Страхи, неврозы и радости подростков

В первой части хочу рассказать о своем видении воспитания детей вообще. Наверное, оно спорно и, возможно, недостаточно академично, но ведь работает.

Этому будет посвящена Глава 1.1.

А вот далее предоставлю слово собственным детям. Есть в этом, конечно, определенный риск: в нашей семье «ради красного словца» могут и не пожалеть. Тем более что вмешиваться в чужие откровения правкой считаю неэтичным.

Но уж больно интересно, что мои выросшие детки думают о процессе собственного воспитания.

А для читателей это может быть весьма полезным чтением.

Как я уже сказал, эта идея возникла внезапно.

Как и что видели дети, «объекты воспитания»? В кавычки взято, потому что мне бы хотелось видеть их только субъектами.

В итоге попросил детей рассмотреть семь моих вопросов и неограниченное количество собственных.

Быстро согласились написать «самопедагогические мемуары» двое из четырех. Их и публикуем.

Первый опус (Глава 1.2.) принадлежит средней дочке, Лизе.

Она уже взрослый человек, сама воспитывает с мужем замечательных сына и дочку. Весьма успешно занималась маркетингом и менеджментом. Продвигает современных художников в собственной галерее (в моей не захотела, у нас концептуальные разногласия во взглядах на изобразительное искусство, да и почти во всех других взглядах тоже 🙂).

И хоть говорила, что никогда в жизни не пойдет в психологи – все-таки пошла, ныне заканчивает магистратуру как психолог-консультант.

Хотя, на мой взгляд, психологом она уже родилась и всю жизнь им была. Просто сейчас убедилась, что это ее профессиональная и жизненная стезя.

Я, кстати, считаю, что карьера практикующего психолога и должна начинаться уже во взрослом возрасте, когда у него, кроме знаний и навыков, появляется свой серьезный жизненный опыт и свои подтвержденные жизнью ценности.

Третья глава первой части – текст самой младшей, Зинаиды. Что тоже дополнительно интересно, ведь дочки одних и тех же родителей фактически принадлежат к двум разным поколениям.

Зина с профессией пока не определилась, хотя параллельно с учебой в серьезном вузе с третьего курса успешно работает, специализируется на проектном менеджменте. Но на всякий случай почти одновременно заканчивает еще один большой учебный курс – профпереподготовку по специализации «Клиническая психология».

Так что, может, еще станет на правильную стезю.

Итак, начинаем: моя не академичная, но «программная» глава и рассказы от Лизы и Зины.

Глава 1.1. Воспитание – это понятные «правила игры» и обеспечение свободы выбора путей развития

Так поставленный вопрос у многих может вызвать недоумение.

Как – «кого воспитывать»? Детей и подростков, конечно же.

На мой взгляд, правильный ответ и сложнее, и проще одновременно.

Сложнее, потому что не только детей, но и себя. Мы же свою личность формируем всю жизнь.

А проще – потому что нужно не столько воспитывать ребенка – и тем более подростка, – сколько помочь ему сориентироваться в этом мире.

Поэтому разумно, на мой взгляд, показать ему, в первую очередь, свои собственные ориентиры. Не навязать – это не нужно, да и невозможно, – а именно показать: может, ему понравится.

А потом – уже вместе с ним – искать новые.

А совсем потом он продолжит этот поиск самостоятельно. Впрочем, оставив как опцию возможность советоваться с родителями.

Но решения по выбору пути развития – всегда за ним, даже в детстве. Другое дело, что они в детстве могут часто меняться.

Как я уже сказал, после этой главы идут тексты от наших собственных детей, в которых они рассказывают о том, как мы с женой их воспитывали, да и воспитывали ли вообще.

И в частности – о том, в чем мы, на их взгляд, не доработали.

И обе, помимо многого хорошего, отметили, что мы маловато уделяли времени и сил для приучения детей к дисциплине, физкультуре и полезному образу жизни.

В принципе, упрек справедливый, потому что я и сам не большой приверженец дисциплины, физкультуры и полезного образа жизни.

Хотя тут надо уточнить.

Я искренне считаю, что волноваться, например, о рабочей дисциплине не обязательно, если ты занимаешься тем, что тебе безумно интересно. Или тем, что все равно придется сделать, и ты полностью осознаёшь эту необходимость.

