Страх

В данной части присутствуют подробные описания физического и психологического насилия, поэтому читайте с осторожностью.

Нет предела человеческой жестокости…

Глава 1

Четвертое правило – одна ошибка может стоить целой жизни.

Район между Гристоуном и Самервоулом. 2096 год.

Не знаю, сколько я сижу в пещере, которую удалось найти спустя почти сутки после моего побега из Анклава.

У меня нет воды и еды, нет никаких припасов, лишь пистолет, но это не мешает лежать на холодной земле, смотря на то, как мокрый снег падает на деревья, листву и тут же тает.

Мне всё равно, что я могу простудиться и заболеть, всё равно на ноющую боль в ноге. Она не сравнится с болью в сердце.

Какая разница между медленной смертью от голода и холода и быстрым концом, если меня найдут. Конечно, если О’Нил кого-то и пошлет за мной… В любом случае, меня ждет смерть.

За это время я пролила все слезы, и они просто кончились.

Мысли хаотичны, и я не знаю, как мне сосредоточиться, как собраться, заставив себя встать и продолжить путь. Только… куда? Всё это потеряло смысл без Тоби.

Мой брат остался в Анклаве, а я здесь… Где? Даже не знаю, как далеко нахожусь и есть ли тут какие-то города поблизости.

Мне повезло или, наоборот, не повезло не встретить ни одного пожирателя, пока я бежала ночью по лесу.

Тоби… Мой милый младший брат. Последнее, что он узнал была моя ложь. То, что я убила нашу маму в Грёзе. Мне даже не дали времени, чтобы объяснить ему всё… Я помню его взгляд, полный ужаса и разочарования, когда О’Нил рассказал правду, как Тоби в надежде смотрел на меня, чтобы я опровергла слова мужчины.

Я должна была защитить его, оградить от правды, которая могла сломать его. Но ложь, даже сказанная из лучших побуждений, всегда имеет свою цену. И цена эта оказалась слишком высокой. Теперь я потеряла брата. Что скажут Тоби, когда он очнется? Что его сестра сбежала или что я уже мертва? Как брат отреагирует? Успел ли он… возненавидеть меня?

Прикрываю глаза и обхватываю себя руками, упираюсь лбом в колени.

Холод пробирает до костей, но это ничто по сравнению с тем холодом, что поселился в моей душе.

Нужно было уезжать тогда. Послушать Ашера и уезжать, а не пытаться спасти Маршалла. О каком спасении вообще речь, если я не смогла спасти даже себя?

Нужно было вообще не соваться в этот Анклав.

Нужно было… ещё тогда взять Тоби за руку и уйти, оставив Зейна умирать.

Слишком много «нужно было»… Сейчас я способна лишь на обдумывание и сожаление о прошлых ошибках.

Да. Если бы я тогда не помогла Зейну, то всё могло закончиться по-другому. Возможно, нам с Тоби каким-то чудом уже удалось бы добраться до одного из квадрантов. Тогда бы я не попала в Грёзу и не убила бы маму, возможно, она ещё продолжала бы бороться за жизнь, а возможно… уже стала бы пожирателем.

Не стоило доверять ликтору.

Сейчас я вспоминаю все слова и действия Зейна, и всё теперь приобретает иной смысл.

О’Нил заменил мне отца…

Он прислушивается ко мне…

То, как Зейн спокойно стоял и смотрел, как моего брата уводят из кабинета О’Нила. То, как ликтор схватил меня за руку, останавливая, как отвел, чтобы убить… но не смог. По какой причине он не смог тогда застрелить меня?

И все его слова. Я не верю ни единому слову, тому, что Зейн тогда говорил. Якобы он не знал про Тоби, не знал, какие планы у О’Нила на моего брата.

Для чего тогда всё это было? Его забота, его действия… тот поцелуй? Или я всё это надумала и для Зейна всё было… игрой?

Я не знаю.

Продолжаю перебирать в голове каждую его фразу, каждый взгляд, каждое прикосновение, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, что-то, что подтвердило бы его истинные намерения. И чем больше я думаю, тем больше запутываюсь. В одних воспоминаниях я вижу искренность, в других – хладнокровный расчет.

Я пытаюсь понять логику его действий. Если он действительно был заодно с О’Нилом, зачем ему было спасать меня все те разы? Легче было бы сразу избавиться от меня.

Так у тебя будет шанс на спасение… и возможно, ты увидишься ещё с братом.

Его слова застревают и крутятся в мыслях, как старая пластинка. Сердце разрывается, и мне хочется закричать.

Мне хочется лишь, чтобы я открыла глаза и всё это было страшным сном, не более. Хочется, чтобы мы с Тоби вновь оказались в Архейнхоле, где наша мама ещё жива, где она ещё не познакомилась с Кларком. Но ничего из этого не происходит, когда вновь смотрю на выход из пещеры.

Теперь я лишилась и брата.

Пытаюсь придумать хоть какой-то план, где мне удалось бы вернуться обратно и забрать брата, но ни одна хорошая мысль не приходит в голову. Исход везде один – моя смерть.

Что-то начинаю шептать себе под нос, и эхо разносится по пещере и за её пределы, теряясь среди мокрых деревьев.

Снег продолжает медленно падать, укрывая землю белым саваном.

Я с силой сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Боль – хоть какая-то опора в этой кромешной тьме отчаяния и страха. Именно она не дает мне окончательно отключиться и лишиться остатков разума, она заставляет думать, искать хоть какое-то решение.

Я не сдамся. Не так просто, не в тот момент, когда моего брата могут сделать ликтором. Я не могу этого допустить, но и не могу продолжать лежать здесь. Если я умру, то всё потеряет смысл, Тоби станет тем, кто теперь является моим новым ночным кошмаром.

Нет.

Я не позволю этому случиться.

Если я пережила убийство матери, то смогу и пережить предательство Зейна.

Встаю с холодной земли, плохо чувствуя онемевшее тело.

Смотрю на свои дрожащие руки, испачканные землей и, кажется, еще чем-то… липким. Кровь? Да, застывшая кровь. Пока я падала, то несколько раз содрала кожу, как на руках, так и на коленях.

Сглатываю ком в горле, царапающий как наждак. Дышать трудно, будто кто-то сидит на груди. Но я дышу. Я должна дышать. Ради Тоби.

Развязываю бинты на ноге, замечая, что рана вновь кровоточит из-за сильной нагрузки на тело. После завязываю бинты обратно и проверяю количество пуль в пистолете. Пять. Ничтожно мало, особенно с моими навыками стрельбы. Но уже что-то.

Сейчас светло, поэтому я делаю первый медленный и нерешительный шаг вперед, чтобы чуть позже выйти из пещеры и впервые осмотреться, чтобы понять, где именно оказалась.

Вокруг только одни деревья, покрытые тонким слоем снега. Грязь на земле и опавшие листья.

Воздух морозный, обжигает легкие при каждом вдохе. Чувствую запах прелой листвы и земли, смешанный с привкусом металла – кажется, он преследует меня постоянно, напоминая о произошедшем.

Слишком тихо. Даже птиц не слышно.

Сжимаю рукоять пистолета в руке, ощущая холод металла, словно прикосновение смерти.

Делаю единственный шаг и тут же наступаю на снег, который моментально тает под моим весом.

И куда мне идти?

Даже если бы здесь была табличка с указанием, в какой стороне находится Анклав, то я бы не вернулась туда. Я не справлюсь с армией убийц, даже с одним из них… Меня убьют, как только я подойду к воротам, если даже не раньше. А я не могу умереть так легко, поэтому для начала мне нужно пойти туда, где удастся найти какие-то припасы, найти место, где мне удастся выяснить про Анклав что-то ещё… Возможные лазейки, чтобы позже проникнуть и забрать брата. Какова вероятность, что Тоби будет ещё там? Его вообще уже могли отвезти на какую-нибудь другую базу ликторов…

Теперь я буду одна и могу рассчитывать только на себя, на собственные силы.

Я справлюсь. Ведь у меня нет иного выбора, иначе… я потеряю Тоби навсегда.

Глава 2

Живот начинает урчать спустя несколько часов ходьбы по лесу.

Кажется, что я хожу кругами, потому что деревья слишком похожи друг на друга.

Треск веток под ногами кажется слишком громким, поэтому стараюсь идти, наступая на листву.

Пить пока не так хочется, но в скором времени это изменится. Подумываю о том, чтобы растопить снег, но идея кажется очень плохой. У меня нет ни спичек, ни зажигалки, чтобы развести костер и как-то прокипятить воду. Решаю, что пока этого делать не буду.

Солнце пробивается сквозь густую крону деревьев, отбрасывая причудливые тени на снег. Эти тени играют со мной, создавая иллюзию движения там, где его нет. Из-за этого я часто останавливаюсь, доверяя больше своему слуху, нежели зрению.

Мысли сменяются одна за другой, и я ничего не могу с этим поделать.

Что имел в виду О’Нил, когда говорил, что хочет использовать Тоби для нового проекта? Что за проект такой? Да, мне известно, что ликторам вводят какую-то сыворотку, которая улучшает определенные способности, усиливая их. Помню и про статистику в девяносто процентов успеха. Что если брату уже успели ввести эту сыворотку? Вдруг… Тоби не пережил это? Нет. Я даже не буду рассматривать это предположение.

Не хочу, но представляю брата ликтором, таким, как Ашер или Зейн… И оступаюсь. Нет. Если Тоби и станет ликтором, то точно не будет похожим на них. Нет. Мой брат лучше. Он светлее их… он…

Поджимаю губы, вспоминая слова Ашера, когда он убил своего дядю.

Если бы я этого не сделал, то О’Нил бы сам убил его.

Тогда я особо не задумалась над этим высказыванием, лишь поняла, что он был ровесником Тоби. Но теперь… теперь я испытала всю гамму чувств, понимая, что О’Нил хотел поступить также. Заставить Тоби убить меня, но не стал. Это сломало бы моего брата. А Ашера? Сломало ли это его, когда юный мальчик собственноручно застрелил дядю? Вдруг понимаю, что Ашер ведь не всегда был таким… как его прозвали – дьявол. Парень стал им со временем.

Я останавливаюсь, когда анализирую все слова ликтора… всё, что он говорил и делал.

Патрик. Вот, что не могло никак совпасть к тому пазлу, который мне удалось собрать, касаемо вакцины. Я просто не так смотрела!

Накануне отъезда я заходила к брату и выяснила, что Патрик брал у него какие-то общие анализы, чему сразу не придала значения. После – его резкая и загадочная смерть. Почти сразу же слова Ашера о том, чтобы мы с братом уезжали из Анклава.

Я хватаюсь рукой за дерево, когда пытаюсь сделать вдох от осознания.

Мог… мог ли Патрик уже тогда узнать, что Тоби идеальный кандидат для новой программы по ликторам? Если да, то кому бы Патрик это рассказал в первую очередь? О’Нилу или… Ашеру. И ликтор убил его, решив скрыть это.

Но зачем?

Неужели, Ашеру… самому дьяволу стало жаль Тоби? Даже просто это предположение кажется абсурдным. Я вспоминаю всё то, что он делал. Как хотел свернуть мне шею. Как хотел бросить на верную смерть. Как собирался убить тогда в Грёзе, пока не узнал, что мы в одной команде. Как хладнокровно прострелил ногу Тоби. Как заставлял меня раздеваться. Как отправил в отключку одним ударом на несколько дней.

Нет. Подобный ему человек точно не мог внезапно проникнуться состраданием к кому-то. Но и явной цели, выгоды для него здесь не вижу. Скорее, я бы подумала, что Ашер рассказал О’Нилу о результатах анализов, если бы мужчина сам не провел тесты.

Ликтор ведет свою игру, которую мне не понять, да и уже это не так интересует, как спасение Тоби.

Я так и продолжаю стоять у ствола дерева, когда в голове рождается план.

Ашер, О’Нил, Сицилия… всем этим людям нужна была информация о том, где находится пробная вакцина. Именно поэтому им нужен Маршалл и флэш-карта, которой у парня уже и нет.

