Последний спектакль для призраков театра

Глава 1

– Лиза, ты боишься привидений? – ни с того ни с сего, с несвойственным ей дружелюбием и заискивающим выражением лица, спросила главный бухгалтер Нина Ивановна, проходя мимо рабочего стола новенькой сотрудницы.

– Неожиданный вопрос, – девушка обернулась и посмотрела в упор на старшую коллегу. – Это какая-то шутка? Не могу понять, к чему вы об этом спрашиваете?

– Ты просто скажи, боишься или нет? – не дождавшись однозначного ответа, начальница наклонилась к уху Лизы и вполголоса объяснила: – Дело в том, что надо в архив в подвале сходить, а там так жутко… Я боюсь, и девчонки тоже… Ты одна ещё туда не ходила…

– Если честно, не знаю, боюсь я или нет, – буднично ответила девушка и развела руками, – ещё ни разу с привидениями не встречалась!

– Вот и чудно, значит ты и пойдёшь. А мы все посмотрим, насколько ты смелая. – резюмировала главбух и окинула строгим взглядом.

– Хорошо. – просто согласилась стажёрка.

За недолгое время работы, она так и не смогла раскусить истинный характер Нины Ивановны. То ли она милая женщина, тщательно скрывающая свою доброту под маской грымзы, то ли наоборот – стервозность это суть, а участие и сочувствие наигранные? Или просто иногда спонтанно прорываются?

– Папки я сейчас принесу, расскажу, как пройти и на какие полки класть. – уже с обычным выражением лица сказала бухгалтерша, вручая увесистую связку, указывая на конкретные ключи: – Это от первой двери архива, а это – от второй. Короче, сама разберёшься.

Выходя из кабинета, Лиза заметила, что другие сотрудники бросают в её сторону многозначительные взгляды и шушукаются.

“Что там за страшный подвал такой, что все его боятся до жути?” – думала она, спускаясь по лестнице.

На нескольких лестничных пролётах ничего пугающего не было, везде горел свет. Тускловатый, конечно, но не холодный, как в больнице. Пока ничего потустороннего она не заметила. В узком коридоре, ведущем в архив, тоже ничего загадочного не было. Обычный проход. Разве что пришлось извернуться буквой зю, чтобы открыть заевший замок, а из-за папок, которые она прижимала к себе, было не так-то просто его отпереть и при этом не рассыпать важную документацию по пыльному полу.

Упрямая дверь насилу поддалась и Лиза вошла в затхлое помещение. Лампочка автоматически зажглась над головой, моргая блёклым светом. Она ещё раз сверилась с запиской Нины Ивановны и принялась раскладывать папки по нужным полкам.

“Ну, да, мрачноватое местечко, – витало в мыслях девушки, и тут же она себя успокоила. – Обычный подвал. У тётки в деревне намного страшнее. Там вообще никакого освещения в погребе не было предусмотрено, и стоял он отдельно от дома, на хоздворе. Вот там уж точно приходилось, как диггеру, с фонариком по полкам шарить в поисках банок с соленьями и вареньями. Кстати, руководству не мешало бы порядок тут навести и электрику починить. Глядишь, и архив уже никого не будет пугать! Возможно, ещё мышей погонять! Это же они шебуршат? Или это крысы?”

Грызунов Лиза тоже не боялась. Спасибо кузенам, с которыми она проводила каникулы в деревне, после переезда к бабушке и дедушке. Это в городе случайно забежавшая мышь – из ряда вон выходящее событие. А в частом секторе, да ещё рядом с полями, они запросто ходят туда-сюда.

Шорохи не прекращались. Девушка осветила пол под полками фонариком на смартфоне. Углы тоже подсветила и заглянула. Никаких говорящих следов присутствия вредителей не было видно. Ни характерного помёта, ни огрызков бумаги.

– Странно всё это, – чуть слышно проговорила она, – кто же тогда шебуршит?

Лиза поймала себя на мысли, что ей совсем не страшно. Скорее любопытно. И вообще, она была настроена решительно: если существует реальный источник звуков, то его надо найти и обезвредить. Мышей разогнать, проводку с дефектами изоляции заменить, застрявшие в вентиляции листья вычистить. На неполадки с кабелями она грешила в первую очередь. Только услышала шорох, так и вспомнила как ей в детстве дед-электрик рассказывал о безопасности и показывал, как может потрескивать оголённый провод, а дальше… Малейшая искра – и вот, получите и распишитесь, возгорание!

Заметив идущий от выключателя провод, Лиза направила на него свет от фонарика и пошла вдоль стены. Нигде разрывов изоляции она не заметила. Зато увидела, как кабель уходит в дверной короб небольшой, неприметной из коридора двери. Неизвестно зачем она постучала по дверному косяку костяшками пальцев.

– Ну и зачем я тарабаню? – вполголоса спросила она себя и хихикнула. – Ведь точно знаю, что в этот момент никого, кроме меня, тут нет.

Приложив ухо к двери, она прислушалась. И правда, оттуда доносилось чуть слышное шебуршание. Будто кто-то шаркал подошвами по деревянному полу. Она подёргала ручку и, к её удивлению, дверь с тонким скрипом отворилась. В нос пахнуло запахом сырости, пыли и… ещё чего-то неуловимо знакомого. Лиза направила в темноту луч и обомлела от удивления – перед нею расстилался зрительный зал. Она поводила ещё фонариком из угла в угол и увидела нисходящий проход к маленькой сцене. То ли от пыли и запахов у неё закружилась голова, то ли от воспоминаний.

Очень тихо, как бывало, когда они с бабушкой опаздывали на спектакль, Лиза юркнула на ближайшее кресло. Воспоминания стали ярче.

…Вот знакомая бабушки перед началом представления передаёт им контрамарки. Звенит третий звонок. Они в темноте пробираются на свои места. Под торжественную мелодию оркестра сцена озаряется софитами, кулиса медленно поднимается, открывая взору застывшие декорации…

Лиза вздрогнула от тихих звуков скрипичной мелодии. А сцена подвального театра озарилась тусклым светом покрытых пылью софитов? Или ей показалось? Нет, не показалось. Подмостки в самом деле осветились притушенным светом, как будто зажгли невидимую свечу.

Теперь она уже отчётливо услышала поскрипывание соседнего кресла. Будто в нём кто-то ёрзал, пытаясь найти самое удобное положение. Она обернулась на звук и увидела странное существо – ростом не выше ребёнка, а личико сморщенное, как у старичка, ушки в разные стороны торчат, а на голове копна нечёсаных волос.

