Проклятый странник

Глава 1: Падение в Бездну

Холод. Пронизывающий, влажный, чужой. Он впивался в кожу сквозь камуфляжную куртку, словно иглы изо льда. Сержант Алексей Волков, бывший контрактник, а ныне просто скиталец по бескрайним лесам Карелии, замер посреди тропы. Минуту назад здесь был привычный предрассветный сумрак северной тайги – сырой, серый, пахнущий хвоей и гниющим валежником. А теперь… теперь его окружал туман. Не обычный, стелющийся по земле туман, а плотная, непроницаемая стена молочно-белой мглы, поднявшаяся откуда-то снизу и поглотившая все вокруг до самого неба. Не было видно ни деревьев в пяти шагах, ни тропы под ногами. Только эта всепоглощающая, мертвая белизна.

Алексей сглотнул, пытаясь подавить внезапный приступ клаустрофобии. Он не боялся многого – годы службы в горячих точках притупили страх смерти, но эта внезапная, неестественная тишина и абсолютная слепота действовали на нервы. Звуки леса – скрип деревьев, шелест листвы, писк птиц – исчезли, будто их выключили. Осталось только гудение в ушах и собственное неровное дыхание, казавшееся оглушительно громким в этой гробовой тиши.

"Шторм? Но откуда здесь такой туман? И почему так тихо?" – метались мысли. Он привык ориентироваться в лесу, чувствовать его ритм. Здесь не было ритма. Была пустота.

Осторожно, шаг за шагом, он двинулся вперед, туда, где, по его ощущениям, должна была быть тропа. Ботинки увязали в чем-то сыром и вязком, но это не был знакомый лесной мох. Скорее… ил? Адреналин заставил сердце колотиться чаще. Он вытащил из-за пояса тяжелый тактический нож – единственное оружие, взятое в этот поход. Холодная рукоять привычно легла в ладонь, придавая крохи уверенности.

Туман не рассеивался. Он пульсировал, как живой, сгущался в причудливые, зловещие формы, которые мерещились в периферийном зрении и исчезали, стоило повернуть голову. Минуты тянулись, как часы. Алексей шел, ориентируясь только на инстинкт, стараясь двигаться по прямой. Но куда? Где он? Чувство дезориентации росло, гранича с паникой. Воздух стал тяжелым, густым, им было трудно дышать. В нем появился странный привкус – медный, как кровь, и одновременно горький, как пепел.

И вдруг… под ногами твердое. Камень. Он наступил на что-то плоское и неровное. Туман чуть отступил, словно занавес, открывая фрагмент реальности. Алексей замер.

Он стоял на огромной, треснувшей каменной плите. Вокруг, насколько хватало глаз сквозь редеющую мглу, возвышались не деревья, а… руины. Огромные, циклопические, из черного, словно пропитанного сажей камня. Стены, некогда могучие, теперь были разворочены, опрокинуты, усеяны грудой обломков. Арки, похожие на ребра гигантских скелетов, зияли пустотой. Никакой зелени, никакого мха – только камень, пыль и всепроникающий туман, клубящийся у подножия разрушенных стен. И небо… Боже, небо! Оно не было ни серым, ни голубым. Оно пылало. Густое, тяжелое марево окрасило горизонт в багровые и лиловые тона, будто где-то горел бесконечный, вселенский пожар. Солнца не было видно, только это зловещее зарево, отбрасывающее неестественные, длинные тени.

Алексея бросило в жар, потом снова пронзил холод. "Где я? Что это за место? Газы? Галлюцинация?" – ум лихорадочно искал рациональное объяснение, но все версии разбивались о масштаб увиденного безумия. Он не мог быть в Карелии. Это было невозможно.

Туман продолжал отступать, открывая все более мрачную картину. Руины тянулись до самого горизонта, сливаясь с кровавым небом. Воздух вибрировал от тишины, но теперь в ней слышалось что-то еще. Шепот. Не один голос, а множество – тихих, надтреснутых, перекрывающих друг друга, доносящихся со всех сторон, из пустоты, из камней. Не слова, а скорее стоны, всхлипы, обрывки фраз на незнакомом, гортанном языке. Шепот потерянных душ.

Алексей сжал рукоять ножа до побеления костяшек. Каждый нерв был натянут как струна. Инстинкт кричал об опасности, о необходимости бежать, но бежать было некуда. Только руины, туман и этот проклятый шепот.