Теперь мне известно, где находится та самая вакцина. И что если мне удастся её достать? Я смогла бы обменять её на жизнь Тоби, на то, чтобы О’Нил отпустил его и при этом не убил нас. Звучит бредово? Возможно, но это то, что нужно всем. Даже если О’Нил откажется, то возможно… у меня бы получилось договориться с Ашером, чтобы он помог Тоби, а я бы ему отдала эту вакцину. Мне всё равно, что ликтор собирается с ней делать, мне важно лишь благополучие брата.

Да. Это неплохой план. Правда, для начала нужно её достать, после как-то доставить в Анклав и связаться с О’Нилом или Ашером… Насчет этого я подумаю позже.

Маршалл тоже предупреждал меня, чтобы я никому не доверяла. А я собиралась рассказать всё Зейну… Что было бы тогда? Вероятно, он тут же сообщил об этом О’Нилу и дальше меня пытали бы, пока не получили информацию о местонахождение сыворотки.

Сердце словно пронзает игла, когда я вновь вспоминаю о Зейне и его предательстве.

Я виню себя за наивность, за то, что позволила ему проникнуть в мою жизнь, в мое… сердце.

Боль разъедает меня изнутри, как кислота. Пытаюсь совладать с ней, делая медленные вдохи и продолжаю идти, не разбирая дороги.

Сначала отец, после мама, теперь Зейн… Почему каждый, кто становится важен для меня, по итогу предает? Чем дольше я копаюсь в мыслях, тем хуже становится.

Уже позже наступает лишь опустошение. Мои руки опущены, как и голова, и я даже не забочусь о тишине вокруг, продолжая идти по этому нескончаемому лесу.

Деревья высятся надо мной, словно безмолвные свидетели моей утраты.

Каждый шаг отзывается эхом в моей душе, напоминая о той пустоте, что разрастается внутри. Но я продолжаю идти, потому что остановиться – значит признать поражение.

Тишина вокруг становится оглушительной. Только мои шаги, да редкий треск сломанной ветки под ногой нарушают эту мертвую тишину. Я устала. Устала от боли, от потери, от этой бесконечной дороги.

Нога начинает ныть только сильнее, поэтому приходится сделать остановку.

Пальцы рук замерзли, поэтому я пытаюсь согреть их собственным теплым дыханием.

Уже начинает темнеть, а это значит, что мне придется искать ночлег, так как во второй раз мне может не повезти. Шанс наткнуться ночью на кого-то выше, чем днем. У меня в отличие от пожирателей не такой отменный слух.

Кажется, я продвигаюсь в противоположную сторону от Архейнхола, что радует. Поняла это по небольшим холмам и тому, что за сутки или чуть больше ходьбы не теплеет.

В идеале мне нужно добраться до Самервоула, чтобы там уже отыскать Маршалла и рассказать ему о случившемся. Возможно, он будет против моей идеи с вакциной, но ничего лучше я пока не придумала.

Буквально за следующие полчаса окончательно темнеет и вновь начинает идти снег, поэтому ещё некоторое время я иду, ориентируясь практически на ощупь из-за сгустившихся облаков и отсутствия фонарика.

Мне удается найти несколько упавших и сломанных стволов деревьев, поэтому я осматриваю их и принимаю решение залезть под них. Возможно, не самая лучшая идея, но лучше, чем просто оставаться на открытом пространстве. Если вдруг меня услышит или учует заблудший пожиратель, то ему нужно будет попытаться дотянуться, так как из-за густых веток это не так просто сделать.

Всё-таки приходится ещё раз вылезти, чтобы набрать более сухой листвы, которую удалось найти, скрытую под толщей мокрой листвы. Её я кладу на землю, чтобы как-то утеплить свое спальное место.

Натягиваю капюшон поверх кепки и сворачиваюсь калачиком на земле, когда изо рта вырывается облачко пара.

Я прислушиваюсь к тишине и ото всюду мне мерещатся разные звуки, в том числе и крики пожирателей.

Позже темнеет настолько, что я не понимаю, когда мои глаза открыты, а когда закрыты.

Страх, как и холод, сковывает всё тело.

Время от времени меня пробивает дрожь, такая сильная, что зубы стучат друг о друга.

Где-то вдалеке я слышу животных, но не могу точно определить, кто это, пока не слышу вой. Волки… Первая мысль – бежать отсюда, но я продолжаю лежать, понимая, что это будет более разумно. Страх сбивает и мешает мыслить трезво.

Я замерзаю и физически, и морально.

Тишина становится еще более зловещей, каждый шорох кажется предвестником беды.

Не знаю, как скоро, но всё же в какой-то момент я засыпаю или, скорее, проваливаюсь в состояние забытья. Сны перемешиваются с реальностью, кошмары преследуют меня даже в этом зыбком состоянии.

Не могу понять, что снится, лишь просто чувствую, как всё тело будто в тиски зажимают. Не могу пошевелиться ни во сне, ни наяву.

Просыпаюсь также резко, как и заснула, в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем и тяжелым дыханием.

Не чувствую тело, поэтому с трудом нахожу в себе силы вылезти отсюда, видя, что уже начинает светать.

Слабость сковывает, но воля к жизни берет верх.

Разминаю затекшее тело и хоть как-то пытаюсь согреть руки, хоть пальцев ног тоже уже не ощущаю. Плохой знак.

Иду дальше, облизывая пересохшие губы и смотрю на снег. Идея растопить его и выпить кажется уже не настолько плохой.

Глаза слипаются из-за недостатка сна, а бдительность ухудшается.

В животе урчит от голода, напоминая о том, что последняя кроха еды была съедена больше двух суток назад.

Каждый шаг дается с ещё большим трудом, но я заставляю себя двигаться вперед.

***

Сегодня облака рассеиваются и появляется солнце, которое дарит небольшое тепло.

Я останавливаюсь на время, снимая капюшон и кепку, подставляя лицо к его лучам и вспоминая о том, как было жарко в Архейнхоле. Тогда мне хотелось скорее скрыться в здании, чтобы сбежать из-под палящего солнца. А сейчас я готова многое отдать, лишь бы вновь ощутить ту жару.

Сижу так некоторое время и вновь иду, когда перед глазами начинает всё шататься.

Слабая.

Голос Ашера в мыслях звучит так отчетливо, словно он находится рядом. Вероятно, сказывается отсутствие еды и воды.

Да, я слабая. Но я выживу. Я обязана.

Ноги кажутся слишком тяжелыми, как и голова, которую я опускаю, смотря вниз и не сразу понимая, что местность постепенно начала меняться.

Замечаю первые следы животных, и даже не хочу знать, кому именно они принадлежат. Слишком большие, видно, что нечеловеческие и достаточно свежие. Что опаснее? Пожиратели или хищники? Хотя цель и у тех, и у других одна – сожрать.

Через час или два, когда собираю остатки сил, то поднимаю голову и вижу, что деревья начинают редеть. Прищуриваюсь, стараясь разглядеть лучше.

Сердце начинает биться чаще.

Увеличиваю шаг, когда это уже кажется невозможным.

Вижу первые очертания дороги и вскоре добираюсь до неё, понимая, что права.

Мне не видно отсюда её всю, так как с обеих сторон она скрывается за деревьями.

Теперь стоит решить, в какую именно сторону мне идти.

Иду направо, даже не думая о том, что это решение может стоить мне позже жизни.

Я не слышу никаких звуков, например, автомобилей и, тем более, не вижу их, поэтому не возвращаюсь обратно в лес, а двигаюсь с краю.

Пару раз чуть не падаю, когда мои глаза закрываются. Заставляю двигаться свое тело до последнего, пока все силы окончательно не покинут меня. Я ещё поборюсь за собственную жизнь.

Теряю ориентир во времени, так как солнце вновь исчезает за облаками.

Дорога кажется бесконечной до тех пор, пока я не вижу одиноко стоящую заправку. Вернее, то, что от неё осталось.

Достаю пистолет на всякий случай, но пока никого не вижу.

Заправка встречает меня зловещей тишиной. Окна разбиты, двери нараспашку, бензоколонки покорежены. Видно, здесь давно побывали мародеры, вынесшие все, что имело хоть какую-то ценность. И всё же это укрытие, хоть и ненадежное.

Максимально тихо вхожу внутрь, осматриваюсь.

За стойкой валяется перевернутый стул, на полу – осколки стекла и обрывки журналов. В дальнем углу замечаю дверь, ведущую, очевидно, в подсобку. Сжимаю пистолет крепче и медленно направляюсь туда.

За дверью оказывается небольшая комната, заваленная хламом. Ящики, пустые коробки, какие-то тряпки. Но в самом углу вижу что-то похожее на матрас.

Слабая улыбка касается моих губ, и это впервые с момента, как я оказалась за пределами Анклава.

Убедившись, что более здесь никого нет, то вновь выхожу и уже более тщательно изучаю всё, заглядывая во всевозможные ящики и надеясь найти там что-то полезное.

Спустя время нахожу лишь пустую бутылку, которую забираю с собой и порванную сумку на одно плечо, куда и кладу ту самую бутылку.

Здесь была раньше уборная, но сейчас там не то, что раковины не осталось, даже крана нет никакого. Словно его решили вырвать или уничтожить.

Также в сумку кладу листы бумаги, чтобы позже можно было это использовать для розжига костра. Ещё нахожу веревку и отправляю её ко всему остальному.

Покидаю заправку, чтобы набрать в бутылку снега, так как более не продержусь без воды. Это лучше, чем умереть. Набираю в таком количестве, чтобы когда он растает, была половина.

Возвращаюсь, сразу же захожу в подсобку и закрываю дверь. Да, здесь нет запасного выхода, но мне нужно выспаться. Не хочется, чтобы ночью ко мне проникли животные или пожиратели.

Тут же становится темно.

То ли отсутствие еды и воды, то ли недостаток сна сказывается на организме, потому что я моментально отключаюсь. Мне ничего не снится. Я лишь несколько раз прихожу в себя, не понимая, где именно нахожусь, после вновь засыпаю.

***

Общее состояние организма несильно улучшается. Ломота во всём теле, легкий озноб и ещё один дурной знак приближающийся лихорадки – кашель. Кажется, пару ночевок в лесу не прошли бесследно.

Принимаю таблетку кафоликона, думая о том, что останется ещё две, которые я чудом перед этим прихватила из Анклава. Даже проблема с препаратом на фоне остальных проблем кажется не такой серьезной.

Выхожу, забираю сумку, вешая её через плечо, и продолжаю идти дальше.

То, что здесь есть заправка – хороший знак. Значит, рано или поздно я должна буду выйти в какой-нибудь город.

Мне нужно будет понять, где я и проложить маршрут до Самервоула, при этом не попасть на территории общин.

Голова плохо соображает, а кашель становится более частым, когда я пытаюсь его заглушить рукавом куртки. Не хочу, чтобы меня услышали раньше времени.

Страх подгоняет, заставляя ускорить шаг.

По пути набираю ещё снега в бутылку, но более не решаюсь пить это.

В небе пролетают птицы, за которыми я прослеживаю взглядом, жалея о том, что у меня нет крыльев. Это всё упростило бы…

Нога болит меньше или мне просто кажется. Я даже останавливаюсь, думая забраться ли на дерево, чтобы попытаться что-то увидеть, но не решаюсь. Не хочется упасть и сломать себе что-то. Тогда я точно труп.

Отчаяние присоединилось к страху, начав подступать, ледяными пальцами хватая за горло. Захотелось закричать, позвать на помощь, но в горле пересохло, и я выдавила лишь хриплый стон. Да и кто мне поможет?

Пора перестать надеяться на других, пора принять тот факт, что моя жизнь отныне находится только в собственных руках.

Никто не придет. Никто не поможет.

Голова кружится из-за того, что я не ем уже третьи сутки.

Мне попадаются птицы по пути, но я не решаюсь стрелять в них, боясь, что попросту истрачу пули. Но это не единственная причина, ещё боюсь привлечь внимание пожирателей или кого похуже – людей, к примеру.

Я иду, кажется, целую вечность, ноги только сильнее заплетаются между собой, и через некоторое время вижу впереди первые очертания города. Останавливаюсь, когда мои губы растягиваются в подобие улыбки.

Наконец-то.

Несмотря на радость, охватившую меня, не особо тороплюсь туда, так как понимаю, что город – это в первую очередь опасность. Там могут быть не только пожиратели, но и другие люди. Не стоит забывать об этом.

