Броневод

Броневод

Глава 1

Крейсер «Варяг» застыл на внешнем рейде, перед входом в Калифорнийский залив дымя своими трубами, а по флангам стояли четыре броненосца береговой обороны типа «кошмар»: «Страх», «Ужас», «Кошмар» и «Паника». Не зря я так кораблики назвал, первый же из них, что как раз «Кошмаром» потом и назвался, играючи одним залпом ракетных установок разогнал несколько племён индейцев, что за каким-то хером решили пограбить моих подданных, подловив их на форсировании реки. На этом война и закончилась, а индейцы больше никак иначе как кошмаром корабль потом и не звали, и я решил что это судьба, оставив его для всей серии кораблей, которые были похожи на мониторы. Остальные броненосцы такого типа тоже получили свои жуткие имена, чтобы не выделятся на фоне старшего брата.

Мы готовились встречать очередных незваных гостей. Пять кораблей, покрытых бронёй, против тридцати девяти деревянных фрегатов и линкоров, на корме, которых развивались флаги Англии, Франции и Голландии. Тройственный союз, созданный как раз для уничтожения меня любимого. Давние враги объединились, забыв на время распри между собой, чтобы поставить на место выскочку. И это у них уже не первая попытка. В резерве, укрывшись за фортом Скала, стояла группа Гришиных кораблей, состоящая из старика «Посейдона», и ещё двух кошмаров. Алан со своими клиперами и пароходофрегатами как обычно ушёл в открытое море, и задачи у него не менялись. Уйти от сюда не должен никто, как было уже не раз!

Я почти равнодушно смотрел на грозную силу противника. Ничему их жизнь не учит! Мне попросту некуда уже девать пленных! Продавать их что ли начать? Ведь годами люди в лагерях живут, без перспективы на освобождение! Жалко, честное слово, хотя для экономики Русской Америки бесплатная рабочая сила конечно сыграла большую роль. Каменные дороги уже ведут почти к каждому поселению и даже к отдельным хуторам и фермам! Построен отличный порт. Пленные роют канавы на приисках, ломают камень, работают на литейных и лесопильных заводах, валят лес и копают уголь, пашут землю и делают ещё целую кучу всякой полезной и тяжёлой работы, и в общем-то домой особо и не стремятся, за исключением офицеров и отдельных представителей из матросов и солдат. Многие пленные, особенно из старых, заваливают канцелярию отца Михаила и администрацию Дайона просьбами о приеме в гражданство. Большинство из них приняли новую веру и отреклись от подданства Британии.

И почему не успокоятся ироды? Меняются короли и династии в Европе, после первого визита английской эскадры прошло уже десять лет, а они никак не могут угомонится! Причем тактика не меняется, развития флота противника я не вижу. Только пушки на кораблях становятся больше, да и их количество увеличивается от раза к разу. Хотя нет, сейчас как раз изменения заметны. Одним флотом союз в этот раз не ограничился, через континент идёт и сухопутная армия вторжения. Почти пятнадцать тысяч человек! Сидор и Мур вовсю готовятся встречать их со всем нашим пролетарским гостеприимством. Сильно европоидам хвост прищемило. Наверняка не могут мне простить монопольной торговли с Китаем, Японией и Россией на Тихом океане, а также того, что мой флот гоняет европейских браконьеров, которые приходят теперь в Берингово море промышлять каланов, китов и котиков, я де факто объявил о своём праве распоряжаться (и соответственно защищать) водными ресурсами северных морей! Торгаши хреновы! Через полмира припёрлись, конкурента задавить! Как будто им мало Европы и Африки с Южной Америкой, не говоря уже про Австралию! Ни себе ни людям! Одним словом – наглы!

Когда десять лет назад я вернулся из похода в Китай, на трофейном, пропахшем мертвечиной фрегате. У меня и мыслей не было, что три самые могущественные морские державы станут врагами нашего нового государства. Кроме «Повелителя морей», тогда в жутком урагане погиб ещё только один мой фрегат, но основные силы десанта и мои друзья вернулись в Форт-Росс благополучно, привезя с собой всё то, что мы забрали у португальцев. С тех самых заводов и мастерских и пошло наше развитие как маленькой, но промышленной державы. Мы смонтировали то что достали, по их образцу и подобию построили новые, а затем разработали и свои.

На удивление, флот Португалии так и не пришёл на Макао, чтобы выгнать наглецов, которые посмели отобрать у них город. Карлос до сих пор им управляет, выстроив вполне нормальные отношения с китайскими чиновниками, конечно не без помощи отца Анатолия, который выжег калёным железом иезуитов из Китая (несчастные случаи бывает происходят и с монахами, жизнь вообще опасная штука). Благодаря Анатолию, который неведомыми мне путями обосновался при дворе императора, Пекин вполне благосклонно отнёсся к смене торговых партнёров.

Затем мы подвинули из Японии голландцев. Охреневшие купцы выводили меня из себя долго. Вначале покупая в Макао шёлк для перепродажи в японских портах, они снижали цены, а потом вообще решили отобрать полуостров для своих нужд. Видя немногочисленность нашего гарнизона, а также небольшой флот, они почему-то решили, что полуостров ничей, а раз ничей, то прибрать его к рукам сам бог велел. Отбиться Карлосу без нашей помощи помогли береговые укрепления, китайцы и деньги. Голландцы, атакуя порт не учли одного – теперь это была полноценная территория Китая. Жоховцы и китайские бойцы встали плечом к плечу, отражая атаки голландского флота и десанта. И если в количестве сухопутных войск численный перевес был на стороне оборонявшихся, то на море два оставленных Карлосу фрегата самостоятельно выстоять не могли. Карлос придумал как выкрутится, сундук с золотом сделал его союзником китайских пиратов. После многочасового манёвренного боя, с потерями для обоих сторон, голландцы убрались восвояси. В общем они честно заслужили от меня ответку.

В Японии голландцы обитали на острове Дэдзима – это искусственный остров, а значит, нога чужаков не касалась священной земли Японии. Сам остров был откровенно маленьким, всего сто двадцать на семьдесят пять метров, возвышаясь над уровнем моря на один-два метра. Число постоянно проживавших на Дэдзиме голландцев было также очень небольшим и редко превышало двадцать человек, в несколько раз меньше находившихся на нём японских чиновников и служащих, неусыпно контролировавших все действия голландских торговцев. С этой же целью сёгун обязал голландцев менять своих представителей в Японии ежегодно, дабы они не обзавелись слишком тесными и опасными связями на Японских островах. Сам остров находился в акватории Нагасаки и атаковать его, значило напасть на саму Японию. Мы сделали проще. В течении двух лет все корабли Ост-индийской голландской компании топились моими кораблями прямо ввиду японских берегов. Каждый раз, как японцы выходили в море на перехват, мы без боя отходили морестее, но блокаду не прекращали. Через два года японцы сдались, и первый корабль с чиновниками на борту пришвартовался к флагману Алана, а ещё через год на Дедзиме поднялся Андреевский флаг. С тех пор для голландцев Тихий океан и прибрежные воды Китая и Японии стали самым жутким местом на земле, где бесследно исчезают корабли. Как рассказывал мне потом Ван, который после инцидента только чудом смог вместе с семьёй убраться из Амстердама, мною голландские матери своих детей теперь пугают. Ща как придёт страшный и ужасный Жохов, как схватит тебя, и как унесёт в жуткий Форт-Росс! Да и хрен на них если честно, не я это первый начал, голландцы мне с первых дней моей жизни в этом теле гадили, так что всё по заслугам!

Мои связи с Японией и Китаем укрепило ещё и то, что, стараясь избавится от старых и обветшалых линкоров и фрегатов, я предложил их купить как раз этим странам. Японцы согласились сразу, они видели на что они способны, целых два года беспомощно наблюдая как пускают на дно голландских купцов, а чуть погодя созрели и китайцы. В результате всё старьё я сбагрил с рук, освободив мощности верфи от ремонта и тем самым позволив себе заложить основу нового флота. Сейчас и Япония, и Китай даже заказывают у меня постройку фрегатов по европейскому образцу. Немного, один два в год, но стабильно!

За десять лет из стариков только «Посейдон» остался в строю, а мой флот обновился практически полностью.

– Атакуем? – капитан «Варяга» нетерпеливо суетится, ему не терпится в бой.

– Поближе подпустим, гонятся потом за ними ещё… – проворчал я – угол вообще-то не бесплатный! Запроси доклад о готовности от кошмаров.

– Есть! – четко по-военному ответил капитан, дублируя мою команду дальше по инстанции. Сигнальщики уже через минуту вовсю обменивались сигналами. Я посмотрел на корабли своей эскадры и улыбнулся.

Кошмары не производили особого впечатление, в отличии от того же «Варяга» и «Посейдона». С одной башней и боевой рубкой, с длинной дымовой трубой, рамой для запуска ракет и очень низким профилем, они казались металлическим островами, на которых какой-то шутник решил построить круглую хижину из металла и возвёл непонятную конструкцию из металлических профилей. Но тем не менее это было грозное оружие. Водоизмещение больше тысячи тон, длина пятьдесят метров и скорость хода семь узлов, осадка у них была незначительная и для открытого моря они не предназначались. Почти плоскодонки, которые могут ходить по заливам, рекам и шкерам, этакая универсальная плавучая батарея, способная поддержать и пехоту на мелководье, и в тихую погоду прокатится по морю, вдоль береговой черты. Толщина брони разная, от ста до двухсот миллиметров. Самые защищённые части – это башня, рубка и машинное отделение. Вооружены они были двумя гладкоствольными орудиями калибром двести восемь миллиметров, изготовленными в наших мастерских и установленными во вращающейся башне, а также пусковой системой залпового огня, на шести направляющих.

В отличии от кошмаров «Варяг» был вполне мореходен. Этот броненосный крейсер строился как раз с расчётом на то, что основную часть своей жизни корабль проведёт в открытом море. Три дымовые трубы и три машины, обеспечивали ход корабля в штиль и во время боя, на испытаниях выдав скорость в девять узлов, а две не высокие мачты должны были снять нагрузку с допотопных паровых машин во время переходов. Обшитый бронёй крейсер нёс на себе две башни главного калибра, со сдвоенными артиллерийскими системами, и множество вспомогательных орудий, установленных в барбетах. Парусное вооружение брига в свежую погоду позволяло крейсеру развивать довольно хорошую скорость. Корабль был рассчитан на то, чтобы вести бой с превосходящими силами противника и выжить. Для живучести корабля было сделано всё возможное. Водонепроницаемые переборки; три машины; защита руля и возможность установки резервного управления; пожарная помпа и пожарные рукава; изолирование боекомплекта каждой башни в собственном и защищённом бронёй артиллерийском погребе; возможность быстрого затопления отсека с боеприпасами, клапаны и насосы для перекачки воды между отсеками, для выравнивания крена и деферента; подготовленные аварийные команды, снабженные пластырями и необходимым инструментом; оснащения команды средствами индивидуальной защиты, от спасательного жилета, до каски – мы предусмотрели почти всё, что было в наших силах. Сейчас корабль пройдёт испытание настоящим боем, не всё же «Посейдону» за всех отдуваться.

