Летописи. Книга 1. Проклятье Нави

Предисловие. Начало начал

Эта история началась в стране Асов, которая находилась на юге и была не самой маленькой на континенте. Но несмотря на её размеры, больших городов возводили мало. В основном строили деревни. Как раз в одной из таких деревень и начинается эта история. Деревня Солнцевка. Она находилась на юге Асии, недалеко от Белого моря.

Деревня была небольшой, не более восьмисот человек, около шестидесяти из них состояли на службе и обеспечивали в деревне порядок и безопасность. Остальные жители в основном работали в поле, занимались ремеслами. Процветала торговля. Деревня расположилась на берегу реки Песчанки, где останавливались речные суда, чтобы пополнить припасы и отдохнуть. Поэтому корчма здесь тоже была. С другой стороны деревни находился большой хвойный лес. Деревенские часто ходили туда на охоту, за грибами, за ягодами и медом. Дети бегали в лесную чащу играть, скрываясь от родителей и дневной работы, но далеко не заходили. В деревне была даже школа, куда раз в неделю приезжал священник из города, чтобы учить детей канонам нового, единого бога. Но душа деревни жила по старой вере. Тайком люди по-прежнему ходили к старому Белогору – последнему из волхвов в этих краях. Он жил на отшибе, у кромки леса, и знал древние обряды: как умилостивить духа реки, чтобы он не мешал рыбакам, какой травой обкурить избу, чтобы нечисть не завелась. Официально его называли знахарем, но все знали – он хранитель знаний, о которых в столице предпочли бы забыть.

Именно к этому скрытому от чужих глаз миру и принадлежали наши герои: Радимир, Владислав, Ярослав и Ольга. К началу истории мальчикам исполнилось по шестнадцать лет, Ольге – семнадцать. Радимир и Ярослав жили на одной улице и были закадычными друзьями. Владислав учился вместе с ребятами. С первой же встречи Радимир и Ярослав нашли общий язык с Владом, с тех пор и дружили втроём. С Ольгой же троица познакомилась позже. Она была смелой девочкой, которая подошла к Владиславу и призналась, что он ей нравится. Мальчик сначала стеснялся этого, но Ольга была упорна в своей приязни, и Владу ничего не оставалось, как ответить взаимностью. И все равно он очень смущался, когда Ольга показывала свои чувства.

Сегодня, как всегда, дети сходили в школу. Около полудня вернулись домой, где уже был готов обед. Потом выполнили поручения родителей по хозяйству. Ведь если ничего не делать, потом и есть будет нечего. Поскольку отец Влада состоял на службе, большую часть такой домашней хозяйственной работы мальчик и выполнял. Радимир и Ольга обычно несли обед в поле, своим отцам, потом также занимались домашним хозяйством. Отец Ярослава был кузнецом. Поэтому Ярик проводил время в кузнице, обучаясь мастерству отца.

Но когда работы заканчивались, друзья встречались и проводили время вместе. Сегодня решили погулять в лесу. Они уже давно облюбовали одну полянку. Мальчишки соорудили на ней большой шалаш. Каркасом служили бревна из валежника, сверху были наложены еловые ветки. Из камня по центру сложили очаг, но костер ни разу не разжигали. Ольга принесла покрывало, по краям которого сама вышила витиеватый узор красными нитками. Первыми в этот день подошли Влад и Ольга. Влад сидел около шалаша, Ольга собирала цветы на поляне. Ее волосы соломенного цвета развевались при малейшем дуновении ветерка. А заходящее солнце окрашивало их в рыжеватый цвет. Влад завороженно смотрел на Ольгу.

– Привет! – с другой стороны поляны послышался голос Радимира. – Все смотришь на свою красавицу?

Влад резко опустил взгляд и замялся.

– Ничего я не смотрю, – смущенно ответил он. Ольга же, игриво взглянув на Влада, тихонько засмеялась.

Мальчишки расположились в шалаше.

– Ты слышал? Микула на охоту пошел, да там бера встретил.

– Тише ты! – шикнул Влад, озираясь по сторонам. – Почему ты это слово говоришь? Говори просто «медведь», как все.

– Да какой это медведь! – отмахнулся Радим. – Бером его исстари кличут, потому что зверь тот древний, шерстью лохмат и ростом с избу! Обычные мишки против него – что щенки…

– Белогор же сказал бера медведем называть, чтоб беду не накликать. А то он имя свое услышит и в деревню придет. Беда будет, – прервал Радима Влад.

– Да, да, да, – продолжил Радим, – слышал я. Что, мол, бера позовешь, он к деревне и придет. А убивать его нельзя, мол, если его обидишь, потом ни охоты не будет, ни урожая. А если убить его, можно лешего обидеть, так там вообще хоть беги из деревни. А бер сидит на окраине леса и все ждет, кто ж его позовет, – с ухмылкой сказал Радим. Влад неодобрительно посмотрел на своего друга. Но спорить не стал.

– Так вот, – продолжил Радимир, – Микула бера встретил. Как полагается, угощение для него взял и начал на пне раскладывать, чтоб бер его не тронул и охоте не мешал. Да вот только бер на угощение даже не взглянул, а сразу на Микулу полез. Злющий попался. Схватились они… Ни один здоровый мужик не рискнет против бера выйти, да Микуле деваться было некуда. Тут либо стой, пока живым съедят, либо беги, да бер быстрее человека, все одно догонит, либо бейся. Ну… он бера победил. Не зря его самым сильным человеком кличут. Вернулся он и к Белогору сразу рассказывать пошел. А волхв как раз в поле был. Просил духов полевых урожай хороший дать. Так Микула при всех эту историю и рассказал. Сам детина здоровенный, весь в крови, а перед волхвом глаза в землю опустил, как дитя виноватое, и рассказывает. Мол, бера завалил, а тот возьми, да в человека обернись. Белогор его успокоил, сказал, что Микула не бера убил, а берендея. Только Белогор удивлен был очень. Сказал, что берендеи еще сильнее беров и встречать он их не встречал, только в книге своей древней читал.

– Берендей? – Владислав вопросительно посмотрел на Радимира. – Кто это?

– Не знаю, но Белогор был очень серьезен, когда рассказывал про него.

Пока мальчишки сидели в шалаше, Ольга увидела на окраине поляны Ярослава. Тот неспешно шел в ее сторону, держа в руках несколько травинок, на некоторых были лиловые цветы с желтой сердцевиной.

– Привет! – Ольга помахала рукой Ярику. Увидела цветы у него в руках, и, как у любой девчонки, у нее промелькнула мысль: «Это, наверное, мне».

– Привет! А Ярик и Влад не пришли еще?

– Пришли, в шалаше, – ответила Ольга разочарованно. Ярик не подарил ей цветы, а направился с ними к шалашу.

– Пойдем тоже, – Ярик махнул рукой Ольге, – я покажу кое-что.

Ребята залезли в шалаш.

– Привет, – поздоровался Ярик с мальчишками, – смотрите, что я нашел, – он протянул травинки, которые лежали в его руке, показывая их остальным.

Ребята с недоумением посмотрели на руку Ярика.

– Это ж просто трава, – Влад разочарованно отодвинулся. – Я думал, что – то интересное.

– Но цветочки красивые, – с последней надеждой в голосе сказала Ольга, пытаясь защитить Ярика. Хоть ей и нравился Влад, он не был столь внимателен. Цветы он, конечно же, не дарил. А Ольге так хотелось цветов, пусть и от Ярослава.

– Это не просто трава. Это сон-трава. Она очень редкая.

– Да ну тебя, – с небольшим раздражением сказал Радим. – Вечно ты то с травинками, то с книжками, то еще с чем. Слушай… Ты ж ведь много знаешь? А знаешь, кто такой берендей?

– Знаю, – с обидой в голосе ответил Ярик. – А ты, если б с книжками да травинками, тоже знал бы.

– Не обижайся, – Радим нисколько не хотел расстроить Ярика, но порой его всезнайство раздражало. – Так кто это?

– Это колдуны сильные, способные в медведя перекидываться. Только они намного сильнее их. Берендеи могут по своему желанию менять обличье.

– Ты слышал, на Микулу один такой напал?

– Ну… Обычно, если берендеев не злить, они на людей не нападают. Если только не… – Ярик на секунду задумался. – Есть еще колдуны, которые могут насылать проклятье. Превращать человека в медведя. Такой берендей не может перекидываться по своему хотению. Обычно они так и остаются в виде медведя. Они озлоблены и могут напасть на человека.

– Значит такого и встретил Микула в лесу. Но откуда он здесь? Неужели рядом есть какой – то сильный колдун? А этот колдун сильнее нашего Белогора? – не унимался Радим.

– Да откуда я знаю? Про берендеев мало очень в книгах написано. И уж тем более там не написано, кто сильнее: колдуны – берендеи или наш Белогор.

Пока друзья сидели в шалаше, на улице начало смеркаться. Солнце еще не зашло за горизонт, но в лесу уже было темно. Пора было идти домой.

Глава 1. Потери

Я буду следующим. Совет выбрал меня, это большая честь. Все случится завтра. Нужно успеть попрощаться с родными и близкими, подготовить церемониальные одежды и, конечно же, помолиться. Мне до сих пор не верится в происходящее. Мысли путаются, нужно успокоиться… Нет… Не получается… Ведь теперь я стану хранителем моста.

День выдался ясным. Солнце светило ярко, однако жары не было. Лёгкий ветерок, дувший с реки, приятно освежал воздух.

Радим, светловолосый мальчик с голубыми глазами, выбежал из дома, чтобы увидеться со своими друзьями. Теперь они часто встречались на холме, недалеко от деревни. Раньше там была мельница, но несколько лет назад она сгорела. В неё ударила молния, остались лишь выжженная земля и амбар, стоявший в нескольких метрах от неё. Мельницу перенесли в другое место, строить на пожарище – плохая примета, а амбар разбирать не стали, так он и стоит заброшенный. Радим и его друзья стали собираться там, когда пойти в лес к шалашу не было возможности.

Учебы сегодня не было, поэтому домашние дела тоже закончились раньше. Ребята договорились встретиться у амбара. Тяжелее всего было Ярославу. Радиму и Владу отцы оставляли задания на день, прежде чем уйти в поле. Сделал и свободен. У Ольги мать была не очень строгой и особо не загружала ее работой. А вот у Ярослава отец в поле не уходил. Их кузня была при доме. Порой у мальчика складывалось впечатление, что работа в ней никогда не заканчивалась. Отец был строгим и отпускал Ярика лишь ненадолго. Поэтому сегодня Ярославу пришлось схитрить, чтобы встретиться с друзьями. Он сказал отцу, что заболел и сходит к Белогору, деревенскому знахарю, за чем-нибудь лечебным. Отец отпустил его. Но до знахаря идти недалеко. А это значит, что отец вскоре поймет, что Ярик пошел не туда и по возвращении мальчика ждет наказание. Но повидаться с друзьями куда интереснее, чем провести целый день в кузне, которую Ярик не любил. И это стоило наказания.

До амбара оставалось бежать минут пять, как Радимир услышал крик своего друга Ярослава:

– Радим, подожди! – запыхавшийся мальчик догнал Радимира. – Быстро ты бегаешь, – сказал он, – еле тебя догнал.

Вместе они побежали дальше.

У дверей амбара их уже ждали Влад и Ольга.

– Что вы так долго? – вместо приветствия обиженным голосом произнесла Ольга.

– Пока мы вас ждали, нашли кое-что интересное, – не дожидаясь ответа друзей, продолжил Влад, – там, за амбаром, вы должны это увидеть.

Радимир и Ярослав переглянулись, но раз уж Влад и Ольга даже слова сказать не дали, значит там действительно что-то интересное. Ребята побежали к углу амбара.

Обычно с холма открывался прекрасный вид, была видна вся деревня и прилегающие к ней поля. Ребята любили сидеть на втором этаже амбара и смотреть на деревню в лучах заходящего солнца.

Когда ребята забежали за угол, перед ними предстал уже привычный вид. Радимир и Ярослав снова переглянулись.

– Вечером все же красивее, – заметил Ярослав, глядя на деревню в отдалении. Люди в ней ходили туда-сюда, занимаясь своими делами. Мужчины еще трудились в поле. На центральной улице было самое большое скопление людей – к ней примыкала рыночная площадь. С холма казалось, что в центре деревни был муравейник.

– Да нет же, не там! – воскликнула Ольга. Владислав показал на склон холма.

Трава, росшая на склонах, обычно янтарно – зеленая, теперь высохла. Причем высохла она ровной полосой, начиная с верхушки холма и спускаясь к деревне.

– Странно, – сказал Радим. Присев, он дотронулся до земли: она также была сухой и безжизненной. Когда Радимир взял горсть в руки, земля рассыпалась, словно пепел. – Когда вернемся, надо будет рассказать взрослым.

