Алексей кивнул, но в груди уже зрело решение. Он знал, куда идти. Поместье Волконских было в двух днях пути, если идти пешком и не останавливаться. Там был Григорий, там были ответы – и, может быть, что-то ещё. Он сжал амулет через ткань мундира и двинулся вдоль берега, под дождём, что стекал по лицу как слёзы.

Дорога была долгой и утомительной. Лес шумел вокруг, сосны гнулись под ветром, а грязь липла к сапогам, делая каждый шаг тяжелее предыдущего. Алексей шёл, не оглядываясь, но мысли его были далеко. Он вспоминал бабку – старую Дарью Волконскую, последнюю, кто хоть как-то заботился о нём. Она умерла три года назад, оставив его одного с Григорием, но перед смертью часто говорила странные вещи.

– В тебе кровь матери, Лёшка, – шептала она, сжимая его руку сухими пальцами. – Не наша, не русская. Чужая. И сила твоя от неё. Береги её, не дай Гришке сломать.

Алексей тогда не понимал, о чём она. Мать он не помнил – она умерла, когда он был младенцем, и в доме о ней не говорили. Григорий однажды, в пьяном угаре, бросил, что она была шлюхой, подкинутой каким-то японцем, но бабка тут же дала ему пощёчину, да так, что он замолчал. Теперь, с амулетом в кармане и словами Акико в голове, Алексей начинал подозревать, что бабка знала больше, чем говорила.

К вечеру второго дня он вышел к холму. Поместье Волконских стояло на вершине, тёмное и угрюмое, как старый зверь, что затаился перед смертью. Двухэтажный дом с покосившейся крышей, окна, забитые досками, и дым, что вился из трубы. Алексей остановился, глядя на него снизу вверх. Сердце заколотилось, но не от страха – от предчувствия. Он знал, что Григорий там. И знал, что встреча не будет тёплой.

Он поднялся по тропе, шаги гулко отдавались в тишине. Дождь перестал, но ветер гнал по земле клочья тумана, и тени вокруг казались живыми. Алексей невольно сжал амулет в кармане, и на миг ему почудилось, что камень шепчет – тихо, но ясно: "Иди". Он тряхнул головой, списав это на усталость, и толкнул тяжёлую дверь.

Внутри пахло сыростью и дымом. Холл был пуст, только старый ковёр, изъеденный молью, лежал у лестницы. Алексей шагнул вперёд, и половицы скрипнули под ногами, как живое предупреждение. Он хотел позвать Григория, но голос застрял в горле. Вместо этого он двинулся к гостиной – туда, где всегда горел камин, даже в самые жаркие дни.

Григорий был там. Он сидел в кресле у огня, широкоплечий, с короткими светлыми волосами и шрамом через бровь, что делал его лицо ещё суровее. На нём был мундир – не старый, как у Алексея, а новый, с золотыми эполетами, знак его службы в "Оке Престола". В руке он держал стакан с чем-то тёмным, а на коленях лежал меч – фамильный клинок Волконских, длинный и узкий, с рукоятью, обмотанной красной кожей.

– Ну надо же, – протянул Григорий, не поднимая глаз от огня. Его голос был низким, с хрипотцой, и в нём сквозила насмешка. – Младший Волконский пожаловал. Я думал, ты сгнил в порту, Лёшка.

Алексей стиснул кулаки, но промолчал. Он знал, что Григорий ждёт реакции – хочет, чтобы он сорвался, как раньше. Но теперь всё было иначе. Он чувствовал амулет, тени, силу, что зрела внутри. И он пришёл не просить, а требовать.

– Мне нужно поговорить, – сказал он, стараясь держать голос ровным. – О матери.

Григорий медленно поднял взгляд. Его серые глаза блеснули в свете камина, и в них мелькнуло что-то – не то удивление, не то злоба. Он отставил стакан и встал, возвышаясь над Алексеем как башня.

– О матери? – переспросил он, ухмыляясь. – А что ты хочешь знать? Что она была японской шлюхой, которая сдохла, родив тебя? Или что её кровь – позор нашего рода?

Алексей сжал зубы так, что заныли челюсти. Он хотел броситься на брата, вцепиться в его горло, но вместо этого вытащил амулет и поднял его перед собой.

– Тогда объясни это, – сказал он тихо. – И почему тени слушаются меня.

Григорий замер. Его ухмылка исчезла, сменившись чем-то тёмным, почти звериным. Он шагнул вперёд, и воздух вокруг него задрожал – жар его магии, пламя, что всегда было его гордостью. Но в этот момент что-то произошло. Фамильный меч на столе дрогнул, его лезвие вспыхнуло слабым светом, и тени в комнате рванулись к Алексею, окружив его как щит.

– Что за… – начал Григорий, но осёкся. Он смотрел на брата, на амулет, на меч, и в его глазах мелькнул страх – впервые за все годы, что Алексей его знал.

– Это её, да? – спросил Алексей, указывая на меч. – Магия матери. Она была не просто шлюхой, Гришка. И ты это знаешь.

Григорий молчал долго, слишком долго. Потом он рассмеялся – резко, хрипло, как будто выдавливал смех через силу.

– Ты думаешь, это что-то меняет? – сказал он, подходя ближе. – Ты всё ещё никто, Лёшка. Амулет, тени, меч – это игрушки. Сила – вот что важно. И у тебя её нет.

Он щёлкнул пальцами, и огонь в камине взметнулся вверх, бросив на стены пляшущие тени. Алексей отступил, но не из страха – он чувствовал, как его собственные тени отвечают, тянутся к нему, ждут. Григорий заметил это и нахмурился.

– Уходи, – бросил он, поворачиваясь к огню. – Пока я не передумал и не спалил тебя вместе с твоими тенями.

Алексей хотел возразить, но что-то остановило его. Не слова брата, нет – шорох за окном, едва слышный, но отчётливый. Он повернулся к стеклу, забитому досками, и сквозь щель увидел фигуру – высокую, в длинном плаще, с глазами, что горели в темноте. Та же, что на берегу. Она смотрела на него, и амулет в его руке вдруг обжёг кожу.

– Кто там? – рявкнул Григорий, хватая меч. Но фигура исчезла, растворившись в ночи.

Алексей стоял, сжимая амулет, и понимал, что это не конец. Это только начало. Наследие Волконских – или то, что от него осталось, – лежало перед ним, как открытая книга. И он собирался её прочитать, хочет того Григорий или нет.

Алексей смотрел в пустоту за окном, где только что растворилась фигура. Ночь за стеклом была густой, как смола, и только слабый свет луны пробивался сквозь щели в досках, рисуя на полу дрожащие полосы. Амулет в его руке всё ещё пульсировал, горячий, почти живой, и тени в комнате шевелились, словно чувствовали то же, что и он – присутствие чего-то чужого, опасного, но манящего.

Григорий шагнул к окну, сжимая меч так, что побелели костяшки пальцев. Его лицо, освещённое камином, было напряжённым, и в глазах мелькала тень чего-то, чего Алексей раньше не видел – неуверенности. Брат всегда был скалой, непробиваемой и жестокой, но сейчас он казался человеком, а не монстром из детских кошмаров.

