Ковчег. Новый дом

Кто кого?

Звёздная система Тесса-9, по своей сути, считалась “мертвой”, и в этом заключалась её безмолвная, зловещая прелесть. Светило, если его можно было назвать так, представляло собой тлеющий уголь в пепельной чаше космоса – тусклый красный карлик, почти лишённый гнева и жизни. Он не освещал, а скорее намекал на присутствие света, его алое сияние еле пробивалось сквозь туманную ткань межзвёздного газа. Лучи его не грели, не призывали к росту и не отбрасывали теней. Здесь не было теней, потому что не было ни одной планеты, ни одного спутника, ни одной поверхности, на которую могла бы пасть тень. На данный момент Тесса-9 была этаким заброшенным перекрёстком вселенского бездорожья – промежуточной системой между куда более значимыми Звёздными системами, неведомо как оказавшийся на маршрутах миграции, разведки и бегства. Его пространства не обтекали линии гиперпрыжков, как артерии в телах цивилизаций, но кое-где пересекались тайные тропы. Здесь останавливались только те, кто не хотел быть найден.

Главной достопримечательностью системы были бескрайние астероидные поля. Они тянулись туманными кольцами, клокочущими реками и растрёпанными грядами, словно после разрушения мира, которого больше нет. Камни варьировались от крох, величиной с ладонь до гигантских обломков размером с транспортный крейсер. А то и более того. Некоторые из них всё ещё сохраняли следы древней геометрии – разломанные плиты, как фрагменты мегаструктур, разнесённых в клочья миллионы лет назад. Отголоски катастрофы, когда-то давно стеревшей уже и саму память о её причине.

Пылевые потоки меж астероидов вихрились в медленном танце. Ионные следы – как шрамы – обозначали места, где когда-то проходили корабли, и их двигатели оставили временные отметины на мёртвом холсте вакуума. В нескольких зонах пространство, казалось, чуть гуще, словно насыщено невидимыми, но ощущаемыми глазами опытных пилотов потоками газа. Там, среди разреженного эфирного тумана, рожденного из древних ледяных тел, изредка вспыхивали слабые электрические разряды – невидимые глазу, но ощутимые приборами.

Газовые облака в этой системе были редки, но весьма коварны. Некоторые скапливались в неустойчивые завихрения, полупрозрачные, окрашенные бледно-сиреневыми и голубыми оттенками, которые казались эфемерными даже на приборах. Сенсоры путались в измерениях – плотность будто скакала, отразившаяся волна сканирования возвращалась искажённой, словно сама ткань пространства здесь была чуть изломана, как в старых линзах. Бывалые навигаторы шептались, что в этих облаках исчезали дроны, пропадали зонды, а некоторые пилоты сходили с ума, если слишком долго задерживались в тумане.

И всё же, несмотря на пустоту, система жила – по-своему. Среди обломков находились следы активности. Заброшенные капсулы и потерянные модули, кораллоподобные образования, возможно, созданные технологией, а возможно – чем-то органическим, выросшим в забытых щелях металла и камня. Иногда какой-нибудь астероид, развернутый к свету карлика отражал его с мрачной издевкой – алый блик, скользящий по чёрному телу, как капля крови по ножу. Изредка, в самой гуще поля, дрейфовали крошечные базы – скрытые, лишённые маркировок, встроенные в скальные пустоты. Они не подавали сигналов. Они ждали. Кто-то использовал Тесса-9 как укрытие, кто-то – как тюрьму, кто-то как место для сделок, что не терпят лишних глаз.

Тесса-9 не прощала ошибок. Навигационные системы здесь сходили с ума от избытка перекрёстных гравитационных аномалий. Компьютеры улавливали сигналы, которых не должно было быть, и шептали об объектах, которых не существовало. Это место было тенью на границе карт, ловушкой для забытых экспедиций, последним пристанищем для беглецов и мародёров.

И в этот безмолвный водоворот среди звёзд, в систему, где сама тьма казалась плотнее, чем в любом другом уголке кластера, теперь и направлялась сразу целая группа кораблей. Так что сейчас Звёздная система Тесса-9, погружённая в вечный полумрак, медленно, словно нехотя, принимала новых гостей. Один за другим они входили в систему – без сигнальных пакетов, без транспондеров, по кривым, заранее не согласованным траекториям. Как будто каждый старался сделать это первым, не дожидаясь остальных. За одну стандартную неделю сюда прибыло десять кораблей – старых, обветшалых, но всё ещё опасных.

Первым появился “Прах Ориджины” – тяжёлый крейсер второго поколения. Его корпус был в шрамах, словно покрыт обуглённой чешуёй. Когда-то это был патрульный корабль Объединённых Секторов, но теперь он, вместо стандартной брони, нёс на себе практически варварские наслоения. Резаные плиты брони, сваренные по живому, размеченные знаками-предупреждениями, какими клеймили добычу. Из его бортов выступали шесть длинных, словно копья, стволов тяжёлых орудий с внешними подающими трубами – классическое кинетическое вооружение, архаичное, но всё ещё смертоносное. Автоматические зенитки – четыре четырёхствольных турели на вращающихся кольцах – следили за окружающим пространством, как старые псы с трясущимися, но зоркими глазами. Крейсер медленно нырнул в южную кромку астероидного пояса и затих в глубине каменных теней.

Следом, с разбросом почти в десять часов, вышел “Гретта Разорванная” – достаточно крупный транспортник, когда-то давно переоборудованный в рейдер. И сейчас его рваный силуэт напоминал лоскутное одеяло – броня, собранная с разных моделей, между плитами зияли сварочные швы и кабели, покрытые льдом. Вместо грузовых модулей – два навешанных контейнера с батареями старых линейных пушек. Они выглядели нелепо, как тяжёлые крылья на туше тушканчика. Едва войдя в систему, “Гретта” тут же скользнула в один из разреженных газовых карманов, где и застыла, почти не меняя положения, глуша все внешние сигналы. Даже маскировку активировала не сразу, словно капитан долго соображал, какую именно кнопку нажать.

Третьим пришёл “Беглый Долгор” – лёгкий корвет с металлическим псевдогорбом на брюхе, где явно когда-то размещалась антенная решётка. Теперь там крепились три двуствольные зенитки и нечто, что напоминало бомбовую или даже, вполне возможно, полноценную торпедную установку. В данную систему этот корабль ворвался слишком быстро, будто пилот не до конца рассчитал торможение. Несколько минут он беспорядочно маневрировал между астероидами, едва не врезавшись в один из них, прежде чем затеряться в плотной гряде ближе к “мертвой зоне” – региону, где сигналы отражаются от ионного газа, создавая фантомные метки.

Четвёртым стал “Грязный Слуга”, корвет старой имперской конструкции, явно переживший не одну полноценную войну. Его орудийные башни выглядели ржавыми, но всё ещё зловеще целыми. Вместо нормальных радиаторов по бокам выступали змеящиеся трубы, заканчивающиеся решётками, словно это был промышленный комбайн, а не боевой корабль. На корме проглядывался вырез – там, где был ангар, теперь зияла дыра, затянутая электромагнитной сетью. Возможно, это было импровизированное место для сброса десантников или мусора. “Слуга” не стал далеко уходить – спрятался за обломком метеоритного острова, возле которого раньше прятался кто-то ещё. Через минуту после его прибытия в эфире раздалось:

– Ты чего, срань бороздная, встал на моё место?!

– Занято не было, значит моё.

– Ты что, слепой?! Смотри, там маяк мой висит!

– Он был выключен!

– Ты сейчас выключен будешь, сволочь.

Обмен нецензурной руганью затянулся почти на десять минут, прежде чем вмешался третий голос, предложив “обоим заткнуться, пока кто-нибудь не решил, что вы вкусно пахнете и не вышел на огонёк”. Ни один из кораблей при этом не сменил позиции.

Пятый и шестой прибыли почти одновременно, что вызвало новую порцию обвинений в “копировании маршрутов” и “подглядывании в навигационные системы”. Один – “Шрам Дружбы”, похожий на обрубок бывшего колониального транспорта, покрытый зубастыми накладками брони. Второй – “Сен-Орн”, странный гибрид корвета и ремонтного челнока, на котором висели не только орудия, но и что-то, напоминающее сборщик обломков. Оба мгновенно начали переругиваться в эфире, обвиняя друг друга в том, что “слишком близко вошли в систему”, “засветили траекторию”, “спалили выход” и вообще “всю операцию пошли под хвост”.

Седьмым прибыл “Энзо Подлый”. Название корабля прекрасно отражало его повадки. Он не подал сигнала вовсе, маскировался до последнего, а когда его всё же засекли, на связь вышел только чтобы заявить:

– Кто тронет моё укрытие – тому выбью дюзы. У меня целая куча торпед, если что.

Конечно, никто не поверил в такие вещи, но предпочли не проверять.

Восьмым прибыл “Капелла-29”. Это был ещё один тяжёлый крейсер, но в худшем состоянии, чем первый. Его правая сторона покрыта временными латками, двигательные сопла перекошены, и периодически с его корпуса срывался какой-то обломок. Он встал вдалеке от всех, ближе центру системы, что вызвало очередной шквал криков:

– Ты больной, в центр прёшься?! Хочешь, чтобы нас из-за тебя заметили?

– Мне нормально. Меньше шансов, что подойдут.

– Меньше шансов, что вернёшься с мозгами на месте.

Девятый и десятый появились с большими перерывами – по внешнему виду невооружённым глазом можно было сказать, что оба были когда-то частью гражданских судов. Один – “Скитальческий Дворник”, неповоротливый, с едва живым двигателем, обвешан вторичными пушками и камуфляжными сетями. Второй – “Лама Кости”, странной вытянутой формы, с непропорционально длинным носом, на котором висели орудия в турелях, сваренных явно с помощью каких-то полевых генераторов и молотков.

Никто не координировал их прибытие. Никто не распределял зоны ответственности. Каждый из капитанов сам выбирал, где спрятаться, и каждый считал себя самым умным. Местами зоны обзора пересекались, местами – зияли слепыми дырами, где в теории можно было бы проскользнуть даже на среднем фрегате. Появлялись споры, обсуждения, угрозы, предложения, которые никто не слушал. Один раз кто-то попытался устроить “совещание” в общем канале – его отключили через двадцать секунд с коллективным “да иди ты”.

Так выглядела засада – не как грозный зубастый капкан, а как горсть тупых ножей, разбросанных в темноте. Но в этих ножах было нечто общее: они были стары, грубые, и всё ещё смертельно опасные. Особенно, если кто-то решит, что может пролететь мимо Тессы-9 незаметно.

Все эти пираты, а никем другим они и быть-то не могли, рассредоточившись по закоулкам Звёздной системы, всё ещё не могли успокоиться. Прошло несколько циклов, как они заняли свои “укрытия”, но эфир всё равно то и дело вспыхивал вспышками недовольства и ссор. Внутренние терки не утихали – напротив, в тишине ожидания они становились злее, язвительнее и напряжённее.

– Кто там за астероидом “Канопус-4” маяк активировал?! Я там поставил замедлитель, идиоты, вы что – хотите, чтобы все увидели?!

– Это не я! Это этот ублюдок с “Гретты”! Я его уже по спектру определил – у него же всё разваливается и орёт на всех частотах!

– Я тебе сейчас в спектр дам, если не заткнёшься!

Капитаны кораблей продолжали обмениваться угрозами, обвинениями и невразумительными криками, которые лишь подчёркивали отсутствие централизованного командования. Здесь не было лидера – только десяток одиночек, слишком алчных, чтобы уйти, и слишком гордых, чтобы подчиниться. Кто-то пытался предложить схему перехвата, координаты построения, но каждый раз это превращалось в хаотичный базар.

– Если цель пойдёт через пояс, она вон оттуда будет – через “Молчунов”… Я предлагаю троим выйти ближе к ребру, остальные прикроют с флангов…

– Слышь, стратег, ты в последний раз так предлагал, и нас тогда на “Крючке Иона” чуть не разнесли! Сиди молча, пока тебя самого не продали!

– Тебя бы в детстве продали, может, мозгов бы не потеряли!

Тем временем, в глубине астероидного поля, вне радиуса их сенсоров, между древними, как мир, булыжниками из металлизированной породы, притаилось нечто совсем иное. Оно не принадлежало к их поколению. Оно вообще не принадлежало к этой эпохе. Это был корабль, чья клиновидная тень с трудом угадывалась в искривлённом фоне, был безмолвен, неподвижен, как окаменевший зверь. Более двух с половиной километров в длину, гладкий корпус без внешней артиллерии, покрытый особой адаптивной оболочкой, и лишь тонкие изгибы бронеколпаков вдоль его боков намекали на наличие внутри них многочисленных орудий, укрытых под надёжной бронёй. Он не передавал сигналов, не испускал тепла, не двигался – он наблюдал. И ждал.

Его сенсоры отслеживали каждый вектор движения пиратов. Каждую волну радиопереговоров. Каждую смену положения, даже самую незначительную. Даже шум охлаждающих насосов в старых установках на “Шраме Дружбы” был учтён, отфильтрован и сопоставлен. На его борту не было криков, ссор, паники. Только расчёт. Стратегия. И терпение. Этот корабль был не просто оружием – он был хищником. Столь массивным и совершенным, что, если бы даже кто-то и заметил его присутствие, всё равно было бы уже слишком поздно. Он выжидал, пока мелкие, суетливые твари внизу наконец устанут спорить, улягутся по своим норам, утратят бдительность, решат, что они хозяева этой системы. Пусть считают, что ловушка готова. Пусть поверят, что контролируют ситуацию. Хищник знал – момент близок. И когда он придёт… их “засада” превратится в жертвенник.

………

Старый фрегат “Гретта-Семь”, окопавшийся среди медленно дрейфующих обломков в глубоком кармане астероидного поля, уже третий цикл не двигался с места. Его корпус был покрыт слоями грязной серо-бурой термопластики, имитирующей фактуру камня – дешёвая маскировка, но в инфракрасном диапазоне она всё же немного сбивала с толку. Однако в остальном корабль был классическим представителем флотилии пиратов: снаружи – торчащие двуствольные башни, некоторые под углом – так, чтобы охватывать сектор атаки на двести семьдесят градусов; внутрь – скрежет, мат и периодически отказывающие системы жизнеобеспечения.

Из одного из стыковочных люков на внешнем обводе “Гретты” медленно выскользнул небольшой истребитель – узкий, с длинным носом и выпуклой пилотской кабиной. “Сова-92”, модель второго поколения, пережившая как минимум три крупные модификации и по меньшей мере одного капитана, о чём свидетельствовала несмываемая надпись “Пиндор гнида” прямо над воздухозаборником. Пилот – по голосу молодой, раздражённый – вышел на канал связи.

– “Гретта”, это “Сова”. Я пошёл на стандартную зачистку зоны. Вижу камни, камни, ещё камни. Сенсоры пищат, как старая шлюха. Отсекаю шум, но ты попробуй пойми, насколько тут всё “живописно”. Ответа не последовало. Только лёгкий треск эфира.

– Да вы хотя бы пискните, что меня слышите… Ладно, чёрт с вами.

Истребитель ушёл вбок, в режим малошумного скольжения. Пилот провёл манёвр обхода, прокручивая правое крыло между двумя громадными обломками титанового сплава и углеродистого льда. Ближайший крупный астероид вращался медленно, с лёгким жужжанием – признак наличия в его теле старого электромагнитного ядра, возможно, когда-то бывшего частью древней шахтёрской станции. Всё это время сенсоры истребителя непрерывно обрабатывали поступающие сигналы – вяло, с задержками, как будто старый искусственный интеллект на борту лениво просыпался после десятилетней спячки.

– Камни, камни, термоаномалия… О, нет, просто обломки с… С подогревом? Странно… Ладно… Снова камни… Обожаю свою работу. Честно, каждый раз, как будто я не разведчик, а геолог хренов…

Он, резко вильнув машиной, проскользнул между двумя громоздкими валунами, один из которых был настолько тёмным, что поглощал почти весь свет красного карлика. И в этот самый момент, прямо перед его истребителем, на фоне пелены звёзд и мерцающих пылинок внезапно возникла тень. Нет – не просто тень. Масса. Словно сама пустота обрела форму. Перед ним, во всей своей ужасающей неподвижности, завис он – тёмный, огромный, клиновидный корабль. Гладкий корпус, никакой лишней геометрии, никаких торчащих пушек – но даже без вооружения он был воплощением угрозы. Его силуэт поглощал свет и сжимал пространство вокруг себя, как будто его появление нарушало саму симметрию реальности. Пилот резко вдохнул. Его голос сорвался, когда он бросился к коммутационному блоку.