Первенец моего броненосного флота почти не выходит из ремонта, сказываются конструктивные недочёты и множество повреждений, которые он получил за свою жизнь. Гришка вообще предложил его разобрать. Не бывать этому, пока я жив! Старый броненосец покинет строй, но не исчезнет. Возле верфи для него уже подготовлено местечко, где он встанет на вечный покой в качестве музейного экспоната. Я знаю, что это расточительство, тоже железо сейчас в дефиците и его можно с «Посейдона» снять и использовать повторно, однако первый паровой броненосец в мире и чемпион по количеству потопленных английских кораблей, должен быть сохранён в первозданном виде. Не долго старику осталось воевать, скоро со стапелей сойдёт ему достойная замена. Сейчас на верфях, напрягая все свои силы, мои мастера строят сразу четыре корабля. Два систершипа «Варяга» и два линейных корабля, один из которых, под названием «Шторм» почти готов.

Для того, чтобы изготовить броненосный флот нам всем пришлось изрядно поднапрячься. Маленькая лаборатория моих учёных за это десятилетие превратилась в мощный научный центр и целый комплекс лабораторий. Сейчас он громко именуется Первой научной академией Форта-Росс, а я даже его почётный академик. Там уже несколько кафедр есть. Механики, медицины, физики, химии, математики, оптики, систем связи, кораблестроения, геологии, архитектуры, артиллерийских систем и вооружения и ещё с десяток, на которых пока числятся не более одного учёного энтузиаста. К нам приехало довольно много новых учёных, бежавших от репрессий или переманенные моими людьми, выращены свои собственные кадры. Они тянут из меня деньги полноводной рекой, а я даю им ещё и сверх того, что они просят! От них идёт серьезный выхлоп, и в этом есть и мой с Гришей вклад. Научный совет собирается каждый раз, когда кому-то приходит в голову новая светлая идея, и решает, стоит ли её разрабатывать. Окончательное слово всегда за мной, и так как я из будущего, то точно знаю, что сработает, а что нет, так что идём мы можно сказать про проторенному пути, избегая множества ошибок предков. И вот этим всем людям была постелена задача сделать проект корабля, который мы будем в состоянии построить своими силами. И мы его построили!

– Игорёк! – я повернулся к гардемарину – ну ты чего там притих, не ссышь? Пока не поздно могу тебя на берег катером отправить.

– Интересно всё ваше величество, первый раз я в рубке бронехода стою! – русский паренёк лет пятнадцати упорно называет меня царём – Много супостатов, но не извольте беспокоятся не спужаюсь! Хитровы никогда труса не праздновали!

– Ну-ну – хмыкнул я – тогда ладно.

Эта группа из семи русских пареньков прибыла в Форт-Росс совсем недавно. Охотники на каланов привезли из Охотска. Говорят, царём направлены учится у жоховцев морскому делу! Нарисовались и хрен сотрёшь! Грамотки с собой у каждого, пачпарт! Ну вот чего с ними было делать? Приказал учить, тем более на моих кораблях гардемаринов и так хватает, из наших, из коренных так сказать американцев. Подросли за десять лет дети, стали подростками, пора их к нужной профессии определять. Вот так глядишь скоро, и мои сыновья на мостик со мной поднимутся! А парней я научу, как родину любить, и кто такие просвещённые европейцы! А то Петенька то, им, как и в моей истории в рот заглядывает. Хорошо хоть, что сейчас Охотск, учитывая торговлю со мной расстроился знатно, потихоньку и в Америку оттуда переселенцы едут, так что связь с Россией помаленьку налаживается. Говорят, скоро посол царский к нам наведается, выехал два года назад из Москвы, да так до сих пор и едет, пацаны гардемарины его даже обогнать успели. Ну дай бог доберётся, не быстро всё в России, так всегда было.

– Ну ладно парни, с богом! – принял я решение – начнём, пожалуй, командуйте капитан!

По рубке разнёсся сигнал боевой тревоги, капитан «Варяга» раздавал команды, а я смотрел в смотровую щель боевой рубки и пытался вспомнить, какой же по счёту это у меня бой? Не помню, хоть убей. Дневник что ли весьте начать? А в прочем ладно, это не важно, я знаю, что он не последний, значить нечего забивать себе мелочами голову, пора надавать по щам очередным европейцам!

Глава 2

В этот раз что-то пошло не по плану. Эскадра Тройственного союза внезапно спустила паруса и остановилась, бросив якорь. Я тут же дал команду застопорить ход, такие странные поступки врага всегда вызывают опасения. Две эскадры остановились в нескольких милях друг от друга в ожидании действий противника.

– Чего это они, никак задумали что-то? – забеспокоился командир «Варяга».

– Скоро узнаем, похоже перед боем наглы поговорить хотят – я задумчиво смотрел, как от флагмана вражеской эскадры отчалил вельбот, и подняв паруса смело пошёл вперёд – всем быть наготове, но пока не стрелять! Это может быть брандер! Орудиям малого калибра взять вельбот на прицел, топить при любом подозрении на попытку тарана! Спустить на воду мой катер. Встретим его на подходе, посмотрим, что за птица нам в гости пожаловала.

Мой адмиральский катер – моя гордость. Единственный паровой разъездной катер в мире! В качестве двигателя там стоял простенький паровик одиночного расширения, с одним цилиндром и даже без конденсатора. Что бы облегчить машину, лишние детали с неё убрали и по сути это был тот же паровой насос, только переделанный под нужды флота. Угля он жрал много, воду расходовал вёдрами, однако красивая отделка и надраенная до блеска медь котла придавали ему праздничный, нарядный и очень богатый вид, подчёркивая статус его владельца. На его корме развивался штандарт с моим личным гербом. Катер был даже вооружён. Специально отлитое орудие небольшого калибра, с казённым заряжением, гордо торчало на его носу на специальной треноге. Орудие это было плодом эксперимента и выделано вручную моими мастерами с непосредственным моим участием. Боезопас из двадцати снарядов, снаряженных в латунные гильзы, хранился рядом с мини пушкой в специальном ящике. Мало конечно, при скоростной стрельбе это всего на десять минут боя, но делать больше меня жаба задушила, и так каждая гильза и капсюль – это работа ювелира и химика, на которую они потратили не один день. А по сути – пушка просто баловство. Она пригодна только для охоты на слонов и носорогов, из такого даже шлюп не потопить, разве что отверстий в нём наделать получится, которые вражеский экипаж быстро заделает. Такой мелочью заниматься у моих людей нет времени, орудия более крупного калибра сами себя не сделают. Так что этот экземпляр был единственным. Наличие орудия превращало прогулочный катер в боевую единицу, пусть и с ограниченными возможностями.

Мы встретились на пол пути, и выглядело это как встреча двух эпох. Английский деревянный вельбот был полон разномастно одетых матросов, которые сидели на банках и вёслами пытаясь удержать вельбот на месте, на корме стояли два разодетых как гамбургские петухи офицера, потея под своими париками и треуголками. Наш же катер был посланцем из других миров. Пыхтя трубой и сверкая на солнце металлом, он работал машиной, а мои матросы и два канонира все как один были одеты в добротную и красивую форму моего флота, в тельняшках и с бескозырками в лентах, при этом я и стоящий рядом командир катера были тоже в черной офицерской форме. Всё просто, без лишних украшений – кителя с погонами, брюки, фуражки с кокардами, кортики и абордажные сабли на боку, в кобуре пистолеты. Я бы конечно белую форму на такой жаре предпочёл, однако паровой катер источник сажи, и белая форма не прожила бы долго, так что черный цвет выбран не случайно. Я видел, как от удивления у английских моряков отвисли челюсти, некоторые ненароком крестились, сбиваясь с ритма. Кем мы им казались? Инопланетными пришельцами? Чертями, вышедшими из преисподней и прихватившим с собой котёл для пыток грешников? В их голове не покопаться, а жаль…

– Приветствую вас господа, с кем имею честь говорить? – один из английских офицеров учтиво поклонился, приподняв шляпу.

– Не узнали меня барон Тичерс? – я кланяться и не подумал, статусы у нас разные, так что обойдутся – а я ведь думал, что вы извлечёте урок из нашей прошлой встречи. В качестве гостя я рад бы был вас видеть, но видимо не судьба, а жаль. Именно вас я убивать не хочу.

– Гос… Ваше величество?! – запнулся ошарашенный барон.

– Для друзей можно и господин Виктор, а как меня называют враги мне глубоко плевать – рассмеялся я – собака лает, а караван всё равно идёт. Зачем вы здесь Тичерс?

– Право не ожидал увидеть именно вас на переговорах – натужно улыбнулся барон – я думал прибудет кто-то из ваших офицеров.

– Зачем тянуть кота за подробности барон? Вам нужно выиграть время? Так вот, времени я вам не дам. По итогам нашего разговора я приму решение здесь и сейчас. Использовать передастов не в моих правилах. Так всё это затянется на сутки минимум, потеряется суть разговора и некоторые моменты могут до меня дойти искажённо и сглажено. Что вам нужно у моих берегов? Честно скажу, пленные мне уже не нужны, у меня ими все рудники забиты, так что на милосердие не рассчитывайте.

– Кхм… – поперхнулся барон, и затравленно оглянулся на второго офицера, который до поры молчал.

– Пожалуй отвечу я – встрепенулся второй англичанин, приняв горделивую позу – позвольте представится. Граф Бермский, Ричард де Ласи! Капитан линейного корабля «Глория» и личный порученец адмирала Бойла! Мы предлагаем вам выдать всех подданных короны и немедленно сдаться без боя! Обещаем вам только то, что вас и ваших пособников доставят в Лондон для справедливого суда, на время плавания сохранив жизнь! В цепях разумеется, ибо вы преступник! Это щедрое предложение, советую соглашаться!

