Божественное Орудие. Том 1

Глава 1. Сети раскинуты

Вырванная из тревожного сна Марта первым увидела незнакомый, плохо различимый потолок с деревянными балками. Тяжелая голова гудела, словно была готова взорваться в любой момент. Марте показалось, что она не только слышит, как стучат её вены на висках, но и видит их горячую пульсацию затуманенным взглядом.

От удивления она резко села на жесткой кровати, сразу же об этом пожалев из-за ноющей боли в голове. Оглядела место, в котором находится: холодные каменные стены, небольшая тумба из состарившегося дерева перед кроватью и ряд окон с матовыми стёклами, за которыми расстилался высокий сосновый лес. Сквозь ветви с зелёными иголками и матовое стекло пробивались лучи летнего солнца, в которых летали потревоженные её пробуждением пылинки.

Увидев эту красоту, Марта, вопреки всему, не обрадовалась, а застыла в ужасе.

Когда она заснула, на улице стоял лютый мороз! Как она оказалась в лесу? Сколько проспала и кто её сюда принес? Она была в коме все это время?

Нет, что-то не сходится. Будь она в коме – лежала бы в больнице с катетерами и трубками, а не в хижине посреди леса.

Неужели её похитили?!

Эта абсурдная мысль запустила волну холодных мурашек от пяток до затылка. Марта быстро вскочила с кровати на деревянный скрипучий пол. Собственное тело ощущалось непривычно легким. Страх захватил все органы, перевернув их вверх тормашками, пока она, окаменев и размышляя что же ей делать, стояла и смотрела широко раскрытыми глазами на открытую дверь, за которой виднелся коридор с закрытой дверью напротив.

Послышался стук в окно.

Не отдавая себе отчёта, Марта резким движением развернулась всем телом к окну и тут же, увидев свои руки, что есть мочи завопила:

– Что это? – В её ладонях оказались невероятно красивые, светлые, слегка изогнутые клинки с резными узорами на рукоятях из оленьих рогов.

Появившееся в её руках оружие, помогло отступить страху, чье место заполнило невообразимое изумление.

Откуда появились эти клинки?

Марта перевела взгляд на окно и поняла, что испугалась обычной ветки. Она постояла несколько долгих минут, затаившись и прислушиваясь, не потревожила ли она криками хозяев дома, тяжело сглотнула и собралась с силами. Как ни крути – отсюда придётся выбираться. Наверное, стоит поискать телефон или другие средства связи. Нужно покинуть это место и как можно скорее.

Крепко держась за клинки, она вышла из комнаты, и по ведущей вниз деревянной лестнице, догадалась, что находится на втором этаже этого странного каменного жилища. Весь дом насквозь пропах хвойными деревьями. От аромата по груди разлилось неподходящее ситуации спокойствие и неожиданное ощущение родного дома.

Впрочем, эту мысль можно было смело откинуть. Она определённо не находилась у себя дома – у неё его никогда не было. Одна съёмная квартира сменялась другой. Она не могла завести даже хомяка, и всегда мечтала о собственном доме или квартире, в которой она сможет обустроить все по своему желанию. Ей бы хотелось жить на природе, но пугало одиночество и отшельническая жизнь.

Глубокий запах леса, смешанный с другим, тёплым и необъяснимым ароматом, был таким знакомым и родным, что она непроизвольно почувствовала себя очень уютно и немного расслабилась. Но лишь слегка.

Марта прошла по коридору, и осторожно ступая, не решаясь издать и малейшего шороха, спустилась по деревянной лестнице.

Оказавшись внизу, она крадучись обошла большую комнату с книжными стеллажами, кожаным креслом, кушеткой, письменным столом с масляными лампами и наконец добралась до двери. Но не стала открывать – её внимание привлекли бумаги на столах. Кто знает, может она найдёт зацепки о своем местонахождении или о личности, похитившей ее. Если, конечно, ее похитили.

Беззвучно подкравшись к столу, она подняла верхний лист. Для начала – удивительной была плотная, испещрённая волокнами желтоватая бумага. Но ужасало другое. В её руках явно было письмо, написанное убористым почерком на чужом языке… который она поняла, но не стала вникать.

Марта откинула лист, будто он был горящей веткой, которую она опрометчиво достала из костра. Всё, что она успела прочесть – имя в начале письма.

Её имя.

Лист плавно упал под стол, а Марта кинулась к двери как ошпаренная.

Может, просто показалось?

Открыв дверь, она увидела ещё одну комнату, которая, судя по всему, была гостиной и кухней одновременно.

В дальнем углу стояла печь, а рядом с ней вся стена была увешана сушёными травами и закрыта полками с банками. Посреди комнаты у стены с таким же потертым окном, как и на втором этаже, стоял пустой стол с двумя скамьями по бокам. Вокруг стола несколько шкафов, а в конце комнаты у стены некое подобие дивана – длинная скамья с покрывалами.

Неужели она оказалась в прошлом? Интерьер всего дома кричал о том, что она либо находится в далёкой от цивилизации деревне, либо стала путешественницей во времени. С нервным смешком, Марта сразу откинула мысль о прошлом. Нет, это не оно. Она была убеждена в этом так сильно, что сама удивлялась своей уверенности. Казалось, перед ней вдруг появилась нить, шириной с волос, за которую потянуть и найдёшь ответы, но она не смогла за неё даже ухватиться. А может и не хотела, ведь имя на письме говорило больше, чем требовалось.

Кто-то ей писал. Письмо!

Марта увидела желтоватое медное зеркало и подошла к нему. К счастью, в нем отразилось не чужое лицо: светло-зеленые, почти нефритовые глаза под тяжёлым веком, приподнятые уголки губ, аккуратный нос на беличьей мордашке.

Родное тело выглядело так, будто она слегка помолодела или стала здоровей. Кожа чище, пышные золотистые волосы лежали на бедрах – раньше она стригла их под каре, – худоба сменилась крепкими и сильными мышцами.

Она была одета в легкую светлую хлопковую тунику с разрезами от бедер и большим кожаным поясом поверх, широкие коричневые штаны, перевязанные для удобства снизу шнурком. По этой странной одежде не было возможности определить хоть что-то. На ней не было бирок, а общий вид отличался от привычного.

Да сколько же времени прошло? И где она находится?!

Могли ли волосы отрасти до такой длины за полгода или даже год?

И почему этот дом посреди леса её совсем не пугает?

С последним вопросом, она будто уловила ту самую невесомую нить и ей пришло осознание, что это её дом. Пугающее осознание, оглушающее и погружающее в панику.

Прислушавшись к себе, Марта поняла, что чувствовала комфорт и безопасность, и пусть она никогда не знала ощущения «дома», теперь она легко смогла бы его трактовать, несмотря на раскалывающуюся от боли голову. Все в этом доме имело неуловимый след прибывания Марты. Каждая вещь хранила частичку ее души. Единственное, что казалось в корне неправильным – отсутствие в доме чего-то очень весомого. Словно некая важная часть была потеряна или вовсе навсегда утрачена. И это чувство потери тяжким камнем лежало в груди.

К счастью или несчастью, потеря памяти не означала потерю знакомых телу чувств.

Марта попыталась откинуть это пугающее ощущение и подумала о другом. Если этот дом действительно принадлежит ей, можно сделать некие выводы, а именно: первое, что приходит на ум – она ничего не помнит.

– Прекрасно, амнезия! – ошеломлённо вскрикнула она, почувствовав себя легче от понимания, что её вовсе не похитили.

Усевшись за кухонный стол из темного дерева, она положила на него обнаженные клинки и спрятала лицо в ладошках, пытаясь вспомнить, что она делала «вчера».

«Я лежала на диване на съемной квартире и смотрела фильм. А потом… проснулась тут. Но разве я засыпала? Нет, что-то не так. Что-то определённо произошло…»

Но что же это было? Никак не получалось поймать назойливую мысль о том, что тогда случилось. Не вспоминался и фильм, который она смотрела и даже обстановка квартиры. Ей привиделись лишь множество мелькающих огоньков, похожих на мушек, которые появляются перед глазами в предобморочном состоянии.

Воспоминание о том, как она просто лежала на диване и смотрела фильм, далось так тяжело, будто она пыталась вспомнить, что ела в третий день рождения. А «позавчера» и вовсе бесследно исчезло из памяти.

Она долго мучила разум в попытках вспомнить что же произошло, как вдруг остро почувствовала, что в ее личное пространство вторглись.

Марта резко подняла голову и поглядела в сторону двери. Никто не стучал, но почему-то она знала, что через несколько мгновений в дом зайдут. Она свела брови, удивляясь новым телесным ощущениям, и решила спокойно подождать незваного – или званого? – гостя.

Уже через минуту её ожидания оправдались, и в дверь вошел красивый кучерявый юноша, которого она, разумеется, не знала. Марта решила поменьше говорить и побольше слушать, может, удастся что-нибудь выяснить? Может, она вообще не первый раз теряет память?