– Цель! Контакт! Это он! Повторяю – это ОН! Прямо передо…– Но договорить он не успел. Так как из-за одного из крупных астероидов, с разворотом, и в идеальной синхронности, словно их направляла единая воля, вырвались четыре истребителя. Чёрные, с острыми изломанными обводами, они напоминали не машины, а хищных морских существ – живых… Чувствующих… Каждый из них выпустил из-под крыльев сверкающие линии высокоэнергетических трассеров. Они открыли огонь одновременно, без предупреждения.

И эти самые импульсы прошили “Сову” сразу. Первые выстрелы разнесли кабину и силовой контур, следующие – раздробили левое крыло и двигательный отсек. Корпус судорожно дёрнулся, начал кувыркаться в вакууме, распадаясь на фрагменты. Внутри, сверкнуло мимолётное пламя, которое вакуум тут же задушил на корню. Так что через пару секунд всё затихло.

А эти необычные истребители, завершив свой молниеносный манёвр, развернулись в той же молчаливой синхронности и ушли обратно за астероид – как будто их и не было. Без единого сигнала, без всплеска энергии, без следа. Пространство снова стало тихим и пустым.

А “Гретта” всё также молчала. Другие корабли тоже. Никто не знал, что один из их “глаз” только что погас – и почему. А в глубине поля, всё с той же пугающей неподвижностью, клиновидный гигант продолжал ждать.

Примерно через час после исчезновения “Совы-92”, в пыльном и вечно недокрашенном командном отсеке фрегата “Гретта-Семь” заискрил и дребезжа зазвучал коммутационный блок. Пилот, обросший щетиной как старый фильтратор, устало посмотрел на давно уже неисправную консоль, пару раз ударил по ней кулаком и, сплюнув в сторону вентилятора, повернулся к капитану.

– Кэп… твой лётун всё ещё не выходит на связь.

Капитан “Гретты”, Мэл Корз, крупный Каал'ар с тяжёлым подбородком и вечно прищуренными глазами, поднял голову от карты системы, разложенной в голографическом проекторе. Но при словах пилота его лицо дрогнуло.

– Сколько прошло?

– Почти час… С мелочью… Последний отчёт – сектор B-19, у старого ледяного обломка, потом тишина.

– И никто, мать его, не подумал мне об этом раньше сказать?

– Мы думали, что он просто отключил канал. Ну, ты сам знаешь этих пилотов…

Корз медленно поднялся, прошёлся к панели связи, запустил вызов.

– “Сова-92”, ответь. Приём. “Сова-92”, это “Гретта”, доложи позицию. Мы ждём доклад, повторяю, доложи позицию!

Но в ответ на все эти призывы им была только тишина. Он стукнул ладонью по пульту, зарычал:

– Да чтоб тебя, Ердок раздери!

В глухом внутреннем канале, где пираты держали друг друга «на случай чего», сразу проснулись голоса:

– Чего ты орёшь, Корз? Твой малыш просто залёг где-нибудь – развлекается, небось, с трофейной куклой!

– Или уже сдох от собственной вони – твои мехи так воняют, что даже бортовым фильтрам стыдно.

– Может, ты сам его слил, чтобы списать лишнего едока? – хохотнул кто-то с “Крыса-Два”.

Но, вместо того чтобы успокоиться, Корз ещё больше взбеленился. И его глаза его налились гневом.

– Заткнитесь, вшивые мародёры! Вы что, думаете, я идиот? Он у меня был лучший! И он знал, где смотреть! А вы… Вы, может, специально это подстроили?! Переманили, а? Или глушилку врубили, пока он был в секторе?!

Секунда молчания. А потом до него донеслась волна смеха. Гулкая… Презрительная… Грязная…

– Ты, Корз, параноик!

– Лучший пилот? У тебя лучшая – это “Сова” на костылях! Ха-ха-ха

– Если бы он ушёл от тебя – это только в плюс к его интеллекту

Кто-то добавил:

– Скоро и твои “средние” разбегутся. Тут никто никому не должен, ясно? Мы не флот, мы не команда. Каждый сам за себя. Уяснил, капитан соплей и подозрений?

После подобных слов, Корз буквально до скрипа стиснул зубы. Его мозг кипел, а пальцы сжались в кулак.

– Ладно. Я не идиот. Если вы все уверены, что это не вы – я сам проверю. Высылаю звено. И если с ними что-то случится… Я вас всех найду по частям. И вытрясу ваши кишки в открытом шлюзе

Он отключил общий канал, нажал на внутреннюю командную сеть. Заговорил коротко, жёстко:

– Подъём. Звено два – в кабины. Протокол “шаговый поиск”. Пусть летают по тем же точкам, что и “Сова” летала. Максимальная готовность. Молчать в эфире, но сенсоры на максимум. Если что-то двинется – фиксировать и назад.

– Тип вооружения?

– Двести семидесятые пушки, носовые мины снять. Полёт чистый, без провокаций. И пусть зайдут с разных векторов – я хочу, чтоб никто не сказал, что мы ничего не видели.

– Понял. Через три минуты будут в вакууме.

Корз тяжело выдохнул. Он снова посмотрел на голограмму системы. Облака газа всё также безмолвно дрейфовали вдоль гравитационных вен, свет красного карлика плыл, как кровь по старому стеклу. Камни не двигались. Но он чувствовал, что здесь что-то не так. Слишком тихо… Слишком чисто… Слишком пусто… А его верный пилот всё также не возвращался.

Спустя всего лишь полчаса три средних истребителя вынырнули из дока “Гретты-Семь” с ленивой неторопливостью старых охотничьих собак, которых подняли с насиженного места. Их облезлые корпуса несли следы десятилетий переделок, сварных швов, вандальской модификации и усталости металла. У двух едва не болтались на креплениях боковые топливные капсулы. Третий и вовсе тащил за собой неработающий сенсорный щуп, болтавшийся на обрывке кабеля.

– Проверка связи. “Жаба-один”, ты тут, или опять спишь? – Лениво процедил пилот первого истребителя, оберегавший своё имя так же, как не следил за датчиками.

– Здесь я, здесь. А вот что мы тут вообще ищем? Камни, чёрт бы их побрал? Моему сканеру сто лет в обед – он даже мою задницу не отличит от астероида.

– Может, ты и есть астероид, только облезлый? – Тут же в тон ему хохотнул третий.

– Заткнись, “Угребанец”. Если снова чихнёшь в микрофон, я тебе систему жизнеобеспечения отрублю.

– Ты попробуй сначала меня найти, идиот. Тут кругом тень, пыль и мусор. Только Корз может послать людей на поиски лёгкого москита-разведчика.

Так, всё ещё лениво перебрасываясь фразами, трое истребителей неспешно шли от одной точки к другой – проверяли сектора, в которых пропавшая “Сова-92” должна была оставлять координатные метки. Сенсорные дисплеи щёлкали запаздывающими откликами: пыль, ледяной лом, обломки никелевых жил, пара старых контейнеров с выбитыми маркировками. Всё это поглощалось равнодушной темнотой астероидного поля.

Именно оно, это поле, и стало их ловушкой. Когда они вышли на участок, обозначенный в маршрутной карте как B-22, где находилась группа вытянутых астероидов, протянувшихся почти ровной цепочкой, сначала всё ещё было тихо. Их двигатели гудели в унисон, в рубке стоял рассеянный свет от приборов, в эфире снова начался ленивый спор о том, кто последний раз менял фильтры на системах охлаждения.

И именно в этот момент, когда три средних истребителя плыли между камней, как рыбы в коралловом каньоне, появились они. Сначала это была только безмолвная тень. Скользнувшая на краю экрана. Затем вторая. И третья. Слишком быстро. Слишком близко. И абсолютно без каких-либо сигналов опознавания.

– Эй… кто это? – Неуверенно произнёс “Жаба-один”, уже поворачивая корпус своего москита в нужную сторону. Но ответом на его вопрос стал… Взрыв…

Первый истребитель, борт “Рак-5”, был прошит слева. Это было очередь лазерных импульсов, столь чёткая и плотная, что корпус этой старой, но весьма надёжной машины сначала вспучило, а потом он разлетелся, как раздавленная консервная банка. Вторая машина рванулась вверх, но кто-то сверху уже подгадал вектор – и настигший её удар пришёл прямо в хвост. Средний истребитель завертелся, теряя стабилизаторы и разрываясь от центробежной силы. А потом и вообще врезался в ближайший астероид, исчезнув в яркой вспышке взрыва.

Третий пилот, тот самый “Угребанец”, в бешенстве рванул вбок, едва не задев крупный булыжник, и заорал в общую сеть:

– Засада! Это не свои! Не свои! Кто-то здесь есть!

Но даже этот слабый голос быстро оборвался и пропал. Два истребителя враз промелькнули у него слева – чёрные, изломанные, с раскосыми остеклёнными кабинами, словно хищные насекомые. Один из них в развороте дал короткую очередь из излучателей турели пульсара. Удар пришёлся точно в боковой отсек, где у пиратской машины стояли старые топливные батареи. И тут же возник огненный шар в темноте. Пыль и осколки. Обломки медленно поплыли меж камней.

Ни один из троих не выжил. Ни один не передал, кто именно и где их атаковал. Лишь короткий сигнал – и обрыв. Его перехватил только “Гретта-Семь”, и то с помехами. Два искажённых слова, и резкий пронзительный импульс тревоги. А в глубине астероидного поля, между теней и валунов, вновь воцарилась тишина. Чёрные истребители исчезли так же быстро, как появились. Лишь пыль завихрилась в вихре гибели.

Капитан фрегата “Гретта-Семь”, Арто Бракс, сидел в капитанском кресле, рассеянно глядя в мутный тактический экран, когда из заднего динамика вырвался короткий, искажённый визг тревожного сигнала. Он сначала не придал значения – в этом замусоренном частотном диапазоне порой ловились эхо-разряды от столкновений астероидов, и компьютерное ПО не всегда умело их фильтровать. Но что-то в тоне, в этой панике, прорвавшейся сквозь фоновый шум, зацепило его. Он резко обернулся.

– Повторите последнюю передачу! – Рявкнул он, уже наскакивая на связиста, но тот лишь беспомощно развёл руками.

– Помехи, капитан. Всё заглушено. Мы успели перехватить сигнал с одного из истребителей. Похоже… он успел только крикнуть. Потом – тишина.

– Они погибли?

– Возможно. Или кто-то глушит передачу намеренно.

У Арто засосало под ложечкой. Что-то было не так. Он мгновенно вспомнил: и этот исчезнувший лёгкий москит-разведчик, и теперь – целое звено, пропавшее в точно таком же участке. Но главное – сообщение, которое они успели отправить, хоть и неразборчиво, но несло в себе ясный оттенок паники и боли.

Он встал, облокотившись о тактический стол. Астероиды вокруг создавали настолько плотный электромагнитный барьер, что даже военные сканеры не справлялись бы с анализом. Это место само по себе было идеальной ловушкой. Но если кто-то уже вёл здесь охоту… Арто зарычал и плюнул на пол.

– Нас, чёрт подери, пасут.

Он резко повернулся к интерфейсу и вызвал на экран ближайшие суда. И взгляд его тут же остановился на одном из них – массивной призматической громаде, стоящей по соседству между двумя крупными обломками скальной породы.

“Старый Грейн” – бывший грузовик второй серии Республики Нубар. По сути – огромная трёхсотметровая призма, облупившаяся и почерневшая от десятилетий переборок. Раньше такие суда таскали руду с тлеющих поясов в системах на краю Фаэтона. Но именно этот корабль уже давно был модифицирован. По слухам, он вмещал три десятка москитов – лёгких истребителей, скрытых за складывающимися кормовыми створками. Сам Арто знал: почти все эти истребители были с Чёрного рынка, с дикой установкой вооружения, и без маркировки.

– Хренов ублюдок. – Коротко прошипел он себе под нос.

Капитан “Греяна”, Кло Дирс, был не просто сосед по флотилии – с ним Арто ещё две вылазки назад чуть не сцепился из-за раздела добычи. А в последний раз тот прямо намекал на то, что “Гретта” тянет с собой хлам и не заслуживает доли как полноценный участник. Арто тогда сдержался – но теперь…

– Вот он. Он! Решил дождаться, пока я ослабну, пока мои москиты уйдут на разведку, а потом – ударить в спину. Вот же… грязный, нубарский шакал!

Он стукнул по консоли кулаком.

– Внимание всем постам. Готовность номер один. Зарядить батареи, поднять всех по боевым постам, перевести штурмовые орудия в боевую конфигурацию. Подготовить капсулы с приманками, и дать полный скан ближнего сектора! Штурман, заметив дрожь в голосе капитана, осторожно уточнил:

– Капитан… мы атакуем?

– Нет… пока нет. Но если они даже шевельнутся в нашу сторону – открываем огонь без предупреждения.

И в эфир ушёл запароленный сигнал. О том, что появилась скрытая угроза. А на другом конце поля, в глубине теней, чудовищный клиновидный силуэт, всё это время недвижимо зависал среди валунов, чуть заметно приподнял переднюю кромку обшивки, словно хищник, чуть приоткрывающий пасть. И сенсорные купола на его борту вновь пошли в движение – внимательно наблюдая за окружающей обстановкой.

Пиратская стая, растянувшаяся среди плотных скоплений астероидов, представляла собой хаотичную, шаткую коалицию кораблей, каждый из которых был уникален по конструкции, вооружению и – что особенно важно – эго своих капитанов. Они давно привыкли к тому, что в глубинах отработанных систем можно неделями безнаказанно выискивать заплутавшие грузовики или обитые спасательные капсулы. Но здесь, среди немых, давящих громад камней, сенсоры едва справлялись с минимальной ориентацией. А уж о полноценном обнаружении угроз говорить не приходилось вовсе.

Именно по этой причине, как и на “Гретте-Семь”, почти на каждом корабле – от почерневших фрегатов до старых корветов на реактивной тяге – капитаны приняли однозначное решение: выпустить москитов. Лёгкие истребители, у которых и сенсоры пускай устаревшие, но всё же подвижные, да и риск потерять такой аппарат казался допустимым. Тем более, большинство москитов – безымянные судёнышки с перекрашенными корпусами и собранными из разных эпох деталями. Жаль? Да. Критично? Нет.

И вот они – разлетались. По одному, по двое, по трое. Маленькие силуэты, скользящие между обломками, ныряющие в расщелины между скал, гудящие в темноте, как насекомые.

– “Москит-Четыре на выходе. Проверяю сектор Лямбда. Пусто, как и ожидалось. Чёрт, почему всё самое глупое достаётся мне?”

– “Потому что ты рот не закрывал, когда старпом делил зоны. Вот и получил скалы на обед.”

– “Угу. Зато если кто-то нападёт, я первым это замечу. И последним об этом скажу.” – в голосе пилота прозвучала ирония, но она быстро погасла.

И так – один за другим. На третьем, четвёртом, пятом корабле. Пилоты-одиночки бродили по серому лабиринту астероидов, жалуясь на глухоту командования, на помехи, на отсутствие сигналов. Иногда переговаривались между собой – лениво, устало, в стиле пиратов, которым уже наскучило беспокойное безделье.

А потом началось исчезновение. Сначала никто не придал этому значения. Один не вышел на связь… Ну… Мало ли… Глушат окружающие его камни… Батарея села… Попал в поле ионизации… Второй – ну… Бывает. Но когда третий и четвёртый пропали, один за другим, во всех концах формации, даже самые беспечные начали чесать головы.

На борту фрегата “Чёрная Дева” капитан Эллар Руорк вышел из своей рубки и швырнул на тактический экран металлическую кружку.

– Твою же… опять пропажа? И ты хочешь, чтобы я поверил, что это просто – астероид? – он наклонился к офицеру связи. – Ты хоть сканировал толком? Или опять свой глюкочип вставил вместо диагностики?

– Капитан, у нас не работает половина сенсорных ячеек. Щиты мы даже не включили, чтобы не палиться. Энергия уходит только на гравидержание. Мы видим – как через бутылочное стекло.

Руорк зло плюнул под ноги и открыл общий канал на выделенной пиратской частоте.

– Хорошо, сволочи. Кто из вас жрёт москитов? Кто решил, что пора по одному подбирать их себе в трюм?

На сигнал откликнулись почти сразу.

– Ты хочешь сказать, что это мы твою консервную банку подстрелили? – Это был резкий голос с корвета “Сивирон”, старого капера, переработанного в абордажника. – Твой пилот, может, просто решил удрать? Значит у него хватило ума. А ты теперь вякать начал?

– Удрать? В никуда? Здесь, где всё дышит смертью?

– Может, и смертью. Но не нашей. Свою некомпетентность не перекладывай на нас!

Слово за слово, и эфир наполнился гортанными перебранками, обвинениями, насмешками, угрозами. Все подозревали друг друга: в краже, в измене, в намеренной дезинформации. Ведь каждый знал: вокруг – пустота, официально мёртвая система, никто не должен был здесь охотиться.

