Стальной князь

Глава 1

Последние секунды жизни Кирилла Орлова были заполнены оглушительным, торжествующим ревом. Реактор пел свою лебединую песню, и это была песня о распаде. На панели управления перед ним море индикаторов превратилось в сумасшедший карнавал алого света. Сирена выла, будто оплакивала его заранее.

– Ну вот, – пробормотал он, его пальцы мелькали по клавишам, пытаясь настроить реактор. – А меня предупреждали, что играть в бога – дурная привычка.

Мысль была ироничной, но времени на более сложные философские конструкции не оставалось. Его команда умников, уже эвакуировалась по его же приказу. Он остался один в белоснежном, стерильном зале, лицом к лицу с собственным творением, которое решило его съесть.

– Ладно, красавец, – обратился он к реактору, за толстенным свинцовым стеклом которого бушевал искусственный энергетический шторм. – Давай по-хорошему. Успокойся.

Реактор, разумеется, и не думал успокаиваться. Показатели давления зашкаливали. Магнитные ловушки трещали по швам. Еще минута, может, две – и этот «красавец» превратит весь комплекс в расплавленную воронку, а прилегающие леса – в угли.

У Кирилла было два варианта: попытаться спастись и с вероятностью в девяносто девять процентов не успеть, либо сделать то, за что ему платили огромные деньги – решить проблему. Решение, как это часто бывает в ядерной физике, было до идиотизма простым и до ужаса трудно осуществимым. Ручное перенаправление всего энергопотока в аварийный массив, расположенный прямо под главным залом. Последствия для того, кто останется у панели, были примерно такими же, как у бутерброда в микроволновке, включенной на полную мощность.

– Чертовски несправедливо, – вздохнул он, вводя последнюю последовательность команд. – Я ведь должен был, в субботу отправится на рыбалку.

Последнее, что он увидел, – это ослепительно-белый свет, заполняющий все поле его зрение. Последнее, что почувствовал, – странное ощущение, будто его тело разбирают на атомы, аккуратно раскладывая по полочкам. Очень аккуратно. А потом – тишина и темнота.

***

Сознание вернулось к нему волнообразно, принося с собой целый букет малоприятных ощущений. Головная боль, похожая на работу отбойного молотка где-то в районе затылка. Ломота в каждой мышце. И холод. Пронизывающий, костный холод каменных плит под ним.

– Очнулся! – прозвучал чей-то молодой, дрожащий от волнения голос. – Лекаря!

Кирилл с трудом разлепил веки. Мир перед ним был мутным и расплывчатым. Он лежал на какой-то твердой поверхности, а над ним склонилось девичье лицо с большими, полными слез глазами. Светло-рыжие волосы выбивались из-под простого головного убора. Он никогда раньше не видел этой девушки.

– Эм, – хрипло произнес он, и его собственный голос показался ему чужим, более молодым. – А где… где реактор?

Девушка испуганно ахнула.

– О чем ты говоришь, Алексей! Все уже позади. Ты упал, но ты жив, слава Предкам!

Алексей? Кто такой Алексей? Кирилл попытался приподняться на локтях, и тут его взгляд упал на его собственную руку, лежавшую на груди. Он замер.

Это была не его рука.

Рука была немного меньше, уже, с бледной кожей и тонкими, аристократическими пальцами. Она была покрыта свежими ссадинами и синяками. Он попытался пошевелить пальцами – и, к его ужасу и изумлению, они послушались. Это была его рука. Но это была не его рука.

– Что за черт? – прошептал он.

В комнату вошел еще один человек – мужчина лет пятидесяти, суровый, с сединой в бороде и волевым взглядом. Он был одет в одежду, которую Кирилл до этого видел разве что в исторических фильмах – что-то вроде кафтана, отороченного мехом.

– Ну что, очнулся, позор нашего рода? – проворчал мужчина, скрестив руки на груди. – Не мог просто упасть с лошади, как все нормальные люди? Нет, тебе надо было сделать это прямо перед сыном Вышеславцева! Теперь весь двор будет показывать на меня пальцем – смотри, мол, у Георгия Воронцова сын-неудачник, который и в седле удержаться не может.

