Демоны

Пленник-беглец-котик

Он очнулся, лёжа на сыром и холодном каменном полу, обагрённым кровью. Было темно, только благодаря своему острому зрению он оглядел камеру, в которой находился. Койка, стол, стул и параша. Позади решётка. За что его упекли?

Да бы хотя бы понять, кто он такой вообще, где находиться и что вообще происходит. Абсолютный вакуум в голове, вообще ничего. И шумело, сильно хотелось спать. Но это крайне сложно в таком некомфортном положении на каменном полу. И с таким чувством тревоги.

Пахло кровью, потом, грязью, камнем и сыростью. Нюх острый, можно различать мельчайшие оттенки запахов.

Было холодно, и не замёрз он потому лишь, что был покрыт тёплым плотным мехом.

Лёжа на полу, помимо шума в голове, было слышно шум земли. Наверное, это вулканическая активность, грунтовые воды или где-то водопад, хотя неизвестно. Вообще ничего неизвестно. Кто он, откуда, как сюда попал? Известно лишь, что Он – это именно он, потому что обладает специальным устройством для оплодотворения тех, кто она. И эти те, кто она, потом из-за этого делают других таких тех, кто она или он. Вот что известно.

А ещё сами эти рассуждения, надо полагать, тоже не на пустом месте взялись. Иногда в голове они оформлялись с помощью слов. А слова эти, надо полагать, какого-то языка какой-то цивилизации…

Но вот какой, откуда всё это – неизвестно. Абсолютная пустота. И шум. При попытке вспомнить хоть что-то, сознание теряется, и любое мысленное усилие отзывается болью.

Острый слух позволил различить какие-то голоса, на гране слышимости. Они о чём-то раздражённо дискутировали. Но при попытке вникнуть в смысл – опять помутнение.

Движимый одним лишь примитивным инстинктом выживания, пленник поднялся с холодного пола, намереваясь лечь на койку, коя явно лучше подходит для отдыха и восстановления сил. Глова кружилась, но удержался на ногах и твёрдо пошёл к цели. Постепенно, благодаря улучшению кровообращения, стало чуть легче, но по-прежнему смертельно хотелось спать.

По пути осмотрел себя. Четыре конечности, прямоходящий шерстистый зверь. На лапах по четыре пальца с когтями, один большой палец противопоставлен трём другим. Длинный шерстистый хвост, который хорошо управляется и иногда может послужить дополнительной конечностью.

Одет в старый, грязный, рваный балахон. Койка тоже была грязная и воняла потом. Но выбирать не приходилось, и пленник обессиленно завалился и в позе эмбриона заснул.

Когда проснулся, чувствовал себя гораздо лучше, но память не вернулась. Даже собственное имя не вспомнил.

Выспался, но теперь хотелось пить и есть. И откуда-то он знал, что помимо этих стен есть другие, более приятные места.

Оставив попытки что-либо вспомнить, сосредоточился на том, как вырваться из клетки. Встал, начал осматриваться. Подошёл к решётке с дверью. Для верности попытался открыть. Надавил изо всех сил, в ту и другую сторону. Ничего. Заперто на совесть.

Пытаться выбить дверь не стал. Изредка за решёткой слышались голоса. Надо полагать, это те, кто не горел желанием его отпускать. Скорее наоборот, сделают больно при малейшем шорохе.

Возможно, у пленника развилась клаустрофобия: находиться в этой камере становилось невыносимо.

Осмотрел замок. Простой, грубый и надёжный. Голыми руками (или лапами) с ним ничего не сделать, а вот если найти что-то вроде отмычки… Он не выглядит слишком уж сложным.

За решёткой стояло ведро. С ручкой. Не так далеко, можно дотянуться. Возможно, это шанс.

Пленник присел, протянул свою шерстистую руку (или лапу?) через решётку. Руки дрожали. Если сейчас его заметят – скорее всего, руку отрубят.

Схватил ведро за самый край. Тихо, стараясь не привлечь внимание, поставил ведро поближе. Просунув вторую руку, стал изо всех сил расшатывать ручку ведра, пытаясь отломать. Получалось плохо. Едва не взвыл от отчаяния.

Приложив огромные усилия, согнул ручку, повернул, и мощным рывком оторвал её с одной стороны. Без шума не обошлось. Оставалось надеется, что пока супостаты слишком заняты.

Аналогично оторвал с другой стороны. Шум пронёсся эхом по коридору подземелья.

Как ни старался не слишком сильно радоваться, дабы затем не разочаровываться, в глазах помутнело от эйфории.

Встал и подошёл к двери. Голоса то затихали, то снова были слышны. Протянул руку за решётку. Когда уже подносил импровизированную отмычку к замочной скважине, прикидывая, как открыть, замер: послышался душераздирающий, отчаянный крик. Но он не смог заглушить омерзительный лязг стали, разрезающей живую плоть, и журчание брызгающей крови.

Пленник похолодел.

Стараясь быть спокойным, сунул отмычку в замочную скважину. Это первый и последний шанс: если отмычка застрянет, сломается или ещё что – пленник либо останется здесь навсегда, либо его также прирежут неизвестные злодеи.

Хотя они могут явиться в любой момент. Всеми силами стараясь подавить своё волнение, пленник попытался провернуть отмычку. Ничего. Изменил положение отмычки. Снова попытался провернуть, и снова ничего.

Скрежет замкового механизма отзывался замиранием сердца. Пробовал ещё и ещё, появилась надежда на спасение.

Тем временем в нос ударил острый и страшный запах.

Запах крови.

Слышались шаги, затем скрип ржавых петель, душераздирающий крик, лязг металла и омерзительное чавканье. Ещё одна смерть.

Наконец, замок щёлкнул, и дверь поддалась. Но было поздно. Шаги приближались, запах крови усиливался, вскоре показался злодей.

Это был прямоходящий бесхвостый и бесшерстый примат, в металлических доспехах и с широким окровавленном мечом в руке.

Дверь была всё ещё закрыта. Пленник чуть отошёл назад. Злодей сказал со звериным оскалом:

– Прости, придётся тебя… Как бы это сказать… Усыпить. Но, видишь ли, мы народ не богатый, пользуемся подручными средствами. Мы закрываемся, содержать вас больше нет денег. Передавать кому-то—лишний геморрой, за который никто не заплатит. Спишем всё на бандитов. Ничего личного, просто бизнес…

Пленник очень смутно понимал смысл этих слов, вернее практически ничего не понял. Не только из-за практически полного отсутствия памяти, но и из-за того, что это был другой язык, чем тот, на котором иногда формулировались мысли в его голове. Хотя и этот язык тоже откуда-то был знаком, только куда хуже.

Злой примат, тем временем, подойдя к двери, взял с пояса связку ключей, поднёс к замку.

Пленник со всей силы оттолкнул дверь, та ударила злодея. Пользуясь его кратковременным замешательством, пленник бросился на него разъярённым тигром, движимый одним лишь желанием выжить.

Схватил за запястье руку, в которой было оружие, второй лапой подхватил под пах и, теня второй лапой за запястье, перекинул через себя.

Злодей шмякнулся о каменный пол, едва успев вскрикнуть. Возможно, сломан хребет. Звон доспехов прокатился эхом.

Сразу же показался следующий недоброжелатель. Точно такой же, разве что лицо другое.

Он громко закричал, созывая подмогу. Затем яростно бросился в атаку.

Пленник отскочил назад, избегая удара меча.

Острейший клинок с угрожающим свистом рассекал воздух. Враг размахивал им, намереваясь безжалостно покромсать пленника.

Но тот не собирался умирать. Подгадав момент, он молниеносно подскочил к супостату, схватил за вооружённую руку, вторую лапу сжал в кулак, обрушил несколько страшных ударов по физиономии, превратив её в кровавое месиво.

Тем временем уже размахивался мечом следующий враг.

Пленник с кошачьим проворством увернулся, подскочил, схватил за запястье, затем порвал горло когтями.

Сам ужаснулся собственной жестокости. Но времени на самоедство не было: тут же размахивался мечом ещё один.

Пленник снова увернулся, юркнув в сторону, нагнулся, подобрал клинок поверженного врага.

Враг уже обернулся на него, снова занося меч для удара.

Пленник парировал удар его меча подобранным мечом убитого. Звонкий лязг металла ударил по ушам и пронёсся эхом. Враг чрезвычайно силён.

С ужасом для себя пленник услышал топтание ног. Огромного множества ног. И лязг извлекаемого из ножен металла. Огромного количества острого металла.

В другой руке врага был круглый щит. Он пытался нанести удар ребром. Пленнику хватило реакции увернуться. Затем он, схватив врага за руку с мечом, вонзил свой меч в бок супостата. Раздался ужасающий хрип умирающего.

Пленник спешно подобрал левой рукой щит поверженного врага. Им сразу же пришлось парировать удар очередного злодея.

Больше не было страха. Подсознание отключило его. Бежать некуда, сейчас либо он их, либо они его. Шансы ничтожно малы, и думать сейчас вредно.

На одних рефлексах зарезал супостата. Откуда эти рефлексы – это прояснит потом, если выживет.

Впереди были враги, облачённые в металлические доспехи.

И со взведёнными арбалетами.

Пленник торопился, не желая стать подстреленной дичью. Прикрываясь щитом, нёсся на стрелков. Болты пробили железный щит насквозь, застряв в нём.

Стрелки пятились, обнажая мечи. Пленник сам не заметил, как как проткнул первому шею, между закрытым шлемом и кирасой, прикрываясь щитом от ударов второго врага.

Раздалось противное чавканье, когда пленник извлекал клинок. Срезу же перевёл это движение в замах. Со всей силы ударил второго врага, тот парировал. Пленник ударил врага ребром своего щита, на время ошеломив, затем так же зарезал.

Нюх очень чувствительный, от острог запаха крови глаза слезились. Но сосредоточился только на схватке, всё прочее перестало существовать.

Пленник, или, скорее, беглец, к счастью для себя, оказался чрезвычайно быстрым и ловким. Он метко попадал в бреши меж латами. Враги падали замертво один за другим.

В какой-то момент он с истинно-кошачьей ловкостью, уворачиваясь от летящих в него болтов и стрел, прыгнул в сторону, перелетев через низкое ограждение, расположенное по бокам, стремглав побежал вперёд, мимо колонн, обойдя врагов с фланга.

Вероломно зарезал одного сзади, не успевшего обернуться.

Краем зрения заметил резкую вспышку света. Рефлектор пригнулся, прикрываясь щитом.

Нестерпимый жар объял его, даже вскрикнул. Щит сильно нагрелся, обжигая лапу, только теплоизолирующий мех спасал.

Это был маг, вооружённый магическим посохом и бритвенно-острым кинжалом, в устрашающей металлической маске и в лёгких чёрных доспехах поверх чёрной же кольчуги. Из посоха он метал пламя в беглеца. Как работает эта магия, беглец не знал, да и не так важно это.

Беглец подбежал к нему, блокировал удар его кинжала, затем ударом снизу вверх пронзил голову.

Его действия происходили незаметно для его сознания. Он лавировал меж противниками, ускользая от их разящего металла, стрел, болтов и струй магического пламени. Не считал, скольких он заколол, скольким снёс голову, скольких забил ребром щита, а сколько сами сбежали. Он рвался на свободу. Откуда-то он знал, что где-то есть другой мир, без решёток и надзирателей, почему-то решивших прикончить пленников…

С боем он прошёл через несколько дверей. Вышел в большое круглое помещение. Почему-то казалось, что следующая дверь – ведёт на свободу.

Но к ней ещё нужно добраться. Не смотря на огромные потери, враги не желали отступать. То ли из принципа, то ли из злости, то ли из-за каких-то меркантильных интересов, то ли из-за великой своей душевной чёрствости.

Они встречали беглеца перед лестницей, что вела наверх, к той самой двери. Со взведёнными арбалетами. Вот ведь гады. А ведь беглец вовсе не хотел никого убивать. Если бы была возможность договориться – договорился бы. Но из-за амнезии он не знал, как и что говорить, да и речь понимал смутно. Но, похоже, супостаты всё равно к диалогу не расположены.

Ловя на бегу смертоносные болты щитом, уже и без того ими утыканного, а от других уворачиваясь, беглец яростно вступил в ближний бой. Враги, обнажив клинки, встретили его смело. Каким бы беглец не был сильным бойцом, он давно должен был выдохнуться, да и кровью он истекал, задели его во многих местах.

Лязг металла проносился эхом, отражаясь от каменных стен.

Беглец напряг все оставшиеся силы, самые последние резервы организма. Каждое движение давалось с чудовищным усилием воли. В глазах мутнело, сознание понемногу меркло.

Почти в беспамятстве, не помня себя, беглец всё-таки вышел победителем и из этой схватки. Тела супостатов рухнули на пол. Беглец, еле-еле держась на ногах, прилагая немыслимые волевые усилия, ковылял дальше, вперёд, покидая это страшное место. Ступенька за ступенькой, поднялся по лестнице и, наконец, оказался перед той самой дверью, через щели которой пробивался яркий свет.

Отворив оную, зажмурился, не выдержав ослепительного света. Одновременно повеяло свежестью и приятной прохладой, что немного взбодрило.

Нюх уловил приятный запах пыльцы, хвои, деревьев и многого другого, характерного для дикой природы смешанных лесов.

А слух уловил пение птиц, шелест листвы, шум ветра, скип деревьев и, помимо всего прочего, журчание воды и шум водопада.

После того, как зрение адаптировалось, взору предстал прекрастнейший летний пейзаж. Прямо перед выходом протекает река с водопадом чуть выше в стороне. Солнце необычно крупное, достаточно ярко освещает землю, периодически скрываясь за облаками. Беглец раскрыл пасть и округлил глаза, поражённый красотой природы. Затем его захлестнули доселе сдерживаемые эмоции. Это и горечь с чувством вины за совершённые убийства; и радость от того, что остался цел, и страх от того, сколько раз был на волосок от смерти; это и обида: почему его хотели убить? Что он сделал? Даже если и что-то сделал, то не помнит этого.

Он ревел, как младенец.

Беглец перевязал раны оторванными кусками своей и без того рваной одежды. К счастью, крупные сосуды не задеты, и кровь хлестала несильно.Но вскоре взял себя в руки, собрался. Вокруг может оказаться ещё много желающих его прикончить.

Там, позади, в мрачном здании, осталось много ценных вещей: оружия, одежды, еды и, возможно, лечебных зелий. Но возвращаться в это страшное место не стал: от него хотелось оказаться как можно дальше.

Спустился к реке. Присел, умылся, попил воды. Только сейчас понял, насколько хотел пить, чуть не умирал от жажды. Вода казалась очень вкусной и приятно-прохладной.

Увидал своё отражение на колеблющийся водной глади. Человек с кошачьей мордой, весь покрытый плотным коричневым мехом, сине-зелёные глаза, острые ушки на макушке.

На голове наблюдаются старые следы ушибов и кровавых подтёков. Вид усталый и измученный, что неудивительно.

На другом берегу была видна деревянная хижина, разрушенная так неудачно упавшим массивным деревом.

Вода обволокла приятной прохладой, несмотря на то что раны отозвались вспышкой боли. Было мелко, но течение чрезвычайно сильное.

Однако без особых усилий перебрался на тот берег. Пришлось немного проплыть, а плавать он умел, как оказалось, замечательно.

Выйдя из воды, оказался в высокой траве, пахнущей зеленью. Здесь довольно громко стрекотали сверчки.

А из хижины доносился запах гниющей плоти.

Зайдя в неё, обнаружил мёртвого примата, пришибленного деревом. Вернее, человека: они почему-то очень обижаются, когда их называют приматами или, тем более, обезьянами.

Но мёртвому уже всё равно.

В хижине обнаружилась еда: немного фруктов и сухарей. Беглец собрал её в льняной мешок, валявшийся здесь. Возле трупа лежала какая-то книжка. Отойдя в сторону, ради интереса открыл её и начал читать. Буквы складывались в слова с тяжёлым умственным усилием, аж чувствовалось бурление в голове.

Похотливая древнианская дева, страница третья.

Крант Клот: У нас с тобой полным-полно времени, моя милая.Вертихвостка: Разумеется, нет, добрый сэр! Я здесь только для того, чтобы убрать ваши комнаты. Крант Клот: И это все, ради чего ты пришла, малышка? Мои комнаты? Вертихвостка: Я в толк не возьму, на что вы намекаете, господин. Я всего лишь бедная древнианская девушка. Крант Клот: Ну конечно же, моя пышечка. И очень хорошенькая. Такие сильные ноги и округлые бедра. Вертихвостка: Вы смущаете меня, сэр! Крант Клот: Со мной ты в безопасности, мой сладкий цветочек. Вертихвостка: Мне надо закончить уборку, сэр. А то Хозяйка мне голову оторвет! Крант Клот: Уборку, да? У меня есть кое-что для тебя. Вот, отполируй мое копье. Вертихвостка: Ого, какое большое! Это же может занять всю ночь!

И дальше повествование продолжалось в том же духе, с пикантными подробностями. Занятно. Даже несмотря на то, что речь идёт о представителях другого вида. Беглец не извращенец, просто сопереживал персонажам, аналогичным образом представляя представителей своего вида. Хотя игра господин-служанка ему совершенно не нравилась.

Затем, отбросив книжку, просто из детского любопытства влез на упавшее дерево. По нему пошёл наверх, держа равновесие. Слезши с оного, пошёл дальше по траве. Река находилась в низине, он поднимался в гору. По дороге решил присесть у одного дерева и перекусить, вспомнив о том, что голоден. Съел всё, что подобрал. Еда уже начала портится, но всё же казалась очень вкусной. Пустой мешок оставил при себе, заткнув за пояс.

Пошёл дальше.

Пройдя немного по лесу, вышел на грунтовую дорогу. Поскольку не знал куда идти и зачем, пошёл налево.

Вскоре впереди показались люди. Приматы. Двое в богатых одеждах о чём-то разговаривали возле телеги, запряжённой ездовыми животными. Ещё четверо, в доспехах и при оружии поглядывали по сторонам.

Завидев беглеца, они сперва встрепенулись, но затем будто решили, что он не достоин их внимания, и продолжили свои дела.

Беглец подошёл к ним.

– Эй, мил человек, не видал где-нибудь караван с роскошном таким фургоном? – увидав оборванца ещё издалека, крикнул один из богато-одетых.

Беглец замедлил шаг, задумавшись. Смысл слов дошёл далеко не сразу. Вроде нет, не попадались ему никакие фургоны, по крайней мере, не помнит. Он отрицательно мотнул головой.

Богато-одетый разочарованно отвернулся, перестав обращать на бродягу внимание.

– Иди своей дорогой, котяра! – презрительно рявкнул один из стражников, когда увидел, что беглец продолжает двигаться к ним.

Беглец остановился. У него было много вопросов, которые он хотел бы прояснить. Но раз люди такие неразговорчивые попались, то хотя бы выяснить, куда идти. Он пытался сформулировать вопрос. Но мысли никак не хотели оформляться в слова.

– Вали, нечего здесь вынюхивать! – раздражённо рявкнул примат, пока беглец думал, как сказать.

– Котяра хочет знать, в какой стороне ближе поселение – говорить на языке приматов было сложно, неудобно, непривычно и, к тому же, его голосовой аппарат для него совершенно не приспособлен, из-за чего речь была больше похожа на урчание, осмысленные слова с трудом угадывались.

Примат усмехнулся над странным говором беглеца.

– Там, дальше, село какое-то – он показал вдоль дороги, – только по дороге в старый замок не заглядывай, там бандиты обосновались.

Беглец пошёл в указанном направлении. Прилично отойдя, услышал позади шум и ругательства. Обернувшись, увидел, как из леса кто-то пускал стрелы в путников. Стражники, вскинув оружие, яростно бросились в атаку. Нападающих было чуть больше, но все они были в жалких лохмотьях и вооружены просто заточенными палками или ржавыми инструментами, только стрелок был с приличным луком и стрелами.

Беглец отвернулся и пошёл дальше. Не его дело. В этом жестоком мире беспокоиться следует только о себе.

Солнце приятно грело. Даже становилось жарко с таким тёплым мехом.

Послышалось рычание. Беглец поднял клинок. Из зарослей стремительно выбежали какие-то тёмно-шёрстные зубастые звери на четвереньках.

Три особи. Они окружили с разных сторон. Не дожидаясь атаки, беглец атаковал сам: полоснул ближайшего хищника клинком по оскалившийся морде. Тут же развернулся, отбиваясь от атаки сзади.

Когда прикончил одного хищника, остальные предпочли убежать.

Пошёл дальше. Через некоторое время к нему подошёл антропоморфный ящер с ржавым мечом в руке и потребовал отдать ему всё и без того скромное имущество. Беглец попытался пройти мимо, но незнакомец атаковал, после чего не только ничего не приобрёл, но и лишился самого ценного – жизни.

Беглец был очень зол. Сколько он уже отнял жизней за этот день?

Далее, проходя через перекрёсток, заметил столб с указателями. Очень ветхий, покосившийся. Прочёл названия: на одной табличке – «Верхёльм», на второй, поменьше, – «Рокстэд», на третьей – «Казгурчалг», а на четвёртой, что больше других и показывает в обратном направлении – Драдрес-цурн. Под всеми надписями числа, вероятно, обозначающие расстояние.

Пошёл дальше, прямо, в сторону Рокстеда, ибо число под этой надписью было самым маленьким.

Дорога довольно широкая и вела через лес. Впереди показался уже едва видимый, но столб дыма. Подойдя поближе, путник увидел прямо на дороге полу сгоревшею большую телегу, а вокруг неё разбросанные обглоданные кости, в огромном количестве. И фрагменты доспехов с поломанным оружием. Жестокая была битва. Затем праздничный обед для диких зверей. Который ещё продолжался: на обочинах догрызали кости уже знакомые звери. Завидев путника, они лишь посматривали на него, продолжая пировать.

Дойдя до этих жутковатых следов, осмотрел получше. Телега была богато украшена, кое-где виднелись остатки искусных узоров и оборванные клочки разноцветной узорчатой ткани.

Возможно, это был тот самый фургон, о котором вопрошал «богач»

Видимо, там было что-то очень ценное, судя по количеству костьми полегших воинов. Ну и плевать. Путник осматривал это место только в поисках чего-нибудь полезного в «хозяйстве»

Здесь изрядно натоптано, даже стала видна скрытая под слоем грунта брусчатка дороги.

Всякому человеку везде мерещатся лица при малейшей похожести. И вот путнику померещились сверлящие его глаза из ещё еле-еле дымившейся куче пепла.

Подошёл, присел, осматривая кучу оную. Среди пепла была сгоревшая, почерневшая бумага, чудом ещё не рассыпавшаяся, на которой и были изображения лиц. И что-то написано. Путник аккуратно убрал верхние клочки бумаги и пепла. Сверху бумага тут же обратилась в пепел, будто её и не было. Но на сохранившимся клочке беглец успел рассмотреть изображение эльфийки и надпись:

Иримирэ

Сто тысяч золотых за раз

Ценник впечатлял, даже несмотря на то, что беглец не разбирался в ценах. Но обоснованно: лицо эльфийки весьма выразительно, хоть беглеца не тянуло на эльфиек.

Клочок бумаги тут же рассыпался от одного лишь дуновения ветра.

Ничего интересного не нашлось, беглец потопал дальше.

Дорога по-прежнему вела сквозь лес, то поднимаясь, то опускаясь, то по одной стороне возвышался склон холма, то по другой; то с одной стороны обрыв, то с другой.

Впереди показалась возвышающаяся над лесом ветхая, поросшая мхом и обволакиваемая лианами, разваливающейся крепостная башня.

Помня рассказ примата о бандитах в старом замке, беглец поспешил скрыться за кронами деревьев. Так и шёл дальше вперёд, лесом, не показываясь на дороге.

Но впереди, перед крепостью, открытое место. Пройти незаметно нельзя, разве что обходить лесом, делая огромный крюк. Беглец решил пройти открыто по дороге, бежать, кажется, бессмысленно, только внимание привлекать. Есть шанс, что не будут трогать оборванца, с которого нечего взять. Клинок прятал, заткнув за пояс со стороны от крепости, благо недлинный. А небольшой щит сунул в льняной мешок, делая вид, будто это нерабочий старый хлам.

Пошёл, сделав отрешённый вид нищего. Смотрел вперёд. Боковым зрением заметил на стене движение. Сохраняя образ, скосил взгляд. Увидел дозорного: тёмный эльф в чёрной робе с капюшоном. Без оружия. Но откуда-то беглец знал, что эльфы, как правило, маги: опалят огнём из рук – мало не покажется.

Эльф посмотрел на него оценивающим взглядом. Как хищник оценивает потенциальную добычу. Но, видимо, решил, что жалкая поклажа бродяги не стоит того, чтобы за ним гнаться, а всем известно, что зверолюди очень быстры.

Впереди шумел водопад. Подошёл ближе, оказалась бурная река поперёк дороги, через которую построен старый каменный мост. С одной стороны был виден высокий водопад, падающей с возвышенности выше самого моста, с другой была низина, где река текла дальше.

Мост – довольно древнее строение, за котором, как видно, никто не следил. Уже порос мхом и значительно погрузился в почву, трава росла уже почти на нём самом. Но держался, построен на совесть, может ещё тысячелетие простоит.

А ещё, если присмотреться, грунтовая дорога, по которой всё это время шёл беглец – совсем не грунтовая, а выложенная каменной брусчаткой. Просто там, в низине, это почти незаметно, ибо наслоился грунт и начала прорастать трава, а здесь дорога сохранилась лучше.

Возможно, это остатки уже исчезнувшей цивилизации.

Беглец, уже совершенно не опасаясь лиходеев из замка, находившегося ещё в поле зрения, встал посреди моста.

Любовался видом. Светило солнце. Река текла дальше, лавируя меж лесистых холмов. А на горизонте возвышались скалистые горы.

Слышалось журчание воды, пение птиц, шелест леса. Умиротворяющие звуки природы.

Острый слух беглеца улавливал вдалеке какой-то грохот, лязг металла, крики и прочий шум битвы. Кто-то где-то ожесточённо с кем-то дрался. Это всё, видимо, такая же обыденность.

Где-то вдалеке послышался пробирающий до дрожи то ли рык, то ли рёв. К этому, судя по всему, тоже надо привыкать.

Беглец заворожённо любовался пейзажем и не заметил, как пошёл дождь.

Сзади услышал топот. Обернулся. Кто-то проехал мимо на каком-то животном, не обращая на бродягу никакого внимания. Сзади непонятно, кто. Он в плаще с капюшоном и с арбалетом на спине.

Беглец тоже двинулся дальше.

Он ощутил, как сильно он устал, как ему холодно и голодно.

Пройдя мост, беглец наткнулся на крупного зверя, покрытого серым мехом, с зубастой пастью и мощными когтистыми лапами. Зверь оный пытался напасть ещё на проезжающего мимо путника, но не успел. Завидев беглеца, обрадованный подходящим ужином, взревел, пуская слюни.

Не смотря на кажущуюся неуклюжесть, хищник был быстр. Беглец еле-еле успел отскочить от удара его лапы.

Оказался ловчее чудовища. Клинком несколько раз полоснув по морде, всадил в шею по самую рукоять, после чего агрессор успокоился навсегда.

Становилось холодно, даже с таким мехом, как у беглеца. И усталость давала о себе знать. А ещё забурлило в животе.

