Война клана 2

Пролог

– Что с ней?! – с ходу спросил я, врываясь в наблюдательный кабинет при операционной, в котором с данный момент находилась Дарья.

Моя будущая супруга, как и остальные находившиеся здесь посетители, ожидавшие окончания манипуляций, которые за стеклянной преградой проводили над беловолосой Ольга Александровна и пяток клановых чаровников, дружно обернулись в мою сторону. Тихонько вскрикнув, Катерина бросилась ко мне в объятия, и я, поймав тело девушки и ласково погладив ее по волосам, повторил свой вопрос.

– Не знаем еще… – тихо ответила мне княжна, всхлипнула и, схватив меня за руку, потянула к смотровому окну. – Мы… мы с девочками чай пили, когда по зданию вдруг прокатилась сильная волна живицы стихии «Смерть»… Мы ее вроде бы даже почти не почувствовали, но я почему-то слегка засветилась, а вот Даша как-то охнула, побледнела и резко схватилась за свое ядро. После чего упала в обморок, свалившись со стула. Вот.

– Мы тоже на поле боя эту волну почувствовали, – процедил я, с прищуром глядя на лежавшую на операционном столе девушку, над которой сейчас колдовали с какими-то приборами. – А потом у одной из штабисток Громовых вдруг случился выкидыш. И, как я понимаю, не у нее одной. Я потому-то к вам и сорвался…

– О… Древо! – ахнула, прикрыв ротик руками, моя будущая супруга, а затем вдруг в панике схватилась за низ собственного живота, словно стремилась защитить таким образом нашего еще не родившегося ребенка. – Но я ничего не почувствовала и…

– Но, говоришь, засветилась же! – посмотрел на нее я, а затем перевел взгляд на стоявших рядом девушек, старейшину Астру и Марфа Александровну, которая над чем-то задумалась. – Не просто так же, наверное!

– Говоришь, на беременных должно было подействовать, – сверкнула одним своим глазом моя наставница и бодрым шагом направилась к двери. – Я распоряжусь, чтобы срочно проверили всех наблюдаемых женщин!

– Дело! – хмуро кивнула старушка-старейшина, стукнув по полу своей клюкой. – Да даже чисто психологически потерять вынашиваемого ребенка для многих хуже, чем наблюдать, как убивают родного человека. Не каждая может легко оправиться от подобного удара.

Хлопнула дверь, закрываясь за Марфой Александровной, а мы вновь сосредоточились на происходящем в операционной. Ковырялись чаровники с Ольгой Васильевной еще минут пятнадцать, прежде чем, отложив в сторону приборы, начали что-то живо обсуждать, а моя наставница, тоже сказав пару слов, развернулась и зашагала к проходу, ведущему в комнату наблюдения, потирая пальцами переносицу.

Войдя в помещение, женщина как-то устало кивнула мне. А затем, подхватив со столика один из стоявших на нем одноразовых бумажных стаканчиков из тех, которые использовались в госпиталях небоскреба для подачи больным прописанных доз лекарственных порошков и прочей растворимой в воде гадости, взялась за стоявший рядом полный графин. В три жадных глотка осушив его, она, даже не глядя, метнула использованный стаканчик в ближайшую урну и только тогда заговорила.

– У Дарьи прогрессирующее угнетение ядра… – Ольга Васильевна потерла пальцами глаза и продолжила: – Резонансное воздействие прошедшей волны живицы на эмбрион резко стимулировало «симео исхеос», который в будущем должен превратиться в ядро ребенка. А так как эта структура, по сути, работает на таких стадиях развития плода как нагнетатель материнской энергии через фильтр отставленного живицей отца стихийного «келифоса», то есть оболочки «симео исхеоса», это вызвало…

Она вдруг замолчала, обведя нас чуть прищуренным взглядом, и, тяжело вздохнув, явно осознала, что от нас смысл сказанного ускользает. После чего пустилась в объяснения:

– «Симео исхеос», или «точка силы», – это энергетический недоорган эмбриона, который в будущем должен превратиться в полноценное ядро. Образуется он при зачатии при взаимодействии мужской живицы, содержавшейся в семени, и женской из яйцеклетки. В девяноста девяти процентах случаев при взаимодействии энергии распределяются следующим образом. Женская формирует «зерно», или «фурментум», который и начинает притягивать к себе родственную живицу от женского ядра, а мужская внешний слой, «келифос», работающий как этакий фильтр, очищает ее и морфирует под стихийную принадлежность отца будущего ребенка…

Катерина, видимо, хотела задать какой-то вопрос, но промолчала, сдержавшись в самый последний момент, в то время как Ольга Васильевна, даже не заметив этого порыва, продолжила:

– В идеальной ситуации, когда оба будущих родителя выходцы из одного и того же клана, «симео исхеос» матери при окончательном формировании ядра просто растворяется к восьмому месяцу в общей массе накачанной живицы. Если же родители из разных кланов, но носителей одной стихии, то он сливается, незначительно изменяя характеристики будущего ядра. Именно так достигается улучшение кланового эго, к которому так стремятся многие чародеи. – Кня'жина сложила руки под своей и так немаленькой грудью, отчего визуально та стала еще больше. – В случаях же других сочетаний исходных материнской и отцовской стихии зачастую для уверенного результата требуется тщательная предварительная работа евгеников, которые заранее могут определить благоприятные сочетания для будущего потомства. А если связи хаотичны, то и результат будет случайный. Вплоть до деградации стихии в аспект. Так, например, у вас, Антон и Катерина, гарантированно будет наследник с огненной бета-стихией, но без наследственных древесных проявлений в его эго. Если при финальном растворении «симео исхеоса» не произойдет чуда.

– П-почему? – удивленно спросила моя будущая супруга, которая, надо сказать, не выглядела недовольной такими прогнозами.

Ну да, спорить мы между собой можем сколько угодно, но факт в том, что она женщина, которая входит в мой клан, так что шансы на сохранение в наших потомках ее родового княжеского эго и так, даже без знания подобных подробностей, были невелики. А так, какая мать не хотела бы, чтобы ее ребенок обладал в будущем могуществом, которое возвышало бы его над остальными?

– Потому что мощная бета-стихия Антона гарантированно выжжет и нивелирует нашу с тобой деревянную живицу, – пожала плечами Ольга Васильевна. – Огонь сильнее дерева и, наоборот, дерево, как и, например, воздух может усиливать огонь. Это закон пересечений. Чудом же может быть то, что слияние мощной живицы с твоей обычной пройдет в нормальном режиме, то есть как случилось бы, не окажись твой будущий муж бета-стихией. В таком случае ваш будущий ребенок, например, мог бы получить возможность резко усиливать свое пламя. Ну, или еще что-нибудь…

Женщина налила себе еще один стаканчик воды и медленно пригубила.

– Ну и есть еще один процент, очень редко срабатывающий в реальности, так что шансы на самом деле еще реже. Когда именно отцовская живица превращается в «Фурментум» и, соответственно, не выполняет свою функцию в эмбрионе, а женская становится «келифосом» и начинает насыщать плод, притягивая энергию от матери в себя. Тогда при формировании ядра происходит не истощение внешней оболочки, как в нормальном случае, а затвердение, и человек не может пользоваться своим ядром. То есть вырастает всего лишь простецом с энергоструктурой, немного отличной от стандартной. Оно, по сути, не развивается, и он просто не может им сознательно пользоваться. – Кня'жина посмотрела на меня и добавила: – Это, кстати, твой случай, Антон!

– Мой? – удивился я, и все мы недоуменно посмотрели на женщину. – Но я же…

– Ты же, – усмехнулась Ольга Васильевна. – А теперь вспомни себя до нашей встречи! То-то.

– Но…

– Тебе повезло, в том смысле, что в то время, как материнская живица активно накачивала фильтр, отцовская, водная, противостояла ей. Что в итоге при формировании ядра и загрубении оболочки позволило образоваться двум внутренним центрам. Которые развивались, постоянно противостоя друг другу. – Кня'жина, вздохнув, отставила недопитый стакан в сторону. – И ничего бы не произошло, если бы ты в итоге не получил мощнейшее поражение ледяным заклинанием. Которое по сути своей водная стихия. Развитое и сильное ядро, которым ты не мог просто пользоваться, инстинктивно реагируя на угрозу, сработало, защитив тебя и истончив таким образом внешнюю оболочку. Ну а что было дальше, ты и сам знаешь…

– Хм… – смутился я. – Ольга Васильевна, это, конечно, все познавательно… но что с Дашкой-то?

– А, собственно, все и вытекает из этого вопроса, – тяжело вздохнув, сообщила женщина, привалившись спиной к стене. – Снасильничал ее носитель стихии «Смерти», а потому и плод внутри нее начал развиваться в сосуществующем направлении. Вот только сама она носитель «Света», а эти стихии сочетаются между собой еще хуже, чем «Смерть» и «Жизнь». То есть даже не противостоят друг другу, а вообще слабо взаимодействуют! Так что быть бы ребенку аспектником, скорее всего, даже вторичным… Но произошел этот странный выброс…

– У женщин на поле боя выкидыши случились, – вставил я, перебивая кня'жину. – У многих вроде…

– Катя… – тут же встревоженно подошла к ней Ольга Васильевна и, сотворив какие-то чары, от которых руки засветились розовым, тут же поводила ими вдоль ее живота. – Хм… Нет, все нормально…

– Меня свечение какое-то тогда охватило, – тут же сказала девушка и хотела что-то добавить, но ее перебила Марфа Александровна, которая как-то незаметно пробралась в комнату и слушала нас какое-то время.

– Почти у всех точно так же, – хмуро сообщила она, – во всяком случае, у тех, кто носил ребенка от членов нашего клана. А вот у женщин Бажовых во время войны случилось полноценное выжигание эго вторгающейся в тело чужеродной живицей. Но в любом случае сейчас всех проверяют!

– Значит, без потерь? – с облегчением вздохнул я.

– К сожалению, нет, – покачала головой наставница. – Пострадали будущие мамы из бывших Шнуровски. У которых мужья тоже из рыжих. Им сейчас оказывают помощь.

– Понятно, – кивнула Ольга Васильевна и продолжила: – В общем, учитывая несовместимость стихий, ребенок родился бы слабеньким одаренным. Но из-за волны стихия смерти внутри эмбриона вдруг получила сильнейший резонанс и перенасытилась, буквально впитав ее энергию в пространство «симео исхеос». А потому развитие плода началось как у полноценного стихийника, и он стал выкачивать в себя огромные по сравнению с нормальным развитием объемы живицы из материнского ядра. Ведь, повторюсь, «Свет» очень плохо усваивается фильтром аспекта «Смерть», а потому при стандартном развитии одаренный получается слабым аспектником. И это при том, что вообще плод со стихией «Смерти» и так оказывает угнетающее воздействие на женский организм!

– И каков итог? – тихо поинтересовалась старейшина Астрид.

– Из-за резкого насильственного отлива живицы из ядра Дарья потеряла сознание от болевого шока. Сейчас ребенок потребляет у нее живицы больше, чем она вообще производит, а так как процесс начался принудительно, а не естественно, произошло то, что называется синдром неконтролируемой тяги. Грубо говоря, ее ядро угнетено, из-за чего начало схлопываться, постепенно деградируя. – Кня'жина, чуть сморщившись, потерла рукой лоб и как-то беспомощно добавила: – Во всяком случае, мы так думаем, потому как я о подобных инцидентах ранее даже не слышала!

– То есть все это только теории? – с удивлением посмотрел я на женщину.

– Не совсем, – покачала она головой. – По отдельности это все факты! «Точка силы» эмбриона действительно стала перенасыщенной и тянет большое количество живицы матери. Самое же ядро Дарьи быстро претерпевает изменения, симптомы которых схожи с процессом деградации, которая случается при тяжелом течении некрытых болезней у чародеев в возрасте. Ну а синдром неконтролируемой тяги, или тортенте флюктус, есть хорошо описанный процесс, когда одаренный просто не может сопротивляться потере живицы после наложения некоторых проклятий, которые вызывают угнетение ядра. А вот как все это совмещается и работает… тут приходится полагаться только на то объяснение, которое мы смогли дать. Случай, как я уже сказала, не описанный.

– Ну и что делать? – нахмурился я. – Как мы можем ей помочь?