– Кто это был? – голос Григория был резким, но в нём проскользнула хриплая нотка. Он повернулся к Алексею, и пламя в камине за его спиной вспыхнуло ярче, бросив на стены длинные тени. – Ты притащил сюда кого-то, да? Твои портовые дружки решили пограбить?

Алексей покачал головой, не отводя взгляда от окна. Он не знал, кто это был, но чувствовал, что это связано с амулетом, с Акико, с тем, что произошло в Порт-Артуре. И с матерью. Он сжал камень сильнее, и тени вокруг него дрогнули, потянувшись к Григорию, как голодные псы.

– Я пришёл один, – сказал он тихо. – Но ты что-то скрываешь. Про неё. Про мать.

Григорий замер, глядя на него сверху вниз. Его губы искривились в усмешке, но глаза оставались холодными, как лёд.

– Ты всё ещё цепляешься за эти сказки? – бросил он, отворачиваясь к камину. – Бабка набила тебе голову чушью, а ты поверил. Мать была никем. Японская девка, которую отец подобрал где-то на востоке. Она родила тебя и сдохла. Вот и вся история.

– Тогда почему меч отреагировал? – Алексей шагнул вперёд, указывая на клинок в руке брата. – Почему тени слушаются меня? Это не просто чушь, Гришка. И ты это знаешь.

Григорий стиснул зубы, и воздух вокруг него задрожал от жара. Он поднял меч, направив его острие на Алексея, и пламя камина отразилось в лезвии, превратив его в раскалённый уголь.

– Хочешь правду? – прорычал он. – Хорошо. Она была магичкой. Чужой, не нашей крови. Отец привёз её из Японии, думал, что она усилит род. Но она была слабой, Лёшка. Сломалась, как ветка под снегом. А ты – её отродье. Слабое, бесполезное. И эти твои тени – не сила, а проклятье.

Алексей почувствовал, как кровь застучала в висках. Он хотел возразить, бросить что-то в ответ, но слова застряли в горле. Вместо этого он посмотрел на меч – на фамильный клинок Волконских, который всегда принадлежал старшему в роду. Григорий носил его с гордостью, но теперь, в отблесках огня, Алексей заметил то, чего раньше не видел. На рукояти, под красной кожей, проглядывал тонкий узор – символ, похожий на тот, что был на амулете. Дракон, спящий в тенях.

– Это её меч, – сказал он, и голос его дрогнул от внезапной уверенности. – Не твой. Не отца. Её.

Григорий опустил клинок, но не убрал его в ножны. Его лицо потемнело, и на миг Алексею показалось, что брат сейчас бросится на него – ударит, сожжёт, уничтожит. Но вместо этого Григорий рассмеялся – хрипло, зло, как будто выдавливал смех через силу.

Алексей хотел возразить, но шорох за окном повторился – громче, ближе. Он повернулся к стеклу, и на этот раз увидел не одну фигуру, а две. Они стояли в тумане, высокие, в длинных плащах, и их глаза горели – не красным, как у Григория, а холодным, серебряным светом. Амулет в его руке обжёг кожу, и тени в комнате рванулись к окну, как стая собак, почуявших чужака.

– Что за… – Григорий схватил меч и шагнул к окну, но не успел. Доски, закрывавшие стекло, разлетелись в щепки, и в комнату ворвался ветер – ледяной, пронизывающий до костей. Две фигуры шагнули внутрь, и Алексей понял, что это не люди. Их лица были скрыты капюшонами, но из-под ткани проглядывали острые черты – слишком острые, чтобы быть человеческими. Руки, длинные и тонкие, сжимали посохи, увенчанные кристаллами, что светились тем же серебряным светом.

– Волконский, – произнёс один из них, и голос его был как скрежет металла. – Ты нужен нам.

Григорий рявкнул что-то невнятное и махнул мечом, но огонь, что вспыхнул вокруг него, угас, едва коснувшись пришельцев. Они подняли посохи, и воздух в комнате сгустился, став тяжёлым, как вода. Алексей почувствовал, как его ноги подгибаются, но тени вокруг него взвились вверх, окружив его щитом.

– Кто вы? – выдавил он, отступая к стене. Амулет жег руку, и он едва удерживал его в пальцах.

– "Око Престола", – ответил второй, и в его голосе не было ни злобы, ни насмешки – только холодная уверенность. – Мы пришли за тобой, Алексей Волконский. Твоя кровь зовёт.

Григорий выругался и бросился вперёд, но один из пришельцев взмахнул посохом, и невидимая сила швырнула его к камину. Он рухнул на пол, задыхаясь, а меч вылетел из его руки и упал к ногам Алексея. Тени рванулись к клинку, обвили его, и на миг Алексею показалось, что он слышит голос – женский, мягкий, но властный.

– Возьми, – шепнул голос, и он не понял, звучит ли он в голове или в комнате.

Алексей схватил меч, не думая. Лезвие было лёгким, почти невесомым, и рукоять легла в ладонь, как будто была создана для него. Тени вокруг взвились выше, и он почувствовал, как сила – настоящая, живая – течёт по его венам.

– Уходи, – сказал первый пришелец, глядя на него горящими глазами. – Но знай: мы найдём тебя. "Сердце Теней" не спрячется.

Они шагнули назад, и ветер унёс их прочь, как дым. Комната опустела, только камин потрескивал, да Григорий кашлял, поднимаясь с пола. Алексей стоял, сжимая меч, и смотрел на брата. Тот сплюнул кровь и ухмыльнулся, но в этой ухмылке не было прежней злобы – только усталость.

– Ты влез во что-то большое, Лёшка, – прохрипел он. – И я не знаю, завидовать тебе или жалеть.

Алексей не ответил. Он повернулся и вышел из дома, не оглядываясь. Меч висел у пояса, амулет пульсировал в кармане, и тени следовали за ним, как верные стражи. Ночь встретила его холодом и тишиной, но он знал, что это ненадолго. "Око Престола", "Сердце Теней" – слова, которых он не понимал, но которые уже изменили всё.

Он спустился с холма, шаги гулко отдавались в темноте. Лес шумел вокруг, и где-то вдали завыл волк, но Алексей не боялся. Он чувствовал, что теперь он не один – тени были с ним, и меч, и голос, что шептал в голове. Наследие Волконских открывалось перед ним, как книга, и он собирался её дочитать – до последней страницы.

Глава 3: Охота начинается

Ночь обняла лес холодными пальцами, и Алексей шёл вперёд, не оглядываясь на тёмный силуэт поместья Волконских. Меч оттягивал пояс, амулет тёплым пятном прижимался к груди через ткань мундира, а тени следовали за ним, шурша по мокрой траве, как шепот ветра. Он не знал, куда идёт – просто шёл, подальше от Григория, от его злобы и от тех странных существ с горящими глазами. "Око Престола" – эти слова звенели в голове, как далёкий набат, и он чувствовал, что они значат больше, чем брат готов был рассказать.

Лес был густым, сосны смыкали ветви над головой, и только слабый свет луны пробивался сквозь иглы, рисуя на земле пятна света. Алексей шагал быстро, дыхание вырывалось облачками пара, а сердце стучало в груди, как молот. Он пытался понять, что произошло. Те двое – не люди, это точно. Их голоса, их сила, их слова о "Сердце Теней" – всё это было чужим, не из его мира. Но амулет в его кармане и меч у пояса говорили обратное. Это был его мир теперь, хотел он того или нет.