Ребята вернулись в амбар.

Солнце уходило за горизонт. На холм ещё падали скудные лучи, освещая амбар насыщенным оранжевым светом. У подножия холма уже было темно, в деревне зажгли светильники. По горящим факелам было видно, как стража делает обход. Ребята сидели на склоне холма и наслаждались видом.

– А ведь скоро у нас не будет возможности так сидеть, – заметил Радим.

– И то верно, – поддержал Влад, – отец хочет отправить меня на службу в город.

– Как же так? – удивленно и в то же время расстроенно спросила Ольга. – А как же МЫ? – Владислав виновато посмотрел на неё. На глазах Оли наворачивались слезы, а на лице появилась гримаса недовольства.

– Но я же ещё никуда не уезжаю, – начал успокаивать её Влад. Ольга крепко обняла его и поцеловала в щёку.

– Радим, Ярик, а вы останетесь в деревне? – решил сменить тему Влад.

– Я останусь, – ответил Радим, – у отца неважно со здоровьем, нужно будет ему помогать, мать одна не справится…

– А я хочу убежать и заняться алхимией, – не дал договорить другу Ярослав. – Добраться до города и напроситься в ученики к лекарю, набраться у него опыта, потом можно будет и к алхимикам в гильдию проситься. Родители, правда, против, говорят, что моя мечта – вздор, каприз ребенка. Мол, нужно поле пахать да за скотиной смотреть, тогда и будешь сыт круглый год, а занимаясь корешками да камешками, себя не прокормишь. Но я все равно своего добьюсь.

Становилось все темнее. Пора было идти домой. Ребята направились к тропинке, бегущей с холма. Радимир бросил последний взгляд на деревню и уже хотел отвернуться, как заметил невдалеке какие – то странные зеленые огоньки. Их становилось все больше. Огоньки раскачивались из стороны в сторону. Было заметно, что они направляются к деревне.

– Ребят! – крикнул Радим, но его друзья уже скрылись из виду. Он побежал по тропинке, догоняя остальных.

Ярослав, Влад и Ольга спускались с холма.

– У меня не получится встретиться с вами завтра, – сказал Владислав, оборачиваясь, – а где Радим?

Все остановились.

– Он шел последним, – сказал Ярослав растерянно, – я даже не заметил, что его нет.

– Ребят! – донесся крик Радима с холма. – Быстрее в деревню, там все расскажу! – Радим не знал, что это за зеленые огни, но предчувствие было плохое, нужно было быстрее предупредить взрослых, как можно быстрее, а тратить время на объяснения не хотелось.

Тропинка спускалась по склону с дальней от деревни стороны, огибала холм и, превращаясь в мощеную дорогу, шла по прямой к рыночной площади.

Обогнув холм, друзья увидели ужасающую картину. Крыши домов горели, повсюду слышались стоны, крики и плач. Не зная и не понимая, что происходит, друзья оцепенели. Не в состоянии пошевелить даже пальцами, они увидели, как из горящего дома выбежала женщина, это была тетя Клава. Радим хорошо её знал, его мать дружила с ней, поэтому тетя Клава часто бывала у них в гостях. Надышавшись дыма, она жадно хватала ртом воздух. Споткнувшись, но удержавшись на ногах, тетя Клава побежала к краю деревни, именно туда, где, оцепенев, стояли Радимир с друзьями. Не пробежав и нескольких шагов, женщина неестественно дернулась, замедлила шаг и завалилась набок. Из её груди торчал окровавленный наконечник стрелы. Радимир смотрел ей прямо в глаза, в них паника и обреченность сменились пустотой. Вид крови привел подростков в чувство. Не медля ни секунды, каждый побежал в сторону своего дома. Радимир и Ярослав жили в одной стороне. Бежали быстро, боясь и подумать о том, что их ждет. Владислав и Ольга жили в разных концах деревни, друзья разделились.

Ярослав бежал впереди, Радимир немного отставал. Звон тетивы. Стрела вонзилась в грудь Ярославу. Он упал, и взгляды друзей встретились на долю секунды – в глазах Ярика было не столько удивление, сколько обида. Радимир тут же свернул за угол дома, но взгляд друга навсегда останется с ним. Радим сделал это инстинктивно. Рассудок отказывался верить и принимать, что один из друзей погиб у него на глазах. По лицу потекли слезы, к горлу подступил ком, стало тяжело дышать, но нужно было добраться до дома, чего бы это ни стоило. Хотелось куда-нибудь спрятаться, исчезнуть, но Радимир бежал.

Он пробирался, скрываясь за домами и сараями. На рыночной площади шел бой. Остатки воинов из гарнизона сражались с захватчиками. Забежав за очередной дом, Радимир резко остановился: еще бы чуть-чуть – и он вбежал бы в самый центр схватки. Радимир не поверил своим глазам. Страх сковал его. Стража, состоящая из мечников, сражалась с мертвецами. Ожившие покойники, на некоторых из них еще остались лоскутья гниющего мяса и кожи, теснили воинов. Как только убивали очередного живого, тот пополнял ряды нежити. Зеленое свечение окутывало мертвецов. Если на теле были остатки плоти, то светились только глаза. Если же тело как такового уже не было, то зеленое свечение связывало кости скелета, не давая им распасться. Именно эти зеленые огни видел Радим с вершины холма. Мальчик крадучись обошел место схватки, не дожидаясь, пока мертвецы победят живых и заметят его.

Наконец Радимир добрался до дома. Огонь еще не добрался до здания, и мертвецов поблизости не было, а это значит, что всех уже убили. Или есть шанс, что кто – то выжил? Радимир, прячась, подошел к дому. Входить через дверь было опасно, внутри могли быть враги. Он осторожно заглянул в окно. Из-за кромешной темноты ничего не было видно, кроме дверного проема. Дверь, видимо, выбили, когда напали на дом. Выбора не было, пришлось идти ко входу. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого поблизости нет, Радимир осторожно заглянул в темноту дверного проема.

– Мама, папа, – шепотом позвал родителей Радимир. Но ответа не последовало. Он осторожно вошел в дом. Темнота поглотила его. Ничего не видя, Радимир ориентировался по памяти. Он прожил в этом доме всю свою недолгую жизнь, а мебель почти никогда не переставляли, поэтому он прекрасно знал, где и что стоит.

Два шага прямо, там стоит небольшой столик, шаг направо, шаг налево, чтобы обойти лавку, два шага направо, где-то здесь должна начинаться лестница на второй этаж. Нащупав ногой ступеньку, Радимир начал осторожно подниматься. Одна из ступенек скрипнула. Сердце Радимира замерло. Ему показалось, что звук был таким громким, что его было слышно на другом конце деревни. Он остановился, вслушиваясь в темноту. Тишина. Лишь в отдалении слышался звук битвы да треск горящих бревен соседнего дома. Переведя дух, Радимир продолжил подъем.

– Мама, папа, – снова позвал родителей мальчик, заглядывая на второй этаж. Ответа снова не было.

Радимир не знал, что теперь делать. Он забился в ближайший угол и заплакал. Ощущение безнадежности и одиночества навалилось на мальчика. Сердце билось часто и громко, казалось, что вот – вот – и оно выпрыгнет из груди. «А пусть и выпрыгнет, – подумал он. – Зато не будет страха и боли».

Радимир не знал, сколько он просидел в углу. Слезы уже перестали течь по его щекам. Мальчик просто сидел и смотрел в пол. Вдруг послышался голос, это был мужской голос, говорящий на непонятном Радимиру языке. Голос звучал в отдалении и в то же время как будто бы со всех сторон сразу. Определить, где стоит говорящий, было невозможно. Радимир решил спуститься и посмотреть, что творится на улице, надо было что-то делать, пока его не нашли.

Мальчик медленно и осторожно подошел к лестнице и начал спускаться. Помня, что одна ступенька скрипит, он осторожно перешагнул ее. Подойдя к окну рядом с дверью, он осторожно выглянул. По дороге рядом с домом двигалась большая телега с высокими бортами, тащили ее четыре лошади. Приглядевшись, Радимир увидел: у одной из лошадей был сильно ободран бок, виднелись ребра. Лошади тоже были мертвыми.

К телеге из-за домов стягивались мертвецы, и как только они попадали в нее, безжизненные тела заваливались набок, магическая энергия покидала их, и зеленоватыми огоньками направлялась в сторону рыночной площади. Некоторые мертвецы шли за телегой, видимо, охраняя ее и высматривая живых, если такие еще остались.

Радимир отстранился от окна, скрываясь в темноте. «Мертвецы уходят, – подумал он. – Можно будет не бежать между домами, чтобы не наткнуться на этих ужасных тварей, а подождать здесь».

Голос, говоривший на непонятном языке, замолк. Телега проехала дом, в котором прятался Радимир. Однако мальчик все же боялся выходить из темноты. Позади него раздался какой-то шум. Он повернул голову – прямо перед ним было окровавленное лицо матери. Ее глаза смотрели в сторону двери, на горле зияла огромная рваная рана. Радимир еле сдержал крик, он понимал, что она мертва. Отчаяние и страх быть убитым своей же матерью захлестнули его. Радимир затаил дыхание, боясь хоть чем-то выдать свое присутствие. Его мертвая мать направилась к выходу, вслед за ней, хромая, направилась еще одна фигура. Лица Радимир не видел, но понимал, что это отец. Волна страха и отчаяния снова захлестнула его. Мальчик сел на пол и заплакал.

После того, как друзья разделились, Владислав, испытывая ужас и страх, побежал в сторону своего дома. Он уже понимал, что вряд ли застанет родителей живыми, может быть хоть сестренке удалось спрятаться. Владислав бежал так быстро, как только мог, перепрыгивая через изуродованные тела, лежавшие повсюду. Его дом находился прямо у опушки леса, почти на самом краю деревни. Напротив его дома была небольшая площадь. Дом, еще один дом, за следующим площадь. С разбега Владислав повернул за последний дом и ударился обо что-то твердое и холодное. Подняв глаза, он увидел спину и большой разрез на ней. Но крови не было. Человек повернулся. В серых глазах была лишь глубокая пустота. Мертвец с разворота ударил мечом в то место, где стоял Владислав.

Из тени между домами выскочила знакомая фигура в потертом плаще.

– В сторону, дитя! – просипел деревенский знахарь Белогор. Он резко дернул посох, и мертвец, нападавший на Влада, будто споткнулся о невидимый порог.

– Беги за мной! – Белогор, озираясь по сторонам, не столько позвал, сколько протащил мальчика в узкий проулок. Использовать силу так открыто было опасно, но сейчас было не до осторожности – деревня погибала.

Мальчик изо всех оставшихся сил побежал к ведуну. Белогор схватил мальчика, ударил посохом по мостовой, и все вокруг потемнело. Владиславу хотелось плакать от страха, но именно страх не позволял ему этого сделать. Он поднял взгляд на Белогора, который крепко сжимал посох и шептал какие – то слова. Тьма начала рассеиваться. Они снова оказались на площади, но уже было светло. Вокруг никого не было. Только несколько мертвых тел лежало неподалеку. Вся мостовая была покрыта кровью. Владислав повернулся в сторону своего дома, но увидел только остатки медленно тлеющих бревен. Вот теперь страх ушел, появилось другое чувство, которое Владислав никогда раньше не испытывал. В горле стоял ком, по щекам текли слезы, он не мог пошевелиться. Он хотел кричать, но звук застревал в горле и выходил каким – то странным, непонятным хрипом. Его мать, отец, сестренка сгинули? Не может быть… Мальчик медленно повернул голову к волхву. Белогор, словно прочитав его мысли, отрицательно покачал головой.

– Никто не смог выжить, – сказал волхв. – Нам нужно идти.

Владислав все еще стоял как вкопанный, не понимая, что ему говорят и зачем. Перед глазами всплывали картинка за картинкой: прощание с матерью, женщина, из груди которой торчали стрелы, лица друзей, взгляд мертвяка, в которого он врезался. Вдруг его лицо обожгла сильная боль – это Белогор дал ему пощечину, пытаясь привести в чувство. Оцепенение спало. —

– Прости, но медлить нельзя, – сурово сказал старик.

– Давай попробуем поискать! – взмолился Владислав. – Может, все же кто-то выжил, родители, сестренка, ребята…

– Это пустая трата времени, – качая головой и понимая, что спорить бесполезно, Белогор все же пошел за мальчиком.

Владислав полез в обугленные развалины своего дома, стараясь не задевать все еще тлеющие головёшки. Белогор полез за ним. Переворачивая недогоревшие, но уже остывшие бревна, они пытались найти хоть что-нибудь. Владислав – живых родственников, Белогор – тела погибших. Перевернув очередное полено, волхв увидел торчащую из-под обломков маленькую ручку. «Сестренка Влада,» – понял он. Но говорить ничего не стал, чтобы не причинять мальчику ещё более страшную боль. Положив полено обратно, Белогор накидал сверху и другие обломки.