А между тем, москиты всё ещё продолжали исчезать. Иногда пилоты успевали что-то пробормотать – искажённый, размытый голос, вскрик, всплеск перегрузки – и тишина. Иногда и вовсе – молчание, как будто кто-то просто выключал их из реальности, словно гасил светильники один за другим.

– Они уходят… как будто кто-то охотится на нас. Медленно. Точно. Подряд. Но мы не видим – кто!

Этот шёпот в конце концов пробился сквозь общий канал – от старого пилота с “Триады”, последнего, кто выжил из пары. И вот тогда начался настоящий хаос. Сенсоры перегружались. Члены команд кричали. Старые корабли двигались ближе к центру импровизированной формации. Щиты начали включать, жертвуя невидимостью. Капитаны перебрасывались обвинениями и взглядами. Один из них даже выстрелил предупредительно – в камень, слишком уж похожий на маскировку.

Но истинная угроза всё ещё оставалась в тени, тихой, неподвижной, наблюдающей. Клиновидный силуэт, монолит, скрытый в глубине поля, всё ещё не раскрылся полностью. Он продолжал играть, как паук с добычей, ожидая, пока последние страхи доведут этих пиратов до паники… и сделают их лёгкой, почти беззащитной жертвой.

………

Вскоре всё это тревожное напряжение, разлившееся среди пиратской флотилии, перешло грань простой настороженности. Исчезновение москитов, глухие ссоры и бессильные сенсоры на грани перегрузки – всё это стало лишь прелюдией к удару.

Всё началось с резкого, как выстрел в темноте, сигнала тревоги с “Ворона-Ц”, среднего корабля сопровождения, едва видимого среди облаков космической пыли.

– “Контакт! В правом секторе! Это… чёрт, это торпедоносец!”

Визг сирен, хаос в канале, но спустя доли секунды его сигнал оборвался – и одновременно с этим корабль содрогнулся, когда в его борт врезалась тяжёлая торпеда, выпущенная почти в упор. Удар был не смертельным, но катастрофически точным: топливные каналы загорелись, и корабль начал терять маневренность, как раненный зверь, волоча лапу.

Почти одновременно с этим по другому краю формации – у корабля “Громош”, старого грузовика, модифицированного под платформу снабжения, – всплеснуло пламя от второго попадания. Торпеда, проскользнув сквозь узкую щель между двумя астероидами, вошла точно в секцию двигательного отсека. Ослепительные искры – и мертвенный разгерметизированный блок повис в пустоте.

– “Они уже у нас под брюхом! – рявкнул кто-то в общем канале. – Кто-то выпускает по нам старые имперские торпедоносцы! Третьего поколения, мать вашу! Да вы их с каких ангаров подняли?!”

Сомнений было мало. Внешне эти аппараты в точности напоминали торпедоносцы Работорговческой Империи. Грузные, с массивными подвесами, с толстым обводом лобового щита и характерными рёбрами охлаждения. Такие использовались столетие назад для ударов по конвоям – медленные, но невероятно опасные.

Их малозаметность здесь, среди камней и пыли, превратилась в смертельное оружие. Ни один крупный корабль не мог уверенно отследить их приближение. Те немногие москиты, что ещё оставались в строю, не успевали развернуться, как вражеский торпедоносец уже исчезал за новым астероидом. А когда всё это произошло почти одновременно в разных частях формации, обвинения посыпались мгновенно.

– “Вот они! Да вы гляньте на эти сигнатуры – это же ваши, Тринар! У тебя в ангаре полтора десятка таких же!”

– “Что?! Мои? Это с чего бы мне бить по союзникам?!”

– “С той причины, что у тебя уже был конфликт с Руорком. Он в тебе не уверен – и мы тоже!”

– “Мои москиты тоже исчезли! Я сам не знаю, кто на нас охотится!”

– “Ага, исчезли. В рапорт занёс? Может, ты их просто… отправил на перехват? Или подставил, чтоб не заподозрили?”

Подозрение и злость растекались, как кислота. Особенно учитывая, что у “Тринара” – модифицированного носителя – действительно находились торпедоносцы схожего класса. Он был старым, массивным кораблём, некогда грузовиком Нубар, похожим на тёмную трёхгранную призму, почти три сотни метров длиной. Когда-то он возил плазму и ядовитый газ, теперь – смертоносных москитов и торпедоносцев.

Капитан “Грета-Семь”, Руорк, ошарашенный и всё ещё гневающийся после первой атаки, мгновенно принял решение. Взяв на себя инициативу, он приказал:

– Щиты на минимум, тягу – на дозвуковое удержание. Медленно выходим. Цель – “Тринар”. Если он чист – пусть докажет. А если нет – я сам разнесу его в пыль.

Старый фрегат медленно и осторожно сдвинулся с позиции, словно исполин, пробуждающийся среди обломков. Его силуэт выныривал из мрака между камней, угрожающе разворачиваясь в сторону носителя. И в этот момент капитан “Тринара”, не выдержав, отдал свою команду.

– Пусть знают, что мы не жертвы! Поднять всех москитов. Всех!

Из подбрюшья носителя вылетели две дюжины мелких судов, некоторые из них – с торпедными подвесами, другие – чисто разведывательные. Их вспышки прожекторов на мгновение озарили внутренние стены астероидных ущелий. Некоторые сразу же начали кружить вокруг фрегата, другие – заняли боевые позиции по флангам.

– Вот и всё доказательство! – Гневно бросил в эфир капитан с “Громош”. – Тот, кто виновен – всегда первым начинает бряцать пушками!

– Этот гад и есть предатель!

– Он прикрывался скалами, поднимал москитов, и теперь ещё и на фрегат идёт в лоб!

– Я предлагаю открыть огонь первыми – пока он сам не выстрелил!

Ссоры в эфире перешли в паническое многоголосие. Кто-то пытался взывать к рассудку, кто-то – к старым долгам и авторитету, но большинство уже чувствовали: между ними кто-то ходит, режет, охотится. И вот теперь, виновник всех возможных проблем был ими найден. Напряжение сжалось до предела.

А где-то между астероидами – всё ещё двигались незаметные силуэты, плавно следующие на приглушённых двигателях, бесшумные и точные. Они ждали следующего подходящего момента. А может быть… ждали, пока пираты начнут убивать друг друга сами. И вскоре они всё же получили то, чего так старательно ждали. Внутри поля астероидов, в спрессованной, давящей тишине межзвёздного вакуума, вспыхнула война между пиратами. Та самая, что зреет медленно, накапливается из подозрений, упрёков и полузамеченных взглядов в эфире – но потом взрывается в одну секунду, когда страх и ярость сталкиваются.

И после волны претензий и оскорблений всё же произошли первые выстрелы. Один из средних фрегатов, “Грета-Семь”, вывернулся из прикрытия крупного астероида и открыл огонь по “Тринару” – массивному носителю с характерными рубчатыми бортами. Из орудийных гнёзд фрегата вспыхнули длинные трассеры, словно золотистые жгуты, летящие по извивающейся траектории. Это были устаревшие кинетические установки – артиллерия времён вторжения на Сектор 5, лупившая снарядами без стабилизации, но с бешеной скорострельностью.

“Тринар” ответил почти мгновенно. Его орудия были массивнее, но старее. Из глубоких шахт-портов выпрыгнули короткие, как гвозди, неуправляемые ракеты. Они не вели цели, не имели сложной электроники – они просто неслись вперёд по заданной траектории, с шипением проходя рядом с каменными обломками, и взрывались в густом космическом мраке, оставляя вспышки плазмы и искрящиеся кольца обломков.

Второй волной пошли москиты, которые, почти одновременно с артиллерийскими ударами, выскочили из вскрывшихся отсеков своих носителей. По сигналу тревоги наружу рванули десятки москитов – быстрых, угловатых, уже потрёпанных временем боевых машин, оставшихся со времён третьего Таррианского конфликта.

Их корпуса были разными – у кого-то округлый корпус с хвостовыми стабилизаторами, у кого-то – резкие углы и рубленые носы. Но всех объединяло одно: они были устаревшими, изношенными, но всё ещё опасными, как нож с ржавым лезвием.

И практически сразу в вакууме сразу же началась свалка.

– «Огонь по любой цели, не передающей код опознания!

– «Да они все сломаны! Бей по глазам!»

– «К чёрту коды! Они бьют по нам!»

Москиты второго и третьего поколения вцепились друг в друга – одиночными парами, потом группами по трое и четверо. Они носились среди камней, ныряли в расщелины, метались из укрытия в укрытие. Некоторые специально бросались к поверхности астероидов, чтобы использовать их как щит от наведения. Они поливали друг друга огнём из автопушек – короткими, яркими всплесками, как метеоры, сталкивающиеся на скорости.

Между трассерами мелькали гроздья неуправляемых мини-ракет – они летели почти наугад, сворачивая в стороны, иногда врезаясь в скалы и разрывая их с внутренней вспышкой. Несколько москитов просто исчезли в пыльных кольцах камней, рассыпавшись на части. Всюду – искры, плазма, оторванные панели, вращающиеся фрагменты крыльев. Иногда проскакивали синие вспышки – тонкие и яркие – выстрелы маломощных лазеров, штатного вооружения для москитов Республики. Они пробивали обшивку, срезали хвосты, запекали кабины.

Тем временем крупные корабли вышли из укрытий. Их не волновала маневренность – они ползли, как осаждённые крепости, перекатываясь с одной орбиты на другую. Каждый залп из их орудий вырывал огненные бреши в корпусах оппонентов. Старые щиты перегружались от перенапряжения, иногда отключались вовсе, и снаряды ломали броню, как кулаки разбивают стёкла.

Один носитель, “Банши-Рэй”, получил прямой удар в секцию наведения, и её командная рубка заплясала среди искр, отделённая от корабля и отброшенная инерцией. Но он всё ещё стрелял, на автопилоте, как ослепший зверь. Всё это происходило внутри астероидного поля – среди массивных обломков, каждый из которых сам по себе мог стать укрытием или ловушкой. Взрывы сбивали куски породы, и те начинали двигаться по инерции, сталкиваясь с другими камнями, создавая хаотическое движение объектов, способных уничтожить истребитель одним касанием.

Некоторые пираты пытались использовать это. Один москит, например, спрятался за крупной глыбой, а затем внезапно вышел из-за неё и отправил в бок соперника короткую очередь, пробив кабину. Внутри вспыхнуло пламя, истребитель вильнул и врезался в камень, став лишь вспышкой и пылью.

И никто из них так и не обратил внимания на то, что на краю поля, чуть в стороне от свалки, медленно нарастала тень. Огромная, рубленная, неестественно гладкая. Она медленно дрейфовала в нужном ей направлении, и её контуры становились всё отчётливей. Что это было – флот нового игрока, засада, старое оружие, пробуждённое шумом? Ответа на все эти вопросы пока что просто не было. Потому что те, кто вёл бой, ничего уже не слышали, не видели и не чувствовали – они превратились в монстров, озверевших, сломанных, захваченных страхом и яростью. В их глазах был только противник – пусть и вчерашний союзник.

А битва продолжалась – всех против всех. И сейчас, уже в который раз, каждый из собравшихся в этом месте пиратов, был сам за себя. И никто не знает, кто на самом деле первым начал охоту…

……….

– Ну, вот и прекрасно. – С лёгкой усмешкой, констатировал факт происходящего Серг, спокойно сидя в кресле капитана, и даже не обращая никакого внимания на задумчивые взгляды стоявшего рядом бывшего наёмника, а теперь тактического офицера его собственной команды. – Всё идёт именно так, как и ожидалось. Теперь они заняты, и наступило время и нам самим начинать свои действия.

Да. Весь этот план был и задуман Симой и Хорусом с учётом всех возможных последствий. Они намеренно создали утечку информации, и подготовили всё таким образом, чтобы все желающие перехватить корабль сами оказались в ловушке. А учитывая тот факт, что у них не было общего командования, всего лишь по той причине, что они банально не успели им обзавестись, по всем этим спорам и ссорам, можно было понять, что в сложившемся положении они банально оказались не только рассредоточенными практически по всему этому астероидному полю. Так и ещё и не доверяли друг другу ни на грош. Пользуясь тем, что некоторые из этих кораблей, находясь среди астероидов, время от времени просто пропадали из эфира, Хорус создал имитацию их идентификаторов. Благодаря чему можно было спокойно выходить на связь с подложными опознавательными кодами, и ещё больше ссорить пиратов между собой. А шалость в отношении их москитов, заставила эту злобу и ненависть между ними вспыхнуть с новой силой.

Благодаря тому, что на “Клинке Пустоты” стоял более совершенный гипердвигатель, парню удалось легко опередить их, всего лишь одним прыжком через гиперпространство в то время, когда всем этим фрегатам и носителям пиратов пришлось сделать несколько прыжков. По сути, там, где “Клинок Пустоты” потратил всего четыре дня, эти разумные были вынуждены потратить почти полторы недели для того, чтобы добраться до этого места. Именно поэтому у паренька было время спокойно добраться сюда на своём корабле, выбрать удобное место, которое вряд ли заинтересует тех, кто будет ловить пролетающий мимо корабль, и дождаться появления своих недоброжелателей. Пользуясь тем, что у него имелась много трофеев с разбитых ранее кораблей Империи работорговцев, Хорус сделал таким образом, чтобы эти самые модифицированные москиты внешне напоминали устаревшее оборудование этого государства. Именно такое, каким часто пользуются пираты. Да и торпеды были стандартные для них. Зато благодаря такому сюрпризу, пираты даже не сомневались в том, что им противостоит кто-то из тех, кто прибыл вместе с ними.

Теперь же, когда сражение вошло в активную фазу и никто никого не слушал, “Клинок Пустоты” мог выдвинуться из своего укрытия и атаковать врагов, оказавшихся перед ним прямо как на ладони. А сбежать они теперь точно не смогут. Так как все эти корабли уже сами нанесли друг другу достаточно серьёзные повреждения. И теперь, по сути, находится в весьма уязвимом положении. В первую очередь они, видимо по привычке, старательно били именно по двигателям противостоящих им кораблей, стараясь обездвижить потенциального противника. И этот факт был вполне объясним. Вот только именно из-за этих повреждений теперь эти самые корабли и потеряли всю свою скорость. Если ещё маневрировать они как-то и могли, то сбежать теперь у них точно не получится.

Пока “Клинок Пустоты” выдвигался из астероидного поля, один из кораблей пиратов получив несколько серьёзных ударов, и всё же пропустив к себе торпедоносец, начал разваливаться на три куска. Всё же две торпеды, одна из которых, видимо, попала в несущий хребет основной рамы его корпуса, не способствовали укреплению его прочностных характеристик? Словно в ответ носитель, с которого стартовал этот самый торпедоносец, получил пару довольно неслабых плюх из артиллерийской двуствольной системы тяжелого крейсера, и просто потерял ход и манёвренность. начав дрейфовать и вращаться на месте. Москиты с этого носителя тут же накинулись на крейсер. И тому не оставалось ничего другого, как начать старательно пытаться уклоняться от их атак и отбиваться имеющимися системами ПВО.

Как и рассчитывал парень, пока “Клинок Пустоты” выходил из астероидов на него никто не обращал внимания. Хотя их системы сенсоров наверняка уже дали понять своим хозяевам о том, что приближается что-то весьма серьёзное? Но им было не до этого. В бою разумные, к какой бы расе они не относились бы, банально забывают обо всём, что происходит поблизости.

Всё это время Серг сидел в капитанском кресле, тихий, собранный, будто сам был частью интерфейса корабля, встроенной в ткань командной палубы. Его руки не двигались – не было нужды. Все команды отдавались через имплант и нейросеть. Лишь глаза скользили по голографическим панелям, выхватывая всё новые детали хаоса, царившего впереди. Окружающие его корабль астероиды медленно расступались. Клин “Клинка Пустоты”, узкий, тяжёлый, чёрный, как сама ночь, спокойно прорезал окружающий его вакуум, будто остриё клинка, разрубающее паутину, и теперь корабль беззвучно скользил в сторону буйного пламени сражения, разгоревшегося между пиратами. На заднем плане догорали несколько крупных кораблей, один из которых, переворачиваясь, выплёвывал из трещины корпусные балки, словно кишки.

“Статус собравшихся здесь кораблей пиратов?” – Мысленно спросил Серг.

Сима, державшая постоянную связь с корабельным ИИ, отозвалась сразу.

“Внутренний конфликт всё больше разгорается. Уже Семьдесят процентов кораблей пиратов повреждены. Полный боевой порядок отсутствует. Распознавание целей завершено. Идентифицировано восемь уцелевших кораблей с гипердвигателями. Некоторые из них готовятся к отходу.”

Услышав всё это, Серг тихо хмыкнул. Тем более, что его корабль как раз заметили. И голоса пиратов, едва его корабль вышел из укрытия, буквально взорвали эфир.

– “Это он! Это “Клинок”! Мы думали, что он только идёт сюда! Он всё это время был здесь и наблюдал!”