Поэтому мне было легко по 12–14 часов в сутки учиться и работать по любимой специальности, даже не замечая, как пролетает время. Нелегко было другое: делать что-то большое, что не очень приятно: например, оформлять диплом или диссертации. Интересное уже сделано раньше, осталось скучное и бюрократическое. Но, поскольку деваться некуда, все равно делаешь и это. Правда, теперь – подгоняемый уже не профессиональным азартом, а неумолимыми дедлайнами.

Наверное, это не лучший вариант дисциплинированности. Однако меня он не подводил, и, видимо, я неосознанно передавал его детям.

Так же неосознанно мы с женой пытались передать им свои увлечения. Некоторые они перенимали, некоторые отвергали.

Охоту к перемене мест, страсть к путешествиям переняли все четверо. Прокатиться на машине за новыми ощущениями пару тысяч верст не напрягает никого.

А, например, серьезный интерес к психологии проявился лишь у двоих. И то, средняя пришла в профессию в уже совсем сознательном возрасте, а младшая, несмотря на тягу к клинической психологии и скорый диплом, пока совершенно не уверена, что хочет быть практикующим специалистом. Но точно знает, что эти знания и навыки обязательно пригодятся на ее пути.

На мой взгляд, задача родителей – не помочь ребенку с выбором направления будущего приложения сил, а обеспечить ему широту поиска.

То есть мы с женой старались пробудить у детей интерес к процессу поиска занятий, которые их захватят.

Это ведь непросто и небыстро. Дети мгновенно увлекаются и так же мгновенно остывают. Что абсолютно нормально.

Наша же задача – дать им возможность увидеть и попробовать максимально много. И, желательно, в разных областях.

В итоге младшая отдала семь лет школьному театру, так и не став каким-то образом относящейся к театральному миру. Но это категорически не значит, что она семь лет потратила впустую. Ее сегодняшняя жизнь, очень далекая от театра, все равно несет на себе светлый и полезный отпечаток того времени и тех занятий.

То же касается и старшей дочери, отдавшей музыке почти десятилетие. Она не стала профессиональным музыкантом. Но получила замечательную «отдушину» в нашем не всегда ласковом мире. И, кстати, притянула к этой живительной струе и меня. Раньше я, кроме рока, ничего не слышал. Да и тем увлекался, как все. С дочкиной помощью я сначала проникся джазом, а потом и классической музыкой. Так что процесс воспитания всегда идет в обе стороны.

Вот к театру они меня так и не приучили, несмотря на то что жена – страстная театралка, да и дети любят. Мне до сих пор кажется, что для меня это слишком медленное и декларативное искусство. Хотя, наверное, это совсем не так.

Однако в нашей семье у каждого есть свобода выбора.

Даже у меня.

Общий подход читатели, наверное, уже поняли.

Постараться показать детям окружающий мир и возможности по максимуму. Без каких-либо авансов и обещаний с обеих сторон.

При этом допустимы определенные просьбы к детям, в том числе – настойчивые.

Например, чтобы их учеба не доставляла никому, кроме них, особых проблем.

Вообще, «Правила игры» обязательно должны быть понятно сформулированы и обсуждены. Они могут меняться, но только после обсуждения, и никогда – задним числом.

Об этом подробнее прочтете в «мемуарах» детей.

…Еще меня всегда смешит вопрос, можно ли манипулировать ребенком.

Конечно, можно.

Если у вас получится.

Потому что все мы друг другом манипулируем, добиваясь своих целей. И они вами – тоже.

Другими словами, на мой взгляд, очень важно, чтобы в семье была не «приказывающая» и «подчиняющаяся» сторона, а «высокие договаривающиеся стороны», как в международных переговорах.

Только, в отличие от дипломатии, здесь эти стороны еще и сильно любят друг друга. Что, кроме теплых чувств, иногда может вызывать и обиды, гораздо более глубокие, чем между чужими людьми.

Приведу пример с сыном (не про обиды, а про «переговоры»).

Мне очень хотелось, чтобы он получил, как и я, добротное математическое и техническое образование. Я объяснял ему, почему. Вообще, всегда все свои просьбы нужно максимально сильно аргументировать. Причем «Я – взрослый, а ты – нет» аргументом ни в малой степени не является.