– Он что, серьёзно?! Напомните мне барон, сколько ваших экспедиций пропало возле Форта-Росс? По-моему, три? Или четыре? Я сбился со счёта! Это что за клоун? – я повернулся к барону с трудом сдерживая смех, и как только порученец снова попробовал перебить меня, я не выдержал – Захлопни свою пасть щенок, пока я не приказал своим людям зашить её нитками! Пока говорю я, вы молча слушаете, засунув свои языки в задницу! Рот открывать только с моего разрешения!

На английском вельботе наступила гробовая тишина, впрочем, как и на моём катере. Отличие между нашими командами были только в том, что англичане застыли в растерянности, а мои бойцы шустро взяли на прицел весь экипаж вельбота, при этом орудие смотрело прямо в грудь зарвавшемуся английскому офицеру.

– А вот теперь говорите, барон Тичерс! – разрешил я.

– Простите графа, он не хотел оскорбить вас! Поверьте, он только передает слова адмирала Бойла! Вышло недоразумение, ещё раз прошу прощения! – зачастил барон, видя, что переговоры заходят в тупик – и тем не менее силы несоразмерны! У вас только один корабль, обитый железом, и четыре небольшие баржи, как вы планируете выиграть этот бой?! Пусть вы сможете пустить на дно несколько наших кораблей, но в итоги мы попросту задавим вас массой. Я готов ходатайствовать перед адмиралом, а потом и перед королём, о сохранении вашей жизни и достойном дворянина обращении. Уверен, они прислушаются к моему совету! Поймите, мы серьёзно подготовились к этому походу! Вы неприятно удивитесь, если сражение начнётся! У нас десять бомбардирских кораблей, мы разрушим ваши форты и город, а на подходе огромная армия. Деваться вам некуда!

– Я вас выслушал барон, а теперь слушайте моё предложение – усмехнулся я – я предлагаю вашему адмиралу убираться из моих вод прямо сейчас. Мне надоели эти ваши походы за зипунами к моему дому! В противном случае, все ваши корабли пойдут на дно, а я всё же выполню своё обещание, и уже мой флот придёт в Ла-Манш, а потом и Амстердам навестит. Долги накопились, пора их отдавать! Я даю вам час на принятие решения и ни минутой больше! Потом пеняйте на себя. Надеюсь вы выживете Тичерс, потому что жалеть я никого не буду. Граф, вы получили первое и последнее предупреждение! Благодарите барона, за то, что всё ещё живы, и советую вам достойно сдохнуть вместе со своим кораблём, иначе вам придётся провести остаток жизни на каменоломне с поротой задницей! Всего хорошего господа, разговор закончен. Погнали до дому парни!

Катер дал задний ход, и быстро развернувшись помчал к «Варягу», а я стоял и думал над словами барона. Он явно хотел меня о чём-то предупредить. Десять бомбардирских кораблей и как он там ещё сказал? Я «неприятно удивлюсь»? Что же, если барон выживет, я снова отпущу его домой, надеюсь в третий раз у него хватит мозгов сказаться больным или беременным и отказаться от нового похода. Да чего там, я его сам до дома довезу, пора нанести ответный визит вежливости оборзевшим ублюдкам!

– Не торопимся, ждём час, потом тихонько идём вперёд, самым малым ходом – как только я поднялся на мостик, так сразу собрал всех офицеров «Варяга» на совещание – удалось выяснить, что у противника есть десять бомбардирских судов. Скорее всего это те же мортиры, что использовали французы при осаде Алжира. Калибр там запредельный, попадание такой бомбы даже «Варяг» не выдержит, так что их топим в первую очередь. Если будет состоять выбор между кораблём линии и плавучей батареей, топим её! Это ещё не всё, скорее всего сюрпризы ещё будут, так что усилить бдительность! Близко к кораблям противника не подходить, их слишком много, если допустим абордаж, нам всем конец. Ну вы сами всё знаете, чего вас учить, всё же не в первый раз.

Час прошёл и как я и предполагал, английский адмирал, что командовал союзным флотом, даже не подумал уходить, но и в атаку не стремился, он ждал первого хода от нас. Немного подумав, я перестроил свои корабли в линию, головным поставив «Варяга», и дал команду выдвигаться. Одновременно на берег ушёл приказ выводить «Посейдон» и резерв на наше место на рейде. Так подкрепление сможет прийти нам на помощь быстрее, если в этом возникнет необходимость.

Мои корабли малым ходом шли вперёд и вскоре я заметил, что на вражеской эскадре началось какое-то нездоровое шевеление. Из-за корпусов линейных кораблей вышла группа вёсельных барж, в количестве аж двадцати штук, и они всей группой гребли к нам. Как только баржи пошли в атаку, началась и бомбардировка. За строем врагов гулко ухнул залп, и вскоре огромные султаны воды взвились прямо по нашему курсу. Мортиры, установленные на бомбардирских судах, начали обстрел.

– Атака брандеров! – капитан крейсера и без моей подсказки разобрался что к чему – артиллерии носовых батарей открыть огонь по баржам, стоп машина!

– Отставить «стоп машина»! – отменил я неверный приказ капитана – нужно маневрировать, по неподвижной цели мортиры быстро пристреляются! Точность у них никакая, пока мы в движении нам ничего не угрожает, разве что под случайный выстрел попадём. Нужно разделаться с брандерами и идти полным ходом на сближение с эскадрой противника! Лево руля, орудиям главного калибра и бортовым батареям огонь по брандерам всей колонной!

– Отставить «стоп машина»! – продублировал капитан мою команду – лево руля!

Орудия «Варяга» ожили. Крейсер окутало облако порохового дыма. Вся колонна кораблей дружно начала закладывать циркуляцию, и по мере того, как очередной «кошмар» выходил на линию огня, наш огонь усиливался. Вокруг барж всё чаше и чаше стали появляться разрывы наших бомб.

– Если сблизятся, всем стрелять картечью и уходить в сторону – продолжал командовать я – на баржах гребцы и порох, так что главное выбить экипажи.

– Противник начал движение, ставит паруса! – впередсмотрящий известил нас о том, что союзники переходят в атаку основными силами.

– Это на долго, время есть – я отмахнулся от вопросительно уставившегося на меня капитана – главное брандеры!

Наш огонь постепенно начал приносить свои плоды. Вот от прямого попадания взлетела на воздух английская баржа, подтвердив мои опасения о том, что пороха союзники не пожалели. Обломки взорвавшегося брандера засыпали всё вокруг, повредив ещё два маленьких судёнышка. Вот близкий разрыв опрокинул ещё одного смертника, а потом и другого. Скорость барж упала, английские моряки не выдерживали плотного огня, стараясь пригибаться и прятаться за борта своих самоходных торпед. И тем не менее брандеры всё ещё шли вперёд. Вокруг же нашей колонны продолжали хаотично падать тяжёлые бомбы, выпускаемые вражескими мортирами. Мы маневрировали, и даже взять упреждение у канониров бомбардирских судов не получалось.

Постепенно, сделав полный поворот, броневики уже удирали от флота союзников. Нам требовалось разорвать дистанцию, продолжая уничтожать брандеры.

Очевидно английский адмирал сильно воодушевился, увидев в подзорную трубу корму моих кораблей, потому что бросил стоящие на якорях бомбардирские суда, и подняв все паруса бросился в погоню, на ходу тоже перестраивая свою эскадру в линию. Скорость хода англичан с попутных ветров превышала наш ход на машинах.

– Во дурак… – протянул капитан «Варяга» рассматривая в перископ боевой рубки действия вражеского адмирала.

– Согласен, это он погорячился. Ну ка, и чего мы сейчас должны делать? – я заинтересованно посмотрел на своего подчинённого.

– Сейчас оторвёмся от брандеров и развернёмся, выстроимся в линию и пройдём вдоль колонны наглов, а когда пройдём её полностью, выйдем к стоящим на якорях батареям, и потопим их. В это время нужно будет дать сигнал, что бы «Посейдон» присоединялся к веселью. Англичане не смогут быстро развернутся, а оказавшись между двух групп броненосцев, вынуждены будут выбрать кого атаковать. Ну или им придётся разделится. А ещё, мортиры не смогут стрелять, когда мы пойдём вдоль линии их союзников. И ими будем прикрыты от огня.

– Всё верно говоришь! Возьми с полки пирожок, заслужил – я был доволен что мысли моего подчинённого совпадали с моими – похоже сегодня Алану добычи не достанется. Хотя… Нам же мортиры могут пригодится самим? Да точно пригодятся! Передать сигнал на берег, что бы связались с группой Алана, пусть сам мортирами займётся, мне они нужны целыми! Нам ещё в гости потом идти, а подарков для дорогих хозяев мне не жалко, пусть и эти будут. И не упускайте из вида баржи. Их всё же надо добить, что бы не было неожиданных сюрпризов для Григория и второй группы.

Всё получилось, как задумано и даже лучше. Повернув под ветер, мои броненосцы красиво развернулись и все колонной двинулись назад, держа приличную дистанцию между колоннами. Вынужденные идти с креном в нашу строну, англичане лишились возможности стрелять по нам нижним деком, где стояли их самые мощные пушки. «Варяг» шёл вперёд, принимая на себя залп за залпом вражеских кораблей, и «кошмары», совершенно никем не обстреливаемые, как на полигоне вели стрельбу своими монстрообразными орудиями. Крейсер тоже не оставался в стороне, канониры работали на пределе своих возможностей. По броне гулко били ядра, корабль вздрагивал от множественных попаданий и окутывался дымом, но уверенно шёл вперёд.

На моё удивление, в этот раз союзники даже не делали попыток пойти на таран или абордаж. Они тупо шли за изорванным в клочья флагманом, которого я преднамеренно приказал не топить, и не предпринимали никаких самостоятельных действий. Английская дисциплина сыграла с ними плохую шутку, так как на английском флагмане командовать похоже было уже некому.

Когда колонны разминулись, восемь кораблей англичан и их союзников медленно шли на дно, а линкор адмирала как ни в чём не бывало шёл в сторону Форта – Росс, на встречу «Посейдону», и не делал попыток уйти на разворот. Бой ещё не закончился, однако я уже был совершенно уверен в его благополучном исходе, англичане вновь показали всем, что недооценивать противника нельзя, тем более если перед тобой жоховцы на своих броненосцах!