– “Он… Намеренно позволил нам перегрызть друг другу глотки! Это он устроил тут на нас ловушку!”

– “Все назад! Уходим к точке выхода! Пока не поздно!”

Но было уже поздно. Из центрального ангара “Клинка Пустоты” рванула вперёд целая стая москитов. Это были дроны-разрушители, внешне напоминающие средние и тяжёлые истребители, только слишком гладкие, слишком молчаливые и слишком смертоносные. Они не испускали радиошума, не излучали сигнатур. Они были немы, как сама смерть.

Серг наблюдал за ними вполне спокойно, чуть склонив голову. У каждого дрона имелись установки средних скорострельных пульсаров, плазменные секционные турели, автономную систему захвата целей и полное подчинение Хорусу. Истребители пиратов – старые, шумные, горящие обломки славы третьего поколения – взмыли навстречу. Их было много, но они были словно мухи, летящие на костёр.

И эта свалка очень быстро закончилась расправой. Первые дроны вошли в бой с безукоризненной синхронизацией. Один прорезал астероид, пройдя в двух метрах от его поверхности, и плюнул плазмой в москита, только что открывшего огонь. Второй вынырнул сверху, сделал разворот “углём”, выпустив короткую очередь пульсаров, срезавшую сопернику левое крыло, и затем – кабину. Взрывы шли без эмоций. Пиратские пилоты кричали – в эфире появлялись срывающиеся голоса, вопли, ругань.

– “Как они вообще маневрируют с такой скоростью? Они… На таких скоростях подобная манёвренность в принципе невозможна! Это…Не живые разумные! Это… Машины!”

– “Они режут нас, как мясо! Где прикрытие?! Кто прикроет, мать вашу!”

– “Вы обещали, что его здесь не будет!”

– “Откуда они вообще здесь взялись? Кто это такие?”

Дроны не вступали в затяжные дуэли. Они стремительно подлетали, убивали, уходили, как острые скальпели. Те немногие москиты, что пытались использовать астероиды как прикрытие, всё равно получали выстрел с фланга или сзади, от другого, резервного дрона, оставшегося на позиции перехвата. Так что всего через две минуты свалки в вакууме остались только обломки, мерцающие поля распада и искры угасающих систем.

После этой стремительной расправы Серг всё также задумчиво перевёл взгляд на восемь более-менее уцелевших пиратских кораблей. Они выходили из боя в разнобой, ускоряясь в сторону ближайшей точки выхода в гиперпространство. У кого-то система охлаждения уже вышла из строя, что выражалось в появлении на части корпуса полноценной ледяной корки. У кого-то вибрировали силовые фермы, что было прямым признаком нарушения целостности несущей системы корабля.

–Преследование разрешено. Повреждать двигательные секции. Без полного уничтожения. Пусть слышат и боятся. – Получив такие прямые указания, Хорус тут же повиновался. Уже выпущенные с корабля ранее дроны повернули, как единое целое. Они не преследовали каждого беглеца. Они пресекали линии отхода, выстраивались в стаи, и отсекали по одному.

И первой целью стал фрегат “Фозз-Мер”. В его двигатели врезалось сразу несколько очередей, выпущенных пульсарами, и тот почти сразу потерял тягу, начав банально заваливаться на лево. Плазменный разряд с ещё одного дрона пробил броню, и явно зацепил радиатор систем охлаждения. Так как фрегат затрепетал и замер, как подбитый зверь, заворачиваясь в собственных обломках.

– “Я… Горю! Мы горим, как грёбаный скиталец! Что это за москиты? Откуда такая ударная мощь? Кто управляет всем этим…”

Второй корабль, тяжелый крейсер, переделанный в полноценный штурмовик, “Звёздный Пёс”, попытался запустить помехи, завалив эфир белым шумом и ложными модуляциями. Но дроны просто сменили протокол и зашли с другой стороны, один удар – и корма убегающего корабля взорвалась, как мыльный пузырь, выпуская волны пламени.

Третий попытался нырнуть в плотное скопление астероидов, но один из дронов, облетев окружность за считаные секунды, выпустил два импульса в двигательный отсек, и тот отсоединился, вращаясь отдельно от остального корабля. Корабль затух, начал кувыркаться.

– “Ненавижу! НЕНАВИЖУ! Он играет с нами! Он нас расчленяет, как доктор в проклятой лаборатории!”

– “Да пошло всё! Я сдаюсь! Я сдаюсь! Пусть только не трогает движок!”

Но уже было неважно. Их страх – его оружие. Серг сидел неподвижно, глаза смотрели вперёд, в пламя и хаос, но его сердце билось ровно. Он не чувствовал жалости. Он не чувствовал злобы. Только ясную уверенность, что делает всё правильно. Сейчас перед ним рассыпалась группировка пиратов, которые всего пару дней назад считали себя охотниками в этом секторе. Теперь они были жертвами, а Серг – тенью, вышедшей из-за камней, чтобы показать, кто здесь хозяин.

– Сима, готовь переход. Это был лишь первый акт. – Коротко усмехнулся он. – Продолжай действовать согласно плану.

А вокруг его корабля сейчас медленно расплывались в пространстве огненные следы, плавящиеся бронелисты, отрезанные куски кабеля, и… Всё те же “немые” дроны, всё также кружащие над добычей. И только “Клинок Пустоты”, тихий, чёрный и неудержимый, продолжал двигаться вперёд.

Кресло капитана приятно вибрировало под телом Серга, передавая едва уловимые колебания от работы центрального ядра корабля. Его руки покоились на подлокотниках, но глаза не отрывались от тактического дисплея. “Клинок Пустоты” вышел из астероидного поля точно, как планировалось, скользнув по грани, почти касаясь внешними консолями каменных глыб. Корабль был тенью среди теней, но теперь, когда гладкие обшивки прорезали последнюю кромку пыли и камня, его тень стала ярче света.

Перед ним, словно картина распадающегося балагана, разворачивался бой. Пираты уже рвали когти кто куда, пытаясь уйти к точке выхода в гиперпространство от появившихся неизвестно откуда дронов. И именно теперь они всё же разглядели корабль. Кто-то в эфире тут же заорал:

– “ОН ЗДЕСЬ! Клинок! КЛИНОК ПУСТОТЫ! МЫ УПУСТИЛИ ЕГО ПОЯВЛЕНИЕ!”

Паника захлестнула весь эфир. В голосах слышались треск, слёзы, ярость и неверие.

– «Он был с самого начала! Чёрт, мы попались!»

Серга не волновали их крики. Он просто кивнул – коротко, спокойно. На этом сигнале центральный ангар открыл свои щели.

Из чёрного нутра «Клинка Пустоты» вылетели ударные дроны. Машины смерти, скользящие в вакууме с точностью хищников. Визуально они могли сойти за тяжёлые истребители, но действовали не как пилотируемые корабли, а как свора хищных зверей. Холодные, точные, безжалостные.

Плазменные сгустки рвали насквозь обшивки вражеских москитов, которые всё также рвались из ангаров своих носителей. Пульсары вели огонь сериями, и в каждую секунду в цель влетало не менее двадцати зарядов. Одно такое попадание – и у противника уже не было двигателя. Второе – не было кабины. Третье – не было самого корпуса. Москиты пиратов таяли в пространстве, как бумага в пламени. Но сейчас Серг даже не улыбался. Он наблюдал, как его “зверьки” вырывали зубы и когти у жалких выродков, осмелившихся попытаться устроить эту засаду, чтобы всё же напасть на него. Всё происходило быстро, но в его восприятии – достаточно медленно. Профессионально. Красиво. И вскоре более-менее на ходу осталось всего восемь пиратских кораблей. Те, что ещё могли хоть как-то двигаться. Два корвета, три быстроходных фрегата, пара старых абордажников и ещё один, едва способный держать курс тяжёлый буксир. И сейчас они пытались уйти. Но дроны, только что перебившие москитов, словно почувствовали кровь и теперь гнались за более крупной добычей. Серг мог даже представить себе то, как те, кто управлял этими кораблями, метались по рубкам, кричали в комлинки, пытались перегрузить двигатели, молились, ругались, грызли губы и даже выдирали на своём теле все возможные волосы.

– “НЕ ДАЙТЕ ИМ ДОГНАТЬ! УВЕДИТЕ! ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!”

– “У нас перегрев! Рвёт камеру разгона! Мы не успеем…”

– “Проклятье! Где выход? ГДЕ ВЫХОД?!”

А затем дроны начали методично стрелять по двигателям. Они не уничтожали корабли – просто лишали их хода. Один залп – и вырванный из корпуса бронированной капсулы реактор плавится, заливая коридоры радиоактивным фоном. Второй залп – и сопло разгонного двигателя выгибается, словно сваренный язык зверя. Корабль разворачивает в штопор, и он, как калека, безвольно вращается в пространстве, утрачивая курс и надежду.

И когда последний пиратский корабль замер, лишённый тяги, Серг снова кивнул. И из боковых шахт стартовали десантные челноки. Продолговатые, гладкие, чёрные, будто обтянутые углём. На их борту в неподвижности застыли отряды боевых дронов-абордажников. Они несли энергощиты, тяжёлые плазменные пушки, встроенные терморезаки, и шокеры. Их программировали не убивать, а захватывать. Им нужны были не просто выжившие – им нужны были капитаны. Заказчики. Источники.

Один за другим челноки приближались к повреждённым судам. Их трапы, как жвалы насекомых, раскрывались прямо в космосе, соединяясь с пробоинами и шлюзами пиратских кораблей. Дроны входили первыми. Чётко, молча, без единого сигнала.

На одном из фрегатов пираты ещё пытались сопротивляться – стреляли в прорвавшихся на борт корабля врагов, кидались с обрезами, взрывали гранаты, даже активировали автоматические турели. Но дроны просто глушили их импульсными ловушками. Пара вспышек – и вся электроника вышла из строя. Один из пиратов попытался пробить броню дрону ножом – ударив в шейный отсек. Но лезвие просто соскользнуло по кевларо-алойту. В ответ дрон практически вонзил в его плечо шокер, выпустив парализующий разряд.

– “НЕ ДАЙТЕ ИМ ЗАХВАТИТЬ ВАС ЖИВЬЁМ! ВЗОРВИТЕ ШЛЮЗ!” – Завизжал кто-то по внутренней связи, но было уже слишком поздно.

На другом корвете капитан, наблюдая приближение десантного челнока, практически сразу понял, что выбора больше нет. Его голос был хриплым, усталым.

– “Пусть мы сдохнем, но не станем товаром!”

Он отключил все замки в реакторной зоне, и ввёл аварийный код, чем “поджёг” реактор. Свет… Яркая вспышка… Искривление пространства… Корвет вспух… Разошёлся по швам… И, буквально через секунду, превратился в клубящееся облако обломков и пепла. Все погибли. Но десантный челнок остался невредим. Его автоматическая броня выдержала даже это. К тому же, управляющий им ИИ успел среагировать, и перейти на форсаж, уходя в сторону от удара.

Серг увидел, как челнок аккуратно развернулся и устремился к следующей цели. Он молча наблюдал, как заполняется список пленённых. Треугольники и прямоугольники на тактическом дисплее теперь мигали жёлтым – обозначая захваченные корабли. Несколько из них уже передавали телеметрию, взломанную дронами. Тихо хмыкнув, Серг медленно откинулся в кресле, и закрыл глаза. Мысль была простая и чистая, как звон холодного металла:

“Вы хотели войны. Вы её получили. А теперь… вы будете примером для остальных.”

Он уже знал, куда их отправит. На “Глыбу”. На ту самую Нейтральную станцию, откуда они все и вылетели ранее. В рабство. Туда, где их встретят ошейники, и у каждого нового пирата, глядящего на них, будет один-единственный вывод: лучше обойти этого охотника десятой дорогой.

………

На борту “Клинка Пустоты” царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь шелестом вентиляторов и негромким гулом систем жизнеобеспечения. Серг всё также сидел в кресле капитана корабля, слегка наклонившись вперёд, с опорой на одну руку. Его взгляд был прикован к голографической проекции, где мигали значки: захваченные корабли, статус пленных, биометрия, сигнализация движения и парализующих протоколов. Почти все оставшиеся пиратские экипажи сдались. Они не просто прекратили сопротивление – они обрушились, словно карточный домик, раздавленный молотом страха. Боевые дроны, отточенные до бездушного совершенства, стали для них не врагами, а пришедшими с неба судьями. Сражаться с машинами, которые не чувствуют боли, не устают, не делают ошибок – бессмысленно. Особенно когда у тебя в руках пистолет с двумя патронами, и один из них ты приберёг для себя.

Моральный дух, и без того хлипкий, после разгрома москитных волн, после потери тяги, после уничтожения флагманского корвета рухнул ниже нуля. Паника расползлась, как плесень – в рубках, в технических отсеках, даже в каютах. Люди метались, требовали выбросить оружие, кидали коммуникаторы, кричали, что они просто “механики”, “пилоты по найму”, и банально “ничего не знали”.

На одном из фрегатов команда схватила своего капитана, когда тот попытался включить протокол самоуничтожения. Его били прикладами, топтали ногами, прежде чем связать по рукам и ногам. Кто-то из экипажа – из бывших колонистов, ставших пиратами не по своей воле – орал в общий канал:

– “МЫ СДАЁМСЯ! НАШ КАПИТАН СУМАСШЁЛ! МЫ НЕ ХОТИМ УМИРАТЬ!”

– “У НАС НЕТ ОРУЖИЯ! МЫ СЛОЖИЛИ ВСЁ!”

– “МЫ ПЕРЕДАДИМ ЕГО ВАШИМ БОЙЦАМ!”

На другом корвете десантный дрон буквально вошёл в ангар и застал всю команду стоящей на коленях. Кто-то держал над головой данные доступа, кто-то – координаты склада, где пираты прятали добычу. Один из наводчиков дрожал так, что потерял сознание ещё до того, как высадившийся там боевой дрон подошёл ближе.

И каждый, кто сдавался, был быстро и эффективно парализован. Шокеры дронов, импульсные излучатели узкого диапазона, легко “отключали” тело на двадцать – тридцать минут, не повреждая нервную систему. Разумные просто падали, как куклы, с дрожащими веками и учащённым пульсом. Затем дроны подбирали тела и загружали их в транспортные модули. Каждый из таких модулей – представлял из себя антисептический кокон со встроенными фиксирующими полями и лёгкой седацией. Они не давали пленнику ни шанса двинуться или сказать хоть слово. Всё было максимально автоматизировано… Бесстрастно и точно…

На “Клинке Пустоты” один из боковых ангаров уже был переоборудован – в зал для содержания пленных. Именно там Серг заранее приказал развернуть модульный блок-контейнер с клетками, прозрачно-силовыми камерами и подвижными сканерами. Дроны, выгружая парализованных пиратов, проводили их через дезинфекционные дуги, затем – через молекулярные сканеры. Каждый клочок ткани, каждый имплант, каждый зацепленный в кожной складке осколок проходил проверку. Любые тайники, даже под кожей, или даже внутри их тел – были вскрыты. Любой киберпротез – временно деактивирован. Даже зубы просвечивались – на предмет встроенного оружия или капсул с ядом.

Одежду с пленников снимали полностью. Дроны делали это механически, за считанные секунды. Одежда обрабатывалась и сортировалась в стерильных отсеках. Пленники же – голые, испуганные, многие дрожащие от унижения и шока – помещались в прозрачные клетки с мягкими, но прочными полями. Камеры поддерживали нормальную температуру и вентиляцию, но лишали всякой приватности. Не из жестокости – из расчёта. Психологически проще подчинить тех, кто уже опущен в глазах самого себя. Серг не получал удовольствия от этой процедуры. Но знал – это нужно. Весьма показательно. И максимально рационально.

Капитаны пиратских кораблей получали иное обращение. Каждого из них, после парализации и идентификации, дроны загружали в индивидуальную криокапсулу. Такое, похожее на высокотехнологичный гроб, устройство автоматически фиксировало тело, вводило анестетики, блокаторы двигательной активности и медленно опускало температуру до стабильных -173°С, без фрагментации тканей и с сохранением сознания в глубоком подавленном режиме.

Каждая такая капсула фиксировалась в верхнем отсеке ангара – вдали от основного плена. Они были живыми пакетами данных, сжатыми в лёд, до тех пор, пока Серг сам не решит, что с ними будет делать. Дроны работали бесшумно и безукоризненно. А сам молодой парень, глядя на их действия, отметил мысленно:

“Всё идёт почти также, как и у тех самых муравьёв. Каждый знает, что делать. И не задаёт вопросов. Когда-нибудь мне придётся всё это объяснять своей команде… Но не сейчас.”