– Ты кто? – вполголоса спросила Лиза.

– А ты кто? – шёпотом пробасило существо и ворчливо добавило, сильно окая. – Коким ветром тебя сюдыть занесло?

– Меня Нина Ивановна, главная бухгалтерша наша, в архив послала, документы отнести, – не растерялась девушка.

– Вот отнесла бы и шла своей дорогой, – бухтело незнакомое существо, – неча куда ни попадя совать свой длинный нос!

– И ничего не длинный у меня нос, – парировала Лиза, – можешь сам полюбоваться.

Она повернулась к нему профилем, чтобы незнакомец смог сам оценить, насколько у неё маленький и аккуратный носик.

– А ты, я погляжу, за словом в кармане не лезешь, – уже более миролюбиво ответило существо. – Звать-то тебя как, любопытная?

– Лиза, – просто ответила она. – А тебя?

– Понятно. Лизавета, значит. А я Овдей, – пробубнил он, – можно ласково звать Овдейкой, или Овдашей…

– Ха-ха, – не сдержалась девушка и прыснула в кулак, – смешно. Овдаша. На женское имя Даша похоже.

– И неча реготать, – казалось, обиделся Авдейка, – нормальное имя. Это ты Лиза-подлиза, два пуда капризов! Ги-ги!

От смеха над своей собственной шуткой он хрюкнул. От чего они переглянулись и засмеялись. Кажется, знакомство удалось.

– А что показывают сегодня? – спросила Лиза, кивая на сцену.

– Да одно и то же, – проворчал Авдей и демонстративно сплюнул, – надоело ужо. А другого они не могут показать!

– Почему? – искренне удивилась девушка.

– Не кумекаешь, что ли? – округлил глаза Авдей и покрутил пальцем у виска, намекая, что та ничего не смыслит в жизни.

Она отрицательно покачала головой.

– Тебя надо было Клавой назвать или Клушей, – проворчало существо. – Не могут, потому что они заблудшие души. Вот как их Носатая застала за последней ролью, так и остались они тут. Видать, забыли их забрать с собой. Али дела какие их держат…

“Значит, есть всё-таки привидения!” – мелькнуло в голове Лизы, а вслух она спросила:

– И давно они тут?

– А мне почём знать? – пожал узкими плечиками Авдейка. – Когда дед меня привёл, они уже тут были. Или позже появились? Не помню я точно…

– А давно это было? – допытывалась девушка.

– Да отстань ты уже, любопытная Варвара, иди ужо своей дорогой, не мешай смотреть!

– А они уже выступают? – девушка посмотрела на чуть подсвеченную сцену, но ничего не увидела.

– Давно, – фыркнуло существо. – Раз не показываются тебе, значит, не хотят! Али время не пришло! И это непонятно, что ли?

– Теперь понятно, спасибо, – сказала Лиза и тихонько выскользнула из зала, плотно прикрыв за собой дверь.

Увиденное ещё больше разожгло любопытство, поэтому она сама для себя решила при случае снова сюда наведаться.

– Лизонька, с тобой всё хорошо? Почему так долго? – то ли с наигранным, то ли с искренним участием, допытывалась Нина Ивановна, когда девушка вернулась на своё рабочее место.

– Да мне показалось, что там проводка искрит, вот и пошла искать обрыв сети, – будничным тоном ответила она.

– Ты в порядке? Не испугалась? – продолжала расспросы главбух.

– Да нет, не испугалась, – честно призналась Лиза. – Обычный подвал. Возможно, с мышами и старой электрикой… – Увидев обращённые на неё удивлённые глаза коллег, пояснила: – Мой дед был электриком. Очень хорошим, между прочим! Он мне рассказывал, что когда изоляция на кабеле истирается, то могут возникать шорохи и трески. Вот и в вашем подвале так же. Ничего необычного я не заметила!

Про заброшенный театр и встречу с Авдеем Лиза до поры до времени решила никому не говорить. Сначала она сама разберётся, что это было: видения… или на самом деле она впервые в жизни повстречала привидения?

Глава 2

Несколько дней Лиза никак не могла сконцентрироваться на работе: все мысли были там, в заброшенном подвальном театре. Она даже пыталась найти какую-то информацию в интернете, но, кроме нескольких упоминаний и коротких заметок, ничего не нашла. Где-то прочла, что во время Великой Отечественной войны некоторые театры переносились в бомбоубежища. Там актёры играли короткие пьесы, чтобы поднять моральный дух людей, вынужденных проводить долгое время взаперти, прячась от фашистских налётов и бомбардировок. Ни о том, где они находились, ни о составе трупп, ни о постановках не было сказано ни слова.

Интуиция подсказывала, что найденный ею заброшенный театр как раз был из таких, в прямом смысле подземных храмов Мельпомены. Скорее всего, произошло что-то трагическое. Возможно, массовое отравление? Она не заметила, чтобы на стенах или креслах остались следы от пуль или крупных снарядов.

А потом, скорее всего, когда жизнь вернулась в мирное русло, необходимость скрываться отпала. Театр забросили.

Ещё Лиза прошерстила эзотерические сайты, откуда и почерпнула знания о появлении призраков и заблудших душ. Ничем подобным она раньше не интересовалась. В её семье почти все, кроме бабушки, считали себя атеистами и агностиками. Особенно дед. Он был ярым коммунистом и сторонником марксистско-ленинских взглядов. Он искренне считал, что никакой паранормальщины не существует и любое явление можно объяснить логически, с материалистической точки зрения.

Был случай ещё в далёком детстве: Лизе показалось, что ночью по дому гуляет какое-то существо, похожее на индюка. Она рассказала об этом бабушке и деду. Бабуля сказала, что похоже на домовушу. На что дед фыркнул и ушёл по делам. А вечером подарил внучке толстую книжку со стихами и сказками Самуила Маршака. Раскрыл томик на одном стишке и прочёл вслух:

В темноте увидел Петя

Человека у стены.

Оказалось на рассвете —

Это куртка и штаны.

Рукавами, как руками,

Куртка двигала слегка,

А штаны плясали сами

От ночного ветерка… ©

Она запомнила этот случай. Согласилась, что, скорее всего, её детское воображение в темноте разыгралось и она приняла за индюка мешок с лоскутками. Бабушка после каждой кройки собирала и бережно хранила все тряпичные остатки. Дед по этому поводу ворчал, а потом утихал, когда в доме появлялась новая лоскутная сидушка на стул, коврик или накидка на диван.