– Никого нет, – сказал волхв, – а ты нашел кого-нибудь?

– Нет, – обреченно ответил ему Владислав. – Попробуем дойти до Радима с Олей?

– Поверь мне, их ты тоже не сможешь найти, мы лишь теряем драгоценное время.

Владислав посмотрел на ведуна глазами, полными отчаяния, переходящего в безумие. Мальчик упал на колени и наконец заплакал. Закрывая лицо руками, он плакал, переходя на завывание, порой даже на крик. Белогор подошел и положил руку ему на плечо.

– Не трогай меня! – взревел Владислав, и воздух вокруг него вздыбился и рванул наружу. Невидимая волна ударила Белогора, отшвырнув его на несколько метров. Старик ударился об остаток стены и рухнул на землю.

Белогор, откашлявшись, поднял голову. Его испуганные глаза смотрели на мальчика, который, не двинув и пальцем, одной лишь силой отчаяния едва не убил его.

– Дремавшая в тебе сила… – прошептал волхв, с трудом поднимаясь. – Она проснулась от… Горя. Теперь я понимаю… Тебе суждено не просто выжить. Тебе суждено нечто большее.

Ольга со всех ног бежала к дому. Пожар еще не успел дойти до этой части деревни, как и мертвяки. Жители бросали все и пытались спастись. Мужчины присоединялись к солдатам, охранявшим деревню. У кого было оружие – с оружием, у кого не было – хватали, что под руку попадется. Женщины забирали детей и пытались уйти в лес, но было уже поздно. Невидимые в темноте стрелы пронзали незащищенную плоть.

Ольга уже почти подбегала к дому, как вдруг услышала голос матери.

– Доченька, быстрее, бежим, – женщина схватила руку Ольги и потащила ее в другую сторону от леса.

– Около реки, в камышах, стоит рыбацкая лодка отца, – продолжила мать Ольги.

– Подожди, где папа? Его тоже нужно подождать, – попыталась остановить свою мать девочка.

– Уже поздно, он пошел помогать солдатам, – не останавливаясь, пояснила женщина, с еще большей силой сжав руку Ольги, которая осознала, что ее отец ушел на верную смерть.

До реки оставалось совсем недалеко. Видимо, их все-таки заметили. Над головой начали пролетать стрелы. Мертвецы добрались и до их дома. Двое, мать и дочь, бежали так быстро, как только могли. Над головой Ольги просвистела очередная стрела и вонзилась в спину ее матери. Женщина выгнулась и упала, ее рука перестала сжимать руку дочери. В глазах девочки появились слезы. Ольга кинулась к упавшему навзничь телу, лежавшему лицом вниз. С трудом перевернув его на бок, она увидела, что женщина пытается что-то сказать.

– Беги, – Ольга с трудом разобрала последнее слово своей матери, перед тем как её голова бессильно повисла.

Совсем близко вонзилась в землю стрела. Девочка вздрогнула; аккуратно опустив голову матери, она побежала дальше. В глазах были слезы, из-за которых Ольга почти ничего не видела. Вот они, те самые камыши. Лодка стояла среди них, наполовину вытащенная на берег. Ольга начала сталкивать лодку в воду, откуда только силы взялись, и ей это удалось. Девочка забралась в лодку, схватилась за весла, но ее ногу обожгла нестерпимая боль: стрела оставила глубокую рану на ее ноге. Девочка закричала. Боль была просто невыносима, но она нашла в себе силы оторвать ленту от сарафана и перевязать рану. Она начала грести, стараясь изо всех сил уплыть как можно дальше от деревни. Еще одна стрела вонзилась в борт лодки. Остальные до лодки не долетали. Но Ольга этого уже не видела. Весла бились о воду с поразительной частотой. Девочка все гребла и гребла, уже не понимая, зачем она это делает, ее разум постепенно мутнел. Силы стремительно покидали ее: усталость, потеря крови из-за раны на ноге. И лишь лицо матери стояло перед глазами так отчетливо, как будто она смотрит на неё прямо сейчас. Девочка потеряла сознание, но успела доплыть до той части реки, где течение становилось более сильным. Лодка продолжала плыть уже самостоятельно.

Глава 2. Встречи

Когда – то, очень давно, боги построили мост через реку, которую люди потом нарекли Смородиной. Её назвали так, потому что она источала смрад. Огненная река с сильным запахом серы разделяла мир живых и мир мертвых. Калинов мост по смерти человека был единственной дорогой людской душе в потусторонний мир. Но даже этот мост стал опасным местом. Его стерегли невиданные твари, которые обитали на другом берегу, и демоны, которые старались утащить очередную душу на дно. Тогда боги назначили хранителя. Человека. И дали они ему оружие против нечисти. Посох, обладающий невиданной силой. Этот посох позволял хранителю сопровождать и защищать души на пути к вратам Истинным. Этот же посох продлевал жизнь хранителя. Но человеческое тело хрупко. Оно выдерживало двести лет, потом назначался другой хранитель, которому передавался посох. Теперь я стану этим хранителем. Я удостоился великой чести сопровождать души людского мира в последний путь.

Сколько прошло времени, Радимир не знал, но было уже светло. Ночная прохлада сменилась дневным теплом. Было тихо, лишь изредка потрескивали тлеющие где – то неподалёку бревна, оставшиеся от соседних домов. Радимир медленно встал. Сказывалась бессонная ночь, полная страданий и переживаний. Тело с трудом слушалось его. С большим трудом Радимир сделал шаг в сторону двери. К ногам как будто привязали камни, настолько было тяжело двигать ими. Перед глазами стояли картины ужасной ночи. Лица мертвых родителей. Отчаяние и боль в глазах Ярослава, когда стрелы пронзали его грудь. Около самой двери Радимир повернулся. Дом был безжизненным, тихим. Лучи солнца, попадавшие в окна и через дверной проем, не придавали яркости комнатам, а лишь подчеркивали их пустоту.

Радимир вышел на улицу. От деревни осталось лишь несколько домов, все остальные сгорели. В мозгу Радимира один вопрос сменялся другим. За что? Почему? Слезы снова покатились по его лицу. Страх и ужас снова сковали его тело. В себя Радимира привел неожиданный крик со стороны леса, больше похожий на визг. Крик был противным, режущим слух, но не очень громким. Человек не смог бы так. Радимир медленно повернул голову. Со стороны леса двигалось несколько фигур. Они передвигались немного сгорбившись, на согнутых коленях. Черты были человеческие, но это были не люди. Длинные руки с узловатыми пальцами, которые заканчивались длинными и острыми когтями. Лица тоже были похожи на человеческие, только во рту виднелись острые бритвы – зубы. Упыри, примерно так описывал их Белогор в своих рассказах. Нужно бежать, на запах крови начала собираться нечисть. «Мертвецы не убили, так теперь эти падальщики сожрут,» – промелькнуло в голове у Радимира. Превозмогая тяжесть, он рванул к реке. К большой удаче несколько оставшихся домов скрыли его бегство. Поскольку река находилась недалеко от деревни, Радим умел плавать. Перед тем как зайти в воду, мальчик оглянулся: погони не было, но задерживаться не хотелось. Он поплыл так быстро, как только мог.

За рекой начинался лес. Тот самый лес, в котором друзья любили проводить время. Радим вспомнил тот день, когда друзья собрались в своем шалаше. Таком уютном и, казалось, безопасном. Река проходила через весь лес, а эта полянка осталась со стороны деревни. Снова переплывать реку и возвращаться на другой берег было опасно. Да и зачем? Там уже не будет ни Ольги, ни Ярослава с Владом. Ярослав… Радимир снова вспомнил смерть друга. Вспомнил, как наконечники стрел, пройдя сквозь тело Ярослава, показали свое острие из его спины. Радимир видел их всего мгновенье, но эта картина навсегда останется в его памяти.

За лесом пролегал главный тракт. На него было опасно выходить. Вряд ли остался кто-то живой после нападения мертвяков, а вот встретить их самих шансов куда больше. Делать было нечего. Пришлось схорониться среди деревьев. Эмоции потихоньку ослабевали. Разум прояснялся. Сильно захотелось есть. Радим не знал, как выжить в лесу. Первой мыслью было охотиться, однако оружия не было, и этот вариант был исключен. Оставалось искать ягоды и пригодные в пищу травы и коренья. Вот только и в них Радимир тоже не разбирался. Прошло очень много времени, солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая верхушки деревьев в золотистый цвет. Лучи проходили сквозь кроны, подсвечивая лес изнутри. Глядя на столь умиротворяющую картину, тяжело представить, что неподалеку находится деревня, в которой все мертвы. Лесу все равно, живет ли кто-то в этой деревне, есть ли она вообще.

Наконец вот он. Одинокий куст, на котором гроздьями висели ягоды. Плоды были ярко-красного цвета, созревшие. Глядя на них, Радим уже представлял, как съест их спелую мякоть, а сок потечет по губам. Он не только не ел все это время, но и не пил. Мальчик бросился к кусту. Он срывал ягоды и спешно кидал их в рот. Они оказались кислыми и не такими сочными, как казалось сначала. Однако выбора не было, есть больше все равно нечего.

Желудок Радимира дал о себе знать, заурчал.

– Радуется, что еда попала, – подумал мальчик. Но нет…

Радим почувствовал, как острая боль скрутила живот. Появилась пелена перед глазами. Голова начала кружиться. С трудом держась за дерево, Радим пытался удержать равновесие. Становилось тяжело дышать.

– Привет! Ты живой? – послышался из-за дерева девчоночий голос. Состояние Радима становилось все хуже, только теперь добавились стыд и паника. В лесу не было ни одной живой души, но именно в этот момент нужно кому-то появиться, да еще и девчонке.

– Ты как? – из-за дерева появилось лицо, но разглядеть его Радим не мог, он вообще не хотел поднимать глаза и смотреть на ту, которая застала его в таком положении. Голова кружилась все сильнее и сильнее. Из последних сил Радимир завалился набок. «Самое главное – не назад,» – это последнее, что промелькнуло в его голове. Странно, что последняя мысль, пока он оставался в сознании, была о том, чтобы не опозориться еще сильнее, а не о том, что его состояние ухудшалось и неизвестно, чем всё могло бы кончиться…

Радимир очнулся в повозке, рядом сидели люди: женщины, дети, старики. Не понимая, где он и что происходит, Радим начал оглядываться, пытаясь найти хоть одно знакомое лицо. Память и осознание происходящего медленно возвращались к нему.

– Привет!!! – Радим не сразу увидел девочку лет семнадцати, по виду его сверстницу, идущую рядом с повозкой, но голос узнал. Этот голос напомнил ему о встрече в лесу. Он неловко повернул голову.

– Меня зовут Айка, – продолжила девочка. – А тебя как? – Ее рыжие волосы едва касались плеч, а лицо, покрытое обильной россыпью веснушек, подчеркивали темно-карие глаза. Айка с интересом смотрела на Радимира.

– Ты, наверное, редко бывал в лесу, – сделала заключение Айка. – Волчеягодник есть нельзя, от него становится плохо.

– Радимир, меня зовут Радимир, – еле слышно прозвучал его голос. Живот все еще болел, но уже не так сильно: – Где я?

– Ты идешь с нами, – лицо Айки, ранее веселое и озорное, изменилось, теперь его омрачали грусть и сожаление. – Мы видели, что случилось с твоей деревней, нашу тоже сожгли. Все, кого ты видишь, это те, кто чудом спасся. Мертвецы уничтожают каждую деревню, через которую они проходят.

Радимир попытался слезть с повозки, но ему не удалось. Он был еще слишком слаб.

– Айка! – донесся голос пожилой женщины с соседней повозки. – Ты куда опять убежала?

– Это моя ба, – пояснила Айка, – именно она спасла тебя. Я нашла, она лечила, она разбирается в травах.

– Айка, бегом сюда! – уже более грозно и властно крикнула старуха.

Айка улыбнулась Радимиру и побежала к соседней повозке.

Ехали долго, уже начало темнеть, сумерки окутали беженцев. Из разговора людей, сидевших с Радимиром в повозке, он узнал, что завтра должны добраться до города. Радимир снова предпринял попытку выбраться. На этот раз у него получилось. Мальчик был слаб, но стоять на ногах уже мог. Он ускорил шаг, чтобы добраться до той повозки, к которой побежала Айка и с которой так грозно звала ее старуха. Но Айки нигде не было видно.

– Стоянка!!! – прокричал кто-то из первых рядов обоза.

Повозки остановились. Те, кто сидел в них, спрыгивали на землю. Кто – то начал разводить костры, готовить еду. Мяса, конечно, не было, но в такой ситуации выбирать не приходится. Радимир не ел уже несколько дней, если не брать в расчет те злополучные ягоды. Мужики покрепче расположились кольцом вокруг лагеря, обеспечивая защиту остальным. Стемнело окончательно.