Ухожу с дороги, чтобы скрыться из вида, когда всё приближаюсь, и смотрю на то, что осталось от города.

Первое, что понимаю – он был небольшим, так как тут нет высоток, которые я видела в других городах. Второе – он неплохо сохранился, многие сооружения остались целыми, и это пока пугает больше всего. Будто кто-то специально пытался сохранить его архитектуру. Да, красиво, но опять же… опасно. Тут также есть множество, оставленных и частично превратившихся в груду металла, автомобилей.

Думаю о том, стоит ли их проверить на наличие карты или поискать её уже в самом городе? Я буду, как на ладони, если соберусь осматривать каждый автомобиль. Но в городе карту будет найти сложнее, ведь такая вещь хранится чаще всего там, где что-то связано с передвижением. Как только на заправке не было карты… Вероятно, все их за столько лет успели разобрать.

Не рискую и не выхожу на дорогу, двигаясь по-прежнему вдоль неё. Вывесок о том, что это за город – никаких нет.

Моё внимание привлекают крики птиц, и я поднимаю голову к верху, оставаясь в тени деревьев и замечая целую стаю, которая странно кружит над одним из мест в лесу. Их крики не прекращаются до тех пор, пока они не пикируют вниз, в лес, где недавно проходила я. Что-то в их поведении меня настораживает, поэтому спешу уйти отсюда.

Когда захожу в город, то собираю остаток сил, тратя их на бдительность.

Одна ошибка может стоить мне жизни.

Мой взгляд скользит от здания к зданию, от обшарпанных фасадов к разбитым витринам. Кажется, время здесь остановилось, оставив лишь отголоски былой жизни. Запустение сквозит в каждом уголке, напоминая о покинутости и забытье.

Останавливаюсь у полуразрушенного здания, пытаясь разглядеть сквозь мутное стекло, что находится внутри. Это похоже на бывший магазин, где когда-то, возможно, кипела жизнь. Сейчас же здесь лишь хаос и разруха. Осколки стекла усыпают пол, а остатки полок и прилавков валяются в беспорядке.

Не решаюсь сразу уходить в центр, поэтому начинаю осмотр именно с этого места.

Захожу, тихо наступая на осколки и оглядываюсь уже внутри, пытаюсь отыскать то, зачем сюда и зашла.

Я трачу около пятнадцати минут, когда так ничего и не нахожу, поэтому выхожу и перехожу в другое соседнее здание, поступая таким образом еще пять раз. Наконец, мне удается найти первую полезную вещь – воду в одной из уборных с достаточно хорошим напором.

Я задерживаюсь там дольше всего, вылив то, что осталось от снега и набрав полную бутылку, уже жалея, что у меня только одна бутылка. После умылась сама и напилась, набив желудок водой и надеясь таким образом его обмануть. Промыла рану на ноге и бинты, которые уже запачкались.

Пошла дальше, постепенно продвигаясь в центр города, название которого до сих пор так и не узнала.

Тишина, сопровождаемая меня, кажется пугающей. Она давит на виски, пульсирует в ушах, словно настойчивый шепот, напоминающий о моем одиночестве.

Страх в это время, как змея, обвивается вокруг сердца, сковывая движения, отравляя разум.

Это впервые, когда я так долго нахожусь наедине с собой в неизвестном месте.

Осматриваю ещё десяток помещений, похожих друг на друга, но ничего так и не нахожу.

Скоро уже будет темнеть и очередной день подойдет к концу, поэтому заночую в этом городе.

Выбираю не очень приметное, на мой взгляд, трехэтажное здание и решаю остановиться на втором этаже, чтобы в случае чего можно было спокойно и незаметно уйти.

Когда осматриваю одну за другой комнату, выбирая, какая из них будет лучше, то замечаю пожирателя на секунды раньше, чем он кидается на меня. Каким-то чудом успеваю вытащить пистолет и выстрелить прямо в голову.

Выстрел звучит слишком оглушительно и кажется, что сюда сейчас прибежит всё живое или полуживое.

Я замираю, не в силах пошевелиться, хотя мне нужно отсюда убираться, сменить место.

Стою так минуту, пять или двадцать, однако ничего не происходит. Ко мне не врывается ни толпа новых тварей, ни кто-то из людей. По-прежнему оглушительно тихо.

Убираю пистолет обратно и с замиранием сердца подхожу к пожирателю, который более не шевелится.

Когда-то это был мужчина, одежда на нем неплохо сохранилась в отличие от частей тела.

Остаться здесь или лучше уйти в другое место?

Решаю, что останусь.

Обхожу пожирателя и почти уже ухожу, но останавливаюсь в последний момент, оглядываясь и прищуриваясь.

Возвращаюсь и присаживаюсь на корточки, смотря на то, что торчит из кармана его куртки.

Не верю своим глазам.

Глупое чувство рождается в груди, напоминающее радость, однако оно быстро сменяется на омерзение, когда протягиваю руку и достаю карту из его кармана.

– Извини, но она пригодится мне больше, чем тебе, – бормочу я, тут же вставая и разворачивая карту.

Ладно. Одна пуля того стоила. Жаль, что у него с собой еды не оказалось.

Пока не решаюсь изучить её, лишь убеждаюсь, что это то, что мне нужно.

Настроение немного улучшается из-за новой находки.

По итогу, останавливаюсь в небольшой комнате, в которую перетаскиваю матрас из другой. Тут оказывается большое окно и два выхода, поэтому место кажется хорошим укрытием.

Я вспоминаю слова Маршалла и ликторов, пытаюсь думать, как они поступили бы в данной ситуации, а после вспоминаю, что ликторы точно бы не прятались, как я. Если я пытаюсь избегать проблем, то они бы пошли им навстречу.

Меня охватывает злость и жгучая ненависть, когда вновь думаю о них. Да, теперь всё хорошее, что я успела составить благодаря отношению Зейна – испарилось. Ашер хотя бы не скрывал, что ненавидел меня. Вернее… Как он говорил, то:

Не путай безразличие с ненавистью.

И вот опять. Я продолжаю сходить с ума, раз думаю за ликтора.

Лучше безразличие, чем ложь. Всё лучше, чем ложь.

Пока окончательно не стемнело, то достаю карту, разворачивая, и тщательно изучаю её.

Если предположить, что тот пожиратель, когда был человеком, тоже нашел её здесь, то я сейчас нахожусь в городе Дэви-Порт и это неподалеку от Гристоуна, где южнее квадранта находится Анклав. К сожалению, на этой карте не видно Самервоула, но я предполагаю, куда именно мне нужно двигаться, чтобы добраться до этого квадранта.

Дорога, на которую я вышла, отмечена на карте пунктиром, а это значит, что раньше она была не такой популярной. Так оно и осталось. Шанс здесь встретить кого-то низок, что не может не радовать.

Карандашом, найденным немного раньше, прочертила примерный путь и обвела места на карте, где стоит быть осторожной. А именно: один крупный город и места в лесах, где могут быть общины. Как я поняла насчет второго? Слишком много открытый и неиспользуемой, но выгодной по местоположению, местности. Остальные города должны быть, как этот, если верить тому, что численность людей ранее была плюс минус одинаковой.

Когда стемнело и карту стало плохо видно, то убрала её в сумку и выглянула в окно, оставаясь в тени, чтобы убедиться, что я по-прежнему одна.

Никого.

Я заблокировала изнутри вход с обеих сторон на всякий случай и после легла спать.

Глава 3

Сколько я ещё продержусь без еды?

Теперь все мысли занимает только она.

Я выдвинулась немногим позже, чем планировала, так как проспала. Кажется, ночью у меня была температура, так как сильно знобило и при этом потела. Ещё я кашляла, отчего часто просыпалась, но тут же засыпала обратно.

Если заходить и проверять каждое здание в этом городе, то у меня уйдет целая вечность, поэтому я решаю вернуться и набрать ещё воды, а после осмотреть лишь несколько точек, в том числе и бывший торговый центр.

Как только оказываюсь внутри, то смотрю на масштабы, понимая, что это было не совсем верное решение. Найти здесь еду будет очень сложно.

Попробовать всё же стоит.

Начинаю с верхних этажей, поднимаясь по ступенькам, и мой взгляд блуждает по надписям, которые остались на стенах.

Многие из них – просто имена, выцарапанные в отчаянии или от скуки. Другие – короткие сообщения, мольбы о помощи, адресованные, кажется, никому.

Под ногами хрустят осколки стекла и обломки мебели. Заброшенные витрины зияют пустотой, напоминая о прежнем изобилии, которое теперь кажется нереальным сном. В одном из бутиков замечаю полуистлевший манекен, безмолвно взирающий на меня своими пластиковыми глазами.

У меня уходит около часа на то, чтобы так ничего и не найти наверху, поэтому уже подумываю оставить эту идею и просто уйти, когда замираю всем телом.

Я слышу голоса. Голоса людей.

Страх пробирается под одежду и капля пота скатывается по спине, когда я делаю медленный и осторожный шаг назад, так как уже начала спускаться по лестнице. После ещё два шага, и я сажусь на пол, прячась за частично разрушенной преградой, которая раньше служила защитой, чтобы случайно не свалиться на первый этаж.

Не шевелюсь, когда понимаю, что голоса приближаются, и смотрю сквозь небольшую дыру в этой ограде.

Их всего двое. Понимаю раньше, чем вижу их, так как более голосов не слышно. Это молодые парень и девушка, которые примерно одного со мной возраста.

Парень пинает пустую банку из-под какого-то напитка, и этот шум эхом отражается от стен торгового центра.

– Тише! – тут же говорит ему девушка и рукой стучит по плечу. – Тут может быть кто-то ещё.

– Сомневаюсь, – отзывается парень, – только нас угораздило отправиться в такую глушь. Нужно было идти с остальными! Как глупо!

В руках неизвестной я не вижу никакого оружия, в отличие от парня, что держит пистолет. Но это не значит, что более у них его нет.

Они одеты в обычную одежду, у каждого по одному большому рюкзаку.

– … Блэйз, рано или поздно мы кого-нибудь встретим…

– И что? Они любезно отдадут нам свой кафоликон? Сомневаюсь. У нас осталось всего шесть капсул, а ты сама понимаешь, как это ничтожно мало, Ви.

– Да… – девушка тихо соглашается, однако я всё равно это слышу, так как они всё приближаются.

– Нужно было попробовать забрать у тех, кто ехал с нами в автобусе тогда…

– Это чистое самоубийство, Блэйз! Ты видел, какие они все здоровые!

Из их разговора я поняла, что они самоубийцы. Вероятно, совсем недавно покинули квадрант, возможно, Гристоун или Самервоул, так как они самые ближайшие. И у них остался тот кафоликон, что выдается при отбытии.

Они волнуются за лекарство, но не за еду, а значит… она у них есть.

Когда они остановились возле лестницы, продолжая обсуждать прошлые ошибки, то я замерла, обдумывая план.

Мне нужен один из их рюкзаков. Два я не утащу при всем желании, но один… это возможно.

Мне не получится выйти на них с пистолетом и угрозами забрать то, что нужно, ведь их двое, а я одна. Помимо этого, я не смогу отсюда их застрелить. Не только по той причине, что могу промазать, но и… они точно также борются за жизнь, как и я когда-то с Тоби. Эти люди не похожи на головорезов и… я всё ещё не могу хладнокровно убить человека. Перед моими глазами тут же всплывает мертвое лицо Лойс Рид.

Плохо. И очень плохо. Знаю.

Я попробую украсть их рюкзак. Вероятно, кафоликона там не будет, но хотя бы еда. Насчет лекарства буду уже думать позже.

– … в этом городе не души, Блэйз. Что будем делать?

– Заночуем здесь. А завтра решим, так как я не уверен, что мы успеем добраться до другого до тех пор, пока не стемнеет.

– Пошли тогда наверх, – сказала девушка и рукой указала на лестницу, а я приготовилась уходить отсюда. – Мне нужно найти уборную.

Блэйз кивнул, и они стали подниматься по лестнице, когда я, пригнувшись с сумкой в руках, стала двигаться в сторону одного бывшего магазина с детскими игрушками.