Он осторожно двинулся вперед, спускаясь с плиты в лабиринт разрушенных стен и груды щебня. Камни скользили под ногами. Он пробирался через узкий проход между двумя полуразрушенными башнями, когда шепот внезапно стих. Воцарилась абсолютная тишина, более гнетущая, чем прежде. Воздух сгустился.

Алексей остановился, прислушиваясь. Тик-так. Тик-так. Звук, похожий на капли воды, падающие на металл. Но откуда вода в этой каменной пустыне? Он медленно повернул голову.

В конце прохода, в тени огромной, нависающей глыбы, стояла фигура. Она была неясной, как будто вылепленной из самого тумана и теней. Человеческого роста, но слишком тонкая, слишком… жидкая. Фигура не двигалась, просто стояла, наблюдая. В руках у нее был длинный предмет, отдаленно напоминающий меч, но такой же неоформленный, как и сам владелец – просто темный сгусток чего-то твердого и зловещего. Где должно было быть лицо, зияла лишь темная пустота.

Алексей замер. Холодный пот струйкой скатился по спине. Это не было галлюцинацией. Фигура излучала настолько плотную волну угрозы, что ее можно было ощутить кожей. Она пахла смертью и гнилью, запах пробивался сквозь пепельную вонь воздуха.

"Тише. Не двигайся. Может, пройдет…" – пронеслось в голове, детская надежда.

Фигура пошевелилась. Не шагнула – скорее, поплыла вперед, бесшумно скользя над грудами щебня. Пустота "лица" была направлена прямо на него. Тик-так. Тик-так. Звук исходил от нее, от того места, где капли невидимой влаги падали на призрачный клинок.

Инстинкт самосохранения пересилил паралич. Алексей отпрыгнул в сторону, укрывшись за грудой камней, как только тень начала движение. Он прижался к холодному камню, стараясь дышать бесшумно. Сердце колотилось, готовое вырваться из груди. Тик-так. Звук приближался. Медленно. Неумолимо.

Он рискнул выглянуть. Тень была уже в десяти шагах. Она не искала его, она знала, где он. Ее движение было целенаправленным, хищным. Пустота лица казалась бездной, готовой поглотить.

Бежать? Но куда? Стоять и ждать? Самоубийство. Оставалось одно.

С глухим криком, в котором смешались страх и ярость, Алексей выскочил из-за укрытия, бросившись навстречу тени. Его нож, отточенный для ближнего боя, сверкнул в багровом свете неба. Он нанес удар – быстрый, точный, в то место, где должно было быть горло.

Клинок прошел сквозь тень, как сквозь дым. Не встретив никакого сопротивления! Алексей едва удержал равновесие, провалившись вперед. Холод, леденящий до костей, пронзил руку в момент удара. Он отпрянул, чувствуя, как мурашки пробежали по всему телу.

Тень повернулась к нему. Она не была ранена. Казалось, она лишь на миг сгустилась. И тогда она атаковала.

Призрачный меч взметнулся с нечеловеческой скоростью. Не было блеска стали, только темная полоса, рассекающая воздух. Алексей едва успел подставить клинок ножа. Удар!

Казалось, на него обрушилась гора. Невероятная сила сбила его с ног. Нож вырвало из оцепеневшей руки, и он с звоном отлетел в сторону. Агонизирующая боль пронзила предплечье – кость не сломана, но удар был чудовищным. Он покатился по камням, чувствуя, как острые края рвут куртку и кожу. Тупая боль в спине, в боку.

Он попытался вскочить, но тень была уже над ним. Пустота лица нависла. Тик-так. Звук был прямо над ухом. Холод смерти веял от этого существа. Меч замер в воздухе, готовый к последнему удару.

Отчаяние придало сил. Алексей рванулся в сторону, к месту, куда отлетел нож. Пальцы нащупали холодную рукоять. Он схватил ее и, не вставая, из последних сил ткнул вверх, в сгусток теней, бывший туловищем тени.

Опять – ощущение разрезания дыма. Но на этот раз… раздался звук. Не крик, а скорее хриплый, шипящий выдох, как из лопнувшего бурдюка. Тень вздрогнула и отпрянула. В месте удара на миг вспыхнуло тусклое, лиловое пламя, тут же погасшее. Казалось, она стала чуть менее плотной.

"Больно! Значит, можно!" – мелькнула дикая надежда. Алексей вскочил на ноги, игнорируя боль. Теперь он держал нож перед собой, как короткий меч, стойка неустойчивая, но готовая к бою. Боевой азарт, знакомый по сотне переделок, начал вытеснять панический страх. Он был ранен, но не сломлен.