Глава 3

Английский флагман выскочил на мель возле Форта–Росс, он так и не свернул с курса, после первого боестолкновения с моей линией. Как потом показал осмотр корабля, упавшая рея намертво заклинила рулевое устройство в одном положении и несмотря на усилия команды, справится с повреждениями англичане так и не смогли. К тому времени все находящиеся на шканцах линкора офицеры были ранены или убиты, а принявший команду сопливый лейтенант был слишком неопытен, чтобы предпринять разумные действия для спасения корабля. Теперь эту развалину только на дрова пустить, починить линкор не получится. Городская милиция и ополченцы, не дожидаясь подхода армейских частей самостоятельно атаковали беспомощный корабль, и быстро взяли его на абордаж. Да там и сопротивления особого и не было, офицерам было не до организации обороны. К моей радости, барон Тичерс был хоть и раненый, но живой, и снова попал в плен. Я всё таки был очень благодарен ему за предупреждение и зла ему не желал, единственному из всех пришедших.

Когда капитаны союзных кораблей поняли, что флагман неуправляем и ведёт их на верную гибель, начался хаос. Линия распалась, после чего каждый корабль противника действовал уже как самостоятельная боевая единица. Часть (в основном англичане и большая часть французов) решили продолжить бой, а другая часть поспешила спастись бегством. Отрезанные от открытого моря моими броненосцами и эскадрой Алана, деревянные фрегаты и линкоры оказались между двух огней (с берега их поджимал "Посейдон" и форты) и один за другим становились лёгкой добычей для «кошмаров». На заключительном этапе боя «Посейдон» и «Варяг» выступали в роли охотников, перед которыми свора собак загоняет добычу.

В этот раз абордажей почти не было, любое сопротивление подавлялось огнём. Пощаду получили только те корабли, капитаны которых вовремя догадались спустить флаги и паруса. Но даже на них призовые партии во время боя не высаживались. Капитану давалась команда отдать якоря, закрыть орудийные порты и ждать распоряжений, после чего корабль просто бросали. Если же кто-то из хитрожопых умников решал нас обмануть, и после отхода броневика снова пускался в бега, то его топили уже без всякой жалости, даже несмотря на повторно спущенный флаг.

Только Алану и его морпехам довелось слегка размяться и помахать абордажной саблей. Часть экипажей бомбардирских кораблей добровольно сдаваться не пожелали.

Сейчас у ведомства Дайона полно работы, нужно оприходовать трофеи, пленных прибавилось и нужно всем найти работу и пристанище. Сейчас старик даже ночует у себя в кабинете, гоняя молодых помощников в хвост и в гриву.

– Ну вот и нафига ты опять сам в самое пекло полез Витя? Я конечно понимаю, что Арин тебе мозги напрочь выела и лучше в бой, чем её трёп рядом слушать, но совесть то имей, у нас полно капитанов, которые справились бы не хуже тебя! – Гриша нудит мне на ухо, с возрастом он стал брюзжать как старик, хотя мужик ещё крепкий.

Я поморщился, с Арин у нас и правда в последнее время не очень. Миниатюрная и заводная девчушка за десять лет заматерела и стала уверенной в себе и склочной бабой. Другого слова не подобрать. Хотя красота её и не померкла, однако какие-то внутренние женские настройки с возрастом или дали сбой, или ещё чего, что мужикам не понять. Ни дня без ссоры или скандала, аж домой идти не хочется, тут Гришка прав. Только сыновья и дочка ещё держат меня рядом с этой женщиной. При этом я прекрасно понимаю, что, имея практически безграничную власть, я могу сделать вообще что угодно. Развестись, завести любовницу, оставить детей себе, посадить Арин в тюрягу или вообще на рудники отправить, да и грохнуть могу, и мне за это ничего не будет! Только ведь жалко и её и ребятишек, которые мать очень любят! Кем я буду, если маму своих детей начну гнобить? А у этой курицы похоже мозги напрочь отсутствуют, нарывается каждый день, как будто специально, и похоже скоро наступит тот час, когда я вынужден буду принять какое-то решение.

– Гриша, не делай мне нервы! – вздохнул я – всё же англичан было дохрена, и ситуация требовала личного контроля. Броненосцев у нас не так много, и потеря хотя бы одного дорого будет стоить. Мы тут жилы рвём, чтобы свой флот нарастить и идёт всё очень туго между прочем. Мне пришлось по ходу боя отменять решения капитана «Варяга» потому что действовал он мягко говоря не верно, хотя потом и исправился. Да я бы на берегу от инфаркта бы помер от переживаний, а в бою всё же спокойнее. Сам-то ты тоже на «Посейдоне» пошёл, так что не звизди!

– Да тебя одного нельзя оставлять! То корабль просрёшь, то в плен попадёшь, а то ещё чего похлеще отчебучишь! – не унимается Гриша, припоминая мне все старые грехи – ты кстати решил, что с тем хламом делать, который нам достался? Я вот посмотрел трофеи, они не утонули только потому, что их чайки засрали! Китайцы и японцы их не купят, они привыкли к нашему качеству. Прикажешь работы на верфи остановить и всех мастеров на ремонт кинуть?

– Нет братка, ремонтируем только бомбардирские корабли и «Варяг», остальное всё же надо попытаться толкнуть партнёрам как есть, пусть и по заниженным ценам. Пусть сами ремонтируют, а если не купят, то разобрать на дрова. Работу над броненосцами прекращать нельзя! – запротестовал я – скоро поход, а на одном «Варяге» идти в такое дальнее плавание опасно. Хотя… Пару фрегатов и линкоров Петруше можно толкнуть. Только вот тащить их с собой не хочется. В Охотск их что ли перегнать? Да нет, он замерзает зимой… Чего у нас там есть из незамерзающего ряда? Бухта Троицы, гавань Посьет, Невельск? Там пусть стоят, да перегонные команды ждут? Надо обдумать…

– Всё же решил? – обреченно покачал головой мой друг – полмира пройти придётся, а потом в бой с неизвестным исходом и без прикрытия. Ты может погодишь пока? На год отложим, или на два. Или тебе хоть куда, лишь бы подальше от дома? Давай я лучше твою Арин крысиным ядом отравлю? Возьму грех на душу! Да и у нас тут ещё дел невпроворот! Если ты не забыл, к нам вообще-то по суше армия двигается, и солдат там дохрена и больше!

– Да помню я! Чего пристал как банный лист?! Ты мне каждый год одно и тоже талдычишь! Пока «Шторм» и крейсера достроят, с армией этой мы разберёмся – психанул я – а идти надо Гриша, иначе эти походы не прекратятся! Мы ботву вырываем, а корни остаются. Откладывать больше нельзя. Зови сюда Сидора с Муром лучше, пусть отчитаются о подготовке. А ещё лучше пойдём к ним сами, чтобы им сюда карты не тащить, и отца Михаила пусть предупредят.

Бывшая администрация города, где раньше располагались все службы колонии, сейчас стала вотчиной военных. Каждое ведомство отстроило свою резиденцию, но вояки предпочли остаться в старом помещении. Сейчас тут располагался генеральный штаб моих войск и разведывательное управление.

– Ну орлы, докладывайте! – войдя в зал совещаний, я уселся на своё место и махнул рукой, приглашая всех собравшихся присоединится ко мне – как проблему решать будем? Давайте подробно!

– Я, пожалуй, начну – отец Михаил за эти годы совсем не изменился, он как обычно был спокоен как слон и его лицо не выражало ни каких эмоций – как вы знаете, первые сведения о том, что разведывательные отряды британских рейнджеров ищут сухопутный маршрут к Форту-Росс, у нас появились почти пять лет назад и из разных источников. От прибывших паломников и переселенцев, а также от индейцев, которые имеют связь и торгуют мехами с племенами, проживающими и кочующими восточнее побережья. Так же буквально четыре месяца назад, была частично уничтожена, частично пленена группа индейцев и европейцев, представлявшихся трапперами уже непосредственно на нашей территории. После… скажем так, опроса выживших, установлено, что это одна из разведгрупп противника, в которую входили рейнджеры и кадровые английские офицеры картографы. Найдены и изъяты кроки с маршрутом группы и записи картографа. Всё это время англичане закладывали форты снабжения, прокладывали тропы и прорабатывали разные варианты маршрута. В настоящее время маршрут утверждён. Протяженность его составляет примерно полторы тысячи миль и в основном он пролегает вдоль русел рек, ручьев или вблизи источников. Почти пятнадцать тысяч солдат и офицеров, с артиллерией и обозами сейчас по этому маршруту вышли в путь, направляясь к нам. Собственно, английских, голландских и французских регулярных войск около шести тысяч, остальные – это отряды, набранные из индейцев, негров и креолов, а также колониальная милиция. Часть пути, а именно перевалы и несколько переправ, повозками не проходимы, так что с собой у них множество вьючных животных, а именно мулов и валов. Соответственно пушки они тоже планируют перевозить вьюками, калибр у них не большой. Кавалерии нет, по нашим данным лошадей для передвижения используют только офицеры. К нам пойдёт основная часть этой армии, небольшая часть осядет в фортах и магазинах по пути движения. Теперь о главном. На пути движения армии есть несколько сложных участков. А именно, перевал, пустыня и долина одной из рек, где вода не пригодна для использования так как она щелочная, отсутствуют дрова и почти нет травы. Участки вполне проходимы, если не задерживаться там на долго. Однако если задержать там всю армию хотя бы на несколько дней, то неизбежны серьёзные проблемы. Падёж вьючных животных, отсутствие пресной воды и условий для приготовления пищи и комфортного ночлега, неизбежно приведёт к потере обоза, части солдат, а также отрицательно скажется на морально-волевых качествах армии вторжения. На карте эти участки отмечены! У меня всё!

Я восхищённо слушал монаха. Шпарит как по писанному! Вот что значить с умным человеком общался десять лет (это я себя имею ввиду). Мишка вырос просто на глазах, он даже уже не пытается вставлять свои «на всё воля всевышнего и святого Виктора» или делать отсылки к святому писанию или изречениям богословов. Речь профессионала высшей пробы! Проделать такой объем работы и получить те сведения что он предоставил, сейчас не каждая разведка даже крупных государств сможет.

– Ну что же, поработали вы неплохо, теперь осталось только эту информацию правильно реализовать. Сидор, Мур, что скажете? – я похвалил монаха и повернулся к своим воякам.