Здесь, как и в вышеупомянутой большой дипломатии, каждый должен уметь отстаивать свои интересы. Просто на долю взрослого, более опытного человека еще ложится задача уметь понятно объяснить. Привыкнешь ребенка «ломать» – он так и проживет свою жизнь, сломанный.

Так вот, возвращаемся к примеру с образованием сына. Я аргументировал словами одного литературного героя из моей же повести.

Тот, серьезный бизнесмен, сформулировал это примерно так: «Я из любого хорошего инженера смогу сделать успешного спекулянта. А вот наоборот – не получится».

Если бы сын сказал, что хочет в гуманитарии, либо ему бы тяжело давалось математика – я бы не был против других вариантов.

Однако Ефим не стал возражать. Десять лет физматшколы, пять – соответствующего вуза. Принес мне диплом, улыбнулся и пошел дальше своим путем.

Оба довольны.

Я знаю, что у меня умный сын, с развитым мозгом. И он, с таким когнитивным обеспечением, может действительно заниматься, чем захочет.

Итак, подводим итоги: главная задача родителей, на мой взгляд, – без насилия договориться о «Правилах игры», включающих в себя и этические нормы. А потом дать детям возможность познать окружающий мир и почувствовать свое призвание.

ПОЛЕЗНАЯ СТРАНИЦА

1. «Правила игры» в семье совершенно необходимы. Четкие и предельно понятные. Иначе во многих ситуациях неясно, кто прав, а кто нет. Говорят ведь, «дьявол – в деталях». А конфликты – в непонятном.

2. Создавать «Правила» надо вместе, внимательно прислушиваясь к аргументам и возражениям детей. Как и любые правила, они сильно уменьшат количество «непоняток», разночтений и в итоге – ссор и размолвок.

3. Можно ли менять «Правила игры»? Можно. Меняется жизнь – меняются правила. Но только после совместного обсуждения и никогда – задним числом.

4. Чем еще хороши «Правила» – если они что-то запрещают ребенку, то это «Правила» запрещают, а не вы.

5. Очень неплохо сделать «Правила» письменными, с подписями участников соглашения, «высоких договаривающихся сторон».

6. У нас в семье оказался полезным такой прием определения наказания за какой-нибудь «косяк»: мы предлагали ребенку (подростку) самому его определить для своего будущего ребенка в аналогичной ситуации.

7. Не расстраиваемся, когда ребенок изъявил горячее желание играть на фортепьяно, вы год таскали его в «музыкалку», в кредит купили приличный инструмент, а потом он сказал – «Надоело!»

Это как раз нормально. Ведь ваша задача – не музыканта из ребенка сделать, а обеспечить ему возможность попробовать максимум вариантов развития.

Лучше пусть будет перебор «ненужного», чем пропуск нужного.

8. Развитие ребенка нужно делать максимально гармоничным. Если он увлекся шахматами, крайне желательно «подбросить» ему что-нибудь для ног и рук. Мозг, конечно, суперважен, но без тела он работал только у профессора Доуэля из фантастического романа Александра Беляева. Аналогично, если дитя – технарь, то пробуйте «угостить» его и искусством, и хорошей книгой, и просто научить чувствовать вкус красоты. Это очень помогает жить, даже не становясь ни в коей мере профессией.

Глава 1.2. «Мемуары достаточно успешного человека, или Когда мама нормальная, а папа – психолог». Елизавета Гольман

На этот вопрос можно ответить примерно в двух словах. А точнее – в одном. Не воспитывали. Как видите, при моем воспитании даже частица «не» не считается за слово.

Я помню себя примерно лет с пяти. Некоторые отрезки времени сильно врезались в память. Сейчас понимаю, что в основном касающиеся тех событий, когда я точно должна была бы огрести, но почему-то не огребла.

Например, однажды я фигурно изрезала свою новую юбку. Красивая была, зеленая с цветами.

А однажды изрезала мамину свадебную фату – срочно нужно было платье для куклы.

Еще помню, как нечаянно уронила младшего брата с качелей. Ужасное событие, было очень страшно, но и тогда меня не ругали.

Правда, через несколько дней, когда брата с зашитой губой и переломанным ухом поили какао, папа пошутил, что Фима вырастет и мне отомстит.

Я еще несколько лет его побаивалась и пыталась понять: помнит – не помнит.