– К сожалению, в данном случае никак, – развела руками Ольга Васильевна. – Обычно деградацию ядра можно только замедлить путем принудительного вливания в него живицы ближайшими родственниками с общим эго. Да и то мера эта вынужденная и применяемая, когда по какой-то причине нельзя позволить человеку превратиться в простеца. Процесс это болезненный, а при такой скорости протекания и вовсе бесполезный! Да и где сейчас нам искать ее отца или мать? В Кремле если только.

– А что произойдет, когда ядро, ну, это… – произнесла Аленка, привлекая к себе мое внимание. – Ну… окончательно деградирует?

– Девочка превратится в обычного простеца, просто с хорошо развитой энергосистемой и ядром-горошиной, – ответила ей кня'жина. – А учитывая количество живицы света, которое требуется от матери ребенку, он втянет в себя все, что имеется у нее в организме, а потом Даша умрет. Следом умрет и он.

– Я, может быть, табу какие-нибудь сейчас нарушу, – хмурясь, произнесла одноглазая. – Но, чтобы спасти девочку, не проще ли поступить кардинальным образом? Ребенок этот все равно нежеланный…

– Ты имеешь в виду, насильно прервать беременность? – посмотрела на Марфу Александровну Ольга Васильевна и, вздохнув, покачала головой. – Во-первых, это очень вредно для чародеек…

– Для нас много чего вредно, – фыркнула наставница. – Но, если это вопрос жизни и смерти, а мы все равно ничего сделать другого не можем!

– Во-вторых, – не обращая на нее внимания, продолжила кня'жина, – думать об этом стоило хотя бы вчера. А сейчас уже проявился синдром неконтролируемой тяги и началась деградация. Так что это просто бессмысленно. Так живицу поглощает ребенок, а без него процессы продолжатся, и она просто будет хлестать в ее тело, а потом рассеиваться в окружающем пространстве, покуда девушка не станет просто простецом. Что тоже не выход, потому как пациенты после деградации ядра долго не живут. Говорю же, мы ничего не можем придумать, чтобы спасти ее.

– Но Даша же умирает, – стиснув губы, пробормотала Катерина, которая, похоже, успела установить с нашей Белоснежкой очень даже неплохие отношения.

– А-а-а-а, – мудро произнес я, продолжая пристально пялиться на нашу Аленку. – А-а-а-а… одаренные в таком состоянии именно простецы, или их так называют, потому что они схожи в отсутствии ядра?

– Да… нет, – пожала плечиками Ольга Васильевна, а затем, поймав мой взгляд, тоже, но уже с недоумением, посмотрела на Алену, которая сейчас непонимающе хлопала глазками. – А что?

– Предложение у меня есть. Дилетантское, так сказать! – произнес я. – А что, если деградировать, скажем так, Дарью до простеца, а затем заменить ее ядро нашим. С огненной стихией? Будет его спиногрыз в тех же количествах, как и «Свет», потреблять. Или немного успокоится?

– Подожди… Ты… – как-то медленно повернулась ко мне Ольга Васильевна, и глазищи ее медленно округлились.

– Ага, – кивнул я. – Коли других вариантов нету, так почему бы не попробовать. Так как? Ребенок уменьшит свои запросы, или все бесполезно?

– Уменьшит… В разы! – пробормотала кня'жина. – «Огонь» после «Тьмы» лучше всего сочетается с стихией «Смерть»! А ведь… Это может сработать! Давай! Тащи сюда…

– Тетя! Антон! Вы о чем? – не очень понимая, что происходит, перебила нас княжна.

– Мы о хрустальных яблоках, содержащих внутри себя развитое метафизическое ядро, извлеченное из одаренного древним ритуалом «Духовного древа», – быстро и как-то возбужденно объяснила ей Ольга Васильевна, а когда увидела, что племянница все равно ее не понимает, добавила: – Антон на него в конце последнего года школы попал. От чего у него заплатка на груди… И одним из таких яблок он потом из Алены одаренную Бажову сделал!

– Они у тебя еще есть? – удивленно спросила меня Марфа Александровна.

– Есть! – уверенно сказал я. – Две штуки. Вот только заковырка в том, что они не здесь. А все так и лежат, запертые в сейфе в моей комнатке в особнячке Ольги Васильевны! Сколько у нас времени осталось? Успеем метнуться туда и обратно?

– Часов шесть, максимум семь, – чуть нахмурившись, посмотрела через смотровое окно на лежавшую в операционной Дарью кня'жина и с сомнением предложила: – Но, может, лучше команду послать? Пусть просто сейф сюда принесут, или пароль им скажи! Через всю же Москву…

– Только что сражение закончилось, – отрицательно покачал я головой. А самому будет и быстрее, и надежнее!

– Но… – взволнованно дернула меня за рукав Катерина.

– Прости, но Даша моя подруга и член группы, – ответил я, ласково опуская ее руку. – Так что коли уж не уберегли один раз, то мой долг сделать это самому!

– Но одного я тебя не пущу! – заявила мне наставница.

– А я не самоубийца, один и не пойду! – усмехнулся я. – Возьмем две звезды. Или три… Придется алмазными дорогами прорываться, а не то можем не успеть!

Москва нынче являла собой поистине печальное зрелище. Городские бои не прошли бесследно для некогда величественного города, и на домах и платформах можно было видеть многочисленные шрамы, оставленные боевыми чарами и тяжелым оружием армейцев, которое в последнее время активно применялось по обе стороны конфликта.

Повсеместно в небо над полисом вздымались столбы тяжелого, жирного дыма, а пробоины в некогда монолитных платформах чернели как раны, выгрызенные огромным великаном в безумной ярости. Не менее унылое впечатление производили и обгорелые небоскребы. Далеко не все они были павшими и полностью погибшими остовами, в которых захватчики не оставили никого живого.

Таковые, коих было на этой стороне Москвы штуки четыре, торчали полусгнившими, обвалившимися клыками над полностью изуродованными некогда многолюдными кварталами, в которых, сейчас казалось, гулял лишь ветер да начавшие появляться в городе призраки. Впрочем, глаз нет-нет да и выхватывал в далеких мрачных развалинах какое-то движение, но были ли то люди или кто-то еще, оставалось только гадать.

Впрочем, несмотря на столь неприглядные картины, отсюда, с высоты Алмазных дорог, полис вовсе не казался заброшенным, мертвым городом. Просто израненным гигантом, за которым давно никто не ухаживал, но в котором все еще продолжает кипеть жизнь. Не так часто, как до войны, но попадались проезжавшие где-то внизу паровики. Бегали туда-сюда одаренные, взметая ногами клубы пыли. Чинно вышагивали по нечищеным дорогам отряды наших дружинников, кто патрулируя, а кто привыкая к незнакомым ранее армейским премудростям. Стайками сновали по безопасным улицам женщины, проверяя все еще работавшие на свой риск и страх магазины. А жители толпились на защищенных площадях, где по талонам проходила централизованная выдача продуктов питания тем, кто не мог позволить себе самостоятельные покупки.

Однако вся эта суета оставалась там. Здесь же, на алмазных дорогах, по которым мы неслись на сверхскорости мимо остовов разбитых и изуродованных паровиков, реликтов первой недели конфликтов, когда сражения чародеев вихрем пролетели по верхнему уровню, было пусто и одиноко. Сейчас, когда полис, по сути, был разделен между двумя фракциями на западную и восточную части, это был, пожалуй, самый безопасный пусть с севера на юг, где встретить по пути вражеского представителя было практически невозможно.

Вся опасность начнется тогда, когда мы возле Савеловского вокзала сойдем ниже, на шоссе, ведущее дальше на север, а сейчас мы проявляли минимальную осторожность, стараясь скоростью компенсировать нехватку времени. Что было непросто, когда под ногами уже скопились приличные сугробы совсем недавно выпавшего первого снега. Изредка мимо проносились другие группы и одинокие чародеи, бывшие то ли клановыми курьерами, то ли еще кем, но опасаться их особо не стоило.

Дело в том, что по моему предложению на всем протяжении нашей части алмазных путей были организованы небольшие заставы, которые, собственно, и занимались отловом и проверкой разнообразных бегунов на принадлежность к незваным гостям. Такие же отряды, только уже мобильные, патрулировали и другие уровни, имея обычно плотный контакт с сетью дозорных-наблюдателей, которые тщательно следили за всеми перемещениями людей, особенно в зоне соприкосновения.

Ведь с приходом Лидера к власти на другой стороне, по сути, поменялись сами правила войны. И если раньше было буквально немыслимо переодеться в форму чужого клана, дабы обмануть противника, а разнообразные бесклановые, которым, в общем-то, было все равно, просто боялись это делать, то теперь с самороспуском в РКНА кланов как таковых изменились и правила игры… под которые нам тоже пришлось подстраиваться.

Алмазная дорога начала снижаться, а нашему взору предстала печальная картина некогда величественного Савеловского вокзала. Ныне превратившегося в обгоревший остов, наполовину развороченный тушей, вылетевшей изнутри прямо на привокзальную площадь искореженной тушей огромного локомотива перевозчиков. Не знаю уж, что тут случилось, да и гадать не хочу, но сейчас внизу было довольно оживленно, и простой народ, даже не глядя на завораживающее зрелище погибшего механического гиганта, вовсю занимался своими делами. Кто торговал, кто кучковался на площади по каким-то другим делам. А в толпе то и дело сновали сборные двойки из клановых чародеев нашей фракции да занимался возведением каких-то укреплений из мешков с чем-то тяжелым большой отряд дружинников.

С ходу перемахнув всей группой на крышу ближайшего здания, а с нее на другую, мы резво поскакали в сторону чернеющего ребрами скелета ныне почти лишившегося остекления ангара, накрывавшего ранее платформы локомотивов. А там с дома на дом, забирая все восточнее, не желая приближаться к самому шоссе, на котором вполне можно было столкнуться с сильным отрядом чародеев РКНА. Здесь же основной опасностью оставались стрелки из простецов, которых противники, как, впрочем, и наши, размещали на зданиях с противоположенной стороны от шоссе. Так что двигаться приходилось от одного укрытия в виде стеночки из сложенных друг на друга мешков к другому, внимательно следя за проносящимися мимо крышами и окнами верхних этажей.

Впрочем, с точностью у ополченцев, как и наших дружинников, вчерашних простых горожан, было все еще не очень хорошо. Максимум, на что их пока хватало, – это беспорядочная стрельба из укрытий, которая больше беспокоила громким шумом, нежели была опасна для чародеев. И все равно предпочитали не рисковать, ведь разбрасываться чарами «Искра» нынче было не шибко умно, зачищенных патронов от армейцев у тех же дружинников было не так уж много. Да и берегли для серьезных сражений и защиты стратегических направлений, в то время как основная масса вынуждена была рисковать, ведь интенсивность столкновений между отрядами простецов, с в том числе и бандитствующими элементами, а также со вчерашними наемниками, возрастала изо дня в день. И далеко не всегда ее удавалось перекрыть чародейскими силами.

Наконец городская застройка закончилась и потянулись поле, парки и разнообразные усадьбы, многие из которых, в отличие от прошлого года, были обжитыми, а вовсе не оставленными на зиму. В самом начале конфликта именно сюда, подальше от ставших вмиг опасными городских улиц, потянулась элита из простецов, а следом за ними и простые горожане, из тех, кто понаглее.

Кто-то заселился полюбовно, но, как докладывали разведчики, чаще всего дело заканчивалось просто линчеванием зажравшихся на простом народе толстосумов, которые не желали делиться своей жилплощадью. А ведь даже в самой маленькой усадьбе могла с комфортом пережить вспыхнувший конфликт дюжина обычных семей.

Наемники же, которые в мирное время честно получали на свой кусок хлеба с маслом от бывших хозяев, в конфликт чаще всего предпочитали не вмешиваться, ибо понимали, что почти все из Ассоциации за время боевых действий уже сто раз себя дискредитировали, и непонятно теперь, как все обернется. И ведь если нет того, кто потом будет жаловаться, то и проблемы нет как бы, а их услуги можно и в частном порядке предложить новым жильцам. За еду и кров. И вот они вроде как и чистенькие, а, по факту, для обеих фракций, которые честно защищали семьи обычных простецов, паразитируя на них, весь конфликт заключался в тех же самых усадьбах.