Кирилл, он же теперь, по всей видимости, Алексей, молчал, пытаясь переварить этот поток информации. Лошадь? Двор? Вышеславцевы? Аристократы? Звучало как начало плохой книги про попаданцев.

– Папа, пожалуйста, – вмешалась девушка. – Он же едва пришел в себя.

– Молчи, Анна, – отрезал Георгий. – Твой брат должен понять, к каким последствиям приводит его безрассудство. Из-за его выходки пострадала наша репутация. А нам и без того приходится несладко.

Он тяжело вздохнул и уставился на Алексея.

– Слушай и запоминай, сын. Пока ты не исправишь свою репутацию, ты для меня – просто дыра в воздухе. Утром ты отправляешься в Воронье Гнездо. Будешь управлять имением. Может, хоть там научишься чему-то полезному. А здесь, в столице, от тебя одни проблемы.

С этими словами Георгий Воронцов развернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Алексей медленно перевел взгляд на девушку – Анну, свою сестру, как он теперь понимал. Она смотрела на него с такой жалостью и тревогой, что у него заныло в груди.

– Не слушай его, Алеша, – тихо сказала она. – Он просто зол. Он всегда так говорит, когда волнуется.

– Я… я упал с лошади? – осторожно переспросил Алексей, все еще не веря своему положению.

– Да. На тренировке. Дмитрий Вышеславцев подрезал тебя на своей лошади, а ты не удержался в седле. Ударился головой. Лекари говорили, ты мог и не очнуться. – Глаза ее снова наполнились слезами.

– Дмитрий Вышеславцев, – повторил Алексей, стараясь запомнить имя. Похоже, у этого тела был не только неудачник-хозяин, но и влиятельные враги.

Анна что-то еще говорила, суетилась, поправляла его одеяло, но он почти не слушал. Его взгляд блуждал по комнате. Каменные стены. Факел в железном держателе, отбрасывающий прыгающие тени. Деревянная, грубой работы мебель. Никаких признаков электричества, не говоря уже о системах управления реактором. Воздух пах пылью, дымом и чем-то травяным.

Его эксперимент явно прошел не совсем так, как планировалось. Он не просто умер. Он куда-то перенесся. В тело какого-то несчастного дворянина в мире, который, судя по всему, застрял где-то на уровне средневековья. Ирония судьбы была поистине атомного масштаба: ядерный инженер в мире, где, вероятно, даже паровую машину считали бы колдовством.

Анна, увидев его потерянный взгляд, приняла его за боль и растерянность.

– Тебе нужно отдохнуть, – мягко сказала она. – Я принесу тебе ужин позже. Постарайся поспать.

Она вышла, оставив его одного с его новым, разбитым телом и старым, переполненным знаниями разумом.

Алексей медленно, преодолевая боль и слабость, сел на кровати. Он осмотрел свои новые руки, повертел их перед лицом. Худые, бледные. Не те рабочие руки, к которым он привык. Он ощупал лицо – высокие скулы, прямой нос, густые черные волосы. Совсем не его сорокалетнее, начинающее обрастать морщинами лицо.

Он заметил в углу комнаты небольшой сундук. Инстинкт исследователя взял верх. Поднявшись, он подошел к нему и открыл крышку. Внутри лежала беспорядочная смесь одежды, нескольких книг в кожаных переплетах и каких-то личных безделушек. Он стал механически перебирать вещи, пытаясь найти что-то, что могло бы пролить свет на личность этого Алексея Воронцова.

И тут его пальцы наткнулись на что-то холодное и гладкое. Он отодвинул потрепанный плащ и увидел в ложбинке, выдолбленной в дне сундука, несколько странных предметов. Там лежали блестящие шестеренки, пружины непонятного назначения, медные проволоки и несколько отполированных до зеркального блеска кристаллов.

В его мозгу пронеслись воспоминания прошлого владельца этого тела.

Сердце его учащенно забилось. В этом мире, похоже, были не только лошади и мечи. Здесь было что-то еще. Здесь была магия. Что-то, что вызывало у него жуткий интерес как у ученого и инженера.

Поскольку бывший владелец этого тела обладал крайне низким талантом к магии. Что само собой было не очень хорошо для наследника знатного рода и вызывало презрение и насмешки окружающих. Алексей попытался найти выход, пытаясь создать простенькие магические артефакты, дабы хоть как то приобщится к магии.