Тень замерла на мгновение, будто удивленная. Затем она снова поплыла вперед. Меч замерцал темной энергией. Алексей отступил, уворачиваясь от молниеносных выпадов. Он не мог блокировать – призрачное оружие проходило сквозь нож или просто отбрасывало его с чудовищной силой. Он мог только уворачиваться, прыгать в сторону, использовать груды камней как укрытия. Каждый удар, даже не попавший, посылал волну леденящего холода, сковывающего мышцы. Каждый взмах призрачного меча оставлял в воздухе темный шлейф, который медленно рассеивался.

Он поймал ритм. Тень атаковала яростно, но однообразно: вертикальные рубящие удары или резкие выпады. Алексей использовал обломки стен, уворачивался в последний момент, пытаясь зайти сбоку, в спину. Один раз ему удалось вонзить нож в "спину" тени. Опять – шипящий выдох, вспышка лилового пламени, тень вздрагивала. Но это не останавливало ее. Она была медленнее его, но неумолима и, казалось, неуязвима. Его руки немели от холода, дыхание стало хриплым, раны ныли.

Он отступал через руины, заманивая тень в более узкое место – под низкий свод обрушенного портала. Здесь ее движения будут скованы. Тень последовала за ним, как тень смерти. Под сводом было темнее, багровый свет неба почти не проникал. Алексей прижался к стене, затаив дыхание. Тик-так. Тик-так. Звук приближался.

Тень вплыла под свод. В этот момент Алексей прыгнул. Не в сторону, а вверх, оттолкнувшись от груды камней. Он пролетел над тенью, вонзив нож изо всех сил в то место, где должен был быть затылок или основание черепа.

Удар! На этот раз – ощущение сопротивления. Не плоти, а скорее… плотного студня. Нож вошел глубоко. Раздался не шипящий выдох, а пронзительный, леденящий душу визг, который разорвал тишину руин. Лиловое пламя вспыхнуло ярко, окутав клинок и руку Алексея. Ледяной ожог пронзил до кости! Он вскрикнул от боли и отпустил нож, падая на камни позади тени.

Тень бешено закружилась на месте, извиваясь, как подстреленный зверь. Лиловое пламя бушевало там, где торчал нож, распространяясь по ее "телу". Видение начало распадаться. Темная субстанция клубилась, теряя форму. Пустота лица исказилась в немой гримасе ужаса. С последним, жалобным шипением, как гаснущий уголь, тень рассыпалась. Не в прах, а в клубы черного дыма, которые тут же рассеялись в воздухе, смешавшись с туманом. На камнях остался лишь его нож, покрытый инеем, и… маленький, тускло мерцающий камешек, похожий на кусочек лилового стекла.

Алексей лежал на спине, задыхаясь. Каждая мышца горела, каждое движение отзывалось болью. Рука, вонзавшая нож, была покрыта инеем и онемела до локтя. Он с трудом поднял голову, глядя на то место, где исчезла тень. "Я… я убил ее? Это что, черт возьми, было?"

Он попытался встать, но тело не слушалось. Адреналин отступал, оставляя после себя пустоту и нарастающую слабость. Он почувствовал липкую теплоту под курткой – кровь сочилась из ран на спине и боку, полученных при падении. Голова кружилась. Борьба с тенью и полученные раны взяли свое. Темнота стала сгущаться на краях зрения. Он видел, как его заиндевевший нож и лиловый камешек лежат на камнях в нескольких шагах, но сил дотянуться до них не было.

"Надо… встать… Надо…" – мысль оборвалась. Сознание уплыло в черную бездну. Последнее, что он почувствовал перед тем, как погрузиться в небытие, был все тот же горький привкус пепла во рту.

Алексей Волков очнулся от резкого толчка. Не физического, а скорее внутреннего, как будто кто-то включил свет в темной комнате его сознания. Он вдохнул полной грудью – и закашлялся. Воздух был все тем же: тяжелым, пропитанным пеплом и чем-то металлическим.

Он открыл глаза. Багровое небо все так же пылало над руинами. Он лежал… на камнях? Но не там, где упал. Он был в небольшом углублении, среди груды особенно крупных обломков. И главное – перед ним горел огонь.

Не костер в привычном понимании. Это было скромное скопление тлеющих углей, почти черных, из которых вырывались невысокие, но упорные языки пламени. Цвет пламени был странным – глубоким, темно-бордовым, почти черным в основании, с редкими проблесками тускло-красного. Оно не трещало, не пылало ярко, а скорее… пульсировало, как живое сердце тьмы. От него не исходило почти никакого тепла, только легкое, едва уловимое мерцание в воздухе. И дым – тонкий, черный, как смоль, поднимающийся строго вверх и растворяющийся в багровой выси.