Радимир сел к одному из костров, рядом с которым сидели дети, необычайно тихие и спокойные. Айка прибежала лишь тогда, когда все сели есть. Она появилась из темноты, окружавшей стоянку беженцев, держа в руках корзину, полную каких-то трав, и сразу направилась к старухе, сидевшей около одного из костров. Проходя мимо Радимира, она подмигнула ему и чуть заметно улыбнулась. Отдав корзину, она вернулась к костру, около которого сидел Радимир.

– Нужно было собрать травы. С нами есть раненые. Если им не помочь, они не доживут до города, где есть более сильные лекари, – пояснила Айка. – Завтра к полудню будем в городе. Что ты будешь делать, когда мы туда доберемся?

– Не знаю. Идти мне некуда, родных у меня не осталось. Поэтому решу, когда будем там.

– В городе у ба есть сестра, к ней мы и идем. Я попробую попросить ее, может, она разрешит тебе какое – то время побыть у нее. Как ты выбрался из деревни?

Радимир рассказал свою историю. Рассказал про смерть Ярослава и своих родителей. Рассказал, как чудом спасся. Так они просидели у костра недолго. Кто-то из мужчин громко крикнул:

– На сегодня отбой, встаем с рассветом. Мужчины, способные нести вахту и охранять лагерь, подойдите ко мне.

Костры не тушили. Некоторые ложились спать прямо около них, некоторые забирались в повозки. Стоянка беженцев затихла. Были слышны только потрескивание поленьев в костре и шелест листвы.

На удивление ночь прошла спокойно. Радимир спал крепко – вторые сутки без сна дали о себе знать. Кошмары снились, но усталость была сильнее. Утром, в спешке собравшись, обоз снова двинулся в путь. Айка с Радимиром шли пешком. Разговаривать было не о чем, оба молчали.

Обоз вышел на Беленну́ю тропу, которая в свою очередь должна привести к Главному тракту. А там уж и до города недалеко. Город, в который двигались беженцы, небольшой, но для людей, потерявших почти все, этого было более чем достаточно. Впереди показалась застава. Люди воодушевились, так как это значило, что обоз въезжает в Зареченское княжество, в котором и находился Триград. Однако радость была недолгой. Чем ближе подходили к заставе, тем яснее становилось, что там не все в порядке. Мужчина, выбранный за главного, поднял руку, приказывая всем остановиться. Он подозвал к себе молодого парнишку. После короткого разговора тот запрыгнул на лошадь и поскакал вперед по тропе. Видимо, его отправили проверить, все ли нормально на заставе.

Пока парня не было, решили устроить привал. Лагерь не разбивали, костры не разводили, лишь покормили лошадей. Разведчик вернулся быстро, с плохими новостями. Застава была пуста, но все залито кровью. Нечисть успела и здесь пройти и пополнить свои ряды солдатами с заставы. Но самих мертвяков не было, поэтому обоз мог двигаться дальше. Парнишку все же послали вперед, чтобы он проверил дорогу и предупредил обоз, если будет опасность.

Когда обоз проезжал заставу, многие закрывали глаза. Все стены, трава вдоль дороги и сама дорога были в засохшей крови, местами валялись чьи – то внутренности. Женщины поспешно закрывали глаза детям, чтобы те не видели этих ужасов. Благо застава была небольшой, и обоз проехал ее быстро.

Айка, не выдержав, забралась на телегу к своей ба и уткнулась в подол ее сарафана, только чтобы не видеть всего этого. Радимир же шёл спокойно, как будто ничего и нет. Он удивился сам себе. Раньше эта картина и его повергла бы в ужас, но сейчас что-то изменилось в нем. Видимо, после того, как он видел своих родителей мертвыми, а потом ожившими, он уже не боялся вида смерти.

Обоз выехал на Главный тракт. Дорога была выложена камнем. Она была почти прямой, лишь после моста через реку немного сворачивала. Почти сразу за поворотом был город.

Беженцы, пережив резню в своих деревнях, потратив столько сил на то, чтобы добраться сюда, проехав ужасную заставу, надеялись, что мертвяки не добрались до города. Многие начали переживать: а защитят ли стены города от нападения мертвяков? Все молчали. Тишину прерывал только топот копыт и поскрипывание тележных колес. Даже маленькие дети сидели молча.

Подъезжали к мосту. С телег, которые ехали в начале обоза, послышался женский крик, исполненный боли и страха. Потом и весь обоз увидел жуткую картину: парень, которого отправили на разведку, висел около въезда на мост на самодельном кресте. Тело его, обнаженное по пояс, было все изрезано. Кровь, стекая по ногам, капала на землю. Уже образовалась небольшая лужа. Мужики, стоявшие впереди, переговаривались, решая, что делать дальше. Радимир подошел поближе в надежде услышать их разговор.

– Это не мертвяки, – сказал один из них, – после них тел почти не остается.

– И то верно, – ответил ему другой.

– Если не хотите закончить так же, советуем делать так, как вам скажут, – из-за кустов, росших вдоль дороги, появились несколько человек. Они были в легкой кожаной броне, некоторые из них целились из луков в ближайших мужчин и в беженцев на телегах.

– Складывайте в этот мешок, – один из бандитов распахнул тот самый мешок и направился к телегам, – все, что у вас есть ценного, быстро. Не заставляйте меня убивать вас.

Мечи в руках бандитов, которые были без луков, блестели на солнце, создавая солнечные зайчики. Один из них попал на Айку, все так же сидевшую на телеге вместе с ба. Вдруг что – то изменилось. Она ясно представила, как сейчас прыгнет на ближайшего разбойника и перережет ему горло маленьким стилетом, спрятанным под пледом, на котором они сидели. Ее глаза залило красным, как будто кровь уже попала на них. Она прыгнула. Клинок сверкнул в ее руке. Оттолкнувшись от борта телеги, Айка пнула лук, чтобы стрела не попала в своих, когда бандит отпустит тетиву. Взмах рукой. Из горла бандита потекла кровь.

От изумления все застыли на месте. Ни бандиты, ни беженцы не ожидали от Айки подобного. Она приземлилась на ноги и застыла. Возникла пауза. Все переглянулись.

Первыми опомнились мужчины из беженцев. Началась схватка. Айка бросилась к следующему бандиту, чтобы тот не успел убить никого на телегах, ведь там были женщины, старики и дети, и они все не могли за себя постоять.

Радимир тоже не остался в стороне и прыгнул к другому лучнику. Однако он не был столь удачлив, как Айка. Когда Радимир схватился за лук и отвел его в сторону, бандит отпустил тетиву, стрела улетела куда-то в небо. Бандит с лёгкостью оттолкнул мальчишку, бросил лук и достал меч. Делая выпад, чтобы проткнуть его, он вдруг остановился. Из горла потекла кровь. «Айка,» – понял Радимир. Но как такая маленькая девочка смогла уложить уже троих взрослых мужчин?! С виду обычная девчонка, но… Она убила уже четверых!

Схватка закончилась. Радимир поднялся, отряхнулся, начал искать глазами Айку. Она сидела, обхватив колени руками, рядом с кустами, из которых раньше вышли бандиты. Радимир подошел к ней, но не знал, с чего начать разговор.

– Ты… Как ты… Что это было?

Айка медленно подняла глаза на Радимира. Они были красными, неестественно красными.

– Я не знаю, – проговорила Айка. – Я и сама не знаю, как это произошло. Я вдруг поняла, как нужно двигаться, куда наносить удар. Это было как озарение.

– Со стороны это было страшно, а я ведь ничего не смог сделать.

– Ничего, в следующий раз сможешь, – попыталась подбодрить Радимира Айка.

– Надеюсь, следующего не будет.

– К сожалению, будет, и скорее всего не раз, – Айка сказала с печалью в голосе, но внутри было некое состояние удовлетворенности, чувство наслаждения и радости. Ей было тяжело признаться самой себе, что ей понравилось убивать. Тем более она не стала говорить об этом Радимиру.

Айка медленно встала, и они направились к обозу. С телег на нее смотрело множество глаз, смотрело со страхом и непониманием. Айка же шла, не отрывая взгляда от земли. Она решила не возвращаться на телегу к ба. Обоз двинулся вперед. Тела бандитов кинули подальше от дороги, чтобы не пугать тех, кто поедет за беженцами. По прибытии в город о них скажут городской страже, которая и позаботится о телах. Парня, подвешенного около моста, сняли и завернули в саван, чтобы уже в городе похоронить.

После того как Владислав немного успокоился, Белогор подошел к нему.

– Нам пора.

Как будто в подтверждение слов волхва послышался жуткий протяжный вой.

– Это нечисть собирается на трапезу. Если мы сейчас же не уйдем, можем стать легкой закуской для этих тварей, – продолжил Белогор.

Влад поднялся, показывая свою готовность покинуть разрушенную деревню.

– Куда теперь идти? Никого и ничего не осталось…

– Есть у меня одна мысль. Подойди сюда, – Белогор протянул руку в сторону Влада, призывая того подойти. – Я потратил слишком много сил, но я смогу нас перенести. Пусть недалеко, но мы уйдем от упырей, и будет чуть ближе идти.

Владислав подошел к Белогору. Волхв взял мальчика за руку и начал шептать какие-то слова. Наконец Белогор ударил посохом о землю. В глазах мальчика потемнело, но через мгновенье он уже стоял в лесу. Немного закружилась голова. Влад прислонился к дереву.

– Бывает такое, – увидев мальчика, сказал волхв, – я перенес нас чуть южнее деревни, на большее не хватило сил. Там, – Белогор показал на восток, – Беленна́я тропа, а там, – волхв показал на юг, – Главный тракт. Вот туда нам и надо. Если точнее, еще дальше – на Юг.

– И куда это? Куда мы пойдем? – недоумевал Влад.

– Тебе пока не стоит об этом думать. Единственное, что ты должен знать, что мы идем к друзьям.

– А ты не можешь нас туда перенести, как только что?

– Нет, не могу, – с небольшим раздражением и сожалением ответил Белогор, – я сейчас и на ногах-то еле стою. Чтобы перенести нас туда, мне нужно передохнуть с недельку. Уж слишком много сил я потратил. Поэтому придется пешочком. А пока остановимся здесь, отдохнём и наберемся сил.

Остаток дня прошел спокойно, лишь несколько раз со стороны сожжённой деревни слышались крики упырей и повизгивания нечисти поменьше: пахнет добычей, а поживиться нечем. После мага, который поднимает нежить, тел практически нет. А, следовательно, и всякой нечисти жрать нечего. За это время Белогор обустроил небольшой лагерь. Разжег костер, заставив Влада собрать хворосту, да столько, чтоб еще и на ночь хватило. Выяснилось, что волхв неплохо обращается с оружием. В складках своей мантии Белогор прятал кинжалы, которые очень хорошо умел метать. Таким образом он обеспечил себя и Влада ужином, скромным, но все же… После того как путники поели, волхв устроился у подножья ели и уснул, наказав мальчику смотреть за костром и разбудить его, если увидит или услышит что-то подозрительное. В остальных же случаях Белогор строго-настрого будить его запретил.

Когда луна взошла на небосводе, мальчик тоже захотел спать. Но было страшно. Если уснет и он, кто угодно сможет к ним подобраться, и тогда они с Белогором могут уже и не проснуться. Владислав искоса смотрел в сторону спящего Белогора. Тот похрапывал и периодически причмокивал губами. Влада не покидало ощущение, что его обманули. Сначала мальчик надеялся, что послышится какой – то подозрительный звук и он сможет разбудить волхва и лечь спать, но потом понял, что если что-то произойдет, то ему точно будет не до сна. Однако, видимо, кто-то услышал его мысли. В лесной чаще, за пределами круга, освещаемого костром, послышался шум, потрескивание веток. И этот звук приближался. Влад поспешил к волхву.

– Белогор, просыпайся! К нам кто-то идет! – мальчик тормошил волхва изо всех сил.

Белогор открыл глаза и практически сразу, с несвойственной для его возраста скоростью, поднялся на ноги, схватил посох и начал оглядываться. Ничего не было слышно. Волхв вглядывался в темень ночного леса. Влад спрятался за спину старика и держался за его мантию. Белогор что – то прошептал, дотронулся до навершия посоха. Появилось слабое свечение. Оно освещало место их стоянки намного лучше костра. Снова послышался треск, и в свете посоха появился небольшой старичок. Весь сморщенный, сгорбившийся, с бородой, поросшей мхом. Старичок неодобрительно посмотрел на Белогора. Тот в свою очередь тут же погасил свет на своем посохе. Присев на одно колено, он порылся в складках своего одеяния, достал небольшой кусок хлеба и протянул его старичку, который, оглядев путников и их стоянку, потихоньку, прихрамывая, подошёл, взял кусок хлеба и снова ушел в темноту. Владислав, все еще трясясь от страха, так и не отпускал мантию Белогора.