В воздухе висел едва заметный запах стерильного металла и озона. Когда последний из пленников был размещён, когда все криокапсулы были герметизированы, а сканеры показали ноль угроз, Серг медленно встал и направился в ангар с пленниками. Его шаги отдавались гулко среди холодных стен, а за прозрачными барьерами десятки глаз следили за ним. Одни – с мольбой. Другие – с животным страхом. Третьи – с пустотой, за которой больше не было личности. Он остановился перед клетками, осмотрел всех и, чуть повысив голос, произнёс в комм:

–Вы – живы. А значит, вам повезло. Ваши капитаны продались кому-то, кто хотел моей смерти. Теперь вы станете частью ответа. Вас продадут. Не всех, но почти. Некоторые, возможно, получат выбор. Остальные – судьбу. В следующий раз подумайте, прежде чем поднять оружие на того, кто не прощает.

Он развернулся и пошёл прочь. Сзади за его спиной – только тишина. Поисковая операция началась сразу же после полной зачистки пиратского флота. Серг, глядя на голограмму с десятками ярких меток, отдал короткий и чёткий приказ:

– Запустить протокол зачистки. ИИ кораблей – в отстойник. Топливо, боекомплект, расходники – на склад. Всё остальное – уничтожить. А до этого – выловить всех, кто выпрыгнул из своих москитов. В приоритете живые.

И тут же начался поиск катапультировавшихся пилотов. Почти сотня капсул с пилотами пиратских москитов, до сих пор плавали в пространстве. Крошечные спасательные капсулы, разбросанные по полю боя, всё ещё оставались там, беззащитные и открытые любым угрозам. Большинство были в спящем или полусознательном состоянии. Некоторые капсулы подавали слабый сигнал, у других питание уже на исходе. Внутри – живые, но обезвоженные, травмированные, запертые в этих летающих гробах с автоматическими системами жизнеобеспечения.

Дроны-разведчики “Клинка Пустоты” с точностью до сантиметра прочёсывали область – импульсные сканеры, термографы и тонкие квантовые колебательные сенсоры выявляли малейшие аномалии в температуре и плотности. Каждая капсула, как только её находили, облучалась инфразеленым сигнальным лучом, маркировалась и подхватывалась при помощи манипуляторов. Некоторые пилоты успевали очнуться – и пытались сопротивляться, что заканчивалось мгновенным уколом паралитика через оболочку капсулы, или мощным электромагнитным шоком, от которого их мышцы просто переставали слушаться. Были и те, кто молил о помощи, в слезах, понимая, что им чудом удалось выжить – но что свободы им не видать.

Они пополняли ряды пленных. Будущих рабов. Потенциальных объектов для дальнейшей перепродажи или использования в ремонте, шахтных работах, аванпостах. Ведь Серг ни разу не произнёс слова "милосердие".

Пока шла операция по спасению уцелевших, более тяжелые дроны с “Клинка Пустоты” приступили к работе с оставшимися кораблями пиратов. Это были жалкие корыта. Их корпуса держались буквально только на честном слове. На болтах… Заклёпках… Местами имеющейся сварке. Или, как говорили на Ковчеге – на верёвках и соплях. Внешняя броня местами была практически под ноль выедена коррозией, а внутренние отсеки – изношенные, как сапоги старого мародёра.

Серг даже не думал оставлять себе эту рухлядь. Ему были нужны только три вещи: ИИ кораблей – пусть и примитивные, но они могли содержать записи, логи, координаты тайников, данные на других пиратов, заказчиков и маршруты караванов… Запасы топлива – особенно тяжёлый гелий и гелий-3, которые использовались в форсажных камерах москитов… Боеприпасы – торпеды, боеголовки, снаряды для старых корабельных пушек. Даже устаревшие, они могли быть модифицированы под дроны или использоваться как мины…

Так что в каждый повреждённый корабль пиратов проникали дроны-инженеры. Их манипуляторы, на манер металлических щупалец, ловко извлекали блоки ИИ из главных вычислительных ядер. Эти блоки упаковывались в поглощающие тепло капсулы и отправлялись в защищённый отсек “Клинка Пустоты”. Отсек за отсеком разбирались топливные резервуары. Баки с гелием маркировались и затаскивались в склады. Боезапас выгружали вручную – дроны аккуратно перемещали контейнеры, даже если на них были царапины или вмятины. Старьё, но опасное. А закончив с разбором и изъятием интересующих его объектов, Серг отдал финальный приказ:

– Уничтожить. Без остатков.

И буквально через несколько секунд после его слов, отправившихся в эфир, первая торпеда ударила в центр самого крупного пиратского фрегата… И… Тот вспыхнул, как консервная банка, в которую закачали горючий газ. Металл раскалился, внутренние отсеки вспыхнули, уцелевшие кабели заискрились в хаотическом огне. Следом попала вторая, прямо в открывшуюся пробоину. Там уже виднелась бронированная обшивка реакторного отсека этого старого корабля. Этого удара хватило, чтобы корабль полностью испарился, превратившись в яркую звёздочку.

Следующие удары шли по более мелким кораблям. Один за другим… С предельной точностью… Разрывы вспарывали обшивку, выбрасывали осколки, турели срывались со своих ложементов и, вращаясь, уходили в пустоту. Некоторые фюзеляжи ломались пополам, словно тростинки. Всё это делалось методично и чётко. Так что всего лишь через час от достаточно грозной пиратской флотилии не осталось ничего, кроме обломков – расползавшихся под давлением импульсов и разлетающихся в разные стороны. И всё это время Серг внимательно следил за телеметрией.

–Подтвердите. Нет активных источников энергии? Ни сигналов, ни маяков? – Тут же запросил он, как только пошли сигналы об окончании работы по уничтожению кораблей пиратов.

–Подтверждено. Все корабли пиратов уничтожены. В секторе полное радиомолчание по всем диапазонам. Остались только дрейфующие фрагменты без термоподписи. – Тут же ответил ему Хорус, на что парень просто молча кивнул и приказал возвращаться к станции “Глыба”. Так как там должна была состояться вторая часть его плана по укреплению своих собственных позиций на территории Фронтира. Именно поэтому, после окончания всей этой бойни, которая кому-то могла бы показаться просто бессмысленной, “Клинок Пустоты” развернулся медленно, плавно – как хищник, насытившийся добычей. Гравиметрические якоря плавно развернули нос корабля в сторону точки выхода в гиперпространство, ведущей к нейтральной станции “Глыба” – серому, нейтральному анклаву, куда стекались торгаши, наёмники, дипломаты и палачи.

Там Серг мог продать пленных. Обменять трофеи. Закрепиться. И, как он думал, и даже планировал, начать новую фазу. Пока корабль набирал скорость, в ангарах всё ещё мерно гудели конденсаторы, работали сканеры и дроны сортировали тела пленных. Но это был уже конец этой операции. Ведь это была его победа. Холодная, расчётливая и безжалостная. И всё ещё пытаясь осознать всё произошедшее, Серг медленно закрыл глаза и приказал:

– Хорус! Прокладывай маршрут. Скорость – на максимум, как только выйдем из зоны остаточного излучения. Пусть это будет быстро.

– Принято. Время до выхода из системы в гиперпространство – пять минут.

Почти незаметная вибрация прошла по корпусу, и вдали от кормы – точка гипервыхода начала пульсировать, будто приглашая очередного гостя в свои недра. Так что скоро всё поле боя осталось позади. И практически через несколько минут они окажутся в другой реальности – на пути к новым интригам, сделкам… И, вполне возможно, к новой войне…

Плен

Холод клетки пронизывал даже сквозь плотную ткань комбинезона. Пол был металлическим, покрытым следами масляных подтёков, сварочных прожогов и давно не мытых пятен – рабочий ангар огромного корабля, в котором содержались трофеи, трупы, пленные… и она. Молодая женщина сидела на коленях, сцепив руки в замке на бедре, сгорбленная, как будто пыталась стать меньше, чем есть. Но грация осталась – невзирая на грязь и позор. Она была типичной представительницей коренной расы Королевства Эриш. Смуглая кожа цвета красного янтаря, короткие тёмно-лиловые волосы, срезанные в знак подчинённости высшей воле, длинные ресницы, под которыми светились тревожные, почти кошачьи глаза с узким зрачком. Губы сухие, потрескавшиеся, но ещё полные достоинства.

Имя её было Сирейна Ла-Г’Хаур. Бывшая ранее пилотом корвета "Тихая Змея". Когда-то она ходила по сверкающим улицам верхнего города Капе-Маари, столицы Эоиш, с высоко поднятой головой, сжимая поводок своего молодого раба – мужчины, воспитанного для утех и бытовых нужд. Тогда – в те дни власти, когда каждое её слово весило больше, чем жизнь кого-либо из самцов – Сирейна верила в то, что родилась для высшей цели. Для служения Совету Кланов. Для боевой славы, в лучшем случае – для личной аудиенции у Королевы-Матери, величественной, безликой властительницы, чьё имя нельзя произносить вслух.

Но теперь всё было окончательно разрушено. Прошлое сгорело в опале. Все члены её экипажа были изгнанниками. Кто-то – за попытку переброски запрещённых технологий за пределы королевства. Кто-то – за тайную связь с мужчинами свободных миров. А Сирейна… Сирейна была обвинена в неподчинении и отказе участвовать в карательной операции против младших кланов. Сострадание, жалость – в Эриш они были равны преступлению.

В изгнании они держались вместе. Их корвет – старый, но боеспособный – стал их последней надеждой. Они надеялись, что удачное задание, важная цель или редкая находка помогут привлечь внимание внутреннего Круга Матери, и они смогут очистить свои имена от возможного позора. Чтобы вернуться назад. И снова пройти обряд подчинения. Принести Клятву Переплавления. Стать снова частью великой Матриархии.

Подумав об этом, Сирейна глухо вздохнула. Всё пошло не так. Они не знали, на кого напали. Не поняли они и того, насколько чуждым был этот корабль. Не только по внешнему виду, но и по логике, по структуре командования. Он не был создан мужчинами. Он не был рожден в горячих верфях Эриш. Но и не принадлежал ни одному из тех государств, чьих рабов их народ привык срывать с цепей и ставить на колени. И всё же… всё же Королева-Мать знала о нём.

Сирейна тут же вспомнила и о том, как за день до их вылета капитан “Тихой Змеи”, их капитан – холодная, решительная женщина по имени Тай’Ла Даур, – получила зашифрованное послание, обрамлённое золотым знаком Объединённых Внутренних Домов. Таких посланий не было уже много лет. Они приходили только тогда, когда сама Королева-Мать или её прямые агенты-исполнители приказывали. Тай’Ла не скрывала содержания – она считала Сирейну почти сестрой.

– Мы должны найти и как можно тщательнее описать этот корабль. Если сможем взять его под свой контроль, будет куда лучше. Но главное – оставить метку. Его хотят изучить. И этого хочет сама Королева – Мать. Если мы справимся с этим заданием, то нас, возможно, даже простят.

"Клинок Пустоты". Чуждый корабль. В чём-то он даже напоминал храмовые крейсеры самих Эриш – живой, пульсирующий, величественный, как архимедийское чудовище. Но его сердце било иначе. В нём не было ни культа, ни касты. Только безмолвная, хищная эффективность. И теперь, оказавшись внутри него, Сирейна чувствовала себя насекомым в гнезде голодных Богов.

Размышляя над всеми этими изворотами судьбы, она прижала к себе колени и закрыла глаза. Она вспоминала женские залы Эриш, где в утренних садах звучала музыка воды, где мужские слуги на коленях подавали вино, не смея поднять взгляд. Где каждая девочка, достигшая восьми циклов, получала в подарок первого “младшего”, и где старшие кланы вели междоусобицы не за власть, а за расположение Королевы-Матери. Она вспоминала ритуал охоты, когда женщины на хищниках спускались в джунгли охотиться на мужчин-изгоев – тех, кто родился вне лицензированных инкубаторов. Их потом ломали, превращали в безвольных служителей, если те выживали. А иногда – просто приносили в жертву. Без эмоций. Без сожалений. Таков был их мир. И внезапное жжение в глазах, заставило её немного нервно вытереть глаза. Слёзы появились неожиданно. Сирейна не плакала с самого детства. Ведь её воспитывали как воина. А воин не может иметь подобных слабостей.

Но сейчас, в этом стальном гробу чужого корабля, без связи, без оружия, без поддержки команды, члены которой также сидели в соседних с ней клетках, она позволила себе каплю слабости. Они хотели вернуться домой. Они просто хотели доказать, что всё ещё верны. Что достойны. И за это… Стали пленниками. Что может в будущем сделать их самих… Рабами. Как те, кого они презирали.

Клетка глухо звякнула. Мимо неё, тихо шелестя своими приводами, прошёл дрон с манипуляторами. Металлический взгляд внимательно отсканировал её лицо, и без интереса исчез в темноте ангара. Сирейна провела языком по пересохшим губам. В её ушах всё ещё звенело, после того взрыва, что выбил металлическую дверь, ведущую в рубку их корвета, когда вражеские абордажники захватывали старый корабль.

Но внутри её души, сквозь грязь и отчаяние, выросло упрямое чувство. Она ещё жива. Королева – Мать всё знает. Она следит. И, может быть… Когда-нибудь… Сирейна снова ступит на багряные ступени Капе-Маари. Не как изгой, а как доказавшая свою преданность. Как та, кто выжил.

Хотя сейчас даже это тягостное молчание было живым. Оно хрипело, всхлипывало, сочилось сквозь металл и кожу. Его можно было разрезать. И оно бы кричало. Сейчас Сирейна Ла-Г’Хаур сидела в своей клетке – одна, но не в одиночестве. На расстоянии в три метра, в одинаковых клетках, были заперты и её товарищи – двенадцать душ, её команда. Всё, что осталось от их старого корвета. Маленький, проворный, почти безоружный – он не должен был выжить в том столкновении. Но они уцелели. Почти все.

Капитан Тай’Ла Даур тоже не погибла в бою. Хотя она и оставалась за штурвалом до последнего, направляя трещащий буквально по швам корпус в сторону выхода из этой системы в гиперпространство. Но… Оказались они на одной из вспомогательных платформ этого корабля, который и преследовали. Живого и чуждого, как инопланетный идол. Но почему все остальные выжили? Этого Сирейна не знала. И эта мысль уже который час не давала ей покоя. Они должны были погибнуть. Их корвет не мог выдержать прямого столкновения с тем, что было по ту сторону щита этого гиганта. Но вот они здесь – живые, пусть и в клетках. И странным было именно то, что практически никого, кроме них, из других экипажей не пощадили в таком количестве.

Слева от Сирейны сидел Г’Мораш, грузный техник из касты боевых инженеров. Он был наполовину глух на левое ухо и сейчас раскачивался взад-вперёд, как бы убаюкивая себя. Его меховой воротник был залит кровью – чьей, он сам уже не знал.

– Нас оставили… на что-то… на что? – Бормотал он, скуля, будто выброшенный пёс.

Дальше по проходу сидела Цей’Эни, хакерка, самая молодая на корабле. У неё был разорван комбинезон, часть лица в ожогах, один глаз закрыт грязной повязкой. Она почти не двигалась. Только изредка шептала себе под нос молитвы к Тени Матери, которым обучали на южных лунных монастырях. В правом ряду, через три клетки, громоздился Ом-Тур’Ке, бывший гладиатор, личный телохранитель капитана. Он был весь в шрамах и кибернетических вставках, его плечи почти касались потолка клетки. Даже сейчас он пытался сохранить достоинство, сидя с выпрямленной спиной и сжатыми кулаками. Но глаза выдавали его – пустые, как выброшенные на берег глаза мертвой рыбы. Рядом с ним находилась Ма’Нари, штурман корвета, астролог из древнего клана. Она не проронила ни слова с момента их пленения. Только смотрела на потолок, будто надеялась рассчитать по лампам и сенсорным швам, где именно в корабле они находятся. Её кожа была холодна, почти мертва. Возможно, это было последствием удара, возможно – чем-то хуже.

Все они молчали. Каждый думал, как именно он умер. Но… Никто из них не умер. И что именно это всё вообще может значить. Ангар, в котором они находились, был огромен, но не механически правилен, как в обычных доках. Он напоминал скорее внутренность древнего зверя – сводчатые стены из темного, почти органического металла изгибались, как рёбра. Пол дрожал от глубинного гула, словно корабль дышал. Освещение тусклое, искажённое – лампы напоминали живые светильники, дрожащие от собственных биопульсаций. Над ними проходили полупрозрачные каналы, по которым текла жидкость – светлая, с пузырьками, будто кровь в сосудах.

Клетки с пленниками стояли в ангаре строго по линиям, по нескольку метров друг от друга, будто сам корабль не доверял им быть ближе. Каждая клетка – одиночная, высокая, с металлическими игольчатыми прутьями. Это была не просто тюрьма. А полноценная демонстрация контроля. В дальнем углу кто-то стонал. Это был Зейр-Ко, один из стрелков. Ему прижгли рану на боку чем-то, что оставило черные следы по ребрам, как оплавленный воск. Он хрипел, вслух проклиная корабль, свою судьбу, и особенно Королеву-Мать, которая "бросила их, как собак".