Алексей сел, ошеломленно глядя на этот черный костер. Он горел прямо на голом камне, без дров, без растопки. Как? Почему? Он осмотрелся. Это было то же место руин, но… не то самое. Он точно помнил груду камней, за которой прятался, свод, где убил тень. Здесь был другой ландшафт разрушений. И самое главное – он был цел. Совершенно цел!

Он судорожно ощупал себя. Никакой боли в боку, где ощущался глубокий порез от камня. Ни следов крови на куртке или под ней. Рука, которая была покрыта инеем и онемела после убийства тени, двигалась свободно, лишь слегка покалывая, как после долгого сна. Даже мелкие ссадины исчезли. Он был физически невредим. Только память о боли и ужасе битвы осталась, острая и яркая.

"Как?.. Я же умирал? Я чувствовал, как теряю сознание от потери крови…" – мысли путались. Он поднял руки перед лицом. Чистые. Сильные. Как будто ничего и не было.

Его взгляд снова упал на черный костер. Пламя пульсировало в своем мрачном ритме. Оно казалось… древним. Вечным. И оно было здесь, посреди руин, единственным источником света в этом багровом сумраке. Алексей почувствовал странное, необъяснимое влечение к этому огню. Какое-то смутное ощущение безопасности, пусть и ложное, исходило от него.

Он медленно поднялся на ноги. Тело слушалось, как будто и не было изнурительной схватки. Он огляделся еще раз. Руины молчали. Шепот душ стих. Никакого движения, кроме клубов тумана у подножия стен. И черный костер, пульсирующий во тьме.

"Я умер," – пришла к нему леденящая мысль. "Я умер там, на камнях. А это… это что? Чистилище? Ад?"

Он подошел ближе к костру. Ни тепла, ни света в привычном понимании. Только это глубинное бордовое свечение и ощущение… точки отсчета. Как маяк в кромешной тьме. Он протянул руку к языкам пламени, не решаясь коснуться. Пламя не обжигало. Оно лишь слегка вибрировало в воздухе, как горячий воздух над асфальтом.

Алексей Волков стоял перед черным костром в незнакомом, проклятом мире, целый и невредимый, но с ледяной пустотой внутри. Он умер. Или нет? Одно он знал точно: Карелия, его мир, его жизнь – все это осталось где-то за белой стеной тумана, который привел его сюда. В мир руин, багрового неба и теней с мечами. В мир, где смерть, возможно, была лишь началом чего-то гораздо более ужасного.

Он посмотрел на свои руки – руки, которые только что держали нож, вонзенный в призрачное горло. Они не дрожали. В них была только тяжесть непонятого. Он поднял взгляд от черного пламени к бескрайним руинам, теряющимся в кровавой дымке горизонта.

Путь назад был потерян. Впереди – только тьма.

Глава 2: Первое Проклятие

Он сидел на корточках перед черным костром, бордовые отблески пламени танцевали в его широко открытых глазах. Руки были чисты, раны исчезли, но память о боли – острая, детализированная – впилась в сознание, как заноза. Он чувствовал холод призрачного меча, помнил хруст кости при ударе о камень, знал липкую теплоту крови под курткой. И все это было стерто. Как будто кто-то взял ластик и вычистил следы смерти, оставив лишь психический шрам.

"Умер. Я умер там. А здесь… воскрес?" – мысль кружила в голове, холодная и неумолимая. Он сжал кулаки, ощущая силу в мышцах, которой не должно было быть. Это было хуже любой раны – ощущение сломанной реальности. Смерть была константой, якорем в его солдатской жизни. Ее принимали, ее боялись, ее пытались обмануть, но она всегда была финалом. Здесь же… финал оказался дверью, ведущей обратно к этому проклятому черному огню.

Алексей встал, оторвав взгляд от пульсирующих углей. Он должен был проверить. Проверить место. Найти доказательства. Доказательства того, что он не сошел с ума.

Ориентируясь по смутным воспоминаниям – направлению бегства, форме руин – он двинулся сквозь лабиринт разрушенных стен. Багровое небо не менялось, туман клубился в низинах, шепот потерянных душ то затихал, то нарастал, как прибой. Он шел быстро, почти бежал, игнорируя боль в мышцах, которой физически не было, но которая гнездилась в глубине памяти. Страх подгонял его – не страх смерти, а страх безумия, потери опоры под ногами.