Успела скрыться там до того, как они появились на втором этаже.

Дыхание участилось, ведь я могу быть обнаружена в любой момент. Однако, они не должны зайти сюда, ведь уборная находится в противоположной стороне. Если они хоть немного умеют ориентироваться, то прочитают эту информацию на стенде.

Я затаилась за ресепшеном, больше ориентируясь на слух.

Кажется… шаги стали отдаляться.

Теперь стоит решить, как мне украсть у них рюкзак? Попытаться сделать это сейчас? Или ночью, дождавшись, пока они уснут? Проблема в том, что они вдвоем и с большей долей вероятности будут дежурить поочередно. Тем более в таком случае мне придется задержаться здесь, а не хотелось бы. Да и ночью уходить в лес… самоубийство.

Решено.

Буду действовать сейчас.

Я направилась за ними, соблюдая дистанцию и думая о том, как сделать так, чтобы один из них оставил рюкзак, а второго отвлечь.

Мы свернули несколько раз, когда я так и осталась стоять за углом, а та самая Ви скрылась в уборной.

Блэйз отошел, заинтересовавшись одним из магазинов, который, судя по вывеске, был связан с охотой. Но сомневаюсь, что там осталось что-то из оружия.

Он не стал караулить свою напарницу, поэтому я воспользовалась шансом и за считанные секунды подкралась к уборной, мысленно рассчитывая на то, что она не станет затаскивать рюкзак с собой в кабинку, а оставит рядом.

Рискованно, да, но у меня нет выбора.

Я не стала доставать пистолет, так как пока не вижу в этом смысла.

Приоткрыла дверь, молясь, чтобы она не заскрипела, и сквозь щель взглянула, чтобы убедиться, что Ви ещё в кабинке.

У меня есть не так много времени.

Мой взгляд тут же зацепился за рюкзак, оставленный возле раковин.

Быстрый взгляд в сторону, где находится парень, и я захожу внутрь, оставляя дверь приоткрытой.

Три шага вперед – беру рюкзак в руки с замиранием сердца в груди, когда слышу легкий кашель девушки через тонкую стену уборной.

Секунды тянутся мучительно долго. Я застываю, словно статуя, прислушиваясь к каждому шороху. Кашель стихает, и я осторожно перевожу взгляд на рюкзак. Почти получилось.

Теперь сердце колотится как бешеное, и я подхожу обратно к выходу, слыша, как девушка начинает копошиться, а это значит, что она вот-вот выйдет и обнаружит пропажу.

Осторожно выглядываю и не замечаю парня, поэтому выхожу и через несколько футов срываюсь на бег, чтобы вскоре добежать до лестницы и спуститься вниз.

Выход из торгового центра оказывается рядом, поэтому покидаю это здание и несусь в сторону других, чтобы скрыться за ними. Трачу на это последние силы, ощущая тяжесть рюкзака.

Не слышу, чтобы меня кто-то преследовал, но не даю себе время на передышку и останавливаюсь лишь, когда оказываюсь на самом краю города.

Там с колотящимся сердцем чуть не падаю на землю и впервые оглядываюсь.

Никого.

Сложно поверить в собственную удачу. Кажется чем-то нереальным. Получилось! У меня получилось!

Пока не решаюсь осмотреть содержимое рюкзака, поэтому просто беру его и надеваю на плечи, чтобы уже спокойно покинуть этот город и скрыться в лесу.

Лишь спустя час ходьбы, когда мне кажется, что я выбрала более-менее безопасное место, то останавливаюсь и решаю заглянуть внутрь. Также снимаю сумку с плеча.

Итак. Что мне удалось украсть?

Бутылка больше моей, но лишь наполовину полная.

Еда. Как только я увидела шесть банок с консервами, то чуть не заскулила от счастья. Не стала накидываться на еду, хоть очень и хочется. А продолжила изучать содержимое рюкзака. Нахожу ещё тетрадь с записями о том, откуда эта девушка и парень, пока не читаю, да и не хочу знать тех людей, у которых, пожалуй, отобрала шанс на спасение. Вернее, сократила их шансы.

Фонарик, ещё одна полезная находка, зажигалка и даже две сигареты самокрутки. Ножницы и бинты. Думаю о том, сменить ли повязку на ноге или всё-таки оставить на случай, если пораню что-то ещё. Решаю повременить.

Спальник! Вот это да. Вот, почему он такой тяжелый.

Шарю рукой дальше и… не могу поверить собственным глазам. Кафоликон! Три штуки!

Из моей груди вырывается глупый нервный смех, а после в глазах застывают слёзы, когда я понимаю, что только что, вероятно, лишила ту девушку жизни… Без кафоликона – она либо умрет, либо станет пожирателем.

Заталкиваю это чувство куда подальше, понимая, что иначе бы не вышло. Тем более, возможно, ей ещё повезет. Её ошибка то, что она хранила кафоликон в рюкзаке, который слишком легко потерять.

Я съедаю целую банку консервов и осушаю свою бутылку воды, чувствуя себя значительно лучше, хоть и не наедаюсь до конца. После убираю кафоликон во внутренний карман куртки, понимая, что теперь у меня есть в запасе минимум месяц. Отлично.

Оставляю тетрадь девушки здесь, не решаясь забрать с собой и ухожу.

Глава 4

Во второй половине дня чувствую себя ужасно. У меня поднимается температура, меня знобит, хочется одновременно и раздеться, и укутаться в одежду. Глаза болят, а моя бдительность вновь ухудшается.

Думаю лишь о том, что мне стоит найти безопасное место и похоже, переждать в нем несколько дней, пока общее самочувствие не улучшится.

Главное, чтобы температура не поднялась слишком высоко, иначе меня начнут мучить галлюцинации, и я стану представлять себе всякую чушь. А это последнее, что мне сейчас нужно.

К вечеру этого же дня мне удается добраться до совсем малого городишки, где уже на входе я вижу пожирателей, поэтому замираю и меняю траекторию, понимая, что с четырьмя тварями, вероятно, не справлюсь. Не хочу проверять собственную теорию.

Трачу ещё полчаса и только тогда захожу в город, когда меня трясет уже так, что приходится прятать руки в карманы куртки.

Я захожу в первый попавшийся дом и понимаю, что он подойдет, хотя лучше было бы осмотреть ещё варианты. Даже если в этот город зайдут люди, то никто из них не станет проверять дома с краю. Что ликторы, что военные, да и самоубийцы – мыслят одинаково. Для них безопаснее там, где есть несколько путей отхода, то есть в центре. Надеюсь таким образом обмануть того, кто может попасться мне.

Я оставляю входную дверь приоткрытой, а сама прячусь в комнате, что ранее была небольшой спальней. Тут дверь закрываю, как и то, что осталось от окна. Вдобавок подставляю старый стул к ручке и проверяю на прочность.

Сейчас главное – набраться сил и пережить эту ночь. В голове вовсю стучит, все тело ломит.

Я стилю спальник на матрас и забираюсь в него, снимая только обувь. Почти тут же проваливаюсь в беспокойный сон.

***

Пот скатывается по вискам, затекая в волосы. Сквозь липкую дрему пробиваются смутные образы: искаженные лица, шепчущие голоса, длинные тени, скользящие по стенам. Сердце бешено колотится, словно пытается вырваться из груди. Я пытаюсь проснуться, но тело не слушается, словно парализовано.

Образ Лойс Рид преследует меня, когда я бегу в лабиринте, не зная, как из него выбраться.

Внезапно передо мной появляется Зейн, который заставляет остановиться.

– Отпусти! – молю его, понимая, что мама вот-вот доберется до меня и… Что? Что она тогда сделает? Не могу ответить на этот вопрос, ведь Зейн сжимает мою руку с такой силой, что каждая клеточка тела выстреливает адской болью. – Что ты делаешь, Зейн?!

Продолжаю кричать, когда в глазах ликтора вижу лишь пустоту. Нервно оглядываюсь и понимаю, что мама вот-вот схватит меня.

– Тебе не сбежать, – произносит ликтор, когда я умоляю его не делать этого. – Уже нет, Эйви.

– Пожалуйста… Зейн, пожалуйста, не надо!!!

– Ничего личного, – стоит ему сказать эти два слова, как лицо Зейна начинает меняться, превращаясь в… О’Нила. Мужчина улыбается той самой добродушной улыбкой, что я видела у него в самый первый раз.

Оборачиваюсь и замечаю в шаге Лойс Рид. Женщина тянет окровавленную руку ко мне, чтобы коснуться моего неподвижного тела. В момент, когда это происходит, то понимаю, что мои губы немеют.

Я больше ничего не могу сказать.

– Что ты… милая… всё самое страшное ещё впереди.

Её лицо тоже меняется, и вот передо мной уже не Лойс Рид, а Сицилия Дарс.

Женщина смеется, когда мои глаза бегают из стороны в сторону.

Свободной рукой она показывает мне капсулу кафоликона и то, как сжимает её в кулаке, уничтожая то, что могло бы спасти меня.

Сицилия отпускает и отходит от меня, когда я пытаюсь сделать шаг, но тело не слушается. Что-то странное происходит…

Перевожу взгляд на собственные руки и вдруг вижу, как на запястьях начинают образовываться наросты. Кости ломаются, когда я все ещё не понимаю, что происходит. Они раздваиваются, когда я вдруг чувствую весь ужас и боль от происходящего с моим телом.

Оступаюсь и падаю на землю, замечая, как часть кожи на ногах буквально начинает гнить на глазах. Запах гниющей плоти бьет в нос, смешиваясь с запахом металла.

Слезы текут по щекам, размывая и без того искаженную картину мира.

Кожа трескается, обнажая пульсирующую плоть. Мой разум, кажется, медленно покидает меня, уступая место первобытному ужасу и животному инстинкту выживания. Остается лишь боль, страх и ощущение неминуемой гибели.

Кричу.

Вдруг О’Нил и Сицилия исчезают, а на их месте появляются пожиратели, которые рычат и пытаются дотянуться до меня.

Отползаю, хотя понимаю, что скоро стану такой же…

Их пасти раскрываются, когда я даже не могу подняться, чтобы убежать.

Страх сковывает в тиски.

Каждый их рык отзывается болезненным эхом в моей голове.

Один из них, самый крупный и отвратительный, тянет ко мне свои руки, от которых осталось только одно название. Его глаза – два мутных омута, полные голода и безумия – прожигают меня насквозь. Я вижу в них свое отражение, искаженное и уродливое, как предвестие того, во что я скоро превращусь. Отчаяние захлестывает меня с головой, топит в своей ледяной хватке.

Очередной крик прорывается из глубины души, и они начинают кричать в ответ, будто насмехаясь надо мной.

Я зажмуриваюсь, отказываясь смотреть собственному страху в глаза.

Белый, серый… оранжевый и бордовый… вишневый… бежевый и голубой…

– … Эйви! – различаю голос Тоби и распахиваю глаза, видя его обеспокоенное лицо перед собой.

– Тоби? – не пойму, как он тут оказался. Брата здесь быть не должно.

– Проснись.

– Что…?

– Проснись, сестра!

Чувствую, как Тоби кладет свои маленькие ручки мне на плечи и сжимает их, встряхивая с такой силой, что несвойственна ребенку.

– ОЧНИСЬ!!!

Распахиваю глаза слишком резко, тут же понимая две вещи. Первая – я вся мокрая, меня можно выжимать. И вторая – ко мне ломятся.

Нервно сглатываю, когда слышу по ту сторону утробное рычание и звук, словно когтями карябают дверь.

Нервно сглатываю, понимая, что это был сон и что кричала, чем и привлекла внимание пожирателей.

Я встаю, быстро складывая и убирая спальник в рюкзак, который тут же накидываю себе на плечи. Обуваюсь.

Словно поняв, что я собираюсь бежать, то твари за дверью начали пытаться выломать дверь.

Мысли начали метаться, пытаясь найти верное решение.

Бежать.

Я посмотрела на доски, прибитые к окну, и прикинула, что смогу пролезть через них. Это мой единственный выход отсюда.

Приподняла раму, после выглянула и никого не увидела.

С рюкзаком пролезть не получится, поэтому сняла его и перекинула отдельно на землю, после начала перелазить сама, чувствуя один из осколков окна, который порвал куртку и даже разрезал мою плоть.