Он остановился у ручья, журчавшего между камнями, и присел, чтобы зачерпнуть воды. Ладони дрожали, но не от холода – от напряжения, что копилось внутри с самого Порт-Артура. Он плеснул ледяную воду в лицо, надеясь, что она прогонит усталость, но вместо этого перед глазами всплыла Акико – её янтарные глаза, её голос, её меч, танцующий в воздухе. "Мы ещё встретимся", – сказала она, и теперь эти слова звучали как обещание. Или угроза.

Алексей вытащил амулет и поднёс его к свету луны. Чёрный камень блестел, словно мокрый, и символ дракона казался живым – его линии дрожали, как будто он вот-вот раскроет крылья. Тени вокруг дрогнули, потянулись к камню, и он услышал шёпот – тот же, что в поместье, мягкий и властный: "Ищи". Он вздрогнул, едва не выронив амулет, и огляделся. Лес был пуст, только ветер гнал по земле клочья тумана.

– Кто ты? – спросил он вслух, чувствуя себя глупо. Ответа не было, но шёпот повторился, настойчивее: "Ищи". Алексей сжал амулет в кулаке и встал. Он не знал, что искать, но сидеть на месте было нельзя. "Око Престола" знало, кто он, и они придут снова. А может, уже идут.

Он двинулся дальше, вдоль ручья, пока лес не начал редеть. К утру он вышел к старой дороге – разбитой, заросшей травой, но всё ещё видимой. Она вела на север, к Маньчжурии, где война гремела громче всего. Алексей не собирался туда – он хотел найти тихое место, где можно разобраться в себе, в тенях, в этом чёртовом амулете. Но судьба, похоже, решила иначе.

Где-то за спиной раздался треск веток. Он обернулся, рука сама легла на рукоять меча. Тени вокруг него взвились, как стая птиц, и он почувствовал, как кровь застучала в висках. Из леса вышли трое – не те, что были в поместье, но похожие. Высокие, в длинных плащах, с лицами, скрытыми капюшонами. Только вместо посохов у них были мечи – тонкие, с изогнутыми лезвиями, как у японских самураев. Их движения были плавными, почти неестественными, и Алексей понял, что это не люди. Не совсем.

– Волконский, – произнёс один из них, и голос его был как шелест листвы, но с металлическим оттенком. – Ты идёшь с нами.

Алексей отступил, сжимая меч. Он не умел драться – не так, как Григорий, не так, как Акико. Но тени шевелились у его ног, и он чувствовал их силу, их готовность.

– Кто вы? – спросил он, стараясь не выдать дрожь в голосе. – "Око Престола"?

Тот, что говорил, склонил голову, будто разглядывая его.

– Нет, – ответил он. – Мы – "Когти Тени". Нас послал клан Такамура. Ты нужен живым. Пока.

Алексей стиснул зубы. Такамура. Акико. Её имя вспыхнуло в голове, как искра, но он не успел осмыслить это – трое двинулись к нему, окружая как волки. Их мечи блеснули в утреннем свете, и он понял, что бежать некуда.

Первый бросился вперёд, клинок метнулся к его горлу. Алексей дёрнулся в сторону, споткнувшись о камень, но тени среагировали быстрее. Они рванулись вверх, как чёрные змеи, и обвили руку нападавшего. Тот вскрикнул, выронив меч, и отступил, но второй уже был рядом, нанося удар сверху. Алексей поднял свой клинок – неуклюже, инстинктивно – и лезвия столкнулись с оглушительным звоном. Удар выбил меч из его рук, и он рухнул на колени, задыхаясь.

– Слабак, – бросил третий, подходя ближе. – Она ошиблась в тебе.

– Кто? – выдавил Алексей, но ответа не получил. Вместо этого тени вокруг него взвились выше, окружив его щитом. Они были гуще, чем раньше, твёрже, и когда третий ударил, его клинок отскочил, как от камня. Нападавший отшатнулся, а Алексей, не думая, бросился вперёд. Он схватил свой меч с земли и махнул им – неумело, но с силой, что бурлила внутри. Тени последовали за лезвием, как чёрный вихрь, и третий рухнул, схватившись за грудь.

Оставшиеся двое замерли, глядя на него с чем-то похожим на удивление. Алексей стоял, тяжело дыша, и чувствовал, как меч дрожит в его руке. Тени шевелились вокруг, ждали, и он понял, что может управлять ими – не совсем осознанно, но может.

– Уходите, – сказал он, и голос его был твёрже, чем он ожидал. – Или я убью вас.

Они молчали, но потом первый кивнул, и оба отступили, растворившись в лесу так же быстро, как появились. Алексей остался один, сжимая меч и глядя на свои руки. Кровь стучала в ушах, и он вдруг осознал, что не ранен – ни царапины. Тени спасли его. Снова.

Он шёл дальше, пока солнце не поднялось выше деревьев. Дорога вывела его к заброшенной деревне – десяток покосившихся изб, пустых и молчаливых. Война добралась и сюда, оставив после себя только пепел и тишину. Алексей зашёл в одну из изб, надеясь найти хоть что-то – еду, воду, место, где можно передохнуть. Внутри было пусто, только старый стол да лавка у стены. Он сел, бросив меч рядом, и вытащил амулет.

– Что ты такое? – пробормотал он, глядя на камень. – И что мне с тобой делать?

Шёпот вернулся, мягкий и настойчивый: "Ищи". Алексей вздохнул, убирая амулет в карман. Он не знал, что искать, но чувствовал, что ответы где-то близко. "Когти Тени", "Око Престола", Акико – всё это было связано, и он был в центре этого клубка.

За окном послышался шум – не шорох ветра, а шаги, осторожные и быстрые. Алексей схватил меч и встал, готовясь к новому бою. Но вместо врагов в дверях появилась девушка – высокая, с короткими каштановыми волосами, выбритыми с одной стороны, и голубыми глазами, что светились в полумраке. На ней был серый плащ, усеянный рунами, и сапоги, заляпанные грязью. Она посмотрела на него, прищурившись, и усмехнулась.

– Ты Волконский, да? – спросила она, скрестив руки. Голос её был резким, с лёгкой хрипотцой. – Не думала, что найду тебя живым.

– Кто ты? – Алексей поднял меч, но она только фыркнула.

– Спокойно, герой. Я не враг. Зови меня Мария. Мария Соколова. И я тут, чтобы вытащить тебя из этой задницы. Если, конечно, ты не хочешь сдохнуть от рук "Ока" или этих японских психов.

Алексей опустил меч, но не расслабился. Её глаза, её голос, её магия – он чувствовал её силу, холодную и острую как лёд. Тени вокруг него дрогнули, но не бросились вперёд.

– Почему я должен тебе верить? – спросил он.

Мария пожала плечами, шагнув ближе.

– Потому что я знаю, что такое "Сердце Теней". И потому что они придут за тобой снова. А я, в отличие от тебя, знаю, как драться.

Она кивнула на меч в его руке, и в её усмешке мелькнула насмешка. Алексей стиснул зубы, но промолчал. Он не доверял ей, но чувствовал, что она права. Охота началась, и он был добычей. Пока.