И вот он увидел знакомый обломанный свод портала. Груду камней, за которой прятался. Темное пятно на сером камне – засохшая, черная от пепла кровь? Его кровь? Сердце екнуло. Он подошел ближе, шаг за шагом, словно приближаясь к краю пропасти.

Там, под сводом, на груде щебня, лежал его нож. Тот самый, вонзенный в призрачную тень. Он был покрыт тонким слоем инея, словно только что вытащенный из морозильника. А рядом… тускло мерцал тот самый лиловый камешек, похожий на осколок темного стекла. Доказательство. Доказательство битвы. Доказательство убийства. Доказательство его смерти.

Алексей наклонился, осторожно поднял нож. Холод металла обжег пальцы. Иней не таял. Он сунул нож за пояс, ощутив знакомый вес. Потом взял камешек. Он был холодным, как лед, и пульсировал в руке едва уловимыми волнами энергии. Что-то внутри него сжалось – не страх, а… голод? Странное, чуждое чувство желания поглотить эту крошечную искру.

Он сжал камешек в кулаке, чувствуя его холод сквозь перчатку. "Я умер здесь. Я вернулся. У костра. Как?" – вопросы бились о стену непонимания. Он оглядел место своей гибели. Ничего не изменилось. Камни, пыль, багровый свет. Ни тела, ни следов борьбы, кроме его ножа и этого камня. Мир был равнодушен к его маленькой драме.

Он стоял посреди руин, сжимая лиловый осколок, и чувствовал, как внутри что-то ломается. Старые убеждения, старые страхи. Они рассыпались в прах, как стены этого города. Оставалась только ледяная пустота и один простой, ужасающий вывод: Здесь смерть – не конец. Это лишь пауза. И точка возврата – черный костер.

Мысль была чудовищной. Она лишала смерти ее святости, ее конечности. Что это? Дар? Или самое страшное проклятие? Вечное возвращение в этот ад? Алексей глубоко вдохнул воздух с привкусом пепла. В груди не было паники. Был холодный, расчетливый ужас. Как перед зачисткой опасного квартала. Знание врага. Враг здесь – сама реальность. И правила изменились.

Он разжал кулак, глядя на лиловый камешек. "Ты убил тень. Ты взял это. Как трофей? Как ресурс?" – подсказал внутренний голос, голос выживальщика. Он не знал, что это, но инстинкт говорил: это важно. Он сунул камешек в карман куртки.

Теперь нужно было решать. Сидеть у костра и ждать чуда, которое не придет? Или идти? Идти куда? В какую сторону? Руины тянулись во все стороны, сливаясь с кровавым горизонтом. Выбора не было. Оставалось только движение. Движение вперед, сквозь хаос.

Он выбрал направление, противоположное тому, откуда пришел в первый раз – туда, где руины казались чуть менее разрушенными, а вдалеке угадывались очертания чего-то массивного и темного, возможно, горы или колоссального сооружения. Он шел осторожно, прислушиваясь к каждому шороху, сканируя тени. Нож был наготове. Опыт с тенью научил: враги здесь невидимы до последнего момента и смертельно опасны.

Шаг. Еще шаг. Руины сменялись руинами. Иногда он видел странные знаки, выбитые на камнях – геометрические узоры, искаженные лица, непонятные письмена, излучающие слабую зловещую ауру. Он не прикасался к ним. Иногда слышал скрежет камня или далекий, нечеловеческий вопль, заставляющий сжимать рукоять ножа. Но врагов не было видно. Только шепот. Вечный, надрывный шепот душ.

Он шел час. Может, два. Время здесь, под багровым небом, текло иначе. Оно было тягучим, как смола. Усталость начала подкрадываться – настоящая, физическая. Тело, хоть и исцеленное костром, требовало энергии. Жажда скребла горло. Пепельный воздух не утолял ее. Он искал воду, но не находил ничего, кроме пыли и камня.

И вот он увидел его. Второй черный костер. Он горел в небольшой нише у подножия огромной, полуразрушенной арки. Такое же скромное скопление бордово-черных углей, такое же пульсирующее пламя, такой же черный дымок, уходящий вверх. Точка безопасности. Якорь в этом море хаоса.

Алексей подошел, испытывая странное облегчение. Он присел рядом, протянув руки к пламени. Ни тепла. Только знакомая вибрация в воздухе. Он вытащил лиловый камешек, разглядывая его в мерцающем свете. "Что с тобой делать?" – подумал он. Бросить? Оставить? Сжигать бессмысленно – пламя не давало тепла.

