Кулинарная книга разбитых сердец

Глава 1. Суп из слёз и надежды

Когда он ушёл, Катя не плакала. Она сидела на полу в кухне, обхватив руками чашку с холодным чаем, и смотрела на дверь, которая всё ещё качалась после того, как он её захлопнул. В воздухе пахло мятой – той, что он всегда добавлял в свой утренний чай. Странно, как быстро человек может исчезнуть, но его запах всё ещё висит в воздухе, как послание: «Я был».

Катя не могла сказать, что это было неожиданно. Они отдалялись уже давно – как два берега, между которыми растянулась зыбкая река недопонимания. Он стал говорить меньше. Она – больше. Он задерживался на работе. Она покупала свечи и готовила его любимую пасту. Он клал молча ключи на полку. Она читала его тишину, как книгу: «я устал», «мне скучно», «я больше тебя не люблю».

Но всё равно, когда он ушёл, в груди будто разломилось что-то живое и тёплое. Как чашка, выскользнувшая из рук. Глухой удар, звон осколков, а потом – тишина.

Она просидела на кухне почти весь вечер. Потом встала, не думая, открыла холодильник. Там, как ни странно, были куриные крылышки, морковь, лук, чеснок и чуть-чуть зелени. Руки сами начали двигаться. Вода закипела. Она бросила в неё курицу. Лук нарезался небрежно, как будто и он мог порезать не только пальцы, но и воспоминания. Морковь, словно золотистые капли солнца, упала в кастрюлю. А потом – лапша. Тонкая, домашняя , которую она когда-то лепила с бабушкой.

Катя никогда не любила супы. Это было его любимое. Но сегодня ей хотелось именно этого – чего-то простого, тёплого, настоящего.

Пока варился суп , она наконец позволила себе заплакать. Без истерики. Просто тихо, будто сердце проливалось через край. Она плакала за свои надежды, за мечты о совместной квартире с зелёными шторами, за недопитые разговоры и за то, что не успела сказать: «Я тоже устала. Но я всё равно люблю».

Когда суп был готов, Катя налила себе тарелку, добавила свежий чеснок – острый, обжигающий, как правда. Сделала первый глоток – и впервые за день стало тепло.

Это был не просто суп. Это было прощание. И начало чего-то нового. Он согревал её изнутри, возвращая вкус жизни, ложка за ложкой. Простая еда, простая истина: иногда всё, что тебе нужно, – это горячая тарелка куриного супа и тишина, в которой ты впервые слышишь себя.

В ту ночь она заснула под пледом на диване, с пустой тарелкой на столе и ощущением, что, может быть, однажды всё действительно будет хорошо. Не с ним. Но с ней.

Рецепт: Куриный суп с лапшой и чесноком

Ингредиенты:

2 куриных крылышка или бедра

1 морковь

1 луковица

2 зубчика чеснока

100 г лапши (желательно домашней)

Соль, перец по вкусу

Зелень (петрушка или укроп)

Приготовление:

Сложите курицу в кастрюлю, залейте холодной водой и доведите до кипения. Снимите пену.

Добавьте нарезанную морковь и луковицу целиком. Варите на медленном огне 40–50 минут.

Выньте курицу и овощи. Процедите бульон, верните его на огонь.

Добавьте лапшу, варите до готовности (5–10 минут).

Нарежьте чеснок тонкими пластинами, добавьте в самом конце вместе с измельчённой зеленью.

Посолите, поперчите по вкусу. Подавайте горячим.

Глава 2. Оладьи в постели для одного

История о том, как утро без него стало первым шагом к себе самой.

Катя проснулась от тишины. Не той уютной, в которой засыпают рядом с любимым человеком, а той, что звенит в ушах, как эхо пустой комнаты.

Раньше в это время он уже варил кофе. Иногда забывал выключить плиту. Иногда ждал её в постели с тёплой кружкой и свежими оладьями, которые у него всегда выходили лучше.

Сегодня кофе не пахло. И оладий не было.

Катя полежала несколько минут, глядя в потолок, как будто он мог предложить ответы на все её «почему». Потом встала. С босыми ногами на холодном полу, в растянутой футболке, которую когда-то подарил он. И с нестерпимым желанием вернуть себе утро. Пусть даже по-другому.