Сейчас Лиза тоже с огромным удовольствием была бы рада найти какое-то логическое объяснение случайной встрече в подвале. Но его не было. Это ещё больше раззадоривало любопытство. Настолько, что она искала повод снова спуститься в подвал, полный секретов и тайн.

К её удивлению, случай представился сам собой.

В один прекрасный день Нина Ивановна загадочным и при этом серьёзным тоном сказала, что их вызывает директор.

– И меня тоже? – недоумённо подняла бровь Лиза. – А меня-то зачем?

– Сама всё узнаешь. – не терпящим возражений тоном сказала главбух. – Не хочу быть испорченным телефоном, который доносит сотрудникам приказы руководства.

С чувством лёгкой тревоги Лиза вслед за Ниной Ивановной зашла в большой светлый кабинет директора.

– Вот, Александр Ильич, это и есть та самая новенькая, Елизавета. Это она вернулась из архива живой, здоровой и улыбающейся, – не совсем по-деловому представила начальница подчинённую.

– Присаживайтесь, Елизавета, – с добродушной улыбкой, от которой почему-то ещё больше становилось не по себе, он указал на ближайшее к его рабочему столу кресло на колёсиках.

В ответ девушка выдавила из себя только кивок. Пока она усаживалась, пытаясь не показывать, как предательски дрожат коленки, кожей чувствовала, что сейчас уважаемый директор её рассматривает. Внимательно, со всех сторон. Краем глаза Лиза увидела его холодные серые глаза.

Не дожидаясь отдельного приглашения, Нина Ивановна плюхнулась всем своим весом на стоящее рядом кресло.

– Как вы себя чувствуете, Елизавета? Можете рассказать, что вы видели или ощутили, когда ходили в архив? – спокойным тоном поинтересовался мужчина, продолжая буравить взглядом девушку.

– Да ничего особо не ощутила, – тихо ответила она и непроизвольно пожала плечами. – А заметила, что на лестнице лампочки мигают, надо бы заменить. И проводка старая там.

Нина Ивановна и Александр Ильич переглянулись и вдвоём уставились на застывшую в кресле Лизу. От этого захотелось вжаться в спинку и стать совсем маленькой и незаметной. А лучше и вовсе испариться.

– Можно я буду с вами откровенен, Лиза? – неожиданно по-отечески спросил директор и, дождавшись от неё легкого кивка, продолжил: – Дело в том, что вы первый… первая сотрудница, которая вернулась из архива не с полными ужаса глазами и рассказами о злых страшных призраках. Вопрос состояния электрики там меня давно беспокоит. Главная проблема, что даже здоровые мужики бежали оттуда с выпученными глазами и заявлениями, что ни за какие коврижки не вернутся в подвал с привидениями.

Затаив дыхание, Лиза слушала Александра Ильича, совершенно не понимая, к чему он клонит. На помощь пришла бухгалтер:

– Да скажите уже ей, видите, она как на иголках сидит вся!

– Да-да, – прервал свою речь директор и торжественно объявил:– Мы с Ниной Ивановной посовещались и решили предложить вам должность архиватора.

– Архивариуса. – чуть слышно поправила главбух и тут же выпалила: – И премию! – тем самым намекая, что сейчас Лиза удостоилась “предложения мафии”, от которого нельзя отказаться.

– И премию, – повторил директор, – за частичную занятость. Скажем, для начала два дня в неделю вы будете наводить порядок в архиве, а остальное время работать в отделе Нины Ивановны. Дни вы сами можете выбрать. Как и подрядчиков. Главное, чтобы те не сбежали в первый же день. Я даю вам полный карт-бланш. И бюджет выделю. А то знаете, – уже по-свойски добавил он, – у меня этот подвал с архивом как кость в горле торчат. Столько хороших специалистов из-за него уволилось, даже не представляете!

– Хорошо, – промямлила Лиза пересохшими губами. Почему-то Александра Ильича с его ледяным взглядом она испугалась гораздо больше, чем Авдея из подвала.

Выйдя из кабинета директора, вместе они сразу пошли в отдел кадров. Дама с каре, многозначительно переглядываясь с Ниной Ивановной, подсунула на подпись должностную инструкцию. Под расписку выдала связку ключей и, увидев, как девушка ставит закорючку, с облегчением вздохнула. На этом бумажная волокита закончилась.

На следующий день, прямо с утра под предлогом оценки будущих работ, Лиза прошмыгнула в подвал. Архивом она займётся чуть позже, пока ей просто хотелось посидеть в тишине пустого зрительного зала. Почему-то он действовал на неё умиротворяюще.

Тут же появился Авдей.

– А ты, я погляжу, шебутная девка, неугомонная, – по ворчливому тону было непонятно, рад он встрече или нет.

– Таки да, я снова здесь, – с улыбкой сказала Лиза, – теперь вполне официально. Вчера меня назначили, как сказал директор “архиватором”.

– А это что за зверь такой? – теперь уже с явным недовольством буркнул Авдейка, сильно окая.

– Это работник архива, архивариус должность называется, – объяснила девушка. – Только директор наш постоянно путает его с программой. А ещё он мне сказал тут порядки навести, чтобы подвал больше никого не пугал.

– Чтобы никто не шугался, – авторитетно заявило существо, – для начала надобно отправить Соломоныча и всю его труппу в лучший мир. А это задачка…

– Соломоныча? – перебила его Лиза. – А это кто?

– Это я!

Лиза обернулась на голос и увидела сидящего на соседнем кресле худого бородатого мужчину лет шестидесяти. Его седую шевелюру венчал потрёпанный фетровый берет, на носу красовались очки в массивной роговой оправе, а шею украшал клетчатый шарф.

– Позвольте представиться, – приятным баритоном сказал мужчина, притрагиваясь к берету и делая вид, что его снимает, – режиссёр Соломонович!

– И всё?

– Что всё?

– Ну, там, имя, фамилия, лауреат каких-то премий, – развела руками Лиза. – Деятели культуры обычно так представляются.

– Поверьте мне, милая барышня, – со вздохом сказал мужчина, – если бы я знал, кто я, я бы давно почивал в лучшем мире, а не торчал тут. – он обвёл глазами помещение.

– Извините, – пробормотала неуверенно Лиза, – я ещё многого о вас не знаю. Знаете ли, я впервые в жизни с настоящими привидениями встречаюсь.