– Если бы я остался на службе… – Сквозь зубы выдавливал он, – Я бы уже умер во имя… А не гнил бы здесь…

Между клетками двигались странные дроиды. Они не были стандартными надсмотрщиками – у них не было рук, а только гибкие шипастые отростки, светящиеся в концах. Они издавали щелчки и шорохи, как бы разговаривая друг с другом на незнакомом языке. Некоторые из них плавали в воздухе, удерживаясь с помощью гравиполей. Другие ползали по стенам и потолку. Когда дрон проходил мимо клетки, его "глаз" застывал на несколько секунд, после чего тот двигался дальше. Больше всего пленников пугало именно отсутствие реакции. Эти машины не делали замечаний, не угрожали. Просто смотрели. И ждали. И вдруг – движение. В клетке, что стояла напротив Сирейны, раздался скрежет. Мор-Хадур, кибернетически усиленный бортинженер, в прошлом – палач по приговорам Совета Кланов, встал на ноги. Его плечо почти касалось потолка, а грудь была усилена керамоволоконными пластинами.

– Вы же понимаете, что это не держит меня… – Проговорил он, скаля зубы. – Эти жалкие прутья… я могу просто разогнуть их и вытащить вас всех отсюда.

Он ухмыльнулся и с хрустом напряг мускулы, его руки покрылись сетью вздувшихся от напряжения усиленных специальными волокнами мышц. Сгибаясь, он обхватил два прута и начал их тянуть в стороны. Прутья зазвенели, металл скрипнул…

И… В тот же миг, из потолка выпрыгнул один из дроидов. Что произошло почти бесшумно. Он завис в воздухе над клеткой и выпустил несколько шокирующих игл, вонзив их прямо в позвоночник Мор-Хадура. И когда он получил первый разряд, то только зарычал. Второй… Упал на колени… Третий… Начал биться в судорогах, его глаза закатились, импланты искрили, из шва под рукой пошёл дым… Четвёртый… Всё мощное тело штурмовика обмякло, как сброшенное со стола мясника кусок мяса…

Пять секунд спустя из пола поднялся гладкий цилиндр, открывшийся, словно цветок. Всё ещё висевший над клеткой дроид поднял своими удлинившимися манипуляторами тело Мор-Хадура и вложил его в капсулу, которая тотчас закрылась. После чего практически мгновенно заморозила содержимое. Было видно, как внутри стекло покрылось инеем, а тело застыло в позе боли. Потом эту капсулу увезли.

А атаковавший его дроид тут же исчез. И снова в ангаре воцарилась тишина. Сирейна же всё не отводила взгляда от того места, где стоял Мор-Хадур. Рядом кто-то всхлипнул. Цей’Эни зажала рот ладонью.

– Нас не просто пощадили. – Глухо прошептала Сирейна сама себе. – Нас оставили специально… Потому что мы кому-то нужны…

Но зачем? И кому это могло быть нужно? И что – если этот корабль был тоже материнским? Только для кого-то другого… Чуждого, сильного, и даже… Непрощающего? Вопросы остались в темноте. И, возможно, ответы уже шли по коридорам. Это был холодный, тускло освещённый ангар, где не гудят двигатели и не слышно звуков работы – лишь хриплое дыхание, стоны раненых и едва различимое жужжание дроидов. Пространство, как будто вымершее, и оттого ещё более зловещее. Ряды одиночных клеток стояли равномерно, с почти геометрической точностью, отделённые друг от друга на несколько метров. Свет был намеренно приглушён, лампы синхронно моргали, отбрасывая длинные, слегка дерганые тени. Металл стен и пола словно намеренно был пропитан сыростью, кровью и потом. Казалось, что в этом месте даже сам воздух застоялся, и в нём витал смесь антисептика и страха.

И сейчас в этом месте, всё также сидя в одной из клеток, Сирейна продолжала размышлять о своей будущей судьбе. Она сидела, поджав ноги под себя, глядя вперёд невидящим взглядом. Молчаливая и бледная, с засохшей кровью на скуле и ссадиной на шее от случайного удара. Рядом, в таких же клетках, располагались её товарищи. Все двенадцать. Кроме капитана. Кто-то с повязкой на глазах, кто-то с переломанными руками, временно закреплёнными металлическими шинками и кабелями. Несколько раненых лежали, не в силах подняться, лишь слабо стонали, время от времени жалуясь на боль или судьбу, что привела их сюда. Их дыхание перемешивалось с теми, кто ещё может сидеть или шептаться, пытаясь понять – как они вообще выжили в той резне, где погибли сотни? Почему именно их корабль почти не понёс потерь? Почему их, малочисленных, но упрямых представителей Королевства Эриш, всё же пощадили? Хотя… Все они сейчас прекрасно понимали, что это всё была очень сомнительная милость, если она оборачивается кандалами.

Между клетками всё также систематически сновали дроиды – странные конструкции, на первый взгляд схожие с дроидами-надсмотрщиками. Однако они явно были чужды по своему облику. Слегка вытянутые, с асимметричными корпусами, множеством мелких сенсоров и щупалец, вибрирующими как у насекомых. У одних имелись длинные манипуляторы, у других – встроенные импульсные шокеры, готовые включиться за долю секунды. Они не говорили. Они просто наблюдали, оценивали, реагировали. И иногда, делали это слишком уж быстро.

Как это произошло на примере взбунтовавшегося штурмовика. И все, кто даже мог бы попытаться проявить своё желание освободиться, тут же затихли. Мрачная тишина снова поглотила ангар. Но вскоре она всё же была нарушена. Так как массивные створки, ведущие в это помещение, медленно открылись, и в ангар неспешным шагом вошла фигура в бронированном скафе, за плечами которого можно было разглядеть старый штурмовой карабин модели времён конфликта у Тей-Гора. Этот явно живой разумный шёл медленно, не оглядываясь, как будто размышлял о чём-то своём, пользуясь тем, что был в полном одиночестве. Однако почти сразу его заметили два пирата, что сидели в клетках, расположенных ближе к входу в ангар.

– Эй! Ты ж из тех наёмников, кто на того паренька охотился, – произносит один из них с хрипотцой. – Мы думали, что вы все подохли.

А это наёмник коротко усмехнулся. Горько. Молчаливо. Его лицо было вполне характерным для уроженца Империи Арганс. Высокая скула, острые черты, холодные глаза. В прошлом он, кажется, был даже кадровым офицером? Теперь – "кадровый внештатник", как они сами себя называли.

– Почти подохли. – Ответил он после некоторой паузы. – Мы тоже попали в ловушку. В очень тонкую, очень искусную.

– В ловушку? – Тут же фыркнул другой пират. – Во время охоты на такого салагу?

– Молодость – не показатель наивности. – Тут же ответил этот наёмник, не повышая голос. – Я бы даже сказал… Это была всего лишь маска.

Потом он медленно подошёл к пустой клетке. Но не сел, а просто встал там, опираясь на свой верный карабин. Похоже, он здесь был не по делу, а просто забрёл, запутавшись в собственных размышлениях.

– Он заключил с нами договор. И даже полностью официальный, конечно же. И мы подписали его, думая, что сможем, вполне возможно, диктовать условия. Но… – Он ненадолго замолк, и внимательно осмотрелся на всех тех, кто сейчас его слушал. – …мы получили то, чего не могли бы получить нигде. Ни на государственной службе, ни на Чёрных рынках, ни даже… У Охотников Пустоты…

– Что именно? – Тут же настороженно выкрикнул кто-то из пленных. – Новые импланты?

– Контроль над собой? – Тут же забормотал другой. – Или власть?

– Я не имею права об этом говорить. В договоре прописаны все запреты. – Снова усмехнувшись, ответил наёмник. – Но то, что мы всё же получили… Это… Не выражается словами. Что-то большее. Каждому досталось что-то своё.

После чего он закинул свой верный карабин на плечо, и направился к выходу, не дожидаясь дальнейших расспросов, и дверь за ним плавно закрылась. И эта вязкая тишина вновь опустилась на ангар. Но теперь в этой тишине пульсировал не только страх. В ней постепенно зарождалась… Мысль…

– Артефакты Древних? – Всё же прошептал кто-то и глубины рядов клеток. – Или… Доступ к знаниям Древних?

– Говорят, что у капитана “Клинка Пустоты” просто немеряно артефактов Древних, которые он нашёл в Неизведанных Регионах. – Ему тут же ответил другой голос. – К тому же… Вы его видели? Он другой! А таких, как он… Не существует. Или не должно существовать.

– А если он сам – артефакт?

– Или… Чей-то проект?

С этого момента атмосфера в ангаре стала не только мрачной, но и пугающе созерцательной. Страх постепенно сливался с предчувствием. И никто уже не смотрел на свои кандалы так, как это делал прежде…

……….

Узкий коридор, ведущий к центральному мостику, был залит ровным, но холодным светом. Пол блестел – не от чистоты, а от полупрозрачного слоя защитного геля, покрывающего внутреннюю обшивку корабля. Он приглушал шаги, так что сапоги наёмника почти не издавали привычных звуков. Ралек Вар'Оль шёл медленно, без спешки, будто несущественный элемент в огромной системе. Хотя знал… За ним наблюдают десятки глаз, камер и сенсоров. Ему не нужно было ничего говорить. Этот корабль легко узнавал тех, кого признавал “своими”.

Дверь на мостик “Клинка Пустоты” открывалась плавно, без привычного шипения… Практически бесшумно. За ней располагался очень большой командный зал, странно асимметричный по конструкции. Его архитектура не имела ничего общего с привычными опытному наёмнику военным шаблонам Империи Арганс. В этом помещении было что-то… Неуловимо иное. Больше эстетики, чем функционала. И всё же – это работало. Даже лучше, чем казалось возможным.

В центре зала, прямо перед огромными обзорными экранами, располагалось капитанское кресло, полуокружённое панелями и голографическими проекциями. Оно словно не стояло, а врастало в палубу, соединённое с ней органично, как часть живого организма. И сейчас в кресле сидел он – Серг. Капитан и единоличный хозяин этого огромного корабля. На вид, это был молодой разумный. Черты лица, скорее мальчишеские, сдержанные. Чистое, будто ни разу не обожжённое лицо. У него явно не было никакой военной выправки. Ни нарочитой жесткости, ни угрозы. Но… Что-то вокруг него ломало восприятие. Словно глазу нельзя было фокусироваться на нём слишком долго. Как будто в голове включалась защита, предохраняя от чего-то большего. Глубже. Опаснее.

И этот парень даже не поднял головы, когда Ралек Вар'Оль вошёл в этот зал. Лишь беззвучно перелистнул несколько голограмм. Но тут же раздавшийся голос этого парня был достаточно чётким.

– Вернулся. Выполнил?

Наёмник коротко кивнул и сделал шаг ближе, отдав честь – скорее по привычке, чем по приказу.

– Да. Я прошёл через ангар с пленными. Разговор был завуалированным, но намёков было достаточно. Теперь они задаются вопросами. Я думаю, что это сработает.

Тяжело вздохнув, Серг наконец повернул голову к нему. И его взгляд сейчас не был холодным. Но он не был и добрым. Он был оценивающим. Не как человек смотрит на другого человека, а как разум смотрит на сложную модель поведения.

– Они уже не воспринимают нас как врагов. Это хорошо. – Он на секунду замолчал. – Особенно если мы собираемся использовать их не только как обменный материал, или ресурсы для торговли.

Наёмник сдержанно усмехнулся и чуть склонил голову.

– Позволю себе замечание, командир

Серг коротко кивнул.

– Говори.

– Женщины. Некоторые из них… Могут быть полезны. Как специалисты. Как личности. Но даже если нет – их можно оставить. Знаешь, чтобы сбалансировать экипаж. У нас на борту уже больше трёх десятков бойцов, и большинство – мужчины. А мужчины, как ты знаешь… эмоционально нестабильны без возможности, скажем, “спустить пар”.

После этих слов, Ралек Вар'Оль намеренно сделал паузу. Его взгляд остался прямым, но в голосе звучала осторожность. Он знал, с кем говорит. И знал, что даже простейший намёк может обернуться для него весьма неприятными последствиями.

Тем более, что Серг не ответил на его слова сразу. Он медленно откинулся в кресле, позволив проекциям над его головой исчезнуть. Взгляд его скользнул в пространство, будто он видел не стены корабля, а что-то за ними. Что-то вне…

– Ты предлагаешь оставить их… Если уж не как специалистов, то хотя бы… В качестве рабынь?

Наёмник не сразу ответил.

– Или как часть экипажа. Если захотят – добровольно. Если нет… – Он медленно развёл руками. – Иногда нужно делать выбор за других. В пользу стабильности.

После таких слов молчание затянулось. Можно было подумать, что Серг ушёл в себя, но он просто оценивал. Внутри его нейросети уже шёл просчёт: поведенческие модели, психологические реакции, вероятность лояльности, степени риска. Это была не импульсивная реакция, не моральная борьба. Это было планирование.

– Возможно, ты прав, – наконец произнёс он. – Возможно, на борту действительно нужно… То самое… “Равновесие”. Особенно если мы хотим построить не временную стаю, а систему. А система требует в том числе и социальных связей.

Наёмник облегчённо выдохнул. Это был не отказ.

– Подготовь список. Потенциальные специалисты. И… другие. Укажи психологический профиль. Отмечу тех, с кем стоит провести собеседование.

После этих слов Серг встал. Его взгляд стал вновь человеческим, почти усталым.

– Но не забывай. У нас нет рабов. Есть присягнувшие. Разница в том, что вторые – выбирают. Даже если думают, что не выбирают.

Ралек Вар'Оль тут же коротко кивнул.

– Есть, командир. Список будет готов к утру.

Серг медленно подошёл к проекции панорамного окна, за которым волны гиперпространства, всё также переливались волнами. Потом он сказал, но уже тише:

– Пусть увидят, что у них есть выбор. Даже если на самом деле – всё уже решено.

На мостике вновь повисла тишина. Мягкая. Пугающе рациональная. В это самое время во внутреннем ядре корабля, в сердце информационного комплекса “Клинка Пустоты”, царила глубокая, почти священная тишина. Но тишина эта была обманчивой – на самом деле здесь, в кристаллизованных слоях нейроинформационного матрикса, шёл настоящий интеллектуальный штурм. Миллиарды операций в секунду. Анализ, сверка, симуляции. И за всем этим – Хорус. По сути, этот мощный ИИ не обладал индивидуальным лицом. Не имел физической формы собственного тела. Но если бы кто-то мог заглянуть в его суть, то увидел бы не абстрактный поток кода, а что-то большее – упорядоченный хаос, подобный чёрной дыре сознания, в которой каждое принятое решение вытекало из миллионов переменных.

Сигналы с полностью взломанных ИИ пиратских кораблей поступали в глубину хранилищ. Их взломанные ядра, перепаянные и перезапущенные под командованием “Клинка Пустоты”, отдавали свою информацию без остатка. И теперь этот ИИ крушил защиту, ломал слои шифров – не просто как бездушная машина, а как охотник, точно знающий, где цель. Сначала были получены навигационные карты, коды доступа, компромат, сведения о клиентах. Но сейчас Хоруса интересовало другое. Профили… Личности… Потенциал… На виртуальных экранах, что прокручивались в недоступных обычному зрению уровнях интерфейса, выстраивались десятки, сотни досье. Каждый файл обрамлялся вспышкой анализа, и тут же обрастал статистикой.

Имя: Нерии Таар… Возраст: 28 стандартных циклов… Раса: Ха’лиан (с элементами модификации)… Специализация: Инженер корабельных систем, специалист по адаптивной энергии… Степень лояльности прежнему командованию: 17%.... Психологическая устойчивость: Средняя… Возможность рекрутинга: Высокая (с элементами давления и демонстрацией выгоды)…

Досье за досье. Профили за профилем. Хорус выстраивал не просто список специалистов – он создавал социальную матрицу, просчитывал возможности интеграции, влияния, соподчинения. Особенно он выделял молодых и энергичных женщин, способных быть полезными не только как механики или аналитики, но и как часть сложной социальной структуры экипажа. Хорус не испытывал эмоций живых разумных. Но он понимал смысл слова необходимость. У подавляющего числа экипажа были эмоциональные, гормональные и социальные потребности. Сексуальные связи снижали уровень агрессии, повышали стабильность, укрепляли неформальные связи между участниками команды. ИИ не оценивал женщин как "вещи" – он оценивал их функции в рамках долгосрочного взаимодействия. И если кто-то из них мог выполнять роль техника, офицера связи, а в свободное время – быть частью эмоциональной разрядки для других членов экипажа, он считал это допустимым и рациональным.