– Покровительница! Приветствую Вас! – парень склонился перед ней, а когда поднял голову, на его лицо легла завораживающая своей искренностью улыбка.

– До… Доброе…

Вот чёрт, она даже не знает утро ли сейчас!

– Покровительница, – он подошел к ней почти впритык и достал из-за пазухи холщовый мешочек, – я принес травы, что вы любите. Для чего вы достали из ножен Апагаш и Монгун? – юноша наклонился, чтобы уложить мешок с травами на стол, и почти прикоснулся щекой к её щеке, сделав это как будто нарочно.

Это ещё что такое? В каких они отношениях?

Она резко отодвинулась от него и окинула суровым взглядом.

– Прошу извинить меня, покровительница, я позволил себе лишнего, – в его словах была кротость, но на лице играла хитрая улыбка, от которой у Марты внутри всё скривилось. По неясным причинам его присутствие казалось ей похожим на застрявшую в горле рыбную кость. Отчаянно хотелось его прогнать, но он и сам понял, что не стоит занимать время «покровительницы».

Юноша пошел к двери и, не разворачиваясь, сказал мягким голосом, за которым слышалось нахальное самодовольство:

– Покровительница, прошу, явитесь сегодня к старосте деревни, ему пришло послание с просьбой о помощи.

Он вышел из дома, а она еще некоторое время растерянно смотрела на дверь. Почему он называл её «покровительница»? Где ей искать этого старосту, и какая помощь от нее требуется? Она обернулась и посмотрела на кинжалы. Значит, это Апагаш и Монгун.

Но где же их ножны, о которых упомянул этот отталкивающий парень? Кинжалы сами по себе возникли в её руках, взявшись из ниоткуда. Куда же их теперь положить? Гудящая голова разрывалась от накапливающихся вопросов, ответы на которые было неизвестно где искать.

Стоило ей только подумать о ножнах клинков, как те поднялись со стола, подлетели рукоятями к ее запястьям и скрылись в них.

Вот значит, где их ножны. Получается, это… магическое оружие?

Да кем она, чёрт возьми, стала?!

***

Родион вышел из дома покровительницы, облокотился на дверь и глубоко вздохнул. В какой-то степени ему было страшно: начавшееся тысячи лет назад, скоро должно свершиться. Он был близок к исполнению плана Прародительницы и понимал, что теперь нужно пристальнее следить за всеми, кто в нем участвует.

Резким движением поправив кучерявые волосы на голове, он обернулся. Никакие способности не нужны были для того, чтобы почувствовать на себе наглый изучающий взгляд рыжей лошади, спокойно бродившей по двору.

Родион ехидно улыбнулся кобыле, та фыркнула и отвернулась – слишком дерзка, как всегда. Ничего. С ней он разберется потом. Пока что ему приходится играть в спектакль под названием «я сын старосты деревни Куйун» и делать вид, что он не понимает кем на самом деле является лошадь.

Он отпрянул от двери и направился на выход с территории «покровительницы». Если оставаться здесь, у неё могут возникнуть вопросы. Хоть она и лишена памяти, кто знает, какие именно инстинкты остались? Пока что он не намеревался играть с огнем.

Вчера он даже слегка струсил перед тем, как лишить её памяти. Последние тридцать лет она была так слаба… А недавно и вовсе упала на самое дно. Она сходила с ума, как и все, так или иначе причастные к плану. Ему самому приходилось изводить других, и раньше он бы ненавидел себя за это, но не сейчас, когда цель была так близка.

Всё должно идти своим чередом, а ненужные эмоции получится отбросить прочь. Он обязательно одержит над ними победу.

Осталось три жертвы, и к одной из них Марта должна привести. К тому же «Родион» рядом с ней испытывал странные чувства, которые для такого существа как он были ненормальны. Не глупая любовь или привязанность, которые мешали всем людям, коих он на своем веку повидал не мало.

Ему было страшно.

Странное предчувствие охватывало его рядом с ней. Не хотелось, чтобы Марта знала, кто он такой на самом деле. А с другой стороны… очень хотелось, чтобы именно она знала всё о нем и о мире, в котором живёт.

Тогда она сломается ещё больше. Это её уничтожит.

Представление того, что она испытает при этом и как отреагирует, будоражило кровь. Он ещё не знал, как ему поступить. Пусть все зависит от неё, от того в чью ловушку она направляется и от жертвы, которую она способна принести. Она была одной из двух важных фигур в плане Прародительницы, и поэтому ему нельзя было надеяться на случай, но странный азарт разливался по крови вместе с прекрасным и ужасным ощущением хождения по лезвию ножа.

Может, если у Лина все пойдет наперекосяк, будет даже интереснее? Что тогда он будет делать? Какие эмоции испытает?

Было бы приятно поиграть с ней подольше. Сломить её душу. Уничтожить все, что ей дорого. Вот только время поджимало. Жаль, она не смогла исполнить предназначенное тридцать лет назад. Что бы она тогда сделала? Возможно, упала бы ещё ниже.

Он одёрнул себя и ужаснулся. Такие мысли были не в его духе, но из-за постоянной боли, из-за новых и таких раздражающих эмоций, он менялся. Это происходило медленно и по нарастающей, но с каждым разом безумие и злость накатывали всё сильней, превращая в того, кем он когда-то боялся стать.

Теперь ему оставалось выбирать между липким страхом и мерзкой озлобленностью на весь мир, но это хотя бы удерживало наплаву. Не позволяло потерять контроль над увеченным телом и сдерживало тяжелую сущность, живущую внутри него.

Тихий, нагнетающий страх сидел глубоко в голове и тонким голоском нашёптывал, как Марта бессильна. Пожирающее чувство неизвестности сковало на долгое время, не позволяя пошевелить даже пальцем ноги. Ни одной полностью сформировавшейся мысли не посетило Марту за время бессмысленного сидения за деревянным столом в собственных утешающих объятиях.

Сквозь затуманенные волнениями раздумья прорвалось лишь одно отчётливое решение – пойти к старосте, куда её направили. Что ещё остаётся делать? Не запираться же в этом доме и не сидеть в нем до старости. Может, получится взять у старосты телефон и позвонить домой…

Марта сама себя приободрила и, загнав поглубже тяготящее чувство безысходности, вышла из дома.

За дверью стоял солнечный день, ветер гладил верхушки деревьев и приносил аромат луговых трав. Марта увидела большой двор с беседкой, каменным костровищем и строением неподалеку. Во дворе раскинулся сад разнообразных деревьев: здесь были высокие сосны, березы, яблони с маленькими созревшими ранетками и черёмуха с редкими чёрными ягодками, посмотрев на которые, Марта прикинула, что сейчас август-сентябрь.

Должно быть по весне, когда все эти деревья цветут, стоит незабываемый аромат, а трава под ними покрывается хрупким ковром из белых лепестков. Такие пейзажи всегда умиротворяли Марту и дарили ей ощущение спокойствия. Так что, ничего удивительного в выборе деревьев она не увидела. Вот только напоминания о том, что этот дом принадлежит ей, продолжали пугать и ставили под вопрос реальность происходящего и сохранность её рассудка.

Вокруг беседки, поедая траву, крутилась рыжая лошадь с огромным чёрным пятном на боку. Марта направилась в её сторону.

– Привет! Неужели ты моя? – Марта подняла руку и кобыла, фыркнув, толкнулась в неё. Ей показалось, что лошадь закатила глаза. – Наверное и правда моя.

Она всегда мечтала о собственной лошади, и её друзья, зная, что она этого хотела, однажды подарили ей абонемент на обучение верховой езде. Она даже ездила несколько раз в походы на лошадях. Поэтому и не удивлялась, что у её версии из будущего по двору спокойно разгуливает кобыла.

– Получается, та постройка – твой дом? Но где же твоя экипировка? Не думаю, что я езжу на тебе без всего. – Поглаживая лошадь, Марта продолжила устраивать ей допрос, за неимением другого собеседника. Говорить с непонимающим слова животным оказалось приятно, и на душе стало немного полегче. – Ты случайно не знаешь путь до деревни? Давай я найду седло, а ты отвезёшь меня к старосте?

Лошадь, будто бы понимая монолог странной хозяйки, лениво, хватая ртом по дороге длинные травинки, направилась в сторону постройки, которая при близком рассмотрении оказалась небольшой одноместной конюшней.

– Честно тебе сказать, я не помню, как тебя зовут. Давай, я буду называть тебя Пятнышко, пока не вспомню?

Лошадь громко фыркнула и пошла быстрее.

– Ну извини, я не очень-то умею выдумывать имена. Зато запоминается. Пятно у тебя как раз очень заметное…

За пределами её дворика находился тот самый сосновый лес, прореженный берёзами, который она видела из окон спальни. Марта взглянула ввысь и увидела, как над верхушками сосен пролетел большой сокол с серыми крыльями. Дыхание на миг сбилось от вида быстро исчезнувшей птицы, но она сразу же выкинула это из головы.