– Может, она нам, то есть вам, поможет? – вклинился в разговор Авдейка с надеждой в голосе.

– Это было бы чудесно! Мы все так устали от этого! Хочется уже на покой! – с жаром воскликнул Соломонович и сник, задумчиво поглядывая на пустую сцену.

– Простите, – тактично прервала его размышления девушка, – а “все” – это кто?

– Сейчас познакомитесь, – заверил призрачный режиссёр. – Только будьте так любезны пересесть поближе к сцене. Пока на дворе день, они с неё сойти не могут. Только после заката могут побродить немного по зданию.

Лизе пришлось вставать и пересаживаться на первый ряд. Авдей и Соломонович просто исчезли там и проявились на новом месте. Когда девушка села, режиссёр гаркнул:

– Пьер, Панночка, Синьор, Адель, Помощник, выходите! Она своя!

Первым из-за кулисы вышел симпатичный молодой человек в средневековом костюме. Подошёл к краю сцены и уселся, свесив вниз длинные ноги в белых чулках и остроносых туфлях. За ним вышла женщина в красивом пышном платье и карнавальной маске, почти полностью закрывающей лицо. Потом появился толстяк во фраке и маленьких круглых очочках на носу картошкой. Следом вышел паренёк в холщовой косоворотке. Вытерев нос рукавом, он тоже резво сел на край сцены.

– А где наша Панночка? – спросил Соломонович.

– Я здесь, – раздался из-за кулисы низкий грудной и глухой голос.

– Выходи уже, не стесняйся, – махнул рукой режиссёр.

На сцену вышла девушка в свободно струящимся платье до пят. Её чёрные распущенные волосы украшал венок из искусственных маков. А лицо…

– Мама дорогая, – прошептала Лиза, разглядывая мертвенно-бледное лицо с огромными тёмными глазами. – А это кто?

– Это наша Панночка, – представил Соломонович жутковатого вида девушку, и добавил: – Она Панночку в “Вие” играла. Ну, как играла. Сначала в гробу лежала, а потом по меловому кругу ходила, бурсака Хому пугала… Эта сцена имела успех!

Кажется, Лиза поняла, почему многие так боялись призраков заброшенного театра. Если бы она не с Авдейкой первым познакомилась, а случайно Панночку встретила, наверное, бы тоже перепугалась до ужаса.

Глава 3

– Итак, – сказал Соломонович и окинул широким жестом сидящих на сцене, – с нашей дорогой Панночкой вы, Лизонька, уже познакомились. Представлю вам остальных. Молодой человек в круглых очочках, Пьер. На нашей скромной сцене он читал монолог Пьера Безухова из “Войны и мира”. К слову, хорошо читал, проникновенно…

– Да потому что вы, гражданин режиссёр, мне больше ничего другого не доверяли! – обиженно проворчал мужчина и совсем не по-аристократически вытер невидимый пот со лба рукавом фрака.

– Я вам много раз объяснял свой выбор, уважаемый Пьер, обусловленный обстоятельствами, в которых нам приходилось работать, и… – выдержав театральную паузу, продолжил строгим тоном начальника: – Монолог Безухова нравился зрителям. Вы же сами помните, как вам аплодировали?

– Про аплодисменты помню, – снова проворчал Пьер, – и ваши обидные слова про мою фактуру…

– А что обидного в моих словах, если вы и правда обладаете внушительной фактурой? – завёлся режиссёр. – Кого вам доверить играть? Красавца Теодоро или прохвоста Фигаро?

– А что, ролей мало? – не унимался Пьер. – Могли бы какую-то другую подобрать, хорошую, героическую…

Слушая перепалку между режиссёром и актёром, Лиза поняла одно: если она сейчас не вмешается, то они могут спорить до бесконечности. Им-то торопиться некуда, в отличие от неё. Вероятнее всего, они этим и занимались, пока никто не видит.

– Очень приятно познакомиться с вами, господин Пьер, – нарочито громко сказала она, – я Лиза, помощник бухгалтера.

Дождавшись кивка от Пьера, она повернулась к Соломоновичу:

– Предлагаю оставить ваш неразрешённый конфликт на потом. А пока просто расскажите обо всех всё, что знаете. Хорошо?

– Будь по вашему, – с явным неудовольствием фыркнул Соломонович и начал методично расправлять несуществующие складки на длинном шарфе.

– Представьте мне, пожалуйста, даму в маске, – попросила Лиза.

– Ах да, – спохватился режиссёр. – Это наша Адель. Она выступала с куплетами из “Летучей мыши”. У неё чудеснейшее колоратурное сопрано! Адель, милочка, будьте так любезны продемонстрировать гостье ваши таланты!

– Как кожа нежна на руке! Ах-ха-ха-ха-ха! И ножка в ажурном чулке… Ах-ха-ха-ха-ха! – войдя в образ, исполнила женщина, чей возраст из-за маски было сложно определить.

– А вы чем были недовольны?

Лиза решила не дожидаться очередной перепалки, вспомнив, что читала про заблудшие души. В статье рассказывалось, что чаще всего они не могут уйти в мир иной из-за нереализованных желаний. Пьер эту теорию подтвердил. Поймав эту мысль, она достала из кармашка маленький блокнот с шариковой ручкой и быстро записала: “Пьер – хочет героическую роль, где была бы не важна фактура”. Подумав, дописала для себя: “Толстый молодой мужчина с носом картошкой”.

– Надоело мне играть комедийные роли второго плана, – грустно сказала женщина. – Хочу главную! Да-да, хочу! – подчеркнула она, сверля глазами Соломоновича.

– Отлично! Я так и запишу! – Лиза показала блокнот и ручку. А чтобы не дать даже малейшего шанса очередным словесным дуэлям, взяла инициативу в свои руки: – А парень в косоворотке кто?

– А-а-а-а-а, – махнул рукой Соломонович, – это наш Помощник, работник сцены.

– А вы, гражданин Помощник, о чём мечтали? – поинтересовалась девушка.

– Я хотел в артисты податься, но Соломоныч не дозволял, – пожаловался паренёк. – Говорил, что я неуч, училищев никаких не заканчивал…

– Какое актёрство, юноша?! – негодующе перебил его режиссёр, воздевая глаза к потолку и легонько постукивая кончиками пальцев по лбу. – Вы себя слышите? Каких “училищев”? Каких “заканчивать”? Актёрское мастерство требует постановки голоса и дикции. И, самое главное, у артиста должна быть грамотная речь! А у вас что ни слово, то “ихний”, “ивойный” или “калидор”! Уже молчу про ваше постоянное “ложить”!