Он машинально поднес камешек к пламени. И случилось нечто. Осколок словно втянулся в пульсацию костра. На миг вспыхнул ярче, а затем… растворился. Исчез без следа. Взамен Алексей почувствовал слабый, но отчетливый прилив… чего? Не сил. Не здоровья. Скорее, ясности. Мир вокруг на мгновение стал чуть резче, звуки – чуть отчетливее, а странная, гнетущая усталость немного отступила. Это было едва уловимо, но реально.

"Питание?" – мелькнула мысль. "Костер питается этими… душами? И делится чем-то?" Это было логично в безумной логике этого места. Убил врага – получил душу – отдал костру – получил "бонус". Примитивная, жестокая экономика выживания. Он вспомнил ощущение "голода" при виде камешка. Теперь оно обрело смысл.

Он сидел у костра, пытаясь осмыслить это, когда шепот внезапно изменился. Он не стих, а скорее… сфокусировался. Сгустился в одном направлении, за аркой. Послышался скрежет камня, тяжелый, мерный. Не шелест тени, а шаги. Твердые, медленные шаги по щебню.

Алексей мгновенно вскочил, нож наготове. Он прижался к холодному камню арки, заглядывая в проем. То, что он увидел, заставило кровь стынуть в жилах.

По широкой, усыпанной обломками улице шагало… нечто. Человекоподобное, но огромное, под три метра ростом. Его тело было покрыто ржавыми, изувеченными доспехами, сращенными с кожей, которая выглядела как обугленное, потрескавшееся дерево. В одной руке оно тащило за собой нечто вроде грубо сколоченного каменного молота, оставлявшего глубокие борозды в камне. В другой – обломок щита, больше похожий на дверь. Но самое страшное было на плечах. Там не было головы. Вместо нее из разорванного воротника доспеха торчал пучок толстых, черных, как смоль, щупалец, беспорядочно извивающихся в воздухе. Они сливались в подобие лица – две темные впадины, где должны быть глаза, и щель, похожую на рот, из которой сочилась черная, тягучая слизь. От всего существа веяло древней яростью и безумием.

Алексей замер. Это не было тенью. Это был материальный кошмар. И он шел прямо к костру.

Бежать? Но куда? Существо перекрывало единственный широкий проход. Лабиринт руин мог быть ловушкой. Сражаться? С ножом против каменной гильотины? Безумие. Но костер… костер был точкой воскрешения. Если он умрет здесь, то вернется сюда. Идея была отвратительна, но… логична. Это была его единственная карта.

Существо приближалось. Его щупальцеобразная "голова" повернулась в сторону Алексея. Темные впадины "глаз" уставились на него. Из щели-"рта" вырвался низкий, хриплый рык, больше похожий на скрежет камней. Оно ускорило шаг.

Алексей выскочил из-за арки, стараясь держаться на дистанции. Он метнул камень в монстра. Камень со звоном отскочил от ржавой брони. Существо даже не дрогнуло. Оно подняло свой каменный молот – огромную глыбу, прикрученную к древку толстыми цепями. Размах был чудовищным, медленным, но перекрывал пол-улицы. Алексей отпрыгнул в сторону, чувствуя, как ветер от удара бьет по лицу. Молот обрушился на место, где он стоял секунду назад. Камни взлетели в воздух, земля содрогнулась. Глухой удар отозвался в груди.

"Сила… тупая сила. Но медленное!" – анализировал Алексей, откатываясь за груду обломков. Его солдатский ум работал, отсекая страх. Он видел щели в доспехах, места, где обугленная кожа была открыта. Шея? Но там копошились щупальца. Суставы? Колени? Локти?

Монстр ревел, вытаскивая молот из образовавшегося кратера. Его щупальца метались, словно ища цель. Алексей бросился в атаку, пытаясь зайти сбоку. Он рванул к колену чудовища, нож готов к удару по сухожилию. Но щупальца среагировали быстрее. Одно из них, толстое, как рука, метнулось вниз, как бич. Алексей едва успел отскочить. Щупальце хлестнуло по камням, оставив глубокую трещину и брызги черной слизи.

"Быстро! Черт!" – мысль пронеслась с отчаянием. Молот был смертелен, но предсказуем. Эти щупальца… они двигались с пугающей скоростью и были вездесущи.

Он отступал, уворачиваясь от новых ударов молота и хлещущих щупалец. Одна "рука" едва не сбила его с ног, скользнув по бронежилету. От прикосновения осталось темное, дымящееся пятно, и куртка начала тлеть. Алексей содрал ее, швырнул в сторону. Остался в камуфляжной рубахе. Холод, исходящий от монстра, пробивал ткань.