Алексей смотрел на Марию, сжимая меч так, что пальцы побелели. Её голубые глаза блестели в полумраке избы, и в них было что-то – не то насмешка, не то вызов. Она стояла расслабленно, скрестив руки, но он чувствовал напряжение в воздухе, холодное и острое, как лезвие. Тени у его ног шевелились, словно чуяли её магию, и амулет в кармане пульсировал, как живое сердце. Он не доверял ей – не мог доверять после всего, что произошло, – но её слова о "Сердце Теней" задели что-то внутри.

– Откуда ты знаешь про "Сердце"? – спросил он, стараясь держать голос ровным. – И почему я должен идти с тобой?

Мария усмехнулась, откинув прядь каштановых волос с лица. Её плащ колыхнулся, и руны на нём мигнули слабым светом, как звёзды в тумане.

– Потому что я не первый день бегаю от этих уродов, – сказала она, кивая в сторону леса. – "Око Престола", "Когти Тени" – они все охотятся за одним. И ты, парень, похоже, вляпался в это по самые уши. А что до "Сердца" – скажем так, я слышала о нём больше, чем ты можешь себе представить.

Алексей нахмурился, отступив на шаг. Он не любил, когда с ним говорили свысока, а её тон был именно таким – резким, с лёгкой издёвкой, как будто она видела в нём мальчишку, а не того, кто только что отбился от трёх убийц. Но её слова о "Сердце Теней" цепляли его, как крючок цепляет рыбу. Он вытащил амулет из кармана и показал ей.

– Это связано с ним, да? – спросил он. – С этим камнем?

Мария прищурилась, глядя на амулет. Её усмешка исчезла, сменившись чем-то серьёзным, почти мрачным. Она шагнула ближе, и Алексей невольно напрягся, но она не нападала – просто смотрела, изучая символ дракона на чёрном камне.

– Где ты это взял? – спросила она, и в её голосе мелькнула тень тревоги.

– Мне дала его одна… девушка, – ответил он, помедлив. – В Порт-Артуре. Её звали Акико Такамура.

Мария замерла, её глаза расширились на миг, но она тут же взяла себя в руки, спрятав удивление за привычной насмешкой.

– Такамура, значит, – протянула она, отводя взгляд. – Ну, поздравляю, Волконский. Ты влез в игру, где ставки выше, чем ты думаешь. Эта штука – не просто побрякушка. Это ключ. И все, кто знает о "Сердце Теней", будут гнаться за тобой, пока не отберут его. Или не прикончат.

Алексей сжал амулет в кулаке, чувствуя, как тепло разливается по руке. Ключ. Слово эхом отозвалось в голове, и шёпот – тот самый, мягкий и властный – повторился: "Ищи". Он тряхнул головой, прогоняя голос, и посмотрел на Марию.

– А ты? – спросил он. – Зачем тебе это? Почему ты здесь?

Она пожала плечами, но в её движении было что-то наигранное, как будто она скрывала больше, чем говорила.

– Скажем так, у меня свои счёты с "Оком", – ответила она. – А ты – мой билет в эту игру. Я помогу тебе выжить, а ты поможешь мне добраться до тех, кто мне нужен. Справедливая сделка, нет?

Алексей молчал, глядя на неё. Он не верил в сделки – слишком часто его обманывали, начиная с Григория и заканчивая портовыми крысами, что обещали работу, а потом кидали с деньгами. Но в её глазах было что-то – не доброта, нет, а холодная решимость, которая внушала доверие. И ещё этот холод, что исходил от неё, как от зимнего ветра. Он чувствовал её магию, острую и твёрдую, как лёд, и понимал, что она не врёт – она знает, как драться.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Но если ты меня предашь, я…

– Убьёшь меня своими тенями? – перебила она, ухмыльнувшись. – Попробуй, Волконский. Может, даже получится.

Он стиснул зубы, но промолчал. Она была права – он едва умел держать меч, а тени слушались его больше на инстинктах, чем по приказу. Но он учился. И быстро.

Они вышли из избы, когда солнце уже поднялось над горизонтом, заливая лес золотым светом. Мария шла впереди, её плащ развевался на ветру, а сапоги оставляли глубокие следы в грязи. Алексей следовал за ней, сжимая меч и прислушиваясь к каждому шороху. Лес казался живым – ветви шевелились, птицы кричали где-то вдали, и тени плясали у его ног, как верные псы.

– Куда мы идём? – спросил он, догоняя её.

– В Маньчжурию, – бросила она, не оборачиваясь. – Там сейчас штаб "Ока Престола". Если они знают про тебя, то будут ждать. А я хочу посмотреть, насколько они готовы.

– Ты сказала, что они охотятся за мной, – возразил он. – А теперь тащишь меня прямо к ним?

Мария остановилась и повернулась к нему, скрестив руки. Её глаза блеснули, как лёд на солнце.

– Слушай, Волконский, – сказала она. – Ты можешь бегать от них сколько угодно, но они найдут тебя. "Око" не сдаётся. И эти "Когти Тени" тоже. Лучше встретить их на своих условиях, чем ждать, пока они прижмут тебя к стенке. Понял?

Алексей кивнул, хотя внутри всё кипело. Он не хотел лезть в пасть к врагу, но её логика была железной. И ещё этот шёпот – "Ищи". Может, в Маньчжурии он найдёт ответы. Или хотя бы Акико.

Они шли весь день, почти не разговаривая. Мария была не из тех, кто болтает попусту, а Алексей не знал, что сказать. Он думал о Григории, о матери, о тенях, что спасли его уже дважды. И о том, что "Сердце Теней" – не просто слова, а что-то реальное, что-то, что все хотят заполучить.

К вечеру лес сменился равниной – бескрайней, покрытой высокой травой, что шуршала под ветром. Небо потемнело, и где-то вдали загремел гром. Мария остановилась, глядя на горизонт, и её лицо напряглось.

– Что? – спросил Алексей, чувствуя, как тени у его ног дрогнули.

– Они близко, – ответила она, сжимая кулаки. – Чувствую их. Готовься.

Он не успел спросить, кого она имеет в виду. Трава раздвинулась, и из неё вышли пятеро – те же изогнутые мечи, те же плащи, те же нечеловеческие движения. "Когти Тени". Алексей схватил меч, но Мария остановила его, положив руку на плечо.

– Докажи, что ты не слабак, – сказала она, и в её голосе мелькнула насмешка. – Я прикрою.

Первый бросился на него, клинок мелькнул в воздухе, как молния. Алексей уклонился, и тени рванулись вперёд, обвили ноги нападавшего, заставив его рухнуть. Второй ударил сзади, но Мария взмахнула рукой, и воздух перед ним замерз, превратившись в стену льда. Клинок застрял в ней, и она ударила снова – ледяные нити вырвались из её пальцев, пронзив второго в плечо.

– Неплохо, – бросила она, ухмыляясь. – Но шевелись быстрее!

Алексей кивнул, бросаясь на третьего. Его меч столкнулся с клинком врага, и тени помогли – они обвили руки нападавшего, дав Алексею шанс ударить. Лезвие вошло в грудь, и "Коготь" рухнул без звука. Четвёртый и пятый отступили, глядя на него с чем-то похожим на страх.