– Мы выбрали два места, где можно как следует задержать противника даже небольшими силами. Первое место, река, пусть будет Неизвестная. Долина реки около трехсот миль, почти полностью пустынна, нет достаточного количества древесины, и растительности вдоль берегов, как сказал Михаил, вода не пригодна для использования. Второе место – пустыня шириной около сорока миль. На протяжении этого пути нет ни одного источника воды, сплошной песок. Предлагается устроить в обоих местах заслоны с заграждениями и на подходе остановить армию противника огнём из ракетных установок. Возьмём с собой временные деревянные направляющие, там их сожжём или бросим. По нашим расчётам, противнику понадобится от одного до, при благополучном исходе, пяти дней, чтобы сбить наш заслон – отчитался Мур – в поход уже вышли трапперы, казаки Сидора и несколько отрядов союзных племён. После боестолкновения они продержатся сколько смогут и отступят, обойдут армию противника с тыла и будут сопровождать, нападая на обозы и ведя ночной, беспокоящий огонь лагеря англичан. На второй позиции так же. Разведотряды будут тоже постоянно сопровождать войска союза на всём пути следования. Перед войском пойдёт специальный отряд, который будет устраивать завалы, засады и жёг травы на пастбищах. По нашим расчётам, в таком режиме и под постоянным нашим давлением противнику понадобится около трёх месяцев, чтобы добраться до наших земель, мы же сможем выбрать место для битвы и подготовить позиции. Кроме того, наши «кошмары» смогут поддержать нас огнём и препятствовать форсированию водных препятствий на широких участках рек и озёрах.

– А что с перевалом? Ведь Михаил говорил и о нём – поинтересовался я – Там так же можно сделать заслон?

– Далеко перевал боярин – вступил в разговор Сидор – не успеем раньше басурманов дойти, а если и успеем, то много ракет с собой взять не сможем и уйти будет большая проблема. Пустыня и долина реки Неизвестной гораздо ближе, и они не далеко друг от друга. Как только наглы из одной задницы выберутся, так сразу во вторую и попадут! Да и мои казачки с индейцами им на всём пути холку мять будут, придут взъерошенные, сонные и худые! А тут мы их такие красивые и толстые и встретим. Хорошо получится, зуб даю!

– Ты так зубами бы не раскидывался Сидор – хмыкнул я – без зубов останешься. Толстые и красивые говоришь? Ну-ну…

– А Сидору чем толще, тем красивее! – рассмеялся Гриша.

– Ты боярин не смейся. Пока толстый сохнет, худой сдохнет! – надулся казак. Он и правда за эти десять лет знатно раздобрел. И постарел, чего уж там…

– Ладно, тут понятно, подготовьте мне подробный доклад на понедельник – отсмеявшись сказал я – как там новенькие поживают?

– Справные казаки! – повеселел Сидор. К нам каждый год из Охотска приплывают переселенцы, в основном беглые крестьяне и казаки, наверняка и разбойники среди них есть, но что было там, за океаном, там и осталось. Нет сейчас договоров о выдачи преступников… Последним рейсом охотники на китов и каланов привезли аж семьсот человек! За лучшей долей к нам люди тянутся, ещё первые посланцы атамана Охотского острога слухи пустили о рае на земле, что есть за холодным океаном, и с тех пор они только множатся – шестнадцать хуторов отстроили! Три сотни бойцов как на подбор и отроки подрастают. Через лет пять полк будет! Третий казачий!

– Нам бы этот полк сейчас не помешал – вздохнул я – ну ладно, будем обходится тем что есть. Готовьтесь братцы, это наш дом, мы его для себя и как нам надо построили, и ни у какой сволочи не должна даже мысль возникнуть, что сюда можно прийти просто так пограбить, и при этом уйти живым!

Совещание закончилось и нужно было идти домой. От этой мысли меня передёрнуло как от зубной боли. Не хочу домой, хоть убей… Всё же надо что-то решать… Тяжело вздохнув, я махнул рукой начальнику охраны и направился по направлению к верфи. Посмотрю ещё раз на почти достроенный «Шторм». Только пятнадцать лет спустя, после гибели французского шлюпа, что носил это имя, я решился назвать так корабль. Четвёртый мой «Шторм»… А ведь всё началось с морского буксира, которого переделали в берегового китобойца. Мой первый корабль, где я стал капитаном. На нём же я принял свой первый бой, когда меня вместе с ним и командой китобоев мобилизовали на войну. С тех пор и воюю, практически без выходных и отпусков, меняя корабли, хороня товарищей и убивая врагов. Мирный китобой, если конечно китобоев можно назвать мирными людьми, превратился в профессионального военного моряка, флотоводца, а теперь и государственного деятеля. Вот кто бы мог подумать?! Ведь я клялся и божился когда-то, что ноги моей на палубе корабля не будет! На мне должна была закончится славная династия капитанов дальнего плавания, которыми были мой отец, дед и прадед. А получается, возможно с меня она только и начнётся?! Ведь нет у меня предков в этом мире, я один как библейский Адам! Еву бы ещё поменять… Опять я к семье! Тфу. Вот он мой красавчик!

На стапелях стоял уже готовый корабль. Почти готовый, но остались мелочи. Железный гигант, которому нет равных в этом мире. Мой «Шторм» вновь возродился из пепла!

Глава 4

Наземная операция началась строго по разработанном штабом плану. Хорошо снаряженные и подготовленные группы казаков и индейцев вышли на заданные рубежи и приступили к строительству временных укреплений. На выходах из безводных зон, сейчас вырастали брустверы, капониры для ракетных установок, и деревянные рогатки, на подобии противотанковых ежей, только изготовленных из дерева. На подходах к укреплениям ставились и фугасы. Наши мины представляли собой обычные бочонки с порохом, которые зарывались в ямы и склоны холмов, и обильно засыпались каменной крошкой сверху. При приближении к ним противника они должны были быть взорваны с помощью шнурового огнепривода. Я подкинул парням ещё и идею вьетнамских ловушек, и как мог описал принцип их действия, однако и сам прекрасно понимал, что в пустынной местности, где нет троп и препятствий (кроме самой пустыни разумеется), которые нужно обходить, они будут малоэффективны. Попасть в них кто-то сможет только разве что случайно, а затрат времени и сил на их устройство понадобится много. Посмотрим, индейцы вроде бы серьёзно заинтересовались, а зная их хитрость и смекалку, можно предположить, что и этой идее они найдут применение.

Непосредственно на подконтрольной нам территории тоже кипела работа. Несколько тысяч пленных англичан усиленно строили оборонительные рубежи в местах возможного появления противника. Работы предстояло много, требовалось подготовить кучу позиций, как основных, так и запасных. Пленные и добровольцы из жителей колонии расчищали русла рек, чтобы сделать их проходимыми для «кошмаров», устраивали засеки, чтобы привести экспедиционный корпус именно туда, куда нам надо, копали волчьи ямы на тропах, делали запруды на ручьях, чтобы затопить местность, короче усиленно готовились.

В деятельности своих вояк я принимал участие только тем, что давал им общие советы, одобрял или нет их планы и выслушивал доклады. Парни поднаторели в войне на суше, проведя уже не одну кампанию по расширению территорий колонии и уничтожению враждебных племён индейцев. Они знали толк в современной войне.

Раньше бы я сам отправился на передовую, и без сомнения встретил бы англичан за бруствером первой линии, но сейчас такие глупости мне даже в голову не пришли. Есть специально обученные люди, которые сделают эту работу куда как лучше меня. Кто на что учился, как говорят. Да и потом, я сейчас главнокомандующий, и должен контролировать ход всей операции, а не прохлаждаться с мушкетом и саблей на передке. А вдруг Мишка не всё узнал про планы врагов? Вдруг они решат разделится и часть войск отправят по другому маршруту? Нет, я конечно уверен, что любой из моих соратников, которого я оставил бы вместо себя, в состоянии принять оперативное решение и перенаправить резервы на новое направление, но я-то буду не в курсе! А я должен контролировать всё! Само существование нового государства поставлено под угрозу, ведь сила, которая к нам идёт – огромна…

Но и в штабе я сидеть не намерен. Когда всё будет ясно и понятно, когда мы точно будем знать, что наш план удался, я тоже пойду в бой. Только вот пойду я в него как привык обычно, на кораблях, а именно на «кошмарах». Вся основная линия обороны испещрена реками, а значить и для моряков найдётся работа.

Всё для фронта, всё для победы! Форт-Росс похож на растревоженный улей. Формируются отряды ополчения, они проходят тренировки и учения, мужики, не жалея пороха и заточки своих сабель, отрабатывают до автоматизма приемы рукопашного боя и стрельбы. Женщины тоже не сидят без дела. Не выстоят бойцы, им придётся туго, да и в армии и ополчении у каждой из них есть кто-то родной и близкий. Так что женщины тоже готовятся к войне. Их силами плетутся маскировочные сети, готовятся пайки длительного хранения, вяжутся тёплые вещи, заготавливаются перевязочные материалы, многие из них сменили цивильные платья на костюмы медицинских сестёр с красными, косыми крестами на рукавах. Наш госпиталь готовится к приему большого количества раненых, мы определяем здания, которые могут быть использованы для развертывания дополнительных койко-мест. Формируются полевые бригады и медицинские роты, ведь первая помощь непосредственно вблизи поля боя очень важна. Мы должны сохранить жизнь и здоровье максимальному количеству своих бойцов. Из тех же соображений на местах предстоящих боёв организовывались и банно-прачечные отряды. Прожарка формы от паразитов и помывка людей не менее важны, чем хорошая еда и медицинская помощь! Мои заводы и мастерские перешли на круглосуточный режим работы, ускоренными темпами выпуская оружие, форму и боеприпасы. Тыловые службы готовят дороги к перемещению большого количества человек, устанавливают магазины и склады снабжения. Связисты тянут через поляны и просеки семафорные линии и спешно возводят новые башни связи, расчищая местность в пределах видимости сигналов. Времени катастрофически мало.

– Есть контакт с противником! – связист без стука и предупреждения врывается в мой кабинет. Только у дежурного офицера этой службы есть на это право. Я отрываю уставшую голову от карты и вопросительно смотрю на него, игнорируя положенную на стол выписку из журнала сообщений. Почерк именно у этого грека паршивый, дольше разбирать буду, чего он там накалякал.

– Ну и? Ты что, первый раз за мужем?! Докладывай! – тороплю я его.

– У реки Неизвестной отряд казаков вступил в бой с передовым дозором англичан. У нас потерь нет, английский дозор уничтожен. По словам пленных, основная армия в двух днях пути до долины. Рубеж готов к обороне! – четко доложил связист, вытянувшись по стойке смирно.

– Что ещё?

– У противника в войсках свирепствует дизентерия – продолжил связист – В выписке полный текст сообщения. Пленный точных данных не знает, но говорит, что после каждой ночной стоянки хоронят по несколько десятков человек. Это всё, больше данных нет. Монахи особого отдела продолжают работу, как только появится новая информация я вам немедленно доложу.

– Хорошо, свободен – отпустил я связиста. Как только за ним закрылась дверь, я позволил себе облегченно улыбнутся. Сработало!