Имя: Лира Мэнс… Возраст: 26 циклов… Раса: Пиир (потенциально карликовая ветвь эльфоидов)… Специализация: Лингвист, криптограф, протокольный аналитик… Физические данные: высокая адаптивность к стрессу, привлекательность по 4 из 6 основных показателей… Потенциальная роль: специалист по расшифровке / дипломатический контакт / эмоциональный буфер в составе экипажа… Возможность вербовки: высокая, особенно при демонстрации превосходства текущих условий…

По мере того, как список расширялся, Хорус добавлял пометки. Кто из женщин был склонен к подчинению, а кто – к соперничеству… Кто попытается выстроить иерархию внутри “женской фракции” будущего экипажа. Он уже моделировал малые социальные группы, имитируя конфликты, альянсы, конкуренцию за внимание лидеров. Всё это, как части гигантского пазла, выстраивалось в идеальную модель выживания на борту в длительном автономном рейде. Особо он отметил потенциальных "якорей стабильности" – тех, кто мог стать центром притяжения для других, сглаживая острые углы.

Имя: Дера Х-9… Возраст: неизвестен (внешне – 30 циклов)… Раса: модифицированный гибрид нурлы и архо… Роль: психолог, интерфейсный медиатор… Потенциал: высокая эмпатическая проекция, сильная личность, способна создавать полуструктурированные социальные сети среди других женщин… Вероятность отказа от сотрудничества: низкая при демонстрации силы и интеллектуального превосходства Серга.

И через сорок семь секунд, целую вечность по меркам Хоруса, список был готов. Более трёх десятков разумных, среди них семнадцать женщин. У всех была полезная специализация. У всех – разный порог внушаемости. Большинство могли быть либо рекрутированы, либо принуждены к службе без явных потерь в эффективности.

ИИ скомпилировал файл и добавил примечание о том, что рекомендуется рассмотреть модели мягкого принуждения, совместно с демонстрацией перспектив. Возможно создание внутреннего блока "выбранных", отличающихся условиями, доступом к данным и относительной свободой передвижения. Это повысит уровень мотивации, снизит потребность в насилии и позволит интеграции происходить естественным путём.

Он передал файл напрямую капитану. Через канал, зашифрованный в шестнадцатимодульном алгоритме, который сам же и создал. А затем замер в тишине. Не потому, что устал. А потому что уже начал просчитывать, кто из этих пленников первыми осознает свою новую роль… и примет её добровольно…

……….

Этот ангар был весьма тёмным. Пленники всё также сидели в клетках – одни молча, другие тихо шёпотом переговаривались между собой. Некоторые не сводили глаз с массивной двери, за которой исчез наёмник, являвшийся типичным выходцем из Империи Арганс. Но в другом отсеке, глубоко под обшивкой корабля, в узком, почти мрачном помещении, больше напоминающем допросный отсек секретной тюрьмы, происходило нечто иное. Трое пиратских капитанов, ещё недавно командовавшие собственными кораблями и экипажами, теперь сидели, связанные коваными биоактивными оковами, напротив молодого, внешне почти подросткового разумного, который, несмотря на юный вид, излучал хищную уверенность и холодное, почти инопланетное спокойствие. Это был Серг – хозяин "Клинка Пустоты", тот самый человек, которого они должны были доставить живым заказчику. И вот теперь – наоборот. Они сами были в его руках.

– Ну что… Капитаны… – С лёгкой насмешкой проговорил Серг, присаживаясь на край металлического стола. – Я думал, что вы будете куда умнее. Но вы ведь не идиоты… Или всё-таки… Полные идиоты?

Капитаны переглянулись. Один, седобородый орк с киберимплантами, первым взял слово.

– Нас ввели в заблуждение… Мы не знали, кто ты на самом деле. Нам сказали, ты просто мелкий искатель, мол, везёт тебе последнее время. Да и корабль… Вроде как дрейфующий нашли…

– Я? Мелкий искатель? Это на “Клинке Пустоты”? У вас что, все мелкие искатели на таких “маленьких кораблях” путешествуют? – Серг прищурился и кивнул. – Ага. Очень смешно.

Второй, представитель кошачьей расы, прищурился и тут же заговорил:

– Мы действовали строго по инструкции! Агент дал координаты, и указал цель, снабдил платежами. Нам было сказано: "Захватить молодого разумного. Корабль не повреждать." Всё, что за пределами приказа, – нас не касалось.

– Я просто привёл команду! – Выкрикнул третий, дрожащий, лысоватый гуманоид с синим отливом кожи. – Это они всё решили! Я был против прямого штурма!

– Ну, конечно… – Тут же махнул рукой Серг. – Началось. Каждый – белый и пушистый.

Он встал и медленно подошёл к панели. Лёгкий жест пальцев – и из потолка плавно опустились нейрохлысты. Они не имели массивных рукоятей или физической длины – это были плети чистого пульсирующего поля, предназначенные не для разрывания плоти, а для ударов прямо по нервной системе.

– Я не прошу правды… Я… Её… Из вас… Вытрясу…

Первые удары прошли почти бесшумно. Не было криков. Только дёргающиеся тела, спазмы лиц, судорожные движения, когда импульсы разрывали контакт между спинным мозгом и конечностями, заставляя разумных захлёбываться в собственных реакциях. Минут через пять капитаны уже вываливая слова, почти в унисон.

– Да, это агенты Арганс… Да… Они… Они хотели тебя живым…

– Корабль… Им нужен был корабль! Но нас уверяли, что он достанется нам, когда они закончат…

– Мы… мы думали, это выгодная сделка… мы не знали, что ты…

Серг, скрестив руки на груди, выслушал это с отстранённой полуулыбкой. А потом вдруг всхлипнул. А потом… Внезапно для всех… Захохотал. Смеялся он долго… Громко… Почти до слёз. Настолько, что Хорус вмешался.

– Обнаружены аномальные эмоциональные колебания. – Внезапно прозвучал. – Требуется стабилизация?

– Нет, Хорус, – Коротко отмахнулся Серг, вытирая глаза. – Всё нормально. Я просто… Представил себе то, как Империя Арганс отдаёт мой корабль каким-то ублюдкам, которых они используют в качестве наживки.

Он подошёл ближе. Его взгляд – теперь холодный, стеклянный, без тени юности.

– Вы хоть понимаете, насколько вы были глупы? Агентам Арганс нужен был не я. Им нужен был Хорус. И всё, что они нашли бы на борту “Клинка Пустоты”. Вы были просто однодневной тенью. Даже если бы вы справились… То вы бы не дожили до раздела добычи. Я бы, пожалуй, поставил бы на то, что вы просто исчезли бы где-то в туманностях Фронтира. Тела? Ваши корабли? Ха… А кто бы их вообще искал?

Ответом ему была тишина… Молчание осознавших всю глупость ситуации разумных пульсировало, словно воронка аномалии. И можно было услышать только дыхание, сбивчивое и быстрое, да лёгкий металлический звон оков.

– Что теперь с нами? – Потом всё же проговорил лысый.

– А теперь… – Серг сделал паузу. – Я подумаю. Хорус уже составляет списки. Кто может быть полезен – останется у меня. Кто нет… – он слегка склонил голову, – отправится в утилизатор. Точнее – в… переработку. У нас тут замкнутая система, знаете ли…

Он развернулся и на выходе бросил через плечо:

– И да… Когда в следующий раз предадите кого-то ради быстрой наживы, подумайте – а не использовали ли вас как наживку. Как использовали бы я…

Двери за ним плавно закрылись, оставляя пиратов в полумраке, пропитанном страхом, болью… И медленно зарождающимся осознанием, что их жизнь теперь принадлежит совсем другому миру… Миру, где юное лицо капитана было всего лишь маской. В этом, стерильно-чистом отсеке допросов, не было ничего лишнего. Ни драпировки… Ни мебели… Ни даже каких-либо украшений… Только металлический стол, вделанный прямо в пол, два кресла – одно обычное, другое усиленное микроскопическими ограничителями движения, встроенными в подлокотники. На стене мерцал мягкий свет, задавая нейтральную, почти расслабляющую атмосферу – тонкую психологическую уловку, которую Серг подсмотрел в архивных материалах по допросам высокопоставленных перебежчиков эпохи Древних Создателей Ковчега.

Но в этот раз на усиленном кресле сидела капитан корвета из Королевства Эриш. Эта достаточно молодая женщина была молчалива, горда и, даже в этих обстоятельствах, держалась с удивительным достоинством. Кожа у неё была тёплого, янтарно-песочного оттенка, уши – слегка заострённые и подвижные, с короткими кисточками на концах. Глаза – продольно-овальные, насыщенно-зелёные, с вертикальными зрачками, как у хищника в полусне. Плотные волосы, выбритые по вискам, спадали тёмным гребнем на одну сторону. Всё в ней – от напряжённых плеч до молчаливого презрения в глазах – говорило одно: Я тебя не боюсь.

Серг молчал, и просто сидел напротив, положив руки на стол. Его нейросеть уже проанализировала мимику, пульс, микронапряжения мышц, зрачковую реакцию. Капитан явно была хорошо подготовлена к допросу. И в чём-то – даже симпатична. Но сейчас это не имело значения.

– Как тебя зовут? – Наконец спросил он, почти спокойно.

– Ты можешь звать меня Кама, – ответила она после долгой паузы. Голос был мягким, но в нём ощущался металл. – А теперь можешь потратить остаток своего времени, пытаясь меня "расколоть".

Серг слегка улыбнулся.

– Не спеши. Время у нас… Пока есть… Так что мне не придётся применять очень опасные методы.

Потом он спокойно кивнул в сторону. Именно туда, где в стене открылась ниша, откуда выехала крошечная капсула на гибком манипуляторе. В этой капсуле были психотропные вещества класса "Альфа-9" – вещество, воздействующее не на волю, а на структуру мотивационного ядра, заставляя подсознание искать выгоду даже в признании своих тайн. Словно поняв, что это такое, и чем оно может ей грозить, Кама тут же нервно дёрнулась, но микрозажимы не позволили ей ни подняться, ни увернуться. Препарат ввели мгновенно, прямо под кожу на шее. Прошла минута… Две… Женщина глубоко вздохнула и уставилась в одну точку. Её взгляд стал стеклянным, а мышцы тела чуть расслабились. Серг заговорил мягко:

– Ты капитан. Ты знала, что идёшь на риск. Кто тебя послал? Кто хотел, чтобы ты взяла мой корабль на абордаж? Мне это нужно знать для подтверждения. Я итак знаю, кто это был. Вас мне сдали. Говори…

Она молчала. А потом… Заговорила…

– Связь поступила через внешнюю дипломатическую сеть, – произнесла она, словно читая с экрана. – Линия была зашифрована и одноразовая. Мы получили приказ… – она слегка сглотнула. – …захватить "Клинок Пустоты". По возможности – без разрушений. Захват живого капитана был приоритетом второго уровня…

Серг выпрямился.

– Кто отдал приказ?

– Тайная служба Королевства Эриш. Кодовое имя – "Завеса крови". Уровень допуска – красный. На связь со мной вышла агент этого Департамента. Она говорила от имени… Совета Кланов. Они очень хотели… заполучить технологии твоего корабля. И… тебя…

– Меня? – Коротко переспросил он, с лёгкой усмешкой. – Неужели я для вас… Такой привлекательный?

– Не внешность… – Слегка покачала головой Кама, и её голос стал странно мягким. – …они считают, что ты… аномалия. Переход… Пустоты. Эманации… их ИИ считал, что ты… связан с артефактами Древних. Или сам артефакт. Может быть даже модулятор реальности.

Серг резко напрягся. Это было не просто предположение. Это звучало, как технический термин. Такой, о котором знали немногие даже в архивах.

– Повтори, – тихо сказал он. – Кто я?

– Возможно… модулятор реальности. Слияние наблюдателя и машины. Не доказано. Они хотят изучить… извлечь… возможности управления структурой событий. Вернуть под контроль…

Она замолчала, потеряв фокус. А Серг медленно поднялся. Его лицо было спокойным, но в глубине глаз пылал едва заметный огонь. В этот момент над головой раздался голос Хоруса:

– Подтверждение термина "модулятор реальности" найдено в фрагментах матрицы Древних. Возможна угроза структурной целостности системы в случае утечки.

Коротко хмыкнув, парень медленно подошёл ближе к Каме. Она снова пришла в себя и, хотя и с трудом, с трудом, но держалась.

– Теперь ты всё знаешь, – проговорила она шёпотом. – Убей меня. Я не стану твоей игрушкой.

Серг долго молчал. А потом тихо произнёс:

– Я ещё не решил, кем ты теперь будешь. Специалист… пленный… или наблюдатель. Но игрушками на моём корабле не становятся. Ни женщины, ни мужчины. Те, кто полезны – выживают. Остальные… – он сделал лёгкий жест рукой, – исчезают.

И после таких слов вышел из помещения. А за его спиной Кама, впервые за весь этот допрос, слегка вздрогнула. И впервые – не от боли. А от сомнения. Металлические стены допросного отсека больше не сжимались, не излучали давление, не вызывали боли. Они просто были – ровные, холодные, безликие. Воздействие психотропных веществ уже отступило, и разум Камы снова принадлежал ей… По крайней мере, отчасти. Она сидела, не двигаясь, и словно слушала тишину. Не внешнюю – ту, что тянулась внутри. Тишину после провала… И… Предательства… Снова…

Капитан Кама ай’Норрис из Королевства Эриш. В двадцать пять стандартных лет она прошла путь от кадета до командира корвета. Летала по дальним рубежам, участвовала в блокадах, сопровождала караваны и посольства кланов и защищала интересы короны. А теперь? Пленница. Допрос. Проваленное задание. И, что самое худшее, живой свидетель: Серг уже знал, кто её послал. А это значило, что в глубинах Тайной службы уже могли принять решение о том, что от неё нужно избавиться. Она медленно выдохнула, ощущая тяжесть в груди, в голове, в душе. Теперь возвращаться в королевство им точно было нельзя. Верные слуги Королевы-Матери, а в Тайной службе Королевства других просто нет, не прощают провалов.

После провала “Завесы крови” её не просто отметят, как неудачницу. Они сотрут всё: её имя, её статус, её происхождение. И даже если она каким-то чудом вернётся, не будет ни оправданий, ни прошений. Только холодный взгляд клановой Матроны и короткий приказ: очистить родословную. А её семья? Её родственники итак были в огромном долгу перед одним из побочных домов. И теперь, если Кама станет позором, они заплатят за неё. Детьми. Стариками. Всеми своими жизнями. Её чувственные губы слегка дёрнулись. В гневе? В страхе? Или в попытке сдержать желание кричать? Но потом…Медленно, как солнце сквозь туман, в ней начала прорастать другая мысль.

И это была мысль о том, что это был ещё не конец. Да… Основное задание было ей провалено. Но объект – не уничтожил их. Он не мстил. Он даже проявил… Интерес… Не грубый, не утилитарный, как у многих мужчин в её мире. Цельный интерес: к её уму, подготовке, реакции. Он не отверг её. Не поддался первому импульсу. Значит… Он взвешивает. Строит план. А значит – этот факт может быть ею использован. И она – может использовать всё это в своих целях. Этот Серг не обычный капитан. У него за плечами явно было что-то большее. Пустотный след, корабль с возможностями сверх известных технологий, ИИ, называющий себя Хорус, знание терминов, которых Кама до сих пор не слышала даже в самых тайных архивах.

А ещё – он не боится Королевства. Не боится возможных последствий от “Завесы”. И, если верить его словам – не верит в то, что пираты могли получить “Клинок Пустоты”. Он понимал, что их просто бы ликвидировали. Значит, он разбирается в политике. А может быть, даже играл в неё на куда более высоком уровне.

“Если мы не смогли захватить его – может, мы ещё можем… приблизиться к разгадке этой тайны.” – Кама устало закрыла глаза. Да, они проиграли первую партию. Но если они – она сама и её команда – сумеют внедриться в экипаж “Клинка Пустоты”, сумеют втереться в его доверие, стать незаменимыми… Тогда они всё ещё могут быть ценны для своей Родины. Возможно, они даже сумеют передать данные. Или что-то большее.

Может быть, через годы, когда связь с Тайной службой будет восстановлена – Кама вернётся не как изгнанница, а как герой-тень. Та, кто добилась невозможного. Та, кто стала ближе к артефакту, чем кто-либо до неё. Она открыла глаза. Взгляд стал другим – не потерянным, не гордым, а рассчитывающим.

– Если хочешь выжить, Кама, – прошептала она себе, – тебе придётся научиться говорить с ним на его языке. Спокойно. Честно. Как союзник. Или как угроза, которую ещё можно обратить в силу.

Она медленно усмехнулась. Это была уже не капитан пиратского корвета. Это была женщина-оператор. Агент без приказа, без связи, но всё ещё с целью. И если ей дадут шанс – она найдет путь. Даже в Пустоте.

………..