– Уходите, – рявкнул Алексей, и тени взвились выше, как чёрный вихрь. Они ушли, растворившись в траве, как призраки.

Мария хлопнула его по спине, ухмыляясь шире.

– Ну что ж, Волконский, – сказала она. – Может, ты и не совсем безнадёжен.

Алексей вытер пот со лба, глядя на меч в своей руке. Он всё ещё не умел драться, но тени были с ним. И шёпот в голове – "Ищи" – звучал громче. Охота началась, и он был не только добычей, но и охотником.

Глава 4: Княжна теней

Равнина стонала под ветром, и трава гнулась, как море перед штормом. Алексей стоял, сжимая меч, ещё тёплый от крови "Когтей Тени", и смотрел, как последние из нападавших растворяются в сумерках. Тени у его ног затихли, но он чувствовал их – живые, пульсирующие, готовые броситься по первому зову. Амулет в кармане оттягивал мундир, и шёпот в голове – "Ищи" – звучал всё громче, как далёкий набат, зовущий его вперёд. Он не знал, куда идти, но знал, что стоять на месте нельзя.

Мария прислонилась к дереву, вытирая ледяные нити с рук, что таяли, оставляя капли на земле. Её голубые глаза блестели в полумраке, и ухмылка не сходила с лица, хоть и казалась чуть усталой. Она смотрела на Алексея с чем-то похожим на одобрение, но в её взгляде всё ещё сквозила насмешка.

– Ну что, Волконский, – сказала она, отряхивая плащ. – Похоже, ты не совсем бесполезен. Может, из тебя ещё выйдет толк.

Алексей стиснул зубы, убирая меч в ножны. Ему не нравился её тон, но спорить не было сил. Бой с "Когтями" выжал из него всё – руки дрожали, дыхание сбивалось, и только тени, казалось, держали его на ногах. Он повернулся к ней, вытирая пот со лба.

– Кто они такие? – спросил он. – "Когти Тени". Они сказали, что их послал клан Такамура. Это связано с Акико, да?

Мария прищурилась, глядя на него долгим, изучающим взглядом. Потом вздохнула и кивнула на север, где горизонт темнел под тучами.

– Идём, – бросила она. – По дороге расскажу. Но если хочешь жить, держи меч наготове. Эти твари не последние, кто придёт за твоей головой.

Алексей кивнул, хотя внутри всё кипело. Он устал от загадок, от недомолвок, от того, что все вокруг знали больше, чем он. Но Мария была права – стоять на месте означало ждать смерти. Он пошёл за ней, шаги гулко отдавались в тишине, и тени следовали за ним, как верные псы.

Они шли до ночи, пока равнина не сменилась холмами, поросшими редким лесом. Небо затянуло тучами, и дождь начался – мелкий, холодный, что стекал по лицу и пропитывал мундир. Мария вела его к старому сараю, спрятанному среди деревьев, – покосившемуся, с дырявой крышей, но всё ещё способному укрыть от непогоды. Внутри пахло сыростью и гнилью, но было сухо. Алексей рухнул на кучу соломы в углу, чувствуя, как ноги гудят от усталости. Мария осталась у входа, глядя в темноту, будто ждала кого-то.

– Рассказывай, – сказал он, вытаскивая амулет и глядя на него. – Что ты знаешь про Такамура? Про "Сердце Теней"?

Мария обернулась, её силуэт чёрным пятном выделялся на фоне дождя. Она подошла ближе, села напротив него, скрестив ноги, и достала из кармана флягу. Отвинтив крышку, она отхлебнула, поморщилась и протянула ему.

– Глотни, – сказала она. – Это не самогон, а что-то получше. Поможет нервы унять.

Алексей взял флягу, сделал глоток и закашлялся – жидкость обожгла горло, но оставила тёплое послевкусие, как от мёда с перцем. Он вернул флягу, и Мария усмехнулась.

– Клан Такамура, – начала она, глядя на огонь, что затрещал в её руках, когда она щёлкнула пальцами. Маленький ледяной шар вспыхнул, превратившись в слабое пламя, и осветил сарай. – Это не просто японская знать. Это маги, старые, как сама их земля. Они зовут себя онмёдзи – повелители духов. И они сильны, Волконский. Очень сильны.

Алексей слушал, сжимая амулет. Её голос был ровным, но в нём чувствовалась тень чего-то личного – злобы, может, или страха.

– А Акико? – спросил он. – Она одна из них?

Мария кивнула, глядя в огонь.

– Акико Такамура – княжна их клана. Молодая, но не слабая. Говорят, она может петь так, что духи танцуют под её голос. Её магия – это не тени, как у тебя, и не лёд, как у меня. Это что-то… живое. Но если она дала тебе этот амулет, значит, ты ей нужен. И не просто так.

Алексей вспомнил её – янтарные глаза, кимоно, меч, что двигался, как продолжение её руки. Она спасла его в Порт-Артуре, но потом исчезла, оставив только этот камень и слова: "Мы ещё встретимся". Он поднял взгляд на Марию.

– "Когти Тени" сказали, что я нужен им живым, – сказал он. – Почему?

Мария пожала плечами, но её глаза потемнели.

– Потому что ты – ключ, – ответила она. – Этот амулет, твои тени, твоя кровь – всё это связано с "Сердцем Теней". Я не знаю, что это такое – артефакт, оружие, проклятье. Но "Око Престола" и Такамура хотят его заполучить. И они не остановятся, пока не найдут.

Алексей сжал амулет сильнее, чувствуя, как тепло разливается по руке. Шёпот в голове повторился – "Ищи" – и он вдруг понял, что это не просто голос. Это было что-то внутри него, часть его, как тени.

– А ты? – спросил он. – Почему ты в этом? Что тебе нужно от "Ока"?

Мария посмотрела на него, и её ухмылка исчезла. Она молчала долго, слишком долго, а потом заговорила, и голос её был тише, чем раньше.

– Они убили мою семью, – сказала она. – Мать, отца, младшего брата. Я была ребёнком, когда "Око" пришло в нашу деревню. Они искали магов, таких, как я. Мой отец сопротивлялся, и они сожгли всё. Я выжила, потому что спряталась. С тех пор я бегаю, дерусь, жду шанса отплатить.

Алексей смотрел на неё, и в груди что-то сжалось. Он знал, что такое потеря – бабка умерла, мать пропала, Григорий выгнал его. Но её история была другой, глубже, и в её глазах он увидел не только злобу, но и боль.

– Прости, – сказал он тихо.

– Не надо, – отрезала она, отводя взгляд. – Я не для жалости это рассказала. Просто чтобы ты понял, почему я здесь. Мы с тобой – не друзья, Волконский. Мы союзники. Пока.

Он кивнул, принимая её слова. Союзники. Это было лучше, чем враги.

Ночь прошла тихо, дождь барабанил по крыше, а огонь, что поддерживала Мария, грел их обоих. Алексей спал урывками, просыпаясь от каждого шороха, но никто не пришёл. Утром они двинулись дальше, к Маньчжурии, где война гудела, как далёкий зверь. Мария вела его через холмы, избегая дорог, и к полудню они вышли к реке – широкой, мутной, с берегами, покрытыми илом.