Тетка Марфа показала условный сигнал, и три наших звезды быстро прыснули в разных направлениях. Так мы заранее договорились поступить при приближении к академии. Ведь особую опасность представлял городской участок дороги, а здесь вроде как покуда, по донесениям наблюдателей, оставленных в Бажовском особняке, все было спокойно. Времени было мало, а сделать кое-что требовалось.

Первая рука, несшая на своих спинах увесистые мешки с едой и оружием, отправилась прямиком в особняк. Они должны были сменить после почти двухнедельного дежурства расквартированную там пятерку бойцов, которая позже вернется с нами в небоскреб. Вторую отправили проверить дела, творящиеся в кампусе академии, куда наши наблюдатели принципиально ранее не совались, дабы лишний раз не светить следами свое присутствие на территории. Мы же с Марфой Александровной и тремя сопровождающими рванули прямиком к домику Ольги Васильевны, обозначив общий сбор через сорок минут.

– Стоп! – резко остановила группу одноглазая чародейка и, подавая пример, резко упала в снег.

Возле учительского особняка, где как бы никого быть и не должно, явно происходило какое-то шевеление и слышались человеческие голоса. Жестом поманив за собой, наставница, сотворив какие-то маскировочные чары, пригибаясь, начала продвигаться вперед, мы же, также получив что-то вроде иллюзии сделанного из снега тела, принялись медленно расходиться в не очень широкую цепь, стараясь не сминать свежевыпавший снег.

То были не горожане-простецы, решившие пожить на свежем воздухе в чужом доме, а чародеи. Только вот отсюда было трудно понять, из какого они клана, но форма у них была какая-то желтая… и я, честно сказать, такой раньше не видел. Явно больше руки, они не особо следили за местностью, больше интересуясь имуществом, имевшимся во владении кня'жины, которое споро выносили из особняка через выломанную дверь, складывая на не очень качественно сваренные самодельные сани где-то три на два метра размером. И, судя по наезженной колее, видневшейся на снегу с противоположенной стороны в льющемся из окна свете, разбивающем быстро подступившие сумерки, это была далеко не первая их ходка.

– Черт… сейфы! – почти беззвучно пробормотал я, прекрасно понимая, что самое ценное выносят обычно первым, а сейчас на санях была сложена в основном фаянсовая утварь и разнообразная фурнитура с канделябрами.

Тетка Марфа хотела было отдать какой-то приказ, но в это время со стороны академии донеслись далекие крики и грохот чар, который тут же привлек внимание всех желтых. У Урбороса спрашивать не нужно было, а то наши столкнулись с кем-то, просто обойти кого посчитали для себя невозможным. На улицу тут же высыпали все, орудовавшие в тот момент в доме мародеры, а затем один из них что-то приказал, и семеро из них рванули в сторону основного кампуса.

Практически в то же самое время тетка Марфа сделала жест «Атака чарами» указав на удаляющиеся спины, и туда, следуя уже отработанной за последнее время команде, тут же сорвались наши огненные шары. От меня так даже два улетело, ибо получались они у меня с каждым днем все быстрее и быстрее.

Накрыло… не всех. К двум, успевшим каким-то чудом увернуться, тут же метнулась пара наших. А вот мы взяли цели так, как распределили ранее, покуда не пошла атака. Точнее, наставница и Огыр Бажов взяли свои цели в виде «главного» и того, кто стоял на стреме, покуда все остальные тягали туда-сюда награбленный хабар. Мне же досталась молодая девица, которую их командир до этого просто не пустил вслед основной массе, схватив за плечо.

«Выстрел», и я, перевернувшись в воздухе, ногой впечатался в прямо в челюсть этой довольно милой на первой взгляд мародерке, волчком отправляя ее в полет. Ничего смертельного, как говорится, для чародейки, а текущая война уже успела полностью отучить меня обращать внимание на пол противника. Вдогонку ей от меня полетели сразу несколько ножей и сразу за ними огненный шар, но засранка, ловко приземлившись, смазавшись световым пятнышком, ушла в сторону, полностью проигнорировав зеленый огненный взрыв, а затем в меня по взмаху ручки полетели с огромной скоростью несколько белых лучей.

Если бы не «Рывок» на предельной скорости вверх, меня бы, скорее всего, тут и порешили. Но это были только ягодки, потому как «лучики» вовсе не собирались успокаиваться и продолжали активно выстреливать в меня, практически не останавливаясь, так что мне пришлось быстро в воздухе поднять свой ущербный щит, метнув заодно себя прямиком во врага.

Какое-то количество попаданий смещенный полукупол выдержал, а вот потом взорвался, но уже почти в лицо девице, которая была вынуждена прекратить свою бомбардировку и, смазавшись опять пятнышком, метнуться в сторону. Впрочем, наученный опытом, отпускать я ее не собирался, тут же оказавшись рядом и нанося удар закрутившейся на руке «мисахикой», от которого она с трудом, но увернулась.

Так что пока я не смог сотворить новый огненный цветок из-за задержки, завязалась рукопашная, в которой деваха была очень даже хороша. Она не принимала прямой бой, а ее форма перемещения и вовсе игнорировала любые повреждения. Я же, в свою очередь, был вынужден носиться туда-сюда на сверхскорости, стараясь возникнуть перед противницей с неожиданного направления, ведь уже заметил, что она после выхода из своего пятна имеет какие-то проблемы с мгновенной ориентацией.

А затем она успела скрутить цепочку ручных печатей, и в меня словно из переносного коломета тяжелого доспешного пехотинца полетели одна за другой этакие световые полумесяцы, запущенные под совершенно произвольными углами. Видит Древо, такие чары, скорее всего, могли провернуть меня в натуральный фарш, если бы я не приложил все силы, чтобы уклониться от первого удара и сразу же заложить дугу на сверхскорости. Заодно умудрившись осмотреться по сторонам.

Танцы там у моих сопровождающих были те еще! Лучики летали туда-сюда только так, а Марфе и Огыру, приходилось защищаться не только от своего противника, но и от случайных попаданий чужого. А вот у второй пары дела обстояли куда лучше! Они уже заканчивали добивать своих «Светлячков», и прямо в тот момент, когда я бросил в ту сторону взгляд, один из них захлестнул протуберанцем пламени не успевшего войти в неуязвимость врага, тут же эффективно прожигая ему дырку в теле.

Меня же, возникшего за спиной у чуть замешкавшейся противницы, тут же попытались хлестнуть тугим хвостом волос, где в свете, падающем из окна дома, блеснули металлические иглы, пришлось отшатнуться, что дало противнице время отойти, и в меня стрельнули чарами, напоминающими чуть аморфный пузырь света, от которого я на инстинктах ушел вверх в «Рывке».

Правильно сделал! То, оказывается, был этакий аналог «Огненного шара», который рванул прямо подо мною и очень даже неслабо. Впрочем, в следующий момент девица болезненно ойкнула, потому как мой нож, брошенный прямо в рывке, насквозь пробил ее ногу. Меняя направление движения, я бросил еще один, сбивая ее с желания пострелять в меня лучиками, ведь пусть то и было явное эго, для которого не нужно делать ручные печати, но, как я понял, использовать его она могла, только стоя на месте.

После чего, рванувшись дугой на сверхскорости, просто и не затейливо ударил ее по затылку в тот момент, когда она вышла из своего смазанного светового перемещения. Глаза девахи закатились, ноги подогнулись, и она мешком рухнула на землю.

Осмотревшись, я как раз увидел, как тетка Марфа своим любимым смазанным огнем просто испарила голову командиру желтых, и тут же подметил, что Огыр с болезненным выражением лица держится за плечо, а вот его противник обильно дымится, лежа на снегу темной массой. Затем взмахнул рукой, крикнув, что у меня пленник, а сам после кивка одноглазой наставницы рванул прямо в дом. На второй этаж, втайне надеясь, что пусть в сейфах обычно и прячут самое ценное, но наши были вмурованы в стену и укреплены чарами Ольги Васильевны. Так что имелся огромный шанс, что их просто оставили на потом, когда заберут все остальное.

Глава 1

Обнесли домик, конечно, преизрядно. Вытащив из него фактически все, что можно было снять и унести. Коридоры, кухня и почти все комнаты превратились в пустые коробки, даже тяжелая мебель была то ли разобрана, то ли вынесена целиком. Причем все делалось довольно аккуратно, потому как мародеры не только ничего не ломали, но, ко всему прочему, еще и не разводили привычный для подобной публики бардак.

То есть как обычно подобные личности действуют? Вламываются в чужой дом и первым делом начинают обшаривать все подряд в поисках наиболее ценного, чаще всего переворачивая все вверх дном. Лишь бы побыстрее найти искомое, чтобы в случае чего свалить можно было в любой момент. Ну а все остальное остается на тот случай, если спугнуть воришек просто-напросто некому.

Здесь же… Ну, была у меня мысль, покуда дрались на улице, что это нам так повезло, пришли и нос к носу столкнулись с грабителями. Однако, глядя сейчас на пустые комнаты, я в этом усомнился.

Скорее всего, желтые, кем бы они там ни были, уже давно и планомерно прибирали к рукам имущество из коттеджного поселка учителей академии. Особо не беспокоясь, что кто-то застанет их за этим занятием. А это значило, что наш старик директор Баяр, скорее всего, куда-то эвакуировал весь свой персонал. Вот непонятно кто и заинтересовался пустующими домиками.

Походя заглянул в рабочий кабинет самой Ольги Васильевны. Вынесли оттуда все подчистую! Не погнушались даже тяжелеными деревянными стеллажами, на которых ранее располагалась личная библиотека кня'жины. Зато после такой расчистки глаз сразу же зацепился за ранее скрытый сейф, о существовании которого я, конечно, знал, но намеренно его уже почти родственница посетителям не демонстрировала.

От сердца, можно сказать, отлегло… хранилище было не только на месте, но и не взломано! То есть мародеры пытались, конечно, вскрыть дверцу, как, впрочем, и выломать сам бронированный ящик, о чем можно было судить по проданной парчовой ткани покрывавшей стены кабинета. Но с защитными чарами, установленными Ольгой Васильевной, справиться у них просто не получилось.

Немудрено… Зная кня'жину, не удивлюсь, если извлечь этот сейф можно разве что вместе со всей стеной… А то и вовсе увезя из особняка все помещение кабинета! Ведь именно там она хранила все свои самые ценные вещи. И, как настоящая чародейка, очень серьезно отнеслась к их безопасности. А наводила ли она сама эти чары или пригласила специалиста – вопрос уже десятый.

Другое дело, что и я ничего с этим конкретным сейфом сделать сейчас не мог. Хоть с удовольствием и спас бы имущество своей будущей родственницы. Вот только раньше об этом следовало думать…

Так что я, буквально взлетев по лишенной усилиями грабителей перил лестнице на второй этаж, рванул уже в свою комнату. Пусть и бывшую. Которая пребывала примерно в том же состоянии, что и посещенный недавно кабинет.

И ладно, что все мои личные вещи сейчас либо находились в небоскребе, либо остались в общаге, удивляла основательность, с которой эти неизвестные в желтом прибирали к рукам чужую собственность. Словно муравьи, старательно обгладывавшие валяющийся в лесу труп чуть ли не до вычищенного блестящего костяка, не желая оставлять ничего из того, что хотя бы теоретически можно сдвинуть с места и унести!

В любом случае пусть сейф в моей комнате и не был так основательно защищен, как тот, что в кабинете, и его тоже пытались извлечь и даже начали долбить стену, уже успев выбить в ней приличных размеров дыру, но он все еще оставался на месте.

Не теряя более времени, я подскочил к нему и быстро вскрыл, с облегчением обнаружив, что все мои нехитрые сокровища так и хранились внутри. Два хрустальных яблока, аккуратно завернутые в тряпицу, и… Я нахмурился и, протянув руку, взял каким-то образом оказавшийся рядом мешочек, в котором явно находилось что-то плоское.

Вспомнить, что это такое, удалось, только заглянув внутрь. Там, как оказалось, лежала та самая небольшая, но таинственная книга. Или даже скорее журнал, который я когда-то давно получил в случайно обнаруженной книжной лавке от явно полусумасшедшего старика, который утверждал, что служит моему роду.