Фима вообще довольно сильно пострадал. На его месте я бы точно стала женоненавистницей.

В моем раннем детстве мы сначала жили все вместе, в единственной маленькой комнате: мама, папа и мы втроем. Причем тесно не казалось. Наоборот, было очень даже весело. Полкомнаты занимала огромная родительская кровать, на которой днем мы отчаянно прыгали и кувыркались. На ней же происходили и «полежалки», когда папа рассказывал нам сказки, придуманные им на ходу.

Помню, однажды мы записывали на диктофон сказку, которую придумывали по очереди. Мне еще много лет припоминали ту дребедень, которую я несла, лишь бы не пропустить свою очередь.

Еще помню, что папа постоянно сидел на кровати или в кресле, с «дипломатом» на коленках. Как сейчас понимаю – писал диссертацию под наши крики.

Когда он работает, он ничего не слышит, поэтому совсем нам не мешал.

Была у нас еще маленькая кухня, которая также маленькой совсем не казалась. К нам часто приходили многочисленные гости с гитарами и стихами. Однажды я насчитала 14 человек. Все каким-то странным образом умещались, только зимняя одежда не влезала в квартиру, и ее всегда относили к соседям. Мы любили гостей, потому что можно было не спать, сколько хочешь. А еще родительские подруги красили нас с сестрой своей помадой и тушью. Это было круто.

Потом, когда родители получили новую квартиру, мы со старшей сестрой Линой жили в одной комнате, и это отдельная травма, о которой я расскажу миру позже.

Брат жил в своей комнатушке, которую ему выгородили из коридора. Ему всегда было грустно, и он приходил к нам нудеть. Нудит он профессионально с детства, уже лет в пять он был больше похож на деда, ругающего власть, чем на милого ребенка. Так вот, он приходил, нудел, а мы с Линкой брали его за руки и за ноги и выкидывали из комнаты, прямо на крючки вешалки в прихожей. Бедненький мой!

Как-то раз я взяла у Фимы его честно полученные карманные деньги (нас приучали к рациональным тратам с самого детства), мы с сестрой пошли за мороженым, благополучно все съели, но денежки брату не вернули, а он забыл. Не могу, кстати, сказать, что и сейчас меня мучает совесть. Но Фиму очень люблю.

Но зато я точно знаю, что Фима очень хороший, добрый человек.

Как я это поняла? Он со мной до сих пор общается. И даже иногда дает поцеловать его в щечку.

Будучи единственным братом сначала двух, а потом и трех сестер, он был вынужден делать все мужские дела для всей семьи. Папа наш не слишком трудолюбив и все домашние дела умело игнорирует на 100%. Поэтому Фима всегда таскал сумки, переносил чемоданы и что-нибудь чинил.

Еще интересно, что, оглядываясь назад, понимаю, какое непростое время было в начале девяностых. Но у меня всегда было полное ощущение, что мы живем в абсолютном достатке. Помню, я мечтала о значках с диснеевскими героями, которые продавались в палатке «Союзпечать» около дома. Просить было как-то неловко, я всегда помнила, что нас много и всем что-то надо.

Но не прошло и недели, как папа принес нам эти значки.

И так бывало постоянно.

Еще один денежный лайфхак от папы. Странно, но работает.

Когда денег становилось угрожающе мало, надо было быстро потратить последние, чтобы освободить место для новых. Так объяснял папа.

Тогда около метро разом выросла целая стая круглосуточных ларьков, и мы, гуляя с собакой, ходили туда по вечерам. Папа, приезжавший с работы, и мы. Маму не посвящали, потому что она бы все отменила.

Мы шли, громко скандируя: «Мы сейчас идем в палатки // Покупать нам шоколадки!». Это было сначала фантастически весело, а потом фантастически вкусно. Маме мы покупали ее любимый горький шоколад, фактически, это была взятка за безнаказанность, потому что очень неудобно есть и ругаться одновременно.

Сейчас я никогда не отказываю детям в мелочах – это создает ощущение достаточности и возможности получить все что пожелаешь.

И снова про бедного Фиму.

Когда мы начали материально жить хорошо и выросли, ему стало еще тяжелее. Ведь теперь в межсезонье бедный Фима менял колеса сразу на пяти машинах!

Ах да, несмотря на то что он третий из четырех детей, именно он всегда прерывал мои романтические свидания звонком и тоном босса сообщал, что комендантский час близко.