Прямо у входа в конюшню на балке под тентом висело кожаное седло со стременами. Марта накинула их на лошадь, которой, казалось, до этого не было никакого дела и, поставив ногу на стремена, с лёгкостью на неё запрыгнула.

Она схватилась за поводья и направила лошадь по тропинке. На выходе со двора тропинка разделилась ещё на две. В ступоре, Марта остановила лошадь и, наклонившись, спросила у неё:

– И куда нам теперь, ты знаешь, Пятнышко? – она помолчала некоторое время, будто ожидая ответа и цокнув, недовольно покрутила головой: – ну естественно ты мне не скажешь, да?

Марта тяжело вздохнула и решила пойти по правой тропинке. Через некоторое время она поняла, что они поднимаются, а потом и вовсе увидела, что дом её находится в ущелье высоких, покрытых разнотравьем гор. Тропинка вела по серпантину вдоль одной горы ввысь. И хоть Марта начала осознавать, что деревня вряд ли находится на вершине горы, она не смогла совладать с желанием забраться на нее и осмотреть местность.

Медленно перебирая длинными ногами, лошадь поднималась по серпантину, запинаясь о катящиеся камушки, перешагивая большие корни деревьев и обходя крупные папоротники. Наконец, они забрались на вершину, и душа Марты ушла в пятки.

Она знала это место.

Перед её взором открылся невообразимой красоты пейзаж: темно-зеленые, словно мхом покрытые деревьями горы, заслоняя друг друга теснились к широкой, бирюзового цвета, горной реке.

Однажды увидев, эту реку никогда не спутаешь с другой. Река, что необузданным и яростным порывом бурлила по весне, река, что спокойной гладью усиливала цвет небосвода к осени. Однотонная, бирюзовая, захватывающая дух.

Катунь.

Марта поражённо вглядывалась в когда-то самое любимое место на всей планете. Ей казалось, что все звуки окружающего мира померкли, и слышно было только биение сердца.

Она уже хотела задаться вопросом, как же такое могло случиться, но вовремя осознала, что Алтай всегда был единственным местом, в которое ей хотелось возвращаться. Хоть она и не родилась в нем, именно здесь она чувствовала себя как дома.

Понимание это пришло вместе с тянущей, необъяснимой тоской.

Отделавшись от первоначального удивления, Марта спустилась с лошади, села в траву и оперлась на растущее у обрыва широкое дерево, под которым в высокой траве лежали кедровые шишки.

Так захотелось курить. Казалось, сигарета сейчас будет тем единственным, что способно угомонить разливающееся по телу безумие от происходящего. Но где же в этой глуши ее достать?

Внезапно, после этой мысли, в ее правой ладони возникла самокрутка.

«О, значит, так это работает? Нужно придумать, что бы ещё такого попросить…» – попыталась развеселить себя Марта.

Если есть сигареты, значит должна быть и зажигалка, правильно? Она зажмурилась и попыталась мысленно представить, что в её руке возникает зажигалка, ну или спички на худой конец. Разумеется, когда она открыла глаза, в руке ничего нового не появилось.

– И что теперь делать?

Лошадь, словно опять поняв услышанное, подошла к дереву, у которого сидела Марта и начала раздвигать головой высокую траву. Марта посмотрела и увидела, что там лежит странный холщовый мешочек. Удивиться пониманию речи со стороны животного она не успела, поскольку все её мысли занял мешок. Она взяла его и, развязав шнурок, осмотрела содержимое.

В нем лежала квадратная пластина из белого металла, идеально помещающаяся в ладонь. Она осмотрела его со всех сторон, но ничего не случилось. В нем не было ни отверстий, ни пазов. Что это такое и как им пользоваться – определить с ходу не получалось.

Терпение начинало подходить к концу. От навязчивого желания курить, когда манящая сигарета уже лежала в руке, нервы, и так израненные происходящим, натянулись до предела.

Она тихо прорычала от охватившей её обиды, и в этот же момент из маленького квадратика появилась искра, вслед за которой последовал крохотный огонёк.

Марта поднесла его к самокрутке во рту и затянулась. Удивляться происходящему ей было некогда: пусть напряжение испарилось вместе с первой затяжкой, на смену ему пришла всепоглощающая тоска, которую она отталкивала глубоко подальше в своем сознании с момента пробуждения.

На вершине горы она позволила себе остро ощутить бесконечное одиночество.

Ищет ли её кто-то?

Вряд ли её вообще потеряли. С родным братом она давно не общается, а отца не желает знать. В этом мире она одна и никому не нужна. Среди калейдоскопа сменяющихся один за другим людей в её жизни, подруг и парней, у неё был всего один постоянный человек – друг детства.

Но и их общение нельзя было назвать близким: они обсуждали всё, что происходило в их жизнях, очень много смеялись и шутили, но она никогда не могла рассказать ему, что у неё творится на сердце. Не потому, что ей не хотелось, а потому что она не желала вешать на него свои проблемы, в которых он обязательно начал бы ей помогать, пропуская важные события жизни.

Под напускной маской веселья в Марте всегда таился целый ворох внутренних бесов, о которых она не делилась ни с кем, даже с самым близким другом. Пусть он знал её самую сокровенную тайну, он не знал, какая она бывает в одиночестве. Не знал он и то, как на самом деле ей дорог.

Будет ли он её искать?

Наверняка нет. Как бы ей не хотелось, чтобы он за неё волновался, это было невозможно. Она в очередной раз пропала из его жизни, ничего нового. Тем более, у него появилась семья, и их дружба естественным образом пошла на убыль.

Марта затянулась, и с сигаретным дымом в ее легкие проникли острые иголки тревоги и боли. Её сковал невероятной силы страх, она начала задыхаться от осознания, что осталась совершенно одна, далеко от дома и знакомых людей.

У неё никого нет.

Нет даже памяти.

И почему так больно в груди?

Ощущение, будто все выскальзывает из рук, невозможность контролировать ситуацию, беспокойство за жизнь, вылившееся через край, ужас, захватывающий легкие так, что невозможно вздохнуть – всё смешалось в слезах, беззвучно капающих с подбородка. Сердце оплакивало потери, о которых не было известно рассудку.

Её лицо исказилось от плохо сдерживаемых рыданий, а руки тряслись.

Очнувшись через некоторое время, Марта увидела справа от себя маленькие белые цветы и протянула к ним руку. Пригладив их тоненькие лепестки, она начала глубоко дышать и приходить в себя, вспоминая о том, что у неё есть маленькая цель – добраться до старосты деревни.

По крайней мере, кто-то ждёт её помощи – значит, сейчас не время унывать.

Марта тыльной стороной ладони растерла слезы по лицу, поднялась с земли, и, оттряхнув себя от прилипшей травы, ловким движением запрыгнула на лошадь.

– Пойдем в деревню искать старосту.

В ее сердце продолжал играть холодный огонек одиночества, но она решила не обращать на него внимания, и двинулась в путь.

Глава 2. Старейшина Куйун

Деревня оказалась огромной. Наверное, её даже можно назвать маленьким городом или поселком. Дома в ней были небольшие – в основном одноэтажные, но встречались и выше. Некоторые из них были деревянными, другие сделаны из того же серого камня, что и её жилище в ущелье горы. Почти у каждого дома был маленький сад или огород. По закоулкам бродили непривязанные лошади и коровы. В общем, жизнь здесь кипела.

Стоило Марте выйти на главную улицу поселения, как её заметили дети и начали радостно кричать и тянуть к ней руки.

– Покровительница!

– Старейшина Куйун!

– Доброго дня, Старейшина!

Марта кивнула с улыбкой детям и, пытаясь не вызвать никаких подозрений, вкрадчиво завела с ними разговор:

– Сегодня такая чудесная погода, правда?

– Правда! Надеюсь, вся осень будет такая же теплая! – ответил ей мальчишка в грязной холщовой рубахе.

Недалеко от мальчиков стояла более взрослая девочка и переминалась с ноги на ногу. Она неуклюже подошла к Марте и смущенно спросила:

– Покровительница, а вы придёте на праздник?

Конечно же она не знала, ни что за праздник, ни тем более, когда он состоится, но, надев на себя непроницаемую маску, уверенно ответила:

– Разумеется приду. Ребята, вы лучше подскажите мне, где сейчас староста?

– У себя дома, где же ещё!

Марта не нашлась, что на это ответить. Она тупо уставилась на ребенка, который это сказал. Слишком ли подозрительно она будет выглядеть если спросит, где этот дом? Да и какая, по сути, разница как она будет выглядеть. Это же дети!