Изначально Ольга Васильевна его у меня изъяла, посчитав непонятным, а оттого, скорее всего, опасным артефактом. Я, в общем-то, не возражал, потому как даже не представлял себе, что это такое, да к тому же в то время был из Бажовых один-одинешенек, а потому рассчитывать мог разве что на ту же кня'жину.

Впрочем, через какое-то время пустую книжку мне вернули. Просто потому, что сделать с ней что-то ученая не смогла, но удостоверилась в том, что предмет этот для меня безопасный. Вообще, по мнению Ольги Васильевны, это был просто пустой журнал, возможно, принадлежавший когда-то моим предкам. А передал мне его действительно слуга рода, впавший, скорее всего, от тяжести прожитых лет в маразм и уже давно искренне считавший все, что оставили после себя уничтоженные зеленоглазые чародеи, крайне важными артефактами.

В любом случае я просто сунул все вместе в один из карманов. Пустой дневник, может, и не представлял ценности, а может, и представлял… у меня теперь целый огромный клан есть, у которого можно о подобном поинтересоваться. Зато мешочек, в который когда-то поместил его Мистерион, был пусть и не сильным, но все же артефактом, который мог изолировать и обезопасить содержимое. Так что оставлять его здесь было бы глупо.

Яблоки же я убрал со всем тщанием. После чего просто выпрыгнул в пустой проем тщательно извлеченного окна и тут же побежал через конек крыши к остальным, дожидавшимся меня перед входом в коттедж. Там уже было подчищено. Трупы неизвестных мародеров сожгли, так что на взбитом в бою снежном насте остались только неровные проплавленные до почерневшей земли проплешины. Ну и мою трофейную девчонку упаковали по полной программе. Я так грамотно вязать людей еще не умею. В данный момент она, очнувшись и жуя кляп, трепыхалась под ногами наставницы, яростно сверкая в разные стороны глазами.

– Понятно хоть, кто это были? – спросил я, спрыгивая возле тетки Марфы с козырька над крыльцом. – Я клана с такой тамгой даже не знаю…

– Да, – ответила мне одноглазая Божева, не оборачиваясь, и, насмешливо фыркнув, пнула пленницу по заднице. – Пигалица, конечно, храбрая. Но язык за зубами держать не умеет. Особенно если разозлить… А тамга у них клана Луневых. Вот только эго не от этого клана.

Ну да, по серьезному ею займутся уже дома. А сейчас важна любая информация, которую можно получить, особо не возясь… И если уж пленную окончательно упаковали, то тетка Марфа считает, что большего от нее уже не добиться.

– Предполагаю, что ростовские гастролеры, пусть и одетые в форму Луневых, – усмехнулась наставница. – У нее явный говорок, когда за речью специально не следит, ну очень характерный… Пусть московский и ростовский языки и похожи, но разницу не заметить трудно.

– Ростовские? – нахмурился я. – Как они здесь вообще появились?

– О! Кого сейчас у нас здесь, скорее всего, только нет! – вновь фыркнула одноглазая Бажова, а затем сдула с лица выбившийся локон. – Безопасно пощипать погрузившийся во внутриусобицу полис, всегда было любимым занятием у кланов.

– В смысле, – нахмурился я. – Как они вообще сюда попали? Перевозчики же с нами сейчас не работают…

– Да очень просто, – ответила женщина. – Москва сейчас фактически не функционирует. Нет регулярных патрулей за стенами, да и в самом городе обе стороны если и следят, то в первую очередь друг за другом и за своей территорией. Не удивлюсь, если многие принадлежащие Москве посады за время нашего конфликта уже не раз и не два разграбили… Но ведь до этого сейчас никому особого дела нет! Да если бы и было… то отсутствуют возможности. А как попали?

Тетка Марфа криво усмехнулась и продолжила:

– Узнали, что здесь такой бардак. Сели на караван из вездеездов и приехали. Чего сложного-то? – наставница, повернувшись, бросила на меня быстрый взгляд. – Сами машины где-нибудь за Запретной Зоной спрятали, после чего уже к нам пробрались… Неужели ты не понял еще, что если знать, что делаешь, и соблюдать определенные правила, то и опасность вне полисов не так уж и существенна? Иначе как бы посады выживали?

– Это да… – согласился я.

То, что Марфа Александровна права, я прекрасно понимал. Это не значило, что нарваться на неприятности вне полиса так уж сложно. Легко, еще как легко, особенно на незнакомой территории. Просто это в том случае, если ты не готов или целенаправленно ищешь проблемы.

Просто стереотипы неодаренного жителя полиса, связанные с проблемой духов и чудовищ за «надежными стенами», выбить из себя не так уж и просто! Обычные люди, они же почти всегда в этом вопросе максималисты! Они либо вообще не верят в монстров, считая их чародейскими выдумками, призванными страхом подчинить себе простецов. Либо, наоборот, считают, что чудовища чуть ли не всесильны и способны выскочить из-за любого дерева, стоит только выглянуть за ворота.

А на самом деле пусть не в Запретной, но в Зеленой Зоне другие люди порой куда опаснее! Ренегаты, инополисные чародеи, да даже простецы, вооруженные недоступным ранее им в полисе пулевым оружием, которое в посады продается тем же Княжеским Столом. Они ведь порой тоже вполне себе не против выйти на большую дорогу и пограбить соседей или не ожидавших нападения чародеев.

К тому же нынче из редких сообщений, которые доходят до нашего штаба из-за стены, почти все охранные крепостицы заняты в основном поддержанием хоть какого-то порядка на собственной территории. Грубо говоря, чтобы завтра банально не передохнуть с голоду! И им не до присмотра за дальними посадами, которым они и так обычно занимаются в последнюю очередь.

Тем более что у нас в Москве вся система изначально централизованная… нынче просто обезглавлена. А не как у некоторых европейских полисов, где в те же крепостицы сажается, по сути, еще один маленький хозяин территории, называемый бароном. Клан которого, собственно, и следит за выделенной областью, проживая именно в крепостице. В то время как у нас все это завязано на Княжеский Стол.

Нет, уверен, что, напади на нас сейчас армия какого-нибудь полиса, ее бы точно обнаружили и даже, возможно, отбились бы, пусть и с потерями… Бывало такое и не раз, и не только в Москве, ведь смута, она везде случиться может, а идеи взять да и уничтожить сильного соседа, когда у него проблемы, приходят в горячие головы в любом веке.

Вот только парадокс состоит в том, что именно организовывать в это время масштабное нападение на нас, соседям сейчас просто-напросто невыгодно! История показывает, что внешний враг почти всегда быстро и эффективно способствует сплочению конфликтующих сторон, после чего вымещают все свои накопленные и невысказанные обиды.

Куда выгоднее, если уж действительно идти на конфликт с другим полисом, делать это, когда внутренняя междоусобица закончится. А до этого момента, если уж не подливать масло в огонь, как минимум позволить длиться противостоянию как можно дольше, беспрепятственно грабя в это время ресурсы чужой Зеленой Зоны, которые в это время некому охранять. А ударить потом, когда противник будет максимально ослаблен (что обычно и способствует примирению) и в значительной мере истощен уже твоими действиями.

А вот про, как тетка Марфа сказала, «гастролеров» я раньше не слышал. И если в Москву, чтобы вдоволь пограбить, действительно прибывают группы иногородних чародеев, то хорошего в этом мало. Уж как бы жестоко и беспринципно ни действовали наши противники из РКНА, они тем не менее все равно «свои», а чужаки не связаны сейчас вообще никакими ограничениями.

Интересоваться же, как они в город попадают, и вовсе глупо. Армейцы все же обычные люди, а это одаренные, рабочей же текучки наших чародеев на стенах сейчас просто нет! Так что они там могут хоть под носом у военных шастать, ведь все эти «стреляем без предупреждения» и прочие надувания щек, как на тех же спусковых канатах, – просто работа на внутреннюю публику! И сопротивляться они могут только тогда, когда чародей прет на них в открытую, а не собирается тихо проскользнуть мимо.

В общем, покуда я размышлял, не забывая при этом оглядывать окрестности, вернулись из ближней разведки в остальном учительском поселке отправленные туда Бажовы. Домики там, как я и предполагал, тоже успели почистить, причем не менее основательно, нежели тот, что принадлежал Ольге Васильевне. И если звуки постепенно затихающего на территории кампуса боя не галлюцинации, то, судя по всему, вынеся все отсюда, решили заняться более сложным и вкусным объектом.

Как они собирались потом все это вывозить из Москвы? Да хоть с ходу можно придумать несколько разных способов! Так, навскидку, эти шибко жадные и чуть ли не обдирающие в доме все до плинтусов вполне могут все это где-нибудь складировать, а по окончании конфликта вывезти под видом якобы торгового каравана.

Причем не факт, что будут даже ждать, когда победит кто-нибудь один! Полисные же ворота в стенах вполне нормально функционируют, а все необходимые для выезда бумаги можно получить как от нас, так и от наших противников. Главное, аккуратно найти тех, обличенных властью, кто согласится их выдать за денежку малую! Что сейчас сделать на стороне РКНА не так уж и сложно! Если, конечно, вообще не найдется командир армейцев, который сам согласится стать немного богаче. В общем, это не невозможно…

Аккуратно «выключив» пленную девчонку, один из Бажовых взвалил ее обмякшее тело себе на плечо, и наша рука двинулась за теткой Марфой прочь от домика Ольги Васильевны, прямиком на намеченную ранее точку встречи. Пришли мы туда первыми, так что, слегка замаскировавшись, пришлось подождать подхода всех остальных групп.

Потерь у нас не было, а вот легкораненые в стычке на территории кампуса имелись. В общем-то, как и предполагали, столкнулись они там с еще одной «неформатной» группой, пусть и не в желтой форме Луневых, но с тем же самым клановым эго, какое было у наших мародеров. Пять на девять противников не самый лучший расклад, тем более что, как про мне, противником представители этого клана были серьезным.

Так что нашим разведчикам пришлось повозиться… а потом пришел дворник и всех разогнал. Точнее, пришел директор Баяр, который обитал, оказывается, вместе с большинством из педагогического состава в новом главном здании. Он-то, собственно, и добил «гастролеров», которые действительно грабили академию, правда, по его словам, пока только редкими наскоками. А на наших не напал, потому как глазки у нашего клана очень приметные и ярко в темноте светятся, так что не грех и спросить, что они тут на его территории забыли.

Впрочем, вероятность подобной встречи мы прогнозировали. Очень маловероятно было, что старик Баяр бросит свою академию, чтобы переждать бурю где-нибудь в теплом месте. Поэтому тут нашим разведчикам даже выдумывать ничего было не нужно, тем более что действовали мы фактически официально от имени новой княгини, пусть даже ту еще и не посадили окончательно на правление.

По словам мужиков, Бояр очень обрадовался, услышав, что с Ольгой Васильевной все хорошо. Вот только от предложения официально перейти на нашу сторону вместе с академией решил покуда воздержаться. Сказал, что ему нужно подумать, каким образом поступить лучше, дабы сохранить как преподавательский состав, так и материальную базу. Тем более что люди от РКНА с подобными намерениями здесь уже появлялись.

Тем временем с неба снова повалил густой снег. Крупные хлопья так и кружили в воздухе, быстро стирая цепочку наших следов, по которой мы, собственно, и двинулись в обратный путь. Время, надо признать, поджимало, а занесенная сугробами и несколько месяцев не чищенная магистральная дорога, ведущая от Савеловского вокзала к академии, даже после интенсивных тренировок наставницы была для меня не самой простой.

Метель все нарастала, а видимость резко ухудшалась. И именно поэтому я не сразу понял, почему наша все еще относительно быстро двигающаяся группа вдруг резко остановилась. Только потом, когда меня вдруг резко задвинули в задние ряды, присмотревшись, я смог-таки разглядеть в темноте и кружащемся белом мареве одинокий силуэт, медленно приближавшийся к нам прямо по заметенной дороге.

Кажется… женщина. Рассмотреть было довольно трудно, но вот то, что в руках этот человек, одетый во что-то вроде длиннополого пальто, или вообще шубы, нес что-то похожее на изогнутую палку. Ну, или что-то вроде того. Одновременно я расслышал за завываниями зимнего ветра что-то вроде далекого девчачьего хихиканья.

Практически тут же, на автомате начал перебирать в памяти духов, монстров и чудовищ, которые подходили бы под подобные описания. Чуть ли не с каждой секундой все больше и больше осознавая, в какую же задницу мы попали.