– Кто… это? – дрожащим голосом прошептал мальчик.

– Это леший, – спокойно, без тени страха или волнения ответил Белогор, – он может менять свой облик, как ему вздумается. Если же он вышел на прогулку, то чаще появляется в виде старичка, но не дай ему себя обмануть: проявишь неуважение к лесу или к нему – верная смерть. А угощение всяк любит, вот и лешему кусок хлеба за радость. Хлеб ведь всему голова. Но если ты чем лес обидел и его, он тебе из леса не выпустит. Либо сам убьёт, либо тропинки запутает так, что будешь плутать, пока не лишишься сил и сам не помрешь.

– И что, теперь всегда с собой хлеб таскать? – с удивлением спросил Влад.

– Да нет же, многим можно его угостить, только помни: не стоит предлагать лешему то, что в его лесу сорвано. Если ты ему предложишь земляники, собранной на солнечной опушке в этом же лесу, то этим очень сильно его обидишь и домой уже не вернёшься.

– А как ты узнал, что это леший? – не отставал от волхва Влад.

– Не знал я, а что еще оставалось делать? Был наготове. Всегда стоит сначала попробовать миром порешить, чем в драку сразу лезть.

– То есть это мог бы быть и не леший, а кто-то другой?

– Всякое может быть, разные существа есть, у нас одни живут, в других странах другие, бывает и оттуда к нам заглядывают. В лесу лешие, берендеи, волколаки, в реках и озерах – водяные да шишиги, в городах и селах – люди. Поэтому всегда будь готов к чему-нибудь нехорошему, но надейся на лучшее, – с улыбкой закончил пояснение Белогор.

Вдруг за его спиной появилась бледная фигура и практически сразу исчезла. Белогор улыбался и непонимающе смотрел на Влада, у которого от страха глаза расширились, а к горлу подкатил ком, да такой, что он и слова сказать не мог, только медленно поднял руку, пальцем показывая за спину волхва. Белогор обернулся. Но там уже никого не было. Волхв снова посмотрел на Влада. Теперь силуэт появился с другой стороны, и Белогор его увидел. Взгляд старика сразу изменился.

– Встань ближе! – скомандовал волхв и начал что – то шептать, почти прикасаясь губами к посоху. Снова начал появляться свет, но уже не такой яркий. Свет образовал сферу, которая постепенно расширялась, пока не охватила путников.

– Призрак, – пояснил Белогор. Закрыв глаза, он снова начал неразборчиво, почти без звука, произносить слова. Но ничего не произошло. Призрак женщины то появлялся совсем близко, то проходил за деревьями, то бросался на барьер из света. Но пройти через этот барьер у призрака не получалось. Закончив заклинание, волхв открыл глаза. Огляделся, увидел женщину. В глазах читалось удивление.

– Не получается, – с огорчением сказал волхв, – придется ждать рассвета.

Мальчик потерял счет времени. Духов стало больше, теперь уже трое. Бледная женщина, которая появилась первой и из спины которой торчали стрелы. Двое мужчин. У одного разрезан живот, да так, что внутренности видно, у второго уже видны следы разложения и в некоторых местах проступали кости. Белогор держался из последних сил, ведь барьер нужно было поддерживать, а после схватки с нежитью в деревне и всего лишь нескольких часов сна волхв еще не успел восстановить свои силы.

Наконец над вершинами деревьев появились первые лучи солнца. Но духи не исчезли. Даже появился еще один. Девушка с испачканными кровью светлыми волосами. В глазах Белогора читалось отчаяние. Он не мог прогнать духов, сил на поддержание барьера оставалось очень мало. Все еще темные, несмотря на старость, волосы были мокрыми от пота. На морщинистом лице было видно его напряжение. Владислав ничем не мог помочь, ему оставалось только смотреть по сторонам да на измученного волхва.

Вдруг из чащи, все еще плохо просматриваемой в сумерках, показалась новая фигура, но она не была такой же бледной, как призраки. Призраки тоже её заметили, повернулись к ней, но через мгновение с жутким загробным воем исчезли. Фигура начала приближаться к путникам. При этом с каждым шагом она становилась все меньше. Когда её можно было рассмотреть, Владислав признал в ней того самого старичка, которого они встретили прошлым вечером. Белогор, обессилев, упал на колени и смотрел на него измученным взглядом. И волхв и мальчик были неподвижны. Вспоминая рассказ Белогора про леших, Влад боялся хоть чем – то выказать свое неуважение, поэтому стоял смирно и смотрел вниз, на землю. Старичок как ни в чем не бывало прошёл мимо путников и скрылся в лесу. Белогор повалился набок и потерял сознание. Владиславу ничего не оставалось, кроме как развести погасший ранее костер и ждать, когда волхв придет в себя.

Влад просидел так не один час. Солнце было уже высоко, когда Белогор резко поднялся. Владислав тоже подскочил на месте из-за неожиданного пробуждения волхва.

– Доброго утра! – как ни в чем не бывало сказал волхв. – Трудная ночка была.

Белогор проспал не так уж и долго, но выглядел вполне отдохнувшим.

– Уже давно не утро, – пробурчал Влад, который так и не спал этой ночью, вначале сторожа сон своего спутника, а потом из-за страха.

– Проголодался я, – не обращая внимания на недовольный тон Влада, продолжил волхв, – пойду поищу, чем бы позавтракать, заодно посмотрю окрестности, разведаю, так сказать, – он подобрал лежащий рядом посох и вполне бодро поднялся на ноги. – Сиди здесь и не шуми, я недолго.

– Подожди… я… – сказал Влад вдогонку уходящему, – а вдруг духи или леший? Или ещё кто… – но Белогор даже не обернулся.

Ничего не оставалось делать. Мальчик сидел около догорающего костра, сначала немного задремав, а потом и вовсе уснув.

Выспаться не удалось. Владислав проснулся от шороха неподалеку, в страхе он резко открыл глаза, готовый подскочить и бежать, но это был Белогор. Он только вернулся.

– Смотри, что я раздобыл, – волхв держал в руках тушку кролика, подпаленную с одной стороны, – до Главного тракта совсем недалеко, сейчас поедим и в путь. Там как раз заварушка намечается, но нам сейчас не до этого. Да они и сами вроде справятся.

– А что там? Что за заварушка? – успокоившись, спросил Влад.

– Обычные бандиты. Напали на беженцев, но те тоже не промах. Там девица какая – то бешеная. Вроде сидела спокойно, а потом прыгнула, ногой лук пнула, чтобы своих не задело, горло бандиту перерезала. Так рассчитала все, как будто уже не первый раз людей убивает. Возрастом, кстати, чуть старше тебя будет на вид. А ты вон сидишь, каждого шороха боишься, ладно хоть в штаны не напрудил, – говорил Белогор, разделывая тушку.

Владислав решил ничего не отвечать волхву. Может, с одной стороны он и прав, смелее нужно быть. Вот только его короткая жизнь, всего в шестнадцать весен, не готовила его к потере семьи, встрече со всякой нежитью, начиная от мертвяков всяких, заканчивая лешими. Он, конечно, про леших слышал, но их видели крайне редко, да и рассказы про них заканчивались очень плохо.

Поев, путники продолжили свой путь. На месте стоянки, прямо рядом с костром, в землю вонзилась стрела.

Ольга очнулась из-за приближающегося шума. Это был плеск воды и голоса людей. ГОЛОСА ЛЮДЕЙ. Ольга обрадовалась. Если есть люди, значит нет мертвяков. Она села. Перевязанная оторванной от сарафана лентой рана на ноге болела. Закружилась голова. Вставать она не рискнула. Ольга все так же плыла в рыбацкой лодчонке. Как далеко ее унесло течение, она не знала. Оглядевшись, Ольга увидела небольшой корабль, который приближался к ней с большой скоростью. «Спасена,» – подумала Ольга.

Корабль был все ближе. Он был больше похож на большую лодку. Ближе к носу торчали несколько весел, яростно ударяя о водную гладь в такт мужским крикам. Это был ушкуй. Отец рассказывал про них, несколько раз Ольга даже видела такой издали, когда он проплывал мимо их деревни. Но отец говорил, что на таком плавают разбойники, ушкуйники. Они нападают на маленькие города, никому не подчиняются, кроме своих вожаков. Иногда и торгуют. Было всегда тяжело понять намерения ушкуйников: нападают ли они или торговать хотят? Поэтому в большинстве случаев при виде таких кораблей поднимали тревогу. «Ну вот, – подумала Ольга, – спаслась от нежити, так теперь разбойники, ладно… будь что будет».

Ушкуй почти вплотную приблизился к лодке девочки.

– Куда плывешь, красавица? – из-за борта была видна толпа мужиков, потрепанных, грязных. Впереди стоял один из них, он-то и говорил с Ольгой. – Рядом нет деревень, где твои родители? Почему одна?

– Нет родителей больше. Одна осталась, – Ольга решила не придумывать историй, а сказать все как есть, – от мертвяков спасалась, так на лодке и оказалась.

– Слышали про такое, но до нас они не дошли. Поднимайся на борт, ты, – он указал на одного из мужиков из толпы, – помоги ей.

Тот с явным нежеланием подчинился. Борта у ушкуя невысокие, поэтому Ольга забралась почти без помощи, несмотря на боль в ноге. Напоследок она обернулась. Отцовская лодка…

– Сесть за весла, а то и ночью до Серечки не доберемся.

Мужики спешно заняли места у весел. Остальные же чистили свои доспехи, точили мечи. Эта картина Ольге показалась слишком подозрительной.

– Серечка? Что это? – Ольга подошла к мужику, который с ней разговаривал.

– Деревенька, тут… неподалеку.

– А зачем мы туда плывем? Вы меня там оставите?

– Может быть, если будет, где оставаться. А зачем плывем? Я думал, ты уже догадалась, – со злорадной ухмылкой сказал Бажен (Ольга узнала его имя из разговоров ушкуйников) и направился на другой борт. Там одиноко сидел человек, уже в доспехах, в кольчуге, даже шлем не снят.

Ольга уже жалела, что попала именно на этот корабль. В своей лодке ей было бы лучше. Но деваться некуда, она тоже села на скамью, которая шла почти вдоль всего борта. Все, кто сидел рядом, не отвлекаясь от своих занятий, косились на нее недобрыми взглядами. Ольга сжалась, пытаясь привлекать к себе как можно меньше внимания.

Плыли почти весь день. Ольга так и просидела на скамье. Мужики перестали коситься. Видимо, привыкли к новому пассажиру. Начало смеркаться. Мужчина, что все это время сидел на корме, вдруг встал и вышел в центр ушкуя.

– Скоро будем в деревне. Высаживаемся, не заплывая в залив. Быстро забираем все ценное – и на корабль. Не задерживаемся. Времени мало. Лишнего не буяним. Утром мы должны быть в Беломорске, – четко и коротко объявил мужчина. Видимо, он был главным.

Мужики, внимательно слушавшие, начали облачаться в доспехи. В основном это были кольчужные рубашки, у некоторых были шлемы. Тяжелых доспехов и вооружения не было. На корабле воцарилась тишина. Был слышен только шум воды от бьющих в нее весел. Стемнело. Огонь никто не зажигал, двигались в темноте, при этом ни разу не уткнувшись в берег и не сев на мель. Рулевой хорошо знал эти места.

Спустя некоторое время вёсла тоже подняли, позволив реке нести корабль. Рулевой начал сворачивать.

Как только нос ушкуя уперся в берег, все начали высаживаться. Это происходило в полной тишине, без лишнего шума. Командир был впереди, остальные за ним. До деревни было недалеко. Дошли быстро.

Ольга все это время шла вместе с воинами. Когда подошли к деревне, она почему-то не закричала, чтобы предупредить жителей. Не потому, что боялась, что ее убьют, а по какой-то другой причине. Ушкуйники рванули вперед, с яростным криком начали врываться в хаты. Ольга отстала, и на её лице не было эмоций, когда она смотрела на происходящее. После нападения мертвяков все это казалось детской игрой. Избы не горели. Женщины кричали, но это был не предсмертный крик, а крик страха.

«Остаться здесь? – пронеслось в голове. – Сказать, что я тоже жертва? Меня пожалеют, дадут кров. А потом? Ждать, пока мертвецы дойдут и до этой деревни? Или выйти замуж за какого-нибудь деревенского парня? Нет. Этот мир оставил мне только один выбор – быть сильной».

Были небольшие стычки с местными солдатами. Но как только разбойники пригрозили убийством жителей, сопротивление прекратилось.

Ольга увидела, как Бажен вытаскивал из дома сундук. Мужик споткнулся, и сундук выпал из его рук. Девочка, превозмогая боль в ноге, подошла и молча подняла одну ручку сундука, взглядом предложив взять другую. Бажен с удивлением посмотрел на нее, но кивнул. Это был не порыв отчаяния, а холодный, расчетливый выбор. Выжить любой ценой, и, если для этого нужно стать одной из них, она станет.