Если я не собиралась домой, он за мной приезжал!

Неприятно? Да! Но больше было обидно, что он такой мелкий и такой наглый.

Тут также надо сказать, что мой папа – самый натуральный гендерный шовинист.

И, как ни странно, от этого страдал и Фима тоже. Папа всегда говорил, что девочки могут выйти замуж, могут не выйти, но в любом случае обеспечивать нас всех должен единственный брат.

Здесь вы можете в полной мере ощутить, насколько слабой была папина вера в умственные способности дочерей.

Так вот, отвечая все-таки на вопрос о воспитании, – есть подозрение, что нас вообще не воспитывали.

Хотя определенные правила жизни, несомненно, были. Поскольку папа вечно за нас переживал, правила касались больше безопасности. Не ходить по темному, ни с кем на улице не разговаривать, дверь не открывать и т. д.

Однажды из-за папиных страхов нам на троих купили один-единственный велосипед «Кама». В целях безопасности, конечно. Папа просто не подумал о том, что травмы в драке между нами могут быть куда тяжелее.

Мы, вообще-то, никогда не дрались. За исключением, наверное, одного случая, когда я намеренно доставала свою старшую сестру Лину и преуспела в этом. В итоге она, как Халк, подняла в воздух стул на колесиках и долбанула меня как следует.

Было, кстати, не больно, курочка довольна. Это была моя любимая поговорка, когда мама пыталась меня воспитывать по попе.

А еще нас ставили в угол! И я искренне не могла понять, почему мои брат и сестра стоят там как вкопанные. Ведь всегда можно подойти, сказать «извините, не подумала» и кайфовать дальше.

Вообще мне нравилось, когда они принципиально стояли в углу. Я их подкармливала, а сама ходила и трогала все их вещи, которые, конечно, трогать было нельзя.

Особенное наслаждение доставляло посидеть на подушке сестры, она от этого очень бесилась.

Если вспоминать какие-то конкретные нравоучения, такого у нас не было.

Но я четко помню, что были мысли, которые папа повторял неоднократно.

Например, он говорил о порядочности. О том, что есть люди порядочные, условно порядочные и непорядочные. Приводил различные примеры и говорил, как важно быть одним из первой группы.

Это, кстати, несколько раз даже мешало мне в жизни.

Будучи «слишком» порядочной, я как-то не взяла распечатанный на принтере билет на студенческий КВН, зная, что он не настоящий. Все пошли, а я нет. Сейчас думаю о том, что, конечно, надо было идти, но тогда очень не хотелось перейти в группу условно порядочных.

Много разговоров было и о половом воспитании. Конечно, в формате того времени.

Может прозвучать грубовато, но папа рассказывал о том, что, когда у мальчика много девочек, его называют жеребцом, а когда у девочки много мальчиков – ее называют иначе.

Не могу сказать, что в нас взращивали очень уж скромных девушек, но я долгое время думала, что в жизни каждой женщины должен быть один-единственный мужчина.

Самое любимое мое воспоминание из детства – это наши семейные завтраки. Мы могли завтракать часами. Мама готовила гренки и какао, а папа всегда рассказывал что-нибудь интересное.

Здесь все просто.

Мама – это тот, кто всегда рядом, на ком можно повисеть, с кем можно поныть, кого можно подоставать.

Если хочется поесть – это тоже к маме. Правда, здесь, где сядешь, там и слезешь, есть все шансы готовить еду самой.

Мама водила нас в театры, отказаться было не вариант.

Все выставки, музеи, в общем, культурная программа – на маме.

Мама – это тот человек, который ходит по квартире и бесконечно ругается: «Что за свинарник!» А свинарник мы устраивать умели, как никто. Даже наша младшая, родившаяся на 20 лет позже, тоже умеет. Наверное, это что-то генетическое.

Только сейчас, родив своих, я понимаю, как тяжело быть мамой.

Без выходных и праздников, бесконечно держать руку на пульсе.

Следить, чтобы все шло своим чередом и никто не съехал с намеченного пути.

Вообще, наличие у родителей четырех детей поражает.

Здесь надо отметить, что моя мама – знатный пофигист.

Если ее сравнивать с героем мультфильма – это натуральный удав Каа.