Это было вкусно. Правда, в голове откуда-то вспомнились знания о паразитах и червях, обитающей в необработанной пище, особенно в сыром мясе. Оставалось надеяться, что именно в этот раз пронесёт.Беглец решил непременно вздремнуть где-нибудь под деревом, а то так можно и свалиться. Но сначала, как самый дремучий дикарь, он отодрал с убитого зверя кусок шкуры и вырезал кусок кровавого сочного мяса. Тут же и употребил, как будто он такой же дикий зверь. К счастью, зубы все на месте, они острые и крепкие.

Дождь всё ещё продолжался.

Несмотря на то, что "крыша" из веток всё равно протекала, и дождь нещадно шумел, заснул сразу же.Набив желудок до отвала, пошёл в лес. В густой чащобе, сшибая ветви клинком, нашёл более-менее сухое место под елью, нарубил веток, постелил на землю, дабы было помягче и потеплее, лёг, свернувшись калачиком. Накрылся тоже ветками.

Проснулся засветло. Было ясно. Птицы весело верещали, умиротворённо гулял ветер по кронам деревьев.

Бодро встал, вылез из чащи на дорогу.

В предрассветных сумерках увидал место оставленной туши: теперь здесь разбросаны обглоданные кости. Знатная была пирушка. По остаточному запаху и следам, беглец понял: сперва набежали небольшие звери, с коими он уже сталкивался, а затем явился кто-то очень крупный, отпугнул стаю и съел основную массу мяса, оставив зверям поменьше довольствоваться объедками и костями.

Вернулся к реке, умылся, напился водой. Затем развернулся и пошёл дальше, в сторону поселения, до которого всё никак не дойдёт.

В это время совсем рассвело. Солнце приятно грело, особенно после ночного холода и сырости.

Вскоре те лежали на обочине, истекая кровью.По дороге к мирно шагающему беглецу подошли двое здоровых приматов. Один, держа в руках тяжеленный боевой молот, вежливо попросил путника отдать всю и без того скромную поклажу, любезно пообещав взамен не проламывать череп. Беглец просто молча атаковал. Назойливые грабители раздражали.

А путник шёл дальше. По дороге ему пришлось ещё несколько раз отбиваться от грабителей и диких чрезмерно-агрессивных зверей.

Вскоре вышел к ещё одной реке.

В животе уже бурлило, как-никак, со вчера ничего не ел, а расход калорий большой.

Откуда-то знал, что в реке водится кое-что съедобное. Подойдя к воде, для начала умылся и напился. Вода чистая и приятная на вкус. Затем, сняв свои лохмотья, зашёл в воду.

Рыбы было много. Приметив достаточно крупную, резко попытался её схватить. Но та выскользнула в последний момент.

Беглец уже было разочаровался из-за такой неудачи, как тут она резво развернулась и направилась прямо на "ловца"

– Мяа-а-а-у-у-у! – крикнул он, когда озверевшая рыбина укусила его за бедро, оказавшись чрезмерно зубастой. Она вырвала небольшой кусок шкуры с мясом и также стремительно начала удаляться.

Хочешь есть – будь готов, что еда сперва попытается съесть тебя.

Спустя несколько попыток, он решительным рывком ухватил таки рыбину за хвост, крепко сжав, что было сил. Та отчаянно извивалась. Схватил второй рукой, пошёл к берегу. Не доходя, кинул добычу на сушу. Та так брыкалась и перебирала плавниками, что вот-вот доползёт обратно в воду. Беглец, выскочив на берег, ногой откинул её дальше от воды.Воспылав праведной злобой, беглец ринулся за ней, намереваясь во что бы то не стало донести до твари, кто здесь еда.

Затем осмотрел свою рану. Хотел перекусить, но сам оказался едой. Оторвав от своих лохмотьев кусок ткани, перевязался. Благо, крупные сосуды не задеты и кровотечение не сильное.

Можно было бы развести костёр, дабы приготовить рыбу, откуда-то были известны несколько способов добыть огонь, но беглец решил не заморачиваться. Прямо так выпотрошил и слопал вкуснейшее белое рыбье мясо.

Обглодав рыбьи кости до блеска, он сидел, любуясь чудным пейзажем, наслаждаясь приятным запахом леса и слушая умиротворённое пение птиц, шум ветра и стрекотание сверчков.

Через некоторое время он решил, что, как не хорошо здесь, а надо идти дальше, ибо без общества никто долго не протянет.

Снова подошёл к реке, присел, попил немного воды.

– Ух ты, котик!

Беглец от неожиданности, резко оборачиваясь, свалился в воду.

Из леса на него глядел человек: маленькая девочка-примат с зелёным цветом кожи, мощными челюстями и клыками. Эта раса называется орками (если беглец ничего не путал). Одета в детское платье, на ногах лапти с тряпками, за спиной виден рюкзак, топор и маленькая металлическая труба с деревянным прикладом – самопал. Заряженный, наверное.

Она удивлённо глядела на беглеца, указывая на него пальцем. Вскоре позади неё показалась мамаша (надо полагать): тоже орк, снаряжение такое же (только взрослое), а вместо самопала – полноценный кремниевый мушкет, могущий разнести бошки сразу нескольким противникам, если те стоят друг за другом. Понятно, почему, гуляя в лесу, они отдали предпочтение именно этому оружию: его можно быстро вскинуть выстрелить, в то время как лук нужно натягивать, и умение нужно; арбалет будет изнашиваться, если держать взведённым. Мушкет тяжёлый, конечно, и от влаги нужно беречь, но куда деваться?

– Человек это, а не котик – поправила она, легонько толкнув в плечо, – Зверолюд.

Беглец, тем временем, поднялся и вышел на берег. Это были люди, которые не пытались его прикончить. Надо бы что-то сказать.

– Как водичка? – спросила старшая орчиха, пока беглец думал.

Что ответить? А главное – как? Мало того, что надо сформулировать, так ещё и как-то выговорить.

– Котики разве любят купаться? – недоумевала младшая, – Ой, то есть, зверолюди.

– По-нашему не говорит, наверное – предположила старшая.

– Этот котик любит купаться – проурчал, наконец, беглец, – Если в воде не кусать.

Дальше орчиха интересовалась, кто он, откуда и что здесь делает. Он предпочёл не упоминать о том, что сбежал из тюрьмы, перебив едва ли не всю стражу, а сказал, что был в плену у разбойников и сбежал от них. На вопрос же о нём самом честно ответил, что ничего не помнит. Говорил при этом по въевшийся привычке о себе в третьем лице, называя себя «котик»

Поскольку имя было неизвестно, решили так его и называть.

Далее выяснилось, что орки эти живут в селе, что неподалёку, и вышли по ягоды, грибы и всякие полезные травы. Любезно предложили пойти с ними, в хозяйстве пригодится.

Котик был чрезвычайно рад. Какое-то время они все вместе собирали грибы, ягоды и травы, в чём, кстати, очень помогал острый нюх зверолюда.

Зелёные друзья

Село называется Рокстэд. Места кругом гористые, очень много скал и валунов. Расположено село возле реки с одной стороны, с другой начинаются горы, где выдолблена шахта, в которой жители добывают руду. А на реке лесопилка.

Всего несколько десятков домов, окружённых низким частоколом: больших теремов, заурядных изб и совсем мелких конурок.

На возвышенности расположились сравнительно приличные строения, окружённые более высоким массивным частоколом. Стандартная схема: в случае нападения превосходящих сил противника – все укрываются в этой, какой-никакой, деревянной, но крепости, запасы там, надо полагать, есть.

Крепость оная была построена здесь в первую очередь небольшой орочей общиной.

Теперь здесь обитают остатки некогда легендарного племени.

Места эти дикие, и долгое время возле крепости никто не селился, но затем поселение разрасталось.

Об этом рассказывали Котику его новые знакомые по дороге в поселение. Их звали Югро старшая и Югро младшая (странноватое имя, но, с другой стороны, оно хотя бы есть).

– «Несгибаемые» – тебе это ни о чём не говорит? – спросила старшая у Котика, когда они шли в село.

Тот, сделав удивлённый вид, мотнул головой.

– Оно и понятно – сказала та, – Сдулись мы: кто рассасался по городам или ушёл чёрти-куда, кто просто сгинул на охоте, в стычке, от болезней; кто скормился дракону иль ещё какой твари; упал со скалы, поскользнулся зимой на льду и упал в прорубь, или ещё чего, неудачно встал, ударился о косяк, упал и умер; в огороде, пропалывая грядки, подвернулся, упал башкой на грабли и умер; а кто компотом поперхнулся и умер…

Котик понимаючи покачал головой.

Чуть поодаль от крепости расположена шахта. Возле неё стоят хижины рабочих. Имеется возле неё и плавильня, руду очищают и делают металлические слитки. А в крепости даже есть небольшая кузница.

Жители также понемногу занимаются скотоводством и выращивают кое-что по мелочи, овощи в основном. Часто ещё и охотятся. И ловят рыбу в реке, само собой. Специалисты широкого профиля. Произведённый товар скупают проезжающие мимо торговцы. Дорога как раз рядом. Работа кипит всё время, ни одна возможность подзаработать не упускается. Так и живут.

Ещё недалеко от реки понемногу добывают глину, и тут же, рядом, делают кирпичи и обжигают их. А у подножия горы добывают карьерный камень. Эти строительные материалы обычно не продают, а пускают их на строительство. И вскоре планируют заменить частокол на полноценную крепостную стену.

Когда вошли в село, жители удивлённо глазели на чужака.

– Ух ты, котик! – воскликнул какой-то мелкий ушлёпок, показывая пальцем.

Зверолюди, как оказалось, очень редкий народ. В селе не было ни одного, до этого момента.

Проходя мимо орка-стражника, зверолюд поёжился от его пристального сурового взгляда.

Орки все одеты в открытую одежду или доспехи, большая часть тела была на виду. Но это не для того, чтобы демонстрировать мускулы или прелести, а для питания. Орки потому и зелёные, что, подобно растениям, подпитываются от солнечного света. Понятное дело, это добавка к пище совершенно ничтожна, и поесть орки очень любят, особенно мясо, причём часто сырое, их мощные зубы – вовсе не декоративный элемент.

Помимо говора людей, шума их работы, шелеста листвы, пения птиц и прочих умиротворяющих звуков, время от времени слышался совсем не умиротворяющий звук. Это всё ещё тот самый рёв вдали, хоть и не громкий, но, казалось, заставляющий дрожать землю и вместе с тем замирать сердце.

Проходя мимо очередного домика с огородом, пришелец открыл для себя вид с возвышенности поселения.

И тут наконец-то увидел источник этого рёва. Над высокими скалами у самого горизонта кружил дракон.

Похоже, для селян была обыденность, что смертельно опасное чудовище, могущее сжечь их дома и закусить поджаренными жителями, кружит в прямой видимости и заставляет содрогаться всю округу своим рёвом.

Чужак глядел на дракона с нескрываемым страхом, когда один орк, проходя мимо с корзиной овощей в руках, поинтересовался:

– Неужели драконов никогда не видел?

Котик удивлённо посмотрел на него.

– Привыкай, их тут много обитает поблизости.

Когда тот уже уходил, чужак спросил:

– А если нападут?

Орк рассмеялся:

– Тогда нам конец – и пошёл как ни в чём не бывало.

И действительно, беспокоиться не о чем.

Котик продолжал любоваться чудеснейшим пейзажем с кружащей вдалеке тварью, когда послышались разговоры:

– Да ладно, и вправду кот! Я уж думал, ихнего племени вообще раз два и обчёлся…

Но не обращал внимание, пока ему не опустилась на плечо чья-то здоровая рука. Обернувшись, увидал старого и седого, но ещё здоровенного, сильного и брутального орка.

– Ты откуда нарисовался такой красивый? – спросил тот звериным басом.

Чужак молча рассматривал глядящих на него зелёных и коренастых гуманоидов.

– Устал небось? Проголодался? Ладно, потом всё расскажешь, иди отдыхай.

Орк удалился.

А Югро старшая любезно пригласила пришельца в своё скромное жилище. Это был сложенный из камня приземистый дом с деревянной крышей, почти без окон, не считая узких щёлок, закрываемых брусками.

За ним находилась конура, где, как пояснила Югро, обитал их ручной варг – огромный зверь семейства костегрызовых.

Сейчас он находился в поле, самостоятельно пас коров.

Там же была конура поменьше, воле которой дремал небольшой пёс.

В этой семейке было ещё пятеро детей. Поскольку уже успели проголодаться, да и время обеда, решили перекусить. Гостя тоже любезно пригласили к столу, где была подана сваренная крупа с кусками мяса, зелени и грибов. Но, поскольку за столом места не хвалило, он сел на табурете у стены, держа миску еды в руках и уплетая медной ложкой варево.

Тем временем под столом подбирал крошки домашний длинноух.

– Мам, что, у нас теперь будет жить ещё и котик? – спросила ещё одна девочка, совсем маленькая.

– Не знаю, может быть…

– Здорово, у нас тогда будет самый большой домашний питомец!

– Это не питомец! – мамаша стукнула по стулу, едва не расплескав компот, что в деревянной кружке.

Явился здоровенный брутальный орк, одним своим видом внушающий глубочайшее уважение. Он был весь грязный, ибо работал в шахте. Только умыл руки и лицо, если огромные ладони с пальцами потолще, чем у некоторых руки, и физиономия с клыкастой пастью могут так называться. Ему пришлось наклониться, чтобы пройти в дверной проём.

– Что, ещё одного питомца завели? – поинтересоваля он своим басистым хриплым голосом, бросив взгляд на Котика, – Разве недостаточно?

– Сам ты питомец! – возразила Югро старшая, – Это зверолюд! Не знаешь, чтоле?!

– А-а-а… – протянул Орк с понимающим видом.

Затем, сидя за столом, он расспрашивал про гостя. Тот же был неразговорчив. За него всё рассказывала Югро старшая.

После обеда все, в основном, отправились дальше работать. На гостя же не обращали внимание. К нему и впрямь будто относились как к питомцу. Ничего с него не требовали.

Но он и не думал жаловаться. Пока просто осматривался, гуляя по этому скромному поселению.

Внезапно, со стороны главного входа, послышался шум разговоров. Подойдя туда и взглянув, увидел, что приехал торговый караван. Торговцы проезжали мимо, даже не стали сходить с дороги, просто открыли телеги, демонстрируя товар, может, кто-нибудь из селян соблазнится. Те же в свою очередь предлагали свой: всякое сырьё и припасы. Шум был как на базаре, что неудивительно. Но Котик обратил внимание на стражников каравана. Они были во всём очень похожи на тюремщиков, с коими как-то не заладилось.

Возможно, они где-то слышали про сбежавшего опасного преступника, с очень узнаваемым внешним видом, за которого, уж наверняка, назначена награда.

Котик поспешил скрыться. Некоторые приезжие разгуливали по поселению, но он уже знал, где лучше спрятаться: конечно же в шахте. Кто туда сунется, во тьму и грязь?

Шёл туда не слишком быстро, стараясь не привлечь внимание.

Работа вокруг кипела. Уже успел испачкаться: плавильня, мимо которой проходил, не слабо так коптила. Рабочие же все вовсе были чёрные от сажи. Зайдя в подземелье, пришлось какое-то время привыкать ко тьме.

Слышались перестуки кирок, шум падающих камней, время от времени скрип колёс тележек. Разговоров слышно не было.

Когда глаза привыкли, Котик начал видеть всё прекрасно: ночное зрение. Тьму немного развеивали редкие фонари.

Проходил мимо орка, сидящего на стуле и уплетающего фрукт. Рядом заметил спальник. Затем проходил мимо работающих орков. Заметил ещё несколько спальников, а также столы с простетской едой и стулья. Некоторые рабочие буквально жили в шахте, не смотря на сырость и грязь, а также крыс и тараканов.

Пошёл в самую дальнюю и тёмную часть подземелья. Внезапно на очередном шаге земля под ногой провалилась, а затем во тьму провалился и хвостатый гость. Упав на сырую землю, не сильно ушибся, но приключения на этом не закончились: еле-еле успел понять по шуму и едва видимым очертаниям в темноте, что на него катятся с крутой горки огромные булыжники. На одних рефлексах с ушёл в сторону, заработав ещё больше ушибов при этом, но зато остался жив и относительно цел.

Пришлось потратить немало времени, чтобы найти выход из завала. Вылезши в туннель шахты, заметил вдалеке свет и уловил ушами стук кирки о камень.

Подойдя ближе, увидел работающую в поте лица молодую орчиху. Отколов очередной увесистый кусок руды к кладя его в уже и без того полную телегу, она заметила необычного гостя. Но не выказала удивления. Видимо, потому лишь, что слишком устала: пот тёк с неё водопадом.

– Новенький? – спросила она, продолжая работать, – Пришёл звать на обед?

Гость всё не отвечал, а орчиха всё стучала киркой и продолжала утяжелять телегу. Куски руды уже скатывались на землю.

– Лучше б масла принёс – сказала она, наконец, – Светильник затухает.

В единственной лампе и правда топливо заканчивалось.

Заметив, наконец, что телега уже более чем полна, чрезмерно работящая зелёная девушка бросила кирку, плюхнулась на землю, облокотившись на телегу, взяла лежащую радом фляжку, и сделала жадный глоток.

– Раз уж ты здесь, – сказала она, переводя дух, – помоги руду довезти.

Котик был только рад доказать свою полезность. Но это оказалось невыносимо тяжело: руда, казалось, весила как целая гора. И как только деревянная телега держит такой вес?!

Девушка не выглядела хрупкой, хоть и менее монструозна, чем некоторые другие женщины-орки, но, тем не менее, было удивительно от того, сколько в ней силы и выносливости. Помощь Котика выглядела откровенно комично, но он старался изо всех сил.

А телега скрипела, трещала и, казалось, вот-вот развалится. С нечеловеческими усилиями они наконец-то вытащили груз наружу. Некоторые куски, правда, растеряли по дороге.

Выйдя на свет, орчиха зажмурилась от слепящего солнца. Рабочие приняли груз, потащив его к плавильне, пожаловавшись при этом на слишком большой вес и не знание меры подруги.

Тем временем друзья плюхнулись на землю у склона горы, чуть в стороне от рабочего пространства. Переводя дух, они поглощали воду и фрукты, предоставленные товарищами.

Отдохнув немного, орчиха задала резонный вопрос:

– А ты вообще кто?

Зверолюд ответил не сразу, задумавшись:

– Это Котик – он показал на себя.

– Что это за манера у вашего племени говорить о себе… Как не о себе! – возмутилась она, – Скажи: я.

Промешкавшись, зверолюд проурчал:

– Я. Котик.

– Так-то лучше – кивнула орчиха, – А я Алессия.

Новая знакомая оказалась не слишком любопытная, но кое-что рассказывать, всё-таки пришлось. Её интересовали подробности выживания в одиночку. Речь чужака воспринималась трудно: это звучало как просто урчание, приходилось изо всех сил вслушиваться, чтобы разобрать слова.

Впрочем, сельчанам не привыкать: ящеры, с которыми они тоже часто имели дела, так же примерно разговаривали, если это можно так назвать. Хотя понимание Котика ещё затруднялось тем, что он плохо знал язык, постоянно неправильно употреблял слова и странно формулировал.

Откуда не возьмись, явился крупный шерстистый серый зверь. С мощными лапами, с открытой зубастой пастью и свисающим слюнявым языком.

Котик даже напрягся. Но вскоре по поведению окружающих понял, что этот зверь ручной.

Это был варг. Похожий на волка на стероидах, он силён, как медведь, быстр, как гепард, и ловок, как кошка.

Он подбежал к Алессии и смачно лизнул её в щёку, виляя пушистым хвостом.

Та почесала его за ухом, затем он опустил голову ей на коленки. Та его чесала и гладила.

Потом зверь, переведя взгляд на чужака, издал тихий, но грозный предупреждающий рык.

Котик зашипел в ответ.

Орчиха, улыбнувшись, пояснила:

– Это Кусак. Он добрый. Со своими…

Варгов в племени имелось немного. Их можно использовать как ездовых животных. Хотя варги всегда считают себя свободными, и позволяют на себе ездить, лишь кода видят в этом пользу. Так что в регулярных армиях редко встретишь. Их сложно приручить. Как пояснила Алессия, это персонально её питомец потому, что она взяла над ним опеку, когда тот был совсем мелким щенком.

Тем временем послышался крик. Спускаясь с горной тропы, орчиха-подросток вела за собой орущую маленькую девочку-орка. Запачканную кровью. Она сочилась из предплечья, где пострадавшая зажимала рану. Выше был наложен жгут.

– Господи, да что ж ты так орёшь! – слова старшей звучали как издёвка, ввиду ситуации, но, судя по всему, для селян все происходящие было рутиной, – Это со всеми случается!

Они шли в лечебницу, где, хорошо бы, кроме молитв, окропления святой водой и прочих танцев с бубном имелись бы зачатки настоящей медицины.

Зверолюду пришлось закрыть нос от резкого запаха крови. И его новой подруге тоже: у орков нюх тоже не сильно хуже.

Алессия тоже видела в этом только раздражающую рутину. А в ответ на немой вопрос Котика сказала:

– Там добывают слюду. Поскольку взрослые в узких лазах не помещаются, это делают дети. Да и довольно простая это работа. Должны же они пользу приносить? Только вот всё время порезы от острых сколов. Я тоже частенько так подрабатывала, когда была младше.

Только сейчас хвостатый друг обратил внимание на то, что всё её тело испещрено шрамами, еле-еле заметными и крупными, больше всего на руках и ногах, но и на лице тоже: заметный шрам был на щеке. Впрочем, они могли быть получены и при кокой-то другой деятельности: те же схватки со зверьми, лиходеями или ещё кем, да и вообще опасностей вокруг хватает.

Королевой бала зелёной подруге уже не быть. Даже если на балу будут только орки.

Алессия добавила:

– Помню, руки часто были липкие от крови, и всё бывало в ней заляпано, но я продолжала работать – звучало это с явной гордостью.

– А зачем нужна эта самая слюда? – задумчиво спросил зверолюд.

– Чтобы продать – недоумённо ответила зелёная подруга.

– Да, но зачем она нужна вообще? – переспросил Котик, – Как её используют?

– Откуда мне знать? Главное платят. Видимо, нужна для чего-то важного. Можно было бы и больше платить, конечно… Ну да ладно, покупателям виднее.

– Нет – протестовал зверолюд, – Это добытчикам виднее.

Девушка крепко задумалась, затем ответила:

– В конечном счёте только потребитель знает, насколько ему будет полезен товар, и именно это определяет цену.

Котик не знал, чем на это возразить, но явно был категорически не согласен. В конце концов заключил:

– Что-то здесь не так…

Алессия, подумав, добавила:

– Это жестоко, но справедливо. Такова жизнь. По-другому никак.

– Пахнет… Надувательством – только и смог возразить зверолюд.

К ним подбежал мальчишка-орк и крикнул Котику:

– Эй, ты куда запропастился? Тебя вождь ждёт!

Тот уже и забыл про какого-то там вождя. Он встал и неспешно пошёл в сторону крепости, уплетая фрукт.

Возле неё расположилась тренировочная площадка, на которой в данный момент тренировались атлетически слаженные мужчины и лишь немного менее сильные женщины. Одни боролись на плацу, иные размахивали палками, увесистыми дубинами или боевым оружием: булавами, молотами, секирами или копьями; иные же постреливали в мишень из луков или арбалетов, или же метали дротики.

Возле входа в деревянную крепость с одной стороны на столбе красовалась деревянная табличка под навесом с вырезанными узорчатым шрифтом письменами. Над ними изображены три герба: самый большой, по середине – дракон, расправивший крылья; справа – благородный олень, вставший на дыбы; слева – морда варга. Текст гласил:

Место Рокстэд, принадлежащее орочьему племени «Несгибаемые», провинции Стинарн Республики Хунгарн

Действуют законы Республики Хунгарн, главный и основной – принцип ненасилия, что означает: все отношения между людьми должны быть добровольными; единственные действия, которые запрещены законом – это применение насилия против тех, кто сам не применял насилие; только вы можете решать, как вам распоряжаться собой и своей собственностью; другие люди не имеют права использовать вашу собственность без вашего дозволения либо принуждать вас делать с ней то, чего вы не хотите (в случае этих нарушений допускается силовые оборонительные действия самостоятельно либо с помощью других лиц, организаций и/или государства); роль государства – защита собственности, мира, естественных прав и свобод людей.

Если селяне и умеют читать, то, должно быть, столь заумный текст их впечатляет.

С другой стороны входа небольшая открытая каменная постройка с искусными узорами. Внутри была плита с барельефом и рунами, перед ней горящие свечи с благоухающими цветами и травами.

Ещё там, на каменном полу, на коленях стояла женщина в длинном одеянии с капюшоном и, сложа руки пред собой, тихонько что-то шептала.

Котик собрался уже пойти дальше, как раздался голос:

– Путник, поклонись и восславь Бога, ибо всё приходящее, жизнь скоротечна, и не знаешь, встретишь ли следующий рассвет…

Обращались явно к зверолюду, несмотря на то что женщина в капюшоне даже не повернулась, так что он поинтересовался:

– Это угроза?

Та от такого неожиданного ответа чуть не упала, возмутившись:

– Что?! Нет! Ты чего?!

Весь пафос момента был явно испорчен…

Она наконец повернулась к Котику. Это была пожилая орчиха. На шее виден амулет с изображением могучего дерева. Она взяла в руку узорчатый массивный посох.

– Что ты такое говоришь? – поинтересовалась она уже спокойно, снисходительно – Бог есть любовь.

Котик недоумевал. Затем, как будто догадавшись о чём речь, сказал:

– А, прямо как в той книжке!

– Да, прямо как в той книжке – облегчённо согласилась женщина. Затем, подумав, на всякий случай уточнила:

– То есть, какой книжке?

Котик удивлённо пояснил:

– «Похотливая древнианская дева», конечно же.

– О Боже! Да нет же! – воскликнула та, – То есть, да… То есть, не только… – она пыталась говорить спокойно, – Эх, прости, Господи, грехи наши тяжкие…

– Да вроде не в чём не виновата… – удивился зверолюд, – Но, на всякий случай, Котик прощает.

Женщина с хлопком закрыла ладонями лицо. Потом, пытаясь быть спокойной, спросила:

– Ты впервые, что ли, слышишь про Бога?

– Может, и не впервые – отвечал зверолюд, – У Котика с памятью беда. Почти ничего не помнит.

– Что ж, приготовься принять Господа в сердце своё. Он всемогущий, всеведущий и всеблагой. Он повсюду и в каждом из нас. Всё, что не происходит-происходит по его благой воле, хоть мы и не всегда это понимаем и часто бываем неблагодарны. Он создал всё сущее за три дня: в первый день небо, солнце и звёзды, во второй всё живое, на третий людей, на четвёртый день отдыхал. Люди жили в райском лесу, не знали ни греха, ни горя, питались плодами божественного древа. Их было много. Божественное древо давало бессмертие. И было оно огромно, больше самых высоких гор. Именно поэтому главным нашим священным символом является дерево, и мы зовёмся «древнианами». Но один из людей оказался поражён гордыней: попросил Бога сделать его тоже всемогущим, мол, в мире, который ты создал, не всё нравится, и вообще, тоже хочу быть богом. Бог не отказал, но, поскольку был всеведущим, полного всемогущества не дал, ибо знал, что тот попытается его убить, чтобы самому стать единственным богом. Тот так и попытался сделать, да ничего не вышло, Бог был более могущественным. Так появился дьявол. Он подталкивает к греху смертных на земле и мучает в аду грешников. Однажды дьявол явился к живущим в райском лесу людям и соблазнил несколько женщин, обернувшись их мужьями. Бог простил этих женщин, ибо он милостив. Тогда он поступил также с мужчинами. И тех Бог простил. Тогда дьявол явился к людям в своём истинном обличии и позвал идти с собой, уйти от божественного древа. А ведь Бог строго-настрого запретил уходить от древа, без него ждёт лишь погибель. Дьявол же заявил, что бог тот ещё обманщик, врёт он всё, и что он и не бог вовсе, а дьявол–истинный бог. И многие поверили дьяволу и пошли за ним. Божественное древо погибло, все люди сделались смертными, все они после смерти попадут в ад. Дальше было много всего, долго рассказывать. Например, потоп. Но есть вершина горы, которая не была потоплена, где и спаслись праведники. Затем был пророк, который получил от Бога шесть заповедей, и теперь праведники после смерти попадают в царство небесное и вечно там блаженствуют. Однажды дьявол явится в мир и поработит всё человечество, за исключением очень немногих праведников. И будет великая война. Правление дьявола будет недолгим, ибо в конце концов явится сам Бог. Последователи дьявола отправятся в ад, а в мире на веки вечные наступит райское время, и все праведники будут вечно блаженствовать.