– А я шо, виноватый? – огрызнулся паренёк. – В нашенской деревне только начальная школа была…

– Разве вы не ради учёбы перебрались в город? – продолжал возмущаться Соломонович. – Вот и учились бы, а не ошивались в театре!

– Так я же ради денёг… – оправдывался Помощник.

– Вот, слышали сами? – повернулся к Лизе режиссёр, ожидая поддержки. – Теперь и “денёг” появились!

– Может быть, вы представите мне молодого человека с аккуратной эспаньолкой? – переключила внимание Лиза на последнего участника театральной труппы призраков.

– Знакомьтесь, Елизавета, это Синьор! Он читал обращение дона Хуана к герцогине из “Севильского озорника”…

По тону и официальному “Елизавета” чувствовалось, что режиссёр обиделся, не получив желаемого одобрения своей разгромной речи.

– Простите за нескромный вопрос, а почему он тогда Синьор, а не Дон? Вам не кажется, что так бы было логичнее? Он же дона Хуана играл? – с удивлением спросила Лиза.

Синьор и Соломонович недоумённо переглянулись. Кажется, они сами не задумывались о происхождении прозвища.

– Может, вас, любезный, стали величать Сеньором после попурри о Джакомо Казанове? Ну, помните, мы представили серию ревю и говорили, что было бы здорово поставить полноценную оперетту на прекраснейшую музыку Иоганна Штрауса? – предположил режиссёр.

– А может, это случилось во время обсуждения будущей постановки “Декамерона”? – высказался Синьор. – Точно помню, что мы тогда не пришли к единому мнению. Я видел себя в образе Дионео, а вы утверждали, что я вылитый Панфило…

– Может, и тогда, – задумчиво почесал подбородок Соломонович. – Не помню… Может, мы вообще о “Божественной комедии” говорили, – с горечью в голосе добавил он, думая о своём.

– Отлично! – с иронией воскликнула Лиза, стараясь не запутаться во всех взаимных упрёках между труппой и режиссёром. – А мне что записывать? Если вы сами не знаете, что вас тревожило в момент гибели!

– А ты всё пиши, – услышала Лиза рядом бубнящий голос Авдейки. – Я, так уж и быть, подсоблю тебе выпроводить этих шалопаев в иной мир.

– Почему именно подсобишь? – не поняла она. – Сам не мог, что ли…

– Я хранитель дома, а не ловец заблудших душ, – окая, гордо сказал домовёнок. – А раз ужо они тебе показались, то тебе, стало быть, и доведётся с ними нянчиться!

– Почему сразу нянчиться? – огорчённо произнёс Соломонович. – Мы ж не дети малые!

– Ась? – съязвил Авдей. – А кто до ладу прийти не может? Я? Вот гляжу на вас отсюдова и диву даюсь. То грызётесь аки кошки с собаками, то ябедничаете. Он мне ро-о-ль не дал, а тот грамоте не уче-е-е-е-ен. И всё склочничаете да свары разводите. Видать, и застряли здесь, потому что при жизни к согласию так и не пришли. Вот и поедает это вас поедом. Теперича что? Лизавета сама пришла да вас углядела. А вы заместо того, чтобы пособничать да на чистоту о себе поведать, опять склоки заводите, как ту шарманку? Видать, по душе вам торчать в подвале и стращать люд. Кажись, ещё на пару веков застрять готовы?

– Нет, конечно, – за всех ответил Соломонович. – Мы и сами умаялись уже. Хотели бы разорвать этот круг, да не знаем как.

– Вот и помогайте! – пробубнил Авдейка и исчез, бросив на прощанье: – Вредные вы! Никаких сил нет глядеть на вас!

– Ой, – вслед за ним всплеснула руками девушка, – а ведь и мне надо ещё смету ремонтных работ подготовить. Побегу я! Вернусь как получится…

Глава 4

Следующие несколько дней Лиза бегала как ужаленная. В день, когда она познакомилась со всеми призраками заброшенного театра, она всё-таки успела набросать предварительную смету.

Забавно, но после встречи с застрявшими между мирами существами Александр Ильич уже не внушал такого страха, как в первый раз. А по сравнению с Панночкой и её жутковатым гримом живой директор и вовсе казался душкой.

Начальник подмахнул документы, даже не глядя на цифры, сказал только, что если что-то понадобится, то чтобы сразу к нему напрямую шла.

– Хорошо, – кивнула девушка, и неуверенно спросила: – Можно вопрос по поводу бригады? У меня есть одно предложение… личного характера!

– Да, конечно, внимательно слушаю, – сказал Александр Ильич и в подтверждение своих слов сложил кончики пальцев домиком.

– Дело в том, что мой дед когда-то был очень хорошим электриком, он и в старых зданиях разбирается. Но он уже пожилой, сам работать не может…

– Что нужно? – прервал её директор. – Выписать служебную машину, чтобы его привезли?

– Да нет, – робко объяснила Лиза, – мы сами доберёмся. Я хотела попросить разрешения привлечь его в качестве консультанта. А для этого ему пропуск нужен…

– Без проблем, – кивнул директор. – Сходи в отдел кадров, пусть они подготовят нужные бумаги и охрану предупредят.

С дедом она уже успела поговорить накануне. Как и предполагала, Яков Матвеевич с энтузиазмом согласился, хотя для приличия и покряхтел, мол, совсем никудышный стал, руки трясутся и ноги не держат. Внучка видела, что всё это было напускное. На самом деле ему было приятно снова получить возможность кем-то покомандовать. Да и с подбором бригады дед мог помочь. Со многими бывшими коллегами и работниками смежных специальностей он до сих поддерживал связь. К нему обращались за советом, а если ему было что-то нужно, то он тоже знал, кому звонить.

Ещё одной причиной, почему она хотела позвать именно деда, было то, что после смерти бабушки тот сильно сдал. Она верила, что занятость и ощущение нужности и полезности снова вернут любимому деду если не силы, то хотя бы желание жить и творить.

О дурной славе подвала она тоже предупредила. Естественно, упустив подробности встречи с Авдеем и труппой Соломоновича. Знала, что тот бы ей всё равно не поверил.

Пока Лиза занималась своими прямыми бухгалтерскими обязанностями, Яков Матвеевич успел развести бурную деятельность. Ей оставалось только бегать в отдел кадров, чтобы выписать пропуск очередному специалисту и встретить его возле кабинки охранника.