– Психологическая атака, – спокойно констатировал стоявший почти вплотную клановый чаровник одной из наших рук, просто опуская мне на плечо засветившуюся розовым светом ладонь.

Отпустило почти мгновенно. Хоть сам смех никуда и не пропал, но словно бы удалился, а не продолжал звучать над самым ухом, переносимый клубящейся метелью.

Затем все завертелось практически в одно мгновение! Пятерка клановых бойцов во главе с теткой Марфой рванулась вперед, уже к явному неприятелю, а оставшиеся быстро сформировали круг, заключив в него меня и переброшенную ко мне пленницу, и подняли какой-то ну явно необычный защитный купол.

И можно сказать, вовремя. Мелькнув смазанным белым пятном мимо наших чародеев, так, словно те были неподвижными деревьями, незнакомец уже виденным мною ранее приемом таинственных ростовских мародеров резко оказался прямо перед полыхнувшей яркой вспышкой защитной мембраной чар. А потом на преграду внезапно обрушился самый настоящий шквал мощных ударов!

«Это?! – задался я вопросом, глядя на словно бы смазывавшуюся в кольцо металлическую ленту, раз за разом бьющую по вспыхивающему куполу. – Блин… да нас бы всех положили, если бы ребята не успели поднять купол!»

И надо сказать, эта первая атака была реально страшной! Направленной на основное скопление противников, да еще так ловко обошедшее тех, кто собирался вступить в бой. Причем это сейчас в моем восприятии как бы происходило довольно долго, в то время как на самом деле неизвестный врезался в нас и нанес множество ударов практически в одно мгновение!

Я аж вздрогнул, когда на огромной скорости рядом появилась тетка Марфа, полыхнув зеленым огнем, и сумасшедшая юла, до этого бившаяся в барьер, споро отплыла в сторону, замедляясь, но все равно продолжая как-то ненатурально плавно вращаться. И только тогда наконец стало видно, что то была одетая в зимнее пальто чародейка лет тридцати.

То же, что лупило с огромной силой по чарам, было самым натуральным сельскохозяйственным инструментом, этаким большим серпом для покоса травы, который я видел всего пару раз в жизни, во время посещения нами посадов. В полисе такой штуковины не увидишь, ведь даже самые большие газоны проще всего постригать, пользуясь другими методами…

– Фига себе! – так же, как и я, поразился кто-то из Бажовых. – Да у нее натуральная коса!

Незнакомка же плавно, словно оружие было частью нее, провернув косой что-то вроде восьмерки, вдруг отлетела шариком в сторону, тут же обрушив на всех противников целый дождь из появляющихся возле нее световых лучей.

Вот только не со студентами из академии она нынче столкнулась, а потому сражение закипело с такой силой, что, казалось, зимнюю метель буквально смело морем разлившегося вокруг зеленого огня. Но и высший класс могли показывать не только наши, но и их противница. А потому дальнейшее сражение я мог наблюдать теперь разве что с очень большим трудом. На таких огромных скоростях оно велось.

Лезвие косы, словно бы безумный дух, так и мелькало туда-сюда, оставляя за собой безумные спирали из светового шлейфа. Протуберанцы изумрудного пламени так и бились, мечась в разные стороны, безумствуя меж снующих туда-сюда полусмазанных теней, вытапливая снег и заливая окрестности потусторонним зеленым светом. И то и дело на безумной скорости проносились бросаемые ножи, которые неизвестная легко отбивала, высекая лезвием своей косы целые снопы искр.

В какой-то момент вновь вспыхнул свет и смазанным пятном на почти невозможной скорости, как и в самом начале, метнулся через все поле, ловко уклоняясь от противников. Вот только в этот раз это, как оказалось, была не имитация сумасшедшей юлы, а вполне себе поставленный удар. Потому как одна из теней, самая дальняя на тот момент от противницы, вдруг замерла, превращаясь в мужчину Бажова, за спиной которого из беспеременного света материализовалась женщина с косой.

А в следующее мгновение мертвое тело, теряя отсеченную голову, упало на землю, но битва в этот момент уже возобновилась, пусть и казалось, что все идет далеко не в пользу зеленоглазых. В какое-то мгновение незнакомка и вовсе начала вспыхивать и словно телепортироваться по полю боя в хаотичном ритме. Отправляя в Бажовых бесчисленные, казалось, лучи, световые пятна и полосуя воздух бешено вращающимся в разных направлениях лезвием своей косы.

И внезапно все закончилось. Битва будто застыла, как и тетка Марфа, оказавшаяся в какой-то момент прямо перед противницей, но в то же время между ней и ее страшным серпом, являвшимся очень страшным оружием. Та медленно наклонила голову, как-то непонимающе посмотрев на пронзивший ее грудь зеленый огненный бутон в руке нашей чародейки. А затем он раскрылся, тут же разорвав и разметав верхнюю часть тела незнакомки.

Правда, расслабляться никто не спешил, и зеленоглазые чародеи разорвали дистанцию, еще до того как повалилось так и простоявшее некоторое время тело, явно опасаясь какой-нибудь посмертной гадости… Но ничего вроде бы не было, хоть подобной пакости и можно было ожидать от противника такого уровня.

Я же в очередной раз убедился, что зачастую в сражениях такого уровня обычные чары практически не применяются, особенно если в команде нет четкого разделения на эгоистов и печатников. Причем в чем-то даже правильно, что Княжеский Стол для нужд полиса сам формирует боевые руки из различных носителей эго, а не просто постоянно нанимает у кланов сработавшиеся руки под те или иные задачи.

Нет, мы, Бажовы, конечно, сила! Вот только самым главным, что я вынес из этого сражения, было то, что противник этот для нас совсем неудобный. А ведь такой неприятный враг может появиться у любого кланового эго! Поэтому команда должна быть не только сработавшаяся, но и такая, члены которой умеют эффективно нивелировать слабости товарищей. Банально, конечно, но факт.

Даже не дав позаботиться о собственных ранах, а те или иные порезы в этом бою получили все участвовавшие в нем Бажовы, тетка Марфа приказала подобрать труп и продолжить движение. Тем более что времени у Дарьи оставалось уже не так чтобы много!

– Ну и что это было? – поинтересовался я, чуть сдвинувшись в походном ордене так, чтобы иметь возможность разговаривать с наставницей.

– Скорее всего, прикрытие ростовских, – чуть подумав, ответила одноглазая. – мы пропустили наблюдателя. А «гастролерам» очень не хотелось, чтобы об их делах знали местные. Вот они и выпустили на нас ликвидатора.

– Думаешь, она ликвидатор? – спросил я, потому как чародеев, нацеленных убивать именно чародеев, я представлял скорее как одного известного мне Карбазова, но не как бабу с сельхоз инструментом.

– Она ниже моего уровня, но одна я бы с ней, скорее всего, не справилась, – задумчиво произнесла наставница. – Как ты думаешь, кем она могла быть? Или, по-твоему, ее послали только затем, чтобы забрать у нас ту девчонку?

– Я бы скорее задал себе вопрос, зачем они такую молодую вообще отправили в рейд на чужой опасный полис, – усмехнулся я. – Так что не факт, что как раз не пытались именно что ее освободить!

– М-да, – задумалась тетка Марфа. – Возможно, в чем-то ты прав… Странно было бы просто так взять кого-то типа нее на столь опасное дело. Уж прости, Антон, но в бою особыми талантами она не блистала.

– В любом случае… жаль Юрия, – цокнул я, возвращаясь на свое место в строю.

Обратная дорога до небоскреба далее прошла без приключений. Возвращались мы тем же путем, которым двигались в эту сторону. Не опасаясь особо того, что кто-нибудь решит подготовить для нас особый сюрприз. Разве что на Савеловском вокзале отметил громкий шум недалекого огневого боя. То ли дружинники напали на опорный пункт ополченцев, то ли наоборот… разбираться не стали. Особенно учитывая, что на площади было куда больше наших чародеев нежели в прошлый раз, а нас поджимало время.

Алмазные дороги, опять же, были пустынны, засыпаны свежим снегом и полны реликтов первых дней конфликта, когда здесь часто противостояла друг другу техника. Впрочем, в этот раз двигаться приходилось аккуратно, ибо некоторые пробои в дороге знатно присыпало и они превратились в самые настоящие ловушки, попадание в которые не сулило ничего хорошего.

А вот на половине пути к небоскребу, грубо говоря, напротив относительно далекой махины Кремля, окруженной башнями якобы бывших кланов-сподвижников князя, нас уже ждали. И нет, не враги. То были наши Бажовы, которых выдвинула нам навстречу Катерина, когда до штаба дошли слухи о проникновении на нашу территорию диверсионного отряда РКНА.

И, слава Древу, сами мы с ними не повстречались, а вот итоги деятельности, предотвратить которую не сумели, заметить довелось. Вьюга все еще ярилась, все сильнее и сильнее занося город снегом, что в наших условиях еще и предвещало немалые человеческие жертвы среди простецов по всему полису.

Немудрено… централизованное отопление, где оно просто не повреждено вместе с платформами, работает далеко не в каждом районе. Кое-где его просто некому обслуживать, а в других местах нечем топить общие печи, потому как деревяшечники заняты войной, а не производством эрзац-древесины. Это кланам в их небоскребах, где установлены отопительные котлы с заточенными в них элементалями, хорошо. А вот обычные граждане похвастаться такой роскошью не могли, да и до войны всего процентов десять общественных котельных Москвы были модернизированы такими подвинутыми установками.

К тому же при близких разрывах тех же огненных шаров качественно и гарантированно выбивало в ближайших строениях стекла. Они, с их деревянными рамами, и так были не самой большой защитой от лютых морозов, а с пустыми оконными проемами помещения и вовсе становились практически непригодными для жизни в сезон Уробороса.

Курьезно, но в таких условиях люди зачастую массово переселялись на самое Дно. Там и в обычные годы зимой было куда теплее, чем на более высоких уровнях. Но тогда жилищный комфорт важнее, да и свирепствующие там бандиты не делали Дно популярным местом. А сейчас…

Одно то, что там вполне можно было найти теплый угол и даже на свой страх и риск жечь костры, на которые шла в первую очередь мебель и книги, принесенные с более высоких ярусов, перевешивало все остальное. Местные же хозяева, только рады были пополнению стада, которое можно было бы доить. Ведь всем надо есть, пить и хоть как-то, но развлекаться, а сколько бы чародеи бандитов ни гоняли, избавиться от всех этих паразитов было совершенно невозможно.

Так вот, зима – это холод. Холод – это умершие от него простецы и духи, а значит, нежить на улицах. Но вот когда сквозь вой вьюги и мельтешащую снегом тьму нижних уровней вдруг громыхнул мощный взрыв… Причем не так уж и далеко. Сразу стало понятно, что диверсионную группу наши благополучно упустили.

Произошел он, когда мы практически уже подбегали к нашему небоскребу, и я, ориентируясь на силу, даже уже испугался, что подорвали нам именно его, а сейчас он начнет падать, погребая под завалами всех, кто находился внутри. Но нет!

Слава Древу, пусть это, наверное, и неправильно, радоваться подобному, но рвануло где-то в другом месте. Сильно, громко, но все-таки не рядом, потому как по алмазным дорогам даже вибрации не прошло.

В небоскреб я влетел буквально на сверхскорости и тут же бросился в госпиталь, где лежала Дарья. Только и успел, что в лифте стряхнуть с себя снег да, задействовав эго, выжечь грязь на подошвах и высушить свою одежду и обувь. Правда, все равно чаровники на меня не ругались только из-за особых обстоятельств. Иначе заставили бы меня собственноручно тряпкой мыть пол, не посмотрев даже на то, что я глава клана.

Светлова все так же неподвижно лежала на операционном столе, в то время как вокруг нее суетились Ольга Васильевна с парочкой чаровников. Из других же здесь была только Нинка, тихо пристроившаяся на стульчике в уголке. Правда, она сразу поднялась при моем появлении.

– Ну что? – тут же повернулась ко мне кня'жина. – Получилось?

– Получилось, – ответил я, на ходу доставая из внутреннего кармана тряпицу с завернутыми в нее яблоками. – Как она?

– Деградация практически завершилась, – поджав губы, сообщил мне один из чаровников. – Минут через пять пациент станет обычным простецом и начнутся деструкционные процессы.