– Перейдём здесь, – сказала она, указывая на брод. – Дальше будет сложнее. "Око" близко, и Такамура тоже.

Алексей кивнул, шагая за ней. Вода была холодной, доходила до колен, и он чувствовал, как течение тянет его вниз. Тени шевелились у ног, будто пытались помочь, и он улыбнулся – впервые за долгое время. Они были с ним, его сила, его защита.

Но улыбка исчезла, когда он услышал шорох на другом берегу. Мария замерла, подняв руку, и её пальцы покрылись инеем. Из-за деревьев вышла она – Акико Такамура. Её кимоно было запачкано грязью, волосы растрепались, но янтарные глаза горели ярче, чем в Порт-Артуре. В руках она держала меч, и её взгляд был прикован к Алексею.

– Ты жив, – сказала она, и в её голосе мелькнула тень облегчения. – Хорошо.

Алексей шагнул вперёд, забыв про холод воды.

– Акико, – выдохнул он. – Что ты здесь делаешь?

Она не ответила сразу. Её взгляд метнулся к Марии, и между ними пробежала искра – не дружелюбная, но и не враждебная. Потом она посмотрела на Алексея снова.

– Я искала тебя, – сказала она. – "Когти Тени" – ошибка моего клана. Они должны были привести тебя ко мне, а не убивать. Но теперь всё сложнее. "Око Престола" знает про амулет. И про тебя.

Мария фыркнула, шагнув ближе.

– А ты, значит, княжна Такамура, – сказала она, скрестив руки. – И что тебе нужно от него? Ещё один повод для войны?

Акико посмотрела на неё, и её губы дрогнули в слабой улыбке.

– Не война, – ответила она. – Союз. Алексей – ключ к "Сердцу Теней". И я могу научить его управлять этим.

Алексей слушал, чувствуя, как сердце стучит в груди. Союз. Ключ. Слова Марии и Акико сплетались в голове, и шёпот – "Ищи" – звучал громче. Он поднял амулет, глядя на Акико.

– Ты дала мне это, – сказал он. – Почему?

Она шагнула ближе, и её голос стал мягче, почти мелодичным.

– Потому что ты – часть моего мира, – ответила она. – Твоя мать была одной из нас. И её кровь в тебе – это сила, которую ты только начинаешь понимать.

Алексей замер, слова ударили, как молния. Мать. Японка. Магичка. Всё, что говорил Григорий, всё, что шептала бабка, вдруг сложилось в картину. Он посмотрел на Акико, и в её глазах увидел не только правду, но и что-то ещё – тепло, которого он не ждал.

– Идём со мной, – сказала она, протягивая руку. – Я научу тебя. И мы найдём "Сердце" вместе.

Мария кашлянула, прерывая момент.

– Красиво сказано, княжна, – бросила она. – Но я с ним. И если ты думаешь, что я отдам его твоему клану, то ошибаешься.

Акико посмотрела на неё, и её улыбка стала шире.

– Тогда идём вместе, – сказала она. – Все трое. Потому что охота только начинается.

Алексей смотрел на них – на Марию с её льдом и насмешкой, на Акико с её духами и тайнами. Тени шевелились у его ног, амулет грел руку, и он знал, что выбора нет. Он кивнул, принимая их союз, и шагнул вперёд, в неизвестность.

Алексей стоял у реки, глядя на протянутую руку Акико. Её пальцы были тонкими, но сильными, и в её янтарных глазах отражался свет заката, пробивавшийся сквозь тучи. Ветер трепал её кимоно, и он вдруг заметил, как серебряные нити на ткани складываются в узор – тот же дракон, что был на амулете. Тени у его ног дрогнули, как будто узнали её, и шёпот в голове – "Ищи" – стал громче, почти осязаемым. Он чувствовал, что стоит на краю чего-то огромного, и шаг вперёд изменит всё.

Мария кашлянула снова, громче, чем нужно, и шагнула между ними, разрывая момент. Её плащ колыхнулся, руны на нём мигнули холодным светом, и она скрестила руки, глядя на Акико с явным недоверием.

– Союз – это, конечно, мило, – сказала она, и её голос был пропитан сарказмом. – Но я не люблю, когда меня водят за нос, княжна. Ты говоришь, он нужен твоему клану. А что, если твой клан решит, что он лучше смотрится в цепях? Или без головы?

Акико опустила руку, но не отвела взгляд. Её улыбка стала острее, как лезвие, и в ней мелькнула тень чего-то опасного.

– Если бы я хотела его смерти, он бы не стоял здесь, – ответила она спокойно. – "Когти Тени" – ошибка. Их послали за ним, но они превысили приказ. Мой клан хочет его живым. И сильным.

Мария фыркнула, но промолчала. Алексей чувствовал напряжение между ними – как натянутая струна, готовая лопнуть. Он шагнул вперёд, сжимая амулет в кармане, и посмотрел на Акико.

– Ты сказала, моя мать была одной из вас, – произнёс он, и голос его дрогнул, хоть он и старался держать себя в руках. – Что это значит? Кто она была?

Акико посмотрела на него, и её взгляд смягчился. Она сделала шаг ближе, и он почувствовал слабый запах – что-то цветочное, смешанное с дымом, как от ритуальных благовоний.

– Её звали Юкико Такамура, – сказала она тихо. – Моя тётя. Она была онмёдзи, одной из лучших в нашем клане. Её магия была связана с тенями, как твоя. Но она покинула нас – сбежала, когда твой отец, русский офицер, забрал её с собой. Мы думали, она умерла, пока не узнали о тебе.

Алексей замер, слова ударили в грудь, как кулак. Юкико. Имя матери, которого он никогда не знал, теперь звучало в ушах, как эхо. Он вспомнил Григория – его злые слова, его насмешки. "Японская шлюха", – говорил брат, но теперь это было ложью. Она была магичкой, сильной, как Акико. И её кровь текла в нём.

– Почему она сбежала? – спросил он, и голос его был хриплым от эмоций, что копились внутри.

Акико отвела взгляд, глядя на реку. Её лицо стало серьёзнее, и в нём мелькнула тень боли.

– Она любила твоего отца, – сказала она. – Но клан не простил ей этого. Любовь к чужаку – предательство. Её хотели наказать, но она ушла. А потом… мы потеряли её след. До недавнего времени.

Алексей сжал амулет так, что края впились в кожу. Он видел её – смутно, как тень в памяти: длинные чёрные волосы, мягкий голос, что пел ему колыбельные. Это было всё, что осталось от матери, и теперь он узнавал, что она была не просто женщиной, а частью мира, который он только начинал понимать.

Мария кашлянула снова, прерывая тишину.

– Красивая история, – сказала она, скрестив руки. – Но мне плевать на семейные драмы. Что ты хочешь от него сейчас, княжна? И что это за "Сердце Теней", о котором все твердят?

Акико посмотрела на неё, и её улыбка вернулась – тонкая, но тёплая.

– "Сердце Теней" – это артефакт, – ответила она. – Древний, старше нашего клана, старше "Ока Престола". Оно даёт власть над тенями – не просто управлять ими, как Алексей, а подчинять их полностью. Говорят, оно может изменить мир. Или уничтожить его.