На этом фронте всё складывалось хорошо, ни один из работников, включая деда, ни разу не пожаловался на призраков или какие-то потусторонние звуки. Может, в этом и заключалась помощь, о которой намекал Авдейка? Лиза подумала, что надо будет об этом при случае спросить. Ключевое слово – при случае. Пока, сколько бы она ни напрягала мозги, не могла придумать, как помочь призракам актёров отправиться на покой. Ей казалось, что она уже весь интернет прошерстила в поисках хоть какой-то зацепки. Но всё было тщетно, она чувствовала, что просто топчется на одном месте.

Из-за этого и не хотела возвращаться в заброшенный театр. Искренне считала, что после того, как согласилась помочь, заявиться, не имея на руках хоть какого-то захудалого плана действий, значило бы обмануть ожидания заблудившихся душ.

Ещё она понимала, что сейчас ей самой нужна помощь. Вопрос: к кому обращаться?

Случай подвернулся сам собой. Как-то вечером, как обычно выйдя из автобуса, она пошла к дому деда. После ухода из жизни бабушки она сама вызвалась перебраться из родительской квартиры во вторую половину дома, а по сути в отдельное жилище со своим двором, объединённое лишь общей стеной и отдельными выходами в общий тамбур, ведущий в летнюю кухню. Сначала в этой половине после свадьбы жили родители Лизы. Потом они переехали в отдельную квартиру. Точнее, получили квартиру в малосемейке за будущие заслуги перед Родиной. В собственной однушке они даже не успели толком пожить – сразу отправились на первое задание в Африку. А домик передали, как эстафетную палочку, брату матери с семьей. Те тоже, прожив несколько лет, перебрались в своё жильё. Долго домишко не пустовал. Во время учёбы в вузе там жил старший двоюродный брат Лизы – сын самой старшей сестры матери. После женитьбы и он вернулся в деревню. Теперь тут жила она, следующая по старшинству внучка. Дед в шутку называл жилище “стартовое гнездо”.

Путь от остановки до дома проходил через небольшой стихийный рынок, находящийся на условной границе между районом многоэтажек и частным сектором. Сюда владельцы своих домов выносили на продажу урожай, который с удовольствием раскупали жильцы квартир.

Чаще всего Лиза проходила через рынок не сбавляя шага, на еду хватало своего урожая. В этот день взгляд упал на прилавок с лежащими на нём самодельными сувенирами. Видно, бабушка была опытным продавцом, уловив внимание, тут же принялась рекламировать свои поделки:

– Девушка, девушка, – кричала она, – смотрите, какие у меня красивые венички на удачу. Есть с домовыми, есть с денежными мешками и кольцами, чтобы побыстрее замуж выйти…

Услышав слово “домовой”, Лиза остановилась:

– Что это за веники с домовыми?

– А это, девонька, древний славянский оберег. Издревле считалось, что именно в венике и живёт домовой. Если у вас очень хороший хранитель дома, говорят, что его можно с собой забрать. Для этого его надо пригласить забраться на веник, чтобы потом перевезти в новый дом.

“Вот и проверим, можно ли забрать домового с собой”, – думала девушка, расплачиваясь за выбранный миниатюрный веник и пряча его в сумочку.

На следующий день во время обеденного перерыва она украдкой проскользнула в подвал. На лестничной клетке нос к носу столкнулась с молодым человеком в рабочем комбинезоне.

– А вы почему на обед не пошли? – на правах руководителя начала она с наезда на работника.

– Мне не надо на обед. Сейчас с щитком закончу и домой пойду, – начал оправдываться парень. – Вы, Елизавета Дмитриевна, не волнуйтесь, всё сделаю как надо, по ГОСТу.

– Откуда вы меня знаете? – удивилась она.

– Да как же вас не знать, – с широкой белозубой улыбкой ответил парень. – Яков Матвеевич все уши нам прожужжал о своей внучке-начальнице. И фотографию вашу показывал на телефоне. Так что я вас сразу узнал.

– Хорошо, – только и буркнула Лиза.

Она-то надеялась, что, когда спустится в подвал на встречу с Авдеем, никаких свидетелей не будет. Как же она ошиблась, парень тоже оказался из упорных, уходить явно не собирался.

– А в том помещении тоже надо проводку ремонтировать? – кивнул он на дверь, ведущую в заброшенный театр.

– Это в последнюю очередь, – нашлась Лиза и сказала первое, что пришло на ум: – Оттуда ещё не всю мебель вывезли.

– Как скажете, – согласился парень и принялся что-то крутить отвёрткой в распределительном щитке.

Лиза проскользнула мимо него в зрительный зал, плотно закрыла за собой дверь и шёпотом позвала:

– Авдейка, ты здесь? Выходи, дело есть.

Домовой… или правильнее его было назвать театральным, тут же возник рядом:

– Чего надобно?

– Слушай, – Лиза морально собралась с силами и выпалила на одном дыхании заранее подготовленную речь: – Не справляюсь я сама. Не могу ничего придумать, что делать с призраками. Как их отправить? Поможешь?

– Ну-у-у, – протянул домовёнок. – Ещё бы знать, чем?

– У меня идея есть…

И она коротко вполголоса рассказала о своих соображениях, закончив рассказом о покупке символического веника, на котором, со слов бабушки-продавца, можно перевозить домовых. На этих словах распахнула сумку и достала метёлку из трав.

– А ещё меньше не было? – с явным недоверием Авдей разглядывал сувенир. – И как я, по-твоему, должон на него влезть?

– Авдеюшка, милый, постарайся, пожалуйста, – попросила Лиза. – Ты просто представь картину, как бы я тащила тебя на настоящем венике. Меня бы коллеги за сумасшедшую приняли! А тут маленький компактный веничек, я его запросто в сумке пронесла, никто и не догадался.

– Ну, лады. Так и быть, попробую.

Со своего места Лиза наблюдала, как домовёнок закрыл глаза и сжал кулаки. Через несколько секунд он исчез. Она огляделась по сторонам:

– Авдейка, ты как?

– Да нормально я, – услышала она знакомый глухой окающий голос из сумки, – тесно только. Ты это, быстрее домой беги, я таким скукоженным долго не усижу.

– Ага, бегу уже!

И она стремглав понеслась к выходу, чуть ли не врезавшись в молодого человека, который продолжал крутить какие-то проводки, подсвечивая себе налобным фонариком.