Разбойники собрались на берегу очень быстро. Некоторые несли мешки с добычей. На удивление этих мешков было много. «Откуда в маленькой деревне столько всего ценного?» – промелькнуло в мыслях Ольги.

Все произошло очень быстро и слаженно. Мужики, подойдя к ушкую, толпой столкнули его обратно в воду. Те, кто успел забраться раньше, помогали отставшим и тем, кто сталкивал корабль в воду, подняться на борт. Ольга была одной из первых, кто оказался на корабле и, как и остальные, кто был с ней, помогала отставшим. Когда она протянула руку Бажену, она увидела неподдельное удивление в его глазах.

– Ты здесь?! Я думал, ты останешься.

Ольга, ничего не сказав, пошла помогать остальным.

Корабль поплыл дальше. Как только все забрались на борт, снова воцарилась тишина. Проплывали мимо деревни, в которой вовсю били тревогу. Скорее всего, собирая стражу и дружину, состоявшую из деревенских мужиков. Видимо, собирались в погоню. Но деревенские видели, что разбойники убежали на север. А о том, что там их ждал корабль, они не догадывались. В это время ушкуйники проплывали мимо их деревни. Ночь скрывала их.

Проплыли мост. Течение усилилось. И вот уже огни деревни остались позади. Некоторые из разбойников сели на весла. Ветер был попутный, поэтому начали устанавливать мачту. На таких кораблях она съемная.

Ушкуй шел быстро. Мужики снимали доспех. Добычу сложили на корме, где ранее сидел командир. После установки мачты весла бросили. К Ольге подошел Бажен, он единственный разговаривал с ней на этом корабле. Скорее всего, он был вторым после капитана, его все слушали и выполняли приказы.

– Капитан хочет с тобой поговорить, – его голос звучал строго, – он на корме, – мужик показал пальцем, куда идти, вдруг девчонка не знает, что такое корма.

Ольга молча встала и пошла в указанном направлении.

Капитан сидел там же, где и днем. Недалеко от него лежало несколько полупустых мешков. Ольга удивленно покосилась на них. На борт поднимали намного больше.

Капитан смотрел вдаль. Услышав приближение Ольги, он медленно повернулся.

– Почему не осталась? – спросил он.

– Не захотела, потому что там мне места нет, – твёрдо ответила Ольга, на этот раз глядя капитану в спину. – Моё место сгорело вместе с родителями.

– Тебе и здесь не рады. Утром будем в городе…

– Спасибо, что довезете до города, – перебила капитана Ольга – Но я могу быть полезной. Я вижу, как вы работаете. Я научусь.

Капитан медленно повернулся. В его глазах было не презрение, а оценка.

– Утром будем в Беломорске. Там и решим. Свободна.

Ольга все это время смотрела вниз, боясь поднять взгляд на капитана. Она была рада тому, что ее довезут до города. А могли бы снасильничать да прирезать, подобрав ее с рыбацкой лодчонки.

– Свободна, – капитан снова отвернулся от девочки и смотрел куда – то вдаль, в сторону отдаляющейся деревни.

Не задерживаясь, Ольга вернулась на то место, где сидела до похода к капитану. Несмотря на столь унизительное отношение к ней, она понимала, что сейчас лучше помалкивать и засунуть свой характер куда подальше. По крайней мере, теперь она могла не бояться. Ее не убьют.

Вокруг было темно, на носу и на корме светили масляные лампы, все остальное скрывала тьма. После того как установили мачту, почти все легли спать. Прямо там, на досках палубы. Ушкуй – небольшой корабль, отдельных кают нет, да и к дальнему плаванью он был не приспособлен. Не спали только рулевой, несколько мужиков и капитан, который так и сидел на корме. В конце концов Ольга тоже задремала, а потом и вовсе уснула.

Глава 3. Добрались, а туда ли?

Место поклонения богам. Круглая площадь, выложенная камнем. По кругу стоят двенадцать колонн, олицетворяющих двенадцать главных богов. На колоннах высечены их имена. С дальней от входа стороны возвышение для того, кто обращался к жителям деревни, будь то служитель богов или староста. Сейчас же здесь стояли и служитель, и староста, и я. На площади собрались практически все деревенские жители. Староста произнес очень длинную хвалебную речь, в которой рассказывал, почему именно меня выбрали следующим хранителем. В конце речи он спросил, есть ли противники того, чтобы именно я продолжил службу богам и людям на Калиновом мосту. Все промолчали. Потом служитель богов начал церемонию благословения меня на столь отважное деяние. Толпа, стоявшая тихо, начала молиться вместе с ним. Мои родные и близкие тоже молились, но сквозь слезы. Несмотря на столь значимое и почетное назначение, они видели меня последний раз. Ибо больше в деревню я не вернусь. Я видел слезы своей матери, младших братьев и сестер. Отец старался не плакать. Он с гордостью смотрел на меня. Но все же и на его щеке блеснула слеза.

Служитель закончил молитву. Он сказал мне, что теперь я должен идти.

Все спустились с возвышения. Напоследок обернувшись, я посмотрел на статую Сварога. «Помоги мне в столь нелегком деле. Надеюсь, ты слышишь меня…» – мысленно попросил я его. Потом взгляд поймал лица родителей в толпе. Я отвернулся. Видя их, ощущал, что прощаться становилось еще труднее. Лучше не оглядываться. Жители во главе со старостой, служителем и мной двинулись к окраине. Дошли быстро – деревня была небольшой. Староста похлопал меня по плечу. Главное – не оборачиваться. Оставив позади провожающих, я покинул родные места.

Вокруг городов обычно располагались поля. Около больших городов помещики выкупали земли, нанимали крестьян, выращивали разные злаки. Около маленьких городов обычно землю отдавали крестьянам, которые возделывали её и часть урожая, как плату, отдавали городу. На одном крестьянском наделе обычно работала одна семья, да и земли брали столько, сколько могли бы освоить своими силами. Триград – город небольшой. Вокруг него как раз и располагались такие крестьянские наделы.

Обоз с беженцами подъезжал к городу. Радим и Айка все так же шли пешком. Только Айка держалась немного в стороне. Радим пытался несколько раз заговорить с ней, но разговор быстро обрывался. В итоге он оставил попытки. С обеих сторон дороги начались поля. Все бы ничего, но что-то было не так. Вроде поля как поля, ничего особенного. Взгляд Радима скользил по колоскам пшеницы. Вспомнилась деревня. Вспомнились родители. Как он приходил домой из школы, обедал, а потом нес обед отцу в поле. Такое же поле, как здесь. Хотя… Все же что-то не так. Несмотря на то что день был в разгаре, людей в полях и около одиноко стоящих домов видно не было.

Спустя мгновенье Радим понял: людно было около городских ворот. Не только беженцы пытались попасть в город, но и крестьяне. Но почему? Мужчины, что шли впереди обоза, начали что-то обсуждать. Беженцы медленно, но уверенно приближались к городу. Однако очередь желающих попасть за каменные стены была очень большой, и вскоре обоз остановился. Деваться было некуда. Пришлось ждать. Радим снова подошел к Айке, которая стояла, прислонившись спиной к колесу телеги. Она смотрела куда-то вниз, разглядывая каменную кладку тракта.

– Видимо, в город попадем не скоро, – снова попытался завести разговор Радимир.

Айка подняла глаза, несколько секунд смотрела на Радима, потом снова опустила взгляд, так и не проронив ни слова. На плечо Радимира легла чья-то рука. Повернувшись, он увидел бабушку Айки.

– Оставь ее. Она недавно убила несколько человек. Ей тяжело. Пусть придет в себя.

Радим кивнул и, присев около колеса с другой стороны телеги, тоже уставился на мостовую.

Камни лежали ровно. На них было много выбоин от подков коней, на которых здесь проезжали чаще, чем проходили пешком. Главный тракт был достаточно широким, на нём могли разъехаться две телеги. Но сейчас занята была только одна сторона. В направлении города. Очередь стала еще больше. Еще несколько обозов с беженцами уже стояли позади. Начало смеркаться. Радимир, который был не в силах больше сидеть около телеги, решил пройтись. Оглянувшись, он посмотрел в сторону, где раньше стояла Айка. Её там не было. Она спала на телеге, положив голову на колени бабушки. Решив не беспокоить ее, Радим медленно пошел к началу обоза. Пройдя чуть дальше, он увидел мужчин, ехавших впереди всю дорогу. Они тоже расположились на отдых. Кто у телег, кто на краю дороги. Радимир решил пройтись вдоль очереди.

Беженцев было много. Радимир насчитал шестнадцать телег. На одних были раненые. На других – старики и дети. Некоторые были сильно измождены. Видимо, ехали издалека. Но всех объединяло одно: отпечаток ужаса и горя на лицах.

Среди телег с беженцами затесалась телега местного крестьянина. Она резко выделялась среди остальных. В ней расположились чисто одетые, не отмеченные ранами люди. Им не пришлось провести много времени в пути. Просто долго собирались, поэтому и попали в очередь. К ним-то Радимир и подошел.

– Вы же местные? – все же решил уточнить он.

– Да, – хриплым голосом ответил уже немолодой мужчина, сидевший спереди. Он и правил лошадьми, потому что вожжи лежали недалеко от него.

– Мы днем проезжали поля, но на них никого не было. Куда все подевались?

– В городе уж все давно. Слушай, малой, иди куда шел, нет желания у меня с тобой болтать, – мужик явно был не совсем трезвым. Похоже, решил скоротать время в очереди.

– А почему все в город подались? – решил не отступаться Радим, включив детскую наивность и сделав вид, что не слышал последних слов мужика.

– Мертвяки идут, подыхать никто не хочет, вот за стенами и спрятались. А сейчас брысь отсюда!

Мертвяки! У Радимира потемнело в глазах. Он снова вспомнил тот ужас, который пережил у себя в деревне. Ту безысходность и отчаяние, когда увидел своих родителей. Точнее, то, что раньше ими было. Нужно предупредить своих! Радим побежал вдоль очереди к своему обозу.

Уже совсем стемнело. Мужики все так же сидели у телег да на краю дороги. Радим подбежал к тому, который был за старшего.

– Они идут сюда! Они… снова… – Радим пытался объяснить, но то ли из-за того, что быстро бежал, то ли из-за того, что вспомнил недавно пережитые ужасы, не мог нормально связать слова. Не мог объяснить. Из-за этого начал переживать еще сильнее. Ком подошел к горлу, полностью лишая способности внятно изъясняться. Со стороны конца очереди послышались крики. Все оглянулись. В темноте хорошо было видно зеленое свечение. Они уже здесь! Радиму не пришлось объяснять дальше. Секундная заминка… Что теперь делать?

В очереди началась паника. Все, кто мог идти самостоятельно, бежали к воротам. Стража, которая проверяла телеги, не могла долго сдерживать толпу. Мужики из обоза Айки и Радимира помогли слезть старикам и, взяв на руки детей, которые не могли сами быстро передвигаться, тоже ринулись к вратам. Радимир побежал к телеге с Айкой и ее бабушкой.

В воздухе появился гнилостный смрад от большого количества разлагающихся тел. Послышался мужской голос, говоривший что-то на непонятном языке. Он шел одновременно со всех сторон. Радимир уже слышал этот голос. Тогда. В деревне.

Айка с бабушкой уже слезли с телеги. Девочка держала ба под руку, становясь для неё опорой и позволяя идти быстрее.

Около ворот была давка. Несколько человек сбиты с ног и растоптаны толпой. Городская стража уже начала закрывать створы – враг рядом. Но толпа не давала.

– Ну же, ба! – кричала Айка, но ее бабушка не могла передвигаться быстрее. В обозах, приехавших позже обоза Айки, тоже было много стариков. Они пытались бежать, некоторые спотыкались, падали. Кто-то, не видя возможности спастись, даже не вставал. Вокруг были плач, стоны обреченности, крики детей.

Послышался свист. Несколько человек, бежавших позади Радима, упали. Стрелы, не видимые в ночном небе, дождем посыпались на тех, кто был позади. Радимир подхватил под руку бабушку, помогая Айке, они уже почти бежали. Снова свист стрел. Новый залп. Бабушка дернулась, обмякла. Дети не смогли удержать ее. Бабушка повалилась наземь. Она была неподвижна. Радим протянул руку Айке, чтобы потащить ее дальше. Но, подняв взгляд на её лицо, передумал. Глаза Айки были красными. В них не было страха. Только ненависть.