Но если мама насторожилась, значит, дело серьезное.

Папа, наоборот, настоящий невротик. Переживает практически за всё, но в основном за здоровье и безопасность.

В то же время именно он – наша тихая гавань.

Переживаешь – позвони папе. Он, как никто, умеет укрощать тревогу.

Правда, не свою.

В моем детстве такого не было.

Сестра говорит, что в ее детстве все это было, и много. Она старше меня на полтора года. Да я и помню, как она меня на саночках возила в садик, а сама потом шла в школу.

Делаю выводы – мне не доверяли.

И я их понимаю.

Из ужасов явно помню страх потери родителей.

Тогда пришлось бы жить с бабушкой. А это было бы нервно.

Боялась ходить по улицам одна. Со второго класса я ходила в школу одна и очень боялась всяких сомнительных личностей. Боролась с этим, наверное, только тем, что все равно ходила.

Боялась заходить в подъезд – там частенько лежал без чувств наркоман с верхнего этажа. Такие были времена.

Боялась, что без меня съедят все самое вкусное. Это нормальный и очень рациональный страх в многодетных семьях.

Если бы была возможность что-то поменять, то я попросила бы родителей больше давить на меня в плане образования, чтобы я смогла поступить в самый серьезный вуз.

Но, опять же, не факт, что я бы это давление приняла и училась бы лучше.

Хотела бы в детстве заниматься серьезно танцами или в актерской школе, это позволило бы избежать зажимов физических и эмоциональных.

Спорт и правильное питание. На мой взгляд, мы не уделяли этому должного внимания.

Было бы здорово иметь эти привычки с детства.

Целиком и полностью.

Даже там, где не хочу, ведь я могу им дать только то, чем я сама являюсь.

В нашей семье очень много юмора и иронии. Нет ни запретных тем, ни персон вне критики. Мы очень много смеемся, хотя в моем детстве меня это частенько бесило, было сложно иногда поговорить серьезно.

Сейчас, когда это бесит моего сына Гришу, я гордо чувствую преемственность.

Я так же, как и мои родители, прислушиваюсь к детям. Мне важно их настроение, состояние. Я не давлю на них, они занимаются только тем, что им нравится.

Я отдаю себе отчет в том, что это может вести к меньшим результатам.

Но это точно ведет к счастью.

В родительской семье от нас как будто бы ничего не ожидали (помним про папин гендерный шовинизм) и – одновременно! – надо было соответствовать.

Кажется, этот двойной стандарт я перенесла и в свою семью.

Я очень-очень люблю своих детей, и они кажутся мне идеальными.

Думаю, на нас родители смотрели также.

Я все время чем-то занята. Как правило, это какой-то проект, выставка или учеба.

Дети это видят, я часто таскаю их везде за собой, чтобы они видели, что работать и учиться – это интересно.

То же самое делали мои родители. Они привлекали нас в свои проекты, начиная с последних классов школы.

7. А вообще, общий стиль воспитания лучше всего раскрывается в конкретных ситуациях. Как пример приведу некоторые.

В детстве я часто болела отитом.

Каждый раз мы ездили к нашему семейному лору – Нелли Наумовне Лавентман, очень пожилой замечательной докторше.

Я прекрасно помню ее двор, ее квартиру. Каждый раз ехала с пониманием, что сейчас со мной будут делать что-то очень противное. Совать мне палки в нос и в рот, смазывать прополисом горло и т. д.

Единственной радостью было то, что в эти моменты я могла себя почувствовать единственным ребенком, а не вот это вот все:).

И, конечно, было очень весело, когда папа, чтобы поддержать меня, позволял Нелли Наумовне проделывать те же манипуляции и с его носоглоткой.

История о том, как бывает стыдно

Как-то раз в 10-м классе я пришла из школы домой. Мама меня спросила, была ли я в школе. Я ответила, что, конечно, была, еще и рассказала пару подробностей.

Мама сказала – ну ладно, просто звонила твоя классная, сказала, что тебя не было. Но раз ты говоришь, что была, то, конечно, я верю тебе.

Всё. Занавес.

Так стыдно мне не было никогда.

В школе я, конечно, не была, как вы понимаете, да и вообще 10-й класс стал для меня одним большим прогулом. Как меня не выгнали, до сих пор не понимаю. Наверное, за веселый характер.