Жрица закончила и смотрела на слушателя будто в уверенности, что тот проникся, и уже в душе своей славит истинного Бога. Тот же, кивая головой, заключил:

– Занятно…

Затем тихо добавил:

– Но не так, как та книжка…

– Что?

– Что?

Котик пытался вспомнить, как он здесь оказался… Он же шёл по какому-то делу… Ах, да, надо же поговорить с вождём каким-то.

Зайдя в открытые массивные деревянные ворота в частоколе, путник оказался во внутреннем дворе. Здесь были аккуратно выложены крупными камнями тропинки. Помимо нескольких мелких построек, посреди стоял длинный деревянный приземистый дом. Имел форуму месяца, крыша в некоторых местах доставала до земли. И был более других строений украшен резьбой.

Возле дома стояли орки, что-то обсуждая. Тема разговора была явно не самая весёлая, судя по их мрачным лицам и раздражённому тону.

С ними был представитель другого разумного вида: ящер, или рептилойд, рептилопитек, драконолюд и тд. Их по-всякому кличут.

Вернее, это ящерица. Особь явно женского пола. Они хоть и покрыты чешуёй, и на голове растут перья, но, тем не менее, млекопитающие (хоть и яйцекладущие), из-за чего форма тела соответствующая.

Видимо, про такую и идёт речь в известной книжице. Хорошо, что читатели других видов, наверное, представляют героев своего вида (иначе получится, что у них очень специфические понятия о красоте).

Котик слышал разговор издалека благодаря своему острому слуху. Остроконечные уши на макушке – вовсе не декоративный элемент.

– Простите, мадам, за прямоту, но, боюсь, косточки вашего друга давно разбросаны по катакомбам, и их уже не собрать… – говорил ей один солидного вида орк.

– Вы его не знаете! – речь мадам-ящерицы тоже звучала как бессмысленное рычание для не намётанного слуха, – Он такой живучий гад, что его не смогло прикончить скитание по пустыне!

– Мадам, невозможно выжить в пустыне, меньше верьте всяким россказням…

– То есть, почти в пустыне, на крайнем юге! – поправилась мадам.

– Предположим, но всё равно здесь нет глупцов тащиться в печально-известное проклятое подземелье, кишащее морлоками, пауками и дьявол знает, какими ещё порождениями тьмы…

– Я хорошо заплачу! – не унималась та, – Всем что у меня есть…

– Не стоит, вложите эти средства во что-то более перспективное… К тому же, продавать свою жизнь желающих всё равно не найдётся.

Завидев пришлеца, уже знакомый седой орк подозвал его жестом руки.

Котик подошёл, окружающие с интересом глядели на него, он же с интересом оглядывал их.

– Я Бругхлак, ныне вождь племени – представился седой орк, – А ты кто будешь?

Они с великим трудом понимали зверолюда, когда он заговорил, если можно так сказать.

Он говорил медленно и мало, всё время приходилось задавать вопросы, чтобы составить цельную картинку.

Поскольку разговор чрезмерно затянулся, гостя пригласили в дом, усадили за стол и угостили пивом.

Жена вождя возмутилась по поводу грязи, что принёс на себе гость.

– Это благородная грязь, от труда на благо общества – сказал орк средних лет—друг вождя, тот что говорил с рептилойдкой.

За столом сидели, потягивая пиво и слушая рассказ чужака, трое орков: вождь, его жена с имеем Хатяк и его друг с именем Дубнук. В доме находилась ещё одна женщина, коя готовила похлёбку в котле у очага.

Гостя мучали подробными расспросами, хотели знать абсолютно всё, докапывались до мелочей. Про то, что сбежал из тюрьмы, конечно, предусмотрительно умолчал, сказав, что сбежал из плена бандитов. Хотя при таком подробном допросе врать было сложно. Гостю пришлось рассказать даже про найденную книжицу и процитировать.

– А, «Похотливая древнианская дева» … – прокомментировал Дубнук, – Да, занятное чтиво, у нас имеется экземплярчик. Можешь взять.

Котик позволил себе тоже задать вопрос:

– Там недалеко драконы летают, вы совсем не боитесь их?

Ответил вождь:

– Один большой угрозы не представляет, а если нападёт целая стая-то да, тогда можно сразу бежать без оглядки. Но их не особо интересуют люди, в нас не так много мяса по сравнению с животными. К тому же, мы часто носим броню, а это, сам понимаешь, не очень удобоваримая вещь. Если они и прилетают, то обычно только хватают скотину и улепётывают. Если никак не мешать, то вообще не тронут. Но мы сразу стреляем: не такие уж и богатые, знаешь ли, чтобы скотиной разбрасываться. Так что для нас это серьёзная проблема: они у нас часто поджигают дома, ранят людей, иногда не все выживают. Но зато они знают, что здесь им не рады, и не так часто наведываются. А иногда тварь удаётся прикончить, а это и приятно, и в хозяйстве полезно: драконья шкура, чешуя, кости, потроха, когти-всё это высоко ценится.

Дубнук добавил:

– А я слыхал, в некоторых местах жители для драконов специально оставляют скотину, кучу мяса, еды или смертника, что бы не трогали их скот, людей и не жгли жильё. У некоторых это, даже, некий языческий культ, и, ходят слухи, что приносят в жертву девственниц. Но у нас даже мыслей не возникало как-то от них откупаться: мы же Несгибаемые! Это значит, что мы скорее сломаемся, но не прогнёмся! Тем более, перед какими-то тупыми ящерицами…

– Да уж… – задумчиво протянул вождь, опустошив кружку пива и разочарованно глядя на её дно…

Орки продолжили сыпать вопросами. Когда гость рассказал про то, как его спрашивали про какой-то фургон, интереса с их стороны стало ещё больше.

Далее, когда рассказывал про следы битвы, те оживились ещё больше.

– Что? Что там было в куче пепла?! – с надеждой вопрошала жена вождя.

Когда гость рассказал про это как мог подробно, та не поверила:

– Сто тысяч-да мы столько в год всем племенем не зарабатываем! За раз?! Шутишь, что ли?! Ничего не напутал?!

Дубнук скептически заметил:

– Да ладно, нет никакой разницы, что дорогая шлюха, что дешёвая…

Затем, чтобы кто не подумал лишнего, поспешно добавил:

– Слыхал я краем уха…

Но окружающим всё равно было начхать, всё внимание захватил гость.

– Думаю, это просто замануха – продолжил Дубнук, – Дурят шибко богатых господ, которых уже ничто не радует…

– Однако же, я бы на неё глянул… – заметил вождь.

– А я бы и не только лишь глянул… – признал товарищ.

Выслушав дальнейший рассказ гостя и сложив дважды два, зелёные друзья предположили, что с высокой долей вероятности сея прекрасная леди находится в замке, мимо коего проходил гость, и откуда грозно взирал тёмный эльф.

– Это наш шанс! – воскликнула Хатяк, – Её уже во всю ищут! А мы, возможно, мы пока единственные, кто знает, где она!

– Вперёд, спасём её, пока нас кто-нибудь не опередил! – воскликнул вождь, неожиданно бодро вскакивая.

– Что, прям сейчас?! – удивился Котик, при этом крайне забавно округлив глаза, разинув пасть и оттопырив уши.

– Ахах! – едва не покатился со смеху Дубнук, – Боже, какой смешной…

Благородство и честь

Орки спешно и с воодушевлением брали своё боевое снаряжение, снимая и складируя повседневное. И жена вождя тоже.

– Даже не думай! – попытался возразить Бругхлак, на что та ответила:

– Ты не можешь мне запретить. И вообще, про равноправие слыхал?!

– Да, да… – признал вождь, затем тихо пробормотал:

– Чёрт бы его побрал…

Котику Дубнук выдал лёгкий сыромятый доспех и простенький лук со стрелами. Доспех гость с удовольствием надел, избавившись от надоевших грязных лохмотьев. Они были открытые, большая часть тела была голой. Размер регулировался с помощью застёжек ремней, из-за чего подходил почти кому угодно. Лук длинный, из цельного куска дерева, такой простецкий, что проще некуда. И стрелы дешёвые, некоторые даже без оперения и наконечников, просто заточены и обожжены. Захватил ещё с собой всё тот же трофейный клинок и щит.

Вышли на улицу. Вождь скомандовал орку, стоящему на смотровой вышке, трубить в рог. Тот взял висящий на поясе рог и что есть мочи в него дунул.

Раздался громкий, пробирающий гул.

Это был сигнал сбора в поход. Село пришло в движение. Но не все жители оторвались от своих занятий, а только войны, что не стояли на посту и не были заняты чем-то важным. Они начали поспешные сборы.

Зверолюд, за счёт своего острого слуха слышал то, что другие не могли. Так из одного дома донеслось ворчание:

– Ёлки-иголки! Опять старый пердун чая перебрал… Не сидится ему…

Из другого послышались пререкания:

– Где мой второй носок?!

– Там, куда ты его закинул, балда!

Из третьего крики:

– Где мои штаны?!

– Под столом валяются! Слепой, что ли?!

– Другие! Эти неудобные!

А тем временем к пареньку, что трубил в рог, подбежал какой-то мелкий ушлёпок и возмутился:

– Эй, я хотел потрубеть!

Тот недоумённо:

– А, ладно, потруби…

– Нет, надо было сразу дать!

Выйдя за частокол, вождь обратился к собравшийся небольшой армии своих сородичей:

– Наш новый друг – он кивнул в сторону Котика, – принёс очень ценные сведения: к западу отсюда, как известно, есть руины. Которые, конечно же, заняла банда лиходеев. Так вот, скорее всего у них в плену содержится… Некая особа. Важная. Это не точно, но скорее всего. Мы орки, а значит, благородство и честь для нас не пустой писк, в отличие от каких-нибудь напыщенных эльфов, кои только языком болтать горазды да интриги плести во дворцах своих. Вперёд, Несгибаемые!

Подняв над головой свой боевой топор, он воодушевляюще зарычал, совсем как тигр. Отряд тоже издал что-то вроде боевого клича, хотя и без особого энтузиазма. Мол: «опять вождь затеял какую-то бессмысленную авантюру вместо того, чтобы заниматься чем-то полезным»

Эта «армия» состояла из двух десятков орков и одного зверолюда – Котика. Среди орков затесалась и новая знакомая – Алессия. Она была вооружена секирой и лёгким арбалетом.

Традиционно женщины делают упор на дальнем бою, в то время как мужчины – на ближнем; посему женщины, как правило, вооружаются более дорогими, мощными и тяжёлыми аркебузами (арбалетами или мушкетами), а для ближнего боя имеют двуручное оружие (это могут быть лёгкие двуручные клинки или бердыши, не обязательно увесистые секиры, боевые молоты или булавы, хотя часто именно они, особенно у орков); а мужчины обычно используют более скорострельные и лёгкие луки, или же дротики, кои сподручнее использовать на более ближних дистанциях, и одноручное оружие с щитом.

Но это по устоявшейся традиции так. Среди сельчан арбалеты или мушкеты были лишь у немногих. Да и лучников негусто. Всё-таки это не такое простое оружие. В основном все вооружены копьями. Очевидно, что копьё – самое лучшее оружие. И сделать проще, и длинное – можно держать врага на расстоянии или всадника в башку пырнуть; и мощное – не всякий доспех выдержит; да и тыкать – ума много не надо, а сельчанам не до изучения фехтовальных изысков. А ещё метнуть можно. Идеально.

Отправлялись пёхом, но взяли с собой парочку ручных варгов. Этих прекрасных животных у племени не так уж много, их берегли. Один из них был такой огромный, что, стоя на четвереньках, был на уровне плеч взрослого орка.

А второй зверь был Кусаком. Алессия шла рядом. Зверей нагрузили припасами, лечебными зельями и прочей поклажей.

Когда уже выходили, древнианская жрица (её зовут Ёлрямф) подошла к вождю и заявила, что отправляется с ними. Вождь пытался возразить, но та заявила, что у неё есть волшебный посох, которым она может обратить в пепел супостатов магическим огнём.

Её таки взяли, но сказали не мешать и слушать команды опытных воинов.

Шли бодро, воодушевлённо, напевали песни.

Погода стояла ясная. И солнце было ещё почти в зените. Котик заметил, что сутки здесь очень длинные. Он только сегодня пришёл в племя, а теперь уже идёт с ними в боевой поход, успев перед этим отдохнуть, подкрепится, поработать в шахте и подружиться с местной обывательницей. А ведь ещё даже не вечереет.

Вскоре впереди показалась башня той самой крепости. На ней стояла тёмная фигура дозорного. Было видно, как он, заметив приближение отряда, подал сигнал тревоги трубой. Послышался протяжный гул.

Пока приближались, враги, вооружённые длинными луками или аркебузами, занимали позиции.

Отряд подошёл ближе и встал прямо у ворот, перед которыми была сооружена преграда в виде наклонённых заточенных палок.

На стенах встали воины, демонстрируя свою решимость противостоять нападению. По скромным прикидкам, их было чуть больше, чем отряд «Несгибаемых», но те всё равно были уверены в своём превосходстве. Не просто благодаря уверенности в поддержке высших сил, но и потому, что были сплочённым коллективом, где каждый друг за друга горой; а лиходеи хоть и выглядели грозно, но всё же оставались сбродом, кой разбежится при малейшим признаке неудачи.

– Вы кто такие? – громогласно спросил солидного вида дуболом в латном доспехе и с огромной булавой в виде черепа в руках, – Валите ко всем чертям!

– Сами валите к чертям! – огрызнулся Дубнук, взявшийся быть переговорщиком, – Мы пришли с миром. Просто есть небольшое дельце. Мы знаем, что у вас на попечении, так сказать, находится важная особа—Иремире. Мы связались с её очень влиятельными высокопоставленными родственниками и пришли за ней. Благодарим за проявленную заботливость, уверен, вы были в высшей степени обходительны, но ей пора домой.

Орк огласил это с нескрываемой иронией, но многие наивные юнцы верили в обходительность лиходеев и невинность той особы всерьёз. В детали дела никого не посвящали, кроме тех пятерых, что находились в доме вождя при том разговоре. Наивные верили, более зрелые обо всём догадывались, но помалкивали, дабы на навредить делу и не уничтожить хрупкий мир романтиков.

– Нет у нас никаких особ! А если бы и были, то всё равно: валите к чертям! – крикнул в ответ дуболом.

– Мы знаем, что она у вас – спокойно возразил Дубнук, – Выдайте, мы уйдём, и никого ничего про вас плохого не скажем…

– На**й идите! – крикнул дуболом, взмахнув тяжеленой двуручной булавой словно тростинкой.

– Эй, мы хотели договориться по-хорошему! – предупредил Дубнук, – Если вы сейчас же не согласитесь, мы будем вынуждены вас атаковать!

Но тут вмешалась Ёлрямф:

– Эй, это же противозаконно! – её соплеменники тем временем закатили глаза, ибо в этой глуши говорить о какой-то там законности совершенно неуместно.

Ёлрямф вышла вперёд и обратилась к обитателям руин:

– Давайте так: если один из вас одолеет меня в поединке—вы выдаёте пленника, если нет—то мы уходим.

Вождь несгибаемых, тем временем, хлопнул себя рукой по голове, как и другие товарищи.

Не надо было её брать.

А лиходеи засмеялись. Один из них, здоровенный орк с булавой и щитом, спрыгнул со стены и, размахивая своим грозным оружием, шёл навстречу.

– Не подходи! – сказала вдруг Ёлрямф, выставив вперёд посох, но тот приближался. Тогда орчиха сделала что-то, отчего из пасти дракона на конце посоха полилась струя пламени.

Но противник успел прикрыться щитом. Ещё присел, чтобы прикрыть ноги.

Ёлрямф лила на него пламя снова и снова, обходя, но тот поворачивался, не давая себя даже слегка обжечь. Хотя, наверное, жарковато уже.

Но вдруг всё, сколько жрица не тыкала посохом, огня не было.

Противник тут же встал, грозно скалившись, и неспеша направился к ней.

– Кончилось! – с ужасом констатировала Ёлрямф.

Тем временем стоявшая позади Хатяк, закатив глаза, отметила:

– Господи, а разговоров-то было…

Тем временем жрице ничего не оставалось, как перехватить посох как дубину и приготовится к заведомо проигрышной схватке.

Соплеменники собирались уже вступиться за неё, но раньше всех успела Алессия: она, выскочив вперёд, встала между жрицей и лиходеем.

– Хватит! – сказала она, – теперь сразись со мной.

Лиходей хотел было её атаковать, но, видимо, сообразил, что она, возможно, не так проста, если так уверенно бросается в бой.

– Мы так не договаривались! – сказал он.

– Она не согласовала с нами – пояснила Алессия, – теперь новый договор: побеждаешь меня в бою без оружия—мы уходим, побеждаю я—вы выдаёте Иремире. Идёт?

– Нет, первое слово дороже второго! – возмутился лиходей.

– Ладно ты победил, – согласилась Алессия, – но это новый договор: мы ушли и снова пришли, видишь? – она сделала шаг назад и шаг вперёд.

Тем временем её соплеменники, вероятно просекши хитрость подруги, тоже сделали шаг назад и вперёд.

– Сука… – пробормотал лиходей.

Он посмотрел на главаря банды, что всё ещё стоял на стене с булавой в руках. Тот одобрительно кивнул.

Лиходей повернулся к орчихе, разминая плечи.

– Голыми руками – напомнила та и бросила на землю свою секиру, затем сняла с себя арбалет с колчаном болтов и тоже положила.

– Может, просто голыми? – попытался отшутиться лиходей. Но затем тоже разоружился. Хотя на нём оставались латные перчатки, кои сами по себе являются оружием получше кастетов. Но Алессия не обратила на это внимание.

Она подходила всё ближе, демонстративно-расслабленно. Когда оказалась уже почти вплотную, лиходей, слегка опешивший от такой наглости, наносил удар правым кулаком в латной перчатке, метя противнице в голову. Та подалась вперёд и перехватила левой рукой правую руку противника за предплечье. Другой рукой, присев и нагнувшись, перехватила врага под бедро, подняла и перекинула через себя назад, тяня левой рукой за запястье.

Ошеломлённый враг распластался на земле.

«Несгибаемые» ликовали.

А обитатели крепости просто молча атаковали. Было понятно, что этим закончится, но «Несгибаемым» было важно показать своё благородство.

В них полетели стрелы и болты. Они прикрылись щитами. Те, у кого их не было, спрятались за тех, у кого были. Среди лиходеев несколько были вооружены мушкетами. Но у «Несгибаемых» щиты не смехотворные деревяшки, а цельнометаллические. Тяжеленые, конечно, но орки не только выглядели силачами, но были таковыми на практике. Посему пока никого не убили, хоть пули и сильно ударяли, оставляя солидные вмятины и порой нанося увечья даже не пробивая щит.

Алессия подобрала щит поверженного врага и прикрылась им. И так уж вышло, что сражённый лиходей спрятался за ней, опасаясь стрельбы своих же.

– Подержи! – сказала Алессия, и вручила щит бывшему противнику. Тот молча взял его и прикрывал, пока она заряжала свой арбалет.

Он продолжал прикрывать её, когда она прицелилась в лиходея на стене, который, перезарядив арбалет, целил в неё. Затем выстрелила, и тот противник свалился со стены.

Внезапно на стене показалось что-то серое и неуловимо-быстрое, валившее лиходеев одного за другим. Это был Кусак. Он где-то незаметно забрался на стену и бросился в бой. Поклажу скинул. Ему никто не указ.

– Да куда ж ты лезешь! – возмутилась Алессия.

Когда началась перестрелка, Котик, предусмотрительно спрятавшийся в зарослях, начал прицельно стрелять из лука. Первые разы промазывал, но затем, пристрелявшись, разил одного врага за другим. Те стреляли в ответ, но безрезультатно, ибо ловкий зверолюд прятался за деревом после каждого выстрела и был внимателен. Потому решили не показываться. А тем временем варг, заметив удобное место чтобы забраться на стену – обвал с кучей поросших мхом обломков, мигом помчался туда и в два счёта оказался наверху, неуловимо бросаясь то на одного лиходея, то на другого. Котик, воспользовавшись временной сумятицей, тоже забрался на стену, и, обнажив клинок, сходу сразил пару супостатов, парировав уколы их копий, затем снова взялся за лук, и, взяв уже трофейные стрелы, начал обстрел врагов со стены, периодически прячась от ответной стрельбы.

Алессия, тем временем, вручила арбалет своему бывшему противнику, сказав:

– Прикрывай!

Взяв секиру, бросилась в бой. Как и другие товарищи. Они быстро разломали колья, что перед воротами, и взялись за них. Ветхие ворота, кое-как отремонтированные, долго не продержались. Подгнившее дерево превращалось в труху под ударами секир, боевых молотов, булав и топоров. При этом металлические элементы остались относительно целыми. Когда начали появляться значительные щели, в орков полетели стрелы и болты защитников, смертельно ранив некоторых.

Проделав значительную брешь в воротах, орки полезли во внутренний двор замка. Первым был Дубнук с большим металлическим щитом, защищающий товарищей позади.

Котик тем временем уже находился на стене, постреливал, оттягивая на себя значительные силы противника. Варг тоже шороху наводил.

Может быть поэтому, когда орки всё же ворвались, их не перестреляли с флангов.

Через ворота ворвался второй варг, что крупнее. Он носился, сбивая с ног лиходеев. В него стреляли, из его шкуры торчали стрелы и болты, но, казалось, это только его ещё силнее злило.

Алессия вступила в схватку с главарём. Тот размахивал своей страшной булавой, но орчиха уворачивалась, пытаясь, в свою очередь, достать того секирой. Несколько раз у неё это получилось, но секира лишь оставила небольшие вмятины на латах.

Соплеменники тоже дрались как волки, храбро и отважно. Дубнук крошил врагов своей булавой, прикрываясь щитом от стрелков. Вождь сперва постреливал из лука, затем стянул со спины щит, выхватил с пояса боевой топор и тоже ринулся в рукопашный бой.

А что Ёлрямф? Она тоже помогала, по-своему: находясь позади, говорила что-то непонятное, какие-то непонятые движения делала руками. Кастовала заклинания восстановления, наверное. На соплеменников, надо полагать. Или, может, другое какое-то заклинание. Возможно, храбрости на друзей или страха на врагов. Или нет. Кто этих магов знает?

Среди нападавших был ещё один, кто явно пользовался магией: Охист, орк средних лет. Он стрелял из лука зачарованными стрелами. Зачарования у стрел разные, в основном парализующие. Ещё были огненные, электрические и совсем чуть-чуть морозных.

Лиходей, коему Алессия вручила арбалет, был какое-то время в замешательстве. Огляделся. Нападающие обращали на него внимание не больше, чем на дерево. Может, удрать под шумок, прихватив добро? Но по какой-то непонятной причине он потянул за рычаг арбалета, натягивая тетиву. Щёлкнул зацеп. Вложил болт. Двигаясь вперёд, приставил ложе к плечу. Можно было легко пристрелить кого-нибудь из нападавших в спину и тем самым переломить ход битвы.

Но что-то пошло не так. Он зажал спусковую скобу, щёлкнула тетива, болт, со свистом рассекши воздух, вонзился в колено одного из обороняющихся.

Следовало следить, чтобы лиходеи не сбежали, прихватив с собой пленницу. Поэтому Котик, удостоверившись, что пока что товарищи без него справляются, начал искать тайные выходы из замка.

Забегая в крепостную башню, увернулся от удара молота очередного врага, поджидавшего его. Затем контратаковал и так уж вышло, что зарезал.

Заметил, что здесь разбросано слегка сырое сено. Это неспроста. Пошёл туда, где его больше всего, раскидывая его ногами. Обнаружил замаскированный массивный люк. Потянул за ручку, открыв. Заглянул во внутрь.

Еле-еле успел отскочить в сторону, уворачиваясь от страшной струи яркого пламени, словно из пасти дракона.

Там, внизу, был тот самый тёмный эльф, метавший каким-то образом огонь из рук. На этот раз он имел стальной доспех поверх робы.

Котик не удержался на ногах и прокатился немного по каменному полу. Вокруг начало лениво тлеть сено, нещадно дымя.

– Ах ты мудак! – послышался низкий голос эльфа, – И почему я тебя не спалил ещё тогда?! Покажись только, кошатина, я из тебя шашлык сделаю!

Зверолюд зашипел от злости.

После чего, отойдя назад, подобрал копья сражённых врагов, вернулся, взял одно в руку и метнул его в открытый лаз.

Кинул так, чтобы копьё по навесной траектории упало туда вертикально.

Послышался крик и ругательства.

Котик также метнул одно за другим оставшиеся два копья, а затем метнулся туда сам.

В темени помещения древнего ветхого замка сверкал короткий клинок, разя обитателей. Ярко вспыхивало пламя, создаваемое магом. Но зверь проворно избегал его, отскакивая в сторону или прикрываясь щитом.

Вскоре смертоносное лезвие добралось и до мага, пронзив горло. Кровь с шипением заливала вспыхнувший огонь. Дымящееся тело упало на пол. В затхлый воздух помещения добавился запах горелой плоти, одежды и крови.

Вокруг валялись тела убитых. По углам прятались выжившие. Когда зверь их находил, они кричали, что сдаются и умоляли не убивать.

Во дворе тем временем Алессия настучала главарю секирой по стальному шлему, отчего тот присел, прикрываясь булавой. Орчиха продолжала неустанно наносить удары, снижая себестоимость великолепного доспеха лиходея. Она почти выдохлась, пот лил с неё рекой. В конце концов выбила оружие из рук противника, сильнейшим ударом повалила на землю.

– Сдаюсь! Сдаюсь! – закричал тот, отползая, – Хватит!

Прочие лиходеи, тем временем, либо убегали, либо тоже сдавались.

Таким образом, это скромное побоище было закончено полной победой нападавших. Причём у них не было убитых. Даже смертельно раненых не было. Чрезвычайно редкая удача, особенно учитывая численный перевес противника.

Похоже, в этот раз Высшие Силы расщедрились.

Хорошо бы потом не потребовали возврат с процентами…

Орки связали главаря, как и других лиходеев. Кодекс чести не позволял им причинять вред сдавшимся противникам. Решили отвести их с собой, а там решат, что делать дальше.

Орал от боли, заливаясь слезами, раненый лиходей. В колене был арбалетный болт, пробивший его насквозь. Его было даже жаль, хотя вокруг валялись тела убитых. А этому просто повезло, что вообще жив остался.