Пока она думала, один из мальчишек сказал, разведя руки:

– У старосты такой большой дом, самый большой в деревне! Я когда вырасту тоже стану старостой и буду жить в большом доме! Еще, говорят, он постоянно ест орехи в меду – и на завтрак, и на обед! А мне мама разрешает только раз в день и то всего лишь ложку!..

Марта улыбнулась и мысленно поблагодарила этого бесхитростного ребенка. Она попрощалась с детьми и отправилась на поиски самого большого дома.

Пока её лошадь шла, со всех сторон на неё смотрели дружелюбные и любопытные глаза. Некоторые из местных махали ей рукой, другие просто здоровались, называя ее «Старейшина Куйун» или «Покровительница». Она увидела много маленьких лавок, в одних продавались изделия из дерева, в других дублённая кожа, разнообразная шерсть, где-то были и продовольственные продукты, такие как мёд, варенье, мясо, молочные продукты, и несколько лавочек с разными травами. Периодически ей на глаза попадались запряжённые повозки.

Марта неожиданно поняла, что ей не давало покоя всё это время: ни у кого не было телефонов или машин. На домах отсутствовали кондиционеры и спутниковые антенны. Вокруг нет ни одной линии электропередач или даже водопроводной трубы. От непонимания происходящего разболелась голова. Больше всего пугал тот факт, что по началу она ничего даже не заметила.

Она остановила лошадь и озадаченно оглянулась по сторонам. Голова кружилась от нахлынувшего негодования, и Марта, стиснув зубы, попыталась себя успокоить.

Постояв на месте некоторое время, она пришла в себя и решила просто делать, что от неё потребуется. Она никогда не жаловалась на судьбу и не пыталась её изменить, так зачем сейчас переживать? Она собралась идти туда, куда ей скажут и просто плыть по течению. В конце концов, что в этом плохого?

Марта почти физически ощутила, что рано или поздно она всё вспомнит. Ну и что ужасного, если это будет «поздно», а не «рано»? Мир же не рухнет?

Она направила лошадь вперед и, пройдя несколько домов, заметила вдалеке четырехэтажное здание. Выдвинулась в его сторону.

Большой дом старосты стоял на берегу реки.

Перед каменным зданием у входа, Марта засмотрелась на две деревянные таблички. На левой был вырезан олень с разукрашенными белой краской узорами на теле и зелеными камнями вместо глаз, а на правой – сокол, ничем не украшенный. На двери красовалось дерево с широкой кроной, выполненное руками того же мастера. Марта оставила лошадь в стойле, на секунду задержала взгляд на соколе, ощутив странное желание прикоснуться, и постучалась.

Спустя некоторое время дверь отворилась. Перед ней стоял тот же юноша, что утром принес ей травы и лучезарно улыбался, обнажая белые – неестественно белые – зубы.

– Покровительница, прошу, входите, – он жестом пригласил её и продолжил, – староста ждёт в своем кабинете на втором этаже. – Юноша переменился в лице и заискивающе спросил: – всё ли в порядке у моей покровительницы?

Марта тотчас же почувствовала смущение. Юноша вызывал у нее отвращение, что само по себе казалось странным.

– Все нормально, – отрезала она, – я пойду.

Она отмахнулась от него и, не смея глядеть на это лукавое лицо, отправилась к лестнице на второй этаж. Ей сегодня точно улыбнулась фортуна – первая же дверь на втором этаже, которую она открыла, оказалась кабинетом старосты. За широким столом сидел мужчина лет сорока. У него было чистое, уверенное лицо и твердый взгляд. Такие люди всегда вызывают доверие у собеседника.

Не отрываясь от бумаг на столе, староста сказал:

– Старейшина, прошу, входите.

Марта села по другую сторону стола от мужчины и ненароком заглянула в бумаги. На одном листе таблица с товарами и сумма, заработанная продажей этих товаров, на втором – купленные товары и сумма, потраченная на их покупку. Староста заметил, что Марта вглядывается и, не поднимая глаз, сказал:

– В этом месяце расходов вышло больше, чем доходов. К тому же, в деревне Мааны в этом году произвели меньше мёда, чем в прошлом. Боюсь, придется урезать поставку хлопковой одежды и приправ. Я ещё подумаю над этим. К Равноденствию предоставлю вам отчет.

Прислушавшись, Марта поняла две вещи: первая – кажется, она тут работает, вторая – работа эта похожа на работу бухгалтера или логиста.

Стоит ли ей остаться и помочь, если она не знает, что нужно делать? Или сообщить старосте правду и попросить, чтобы он отправил её в больницу или домой?

Она приняла бесстрастное выражение лица и спросила:

– Староста, какая помощь от меня требуется?

Он резко поднял голову и Марта заметила в его глазах едкое любопытство. Неужели она себя выдала? Она почувствовала, как от волнения вспотели ладошки и разорвала зрительный контакт.

– Такая же, как всегда, разумеется, – ответил он ей добродушно. – Старейшина Куйун, отобедаете со мной?

Прошло много времени с момента пробуждения, но есть ей до сих пор не хотелось. Тем не менее, она вежливо согласилась. Староста позвал кудрявого юношу – своего сына – которого, как выяснилось, зовут Родион, и попросил его принести обед в кабинет.

Пока они ждали еду, староста продолжил работать с бумагами, периодически останавливаясь и задумчиво стуча перьевой ручкой по чернильнице. Через некоторое время он поднял на Марту зоркий взгляд, за которым читалась проницательность, и вдруг спросил:

– Покровительница, у вас всё в порядке?

– Да, конечно всё… в порядке, – неуверенно ответила она и закусила губу. Она подумала, что ей нечего скрывать от этого человека, и решила довериться ощущениям. Подняла глаза и с натянутой улыбкой сказала: – на самом деле нет. Я ничего не помню.

Взгляд умных глаз напротив сделался чрезвычайно напуганным. Староста опустил перо и спросил:

– Совсем ничего? Старейшина, как много вы не помните?

– Ха-ха… Откуда же мне знать? – она положила руку на лоб и тревожно посмотрела на собеседника. – Я помню, как жила в квартире, смотрела фильм, и вот, проснулась тут… Все называют меня Старейшиной, и всё такое старинное!

Староста схватился за голову и уставился на нее. Несколько долгих минут он продолжал смотреть на неё, изредка моргая. Наконец, почти шепотом он спросил:

– Но как это возможно?

Марта лишь горько рассмеялась:

– Вы задаете вопросы, на которые у меня нет ответов.

Староста посидел еще некоторое время, рассматривая лицо Марты, затем, тяжело выдохнув, встал и направился к книжным полкам за его спиной.

– Мой предшественник оставил мне… Думаю, это как раз тот случай, когда оно пригодится. – Он достал несколько книг, перевернул каждую и потряс, но из них ничего не выпало, и он перешел к следующей книжной полке. – Да где же…

Из книги выпало большое серое перо, от вида которого у Марты защемило сердце. Она вдруг совершенно потерялась в ощущениях и сморозила полную чушь:

– Что это?

«А так и не скажешь, что это! Да что с тобой?» – попыталась она привести себя в чувство.

Староста сначала удивленно посмотрел на неё, но осознав, что его собеседница потеряла память, начал ей объяснять:

– Старейшина Куйун, это перо для связи с вашим Божественным Орудием. Вы оставили его моему предшественнику, на случай если с вами что-то случится. Вроде бы его нужно поджечь…

– О, так вы совсем недавно тут работаете? А что за Божественное Орудие? Что-то вроде моих клинков? – Марта вежливо улыбнулась.

Мужчина уставился на нее ничего не выражающим взглядом.

– Покровительница, я являюсь старостой деревни Куйун больше десяти лет.

«Я передала перо его предшественнику, когда мне было четырнадцать лет?». Логика старосты могла быть правильной только если Марте было гораздо больше ее двадцати четырех лет. Но она не постарела. Она припомнила себя в зеркале и поняла, что не заметила ни единого возрастного изменения. Но в четырнадцать лет она не то, что не передавала никакого пера, она и на Алтае-то не бывала.

Полная чушь.

– Старейшина Куйун…

Марта обратила внимание на название деревни. Почему здесь ее зовут также?

– …Вам примерно триста лет.

Земля мигом ушла из-под ног Марты. Она перестала слышать, уши накрыл нестерпимый звон. Если бы она стояла, то после этих слов тут же упала бы от невозможности управлять конечностями.

– Но как… как такое может быть?

– С тех пор как вы сегодня проснулись, не заметили совсем ничего странного?

Тут она вспомнила, что у неё в запястьях хранятся два клинка, а когда она захочет, перед ней возникает сигарета, и зажигалка ей вовсе не нужна: она сама может сделать огонь с помощью странного квадрата…

Насколько Марта помнила, магии в мире не существовало, но вокруг неё с самого утра творилось волшебство.

– Заметила…

Дверь открылась, вошёл кучерявый юноша, а за ним ещё две женщины. Они несли еду и напитки. Староста убрал бумаги со стола и освободил место для блюд.

