Ася Демишкевич. Под рекой. Рецензия
Впечатления
Опять сложности с выбором. Опять просматриваю лауреатов и финалистов Большой книги. Ни на Прилепина, ни на Варламова ни одна часть тела не возбуждается. Может позже.
Вдруг натыкаюсь на эту. И в аннотации (или предисловии) читаю:
«Отец Киры – переселенец из деревни, на месте которой возникло Красноярское водохранилище. Единственное, о чем он с интересом говорит с дочерью, – это о своем утраченном доме и о могилах предков, оставшихся под водой.»
Ну этого не может быть, конечно же. Кто-то написал продолжение «Зоны затопления"? Романа Сенчина я читал относительно недавно, и книга тогда произвела впечатление. Поэтому больше пока не ищу – приступаю. Как обычно, с карандашиком – пометки делать и поделиться, порекомендовать или, что увы чаще – наоборот. Но будем надеяться.
С первых строк язык кажется намеренно упрощённым. Повествование от первого лица и к тому же ребенка – нормально, не вызывает отторжения. Когда же после пролога время переносится в настоящее, первая страничка от первого лица уже повзрослевшей героини слишком напоминает пост в соцсети и по лексике и по нажиму. Я тут же пугаюсь: неужели это и буде язык всего романа?! Чего это я такой пугливый стал? Слишком часто не везло в последнее время с литературой?
Кстати, о пугливости. Первая мысль после того как пролог сменился первой главой, т. е. действие перенеслось в настоящее: «Фуф, сестра, значит, выжила!»
Да бог его знает эту молодежь – с них станется написать книжку в фейсбучной манере эдаких хамоватых откровений. Но может ещё и пронесёт.
Да, вроде того – зря я раньше времени пугался, а может быстро примирился с тем языком, который нам тут предлагает автор.
Он, безусловно, сильно упрощён. Мешает ли мне это? Пока не решил. Но пользуется им автор пока вполне успешно. Довольно ярко и точно расчерчивает географию. В каких-то моментах почти достигает пронзительного звучания. Почему почти? Чего не хватает? Об этом пока рано – всего 4% прочитано. Понаблюдаю ещё.
Чего-то я всё читаю и читаю. Ничто меня вроде не раздражает. Наоборот, довольно ладно все развивается. Распаковываются постепенно какие-то мелкие семейные недомолвки.
Автор хоть и относительно скупо, но ёмко рисует нам картину не слишком счастливой семьи. Сложно говорить о семейном счастье, если заранее известно, что героиня не расстраивается известием о смерти отца. То есть, абсолютно.
Ну, и автор мало-помалу расшифровывает, как так получилось. Ещё не все, видимо, факторы выложены на стол. Тем не менее, я уже верю, что они последуют, и картинка сложится вполне цельная. Автор тщателен и методичен. А к языку я, наверное, уже привык. Теперь героиня вдобавок подпускает матерком. Так что, принимая во внимание повествовательную позицию от первого лица, пусть язык будет составляющей инфантилизма героини.
Итого на двадцати трёх без малого процентах прочитанного меня ничто не раздражает, я с определенным даже уютом и комфортом устроился, погрузился и вник в историю. Фиксирую вполне приличный уровень сопереживания.
Чернушно, правда, в целом. Но ещё есть пространство-время, чтобы привнести тот или иной уровень воодушевления. А пока ведь не открыта ещё главная интрига. Так что читатель вправе ожидать впереди и предвкушать основное удовольствие.
Что ж, видимо, здесь я должен признаться, что передо мной оказался сложный случай.
Обычно я как весы с гирьками. Читаю себе, взвешиваю. А чаши всего две. Нравится и не нравится. Ну и смотря куда перевесит, я либо начинаю фокусироваться на недостатках, либо перестаю их замечать и гружу все гири в расчете на полный восторг. Чаще, понятно, не до восторгов.