Он заметил слабину. Когда монстр замахивался для мощного удара молотом, все его щупальца на мгновение напрягались, концентрируясь на действии. Это был крошечный промежуток. Шанс.

Алексей начал провоцировать. Он бросался вперед, имитируя атаку, заставляя монстра замахиваться. Первый раз – молот обрушился впустую, Алексей едва увернулся от щупальца. Второй раз – он подобрался ближе, щупальце просвистело в сантиметре от головы. Третий раз… Монстр взревел, разозленный неуловимостью жертвы. Он поднял молот для сокрушительного вертикального удара. Все щупальца вытянулись вверх, к точке удара, как щупальца осьминога, хватающие добычу.

Сейчас!

Алексей не отпрыгнул назад. Он рванул вперед, прямо под размах молота, падая на колени и скользя по щебню под тушей монстра. Он видел над собой обугленную кожу паха, ржавые пластины на бедрах. И цель – обратную сторону колена, где толстая кожа была прорезана ржавой кромкой доспеха.

Он вонзил нож изо всех сил. Вопреки ожиданиям, кожа не была каменной. Нож вошел глубоко, до рукояти, встретив сопротивление, как у старого дуба. Черная, густая, как нефть, кровь хлынула ручьем, обжигая руку холодом, а не жаром. Монстр издал оглушительный, нечеловеческий вопль боли. Его тело затряслось, молот рухнул в сторону, не долетев до цели. Щупальца бешено закрутились, хлеща по воздуху и камням вокруг.

Алексей вырвал нож, пытаясь выкатиться из-под падающего гиганта. Но не успел. Огромная нога, не управляемая разумом, дернулась в судороге и ударила его, как таран. Он услышал треск ребер, почувствовал невыносимую боль, и его отбросило, как тряпичную куклу, на десять метров. Он ударился о стену, и мир погрузился в темноту. Последнее, что он видел – огромное существо, корчащееся в агонии, заливая камни черной кровью, и щупальца, бьющиеся в предсмертных конвульсиях.

Толчок сознания. Багровый свет. Пульсация черного пламени. Он лежал у костра под аркой. Целый. Невредимый. Ребра на месте. Боль – только эхо в памяти.

Алексей сел, тяжело дыша. Не от физической усталости, а от накала только что пережитых ощущений. Он умер. Снова. От удара того… чего-то. И снова вернулся. К этому же костру. Цикл. Бесконечный цикл?

Он поднял взгляд. И замер.

На камне, прямо напротив костра, на расстоянии вытянутой руки, сидел… человек? Фигура в длинном, темно-сером плаще с капюшоном, наброшенным так низко, что лица не было видно, только глубокая тень. Плащ был потерт, заплатан в нескольких местах, но выглядел прочным. На коленях у фигуры лежал длинный предмет, обернутый в грубую ткань – вероятно, меч или посох. Фигура сидела совершенно неподвижно, как изваяние, обращенная к костру. Или к нему?

Алексей схватился за нож. Кто это? Еще один монстр? Призрак? Его рука дрожала – не от страха, а от накопившегося напряжения, от бесконечной цепочки смертей и воскрешений.

Фигура пошевелилась. Медленно, без суеты. Капюшон слегка приподнялся, и в глубине тени мелькнули два тусклых огонька. Не глаза. Скорее, слабые угольки, тлеющие в пепле. Голос, когда он заговорил, был низким, хрипловатым, лишенным интонаций, как шелест сухих листьев по камню. Говорил он на странном, но понятном языке – смеси славянских и незнакомых гортанных звуков.

«Вижу, Огонь привел нового гостя. Или… старого?» – пауза. Угольки-глаза мерцали в его сторону. «Ты пахнешь… свежей смертью. И пеплом чужого мира. Интересно.»

Алексей не отвечал. Он впивался взглядом в тень под капюшоном, оценивая угрозу. Фигура не излучала той же лютой ненависти, что монстр, но в ней была леденящая пустота. Опасность другого рода.

«Не бойся пустой тени, Путник Огня,» – продолжал голос, словно угадав его мысли. «Я не враг. Просто… наблюдатель. Странник меж костров. Как и ты, видимо.»

«Кто ты?» – наконец выдавил Алексей. Голос звучал хрипло, непривычно.