Марта взглянула на стол. Тут было две тарелки щей, пироги, жилистое варенное мясо, тарелка с нарезанным хлебом и баночка земляничного варенья. Также одна из женщин принесла хрустальный кувшин с красным напитком, глиняный чайник, две рюмки и две чайных кружки.

Как только все вышли, Марта растерянно потянулась к кувшину.

– Что это?

– Настойка на рябине. Я налью.

Как только он передал ей рюмку, она одним глотком выпила её содержимое и почувствовала, как обжигающаяся жидкость потекла по горлу.

– Ещё.

Староста понимающе посмотрел на неё и подвинул кувшин.

– Вы ведь не голодны, так?

– Не голодна, – сказала она, выпив вторую рюмку и набравшись немного смелости.

– Насколько я понимаю, вам не нужно принимать пищу, но вы всё равно иногда едите.

Марта уже устала удивляться. Она с кислым лицом подвинула тарелку с супом ближе к себе, взяла ложку и начала есть. От горячей пищи её начало отпускать ощущение безысходности.

Она повторила вопрос, который волновал её больше остальных:

– Так что это за Божественное Орудие?

– Я даже не знаю, как это объяснить… Дело в том, что я и мой предшественник никогда его не видели. Слышали только сказки и легенды. Думаю, это ваш помощник.

Марта опустила ложку и недоверчиво посмотрела на мужчину напротив.

– И когда мы подожжём перо, он вдруг поймет, что со мной что-то не так? – иронично спросила она.

– Старейшина Куйун, у вас есть другие предложения? – с укором ответил вопросом на вопрос староста. В его взгляде читалось явное неудовольствие. Марта несвоевременной потерей памяти, видимо, нарушила его планы. Она потупила взгляд и налила еще рюмку крепкого напитка.

– Так… От меня вроде требовалась какая-то помощь.

Староста тяжело сглотнул и снова схватился за голову. Его глаза метались вслед за мыслями. Интересно, тут дело в доверии или в чем-то другом? Проведя минуту в размышлениях, он заявил:

– Боюсь, это нельзя откладывать. Путь до той деревни займет около восьми часов.

– Какой деревни? – недоумённо посмотрела на него Марта.

– В деревне Булут разыгралась нечисть или демоны. Старейшина, с этим сейчас справитесь только вы. Серебряный Отряд может опоздать, в одиночку вы доберётесь быстрей.

Нечисть? Демоны? Серебряный Отряд? Так вот чем она занимается? И откуда вообще эта нечисть взялась?

Марта не стала больше задавать вопросов старосте, поскольку сейчас не была готова услышать ещё хоть что-то, переворачивающее её мирное существование с ног на голову. Демоны, так демоны. Ладно. Если староста говорит, что она справится, придётся в это поверить… Она изо всех сил старалась не задумываться что именно ей придется делать в деревне Булут. Пока что ей оставалось только отправиться в неизвестном направлении. А там… там что-нибудь придумается. Всяко лучше, чем сидеть на месте.

Закончив трапезу, староста деревни достал из ящика спички, и вместе с Мартой понуро отправился на выход.

На улице он бережно уложил на пень перо, и поджёг его. После он посмотрел на Марту, на лице которой всё ещё стояло недоумение, и сказал:

– Отправляйтесь в Булут по дороге направо. Нигде не сворачивайте. Думаю, вы справитесь.

Последнее прозвучало так уверено, что Марта сама начала верить в свои силы. Мало ли, ей понадобится всего разок глянуть на демонов или нечисть и те перестанут делать… что бы они там не делали. Или решить их судьбу – такое уже несло за собой ответственность, которой она побоялась. Ладно. Ей триста лет, а значит она, по сути своей, нечто необыкновенно чудесное. И как бы не тряслись руки, когда она выводила лошадь из стойла, сидеть на месте ничего не делая, в неведении, ожидая некой участи – хуже, чем откинуть страх и помчаться навстречу неведомому.

Погрузившись в мысли, она не заметила, что староста успел вернуться в дом и выйти с ношей в руках.

– Возьмите, к ночи будет холодно. Наверное…

Марта оглянулась на него и увидела, что он держит узорчатое пончо с большим капюшоном. Она благодарно приняла подарок, и спросила:

– А как зовут мою лошадь? Я прозвала ее Пятнышком, но ей явно не понравилось.

– Её зовут Миля, это самая быстрая лошадь в нашей деревне, – с добродушной улыбкой ответил ей староста, и вдруг хитро прищурился: – а моё имя спросить не желаете, Старейшина Куйун?

Марта почувствовала, как к щекам подкрался румянец и стыдливо спросила:

– Староста, как вас зовут?

– Меня зовут Дмитрий, – улыбнулся он.

– Спасибо вам за помощь! – сказала Марта и, запрыгнув на лошадь, направилась в сторону, которую ей указал староста деревни.

Глава 3. Белый и серый

Марта выехала из деревни и пришпорив лошадь, отправилась в сторону Булут.

– Миля, значит? С именами у меня действительно туго, – посмеялась она.

Под недовольное фырканье кобылы, Марта задумалась о том, что сказал староста. Неужели ей действительно триста лет? Словам этого мужчины хотелось верить, да и кому придет в голову шутить подобным образом?

Значит, все, кого она знала, уже давно мертвы?

Щемящее чувство одиночества, усиленное настойкой на рябине, разлилось по телу и накрыло огромной волной. Почему это случилось именно с ней? Пусть она никогда не была ни к кому сильно привязана, но издевательством судьбы казалось узнать, что ты потерял всех, да к тому же ещё и сотни лет назад.

Ветер от быстрого бега лошади развевал волосы и обдувал лицо. Марта почувствовала себя необычайно свободной. Равной ветру. Прямо сейчас, в погоне за приключением, среди гор и великой реки, она свободна!

Но так одинока.

Хотелось кричать, и она позволила себе это. В многострадальном её крике схлестнулись чувство лёгкости и горькая тоска. Одновременно она ощущала себя так, будто похоронила весь мир, но высвободилась из его оков, и взлетела ввысь. Как вольная птица, летящая сквозь облака. Ветер хлестал волосы по спине и зазывал ввысь. Хотелось поддаться этому чувству, подпрыгнуть, кричать ещё и ещё. Разреветься от переполненной чаши, в которой хранились эмоции. Ветер бы это позволил.

Такое неправильное и нечестное чувство, такое уродливое и эгоистичное. Но ей не перед кем было оправдывать ощущения. Горы, глядящие на мир свысока и похоронившие в разы больше, вторили ей. Древние, как сам мир, горы, казались вечными наблюдателями, неспособными вмешаться в судьбу хотя бы одного человека. Может, и она была такой же. Объединенной с этим миром, незыблемой, растущей от землетрясений и стоящей здесь испокон веков. Могла быть как снежной лавиной, сносящей все на пути, так и спасительным укрытием для людей.

Марта неслась сквозь ветер, и из-под копыт её лошади во все стороны поднималась пыль и летели маленькие камни. Она проносилась мимо бурлящей горной речушки, что впадала в бирюзовую Катунь, она видела белок, снующих между ветвей сосен и кедра, в полях её окружало бесконечное количество маленьких разноцветных цветов среди высокой травы. Она никогда раньше не была такой свободной. И пусть сердце сдавало позиции перед липким страхом, сейчас она не хотела его слушать.

Марта уже ехала пару часов, и лошадь начала уставать.

– Хорошо, Пятнышко, давай передохнем.

Она остановила лошадь и села на валун, из-под которого вырывались налитые соком суккуленты.

Марта представила, что в её руке появляется самокрутка, уставилась на руку, но в ней ничего не оказалось. Она попробовала ещё раз, но снова ничего не получилось.

– Сигарета, появись! – недовольно выкрикнула Марта, чувствуя себя глупо, но рука так и осталась пустой.

Тогда Марта встала и отправилась к реке. Она села коленями на каменистый берег и посмотрев на отражение в реке, заметила шрам на правой брови. В прошлый раз она не слишком разглядывала лицо, поэтому его не заметила. На ощупь шрам казался плотным. Не задумываясь о его появлении, она набрала в руки холодной воды и смочила лицо.

«Но почему мир вдруг стал таким? – подумала Марта, – что случилось с человеческой цивилизацией? Откуда взялась магия и бессмертные люди? И если я действительно бессмертна, откуда шрам? Надеюсь, этот мой «помощник» сможет хоть что-то объяснить».

И как он, спрашивается, найдет ее?

Марта посидела некоторое время у реки, полоща руки и не замечая прохлады горного ручья. Лошадь, напившись, смотрела на дорогу, показывая хозяйке, что она готова двинуться в путь, да и Марта не собиралась долго здесь оставаться, она запрыгнула на кобылу и отправилась в дорогу.