Я закусила губу, стараясь не закричать, и пришлось наклониться сильнее, вгоняя и разрезая осколком тело достаточно глубоко. Иначе вылезти не получилось бы.

Как только мои ноги касаются земли, то я хватаю рюкзак и бегу, закидывая его себе обратно на плечи.

Дыхание учащается, когда я оглядываюсь, вижу и понимаю, что пожиратели меня услышали. Они выбегают из дома, и несутся за мной.

Я далеко, но недостаточно.

Уже посветлело, поэтому это помогает ориентироваться в городе, сворачиваю на одну за другой улицей.

Петляю, надеясь оторваться от них и стараюсь двигаться тихо, однако мне кажется это нереальным. Пульс стучит в ушах.

Тупик.

Я резко торможу, когда понимаю, что передо мной в нескольких футах лишь глухая стена здания.

Пока не вижу пожирателей, но продолжаю их слышать.

Взглядом замечаю дверь в здании с левой стороны, поэтому не думая, бросаюсь туда, попутно доставая пистолет и снимая его с предохранителя.

Темнота тут же окружает меня, когда закрываю за собой дверь, чувствую битое стекло под ногами.

Вижу свет в конце и ориентируюсь именно по нему, направляясь в ту сторону и надеясь, что выйду с противоположной безопасной стороны.

Запах пыли и запустения проникает в легкие, вызывая приступ кашля, который я тут же подавляю, боясь выдать себя. Пальцы судорожно сжимают рукоять пистолета, готовые в любой момент выпустить смертоносный свинец в надвигающуюся угрозу.

Моя нога цепляется за что-то на полу, и в момент падения я думаю о том, что стоило достать фонарик, чтобы подсветить себе путь.

Ладони рук упираются в осколки стекла, когда я оглядываюсь в футе от себя вижу частично разложившийся труп пожирателя и крыс… Кажется, ранее они притаились, но сейчас, почуяв или услышав более живую добычу, устремились всей толпой ко мне.

Превозмогая боль в боку, встала и побежала дальше, слыша, как крысы начали пищать.

Через десятки секунд я добегаю до противоположного выхода с отсутствующей дверью и почти выбегаю, когда мне навстречу кидается пожиратель, появляясь из-за угла.

Выстрел прямо ему в голову. И я зажмуриваюсь, чувствуя кровь и понимая, что она не должна попасть случайно внутрь.

Следом появляется ещё один, открывая пасть, и я стреляю во второй раз уже в него, также попадая в голову, особо не целясь, так как он оказывается достаточно близко.

Мне удается выйти из этого здания, когда я вижу ещё двоих, кидающихся с разных сторон.

Выстрел в голову в третий раз.

Одна пуля.

Не решаюсь стрелять в оставшегося, а принимаю решение бежать, чтобы сэкономить последнюю пулю.

Тварь несется за мной и где-то неподалеку я слышу ещё.

Единственный мой шанс спастись – скрыться от них.

Я понимаю это, пытаясь взглядом найти безопасное место, но кажется такого в этом городе просто нет… Всё однотипное.

Из-за плохого самочувствия в целом голова соображает запоздало.

Ноги заплетаются, а дыхание срывается в хрип. Каждый вдох обжигает легкие, словно я глотнула раскаленного воздуха.

Серые стены домов нависают надо мной, словно надгробные плиты. Здесь темнее, и, может быть, это даст мне преимущество.

Проскальзываю внутрь другого здания, которое высотой в три этажа, и стараюсь двигаться как можно тише. Замечаю узкий проход, заваленный обломками, и достаю фонарик из рюкзака, чтобы понять есть ли там обращенные.

Вижу лишь темноту.

За секунды принимаю решение, что темнота лучше, чем твари, поэтому лезу в узкий проход и иду по нему, чувствуя, как стены будто бы сжимаются.

Стараюсь выровнять дыхание, подсвечивая фонарем собственный путь.

Уже дальше спустя время вижу, что проход расширяется, и я попадаю в то, что когда-то было офисом.

Кажется, это место почти не пострадало.

Мебель на вид целая, лишь часть из неё перевернута, словно кто-то забаррикадировал место, откуда я сейчас вышла, а после, как убедился в безопасности, покинул эту комнату.

Решаю, что это хорошая идея и поступаю также, немного начав шуметь.

Пододвигаю офисный стол, на который сверху ставлю стулья и отхожу к самой дальней стене, садясь у неё и подсвечивая фонарем всё остальное пространство.

Здесь нет окон, поэтому мой украденный фонарик является единственным источником света. Слои пыли есть не только на мебели, но и на полу. Даже где я только что ходила, то остались отпечатки от моих ботинок. Запах затхлости и сырости проникает в легкие.

Свет фонарика скользит по стенам, выхватывая из темноты обрывки плакатов, пожелтевшие фотографии, графики, утратившие свою актуальность.

Легкий шорох заставляет меня вздрогнуть. Пытаюсь определить его источник, но понимаю, что это не отсюда, а там, откуда я только что пришла.

Замираю и кладу фонарик на пол, чтобы закрыть себе рот ладонью.

Теплое дыхание врезается в руку, когда я лишь смотрю на проход, молясь, чтобы оттуда никто не появился.

Я в тупике. Если пожиратели проникнут сюда, то я умру.

Сижу так, кажется, несколько минут, возможно, и дольше, теряясь во времени.

Слышу их даже отсюда. Крики и рычание то приближаются, то отдаляются. При каждом новом звуке лишь бесшумно вздрагиваю.

В голове роятся обрывки мыслей, планы, стратегии – все тщетно. В такой ситуации любое действие может стать последним.

Вдруг, через узкую щель, откуда недавно пришла, замечаю движение и понимаю, что это пожиратель, когда свет от фонаря едва падает на него.

Не дышу.

Жду.

Фигура останавливается прямо перед входом, который я забаррикадировала. Пожиратель не пытается сломать преграду перед собой, а я готовлюсь к худшему.

Одна пуля. Хватит ли мне сил пустить её себе в голову? Ведь я не хочу превратится в одну из этих тварей. Боюсь, что нет.

Пожиратель продолжает там стоять, кажется, прислушивается. В груди тут же вспыхивает надежда, что он не может меня учуять. Это обычный пожиратель.

Он неожиданно разворачивается, напоследок издавая истошный крик в пустоту, и исчезает в темноте, когда я продолжаю не шевелиться.

Мои губы дрожат, и лишь спустя время я позволяю себе немного расслабиться, наконец убирая руку ото рта.

Напряжение медленно отступает, оставляя после себя лишь дрожь в коленях и липкий пот на спине.

Я кричала во сне, именно поэтому и привлекла их внимание.

Температура, судя по ощущениям, ещё держится. Ничего хорошего в этом нет.

Я не могу нормально выспаться, ведь если мне ещё раз приснится подобный кошмар, то во второй раз может так не повезти.

Место, где я сейчас нахожусь, неплохое, но я опять же не могу позволить себе здесь находиться. По той причине, что если усну, то… могу больше не проснуться. Здесь нет запасного выхода.

Искать что-то другое? Тоже не вариант.

Сейчас я понимаю, насколько тяжело передвигаться в нынешних условиях и с моей ситуацией одной. Нет того, кто мог бы помочь… Нет того, кто разбудил бы, кто подежурил. Я могу полагаться только на себя и собственные силы.

Мне страшно.

Даже если я переночую в лесу, то… кажется, это будет ещё хуже.

Пока обдумываю, как мне поступить дальше, то расстёгиваю куртку и достаю бинты с антисептиком, чтобы обработать рану на животе, из которой продолжает сочиться кровь. Также обрабатываю ладони, на которых образовались неглубокие порезы из-за осколков.

Зажмуриваю глаза, когда становится слишком больно, и капли пота скатываются теперь по виску, а на лбу образуется испарина.

Когда заканчиваю, то вновь решаю перекусить и выпить немного воды, начав её экономить, так как не знаю, когда получится набрать вновь.

Я провожу в этом месте ещё несколько часов по ощущениям, а по факту – не знаю, так как здесь нет никакого ориентира, даже естественного.

Глава 5

Мне удается покинуть этот город без каких-либо происшествий.

Теперь моя главная проблема – отсутствие оружия. Одна пуля в пистолете не в счет.

Да, у меня есть ножницы, которые я переложила из рюкзака в карман куртки, но они несильно помогут при нескольких пожирателях и, тем более, при встрече с людьми. Последнее меня пугает ещё больше, чем первое.

Уже в лесу я вновь достаю карту и сверяюсь со своим примерным местоположением.

Местность здесь тоже постепенно начинает меняться, становясь более горной. Но я все равно нахожусь достаточно далеко от того, где была в прошлый раз на задании в поисках Маршалла. Примерно в нескольких сотнях миль.

Стоит подумать о парне, как мысленно предполагаю удалось ли ему добраться уже до Самервоула или нет… У нас с ним не такая большая разница во времени. Правда, Маршалл более опытен во всех вопросах, связанных с выживанием. Вероятно, ему бы уже удалось раздобыть и оружие.

Из-за общего состояния организма я значительно замедлилась, поэтому стала делать более редкие перерывы, чтобы успеть до ночи добраться до следующего города.

Мне нужно выспаться. А с моими кошмарами сделать это проблематично.

Вспоминаю сегодняшний сон, Тоби и остальных. Подсознание играет со мной.

***

Подъемы становятся более крутыми, корни деревьев сильнее выступают и приходится прилагать все усилия, чтобы случайно не задеть их и не споткнуться.

Облачка пара так и вырываются при каждом моем выдохе, становится всё холоднее.

Лес становится все тише, будто прислушиваясь к моему сопению и хрусту веток под ногами. Листья, когда-то буйствующие красками осени, теперь лежат прибитые к земле, влажные и темные, скрытые тонким слоем снега.

Каждый шаг – маленькая победа, каждый вдох – напоминание о жизни.

Я делаю глубокий вдох, наполняя легкие свежим воздухом, и продолжаю свой путь, вспоминая жару в Архейнхоле.

Мне неизвестно, какой климат был до появления пожирателей, но кажется, что другой. Интересно, как люди жили раньше?

Да, я знаю, что думаю не о том, но мне нужно как-то отвлечься. Отвлечься от того потока мыслей, что бушует в голове, что не дает спать, что подбрасывает ночные кошмары. Кажется, всё становится только хуже.

***

Мой ориентир во времени – новые дни.

Вчера я приняла ещё одну таблетку кафоликона, а это значит, что в общей сложности прошло более десяти дней с момента, как я покинула Анклав.

За это время мне встретились ещё пожиратели, но всех их удалось обойти при этом так и не истратив последнюю пулю.

Ни единой живой души, и я не знаю, сколько ещё мне будет везти. С самоубийцами, да и с любыми другими людьми, если их будет больше двух – не справлюсь.

Не хочу обманывать себя ложными представлениями о прекрасном будущем, потому что ничего прекрасного меня дальше не ждет.

Две хорошие новости всё-таки есть, когда остальные все плохие.

Первая – мне удалось набрать воду в одном из городов, наполнив опустевшие до этого бутылки.

Вторая – жар исчез, да и в целом состояние организма нормализовалось насколько это возможно. Вероятно, помогло то, что я стала делать более частые привалы и короткие ночевки. Я поняла, что если сплю по пару часов, то кошмары не успевают начаться. Самое сложное – заставить себя вовремя просыпаться. Теперь в спальник я кладу рядом с головой пустую пластиковую бутылку, которая при лишнем моем движение начинает скрипеть. Это своеобразный будильник. Лучшее, что мне относительно безопасное удалось придумать. Также мои припасы значительно опустели, так как на восстановление организму понадобилась энергия, которую я восполнила едой.

Ещё к небольшому плюсу можно отнести то, что я привыкла к холоду… Не хочу думать иначе, что у меня отмерзают конечности и просто теряется чувствительность.

Горная местность вновь постепенно начала меняться, становясь более привычной. Один из дней мне даже пришлось потратить на то, чтобы убедиться иду ли я в верном направлении или нет. Как выяснилось, то всё пока верно.