– Я не хочу остаться калекой! – выл он, – Лучше прибейте меня! – послышался отчаянный вопль, дающий понять, что умирать несчастный всё же категорически не хотел…

– Да вообще не вопрос – один из орков, подойдя, уже замахнулся было топором, но был остановлен гневным окликом жены вождя.

Всё тот же кодекс чести требовал помогать нуждающимся, даже если это побеждённый враг.

И снова первая проявила инициативу Алессия: пойдя к нему, присела, наложила ему жгут выше колена. Затем проталкиванием вперёд был извлечён болт. Рану надо было как-то обеззаразить, для чего из находящегося во дворе крепости работающего кузнечного горна один из орков принёс кусок раскалённого металла, коим и была прижжена рана, не без криков пациента.

Такая вот незамысловатая медицина в этом диком мире.

Но пациент всё равно был недоволен:

– Спасибо, конечно, но ходить-то я всё равно не могу! – он попытался шевельнуть ногой, но скривился от боли, – Кому я буду нужен?!

Ёлрямф, подойдя к нему с видом знающего человека, присела, поднесла руки к ране, не касаясь, закрыла глаза и стала что-то сосредоточенно шептать. Возможно заклинание, возможно молитву, а скорее и то и другое.

– Всё, теперь ты можешь идти – уверенно сказала она, поднимаясь.

– Нет, не могу! – возмущённо возразил пострадавший.

– Встань и иди, дитя моё! – торжественно огласила жрица.

Пациент попытался подняться, но только шевельнул больной ногой – скривился и разразился ругательствами.

– Ты чё, бл***, издеваешься?!

– Не сквернословь! Это грешно. И покайся – поучала жрица, – Через некоторое время сможешь ходить, если покаешься. И если будешь верить. С верою в душе и покаянием—ты бы уже мог бегать.

Но видимо пострадавший расценил это как откровенное издевательство.

– А ты тварь! – со злости он вырвал рукой кусок грязи и запустил в неё, – Я тебе, сука, ноги переломаю и посмотрю, как ты покаешься и будешь бегать с верую в душе, кусок вонючего дерьма! Тварь! Говно собачье!

Жрица еле-еле успела отвернуться, ком грязи испачкал капюшон и часть мантии. А лиходей всё продолжал сквернословить и сыпать проклятьями.

– Что-то не работает твоя магия – констатировал Охист, – То ли дело у Алессии – он кивнул в сторону лиходея, коему Алессия вручила арбалет: тот даже не думал убегать и вёл себя так, будто свой в доску.

– Эй, это ты, что ли, в меня стрельнул?! – крикнул ему пострадавший, будто только сейчас его заметив, – Ах ты паскуда! Какого лешего?!

– Я… Я… Я не знаю! – запнувшись ответил тот, – Отстань!

– Не уверена, что это именно магия… – тем временем возражала Алессия.

– Конечно магия, а что же ещё?! – возмутился Охист, – Школа Иллюзии, способность «Ангельское очарование», навсегда делающая преданным другом порождение Порядка. Это легендарный уровень! – воодушевлённо говорил он, – Хватит уже отнекиваться, скромница наша!

– Эй, что вы там возитесь? – крикнул Дубнук, – Мы нашли эту шлю… Принцессу!

«Принцесса» была обнаружена Котиком в подземном помещении. Сюда заявились и остальные захватчики. Она была в просторной клетке, предназначенной, скорее всего, для диких зверей, где из удобств только наваленное сено да параша в углу. Там было достаточно тепло, поскольку напротив большой камин, в котором весело потрескивали дрова. Тут же был стол с яствами и скамейки.

Пленница сидела на сеновале с царственной осанкой, словно на троне, сохраняя достоинство благородной леди даже будучи столь униженной.

Орки оцепенели. Никогда в своей дремучей жизни они не видели такой красоты.

Голубые глаза, как океан, завораживали своей глубиной. Длинные ресницы, словно перья диковинной птицы, обрамляли глаза. За полными, четко очерченными губами нежно-розового цвета ровные жемчужно-белые зубы. Высокие скулы и заостренный подбородок выдавали аристократическое происхождение красавицы. Её ослепительно-золотые длинные волосы переливались светом.

На ней не было ни клочка одежды, кроме ошейника, будто у собаки; длинная цепь от него была прикреплена к каменной стене.

Не очень-то уютные апартаменты достались «принцессе», но, похоже, скучать красавице не приходилось. Категорически не хотелось думать о том, каким образом любезные попечители её развлекали…

Орки, суровые, закалённые непростой жизнью дуболомы, смущались как изнеженные подростки. Хотя многие из них и были подростками, но здешняя жизнь рано заставляла их становиться суровыми воинами.

– Эй, мадмуазель, а где твои шмотки? – безцеремонно поинтересовался Дубнук, оглядываясь по сторонам и, видно, прикидывая, во что одеть пленницу.

Та же всё сидела с каменным лицом и даже не посмотрела в его сторону.

Ключ от клетки нашли у тёмного эльфа. Дверь отперла Хатяк. Подойдя к пленнице, она, разрезав и сняв ошейник, подняла её и повела за собой; та послушно пошла, оставаясь совершенно безэмоциональной.

На ней стали заметны следы побоев, в некоторых местах отпечатки ладоней.

Её одежды нигде не было, всё, что было в том караване, лиходеи успели сбагрить. Поэтому на неё накинули плащ с капюшоном, что был с собой.

Выживших лиходеев пленили, заставили идти с собой; трофеи собрали, часть погрузили на Кусака, часть взяли на себя, часть вежливо попросили потащить пленникам.

Прекрасную «принцессу» везли на чудовищного вида варге, что смотрелось забавно и мило. Она выглядела как сама невинность. Ради неё хотелось совершать подвиги, драться на каком-нибудь турнире насмерть; творить великие произведения искусства, вдохновляясь её неземной красотой; добиваться её благосклонности любой ценой. Необходимо было всё время напоминать себе про род деятельности, которым сея леди занимается, дабы не строить иллюзий.

Молодой орк, Урзаг, вручил ей букет цветов, собранный по дороге. Красавица приняла его, сохраняя каменное лицо.

Охист, шедший позади рядом с Котиком, задумчиво сказал:

– Интересно, она и правда так хороша, или просто тоже применяет какую-то магическую способность?

Рядом пленные несли раненого собрата на носилках.

Главарь всё ещё оставался в доспехах, но руки ему связали. Забрало было открыто. Это был тёмный эльф, но совершенно не похожий на того мага. В частности, его кожа была тёмно-коричневая, а не серая или синеватая. И изящества никакого, грубые черты лица.

– Эй, железный дуболом, – обратился к пленному главарю молодой орк, Гурзак, кой нёс его грозную булаву в виде черепа, – как тебя звать?

– Яррик Крушитель – ответил тот спокойно.

– Ахах, кажись, в этот раз ты сокрушён, Крушитель! – рассмеялся орк.

Затем, крутанув в руках тяжеленую трофейную булаву, сказал:

– Неплохая игрушка. Где нарыл?

– У некромантов была – сразу же ответил Яррик, – Она поглощает души убитых ею, заполняя вместилище. Если его нет или заполнено, то сама набирает силу, высасывает жизненную энергию и наводит порчу.

Орк нервно сглотнул. Затем, пытаясь выглядеть всё так же непринуждённо, обратился к Алессии, шедшей впереди него:

– Эй, очаровательница наша, может, очаруешь этого… Яррика?

Та не отвечала. Вмешался Охист:

– Это всё не так просто – пояснил он с важным видом, – Способность «Ангельское очарование» может работать только на тех существ-порождений Порядка, кто, по меньшей мере, не вызывает отвращения—это во-первых; а во-вторых—требует много маны.

Тот понимаючи кивнул. Какое-то время спустя Котик поинтересовался:

– Что ещё за способности? И что за порождения порядка какие-то?

– О, мой тёмный друг, я тебе сейчас всё объясню… – с ещё белее важным видом сказал Охист, словно только и ждал момента блеснуть своими познаниями, – Порождения Порядка—это ты, я, и все, кого ты сейчас видишь вокруг. Порядок—это созидательная сила, её так же называют силой Добра или Света. Она стремиться преумножить жизнь, делать всех существ счастливыми, и ей противно всякое насилие. Но есть противоположная сила—Хаос, его так же называют силой Зла или Тьмы. Его порождения—это всякие мерзкие существа, монстры—например: пауки, корусы, тролли, даэдроты, драконы и дрейки, а ещё и многие вредители—черви, насекомые и змеи. Хаос стремиться всё собой поглотить путём насилия и разрушения, он причина боли существ порядка. Ещё есть третья сила—сила Смерти. Её порождения—это нежить: призраки, драугры в древних подземельях, умертвия некромантов, ходячие мертвяки, а также порча и болезни. В каждом из нас есть доля всех трёх Сил: больше всего Порядка, ибо мы способны сопереживать друг другу и творить добро, стремимся к счастью для себя и для других; Хаоса, ибо мы готовы убивать ради выживания, процветания и власти, у многих из нас есть когти, клыки и разрушительная магия; и Смерти, ибо все мы стареем и умираем. В ком-то из нас изначально больше Хаоса, в ком-то Порядка, но мы можем путём добродетели преумножить в себе Порядок или путём злодеяний преумножить Хаос. Поровну Порядка и Хаоса имеют некоторые монстры и звери, драконы, а также оборотни, которые черпают свою звериную силу, пожирая других. А на самом стыке всех трёх сил находятся вампиры: они частично мертвы, но могут продлевать себе жизнь за счёт жизненной силы других неограниченно долго. Существа, в которых присутствует только Порядок—это ангелы, они безгрешны и непорочны. Ангелом можно стать, никому и никогда не причиняя вреда, что почти невозможно, и преумножая вокруг себя счастье и добро. В нашем грешном мире они редко появляются. И их не стоит путать с ангелами-хранителями, в которых верят древниане. Кстати, некоторые в этой религии считают, что ангел-хранитель, что есть у каждого—это та самая часть Порядка, что есть в нас. Я не слишком набожен, но что-то в этом есть. Так вот: Алессия обладает способностью ангела—без насилия иногда подчинять себе других. Но она скромничает. И это, я так понимаю, не всегда работает. И откуда у неё это, не говорит. Вот. Да, и к сожалению, ещё есть существа полностью Хаоса или Хаоса с долей Силы Смерти. Их стараются не называть лишний раз, дабы не накликать. Я не слишком суеверен, но, пожалуй, лучше потом тебе об этом расскажу. В более безопасном месте. А лучше вообще спроси кого-нибудь другого.

– Занятно… – задумчиво заключил Котик.

Отряд бодро шагал домой, в село, таща богатую добычу и ведя пленников. Уже наконец-то вечерело, огромное солнце клонилось к горизонту, причудливо окрашивая облака.

Через некоторое время Котик спросил:

– И что, многие в это верят?

– В смысле? – недоумевал Охист, – Это всё так и есть! Это наука! Верить или нет—вопрос религии, она у всех может быть разная; а то, что я тебе только что рассказал—это абсолютно точно!

– Откуда знаешь?

– Умные люди рассказали и в книгах читал. Я алхимик и немного маг, мне положено быть умным. Не то, что этим дуболомам…

– А как работает магия?

– В смысле, как? Магическим образом. Странный вопрос.

– Магическим образом—это как?

– Это значит—магическим образом! Или волшебным! Что тут непонятного?!

Сельские будни

Щёлкнул замок на петлях дверей сарая с заготовленным сеном на зиму, куда сейчас орки завели пленников.

– Что с ними делать? – орки обсуждали снаружи их судьбу.

– Что-что… Посмотрим, как себя будут вести. Пока побудут у нас, в хозяйстве помогут, а там посмотрим… Кого, возможно, отпустим, кого оставим, кого прибьём, а кого властям сдадим…

– Нет, только не властям! – возмутился кто-то из сарая, – Они отправят на каторгу, а это хуже смерти!

– Вот и сидите пока, да помалкивайте!

– И сено всё не съешьте, пожалуйста, оно для коров!

Орки рассмеялись и удалились. Отправились отдыхать и праздновать.

В то же время возле плавильни к неустанно работающему кузнецу подошли двое тащивших поломанное оружие и доспехи на переплавку, один протянул ему булаву главаря, что в виде черепа.

– Лучше это тоже перековать – сказал орк, – Такой стиль никто не оценит, да и слишком тяжёлая.

Кузнец взял булаву, осматривал.

– Да – согласился он, – Выглядит довольно зловеще…

– И этот главарь говорил, что она это, того… – продолжил орк, – Проклята, что ли…

Кузнец резко уронил булаву, словно та моментально раскалилась до бела, и отпрянул прочь.

– Что?! – испуганно воскликнул он, – Тогда что вы её притащили, дубины?!

– Да нет же! – воскликнул второй орк, – Он не говорил «проклятая», он говорил «зачарованная»! Что-то там про высасывание души и наведение порчи…

– Точно? – переспросил кузнец, немного успокоившись.

– Отвечаю!

– Ладно – кузнец поднял булаву, – Но это вам не шутки! У одного моего коллеги подмастерье как-то решил перековать какую-то безделушку с проклятых земель, так он начал блевать кровью и сдох на следующий день в страшных мучениях… Коллега тот чудом остался жив, но облысел и постарел за несколько дней как за много лет. Ясно?!

– Д-да!

– При малейшем подозрении на проклятье, вещь следует закопать поглубже и подальше от поселений, оставив какое-нибудь предупреждение – серьёзно поучал кузнец, – И всё, что касалось проклятой вещи, тоже закопать. Лопату потом выбросить. Одежду, в которой при этом были, тоже выбросить. Затем тщательно помыться. Много раз. И молиться, чтобы хотя бы если и умирать, то быстро. Всем богам молиться, каждой религии, на всякий случай. Ясно?!

И без того напуганные, побледневшие товарищи кивнули.

Тем временем возле дома вождя:

– Ну что ж, братцы, нам несказанно повезло… – констатировал Дубнук.

– Я поговорю с ней – сказала Хатяк.

– Только она должна согласиться добровольно! – напомнил Бругхлак, погрозив пальцем.

– Да знаю! – огрызнулась Хатяк.

Она зашла в дом, где уважаемая гостя, сидя за столом, чинно вкушала угощения.

– Приятного аппетита – сказала орчиха, – Не помешаю?

Гостя не отвечала, только кинула безучастный взгляд.

Хатяк села напротив.

– Как ты понимаешь, мы освободили тебя не просто так. Нам нужны твои услуги. Но не волнуйся: мы тебе можем предложить условия труда, так сказать, лучше, чем где бы то ни было. Здесь почти никто не знает про твой род деятельности, а кто знает, будет молчать в тряпочку. И вообще никто посторонний не узнает, что ты здесь. Дело в том, что у нас договор с семейством Драдрес на ежесезонную плату товаром на тысячу золотых. Раньше это казалось просто небольшой формальностью, платой за услугу: они направляют к нам торговцев, которые к ним ходят, и обеспечивают им безопасность, чтобы мы могли сбывать товар. А сейчас, когда всё подешевело, это совершенно невыносимо. Расторгнуть договор просто так не можем: от этого будут большие проблемы… Мы окажемся в торговой блокаде, с нами запретят любые контакты, а самим по себе нам туго придётся. Все вокруг пляшут под них, ничто не делается без их разрешения. А ведь дело не ограничится только этим. В общем, долго объяснять, но ситуация, думаю, понятна. Так вот, за платой приходят в конце каждого сезона обычно шестеро ихних людей. Что тебе стоит раза четыре в год обслужить всего шестеро клиентов, если ты три дня трудилась, так сказать, на огромную толпу бандитов? В договоре не прописано, что за товары нужны, а услуга—тоже товар. Надо ещё договориться, чтобы про тебя никто не прознал. Мы тогда сможем разбогатеть и стать самодостаточными, чтобы освободиться от этого кабального соглашения, начать самим диктовать условия. Тебе ничего, кроме этого, не придётся делать, живи в своё удовольствие, мы тебя всем обеспечим. А когда мы сможем освободиться—вообще иди куда хочешь и делай что хочешь!

Хатяк пристально смотрела на эльфийку, та же, как обычно, была словно античная статуя: красивая, но холодная и будто безжизненная.

– Ну как, согласна? – спросила орчиха.

– У меня, что, есть выбор? – заговорила наконец эльфийка своим нежным голоском.

– Ну.. Это… – Хатяк замешкалась, потом сказала:

– Просто скажи «да»!

– Да, госпожа – покорно сказала Иремире.

Хатяк закатила глаза, но затем, извинившись за беспокойство, удалилась.

– Ну как, она согласна? – поинтересовался Бругхлак.

– Ну да… – пожав плечами, неуверенно ответила Хатяк.

– Если «ну да» то это такое себе… – заметил Дубнук.

– Может, сам будешь ублажать у**ков? – огрызнулась Хатяк.

Был поздний вечер, но доблестные победители, хоть и сильно устали, пировали и гуляли, празднуя успешный поход. Помимо благородного спасения прекрасной леди, смогли обогатиться добычей лиходеев: это оружие, доспехи, зелья, немного яств. Денег и драгоценностей у них было мало. Они в своём великодушном порыве не дать заскучать «принцессе» давно никого не грабили.

Сельчане были довольны добычей. Они на все лады расхваливали Котика, который сыграл ключевую роль в этой победе. Да и узнали про пленницу благодаря ему.

Зверолюда официально приняли в племя. Теперь он первый и единственный из «Несгибаемых», кто не орк.

Был даже проведён обряд посвящения. Котику нанесли парадную боевую раскраску синей охрой, затем, стоя вокруг костра и взявшись за руки, они пели какую-то протяжную эпическую песню горловым пением.

Когда закончили, кто-то из орков посетовал, что, мол, раньше обряд подразумевал оргию с беспорядочными совокуплениями, теперь же всё скучно стало.

Когда стемнело, Котик наконец-то улёгся в спальнике на улице под навесом. В помещении ему было бы слишком жарко.

Страшно подумать, насколько насыщенным выдался день. Зверь спал как убитый. После этого выспаться надо основательно, а то так и слечь можно.

Но судьба в этот раз не была благосклонна.

У орков хорошее ночное зрение, но несопоставимо хуже, чем у некоторых других тварей. Стоявший на смотровой вышке дозорный заметил подозрительное движение среди деревьев. Присмотревшись, он понял, что это шагает, переваливаясь, огромный трёхглазый тролль, да ещё и в броне. Броня хитиновая, сделанная из панцирей гигантских членистоногих. Ещё приглядевшись, заметил возле монстра тварей поменьше – низких гуманоидных фигур, тоже в тёмной броне и ещё хорошо вооружённых.

Как раз в тот момент, когда дозорный потянулся за рогом, возле него засвистели стрелы. Но успел подать сигнал тревоги прежде, чем одна из стрел вонзилась в плечо, аккурат между наплечником и нагрудником.

– Гоблины! – кричал он, упав и схватившись за кровоточащую рану.

Другие орки, стоявшие в этот поздний час на страже здоровья спящих, начали стрелять в нападающих в ответ. Успешно или нет – в темноте непонятно.

Зато агрессоры, несомненно, застали сельчан врасплох. Их уродливые стрелы с наконечниками из жал каких-то членистоногих тварей разили одного мирного орка за другим.

Ночная тишина мигом сменилась ужасающим свистом стрел, громогласным рычанием троллей и омерзительными криками более мелких тварей. Жители спешно вступили в бой, схватив оружие, что было под рукой. Времени напяливать броню не было, но некоторые из орков, к счастью для себя, и спали в броне.

Котик тоже не снимал свою смехотворную по зоне защиты броню. Он вскочил один из первых, бодро забежал на балкон частокола c луком в руке, увернулся от летящей в него стрелы; затем, заметив супостата, что её пустил, моментально достал стрелу, наложил на тетиву, выстрелил в ответ. Просвистела стрела, послышался мерзкий предсмертный хрип твари. Но тем временем в защитника уже летели стрелы агрессоров. Еле-еле успел юркнуть за частокол.

У многих троллей было по три глаза, а кого и четыре, и пять. У кого и вовсе один. Иные были перекошенные, сильно асимметричные. Это значило одно: они пришли с проклятых земель.

Дверь сарая, где были заперты лиходеи, распахнулась.

– Хватайте копья, выходите и мочите тварей! И чтоб без глупостей, мы всё равно следим! – раздался суровый голос Дубнука.

Копья лиходеям выдали самые никудышные и ржавые. Они сразу же вступили в бой с агрессорами. Бежать никто не пытался, ибо сейчас это верная смерть: с гоблинами и их гигантскими питомцами нельзя договориться, проскользнуть мимо тоже не получится.

Алессия схватила секиру, повесила её за спину, препоясалось колчаном с болтами, схватила арбалет и забежала на стену. Оттуда метко пристрелила гоблина, спряталась, перезарядила арбалет, сразила очередного врага. Стрелять умела метко. Так увлеклась отстреливанием врагов со стены, что в последний момент заметила, как сзади по лестнице подкрался гоблин, который уже замахнулся клевцом из клешни какой-то твари. Еле-еле успела направить арбалет и стрельнуть почти в упор. Мерзкая тварь отлетела назад, пронзённая насквозь болтом.

Агрессоры, разломав ворота, проникли в село. Все неспособные сражаться жители уже спрятались за второй стеной, но утешало это слабо: орки уже понесли большие потери.

Алессия, бросив арбалет, взялась за секиру. Замахнувшись, прыгнула со стены на врага. Успел отскочить гадёныш. Затем сам атаковал, и отскакивать пришлось орчихе. Схватка затянулась, но агрессор был разрублен. Однако их было ещё очень, очень много.

Котик рубился коротким клинком и защищался круглым щитом. Время от времени он брался за лук и разил супостатов стрелами.

Кровавая сеча продолжалась долго. Твари оказались упёртые, не отступали. Орки и Котик уже атаковали их за внешней стеной, но те продолжали вакханалию, словно заколдованные.

Закончилось побоище тем, что почти все гоблины и тролли были убиты, кроме нескольких самых богато-выглядящих, которые предпочли спешно удрать.

Сельчан много полегло в эту ночь. Судьба жестоко отыгралась за успешный дневной поход.

Уцелевшие, хоть и смертельно устали, отдыхать не могли: раненым нужна была помощь, а то и без того вымирающее племя ещё поредеет. Почти все получили ранения в схватке с гоблинами, многие серьёзные. Кому-то требовалось переливание крови.

– Они вернуться – констатировал вождь Бругхлак, осматривая усеянное телами поле брани, – они знают, что мы слабы.

– Что же делать? – испуганно спросила Хатяк.

Вождь только тяжело и обречённо вздохнул.

– Мы должны атаковать сами! – воскликнул Дубнук, не потерявший бодрости духа, – Добить надо! Кто только обороняется-тот проиграл!

– Но мы не можем оставить село без защиты – возразила Хатяк.

– Много сил не нужно, мы должны напасть внезапно и подумать план, как истребить их малыми силами… Мы ведь их знатно потрепали! Эй, котяра, может ты поможешь?

Зверолюд обернулся, смотрел с задумчивым и ничего не понимающим видом.

– Опять ему нас выручать? – возмутилась орчиха, – Он и так много для нас сделал, лучше всех себя показал, уж в пору его выбрать вождём!

– Вообще запросто! – заверил Бругхлак, – Хоть прямо сейчас! Если так будет лучше для племени…

– Я пойду! – послышался голос Алессии.

– Только не это! – возмутилась Хатяк, закатив глаза, – Что ж ты везде лезешь? Шило в заднице? В шахте батрачить-Алессия, бандитов валить-так Алессия, в кузне железо ковать-кто? Алессия! Кто ж ещё?! И охотиться-тоже Алессия, рыбачить-Алессия, дрова колоть-Алессия, грядки полоть-конечно же Алессия! Больше ж некому! Может, хоть в логово гоблинов на проклятые земли не потащишься?!

Однако Дубнук заметил с виноватым видом:

– Вообще-то она у нас, похоже, самая выносливая… Не считая Котяру, конечно же.

Выбора, в общем-то, было немного, костяк отряда для справедливого возмездия агрессорам составили Алессия и Котик. Ещё в него вошли Охист, как опытный травник и целитель, ибо сие свойство наверняка пригодится; сын вождя – Бругхлак-младший и ещё одна орчиха – Бргакхлея, опытная воительница, закалённая в многочисленных боях. Последние двое оставались в селе для защиты во время дневного похода на бандитов.

Это были те немногие, кто почти не пострадал в этом побоище.

Бывшие лиходеи по завершение боя вернулись как шёлковые, в том числе экс-главарь.

– Яррик, да ладно, ты вернулся! – наигранно-радостно воскликнул Дубнук.

– А куда бы я делся? – ответил бывший лиходей, отдавая окровавленное копьё одному из орков, – Бежать сейчас слишком рискованно, к тому же, если поймаете, будите уже не такими добрыми…

– Это точно – подтвердил Дубнук, – А теперь марш обратно в сарай!

– Эй, а тебя как звать? – спросил Вождь лиходея, коего «околдовала» Алессия.

– Оглоб – ответил тот.

– Хочешь ещё немного улучшить свою репутацию, Оглоб? Как тебе идея отправится с нашими товарищами изничтожить ублюдков? – вождь кивнул на трупы гоблинов. Не успел он закончить, как Оглоб воскликнул:

– Согласен!

Отправляться следовало как можно скорее, пока следы не стёрлись и запах не выветрился. Ведь приходится полагаться на острый нюх варга, а также зверолюда. Но воякам необходимо было отдохнуть, ибо смертельно устали.

Но при этом, разгорячённые битвой, они никак не могли заснуть. Благо, в этом помогло усыпляющие зелье.

Бойцы встали, когда было уже совсем светло. Хлебнули бодрящего зелья, быстро перекусили кашей с жирными кусками мяса, и собрались в поход.

Взяли самое лучшее, что было. Алессия снарядилась лёгким доспехом, секирой и арбалетом; Котик оставался в той же жалкой броне, зато вял щит получше и клинок подлиннее и острее, а ещё превосходный лук со стрелами, некоторые из которых были зачарованы. Бргакхлея облачилась в тяжёлый доспех со шлемом и взяла тяжёлую секиру с арбалетом. Огнестрельное оружие не брали, ибо предполагалось действовать скрытно. Охрист и Бругхлак-младший облачились тоже в тяжёлые доспехи, взяли большие щиты, боевые топоры и мощные луки. Оглоб – тоже, но ему доверили амуницию похуже.

Один из орков дунул в рог. Раздался прибирающий гул. Бойцов провожали не особо торжественно, но воодушевляюще.

Когда вышли за ворота, ускорились.

Впереди припустил Кусак, взяв след тварей, за ним трусцой бежал Котик, потом Алессия, затем остальные.

Пели птицы, стрекотали сверчки, ветер весело игрался с древесной листвой, солнце горячо ласкало путиков…

Они шли на смертельно-опасное дело, но при этом прибывали в полном душевном спокойствии, словно на праздной прогулке. Не впервой, это обычная сельская рутина, просто борьба с досаждающими вредителями, хоть те убили и покалечили нескольких товарищей. Такое случалось регулярно.

То бегуче трусцой, то переходя на шаг, преодолели с десяток вёрст.

Местность была холмистая, приходилось то взбираться в гору, то осторожно спускаться, чтобы не покатиться кубарем.

Из зарослей кустарника с пугающим рыком на них набросилась стая огромных шерстистых зверей. Пришлось попотеть, чтобы отбить атаку, прикончив самых прытких агрессоров. Остальные отступили.

Это были саблезубы. Их шкуры и клыки высоко ценятся. Но у отряда есть конкретная миссия. Только клыки вырвали, остальное пришлось оставить падальщикам, или может кому повезёт наткнуться на туши раньше них.