Через несколько часов, когда начали опускаться сумерки, небо заволокло пеленой и верхушки мохнатых темно-зеленых гор укрылись в белые одеяния из тумана, Марта пустила лошадь быстрее, желая добраться до деревни, пока окончательно не стемнело.

Она неслась на всей скорости, что могла выдать её кобыла, как вдруг с помощью незнакомого, но такого первозданного и естественного ощущения, почувствовала затылком опасность. Марта обернулась и увидела, что с неба, целясь прямо ей в голову, на невероятной скорости пикирует тёмно-серый сокол.

В панике она резко остановила лошадь, та по инерции встала на дыбы, и Марта, не удержавшись за поводья, полетела вниз. Она уже была готова стукнуться о каменную почву позвоночником, как её схватили в крепкие объятья. Марта увидела только два огромных тёмных крыла, заворачивающие её в кокон, и почувствовала, что они вместе со спасителем упали на землю.

Она открыла глаза и обнаружила себя на груди одетого в темные одежды мужчины с огромными крыльями. Запах, доносившийся от него, казался неуловимо знакомым и родным, от чего её душа тотчас покинула тело, а сердце пустилось в пляс.

– И когда ты разучилась управлять лошадью? Спина теперь болит…

Глупое сердце Марты пропустило удар.

Этот голос!

Она перекрутилась, поднялась на локтях и ошеломлённо посмотрела в лицо ворчливого спасителя.

Это он!

На неё смотрели два светло-серых глаза из-под всегда насупившихся густых бровей. Копна мягких каштановых волос, собранных в пучок с выбившимися прядями, распласталась по земле. Он был также красив, как и раньше, когда его внешность сводила с ума многих. Марта не могла оторвать взгляд от человека, чудом появившегося здесь, и не могла вымолвить ни слова. Она открыла рот, в попытке что-то сказать, но вместо этого вышло лишь хриплое и слабое:

– А?

– Что «а»? Так давно меня не видела, что забыла? – грубо выпалил человек-птица. Грубость была напускной – Марта видела это по искрам в глазах.

Крылатый мужчина схватил её за подмышки и, поднимаясь сам, поставил её на ноги. Его высокая и стройная фигура была укрыта в темную одежду, а через плечо висела сумка из кожи.

Марта продолжала смотреть ему в глаза, и он смущённо спрятал их за ресницами. Он повел плечами и крылья исчезли. Перед Мартой стоял обычный человек.

– Ну, – растерянно начал он, – ты так и будешь молчать? Прогнала меня около тридцати лет назад и теперь меня вызывает староста твоей деревни и сообщает, что с тобой что-то случилось. Ты… в порядке?

Марта протянула к нему трясущуюся руку, и крепко обняла.

– Илья? – выпалила она в его грудь, судорожно глотая воздух.

Не отвечая на объятия, он стоял, не смея двинуться ни на сантиметр, в его глазах плескалась тревога вперемешку с тихой радостью.

– Илья, это правда ты?

Он аккуратно отодвинул её от себя и встревоженно заглянул ей в глаза.

– Почему ты меня так называешь?

– Это же… – растерялась Марта, – это же твоё имя.

– Ты не звала меня так очень давно. Что с тобой произошло?

В последний раз она видела его на свадьбе. На его свадьбе. У него была прекрасная жена, с которой Марта подружилась. И хоть женился он через пару месяцев после знакомства, она была рада за него.

Илья был другом Марты с самого детства. В школе они десять из одиннадцати лет сидели за одной партой. Оба остались жить в родном городе и знали – если что-то случится, они есть друг у друга. Они ругались, расставались на время, и снова сходились. И пронесли свою дружбу сквозь время.

Он был тем человеком, который способствовал тому, что её надежда на будущее, задыхаясь в предсмертных потугах, выжила, когда она осталась совсем одна. Единственным человеком, знающим, что происходило в её семье, и спасающим в трудные моменты.

Однажды Марте было негде жить, и она три месяца жила в квартире с его родителями. Один раз он попал в реанимацию, и она сидела под дверью больничного отделения всю ночь, не сомкнув глаз. В школе, они с другими детьми прыгали вокруг огромной лужи глубиной в метр, и Марта в неё провалилась. Все, даже Марта, хохотали так, что попадали на землю, а он смотрел на неё из-под густых бровей и злился, что она такая глупая. А может, гневался на себя, что недоглядел. Потому что считал себя ее защитником.

Марта посмотрела на его все тот же тяжёлый взгляд, в котором пускай и прибавилось что-то незнакомое, но это не мешало теплу пустить корни в её сердце. Значит, она не одинока. Значит, он рядом, даже через триста лет.

Её душа воспарила от охватившего чувства благодарности и облегчения. Она тут же затараторила:

– Илья, последнее моё воспоминание – примерно через пару недель после твоей свадьбы. Я ничего не помню, и даже не понимаю, кто я такая. Меня все зовут Старейшиной и покровительницей, я живу в глуши, а староста вообще сказал, что мне триста лет…

– Через пару недель после моей свадьбы? Это же… – Илья отошёл и сел на большой валун, на светлом лице читались смятение и озадаченность.

– Я так рада тебя видеть! Я уже решила, что осталась совсем одна.

Уголки губ Ильи горько дрогнули, а брови, что и так были близко к глазам, совсем их закрыли. Он помолчал несколько долгих секунд, а потом едва слышно сказал:

– Я тоже очень скучал, Куйун.

В этих словах отразились боль и агония одиноких и безумных тридцати лет, которые Марта не смогла уловить.

– О, так это теперь моё имя? – Марта подскочила к нему и села рядом. Её сердце было готово вырваться из грудной клетки в радостном порыве, как вдруг она кое-что поняла. – Ты сказал, что я прогнала тебя около тридцати лет назад? Почему?

Илья уложил голову на кулак и пустым взглядом посмотрел на нее.

– Не помню.

Марта покосилась на него, уже собравшись бестактно расспросить, как он мог не помнить, но увидев, что Илья сильно растерян и подавлен, решила всё же отложить этот вопрос на потом.

– Тогда… Тогда, расскажи хотя бы кто я такая и откуда у тебя взялись крылья.

Он прижал ноги к груди и достал из кармана плотной темной куртки две самокрутки и коробочку со спичками.

– Будешь?

– Конечно, ещё спрашиваешь, из моей руки вылезла только одна. – Обиженно ответила Марта.

Илья усмехнулся с оттенком печали:

– Забыла пополнить запасы?

Он протянул ей самокрутку и уже достал спичку, как Марта остановила его:

– Стой, у меня есть вот это, – она достала из кармана штанов белый квадратный предмет.

– А, точно… твой преобразователь.

– Преобразователь? – спросила Марта и представила как из странной вещицы появляется огонь. На ладони тут же вспыхнуло маленькое пламя.

Марта подожгла сначала сигарету Ильи, затем свою.

– Он преобразует твою силу в другие. Но силы ты тратишь на это много, а выходит всего ничего, сама видишь.

Она любопытно оглядела белый плоский предмет и сложила его обратно в карман штанов.

– Тебе не обязательно складывать его в настоящий карман, у тебя есть что-то вроде внутреннего «кармана». Разве не так ты достала самокрутку?

– Хмм… – задумалась Марта, – а как это сделать?

– У меня не спрашивай, я понятия не имею.

Марта вспомнила о клинках и достала из кармана преобразователь. Она посмотрела на него и представила, что он пропадает также, как клинки. Преобразователь сразу же исчез.

– Удобно. А у тебя такого нет? – она указала на его сумку.

Илья повернулся к ней и осуждающе поморщился. Марта смутилась, но не стала отворачиваться, она была несказанно рада тому, что рядом с ней сидел самый близкий человек и хотела наглядеться на него вдоволь.

Илья сказал:

– После моей свадьбы, у тебя проявилась сила. Она проявилась у одиннадцати людей по всей планете. Тогда ты исчезла, и я не видел тебя до самой своей смерти.

– Что? – радость Марты в миг превратилась в тревожную бурю. «До смерти»?

Илья смотрел на Марту ничего не выражающим взглядом, явно не собираясь рассказывать, что означает его «смерть».

– Когда ты исчезла, в мире случилась Великая Катастрофа – так её прозвали люди. По всей планете открылись Демонические Врата, и из них вырвалась нечисть всех сортов. Люди начали вымирать, мы не способны были отразить их. Я… Аня… она тогда только родила.

Марта мягко взяла его за предплечье, желая успокоить, но с удивлением заметила, что на его лице не было эмоций. Разумеется, ведь это было сотни лет назад, он, наверное, уже сумел это пережить.

– В общем, я умер, и оказался в странных летающих скалах, где меня ждала ты. Ты призвала меня стать твоим Божественным Орудием, и я согласился. Насколько я помню, ты находилась в тех скалах больше двадцати лет, но в нашем мире прошло полтора года. Людей с проявившимися способностями призвали в то место, и каждый мог выбрать себе Божественное Орудие среди умерших или ещё живших.