– Кстати, – задумчиво произнес я, разворачивая хрустальные плоды и вместе с остальными любуясь переливами красок и доминирующим изумрудным цветом в их глубине. – Они так-то твердые! Как нам их ей скормить, если она без сознания? Не в пюрешечку же перетереть!

– Н-не думаю, что это сработает, – с очень большим сомнением сказала Ольга Васильевна, тоже с интересом рассматривая яблоки. – А как их Алена ела?

– Обычно… – пожал я плечами. – Так-то, кажется, что они из стекла или хрусталя сделаны, а Аленка свое схрумкала словно простой фрукт.

– Понятно… – кивнула будущая родственница. – Значит, процесс сознательный и завязанный на собственную волю. – Тогда, когда деградация завершится, я сразу же попытаюсь вывести Дарью из комы.

Где-то с минуту в операционной царила полная тишина. Разве что тикали висевшие на стене часы, да чувствительному уху чародея было слышно дыхание всех присутствующих. Наконец, не выдержав, я решил порадовать ученую.

– Ольга Васильевна, – как бы между делом произнес я. – Вам, кстати, особнячок в поселке обнесли. Одни только голые стены остались.

– Сейф, надеюсь, цел в кабинете, – тут же нахмурившись, посмотрела она на меня. – Если уж твой не взломали…

– Цел, – подтвердил я. – Но вскрыть его пробовали.

– Ладно, потом разберемся, – процедила она. – Интересно, кто это такой смелый…

– Судя по всему, ростовские гастролеры, – ответил я и добавил: – Так тетка Марфа сказала, после того как мы с ними столкнулись. Но можно будет и поподробнее выяснить. Я пленную захватил.

– Выясним… так! Внимание, Дарья превратилась в простеца, – объявила блондинка, глядя на какой-то прибор. – Сейчас постараюсь вывести ее из комы… Теперь это не так опасно.

Сложив цепочку ручных печатей, отчего они засветились розовым сиянием, она положила их на виски лежащей на столе девушки. А через мгновение Дарья открыла глаза, моргнула пару раз и внезапно закричала словно бы от сильнейшей боли.

Глава 2

– Держите ее! – крикнула Ольга Васильевна, тут же хватая извивающуюся от боли девушку за плечи. – Антон!

С уже готовым хрустальным яблоком я тут же подскочил к операционному столу, в то время как чаровники, навалившись на Дарью, казалось, с неимоверным трудом смогли ее зафиксировать. Парадоксально, но, лишившись своей чакры и став, по сути, обычным человеком, бьющаяся от сильнейших болей девушка чуть было на одной только физической силе не расшвыряла в стороны кучу полноценных чародеев.

– Даша, Даша, ты слышишь меня? – шептала беловолосой на ухо Ольга Васильевна. – Даша, потерпи, слышишь…

– Больно! Мне очень больно… – прервав крик, выдавила из себя наконец девушка и, крепко стиснув зубы, тихо, но пронзительно завыла.

– Знаю, милая, знаю! Скоро это пройдет! – продолжала увещевать ее кня'жина. – Сейчас мы дадим тебе лекарство, ты его съешь, и все пройдет!

– Не могу! – рыдала девушка, которую все, казалось, крутило. – Я не смогу…

– Сможешь, дорогая! Сможешь! – уверенно заявила Ольга Васильевна и приказала: – Антон, давай!

Учитывая, что опыта в подобных делах у меня не было от слова совсем, а сама Дарья не особо-то и помогала, а сказать по правде, наоборот, изо всех сил мешала и не особо хотела что-либо есть, скормить ей хрустальное яблоко оказалось делом нетривиальным. Впрочем, на самом деле помучаться пришлось с тем, чтобы заставить ее сделать первые несколько укусов, а также не дать выплюнуть мякоть плода. В то время как остаток необыкновенного фрукта немного успокоившаяся девушка просто вырвала из моих рук и быстро схрумкала, разве что не потребовав добавки.

Впрочем, последнего не произошло, в первую очередь потому, что, как и в случае с Аленой, Дарья довольно быстро уснула. Правда, процесс происходил полностью под контролем Ольги Васильевны и клановых чаровников.

– И что с ней было? – тихо спросил я кня'жину, когда она закончила хлопотать над девушкой и мы с ней вышли в комнату наблюдателей. – В смысле, почему Даше было так больно?

– Это из-за принудительного оттока живицы, накопленной в тканях тела, – отметила мне женщина, наливая себе стаканчик воды и опускаясь на стул. – Содержимое ядра закончилось, в энергоканалах тоже ничего не осталось, а плод продолжает тянуть из матери живицу. А по сути уже жизненную силу. Что очень больно.

– Понятно, – кивнул я. – Я наверх пойду, вы со мной?

– Нет, – Ольга Васильевна отрицательно покачала головой. – Мне еще несколько тестов нужно провести, да и вообще, изменение состояния Даши лучше постоянно отслеживать. Потому я даже не представляю себе, как может сказаться замена ядра на здоровье беременной и ее ребенка.

Я только еще раз кивнул и, развернувшись, быстро покинул операционную, а затем и госпиталь. Следовало переодеться, а затем найти тетку Марфу. Интересно было, успели ли они начать потрошить пленницу или все-таки оставили это на потом. Хотя последнее вряд ли…

С такими молодыми да бойкими… Я тихо усмехнулся, поняв, что уже думаю как этакий матерый чародей, хотя сам вполне попадаю под то самое определение. В любом случае наша пленная чародейка как-то не была похожа на ту, которая просто так смирится с неволей. А потому, может взять, да и выкинуть какую-нибудь героическую глупость, если ей не начать заниматься сразу же. Например, взять, да и откусить себе язык, чтобы потом захлебнуться собственной кровью. С нее станется…

Поднявшись на этаж, где располагались наши с Катериной апартаменты, я кивнул двум чародейкам, державшим пост перед дверью. То была, можно так сказать, личная охрана моей будущей супруги, приставленная к ней, несмотря на всю безопасность небоскреба Бажовых. Девушка была беременна и не абы от кого, а потому клан проявлял повышенное внимание к ее особе. Правда, встретить эту парочку вот так вот в открытую у меня получалось только тогда, когда Катерина на какое-то время оставалась одна, а в других случаях они, казалось, бесследно исчезали, хотя я и был уверен, что приглядывали за Княгиней двадцать четыре на семь.

Постучав, я толкнул дверь, которая оказалась не заперта, и зашел внутрь отведенных нам комнат. Катерина одна, как ни странно, сидела за столом в приемной комнате и работала с какими-то бумагами, услышав меня, она подняла взгляд, но, поняв, кто, собственно, побеспокоил ее, лишь улыбнулась и, кивнув, продолжила свои дела.

– Как Даша? – спросила она меня через несколько секунд.

– Теперь должно быть хорошо, – ответил я, открывая отведенный мне шкаф и расстегивая боевую клановую форму. – Твоя тетя за ней следит.

– А как сам? – как-то тихо спросила девушка.

– Чуть не помер в очередной раз, – со вздохом ответил я, продолжая переодеваться. – Если бы ребята из других рук мощный щит не подняли, был бы сейчас из меня фарш.

– Что у вас там случилось? – с явным недовольством спросила меня девушка, и, обернувшись, я увидел, как она пристально смотрит на меня. – Сколько людей погибло?

Да… Настоящая чародейка. А не просто Маша с одной из улиц Москвы. Сама беременна, а ее мужик говорит ей, что чуть вдовой не сделал. Ее же в первую очередь волнует не то, что чуть одна не осталась, не то, что дите без отца будет, а общие потери клана.

Впрочем, она действительно не «Маша», а потому я и не думал обижаться на такое показное безразличие. Оно у чародеек… ну, как минимум у большинства, вместо истерик и скандалов, которые закатила бы в аналогичной ситуации парню та самая «Маша». Я здесь, я жив, и она видит, что даже не ранен. А потому не беспокоится. Но чувствует, что дело было непростым, а потому, скорее всего, потери есть.

– Юрий погиб, – сообщил я, натягивая штаны. – Ты его вряд ли знала…

– Это который… – прищурив глаза, задумчиво произнесла она. – Высокий такой, рябой и со шрамом на правой брови.

– Да-а-а… – медленно ответил я и с удивлением посмотрел на девушку. – А…

– Я его не знала, – покачала княжна головой, увидев мое замешательство. – Просто мне в обязательном порядке приносят личные дела тех, кто идет с тобой на выход.

Сказав это, она похлопала по одной из стопок с папками, лежавших на столике перед ней.

– Ты, скорее всего, не знаешь, – продолжила девушка, – но у вас в клане так положено. Я же твоя уже практически жена. Так что именно я отвечаю не только за тебя, но и за тех, кто не вернулся с тобой из боя.

Вместо ответа я распрямился, подошел и сгреб пискнувшую от неожиданности Катерину, после чего просто поцеловал ее. Знать-то я, может быть, ничего из этой кузни и не знал, но понимал, что чародейка она там или нет, но, как и любая другая женщина, за меня переживала. Может быть, даже поболее гипотетической «Маши», что в ее-то состоянии было совсем не хорошо.

К сожалению, миры чародеев и чародеек были еще больше разделены, нежели таковые у мужчин и женщин в среде простецов. Так что со своими взращенными вовсе не в клановой среде взглядами особо вмешиваться я в это дело не мог. Та же Катерина, начни я оберегать ее сейчас, аки нежный цветок, вполне могла бы взять, да и обидеться на меня же за то, что я якобы не отношусь к ней серьезно. Но хуже всего, что и в клане бы это заметили и не одобрили.

– Ладно, ладно, – через некоторое время, полное поцелуев, с наигранным возмущением начала вырываться из моих рук будущая жена. – Отпусти… Мне еще нужно оформить родственникам этого Юрия пенсию… Ну Антон! Раньше закончу, раньше буду в твоем распоряжении!

Выпустив из рук свою красавицу, я с интересом посмотрел на документы в папке, которую она тут же открыла, покопавшись в одной из стопок. На меня с бумаги смотрела приклеенная к ней фотография того самого Юрия Бажова, который сегодня не пережил встречу с женщиной с косой. Возраст, рост. Прочие данные…

– У него пятеро детей? – удивленно спросил я, забирая у Катерины документ, в то время как она начала заполнять новый чистый лист ровным красивым почерком.

– Его первая жена, еще в вашем Тайном посаде, не пережила случайной встречи с медвежутью, – не отрываясь от своего дела, сообщила мне девушка. – Это там, в папке, если интересно. Первая тройня от нее.

– Ты так внимательно все прочитала? – удивился я, возвращая лист девушке.

– Ага, – смахнув в сторону сбившийся локон, ответила она, – привычка. Да и делать было нечего, не с Дашей же сидеть, тебя ждать.

– Понятно… – вернувшись к шкафу, я продолжил одеваться, в то время как девушка, наконец дописав бумагу, достала из кармана печать и, отвернув защитную крышку, хлопнула ей, а затем пошла к двери, ведущей в общий коридор.

– Это Павлу Санычу, – сказала она в щель, протягивая кому-то исписанный лист, после чего, закрыв дверь и привалившись к ней спиной, тяжело вздохнула и сказала мне: – Эх… неприятная это работа…

– Я даже не знал, что тебя уже припрягли, – нахмурился я. – Хочешь…

– Нет! – быстро ответила она мне. – Я сама просила что-нибудь мне доверить. Вот баба Астрид и решила, что мне пора вливаться в клан. А то… Все каким-то делом заняты, ты вообще непонятно где бегаешь и с кем-то воюешь, а целый день здесь сижу.

– Ты делаешь то, что не может сделать никто другой! – уверенно сказал я, подходя к Катерине и вновь обнимая ее, однако на этот раз она не пищала и не собиралась вырываться. – Вынашиваешь нашего ребенка.

– Детей, – поправила меня княжна.

– В смысле…

– Вчера чаровники определили, – пояснила она. – У нас будет двойня.

Еремей с погонялом Бурый медленно прокрался вдоль улицы и, прильнув к стене, выглянул из-за угла здания. Стараясь не дышать, дабы не обратить на себя внимания проклятых чародеев.