Она никогда не готовила оладьи. Это был его ритуал. Он мешал тесто, как будто варил зелье счастья. Всегда на глаз, без рецепта. Он шутил: «Если тесто не налипло на уши – не то тесто».

Катя пошла на кухню и открыла шкаф. Нашла муку, яйцо, немного кефира, соду. Точно ли сода? Может, разрыхлитель? Она не знала. Но решила – будет так.

Когда она размешивала тесто, оно вышло слишком густым. Пришлось добавить молока. Перемешала снова – теперь жидковато. Добавила муки. Месила, как месила свои мысли – непросто, с комками, но с усилием быть честной: Да, мне больно. Да, он ушёл. И да, я всё ещё могу… готовить завтрак. Себе.

Первый оладушек сгорел. Второй развалился. С третьего стало получаться. Она переворачивала их аккуратно, следя за огнём и временем. Запах начал наполнять кухню, как будто кто-то распахнул окно в уютное прошлое, но без боли.

Катя выложила горку румяных оладий на тарелку, налила себе кофе, добавила немного мёда – и пошла в спальню.

Она легла обратно в кровать, подоткнула подушку за спиной, устроилась поудобнее и съела первый оладушек. Он был горячий, мягкий и немного неровный – как это утро. Как она сама.

Катя ела медленно. Она вспоминала их завтраки, но теперь – без укола боли. Просто как страницы книги, которую когда-то любила, но уже закрыла.

С последним кусочком она улыбнулась. Небольшой, едва заметной улыбкой. Сегодня был завтрак только для неё. И в этом не было одиночества. В этом была свобода.

Рецепт: Оладьи «Для одного, но с любовью»

Ингредиенты:

1 яйцо

150 мл кефира или простокваши

1 ч. л. сахара

щепотка соли

0.5 ч. л. соды (или 1 ч. л. разрыхлителя)

120–150 г муки (по консистенции)

масло для жарки

мёд, варенье или ягоды – по желанию

Приготовление:

В миске смешайте яйцо, кефир, сахар и соль.

Добавьте соду (если хотите, погасите её каплей уксуса или лимонного сока).

Постепенно добавляйте муку, чтобы тесто стало густым, как сметана.

Разогрейте сковороду с небольшим количеством масла.

Жарьте оладьи на среднем огне по 1–2 минуты с каждой стороны до золотистой корочки.

Подавайте с мёдом, вареньем или просто так – с чашкой кофе и добрыми мыслями о себе.

Глава 3. Пирог, который не судит

Кирилл сидел за кухонным столом, глядя на кольцо, лежащее на ладони. Простое, серебряное, немного поцарапанное – теперь уже не знак обещания, а реликвия из прошлой жизни. Вчера он снял его впервые за восемь лет. Не потому что хотел. Потому что больше не было смысла притворяться.

Развод состоялся неделю назад. Подписи поставлены, ключи отданы. Разделили имущество, книги, даже любимую кофеварку. Только воспоминания делить не стали – каждый унёс свои.

Он думал, что будет чувствовать злость. Или облегчение. Но было только опустошение. Как после долгого похода – когда приходишь к финишу и не знаешь, зачем вообще шёл.

На кухне было тихо. Слишком. Кирилл встал, открыл шкаф. Там стояла старая потрёпанная кулинарная книга в зелёной тканевой обложке – наследство от бабушки. Он взял её машинально, просто чтобы занять руки.

Листая страницы, он на секунду почувствовал запах её дома: ваниль, запечённые яблоки и чуть-чуть гвоздики. Страница «Яблочный пирог, как у нас дома» была заложена засохшим клевером. Он уже собирался перевернуть её, как вдруг из книги выпал сложенный листок бумаги.

Почерк был знакомый – круглый, немного кривоватый, синими чернилами.

«Кирюша, если ты читаешь это, значит, ты решил испечь пирог. Или тебе грустно. Или и то и другое.

Я просто хочу сказать: ты справишься. Какая бы буря ни бушевала у тебя в жизни, пока у тебя есть яблоки, мука и немного тепла – ты не потерян. Пирог не судит. Он просто есть.

Пеките, плачьте, смейтесь, но не забывайте жить.

С любовью, твоя бабушка».

Кирилл читал письмо, и что-то тёплое раскрылось внутри. Он не заметил, как по щеке скатилась слеза. Не из отчаяния. Из какой-то светлой, глубокой грусти, в которой пряталась надежда.