Далее след гоблинов вёл между холмами.

В низине стояли поросшие мхом каменные колонны и ещё какие-то непонятные руины. Проходя мимо них, Охист пояснил:

– Похоже, мы ступаем на проклятые земли. Руины—это верный признак. От остатков древних цивилизаций всегда лучше держаться подальше, а уж здесь, у проклятой земли—тем более…

Видя недоумённый взгляд Котика, орк спросил:

– Что, и этого не знаешь? Да откуда ты вообще такой взялся? – он вздохнул и продолжил:

– В руины лезут только отчаянные безумцы, мечтающие разжиться ценными артефактами… И живым не возвещается почти никто. Там сплошные опасности: мало того, что водятся немыслимые чудовища, драугры, древние вампиры и призраки, так ещё и, даже если выберешься каким-то образом живым, скорее всего, всё равно сгинешь в ужасных муках от неведомой неизлечимой хвори… И это всё далеко не самое страшное… Всё, хватит об этом, не хватало ещё накликать!

– Говорят, здесь не так далеко есть целый заброшенный древний город – добавил Бругхлак младший, – От демонопоклонников остался…

– Бругхлаг, мать твою, что я только что говорил?! – воскликнул Охист, затем прошептал короткую молитву.

– Если самому жизнь не дорога, так не забывай, что здесь не один! – серьёзно сказал он.

– А ты что такой суеверный? – спросил Бругхлак.

– А ты, я смотрю, совсем не суеверный – заметил Охист, – А знаешь, почему? Потому что мал ещё, жизни не видал!

Тропа виляла меж холмов. Запах гоблинов и троллей усиливался. Их следов стало больше.

Лагерь гоблинов находился между двух холмов со скалами, примыкая к ним.

Бойцы пригнулись, спрятались за зеленью. Подбирались ближе. Забрались на небольшую возвышенность, откуда было лучше видно поселение тварей.

Оно было огорожено невысоким частоколом. Троллей держали в специальном загоне снаружи. А в холме находился вход с дверью. Гоблинов, по меньшей мере, было несколько десятков.

В лагере кое-что происходило. Посреди поселения, перед большим костром, стоял какой-то идол, с примитивно вырезанной рожей вепря. В данный момент ему пытались принести в жертву какого-то человека. Он был одет в шкуры с украшениями из зубов и когтей.

– Сектант – пояснил Охист, – Из Натуралов. Они против цивилизации. Тут где-то недалеко их стоянка.

Несчастный был связан и отчаянно сопротивлялся. В какой-то момент он даже вырвался, побежал, но гоблины навалились на него огромной толпой.

Поняв, что лучшего момента для нападения уже, скорее всего, не будет, Алесся, взведя арбалет, нацелилась на врагов, а Котик натянул лук.

Зверолюд отпустил тетиву, стрела, со свистом рассекши воздух, насквозь пронзила крупного гоблина в хитиновых доспехах.

Алессия, взяв упреждение, подстрелила двигающегося гоблина. Благо, арбалет достаточно мощный и болт летит быстро.

Остальные товарищи тоже стали стрелять. И пока каждый их выстрел достигал цели. Они поразили с десяток тварей, прежде чем те стали стрелять в ответ.

В товарищей полетел град уродливых стрел с наконечниками из жал каких-то членистоногих тварей. Наверняка ещё и отравленные. Стрелы утыкали землю, стволы деревьев, они срезали ветви и кору, крутились, отскочив от камня.

Нападающие поспешили спрятаться, однако не все успевали: стелы достигали их, но пока спасала броня, от которой те отскакивали. Иногда настигали срикошетившие от камня стрелы.

Товарищи выглядывали, стреляли и снова прятались. Так перестрелка продолжалась с минуту.

Гоблины пошили в наступление. Выпустили троллей, кои яростно побежали в атаку. Их было непросто сразить, тем более что некоторые ещё и в хитиновой броне. Они валились далеко не с первого выстрела. А идти против них в рукопашную – верная смерть. Огнестрел сейчас был бы весьма кстати. Приходилось стрелять им по глазам, а глаз у них обычно целых три.

С троллями кое-как справились стрелковым оружием, но гоблинов оказалось неожиданно много, они выскакивали из шалашей, из пещеры, из-за холма и ещё не понятно откуда, всё прибывали и прибывали.

Опрометчиво было сейчас атаковать.

Охист, Бругхлак младший, Оглоб и Бргакхлея, поскольку с тяжёлой бронёй, пошли в рукопашную, в то время как Алессия и Котик прикрывали их стрельбой.

Бргакхлея рубила супостатов тяжёлой секирой сверху вниз, порой разрубая на части, а орки щитами её прикрывали, тоже время от времени нанося удары.

Но гоблины начали окружать их, и им пришлось сформировать круг.

Котик и Алесся в первую очередь боролись с вражескими стрелками, как самой серьёзной опасностью.

Кусак, обежав с фланга, неуловимо-быстро, смазанным серым пятном бросался на стрелков, валя их одного за другим, затем скрывался из виду за валунами, кустами и деревьями, после чего снова атаковал; этим он очень сильно выручал своих прямоходящих товарищей.

Срикошетившая стрела плашмя ударила Котика. Стреляли с фланга, враги забрались на скалу и вот-вот перестреляют всех нападающих.

Котик подстрелил вражеского стрелка, моментально вложил лук в чехол на поясе, и, на бегу обнажая клинок, бросился в атаку. Стрелы так и свистели вокруг него.

Алесся, тоже подстрелив опасного стрелка, бросила арбалет, выхватывая секиру, бросилась в рукопашную, на подмогу товарищам, освобождать их из окружения.

Зверолюд был столь проворен, что ни одна стрела не задела его, когда он мчался на стрелков. Он кружил вокруг них, сближаясь, и наносил смертельный удар. Добрый клинок резал хитиновые доспехи как хлебную корку. Но многим нужно было больше одного удара, чтобы успокоится. Так он разил одного вражеского стрелка за другим, пока его тщетно пытались пристрелить.

Спрыгнув со скалы, он оказался в гоблинском лагере. Здесь было много стрелков. Он снова выхватил лук и, взяв трофейные стрелы, стрелял, параллельно уворачиваясь от летящих отовсюду стрел. Его стрелы одна за другой достигали целей, выводя их из строя, в то время как вражеские стрелы летели всё мимо.

А орки в это время были заняты ожесточённой рукопашной схваткой, пребывая на волоске от смерти. Гоблины окружали их, но Алессия, как самая шустрая, всё высказала и наносила удар с тыла. Но твари всё продолжали замыкать кольцо.

Жестокая битва смещалась в сторону от входа в лагерь, оставляя за собой кровь, тела и поломанное вооружение. Позади стояли стрелки с натянутыми луками, выжидая момент, чтобы пристрелить напавших.

В какой-то момент с тыла, из лагеря, выскочил зверолюд, натянул лук, отпустил тетиву, стела пронзила насквозь сразу двоих стоящих один за другим гоблинов, даже не успевших повернуть голову. После этого он снова обнажил клинок и бросился неуловимо-быстрым смазанным пятном на остальных стрелков, разя одного за другим.

Ряды гоблинов стремительно редели под ударами орков и зверолюда, и вскоре они обратились в бегство.

Соратники никак не могли отдышаться после такого побоища. Охист, отойдя в сторону от россыпи кровавых тел, присел на траву, достал флягу и отпил. Остальные последовали его примеру. Затем они обработали и перевязали раны, благо их было немного.

Отдохнув немного, Охист, поднимаясь, сказал:

– Ну, дело сделано, пошли домой.

– А как же трофеи собрать? – возмутился Бругхлак.

– Какие трофеи? Зачем нам гоблинский хлам?!

– Мы ещё в ту пещеру не заглянули.

– Ну и не надо!

– Там может быть полно награбленного добра, а нам не хватает денег, забыл?

Охист выругался, пришлось согласиться.

Соратники пошли в гоблинский лагерь, ко входу в пещеру, что в небольшом холме. Здесь валялись тела гоблинов и растерзанное тело человека, которого собирались принести в жертву.

Со скрипом отворив дверь, соратники вошли в подземелье, поморщившись от затхлого воздуха. Сверху свисали корни, приходилось нагибаться.

Орки зажгли факелы, кои немного разгоняли тьму. Сперва шли друг за другом по узкому коридору. Котик шёл впереди.

Когда зашёл за поворот, на него уже замахивался притаившийся гоблин с секирой. Но зверолюд успел увернуться, затем ударил ребром щита, ошеломив, и пронзил клинком.

А тем временем несколько гоблинов атаковали соратников, обойдя зверолюда. В тесном проходе не размахнуться, приходилось рубить сверху вниз или колоть. Алессия зарубила секирой одного гоблина, кой попытался поразить шерстистого товарища сзади. Хитиновый доспех не спас. Бргакхлея пристрелила другого из арбалета. Затем показались гоблины с натянутыми луками. С ними справились Охист и Оглоб, сразив своими стрелами.

Трупы гоблинов завалили проход. Пришлось повозиться чтобы освободить его.

Коридор вывел в довольно просторную пещеру. Где опять соратников поджидали гоблины.

Орки с щитами прикрыли товарищей от летящих гоблинских стрел.

Здесь находились те самые супостаты, что напали на село и сбежали в последний момент. У них были более добротная броня и оружие, чем у прочих гоблинов, и много украшений из костей и зубов.

Началась жестокая рукопашная схватка. Гоблины встали плотным рядом, прикрываясь щитами. Задний ряд колол копьями и рубил длинными секирами. Зверолюд, парируя удары и уколы щитом, бросился в атаку, присел, резал ноги супостатов, пока сверху в щит сыпались удары. Хитиновая броня не справилась с добрым клинком. Соратники, тем временем, тоже наносили удары, отвлекая врага. Строй противника был прорван.

Гоблины дрались отчаянно, как загнанные в угол звери, коеми они, по сути, и являлись. Но нападающие разили одного за другим. Пол пещеры был завален телами, оружием, щитами и залит кровью.

Варг тоже носил посильный вклад в разгром противника. Пользуясь его отвлечением внимания, он сбивал с ног, затем, если получалось, кусал шею.

Последнего гоблина заколол зверолюд.

Орки наконец-то смогли отдышаться и обработать свои раны, коих оказалось немало. В горячке боя они не замечали их.

Потом стали смотреть, чем бы поживиться. Увы, добыча была довольно скудна. Немного золотых побрякушек, цветных камней и редких ингредиентов. Было много неплохого оружия, но тащить его не представляется возможным. Из оружия брали только стрелы.

В поисках чего-нибудь ценного обнаружили замаскированный проход в другую нишу пещеры. Там обнаружились притаившиеся гоблинские самки и детёныши. До этого вообще как-то не задумывались об их существовании. Они были сильно напуганы. Разглядев их, соратники отошли от прохода.

Решили уже уходить. Сильно устали, домой уж хотелось, завалиться в мягкую кровать, не раздеваясь, ибо сил нет.

Медленно и устало, друг за другом, шли к выходу, представляя себе долгую обратную дорогу. Стали ощущать, как смертельно измождены.

Со скрипом отворив дверь, окунулись непроглядный густой туман. Видно было не дальше, чем шагов на двадцать, дальше только смутные очертания, которые затем растворялись в тумане. К тому же темновато было, вечерело уже.

Устало сделали несколько шагов вперёд. Из непроглядной серости показывалась трава, тела гоблинов, разбросанное оружие и прочее…

Было тихо.

Но затем послышались весьма пренеприятные звуки: мерзкий хрип и шорох. Донёсся отвратительный запах. В тумане показались силуэты, которые постепенно оформлялись в сгорбленные, криво-шагающие гуманоидные фигуры.

Бойцы уже поняли, что влипли, когда из непроглядного тумана показались твари, по сравнению с которыми гоблины – непревзойдённый эталон красоты, буквально ангелы небесные, прекраснейшие и милейшие из созданий.

Морлоки – гуманоидные порождения тьмы, живущие в подземельях и, когда темно, выходящие на поверхность для охоты и грабежа. Эти были особенно уродливые, ассиметричные, сгорбленные; у некоторых не два глаза, а три, четыре, пять или один. При этом они хорошо вооружены примитивным вооружением, в основном из различных частей гигантских членистоногих тварей.

Котик, обнажив клинок и прикрываясь щитом, пошёл навстречу тварям.

Тем временем Алессия, перехватив секиру, с размаху разрубила морлока, подкрадшегося с фланга, затем второго.

Остальные орки тоже втягивались в битву.

Тишина сменилась мерзкими воплями тварей, яростным криком орков, свистом тетивы и стрел, перестуком оружия о щиты, броню и другое оружие.

Алессия стремглав атаковала надвигающихся морлоков, нанося мощные удары секирой, валя их с ног, даже если те успевали прикрыться щитом.

Котик молниеносно бросился на врагов, разя клинком, те не успевали ничего предпринять и валились один за другим, порезанные и порубленные.

Почти все морлоки оказались магами. В начале боя они с ближней дистанции атаковали магическим огнём. А некоторые потоком леденящей вьюги или ледяными шипами. Соратники, к счастью для себя, почти всегда успевали прикрыться щитом, увернуться или нанести удар. Всего после нескольких магических атак враги брались за обычное оружие.

Самыми опасными, конечно же, были стрелки, поэтому Котик и Алесся стремились прежде всего уничтожить их, избегая прочих врагов. Но те так просто не давались: отходили назад, продолжая стрелять. Приходилось вилять, уворачиваясь, особенно Алессии и Бргакхлеи, кои не имели щитов. Их стрелки смогли задеть. Добротную броню не пробивали, но в открытых местах появились царапины и текла кровь.

За стрелками приходилось гнаться: многие выбежали за пределы лагеря, продолжая стрелять. А тем временем соратников, в свою очередь, преследовали враги без луков. В результате этой чехарды ряды противника всё же понемногу редели. Многие стрелки прятались меж валунов и скал на холме, оркам и зверю приходилось выделывать опасные акробатические трюки, прыгая по валунам и скалам, чтобы в них не попали, настигать и разить супостатов.

Варг очень сильно помогал соратникам, отвлекая на себя врагов, которые никак не могли в него попасть. Вступая в схватку с очередным врагом, он пускал в ход свои мощные лапы, словно медведь.

Но прибыл ещё один отряд морлаков, менее хорошо вооружённый, но очень многочисленный. Превозмогая смертельную усталость, не помня себя, оркам и зверю пришлось отбиваться от них. В суматохе боя они не заметили, как были окружены. Им пришлось драться спиной к спине.

Казалось, это никогда не кончится. И без того впечатляющая коллекция шрамов орков значительно пополнилась. Соратники уж еле-еле держались на ногах, но всё же они были для врагов коллективной машиной смерти: тем стоило только приблизится, как их словно перемалывала гигантская мясорубка.

Но твари всё напирали, видимо считая, что противник вот-вот от усталости подставится. Однако сильно недооценили они стойкость орков, зверя и варга: вскоре те, одного за другим, добивали порождений тьмы.

Последнего морлака, кой проявлял агрессию, зарезал Котик, как самый шустрый. Оставшиеся твари скрылись.

После столь напряжённого сражения соратники чувствовали себя ужасно: едва не валились с ног, перед глазами всё расплывалось. Хотелось просто упасть прямо на месте и забыться. Но нужно было уходить: мало того, что морлаки, возможно, только поджидают, пока соратники свалятся от усталости, так ещё и скоро сюда нагрянет толпа диких зверей на знатный банкет, и лучше им не попадаться.

Даже не думая о сборе трофеев, друзья поковыляли обратно. Но с большим трудом им удалось сообразить, в какую сторону идти.

Судя по всему, стрелы морлаков, задевшие соратников, были отравлены. Со временем становилось только хуже.

Как назло, моросил мелкий дождик и оркам становилось холодно.

– Что-то мне нехорошо – сказал Охист и плюхнулся на сырую землю.

– Я, пожалуй, прилягу – сказал Бругхлак и последовал примеру товарища.

– Эй, а ну вставайте! – возмутилась Бргакхлея, – Надо идти!

Но затем она заявила:

– Чёт мне хреново – и тоже упала.

– Эй, а ну прекратите! – возмутилась Алессия, – Всем плохо, а надо идти! Морлаки могут поджидать нас!

Она подошла пнула нагой Бругхалка.

– Эй, Бругхалк, поднимайся!

Тот действительно встал, но, пройдя несколько шагов, грязно выругался и упал мордой в землю.

– Придётся нам их тащить… – сказала Алессия, – Оглоб?

Оглоб тоже лежал на земле и, казалось, спал.

– Эй, хватит! – возмутилась орчиха и пнула его ногой.

– Отстань – еле слышно пробормотал тот.

Тем временем варг, схватив его пастью за руку, тащил. Но вскоре и он почему-то решил прилечь, отдохнуть, осознав, видимо, бренность бытия.

Алессия уже решила сделать для товарищей носилки, чтобы тащить их всех, вместе с Котиком, который тоже ещё держался. Взяв секиру, она шла к ближайшему валежнику, но что-то пошло не так: оступившись, повалилась на землю.

– Бл*ть! – сказала она, прежде чем окончательно забыться.

Тёмный проход

Приходя в сознание, Алессия почувствовала, как её волочат куда-то по земле. На этот счёт возникли самые нехорошие подозрения. Но сопротивляться не было никаких сил.

Огромным усилием воли открыв глаза, пыталась заставить их сфокусироваться. После долгих препирательств они, наконец, выдали приемлемую картинку.

Дождь закончился, а лучи солнца пробивались сквозь колышущуюся листву.

Котик волок за собой Оглоба и Охиста, а Бргакхлея тащила Бругхлака на наскоро состряпанных волокушах. Кусак плёлся позади. А кто тогда волок Алессию?

Не без труда задрав и повернув голову, Алессия пыталась разглядеть тащившего её индивида.

Это был статный тёмный эльф с серо-синеватым цветом кожи и блеклым-сине-зелёным пучком длинных густых волос на макушке, завязанные в хвост.

Есть два вида тёмных эльфов. Они весьма сильно различаются. Если одни являются родственниками светлым эльфам, оркам и гоблинам, то вторые на них похожи лишь издали. Их называют дроу. Они имеют другое строение тела: пальцев на конечностях по четыре, причём два пальца противопоставлены двум другим – ладонь почти симметричная. Волосы, необычайно толстые и густые, растут, как правило, только на самой макушке. У мужчин бывают бороды. А ещё есть хвост.

Тащивший Алессию был дроу. Одет в тёмную робу с капюшоном поверх кольчуги с нагрудником и наплечниками. Из оружия – пара широких кинжалов на поясе.

Вокруг него кружила какая-то небольшая птица, похожая на попугая, то улетая вперёд, то возвращаясь назад, то садясь эльфу на плечо. Чирикала что-то невнятное.

Шли через густой тёмный лес и по весьма неровной местности, то взбираясь наверх по склону, то осторожно спускаясь вниз.

Вышли из чащи. Перед ними, возле склона горы, располагалось поселение, состоящее из двух домов. Место весьма живописное. Рядом протекает река с водопадом чуть дальше и выше по течению.

К прибывшим путникам подбежали двое маленьких ящеров и с любопытством глазели на гостей. Затем показалась их мамаша, видимо. Это та самая ящерица, что бывала в орочьем поселении Рокстэд. Затем показались двое детей-дроу и одна взрослая.

Алессию, Бругхлака, Охиста и Оглоба местные постояльцы с Котиком и Бргакхлеей отнесли в дом, уложили на наскоро состряпанные лежанки в виде наваленного сена, накрытого тканью.

Алессия была отравлена смазанным ядом оружием, кроме этого были только неглубокие порезы и ушибы. Ей местные заботливые постояльцы дали противоядье, и она быстро пришла в себя и встала на ноги. Остальным же досталось больше: они получили более серьёзные раны и пролежат ещё несколько дней.

Через некоторое время путники пришли в себя.

Эльфа звали Эраднур, и, судя по всему, он старший в этой странной общине. Эльфийка его жена, Велиара, и это их дети, Лилит и Даркан.

Птица, что то кружила вокруг, то садилась эльфу на плечо, звалась Рамбл. И он был не один из птиц здесь. Эраднур понимает птичий язык. И птицы доносят о том, что происходит в округе.

Они поселились в глухомани, окружённые густыми лесами, чтобы избежать неприятностей. Рядом проклятые места, и сюда тоже мало кто рискует захаживать, крома редких отбитых охотников за сокровищами. Тут ещё и обиталище драконов недалеко, их рёв уж привычен, словно шелест листвы. Большую скотину поселенцы не держат, так что крылатым монстрам не очень интересны. Живут охотой и собирательством, держат маленьких коз и кур, есть улей с пчёлами, дающими мёд. В «цивилизованный» мир изредка выходит только Эраднур, и цивилизованным он его не считал: там подлость и обман, всякий норовит вонзить другому нож в спину ради наживы.

Но неприятности подбираются всё ближе. Не так давно не так далеко на древних руинах обосновалось племя натуралов. Драконы стали агрессивнее. Морлаки по ночам появляются чаще.

Ящерицу звали Лизшора, детей Дар-Магус и Дар-Джа.

Семейка ящеров раньше жила в столице и пришла сюда, скрываясь от коллекторов, ибо Дриктус, муж Лизшоры, пытаясь разбогатеть, влез в такие долги, что пожизненным рабством не погасить.

Дроу и ящеры, не без труда, ужились друг с другом.

А четвёртого дня Дирктус, вероятно наслушавшись рассказов про несметные сокровища на проклятой земле, отправился в оную, в место, называемое «Тёмный проход», и больше его никто не видел. В отчаянии Лизшора просила орков его разыскать, всё ещё надеясь, что супруг жив. Она бы и сама пошла, но, как обычная горожанка, совершенно не обладала необходимым в таком деле военным ремеслом, хоть и начинала учиться, и имела при себе арбалет с клинком.

Она ещё раз напомнила, что хорошо заплатит за найденного мужа, живого или не очень. А том подземелье наверняка ещё есть сокровища.

Алессия тут же вызвалась пойти на поиски непутёвого ящера.

– Не лезь, бл**ть, дура тупая! – возмутился Охист, – Ты у нас одна, не понимаешь, что ли?!

– Нам очень нужны деньги, скоро сборщики явятся и заберут у нас всё! – возразила Алессия, – нельзя упускать такой шанс!

– Не ходи, ради Бога! – взмолился Охист.

– Не могу, – виновато возразила Алессия, – если не заработаем, то никогда не освободимся!

После жаркого спора Охист с горечью сдался: Алессия настояла на своём.

Котик и Бргакхлея тоже вызвались идти на поиски пропавшего ящера.

Путников накормили грибной похлёбкой с овощами. После сытного ужина все легли спать.

Утром Алессия из любопытства спустилась в подвал дома. Помимо прочего, там обнаружились стойки с оружием.

Когда-то Эраднур захаживал на проклятую землю, вот и понатаскал всякого…

Внимание Алессии привлёк большой увесистый двуручный тесак (он же двуручная сабля). С позволения Эльфа Орчиха взяла его, оставив на его месте свою уже порядком потрёпанную секиру.

Затем на точильном камне, что был на улице, заточила своё новое оружие.

Эраднур подробно объяснил авантюристам, как добраться до Тёмного прохода, и нарисовал ещё схему на куске ткани.

Сам эльф, конечно, оставался дома – он единственный полноценный воин здесь, а защищаться приходится нередко: от морлаков по ночам, агрессивных гоблинов, сумасшедших сектантов, просто бандитов, от диких зверей и, иногда, драконов.

Чтобы повысить шансы найти ящера, Котик понюхал его вещи.

Алессия, Котик и Брагкхлея отправились в путь. Помимо всего прочего, взяли верёвки – они пригодятся.

Кусак оставался пока в поселении, поскольку был сильно израненный.

Переплыв реку, пошли вверх по течению вдоль неё, по ветхой дороге, заросшей высокой травой, кустарником и небольшими деревцами.

По пути им попадались, помимо мелких зверюшек, костегрызы, саблезубы и прочие хищники, от которых приходилось отбиваться с оружием в руках.

Рискнули пройти по ветхому, поросшему мхом, каменному мосту через реку меж двух водопадов.

Затем, после крутого поворота, дорога пошла в гору.

Добрались до того места, где по плану надо было сойти с дороги, спуститься с почти отвесного обрыва, переплыть неширокую реку, где с одной стороны был высокий водопад, и зайти в проход. Он был уже виден.

Привязали один конец верёвки к крепкому дереву, второй конец бросили вниз.

Первым начал осторожный спуск Котик. Когда он оказался внизу, то, переплыв речку, оказался перед зловещим входом в подземелье.

Аналогичным образом спустились Бргакхлея и Алессия.

Трое авантюристов зашли в зловещую дыру в горе.

Шли в узком туннеле, шлёпая по воде.

Хорошо, что у них были высокие непромокаемые кожаные сапоги.

Стоял запах сырой земли. Было очень темно, но у путников на этот случай была полезная способность – ночное зрение, особенно оно хорошее у зверолюда.

После поворота впереди показалась обширная полость.

Перед Котиком, шедшим первым, спрыгнул откуда-то сверху морлак в хитиновых доспехах с щитом и клевцом из жала гигантской членистоногой твари, нанёс удар. Котик парировал его, затем, после серии ударов и блоков, успешно сразил врага. А в это же время Алессия тоже вышла из туннеля, и так же откуда-то сверху пред ней спрыгнул морлак, так же вооружённый. Он тут же замахнулся и нанёс удар, но орчиха отпрянула назад, одновременно обнажая тесак. Затем она нанесла свой удар и рассекла врага сверху вниз, разрубив хитин как капусту. Агрессор упал замертво.

Затем воительница, убрав тесак, взялась за арбалет, зарядила и двинулась дальше. Через проход в другую полость увидела скопище морлаков, которые, видимо, услыхав шум, взялись за оружие. Орчиха прицелилась, нажала на спуск, и болт поразил одного из них. Тут же перезарядила арбалет, сразу поразила ещё одного. Другой враг целился в неё из лука, но выстрелить не успел, тоже был поражён арбалетным болтом.

Товарищи тем временем тоже стреляли, разя обитателей подземелья, и те стреляли из луков. Затем полчище врагов влилось через проход и начался ожесточённый ближний бой.

Авантюристы отступали назад, и в какой-то момент они были прижаты к стенке. Размахивали оружием, отбиваясь от полчища обитателей подземелья, но всё же разили супостатов, ряды оных таяли.

И вот соратники с трудом смогли отбиться, прорвать окружение. Оставшиеся морлаки бегом отступили назад.

Сейчас самое время убираться отсюда пока целы, но путники даже не думали об этом.

Зашли в полость, откуда на них и напали. Здесь были жилища морлаков за невысокой оградой.

Морлаки стреляли, но мало попадали, а когда попадали, путников выручали доспехи. Котик прикрывался щитом и шёл впереди. Когда стрелы у супостатов кончились, то часть из них бросились в ближний бой, а часть предпочли не проявлять агрессии.

Рукопашная схватка была долгой. Некоторые враги использовали магию, метая пламя из рук. Путникам приходилось проявлять немало прыти, чтобы спасаться от огня.

Ряды морлаков были сильно прорежены, и они отступили к жилищам за оградой. Приготовились ко обороне.

У троих друзей снова был шанс удрать, но они им не воспользовались.

Ими был замечен проход в другое помещение. Это уже было явно что-то рукотворное: каменные стены и колонны с причудливыми узорами. Какие-то остатки древней цивилизации. Они отправились туда.

Здесь всё ещё была вода почти по колено. Но пройдя немного вглубь, пол стал выше, по воде уже не шлёпали. Было темно, и Котик, шедший впереди, зажёг факел.