Капюшон слегка качнулся, словно в подобии смеха или покачивании головой. «Имена здесь имеют малую власть. Зови меня Странником. Или Не-Мертвым. Или Проклятым. Суть не изменится.» Он сделал паузу. «Ты не отсюда. Мир твой… угас. Погас. А здесь…» – он махнул рукой в перчатке из грубой кожи, охватывающей руины, – «…здесь все давно прогнило насквозь. Но Огонь все цепляет, все тянет обратно. Как мух на падаль.»

«Огонь?» – Алексей кивнул на пульсирующие угли. «Это… что это?»

«Якорь,» – просто сказал Странник. «Точка отсчета. И причина твоего… неудобного положения. Пока горит Огонь – ты будешь возвращаться. Снова и снова. Пока не рассыплешься в прах окончательно или… пока не станешь чем-то иным.»

«Как выбраться?» – вопрос вырвался сам собой. Жажда вернуться, хоть к какому-то подобию нормальности, горела в груди.

Странник замер. Угольки-глаза пристально смотрели на него. «Выбраться? Из круга?» – в его голосе впервые прозвучало что-то, похожее на… усталую иронию? «Путей мало. И все ведут в сердце тьмы.» Он помолчал. «Но если ты так жаждешь движения… есть место. Древнее. Где, возможно, лежат ключи. Или просто новая смерть.»

«Какое место?» – Алексей почувствовал, как внутри что-то сжимается. Надежда? Или предчувствие новой ловушки?

«Заброшенный Храм,» – прошелестел Странник. «К востоку отсюда. За Рекой Пепла. Там, где спят старые боги и плачут камни.» Он указал костлявым пальцем в сторону темной громады на горизонте. «Ищи путь по руинам. Мир укажет дорогу… если захочет.»

«Зачем тебе это?» – спросил Алексей подозрительно. «Почему помогаешь?»

Странник снова слегка качнул капюшоном. «Помощь? Нет. Я просто… устал смотреть на одно и то же. Любопытно, что сделает новичок. Сломается? Станет одним из них? Или…» – он не договорил. «Кроме того, дорога к Храму нелегка. Много… интересного встретишь. Много душ соберешь.» В его голосе прозвучал намек на что-то важное. «Души питают Огонь. А Огонь… питает нас. Делает сильнее. Холоднее. Ближе к истине этого мира.»

Алексей вспомнил лиловый камешек и тот прилив ясности у костра. "Души… Сила…" – мысль была одновременно отвратительной и соблазнительной.

«А что в Храме?» – настаивал он.

«Правду? Смерть? Начало конца? Кто знает,» – Странник пожал плечами, движение было неестественно плавным. «Но если ты хочешь сломать Круг, или хотя бы понять его… начни оттуда.» Он замолчал, снова превратившись в неподвижную статую, обращенную к костру. Разговор был окончен.

Алексей смотрел на загадочную фигуру, потом на черный костер, потом на бескрайние руины, уходящие к темной громаде на востоке. Заброшенный Храм. Реку Пепла. Больше вопросов, чем ответов. Но был путь. Направление. Цель, пусть и призрачная. В этом аду бесцельности – это уже было много.

Он встал. Нож надежно сидел за поясом. Он посмотрел на Странника. Тот не шевелился.

«Спасибо,» – глухо сказал Алексей. Не за помощь. За информацию. За точку опоры.

Странник не ответил. Он просто сидел, сливаясь с тенями у пульсирующего сердца тьмы.

Алексей Волков развернулся и пошел. На восток. К Храму. Сквозь руины, под багровым небом, неся в груди ледяное знание своего проклятия и странный, чуждый холодок, который поселился там после того, как он поглотил лиловую душу тени. Он шел, не оглядываясь, чувствуя, как с каждым шагом что-то внутри него – что-то человеческое, теплое – затвердевает, как сталь, остывающая после ковки. Сталь, закаленная в черном пламени бессмертия.

Глава 3: Тени Прошлого

Путь на восток стал испытанием на прочность не только тела, но и духа. Багровое небо не знало заката или рассвета, лишь бесконечно пульсировало зловещим заревом. Время потеряло смысл, измеряемое лишь усталостью в ногах, сухостью во рту и ритмом шагов по вечному щебню. Алексей шел, ориентируясь на темную громаду, обозначенную Странником как ориентир к Храму. Руины сменялись руинами – циклопические стены, обрушенные башни, арки, зияющие, как ребра гигантских скелетов. Шепот душ то нарастал, превращаясь в леденящий кровь хор отчаяния, то стихал до едва слышного фонового гула. Воздух, пропитанный пеплом и горечью, обжигал легкие.