Еще вчера его банда «Белый Ерш» крепко держала все эти улицы дна и даже прибирала к рукам те, что находились на втором уровне. В планах были рейды на третий, а от возможностей, связанных с налетом на Жоринские склады и вовсе кружилась голова. Казалось, жизнь практически наладилась, и даже если смута вдруг завершится, впереди ждет только хорошее. Да что там, за все говорил сам кошелек Еремея, который никогда ранее не был настолько полным. И это при Корявом, новым авторитете, который и в прошлые времена славился своей жадностью и прижимистостью.

А сегодня… сегодня все полетело к Уроборосу в заднее место. Днем у Людки внезапно случился выкидыш. А скоро померла она и сама. И хрен бы с ней, любви между ними никогда не было. Да и вообще, мало ли баб в Москве, вот только Еремей ранее сильно встрял перед ее отцом, Трофимом, а тот был не каким-то там работягой, а трехкупольным каторжником. Из тех немногих, что, отпахав срок на лесопилках и рудниках Зеленой Зоны, не только там же и не загнулись, но еще и смогли вновь вернуться в Москву.

К таким в правильном обществе были почет и уважение. Ведь надо не только выжить, но и, вытянув лямку, осесть не в посаде-поселении, но и вернуться в полис. Это и на случайность могло тянуть, но обычно, когда хватали во второй раз, Княжеский Стол уже не церемонился. И пусть каторжники Москве нужны были всегда, с рецидивистами связываться никто не желал. А этот – хоть бы хны. Три ходки отбарабанил и стал по-настоящему уважаемым человеком!

Вот такому мужику Еремей и торчал… Да так, что был вынужден жениться на его кривой, косой и горбатой дочурке. А теперь она внезапно не только потеряла ребенка, но и сама вслед померла, и что-то подсказывало мужику, что крайним ее отец так или иначе назначит именно его. Ведь все знали, что он, как выпьет, поколачивает супругу, вот только на то Тимофею, казалось, было наплевать, дело-то житейское. И вот так все обернулось…

Но то ладно, куда хуже, что днем по души ничего не подозревающих «Ершей» взяли, да и наведались ни с того ни с сего самые настоящие чародеи. И не абы кто, а из клана Морозовых! А ведь все так хорошо складывалось, банда не только за время войны подросла в размере и силе, не только оседлала продовольственные потоки, направляемые как на Дно, так и на второй и третий уровни полиса, но и сумела наложить руку на Жоринские склады. А это выводило ее на принципиально новый уровень. И, скорее всего, как раз и навлекло на «Ершей» гнев могучего чародейского клана.

Конечно, Морозовы, как поговаривали, в текущей войне были, по сути, белыми воронами, так и не присоединившись ни к РКНА, ни к стороне княжны Ольги, особенно после того как их довольно сильно потрепали в самом начале конфликта. Вот только даже так клан все еще являл собой силу и вполне успешно отстаивал свои интересы. И уж тем более не какой-то банде простецов, даже такой крутой, как «Белый Ерш», следовало переходить им дорогу.

Впрочем, о чем там Карявый с подельниками думали, когда решили наложить лапу на Жоринские склады, Еремей предпочитал сейчас не думать. Свалив после смерти супруги по-тихому из хаты, он тайком пробрался на одну из малин банды, решив представить Трофиму все так, будто и не знает он ничего, дома его не было, и, вообще, он к смерти Агрипиты отношения никакого не имеет. Это вполне могло и прокатить, ведь кто будет разбираться, когда там его супруга коньки отбросила, а его братки врать такому авторитетному человеку не будут и всегда скажут, что он, мол, с ними все время был, и вообще…

Вот только теперь все это отходило на второй план, потому как главной задачей мужчины было хотя бы дожить до планируемой встречи с тестем, а для этого нужно было побыстрее свалить отсюда и как можно дальше. Во время нападения он очень удачно смог спрятаться, а затем выскользнул в окно, упав прямиком в снежный сугроб, где и зарылся, пережидая, когда закончится шухер. Замерз, конечно, не без этого, но что это значило по сравнению с его жизнью?

И вот теперь, когда шум вроде бы улегся, он, выждав еще немного, выбрался и, как мог, проулками и подворотнями пытался уйти. Вот только эти проклятые…

Додумать свою мысль бандит не успел, просто рухнув у стены здания, щедро обагряя ее и окружающий снег своей кровью, фонтаном ударившей из шеи, которую насквозь пробил прилетевший откуда-то нож. Он еще какое-то время шевелился, словно пытался куда-то уползти, и даже что-то натужно хрипел, но вот сделать ничего уже не мог.

Рядом с умирающим простецом со стены здания спрыгнул молодой человек в военной форме клана Морозовых и ткнув пару раз его тело носком сапога, скорее всего, просто чисто из любопытства пожал плечами и, схватившись за воткнувшийся в кирпичную стену метательный нож, с усилием вырвал его. Посмотрел на явно испорченную железяку и поморщился.

Покачав головой и вздохнув, он одним прыжком взлетел на уровень третьего этажа, но, прежде чем его фигура исчезла, прямо в голову все отказывающегося умирать Еремея прилетел тот самый нож, который так и не смог прикончить его с первого раза. Мужик дернулся всем телом, по рукам и ногам прошла предсмертная судорога, и он замер, теперь уже навсегда.

Непонятные личности, столкнуться с которыми нам посчастливилось возле домика Ольги Васильевны, оказались-таки не совсем из Ростова. То был клан Миловичей, обитавший в Луганском остроге, одной из защитных крепостиц, относящихся к этому полису. Впрочем, по мнению тетки Марфы, особой разницы в том для нас не было.

Чародейских кланов в Ростове было ничуть не меньше, а то и больше, нежели в Москве, вот только все они были не особо крупными, а так как сам город располагался в огромной сети подземных пещер, зачастую несколько таких вот родов вступали в «Братский союз». Централизованной власти, вроде Княжеского Стола, в том полисе не имелось, а власть принадлежала какому-то там совету, который формировался из наиболее выдающихся чародеев. И они, вполне естественно, в первую очередь, тянули блага Ростовского полиса в свои кланы. Так что недовольных текущим положением дел в городе всегда хватало.

Вот такие вот «недовольные», сбившись в группы, снимались с насиженных мест, чтобы взять, да и организовать новый острог. Они вроде бы, как и полис, таким образом не предавали, оставаясь верными защитниками его интересов, и могли устанавливать в новой крепостице свои правила, не оглядываясь каждый раз на власть имущих членов Совета.

Ну а так как для нового места обитания выбирались в первую очередь крупные станицы, как, собственно, назывались в тех местах обычные посады, разбросаны остроги были как Уроборос на душу положит. О размещении крепостиц в важных местах и на стратегических направлениях, как то было в Москве, да и в Казани, в Ростове обычно не задумывались. Как, собственно, и плевать хотели на мнение простецов, проживающих в станицах, которые, собственно, в принудительном порядке становились для чародейских кланов бесплатной рабочей силой.

Собственно, жизнь в таком вот остроге и объясняла не только очень даже неплохой уровень подготовки бойцов клана Миловичей, но еще и удивительную жадность, с которой эти чародеи обносили коттедж Ольги Васильевны. И тому было вполне разумное объяснение. Жизнь в крепостице и жизнь в полисе отличались кардинально.

Своего мануфактурного производства в остроге не было, а если что и имелось, то лишь кустарные мастерские, трудились в которых в основном простецы-станичники. А вот все более-менее приличные блага цивилизации приходилось везти обозами из Ростова, приобретая их порой по грабительским ценам, ведь хоть горожане обитателей острогов и считали своими, но особой любовью к ним не пылали, прекрасно понимая, что именно они в основном держат в руках цены на продовольствие, поступающее в полис.

В общем, одни грабили других, а затем последние отрывались на первых. Так и происходил финансовый круговорот на тех территориях. В результате люди в острогах жили в постоянных дефицитах, а потому рейды, дабы пограбить Зеленую Зону, принадлежавшую другому полису, были для них куда более привычным занятием, нежели для тех же москвичей, казанцев, новгородцев или киевлян.

А уж на новости, пришедшие из Москвы, не отреагировать обитатели острогов и вовсе просто не могли. Ведь то было самое настоящее золотое дно для постоянно нуждающихся во всем подряд обитателей острогов! Благо в нашем полисе шла гражданская война, и вся наша Зеленая Зона была, по сути, одним большим проходным двором. Вот так они, собственно, здесь и оказались. Дорога хоть и дальняя, но удобные подъездные пути к Москве давно были разведаны, а опасность сейчас представляли разве что ренегаты да случайные чудовища, отбиться от которых их довольно крупному отряду было несложно.

Желтые же мундирчики с чужой тамгой, гости из другого полиса, раздобыли совершенно случайно. До домика Ольги Васильевны они уже обнесли не только учительский поселок, но и несколько отдельно стоявших особняков вроде того, который имелся у нас. Кстати, именно в таком они и организовали для себя временную базу, куда и свозили награбленное.

В первую очередь потому, что местные хозяева вместе с охранявшими их наемниками жили именно там и были благополучно убиты. А потому разнообразных сюрпризов и неприятных встреч в этом месте Миловичи не ожидали. Тем более что в планах было основательно и надолго закрепиться, а когда представится возможность, без суеты начать вполне официально вывозить скопленное на территории особняка награбленное добро в родной острог.

Так в одном из посещенных ими домов, собственно, и был обнаружен целый склад с формой неизвестного им клана. Вот они и решили, что работать в полисе, обрядившись в одежды, принадлежавшие кому-то из местных, будет сподручнее. И надо сказать, не ошиблись, потому как ранее с их довольно крупными отрядами в основном предпочитали не связываться.

В общем, рассказала нам девчонка все, что знала, и даже немного того, о чем только догадывалась. Посопротивлялась, конечно, перед этим дня два, все же характер у нее был тот еще, а когда поняла, к кому она, собственно, попала и какие у нее теперь варианты, очень быстро сдулась. Все-таки Бажовы для жителей Ростова были не кем-то там далеким, о ком разве что бабки изредка рассказывали внучкам, а вполне себе известным, обитающим к тому же в их же полисе кланом. И имели соответствующую репутацию.

Не ошибусь, если предположу, что ее ныне покойные более старшие родственности вообще приняли наши отряды за своих коллег, также пришедших пощипать Москву, пользуясь пожаром междоусобицы. Но то мои мысли, в вот пленница, оказавшаяся ни много ни мало средней дочерью нынешнего главы клана Миловичей, дралась, потому что все дрались, а о Бажовых, пусть даже ростовских, до этого момента только слышала.

Собственно, благодаря своему характеру, положению папочки и желанию хоть как-то разбавить унылые будни в опостылевшем ей остроге, она и оказалась среди участников отправившегося в Москву рейда. Все, по ее словам, было интереснее, нежели сидеть изо дня в день в крепостице, где из развлечений разве что вышивание крестиком да наблюдение за тем, как на стене сохнет краска.

Тем более что в плен она попадать как бы не собиралась. А теперь вынуждена была смириться и принять свою долю, ведь, если не появится парламентеров от родного папочки, которые в состоянии заплатить за ее персону немаленький такой выкуп, ей на всю оставшуюся жизнь предстоит стать клановой куртизанкой Бажовых.

И тут у нее как бы вообще никаких вариантов не было, ведь, в отличие от той же пленной Морозовой, которая была хоть и их вражеского клана, но все же москвичкой, эта Леля оставалась чужой по всем параметрам. Вопрос только в том, будет ли то с ее добровольного согласия, после чего ее ожидает очень даже неплохая жизнь в нашем клане, как, собственно, и у всех представительниц этой не самой афишируемой на публике профессии. Иначе Молович придется жестко ломать, но тогда о роли куртизанки ей даже и мечтать не придется, более того, ее с первой же оказией отправят в Тайный посад, где она родит ребенка от какого-нибудь сильного чародея. А затем, скорее всего, проживет оставшийся отведенный ей срок в качестве супруги какого-нибудь из клановых простецов.

И да, подобная практика мне самому не очень-то нравилась… Но что поделаешь? Альтернативой было просто прибить дуреху, потому как вечная пленница никому и даром не нужна, а рабства в Москве как бы не было, в то время как в Тайном посаде на чужое мнение жителям было как-то наплевать. Превращать же девушку в этакий живой инкубатор с полностью сломанными мозгами, который будет выполнять нехитрую механическую работу и рожать детей по расписанию, что издревле практиковалось во многих кланах, у нас, у Бажовых, считалось порочной практикой.