Неожиданно из тьмы показалась рожа морлака, затем ещё множество других. Котик даже вздрогнул, съёжился и поджал уши. Друзья, готовые с схватке, уже бросились было в бой, но тут заметили, что эти морлаки не проявляют агрессии. Они расступились, уступая дорогу. Кажется, эти даже вроде бы не такие уж и мерзкие на вид. Вооружение у них победнее, чем у тех морлаков. Здесь было их крупное поселение, состоящее из хижин. Жаль, что от них не узнать о ящере из-за языкового барьера.

Трое друзей пошли дальше. По дороге поднимали с пола и клали в свою поклажу полудрагоценные камни, валявшиеся здесь. Теперь хотя бы вернутся не с пустыми руками, если выживут.

Из большого помещения вышли в коридор. Пройдя по нему, оказались в очередной нише подземелья. Разгоняя кромешную темноту факелами, обнаружили ещё два прохода. Куда идти не знали, следы ящера до сих пор не обнаружили.

Зашли во тьму одного из проходов. Шли снова по коридору. Затем вышли в черноту следующей ниши. Пройдя вперёд, услышали какое-то стрекотание…

И из черноты показалось нечто…

Это была гигантская членистоногая тварь.

И тут на троих товарищей снизошло озарение, что морлаки – симпатичнийшие и прекраснейшие создания, просто эталон красоты, ангелы небесные (вернее подземные)

Монстр был размером с крупного волка и похож на помесь скорпиона с крабом.

Он плюнул какой-то мерзкой слизью в сторону Котика, шедшего впереди. Зверолюд прикрылся щитом, и слизь испоганила внешнюю поверхность щита. Тем временем Алессия, державшая наготове арбалет, пристрелила чудовище.

Но в это время слышался пугающий топот множества ног, и из черноты показывались монстры, один больше и страшнее другого.

Соратники бросились назад, а в них тем временем летели плевки мерзкой слизи. Пробежав по коридору, оказались снова в предыдущей нише. А из прохода начали лезть монстры.

Соратники взялись за оружие ближнего боя, стали рубить и колоть выползавших из узкого прохода монстров по одному. Ошмётки и мерзкая слизь летели в разные стороны.

Вскоре проход был завален тушами тварей, а затем они прекратили лезть. Трое друзей смогли, наконец, отдышаться.

После этого они пошли в другой проход.

Поднявшись по ступенькам, свернули налево и, пройдя ещё немного, оказались в небольшом зале, в центре которого была яма, закрытая решёткой. Здесь был ещё один забаррикадированный проход, и разбирать баррикады и идти туда категорически не хотелось… Подойдя к яме, путники обнаружили, что она очень глубокая, как колодец; но главное – оттуда на них глядел ящер, сидя на ступеньках, спускающихся в воду. Он просто молча смотрел на путников. Те какое-то время так же глядели на него. Алессия, оглядевшись по сторонам, обнаружила дверь в стене. Направилась к оной, открыла и по винтовой лестнице спустилась вниз, по коридору пошла к колодцу. Там была решётчатая дверь, за которой ящер встал, глядя на орчиху. Он был в лёгкой броне, вооружён клевцом из жала гигантской членистоногой твари с щитом и лёгким арбалетом за спиной с колчаном болтов на поясе. Алессия отворила дверь.

– Вы вытащите меня отсюда? – тихо спросил Ящер.

Алессия заметила, что Дриктус (а скорее всего это был он) ранен: перевязаны бинтами голова, рука и нога; и испачкан он в крови, помимо грязи.

– Пошли – без лишних слов сказала Алессия, направившись в обратный путь.

Сделав неуклюжий шаг, ящер спросил:

– А вы убили тех тварей?

– Частично.

Орчиха вывела хромающего ящера в зал. Затем все четверо они отправились в обратный путь.

Пройдя коридор и ниши, двигались через поселение неагрессивных морлаков, кои с любопытством глядели на них.

За время пока авантюристы отсутствовали, агрессивные морлаки раскопали закопанный и забаррикадированный проход с дверью. Заметив возвращающихся путников, открыли запертую дверь в стене и сразу же отбежали назад, за ограду поселения.

И оттуда показался огромный членистоногий монстр, который быстро выполз и сразу же его взгляд привлекли путики. К ним он быстро и пополз, минуя моралков, которые были за оградой.

За монстром побежал другой монстр, за ним – третий, а за ним ещё, один страшнее другого. Первый остановился и плюнул в сторону авантюристов мерзкой слизью. Полевок летел в Котика, который был ближе всего. Зверолюд увернулся. Но и другие твари начали метать слизь, и соратникам пришлось проявлять немалую прыть, чтобы уклоняться. Хромого ящера Котик прикрыл щитом.

Выход был недалеко, друзья могли бы быстро убежать, взяв хромого Дриктуса в охапку, да вот им перегородил проход солидная ватага морлаков, да ещё и соорудив баррикады.

Отступать можно было только назад, откуда пришли, к неагрессивным морлакам. Что путники и делали – отступая, стреляли в членистоногих чудовищ, разя одного за другим, но из черноты их вылезало всё больше и больше.

И вот стрелы и болты закончились.

Твари догоняли их, а двигаться быстрее они не могли из-за хромого Дриктуса.

Наконец монстры их нагнали и окружили со всех сторон. Авантюристы взялись за оружие ближнего боя. Отбиваясь, рубили тварей как капусту. Ошмётки летели в разные стороны. Но из черноты подземелья монстров по-прежнему пребывало.

Чудища доставали авантюристов своими клешнями и жалами, но, к счастью, тех пока спасали их какие-никакие доспехи.

Но соратники уже выдыхались. Вот-вот и свалятся от усталости или подставятся.

Однако, когда уже соратники еле держались, откуда-то сзади в монстров полетели стрелы, а затем показались другие, не проявлявшие агрессии морлаки, и вступили в бой с тварями.

Отдышавшись немного, авантюристы тоже продолжили сражаться, теперь плечом к плечу с гуманоидными обитателями подземелья.

Ещё не расправившись с членистоногими тварями, союзные морлаки вступили в бой с враждебными морлоками. Авантюристы решили помочь.

После продолжительного ожесточённого боя враги были разбиты.

Измождённые путники пошли дальше, к выходу.

Было уже темно. Путешественники прошли немного вдоль реки, нашли подходящее место для ночлега, поставили палатку. Все кроме ящера, который вызвался стоять в дозоре, сразу же улеглись спать.

Ящеры, в отличие от прочих видов, могут не спать почти десять суток. Потом им надо отсыпаться примерно столько же, конечно.

На рассвете ящер разбудил своих спутников, ибо заметил приближение ватаги натуралов. Товарищи быстро встали, взялись за оружие. Показались сектанты. Все они были дроу. Одеты они были в большинстве своём в шкуры животных, иногда с рогами на головах. Вооружены оружием с режущими кромками из обсидиана, кремня или других твёрдых пород. У многих были луки или арбалеты.

– Сдавайтесь! – крикнул один крепкого телосложения сектант.

– Сами сдавайтесь! – крикнула Бргакхлея.

– Или убирайтесь! – крикнула Алессия.

Сектанты начали стрелять. Путники едва успели укрыться за деревьями и валунами.

Начался ожесточённый бой, да силы были не равны. Путники, к тому же, были измождены и изранены.

Сектанты, сперва окружив авантюристов, закидали их сетями, затем наносили удары тупыми сторонами оружия, не давая выпутаться из сетей. Вскоре четверо друзей были обезоружены и крепко связаны.

Их тащили довольно долго через густой лес и мимо древних развалин.

Наконец-то притащили в поселение сектантов, расположенное, опять же, среди древних каменных руин.

Пленников показали вождю этого племени.

– Что ж вы используете всякие промышленно-изготовленные штуки, если вы все такие за единение с природой? – язвительно спросила Бргакхлея.

– Пока все не встали на путь истинный, это допустимо – спокойно и одухотворённо отвечал вожак, – И я спрошу вас всего один раз: вы согласны присоединиться к нам?

Путники были слишком горды, чтобы даже согласиться с тем, чтобы при удобном случае сбежать, посему вежливо отказали.

Посовещавшись, сектанты решили, что будет правильно принести пленников в жертву. Начать решили с Алессии, как с самой молодой и сочной.

Связанных прочих пленников посадили в деревянные, но крепкие клетки, а Алессию раздели и потащили в сторону долины гейзеров, где обитают драконы.

Драконий рёв становился всё отчётливей и громче.

На холме, недалеко возле долины, стояли два дерева рядом, Алессию привязали за руки и ноги между ними.

Сектанты отошли подальше назад, остановились и стали ждать.

Несколько драконов летали вдалеке. Через некоторое время один из них полетел в сторону Алессии, а за ним полетело ещё двое. Мяса в орчихе много, хватит и нескольким летающим чудовищам. Летящий первым, скорее всего, был «альфой»

И вот он приблизился и сел перед жертвой, которая почувствовала ветерок, создаваемый крыльями чудища. Затем он неспеша пошёл к преподнесённому угощению. Приблизившись, открыл пасть, возможно, намереваясь открытым огнём поджарить сочную тушку орчихи. А та тем временем заметила неподалёку смутно знакомую птицу.

Борьба с вредителями

Ранним утром Эраднур вышел на балкон второго этажа своего дома с кружкой чая в одной руке и с булкой на тарелке в другой. Умиротворённо щебетали и пели птицы да шелестела листва. Лучи восходящего солнца приятно ласкали кожу.

Ничто не должно помешать насладиться чаепитием. Эраднур поставил кружку и тарелку на столик и сел на стул. Немного посидел, созерцая великолепнейший пейзаж и слушая звуки природы. Затем неспеша взял кружку и сделал глоток. Закрыл глаза, наслаждаясь великолепным вкусом напитка. Кайф.

Но вдруг услышал щебетание знакомого птица, Дазла. Это был особый щебет, который обозначал, что где-то недалеко с кем-то приключилась беда. Эльф продолжил было чаепитие, но понял, что теперь наслаждаться им не получится. В иной раз он бы не обратил внимание, но сейчас беда могла приключиться с его новыми знакомыми.

Дроу выругался, накрыл кружку тарелкой и зашёл в дом. Там он облачился в своё боевое снаряжение, взял кинжалы, лук с «зачарованными» стрелами, рюкзак с зельями и прочей не лишней поклажей.

На прощание поцеловал ещё спящую жену, сказав, что скоро вернётся.

Выйдя на улицу, Эраднур сразу же побежал за Дазлом, который своим чириканием торопил его. Рамбл то же полетел. К ним так же присоединился и Кусак, только вставший на лапы. Так птицы летели впереди, за ними бежали Эльф с варгом, продираясь через лес, преодолевая неровности, овраги и перепрыгивая стволы упавших деревьев или другие препятствия.

Эльф уже понял, куда его ведёт птиц, и что его новых знакомых захватили сектанты.

Добежав до поселения оных, эльф стал прятаться за кустами и деревьями.

Первый дракон уже раскрыл пасть, чтобы полакомиться аппетитной тушкой связанной Алессии. Эльф взялся за лук и стрелу, натянул, прицелившись в крылатого монстра, отпустил. Стрела, со свистом рассекши воздух, вонзилась чудовищу в шею. При этом высвободилась энергия «зачарования»: место вокруг вонзившейся стрелы моментально покрылась инеем.

А тем временем Кусак ринулся в бой и, застав другого дракона врасплох, перекусил ему горло. Затем отпрыгнул, уворачиваясь от потока огня из пасти третьего дракона. А в это время Эраднур оного поразил так же.

Затем варг ринулся перегрызать путы, связывающие Алессию, а Эльф перерезать их.

В это время сектанты, наблюдавшие издалека, уже бежали к Эльфу, орчихе и варгу. Некоторые из них остановились, натягивая луки и арбалеты. Похоже, это конец. Но у эльфа на такой случай было кое-что: он вынул из сумки, что на поясе, какой-то предмет, похожий на флакон, оторвал от него что-то и бросил в сторону атакующих сектантов. Раздался хлопок, и там, где предмет упал, возникло облако белого непроглядного дыма, которое всё увеличивалось. Благодаря дымовой завесе все стрелы и болты пролетели мимо целей.

Алессия была освобождена, и трое друзей бросились в рукопашный бой. Эраднур дрался своими «зачарованными» широкими кинжалами, которые, соприкасаясь с врагом, разили громом, отправляя оного в забытье, даже если рана была совсем не глубокая. Варг, как обычно, использовал зубы, кусая сектантов за незащищённые места и резво уворачиваясь от их разящего оружия. А орчиха, бросившись на сектанта, вооружённого копьём, и увернувшись от его укола, ударила того по лицу, отправив в забытье, после чего, завладев оружием, разила им других противников.

Двое птицев тоже не оставались в стороне, и, нападая на сектантов сзади и сразу же отлетая назад, отвлекали их на себя.

Вскоре ватага сектантов была разгромлена. Некоторые из них убежали.

– Ну всё, уходим – сказал Эраднур, отдыхиваясь и убирая кинжалы в ножны.

Алессия обнималась с Кусаком. Затем затрофеила себе добротный арбалет с болтами и секиру.

– Я за Бргакхлеей, ящером и Котиком – сказала она решительно и неспешно пошла в сторону поселения сектантов.

– А-а-а! – взвыл Эльф и пошёл за орчихой.

Они скрытно подкрадывались к поселению сектантов, расположенное на древних руинах. Прячась за кустарником, прицелились из стрелкового оружия. Хлопнули тетивы, стрела и болт сразили двоих врагов. Поднялась суматоха. Сектанты судорожно пытались понять откуда стреляли. А орчиха с эльфом выстрелили ещё раз, сразив ещё двоих. Когда друзья выстрелили третий раз, сектанты их, наконец, заметили и стали стрелять. Тем пришлось спрятаться. Враги, взявшись за оружие, рванулись к ним. Орчиха взялась за копьё, эльф – за кинжалы. Начался рукопашный бой. Соратники отступали, не давая врагам окружить себя и навалиться толпой. Разили врагов по одному, одного за другим.

Один сектант был вооружён тесаком Алессии. Сразив его, орчиха забрала своё оружие, отбросив копьё.

Враги часто использовали «магию», метая пламя из рук, но, к счастью, на небольшое расстояние. Орчиха с эльфом уворачивались либо разили, на давая себя опалить.

Эраднур тоже понемногу метал огонь из рук, поджигая супостатов.

Варг дрался как свирепый зверь, каким он и являлся.

Птицы, опять же, не оставались в стороне и в меру своих скромных возможностей отвлекали сектантов.

Справившись с этой ватагой супостатов, снова взялись за стрелковое оружие. Стали снова отстреливать их. Те стреляли в ответ, затем пошли в атаку. Рукопашный бой завязался уже в самом поселении. Через некоторое время ожесточённой схватки боеспособных сектантов оставалось уже совсем мало, и, в конце концов, они ретировались.

Орчиха с эльфом освободили своих друзей – Бргакхлею, Котика и ящера. Затем Алессия оделась в свой лёгкий доспех и взяла свой добротный арбалет взамен трофейного.

Друзья неспешно отправились в обратный путь, к дому эльфа и ящера. Дроу показывал дорогу.

Долго ли, коротко ли, продираясь через густой лес, дошли друзья до цели, еле стоящие на ногах от усталости и ранений.

Лизшора, едва завидев Дриктуса, бросилась к нему, крепко обняла. Затем они лобызались, а друзья наблюдали за ними из зоологического интереса.

Эраднур же вернулся на балкон, взял остывшую кружку чая, сделал глоток. Затем присел на стул и наконец-то смог неспешно насладиться чаепитием.

Уставшие и потрёпанные путники отдыхали, завалившись на койки. Велиара и Лизшора занялись лечением их многочисленных ран.

Передохнув немного, перекусили угощениями местных постояльцев.

Затем улеглись спать на предоставленные жильцами спальниках, хоть было ещё совсем светло.

Проснулись и встали кода ещё было совсем темно.

После сытного завтрака Лизшора, как обещала, щедро вознаградила путников монетами и мелкими драгоценностями. Но этого, конечно же, всё равно было недостаточно чтобы расплатиться с лордом Драдресом.

Собрав всю свою поклажу, Алессия, Бргакхлея и Котик неспешно отправились в обратный путь, в Рокстэд.

Бругхлак, Охист и Оглоб пока оставались, их раны требовали длительного лечения.

Шли коротким путём, определяя направление по солнцу, едва показавшимся из-за горизонта. Продирались через густой лес. Понемногу собирали ягоды, травы и грибы; иногда сразу ели. Попадались мелкие и крупные зверюшки, которые, впрочем, предпочли к путникам не подходить.

В полдень, кода уже подходили и шли по знакомым местам, слышали драконий рёв. По мере приближения к поселению он становился громче. И летающих чудовищ было несколько.

Подходя к Рокстэду, помимо драконьего рёва слышали шум рассекаемого крыльями воздуха, крики, выстрелы, щёлканье арбалетов, хлопание луков и прочую суматоху.

Гигантские летающие монстры кружили над поселением, время от времени плеваясь пламенем, опалая строения и людей.

Алессия взвела арбалет, вложила болт в ложе и, подбежав поближе, прицелилась в ближайшего вредителя. Котик тоже тем временем натянул лук со стрелой. Алессия взяла упреждение и нажала на спуск. Высвободилась энергия согнутых плеч, отправив болт в полёт. Со свистом рассекши воздух, он вонзился чудищу в брюхо. Затем стрела Котика воткнулась супостату в хвост. Он замедлился и начал снижаться. В него продолжали стрелять и прибывшие путники, и жители Рокстэда. Вскоре он рухнул на землю, подняв облако пыли, и болт от Алессии добил его.

Путники занялись помощью жителям в борьбе с остальными летающими вредителями. Стрелы, болты и пули настигали оных, и один за другим они падали.

Вскоре оставшиеся в воздухе драконы спешно улетели.

Котик прикончил из лука последнего дракона. И тут от туши оного к нему потянулись какие-то потоки.

– Не может быть! – удивился один из орков, – Ты – драконорождённый?!

– Нет, – возразил другой, – это просто ветер.

– А… Показалось значит.

Жители встретили путников обнимашками и слезами радости. Затем расспрашивали про тех, кто не вернулся, и путники рассказали про то, что они ранены и возвратятся позже.

Ущерб от налёта был большой. Несколько человек были так сильно обожжены, что едва оставались живы.

– Не в первый раз уже – заметил Дубнук вождю, глядя на страдающих раненых, которых уносили товарищи, – И каждый раз их всё больше и больше… Надо бы наведаться к ним в логово да изничтожить, а то скоро они нас изничтожат…

– Даже не думай! – сказала Хатяк, глядя на подошедшую Алессию.

– Да, ты как всегда прав, – тем временем согласился вождь, – завтра и пойдём.

– Завтра утром сборщики придут – напомнил Дубнук.

– Это даже к лучшему, – вмешалась Хатяк, – учитывая то, как мы собираемся расплачиваться… Отправим непосвящённых.

– Вы это о чём? – спросила Алессия. Но ей не ответили. Ещё не отдышались после битвы, и было не до разъяснений.

Работы было много: лечить раненых, восстанавливать сожжённые постройки, разделывать туши драконов… Чем жители и занялись. Прибывшие путники им помогали.

– Иди отдыхай! – сказала Хатяк Алессии, разделывающей дракона, – Неугомонная!

После недолгих препирательств, Алессия пошла и умылась. Но сидеть без дела она всё равно не собиралась. Перекусывая на ходу фруктом, направилась к смотровой вышке, которая сейчас пустовала.

По пути встретила Иремире. Поинтересовалась, как дела. Та безучастно ответила, что хорошо. Орчиха заметила, что эльфийка без оружия и брони, и что это не дело, что она не может хоть немного за себя постоять. И решила исправить это недоразумение. Повела её к оружейной, где, порывшись немного, нашла старый, но ещё добротный кинжал; после чего, подойдя к кузнице, хорошенько заточила его на точильном камне.

Вручила оружие эльфийке, но та посетовала, что всё равно не умеет им пользоваться и что вообще никак не умеет в рукопашный бой. Алессия же заметила, что это поправимо, и стала показывать ей различные приёмы.

Тем временем жители Рокстэда с умилением за ними наблюдали, продолжая заниматься делами.

Орчиха заставляла эльфийку повторять движения приёмов с кинжалом и без.

Урок был закончен, когда Иремире уже порядком утомилась.

После сытного ужина Аелссия, вместо того чтобы отдыхать и готовиться ко сну, пошла работать в шахту.

Солнце уже было за горизонтом. Когда Алессия вывезла из шахты в тележке очередную порцию руды, к ней подошла Хатяк и предложила ей уже закончить работу на сегодня, на что та заметила, что, несмотря на все усилия, средств катастрофически не хватает, а завтра приходят сборщики. Хатяк открыла было рот, чтобы рассказать про план насчёт этого, но не стала. Не факт, что он сработает, да и руда не будет лишней. Открывать неприятную истину про её новую подругу тоже не хотелось. А утром Алессия наверняка будет спать. Пожелав быстрее закончить работу и спокойной ночи, Хатяк удалилась.

На следующий день те, кто отправлялись на борьбу с вредителями, встали засветло. Среди них был вождь, Дубнук и Котик. Ещё шли некоторые лиходеи с Ярриком. Уходили все варги, кроме Кусака. Шли почти все мужчины, в поселении оставался мало кто. Всего пятьдесят человек. Наскоро позавтракав, взяли заранее собранное снаряжение и отправились в путь. У всех было стрелковое оружие, преимущественно огнестрельное, кое против драконов самое то.

Шли в рассветных сумерках. Драконы теплолюбивы и обитают в долине гейзеров, туда и направлялись.

– Как ты в лиходеи подался? – спросил у Яррика Гурзак, – Или ты с рождения им был?

Яррик Крушитель вздохнул и ответил:

– Если кратко, мы были наёмниками, нас кинули, а жаловаться некуда, это ведь нелегальный рынок. Как раз некромантов нам заказали. Видимо рассчитывали, что нас замочат. Но мы справились, хоть и с потерями. Ну и так случилось, что мы порешили бывших нанимателей. А они оказались связаны с важными людьми. Так на нас была объявлена охота, с вознаграждением за головы. Наша банда с тех пор теряла людей и пополнялась новыми…

– А искать справедливости от властей не пробовали?

– Бесполезно, за наши головы объявлена награда, говорю же.

– Ну не лиходействовать же из-за этого!

– А куда деваться? Если государство нас отвергло, то у нас тогда теперь своё государство. Банда—это малое государство, по сути. А государство—это банда, просто очень успешная.

– Почему вы не отдали нам Иремире?

– С чего бы это?

– Сколько людей полегло и покалечилось!

– Вы напали, а мы виноваты, значит?!

Какое-то время они шли молча, грустно задумавшись.

– Это случайно не ты вручил цветы соске? – обратился Яррик к Урзагу, шедшему рядом и слушавшим разговор.

– В смысле?

– Ну шалаве этой, Иремире.

– Заткнись! Ещё раз подобное услышу—башку раскрою! – рявкнул Урзаг.

– Ты видимо не в курсе. Она по роду деятельности шлюха. Сто тысяч за раз. Элитная. Большая удача, что вы её смогли захватить. Прикоснулись к высшему обществу, так сказать… Мы её драли всей бандой по очереди. С утра до вечера. Каждый одинаковое время—всё по-честному. А как она сосёт—это божественно… И всегда глотает. Это ведь питательно. Высасывает силы в самом прямом смысле…

Было видно, как Урзаг был в растерянности и как его распирает от злости. Он крепко сжимал свой боевой топор. Гурзак удержал его от агрессии.

Шли через густой лес, взбирались на холмы и спускались с оных. Дикие звери обходили такую ватагу стороной. Перешли в брод бурную реку.

Звучавший время от времени рёв становился всё громче.

По мере продвижения лес редел. Впереди показалась долина гейзеров, со скалами и окружённая горами.

Вдалеке над скалами кружили несколько драконов, время от времени доносился рёв.

Вышли из лесу, неспешно шли к скалам, где кружили драконы. Брались уже за оружие, оглядывались по сторонам. До ближайшего гейзера, с время от времени вырывающейся высоко к небу струёй горячей воды, было несколько шагов.

И тут чёрная тень накрыла несколько бравых орков, и послышался шум рассекаемого воздуха огромными крыльями…

Вояки даже не успели взглянуть в сторону угрозы, как с оглушительным рёвом их поглотило пламя. Воздух сотрясали ужасающие крики заживо сгорающих людей.

Те, кому повезло не попасть под поток огня, рассредоточились и принялись стрелять в коварную летающую тварь.

Та сделала манёвр уклонения в сторону. Пули, стрелы и болты в основном пролетели мимо.

И тут, с другой стороны, откуда не возьмись, в воздухе оказалась ещё один летающий монстр. Супостат в быстром полёте разинул пасть, откуда полилось пламя на вояк. Те на этот раз в большинстве своём сумели уклониться, но не все, несколько орков были опалены.

Во вредителя стреляли, но лишь немного задели.

Откуда-то в воздухе появилось ещё два дракона, кои тут же стали поливать огнём ватагу. Вояки уклонялись, насколько им хватало прыти. Стреляли в тварей.

Пока они были отвлечены новыми драконами, первый дракон тем временем развернулся на следующую атаку, уже разинул пасть, как вдруг в него вонзилась «зачарованная» стрела, и место попадания покрылась инеем. В другого атакующего дракона попал болт, прилетевший откуда-то сзади. На подмогу внезапно пришли Эраднур с Дриктусом.

Первый дракон рухнул наземь, и его принялись добивать оружием ближнего боя.

Тем временем прилетели ещё два дракона.

Побоище продолжалось долго. Драконы, в конце концов, были поражены, но больше половины отряда получили серьёзные ранения, а четверть и вовсе полегли. Соратники, таща за собой раненых, отступали обратно, к лесу.

Прилетели ещё три дракона. От них люди уже просто бежали и скрылись среди деревьев. Стрельбой сразили одного супостата. Остальные два ретировались.

О повторной атаке уже не могло идти речи. Тринадцать орков было убито, девятнадцать серьёзно ранены. А летающих и плюющихся огнём тварей было ещё очень много.

Отправились в обратный путь. Не было никого, кото бы не тащил за собой раненого или сам не был серьёзно ранен. Яррик тащил Урзага. Эраднур и Дриктус шли тоже в Роксдэд, таща раненых. На вопрос, как они узнали про поход на драконов, Эраднур ответил, что ему птичка нашептала.

Феодализм, счастье, помолись

Хатяк колола дрова, когда явились восемь бравых ребят в лёгких доспехах и при оружии с повозкой, гружённой ценными вещими, собранными с других поселений в качестве платы, запряжённой вьючными животными.

– Эй! Хозяйка, выходи, встречай дорогих гостей! – крикнул один из прибывших.

Та вышла, оставив колун у пня.

Когда она подошла поближе, тот из прибывших, кто был, видимо, главным, с важным видом достал из сумки свиток, развернул его и сказал:

– Так-с, вы должны тысячу хунгимов.

Хатяк в ответ запричитала: мол это непомерная плата и что племя скоро разориться. Но прибывший в ответ только раздражённо прикрикнул.

В это время как бы случайно показалась Иремире в вызывающем наряде и в плаще с капюшоном.

– А это кто? – спросил гость, указывая на неё пальцем.