Не прошло ни дня, чтобы я не думала о своем брате, предполагая, где он может сейчас быть. И что с ним делают… Из-за последних мыслей лишь беспомощно сжала кулаки.

Я представляла его лицо – испуганное, но не сломленное. Он всегда был сильнее меня духом, несмотря на свой юный возраст.

И я верю, что он ждет меня. Верю, что я не брошу его и приду. Именно эти мысли заставляют меня продолжать свой путь, а не сдаваться.

Мой шаг замедлился, потому что я поняла, что деревья стали как-то странно расти, словно полукругом, поэтому направилась прямо и остановилась, думая, что у меня галлюцинации и сверяясь с картой.

Нет.

Всё верно.

Я недавно прошла Хинтон и точно не могла ошибиться. Даже достала карту, чтобы свериться.

Да, ошибки нет.

Тогда я не понимаю, откуда передо мной… озеро?

Убрала карту в рюкзак и вышла из-за деревьев, смотря на гладь голубой воды и любуясь этим видом.

Мои губы даже растянулись в улыбку.

Тоби здесь бы понравилось.

Я огляделась, понимая, что это достаточно большое озеро. Тогда почему оно не обозначено на карте? Ответ на этот вопрос я не узнаю.

Подошла к нему ближе и коснулась водной глади, чувствуя, какая она холодная. По воде тут же пошли мелкие круги.

Камни рядом, на берегу, оказались гладкими, отшлифованными водой до совершенства.

Задумавшись, я подняла один из камней, ощущая его прохладную тяжесть в руке. Темно-серый, с прожилками белого кварца, он словно впитал в себя всю загадочность этого места.

Странное место. Умиротворяющее и тревожное одновременно.

Я сняла рюкзак, а после и куртку с кофтой, оставшись в лифчике.

Нет, окунаться в него не буду, но вот пот и грязь, скопившуюся за время пути, смыть всё-таки с себя решила, зачерпывая ладонью воду и поливая на себя, растирая и смывая. После вновь надела кофту, но сняла уже джинсы с обувью, чтобы также поступить с нижними частями тела.

Раны тоже тщательно промыла, понимая, что на ноге уже хорошо затянулась и можно не волноваться. А вот на животе… мне не понравились белые небольшие вздутые шарики, словно гной.

Я прошлась вдоль озера, ища какие-нибудь травы, чем можно было бы обработать рану, но из-за климата ничего так и не нашла. Вернее, мне попалось нечто зеленое с прямыми листьями, но вижу это в первый раз. Поэтому рисковать и пользоваться тем, что не знаю – не стала.

Набрала запасы воды и просидела на берегу ещё около часа, обнимая себя за колени и просто смотря на воду.

Ни звука птиц, ни шума ветра… ничего. И впервые меня эта тишина не напрягла, я наоборот обрадовалась ей.

Жаль, что я не могу здесь переночевать. Никаких пещер или других углублений не видно, а ночевать на деревьях я всё ещё не рискну.

Пришла в себя, когда где-то вдалеке услышала вопль пожирателя, и птицы тут же взмыли в небо, как и я поднялась с упавшего ствола дерева и накинула рюкзак обратно на плечи.

Прежде, чем уйти, кинула на озеро последний взгляд.

Вдохнув свежий, прохладный воздух, я развернулась и направилась обратно в лес, чтобы обойти озеро и вернуться на прежний изначальный маршрут.

Глава 6

До следующей своей остановки добралась только в ночи, так как расстояния оказались значительно больше из-за того, что я решила перестраховаться и обойти территорию общины, которая находится относительно недалеко.

Конечно, возможно её уже и вообще не существует, а информация на карте не совсем свежая, но я не могу себе позволить совершить ещё одну ошибку. Даже маленькую. Больше точно нет.

Я забралась в очередной небольшой дом, выбрав самую удачную, на мой взгляд, комнату и изучив её, также закрыв дверь изнутри.

Решеток на окнах не оказалось, но стекло – полностью нетронуто. Именно последнее и сыграло для меня ключевым факторов выбора этого дома в качестве ночлежки.

Расстелила спальник и забралась в него, сняв обувь, но укутавшись с головой, чтобы спрятать и согреть кончик носа и пальцев рук с ногами. Положила рядом пластиковую бутылку, опустевшую несколько минут назад.

Сегодня наступила самая холодная ночь с момента побега. Наверное, именно поэтому я долго не могла уснуть, то и дело прислушиваясь и думая только о плохом. Я старалась не думать о том, кто или что могло здесь обитать до меня, какие истории хранят эти стены.

В какой-то момент сон все же сморил меня. Он был тревожным, прерывистым, полным смутных образов и неясных звуков.

Пару раз я просыпалась в холодном поту, снова прислушивалась к тишине, и только убедившись, что ничего не происходит, снова пыталась заснуть. Да, здесь решила несколько отойти от плана и поспать чуть дольше.

Рассвет проспала, чувствуя, как за ночь онемело всё тело.

Чувство тревоги не отпускает, словно темный зверь, притаившийся в тени.

Позавтракала, съев предпоследнюю банку консервов и понимая, что вновь нужно думать о еде. Вряд ли мне повезет во второй раз достать чей-то рюкзак таким образом…

Что касается животных, то тратить на каких-нибудь зайцев, к примеру, нет смысла. Не только по той причине, что я ещё не разу не видела их. Но и по той, что они могут стать пожирателями, если, конечно, инфицированы. Проверять как-то не очень хочется.

**

Стоит мне выйти из предыдущего своего убежища и пойти вдоль других сооружений, когда я вдруг слышу… смех.

Кажется, что с момента, как я встретила людей в предыдущий раз, прошла вечность.

Я замерла, отходя назад и скрываясь в полуразрушенным здании, продолжая пока не видеть, но слышать их.

Женщины. Голоса принадлежат женщинам.

– … мы только зря теряем время.

– Проверить стоит, – отозвалась другая.

– Быстрее бы уже дошли пешком, – этот голос принадлежит третьей.

– И оставить машину? Плохая идея.

– На ней всё равно никто не сможет уехать без топлива.

– Мы обязаны проверить, если нет, то тогда уже уйдем.

Их точно трое, возможно, и больше.

Выглянула из-за угла, чтобы проверить свою теорию, так как они вот-вот должны пройти здесь.

И правда. Три женщины. Все старше меня и с оружием. Не просто пистолетами, которые уверена, что тоже есть, а винтовками. По возрасту они ближе к моей маме.

Мне точно с ними не справиться.

Спряталась обратно, обдумывая, как лучше поступить.

Мне нужно добраться до их машины. Возможно, там есть что-то полезное. Правда, я не знаю, как далеко отсюда она находится. Проследить? Тоже не вариант.

Методом исключения я мысленно вычеркнула ту сторону, откуда пришла, потому что там не видела никаких машин. Осталось ещё несколько вариантов, поэтому достала карту и определила то, откуда они пришли. Шоссе находится неподалеку, поэтому это единственный вариант. Стоит выйти к нему и дальше уже попробовать отыскать машину. Да, я вновь собираюсь красть, потому что это единственное, на что я способна в подобной ситуации.

Дождалась, пока они уйдут на безопасное расстояние и вышла из своего укрытия, оборачиваясь, чтобы убедиться, что они вдруг резко не пойдут обратно.

С сильно колотящимся сердцем в груди быстрым шагом направилась по частично разрушенной дороге в сторону выхода отсюда, чтобы чуть позже сорваться на бег, понимая, что у меня не так много времени в запасе.

Сейчас я пожалела, что у меня нет такой способности, как у Ноа. Его память пригодилась бы, чтобы понять, мимо каких деревьев я уже проходила, чтобы не терять лишнее время.

Из города удалось выбраться быстро и без происшествий, а вот, чтобы дойти до шоссе, то пришлось потратить не только время, но и силы.

Когда всё-таки вышла к шоссе, то никакой машины не обнаружила. Пришлось наугад решить, в какую сторону идти, полагаясь вновь на удачу.

Направилась влево, идя вдоль дороги и высматривая то, что должно быть автомобилем.

Пока только одни сплошные деревья.

Даже если мне не удастся найти их машину, то хотя бы уйду на безопасное расстояние. Не хотелось бы знать, кто они и откуда.

Если всё же мне повезет, то не факт, что там никого не будет. Возможно, эти женщины оставили там кого-то. Поэтому стоит быть осторожной.

Я замедлилась, не веря собственным глазам и своей удачи, ведь вскоре увидела на обочине автомобиль.

Улыбка коснулась моих губ.

Я немного отошла от шоссе, скрывшись за деревьями и таким способом дошла до их машины, чтобы окончательно убедиться, что более никого нет.

Отлично.

Их автомобиль выглядит более потрепанным, чем машина Ашера. Я вижу ржавчину во многих местах и облупившуюся краску. Но не это главное, а то, что на окнах нет решеток, что странно. Сейчас они есть в большинстве машин, чтобы была какая-то защита от пожирателей.

Я дернула ручку двери, но… она не открылась, после проделала с оставшимися и то же самое. Они её заперли.

Глазами на земле отыскала неплохой увесистый булыжник и взяла его, но разбивать окно сразу же не стала. Сначала прислонилась лбом к стеклу и изучила взглядом салон, чтобы понимать стоит ли это вообще того или нет.

Увидела небольшой рюкзак и… пистолет. Да! Это точно он. Его часть торчит из-под подушки, которая также находится на заднем сиденье. Главное, чтобы в нем были пули.

Я отошла на несколько шагов, подкидывая в воздухе камень и в следующую секунду разбила им заднее окно их машины.

Булыжник скрылся в салоне автомобиля, а я не успела даже порадоваться этому, ведь в следующий миг тут же сработала сигнализация.

Что за чёрт?!

Кто оставляет сигнализацию в нынешнее время, когда на каждый звук могут прибежать пожиратели?! Видимо, те женщины.

Тем более, сигнализация оказалась очень громкой. Кажется, её можно услышать из соседнего города!

Понимая, что у меня не так много времени в запасе, то сразу же кидаюсь к машине и открываю дверь изнутри, чтобы схватить рюкзак и достать пистолет. На обыск всей оставшейся машины нет времени, поэтому вешаю свой рюкзак на одно плечо, а этот на другое. Тяжело.

Ухожу отсюда, чтобы скрыться в лесу, попутно проверяя количество пуль в другом пистолете. Четыре. Итого – пять. Лучше, чем ничего.

Сквозь сирену слышу вопли пожирателей, и это заставляет меня на мгновение замереть, чтобы понять, откуда они исходят и куда мне точно не следует соваться.

Дальше срываюсь на бег, чтобы удалиться от этого места как можно быстрее.

Из-за двух рюкзаков я сильно замедляюсь, но отказываюсь оставить хоть один из них, ведь там может быть нечто полезное.

Бегу, подгоняемая страхом от возможной встречи с пожирателями.

Деревья мелькают, словно размытые мазки краски на холсте, подгоняемые ветром и моим лихорадочным бегом. Корни цепляются за ноги, заставляя спотыкаться, но я не даю себе упасть.

Каждая секунда промедления может стать последней.

В горле пересохло, а в висках пульсирует.

Замечаю просвет между деревьями и с надеждой устремляюсь туда.

Понимаю, что это была плохая идея, ведь вижу, как с противоположной стороны выбегают несколько тварей, скрывавшихся до этого в лесу.

Они слышат меня и устремляются, когда я спешно отхожу обратно, готовясь стрелять.

Их трое.

Не решаюсь произвести первый выстрел, боясь, что привлеку таким образом ещё больше внимания. Правда, у меня не остается выбора, когда я спотыкаюсь и теряю драгоценные секунды.

Один из пожирателей отделяется от других и несется в мою сторону, раскрывая свою пасть, а его руки свободно болтаются вдоль тела, и мои глаза успевают уловить множество порезов на его коже, словно следы от когтей каких-то зверей.

Я стреляю ему в голову, и звук эхом проносится, заглушая на секунду сигнализацию автомобиля.

Его тело падает на землю, и другая тварь спотыкается, когда я пользуюсь короткой передышкой и стреляю во второй раз, убивая еще одного.

Адреналин пульсирует в венах, заставляя действовать на пределе возможностей.

Сердце колотится в груди, отсчитывая секунды до неминуемой гибели.