Вот только, даже если у главы Миловичей Леля была любимой дочкой… очень и очень вряд ли обитатель не шибко богатого острога сможет позволить себе заплатить выкуп. Она это понимала, мы это понимали, в общем, все все понимали, а потому девушка, конечно, дулась и обижалась, но вот поговорить с немногочисленными на данный момент в нашем клане куртизанками, которые прибыли вместе с первой частью новгородской ипокатастимы, желание уже выразила.

– Ты, если кого и хочешь обвинять, – усмехнулась тетка Марфа, вместе с которой мы пришли сегодня к нашей пленнице, после того как та в очередной раз обвинила меня в том, что я ее просто не убил, правда, уже без былого огонька и негодования, – то предлагаю начать с шила в собственной заднице, которое заставило тебя участвовать в рейде на Москву. Сидела бы себе в своем остроге и не попала бы в такое положение.

– Старейшины клана посчитали, что особой опасности в этом рейде не предвидится, – поджав губы, процедила Леля, сверкнув глазами.

– Ну да, – фыркнул уже я, – мы же, москвичи, все из себя безобидные. Да и вообще, гостей любим, особенно тех, кто пришел нас пограбить, покуда в доме натуральное наводнение во время пожара.

– Да нет, – поморщилась девушка и отвернулась. – Просто они посчитали, что если действовать аккуратно и особо не светиться, то всем будет просто не до нас! К тому же в рейде согласилась принять участие тетя Алина, и вам просто повезло, что вы ее не встретили, иначе…

– Это такая среднего роста в шубке и с большой косой? – поинтересовался я.

– Ага, – подтвердила пленница, а затем вдруг нахмурилась и посмотрела на меня и на тетку Марфу. – А откуда…

– Понятное дело, что оттуда, – усмехнулся я. – Все, нету твоей тети Алины. Была, косой махала, да вся закончилась.

– Ой… – выдавила из себя явно потрясенная Леля, круглыми глазами уставившись на меня.

Новость эта поразила ее, похоже, даже больше, нежели собственные далеко не самые светлые перспективы. Впрочем, я вообще заметил, что чародейки к подобным темам относятся куда спокойнее, нежели обычные женщины.

Вон уже почти четыре дня, как очнувшаяся Дарья, ставшая вдобавок вполне полноценной Бажовой и даже принявшая мое предложение о полноценном вступлении в клан, хоть и решившая сохранить двойную фамилию, тоже подверглась во время пленения насилию. Вот только она хоть и поплакала, когда мы ее спасли, сопли особо в дальнейшем не распускала. Да и первый вопрос, который она задала, очнувшись и поняв, что с ней произошло и что мы сделали, дабы ее спасти, был не о собственном здоровье, а о том, как новая живица повлияет на ее ребенка.

И тут чаровникам только и оставалось, что разводить руками. Потому как о таких случаях, чтобы у матери была вначале одна живица, а затем другая, да к тому же иной стихии, они даже не слышали. Тут ведь какое дело, плоду еще не было и месяца, но первоначальное развитие будущего ядра активно происходило как-раз в это время. Да и энергию из Дарьи он сосал как не в себя. Так что получается, что теперь на формирование энергоструктуры у него будет задействовано аж целых три типа живицы. И пусть, как рассказывала Ольга Васильевна, приоритетной стихией должна была стать отцовская, о том, что получится, когда в коктейль будет добавлена живица Бажовых, оставалось только гадать!

За примером далеко ходить не было никакой необходимости. Я сам как бы получил в итоге зеленый огонь матери, а вовсе не ледяные воды Карбазовых от своего отца. И тут вопрос вовсе не в том, как аномально развивалось мое ядро, а в том, что при слиянии изумрудное пламя оказалось банально сильнее. А вспоминая все ту же лекцию кня'жины, можно прийти к выводу, что у ребенка при формировании ядра тоже происходит какое-то там слияние, вот оно и непонятно как теперь обернется.

А вообще, Дарья говорила, что чувствует себя сейчас осень хорошо, но как-то совсем не так, как когда ее стихией был свет. К тому же она пока даже не может начать практиковаться и осваиваться с бажовскими силами, просто потому что ее банально не выпускают из госпиталя. Ей ведь теперь нужно будет фактически переучиваться, потому как эго полностью поменялось, и в то время, как она все время воевала, наводя миражи и прячась от глаз, теперь такой фокус у нее не сработает.

Правда, к активным тренировкам ей можно будет приступать только после родов и периода реабилитации, да и из нашей учебной руки она с большой вероятностью выпадет… Вот только когда еще та учебная рука будет и будет ли вообще, неясно!

Кстати, последнее хрустальное яблоко у меня внаглую отняли старейшины. Мол, не положено главе клана и все такое… якобы у нашего клана подобные предметы чуть ли не самая главная ценность, и храниться они должны соответственно. Мы, правда, договорились, что коли понадобится срочно, они не будут кочевряжиться и кривить морду лица. И уж тем более столь ценная вещь не пойдет просто так на поощрение какого-нибудь особо важного кланового простеца. Тут ведь вон какие дела творятся, и подобная штука может понадобиться в любой момент.

– Княже, – вырвал меня из мыслей голос приставленного ко мне вестового, раздавшийся прямиком от двери ведущей из тюремного блока. – Вам донесение…

– Что случилось? – поинтересовался я, подойдя к бойцу и жестом показав ему, что поговорим, когда выйдем в коридор.

– Вы приказывали нам в особом порядке следить за действиями клана Морозовых, – произнес он, когда с лязгом закрывшейся замок отсек нас от того, что происходило в тюрьме. – Ранее с их стороны наблюдалось только какое-то невнятное шевеление, а сейчас соглядатаи докладывают, что их клан единым ударом захватил Жоринские склады. И не только саму их территорию взял, но и полностью вырезал банды, обосновавшиеся на первом уровне и кормившиеся с этого участка.

– Да… – я нахмурился. – Жоринские склады – это, насколько я помню, в основном товары массового потребления и прочая бытовая мелочевка… И какие, интересно, у Морозовых могут быть там интересы?

– По нашим сведениям, там же хранится и разнообразная химия с мануфактуры Кулачевского, – тут же поправил меня вестовой.

– Химия… – я нахмурился. – Химия – это плохо. Вот что, братец, иди-ка ты и найди княгиню Ольгу. Попроси ее подойти в малую комнату для переговоров на этаже старейшин, я буду ее там ждать.

Я плохо разбирался что в алхимии, что в том, что называлось именно химией. Да даже, честно говоря, слабо понимал, чем же, собственно, одно отличается от другого, уяснив для себя только тот факт, что производство химии вполне можно механизировать и поставить на поток в мануфактурном производстве. А вот алхимия всегда была, есть и останется штучным производством, для которого еще необходим квалифицированный мастер.

Вроде бы это было все равно что сравнивать сошедший с конвейера прибор и творение золотых дел анжинерного мастера. Первое может быть насколько угодно сложным, удобным и полезным для человека, но все равно практически неотличимо от точно такого же, но сделанного минуту спустя предмета. А вот у анжинера при всем желании двух одинаковых вещей никогда не получится. И пусть даже его артефакты будут делать одно и то же, причем одинаково эффективно, идентичными они не будут никогда из-за кучи влияющих на анжинерию факторов.

А еще я знал, что благодаря химии, как и алхимии, можно получить не только что-то полезное. Например, чистящие смеси. Но еще и огромное количество ядов, и еще непонятно, благодаря какому искусству результат будет наиболее катастрофическим. И вот это уже заставляло напрячься!

Не уверен, какая там именно химия хранилась у Кулачевского на Жоринских Складах, но навскидку понадобиться Морозовым могла разве что она. Потому как очень вряд ли этот клан могли привлечь ведра или какая другая металлопрокатная штамповка. Скалки, вилки, ложки и прочие сковородки с ночными горшками, которые, насколько я помню, хранились именно в этом месте.

А раз так, то было просто необходимо проконтролировать эту тему! Конечно, всегда могло быть и так, что клан носителей снежинок в глазах окончательно двинулся крышей и решил добиться своей победы, просто лишив весь остальной полис беспрепятственного доступа к новым поступлениям разнообразных тазиков и сковородок… Но я что-то в этом очень сильно сомневался!

Так что, развернувшись на каблуках, я быстро зашагал прочь от тюремного блока. Прямиком к лифтам, возле которых на этом этаже располагался качественно укрепленный пропускной пункт.

Глава 3

Спонтанное совещание вышло поначалу не столь плодотворным, как я на то рассчитывал. В первую очередь потому, что химией как таковой наша Ольга Васильевна никогда не занималась. Нет, понимала-то она, конечно, в этой науке куда больше меня, да и все остальных, кто собрался сегодня в зале для переговоров, причем вместе взятых, вот только толку от ее чисто прикладных знаний сейчас было немного.

То есть она была знакома со многими реагентами, в первую очередь, потому что они периодически применялись в той же алхимии, владела методами распознавания неизвестных веществ, а также навыками работы в лабораторных условиях. Разбиралась в разнообразных колбах, ретортах и прочих змеевиках и могла легко провести какой-нибудь эксперимент, опять же, если ей была известна точная последовательность проводимых манипуляций. А вот так вот теоретизировать на коленке…

Ну да… Как и я, она была обеспокоена тем, что многие химические вещества и соединения чрезвычайно ядовиты. Более того, принимают летучие и прочие формы, так что порой у обычного человека летальный исход может случиться после применения даже незначительного количества вещества и не только при вдохе, но и просто при контакте с незащищенной слизистой. Но вот дальше…

Что там хранится на складах и используется конкретной данной мануфактурой в составе их продукции? Можно ли из этого сделать что-нибудь опасное и зачем вообще химия может понадобиться Морозовым? Здесь Ольга Васильевна вообще ничего сказать не могла.

С одной стороны, она просто никогда ранее не интересовалась содержимым склянок с теми чистящими средствами, которыми пользовалась ее прислуга. А с другой просто навскидку можно было придумать ну просто огромное количество причин, по которым такому клану, как Морозовы, могли понадобиться химические вещества. Вот того все это было гаданием на кофейной гуще!

Одно только она могла сказать точно. Химия в таких количествах может быть нужна не для какой-то маленькой и тихой акции, а для налаживания потокового производств. А вот чего, сказать уже трудно. Но не следует забывать, что, как бы кто ни относился к этим людям со снежинками в глазах, какое бы грязное белье ни было вытащено на поверхность и какие бы глупые поступки в последнее время они ни совершили, это был все еще очень опасный противник.

Который к тому же, в отличие от многих других московских кланов, обладал мощным потенциалом, сравниться с которым наш, бажовский, даже после обретения наследия Шнуровски, все еще никак не мог. Да, мы были сильнее в военно-чародейском плане. Но вот с точки зрения научно-технической базы очень сильно не дотягивали до их стандартов.

Что такое Шнуровски? Это бывшая кудесничья артель, только в последние три десятка лет вставшая на путь научной мысли и передовых разработок. Более того, они, хоть и не были лишены производственных мануфактурных мощностей, но в этом плане были ранее удивительно неамбициозны. Часто довольствуясь крохами, собранными с вершков, и не желая серьезно бороться в тех случаях, когда у них появлялись крупные конкуренты, которыми очень часто становились именно носители снежинок.

А что такое Морозовы? Это мощный древний клан, который к тому же в течение почти века имеет в единоличном пользовании одну из крупнейших академий полиса Москва. Морозовская Академия – это практически полный аналог нашей Тимирязевской. Вот только если последняя раскинулась в живописной местности и могла похвастаться обширными территориями, то Морозовская представляла из себя, по сути, закрытый микрорайон вокруг их родового небоскреба, охватывающий все пять уровней города, где так же, как и у нас, имелись не только учебные и тренировочные площади, но и прикладные лаборатории, и исследовательские центры, в которых работали приглашенные кланом видные ученые.

С технической же базой у них также все было очень и очень хорошо. Морозовы не боялись конкурентных войн и всегда стремились быть монополистами в тех сферах, в которой начинали разворачивать производство. Что было нетрудно, учитывая размеры и суммарную мощь этого клана. Ну а если не получалось с ходу задавить других производителей, старались как минимум сделать так, чтобы активная конкуренция с ними становилась невыгодной, периодически используя в том числе и силовые методы.