Когда отец Михаил предложил мне свой особо секретный план, я долго колебался. Виданное ли дело, впервые в истории применить бактериологическое оружие на территории Америки! Я не стал делится информацией даже с военными, ибо Мишкин план мог попросту сломать всю схему обороны. Достаточно англичанам было сменить маршрут, и они бы избежали многих проблем, обнулив все наши приготовления. Так что я взял всю ответственность на себя.

План Михаила был прост. Каждый ручей, река или источник на пути движения врагов получил на своё дно хорошенько притопленный и зафиксированный на месте труп (или несколько) лося, оленя, кабана или косули. При чём не свежий, а начавший разлагаться. В рай этот святой отец точно не попадёт! Понятное дело, что о кипячении воды перед употреблением англичане и не подумали, отсюда и проблемы.

Дизентерия издавна известна как «служанка войн», поскольку эпидемии дизентерии сопровождали многие войны с древних времён, иногда приводя к большему числу жертв, чем непосредственные боевые действия. Эпидемии дизентерии сопровождали многие военные кампании, поражая солдат у которых были плохие санитарные условия. Инфекция передается фекально-оральным путём или через заражённую еду и воду. Мыть руки и пить кипяченную воду пока додумались только у меня в армии, и то, нам с Гришей пришлось драконовскими мерами прививать бойцам любовь к чистоте и гигиене. В Англии же сейчас каждый солдат сам по себе, никто не будет там следить, моет ли он руки перед едой, а если и моет, то от куда эта вода взялась.

Как там пленный сказал? По несколько десятков могил на каждом привале? Три месяца пути, это девяносто дней и пусть дизентерия началась не сразу, а скажем пару недель назад, то не боевые потери англичан уже исчисляются тысячами! Ай да Мишка, ай да сукин сын!

Через три дня началась героическая оборона первого рубежа обороны. Двести пятьдесят бойцов и ракетчиков встали на пути английской орды, как спартанцы пред персами в Фермопилах.

– В общем так. Итоги первого дня – Гришка только что вернулся с узла связи и держал в руках выписку – с наскока англичанам прорваться не получилось. До тысячи человек, атаковали укрепление прямо в походном строю. Понеся потери отступили и начали перегруппировку, дожидаясь подкрепления. По скоплению войск отработали наше ракетчики, треть боезапаса за раз выпустили! Англичане обстрела не выдержали и бежали. Больше сегодня в атаку они не ходили, стали лагерем в паре миль от наших. Скорее всего основательно готовятся к штурму и будут проводить его по всем правилам. Наши потери двое убитых и шестеро раненых, англичане потеряли пару сотен. Сегодня ночью казаки пойдут на вылазку и произведут ночной ракетный обстрел английского лагеря. Нефиг спать, пусть на фейерверк наш посмотрят!

– Фугасы не использовали? – задумчиво поинтересовался я. Первый день обороны прошёл хорошо, а ночью захватчикам прилетит добавка.

– Пока нет. До них мушкетёры даже не дошли. Командир отряда докладывает, что пока их держат в резерве. Там место узкое, сам знаешь, обойти наших будет сложно, так что я думаю они попрут вперёд всей массой сразу, постараются нас продавить, вот тогда-то фугасы и пригодятся. Я считаю, что решение правильное. Так глядишь и завтра смогут продержатся – высказал своё мнение мой друг.

– Возможно. Только пусть там в героев и оборону Брестской крепости не заиграются. Как прижмут всерьёз, пусть делают ноги – я был настроен не так оптимистично. Завтра у отряда кончатся ракеты, а англичане установят пушки. Фугасы – это конечно хорошо, только вот на штурм противники пойдут только после артобстрела, а значить нам потерь не избежать, как бы хорошо не был укреплён узел обороны. И что бы эти самые фугасы взорвать, обороняющимся как раз этот обстрел и нужно будет выдержать, подпустив ряды атакующих почти в упор. День длинный, и я не думаю, что, находясь практически в пустынной местности, с непригодной для питья водой, наглы будут затягивать со штурмом. Без козырей мои бойцы останутся уже к обеду, а дальше всё будет завесить от того, как сильно англичан напугают наши сюрпризы.

Первая линия обороны продержалась целых три дня, прежде чем их обошли и вынудили отступить. Сто тридцать бойцов отошли, до конца исполнив свой долг. Почти половина отряда осталась лежать в руинах редута, тяжелораненые бойцы добровольно остались прикрывать отход отряда, понимая, что с ними на руках у выживших не будет шанса.

Второй день боя ракетчики вообще не стреляли, выдерживая обстрелы вражеских артиллеристов, бойцы отбивались ружейным огнём и взрывали поочерёдно фугасы. Их было-то всего три штуки, но их хватило, чтобы сбить настрой англичан. Именно от огня вражеской артиллерии и были основные потери. Как бы там не было, однако редут устоял. Ночью английский лагерь тоже почти не спал, усиленные патрули обходили местность, пытаясь найти передвижную батарею, которая доставила им столько неприятностей первой ночью. Ну а мои ребята как раз никуда идти и не собирались. Посвятив ночь восстановлению разрушенных укреплений и заботе о раненых.

На третий день, уверенных в полной своей безнаказанности английских пушкарей, которые выкатили свои орудия на прямую наводку, накрыл последний ракетный залп оборонявшихся. Визг и разрывы ракет разогнал и готовящиеся к бою шеренги солдат. Третий день был самый спокойный, больше атак не было.

Но не было их только потому, что англичане искали возможность зайти оборонявшимся с тыла или фланга. И они такую возможность нашли. Начавшийся с двух сторон штурм на четвертый день обороны не оставил моим ребятам и шанса.

Прорвавшись, англичане остановились. Они почти неделю стояли, зализывая раны и приводя свои силы в порядок. По скромным подсчётам моих людей, боевые и не боевые потери наступающего войска при преодолении первого рубежа составили около двух тысяч человек, из-за плохой воды пало часть вьючных животных, несколько пушек лишились своих лафетов и обслуги.

До пустыни «сорок миль», как её окрасили мои штабисты. Английские войска добирались ещё две недели, теряя людей от болезней, нападений бывшего гарнизона первой линии обороны и несчастных случаев. Сто тридцать выживших в мясорубке героев жаждали мести за убитых товарищей, проявляя чудеса изобретательности. Теперь англичанам предстояло пройти двухдневным маршем через пески, где не было ни одного источника воды, и на выходе из которой их ждал новый редут, со свежими бойцами моей армии.

Эта линия обороны была хорошо замаскирована. Английский передовой дозор, что прошёл по пустыне первым, обнаружить моих людей не смог. Сидор специально приказал пропустить дозорных, и тем самым не обнаружить ловушку раньше времени. Дозорные, не обращая особого внимания на творящееся вокруг, дорвались до питьевой воды небольшого озера, как раз на фланге нашей обороны и вволю напившись отправились назад. Вернувшись, разведка англичан смело дало добро на выдвижение основных войск в опасный и трудный переход.

Что бы вы понимали, пустыня «сорока миль», как её окрестили в моём штабе – это сорок страшных миль по бездонному песку, в который ноги вьючных животных проваливаются на каждом шагу. Почти всю дорогу даже английским офицерам придётся передвигаться на своих двоих, иначе лошади не вывезут. Не легче придётся и солдатам, которые вынуждены сами нести свои пожитки.

По словам командира отряда второй линии обороны. Встретив на своём пути новое препятствие, англичане даже не подумали его штурмовать. Постояв около пары часов и о чём-то посовещавшись, они обречённо направились назад и стали искать обходной путь.

И снова потянулись дни ожидания. Пустыню англичанам было быстро не обойти. Они стояли лагерем, продолжая терять людей из-за болезней, в то время как их разведчики, выходили на поиски нового маршрута, чтобы бесследно пропасть в этих диких местах раз и на всегда. Вокруг лагеря шныряли отряды индейцев и казаков, отстреливая одиночек, вырезая разведчиков и патрульных, и соревнуясь между собой в количестве добытых скальпов.

Я уже было обрадовался, решив, что англичане плюнут и развернутся назад, но нет. Командир наглов был товарищем упёртым. Через десять дней вся армия вторжения вдруг снялась с места и решительно пошла обратно к редуту у маленького озера. В этот раз они атаковали, не считаясь с потерями и атакуя даже ночью. Редут пал к утру второго дня, вырваться из маленькой крепости посчастливилось всего десятку моих парней.

– Больше впереди нет пригодных для обороны мест вплоть до нашей территории – усталый Мур отчитывался о положении дел на фронте – считаю, что нужно ограничится засадами и тем, что мы уже успели подготовить. Противника удалось задержать почти на месяц в не пригодной для жизни местности, потери англичан велики. Вся пустыня усеяна тушами павших вьючных животных, брошенным снаряжением и могилами английских солдат. Наши потери вам известны, а силы вторжения за это же время потеряли треть своего войска, и большую часть продовольствия и скота. До нас дойдут не многие, я считаю, что всего несколько тысяч, а те что дойдут будут не в лучшей форме.

– Согласен – вздохнул я – мы сделали что могли. Парней жалко, но погибли они не зря. Готовимся к основному сражению!

Глава 5

Река кипела от бесчисленных всплесков. Баркасы защитников сбитого огнём противника передового опорного пункта спешно плыли к спасительному берегу. Я видел в перископ даже красные от натуги лица гребцов, которые налегали на вёсла, спасая свои жизни. В грохоте канонады было трудно хоть что-то расслышать и сейчас мы общаемся больше жестами.

Я стоял в тесной рубке над башней и командовал боем. Лица рулевого, капитана корабля и штурмана были сосредоточены. В смотровую щель проникал яркий солнечный свет. Я взглянул в перископ рубки, который заменял мне бинокль. Противоположный берег, еще вчера совершенно пустынный, – ожил. Над ним густое облако пыли и дым, это горят наши укрепления и деревянные пусковые станки ракет. Сквозь просветы в дыму было видно, как к реке с плотами в руках мчатся вражеские солдаты. Ждать! Пока рано действовать, хотя и хочется помочь парням, которых обстреливает на реке вражеская артиллерия. Нам надо дать основным силам противника переправится на наш берег, а потом отрезать пехотинцев от обоза и орудий, их обычно переправляют в последнюю очередь.

Когда англичане окажутся на нашем берегу, их ждёт большой сюрприз, ведь за все те пару часов боя с опорным пунктом, ему никто не оказал помощь, противоположный берег молчал. Тысячи глаз моих парней из замаскированных укреплениях смотрели как героически дерутся и гибнут добровольцы.