Вещи в его сундуке были тем, что он тайно спрятал. Пытаясь собрать части какого-то магического механизма.

Он взял одну из шестеренок. Она была идеально выточена, сделана из какого-то сплава, напоминавшего бронзу, но более прочного. Это была работа мастера. Высококлассная, точная работа.

И в этот момент, сидя на холодном каменном полу в теле незнакомого человека, в незнакомом мире, Кирилл Орлов, он же Алексей Воронцов, впервые за этот бесконечно долгий день улыбнулся. Криво, с горькой иронией, но улыбнулся.

– Ну что ж, – прошептал он своему отражению в полированной поверхности металла. – Похоже, рыбалка отменяется. Придется разбираться с этим бардаком. Сначала лошади, а там, глядишь, и снова до реакторов доберемся.

Он сжал шестеренку в кулаке. Боль от ссадин казалась теперь не такой уж важной. Перед ним была загадка. А загадки он любил больше всего на свете. Даже больше, чем рыбалку.

Покопавшись в сундуке он снова подошел и лег на кровать. Он все еще был слаб и не готов к активным действиям. Пытаясь осознать все, что только что с ним произошло, он снова погрузился в темноту.

Луч солнца, пробивавшийся сквозь узкую бойницу, ударил Алексею прямо в глаза. Он застонал и попытался натянуть на голову одеяло, но его пальцы нащупали лишь грубый холст. Головная боль отступила, сменившись воющим голодом и скрипом каждой мышцы при малейшем движении. Первая мысль была о реакторе, вторая – о том, что он все еще здесь, в этой каменной комнате, в теле какого-то неудачливого аристократа.

– Ну, доброе утро, Алексей Воронцов, – мрачно пробормотал он, усаживаясь на кровати. – Надеюсь, твои долги не такие огромные, как мой грант на последний реактор.

Он осмотрел комнату при дневном свете. Все выглядело еще печальнее. Облупившаяся штукатурка кое-где обнажала темный камень. С потолка свисала паутина, в углах лежали комки пыли. Сквозь щели в раме окна проникал холодный воздух. Комната была аскетичной до бедности: кровать, сундук, простой деревянный столик и одинокий стул.

Дверь скрипнула, и в комнату вошла Анна с деревянным подносом. На нем стояла глиняная миска с мутной похлебкой, кусок хлеба, больше напоминавший булыжник, и деревянная кружка с чем-то, что с натяжкой можно было назвать чаем.

– Доброе утро, Алеша! – ее голос звенел наигранной бодростью. – Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? Лекарь сказал, что ты должен есть, чтобы набраться сил.

Алексей посмотрел на «еду» с откровенным скепсисом. Его желудок, привыкший к кофе, круассанам и нормальной человеческой пище, сжался в комок.

– Спасибо, – произнес он, осторожно поднимая кружку. Запах был травяной, но не неприятный. – А что это, собственно, такое?

– Это чай из местных трав, – объяснила Анна. – Очень полезный для ума. А это похлебка из ячменя и кореньев. И хлеб. Не смотри на него так, он вполне съедобен, если размочить в похлебке.

Алексей последовал ее совету. Хлеб действительно оказался твердым, как камень. Он с силой опустил его в миску, брызги полетели во все стороны.

– Отлично. Теперь у меня на одежде тоже обед, – с сарказмом заметил он.

Анна смотрела на него с беспокойством.

– Ты все еще не в себе, Алеша. Ты так странно говоришь. И смотришь, как будто видишь все впервые.

– Может, потому, что я многое и вправду вижу впервые? – уклончиво парировал Алексей, пытаясь откусить кусок размякшего хлеба. На вкус он был как картон, слегка приправленный землей. Восхитительно.

– Раньше, после таких падений, ты либо плакал, либо кричал, что все вокруг виноваты, – продолжила Анна, не отрывая от него взгляда. – А теперь ты молчишь. И глаза у тебя стали другие. Умные и… уставшие. Как у старого мудреца.

– Спасибо за комплимент, сестренка. Может, просто стукнулся головой сильнее обычного, и во мне проснулся скрытый талант, – пошутил он, но в его шутке прозвучала горькая нотка. Отличное начало. Спалился на второй день, надеюсь меня сожгут на костре как одержимого.