– Кто призвал туда людей со способностями? – прервала его Марта. Этот вопрос всплыл у неё подсознательно. Она ни капли не удивилась тому, что призвала именно Илью, поскольку больше ей попросту некого было призвать.

– Этого я не знаю, – горько ухмыльнулся он. – Мы пробыли в том месте ещё около десяти лет, наверное… Время там текло странно, не было ночей, поэтому тяжело сказать сколько прошло. Потом мы отправились воевать с демонами. Война длилась восемь лет, после чего мы закрыли все Врата.

Марта посмотрела на потемневшую реку и постаралась переварить услышанное. Она попросила ещё одну сигарету и долго смотрела на выходящий из неё дым. Врата, Катастрофа, Куйун, Божественные Орудия и суперспособности. Сумасшествие.

– А почему ты птица? – выйдя из ступора спросила она.

– Это моя совершенная форма.

Илья встал с камня, отряхнулся и подошёл к лошади.

– Как её зовут?

Марте показалось, что он улыбнулся на этих словах.

– Миля.

– О! Интересное имя… – Илья попытался погладить лошадь по морде, но та резко отвернулась и отошла от него. Он подозрительно прищурился ей вслед.

– Не смейся! – сказала она, а сама рассмеялась, слезая с большого камня.

Илья развернулся к ней и сказал:

– У тебя тоже есть совершенная форма. Не такая, как у меня.

– А какая?

– Ты уже пользовалась своей силой?

Марта усмехнулась, вспоминая неприятную привычку Ильи – отвечать вопросом на вопрос и чувствуя внезапно накатившую близость с ним. От того, что он именно такой, каким был когда-то давно, пусть и изменившийся, погрубевший и странно озлобленный.

– Ну, – задумалась она и неловко продолжила: – я только от страха призвала клинки сегодня утром, а что за сила я не знаю.

Илья подошёл и взял её за запястья, Марта потупила взгляд и невольно дрогнула, при этом удивляясь своей реакции. Он поднял её руки, показывая её собственные ладони.

– Да, я их видела, – растерянно отшутилась Марта.

– Смотри, я обхватил твои запястья в обруч, чувствуешь?

– Да, – Марта определённо не понимала к чему он клонит.

Он убрал руки и спросил:

– На том месте, где я обхватил, представь сгущённый воздух.

Ей не пришлось представлять, эти места до сих пор отдавали чужим обжигающим теплом.

– Так, – глаза Марты мельтешили, а разум начала захватывать паника.

– А теперь отправь этот воздух до кончиков пальцев и наружу. Должно сработать.

Марта зажмурилась и сделала, как он сказал, направив ладони в землю. Она почувствовала, как от запястья до кончиков пальцев прошла тяжёлая волна, сдавившая её ладони, и постаралась выпустить.

Она открыла глаза и увидела, что сидит на диване в съемной квартире, а в стене красуется большая дыра. На экране ноутбука, который лежал на её бёдрах, главный герой из пистолета расстрелял врага, после чего включилась эпичная музыка.

Сквозь арматуру и сыплющуюся штукатурку на том месте, где только что была цельная стена, она увидела, недоумевающего дедушку из соседней квартиры.

Марта моргнула и задыхаясь упала на колени в траву, рядом с только что появившейся ямой. Илья схватил её за плечи и сел на колени рядом.

– Что случилось? – в его голосе слышались нотки страха.

– Я увидела… Увидела прошлое, – пытаясь отдышаться, сказала Марта.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – голос Ильи дрожал и сам он был натянут как струна.

– Вроде да, – Марта посмотрела на яму рядом с собой. – Это я сделала?

Он помог Марте подняться, и тревожно спросил:

– Что ты вспомнила?

– Судя по всему, моё проявление «силы» первый раз.

Илья едва заметно выдохнул с облегчением, и сердито спросил:

– И как ты собралась в эту деревню? Если бы я не прилетел, что бы ты делала? Била бы демонов или нечисть клинками, которыми даже не умеешь пользоваться?! – он свирепо прорычал и продолжил на нее кричать: – ты глупая! Зачем ты вообще доверилась этому старосте? Ты хоть узнала кто лишил тебя памяти, прежде чем всем в мире рассказывать?..

Марта, уже собираясь накричать на него в ответ, поняла смысл его последней фразы, потупила взгляд и почти шепотом спросила:

– Что? Кто-то лишил меня памяти?

Илья резко прервал пламенную речь и озадачено посмотрел на Марту.

– Ты думаешь, что упала с дерева, набила себе шишку и у тебя отбилась память? – ехидно высказался он. – Ты божество, идиотка!

– А может ты уже прекратишь меня оскорблять?! – она всё же не сдержалась и повысила тон на своего обидчика.

– Ты!..

Илья громко втянул воздух, развернулся и, ругаясь себе под нос, пошёл по тропе. Из его спины из ниоткуда появились крылья, от взмаха которых вокруг поднялся ветер, и в следующий миг он уже был в воздухе в виде сокола. Илья взмахнул темно-серыми, как летняя ночь, крыльями и улетел ввысь.

Марта долго смотрела в его сторону, затем, выйдя из ступора, подняла камень с земли и сердито швырнула его в сторону, где только что был её друг.

– Это ты идиот!

Она села на тот же валун, на котором они не так давно курили, и задумалась о том, насколько же сильно изменился Илья. В его глазах мелькало что-то незнакомое, тёмное и глубокое. Но от нее не укрылось его волнение. Пусть он и прикрывал неуверенность озлобленностью и гневом, Марта не могла этого не заметить. Он словно стоял на краю пропасти и был готов рухнуть в любой момент.

Ей показалось, будто её душу придавили таким же валуном, как тот, на котором она сидит. Сердце защемило и слезы обиды подкатили к уголкам глаз, однако она их удержала. Она надеялась, что Илья вернётся, и ей не хотелось показаться перед ним слабой.

Марта поднялась, несколько раз очень медленно вдохнула свежий воздух, подошла к лошади и сняла привязанное к седлу пончо. Она накинула его на плечи, и от тепла шерстяной одежды ей стало легче. Марта тут же вспомнила старосту деревни.

По какой-то причине она ему доверяла. Марта решила, что интуиция её не обманывает, ведь тело порой помнит больше, чем разум. Да и на что ещё она может положиться, кроме интуиции?

Марта призвала клинки и рассмотрела их. Сообразила, что Апагаш это тот меч, что хранился в её левом запястье – эфес клинка из белого оленьего рога, на котором были вырезаны замысловатые узоры, разобрать которых в свете сумерек она не смогла. Клинок был необъяснимо белым, казалось, весь свет луны направился только в него, но он не отсвечивал, наоборот, был странно матовым, будто выполнен не из металла. Монгун был больше похож на катану, у него не было гарды и рукоять из того же рога плавно перетекала в серебристую сталь. Из рукояти вырывались несколько «ветвей», что обхватывали тонкий клинок.

Удивительное оружие.

Марта отошла далеко от лошади и подняла их ввысь. Тут же поняла, что держит их неправильно, поменяла хватку и начала фехтовать. Она полностью отключила разум, и дала волю телу и гневу. Злость была направлена не столько на Илью, сколько на саму себя. Кем она стала, что может так просто отказаться от единственного близкого человека? Как могла она прогнать его?

Быстро разрезая воздух, она несколько раз кувыркалась, делая выпады, и даже сделала сальто в воздухе. Отталкивалась от стволов и веток деревьев, прыгала так высоко, что быстрые клинки в ее руках рубили верхние ветви. Это было не тренировкой – танцем, ритм которого отбивало её пламенное сердце. Она спрыгнула на поле, и встала на месте, пытаясь отдышаться.

В голове крутились самодовольные мысли вперемешку с изумлением. Если бы она попыталась проследить движения, то только бы все испортила. Натренированное годами тело не требовало одобрения разума. Марта действительно чувствовала себя невероятной! Неудивительно, что староста положился на неё, даже зная об отсутствии памяти.

Вдруг у нее возникла дрожь по всему телу, она подняла голову и увидела, что в неё летит стрела.

Она с легкостью отбила стрелу, но за ней последовала вторая. Когда она отбила и её, с земли поднялась первая и, движимая неизвестной силой, направилась в сторону Марты. Она извернулась и отбила стрелу, но не заметила, как, целясь в её глаз, прилетела третья. Марта уже хотела увернуться, но было слишком поздно. Стрела была в сантиметре от глаза.

Не достигнув цели, белая стрела упала на землю.

– Всё-таки плохо.

Илья, разозлившийся до этого, не улетал далеко и все это время наблюдал за Мартой, не смея отвести взгляд. Спустя почти тридцать лет одиночества и боли у него наконец появилась возможность разговаривать с ней.