Хатяк позвала эльфийку, и та подошла. Остальные гости тоже подошли поближе, дабы рассмотреть прекрасную незнакомку. Все они были приматами, и был хорошо заметен их интерес к эльфийке. Главарь прибывших сам предложил сделку: они берут сильно меньшую плату и немного развлекаются с прекрасной леди. Хатяк сперва изобразила удивление, но затем предложила гостям вообще не брать платы взамен развлечения с эльфийкой. После спора главарь махнул рукой и согласился. Хатяк ещё потребовала, чтобы о леди никто больше не узнал, и чтобы Лорд Драдрес думал, что плата взята как обычно, на что тоже получила согласие.

Главарь ватаги сборщиков взял эльфийку под руку и подвёл ближе к повозке. Гости окружили её. Начать эстафету дали самому молодому, новичку. Он, подойдя, грубо сорвал с эльфийки плащ, затем начал стаскивать бельё. Та стала сопротивляться, требуя, чтобы гости сперва помылись, ибо смердело от них нещадно. Но её не слушали, лишь смеялись.

Алессия в это время как раз вышла из шахты, везя тележку, гружёную рудой. Услыхав шум, пошла к выходу. Увидев, как какие-то незнакомцы обижают её подругу, девушка направилась к пню, схватила колун и побежала к лиходеям.

Те, поглощённые развратным действием, заметили угрозу поздно. Только успели выхватить оружие, яростно крича, когда один из них упал с размозжённым черепом.

Иремире, тем временем, выхватила свой экипированный кинжал и всадила непутёвому новичку в шею отработанным вчера приёмом.

Ближайший противник бросился на орчиху, замахиваясь мечом. В другой руке был щит.

Алессия не растерялась: кинула в него каким-то дорогим кувшином, что был в повозке, заставив парировать щитом. Подскочила и ударила по выставленному щиту.

Щит падал, и тяжёлый колун по инерции тоже падал.

Противник пользовался моментом, меч в это время опускался как раз на шею злобной орчихе.

Та, выпустив из рук колун, подалась вперёд и перехватила левой рукой вооружённую руку противника за предплечье. Меч, вместо того чтобы разрезать плоть как масло, шлёпнул плашмя по плечу. Другой рукой, присев и нагнувшись, перехватила врага под бедро, подняла и перекинула через себя назад, тяня левой рукой за запястье.

Ошеломлённый враг распластался на дороге.

Трое солдат зарядили свои арбалеты. Алеся схватила щит поверженного врага и прикрылась им.

Болт пробил щит насквозь, но застрял и вреда девушке не причинил. Один арбалетчик перезаряжался, а двое других целились, поджидая подходящий момент.

В это время на них напал Кусак, прибежавший на помощь своей подруге и очень кстати отвлекал врагов на себя.

Атаковал лиходей, вооружённый секирой. Алессия прикрывалась щитом, враг со всей силой бил по нему. Он пытался заставить её повернутся спиной или, хотя бы, боком к стрелкам, но та не поддавалась: отскакивала в сторону. Но щит уже трещал по швам. Болты пару раз просвистели, едва не задев проказницу.

Главарь пока наблюдал за боем, двуручный меч за спиной ещё не покидал ножен.

Тем временем, орчиха, подгадав момент, со всей силы кинула щит во врага с секирой, тот отбил его, а Алессия в это время подскочила вплотную и схватилась обеими руками за древко оружия.

Поскольку руки были заняты, девчонка от души двинула лбом супостату по лицу, сломав ему нос.

Послышался лязг метала, извлекаемого из ножен. Главарю надоело смотреть на это, а сейчас как раз подходящий момент, чтобы самолично прикончить злодейку. Он как раз позади неё. В миг подбежит и разрубит пополам.

Но Алессию это категорически не устраивает. Схватив врага за шиворот, присела, перекувырнулась назад, упёршись в него ногой, перекинула назад.

Главарь сзади уже замахивался мечом, но атаку пришлось срочно прервать, чтобы не рассечь соратника.

Стрелки в это время не дремали: как только орчиха открылась, тут же нажали на спуск. Щёлкнули арбалеты. Болты, со свистом рассекая воздух, несли смерть девушке.

Не донесли: орчиха, не мешкая ни мгновения, перекувырнулась к брошенному щиту. Один болт ушёл в землю, второй проткнул всё тот же многострадальный щит.

Главарь стремительно бежал к орчихе, замахиваясь мечом, намереваясь, наконец, прикончить бунтующую чернь.

Но у той нашлись другие планы. Арбалетчики самые опасные, ибо всего один болт – и песенка будет спета. Печальная песенка.

А сейчас они перезаряжаются, а значит, несколько секунд стрелять не смогут.

Алеся стремглав помчалась к стрелкам, не забыв щит прихватить.

Главарь был недоволен поведением девчонки.

– Эй! А ну стоять! – кричал он на бегу.

Но та была проворнее.

Ближайший стрелок, поняв, что перезарядить оружие не успеет, бросил его, выхватил меч и снял щит со спины. Ринулся в атаку. Второй по-прежнему перезаряжал арбалет. Уже натянул тетиву, доставал из колчана оперённую смерть.

Поскольку в планы мятежной девчонки смерть никак не вписывалась, она с размаху запустила в стрелка щит. Удар повалил того с ног. Меж тем первый стрелок с мечом уже замахивался.

Подбегая навстречу врагу, девчонка, опиревшись на руки и разворачиваясь, вынесла ноги вперёд и, опираясь на одну ногу, второй ударила врага в колено. Меч в это время со свистом рассёк воздух. Послышался омерзительный хруст коленного сустава и пронзительный крик боли.

Вскакивая, орчиха перехватила меч. Помчалась к второму стрелку. Тот, уже с заряженным арбалетом, направлял оружие в её строну.

Первым ударом меча орчиха отвела оружие в сторону, и болт улетел куда-то далеко. Вторым она снесла врагу голову.

В это время до воительницы добрался главарь. С размаху он нанёс удар двуручным мечом, который со звоном ударился подставленный меч в руке девчонки. Другую руку она сжала в кулак и расквасила ею морду супостату. Затем воткнула в него меч, после чего враг обмяк на земле.

Кричал от боли покалеченный супостат, а двое, которые были лишь ошеломлены, вскочили и помчались прочь по дороге.

Алессия схватила натянутый арбалет сражённого стрелка, вложила болт, прицелилась в убегающего врага. Взяв небольшое упреждение, нажала на спусковую скобу. Щелчок, и болт со свистом полетел к цели. Вонзился в бедро. Враг сбавил темп, прихрамывая. Живучий гад.

Алеся схватила оставленную врагом секиру и помчалась в погоню.

Дистанция с ближайшим, подраненным противником, стремительно сокращалась. Когда тот понял, что убежать не получится и вот-вот получит секирой по черепу, то остановился, выхватил клинок и яростно крикнул:

– Не на тех подняли руку, вам конец!

Он замахнулся для удара, вкладывая в него всю свою силу. Но Алессия зарубила врага быстрее.

Оставалось ещё двое супостатов. Их догнать было сложнее, они не были ранены. Девчонка с этим справилась. Первый бросился в атаку. Затем упал с расколотым черепом. Второму, догнав, перекусил горло Варг.

Орчиха со зверем вернулись.

– Что ты натворила?! – в ужасе возмутилась Хатяк, схватившись за голову руками, – Это были люди лорда, сборщики!

– В смысле? – Алессия как будто окаменела, – Но как же? – она посмотрела на Иремире с окровавленном кинжалом в руках над трупом непутёвого гостя.

– Они воняли – сказала Эльфийка, – А даже разбойники всегда мылись.

– Что же теперь делать? – воскликнула Хатяк, – Если кто узнает, то нам конец! А ведь точно узнают, вычислить несложно!

Алессия крепко задумалась, виновато почесала затылок.

– Я поеду к лорду и сама всё ему расскажу – сказала она, – Это всё целиком и полностью моя вина.

– Он же может просто убить тебя! – возразила Хатяк.

– Для этого должен быть суд! – возразила Алессия, – И приговор наверняка смягчат.

– Это если по закону, а на него могут наплевать, как это частенько происходит!

– В любом случае—из-за меня никто не должен пострадать! Явлюсь с повинной, а там как-нибудь выкручусь! – заключила Алессия.

Хатяк и дальше пыталась возражать, но тщетно.

Алессия начала собираться в путь. Но сперва вернулась, обчистила убиенных, взяв немного золота. Затем, сняв рабочую одежду, облачилась в свой лёгкий доспех, взяла сумки с поклажей, тесак и арбалет с болтами.

Снарядила Кусака, навесив на него немного поклажи и надев седло.

Крепко обняла тихо плачущую Хатяк и других сородичей на прощание.

Села верхом, и друзья отправились в путь.

Вскоре поселение позади скрылось из виду.

Через некоторое время пути напали костогрызы, которые тут же получили увесистой саблей по макушке и угомонились.

Шли какое-то время по лесной дороге.

Затем, когда шли вдоль реки, с другого берега в них полетели сгустки пламени. Это даэдрот огнём плюётся. Алессия, спешившись и прячась за деревом, взвела арбалет, и, осторожно выглядывая, всадила в монстра болт. Тот угомонился.

Проходили мимо поселения Казгурчалг и услыхали явный шум боя. В огороде шла ожесточённая битва: доблестный воин и воительница бились с огромным троллем. Он был весь утыкан стрелами, но продолжал буйствовать. Алессия спешилась, взялась за арбалет и всадила в чудовище пару болтов. Но оно, похоже, даже не заметило. Продолжало заниматься демонтажными работами и гонять вояк. Тогда орчиха взялась за тесак. Подобралась сзади, нанесла несколько ударов, отбежала, укорачиваясь от ответа, а в это время вояки тоже не зевали. Тролль повернулся к воякам, орчиха снова атаковала. Так вскоре, коллективными усилиями, наконец, прикончили чудовище.

Вояки благодарили за помощь. Воительницу звали Едженла, и она тёмная эльфийка. Воин Валкрас. Эльфика пригласила Алессию вступить в их орден «миротворцев», они борются со всяческими монстрами, нежитью, бандитами и прочими супостатами. И вершат справедливость, когда надо.

Девушка ответила, что подумает, и что сейчас занята, идёт на встречу с лордом, жаловаться. Вояки пожелали удачи и объяснили, куда идти, чтобы их найти. Это не так далеко, небольшой вольный городишка – Верхёльм. Просили обязательно заглянуть.

Девушка на варге поехала дальше.

По пути ещё много приходилось драться: то костегрызы, то косолапы, то ещё какие звери, то монстры всякие, то бандиты или ещё кто… Разве что драконов и нежити не было, и на том спасибо. Иногда удавалось от надоедливых агрессивных мобов убежать.

Уже темнело. Подъезжали к ветхой башне у дороги. От башни мост ведёт через реку, что течёт вдоль дороги, к другой башне. Скалистые горы окружают с двух сторон, и путникам было неизвестно, как обходить это место и сколько это займёт времени.

Приблизившись, путники увидали несколько вооружённых гуманоидных фигур. Орчиха на варге неспешно подъезжала ближе, стараясь выглядеть непринуждённо. Когда подъехала к башне, её жестом остановил дуболом в латном доспехе, вооружённый двуручным мечом.

– Проход закрыт – сказал он, – Если хочешь пройти-заплати 100 золотых.

– На каком основании? – поинтересовалась Алессия, уже понимая, что перед ней никакие не представители закона или законного бизнеса, а просто грабители, обосновавшиеся на хорошем месте. Если бы у неё и были такие деньги – всё равно бы не стала платить бандитам.

– Это платная дорога – пояснил дуболом.

Находившиеся позади вооружённые гуманоиды рассмеялись.

– Скоро её обновят – продолжал он, – Положат новую плитку…

Бандиты рассмеялись ещё веселее.

– Ясно – сказала Алессия, – Я возьму деньги и вернусь – развернулась и спешно поехала назад.

– Мы тебе сделаем скидку, если не хватает – крикнул бандит в след.

Орчиха не видела, как в неё уже целились из мушкетов. Стрелять всё же не стали. Потому, наверное, что она обещала вернуться с деньгами.

Башни скрылись из виду.

Становилось холодно. Уже были сумерки. А вообще по ночам бывают заморозки. У Алессии был в поклаже меховой плащ, в который можно укутаться, но этого мало. Надо развести костёр. Но спать в нескольких шагах от ватаги бандитов как-то боязно. Возвращаться назад? Зачем тогда сюда шла? Это место всё равно надо как-то пройти. Обходить неизвестно как. А ещё хотелось кушать. С собой было немного сухарей и сушёного мяса. А у бандитов есть яства повкуснее. Но делиться они явно не в настроении.

Путница на варге съехала на обочину, спешилась, зарядила арбалет. Крадясь между деревьями и кустами, подобралась к башне. Варг так же крался позади неё. Когда достаточно приблизилась, Алессия прицелилась в вооружённого мушкетом бандита, что шёл по мосту. Нажала на спуск. Раздался щелчок со свистом, и болт полетел к цели. Долетев, поразил головореза в голову, пробив тонкий шлем. Разбойник упал с моста в неглубокую реку.

Алессия, тем временем, сразу же перезарядила арбалет, прячась за деревом. Когда выглянула, мимо неё сразу же просвистели несколько пуль. К ней бежали супостаты с оружием. Пристрелив целившегося в неё из мушкета, взялась за тесак и ринулась в рукопашную схватку.

Кусак то нападал, то резко отступал, не давая себя достать. Алессия виртуозно отбивалась от атак окруживших её врагов и разила тесаком. Вскоре супостаты были порублены.

Орчиха с варгом побежали дальше, в башню. Там продолжили разить бандитов одного за другим. Выбежав на мост, Алессия стремительно помчалась к «магу», метавшего сгустки пламени. Ловко уворачиваясь от огня, добралась до супостата и разрубила его.

Забежала во вторую башню. Кровавая сеча продолжилась. В конце концов, все бандиты были либо перебиты, либо сбежали.

Орчиха с варгом осмотрели башни и убедились, что никто не затаился. Затем, подбросив в камин дровишек, Алессия села у очага и отужинала вкуснейшей свежеприготовленной мясной похлёбкой. Кусак с удовольствием слопал большой кусок мяса. После чего Алессия, подбросив ещё дровишек в огонь, легла возле камина на спальнике, укутавшись в свой плащ. Кусак прилёг подле неё.

Ночь прошла спокойно. Было довольно прохладно. Алессия, проснулась с рассветом, встала, приготовила себе кашу из крупы на завтрак, с удовольствием слопала. Кусак позавтракал снова куском мяса.

Алессия, собираясь снова в путь, затрофеила себе несколько хунгимов, походной еды и лечебных зелий.

Затем села на Кусака, и друзья продолжили путь.

Долго ли, коротко ли, добрались до замка лорда. Это скорее был город-крепость, чем замок. Он находился на берегу моря, где ещё дельта реки. Возле замка порт и множество судов. Со стороны берега – дома вне стен, целое село.

Девушка немного отдохнула, остановившись в таверне.

Замок находится на высоте. Вход – огромные крепостные ворота. Возле них дежурит стража.

Девушка подошла к воротам.

– Эй! – окликнул её стражник, – Ты кто? Иди отсюда, ходят тут всякие…

Та возмутилась: вообще-то, в республике Хунгарн декларируется свобода передвижения. Но орчиху почему-то пускать не хотели. Не понравилась, что ли? Пришлось покачать права, напомнить о законах.

Скрипя зубами, стражник таки впустил обнаглевшую чернь, напомнив, если что – за ней следят. Да, и всё оружие пусть оставит и варга тоже. Алессия не стала перечить – пошла без оружия и Кусака попросила подождать. Тот явно был этим недоволен, но таки отошёл и прилёг под деревом.

Пройдя через калитку в воротах, орчиха оказалась в крепости.

Улицы чистые, мощённые брусчаткой. Все дома каменные или кирпичные, стильно оформленные. Много всяческих украшений, недавно был какой-то праздник.

Все роскошно одеты, даже стража в богатых доспехах.

Орчиха разинула рот – нечасто приходится видеть такую роскошь.

И роскошно одетые и разукрашенные дамы. Они поглядывали на орчиху откровенно презрительно. Та, конечно, выглядела не столь презентабельно: сугубо практичное снаряжение и никакой косметики, грубая кожа; старые шрамы, от работы на руднике, и новые, полученные в боях. Фигура атлетичная. Может и не гора мышц, но жилистая. И это при том, что орки от природы склонны к ожирению, ибо дополнительно подпитываются от солнца. Но не в темноте шахты.

Подошла к входу в ратушу.

– Эй! Куда прёшь?! – грубо окликнул её стражник, – А ну проваливай!

– Я к лорду Драдресу – сказала девушка, – Он здесь?

– Не для тебя – отвечал блюститель порядка, – А теперь уйди с дороги, не мешай людям!

– Но ведь только что прошли…

– Слышь, страшила, иди записывайся и жди своей очереди. Правда, дойдёт она нескоро, на неделю вперёд всё расписано. Так что лучше вали в свои джунгли. С такой образиной, как ты, всё равно никто разговаривать не станет.

Не успел шибко дерзкий стражник договорить, как орчиха нехитрым борцовским приёмом кинула его, и только добрые доспехи спасли блюстителя порядка от переломов костей.

Алессия – человек простой: любишь оскорблять – люби об землю шмякаться.

На орчиху тут же со всех сторон набросились другие блюстители порядка, щедро сыпя ударами кулаков в латных перчатках. К счастью, не по лицу.

Беспокойную орчиху связали и потащили в темницу. Пленница смогла запомнить, что здание тюрьмы примыкает к крепостной стене.

Её обыскали и отобрали всё, затем кинули в камеру за решёткой. При этом её всячески сравнивали с диким хряком и прочим зверьём.

Может, не стоило поднимать руку на блюстителя порядка, но в ней закипела орчья кровь.

Она всё же женщина, и замечала гораздо больше мужчин: по еле заметным признакам видела чувства людей, а по ним практически читала мысли. «Радуйся, что мы терпим твоё существование, скотское отродье!» – примерно это думали почтенные горожане. Чаша гнева оказалась переполнена.

Путь в Верхёльм

Дорога назад была непростой. Те, кто тащили на наскоро состряпанных волокушах или носилках серьёзно раненых, сами были ранены, хоть и не так сильно. Чаще всего обожжены.

Крупные дикие хищные звери, конечно, не нападали на такую ватагу, но поглядывали недобро.

Обессиленные, вояки добрались до Рокстэда. Те, кто оставались в поселении, сразу же пришли на помощь, перехватили раненых. И сразу же была замечена пропажа Алессии. Пришлось рассказать, что она порешила сборщиков от лорда, которые некрасиво домогались Иремире, и отправилась на Кусаке к лорду с повинной, чтобы никто не пострадал.

Вояки очень расстроились. Но что делать? Идти за ней? Какой от этого толк? Да и сил сейчас нет. Её уже не догнать к тому же.

Бргакхлея, Котик, Эраднур и Дриктус почти не пострадали в битве с драконами. И они вызвались идти выручать подругу. На вопрос «как?» отвечали что не знают. Остальные были им очень благодарны, они были не в силах уже куда-то идти.

Дроу и ящер попросили передать весточку их семьям, что с ними всё хорошо, они просто отправились по неотложным делам.

Четверо друзей отдохнули немного, перекусили, собрались, взяв походную поклажу, оружие и немного денег, и пёхом отправились в путь. Рамбл, что был с Эраднуром, тоже отправлялся с ними.

Через некоторое время пути добрались до поселения Казгурчалг.

Зашли за полуразрушенное ограждение. Велись восстановительные работы после какого-то погрома.

Навстречу шёл обыватель с охапкой досок.

– Здрав будь, милый человек, – обратился к нему Эраднур, – Не видали ли вы девушку-орка с варгом?

– Видали, если вы про ту, что помогла завалить гигантского тролля Миротворцам – отвечал обыватель.

– Куда она пошла?

– Помчалась в Драдрес-цурн.

– Ясно.

Дриктус спросил:

– А что за Миротворцы?

– Ну как же? Орден, который помогает простым людям: борется с монстрами, лиходеями, всяческой нечистью и несправедливостью…

– Несправедливостью? – в один голос спросили Эраднур, Бргакхлея и Дриктус.

– Вроде того… – ответил обыватель.

– А где их найти? – спросил Эраднур.

– В Верхёльме у них имеется штаб.

Друзья поблагодарили обывателя и отпустили его. Тот удалился помогать жителям с ремонтом построек.

Затем путники пошли в таверну, по дороге обсуждая, как быть. Можно пойти за Алессией, в Драдрес-цурн, но её не догнать уже. В лучшем случае она окажется в темнице лорда или уже там. А можно пойти к Миротворцам и попросить их помочь как-нибудь вызволить подругу и урегулировать ситуацию со случайно убитыми сборщиками. В итоге решили отправится сперва в Верхёльм, обратиться за помощью к ордену, а затем с их поддержкой или без оной идти за подругой.

Зашли тем временем в таверну, взяли немного еды и питья, уселись за стол и умиротворённо потрапезничали. После этого, поблагодарив жителей, отправились в славный город Верхёльм.

Дорога, конечно, обошлась не без приключений: то ватага бандитов, то чрезмерно-агрессивные звери или монстры вынуждали путников попотеть. Но помимо них попадались так же люди или звери, просто спешащие по своим очень важным делам.

Когда темнело, проходили мимо ещё одного небольшого поселения, Кинвуд. Слышался рёв дракона. Но, пока сам он не напал, не обращали внимание. Зашли в таверну, поужинали и легли спать.

Разбудили путников выстрелы и опять же рёв дракона. Оный всё-таки напал. Друзья вскочили, наскоро оделись, взяли оружие и выбежали. Дракон кружил над поселением, плюясь огнём, а жители стреляли в него. Друзья присоединились к ним. Вскоре коллективными усилиями чудовище было повержено.

Дроу, орчиха, ящер и зверолюд, а так же птиц вернулись в таверну, позавтракали и продолжили путь.

Славный город Верхёльм, окружённый каменной крепостной стеной, стоял на возвышенности. Вокруг пригород, дома вне стен. Над всем этим великолепием дворец князя, с каменными нижними этажами и деревянными верхними.

Путники увидели возвышающийся над равниной величественный город ещё издали.

Войдя в пригород, спросили обывателя про орден миротворцев. Тот отвечал, что их штаб находится ближе к дворцу князя.

Пошли к входу, к массивным деревянным воротам.

– Эй, вы кто такие и по какому делу? – спросил один из дежуривших у ворот стражей.

– Мы жители окрестных сёл, идём к Миротворцам просить помощи – ответил Эраднур.

– Монстра какого завалить?

– Да вроде того…

Окинув взглядом боевое снаряжение путников, страж заметил:

– Да вы и сами кого хочешь завалите…

– Это очень крупный монстр… – пояснил Эраднур.

– Ладно, входите, но если что—мы за вами следим…

Путники, пройдя через ворота, окунулись в умиротворённую атмосферу этого великолепного города.

Шагали туда-сюда обыватели, кипела работа в кузне у дороги, кто-то с кем-то жарко дискутировал о чём-то, а на рынке торговцы расхваливали свой товар.

Когда путники проходили мимо торговца какими-то побрякушками, тот, глядя на Котика, заметил:

– О, котов, похоже, больше становится… Разводит их кто-то, что ли?

Котик остановился, затем подошёл ближе. Его очень интересовали другие зверолюди. Но пока он, стоя как вкопанный, соображал, как сформулировать вопрос на малознакомом и, к тому же, очень сложнопроизносимым для него языке, торговец язвительно предупредил:

– Что встал? Если думаешь у меня что спереть, то поостерегись, потому что из таких как ты выходят отличные коврики на продажу, кошатина!

Зверолюд скорчил морду в злобном оскале, зашипел и, поддавшись вперёд и уронив товар, ударом когтистой лапы ударил торговца по шее, разорвав трахею. Несчастный стал захлёбываться кровью. Зверь же, набросившись, ещё и обрушил несколько страшных ударов по лицу.

Дроу, ящер и орчиха не без труда схватили друга и оттащили, возмущаясь его поведением. Спохватились стражи, взявшись за оружие. Заметив, что преступник не сопротивляется, связали его и потащили в темницу.

– Да что на тебя нашло?! – возмущённо спросила его Бргакхлея.

– Котик не знает – успел ответить тот.

Наивно было пытаться добиться справедливости у лорда. Он же главный выгодоприобретатель кабального соглашения с племенем, от которого они пытались освободиться. Возможно, орчихе ещё повезло: может, попади она на приём – лорд бы приказал порешить её на месте, наплевав на законы. Ведь в мире, где правят деньги, законы трактуются исключительно в пользу богатых. Между ними и бедняками совершенно невообразимая пропасть.

Обдумав эти замечательные мысли, пленница встала с койки в камере, подошла к решётке.

– Эй, начальник!

– Чего тебе, зверюга? – грубо отозвался тюремщик.

– Выпусти!

– Чё?! – недоумевал тот.

– Выпусти, говорю!

– С чего бы это?!

– С того, что мне здесь не нравится!

– Умолкни, гадина, пока я добрый!

Но пленница принялась греметь решёткой и всячески доставать доблестных стражей.

– Да заткни ты уже эту тварь! – возмутился другой охранник.

– Как?! – недоумевал первый.

– Не знаю! Двинь по роже чем-нибудь!

Тюремщик встал, взял швабру, стоявшую в углу, и подошёл к клетке, где орчиха продолжала строить из себя невменяемую.

– Заткнись нахер! – он попытался тыкнуть её шваброй в лицо.

Но орчиха, ловко увернувшись, молниеносно протянула руку через решётку, схватила тюремщика за руку, потянула к себе, приложив об решётку. Тот только крикнуть успел, когда пленница ключами с его пояса отперла дверь.

Отворив оную, помчалась к другому охраннику, доселе спокойно сидящего и вкушающего яства, ныне же вскочившего и с криком обнажающего меч.

Борцовским приёмом орчиха сломала хребет несчастному. Доспехи не спасли.

На неё кинулись все тюремные стражники, коих было немало. Шансов не было. У стражников.

Алессия высвободила свою ярость. В глазах потемнело от безумной злобы. В этом состоянии берсерка она двигалась молниеносно.

Она использовала подручные средства: метала посуду, приборы, мебель и что под руку попадётся. Иногда хваталась за оружие, ещё несколько шрамов даже не заметит. Хотя огрубевшая до крайности кожа почти не прорезалась.

Уцелевшие выбежали из здания и доносили о том, что зверь вырвался из клетки.

В здании повсюду были разбросаны изувеченные тела. Однако одного паренька орчиха пощадила. При виде этого разъярённого зверя он обмочился, упал, прикрываясь руками, орал и просил не убивать. Но пощажён он был не поэтому.

– Стреляешь хорошо? – обыденно спросила Алессия.

– А? Ну да, вроде нормально…

– Тогда бери лук, будешь прикрывать.

Алессия заперла входную дверь. Через неё уже ломились. И сыпались угрозы.

Решила вооружиться. Мечи – это, конечно, хорошо, но часто бессильны против доспехов и блокирования. Хорошо бы что-то увесистое, под стать богатырской силе орчихи. Подобрала булаву. Не такая уж и тяжёлая, но сойдёт для начала.

В это время дверь разлетелась в щепки, и в здание ворвались солдаты.

Алессия сразу же встретила врага, не давая рассредоточиться и окружить. Парировала несколько ударов, прибила пару вояк. Меж тем подтянулись стрелки, кои проворно проникли в помещение и целились в воительницу. А тот паренёк, которого она пощадила, вооружился луком и стоял позади неё. Ничто не мешало пристрелить злодейку, получить медаль, прославиться и за одно продвинуться по службе…

Но что-то пошло не так. С возгласом «что я делаю?!» он отпустил тетиву, и стрела вонзилась в стрелка, пробив лёгкий доспех.