Анна, кажется, не заметила сарказма. Она просто покачала головой.

– Отец велел передать, что карета будет готова через два часа. Ты действительно поедешь в Воронье Гнездо?

– А разве у меня есть выбор? – сухо спросил Алексей, отставляя миску. Есть это было выше его сил.

– Нет, – честно призналась Анна. – Но… будь осторожен. Управляющий там, старина Матвей, он… он не очень честный. Говорят, он обманывает отца в отчетах и прижимает крестьян. А отец слишком горд и занят делами при дворе, чтобы вникать в дела такого далекого имения.

– Нечестный управляющий? – Алексей фыркнул. – Какой сюрприз. А еще заклятые враги есть, например какой-нибудь дракон, которому наша семья должна денег?

Анна не поняла иронии. Она нахмурилась.

– Драконов нет. А вот разбойники в лесах водятся. И… ходят слухи, что в самом Вороньем Гнезде нечисто.

– Нечисто? – переспросил Алексей. – Имеешь в виду, там плохо убираются? С этим, я думаю, справлюсь.

– Нет! – Анна понизила голос до шепота. – Имею в виду, что там странные вещи происходят. Пропадают вещи. По ночам слышны голоса. Местные крестьяне боятся выходить из дома после заката. Говорят, там бродит призрак старого алхимика, предка нашего рода.

– Призрак? – Алексей поднял бровь. Отлично. Еще и полтергейст нарисовался. Могли бы сразу вручить мне медаль «За самый везучий переход в другой мир». – Ну что ж, посмотрим, поладим ли мы с местной нечистью или нет.

Анна вздохнула, поняв, что он не воспринимает ее предупреждения всерьез, и забрала поднос.

– Я пойду собирать свои вещи. Я еду с тобой.

– Анна, это не лучшая…

– Я еду с тобой! – повторила она твердо, и в ее глазах вспыхнул огонек, которого Алексей раньше не замечал. – Ты нуждаешься в ком-то, кто будет о тебе заботиться. И кто знает, во что ты превратишь Воронье Гнездо без присмотра.

Она вышла, оставив его одного. Алексей медленно поднялся с кровати и подошел к окну. Замковый комплекс был огромен, но заброшен. Кое-где виднелись обвалившиеся стены, заросли сорняков на внутреннем дворе. Слуги, которых он видел, выглядели забитыми и испуганными. Никакого намека на технологии, кроме самых примитивных. Мир, застрявший в своем развитии.

Он вспомнил о тайнике в сундуке. Шестеренки, проволока, кристаллы. Решив провести первый эксперимент, он достал один из самых ярких кристаллов и медную проволоку. В ящике стола он нашел пергамент и обугленную палочку, служившую карандашом. Используя смутные воспоминания «оригинального» Алексея о «потоках эфира» и свои собственные знания о магнитных полях, он нарисовал круг с отметками сторон света.

Он привязал проволоку к кристаллу, сделав подобие маятника, и подвесил его над центром круга. Сомнения терзали его. А что, если магия здесь не подчиняется никаким известным ему законам? А что, если он, человек науки, не сможет ее постичь?

Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Он представлял себе не магические заклинания, а физические поля, потоки энергии. Он искал не ману, а аномалии в пространстве-времени, которые мог бы зафиксировать его импровизированный детектор. Сначала ничего. Лишь собственное дыхание и биение сердца. Потом – легкое покалывание в кончиках пальцев, державших проволоку. Ощущение, похожее на статическое электричество.

Он открыл глаза. Кристалл на проволоке медленно качнулся, сделал несколько неуверенных кругов и, наконец, замер, указывая в одном направлении. Он передвинул пергамент. Кристалл снова развернулся, упрямо указывая туда же.

– Вот черт, – удивленно прошептал Алексей. – Это же… компас. Примитивный, но рабочий «эфирный компас».

В этот момент в комнату вернулась Анна.

– Алеша, я почти готова… Ой! Что это? – ее глаза расширились от изумления.

– Скажем так, попытка не пытка, – уклончиво ответил Алексей, все еще не веря своему успеху.

– Но он двигается! Без всякой магии! Ты создал магический артефакт!