Я отступаю, стараясь сохранить дистанцию.

Вижу ещё нескольких, которые выбегают с разных сторон из-за деревьев и понимаю, что мне не оторваться.

Несусь обратно, меняя изначальную траекторию.

Дыхание перехватывает, когда слышу неподалеку очередной вопль обращенного, но не решаюсь туда взглянуть.

Мне нужно затаиться, чтобы они ушли на звук сигнализации. Нужно…

Сигнализация отключается, и я проклинаю всё на свете, делая ещё два выстрела. Один – в голову пожирателю, другой – промазываю, задевая только ствол дерева, а не саму тварь.

Теперь затаиться не получится. Я – самое шумное, что есть на ближайшую милю.

Теряю ориентир и именно поэтому ошибаюсь, когда выбегаю обратно на дорогу. Слишком поздно понимаю, что сделала круг.

Оглядываюсь. И понимаю, что теперь мне точно не спастись.

Пожиратели появляются следом за мной один за другим, и я сбиваюсь со счета.

Убираю пистолет с пустым магазином к себе за пояс и достаю свой прошлый с единственной пулей в нем.

Взгляд мечется, то и дело выхватывая хищные силуэты.

Безнадежность давит, сковывает движения. Но я отказываюсь сдаваться, продолжая бежать вдоль шоссе.

Вдох. И выдох.

Нужно сосредоточиться.

Пытаюсь совладать с отчаянием и страхом, но ничего не получается.

Когда оглядываюсь ещё раз, то вижу ещё больше пожирателей.

Ноги заплетаются между собой, и я падаю на асфальт, чувствуя, как колет бок.

Пока пытаюсь подняться, то они только приближаются.

Взгляд касается пистолета, после – твари и вновь пистолета.

Стреляю в пожирателя, тратя последнюю пулю и понимая, что теперь точно конец. У меня был шанс убить себя, но я испугалась. Теперь меня ждет что-то более мучительное и страшное, чем смерть…

Я даже не успеваю ничего осознать, никаких прошлых лиц перед глазами не вспыхивает, даже мыслей в момент, когда пожиратели приближаются, нет.

Абсолютная пустота и всепоглощающий ужас.

Сталкиваюсь с мутными глазами пожирателя, который когда-то был мужчиной, и понимаю, что именно он и будет первым, кто вгрызется в моё тело.

Зажмуриваюсь.

Чувствую его рык совсем рядом, а после звучит выстрел, когда холодная кровь брызгает, попадая мне на руки.

Открываю и вижу того самого пожирателя, валяющегося на земле с простреленной головой.

Но… как?

Следом звучат еще выстрелы, и только тогда я оглядываюсь, замечая неподалеку тех самых женщин, что были в городе.

Одна из них что-то кричит, но я не могу разобрать слова из-за выстрелов и воплей пожирателей.

– … в сторону!

Я встаю, поднимая рюкзаки, и бегу в сторону, когда одна из женщин достает из багажника машины… автомат! Она начинает палить им по пожирателям, когда я замираю и прикрываю уши руками.

Могу лишь смотреть на то, как тела пожирателей качает из стороны в сторону из-за количества пуль, выпущенных в них. Как куски плоти легко рвутся, и после они падают на землю. Вспышки так и мелькают.

Я стою, как вкопанная, и не могу отвести взгляда.

Запах становится невыносимым, тошнотворным.

Пули настигают обращенных повсюду, пробивая гнилую плоть, заставляя дергаться в конвульсиях.

Наконец, автомат замолкает.

Земля вокруг усеяна ошметками тел, кровью и странной слизью, источаемой мертвыми пожирателями.

Женщина опускает оружие, ее грудь тяжело вздымается. Она смотрит на поле боя, усыпанное останками, и медленно выдыхает. В ее глазах читается опустошение, усталость и какое-то странное удовлетворение. Несколько секунд она стоит неподвижно, а затем резко поворачивается ко мне.

Опускаю руки, смотря на всех этих женщин.

– Ты совсем идиотка?! – говорит та, что стреляла с короткими черными волосами. – Как можно было не понять, что машина на сигнализации?!

– Я… – нервно сглатываю, – не думала, что сигнализацию еще кто-то оставляет…

– Не думала она! – фыркает женщина, и я чувствую вибрации, исходящие от неё.

– Успокойся, Кэрол, – говорит другая, тоже с короткими волосами, только уже каштанового оттенка.

Кэрол усмехается и уходит обратно к машине, чтобы убрать автомат.

– … и как теперь быть с разбитым окном, – слышу, как она это произносит себе под нос.

Две оставшиеся женщины упираются в меня взглядами, как и я в них. Мы словно оцениваем друг друга, чтобы понять, на что способны.

Мой пистолет так и остался лежать на земле, но он бы и не пригодился. Пуль всё равно больше нет.

– Кто ты такая? – произносит та, что попросила Кэрол успокоиться.

– Эйвери, – осторожно представляюсь, обдумывая и гадая, что будет дальше.

– И что ты здесь делаешь, Эйвери? Одна?

– Прохожу мимо, – знаю, что глупо, но это же действительно так. – Да, я одна.

Возможно, плохая идея говорить, что ты один, но они в любом случае догадываются. Тем более, будь я с кем-то, то мне должны были прийти на помощь.

Мой взгляд скользит за их спины, на дорогу, после в сторону, в лес, и я думаю о том, если кинусь туда, то успею скрыться из вида?

Их оружие сейчас опущено. Но поднять его не составит труда, на это уйдут секунды, а я, увы, не умею так быстро бегать.

– О, просто отлично! – раздается голос Кэрол, и женщина оборачивается. – Она украла не только наш рюкзак, но и пистолет.

Взгляды всех трех тут же упираются в меня.

– Как давно ты следила за нами? – спрашивает всё та же.

Сначала хочу начать отрицать, сказать, что случайно наткнулась на их машину, однако решаю сказать правду.

– Увидела в городе и случайно услышала, что у вас закончилось топливо.

– Как нашла машину?

– Исключила то, где она точно быть не может, – пожимаю плечами, – а после просто повезло.

– Ты на удивление везучая.

В мыслях тут же звучат слова О'Нила о моем везении.

Вероятно, выражение моего лица меняется, когда я пустым взглядом упираюсь в асфальт.

Да, везучая.

Везучая настолько, что умудрилась вляпаться в самое дерьмо, которое только можно было найти.

Везучая настолько, что теперь вынуждена постоянно оглядываться через плечо, боясь, что за мной всё-таки кто-то придет и убьет.

– Что вы сделаете со мной? Убьете? – сразу же спрашиваю я, стискивая в руках лямки рюкзаков.

Ненавижу ожидание.

– За кого ты нас принимаешь? – впервые задает мне встречный вопрос та, что до этого молчала. – Стали бы мы тогда тратить пули, чтобы спасти тебя от обращенных?

Пожимаю плечами, потому что не знаю. Возможно, они хотели спасти себя в первую очередь. Ведь у них нет топлива.

Как только я думаю о последнем, то замечаю возле машины несколько бутылок, большинство из которых уже пустые. Видимо, им удалось найти топливо и даже большую часть из него залить.

– Тогда… что вам нужно?

– Какая недоверчивая, – Кэрол усмехается и подходит обратно к остальным.

Будешь на моём месте недоверчивой. Я молчу, сжимая губы.

– Мы не какие-то звери, Эйвери, – произносит та, что дольше всех говорила со мной, – мы такие же люди, как и ты. Ищем выживших, чтобы помочь.

– Зачем?

– Просто помочь. Чтобы людей всё же было больше, чем этих тварей, – кивком головы она указывает в сторону мертвых пожирателей.

– И скольких вам удалось найти?

Не знаю, для чего я это спрашиваю.

– Теперь ты – четвертая. Астрид была первой, – она указывает на молчаливую, – Кэрол – второй. Была еще Эшли, но недавно её загрызли пожиратели, поэтому ты четвертая. Начала все это мое предшественница, но она вскоре погибла, а я… продолжила. Меня зовут Эн.

– И откуда… вы?

Они не похожи на самоубийц, слишком четко и слажено работают. Из общины? Но четыре, даже пять слишком мало для этого.

– Мы можем обсудить всё в машине, если хочешь. Нужно уезжать, потому что вскоре сюда доберутся те оставшиеся, которые услышали нас, – говорит Эн. – Поедешь или останешься?

Они предлагают мне выбор, который не предлагали другие.

И если бы захотели избавиться, то уже сделали бы это…

Да и что я теперь сделаю, когда безоружна? Ничего.

Я выдаю кивок, соглашаясь с тем, что нужно отсюда уехать на более безопасное расстояние. Даже не знаю, куда они держат путь, в мыслях лишь – удалится от этого города.

Сажусь в автомобиль на заднее сиденье, отдавая тот рюкзак, что украла ранее. Свой кладу к себе на колени и всё ещё с опаской смотрю на то, как они рассаживаются по местам.

Кэрол за руль, Эн рядом со мной, а Астрид вперед.

Уезжаем.

Глава 7

– Так откуда вы? – спрашиваю, чтобы разбавить тишину.

Пока не задаю вопросов по поводу того, куда именно мы держим путь.

– Отовсюду, – отвечает Эн. – Например, я жила до этого в двух квадрантах. В Гристоуне и Самервоуле, до тех пор… пока не потеряла сына, – её голос дрожит, когда она упоминает об этом, а в глазах появляется такая тоска, что мое сердце болезненно сжимается в груди. Я не нахожу, что ответить. Слова кажутся слишком грубыми, слишком нелепыми перед лицом такой боли. Молчу, ожидая продолжения. – В нем был весь смысл моей жизни, поэтому я и записалась в самоубийцы, решив, что хватит с меня. Правда, умереть мне не дала Эшли, которая нашла и помогла выжить. Она подарила шанс не только на спасение, но и на лучшее будущее. Дала надежду, что вместе мы сможем помочь таким, какой была я. Потерянной.

– Я никогда не была в квадранте, – отзывается Кэрол, когда Эн замолкает, и кидает быстрый взгляд через заднее зеркало, смотря на меня. – Я из общин. И скажу тебе так, что лучше сразу сдохнуть, чем попасть в некоторые из них. Меня в детстве выдали замуж за одного мудака, который всячески издевался и доводил… – Кэрол усмехается, но ничего забавного в её рассказе я не нахожу. – Так всё закончилось тем, что пару лет назад я его прирезала. Пришлось бежать, так как его дружки хотели отправить меня вслед за ним. В одном из городов я встретила Эн и Астрид, и присоединилась. Все же лучше, чем быть одной.

Не представляю, что ей довелось пережить, раз она зарезала своего… мужа. Хотя, вероятно, там от этого слово было только одно название.

– А я почти всю жизнь прожила в Гристоуне, но после меня уволили с работы, так как я не поладила с дочкой начальника. И ни в одно другое место так и не смогла устроиться, – заговорила Астрид, – кафоликон начал заканчиваться, и вскоре я поняла, что нужно уходить. Собиралась перейти в другой квадрант Самервоул, поэтому и покинула свой родной дом. Правда… так и не добралась до конечной цели, попав в плен к ликторам, – я внутренне напряглась при упоминании ликторов, а Астрид на секунды замолчала. Мне не видно отсюда её лицо, но я заметила с какой жалостью взглянули на неё Эн и Кэрол. – Мне чудом удалось сбежать, а после я встретила Эн и осталась, поняв, что больше ни в какой квадрант не хочу.

Повисла давящая тишина, прерываемая лишь звуком автомобиля.

Всех их объединила боль и жестокость нынешнего мира. Каждая из них несет в себе свою историю, свою трагедию, свою потерю.

– А я из Архейнхола, – произнесла, опустив взгляд, – мне и брату пришлось покинуть его из-за нехватки кафоликона. Позже мы с Тоби попали в Анклав, это…

– Лагерь ликторов, – договорила за меня Астрид.

– Да, – подтвердила я, отмечая, что это место ей знакомо. – Так мой брат остался там, а я… я оказалась здесь.

Я не стала вдаваться во многие подробности, касаемо того, по какой причине вообще покинули квадрант и как оказались в Анклаве, почему я оставила брата. Ничего из этого не сказала, а женщины и не стали настаивать.