Глава 5

– Всё, Авдей, вылезай, мы дома, – сказала Лиза, доставая из сумочки миниатюрный веник и ставя его возле печки. – Располагайся, чувствуй себя как дома. На столе пирожки лежат, угощайся…

– Переверни, – услышала она тихий глухой голос.

– Что? – не поняла она.

– Да прутьями вверх поставь-то! – далее последовало нечленораздельное ворчание.

Лиза поставила метёлку в угол между стеной и печкой, как и просил домовёнок, прутьями вверх. Он тут же выкатился ей под ноги, как теннисный мячик или свернувшийся клубочком ёж. Пока катился по полу, постепенно рос в размерах.

– Уф, – фыркнул он, приглаживая пятернёй и без того лохматую шевелюру, – ну и прогулочка выдалась. Растрясла ты меня, ажно есть захотелось. Что ты там про пирожки говорила?

– Вон они, на столе, – махнула рукой Лиза, собираясь уходить.

– А ты куда, хозяйка, намылилась? – недовольным тоном спросил домовой и исподлобья посмотрел на неё. – Наедки я увидел, а напитки где? Компот там какой, квас али молоко. Всё, что есть в печи, на стол мечи!

– Авдеюшка, мне на работу пора возвращаться, обеденный перерыв скоро закончится, а мне ещё добираться. Ни кваса, ни компота, ни молока у меня нет. Есть чай. Будешь?

– Ладно, готовь ужо свой чай. Только сладкий делай, – примирительным тоном сказал он, откусывая здоровенный кусок. – Хорошие пирожки, с капустой. Сама сварганила?

– Да, сама, по бабушкиному рецепту, – ответила она, включая электрочайник. – Деду они очень нравятся, говорит, как у бабули получаются.

– А книги у тебя где? – спросил Авдей, деловито расхаживая по домику.

– У меня нет в доме книг, они все в дедовой половине. Можешь туда заглянуть, его сейчас дома нет.

– А как ты собралась искать, что нужно, без книг-то? – подозрительно посмотрел на неё домовёнок. – Хитростью меня к себе заманить решила, бестия?

– Я вечером тебе всё покажу, не скучай, чай на столе, – скороговоркой проговорила Лиза и выбежала на улицу, поглядывая на часы. Как пить дать опоздает. И, как назло, кошелёк в ящике рабочего стола оставила! Только несколько монет в кармашке сумки нащупала. Придётся тащиться на автобусе и придумывать отмазку, чтобы Нина Ивановна не сильно придиралась.

– Хорошая ты девка, Лизавета, хозяйственная, – проговорил вполголоса Авдей, разглядывая дом. – И мужика тебе хорошего надобно, рукастого. А то, гляди, кран каплет, по печи трещины пошли и петли в дверях несмазанные скрипят…

У входа Лиза в третий раз за день столкнулась с парнем. Видно было, что он уже уходит домой, успел сменить рабочий комбинезон с множеством кармашков на джинсы и свитшот. Увидев выходящую из-за угла Нину Ивановну, она схватила молодого человека за рукав и выпалила на одном дыхании громким шёпотом:

– Помогите мне, пожалуйста, побудьте моим алиби. Меня личные дела задержали, я опоздала. Сделайте, будьте так добры, вид, что мы тут с вами какие-то дела обсуждали. Начальница у меня строгая, ругается сильно, если сотрудники вовремя не приходят. – И украдкой кивнула на приближающуюся женщину.

Парень понимающе кивнул и громко начал говорить, словно продолжая начатый ранее диалог:

– Так что идём по графику, Елизавета Дмитриевна, на сегодня с распределительным щитом я закончил, завтра с утра прозвоню проводку, проверю, какие кабели ещё послужить могут, а какие точно надо менять. Хотя мне кажется, что там все провода уже в негодность пришли. Ну, а потом, как вы и говорили…

– Елизавета, почему не на рабочем месте? – сердито спросила Нина Ивановна, демонстративно указывая пальцем на большие настенные часы, показывающие уже четверть третьего.

– Извините, – пробормотала Лиза, – мы тут с…

Она запнулась, поняв, что даже не спросила, как зовут молодого электрика.

– Извините, пожалуйста, – вмешался парень, – это я Елизавету Дмитриевну задержал, хотел согласовать план ремонтных работ на ближайшие дни и закупку недостающих материалов.

– Хватит обсуждать, марш по своим рабочим местам, – холодно процедила Нина Ивановна и прошла мимо.

– Спасибо большое, – одними губами произнесла Лиза, обернувшись к парню, и послушно пошла следом за начальницей.

Первым делом, когда Лиза вошла в дом, Авдей заявил ей:

– Непутящие у твоего деда книжки какие-то! Ни тебе сказок, ни преданий, ни сказаний…

– Есть такое дело, – согласилась она. – Все детские книжки дядька своим детям забрал.

– Как искать-то как будем? – проворчал он и повторил дневное: – Заманила меня к себе в хату, лиса хитрющая?

– Сейчас поужинаем, и покажу как, – спокойно ответила Лиза, уже привыкнув к ворчащей манере общения своего нового знакомого. – Не знаю, как ты, Авдей, а я хочу есть!

– Чем потчевать собираешься? – поинтересовался домовёнок, заглядывая в сковородку.

– Дед жареной картошкой с грибами поделился.

– Борща с пампушками нет?

– Нет борща, – категорично заявила она. – Есть картошка. Будешь?

С обречённым видом Авдей махнул рукой. Минутой позже это не помешало ему уплетать за обе щеки дедово угощенье.

После ужина Лиза открыла свой ноутбук. Авдей во все глаза таращился на незнакомую загадочную технику.

– Это что за таратайка? – с опаской оглядел он компьютер со всех сторон. – С виду светящаяся коробка с картинками.

– А это штука, которая может ответить на все вопросы, если правильно их задать!

– Как оракул? – скептически спросил он.

– Почти, – сказала Лиза, вводя в строку поиска запрос. – Вот смотри: мы спрашиваем его, как отправить душу умершего в загробный мир, и получаем ответ… – она прочла вслух: – Чтобы отправить душу умершего в загробный мир в “Симс”, надо…

– Что за “Симс” такой? – проворчал Авдейка. – Дребедень какую-то твой оракул несёт!

– Согласна, чушь полная, – призналась она, и чтобы не вдаваться в пространные объяснения о компьютерных играх, переключила внимание на другое. – Смотри, я чуть раньше нашла, что души можно отослать отпеванием. Что думаешь?