– Стой, не нужно! – закричал Радим, пытаясь привести девочку в чувство. Айка взглянула на него. Взгляды встретились. В глазах девушки снова была видна та ярость, которая охватила ее около моста. Через секунду в руках блеснул кинжал. Стрелы продолжали свистеть, оставаться на месте было опасно. Айка кинулась под телегу, чтобы укрыться от стрел. Радимиру ничего не оставалось, кроме как бежать к воротам. Как бы он ни переживал за свою новую знакомую, с которой провел несколько дней, жить ему хотелось больше.

Толпы у ворот не было. Одна из створок уже была закрыта. Стража помогала отставшим и раненым зайти в город. Радимиру оставалось добежать всего несколько десятков шагов. Стражник махал ему рукой, призывая поторопиться, но быстрее он уже не мог. Вдруг бедро обожгла острая боль. Мальчик кубарем полетел по мостовой. В глазах начало темнеть. Последним, что увидел Радимир, было лицо того самого стражника.

Белогор и Влад шли по лесу. Со слов волхва, до Главного тракта осталось совсем чуть-чуть. Особо не разговаривали. Влад был обижен на волхва за то, что тот сравнил его с девчонкой.

Лес ночью выглядел столь ужасающим: за каждым шорохом, за каждым треском ветки скрывался враг, желающий съесть тебя. Сейчас же, в свете солнечных лучей, он выглядел вполне дружелюбно.

Волхв шел чуть впереди. Вдруг он остановился. Влад молча подошел к нему. Путники стояли почти у самого края леса. Они наконец дошли до тракта. Но Белогор смотрел вниз. Среди кустов, росших вдоль дороги, лежало несколько тел. Волхв вздохнул.

– Все стараются выжить по-разному, – вдруг сказал он. – Кто-то нападает на мирных людей в надежде обокрасть их. Так он обеспечивает себя как едой, так и звонкой монетой. Но всегда конец их жизни оказывается именно таким: с перерезанным горлом в канаве. Запомни это.

Видимо, это были те самые разбойники, которые напали на обоз. Именно их видел Белогор, когда ходил на разведку. Влад промолчал. Обойдя кусты с горой трупов под ними, он вышел на тракт. Слева был мост, около него тоже была кровь.

– Куда нам идти? – Влад повернулся к волхву, который поспешил вслед за ним.

– К сожалению, мы не можем идти по дороге. Нам нужно дальше на север, – волхв кивнул в сторону чащи с другой стороны тракта.

– Опять… – Влад, который обрадовался, что жуткий лес остался позади, с разочарованием посмотрел на волхва. Белогор уже перешел тракт и был еле виден за ветвями деревьев.

– Быстрее! – торопил он мальчика. – Я не хочу снова встречаться со всей нечистью, которую мы видели прошлой ночью. К вечеру должны выйти из леса, если не будем долго стоять и думать.

С сожалением Влад пошел за волхвом. Мальчик тоже не хотел снова испытывать ночной страх.

– А откуда взялись эти призраки в нашем лесу? Раньше их вроде не видели? – решил поинтересоваться Владислав.

– Кто-то очень могущественный напал на деревню. Но я боюсь, это была не главная его цель. Деревня просто попалась на пути. Этот кто-то поднял мертвецов. И поднял не только тех, кто похоронен недавно, но и старые захоронения потревожил. Поэтому души этих умерших людей, очень озлобленные, вернулись на землю. А они особо не разбираются. Они не ищут виновного. Кто на пути попался, на того и нападают.

– Ах да… Перед нападением мы с друзьями… – Влад резко замолчал. Друзья… живы ли они? Или тоже убиты мертвяками? Или растерзаны упырями? – Мы кое-что увидели, – продолжил мальчик, – зеленое свечение и землю, которая рассыпалась, как пыль.

– Зеленое свечение – это магия, которая поддерживает остатки жизни в мертвяках. Ее достаточно только для того, чтобы исполнить волю призвавшего их. Если это тело недавно умершего, то магию будет видно только в глазах мертвяка. Если же от тела остались лишь кости, то магии будет видно больше, ведь она еще и связывает их, чтобы они не распадались. А земля… Это интересно. Но пока у меня нет ответа.

– А этот кто-то только людей из мертвых поднимает?

– Я не знаю, но вполне возможно, что нет, – в глазах волхва промелькнула тень страха, но внешне он никак этого не показал. – Все зависит от силы волшебника. Ведь воскрешение – только половина дела. Он должен постоянно поддерживать эту магию. Иначе тела быстро распадутся. Но в деревне было очень много мертвяков, а я не знаю ни одного волшебника или волхва, способного на такую магию.

Некоторое время путники шли молча. Вдруг из-за стоящего впереди дерева вышла одетая в рваную рубаху девушка. Она была очень бледной, волосы светло-зеленого цвета опускались на плечи. Было видно, что ей сильно досталось. Путники остановились. Девушка смотрела вниз, не поднимая глаз.

– Вот только этого нам не хватало, – с разочарованием промямлил Белогор.

Ольга спала недолго. Когда она проснулась, лучи солнца только осветили горизонт. Но несмотря на столь раннее время, многие ушкуйники уже не спали. Кто – то сидел на веслах, мачту убрали. Бажен стоял на носу корабля. Беломорск был уже рядом.

Чтобы попасть к пристани, нужно было вначале заплыть в реку Хладную. Она называлась так, потому что периодически к ее устью доплывали айсберги с Белого моря. Этот край не был холодным и снежным. Чтобы доплыть по морю до ледяного континента, нужно было плыть несколько дней, да туда никто и не плавал. Там делать нечего. Одна большая ледяная пустыня. А айсберги доплывали небольшие, уже почти растаявшие. Но их хватало, чтобы вода в реке была холодной, в такой не искупаешься.

Ушкуй подплывал к устью реки. Уже была видна каменная городская стена. Она отделяла пристань от города, расположение которого специально выбрали не около моря, а чуть дальше, около реки. Это не особо мешало торговым судам, но в случае нападения было сложнее доплыть до пристани. Со стороны моря нападать тоже было затруднительно. На городской стене были установлены башни с баллистами и катапультами. А вдоль берега располагались дозорные башни. Поэтому о приближении судов узнавали намного раньше, чем они подплывали к городу.

Ушкуй уже заплыл в реку. До пристани оставалось совсем недалеко. Бажен быстрым шагом направился на корму. Туда, где сидел капитан.

Ольга никогда не была в больших городах, поэтому она во все глаза смотрела на быстро приближающуюся пристань. Стены города были намного выше, чем они казались издалека.

Недолго поговорив с капитаном, Бажен вышел на центр ушкуя.

– К оружию. Всем надеть доспехи. С городом что-то не так. Всем быть готовыми! – скомандовал он и вернулся обратно к носу корабля.

Через несколько минут ушкуй подошел к пристани Белогорска. Только теперь Ольга поняла, почему Бажен объявил тревогу. На берегу не было ни одного человека. Были пришвартованы несколько кораблей, но они тоже были пусты.

Ушкуй причалил. Мостовая, ведущая к воротам в город, была в пятнах крови, но тел не было. Капитан с небольшим отрядом из десяти человек спустился на берег. Остальные во главе с Баженом осталась на корабле (они должны были обеспечить быстрое отступление при необходимости). Ольга последовала за капитаном. Ее нога болела уже не так сильно. Но повязку она пока не сняла.

Ворота были открыты.

Отряд продвигался молча, старались не шуметь. Ушкуйники не знали, что ждет их за воротами. Они были здесь всего одну луну назад. Даже если на город напали, он не мог так быстро сдаться. Да и кто мог… Отряд вошел в город. Все так же пусто. Много вопросов оставляли улицы города, залитые кровью так же, как пристань.

Капитан показал в сторону замка. Если кто и остался в городе, скорее всего должен быть там, ведь это самое укрепленное место. Все так же в тишине ушкуйники направились в ту сторону.

Жуткий визг прорезал тишину. Это был визг, смешанный с воем. В эту же секунду с крыши ближайшего дома прыгнуло нечто. Оно вонзило свои когти в ближайшего человека.

– Упыри! – закричал капитан.

Но в эту же секунду еще двое ушкуйников были разорваны длинными когтями. Оставшиеся в живых бросились в сторону ворот. Но там их уже ждали. Чудовищ становилось все больше и больше. Отряд оказался в окружении. Бежать было некуда. Упыри медленно, словно наслаждаясь безысходностью жертв, приближались к остаткам отряда. Ольга оставалась за спинами ушкуйников. Мелькнула тень, потом другая. Упыри пошли в атаку. Длинные когти пронзали плоть, словно наточенные мечи. Зубы отрывали куски мяса.

Мечи воинов тоже достигали своей цели. Но упыри совершенно не обращали внимания на раны. Это не могло их задержать.

Один из упырей прыгнул на ушкуйника рядом с капитаном. Взмах меча. Голова чудовища покатилась по мостовой. Тело обмякло и упало.

– Рубите головы! – заорал капитан.

Со стороны ворот послышался яростный крик. Это оставшиеся на корабле воины пришли на помощь. Услышав крик, Бажен скомандовал им сойти на берег и бежать на помощь капитану. Сам же он был во главе спасательного отряда. Они подошли как раз в тот момент, когда капитан прокричал, как можно убить этих тварей.

Но отрубить голову тоже было непросто. Ушкуйник рядом с Ольгой повалился наземь. Упырь рвал его тело зубами. Подняв клинок уже мертвого воина, Ольга, последовав примеру капитана, отрубила чудовищу голову. Черная кровь, если это была кровь, брызнула во все стороны.

Отряд во главе с Баженом торопился на помощь. Но чудовищ было много. Взмах когтистых лап – и несколько человек, вспоротые, упали на мостовую. Отряд капитана убил еще несколько упырей. Но это не спасало ситуацию, чудовищ было слишком много.

Отряду Бажена удалось отвлечь часть врагов, это позволило отрядам объединиться. Продолжать бой было бесполезно. Ушкуйники отступали. Упырей становилось все больше и больше. Ушкуйники теперь уже бегом направились к кораблю. Это было их единственное спасение.

Но упыри были быстрее. Убитые ими воины падали на мостовую. Чудовища набрасывались на них, разрывали их тела. Остатки отряда почти добрались до корабля. Один из упырей одним большим прыжком оказался перед отрядом, перекрывая путь к спасению. Когти вонзились в грудь капитана. Ольга замерла, глядя, как существо вонзило свои острые зубы в бездыханное тело. Кто – то схватил ее за руку и резко дернул, заставляя бежать дальше. Инстинктивно повинуясь, чтобы не упасть, она побежала.

Бажен держал девушку за руку, продолжая ее тянуть. Пока чудовища отвлеклись на убитых воинов, остальным удалось добежать до корабля. Спасение! Один из упырей попробовал допрыгнуть до корабля, но, оставив когтями глубокие борозды в древесине борта, упал в воду.

Ушкуйников и так было немного, не более 30 человек. Сейчас же остались Бажен, Ольга и шестеро воинов. Куда плыть и что делать дальше – непонятно. Воины, не снимая доспехов, сели на весла, чтобы как можно быстрее и как можно дальше уплыть от этого города. Ольга же села прямо на палубу. Нога очень сильно болела. Ощущение безысходности захлестнуло ее. Перед глазами появлялись разные образы: лицо матери, горящие дома ее родной деревни, отвратительный вид чудовищ, которые напали на них в городе. Почему это все произошло? Что случилось? Как будто весь мир перевернулся в одну секунду!

Ольга смотрела на доски палубы и в то же время сквозь них. Ее мысли старались уйти куда – то далеко, куда-то, где нет всех этих ужасов, которые она видела в последнее время, где нет в ноге боли, которая становилась нестерпимой.

Глава 4. Осада

Деревня осталась позади. Мой путь лежал к Солнечной гряде. Это горы, стоящие цепью и отделяющие наши земли от Ледяной равнины. Именно в этих горах находится Калинов мост. Солнечную гряду назвали так, потому что солнечные лучи играли на высоких пиках, покрытых льдом. Создавалось впечатление, что вершины гор светятся, словно солнце. В сторону гряды дороги нет. Да она и не нужна. К мосту ходят только хранители раз в двести лет. Деревень, кроме моей, поблизости тоже нет. А за грядой в Ледяных равнинах никто не живет. Как говорили деды, там очень холодно и человек не способен перенести такой холод. Небольшая тропинка, шедшая вдоль поля, быстро закончилась. Почти сразу начинался еловый лес. Я стоял перед стеной из стволов деревьев. Понимая, что я больше никогда не увижу солнца, не почувствую насыщенный, чуть сладковатый запах елей, не почувствую ветра, который колышет невысокую траву. Несмотря на то, что я был рад стать хранителем, я понимал, что многое потеряю. Но эти чувства не вызывали гнева или разочарования. Наоборот, я ощущал смирение и спокойствие. Желание запомнить каждую деталь мира, которого я больше не увижу.