– И куда теперь ты держишь путь, Эйвери?

– В Самервоул, – ответила для Эн, – там я должна буду встретиться с другом.

Вновь возникла тишина, но теперь не такая продолжительная.

– Мы как раз едем в ту сторону, можем подвезти, если топливо не закончится раньше, – предложила Эн, – а если решишь остаться, то будем рады.

В последний раз, когда я решила с кем-то поехать, то попала по итогу в Анклав, где и остался Тоби.

Да, эти женщины не из общин и не из подобных мест, как Анклав, но доверять первым встречным всё равно не стоит.

– Спасибо за предложение, но лучше высадите меня у следующего ближайшего города, – отозвалась я, стараясь сказать так, чтобы не задеть их.

– Хорошо, – кивнула Эн. – Следующий город в трех часах езды отсюда. Там и остановимся. Мы поищем топливо в нем, а ты… уже сама решай.

Хороший план.

Так я сэкономлю время и смогу на ближайшие три часа немного расслабиться, не заботясь о том, что меня могут сожрать в любой момент.

– Зачем ты украла рюкзак? Что не взяла автомат? – спросила Кэрол.

– Я не знала, что он у вас есть. Из-за сигнализации не решилась осматривать оставшуюся часть машины. А рюкзак взяла, потому что мои припасы на исходе.

– И кафоликон? – это спросила Астрид.

– Да, – ответила я, не вдаваясь в подробности о том, сколько именно у меня осталось. Это опасно. Даже за несколько штук могут убить.

Отвернулась к окну, смотря на то, как за ним проносятся деревья с голыми ветвями. Серое небо, затянутое облаками.

По мере нашего продвижения, то деревья стали постепенно редеть, однако остальной пейзаж, скучный и унылый, остался без изменений.

Меня потянуло в сон, но я собрала силы и разлепила глаза, возвращая взгляд к женщинам, находящимся рядом.

– Если хочешь спать, то можешь быть спокойна.

Я покачала головой и выдала слабую улыбку, а Эн также улыбнулась в ответ.

***

Мы действительно добрались до следующего города через три часа, и я сверилась с картой, чтобы понять, что до Самервоула осталось около десяти дней ходьбы, если дальше не будет никаких неприятностей.

– Зайдем в город вместе, – объявляет Эн, когда Кэрол съезжает на обочину. Почему-то они не решают заезжать в сам город на машине, предпочитая оставить её рядом. – А там разделимся.

– Хорошо, – соглашаюсь я и уже собираюсь выйти, когда женщина оставляет меня, беря за запястья.

– Возьми, Эйвери.

Другой рукой она достает из своего рюкзака пистолет и протягивает его мне.

– Почему? – у меня заканчиваются все слова, потому что я вновь не верю, что мне помогают просто так.

– Оружия у нас хватает. Мы знаем, где его доставать в случае чего. А вот запасов еды мало, поэтому бери. Оно может пригодиться. И без оружия ты не выживешь.

– Спасибо, – шепчу я и уже громче благодарю остальных. – Спасибо.

– Вот видишь? Необязательно воровать. Иногда можно просто попросить, – отзывается Кэрол и подмигивает. – Но я тебя понимаю. Это было бы странно. Идем.

Я выхожу вслед за ними, и все вчетвером мы смотрим на город, вернее, на то, что от него осталось.

Здания не только все заброшены, как было в предыдущих, но и разрушены. Не естественным путем, а таким образом, словно тут была бомбежка.

Металл выворочен, а бетон раскрошен.

Медленно идем, осматриваясь дальше.

Тишина стоит такая, что звенит в ушах, прерываемая лишь слабым шелестом ветра, пробирающегося сквозь зияющие дыры в стенах. Ни намека на то, что здесь когда-то жили люди, работали, смеялись. Только осколки прошлого, разбросанные словно кости забытой цивилизации.

Кажется, будто кто-то намеренно хотел стереть это место с лица земли, уничтожить все следы его существования. Но зачем? Что здесь произошло?

Каждый шаг отзывается гулким эхом, усиливая ощущение заброшенности и одиночества. Здесь нет ни души, лишь ветер и разруха.

Мне не нравится здесь. Будто даже сама энергетика душит. Тяжело.

Самое странное – на территории города нам пока не встретилось ни одной брошенной машины, хотя в других подобных местах они уже были бы.

Я не делюсь своими переживаниями на этот счет с ними, думая, что это бессмысленно.

Было бы хорошо найти карту города, чтобы понять, куда именно мне стоит идти, но не думаю, что повезет ещё раз.

Когда мы проходим очередную улицу, то Эн неожиданно замирает, как и остальные.

– Что-то не так? – спрашиваю, напрягаясь. Я ничего не слышу.

– Не заметила расположение улиц здесь?

– Нет, – отрицательно качнула головой, не понимая, что именно она имеет в виду.

– Мы так и идем по главной улице, вернее, то, что от неё осталось, – заметила Кэрол, чтобы после указать сначала в одну сторону, затем в другую. – Эти ответвления тоже улицы, но более мелкие. И если присмотреться, то… – женщина подозвала меня к себе, и я подошла, – видишь? Вон там, – рукой она указала на одно из разрушенных зданий, – за ним… видишь ещё одну улицу?

– Да.

– Она точно такая же. Имею в виду, что видна, что она больше и шире других, как и эта. Как и с той стороны. То есть весь этот город построен по принципу радиальной планировки. Улицы сходятся к центру.

– Да, все верно, – заметила Эн. – Только остается вопрос, что было в центре?

– Почему это должно быть странным? – спросила я.

– Это удобная, хорошая планировка, но не для горной местности, – ответила Астрид.

То есть если мы пойдем прямо, то как раз попадем в центр, и через него можно будет выйти с обратной стороны, сократив таким образом расстояние, чтобы не обходить с краю и делать полукруг.

По мере нашего продвижения, мы стали замечать и другие странности. Например, отсутствие магазинов. Я не заметила ни одной вывески, будто обычных магазинов здесь вовсе никогда и не было.

Я немного отстала от остальных, так как моё внимание привлекло разбитое стекло, которое, по всей видимости, было частью одного из зданий.

Моё отражение в нем заставило меня удивиться тому, как я изменилась за короткий срок. Мои волосы, часть одежды и лицо – в крови. Хоть ранее я смывала в озере с себя грязь, кровь и пот, но делала это наспех из-за холода. А мои глаза… кажется, что они стали ярче из-за пролитых ранее слез. Ещё под ними залегли темные круги.

Вдруг моё внимание привлекает… мигание за тем самым стеклом.

Сначала показалось, что это галлюцинация, но приглядевшись лучше, поняла, что нет. Внутри здания мигает красная точка, и именно это заставляет напрячься. Откуда здесь электричество? Но даже не это важное. А что это?

В момент, когда я поворачиваюсь, чтобы окликнуть остальных, замечаю, что они не так далеко ушли. Вижу, что Астрид остановилась подождать меня, а Эн несколько удалилась от Кэрол.

– Тут что-то странное, – успеваю проговорить я, когда остальные оборачиваются, только Эн по инерции делает шаг вперед.

Раздается тихий странный щелчок, и когда женщина убирает ногу, то тут же происходит взрыв.

Я чувствую, как меня швыряет на землю.

В глазах зарябило от вспышки, а в ушах звенело, словно после удара.

Переворачиваюсь набок и приоткрываю рот, чтобы ослабить давление на уши, пытаюсь сориентироваться и часто моргаю.

Смотрю в сторону, где были женщины и вижу Астрид, которая также лежит на земле и пытается прийти в себя.

По-прежнему один звон и ничего кроме него.

Что это было?

Вижу столбы пыли вперемешку со снегом и кровью.

Пытаюсь подняться, и с третьей попытки у меня выходит это сделать.

Я иду к Астрид, когда женщина тоже уже почти встает. Мой взгляд касается того места, где была Эн с Кэрол и… замираю, когда слух постепенно возвращается.

Кэрол откинуло в сторону, а вот Эн… я вижу куски тела, разорванного на части и сдерживаю рвотный порыв.

Ноги становятся ватными, и я едва не падаю обратно.

Что это было? Мина? Снаряд? Или что-то еще хуже? Вокруг лишь куски асфальта, снег, смешанный с кровью, и звенящая тишина, которая давит на уши сильнее, чем взрыв.

Эн разорвало на части.

Астрид трогает меня за руку и тянет вперед, заставляя выйти из этого оцепенения.

Женщина движется к Кэрол, когда мой слух возвращается, и я слышу, как последняя кричит и стонет от боли.

Делаю шаг вперед и всё-таки желудок извергает то, что я ранее съела.

Мои руки дрожат.

– … стройте! – прорывается голос Кэрол. – Здесь… здесь могут быть еще мины…

Её голос обрывается из-за боли, а я вновь смотрю на неё, чтобы после глазами попытаться отыскать в земле те самые ловушки.

Теперь до меня доходит, почему этот город так выглядит. Это была не первая и не последняя взрывчатка.

Астрид замирает на секунды, чтобы обернуться и сказать мне:

– Следуй по моим шагам.

Я не могу даже кивнуть, так как мой взгляд то и дело натыкается на оторванную плоть Эн, которая ещё несколько минут назад была жива.

Когда Астрид добирается до Кэрол, то я иду, смотря себе под ноги, и также останавливаюсь рядом с двумя женщинами. Одна из них сильно ранена. Я не знаю, что это была за мина, но осколки попали в Кэрол.

Вижу слишком много крови, которая красными пятнами расползается по её груди и ногам.

Астрид расстегивает на ней куртку, а после и кофту, и там картина ещё хуже.

Она уже мертва.

Я понимаю это так отчетливо, что даже не кидаюсь помочь.

Запах железа и страха пропитал воздух, давя на грудь, не давая дышать.

Астрид начала что-то говорить, но её слова стали долетать до меня, словно через толщу воды. Реальность померкла, оставив лишь багровую пелену перед глазами.

Я встретилась с глазами Кэрол и увидела, как она усмехнулась, без слов понимая меня.

Сирена начинает звучать так внезапно, что заставляет меня вновь вздрогнуть. Кажется, что этот звук слышен из каждого уголка города.

– Чёрт, что это…

Астрид пытается помочь Кэрол, когда я до сих пор не могу пошевелиться. Лишь нервно сглатываю.

– Ничего хорошего, – едва шевеля губами говорит Кэрол, – это… не простой город… уходите.

Она смотрит на Астрид, и из её рта начинает вытекать тонкая струйка крови. Обе замирают, обмениваясь лишь взглядами. После Кэрол выдает кивок, отдавая ключи от машины и вкладывая их в ладонь женщины, а Астрид едва поджимает губы, достает из-за пояса пистолет и выстреливает ей в голову.

Я вздрагиваю:

– Что… что ты сделала?

– Облегчила её страдания.

Астрид встает, когда я продолжаю смотреть на мертвую женщину. Не могу это принять, так легко и быстро… слишком быстро.

– Хочешь остаться здесь или пойдем обратно? – спрашивает женщина, и я не замечаю в её глазах никакого раскаяния или сожаления, лишь собранность. – Мы остались вдвоем. И теперь всё это… – она взмахивает рукой, – без них двоих не имеет никакого значения. И Кэрол права, нам нужно уходить. Если не уйдем в ближайшее время, то в лучшем случае сюда приедут военные, в худшем – они решат здесь все взорвать.

Не понимаю. Поэтому выдаю лишь кивок, оставляя вопросы пока при себе и понимая, что стоит поторопиться, если Астрид говорит правду.

– Иди за мной.

Она уходит, и я следую строго по её следам, высматривая глазами возможные ловушки.

Теперь мне это место нравится ещё меньше.

Я несколько раз отвлекаюсь, поглядывая на здания, и только сейчас замечаю ещё несколько красных мигающих точек. Это камеры.

Внутри возрастает напряжение, когда понимаю, что за нами могут наблюдать по ту сторону.

По всей видимости, этот город как-то относится к правительству, к военным. Только не понимаю, для чего он им?

Сирена не прекращается, и я с волнением смотрю по сторонам, понимая, что это привлечет внимание всех пожирателей поблизости. На удивление – их в городе нет, и мы оказываемся возле выхода довольно скоро.