– Отпевание – это хорошо, – одобрительно закивал домовой. – Только, поди, уж по сорок сороков с их кончины минуло. Да и кого отпевать-то? Дабы отпеть по чести, надобно имя усопшего помянуть. А наши олухи свои запамятовали, как их звали-величали, одни клички навроде собачачьих остались! Окромя этого наверняка знать надобно, что человек при жизни в веру был крещён. Это нам тоже неведомо!

– Вот, и я о том же читала, – кивнула Лиза скорее в подтверждение своих предположений. – Только совсем в этом не разбираюсь! Не знаю, что верно, а что нет. Нашла ещё один способ – это исполнить последнее желание заблудшей души. С этим вроде попроще, но и сложнее. Проще, что можно что-то общее во всех их желаниях найти и, так сказать, одним махом их все сбыть. Вот поэтому я и спрашивала, чего они хотели. Но… – тяжело выдохнула она, – ты же сам наблюдал, что из этого вышло. В этом, милый Авдеюшка, ты и можешь мне помочь. Ты же каждого лучше меня знаешь. Сколько лет с ними водился!

Пока она открывала текстовый документ с заметками, краем глаза уловила, как мордашка домовёнка расплылась широкой довольной улыбкой.

– Смотри, – сказала она показывая пальцем в экран, – сюда я записала всё, что они о себе говорили.

– Ты погляди, какое чудо чудное! – воскликнул Авдейка, разглядывая электронный документ и тыча пальцами в монитор. – Будто бумага из печатной машинки торчит, а саму бумажку не потрогать!

– Ты сам прочти, не отвлекайся, может, что-то добавить надо!

– Сама прочти, – проворчал Авдей и обиженно надул губы. – Не научил меня дед грамоте.

– А как ты дедовы книги читал? – удивлённо подняла бровь Лиза.

– Да не читал я их, как вы, – буркнул домовёнок, – я их чувствовал! Да что тебе объяснять, коли не поймёшь? Это как смотреть на картинку и понимать, о чём писано.

До глубокой ночи Лиза с Авдейкой сидели за компьютером. Он вспоминал словесные перепалки и взаимные упрёки призраков театра, а она записывала всё в документ. Оставалось ещё одно дело – подобрать новые роли для каждого. Но это они уже решили отложить на следующий день.

Глава 6

С ходу придумать идею сценария с новыми ролями для призраков не получилось. Может, и к лучшему, что всё откладывалось на вечер четверга. По согласованию с директором пятницу Лиза должна была проводить за проверкой ремонтных работ в подвале и планировать перечень дел на следующую неделю. Это значило, что она может спокойно провести долгое время в заброшенном театре, не вызывая ни подозрения, ни праздного любопытства со стороны вездесущей Нины Ивановны.

Ещё они договорились с Авдеем, что, как только Соломонович с труппой приступят к репетициям, он вернётся в театр. Лиза предполагала, что, привыкнув к своим прошлым ролям, призрачные артисты могут саботировать спектакль. Здесь и понадобится помощь домового в качестве наблюдателя. А если возникнет необходимость, то и соглядатая.

Одного она не ожидала – что бунт устроит сам хранитель дома. Хоть он постоянно и ворчал, что в углах паутина, полы не метены, соседские коты слишком нагло себя ведут, пироги вчерашние, а иногда даже позавчерашние… Видно было, что жить с людьми ему нравится. Именно здесь он почувствовал себя важным, нужным и полезным. Кроме этого, Авдейка пристрастился к телевизору. Причём, когда смотрел, чуть ли не на полную катушку врубал громкость, так, что даже дед через стену со своим ослабевшим слухом прекрасно всё слышал. Несколько раз даже высказал недовольство:

– Лизка, – строго говорил он, – ты зачем электричество почём зря палишь? Сама на работе, а телек целый день какие-то слезливые мыльные оперы крутит. То Настя там по барину страдает, то какая-то Анка, вовсе не пулемётчица, мужиками вертит!

– Извини, дед, – оправдывалась она, – наверное, какие-то настройки таймера сбились. Когда вернусь домой, проверю.

И тут же выскальзывала за ворота, чтобы не слушать дедово ворчание, что в его время техника не умничала, а, как положено, включалась, когда кнопочку нажимали. Ну действительно, как объяснить старику, что в её отсутствие домовой шалит?

Вечер четверга Лиза была настроена закончить с первой версией пьесы вместе с Авдеем. Он наотрез отказался помогать и уселся перед телевизором смотреть какую-то очередную “Просто Настю”. Конечно же, прихватив с собой тарелку, положив на нее вчерашние пирожки. Грустно вздохнув, Лиза решила не портить домовёнку последний день каникул и, взяв в охапку ноутбук, села на маленькой кухоньке.

Сценарий шёл тяжело, ведь она никогда ничем подобным раньше не занималась. Ей нравилось читать книги, но о том, как их писать, она понятия не имела. Несколько дней во время перерыва она смотрела популярные обучающие видео. Ещё скачала на телефон аудиоверсию книги по писательскому мастерству, которую тихонько включала уже во время работы и слушала через наушники вместо музыки. Она не могла сказать, что новые знания чем-то помогли. Скорее чуть приоткрыли завесу тайны.

Клацая по клавиатуре и выдумывая на ходу сюжет, Лиза корила себя за опрометчивое обещание. Когда она предложила помощь Соломоновичу и его труппе, думала, что будет гораздо проще. Сейчас, критически оценивая текст, считала, что получается какая-то откровенная шляпа.

– И как ты собираешься буковки из энтой штуковины доставать? – спросил под ухом Авдей, заглядывая в экран.

– Завтра распечатаю, – на автопилоте ответила Лиза. Увидев немой вопрос в округлившихся глазах домовёнка, пояснила: – Утром покажу, как лист бумаги из моей штуковины превращается в настоящий.

Авдейка кивнул и, взяв со стола ещё пару пирожков, вернулся к телевизору. Когда Лиза посмотрела на горящие интересом глаза юного хранителя дома, ей стало его жаль. Если бы не призраки театра, то пусть бы сидел себе дома, ворчал по вечерам. С ним намного веселее, чем одной.

Просыпаться пришлось раньше обычного. До начала рабочего дня она хотела незаметно распечатать сценарий, который закончила далеко за полночь. Авдейка казался грустным. Он нехотя поклевал свой бутерброд, даже без ставшего привычным бубнежа, глубоко вздохнул и залез в миниатюрный веник.