Солнце стояло в зените, когда я вошел в лес. Ветер раскачивал кроны где – то высоко-высоко над головой. Иногда, когда порыв ветра становился сильнее, стволы деревьев скрипели. Создавалось впечатление, что лес живой. Пройдя чуть дальше, я увидел пару белок, которые игриво бегали друг за другом, перепрыгивая с ветки на ветку, с дерева на дерево. Откуда – то издалека слышалось пение птицы. Мелодичное, завораживающее. С другой стороны послышалась ответная трель. Интересно, о чем они говорят? Или это только эхо? На самом деле – не важно. Будь то эхо или другая птица, все это вместе: ощущения, звуки – создавало картину мира. МИРА, в котором мы живем.

Радимир очнулся от сильной боли в бедре.

– Тише, тише, – где – то недалеко сказал мужской голос. Открыв глаза, Радимир увидел лицо мужчины, не старого, но уже отпустившего бороду. Он был одет в черную рясу, местами протертую. На шее висел кулон в виде креста. Помещение, в котором они находились, было большим, с очень высокими потолками. Почти на всех стенах висели картины, в основном портреты. Кроме мужчины вокруг было множество других людей. Звук плача, а порой и рыдания, полного отчаяния и боли, эхом отдавался от высоких потолков и стен, многократно усиливаясь.

Немного придя в себя, Радим вспомнил, что произошло.

– Айка! Со мной была девчонка, где она?

– Я не знаю… Здесь много девчонок, может, среди них есть и та, которую ты ищешь, – голос мужчины, из-за бородки было тяжело определить возраст, был спокоен.

– Город отбился? Я помню, как убегал от целого войска мертвяков. Неужто отбились? – в голосе Радима послышалась надежда и неверие одновременно.

– Нет… Город пал. Мы единственные, кто выжил, – мужчина начал менять повязку на бедре Радима, полностью пропитавшуюся кровью.

– Но… тогда где мы? Мы успели бежать?

– Нет… – мужчина оторвал взгляд от повязки и посмотрел прямо в глаза Радиму. – Я Евстафий. Мы сейчас находимся в храме божьем. Мертвяки не могут сюда попасть. Эта земля освящена и охраняема богом.

Мужчина закончил перевязку. Какому именно из богов принадлежит храм, Радим не стал уточнять, да и какая разница, если здесь можно спастись от мертвяков. Евстафий пошел помогать другим. Радим с большим усилием поднялся. В огромном зале стояло множество скамей, почти все они были сдвинуты. Кто мог сидеть, расположились на них, кто не мог – лежали вдоль стены. Было видно несколько солдат, одетых в форму. Некоторые стояли на коленях перед портретами, сложив руки, и шепотом что-то говорили. Еще несколько мужчин в рясах ходили по залу от одного раненого к другому. Некоторым давали попить из небольшого кувшина, некоторым так же, как и Радиму, меняли повязки.

Радимир решил пройти по залу, надеясь, что Айка где – то здесь.

– Это мавка, – едва слышно проговорил Белогор.

– Да, меня так называют, – девушка подняла глаза на путников. – Но у нас тоже есть имена. Меня, например, зовут Лада.

– Не запоминай ее имя, никогда не пригодится, – Белогор схватил Влада за руку и потянул за собой. Уводя мальчика в сторону, волхв пытался обойти место, где стояла девушка, которая вновь скрылась за деревьями.

– Фууу. Легко отделались!

– От чего? – из-за ближайшего дерева появилась фигура мавки.

Белогор снова потянул Влада, который ничего не понимал.

– Зачем мы убегаем? Может, она сумеет помочь нам быстрее добраться туда, куда мы идем. А ты мне так и не сказал куда.

– Не поможет, лишь наоборот, запутает все так, что из леса не выйдем. Мавки такие. Вроде хорошо говорят, по-доброму, а потом поминай как звали.

Волхв шел очень быстрым шагом, продолжая тянуть еле успевающего за ним Влада за руку. Но уйти от девушки так и не получалось. Ее лицо то и дело мелькало среди деревьев. Лада заинтересованно рассматривала путников. Ей был интересен страх старика и глупое выражение лица мальчика, которого он тащил за собой.

Наконец Белогор начал выдыхаться. Действительно, складывалось впечатление, что они ходили кругами.

– А почему ты не можешь ее магией? Раз – и все? – Влад освободил свою руку из ослабевшей хватки волхва.

Путники остановились.

– Не все так просто, – тяжело выдохнул Белогор. – Мавки путают тропинки, создают иллюзии, запутывают следы. Ты вроде прямо идешь, а на самом деле круг делаешь и обратно возвращаешься. Многие так и не выходят из этого круга. Да и магией я ей сделать ничего не смогу. Одно дело мертвяки бездушные да призраки. А тут магическое создание. Я могу схватить ее с помощью магии, а если она все запутала так, что мы вовек выйти не сможем? Тут нужно что – то другое придумать.

Путники сделали привал. Волхв расположился на небольшом камне, приняв задумчивую позу. Мавка села, опершись спиной о дерево, и открыто наблюдала за путниками.

– Чего ты от нас хочешь? – не выдержав гнетущей тишины, Влад решил задать вопрос мавке напрямую.

– Ничего, – голос Лады был мягким и мелодичным. – Хотя… может, у тебя есть что – то интересненькое?

– Интересненькое? Что например? – Влад немного опешил. Они с Белогором прятались от мертвяков, сражались с призраками. А тут непонятная девчонка спрашивает чего-нибудь интересненького. И теперь от этого интересненького зависела их жизнь.

– Не знаю, – голос мавки стал очень наивным, – а вдруг что-нибудь есть.

Девушка посмотрела в сторону волхва, а точнее в сторону его посоха, который лежал у ног Белогора.

– Никогда… – волхв схватил посох, словно маленький мальчик, у которого хотели отобрать игрушку.

Делать было нечего. Влад сел неподалеку от волхва. Повисла тишина.

Мавка пристально смотрела на путников. Влад постоянно ощущал ее взгляд на себе, и это очень сильно выводило из себя, заставляло нервничать. Волхв смотрел в сторону мавки, пытаясь придумать или вспомнить способ, как отделаться от этой девчонки. Влад так же, как и мавка, оперся о дерево да так и уснул.

Сон был беспокойным, виделось все, что они пережили за последние дни, только вперемешку. Влад резко вскочил, когда во сне ему явились лица его родных.

Мавка сидела все там же. Белогор гребнем вычесывал из бороды и волос репейник и другой мусор, который запутался в них.

– Ты ничего не придумал? – удивился Влад спокойствию волхва. – И решил просто посидеть и расчесаться? – голос мальчика переполняли обида, злость и негодование.

– А что еще делать? Мы можем встать и идти, но мы все равно никуда не выйдем. А если ничего не могу сделать, то хоть с пользой проведу это время, вдруг так что – то придумается.

– Как ты можешь так спокойно говорить? – Влад уже стоял на ногах. – Ты же волхв, старец, мудрый человек! Ты же должен знать, как избавиться от этой… – мальчик пальцем указал в сторону, где сидела Лада.

– С мавками уже очень давно никто не встречался. Или встречались, но выйти не могли. Поэтому про них и в книгах почти ничего нет, поэтому сразу и не вспомнишь. А ты, вместо того чтобы… – но Влад уже не слушал Белогора, а смотрел на мавку, которая очень внимательно наблюдала за действиями волхва.

Влад выхватил гребень из рук волхва и медленно пошел в сторону мавки, пытаясь понять, действительно ли гребень привлек ее внимание. Судя по тому, что Лада сменила объект наблюдения с волхва на мальчика, Влад понял, что кажется нашел то самое интересненькое.

– Если я отдам тебе этот гребень, ты отпустишь нас?

– Может быть, – по недовольному голосу Лады было заметно, что она не хотела отпускать путников, но обладать гребнем ей хотелось. – Хорошо. Отпущу, – мавка протянула руку, и голос ее звучал, как у крайне избалованной девчонки.

Влад отдал гребень. Лада, прищурив глаза, посмотрела на мальчика, состроила недовольную гримасу и, отвернувшись, начала расчесывать свои длинные зеленые волосы. Только сейчас Влад заметил, что за волосами, рассыпанными по спине, у девочки не было кожи. Были видны ребра и внутренние органы. Тошнота подошла к горлу Влада. Мавка скрылась за деревом, около которого сидела.

Белогор успел встать, подобрать посох. Он положил руку на плечо побледневшему мальчику.

– Хорошо придумал…

– Откуда он у тебя? Ты без расчески из дома не выходишь? – Влад повернулся к волхву. Взгляд мальчика был серьезным и злым.

– Это как – то случайно вышло. Я умывался вечером, когда на деревню напали. Особо не раздумывая, сунул гребень за пазуху и побежал на площадь. Там я тебя и встретил, если ты помнишь. И спас кстати.

– Да помню, помню. Теперь – то куда нам идти?

– Дальше на север, – волхв махнул рукой, видимо там и находился север. – Там, за лесом, есть деревня, до темноты должны успеть дойти, в ней на ночь и остановимся.

Путники двинулись дальше.

Ушкуй, на котором были спасшиеся воины, Бажен и Ольга, выплыл с Хладной реки в Белое море и причалил к берегу, отплыв подальше от Беломорска. Весь экипаж спустился на берег. Там организовали лагерь. Вокруг кострища, на котором ранее готовили обед, собралась толпа мужиков. В центре был Бажен. Раз уж капитана больше нет, за старшего выступал он.

– У нас осталось не так много припасов, – Ольга сидела поодаль, но все равно слышала, как Бажен обрисовывал сложившуюся ситуацию. – Оставаться здесь нельзя. Ясное дело, что и плыть дальше по Хладной опасно. Раз уж эти твари добрались до Беломорска, значит и дальше… Что будем делать?

Несмотря на то что Бажена считали старшим, сам он не хотел такой привилегии и не стремился брать командование в свои руки. После прозвучавшего вопроса мужики стояли молча, переглядываясь. Они думали, что именно Бажен скажет, что делать дальше. Но через некоторое время все-таки некоторые начали высказывать предложения:

– Может, проплывем по морю мимо Ишсерата?

– Или за море податься, пока эта мерзость туда не добралась?

– Лучше в Старград плыть да проверить: стоит ли град или тоже пал.

– Мимо Ишсерата плыть опасно, ящеры ревностно стерегут свои воды, – подытожил Бажен. – Эти мерзкие ящеры не дадут проплыть. За море? На нашем ушкуе? Нет, на нем не доплывем. А вот в Старград сплавать стоит. Есть кто против? – Бажен огляделся. Мужики молчали. – Значит решено. Собираем лагерь и отплываем. До Старграда плыть дня два. Припасов мало. Нужно будет найти какую-нибудь деревушку.

Команда подняла все вещи на борт. Сталкивать ушкуй с мелководья было сложнее, людей стало меньше. Но все же столкнули и, как всегда, те, кто забрался на борт раньше, помогали тем, кто еще был внизу. Ольга не отставала от членов команды. Она вместе со всеми сталкивала ушкуй в воду. Несмотря на то, что многие из мужиков игнорировали даже ее присутствие на корабле. Когда пришло время забираться на борт, руку Ольге протянул Бажен.

Поднявшись на борт, некоторые начали устанавливать парус, хорошо, что ветер был попутным, но, к сожалению, не очень сильным, поэтому на весла все равно пришлось садиться. Ольга не задумываясь села грести наравне с мужиками. Девушка чувствовала ноющую боль в мышцах, но не подавала виду, стараясь не отставать от остальных. Она знала, что должна доказать свою полезность, чтобы заслужить место в команде. Ведь эта команда сейчас заменяет ей семью. Несмотря на холодность к ней, Ольга чувствовала, что случись ситуация, схожая с ситуацией в Беломорске, именно эти люди прикроют ей спину.

Постепенно ушкуй набирал скорость, отдаляясь от берега. Ветер немного усилился, и парус наполнился, облегчая их труд. Бажен, стоявший у руля, бросил на Ольгу быстрый взгляд, в котором читалось что-то похожее на одобрение. "Неплохо гребешь, девка," – буркнул кто-то из мужиков, но в его голосе не было злобы, скорее удивление. Ольга лишь кивнула в ответ, продолжая ритмично работать веслом. Впереди их ждал долгий путь. Обычно, когда плыть было далеко, ушкуйники меняли друг друга на веслах, давая отдохнуть уставшим. Сейчас же смены не было. Ольга продолжала грести, сосредоточившись на ритме и стараясь не думать о боли. В какой-то момент ей показалось, что она гребет уже целую вечность. Наконец Бажен скомандовал передышку. Ольга с облегчением опустила весло и откинулась на борт ушкуя, пытаясь отдышаться. Кто-то достал бурдюк с водой и начал жадно пить, передавая его по кругу. Ольга взяла бурдюк и сделала несколько больших глотков. Вода казалась самой вкусной, которую она когда-либо пила. Девушка посмотрела на берег, уже видневшийся на горизонте.