Этот погибший редут похож на те, что уже брали англичане, и они должны быть уверены, что это очередной заслон и не более того. Они уже умеют брать такие позиции. Прорваться и подавить его массированным огнём, вот их задача, а затем быстро форсировать реку, чтобы не дать моим бойцам закрепится и помешать переправе. Пусть форсируют, на то и расчёт…

Плоты с людьми обильно усеяли пространство реки, обозы и пушки ждут своей очереди стоя на берегу, очевидно английский командир хочет воспользоваться брошенными моими парнями баркасами для их переправы. Возле них уже суетятся английские бойцы, которые переправились первыми, разыскивая весла, которые мои парни предусмотрительно забрали с собой. Я сосредоточено веду счёт противника, стараясь не упустить подходящий момент для атаки.

Пора! Капитан «кошмара» взглянул на меня, и дождавшись одобрительного кивка головы переставил ручки машинного телеграфа на «малый вперед». Кусок берега, в который был превращен силами команды «кошмар», разбрасывая маскировку в стороны, выходит на простор реки.

В переговорную трубу я отдал приказ. Тут же грохнул залп орудий главного калибра броненосца. Разорванные тела, обломки дерева и комья земли поднялись в воздух на вражеском берегу, первым же залпом мои канониры накрыли группу английских бойцов, грузивших первое орудие на плот.…

Через горный перевал, что отделял мои владения от пока не занятой ни кем территории, к нам смогли пробиться едва-ли чуть больше семи тысяч бойцов армии вторжения. Карательная экспедиция потеряла больше половины своего личного состава. Но не все из них погибли. После боя в пустыне мне постоянно поступали доклады о толпах дезертиров, которые почти ежедневно покидали лагерь англичан или отставали на переходах. Их преследовали, отлавливали и казнили, но меньше их не становилось. Обреченные люди предпочитали попытать счастье и постараться выжить в дикой местности, среди враждебных индейских племён, чем погибнуть от недоедания и кровавого поноса в бесконечном походе. Бежали в основном набранные насильно негры, индейцы и жители прибрежных колоний, которым нечего было терять, кадровых солдат среди дезертиров было меньшинство. И это понятно, всех солдат трёх европейских держав, которые входили в карательный корпус, ждали дома родственники, а совершив побег они обрекали себя на разлуку с ними навсегда, кроме того англичане, французы и голландцы были более дисциплинированы и понятия не имели, как им выбираться в одиночку из той глуши, куда их завели офицеры. В итоге сейчас перед нами стояла самая боеготовая и мотивированная часть армии вторжения, вся шелуха отсеялась по дороге. Семь тысяч, пусть и уставших, но самых выносливых и волевых солдат.

Мой флагманский «кошмар» под названием «Паника» был абсолютно новым судном, мои корабелы спустили его на воду всего пару недель назад, и он был даже не достроен. И тем не менее в бой корабль провожали как положено, это был большой праздник для города.

Я помню, как на палубе нового броненосца выстроилась команда – гордые и счастливые моряки, в новых, с иголочки, форменках. В ботинки можно было смотреться, как в зеркало. На ленточках бескозырок блестело золотом: «Паника»…

Запели горны.

– На фла-аг!

Ветер развернул его – белый, с голубым косым крестом. Команда отдавала честь флагу, как и все военные стоящие на пирсе. Я тоже стоял на палубе приложив руку к фуражке, я тоже принадлежал к команде этого корабля. В бой я пойду с этими парнями. На берегу грянул оркестр, новая единица моего флота вступала в строй…

Палуба «Паники» была обшита бронёй лишь частично, прикрывая только особо уязвимые места, балласта почти не было, мы сняли с него всё, что можно было, для облегчения судна, даже корабельную рынду не пожалели, и это было сделано специально. Мне требовался корабль огневой поддержки с осадкой менее трёх метров, и мы своего добились. Действовать «Панике» предстояло на протоках реки «Золотой», той самой, что когда-то в другом мире называлось «рекой Американ».

Именно на этой реке стояли наши золотые прииски и именно сюда вышли наши враги. За то время, что враг шёл на нашу землю, мы хорошенько подготовились, и я сейчас знаю все протоки, затоны, косы, глубины и отмели этой реки как свои пять пальцев. Мне не надо даже смотреть на карту, чтобы знать где и как может пройти мой корабль, где он может встать, развернутся или куда ходить ни в коем случае нельзя.

Эта река коварна, она переменчива и опасна. Так как она берёт своё начало с горных хребтов и питается талым снегом и льдом, в некоторых местах она представляет собой бурный поток, по которому можно плыть только вниз по течению, и только на рафте. В тех местах она изобилует порогами и перекатами. Туда «кошмарам» не пробиться, хорошо только то, что и для переправы эти участки мало пригодны. Англичане и их союзники предпочли не рисковать оставшимися бойцами и для форсирования выбрать участок реки с более спокойным течением, не подозревая, что тем самым значительно облегчили нам работу.

Ещё два облегченных, правда не так радикально «кошмара», стояли в резерве в ближайшем озере, но ко мне подойти сейчас они не могли, из-за опасности сесть на мель, так что вражеское войско я сейчас разглядывал в гордом одиночестве.

Мы шли на позицию ночью, чтобы не привлекать внимание англичан, которые встали пред нашим опорным пунктом лагерем и ждали рассвета для атаки. Сюрприз должен быть сюрпризом, и для этого пришлось постараться. Густые черные облака закрыли луну, и плотная пелена тумана обволокла башню и рубку броненосца. В двух метрах уже ничего не было видно. Туман надежно скрыл маленькую флотилию от противника.

«Паника» шла впереди, пробираясь по извилистым протокам почти на ощупь, за ним в кильватер шли остальные корабли. Крутые повороты густо заросшего берега скрывал молочный туман. Как бы хорошо я не знал эту реку, но даже мне было сложно ориентироваться в такой обстановке и вскоре я дал сигнал: «Держаться строем уступа влево». Этим маневром я предупреждал столкновение кораблей, если один из них врежется в берег.

Вдруг перед самым носом «Паники» туман рассеялся, и все увидели сплошные заросли кустарника. Как я и предполагал, рулевой взял слишком круто к берегу. «Стоп! Полный назад!» Поздно! Корабль сел на мель.

Я не расстроился особо, мы шли самым малым и скорее всего снимемся с мели сами и без проблем, такое уже случалось на тренировках. Корабль может сойти с мели на собственных волнах – они возникают от гребного винта. И делать это надо срочно, берег и дно могут быть слишком мягким и корабль может «залипнуть». Упустишь время, и снимать корабль придется при помощи буксира. Я тут же даю команду «Полный назад!». Волна от винтов подняла «кошмар», он задрожал и медленно сполз с мели. Пронесло! Теперь надо ещё больше усилить бдительность! Времени терять нельзя, летние ночи коротки, а нам ещё надо замаскироваться…

Утром мы были готовы к бою. Превратить в невидимку корабль с блестящей, как зеркало, палубой и высокой башней на реке нелегко! Но опыт у меня был. Ещё свой первый «Шторм» я так маскировал, а ведь он имел осадку по более эти плоскодонки. Всё же мой первый корабль был морским буксиром, переделанным в тральщик. Только волею судьбы и дуростью командиров, этот обитатель морей попал в сеть «Беломорканала», где мне и экипажу «Шторма» пришлось как следует повоевать. Мы вырвались тогда на побитом корабле из замерзающих на зиму шлюзов в последний момент, чудом избежав гибели.

Весь остаток ночи после постановки на якорь, команда «кошмара», начиная от меня и заканчивая коком, рыли, как кроты, узкий затончик. Корабль вошел в него, прислонился к берегу бортом. Вдоль корабля насадили деревья, кустарники. На палубе вырос лес, прикрывший надстройки и башни, а палубу засыпали травой. Со стороны реки борт был тоже закрыт деревьями. Хорошо хоть сейчас нет самолётов разведчиков и бомбардировщиков, на маскировку ушло не так много времени, как во времена моей первой войны.

От размышлений о прошлом меня отвлёк взволнованный голос сигнальщика.

– Левый борт, курсовой тридцать, дистанция один кабельтов, два баркаса, идут к нам на пересечение курса!

Ого! А англичане то поняли, что им хана, и отреагировали на удивление быстро. Есть среди них ещё решительные и умные офицеры, которые поняли, что появившееся из неоткуда железное чудовище сейчас им сделает очень больно. Мы пока не стреляли по левому берегу, где солдаты противника остались без артиллерии, сосредоточив весь огонь как раз на обозе и пушках, что так удобно стояли на открытом берегу без всяких укрытий. Башня и орудие броненосца повёрнуты вправо. И вот теперь какой-то храбрец быстро собрал импровизированную абордажную команду и воспользовавшись баркасами идёт к нам на перерез. Смело и умно! И это их единственный шанс, потому что, завидев силуэт «Паники», и восприняв это как сигнал к действию, замаскированные позиции моих бойцов начали оживать. Сейчас мои артиллеристы и ракетчики перепашут берег и врага вместе с ним в мелкие удобрения.

– Огня не прекращать! Стрелков на палубу! – командует капитан и я одобрительно хлопаю его по плечу. Всего два баркаса не представляют особой угрозы, отбиться от них можно и ружейным огнём. Куда важнее выбить остатки вражеской артиллерии.

Не задействованные в управлении кораблём и стрельбе члены экипажа поднимаются на палубу, и вскоре первый залп бьёт по самому ближнему баркасу. Стреляют не только мушкеты, но и фальконеты, заряженные картечью, и вскоре со смельчаками покончено. Оставшиеся в живых английские бойцы повернули к берегу полузатопленные баркасы, где уже во всю идёт новый бой. Ну а мы продолжаем минусить обоз, не отвлекаясь ни на что.

В рубку с грохотом врезается ядро, англичане не бросили пушки, они шустро разворачивают их в нашу сторону и открывают огонь по готовности. И стреляют они метко, хотя грех промазать с такого-то расстояния.

– Команде укрыться за бронёй! – капитан «Паники» действует четко и быстро, мне не приходится вмешиваться в управление кораблём, я слежу за полем боя, не обращая внимание на попадание ядер в корпус и башню броненосца. Дело привычное, из тех мелких орудий, что имеются у англичан на вооружении, «кошмар» не подбить, во вьюках пушки большого калибра они бы не дотащили, а вот людей и правда стоит поберечь.