Алексей слушал, чувствуя, как кровь стучит в висках. Артефакт. Власть. Это звучало как сказка, но тени у его ног шевелились, будто знали больше, чем он.

– И где оно? – спросил он.

Акико покачала головой.

– Никто не знает точно, – сказала она. – Но амулет – ключ к нему. И твоя кровь. Ты – последний из рода Юкико, и только ты можешь найти "Сердце".

Мария хмыкнула, глядя на Алексея.

– Ну что ж, Волконский, – сказала она. – Поздравляю. Ты теперь ходячая мишень с ценным призом. Готов к этому?

Он не ответил. Он не был готов – ни к чему из этого. Но выбора не было. Он кивнул Акико, принимая её слова, и тени вокруг него взвились, как чёрный плащ.

– Тогда идём, – сказала она, поворачиваясь к лесу. – Нам нужно добраться до Маньчжурии. Там есть следы, которые я должна проверить.

Мария пожала плечами, но пошла за ней, бросив Алексею взгляд, полный насмешки.

– Только не отставай, герой, – сказала она. – А то я не буду тебя вытаскивать, если что.

Алексей усмехнулся, шагая следом. Он не знал, что ждёт впереди, но чувствовал, что это его путь – тени, амулет, Акико, Мария. Всё сплеталось в клубок, который он должен был распутать.

Они шли до ночи, лес сменился равниной, а потом – дорогой, разбитой телегами и копытами. Дождь прекратился, но ветер гнал по небу тучи, и луна то и дело пряталась за ними, бросая на землю слабый свет. Акико вела их, её шаги были лёгкими, почти бесшумными, и Алексей не мог отвести от неё глаз. Она была другой – не такой, как в Порт-Артуре. Там она была воином, а здесь – чем-то большим, княжной, как назвала её Мария. Но в её движениях всё ещё была та же грация, что он видел в бою, и он вдруг поймал себя на мысли, что хочет узнать её лучше.

Мария шла рядом, молча, но её присутствие ощущалось – холодное, острое, как лёд. Она не доверяла Акико, это было видно, и Алексей не мог её винить. Он сам не знал, кому верить, но чувствовал, что Акико говорит правду – или хотя бы часть её.

Они остановились у старого моста через реку – деревянного, с прогнившими досками, что скрипели под ветром. Акико подняла руку, останавливая их, и её глаза сузились, глядя в темноту.

– Что? – спросила Мария, сжимая кулаки. Иней покрыл её пальцы, готовый превратиться в оружие.

– Они здесь, – ответила Акико тихо. – "Когти Тени". Я чувствую их.

Алексей схватил меч, и тени вокруг него взвились, как чёрный вихрь. Он услышал шорох – сначала слабый, потом громче, и из тьмы вышли семеро. Те же плащи, те же изогнутые мечи, но теперь их движения были быстрее, злее. Один шагнул вперёд, и его голос был как скрежет металла.

– Княжна, – сказал он. – Ты нарушила приказ. Он должен быть с нами, а не с тобой.

Акико подняла меч, и её голос зазвенел, как колокол.

– Вы предали клан, – ответила она. – Я сама решу, что с ним делать.

Мария хмыкнула, шагнув вперёд.

– Ну что ж, – сказала она. – Похоже, пора повеселиться.

Бой начался мгновенно. Первый "Коготь" бросился на Акико, но она запела – тихо, мелодично, и воздух вокруг неё задрожал. Тени деревьев ожили, превратившись в духов – смутные фигуры с длинными когтями, что рванулись на врага. Он упал, не успев даже крикнуть. Второй и третий пошли на Марию, но она взмахнула руками, и ледяные нити пронзили их, как копья.

Алексей стоял, сжимая меч, и смотрел, как они дерутся. Он чувствовал себя лишним – Акико с её духами, Мария с её льдом, а он? Но тени шевелились у его ног, и шёпот в голове стал громче: "Докажи". Он стиснул зубы и бросился вперёд, на четвёртого.

Его меч столкнулся с клинком врага, и тени рванулись, обвили ноги "Когтя", заставив его споткнуться. Алексей ударил снова, и лезвие вошло в плечо. "Коготь" рухнул, но пятый был уже рядом, нанося удар сверху. Алексей уклонился, и тени спасли его – они взвились, как щит, отбив клинок. Он ударил ещё раз, и пятый упал.

Шестой и седьмой отступили, глядя на него с чем-то похожим на страх. Акико закончила песню, и духи исчезли, оставив за собой тишину. Мария вытерла кровь с рук, ухмыляясь.

– Неплохо, Волконский, – сказала она. – Учишься.

Акико посмотрела на него, и в её глазах мелькнуло что-то – уважение? Тепло? Она подошла ближе, и её рука коснулась его плеча.

– Ты сильнее, чем думаешь, – сказала она тихо. – И я помогу тебе стать ещё сильнее.

Алексей кивнул, чувствуя, как тепло её руки разливается по телу. Он не знал, что ждёт впереди, но впервые за долгое время чувствовал, что не один. Тени, Акико, Мария – они были с ним. И охота, что началась, теперь была их общей.

Глава 5: Ведьма и клинок

Река текла тихо, её мутные воды отражали тусклый свет луны, что пробивался сквозь рваные тучи. Алексей стоял на берегу, всё ещё сжимая меч, липкий от крови "Когтей Тени". Дыхание вырывалось облачками пара, а тени у его ног затихли, словно отдыхали после боя. Амулет в кармане пульсировал, как живое сердце, и шёпот – "Докажи" – эхом отдавался в голове, смешиваясь с гулом ветра. Он чувствовал себя живым – впервые за долгое время, – но усталость тянула тело к земле, как якорь.

Акико стояла рядом, убирая меч в ножны. Её кимоно было порвано в бою, и серебряные нити на ткани блестели, как звёзды на чёрном небе. Она посмотрела на него, и в её янтарных глазах мелькнуло что-то мягкое, почти нежное, что контрастировало с её строгой осанкой. Алексей поймал этот взгляд и отвёл глаза, не зная, что сказать. Её слова о матери – Юкико Такамура – всё ещё гудели в голове, как далёкий гром, и он чувствовал, что она знает больше, чем говорит.

Мария подошла с другой стороны, вытирая ледяные нити с рук. Её плащ был забрызган грязью, но руны на нём светились холодным светом, как осколки льда. Она бросила взгляд на Акико, потом на Алексея, и ухмыльнулась, скрестив руки.

– Ну что, герои, – сказала она, и её голос был резким, с привычной насмешкой. – Поздравляю, выжили. Но если думаете, что это конец, то вы глупее, чем я думала.

Акико повернулась к ней, и её губы дрогнули в слабой улыбке.

– Это только начало, – ответила она спокойно. – "Когти Тени" будут возвращаться, пока не выполнят приказ. Или пока мы не найдём "Сердце Теней".

Мария фыркнула, глядя на Алексея.

– Слышал, Волконский? – сказала она. – Ты теперь ходячая приманка. Готов к этому?

Алексей кивнул, хотя внутри всё кипело. Он не хотел быть приманкой, ключом или чем-то ещё. Он хотел ответов – о матери, о тенях, о том, почему его жизнь превратилась в этот хаос. Но он понимал, что ответы не придут сами – их придётся брать силой. Он убрал меч в ножны и посмотрел на обеих.