– Я создал измерительный прибор, сестренка, – поправил он ее. – Разницу почувствуешь позже. Он не творит чудеса. Он просто показывает, где концентрация этой… эфирной энергии… выше. Смотри. – Он поводил рукой с компасом по комнате. В некоторых местах кристалл чуть заметно вибрировал или слегка отклонялся. – Видишь? Здесь что-то есть. Возможно, остаточные явления. Или что-то еще.

Анна смотрела на него с благоговением, смешанным со страхом.

– Ты… ты стал другим, Алеша.

– Может, и стал, – согласился он, снимая кристалл и бережно убирая его в карман. – Теперь мне нужно обезопасить наш маленький секрет. – Он снова полез в сундук, достал свои инструменты и несколько пружинок. Пока Анна до упаковывала свои скромные пожитки, он соорудил на дне сундука хитроумную защелку, которая блокировала доступ к ложному дну. Если кто-то попытается открыть его, не зная секрета, маленькая пружина соскочит, и дно намертво заклинит.

– Назову это «Сейфом для личных вещей, версия 1.0», – с удовлетворением констатировал он, проверяя механизм.

Наконец, настало время отъезда. Они спустились на внутренний двор замка. Там их ждала карета. Это было допотопное сооружение из потемневшего дерева, больше похожее на ушатанный фургон, чем на транспортное средство знатного рода. Колеса были кривыми, кузов обшарпан. Лошади, запряженные в нее, выглядели тощими и уставшими.

Георгий Воронцов появился на крыльце всего на мгновение. Его лицо было сурово.

– Не подведи меня там еще раз, – бросил он в сторону Алексея, даже не глядя на него. – Воронье Гнездо – последнее, что у нас осталось от наших предков. Не опозорь их память. И не вздумай возвращаться без моего приказа.

Алексей почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Это было не просто наказание. Это была ссылка. Отец отсылал его подальше с глаз долой, в глушь, из которой, судя по всему, мало кто возвращался. Он хотел ответить что-то язвительное, но сдержался. Он просто молча кивнул.

Перед тем как залезть в карету, он заметил старого солдата со шрамом. Тот стоял на стене и что-то негромко говорил другому стражнику, кивая в его сторону. По губам Алексей прочитал: «…долго не продержится… Матвей его сожрет…»

Карета с душераздирающим скрипом тронулась. Алексей откинулся на сиденье, глядя на удаляющиеся стены столицы. Анна сидела напротив, сжимая в руках маленький сверток. Ее лицо было бледным, но решительным.

– Ну что, сестренка, – сказал Алексей, глядя в окно на это убогое зрелище. – Добро пожаловать в новую жизнь. Обещаю, будет весело. Если, конечно, нас по дороге не убьют разбойники, не съедят волки или эта развалюха сама не развалится на запчасти на первой же кочке.

Анна вздрогнула и побледнела еще больше.

– Ты шутишь, да?

– Конечно, шучу, – успокоил он ее, хотя в его голосе не было ни капли уверенности. – Волки, я слышал, в этих краях появляются не часто. А насчет разбойников… Ну, посмотрим, чья возьмет.

Он закрыл глаза, чувствуя, как эфирный компас у него в кармане слабо пульсирует, будто на что-то реагируя. Он думал о Вороньем Гнезде. О нечестном управляющем Матвее. О пропавших вещах и голосах. О каком-то не известном призраке. И о том, что его «папаша», кажется, отправил его в эту глушь не только в наказание, но и с тайной надеждой, что он там и сгинет.

Карета выехала за городские ворота и въехала в густой, темный лес. Солнечный свет почти не пробивался сквозь переплетение крон. Дорога, которая и так была плохой, стала превращаться в колею, полную ям и ухабов. Карету бросало из стороны в сторону.

Внезапно раздался оглушительный треск, похожий на выстрел. Карета резко накренилась, и Алексей с Анной кубарем полетели к противоположной стенке. Раздались крики возницы, ржание перепуганных лошадей. Когда пыль немного осела, Алексей, отряхиваясь, выглянул из окна. Одно из задних колес кареты лежало в стороне, разбитое вдребезги. Возница, бледный как полотно, что-то безнадежно бормотал, осматривая обломки. Но это было еще не самое страшное.