У англичан всё плохо. Вьючные животные обоза, или убиты, или в панике разбежались как можно дальше от озверевших людей. Их и так было не много, а сейчас на берегу не осталось ни одного. Мулы, лошади и волы, не обращая внимания на хлысты погонщиков мчат вместе с грузом куда глаза глядят. Унося с собой провизию и порох. Одна за другой замолкают пушки, вражеские канониры не выдерживают огня главного калибра «кошмара», который лупит картечью практически в упор и игнорирует ответный огонь. На правом берегу реки филиал ада, но на левом как будто его главный офис.

С визгом летят ракеты, с укреплённых и защищённых позиций стреляют артиллеристы. Весь левый берег покрыт султанами разрывов и огнём. Из-за дыма и пыли не видно почти ничего, мои ребята отрабатывают по площадям. Часть английских солдат, побросав оружие вплавь пытается добраться обратно к обозу, но на их пути мы, и они замирают в нерешительности, не зная где шанс на выживание больше. Кто-то явно погорячился со своим умением плавать, и то один, то целые группы пловцов уходят на дно, куда их тянут тяжёлые, суконные кафтаны.

– Приказ на берег – обращаюсь я к сигнальщику – прекратить огонь, предложить противнику сдаться. Огонь на подавление батарей продолжать!

Мне эта бойня не по душе, а это именно бойня. Нам противник сделать ни может ничего. У высадившихся не получится даже к нашим позициям рывком подобраться и вступить в рукопашную схватку. Уж очень много там всего наворочено, прямо перед этими бедолагами. От рвов и волчьих ям, до фугасов, «чеснока» и рогаток. Обычные солдаты не виноваты в тупости своих командиров.

Постепенно огонь затихает. Ветер уносит пыль и дым, и я вижу лунный пейзаж на месте когда-то зеленного и девственного берега дикой реки. Воронка на воронке! Выжил ли кто ни будь в этой метели из железа и огня?! Берег усеян разорванными в клочья трупами. Всех что ли поубивали?! Если кто и выжил, то он не спешит покидать своего укрытия.

Усиленные рупорами голоса, на английском, французском и голландском языках разносятся над притихшим полем смерти, предлагая врагам сдаться и обещая гуманное обращение и медицинскую помощь. Требование одно – сложить оружие и выходить с поднятыми руками.

Потихоньку немногочисленные выжившие начинают робко выбираться из укрытий. Вот какой-то офицер решительно идёт вперёд, даже не подумав выбросить свою шпагу и пистолет. Переговорщик, наверное, хотя о чём тут говорить? Нам нужна только безоговорочная капитуляция! Нарушавшего наши правила врага снимает снайпер, офицер сломанной куклой валится на землю, а над полем вновь, для особо тупых, разносится голос, повторяющий правила сдачи в плен, только в этот раз обозначаются временные рамки. Времени, чтобы выбрать жизнь или смерть у английских солдат совсем не много.

Измученные долгим походом, болезнями и боями, солдаты выбирают жизнь. Вначале робко и по одному, а затем массово, безоружные солдаты выходят на условленное место. А выжило их дохрена! Как минимум половина! Война выиграна, за полдня? Нет, мы бились месяцами, чтобы добиться этой победы! Для неё, выигрывая нам время, погибли защитники трёх передовых редутов! Враг разбит полностью, а мы потеряли пятьсот бойцов. пятнадцать тысяч на пятьсот, размен хороший, сказал бы кто-то, но я так не считаю! Эти пять сотен героев были моими людьми, они были добровольцами и умелыми солдатами, их семьи остались сиротами! На месте каждого редута будет стоять памятник, именами погибших парней будут называть улицы и корабли, семьи героев не будут забыты, но от этого погибшим и их детям совсем не легче! Хватит оборонятся, пора принести войну к порогу того, кто её начал!

Глава 6

– И чего мы с ними делать будем? Почти семь тысяч пленных, если старых считать! – Дайон чешет плешивую голову – а их всех кормить надо и одевать! Лечить в конце концов, из них половина раненые и покалеченные!

Я только недавно вернулся из похода, и собрав срочное совещание, тут же известил гражданские власти города о том, что у нас пополнение бесплатной рабочей силы. Пока пленные идут под конвоем рейнджеров к обжитым местам, нужно подготовится к их приему. Идут те, кто может идти своим ходом, около пятисот человек пока остались на месте боя в импровизированном лазарете. Начиненные осколочными поражающими элементами ракеты и картечь сделали свое грязное дело. Калек среди пленных англичан прибавится. Да и остальных сразу же отправлять в лагеря нельзя, так можно вызвать вспышку инфекционной болезни уже там. Нужно построить временный, карантинный лагерь.

– У нас что, работы для них нет? Все дороги построены, шахты и рудники выработаны и поля все вспаханы? – мне сейчас не до причитаний старого француза – я об этом думать должен? А ты тогда на что? Не надо на меня перекладывать свои проблемы, ты должен мне готовые решения предлагать, а не грузить!

– Работу-то найдём, она никогда не кончается – вздохнул бывший канонир – только на их охрану приходится отвлекать от основных задач большие силы военных. Мур с Сидором на меня и так уже волком смотрят.

– А пусть смотрят! Воякам тоже надо чем-то заниматься в свободное от учёбы и боевых выходов время, вместо того, чтобы платья селянкам задирать. И вообще, что ты предлагаешь? – я уставился на Дайона. Этот хитрый жук не спроста этот разговор затеял.

– Я предлагаю удовлетворить прошение тех англичан, которые хотят получить наше гражданство – выдал наконец-то свою мысль этот деятель – Больше десяти лет они уже у нас. Михаил их всех проверил на лояльность. Большинство уже даже женаты на индианках, не официально конечно. Отпустить с испытательным сроком, обязательством женится и выделить землю на окраине и подальше друг от друга. Кого-то в племена союзников отправить, на дальние форпосты, да на ту же Аляску можно, китов и каланов бить. Никуда они не денутся, отсюда им всё равно бежать некуда.

– Мысль хорошая… – я задумался – и я в принципе согласен. Только немного поменяем условия. Каждый получит гражданство, только после двух лет службы в казачьих полках Сидора! К Муру я их опасаюсь отправлять, ирландцы хоть и успокоились, но давняя вражда может дать о себе знать. Каждого соискателя гражданства по одному на отделение, не больше! Пусть походят в рейды, в караулах и в дальних фортах лямку потянут, заодно казаки за ними и присмотрят. По итогам службы, и на основании характеристики непосредственного командира решение и будем принимать! Те же кто по состоянию здоровья или возраста служить не может, пусть эти два года отработают на гражданской службе, да вот хотя бы санитарами в госпитале или почтальонами, сам короче разберёшься. Естественно это всё касается только тех, кто тут уже давно и кого проверили наши монахи. Ты прав, рабства у нас нет, а они уже достаточно за свои грехи ответили, пора этот вопрос решать. Большинство простых солдат и матросов не виноваты, что их насильно в армию забрили. Проработайте детально этот вопрос.

– Будет исполнено! – приободрился Дайон, понимая, что часть своих проблем он смог решить, скинув их на ничего не подозревающего Сидора.

– И вообще Дайон – я тоже наконец-то решил открыть перед стариком карты – Перед предстоящим походом, я приму ряд решений, которые будут действовать в моё отсутствие! У нас уже есть множество всяких правил и запретов, которые мы установили за эти годы. Пора их оформить в кодексы. Уголовный, гражданский, земельный, семейный, административный, и так далее. Вопрос гражданства тоже будет там учтён. Кроме того, отдельно будет установлено правило определения моего наследника, и последующего выбора правителя, если что-то со мной случится.

– Это правильно, все под богом ходим – кивнул Дайон, ничуть не удивившись поднятой теме – но с последним и так всё понятно. Ваш старший сын унаследует, а ваш брат будет регентом до его совершеннолетия. Так везде заведено.

– Везде, но не у нас! У нас будет несколько по-другому – усмехнулся я. Понятно ему всё! Даже мне не понятно пока, а он умничает. Старший сын у меня балбес каких поискать, из него хороший офицер штурмовиков или абордажников выйдет, но никак не правитель. Учится не хочет, знания в него приходится вдалбливать чуть ли не силой. Математика для него буквально пытка! А вот про оружие он всё знает, и подгонять не надо. ТТХ любой армейской пушки или ракетной установки ночью расскажет, спросонья! Ему бы все только кулаками махать, да из пистолета стрелять на полигоне у рейнджеров! С горничными уже заигрывать начал, как бы дедом мне в рекордные сроки не стать. Тут ведь из контрацептивов только реакция, точный расчёт и скорость пока есть. Раздолбай! Весь в меня… Если уж кто и достоин занять моё место, случись со мной что, то это средний сын, или вообще дочурка! Хитрые оба, умные, и самое главное не в мать, как младший! Но я это дело на самотёк не пушу, нельзя допустить распрей и гражданских волнений в случае моей смерти – хотя насчёт Григория ты прав, он останется вместо меня на всё время моего отсутствия. Впрочем, не торопи меня, когда всё будет готово, вы всё и узнаете первыми.

Писать законы сложно. Две строчки написал, и сразу в сон клонит, а ведь надо думать над каждым словом! То, что я сейчас напишу, потом может чью-то судьбу сломать, возможно даже мою. Эта бумажная работа вызывала у меня стойкую зубную боль. Я работал над сводом законов вместе с Гришей, но толку от моего друга было не больше, чем от козла молока. По его мнению, нам нужно было строить коммунизм, в одной отдельно взятой стране, или на худой конец заменить его социализмом. Бывший боцман не жил никогда при других формах государственного устройства и верил в людей больше, чем они были этого достойны. Я же относился к его идеям скептически. Все люди равны, все они братья, женщина тоже человек и другие подобные завиральные идеи не для этого времени. Тут, буквально за океаном, людей на кол сажают за косой взгляд, торгуют ими как товаром и сжигают на кострах за придуманное колдунство, а он решил с ног на голову всё в одночасье поставить! До основанья, а затем… Нет, мы конечно будем строить социализм, но по возможности с человеческим лицом и с элементами монархии, как бы смешно это не звучало. Что-то на подобии китайской схемы. Где вся власть и стратегические производства сосредоточены в руках правящей элиты, но при этом и простому народу дают дышать, слегка ослабив удавку (которую в любое время можно больно затянуть!) и позволяя заниматься бизнесом. А в элиту в нашей стране сможет попасть каждый, нужно будет только соблюсти ряд условий, и как следует постараться. Так что из Гриши в этом вопросе помощи я мог не ждать. Зато Гришка хорошо знал уголовный кодекс, так как в своё время смог его хорошо изучить, будучи под следствием и во время отсидки. Этот свод преступлений, и наказаний за них, мы составили быстрее всего.