Марта услышала голос Ильи, развернулась в его сторону и увидела, как к нему возвращаются стрелы. В руке он держал белый лук из того же материала как рукояти её клинков. Как только вернулась последняя стрела, лук исчез. Илья вышел из-за деревьев.

– Успокоился? – скрывая за холодностью тревогу, спросила Марта.

Илья подошел к ней ближе, наклонился, чтобы поравняться с ней, заглянул в её глаза и сказал:

– Пообещай мне кое-что.

Марта удивилась внезапной просьбе:

– Что?

Он словно не заметил её удивления, протянул руку и поправил выбившуюся прядь на лбу.

От прикосновения она стушевалась и дрогнула. К лицу прилила кровь, и Марта поблагодарила весь мир за то, что сейчас слишком темно, чтобы увидеть румянец на её щеках. Только она начала удивляться такой реакции на человека, который всю жизнь был ей роднее собственного брата, как он прервал её:

– Пообещай, что не отвернешься от меня, как только вспомнишь всё.

– Ты что-то натворил?

Илья сел на землю.

– Думаю, что обидел тебя, – буркнул он себе под нос. – Я не хочу об этом, просто пообещай. Пожалуйста.

– Ну, хорошо, обещаю. – Ей было тяжело видеть друга в таких странных чувствах, поэтому она решила не продолжать расспрос.

Илья посмотрел на неё снизу вверх и горько ухмыльнулся.

– Сойдет.

Марта убрала клинки, плюхнулась рядом с ним и полностью легла на землю, надев перед этим капюшон. Она посмотрела на тёмное из-за туч небо, и пространно сказала:

– Так значит я божество, а ты мое Божественное Орудие. И кто же меня сделал этим божеством?

Илья достал две самокрутки – уж больно много эмоций вызывал сегодняшний вечер, чтобы выносить его без сигарет, – протянул одну Марте, и вытащил спички. Он не хотел, чтобы она пользовалась преобразователем, да и горький вкус серы от первой затяжки всегда ему нравился, поэтому он зажег сначала свою сигарету, затем, одной рукой закрывая пламя, поднес спичку к Марте, приподнявшейся на локтях.

– Не знаю. Все время что ты была в том месте, вы обучались. Каждому из вас был назначен учитель. Были и общие лекции, на которых потом учились и мы, Орудия. Вроде, учителя были обычными людьми, они даже старели, в отличие от вас.

Илья затянулся и ответил на вопрос, который не давал покоя Марте:

– Я не знаю кто вас призвал. Я об этом не задумывался. Сейчас важнее узнать почему и кто лишил тебя памяти.

Он развернулся к ней всем телом, сложил ноги в позе лотоса, и сказал:

– Твоя сила – невидимая глазу энергия. И ты можешь ею управлять и уплотнять с помощью неё разные предметы. Нет… не так.

Он оторвал длинную травинку и протянул Марте, которая все это время любопытно за ним наблюдала.

– Ты пыталась мне объяснить сотни раз как это работает, но я никогда не понимал, зачем мне это знать, поэтому плохо слушал. – Илья тихо хмыкнул и положил травинку в протянутую руку. – Ты можешь увидеть энергию внутри нее?

Марта сосредоточилась на травинке, изо всех сил пытаясь увидеть «энергию».

– …Нет.

– Ну… – Илья подпёр голову кулаком и свел брови у переносицы. – Давай по-другому. Внутри этой травинки есть частички, и тебе нужно их сжать и добавить других из воздуха. Уплотнить их.

Марта села напротив Ильи, посмотрела на травинку в руке и представила, что внутри действительно есть некие «частички».

Она не ожидала что это сработает – звучало всё до предела абсурдно, – но уже через минуту её ладонь поменяла цвет. Она стала полностью белой. Марта разглядела травинку и обнаружила, что в действительности может увидеть эти самые «частички». Они были трёх цветов – жёлтого, красного и синего – и скакали в одном им известном танце.

Она напряглась и представила, что они приближаются к друг другу, подняла взгляд и заметила, что в воздухе над ладонью летают те же самые «частички». Собственно, из них состоял весь окружающий мир. Это были частицы энергии, из которой строится всё и вся, от песчинки до воздуха.

Марта мысленно заставила эти частички слететься в травинку в её руке, и они послушно выполнили приказ, окрасившись по пути в белый цвет. Марта, с широко открытыми глазами и ртом, посмотрела на Илью. Он улыбался ей. Сквозь улыбку она увидела и «частички» внутри его тела, словно её зрение стало рентгеновским. Некоторые из них были того же белого цвета, что и её руки.

Знак принадлежности?

Если бы Марта сейчас видела себя со стороны, она бы заметила, как на её лбу вырисовались белые причудливые узоры, кончики волос окрасились в тот же белый цвет, а глаза светились безудержным нефритовым огнем. И ещё…

Илья поднял руку и прикоснулся к чему-то на её голове. Марта почувствовала давление и протянула побелевшую ладонь к тому, что он только что потрогал. Это оказались небольшие оленьи рога.

Челюсть Марты упала еще ниже, чем была до этого, а Илья тихо рассмеялся, сжимая губы. Он всегда так смеялся – словно стеснялся улыбки, но в конце всё же поддавался и растягивал улыбку до ушей, обнажая зубы. Эта улыбка была бальзамом для души Марты.

– Ты почти приняла совершенную форму. А теперь дай мне травинку.

Марта очень медленно протянула руку с травинкой. Илья взял её, нашел на земле камень, размером почти с его ладонь, и занес над ним травинку. Очень легко, будто топлённое масло, травинка разрезала огромный камень.

– Это твоя сила, – сказал Илья и вновь смущённо улыбнулся, увидев её ошалелый взгляд.

Марта то разглядывала руки, то прикасалась ими к рогам, затем о чём-то задумалась и осмотрела местность.

Она увидела дерево в двух метрах и нацелила на него руку. Желая повторить то же самое, что сделала до этого с землёй, Марта представила обруч вокруг запястья, но в этот раз она четко видела «частички», собирающиеся вокруг руки. Она собрала некоторое количество – великое множество, если приглядеться, – и отправила в дерево, которое тут же повалилось с громким звуком и летящими щепками.

Казалось, невозможно показать градацию стадий удивления выражением лица, но у Марты это отлично получилось. Увидев её третью стадию удивления, Илья не выдержал и, прыснув смехом, завалился на спину.

Он очень давно не чувствовал безмятежную радость, которую испытывал сейчас. Его сердце ликовало от счастья, а душа была готова разорваться от переполняющих чувств. Ему даже стало слегка страшно от того, что он испытывает слишком сильные эмоции. Будто некий сосуд внутри него переполнялся и содержимое с невероятной мощью рвалось наружу. Он был словно вулкан, очнувшийся от тысячелетнего сна.

– Чего ты смеёшься?! Это!.. Охренеть! А ты так умеешь?

С тела Марты исчезли белые краски и рога. Она глядела на содрогающегося от смеха друга, и ненароком сама начала посмеиваться.

Немного успокоившись, Илья громко выдохнул и сел, пытаясь отдышаться. Он посмотрел на Марту, увидел её глуповатую улыбку, и его сильное тело вдруг сделалось слабым. Он долго заставлял себя злиться на неё, но тут его злость дала трещину и раскололась, будто её никогда и не было. Он понял, как сильно по ней скучал. Намного сильнее, чем думал.

– Нет, я так не умею. Я могу только превратиться в большого или обычного сокола.

– В большого? – прищурилась Марта.

– Ну тебе же нужно постоянное средство передвижения.

Он поднялся с места, отошел от неё на большое расстояние, расправил крылья и превратился в сокола размером с двухэтажный дом. На Марту смотрели два темных глаза, от которых невозможно было укрыться. Острый клюв щёлкнул, и Марта услышала в голове чужую фразу:

«Забирайся».

Она уже была готова взорваться от всех событий этого дня, а когда её друг начал вести с ней мысленную беседу, она ненароком подумала, что сошла с ума и на самом деле лежит сейчас в больнице, выкрикивая в бреду одно слово: «охренеть».

«Да ты издеваешься!».

«Нет, забирайся уже».

Огромный сокол с тёмно-серыми перьями и умными глазами подошел и раскрыл крыло так, чтобы по нему можно было забраться.

«Не подслушивай мои мысли!».

«Но ты сама разрешаешь».

Марта застонала от обиды и постаралась ни о чем не думать, на что услышала тихий смешок в голове. Она подошла и прикоснулась к крылу. Перья были огромными, невероятно красивыми и шелковыми наощупь. Марта аккуратно забралась и села на спину большой птицы.

– А за что держаться?

«За перья, мне не будет больно» – ответил чужой голос в её голове.

– А если я упаду?

«Не упадешь» – Илья расправил крылья, взмахнул ими и взлетел ввысь.

– Стой, там Пятнышко!

«Сама уйдет домой. Она должна знать дорогу».

Глава 4. Тункей

О