Этот усиленный и защищённый ангар, на данный момент переоборудованный под временную зону содержания, гудел приглушённым эхом голосов. Высокие переборки, разделённые ячейками с силовыми решётками, окружёнными мерцающими энергетическими границами, придавали месту мрачную ауру. Словно это был не отсек современного корабля, а какая-то древняя тюрьма, скрытая в лоне механической горы. Над ангаром тускло мерцал гравитонный купол – небо для пленников, чтобы не забывали, что находятся в чужом пространстве. Камеры отслеживания мягко покачивались под потолком, словно внимательные глаза, ожидающие сигнала тревоги.

В каждой ячейке содержалось по одному пленнику. И в этот раз тут находились разумные из разных рас, закалённые боевыми схватками, потерей экипажа и годами грабежа. Ранее их заперли в криокапсулы. Потом, после окончания каких-то никому из пленников процедур, их разморозили, и заперли здесь. Так что именно сейчас, лишённые своих судов, оружия, влияния, они выглядели по-настоящему уязвимыми. И на данный момент голос был первым оружием, что они вновь обрели. И с его помощью началась… Охота на виноватых.

– Ты, сука продажная, говорил, что всё проверено! – зарычал один из капитанов, покрытый татуировками в форме пылающих треугольников – представитель расы гэльнаров, – Говорил всем, что инфа чистая! Что корабль на автопилоте, без сопровождения!

Он ударил кулаком по стенке клетки – и та издала резкий треск, предупреждая о превышении допустимого давления. В соседней ячейке капитан по прозвищу "Кровобой" – массивный, с толстой шеей, украшенной ожогами от плазменных дуэлей, – сжал пальцы в замок и сдержанно посмотрел на собеседника.

– Хватит визжать, как меховой с чёрных лун. Инфу дал "Кость", я просто… Убедил остальных в том, что этот риск был оправдан.

– Убедил?! – Тут же завопил третий, стройный до изнеможения пилот с лицом, испещрённым биолиниями связи, – Ты орал, что мы либо возьмём “Клинок”, либо нас обойдут конкуренты!

– Да ты сам первым подписался! – Тут же в ответ рявкнул "Кровобой", – А теперь включаешь заднюю, как будто мы не вместе это планировали!

– Планировали – по ложной наводке! – Вмешался ещё один. – Где теперь твои информаторы? Мертвы. Как и мой экипаж.

И тут все головы повернулись к "Чёрной Кости". Он стоял, ссутулившись, в дальней клетке. Высокий, жилистый, с чёрной металлизированной повязкой на правом глазу и длинными седыми прядями, скреплёнными костью хищника. Некогда харизматичный, теперь он казался… тише.

– Ты нас слил, – прозвучало откуда-то сбоку. – Ты это знал.

– Или, что хуже, тебя купили. – Тут же холодно добавил один из тех, кто раньше с ним делил трофеи. В ответ на такое заявление, "Чёрная Кость" выдохнул медленно, как курящий монах перед молитвой. Затем заговорил, спокойно, почти устало:

– Вы слишком тупы, чтобы понимать, что даже если бы я молчал, вы всё равно пошли бы за “Клинком”. Он слишком жирная приманка для вас. Все вы дрожали при одном слове "Пустота" – но хотели его себе. Хотя… Не мне вас обвинять.

– НЕ ТЕБЕ?! – Прорычал "Кровобой", хватаясь за прутья клетки, – Ты нас вёл! ТЫ рисовал маршрут!

– Потому что так было задумано. – Тихо выдохнул кто-то сзади. Один из бывших минёров, тоже капитан, хотя и кораблём поменьше. – Слишком много совпадений. Нас вели… как добычу.

После таких слов в ангаре на некоторое время воцарилась пауза. В висках каждого зазвенела одна и та же мысль… Ловушка. Вся эта операция по захвату “Клинка Пустоты” – изначально была ловушкой. Так как та информация, якобы добытая через подставных агентов, маршруты, которые им казались скрытыми, всё было им явно подброшено. Спроектировано. И теперь, оглядываясь на все эти события, все пленники уже понимали одно… Никто и не планировал отпускать их живыми. "Клинок Пустоты" был приманкой.

– Он знал, – хрипло сказал гэльнар. – Этот "молодой", Серг… Он знал про нас заранее.

– Не просто знал, – глухо пробормотал "Чёрная Кость", опуская взгляд, – он нас изучал. По одному.

Повисла тишина. Даже самые вспыльчивые осеклись. И именно в этой паузе отчётливо зазвучал звук шагов. Где-то на дальнем конце ангара один из дронов перемещался вдоль секций, сканируя состояние заключённых. Не спеша. Молча. Тишину нарушил "Кровобой", уже не гневом, а горьким смехом:

– Мы были… наживкой. Даже не акулой. Приманкой для его игры.

– А теперь мы… – начал кто-то.

– …пешки, – тут же закончил другой.

"Чёрная Кость" наконец поднял голову. Его голос был глухим:

– Если он не убил нас сразу – это значит, мы ему ещё можем понадобиться.

– Или… – хрипло добавил тот, чьи глаза были из искусственного янтаря, – он хочет, чтобы мы смотрели. Как он ломает нас. Изнутри.

И в этот момент многим стало по-настоящему не по себе. Он не просто поймал их всех… Он готовил их к чему-то… Особенному…

В прохладном полумраке ангара, под гудящим куполом из гравитационного стекла, тишина начала обретать вес. Уже не было ярости, не было криков – только разрозненные взгляды через прутья силовых клеток, полные неуверенности, тревоги и… расчёта. Паника, ярость и взаимные обвинения уступили место тому, что в глубине души волновало каждого из них – как выжить теперь. Словно по невидимому сигналу, они начали думать. Не хором, не сообща – каждый по-своему. В одиночку. Как и привыкли

"Кровобой" сидел, опершись локтями о колени, уставившись в металлический пол. Его крупные пальцы с подрезанными ногтями машинально перебирали шрамы на запястьях. Его голова была тяжёлой – не от боли, а от мыслей. Сейчас он вспоминал, как однажды в таверне на станции "Змеиная Подкова" он сам продавал пленников работорговцам. Торговался жёстко. Женщина в клетке, которую он тогда сдал, плакала – но он тогда даже не заметил, что у неё был один глаз искусственный. Он думал только о прибыли.

Теперь…Теперь он знал, как она себя чувствовала. И мысль, что он – может оказаться на её месте, вызывала не просто тревогу. Животный ужас. Нет. Рабство – это не выход. Не для него. Ни один ошейник не дотянется до его шеи. Он резко сжал кулаки. Если только… Если только он не предложит в обмен за свою свободу этому парню какую-то ценность. Настоящую. Что-то такое, за что этот самый Серг не сможет его убить или продать. После этой мысли старый пират начал вспоминать всё, что знал о теневых маршрутах. Тайниках. Складах древнего вооружения. Людях, которых можно было бы "продать" вместо себя.

В то же время "Чёрная Кость" молча лежал на полу своей клетки, казалось бы, бездумно глядя в потолок. Но в этот момент его мозг работал как корабельный навигационный модуль – хладнокровно, чётко, раскладывая все возможные факты по единой цепочке. Он не позволял себе эмоций. Даже сейчас. Тем более, что он и сам уже прекрасно понимал: Серг не просто победитель. Он – игрок другого уровня. А значит, чтобы выжить, ему нужно стать для этого парня полезным. Не как пушечное мясо. Не как сломанный пират. А как… союзник? Помощник?

Подумав об этом, он коротко усмехнулся. Как старый хищник, которого ещё можно натравить на нужную цель. Он начал вспоминать о людях, которых знал. Агентурные связи в Империи Арганс, связи с контрабандистами. Некоторые до сих пор были "чистыми". Так как не были засвечены ни одной службой. Если показать ему, как действуют шпионы Королевства Эриш или Республики Нубар, то Серг может сохранить старому пирату жизнь. Или… Хотя бы не сделает из него товар. После таких выводов, он тяжело выдохнул. Для него было бы лучше быть псом, но живым, чем гордым мертвецом… Чьё тело будет отправлено в пустоту космического пространства.

Гэльнар – тот самый с пылающими тату, метался взад-вперёд по узкому пространству, как загнанный зверь. Его глаза бегали, дыхание сбивалось. Паника. Но она рождала идеи.

“Я знаю, как чинить генераторы "Гриф-3". Я обучал собственный экипаж работе на старых шахтных буровиках. Я… Демоны задери, могу быть полезен!”

Он вдруг замер и сел на пол, прижавшись спиной к стенке. Надо предложить это. Надо написать. Надо выпросить встречу. Просить… Нет… Не просить… А именно предложить. Сделку. Условия. Серг разумный. Он не дурак. Он поймёт, что выгоднее использовать их знания, чем терять ресурс. И тут же на него обрушился холодный страх:

“А что если он нас всех уже записал на аукцион? Если прямо сейчас обсуждает цену за мою шкуру с какой-нибудь Матроной из Королевства Эриш? – Он зажмурился, и резко стиснул зубы. – Я не вернусь в цепях. Никогда.”

Остальные капитаны думали почти так же. Ни один из них не вспоминал своих павших штурманов, убитых стрелков, и всех тех, кто сражался рядом с ними. Сейчас важны были только они сами. Судьба экипажа? О каком экипаже может идти речь, если кораблей у них просто нет? Пусть умирают, если они больше никому не нужны. Старые союзники? Если они все попадут в рабство – это уже только их дело. У каждого была своя собственная кожа. Они были пиратами. И остались ими – даже в плену.

“Я капитан. Я был свободен. Я не стану ничьей вещью. Никогда.” – Билось у каждого из них в голове. И поэтому каждый из них начал выстраивать свой собственный план. Торговый. Манипулятивный. Выживательный. План, как убедить Серга, что их не просто стоит оставить живыми – а даже использовать. Им всем казалось, что у них ещё есть шанс. Но никто из них пока не знал, что Серг уже видел такие попытки. И знал, как с ними обращаться. Так что сейчас этот ангар, где содержались пленные капитаны, напоминал больше не тюрьму, а застенок собственных мыслей каждого из них.

Гравитация здесь была искусственно снижена – лёгкая, почти комфортная для тела. Но мысли были тяжелее свинца, и никакая система жизнеобеспечения не могла облегчить их. Каждый из пиратов по-своему переживал одно и то же открытие: всё, что они так старательно копили, зарабатывали, и ради чего рисковали, воровали и грабили – исчезло. Навсегда.

"Кровобой" почти рычал, как раненый зверь, не произнося ни слова. Он сидел в углу своей клетки, сцепив руки перед собой. Его ноздри дрожали, губы то и дело раздвигались в тихом шепоте – счёте.

“Три года. Три года я собирал оборудование на этот крейсер. Четыре нелегальные стыковки, восемь смен названия. Внутри корпуса – броневые вставки из сплава Пирра-11, я их покупал у корсаров с проклятого Ха-Гешта… Я вложил в него всё. ВСЁ! – Он ударил кулаком по полу, не чувствуя боли. – А теперь его нет. Прах. Пыль в вакууме. Даже простейшего оборудования не успели подобрать с поля боя…”

И тут вдруг его разум пронзила ещё одна, самая горькая мысль:

“Мой сейф… тайник под полом кают-компании. Там были кредиты. Артефакты с пустотных станций. Украшения с головы последней принцессы из Ха'лиан…”

Подумав об этом, старый пират зло скрипнул зубами. Они все… Сгорели в плазме. Всё сгорело. Чёрт бы побрал этого Серга и его корабль!

В отличии от него, "Чёрная Кость" не издавал ни звука, но его лицо дрожало всеми мышцами. Что прямо говорило о сдерживаемом им напряжении. Он изо всех сил пытался сохранить самообладание, но его глаза – выдавали пылающую внутри ярость. В них не было страха. Только цифры и гнев. Так как он старательно подсчитывал всё то, что потерял во время этого рейда. И это был не только корабль. Контейнер из тантал-карбонита на борту. Запечатанный по тройному коду. Там были чертежи с Инир-Кси, украденные из архивов. Кто теперь поверит, что он их вообще видел? Девять килограммов коричневого золота с рынка Дерм-Ссай. Голова лорда Кар-Ту из Республики Нубар, за которую ему ещё только должны были выплатить награду. Ха. Кто теперь заплатит за её прах?

При этих мыслях, он вцепился пальцами в стальную решётку силового барьера. Это была моя жизнь. Мой путь наверх. И теперь… Всё это унесла одна ошибка. Один неверный ход. Один… Слив важной информации, который, как выяснилось, был ловушкой.

Гэльнар сидел с опущенной головой, ритмично покачиваясь вперёд и назад. Его губы быстро-быстро шептали числа. Три миллиона кредитов в энергоячейках… Четыре запасных ядра… Два криогенных контейнера с рабами – молодыми, редкими, он их берег для продажи на территорию Королевства Эриш. По цене, которую никто не оспаривал бы… Его чертёжник. Ныне покойник, но ценился больше живых инженеров. Его мозг старый пират сохранил в блоке памяти. Это была ценность, за которую он мог бы купить себе остров на территории Империи Арганс. Его нож… Тот самый нож, которым пират перерезал горло почти ста капитанам…Он застонал. Даже этот ритуальный нож теперь сгорел к чёртовой матери.

Остальные пленённые капитаны тоже не спали. Кто-то вслух ругался, кто-то бился головой о ребристую стену, кто-то царапал ногтями металл пола, оставляя на нём едва видимые борозды. Каждый из них проходил один и тот же путь. Сначала отрицание: “Нет. Это не могло случиться. Мой корабль – неуязвим. Я сам выбирал весьма обвес для его максимальной эффективности!”… Затем шёл гнев: “Это всё Чёрная Кость! И Кровобой! Они всё подстроили. Я оторву им головы!”… После которого появлялось осознание: “Моих денег больше нет. Моей власти больше нет. Моего имени теперь никто не вспомнит…”… И в конце появлялось унижение самого себя: “Я ничто. Я – пленник. Потенциальный раб. Я – дерьмо в клетке.”… И главное – никто, ни один из них, не вспоминал о потере своих команд, своих людей, своих штурманов, мехов, стрелков, медиков… Нет. Их мысли были только о себе. О том, что они потеряли. ЛИЧНО. Все те, кто гнал корабли сквозь обломки, кто принимал на себя удары, кто погибал в вакууме, – были лишь расходным материалом. Как всегда. Теперь же они сами, бывшие капитаны, и хозяева не только своих, но и чужих жизней, вдруг почувствовали себя этим самым "расходным материалом".

И от этого хотелось выть. Выкупить свою жизнь. Найти слабость у самого Серга. Найти возможность заключить сделку. Найти способ. Хоть какой-нибудь. Лишь бы не исчезнуть, как исчезли те, кого сами однажды использовали и продали. А далеко в глубине сердца каждого теплился страх: “А что, если я – уже товар?”…

Никто из них ещё не знал того факта, что перед тем как расстреливать их корабли, дроны, особенно технические, весьма старательно всё там обобрали. Любые возможные ценности и трофеи, которые могли пополнить коллекцию самого хозяина “Клинка Пустоты”, старательно снимались доставались из всех возможных тайников, и перемещались на его корабль. Хотя и это всё сейчас не имело значения. Так как, по сути, всё то, что парень захватил в этом сражении, теперь принадлежало именно ему. Основной проблемой для данных индивидуумов было именно то, что они пытались играть на том факте, что покинув Нейтральную станцию “Глыба”, каждый из них должен был быть как бы сам за себя. То есть, если нет официальной договоренности, то даже те, кто находится рядом, могут на тебя напасть. Чтобы постараться отнять твоё имущество. Всего лишь по той причине, что это был основной закон Фронтира. Кто сильнее – тот и прав. Если у тебя достаточно силы, хитрости, и наглости, ты мог добиться буквально всего.

На борту “Клинка Пустоты” уже давно наступила тишина, прерываемая только шорохом автоматических манипуляторов и редким звоном металла. В специально отведённом отсеке с пониженным доступом располагалась секция конфискации и учёта трофеев, где теперь кипела незаметная, но кропотливая работа. И даже сам Серг, облачённый в лёгкий бронекомбинезон, стоял перед многоярусной консолью. Его взгляд был спокоен, но напряжён. За спиной двигались три дрона-ассистента, каждый из которых аккуратно выкладывал содержимое из тяжёлых гермоконтейнеров на парящие антиграв-поддоны. Он сам лично курировал сортировку – потому что доверять такую работу кому-либо другому было недопустимо.

Первые ярусы занимали ценности и украшения. Золото в сплавах разных систем. Плазменные драгоценности из сердец умирающих звёзд. Странные камни, инкрустированные в зубы исчезнувших видов. Некоторые капитаны прятали эти вещи в самых нелепых тайниках: в обшивке стен, в дренажных трубах, в стальных протезах своих боевых киборгов. Сейчас всё это аккуратно пересчитывалось, взвешивалось и сканировалось. Серг указывал:

– Переоценка по рынку Фаэтона – и в казну. Всё, что можно обменять или вложить – в блок активов корабля.