– Куда дальше? – спросил он, стараясь держать голос ровным.

Акико указала на север, где горизонт темнел под тучами.

– В Маньчжурию, – сказала она. – Там есть старый храм, заброшенный ещё до войны. Мой клан считает, что он связан с "Сердцем Теней". Если мы найдём следы, то сможем понять, что делать дальше.

Мария хмыкнула, но не возразила. Она посмотрела на Алексея, прищурившись.

– А ты что скажешь, герой? – спросила она. – Готов лезть в очередную ловушку?

Алексей пожал плечами, чувствуя, как тени шевельнулись у ног.

– У меня нет выбора, – ответил он. – Если это даст ответы, я иду.

Мария усмехнулась, хлопнув его по плечу.

– Ну, хоть дух не теряешь, – сказала она. – Ладно, княжна, веди. Но если нас там прикончат, я вернусь с того света и лично тебя придушу.

Акико улыбнулась шире, но ничего не сказала. Она повернулась и пошла вперёд, её шаги были лёгкими, почти бесшумными. Алексей и Мария последовали за ней, и ночь сомкнулась вокруг них, как тёмный плащ.

Они шли до рассвета, пересека равнину и поднимаясь на холмы, где ветер гнал клочья тумана. Дорога была тяжёлой – ноги вязли в грязи, дождь то начинался, то затихал, и холод пробирал до костей. Алексей молчал, погружённый в свои мысли. Он думал о матери – Юкико, магичке, сбежавшей ради любви. Думал о Григории, о его злобе и страхе, что мелькнул в его глазах в поместье. И думал об Акико – о том, как её голос звучал в бою, вызывая духов, и как её рука коснулась его плеча после. Он не понимал, что чувствует к ней, но знал, что она стала частью его мира, как тени.

Мария шла рядом, иногда бросая на него взгляды, полные насмешки. Она была другой – резкой, прямой, с холодом, что ощущался даже в её словах. Но он видел в ней силу, такую же, как у Акико, только иную – твёрдую, как лёд, а не текучую, как духи. Они были противоположностями, и всё же обе были с ним, и это странным образом давало ему уверенность.

К утру они вышли к реке – не той, что раньше, а другой, шире и глубже, с чёрной водой, что текла медленно, как смола. На другом берегу виднелись руины – каменные стены, поросшие мхом, и башня, что накренилась, но всё ещё стояла. Храм, о котором говорила Акико.

– Вот оно, – сказала она, останавливаясь. – Храм Теней. Место, где клан хранил свои тайны до войны.

Мария прищурилась, глядя на руины.

– Выглядит, как ловушка, – сказала она. – Ты уверена, что там нет сюрпризов?

Акико кивнула, но её лицо было серьёзным.

– Не уверена, – ответила она. – Но мы должны проверить. Если "Сердце Теней" где-то спрятано, то следы могут быть здесь.

Алексей посмотрел на храм, чувствуя, как амулет в кармане нагревается. Тени вокруг него дрогнули, потянулись к реке, и шёпот в голове стал громче: "Докажи". Он сжал кулаки, прогоняя страх, и шагнул вперёд.

– Тогда идём, – сказал он. – Пора узнать правду.

Мария хмыкнула, но пошла за ним, а Акико последовала молча. Они перешли реку по старому мосту, что скрипел и качался под ногами, и вошли в руины. Внутри пахло сыростью и плесенью, стены были покрыты трещинами, а пол устилали осколки камня. Алексей шёл впереди, сжимая меч, и чувствовал, как тени становятся гуще, темнее, будто что-то звало их.

Они дошли до центра храма – круглой залы с алтарём, на котором стоял разбитый каменный дракон. Акико подошла ближе, её пальцы коснулись камня, и она запела – тихо, мелодично, как в бою. Воздух задрожал, и тени в зале ожили, закружились, как вихрь. Алексей почувствовал, как амулет обжигает кожу, и вытащил его, держа перед собой.

– Здесь что-то есть, – сказала Акико, оборачиваясь к нему. – Твоя кровь может открыть это.

Мария фыркнула, но промолчала. Алексей шагнул к алтарю, чувствуя, как сердце стучит в груди. Он не знал, что делать, но тени подсказали – они потянули его руку к камню, и он прижал амулет к дракону. На миг ничего не произошло, а потом зал наполнился светом – чёрным, густым, как ночь. Тени взвились, окружив его, и он услышал голос – не шёпот, а громкий, ясный, женский.

– Сын мой, – сказал голос, и Алексей замер. – Ты пришёл.

Он обернулся, но никого не увидел. Акико и Мария смотрели на него, их лица были напряжёнными, и он понял, что они тоже слышат.

– Кто ты? – спросил он, и голос ответил.

– Юкико, – сказала она. – Твоя мать. И это место – начало твоего пути.

Свет угас, и тени вернулись к нему, но зал изменился. На алтаре появилась карта – старая, вырезанная в камне, с линиями, что вели куда-то на север. Акико подошла ближе, её глаза расширились.

– Это путь к "Сердцу Теней", – сказала она. – Оно существует.

Мария хмыкнула, глядя на карту.

– И что теперь? – спросила она. – Лезем дальше в эту чертовщину?

Алексей кивнул, чувствуя, как голос матери эхом звучит в голове. Он не знал, что ждёт впереди, но знал, что отступать нельзя. Они забрали карту, вырезав её из камня, и двинулись дальше, к северу, где война гудела, как зверь, готовый проглотить их всех.

Они шли ещё день, пока не вышли к лагерю – не русскому, не японскому, а чему-то другому. Палатки, окружённые кострами, и люди в чёрных плащах, с мечами и посохами. "Око Престола". Алексей замер, чувствуя, как тени взвились, но Акико остановила его.

– Не сейчас, – сказала она тихо. – Нам нужно обойти их.

Но обойти не вышло. Из лагеря раздался крик, и десяток фигур двинулись к ним, быстрые, как тени. Мария выругалась, сжимая кулаки, и лёд покрыл её руки.

– Похоже, драка неизбежна, – сказала она. – Готов, Волконский?

Алексей кивнул, вытаскивая меч. Акико запела, вызывая духов, и бой начался. Тени рванулись вперёд, обвили врагов, и он ударил, чувствуя, как сила матери течёт в нём. Они дрались вместе – Акико с её духами, Мария с её льдом, и он с его тенями. Враги падали один за другим, но их было слишком много.

Когда бой закончился, лагерь горел, а они стояли, тяжело дыша. Алексей посмотрел на Акико и Марию, и впервые почувствовал, что они – команда. Ведьма и клинок, тени и духи, лёд и песня. Они были вместе, и путь к "Сердцу Теней" только начинался.

Лагерь "Ока Престола" пылал, языки пламени лизали палатки, превращая их в чёрные скелеты. Дым поднимался к небу, густой и едкий, смешиваясь с запахом крови и гари. Алексей стоял, опираясь на меч, и смотрел, как огонь пожирает всё, что осталось от врагов. Тени у его ног шевелились, словно впитывали хаос, и амулет в кармане грел кожу, как раскалённый уголь. Он чувствовал себя живым – сильнее, чем когда-либо, – но в груди росла тяжесть, как будто каждый удар меча оставил на нём невидимый след.