– Братан, ты чего?! – недоумённо воскликнул раненый страж.

– Ой, прости! – ответил паренёк, натягивая тетиву со следующей стрелой.

Если бы не этот лучник, то, скорее всего, злодейку порешили бы. Он её прикрывал, как и было велено. Но той всё равно следовало быть внимательной, врагов много. Приходилось пользоваться головой не только в качестве дробящего оружия.

Это вторжение было отражено. Ступить было негде от разбросанных тел. Но и орчиха сильно устала. Меж тем было понятно, что это только первая волна.

Алессия наскоро забаррикадировала вход с помочью подручных средств. Надолго это врага не остановит.

Но выход есть, хоть и крайне сомнительный. В здании имелся камин с дымоходом. Орчиха позаимствовала у сражённого стрелка лёгкий арбалет и болты, повесив на себя, булаву заткнула за пояс. Полезла через дымоход наверх, упираясь конечностями в стенки. Недолго думая, лучник полез за ней. Вовремя: стража прорвалась сквозь баррикады.

Вылезши из дымохода, беглянка, осмотревшись, сразу же направилась к крепостной стене. Стража, конечно же, заметила. Несколько болтов и пуль просвистели в опасной близости. На мгновение остановившись, беглянка, вскинув арбалет, пристрелила ближнего стрелка на крепостной стене, который точно бы не промахнулся, и побежала дальше. Несмотря на то, что двигаться приходилось осторожно, дабы не скатиться с крыши, девчонка была быстра. Добежав до стены, она с ловкостью обезьяны забралась на неё, прыгнув, зацепившись за край, подтянувшись и перевалившись через ограждение.

Тот лучник меж тем прикрывал её, разя наиболее опасных стрелков, чем сильно выручал.

– Братан, ты что?! – возмутился очередной подстреленный солдат.

– Да не знаю я! – раздражённо ответил тот, – Что пристали?!

Алессия побежала в башню, дабы скрыться от стрелков. По дороге пришлось прибить несколько вояк.

Солдаты всё в большем количестве прибывали на стену, вскоре беглянке пришлось пробивать булавой проход сквозь толпу. Она двигалась в сторону воды, дабы спрыгнуть в неё со стены. Сомнительный план, но куда деваться?

В конце концов, её окружили со всех сторон, и выбирать не приходилось. Запустив булаву в штатного мага, успевшего слегка обжечь беглянку пламенем, Алессия забралась на зубец, и, не раздумывая, сиганула в воду, оттолкнувшись посильнее, чтобы не шмякнуться о скалы.

Многое могло пойти не так. Беглянка могла промахнуться и разбиться о скалы, здесь могло оказаться слишком мелко, но обошлось.

Однако силы были на исходе. Плыть это, конечно, куда легче, чем биться, но всё же смертельная усталость давала о себе знать.

Поплыла к торговому кораблю, кой плыл довольно близко. Пришлось поднапрячься, чтобы его догнать. Благо на нём её заметили и сбавили ход. Один паренёк, видимо, охранник, даже помог орчихе влезть на борт.

Та сразу села, переводя дух.

Тем временем из трюма вышел хозяин корабля, знатный торговец.

Интересовался, что за рыбу его подчинённый выловил. Тот отвечал, что это вовсе не рыба, на что торговец заметил, что зря, ибо рыбу можно хотя бы продать, а от какой-то зелёной образины какая польза? Хотя где-то он её уже видел… Точно! Это же она кинула стражника, после чего её уволокли в тюрьму! Значит, она сбежала, и за неё наверняка уже назначена награда! Вот так удача!

Он потребовал от своих дуболомов связать беглянку, а корабль развернуть и плыть обратно.

Но паренёк, который её выловил, воспротивился сему.

Но торговец и остальная команда стояли на своём. В итоге паренёк выхватил оружие, и началась неравная схватка. Однако Алессия сразу же включилась.

Они куда слабее стражи крепости, а орчиха, к тому же, успела слегка восстановить силы.

Когда уложила большую часть команды, остальные решили повыпрыгивать за борт. Их можно понять: солнце, свежий воздух, кристально чистая водная гладь – грех не искупаться.

– Как тебя зовут, благородный рыцарь? – шутливо спросила орчиха у паренька.

– Том. А тебя, прекрасная принцесса?

– Алессия.

Она заявила, что надо срочно на берег.

Не теряя времени, причалили к берегу возле села.

Алессия, высадившись, помчалась к месту, где оставила Кусака. Стража пока что на неё не нападала, видимо не дошла весть ещё о сбежавшей проказнице или не знают её в лицо.

Едва добежала к воротам крепости, как к ней на встречу радостно побежал варг.

Но тут раздался крик:

– Валите эту тварь!

Стража сагрилась. Алессия спешно села на Кусака, и они помчались прочь, пока подле них свистели пули и болты.

Выбежали из села. Мчались той же дорогой, что и пришли сюда.

За ними была организована погоня на резвых скакунах. Но беглянка успела отъехать довольно далеко, и, поскольку съехала с дороги, погоня потеряла след и убралась восвояси.

И тут на беглянку с варгом напали два саблезуба. Орчиха раздражённо выхватила тесак, что висел на варге, и надавала обоим по макушке, после чего те угомонились. Но после этого сзади атаковал агрессивный костегрыз, и его тоже пришлось успокаивать.

Затем Алессия ехала какое-то время лесом, после чего, решив, что погоня отстала, снова выехала на дорогу.

Решила отправляться в Верхёлм, где, как сказала Едженла, находится штаб «ордена миротворцев», которые, со слов эльфийки, помимо прочего, вершат справедливость в этом мире. Очевидно, следует обратиться к ним, раз самой урегулировать ситуацию не удалось, а удалось только усугубить.

Впереди показалось поселение. Друзья сбавили ход. Показался стражник. Алессия слегка напряглась. Но затем, убедившись, что страж не агрится, успокоилась. Подъехав к нему, путница спросила, как добраться до славного города Верхёльм да побыстрее. Блюститель порядка отвечал, что надо ехать дальше, через мост и дальше по дороге, и далее должны быть указатели, но до вечера точно не успеть уже.

Надо было перекусить. Алессия подъехала к таверне, слезала с Кусака, взяла из его поклажи несколько хунгимов и зашла в таверну. Там, расплатившись ими, взяла себе каши с мясом и варгу большой кусок мяса. Следовало торопиться, ибо весть о побеге опасной преступницы может дойти и сюда. Друзья быстро покушали и снова собрались в путь.

Выходя из поселения, перешли через каменный мост. Проехали мимо идущего куда-то по своим делам вооружённого война. Через некоторое время пути перешли через второй мост.

На дороге шла ожесточённая битва одной группы вооружённых войнов с другой возле остановленного фургона. Алессия не стала разбираться, кто прав кто виноват, просто проехала мимо. Тут был поворот и столб с указателями. Алессия поехала туда, куда показывала табличка с надписью «Верхёльм»

Ещё через какое-то время пути на дороге уже явно стражники дрались с бандитами. Алессия снова проехала мимо, надеясь, что и без неё справятся.

Впереди показалась река, через которую построен мост, и перед ней застава с бандитами, которые сразу же начали стрелять. Алессия повернула назад, затем съехала с дороги и переплыла реку с Кусаком в другом месте, после чего вернулась на дорогу, оставив бандитов позади.

Поехала дальше. По дороге, конечно, нападали всякие монстры, звери и бандиты, с которыми приходилось драться или убегать.

Когда уже стемнело, догнала караван. Они ехали в другой город, но пока было по пути.

Пошли дальше. Было уже совсем темно. Проходили мимо сторожевой башни. На ней дежурили стражники. Алессия была уже совсем уставшей. Слезла с Кусака, зашла в башню. Тут же легла на спальник у входа и уснула. Стражники не возразили. Варг прилёг рядом.

Верхёлмское вече и кошмарные катакомбы

Алессия проснулась, когда было ещё темно. Поднялась на башню. Дозорный пожелал доброго утра. Путница пожелала доброго утра дозорному.

Любовалась видами. Постепенно светало.

Орчиха спустилась. Стражи угостили её свежесваренным мясным супом. Путница с удовольствием покушала в их дружной компании.

Поблагодарив стражей за гостеприимство, села на варга и поехала дальше. Было уже светло.

Мчась прямо по дороге, распугала пару оленей, переходивших оную.

Затем на дороге стражники дрались то ли с бандитами, то ли ещё с кем. Проехала мимо. Без неё справятся. Наверное.

Вскоре показался возвышающийся над равниной великолепный город.

А у дороги показался саблезуб. Он не стал нападать, путница проехала мимо, торопясь уже поскорее добраться. Затем показались двое крупных костегрызов. Когда путница приблизилась к ним, они напали. И были повержены с помощью огромной сабли.

Прямо у пригорода стражи дрались с бандитами(скорее всего). Алессия немного помогла им: порешила пару злодеев, но затем поехала дальше, прямо в город, решив не отвлекаться.

По дороге вежливо спросила у обывателя, где штаб ордена миротворцев. Тот ответил, что ближе к дворцу князя.

– Ты кто такая и по какому делу? – спросил путницу один из дежуривших у ворот стражей.

– Я Алессия, иду к ордену миротворцев просить помощи.

– Крупного монстра завалить?

– Вроде того…

Внимательно оглядев орчиху и варга, стража пропустила их внутрь.

Верхёльм не так поражал своей монументальной архитектурой, как Драдрес-цурн, скорее тут царила атмосфера уюта и спокойствия. Здания небольшие, преимущественно деревянные, широкие улицы вымощены камнем. Городок окружён невысокой, но мощной крепостной стеной, на стенах которой размещены катапульты, баллисты и пушки, готовые отразить атаку хоть орды монстров, хоть армии гуманоидов.

Путница направилась по улице мимо уютных домиков в таверну, минуя рынок, где торговцы предлагали свои товары, обыватели ходили туда-сюда, а стража бдительно следила за порядком.

Слезши с шерстистого товарища и попросив его подождать снаружи, путница пошла в таверну. Зайдя в оную, зразу же заметила приунывшую компанию дроу с птицем, ящера и орчихи, сидевших у стены с кружками. Направилась к ним. Заметив Алессию, друзья несказанно обрадовались.

– Была у лорда? – спросила Бргакхлея.

– Не пустили к нему – ответила Алессия, присаживаясь к друзьям.

– Почему? – недоумевала подруга, – Он обязан нас принимать…

– Да очередь большая…

– Так подождала бы…

– Неделю?

– И неделю, если нужно…

– Там стражник ещё дал понять, что меня вообще, скорее всего, не примут…

– Ясно – протянула Бргакхлея, – И ты приехала сюда?

– Ну… – виновато протянула Алессия, – Не только…

– Что ещё?

– Понимаешь, я очень расстроилась…

– И? – заинтересованно спросила орчиха, дроу слушал разочарованно, а ящер – испуганно.

– Вобщем, мне теперь туда дороги нет… – виновато отвечала Алессия, – Да и сюда скоро весть дойдёт…

– Какая весть? – спросила Бргакхлея.

– Что я серийный убийца! – ответила Алессия, чуть не плача. Бргахлея обняла её за плечо и прижала к себе. Немного погодя, Алессия спросила:

– А где Котик?

– Да он вот тоже расстроился… – отвечал Эраднур, – Когда один торговец назвал его «кошатиной»

– И теперь он в тюрьме, а торговец мёртв – добавил Дриктус.

Друзья угостили Алессию вкуснейшей пищей и питьём, та с удовольствием перекусила. Кусаку, что ждал снаружи, тоже дали большой кусок мяса.

В это время обсуждали, как дальше быть. В итоге решили сперва обратиться к «миротворцам» – может они как-то помогут в этой непростой ситуации.

От таверны друзья сразу же направились в штаб ордена. Оный находился у площади, посреди которой росло большое роскошное дерево, похожее на сакуру, и возвышалось лобное место.

Среди каменных стен и узких улочек возвышается величественное здание штаба. Это не просто ещё одна постройка в городе – это символ силы, мудрости и единства народов.

Штаб представляет собой массивное сооружение, выполненное в традиционном стиле. Его стены, сложенные из массивных каменных блоков, выглядят надёжными. Здание украшено множеством резных элементов, изображающих сцены из истории.

Друзья варга снова оставили снаружи, сами вошли внутрь через открытую дверь.

Внутри царила атмосфера спокойствия и умиротворения. Просторный холл украшен гобеленами, изображающими героев прошлого, а на стенах висят картины, созданные талантливыми мастерами. Посреди оного двое дроу мутузили друг друга в больших мягких перчатках, а скопление войнов вокруг подбодряло их.

На скамейке сидел какой-то высокий светлый эльф в тёмно-серо-синем мешковатом облачении и умиротворённо курил трубку, подле него посох и широкая шляпа мага.

Алессия глазами нашла Едженлу среди вояк и подошла к ней.

– О, рада видеть тебя! – сказала эльфийка, увидав орчиху.

– Мы тоже очень рады – сказала Алессия, – Надо поговорить…

– Хорошо, – сказала эльфийка, – пойдём присядем.

Они отошли и присели на лавку. Не взирая на то, что многие окружающие тоже её слушали, Алессия кратко рассказала и про соглашение с лордом Драдресом, и про убийство сборщиков, и про инцидент в Драдрес-цурн, и про побег с убийствами стражи. Про Котика, который сгоряча убил торговца и сейчас в тюрьме, рассказала Бргакхлея.

В это время подошёл Валкрас и эльф, что сидел на скамейке, и тоже внимательно слушали.

– Вам надо к князю обратиться, – сказала Едженла, – Тут наши полномочия всё…

– А он примет? – с опаской спросила Алессия.

– Примет, – отвечала эльфийка, – Я с вами пойду.

– Я тоже – неожиданно сказал Валкрас.

– И я – неожиданно сказал высокий эльф. Он представился: его звали Глофт.

Компания из Алессии, Бргакхлеи, Едженлы, Эраднура с Рамблом, Дриктуса, Валкраса и Глофта отправилась во дворец князя.

– Почему вы помогаете нам? – спросил Эраднур.

– Это наш долг – ответил Глофт.

– Из интереса – ответил Валкрас.

– Просто вы мне понравились – ответила Едженла, рассмеявшись.

Проходили мимо величественной статуи драконоборца.

Затем поднимались по ступенькам.

Перешли через мост.

Дворец князя Верхёльма впечатлял своими размерами и красотой.

Перед входом стражники их попросили сдать всё оружие, что гости и сделали.

Внутреннее убранство, преимущественно деревянное, с резными колоннами, создавало атмосферу старины и благородства, поражая своим великолепием.

Князя звали Вигнарил, и он дроу. Он обсуждал с одним из своих подданных что-то, когда гости вошли. Увидав их, он, оторвавшись от беседы, пошёл к ним навстречу.

– О, давно не виделись – воскликнул он радушно, – Что на этот раз?

– Да вот жители Рокстэда влипли в историю – ответила Едженла.

Князь любезно предложил гостям присесть на лавку за стол, те так и сделали. Они начали рассказывать ему про соглашение с лордом Драдресом, про убийство сборщиков, про инцидент в Драдрес-цурн, про побег с убийствами стражи и про Котика, который сгоряча убил торговца и сейчас в тюрьме.

Князь на всё это сказал:

– На семейку Драдресов уже многие жаловались, но чтобы с ними разобраться, нужны доказательства, что они преступили закон. Просто кабальных соглашений, которые они заключают, недостаточно. А вот если они применяют насилие—это совсем другое дело. А я уверен, что применяют, надо только найти доказательства. Но пока что, какими бы гнилыми людишками Драдресы не были, ответить за убийства Алессия должна по всей строгости закона, ибо закон—это то, что отличает нас от дикого зверья. Касательно кота вашего: торговец тот, Мизан, конечно, всех достал своими грязными проделками и высокомерным хамством, но, опять же, закон есть закон, без него—мы просто животные.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросил Глофт.

– Может, созвать вече? – предложила Едженла.

– Опять? – устало возмутился князь, но, оглядев гостей, вздохнул и сказал:

– Ладно.

Большой трубой был подан сигнал горожанам собраться на вече. Те, кто не были слишком заняты, явились на вече к лобному месту, куда пришли князь с гостями. Привели ещё связанного Котика. Алессия тоже была связана.

– Что опять? – возмущённо спросил один из горожан.

– Надеюсь, это что-то важное? – спросил другой.

– Да, это суд – отвечал князь.

– Опять? – возмущались оторванные от своих важных дел горожане.

Не обращая внимание на причитания толпы, князь пояснил:

– Этот зверолюд сгоряча убил Мизана. И для него его товарищи – князь кивнул в сторону его друзей – просят помилования. А эта гражданка – князь показал на Алессию – Убила несколько людей лорда Драдреса. Её тоже просят помиловать…

– Давайте помилуем… – предложил один из горожан.

– У нас, что, теперь можно просто так убивать?! – возмутился другой, и народ соглашался.

– В тюрьму их! – предложил кто-то из толпы.

– А на сколько лет? Нам оплачивать их содержание? – возмутился первый.

– Давайте накажем их какой-нибудь общественно-полезной работой… – предложила Едженла.

– За убийство? – возмущались горожане.

– Может, отправим их обчистить те кошмарные катакомбы, где сгинули пять человек, и ещё семеро после от неведомой хвори? – предложила Едженла и не смутилась, встретив испуганные взгляды.

– Но кто даст гарантию, что они просто не сбегут? – интересовались горожане.

– Я с товарищами с ними пойду и проконтролирую – ответила эльфийка, затем обратилась к Валкрасу и Глофту:

– Вы ведь пойдёте?

Те закивали.

– И я тоже пойду! – поднял руку один протиснувшийся вперёд паренёк из толпы. Это был Том. Тот самый, что был на торговом судне, когда Алессия забралась на него.

– А ты кто? – спросил Глофт.

– Том меня звать. Я был стражником. Сейчас никто. Я помог Алессии бежать.

– Значит решено? – спросил князь, обращаясь к толпе, – Кто за, поднимите руки.

Горожане постепенно стали поднимать руки, в итоге подавляющее большинство было за.

– Решено – подытожил князь.

Граждане разошлись по своим очень важным делам. А компания из Алессии, Котика, Бргакхлеи, Едженлы, Эраднура с Рамблом, Дриктуса, Валкраса, Глофта и Тома отправились в штаб ордена.

– Ты не пойдёшь – сказала Едженла Эраднуру, – Ты дроу, а все, кто сгинули от хвори, тоже были дроу.

– Но я хотя бы провожу вас – сказал Эраднур.

– Ладно – согласилась Едженла.

Придя в штаб, стали собираться. Тому выдали добротные латные доспехи с щитом, палашом и луком со стрелами.

– Получается, вы принимаете нас в орден? – поинтересовался Том.

– Нет, это ещё нужно заслужить – ответил Глофт.

– Хочешь, серебряный меч возьми? – обратился Глофт к Алессии, – Против нежити самое то…

– Нет, спасибо, я лучше со своим тесаком – ответила орчиха.

Глофт так же предложил серебряный меч Бргакхлеи, но та тоже отказалась, оставшись с секирой. Глофт пожал плечами.

Алессии было предложено подобрать новые доспехи. Она взяла себе неполный латный доспех.

Алессии, Котику, Бргакхлеи, Дриктусу, Тому и Эраднуру предоставили спальники на ночь в подвале штаба. Друзья были очень благодарны.

Когда смеркалось, легли спать.

Проснувшись, встав, одевшись, позавтракав вяленным мясом с лепёшками и собравшись, Алессия с Кусаком, Эраднур с Рамблом, Котик, Бргакхлея, Дриктус, Едженла, Валкрас, Глофт и Том отправились в путь в рассветных сумерках.

«Миротворцы» показывали дорогу.

Сойдя с дороги, друзья шли по живописным лугам в сторону горного хребта. Воздух здесь был наполнен ароматом горных трав и цветов.

Виды снежных вершин, покрытых ледяными шапками, завораживали.

Идиллия была прервана внезапным рёвом. Из зарослей выскочил огромный тролль, его кожа была покрыта костяными наростами, а три глаза пылали злобой. Бой был кратким и жестоким. Алессия с саблей добила монстра, пока друзья стреляли в оного. Поверженный, тролль лежал безжизненным телом на зелёном лугу, контрастируя своей злобной сущностью с мирным окружающим пейзажем.

Дойдя до горной гряды, поднимались какое-то время по склону. Здесь лежал уже снег. Ветер, пронизывающий до костей, заставлял кутаться в плащи.

Среди заснеженных вершин была ветхая башня, которую путникам пришлось зачистить от лиходеев.

– Здесь тебе лучше остановиться и подождать – сказала Едженла Эраднуру.

– Хорошо – согласился дроу.

Все съестные припасы оставили с ним. Он с Рамблом остался у башни, а остальные пошли дальше.

Перед входом в подземелье, под обветшалой каменной аркой, бывшей когда-то частью большего древнего строения, зловеще зиявшее чёрной дырой в скале, расположился лагерь: костёр чадил, освещая грубые лица вооружённых гуманоидов.

– Это бандиты, скорее всего – предупредил Валкрас, его голос едва был слышан в вое и свисте ветра, проносящегося между развалинами.

Алессия – человек простой, и не нападает, если явной угрозы нет. Спокойно направилась в подземелье мимо гуманоидов. И вежливо поздоровалась.

– Эй! – окликнул её главарь.

Та остановилась. Тот же, кинув взгляд на её огромную саблю, блеснувшую в мерцающем свете костра, и верно оценив расклады, сказал:

– Осторожнее там…

Подземелье встретило авантюристов душной сыростью и вонью гниения. Воздух был тяжёлым, насыщенным запахом влажной земли и разложения.

Валкрас и Том зажгли факелы. Глофт зажёг магический свет на навершии посоха.

Подземелье явно остаток древней цивилизации: относительно ровные каменные полы, ступеньки на спусках, на каменных стенах частично сохранившиеся узоры и барельефы, изображающие какие-то древние сцены из истории, древние существа и символы.

Каменные ступени вели вниз, вглубь тёмных лабиринтов.

Сперва пришлось отбиваться от гигантских крыс, которые бросались на путешественников с пронзительным писком. С ними быстро справлялись.

Пройдя вглубь, оказались в помещении, где были какие-то гигантские коконы и переплетённые нити. Здесь же обнаружились завёрнутые в паутину тела пяти бедняг. Слышалось какое-то тихое и жуткое стрекотание.

Откуда-то сверху на нитях спустился гигантский паук, размером с крупного медведя.

Том орал как резаный, а Котик злобно шипел, пуская стрелы в монстра.

Алессия прикончила чудовище несколькими ударами тесака и сказала Тому:

– Что орёшь? Хочешь созвать всю нежить и пауков?

– П-простите, с-само в-вырвал-лось… – ответил тот испуганно.

Гигантские членистоногие твари полезли с разных сторон, жутко стрекоча.

Массивная сабля Алессии сверкала в темноте пещеры, освещаемой факелами и магическим светом, разметая мерзких тварей на куски. Кусак, злобно рыча, махал передними когтистыми лапами, иногда зажимал пастью конечности чудовищ, чтобы дать возможность соратникам нанести оным смертельный удар. Котик пускал в монстров стрелы, кои пронзали оных с отвратительным шлёпающим звуком. Бргакхлея разносила тварей на части своей ультимативной секирой. Дриктус, злобно шипя, рубил чудищ в первом ряду своим клевцом и прикрывался щитом от ударов их клешней и плевков мерзкой ядовитой слизи. Едженла, всадив в одного из гигантских пауков болт из арбалета, взялась за свой полуторный меч и дралась как храбрая легендарная воительница, какой она и была. Валкрас, с факелом в левой руке, иногда опалял чудищ огнём, коего они очень боялись, и бился боевым топором. Глофт, иногда парируя атаки пауков посохом с магическим светом, сражался длинным мечом в другой руке. Том, с трудом перебарывая страх, размахивал палашом, не подпуская к себе чрезмерно недружелюбных и, откровенно говоря, очень не симпатичных обитателей пещеры.

Расправившись с гигантскими пауками, пошли дальше.

Прошли через ворота, отперев их, решив несложную загадку. Старались не шуметь. Слышалось какое-то жуткое урчание. Затем шаги. Из-за угла показался драугр. Разлагающийся ходячий мертвец, вооружённый ржавой секирой и в ветхой броне. Сразу же напал, едва завидев гостей. Пока Том перепугано орал, Котик застрелил мертвяка.

– Тихо! – раздражённо рявкнула Алессия.

Пройдя дальше, встретили ещё нескольких драугров, и авантюристам снова прошлось драться.

Том уже бился мужественно.

Впрочем, тупые ходячие развалины большой угрозы не представляли.

Далее приходилось быть очень осторожными, чтобы не попасться в хитроумные ловушки.

Такое ощущение, что это вовсе не усыпальница, а полноценное подземное поселение: в залах были столы с истлевшей едой, сидения и множество ветхих шкафов, ящиков, бочек и сундуков.

Перед входом в главный уровень подземелья ловушки были наиболее опасны. Но все ловушки можно обойти, если быть очень внимательным и думать.

Чтобы отворить дверь в главный уровень подземелья, нужно было повернуть кое-какие рычаги, для чего следовало решить несложную загадку.

Для чего всё это сделано – непонятно.

В главном уровне подземелья драться пришлось уже по-взрослому. Ловушек уже никаких не было, зато было много драугров. И многие из них пользовались магией. Но у некоторых это не очень получалось: они самовозгорались или разваливались. Иные же вовсе не нападали на гостей, а просто бродили или стояли, жутко урча. А иные нападали друг на друга. Но в основном все почему-то невзлюбили именно пришельцев.

В огромном зале было полным-полно истлевших припасов. И сокровищ. А так же восстающих ото сна драугров.

Битва была долгой и жестокой.

Глофт уже использовал свою «магию», разя нежить молниями из навершия посоха. Остальные рубились в рукопашную, перемалывая неспокойных мертвяков словно гигантская мясорубка.

С нежитью как-то разобрались, а вот сокровищ и сотую часть за раз девятерым не унести.

Положили в мешки, сколько смогли, и покинули сие прекрасное место. Оставалось ещё много не обследованных проходов, но основную работу сделали, можно уходить.

На выходе устроили засаду те ребята, что там сидели. Хотели поживиться сокровищами. Глупцы, в подземелье их осталось ещё немерено. Теперь же ни сокровищ, ни жизни.

По пути к башне, где друзей ожидал Эраднур, морозный воздух сотряс рёв дракона. Вскоре и он сам показался. И, пролетая над отрядом, открыл зубастую пасть, откуда полилось пламя на путников. Те бросились в рассыпную, уворачиваясь от огня. Затем стали стрелять в агрессора. На помощь подтянулся Эраднур, который пускал «зачарованные» стрелы в чудовище. Так, вскоре, коллективными усилиями, дракон был повержен. Он, упадя, по инерции проехался, оставив борозду в земле.

Едженла предупредила Эраднура чтобы он не приближался, дабы не подцепить смертельную болезнь.

Одиннадцать друзей отправились в обратный путь. Было очень тяжело нести сокровища, часть даже оставили по дороге.

К счастью, по пути была небольшая речушка, в который те, кто побывал в подземелье, помылись и вымоли всё что было с собой, включая одежду и взятые сокровища.

Затем передохнули и перекусили припасами, который нёс Эраднур.

К позднему вечеру добрались до Верхёльма. Жители встречали авантюристов ликованием, как будто позабыв про прошлые прегрешения двоих из них.

Их встретил князь и сказал:

– Ну что ж, теперь ваша задача—добыть доказательства преступлений Драдресов.